к нему руки  Судьи,
чтобы оставить отпечатки.
     Разделавшись  с  пистолетом,  он  стал   искать  два  патрона,  которые
израсходовал  Судья.  Один застрял в плинтусе, и он выковырнул его, почти не
оставив следа. Второй оказался за переносным баром, под пятном на стене, где
прежде  висело зеркало.  Он извлек его  вместе с  большим куском  стекла, не
замеченным им раньше.
     Тем же полотенцем он начал было вытирать все, до чего дотрагивался,  но
тут же  спохватился. Ведь на  всех  вещах наверняка полным-полно  отпечатков
пальцев, и  его собственные на их фоне  вряд  ли  кто  заметит.  А вот  если
полицейские обнаружат,  что дверная ручка чисто вытерта,  они ни за  что  не
поверят в самоубийство. Чейз решительно кинул полотенце в мешок с мусором.
     Было без четверти двенадцать, когда он добрался до "мустанга" и положил
в  багажник пластиковый  мешок. Он сел в машину, завел двигатель и поехал по
улице мимо бунгало Лински. Свет горел. И будет гореть всю ночь.
     По  пути в  мотель он начал думать о Гленде и о  том, что скоро,  через
час, он  ляжет с ней в постель. На  этот раз, он почти  уверен,  у него  все
получится как надо. Эта  мысль, да  еще  осознание того, что  Судья навсегда
исчез  из их жизни, помогла освободиться его духу, разорвала  все путы -  он
чувствовал  себя так, будто парит  в  небе. У  него  кружилась голова, и  он
думал, когда лучше сделать ей  предложение; у  него  не было более  сильного
желания, чем жениться на ней.
     Нет,  он не забыл  операции "Жюль  Верн". Просто теперь  Чейз  со  всей
очевидностью понял, что он - жертва общества, так же, как те вьетнамки  были
их жертвами. Вина может быть разбавлена надеждой и счастьем, даже для него.
     Снова подумав  о Гленде, он представил ее своей  женой, и ему это очень
понравилось. Через несколько лет у них, возможно, будет ребенок.
     Один ребенок. Он не хочет, чтобы она превращалась в родильную машину. А
если это  будет  мальчик, никто из Них не доберется до него, никто из Них не
заберет  его,  когда  ему исполнится  восемнадцать,  и  не  научит  убивать.
Общество  научило  Чейза  быть  крутым - что  ж, в случае  необходимости  он
воспользуется этим своим умением, чтобы защитить дорогих ему людей.
     Гленда  ждала в комнате, сидя на кровати перед включенным  телевизором.
Услышав  его  стук,  она  отперла  дверь,  откинула  цепочку,  подозрительно
выглянула в коридор и заулыбалась.
     - Что произошло? - спросила она, приглашая его в комнату.
     Чейз начал расстегивать на ней блузку, в полной уверенности, что у него
все получится. Он слегка дрожал, но надеялся, что она этого не заметит.
     - Он застрелился.
     - Что?
     - Приехав туда, я долго крался в дом,  тихонько пробрался в  гостиную и
увидел, что он лежит мертвый. Он оставил записку.
     - А почему ты так долго?
     -  Я не решился войти в дом раньше десяти  часов. А когда нашел его, то
пришлось сесть и  все  хорошенько обдумать. Потом я  стирал свои отпечатки с
дверной  ручки и всего, что трогал, долго и осторожно выбирался из дома,  на
случай, если кто-нибудь из соседей заподозрит неладное.
     - Ты уверен, что он умер?
     - Да.
     Она подошла к нему, положила руку на плечо, прямо на временную повязку:
     - А это что такое?
     - Я упал и поранился.
     Она помогла ему снять рубашку и развязала повязку:
     - Чем поранился?
     - Порезался о  разбитое зеркало, - сказал он, чувствуя,  как подступает
тошнота. - Я разбил у Лински зеркало и порезал руку.
     - Пойдем в  ванную,  - сказала  она.  Кровь перестала течь  и запеклась
черной уродливой коркой. Гленда осторожно промыла рану  и разорвала одну  из
наволочек на бинты:
     - Надо показаться доктору.
     -  Ничего,   это  ерунда,  -  отмахнулся  он.  Когда  она  кончила  его
перевязывать, он взял ее лицо в свои ладони и спросил:
     - Гленда, выйдешь за меня замуж?
     - У тебя  шок, - сказала она. - Не делай предложения прежде, чем у тебя
прояснится в голове.
     - Если ты сейчас же  мне  не  ответишь, -  в шутку пригрозил  он,  -  я
закричу во весь голос.
     Она улыбнулась, но сразу поняла, что он говорит серьезно.
     - Ты даже не сказал, что любишь меня.
     - Правда? Вот глупость. Конечно люблю, и  ты знаешь  об этом.  И должен
тебе признаться,  что,  кажется,  с  этого момента могу любить тебя также  и
физически. - Он улыбнулся ей. - Выходи за меня замуж.
     Она стояла, расстегивая бюстгальтер, потом сбросила юбку и трусики.
     - Ну, ответь же мне, - нетерпеливо потребовал он.
     -  А я и  отвечаю, - произнесла она. -  Я  отвечаю  самым  определенным
образом, на который способна. Пойдем в постель, дорогой.
     Позже, намного позже, когда они лежали рядом на кровати мотеля,  Гленда
сказала:
     - Я хочу, чтобы ты завтра же собрал свои вещи и переехал ко мне.
     - А что подумает твоя мама?
     - Ей придется смириться  с фактом,  что девочка выросла. К тому  же ты,
как я поняла, хочешь жениться на мне, а не жить во грехе.
     - Договорились, - согласился Чейз. -  Это будет первое, что  мы сделаем
утром; вещей у меня почти нет.
     Теперь-то  уж,  подумал  он,  у него  хватит решимости  сказать  миссис
Филдинг, чтобы она застегнула ворот своего треклятого халата.