патруль или кого из сержантов - не говори им, что встретил троих изнывающих от тоски по доброму элю самовольщиков. С этими словами она сунула в подставленную с готовностью руку медную монету. - А я никого и не видел, - убедительно заявил парень. - Пасу себе свиней... и с самого утра ни души не встречал. Кивнув на прощание, мальчишка отправился дальше вверх по склону, сгоняя хворостиной свиней в плотную группу. - Интересно, скольких еще беглецов этот парнишка "не видел", - задумчиво проводила его взглядом Пакс. - И насколько крепки у него "провалы в памяти", - добавила Канна. Пакс оглянулась: - Я понимаю, что мы рискуем, но... Извини, Канна. У меня рука не поднялась бы... - Да я понимаю. Я, честно говоря, тоже не смогла бы убить его. Будем надеяться, что он отплатит нам добром за добро. Хотя, если кто-нибудь даст ему деньги, как и мы... боюсь, он не устоит. - Сдается мне, солдаты Синьявы не станут пытаться подкупить мальчишку, - сказал Сабен. - Запугать его - другое дело. Но я думаю, что он тогда и вовсе не расколется. Боюсь только, что они убьют его, не получив никаких сведений и решив убрать свидетеля. Ладно, хватит об этом. Давайте лучше решим, стоит ли идти к его дядюшке... - Нет... - начала Канна, но Пакс перебила ее: - Подожди, Канна, давай подумаем. Это ведь шанс разжиться едой. И потом: если мы там появимся, парнишка, может быть, и не станет говорить о нас некоторое время, а если мы пропадем бесследно - то он от удивления сразу же все разболтает. Место там глухое, патрули Синьявы наверняка туда не дойдут. Может, рискнем? Время у нас есть - мы же впереди колонны. Подумав, Канна согласилась: - Ладно, попробуем. Если сработает - хорошо, а если нет - все равно без еды нам троим до Ротенгри не добраться. Теперь вот что: на случай появления здесь дозоров Синьявы - пусть никто не знает, сколько нас тут. В дом пойдет только кто-то один. - Я! - в один голос воскликнули Сабен и Пакс. - Пойдет Сабен. Здесь, на юге, женщина-солдат вызывает слишком большой интерес. Мы с Пакс будем оставаться в укрытии. Если что случится, Сабен, крикнешь только одну цифру - сколько их там. Если мы сможем, то попытаемся вытащить тебя. Но лучше не доводи дело до стычки. Если почувствуешь, что что-то не так, - сразу разворачивайся и бегом в лес. Спустившись по склону, они остановились на опушке у луга, спускавшегося к неширокой реке. Почти у самого берега на краю леса стояло несколько домов. Над крышей самого большого из них торчали две трубы, над одной из которых поднимался густой дым. Пакс и Канна стали обходить луг по краю леса, чтобы скрытно зайти к дому с другой стороны, а Сабен пошел через луг напрямую. Где-то на полпути он был замечен игравшими между домами детьми. Те испуганно закричали: - Мама! Мам, там чужой человек! Дверь большого дома со скрипом распахнулась, и в ней показалась высокая полная женщина. - Добрый день, матушка, - поприветствовал ее Сабен, подойдя ближе. - Я тут в лесу встретил парнишку со свиньями, так вот он сказал мне, что у вас можно перекусить, и к тому же подешевле, чем в "Серебряном Фазане". Пакс не расслышала, что ответила женщина, зато заметила, как между вторым домом и амбаром промелькнул силуэт осторожно крадущегося человека. - Проследи за ним, - шепнула она Канне, - а я пока прикрою Сабена. Тот стоял спокойно, опершись на створку ворот перед загоном для коз. За его спиной вдруг что-то промелькнуло. Пакс присмотрелась: через тропинку, видимо ведущую от фермы к дороге, перебежал человек, направившийся затем через кусты прямо к Пакс и Канне. Остановился он у раскидистого дерева в каких-то десяти ярдах от неподвижно застывшей Канны и снял с плеча охотничий лук. Кивнув головой. Канна стала осторожно пробираться через кусты, заходя в тыл стрелку. Пакс продолжала внимательно следить за тем, что происходило перед домом. - Заходи в дом, пока я приготовлю, - предложила хозяйка Сабену. - Отдохнешь, попьешь чего-нибудь. - Спасибо, матушка, как-нибудь в другой раз. Я лучше здесь подожду. Негоже без самого хозяина чужому человеку в дом заходить. - Ладно уж тебе церемониться-то, - усмехнулась женщина. - Хорошо, дело твое. Хлеба я прямо сейчас принесу, а остальное придется подождать... Ну что, измучился, наверное? Тяжело ведь одному в дороге-то. - Когда домой идешь, одиночества не чувствуешь, - заявил Сабен вполне уверенным голосом. - Да... А далеко до дома-то? Если не секрет, конечно... - Ой, мамаша, далеко. Да еще ведь того и гляди - поймают. Приходится в обход идти, не по дорогам. Командир-то наш наверняка патруль выслал по мою душу. Да, этак я еще не скоро подружку свою увижу. Пакс слушала и удивлялась - она никогда не думала, что у Сабена такое богатое воображение. - Я почему спросила, - продолжала женщина, - что ты так много всякой еды заказал. Одному столько и не съесть, даже такому здоровому парню, как ты. - Э, матушка, вот подождите - подрастут ваши детки, тогда не так заговорите. У меня в семье всегда жаловались, что я ел больше двух взрослых мужиков. Родители были рады-радешеньки, когда меня в ополчение забрали, хоть я и работник не из последних был. - А обрадуются они тебе, когда вернешься? - Еще бы, и не только они. Я же сказал точно - день в день, когда моя служба кончается. Вот моя милая и ждет не дождется. А после срока может и не дождаться, она у меня своенравная. А тут мне и говорят: служи еще полгода. Я не дезертир и не предатель. Но мне что за дело до их разборок? Я свое отслужил - чего мне там дальше делать? Того и гляди невеста за другого выйдет. Женщина усмехнулась и мягким голосом, словно невзначай, заметила: - Хороший ты парень. Наверное, всю службу денежки копил - милой на подарки. Так ведь? - Ну, как сказать... - Голос Сабена изменился. - В ополчении много не накопишь, это не у наемников. Так, на сладости хватит. - Да ладно уж тебе прибедняться, - усмехнулась хозяйка и скрылась в доме. В этот момент Пакс увидела, что за углом, невидимый Сабену, появился человек, в руке которого блеснул клинок. Еще одна тень промелькнула за сараем. Пакс заволновалась, не зная, где Канна и удалось ли ей подобраться к человеку с луком. Дверь снова распахнулась, и на пороге показалась хозяйка с мешком, из раскрытой горловины которого шел пар. - Держи, солдатик, - сказала она, ставя мешок на изгородь загона. - Горячий хлеб, сыр, жареная курица... Я там от себя еще пару лапок добавила. Это бесплатно. - Спасибо, матушка, - сказал Сабен, протягивая женщине деньги. - И тебе спасибо, солдатик, - ответила она, убирая монеты в карман передника. Пакс увидела, как человек с мечом стал, согнувшись, пробираться за забором поближе к углу двора. Заняв удобную позицию, он замер. - Ну, дай я тебя поцелую на прощание, - сказала женщина. - Удачи тебе в пути, и пусть твоя милая дождется тебя. Она шагнула вперед и попыталась сильной рукой пригнуть голову Сабена к себе. Тот отступил на шаг и отмахнулся: - Ой, не надо, матушка, я ведь грязный такой, только вас перемажу. Спасибо за добрые слова, удача и вам улыбнется. С этими словами Сабен затянул мешок и, развернувшись, быстро зашагал через двор прочь от дома. - Грабят! - закричала вдруг женщина. - Ворюга! На помощь! Сабен обернулся и увидел, как из-за изгороди и сарая выскочили два человека с явно недружелюбными лицами. - Негоже так врать, матушка, в ваши-то годы! - воскликнул он, размахивая мешком, чтобы задержать нападавших и вынуть кинжал из ножен. Пакс, услышав шум в том месте, где находился человек с луком, не пригибаясь, бросилась вперед, ворвавшись во двор совершенно неожиданно для нападавших. Один из них сжимал в руке короткий прямой меч с широким клинком, другой был вооружен изрядно заржавевшим мечом с волнистым лезвием. Ни у одного из нападавших не было ни доспехов, ни щита. Пакс отскочила от просвистевшего в воздухе клинка, поднырнула под колющий удар, нацеленный ей в голову, а затем, когда противник занес меч для третьего удара, резко метнулась вперед и вонзила ему кинжал в бок, под поднятую руку. Человек застонал и повалился на колени. Подхватив упавший из его рук меч, Пакс бросилась на помощь Сабену, который медленно отступал к реке, парируя удары клинка с волнистым лезвием. Одновременно хозяйка, подняв над головой длинное полено, стала подходить к Сабену сбоку. Пакс, решив, что имеет право забыть о кодексе поединка, одним ударом сзади раскроила нападавшему череп. Тот замер и, не издав ни звука, повалился на землю. Сабен тотчас же подхватил освободившийся меч. - Убийцы! - завопила женщина, бросаясь к Пакс. - Бандиты! Я вам покажу... Ее фразу оборвал Сабен, неожиданно кольнувший ее сзади острием меча. - Успокойтесь, матушка, - негромко, но строго сказал Сабен. - Не мы это начали, и у нас вовсе нет желания убивать всех подряд. Так что в ваших интересах вести себя повежливей. - Брось полено, - скомандовала Пакс. Женщина злобно поглядела на нее, но повиновалась. Сабен улыбнулся Пакс через плечо женщины: - Надо же, какая встреча. И, признаться, храбрая незнакомка, ты появилась весьма вовремя. Пожалуй, я попросил бы тебя пойти вместе со мной в мою родную деревню. Будешь самой почетной гостьей на моей свадьбе. А сейчас, если, конечно, хозяйка не возражает, эта молодая леди заглянет в дом, чтобы выяснить, не ждут ли нас еще какие-нибудь сюрпризы. Лицо женщины покраснело, глаза налились кровью, казалось - она вот-вот лопнет от переполнявших ее чувств. Но на слова Сабена она не ответила. Пакс, оглядев двор и бросив взгляд на лес, заметила поданный Канной сигнал. Видимо, стрелка можно было больше не опасаться. Повернувшись к женщине, Пакс сказала: - А что, пожалуй, я и вправду посмотрю, можно ли в доме чем-нибудь поживиться. - Ой, не надо! Детки мои! Только не убивайте детей! - заголосила женщина, но что-то в ее голосе показалось Пакс подозрительным. - Ничего с твоими детьми не станет, если они не будут нападать на нас с оружием. Сдается мне, у тебя полон дом добра, отнятого у несчастных путников или снятого с их трупов. На лице женщины был написан преувеличенный страх, а в глазах застыла надежда. Пакс подмигнула Сабену, и тот вновь осторожно кольнул хозяйку в мягкое место, заставив ее развернуться к нему лицом. Пакс быстро перепрыгнула через изгородь загона, проскочила между сараем и амбаром и оказалась у черного хода в дом прежде, чем женщина разгадала ее замысел. Пакс заметила, что Канна переменила позицию так, чтобы видеть заднюю дверь дома. Глубоко вздохнув, Пакс резко распахнула тяжелую дверь. Как она и рассчитывала, оставшиеся защитники заняли позицию у выхода во двор, поджидая ее по обе стороны от противоположной двери. Оказавшись в кухне, Пакс выхватила из камина кочергу и ткнула ею в первого из бросившихся ей навстречу противников - молодого парня с дубиной. Тот, выронив оружие, схватился обеими руками за обожженное место на груди и, завопив, упал на колени. Отпихнув его ногой, второй человек - постарше годами, вооруженный двумя кинжалами - бросился на Пакс. Она, вооруженная длинным клинком, легко удерживала нападавшего на безопасном для себя расстоянии. Сделав несколько безрезультатных выпадов, тот остановился, шагнул назад и резким движением метнул один кинжал в Пакс. Боль пронзила ее левое плечо, и кочерга упала на пол. Человек зарычал и бросился на Пакс, целясь кинжалом ей в лицо. Она увернулась от удара и, шагнув в сторону, увидела, что противник совершил роковую ошибку: отвернувшись на миг от нее, он потянулся за упавшей кочергой. Воспользовавшись этим, Пакс взмахнула мечом и с силой вонзила его в бок противника, пониже грудной клетки. Издав похожий на рычание стон, тот повалился на пол. Воцарилось молчание. Пот ручьем лил по спине Пакс. Ее бил озноб, рана на плече болела. Вспомнив о парне с дубиной, Пакс заглянула через дверной проем в соседнюю комнату. Деревянная лестница вела оттуда на чердак, с которого доносилась какая-то возня. Пакс отступила назад, подперев дверь скамейкой, махнула через входную дверь Канне, чтобы успокоить ее, и снова оглядела кухню. Связки лука и несколько окороков свисали с потолочных балок, на полках лежала дюжина свежеиспеченных буханок, на печи стояли котелки с кипевшим супом и жарившейся курицей. Сглотнув слюну, Пакс встала на стол и сняла с крюка один из окороков, затем, собрав пять буханок и головку сыра, завернула всю добычу в плащ и вышла во двор к Сабену. Женщина была теперь настолько же бледна, насколько еще несколько минут назад ее лицо было красным, напоминая раскаленное железо. Пакс бросила на нее злой взгляд и развязала мешок, врученный ею Сабену. В нем оказались три черствые буханки, на которые был вылит кипяток, чтобы из мешка шел пар, сыр, от которого воняло плесенью, и связка гнилого лука. - Хороши же у твоей курицы лапы, - заметила Пакс, швыряя луковицы под ноги хозяйке. Затем, сложив принесенную из дома еду в вывернутый наизнанку мешок, Пакс предупредила: - Тебе лучше посидеть сегодня дома и никуда не высовываться. Боюсь, что соседи могут неправильно понять весь этот шум. - Повернувшись к Сабену, она спросила: - Слушай, приятель, как насчет веревки? - И то верно, - согласился он. Пакс, приставив острие меча к горлу женщины, заставила ее стоять неподвижно, а Сабен тем временем связал ей руки за спиной. Затем, подтолкнув хозяйку к изгороди, он усадил ее спиной к столбу и связал ноги. Пакс сняла с женщины платок и, скомкав его, вставила ей в рот этот импровизированный кляп. - Дети наверняка быстро развяжут ее, но пока они отсидятся на чердаке да откроют задвижку, мы успеем дойти до дороги. - Точно, - согласился Сабен. - И пойдем спокойно ко мне домой. Помнишь, что я тебя на свадьбу пригласил? У нас на севере знаешь как гуляют на свадьбах?! Посчитав, что больше запугивать женщину нет смысла, они завязали мешок с продуктами и, постучав по дверям и ставням дома, чтобы запугать детей на чердаке, направились по тропинке, ведущей к дороге. Отойдя за первый поворот, они свернули в лес и, спустившись к реке, стали ждать Канну, наскоро перевязывая рану на плече Пакс. Появившаяся Канна несла на плече лук, несколько стрел в колчане торчали из-за ее спины. Поприветствовав ее, Сабен заметил: - Надо же какая милая семья у этого дядюшки. С твоего позволения. Канна, я оставлю себе этот меч. Не для того, чтобы в одиночку нападать на армию Синьявы, а просто на случай встречи с остальными родственниками нашего милого свинопаса. - По крайней мере еда у нас есть, - сказала Канна. - Жаль, конечно, что мы так засветились. - Извини, Канна, я должна была ждать команды, но мне показалось, что ты можешь не заметить обоих нападавших, а одному Сабену пришлось бы туго. - Да нет, ты все сделала правильно. Кстати, что тебя поджидало в доме, помимо ужина? - Два официанта. Один - парнишка с дубиной, я загнала его на чердак, а второй - видимо, сам дядюшка с двумя кинжалами. Он-то меня и зацепил, метнув один из них. - Нужно перевязать получше, - сказала Канна, осмотрев повязку. - Рана еще не закрылась и кровоточит. А нам нельзя оставлять кровавый след. - Слушай, - вспомнила Пакс, вновь перевязывая рану, - мы же не перевязали тебя вчера. Как твое плечо? - Отлично. Уже почти не чувствую. Давайте быстрее. Сейчас переберемся через реку и быстро уходим отсюда. Однажды им уже доводилось пересекать эту речку, но по мосту, когда их когорта, не прячась, маршировала по дороге. Теперь же, подойдя к берегу и почувствовав, как от воды тянет холодом, они поежились. - Ничего не поделаешь, - вздохнула Канна. - Хорошо хоть, что здесь не широко. Чуть в стороне, судя по молодой растительности на обоих берегах, виднелся заброшенный после постройки моста старый брод. Сняв сапоги и носки, они ступили в воду, оказавшуюся такой ледяной, что у Пакс заныли ноги. Вода доставала им до середины голени, затем до колен, затем еще чуть выше, но тут Пакс поняла, что позади уже большая часть реки. Действительно, дно стало подниматься, и вскоре трое друзей уже выбрались на противоположный берег, стуча зубами и шепотом чертыхаясь. Не остановившись ни на минуту и даже не откусив по куску хлеба, они переобулись и отправились дальше через лес, вдоль дороги. За ужином они наскоро проглотили остатки черствого хлеба, добытого Сабеном еще в первый день, а затем вволю поели свежего хлеба с ветчиной и сыром. Пакс почувствовала, что силы быстро возвращаются к ней. - Ну а теперь, - сказала Канна, залив последний кусок водой из фляги, - вперед что есть сил, на юг. Даже сегодня, пока не темно, можно попробовать пройти еще немного. Если дозоры Синьявы набредут на эту ферму, я думаю, что женщина с удовольствием заложит нас. Надеяться, что они поверят вашим сказкам про свадьбу на севере, не стоит. Провести эту тетку можно, а вот с офицерами Синьявы так просто номер не пройдет. Итак, идем как можно быстрее и прячемся от всех по-прежнему, не высовываясь ни на дорогу, ни в открытые поля. К тому времени, когда сгустившиеся сумерки сделали дальнейшее продвижение слишком медленным и шумным, они уже намного обогнали колонну. Никаких всадников на дороге не появилось - можно было предположить, что патрули Синьявы либо не дошли до стоявшей на отшибе фермы, либо же ее обитатели, оставшиеся в живых, постарались скрыться в лесу, не рискуя связываться с вооруженными всадниками ради того, чтобы рассказать им о беглых солдатах. Канна поглядела на небо, которое поднявшийся ветер расчистил от облаков, и сказала: - Я думаю, мы сможем добраться до наших, если будем и дальше идти впереди колонны. Главное теперь - не задерживаться. Наверное, если двигаться осторожно, то можно идти даже при свете луны и звезд. Чем больше расстояние между нами и Медовым Котом, тем лучше. Если повезет, то уже послезавтра мы подойдем к Ротенгри. Пакс чувствовала себя разбитой и сонной. По-прежнему болели сломанные ребра, ныла раненая рука. Но все же она выдержала еще два часа ночного перехода. Наутро, встав с первыми признаками приближающегося рассвета, друзья наскоро перекусили, чтобы не перегружать желудки, и вновь быстрым шагом направились на юг. В первые часы Пакс часто с беспокойством оглядывалась, но ничего опасного или подозрительного не увидела. После обеда впереди замаячил большой, плотно поросший лесом холм. Пакс тотчас же вспомнила лес у Ротенгри. Не сговариваясь, она и ее спутники прибавили шагу, желая успеть до темноты спрятаться среди деревьев. В последние часы они шли по полям, прерывавшимся лишь негустыми перелесками да каменными изгородями, и были бы слишком хорошо видны всякому непрошеному наблюдателю. Единственное, что настораживало и пугало Пакс, - то, что в лесу им будет труднее держать нужное направление. После перехода через реку они пошли не вдоль дороги, петлявшей между холмов, а напрямую к Ротенгри, ориентируясь по солнцу, желая побыстрее сообщить герцогу о приближающемся, теперь уже ясно, по какой дороге, Синьяве. Зайдя в лес и пройдя сколько можно было до наступления сумерек, друзья устроились на ночлег под высоким кедром. В тот вечер они вновь поели досыта, зная, что завтра, ну, может быть, еще день спустя, они окажутся в расположении роты, где можно будет не думать о еде. На рассвете Пакс проснулась от странного шума. Открыв глаза, она с ужасом обнаружила, что небо затянуто тучами и с этого серого покрывала сеет мелкий холодный дождь. Канна выглядела мрачнее, чем сами тучи. - Плохо дело, - сказала она. - Без солнца мы не сможем найти дорогу, если у тебя, Пакс, нет в запасе каких-нибудь примет местности. Пакс медленно покачала головой: - Нет... Все, что я знаю об этом лесе, это то, что он большой и, судя по словам крестьян из-под Ротенгри, полон разбойников. - Вот-вот, - сказал Сабен, - именно бандитов нам сейчас для полного счастья и не хватает. Нет, девочки, нельзя так сидеть и ждать. Нужно что-то придумать, сориентироваться как-то, идти назад... - Еще чего, - буркнула Канна. - Этак мы заблудимся и окажемся вообще неизвестно где, уйдем в другую сторону от Ротенгри. Сабен молча разломил хлеб, нарезал мясо и предложил позавтракать. Набив рот, он вдруг буркнул: - Одно утешает: в такую погоду разбойники, наверное, сидят себе в своих землянках или фортах и не высовываются. Знают, что ни один нормальный человек не станет шататься по дорогам, а тем более по лесу в такой дождь. Пакс ела, что-то обдумывая, и вдруг осторожно спросила: - Слушай, Канна, а что если... - Канна подняла глаза. - А что, если попытаться найти дорогу? Не могли мы слишком далеко от нее уйти. Колонну мы обогнали намного, а теперь они и вовсе еле ноги передвигают в этой грязи. Если не сможем выйти на дорогу напрямую, можно вернуться назад, идя просто вниз по склону, а выйдя из леса, ориентироваться по тому, куда ведут тропинки между деревьями. - А что? Неплохая мысль. - Сабен явно обрадовался возможности заняться делом и не сидеть сложа руки. - Можно, конечно, - сказала Канна, - хотя я все равно боюсь, что мы заблудимся, если пойдем через лес, а возвращаться - это значит быть ближе к Синьяве, что, скажем прямо, вовсе не вызывает у меня восторга. - Если будем сидеть тут, он сам подойдет к нам поближе, а мы упустим свой шанс. К тому же, в дождь его дозорные тоже не очень хорошо видят, что делается вдалеке. - Согласна, вы правы, - кивнула головой Канна. - Давайте прикинем: дорога оставалась от нас справа, а мы пришли вот отсюда - помните то сухое дерево с дуплом? А раз так, то идти надо, я думаю, сюда, - показала она пальцем. - Согласна, Пакс? - Все точно. Я так же думаю. Они шли по лесу, мокрые до нитки. Дождь все так же равномерно моросил, не ослабевая, но и не превращаясь в непроходимую стену ливня. Пакс вспомнила свой первый переход под дождем - три дня пути от Вереллы. Ей стало интересно, помнит ли Сабен о тех днях, но, увидев задумчивое и отстраненное выражение его лица, спрашивать не стала. Примерно через час они подошли к высокой скальной гряде. Штурмовать ее под дождем у Пакс не было никакого желания. Да и в сухую погоду со свежими силами это было бы слишком опасным предприятием. Канна почесала в затылке: - Если мы будем обходить гряду справа, то скорее выйдем к дороге, но, боюсь, слишком близко к колонне. Если же пойти влево, то мы можем сделать слишком большой крюк, особенно если дорога вскоре поворачивает. - Придется бросать монету, - сказал Сабен после того, как некоторое время все трое молча продумывали все "за" и "против" обоих вариантов. Канна достала из кошелька монету, шепнула: "Святой Гед, направь нас на правильный путь", подбросила ее в воздух и зажала сверкающий кружок в кулаке. Сабен сказал: - Если башня - идем вправо. Канна разжала руку. С ее ладони глядела в небо башня сореллинского замка. - Вправо - так вправо, - безучастно произнесла Канна, явно уставшая постоянно принимать решения и бояться, что выбор сделан неправильно. Сначала, двигаясь вдоль отвесных скал, они даже вернулись чуть назад, по затем вновь пошли примерно в том же направлении, что и раньше. Пакс гадала, как далеко осталось до дороги и не нарвутся ли они прямо на оцепление вражеской колонны. Когда впереди замаячил какой-то просвет, на разведку отправилась Канна. Через некоторое время она вернулась с довольной улыбкой на лице. - Дорога. И к тому же изрядно раскисшая. Так что они теперь еле ноги переставляют в этой грязи. - А ты уверена, что это именно та дорога? - забеспокоилась Пакс. - Да. И совершенно точно. Помните, когда мы шли на север, то обратили внимание, что на склоне скалы выросла корявая сосна, в которую попала молния? Ствол почернел и обуглился, но на одной ветке все равно появились зеленые иглы. Вспомнили? Ну так вот: это те самые скалы, и я видела эту сосну. Двух таких быть не может. Несомненно, дорога та самая. Я... я думаю... мне кажется, что мы все-таки сумеем добраться до наших... Святой Гед, помоги нам... Ладно, вперед, осталось немного. Дело шло к полудню. Они шли, на ходу жуя хлеб, стараясь ни на минуту не сбавлять скорость. Дорога тянулась справа от них, мелькая светлым фоном за деревьями. Канна улыбалась, Сабен что-то мурлыкал себе под нос. Пакс чувствовала, как с каждым шагом опасность отступает все дальше. Она думала о горячей еде, сухой постели, чистой одежде. Скалы, которые им пришлось обходить, остались далеко позади. Впереди показались новые холмы. И хотя ноги всех троих путников гудели от усталости, никто не обращал на это внимания - такой близкой и реально достижимой казалась теперь их цель. 18 Бандиты выросли словно из-под земли. Только что трое солдат спокойно шли по, как им казалось, совершенно пустому, безлюдному в такую погоду лесу, как вдруг с трех сторон из кустов им навстречу шагнули восемь хорошо вооруженных человек - все в кольчугах или доспехах, двое к тому же со щитами. Пакс выхватила из-за спины прикрепленный к вещмешку меч, добытый в схватке на ферме. Канна не успела натянуть лук - на нее набросились сзади двое бандитов, и она была вынуждена вступить в рукопашную схватку, не имея даже мгновения, чтобы выхватить кинжал. Пакс оказалась лицом к лицу с тремя противниками, один из которых сразу стал обходить ее так, чтобы оказаться сзади. Длинный меч давал Пакс больше шансов, чем клинок Сабена, впрочем - чисто теоретически. Пакс отбила удар двух мечей и увернулась от просвистевшей рядом с ее головой сабли. Выскочив из кольца, она посмотрела на Канну. Та отчаянно боролась с двумя бандитами, катаясь по земле. Один из противников снова стал обходить Пакс, другой сделал выпад и попытался достать ее колющим ударом. Пакс была вынуждена отступить, не имея возможности даже оглянуться. Сабен хрипло вскрикнул, а в следующий момент до Пакс донесся сдавленный голос Канны: - Беги, Пакс! Ради святого Геда, беги! Беги же! Сделав еще один шаг назад, Пакс почувствовала, что ее нога не нашла опоры и проваливается куда-то. Пакс покатилась вниз по склону оврага, по дну которого бежал тонкий ручеек. Сверху раздался взрыв хохота, веселые крики и шелест опавшей листвы - кто-то заскользил по склону вслед за нею. Попытавшись встать, Пакс поставила ногу на неустойчивый камень и снова упала, успев рассмотреть, что к ней приближается лишь один из бандитов. Он осторожно спускался, аккуратно ставя ноги и проверяя опору при каждом шаге. Вдруг Пакс сообразила, что выронила меч при падении. Не беда, мысленно успокоила она себя, найдем, тем более что этот парень не торопится. Тут ей на память пришли последние слова Канны. Поняв, что другого выбора у нее нет, Пакс огляделась, выбрала направление - вверх по течению ручья - и, глубоко вздохнув пару раз, бросилась бежать. Ее преследователь вскрикнул и метнул ей вдогонку меч, промахнувшись едва ли больше чем на локоть, но Пакс даже не обернулась, чтобы подобрать оружие. Она поняла, что даже с мечом в руках не сможет отбиться от восьмерых нападавших. Ее единственное спасение было в быстрых ногах. Внимательно глядя перед собой, чтобы ни в коем случае не оступиться, не подвернуть ногу, она изо всех сил бежала по дну оврага. Ярдов через пятьдесят противоположный склон стал более пологим, и Пакс метнулась вверх, цепляясь руками за траву и корни деревьев. Сзади раздавались взволнованные, злые крики; несколько стрел просвистело рядом с нею, вонзаясь в деревья и землю, но, к счастью, ни одна не попала в цель. После такого безумного старта Пакс вскоре перешла на равномерный бег, гадая, есть ли у бандитов лошади. Несколько раз она падала, но продолжала бежать, не уверенная в правильности выбранного направления. Постепенно силы Пакс истощились, и она перешла на шаг, забирая все больше вправо, чтобы вновь выйти к дороге. Стало темнеть. Ее грудь разрывалась от боли и учащенного дыхания. Ветки царапали ее лицо, руки и ноги. Куда-то подевался плащ, Пакс промокла насквозь, но не замечала ни холода, ни усталости. Идти, твердила она себе, идти вперед. Оказавшись на дороге, она замерла и несколько мгновений стояла неподвижно, словно вспоминая, зачем она так искала это место и куда ей идти дальше. Вдруг память вспышкой молнии вернулась к ней. Вздрогнув, Пакс огляделась и побежала по обочине, там, где земля не так раскисла под дождем. В темноте дорога едва просматривалась между двумя рядами деревьев. Дождь поредел, а затем и вовсе прекратился. В ушах Пакс проносился последний крик Сабена и возглас Канны: "Беги!" И она бежала, бежала, задыхаясь, кашляя, закусив губы от боли и с трудом сдерживая душившие ее рыдания. Через некоторое время Пакс осознала, что бежит уже не через лес, а между двумя широкими полями. Перепрыгнув через тянущуюся вдоль дороги канаву, она продолжала бежать по поросшему травой пастбищу. Через несколько миль ее ноги неожиданно чуть не по щиколотку увязли во вспаханной земле - пришлось возвращаться на дорогу. Ночь стала светлее. Пакс с удивлением подумала, что близится рассвет, но, подняв глаза, увидела, что ветер расчистил небо и сквозь разрывы в тучах засверкали звезды. Впереди замелькал огонек. Костер! Затем рядом с ним показался еще один, затем - чуть в стороне - еще и еще. Это не могло быть не чем иным, как внешним периметром долговременного лагеря. Задыхаясь, мучаясь от боли во всем теле, Пакс все-таки побежала быстрее, боясь, что именно сейчас, в последний момент, что-нибудь помешает, ей выполнить то, ради чего она проделала весь этот путь, а ее друзья, скорее всего, заплатили жизнью. - Стой! Кто идет? - раздался резкий окрик. Пакс остановилась и чуть не повалилась на дорогу, потеряв равновесие. В темноте раздались шаги двух пар ног, и другой голос произнес: - Пароль! Пакс попыталась вспомнить, какой пароль был в тот день, когда их отряд уходил в далекий форт, но потом сообразила, что это бесполезно. Тяжело дыша, она молча стояла посреди дороги. Сильная рука схватила ее за руку, а в грудь уперлось острие копья. - Отвечай! Ты кто? - Из роты герцога Пелана, - выдохнула Пакс. - Срочно, к герцогу. - В такое-то время? Не смеши людей. Проспись, воин. Ну и надо же так напиться - даже к своим дорогу не найти. Кто-то поднес от костра факел и осветил Пакс. - Ну и видок у тебя, подруга, - присвистнул часовой, державший ее. - Не похоже, чтобы она была из роты Пелана. Герцогские солдаты в таком рванье не ходят, - сказал другой. - А что у нее на руке? Повязка? - заинтересовался тот, который принес факел. - Слушай, ты что - ранена? - Ерунда, - дрогнувшим голосом сказала Пакс. - Пожалуйста... пропустите меня... Мне срочно нужно увидеть герцога. Это очень важно. - Ну, вечернюю поверку ты пропустила. Если тебя волнует наказание, то сержант тебе влепит, сколько у вас положено, и герцог вряд ли поможет. Скорее наоборот... - усмехнулся часовой. - Слушай, Сим, - обратился к нему солдат с копьем. - А нам-то зачем вся эта возня? Ну что за радость караулить ее до утра? Пусть ребята Пелана сами разбираются со своими самовольщиками. - А ты уверен, что она из их роты? Я что-то не разберу через эту грязь - та ли на ней форма или просто что-то похожее. - Да вроде бы та. Слушай, если мы не передадим им их бойца, у нас будут неприятности. А если она не имеет к роте никакого отношения, они быстрее разберутся. - Верно. Но я не пойду. Веди ее сам, я не хочу потом отмываться да вшей выскребать. Ну и дела! Вот ведь мусорный мешок... Если это чудище из герцогских, то, знать, у Пелана совсем плохи дела. Поиздержался герцог... - Я прошу вас, - слабым голосом произнесла Пакс; ее ноги дрожали, она боялась, что потеряет сознание. - Быстрее! Это очень важно. Герцогу нужно знать... Вы должны... Солдат дернул ее за руку и, огрызнувшись, потащил за собой: - Я тебе ничего не должен. По крайней мере, пока не выяснится, кто, черт тебя побери, ты такая. Пакс, с трудом передвигая ноги, поплелась мимо темных палаток и каких-то временных навесов. Наконец их кто-то окликнул. Голос показался Пакс знакомым, она бросилась вперед, но стражник дернул ее за руку, чуть не уронив: - Ишь ты, какая прыткая, - буркнул он и громким голосом сказал: - Я Арвор из сореллинского ополчения. Тут какая-то девчонка вышла на наш северный пост. Говорит, что она из ваших. Грязная, как трубочист, нам и не разобраться. Так что принимайте. - Сейчас посмотрим. - Второй голос явно принадлежал Баррани; подойдя поближе, она спросила: - Эй, ты кто такая? - Барра... это я... Пакс... К ее лицу поднесли факел, и Баррани вдруг воскликнула: - Пакс?! Кости Тира, откуда ты взялась?! Ты же уходила с... - Она осеклась, бросив взгляд на сореллинца. Тот понял намек и сказал: - Ладно, я пошел. Раз она из ваших, значит, дальше сами разбирайтесь. - Да... спасибо, Арвор, - сказала ему вдогонку Барра и снова повернулась к Пакс. - Давай рассказывай, Пакс, что случилось? - Вызови сержанта, Барра... Мне нужно к герцогу... Срочно... Понимаешь, срочно! - Ты что, с ума сошла? Да кто же его станет будить из-за тебя? Слушай, да ты же насквозь мокрая. А это что? Ты ранена? Пакс кивнула, а Барра продолжила: - Сейчас перевяжем, переоденешься, а с герцогом не шути. Завтра все расскажешь. Пакс молча сделала шаг в сторону лагеря и чуть не упала. Подхватив ее, Барра сказала: - Ладно, ладно. Сейчас вызовем сержанта. - Обернувшись к костру, она крикнула: - Малек! - Что? - Постой за меня, мне тут нужно кое-кого отвести к дежурному по лагерю. - Договорились. Уже иду. Пакс, опираясь на плечо Баррани, с трудом доплелась до палатки, где их с удивлением встретил сержант Воссик. Барра, усадив Пакс у очага, наскоро пересказала, как сореллинский часовой сдал ей Пакс на руки. Воссик стал о чем-то спрашивать Паксенаррион, но та почти потеряла сознание и отвечала лишь после долгой паузы, когда слова сержанта наконец дошли до ее сознания. - Пакс, ты что - убежала? Нарушила обещание, данное Хальверику? - Н-нет, - выдавила она. - Но что случилось, Пакс? Пакс, ты меня слышишь? Ответь, Пакс. - К герцогу... - повторила она, чувствуя, как, преодолевая волю, слипаются ее глаза. - Срочно... Доложить герцогу... - Похоже, такая дорога под дождем и по холоду не пошла ей на пользу, - сказал Воссик. - Она, наверное, бредит. Сели, дай ей кружку сиба и позови врача на всякий случай. Барра, раздень ее и укрой теплым одеялом. Пакс вздрогнула и попыталась встать. Воссик, положив руки ей на плечи, остановил ее. - Пожалуйста, - взмолилась она. - Отведите меня к герцогу. Это действительно срочно. Это очень важно для него. - Что важно? Что срочно? Успокойся, согрейся, отдохни. Пакс тряхнула головой и попыталась освободиться: - Нет, сэр... сейчас... срочно... В ее глазах показались слезы. - Да что за спешка? - сержант, видя ее состояние, явно старался скрыть нараставшее раздражение. - Если это так важно, скажи мне. - Это... Синьява... Медовый Кот. - Что?! - во весь голос крикнул Воссик, а потом уже тише переспросил: - Что тебе о нем известно? Кто приказал тебе передать сообщение герцогу? - Никто... Отведите меня к герцогу! Скажите ему, что это касается Синьявы и нашей когорты... пожалуйста. Что-то почувствовав, Воссик мрачно сказал: - Хорошо, Пакс. Я разбужу герцога, если это действительно касается Синьявы. Но учти, если ты что-то путаешь... - Нет, сэр... срочно... очень важно... Пакс попыталась встать, и Воссику пришлось помочь ей, чтобы она не упала. Набросив на нее свой плащ, сержант приказал кому-то из солдат помочь ему отвести Пакс к шатру герцога. Вдвоем они практически донесли ее до места. Часовые у шатра, не веря своим глазам и ушам, переспросили дежурного, правильно ли они поняли его приказ. - Именно так, - повторил Воссик. - Будите герцога, или я подниму на ноги пол-лагеря. Тогда вам будет за невыполнение приказа дежурного по лагерю! Один из часовых нырнул в шатер, а второй продолжал неподвижно стоять, пожирая глазами сержанта и повисшую на плече сопровождающего солдата Пакс. В шатре зажглась лампа, затем она скрылась где-то в глубине, видимо за внутренней войлочной стеной. Первый часовой молча вылез из двери и занял свой пост, встав по стойке "смирно", явно ожидая худшего. Полог над дверью вновь приоткрылся, и из шатра высунулся один из слуг герцога. - Он сказал "заходите", - прошептал слуга. Воссик впихнул Пакс в дверь и вошел следом. Второй слуга быстро двигался по периметру помещения, зажигая один за другим масляные светильники. Но и без этого в шатре было уже достаточно светло, чтобы разглядеть герцога. Пелан стоял у своего рабочего стола, набросив на плечи подбитую мехом мантию. Его волосы и борода были всклокочены, а глаза сверкали стальным блеском. - Надеюсь, Воссик, дело действительно настолько важное, что ты решил разбудить меня, минуя капитана твоей когорты? - Так точно, мой господин, я... я уверен в этом, - сказал Воссик и закашлялся. - Мой господин, это Пакс из когорты капитана Ферраульта. Она настаивает, что ей нужно сообщить вам что-то о Синьяве. Я сначала не хотел ее пускать, но когда она назвала это имя... Герцог жестом перебил сержанта и быстрым шагом подошел к Пакс. - Медовый Кот?! Что ты о нем узнала? Почему ты покинула форт? Что, в конце концов, случилось? - Мой господин... Он идет сюда... По дороге... Большой отряд, мой господин... - Тебя послал капитан Ферраульт? - резко спросил герцог. - Нет, сэр... мой господин... Он, наверное, захвачен в плен... или погиб... Я не знаю. - В плен? Как? Чушь! Хальверик не передал бы наших Синьяве ни за какие деньги! - Мой господин... он... он напал на форт... Наверное, уже взял его... они убили капитана из роты Хальверика, захватили в плен наших и их... - Кто - Синьява? Откуда ты знаешь? Как тебе удалось вырваться? Пакс начала отвечать, но почувствовала, что падает на пол. - Нас не схватили... мы видели... Воссик усадил ее на ковер, покрывавший пол шатра. Пакс услышала какие-то голоса вокруг себя, но была уже не в силах что-либо ответить. - Она ранена? - спросил герцог. - Не знаю, мой господин. Но она промокла, замерзла и жутко измотана. Но когда она упомянула Медового Кота, я осмелился потревожить вас... - Все правильно, Воссик. Молодец. Теперь так: первое - вызови ко мне всех капитанов. - Слушаюсь, мой господин. - Второе - усилить караулы по расписанию тревоги. Почему - пока не объясняй. И вообще никому ничего не говори о том, что слышал от Пакс. Третье - вызови врача и передай на кухню, пусть приготовят поесть что-нибудь горячее для меня. - Есть, мой господин. - Все, выполняй. Пакс даже не почувствовала, как слуги герцога снимают с нее мокрую тунику, растирают полотенцами и закутывают в теплое меховое одеяло. Она пришла в себя только тогда, когда врач влил ей в рот глоток какой-то обжигающей горло жидкости. - Не люблю я пользоваться этим зельем, - услышала она голос герцога. - Но нам очень нужно выяснить, что там случилось. Она тяжело ранена? Пакс открыла глаза и увидела врача, прижимавшего к ее губам кружку. Чем бы ни было это лекарство, но оно развеяло туман в ее мозгу, согрело окоченевшие руки и ноги и притупило боль во всем теле. - Раны нетяжелые - сломана пара ребер да порез на левой руке от ножа или меча, но неглубокий. Еще ссадины и синяки. Но главное - общее состояние. Ей нужно спать, мой господин. Спать, спать и еще раз спать. Встретившись глазами с Пакс, врач спросил: - Ну что, получше стало? Допивай. Пакс сделала еще несколько глотков. Взяв пустую кружку из ее рук, врач поднес к ее губам другую - полную горячего сиба. Выпив половину, Пакс огляделась. Рядом с нею стоял герцог, уже облаченный в свою верную кольчугу; за его спиной толпились офицеры роты. Врач поднялся и негромко сказал: - Мой господин, она будет в состоянии говорить с вами несколько минут. Надеюсь, этого хватит. - Если нет, нальем ей еще. - Это было бы неразумно. Ей обязательно нужно поспать. - Вы свободны, можете идти, - жестко сказал герцог. - Да, и оставьте это снадобье здесь. - Но, мой господин... - Я не меньше вашего желаю здоровья хорошему солдату, маэстро Визаниор, но мне нужно знать то, что она должна мне сообщить, чтобы не потерять намного больше таких же солдат. Все, идите. Врач встал. Оказалось, что Пакс лежит на кровати. Лицо врача перед ее глазами сменилось лицом герцога. - Ну, Пакс, - начал он, - ты была в форте, когда гарнизон сдался роте Хальверика. Я видел твое имя в списке на выкуп. Что случилось? Ты убежала, нарушив данное Хальверику слово? Пакс покачала головой и, к своему удивлению, довольно легко заговорила: - Нет, мой господин. Мы ждали, пока нас выкупят. Большая часть роты Хальверика ушла, а оставшиеся обращались с нами почти как с равными и отпускали нас за пределы форта. Как-то раз мы пошли собирать ягоды, а к форту подошел отряд, большой отряд, целая армия. Капитан когорты Хальверика выехал им навстречу, но... он упал с коня, возвращаясь обратно. У них были арбалеты, и, хотя я не видела его вблизи, думаю, что он убит. А потом они начали облаву на тех, кто не успел скрыться в форте. Одних убили, а многих взяли в плен. - Кроме тебя? - Насколько я знаю, мой господин, мы... - Вы? Кто? Сколько? - Трое, мой господин. Сабен, Канна и я. Мы были в густом малиннике, и они нас не нашли. Потом мы уползли в лес и... - Что с фортом? - Они бросились на штурм, но мы слышали, что стража успела опустить решетку и захлопнуть ворота. Потом мы мельком видели на стенах наших солдат с оружием в руках бок о бок с бойцами Хальверика. Поняв, что ничем не сможем им помочь, мы отправились на юг, чтобы предупредить... - Так ты добиралась сюда от самого форта? Пакс кивнула. - Без оружия? Пешком?! - Да, мой господин. - Сколько дней ты была в пути? Когда начался штурм форта? Пакс тщательно посчитала в уме: - Мой господин, мы шли... семь дней. Напали они на форт вечером, а на следующее утро, переждав ночь, мы отправились сюда. - Вы шли все время по дороге? - Нет, мой господин. По дороге мы вообще не шли. Синьява выслал патрули и дозоры. В первый же день нас чуть не поймали, потом еще раз... Канна приказала нам идти только в стороне от дороги и так, чтобы не попадаться на глаза никому - ни дозорным, ни местным жителям. - Где сейчас Синьява? - Я... я не знаю точно. Его отряд был на дороге. Мы дождались его на перекрестке, чтобы выяснить, куда они пойдут, а потом обогнали колонну и пошли вперед... А потом... потом мы попали в засаду. Мы очень устали и торопились сюда... а их было восемь... и они... - Успокойся. - Герцог вздохнул и, обернувшись к офицерам, сказал: - Дело серьезное. Если мы не хотим тоже попасть в засаду, то нужно действовать быстро и четко. Если он собирается снять кольцо вокруг города, то попытается ударить где-то по осаждающим отрядам. Будет лучше, если мы выясним, где именно. Высылайте разведку. Затем герцог снова повернулся к Пакс: - Скажи, а где остальные? Они погибли, Пакс? Вспомнив Канну и Сабена, Пакс не смогла сдержать слез и сквозь всхлипывания ответила: - Бандиты... Они напали на нас в лесу... Это последний лес перед городом... Канна и Сабен вступили в бой. Я не знаю, что с ними... Сабен был ранен, а Канну, кажется, схватили, напав сзади. Она крикнула, чтобы я бежала... Мы столько раз договаривались, что нужно поступить так, если не будет другого выхода. Канна сама учила нас, что самое главное - выполнить приказ или добраться до назначенной цели... Но я не знаю... Я побежала... оставив друзей там... Мне нужно было передать все вам, но я не хотела их оставлять, правда, не хотела... Слезы душили ее, и герцог негромко сказал: - Ну-ну, успокойся. Никто не подумал, что ты бросила друзей... Нет, Пакс, это тяжело, но ты все сделала правильно. - Но их нужно найти... Помочь им... Им и тем нашим, которые в плену у Синьявы... помочь, спасти их... Все еще пытаясь что-то сказать, что-то объяснить герцогу, Пакс упала на подушку и через мгновение провалилась в глубокий, черный - без сновидений - сон. Когда Пакс снова проснулась, было уже светло; в соседнем помещении слышались голоса. Некоторое время она пролежала неподвижно с закрытыми глазами, прислушиваясь. - Мне нужны не предположения, а факты. Ясно, Джоури? - Герцог был явно недоволен. - Так точно, мой господин. Но разведчики ничего не нашли. - Пусть ищут! Так, теперь, Джоури, отправляйся к сореллинцам... Нет, подожди. Лучше отвези это Влади... - Графу? - Да. Ну что ты на меня смотришь? Если не понял, переспроси. Лагерь Влади - по другую сторону города. Возьми коня и поторапливайся. Дождись ответа. К командиру сореллинцев я сам съезжу. Давай шевелись. И передай разведчикам - пусть ищут! Молодой голос возразил: - Если бы они не были так невнимательны в лесу... - Это еще что, Джоури?! - рявкнул герцог. - Может, я ее еще и наказать должен после всего, что она сделала? - Но, мой господин, вы ведь всегда говорите, что... - Нужно не только слушать меня, но и понимать, да еще и самому соображать. Ты хоть на минуту представь себя в ее шкуре. Я уверен, ни один из вас, оруженосцев, и половины такой дороги не протянул бы. Скис, расхныкался и вляпался бы в засаду Синьявы. - Но, мой господин, я уверен, что... - Вот когда сделаешь что-нибудь подобное, тогда и поговорим. А пока - иди седлай моего коня и отправляйся куда приказано. Все, свободен. Пакс открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в небольшой комнате на кровати, завернутая в мягкую медвежью шкуру. Рядом сидел слуга герцога, который, увидев, что она проснулась, подпрыгнул на месте и торопливо спросил: - Ты как? Очнулась? Говорить можешь? Пакс зевнула, прокашлялась и хрипло выдохнула: - Да. - Мой господин, - громко позвал слуга, - она проснулась. Затем он поднес к ее губам кружку с теплым сибом. Пакс стала пить, но, увидев, что в комнату из-за висящего ковра входит герцог, попыталась встать. Каждое движение отдавалось во всем теле острой болью. Пакс от неожиданности не смогла сдержать стон. - Лежи, - сказал ей герцог. - Я знаю, Пакс, что тебе нужно еще спать и спать. Но мне нужна еще информация. Сейчас тебе принесут поесть, а ты пока ответь мне на несколько вопросов. Пакс кивнула: - Да, мой господин. - Итак, ты сказала, что солдаты того отряда были в черно-желтой форме. Есть ли еще сведения, подтверждающие, что это действительно люди Синьявы? - Да, сэр... мой господин. В первый же день мы слышали, как переговаривались двое патрульных. Они называли своего командира по имени - Синьявой. Канна объяснила мне, что это имя того человека, чье прозвище - Медовый Кот. - Да, это так. Теперь, ты говорила о пленных. Сколько их и где они? - В колонне Синьявы, мой господин. Я не знаю, что с теми, кто остался в форте, но те, кто не успел вернуться, были захвачены. Их ведут в середине строя. - Только наших? - Нет. Часть пленных из роты Хальверика. Всего мы насчитали человек шестьдесят. Наверное, сначала было больше, а теперь осталось меньше: Синьява убьет каждого, кто попытается бежать или сопротивляться. - Подожди, Пакс. Я хочу, чтобы ты повторила это кое-кому в глаза. Герцог встал, отошел к занавеске и пригласил кого-то в комнату: - Кэйл, послушай сам. Из-за спины герцога показался человек в зеленой тунике роты Хальверика. Пакс показалось, что его лицо она уже видела раньше. Некоторое время она молчала, не будучи уверенной, что именно хочет выслушать этот человек из вражеского отряда и что можно ему рассказывать. - Расскажи, что случилось, когда Синьява напал на форт, - пришел ей на помощь герцог. - Что случилось с их капитаном, как потом поступили солдаты его роты, что делали наши. - Мой господин, я думаю, примерно половина наших и столько же их, - она кивнула головой в сторону гостя, - были за стенами форта, когда подошел Синьява. Мы услышали сигнал горниста, а затем капитан их роты выехал навстречу колонне. То есть я почти уверена, что это был он, хотя я была далеко и не видела его лица. Потом я видела, как он упал с коня, когда возвращался в форт. Наверное, его убили стрелой в спину. Человек в зеленой форме вдруг закрыл руками лицо: - Нет! Сели! Пелан бросил на него короткий взгляд: - Кто?.. - Мой господин... мой... мой младший брат Селиам... Вы его, наверное, не помните... Сели погиб... сзади... - Кэйл, мужайся. Мне тоже больно, поверь. Я хорошо помню, как ваш отец учил его сидеть в седле... совсем маленького... - Мой господин, это ведь... он впервые остался командовать сам... Неожиданно он подошел к кровати и требовательно, но в то же время умоляюще посмотрел Пакс в глаза: - Ты уверена, что это был именно он. Сели? Отвечай, отвечай же! Герцог подошел к нему и отвел в сторону: - Ну, Кэйл, не надо. Держись. А она не виновата... Пакс, насколько ты уверена, что это был капитан Селиам? - Я... я не знаю... он был в плаще с золотыми эполетами. Я видела, как они сверкали на солнце. Такой плащ был только у капитана. Если только его не надел кто-нибудь другой... Да и конь тоже был его. Серый, с черным хвостом... - Конечно, - почти всхлипнул Кэйл, - это он. Мой господин, я должен идти. Разрешите мне... - Подожди. Дослушай. - Что мне еще слушать. Я уже все понял: Сели мертв, мои люди - кто погиб, кто в плену, в лучшем случае - кто-то из них еще держится в форте. - Я сказал, подожди! Выслушай все. Глаза герцога встретились с глазами Кэйла, и молодой офицер первым, не выдержав, отвел взгляд. - Хорошо, герцог Пелан. Если вы настаиваете... - Вот так-то лучше. Никто тебя силой не держит. Ты у меня не в плену. Я прошу тебя дослушать все до конца. Пакс, рассказывай. - Когда отряд Синьявы стал окружать форт, солдаты Хальверика - они были вооружены - попытались выстроиться в боевой порядок и отступить, прикрывая наших. Но строй скоро рассыпался. Слишком явное преимущество было на стороне противника. Да еще их арбалеты... В общем, кто успел - добежал до ворот, кто нет - тех захватили в плен или убили. А потом... потом мы видели, что наши солдаты появились на стенах форта с оружием в руках. - Где был капитан Ферраульт? Пакс вздрогнула: - Я думаю... по-моему, в форте, мой господин. - Сколько человек оставил Синьява у форта - ты не знаешь, - скорее заметил, чем спросил герцог. - Нет, сэр. Мы хотели вернуться и выяснить это, но чуть не попали в облаву. Канну ранили, и она приказала нам двигаться вслед за основной колонной, чтобы известить вас. - Канна была ранена? Ты же сказала, что вас не заметили. - Да, сэр. Но в первый момент, когда они обыскивали окрестности форта, им показалось, что кто-то есть в тех кустах, где мы прятались. Патруль пустил в нашу сторону несколько стрел, и одна из них попала Канне в плечо. Чистая случайность, они стреляли наугад. - Понятно. Теперь... Ты уверена, что пленных ведут с колонной? - Да. Мы боялись подойти близко к дороге из-за дозоров. Но на третий день Канне и Сабену удалось разглядеть колонну с верхушки дерева. Они сказали, что пленных - наших и солдат Хальверика - человек шестьдесят. - Сколько человек у Синьявы в колонне? - Больше трехсот пехотинцев, сотня с лишним всадников. Обоз - штук двадцать телег. Герцог повернулся к Кэйлу и о чем-то заговорил с ним. Пакс мучительно пыталась вспомнить, где она могла раньше его видеть. Не был ли он в форте, когда их гарнизон сдался его солдатам? Вдруг ее осенило: он просто очень походил на Алиама Хальверика, хотя и был намного моложе и шире в плечах. Пакс вздрогнула, осознав, что скорее всего этот человек - сын Алиама Хальверика, а погибший молодой капитан - его младший брат. - Пакс, - вновь обратился к ней герцог, - в котором часу вы вчера наткнулись на разбойников? - Ближе к вечеру. Вскоре после этого стало смеркаться. - А когда вы в последний раз видели колонну противника? Пакс мысленно сосчитала еще раз: - Три дня назад, сэр. Они пересекли Большую Караванную дорогу; там еще была деревушка по соседству, люди Синьявы сожгли ее. Потом мы их обогнали. Да, это был уже четвертый день пути. С тех пор я колонну не видела. - Быстро они шли? - Не знаю, мой господин. Мы с Канной прикидывали, что там, где нам оставалось три дня, они потратят пять. Но это было еще до последнего дождя. Вообще-то они себя не изматывают, делают долгие привалы и рано устраиваются на ночлег. - Понятно. Так. Дождь действительно замедлит их продвижение. Слушай все внимательно, Кэйл, запоминай. Расскажешь отцу все, что слышал, все, до последней мелочи. Я сегодня же выхожу им навстречу со всей ротой. Постараюсь перехватить Медового Кота на дороге. Потом я отправлюсь на север. Передай отцу: я сделаю все, что смогу, чтобы освободить его людей как в колонне, так и в форте, если, конечно, они там еще держатся. Надеюсь, мы с ним скоро увидимся. Большого эскорта я тебе предложить не смогу. Сам понимаешь - каждый человек на счету. - Спасибо, не надо. - Не дури. Синьява хитер и опасен. Возьми хотя бы моего младшего оруженосца и его слуг. Парень храбрый, хотя и туповат. - Спасибо, мой господин, я обойдусь своим эскортом. - Подожди. Я передам письмо командиру ополченцев Союза Фосса. Он даст тебе небольшой отряд, который проводит тебя на самом опасном участке. - Спасибо, мой господин. - Будь осторожен, Кэйл. И главное - поторапливайся. - Всех лошадей загоню, если будет нужно. Разрешите идти? - Иди... сынок, - тихо добавил герцог. - Удачи тебе. Молодой Хальверик вышел, и герцог, проводив его взглядом, повернулся к Пакс. Кивнув слуге, чтобы тот покормил ее с ложки, он сказал: - Пакс, ешь и слушай меня. Вчера я выслал разведчиков, но они пока что не нашли ни твоих друзей, ни бандитов. Может быть, они просто не зашли так далеко - я приказал им вернуться до рассвета. Но мы будем искать, я тебе обещаю. А что касается тебя... - Он помолчал. - Ты слышала, что я сказал Кэйлу Хальверику. Если нам повезет, мы застанем Синьяву врасплох на дороге. Тебе пока что не место в строю. И не пытайся доказать мне обратное. Я приказываю тебе оставаться здесь. Один из моих писцов будет все время при тебе. Диктуй ему все, что помнишь, с момента появления Медового Кота у форта. Все, даже самые мелочи, на первый взгляд не относящиеся к делу. Ни с кем другим об этом не говори. Даже с врачом. Ясно? Пакс кивнула: - Да, мой господин. Но, может быть, я все же... - Нет. Ты проспала меньше половины того, что тебе нужно. Я не могу рисковать своим единственным источником информации. Когда врач сочтет, что тебе пора встать в строй, места для тебя там будет предостаточно. - Пакс вздрогнула от этих мрачных слов, а герцог, помолчав, спросил: - Ладно. Теперь, пока ты не уснула, расскажи, в каком порядке идет колонна и как Синьява направляет дозоры и охранение? Пакс, как могла, объяснила все, что ей было известно про двойную цепь дозоров и патрулей. Герцог кивнул и встал с табурета. - Хорошо, все ясно. Но учти, если кто-либо, кроме Аррика - моего писаря, - будет спрашивать тебя об этом, у тебя тотчас же должно память отшибить. Ясно? - Да... мой господин, - уже сквозь надвигающуюся дремоту ответила Пакс. Она не слышала, как ушел герцог, как опустел шатер. Проспав несколько часов, словно провалившись в какую-то бездонную пропасть, она проснулась в освещенной светильниками комнате шатра и увидела рядом с собой врача, беспокойно оглядывавшего ее. - Почему я так крепко сплю? - спросила она. - Это следствие воздействия того стимулирующего снадобья, которое мы дали тебе, чтобы ты смогла хоть что-то рассказать. Плюс к этому - измотанность после такой дороги. Так что поешь и снова спать. С трудом глотая, Пакс едва-едва сумела съесть полмиски горячей похлебки, которой кормил ее с ложечки слуга герцога Сим. После такого усилия Пакс снова отключилась и проснулась лишь ранним утром следующего дня. Попросив Сима принести ей какую-нибудь одежду - Пакс чувствовала себя лучше и хотела встать с кровати, - она получила отказ со ссылкой на распоряжения врача о постельном режиме. - Что ты на меня зверем смотришь? - обиженно буркнул Сим. - Это не я придумал, а доктор. Мне сам герцог приказал слушаться и выполнять его распоряжения по поводу ухода за тобой. Пакс внимательно осмотрела помещение, в котором находилась, и тут до нее впервые дошла странность и невероятность происходящего. Она - простой солдат первого срока службы - вдруг лечится, набирается сил даже не в офицерском лазарете, а в шатре самого герцога. Кроме шкур, на которых она лежала, единственным дорогим предметом были запасные латы герцога - чеканный полный доспех. Все остальное - стол, табуретки и кровать - было массивным, грубым, сколоченным из наскоро обработанных досок. Когда Сим вышел, чтобы вынести посуду, в комнате появился Аррик, писарь герцога, худенький человек среднего роста, которого Пакс частенько видела в палатке квартирмейстера. Подождав, пока Аррик приготовит чернильный прибор и разложит на столе пергамент, Пакс вновь начала пересказывать свою историю, на этот раз последовательно и подробно. Аррику было привычно выслушивать и куда более сбивчивые рассказы совсем малограмотных солдат, поэтому он легко помогал Пакс сформулировать ее мысли в более или менее подходящие для чтения предложения. Пакс немало удивилась, когда в комнате появился Сим с обедом для нее и Аррика. После обеда диктовка продолжилась. Пакс уже почувствовала, что устала, но не решалась прервать рассказ. Появившийся в шатре врач сообразил, в чем дело, и быстро выставил писаря из комнаты. Пакс проспала еще несколько часов, а проснувшись, накинулась на еду со зверским аппетитом. - Это хорошо, - удовлетворенно заметил врач. - Ты скоро поправишься, если будешь так хорошо есть. Сим принесет тебе второй ужин через пару часов, а ты пока поработай с Арриком. Но никаких вставаний, пока я не разрешу. До завтра, я загляну к тебе утром. Пакс была уверена, что не заснет ночью, столько проспав накануне. Но не успела она положить голову на подушку, как в ту же секунду - ей так показалось - вежливый, но настойчивый голос врача зазвучал в помещении, сообщая, что пора вставать. Доктор принес Пакс от квартирмейстера полный набор формы: все новое - от сапог до плаща. Осмотрев ее перед тем, как она облачилась в тунику, врач покачал головой и сказал: - Рановато, конечно. Но ты ведь тут совсем изведешься одна без дела. Давай договоримся: я разрешаю тебе встать, но ты не очень-то напрягайся. Ешь побольше, спи, сколько влезет. Тогда быстро восстановишь силы и сможешь вернуться в строй. Выйдя из шатра, Пакс наткнулась на герцога, стоявшего у входа и что-то объяснявшего врачу. - А, Пакс, - обернувшись, поприветствовал ее герцог. - Выглядишь лучше. Как дела? Верхом скакать сможешь? Врач закатил глаза и сокрушенно покачал головой. Пакс расплылась в улыбке: - Да, мой господин. Когда выезжать? - Сейчас же. Поедем к форту у Гномьих гор. Да, кстати, твои сведения нам очень помогли. Вместе с кавалерией Кларта и копьеносцами Влади мы напали на Синьяву прямо на дороге. Ему самому и его свите удалось уйти, но отряд мы перебили. - Что с нашими? С пленными? Герцог нахмурился: - Большую часть они успели убить. Те, кого мы спасли, рассказали нам, как умирали остальные по дороге. Этот слуга дьявола Синьява мучает и пытает своих пленных. Пелан был так мрачен, что Пакс не решилась спросить, кого удалось спасти. - Поешь, - сказал ей герцог, - получи оружие у квартирмейстера и собирайся. Мы должны будем нагнать наших по дороге к форту. Пакс обнаружила лагерь почти пустым. Получив меч и кинжал у квартирмейстера и набив седельные сумки едой, полученной на кухне, она вернулась к коновязи, у которой ее встретил Рассамир, один из старших оруженосцев герцога. - Вот, я уже оседлал для тебя лошадь. Цепляй к седлу сумки. Второго коня, на смену, поведешь за собой. - Ясно, сэр, - ответила Пакс, пристегивая поплотнее к седлу сумки с едой. - Отлично. А теперь садись верхом и жди здесь. Сам Рассамир еще раз проверил, как оседлан жеребец герцога, и побежал докладывать о готовности. Выйдя из шатра, герцог легко взлетел на коня и обратился к Пакс: - Если почувствуешь себя плохо, лучше или возвращайся в лагерь, или останься с полевым лазаретом для раненых на дороге. Мы с ними встретимся к концу дня. Учти, если ты доскачешь до форта чуть живая и не сможешь участвовать в бою, - нам от тебя будет мало толку. Врач утверждает, что тебе вообще не стоит ехать, но... - Я поправилась, мой господин. Со мной все в порядке. Герцог улыбнулся: - Я знал, что ты так скажешь. Но запомни: ты и так очень многое сделала для роты. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты не будешь участвовать в ближайших боях, пока не поправишься окончательно. Пакс кивнула, но мысленно уже решила для себя, что доберется до форта во что бы то ни стало, что бы ни говорил врач. Она не могла больше ждать, она хотела знать, что с ее друзьями. Врач, к ее удивлению, тоже собрался в дорогу. Не менее удивившемуся герцогу Визаниор пояснил: - Арбола вернется вместе с ранеными с дороги. Он вполне управится с лазаретом. А у форта, боюсь, работы будет невпроворот как для меня, так и для ушедшего с колонной Симмита. Герцог коротко кивнул и направил коня к воротам лагеря. 19 Возвращение на север верхом было быстрым и стремительным. Пакс даже не знала, что герцог пересадил почти всю роту на собранных со всех союзных отрядов лошадей и мулов. Через два дня они уже были в окрестностях форта. На обоих перекрестках вперед высылались небольшие группы всадников Кларта, переодетых охотниками. Пакс уже на своем опыте знала, как тяжело будет избежать встречи с такими передовыми постами тому, кто хотел бы сообщить осаждающим форт о приближающейся опасности. Помня слова герцога, что он надеется на встречу с ротой Хальверика, Пакс гадала, будет ли Пелан ждать подмогу - судя по всему, союзники были еще в одном-двух переходах от форта. Всю ночь герцог что-то обсуждал с офицерами, несколько раз он вызывал Пакс, чтобы еще раз уточнить те или иные детали местности вокруг форта. Наутро колонна двинулась вперед. Пакс и те, кого освободили из плена целыми и невредимыми, двигались в охранении отряда. Настал черед Паксенаррион ехать верхом, пробираясь сквозь заросли вдоль дороги, внимательно высматривая лазутчиков или случайных гонцов противника. Время от времени она ускоряла шаг своего коня, но, сжав зубы, заставляла себя сдерживаться. Вот впереди мелькнул просвет - огород, изгороди, сожженный дом. Пакс остановилась, узнав ближайшую к форту ферму. Герцог с одним из оруженосцев подъехал к ней: - Что-то случилось? - Нет, мой господин. Просто мы уже совсем рядом. Отсюда до форта - чуть больше часа пешком. Это та самая ферма... я рассказывала вам. - Голос Пакс дрогнул при воспоминании о начале недельного скрытного перехода. - Может быть, сойдем с дороги? - предложил оруженосец. - Нет. Неумелые наездники в лесу - это только морока. Пакс, объясни капитанам Кларта, как их кавалеристы могут пройти к форту через лес. Я думаю, этот путь ты запомнила лучше, чем дорогу. - Пакс кивнула и в нескольких словах обрисовала двум офицерам в бело-розовых плащах, как можно выйти к форту вдоль скальной гряды. Герцог договорился с ними о сигнале к нападению и объяснил своим капитанам и оруженосцам: - Мы поедем по дороге. Ветер дует в нашу сторону, и цокот копыт они услышат только в последний момент. Нас они не ждут, скорее всего подумают, что это, не прячась, возвращается Синьява или, по крайней мере, движется нейтрально настроенный отряд. Пакс, далеко до последнего укрытия? - Сразу за грядой дорога делает резкий поворот, а затем через сотню ярдов выходит из леса. Герцог поднял руку: - Надеюсь, мы сумеем близко подойти к противнику, прежде чем нас обнаружат. Кавалерия Кларта выйдет из леса и, разделившись на две группы, возьмет форт в кольцо. Одновременно выезжают вперед наши стрелки, а остальная часть отряда спешивается и боевым клином двигается к воротам. На встречную вылазку наших из форта особо не рассчитывайте. Вполне может быть, что нам придется штурмовать уже захваченную противником крепость. Не останавливаться ни в коем случае. Попробуем взять их с ходу. Офицеры кивнули и разъехались к своим когортам. Пакс вместе с герцогом поехали впереди, чтобы предупредить его о последнем повороте, за которым дорога просматривалась из форта. Сердце девушки бешено колотилось. Она мучилась в догадках: что ждет их впереди? Взятый и разграбленный отрядом Синьявы форт, превращенный им в выжженное изнутри нагромождение камней? Гарнизон противника, оставленный в крепости? А может быть, все-таки - надежда снова вспыхнула в ее груди - осажденные все еще держатся? Сил и храбрости им не занимать, стены форта построены с умом... но вода... У поворота герцог остановился и подождал колонну. Лишь один эскадрон Кларта оставался на дороге, остальные бело-розовые плащи уже исчезли в лесу, чтобы выйти к форту с восточной стороны. За первым эскадроном мелькали знакомые бордовые туники роты Пелана. Еще дальше над ними сверкали серебристые наконечники копий роты Влади. Капитаны и герцог обменялись условными знаками, затем Пелан приказал знаменосцам развернуть штандарты. В воздухе затрепетали три бархатных полотнища: бордово-белое с хребтом Тсайя и лисьей мордой в середине - герцога Пелана; белая лошадь Кларта на розовом фоне, пересеченная серебряным копьем; наконец, серебристо-черный квадрат Влади с кулаком в кольчужной перчатке и несколькими древними северными рунами. Герцог, его оруженосцы, боевой эскорт, знаменосцы и не по рангу оказавшаяся с ними Пакс возглавили колонну. Пелан усмехнулся, увидев, что она чувствует себя не вполне уверенно в незнакомой обстановке, и сказал: - Пока поедешь рядом со мной. Когда нас обнаружат, съезжай с дороги и пропускай вперед ребят Кларта. Если будет ясно, что все идет по плану и нам не понадобятся твои знания окружающих лесов, - усмехнулся он, - дожидайся когорту Доррин и вставай в строй. Пакс кивнула, не в силах даже выдавить из пересохшего от волнения рта положенное: "Да, мой господин". - Поехали, - скомандовал герцог, опуская на лицо забрало и выхватывая меч. Оруженосцы заняли позицию по обе стороны от его коня, боевой эскорт тоже звякнул оружием. Перейдя на резвую рысь, колонна двинулась вперед по дороге. Вскоре где-то впереди послышался сигнал горна, затем в лесу раздался чей-то отчаянный крик. - Вперед! - крикнул герцог и погнал своего коня галопом. За спиной Пакс загрохотал боевой клич кавалерии Кларта. Ее лошадь тоже понеслась галопом. Пакс не сразу удалось успокоить опьяненное скачкой животное: некоторое время она скакала вслед за эскортом герцога и только потом смогла свернуть на обочину, освобождая дорогу разворачивающемуся в боевой порядок эскадрону. Лес по обеим сторонам дороги расступился, впереди мелькнули знакомый луг, спускающийся к реке, стена гор на горизонте и сам форт. Пропуская эскадрон Кларта и мчащуюся за ним когорту стрелков с луками наготове, Пакс привстала в стременах, всматриваясь в знакомый пейзаж. Черно-желтые точки группами мелькали тут и там на лугу, большая их масса скопилась у самых стен форта. А на его башне - сердце Пакс радостно забилось - развевались два знамени: зеленое с золотом - Хальверика и под ним бордово-белоснежное - Пелана. Оглянувшись, Пакс увидела Седжека и Доррин, возглавлявших когорту, и, пришпорив лошадь, присоединилась к несущемуся вниз по дороге строю. Вдоль дороги, по обочинам и чуть в стороне, тут и там стали попадаться тела убитых и раненых - пронзенные стрелами и копьями. Впереди послышались звуки завязавшегося боя - это эскадрон Кларта налетел на осаждавших форт солдат Синьявы. Стрелки, расступившись, освободили проход для пехоты. Доррин скомандовала остановку. Солдаты спешились и, оставив лошадей и мулов подбежавшим из последней шеренги стрелков сослуживцам, встали в привычный атакующий строй, сомкнув щиты. Из-за юго-западного угла форта на всем скаку выехали кавалеристы в черно-желтых плащах. Копьеносцы Влади, еще не спешившиеся, заспешили им наперерез, прикрывая солдат Пелана. Почти одновременно с двух сторон на луг из леса выехали всадники Кларта. Часть обоих эскадронов тотчас же устремились на подмогу пехоте, в самую гущу боя. - Вперед! - прокричал Седжек, и когорта бросилась в оставленный для нее стрелками проход. Пакс увидела, как впереди, совсем близко, противник наскоро выстраивает боевой строй, ощетинившийся пиками. Раздался свист хорошо знакомых Пакс арбалетных стрел. Видимо воспользовавшись суматохой в рядах Синьявы, а главное, занятостью его арбалетчиков, на стенах форта с приветственным криком показались его защитники, и на головы желто-черных посыпался град камней. Затем для Пакс перестало существовать все, кроме ряда чужих лиц - потных и грязных, с горящими под шлемами глазами, - казавшихся ей абсолютно одинаковыми. - Держать строй! - катился над когортой рев сержанта Воссика. - Работать щитами! Подныривать под пики! - вторил ему голос Доррин. Пакс почувствовала, что мгновенно, совершенно холодно и четко, продумывает свои приемы в предстоящем бою. Пикой хорошо колоть или, широко размахиваясь, наносить режущие удары, успешно останавливающие кавалерию, особенно легкую. Но для этого нужно встать широко друг от друга. А в тесном строю, в схватке с прикрытой щитами пехотой, пики оказывались не столь эффективны, если только удавалось проникнуть за первые ряды сверкающих наконечников. Поднырнув под первую пику, Пакс щитом отбила метнувшийся к ней из второй шеренги наконечник и с резким выпадом рубанула мечом ближайшего противника, почти снеся ему голову. Не глядя по сторонам, она чувствовала, что ее товарищи не отстают, тесня и уничтожая противника. Солдаты Синьявы дрогнули, почувствовав, что эту прикрытую щитами и вооруженную не страшными на первый взгляд короткими мечами пехоту не удастся удержать на расстоянии, как опасающуюся пик кавалерию. От форта донесся страшный грохот и воинственные крики: "Хальверик! Пелан!" - защитники вышли за ворота, вступив в бой с осаждающими. В ответ Пакс и ее когорта удвоили усилия, тесня солдат Синьявы... Неожиданно на левом фланге произошла какая-то заминка. Оказывается, часть отряда противника обошла когорту Доррин. Пакс сначала не обратила на это внимания, поглощенная боем, но затем почувствовала давление в шеренге, заставлявшее ее отступать вправо, тесня следующих. Стиснув зубы, Пакс продолжала работать мечом и щитом, решив сражаться до конца, мстить коварным, бесчестным негодяям Синьявы, пока хватит сил. Через несколько минут давление слева ослабло - это, перестроившись, ударили по желто-черным копьеносцы Влади. Когорта Доррин, восстановив строй, снова двинулась вперед. Солдаты противника стали часто оглядываться назад. Там, между ними, у самых ворот замелькали зеленые туники роты Хальверика. - Давай! - крикнул Воссик. - Дави их, дави! Сейчас сломаем! Пакс и ее товарищи даже удивились, обнаружив, что, издав ответный крик, смогли двигаться еще быстрее, еще отчаяннее орудовать мечами. Все чаще перед ними мелькали спины противников, бросавших пики и пытавшихся спастись бегством. Затем перед когортой оказались шеренги арбалетчиков, которые, не имея возможности перезарядить свое оружие, побросали арбалеты и схватились за кривые сабли. Но эти клинки в руках привыкших к конным боям солдат не шли ни в какое сравнение со сверкающей стеной мечей когорты Доррин. Те из солдат Синьявы, кому не удалось убежать, были убиты. Маленькое каре, где вперемешку стояли солдаты в зеленых и багряных туниках, рассыпалось - осажденные бросились навстречу пришедшим им на выручку. Не успели они подбежать к строю, как над когортой раздался голос Воссика. - Назад, ребята! Не до приветствий. Две шеренги остаются для прикрытия ворот. Капрал Калек - старший. Держитесь вместе с защищавшими форт. Остальные - перестроились и шагом марш! Уходим влево. Там сейчас жарче всего. Действительно, рядом с южной башней отчаянно сражался с копьеносцами Влади успевший хорошо выстроиться отряд в черно-желтых туниках. Остальных солдат Синьявы, пытавшихся спастись бегством, отсекали от леса всадники Кларта, а этот отряд, видимо, решил пробиваться на юг, надеясь, что атакующие не станут тратить силы на преследование, добившись основной цели - взятия форта. Удар когорты Доррин лишил противника этой иллюзии. Понимая, что пощады им ждать не приходится, солдаты Синьявы отбивались до последнего человека. Обнаружив, что перед ней больше не мелькают черно-желтые туники и плащи, Пакс остановилась и огляделась: дело было сделано. Шеренги всадников Кларта прочесывали луг и уходили в лес в поисках уцелевших солдат противника. Пакс вытерла пот со лба и, услышав команду "Разойдись", направилась к реке, чтобы смыть запекшуюся кровь с меча и кожаного нагрудника. Только сейчас она обнаружила, что ранена - пика противника вонзилась ей в ногу чуть выше колена. Кроме того, вновь сильно заболело в груди. Посидев на прибрежных камнях и напившись ледяной воды, Пакс побрела к форту, куда уже тянулись, переводя дух, со всего поля ее товарищи и солдаты из роты Влади. Кто-то окликнул Пакс, но она только махнула рукой в сторону ворот. Конь герцога уже плясал, привязанный в первом дворе крепости. Внутри почти не было слышно обычных после удачного боя возбужденных разговоров. Переживите осаду сначала безразлично взглянули на еще одного из вошедших солдат Пелана, но тут к Пакс, прихрамывая на забинтованную ногу, подбежал Вик, крепко обнявший ее. - Пакс, это... ты? - Он кивнул головой в сторону южной дороги. - Да, - уже не сдерживая слез, ответила она, зная, каким будет следующий вопрос. - Сабен? Канна? Пакс, рыдая, только покачала головой. Она не могла рассказать все, что случилось, и главное - что ей пришлось оставить их в опасности, что теперь никто не знал, где они или их тела. Вик тряхнул ее: - Да не реви... Ты... ты понимаешь, что ты сделала?! Видят боги, Пакс, я так обрадовался, когда увидел тебя еще со стены. Мы-то были уверены, что тебя убили в лесу. Пьернот - один из ребят Хальверика - сказал, что видел вас троих входящими в малинник незадолго до того, как все началось. А потом мы видели, как тщательно обыскивали они окрестные леса, притаскивая к форту все новые трупы. Ладно, Пакс, потом при случае ты все нам расскажешь. Пойдем, герцог приказал всем, кто был в форте, собраться во внутреннем дворе. Пойдем-пойдем, ты ведь тоже была с нами, считай - выполняла персональное задание. Пошли, наши будут рады тебя видеть. Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько - во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы. - Хорошо еще, - добавил Вик, - что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много. - А вода? - В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм - еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю. Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул: - Все. Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками. - Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, - сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет. Пакс снова разрыдалась. - Не мне, - сквозь слезы сказала она. - Это Канна и Сабен... Без них я ни за что не смогла бы... - Успокойся, успокойся, - обнял ее Рауф. - Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. - Он улыбнулся и добавил: - Надо бы тебе прозвище придумать... Точно - Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше - Везучая Пакс. Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки. - Эй, Пакс! - позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. - Герцог вызывает тебя. Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил: - Ты ранена? Пакс покачала головой: - Ничего страшного. Все в порядке. Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он. Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему "сэр". Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя. В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати. - А, Пакс, заходи, - позвал ее герцог и более официально добавил: - Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой. Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает. - Господин капитан, - негромко произнесла она. - Это я, Пакс... Вы меня вызывали... Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался: - Пакс, ты... все сделала правильно... Молодец... Я сказал герцогу... - Спасибо, сэр. Я... Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее... мы хотели... Капитан чуть повернул голову: - Молодец, Пакс... Очень быстро... Мы и не надеялись... Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал: - Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, - обратился он к Ферраульту, - терпите. Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла - опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится. - Бесполезно... Слишком поздно... Заражение... - прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса. - Сам знаю, - с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: - Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания - все, что в моих силах. - Это будет... долго? - сквозь зубы прошептал Ферраульт. - Нет, - четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. - Выпейте, разбавлять не будем - вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков. Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал: - Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые. - Спасибо вам, маэстро Симмит, идите... Капитан... - обратился он к Ферраульту. - Мой господин... я... я сдал форт. - Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно. - Простите меня... - За что? Ты выбрал единственно верное решение. - Но... я... я потерял когорту. - Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды... - Такие потери... Что вы будете делать? - Я? - Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. - Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге. - Вы... вы сможете сделать все это... мой господин? - С помощью богов... и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи - нам она будет не лишней. Ферраульт еле заметно улыбнулся: - Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ. Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены. - А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно? - Так точно, мой господин. - Можешь идти. Отправляйся на перевязку - ты ранена. По пути передай оруженосцам - пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними. - Слушаюсь, мой господин. Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы. Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо. - Привет, - первым поздоровался он. - Я Саннот, сержант, вспомнила? Пакс кивнула: - Герцог вызвал вас. Хочет поговорить. - Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он? - С капитаном Ферраультом. - Ну да, разумеется. Как капитан? Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул: - Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать... Герцог-то не очень зол? - Очень... но не на вас и не на ваших солдат. - Это хорошо... Ладно, я пойду... Слушай, так это ты сумела добраться до ваших? - Да, - коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: - Герцог ждет вас. - Иду, иду. Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт - из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний - от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин - из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб - арбалетная стрела попала ему прямо в глаз. У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния: - Давай быстро к врачу, - сказал он. - Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах. Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих. Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул: - Опять ты! Я же тебе сказал - не нервничать и не соваться куда не надо. Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо. - Не вижу ничего смешного, - заявил врач, заметив ее улыбку. - Упрямство - хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой... Так, что дергаешься, болит? Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула. - Ничего, кость не задета. Чем это тебя? - Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила. - Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что? - Вроде все. - И то ладно. Нога дней десять болеть будет - это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь - и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела? - Нет, - вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду. - Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, - сказал врач. - Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся. Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом - кухня еще не успела развернуться, - Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена: - Лежи. Я уже передал сержантам... - Но герцог собирает... - Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений. Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать. Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены - все из когорты Пакс; Джурси и Калек - из когорты Доррин; Саер - из когорты Кракольния. Погибли также два капитана - Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему. Герцог - без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, - обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание. - Сержант Воссик, - неожиданно деловым тоном произнес герцог. - Да, мой господин. - Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит. - Есть, мой господин. Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй. Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. - За последние дни вы - солдаты моей роты - покрыли себя такой славой, какую я не могу даже описать. И вы, оставшиеся в живых, и ваши погибшие товарищи по оружию. Вы разбили врага, более чем вдвое превосходившего вас по численности. Причем победа далась вам на этот раз не умелой тактикой командиров, а вашими умением, храбростью и выносливостью. Я всегда знал, что вы - лучшая рота в Ааренисе, но даже я не предполагал, на что вы способны. Герцог коротко описал оба сражения у форта, переход Пакс и двух ее товарищей, бой с отрядом Синьявы на дороге. Его голос становился все громче и в то же время - теплее. - Вы сейчас смотрите друг на друга и подсчитываете потери. Да, многих товарищей мы потеряли. Я знаю, что никакие трофеи не заменят вам их. Я знаю, что вы жаждете отомстить, отомстить за предательское нападение, за убитых в спину, за замученных пытками в плену... И вы спрашиваете себя, как это сделать? Пелан надолго замолчал, а затем продолжил: - Я объявляю вам: вместе с вами я уничтожу Медового Кота, разрушу его города, смету его союзников, разорю все то, что ему принадлежит. Когда мы сделаем это, его имя будут произносить не со страхом или ненавистью, как сейчас, а с презрением, оно станет синонимом позора. Он думал, что ему удастся справиться с этой ротой, напугать нас, заставить позорно бежать... Нет, Синьява ошибся, и он дорого заплатит за эту ошибку. Ничто не может напугать вас, ни один негодяй не сумеет заставить вас бежать с поля боя. И он вовсе не приблизился к тому, чтобы уничтожить нас. Наоборот - это мы озлобились на него настолько, что его поражение и смерть уже неминуемы. Прервав свою речь, герцог Пелан внимательно обвел взглядом строй. - Так вот, - продолжил он, - мы можем это сделать. И мы сделаем это. Вы уже знаете, что наши союзники - роты Кларта, Хальверика, Влади. Многие присоединятся к нам, уверяю вас, мои братья по оружию, чтобы расправиться с Синьявой. А я клянусь вам, что не подпишу никакого договора, пока мы не отомстим за наших друзей. Я готов на свои деньги вести эту кампанию. Главное для вас и для меня - отомстить за павших друзей. Герцог выхватил меч и поднял его над головой в приветственном салюте. - Во имя их памяти! Отомстим! - крикнул он. - Отомстим! - громом прокатился по двору ответ роты. Убрав меч в ножны, герцог продолжил более спокойно: - Все вы заслуживаете не только признания и славы, но и наград. И все же даже среди вас есть те, кто должен быть отмечен особо за свои деяния и подвиги, геройские даже среди героев... Капитан Доррин? - Мой господин, в моей когорте есть четверо, заслуживающие особых наград. Симиси Канассон, обезоруживший четырех конвоиров, что дало возможность бежать нескольким пленным, хотя сам он был ранен, а его лошадь убита. Второй раз он был ранен сегодня, геройски сражаясь в строю. Кирвания Фастонсдоттер, которая вела свое отделение в бой здесь и у Ротенгри, так и здесь, убившая лично восьмерых солдат противника. Териам Селфит, вставший на место убитого Калека и предотвративший прорыв строя противником. Джостин Семмет, который, уже убив двух вражеских солдат в первом бою, сегодня был тяжело ранен арбалетной стрелой, но успел зарубить двух арбалетчиков и одного солдата с пикой, прежде чем упал, истекая кровью. - Названные, шаг вперед! - скомандовал герцог. Один из его оруженосцев открыл большую шкатулку из резного дерева, из которой Пелан извлек и вручил награждаемым по кольцу. Затем Кракольний назвал нескольких солдат из своей когорты, и церемония награждения повторилась. Вручив последнее кольцо, герцог повернулся к третьей когорте: - У вас в строю не осталось ни офицеров, ни сержантов, ни капралов. Но ваши дела говорят сами за себя, без помощи командиров. Каждый из вас получит особый перстень за свои заслуги в память о том, что вы совершили в этом форте. Но те, кому вы обязаны жизнью, те, кто принес мне известие о нападении на форт, даже среди чествуемых они достойны особой чести. Их было трое: Канна Арентс, Сабен Канассон и Паксенаррион Дортансдоттер. Когда на них, измученных, израненных, отчаянно уставших, в лесу под Ротенгри напали бандиты, только Пакс удалось вырваться и добраться до лагеря. Мы не знаем, что стало с двумя другими. Но я клянусь, что мы будем продолжать поиски, пока не выясним, живы они или нет, а если так, то похороним их с воинскими почестями. Но сейчас, Паксенаррион, шаг вперед! Пакс, покраснев до корней волос и едва сдерживая слезы, с трудом вышла из строя, чуть не упав. - Это кольцо, - сказал герцог, - будет символизировать твой подвиг. Три линии, сплетающиеся в одну, - это три человека, стремящиеся одной дорогой к одной цели. А эта линия возвращается к началу, к тому месту, с которого все началось. Чистое золото - символ верности, которая бессмертна, как этот бессмертный металл. Пакс молча, не в силах оторвать взгляд от земли, приняла кольцо. Нет, не так она представляла себе первую награду. Не тогда, когда двое, не менее ее заслуживающих почестей, остались в лапах разбойников. Машинально Пакс встала обратно в строй, и герцог обратился к ее когорте: - Я хочу сохранить вас как часть своей роты, как боевую когорту. Когда прибудут новобранцы, я в первую очередь укомплектую вас. Пока что до Вальдайра вы пойдете в строю когорты Доррин отдельным взводом. Доррин назначит вам временных капралов. Мы останемся в форте, пока не придет рота Хальверика. Вместе мы воздадим последние почести нашим погибшим. Капитаны, у меня все, можете распустить строй. Улыбнувшись на прощание, герцог скрылся в пристройке главной башни. Через несколько минут Пакс уже вернулась в конюшню, по-прежнему служившую ее когорте казармой. День она провела, чистя и затачивая груду мечей, которые ей принесли со склада. Пакс с удивлением обнаружила среди них свой старый - изрядно иззубренный и заржавевший за то время, что пролежал в подвале форта. После полудня горн на дозорной башне просигналил тревогу. Пакс сжала в руках только что наточенный меч. Весь форт пришел в движение. Когорта Доррин и копьеносцы Влади выстроились во внешнем дворе, всадники Кларта, чьи кони высекали копытами искры, выстроились боевым строем за воротами. Остальные - когорта Кракольния, остатки когорты Арколина и солдаты Хальверика заняли свои места на стенах. Герцог в сопровождении оруженосцев выехал верхом во внешний двор и встал в воротах. Все замерло. Послышался стук копыт одинокого коня. Капитан всадников Кларта дал команду, и его солдаты расступились, подпуская к воротам всадника в доспехах и зеленом плаще с золотыми эполетами. Герцог Пелан приветственно вскинул руку. Пакс даже из двери конюшни узнала Алиама Хальверика. Поравнявшись, два всадника обменялись рукопожатием и долго молча смотрели друг другу в лицо. - Мне нужно многое рассказать тебе, - сказал герцог Пелан. - Мне тоже, - ответил Хальверик. - В форте мало места. Все помещения сейчас заняты ранеными. Часть моих расположилась в конюшне. Но твоих офицеров я готов принять в помещениях башни. - Мы прибыли, готовые к долгой осаде, - ответил Хальверик. - Все, что нужно для лагеря, у нас есть. Я жалею только об одном - о том, что мы опоздали к сражению. Как ты считаешь, где моей роте следует разбить лагерь? По лицу Пелана пробежала легкая улыбка. - Алиам, дружище, - Хальверик вздохнул с облегчением, - не слишком ли ты вежлив и предупредителен, задавая такие вопросы? Твои солдаты, которые готовы были вновь защищать этот форт бок о бок с моими, не в плену у меня. Мне кажется, эту тему мы вообще можем забыть. Судя по докладам моих солдат и по тому, что я сам видел, твои ребята действовали грамотно и храбро, вели себя благородно по отношению к своим пленным. Я бы предложил тебе оставить раненых в форте. Мои врачи занимаются ими, но можешь прислать и своих. Кстати, их помощь будет нелишней. Ну а теперь - ты, наверное, хочешь сразу поговорить со своими? Хальверик кивнул и спешился. Один из оруженосцев герцога поскакал с сообщением к ждавшей на дороге роте, второй взял у Алиама и Пелана поводья их коней. Два командира, о чем-то негромко беседуя, проследовали по направлению к лазарету. Неожиданно раздался громкий стук подкованных сапог: сбежав со стены, сержант Саннот бросился к Хальверику и опустился перед ним на одно колено. Тот немедленно поднял его и стал о чем-то расспрашивать. На лице сержанта было написано явное облегчение оттого, что наконец прибыл его командир. Когда был насыпан погребальный курган, все роты выстроились у его подножия, чтобы воздать последние почести павшим. Имена погибших были зачитаны вслух. Когорта Влади спела "Танец ледяного ветра", потрясая копьями; солдаты Кларта исполнили ритуальный танец, имитирующий конное сражение. Как объяснил Пакс один из них, топот копыт понесет души погибших по просторам загробного мира, туда, где кони никогда не устают, а всадники не падают на землю. Алиам Хальверик и его капитаны спели вместе со своим арфистом древнюю песню "Славные камни разрушенной башни", которую Пакс слышала даже у себя в Трех Пихтах, только вместо имен принца и его свиты рота Хальверика хором выкрикнула имена погибших товарищей. Затем пришла очередь Пелана. Он дал знак двум флейтистам - и над курганом потекла мелодия, которая, казалось, вырывала из самых зачерствевших душ всю оставшуюся в них скорбь. Это была поминальная песнь, написанная арфистом-эльфом в память Тамаррион, жены герцога, и никогда не исполнявшаяся с тех пор прилюдно. Пакс не знала ни этой истории, ни этой песни, но музыка действовала на нее так, что ветер не успевал сдувать с ее щек слезы. Обратный путь на юг занял четыре дня и прошел без событий и приключений. Уже на пятый день рота вновь заняла свою позицию в порядках осаждающих. Взятых напрокат лошадей и мулов нужно было возвращать, и Пакс досталось отвести полдюжины коней в лагерь сореллинского ополчения. Вручив животных квартирмейстеру и взяв с него расписку в их получении, она возвращалась назад, и вдруг ее окликнул по имени какой-то едва знакомый голос: - Эй, воин Пелана! Привет, это не ты в ту ночь вышла на наш караул? Голос принадлежал дюжему капралу ополченцев. Пакс долго глядела на него, пытаясь вспомнить, где она могла встречаться с ним раньше. - Клянусь своим мечом, ты выглядишь куда лучше, чем тогда. Если бы не твой рост и рыжая шевелюра - ни за что не узнал бы. Мы уже тут про тебя наслышаны, так что извини, что тогда грубовато с тобой обошлись. Пакс наконец сообразила, о чем идет речь, и вздрогнула, вспомнив ту кошмарную ночь. - Ничего, все нормально, - буркнула она. - Я ведь чуть тебя не запер до утра на нашей гауптвахте. Да, это мне урок. В общем, я рад, что ты смогла выпутаться, и вообще... Меня, кстати, зовут Сим Пларрист... Буду рад пригласить тебя на кружку эля. Пакс покачала головой: - Только после взятия города. А там... если время будет. Но за приглашение спасибо. - Правда, не обижайся за то... - Не буду, - неловко улыбнувшись, Пакс побрела к лагерю своей роты. Здесь, словно еще одно воспоминание о той ночи, ее встретила стоявшая в карауле Баррани. - Пакс, это ты? Привет, тут тебя ищут. Говорят, герцог вызывает. - Зачем - не знаешь? - Предчувствуя новости, сердце Пакс учащенно забилось. - Наверное, что-нибудь о Сабене и Канне узнали... - Что?! Барра пожала плечами: - Я не в курсе. Когда я спросила, оруженосец сказал, чтобы я занималась своим делом. Ты иди... хотя если бы было что-то хорошее, я думаю, нам бы уже сообщили. - Наверное, - прошептала Пакс и с затуманившимися от слез глазами направилась к шатру герцога. Слуга сразу проводил ее внутрь, где герцог, выйдя ей навстречу, подвел Пакс к столу. На некрашеных досках лежали маленькая каменная лошадка и медальон Года на цепочке. Пакс тотчас же узнала их и задохнулась в рыданиях. Помолчав, герцог сказал: - Ты уж извини, Пакс. Я думал, что мы сумеем найти их быстрее. Прошлой ночью разведчики сореллинцев, у которых бандиты угнал