хотел сказать им, чтобы они перестали болтать, но, в самый последний момент, передумал. Прошло добрых двадцать минут, прежде чем они догнали фургончик. Хиксон дожидался их у обочины. - Вот указатель на Ванденберг Два, - крикнул он, указывая на табличку. Мне кажется, что эта дорога ведет более коротким путем. Пусть даже через горы, раз мы уже едем туда, чтобы найти Опперли, нам необходимо воспользоваться именно ею. По ней мы будем на месте гораздо быстрее, чем по прибрежному шоссе. Хантер вышел из машины. Боковая дорога выглядела вполне приемлемо, во всяком случае, короткий ее отрезок перед ним был заасфальтирован. Некоторое время он молчал, размышляя. Внезапно с юго-востока над их головами промчался пронизывающий, тихий как вздох звук. Не существовало еще такого словаря, чтобы перевести этот звук в слова, объясняющие, что как раз три с половиной часа назад исчезли с поверхности Земли перешеек Ривас, дон Гильермо Уолкер, а также Хосе и Мигель Арайза. Хантер отрицательно покачал головой и громко сказал: - Нет! Мы поедем по шоссе через горы Санта-Моника. Мы уже были здесь вчера и знаем, в каком оно состоянии - там нет никаких осыпей и завалов, на новой дороге мы не знаем, чего ожидать. - Неужели? - не выдержал Хиксон. - Кстати, ты тоже некоторое время назад не хотел меня слушать, но потом все же перегородил шоссе камнями! - Верно! - согласился Хантер. Никакой другой ответ не пришел ему в голову. - Кроме того, - продолжал наступать Хиксон, - как мне сейчас говорил Додд, нельзя забывать о приливах. Мы должны принять это во внимание, когда будем ехать по прибрежному шоссе. - Нам ничего не грозит, если мы доедем туда до захода солнца, - яростно возразил Хантер. - Отлив должен быть в пять часов!.. Если... - Если ничего не изменилось! - язвительно перебил его Хиксон. - Я согласен с вами, что мы должны считаться с приливами, - согласился Хантер. Постепенно он терял самообладание. - Поэтому, хватит дискутировать! Время не терпит, садимся и вперед! Я поеду первым! Он сел за руль и поехал по горному шоссе, которое должно было вывести их на берег моря, через некоторое время Марго успокаивающе произнесла: - Хиксон едет за нами. - Попробовал бы он только отделиться! - рявкнул Хантер. Уже сорок часов Странник вызывал все большие и большие приливы не только на морях, но и в атмосфере, в которой высвободил волны тепла, в четыре раза большие, чем нормальные, вызванные разогреванием воздуха солнцем. Кроме того, извержения вулканов и и парения воды обширными залитыми территориями имело огромное, не встречавшееся до сих пор, влияние на погоду. В воздухе создавались вихри. Возникали бури. В Карибском и Южно-Китайском морях, Целабесе и Сулу, а также еще в нескольких, наиболее угрожающих областях, сила ветра усилилась как никогда. Трансатлантический атомный лайнер "Принц Чарльз" миновал порт Кайены и смело плыл на юго-восток. Темные очертания Кап д'Оранж, вырисовывающиеся на фоне заходящего красного солнца, были для команды указанием, что они проходят мимо устья реки Ойапок и приближаются к Амазонке. Капитан Ситвайз четыре раза передавал это известие капитанам-повстанцам, умоляя их, чтобы они, как можно дальше, отплыли от суши и направили корабль в южную Атлантику. Однако, те высмеяли его. Вольф Лонер плыл по водам, к которым еще не прикоснулся ветер Странника и в сереющем тумане искал очертания Рейнс Пойнт или Кап Энн. Он знал, что приближается к концу путешествия, но его удивляли разные предметы, плавающие на поверхности воды, поскольку не ожидал, что находится так близко от берега. Ему не оставалось ничего другого, как плыть дальше, внимательно осматриваясь вокруг. Барбара взяла небольшой телескоп и вскарабкалась на крышу стоящего "Роллс-Ройса", откуда открывался прекрасный вид на низкий манговый лес, тянувшийся по обеим сторонам узкой дороги, покрытой водорослями, выброшенными волнами. Уже наступили сумерки, единственный свет давал желтый отблеск после заходящего солнца, который отражался в тучах, гонимых по небу холодным юго-восточным ветром. В течение последних двадцати минут погода резко изменилась. Эстер выглянула в окно и сказала громким голосом: - Перестаньте топать, мисс Барбара, и позвольте отдохнуть старому ККК. Бедняга едва жив. Хелен, присев на корточки рядом с автомобилем, подавала Бенджи инструменты - негр лежал под машиной, пытаясь вытащить длинный кусок длинной проволоки, которая обвилась вокруг оси заднего колеса, о чем они догадались только тогда, когда колесо было уже заблокировано. Бенджи выполз из-под автомобиля и присел рядом с Хелен. Он положил голову на руки и, тяжело дыша, сказал: - Пожалуй, я ничего не смогу сделать. У меня нет ножниц, а эта проволока дьявольски крепкая. Она обвилась вокруг колеса раз двести! Барбара, которая стоя на крыше изучала местность, старалась удержать равновесие на ветру, не меняя положения. Она и так считала чудом, что Бенджи вообще смог запустить залитый водой автомобиль, а потом целый час вести его по скользкой, мокрой, опасно дороге на север, прежде чем начались эти новые хлопоты. - Постарайся, Бенджи, - резко поторопила его Эстер. - Это самая низко расположенная местность, по которой мы проезжали и, в случае следующего наводнения, даже если мы вскарабкаемся на эти кривые деревья, от нас ничего не останется. - Эстер, я правда ничего не могу сделать, - ответил Бенджи. - Это работа минимум на два-три часа. - Слушайте! - неожиданно крикнула Барбара. - Там дальше, у дороги, в неполных двух километрах отсюда, на вершине дерева виден какой-то белый треугольник. Нам надо ехать туда! - И что же мы будем делать у этого белого треугольника? - усмехнулась Эстер. - Бенджи, ты мог бы соорудить какие-нибудь носилки для мистера Кеттеринга? - спросила Барбара. - Или нести его километра два? - Почему бы нет? - буркнул негр, - это единственное, чего я сегодня еще не делал. Бангог Банг, по икры погруженный в жидкий, воняющий рыбой ил, упорно копал короткой лопатой. Через определенные промежутки времени он откладывал в сторону лопату и руками начинал перебирать ил, и, как только ему попадался какой-нибудь маленький грязный предмет, он прятал его не рассматривая в полотняный мешок и снова принимался копать. На его ногах виднелись рубцы, оставленные медузами. Левая рука опухла от укуса какого-то головоногого моллюска. Однако, он не обращал внимания на боль, хотя время от времени тратил какое-то время на то, чтобы безжалостно раздавить лопатой грозно выглядевшего червяка или отпихнуть зеленого краба. Он копал почти в самой середине остроконечного ромба тридцатиметровой длины и шестиметровой ширины, границы которого обозначали точащие кое-где черные, сгнившие доски, поросшие раковинами и кораллами. Может быть, это не были останки "Лобо де Оро", но то, наверняка, были останки какого-то старого корабля. В неполных двадцати метрах от него стоял Коббер-Хум, склонившись над надувной ярко-оранжевой лодкой, которая была уже почти до половины надута воздухом с помощью велосипедного насоса. В двадцати метрах от Коббера-Хума на боку лежал "Мачан Лумпур", жалко показывая проржавевшее, покрытое водорослями днище. Солнце, которое недавно взошло, через какие-то промежутки времени бросало на иссушенный отливом Тонкинский залив гротескные удлиненные тени двух мужчин и небольшой шхуны. Солнце освещало исчезающий на западе Странник, диск которого как раз представляя собой голову быка "Бесар сапи" или "большую корову", как это образно сформулировал Бангог Банг. Перистые облака мчались на север со сверхъестественной скоростью, гонимые ветром, который свистел, ударяясь о перевернутый "Тигр Болот". Неожиданно порыв застал Коббер-Хума врасплох - мужчина зашатался и поскользнулся на жидком иле. Бангог Банг перестал копать, оперся локтями о колени и, с трудом, начал хватать ртом воздух. - Лекас, лекас! - сказал он через мгновение самому себе с укором и снова принялся копать. Он вытянул лопатой съеденный водой кусок кованого железа, который когда-то мог быть угловой накладкой сундука и это принудило его удвоить усилия. - Перестань искать сокровища, брат, и принеси с корабля немного жратвы и свежей воды, - крикнул он Коббер-Хуму, - или помоги мне накачать лодку! Черт бы все это побрал! Вскоре придет огромный прилив - ветер ускорит его приход - и тогда нам не помогут никакие золотые волки и платиновые динго. Но единственным ответом было: - Лекас, лекас! Маленький индеец копал и обыскивал ил и песок, высокий австралиец качал воздух, а тем временем тяжелые тучи накапливались между Землей и недавно взошедшим Странником, ветер свистал все громче. Вон там, закричала Барбара, перекрывая вой ветра. Молния, свет которой осветил верхние ветви манговых деревьев, раскачивающиеся на фоне темных мчащихся туч, открыла белый треугольник парусника, который застрял в кронах двух деревьев, растущих близко друг к другу. Барбара переложила тяжелый термос в левую руку, в правую взяла большой фонарь, включила его и подошла к деревьям, над которыми торчал нос лодки. Она увидела киль, зажатый между ветками, находящимися ниже. Бенджи положил на шоссе завернутого в одеяло ККК. Эстер и Хелен хлопотали возле старика. Запыхавшийся Бенджи подошел к Барбаре: - Осветите... корпус, - попросил он с усилием. Они продрались через нижний подлесок и Барбара направила фонарик сначала на одну сторону киля, потом на другую. Она прочитала название лодки "Альбатрос". - Дыр не видно, - через мгновение заявил Бенджи. - Но, наверняка, у него сломана мачта, потому что мы бы ее заметили. Наверное, лодку принесло сюда по волнам. Не знаю, слишком ли крепко сидит она между деревьями. Посмотрим, посмотрим. Я могу вскарабкаться по ветвям, а вас втянуть веревкой, - он прикоснулся рукой к мотку, висящему у него на шее. Когда ветер немного утих, Бенджи сложил руки рупором и крикнул: - Эй, там! Есть кто на борту! Ветер снова начал завывать. - Пожалуй, я слышу плач. Он отличается от звука ветра, - произнес Бенджи. - Я тоже, - кивнула Барбара, стуча зубами. - Она говорила себе, что это от холода. Направив фонарик вверх, она от неожиданности закричала: - О, боже! - схватила она Бенджи за руку. Луч фонарика осветил, склонившееся над бортом белое, искаженное, искаженное испугом, личико с широко раскрытым ртом. - Это ребенок! - крикнул Бенджи. - Бенджи, в случае чего, хватай его, - приказала ему Барбара. - Но он не совсем маленький! - крикнула Хелен, которая подошла к ним. Она помахала рукой маленькому заплаканному личику. - Сиди там, малыш. Не выпади. Сейчас мы к тебе придем! Сэлли и Джейк прищурили глаза и отступили перед сильным потоком воздуха от больших лопастей, которые трепали их одежду и развевали во все стороны пламя сухого топлива, зажженного в миске, как сигнал SOS. Снаружи царил мрак, однако воздух был бодрящим, а золотисто-фиолетовые лучи восходящего Странника с мордой динозавра на диске мигали на черных волнах, которые почти достигали террасы, иногда даже заливая ее, несмотря на то, что порывы ветра от вращающихся винтов отталкивали их в противоположную сторону. Большой вертолет заслонял серое небо над головой и лопасти его пропеллера рассеивали в воздухе темные круги. Из вертолета спустили белую веревочную лестницу и зычный голос крикнул: - Я могу забрать только одного человека! Джейк схватился за лестницу одной рукой, другую протянул Сэлли, но, когда девушка сделала шаг вперед, то нечаянно перевернула стоящую перед ней миску, в которой был разожжен огонь - горячее топливо зашипело, столкнувшись с водой и полыхнуло большим ослепляющим огнем, который вынудил Сэлли отступить. Огонь сразу погас, но лестница уже тянула Джейка вверх. Он обернулся и двумя руками схватился за самую широкую ступеньку. Его ноги прикоснулись к террасе. В следующий миг он отпустил лестницу и упал рядом с перилами, у которых клубились небольшие волны. Вертолет резко снизился. Волны убегали от лопастей, которые почти касались воды. Лестница упала с вертолета и теперь плавала на воде, словно скелет огромной многоножки. Вертолет поднялся вверх и, не медля, улетел на север. Джейк с трудом встал и посмотрел на исчезающий вдали огонек. Сэлли стояла возле него. - Почему ты прыгнул, Джейк? - Я боялся, что поломаю ноги о перила, - сказал он. - Это было сильнее меня. Девушка прижалась к нему. 38 Когда "корвет" медленно съезжал с горы, приближаясь к прибрежному шоссе, изумрудное солнце, заходящее за горизонт, светило еще довольно ярко, чтобы можно было видеть пляж - как старый, так и новый, - который тянулся, пожалуй, километра на два, до спокойного моря. Хантер показал на море и улыбнулся. Ему захотелось обернуться к Хиксону и закричать во все горло: "А, что я говорил! Я оказался прав, что будет большой отлив! Ты только посмотри!" - Смотри, мамочка! - произнесла Анна, невольно обрывая мысли Хантера. - На дороге растет виноград. Хантер понимал, что этого не может быть, наверняка, это какая-то ветка, занесенная на дорогу вчерашним вихрем. Когда они проехали горы и начали движение по прибрежному шоссе, машину сразу же стало вести в сторону. Однако, Хантер сумел справиться с этим и слегка притормозил. Он сделал это почти инстинктивно, потому что, также, как и все остальные, онемев смотрел на то, что предстало перед его глазами. Куда ни кинь взгляд, повсюду расстилалось морское дно. Большой отлив обнажил землю, покрытую водорослями и кучами сдохшей рыбы. Вечер был безветренным и если бы не звук двух работающих автомашин, вокруг царила бы идеальная тишина. - Я не помню этого разбитого домика, - в раздумье произнесла Рама Джоан, указывая на останки пляжного двухэтажного дома, заброшенному водой к самому шоссе. - А я не помню этого старого судна, - усмехнулся Хантер, показывая на поле. - Посмотрите! Чайки что-то клюют вон там, на холме! - закричала Анна. - О, их так много! Хантера охватил ужас - окружающий пейзаж постепенно обещал превратиться в кошмар. Его разум отказывался подчиниться, словно не хотел принимать к сведению столь очевидного факта. Позади Хиксон нажимал на клаксон. Неужели этот глупец хочет его обогнать? Раз, два, три, четыре... четыре? Четыре сигнала что-то означают, но что? - Хантер никак не мог вспомнить... Марго тронула его за плечо и крикнула, чтобы он остановился. Хантер пришел в себя и очень осторожно нажал на тормоз. Сначала автомобиль почти совсем не замедлил ход, потом, закружился вокруг своей оси, несмотря на то, что Хантер продолжал удерживать руль, и остановился. Остановился, поскольку колеса нагребли перед собой кучи ила, который покрывал шоссе гладким слоем, толщиной в три или даже больше сантиметров. У Хантера теперь перед глазами была дорога, по которой они только что проехали, просто потому, что автомобиль повернулся на сто восемьдесят градусов. В двадцати метрах перед собой он увидел фургончик, зеленый в свете последних лучей солнца. Вцепившиеся в руль руки тряслись, сердце билось, словно молот. Наконец, Рама Джоан облекла в слова ужасающий в своей очевидности факт: - Пожалуй, нам надо торопиться... Хантер, казалось, ничего не слышал, он внезапно осознал, что через несколько часов начнется новый прилив, возможно даже больший, чем этот. А был он, по всей видимости, ужасным, если смог добраться до первой гряды холмов, высотой в несколько десятков метров. Хиксон, Доддси, Войтович и Макхит вышли из фургончика и направились к нему. Они шли очень странно, на негнущихся ногах, расставив руки в стороны. Хиксон и Доддси остановились рядом с ним, остальные прошли немного дальше. - Это... - начал Коротышка, глядя на море, но у него явно не хватало слов, чтобы выразить все, что он сейчас переживал. Исчез последний краешек зеленого солнца, но небо оставалось зеленым - на западе светлое, словно прозрачная волна, на востоке темное, словно лес. Хантер лихорадочно обдумывал дальнейший план действий. Войтович и Макхит вернулись. Брюки у Гарри были мокрыми, а на сапогах - большие куски грязи. - Там мы не сможем проехать, - заявил он весело. - Слой ила становится толще. Войтович энергично кивнул. - Гарри ходил значительно дальше, - сказал он. - И только посмотрите на него. - Это все вода вынесла только за время трех приливов, - сказал Коротышка и недоверчиво покачал головой. - Невероятно! - Похоже, что у нас нет выбора, - заявил Хантер. - Мы должны вернуться и ехать по той дороге, на которой была табличка "В Ванденберг". Ты был прав, - добавил он, взглянув на Хиксона. Тот кивнул и стукнул носком ботинка по скатам "корвета". - Пожалуй, мне удастся вас вытащить, - сказал он. - У меня есть буксировочный трос, да и слой грязи там поменьше. Колеса не должны буксовать. В случае чего, у меня есть цепи. - Это хорошо, - заметил тут же Коротышка, - но не забывайте о банде малолетних преступников из Долины! Хиксон пожал плечами. - Мы должны рискнуть. У нас осталась только одна дорога. Будем надеяться, что сильный завал Росса их остановил и они убрались в Малибу. Я принесу трос. - До Ванденберга всего шесть километров, - сказала Хантеру Марго. - Почему бы нам не отправиться пешком? Даже если всю дорогу мы будем брести по грязи, это заняло бы у нас максимум несколько часов. - Не говори глупостей, - буркнул Хантер. - Через несколько часов шоссе будет под водой. Даже в том месте, где мы стоим, вода будет достигать высоты метров двадцать или больше. - Об этом я как-то не подумала, - устало вздохнула девушка. - Жаль, что... - начала она, но не закончила. - Тебя уже не забавляет самостоятельность и эта прекрасная новая действительность? - саркастически спросил Хантер, перебивая ее. - Ты прав, Росс, - произнесла Марго. - Меня это уже совершенно не забавляет. - Если мы пойдем пешком, - вмешался Коротышка, - то надо будет нести Хэнкса. Ему становится все хуже, Росс. Я дал ему столько барбитуратов, сколько посчитал безопасным. Он заснул, когда мы остановились, но как только мы отправимся в путь, он, наверняка, снова проснется, ему очень больно. Дед, хромая, приблизился к ним. - Прошу прощения, господа, - сказал он, обращаясь ко всем собравшимся. Повернувшись к Хантеру, он сказал: - Я уже больше не выдержу в этом фургончике, я не могу там даже расправить ноги. У Хантера уже вертелся на языке резкий ответ, но Ида опередила его: - Я могу поменяться с вами местами, но вам тогда придется заботиться о больном. Согласны? Старик промычал что-то нечленораздельное. Хиксон бросил им конец троса. - Прикрепи его спереди, - сказал он Хантеру. - Сможешь? - Это сделаю я, - сказал Войтович, хватая трос. - Пожалуй, у вас кончается бензин, - заметил Коротышка. - Да, мистер Додд, - ответила ему Анна, которая стояла рядом с Рамой. - Я смотрела на стрелку. Она была на нуле. - Я сейчас принесу запасную канистру, - сказал Коротышка. Хантер кивнул. Он почувствовал себя никчемным и беспомощным. Все самостоятельно принимали решения! Брехт, в подобных обстоятельствах, сказал бы что-то смешное и поставил все на свои места, но он не Брехт. Росс взглянул на Марго, высматривающую что-то в далеком море и почувствовал, как в нем закипает желание. Сэлли и Джейк закутались в одеяла и, для большей безопасности, оперлись локтями о низкое ограждение крыши. В неполном метре под ними плескались волны, сверкая в свете Странника, диск которого выглядел сейчас как игольное ушко. Джейк дал собственные названия разным видам планеты и "свернувшуюся змею" на диске называл "когтистой лапой", а "треснувшее яйцо" - "небесной лепешкой". - А мы думали, что нам удастся написать об этом пьесу, - тихо вздохнула Сэлли. - Да, - прошептал Джейк. - Это был бы фантастический спектакль. Но тогда мы сидели в квартире... Сэлли посмотрела на черную воду над Манхэттеном, на немногочисленные, небоскребы, кое-где торчащие из воды. - Посмотри, в некоторых окнах еще горит свет, - сказала она. - Наверное, на чердаке у них собственные генераторы, - предположил Джейк. - А, может быть, аккумуляторы. - Как ты думаешь, что там за здание? Сингер Билдинг или Ирвинг Треста? - Какая разница? - Я хочу все точно запомнить... и, если это уже конец, то, по крайней мере, знать это сейчас. - Оставь! Посмотри, у меня есть бутылка "Наполеона". Хочешь глоток? - Ты очень милый, - сказала она, легко прикасаясь к его холодной руке. У нее самой руки были не намного теплее. Через мгновение она тихо начала напевать, словно боялась, что может своим пением испугать поднимающуюся все выше воду: Я девушка в Ноевом Ковчеге. Ты - мой король, потерпевший крушение. Наша любовь меньше зернышка мака, Тоньше, чем волосок норки... Но ты остался со мной и дал мне коньяку. Наша любовь больше всех на свете. Ричард Хиллэри и Вера Карлсдайль лежали на свежем сене, не прикасаясь друг к другу - сено они взяли из небольшого стога, который стоял на более высоком месте Мальвери Хиллс. "Вчера была солома, - думал Ричард, не в силах заснуть, - а сегодня уже сено. Солома сухая и колкая, как сама смерть. Сено - кисло-сладкое, как жизнь." С запада на них посматривал Странник, диск которого снова представлял собой раздутую "X". Эта планета стала им также хорошо знакома, как циферблат часов. Примерно час назад Вера сказала: - Смотри, двадцать пять минут после "D". Ричард недоуменно посмотрел на нее и девушка, рассмеявшись, объяснила, что она имела ввиду. Вечер был теплым. С юго-востока дул легкий ветерок - странный, необычный, возбуждающий... Казалось бы, что вид огромного водяного вала из Северна, заливающего долину и ров, похожий на грохот при срыве восьмой печати в Апокалипсисе, может совершенно притупить у человека чувства. Но, как Ричард только что убедился, чувства действуют по совершенно иному принципу. Даже наиболее невероятные явления обостряют их и побуждают к деятельности. А, может быть, это все из-за того, что они устали и измучились. Может быть, они не могут заснуть именно поэтому?! В пути Вера рассказала Ричарду о себе. Во время второго прилива ее спасли с крыши лондонского офиса, в котором она работала машинисткой и, когда Ричард маршировал по болотистой равнине, когда его, время от времени, подвозили попутные машины, она плыла в небольшой моторной лодке в сторону долины Северн по залитой водой местности. Однако, возле Дирхаста водяной вал разбил лодку и, как она подозревала, спастись удалось только ей. Несколько позже Ричард попросил ее, чтобы она рассказала ему более подробно, но она отказалась, объясняя это тем, что очень устала. В течение некоторого времени она крутила настройку радиоприемника, из которого раздавался только треск помех. - Выбрось его! - наконец не выдержал Ричард. Она выключила радио. И теперь, лежа на сене, повторяла: - Не могу заснуть... я уже больше никогда не смогу заснуть... У меня в голове все кружится и кружится... Ричард повернулся, осторожно обнял ее, но неожиданно заколебался. - Ну, чего ты ждешь? - спросила она, смотря на него со странной горькой улыбкой. - А, может быть, у тебя есть снотворное? Ричард немного подумал, после чего ответил торжественным тоном: - Даже если бы и было, я все равно не отказался бы от тебя. Вера фыркнула от смеха. - Ты такой серьезный, - сказала она. Он прижал ее к себе и поцеловал. - Вера... - шепнул Ричард и снова поцеловал девушку в губы. - Я буду называть тебя Вероникой... нет, лучше Веронал. Она снова засмеялась и Ричард подумал, что она смеется над ним, а не над его остротой. Но тут почувствовал, что она робко ответила на его поцелуй. Он прижал ее сильнее и тут же почувствовал, как пальцы Веры впились в его спину. - Ну... чего ты ждешь? - шепнула она ему на ухо. - Я прекрасное снотворное. Сначала Барбара была недовольна, что единственная каюта на "Альбатросе" такая низкая и узкая. Однако, постепенно она начала оценивать ее достоинства, поскольку каждый раз, когда лодка начинала раскачиваться или сильно наклоняться, можно было всегда за что-нибудь ухватиться. Она чувствовала себя значительно уверенней под этой, слегка выгнутой, низкой крышей, особенно тогда, когда ее заливала очередная бушующая, гневная волна. В каюте царил египетский мрак и только, время от времени, когда, например, Барбара включала фонарик, или когда через четыре маленьких иллюминатора попадал свет молнии, внутри становилось немного светлее. Старый К-III лежал привязанный одеялами к небольшой койке. Рядом с ним сидела Эстер, держа на руках найденного ребенка. Хелен, которую тошнило, лежала, постанывая, на соседней койке. Барбара села в ногах старого миллионера, напротив Эстер. Периодически она засовывала руку в отверстие в полу проверяя, не протекает ли обшивка "Альбатроса". Пока все было в порядке. Вода залила бы яхту, если бы первая волна не освободила ее от сплетения черных ветвей манговых деревьев. Потом высокое дерево чуть не перевернуло парусник. Однако, путешествие было не так уж неприятно до тех пор, пока не разбушевались огромные волны, которые вынудили всех, кроме Бенджи, отправиться в каюту под палубой. После длительного молчания, когда был слышен только плач ребенка, скрип досок, плеск волн и вой ветра, Барбара спросила: - Как себя чувствует мистер К, Эстер? - Он уже отмучился, мисс Барбара, - прошептала негритянка. - Тихо, маленький, не плач, я ведь давала тебе недавно молочка из банки. Некоторое время Барбара молча обдумывала услышанное, после чего снова обратилась к Эстер: - Давай завернем его во что-нибудь и положим там, у стены, как раз хватит места. Тогда ты смогла бы лечь на койку. - Нет, мисс Барбара, - покачала головой Эстер. - Я не хочу, чтобы у старика К снова лопнула бедренная кость или чтобы с ним произошло что-то еще. Сейчас он в хорошем состоянии, разве что только мертв. И, если он будет лежать на койке, то можно будет спокойно думать, что с ним все в порядке. Мы сможем доказать, что заботились о нем так хорошо, как могли. - О, боже! Труп в каюте! - закричала Хелен, вскакивая с койки. - Я сейчас же ухожу отсюда! - Ложись, идиотка! - приказала Эстер. - Задержите ее, мисс Барбара! Однако, этого не потребовалось, поскольку ее опять одолела тошнота. Вскоре волны ослабли. Вода перестала заливать крышу каюты. - Я отнесу Бенджи кофе, - сказала Барбара. - Не ходите туда, мисс, - тут же отозвалась Эстер. - Нет, я пойду! Когда Барбара осторожно открыла маленький люк в задней части каюты и высунула голову, то первое, что она увидела, был Бенджи, который, широко расставив ноги, стоял у руля. Тучи немного рассеялись и на небе светил Странник, рисунок на котором напоминал голову быка. Барбара выползла из каюты. С носа яхты дул ветер, но не очень сильный; девушка закрыла за собой люк и подползла к негру. Бенджи выпил кофе из маленького термоса, который она протянула ему и поблагодарил ее кивком. Барбара посмотрела за борт и увидела огромные волны. - Я думала, что вода успокоилась! - закричала она, пытаясь перекричать вой ветра. Бенджи указал головой на нос парусника. - Я нашел матрас! - крикнул он. - Я прикрепил его тросом к носу и бросил в воду! Теперь лодка постоянно повернута носом к ветру и волне. Барбара вспомнила профессиональное название такого устройства - дрейф-якорь. - Как ты считаешь, Бенджи, где мы? - спросила она. Вой ветра перекрыл смех негра. - Не знаю, мисс Барбара, может быть в Атлантике, а, может быть, в Мексиканском заливе. Не имею ни малейшего понятия! Но, во всяком случае, мы еще на поверхности! Сэлли и Джейк сползали с крыши. Они все еще дрожали от холода. Вода отступала так быстро, что это было видно невооруженным глазом. Сэлли заглянула в комнату, освещенную светом Странника, с которого глядела оскаленная пасть. - Что за балаган! - повернулась она к Джейку. - Вся мебель перевернута! Фортепиано лежит на боку! Черный ковер заляпан грязью, а портьеры обвисли, как в мертвецкой! Давай что-нибудь быстро разломаем и разведем огонь. Мне ужасно холодно. 39 Символ инь-янь в девятый раз появился на диске Странника. Уже два дня и две ночи Странник мучил Землю, вызывая пожары, наводнения, подземные толчки, а теперь бури. Бангог Банг отбросил лопату, схватил грязный мешок и прыгнул в оранжевую надувную лодку, которая качалась на вспененной волне. Коббер-Хум придержал его за плечо. Четыре новоиспеченных капитана лайнера "Принц Чарльз", испуганные бурей, которая, воя, словно десять тысяч невидимых пикировщиков, неслась с востока, и высокими волнами, которые, словно черные соединения гренадеров, наступали, гонимые этим вихрем, направили большой трансатлантический лайнер в одно из многочисленных устьев Амазонки. Несмотря на дрейф-якорь, волны снова начали заливать "Альбатрос", но Барбара Кац не хотела спускаться в каюту. Время от времени холодные порывы ветра покрывали рябью воду в небольших лужах на террасе, поэтому Сэлли Хэррис и Джейк Лешер спрятались в мокрой гостиной Хассельтайна. В свете фонаря, висящего на верхушке яхты "Стойкая" Вольф Лонер увидел, два тела, плавающих на поверхности воды среди досок и балок. "Корвет" и фургончик Хиксона с включенными фарами ехали по шоссе через горы Санта-Моника, время от времени проезжая мимо знаков, указывающих дорогу к Ванденбергу. Уже два раза теснящиеся на сидениях пассажиры были вынуждены выходить из машин, чтобы убрать с дороги камни. Осыпи были слишком незначительными, и на них не стоило тратить остатки заряда в пистолете Марго. Водители все время были настороже - в любое время, в резком свете фар, мог показаться новый завал. На задних колесах фургончика ритмично позвякивали цепи. С гор дул теплый восточный ветер, поэтому все, кроме старика-водителя, сидели в открытом фургончике. Единственным звуком, кроме ворчания моторов и стука колес, было тихое мерное шипение вдали. Странник взошел через два часа после захода Солнца и теперь сопровождал их в пути, поднимаясь на безоблачном сером небе над восточным горным хребтом. Его теплый золотистый свет создавал обманчивое впечатление, что эта планета является источником дружеского ветра. Странник уже не был таким круглым, как раньше, он напоминал несколько размытый круг, как Луна через два дня после полнолуния. Узкий черный рожок заслонил край фиолетовой плоскости на диске с символом инь-янь, когда Странник, копируя движение уничтоженной им Луны, вращался на восток вокруг Земли, а точнее говоря, вокруг точки между двумя планетами. Трофейное кольцо из лунных остатков, которое опоясывало экватор планеты, сверкало и мерцало, словно развивающаяся шаль, прошитая алмазами. Дорога плавно поднималась вверх к широкому перевалу, песчаные склоны заканчивались плоским каменным хребтом. Когда они добрались до вершины перевала, Хантер съехал на правую обочину, просигналил четыре раза, выключил фары и заглушил мотор. Фургончик въехал на левую обочину, остановился параллельно с ними и Хиксон тоже выключил фары. Большинство пассажиров, по крайней мере, раз в жизни видели с вершины горы или с самолета туманный низкий слой туч, через которые которые пробиваются одинокие вершины и удивлялись, что он такой плоский и обширный - настоящий океан туч. Теперь на какое-то мгновение, их охватило обманчивое впечатление, что они снова видят такой ландшафт только при свете Странника. Этот иллюзорный, ночной океан туч начинался в пятидесяти метрах от них. В каких-то двадцати метрах ниже он тянулся вдоль гор, до самого западного горизонта. Посреди был только один остров, низкий и плоский, но такой большой, что выходил даже за северные края темных склонов, а дальше исчезал из поля зрения. На этом острове кое-где горели красные и белые огоньки, а свет Странника освещал два скопления низких серых зданий. Через мгновение они услышали тихое гудение и увидели снижающиеся с юга красные и зеленые огни - это маленький самолетик садился на острове. Полукилометровый пролив отделял этот остров от суши. Неожиданно наваждение исчезло и каждый из присутствующих осознал, что это вовсе не океан туч простирается перед ними, а океан соленой воды. Что они видят не туман, а воду, волны которой ритмично ударяются о подножья гор и заливают шоссе в пятидесяти метрах от них. Что остров - это Ванденберг-Два, а вода в проливе отрезала прибрежное шоссе в том месте, где оно сворачивало вглубь суши - в сторону штаб-квартиры Лунного Проекта, местопребывания Мортона Опперли, майора Буфорда Хамфрейса и работы Пола Хэгбольта и Дональда Мерриама, хотя этих двоих сейчас там не было. Хантер, сидя за рулем "корвета", почувствовал, как ему на плечо легла чья-то рука и через мгновение ногти впиваются в кожу. Он прикрыл эту руку своей ладонью, повернул голову и посмотрел на Марго, на ее прямые светлые волосы, большой рот, запавшие щеки и темные глаза. Не убирая руки, он крикнул Хиксону, сидевшему в фургончике: - Разобьем здесь лагерь! А когда сойдет вода, двинем в Ванденберг! Дон Мерриам посмотрел вверх, через отверстие шахты лифта виднелся кусочек неба, на котором клубились красно-черные тучи. У него создалось впечатление, что цвет этих туч специально подобран так, чтобы гармонировать по цвету с мехом его проводника, который стоял рядом. Видимая часть неба увеличивалась, сначала медленно, потом все быстрее, пока неожиданно лифт не остановился на поверхности. Ничего не изменилось. Поток лунной материи продолжала сыпаться с неба, возвышаясь над окружающим ландшафтом, словно гигантская серая башня, превышающая Эверест. Дальше - большие абстрактные светящиеся глыбы поднимались, словно армия изваяний. Висящие в воздухе серебряные поручни окружали шахту. Потом Дон обратил внимание, что теперь только одна летающая тарелка - с желто-фиолетовым знаком инь-янь - висит рядом с Бабой Ягой. Сейчас космический корабль Дона сверкал так, словно был только что заново отполирован. Вместо лесенки под люком висела широкая металлическая труба, раздвигаемая, словно телескоп. За Бабой Ягой стоял советский космический корабль, который тоже был, казалось, свежеотполированным и к которому тоже была присоединена телескопическая труба. Она вела к люку на носу корабля. Кошачье существо легко прикоснулось к плечу Дона и сказало со странным чужим акцентом: - Мы забираем тебя к другу с Земли. Мы произвели осмотр твоего корабля и снабдили его топливом, но сначала ты должен поехать со мной, на моей машине. Ты пересядешь в космосе. Ничего не бойся. Пол неожиданно проснулся, вырванный из сна Тигрицей, которая рычала: - Вставай, обезьяна! Одевайся! У нас гость! Перепуганный Пол отпрыгнул от окна, у которого спал и некоторое время беспомощно плавал в невесомости, силясь понять, что произошло. Внутреннее солнце снова светило, окна снова были розовыми и, вместе с цветами, создавали теплично-будуарное настроение. Тигрица поспешно вытаскивала какие-то вещи через дверцы в камере отходов и бросала их в сторону Пола. - Одевайся, обезьяна! Одна из вещей зацепилась за ее когти, кошка с бешенством оторвала ее и швырнула в его сторону. Пол совершенно инстинктивно и без малейшего труда перехватил вещи, потому что кошка бросала исключительно метко. Это была его одежда, свежевыстиранная, пахнущая как-то особенно приятно и, вдобавок, выглаженная, хотя у брюк и не было стрелок. Неловко держа все это в руках, он сказал охрипшим заспанным голосом: - Но, Тигрица... - Я помогу тебе, ты, глупая обезьяна! Она быстро подплыла к нему, схватила рубашку и начала запихивать его ноги в ее рукава. - Тигрица, что случилось? - спросил он, даже не пытаясь ей помочь. - После того, что произошло сегодня ночью... - Не смей напоминать мне об этой ночи! Не смей!!! - рявкнула она. Тигрица схватила следующую часть одежды, как оказалось - плащ и снова начала запихивать его ногу в рукав. - Ты ведешь себя так, словно злишься и стыдишься того, что произошло, - сказал он, не обращая внимания на ее лихорадочные усилия. Тигрица застыла. Они висели в воздухе, но кошка неожиданно схватила Пола за плечи и с яростью посмотрела ему в глаза своими фиолетовыми зрачками. - А чего же мне стыдиться? - крикнула она, а потом холодно спросила: - А ты онанировал когда-нибудь, примитивное животное? Пол уставился на нее онемевший, чувствуя, как у него напрягаются мышцы. - Не будь младенцем! - рявкнула она опять с раздражением. - На вашей планете это в порядке вещей! Тем или иным образом вы доводите быков или жеребцов до семяизвержения, чтобы добыть семя для искусственного оплодотворения. - Так значит, то, что произошло между нами, не имело ничего общего с любовью? - тихо спросил он. Тигрица зашипела как настоящая земная кошка и резко сказала: - Моего настоящего любовного объятия не пережили бы твои жалкие обезьяньи гениталии! Я сделала глупость, мне было скучно и я пожалела тебя. И это все. Неожиданно Пол отчетливо понял, что у этих существ, как и у людей, могут быть неврозы, минуты слабости. Они могут делать то, что им не нравится. Скучать, растрачивать попусту время и чувства. Он понял, насколько он должен был чувствовать себя одиноки и несчастным, чтобы заниматься любовью с кошкой, воображая, что это девушка, чтобы думать о Мяу, как о партнерше, которая возбуждает в нем желание... Но тут Тигрица ударила его лапой и рыкнула: - Спустись с облаков, обезьяна! Одевайся! Пол только начал понимать Тигрицу, когда неожиданно ее резкие слова все испортили. Однако, он не подал виду и продолжал тихо и спокойно спрашивать: - Значит, сегодняшняя ночь ничего для тебя не значит? Ты попросту хотела быть "милой" для беззащитной зверушки? - Я сделала это, главным образом, от скуки и жалости, - решительно ответила она. - Только? - настаивал он. Тигрица опустила свои большие глаза. - Не знаю, Пол. Просто не знаю, - произнесла она приглушенным голосом и снова схватила плащ. - Одевайся, - прошипела она через мгновение и с раздражением прыгнула к пульту управления. - Поспеши! Наш гость сейчас будет здесь! Пол не послушался. Несмотря на огорчение, он почувствовал злорадное желание отплатить ей ее же монетой. Он медленно вынул ногу из рукава плаща. - Насколько я понимаю, - медленно начал он, - все началось с того, что я отнесся к тебе, как к домашней кошке... я начал почесывать тебя за ухом, гладил твой мех и тебе это доставляло удовольствие... Розовый пол неожиданно подпрыгнул. И Пол стукнулся о него спиной. - Я включила такую гравитацию, к которой ты привык у себя на Земле! Поэтому быстро одевайся! - крикнула она. - Если бы ты знал, что значит пребывать в обществе того, у кого отвратительное лысое тело, несравненно более низкая разумность, при этом еще нужно постоянно мучить горло, издавая кретинские звуки... Пол начал одеваться: медленно, не спеша он нашел плавки и брюки и положил их на пол. Одновременно он думал, как бы ему допечь Тигрицу - он хотел отомстить ей, все равно как. И скоро такой способ нашелся. - Тигрица, ты бахвалишься тем, что никогда не ошибаешься, - сказал он медленно. Он не мог привыкнуть к тяжести своего тела, хотя ему было очень удобно сидеть так на розово-фиолетовом полу, натягивая плавки и брюки. - Я ничего не могу сказать, твой разум работает значительно быстрее моего. И у тебя, наверняка, эйдетическая память - ты помнишь все, что происходило вокруг тебя. Однако, когда вчера я вспоминал о четырех звездных фотографиях, которые я видел собственными глазами (только теперь я понимаю, что они представляли планету, безуспешно пытающуюся выйти из подпространства), то ты заверила меня, что были только два поля деформации, одно рядом с Плутоном, другое - у Венеры. Но ты ошибаешься, были четыре поля, что должно означать еще две неудачные попытки выхода из подпространства. Пол неожиданно почувствовал, что Тигрица пытается проникнуть в его мозг, чтобы проверить, не врет ли он. Несмотря на это, он продолжал: - Поля, о которых ты не знала, были четко видны на второй и на четвертой фотографиях. Они находились около Юпитера и Луны. Ответ Тигрицы поразил его. - Ты прав, - коротко сказала она, - я должна немедленно соединиться со Странником. Это может быть... именно то, чего мы опасаемся. Она резко повернулась к пульту управления. В условиях нормальной гравитации она стояла сейчас на задних лапах. - Ты должен сейчас поздороваться с нашим гостем, - сказала она, поворачивая голову лишь на мгновение. Напротив Пола, посреди розового отверстия, открылся люк, в котором появился мужчина в мундире офицера Американских Космических Сил. Чувствуя действие искусственного гравитационного поля, мужчина подтянулся на руках и выбрался наверх. Пол, который едва успел одеть рубашку, поспешно встал и, прежде чем люк закрылся, увидел внутреннюю часть металлической трубы, сделанной словно из гофрированной жести. Пришелец посмотрел на Тигрицу, после чего обвел взглядом каюту. - Дон! - Пол! - Я думал, что ты погиб на Луне... - А я думал... что ты... сам не знаю! Но как... Воцарилось неловкое молчание, каждый из них ждал, что заговорит другой. Пол понимал, что Дон заинтриговано присматривается к нему. Он быстро подтянул брюки и застегнул рубашку. Дон посмотрел на Тигрицу. Он длительное время присматривался к ней. Потом посмотрел на цветы и оценил убранство каюты. И только после этого снова посмотрел на Пола. Пожав плечами и неловко улыбаясь, он протянул руки вперед, словно хотел сказать: ну и что, если солнечная система распадается, что мы находимся в необычном гравитационном поле, на необычном корабле, посреди космической пустоты, что я нахожусь сейчас посреди какого-то будуарного фарса... Пол почувствовал, что краснеет. Он был страшно зол на себя. Тигрица на мгновение отвернулась от пульта управления и сказала: - Я приветствую тебя, Дональд Мерриам. Извини обезьяну, она стыдится собственной наготы. Ты, впрочем, наверное, тоже стыдишься ее. Право, вам определенно не хватает меха! 40 Для группы Хантера диск Странника показывал пятнадцать минут после динозавра, как бы это назвала Анна, которая сейчас спала. То есть, Странник был на час пятнадцать минут выше, чем тогда, когда Хантер и Хиксон остановили автомобили на перевале, чтобы наблюдать за приливом. Измученные люди немного перекусили, перевязали порезы и царапины, полученные во время расчистки шоссе от камней, и теперь большинство спали в машинах или рядом с ними, завернувшись в плащи и одеяла или прикрывшись большим брезентовым полотнищем, несмотря на то, что ночь была относительно теплой. Возле примуса, на котором закипала вода для кофе, было только три человека - дед, Дылда и Кларенс Додд. Старик, свернувшись клубком словно змея, исследовал жалкие остатки своих зубов через пергаментные щеки так серьезно и с таким неудовольствием, словно бог был дантистом, на которого он собирался подать в суд за халтуру. Дылда сидел в позе полулотоса - правая стопа на левом бедре, левая стопа под правым коленом - и смотрел на динозавра, на эту золотистую бестию фаллической формы, вращающуюся на Страннике, словно она была пупком Вселенной. Коротышка сидел на корточках и, воспользовавшись светом Странника, записывал в блокнот события и наблюдения прошедшего дня. Хантер и Марго, держась за руки, подошли к нему. Хантер положил ему руку на плечо и тихо сказал: - Доддси, мисс Гельхорн и я пойдем на склон с противоположной стороны шоссе. Если что-нибудь случится, просигналь пять раз. Коротышка посмотрел на них и кивнул. Старик, лежавший с другой стороны, глянул на одеяло, которое Марго держала под мышкой, отвернулся и презрительно фыркнул, давая тем самым понять, что осуждает такое поведение. Дылда прервал созерцание и посмотрел на деда. - Перестань, - сказал он тихо и спокойно. Потом посмотрел на Хантера и Марго, перевел взгляд на Странника, сияющего над ними - его погруженное в размышление лицо фанатика осветилось улыбкой. - Испан благословит вашу любовь, - сказал он, начертав на колене указательным пальцем правой руки маленький египетский знак ключа жизни. Коротышка вновь склонил голову над блокнотом. Его рот был крепко сжат, словно он хотел скрыть улыбку и ему хотелось прыснуть от смеха. Хантер и Марго перешли на другую сторону шоссе. Анна и ее мать, завернувшись в одеяла, лежали в фургончике. Хантеру показалось, что у Рамы Джоан широко открыты глаза и она улыбается им, но, когда они пошли ближе, он увидел, что женщина спит. Неожиданно краем глаза он увидел высокую темную фигуру, стоявшую в тени фургончика. Даже ее лицо было темным, прикрытым черной шляпой с опущенными полями. У Хантера мороз пошел по коже, поскольку он не сомневался, что это Брехт. Он хотел, чтобы Брехт что-то сказал, чтобы показал лицо, но фигура только подняла руку к шляпе, надвинула ее ниже на лоб и снова отступила во мрак. В это же время Хантер почувствовал, что пальца Марго сильнее сжимаются у него на плече - он повернулся и посмотрел в тень фургончика. Там уже никого не было. Они пошли дальше, не проронив ни слова. Трава шелестела под их ногами, когда они взбирались на склон. Была полночь, Странник висел высоко в небе. Ни на мгновение не забывали они о море, которое владело сейчас землей - прилив остановился в каких-то пятидесяти метрах от них, но волны продолжали биться о каменные склоны, о Страннике, который завладел небом, нет, не небом, а пространством вокруг Земли, превратив небо в темную серую оболочку, об ужасе, который завладел жизнью всех людей во всем мире... Они пришли на низкий скальный порог, с него - на следующий и увидели перед собой плоский прямоугольный серый валун, словно гроб гиганта. Марго расстелила одеяло и они оба присели на нем на корточках, лицом друг к другу. Они смотрели друг на друга сосредоточенно и серьезно, а когда наконец улыбнулись, то это были жесткие хищные улыбки. Мгновения тишины между двумя ударами волны заполнило пульсирование их крови, более громкое, чем гул воды. Горы словно звучали эхом в такт их сердцам и небо стучало в таком же ритме. Марго сняла куртку, положила рядом с ней пистолет и начала расстегивать блузку, но Хантер остановил ее и сделал это сам. Девушка прикоснулась к его бороде, схватила в горсть жесткие волосы, сжала пальцы и прижала кулак к его подбородку. У них было такое чувство, что время остановилось, по крайней мере, что оно не торопится и не мчится с огромной скоростью. Что узкий и низкий коридор, который нужно преодолеть как можно скорее, превратился в обширную равнину, на которой можно даже остановиться и отдохнуть. Все - море, скалы, холмы, небо, окружающий их холодный воздух и большая изменяющаяся планета - ожило раз и навсегда, западая в их мысли, хотя, может быть, их разум был сейчас более поглощающим, чем когда-либо ранее. Чем больше Марго познавала тело Хантера, а Хантер - тело Марго, тем больше, а не меньше - как должно было казаться - они познавали все, что их окружает: вещи, большие и маленькие, даже такие маленькие, как небольшая черточка фиолетового цвета на шкале пистолета... то, что живо и то, что уже мертво... их тела и небо составляли единое целое - яркое солнце, пытающееся получить расположение темного полумесяца, наконец соединилось с ним. Они чувствовали, что в их телах безумствует яростный прибой, что их объяло бурное море, и знали, что после этой бури обязательно наступит тишина. Время шло, уплывало незаметно - по крайней мере, хоть один раз они не думали о смерти, а гармонично соединяли смерть с жизнью. Над их головами золотистое фаллическое чудище вращалось вправо по темно-фиолетовой плоскости Странника, в течение следующего часа превратилось в золотую змею, обвившуюся вокруг треснутого яйца - в самку, которая сражается с оплодотворяющим ее самцом, обвивается вокруг него и наконец раздавливает - а обломки уничтоженной Луны сверкали и танцевали вокруг планеты словно миллионы яростно соперничающих друг с другом сперматозоидов вокруг яйцеклетки. Дон коротко описал Полу свои переживания в космосе и на борту Странника. Наблюдения Мерриама, в общих чертах, сходились с тем, что Пол услышал от Тигрицы и, хотя он все еще был грустным и чувствовал себя задетым неожиданной сменой чувств кошки - на некоторое время к нему вернулось настроение, которое Тигрица сумела создать, рассказывая свою историю. Теперь он, в свою очередь, рассказал это Дону, рассказал, что происходило в ту ночь, когда появился Странник. Он говорил о симпозиуме, на который пошел вместе с Марго, о столкновении у ворот Ванденберга, о волнах, вызванных подземными толчками - когда неожиданно вмешалась Тигрица: - Заканчивайте, пожалуйста! Я хочу задать вам пару вопросов. Кошка стояла у пульта управления среди розовых кустов - очевидно, она без слов переговорила со своим начальством. Пол и Дон сидели на розовом полу, а напротив них Мяу, время от времени, выскакивала из цветника, явно очень заинтригованная и возбужденная искусственным земным притяжением. - Хорошо ли к тебе относились здесь во время пребывания на моей планете? - спросила она Мерриама. Дон посмотрел на Тигрицу, думая о том, что она напоминает ему кошачье существо - она отличалась только цветом меха - которое схватило большую птицу с топазовым оперением и словно балерина, подкрепляющаяся после вечернего представления, пила ее кровь. - Когда я убежал с Луны, - сказал он, - а этим я, пожалуй, обязан только себе, ко мне подлетели два ваших космических корабля, которые отвезли меня на Странник. Там, примерно два дня, меня держали в комнате, из которой не было выхода, после чего привезли сюда. Никто со мной за это время не разговаривал. Но у меня создалось впечатление, что кто-то постоянно выворачивает наизнанку и исследует мой мозг. При помощи сновидений мне показали много интересного. Но этим все и ограничилось. - Хорошо, благодарю. А к тебе, Пол, хорошо относились? - Гм... - начал Пол, улыбаясь. - Да или нет? - рявкнула Тигрица. - В общем... да. - Благодарю. Теперь второй вопрос. Видели ли вы какие-нибудь признаки помощи, которую мы оказывали людям на Земле во время приливов? - Когда мы летели над Лос-Анджелесом, Сан-Франциско и над Ленинградом, я видел, как дождь гасит пожары, а что-то, может быть, какое-то силовое поле, отгоняет воды прилива от берега, - сказал Пол. - Во время видений или сна я видел похожие вещи на телевизионных мониторах, размещенных в одном из больших залов на Страннике, - сказал Дон. - Это видение соответствовало истине, - заверила его Тигрица. - Вопрос... - Тигрица! - вмешался Пол. - Имеют ли эти вопросы связь с теми фотографиями, о которых я тебе недавно говорил? Если да, то вы, вероятно, боитесь, что вас догоняют те, кто вас преследует! И вы сейчас подготавливаете защиту на тот случай, если вас обвинят в ущербе, нанесенном Земле? Дон с удивлением посмотрел на Пола, который еще ничего не говорил ему о рассказе Тигрицы, но тут кошка спокойно ответила: - Перестань болтать, обезьяна... то есть, человек... Да, это возможно. Но у меня есть еще один вопрос: из того, что вам известно, пострадали ли ваши близкие из-за Странника? - Три моих товарища с Лунной базы погибли, - жестко произнес Дон. Тигрица быстро кивнула и сказала: - Один из них, кажется, спасся. Сейчас мы это проверяем. Твоя очередь, Пол. - Я как раз разговаривал с Доном на эту тему, Тигрица, - начал Пол. - Марго и участники симпозиума живы, то есть были живы, когда я видел их в последний раз. Они убегали от волн, которые ты каким-то образом уменьшила. Но это было два дня тому назад. - Они еще живы, - решительно ответила кошка. Ее фиолетовые глаза сияли, а узкие губы сложились в тонкую, почти человеческую, улыбку. - Я постоянно слежу за ними, - добавила она. - Вы, смертные, даже не осознаете, что боги заботятся о вас. Вы думаете только о пожарах и землетрясениях, а все остальное вас не касается. Я не приказывая вам верить мне на слово, я докажу вам! Встаньте, оба! Я вышлю вас на Землю! Чтобы вы там во всем убедились! - Мы полетим на Бабе Яге? - поинтересовался Дон, вставая. - Та, наверняка, знаешь, что она соединена с твоим кораблем при помощи пространственной трубы, поэтому я не понимаю... - Вы не полетите на Бабе Яге, - сказала она. - Вернее, полетите на ней немного позже, через час или два, и приземлитесь на территории вашего Ванденберга-Два, который находится в восьмистах километрах под нами. Однако сейчас я вышлю вас на Землю значительно более быстрым способом. Станьте лицом к пульту управления. Подвиньтесь ближе друг к другу! - Похоже ты хочешь нас сфотографировать, - с невеселой улыбкой заявил Дон. - Именно это я и намереваюсь сделать, - ответила Тигрица. Солнечный свет в кабине погас. Мяу, словно предчувствуя, что происходит нечто необычное, выбежала из цветов и начала тереться о ноги Пола. Под влиянием неожиданного импульса Пол взял ее на руки. Марго и Хантер оделись, свернули одеяло и, держась за руки, направились вниз. Упоенные совместным переживанием, они чувствовали себя соединенными друг с другом и со всем космосом. Неожиданно они услышали тихий зов: - Марго! Марго! У подножия горы, у двух автомобилей они увидели лагерь. Никто не двигался. Свет, излучаемый диском Странника, показывающий змею, обвившуюся вокруг яйца, освещал только прикрытые одеялами спящие фигуры. Фургончик продолжал отбрасывать тень, но гораздо меньшую, чем раньше, так как Странник сейчас находился на небе значительно выше. Зов шел не из лагеря, а откуда-то сверху. Они посмотрели на море, которое отступило метров на десять, оставляя после себя широкую мокрую полосу на холме, там, куда еще недавно достигал прилив. Вода, отделяющая их от Ванденберга, выглядела сейчас как широкая река, из которой кое-где выныривали островки. Они посмотрели наверх и на фоне темного серого неба увидели две, слабо светящиеся, мужские фигуры, которые выпрямившись и не шевелясь опускались все ниже, медленно, словно в состоянии невесомости, пока наконец, на половине пути между Хантером, Марго и лагерем не погрузились в землю. Марго и Хантер прижались друг к другу, они дрожали. Они оба помнили фигуру, которую видели в тени фургончика и теперь у них мелькнула мысль, что одна из снижающихся фигур - это Брехт, а все это событие - призрачное повторение первого или же его продолжение. Когда они убедились, что ничего не произошло, то сделали несколько шагов вперед. Марго посмотрела вниз по склону, и крик замер в ее горле, в ужасе она отпрянула, словно увидела на дороге змею. Перед ними из склона торчали головы двух мужчин, тела которых по самые плечи были в земле. Хотя черты их были смазаны, Хантеру показалось, что одна фигура кого-то ему напоминает, но он никак не мог вспомнить кого именно. Они видели, что один из мужчин был космонавтом, а второй - тот, со знакомым лицом - гражданский. Хантеру пришла мысль, насколько сильно вся эта ситуация напоминает встречу Одиссея с духами мертвых в Гадесе, с той только разницей, что этих двух духов не притягивал запах крови его и Марго, когда они были в любовном объятии. Но тут фигуры начали появляться из земли, не вследствие собственных усилий, так как они вообще не двигались, а под действием какой-то внешней силы, которая поднимала их все выше и выше, пока их ноги не оказались на одном уровне с землей. Смазанные лица обрели четкость и Марго, крепко ухватившись за руку Хантера, который в этот момент узнал вторую фигуру, воскликнула: - Дон! Пол! Фигура, представляющая Пола, улыбнулась и открыла рот. Голос, идеально синхронизированный с движением губ, хотя и не идущий из горла, произнес: - Привет, Марго и профессор... Вы простите, но я не могу вспомнить вашей фамилии. Нет, мы не призраки. Это просто что-то вроде голографической системы связи. Фигура Дона, двигая ртом таким же образом, сказала: - Пол и я находимся сейчас в космосе, в маленькой летающей тарелке, висящей между Землей и Странником, хотя немного ближе к Земле. Я рад, что снова вижу тебя, любовь моя. - Так точно, - вмешался Пол. - То есть, мы действительно находимся на летающей тарелке, в той самой, что похитила меня с Земли. Видишь? - он поднял что-то, что держал в руках. Мяу с нами. Кошка некоторое время лежала спокойно, потом наморщила мордочку, издавая синхронизированное с движением губ шипение и, быстро перебирая лапками, исчезла в темноте. Фигура Пола поднесла руку ко рту, словно хотела лизнуть палец и произнесла: - Испугалась. Это все очень непонятно для нее. Марго отпустила руку Хантера, освободилась из его объятий и сделала шаг вперед, протягивая одну руку к Полу, а второй пытаясь погладить Дона по шее. Одновременно она подняла лицо, чтобы поцеловать его. Когда вместо того, чтобы прикоснуться к человеческой коже, она рассекла воздух, то издала тихий крик - не столько от страха, сколько от злости на себя. Через мгновение она повернулась к Хантеру. Хантер промолчал и она снова посмотрела на своих друзей. - Мы только трехмерные изображения, - с мимолетной улыбкой объяснил Пол. - Эта система, к сожалению, не передает прикосновений. Здесь, в кабине, мы видим ваши изображения, сейчас они довольно четкие, хотя раньше были размытыми. Это все, конечно, как-то неестественно, профессор... - Меня зовут Росс Хантер, - поклонился Хантер, который наконец обрел дар речи. - Мне очень жаль, любовь моя, что я слишком летучий, чтобы меня можно было поцеловать, - сказал улыбаясь Дон, - но я наверстаю, когда мы увидимся. Ты знаешь, я был на Страннике. - А я разговаривал с одной из обитательниц этой планеты, - добавил Пол. - Необычное существо! Жаль, что ты не сможешь ее увидеть. Она хотела, чтобы... - Вы были на Страннике? - перебил его Хантер. - Разговаривали с другими разумными существами? Кто они? Зачем они все это устроили? Чего они хотят? - У нас нет времени ответить на все эти вопросы, - покачал головой Пол. - Итак, как я говорил, наша... гм, покровительница хотела, чтобы мы собственными глазами убедились, пережили ли вы наводнение и что вы в безопасности. Это одна из двух причин нашего визита. - Мы в безопасности, если сейчас можно вообще говорить о безопасности на Земле, - тихо произнесла Марго. - Все из нашей группы пока живы, - громко добавил Росс. - Кроме... Рудольфа Брехта, он погиб в горах. - Брехта? - неуверенно переспросил Пол, морща брови. - Знаешь, тот, которого мы прозвали Профессором, - напомнила ему Марго. - А... да, - улыбнулся Пол. - Помню. Там был один старый ненормальный, которого мы прозвали Дылдой, а профессора Хантера - Бородачом. Ах, профессор, прошу прощения. - Это мелочи, - нетерпеливо ответил Хантер. - А какова вторая причина вашего визита? - Мы должны сказать, что если все пойдет как полагается, то через несколько часов мы приземлимся в Ванденберге-Два. - По крайней мере, там приземлится Дон, - подал голос Пол, я, может быть, останусь еще в космосе. Дело в том, что Странник в опасности. Ситуация очень серьезная. - Странник в опасности? - с недоверием, почти с иронией, переспросила Марго. - Так ты говоришь, что это Странник в опасности? А как же Земля? Ей что, ничего не угрожает? С ней все в порядке? Как ты думаешь, что здесь творилось в течение последних двух дней? Хантер обратился к Дону: - Как вы, наверное, знаете, Ванденберг-Два находится рядом. Мы поедем туда, как только представится такая возможность. - Мы хотим найти Мортона Опперли, - вмешалась Марго. - Правильно, - сказал Дон Хантеру. - Вам легче будет попасть на базу, если вы скажете, что у вас есть известие обо мне. Скажите старику, что у Странника линейные ускорители длиной в тринадцать тысяч километров и циклотрон такого же диаметра. Это даст ему материал для размышлений! Кроме того, мне легче будет приземлиться, если они будут к этому подготовлены. - Он посмотрел на Марго и добавил, - Скоро я смогу поцеловать тебя, Марго. - И я тебя, - ответила девушка, отводя глаза. - Но я должна сказать тебе, что... что... Она придвинулась ближе к Хантеру, чтобы не было сомнений в том, что она хочет сказать. Хантер нахмурил брови, сжал губы, обнял Марго и сказал: - Это правда! Прежде, чем Дон сумел ответить - если у него вообще было такое намерение - Землю неожиданно залил ярко-красный свет, который на мгновение пригас, а потом разгорелся с новой силой. Вся окружающая местность тоже попеременно краснела, темнела и снова краснела, словно через равномерные промежутки времени ее освещала бесшумная красная молния. Хантер и Марго посмотрели вверх и резко отвели взгляд от ослепляющих красных световых точек, которые зажигались и гасли на северной и южной полосах Странника, ритмично окрашивая в красный цвет полюса этой планеты и все небо над Землей. Никогда в жизни они не видели такого яркого монохроматического света. - Свершилось! - произнесла фигура Пола, через которую проникал красный свет, создавая еще более неправдоподобное явление. - Странник отзывает все свои корабли, - объяснила фигура Пола. - Мы известим Ванденберг, - решительно произнес Хантер. - Линейные ускорители длиной в тринадцать тысяч километров и циклотрон такого же диаметра. До скорого свидания на Земле! И удачи вам! Две фигуры неожиданно исчезли. Они не растаяли в тумане, не уплыли, а просто погасли. Хантер и Марго посмотрели на освещенный красным светом склон. Даже волны были сейчас красными - пенящаяся морская лава. У автомобилей царило движение: маленькие фигурки ходили, собирались в группы, задирали вверх лица и тыкали руками в небо. Один человек стоял совсем близко от них. Из-за валуна, в неполных семи метрах от них, Дылда, лицо которого через регулярные промежутки времени омывали сполохи красного света, смотрел на них задумчиво и в его глазах была зависть... 41 Далеко от Земли космонавт Тигран Бирюзов, который вместе с пятью своими товарищами совершал на трех кораблях первое советское межпланетное путешествие, находясь на орбите Марса, четко видел красные сигналы. Для него Земля и Странник были двумя яркими планетами, которых разделяло примерно такое же расстояние, как и соседствующие звезды в Плеядах. Но даже в космосе, лишенном атмосферы, советский космонавт невооруженным глазом видел, что обе планеты имеют форму полумесяца. Радиосвязь с Землей прервалась в момент появления Странника и в течение двух дней шестеро мужчин ломали себе голову над проблемой, что происходит с их родной планетой. Согласно графику, они уже давно должны были сесть на поверхность Марса, однако посадку пока отложили. Наблюдая через телескопы, они довольно четко видели то, что происходило на небе - захват и уничтожение Луны, появление странных узоров на поверхности Странника. Но, кроме этого, больше ничего... Тигран хорошо видел не только красные сигналы, но и их темно-красное отражение на ночной стороне Земли. "Красные молнии", - начал он писать в бортовом журнале, но уже через мгновение отложил ручку и непроизвольно пожал плечами. "Красные молнии... Во имя Ленина и праха Маркса! Что происходит? Что происходит?.." У членов симпозиума было много вопросов к Марго и Хантеру по поводу их короткого и, в то же время, необычного разговора с Полом и Доном. Когда они, наконец, смогли ответить на все вопросы, красные сигналы уже погасли. Вода быстро спадала, и открыла большую часть дороги к Ванденбергу. Хиксон подвел итоги разговора, указывая на Странника. - Значит так... У них есть летающие тарелки, о чем мы знали и раньше. У них есть еще пистолеты, лучи которых способны разнести горы и даже дырявить планеты. У них есть также телевидение, которое гораздо лучше нашего, потому что оно трехмерное. Это все я могу понять. Но чтобы _и_м угрожала какая-то опасность! Этого я понять не могу! Откуда могла взяться эта опасность? - Может быть, за ними гонится другая планета? - предположила Анна. - Девочка! Прошу тебя, не говори чепухи! - шутливо погрозил ей пальцем Войтович. - Неужели не ясно, что и одной такой сверхъестественной планеты нам вполне достаточно. И тут же все вокруг посветлело и Кларенс Додд, который только один из всей группы смотрел на восток, издал сдавленный стон, словно хотел что-то крикнуть, но не мог, так как слова застряли у него в горле. Он сжался, указывая рукой на небо над восточным горным хребтом. А там, между Странником и гористым горизонтом, висел яркий серо-стальной объект, похожий на вихрящийся шар, в диаметре наполовину шире Странника. Посередине этого шара горел маленький оранжевый огонек. "Сейчас небо обрушится на нас", - думала Марго. - "Оно слишком перегружено". "И голос звучал, словно труба, и была сломана следующая печать... и следующая... и еще одна..." - билась в голове Дылды сумасшедшая мысль. - Боже мой! - тихо воскликнул Войтович. - Анна была права! Это действительно еще одна планета! - Еще больше, чем Странник, - заметила миссис Хиксон. - Но она не круглая! - почти со злостью вмешался мистер Хиксон. - Она круглая! - возразил Хантер. - Только частично находится в тени. - И на семь диаметров ниже Странника, - произнес Коротышка, вытаскивая блокнот и посмотрел на часы. - А этот свет - солнечное отражение, - заявила Рама Джоан. - Поверхность планеты похожа на матовое зеркало! - Не нравится мне эта новая планета, - сказала Анна. - Странник - наш друг, он такой красивый и золотой, а эта новая планета бронированная! Рама Джоан прижала к себе дочку и, не отрывая глаз от планеты, взволнованно пошутила: - Похоже, что боги ведут войну. Новый дьявол прибыл, чтобы повести битву с дьяволом, которого мы уже знаем. Коротышка, который уже ожесточенно писал, обрадованно бросил: - Назовем его "Новый"! Это ему вполне подходит. - Ради бога! - разозлилась миссис Хиксон. - Кончайте ваши романтические бредни! Новая планета означает новые приливы, новые землетрясения и черт знает что еще! Как вы не можете этого понять?! Все это время Рой Хэнкс плаксиво кричал из фургончика: - О чем вы там говорите! Я ничего не вижу! Пусть мне кто-нибудь, наконец, скажет, что происходит? Гарри Макхит радовался, что он жив, что находится здесь как раз в тот момент, когда может видеть эти необычные, захватывающие явления и сочувствовал тем, кто их не видит. Так что, не было ничего странного в том, что именно он отреагировал на зов раненного. Он впрыгнул в салон фургончика, взял в руку зеркало и так его установил, чтобы Хэнкс мог увидеть в нем Нового. Ванда, Ида и Дылда стояли рядом. Неожиданно Ванда села и начала пронзительно стонать: - Для меня это слишком! Я не смогу выдержать еще раз все это! У меня снова будет сердечный приступ! Ида хлопнула Дылду по плечу и спросила: - Что это, Чарли? Как он называется? Скажи! Удрученный Дылда посмотрел на Нового и голосом, в котором звучало смирение и одновременно странное облегчение и понимание, сказал: - Не знаю, Ида. Просто не знаю. Вселенная такая огромная. Она больше, чем я мог себе представить... В этот момент из Нового выстрелили два светящихся луча - такие прямые, словно их провели по линейке сверкающими голубыми чернилами - которые в течение доли секунды достигли Странника: один прошел перед ним, другой - сзади, и помчались дальше по бескрайнему небу, хотя теперь их скорость, пожалуй, несколько уменьшилась. Когда голубой луч проходил перед Странником, его окружил рой белых, почти ослепляющих сполохов огня. - Боже! Это действительно война! - Войтович снова отреагировал первым. - Лазеры! - предположил Коротышка. - Пучки концентрического света. - Мы их видим сбоку, - добавил Хантер. - Представьте себе, что было бы, если бы их направили прямо на нас! Сила миллиона солнц! - Ну не миллиона, а вот сотен - это верно, - заметил Коротышка. - Если бы один такой луч хотя бы на долю секунда упал на Землю... Голубой и стальной цвета вызвали у Хиксона определенные ассоциации: - Знаете что? - возбужденно крикнул он. - Новая планета - это полиция! Она прибыла арестовать Странника за тот вред, что он причинил Земле! - Билли, ты наверное сошел с ума! - крикнула миссис Хиксон. - Сейчас ты еще скажешь, что это ангелы! - Пусть воюют! Пусть поубивают друг друга! - писклявым голосом орал дед, приплясывая на земле и грозя небу кулаком. - И пусть выжгут друг другу все внутренности! - Вот этого не надо! - запротестовал Войтович. - Не надо! Что будет, если они нечаянно нападут на нас? Тебе понравилось бы, если бы у тебя во дворе начали перестрелку? И в тебя попала шальная пуля? - Пожалуй, луч с нашей стороны этой новой планеты бьет не в Странника, а в кольцо из обломков Луны, - сказал Хантер. - Смотрите! Обломки исчезают, когда луч соприкасается с ними! - Да, - кивнул Коротышка. - Мне кажется, что они специально стреляют рядом со Странником, как будто хотят его предупредить. На это с оживлением вмешался Хиксон: - Я ведь говорил, что они хотят арестовать его! Они как бы говорят - одно твое движение - и пуля в лоб! На Новом перестали посылать сверкающие голубые лучи. Они погасли так молниеносно, как и появились, оставив после себя на фоне огромного неба желтый след. Однако, первые лучи, хотя и значительно поблекли, продолжали мчаться, оставляя позади себя - прямые голубые черточки. - Боже мой! Я уже думал, что это никогда не кончится. Это продолжалось целых две минуты! - заметил облегченно Хиксон. - Только семнадцать секунд, - сказал Коротышка, посматривая на часы. - Должен вам сказать, что время какого-то события, называемое различными свидетелями, бывает очень разным и их показания обычно противоречат друг другу. Мы не должны забывать об этом. - Та прав, Доддси, мы должны сохранять трезвость мышления, - громко и совершенно спокойно сказал Войтович. - Они продолжают засыпать нас неожиданностями, а нам не остается ничего другого, как мириться с ними. Ура! Словно я снова на фронте и прячусь во время бомбардировки. И тут, при звуках слова "бомбардировка", раздался приглушенный грохот, потом шум осыпающихся камней. Шоссе заколебалось у них под ногами. Рессоры "корвета" и фургончика пищали и скрипели. Рой Хэнкс заскулил от боли, а Макхит, который все еще стоял над ним, схватился за стену кабины, чтобы не упасть. Если бы кто-то наблюдал за ними с воздуха, то у него создалось бы впечатление, что все, шатаясь, присоединились к танцующему Войтовичу. Одна их женщин закричала, миссис Хиксон неприлично выругалась, а Анна крикнула: - Мамочка, валуны сползают! Марго, услышав крики Анны, посмотрела на склон, где недавно была с Хантером и увидела, что камни (среди которых был и гигантский "гроб", на котором они лежали) прыгают и отскакивают друг от друга, быстро катясь вниз. Она одной рукой быстро вытащила из-под куртки пистолет, пытаясь сохранить равновесие, потому что "корвет" тоже раскачивался. Камни катились все быстрее. Хантер угадал намерения девушки, подбежал к ней и крикнул: - Стрелка повернута в сторону ствола? - Да! И, когда камни, словно мчащиеся большими прыжками серые чудовища, сбились в кучу, Марго плавно нажала на спусковой крючок. Толчки уменьшились и затихли. Падающие валуны замедлили страшный темп, почти превращаясь в большие серые подушки (они уже не мчались по склону, а медленно катились). Наконец, они совсем остановились у ног девушки, а гигантский "гроб" успокоился на том месте, куда раньше падала тень от фургончика. Хантер снял палец Марго со спускового крючка и посмотрел на шкалу, размещенную на рукоятке пистолета. Заряд был полностью истрачен. Он посмотрел на шоссе, ведущее через горы Санта-Моника, которое теперь отделяло от прибрежного шоссе полкилометра - по странной случайности на нем не было валунов, вода исчезла, хотя вдали еще бурлили волны. На противоположной стороне шоссе он увидел блестящую металлическую сетку, окружающую плоскогорье Ванденберга и у выхода горного шоссе - мощные въездные ворота. На небе светили Странник и Новый. Странник вращался, показывая на диске три плоскости - получасовую фазу между змеей вокруг яйца и мандалой. Новый же сверкал холодно и безразлично, словно его гравитационное поле не имело ничего общего с недавним землетрясением. Воцарилась пронзительная тишина, которую прервала Ида. - Ой, моя нога! - застонала она. - Что будем делать? Какой следующий номер программы? - с иронией спросил Войтович. - Что будем делать? - переспросила миссис Хиксон. - Да ничего! Понятно тебе, болван! Это уже конец! Хантер втолкнул Марго в автомобиль, сел за руль и просигналил, чтобы привлечь внимание остальных. - Садитесь! - крикнул он. - Быстро садитесь в машину! Мы отправляемся в Ванденберг! Многие люди на Земле при виде Нового отреагировали таким же образом, как Ванда и миссис Хиксон - это конец! Те пессимисты, у которых была определенная научная подготовка, заметили, что Новый находится довольно близко от Странника - едва каких-то шесть тысяч километров - и если его отделяло бы от Земли такое расстояние, то гравитационное поле новой планеты должно было вскоре увеличивать, а не уменьшать приливы, вызываемые Странником. Однако, многие радовались как дети при виде новой серо-стальной планеты, которая посылает такие необычные красивые лучи. По крайней мере, на короткое время, захватывающий астрономический спектакль отвлек внимание от других забот. От проблем жизни и смерти. В бурлящем море, где-то вблизи Флориды, Барбара Кац, стоя на носу "Альбатроса", крикнула: - Как в научно-фантастическом комиксе! - Да, миссис Барбара, это действительно прекрасно, - серьезно сказал Бенджи. - О боже, мы долго будем ждать второго акта, - сказал Сэлли расстроенный Джейк. Они снова сидели на террасе и, завернувшись во влажные одеяла, пили для согрева "Хантерс Франц". На руках у них были новые лыжные перчатки, найденные среди вещей. - Если действие не будет развиваться быстрее, наша пьеса провалится уже в Филадельфии, - добавил он. - Что-то совсем нет действия. В нетронутой землетрясениями астрономической обсерватории в Андах семидесятилетний французский астроном Пьер Рамбулье-Леспеде радостно потер руки, после чего схватил карандаш и бумагу. "Наконец-то действительно интересный случай трех взаимодействующих друг с другом тел!" Однако, многие люди на ночной стороне Земли вообще не видели новой планеты из-за густых туч или других помех, не говоря уже о том, что некоторые из них до сих пор не видели еще и Странника. Сквозь тучи, опускавшиеся на Землю в виде густого тумана, Вольф Лонер увидел нечеткий желтый свет. Когда он подплыл ближе, то увидел, что этот свет исходит от керосиновой лампы, расположенной в нескольких метрах над водой в окне высокого, сложенного из кирпичей, строения, увенчанного куполом. Когда "Стойкая" подплыла ближе, Лонер увидел узкую желтую стену, а над ней - темную башню. Он узнал это место, потому что не раз взбирался на эту башню. Но, несмотря на это, не мог поверить собственным глазам. Вольф повернул руль, отвязал грот-парус и "Стойкая" осторожно ткнулась в узкий карниз над окном. Вода возле каменного строения была спокойной. Лонер схватил причальный канат, легко прыгнул на карниз, вошел через окно внутрь, осторожно отодвинул керосиновую лампу и осмотрелся. У него уже не было ни малейшего сомнения - он находился на колокольне Старой Северной церкви. Напротив него, около стены, словно хотела погрузиться в нее и исчезнуть, стояла темноволосая, лет примерно десяти-двенадцати, девочка, похожая на итальянку. Громко стуча зубами, без слов, она смотрела на Лонера. Она не отвечала на его вопросы - даже если он задавал их на ломаном испанском языке или по-итальянски, хотя и этим языком он владел с трудом. Она только отрицательно качала головой, но это могло быть также от холода и ужаса. Так что Лонер, продолжая держать причальный канат, подошел к девочке и, хотя она испуганно отпрянула от него, мягко, но решительно взял ее на руки и вышел через окно. Он осторожно поставил на парапет лампу, пошел на палубу яхты, положил девочку в тесной каюте и накрыл ее несколькими одеялами. Вольф заметил, что вода отступает в том направлении, откуда он приплыл. Он задумчиво покачал головой, смотря туда, где должно было находиться кладбище, отшвартовал яхту и, пользуясь отливом, вывел ее из Бостонского Норт Энда, направляясь в открытое море. С удивительной точностью капитаны-повстанцы направили трансатлантический лайнер "Принц Чарльз" на Паророку. Этот приливный водяной вал на Амазонке в нормальных условиях представляет собой водопад полуторакилометровой длины и высотой около пяти метров, который несется в верховья реки со скоростью двадцать километров в час, рыча так громко, что его слышно даже за пятнадцать километров. Теперь, однако, это был не водопад, а булькающая гора, равная по высоте половине длины "Принца Чарльза". Эта гора гнала перед собой наклонившийся на двадцать градусов большой корабль-гору - немногим меньше, чем Манхэттен - по самой грозной из всех рек, уровень воды в которой теперь поднялся под влиянием Странника и новой планеты. Ураган ревел, вторя грохоту вала а вихрь увеличивал волны. На высоте буря совершенно заслоняла небо. На западе клубились черные рваные тучи. Капитан Ситвайз вошел на капитанский мостик - возврат судна под его руководством в таком катаклизме прошел без сопротивления - схватил штурвал и начал отдавать приказания в машинное отделение. Сначала он вел судно, ориентируясь по направлению и блеску водяного вала, но позже, поскольку яркий неподвижный свет планет достаточно ясно пробивался через клубящиеся черные тучи, он все больше начал полагаться на яркие навигационные огни висящего на небе Нового и находящегося чуть ниже Странника. Пол и Дон смотрели на новую серую планету и окруженного остатками Луны Странника сквозь прозрачный потолок корабля Тигрицы, который находился в восьмистах километрах над Ванденбергом. Искусственное гравитационное поле все еще было включено, поэтому мужчины лежали на полу. Пол тоже был прозрачным. В солнечном свете, отраженном двумя планетами, они видели, темные районы южной Калифорнии, кое-где залитые темным серебристым морем, а рядом с Калифорнией, более светлое пространство Тихого океана. Однако, как вода, так и суша казались размытыми из-за слоя земной атмосферы. Картина, расстилающаяся перед ними внизу, была с одной стороны прикрыта корпусом космического корабля. Из невидимого теперь люка посреди прозрачного пола торчала толстая труба, которая соединяла корабль Тигрицы с Бабой Ягой. Свет, отраженный Новым и Странником, проникал через две неподвижные прозрачные плоскости и сверкал по обеим сторонам металлической трубы, освещая два первых внутренних захвата, для передвижения в ней в состоянии невесомости. Друзья старались не смотреть вниз. Правда, искусственное гравитационное поле, как заверила их Тигрица, охватывало только кабину, но вид бездна под ногами вызывал дрожь ужаса. У Пола и Дона был такой же взгляд на Нового, как и у группы Хантера на Земле, хотя для них планеты светили значительно ярче и их фоном было не серо-стальное небо, а усеянная звездами чернота космического пространства. Это был странный, захватывающий, даже "чудесный" вид, но поскольку они понимали (может быть не очень хорошо и не полностью), чем грозит эта ситуация, они чувствовали нарастающее напряжение. Высоко над ними светили Беглец и Преследователь, Бунтарь и Полицейский, Браконьер и Лесничий - и тот и другой неуверенные в установленном минутном перемирии, бдительные и выжидающие. Округлый треугольник в фиолетовом игольном ушке на диске Странника и светлый круг солнечных лучей на большом, темно-сером шаре Нового производили впечатление глаз двух циклопов, пытающихся вынудить друг друга отвести взгляд. Напряжение было огромным и необычно изматывающим. Настолько изматывающим, что мужчины - несмотря на то, что вдвоем им было легче - мечтали о том, чтобы раствориться в воздухе, опуститься ниже, под слой атмосферы, под каменистое тело матери-Земли и скрыться в ее черном лоне. Это желание было значительно сильнее охоты смотреть на необычные чудеса. - Тигрица, почему ты не вернулась на Странник? - с детским упреком спросил Пол. - Красные сигналы уже давно погасли. Другие корабли, наверное, уже давно там. Из темноты, окружающей пульт управления, куда не доходил ни один луч света Странника или Нового, к ним донесся ответ Тигрицы: - Еще не время. - Не лучше ли, чтобы мы... Пол и я... сели в Бабу Ягу? - со злостью спросил Дон. - Коль скоро у меня не будет орбитальной скорости, я как-то смогу справиться с падением сквозь атмосферу, хотя это и будет нелегко, но если мы будем медлить, то... - Для этого еще не время! - крикнула большая кошка. - Прежде всего, вы должны кое-что сделать для меня. Вас спасли от ужасов космоса и от наводнения! У вас должен быть долг уважения и благодарности по отношению к Страннику! Она выглянула из темноты: свет планеты осветил половину ее фиолетово-зеленой морды, шею и грудь, продолжая скрывать вторую половину в темноте. - Таким же образом, каким я высылала вас на Землю, - начала она тихо, но решительно, - я вышлю вас сейчас на Новый, как свидетелей защиты. Станьте рядом посредине кабины, лицом к лицу! - Ты хочешь, чтобы мы похлопотали за вас? - спросил Пол, когда они с Доном совершенно автоматически выполнили ее приказ. - Чтобы мы сказали, что ваши корабли делали все, что в их силах, спасая людей и их имущество? Но как же тогда не сказать о тех катастрофах, которые вы не смогли предотвратить? И их было значительно больше, чем примеров вашей спасательной акции. - Вы просто расскажете все, что знаете, понятно? - Тигрица откинула голову. Ее глаза сверкали. - Возьмитесь за руки и не двигайтесь! Сейчас я погашу свет в кабине. Лучи, которые охватят вас будут черными. Это будет более захватывающее путешествие, чем то, на Землю. Ваши тела останутся здесь, хотя вам будет казаться, что вы покинули мой корабль. Итак, не шевелитесь! Звезды застилал мрак. Земля исчезла, погасли две фиолетовые искорки в глазах Тигрицы. У людей создалось впечатление, что смерч взламывает в темноте дверь и несет их через космос со скоростью мысли и через несколько мгновений оставляет одних, держащихся за руки, на обширном, тянущемся без конца плоскогорье, плоском, как равнина Большого Соленого Озера, на сверкающей поверхности, высушенной лучами солнца, тепла которого они не почувствовали. - Я думал, что Новый - это шар, - сказал Пол, напрасно пытаясь убедить себя в том, что он находится по-прежнему в кабине летающей тарелки Тигрицы. - Не забывай, что преследователь больше Земли, - ответил Дон. - И находясь на поверхности Земли, тоже не осознаешь, что она шар. Он вспомнил, что на Луне линия горизонта всегда находится близко от наблюдателя, но прежде всего он подумал, что это ощущение необычайно похоже на то сонное путешествие, которое он совершил на Страннике. Невольно он задумался, а не были ли оба эти явления одной природы? Небо было усеяно звездами, над головой сверкал шар Солнца. В нескольких диаметрах от Солнца виднелась темная Земля, окруженная голубоватой каймой. Из-за темно-серого горизонта вставал Странник, который с такого расстояния был огромен, в пять раз шире Земли - серебряная линия горизонта пересекала пополам желтое игольное ушко, так что планета выглядела так, словно прищуривала глаз и еще более проницательно наблюдала за противником. - Я думал, что нас передадут внутрь, - сказал Пол, показывая на сверкающую металлическую поверхность, простирающуюся у их ног. - Из этого можно сделать вывод, что здесь задерживают для таможенного контроля даже призрачных посланцев! - рассмеялся Дон. - Если мы являемся волнами эфира, то эти волны переносят также наше сознание, - пожал плечами Пол. - В то же время оставляя тела в корабле Тигрицы, - кивнул Дон. Внезапно на металлической равнине между ними и фиолетово-желтым полушарием Странника появилось белое сверкание, которое сразу же исчезло. Через мгновение, немного дальше, сверкнуло еще два раза. "Началась битва", подумал Пол. - Метеориты! - вскричал Дон, - здесь нет атмосферы, которая задерживала бы их! Неожиданно темно-серая поверхность шара расступилась и они провалились в темноту. Точнее говоря, они увидели короткий черный блеск, продолжавшийся какую-то долю секунды, и повисли посреди огромного затемненного шарообразного помещения, со всех стен которого на них смотрели большие глаза. Таково было их первое впечатление. Потом им пришла в голову мысль, что узорчатые отверстия - это не настоящие глаза, а темные овальные иллюминаторы, окруженные широкими разноцветными кольцами. Теперь они снова чувствовали себя как-то странно, поскольку им казалось, что всевозможные глаза всматриваются в них через отверстия иллюминаторов. К ним обоим пришло одинаковое воспоминание из тех времен, когда их, как учеников начальной школы, вызывали в кабинет директора. Они были не одни в этом огромном помещении. Сотни человек или трехмерных изображений поднимались посредине большого шарообразного помещения. Невероятное скопление представителей хомо сапиенс! Здесь были люди многих народностей: офицеры африканских и азиатских государств, два советских космонавта, смуглый маори, араб в белом бурнусе, полуголый кули, женщина в мехах и многие, многие другие, которых они не могли различить в этой толпе. Серебряный, тонкий как игла, луч света выстрелил из одного черного иллюминатора, которые все время мигали, словно моргающие глаза, охватил своим светом фигуры, находящиеся с другой стороны помещения и неожиданно кто-то, пожалуй тот, на кого упал луч, начал говорить - быстро, хотя и спокойно. При звуке этого голоса Дона пронзила дрожь, поскольку он узнал говорящего. - Я лейтенант Жильбер Дюфресне из Американских Космических Сил. Я был на лунной станции и в тот момент, когда должен был на одноместном корабле отправиться на исследование неизвестного объекта, произошли сейсмические толчки. Насколько мне известно, трое моих товарищей погибли. Я сумел взлететь и начал вращаться по круговой орбите вокруг Луны с востока на запад. Неожиданно я увидел три огромных шарообразных космических корабля. Какое-то силовое поле, по крайней мере я так бы его определил, окружил меня и мой корабль, втянув нас на один из этих объектов. Там я увидел неизвестных мне существ. Меня допрашивали, применяя какой-то вид чтения мыслей, не забыв побеспокоиться о моих потребностях. Несколько позднее, меня провели на навигационный мостик (по крайней мере, я так определил это место) и позволили мне наблюдать за происходящим. Наш корабль отошел от Луны и повис над Лондоном, где в это время было чудовищное наводнение. Силовое поле, а может какое-то другое поле, я не разобрался, начало отгонять воду. Меня попросили, чтобы я, вместе с тремя членами экипажа, пересел в небольшой корабль. Мы снизились над каким-то зданием - я узнал Британский музей. Один из чужаков провел меня на верхний этаж музея. Там он возвратил к жизни пятерых мужчин, которые казались мне мертвыми. Мы останавливались еще несколько раз, после чего вернулись в большой корабль. Из Лондона мы полетели на юг, в Португалию. Лиссабон лежал в развалинах после сильного землетрясения. Там я увидел... Дюфресне говорил дальше, но Пола, который знал этого человека только понаслышке, постепенно стало охватывать чувство, что, несмотря на то, сколько правды заключалось в словах этого космонавта, в сумме они были совершенно излишними и совершенно ненужными - просто пустые звуки на полях больших событий, которые будут развиваться своим предначертанным путем. У него было ощущение, что глаза-иллюминаторы смотрят на все это с язвительной иронией или же холодно и безразлично, как глаза пресмыкающихся обозревают родной им пейзаж. Директор начальной школы слушает, но не слышит своего ученика, несмотря на то, что тот говорит чистую правду. Очевидно Пол не ошибся в своих предположениях, потому что, совершенно неожиданно, без малейшего предупреждения все исчезло, уступая место уже знакомой ему, ярко освещенной кабине, пол и потолок которой были теперь зелеными. Тигрица стояла среди цветов у серебристого пульта управления. - Все напрасно, - сказала кошка, - они не приняли во внимание нашу защиту. Садитесь в свой корабль и возвращайтесь на Землю. Быстро! Я отсоединяюсь, как только вы сядете в Бабу Ягу. Благодарю за помощь. До свидания, Дон Мерриам, и удачи! До свидания, Пол! В зеленом полу поднялся круглый зеленый люк. Дон, не говоря ни слова, направился туда. Пол посмотрел на Тигрицу. - Быстро! - повторила кошка. Мяу неуверенно придвинулась к Полу. Он наклонился и взял ее на руки. Идя к люку, он гладил серый мех. Но вдруг Пол остановился и повернулся: - Я никуда не пойду! - сказал он. - Ты должен, Пол! Твое место на Земле. Поспеши! - Я отрекаюсь от Земли и от моей расы, - покачал головой Пол. - Я хочу остаться с тобой. - Мяу вертелась у него на руках, пытаясь вырваться, но Пол только сильнее прижимал ее к себе. - Прошу тебя, уходи! - Тигрица умоляюще смотрела на человека, смотрела прямо в глаза. - Мы не можем быть вместе! - Я остаюсь, слышишь! - заявил он ей таким громким и гневным голосом, что Мяу испугалась и начала царапать ему руки, пытаясь освободиться. Пол судорожно прижимал ее и говорил: - Остаюсь, даже как твой талисман! Понятно? - Ты не можешь остаться здесь даже в качестве моего талисмана, - печально произнесла большая кошка. - Для этого разница между нашими разумами слишком мала. Убирайся ты, глупец! - Тигрица! - жестко произнес он, глядя в ее фиолетовые глаза. - Ты говорила, что сегодняшней ночью переспала со мной, главным образом, из-за скуки и жалости. Действительно ли только поэтому? Тигрица с яростью посмотрела на него, словно доведенная до крайности. Неожиданно она, словно молния, прыгнула вперед, выхватила из рук Пола Мяу и с размаху ударила его по лицу. Когда она отвела лапу, на щеке Пола остались сантиметровой длины ярко-красные следы от трех когтей. - Получи! - рявкнула она, обнажая клыки. Пол сделал шаг назад, потом следующий и оказался в металлической трубе. Искусственная сила тяжести втащила его внутрь. Находясь уже в состоянии невесомости, он посмотрел наверх и увидел рассерженную мордочку Тигрицы. Кровь, текущая у него по щекам, собиралась каплями в воздухе. Зеленый люк закрылся. 42 Члены симпозиума въехали на территорию Ванденберга без препятствий, но и без фанфар. Их прибытие было совершенно лишено романтизма, словно прибытие рабочих на завод в ночную смену. Ни возле металлической сетки, которая еще недавно находилась глубоко под водой, ни возле высоких ворот, теперь широко раскрытых, никого не было. Собственно, члены симпозиума не увидели ничего примечательного, кроме десятидюймового слоя грязи. Большая часть прибывших миновала ворота пешком, чтобы не перегружать машины. Хантер вел машину, на заднем сидении которой, едва помещаясь, лежала Ванда. Она тяжело, хрипло дышала. Даже ругань Войтовича не сдержала нового сердечного приступа. Фургончиком управляла миссис Хиксон, поскольку Билл Хиксон хотел наблюдать за планетами - Странником с мандалой на диске и Новым, неукротимо приближающимися к зениту; она же была сыта по горло этими астрономическими чудесами. Миссис Хиксон сидела в кабине одна. Дед хотел остаться с ней, но она прямо сказала ему, что машина является собственностью ее мужа, что она, мисс Хиксон, не желает такого общества, да и вообще от деда невероятно воняет. В фургончике ехали Рей Хэнкс и Ида, погруженная в заботы, как о его сломанной ноге, так и о своей распухшей стопе. Ида никогда не доверяла снотворному и поэтому пичкала себя и слабо протестующего Хэнкса огромными дозами аспирина. - Ешь! - говорила она, - Он настолько противный, что ты забудешь обо всем остальном. Рядом с фургончиком шли остальные. Уже трижды они были вынуждены толкать фургон через особо заболоченные места, а тому, в свою очередь, приходилось вытаскивать на буксире машину Хантера, когда она начинала буксовать. Все были перепачканы, на обувь налипли огромные комья грязи. Колеса фургона были покрыты грязью до такой степени, что цепи уже не звякали. На фоне ровного света планет, заливающего болотистый пейзаж, блеснул яркий голубой луч. Макхит, настороженно оглядывающий окрестности, заметил его первым и крикнул: - Опять началось! Стреляют! Уже четыре ярко-голубых луча прорезали серое небо по направлению от Нового к Страннику. Лучи не прошли мимо, как в прошлый раз, а словно уперлись в Странника, но между концами лучей и поверхностью планеты остался хорошо видимый зазор. - Наверное попали в какое-нибудь поле, - догадался Кларенс Додд. - Совсем как в комиксах! - крикнул возбужденный Гарри. Три фиолетовых луча ударили от Странника в сторону Нового, но тоже были остановлены. Скрестившись, голубые и фиолетовые лучи образовали на небе огромную огненную сеть. - Началось! - рявкнул Хиксон. Войтович так засмотрелся на небо, что поскользнулся и упал. Макхит краем глаза заметил, что Войтович исчез из поля зрения, и что есть духу помчался к краю рампы. - Со мной все в порядке, - успокоил его Войтович. - Я поскользнулся, но здесь, к счастью, не глубоко. Подай мне руку. - Ты пожалеешь, что не видишь такого чуда, любовь моя! - крикнул Хиксон жене. - Сам смотри на эту иллюминацию! Я веду машину, - ответила миссис Хиксон и гневно просигналила Хантеру, думая, что тот хочет остановиться. Хантер только притормозил. Несколько раз он быстро глянул на сражающиеся планеты, но решил, что самое главное - добраться до Ванденберга, пока продолжается всеобщее замешательство, а инопланетяне заняты друг другом. Он мечтал поскорей оказаться там и отдать Опперли серый пистолет. Так же, как у Марго, у него возник пунктик на этой почве. Марго, которая шла с левой стороны автомобиля, явно думала о том же. - Эй! - крикнул Хантер. - Поворачиваем вправо! Будьте внимательны к рампе. Он направил автомобиль на плоскогорье. Наконец, они увидели людей из обслуживающего персонала - трех солдат. Судя по карабинам, стоящим рядом, это были охранники. Они сидели прямо на земле и завороженно наблюдали за межпланетной битвой. Когда фургончик вслед за "корветом" въехал на плоскогорье и обе машины остановились, Марго быстро подошла к солдатам и встала рядом с ними. На небе еще три голубых луча и и два фиолетовых присоединились к прежним, усложняя рисунок сети. Марго прикоснулась к ближайшему солдату, но тот не отреагировал, тогда она встряхнула его за плечо. Солдат резко повернулся. Его лицо блестело от пота. - Где профессор Опперли? - спросила Марго. - Где ученые? - Понятия не имею, - отмахнулся солдат. - Где-то там, - он неопределенно махнул в сторону плоскогорья. - Не мешайте! Солдат вновь уставился в небо и хлопнул одного из приятелей по плечу: - Тони! - закричал он. - Ставлю еще два зелененьких, что Золотой еще покажет свою силу! - Проиграешь! В четырех тысячах километров от них, на востоке, Джейк схватил Сэлли за плечо и крикнул: - Ох, Сэлли, если бы я только мог с кем-нибудь поспорить, кто из них выиграет! Марго двинулась вперед. Миссис Хиксон снова просигналила. Хантер медленно двинулся вслед за девушкой. - В путь! - резко крикнул он пешеходам. - Можете смотреть, но не стойте на месте! Фары вырвали из сумрака выросшие перед ними белые стены, на фоне которых вырисовывались сбившиеся в кучки мужские фигуры, неподвижно глядящие в небо. Там появились еще два луча, однако они начинались не на Новом, а в точках, находящихся на расстоянии в половину диаметра от планеты - может быть, на огромных космических кораблях. Один из новых лучей прошил Странника. Край верхней желтой плоскости мандалы засверкал, а когда ослепляющий белый свет погас, на фиолетово-желтой поверхности Странника появилась продолговатая черная дыра с ровными краями. Молчание прервала Анна, и в голосе ее звучало отчаяние: - Мамочка, они ранили Странника! Я их ненавижу! Ковыляющий, спотыкающийся дед стал снова размахивать руками и обрадованно закричал: - Сожгите друг друга! Сожгите! Чего же вы ждете! Бейте друг друга! Неожиданно девять голубых лучей, сходящихся перед Странником, расступились, обнажая светло-голубую полукруглую завесу - туманный занавес, сквозь который были едва видны фиолетовые и золотые плоскости планеты. Фиолетовые лучи Странника исчезли. - Они хотят его уничтожить! - крикнул возбужденный Хиксон. - Сейчас он взорвется! - Пожалуй, у них ничего не выйдет, - заметил Додд. - Мне кажется, что у Странника новый оборонительный щит. Пять ярких белых огоньков сверкнули на темной поверхности Нового. - Ракеты! - догадался Макхит. - Странник отбивает атаку! Дылда, который шел, тяжело дыша и держась за фургончик, крикнул с отчаянием: - Но какой вывод? Что ненависть и смерть правят космосом? Что даже существа на наивысших ступенях развития не могут этого предотвратить?! Не отрывая взгляда от неба, Рама Джоан ответила звучным голосом: - Боги растрачивают богатства, накопленные вселенной, подвергают испытанию ее чудеса, а затем уничтожают их. Поэтому они и боги! Я говорила, что... Хантер перебил ее диким криком, указывая пальцем на диск Нового. Как и предполагал Макхит, пять белых огоньков разрослись, создавая бледное полушарие - фронт разрывов - сквозь которое была видна нетронутая серая поверхность Нового. - Я не разбираюсь в богах или дьяволах, - заявил Хиксон, - но наверняка знаю, что войны будут всегда! И вот это - наилучшее тому доказательство! - Наконец ты говоришь хоть что-то по делу! - крикнула из кабины его жена. - Но что толку от этого? - Когда самые могущественные... самые мудрые существа... - бормотал Дылда. - _Н_е_у_ж_е_л_и _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о _н_е_т _н_и_к_а_к_о_г_о с_п_а_с_е_н_и_я_? Вопрос Дылды, заданный голосом, полным отчаяния, разбудил воображение Макхита. Он на мгновение представил себе, что сидит за пультом управления всесильного одноместного космического