в себя массу полезных компонентов: витамин С, калий и другие. Элизабет с улыбкой взяла хрустальный бокал. Отдаленный голос потонул в хаосе мыслительных волн. Давясь от смеха, Стейн своей геракловой лапищей огрел друга по спине. Но миниатюрная фигурка в золотом костюме не шелохнулась, будто отлитая из бронзы. - Эйкен, малыш! Да это же чертовски здорово! Они идут! Наша старая Зеленая Группа движется сюда с железом и этой фотонной хреновиной! Ну, теперь мы всех тану вытолкнем на орбиту вместе с их вонючими торквесами! Сьюки будет свободна! Все люди, которые не хотят носить эту дрянь, будут свободны! Даже не верится! Эйкен Драм плутовато ухмыльнулся. - Н-да. Так говорит Элизабет. Они сидели вдвоем на личной террасе Мейвар в Зале Экстрасенсов. Забытый обед остывал на столе. Яркое солнце поднялось высоко над празднично украшенной столицей, переполненной людьми и тану. По краю Серебристо-Белой равнины вытянулись вереницы маленьких черных палаток фирвулагов; среди них попадались более внушительные павильоны цвета охры, ржавчины и других оттенков земли, где нашла себе прибежище знать маленького народа. Огромные трибуны, выкрашенные в алый и голубой, фиолетовый и золотисто-розовый цвета, сооружались по обе стороны арены, где должны были происходить спортивные состязания, предваряющие кровавую Битву. Стейн с непокрытой головой, в одной легкой тунике, так крепко схватил кубок охлажденного меда, что серебряная ножка едва не треснула. - Эй, малыш! Думаешь, тебе удастся перезарядить их фотонную пушку? - Что я могу сказать заранее, Стейни? Надо посмотреть. Но если речь взаправду идет только о том, чтобы вскрыть вшивенькую батарею, то для такого гения, как я - раз плюнуть! - Э-эх!. - Великан шарахнул кубком по столу, расплескав напиток. - Дали бы мне эту пукалку! Лучше меня с ней никто не сумеет обращаться... Или ты сам хочешь ею заняться, а? Эйкен задумался. Вытащил из вазы цветок, похожий на ромашку, и начал обрывать лепестки. - Кто, я? Я должен одним ударом освободить человечество и разрушить королевство тану? Копьем Луганна? Да ты в своем уме?! Я, поди, и не подниму его. - Он бросал лепестки в остывшую подливку у себя на тарелке. - Видишь ли, Стейни, Копье для гуманоидов - что-то вроде священной реликвии. Тысячу лет назад они впервые явились на Землю и привезли с собой из родной галактики два фотонных орудия для ритуальных поединков между героями. Вторая штуковина, поменьше, называется Меч Шарна, древнего воина фирвулагов. Теперь он служит трофеем в Великой Битве и хранится у Ноданна. - То-то мы покажем этому ублюдку! - ликовал Стейн. - Всей их кодле покажем! Довольно им на нашем горбу ездить! Ишь, нашли себе подопытных кроликов для улучшения породы! Без поточного производства торквесов все их общество рассыплется, как карточный домик. Эйкен с притворным отчаянием изучал ощипанный цветок. - Да уж! Мы их пощиплем вроде вот этого цветочка. Стейн откинулся на стуле. - Пошли, скажем Сьюки! Она небось места себе не находит. - Я бы повременил, - небрежно отозвался Эйкен. - Знаешь, чем меньше народу посвящено в тайну... - Да Сьюки нипочем не выдаст. - Кабы все от нее зависело! - Эйкен не глядел на Стейна. - За Дионкета и Крейна я спокоен, но есть и другие операторы, наши враги, они вполне могут взять ее в оборот. Если Сьюки хоть на секунду потеряет над собой контроль, то классный умокоп типа красавчика Куллукета мигом пустит по ветру всю нашу конспирацию. Стоит ей, скажем, представить, как ты стреляешь из Копья, а им поймать этот образ - все, дальше они ее живо раскрутят. - Да? - озадаченно проговорил Стейн. - А нельзя ее сюда переправить? - Мне труднее ее прикрывать, чем Крейну с Дионкетом. Нет, пусть остается в катакомбах, пока северяне с их железным долотом не нагрянут. Вот спилю ваши торквесы - тогда летите, куда вам вздумается. Я свои обещания выполняю. Хотя, признаюсь тебе, приятель, до того, как мы получили эту сумасшедшую умственную депешу от Элизабет и мадам Гудериан, я и понятия не имел, как выполнять то, что обещал тебе. Но теперь долой торквесы! Как только вы будете выключены из мозговой сети тану, все станет гораздо проще. - Ох, дождаться бы! - Стейн потянул себя за серый торквес. - Понимаешь, в последнее время со мной какая-то чертовщина творится. Вроде сидишь, ходишь - все нормально, и вдруг подпрыгнешь, как на булавке, при виде своей собственной тени... А то кажется мне, будто гонится за мной по пятам чудище и тянет, тянет свои мохнатые лапы. Я держусь, не оборачиваюсь, иначе вмиг сцапает... Знаю: все от него, от торквеса поганого! - Ладно, не дрейфь, - Эйкен хлопнул его по плечу. - Уже недолго осталось - четыре-пять дней, и ты будешь ходить с голой шеей, свободный как птица, и полетишь со своей милашкой на острова Спагетти. Стейн схватил маленького человечка в золотом костюме за руки. - И ты с нами, правда, Эйкен? - М-м-м... - Плут отвел взгляд. - Вообще-то я немало позабавился при дворе короля Артура. Да и Великая Битва близка. Жаль упускать такой случай. А вдруг себе даму сердца или бесхозное королевство, а то и пожирней кусок отхвачу. Стейн раскатисто захохотал. - И перестанешь поджаривать на медленном огне свои мозги? Ну давай, завоевывай свое королевство, красавчик! Только что от него останется, после того как мы выступим на арену с шайкой мадам? - Он направился к выходу. - Я все же загляну к Сьюки. Про пушку молчок! Только в общих чертах изложу ей, как обстоит дело, о'кей? Эйкен упорно смотрел на поникший стебелек ромашки. Под его взглядом тот понемногу распрямился. Поврежденная сердцевинка вновь стала свежей и выпуклой. Из нее потянулись блестящие и упругие лучи лепестков. - А мы-то думали, хана бедной ромашишке! - хмыкнул Эйкен. - Во, видал? Так что не говори "гоп"! Оторвавшись от пола, он заткнул цветок за ухо Стейну. Затем вернулся к нормальному способу передвижения и вышел, насвистывая "Между небом и землей...". Они собрались вокруг костра. На совете было решено, что старики той же ночью покинут Ронию и до времени спрячутся в лесах, а остальная часть экспедиции с первыми лучами солнца двинется на юг. - Пусть напутствием всем нам и Клоду с Анжеликой станет псалом Давида, - сказала Амери. Да услышит тебя Господь в день печали, Да защитит тебя имя Бога Иаковлева. Да пошлет тебе помощь из Святилища и с Сиона да подкрепит тебя... Да даст тебе [Господь] по сердцу твоему и все намерения твои да исполнит. [Библия. Пс. 19; 2, 3, 5.] А теперь повторяйте за мной: "Я, Анжелика, беру тебя, Клода..." 9 Лорд Грег-Даннет ворвался в компьютерный зал Гильдии Творцов, как раз когда Брайан и Агмол вводили в машину последние данные. На Чокнутом был тщательно отутюженный бирюзовый фрак с огромной белой розой в петлице. - Я все утро вас ищу, чтоб сообщить новости! Катлинель сказала, что вы здесь, и я поспешил на всех парах... - Он осекся, заметив, как Брайан складывает в плетеную папку книги с загнутыми уголками страниц. - Обзор! Неужели закончили? - Да, Грегги, - улыбнулся ученый. - Я бы поработал еще месяц-другой, но король Тагдал твердо заявил, что обзор ему нужен до Битвы. У короля будет две недели на изучение, а перед тем как доложить о результатах Высокому Столу, он пригласит нас на беседу. - Боже, как интересно! - воскликнул генетик. - Брайан, можно, я сам выведу на принтер?! - Пожалуйста. Сейчас Агмол закончит... Грег-Даннет, подпрыгивая на одной ноге, щипал себя за бока. - Обожаю делать распечатки! Словно блины печешь! - Сегодня ты можешь испечь только три блина, - возразил антрополог. - Его Величество приказал соблюдать строгую секретность, пока он лично не подпишет обзор в печать. Грег-Даннет обиженно выпятил губу. - Фу-у, какая досада! Ради трех экземпляров машину гонять! - Свой новый анализ коэффициентов метапсихической латентности Грегги выпустил пятитысячным тиражом! - пояснил Агмол. - Поторопись заказать себе экземплярчик, Брай, а то их осталось всего четыре тысячи девятьсот девяносто один... Ну вот, все готово. Брайан кивнул генетику. - Прошу, Грегги. Но помни, только три копии: для короля, для Агмола и для меня. Чокнутый уселся за дисплей. Его сморщенное детское личико просияло. - А ну, расступись! Машина загудела, перекрывая вопли Чокнутого, и через шесть секунд выдала три прямоугольные страницы в одну шестнадцатую листа под заголовком: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР МОДЕЛЕЙ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО И КУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПЛЕМЕНИ ТАНУ С ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ БРАЙАН Д.ГРЕНФЕЛЛ АГМОЛ, Центр антропологических сын покойной ДЖОАННЫ БЕРНС исследований И ТАГДАЛА Лондон Гильдия Творцов, Мюрия - Выглядит весьма авторитетно, - пискнул Грегги, хватая одну из распечаток. - Точь-в-точь как у нас дома. Брай, ну позволь хоть начало прочесть, а? Брайан вырвал у генетика и запихнул в карман зеленую перфокарту, прежде чем тот успел ее расшифровать. - Обещаю: после одобрения короля ты первым это прочтешь. Наберись терпения. Агмол спрятал две оставшиеся копии. - Все, успокойся, Грегги. Материал пока не подлежит обсуждению. - Ах, так! - надулся взрослый ребенок. - А я-то спешил к вам с новостями! Боялся, как бы вы не пропустили сногсшибательное зрелище. Но теперь - дудки, ничего не скажу, раз вы такие вредные! - Как только Его Величество даст свое высочайшее разрешение, я сам пошлю тебе копию в красном кожаном переплете с золотым тиснением и дарственной надписью, - пообещал Брайан. Грегги снова просиял. - Ну так и быть. Шутка! Не могу же я лишить лучших друзей удовольствия присутствовать при легализации вызова леди Мерси-Розмар Алутейну - Властелину Ремесел! - Всемогущая Тана! - всплеснул руками Агмол. - Девчонка все-таки набралась нахальства потягаться с Алутейном на Битве? - Чтоб я сдох! - заявил Грег-Даннет. - Король, королева и все остальные уже прибыли. Брайан остолбенел. Словно в тумане он слышал удивленные восклицания Агмола: - Значит, слухи не были ложными?! Я так увлекся обзором, что совсем отошел от дворцовых интриг. За этим вызовом, разумеется, стоит Ноданн! Помяните мое слово, потомство не успокоится, пока не приберет к рукам все Гильдии! Риганона уже подбирается к Мейвар, а Куллукет давно бы вызвал на поединок Главного Целителя, если бы его целительные способности были так же велики, как жажда власти. - Мерси явилась с котлом, - сообщил Грег-Даннет. - Будет нам демонстрировать свое мастерство. Ну и потеха! И все-таки жаль беднягу Алутейна. Представьте, как обидно много лет в поте лица выполнять самую неблагодарную работу и вдруг в одночасье быть поверженным талантливой чаровницей! Агмол рассмеялся. - Ну, про ее чары можешь моему коллеге не рассказывать! Выключи машину, Брай, и пошли. Антрополог с трудом освободился от тревожных мыслей, ввел в электронное устройство блокировочный код для защиты от несанкционированного доступа и, схватив папку, поспешил за Агмолом. А Грег-Даннет задержался в компьютерном зале. - Ступайте, друзья мои. Я вас догоню. Мне надо представить на заседании свои отчеты. Ведь нынче тут полный сбор - отличная возможность пригвоздить кое-кого, ха-ха! Едва за гибридом и человеком закрылась дверь, Грег-Даннет уронил на пол стопку дискет и бросился к машине. Открыв сзади крохотную дверцу из матового стекла, он нащупал миниатюрный ручной терминал, оставшийся от старой машины, которую в разобранном виде провез в плиоцен некий владеющий даром внушения электронщик, прибывший сюда с одной из первых групп "Приюта у врат". Штифт крохотного пишущего устройства давно затерялся, но Грегги, некогда водивший дружбу с электронщиком, вставил вместо него огрызок карандаша и преспокойно стер блокировочный код. Компьютер глухо загудел и выдал содержащийся в нем диск памяти со всеми данными, собранными Брайаном и Агмолом. Грег-Даннет дружески похлопал по машине и спрятал свою драгоценную добычу за фалды фрака. - Прекрасно вычерченные графики и научный жаргон! Экстраполяция носителей зла! Что ж, этого и следовало ожидать. Чтобы предсказать Всемирный Потоп, не нужен антрополог! Ах, проказники! А бедняга Тагдал считает, что мы благотворно влияем на его племя! То-то он будет потрясен, когда обнаружит, что Ноданн прав в своих пророчествах! Вот тут все разжевано умником Брайаном и простаком Агги - судьба человечества и гибридов записана черным по белому, так что даже тупоголовое потомство все поймет. Ах, Брайан! Агги вертит тобой, как хочет, а ты готов покорно передать свои честные выводы в руки короля в полной уверенности, что он не заметит очевидных вещей. Да и видишь ли ты сам столь очевидные вещи? А еще обзывают меня чокнутым! Даннет подобрал с пола рассыпанные дискеты, сложил их аккуратно стопкой и выскользнул из помещения. Авось пропустит только самое начало... Потайными ходами Агмол провел Брайана в нишу огромного круглого зала Гильдии Творцов. Она была задрапирована портьерами с незамысловатым рисунком, так что отсюда можно было видеть всю ротонду, оставаясь незамеченным. - Такие укромные местечки и потайные ходы есть во всех Гильдиях, - шепотом объяснил Агмол. - Но о них никто не помнит, кроме Гомнола и его держиморд, просто помешавшихся на всяких заговорах да изменах. Брайан рассеянно слушал своего спутника и оглядывал высоких особ, собиравшихся в ложах вокруг серебряного трона, инкрустированного разновидностями берилла, где по обыкновению восседал Алутейн - Властелин Ремесел. Среди публики уже попадались знакомые антропологу лица: престарелый музыкант Муктал, Реньян Стеклодув, дочь королевы Клана - Прядильщица Иллюзий, единоутробная сестра ее Анеар, лорд историк Сеньет, лорд Селадейр Афалийский, Ариет Мудрый и два талантливых гибрида, члены Высшего Совета - Катлинель Темноглазая и Альборан - Пожиратель Умов. Не только ложи, но и ротонда была битком набита членами Гильдии Творцов, одетыми в различные сочетания геральдического голубовато-зеленого с белым и серебряным. Много было и высокопоставленных аутсайдеров, по предположению Агмола, раздобывших себе гостевые пропуска либо просто вломившихся на заседание, которое должно было проходить при закрытых дверях. - Видишь? - указал Агмол на центральную ложу. - Те двое в белых плащах с низко надвинутыми капюшонами - Тагдал и Нантусвель! Они здесь тайно, потому их приветствовать необязательно. Тем не менее монаршие инкогнито были встречены общим вставанием. - А вот и леди Идона, - возвестил гибрид. - Сейчас начнут. Высокая дама в серебряных одеждах вышла и встала у правой кулисы; за ней следовали два оруженосца. Раздался звон цепи, и наступила полная тишина. Брайан уже без труда понимал речь Покровительницы Гильдий. - Братья и сестры! Многоуважаемые творцы! Сегодня у нас внеочередное заседание. Позвольте огласить причину, по которой мы собрались здесь, и проследить за тем, чтобы церемония проходила в полном соответствии с древнейшими законами нашего братства. - Да будет так! - раздался общий возглас. - Прошу главу Гильдии Творцов, лорда Алутейна - Властелина Ремесел, выйти и занять свое место! - объявила Идона. Под приглушенный ропот толпы из складок занавеса выплыла упитанная фигура в богатом кафтане и проследовала к трону; серебряные волосы и усы Алутейна стояли торчком. Он произнес громко и отрывисто: - Приветствую вас, братья и сестры, и вверяю судьбу свою нашей многоуважаемой Покровительнице пяти Гильдий! - Старик плюхнулся в кресло, выставил ноги и обхватил руками колени, точно ему было трудно усидеть на месте. - Лорд Алутейн и братья-творцы! - провозгласила Идона. - Нам выпала честь определить правомочность брошенного вызова. - Опять в публике прокатился шум, будто от морской волны, набежавшей на гальку. - Пусть заинтересованное лицо предстанет перед нами! Сбоку от центральной ложи шевельнулась портьера. Народ, столпившийся в проходе, расступился. Аристократы Мюрии изо всех сил вытягивали шеи. Некоторые, забыв о приличиях, даже поднялись над полом, чтобы получше разглядеть происходящее. - Дорогу! - крикнул герольд. - Дорогу благородной леди Мерси-Розмар, сестре нашей и супруге лорда Стратега! У Брайана защемило сердце. Мерси нынче оделась не в золотисто-розовую гамму своего властительного супруга, а в цвета своей собственной Гильдии. Подол длинного платья из серебристой парчи был вырезан углами наподобие крыльев бабочки. Напоминали крылья и зеленовато-голубые узоры, колыхавшиеся в такт движениям. Золотистые волосы Мерси распустила по плечам. За ней выступали четверо смуглолицых слуг в серых торквесах и ливреях дома Ноданна. Они толкали перед собой деревянную полированную тележку с огромным котлом из чистого золота. - Крааль, - шепнул Агмол, - священная чаша нашей Гильдии. Обычно ее вывозят на публику только во время Великой Битвы. По традиции творец должен наполнить котел съестным и накормить всех участников. - А Мерси... что она будет делать? Но Агмол только рукой махнул: смотри, мол, сам. Женщина встала на площадке перед троном. По ее знаку лакеи сняли котел с тележки и, кланяясь, отступили. - Тебе слово, леди Розмар! - распорядилась Идона. Мерси чуть побледнела, и глаза ее, светлые, как море, полыхнули диким огнем. - Призываю Властелина Ремесел отстоять свой пост главы Гильдии Творцов! В ходе Великой Битвы я желаю помериться с ним творческими силами. Пусть совместным решением короля, Покровительницы Гильдий и всего почтенного братства одного из нас объявят победителем и главой Дома Творцов. Побежденному же да будет предоставлено право выбирать между добровольной ссылкой и закланием во славу Богини, чья священная воля распростерта над всеми нами! Публика взревела. Брайан повернулся к Агмолу. - Господи, о чем она? Какое заклание? Это что, ваша безумная оргия ритуальных казней по завершении Битвы? Неужто и впрямь проигравший обязан пожертвовать жизнью? - Это самый почетный исход. Но некоторые из нас, к примеру, Минанан Еретик, низложенный Ноданном, и Лейр, бывший глава Гильдии Принудителей, предпочли позор изгнания. - Мерси! - крикнул Брайан, но голос его был поглощен плотными портьерами и общей сумятицей. - Знал бы ты, что творится в мыслях у Властелина Ремесел! - Агмол потрогал свой золотой торквес. - Негоже ветерану так громко заявлять о своей неприязни. Гляди, гляди, Брай! Эту процедуру мы называем легализацией. Нельзя же позволить каждому, кто здесь без году неделя, бросать вызов власть имущим! Алутейн поднялся с трона, подошел к краю сцены. - Я принимаю твой вызов, сестра! Покажи нам, на что ты способна! Наполни священный котел, предварительно очистив его от моей стряпни. Раздался оглушительный взрыв, и ноздри всех присутствующих защекотал едкий аммиачный запах. Женщина инстинктивно отскочила. Из котла поднималось жуткое, скользкое тело беспозвоночного: голову его обрамляли длинные извивающиеся щупальца. То была огромная минога восьмиметровой длины и около метра в обхвате. Она с шипением тянула из котла к Мерси свою пасть, вернее, даже не пасть, а что-то вроде воронки с мясистыми краями, утыканными частоколом острых треугольных зубов. Из глотки чудовища высовывался шершавый языкоподобный орган толщиной, наверное, в человеческую голень. Собрание застыло в ужасе. Алутейн стоял, скрестив руки на груди и язвительно усмехался. - Боже, что это?! - вскричал Брайан. - Минога. Творческая реконструкция, если, конечно, он не раздобыл где-нибудь настоящую и не увеличил ее в размерах... Но это было бы не совсем благородно с его стороны... Алутейн явно рассчитывал взять твою леди на испуг, но, кажется, он ошибся. Ха-ха! И действительно, когда чудовище нависло над ней, причмокивая в предвкушении лакомой добычи, Мерси даже не шелохнулась. - Властелин Ремесел приготовил вам рыбу! - воскликнула она. - У меня же есть к ней гарнир! Последовал еще один взрыв, и облако пара накрыло Мерси вместе с котлом и огромной миногой. Зловонный запах, распространявшийся из котла, мгновенно исчез, и в воздухе разлился аромат, от которого у истинного англичанина Брайана потекли слюнки. Пар рассеялся, зрители вновь увидели золотоволосую искательницу приключений и котел, до краев наполненный дымящимся жареным картофелем. Мерси принялась горстями бросать содержимое котла в публику. Брайан, сотрясаясь от смеха, прислонился к стене. - Ну, любовь моя, ты его и умыла! Браво! - Судя по всему, это типично человеческая шутка, - предположил Агмол. Собравшиеся творцы на лету ловили хрустящий картофель и с превеликим удовольствием поглощали его. Идона вышла на середину помоста. - Как видите, леди Мерси-Розмар доказала свое право встретиться в единоборстве с лордом Алутейном - Властелином Ремесел. До той поры да воцарятся в стенах вашей Гильдии мир и согласие. Чрезвычайное заседание объявляю закрытым. - Леди Мерси-Розмар просит меня передать тебе ее умственное послание, - сказал Брайану Агмол. - Она почувствовала наше присутствие за портьерами благодаря... м-м-м... крику души, коего ты не сумел сдержать, когда почувствовал грозящую ей опасность. Она хочет тебя успокоить и назначает свидание во дворе Гильдии сегодня в двадцать один ноль-ноль. Говорит, вам надо обсудить нечто важное. - Передай, что я приду. Гибрид поклонился, напустив на себя необычную чопорность. - Прости, я вынужден тебя покинуть. Мой всемогущий отец ждет меня с докладом о результатах обзора. - Да-да, конечно. Я пойду к себе, вздремну часок. Может, ближе к вечеру поплаваем вместе в бассейне? - Боюсь, что нет, Брайан. Беседа с королем может затянуться. - Тогда передай ему мои комплименты в твой адрес. - Антрополог был явно на седьмом небе. - Позже я сам доложу ему, какую огромную работу ты проделал. Еще никто из моих ассистентов так быстро не схватывал глубинные аспекты культурной теории. Хорошо бы, если король позволил бы нам продолжить исследование. Мне очень понравилось с тобой работать. Агмол вдруг утратил всегдашние дружелюбие и раскованность. В пожатии его мохнатой рыжей ручищи чувствовалось стремление установить между ними дистанцию. - Мне наше сотрудничество тоже доставило большое удовольствие. - Он открыл потайную дверцу, выпуская антрополога. - Желаю удачи, Брайан! И спасибо за пилюли. Прежде чем сбитый с толку ученый успел ответить, скользящая панель задвинулась у него перед носом. Он остался один в темном коридоре. - Хм! Что это с ним? - Брайан вытащил из кармана зеленоватый прямоугольник и в растерянности уставился на него. - Да, за такой короткий срок мы провернули нечеловеческую работу. И получилось в целом любопытно. Старику Тагдалу должно понравиться. Но почему у Агмола такой встревоженный вид? - недоумевал он. - Наверное, я слишком увлекся исследованием и не подумал о том, что у гибрида могут быть собственные соображения. Пожалуй, надо немного расслабиться, дать отдых утомленному мозгу. Что может быть лучше заплыва в личном бассейне Агги для освежения мышц перед встречей с Мерси? Он про себя посмеивался, думая о ней и о миноге с хрустящим картофелем. Странное поведение Агмола и засунутая в карман перфокарта полностью выветрились из головы. На темном склоне Горы Героев, намного выше Гильдии Корректоров, не говоря уже о городе и серых лагунах, они набрели на небольшой луг около скал-двойников. Старому вознице было ведено обождать их на приличном расстоянии; оставшись вдвоем, любовники долго прислушивались к благословенному безмолвию ночи. Казалось, они находятся где-то меж двух небес: одно - над ними, далекое, холодное, другое - внизу, жаркое, мерцающее трехцветными праздничными огнями, символами разных племен: оливковыми светильниками, возжженными людьми, алмазными факелами тану и кострами фирвулагов. - Знаешь, что я больше всего люблю на Многоцветной Земле? - спросила Мерси. - Волшебные огни... особенно когда смотришь на них с горы, как сейчас, или в полете с моим демоном... - Она сделала шаг назад, угодив прямо в его объятия. Он зарылся лицом в ее волосы. - Прости, Брай, мой бедный приземленный человек! Скоро я сама научусь летать и смогу поднять тебя в воздух. А пока... будем любить друг друга здесь, на земле. Мерси повернулась к нему лицом. И то невероятное, захватывающее дух повторилось вновь. Тела и умы сливались в экстазе, который так же отличался от обычного секса, как музыка от шума. Они открывали в себе новые запасы жизненной энергии, будто светомузыкальные шары лопались где-то внутри. При каждом таком взрыве оба вскрикивали: Мерси торжествующе, с вызовом, Брайан удивленно, точно у него обрывалось сердце и любовь граничила со смертью, - ведь это был единственный способ продлить ее до бесконечности. Впрочем, бесконечность все равно оставалась недостижимой: огни удалялись и гасли, он медленно погружался в темноту и не мог сдержать последнего стона, возносившего его к вершинам наслаждения, предшествующего блаженному покою и удовлетворению. - Почему в этих водах не отражаются звезды? - снова и снова спрашивал Брайан. - Тихо, любимый, какая разница? Они лежали на ее мягком плаще. Когда головокружение немного прошло, Брайан взглянул на ее освещенное звездами лицо и стал припоминать, как все было. - Я видел рай, Мерси! - прошептал он. - Когда-нибудь с такой же легкостью ты меня убьешь, верно, моя колдунья? - Может быть, - засмеялась она и, положив его голову к себе на колени, наклонилась поцеловать сомкнувшиеся веки. - Такое не может длиться вечно, - продолжал Брайан. - После Битвы он опять увезет тебя в Горию... А если ты победишь на Турнире и тебя назначат главой Гильдии, тогда останешься? Скажи, Мерси, есть у меня хоть какой-нибудь шанс? - Тес! - Ты любишь его? - спросил он немного погодя. - Конечно. - Голос был мягкий, теплый. - А меня? - Он уткнулся губами в обтянутые платьем колени. - Если б не любила, то не пришла бы к тебе. Ах, милый, ну зачем ты все время твердишь о любви и постоянстве, неужели нельзя просто радоваться жизни? Разве ты не был счастлив? Разве я не отдала тебе все, что могла, все, что ты смог вынести? - Я не могу без тебя, Мерси! Она чуть приподняла уголки губ. - И сделаешь все, чего бы я ни попросила? Завороженный ее улыбкой, он не мог произнести ни слова. Она принялась напевать знакомую старинную балладу; нехитрые слова с удивительной силой отпечатывались в его мозгу: Амур летит стрелою в далекие края, Где нынче не со мною любимая моя. Но на земле, иль в море, иль в звездной вышине Любовь - всей жизни горе - останется при мне. - Прежде чем мы вернемся в город, Брайан, я хочу снова заняться с тобой любовью, а после подаришь мне свой доклад, который сулит ужасные беды моим тану, если они не перестанут якшаться с людьми. Когда писал его, ты ведь не имел в виду меня, правда, Брайан? - Нет. Тебя - нет. - Я - одна из них. Так было всегда, и он это знает не хуже, чем ты. - Да... Мы оба знаем. - Однако все, что ты написал, очень огорчительно, любимый, особенно если такие типы, как Имидол или Куллукет, прочтут и неверно истолкуют твои выводы. Даже Ноданну не под силу держать в повиновении свой клан. Они считают все человечество вредоносным. Даже меня. Даже верных милых гибридов. Но ты, разумеется, не предвидел, что твой доклад окажется гибелен для всех нас. Ты такой честный, цивилизованный, такой мудрый!.. Брайан внезапно спустился с небес на землю. Обзор? Но это же просто его работа... - К нам это не имеет отношения, Мерси. На тебя, моя чародейка, никакие научные выводы не распространяются. - Тогда подари мне экземпляр. И не говори никому, что он у меня. Он без звука повиновался ей. А она склонилась над ним, стала целовать, повела его за собой. Когда они вновь спустились с горных высей, Мерси кликнула экипаж. На подъездной аллее Гильдии Корректоров, как и было условлено, ее поджидали Ноданн и Куллукет, Королевский Дознаватель. - Он спит, - прошептала Мерси. - Остальные копии находятся у Агмола и Тагдала... ну и конечно, в компьютере. - Агмол не станет высовываться, - сказал Ноданн младшему брату. - А у короля свои резоны держать язык за зубами. Более того - он наверняка будет охотиться за жизнью этого невольного свидетеля обвинения. Тебе надлежит обеспечить его безопасность до исхода Битвы, брат Дознаватель. Он нам еще пригодится. Пусть себе пребывает до срока в блаженном неведении. Куллукет кивнул. - Я тебя понял, брат Стратег. Потомство не может равнодушно взирать на распространение человеческой чумы. - Он ласково улыбнулся Мерси. Двое слуг в красно-белых ливреях вытащили бесчувственного антрополога из экипажа. Его место занял Ноданн. - До встречи, брат. Позже мы с тобой проникнем в Гильдию Творцов и займемся компьютером. Куллукет наклонил голову. - До встречи. Он направился к прорытому в горе тоннелю, указывая лакеям дорогу. Те последовали за ним со своей ношей. 10 Обнаженная девушка в серебряном торквесе вся в слезах выбежала из королевской спальни. - Ах! - Нантусвель бросила многозначительный взгляд на смотрителя королевского ложа. - Неужели опять? - Клянусь, Ваше Величество, я не виновата! - рыдала девушка. - Я сделала все, что могла! Все! - Она упала на колени. Смотритель сделал знак лакею в сером торквесе, тот подошел и накинул на незадачливую наложницу белый атласный пеньюар. - Уведите ее, - приказала королева. - Сегодня я сама войду в спальню Властителя. Придворные поклонились и поспешно вывели всхлипывающую девушку. Нантусвель погасила все канделябры, кроме одного, из розового драгоценного камня. Освещая себе дорогу, она направилась к двери с гербом в виде бородатой маски. Дверь перед ней широко распахнулась. - Приветствую тебя, мой король, - сказала она. Слабые золотисто-рубиновые блики освещали спальню Тагдала. Из темноты донесся странный звук, что-то вроде всхлипа или сморкания. - Н-Нанни? - Я, дорогой. Король сел на краю постели; могучие плечи его поникли, голова бессильно свесилась. - Еще одно поражение. Меч затупился, лук ослабел, главный чемпион повержен и унижен. Со мной все, Нанни, конец. Чертова кукла со всеми ее ухищрениями не смогла вызвать во мне и проблеска жизни. - Ты сам себе это внушил, возлюбленный властелин мой. Все от чрезмерных переживаний. Она поставила лампу на столик у кровати и встала перед мужем - величавая, прекрасная, в свободно ниспадающем пеньюаре персикового цвета с золотой тесьмой. Огненные волосы разметались по плечам, а материнский ум ласково приглашал: отдохни во мне! Королева протянула ему руки, и, обнявшись, они вышли на балкон. Стояла глубокая ночь. Охряный диск у самого горизонта окрашивал лагуну в блеклый желтый цвет. - Не отчаивайся, - продолжала королева. - Ну что, собственно, произошло? Мы сильны, как прежде, и вновь сокрушим нашего древнего врага. - Дело не в этом. - А в чем? В ничтожном Эйкене Драме? Мейвар совсем из ума выжила, пора ей уступить место главы Гильдии Экстрасенсов и Создательницы Королей Риганоне. Парень и сам отлично понимает, что в борьбе против Стратега у него нет ни малейшего шанса. Иначе он давно бы вызвал Ноданна на поединок. И в Битве он не осмелится нарушить правила турниров. Так что успокойся: твоим наследником останется терпеливый и верный Ноданн. Взбодрись, и силы вернутся к тебе. Король покачал головой. - Да нет, Эйкен Драм ни при чем. Есть еще кое-что... ты... ты не знаешь. - Ну так скажи. - Бреда вышла из своей комнаты из дверей. Скорее всего, мне никогда не заполучить эту активную женщину... Элизабет. Чтобы скрыть свою радость, королева предусмотрительно поставила умственные заслоны. - Ты хочешь сказать, что план Гомнола... - Супруга Корабля наложила на гены Элизабет строжайшее табу. Она утверждает, что ей было видение о судьбе этой женщины, и оно не имеет ничего общего с нашими генетическими планами. Гомнол пока тоже ничего не знает. Я боюсь ему говорить, Нанни! Представляешь, под руководством Гомнола мы с Элизабет должны были породить новую сверхчеловеческую расу. А теперь она табу, а я... я... - Подумаешь - Гомнол! - отрезала королева. - Он всего лишь человек. К тому же стареет. Не пройдет и двух лет, как он будет низложен. Мысль короля отчетливо засветилась сквозь экраны: "Еще одним твоим терпеливым и верным сыном?" - Ну, Тэгги! Она обвила рукой его широкую талию. Мышцы королевского живота напряглись. Тагдал невольно расправил плечи. Статические искры заплясали в его волосах и бороде. - Выброси из головы Элизабет! Она прекрасна, талантлива, и я понимаю твое разочарование. Но эта женщина тебе не подходит, душа моя! Уж больно она ученая! Великий Магистр! Надо думать, Бреда не сказала тебе, какая судьба ее ожидает. - Нет, не сказала. Дескать, все выявится в ходе Великой Битвы. Проклятая двуликая таинственность! Чего и ожидать от бабы, которая спала с межгалактической машиной? Королева захихикала и поплотнее прижалась к его обнаженному торсу. - А сегодня еще один сюрприз... - Ты о Розмар? - Да нет, что ты! Невежа Агмол мне подарочек преподнес! Пойдем, я тебе покажу. Они вернулись в спальню. Король ногой отшвырнул коврик, затем посредством психокинеза отомкнул подпольный тайник. Маленькая зеленоватая перфокарта приплыла прямо в протянутые руки королевы. Она стала внимательно расшифровывать содержание, задерживаясь на каждой диаграмме. - Да не теряй ты времени, - проворчал Тагдал. - Переходи сразу к выводам. Мысль королевы заработала быстрее. - О-о! - Вот тебе и "о-о"! Приговор в голом виде! Идиот антрополог, разумеется, ничего не понял в хмельном угаре. Агги же чуть штаны не обмочил - клялся и божился, что ничего подобного не произойдет, что гибриды и люди в торквесах останутся нам верны. - А ты пойди в своей экстраполяции чуть дальше Брайана, - посоветовала королева. - То есть добавить еще один решающий фактор - железо?! Ставлю свои мозги, что у гибридов к нему иммунитет, как и у людей. Ну что, нравится тебе такая экстраполяция? - Всемилостивая Тана! Неужели никак нельзя спасти наш прекрасный мир изгнания! Да-да, _н_а_ш_! Она бросилась в объятия мужа и зарыдала. Король крепко прижал ее к себе. Глаза его засияли в темноте. Серебряные нити роскошной бороды встали дыбом - и не только они! - Мы пресечем в зародыше союз между гибридами и людьми. Брайан всего лишь ученый, а не оракул. Но я даже не подозревал, что его обзор высветит такую опасную сторону наших отношений. Черт возьми, Нанни, а я-то убеждал Ноданна, что все его страхи напрасны! Для чего, думаешь, мне понадобился этот обзор - чтобы доказать всем: человечество вовсе не представляет собой угрозу нашей расе! Ведь если взглянуть на вещи здраво, мы совершили невероятный скачок после открытия временного портала. Как в техническом, так и в генетическом развитии! Антрополог должен был лишь подтвердить то, что проповедовали мы с Гомнолом. А вместо этого... - Но, дорогой мой, Ноданн желает только процветания нашей Многоцветной Земли. Он и не думал угрожать тебе. - Угу, - буркнул король, - обзор оправдывает все его пророчества и явно идет вразрез с моей политикой. Ты сочтешь меня прожектером, но в его выводах заключен смертный приговор всем тану и гибридам нашего королевства, а также полнейший крах нашей экономики! Мы снова окажемся в пустыне, моя радость! Нантусвель подняла на него влажные от слез глаза. - Ты сам сказал, что ученый - не оракул. Зачем непременно предполагать худшее? Ты этого не допустишь. - Не допущу! - взревел он. - Не отдам свою Многоцветную Землю на откуп первобытным! Ноданн призывает к драконовским мерам, а я достигну своей цели без них, слышишь? Должен быть способ сосуществования тану и людей - И Я НАЙДУ ЕГО! - Тэгги! - У королевы перехватило дыхание. - Иди ко мне! - прорычал король. Когда занялся рассвет, у обоих слипались глаза, а в душе было необычайное умиротворение. - Видишь? - проворковала Нантусвель. - Все в порядке. Я же говорила, что это самовнушение. - М-м-м... - Король взял ее руку и по очереди перецеловал пальцы. - Просто ты устал от безмозглых серебряных шлюшек и хочешь чего-нибудь новенького. Когда ум занят делами государственной важности, ему для отдыха нужны не дешевые трюки, а материнская ласка и поддержка. - Помнишь ту пухленькую брюнетку, что пела валлийскую колыбельную на приеме? - сонно пробормотал король. - Она мне понравилась. Но почему-то ее так и не прислали. - Правильно, - согласилась королева. - Она как раз подойдет. Я сама выясню, что с ней сталось. Если Дионкет полагает, что может безнаказанно присваивать серебряных, придется Ноданну и Куллукету вернуть его к действительности. - Она улыбнулась своему засыпающему повелителю. - Ах ты, моя добрая старушка!.. - Тагдал выпустил ее руку и закрыл глаза. - Соберу все копии обзора и велю их уничтожить, а Гомнол возьмет на себя антрополога. Агги, конечно, жаль... Он был неплохой... - Спи, мой король! - Нантусвель натянула шелковую простыню на их разгоряченные тела. - Пока спи... Эусебио Гомес Нолан сидел в своем викторианском кресле, откинувшись на его спинку и медленно выпуская кольца дыма. Они плыли через стол по направлению к собеседнику, но, минуя его, затвердевали и с глухим стуком падали на псевдовосточный ковер. - Надеюсь, вы не возражаете, лорд Гамбол? - произнес Эйкен Драм. - Я не переношу табачного дыма. Глава Гильдии Принудителей сделал великодушный жест - сигара потухла сама собой, и он бросил ее в ониксовую пепельницу. - Мальчик мой, события на нашей Многосуетной Земле за последнее время приняли неопределенный оборот. Думаю, пришло время нам с тобой потолковать. - А я решил, что вы окончательно сбросили меня со счетов. - Признаю свою ошибку. Я в значительной мере пересмотрел первоначальное мнение о тебе. Уж больно Мейвар тебя превозносит. А заодно и Бунона Воительница - на нее ты произвел неизгладимое впечатление во время облавы на Делбета. Обе леди уверены, что для кое-кого ты будешь грозным противником на предстоящих Турнирах. А еще они поют дифирамбы твоим... гм... невоинским талантам. Эйкен нахально осклабился, покачался в кресле, перекинул одну ногу через подлокотник и принялся рассматривать свои ногти. - Так, что еще новенького? - Ну, до тебя, наверное, уже дошли слухи о несостоятельности нашего Властителя, вызванной, как утверждают, предчувствием близкой смерти и провалом моего последнего генетического плана. - Бреда показала вам двуликую задницу, да? - хмыкнул плут. - Ясное дело. Древний синдром тонущего корабля. Команда бедняги Тагдала в качестве экипажа "Титаника", а вы в роли главной крысы. Лорд Принудитель добродушно улыбнулся. - Тебе понадобится мощная поддержка, малыш, и я готов ее оказать. Обдумай как следует мое предложение - больше я ни о чем не прошу. - Он достал из шкатулки новую сигару и начал вертеть ее меж пальцев. - На мой взгляд, мы приближаемся к поворотному моменту в истории изгнания. Разгром Финии был только увертюрой. В преддверии грядущих бурь людям следует держаться друг друга, ты не находишь? Он взял со стола щипчики, аккуратно отхватил кончик сигары, затем, все так же улыбаясь, через стол бросил маленькую блестящую вещицу Эйкену. Пройдоха на лету поймал щипчики и невысказанную мысль Гомнола. Внимательно разглядел изящное приспособление и прочел выгравированные на металле буквы: ЗОЛИНГЕН - НЕРЖАВЕЮЩАЯ СТАЛЬ. 11 Герт с угрюмым видом вошел в кают-компанию. - Ханси говорит, скоро опять начнутся пороги. Быстрей приводите лоцмана в чувство. Амери опустилась на колени перед лежащей навзничь фигурой. - Да-да, еще пять минут. Вождь Бурке взял человека за одну руку, Фелиция - за другую. Уве и Бэзил схватили его за ноги. - Три-четыре! - скомандовала монахиня и приготовила шприц. Монитор, закрепленный на лбу лоцмана, начал менять цвет на всех четырех экранах. Свинцово-серые с красными прожилками глаза приоткрылись. - О Господи! - простонал лоцман, еле шевеля опухшими губами. Затем он пронзительно вскрикнул, как от физической боли, и начал так бешено извиваться на полу, что все четверо его еле удерживали. - О-ох! Паскуды, сукины дети, окаянные, что ж вы со мной сотворили? Где ж он, мать вашу так, сняли, спилили?! Да чтоб вам, сволочам, пусто было! Ох, бедный я, бедный! Слезы градом катились по грубому лицу лоцмана. Он выл, словно раненый зверь, а Амери сокрушенно наблюдала за тем, как монитор снова меняет цвет, белея под действием гнева. Простая, опрятная зеленая туника худого седовласого человека была заляпана кровью и рвотной массой, после всех мук, что он претерпел от похитителей. На загорелой шее, там, где был серый торквес, выделялась полоска светлой кожи. Они два дня плыли по реке, и уже в шестой раз им приходилось прибегать к помощи лоцмана. На гладких участках Роны Герт и Ханси и сами справлялись, но пороги и мели мог преодолеть только опытный кормчий. Всякий раз, как они будили своего пленника, крики его становились все отчаяннее. Среди жителей Финии лишь у единиц наблюдались такие тяжелые симптомы при потере торквеса, причем всех их на самой болезненной начальной стадии тщательно усыпляли. Но лоцман не мог все время оставаться спящим. - Ради всего святого, - молил вождь Бурке, - дайте ему чем-нибудь по башке! - Нет, - возразила Амери, - он должен как следует усвоить первый укол. Не видишь, он уже на грани помешательства! Взгляни на монитор - какие низкие параметры жизненно важных функций... Фелиция! Проникни в его мозг! Вопли человека перешли в клекот. Монахиня повернула его голову так, чтобы он мог отхаркнуть сгустки желчи. Глаза Фелиции затуманились, на лбу выступил пот. Ярость лоцмана под действием наркотика и принудительной силы девушки стала снижаться. Цвет монитора опять изменился. - Хорошо, - отметила Амери. Она помассировала место укола, и лоцман совсем обмяк. - Как только увидишь, что лекарство подействовало, оставь его в покое, - велела Фелиции монахиня. - Черт, ну и бешеный! - Спортсменка выпустила его руку, и та безвольно повисла. Бурке и Бэзил подняли одурманенного моряка на ноги. - Он выживет? - тихо спросил Уве. - Что у него там, а, малышка? - Я могу только применить к нему принуждение, - отозвалась Фелиция. - Целитель из меня аховый. Бедняге необходим основательный ремонт верхних участков мозга, а я этого не умею. Если он еще не полностью свихнулся, то очень близок к этому. - Пороги! - крикнула Ванда Йо, висевшая на мачте, точно обезьяна. Халид, хромая, подошел и помог ей спуститься. - Не стойте там! - предупредил их Бурке. - Всем пристегнуться и проверить надежность ремней. Давай, Фелиция! Вдвоем они втащили еле живого лоцмана в рубку и усадили за штурвал. Себя девушка прикрутила к соседнему креслу альпинистской обвязкой Бэзила. - Все по местам, живо! - скомандовала она. - Я сама займусь этой птицей. Надеюсь, по крайней мере на прямых участках моего психокинеза хватит, чтобы удержать шхуну. Остальные бросились на корму. Едва судно вошло в ущелье, страшный рев наполнил пространство, отражаясь от отвесных стенок, тянувшихся вверх метров на шестьсот. Хотя до вечера было еще далеко, но скальный коридор, где кипела Рона, все ускоряя свой бег, обволакивали сумерки. Из скважин в черных громадах фонтаном вылетали брызги, замутняя видимость. "Слушай меня, Гарри, ты должен провести судно через пороги, это твое дело, Гарри, ты понял, только ты можешь с ним справиться, ведь ты хороший лоцман, Гарри, лучший в мире лоцман, для такого морского волка какие-то пороги - пустяк, так что давай, выводи свою посудину, Гарри, вперед..." Налитые кровью глаза сузились. Лоцман резко вывернул штурвал вправо, и судно, обогнув очередное препятствие, понеслось прямо на стену ущелья. Но в последний момент Гарри выровнял ход и точно послал шхуну меж двух колоссальных желтых валов, вздыбившихся над водой подобно китовым хребтам. Потом они зигзагом прошли еще одну гряду скал и пенистых волн; сразу за поворотом ущелье расширилось и поверхность воды казалась необычно гладкой. Лишь в последний момент Фелиция разглядела, что река обрывается водопадом в молочную муть. На мгновение паника охватила девушку, пока она не отыскала взглядом среди клубящейся пены относительно безопасный боковой коридор. Однако было уже слишком поздно - лоцман вырвался из ее умственных тисков. Шхуна скользнула на гребень водопада, завертелась и полетела вверх тормашками с огромного трамплина в желтую бурлящую бездну. Гарри истерически захохотал, но всем было уже не до него. Фелиция бросила все свои психокинетические силы, чтобы развернуть судно, застрявшее в расщелине подводных скал у подножия водопада. Когда наконец ей удалось освободить судно и они полетели вперед по быстрине, девушка попыталась снова обуздать Гарри... Но - Боже! - прямо у них перед носом выросла каменная преграда, и обойти ее не было уже никакой возможности. Судно со всего размаху врезалось в неровный монолит, через пробоину в борту хлынула вода, но тем не менее они как-то вырулили и даже успешно прошли банку в том месте, где Рона поворачивала на пятьдесят градусов. Наконец течение стало плавным и спокойным; впереди река расстилалась двухкилометровой лентой меж пологих берегов. Лоцман продолжал хохотать. Фелиция оборвала привязные ремни, подскочила к нему и отвесила такую оплеуху, что он снова едва не отдал Богу душу. - Ну ты, бестолочь! Меркнущее сознание кормчего бросило ей дерзкий вызов сквозь пелену боли и маниакального триумфа: что, струсила, змея подколодная, показал я тебе, где раки зимуют? Вслух он завыл и сплюнул кровь с прикушенного языка. Ханси и Герт, шатаясь, подошли к штурвалу. - Черт, пробоина! - воскликнул Ханси, заметив треснувший борт. - Ничего, заделаем, - успокоил его приятель. - Инструменты есть, доски тоже. Герт сел к штурвалу; Фелиция и Ханси поддерживали обмякшее тело кормчего. - А как все вышло, детка? - спросил Ханси. - Он что, сознание потерял? - Это ваша покорная слуга потеряла сознание! - огрызнулась Фелиция. - Я слишком поздно заметила водопад и ослабила контроль. А он только того и ждал, чертов ублюдок! - Не казнись, могло быть хуже. От таких порогов самого Чингисхана в дрожь бросило бы. Вождь краснокожих с посеревшим лицом прислонился к двери рубки. - Н-да, считай, дешево отделались. - В борту пробоина, - сообщила ему Фелиция. - На ходу ее не заделаешь, придется бросить где-нибудь якорь. И вплотную заняться морским волком, а то, чего доброго, утащит нас на дно. - Не говори! Вдвоем они поволокли лоцмана в каюту, без лишних церемоний швырнули на койку. Девушка в изнеможении опустилась на скамью и закрыла глаза. Гарри ругался и нес околесицу, пока Бурке и Бэзил не скрутили его и не вставили в рот кляп. Шхуна причалила к поросшему ивняком левому берегу. Под шатром пронизанных солнцем ветвей оказался маленький песчаный пляж. - Ничего себе приключеньице, - заметил Уве. - Я уж думал, из нас получится омлет. - Фелиция отвлеклась, - объяснил Бурке. Девушка рывком вскочила; карие глаза ее дико сверкали. - Да, отвлеклась! А еще струсила! У неустрашимой Фелиции поджилки затряслись! Ну, суди меня теперь по законам своего племени! Амери, подойдя, обняла ее за плечи. - Жаворонок и не думал тебя винить. Лоцман все время вел себя послушно, не могла же ты предвидеть, какой фортель он выкинет под конец. У тебя нервы на пределе, поди-ка поборись весь день с таким бурным течением! Просто чудо, что с нами ничего не случилось. - По крайней мере, психокинез меня не подвел, - смягчилась Фелиция. - Но проклятые принудительные функции требуют чересчур большого эмоционального напряжения. Наверное, мы просчитались, спилив ему торквес. Не зря же тану выдумали эти цепочки наслаждения - боли. Серый наверняка бы не доставил нам стольких хлопот. - Но ты сама говорила, что еще не умеешь работать с носителями торквесов, - напомнил Халид. - А если бы он предупредил своих по телепатической связи? Вдоль берега идет Большая Южная дорога, на реке тоже полно тану, а с окрестных полей его могли бы услышать серебряные. Ванда Йо окинула взглядом прибрежные заросли. - По-вашему, здесь безопасно? - Будем надеяться, - произнес Ханси, выглядывая из рубки. - Нельзя продолжать путь, пока мы не обшарим посудину вдоль и поперек. Могут быть и другие повреждения. - Он принялся внимательно рассматривать пробоину. Из кустов с шумом вспорхнула стая уток. - Пожалуй, надо подстрелить парочку на ужин, - сказал Бэзил. - Обед-то мы весь уже растрясли. - Вот именно, - согласилась Амери, - давайте подкрепимся и отдохнем, чтобы во всеоружии встретить завтрашний день... Кстати, что он нам сулит? - Мы уже прошли шесть порожистых участков, - доложил Халид. - Осталось только одно опасное место непосредственно перед Провансальским озером. Сам я там не был, но, говорят, быстрина под названием Донзер-Мондрагон стоит всех остальных. - Час от часу не легче! - простонала Фелиция. - После озера уже начинается Глиссада - спуск в Средиземноморский бассейн. Он довольно крутой, но нетрудный. Думаю, Герт и Ханси его одолеют. А вот завтра придется в последний раз положиться на лоцмана. Все обернулись к связанному Гарри. Волосы его поднимались дыбом и закручивались в бесовские спиральки. Глаза вылезли из орбит, видно, он силился выплюнуть кляп. Амери вздохнула и потянулась за своим чемоданчиком. - Бедняга! - Это мы бедняги, - возразила Фелиция. Примерно в полукилометре вниз по течению от заводи, где стала на причал шхуна, находился большой скалистый выступ, поросший кустами тамариска и акации. На нем-то и было решено выставить дозор до темноты, на случай если какое-нибудь судно вздумает пристать к этому берегу. Солнце село, и воздух становился прохладным, когда пришел черед Амери дежурить. Она радовалась возможности хоть ненадолго уединиться и отдохнуть от всех, особенно от проклятого лоцмана, чей жизненный тонус под влиянием введенных внутривенно седативных препаратов несколько стабилизировался. Под загорающимися в небе звездами монахиня творила вечерние молитвы. Тишина нарушалась только жужжанием ночных насекомых, бульканьем воды у подножия скал да писком цапель, выискивающих себе ужин на мелководье. На противоположной стороне залива темнели холмы. За ними, похоже, раскинулись плантации, но огней отсюда не было видно. За время дозора Амери по реке не прошло ни одного судна - ночью Рона считалась несудоходной. Однако неявку Гарри к месту обычной стоянки могли заметить, потому им следовало быть начеку. Даже самые легкомысленные из их группы признавали, что чем ближе к столице, тем больше подозрений может вызвать у других навигаторов непонятное отсутствие старого лоцмана. Все суда на Роне имели опознавательные знаки. Шхуна Гарри была стандартной формы, но отличалась тем, что по всему серебристому корпусу шла ярко-зеленая полоса, а на носу и на корме выделялись крупные буквы названия - "Гремучая Завеса". Наверное, следовало как-то замаскироваться. Вначале они надеялись, что лоцман согласится с ними и с комфортом доставит в Мюрию, а теперь было уже поздно. Встречаясь с другими судами, они подавали приветственные сигналы, надеясь, что отсутствие телепатической связи, принятой между лоцманами, останется незамеченным в горячий сезон Перемирия. Снизу донесся шорох. - Это я, - негромко произнесла Фелиция и вскарабкалась на большой валун. - Опять надоедать тебе пришла. - На реке ни души - одни птицы. А что в лагере? - Если ты о своем пациенте, то он чувствует себя прекрасно. Шхуна полностью отреставрирована. Герт и Ханси с сознанием выполненного долга удалились в кусты. Ванда Йо тоже блаженствует, хотя на нее польстился только Уве. По-моему, это акт огромного милосердия со стороны бородатого ворчуна. Фелиция, скрестив ноги, уселась рядом с монахиней. Амери никак не отреагировала на ее скабрезные остроты. - Дивная ночь, правда? Ночи в плиоцене просто чудо пиротехники. Должно быть, зимой у них сезон дождей, зато сейчас такая благодать - самое время для войны. Амери промолчала. - Представляешь, как запрыгают гуманоиды, когда мы разрушим фабрику и закроем врата времени? - продолжала Фелиция. - Наконец-то нам удалось нащупать их ахиллесову пяту и досыта накормить угнетателей железом. А на будущее у меня появилась еще одна идейка, я пока держу ее в секрете... С помощью Элизабет мы склоним на свою сторону как можно больше серебряных, наденем захваченные на фабрике золотые торквесы и создадим человеческую гвардию, которая будет противостоять их Летучей Охоте. Металюди против метагуманоидов! Со временем мы завоюем все королевство! И опять Амери не проронила ни слова. Фелиция придвинулась к ней ближе. - Не одобряешь! Наши действия противоречат твоей христианской этике, да? По-твоему, мы должны добиваться свободы путем переговоров. Благословенный разум! Братская любовь!.. Скажи, отчего ты избегаешь меня, Амери? По-твоему, я такое же чудовище, как все остальные? Монахиня повернулась к ней. В ее добрых глазах отражался свет звезд. - Я знаю, что у тебя на уме, Фелиция. Выброси из головы эти мысли, ради Бога! Я ведь уже объясняла, почему не могу тебе помочь. Конечно, ты расстроена и нуждаешься в утешении: сперва не поспела к драке в Финии, теперь еще один прокол с беднягой лоцманом... Но не пытайся использовать меня для удовлетворения своих низменных страстей. У меня свои убеждения, в которых нет места насилию и сексу. Я не призываю тебя их разделять, но уважать меня ты обязана. У Фелиции вырвался нервный смешок. Она сидела неподвижно, ее загорелое лицо доставляло странный контраст с ореолом светлых волос. - Только не заводи опять свою песню о братской любви! Я сыта по горло твоими душеспасительными речами. Одно время мне казалось, что я тебе небезразлична... Монахиня обхватила рукой худенькие голые плечи. - Ты дерзкая девчонка! Ну конечно, я люблю тебя, иначе не пошла бы с вами! - Тогда почему? Почему? - Фелиция на миг повысила голос и принудительное давление. Монахиня с криком отшатнулась. - О, прости, Амери! Прости! Я больше не буду, честное слово! Не смотри на меня и _н_е д_у_м_а_й_ обо мне так! - Светлая головка поникла. - Ну почему?.. Разве грех мечтать о крупице счастья и тепла? Может, завтра мы умрем, и все будет кончено. - Я в это не верю, Фелиция. Умрем мы или останемся живы, я не верю, что все будет кончено. Вот еще одна причина моего отказа. - Опять религиозная чушь! Да кто докажет, что он там есть, твой Бог? А если и есть, кто докажет, что ему не все равно, что он не играет с нами в кошки-мышки? Ты образованная женщина, врач и прекрасно понимаешь, что доказательств нет! - Есть. Только они в душе нашей, в желаниях, потребностях, инстинктах. В непонятном, нелогичном стремлении к любви, дающей и не требующей ничего взамен. - Я нуждаюсь в твоей любви, но ты же не даешь ее мне! По-твоему, честно любить на словах? - Я и перед собой хочу быть честной. И себя любить, как выражается Клод. Я отправилась в изгнание, чтобы доказать самой себе, что достойна любви. А ты, милая Фелиция, вообще не умеешь любить. По-человечески, во всяком случае. И не в любви ты нуждаешься, а в чем-то ином... ужасном. Моя любовь тебя удовлетворить не может, а то, что ты называешь любовью, жестоко и несправедливо по отношению ко мне. Я искренне желаю тебе помочь, но не знаю как, и мне остается лишь молиться за тебя. - Превосходно! - В смехе Фелиции звучало презрение. - Ну что ж, валяй! Послушаем, как ты молишься за жестокую, бесчеловечную, заблудшую душу! Амери снова притянула к себе упирающуюся девушку. В темноте прозвучали тихие, напевные слова: - Помилуй меня, Боже, помилуй меня, ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды. Воззову к Богу Всевышнему, Богу, благодетельствующему мне; Он пошлет с небес и спасет меня; посрамит ищущего поглотить меня; пошлет Бог милость Свою и истину Свою [Библия. Пс. 56; 2-4]. - О черт! - выкрикнула Фелиция и разрыдалась. Амери крепко обняла ее и стала покачивать, как ребенка. Наконец девушка высвободилась из ее объятий и утерла слезы. - Завтра... будет трудно. Сегодня я испугалась до безумия, а завтра будет еще страшней. Если ублюдок Гарри опять вырвется, то шхуну разнесет в щепки и все мы потонем. Я боюсь, что не смогу его удержать. Уверенность изменила мне. А для метапсихических игр это смертельно. Если заранее боишься провала, все распадается... Что же мне _д_е_л_а_т_ь_?! - Я помолюсь за тебя. - Да чтоб он провалился, твой несуществующий Бог! Если он все видит, то должен помочь без того, чтоб его умоляли! Или он хочет, чтоб я ползала перед ним на коленях? Что ему надо? - Не ему, а тебе. Взывать к Господу, _п_р_о_с_и_т_ь_ его помощи в осуществлении твоих нужд всегда благо. - Так он, выходит, психолог? А молитва - просто умственный настрой: с верой горы сдвинешь! Кому тогда нужен Бог, если мы сами совершаем то, о чем просим в молитвах? Значит, я должна молиться самой себе? Но в себя я тоже не верю! - Фелиция, я не собираюсь читать здесь проповеди. Если само слово "молитва" кажется тебе смешным, забудь его, назови как хочешь. Попытайся завтра попросить сил у Вселенского Разума, у источника жизни. И неважно, знает он о тебе или нет, ты имеешь право приобщиться к его силе - не только ради себя самой, но ради всех, чьи жизни от тебя зависят. - Почему бы и нет? - задумчиво произнесла девушка. - В Разум я верю. По крайней мере, это нечто реальное. Хорошо, Амери, я попробую. Монахиня поднялась на ноги, увлекая за собою Фелицию. Поцеловала в лоб, затем через ее плечо окинула взглядом черные холмы на фоне багряного вечернего неба. - Фелиция! Что там такое? Девушка обернулась. На противоположном берегу меж деревьев вытянулась сверкающая вереница. - Охота, - прошептала Фелиция. Обе молча смотрели, как светящаяся лавина стремительно катится вдоль Роны по Большой Южной дороге. - Я настроилась на их волну, - произнесла спортсменка. - Они из приозерного городка Сейзораска. Ищут нас. - Ты имеешь в виду пропавшего лоцмана? - _Н_а_с_! К счастью, они не могут летать и среди них нет сильных медиумов, поэтому они не знают, что я подслушиваю их умственный ропот. Недалекие провинциалы! Но южнее за нами будут охотиться асы. - Откуда они узнали? - в ужасе спросила Амери. - Кто-то сказал, - ответила Фелиция. - Кажется, я знаю, кто. Они снялись с якоря, едва рассвело; желтые воды были еще покрыты хлопьями плотного тумана. Приблизившись к глубокой быстрине, они обнаружили, что не одни на реке: еще три судна остановились перед стремниной, видимо, не решаясь выходить на двадцатикилометровый участок неспокойной воды, пока совсем не развиднелось. - Вот радость-то! - воскликнул Герт. - Обходи их! - распорядилась Фелиция. - Что толку в прятки играть! На порогах они все равно ничего нам не смогут сделать. Бурке, Бэзил, тащите сюда этого зомби! За шумом бурлящей воды они почти не слышали друг друга. Когда лоцмана, сыпавшего проклятия с посиневших губ, прикрутили к креслу около штурвала, Фелиция отослала всех на корму. - Если опять сорвемся с кручи, сбрасывайте ремни и спасайтесь, кто как может. Застывшие в неподвижности суда были от них метрах в двадцати пяти. Фелиция заставила Гарри помахать рукой и дернула за сигнальный шнур: туу-туу-туу! Затем они вышли на быстрину... "Делай свое дело, Гарри, выводи нас, и я достану тебе новый серый торквес, слышишь, новый, ничуть не хуже прежнего, только помоги нам, Гарри, проведи свою посудину через подводные рифы! Ну давай, милый, балансируй на острие ножа среди чудовищных воронок и пенных волн, не подкачай, Гарри, жми на педали, как органист, верти свой штурвал, виртуоз Гарри, вспомни о новом торквесе и былых наслаждениях, постарайся, чтобы валы и скалы не зацапали нас в свою пасть, обуздай неистовую Рону, я с тобой, Гарри, видишь, я держу тебя и нисколечко не боюсь! О нет, Гарри, надо полегоньку, ну еще чуть-чуть, с Божьей помощью, там, впереди, то ли справа, то ли слева, наша общая мать, наша земля, ты ведь знаешь, как к ней пройти, Гарри, Гарри, Гарри? Ну же, старина, выбирайся из водоворота, не то я так тебя скручу, своих не узнаешь! Гарри, нас затягивает, Господи, Господи, сейчас опять врежемся, не смей, свинья поганая, убью, не дам нас погубить, ты не смеешь, я тебе не позволю..." - Чтоб ты сдохла! Фелиция закричала. Ум, стиснутый ее волевой хваткой, дернулся в последней вспышке яростного сопротивления. А затем с неожиданной легкостью выскользнул и пошел своим путем туда, куда она не решилась за ним последовать. Уже в одиночестве возвратилась к управлению шхуной, предательски застигнутой огромной волной, что делила Рону на два грохочущих потока. Судно все набирало скорость, подпрыгивая на рифах и вибрируя, словно на нем выбивали барабанную дробь. Гарри повис на ремнях и уставился на нее остекленевшими глазами. Монитор жизненных сил у него на лбу был непроницаемо черен. Фелиция распустила ремни, и бездыханное тело упало на пол. Она заступила на его место, ухватилась за штурвал, стала жать на педали и направила всю свою психокинетическую энергию под корпус, поднимая судно. "Как тяжело, ох, как тяжело вырываться из омута! Но я сильная, слышишь? Если можешь, сделай меня еще сильнее! Выше... выше... помоги мне! Ради всего, чем ты жив, что любишь, помоги! Выше! Еще выше! Я чувствую, ты во мне, и все они во мне, все слышат меня и помогают, ведь я не только для себя стараюсь, барабанная дробь прекращается, свист и рокот мутной воды смолкают, воронки и скалы выпустили нас, отступили." "Мы летим." "Я держу ее, могу даже поднять еще выше - спасибо тебе! Вода в бессильной злобе буйствует внизу, и стены ущелья удивленно жмутся друг к другу: не каждый день им приходится лицезреть чудо." "Скоро стены падут. Вода выплеснется в огромную круглую заводь, белую, как молоко или сливки. Рона, изгибаясь, спускается, исчезает в дыму, окутавшем озеро. Заключительный всплеск растаял без следа, поглощенный подземными силами." "Мы безмятежно парим над туманной страной на солнечных крыльях. Наши враги внизу застыли, ослепленные, счастье так переполняет меня, что я сейчас сгорю... сгорю." "Амери и Жаворонок входят в рубку и греются возле моего огня. Потом обнимают, пытаясь унять мою дрожь." - Опускайся, дитя мое, - послышался голос Амери. "И я плавно-плавно опускаюсь." 12 - Ты уверена, мама? - спросил Ноданн. - Проверь сам, - отозвалась королева. - Тагдал отправил ее назад в Гильдию Корректоров, где Куллукет все у нее выведал. Я говорила с ним по дальней связи. Скоро он опять привезет ее во дворец на дознание. Они сидели в будуаре королевы. Нантусвель была еще в пеньюаре, а Стратег явился с арены в легкой тренировочной тунике, наручнике и оплечье. - Еще один человеческий заговор! - размышлял он вслух. - Наглость первобытных переходит всякие границы. И за всем, разумеется, стоит эта женщина - Гудериан. Союз людей и фирвулагов, кража священного Копья... а теперь новая подлость! - Я прочла мстительную мысль Гвен Минивель, - объяснила королева, - после того, как твой отец наполнил ее чрево монаршей милостью. Знаешь, что она подумала?.. "Ты не сможешь бесчестить женщин, когда мы разрушим твою фабрику торквесов, закроем врата времени и освободим всех людей из рабства". - Какое счастье, что ты была рядом и сумела перехватить мысль! - Она поставила плотные барьеры. Но недаром же я дала жизнь потомству! - Да, но кто она такая, чтоб знать о заговоре? - Увы, весьма многообещающая молодая целительница. Сам Дионкет освободил ее от традиционных торгов. Ее уже давно следовало ввести в королевскую опочивальню. Но Мейвар и Главный Целитель по причинам, которые мне до сих пор неясны... думаю, ты сам до них докопаешься... спрятали ее в катакомбах Гильдии Корректоров. Поскольку наш король пребывал в дурном расположении духа из-за последних печальных новостей, я решила, что девушка могла бы его утешить. Своим пением она очаровала всех гостей на банкете по случаю их прибытия. Признаюсь, я вспомнила себя в молодости, когда укачивала своих кукол и думала о будущих детях... Но довольно об этом... Мой долг обеспечивать спокойствие Верховного Властителя, вот я и поручила твоему брату Куллукету выяснить, что сталось с Гвен Минивель. Главный Целитель не посмел ослушаться королевского приказа, и девушку надлежащим образом представили ко двору. Куллукет не смог бы ее подготовить, он слишком прямолинеен, а короля в его депрессивном состоянии нельзя подвергать неоправданному риску, поэтому я взяла на себя принуждение и коррекцию девицы. Вчера весь день с ней работала, и она впорхнула в спальню, как нимфа. Тагдалу и в голову не пришло, что она его ненавидит. Он был так захвачен страстью, что не услышал глубоко спрятанного призыва к отмщению. Я заставила Минивель петь для него и обеспечила самые что ни на есть материнские формы утешения. Так что она имела успех. - И не только у короля, - добавил Ноданн. - Сама того не сознавая, она может дать ключ к нашему успеху. Дверь в будуар отворилась. Королевский Дознаватель, красивый и суровый, в плаще цвета бургундского вина с низко надвинутым капюшоном, втолкнул Сьюки в комнату и знаком приказал страже в рубиновых доспехах оставаться снаружи. Затем почтительно поприветствовал мать и брата. - Королева-мать! Брат Стратег! Я допросил женщину Гвен Минивель и выпытал у нее все, что ей известно. На лице Сьюки застыла твердая решимость, хотя глаза и нос распухли и покраснели от слез, а волосы повисли сосульками. Она все еще была в прозрачном пеньюаре наложницы, в который ее обрядили прошлой ночью. Нантусвель и Ноданн внимательно изучили сведения, содержащиеся в мозгу Куллукета. - Ах, дитя мое! - воскликнула королева. - Не только государственная измена, но и связь с человеком! С низким серым Стейном Ольсоном, оруженосцем Эйкена Драма! И ты осмелилась зачать его ребенка! - Стейн - мой муж, - отрезала Сьюки. Куллукет, столь похожий и непохожий на свою добрую мать, откинул капюшон с лица. - За одно это положен смертный приговор, Гвен Минивель! Смерть тебе, твоему нерожденному ребенку и его отцу, виновнику порочного зачатия. Ты презрела свой серебряный торквес, лишила себя всех прав на объединение с тану. Ты больше не Гвен Минивель, а просто Сью Гвен Девис, женщина вне закона. Вместе с тобой все соучастники по данному и по другим, более тяжким, преступлениям ответят перед законом независимо от их высокого положения. Распухшие губы Сьюки растянулись в слабой улыбке. Мысль ее была предельно ясна: "Мы лишимся жизни, зато вы, оставшись в живых, лишитесь всего своего мира." - Отошли ее, - сказал Ноданн. - Это надо обсудить. Куллукет препоручил Сьюки стражникам. - Пройдемся к фонтану, там попрохладней, - предложила королева. - Мне что-то нехорошо. Второй целитель королевства взял мать под руку, и все трое вышли в маленький внутренний дворик, где цвели осенние розы. Королева и Куллукет уселись на мраморную чашу фонтана. Стратег принялся расхаживать взад-вперед; грани алмазного оплечья прорезали тенистый уголок призматическими бликами. - Что ты с ним сделал? - спросила Нантусвель. - Пришлось применить силу, - сухо отозвался Куллукет. - Стейн и Эйкен Драм завтракали у Гомнола - как вам это нравится? Само собой, юный выскочка и глава Гильдии Принудителей заявили, что ничего не знают о тайной связи Стейна со Сьюки. Викинг оказал упорное сопротивление, несмотря на свой торквес. Но, поскольку предлог для взятия под стражу был достаточно веский, Гомнолу ничего не оставалось, как усмирить его и передать мне. На допросе сведения просочились из его ума, как из сита. До Великой Битвы он будет заключен в тюрьму, а потом выставлен на гладиаторские бои. А его любовница, естественно, пойдет в Великую Реторту. - А Эйкен Драм? Куллукет не смог сдержать восхищения. - О, этот проявил потрясающее хладнокровие! Никакой телепатии не надо, чтобы понять, что хозяин и слуга были в сговоре. Но Драм разыгрывает из себя невинного агнца. Он потребовал, чтобы мы с Гомнолом, не сходя с места, без всякой щадящей терапии обследовали его мозг. Такое грубое вмешательств не каждый выдержит, но маленький пройдоха оказался достойным противником. Ни крупицы предательства, полное неведение в отношении Стейна и Минивель, а также фабрики торквесов и "врат времени". Стратег перестал расхаживать, присел рядом с братом и шумно перевел дух. - Значит, вы производили обследование... вместе с Гомнолом? Королева перевела взгляд с Ноданна на Куллукета и обратно. - Уж не хочешь ли ты сказать... Куллукет медленно наклонил голову. - Вполне может быть. Гомнол и не на такое способен! Я ничего, правда, не заподозрил... Слухи о бессилии короля уже распространились среди рыцарей Высокого Стола, а мы знаем, что Главе Гильдии Принудителей на все начхать, кроме карьеры. Он наверняка понял, что его первоначальная оценка Эйкена Драма как новой звезды на умственном небосклоне ошибочна. К тому же вето, наложенное на его генетический план, касающийся Элизабет и Тагдала... Одним словом, Гомнол, скорее всего, пересмотрел свой династический сценарий. - О неблагодарный! - вскричала королева. - Снюхаться с Эйкеном Драмом! Вот, посади свинью за Высокий Стол! Мы должны принять меры - немедленно! Пускай Имидол на этой же Битве бросит ему вызов. - Он проиграет, - без обиняков заявил Куллукет. - Тогда придумайте что-нибудь! - взмолилась королева. - Ведь Гомнол теперь сделает ставку на клику первобытных! Тут двух мнений быть не может! Куллукет озадаченно сдвинул брови. - Не станет же Гомнол помогать им в разрушении оплота собственной власти - он не так глуп! Видимо, Эйкен Драм не посвятил его во все подробности. - Так давайте просветим его, настроим против звереныша в золотых одеждах! - предложила Нантусвель. - Спокойно, мама. - Лик Ноданна вновь засиял и окутал королеву солнечным теплом. - Слишком много швали путается у нас под ногами, слишком много интриг, заговоров, козней... Они сталкиваются, переплетаются, мешают нам разобраться. Северная свора с ее железом и, возможно, с Копьем, маленькая разбойница Фелиция, прикончившая нашу сестру Эпону, а теперь щеголяющая в украденном золотом торквесе, мятежница Гудериан с ее подрывной когортой, Эйкен Драм, чьи помыслы известны лишь богине Тане, планы короля, антрополог со своим проклятым обзором, а в довершение всего глава Гильдии Принудителей, стремящийся манипулировать всеми нами! Поистине дьявольский узел! - Неужели даже тебе не по силам его распутать, брат Стратег? - подколол его Куллукет. - У меня есть Меч, - заявил Ноданн. - Как?! Неужели ты решишься?.. - задохнулась королева. - Люди сами поставили себя вне закона. С Гомнолом мы справимся без особого труда. Эйкен Драм - орешек покрепче, он уже успел завоевать популярность среди наших сограждан. Понадобятся веские доказательства его измены, но, думаю, мы их раздобудем... Все наши неприятности можно повернуть так, чтобы они работали на нас. - Не слишком ли ты самоуверен? - усомнился Куллукет. - Одно только железо - смертельная опасность для общества тану... Смотри не ошибись в расчетах, иначе наше королевство полетит ко всем чертям. - Мы же решили всем миром вернуться к простым обычаям, к старым традициям, которым следовали тысячу лет, - сообщил Стратег спокойным голосом. - Поверхностный блеск ущербной человеческой цивилизации ослепил слишком многих наших собратьев, включая Тагдала, и поставил тану на грань краха. Но Тана благосклонна к нам. Еще не поздно повернуть вспять. Когда я разоблачу козни первобытных, даже самые легкомысленные, самые недальновидные из нас уже не смогут игнорировать исходящую от человечества угрозу... А у меня к тому же есть еще кое-что. Ноданн вытащил зеленую перфокарту. - Антропологический обзор! - вскричал Куллукет. - Дай посмотреть! - Антрополог столь бесхитростен, что написал всю правду, - продолжал Ноданн, пропустив его просьбу мимо ушей. - Он говорит о неизбежном приросте населения за счет людей и гибридов. Если тану будут продолжать генетическую эксплуатацию человечества и допускать людей на правящие посты, Многоцветная Земля вскоре окажется под их властью. Король изучил обзор, но все еще не принял окончательного решения. Вместе с другими недоумками в составе Высокого Стола он надеется сохранить статус-кво, попросту уничтожив все копии анализа, компьютерный файл и Брайана Гренфелла с Агмолом. Но стараниями моей любезной Розмар мы заполучили не только копию обзора, но и самого антрополога: он теперь спрятан в надежном месте. В кульминационный момент Великой Битвы он расскажет тану всю правду о своей расе. Я выпущу его перед самым Поединком Героев, и конспираторы из пацифистской фракции не смогут заранее подготовить оппозицию. Перед лицом неизбежной опасности общий гнев нашего воинского братства падет на головы изменников. На Гомнола! На Эйкена Драма! На всех наших соотечественников, которые столь низко пали, что связывают свое выживание с человечеством. Королева прикрыла рукой дрожащие губы. - Но в таком случае Тагдал... - Если он будет упорствовать в своем безумии, ему придется расстаться с троном, - безапелляционно заявил Ноданн. - Я проявлю сыновнее милосердие. В конечном итоге выбор останется за ним. - Ты, как мать потомства, естественно, не обязана разделить его судьбу, - поспешил заверить ее Куллукет. Избегая встречаться взглядом с сыновьями, Нантусвель поставила умственные экраны. - Мы порой бываем слишком жестоки... Я все же надеюсь, что можно найти иной путь. - Теперь о подрывных планах, прочитанных нами в мозгу Сью Гвен Денис, - перебил ее Ноданн. - Тут мы тоже в состоянии повернуть дело к нашей выгоде. Главное - не упустить время. Нам известны подробности предполагаемого нападения. Северяне явно не слишком доверяют Эйкену Драму и его невежественному слуге. Однако мы знаем дату - двадцать второе, через два дня. Скорее всего, они нападут ночью, когда активность в стенах Гильдии Принудителей минимальна. Вторая акция первобытных - попытка переправить послание через "врата времени" - без сомнения, развернется на рассвете того же дня. - Если Гомнолу станет известно о нападении, он наверняка попытается его предотвратить, - заметил Куллукет. - Но мы можем его устранить и сами заняться этим! Стратег откинул свою овеянную славой голову и захохотал. - Ох и простак же ты, брат Дознаватель! Ну да ладно, организацию контрудара я беру на себя. Вот увидите, как ловко я с ними справлюсь! А вы тем временем созовете всех воинов потомства, прибывших в Мюрию. Сегодня же после полудня мать проведет священное собрание, чтобы благословить своих богатырей накануне игр. Затем я изложу стратегический план, благодаря которому все враги окажутся в наших руках. - Убийцу дорогой Эпоны отдайте мне! - попросил Дознаватель. - Выудишь из нее всю полезную информацию, но только не переусердствуй, - согласился с ним Ноданн. - У девчонки должно хватить сил на выступление в боях гладиаторов - это неотъемлемая часть моего плана. Остальных сбросим в Великую Реторту. Казнь первобытных должна быть публичной, в назидание другим. Лишь для одного лица я сделаю исключение. На Гудериан у меня свои виды. - Не забывай, на ней, как и на Фелиции, золотой торквес! - предупредил Куллукет. - Фелицию сразит ее собственное железо, - возразил Стратег. - Проливать кровь на Серебристо-Белой равнине она будет в сером торквесе. А золотой торквес Гудериан не имеет никакого значения - вы скоро сами убедитесь. Слезы на глазах Нантусвель просохли. Она поднялась с края фонтана и весело проговорила: - Так как сегодня у нас много гостей, я должна немедленно дать указания поварам. Простите меня. - Сыновья поцеловали ей руки, и она удалилась, волоча за собой шлейф мыслей, касающихся меню торжественного обеда. Куллукет, прищурясь, поглядел на Стратега. - Остается непроясненной позиция еще одной человеческой особи. Я настаиваю, чтобы ты проявил должную серьезность в столь важном вопросе. Образ Мерси замелькал перед мысленным взором обоих братьев. Прекрасное лицо Ноданна оставалось непроницаемо, как и его ум. - Другие представители клана были слишком деликатны... или слишком осторожны, чтобы оспаривать мой выбор супруги. Но раз уж ты берешь на себя смелость быть откровенным, то я изложу тебе свои соображения. С первой же нашей встречи я был потрясен невероятной близостью, родством душ, возникшим между мною и Розмар, чего никогда не было в отношениях с другими женщинами и даже с моими соплеменницами. Поэтому, прежде чем избрать ее в жены, я приказал Грегу-Даннету подготовить генетический анализ моей несравненной невесты. - Ну и... - Плазма Мерси-Розмар почти идентична нашей собственной. В ней больше генов тану, нежели человеческих. Лишь богине Тане ведомо, чем это объясняется, - я ведь не специалист. Куллукета, как ученого, ошарашило подобное заявление. За мозговыми заслонами бушевал вихрь гипотез, пронизанных недоверием. Безразличие Стратега в один миг сменилось дикой яростью. Куллукет, к своему ужасу, был точно окутан второй кожей, утыканной иглами; с острия каждой иглы сорвался электрический разряд, раскаливший болевые рецепторы его эпидермиса почти до смертельной перегрузки. Если б не хватка Ноданнова ума, он не устоял бы на ногах. Агония прекратилась так же быстро, как началась, вытесненная ощущением небывалого блаженства. А Ноданн про себя подумал: пусть твой ржавый котелок варит что хочет, брат Дознаватель, ты ведь у нас мастер на всякие гнусности, но впредь ты никогда не усомнишься в моем выборе, не позволишь себе ни единого намека на неверность Розмар. - Опять ты ведешь себя как деревенский простак! - зазвенел голос Аполлона. - Не забывай, кто из нас будет королем. И не тебе меня учить болевому принуждению!.. 13 Катлинель Темноглазая оседлала своего халика и в толпе зевак отправилась по вечернему холодку на Серебристо-Белую равнину, снедаемая жгучим любопытством: как-то проводит свое время древний враг, разместившийся во всем великолепии по краю поля битвы. Она проехала широкий мост через канал. Русло потока было вымощено известняком; чистые, отражавшие сияние звезд воды покрывали их метра на три. Поток брал начало из огромного подземного источника - Морского Колодца - и поил всю долину еще с тех пор, как тану впервые явились на землю Авена. Маленький народ то и дело наполнял из него бурдюки и ведра. Чуть дальше по течению фирвулажанки полоскали белье, а еще дальше, где канал мелел, сворачивая к востоку, чтобы влиться в Большую лагуну, виднелись нехитрые постройки купален. Катлинель спустилась к воде напоить иноходца. Затем направила его по центральной улице палаточного городка, где в обложенных камнями кострах пылал огонь. Большие земляные павильоны фирвулагской знати были украшены золотом и серебром, а тенты и палатки оторочены затейливой вышивкой. Над богатыми жилищами вздымались высокие флагштоки с дорогими штандартами, перьями и позолоченными черепами поверженных врагов. На всех штандартах красовались чудовищные иллюзионные символы воинов-фирвулагов. Весь маленький народ высыпал на улицу. Некоторые выступали в роскошных обсидиановых доспехах, но большинство ходило в штанах, куртках, усыпанных драгоценными камнями, и отороченных мехом плащах, хотя последние явно излишни в таком теплом климате. На мужчинах и на женщинах были островерхие шляпы. Леди побогаче прикалывали к шляпкам развевающиеся вуали, золотую бахрому, декоративные рога или длинные ленты, свисавшие перед ушами и позади них. У высокомерных тану вошло в привычку именовать своих теневых побратимов "маленьким народом". Но Катлинель все больше попадались на глаза фирвулаги, по росту не уступающие людям. Время от времени весь свет застила огромная фигура чемпиона, намного превосходящего тану ростом. В столице болтали, что фирвулагов в этом году понаехало на Великую Битву видимо-невидимо - должно быть, их ободрила победа над Финией. По слухам, войско древнего врага ныне может похвастаться гордыми богатырями, которые прежде отказывались от участия, считая для себя недостойным биться с людьми, пополнявшими армию тану. Так, покинули свои убежища Медор и коварный Накалави, выступавший в обличье освежеванного кентавра с обнаженными мышцами, жилами, кровеносными сосудами, специально выставленными напоказ, чтобы вселить ужас в противника. И даже Пейлол Одноглазый - Стратег фирвулагов - нарушив двадцатилетнее воздержание, решил принять участие в нынешней Битве. По предварительным подсчетам, на Серебристо-Белую равнину уже прибыли пятьдесят тысяч фирвулагов, то есть почти две трети всего их населения. Половину составляли борцы, вдвое превышавшие числом корпус рыцарей тану и их человеческих союзников. Торговцы осаждали Катлинель, пока она ехала среди костров, глядя на буйное веселье фирвулагов. К ней отовсюду тянулись руки с драгоценностями и безделушками - маленький народ прежде всего славился искусными ювелирных дел мастерами, но были тут и продавцы сластей, и соленых орешков, и крепкого сидра, и экзотических вин. Однако Темноглазая не поддавалась на их уговоры. Лишь добравшись до конца длинной улицы и свернув к неказистым палаткам черни, Катлинель поддалась соблазну: карлица с толстыми русыми косицами и в ярко-красном платье продавала флаконы из резного миртового дерева, наполненные духами с головокружительным ароматом лесных цветов. - Спасибо, леди, - маленькая торговка с поклоном взяла деньги. - У нас говорят, что перед запахом "Сада Гесперид" не устоит ни один парень. Катлинель рассмеялась. - Тогда с этими духами надо быть поосторожнее. - Я слыхала, - последовала угодливо-язвительная реплика, - с вашими кавалерами не так-то просто сладить. - Ну, это мы скоро на Битве проверим, - улыбнулась Катлинель и тронула поводья. Когда она проезжала мимо выставленных под тентами пиршественных столов, где-то совсем рядом послышался цокот копыт другого иноходца. Откуда ни возьмись, выскочил пьяный нахал, схватил ее коня под уздцы, но, прежде чем она успела применить защитный прием, другой всадник пришел ей на помощь. Один умственный выпад швырнул наглеца в объятия подвыпивших дружков, а те, заплетающимися языками принеся извинения Катлинель, увели его прочь. - Я ваша должница, милорд. - Она поклонилась своему спасителю. Он был высок, строен, широкоплеч; под забралом шлема, украшенного золотым венцом, виднелась плотно прилегающая к голове шапочка. Она скрывала его волосы, шею и переходила в короткий плащ, расшитый по краям драгоценными камнями. На всаднике был костюм темно-фиолетового цвета. - Для меня это большая честь, миледи. Боюсь, мои земляки слишком увлекаются пирушками и радуются раньше времени. Он шагом поехал рядом с ней; Катлинель разглядывала его с неприкрытым удивлением. - Простите мою оплошность... Поскольку шея у вас закрыта, я приняла вас за соплеменника. - А кого вы считаете своими соплеменниками? - поинтересовался он с едва уловимой иронией в бархатном голосе. Вспыхнув, Катлинель натянула поводья и готова уже была поворотить коня и умчаться прочь от наглеца. Но тот поднял руку, и конь застыл как вкопанный. - Виноват, миледи. Непростительная бесцеремонность с моей стороны. Просто всякому видно, что ваша красота - результат слияния человеческой и танусской крови. А по вашим изумрудно-серебряным одеждам я понял, что вы, подобно мне, из числа иллюзионистов, причем высшего класса. Если вы благосклонно смените свой справедливый гнев на милость и сохраните в памяти не мою грубую шутку, а оказанную вам прежде незначительную услугу, то мы могли бы совершить небольшую прогулку верхом и дружески поболтать. Не скрою, ваш народ очень меня интересует. - А вы, я вижу, за словом в карман не лезете, лорд фирвулаг... Ну что ж, принимаю ваше предложение. Я - Катлинель, по прозванию Темноглазая, и в Высоком Столе мне как низшей из высших тану отведено последнее место. - Уверен, это ненадолго! - Он снял шлем и венец; фиолетовая шапочка закрывала всю его голову. - Меня называют Властелином Луговой Горы. Мои владения лежат далеко на севере, на окраинах королевства фирвулагов. Никогда прежде я не бывал на Великой Битве. Мой народ так озабочен повседневными проблемами выживания, что ему не до ритуальных игр. - У нас такое заявление сочли бы ересью, но я вас понимаю. - Значит, среди тану тоже есть не слишком рьяные воители? - И довольно много, - призналась Катлинель, - особенно среди гибридов, как я. Но сила традиции непреодолима. - А-а, традиции... Но, говорят, в последнее время древние обычаи не находят в народе особого понимания. Некогда столь послушное и полезное вам человечество, кажется, взбунтовалось против вашего Верховного Властителя. - Да, в союзе с вами, фирвулагами! - Тану первыми вступили в союз с людьми, почему бы и нам не последовать их примеру? Надо признать, что мы, фирвулаги, народ более узколобый и прямолинейный. Так, большинство моих собратьев ни за что не сядут верхом вот на такое животное - предпочитают топать на своих крепких ногах. - А вы как будто не слишком щепетильны? - Поневоле приходится быть реалистом, благородная леди. Скажите, правда ли, что человеческим ученым у вас, тану, почет и уважение? Что вы используете их специальные знания, чтобы развивать свою экономику и технологии? - Я вхожу в руководство Гильдии Творцов. Все науки, кроме медицины и психобиологии - наша епархия. И у нас в Гильдии работает очень много ученых людей. Готовят молодые кадры, занимаются практическим применением своих знаний... Агрономы, геологи, инженеры всех отраслей и даже специалисты по общественным наукам - все поставили свои способности на службу Многоцветной Земле. - А генетики? - вполголоса спросил Властелин Луговой Горы. - Ну разумеется. - Ах, если б мы не были врагами! - посетовал он. - Если бы могли свободно сотрудничать, свободно обмениваться идеями и ресурсами. Фирвулагам воистину есть что вам предложить... А вы так много могли бы сделать для нас. - До сих пор это было не принято, - отозвалась она. - До сих пор... Пока старая несгибаемая воинская братия управляет вашим королевством. - Мне пора, - прервала разговор Катлинель. - Но вы приедете снова? Ведь до того момента, как мы официально станем врагами, еще целая неделя. Она протянула руку, и он попрощался как истинный рыцарь. Губы его были холодны. Во внезапной вспышке метапсихической проницательности Катлинель поняла, что они столь же иллюзорны, как и все остальное. Но ум, открывшийся ей, был далеко не холоден и весь светился надеждой. - Завтра вечером я опять приеду, - пообещала она. - Как мне справиться о вас у ваших друзей? - Боюсь, здесь немногие назовут меня другом. - Он улыбнулся невесело и предостерегающе. - Я найду вас на этом самом месте. Лучше, если и среди ваших друзей никто не будет знать, что вы снизошли до беседы с неким Суголлом, Властелином Луговой Горы, которую люди будущего назовут Фельдбергом. - Рыцарям Высокого Стола позволено общаться, с кем они пожелают, - заявила Катлинель и, пришпорив коня, поскакала по дороге, ведущей от солончаков к Авену. 14 Гомнол медленно водил инфракрасным лучом по черной глади Каталонского залива. - Ни следа, - сообщил он. - А ведь через час Летучая Охота появится в нашем квадрате, если, конечно, не собьется с пути. Ты уверен, что они высадились на сушу именно сегодня ночью? - Еще бы, черт возьми! - прорычал Эйкен Драм. Сквозь окуляры с простыми линзами он заглянул в бойницу меж двух зубцов крепостной стены. Вместе с лордом Принудителем они поднялись на самую высокую башню здания Гильдии. - Прибываем сегодня ночью, сообщите телепатической связью безопасное место встречи, необходимо скоординировать план нападения на рассвете в понедельник после дня отдыха и разведки. Если твои агенты оказались не в состоянии их обнаружить, так нечего на меня валить! - Где же они могут быть? - рассуждал Гомнол. - Путей-то много. Скажем, они замешались в поток паломников из Каламоска, Тарасии, Геронии и других испанских городов. Или поплыли на северо-запад Каталонского залива, после того как прошли Глиссаду, а потом просто обогнули мыс Авена. Если они уже высадились, мы их не отловим ни с воздуха, ни с земли - как и Ноданн с потомством. В северной части полуострова примерно полсотни небольших бухт и расщелин и тысячи гротов, где ни один ясновидящий их не углядит. Придется ждать, когда они выйдут с тобой на связь, хотя это и увеличивает шансы потомства обнаружить их первыми. Жаль, что они не доверили тебе вылететь им навстречу, как только достигли бассейна. - Помолчи! - оборвал его Эйкен. - Я пытаюсь настроиться на волну Фелиции. Наверняка она еще не научилась ставить экраны. - Кто знает! С ней всегда надо быть начеку... И с дубиной Стейном тоже. Если наша блокировка в его уме удержится или Куллукет ее почувствует и пригласит других корректоров из потомства присоединиться к нему в многофазовом тестировании, то Стейн расколется, наведет их на нас. Может, лучше убрать викинга с дороги? - Гамбол, отцепись от меня! - Глазки-бусинки злобно блеснули. - Блокировка вполне надежна. Только тронь его или Сьюки, и между нами все будет кончено, понял? - Да понял, понял! Но должен же я тебя предупредить, чем мы рискуем. Если потомство добудет неопровержимые доказательства нашей измены, то и меня, и тебя объявят вне закона. И никакое Перемирие, никакие догматы воинствующей религии не защитят. Зная твою нынешнюю силу, я решил довериться тебе, но сводный оркестр потомства под управлением Ноданна способен сокрушить нас обоих. Я уже сорок лет якшаюсь с тану, а ты здесь всего три месяца! Не будешь слушаться старших - твою башку насадят на кол со всеми ее метафункциями! Плут примирительно улыбнулся, его белоснежные зубы сверкнули в темноте. - Гамбол, пупсик! Мы с тобой друзья до гроба! Что, я не понимаю, как ты мне нужен? Не будь ты даже главой Гильдии Принудителей и первым интриганом в королевстве - все равно, смогу ли я обойтись без тебя - специалиста по торквесам?! Какой же король без подданных! Нет, родимый, нам надо во что бы то ни стало эти обручи сохранить! У меня чуть мозги наружу не выскочили, когда Элизабет сообщила мне "радостную" новость: шайка дубарей хочет разрушить твой дом! Мало того - они еще собрались закрыть "врата времени"! Не только поставки рабочей силы будут прекращены, но и поток товаров из будущего! Представляешь, лишить нас с тобой настоящего виски! Недопустимо! - Руки коротки! - рассмеялся Гомнол. - Между мной, тобой и тану могут быть разногласия, но в одном мы сходимся - в оценке роли врат времени и фабрики. Даже Ноданн не посмеет пойти против короля и общественного мнения. - Но он может принять волевое решение вразрез с нашими действиями, как уже пытался сделать в охоте на Делбета, - продолжал Эйкен. - Скажем, представит дело так, будто именно _о_н_ пронюхал о предстоящем заговоре и раскрыл его, и все лавры достанутся ему! Вот почему наша задача - поймать диверсантов с поличным во время их вылазки и тем самым показать, какие мы верноподданные граждане. - Безопаснее было бы захватить их до нападения. Хотя, конечно, у твоего плана немалые преимущества. Я пригласил нейтральных наблюдателей - лорда Бормола из Ронии и Тагала Меченосца, - они будут свидетелями нашей блестящей защиты. Оба входят в состав Гильдии Принудителей и всегда готовы поручиться за мою лояльность, в случае если этот пакостник Имидол станет возводить на меня поклеп. - Эх, надо бы мне тут остаться! - произнес Эйкен с хорошо разыгранной искренностью. - Но ты не умеешь летать, а один из нас должен лично присутствовать на операции возле врат времени. Питкину это доверить нельзя. Мадам Гудериан не такая уж простушка, судя по тому, как ловко она расправилась с Финией. Наверняка у нее разработан какой-нибудь хитроумный план. К примеру, дикие отвлекающие маневры, пока она невидимкой будет подползать к вратам времени. Если же я окажусь поблизости - никаких тебе иллюзий! А ты, Гамбол, займешься Фелицией. Глава Гильдии Принудителей накрыл кожухом инфракрасный сканер. - Против нее я пущу свою гвардию - людей в золотых торквесах. К ним с железом не очень-то подступишься. - Чуть помедлив, он как бы невзначай спросил: - А ты не в курсе, что сталось с Копьем и летательным аппаратом после Финии? Эйкен передернул золотыми плечами. - Понятия не имею! Если б они были на ходу, мятежники наверняка провернули бы еще не одну операцию. Кажется, Велтейн хвастался, что сбил машину. - Он говорит, что попал в нее своей шаровой молнией, - уточнил Гомнол. - Но никто не видел, как самолет падал, да и останков его не нашли. Обязательно надо выяснить, что случилось. Если машина и оружие все еще действуют, нам с тобой туго придется, мой мальчик. - Хм! Да будь у них фотонная пушка и машина, зачем бы они поплыли по реке? - возразил Эйкен. - И на штурм идти не надо было бы, верно? Зря беспокоишься, Гамбол! Мы вытянем все сведения из Фелиции и ее подонков, ты только подготовь приемную комиссию и наблюдательную группу... Надо приберечь хотя бы нескольких пленников для последующего допроса. Если птица и пушка работают, неплохо бы выяснить, кто их починил. С ними еще кто-то может быть в сговоре... Наверное, с минуту союзники испытующе глядели друг на друга. И ни один не смог обнаружить в уме другого задних мыслей. Оба были мастерами своего дела. - Что ж, пожалуй, пора произвести небольшое сканирование глазного дна, - предложил наконец Эйкен. - Спущусь-ка я на берег и буду ждать сигнала Фелиции. - Он помахал на прощание главе Гильдии Принудителей. Длиннохвостое насекомое желто-зеленого цвета с коричневыми глазками полетело с высокий башни к северным отвесным скалам, а затем через дюны и пустоши на побережье Каталонского залива. "Эй-ке-ен!" "О-о! Это ты, малютка? Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, ты давно улетела!" "Как ты мог отдать Стейна и Сьюки на растерзание Куллукету?" "Элизабет, ты что, разучилась читать мысли? По-твоему, я веду двойную игру? Сьюки сама заложила Стейна королеве, вот Кулл и выступил на сцену. Мои варианты: 1) отдать Стейна Куллу; 2) вступить в борьбу и отдать им себя и тебя. Так? Так! Я наладил хорошую умственную блокировку, чтобы Стейн не выдал других и меня. Он и Сьюки пока в безопасности, ведь Кулл полагает, что ему известно все. Перед Битвой я их лишу торквесов и переправлю обоих голубков плюс нерожденного Стейнова отпрыска в укромное гнездышко." "А Гомнол?" "Сама знаешь, Элизаплутнябет." "Эйкен Драм + Гомнол = ты король + он премьер." "У тебя есть возражения?" "Позволишь мне испытать твой ум?" "На расстоянии ты не сумеешь, а я сейчас слишком занят, чтобы подскочить к тебе. С чего бы моя прелесть перестала доверять маленькому хитрозадому янки?" "С того, что он в союзе с этим мордоворотом." "С кем? С Гамболом? А что ты имеешь против великого мастера?" "Эйкен, не предавай друзей! Подумай не только о них, но и о себе, ошельмованный шельмец, не надо, милый, слышишь?" "Расслабься, Элизабэбишар! Когда я стану королем, все будет хорошо, только не мешай, не выставляй своих божественно-сверхчеловеческих амбиций, иначе неумолимая сила подомнет тебя!" "Эйкен, на силу всегда найдется сила, и горе тебе, если не сделаешь того, что должен!" "Ох уж эти мне вещуньи! Точно шило в заднице! Почему бы тебе не парить над всеми, как раньше, а? У тебя есть твой шар, чего ж ты медлишь? Отвалите все, вам меня не остановить - ни тебе, ни Бреде, ни архангелу Ноданну, ни Зеленой Группе, ни даже фотонной берданке!" ... "Элизабет!" ... "Ты ушла?" ... (Смех.) Длиннохвостое насекомое полетело на зов, доносившийся из глубокой пещеры в одной из северных бухт Авена. Диверсанты, как и фирвулаги, отлично знали: лучший способ спастись от поисковых групп тану - спрятаться под землей. Фелиция повела насекомое по тоненькой, как паутинка, умственной нити, четко настроенной на скрытый канал в мозгу, недоступный ни одному гуманоиду. И когда маленькая, одетая в золото фигурка с легким щелчком материализовалась по ту сторону их костра, девушка вышла навстречу в сверкающих голубых доспехах, которые старик Каваи подогнал ей по размеру; в руке у нее блестело Копье, в глазах сверкала неутолимая жажда крови. - Ты нас заложил! - Принудительная сила заграбастала Эйкена в медвежьи объятия. - _Я_? _Я_? Эйкен поморщился от боли в ее умственных тисках. Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Гораздо сильнее. Конечно, он мог освободиться, но разумно ли сразу показывать им свою силу? Господи, что это? Огромная глыба забаррикадировала вход в пещеру! Откуда она взялась - так быстро, так бесшумно?! Неужели девчонка и творить умеет? Или это просто мастерский психокинетический прием? - Фелиция, детка, ты чего? Да убери ты свои жернова, Христа ради! Никого я не закладывал! Дай же мне объяснить. Она чуть ослабила хватку, зато теперь его объяла огромная сеть бледно-голубого пламени. Значит, она может творить! Эйкен наконец-то обратил внимание на остальных, стоявших позади Фелиции и выряженных в одежды оруженосцев и служанок. Но узнал он только монахиню. - Амери! - просиял юнец. - Ну скажи хоть ты ей, пусть даст мне объяснить! - Говори живо, чертов карманник! - приказала Фелиция. Он подст