Жерар Клейн. Боги войны ----------------------------------------------------------------------- Gerard Klein. Les seigneurs de la guerre (1971). М., "Армада", 1999. Пер. с фр. - И.Невструев. OCR & spellcheck by HarryFan, 9 November 2000 ----------------------------------------------------------------------- 1 Бестия плакала как ребенок. Не от раскаяния, что погубила три дюжины человек, а потому, что оказалась так далеко от родной планеты. Корсон сочувствовал ей и прилагал все усилия, чтобы самому не впасть в отчаяние. В темноте он осторожно ощупывал землю, боясь пораниться о траву, судя по Инструкции, острую как бритва. Почувствовав свободное от травы пространство, он очень медленно двинулся вперед. Дальше трава была мягкой, как мех. Удивленный, Корсон отдернул руку. Трава должна была быть твердой и острой. Урия была враждебной планетой, и, согласно Инструкции, мягкая трава означала ловушку. Урия враждовала с Землей, и между ними постоянно возникали вооруженные конфликты. Однако важнее всего был вопрос: обнаружили туземцы прибытие Бестии и Жоржа Корсона или нет. Бестия могла от них спрятаться, Корсон - нет. В двадцатый раз он обдумывал создавшееся положение. Туземцы видели, как корабль развалился в океане огня, и, вероятно, решили, что экипаж погиб. Будь джунгли Урии хотя бы вполовину так опасны, как утверждала Инструкция, аборигены никогда не стали бы искать их ночью. Корсон знал - он должен противостоять трем смертельным опасностям: Бестии, туземцам и фауне Урии. Подумав, он решил встать - на четвереньках далеко не уйдешь. Пока рядом с ним Бестия, его жизнь в опасности. Он мог определить, в какой стороне находится Бестия, но не мог оценить разделяющего их расстояния. Ночь поглощала все звуки, а может, он просто оглох от страха. Он медленно поднялся, не желая касаться травы. Над его головой спокойно светили звезды, чужие, но совсем не враждебные, похожие на те, что он десятки раз видел с планет, рассеянных по всей Галактике. Зрелище звездного неба успокаивало, но было лишено смысла. Когда-то люди на Земле придумали названия для созвездий, думая, что они неизменны, но это было всего лишь временное расположение небесных тел, видимых из определенной точки. Точки смещались, и привычный звездный узор исчезал. "Положение безнадежно", - подумал Корсон. Оружие у него было хорошее, но зарядов осталось мало; перед самой катастрофой он успел поесть и выпить воды - слава Богу, хоть об этом пока не надо было думать. Но самое главное заключалось в том, что ему невероятно повезло, - он единственный из всего экипажа уцелел. Кроме того, он не был ни ранен, ни контужен. Плач Бестии становился все громче, это отвлекло его от невеселых мыслей, и он вновь сосредоточился на ближайшей проблеме. Если бы он стоял рядом с клеткой Бестии, когда та начала атаку, то сейчас дрейфовал бы легким облачком в верхних слоях атмосферы Урии. Пока что главная проблема заключалась в том, чтобы найти с Бестией общий язык. С другой стороны невидимой стенки Бестия вглядывалась в него шестью из восемнадцати глаз, расположенных на том месте, которое принято называть талией. Лишенные век глаза ритмично меняли цвет. Это был один из многих способов, с помощью которых Бестия общалась с Корсоном. Шесть длинных, вооруженных когтями пальцев на каждой из шести ее ног колотили по полу клетки, а заунывный монотонный стон раздавался из верхнего отверстия, которое Корсон не мог разглядеть. Бестия была почти в три раза выше его, а ее морду обрамляли многочисленные отростки, которые издалека можно было принять за гриву, но на самом деле это были крепкие как сталь нити-антенны. Корсон всегда был уверен в том, что Бестия обладает разумом. Впрочем, это же утверждала Инструкция. Может быть, ее разум даже превосходил человеческий. Впрочем, вид, к которому принадлежала Бестия, имел одно уязвимое место - все его особи были индивидуалистами и не признавали того, что сделало человека могучим, - общественных отношений. В инструкции говорилось, что это был не единственный случай. Даже на самой Земле, еще до начала космической эры и глобального освоения океанов, в море существовал вид, который так и не смог создать цивилизацию: дельфины. Их вымирание было результатом такого же пренебрежения к коллективным отношениям. Однако создание общества вовсе не было гарантией выживания вида, и доказательством этому была война между Землей и Урией. Глаза, пальцы и голос Бестии с другой стороны невидимой стены весьма недвусмысленно пытались донести до Корсона одну и ту же мысль: "Я уничтожу тебя при первом же удобном случае". И такой случай наконец представился. Он не мог поверить, что вышли из строя генераторы корабля. Вероятнее всего, уриане обнаружили "Архимед" и открыли огонь. На одну пикосекунду, понадобившуюся компьютеру для создания защитной сферы, понизился энергетический потенциал клетки - и вот тут-то Бестия проявила небывалую активность. Используя свои возможности в манипуляции временем и пространством, она отбросила часть своего окружения далеко в космос, что и вызвало катастрофу. Все это было бесспорным доказательством того - если, конечно, доказательства вообще требовались, - что Бестию недаром считали самым совершенным оружием землян в войне против Урии. Ни Корсон, ни Бестия не пострадали при первом взрыве, поскольку ее защищала энергетическая клетка, а его - сфера, предохранявшая от возможной атаки Бестии. "Архимед" нырнул в атмосферу Урии, и из всего экипажа уцелели только Корсон и Бестия. Корсон мгновенно сообразил, что, если он хочет выжить, ему следует соединить свою сферу с клеткой Бестии. Когда корабль оказался в нескольких сотнях метров над землей, Бестия закричала и отреагировала на грозящую ей опасность. Потянув за собой часть окружающего ее пространства, она переместилась во времени на долю секунды. Частью этого пространства был Корсон - другими словами, он оказался в чужом мире с чужой тварью. Излучение его энергетической сферы смягчило падение, а Бестия, заботясь о собственной безопасности, сделала остальное. Корсон приземлился рядом с ней и, пользуясь темнотой, удрал. Бестии представилась прекрасная возможность продемонстрировать свои возможности. Корсон знал о некоторых из них, а о других догадывался, однако никогда не отважился бы написать в рапорте, что она практически неуязвима. Представьте себе зверя, окруженного толпой охотников, которые на мгновение замешкались. Им кажется, что зверя от них отделяет невидимый барьер. Наконец они бросаются вперед и вдруг оказываются за секунду до этого момента, а может, и за две, в тех же самых позах, в каких были перед броском через невидимую границу. Они никогда не настигнут добычу, ибо та непрерывно отбрасывает их в прошлое, а когда они уже достаточно дезориентированы, добыча сама бросается в атаку. Теперь представьте, что этим зверем является Бестия, обладающая разумом, по крайней мере равным человеческому, с реакцией более быстрой, чем у электрического угря, воплощающая холодную жестокость и ненависть ко всему, что на нее не похоже. Вот это и будет портрет Бестии в самых общих чертах. Она могла контролировать вокруг себя около семи секунд локального времени как в прошлом, так и в будущем. Могла вырвать из будущего кусочек Вселенной и отбросить его на несколько секунд в прошлое. Или наоборот. Могла предвидеть, что случится через несколько секунд. Поэтому она и напала так внезапно. Бестия знала, когда в дело вступит флот или наземные батареи Урии. С поразительной точностью и хладнокровием она вычислила ту пикосекунду, в которую прутья ее клетки из чистой энергии стали слабее, ударила в нужный момент - и выиграла. Или проиграла. Это уж как посмотреть. Итак, Бестия была предназначена для Урии. После тридцати лет безуспешной войны против Империи Урии Солнечная Держава разработала стратегию, которая должна была наконец уничтожить горных Князей. Точнее говоря, десять лет назад был найден союзник, стоивший Державе сначала целого флота, потом - нескольких тяжелых кораблей, космической базы, одной планеты, которую пришлось эвакуировать, плюс одной планетной системы, которую потребовалось изолировать. Точное число человеческих жертв считалось государственной тайной. Короче говоря, это был огромный военный эксперимент, хотя вся эффективность нового оружия еще не была изучена до конца. Цель использования - спровоцировать на одной планете Империи, лучше всего на планете-столице, самую страшную из известных в истории катастроф. Предупреждение: не нарушить официально установленного Перемирия, положившего конец активному периоду войны. Способ использования: высадить Бестию в определенном месте Урии и позволить ей действовать. Шестью месяцами позднее Бестия дала бы жизнь восемнадцати тысячам себе подобных. Через год после этого столицу Империи Урии охватила бы паника. Чтобы избавиться от Бестии, Князьям Урии пришлось бы пожертвовать своей гордостью и просить помощи у Солнечной Державы. Любой ценой требовалось избежать опознания "Архимеда". Если Князья Урии смогут доказать, что Бестия была выпущена на их планету с корабля землян, Державе будет трудно объяснить свою акцию Галактическому Конгрессу. В этом случае Державе грозил бойкот. Бойкот означал прекращение межзвездной торговли, конфискацию торговых кораблей, кроме кораблей местного значения, уничтожение всех встреченных военных кораблей, лишение граждан всех прав. Время действия: не ограничено. По всем этим причинам миссия "Архимеда" была самоубийственной. И в этом смысле она увенчалась полным успехом. За одним исключением: Жорж Корсон уцелел. От корабля не осталось ни кусочка, позволяющего его опознать, и Князья Урии вынуждены будут признать, что Бестия прибыла на планету-столицу в собственном корабле. Только земляне знали точные координаты ее родной планеты и генетические возможности вида, к которому оно принадлежало. Единственный, кто знал о происхождении Бестии, был Корсон. Если туземцам удастся его поймать, он станет основной уликой против землян. Самым логичным решением проблемы было самоубийство - Корсон хорошо знал это. Однако не было никакой возможности исчезнуть без следа. Заряда в пистолете хватило бы только на то, чтобы убить себя. Бестия разорвала бы его на куски, но следов осталось бы достаточно, чтобы убедить Галактический Конгресс. Ни одна пропасть этой планеты не была достаточно глубока, чтобы там не смогли найти его тело. Оставалось одно - замаскироваться и продолжать жить. В конце концов Бестия была доставлена к месту назначения. 2 Ночь защищала Корсона от Бестии, ее глаза не реагировали на инфракрасное излучение, зато хорошо видели в ультрафиолете. Она могла ориентироваться в темноте и с помощью ультразвука, но сейчас слишком сильно горевала о своей судьбе, чтобы выслеживать Корсона. Корсон никак не мог понять причину страданий Бестии. Он был уверен, что ей неведом страх. На ее родной планете не было никого, кто мог бы всерьез угрожать ее жизни. Она не знала неудач и, несомненно, не представляла, что существует противник более могучий, чем она сама, пока не встретилась с людьми. Единственное, что ограничивало жизнедеятельность Бестии, был голод. Она могла размножаться только тогда, когда имела достаточно пищи, если же пищи не было - оставалась бесплодной. Во время реализации проекта главной проблемой было прокормить Бестию. Корсон до сих пор не мог поверить, что Бестия может голодать или мерзнуть. Могучий организм способен был переваривать большинство органических или минеральных соединений. Обширные прерии Урии могли в изобилии поставлять ей пищу. Климат в общих чертах напоминал климат лучших районов ее планеты. Правда, атмосфера была иной, но не до такой степени, чтобы повредить существу, которое, как следовало из опытов, могло сутками жить в вакууме и купаться в серной кислоте. Одиночество тоже не могло привести Бестию в отчаяние: психологические тесты показали, что только в очень немногих случаях бестиям нужно общество. Хотя они и собирались в орды, чтобы достичь непосильной одиночкам цели или для любовных игр, назвать их общительными существами было нельзя. Нет, это объяснение не подходило. Голос Бестии напоминал плач ребенка, случайно или в наказание запертого в темном шкафу, - ребенка, который чувствует себя брошенным в огромном непонятном и пугающем мире, населенном кошмарами и чудовищами. Он хотел войти с ней в контакт, узнать, что ее мучает, но пока это ему не удавалось. Во время полета он уже пытался говорить с ней. Он знал, что она может общаться разными способами, но, как и его предшественники, не дошел в общении с ней до стадии осмысленного разговора. Вероятно, из-за неистребимой враждебности, с которой она относилась к людям. Причин этой враждебности никто не знал. Это мог быть запах людей, цвет, звуки, что угодно. Ксенозоологи пытались обмануть ее, но безрезультатно. Трагедией Бестии была излишняя разумность в тех случаях, когда она не пользовалась инстинктом, правда, она не могла долго бороться со своими разрушительными инстинктами, из-за которых считалось, что бестий нужно уничтожать. Через несколько шагов Корсон споткнулся, упал и дальше пополз на четвереньках, потом устал и решил подремать, обещая себе, что не ослабит бдительности. Проснулся он, как ему показалось, через несколько минут, однако, как оказалось, прошло четыре часа. Было по-прежнему темно, но Бестия почему-то замолчала. Внезапная тишина и разбудила Корсона. С опережением в несколько секунд Бестия узнала, что произойдет, и, сама того не желая, предупредила человека. Казалось, по небу быстро движется черная туча - слева от Корсона одна за другой гасли звезды. Туча имела четкие очертания. Какое-то огромное тело, несомненно летательный аппарат, о каком Корсон никогда не слышал, хотя изучал боевые машины Князей Урии, бесшумно пролетал над ним. Аппарат был практически невидим, и оценить высоту и скорость его полета было почти невозможно. Однако, оказавшись над Корсоном, черное пятно стало быстро увеличиваться в размерах, и он со страхом понял, что через минуту будет раздавлен. Корсон почувствовал, что кровь стынет у него в жилах, а мышцы живота сводит судорога. Он не сомневался, что корабль прибыл за ним. Знал он и то, что сопротивляться бесполезно. Теперь надо было заставить экипаж корабля взять на борт Бестию, а уж она сама сообразит, что делать. Немного везения - и чужой корабль будет уничтожен, как и "Архимед", а Князья Урии не найдут и следа Жоржа Корсона на этой планете. 3 Из темноты выступили детали корабля, потом из черного полированного корпуса вырвался луч света и прочесал заросли, где прятался Корсон. Князья Урии были настолько уверены в себе, что даже не пользовались инфракрасным локатором. Корсон инстинктивно направил оружие на прожектор. Низ корабля был гладкий и полированный, словно зеркало. Его конструктор, вероятно, был приверженцем самонесущих конструкций, что проявлялось в способе соединения металлических плиток. Корабль ничем не напоминал военный. Корсон ждал какого-нибудь разряда, газового облака или падающей сверху стальной сетки. Однако луч прожектора поймал его и уже не выпускал. Корабль еще больше снизился и замер. Даже не вставая, Корсон мог бы его коснуться. По периметру аппарата зажглись большие иллюминаторы. Он мог бы попробовать поразить их из своего оружия, но не сделал этого. Корсон дрожал от страха, но был скорее заинтригован, чем обеспокоен странным поведением хозяев корабля. Пригнувшись, он обошел его, пытаясь заглянуть в окна, но разглядеть ничего не смог; правда, ему показалось, что внутри аппарата смутно виднеется человеческая фигура, но это его совсем не удивило. Издалека туземцев вполне можно было принять за людей. Вдруг ему в глаза ударил свет, и он от неожиданности зажмурился. В корпусе корабля, там, где кончалась висящая в воздухе складная лестница, открылся люк. Корсон прыгнул внутрь. Дверь бесшумно закрылась за ним, но он был готов к этому, даже не обратил на нее внимания. - Входите, мистер Корсон, - донесся молодой женский голос. - Не вижу причин держать вас в коридоре. Это был человеческий голос. Настоящий, не подражание. Уриане не сумели бы так идеально имитировать его. Быть может, это могла сделать машина, но Корсон сомневался, что его враги стали бы так утруждать себя, раз уж он все равно оказался в ловушке. Корсон толкнул дверь, и она исчезла в стене. Он оказался в зале, пол которого был одним огромным иллюминатором. Он ясно видел и темные контуры леса, над которым они пролетали, и сверкающую гладь океана, над которым уже вставал день. Он оглянулся и увидел перед собой молодую женщину, которую окружало что-то вроде туманной дымки. Лицо ее окаймляли светлые волосы, а серые глаза улыбались. Прошло уже почти пять лет с тех пор, как Корсон последний раз видел женщин, если не считать пластоидов, выполняющих их роль на военных кораблях. Люди не решались рисковать в космосе жизнью женщины - они слишком ценили их способность к воспроизведению вида. Женщина поражала своей красотой. Корсон вздохнул, быстро просчитал ситуацию и спокойно спросил: - Откуда вы знаете, что меня зовут Корсон? На лице молодой женщины отразилось удивление, смешанное со страхом. Корсон понял, что события выходят из-под его контроля, и напрягся. Женщине была известна его фамилия, а это означало, что Князья Урии располагали подробной информацией о миссии "Архимеда" и даже знали фамилии всего экипажа. С другой стороны, женщина явно была человеческим существом и ее присутствие на Урии было необъяснимой загадкой. Ни один хирург не мог бы снабдить урианина подобной внешностью, ни одна операция не позволила бы заменить роговой клюв нежными губами. Если бы женщина была одета, Корсона могли бы одолевать сомнения, однако все анатомические детали ее тела выдавали земное происхождение. Он отчетливо видел у нее пупок, а уриане, рождавшиеся из яиц, его не имели. Пластоиды никогда не достигали такой степени совершенства. - Но ведь вы только что сами сказали мне это, - ответила она. - Нет, сначала вы назвали меня по имени, - сказал он, чувствуя бессмысленность их диалога. Он испытывал сильное желание убить женщину и завладеть кораблем, но она наверняка была на борту не одна. Кроме того, он должен был узнать у нее что к чему. Может, тогда и не придется ее убивать. Корсон никогда не слышал, чтобы люди переходили на сторону Князей Урии. Профессия предателя не существовала на войне, у истоков которой лежала биологическая разнородность, не мешающая тем не менее особям разных видов жить на одних типах планет. Он вдруг вспомнил, что, поднимаясь на корабль, не почувствовал характерного запаха хлора. А ведь если бы на борту был хотя бы один урианин, он обязательно источал бы этот запах. - Вы попали в плен? Он не рассчитывал услышать правду - он надеялся хоть что-то понять. - Вы задаете странные вопросы. - Глаза ее широко открылись, губы задрожали. - Вы - чужой, а я думала... Почему я должна быть в плену? Разве на вашей планете женщин берут в плен? Внезапно лицо ее исказилось, в глазах заплескался страх. - Нет! Крича, она пятилась назад, бессознательно пытаясь нащупать какой-нибудь предмет, которым она могла бы себя защитить. Корсон понял, что нужно делать. Он пересек зал, легко уклонился от слабого удара, которым она пыталась остановить его, закрыл ей рот рукой и прижал ее к себе. Потом большим и указательным пальцами коснулся двух точек на ее шее, и женщина обмякла в его руках. Нажми он сильнее, она была бы уже мертва, но в этом пока не было нужды. Ему надо было немного подумать. Обойдя корабль, он убедился, что они на борту одни. Это его озадачило. Молодая женщина на борту прогулочного корабля, летящего над лесами враждебной планеты, - тут было над чем поломать голову. Он обнаружил пульт управления, но не понял его устройства. Красная точка, символизирующая корабль, двигалась по стенной карте, но он не узнал ни континентов, ни океанов Урии. Неужели командир "Архимеда" перепутал планеты? Вздор! Флора, солнце, состав атмосферы - все говорило о том, что они попали на Урию, а удар по кораблю рассеял последние сомнения. Он выглянул в окно. Корабль летел на высоте около трех тысяч метров и, по оценке Корсона, со скоростью около четырехсот километров в час. Минут через десять они будут над океаном. Вернувшись в зал, он сел в кресло, глядя на молодую женщину, которую опустил на пол, подложив под голову подушку. Не часто можно было найти на борту военного корабля подушку. Тем более вышитую подушку. Он пытался вспомнить, что произошло, когда он поднялся на корабль. Она назвала его по имени, прежде чем он открыл рот. Испугалась, прежде чем ему пришло в голову броситься на нее. В некотором смысле именно страх в ее глазах заставил Корсона действовать. Телепатка? Тогда она знает о его задании и о существовании Бестии и, значит, должна умереть, особенно если работает на Князей Урии. Но она попятилась еще до того, как он надумал ее усыпить. Женщина зашевелилась, и Корсон принялся ее связывать, отрывая от занавесок длинные ленты. Он связал ей руки и ноги, но затыкать рот не стал. Его очень интересовала субстанция, окружавшая женщину. Это не было ни тканью, ни газом, что-то вроде светящегося тумана, такого слабого, что глаз с трудом различал его. Видимо, это было поле, но явно не защитное. Язык, на котором она говорила, был чистейшим пангалом, но это еще ничего не доказывало - уриане владели им не хуже землян. Он сам пытался научить основам пангала - языка, на котором общались все разумные существа, - Бестию, но безрезультатно. Бестия и дала ему ключ к решению загадки. У молодой женщины было, по крайней мере, одно свойство, роднившее ее с Бестией. Похоже, она обладала даром предвидения. Когда он прибыл на корабль, она знала, что он спросит: "Откуда вы знаете, что меня зовут Корсон?" Факт, что ее испуг подтолкнул Корсона к действиям, ничего не меняет, однако возникает вопрос, кто начал первым. Как и в большинстве временных парадоксов, те, кто сталкивались с Бестией, постигали это на собственном опыте, и сейчас он определил возможности женщины в две минуты. Это было лучше, чем находиться рядом с Бестией, однако не объясняло, что эта незнакомка делает на Урии. 4 Уже давно рассвело, а они все летели над океаном, и конца ему не было видно. Женщина пришла в себя, когда Корсон погрузился в размышления о том, почему урианский флот до сих пор не вмешался. - Вы грубиян, Корсон, - сказала она. - С варварских времен Солнечной Державы не было более презренного негодяя. Нападать на женщину - разве это достойно гостя?! Он внимательно посмотрел на нее. Хотя она была связана, на лице ее не было страха, только злость. Значит, она знала, что пока ей ничего не угрожает. Ее тонкие черты лица разгладились, и злость сменилась холодным презрением. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы плюнуть ему в лицо, но сделала это другим способом. - У меня не было выбора, - сказал он. - На войне как на войне. Она удивленно уставилась на него: - О какой войне вы говорите? Вы сошли с ума, Корсон! - Жорж, - сказал он. - Жорж Корсон. Она не знала его имени или просто не хотела произносить. Он неторопливо принялся развязывать ее и понял, что именно поэтому на ее лице было написано такое презрение. Она молча позволила ему распутать узлы, после чего быстро поднялась, растерла запястья, подошла к нему и, прежде чем он успел шевельнуться, отвесила ему две полновесные пощечины. - Так я и думала, - презрительно сказала она. - Вы даже не обладаете способностью предвидения. Интересно, откуда такой регресс? И какая от вас может быть польза? Только со мной могло случиться такое! Пожав плечами, она отвернулась и посмотрела на море, проносящееся под кораблем. "Совсем как героиня старых фильмов, - подумал Корсон. - Еще довоенных. Они подбирали на дорогах разных типов, и с ними всегда происходили потрясающие истории. Чаще всего они просто в них влюблялись. Мифология - как табак или кофе. Или как корабль вроде этого". - Это мне урок на будущее, чтобы не подбирала людей, которых не знаю, - продолжала она, как будто играя свою роль в одном из этих старых фильмов. - Посмотрим, кто вы такой, когда доберемся до Диото. До того времени можете быть спокойны: у меня могущественные друзья. - Князья Урии, - саркастически сказал Корсон. - Никогда не слышала ни о каких князьях. Может, в легендарное время... Корсон проглотил слюну. - На вашей планете мир? - Уже тысячу двести лет, насколько мне известно, и, надеюсь, так будет до конца света. - Вы знаете туземцев? - Да, это интеллигентные и безвредные птицы, они проводят время в философских дискуссиях. У них слегка декадентские взгляды. Нгал Р'нда - один из моих лучших друзей. А с кем, вы думали, вы имеете дело? - Не знаю, - признался он, и это была чистая правда. Она смягчилась. - Я хочу есть. Думаю, вы тоже. Посмотрим, смогу ли я что-нибудь приготовить после того, что вы со мной сделали. - Как вас зовут? - спросил он. - В конце концов вы ведь знаете мое имя. - Флория, - ответила она. - Флория Ван Нелл. "Первая женщина, которая представилась мне за последние пять лет. Нет, в самом деле, неужели я не сплю, неужели все это не ловушка и не цветная предсмертная галлюцинация?" Он едва не выронил стакан, который она ему подала. Утолив голод, он снова погрузился в размышления. Он не понимал, что могло произойти на Урии, если в результате между миллионами живущих здесь людей и туземцев воцарился мир. Он знал, что летит в Диото - крупный город - в обществе женщины, прекраснее которой не встречал, и что Бестия бродит в лесах Урии, готовая дать жизнь восемнадцати тысячам новых бестий, которые быстро станут такими же свирепыми, как и она сама. Корсон уже придумал для себя такую версию. Когда перед самым взрывом Бестия удалилась от корабля, она прыгнула вперед во времени не на секунду, а на тысячелетие. И потащила за собой Жоржа Корсона. Не существовали больше Князья Урии и Солнечная Держава, выигранная или проигранная война была забыта. Он мог считать себя демобилизованным и снять мундир солдата или же дезертиром, против своей воли заброшенным в будущее. Сейчас он был только человеком, затерянным среди мириадов граждан какой-нибудь Галактической Федерации, занимающей целую Галактику и переселяющейся в Туманность Андромеды, объединяющей миры, которых он никогда не увидит, хотя между ними действует транспространственная связь, позволяющая почти мгновенно переноситься с планеты на планету. Он не был больше самим собой, у него не было прошлого и никакого задания, он ничего уже не понимал. Из Диото он мог добраться до любой звезды, сверкающей на ночном небе, и делать там единственное дело, которое он умел - воевать, - или же избрать другую профессию. Он мог уйти, забыть о Земле и Урии, забыть о Бестии, о Флории Ван Нелл и навсегда потеряться на дорогах космоса, оставив новым жителям Урии заботы о Бестии и ее восемнадцати тысячах потомков. Но он был не настолько наивен, чтобы не попытаться найти ответ на вопросы, которые не давали ему покоя. Почему Флория Ван Нелл прибыла именно в этот момент, чтобы забрать его на корабль? Почему она произвела на него впечатление актрисы, плохо помнящей свою роль? Почему ее злость сменилась дружелюбием, как только она пришла в себя? 5 Издалека Диото походил на огромную пирамиду с основанием, висящим в километре над землей. Он напоминал потрепанную тучу, чьи потемневшие клубы громоздились одна на другую, словно геологические пласты на скальном обнажении. У Корсона захватило дух. Тем временем пирамида, казалось, рассыпалась, и туча превратилась в лабиринт. Здания, слагающие город, располагались на большом расстоянии друг от друга. Из земли вертикально поднималась двойная река, пересекавшая город, будто колонна, заключенная в невидимую трубу. Над трехмерными артериями города проносились летательные аппараты. Когда корабль поравнялся с пригородами, два больших кубических блока поднялись в воздух и улетели в сторону океана. - Диото, - сказал себе Корсон, - прекрасный пример урбанистики, основанной на антигравитации, но несущий пятно анархической концепции общества. До сих пор антигравитация существовала для него только на борту военных кораблей. Если говорить об анархии, она была лишь исторической категорией, которая в понятие война совершенно не вписывалась. Каждый человек и каждая вещь имели здесь свое место. Но за тысячу двести лет, а может и за многие тысячелетия, все это постепенно изменялось. Антигравитация стала таким же обычным понятием, как атомная энергия. А может, она стала и источником энергии? Корсон слышал о каких-то проектах подобного рода. На палубах военных кораблей антигравитационные машины потребляли чудовищные количества энергии, но это ни о чем не говорило. Город этот в отличие от известных ему не был постоянным набором разных конструкций - он изменялся. Была сохранена только его основная функция: объединение людей для обмена товарами и идеями. Корабль Флории медленно поднимался вдоль одной из граней пирамиды. Здания размещались так свободно, что даже нижние этажи получали достаточно солнечного света. Из этого можно было заключить, что здесь была центральная власть, руководившая миграцией населения и распределением жилья для новоприбывших. - Мы приехали, - сказала Флория Ван Нелл. - Что вы собираетесь делать? - Мне казалось, вы хотите выдать меня полиции. Флория заинтересовалась. - Так случилось бы в вашей эпохе? Они сами легко вас найдут, если захотят. Хотя сомневаюсь, знают ли они, что такое арест. Последний раз это случилось десять лет назад. - Ведь я напал на вас. Она рассмеялась: - Скажем так: я вас спровоцировала. А встретить человека, который не может предвидеть будущее, - это волнующее переживание. Она подошла к нему, поцеловала в губы и отскочила, прежде чем он успел ее обнять. Корсон остолбенел от неожиданности. Потом подумал, что, похоже, она говорит правду: ее взволновала эта встреча. Она не знала мужчин такого типа, но он знал этот тип женщин. Он видел это в ее глазах, когда применил против нее силу. Основные психологические черты не меняются за тысячу двести лет, даже если эволюционируют некоторые внешние признаки. Ему вдруг захотелось убежать. Инстинкт подсказывал ему, что он должен убежать за тридевять земель от этого мира. Инстинкт этот поддерживался образом будущего, который он себе создал. Быть может, за тысячу двести лет (или даже больше) люди продвинулись вперед достаточно, чтобы без труда справиться с восемнадцатью тысячами бестий. А узы, возникающие между ним и Флорией Ван Нелл, серьезно ограничивали его свободу. - Спасибо за все, - сказал он. - Если когда-нибудь я смогу... - Вы очень уверены в себе, - ответила она. - А куда вы хотите идти? - На другую планету. Я... много путешествую. На этой планете я пробыл слишком долго. Флория широко раскрыла глаза: - Я не спрашиваю, почему вы лжете, Корсон, но меня интересует, почему вы лжете так неумело. - Для удовольствия, - ответил он. - Не заметно, чтобы вы были довольны. - Я пытаюсь. Ему хотелось задать ей тысячу вопросов, но он сдержался. Нужно самому открывать эту новую Вселенную. Незачем выдавать свою тайну. Лучше удовлетвориться информацией, которую он получил во время разговора. - Я надеялась, что будет иначе, - сказала она. - Ну что ж, вы свободны. - И все-таки я могу оказать вам кое-какую услугу. Скоро я покину эту планету и советую вам сделать то же самое. Через несколько месяцев эта планета превратится в ад. Я предлагаю вам уехать со мной. - С вами? - насмешливо спросила она. - Вы не можете предвидеть, что случится через минуту, а строите из себя пророка. Я тоже дам вам совет: смените одежду, иначе над вами будут смеяться. Смущенный Корсон попытался придать себе независимый вид и сунул руки в карманы своего мундира, но уже через минуту сдался и быстро переоделся в тунику, которую она ему подала. На Марсе каркай как марсианин... Корабль подлетел к причалу и остановился. В новой одежде Корсон чувствовал себя воистину смешно. - Где у вас мусоропровод? Флория нахмурилась: - Не понимаю. Корсон закусил губу: - Устройство, которое убирает отбросы. - Уборщик? Вот он. Она показала ему, как действует уборщик, он свернул свой мундир и бросил в аппарат. Свободная одежда надежно скрывала пистолет под левым плечом. Он был почти уверен, что Флория заметила оружие, но не имеет понятия о его назначении. Корсон подошел к двери, и она открылась перед ним. Уже выходя, он хотел что-то сказать, но не нашел слов и только махнул рукой на прощанье. В этот момент он думал только об одном: найти спокойное место, собраться с мыслями и как можно скорее покинуть Урию. 6 Он подумал, что нужно было остаться с девушкой подольше и собрать побольше информации. Насколько он мог оценить, торопливость была вызвана старым солдатским правилом: не оставаться в убежище ни одной лишней минуты, непрерывно передвигаться с места на место. Его поведение диктовалось войной, что кончилась более тысячи лет назад, но он-то расстался с нею только вчера! Кроме того, Флория была молода, красива и желанна, а Корсон прибыл с войны из эпохи, в которой почти вся человеческая энергия направлялась на борьбу или экономические усилия для ее поддержания. И вдруг он обнаружил мир, где личное счастье каждого было главным законом страны. Контраст был слишком резок. Корсон покинул корабль потому, что не ручался за себя, пока был рядом с Флорией. Асфальт под его ботинками - нет, теперь уже под сандалиями - был мягким. Он дошел до конца тротуара и недоверчиво посмотрел на узкие, лишенные поручней и к тому же сильно наклоненные мостки. Корсону казалось, что его нерешительность может насторожить окружающих, но вскоре он понял, что никто не обращает на него внимания. В его мире чужого человека сразу заподозрили бы в шпионаже, хотя было абсурдом предполагать, что урианин рискнул бы прогуляться по городу, построенному человеком. Понятие "шпионаж" в его время обозначало не только обеспечение безопасности. Его навязывали, и Корсон был достаточно умен, чтобы понимать это. Жители Диото поразили его своей смелостью. Они перескакивали с одного уровня на другой даже тогда, когда разница между ними достигала десятков метров. Поначалу Корсон думал, что они снабжены небольшими антигравитаторами, скрытыми под одеждой, но скоро пришел к выводу, что это не так. В первый раз он прыгнул с высоты трех метров, приземлился на согнутые ноги и едва не упал. Он ждал гораздо более сокрушительного удара. Осмелев, он прыгнул на десять метров и заметил мчащийся прямо на него небольшой летательный аппарат, резко свернувший в сторону. Его пилот повернул к Корсону побледневшее от гнева или страха лицо. Корсон подумал, что нарушил какое-то правило, и быстро удалился, чтобы не встречаться со стражем порядка. В перемещениях пешеходов, казалось, не было никакого смысла. Они роились, как насекомые, опускались на три уровня ниже, потом поднимались на шесть уровней выше, задерживались, чтобы поговорить с кем-нибудь, после чего отправлялись дальше. Время от времени кто-нибудь входил в одно из высоких зданий, составлявших скелет города. Одиночество стало докучать ему часа через три. Он был голоден и уже устал. Возбуждение прошло. Сначала он считал, что без труда найдет какой-нибудь ресторан или общую спальню для солдат и путешественников, как это было на всех планетах Солнечной Державы, но тут его ждало разочарование. Спросить проходящих мимо людей он боялся и наконец решил войти в одно из больших зданий. За дверью был огромный зал. На широких полках были разложены товары, а по залу кружились тысячи людей. Если он возьмет какую-нибудь вещь, будет ли это кражей? Кражи сурово наказывались в Солнечной Державе, и Корсон твердо усвоил это. Общество, находящееся в состоянии перманентной войны, не могло позволять таких явно антиобщественных поступков. Когда он нашел сектор питания, вопрос разрешился сам собой. Выбрав продукты, похожие на те, которыми угощала его Флория, он сунул их в карманы, подсознательно ожидая сигнала тревоги, и направился к выходу, петляя, чтобы запутать следы. Когда он собрался переступить порог, сзади раздался голос, и Корсон вздрогнул. Это был низкий голос приятного тона: - Простите, вы ничего не забыли? Корсон огляделся. - Вы ничего не забыли? - настаивал бестелесный голос. - Корсон, - сказал он. - Жорж Корсон. Зачем скрывать свое имя в мире, где оно ни для кого ничего не значит? - Быть может, я забыл о какой-то формальности, - признался он. - Я здесь чужой. А кто вы такой? Больше всего его удивляло, что проходившие мимо люди, казалось, не слышали этого вопроса. - Я бухгалтер этого учреждения. Хотите поговорить с директором? Корсон наконец определил место, из которого шел голос. Точка на высоте плеч, в добром метре от него. - Я нарушил какое-то правило? - спросил Корсон. - Полагаю, вы хотите меня задержать? - На ваше имя не открыто кредита, мистер Корсон. Если не ошибаюсь, вы впервые в этом магазине. Поэтому я и позволил себе спросить вас. Надеюсь, вы на нас не в обиде? - Боюсь, что не имею никакого кредита. Разумеется, я могу все вернуть. - Ну зачем же, мистер Корсон? Достаточно заплатить наличными. Мы принимаем валюту всех объединенных планет. Корсон вздрогнул: - Как вы сказали? - Мы принимаем валюту всех объединенных планет. - Но... у меня нет денег, - ответил Корсон. Слово это обожгло ему губы. Деньги были для него понятием чисто историческим и в некотором смысле ненавистным. Как и все люди, он знал, что задолго до войны на Земле пользовались деньгами как средством обмена, но сам он никогда их не видел. Армия снабжала его всем необходимым. Практически у него никогда не было желания получить больше того, что ему выделяли. Как и все его современники, он считал, что обычай платить деньги за товар неприемлем в развитом обществе. Когда он покидал корабль Флории, ему и в голову не пришло, что могут понадобиться деньги. - Я мог бы... гм... - Он откашлялся. - Может, я отработаю за... гм... за то, что взял? - Никто не работает ради денег, по крайней мере на этой планете, мистер Корсон. - А вы? - недоверчиво спросил Корсон. - Я - машина, мистер Корсон. Если позволите, я могу предложить вам решение, пока вы не получите кредит. Может, вы укажете человека, который может за вас поручиться? - Я знаю здесь только одного человека, - сказал Корсон. - Флорию Ван Нелл. - Отлично, этого достаточно, мистер Корсон. Простите, что остановил вас. Надеюсь, вы нас еще навестите. Голос умолк. Корсон пожал плечами, злой оттого, что попал в дурацкое положение. Что подумает Флория, обнаружив, что ее кредит стал меньше? Впрочем, это его не очень волновало. Его потряс сам голос. Он был вездесущим, мог разговаривать одновременно с тысячей клиентов, информировать их, советовать и стыдить. Неужели невидимые глаза, укрытые в складках пространства, непрерывно следили за ним? Он снова пожал плечами: ведь он был свободен. 7 Корсон нашел относительно спокойное место и открыл банку. Не откладывать обед - тоже солдатская привычка. Поев, он принялся размышлять о будущем, но, несмотря на все усилия, ему не удалось представить его себе. Проблема денег. Без них ему будет трудно покинуть Урию. Межзвездные путешествия, конечно, стоили дорого. Ловушку во времени дублировала ловушка в космосе. Разве что за шесть месяцев он найдет способ добыть деньги. Но не зарабатывать, поскольку никто не работал ради денег. Чем дольше он думал, тем неразрешимое казалась ему проблема. Он не умел ничего делать и не знал, что может заинтересовать жителей Урии. Хуже того, он в их глазах будет выглядеть неполноценным. Мужчины и женщины, слоняющиеся по улицам Диото, могли предвидеть события собственной жизни, а у него не было такой способности, и все указывало на то, что он никогда ею не обзаведется. Может, это было результатом мутации, которая проявилась внезапно и быстро распространилась среди человечества? А может, эта способность присуща всем и ее можно развить упражнениями? Как бы то ни было, это означало, что в контактах с людьми Урии он никогда и никого не сможет захватить врасплох. Впрочем, за одним исключением. Он знал отдаленное будущее планеты. Через шесть месяцев орда бестий радостно бросится в атаку на Диото, преследуя свои жертвы в лабиринте пространства и времени. Быть может, способность предвидеть будущее даст людям минутную передышку, но не более того. Это была неплохая возможность поторговаться. Он может предупредить власти планеты, посоветовать полную эвакуацию Урии или попробовать усовершенствовать придуманные Солнечной Державой методы борьбы против Бестии. Однако это было рискованно - уриане могли его просто-напросто повесить. Он выбросил за ограждения пустые банки и смотрел, как они падают. Ничто не тормозило их падения. Значит, антигравитационное поле действовало только на живые организмы. Может, нервная система подсознательно посылала нужные импульсы. Корсон не мог представить себе устройства, которое могло бы это делать. Он встал и снова пошел бродить по городу, надеясь найти межзвездный космопорт, место, где стартуют галактические транспорты или садятся транспространственные корабли, и попасть на борт одного из них, хотя бы и силой. Если его задержат, у него всегда есть выход - рассказать о Бестии. Корсон уже познакомился в общих чертах с планом города, и он показался ему на редкость хаотичным. В его эпоху все военные базы были построены по единому проекту: одни дороги предназначались для машин, другие - для пешеходов. Здесь этого не было. Возможность предвидеть события повлияла и на правила движения. Он вспомнил экипаж, с которым недавно едва не столкнулся. Водитель не предвидел его появления на дороге; значит, чтобы предвидеть, уриане должны были прилагать какое-то усилие. А может, этой способностью обладают не все? Он попытался сосредоточиться и представить, что произойдет в следующий момент. Вот идет пешеход. Он может пойти прямо, повернуть направо, прыгнуть вверх или вниз. Корсон решил, что тот повернет, но человек пошел прямо. Корсон повторил попытку, но опять безуспешно. И еще раз, и еще. Неудач было слишком много! Может, какой-то блок в его нервной системе делал предвидение невозможным? Он стал вспоминать давние интуитивные решения, которые в решающий момент какой-нибудь схватки, словно молния, вспыхивали у него в мозгу. Случаи, которые скоро забываются и которые называют простыми совпадениями. У него была твердая репутация счастливчика. Его товарищи часто подшучивали над его везением, и, похоже, напрасно: он был жив, а они все погибли. Может, на Урии везение стало измеримой величиной? Легкий экипаж остановился перед ним, и Корсон инстинктивно отпрянул. Мышцы напряглись, ноги согнулись, рука метнулась к левому плечу. Он не тронул оружия, поскольку в аппарате была только одна пассажирка - молодая красивая брюнетка - и явно безоружная. Она улыбнулась ему. Корсон выпрямился и вытер пот со лба. Молодая женщина жестом пригласила его в экипаж. - Жорж Корсон, не так ли? Прошу вас. Чтобы дать ему войти, борт аппарата как бы смялся, как если бы был изготовлен из ткани или искусственного материала, подвергшегося действию термических лучей. - Кто вы? Как меня нашли? - Антонелла, - ответила она. - Это мое имя. А сказала мне о вас Флория Ван Нелл. Мне захотелось с вами встретиться. Он заколебался. - Я знаю, что вы войдете, Корсон. Не будем терять времени. Он едва удержался, чтобы не уйти. Можно ли обмануть способность предвидения? Но женщина была права - он действительно хотел войти. Ему уже надоело одиночество, и он испытывал потребность с кем-нибудь поговорить. Для опытов еще будет время. Он сел в аппарат. - Приветствую вас на Урии, мистер Корсон, - несколько церемонно сказала Антонелла. - Мне поручили принять вас. - Это официальная миссия? - Можете считать и так, если хотите. Но мне это доставляет удовольствие. Аппарат легко набрал скорость, казалось, он двигался сам по себе, без видимого участия молодой женщины. Она улыбнулась, показав ослепительные зубы. - Куда мы летим? - Предлагаю небольшую прогулку вдоль берега моря. - Вы меня куда-то забираете? - Но не в те места, где бы вы не хотели оказаться. - Пусть будет так, - сказал Корсон, опускаясь на подушки, а поскольку они покидали Диото, добавил: - Вы не боитесь? Флория рассказала вам обо мне? - Она сказала мне, что вы обошлись с ней немного грубо, и она не знает, обижаться на вас или нет. Пожалуй, больше всего она обиделась на то, что вы ее оставили. Это здорово задевает самолюбие. Она снова улыбнулась, и он расслабился. Он ей верил, непонятно почему. Если ее выбрали для приема иноземцев, выбор, следует признать, был единственно верным. Корсон повернул голову и снова увидел огромный пирамидальный гриб Диото, который, казалось, покоился на двух сверкающих колоннах вертикальных рек. Море дышало, прибой омывал прибрежную полосу. Небо было безоблачное. Прозрачная радуга, словно разноцветная лента, висела над городом. - Что вы хотите обо мне знать? - резко спросил он. - Ваше прошлое нас не интересует, мистер Корсон. Нас интересует ваше будущее. - Почему? - Вы не догадываетесь? Он закрыл глаза. - Нет. Я ничего не знаю о своем будущем. - Сигарету? Он взял из ее рук овальную коробочку, вынул сигарету. Сунул ее в рот и затянулся, ожидая, что она зажжется сама. Антонелла щелкнула зажигалкой, и Корсона на мгновенье ослепило. - Что вы собираетесь делать? Он потер глаза и затянулся. Это был настоящий табак, совершенно непохожий на водоросли, которые он курил во время войны. - Покинуть эту планету, - машинально ответил он и тут же прикусил язык. Светящаяся точка двигалась перед его глазами, словно попавший на сетчатку блеск зажигалки выгравировал на ней сложный узор. Внезапно Корсона осенило, и он потушил сигарету о пульт управления корабля. Потом закрыл глаза, сильно нажал на них пальцами и вдруг увидел стартующие ракеты и взрывающиеся солнца. Его правая рука поползла под тунику к оружию. Блеск зажигалки не был простым блеском. Его гипнотическое воздействие вместе с наркотиком в сигарете должно было развязать ему язык. Но тренировки сделали его психику устойчивой к таким сюрпризам. - Вы очень сильны, мистер Корсон, - спокойно сказала Антонелла. - Однако едва ли вы настолько сильны, чтобы покинуть эту планету. - Почему вы не предвидели, что ваша хитрость не удастся? - А кто вам сказал, что она не удалась? Она улыбалась так же мило, как и тогда, когда приглашала его в аппарат. - Я сказал только, что собираюсь покинуть эту планету. Это все, что вы хотите знать? - Возможно. Сейчас мы уверены, что вы действительно собираетесь это сделать. - И хотите помешать мне? - Не знаю, как мы могли бы это сделать. Вы вооружены и опасны. Мы хотим отговорить вас. - Конечно, для моего же блага. - Конечно, - ответила она. Аппарат снизился и сбросил скорость, замер над небольшой бухточкой, затем начал медленно опускаться и наконец сел на песок. Края его опали, как расплавленный воск. Антонелла спрыгнула на землю, потянулась и прошлась танцующим шагом. - Разве это не романтично? - спросила она. Она подняла с песка причудливую раковину, которая, вероятно, когда-то служила убежищем морскому ежу. "Ежу из другого мира", - подумал Корсон. Подержав ее несколько секунд, Антонелла бросила раковину в волны, что лизали ее босые ноги. - Вам не нравится эта планета? Корсон пожал плечами: - На мой вкус, она слишком декадентская. - Догадываюсь, что вы предпочитаете войну - жизнь жестокую и грубую. Может, и здесь вы найдете что-нибудь похожее на это, Жорж. - И любовь, - с сарказмом добавил он. - Почему бы и нет? Она прикрыла глаза и ждала, приоткрыв губы. Корсон сжал кулаки. Он не встречал другой такой притягательной женщины, даже во время своих отпусков в центрах отдыха. Отбросив воспоминания, он шагнул к женщине и обнял ее. 8 - Я не думала, Жорж, что ты можешь быть таким нежным, - сказала она сдавленным голосом. - На вашей планете всех чужеземцев так принимают? - В его голосе звучало глухое раздражение. - Нет, - ответила она, и в уголках ее глаз он заметил слезы. - Нет, наши обычаи, конечно, очень свободны... по сравнению с обычаями твоего мира, но... - Любовь с первого взгляда? - Ты должен понять меня, Жорж. Я не могла противиться. Уже так давно... Он засмеялся: - Несомненно, с нашей последней встречи? Она взяла себя в руки, и лицо ее вновь стало спокойным. - В некотором смысле да, Жорж. Ты поймешь это позднее... - Когда вырасту, да? Он встал и подал ей руку. - Теперь, - сказал он, - у меня есть еще одна причина покинуть эту планету. Она покачала головой: - Ты не должен этого делать. - Почему? - После выхода из транспространства, окажись ты на любой планете, тебя задержат и подвергнут определенной процедуре. Нет, тебя не убьют, но ты уже никогда не будешь таким, как прежде. Ты лишишься воспоминаний и забудешь о многих своих желаниях. Это почти то же, что умереть. - Хуже, - сказал он. - И что - этому подвергают всех межзвездных путешественников? - Нет, только военных преступников. Корсон вздрогнул. Окружающий мир начал расплываться перед его глазами и стал почти неразличим. В какой-то мере он понимал поведение этой женщины, хотя смысл ее слов он понять не мог. Ее поведение было не более абсурдным, чем вздымающийся к небу город, вертикальные реки или все это сумасшедшее общество, совершающее прогулки по воздуху на палубах воздушных яхт. Но в словах Антонеллы звучала и угроза. Военный преступник... Потому что принимал участие в войне, закончившейся более тысячи лет назад. - Не понимаю, - признался он наконец. - Но это же очевидно. Органы безопасности не занимаются контролем на планетах и вмешиваются только тогда, когда какой-нибудь преступник переносится с одной планеты на другую. Если ты воспользуешься транспространственным транспортом, хотя бы для того, чтобы долететь до спутника этой планеты, тебе конец. Есть всего один шанс из миллиона, что ты останешься в живых. - Но почему они хотят со мной расправиться? Антонелла нахмурилась: - Я уже сказала тебе. Думаешь, мне приятно называть военным преступником человека, которого я люблю? Он сильно сжал ее запястья. - Антонелла, прошу тебя, скажи, о какой войне идет речь? Она вырвала руки из его ладоней и отшатнулась: - Грубиян! Пусти меня. Как ты можешь требовать, чтобы я это говорила? Ты должен знать это лучше меня. В прошлом были тысячи войн, и ты мог участвовать в любой из них. В глазах у него потемнело: - Антонелла, я прошу тебя - помоги мне. Ты слышала о войне между Солнечной Державой и Князьями Урии? Она задумалась: - Наверное, это было очень давно. Последняя война, коснувшаяся этой планеты, закончилась больше тысячи лет назад. - Между людьми и туземцами? Она покачала головой: - Наверняка нет. Люди больше шести тысяч лет делят эту планету с туземцами. - Значит, - спокойно сказал он, - я последний человек, спасшийся во время войны, которая велась больше шести тысяч лет назад. Полагаю, за давностью лет все забыто. Она подняла голову и с удивлением посмотрела на него. - Это невозможно, - сказала она бесцветным голосом. - Это было бы слишком легко: проиграть войну, прыгнуть в будущее так далеко, чтобы избежать наказания, и начать все сначала. - Ты хочешь сказать... - начал он и замолчал. Правда медленно доходила до него. Века, а может тысячелетия, человек умеет перемещаться во времени. Побежденные генералы или смещенные тираны то и дело искали убежища во времени, в прошлом или будущем, предпочитая бегство капитуляции. Спокойные века были вынуждены защищаться от этих пришельцев, иначе войны тянулись бы бесконечно. Служба безопасности охраняла время. Она не вмешивалась в конфликты на самих планетах, но, строго контролируя коммуникации, мешала им распространяться на всю Галактику. Это было головокружительное предприятие. Нужно было иметь воистину неограниченные ресурсы бесконечного будущего, чтобы придумать такое. И Жорж Корсон, неожиданно выскочивший из прошлого, солдат, заблудившийся в веках, был автоматически приравнен к военным преступникам. Перед его мысленным взором замелькали картины разгоревшегося конфликта между Солнечной Державой и Князьями Урии. С обеих сторон это была война безжалостная и жестокая. Когда-то он даже и помыслить не мог, что можно испытывать жалость к урианам, но с тех пор прошло шесть тысяч лет, если не больше. Ему было стыдно за себя, за своих товарищей, за ту радость, которую он испытал, доставив Бестию на планету. - Я не военный преступник в буквальном смысле этого слова, - сказал он. - Да, я участвовал в давней войне, но никто не спрашивал моего мнения. Я родился в мире, который вел войну, в определенном возрасте прошел обучение и был вынужден принимать участие в боях. Я не пытался уйти от ответственности, совершая прыжки во времени. В будущее я попал... случайно. Я охотно подвергнусь всем необходимым тестам, если они не повредят моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью. В глазах Антонеллы появились слезы. - Мне так хочется тебе верить! Ты не представляешь, как я страдала, когда мне сказали, кем ты был. Я полюбила тебя с первой минуты и думала, что у меня не хватит сил выполнить эту миссию. Теперь он был уверен: он снова встретит ее, найдет в том будущем, где она с ним еще не была знакома. Непонятным образом их судьбы пересеклись. Он видел ее впервые, но она его уже знала. И в какой-то день разыграется сцена, совсем не похожая на сегодняшнюю. Это было немного сложно, но, по крайней мере, смысл в этом был. 9 - Есть ли на этой планете правительство? - спросил он. - Я должен им кое-что сказать. Антонелла поколебалась, прежде чем ответить, и он подумал, что она настолько взволнована, что не смогла предвидеть его вопроса. - Ты говоришь о центральной власти? Уже тысячу лет на Урии нет ничего подобного. У нас есть машины, выполняющие кое-какие функции правительства, распределительные, например. Полиция тоже есть, но она почти ни во что не вмешивается. - А служба безопасности? - Она контролирует только коммуникации и, кажется, колонизацию новых планет. - А кто обеспечивает связь Урии со службой безопасности? - Совет. Трое людей и уриане. - Ты работаешь на них? - Я ни на кого не работаю. Меня попросили встретить тебя, Жорж, и предупредить, что тебя ждет, если ты покинешь планету. - Почему ты это сделала? - резко спросил Корсон. - Потому что, попытавшись покинуть планету, ты потеряешь свою индивидуальность, твое будущее изменится, и мы никогда не встретимся. Губы ее дрожали. - Это личная причина, - сказал Корсон. - А почему мною интересуется Совет? - Этого мне не сказали. Похоже, они считают, что ты можешь пригодиться Урии. Они говорили о каком-то несчастье, которое может обрушиться на планету, и Совет думает, что только ты сможешь ее спасти. - Кажется, я начинаю кое о чем догадываться, - сказал Корсон. - Ты можешь проводить меня к ним? - Это будет нелегко, - грустно ответила Антонелла. - Они живут через триста лет в будущем, а сама я не могу запросто путешествовать во времени. 10 Корсон с трудом проглотил слюну. - Ты хочешь сказать, что прибыла из будущего, отстоящего на триста лет? Она кивнула утвердительно. - И какую миссию хочет доверить мне ваш Совет? Она покачала головой, ее волосы рассыпались по плечам. - Никакой. Они только хотят, чтобы ты остался на планете. - И моего присутствия хватит, чтобы предотвратить катаклизм? - Что-то в этом роде. - Это вдохновляет. Так, значит, сейчас на этой планете никто и ни за что не отвечает? - Нет, - сказала она. - Нынешний Совет присматривает за семью веками. Это немного. На других планетах Советы отвечают за тысячу лет и больше. - По крайней мере, - сказал Корсон, - это обеспечивает непрерывность власти. А как ты собираешься вернуться в свое время? - Не знаю, - ответила она. - Предполагалось, что это ты должен найти способ. Корсон присвистнул. - Час от часу не легче. Значит, мы оба затеряны во времени? Антонелла взяла его за руку. - Я не затеряна, - сказала она. - Пора возвращаться, уже темнеет. В глубокой задумчивости они направились к аппарату. - Пока я уверен только в одном, - сказал Корсон. - Если ты говоришь правду, то неизвестным мне способом я достигну будущего, из которого ты прибыла, и встречу тебя, причем ты увидишь меня впервые, а я тебя - во второй раз. Мои слова будут тебе непонятны, и, может, в конце этого путешествия я открою истинный смысл этой бессмыслицы. Опустившись на подушки, Корсон сразу заснул, а аппарат нес их в сторону воздушного города, пламенеющего в лучах заходящего солнца. 11 Разбудили его крики, скрежет, топот ботинок, приказы, произносимые злыми голосами, и лязг оружия. Темнота была полная, а аппарат раскачивало из стороны в сторону. Корсон повернулся к Антонелле, но не смог разглядеть ее лица в чернильной темноте. - Авария? - спросил он хриплым со сна голосом. - Нас атаковали. Я предвидела только эту черную тучу, а больше ничего не смогла увидеть. - А то, что случится сейчас? - Я ничего не могу предвидеть. Темнота, полная темнота... - В ее голосе звучало отчаяние. Он протянул руку и сжал ее плечо, но в этой абсолютной темноте даже самый интимный жест не мог преодолеть возникшего между ними отчуждения. - Я вооружен, - шепнул он ей. Бесшумно вытащив бластер из кобуры, он нажал на курок и повел стволом вокруг себя. Однако вместо знакомого серебристого луча из ствола вырвался тонкий фиолетовый лучик, исчезавший уже в полуметре. Эта туча была не просто туманом. Вероятно, это было какое-то поле, развернутая в пространстве энергетическая сеть, которая улавливала и солнечный свет, и самое жесткое излучение. Неожиданно в глубине тела Корсон ощутил неприятный зуд, словно клетки, из которых оно состояло, начали делиться и разлетаться в разные стороны. Голос, такой глубокий и сильный, что Корсон содрогнулся от неожиданности, выплыл из какой-то огромной далекой пещеры: - Не стреляй, Корсон. Мы твои друзья. - Кто ты?! - закричал Корсон, но его голос потонул во мраке. - Полковник Веран, - ответил голос. - Ты меня не знаешь, но это не имеет значения. Закрой глаза руками, сейчас мы поднимем экран. Корсон спрятал бластер и в темноте сжал пальцы Антонеллы. - Слушай, это имя тебе о чем-нибудь говорит? Она прошептала: - Я не знаю никого с таким именем. - Полковник - это звание. Зовут его Веран. Я, как и ты, его не знаю. Не знаю... Полыхнула молния. Сначала Корсон видел между пальцами только сплошную белизну, которая вскоре распалась на тысячу кровавых иголок, которые впились в его сжатые веки. Наконец он смог открыть глаза и увидел, что аппарат висит над какой-то поляной. Был день. Их окружали мужчины в серых мундирах, держащие в руках оружие, тип которого Корсону был неизвестен. За цепочкой солдат он заметил то ли две машины, то ли два пригорка - деталей он не мог разглядеть. Слева и справа от него находились еще по два таких же, а когда он повернулся, увидел сзади еще два. Их охраняли солдаты. Танки? Один пригорок шевельнулся, и Корсон едва сдержал крик. Бестии! Точно такие же, как и та, которую "Архимед" должен был высадить на Урии. Существа эти вселяли такой ужас, что люди во времена Корсона не смогли найти для них другого названия. Корсон взглянул на Антонеллу: та казалась совершенно спокойной. От группы одетых в серое солдат отделился человек в зеленом мундире и направился к ним. Став по стойке "смирно" в трех метрах от аппарата, он резко сказал: - Полковник Веран. Чудом уцелевший с остатками шестьсот двадцать третьего кавалерийского полка при сражении на Эргистале. Благодаря вам, Корсон. Ваш способ выхода из окружения спас нам жизни. Я вижу, вам удалось взять заложницу. Это хорошо. Мы допросим ее чуть позднее. - Я никогда не... - начал Корсон и замолчал. Если этот человек считал себя чем-то обязанным ему, то пусть так оно и будет. Корсон спрыгнул на землю и только тогда заметил грязь и дыры на мундирах, следы сильных ударов на потемневших защитных масках. Интересно, что ни один из солдат не выглядел даже легко раненным. Прошлый опыт автоматически подсказал ему ответ, что солдаты скорее всего убьют и его и Антонеллу. Название Эргистал ничего ему не говорило, мундиры солдат были незнакомы, а звание "полковник" было известно людям уже пятнадцать тысяч лет. Полковник Веран мог явиться сюда из любой битвы между эпохой Корсона и современностью. Факт, что его люди пользовались дрессированными бестиями, позволял предположить, что он явился из времени более позднего, чем Корсон. Сколько потребовалось лет, чтобы установить контакт с бестиями, чтобы их выдрессировать, начиная с первых неудачных попыток Солнечной Державы? Десять? Сто? Тысячу? - Какое у вас звание? - спросил полковник Веран. Корсон машинально встал по стойке "смирно", хотя отлично понимал, как нелепо он выглядит в своей тунике. И нелепость ситуации тоже. Веран и он были всего лишь призраками, а Антонелла вообще еще не родилась. - Лейтенант, - глухо сказал он. - Именем его высочества Священного Птара Мурфи, - торжественно сказал Веран, - произвожу вас в капитаны. - Потом добавил уже более сердечно: - Разумеется, когда мы выиграем войну, вы получите звание майора. В данный момент я не могу присвоить вам более высокого звания, ибо вы служили в чужой армии. Надеюсь, вы счастливы вновь оказаться среди крепких парней. Вероятно, часы, проведенные на этой планете, были для вас не самыми веселыми. Он подошел к Корсону и тихо спросил: - Как, по-вашему, найду я на этой планете рекрутов? Мне нужно около миллиона человек. И кроме того, двести тысяч гипронов. Мы еще можем спасти Эргистал. - В этом я не сомневаюсь, - сказал Корсон. - Но что такое гипрон? - Это наши скакуны, капитан Корсон. - И Веран широким жестом указал на восемь бестий. - У меня великие планы, капитан, и я не сомневаюсь, что вы захотите участвовать в них. Отбив Эргистал, я хочу ударить на Нафур, захватить арсеналы и свергнуть это ничтожество, Птара Мурфи. - Признаться, - сказал Корсон, - я сомневаюсь, что вы найдете столько рекрутов на этой планете. Если же говорить о гипронах, то я оставил одного где-то в джунглях. Но он совсем дикий. - Чудесно, - сказал Веран и снял каску. На его бритом черепе начинали отрастать волосы, делая его похожим на подушечку для игл. Его серые, глубоко сидящие глаза отливали стальным блеском. Лицо покрывал загар цвета старой бронзы со светлыми пятнами шрамов. На руках у него были перчатки из гибкого блестящего металла. - Покажите мне свое оружие, капитан Корсон, - сказал он. Корсон после минутного замешательства протянул Верану свой бластер. Полковник внимательно осмотрел оружие, взвесил его в руке и улыбнулся: - Игрушка. Веран бросил оружие Корсону, который от удивления едва не уронил его. - Учитывая ваши заслуги, полагаю, что могу вам его оставить. Разумеется, оно должно служить только против наших врагов. Все же я думаю, что этого недостаточно, чтобы защитить вас, капитан, и потому даю вам двух своих людей. Он сделал знак, к ним подошли два солдата и замерли по стойке "смирно". - С этой минуты вы подчиняетесь капитану Корсону. Следите, чтобы он не попал в ловушку за пределами лагеря. Эта заложница... - Останется под моей опекой, полковник, - сказал Корсон. Веран быстро взглянул на нее: - Пожалуй, это неплохая идея. Смотрите, чтобы она не шаталась по лагерю. От этого может пострадать дисциплина. Вы свободны. Оба солдата повернулись на каблуках. Ощущая свое бессилие, Корсон сделал то же самое, прикрикнув для вида на Антонеллу. Они двинулись вперед, но их остановил суровый голос Верана: - Капитан! Когда тот повернулся, полковник сказал с иронией: - Я не думал, Корсон, что встречу такую сентиментальность у закаленного солдата. Мы поговорим об этом завтра. Корсон с Антонеллой пошли вперед, солдаты двигались размеренным шагом, словно автоматы. Усталые, но дисциплинированные. Корсон невольно пошел в ногу с ними. Он не строил иллюзий относительно своего положения, оружия и эскорта. Ясно, он был пленником. Конвоиры привели их к серым палаткам, которые дежурные по лагерю ставили точными и быстрыми движениями. Перед тем как их поставить, солдаты старательно опалили землю, и теперь поляна была покрыта тонким слоем пепла. Там, где проходили отряды Птара Мурфи, трава росла с трудом. Один из сопровождающих поднял полог палатки и жестом предложил всем войти. В палатке все было оборудовано согласно уставу. Надувные сиденья окружали широкую металлическую плиту, что висела в воздухе, выполняя роль стола. Убранство завершали две узкие кровати. Однако суровость обстановки подняла настроение Корсона. Здесь он чувствовал себя лучше, чем среди роскоши Диото. На минуту он дал волю воображению. Как жители Урии отнесутся к агрессии? Хотя отряд Верана был немногочислен, он, безусловно, не встретит серьезного сопротивления. Конечно, известие об этом так или иначе дойдет до Совета будущего, но тот не сможет выставить никакого отряда. А может, его уже вообще нет? Вопрос: как может существовать в будущем правительство, если прошлое, которое его создало, изменилось? Может, уриане никогда не задавались таким вопросом, но ответ они вскоре узнают. В некотором смысле непосредственная эта угроза отодвигала на второй план угрозу нашествия бестий, которых цивилизация Верана приручила и назвала гипронами. Ситуация была просто невероятной: вынырнувший из ниоткуда Веран утверждал, что знает Корсона и нуждается в двухстах тысячах гипронов. Через шесть месяцев, выловив все потомство Бестии, которую привез на Урию Корсон, он будет располагать восемнадцатью тысячами гипронов. Через неполный год у него их будет даже больше, чем нужно. При благоприятных условиях бестии быстро размножаются и быстро достигают зрелости. Не было ни одного шанса на миллиард, что Веран появился в этом времени случайно. Но зачем ему нужен дикий гипрон? Наверное, потому, что прирученные гипроны Верана не могли размножаться. Тысячелетия назад на Земле часть тягловых животных составляли волы, чье послушание обеспечивалось небольшой операцией. Можно было предположить, что гипроны Верана подверглись такой же операции. И значит, ему нужна была дикая Бестия. Полноценная. Корсон перевел взгляд на Антонеллу. Она сидела в одном из надувных кресел и разглядывала свои руки, лежавшие на столе. Потом посмотрела на Корсона, ожидая, что тот заговорит. Лицо ее было сосредоточенно, но спокойно. Надо сказать, она вела себя лучше, чем он мог предполагать. Он сел напротив нее. - Весьма вероятно, что нас подслушивают, - начал он, - однако я кое-что скажу тебе. Полковник Веран кажется мне человеком разумным. На этой планете нужно навести порядок. Я уверен, что с тобой ничего не случится, если ты признаешь его и мою власть. Тем более что твое присутствие может облегчить его планы. Он надеялся, что она поймет: он не собирается предавать ее и сделает все, чтобы вытащить из этой передряги целой и невредимой, просто сейчас не может сказать больше. У Верана были другие заботы, кроме слежки за ними, но он явно был человеком предусмотрительным. Один из его помощников, несомненно, подслушивал их и все записывал. Будь Корсон на месте Верана, он поступил бы точно так же. Какой-то солдат поднял полог и заглянул в палатку. Другой вошел и поставил на стол два подноса. Корсон сразу догадался, что это такое, - солдатские пайки во все века одинаковы. Он показал Антонелле, как разогреть консервы и как потом открыть банку, не обжигая при этом пальцев. Он быстро расправился со своей порцией. Антонелла, не колеблясь, последовала его примеру, и Корсон почувствовал уважение к людям Урии. Ему пришло в голову, что способность к предсказанию, наверное, помогает им сохранять присутствие духа. Грозящую им опасность они смогли предвидеть. Может, они доставят Верану даже больше хлопот, чем он полагает. Корсон встал, подошел к выходу из палатки и, стоя на пороге, обратился к Антонелле: - Я обойду лагерь и посмотрю, совпадают ли взгляды полковника Верана на оборону с теми, что внушили мне. Не выходи отсюда ни в коем случае. Не выходи из палатки и не ложись, пока я не вернусь. Да, удобства находятся под кроватями. Через час я приду. Она молча смотрела на него, и он попытался угадать, осуждает ли она его за то, что он делает, но потом решил не забивать себе голову посторонними мыслями. Во всяком случае, если она играла, значит, была великой актрисой. Как он и ожидал, у входа дежурили два солдата. Корсон шагнул вперед, и полог упал. - Я собираюсь прогуляться по лагерю, - сказал он. Один из солдат щелкнул каблуками и встал рядом с ним. В лагере Верана дисциплина была на высоте. Это немного успокоило Корсона относительно ближайшего будущего Антонеллы. Лагерь был разбит в военное время, и Веран не допускал никаких послаблений. Именно поэтому он запретил Антонелле шататься по лагерю и оставил ее под опекой Корсона. У него хватало забот и без того, чтобы устраивать тюрьму ради одного человека. С другой стороны, женщина вполне могла стать причиной ослабления дисциплины. Если бы Веран не рассматривал ее как заложницу, он немедленно приказал бы ее ликвидировать. Впрочем, позднее, когда лагерь будет укреплен и люди отдохнут, все может измениться. Корсон отогнал эту неприятную мысль и осмотрелся. Земля была выжжена на сотни метров вокруг. По периметру поляны солдаты вбивали колышки и соединяли их блестящим проводом. Сигнализация? Сомнительно. Люди, раскручивавшие проволоку, были в тяжелых защитных костюмах. Скорее линия обороны. Несмотря на кажущуюся ненадежность, она была, вероятно, достаточно грозной. Половину защищенной таким образом территории занимали палатки, числом около сотни. Корсон поискал взглядом большую палатку с флажком, но напрасно. Штаб-квартира Верана ничем не отличалась от палаток солдат. Пройдя еще несколько метров, он почувствовал под ногами глухую вибрацию: значит, Веран приказал оборудовать подземные убежища. Несомненно, он хорошо знал свое дело. На другой стороне поляны Корсон насчитал двадцать семь гипронов. Судя по числу палаток, Веран располагал более чем шестьюстами солдатами. Если со времен Корсона звание полковника сохранило свое прежнее значение, то в начале кампании у Верана должно было быть от десяти до ста тысяч людей. Похоже, у Эргистала он потерпел поражение, и 623-й кавалерийский полк Птара Мурфи был почти полностью уничтожен. Верану пришлось проявить необычайную твердость, чтобы восстановить порядок в рядах уцелевших и заставить их разбить этот небольшой лагерь. Кроме того, он, насколько можно было судить, отличался феноменальным честолюбием, если все еще рассчитывал продолжить борьбу. То, что он позволил Корсону спокойно гулять по лагерю, достаточно ясно говорило о характере этого человека. Так же как и намерение набрать миллион рекрутов, чтобы создать новую армию. Блеф? Возможно. Разве что он располагал резервами, о которых Корсон не подозревал. Раздумья эти привели Корсона к вопросу (странно, что он не задал его себе раньше): с кем же сражался Веран на Эргистале? 12 Гипроны были настолько неподвижны, что издалека их можно было принять за пни огромных деревьев, а шестипалые лапы - по шесть у каждого - за корни. В глазах, расположенных по всему туловищу, то и дело вспыхивали огоньки. Время от времени какой-нибудь гипрон издавал крик, за которым следовало свиное хрюканье. Настоящие жвачные, не имеющие ничего общего с диким зверем, которого Корсон начал изучать перед катастрофой "Архимеда". Сложная упряжь оставила на их боках глубокие шрамы, как железо на коре дерева. Как на них можно было ездить? Казалось, ни одно место на теле гипрона не годилось под седло. Сколько людей мог нести гипрон? Ответы на эти вопросы заключались в планах Верана. Миллион людей и двести тысяч гипронов. Значит, один гипрон мог нести пятерых солдат со снаряжением. Какую роль выполняли они во время битвы? До сих пор Корсон, особо над этим не задумываясь, полагал, что они заменяют боевые машины. Их подвижность и первобытная жестокость должны были творить чудеса в наземной войне, а способность предвидеть ближайшее будущее и перемещаться во времени делала их почти неуловимыми. Но гипроны, которых Корсон видел перед собой, вовсе не казались хищными. Он мог бы поклясться, что они намного тупее дикаря, который блуждал сейчас в джунглях и искал место для размножения. Корсону была известна концепция использования живого транспорта в военных целях. Во времена войны между Землей и Урией он встречал на союзных Земле планетах дикарей, объезжавших змей, гипногрифов и даже гигантских пауков. Но сам он привык к механизированной армии. Что его здесь удивляло, так это существование развитой техники и верховых животных. Что же представлял собой Эргистал? Он никак не мог себе представить эту планету. Если бы у планет были названия, соответствующие их внешнему виду, эта могла бы быть миром, утыканным острыми скалами, отливающими стальным блеском. Но с тем же успехом Эргистал мог быть зеленым радостным раем. Не на Урии, а где-то там, на другой планете. Ни Флория Ван Нелл, ни Антонелла не говорили Корсону о войне, идущей на Урии, пусть даже на другом континенте. Совсем наоборот. Нет, битва, в которой Веран потерял большую часть своих людей, велась на другой планете. Веран спешно эвакуировал остатки своих отрядов и отправился на поиски гостеприимной планеты, решив набрать новых рекрутов. Случайно он наткнулся на Урию, выгрузил людей и зверей и послал крейсер на орбиту, чтобы иметь защищенные тылы. Но... В этой битве Веран сражался совсем недавно. Когда Корсон попал к нему в плен, его люди были еще в боевых одеждах, грязные и усталые. Независимо от места нахождения Эргистала и скорости крейсера Верану понадобилось бы много часов, а может, и дней, чтобы преодолеть космические расстояния. Корсон попытался представить себе звездную систему, в которую входила Урия. У нее не было спутника. Система включала еще две планеты, но это были газовые гиганты, которые не могли стать полем битвы, по крайней мере для людей. Плотность звезд в этой части неба была невелика. Таким образом, Эргистал находился не меньше чем в шести световых годах от Урии, а скорее всего - намного дальше. Мысль, что крейсер мог преодолеть шесть световых лет за несколько минут, казалось абсурдной. И все же... Корсон был единственным человеком, уцелевшим во Вселенной, что исчезла более шести тысяч лет назад. За шестьдесят веков можно много чего изобрести. Уже то, что он видел в Диото, выходило за пределы его фантазии. Крейсер, достигающий почти абсолютной скорости, был не более абсурден, чем анархическое общество или летающий город. Корсон вдруг почувствовал ностальгию. Правда, сам он никогда не был агрессивен, но сейчас чувствовал себя как дома в этом мире постоянного напряжения. Он посмотрел на человека, охранявшего гипронов, взглянул на свою охрану. Ни одного из них, казалось, не заботили проблемы, потрясающие Вселенную. В битве на Эргистале они потеряли друзей, но не похоже было, что их это очень огорчало. Два дня назад Корсон был таким же. Удивительно, что может произойти с человеком за два дня! Два дня - и шесть тысяч лет. "Нет, - с горечью подумал Корсон, - два дня, шесть тысяч лет и две женщины". Он остановился, охранник - тоже. - Скажи, тяжело было на Эргистале? Солдат и глазом не моргнул. Он тупо смотрел на невидимую точку в шести шагах перед собой. Корсон повысил голос: - Отвечайте! Я капитан Корсон! И тогда солдат произнес сквозь зубы: - Полковник Веран сам вас проинформирует. Таков приказ. Корсон не настаивал. На вопрос, где находится Эргистал, солдат наверняка не ответит. А третий - когда это было - вообще не имел смысла: Корсон был уверен, что битва разыгралась в прошлом. Крейсер Верана преодолел не только пространство, но и время. Он явно прибыл сюда из эпохи межзвездных войн, когда служба безопасности еще не следила за законом и порядком. Корсона заинтересовало, как они отреагируют, когда обнаружат отряд Верана на Урии. Он обошел загон гипронов. Сумерки уже сменились ночью, но заходящее солнце еще освещало верхушки деревьев. Поднялся ветер, и Корсон вздрогнул от холода. Он впервые ощутил нелепость своей гражданской одежды. Охраннику, конечно, трудно было признать в нем офицера. Сейчас Корсон жалел, что снял и уничтожил свой мундир. Хотя он не был похож на мундиры людей Верана, ему сейчас не помешал бы более воинственный вид. Он улыбнулся - недолго же он числился в демобилизованных. Всего сорок восемь часов. Может, Веран послан ему судьбой? Корсону он, похоже, нужен для единственного дела, в котором хорошо разбирался, - солдатской службы. На риск можно было не обращать внимания. Опасность была везде: в лесу, где бродила Бестия, и в космосе, где он, Корсон, был военным преступником, поставленным вне закона. С тем же успехом он мог окончить свои дни вместе с командой "Архимеда". Корсон подумал об Антонелле и поморщился. Верно говорили солдатам, чтобы они держались подальше от женщин и не проводили с ними больше нескольких минут. Они усложняют жизнь, а ситуация и так достаточно сложна. И все же Корсон не мог бросить ее на произвол судьбы. Он сжал кулаки. На фоне темного леса провод ограждения горел красным огнем. О побеге нечего было и думать. - Я возвращаюсь, - сказал он в пустоту. Солдат двинулся следом за ним. 13 Едва заснув, он оказался на Земле. Он бежал подземным коридором меж бетонных стен, а над головой была километровая толща земли. Глаза слепил свет неонового фонаря. Тело сотрясали отзвуки ядерных взрывов, бушующих на поверхности. Бомбы бросали со слишком большого расстояния, никуда особо не целясь. Их выпускали с орбиты Плутона урианские корабли. Девять десятых из них были перехвачены раньше, чем успели достигнуть пределов земной атмосферы. Некоторые, входя в атмосферу, сгорали, не успев взорваться. Многие, достигнув поверхности Земли, падали в море, не причинив никакого вреда. Всего одна или две из сотни попадали в континент, однако трюмы урианских кораблей, похоже, были бездонными. Впервые сама Земля подвергалась бомбардировке, и наверху, на этой стороне планеты, был ад. Разумеется, там никого не осталось в живых. Те, кто не нашел себе места в убежищах, то есть большинство, погибли в первые же секунды атаки. На бегу он машинально повторял цифру потерь: по крайней мере, двести миллионов убитых. За десять секунд. Он не знал, куда бежит, просто не мог остановиться, не мог даже замедлить движение. Ноги сами несли его вперед, словно шатуны какой-то машины. Он бежал, вытянув руки, будто через мгновение должен был врезаться в стену. Но подземный коридор был не менее двадцати километров длиной. Взрывы ударяли все чаще, и Корсону казалось, что они - только эхо его топота. Кто-то гнался за ним... Разбудило его легкое прикосновение. Он резко дернулся, едва не опрокинув узкую кровать. Над ним склонилась Антонелла. Вероятно, он кричал во сне. Ноги у него болели, как после долгого бега. Не в первый раз видел он этот сон, вновь и вновь переживая страшную беду, свалившуюся на Землю, но никогда еще видение не было таким реальным. - Сейчас что-то произойдет, - прошептала Антонелла. - Я это чувствую, но еще не очень четко. Когда он протянул руку, чтобы зажечь свет, она добавила: - Нет, лучше их не тревожить. Она проявила больше здравого смысла, чем он. Корсон отбросил одеяло и так резко спрыгнул на пол, что толкнул Антонеллу. Она поддержала его, а он прижал ее к себе, чувствуя, как губы молодой женщины шевелятся возле его уха. Пока он пытался понять ее слова, в лагере поднялся переполох. Люди суетились, переругивались, лязгало оружие. Заработал какой-то двигатель, и резкая вибрация сотрясла все вокруг. Раздались первые выстрелы. Офицеры, выкрикивая команды, пытались собрать людей. Прожекторы осветили палатку, но не стали долго задерживаться на ней - они искали иную цель. Сквозь ругань и лязг металла Корсон отчетливо слышал причитания испуганных гипронов. Потом прожекторы погасли, тени, метавшиеся по стенам палатки, исчезли, и наступила полная темнота. Суматоха явно стихала. Стрельба прекратилась, потом кто-то споткнулся и упал на палатку, поднялся и отошел, приволакивая ногу. В тишине раздался голос Верана, усиленный мегафоном: - Корсон, ты там? Если это одна из твоих штучек... Последние слова Корсон не разобрал, он не мог понять, что происходит. Он уже хотел ответить, но Антонелла приложила руку к его губам: - Сейчас сюда кто-то придет. Он ничего не видел в темноте, но поначалу это его не беспокоило. Глаза должны были к ней привыкнуть, и вскоре он понял, что темнота была необычной. Их окружало такое же темное облако, как и в тот момент, когда они встретились с Вераном. Что-то поглощало свет. Лагерь подвергся атаке, которая длилась всего минуты три. В такой темноте никто не мог сражаться. Веран хотя и умел ее создавать, но рассеять не мог. - Веран, - прошептал он на предсказание Антонеллы. - Нет, нет, это не он. Это вообще не из лагеря. Кто-то... Она вдруг замерла, прижавшись к нему. Один из нападавших. Освободитель или новая опасность. Кто-то поднял ткань, закрывавшую вход, и рядом с лицом Корсона вспыхнула точка. Затем она увеличилась и превратилась в вихрь, поглощающий клубы черного тумана. Вскоре Корсон уже видел свои руки, лежащие на плечах Антонеллы. Сфера света напоминала Галактику, кружащуюся вокруг своей оси, в лоне искаженного тяготением пространства. Сфера стабилизировалась, достигнув двух метров в диаметре, и вращение прекратилось. Теперь Антонелла и Корсон оказались внутри шарообразного светлого кокона со стенами из рукотворной тьмы. Антонелла сдавленно вскрикнула. Из тумана высунулась рука в перчатке и поднялась, нереальная, как мираж. Она была раскрыта в жесте, демонстрирующем мирные намерения. Рука принадлежала человеку или, по крайней мере, человеческой фигуре в космическом скафандре. Шлем его был черен как ночь. Пришелец молча протянул Корсону и Антонелле два одинаковых скафандра и знаком предложил надеть их. - Кто вы? - нарушил тишину Корсон. Пришелец нетерпеливо указал на скафандры, которые Корсон все не решался взять. Антонелла схватила один из них и быстро начала натягивать на себя. - Подожди, - сказал Корсон. - Нет никаких причин доверять ему. - Он нас вытащит отсюда, - ответила она. - Мы уберемся из этого лагеря. - Но как? Она покачала головой: - Этого я не знаю. Он воспользуется способом, которого я не понимаю. Корсон наконец решился, снял свою легкую одежду и надел скафандр. Закрепив шлем, он удивился, что слышит все, как и прежде, и обменялся с Антонеллой несколькими фразами. Значит, незнакомец молчал отнюдь не по техническим причинам. Но почему космические скафандры? Может, длительное воздействие темного тумана было опасно? Незнакомец проверил герметичность скафандра Антонеллы и повернулся к Корсону. Потом кивнул, махнул рукой в туман и взял Антонеллу за руку. Та сразу поняла и подала свободную руку Корсону. Все трое нырнули в темноту. Незнакомец двигался уверенно. Он старательно избегал преград и следил, чтобы его спутники делали то же самое. Много раз Корсона толкали проходившие мимо солдаты, а один раз кто-то схватил его за руку. Инстинктивно он ударил кого-то свободной рукой, и противник со стоном упал на землю. Темнота принесла с собой тишину. Тут и там еще раздавались голоса, но в этой абсолютной темноте казалось, что люди не собираются искать друг друга иначе, чем на ощупь. Может, они боялись спровоцировать новую атаку? Офицеры тоже перестали выкрикивать приказы, и только гипроны продолжали стонать. Рыдания их напомнили Корсону его первую ночь на Урии. Постепенно стоны становились все громче - значит, незнакомец вел их к гипронам. Корсон заколебался было, но рука Антонеллы потащила его вперед. Он злился на себя за то, что испытывал тревогу, которой не чувствовала Антонелла. Потом ему пришло в голову, что она никогда не видела Бестию в деле. Наконец они остановились. Незнакомец что-то делал в темноте. Корсон был уверен, что он седлает гипрона. Это и был тот способ, который он выбрал для бегства. Появился небольшой шар света, и Корсон увидел, что его догадка верна. По бокам животного свисала сложная упряжь. Кавалерийское седло было чем-то вроде качелей со стременами. Был здесь и страховочный пояс. Едва Корсон забрался в седло, как почувствовал, что грозные отростки гривы гипрона опутывают его щиколотки. Захват оказался легким, он ждал худшего. Волокна, которые могли быть прочными, как стальная проволока, даже не сковывали движений. Интуитивно он чувствовал, что они служат кавалеристу поводьями, но не имел ни малейшего понятия, как управлять гипроном. Бестия дрожала от возбуждения. Она перестала стонать и тихо посвистывала. Поднимая голову, Корсон видел слабое свечение ее глаз. Потом он услышал, как незнакомец издал странный звук, напряг мышцы в ожидании толчка, и тут ему показалось, что он падает. Тяготение исчезло. Если бы Корсон не чувствовал страховки, а рядом - массивного тела гипрона, он мог бы подумать, что под ним разверзлась бездна. Антонелла вскрикнула от испуга. Он хотел поддержать ее, но не успел и рта раскрыть, как они вынырнули из темноты. Над ними спокойно светили звезды. Корсон повернул голову, но не смог увидеть Антонеллу, скрытую массивным туловищем Бестии. Подняв голову, он увидел второго гипрона, похожего на огромный гриб, заслоняющий большую часть неба. Глаза его мигали, как контрольные лампы испуганного компьютера. Незнакомец висел сбоку и махал руками, стараясь приободрить Корсона и Антонеллу. Осмелев, Корсон взглянул на землю. Он ожидал увидеть пятно мрака, но в слабом ночном освещении увидел только землю поляны. Ветер колыхал высокую траву там, где несколько часов назад был только пепел. Казалось, что лагерь Верана никогда не существовал. Гипрон умел перемещаться не только в пространстве, но и во времени. Может, они отступили на одну ночь или на неделю, а может, на целый век до того, как Веран высадился на Урию. Корсон вспомнил о способностях Антонеллы. - Что теперь произойдет? - Я ничего не знаю и ничего не вижу, - неуверенно ответила она. Они поднимались вертикально вверх, и поляна исчезла в черной путанице джунглей. Теперь Корсон понял, зачем нужны скафандры: при такой скорости они за несколько минут достигнут границ атмосферы. Какое-то темное пятно стремительно двигалось по небу на долю секунды закрывая то одну, то другую звезду. Два гипрона взлетели так высоко, что за восточным краем планеты всадникам открылось солнце. Они мчались по темному небу, а Урия под ними выглядела как огромный ковш тьмы с пылающим краем. Еще одно пятно показалось на небе. Хотя оно тут же исчезло, Корсон успел его опознать. Это был гипрон - несомненно, один из скакунов Верана. Полковник не терял времени даром. Впрочем, это выражение не имело смысла, поскольку гипроны могли легко путешествовать во времени. Мелькавшие в небе гипроны были только разведчиками, рассекавшими прошлое и будущее в поисках беглецов. Они оказались в центре круга из гипронов. Солнце ослепило Корсона, и он зажмурился. Когда он открыл глаза, оказалось, что солнце, совершив гигантский прыжок, переместилось по небу. Корсон понял: чтобы вырваться из окружения, незнакомец совершил прыжок во времени. Они все еще вели с кавалеристами Верана странную игру, однако исход ее не вызывал сомнений. С каждым прыжком гипроны сжимали круг. Корсону казалось, что он слышит радостные крики солдат. Солнце танцевало по небу, словно безумное, а планета пульсировала светом дня и темнотой ночи. Внезапно Корсон увидел, что второй гипрон - гипрон незнакомца - опасно приблизился к ним. Он предостерегающе крикнул, Антонелла повторила его крик. Незнакомец наклонился и замотал на руку гриву их гипрона. Вселенная изменила цвет и форму, а все знакомые очертания исчезли. 14 Пространство вокруг них озарили разноцветные огни. Звезды исчезли, а вместе с ними - и планета. Тело гипрона казалось кроваво-красным. Атаковавшие их огни били со всех сторон, рассыпая искры, но пространство, в котором они пульсировали, не имело глубины, и Корсон не мог бы сказать, плясали они в нескольких миллиметрах от его лица или на расстоянии в несколько световых лет. Это была картина настоящей Вселенной или, во всяком случае, ее обратной стороны. Гипроны двигались во времени с огромной скоростью, в этом Корсон был уверен, и это искажало перспективу. Человек привык к статичному образу мира. Он не замечает движения звезд. Силы, которые зажгли их и поддерживали их пламя, действовали слишком медленно, чтобы обычный человек мог их заметить. Большая часть важных событий, происходивших во Вселенной, не касалась его, он ничего о них не знал. Человек воспринимал только узкий диапазон излучений, заполняющих космос. Он был уверен, что мир состоит из вакуума, что звезды состоят из разреженного газа, концентрирующегося в определенных местах Галактики. Но в действительности Вселенная была заполнена до краев. Не было точки в космосе, не связанной с определенным моментом времени, частицей, излучением или любым другим проявлением первичной энергии. В некотором смысле Вселенная была сплошным материальным телом, и сторонний наблюдатель не нашел бы способа воткнуть в нее даже булавку. А поскольку гипроны перемещались во времени с огромной скоростью, кавалеристам казалось, что Вселенная по своей консистенции напоминает тесто. Если бы они достигли абсолютной скорости, подумал Корсон, если бы одновременно оказались в начале и в самом конце Вселенной, их бы просто размазало по ней. При той скорости, с которой они мчались по небу, световое излучение было невозможно увидеть. Но голубые лучи, пульсирующие в темноте, могли быть электромагнитными волнами длиной во много световых лет, а пурпурное излучение - соответствовать изменению гравитационного поля звезд или целых галактик. Они галопировали во времени, и так же как кавалерист на полной скорости не замечает камней на дороге, а только самые важные знаки, расположенные рядом с ней, точно так же только основные события в жизни Вселенной оказывали воздействие на их чувства. Корсон понял, что ошибался, думая, что Веран располагал крейсером. И он, и его люди бежали с поля битвы при Эргистале на своих скакунах. Корсон и Антонелла увидели Верана в тот момент, когда он со своими людьми прибыл на Урию с Эргистала, который мог находиться хоть на другом конце Вселенной. Танец разноцветных огней замедлился - они тормозили. Светящееся пространство вокруг них распадалось на их глазах на тысячи пятен, которые становились все меньше по мере того, как их пожирала пустота. Вскоре их вновь окружали только светящиеся точки - звезды. Осталось только одно пятно, сохранившее два измерения, - золотой диск солнца. Когда небосвод перестал кружиться вокруг них, они оказались над шаром, полностью покрытым тучами. Планета. Только теперь Корсон заметил, что второй гипрон исчез. Они ушли от погони, но потеряли своего проводника и оказались над неизвестной планетой, привязанные к животному, которым не умели управлять. 15 Отдышавшись, Антонелла спросила: - Урия? - Нет, - ответил Корсон. - Эта планета находится дальше от своего солнца. И созвездия другие. Мы путешествовали и в пространстве. Они нырнули в тучи. Гипрон опускался медленно, но уверенно. Они пробили тучи, как пробивают потолок, и увидели огромную равнину, поросшую травой. Ее пересекала дорога, покрытая голубым блестящим материалом, она начиналась за горизонтом и вела к гигантскому зданию, расположенному в нескольких сотнях метров впереди, параллелепипеду из камня и бетона, чья вершина терялась во мраке. Никаких окон. Корсон прикинул, что самая узкая часть фасада имела в ширину не менее километра. "Дом" был гол, гладок и сер. Гипрон опустился на землю. Корсон расстегнул пояс, обошел животное и помог спуститься Антонелле. Гипрон с удовольствием принялся косить траву жгутиками своей гривы и смачно ее пожирать. Трава была ровной, как на газоне, а равнина настолько совершенной, что показалась Корсону искусственной. - Ты видела уже это место? - спросил Корсон. Антонелла покачала головой. - Тебе что-нибудь говорит этот стиль? - настаивал Корсон. - Эта равнина, трава, здание? Поскольку она не ответила, он спросил: - Что случится? Сейчас? - Мы подойдем к этому зданию, войдем в него и до этого момента никого не встретим. Что будет потом, не знаю. - Опасности нет? - Ничего, что я могла бы предвидеть. Он внимательно посмотрел на нее: - Антонелла, что ты думаешь о нашем положении? - Я с тобой, "и этого мне пока хватает. - Ну хорошо, пойдем, - сказал он, пожав плечами. Он двинулся к зданию большими шагами, и ей пришлось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Заметив это, он сбавил темп. Пока что Антонелла была единственным его союзником во всей Вселенной - именно поэтому ее присутствие так нервировало его. Дорога кончилась перед герметически закрытой огромной дверью. Когда Корсон прикоснулся к ней, она бесшумно поднялась вверх. Корсон прислушался, но все было тихо. - Когда мы войдем, дверь за нами закроется? Антонелла закрыла глаза. - Да. Однако внутри нам ничто не грозит. По крайней мере, в первые минуты. Они переступили порог, и дверь начала опускаться. Корсон рванулся к выходу. Дверь замерла и поднялась вверх. Обычный фотоэлемент. Корсон вздохнул с облегчением. У него не было желания осматривать здание, о котором он знал так мало, но нельзя же было вечно стоять на одном месте! Рано или поздно они проголодаются, да и солнце уже клонилось к закату. Неизвестно, что могло с ними случиться ночью, а потому необходимо было как можно скорее найти убежище. Им следовало действовать по старому солдатскому правилу: не стоять на месте, а попытаться застать противника врасплох. Когда их глаза привыкли к полумраку, они увидели овальные контейнеры, стоящие по обе стороны дороги, уходящей в глубину здания, их ряды исчезали в голубоватой дымке. В ближайшем контейнере находилось десять нагих женских тел, погруженных в фиолетовый газ, который не рассеивался, хотя, казалось, его ничто не удерживало. Женщины казались мертвыми. Все они были очень красивы, и по виду им можно было дать от восемнадцати до двадцати пяти лет. Они казались чем-то похожи друг на друга. Корсон глубоко вздохнул и попробовал подсчитать: если в каждом контейнере было по десять женщин, тогда только в тех из них, которые он видел, могло находиться около миллиона тел. Антонелла тихо спросила: - Они мертвы? Корсон протянул руку и осторожно погрузил ее в туман, который, похоже, выполнял роль антисептика. Рука, которую он нащупал, была теплой и мягкой, температура ее была не ниже двадцати градусов. Можно было сказать, что в некотором смысле женщина жива. Он осторожно взял ее за запястье. Пульс не прослушивался, но сердце, кажется, билось. Правда, очень медленно. - Нет, - сказал Корсон, - они не совсем мертвы. Слабый ритмичный свет танцевал над ступнями спящих, как семицветная радуга. Корсон задумался, и ему показалось, что он понял значение этого ритма. Это напоминало энцефалоскоп, хотя он его никогда и не видел. Две первые цветные полосы были неподвижны. - Они в коме, - прошептал он. - Тело живет, но мозг спит. Он видел уничтоженные города и опустошенные планеты, пылающие флотилии и людей, гибнущих тысячами и даже миллионами, но никогда не встречал ничего похожего на этот мавзолей. Может, какой-то народ весь, целиком, выбрал себе такой конец? Может, газон перед зданием был кладбищенским газоном? Имело ли смысл поддерживать жизнь этих людей, если они обречены на растительное прозябание? Сколько времени это могло продолжаться? Непрерывность процесса, конечно, обеспечивалась автоматически, о чем свидетельствовали тонкие, как волос, проводки, уходящие под кожу. Корсон побежал вдоль ряда контейнеров и остановился, только пробежав почти километр. Он не заметил ни одного мужского тела. Разумеется, он не мог видеть содержимого контейнеров, расположенных выше, громоздящихся до самого потолка зала, но был почти уверен, что и там только женщины. Ни одной из тех, кого он видел, не было на вид больше двадцати пяти лет, и все были поразительно красивы. Они принадлежали ко всем известным Корсону расам. Замеченное вначале сходство было вызвано определенной системой классификации. Волосы той, которую он потрогал, были черными, волосы последней, против которой он остановил свой бег, были более светлого оттенка. По другую сторону в контейнерах были негритянки с иссиня-черной кожей. Это была коллекция, собранная со скрупулезностью энтомолога. Корсон вспомнил один эпизод из своего прошлого. Однажды он сражался в музее бабочек. В витринах были бабочки не только с Земли, но и с сотен других планет. Выстрелы и взрывы взметали облака из крыльев мертвых насекомых. Воздух стал тяжелым от сухой разноцветной пыльцы, обжигавшей легкие, даже несмотря на защитные маски. Потом в музее начался пожар, и в вихрях теплого воздуха он увидел стаи бабочек, отправившихся в свой последний полет. Разумеется, цвет кожи и волос были не единственными критериями классификации. В вертикальных рядах женщины могли различаться цветом глаз, но Корсон не мог проверить эту гипотезу. Может быть, мужчины находились в другом блоке? Или же коллекционера интересовали только женщины? Это, несомненно, означало бы, что он человек. Невероятно извращенный, но человек; у чужака, например урианина, не было никаких причин коллекционировать именно женщин. Корсон медленно повернул к выходу. И вдруг он остановился, потрясенный внезапно пришедшей ему в голову мыслью, - это был лагерь невольниц. Где-то там, в пространстве и времени, боги, ведущие жесточайшие войны, захватывали толпы невольниц. Они истребляли целые народы, оставляя себе, согласно древнейшему закону, самых красивых пленниц. Жизнь хуже смерти - здесь это выражение обретало зловещий смысл. Богов войны мало волновал комфорт своего стада, а контейнеры давали возможность не заботиться о жилье, пропитании и охране. В истории планет было много примеров, когда невольницы убивали своих захватчиков. Боги войны неплохо изучили прошлое и нашли гениальный выход из положения - затормозили сознание своих жертв. Когда им хотелось, они могли вернуть их к жизни, снабдив искусственной, механической индивидуальностью, больше подходящей для робота. Обработанные таким образом женщины не были способны на сам