остиравшаяся за пределами освещенного пространства, поглотила его. - Думаю, в доме Хан'ди мне было лучше, - вздохнул Бреган, разглядывая низкие, сочащиеся водой своды. - Пожалуй, и мне тоже, - сказал Этлон, обреченно посмотрев на светлое пятно входа. Один за другим, цепочкой, путешественники двинулись вслед за своим немым гидом в глубины земли. Совсем близко от них, в темной, маленькой каморке подземелья дворца, прислонившись спиной к стене, стояла мэр, устремив взгляд своих узких глаз на Бранта. Она не была уверена, что он сможет повторить свой опыт, и потому колебалась. Она бы, конечно, предпочла повременить с созданием горфлинга и отправкой армии в Портейн, но всего несколько минут назад ей сообщили, что улицы города запружены толпами возмущенных людей и что толпы эти направляются к ее дворцу. Армия, солдаты, которых она содержала, предали ее, открыв городские ворота. Она стиснула зубы и скривила губы в усмешке. О, как полетят с плеч головы, повинные в измене! Улицы будут запружены кровью предателей, поклялась она себе. А сейчас... Толпа и солдаты уже вступили в бой с гвардейцами, все еще преданными ей. Битва разгоралась, и слишком близко от дворца, чтобы оставаться равнодушной. Мэр стукнула кулаком о стену со злостью. Это дело рук чертового Хан'ди Кадоа. Она могла бы предвидеть такой поворот событий, но что можно сделать, если за его спиной стоят все влиятельные купеческие гильдии? Нет, после этой ночи семья Кадоа будет стерта с лица земли, равно как и все купечество. А эта ночь осталась ей для того, чтобы создать горфлинга. У противоположной стены комнаты Брант склонился над большой книгой в кожаном переплете и монотонно читал слова заклинания. Вокруг него уже начала образовываться аура, аура силы и власти. Даже глаз мэра смог различить слабое зеленоватое сияние. Мужчина, казалось, ничего не замечал вокруг, всецело поглощенный книгой и стоявшей перед ним маленькой золотой клеткой. Его голос был ровным и бесстрастным. В свете маленькой лампы мэр видела капли пота на его лбу; чуть позже очертания его фигуры начали слегка расплываться, будто колебался воздух в комнате. Затем, к радости женщины, в центре клетки возникла маленькая стрелка света. Она знала из книги, что эта стрелка света означала, что контакт с другим миром установлен и дверь в него приоткрыта. Брант медленно выпрямился и перешел ко второй части заклинания: необходимо было полностью открыть дверь в другой мир и вызвать горфлинга. Мэр становилась нетерпеливой. Она бы вытащила горфлинга своими руками, если бы только было возможно. Но к тому же она знала, что эти создания безгранично злы и обращаться с ними следует осторожно. Поэтому она подавила в себе нетерпение, наблюдая за тем, как стрелка пламени обернулась огненным кольцом, окружность которого расширялась миллиметр за миллиметром. Когда вход в круг пламени был уже размером с ладонь, Брант внезапно замолк. - В чем дело, придурок? - зашипела мэр. - Продолжай! Брант преодолел внутреннее сопротивление, готовясь сказать что-то. Его рот открылся, а руки сжались в кулаки. - Нет, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Не это. Мэр сделала шаг в его сторону, глаза ее вспыхнули. - Продолжай! - приказала она. Изгнанный вождь побледнел. Недели воздействия наркотиков и психического контроля не прошли для него бесследно, его воля была совершенно подавлена. Он повернулся к книге и клетке. В тот момент, когда он осмелился отказать, зеленая аура стала четче. Возросло силовое поле магии, увеличив диаметр огненного кольца в клетке. Свет его стал таким ярким, что мэр закрыла глаза. Она лишь один раз моргнула, чтобы увидеть: маленькое, сморщенное личико появилось внутри кольца пламени. Мэр затаила дыхание. На этот раз Брант не сбился и медленно втянул горфлинга в клетку из того мира, где тот находился. Маленькое создание осторожно огляделось и притаилось, рыча, в углу клетки. Брант скомандовал, и огненное кольцо исчезло. Глаза мэра, привыкнув к свету, уставились на уродливое существо за золочеными прутьями. Горфлинг напоминал маленькую обезьянку необычной породы с длинными конечностями и сморщенным детским личиком. Мэр содрогнулась, когда создание обернуло к ней глаза, во взгляде которых не было ничего человеческого. Она быстро повернулась к Бранту и прошептала: - Надень на него ошейник. Это была самая опасная часть заклинания. Возложить на горфлинга золотой ошейник значило для колдуна обрести над ним полный контроль. Однако в книге давался весьма туманный намек, что человеку не следует трогать горфлинга руками. Мэр не знала почему, но искушать судьбу не собиралась. Брант взял ошейник в руки. Он много раз практиковался на мелких животных в том, что ему предстояло сделать, и достиг больших успехов. Однако ни он, ни мэр не предполагали, что горфлинг так хитер и проворен. Он метался по клетке, увертываясь от ошейника с легкостью. Снова и снова Брант пытался замкнуть его на шее горфлинга, но все попытки кончались крахом. Мэр кусала губы от досады. - Да поймай же ты его! - вскричала она. В этот момент ошейник, запутавшись золотой цепью в прутьях, выскользнул из пальцев Бранта и упал на пол клетки. Реакция мужчины, чьи чувства и мысли притупились под действием яда, была простой и естественной. Он сунул руку меж прутьев, стараясь дотянуться до ошейника. - Нет! - завизжала мэр. Она схватила мужчину за руку, но было поздно. Горфлинг налетел на пальцы Бранта и вонзил зубы в его кожу. Брант скорчился от боли и попытался выдернуть руку из клетки, но горфлинг вцепился в его пальцы очень крепко. На пол клетки полетели клочья кожи. Вкус крови привел горфлинга в неистовство. Он громко зарычал и принялся яростно терзать когтями и зубами руку Бранта. Тот кричал и корчился так сильно, что мэр не могла на него смотреть. Наконец горфлинг стих. Мэр отступила назад, глаза ее расширились от ужаса, потому что чудовище начало расти. Его тело налилось, запульсировало, охваченное красным сиянием, изо рта капала кровь. За какие-то мгновения оно было уже величиной с клетку. Мэр попятилась к двери, оставляя Бранта на милость судьбы. Она надеялась, что чудовище останется в клетке, но пока ее рука нащупывала дверной замок, горфлинг разломал прутья своей золоченой тюрьмы. Брант и мэр застыли, словно пригвожденные к месту. Все еще не выпуская окровавленной руки мага, горфлинг вперил глаза в женщину. Мэр поймала его взгляд и была уже не в силах отвести глаз от его черных глубин. На нее глядело зло, такое всеобъемлющее зло, существования которого не могла предположить даже она, зло, настолько мощное и разрушительное, что оно полностью поглотило ее мысли, мозг, разум, который теперь мог осознать лишь одно: приближение разрушительного террора. Женский визг заполнил маленькую комнату. Где-то в глубинах подсознания вспыхнула искорка самосохранения, а рука неосознанно потянулась к ручке дверного замка. Горфлинг броском когтистой лапы достал масляную лампу, стоящую на столе, и молниеносно швырнул ее в женщину, уже успевшую открыть дверь и с криком бросившуюся вниз по коридору. Лампа разбилась о деревянную обшивку двери, вылившееся масло вспыхнуло, сбегая огненными ручейками на пол. Горфлинг скривил рот в злобном ликовании, затем обернул глаза к Бранту. Тот не двигался. Лицо его было белым от страха и боли, вместо нижней части правой руки остались лишь кровавые ошметки. Но под взглядом Горфлинга он не мог пошевельнуться. Чудовище прекратило расти, выйдя из клетки, и сейчас затаилось на столе, как огромный кот, зажав руку Бранта. - Откуда ты знаешь заклинание, колдун? - рявкнул он. Звук этого голоса, царапающего слух, заставил Бранта затрястись. Он не смог произнести ни слова и лишь протянул левую руку к столу. Горфлинг склонил голову. - Книга Матры? Неудивительно, что ты провалился, - он оскалился. - Кто ты? На этот раз колдун заставил себя открыть рот. - Лорд Брант из клана Гелдрин, - прошептал он. - Человек клана. Похоже на то. Только люди кланов вызывали таких, как мы, когда-либо. - Он глубже вонзил когти в правую руку Бранта повыше локтя. - Где мы? Брант застонал: - Во дворце. В Пра-Деш. - Ты не в своей земле. Почему же, маленький вождь? - Я был изгнан. - Ого-го! - усмехнулся горфлинг. - Как печально. Твои люди изгнали тебя. Может быть, я восстановлю справедливость. Должно быть, интересно посетить ваши кланы, - он засмеялся, звук его смеха жег уши, как кислота. Смех этого чудовища был больше, чем мог вынести Брант. Он упал на колени, стеная и моля о пощаде. - Пощады? - расхохотался горфлинг. - Я не знаю пощады. Но я знаю, что ты, маленький вождь, - мой! Он медленно потянулся к лицу Бранта. Мужчина навзничь упал на пол, что-то невнятно бормоча в ужасе. Чудовище вцепилось в него с беспощадной решимостью. Вокруг них вился дым, и глаза горфлинга сверкали, отражая языки пламени. Тело горфлинга вновь запульсировало, светясь изнутри красным сиянием. Брант судорожно открыл рот, хватая воздух, пахнущий гарью, и чудовище воспользовалось этим. Вождь Гелдрина завизжал в последний раз и стих. Дюйм за дюймом горфлинг проникал через рот в Бранта все глубже и глубже. Наконец чудовище выглянуло меж зубов вождя, удовлетворенно оскалилось, затем рот Бранта закрылся, и горфлинг исчез из виду полностью. В комнате было тихо, раздавался лишь треск горящей двери. Огонь побежал по полу и подбирался теперь к соломенному тюфяку Бранта. Языки пламени взметнулись выше, дым и чад вырвались в коридор. Горфлинг внутри Бранта принялся за работу. Он быстро подогнал свою форму под очертания тела колдуна, слившись с ним в одно целое, которое смогла бы нарушить теперь лишь смерть, затем вдохнул силу и жизнь в его сердце, мускулы и кости. Единство было совершенным, и горфлинг обрел абсолютный контроль над телом мужчины. Теперь он приступил к очистке мозга. Опустошив разум Бранта, очистив его ото всех мыслей, воспоминаний и переживаний, поместив на их место свою собственную хитрость и ум, горфлинг обрел весьма поверхностное знание эмоций, владевших Брантом. Лишь одно заинтересовало его особенно сильно: ненависть. Мозг Бранта еще хранил следы ненависти, слишком сильной для обычного смертного человека. Остальные беспорядочные эмоции и переживания горфлинг понять был не в силах. В свое время он разберется и с этим, а сейчас у него было о чем позаботиться. Тело Бранта задвигалось и медленно поднялось с пола. Горфлинг открыл глаза. Нахальный взгляд Бранта исчез, исчез вместе с его разумом и душой. Из глаз вождя смотрело теперь нечеловеческое зло. Горфлинг встал, неторопливо пробуя мускулы вновь обретенного тела. Все, за исключением поврежденной руки, которой он позже займется, было здоровым и сильным. Чудовище засмеялось. В своем обычном виде горфлинг не имел собственной силы, он имел лишь власть увеличивать силу других. Но, однажды попробовав крови, он получал возможность переселиться в смертное тело. Тело Бранта имело особенный, только ему присущий магический талант. Сколько зла, может быть, он еще принесет в мир, пока кто-либо догадается об истинной личности бывшего вождя! Первым делом, однако, горфлингу было необходимо получить какие-то сведения о живущих здесь людях. В подземном мире, в царстве мертвых, он был слишком далек от человеческих событий и чувств, владеющих землей. Он очень слабо знал человеческую историю, уделяя чуть больше внимания, чем остальному, истории кланов и их людям, обладающим уникальными способностями к магии, - талантом, полученным в наследство от Валериана, легендарного воина-полубога, по слухам, сына Амары. Только владеющий магией мог вызвать горфлинга в мир смертных, и только владеющий магией мог отослать его обратно. Если он, горфлинг, собирается оставаться в этом большом сильном теле, он должен найти средь кланов всех колдунов и истребить их как можно скорее. Особенно одну, вызывавшую у Бранта такую ненависть. Что-то тяжело упало на пол, заставив горфлинга оглядеться. Почти догоревшая дверь лежала на полу, кругом плясало пламя. Горфлинг посмотрел на приближающийся огонь. Обычно огонь не причинял ему вреда, но его новое тело не любило этого. Чудовище закашлялось и отшатнулось от дохнувшего на него жара. Затем он вспомнил о женщине. Она стояла вот здесь, у двери, наблюдая, как он появлялся. Она знала, кто он. Он должен найти ее. Сорвав со стены факел, горфлинг ликующе зажег его. Искалеченная рука Бранта ныла и болела, но горфлинг знал вещи похуже боли. Он схватил со стола Книгу Матры и, перепрыгнув через сгоревшую дверь, выскочил в коридор. Перед ним была лестница. Громко смеясь, он взбежал по ступенькам и помчался по нижнему этажу дворца, поджигая по пути все, что могло гореть. - О Боги! - вскрикнула Габрия. - Вы слышали? При звуке ее голоса вся группа, погребенная в темном туннеле, остановилась. Они уже потеряли счет времени, не представляя себе, как долго они шли, ползли, пробирались, карабкались вслед за старцем через бесконечный лабиринт пещер и туннелей. Кругом была лишь холодная, сырая тьма. - Что слышали? - прошептал Пирс. Они не двигались, устремив взгляд в темноту. Старец оглянулся нетерпеливо. Габрия зажала себе рот руками, чтобы не дать вырваться наружу крику ужаса. Она, побледнев и вся дрожа, подалась назад и повисла на Пирсе. Тэм, она слышала, начала хныкать. Сайед и Этлон спросили в один голос: - Что это было? - Что "было?" - громко сказал Бреган. Габрия чувствовала, что сердце вот-вот вырвется из груди. Она часто дышала, приходя в себя после пережитого шока. - Я не знаю. Что-то случилось. Рядом. Что-то ужасное. Вождь поднял повыше факел, пламя которого колебалось: - Сайед, вы слышали этот звук только что? - Юноша нервно дернулся: - Я почувствовал его раньше, чем услышал. Это было отвратительно. Он нагнулся, чтобы успокоить Тэм и скрыть нервную дрожь. Габрия заставила себя встать на ноги и теперь пыталась стряхнуть остатки пережитого ужаса. - Этлон, давай поторопимся, может быть, это Брант. Группа двинулась дальше, теперь уже быстрее, вновь, как и некогда, подгоняемая страхом Габрии. Старик вел их в глубину, они миновали еще один туннель, такой узкий, что приходилось обдирать ладони и колени, и очутились в крошечной пещере, показавшейся им сейчас просто залой. Проводник их, сказав несколько непонятных слов, указал на одну из стен пещеры, затем повернулся и исчез в темноте, прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло. - Подожди! - воскликнул Этлон, рванувшись ему вслед, но того уже и след простыл. - Клянусь мечом Шургарта, я придушу его, как крысенка, если он бросил нас здесь, - выругался Этлон. Он подошел к стене, на которую указывал им их странный гид, ощупал ее руками, посветил факелом и обнаружил узкую трещину в каменной глыбе, достаточную для того, чтобы человек мог пролезть. Этлон осторожно протиснулся сквозь нее. Молчание показалось всем очень долгим, затем наконец с той стороны раздался его голос: - Идите сюда. Габрия и все остальные следом протолкались через тесное отверстие и очутились в огромной пещере. Света им не хватало, потому что пламя их дрожащих факелов поглощалось бездонной чернотой, но, потоптавшись на месте, они начали осторожно осматриваться, позволяя себе сделать несколько шагов в сторону. Только Пирс оставался неподвижен, печально устремив глаза в темноту. Хотя у Габрии не было факела, она решила, насколько возможно, исследовать пространство и двинулась вперед. Внезапно ее колено резко ударилось об очень острый камень. - Да это же смешно! - вскрикнула она. Взметнув руку вверх, она произнесла несколько слов, и вокруг ее головы образовался круг яркого света. Все от неожиданности подпрыгнули, словно укушенные змеей. - О Боги! - воскликнул Этлон. - Габрия, ради всего святого, не надо нас так пугать. Четверо воинов Хулинина взирали на Габрию и круг света над ее головой со смешанным выражением недоверия и тревоги. Она обернулась и виновато посмотрела на них. Она поняла, что слишком поспешила с заклинанием, но отчаяние слепоты в охватившей ее темноте и боль в колене побудили ее к действию прежде, чем она подумала о реакции окружающих. У них же, не привыкших к ее колдовству, внезапно возникший свет вызвал что-то вроде шока. Первым пришел в себя Бреган. Он потряс седой головой и опустил свой факел вниз. - Леди Габрия, не найдется ли у вас еще немного такого же света? Она улыбнулась, и через пару мгновений все четверо получили сияющие нимбы. Света оказалось так много, что он проник во все уголки громадной пещеры. Когда они внимательно огляделись, стало очевидным, что пещера, хотя она и была природной, естественной, подверглась основательной переработке со стороны человека. Стены и пол были достаточно гладкими. Цепи на стенах, клетки, кандалы и колодки, дыба и жаровня в углу - все это не оставляло места для сомнений. - Боги мои! - Этлона передернуло. - Это же комната пыток. Внезапно Пирс застонал, горестно и скорбно, и рванулся вперед. В центре комнаты находился колодец, и лекарь упал на колени у самого его края, склонив голову вниз. - О, Диана, - простонал он. - Пирс! - закричала Габрия. Она подбежала к нему, схватила за плечи и содрогнулась, заглянув в глубину колодца. Это было узкое отверстие с гладкими стенками, ведущее вниз, в ужасающую черноту. Слабым запахом гнили и разлагающихся тел веяло с его невидимого дна. - Она внизу, - прошептал лекарь, не в силах говорить громче. - Диана не призналась в отравлении прежнего мэра, даже когда они начали пытать ее. Но они все равно приговорили ее и сбросили сюда. Моя бедная Диана! - он отвернулся и, закрыв лицо руками, глухо зарыдал. - Все эти годы, - стенал Пирс, - все эти годы я не верил до конца, что она мертва... пока не увидел это. Габрия наконец поняла все. Он сказал очень много, и все встало на свои места: его уход из Пра-Деш, его молчаливый и решительный отказ говорить о своей семье и своем прошлом, его неизменная печаль. Она знала, что он чувствует. Глядеть в колодец, в этот колодец, было для Пирса все равно что стоять на вершине траурного холма, прощаясь с тем, кто погребен под ним, - та же неотвратимость и очевидность факта. Поэтому Габрия не стала мешать Пирсу плакать. - Но там, внизу, ничего нет, - сказала она мягко. - Диана ушла в лучший мир. Но он рыдал, пока не иссякли его силы, затем замолк надолго, все так же устремив взгляд в глубины колодца. Габрия слышала движение за спиной - остальные искали выход из пещеры, - но оставалась с Пирсом, пока его посещали призраки прошлого. Когда же он утер глаза рукавом и поднялся на ноги, Габрия знала, что скорбь его притупилась. Долгий и мучительный процесс врачевания раны начался. - Так вот почему ты возвращалась в Корин Трелд? - спросил он, протянув ей руку. Она кивнула и, опираясь на его руку, встала. - Пусть мертвые спокойно лежат в земле, живые должны жить. - Да будет так! - ответил Пирс покорно. Затем добавил: - И посему я хотел бы лицом к лицу встретиться с этой женщиной. - Вы знаете выход отсюда? - Да. Я был здесь много лет назад в качестве лекаря. Пирс подвел ее к стене, где на крюках и полках, врезанных прямо в камень, лежали и висели инструменты пыток. Остальные тоже подошли к ним. Пирс отыскал дверной замок, хитро и искусно спрятанный меж камней и повернул какую-то ручку. Они вышли наружу с сиянием вокруг голов и тут же обнаружили лестницу, ведущую вверх. Когда последний воин покинул страшную пещеру, Пирс бросил прощальный взгляд в ее черноту и мягко затворил дверь. Группа тем временем поднялась этажом выше и остановилась, уступая Пирсу место проводника. Это был этаж, где содержались заключенные. Путешественники озирались с ужасом и отвращением. Лестница заканчивалась длинным коридором с решетками. Стены его, сложенные из мрачного, сырого камня, были влажными и скользкими, ноги утопали в мусоре и человеческих испражнениях. Вонь стояла ужасающая. Но еще хуже был шум. Яркий свет, принесенный путешественниками, привел заключенных в сильное возбуждение, и они кричали, вопили, стенали, сотрясая крепкие стальные прутья решеток, и их голоса сливались в страшный хор отчаяния и ненависти. Стражников же, к удивлению спутников, нигде не было. Проходя по коридорам. Пирс то и дело замедлял шаги. - Я знаю некоторых из них, - восклицал он. - Я-то думал, они давно умерли. Сесен направился было к первой же двери, но Этлон остановил его. - Не сейчас. У нас нет времени. Они заспешили вперед по лестнице, оставив позади этаж заключенных. Карта Хан'ди не включала глубокие подземные галереи дворца, только покои мэра, где, как предполагалось, находился Брант. Теперь им приходилось полагаться на опыт Пирса одиннадцатилетней давности. Лекарь удивлялся, как хорошо он все помнил. Здесь он был прекрасным проводником, вполне способным провести своих компаньонов через множество этажей прямо в то крыло, где всегда размещались комнаты мэра. Хан'ди сообщил им, что, согласно сообщениям шпионов, Брант содержался в одной из личных кладовых мэра. Лекарь провел путешественников через просторную комнату, уставленную бочками всевозможных размеров, к винтовой лестнице, ведущей вверх. В конце ее твердая и массивная дубовая дверь преградила им путь. Пирс начал было шарить по ней в поисках ручки, но Тредер встал между лекарем и дверью и оглушительно залаял. - Пирс, осторожно! - крикнула Габрия. - Тредер говорит, там огонь. Лекарь посмотрел недоверчиво, но отступил на шаг, приоткрыв дверь лишь на маленькую щелочку, сквозь которую сразу же просочилось облако черного дыма и донесся рев беснующегося огня. Пирс сразу же захлопнул дверь. - Боги мои, что там происходит? - воскликнул Этлон. Пирс беспокойно огляделся: - Я не знаю, но, видимо, нам придется пойти другой дорогой. Путешественники сбежали по лестнице вниз, снова миновали винный погребок и вышли в другой коридор, ведущий к главной лестнице в парадный зал дворца. Тут они остановились, озираясь с испугом и изумлением. Парадный зал находился в центральной части дворца, рядом с приемными, тронным залом и залом для аудиенций. Слева простиралось крыло мэра, ее личные апартаменты и покои слуг. Огонь надвигался именно оттуда, пожирая все на своем пути. Первый этаж левого крыла был уже полностью охвачен пламенем, пожар захватывал уже и второй. Пламя прорывалось сквозь стену парадного зала, примыкающего к левой части дворца. Оттуда доносились визг и крики. Парадный зал наполнялся дымом и гарью. Дворцовая стража, слуги, придворные в панике бежали, хватая по дороге все, что попадалось в руки. Никто даже не пытался остановить пожар и уж тем более никто не обратил внимания на группу чужеземцев. - Лорд! - позвал Кет. - Посмотрите-ка, - он стоял у оконной ниши и глядел через узкое стекло на улицу. У окна столпились все и, следуя взгляду Кета, посмотрели на высокую стену, что окружала дворец. Гвардейцы пытались сдержать толпу, напирающую на главные ворота. Но прямо на глазах путешественников сопротивление их было сломлено, и предводительствуемые небольшой группой мужчин люди ворвались в дворцовый двор. Победный рев прокатился по их рядам. Где-то рядом раздался ужасающий треск и грохот, и завеса дыма стала плотнее - это рухнула часть левого крыла. Габрия обернулась к задымленному холму. Мимо нее промчался мальчишка, обвешанный драгоценностями. Колдунья закашлялась и посмотрела на открытые двойные двери, ведущие в покои мэра, где теперь бушевало желто-оранжевое пламя. Оттуда еще бежали люди. Ударом кулака Этлон высадил стекло и высунулся наружу. - Где же мэр среди всего этого сумасшествия? - закричал он, стараясь перекрыть шум. - А где же Брант? - крикнула Габрия. 12 - Пирс, - Этлон схватил лекаря за руку. - Возможно ли, что Брант еще жив, если он действительно в нижних комнатах? Лекарь скинул рубашку и обмотал ею шею и нижнюю часть лица, спасая легкие от дыма. - Исключено, лорд. Весь коридор был охвачен огнем. - Если мэр куда-нибудь перевела его, где он может находиться? - Этлону приходилось кричать поверх рева пламени и людского шума. Пирс потер руки. - Он может быть в ее апартаментах, в комнатах стражников, в другом крыле. Он может быть где угодно. Вождь задумался на мгновение. - Тогда нам придется разделиться. Ищите везде, где сможете и пока сможете, затем быстро выходите. Если кто-нибудь найдет Бранта, приведите его сюда либо убейте. Все понятно? Они кивнули. - Пирс, ты знаешь это место. Возьми с собою Габрию и Кета. Ищите там, где он, как вам кажется, может быть с наибольшей вероятностью. Бреган, вы идите со мной. Мы поднимемся наверх. Сесен, Валар и Сайед, берите Тэм и собаку и прочешите другое крыло. Они разбились на группы и расстались. Только несколько испуганных обитателей дворца посмотрели им вслед. - Не задерживайтесь с выходом, - крикнул Этлон вслед мужчинам. Габрия уже собиралась последовать за Пирсом, но в этот момент вождь взял ее за руку. Он хотел сказать ей несколько слов, перед тем как уйти в огонь и чад, но нужные слова никак не приходили ему в голову. Габрия глянула ему в лицо, все еще в ссадинах, заросшее щетиной, почерневшее от грязи и копоти. Она откинула шарф, закрывавший нос и рот, и поцеловала его в щеку. Затем она поспешила за Пирсом и исчезла за дымовой завесой. Этлон удивленно поглядел ей вслед, затем усмехнулся. Он жестом подозвал Брегана и вышел из зала в поисках лестницы, ведущей на верхние этажи. Пирс вел Кета и Габрию в противоположном направлении, через сеть дверей, вниз, по еще одному задымленному коридору, в аудиенц-зал, где мэр обычно проводила различные празднества или публичные суды. Несмотря на поздний час, в зале горели лампы, и при их свете Габрия восхищенно разглядывала роскошную мебель. Стены зала, обитые шелком, были увешаны разноцветными флагами с вышитым на них кораблем - гербом Пра-Деш. Вдоль стен стояли мягкие стулья и кресла, в другом углу зала приковывал к себе внимание громадный камин. Габрия заметила, что комната была пуста. Дым уже и сюда начал добираться. Пирс вышел на середину зала и остановился, чтобы сориентироваться. Габрия схватила его за рукав. - Куда мы направляемся? Лекарь, продолжая осматриваться, ответил: - Мэр должна знать, где Брант. Если мы отыщем ее, может быть... - еще один оглушительный удар и треск, сопровождаемый воплями, эхом разнесся по дворцу. - Пол был перекрытием, - пробормотал Пирс и взглянул на каменные стены. - Еще немного - и рухнет пол, а вслед за ним и стены. - Так давайте же поторопимся, - сказал Кет нервно. - Вы знаете, где она может быть? - спросила Габрия. Пирс скривил губы: - Насколько я знаю эту женщину, она сейчас в сокровищнице и пытается спасти свое богатство. Он поторопил своих товарищей к выходу и ввел их в одну из приемных. Эта комната, предназначенная для персональных встреч властительницы с приближенными, была еще роскошнее прежней. Здесь были мягкие ковры, полки, заставленные дорогим фарфором и редкими книгами, украшенная резьбой мебель. Эта комната также была пуста, и Пирс прошел в следующую приемную, обставленную в точности, как первая. Обычно здесь, у секретарей, записывались люди, допущенные к приему. Сейчас в комнате были лишь два дворянина и охранник. Придворные были в вечерних одеждах, и это представляло странный контраст с их поведением: они что-то выкрикивали, указывая руками на сводчатую дубовую дверь. Гвардеец подле них безуспешно пытался повернуть дверную ручку. Пирс покачал головой. - В чем дело? - громко зашептала Габрия. - Сокровищницы расположены за тронным залом, а эта дверь - единственный вход туда. Гвардеец, заметив их, сердито крикнул: - Что вам здесь нужно? - Заткнись и помоги нам, - приказал ему один из дворян, не обращая на вошедших никакого внимания. Гвардеец засмеялся язвительно. - Вам не открыть этой двери. Она заперла ее изнутри. - Она? - Пирса осенило. - Мэр? Гвардеец уставился на него, как на умалишенного. - Кто же еще? А теперь марш отсюда! Пирс оттолкнул охранника, не обращая внимания на его меч, и подошел к придворным. - Я помогу, - сказал он, наваливаясь на дверь всем своим весом. Дворяне посмотрели на него испуганно, но так как они страстно желали встречи со своей правительницей, они поспешили ему на помощь. Дверь даже не покачнулась. Один из мужчин, обессилев, сел на пол, прислонившись спиной к двери. Он тяжело дышал, ко лбу его прилипли потные пряди, а в глазах застыл испуг. - Я ничего не понимаю, - простонал он. - На улицах бунт, во дворце пожар, а она заперлась в тронном зале. Что же нам делать? Наверху вновь затрещало. Крики и визг заполнили коридор, прилегавший к аудиенц-залу, снаружи донесся грохот. Испуганный дворянин встал, попятился прочь от двери и выбежал из комнаты. - Подожди! - его товарищ метнулся за ним вслед. Тот оттолкнул его: - Спасай эту дуру! Они обменялись злобными взглядами. Охранник как-то странно посмотрел на Пирса и повернулся к двери. - Другой дороги нет? - спросила Габрия. Пирс покачал головой. Они вновь налегли на дверь. - Осторожно! - крикнул гвардеец, отскакивая в сторону. Огромный кусок штукатурки шлепнулся на пол, как раз в том месте, где он стоял. Из дыры в потолке потянуло гарью. - Так мы никогда не войдем, - крикнул гвардеец, рев огня заглушал его голос. - А вы уверены, что она там? - несколько запоздало поинтересовался Пирс. Гвардеец ответил: - Она вбежала туда совсем недавно, мы еще не знали о пожаре, - он поежился и взялся за рукоять меча. - Так жутко! На ней не было лица. Распахнула дверь и сразу заперлась изнутри. Габрия не сводила глаз с двери, пока они разговаривали. В ее мозгу отчетливо всплыли слова заклинания. - Пирс, отойдите в сторону, - скомандовала она. Пирс понял и отвел охранника с дороги. Габрия подняла ладонь, сосредоточилась, фокусируя энергию. Сейчас ее вновь охватило знакомое ощущение собственной силы. Она произнесла заклинание. Секундой позже дверь превратилась в груду опилок и щепок. - О Элайя! - завопил гвардеец, и его словно ветром сдуло. - Хорошо сработано, Габрия, - сказал Пирс восхищенно. - Вы - колдунья? - воскликнул оставшийся с ними дворянин. Габрия попыталась его успокоить. - Нам нужен только Брант, и ничего больше. Вы знаете, где он? - Мертв, надеюсь, - огрызнулся тот сердито. Затем встал в дверном проеме, заслонив собою проход. - Я узнал тебя, - крикнул он Пирсу. - Ты тот самый лекарь, чью дочь приговорили за колдовство! Ты убил одного мэра, но ее тебе убить не удастся. Кет оттолкнул Габрию вглубь комнаты и выхватил меч. Пирс схватил его за руку, сейчас он вспомнил этого человека. - Энкор, я никогда никого не отравлял, так же как и моя дочь. Дворянин не слушал его. - Ее муж был бы вполне согласен с таким приговором! - вопил он. Пирс разъяренно закричал в ответ: - А где он? В одной компании с принцем Калы, на дне колодца? Человек побледнел, по мере того как слова Пирса доходили до него, правда, с некоторым опозданием. - Она сказала нам, корабль затонул и все погибли, - проговорил он. Вид у него был растерянный. Еще один пласт штукатурки упал с потолка, дыра увеличивалась, огонь, заглядывавший в нее сверху, освещал неровным, колеблющимся красно-оранжевым светом золотую вышивку на стенах, отражался в блестящих поверхностях фарфоровых ваз. - Лекарь, - позвал Кет, - по-моему, надо выбираться отсюда. - Без мэра я не сделаю назад ни шагу, - резко ответил Пирс, пытаясь оттолкнуть дворянина в сторону. Приближающаяся опасность и красное от гнева лицо Пирса привели придворного в неистовство. - Нет! Уходи отсюда, - кричал он. - Ты предатель, а дочь твоя казненная - еретичка! Габрия видела, что в ее спокойном и воспитанном друге что-то сломалось. Ярость, обида, сознание несправедливости и непоправимой вины, все, что находилось под спудом одиннадцать лет, закипело в нем с новой силой еще там, в камере пыток. Теперь же этот старый фанатик осмелился назвать его дочь, его любимую дочь, умершую в страшных мучениях, еретичкой, и это переполнило чашу. Лекарь дико закричал, и его кулак со всего размаху опустился на голову дворянина. Тот упал на пол, как срубленное дерево. Пирс оттолкнул ногой недвижное тело и ворвался в тронный зал, Габрия и Кет следовали за ним по пятам. Но, пройдя в дверь, они от неожиданности затормозили. Их взгляды были прикованы к громадному трону под балдахином, стоявшему на возвышении у противоположной стены. Через дыры в потолке огонь начал забираться и в эту маленькую комнату. Вниз с потолка сыпались тлеющие обломки дерева, искры, задевающие ковры, гобелены на стенах и пурпурный балдахин над троном. Под балдахином, края которого уже начали заниматься, сидела мэр Пра-Деш, словно пригвожденная к месту, вперив полный ужаса взгляд в незнакомцев. Кровь Пирса еще не остыла от ярости. Выкрикивая проклятия, он рванулся к женщине, перепрыгивая пламя и не обращая внимания на дым. - Пирс, нет! - крикнула Габрия. Лекарь, взбежав по ступенькам помоста, уже протянул было руки, чтобы схватить женщину за горло, но тут она посмотрела прямо ему в глаза. Лекарь дрогнул. Он с трудом узнал ее. Ее лицо было перекошено от ужаса, который она тщетно пыталась скрыть. Взгляд был пуст и бесчувствен, только страх, безграничный страх читался в нем. Пирс смотрел на нее с изумлением и жалостью. Что могло превратить сильную, властную правительницу в полубезумную, испуганную женщину? Он уже хотел было взять ее за руку, но позади него раздался страшный грохот: обвалился потолок. Габрия и Кет оказались погребенными под обломками. Лекарь рванулся назад, увертываясь по дороге от пламени, обрушившегося на комнату, и принялся вытаскивать Габрию из-под дымящихся балок, перекладин и кусков штукатурки. Кет выбрался сам, он почти не пострадал, если не считать нескольких мелких царапин. Вместе с Пирсом они освободили Габрию, отряхнули тлеющую одежду и отвели девушку в более безопасное место, у каменной колонны возле дверного проема. Пирс мысленно поблагодарил богов, что все обошлось благополучно. Ее сильно ударило по голове, и она была оглушена, но она осталась жива, вот что главное. - Пирс, - сказал Кет, - если мы не уйдем отсюда сейчас, мы не уйдем отсюда никогда. Лекарь и сам это понимал. В задних комнатах уже все горело, и здесь, в тронном зале, становилось невыносимо жарко и душно. Мэр оставалась неподвижной. - Я заберу ее, - крикнул Пирс. Он двинулся вперед, но глаз его уловил какое-то движение позади. Он обернулся и увидел мужчину, ворвавшегося в зал через дверной проем. По пути он оттолкнул Кета, ударив его кулаком в бок. Габрия закричала и упала. Мужчина промчался мимо Пирса, глаза его были обведены черными кругами грязи, губы искривились в дьявольской усмешке. Кровоточащим локтем он прижимал к боку толстую книгу. Черты его лица показались Пирсу знакомыми, но все чувства лекаря и его память были притуплены происходящим. Пирс перевел взгляд на мэра и онемел. Она приподнялась на троне, не отрывая глаз от мужчины, гримаса ужаса исказила ее лицо до неузнаваемости, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Когда мужчина настиг ее, из груди ее исторгнулся стон отчаяния. Пирс видел, как в руке мужчины сверкнуло лезвие кинжала. Молниеносно - Пирс не успел и пошевелиться - он схватил женщину за волосы, стащил с помоста - тело ее распростерлось на полу - и одним ударом перерезал ей горло. В соседней комнате дворянин, лежавший до сих пор без чувств, начал приходить в сознание. Увидев на полу окровавленный труп своей правительницы, он поспешил скрыться. Краем глаза убийца заметил движение и поднял голову. - Брант! - прошептал Пирс, потрясенный до самых глубин сознания. Изгнанный вождь не услышал его. Обтерев окровавленное лезвие кинжала о полу своей одежды, он проследовал к двери мимо онемевшего Пирса. Кет попытался преградить ему дорогу, но мужчина широко размахнулся и ударил его ножом. Воин едва успел закрыться рукой. Кет упал, а Брант, разразившись громовым смехом, выбежал из комнаты. Пирс взял себя в руки. Делать здесь больше было нечего, надо было немедленно уходить. Вместе с Кетом они взяли Габрию под руки и вывели из комнаты. Позади них пылающий балдахин обрушился на золотой трон. Габрия все еще не пришла в себя после удара головой, но передвигаться она могла. С помощью Кета и Пирса она поспешила прочь из охваченных огнем приемных, прочь из аудиенц-зала. Наконец они достигли коридора. От рева огня, доносившегося из покоев мэра, у них заложило уши. - Сюда, - сказал Пирс, выводя их из горящего пространства. Бранта уже и след простыл, везде было пусто. Не медля ни минуты, они поспешили покинуть эту часть дворца. Кашляя и задыхаясь, они бежали темными коридорами к центральному залу. Огромные двойные двери были отворены. Снаружи, Габрия видела, толпились сотни людей, запрудив ворота и двор. Все были поглощены зрелищем этого громадного костра. Друзья собрались было уходить, как вдруг новый шум, не сливающийся с треском и шумом огня, привлек их внимание. Они услышали бряцание лезвий где-то неподалеку, со стороны широкой центральной лестницы. - Брант! - раздался чей-то душераздирающий крик. Габрия похолодела. Это был голос Этлона. Колдунья и Кет рванулись с места. Они пробежали по широкому, темному залу и на нижних ступеньках лестницы, в темноте, обнаружили трех мужчин, скрестивших мечи. Как раз в тот момент, когда Кет, издав боевой клич Хулинина, собирался прийти на помощь, одна темная фигура выскользнула из общей свалки и побежала к двери. Под мышкой у нее было что-то похожее на большую книгу. На какое-то мгновение слабый отблеск пожара упал на лицо странной фигуры, но этого было достаточно, чтобы Габрия ее узнала. - Брант! - закричала она не своим голосом. Ее руки взметнулись вверх, и она послала голубой луч Силы Трумиана вдогонку убегающему мужчине, но Брант увернулся, прикрывшись деревянной дверью. Голубое пламя выжгло на ней круглую дыру. Горфлинг замедлил шаги, внезапно осознав, что встретился с колдуньей. К несчастью, было чересчур поздно что-нибудь предпринимать. Вокруг слишком много людей, да и к тому же он сам еще толком не знал всех особенностей своего нового тела. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Когда Габрия добежала до двери, Брант уже растворился в толпе. - Габрия! - крикнул ей вдогонку Сайед. Она обернулась: турик и его группа вбежали в коридор через вход в правое крыло. Она поспешила к ним, и вся группа собралась у основания лестницы. Габрия посмотрела на Этлона и на Брегана и пронзительно закричала. Бреган лежал на последней ступеньке, из его окровавленной груди торчала рукоятка кинжала. Лорд Этлон сидел у стены, хрипя и кашляя. Никто не говорил ни слова. Сайед и Валар бережно подняли Брегана, Сесен взял под руку Этлона, и скорбная процессия покинула горящий дворец. Они пересекли двор и остановились у дальней стены. Где-то в левой части здания обвалилась крыша. Фасад дворца начал медленно оседать и наконец рухнул, будто в гигантскую преисподнюю, взметнув в ночное небо столб искр и дыма. Габрия в изнеможении опустилась на землю и прислонилась спиной к большому холодному камню. Ей казалось, что в теле ее перебиты все кости, так оно болело. Голова раскалывалась. Она прижалась к холодному камню виском, не обращая внимания на любопытных зевак. Ее мучила страшная жажда. Тэм села на корточки подле нее, тщетно стараясь не плакать. Этлон, сидевший рядом с Габрией, глубоко и часто дышал, стараясь очистить легкие от дыма. Она положила руку ему на плечо. - Как это произошло? Он не отвечал очень долго. Когда он заговорил наконец, голос его был хриплым и отрывистым. - Мы осмотрели наверху, всюду, куда только смогли добраться, и никого не нашли. Весь дворец был объят пламенем. Габрия придвинулась к нему ближе. Лицо его было черным от копоти и сажи, одежда превратилась в лохмотья, кое-где на теле вздулись волдыри от ожогов. - Мы спустились вниз, чтобы выйти, но в зале увидели Бранта. Мы попытались задержать его, но он был... - Этлон замолчал, подыскивая нужное слово, - ...диким. Он накинулся на нас, как... безумный волк. Бреган увидел его кинжал первым и заслонил меня собою, - голос вождя дрогнул. Он покачал головою горестно и гневно. Габрия взглянула на Пирса, который склонился над старым воином. Лекарь поймал ее взгляд и качнул головой. Габрия почувствовала, что сейчас расплачется. В этот момент сквозь толпу к ним протиснулся Хан'ди. Одежда его была запачкана кровью, он выглядел утомленным и обеспокоенным. Когда он увидел путешественников у стены, губы его тронула облегченная улыбка. - Святой Элайя! Вы спасены, - воскликнул он, но, когда глаза его натолкнулись на Брегана, его радость угасла. Однако времени для скорби не было. Он поспешно тронул Габрию за руку. - Колдунья, нам нужна твоя неотложная помощь. Габрия застонала в ответ. Она чувствовала себя не в силах помогать кому бы то ни было - даже Хан'ди. Тем не менее она заставила себя подняться, опершись для поддержки на руку Тэм, и заковыляла вслед за торговцем вдоль стены к главному входу. Долгое время они просто стояли и смотрели на беснующееся пламя, пожиравшее изумительный дворец. Пожарная команда тщетно пыталась спасти то, что оставалось от центральной части здания и его правого крыла, но их водяные насосы уже не могли справиться с могучей стеной огня. Хан'ди прокашлялся. - Колдунья, огонь не желает нам подчиниться. Есть ли какой-нибудь способ остановить его? Габрия потеряла дар речи. Такое сильное, такое непобедимое пламя... Она и не предвидела такой просьбы. Создать световые шары или выломать дверь было для нее парой пустяков, но затушить эту адскую преисподнюю... У нее не было ни подходящего заклинания, ни силы, чтобы его произнести. Небо раскололось молнией, и она подняла глаза вверх. - Приближается буря. Дождь уничтожит огонь. Хан'ди вслед за ней посмотрел на тучи. - Я знаю, - сказал он. - Но она движется слишком медленно. А ветер только раздувает огонь, - он указал рукой на горящую крышу, где порыв только что поднял вверх сноп искр. - Дома в старых районах сделаны в основном из дерева, и если огонь перекинется туда, может сгореть весь город. Габрия прекрасно понимала его опасения, но все еще медлила. - Но колдовство ведь в Пра-Деш считается вне закона? Что сделают все эти люди, если я использую магию у них на глазах? Торговец нетерпеливо похлопывал ладонью по рукоятке меча. - Я же обещал тебе защиту, и обещание остается в силе. Никто не осмелится прикоснуться к тебе пальцем, покуда я стою у тебя за спиной. Габрия молчала. Если бы она хоть что-нибудь могла сделать! Она отбросила свою усталость и головную боль и попыталась сосредоточиться. Чем вообще можно затушить пожар? Ответ был прост: водой. Вода приближалась, но не слишком быстро. От своей учительницы. Женщины болот, Габрия знала, что люди-колдуны не так сильны, чтобы вмешиваться в дела природы, поэтому она отбросила всякую мысль приблизить шторм. Что же делать? Габрия потерла висок одной рукой, другой держась за руку Тэм. Есть ли другой выход? Задуть огонь сильным ветром? Засыпать землей? В ее мозгу постепенно рождалась идея, принимая все более ясные очертания. Она знала: чтобы гореть, огню нужен воздух. Когда костер засыпают грязью или накрывают мокрым одеялом, он затухает, так как прекращается доступ воздуха. Все, что нужно было сделать Габрии, - накрыть горящее здание щитом, гигантским одеялом и ждать, пока не начнется буря. Буря. Габрия подняла глаза к черному небу, и странное чувство, уже испытанное ею раньше, сознание собственной силы и власти над тем, что происходило вокруг, сознание собственной нерушимости вновь овладело ею. Это приближающаяся гроза, поняла Габрия, усиливает действие магии. Магия присутствует везде, она живет в каждой вещи, в каждом человеке и животном. Надо лишь уметь ее заметить и использовать. Чувствуя приближение бури, Габрия чувствовала то, как напряжено окружающее ее поле энергии, словно надвигающийся шторм разрядами молний вдыхал магическую силу во все живое. Но вновь посмотрев на горящие стены дворца, она засомневалась, хватит ли у нее силы создать щит такой величины и хватит ли силы его удержать. - Хорошо, - сказала она тем не менее и выпустила руку Тэм. Она слышала, как сзади подошли Сайед и Этлон, пока она изучала взглядом дворец, сосредоточившись на все возраставшей в ней магической энергии. Амулет на запястье вдруг ударил ей в глаза ярко-красным сиянием, отразив силу и энергию, что окружали ее тело. Медленно, очень медленно Габрия начала заклинание, подбирая слово к слову, одно за другим. Она начала создавать щит снизу, на уровне земли, стягивая его от углов четырехэтажных крыльев дворца - правого и левого - к центру. Концентрируя всю свою силу, вылепляя каждое слово заклинания, она плотной петлей, как арканом, окружила каждый угол здания и только после этого подняла щит немного повыше. Теперь он представлял собой сгущенные столбы энергии красного цвета. Габрия подняла их еще выше - щит теперь достиг уровня второго этажа, третьего этажа, поднялся к крыше. Мало-помалу красный светящийся аркан стянулся наверху здания в центре крыши. Прошло несколько минут, и сияние щита стало куда более ярким, чем сияние пламени горящего дворца. Толпа людей застыла, на их лицах было выражение восхищения, изумления и ужаса. Сайед, и тот открыл рот, пораженный. Тэм взирала на происходящее широко открытыми глазами, с каким-то благоговейным восторгом. Лорд Этлон чувствовал, что с заклинанием Габрии он будто рождается заново. В первый раз он, сталкиваясь с магией, мог ясно и четко сознавать, как все это происходит. К немалому его удивлению, его разум не собирался бунтовать против столь незаконного действа. Наоборот, в нем росло восхищение и страстное желание самому вкусить запретного магического плода, самому потрогать его руками. Он чувствовал силу в себе и вокруг себя; то была сила магического таланта, она теплым током бежала сейчас в его крови. Вождь Хулинина не отрывал взгляда от колдуньи и чувствовал, как сомнения и подозрительность покидают его. Габрия подняла руки, чтобы завершить заклинание. Красные колонны энергии засветились еще ярче. Сияющая магическая вуаль окутывала дворец все плотнее, снизу доверху, справа налево, чтобы полностью отрезать воздух от горящего здания. Через несколько секунд все было завершено. Края аркана стянулись полностью. Рев огня внезапно стих. Двор, улицы и сады, прилегавшие ко дворцу, наполнились гомоном возбужденных голосов. Все кричали и жестикулировали. Не обращая внимания на шум, Габрия заставила себя сосредоточиться, закрепляя сделанное. Даже с помощью все возраставшей энергии бури она чувствовала, что силы покидают ее. Хотя пелена черного дыма не позволяла как следует разглядеть, что происходит за стеной красной энергии, вскоре стало ясно, что заклинание удалось. Без свежего воздуха огонь умер, не выпуская больше в небо ни искр, ни дыма. Габрия закрыла глаза. Она очень ослабела к этому времени; потускнело и пурпурное сияние на ее запястье. Яркая молния вновь расколола небо надвое, секундой позже раздался оглушительный удар грома. Налетел ветер, принеся с собой запах и вкус дождя. - Буря приближается, - сказал Хан'ди, и в голосе его зазвенела нотка триумфа. Крупная капля ударила Габрию по носу. Хлынул ливень, молнии то и дело расцвечивали небо. Хан'ди ликующе закричал, подняв руки и подставив лицо дождю. Габрия медленно сняла свое энергетическое покрывало с остатков дворца, предоставив дождю поливать горячие камни стен. Жара ушла, с нею и свет, кругом разом потемнело. Девушка не думала о том, что промокнет, ощущение влаги было приятно ей. Усталость вскоре взяла верх. Она почувствовала, что опирается на руки Хан'ди. Подбежали Сайед и Этлон, она через силу улыбнулась им и провалилась в плотную пелену сна. Габрия проснулась и резко села на кровать. Что-то было не так. Сердце ее стучало, а глаза с беспокойством озирали комнату. Все здесь было для нее незнакомым. Комната была просторной и светлой и обставлена была роскошно: дорогая мебель темного дерева, толстые пушистые ковры. Дальше окно было завешено тяжелой вышитой шторой. Столик около кровати был заставлен парфюмерными бутылочками, хрустальными флакончиками и золотыми коробочками с инкрустацией. Было ясно, что Габрия не в трелде. Она глубоко вздохнула. Где бы она не находилась, паника ничему не поможет. Она попыталась вспомнить. Последнее, что она помнила, была буря. Что произошло позже и как она здесь очутилась, оставалось покрытым мраком неизвестности. Она уже собиралась спрыгнуть с кровати, как вдруг в дверь вбежала маленькая девочка в сопровождении большой собаки. Они увидели, что Габрия проснулась, и запрыгали вокруг кровати в немом восторге. Габрия, облегченно засмеявшись, заключила их в объятия. - Привет вам, дорогие! А где остальные? Тредер залаял: "Они едят. Они говорят, если Габрия проснулась, она тоже может прийти". Габрия подумала, что приглашение поесть звучит как волшебная музыка. Она соскочила с кровати и огляделась с удивлением. Ее грязная, мокрая одежда исчезла, вместо нее на кресле лежало прекрасное вечернее платье, ее тело и волосы были кем-то заботливо вымыты. Тэм, видя изумление Габрии, закружилась по комнате, демонстрируя ей свое новое голубое шелковое платье, затем подбежала к креслу, схватила платье, сшитое из тонкой красной шерсти, и поднесла его Габрии. - Мне? - изумилась девушка. Ее рука погладила прекрасную мягкую шерсть. Такого фасона она никогда не видела: сверху оно плотно облегало тело, спадая от бедер широкими складками. Обрадованная, она надела платье через голову, натянула шелковые чулки. Платье сидело на ней прекрасно. Когда она была готова, Тэм и Тредер повели ее через галерею комнат к главному залу. В отличие от дворца мэра, имевшего отдельную столовую, большинство домов Пра-Деш использовали большую центральную комнату и как гостиную, и как приемную, и как место для торжественных обедов. Сейчас здесь за большим столом сидели Хан'ди, Этлон, Сайед, двое воинов, Сенги и несколько служащих Кадоа. По количеству тарелок на столе Габрия определила, что они обедают. Когда она вошла в зал, все вскочили. Она внутренне обрадовалась, заметив восхищенные улыбки Сайеда и Этлона. Тэм и Тредер побежали через всю комнату к Сайеду, пока Хан'ди, подойдя к Габрии, проводил ее к столу: - Габрия, я счастлив приветствовать вас в моем доме. Габрия не удержалась: - Могу я поблагодарить вас за это платье? Оно чудесно. Хан'ди улыбнулся, оглядев ее с головы до ног. Он и не предполагал, до чего хороша может быть эта женщина. - Мне пришлось выбросить твою одежду. Я просто заменил ее. Это меньшее, что я смог для тебя сделать. Он усадил ее за стол, наполнил ее тарелку жареным мясом, сыром, фруктами, придвинул свежий хлеб. Сенги наполнил ее чашу светлым вином. - Многое произошло за последние пару дней, - сказал Хан'ди. - За пару дней? - воскликнула Габрия. - Я спала два дня? - Полтора уж точно, - поправил Сайед. - Когда началась буря, уже почти рассвело. Ты проспала весь вчерашний день и часть сегодняшнего. Колдунья застыла, пораженная. Она и не предполагала, что заклинание так истощит ее силы. - А что с дворцом? Ответил Хан'ди: - Огонь потух полностью. Левое крыло разрушено совершенно, в правом имеются разрушения в основном от дыма и воды, местами провалилась крыша. Мы планируем все перестроить. Габрия уловила в его голосе скрытое возбуждение. - Мы? - повторила она, недоумевая. Этлон ответил за Хан'ди: - Купеческими гильдиями и дворянством Пра-Деш Хан'ди Кадоа выбран мэром города. Лицо Габрии расплылось в улыбке: - Чудесно! В каждом движении Хан'ди, в каждой черточке его лица сквозило удовлетворение. - Мы собираемся реконструировать дворец, как только позволит экономика. Гвардия мэра распущена, ее сторонники в тюрьме. К счастью, огонь не тронул сокровищ. Мы уже послали делегации в другие государства, с мирными целями. И, - он нагнулся вперед, возбужденно хлопнув ладонями по столу, - мы нашли принца Калы в тюрьме, с ним ничего не сделали. - Ему очень повезло, - заметила Габрия. - Мэр, должно быть, побоялась убить его сразу же, поэтому держала взаперти. Сенги горделиво добавил: - И теперь принц воссядет на свой законный трон. - И вражда возобновится, - хихикнул в чашку кто-то. Габрия глотнула вина. - А что с мэром? - Энкор, придворный, и Пирс рассказали нам, что случилось. - Хан'ди с гримасой отвращения передернулся. - Ее останки мы нашли в тронном зале. Ее сбросили в колодец в камере пыток, вместе со всеми ее дьявольскими инструментами. Тюрьмы мы освободили и заперли. - А Бреган? - спросила Габрия тихо. Этлон опустил голову. Потеря друга ранила его в самое сердце. Он с трудом верил тому, что никогда больше не увидит старого воина. - Его похоронят сегодня днем, похоронят с почестями, подобающими прославленному воину Хулинина. Она кивнула и отвернулась, чтобы они не видели ее слез. - Кто-нибудь нашел Бранта? Воцарилось долгое молчание. - Городская стража не узнала его вовремя, - сказал наконец Хан'ди, тяжело вздохнув. - Он украл лошадь и удрал из города. Видели, что он направился на север. Колдунья откинулась на спинку стула, устремив неподвижный взгляд на стену. Брант покинул город, следовательно, ее обязательства по отношению к Хан'ди и Пра-Деш были выполнены. Конечно, каждый из них предпочел бы видеть его в цепях перед лицом сурового суда, но они сделали все, что могли. Значит, он исчез... Габрия кусала губы. Первой ее мыслью было дать Бранту уйти. Она так устала от непрерывного путешествия, она хотела домой, она хотела уладить проблему с Этлоном и Сайедом, она, в конце концов, хотела присутствовать на совете вождей кланов этим летом - ей было важно убедить их отменить законы, запрещающие магию. Если ее там не будет, вожди могут просто не поднимать вопрос о колдовстве или проголосуют против. Но разум и совесть никак не могли согласиться с этим решением. Король хуннули предостерег ее, сказав, что кто-то шутит с черной магией, и ее интуиция подсказала ей, что это Брант. Два дня назад, в темных катакомбах, когда она испытала такой ужас, она почувствовала: это Брант совершил что-то страшное. Но что? Настойчивая, не утихающая тревога стучала в ее мозгу. Она не могла забыть взгляд, полной животной жестокости, встреченный ею там, в тронном зале. Изгнанный вождь покинул Пра-Деш, но Книга Матры все еще была у него, он до сих пор был очень опасен. Все это молнией пронеслось в мозгу Габрии. Девушка встала и обратилась к Этлону: - Мой лорд, я должна отправиться за ним. Вождь Хулинина не сразу ответил. Он заранее знал, как она поступит. И хотя он внутренне гордился ее смелостью и упорством, дурное предчувствие не давало ему покоя. Он тоже помнил случившееся в пещерах и теперь страшно боялся за Габрию. Но он знал, что единственное, чем он может помочь Габрии, - выучиться колдовству самому. Этлон очень удивился, что эта мысль не вызвала у него обычного возмущения. Когда он смотрел на Габрию, такую маленькую и хрупкую, пытающуюся в одиночку совладать с пожаром и защитить Пра-Деш, он понял, что глубоко заблуждался. Этлон уже давно знал, что обладает сильным талантом к магии, но он боялся в этом признаться. Вождь поднялся с места и низко поклонился хозяину: - Благодарю вас за приглашение, но мы уезжаем, и как можно скорее. Хан'ди перевел взгляд с девушки на Этлона и, чуть заметно улыбнувшись краешком рта, сказал: - Я и не ожидал ничего другого. Днем они погребли Брегана меж холмов над городом. Путешественники и новый мэр сопровождали тело по улицам Пра-Деш. Они похоронили старого воина на высокой вершине, склоны которой сбегали вниз, к зеленым пастбищам, тонувшим в пурпурном тумане. Когда группа спустилась с холмов, ведя впереди лошадь Брегана, было почти темно. На полдороги Габрии захотелось пройти пешком, и они подождали, пока она спешится. Сделав несколько шагов в сумерках, Габрия остановилась и приложила к губам пальцы. Но Тэм опередила: ее свист раздался секундой раньше. Три хуннули выступили из темноты. Они окружили Габрию, ржанием выражая свою радость, затем Эурус подошел к Этлону, а жеребенок затрусил к Тэм. Габрия взобралась на спину Нэры и обвила ее шею руками. - Я очень скучала по тебе. "А я по тебе, - ответила Нэра. - Но ведь все это не закончилось?" - Нет, - грустно сказала Габрия. - Нет еще. 13 Двумя днями позже путешественники, сопровождаемые почетным эскортом, покинули Пра-Деш. Миновав городскую заставу после полудня, они остановились на небольшом постоялом дворе, чтобы еще раз проверить багаж и попрощаться с Хан'ди. Они хорошо отдохнули и были готовы продолжать путь. Их вьючные лошади были полностью загружены, их дорожное снаряжение было сотни раз пересмотрено, починено и вычищено. Когда Пирс спешился, чтобы подтянуть подпруги, к нему подошел Хан'ди. Новый мэр выглядел несколько смущенным, но сразу перешел к сути дела. - Мне бы следовало спросить тебе раньше, Пирс. Это мой последний шанс. Я бы хотел, чтобы ты остался в Пра-Деш. Мне нужен дворцовый лекарь. Возвращайся. Габрия и Этлон, слышавшие все, от первого до последнего слова, затаили дыхание. Лекарь ответил не сразу. Предложение Хан'ди манило его и вместе с тем пугало. Он провел в Пра-Деш несколько дней, он побывал в больницах, помогая раненым и пострадавшим от пожара, и за это время он понял, как не хватает ему этого большого города со всеми его соблазнами. Но затем он подумал о клане, который успел стать его семьей, о зеленой долине, где стоял его шатер, выходивший окнами на сверкающую под солнцем реку, и о колдунье, заполняющей пустоту в его сердце, возникшую после смерти дочери. Он расправил на плечах золотой плащ и покачал головой. - Я не могу. Хан'ди тронул его за плечи. - Пирс, я знаю, что ты на меня зол, но я действительно не знал, что собиралась сделать той ночью жена старого мэра. Поверь мне, так оно и было! Потом я узнал, что эта женщина подсыпала что-то мне в пищу, чтобы я заболел и ты, соответственно, не мешал ей. Но когда я выяснил это, ты уже ушел из города. Прости меня! Пирс пожал руку своему старому другу. Одиннадцать долгих лет он мучился подозрениями о причастности Хан'ди к убийству мэра. Узнав наконец правду, он почувствовал, что боль старых ран понемногу отступает. - Дело не этом, Хан'ди, - сказал он, растянув в улыбке тонкие губы. - В эти дни я похоронил свою дочь. Клан Хулинин стал мне домом. Я хочу вернуться в трелд. Хан'ди пристально посмотрел в лицо лекарю, затем кивнул. - Еще несколько лет назад я считал тебя глупцом, за то что ты променял Пра-Деш на равнины варваров, - он кинул взгляд на сидящих в седлах Габрию и Этлона. - Теперь я понимаю тебя. Да сохранит тебя Бог, мой друг. Знай, что здесь у меня ты всегда будешь самым желанным гостем. Дворянин отвернулся, не глядя, как Пирс взбирается в седло. Лошади храпели и нетерпеливо перебирали ногами. Они знали, что пора отправляться. Хан'ди сложил руки за спиной и шагнул к Габрии. Он посмотрел на девушку с нежностью. - Я обещал наградить тебя. Ты вполне уверена, что тебе ничего не нужно? - У нас все есть. Ваших подарков и провизии нам достаточно. - Она протянула руку к холмам. - Только, пожалуйста, не забывайте могилу Брегана, хорошо? - Конечно, Колдунья. Спасибо тебе за все. Да пребудет с тобой Элайя. Девушка печально кивнула. За два месяца она успела узнать и полюбить этого человека, несмотря на прежнюю отчужденность. Она будет скучать по нему. - И с вами, мэр Кадоа. Хан'ди вернулся к ожидавшему его эскорту. - Не забудьте, - крикнул он, обернувшись в последний раз. - Через две мили поезжайте по северной дороге. Мои скауты сказали, что Брант поехал вдоль реки. Этлон взметнул в воздух кулак, отсалютовав мэру, затем махнул рукой своей группе. Эурус приподнял передние копыта и рванулся вперед. Тяжелые подковы застучали по вымощенной камнями дороге. Нэра и остальные лошади ехали следом, спускаясь к дороге караванов. Хан'ди помахал рукою, прощаясь, и не отводил от дороги глаз, пока лошади не скрылись из виду. Притаившись в тени густой поросли деревьев, Брант глазами горфлинга пожирал глазами маленькую ферму. Его нетерпение росло с каждым мгновением. Такие небольшие фермы, как эта, были обычным явлением в землях Пяти Королевств. Мягкое утреннее солнце омывало золотистым светом чисто выбеленные стены трех коттеджей и прилегавшие к ним многочисленные хозяйственные постройки. Над трубами коттеджей уютно вился дым, во дворе кудахтали куры. Насколько горфлинг понял и насколько он мог видеть, все мужчины ушли в поле, оставив дома четырех женщин, девушку и несколько малышей. Он возбужденно облизал губы. Уже пять дней он избегал контактов с людьми, изучая все особенности нового тела и пробуя себя в первых, простейших заклинаниях Книги Матры. Раненая рука все еще беспокоила его, но заживала достаточно быстро. Сейчас он был готов применить полученные новые знания. В одном из домиков отворилась входная дверь, и на порог вышла хрупкая молодая женщина с ведерком в руке. Все тело и мысли горфлинга охватила непреодолимая жажда крови. Он пожирал глазами женщину, подошедшую к колодцу и опустившую теперь ведро, чтобы наполнить его водой. Желание становилось невыносимым, и он выступил из скрывавшей его тени. Его глаза налились кровью, испуская красноватое сияние. Он спрятал в рукав своего одеяния кинжал и направился к ферме. Над руинами сожженной фермы вился дым. Габрия старалась не смотреть на обезображенные тела, положенные в ряд под цветущим деревом яблони. Она онемела от ужаса. Это была третья по счету ферма на их пути, которую они застали в таком положении. Первая была спалена дотла. Они нашли пять трупов - четырех мужчин и мальчика. В причине пожара Габрия сразу же узнала Силу Трумиана. С того самого полудня, шесть дней тому назад, путешественники шли по кровавым следам Бранта, сначала через Калу, затем по соседнему Портейну, от одной разрушенной фермы к другой. Они гнали лошадей так быстро, как только могли, но Брант каким-то магическим образом все время оставался вне их досягаемости. Сесен, один из лучших следопытов Хулинина, был убежден, что Бранта отделяет от них всего день езды. Но тот, однако, бросал загнанную лошадь и крал свежую, как только в этом появлялась необходимость, и никогда не делал остановок, достаточно долгих, чтобы его можно было настичь. Уставшая Габрия опустила поводья и дала рукам отдых. Она чувствовала себя измученной и несчастной. До нее доносились голоса: то Этлон неподалеку разговаривал с фермерами, обнаружившими пепелище рано утром, вернувшись с поля. Пирс и Тэм терпеливо ждали у дороги, пока Сайед с воинами и Тредером осматривали близлежащие поля в поисках еще каких-нибудь следов пребывания Бранта. Глаза девушки все время невольно обращались в сторону сожженного дома. Он выглядел так нелепо, так страшно рядом с цветущим фруктовым садом, под теплым синим весенним небом. Этлон вернулся к ней. - Все в точности, как и в первых двух случаях, - сказал он, у губ его залегла суровая складка. - Никто ничего не видел. Они думают, что это произошло поздней ночью, но не знают ни как, ни почему. Здесь следы только одного человека, но никто не может поверить, что одному человеку под силу такое. - Вождь принялся в гневе расхаживать между двумя хуннули. - Я никак не могу этого понять. Я могу понять, что Брант в состоянии стянуть лошадь, золото, пищу. Я знаю, что он убьет человека, вставшего у него на пути. Он просто жестокое, самонадеянное животное, но свою жестокость он никогда не проявлял бесцельно, - Этлон махнул рукой в сторону руин. - Жестокость такого рода, это бессмысленное разрушение совсем не в его духе. Габрия согласилась. - В Пра-Деш с ним что-то произошло. Он изменился, или что-то его изменило. - У тебя есть какие-нибудь предположения? - Хотела бы я, чтобы они были. Этлон взобрался на Эуруса. - Было бы лучше найти его до того, как он спалит все фермы в Портейне. Секундой позже их окрикнул Сесен, бегущий к ним с поля, примыкавшего к ферме с севера. - Лорд Этлон, - кричал он, - мы напали на его следы. - Они все еще ведут к Ривенфорж? - Нет, он повернул на запад. Он движется вдоль реки. - Святые боги, - вскричал Этлон, - пусть он выйдет на равнины! Уход Бранта от густо населенных территорий - это было все, на что смел надеяться вождь. Брант был изгнан своим народом и осужден на смерть за убийство лорда Сэврика и участие в войне на стороне Медба. Несмотря на это, лорд Этлон думал, что знакомая обстановка равнин и тяги к дому привлекут Бранта скорее, чем земли Пяти Королевств. В королевствах у Этлона не было ни власти, ни знаний законов и обычаев. Он бы предпочел оставаться на землях кланов, когда они настигнут преступника. Габрия, однако, думала о путешествии на запад со смешанными чувствами. Она тоже желала, чтобы Брант ушел из Пяти Королевств, но если он ступит на территорию кланов и, следовательно, на территорию закона кланов, применение магической силы станет проблематичным. Она не сможет использовать колдовство, не нарушив при этом клятвы, данной вождям кланов. Если она и ее спутники настигнут Бранта и он атакует их с помощью своей магии, ей не останется ничего иного, как нарушить обет и лицом к лицу столкнуться потом с осуждением совета вождей. Не слишком заманчивая перспектива. Вздохнув, она взяла поводья и выпрямилась. Черная лошадь рысью последовала за Эурусом, собирая остальных всадников. Путешественники шли по следу Бранта, пересекая фермы и виноградники Портейна. След его был четок и ясен - Брант не делал никаких усилий, чтобы скрыть его - и вел на запад, к реке Серентайн. У ее берега след повернул на север, параллельно ее руслу, но, встретив первый брод, путешественники его потеряли. Сесен обнаружил его на противоположном берегу. Брант пересек реку и ступил на равнины. Путешественники без труда перебрались вброд через широкую, мутную реку и поспешили дальше. Габрия с удовольствием оглядывала волнующиеся травы равнин. Начиналось лето, время, когда равнины были особенно красивы. Красные, желтые и белые цветы расцвечивали густую зеленую траву. Попадавшиеся навстречу спутникам деревья были совсем зелеными, и сквозь их еще негустую листву просвечивало голубое лазурное небо. Уже пять дней Габрия и ее товарищи шли по равнинам, по пятам Бранта, не приблизившись к нему, однако, ни на шаг. К тревоге Сесена, следы, хотя и оставались четкими, начинали кружить. Брант возвращался назад, поворачивал, брел то вправо, то влево, будто что-то разыскивал. Однажды он подошел очень близко к Багедин Трелд, но затем повернул на северо-запад. Большинство багединцев, должно быть, уже отправились на сбор в Тир Самод, но в клане оставались старики и молодежь. Этлон подгонял свою группу все чаще: они не могли позволить себе упустить след. После целого дня бегства на запад Брант свернул на север. Он более не колебался, след оставался четким, как у человека, принявшего наконец решение. Преследователи ехали, не отклоняясь, но чем дальше на север они забирались, тем более беспокойными становились. - Не нравится мне это, лорд Этлон, - сказал Сесен, ползая по земле на коленях и изучая следы копыт лошади Бранта. - Если он будет следовать этому пути, он попадет прямиком в... - Я знаю, - резко прервал его Этлон. - В Мой Туру. От одного названия бесславно разрушенного города по спине вождя бежал холодок. Взгляд его устремился на север, где за милями зеленых полей лежал древний город колдунов. Он слышал много легенд о мифической столице, и одних этих легенд было достаточно, чтобы заставить воинов клана держаться подальше от этого места. - Как далеко отсюда Мой Тура? - спросил Сайед. - Думаю, миль семь. Достаточное расстояние, чтобы Брант успел изменить направление и миновать руины, - ответил Сесен. - Остается только надеяться, что это так, - сказал Кет. - Я бы не хотел убедиться, что все слухи об этом месте правда. - Может быть, нам повезет, лорд, - сказал Сесен, вновь взбираясь на лошадь. - Может быть, один из этих слухов съест Бранта на ужин. Все засмеялись и вновь рванулись по следу, но в душе каждый надеялся, что он приведет их не в Мой Туру, а куда-нибудь в другое место. Далеко к северу от группы преследователей Хулинина одинокий всадник, пинками подгоняя уставшую лошадь, взбирался на склон высокого плато. - По-моему, где-то здесь, - прошептал горфлинг. Уже много дней он был занят поисками города колдунов, в который даже не знал дороги. Он вновь мысленно переворошил смутные воспоминания. Горфлинг знал, что Мой Тура являлась центром магической науки. Все колдуны всех кланов шли сюда, чтобы обучиться этому ремеслу. Единственной проблемой было то, что горфлинг не знал, где в точности расположен город, а воспоминания Бранта почему-то не заключали в себе ничего, что было связано с Мой Турой. Горфлинг скривил губы. Он начинал уставать от бесплодных поисков в пустынных землях. Он хотел найти Мой Туру, найти ее колдунов и перебить всех, кто с той или иной степенью вероятности мог стать у него на пути. Он также хотел навестить кланы - те, что изгнали тело его хозяина. Отомстить им - в этом должно быть особое удовольствие. Кроме того, где-то там - тот самый колдун, вдохнувший такую ненависть в воспоминания Бранта. Его тоже будет интересно выследить. Но в первую очередь - Мой Тура. Горфлинг подстегивал лошадь быстрее и быстрее, пока наконец не достиг нужного места. Он натянул поводья, остановив лошадь, и огляделся. Огромное, безлесное плато тянулось на мили вокруг, и не было нигде ни признаков обитания человека, ничего, что могло бы скрасить суровый ландшафт. Горфлинг медленно тронул лошадь с места. Интуиция подсказывала ему, что город где-то рядом, но глазу его не попадалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего густонаселенную столицу. Лишь трава да небо. Чуть позже взглядом горфлинг уловил едва приметную точку на горизонте. По мере того как он ехал вперед, он начинал различать все больше. Перед ним возвышалась высокая стена, за которой ему удалось разглядеть строения, дома и башни. Но все это лежало в руинах. Что же это за место? Он никак не мог сообразить, пока не подъехал к высоким воротам и не увидел двух громадных каменных львов на постаменте. Теперь он понял, где находится. Львы охраняли город с момента его основания. Он недоуменно посмотрел на них и остановился. Что случилось? Горфлингу было ясно теперь, что Мой Тура разрушена. По улицам гулял ветер, дома лежали в руинах. Единственными живыми существами здесь были крысы, несколько сорок да полчища мух. Даже за пределами города земля была суха и пустынна. Где же все колдуны? Горфлинг выругался и направил сопротивляющуюся лошадь к руинам. До наступления темноты есть еще время осмотреться. Может быть, ему удастся найти хоть какой-нибудь след колдунов. Горфлинг выехал в ворота и исчез в мертвом городе. - А ты уверен, что он вошел туда? - спросила Габрия, внимательно осматривая разрушенные стены, отбрасывающие неровные тени в лучах раннего солнца. Сесен кивнул, и лицо его побледнело под загаром. Путешественники молчаливо и беспокойно смотрели на них. До плато они добрались поздней ночью, но не решились вступить в город из страха потерять в темноте след Бранта. А сейчас уже занималась заря, предвещая теплый, безветренный день, и цепочка следов вела их прямо в развалины. Путь был свободен, ворота, как и стены, лежали в руинах. Каменный лев, казалось, просто отдыхал на постаменте, но и он был расколот надвое невиданной силы ударом. Пирс озадаченно посмотрел налево. - Мне кажется, их было два, - задумчиво пробормотал он. - Во всех легендах упоминалась пара. Этлон глубоко вздохнул. - Пошли, - позвал он. Эурус, навострив уши и раздувая ноздри, опасливо ступил в город. Остальные следовали позади, стараясь держаться друг к другу поближе. Руины сомкнулись вокруг них. Маленькая группа безмолвно шла по следам копыт, через замусоренные улицы - сквозь камни мостовой густо пробивалась трава, - мимо разрушенных домов, минуя опустевшие магазины и поваленные стены. Каждый клочок земли был завален щебнем. То там, то здесь попадались взгляду то поваленная статуя, то давно умолкнувший фонтан - свидетельства былого расцвета. Габрия не уставала удивляться этим знакам прежней красоты, сохранившимся среди развалин. Мой Тура никогда не была большим городом - даже по меркам позапрошлого века. Это было тесно сплоченное сообщество людей, всецело посвятивших себя искусству колдовства. Они выстроили город, который, по их замыслу, должен был стать величайшим, великолепнейшим городом на всем освоенном земном пространстве. "И все это обернулось для них трагедией", - подумала Габрия. Вся их красота, мудрость и сила не смогли защитить их дома от ревности, жадности и гнева внешнего мира. Маги, которые жили здесь, стремились изолировать свою жизнь от жизни всего человеческого рода и поплатились за это. Они сами себя возвели на пьедестал и не обратили внимания на тревожный симптом, когда пьедестал дал трещину. Как гласила легенда, город был предан одним из колдунов, ожесточившимся и озлобленным человеком, который поведал кланам секретные пути к городу - пути, которые опоясывались надежной магической оборонной системой. Тот человек, в свою очередь, был предан вождем. Он был казнен вместе со всеми остальными колдунами. Сплотившимся для этой цели кланам потребовался всего один день, чтобы разрушить город. И вот уже двести лет он лежал, постепенно обращаясь в пыль, скрытый, как саваном, людскими страхами и наводящими ужас легендами. Габрия мысленно ушла в прошлое, но Сайед, подъехавший поближе, вывел ее из состояния задумчивости. - Надеюсь, все слухи об этом месте окажутся неправдой, - сказал он. Лошадь его фыркнула на пробежавшую крысу. Габрия вздрогнула, наблюдая, как Тредер загнал крысу в какую-то дыру меж камней. - Я тоже. Особенно несколько самых мрачных слухов: призраки, часовые, колдовское проклятье, зло, таящееся меж развалин под покровом ночи. - Этот часовой! - сказал юноша, беспокойно оглядываясь. - Даже в земле Турика рассказывали историю о часовом Мой Туры. - О Корге? - спросил Пирс, внезапно появившийся сзади. - Но ведь никто не может представить доказательств, что он в действительности существует. - Что такое Корг? Может быть, это слово значит "лев"? - спросила Габрия. - Да, он из древней породы громадных львов, некогда обитавших на равнинах. Тот самый лев у ворот, должно быть, корг, один из двух, стерегших ворота, - объяснил Пирс. - Он изменил свой облик, чтобы избежать общей участи во время нападения на город и остался здесь после того, как город был разрушен. Говорили, что он сошел с ума и теперь не может принять живой, обычный свой вид. Габрия подумала о несчастном колдуне и печально скользнула взглядом по развалинам. Жизнь здесь сведет с ума кого угодно. Разоренный город даже в свете солнца выглядел мрачным и унылым. Как грустный символ ставшей ненужной мудрости. Всадники снова замолчали. Голоса их, казалось, звучали слишком громко и фальшиво в мертвом городе. Лучше было ехать в безмолвной спешке, стараясь пробираться меж обломков как можно быстрее. Вскоре они натолкнулись на следы ночевки Бранта в пустом доме. Судя по всему, утром он углубился в город. Путешественники успели уже осмотреть половину разрушенного города, когда Нэра и Эурус внезапно подняли морды вверх и понюхали воздух. "Брант рядом, - сказала кобылица Габрии, - и что-то еще с ним". Она рванулась вперед. - В чем дело? - крикнула Габрия. Все лошади скакали галопом по пустынной дороге. "Я не знаю. Это очень странное. Это рядом с Брантом". Тредер внезапно разразился неистовым лаем: "Вперед! Рядом человек!" Он стрелой метнулся под арку, во внутренний дворик. Всадники скакали за ним. Через один из четырех входов они проникли туда, что некогда было вымощенным каменными плитами двором многоколонного храма. Сейчас двор этот почти полностью зарос, и храм представлял собой нагромождение обрушенных стен и поваленных колонн. - Там! - закричал Этлон, указывая на лошадь и всадника в тени храма. Всадник оглянулся на крик изумленно, но затем отвернулся, всматриваясь в что-то меж развалин. Лошадь его неистово рвалась прочь, становясь на дыбы. Путешественники осторожно сделали несколько шагов в глубину двора, следуя за Тредером и хуннули. Теперь они могли рассмотреть Бранта поближе. Он пытался успокоить свою испуганную лошадь. С неистовой яростью он заставил ее повернуться и сделал невероятный рывок в сторону как раз в тот момент, когда из-за поваленных колонн храма выбрался страшный невиданный зверь. Ужасающих размеров лапа попыталась настичь лошадь, но промахнулась. Брант торжествующе заорал, развернул коня, провел его меж камней и выскочил из дворика через боковые ворота. Яростно рыча, чудовищный зверь повернул свою морду к непрошеным гостям. Телом он был вдвое больше хуннули, оскаленные его зубы напоминали два десятка кривых кинжалов, внезапно налетевший ветер развевал его длинную спутанную гриву. - Корг! - закричал Пирс. - Тот самый пропавший каменный лев! Реакция Этлона была молниеносной. - Разделяемся и уходим отсюда! Всадники повиновались, ибо каждый понимал, что оружием им не нанести и царапины на каменные бока огромного льва, что смотрел на них теперь, видимо, готовясь к нападению. Они развернулись и поскакали прочь, проскочив через те же ворота, какими вошли. Животное заревело, его глаза засветились таинственным и жутким светом, и оно рванулось в погоню за убегающими лошадьми. До того как Габрия успела сообразить, что происходит, Сайед сбавил скорость и сел в седле задом наперед. Взметнув руку, он выпустил в животное голубую молнию Силы Трумиана. Энергия была слабой и, ударив льва по морде, повергла его в еще большую ярость. Он ускорил прыжки. - Сайед, спасайся бегством! - не помня себя закричала Габрия. Юношу обуял ужас, и он поспешил вслед остальным. Воины и Пирс успели вырваться из двора наружу. Габрия и Тэм верхом на Нэре, Этлон на Эурусе, Тредер и жеребенок были вместе, когда лев настиг их. Габрия, не мешкая ни секунды, воздвигла магические стены вокруг себя и своих друзей. Лев ударился со всего размаху о невидимый барьер и отпрянул, упав на бок. На мгновение его желтые глаза засветились удивлением, затем он зарычал, поднялся и пошел вдоль барьера в поисках пролома. Во время короткой передышки, обеспеченной им щитом, они сделали стремительный бросок к воротам. В это время Габрия сообразила, что сможет остановить чудовище, не подвергая при этом опасности Этлона. Она быстро растолковала Нэре, что ей делать и крикнула Тэм: - Держись! Девочка обвила руками талию Габрии. Как только Эурус достиг ворот, Габрия уменьшила плотность энергетической стены и Нэра, вместе с Тредером и жеребенком отошли в сторону, а Эурус галопом промчался под аркой, прежде чем его всадник понял, что случилось. Каменный лев не мешкал. Он повернулся вслед за кобылицей и метнулся за ней, когда она поскакала обратно к храму. Габрия сильным напряжением энергии мощным ударом Силы Трумиана поразила льва в шею. Энергия сделала трещину в его каменном теле, но все же не причинила ему большого ущерба. Нэра отвлекала на себя внимание и ярость льва. Она рванулась к воротам, к тем самым, через которые ушел Брант, и, продолжая неистовую гонку, повела льва через разрушенный город, дальше и дальше уводя его от спутников. Габрия продолжала посылать магические удары в разъяренное животное, но убить его не могла. Жеребенок и Тредер начинали уставать, и Нэра принялась искать место, где они могли бы укрыться и передохнуть. Они побежали быстрее, чтобы увеличить расстояние между собою и львом, и нырнули в лабиринт беспорядочных развалин и грязных улиц. На какое-то мгновение им показалось, что лев потерял их из виду, но он напомнил им о себе ревом, страшным эхом раздавшимся позади. Нэра продолжала бежать, пока они не натолкнулись на еще один маленький храм. Он был наполовину скрыт за обвалившимся зданием. - Сюда! - крикнула Габрия. - Боги не оставят нас. Нэра остановилась у входа, чтобы дать своим седокам спешиться, и маленькая группа поспешила ступить в прохладную тень храма как раз в тот момент, когда лев выскочил на прилегавшую к храму улицу. Он неистово зарычал, звук этого наводящего трепет рыка нарушил тишину пустых улиц. Тэм и Габрия затаили дыхание. Они, Нэра и Тредер спрятались в тени маленькой комнаты, пока лев рыскал где-то рядом с храмом. От его шагов затряслась каменная кладка. Он помедлил у входа, вперив в темноту свои горящие желтые глаза, затем понесся вниз по улице. Звук его тяжелых прыжков постепенно стих в отдалении. Габрия порывисто обняла Тэм и крепко прижала ее к себе. Они остались в пыльном, сумрачном храме, прислушиваясь к ненадежной тишине улицы. Часы текли томительно. Время от времени откуда-то издалека до них доносился рев льва, и Габрия молила Амару, чтобы ее спутники сумели живыми выбраться из города. Во время этой вынужденной передышки Габрия осмотрела их небольшое убежище. Храм, пожалуй, был побольше, чем тот, в котором ей пришлось провести зиму, но он, как и тот, был пуст и не приспособлен для жизни. Он ничем не отличался и от шерстяного дома Хан'ди - за исключением, конечно, своего назначения. Единственным отличием в его внутреннем убранстве был каменный алтарь, весь покрытый изумительной резьбой. Даже под слоем пыли и грязи Габрия сумела рассмотреть его до мельчайших деталей. Одна крупная фигура на фронтальной части алтаря, освещенная лучами солнца, проникавшими через отверстие входа, привлекла ее внимание. Она смахнула пыль с древних камней и не смогла сдержать улыбки. - Посмотрите, - прошептала она Тэм и Нэре. Кобылица и девочка тихо подошли к ней. Она показала им свое открытие: крупный рельеф, изображающий мужчину верхом на жеребце хуннули. По лучу света в его руке Габрия поняла, что это было изображение Валериана. Воин-герой, идол кланов был запечатлен в тот момент, когда с помощью молнии он наделял хуннули необычной магической силой. Нэра наклонила голову, чтобы разглядеть получше. Копыта ее вдруг скользнули по гладкой каменной плите, и, потеряв равновесие, она рухнула прямо на алтарь. - Нэра! - крикнула испугавшаяся Габрия. К ее великому облегчению, лошадь медленно поднялась на ноги и печально покачала головой. "Я поранилась, но мне не больно. Мне следовало смотреть себе под ноги". Тэм схватила Габрию за рукав и показала пальцем на алтарь. Каменный алтарь был, по-видимому, сделан из большого куска белого мрамора, но хуннули при падении отбила одну из сторон. Вскрикнув от удивления, Габрия поспешила осмотреть то, что под ней открылось. Одна из сторон алтаря, та самая, отбитая, оказалась хитро спрятанной дверью. Габрия толкнула ее и ступила в открывшуюся за ней темноту. Поначалу она не видела ничего, пальцами ощущая холодные и грязные каменные стены. Привыкнув к темноте, она различила на земле очертания какого-то предмета, почти на ощупь, но с большой осторожностью подобрала его и вынесла наружу. Завернутый в кусок тонкого крашеного полотна, предмет был тяжелым. Габрия бережно положила сверток на пол и глянула на Тэм. Они засмеялись друг другу, как дети, радуясь неожиданному сюрпризу. Нэра фыркнула. "Ты собираешься развернуть это?" Разматывая ткань, Габрия чувствовала, как дрожат ее пальцы. Из кусков материи выскользнула наружу маска твердого желтого металла. Золото. Это было лицо мужчины, прекрасно сработанное и отполированное до блеска. Габрия медленно провела по нему пальцем. Кончиком его она ощутила странное покалывание и застыла. Необычайная пульсирующая сила вливалась в ее ладонь. Она чувствовала ее, эту силу, подобную той, что давали целебные камни, которыми иногда пользовался Пирс, что давала брошь, подаренная некогда лордом Медбом лорду Сэврику. Она чувствовала силу магии. Недолго думая, она вновь завернула маску в полотно и сунула за пояс. - Пора уходить, - сказал она. "Ты знаешь, что это за маска?" - спросила Нэра, когда маленькая группа двинулась к двери. Колдунья покачала головой. - Нет. Но это слишком драгоценный сюрприз, чтобы оставить его здесь. Они выскользнули наружу, и, после того, как Тредер и Нэра убедились, что путь безопасен, Габрия и Тэм сели в седло. Они старались ехать той же дорогой, которой пришли. Но вскоре Габрия поняла, что они совсем заблудились. Габрия беспокойно взглянула на солнце. День клонился к вечеру. Ей вовсе не улыбалось провести ночь в этом таинственном городе, рядом с живым каменным львом, Брантом и еще какими-нибудь неизвестными злобными созданиями. Она задумалась, размышляя над невеселой ситуацией, в которую они попали, когда Тэм тронула ее за плечо. Девочка показала на сороку, машущую крыльями у нее над головой, потом протянула руку ладошкой вверх и закрыла глаза. К удивлению Габрии, сорока слетела прямо на ладонь Тэм и громко затрещала. "Идите на соседнюю улицу. Поверните у разбитой статуи", - сказала птица. Колдунья повернулась к девочке и радостно и гордо улыбнулась, прежде чем передать информацию Нэре. Они последовали указаниям сороки и выбрались из руин на широкую улицу. Далеко впереди они увидели высокую стену с аркой. Не было признаков ни Бранта, ни Корга, но окончательно успокоилась Габрия, когда услышала крики и увидела двух всадников, выступивших из тени. Секундой позже к ним присоединились еще трое, и все они поскакали галопом к Габрии, облегченно и радостно восклицая. Вся группа встретилась у стены. Сесен, разведывавший обстановку, въехал из-под арки. Он увидел Габрию, и лицо его засветилось. - Ты жива! О великий Шургарт! - Он повернулся к Этлону: - Я нашел его, лорд. Брант покинул город через другие ворота. След ведет на восток. - Едем за ним, - сказал Этлон. - У меня нет ни малейшего желания еще раз встречаться с Коргом. Следуя за Сесеном, они покинули Мой Туру. Где-то позади, меж руин древнего города, ревел лев гневно и тоскливо. Габрия печально оглянулась, прощаясь с магами, закончившими свою жизнь в крови, меж развалин. Она взмолилась богам, чтобы такого больше не повторилось в истории равнин. 14 Габрия не говорила своим товарищам о маске вплоть до следующего дня, когда они были уже далеко от опасных развалин Мой Туры. В полдень они сделали привал. Габрия вытащила узелок и положила его перед собой на траву. Тэм и мужчины окружили ее, наблюдая за тем, как она снимает тонкое полотно с предмета. Сердце Габрии застучало. Она не могла поверить тому, что этот прекрасный магический предмет у нее в руках, что она может вновь и вновь поражаться его красоте, теперь уже в свете дня. Она сняла последний кусок полотна, под которым уже светилось золото. Переводя дыхание, она повернула маску к солнцу. Она сверкала и сияла так чисто и ясно, как, верно, сияла и в тот день, когда появилась на свет. - Что это? - спросил очарованный Этлон. - Это похоже на посмертную маску, - сказал Пирс. Пальцы колдуньи погладили золотую щеку. Пирс прав, она действительно выглядит как посмертная маска. И если это правда, умерший человек был важной персоной. В кланах снимали маски только с тех, кто при жизни пользовался глубоким уважением и почетом. Это было мужественное лицо, подумала Габрия. Даже по твердым линиям на металле она могла описать его истинные черты. Подбородок и лоб выказывали силу, длинный нос - упрямство, приподнятые уголки рта - чувство юмора. Присмотревшись внимательнее, Габрия разглядела ямочку на подбородке и шрам на лбу. Глаза были закрыты, но воображение подсказывало ей, что они были голубыми, как весеннее небо. - Это изумительно, - сказал Пирс. - Что ты собираешься с ней делать? - поинтересовался Сайед. Габрия пожала плечами, не отводя глаз с золотого лица. - Не знаю. Она хранит магическую энергию, но не могу сказать определенно, какой силой она обладает. Турик поднялся на ноги и широко улыбнулся: - Жаль, что она не может говорить. Девушка рассеянно кивнула. Она так и сидела, не выпуская маску из рук, пока остальные обедали и купали лошадей, но ничего нового не открыла. На мягком металле не было никаких таинственных знаков, могущих хоть что-то означать. Это было просто лицо мужчины с загадочным выражением. В конце концов она снова обернула маску тканью и спрятала ее меж своих вещей. Весь остаток дня она ломала голову над ее загадкой, но так и не нашла ответа. Они уже семь дней после приключений в Мой Туре преследовали Бранта, но, казалось, так и не приблизились к неуловимому вождю. Теперь, когда он знал, что на него охотятся, он увеличил скорость, и путешественникам стоило немалых трудов хотя бы не увеличивать разделявшего их расстояния. Он ехал впереди них и вскоре повернул к югу равнин. Всех их мучил вопрос, куда он направляется и что собирается предпринять. На восьмой день преследования они нашли ответ на один из этих вопросов. В это утро заря была ясной и теплой, обещающей жаркий день. Легкий ветер гулял над холмами, над океаном зеленых трав вспархивали спугнутые жаворонки. Группа двигалась на юг, вслед Бранту, по краю длинного и глубокого оврага, когда хуннули резко остановились и тревожно заржали. "Габрия, птицы смерти!" - предупредила Нэра своего седока. Мгновением позже колдунья увидела птиц - большую стаю черных стервятников, низко реющих, круг за кругом, за ближайшим холмом. - Глядите! - крикнула она, указывая на них рукой. Они галопом помчались туда, взбежали на верхушку высокого холма, остановились и посмотрели вниз, на маленькую долину, окаймленную негустой порослью деревьев. Птицы кружили недалеко от них, над извилистым оврагом. - О боги! - выдохнул Этлон. Габрия закусила губу, чтобы перетерпеть внезапную резь в желудке. Картина, развернувшаяся перед ее глазами, была ужасающе знакомой. - Кет, оставайся здесь, с Тэм и лошадьми, - приказал Этлон. Остальные молча спешились и пошли пешком вниз, по долгому склону. Несколько грифов закричали и сели на деревья. На дне оврага безжизненной грудой лежало двенадцать тел: пять мужчин, четыре женщины и трое детей, все в оранжевых плащах клана Багедин. Телеги стояли в стороне, узлы и тюки валялись меж мертвых тел. Лошади, видимо, убежали прочь. Пирс поспешил осмотреть их, но, перевернув вялые тела и дотронувшись до их холодных лиц, он понял с неотвратимой ясностью, что все они мертвы. Этлон и воины тем временем искали следы Бранта, ибо они не сомневались, что эта бойня, как и предыдущие, учинена им. - Они путешествовали с телегами, с полным снаряжением и шатрами. Они, должно быть, просто отстали от своих по дороге в Тир Самод, - сказал Этлон горько, осматривая остатки обоза. Эти события поразили его в самое сердце. Клан Багедин и клан Хулинин были связаны давними узами дружбы, вместе с отцом Этлона они стояли насмерть против лорда Медба в Аб-Чакане. Лицо Габрии было белее мела. - Они догоняли своих... Она отвернулась, не в силах больше смотреть на лицо убитой молодой женщины. Его уже облепили мухи, и стервятники, осмелев, кружили все ниже. К Этлону подошел Сесен. - Лорд, мне удалось найти следы лишь одного человека, он не из Багедина. Все было так, как мы подозреваем. Вождь скривился: - Брант. - Отпечатки копыт принадлежат все той же лошади, а отпечатки ботинок подходят тем, что мы видели в Мой Туре. Пирс поднялся наверх с бледным помертвевшим лицом. - Все кончено, - произнес Этлон скорее утвердительно, нежели вопросительно. Лекарь кивнул: - Вчера их пытали. Сесен потемнел лицом. Этлон сжал руку в кулак и с размаху стукнул им о деревянную доску телеги. - Почему?! Почему он это делает?! - вне себя закричал он. "Сюда! Я в овраге", - донеслось до троих из двенадцати, причастных к магии. В это же мгновение позвал Сайед: - Габрия, лорд Этлон, сюда. Быстрее! - что-то в его голосе заставило Габрию и мужчин поторопиться, не задавая вопросов. Они побежали туда, откуда донесся крик Сайеда и возбужденный лай Тредера. Сайед стоял на берегу ручья, текущего по дну оврага, и держал за ошейник беснующуюся собаку. В двух шагах от них возвышалось тело мужчины, насаженное на меч так высоко, что ноги его не касались земли. Смерть его была мучительной - глаза его остались широко распахнутыми, и лицо было страшно искажено судорогой боли. Человек был немолод. Его пропитанная кровью туника имела особый знак - вышитую на левой стороне груди золотую лошадь, эмблему конюших. - Я попытался освободить меч, - сказал Сайед голосом, дрожащим от удивления и страха. - Но он... пошевелился. - Это невозможно, - резко ответил Этлон. - Он мертв. Вождь подошел к еще одному мертвецу из Багедина и после нескольких рывков вытащил меч. Но вдруг, как и опасался Сайед, мужчина дернулся. Этлон в ужасе отступил назад. Мужчина повернул голову. Он уставился на путешественников бессмысленным взглядом и промычал что-то. Воины попятились, глаза их, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Тредер распластался на земле у ног Сайеда. Лишь Пирс шагнул вперед, взяв мужчину за руку, попытался нащупать пульс. - Святые Боги! - воскликнул Пирс, отбрасывая руку прочь. - Этот мужчина мертв. Его кожа холодна как камень, и сердце не бьется. Смотрите, он даже не дышит! - Здорово, охотники. Я знаю, что вы идете за мной. Они не сводили глаз с этого тела, заговорившего глухим скрипучим голосом покойника. - Я оставил вам это письмо, чтобы вы знали, с кем имеете дело. Если у вас достаточно мозгов, вы повернете назад, пока еще возможно. Мертвец переводил взгляд с одного незнакомца на другого. - Меня перенес в этот мир из царства Сорса один из ваших, лорд Брант. Я намереваюсь остаться здесь. От людей, которые лежат мертвыми здесь неподалеку, я узнал, что в кланах есть только один человек, владеющий магией. Это женщина. И только она обладает достаточной силой, чтобы справиться со мной. Я здесь, чтобы разыскать ее. Габрия задрожала, и Этлон придвинулся к ней ближе. Тело тем временем продолжало: - Если хотите отыскать меня, ищите в Тир Самод, на сборе кланов, - мертвец улыбнулся отвратительной гнусной улыбкой. - Я кое-что припас для людей Валориана. Голова конюшего резко дернулась, голос смолк, тело вновь обмякло. Прошло несколько долгих минут, никто был не в силах пошевельнуться или нарушить молчание. Наконец Пирс нагнулся и нерешительной рукой закрыл мертвые глаза. Мужчина более не двигался. - О Боги, что это было? - прошептал Сесен, губы его дрожали. - Заклинание, - ответила Габрия голосом глухим, как у лежащего перед ними покойника. Она не отводила взгляда от мертвеца. Лицо ее стало белым как бумага, и она почувствовала слабость в коленях. - Брант, или тот, кем он стал, наложил на этого человека заклинание. Это и было его письмом. - Кем он стал... - повторил Этлон. - Что ты имеешь в виду? Габрия передернула плечами: - Он говорил, что пришел из царства Сорса. Я не совсем уверена, но думаю, что есть только одно создание, реагирующее на колдовство: горфлинг. - А что такое горфлинг? - заинтересовался Сайед. Девушка ничего не ответила. Этлон сказал: - Это чудовище из наших старых сказок. Считается, что они - носители бессмертного зла. - Это не просто сказки. Горфлинги существуют, - зашептала Габрия, словно боясь говорить вслух. - Женщина болот предупреждала меня о них. - Взгляд ее стал невидящим. Она скрестила на груди руки и тяжело перевела дыхание. Мужчины молчали, обдумывая смысл услышанного. Так же молча, они перенесли тело мертвого конюшего к остальным и положили его и его меч рядом с его убитыми товарищами. Почуяв приближение людей, закричал стервятник, и еще несколько улетело прочь при появлении воинов Хулинина. - Что мы будем делать с убитыми? - спросил Сайед. - Мы их погребем, - сказала Габрия кратко. - У нас нет времени. Тогда мы совсем потеряем Бранта из виду, - напомнил ей Этлон. Она опустила глаза, посмотрев на убитого конюшего. - Кто-то предал погребению весь мой клан, когда я не смогла этого сделать. Может быть, это был кто-то из Багедина. Похоронить их - самое малое, что мы можем для них сделать. Кто-нибудь после нас воздвигнет им траурный холм. Вождь кивнул. Как бы ни хотел он настичь Бранта - или горфлинга, что управлял им, - в глубине души он знал, что она права. Они не могут оставить убитых на растерзание стервятникам. Погребение заняло у путешественников все оставшееся утро. Используя обломки телег, несколько поваленных сухих деревьев и вообще все, что могло гореть, они воздвигли навес и положили тринадцать мужчин и женщин рядом, рука к руке, вместе со всем их дорожным скарбом. Кет и Тэм уложили лошадей на землю, Габрия запела протяжную похоронную песню и подожгла навес. По долине пополз черный дым, его острый запах отогнал грифов, одного за другим. К полудню вновь вышли на след Бранта, держа путь на юг. Ехать им было тяжело, гнев и беспокойство прибавляли веса их поклаже. К заходу солнца они разбили лагерь в расщелине, меж двух холмов. Габрия развела костер, и все сгрудились вокруг яркого пламени, дающего тепло. Говорить никому не хотелось. Нарушила тишину Габрия. Она подняла глаза к усыпанному звездами чистому ночному небу и произнесла: - Этлон, я хочу навестить Клятвопреступников. Все мужчины повернулись к ней. - Нет, - категорически сказал вождь. Габрия продолжала смотреть на небо задумчивым взглядом. - Если мне будет нужно, я уйду без твоего разрешения. Этлон закрыл глаза и подавил гнев, начавший было закипать в нем от тона ее голоса: - Почему? Почему к ним? - Они могут оказаться единственными, кто способен помочь мне. Он потребовал объяснений: - Помочь тебе в чем? Габрия опустила взгляд и качнула головой. - У них в Цитадели есть книги, оставшиеся со времен древних колдунов. Я думаю. Сет поможет мне подыскать что-нибудь, подходящее для борьбы с горфлингом. - Почему ты так уверена, что это горфлинг? Все твои доказательства - это слова мертвеца, - рассерженно сказал Этлон. - Я не уверена, но все сходится. Что нам известно? Брант вызвал к жизни какое-то зло, а затем потерял все человеческое, что ему было присуще. Он стал совершенно другим, мы все это сознаем. Я думаю, что он просто попал под власть горфлинга. Это может быть только их работа: они овладевают чьим-нибудь телом и, хорошенько выпотрошив чужие мозги, используют его как собственную оболочку. - Так почему бы нам не убить это тело? - предложил Сайед. - Мы, конечно, можем это сделать, но ведь горфлинг-то бессмертен. Он просто найдет другое тело. Этлон наклонился вперед. - И как же мы уничтожим его? Габрия всплеснула руками и крикнула с досадой: - Не знаю! Горфлинг - порождение магии, значит, и поддается только действию магии. Потому-то я и хочу встретиться с Клятвопреступниками. - Но мы - владеющие магией, - сказал Сайед, указывая рукой на себя и на Этлона. - Мы можем помочь. Девушка энергично покачала головой. - Я не в силах обучить вас настолько, чтобы м