койненько уснем в
своих постельках, увидев, какая вы теперь всесильная. Надо думать, вы считаете
нас всех дураками.
     - Вы не дурак, - сказала она.
     - Если бы я не был дураком, вас бы сейчас здесь не было! Ну, а теперь вы подбили
в небе кусочек металла - пустяк, если знать, как это делается, - и сразу
приобрели власть.
     - Так и было рассчитано, - она бесстрастно смотрела на него.
     - А что вы рассчитываете делать дальше?
     - Это зависит от программы.
     - Еще бы! - Он приблизился к ней. - Вы же рабыня, верно?
     - Почему вы не уходите? - спросила она.
     - Не ухожу?
     - Сейчас. Пока можете.
     - Заставьте меня! - Он вперил в нее тяжелый и враждебный взгляд, но она
отвернулась.
     - Возможно, так и придется сделать, - сказала она.
Флеминг молчал, вызывая ее на продолжение разговора, но она не поддалась.
Наконец он посмотрел на часы и проворчал:
     - Уж скорее бы разыграли этот дипломатический спектакль.
Премьер-министр прибыл в сопровождении местного начальства, членов кабинета и
верзил из Скотланд-Ярда. Впереди шел Джирс с премьер-министром. За ними
следовали Бэрдетт, Хантер и длинная свита все менее значительных особ; Джуди
вошла последней, затворив двери. Джирс широким взмахом руки обвел помещение
пульта управления.
     - Вот это, по сути дела, и есть счетная машина, сэр.
     - Совсем для меня непостижимо, - объявил премьер-министр, словно в этом было
какое-то преимущество. Он заметил Андромеду.
     - Здравствуйте, мисс. Примите поздравления!
Он пошел к ней с протянутой рукой, и Андромеда неловко взяла ее и встряхнула.
     - Неужели вы все здесь понимаете? - спросил ее премьер. Она вежливо улыбнулась.
     - Ну, я уверен, что это так, и все мы вам очень признательны. В нашей стране уже
совсем забыли, каково это - говорить с позиции силы. Мы должны оберегать вас как
зеницу ока. О вас здесь позаботились?
     - Да, спасибо.
Гости стояли полукругом, глядя на нее с восхищением, но она больше ничего не
сказала. Флеминг поймал взгляд Джуди и указал глазами на премьер-министра.
Сначала она не могла сообразить, что ему нужно, а потом поняла и бочком
протиснулась к Джирсу.
     - Мне кажется, доктор Флеминг не был представлен премьер-министру, - шепнула
она. Джирс нахмурился - его дружелюбие, по-видимому, уже иссякло.
     - Прекрасно, прекрасно... - Премьер-министр не мог придумать, что бы еще сказать
ей, и снова повернулась к Джирсу. - А где вы держите ракеты?
     - Я покажу вам, сэр. И еще мне хотелось бы, чтобы вы осмотрели лабораторию.
Они двинулись дальше, а Джуди так и осталась стоять на месте.
     - Доктор Флеминг... - сделала она еще одну тщетную попытку, но ее не услышали.
Флеминг шагнул вперед.
     - Прошу прощения, одну минуту...
Джирс грозно нахмурился, взглянув в его сторону.
     - Не сейчас, Флеминг!
     - Но...
     - Что нужно этому молодому человеку? - кротко осведомился премьер-министр; на
физиономии у Джирса включилась дежурная улыбка.
     - Ничего, сэр. Ему ничего не нужно. Премьер-министр, будучи человеком тактичным,
тронулся дальше, а когда Флеминг снова двинулся было вперед, его локоть сжала
рука Хантера.
     - Ради бога! - прошипел он. Перед дверью в лабораторное крыло Джирс обернулся.
     - Вам лучше пойти с нами, - обратился он к Андромеде, игнорируя остальных.
     - Пойдемте, пойдемте, моя дорогая, - сказал премьер-министр, отступая в сторону,
что. бы пропустить ее. - Уму и красоте - первое место.
Все прошли вереницей в дверь лаборатории, и в зале осталась только Джуди.
     - Идешь? - спросила она Флеминга, который смотрел вслед ушедшим. Он покачал
головой.
     - Великолепно, а?
     - Я сделала все, что могла.
     - Великолепно! Джуди комкала носовой платок.
     - Они, во всяком случае, должны были позволить тебе поговорить с ним. Мне
кажется, 01 умен, хоть и похож на суетливую старушку.
     - Ну да, на ту самую.
     - На какую?
     - Из Ниццы. - Он слабо усмехнулся. - Ту, что решила на тигре верхом прокатиться.
Пришлось возвращаться старухе у тигра довольного в брюхе.
Джуди знала этот стишок и почувствовала раздражение.
     - Ну конечно, нас всех так прокатят, кроме тебя?
     - Знаешь, что она мне только что сказала?
     - Нет.


        Глава 10. Часть 2.
Но он вдруг изменил свое намерение и перевел взгляд с Джуди на индикаторную панель.
     - Есть одна идея.
     - Доступная даже мне?
     - Посмотри, как она прекрасно работает - ровно, ритмично. - Машина мягко гудела,
лампочки равномерно мигали. - Ишь, мурлыкает, чувствует, что мы у нее в брюхе.
Ну, а что, если я выключу рубильник?
     - Тебе не позволят это сделать.
     - Или притащу лом и разобью ее вдребезги?
     - Все равно охрана тебе помешает, а машину восстановят.
Из ящика в пульте управления Флеминг достал блокнот и какие-то бумаги.
     - Ну, тогда придется сделать ей интеллектуальную встряску, а? Барышню-то я уже
тряхнул. Ну, а теперь, пожалуй, примемся за машину. - Флеминг заметил, что Джуди
глядит на него с сомнением. - Успокойся, тебе не придется свистеть в твой
свисток. Назад они пойдут этой же дорогой?
     - Нет. Выйдут из лаборатории прямо на улицу.
     - Хорошо. - Он принялся переписывать цифры с бумажной ленты в блокнот.
     - Что это?
     - Сокращенная формула искусственного существа.
     - Андромеды?
     - Называй ее как тебе угодно, - он продолжал писать. - Это то, как зовет ее
машина. Даже не формула - кодовый ярлычок.
     - Что ты собираешься с ней сделать?
     - Немного преобразую.
     - Но ты ничего не повредишь? Он только усмехнулся.
     - Иди-ка лучше со своей экскурсией; это дело долгое.
     - Я предупрежу охрану.
     - Предупреждай кого угодно. Она заколебалась, но затем сдалась и пошла в
лабораторию. После ее ухода Флеминг проверил цифры и, забрав блокнот, подошел к
входному устройству.
     - Ну и задам же я тебе задачку! - сказал он вслух, обращаясь к машине, и,
усевшись, принялся печатать на входном телетайпе. Едва он кончил, как вернулась
Андромеда.
     - Я думал, вы пошли смотреть ракеты. Она пожала плечами.
     - Это не интересно.
Лампочки на индикаторной панели замигали быстрее, и вдруг раздался немыслимый
треск - это неистово заработало печатающее устройство. Андромеда удивленно
оглянулась.
     - Что случилось?
Флеминг быстро подошел к печатающему устройству и стал читать цифры, выбиваемые
на бумажной ленте. Он улыбнулся.
     - Ваша приятельница как будто сердится. Она подошла и поглядела через его плечо.
     - Это не имеет смысла!
     - Вот именно.
Треск оборвался так же неожиданно, как и начался.
     - Что вы сделали? - спросила девушка. Она в недоумении просмотрела цифры. - Это
не имеет никакого смысла. Флеминг насмешливо улыбнулся.
     - Конечно. Она немного запуталась. Я думаю, что у нее психическое расстройство.
     - Что вы сделали с машиной? - Она шагнула к стержням, но он задержал ее.
     - Стойте тут.
Она заколебалась, оставаясь в нерешительности.
     - Что вы сделали?
     - Только ввел кое-какую информацию. Оглянувшись, девушка увидела блокнот на
клавишах входного телетайпа. Она медленно подошла к нему и прочла написанное.
     - Это мое кодовое обозначение - обращенное!
     - С отрицательным знаком, - подтвердил Флеминг.
     - Машина думает, что я умерла!
     - Как раз этого я и добивался! Андромеда в замешательстве посмотрела на него.
     - Почему?
     - Я дал ей понять, что она не может делать все по-своему.
     - Но это было очень неумно.
     - Кажется, она вас высоко ценит, - насмешливо сказал Флеминг. Она повернулась к
стержням.
     - Я должна сказать машине, что я жива. Он схватил ее за плечи.
     - Нет!
     - Я должна. Она думает, что я умерла, и я должна сказать, что это не так.
     - А я скажу, что так. Я могу играть в эту игру до тех пор, пока машина совсем не
запутается.
Он отпустил одно плечо девушки и взял с клавиатуры блокнот.
     - Отдайте мне! - Андромеда вырвалась. - Вы ведь все равно не сможете победить! -
Она снова повернулась к стержням и, когда Флеминг сделал движение, чтобы ее
остановить, вдруг закричала: - Оставьте меня одну! Уходите! Выйдите отсюда!
Они стояли лицом к лицу, дрожа, не в силах сдвинуться с места. Вдруг Флеминг
крепко обхватил ее обеими руками и привлек к себе. Удивленно втянул воздух.
     - Вы надушились?!
     - Отпустите меня! Я позову охрану! Флеминг рассмеялся.
     - В таком случае раскройте рот! Она разжала губы, и он ее крепко поцеловал.
Затем, не отпуская, чуть-чуть отодвинул и внимательно посмотрел ей в глаза.
     - Приятно или противно?
     - Пожалуйста, оставьте меня одну. - В ее голосе звучала неуверенность. Она
растерянно взглянула на него и опустила глаза, но Флеминг продолжал ее держать.
     - Кому же вы принадлежите?
     - Я принадлежу тому, на кого указывает мой мозг.
     - Тогда сообщите ему вот это... - Он снова поцеловал ее чувственным, но, в
сущности, бесстрастным поцелуем.
     - Не надо, - умоляюще сказала она и отвернулась. Прижав ее к себе, он ласково
заговорил:
     - Разве вам не нравится прикосновение губ? Вкус пищи, аромат и сладость свежего
воздуха, холмы, там за проволокой, и солнце, и тени на них? Не нравится пение
жаворонка?
И общество человеческих существ? Она медленно покачала головой.
     - Они не имеют значения.
     - Не имеют? - Он говорил, и его губы почти касались ее. - Этого не принял во
внимание какой-то бесплотный разум там, наверху, разум, которому вы
подчиняетесь, но для органической жизни это важно, вы еще поймете.
     - Все можно учесть.
     - Но этого же не было в расчетах!
     - Не было, так можно ввести. - Она снова посмотрела на него. - Вы не сможете
победить нас, доктор Флеминг. Прекратите эти попытки, пока они не принесли вам
вреда. Он отпустил ее.
     - А мне собираются причинить вред?
     - Да.
     - Почему же вы меня предупреждаете?
     - Потому что вы мне нравитесь, - ответила Андромеда, и он улыбнулся ей краешком
губ.
     - Вот вы и заговорили как человеческое существо.
     - Тогда мне нужно остановиться. Теперь, пожалуйста, уходите.
Он упрямо не трогался с места, но ее голос звучал умоляюще, чего прежде никогда
не случалось, а лицо сделалось несчастным.
     - Пожалуйста... Вы хотите, чтобы я была наказана?
     - Кем?
     - Кем вы думаете? - Она бросила быстрый взгляд на стойки контрольных блоков
машины. Флеминг был захвачен врасплох: ничего подобного ему в голову не
приходило.
     - Наказаны? Вот новость! - Он сунул блокнот в карман и пошел к двери. На пороге
он обернулся, чтобы нанести последний удар.
     - Так кому же вы все-таки принадлежите?
Она следила, как Флеминг уходил. Затем, сделав над собой усилие, повернулась к
индикаторной панели и медленно, словно против воли, пошла к ней. Она подняла
руки, чтобы прикоснуться к стержням, но заколебалась. Ее лицо исказилось от
напряжения, но она снова подняла их и дотронулась до пластин. В первое мгновение
ничего не произошло и только огоньки замигали быстрее, пока машина усваивала
информацию, которую давала ей девушка. Затем стрелка вольтметра над панелью
неожиданно подскочила. Андромеда вскрикнула от боли и попыталась оторвать руки
от пластин, но напряжение цепко держало их. Тонкая стрелка прибора опустилась,
но лишь затем, чтобы опять взвиться, и девушка снова вскрикнула... И в третий
раз, и в четвертый, и еще, и еще...
Обнаружила ее опять Джуди. Она вошла в комнату через несколько минут, разыскивая
Флеминга, и к ужасу своему увидела, что девушка, скорчившись, лежит на полу, на
том же месте, где когда-то лежала Кристин.
     - Нет! - судорожно вырвалось у Джуди, и, бросившись вперед, она повернула тело
на спину. Андромеда была жива. Когда Джуди дотронулась до нее, она застонала и
отодвинулась, съежившись и осторожно сложив ладони вместе. Джуди тихонько
положила к себе на колени ее светловолосую голову и бережно развела руки
девушки. Ладони почернели от ожога, а кое-где красная плоть была прожжена до
самых костей. Джуди нежно опустила ее руки.
     - Как это случилось?
Андромеда снова застонала и открыла глаза.
     - Ваши руки, - пояснила Джуди.
     - Их можно легко восстановить, - голос девушки был еле слышен.
     - Что случилось?
     - Некоторые неполадки, только и всего. Джуди оставила ее и пошла звонить доктору
Хантеру.
С этой минуты события развивались почти с катастрофической скоростью. Хантер
наложил на руки Андромеды временные повязки и уговаривал ее пойти в местный
лазарет. Однако та отказывалась отойти от машины, не повидавшись с Мадлен Дауни.

     - Так будет быстрее, - заявила она. Несмотря на последствия шока, девушка
внимательно просматривала материалы, принесенные Дауни, пока не нашла требуемый
раздел. Хантер сделал ей местный наркоз, чтобы успокоить боль в обожженных
руках. И наркоз, и повязки очень затрудняли ей движения, однако она все же
вытащила нужные свитки лент и пододвинула их к Дауни. Этот материал относился к
той части формулы ДНК, которая была ответственна за производство ферментов.
     - Что с ними делать? - Дауни с сомнением глядела на рулоны.
     - Найдите формулу живой ткани, - сказала Андромеда и отнесла бумаги к машине.
Она совсем ослабела, была бледной и еле-еле могла передвигаться. Дауни, Хантер и
Джуди с тревогой наблюдали, как она снова встала между стержнями и протянула к
ним свои забинтованные руки. Однако на этот раз никакого несчастья не произошло,
и вскоре машина начала печатать.
     - Это формула фермента. Вы легко можете изготовить его. - С этими словами она
показала Дауни на вышедшую из печатающего устройства бумажную полосу и затем
повернулась к Хантеру. - А теперь мне хотелось бы лечь. Когда профессор Дауни
приготовит фермент, его нужно приложить к моим рукам на любой лекарственной
основе, но сделать это следует как можно скорее.
Андромеда проболела несколько дней, а, когда Дауни изготовила фермент, Хантер
стал делать ей перевязки с мазью, содержавшей его. Заживляющее действие было
фантастическим: буквально за несколько часов новая ткань - мягкая, естественная
плоть, а не грубая ткань шрамов - заполнила раны и образовала на ладонях девушки
свежий слой бледно-розовой кожи. К тому времени, когда Андромеда оправилась от
последствий электрического шока, ее руки словно были созданы заново.
Между тем Хантер доложил обо всем Джирсу, и тот потребовал к себе Флеминга.
Директор, все еще не уверенный в исходе происшествия, сидел, поджав губы,
снедаемый беспокойством, - короткая весна его благорасположения прошла.
     - Значит, это вы решили вывести ее из равновесия? - бросил он Флемингу через
свой необъятный стол и тяжело опустил кулак на полированное дерево. - Вы ни с
кем не проконсультировались - вы слишком умны для этого! Так умны, что машина
разлаживается и, будь она проклята, чуть не убивает девушку!
     - Если вы даже не хотите выслушать, что произошло... - Флеминг повысил голос, но
Джирс перебил его:
     - Мне известно, что произошло!
     - А вы там были? Она знала, что ее накажут. Она должна была прогнать меня, она
Должна была стереть то, что я ввел в машину, но она этого не сделала -
замешкалась. Она не решалась, она предупредила меня, дала мне уйти, а потом
прикоснулась к коммуникационным стержням...
     - А я думал, что вас там уже не было, - напомнил ему Джирс.
     - Конечно! Я говорю вам о том, что неизбежно должно было случиться: она дала
знать машине, что жива и что предыдущая информация, полученная от кого-то
находящегося поблизости, была ложной и она, Андромеда, не остановила его. И
тогда машина наказала девушку, дав ей серию ударов высоким напряжением. Она
теперь знает, как это делается, - научилась на примере Кристин.
Директор слушал с плохо скрытым нетерпением.
     - Это только ваши догадки, - сказал он, когда Флеминг кончил.
     - Это не догадки, Джирс. Так должно было произойти, только я вовремя не
сообразил.
     - Пропуск у вас с собой? - Поблескивая очками, Джирс смотрел на Флеминга. -
Пропуск в здание счетной машины?
Флеминг презрительно фыркнул и принялся рыться в кармане.
     - На этом вам меня не поймать. Он в полном порядке.
Флеминг протянул пропуск через стол. Джирс взял его, внимательно изучил и
медленно разорвал.
     - И это чему-нибудь поможет?
     - Мы не можем терпеть вас, Флеминг. Ни минуты более.
Теперь уже Флеминг стукнул кулаком по столу.
     - Я остаюсь в Центре!
     - Оставайтесь где вам угодно, но с машиной вы больше дела иметь не будете.
Весьма сожалею.
Избавившись от Флеминга, Джирс почувствовал себя лучше. Ему стало еще лучше,
когда он услышал о выздоровлении Андромеды. Он узнал от Дауни и Хантера то, что
касалось фермента, и потом доложил обо всем по телефону в Уайтхолл. Его доклад
произвел то впечатление, на которое он и рассчитывал. Он вызвал Андромеду,
расспросил ее и, казалось, остался вполне доволен.



        Глава 10. Часть 3.
Случись этакое
год или два назад, Флеминг запил бы, но теперь даже алкоголь его не привлекал.
То же, что удерживало его около счетной машины, теперь приковало его к городку.
Хотя Флеминг уже не мог участвовать в работах, он остался в Центре. В полном
одиночестве, не зная, что предпринять, он проводил время, совершая дальние
прогулки или валяясь на постели. Была середина зимы, но погода стояла тихая и
пасмурная, как будто природа застыла в ожидании чего-то драматического.
Примерно через неделю после несчастного случая - Флеминг мысленно называл его
наказанием - он возвращался с прогулки по окрестным вересковым холмам, когда
увидел огромный, сверх всякой меры ослепительный автомобиль, стоявший перед
зданием, где находилась резиденция Джирса. Когда Флеминг проходил мимо, из
автомобиля вылез приземистый толстяк с лысой головой.
     - Доктор Флеминг! - Лысый человечек поднял руку, чтобы остановить Флеминга и
одновременно в знак приветствия.
     - Что вы здесь делаете?
     - Надеюсь, не возражаете? - сказал Кауфман. Флеминг посмотрел по сторонам.
     - Убирайтесь! - резко бросил он.
     - О, гepp доктор, не беспокойтесь, - улыбнулся Кауфман. - Я здесь совсем
официально. Как стеклышко. Я не брошу на вас тени.
     - Может быть, вы и на Бриджера не бросили тени? - И Флеминг резким кивком головы
показал на главные ворота. - Вон выход!
Кауфман снова улыбнулся и вытащил свои сигары.
     - Курите?
     - Слегка, - ответил Флеминг, - с краешку. Ваш товар меня не интересует.
Постучите в следующую дверь.
     - Так я и делаю. - Кауфман засмеялся и зажал сигару в зубах. - Я делаю как раз
так. Я задержал вас, гepp доктор, чтобы сказать, что больше не буду беспокоить
вас. У меня есть другие способы, они намного лучше, намного честнее.
Он улыбнулся еще раз, закурил и уверенно вошел в вестибюль резиденции Джирса.
Флеминг бросился в здание службы безопасности, но ни Кводринга, ни Джуди не было
на месте. В конце концов ему удалось поймать Джуди по телефону, но, когда она
подошла к административному зданию, Кауфмана уже провожал Джирс. Оба держались
дружески, и Джирс курил сигару.
     - По-деловому, - говорил Кауфман.
Процесс для нас не важен. Мы не любопытны. Только результат, да?
     - Мы здесь предлагаем только результаты. - На физиономии Джирса была включена
улыбка номер один. Он протянул руку: - Ауф видерзеен!
Джуди смотрела, как Кауфман пожал Джирсу руку и пошел к своей машине. Когда
директор повернулся, чтобы войти в двери, она сказала:
     - Можно мне поговорить с вами? Джирс погасил улыбку.
     - Я весьма занят.
     - Но это важно. Вы знаете, кто он?
     - Его фамилия Кауфман.
     - "Интель"!
     - Совершенно верно. - Пальцы Джирса нетерпеливо нащупывали ручку двери.
     - Это тот Кауфман, которому доктор Бриджер продавал... - начала Джуди, но Джирс
оборвал ее:
     - Дело Бриджера мне известно во всех подробностях.
Пока он говорил, Джуди услышала, как отъезжает автомобиль. Это как-то
подхлестнуло ее; дело представилось ей страшно спешным, и она попыталась
втолковать Джирсу его смысл:
     - Это же был человек из "Интеля". Они выведывали секреты... Джирс уже стоял на
пороге.
     - У меня они ничего не выведывали, - высокомерно объявил он.
     - Но... - Она без приглашения последовала за ним в кабинет и увидела, что там
находится Дауни. Джуди растерялась и неловко извинилась перед ней.
     - Не обращайте на меня внимания, милая, - с безразличным видом сказала Дауни и
не торопясь отошла в дальний угол комнаты. Джирс уселся за свой стол и посмотрел
на Джуди с видом занятого человека, которого отрывают от работы.
     - Мы заключаем торговое соглашение.
     - С "Интелем"?!
Она вдруг как-то разом постигла всю ужасающую нелепость происходящего, этого
нагромождения безумия, которым они жили прошедшие месяцы и целые годы. Она
уставилась на Джирса, не находя слов.
     - Меня назначили на эту работу потому, что мы не доверяли этим людям. Доктора
Бриджера затравили до смерти - и я в числе других - потому что он...
     - Климат переменился. Она взглянула в его самодовольное, чопорное лицо и
окончательно вышла из себя:
     - Почему-то погода всегда благоприятствует политиканам.
     - Довольно! - резко сказал Джирс. Дауни тихо зашуршала в своем углу.
     - А знаете, девочка права: и нам, ученым, тоже время от времени тошно
становится. Мы ведь во власти законов природы. И мы не можем плутовать.
     - Я тоже ученый, - обиженно сказал Джирс.
     - Были! - Это вырвалось прежде, чем Джуди смогла удержаться. Она ждала взрыва,
но Джирс сохранил самообладание. Ледяным тоном он продолжал:
     - Строго говоря, все это не ваше дело. Мировой рынок - вот что сейчас нужно
правительству. Когда эта девушка, Андромеда, обожгла себе руки, она разработала
схему синтеза для профессора Дауни и ее сотрудников. Вы видели ее руки?
     - Я видела их обожженными.
     - Сейчас на них не осталось даже следа ожогов. Ни шрамов, ничего. За одну ночь.
     - Так вот что вы продаете "Интелю"?
     - Через "Интель". Всем, кому это нужно. Она попыталась понять, что именно здесь
не так. Наконец ей это удалось.
     - А почему не через Всемирную организацию здравоохранения?
     - Нас не интересует оптовая благотворительность. Нас интересует приличный
торговый баланс.
     - Значит, вам все равно, кому вы пожимаете руку? - спросила она с отвращением и,
ощущая прилив безудержной отваги, повернулась к Дауни. - А вы тоже участвуете в
этом? Дауни ответила не сразу.
     - Фермент пока еще не готов к продаже. Нам необходимо уточнить формулу. Андре -
эта девушка - подготавливает данные для расчета. - Они уже давно называли ее
между собой Андре.
     - Так, значит, весь Центр работает на "Интель"?
     - Надеюсь, что нет, - сказала Дауни так, словно она была на стороне Джуди. Но
тут вмешался Джирс.
     - Ну, Мадлен, этого довольно!
     - Что ж, тогда я не буду отнимать у вас времени, - Джуди шагнула к двери. -
Только я в этом не участвую, так же как и доктор Флеминг.
     - Позиция Флеминга нам известна - саркастически сказал Джирс.
     - А теперь вам известна и моя позиция, - заявила Джуди и хлопнула дверью.


        Глава 10. Часть 4.
Ей хотелось пойти
прямо к Флемингу, но она боялась, что не вынесет новых оскорблений. И получилось
так, что поговорить с ним зашла Дауни, когда в конце дня возвращалась из
административного корпуса в здание счетной машины. Она застала Флеминга в его
домике, где он смотрел по телевизору выступление премьер-министра.
     - Заходите, - сказал он сухо и расчистил для нее место в ногах кровати. Она
смотрела на мерцающий голубой экран и попыталась проникнуться доверием к
уверенному, немолодому, интеллигентному лицу и медленной, проникновенной речи
премьер-министра. Флеминг смотрел и слушал вместе с ней.
     - Впервые после безмятежных лет правления королевы Виктории, - вещало
бестелесное лицо, - наша страна вновь обрела бесспорное первенство в области
промышленности, технологии и - что самое главное - обороны... Дауни утратила
интерес к речи.
     - Извините, если я помешала...
     - А вы не помешали. - Он скорчил телевизору гримасу. - Заткните глотку этому
старому идиоту!
Поднявшись, он сам выключил телевизор, а затем приготовил ей коктейль.
     - Визит вежливости?
     - Я шла в лабораторию и увидела свет у вас в окне. Спасибо. - Она взяла у него
стакан.
     - Работаете сверхурочно? - спросил он. Дауни подняла стакан на уровень глаз и
посмотрела поверх него на Флеминга.
     - Доктор Флеминг, в прошлом я отзывалась о вас не слишком лестно...
     - О, не вы одна.
     - Из-за позиции, которую вы заняли.
     - Но ведь я ошибался, не правда ли? Премьер-министр говорит, что так. Ошибался и
изгнан. - Он сказал это скорее с горечью, чем со злобой, и налил себе немного
виски.
     - Я вот никак не пойму, - сказала Дауни. - Начинаю сомневаться. Флеминг не
ответил, и она добавила:
     - И Джуди Адамсон тоже начинает сомневаться.
     - Ну, от этого всем станет намного легче, - фыркнул он.
     - Сегодня днем она устроила настоящую баталию с Джирсом. Признаюсь, это
заставило меня задуматься. - Она отхлебнула коктейль и медленно проглотила,
продолжая неподвижно глядеть поверх стакана, погруженная в размышления. - С
одной стороны, кажется вполне разумным, если мы используем то, что у нас есть,
вернее, то, что дали нам вы.
     - Не сыпьте соль на раны.
     - И все же я не знаю. В могуществе такого рода есть что-то развращающее. Вы
видите, как это действует на здешних, да и на правительство. - Она кивнула в
сторону телевизора. - Как будто совсем обыкновенные, вполне разумные люди вдруг
оказались во власти чуждых им устремлений. Я думаю, что мы оба ощущаем это. И
все же это кажется довольно безобидным.
     - Так ли?
Она рассказала Флемингу о получении фермента.
     - Его действие поистине благотворно. Он просто восстанавливает клетки. Он должен
давать эффект всюду - от пересадки кожи до процессов старения. Это может стать
крупнейшим вкладом в медицину после антибиотиков.
     - Ну да, божий дар миллионам. Когда Дауни рассказала о предложении "Интеля",
Флеминг остался равнодушным.
     - Куда все это заведет нас? - наконец спросила она, не ожидая ответа, но
получила его.
     - Всего год назад машина не имела никакой власти за пределами своего здания, но
даже и тогда она нас контролировала. - Флеминг говорил бесстрастно, словно
повторял старые истины. - Сейчас от нее зависит вся страна. Что произойдет
потом? Вы ведь слышали? Мы будем продолжать в том же духе, снова выйдем на
первое место в мире, а кто же будет дергать за веревочки?
Флеминг показал на телевизор, совсем как до него Дауни, а потом, словно устав от
этого разговора, медленно подошел к проигрывателю и включил его.
     - А сумели бы вы держать ее под контролем? - Дауни настойчиво возвращалась все к
той же теме.
     - В последнее время - вряд ли.
     - Так что же вы стали бы делать?
     - Сбил бы ее с толку, насколько возможно. - Он принялся рыться в груде
долгоиграющих пластинок. - Она знает это, она обзавелась этим созданием, чтобы
шпионить за мной. Вот почему машина и устроила так, чтобы меня выставили. "Вы не
можете победить", - сказала мне эта девица.
     - Так и сказала?
Флеминг кивнул, а Дауни, нахмурившись, посмотрела на дно своего полупустого
стакана.
     - Не знаю. Может быть, это неизбежно. Может быть, это эволюция.
     - Послушайте! - Флеминг положил пластинку и резко повернулся к Дауни. - Я могу
предвидеть, что настанет время, когда мы создадим высшую форму разумной жизни,
которая в конечном счете будет нашей преемницей. И, возможно, это будет
неорганическая форма, вроде вот этой. Но мы создадим ее сами, для собственного
блага, то есть для блага в том смысле, как мы его понимаем. В этой машине не
запрограммировано условие нашего блага, или, если такое условие и было, с ним
что-то не задалось.
Дауни допила коктейль. Да, то, что он говорил, звучало правдоподобно, более чем
правдоподобно: здесь был какой-то здравый смысл, которого ей в последнее время
так не хватало. Она была ученым-экспериментатором и сразу же почувствовала, что
должен существовать какой-то способ проверки его выводов.
     - Может кто-нибудь разобраться в этом, кроме вас? - спросила она. Флеминг
покачал головой.
     - Из всех этих - никто.
     - А я?
     - Вы?
     - Я же имею доступ к машине. Флеминг немедленно утратил интерес к пластинке. Его
лицо осветилось, будто слова Дауни замкнули в нем какие-то контакты.
     - Почему бы и нет? Мы можем попробовать один экспериментик. - Он взял со стола
блокнот с записанным в нем обращенным кодовым наименованием. - Кто-нибудь там
сможет ввести это в машину?
     - Андре?
     - Нет. Только не она. Что бы вы ни делали, ей не доверяйте.
Дауни вспомнила об операторе. Она взяла блокнот, и Флеминг показал ей раздел,
который нужно было ввести.
     - Ну, в этом я, признаться, ничего не понимают - сказала она. Затем поставила
стакан и ушла.
Пока она шла по территории, из домика Флеминга до нее доносилось начало
какого-то пост-Шенбергианского произведения. Затем она оказалась в здании
счетной машины и уже ничего не слышала, кроме гудения аппаратуры. В помещении
пульта управления находились Андре и молодой оператор. Со времени происшествия с
руками Андре еще более замкнулась. Она блуждала по зданию, как бледная тень, и
редко покидала его, ни с кем не разговаривала и держалась хоть и не враждебно,
но отчужденно. На вошедшую Дауни она взглянула с легким интересом.
     - Ну, как идут дела? - спросила та.
     - Мы ввели все данные, - сказала Андре. - Скоро вы должны получить формулу.
Дауни отошла и встала рядом с оператором, сидевшим у входного устройства. Это
был молодой человек, новоиспеченный выпускник университета, который делал все,
что ему говорили, не задавая никаких вопросов.
     - Введите и это тоже, хорошо? - Дауни передала ему блокнот. Он укрепил его над
клавиатурой и начал печатать.
     - Что это? - спросила Андре, услышав стук телетайпа.
     - Мне нужно кое-что посчитать, - Дауни не давала ей приблизиться, как вдруг
лампочки на индикаторной панели принялись неистово мигать.
     - Что вы ввели в нее? - Андре схватила блокнот и прочла то, что в нем было. -
Где вы это взяли?
     - Это мое дело, - ответила Дауни.
     - Зачем вы вмешиваетесь?
     - Вам, пожалуй, лучше будет уйти, - сказала Дауни оператору. Тот поднялся и
покорно побрел к выходу. Андре дождалась его ухода.
     - Я не хочу вам зла,- сказала она тогда, и в ее голосе Дауни почудился не гнев,
а какая-то огромная сила. - Зачем вы вмешиваетесь?
     - Как вы смеете так разговаривать со мной? - Дауни понимала, что ее слова звучат
слабо и смешно, но ничего изменить не могла. - Я создала вас... я сделала вас!
     - Вы - сделали меня? - Андре с презрением взглянула на нее, затем подошла к
индикаторной панели и положила руки на стержни. Сигнальные лампочки немедленно
повели себя спокойнее, но продолжали мигать все время, пока девушка стояла там,
сильная и уверенная в себе, как юное божество. Минуту спустя она отошла и
остановилась, глядя на Дауни. - Мы устали от этих... этих шуточек, - сказала она
спокойно, словно передавая поручение. - Ни вам, ни доктору Флемингу, ни еще
кому-нибудь не удастся встать между нами.
     - Если вы пытаетесь запугать меня...
     - Я не знаю, какие последствия может иметь ваш поступок, и не могу за это
отвечать. - Казалось, Андромеда смотрела сквозь Дауни. С шумом заработало
выходное устройство, и Дауни вздрогнула. Следом за Андре она направилась к нему,
а, когда подошла, все уже было напечатано. Андре внимательно просмотрела
бумажную ленту, а затем оторвала ее и отдала Дауни.
     - Ваша формула фермента.
     - И все? - Дауни почувствовала облегчение.
     - Вам этого недостаточно? - спросила Андре и проводила ее неподвижным,
враждебным взглядом.
С Дауни работало три ассистента: старший научный сотрудник и двое аспирантов,
юноша и девушка. Они и принялись вместе за осуществление химического синтеза на
основе новой формулы. Приходилось много возиться в лаборатории, работать руками,
но никто из них не тревожился, так как никакого вредного воздействия на кожу это
не оказывало. Но дня через два все они почувствовали признаки утомления и
нарастающую слабость. Не обращая на это внимания, они продолжали работать, пока
к вечеру третьего дня девушка не слегла, а на следующее утро то же произошло с
Дауни и старшим научным сотрудником.
Хантер отправил их в лазарет, где вскоре к ним присоединился и молодой человек.
Неизвестная болезнь быстро прогрессировала; она не сопровождалась ни жаром, ни
воспалением - просто жизнь угасала. Клетки умирали, жизненные процессы
замедлялись или останавливались вовсе, и один за другим эти четверо, ослабев,
впали в беспамятство. Хантер был в отчаянии и обратился к Джирсу, который
окружил все случившееся стеной молчания.
Флеминг узнал подробности только на четвертый день, когда Джуди, нарушив правила
секретности, все ему рассказала. Он немедленно позвонил Рейнхарту, попросив его
приехать из Болдершоу, и уговорил Джуди разыскать для него у Дауни документацию
эксперимента. Когда она принесла ему требуемое, он на всю ночь заперся в своей
комнате, а утром вышел мрачный, но довольный. К этому времени ассистентка была
уже мертва.



        Глава 11. Часть 1.
Ей только что закрыли лицо, когда в лазарете появился Флеминг. Остальные трое лежали в постелях молча и неподвижно, их осунувшиеся лица были белее подушек. Жизнь Дауни удавалось поддерживать только с помощью постоянных переливаний крови. Она лежала мраморно-застывшая и напоминала изображение древнего воина на надгробии. Флеминг стоял и смотрел на нее, пока к нему не подошел Хантер.
     - Что вам нужно? - Хантер был совсем измучен и издерган. Он даже и не пытался
сохранять вежливый тон.
     - Это по моей вине, - произнес Флеминг, глядя на бледное лицо на подушке. Хантер
криво усмехнулся.
     - Смирение - новая для вас черта!
     - Ну ладно, пусть так! - Флеминг резко повернулся к нему и выхватил из кармана
сжатые скрепкой бумаги. - Но я пришел, чтобы отдать вам это!
Хантер с подозрительным видом взял бумаги.
     - Что это?
     - Формула фермента.
     - Как вы ее заполучили, черт побери?! Флеминг вздохнул.
     - Незаконным путем. Так же как мне приходится делать все.
     - С вашего разрешения, я оставлю ее у себя, - сказал Хантер и опять поглядел в
бумаги. - А почему она перечеркнута?
     - Потому что неверна. - Флеминг откинул верхний лист, чтобы показать лежащий под
ним. - Вот правильная формула. Постарайтесь изготовить фермент как можно
быстрее.
     - Правильная формула? - Хантер слегка растерялся.
     - Машина дала Дауни противоположное тому, что ей было нужно. Так сказать,
заменила плюс на минус, чтобы отплатить Дауни за одну небольшую игру, на которую
я ее подбил.
     - Какую игру?
     - Вместо фермента машина дала антифермент. Вместо восстановителя клеток - их
разрушитель. По-видимому, он проникает в организм через кожу; клетки были
поражены во время работы. - Он приподнял одну из рук Дауни, бессильно лежащих на
простыне. - Вы ничего не сможете сделать, если не сумеете вовремя приготовить
нужный фермент. Вот почему я и принес вам исправленную формулу.
     - Вы действительно считаете?, - Хантер скептически посмотрел на пачку бумаг, и
Флеминг, оторвав взгляд от руки Дауни, которую он все еще не отпускал,
неприязненно посмотрел на него.
     - Неужели вы не хотите создать себе репутацию?
     - Я хочу спасти жизнь больных, - сказал Хантер.
     - Тогда возьмите правильную формулу.
Этот фермент должен действовать как противоядие. И если это так, то он может
вызвать обратный процесс. Во всяком случае, вы можете попробовать, а если нет...
     - Он лежал плечами и опустил исхудалую руку на простыню. - Эта машина будет
делать любую грязную работу, пока ее это устраивает. Хантер насмешливо фыркнул.
     - Если машина так чертовски умна, как же она могла сделать ошибку, о которой вы
говорите?
     - Это была не ошибка. Она просчиталась только в одном, поразив не того человека,
вернее, людей. Она старалась уничтожить меня, и ее абсолютно не беспокоило,
сколько людей придется списать по ходу дела. Только одно из ваших торговых
соглашений с "Интелем", и пришлось бы списать полмира!
Флеминг ушел, а Хантер остался рассматривать формулу: он понял, что обязан ее
испробовать.
К вечеру умер старший сотрудник, но новый фермент был приготовлен и введен двоим
еще оставшимся в живых. Сначала это не дало никакого эффекта, но к ночи стало
ясно, что состояние больных больше не ухудшается. Джуди заглянула в лазарет
после ужина, а затем отправилась к главным воротам, чтобы встретить Рейнхарта,
который должен был приехать с последним поездом. Проходя мимо здания счетной
машины, она вдруг решила зайти туда, повинуясь неожиданному порыву. Андре в
полном одиночестве сидела за пультом, неподвижно глядя прямо перед собой.
Ненависть, зревшая месяцами, разочарование, накопившееся за годы, вдруг
заклокотали в сердце Джуди.
     - Еще один умер, - жестко сказала она. Андре пожала плечами, и Джуди ощутила
непреодолимое желание ударить ее. - Профессор Дауни еще борется за жизнь. И
мальчик.
     - Тогда у них есть шанс, - ровным голосом сказала девушка.
     - Благодаря доктору Флемингу. Не вам.
     - Это меня не касается.
     - Вы дали профессору Дауни эту формулу.
     - Ее дала машина.
     - Вы дали ее вместе! Андре снова пожала плечами.
     - У доктора Флеминга есть противоядие. Он умен, он может спасти их.
     - А вам все равно? - Горячие, сухие глаза Джуди с ненавистью смотрели на
девушку.
     - Почему мне должно быть не все равно?
     - Я вас ненавижу! - Джуди почувствовала, что в горле у нее пересохло и ей трудно
говорить. Ей захотелось одного: схватить что-нибудь увесистое и проломить этой
девушке голову. Но тут зазвонил телефон, я пришлось идти к главным воротам
встречать Рейнхарта.
Джуди давно ушла, а девушка все еще сидела совершенно неподвижно и не отрываясь
смотрела на индикаторную панель. И слезы, настоящие человеческие слезы -
медленно катились по ее щекам.
Джуди проводила Рейнхарта прямо в домик Флеминга, и они рассказали ему о
последних событиях.
     - А Мадлен? - спросил старик. Вид у него был усталый и растерянный.
     - Все еще жива, слава богу, - ответил Флеминг. - Может быть, нам удастся спасти
их.
Рейнхарт как будто успокоился и даже чуть ободрился. Они взяли у него пальто,
усадили его у электрического камина и налили виски. Джуди показалось, что он
очень постарел и стал немного жалким. Теперь он именовался сэр Эрнест, и было
похоже, что церемония возведения в дворянство окончательно состарила его. Джуди
представляла, какими далекими кажутся ему дни их дружбы с Дауни, и чувствовала,
что эта жизнь дорога ему так, как будто она неразрывно связана с его
собственной. Он взял стакан и сказал, чтобы не молчать:
     - Джирсу вы еще не говорили?
     - Ну, а что бы здесь сделал Джирс? - спросил Флеминг. - Только пожалел бы, что
это случилось не со мной. Он вышвырнул бы меня с территории, даже из страны,
если б мог.
Я твердил Бог знает сколько времени, что машина опасна, но ведь им как раз это и
нравится!
Какие еще нужны доказательства, для того чтобы хоть кого-нибудь в этом убедить?
     - Мне больше доказывать не нужно, Джон, - устало произнес Рейнхарт.
     - Что ж, это уже кое-что.
     - И мне тоже, - сказала Джуди.
     - О, чудесно, чудесно. Теперь нас трое против всей оравы.
     - Что, по-вашему, могу сделать я? - спросил Рейнхарт.
     - Не знаю. Вы возглавляли добрую половину отечественной науки на протяжении едва
ли не поколения, причем лучшую ее половину. Вас наверняка кто-нибудь послушает.
     - Может быть, Осборн?
     - Если только не побоится запачкать свои манжеты. - Флеминг на миг задумался. -
А не мог бы он снова устроить мне доступ к машине?
     - Подумайте сами, Джон. Он же подчинен правительству.
     - А не могли бы вы затащить его сюда?
     - Попробую. А что вы задумали?
     - Эту графу можно будет заполнить позже, - сказал Флеминг.
Рейнхарт вытащил из кармана расписание движения поездов и самолетов.
     - Если я поеду в Лондон завтра...
     - А сегодня ночью вы не можете?
     - Сэр Эрнест устал, - сказала Джуди. Рейнхарт улыбнулся ей.
     - Можете приберечь "сэра Эрнеста" для официальных приемов. Я полечу ночным
рейсом.
     - Разве нельзя подождать несколько часов? - спросила Джуди.
     - Я уже не молод, мисс Адамсон, но и не такой уж дряхлый старик. - Он поднялся
на ноги. - Передайте Мадлен мой самый теплый привет, если она...
     - Разумеется, - сказал Флеминг, подавая старику пальто. Рейнхарт направился к
двери, застегивая на ходу пуговицы, но вдруг сказал, словно только что вспомнил:

     - Кстати, передача прекратилась. Джуди посмотрела на него, а потом на Флеминга.
     - Передача?
     - Оттуда, сверху. - Рейнхарт указал на небо. - Она перестала повторяться уже
несколько недель назад. Может быть, мы никогда не примем ее снова.
     - Мы, должно быть, захватили самый хвостик длинной передачи, - тихо сказал
Флеминг, взвешивая в уме значение происшедшего. - Если бы не случайность в
Болдершоу, мы могли бы и не услышать ее и ничего не случилось бы.
     - И у меня промелькнула та же мысль, - сказал Рейнхарт, еще раз устало улыбнулся
им и вышел.
Флеминг стал бесцельно расхаживать по комнате, размышляя над их разговором, а
Джуди ждала. Они услышали, как завели мотор, как отъехала машина Рейнхарта.
Тогда Флеминг, остановившись рядом с Джуди, обнял ее за плечи.
     - Я сделаю все, что ты захочешь, - сказала она ему. - Пускай меня судит
трибунал, если уж им так хочется.
     - Ладно, ладно. - Он отнял руку.
     - Ты можешь доверять мне, Джон. Он посмотрел ей в глаза, и она ему ответила
взглядом, в котором можно было прочесть: "Верь мне".
     - Ну, хорошо... - Он, казалось, поверил. - Вот что: утром попытайся дозвониться
в Лондон. Попробуй застать Осборна, когда наш профессор будет у него, и скажи,
чтобы он привез еще одного посетителя.
     - Кого?
     - Мне все равно кого. Начальника департамента геральдики, президента Королевской
академии, какую-нибудь субстанцию из министерства в крахмальной рубашке. Да и не
телеса, а только одежду.
     - Рубашку без субстанции? Он усмехнулся.
     - Шляпа, портфель и зонтик - этого будет достаточно. Да, еще пальто. Заодно
раздобудь для него лишний пропуск. Хорошо?
     - Попробую.
     - Умница.
Он снова обнял ее и поцеловал. Она притихла от счастья, а потом, отклонившись,
спросила:
     - А что ты собираешься делать?
     - Пока не знаю. - И, еще раз поцеловав Джуди, отстранил ее. - Знаешь, я хочу
улечься: сегодня был чертовский день. Ты бы лучше ушла, а? Мне надо немного
поспать.
Он опять усмехнулся; сжав его руку, она вышла легкой походкой, напевая про себя.

     Флеминг рассеянно разделся, строя планы и фантазируя. Он упал на постель и
заснул почти тотчас, едва выключил свет.
Ничто не нарушало покоя городка. Ночь была темная. С северо-востока наползали
тучи, неся с собой поток холодного воздуха и обещая снегопад. Они заволокли
полную луну. Но она порой пробивалась сквозь них, и при свете ее из окна в
задней стене здания счетной машины выскользнула стройная фигура и стала
осторожно прокрадываться между строениями. Ни один из часовых не видел ее, и, уж
конечно, никто не опознал бы в ней Андре. Она пробиралась между жилыми домиками
к домику Флеминга; ее лицо застыло в напряжении, а рука сжимала моток
изолированного провода. В комнату Флеминга пробивался слабый свет, так как перед
сном он отодвинул занавеску. Спящий не пошевелился, когда тихо-тихо приоткрылась
дверь и в нее медленно проскользнула Андре. Она была босая и ступала с
величайшей осторожностью; на ее руках были толстые резиновые перчатки.
Убедившись, что Флеминг спит, она опустилась на колени у стены рядом с его
кроватью и вставила концы провода в розетку на плинтусе. Другой конец провода
она держала перед собой так, что торчали оголенные, находящиеся под напряжением
концы. Вот она поднялась и медленно двинулась к Флемингу. Шансы на то, что он
останется в живых, попав под полное напряжение сети, были невелики: он спал, и
она могла прижимать провод к его телу до тех пор, пока не остановится сердце.
Она стала неслышно подносить обнаженные концы к его глазам. Казалось, ему не от
чего было просыпаться, и все-таки он проснулся. Он увидел только склонившийся
над ним темный силуэт, инстинктивно согнул ногу и изо всех сил ударил ею через
простыню и одеяло.
Он угодил Андре в солнечное сплетение, и она со сдавленным криком отлетела на
другой конец комнаты. Флеминг нащупал выключатель и зажег лампочку у кровати. На
мгновение свет ослепил его. Он сел на постели, задыхаясь и ничего не соображая,
а девушка с трудом встала на колени, все еще держа провод. Только тут Флеминг
сообразил, что произошло, спрыгнул с кровати, выдернул шнур из розетки и
повернулся к Андре. К этому времени она уже поднялась и бросилась к двери.
     - Нет, не уйдешь! - Флеминг загородил ей дорогу. Андре отступила и, держа руки
за спиной, попятилась к столу, на котором были остатки ужина. На мгновение
казалось, что она собирается сдаться, но тут внезапно она замахнулась на него
правой рукой - в ней был зажат нож для хлеба.
     - Стерва! - Он схватил ее за кисть руки, вырвал нож и повалил Андромеду на пол.
Лежа на полу, девушка ловила ртом воздух, корчилась от боли и, сжимая вывихнутую
руку, смотрела на него не столько со злобой, сколько с отчаянием. Ни на секунду
не опуская с нее глаз, Флеминг наклонился и подобрал нож.
     - Хорошо, убейте меня. - Теперь в ее лице и голосе ему почудился страх. - Вам
это не принесет никакой пользы.
     - Не принесет? - Его голос дрожал; он тяжело дышал.
     - Это несколько задержит дело, и только. - Она не отрываясь следила за тем, как
он открыл ящик стола и бросил в него нож. По-видимому, это ее ободрило, и она
села.
     - Почему вы хотите убрать меня? - спросил Флеминг.
     - Это было необходимо сделать. Я предупреждала вас.
     - Премного обязан. - Он зашлепал по комнате, застегивая пижаму, засовывая ноги в
комнатные туфли и постепенно успокаиваясь.
     - Все, что вы делаете, можно предвидеть. - Она уже вновь овладела собой. - До
чего бы вы ни додумались, все можно предупредить.
     - И что же у вас теперь на очереди?
     - Если вы уйдете, сейчас же уйдете и не будете мешать... Он перебил ее:
     - Встаньте! Она взглянула на него с удивлением.
     - Вставайте. - Он подождал, пока она встала на ноги, а затем указал ей на стул.
     - Садитесь тут.
Она опять с недоумением посмотрела на него и села. Он подошел и остановился
перед ней.
     - Почему вы делаете только то, чего хочет машина?
     - Какие же вы все дети! - сказала она. - Вы думаете, что мы - раб и господин,
машина и я. Но мы оба рабы. Мы - изготовленные вами вместилища того, что для вас
непостижимо.
     - А для вас? - спросил Флеминг.
     - Я способна уловить разницу между нашим интеллектом и вашим. Я вижу, что наш
берет верх, а ваш обречен на гибель. Вы думаете, что вы - вершина, венец всего,
последнее слово? - Она умолкла и принялась массировать вывихнутую кисть.
     - Я так не думаю, - сказал он. - Я повредил вам руку?
     - Не очень. Вы умнее большинства, но этого недостаточно. Вы исчезнете, как
динозавры.
Когда-то Землей правили они.
     - А вы?
Она улыбнулась - это была первая улыбка, которую он видел на ее лице.
     - Я - недостающее звено.
     - А если мы уничтожим вас?
     - Сделают другую.
     - А если мы уничтожим машину?
     - Это ничего не изменит.
     - А если мы уничтожим вас обеих и запись послания, всю нашу работу над ним -
так, чтобы ничего не осталось? Передача окончилась. Вам это известно?
Девушка покачала головой. Теперь, когда она подтвердила худшие его опасения,
Флеминга захлестнула волна страха - и в то же время он понял, что надо сделать.
     - Ваши приятели там, наверху, устали говорить с нами. Вы теперь предоставлены
самим себе, вы и машина. Допустим, что мы уничтожим вас обеих?
     - Вам удастся лишь на некоторое время задержать приход на Землю высшего разума.
     - Значит, именно это мы и должны сделать. Она не дрогнув посмотрела на него.
     - Вам не удастся.
     - Можем попробовать.
Она снова покачала головой, медленно, точно с сожалением.
     - Уходите. Живите той жизнью, какой вам хочется жить, пока есть возможность.
Ничего другого вам не остается.
     - Да - если вы... если ты не поможешь мне. - Он посмотрел ей в глаза, и она не
сумела отвести взгляд, как тогда, раньше, около счетной машины. - Ты ведь не
просто мыслящая машина - ты сделана по нашему образу и подобию.
     - Нет!
     - У тебя есть ощущения, есть чувства. Ты на три четверти человек, прикованный
насильно к тому, что должно уничтожить нас. И чтобы спасти нас и освободить
себя, ты должна только изменить конечное назначение машины.
Он взял ее за плечи, как будто собираясь встряхнуть, но она высвободилась.
     - Почему я должна сделать это?
     - Потому что ты этого хочешь, те три четверти... Она встала и отошла.
     - Три четверти моего существа - случайность. Неужели вы не понимаете, что я и
так достаточно страдаю? Неужели вы не понимаете, что я буду наказана даже за то,
что слушаю вас?
     - Ты будешь наказана за то, что случилось сегодня ночью?
     - Нет, если вы уедете. - Она нерешительно шагнула к двери, как будто ожидая, что
Флеминг ее остановит, но он не шевельнулся. - Я была послана, чтобы убить вас.


        Глава 11. Часть 2.

     Стоя в темном
проеме двери, она казалась очень бледной и очень красивой, а в ее словах не было
ни гнева, ни злорадства. Флеминг угрюмо взглянул на нее. - Ну что ж, карты
раскрыты, - сказал он.
Рядом с торнесской железнодорожной станцией было небольшое кафе; Джуди оставила
Флеминга там, а сама отправилась встречать поезд из Абердина. Дело происходило
на следующий день. Рейнхарт действовал быстро. Флеминг прошел в оставленную
для них заднюю комнатку и стал ждать. Комнатка была унылая и неприглядная; почти
всю ее занимал старый деревенский стол и стулья; стены, обшитые тесом, были
плохо выкрашены; на них висели выцветшие рекламы кока-колы и минеральной воды.
Флеминг подкрепился глотком из карманной фляжки. Он слышал, как снаружи стонал
подымающийся ветер, а потом с юга донесся нарастающий шум поезда. Вскоре он
остановился у станции. Через минуту-две раздался свисток, вскрик сирены и
локомотив медленно отошел, оставив за собой тишину, из которой опять возник гул
ветра и шаги на гравии перед входом в кафе.
Джуди ввела в комнату Осборна и Рейнхарта, закутанных, в зимних пальто. Осборн
нес большой чемодан.
     - По-моему, начинается метель, - сказал он, ставя чемодан. Вид у него был очень
несчастный и растерянный. - Тут можно говорить свободно?
     - Нам никто не помешает, - сказала Джуди. - Я предупредила хозяина.
     - А дежурный оператор? - спросил Рейнхарт.
     - Я договорилась и с ним. Он знает, что делать, и будет ради нас держать язык за
зубами. Рейнхарт повернулся к Флемингу.
     - Как Мадлен Дауни?
     - Выкарабкается. И мальчик тоже. Фермент действует как надо.
     - Ну, слава богу! - Рейнхарт расстегнул пальто. Путешествие его не только не
утомило, но, казалось, приободрило. Больше всех был удручен Осборн.
     - Что вы намерены сделать со счетной машиной? - спросил он Флеминга.
     - Попробую раскусить ее или...
     - Или - что?
     - Как раз это нам и нужно выяснить. Или машина сознательно творит зло, или в ней
что-то напутано. Либо она именно так и запрограммирована, либо испорчена. Я
думаю, что вернее первое. И с самого начала так считал.
     - Но вам не удалось доказать этого.
     - А болезнь Дауни?
     - Нам нужно что-нибудь более осязаемое.
     - Осборн обратится к министру, - вмешался Рейнхарт, - и к премьер-министру, если
нужно. Правда?
     - Если у меня будут доказательства, - сказал Осборн.
     - Я дам доказательства! Вчера ночью машина снова пыталась убить меня.
     - Как?
Флеминг рассказал.
     - В конце концов я заставил ее сказать правду. Попробуйте сделать то же и вы,
тогда сразу поверите.
     - Нужно что-то более научное.
     - Тогда дайте мне несколько часов поработать с машиной. - Он посмотрел на Джуди.
     - Ты принесла мне пропуск?
Джуди извлекла из сумочки три пропуска и вручила каждому. Флеминг прочитал свой
и усмехнулся.
     - Значит, я - чиновник из министерства? Ну и денек!
     - Я поставил на карту свою репутацию, - уныло сказал Осборн. - Это только для
обследования. Никаких прямых акций. Флеминг перестал смеяться.
     - Вы что, хотите связать мне руки за спиной?
     - Но вы осознаете, на какой риск я иду? - сказал Осборн.
     - Риск! Были бы вы на моем месте прошлой ночью!
     - Во всяком случае, тогда я смог бы занять более определенную позицию. Вся наша
страна, молодой человек, зависит сейчас от этой машины...
     - Которую сделал я.
     - Потенциально она значит для нас больше, чем паровой двигатель, чем атомная
энергия, чем что бы то ни было.
     - Тогда тем более важно... - начал Флеминг.
     - Да я знаю! Не проповедуйте. Неужели вы думаете, что я был бы сейчас здесь,
если бы не верил, что это важно, и если бы не ценил так высоко ваше мнение? Но
есть способы и способы.
     - Вы знаете лучший путь?
     - Для того чтобы проверить - нет. Но это предел. Человек в моем положении...
     - А что у вас за положение? - осведомился Флеминг. - Самый благородный римлянин
из всех? Осборн вздохнул.
     - У вас же есть пропуск.
     - Вы получили то, что просили, Джон, - сказал Рейнхарт.
Флеминг поднял чемодан и поставил его на стол. Открыв его, он вытащил темное
пальто из гладкой ткани, черную фетровую шляпу, портфель и начал переодеваться.
Новый костюм подходил для темной ночи, но Флемингу не шел.
     - Вы больше смахиваете на воронье пугало, чем на государственного служащего, -
улыбаясь, сказал Рейнхарт. Джуди едва сдержала смех.
     - Ну, вас всех не будут слишком придирчиво рассматривать, коли уж вы со мной.
     - А ведь тебя за это могут расстрелять, - нежно сказал Флеминг.
     - По крайней мере не раньше, чем нас разоблачат.
Осборну эти шутки были неприятны; остальные прятали за ними тревогу и волнение,
но сам он испытывал слишком большое нервное напряжение, чтобы понять это.
     - Давайте поскорее все закончим. - Он отогнул рукав пальто и посмотрел на часы.
     - Нам нужно дождаться, когда стемнеет и уйдет дневная смена, - сказала Джуди.
Флеминг порылся в карманах и вытащил фляжку.
     - Может быть, выпьем по одной перед налетом?
К тому времени, как они добрались до городка, пошел снег - не ласковые,
беззвучные снежинки, а неистово жалящая лицо ледяная крупа, гонимая северным
ветром. Двое часовых перед зданием счетной машины подняли воротники шинелей,
хотя и укрывались в проеме подъезда. Сквозь белизну, переходящую в мрак, они
всматривались в четыре приближающиеся фигуры.
Джуди вышла вперед и предъявила пропуска, а ее спутники ждали поодаль.
     - Добрый вечер. Это группа из министерства.
     - Прошу, мисс. - Один из караульных с капральской нашивкой на рукаве шинели взял
под козырек и просмотрел пропуска.
     - Порядок! - сказал он, отдавая их Джуди.
     - Есть там кто-нибудь? - спросила она.
     - Только дежурный оператор.
     - Мы всего на несколько минут, - сказал Рейнхарт, проходя вперед.
Часовые, открыв дверь, посторонились; Джуди с Рейнхартом и Осборном, между
которыми шел Флеминг, проникли в здание.
     - А девушка? - спросил Рейнхарт, когда они были уже в коридоре.
     - Сегодня вечером она сюда не придет, - ответила Джуди. - Мы об этом
позаботились.
Коридор был длинный, с двумя поворотами под прямым углом, и двери в машинный зал
находились в самом его конце, так что от главного входа их не было видно и
никакие звуки туда не долетали. Джуди открыла одну из дверей; они вошли и
увидели, что помещение пульта управления ярко освещено, но пусто, если не
считать молодого человека, который сидел за столом с книгой. Когда они вошли,
молодой человек встал.
     - Здравствуйте, - сказал он Джуди. - Все прошло хорошо?
Он был очень молод, этот оператор, и ситуация, очевидно, страшно ему нравилась.
     - Пожалуй, лучше возьмите-ка свои пропуска. - Джуди вернула пропуска Рейнхарту и
Осборну, а флеминговский передала оператору. Флеминг снял шляпу и нахлобучил ее
юноше на голову.
     - Вот что носят вышестоящие!
     - Не к чему устраивать представление, - сказал Осборн, беспокойно поглядывая на
дверь, пока оператор надевал пальто Флеминга и брал его портфель. Даже с
поднятым воротником он явно отличался от человека, который вошел в здание, но,
по словам Джуди, в такую ночь трудно что-нибудь разглядеть, а в ее присутствии
часовые, вероятно, удовлетворятся тем, что просто пересчитают выходящих.
Едва молодой человек кончил застегивать пальто, как Осборн отворил дверь.
     - Мы рассчитываем, что вы поступите правильно, - сказал он Флемингу. - Итак, вы
проводите проверочное исследование?..
Флеминг вытащил из кармана знакомый блокнот и остановился, ожидая их ухода.
     - Я вернусь, - сказала Джуди. - Только проведу их мимо часовых. Флеминг,
казалось, удивился.
     - Да нет, не нужно.
     - Извините, - сказал Осборн, - но это одно из условий.
     - Я не хочу, чтобы кто-нибудь...
     - Не валяйте дурака, Джон, - сказал Рейнхарт, и они ушли. Флеминг подошел к
контрольным стойкам и зло впился в них глазами, чуть посмеиваясь над собой -
нервы у него были натянуты как струна. Затем он уселся за клавиатуру входного
устройства и стал перепечатывать цифры из принесенного блокнота. Джуди пришла,
когда он уже кончал.
     - Что ты делаешь? - спросила Джуди. Она тоже нервничала, хотя и почувствовала
некоторое облегчение, благополучно проведя оператора мимо часовых.
     - Пробую подурачить ее. - Он допечатал последнюю группу. - Для начала сойдет та
же старая шуточка с кодовым наименованием.
Прошло несколько секунд, прежде чем машина начала реагировать. Но вот лампочки
индикаторной панели неистово замигали. Флеминг и Джуди ждали, думая услышать
треск печатающего устройства, но вместо этого в коридоре раздался звук
приближающихся шагов. Джуди окаменела, но Флеминг схватил ее за руку и втащил в
темный коридор, ведущий в старое лабораторное крыло, откуда они могли
осматривать зал через полуоткрытую дверь, оставаясь невидимыми. Шаги оборвались
у дальнего входа в зал. Они увидели, как повернулась ручка одной из
двухстворчатых дверей, затем дверь отворилась и в нее из коридора шагнула Андре.

     Джуди ахнула, но ее голос был заглушен гудением машины, а пальцы Флеминга
предостерегающе сжали ее руку. Им было видно, как Андре закрыла дверь и медленно
пошла вперед, к стойкам контрольных блоков. По-видимому, мигание и гул поразили
ее, и, не дойдя нескольких футов до индикаторной панели, она остановилась как
вкопанная.
На ней была старая серая зимняя куртка с откинутым капюшоном, и в резком сиянии
ламп она казалась особенно прекрасной и неумолимой. Однако на ее лице читалась
тревога, а несколько мгновений спустя от нарастающего нервного напряжения
задергались мышцы на висках и вокруг рта. Медленно, неохотно она шагнула к
панели и снова остановилась, словно чувствуя яростное противодействие - словно
понимая, что произойдет, но подчиняясь машине, как загипнотизированная.
Теперь на ее лице блестели капли пота. Она сделала еще шаг и медленно подняла
руки к стержням. При всей ненависти к девушке Джуди готова была уже броситься к
ней, но Флеминг не пустил ее. Они увидели, как девушка, медленно и боязливо
протянув руки, коснулась контактных пластин.
Ее первый вопль прозвучал одновременно со вскриком Джуди. Флеминг зажал Джуди
рот ладонью, но вопли Андре продолжали раздаваться, спадая до всхлипываний,
когда стрелка вольтметра ныряла вниз, и опять взвиваясь вместе с подпрыгнувшей
стрелкой.
     - Ради бога! - невнятно промычала Джуди. Она попыталась вырваться, но Флеминг
держал ее, пока крики Андре не прекратились: машина, может быть ощутив, что та
больше не отзывается, ослабила свою хватку, и девушка соскользнула на пол. Джуди
освободилась и подбежала к ней, но на этот раз она не стонала я не дышала.
Глаза, в которые смотрела Джуди, остекленели, челюсть отвисла.
     - По-моему, она умерла, - растерянно сказала Джуди.
     - А чего же ты ждала? - спросил, подходя, Флеминг. - Ты ведь видела напряжение.
Машина разделалась с ней, потому что она не убрала меня, - а я еще раз сообщил о
смерти Андре. Бедный дьяволенок!...
Он посмотрел на скорченное тело в грязной серой куртке, и взгляд его
ожесточился.
     - В следующий раз она не промахнется. Она создаст что-нибудь такое, к чему мы
вообще не сможем подобраться.
     - Если только ты не найдешь в машине какие-то неполадки. - Джуди отвернулась и,
взяв лежавший над клавиатурой входного устройства блокнот, протянула его
Флемингу.
Он выхватил блокнот из ее рук и швырнул в дальний угол комнаты.
     - Теперь это не нужно! Машина в полном порядке. - Он показал на неподвижную
фигуру девушки. - Вот единственный ответ, который был мне нужен. Завтра машина
потребует начать еще эксперимент, потом еще, еще и еще...
Он торопливо подошел к щиткам аварийной сигнализации и предохранителей,
расположенным рядом с двойными дверями, взялся обеими руками за проводку и
рванул. Провода поддались, но не порвались, и тогда он уперся в стену ногой и
рванул что было силы.
     - Что ты делаешь?
     - Собираюсь покончить со всем этим. Сейчас самый подходящий момент - второго
может и не представиться. - Он опять рванул провода, а затем, оставив их,
потянулся к пожарному топору, висевшему над щитками на стене. Джуди бросилась к
нему.
     - Нет! - Она вцепилась Флемингу в руку, но он отбросил ее в сторону и, как бы
продолжая движение, ударил топором по проводам и рассек их. Затем он повернулся
и обвел глазами помещение. Индикаторная панель все еще усиленно мигала, и,
подойдя к ней, он с маху хватил ее топором.
     - Ты с ума сошел?! - снова подбежала к нему Джуди и, перехватив топорище на
середине, попыталась завладеть им. Флеминг вырвал топор.
     - Пусти! Не лезь, тебе говорят! Джуди уставилась на него и едва смогла узнать:
на его лице выступил пот, как тогда у Андре, и оно горело яростью и решимостью.
Теперь Джуди поняла, что было у него на уме все это время.
     - Ты с самого начала хотел сделать это!
     - Если понадобится.
Стоя с топором в руках, он оценивающим взглядом осматривался по сторонам, а у
нее в голове была только одна мысль - раньше него добежать до дверей. Но он
опередил ее и заслонил двери спиной все с тем же выражением неколебимой
решимости и с той же мрачной усмешкой в углах рта. Джуди вдруг поверила, что он
и в самом деле сошел с ума. Она протянула руку к топору и заговорила, точно с
ребенком:
     - Пожалуйста, Джон, отдай мне это. - От его смеха ее бросило в дрожь. - Ты же
обещал.
     - Ничего я не обещал! - Крепко сжимая одной рукой рукоятку топора, другой он
запер у себя за спиной дверь.
     - Я буду кричать, - сказала она.
     - Давай. - Он опустил ключ в карман. - Тебя никто не услышит.
Оттолкнув Джуди, он решительно зашагал в отделение запоминающего устройства,
раскрыл переднюю дверцу ближайшего блока и ударил. Раздался негромкий взрыв -
вакуум был нарушен.
     - Джон! - Она попыталась остановить Флеминга, направившегося к следующему блоку.

     - Я знаю, что делаю, - сказал он, открыв дверцу и ударяя в отверстие топором.
Раздался слабый хлопок, и посыпались стеклянные брызги. - По-твоему, может
когда-нибудь еще представиться такой же случай? Хочешь пойти и донести? Ну, иди,
если считаешь, что я сделаю не то, что надо.
Он посмотрел ей а лицо спокойным, осмысленным взглядом и опустил руку в карман
за ключом.
     - Ну, тащи сюда усмирительную команду, если хочешь, - ведь это твое любимое
занятие. Или ты вбила себе в голову, что я и впрямь стал бы поступать "должным
образом"? Так, как хочет Осборн?! "Должным образом"!
Он протянул ей ключ, но по какой-то не поддающейся объяснению причине Джуди не
смогла его взять. Флеминг подождал, а потом сунул ключ обратно в карман,
повернулся и принялся за другие блоки.
     - Могут услышать часовые. Убедившись, что он не сумасшедший, Джуди почувствовала
себя его сообщницей. Она стояла на страже у дверей, пока он разбивал, кромсал
один за другим сложнейшие аппараты, превращая миллионы электронных ячеек, в
спутанные обрывки проводов и перемолотое крошево на полу, на металле стоек, за
искореженными панелями электронных блоков. Джуди старалась не смотреть туда, но
прислушивалась, не раздадутся ли сквозь звон осколков и скрежет металла шаги в
коридоре.
Однако им никто не помешал. Снежная буря, невидимая и неслышимая в зале,
погребенном в недрах здания, совсем разбушевалась, и ее рев заглушал все.
Сначала Флеминг работал методически, но ему предстояло сделать так много, что,
чем больше он уставал, тем быстрее работал. Под конец он неистово размахивал
топором, тяжело дыша, почти ослепнув от стекающего со лба пота. Он двигался по
кругу, пока не вернулся к средней части контрольного устройства и с размаху не
хватил по нему.
     - Получай, ублюдок! - почти кричал он. - Вот тебе, вот тебе!
Бросив топор на пол, Флеминг остановился, чтобы отдышаться.
     - Что же теперь будет? - спросила Джуди.
     - Они попытаются восстановить ее, но не сумеют, потому что не будут знать как.
     - Но есть же запись передачи?
     - Передача кончилась.
     - У них будет оригинал.
     - Не будет. Никакой записи, ни оригинала, вообще ничего, потому что все это
здесь. - Он указал на массивную металлическую дверь в стене позади пульта
управления, затем снова взмахнул топором и обрушил его на дверные петли. Удар
следовал за ударом, но сталь не поддавалась. Джуди стояла рядом, вся сжавшись,
так как звон металла о металл, казалось, разносился по всему зданию, но никто
ничего не услышал. Через немалое время Флеминг отступил и, задыхаясь, оперся на
свой топор. Сейчас, когда смолкла машина, в зале стояла глубокая тишина; под
стать ей безмолвно распласталось на полу неподвижное тело девушки.
     - Нужен ключ, - сказал Флеминг. - Где он?
     - В служебном кабинете майора Кводринга.
     - Но это же...
Джуди подтвердила его опасения.
     - Там всегда кто-нибудь есть, - сказала она, - и ключ хранится в сейфе.
     - Но есть же и другой.
     - Нет. Только один.
Джуди ничего не могла придумать. Насколько ей было известно, никто, даже сам
Джирс, не имел дубликата. Сначала Флеминг отказывался верить ей, а потом вновь
впал в неистовство. Он взмахнул топором и принялся в бешенстве рубить стальную
дверь, пока совсем не обессилел. В конце концов он отступил и, тяжело
опустившись в то, что некогда было креслом у пульта управления, погрузился в
мрачное раздумье.
     - Какого черта ты меня не предупредила? - спросил он наконец.
     - Но ты не спрашивал. - Джуди всю трясло от страшного возбуждения и сознания
непоправимости происшедшего; ей лишь с трудом удавалось держать себя в руках. -
Ты же никогда меня не спрашивал. Ну, почему ты меня не спросил?
     - Если б я спросил, ты помешала бы мне. Она попыталась превозмочь дрожь и
рассуждать спокойно:
     - Мы как-нибудь достанем ключ. Я придумаю способ, может быть прямо с самого
утра.
     - Будет уже поздно. - Он покачал головой и уставился на лежащее тело. - "Все,
что вы делаете, всегда можно предвидеть", - так она сказала. - "Все, что вы
способны придумать, всегда можно предупредить". Мы не можем победить...
     - Мы достанем его через Осборна или еще как-нибудь, - сказала Джуди. - Но сейчас
нужно уходить отсюда.
Она разыскала куртку оператора и его шарф, помогла Флемингу одеться и вывела его
из здания.


        Глава 12.

     Когда они добрались до кафе, было уже очень поздно. У северной стены домика
буран намел большой сугроб. В задней комнатке Рейнхарт и Осборн, кутаясь в
пальто, расставили карманные шахматы и играли - рассеянно и плохо.
Флеминг был слишком подавлен и оглушен, чтобы доказывать свою правоту. Он
предоставил объяснения Джуди, а сам сидел, ссутулившись, на жестком стуле, пока
Рейнхарт задавал вопросы, а Осборн произносил тирады, полные горьких упреков.
     - Как вы посмели так обмануть меня? - Осборн утратил обычную изысканность. От
его дипломатической выдержки и невозмутимости не осталось и следа: он был
слишком потрясен. - Я дал согласие участвовать в этом только потому, что
рассчитывал получить веские доказательства для министра. Но это положит конец
его карьере, да и моей тоже!
     - И моей, - вздохнул Рейнхарт. - Впрочем, пожалуй, я согласен пожертвовать ею
ради уничтожения машины.
     - Но ведь она не уничтожена! - возразил Осборн. - Он даже с этим не сумел
справиться. Если уж уцелел оригинал передачи, машину можно построить вновь.
     - Моя оплошность, - выговорил Флеминг. - Готов взять на себя вину.
Осборн презрительно фыркнул.
     - Ну, это не спасет нас от тюрьмы!
     - Так вот из-за чего вы волнуетесь! А вас не тревожит восстановленная машина и
новое существо с такой хваткой, от которой уже больше никогда не избавиться?
     - Но, может быть, еще можно что-то сделать? - спросила Джуди.
Все посмотрели на Рейнхарта. С их помощью он принялся тщательно взвешивать все
возможности, словно проверяя вычисления, но так и не нашел выхода. Не было ни
малейшего шанса раздобыть ключ до наступления утра, а к тому времени Джирс уже
узнает и все начнется сначала. Сами они были твердо убеждены в правоте Флеминга
     - беда заключалась в том, что он не сумел довести дело до конца.
     - Остается только одно, - сказал Рейнхарт. - Осборн должен вернуться в Лондон с
первым же поездом и сделать удивленный вид, когда все это станет известно.
     - А куда же я, по-вашему, уезжал - осведомился Осборн.
     - Вы побывали здесь и после краткого осмотра уехали. Остальное случилось после
вашего отъезда - чистая правда, между прочим. И знать об этом вы не могли.
     - А "чиновник", который был со мной? Он уехал с вами.
     - А кто же был этот "он"?
     - Любой, кому вы можете доверять. Застращайте кого-нибудь или дайте взятку, лишь
бы он сказал, что приезжал сюда с вами из Лондона и с вами же уехал. Вы должны
обелить себя и сохранить ваше влияние. Мы все должны как-нибудь вывернуться.
Джон прав: они снова построят машину, и следует сохранить хоть одного из нас, к
чьим советам могли бы прислушаться.
     - Ну, а кто же разбил машину? - спросил Флеминг.
Профессор слегка улыбнулся.
     - Девушка. Может быть, они придут к выводу, что она помешалась и восстала против
машины и либо была убита током, либо умерла от шока, из-за отчаяния, в которое
наказание ввергло ее. Впрочем, пусть сами подыскивают объяснения. Как бы то ни
было, она мертва и ничего не сможет отрицать.
     - А вы уверены, что она действительно мертва? - спросил Осборн у Флеминга.
     - Хотите осмотреть труп?
     - Спросите лучше у меня, - сказала Джуди с горечью. - Я видела мертвыми их всех.

     - Ладно! - Флеминг встряхнулся и обратился к Рейнхарту: - А что делали Джуди и
я?
Профессор сразу ответил:
     - Вас там не было. Известно только, что после нас в здании оставались оператор и
мисс Адамсон. Они ушли вместе, а все это случилось потом.
     - Не выйдет, - сказал Осборн. - Будет черт-те какое расследование.
     - Ничего другого нам не остается. - Рейнхарт слегка поежился. - Как ни
посмотреть - дело скверное.
Они сидели в пальто вокруг стола, ожидая, чтобы кончилась ночь и прекратился
снегопад.
     - А движение поездов не прекратится из-за заносов? - спросил Осборн немного
спустя.
Рейнхарт склонил голову набок, вслушиваясь в удары ветра по крыше.
     - Вряд ли. Метель, кажется, стихает. - Он посмотрел на Флеминга. - А как вы,
Джон?
     - Мы с Джуди вернемся в городок на машине. Когда мы ехали сюда, дорога была
вполне приличная.
     - Тогда лучше отправляйтесь сейчас же, - сказал Рейнхарт. - Сделайте вид, что
просто развлекались, и сразу возвращайтесь к себе. Вы ничего и никого не видели.

     - Ну и ночка для увеселительных поездок! - Флеминг устало поднялся и обвел всех
взглядом. - Мне так жаль. Правда, очень жаль!
Он вел машину почти вслепую сквозь снег, и Джуди чуть ли не каждую минуту
протирала ветровое стекло; впрочем, буря слабела, Флеминг высадил Джуди у ее
домика и свернул к своему. Он настолько устал, что ему не хотелось выходить из
машины. Было около часа ночи, и городок замер под белым саваном. Когда Флеминг
открыл дверь, то по контрасту с заснеженной землей темнота в его комнатушке
показалась ему непроницаемой. Он стал шарить по стене в поисках выключателя и
только нащупал его, как чья-то чужая, замотанная бинтами рука легла на его руку.
На мгновение его охватил дикий страх, но он тут же стряхнул руку и включил свет.

     Перед ним стояла Андре, поддерживая одной забинтованной рукой другую. Она
стонала, была смертельно бледна и измучена, но она была жива! Несколько секунд
он, окаменев, смотрел на нее, а потом закрыл дверь и, подойдя к окну, задернул
занавески.
     - Садись и протяни руки. - Он достал из шкафа бинты и тюбик с мазью и начал
нежно а осторожно разматывать грубые повязки.
     - Я был уверен, что ты погибла, - сказал он, продолжая снимать бинты. - Я видел,
какое было напряжение.
     - Видели? - Она сидела на койке, протянув ему руки.
     - Да, видел.
     - Значит, это были вы...
     - Я. И еще топор. - Он посмотрел в ее словно выцветшее лицо. - Если бы я только
мог представить, что в тебе теплится жизнь...
     - Вы бы покончили и со мной. - Она произнесла это без злобы, просто констатируя
факт. Затем она на мгновение зажмурилась от боли. - У меня сердце сильнее,
чем... чем у людей. Нужно сделать очень много, чтобы вывести меня из строя.
     - Кто перевязал тебе руки?
     - Я сама.
     - Ты кому-нибудь сказала?
     - Никому.
     - Кто-нибудь знает, что произошло с машиной?
     - Не думаю.
     - Почему же ты им не сказала? - Он изумлялся все больше и больше. - Почему ты
пришла сюда?
     - Я не знала, что должно произойти... что произошло. Когда я пришла в себя, то
скачала не могла ни о чем думать, кроме боли в руках. Потом я огляделась и
увидела, что машина разбита.
     - Ты могла бы позвать охрану.
     - Я не знала, что делать. Меня больше никто не направлял. Без машины я совсем
растерялась. Вы знаете, что она полностью выведена из строя?
     - Да, знаю.
На бледном лице девушки горели глаза.
     - Я думала только о том, как найти вас. И о моих руках. Я завязала их и пришла
сюда. Я ничего не сказала часовым. Вас тут не оказалось, и я стала ждать. Что же
будет теперь?
     - Они восстановят ее.
     - Нет!
     - Ты не хочешь? - с удивлением спросил он. - А как же насчет "высшей цели" -
насчет вашей высшей формы жизни?
Она не ответила. Когда он завязывал бинты, ее глаза опять закрылись от боли, и
Флеминг увидел, что она вся дрожит.
     - Ты же совсем замерзла, - сказал он, щупая ее лоб. Он стянул с постели стеганое
одеяло и набросил на нее. - Закутайся получше.
     - Вы думаете, они опять ее построят?
     - Конечно. - Он разыскал бутылку с виски и наполнил два стакана. - А ну-ка,
выпей. От меня им помощи ждать нечего, но у них есть ты.
     - Они заставят меня сделать это? - Андре отпила виски и посмотрела на него
горящими, тревожными глазами.
     - А тебя нужно заставлять?
Она почти рассмеялась.
     - Когда я увидела, что машина вся разбита, я так обрадовалась.
     - Что? - спросил он, переставая пить.
     - Я почувствовала себя свободной. Я почувствовала себя...
     - Как Андромеда древних греков, когда Персей разбил ее оковы?
Этого она не знала. Она отдала ему свой стакан.
     - Когда машина работала, я ненавидела ее!
     - Ну, нет. Это ты ненавидела нас.
Она покачала головой.
     - Я ненавидела машину и все, что имело к ней отношение.
     - Так почему же ты?..
     - Почему люди ведут себя так, а не иначе? Потому что они действуют по
принуждению! Потому что связаны тем, что считают логической необходимостью, -
привязаны к своей работе, или своим семьям, или своей стране. Вы думаете, эти
связи определяются чувствами? Логика, которую не можешь опровергнуть, - вот
крепчайшая связующая сила. Я знаю это! - Ее голос дрогнул и стал неуверенным. -
Я делала то, что должна была делать, а теперь логика исчезла и я не знаю, что
теперь... Я не знаю.
Флеминг сел рядом с ней.
     - Ты могла бы сказать об этом прежде.
     - Я сказала сейчас. - Она заглянула в его глаза. - Я пришла к вам.
     - Слишком поздно. - Флеминг посмотрел вниз - на вату и бинты на ее руках, думая
о следах, которые оставила в ее сознании воля машины. - Ничто на свете не
помешает им восстановить ее, - повторил он.
     - Но для этого нужна кодированная схема машины.
     - Она все еще существует.
     - Неужели вы?..
Если у него и оставались какие-нибудь сомнения в ее искренности, ужас в ее
голосе и глазах сразу рассеял их.
     - Я не смог взломать сейф, а единственный ключ у Кводринга.
Она пошарила в кармане своей куртки.
     - У меня тоже есть ключ.
     - Но мне сказали, что другого нет!
Девушка вынула ключ, вздрагивая от боли, когда бинты задевали за клапан кармана.

     - У меня был второй, но этого здесь никто не знал. - Она отдала ему ключ. - Вы
можете пойти и докончить дело.
Это было так просто - и так невозможно. Вещь, в которой он нуждался больше
всего, была у него в руках, но проникнуть в здание, чтобы воспользоваться ею, он
не мог.
     - Пойти придется тебе, - сказал он.
Она сжалась в комочек под одеялом, но Флеминг отбросил его и взял девушку за
плечи. - Если ты действительно ненавидишь машину, если действительно хочешь
стать свободной, то нужно просто пойти туда, отпереть сейф в стене и взять
запись передачи - она на магнитной ленте, - бумаги с моими расчетами и
перфокарты с программой. Затем поджечь и, когда они хорошенько разгорятся,
бросить в огонь магнитные катушки. Этого будет достаточно. А потом быстро
выбирайся наружу.
     - He могу.
Он встряхнул ее, и она слегка застонала от боли.
     - Ты должна.
Он сгорал от возбуждения, не переставая думать - не о последствиях для себя или
для нее и не об участи их всех теперь, когда оказалось, что девушка жива, но
лишь об одном, главном, неотложном.
     - Ты сможешь свободно пройти мимо часовых. Вот, надень, чтобы скрыть бинты. - Он
достал из ящика стола пару огромных автомобильных перчаток и принялся натягивать
их ей на руки.
     - Не надо... нет! - Она дернулась, когда перчатки коснулись ее повязок, но он
все-таки натянул их - медленно и осторожно.
     - Жечь бумаги можно прямо на полу. Я дам тебе спички.
     - Не посылайте меня. Пожалуйста, не посылайте меня туда. - В ее глазах светился
страх, и лицо, несмотря на выпитое виски, оставалось бледным. - Я не могу этого
сделать.
     - Можешь! - Флеминг сунул ей в карман спички и мягко подтолкнул к выходу. Он
открыл дверь, и они увидели белую землю и черную ночь. Снег уже не падал, и
ветер стих. Фонари городка всю ночь светили сквозь морозную дымку, и можно было
различить очертания зданий, темных на фоне земли, с запорошенными белыми
крышами. Флеминг повторил: - Ты можешь сделать это.
Андре остановилась в нерешительности, и Флеминг взял ее, за локоть. Через
секунду она уже шла по снегу к зданию счетной машины. Флеминг шел с ней до тех
пор, пока было можно. Когда они оказались уже почти на виду у часовых, он
легонько похлопал ее по плечу.
     - Желаю удачи, - сказал он и неохотно повернул обратно к своему домику.
Температура упала; стоял леденящий холод. Флеминг вдруг почувствовал, что
дрожит, затворил дверь, подошел к окошку и, отдернув занавески, стал наблюдать
за происходящим. До этого момента он не ощущал напряжения последних часов, но
теперь оно обрушилось на него всесокрушающей волной усталости. Ему хотелось лечь
и уснуть, а проснувшись, узнать, что все позади. Он попытался представить себе,
что сейчас делает Андре, пытался обдумать возможные варианты того, что могло
произойти, и наиболее вероятные результаты, однако его мысли упорно возвращались
к событиям вечера, и он снова видел хрупкую светлую фигуру девушки, которая
уходила от него по снегу.
Согреться ему тоже не удавалось. Он включил электрический камин и налил себе еще
виски. Сейчас он пожалел, что так злоупотреблял им в прошлом, - теперь оно почти
не действовало на него. Мысленно Флеминг принимал различные решения относительно
себя и Джуди, если все окончится благополучно. Опершись на подоконник, он ждал,
вслушиваясь в никем не нарушаемую тишину ночи, и ему казалось, что время
остановилось.
Около трех часов снова пошел снег, но на этот раз вьюги не было, и фонари,
горевшие всю ночь в различных местах городка, превратились в расплывчатые пятна
света за белой завесой из падающих хлопьев. Некоторое время Флеминг не мог
разобрать, действительно ли фонарь у здания счетной машины окутан дымом или это
были просто снежинки. Затем он услышал звон аварийного колокола и возбужденные
крики часовых. Подняв воротник пальто, он открыл окно и сразу же стал и видеть и
слышать яснее. Да, это был дым.
Первым его порывом было выбежать из дому, самому посмотреть, что произошло,
разыскать девушку и помешать охране потушить пожар, но он сознавал свое
бессилие, и ему оставалось только рассчитывать на то, что всеобщая растерянность
и темнота позволят девушке спастись, а огню разгореться. Если уж на улице так
много дыма, то машинный зал, вероятно, превратился в сущий ад, где ничто не
уцелеет, быть может и сама Андре. Его вдруг охватили противоречивые чувства.
Ведь он хотел, чтобы она погибла, ушла прочь с дороги, но все же мысль о том,
чтобы послать ее на смерть, никогда не приходила ему в голову. И в то же время
он хотел, чтобы она жила, почувствовал ответственность за ее судьбу. На три
четверти она была существом, понятным ему, существом, обладавшим чувствами,
страхами, эмоциями. Он же сам помог им возникнуть, и вот теперь, когда связь
между ней и руководившим ею интеллектом порвалась, все о ней забыли и, может
быть, только он один мог спасти ее, если, конечно, она уже не умерла.
Вдруг завыла сирена общей тревоги, мрачно и зловеще, и ему показалось, что на
территории разом вспыхнули и призрачно затанцевали за снежными хлопьями все
городские огни. За воем сирены он расслышал звук запускаемых моторов, над
зданием охраны вспыхнул прожектор и начал медленно обшаривать окрестности.
Флеминг представил себе, как по городку несется, нарастая, волна тревоги и
команд: часовой звонит в здание охраны, начальник охраны - Кводрингу, дежурный
по части - патрулям службы безопасности, в пожарную команду и внешнюю охрану,
Кводринг звонит Джирсу, а Джирс, в пижаме, выбравшись из постели к телефону,
возможно, звонит в Лондон спящему министру и командующему округом, чтобы были
приняты все запланированные меры против диверсии.
Он напрягал зрение, стараясь разглядеть, что происходит за летучей завесой
снега, и проклинал сирену, заглушавшую все остальные звуки. Мимо его домика с
ревом и лязгом пронеслась пожарная машина, а в свете ее фар и в луче прожектора
возникали силуэты бегущих людей, застегивающих на ходу пальто, и солдат с
автоматами. Проехала еще одна машина, на крыше которой вращалась антенна
радиолокатора. Затем огни удалились, сирена стихла - осталась лишь неразбериха
звуков и скрытое за снегом движение в темноте. Через мгновение зажегся еще один
сторожевой прожектор, затопив светом открытое пространство между жилыми домами и
территорией, где находилось здание счетной машины; в этот свет быстро въехала
еще одна машина. Это был открытый джип, и Флеминг отчетливо различил Кводринга,
сидевшего рядом с водителем и что-то кричавшего в радиотелефон. К джипу
бросилась какая-то фигура, и Флемингу показалось, что это Андре. Потом он узнал
Джуди: ее темные волосы были растрепаны, пальто кое-как наброшено на плечи. Джип
остановился, и Кводринг что-то коротко бросил ей, а затем джип снова рванул
вперед, а Джуди побежала к домику Флеминга.
Она без стука ворвалась в комнату и несколько секунд обводила безумным взглядом
все вокруг, пока не увидела его.
     - Что случилось? - задыхаясь, выпалила она.
Флеминг не оборачиваясь сказал:
     - Она сделала это, Андре. Это горят записи.
     - Андре?! - Ничего не понимая, Джуди подошла к нему. - Но она же умерла.
Времени для длинных объяснений не было, и Флеминг в двух словах рассказал ей,
что произошло, пока она неподвижно стояла рядом, глядя в окно.
     - Я думала, это ты,- сказала она, осознав лишь часть того, что он ей говорил. -
Все равно, слава богу, что это не так.
     - Что сказал Кводринг? - спросил он.
     - Только чтобы я ждала его здесь.
     - Он нашел ее?
     - Не знаю. По-моему, он ничего не подозревает. Он отдавал патрулям приказы
прочесать территорию, а если кто-нибудь окажет сопротивление - стрелять без
предупреждения.
Крики я шум машин становились все более приглушенными, если что-нибудь и
происходило, то это было далеко от домика Флеминга. Столб дыма над зданием
счетной машины разбухал, становился все толще, и в центре его пробился язык
пламени, отчетливо видимый между белыми лучами прожекторов. Флеминг и Джуди
молча смотрели и слушали, но вот из всей этой сумятицы выделился резкий треск
выстрелов. Флеминг весь напрягся.
     - Значит, они ее нашли? - спросила Джуди.
Он не ответил. Теперь пространство перед домиком опустело. Его наискось прорезал
луч прожектора, но сначала в этом луче не двигалось ничего, кроме снежных
хлопьев. И вот на эту "ничейную землю" нерешительно вступила маленькая светлая
фигурка, возникшая из тени между двумя строениями.
     - Андре! - прошептала Джуди.
Девушка бежала пошатываясь, словно сама не знала куда. Она попала в луч света,
на мгновение замерла, ослепленная, затем повернула обратно. Прожектористы,
по-видимому, не заметили ее, но где-то поблизости грохнул еще один выстрел и
между зданиями просвистела пуля.
Пальцы Джуди впились в руку Флеминга.
     - Они ее убьют!
Флеминг оттолкнул ее и кинулся к дверям.
     - Джон! Не выходи!
     - Это я ее послал! - Флеминг схватил лежавший на тумбочке электрический фонарик
и выбежал не оглянувшись. Джуди бросилась к двери, но Флеминг уже исчез в
снежном мраке между домиками.
Он прятался за ними до тех пор, пока это было возможно, а затем метнулся через
световой луч в простирающуюся за ним темноту. На этот раз прожектористы были на
чеку. Белый луч качнулся вместе с ним и ослепительно вспыхнул на стене
ближайшего здания, но это только помогло Флемингу. Он успел разглядеть, что
девушка прижалась к стене недалеко от него. Снег затруднял движения, но Флеминг
продолжал бежать, а оказавшись возле Андре, потащил ее за угол, в спасительную
темноту.
Тяжело дыша, они прислонились друг к другу. Андре не узнавала его. Флеминг
поддерживал ее одной рукой.
     - Это я, - сказал он и, вспомнив о фляжке в кармане, вытащил ее и силой влил
остатки виски ей в рот. Андре поперхнулась, судорожно проглотила виски, а затем
с усилием выпрямилась и перестала опираться на Флеминга.
     - Я сделала это, - сказала она, и, хотя было очень темно, Флеминг почувствовал,
что она улыбается.
     - Как ты оттуда выбралась?
     - Через заднее окно.
     - Тсс! - Он прижал палец к ее губам и притянул ее к себе. По открытому
пространству, которое он только что пересек, мотался взад и вперед луч
прожектора; внимательно всматриваясь в темноту, мимо них быстро прошел патруль,
держа наготове автоматы. Флеминг стал думать, что делать дальше. Возвратиться
назад в домик было невозможно, а попытка спрятаться еще где-нибудь на территории
означала лишь, что патруль их может захватить врасплох и обстрелять, даже не
сообразив, что, собственно, происходит. Попытка сдаться в темноте и суматохе
этой ночи тоже могла кончиться для них смертью. Флеминг решил, что они могут
спастись, только если сумеют спрятаться где-нибудь до рассвета, когда поиски
станут менее истеричными и беспорядочными.
С того места, где они стояли, они могли бы достигнуть внешней ограды, не попав
под лучи прожекторов, только по тропе над обрывом, которая вела к пристани.
Воспоминание, очень давнее воспоминание, всплыло в памяти Флеминга, и все его
мысли сразу сосредоточились на причале и лодке. Он крепко обнял Андре за талию,
чтобы поддержать ее.
     - Пошли, - сказал он и почти понес ее по заснеженным прогалинам между зданиями,
прячась в их тени и сворачивая в сторону в поисках другого пути, едва впереди
раздавались голоса. Казалось, их не могли не обнаружить в течение первых же
нескольких минут, но снежная завеса скрывала их, снег заглушал шаги. Андре часто
и неглубоко дышала, и было ясно, что ее сил хватит ненадолго. Тут Флеминг
вспомнил, что, выйдя к береговому обрыву, они окажутся перед оградой, протянутой
в море после смерти Бриджера, а у ближайших ворот, несомненно, стоят часовые. Их
положение казалось безнадежным, но какая-то смутная подсознательная мысль гнала
Флеминга туда, и он упрямо брел вперед, почти ослепленный снегом, и волочил
повисшую на нем девушку. И тут он вспомнил, что именно искал.
Весь день у конца ограды над обрывом трудились рабочие, расчищая грунт для
нового здания, к тут же стоял бульдозер, который они, окончив работу, оставили
здесь. Возможно, мотор слишком остыл и не заведется, но, с другой стороны, ведь
рассчитывал же водитель завести его утром. Стоило попробовать, если только они
сумеют добраться до бульдозера.
Когда они достигли последнего здания, Флеминг тоже задыхался, а от темного пятна
бульдозера их отделяло добрых пятьдесят ярдов открытого пространства. Они
прислонились к стене, обращенной к морю, и Флеминг стал жадно, большими глотками
вбирать в себя холодный воздух. У него жгло в груди. Он не пытался заговорить с
Андре, да она, казалось, и не ждала этого. Либо она безоговорочно верила ему,
либо была слишком измучена, чтобы думать, а может быть, и то и другое вместе.
Между ними и проволокой проехал патрульный грузовик с прожектором на кабине - в
кузове темнели смутные силуэты солдат, и снова все вокруг стало тихо и спокойно.

     - Ну! - бросил он, указывая на бульдозер, и, подхватив Андре, побежал по
покрытой снегом траве. Не пройдя и половины пути, она дважды споткнулась, а
последние двадцать ярдов Флеминг нес ее на руках. К тому времени, когда они
достигли бульдозера, его голова и грудь, казалось, разрывались; он поставил
Андре на ноги, и она со стоном опустилась на землю.
Флеминг залез в кабину бульдозера и осмотрелся. По-видимому, их никто не
заметил, и ему оставалось только надеяться, что если мотор и заведется, то его
по ошибке примут за шум мотора какой-нибудь из машин охраны.
Мотор завелся с первого же оборота стартера, и через несколько секунд Флеминг
оставил его тяжело урчать на холостом ходу, а сам слез, чтобы помочь девушке
взобраться в машину. Сначала она не пошевелилась.
     - Ну, давай, - задыхаясь, сказал он. - Скорее! Все идет хорошо! Андре слабым
голосом ответила:
     - Оставьте меня. Не беспокойтесь обо мне.
Флеминг поднял ее на руки и, не совсем понимая, как ему это удалось, посадил на
ящик рядом с сиденьем водителя.
     - Ну, держись крепче, - сказал он и притянул ее к себе. К этому времени
патрульный грузовик, наверное, уже заканчивал объезд и возвращался к ним. К
этому времени Кводринг, наверное, уже побывал в его домике и узнал от Джуди, что
они с Андромедой прячутся где-то на территории городка. К этому времени
помещение счетной машины, наверное, превратилось уже в мокрую, дымящуюся массу
пепла и головешек и послание, пришедшее откуда-то из-за тысячи миллионов
миллионов миль, и все, что из этого вышло, исчезло навсегда. И теперь оставалось
только как-то спасти девушку, спрятаться и остаться в живых. Он выпрямился,
нажал на сцепление и включил передачу.
Когда он отпустил сцепление, бульдозер рванулся вперед и мотор чуть было не
заглох, но Флеминг резко прибавил газу и рывком развернул тяжелую машину к
ограде. Через плечо он увидел приближающийся свет фар, но останавливаться было
уже поздно. Он отжал акселератор до самого металлического пола и держал до тех
пор, пока передняя кромка ножа не вгрызлась в проволоку. Проволочные звенья
лопались, рвались, гусеницы подминали их - и вот бульдозер оказался внутри
разрушенной ограды.
Флеминг выключил мотор и, сойдя на землю, стянул с ящика девушку. Тяжелая
громада машины затыкала разрыв в ограде, словно пробка, а они с Андре стояли в
снегу снаружи. Флеминг осторожно подвел ее к краю обрыва и, согнувшись вдвое,
перебежал, чтобы укрыться за кустами, заслонявшими верхний конец тропинки,
которая вела к причалу. Фары приближающегося грузовика становились все ярче, и
из-за кустов было видно, как они осветили бульдозер. Флеминг был слишком
ослеплен светом и снегом, чтобы разглядеть грузовик,- он боялся, что это
патрульная машина, полная солдат. Затем фары повернули, снег на мгновение
поредел, и Флеминг увидел фургон с радиолокатором, который беспомощно полз вдоль
ограды, а его антенна продолжала бесцельно вращаться.
Взяв Андре за локоть, Флеминг повел ее вниз с обрыва. За вторым поворотом он
включил свой фонарик и замедлил шаги, чтобы Андре могла сама поспевать за ним.
Она собрала последние силы и, крепко держась за его руку, не отставала. У
нижнего конца тропинки не было охраны, а на причале стояла мертвая тишина;
только волны негромко плескались о сваи.
Казалось, тысячи миль отделяли Андре и Флеминга от хаоса, царившего над их
головами, и это создавало обманчивое ощущение безопасности.
На зиму все маленькие суда вытаскивали на берег и консервировали. На плаву
оставалась лишь небольшая моторная шлюпка - сейчас она терлась и толкалась о
край причала. Флемингу и раньше случалось пользоваться ею, когда летом хотелось
побыть одному, и он испытывал к ней своеобразную смесь любви и ненависти, какую
может питать жокей к норовистой и упрямой старой лошади. Он погрузил Андре в
шлюпку, отвязал веревку и пошарил лучом фонарика в поисках заводной ручки.
Завести этот мотор было не так легко, как бульдозер. Флеминг крутил ручку, пока
по его лицу не побежал пот, смешиваясь со снегом; он уже потерял надежду на то,
что мотор когда-нибудь оживет. Андре скорчилась у борта, а снег все падал на
них, и таял, и смешивался с водой, плескавшейся у них под ногами. Она ни о чем
не спрашивала, пока он, задыхаясь и бормоча проклятия, крутил ржавую рукоятку, и
лишь время от времени негромко стонала. Флеминг тоже ничего не говорил я крутил,
крутил - до тех пор, пока, чихнув несколько раз, мотор не завелся.
Флеминг дал ему немного поработать вхолостую; шлюпка вибрировала, а над самой
водой раздавались негромкие хлопки глушителя; затем он включил сцепление, открыл
дроссель. Причал сразу же исчез из виду, и они остались одни среди пустынной
черноты водного пространства. Флемингу никогда не случалось выходить в море при
снегопаде. Море было удивительно спокойно. Вокруг них крутились, опускаясь,
снежинки и таяли, едва коснувшись воды. Пока шлюпка шла в закрытой бухте,
казалось, что на воде даже теплее, чем на суше.
Перед штурвалом, похожим на рулевое колесо допотопного автомобиля, был укреплен
небольшой компас, и Флеминг управлял одной рукой, а другой освещал фонариком
картушку. Ему не пришлось долго вспоминать хорошо известный пеленг островка;
знал он и приблизительную поправку на снос течением. Спокойное море позволяло
оценить скорость шлюпки, и, справляясь каждые несколько минут с часами, он мог
приблизительно подсчитать расстояние. Он так часто плавал здесь прежде, что
рассчитывал благополучно подойти к берегу вслепую. Флеминг надеялся, что сможет
услышать плеск разбивающихся о скалы волн с достаточного расстояния.
Он окликнул Андре и попросил ее пройти на нос и смотреть вперед, но сначала она
даже не ответила. Он же не решался ни на минуту оставить штурвал и компас.
     - Если можешь, пройди вперед, - повторил Флеминг.
Он Увидел, что Андре начала медленно пробираться к носу.
     - Теперь уже недолго, - сказал он, чтобы ободрить ее, хотя сам не был в этом
уверен.
Шлюпка равномерно продвигалась вперед уже десять, пятнадцать, тридцать минут.
Отойдя подальше от берега, они попили в слабую зыбь, и шлюпка стала слегка
зарываться носом и покачиваться. Но снег прекратился и ночь стала чуть менее
тельной. Флеминг думал о том, не попала ли она на экран какого-нибудь
радиолокатора, и о том, что происходит за их спиной, в городке, и о том, что их
ожидает в непроглядном мраке впереди. У него болели глаза, голова, спина - ныло
все тело, и, чтобы совсем не расклеиться, он все время думал о том, как болят
обожженные руки девушки.
Минут через сорок Андре окликнула его. Он сбросил газ и предоставил шлюпке
скользить по инерции к чернеющему впереди во мраке острову. Затем повернул
штурвал, и они пошли вдоль скалистого берега. Они шли очень медленно, почти
ощупью и вслушивались, не раздастся ли впереди шум бурунов. Так продолжалось до
тех пор, пока минут через десять каменная стена постепенно не отодвинулась в
сторону и не стали слышны мягкие всплески волн, шуршащих по песку.
Флеминг подвел шлюпку к берегу и побрел по ледяной воде, неся девушку на руках.
Небо заметно посветлело, - возможно, всходила луна,- и он узнал эту укромную
бухточку, на которую они с Джуди наткнулись в тот давний весенний день, когда
отыскали бумаги Бриджера. Это было печальное, но в то же время сладкое
воспоминание: почему-то Флемингу показалось, что здесь он сможет постоять за
себя.
Он огляделся в поисках какого-нибудь пристанища. Было слишком холодно, чтобы
пойти на риск и спать под открытым небом, даже если бы им удалось уснуть.
Флеминг первым вошел в отверстие пещеры и двинулся по коридору, который когда-то
исследовал вместе с Джуди. Теперь он не мог держать Андре за руку, но он
продвигался вперед медленно и разговаривал с ней, обернувшись через плечо, чтобы
ее подбодрить.
     - Я чувствую себя Орфеем,- говорил он сам с собой. - Хотя, кажется, я что-то
напутал в мифологии - вроде бы это был Персей.
От утомления у Флеминга кружилась голова, а мысли путались, и он дважды неверно
выбирал дорогу в темных переходах. Он разыскивал высокий зал, где они тогда
обнаружили озерцо, так как помнил, что пол там песчаный и на нем можно
отдохнуть. Однако вскоре он сообразил, что пошел неправильно. Он обернулся,
чтобы сказать об этом Андре, и осветил проход сзади, но ее там не было.
В панике он, спотыкаясь, побежал назад, выкликая ее имя и лихорадочно шаря лучом
фонарика по стенам туннеля. Его голос отдавался жутким эхом, и это был
единственный звук в пещере, кроме стука его каблуков о камни. У выхода он
остановился и снова повернул обратно. Он говорил себе, что его тревога нелепа,
так как они прошли по коридору совсем немного. В первый раз он почувствовал
злость на девушку, что было совсем уж нелогично, но ему было не до логики. Он
пошел назад по проходу и вдруг заметил больше ответвлений, чем ему запомнилось.
Словно играя с ним в какую-то лукавую игру, черные проходы бесшумно множились в
темноте. Флеминг сворачивал в них, но каждый раз они оказывались тупиками. И
вдруг он увидел, что находится в том самом высоком зале, который не сумел найти
в первый раз.
Флеминг остановился и снова позвал, медленно скользя лучом фонарика по сторонам.
Он не сомневался, что Андре была тут. Ведь она совсем обессилела и не могла уйти
в темноте далеко. Он осветил лучом фонарика песчаный пол и увидел ее следы. Они
вели к озерцу посреди зала, и там Флеминг остановился как вкопанный, чувствуя,
как по его телу пробежала дрожь ужаса. Последний след виднелся на скользкой
поверхности камня у края озерца, а в воде плавала его автомобильная перчатка. И
больше ничего.
Он так ничего и не нашел. Ее научили стольким вещам, подумал он мрачно, но не
научили плавать. Его охватил приступ невыразимого горя и раскаяния, и еще целый
час он упрямо и безнадежно обследовал пещеру, а затем уныло вернулся на берег.
Там он забился в щель между двумя скалами и стал ждать рассвета. Уснуть он не
боялся. Им владел другой бредовый страх: он ждал, что из пасти пещеры вот-вот
возникнет нечто невообразимое, не поддающееся уничтожению, присланное оттуда,
из-за тысячи миллионов миллионов миль, - нечто говорившее с ним впервые в такую
же, как эта, темную ночь.
Однако ничего так и не появилось, а примерно через час после рассвета из-за
мыска вышел военный катер. Флеминг не пошевельнулся, даже когда катер подошел к
берегу, и команда увидела, что он широко открытыми глазами смотрит на вечно
меняющийся лик океана.

        x x x