е собственное! Пальцы Мерси коснулись его туго обтянутых кожей скул и длинного, прекрасно вылепленного носа. Потом она опустилась на колени среди валявшихся у трона подушек и с нежностью поцеловала тонкие, почти бескровные губы. Приподняв умственную завесу, дала ему почувствовать острый вкус страха, неразрывно связанного с желанием. - Аваддон! - прошептала она. - Роковой властелин моего тела! - Но не души. Она никогда не будет принадлежать мне. - Все по-прежнему, все как в Майской роще. Бери все, самозванец, все, что тебе надо. Бери, пока не поздно, ведь когда меня не станет, другой такой ты себе не найдешь. 5 В конце пути, подыхая от голода и жажды, от бесконечного взбрыкивания вьючных животных, от садистских умственных приемчиков поработителей-гуманоидов. Тони Вейланд крикнул что было сил: - Я солгал вам! Никаких птиц нету! Я все это выдумал, чтобы вы не искромсали меня на куски, как других. Это была ложь! Я солгал, говорю вам! Убейте меня! Умоляю, убейте! Перед его ослепленным взором заклубилось огненное облако. Оттуда выглянуло чудовище с одутловатой мордой и прочирикало: - Всему свое время, первобытный. Умник выискался! Лжет, говоря, что солгал! - Монстр нанес ему страшный удар по нервам, расколов огнедышащую иллюзию на тысячи крохотных оранжевых искр. - Погоди, предстанешь перед Их Величествами, тогда всю правду скажешь, не будь я Червь Карбри! Видение и впрямь превратилось в червя, в тысячи мерзких червей, что через ноздри заползали в череп Тони. Он захлебывался, визжал, клялся, что больше не будет, и наконец потерял сознание. Ровена, его нареченная из племени ревунов, подошла, стала утешать. Порой она была волнующе прелестна, порой принимала свое настоящее обличье, не прикрытый веками глаз смотрел прямо из середины лба, спина и локти были покрыты чешуей, а волосы на голове и в других местах напоминали песцовый мех. - О Тони, что они с тобой сделали? - говорила она. - Я помогу тебе, любимый. На, попей, поешь. Не бойся, скоро ты обретешь спокойствие в моих объятиях, я буду охранять твой сон, и ничего плохого с тобой больше не случится. Он почувствовал ее пылкий поцелуй, два ряда жемчужных зубок, никогда не причинявших боли, а словно бы излучающих любовь... - Ровена, где ты? Он опять очнулся на спине прыгающего по камням элладотерия и вспомнил: его везут в Высокую Цитадель. Глаза по-прежнему не видели, а тело было крепко-накрепко перевязано веревками, как брауншвейгская колбаса. - Ровена, где ты, мой цветочек! - стонал он. - Зачем я тебя покинул? Зачем? - Нетрудно догадаться, зачем, верно, ребята? - прозвучал насмешливый голос Карбри. Остальные фирвулаги встретили это заявление непристойным гиканьем, фырканьем и гоготом. - Надо было побольше чеснока есть и трюфелей. Эх ты, слабачок! - Или жареную ежатину! - Или корень мандрагоры! Наших баб не так-то легко ублажить! А ревуны, они ведь тоже наши, хоть и страхолюдины. - Какое там, говорят, у ревунш промеж ног мясорубка! Веселые чудовища еще долго высказывали свои похабные предположения, но Тони их не слышал. Слезы не могли пробиться сквозь восковые нашлепки на глазах. Ремни из сыромятной кожи до крови врезались в запястья и лодыжки. Подпрыгивание элладотерия перетряхивало все внутренности. Он молил Бога о том, чтобы снова лишиться чувств. Брошенная Ровена осталась в Нионели и, наверное, до сих пор сотрясает своим ревом стены их уютного гнездышка на краю льняной лужайки; ее преданное сердце разбито. Бедняга Дугал, с неохотой согласившийся сопровождать своего хозяина, должно быть, убит, и тело его валяется теперь где-нибудь в овраге. Остальные, все, кого он предал, тоже, скорее всего, погибли... Орион Блу, Джиро, Борис и Каролина. Все они его жертвы! А когда он будет ползать на коленях перед монархами фирвулагов (а он, разумеется, будет, если дотянет до конца пути), то это принесет смерть всем, кто сейчас трудится над летательными аппаратами в Ущелье Гиен. - Я - подлец! - завопил Тони Вейланд. - Подлец! Сволочь! Мой серебряный торквес... зачем они отняли его? Тело его корчилось в таких неистовых судорогах, что даже глупый элладотерий испуганно зашатался. В конце концов Карбри треснул его как следует по загривку и даровал желанное забвение. Тони упал, но летел не долго и приземлился мягко - на опилки, или прелые листья, или какую-то дубленую кожу, отдающую хвойным маслом. - Развяжите его, - произнес незнакомый, острый как бритва голос. - Отмойте немного, а потом втащим внутрь. - Будет сделано, Устрашительница, - отозвался один из его конвоиров-чудовищ. Когда ремни были перерезаны, тело его обмякло, почти парализованное. Потом возникло ощущение, будто в лицо направили инфракрасную лампу. Восковые затычки в глазах начали таять. Чьи-то когти поскребли ему переносицу, затем послышался жуткий щелчок. Тони лишился всех ресниц, но зрение вернулось к нему. Стон его был так, слаб, что его едва можно было расслышать в гомоне толпы: - Воды! - Он протер глаза грязной ладонью. Солнце слепило нещадно. На ярком фоне выделялся силуэт карлика в пропыленных обсидиановых доспехах - одного из тех, что подстерегали его в засаде, - и великана явно более высокого ранга, чьи черные доспехи были подбиты золотом и усыпаны огромными драгоценными камнями. Глаза последнего напоминали медленно гаснущие угли - должно быть, не инфракрасная лампа, а излучение этих глаз устранило его временную слепоту. - Дайте ему попить. Только теперь он понял, что это не великан, а великанша. Кто-то поднес к губам рог с прохладной жидкостью, и Тони благодарно присосался к нему. Второй карлик подошел с тазиком и, намочив тряпку, обмыл лицо и руки, затем грубо помассировал занемевшие конечности, чтобы восстановить кровообращение. Он огляделся вокруг. Его запихнули в какую-то конюшню. В дверном проеме виднелась переполненная народом площадь - похоже на ярмарку. По периметру площади высились валуны и каменные обломки, которые Тони сперва принял за естественный рельеф. Но вскоре заметил мириады маленьких окошек, распахнутых дверей, террас, обсаженных альпийскими цветами балкончиков, откуда более состоятельные представители маленького народа созерцали чернь на переполненной площади. Карликовый рынок был заставлен сотнями ломящихся прилавков под навесами; повсюду реяли знамена с изображением тотемических символов. Торговцы наперебой предлагали пищу, одежду, домашнюю утварь, украшения, ковры, оружие, травы, спиртное, духи и лекарства. Большая толпа собралась у помоста, где продавали с молотка гиппарионов, маленьких резвых лошадок с восторженными и чуть испуганными глазами. Еще одно скопление народа наблюдалось перед входом в яркий шатер, где стояли в почетном карауле два гиганта, держа в руках штандарты, увешанные гирляндами позолоченных черепов. Воздух вибрировал от криков и смеха торговцев, покупателей, зевак, от музыки бродячих карликов-музыкантов. - Поднимите его, - приказала красноглазая великанша в черных доспехах. Тони подняли на ноги. Он стоял, превозмогая дрожь в коленях и растерянно хлопая глазами. Маскировочный костюм из оленьей кожи, который он выбрал себе перед побегом из Нионели, был весь заляпан кровью и грязью. Великанша покачала головой: - В таком виде его нельзя показывать великим. Во имя Тэ, раздобудьте какую-нибудь попону или плащ, чтобы прикрыть это убожество. - Сей момент, капитанша! Один из карликов нырнул в толпу и быстро вернулся с почти чистым пончо из зеленой кожи. Его натянули на голову Тони; Устрашительница Скейта придирчиво оглядела пленника и кивнула, сделав знак подчиненным следовать за нею. Два карлика подняли черные зазубренные алебарды и повели его сквозь шумную толпу. Откуда ни возьмись появился Карбри Червь и милостиво ответил на поклоны низкорослых оруженосцев. Он успел почиститься и освежиться, сменил полевые доспехи на парадные и теперь сиял почти таким же великолепием, как сама Скейта. - Молодец, Карбри, славная добыча, - похвалила она его вместо приветствия. - Ум у него как решето - все видно. Одной Тэ ведомо, что Королевские Величества выудят из этого ума, но уж потешимся всласть. - От первобытных никогда не знаешь, чего ждать, - снисходительно усмехнулся Карбри. - Нам повезло наткнуться на их отряд на быстрине Глубокой реки. Обычно мы не заплываем по ней дальше чем на двадцать лиг, главного пути держимся - вдоль Пликтола. Но тут решили свернуть. Один из наших парней прослышал от кого-то, что там на берегу кореньев больше, чем блох у охотничьей собаки... А вместо кореньев вон какая добыча попалась. Они пробирались к королевскому шатру. Карлики прокладывали им дорогу алебардами и кричали: - Дорогу, голодранцы! Дорогу великой капитанше Скейте и герою Карбри Червю! Под гомон и смешки толпа зевак рассыпалась. Все строили рожи Тони, передразнивали его походку, поскольку он едва волочил ноги. Затем их небольшая группа оказалась внутри большого павильона, полного фирвулаговой знати - кто в доспехах, кто без. Рев толпы стал глуше, и Тони расслышал, как доложили об их прихода. Жуткий монстр, которого Скейта почтительно именовала Медором, подошел к ним и сообщил: - Сейчас ремесленники принесут Поющий Камень. А затем ваша очередь. Подходите сюда, поближе. Ей-ей, не пожалеете! Карлик подтолкнул Тони в спину, и тот очутился у заграждения из красных и золотых канатов. За ним на помосте восседали король Шарн и королева Айфа в окружении знаменосцев. Монархи были в легких одеждах с голубыми, зелеными и серебристыми полосами, а на головах у них красовались одинаковые серебряные диадемы. То и дело к ним подходили пажи с блюдами фруктов и сластей, бутылями пива и сидра, стоявшими в ведерках со льдом, и другими дарами от ищущих королевских милостей. По левую руку от Их Величеств сидел королевский писарь, принимая петиции, жалобы, предложения и доносы. Вперед выступил главный герольд и громко провозгласил: - К удовольствию Верховных Властителей и Карликового совета фирвулагов Гильдия Ювелиров и ее предводитель Ючор Кропотливая Лапа представляют на рассмотрение всего племени Великий Трофей! Собравшиеся фирвулаги испустили единый благоговейный вздох. Коротышки, увешанные регалиями гильдии, пробились к тронам с огромным подносом, на котором стоял Поющий Камень. Это был огромный прозрачный голубовато-зеленый берилл, вырезанный в форме походного стула, какими пользовались фирвулаги и тану на королевских акколадах в ходе Великой Битвы. Сиденье изгибалось мелкой дугой; стул был без спинки, но с витыми подлокотниками. Ножки тоже витые, с украшениями в виде геральдических существ - крылатых драконов Дуата. Резьбу подчеркивала филигрань из платинородиевого сплава. Зеленая шелковая подушечка была расшита нитью из тех же металлов. Где-то в самой глубине камня слабо мерцал свет. - Отныне и до скончания мира, - продолжал герольд, - Великий Трофей станет новым символом соперничества между маленьким народом и его гнусным врагом! Последовали приветствия, воинственные кличи, проклятия: "Смерть тану!", "Илахайл Эйкену-Луганну!" Король и королева подняли руки, призывая к тишине, и герольд закончил свою речь: - Поющий Камень будет присужден победителю Турнира, что состоится в нынешнем году на Золотом поле фирвулагов. Он исполнит радостную песнь на его голосов, но только в том случае, если на него усядется истинный Верховный Властитель Многоцветной Земли. А вздумай на него взгромоздиться какой-нибудь выскочка или рыцарь менее высокого ранга, его ждет не торжественное пение, а смерть! По Тронному залу снова прокатился гром. Многие фирвулаги напялили свои иллюзорные обличья; смешные и кошмарные видения появлялись то тут, то там в толпе нарядно одетых великанов и карликов. Президент Гильдии Ювелиров приблизился к помосту, куда перед этим его приспешники поставили Трофей. - Ваши Королевские Величества! Полноправные Властители Высот и Глубин, Монархи Адской Бесконечности, Отец и Мать Всех Фирвулагов, Владыки Всем Известного Мира, извольте лицезреть! Сияя улыбкой, карлик отступил в сторону, указывая на драгоценный стул. Шарн с любопытством взглянул на Трофей, но не двинулся с места. Айфа строго ткнула пальчиком в достопочтенного Ючора: - Ты уверен, что устройство работает? Мастер сорвал с себя шапку и бухнулся на колени. - О да, моя королева! - Только после тебя, милый, - оборотилась королева к мужу. Шарн величаво прошествовал к Поющему Камню, остановился, повернулся и медленно опустил на него монаршее седалище. Под сводами шатра прозвучало восемь нот. Они гудели, как огромные колокола, вобравшие в себя множество экзотических голосов. В воздухе словно бы ощущалось чье-то физическое присутствие, и фирвулаги не только услышали, но и прочувствовали их; одна нота отражала и оттеняла другую чудесными гармоническими вибрациями. Казалось, мелодия вызвала отклик всей земли - от окружающих скальных монолитов до самых костей слушателей. Каждая реприза музыкальной фразы была громче, торжественнее, проникновеннее предыдущей. Клише. Ноты. Не в силах опомниться от первого потрясения, Тони Вейланд расхохотался. И хотя пение Камня заглушало все звуки, король Шарн все равно расслышал его и встал. Музыка стихла раскатистым диминуендо, а безумное хихиканье Тони все звучало шокирующим контрапунктом, пока он не осознал, что все умы гуманоидов в негодовании устремлены к нему. Поперхнувшись смехом, он пробормотал: - Мм, э-э, видите ли... это... то есть... - И промурлыкал в том же ключе какой-то напев, странным образом слившийся с еще звенящим эхом песни Камня. - Ну, это что-то вроде шутки... Вроде розыгрыша проклятого Денни Джонсона или еще кого-то... Колпак под колпаком, под колпаком колпак! Гигантский альбинос с просвечивающими внутренностями навис над несчастным Тони, а следом за ним Карбри, Скейта и все карлики. - Заткнись! Карбри пожал плечами. - Ваши Величества, он малость обалдел с дороги. Погодите, он вам все расскажет. Шарн завертелся волчком, принимая нормальное обличье. Затем поднял руки, и яростное бормотанье, послужившее аккомпанементом неуместному выступлению Тони, стихло. - Благодарим наших верных слуг из Гильдии Ювелиров и ее президента Ючора Кропотливая Лапа за добросовестную работу, - вымолвил в наступившей тишине король. - Пусть Поющий Камень отнесут в королевскую сокровищницу, где он будет храниться в неприкосновенности до Великого Турнира, который состоится через десять недель. Раздались аплодисменты. Айфа нахмурилась, глядя на съежившегося от страха металлурга. Крепко держа за руки, конвоиры скрестили под его подбородком стеклянные алебарды. - Кто этот ублюдок? - поинтересовалась королева. - Сейчас допытаемся, - сказал король. - Я люблю ее всей душой, но она так ненасытна, - рассказывал Тони Вейланд. - Я понял, что мне надо хоть немного передохнуть - иначе конец. То есть... будь у меня мой серебряный торквес, я бы сдюжил. Но с голой шеей... К счастью, у меня был друг, Дугал, он тоже выбрал себе невесту из племени ревунов на Великой Любви и тоже был на последнем издыхании, поэтому однажды темной ночью мы удрали, решив пробираться в Горию, к Эйкену Драму. Говорят, он дает торквесы всем, кто станет под его знамя... И вы слыхали?.. Что, не дает?.. Ну надо же, никому нельзя верить?.. Так вот, мы с Дугалом держались в стороне от Нонола и Пликтола: на их берегах непременно встретишь ревунов. Вместо этого мы выбрались к Протосене, реке, которую ваш народ называет Зиколом. Понимаете, мы ничего не знали про гиен. Мы шли вверх по течению день или два, а потом углубились в какую-то адскую чащу. Около полудня наконец набрели на самшитовую рощу - почти открытое место с большими деревьями. И там-то увидели птиц - летательные аппараты, я имею в виду. Боже, я чуть не свихнулся! Огромные махины на ходулях прятались среди ветвей, а люди что-то с ними делали - Бог их ведает! Мы решили дождаться сумерек в кустах, а потом незаметно улизнуть. Но, наблюдая за людьми, мы поняли, что одну птицу готовят к взлету... Разве можно было пропустить такое зрелище? Будь я проклят, если это не магнитно-гравитационный аппарат, действующий на основе ро-поля, то есть по тому же принципу, что яйцеобразные машины в Галактическом Содружестве. Как они попали в плиоцен - ума не приложу! - Правда?.. На такой же разгромили Финию?.. Черт подери! - Ну, словом, поглядели мы, как она взлетела и приземлилась. К тому времени совсем стемнело, а в темноте оттуда не выберешься. Ночью на нас напала стая гиен и не разорвала на куски только благодаря Дугалу, который как фокусник владеет мечом. Пока отбивались от гиен, наделали столько шуму, что и мертвых можно было разбудить. Из лагеря первобытных подоспели люди и помогли нам расправиться с остатками стаи. Но, на мое несчастье, один из первобытных меня узнал... В Финии я носил серебряный торквес. Первобытные захватили меня в плен, срезали торквес и предупредили: или, мол, буду работать на них, или мне выпустят кишки. Пришлось согласиться, но мы с Дугалом улучили момент и сделали ноги. Мы еще тогда решили бежать к Эйкену Драму, но нас поймали ревуны, и... черт... что толку повторяться! Короче, этот первобытный - Орион Блу - узнал меня, назвал изменником, и они уж было собрались вздернуть нас с Дугалом без лишних разговоров. Но вмешался Бэзил, их вожак в золотом торквесе, и приказал доставить нас в Скрытые Ручьи, на суд вождя Бурке. Наутро мы тронулись в путь. Нас сопровождали Блу и трое других первобытных. В дороге напоролись на вашу засаду. Остальное вам известно. Когда я увидел, как бедняга Дугал упал и остальных тоже прирезали, я понял: надо спасать свою шкуру. Ну и завопил про самолеты. Ваш подданный, Карбри, решил доставить меня сюда. Уверен, вы счастливы принять такого гостя. А теперь жрите мои мозги и будьте прокляты! Что?.. Да, там было только две машины. Одна на ходу. Другая, наверно, тоже, поскольку вся трава вокруг нее выжжена. Люди таскали туда-сюда какое-то оборудование. Сколько их было?.. Да мы не считали. Человек тридцать пять, а может, больше... Ну да, как же без охраны? Часовые с железными копьями и стрелами, а один черномазый верзила с шоковым ружьем, ей-Богу!.. При мне они своих планов, разумеется, не обсуждали. Ведь я, если помните, грязный изменник. Двуликий Тони! Сперва предал тану, выбрав жизнь и позволив первобытным срезать мой торквес. Потом первобытных - сбежав с ихних рудников. Потом ревунов и свою жену. А если вы меня сразу не прикончите, то и вас продам! Так-то, тра-ля-ля, лю-лю, ха-ха! - Ну, что вы скажете? - подала голос Айфа, после того как стражники увели Тони. - Мы знали, что первобытные снарядили экспедицию на восток, к Могиле Корабля. А теперь знаем, что она увенчалась успехом. - Как поступим, Ваши Величества? - спросила Скейта. - В Сумеречной Войне и речи быть не может о союзе фирвулагов с первобытными. Они направят машины против нас. Против короля и королевы за маленьким столом сидели Скейта и ветеран Медор. Они уединились за ширмой в королевском шатре, чтобы взять интервью у Тони, а теперь, когда аудиенция была окончена, задумчиво потягивали охлажденное пиво из высоких стеклянных стаканов. - Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Ущелье Гиен находится в непосредственной близости от Нионели, - вымолвил король. - Думаешь, ревуны участвовали в угоне птиц? - усомнился Медор, вытирая пену с потрескавшейся верхней губы. - Наверняка, - ответил властелин фирвулагов. - Мы опасались подобного исхода после истории с невестами, - угрюмо проронила Айфа. - Фитхарн Деревянная Нога все разнюхал во время своей дипломатической миссии в Нионели. У нас имеется его подробный отчет, который мы завтра представим на Карликовом совете. Номинально Суголл хранит верность Высокой Цитадели. Его подданные трудятся, как бобры, наводя блеск на Золотом поле. Но на их поддержку в Сумеречной Войне можете не рассчитывать. Все племя ревунов переметнулось к людям - это голый факт. - Но с птицами надо что-то решать, - не унималась Скейта. - И дело не из легких. Слыхали, что сказал тот ублюдок? Первобытные железом охраняют машины. - Если мы станем прорываться туда силой, - сказал Медор, - то раньше времени насторожим Суголла... Или Эйкена Драма. - Да хрен с ними! - взревела Скейта. - Вот бы захватить эти машины и летать на них самим! Медор сочувственно посмотрел на нее. - Разбежалась! Из первых пришельцев и в живых-то, почитай, никого нет, не говоря уже о тех, кто управлял машинами, когда мы покидали Корабль Бреды. Не думаю, что теперь кто-нибудь из нас способен на такое. Лично я не могу, клянусь Тэ, а ведь во всем Совете я единственный хоть что-то смыслю в технике. Нет, птицы нам без надобности. - Ну, не скажи. - Огромная пасть Шарна медленно растягивалась в улыбке. - Пораскиньте-ка мозгами. Власть в стане врага перешла к ничтожному человечишке, и он засел в Гории прочнее, чем этого хотелось бы Ноданну и Село. Никогда, помяните мое слово, им не выбить Эйкена из Стеклянного замка с горсткой рыцарей. Даже если у них будет священный Меч. - Наш Меч! - напомнил Медор. - Нашел кому объяснять! - огрызнулся Шарн. Как будто не прапрадед моего прапрадеда сражался им в первом Великом Поединке у Могилы Корабля! А придет Сумеречная Война, я возьму его в руки... Если идея моя принесет плоды. - Я, кажется, догадалась! - воскликнула Айфа. - Ноданн знает, что такое слово чести, не будь он принцем высокожопых! Он никогда не нарушит обещания. - Кто? - не поняла Скейта. - Какого обещания? Кому? - Мы расскажем Ноданну о машинах, - объяснил Шарн. - Враг лучше нас в электронике разбирается. Селадейр Афалийский и Туфан - неплохие творцы и оба из первых пришельцев. Более чем вероятно, что они по памяти смогут поднять в воздух птиц. А память подведет, так у них есть технические библиотеки. - А если тану заберут аппараты себе, тогда сверху нам ничто не будет угрожать! - взволнованно добавил Медор. - Ноданн слишком благороден, чтобы использовать их в Сумеречной Войне. - А для битвы с Эйкеном это как раз то, что ему нужно, - заметила Айфа. Медор откинулся в кресле и захохотал во всю глотку. - Ноданн устроит на коротышку славную Летучую Охоту, не дожидаясь Великого Турнира! И станет королем тану! Вот здорово! А в обмен на нашу помощь... - Он отдаст мне Меч, - закончил Шарн. - Отдаст, как только завоюет Горию и вырвет Копье из мертвой руки узурпатора. На лице великанши Скейты было написано благоговение. - О властитель, мудрость твоя не знает границ! - Да ладно тебе! - Он отхлебнул пива и подмигнул королеве. - Но временами у меня и вправду бывают наития... - Когда ты свяжешься с Ноданном? - спросил Медор. Король напустил на себя таинственность. - Да вот, выберу ночку потемнее... Он наверняка клюнет - ставлю свою корону! Завтра доложим на Карликовом совете. Медор поднялся. - Сказать Карбри, чтобы кончал этого парня... Тони? Скейта задумалась. - Дайте-ка его мне на время. - Она улыбнулась в ответ на изумленные взгляды остальных. - Вы что, не знаете меня? Я консервативна до мозга костей. И все же... надо выяснить поподробнее, что на уме у этих ревунов. Шарн, Айфа и Медор были явно шокированы. - Попытка не пытка, - рассудительно заметила Устрашительница. 6 В Афалии почти рассвело, и первый прилив эйфории после переговоров с королем фирвулагов уже схлынул. Ноданн, Кугал и Селадейр сидели в разоренной библиотеке замка и попивали кофе с бренди. Пол был весь усеян поисковыми кристаллами - следами маниакальной погони за инструкциями и учебниками по пилотированию древних летательных аппаратов. Наконец их обнаружили - совершенно не в том отделе, и теперь Селадейр, прихлебывая ароматный напиток, манипулировал с видеодисплеем, а двое других пытались выработать порядок действий. - Вы только взгляните! - говорил Селадейр, демонстрируя на экране увеличенные схемы внутренних отсеков самолета. - Я совсем позабыл о большом багажном отделении в хвостовой части. На борт можно взять около двухсот воинов. А в двух машинах четыреста - неплохой десант, верно? Послезавтра из Тарасии прилетит Туфан со своими, и у нас будет вдвое больше голов. - Благодарение Тане, старик обучен пилотажу, - задумчиво проговорил Ноданн. - Но ты, Село... - Я прошел шестичасовую подготовку на Дуате! - запротестовал ветеран. - Кто еще может этим похвастаться? - Когда ты ее прошел? - скептически бросил Кугал. - Тыщу лет назад? - Так ведь в учебнике все черным по белому написано, - возразил Село. - Управление предельно простое - никаких вывертов. Держи ее на высоте, прикрывай щитом, а после с короткого радиуса - бац по золотому ублюдку из Меча! Поглядим, как ему теперь поможет сигма-поле! - И все-таки, по-моему, лучше, если кто-нибудь из молодых творцов... - Да когда их готовить, твоих молодых? - бушевал Село. - Сам справлюсь! Напичкайте меня перманганатом кальция, пущай Бодуругал со мной поработает, освежит старые рефлексы - и полечу, словно мне перо в задницу вставили! А старый Громоперд меня подстрахует, когда вылетим из Ущелья Гиен. - _Е_с_л_и_ вылетим, - хмурясь, уточнил Ноданн и плеснул себе еще бренди в чашку с кофе. - Думаю, самое трудное в этом предприятии - начало. Надо увести машины так, чтоб Эйкен не пронюхал. - Да, у малыша везде шпионы, - согласился Село. - А Шарн сказал мне, что вожак первобытных носит золотой торквес. Они, конечно, предпочтут у власти Эйкена Драма, нежели меня. Малейшая оплошность в Ущелье Гиен - и они успеют его предупредить. Если нападение на Горию утратит элемент внезапности, это станет нашей роковой ошибкой. - Чего там, истребим их всех на корню, - уверенно заявил Селадейр. - Вычистим с нашей земли под гребенку, как в старые добрые времена! В смехе Аполлона прозвучала горечь. - Я уже не тот Стратег, как в старые добрые времена, а первобытные - не та глупая дичь, как в прошлом году. Они хорошо вооружены. Птиц охраняют человек сорок - не меньше. Причем ни одному из них нельзя позволить даже подать сигнал тревоги - не то что сбежать. К тому же операцию должен провести совсем небольшой отряд. У меня здоровья не хватит, чтобы перенести Охоту в полном составе из Конейна в Герсиньянскую пустыню, а и хватило бы, мне все равно надо экономить энергию, иначе в Гории буду как выжатый лимон. - Может, повременим, пока ты не окрепнешь... - начал было Селадейр. Ноданн безнадежно махнул рукой. - Каждый день проволочки означает, что Эйкен Драм все больше набирает силу. Мерси подробно информирует меня о его состоянии. Она даже... способствует его выздоровлению, хотя и помимо своей воли. Нет. Если мы хотим победить узурпатора, надо выступать как можно скорее. - И каково же твое решение, брат? - спросил Кугал. - Надо отобрать небольшую группу самых сильных. На север полетим без иноходцев, на крыльях метапсихического ветра, затем нанесем умственный удар первобытным в Ущелье Гиен - никакого рыцарского противостояния, никакой Охоты. - Ноданн улыбнулся в ответ на мгновенно подавленную ярость, вспыхнувшую в мозгу старого чемпиона. - Ну вот. Село, видишь, как низко я пал? Однако первобытные не находятся в шорах нашей воинской религии, потому и я буду биться всеми правдами и неправдами. Селадейр немного помешкал и выпалил: - Если ты будешь сражаться с Эйкеном такими же нечестными приемами, народ тебя не поймет. Ведь он - избранник Мейвар Создательницы Королей и утвержден конклавом. - С узурпатором я встречусь по всем правилам искусства, - разуверил его Ноданн. - Меч против Копья, как дрались на Серебристо-Белой равнине, да не окончили из-за потопа. - Ну, тогда все в порядке! - просиял старый творец. - Что до угона самолетов... предложение твое любопытно, но как его осуществить? Ведь стоит первобытному в золотом торквесе передать одну фразу - и вся операция насмарку. - Ох, был бы Кулл жив! - вздохнул Стратег. - В такой переделке воин-корректор нужен как воздух. Он бы рассортировал чужеродные умы, успокоил подозрения, заглушил крики. - Самые способные умокруты переметнулись к Эйкену или - еще того хуже - к Дионкету и пацифистам. Мой Бодуругал - превосходный целитель, но в стрессовых ситуациях теряется. А из его подручных ни один корректор не имеет достаточного опыта для работы с голошеими. Адски трудно дурить мозги первобытным, если они не носят серых и серебряных торквесов. А уж как справиться с золотым, я и вовсе не представляю! - Мерси бы сюда! - продолжал мечтать Ноданн. - Чтобы справиться с людьми, нужен человек. Чашка Сотрясателя Земли тихонько звякнула о блюдце. Лицо его вдруг просветлело. - Конечно! - прошептал он. - Конечно! Клу. Я сделаю это. Хаген. Совсем сбрендила! Быстро же ты забыла беднягу Элаби ради гуманоида! Клу. Скотина! (Импульс боли.) Хаген. Ох, черт! Прости... Но ты не должна так рисковать. Ведь мы уже близки к цели. Завтра, если сможем починить гусеницу, пересечем гряду Риф. Жду не дождусь полюбоваться на знаменитый водопад! А после переплывем Средиземку, проберемся вдоль Балеарского полуострова - и вот она, твоя Афалия! Я хочу, чтобы ты встретила нас там, детка, а не пускалась в какой-то бессмысленный рейд со своим новым любовником. Клу. Я обеспечу Ноданну летательные аппараты для нападения на Эйкена Драма, разве это бессмысленно? При моей коррекции никто из человеческих охранников не забьет тревогу. К тому же для меня это еще важнее, пускай тебе и наплевать, - я спасу человеческие жизни. Я всех надежно отключу, и мы возьмем их на борт как пленников, вместо того чтобы уничтожать, как планировали вначале гуманоиды. А сама я ничем не рискую... Ну, разве что подстрелят из "Гускварны". Хаген. Из "Гускварны"?! Боже, Клу! Откуда у первобытных настоящее оружие? Я думал, у них все больше луки да стрелы... Клу. Точно не знаю. Но здесь его очень много, и пользуются им не только первобытные, но и гвардия Эйкена Драма. Хаген. Вот сучество! Клу. В маленьком сценарии Кугала и Ноданна мне отводится главная роль, и в то же время опасность для меня минимальна. Хаген. Что ж, удачи тебе, сестренка. Но смотри: в замок Эйкена ни ногой! Ни под каким видам, слышишь? Клу. Да ладно, ладно, не бойся. Хаген. Подумай о нас и о временнОм люке. Мы все рассчитываем на тебя. Только ты можешь быть посредником между нами и отцом. Выйдет же он когда-нибудь из барокамеры... если он действительно там. И когда вернется к жизни, то уж не станет торчать на Окале, а свалится прямо нам на голову, будь уверена. Если кто и способен на него повлиять, так это ты. Клу. Я все время вызываю его, и никакого толку. Скорей всего, он в барокамере. Если, конечно... Слушай, Хаген, а не могло так случиться... Хаген. Не будь идиоткой! Клу. Но ведь Фелиция чуть не убила Эйкена. И если она ретранслировалась в Северную Америку, то могла, невзирая на экраны, заявиться прямо к папе в обсерваторию под прикрытием его внешнего луча... Хаген. Да жив он, жив, черт бы его побрал! Клу. Тебе не удалось пробиться к Маниону? Хаген. Нет. Вейко все время пытается, но не может собрать необходимую мощность для скрытого канала... Все-таки он во многом уступает покойному Вону. А работать открытым текстом мы не рискуем. Но, кроме Алексиса, никто на Окале не скажет нам правды. Клу. Они здесь. Мне пора идти. Хаген. Будь осторожна, детка, очень тебя прошу! Клу. И ты тоже... Не сочти за труд, сделай для меня несколько стереокадров Гибралтара. Стоящее, должно быть, зрелище. Охотники на бекасов из лагеря в Ущелье Гиен наткнулись на Дугала. Через неделю после засады фирвулагов он был все еще жив, но без сознания. Тело его превратилось в кровавое месиво ран и укусов насекомых. Ему удалось проползти около двадцати километров, прежде чем он потерял сознание на болотах чуть южнее самшитовой рощи, где были спрятаны летательные аппараты. - С восторгом в гроб я лег бы, как в постель! [В.Шекспир. Мера за меру. Акт II, сцена 4. Пер. Т.Щепкиной-Куперник] - пробормотал Дугал, когда спасители вытащили его из грязи. - О мавританка! Так горькою своей судьбой измучена, что жизнь на карту хоть сейчас поставлю! [В.Шекспир. Макбет. Акт III, сцена 1. Пер. Ю.Корнеева] - Самой иногда так тошно - хоть ложись да помирай! - откликнулась Софронисба Джиллис. - Ну, выкладывай, сучий потрох, как ты ускользнул от Ориона и остальных. Но речь Дугала перешла в бессвязный лепет. Уже когда его приволокли в лагерь, он на миг очнулся при виде двух запаркованных машин и простонал: - Увы! Гордые соколы пойманы и растерзаны... - И тут же снова погрузился в транс. Фронси и ее спутники отнесли бесчувственного Дугала в лазарет. Сгустились сумерки, чуть щербатая луна посылала свои поисковые лучи сквозь густые ветви самшитовых деревьев и серебрила черную обшивку экзотических птиц. Все бастарды Бэзила, кто нынешней ночью не был в дозоре, собрались возле палатки. Но опытные лекари Тонгза и Магнус Белл никак не могли привести пленника в чувство. - Думаю, это безнадега, - сказал Магнус Бэзилу. - Парень в шоке. Ко всем поверхностным ранам у него почти наверняка прободение селезенки. Одному Богу известно, как он вообще еще жив. - Пошли все вон отсюда! - распорядился Тонгза. Бэзил повел всех на залитую лунным светом поляну. - Надо непременно выяснить, что сталось с партией, конвоировавшей пленников, - на ходу говорил он Софронисбе. - То ли Дугал просто сбежал, то ли они нарвались на людей Эйкена, то ли на фирвулагов. Ты уверена, что он не сказал ничего осмысленного? Ни намеком не сообщил, что наше укрытие рассекречено? Чернокожая женщина-монолит пожала плечами. - Да нет, обычный словесный понос. Все Шекспира цитирует. Когда мы притащили его сюда, он что-то лопотал про машины. Называл их "гордыми соколами" или еще как-то. Бывший профессор Оксфорда вытаращил глаза. - Что он сказал? Дословно? Вперед выступил один из охотников за бекасами. - Я запомнил! Он сказал: "Гордые соколы пойманы и растерзаны". Взгляд Бэзила остановился на длинноногих летательных аппаратах с опущенными крыльями и кабинами, напоминающими склоненные птичьи шеи. Он продекламировал: Был гордый сокол пойман и растерзан Охотницею на мышей Ты был затравлен и убит совой. [В.Шекспир. Макбет. Акт II, сцена 6. Пер. Ю.Корнеева] - О Аллах! - выдохнул техник Назир. - Н-да, в точности мои собственные чувства. - Бэзил погладил свой золотой торквес. - Как ни туманно, однако, боюсь, цитата Дугала допускает одно-единственное толкование. И стало быть... - Стой! Стрелять буду! - раздался крик с противоположной стороны каньона. Послышались другие голоса и топот ног; среди густых теней за второй машиной вспыхнули лучи электрических фонариков. - Кому говорю, стоять, не то уложу на месте! - вопил Тэффи Эванс. Пятна света скользнули по стволу красного дерева, к которому прижалась хрупкая женская фигурка. Инженер в кринолине и круглом жабо наставил на нее копье с железным наконечником, и незваная гостья отчаянно разрыдалась. Бэзил и все бастарды застыли как громом пораженные. - Не убивайте меня! - всхлипывала женщина. - Пожалуйста, не убивайте! Охрана, обступив пленницу, двинулась к Бэзилу. - По крайней мере человеческой породы, - сообщил мистер Бетси, - а не ихний поганый оборотень! - Да, да, я человек! - подхватила женщина и споткнулась. Тэффи Эванс быстро переложил в другую руку шоковое ружье и поддержал незнакомку. Она благодарно улыбнулась ему. - Не спускай с нее прицела, Тэфф! - предупредил бдительный трансвестит в маске королевы Елизаветы Первой. - Одно неловкое движение - и ты взлетишь на воздух! - Да будет тебе, - отмахнулся пилот. Когда пленница ступила в полосу лунного света, она показалась всем настолько безобидной, что даже охранники заметно помягчели. На ней были белые полотняные шорты, клетчатая рубашка, завязанная узлом под грудью, и небольшой рюкзак за плечами. Белокурые волосы, перехваченные на затылке узкой ленточкой, отливали чистым блеском луны. Несмотря на испуганный вид и слезы, она была так ангельски хороша, что у бастардов дух захватило. Бэзил шагнул вперед; в открытом вырезе рубахи-сафари сверкал золотой торквес. Клу Ремилард подошла к нему вплотную и проговорила: - Вы, надо думать, профессор Уимборн! - Боюсь, я не имел чести... - начал было альпинист, но вдруг на него нахлынули боль и досада. "Как же я мог не узнать Алису?" - подумал он. Взрослую и быстроглазую Алису с лебединой шеей, сбежавшую из Страны Чудес и теперь прикладывающую пальчик к его губам. Одновременно он почувствовал, как глохнет ум, готовый выплеснуть в эфир сигнал тревоги. - О нет, не надо! - мягко произнесла Клу. Корректирующие импульсы, точно щупальца морской звезды, потянулись ко всем умам. Бастарды окаменели, точно статуи под августовской луной. "Гускварна" и все железное оружие посыпались на землю. В глазах мистера Бетси, казавшегося разряженной восковой куклой мадам Тюссо (если не считать неуместных усов и козлиной бородки), стояли слезы бессильной ярости. Оба врача, повинуясь непререкаемой команде корректора, бросили пациента, вышли из палатки и присоединились к остальным. - Есть еще кто-нибудь? - спросила Клу, глядя куда-то вверх, и, видимо, получила отрицательный ответ. - Стойте, еще не время! - заявила она тоном, не допускающим возражений. - Пока на нем торквес, возможен выброс адреналина. Бэзил в трансе смотрел, как она сбросила заплечный мешок и развязала тесемки, затем извлекла оттуда остро заточенные кусачки. Абсолютно лишенный воли, Бэзил опустился на колени и подставил шею. Одним движением Клу перекусила обруч, и альпинист без чувств повалился на землю. - Все, теперь можно, - сказала она. Парализованные люди не могли издать ни звука: голосовые связки не повиновались им. Но все видели, как в лунном свете материализовались четыре высоких привидения и затмили ночное светило сиянием стеклянных доспехов. Двое излучали зеленоватое свечение творцов, третий был окутан бледными соляными парами психокинетика, а четвертый, возвышавшийся над всеми, сверкал, точно полуденное солнце. Летчики, инженеры, врачи и просто головорезы пришли в страшное отчаяние при виде этого четвертого. Ноданн, первый враг человечества, поклявшийся избавить Многоцветную Землю от всех путешественников во времени - неважно какой ценой. - Ты обещал, - напомнила ему Клу Ремилард. - Да, - вздохнул Аполлон. Почти безболезненным касанием девушка погрузила всех своих пленников в спасительную тьму, и ни один из бастардов (не говоря уже о бредившем Дугале) не очнулся раньше чем через двое суток, проведенных в подземелье афалийского замка; за это время спор между двумя Стратегами уже разрешился. 7 Мерси застала Салливана-Танна в захламленном помещении на самом верху северо-западной башни Стеклянного замка за чтением "Essais de sciences maudites" ["опытов проклятых наук" (франц.)] и смакованием "Стреги" из венецианского кубка самой что ни на есть непристойной формы. - Великая королева! - Он поспешно захлопнул книгу; спрятать кубок было, к сожалению, некуда. Лицо Мерси поразило его своей бледностью, а мозг, прикрытый не полностью, был объят пламенем неистовых чувств. - Прости, Танн, что нарушила твое уединение, но у меня к тебе дело жизненной важности. - Все, что смогу... - Он вдруг изменился в лице. - Что?! Что он сделал? Оскорбил вас? - трусоватый психокинетик внезапно исполнился благородного негодования, бросился к Мерси, обнял ее за плечи и усадил в кресло перед окном, в которое вливался свежий ночной бриз. - Он не сделал ничего из ряда вон выходящего, - угрюмо отозвалась она. - Но еще до исхода ночи я отомщу... Если ты поможешь мне, Салливан. - Я готов! - без колебаний заявил тот. - Ты можешь открыть любой замок? - Без проблем! - Даже те секретные, в подвалах замка? Салливан-Танн выпучил глаза. - Как?! В подвалах, где хранится оружие из Содружества? - Да. Можешь? Чтобы не пугать его до срока, она сдерживала свои огромные принудительные и творческие силы, способные по одному ее желанию уничтожать и высвобождать энергию. Замок был заковыристый и не поддавался ее умственным волнам. Тут нужен талант психокинетика, поэтому в своей попытке потихоньку от Эйкена нейтрализовать тайный арсенал она сделала последнюю ставку на Салливана-Танна. - Я... Я попробую, леди Творец. Мерси вскочила с кресла; ее зеленое газовое платье с серебряной тесьмой трепетало на ветру, как парус. - Постарайся, Салливан. Ради справедливого возмездия. Ведь ты ненавидишь его так же, как я. Но очень скоро, быть может на рассвете, он полной мерой заплатит за все свои грязные проделки. Надо спешить, пока он еще спит, насытившись мною. - Схватив влажную руку психокинетика, она сильно сжала ее; глаза сверкали дикой яростью. - За мной! - крикнула она и устремилась по винтовой лестнице. Салливан-Танн семенил следом, домашние кожаные туфли глухо шлепали по стеклянным ступеням, полы вишневого халата раздувались, белобрысые волосенки на макушке встали дыбом от страха. В Стеклянном замке было тихо. Они промчались по внутреннему дворику, где позвякивали ветряные куранты и шелестел маленький фонтанчик. Из темного угла навстречу хозяйке выскочила огромная белая собака; Салливана чуть удар не хватил. - На место, Дейрдра! Быстро! - прошипела Мерси, и собака послушно исчезла. Перед ними открывались наполненные звенящей тишиной залы, освещенные маленькими гирляндами волшебных лампочек. Высоко в небе плыла луна, пронизывая зловещим светом стеклянную крышу галереи и разливая под ногами лавандовые, розовые, янтарные лужицы. Маленькие рамапитеки с метелками из перьев и тряпками упархивали прочь при звуке их шагов, точно вспугнутые птицы. Из людей они не встретили никого, кроме пожилого стражника в сером торквесе; застыв на пороге тронного зала с поднятым кверху мечом из небьющегося стекла, он напоминал гранитную скалу. Наконец они проникли в королевские покои. В глубине вестибюля горели масляные факелы и уходила вверх еще одна винтовая лестница - в спальню. Мерси указала Салливану на неприметную бронзовую дверь. - Взломай! Постарайся не наделать шума! Он сосредоточился, сжал губы, наморщил лоб. Раздался приглушенный щелчок. Дверь распахнулась, словно бы в адскую тьму. - Совсем не сложно. - Салливан выдавил из себя улыбку. - Настоящая работа будет внизу. Скорей, дружище! Он может проснуться в любую минуту. Она соорудила огненный шар и заскользила по грубо вытесанным из камня ступеням. Сырости и плесени почти не ощущалось, но спуск по лестнице, рассчитанной на длинные ноги гуманоидов, все равно был опасен. Салливан задыхался и лишь психокинетическим усилием предохранял себя от падения. Чувствуя, что вот-вот начнет считать ступеньки, поднимался в воздух наподобие воздушного шара. Наконец они спустились в подвал. Вот и арочная дверь с батареей экзотических кодовых замков. Салливан подошел, чтобы осмотреть их, и по спине у него побежали мурашки. - Здесь еще и силовое поле, моя королева. Слава Богу, не сигма. Должно быть, оно направлено против сырости... - Он судорожно глотнул и добавил с нервным смешком: - А также против воров и злоумышленников. - Открывай! - приказала Мерси, сохраняя полнейшую невозмутимость. Он приступил к выполнению задачи. Пот градом струился по лбу и спине. Каждый код состоял из огромного скопления микроскопических пузырей, наполненных психочувствительными химикалиями. В глазах у Салливана двоилось. Он сфокусировал зрение и начал взламывать, сгибать, колоть. Вроде получается. Сначала обследуй хорошенько. Ага, последовательное соединение. Неплохо! А в основании рассыпаны нули... Что-то загудело. Все, силовое поле взрезано! Та-ак... Уже хорошо. Ну, дави, тяни, толкай, скручивай! Запоры с грохотом падали. На миг наступила тишина, потом дверь отворилась. - Ура! - Оттолкнув его, Мерси влетела в помещение и зажгла свет. - Все это надо сохранить для Ноданна, но привести в такое состояние, чтобы о_н_ ничем не мог воспользоваться, когда мой возлюбленный демон нанесет удар! С минуту она оглядывала длинные проходы с плексигласовыми стеллажами, тысячи разных предметов, упакованных в прозрачную пленку, стены, обшитые толстой водонепроницаемой изоляцией, компьютер с инвентарной описью, робота-ищейку, стоящего у самой двери. - Начнем с вас! - Мерси выпустила из ладони изумрудный луч. Робот и компьютер задымились; из них потекла вонючая пузырчатая жидкость. - Боюсь, мой король, ваш следующий шоп-тур будет неудачным. Что дальше?.. Надо сделать все оружие непригодным до тех пор, пока его тщательно не промоют и не прочистят специальными растворами. Их формулы составит для Ноданна какой-нибудь химик из Содружества. Салливан Танн в ужасе пятился к двери. Мерси взглянула на его искаженное страхом лицо и рассмеялась. - Все в порядке, Салливан, душка. Теперь беги отсюда, ты сделал свое дело. Улепетывай, если жизнь дорога. А я буду варить адское зелье в ведьмином котле и окуну туда все оружие, чтобы Эйкен Драм не смог обратить его против моей любви! Страшный взрыв сотряс каменные стены. Зловонная жижа все прибывала. - Полимерное покрытие! - воскликнула Мерси, надежно защищенная психокреативной сферой. - Никто, кроме меня, не сумеет так расплавить, растянуть, сплющить длиннющие молекулы полимеров. Я - хозяйка органической материи. Из навоза я делаю цельные питательные продукты. А еще могу сварить дьявольский клей и намертво запечатать пакеты, ящики, свертки. Потом напущу сюда ядовитых газов, чтобы наши враги и близко не подошли к этой чертовщине. Жуткая магма заполняла каждый уголок складского помещения. Мерси выплыла из двери и взглядом затворила ее, дико смеясь. Весь подвал уже пропитался отравленными испарениями, поэтому она быстро взлетела на верхнюю площадку, где ее ожидал Салливан. Бронзовая дверь, ведущая в подземелье, с треском захлопнулась, и оба, тяжело дыша, прислонились к ней, ощущая вибрацию воздуха. У подножия винтовой лестницы сидел Эйкен Драм и смотрел на них. - Дело сделано! - ликуя, воскликнула Мерси. - А он уже на пути сюда! Ты, жалкий шут, будешь биться с ним в честном бою, потому что на приведение в порядок всего этого барахла из Содружества уйдут недели. Бери Копье, король Эйкен-Луганн. Включай свой обугленный мозг, если сможешь. Ноданн скоро будет здесь! И это конец! - Да, - согласился Эйкен. Потом небрежно кивнул Салливану Танну. - Эй ты, отойди от нее. Психокинетик взмыл в воздух и полетел через огромный вестибюль во двор. Но вдруг его тело словно бы наткнулось на невидимую преграду. Послышался сдавленный крик. - Далеко не уходи, - предупредил Эйкен. Салливан повис на иллюзорной стене. По лицу его текла кровь, челюсть отвисла, разбитые зубы оцарапали нижнюю губу. Из горла вырывались булькающие хрипы. Затем его пятки начал лизать огонь. - Нет! - крикнула Мерси. - Это дело твоих рук, - спокойно возразил Эйкен. Дым извивался, густел. Тело корчилось, звуки, исходившие из ума и глотки, были не менее ужасны, чем сползающая клочьями кожа. Одежда вспыхнула мгновенно; пламя распространилось выше колен; на месте ступеней и лодыжек уже торчали голые кости. - О Боже! - взвизгнула Мерси и метнула маленький сверкающий шар, поразив заживо горящего человека прямо в мозг. Умственные, крики прекратились. Тишину нарушали только потрескивание огня да приглушенные всхлипы Мерси. - Пойдем наверх. Эйкен подал ей руку. Она медленно подошла к нему, лишь теперь заметив, что он весь в черном; даже золотые сполохи мыслей потухли в этой страшной, волнующей черноте. Мерси оперлась на руку, согретую человеческим теплом. - Ну?.. - В голосе ее звучала веселость обреченной на смерть. - И как ты это сделаешь, Амадан-на-Бриона? - Пойдем, - сказал он. - Увидишь. Копье. Золотое на фоне обступившей их темноты, кровожадное, полное горячей энергии. Вовсе не стеклянные, как она думала, а живой ствол из плоти и крови. Он выпустил жгучий болевой заряд, а потом вобрал в себя всю ее энергию, всю жизненную силу, всю радость и горе, всю память, все мысли, все, что было задумано и выполнено. Поглотил ее, и она исчезла. А сам он засиял еще ярче. Как ни странно, взглянув на останки, он почти не испытал боли. 8 Ноданн повелел приблизиться к Гории со стороны моря, подальше от заходящей полной луны, хотя было ясно, что узурпатор не только знает о вторжении, но и приготовил своему главному противнику великолепный прием. Город был залит огнями, и все небо создавало перламутровый фон мерцающему многоцветью, зданий. На огромной крепостной стене пылало ожерелье оранжевых костров, с каждого бастиона светили на море фиолетовые и голубые прожекторы. Стоящий на высокой скале фасадом к морю Стеклянный замок, казалось, парил в воздухе короной сверкающих аметистов, сапфиров, топазов в обрамлении колонн и филигранных шпилей с золотыми искрящимися звездами. Оседлав ночной ветер, над крепостью взметнулись змеи на золотых и серебряных канатах. Их были сотни - от овальных и ромбовидных титанов двадцатиметрового диаметра до мощных сороконожек и японских драконов всех боевых типов и форм. Огромные, озаренные крошечными огоньками конструкции (на сей раз без пассажиров) несли на крыльях изображения кривляющихся самураев, восточных демонов, мифических чудовищ. Ноданн взревел при виде такой зловещей эскадрильи. Два летательных аппарата под прикрытием психокреативных щитов подлетели к крепостным стенам и зависли на высоте в несколько тысяч метров; десантники ожидали приказа. - Что будем делать, Стратег? - послышался в динамике голос Туфана. - Воздух так и кишит этой саранчой. Ноданн стоял за спиной Селадейра, ведущего Единицу, и пытался дальним зрением охватить это безумное барражирование. - Бумага, хлипкий шелк и бамбуковые палки! - наконец вынес он свой приговор. - Наше ро-поле сожжет их как сушняк. Правь прямо на них! Всем приготовиться! Как только я поражу Мечом королевские покои, будем садиться. - Слушаюсь, - сказал Туфан. В прорези стеклянного забрала мелькнула торжествующая ухмылка Селадейра, и, приняв на себя рычаг управления, он почти на скорости звука врубился в гущу змеев. Две магнитно-гравитационные машины, летящие бок о бок, одновременно запутались в сверхпроводящих тросах. Змеи вспыхнули и в момент сгорели, но их золотые и серебряные хвосты плотной паутиной облепили черное металлокерамическое оперение ро-птиц, и силовой поток с трудом пробивался сквозь эту сетку, расчерчивая небо дымными дугами плавящихся проводников. Возникала угроза утечки энергии и потери гравитационного равновесия. В эфире зазвенел телепатический смех шута, перекрывая скрежет задыхающихся генераторов ро-поля, треск разрываемых проводов и громовое шипение ионизированного пара над бурлящим внизу морем. - Прыгайте! - крикнул Ноданн своим рыцарям. - Всем срочно покинуть машины! - Брат! - завопил в ответ Сотрясатель Земли. - Люк заклинило! Мощным психокинетическим усилием Ноданн взрезал вакуумный замок и проложил защитный тоннель для десантников. Тех, кто не умел самостоятельно держаться в воздухе, Стратег и Кугал опускали на парапет набережной, словно поток радужных метеоритов. Увидев благополучно приземлившегося Селадейра, Ноданн, сжимая фотонный Меч, последним выбросился из люка. Его тут же отнесло в сторону, и он увидел, как машина вздрогнула, медленно повернулась вокруг своей оси и стала падать в море, окутанная фиолетовыми клубами. - Туфан! - загрохотал штормовой голос. - Прыгай, Туфан! Пассажиры второго корабля в панике молотили по заклинившему люку стеклянным оружием и бесплодными психокреативными импульсами. В умственной сумятице Стратег едва расслышал мысль первого пришельца: "Прости, Стратег, садиться опасно... Благородным рыцарям тану никогда не постичь низменных хитростей науки..." На самой высокой башне Стеклянного замка заплясала искорка, вытягиваясь сверкающей иглой. Сноп зеленого света, выпущенный из Копья, пронзил безвольно застывшую экзотическую птицу. Ноданна оглушило взрывной волной. Над морем мучительно медленно вздулся огненный шар вторичной детонации, испещренный лиловыми кристаллами разорванного силового поля. Ноданн приземлился. Слишком поздно! Когерентный луч, двойник разрушившего машину, превратил верхушку башни в пар. Воздух задрожал от взрыва. И от смеха. "Попробуй еще раз", - достигла его сознания обидная издевка шута. Вне себя от ярости, Ноданн смел всю башню до основания. Но, разумеется, Эйкена там уже не было; лишь звенело эхо его насмешек. Ноданн обследовал главный бастион крепости. Двести уцелевших рыцарей выступили навстречу врагу. Верные королю силы тану во главе с Чемпионом Елейном и Альбораном Пожирателем Умов готовились к наступательному метаконцерту. Третьим выстрелом из фотонного оружия Стратег отколол большую глыбу фасада и обрушил ее во двор на защитников крепости. - Назад! - крикнул Блейн, мгновенно переключившись на оборонительный психокинетический модуль. Три десятка тану под его командованием сумели отвратить удар; задело очень немногих. Но рыцари Ноданна теснили их, и в пылу рукопашной схватки дисциплина, потребная для скоординированного умственного усилия, была нарушена. Возобладал древний боевой инстинкт расы; защитники и нападающие противопоставили друг другу стеклянное оружие и разрозненные мозговые усилия. - Сплотить умы! - взывал Альборан. Юные лоялисты сомкнулись вокруг гибрида-принудителя, вновь применив эффективную тактику метаконцерта. Сраженные массированным умственным напором воины Стратега либо погибали на месте, либо получали множественные мозговые травмы. Однако Ноданн сумел воспользоваться преимуществом создавшейся суматохи. Самых слабых рыцарей он отправил на передний двор, а наиболее доблестным велел прорываться в покои. Разбившись на три отряда (первый возглавил он сам, второй - Кугал Сотрясатель Земли, третий - Селадейр Афалийский), они углублялись в чрево замка. - Ищите Эйкена Драма! - Стратег пылал благородным негодованием. - Рассыпаться по всей крепости! Но кто найдет его - помните: он мой! Обычного ясновидения было недостаточно, чтобы обнаружить узурпатора, чьей маскировкой служили не только природная хитрость, но и переносное устройство двадцать второго века, с которым он не расставался. Ноданн понимал, что легче выманить его на открытую схватку, чем отыскать в закоулках дворца. Селадейр в сопровождении семидесяти с лишним рыцарей пробился в отведенное людям крыло замка, преодолев отчаянное сопротивление серых и серебряных стражников. Окольцованные оказались бессильны перед натиском воинов тану, способных оказать на них принудительное воздействие через торквесы. Отряд за отрядом серые под командованием серебряных офицеров натыкались на властные посылы врага, побуждавшие их бросать железное оружие и покоряться грозной силе стеклянных мечей. - Перебить всю первобытную свору! - рявкнул лорд Афалии. - Стереть с лица земли! Он повел свой отряд к казармам, полагая, что Эйкен укрылся среди представителей собственной расы. По ходу рыцари убивали всех голошеих, серых и серебряных. Но стоило им выйти из-под эгиды Ноданна, как на пути у них вырос отряд золотой королевской гвардии, должно быть, поджидавшей в засаде. Первобытные были при полном рыцарском облачении, которое отражало, впрочем, лишь слабые психокреативные удары, и держали в руках казавшееся до странности хрупким оружие. Их было всего-то два десятка во главе с командиром Конгривом, чей доспех сиял голубоватым светом метапсихической энергии. На скрытом канале он четко отсалютовал Селадейру. - Эй, Конгрив! - прорычал Селадейр. - Ты же был верным слугой Стратега, пока золотой червяк не задурил тебе мозги. Бросай оружие! Переходи к нам! - Сдавайся, лорд Афалии, - ответил Конгрив. - Король Эйкен-Луганн пощадит вас. Селадейр и его рыцари расхохотались, потрясая мечами. - Да ведь нас втрое больше, - попытался образумить его старый творец. - Слышь, даю тебе пять секунд! - Готов, Джерри? - тихо спросил Конгрив. - Ах, так?! - взревел Село и пальнул по мозгам наглых первобытных. Но Конгрив даже не шелохнулся. Тогда из задних рядов, словно Ангел Божий, вылетел психокинетик и навис над людьми, размахивая огненным мечом. - Убери его, Джерри, - досадливо поморщился Конгрив. Гвардеец положил палец на спусковой крючок лазерного карабина. Тут же послышалось какое-то чириканье, сверкнул алый луч и надвое разрезал психокинетика прямо через доспехи. Тот рухнул на каменные плиты метрах в двух от Селадейра. - Сдавайтесь, - повторил Конгрив. На миг тану оцепенели. Затем вперед выскочили четыре принудителя и творец. Первая шеренга гвардейцев выстрелила по ним из карабинов "Мацушита"; лучи были тоньше игольного ушка. Пятеро атакующих один за другим попадали, пораженные в сердце или в мозг. На каменных плитах пола послышался погребальный звон доспехов. - Сдавайтесь. - Голос Конгрива звучал устало. - Мы получили приказ по возможности сохранить вам жизнь. Король Эйкен-Луганн просил напомнить вам, что соперником в Сумеречной Войне будут не люди, а фирвулаги. Селадейру вдруг почудился пронзительный вой, доносящийся из внутренних покоев вместе со звуками ожесточенной схватки. В полном отчаянии он послал мольбу Стратегу: "Помоги, мы погибаем!" Ответа не последовало. Позади него еще один меч со звоном полетел на пол - рыцари падали, не успевая оплакать рухнувшие надежды. Селадейр медленно разжал пальцы, расслабил мышцы руки, и его сверкающий меч с позором шмякнулся оземь, моментально потемнев. Командир золотых отдал приказ: - Карабины убрать! "Гускварны" на изготовку! Селадейр, словно в полусне, увидел, как гвардейцы быстрым движением передвинули за спину легкое оружие и ухватились за стволы более мощных винтовок. Не веря глазам своим, он крикнул: - Но мы же сдались! Конгрив отозвался чуть ли не виновато: - К несчастью, у нас нет времени! Приготовиться! Пли! И "Гускварны" просвистели свою песню, что повергла в забвение лорда Афалии и всех его рыцарей. Нашел ее Сотрясатель Земли. Взламывая двери, заглядывая в альковы, шаря за ширмами, наводя ужас на лакеев и горничных, истребляя путающихся под ногами серых охранников, он наконец очутился перед позолоченной двустворчатой дверью. Над нею висел гербовый щит, покрытый эмалью в оправе из алмазных завитков; стилизованный узор отдаленно напоминал геральдическую фигу узурпатора. - Это его покои! - воскликнул Кугал. Один взгляд - и дверь с гулким звоном надломилась по шву. Размахивая золотисто-розовым мечом, он ворвался внутрь, а за ним сорок рыцарей. Вначале они попали в прихожую, обставленную легкой плетеной мебелью и выходящую на широкий, посеребренный луной балкон; за прихожей были две гардеробные, до отказа набитые одеждой, далее - внутренний салон, откуда одна дверь вела в роскошную ванную, выложенную ониксом и золотом, а другая - в королевскую опочивальню. Здесь гирлянды фиолетовых и янтарных лампочек освещали огромное круглое ложе под золотистым балдахином и покрывалом из черного атласа. На нем покоился бледный силуэт. Лишь через несколько минут Кугал смог собрать силы для телепатического сигнала: "Брат! Ноданн, ко мне!" Стратег мгновенно очутился рядом и наполнил комнату солнечным сиянием. Кугал сделал знак своим воинам удалиться и сам вышел, оставив Ноданна одного. - Моя Мерси-Розмар! - прошептал Аполлон, склоняясь над нею. Дорогие ему очертания остались нетронутыми: хрупкие руки - одна откинута, другая покойно вытянута вдоль тела; ноги с удлиненными ступнями, ямочки на коленях, изящный изгиб бедер, темная загадочная расселина ее женственности, небольшая упругая грудь жемчужно-серого оттенка, слегка выгнутая шея с похолодевшим золотым торквесом, нежная линия расслабленного подбородка. Лицо излучает покой, губы слегка приоткрыты и все еще подсвечены теплым сиянием, однако на волосы и ресницы уже легла прозрачная снежная пелена. - Твоя ненасытная жажда жизни вселила в него ужас, - промолвил Ноданн. - Теперь он обратит твои жизненные силы на мою погибель. Ах, Мерси, ведь ты знала, ты предупреждала меня!.. Постой... Он снял розовую стеклянную рукавицу. Серебряная рука быстро прошлась по телу Мерси, и оно рассыпалось в пыль; остались только торквес и пушистые кольца на черном атласе... Заходящая луна вместо серебра плеснула в окно расплавленным золотом. И чей-то внутренний голос скомандовал: "Выходи!" Они сошлись высоко в небе над бушующим морем, и защитой им, как того требовал ритуал, служили только собственные умы. Когда сверкнула зеленая сигнальная молния и гром раскатился по уступам горы, все прочие схватки разом прекратились. Всем не терпелось лицезреть поединок титанов. Даже мирные жители города, до той поры прятавшиеся в подвалах, высыпали на бастионы и затесались в толпу безмолвных рыцарей в стеклянных доспехах. По чьей-то команде погасли все метапсихические огни; масляные светильники тоже догорали в предрассветных сумерках, и Гория теперь походила на город-призрак. Над проливом Редон то и дело мелькали зеленые вспышки, затмевая два сверкающих силуэта. Кое-кому из зрителей довелось стать свидетелем первого поединка между Эйкеном и Ноданном, что был прерван потопом в Серебристо-Белой равнине. Они могли отметить некоторые отличия в боевой тактике противников: маленький человечек держался более осмотрительно, избрав оборонительную тактику; богоподобный Ноданн, напротив, дрался самозабвенно и яростно, что было совсем не в его стиле. Да, Стратег проявлял необычайную агрессивность. Розовый нимб стал багровым, и Стратег бомбил врага непрерывными очередями фотонного Меча. Звездные вспышки сотрясали защитный экран шута, вспыхивающий то голубым, то желтовато-зеленым, то пунцовым пламенем. - Выскочка! - ревел ураганный голос Ноданна. - Самозванец! Я - наследник короля Многоцветной Земли, старший сын Тагдала и Нантусвель. А кто твои родители? Стерильная посуда в генетической кухне? Пробирки для смешивания замороженной спермы и тухлых яиц мертвой бабы? Какой из тебя король?.. Чудовищные валы прокатывались по взбаламученной поверхности моря. Фигурка в черных доспехах с золотым подбоем совсем потускнела. - Что молчишь? - бушевал Ноданн. - Или твоей храбрости хватает лишь на женщин? Испугался ее страсти, гнида? Спрятался, как слизняк от солнечного света? Конечно, куда тебе затмить солнце! Эйкен хранил безмолвие за медленно разрушающимся умственным щитом. Обвинения, казалось, не доходили до него; вся ярость их тонула в темной воде. - Отвечай же, черт побери! - гремел Ноданн изнутри своей ауры, струящейся, как хвост кометы. - Или ты ищешь смерти?.. Думал за ее счет заткнуть трещины в своем мозгу? Не вышло, да? Ты и сам понимаешь, что твой жалкий умишко не стоит мизинца единственной женщины, которую ты любил! Ноданн нажал верхнюю кнопку на рукояти Меча. Счетчик питания показывал, что в батарее хватит энергии еще только на один залп такой мощности. - Утомился, поди, сидеть на троне! Твои подданные ненавидят и презирают тебя, а ты ничего не можешь поделать - кишка тонка! Ничтожество! Шут! Заговорщик! Противник чести, благородства, красоты! Вспышка невероятной силы вырыла кратер в волнах, и Эйкен вместе со своим щитом скрылся из виду. Потом вдруг заклубился, зафонтанировал вихрь мощных испарений, и где-то в глубине его пульсировало слабое золотое сияние, перемежаясь с приглушенно-карминным светом морских глубин. Стратег выжидал. Наконец из клубов пара выделился небольшой шар совершенной формы и цвета густеющей крови. Его едва хватало, чтобы обволакивать фигурку в доспехах и тусклое стеклянное Копье. - Выходи! - призывал Аполлон. - Хватит прятаться, король шутов! Шар напоминал череп, туго обтянутый блестящей алой кожей, а глаза точно утонули в глубоких колодцах. Ноданн приготовил Меч. - Так и умрешь, не сказав ни слова? Ну смотри, дело твое! В последний залп Ноданн вложил всю мозговую энергию в сочетании с полной мощностью фотонного оружия. Вспышка получилась ослепительно белой, а отдача раскатилась нескончаемым эхом между холмами Арморики и Бретани. Золотой шут стоял напротив во всей своей незащищенности. - Нет!.. - прохрипел Стратег. Сиятельный улыбнулся и широко распахнул ум. Ноданн в отчаянии осознал, что все было заранее спланировано, чтобы измотать его и позабавить зрителей, даже тех, которые не обладали даром ясновидения, поскольку исход поединка просматривался невооруженным глазом. Эйкен, не торопясь, отстегнул перевязь и поднял Копье на вытянутой руке. Ноданн почувствовал, как коварный психокинетический импульс подтачивает силу его мышц. Мгновение - и ремень соскользнул с плеча, а рукоять выскользнула из невольно разжавшихся пальцев. В тот же миг Эйкен бросил Копье. Ноданн снял шлем. Защитный нимб испарился во время завершающего удара, но стан Аполлона вобрал в себя сияние восходящего солнца. Эйкен же походил на обнаженную звезду. - Мне и твой мозг пригодится, - только и вымолвил он. Аполлон вспыхнул и сгорел как свечка, оставив после себя серый пепел, угасающую насмешливую мысль и серебряную руку, что стремительно падала в море. Король подхватил ее на лету. Из-за крепостных стен вставало солнце, и народ Многоцветной Земли пел Песню в его честь. "Неплохо сработано", - подумал он и отправился восвояси. ЭПИЛОГ На острове Окала еще царила глубокая ночь. Три лягушки разучивали увертюру к осенней любовной симфонии. В ветвях палисандрового дерева, нависшего над крыльцом, мелькали светлячки. Заходящая бронзовая луна, казалось, передразнивала кривую усмешку Марка Ремиларда. - Этого ты ждал? - спросила Патриция Кастелайн. Он медленно выбрался из брезентового шезлонга - второй Вагнер с метапсихическим уклоном. - Примерно. Правда, трюк с поглощением умов меня слегка озадачил. До Единства полтроянцы практиковали нечто подобное по отношению к своим врагам, но чтобы человек пошел на такое... Невероятно! Впрочем, весьма любопытно... Весьма. Она просунула руку ему под локоть. Эпизоды разыгравшейся в Европе драмы прокручивались в его полностью восстановленном мозгу. - Слава Богу, тебе лучше, - сказала она. - А то я уж начинала бояться. Он беззаботно рассмеялся, точь-в-точь как в былые времена. - Пора бы уже привыкнуть, что Аваддону убивать не впервой. Меня застигли врасплох. Больше такого не повторится. - Все-таки пойдешь? - Не я, так он придет ко мне. - Пусть лучше он. - Я подумаю. Марк обнял ее за плечи и поцеловал. С озера потянуло прохладой. Патриция вздохнула. - Вообще-то хотелось бы посмотреть на Великий Турнир. - Почему бы и нет? - отозвался Марк Ремилард. Рука об руку они вошли в дом. На землю пала роса, лягушки смолкли, светлячки спрятались в листве, и остров уснул.