ция сатанинская, разве вы этого не видите? А мы всего лишь пешки в руках злых сил. -- Не могу с вами согласиться, -- фыркнул Андерсон. -- Похоже на субтропики, хотя здесь не слишком жарко... и более того -- никакой геенны огненной! Здесь нет ни огня, ни серы! Но если вы убеждены, то почему-то не слишком уверены в том, о чем говорите. -- Зло принимает разные формы, -- продолжал вещать Клайборн. -- Вы искушаете меня, уговаривая успокоиться? Успокоение есть зло. Это место уже заразило вас. Даже не сознавая, что вы говорите, вы рекомендуете мне успокоиться и дать злу овладеть мною! Так кто же вложил эти слова в ваши уста? Не важно, кто это был, хотя я-то знаю достаточно... Однако я скажу вам, почему не хочу поддаться вашему дьявольскому соблазну. Нам снится кошмар, разве не так? Так. Скоро мы проснемся. Если бы я увидел, как на улице режут, словно скот, мужчин и женщин, я бы не стал безвольно ложиться на асфальт и умирать вместе с ними, так? Нет, я лицом к лицу встретил бы зло и не стал бы с ним сосуществовать. У меня есть одно хорошее качество -- я не могу полностью поддаться злу. Жизнь -- добро, она -- драгоценность, включая, кстати, и мою жизнь. Именно поэтому я не могу успокоиться. Так что держите свои советы при себе и дайте мне спокойно жить! -- Если мы не догоним Джилла и Тарнболла, то мы можем умереть гораздо быстрее, чем вы думаете, -- заметил Андерсон. -- Вместе они помогли бы нам спастись. Джилл по-своему уникален. Если кто и сможет объяснить все, что нас окружает, так только он. Что же до Тарнболла, то он, без сомнения, выживет. До того как стать телохранителем, он был... Впрочем, неважно. Он человек без нервов. Он может легко, без царапины выйти из переделки, где любого из нас не спасет и бронированный жилет! Варре многозначительно переглянулся с Клайборном, а потом они вместе посмотрели на Андерсона, который бежал слева от них. Хотя министр был и не в форме, но держался хорошо. Но, миновав первую полосу леса, француз и американец, словно повинуясь какому-то сигналу, немного прибавили скорость и начали уходить вперед. Андерсон попытался догнать их, быстро выдохся и, споткнувшись, остановился. -- Что вы делаете? -- окликнул он своих спутников. -- Я не могу бежать так быстро! -- Попытайтесь! -- ответил ему Клайборн. -- Не дайте дьяволу овладеть вами. Пыхтя и с трудом дыша, обжигая легкие воздухом и едва передвигая ноги, Андерсон вновь обратился к своим спутникам: -- Вы бросили меня! -- Он задохнулся. В его голосе звучали панические нотки. -- Почему вы так поступаете? -- Никак мы не поступаем, -- ответил ему француз. -- Это вы не хотите чуть-чуть напрячься. Вы убедили нас, министр. Относительно Джилла и Тарнболла. Чем скорее мы присоединимся к ним, тем лучше. Теперь сами ответьте на вопрос: должны ли мы ждать вас? -- Ублюдки! -- процедил Андерсон сквозь крепко стиснутые зубы. Он мысленно обратился с мольбой к своему сердцу, легким и ногам. И к удивлению министра, они послушались. Он по-прежнему держался позади, но и это было не столь уж плохо. Раньше он и не подозревал, что в его теле еще есть силы. Но ведь эти предатели попытались и лишили его прав лидера. Все они -- предатели. А потому Андерсон решил, что они непременно за это заплатят, даже если это будет стоить им жизни. -- Вот ублюдки! -- снова повторил он и испуганно обернулся. Солнце уже нависло над краем горизонта. * * * Джилл и Тарнболл обнаружили машину в виде краборакоомара, ту самую, которая преследовала Хагги и напоминала живую тварь, зажатой в трещине русла какой-то речушки. Достаточно странное зрелище, но оно зародило у Джилла надежду. Тварь совершила ошибку. Тогда возможно, что и те, кто создал и контролировал ее, тоже совершили ошибку. Но это была лишь первая из находок. Джилл понял это, когда они пересекали поляну, за которой начиналась последняя полоса леса. Дальше, может быть, милях в двух, находился большой зеленый луг, на котором стоял особняк. Тут дорога оказалась труднее, чем они ожидали, к тому же Джилл и Тарнболл недооценили расстояние. До особняка оказалось добрых три мили. Нелегко было продираться через заросли вереска в ботинках, совершенно не предназначенных для подобных прогулок. После того как Джилл и Тарнболл наткнулись на паутину с грохочущими шарами, чем бы те на самом деле ни оказались, агент и экстрасенс двигались с большой осторожностью. Семь или восемь миль теперь отделяли их от подножия склона. Вся прогулка заняла около двух часов. По их расчетам, солнце должно было еще пару часов стоять над горизонтом. А после этого над миром будут царить краткие сумерки. Джилл и Тарнболл насторожились по различным причинам. Тарнболл беспокоился о следующем шаге, который им предстоит сделать. Что случится, когда они достигнут особняка? Воспользуются ли они одной из дверей? Куда она приведет их в этот раз? Джилл больше всего беспокоился об Анжеле. Девушка ведь осталась наедине с Хагги. А блузка ее повисла на кусте -- разорванная и окровавленная. Видимо, девушка сильно расцарапалась. Но если Хагги что-то сделал с ней... "Алек, если ты чем-то обидел девушку, то тебе придется беспокоиться о вещах более опасных, чем охотничья машина, -- подумал Джилл. -- Поверь мне, Гарри Ножовка покажется тебе ангелом по сравнению с..." -- Смотри! -- Тарнболл сжал его руку и повернул экстрасенса, желая показать ему что-то. У них едва глаза не повылезали, когда они повернулись посмотреть на сухое речное русло. Твердая земля была покрыта белыми кристалликами, возможно, солью. Сама же река оказалась неширокой, она протянулась с севера на юг, вытянувшись в обе стороны в недосягаемую даль. Сухое русло сверкало белым в солнечном свете -- глубокое и широкое. Дно покрывала сеть трещин. Как раз в одной из таких трещин и застрял ракоскорпион. Даже на первый взгляд у машины были проблемы. Пока Джилл и Тарнболл карабкались вниз по осыпающемуся берегу, им стало совершенно ясно, в чем ее проблемы. Пыль, покрывавшая высохшее дно, была мелкой, как тальк. Ноги их утонули в пыли на пятнадцать дюймов, прежде чем нашли более или менее твердое дно, спрятанное под белой, как мел, взвесью. Эта "пудра", встревоженная ногами агента и экстрасенса, пока они пробирались в сторону несчастной твари, поднялась в воздух и поплыла облаком пепла. Людям приходилось каждый раз пробовать ногой дорогу, прежде чем ступить. Из-за этого облако, окутывающее их, становилось все больше и больше. Наконец, остановившись на краю расселины, разделившей надвое высохшее русло, они уставились на пойманную в ловушку тварь. Она крепко застряла, однако изо всех сил пыталась освободиться, щелкая челюстями. Несколько ног с левой стороны ее тела висели совершенно беспомощно, а с правой стороны -- дальней от Тарнболла и Джилла, между щитком твари и краем трещины -- они били по воздуху, бестолково качались, сломанные. Глаза на стебельках метались из стороны в сторону, словно чудовище строило глазки, выискивая способ решить свои проблемы. Огромное жало качалось из стороны в сторону, вытягиваясь, прижимаясь к краю трещины и пытаясь, словно рычагом, приподнять обвалившиеся камни. Но безуспешно. Пыль просто пересыпалась под лапами твари. Кроме того, машина злобно щелкала вытянутыми вперед клешнями, но никак не могла уцепиться за край трещины. -- Такая тварь вмиг выпотрошит, -- с обреченностью произнес Тарнболл. -- Так и случится, упади мы к ней в трещину, -- согласился Джилл. -- У нее нет опоры. Она словно землекоп, прокладывающий путь в зыбучих песках... Закончится тем, что она сама себя закопает. Но... Эта тварь сейчас представляет собой идеальный мост. -- Он осторожно ступил на панцирь охотника. -- Ты хочешь, чтобы тебя снова ужалили? -- с тревогой спросил Тарнболл. -- Как раз наоборот, -- ответил Джилл. Ниточки глаз задвигались, и фасеточные глаза уставились на него, жало начало выдвигаться, и показался облепленный пылью кончик. Экстрасенс шагнул вперед, схватил жало и начал выкручивать его. Из "раны" -- прорехи размером с кулак стала сочиться густая серая жидкость. Она потекла по руке Джилла и стала капать на панцирь твари. В тот же миг твердый панцирь твари начал впитывать жидкость. -- Ты это видел? -- спросил Джилл. Он перешел на другую сторону расселины, и Тарнболл последовал за ним. Жало попыталось достать агента, но тот двигался слишком быстро, и жало ударило в пустоту. -- Видел, -- согласился Тарнболл. -- Эта пыль, словно ртуть... Трудно будет этой твари выкарабкаться. К тому же... Неужели в ее жилах течет эквивалент крови? Джилл посмотрел на то, что осталось в его руках. Это был большой костяной шип шести футов в длину с кончиком, который из-за налипшей пыли стал напоминать матовое стекло. Снаружи основание шипа покрывала масса, напоминавшая резину. Джилл прижал палец с внутренней стороны и осторожно надавил. Крошечная капля сверкающей жидкости брызнула из кончика шипа. Экстрасенс посмотрел на своего спутника: -- Может, стоит положить эту штуку в твою кобуру? Тарнболл пожал плечами. -- Лучше повесить ее поверх. -- С этими словами он снял пиджак и кобуру и протянул последнюю Джиллу. Снимая свой пиджак, Джилл заметил: -- Теперь у нас есть оружие... странное оружие. Пусть оно не столь мощное, как твой пистолет, но это лучше, чем ничего. -- С этими словами он стал заталкивать жало в кобуру и втискивал его до тех пор, пока острие не уперлось в мягкую кожаную чашечку в самой узкой ее части. Потом он резким движением надел кобуру, даже не заметив, что при этом порвал и измял свой пиджак. -- Роли переменились, так? Теперь я стану опекать тебя. -- Надеюсь, что этого не понадобится, -- усмехнулся Тарнболл. Джилл взглянул на кобуру и поправил ее так, чтобы она висела точно под правой подмышкой. Раньше он и не замечал, что из кобуры торчит кольцо серебристого металла. -- Ого! -- удивился Джилл, потянул за кольцо и выудил сверкающий металлический прут пяти дюймов длиной и шириной в одну пятую дюйма. С одной стороны прута было кольцо, с другой -- прорезь или "ушко", как на большой иголке. -- Это для чистки пистолета, -- объяснил Тарнболл. -- Ты продеваешь в ушко кусочек тонкой маслянистой ткани и засовываешь его в дуло. Эта штука вычищает любую грязь, пороховой нагар, серу. -- Если эту штуку заострить, то можно сделать заточку, -- заметил Джилл. -- Я оставлю ее себе? -- Сколько угодно. Они отправились к другому берегу сухого русла, однако, сделав пару шагов, Джилл остановился. Экстрасенс посмотрел на тварь, пойманную в ловушку, затем вновь посмотрел на своего спутника. Некоторое время он стоял, нахмурившись, словно в чем-то сомневаясь. -- В чем дело? -- осведомился Тарнболл. -- Эта тварь охотилась на Хагги, -- проговорил Джилл, кивнув в сторону плененного чудовища. -- Видимо, этот парень проходил рядом с трещиной, в которую попал "скорпион". Чувствую, что, куда бы Хагги не пошел, эта машина легко отыщет его. -- И? -- А Хагги, в свою очередь, знает об этом месте то, чего мы не знаем. Хагги может легко спрятаться от нас, но не от этой твари. Тарнболл вздохнул. -- Ты хочешь помочь ей выбраться? -- Думаю, нам лучше всего так и сделать, -- согласился Джилл. -- Разве это не будет убийством? -- Хагги бежал от служителей закона, -- ответил Джилл. -- Может быть, и в этот раз он выкрутится. Но эта тварь может стать для нас ищейкой. -- Да она, должно быть, весит тонну! -- Несколько тонн, как мне кажется, -- ответил Джилл, оглядываясь. Потом нагнулся и подобрал несколько камней, наполовину присыпанных пылью. -- Будешь помогать? Тарнболл снова вздохнул. -- Похоже, ты знаешь, что делаешь, и я тебе помогу. Однако мне хотелось бы знать: что станет делать эта тварь, когда найдет Хагги? Будет ли она на нашей стороне? Окончится ли это приключение благополучно для нас? Солнце еще ниже спустилось к горизонту. Склон, по которому они недавно спустились, теперь казался черным и зловещим. -- Я думаю, нам стоит поторопиться, -- заметил Джилл. -- Чем скорее закончим, тем лучше. Теперь послушай: я полагаю, что если мы сможем насыпать камней в трещину прямо перед носом у этой твари, то она сможет встать на них и дотянуться клешнями до края разлома. Клешни у нее достаточно могучие, чтобы она... Глава двадцать третья На самом деле спасение ракоскорпиона не заняло слишком много времени. Вначале Джилл и Тарнболл прихватили по обломку скалы каждый. Напрягаясь изо всех сил, кряхтя, они дотащили камни до края трещины и сбросили их вниз в том месте, где показал Джилл. Следующий камень оказался слишком большим для того, чтобы его сумел поднять один человек, однако им удалось подтащить его к краю. Потом они передохнули, восстановили дыхание и, приподняв один край, спихнули его. Наблюдая, как камень скользит вниз, они разом вскрикнули -- судьба улыбнулась им. Камень застрял на полпути как раз в том месте, где стены расселины сближались, напоминая бутылочное горлышко. Тут же охотник, опустив клешни, опробовал на крепость булыжник. Джиллу и Тарнболлу пришлось отступить. Они видели, как поднялся над краем трещины щиток панциря. Остальную часть чудовища скрыло облако взвешенной пыли. Лапы твари скребли и царапали камни, обломанное жало вытянулось и уперлось в землю на противоположной стороне трещины. По мере того как росло облако пыли, агент и экстрасенс отступали все дальше и дальше... Но вскоре пыль начала оседать, и стало ясно, что ракоскорпион выбрался из западни. Однако теперь он двигался много медленнее, приволакивая ноги с правой стороны. Выбравшись из сухого речного русла, тварь остановилась и встряхнулась. Белая пыль осыпалась, вновь открыв сверкающий сине-черный хитин, белую и желтые кости. По-своему эта тварь была прекрасна, если бы не была так чудовищна. -- Это... машина? -- пробормотал Тарнболл, очевидно, не слишком доверяя своим словам. -- Она встряхнулась словно... собака! -- Ничего странного в том, что ты сомневаешься, -- сказал ему Джилл. -- Однако в любом случае помни то, о чем я тебе говорил. Охотник прижался к земле левой стороной панциря, приподнял правый бок, до конца распрямив полдюжины лап. Две изуродованные конечности согнулись под пузом твари. Тарнболл перевел взгляд с чудовища на Джилла, который словно чего-то ожидал. -- Хорошо... Мы и дальше станем терять время, наблюдая за ним? Джилл отмахнулся. -- Посмотрим. Это может оказаться важным. Так и случилось. Серая жидкость, шипя, струей ударила из того места, где соединялись лапы и панцирь твари. В тот лее миг Джилл выпрямился, словно внезапно пораженный током. Тарнболл вопросительно взглянул на своего спутника и поинтересовался: -- Что это? Снова экстрасенс отмахнулся. Потом он медленно полез в карман пиджака и достал оружие-цилиндр. Он еще раз взвесил его на руке, потер, словно это была лампа Алладина. Потом он снова посмотрел на охотника. Глаза Джилла странно сверкали. -- Спенсер? -- с любопытством позвал Тарнболл. Джилл кивнул, не отводя взгляда от охотника. -- Эта тварь откуда-то берет энергию. Словно заправляется. Часть энергии перетекает сюда! -- Он вытянул цилиндр, направив его в сторону охотника. Тарнболл облизал губы и покачал головой. -- Не понимаю. Но знаешь, я тоже чувствую что-то похожее. -- Они заряжаются, словно батарейки! -- восторженно проговорил Джилл. Охотник по-прежнему стоял в странной позе, словно окаменев, поджав изуродованные лапы. Джилл еще несколько секунд держал цилиндр, направив его в сторону чудовища, а потом очень медленно убрал руку. -- Зарядилось. Тарнболл ничего не сказал, продолжая рассматривать ракоскорпиона. Несколько долгих мгновений тварь оставалась в своей странной перекошенной позе. Внезапно из сочленений чудовища вновь хлынула серая жидкость. Она потекла по изуродованным конечностям, скрыв их под липким и вязким слоем. А чуть позже, словно рыбацкая сеть, оболочка живой жидкости была втянута внутрь, открыв целые лапы, на них на глазах людей затвердели хитиновые пластины. Весь процесс занял не более двадцати секунд. Тарнболл сглотнул. -- Если бы только мой автомобиль мог так делать! А Джилл только и сказал: -- Пора идти. Они повернулись и поспешили к дальнему краю русла. То и дело оглядываясь, они поползли вверх по иссушенной равнине. Джилл и Тарнболл видели, как охотничья машина, встав на все ноги, отправилась следом за ними. Точнее, не за ними, а в их сторону. Теперь все ее ноги были в рабочем состоянии, хотя, быть может, те, что находились справа, немного болтались от плохой координации. Но даже такая машина выглядела впечатляющее. -- Интересно, насколько быстро эта тварь может двигаться? -- нервно поинтересовался Тарнболл. -- У меня возникло ощущение, что я только что помог ожить чудовищу Франкенштейна! -- Эта тварь передвигается довольно быстро, -- ответил ему Джилл. -- Но мы быстрее. Однако это касается лишь забегов на короткие дистанции. Мы бежим быстрее, но ракоскорпион более вынослив. В любом случае о чудовище можете не беспокоиться... оно нами не интересуется. Экстрасенс повернулся лицом к дальнему склону русла. Чем ближе к лесу, тем меньше было пыли и гуще росла трава. Если Джилл и Тарнболл не встретят никаких препятствий, то через час они увидят особняк -- очередной Дом Дверей. Только вот это "если" сильно беспокоило Джилла. Как бы он хотел, чтобы этого "если" не существовало. Но перед его глазами по-прежнему маячила окровавленная блузка Анжелы. -- Пойдем, -- обратился он к Тарнболлу... * * * Дом Дверей напоминал странный квадратный и приземистый дом, современный зиккурат, сложенный из ровно вытесанных белых камней. Трехъярусный, он имел в основании около шестидесяти футов и двенадцать футов в высоту. На вершине его располагалась балюстрада из квадратных колонн, увенчанных квадратными перилами. Тут имелось множество дверей -- огромные пронумерованные плиты, отделанные мрамором. Не видно было никаких петель или других дверных механизмов, кроме квадратных каменных дверных молотков. И, естественно, в доме не было ни одного окна. Второй ярус отступал на семь или восемь футов со всех сторон, образуя квадрат сорок пять на сорок пять футов. Точно так же на семь футов отстоял третий ярус, который венчала белая каменная площадка около тридцати семи квадратных футов. В центре ее возвышалась структура, которой могла бы позавидовать любая выставка абстрактного искусства. Чем-то она напоминала огромный свадебный торт, даже невеста была. Однако на этом сходство с тортом и заканчивалось. Потому что принцесса не стояла на вершине торта, а жалась у его основания, пытаясь укрыться от Умника Алека Хагги -- потенциального жениха. Анжелу омывали медленно увядающие лучи света. Она стояла на вершине Дома Дверей поцарапанная и растрепанная, с дико выпученными глазами, полуголая -- в лыжных штанах, превратившихся в бермуды, узком бюстгальтере и ботинках, которые подходили для любой погоды. Безмолвно взирала она, как Хагги пытался, всего лишь пытался, забраться к ней. И в то же время Хагги насмехался в своей обычной манере, так что Анжела сейчас предпочла бы вернуться назад и продолжить борьбу с чудовищем на уступе у водопада, а не выслушивать "комплименты" Умника... Она почти не помнила, как они спустились с уступа. В ее памяти осталось только то, что прежде чем они наткнулись на широкий, заросший зеленью разлом в утесе, она много раз думала, что вот-вот упадет. Удивительно, но она не упала. Однако потом девушка решила, что падение стало бы большим благом. Когда они очутилась на равнине, Хагги, обезумев от ужаса, начал метаться в разные стороны в темноте. Потом он целую минуту вглядывался в неизвестный лес впереди, оглядывался и изучал склон, видя в любой тени преследователя, спускающегося к нему. Но вот на небе стала разгораться заря, восточный горизонт засеребрился, и воющие твари в лесу поджали хвосты. В конце концов Хагги убедился, что они могут без опасений войти в лес. Анжела попыталась повернуть назад, поинтересовалась у своего спутника о Джилле и остальных. Может быть, стоит спрятаться и подождать их? Но Хагги сказал, что сильно повезет тому, кто останется жив после встречи с ракообразной тварью и что крабо-рако-скорпион в это время, скорее всего, добивает остальных. Никто от него не может спрятаться, потому что он издали чует свою добычу. Если Джилл и остальные каким-то чудом и остались в живых, они непременно встретятся с ними возле Дома Дверей. В самом деле, они ведь договаривались, что в случае непредвиденной ситуации встретятся именно там. Девушка представила, как чудовище, вынюхивая ее след, спускается по склону, и позволила Хагги увлечь себя под лесной кров. Вначале они пробирались вперед на удивление медленно, с трудом сдерживая дыхание. Каждый нерв пульсировал и был напряжен. Хагги и Анжела держались за руки, по взаимному согласию, совершенно непроизвольно. И Анжела чувствовала, как дрожит от страха ее спутник. Судя по всему, Умник боялся больше. Возможно, то, что он узнал об этом месте раньше, заставляло его бояться. Она хотела было расспросить его, но в результате все же решила держать язык за зубами. Может, и лучше, что она ничего не знает. Заря окончательно разгорелась, когда они пересекли первый лесной пояс, затянутый туманом, и " первый луг. А когда рассвело, страхи Хагги отступили. Несмотря на неважное самочувствие, он пережил еще одну ночь и не сошел с ума. Теперь он мог обдумать, как к собственной выгоде использовать сложившуюся ситуацию. Тогда он обратился к Анжеле, пытаясь строить планы для них... них двоих... Об остальных он и думать не желал. Из его слов Анжела поняла, что Хагги не собирался брать в спутники ни Джилла, ни с остальных, но девушка боялась что-то сказать, не желая злить Умника. Это было ошибкой, потому что Хагги счел ее молчание за знак согласия. Когда же разговор принял неприятный оборот и его свинячьи глазки начали пожирать ее, она презрительно возразила. Тогда Хагги заявил, что... что-то вроде того, что "женщины, словно мужчины, должны ходить обнаженными по пояс", и Анжела сделала ему выговор. А еще он утверждал, что она собирается его использовать. Только тогда девушка поняла, какие планы он строил. Он "спас ее только потому, что окружающий хлам и вовсе смысла не имеет". Подобные глупости часто говорил ее муж, когда напивался и заставлял вспоминать вещи, которые обыкновенно проделывал с ней. Задыхаясь от возмущения, Анжела спросила Хагги: неужели он думает, что в глубине души она сука, и поэтому говорит ей подобные вещи, которые никому бы не стоило говорить в таком месте? -- В душе? -- переспросил он. -- Для меня ты выглядишь достаточно заводной. -- И почти сразу добавил: -- Но если тебе больше нравится раком, то я согласен. Что она могла сказать после этого, никто никогда не узнает, потому что в этот миг она налетела на паутину. Может, в тот миг она от ненависти и отвращения уже готова была пустить в ход ногти и зубы. Кто знает? В любое другое время она заметила бы сверкающие паутины, натянутые между деревьями. Но сейчас в ней кипела кровь, она ослепла от ярости. Мгновение, и она повисла в паутине. Потом она услышала стук, ритмичный, словно шаг часового. А вскоре на нее с крон деревьев обрушился настоящий кошмар! Тварь оказалась размером с Анжелу, не паук и не древесная вошь, а что-то среднее между ними и, судя по виду, много хуже, чем то и другое вместе взятое. Страх придал девушке сил. Каким-то образом она вырвалась на свободу. Тут надо отдать Хагги должное, потому что он попытался отогнать паука с помощью ветки с шипастого куста. Однако чудовище не собиралось потерять добычу, и одна из защищенных хитином конечностей впилась в блузу Анжелы, зацепила ее плечо. Блузка, намертво пришпиленная к шипастому панцирю твари, была сорвана с дрожащей от страха девушки. Тварь унесла ее с собой. Когда Анжела вновь выбралась на тропинку, ее спутник захотел осмотреть ее раны, но она сказала: -- Нет! Оторвав штанины лыжных брюк, она соорудила нечто напоминающее повязку из одной штанины, а вторую приспособила вроде "топа", чтобы прикрыть грудь, но Хагги только посмеялся над этим, утверждая, что скромность в этом мире -- удел глупцов. Почему Анжела хотела спрятать то, что в любом случае достанется ему? Но... этим все и закончилось. Она сама должна была выбрать, хочет ли пойти по жесткому или мягкому пути. Мягкий путь подразумевал, что она станет делать то, что ей говорят. Все, что ей говорят. И тогда Хагги не причинит ей никакого вреда. А другой путь? Если она выберет этот путь, то рано или поздно ей придется пресмыкаться перед ним. По крайней мере, так это звучало в устах Хагги. У нее сильно болела рана на плече, но Анжела не хотела показать своей слабости. Выслушав Хагги, она вызывающе объявила, что останется ждать Джилла и остальных прямо здесь. Она верила, что они живы. Они должны быть живы! Хотя, конечно, она боялась оставаться в одиночестве в этом лесу. Лучше было бы подождать остальных возле особняка. И Хагги отлично это знал. Зная об этом, Хагги затеял жестокую игру. -- Годится, -- объявил он насмешливо. -- Жди их, если хочешь. Посмотрим, живы ли они и захотят ли они помогать тебе. Джилл-то в любом случае мертвец, разве ты этого не понимаешь? Но если они не придут или ты разойдешься с ними, ты погибнешь. Оставайся, и я не стану тебя опекать, пойду один. Или пойдем со мной до особняка... Но если ты пойдешь со мной, ты станешь моей. Вот так-то, куколка. Если я кормлю и оберегаю тебя, то и танцевать тебя буду... и тогда, так и столько раз, как я захочу! -- И потом, зловеще ухмыляясь, он пошел прочь. Обливаясь слезами, рыдая от горькой ненависти к Хагги, Анжела осталась стоять на месте. Но не надолго. Она дорожила своей жизнью, а теперь осталась одна в мрачном, безмолвном инопланетном лесу... Анжела догнала Хагги, когда он входил в последнюю лесную полосу, которую должен был миновать еще часа два назад... Они достигли особняка как раз перед тем, как пурпурное солнце коснулось края далекого обрыва. Именно тогда Хагги попробовал окончательно подчинить девушку своей воле. -- Ждать мочи нет, -- грубо хохотнул он, подходя к ней сзади. Анжела в это время как раз присела в футе от стены особняка, чтобы передохнуть. Когда она услышала похотливые нотки в его голосе, ее глаза округлились. Она повернулась, чтобы взглянуть на своего спутника. -- В чем дело? -- удивилась она, не в силах поверить, что Хагги попытается что-то сделать в таком месте в такое время. Неудачно было и то, что, присев, Анжела в первую очередь развязала узел своего "топа", чтобы осмотреть рану. Странно, но казалось, что порез заживает очень быстро. По-прежнему пурпурный, со вздувшимися краями, он больше не мешал двигаться, и плечо перестало неметь. -- Ты выставила напоказ свои титьки, а еще спрашиваешь меня: "В чем дело?" Именно в этом! -- Одновременно со словами Хагги сорвал с нее "топ". Девушка вскочила на ноги. Тогда он непристойным жестом показал, что приготовил для нее. -- Сейчас самое время, Анжела-куколка. Пора! Однако после случая с пауком Анжела вооружилось колючей веткой, похожей на хлыст. Стоило Хагги шагнуть к ней, как она занесла над головой свое оружие. Может быть, Хагги полагал, что она мягкотелая, что она не посмеет. Но она посмела. Анжела хлестнула изо всех сил, выплескивая всю свою ярость, в то время как Умник пританцовывал, завывая от восторга в предвкушение веселого времяпрепровождения. -- Хо! Хо! Тебе будет хорошо, когда я засажу тебе одну штучку, куколка Анжела! Вот эту скользкую штучку, видишь? Самый большой мускул в моем теле! И тогда Анжела побежала от него прочь, двигаясь вокруг основания особняка. Хагги у нее за спиной смеялся все громче и громче. Он дал ей отбежать на приличное расстояние, а потом пошел за ней следом. -- Ты вернешься, когда стемнеет, и твари, завывая, отправятся на охоту, -- услышала она у себя за спиной. -- Не гуляй там слишком долго, а то я могу не дождаться и уйти. Позади особняка Анжела наткнулась на стройное деревце, окруженное зарослями кустов, стоящее отдельно, но довольно близко от стены. Верхняя часть ствола вытянулась вверх. Нижние ветви и листва нависали над верхним балконом. Девчонкой Анжела была сорванцом и хорошо лазила по деревьям. Она метнула свое импровизированное оружие, словно копье, на первый ярус особняка, а потом полезла на дерево в поисках относительной безопасности, по меньшей мере от Хагги. В конце концов Хагги обнаружил дерево и даже попытался залезть на него вслед за ней. Но Анжела стала хлестать его шипастой ветвью по голове, по плечам и была довольна, увидев его кровь. Рыча, Умник сполз назад, на землю. Тем не менее он продолжал насмехаться над ней и говорить непристойности... Глава двадцать четвертая Выбравшись из зарослей вереска, Джилл и Тарнболл услышали голоса. Если бы Анжела в этот миг посмотрела в ту сторону, где они, осторожно пригибаясь, пробирались, она бы их увидела. С вершины особняка открывался великолепный обзор окружающих зарослей. Но в данный момент девушку больше интересовал Хагги или, точнее, то, как держаться от него подальше. -- Ну, хорошо, Анжела, дорогая моя, что же ты станешь делать дальше? -- спросил ее Хагги, все еще топтавшийся внизу. -- Ты будешь торчать там, пока не налетят летучие мыши? А может, ты все-таки предпочтешь меня? -- Летучие мыши? -- задохнулась она. Она первый раз заговорила с Умником с тех пор, как залезла на вершину особняка. Хотя даже сейчас она не хотела с ним говорить, однако этот вопрос непроизвольно сорвался с ее губ, как только она услышала о летучих мышах. А Хагги решил, что он наконец-то нашел ее "больное место". -- Они летают повсюду, эти летучие мыши, -- пожал он плечами. -- У них кожистые крылья и большие уши. А в остальном они похожи на змей. У них длинные тела, словно свитые из веревок. Да, -- прибавил он, сделав многозначительную паузу, -- они очень большие. Размером с кошку. Не могу сказать тебе, милашка, что они едят. Я встречался с ними только один раз и больше не хочу. Не в этот раз... Так что ты лучше слезла бы. Анжела тревожным взглядом обвела темнеющее небо. От солнца осталось лишь сверкающее мерцание на западе, над темной массой далеких утесов. А на юге... там словно собралось гигантское облако москитов. Они были еще очень далеко, но, казалось, постепенно приближались к особняку. -- Ох! -- это было второе слово, невольно вырвавшееся у Анжелы. -- Ох? -- насмешливо передразнил ее Хагги. Его голос эхом разнесся в тишине надвигающихся сумерек. -- Так ты видишь их? У тебя не так много времени, сладенькая моя. Спускайся, пока они не налетели. Ты же видишь, я сказал тебе правду. Я, черт побери, не знаю, что эти твари собой представляют, но можешь быть уверена, твою задницу они не приласкают. Так что, крошка, ты еще можешь использовать свою задницу более приятным образом. Уж в этом я тебе помогу. Анжела неуверенно посмотрела на своего мучителя, а потом вновь взглянула на небо. В этот миг кто-то протяжно взвыл в глубине леса. А потом этот вой подхватил кто-то, находящийся в другой стороне. Их поддержал третий голос. -- Воют, -- заметил Хагги. -- Но ведь они могут не только выть! Я пока подожду. Когда они отобедают, и я поем. -- Тут он непристойно хихикнул. -- И ты тоже, если захочешь. Ты станешь есть, если хочешь держаться на ногах. В этих местах редко найдешь хорошее красное мясо, -- и он снова зловеще захихикал. -- Скоро ты поймешь, что я имею в виду... если оглядишься. Мысли Анжелы неслись вскачь. Она могла попытаться последний раз вступить с Хагги в переговоры. Сработает это или нет, в конце концов рыжий ублюдок выиграет, потому что Анжела знала, что он прав, и она не может остаться на вершине особняка, когда окончательно стемнеет. -- Если бы я решила, что ты похож на мужчину, а не на похотливого пса, я, быть может... -- начала было она. -- Послушай-ка, Анжела, я уже дважды спустил в штаны, только думая о том, как овладею тобой, -- кисло проговорил он. -- Так что об этом можешь не беспокоиться... пока. Но я тебе скажу, ты можешь оставаться там, наверху. Вскоре те, кто выл, выйдут на охоту и непременно заглянут в эти места. Я-то знаю, какая из этих дверей куда ведет. По крайней мере, некоторые из них. Я только захвачу чего-нибудь поесть... на ход ноги, знаешь ли. А потом я, черт побери, дам отсюда деру. Мы поедим, ты получишь право на жизнь, на то, что доживешь до завтра. А если ты останешься там, наверху, то тебе вскоре предстоит встреча с теми, кто воет, и уж, несомненно, с летучими мышами. Девушка в отчаянии покачала головой, думая, как поступить. Хагги знал, что она уже почти готова сдаться. -- Кроме того, я знаю то место, куда пойду, -- продолжал он. -- Там не то чтобы хорошо, но и не так уж плохо. Но если ты не согласишься, я сделаю так, что ты даже не узнаешь, какой дверью я воспользовался. Так что если ты даже спустишься на землю, после того как я уйду, ты не узнаешь, куда я делся. Ты не сможешь отправиться следом за мной. Конечно, ты можешь выбрать любую из этих дверей. Но не нужно делать глупости... Ты уже и так натворила достаточно. Лучше поверь мне, а я скажу тебе, что большинство из этих дверей ведут прямиком в ад! Джилл больше не желал этого слушать. -- Ладно, Анжела, -- заговорил он, выходя из тени особняка. -- Можешь спускаться. -- А потом он повернулся к Хагги. Когда экстрасенс заговорил, у рыжего ублюдка перехватило дыхание, а потом он наклонился, поднял камень и запустил его в голову Джилла. Готовый к чему-то подобному, экстрасенс пригнулся и врезал кулаком негодяю по зубам. Потеряв равновесие, Хагги повалился на землю, но тут же вскочил на ноги. Обогнув Джилла, он побежал вдоль стены особняка. Но там его поджидал Тарнболл. Гигант притаился у стены, словно большое темное пятно. Когда Хагги пробегал мимо, Тарнболл одной рукой сжал горло ублюдка. -- Малыш, я бы сказал, что у тебя большие неприятности, -- прорычал он. Потом он заломил руки завывающему Хагги и силой потащил его назад к Джиллу. Экстрасенс еще раз ударил Хагги -- сильно, неторопливо и расплющил ему нос. И в этот раз, упав, Умник уже не смог подняться. Он лежал и стонал. Присев рядом с ним, Джилл обратился к Тарнболлу: -- Быть может, ты поможешь даме спуститься? А Анжела рыдала от радости. -- Ах, Спенсер, Джек! Я... -- Все в порядке, -- проворчал Тарнболл. -- Не нужно ничего говорить. Мы отлично представляем, что тут могло произойти. Послушай, ты сама сможешь слезть с этого балкона, или тебе нужна помощь? Если можешь, то прыгай, а я тебе подстрахую. -- Не нужно. -- Анжела попыталась успокоиться, взять себя в руки. -- Там есть дерево. -- Анжела, забудь о дереве, -- спокойно заговорил Тарнболл. -- Делай так, как я говорю, ладно? -- Он видел темные тени, спускающиеся с аметистового неба, -- словно в небе взорвали петарду черного огня. Облако тварей уже скрыло первые звезды. Анжела по голосу агента поняла: что-то не так. Она огляделась и тоже увидела тварей. Видимо, их Хагги называл "летучими мышами". В следующий миг она оказалась у края парапета, опустилась на колени, а потом повисла на руках. Тарнболл подошел ближе. -- Прыгай. Девушка разжала руки, на мгновение оказалась в объятиях агента, а когда тот опустил ее на землю, побежала к Джиллу. Хагги перевернулся, приподнял голову и сплюнул. Джилл хладнокровно ударил его в ухо, а потом встал. Тарнболл подошел к распластавшемуся на земле Умнику и поставил ногу ему на спину. -- Ты полежи здесь пока, -- проговорил он. -- Или я раздавлю твой позвоночник. Зная, что Тарнболл и в самом деле может это сделать, Хагги лежал очень спокойно. Тем временем Анжела уже очутилась в объятиях Джилла. -- Ах, Спенсер, Спенсер! -- Он?.. -- Джилл оставил вопрос недосказанным. -- Нет, -- вновь заплакала Анжела, тряся головой и одновременно прижимаясь к плечу экстрасенса. -- Он хотел, но... -- Пытался? -- Он... Я сумела забраться наверх. Там я была в безопасности. -- Тогда все в порядке. -- Джилл почувствовал, как замедлились удары его сердца, исчез приток адреналина. -- Мне не хотелось бы убивать его. Но если он и в самом деле сделал что-то, я его убью. Если Хагги и услышал его слова, он ничего не сказал. Джилл готов был целую вечность обнимать девушку, но знал, что у них нет времени. -- Джек, -- обратился он к своему другу, -- поставь-ка на ноги этого маленького ублюдка. Тарнболл рывком поставил Хагги на ноги, но не стал отпускать его. -- Не вздумай пытаться убежать, -- предупредил он. -- Если ты заставишь меня побегать за тобой, то в следующий раз я сделаю так, что ты не сможешь бегать. Понятно? Хагги кивнул, оставаясь безмолвным. Тарнболл потряс ублюдка, чтобы прочистить ему мозги. -- Понятно? -- спросил он вновь, много громче чем в первый раз. Хагги снова кивнул. -- Послушайте... -- забормотал он. -- Нет, это ты послушай, -- перебил его Джилл. -- Вначале ты нам все выложишь. И не будет больше никаких дерьмовых разговоров о цене твоей информации. Конечно, в том случае, если ты дорожишь собственной шкурой. В противном случае ты посмотришь, что мы с тобой сделаем. Ты попытаешься стать полезным, в любом смысле этого слова, без всяких угроз и шантажа. Никаких сделок, когда на карту поставлена жизнь людей, их безопасность, их душевное равновесие. А мы тем временем понаблюдаем за тобой, понаблюдаем пристально. Запомни хорошенько: если получиться так, что нам придется умереть в этом месте, ты умрешь первым. Все понятно? Тарнболл покрепче ухватил Хагги. Тот сделал глотательное движение... -- Понятно, -- с трудом выдавил Умник. Кровь текла у него из носа и из уголка рта. -- И не пытайся обдурить меня, -- добавил Тарнболл. -- Я -- профи. Откуда-то сверху донеслись скрежещущие звуки. Когти царапали полированный камень. Крылатые твари одна за другой приземлялись на квадратную крышу особняка. Сложив крылья за спиной, большеухие горгульи уставились на людей. "Летучие мыши" рассекись на краю крыши. Их кошачьи глаза сверкали золотом на фоне черных силу Взвизгнув от ужаса, Анжела метнулась в объятия Джилла. Экстрасенс крепко обнял ее и, повернувшись, обратился к Хагги: -- Ты говорил, что эти "летучие мыши" опасны. -- Не знаю, -- ответил Хагги. -- Когда я был тут в прошлый раз, они не нападали на меня, только смотрели. -- Ты хочешь сказать, что просто припугнул ими девушку, чтобы заставить ее спуститься? -- Да, -- ответил Хагги. -- Я это и имел в виду! Богом клянусь, я ничего о них не знаю! Они ведь могут оказаться опасными, разве не так? Тут все таит опасность. Так или иначе, я не хотел, чтобы они ранили девушку. Я только... хотел быть не один. -- Урод... -- Джилл осторожно отодвинул Анжелу и нагнулся, собираясь вновь ударить Хагги, но Тарнболл остановил его. -- Неужели ты думаешь, что он решил пошутить? -- Агент задал этот вопрос без всякой укоризны, совершенно равнодушно. -- А ты, Алек, сынок, ты лучше расскажи о тех, кто там воет? По-твоему, они опасны? Хагги перевел взгляд на Тарнболла. -- Сынок? Тарнболл усмехнулся. -- Я никогда не был женат, поэтому все мои "сынки" -- ублюдки, -- усмехнувшись, пояснил он. -- Итак, кто же там воет? -- Опасны ли они? -- забормотал Хагги. -- Опасны, черт побери! Они охотятся и убивают. Каждую ночь они выбираются из своих убежищ. Можем поспорить, что они знают, где мы, но ждут, пока окончательно не стемнеет. -- "Окончательно не стемнеет?" -- переспросил Джилл. -- А как же звезды? -- он показал на небо, искрящееся незнакомыми созвездиями. -- Похоже, тут никогда не будет слишком уж темно! Мы же видим! -- Когда станет достаточно темно для них, -- вздрогнув, пояснил Хагги. -- Эти существа... черные. Темные, словно сделанные из черной резины. Их тела не отражают звездного света. Увидите, что я имею в виду. -- Когда мы это увидим? -- продолжал наседать на него Джилл. -- Скоро. Они охотятся стаями, и благодаря этому мы услышим, когда они подойдут ближе. Последний раз, когда я здесь был, я поймал одного из них. Тогда, как и сейчас, я был голоден. А в этот проклятом месте... во всем этом проклятом лабиринте ужасных миров... только малая часть тварей годится в пищу! Но вы можете попробовать мясо этих охотников. Оно хорошее. А у меня от голода желудок прилип к позвоночнику. Мне нужно поесть, и как можно скорее! Если бы я не... в общем, я уже давно был бы далеко отсюда. Джилл внимательно посмотрел на него. -- Ты нагонял страху завывающими охотниками, летучими мышами, даже той тварью, что охотится за тобой, ради еды? -- Нагонял страху? -- Хагги покачал головой. -- Помните ту тварь, что преследовала меня? -- Он покачал головой и нахмурился. -- Что, у вас с головою плохо? Вы что, никогда не кушаете? Я скажу вам, я здесь оказался только по одной причине: тут есть возможность добыть свежего мяса. Но как только стемнеет, я сразу же исчезну. -- Через какую дверь? -- быстро спросил Джилл, не давая Хагги опомниться. Он смотрел ему прямо в глаза. Коротышка даже не моргнул. -- Вы стоите прямо перед ними, -- ответил он. Джилл посмотрел через плечо на ближайшую мраморную плиту двери. -- Вот эта, под номером семь. Хагги пожал плечами. -- Почему же еще я держался все время рядом с ними? -- Только помни, что не стоит нас обманывать, -- предупредил Тарнболл. -- Помни об этом. Пока они разговаривали, вой в лесу стал звучать ближе и громче. Внезапно откуда-то из кустов раздался звук, напоминающий стук копыт, а потом зазвучали злобные, ужасные крики, но их заглушил дикий вой и ворчание. Людям показалось, что тьма ожила, зашевелилась. Через несколько мгновений послышались звуки панического бегства или погони, постепенно замершие в отдалении. Хагги выглядел разочарованным. Он даже попытался вырваться из захвата Тарнболла. -- Отпусти меня! -- потребовал он. -- Это наш ужин убегает... Мясо с копытами... Даже если бы они поскакали прямо к нам, я хотел бы, чтобы мои руки были свободны. Глава двадцать пятая -- А как насчет Андерсона и остальных? -- Вопреки обстоятельствам, Анжела почти пришла в себя. Надежды выбраться из мира Дома Дверей вернулась, и в ней проснулось любопытство к судьбе остальных. -- Разве они не с вами? -- Они оказались... ограничены в передвижениях, -- ответил Джилл. -- Все случилось совершенно неожиданно. Они поели каких-то фруктов, которые на поверку оказались совершенно несъедобны! Однако с ними все в порядке. Мы оставили их, так как они временно не могли двигаться. Если они придут, то это случится с минуты на минуту. Я думаю, наступление ночи подстегнет их. Хагги был более логичен. -- Если они вышли на час позже вас, им потребуется на час больше времени, чтобы добраться сюда. А может быть, еще больше. Этот Андерсон ходок еще тот... -- Мы немного задержались в пути, -- объяснил Тарнболл. Потом он заметил, как предостерегающе нахмурился Джилл, и не стал больше ничего говорить. Бессмысленно и даже глупо было бы пугать Хагги, упомянув об охотнике. Они, наоборот, хотели его разговорить. -- А смогут ли они найти эту пирамиду в темноте? -- забеспокоилась Анжела. Джилл внимательно посмотрел на особняк. -- Думаю, да. В звездном свете это строение напоминает огромный ком снега. -- Затем голос его изменился. -- Ого-го! Остальные проследили за его взглядом. Летучие мыши, рассевшиеся на вершине, начали спускаться с карниза на карниз, усаживаясь ряд за рядом, плечо к плечу вдоль карниза второго этажа. Их удивительные глаза, не моргая, уставились на Джилла и его спутников. -- Мы можем разжечь костер, -- предложил Тарнболл и тут же почувствовал, как напрягся Хагги. -- Куда это ты собрался? Хагги снова изогнулся, и Тарнболл крепче взял его за руку. Джилл тем временем обыскал карманы Хагги. Во внутреннем кармане он нашел коробку спичек и сразу узнал ее. -- Раньше они принадлежали Клайборну. -- Я... Я подобрал их на том месте, где он их оставил, -- начал оправдываться Хагги. -- Они лежали возле костра. Они сушились. Я... Я не хотел, чтобы они сгорели и пропали бесцельно. Драгоценная вещь эти спички. -- Ты к тому же еще и вор! -- прорычал Тарнболл. Он выпустил Хагги и оттолкнул его от себя. -- Вот что я тебе скажу: убирайся-ка ты подобру-поздорову. Беги со всех ног, потому что если я увижу тебя снова... ты -- конченый человек. -- Не пойду я никуда, -- ответил ему Хагги. -- С чего это? Тем временем Джилл и Анжела собрали сухую листву и пучки вереска. Потом Джилл оторвал полосу ткани от подкладки своего пиджака и поджег ее. Ткань почти сразу занялась, а следом за ней трава и ветки. Пламя взметнулось к небу. Тем временем Тарнболл отыскал несколько больших ветвей. А через пять минут костер вздымал к небу языки пламени. Теперь главной проблемой стало поддерживать пламя. Тем временем летучие мыши отступили, очистив второй этаж. Хагги мог только протестовать: -- Боже, вы их испугали и заставили отступить! -- Мы этого и добивались, -- сказал ему Джилл. -- Вы испугали и летучих мышей, и воющих охотников, -- зафыркал Умник. -- Вы распугали всю дичь! Тарнболл повернулся к Хагги. -- Да, мы запалили этот костер. Как ты считаешь, что для нас важней: жизнь Андерсона и остальных или твой проклятый желудок? Глядя на Хагги, Джилл подумал: "Подумаешь, его желудок! Хагги -- одна из низших форм..." Неожиданно его размышления были прерваны. Откуда-то из ночи послышался крик, вплетенный в холодящие душу завывания, -- крик, который мог вырваться только из человеческого горла! -- Джек! -- Джилл сжал руку гиганта. -- Помоги мне забраться на крышу. Тарнболл сложил руки чашечкой. Джилл поставил в нее ногу, метнулся вверх, зацепился за край парапета и забрался на нижний этаж особняка. В этот миг он мысленно сказал себе: "Я не верю в то, что сделаю это! Может быть, Тарнболл был не так уж и не прав. Откуда я черпаю силы? Или это последняя вспышка перед грустным финалом". -- Брось мне ветвь! Тарнболл выдернул толстую горящую ветвь из костра и осторожно перебросил ее Джиллу. Тот изогнулся и поймал ее в воздухе. -- Вот так! -- крикнул он, обращаясь в ночь. -- Мы здесь! -- И он замахал горящей ветвью над головой, подавая сигнал тем, кто остался в лесу. Его голос прокатился над лесом и вернулся с эхом. А потом тишина, словно плащ, легла на равнину и серебристый лес. Джилл услышал шорохи, царапанье когтями по камням, хлопанье крыльев за спиной и над головой. Он резко обернулся, выбросив вперед трещащий искрами факел... ...Но трусливые крылатые твари отступили от края верхнего этажа, крыльями защищая глаза от ярко-желтого света. Джилл ткнул факелом в их сторону и прокричал: -- Хах! И летучие мыши отступили еще дальше. Но... те, кто раньше выл в лесу, замолчали. Наступила тишина. В угрожающей ночи треск огня был единственным звуком. -- Если раньше они не знали куда идти, то теперь-то определенно знают! -- Послушайте, -- прошептал Хагги. -- Тихо, да... Мне кажется, я слышу мысли этих ублюдков... Джилл прислонил ветвь к стене так, чтобы та высветила дорогу к особняку. Если, конечно, кто-то из троицы, оставшейся в лесу, выжил. И снова прокричал, обращаясь в пустоту: -- Вот дорога! Идите на огонь! Он подошел к краю стены, перегнулся, повис на руках, а потом спрыгнул вниз. В тот миг, когда он приземлился, он вновь услышал слабое завывание, которому вторил чей-то голос из другого конца леса. А потом из ночи до него донеслись человеческие голоса. Первым зазвучал голос Варре: -- Джилл, Тарнболл... мы вас видим! Мы идем! Еще они услышали голос Клайборна, но он говорил неразборчиво, завывая и тараторя, словно безумец... Однако, похоже, кроме Варре и Клайборна кто-то еще подбирался к их костру, потому что когда американец остановился, чтобы позвать Джилл а и Тарнболла, вновь затряслась земля и послышался странный цокот копыт. -- В этот раз, -- возбужденно пробормотал Хагги. -- Может, в этот раз! Неожиданно Джилл встревожился, засунул руку в карман и сжал инопланетный цилиндр. Он сделал это инстинктивно, так как в этот раз стук копыт звучал громче, а на границе круга, очерченного светом костра, появились темные тени. Сдавив цилиндр, экстрасенс начал вертеть его в сухих, нервно подрагивающих пальцах. И... что? На гладкой поверхности не было никакой вмятины, оставленной пулей Тарнболла. Ее не существовало! У Джилла отпала челюсть. Он вспомнил, как восстанавливал себя ракоскорпион. Машина зарядилась и восстановила себя. Удивившись, экстрасенс вытащил цилиндр из кармана и осмотрел его в свете костра. Серебристый цилиндр расплавленного металла, и никаких вмятин. Расплавленного только на вид, а на ощупь холодного и твердого. Теперь он снова работал, и его можно было использовать как оружие. Благодаря своим способностям Джилл знал, как его использовать. К настоящему его вернул дикий, преисполненный радости крик Хагги: -- Пища! Маленькое стадо четвероногих существ, отдаленно напоминающих оленей, вырвалось из кустов и, разделившись на два потока, словно газели, промчалось слева и справа от костра. Но одному из существ не повезло, а может, оно споткнулось. Оно влетело прямо в костер, а потом, ослепленное, со всего размаху налетело на стену между двумя дверьми. Удар оказался так силен, что существо бездыханным повалилось на землю. Анжела, Тарнболл и Джилл пригнулись, выставив руки перед собой, -- приготовились защищаться. Хагги был единственным из них, кто более или менее знал, чего ожидать. С надеждой метнулся он к оглушенному существу. Джилл не ведал, может, оно к тому времени уже было мертво, однако Хагги не оставил странному созданию никаких шансов. Зажав его тело между ног, рыжий ублюдок выкручивал голову животного до тех пор, пока не треснули позвонки. Хагги ликовал. -- Боже! -- завопил он. -- Боже... теперь я смогу поесть! Но эта тварь была всего лишь добычей. А теперь появились и охотники. Возможно, потому что Хагги хоть немного представлял себе то, что может случиться, он первым их и увидел. В миг радость его растаяла, как дым. -- Боже! -- застонал он. Прижав свою добычу, словно домашний пес, он отступил к стене Дома Дверей. Когда стук копыт затих вдалеке, из темноты выступили более ужасные создания. Хагги застыл, уставившись на них. Джилл увидел... что-то... нескольких тварей и, вторя рыжему негодяю, мысленно завопил: "Боже!" Но если в устах Хагги воззвание к Всевышнему звучало, как богохульство, то в мыслях Джилла это, скорее, напоминало молитву. Рыжий коротышка боялся, Джилл был обеспокоен. Сейчас как раз наступил тот момент, когда Хагги мог отколоть какой-нибудь номер. -- Джек, -- тихо позвал Джилл, ни на миг не отводя взгляда от черных тварей, которые, пригнувшись и фырча, подбирались все ближе, -- присмотри за Хагги! -- А потом обратился к Анжеле: -- Прячься за моей спиной, быстро! Дрожа, словно лист, девушка скользнула за спину экстрасенса. Джилл застыл, держа перед собой оружие-цилиндр. Оно явно предназначалось для ближнего боя, но по смертоносности намного превосходило когти и клыки. Охотники, раньше завывавшие в ночи, подбирались все ближе. Тем временем их братья и дальние родственники, оставшиеся в лесу, хранили молчание. Не было слышно никаких завываний. Наступила зловещая тишина. Костер затрещал, разбрасывая искры, а потом пламя стало чуть меньше. И тогда хищники чуть приблизились, утробно ворча, медленно сжимая кольцо вокруг людей... Их было слишком много. Джилл внимательно наблюдал за тем из них, кто оказался ближе всего к костру. Кроме того, он казался самым большим. Хагги был прав: эти твари выглядели черными, словно вылепленными из резины. Они передвигались на двух ногах, но горбились, ходили неуклюже. Антропоиды трех с половиной футов ростом, они едва ли напоминали людей, были очень широки в плечах и лохматы, словно овцы. Тела инопланетных неандертальцев покрывала клейкая густая щетина или шерсть. Их лиц было не разглядеть, только раскосые мерцающие красные глаза выделялись на фоне черных резиновых лиц-масок. Но вот создание, за которым наблюдал Джилл, открыло пасть. И тогда экстрасенс разглядел, что большую часть огромной волосатой головы составляли челюсти. Где-то справа от Джилла всхлипнул Хагги, а потом Тарнболл прошептал: -- Спенсер, я... -- В голосе его слышалось напряжение. Нагнувшись, Джилл выхватил из костра пылающую ветвь и швырнул ее к краю круга, высвеченного костром. В тот же миг откуда-то из-за спин неандертальцев донеслось: -- Джилл! Тарнболл! -- это кричал Варре. Топая, он двигался прямо к костру, видимо, не замечая ничего, кроме сверкающего пламени и группы людей. За ним, неистово ревя, пробирался Клайборн. -- Ад настоящий! -- бормотал американец, иногда срываясь на крик. -- Дьявольское местечко. Непременно оно должно граничить с Адом! Я слышал, как неуклюже топал во тьме Сатана, как он парил на крыльях летучей мыши. Я даже видел, как горели его желтые глаза, жаждущие моей души. И хоть я брожу в тенях долины мертвых, я не боюсь Зла, потому что... что... Хвала Всевышнему! -- Казалось, он совсем съехал. Хищники теперь могли решить, что кто-то атакует их с тыла. Ветвь Джилла приземлилась среди тварей, подняв облако искр. Это словно послужило командой, и хищники бросились в разные стороны, тем более что какие-то завывающие существа кинулись к ним из темноты! С криками хищники позорно убежали или, скорее, упрыгали. Варре и Клайборн вышли из зарослей и упали на колени перед костром. Тут же Джилл и Анжела бросились на поиски дров. Тарнболл тем временем продолжал охранять Хагги. -- Mon Dieu! -- задыхаясь, пробормотал Варре. В свете костра он выглядел настоящим безумцем. -- Я думал, нам придет конец. Мы видели таких тварей! Огромные пауки в лесу и еще та чудовищная тварь, что преследовала Хагги. Похоже, она попала в болото и утопла. Мы обошли ее. На лугу за нами погнались какие-то твари, а летучие мыши хлопали крыльями у нас над головой. И со всех сторон за нами следили чьи-то глаза. А вой, этот ужасный вой... Думаю, Клайборн сошел с ума. Американец тут же вскочил на ноги. -- Я -- сумасшедший?! Да я нормальнее любого из вас. Ты, лягушатник, лучше о себе расскажи! Что? Ведь это благодаря моим молитвам мы преодолели все препятствия! Теперь все мы видели дьяволов собственными глазами. Я думаю, теперь всем вам ясно, что в этом мире нет места науке, здесь правят потусторонние силы! -- Вы бредите, -- как всегда равнодушно заметил Тарнболл. Американец, зарычав низким голосом, двинулся в сторону агента. Тарнболл не был свидетелем схватки Клайборна и Баннермена, но понял, что столкнулся с новой проблемой. Массивный американец, как и любой безумец, должен был обладать неимоверной силой. Отпустив Хагги, Тарнболл нырнул под кулаки американца, с силой молотившие по воздуху, и врезал ему в солнечное сплетение, от чего поклонник потусторонних сил сложился вдвое. А потом агент добавил ему, треснув кулаком в подбородок. Клайборн, дергая руками и ногами, повалился на землю. А освободившийся Хагги тем временем попятился бочком к двери под номером семь. Джилл заметил это. Если бы не туша, которую тащил рыжий коротышка, тот давно бы смылся, нырнув в одну из дверей. И никто не успел бы остановить его. Что это даст ему, трудно сказать, ведь остальные, без сомнения, отправятся следом за ним. Эта мысль поставила Джилла в тупик, однако, он заступил дорогу, отрезая Хагги от двери, к которой тот так стремился. И тут из кустов появился Андерсон... Глава двадцать шестая Андерсон вышел к костру, спотыкаясь и дрожа всем телом. Выглядел он совершенно истощенным. Он ничуть не напоминал прежнего министра, надутого от осознания собственной важности. Внутренняя сила, с помощью которой он, как с помощью плаща, отгораживался от внешнего мира, исчезла. Он стал обычным человеком, ничуть не лучше остальных, притом находился в незавидной физической форме. Но, увидев Варре, скорчившегося у огня, и Клайборна, сидящего на земле и приходящего в себя после взбучки, Андерсон попытался собраться и вновь выпятил грудь. -- Это настоящее предательство! -- обвиняющим голосом произнес он, указав вначале на Варре, потом на Клайборна. -- Если бы я не выбрался из этого леса, их поступок можно было бы расценивать как убийство! Джилл не понял, о чем идет речь, но, чтобы прекратить все разборки, сказал: -- Андерсон, оставьте ваши оскорбления на потом. Мы еще не выбрались отсюда. -- И он повернулся к Хагги. -- Вроде все в сборе... по крайней мере, все те, кого мы ждали. Итак, какую из дверей нам избрать? -- Я уже говорил об этом, -- ответил Хагги. Его губы распухли, и он с трудом выговаривал слова. -- Я пользовался только одной из них -- вот этой. -- И он показал на дверь под номером семь. -- Что там? -- продолжал допрос Джилл. -- Другое место, -- пожал плечами Хагги. -- Как обычно. Там есть вода для питья, несколько съедобных растений, и климат ничего себе. Не спрашивайте меня о том, куда ведут остальные двери. Не знаю. Но я надеюсь, что любая из них выведет нас из этого темного места! Джилл обвел взглядом своих спутников. -- Итак, как мы поступим? Охотники тем временем снова начали подбираться к костру. Их желтые глаза сверкали из темноты по ту сторону круга, очерченного огнем костра. Потом где-то вдали вновь зацокали копыта, раздались крики ужаса, восторженные, триумфальные завывания. -- Я с тобой, -- объявил Тарнболл. -- Именно из-за этого я тут и оказался. Если мы не рискнем пройти через эту дверь и останемся здесь, ничего не изменится. В этом мире мы не сможем выжить. Рано или поздно мы все равно погибнем. -- Он прав, -- согласился Варре. -- Но кто знает, сколько нам придется блуждать, пока мы не выберемся отсюда? -- Выход из ада? -- добавил Клайборн. -- У нас есть шанс. Всевышний нам поможет! Анжела не стала ничего говорить. Она просто стояла рядом с Джиллом. Тем временем Андерсон подошел к двери номер семь и взялся за молоток. -- Мы все согласны, правильно? -- спросил он таким голосом, словно единственный отвечал за все, что случится. -- Все готовы? Клайборн грубо оттолкнул его в сторону. -- Пустите меня первым, -- попросил он. -- У меня есть сила знаний и броня веры. Если там есть демоны, то я сразу распознаю их. -- Он широко развел руки, запрокинул голову и закричал: -- Да простит Господь мне мои грехи, да откроет он моими руками врата, ведущие из ада! -- Он потянулся вперед и постучал. Словно кто-то вытащил затычку из полного водой бассейна, или, быть может, дверь вела в шлюз, по другую сторону которого царил вакуум. Дверь провалилась, будто всосанная внутрь, и словно муравьев, попавших в водосток, Клайборна, Джилл а, Анжелу и всех остальных втянуло в открывшееся отверстие. Всех, кроме Хагги, который оказался вне зоны досягаемости потока. Перевернувшись в воздухе и рухнув на что-то теплое и мягкое, Джилл очутился по другую сторону двери номер семь. Дверной проем за его спиной казался темным квадратом в белом окружении. А еще дальше темным силуэтом на фоне костра возвышалась фигура Хагги. Экстрасенс на мгновение увидел лицо рыжего негодяя, избежавшего всасывающего потока. Лицо Хагги расплылось от восторга, ведь он обманул всех шестерых. "Ублюдок!" -- только и успел подумать Джилл. Хагги по прежнему сжимал тушу четвероногого существа, напоминающего оленя. Но вот всасывающий поток усилился, и взгляд Умника стал безумным. Он начал пятиться. Но поток вырвал из его рук добычу и унес ее. Рыжий обманщик вновь остался с носом. Он сделал непристойный жест, а губы его прошептали пару слов. Вой ветра заглушил их, но Джилл был уверен, что Хагги не сказал им на прощание напутственных слов. И тогда же экстрасенс понял, что новое место будет вовсе не таким, как обещал Хагги. Он поднялся, стиснул зубы и прокричал Хагги, что они еще встретятся... потом, остановился и рассмеялся. Рыжий коротышка открыл рот от удивления. Он скривился... И последней вещью, которую Джилл разглядел перед тем, как дверь с грохотом захлопнулась и исчезла, был измазанный грязью ракоскорпион, который пытался ухватить своими щупальцами Хагги. Напоследок Джилл еще услышал ужасный крик рыжего ублюдка, подхваченный эхом нового мира... * * * -- Пустыня! -- крикнул Тарнболл с вершины дюны. -- Белая, сверкающая пустыня раскинулась во все стороны. А дальше, -- он показал на что-то, чего не видели остальные, -- горный хребет. Не спрашивайте меня, насколько он далеко. Он может находиться и в пяти, и пятнадцати милях от нас. А может, это вообще мираж. Что-то мерцающее. Но... Кажется, там что-то сверкает. Зеркало? Кусок стекла или металла? Окна? -- Он пожал плечами. -- Если и идти куда-то, так только туда. Я думаю, стоит двигаться в том направлении. Там, по крайней мере, что-то есть. -- И что же это? -- спросил его Джилл. -- Ты не видишь там никаких деревьев? Зданий? Руин? -- Он сидел у основания дюны, там, куда упал, пройдя через дверь, и скользил взглядом по пескам. Его пиджак грубо впился в плечо и спину. Свою рубашку Джилл отдал Анжеле. Это позволило ей выглядеть более скромно, и девушка защитила свою спину от палящих солнечных лучей. В этом мире было очень светло и жарко. Они прибыли сюда менее двадцати минут назад -- вполне достаточный срок, чтобы прийти в себя и восстановить свое мироощущение. -- Что-то там есть, -- наконец ответил агент. -- Словно несколько воздушных змеев парят далеко в небе... Может, какие-то птицы. Больше ничего. Да и в любом случае, я думаю никто не удивится, но это не Земля. Кроме солнца, что поднимается там, -- прямо над головой путников в небе висел ослепительно белый шар, -- есть еще одно, висящее низко над горизонтом. И еще большая луна. Ее кратеры отлично видны. Джилл перевел взгляд на своих спутников. Андерсон, шатаясь, с трудом стал подниматься на дюну. Бормочущий Клайборн держался немного сзади. Если бы министр умер, то это, пожалуй, было бы для него лучшим выходом. Остановившись, Андерсон с трудом перевел дыхание и вытер пот со лба. Его фатоватый платок давно превратился в грязный лоскут ткани. -- Пойдем! Вставайте! -- обратился он к Джиллу, Анжеле и Варре. Видимо, министр обрел второе дыхание! Казалось, люди слишком быстро восстанавливают свои силы... находясь здесь. Варре тем временем осмотрел тело четвероногого. Потом он облизал губы. -- Хагги говорил, что мясо этой твари можно есть? Анжела подошла к французу и, взглянув на предмет его вожделения, сказала: -- Ох! -- И отступила. Она выглядела потрясенной или переполненной отвращением, а может, и тем и другим -- Джилл точно сказать не мог. Он тоже подошел взглянуть на мертвое существо. От талии до плеч тварь напоминала фавна, однако плечи, на которых покоилась шея, были шире талии. У твари были короткие детские ручонки, заканчивающиеся ладонями с шестью пальцами. Лицо тоже больше напоминало лицо ребенка и очень походило на человеческое. К тому же это оказалась самка. -- Хагги собирался это кушать? -- испуганно прошептала Анжела. Варре с любопытством посмотрел на девушку. -- Но ведь это -- животное, зверь. Это -- мясо. -- Напоминает маленького кентавра. -- Джилл от удивления покачал головой, а потом осторожно закрыл большие, безжизненные, печальные глаза твари и повернулся к французу. -- Мясо? Конечно. Так же, как Анжела. Как вы сами. -- Он снова покачал головой. -- Я к этому мясу не притронусь. Это будет выглядеть так, словно мы съели существо из легенды -- своего рода каннибализм. -- Вы так думаете? -- Варре с удивлением приподнял бровь. -- Вы слишком жестко подходите к этому вопросу. -- И он снова инстинктивно облизал губы. -- Это -- мясо. -- Хотите -- ешьте, -- грубо ответил ему Джилл. Он отвернулся и вместе с Анжелой начал взбираться по склону дюны. А через мгновение следом за ними полез и француз. -- Удивительно, но я не особенно и голоден! -- сообщил он. -- Знак! -- прошептал Клайборн, когда они достигли вершины. Американец показывал на низкую гряду серых гор у самого горизонта. Под утесами, в тени, ослепительно сверкала какая-то штука. Она сверкала так сильно, что на нее было больно смотреть. -- Вы видите? Знаете, что это? -- Состояние этого парня становится все хуже, -- прошептал Тарнболл на ухо Джиллу. -- Горящий куст! -- закричал Клайборн, и его глубоко запавшие глаза засверкали с новой силой. -- Я выведу вас из этого ада! Я смогу! Мы были словно дети, заблудившиеся в диком лесу... Словно дети Израилевы, блуждающие в пустыне... Но вскоре мы обнаружим землю обетованную, где будет мед и молоко... Варре нахмурился. -- Они блуждали сорок лет, так, кажется? Я о детях Израилевых. -- Да. И ад сильно вырос с тех пор, -- прибавил Тарнболл. -- Лучше успокойтесь, Христос вы наш, или вы потребуете сжечь кого-нибудь? Клайборн обиженно посмотрел на агента, а потом на француза. На шее его пульсировала жилка -- похоже, он сильно разозлился. А потом его глаза выпучились, а челюсть отвалилась. Он начал задыхаться. -- Устами младенцев! Разве вы не видите? Мы сделаем подношение в виде жирного козленка и покинем это место! -- Прежде, чем кто-то успел хоть что-нибудь сказать или остановить безумца, американец повернулся и начал спускаться к подножию дюны. Остальные наблюдали за ним. Наконец Андерсон прервал молчание. -- Пусть делает с телом все, что захочет. Так или иначе, он безумен, как Шляпник*... [Шляпник -- имеется в виду персонаж Льюиса Кэрролла, участник безумного чаепития.] и к тому же опасен. -- Министр перевел взгляд на Варре. -- Он был опасен, когда у него с головой все было в порядке, а теперь одному Богу известно, о чем он думает. С этими словами министр отвернулся и пошел вдоль дюны. Перед ним лежала пустыня, волна за волной залитая белым светом. Остальные последовали за ним. Им еще много предстояло преодолеть... Глава двадцать седьмая Сит из фонов не отслеживал прогресс семерки подопытных. Он занимался другими вещами. Однако синтезатор постоянно наблюдал за ними, записывая все происходящее. Сит решил насладиться затруднениями людей попозже, во время редактирования материала. А сейчас он был слишком занят программированием и мыслями о своем блестящем будущем в качестве Верховного фона. Люди же тем временем путешествовали по мирам, предоставлявшим минимальные шансы для выживания. Так как люди могли сами выбрать следующий мир, Сит не вмешивался в происходящее. Он ничуть не сомневался, что некоторые из них погибнут во время перехода от одного фокуса синтезатора к другому. На самом деле некоторые из них уже могли бы погибнуть... Сейчас или чуть позже -- разницы никакой. Каждая смерть была бы записана, потом отредактирована, чтобы выглядеть неблагородно, позорно. Ведь люди -- неблагородные существа. Из-за отсутствия постоянного наблюдения Сит не знал, что Хагги временно вышел из игры, отделившись от группы. Корректирующая машина могла двигаться по всем мирам. Она "охотилась" на Хагги с тех пор, как тот случайно очутился внутри Дома Дверей. Конечно, охота не была включена в основные функции машины. Она была предназначена для уборки мусора из записанных миров после загрязнения их группами чужаков, проходящих тесты. В любом случае в памяти синтезатора хранились оригинальные, неизменные записи каждого из миров. Охотник отчасти напоминал стирающий курсор, который двигался по всему диапазону, созданному синтезатором. Его гиподермическое жало было усовершенствовано Ситом специально для охоты на Хагги. Когда, пройдя через один из проекционных каналов, охотник появился в контрольной комнате, Сит залез в Баннермена, решив снова вступить в игру. Он решил ненадолго побыть Баннерменом, так как хотел присутствовать, а точнее, инициировать встречу Джилла и Тарнболла с их страхами, чтобы увидеть, как люди будут поглощены ими. Подобное поведение было чуждо настоящему фону, и Сит знал об этом. Однако для Сита заботы и переживания других существ оставались их личным делом. Сит и так был раздосадован тем, что должен прервать процесс составления своих планов и заняться Хагги. Во-первых, к своему неудовольствию, Сит считал Хагги совершенно бесполезным и полностью использованным. Но не в этом была настоящая проблема. Сит мог просто переправить его в какой-нибудь отдаленный уголок космоса или прямо в ядро звезды этот планетарной системы. Но... Хагги был для него чем-то вроде бонуса. Если бы все обитатели Земли напоминали Хагги, тогда Ситу не пришлось бы кривить душой! Он мог бы сделать запись жизни одного из поселений и тут же начать полную деструкцию планеты. Да, способности Хагги неправильно мыслить и вести себя казались поистине удивительными. Темные глубины его преступного разума, пропитанного всевозможными комплексами, невозможно было постичь. А значит... Сит мог использовать его в своих интересах. Конечно, Хагги радикально отличался от остальных участников игры Сита, даже если оставить в стороне то, что по натуре своей рыжий коротышка был закоренелым преступником. Он оказался втянутым в эту игру совершенно случайно, по ошибке. Он сам вступил в игру. Или "проверку", как мысленно называл все происходящее Сит. Хотя последнее время он чаще называл это игрой. Своей игрой. Именно потому, что Хагги не прошел обработки, его нужды и потребности оставались точно такими же, с какими он попал в Дом Дверей. Он хотел есть, пить, спать и, как раньше, исполнять все остальные функции, свойственные живому организму. С остальными все было по-другому. Синтезатор должным образом позаботился обо всех их потребностях. Однако они, естественно, об этом не знали и не узнают, пока не задумаются о своем состоянии... На этот случай Сит и припас Хагги, временно исключив его из реального хода событий. Не запись в синтезаторе, а реальное существо. Сейчас рыжий коротышка был погружен в гиперсон, по крайней мере, так фоны называли подобное состояние, в которое погружались во время межзвездных путешествий. Проверив общее состояние организма Хагги, Сит осмотрел его конечности в поисках каких либо ран или повреждений, однако ничего не обнаружил. Небольшая дегидрация, голод и в результате физическое истощение организма. Пока он будет спать, плацента отсека гиперсна могла полностью удовлетворить потребности его организма и устранить все побочные эффекты. А потом он снова пустится в бега. Сит быстро запрограммировал соответствующую аппаратуру для работы. Наконец, разобравшись с Хагги, Сит решил вернуться к игре. Он использовал локатор быстрого сканирования, чтобы найти шестерых людей, и обнаружил их в пустынном мире, который в реальности последние несколько тысяч лет стал обителью медиумов третьего ранга из теософов фонов. При столь близком знакомстве каждый смог бы убедиться в его различных заслугах: от философских до самых общих. Сейчас эта планета страдала от перенаселения. Конечно, шестеро людей познакомятся всего лишь с проекцией этого мира, с тем, каким он был до колонизации фонами -- миром, синтезированным из "памяти". Этот мир был совершенно реален в трех измерениях, во всем. Но он не занимал того, что люди называли пространством. Синтезированный мир находился в синтезированном пространстве. Сит решил выбрать легкий путь. Он появится в горах, в том месте, куда люди направляются. Но перед тем как перенестись туда, он должен был закончить все свои дела в контрольной комнате. И еще его забавляли мысли о том, что случится, если все шестеро путешественников встретятся со своими страхами и надеждами, со своими фобиями и ошибочными воззрениями. Поэтому в конце он запрограммировал синтезатор, чтобы создать эффект обратной связи с каждым из испытуемых. Теперь первый из группы, прошедший через врата, должен был стать своего рода пусковым механизмом, отдающим приказ синтезировать мир своих страхов. Сит обрадовался тому обстоятельству, что Клайборн шел первым. Американец с его духами, его верой в религию и паранормальные явления... Синтезатор мог материализовать все, что мог вообразить разум. И теперь он работал над тем, чтобы воплотить в реальность все ночные кошмары Клайборна... * * * Хищными глазами, напоминавшими драгоценные камни, взирали на путников с небес птицы. Шестеро людей, с трудом переставляя ноги, брели по дюнам, вытянувшись в черную линию на белом фоне, оставляя отпечатки, напоминавшие точки и запятые, разбросанные на листе бумаги. Две точки впереди, словно голова странной ящерицы, три в середине -- тело ящерицы, и одна, плетущаяся в конце, словно обрубок хвоста. Андерсон и Варре двигались во главе процессии; Джилл, Тарнболл и Анжела в середине, а Клайборн держался в хвосте, таща на плече мертвое четвероногое существо. Вопреки тому, что люди топали по дюнам уже более двух часов, солнце, казалось, почти не двигалось в небе. Пот катился рекой, однако отсутствие жажды удивляло Джилла. -- Что, черт побери, происходит? Я имею в виду то, что мы ведь не пили после того, как спустились по склону. А если даже предположить, что тогда мы выпили слишком много воды, почему наши организмы не избавились от него более привычным способом? -- Не надо говорить о жажде, -- простонал Тарнболл. -- Боже, я бы выпил немного воды. -- В самом деле? -- поинтересовался Джилл. -- Вы готовы умереть ради пинты воды? Тарнболл внимательно посмотрел на экстрасенса. -- Нет, конечно, -- в итоге неохотно ответил он. -- Если говорить искренне, я не думаю, что мне нужно выпить. Однако я отлично помню вкус воды. Анжела вклинилась между ними, держась на полшага позади. Они переводила взгляд с одного на другого. -- Не очень понимаю, о чем это ты. Джилл вымученно усмехнулся только для того, чтобы успокоить девушку. Он вытер пыль, налипшую на потную верхнюю губу. -- Мы продолжаем разговор, который начали до того, как добрались до Дома Дверей в мире кентавров, -- сказал он. -- Мы говорили о том, что не нуждаемся в бритье, еде, питье, сне, и о том, что нам не хочется ходить в уборную. По идее, мы должны были бы давно умереть, а вместо этого пребываем в отличной форме! А Андерсон, несмотря на свой излишний вес, держится, словно атлет, слегка отошедший от тренировок. И ты, как говорится, "маменькина дочка", обладаешь энергией боевой кобылы! -- Мы говорили о том, что порезы и синяки заживают в течение часа, и смертельные яды всего лишь вырубают, но не убивают нас, -- подхватил Тарнболл. -- И почему, несмотря на то что Андерсон, Варре и Клайборн отведали несъедобные фрукты и едва не сдохли от болей в желудке, через час смогли проделать десятимильный марафон! -- Короче, мы говорили о том, что происходит неправильно с нашими телами, -- снова заговорил Джилл. -- Или, наоборот, все идет правильно? И что нам делать с этим? Анжела обдумала услышанное, а потом сказала: -- Я тоже замечала это, но не стала особо беспокоиться. Мне пришлось думать о других вещах. Мы крепко спали в пещере у водопада. Однако теперь, вспоминая все происшедшее, я не уверена, что мы так уж сильно нуждались во сне. Мы, скорее, легли спать по привычке. По так называемой природе... -- Тут она пожала плечами. -- Даже не знаю, как это правильно назвать. Мне это странно по меньшей мере. Я, как и большинство женщин, быстро расходую свои силы и должна их восстанавливать. -- Но с другой стороны, когда Хагги повалился и уснул возле водопада, он был уставшим безо всякого сомнения, -- добавил Тарнболл. -- Кроме того, у него отросли волосы и борода. Я не говорю о том, что, когда он утолял жажду, он и в самом деле хотел пить. Если сравнивать с ним, то мы всего лишь сделали по маленькому глотку. Джилл кивнул. -- Он к тому же нуждался в пище. На самом деле нуждался! Он ведь в самом деле нес чепуху, когда убивал того дикого кентавра. -- И он... писал, -- прибавила Анжела. -- Дважды в лесу. Он отходил... А я тем временем шла вперед, а потом поджидала его. Тарнболл нахмурился, вытирая пот с лица. -- Так, значит, между ним и нами существует большая разница? -- Не знаю, -- ответил Джилл. -- Может быть, мы должны быть благодарны за это. Более того, охотничья машина нами не интересовалась! -- Он остановился, прикрыл глаза, а потом посмотрел вперед. Еще, быть может, миля, и они выйдут к подножию гор, вздымавшимся на тысячи футов к небу острыми, скалистыми утесами. Джилл прищурился, дав свободу своему шестому чувству. -- И говоря о машинах, -- продолжал он, -- "сверкающие ветви" Клайборна тоже -- машина! Тарнболл и Анжела остановились. Все трое прикрыли ладонями глаза, вглядываясь в мерцающие вдали очертания. Неведомый мерцающий, пылающий огнем объект все еще был там -- яркая драгоценность, испускающая нездоровый свет на фоне темных теней. Сзади подошел Клайборн, и Джилл вынужден был отойти в сторону, однако американец все равно задел его. Проходя мимо, Клайборн пробормотал что-то невнятное. Его "жертвоприношение" по-прежнему висело у него на плече. Они подождали, пока американец отойдет подальше, чтобы он их не слышал. -- Машина? -- наконец вновь заговорил Тарнболл. -- Ты чувствуешь это отсюда? Джилл кивнул. -- Нет ошибки. Все вокруг -- машины. Что-то подсказывает мне, что мы до сих пор находимся внутри Дома Дверей. А машина впереди -- своеобразный фокус. Попомните мое слово, она ожидает именно нас... -- Экстрасенс вновь зашагал вперед, и остальные последовали за ним. -- А какого типа эта машина? -- поинтересовалась Анжела. Джилл медленно покачал головой. -- Хотел бы я знать, -- сказал он немного капризно, злясь на то, что какой-то сорт механизмов он не может распознать. -- Это такая же машина, как та, что стояла на склоне Бена Лаверса. У нее нет никаких дверей, нет снаружи, по крайней мере. Замки внутри замков, миры внутри миров. Китайские коробочки, которые вставляются друг в друга. -- Снова он яростно, расстроенно потряс головой. -- Русские матрешки, которые имеют пространства внутри больше, чем кажется снаружи. Дом Дверей достаточно велик, чтобы внутри построить город, и каждый из вложенных миров точно такого же размера... тот же самый Дом Дверей! Он посмотрел на Тарнболла, потом на Анжелу и скривился. Или эта головоломка сломает меня, или я сломаю ее. Он собрался, выдавил из себя еще одну усмешку и кивнул. -- Впереди нас ждет русская матрешка, внутри которой русская матрешка, внутри которой... и так далее. Ни слов не хватит, ни логики, чтобы описать все это. -- Я знаю только одно. -- Тарнболл чуть опередил остальных, так как почва под ногами стала тверже. -- Может, я и не знаю секрета матрешек, но в русскую рулетку я играл. И каждый раз, когда мы используем одну из этих дверей, у меня такое чувство, словно я опять подношу пистолет к виску. Мне кажется, будто боек бьет по пустому месту. Но что случится, когда он ударит по патрону? Вот что я хотел бы знать. Джилл ничего на это не ответил, однако задумался над другим вопросом: "Интересно, а кто же всем этим управляет?" Но он не стал произносить этот вопрос вслух. * * * Сит внимательно следил за экраном, установленным на высоком горном склоне, и оттягивал момент нового вступления в игру. Вскоре наступит темнота. Глаза людей не приспособлены для ночного видения, и поэтому они боятся этого времени суток. Вот одна из причин считать их примитивными. А ночь в чужом мире покажется им куда страшней! Но пока светло. Однако когда наступит тьма, измученный кошмарами, полубезумный разум Клайборна откажет. И тогда тьма заполнится кошмарами, порожденными разумом американца... Только тогда синтезатор по-настоящему возьмется за работу. Внезапное появление на сцене Сита-Баннермена сыграет роль спускового крючка. А Сит хотел добиться наилучшего результата... Глава двадцать восьмая Джилл и Анжела шли рядом с Тарнболлом, постепенно нагоняя министра и француза. Но именно агент первым из отряда сумел подробно рассмотреть сверкающий объект. Они выбрали удачный маршрут по склону предгорья и в итоге двигались по гребню, не забираясь слишком высоко. Но даже так им пришлось подняться немного выше, чем нужно. Когда Тарнболл добрался до последнего зубчатого отрога, то обнаружил, что оказался чуть выше образования, к которому они так стремились. Штуковина покоилась среди валунов в тени каменной осыпи между отрогами -- не совсем то, чего они ожидали. Утес, на который пришлось взобраться, оказался достаточно пологим, но когда Тарнболл глянул сверху, то вынужден был стереть слезу. Джилл оказался совершенно прав. Перед ними вновь раскинулся Дом Дверей, но другого сорта. Была в нем некая странность. Взявши Анжелу за руку, Джилл остановился и подсадил девушку так, чтобы она без особого труда встала рядом с Тарнболлом, а потом и сам залез к ним. Теперь все трое смотрели на... кристалл? Сейчас, когда солнце садилось, блеск штуковины слегка поблек, стал сланцеватым. Она напоминала гигантскую многогранную драгоценность в каменной оправе. Кристалл мог просто вырасти там. Кроме того, он казался совершенным по своей природе. В этой драгоценности было что-то, чего Анжела никогда не смогла бы принять. Прекрасный инопланетный кристалл из иного мира. Но, кроме того, безо всяких сомнений, это был еще один Дом Дверей. Его удлиненные грани покоились на каменной осыпи, и в центре каждой из них располагалась черная обсидиановая дверь. Даже издалека люди видели молотки, которые напоминали горгулий. Двери находились в больших нишах, пронизанных кварцевыми жилами, расположенными высоко над землей. Эффект красоты таился в простоте, а уродливости -- в скрытом смысле. Прагматичность строения пугала. Словно предупреждение, написанное на древней гробнице фараонов, гаргульи "кричали": "Не прикасайтесь!" "Оставь надежду всяк сюда входящий!" -- подумал Джилл. -- Ну как? -- поинтересовался Клайборн. Задыхаясь под тяжестью своего груза, он залез к ним на площадку. -- Каково, а? Джилл покачал головой. -- Извини, Милее, -- обратился он к американцу. -- Как я и боялся, это не горящий куст. -- При этом в голосе экстрасенса не слышалось ни малейшего сарказма. -- Конечно, это не куст. -- Увидев огромный кристалл -- Дом Дверей, Клайборн выпучил глаза. -- Всевышний идет путями таинства. Неужели вы надеялись обнаружить горящий куст в... мире... лишенном растительности? -- На мгновение он замолчал и побледнел. Только сейчас он осознал ужасный аспект Дома Дверей. -- Но это... -- Не творение Всевышнего, -- закончил Андерсон, присоединившись к ним. Варре залез на утес последним. -- Дом Дверей, -- спокойно произнес он. -- Однако предыдущие были менее пугающими. А этот... выглядит угрожающе. -- А теперь что будем делать? -- Тарнболл повернулся к Джиллу. -- Думаю, все очевидно. -- Андерсон надулся, снова став "лидером". -- Мы отправимся дальше! Джилл посмотрел на него и точно таким же тоном ответил: -- Тогда ступайте вперед, босс. Что до меня, то я никуда не отправлюсь. -- Что? -- нахмурился Андерсон. -- Вы на самом деле хотите здесь остаться? -- Пока да, -- ответил Джилл. Он посмотрел прямо в лицо министру, а остальные молчали, ожидая продолжения. -- Посмотрите. Нам здесь пока ничего не угрожает, кроме этого, -- тут он кивнул в сторону Дома Дверей. -- Оставив в стороне птиц и странно выглядевшую ящерицу или двух, мы не встретили в этой пустыне никаких форм жизни. Если бы здесь еще кто-то обитал, и если бы они оказались более неприятными, нас бы уже нашли. Мы станем торчать здесь, словно перекати-поле, перебравшееся через пустыню. Так получилось, потому что здесь мы в безопасности. И мы останемся, пока здесь будет безопасно. -- Ты думаешь, мы по-прежнему не будем ни в чем нуждаться? -- поинтересовался Тарнболл. Джилл кивнул. -- Думаю, будет мудро, если мы задержимся здесь на пару часов, быть может, до утра, перед тем как решимся на следующий шаг. Если же ночью к нам кто-то явится, мы всегда можем испытать свою удачу. Лично мне хотелось бы, чтобы я никогда не встречался ни с чем похожим. Я лично хотел бы передохнуть, дать телу и разуму расслабиться... и посмотреть, что произойдет дальше. Остальные внимательно слушали и, судя по лицам, одобряли его слова. Все, кроме Клайборна. Казалось, он не слышал экстрасенса. -- Мы должны молиться, -- бубнил американец. -- Вы должны отдать мне свои одежды... Все! Я приказываю развести костер во имя моего Бога. Каждый из вас сделает персональное подношение из своей одежды, и я спалю все это, во имя Всевышнего. -- Потом американец трясущимся пальцем указал на гигантский кристалл. -- Что за дьявольская работа! Что-то адское таится в самом воздухе этого места... разве вы это не чувствуете? Но мы прогоним всех бесов, разведя огонь и принеся в жертву этого агнца. -- Он тряхнул тело зверя, которое до сих пор висело у него на плече. Тарнболл взглянул на американца чуть прищурившись, сжал большой кулак и усмехнулся сквозь зубы. Очевидно, эта речь нисколько его не растрогала. Однако Джилл поймал его взгляд и покачал головой. Клайборн заметил, как они переглядываются. -- Что? Вы строите против меня заговор? Вы хотите помешать Всевышнему... Джилл вытащил из кобуры ядовитое жало. Он уколол Клайборна, а потом легонько сдавил мягкое основание жала. Глаза Клайборна стали словно пуговицы. Американец кашлянул, громко вздохнул и, как подкошенный, рухнул на землю. Труп кентавра соскользнул с его плеча и покатился вниз по склону, подпрыгивая на выступах. -- Давайте спустим его вниз как можно осторожнее, -- распорядился Джилл. -- Может, очнувшись, он придет в себя. А если нет. -- Тут экстрасенс пожал плечами и вздохнул. -- Тогда я и в самом деле не знаю, что делать. -- Это и есть ответ, -- заговорил Варре, избегая смотреть на Джилла. Нахмурившись, он разглядывал свои потрескавшиеся грязные ногти. -- Клайборн склонен к безумию и для нас бесполезен. Почему мы должны подвергать опасности наши жизни? Эта штука -- Дом Дверей -- принципиально отличается от остальных. Возможно, он опасен. Издали Дом напоминает бутылку с ядом. Я думаю, нам стоит двигаться, чтобы ни говорил там Клайборн, и, конечно, не стоит отдавать ему свою одежду. А если он решит использовать одну из этих грозных дверей, тогда мы... не должны будем мешать ему. По крайней мере, в этом случае он чем-то пожертвует. -- Француз, не поднимая головы, продолжал разглядывать свои ногти. Тарнболл и Анжела смущенно отвели взгляд. Андерсон промолчал, только удивленно поднял брови. А Джилл сказал: -- Вы хладнокровный ублюдок, Жан-Пьер, разве не так? Но благодарю вас... в любом случае. Однако дальше мы должны действовать очень осторожно. -- Мы? -- Варре выглядел удивленно. -- Но почему? -- Потому что в противном случае я сломаю кому-то ногу, -- сказал Джилл. -- Это потому что... * * * Джилл проснулся от ощущения, что нечто важное случилось или вот-вот должно случиться. Он сидел, прижавшись спиной к плоской каменной плите. Ноги его свешивались на пологий склон. Руки обнимали Анжелу, которая задремала с головой на его груди, осторожно обняв его одной рукой. Джилл почти не помнил, как они спустились к подножию Дома Дверей и о чем разговаривали. Тарнболл отдыхал рядом, бормоча что-то невнятное во сне. На востоке в темнеющем небе зажглись первые звезды. Их отражения появились на огромном многогранном кристалле. Далеко на юге садилось второе крошечное солнце этого мира, оставляя за собой в небе яркий след. Одинокий "воздушный змей" парил над самыми высокими утесами. Андерсон и Варре уже проснулись. Зевая, они бродили неподалеку. Серая девятифутовая ящерица с желтым гребнем вдоль спины ползла вниз по склону, подняв крошечное пыльное облако и сбрасывая вниз маленькие камешки. В пятидесяти футах от Джилла прямо перед Домом Дверей стоял Клайборн. Он был совершенно голый и нес какой-то бред. Видимо, именно это и встревожило Андерсона и Варре. Но Джилла разбудило что-то другое. Дом Дверей ожил, и Джилл чувствовал это! Именно это его и разбудило. Одежду Клайборн сложил в кучу неподалеку от гигантского кристалла. Мертвого кентавра безумец водрузил поверху и поджег всю кучу. Сейчас пламя лизало мертвую плоть и к небу поднимались клубы черного дыма. Тарнболл тоже проснулся и увидел, что происходит. Он огляделся. Понимая, что нужно действовать, Джилл осторожно потряс за плечо Анжелу. -- Давно он этим занимается? -- спросил у экстрасенса агент. Потом он полез во внутренний карман пиджака и зло фыркнул. -- Он украл мои спички! Бог с ними, ведь это его собственность. Анжела проснулась. Джилл чуть передвинул ее и встал. -- По-моему, мы проспали слишком долго для существ, которые не нуждаются в сне, -- заметила девушка. -- Пусть даже наши тела не нуждаются в отдыхе, но мозг должен отдыхать. -- Милее, -- позвал Джилл, направляясь к американцу. -- Клайборн, шли бы вы отсюда. Это небезопасно. -- Он попытался говорить настоятельно и спокойно, чтобы не вызвать паники у американца. Ему казалось, что сам Дом Дверей прислушивается к его словам. Может быть, так и было, потому что механизм, без сомнения, активировался. Клайборн повернулся к экстрасенсу. -- Держись подальше от меня, Джилл! -- раскатисто произнес безумец. -- Я знаю, что делаю... И я знаю, что ты можешь сделать! Ведь это ты усыпил меня, так? Глупец... этот путь ведет к вечному проклятию! Разве ты не знаешь, что мы ступаем по краю бездонной пропасти? Сейчас я провожу ритуал, который, быть может, спасет наши души! Он стоял между импровизированным костром и кристаллом. Тем временем Джилл подобрался поближе. Впервые он заметил, что двери пронумерованы. Двери, находившиеся поблизости, имели номера: 888, 777 и 555, слева направо против часовой стрелки. Сам Клайборн стоял напротив двери 666* [666 -- число зверя, символ Сатаны в Апокалипсисе.]. Джилл не знал, получилось ли это специально, но в этом виделся некий знак свыше. Видимо, так оно и было, потому что, повернувшись к двери, Клайборн указал на нее пальцем: -- Видишь? Дьявол разоблачен. Мой Господь показал мне его номер -- число зверя! Теперь, повернувшись к этой двери спиной, -- он так и сделал, встав лицом к огню и широко разведя руки, -- я знаю, что за спиной моей Сатана! -- Клайборн! -- зашипел Джилл, сознавая, что кристалл затаился, готовый в любой момент преподнести сюрприз, словно сжатая пружина. -- Ради Бога, прекратите! -- Ради Бога? -- взвыл американец. Их разделяли огонь и дым. -- Да, и ради вас, и ради себя самого. Великий милостивый Бог, услышь этого грешника и дай ему знак, что ты прощаешь его и приглашаешь в свое лоно... И это случилось. Джилл отбросил всякую вялость. Дверь под номером 666 быстро скользнула вниз и исчезла. И за ней открылся настоящий ад. Красные и оранжевые языки пламени гремели и завывали. Они готовы были вырваться из своей клетки. И вот огромный столб огня метнулся из двери, словно гигантский язык, и несколько долгих секунд лизал Клайборна от пяток до макушки. Вопя, тот исчез в потоке света и тепла. Джилл почувствовал, как огонь опалил его собственные волосы и брови, и метнулся в сторону. Когда язык пламени отступил, дверь с шипением закрылась, но еще несколько мгновений сполохи огня метались по краям обсидиановой панели. Удивленный и испуганный Клайборн стоял на том же самом месте... но всего несколько секунд. Потом он стек на землю. Он был словно пластиковая кукла, брошенная в огонь каким-то ребенком, а потом извлеченная из огня другим ребенком, пожалевшим игрушку. Он напоминал восковую свечу, попавшую в огненный факел, или варенного в кипятке омара. С криками рухнул он на дымящуюся, воняющую кучу своего жертвоприношения. А Дом Дверей стоял, как и раньше, -- инопланетное зло под чужими звездами... Глава двадцать девятая Джилл почувствовал невыносимый ужас. Выходило так, словно Клайборн и Дом Дверей были чем-то связаны, и не только огнем, прикончившим американца. Джилл знал это. Он уже был готов разгадать эту связь, когда к нему подбежал Тарнболл. -- Дерьмо! -- задохнулся агент, непроизвольно сделав глотательное движение. -- Мой Бог! Что тут, черт побери, случилось? -- Он видел, что произошло, но не мог осознать. Подбежав к Клайборну, он присел над ним, а потом беспомощно развел руками. -- Я не могу... нет... Я не могу даже дотронуться до него. Агент очутился в сфере досягаемости огня из двери 666. И Дом Дверей -- эта машина -- до сих пор работала. Джилл чувствовал это. -- Джек! -- закричал экстрасенс, пытаясь предупредить друга. В это время Клайборн поднял дымящуюся голову и открыл глаза. Он был по-адски черен. Когда язык пламени объял его, американец закрыл глаза, и это их спасло. Возможно, у него еще сохранилась часть мозга. -- Я... Я проклятый дурак, -- пробулькал он. -- Но я верил. Я верил. Я знал. Откуда взяться Богу в... таком богомерзком месте, а? Ад -- обитель дьявола. -- Не разговаривай, -- приказал Тарнболл, пораженный ужасом. Но Клайборн не только говорил, он пытался встать на ноги. -- П-помогите мне... подняться, -- пробормотал он. Казалось, его агония достигла крещендо. -- Помогите мне, а то что-то там словно сварилось и заедает. Дом Дверей ничего не предпринимал. Он ждал, когда Тарнболл поставит Клайборна на ноги. Джилл чувствовал, что Дом выжидает удобного момента. Экстрасенс тоже встал, метнулся вперед, чтобы помочь Тарнболлу, который возился с шатающейся, обугленной плотью. Огромные волдыри лопались, и белая пахучая жидкость омывала прожаренное мясо -- пережаренное жаркое на косточках, выпиравших из спины Клайборна. -- Шесть, шесть, шесть, -- бормотал американец. Его лицо напоминало расплавленную восковую маску. Пройдя между Тарнболлом и Джиллом, он, словно сломанный робот, поплелся в сторону двери. -- Пусть огонь... закончит свою работу. Джилл почувствовал: вот-вот что-то случится. Дом Дверей ждал Клайборна. И более того: он управлял действиями американца. -- Джек! -- сквозь зубы позвал Джилл. -- Мы должны бежать... Прямо сейчас... Или тоже погибнем. Они отступили от Клайборна, попятились, а тот, словно не замечая этого, брел вперед. -- Закончи, -- обратился он к двери 666. -- Положи... этому конец. В этот раз дверь скользнула вбок, и за ней не оказалось никакого огня. Там был космический вакуум. Звезды, словно драгоценности, висели в бесконечной бездне пространства. Клайборна втянуло в дверной проем. Джилл и Тарнболл увидели, как американец полетел кувырком -- черное существо, вечно летящее в собственном головокружительном кошмаре. И в этот раз, когда дверь захлопнулась, края плиты подернулись инеем... * * * -- Его действия контролировал Дом, -- сказал Джилл остальным. -- Клайборн действовал неумышленно. Он не знал, даже не подозревал об этом. Но машина диктовала ему мысли. Это программирование базировалось на его мировоззрении. -- Его вере в потусторонний мир, -- уточнил Тарнболл, и Джилл кивнул. Варре, наоборот, был настроен скептически. -- Похоже, что, несмотря на неожиданность, вы знали, что случится. -- Француз говорил, по обыкновению рассматривая свои ногти. -- И что же нам теперь думать? -- Жан-Пьер, вы говорите так, потому что никогда раньше не видели талант Джилла в действии, -- встрял Андерсон. -- Я видел, так что рекомендую вам послушать его. Пожалуйста, продолжайте, Спенсер. -- Не знаю, почему выбрали именно Клайборна, -- продолжал Джилл. -- Но выбрали его. Быть может, все потому, что он не мог мыслить рационально. Он лучше других подходил для опыта с таким ужасным результатом. Но... -- Может быть, это должно было случиться с тем, кто первый прошел через врата, ведущие сюда из лесного мира? Помните, он был первым. -- Анжела чуть потупилась, когда все повернулись к ней. -- Возможно и так, -- произнес Джилл. -- Я как-то упустил это из виду. Определенно стоит взять это на заметку. -- Извини, что я нарушила ход твоих мыслей, -- застенчиво продолжала девушка. -- Ты сказал "но"... -- Но... -- протянул Джилл, собираясь с мыслями, -- кроме предположения, что Клайборн был выбран, потому что сошел с ума, и его восприятие окружающего могло породить чудовищный эффект, есть и другие версии... Допустим, нами намеренно манипулируют... -- Нами не манипулируют! -- фыркнул Андерсон. -- Это очевидно! Джилл кивнул. -- В любом случае инопланетный разум контролирует Дом Дверей. Вопрос: что дальше? Я имею в виду, какова цель всего происходящего? -- Может, он хочет посмотреть, что мы станем делать? -- Тарнболл по привычке поднял бровь. -- Замок стоял на склоне Бена Лаверса довольно долго, -- продолжал Джилл. -- Предположим, что это механизм, пролетевший в космосе не одну сотню световых лет, и те, кто построил или управляют им, не такие уж тупицы. Тогда они знают, что мы станем делать. Судя по виду француза, слова Джилла его ничуть не убедили. -- Клайборн виноват в том, что мы попали в этот мир, -- начал он по новой. -- Нет, -- отрезал Джилл. -- Он виноват только в том, что с ним случилось и может случиться с нами, пока мы не покинем этот мир. -- Но ведь с нами ничего не случилось! -- продолжал возмущаться француз. -- Более того, -- холодно сказал Джилл. -- Нечто случилось со всеми нами. Только разница в том, что полтора часа назад Клайборн был изуродован и убит чудовищным образом... Я сказал: убит!.. И если мы станем ждать достаточно долго, боюсь, столкнемся со сверхъестественными силами и формами зла, в которые он верил. И эти силы обрушатся на нас. -- Вы в этом уверены? -- фыркнул Варре. -- Может, вы слышали, как тикают ваши часы? -- Да? Тогда это, несомненно, сработает! -- ехидно сказал француз. Джилл кивнул в сторону Дома Дверей. -- А вот он тикает, -- продолжал экстрасенс. -- Вроде бомбы с часовым механизмом. Варре почувствовал, что события окончательно выходят из-под контроля. Он испугался, так как его циничные взгляды разрушались с огромной скоростью. -- Доказательства! -- наконец выдохнул он. -- Нет доказательств. Вы не можете нам ничего показать. -- Клайборн боялся двух вещей больше всего остального, -- непреклонно продолжал Джилл. -- Дьявола со всеми его творениями и Ада. Вот адский огонь и сжег американца, а потом он упал в бездонную космическую пропасть. Долгое мгновение царила тишина. Сумерки казались почти сверхъестественными, и только пригоршня странных звезд горела в небе. Но вот на востоке над горизонтом появился край малой луны. Ее свет был слабым, желтым с легким красноватым оттенком. Наконец Андерсон спросил: -- И что бы вы посоветовали? Это бессмысленно -- стоять здесь и ждать, пока еще что-то случится... что-то еще более чудовищное... случится с нами. Куда мы отправимся отсюда, Спенсер? -- Точно не скажу, -- ответил Джилл. -- Может быть, я не прав, однако я так