Джефф Нун. Автоматическая Алиса --------------------------------------------------------------- Джефф Нун. "Автоматическая Алиса". Jeff Noon. "Automated Alice". 1996 г. Перевод с английского: Daysleeper (daysleeper@mail.ru) --------------------------------------------------------------- Предисловие В последние годы своей жизни фантаст Льюис Кэрролл написал третью книгу об Алисе. Это таинственное произведение никогда не публиковалось и даже не показывалось никому. Только недавно оно было обнаружено. Теперь, наконец, мир сможет прочитать об Автоматической Алисе и ее невероятных приключениях в будущем. Это не совсем правда. "Автоматическую Алису" в действительности написал Зенит О'Клок, сочинитель неправд. В книге он послал Алису сквозь время, зашвырнув ее из Викторианской эпохи в 1998 год, в Манчестер, небольшой город на севере Англии. Боже мой, и это тоже не совсем правда. Это продолжение "Алисы в Стране Чудес" и "Зазеркалья" на самом деле было написано Джеффом Полднем. Зенит О'Клок - лишь персонаж, выдуманный Джеффом Полднем, и любое сходство с лицами ныне живущими или умершими является чисто случайным. Все то, с чем встречается Алиса в автоматическом будущем, по большей части тоже случайно... целый ряд напастей, даже более причудливых, чем твои сны. x x x Теперь, в трепещущие дни, Ищу своe успокоенье Лишь вороша былого прах И вспоминая те моменты, Когда беспечно предавались На Темзе гребле мы С моей Алисой милой. И под раскинувшимся вязом Я сказку рассказал дитяти, Что потешалось надо мной, Моей фантазией нелепой. Теперь то замужем дитя За парнем ловким да при деле. А я к Создателю готов Отбыть с оказией ближайшей, С последней сказкой на устах Я временем нещадно стиснут? Про то, как стало то дитя Автоматической Алисой. В свои последние деньки Охвачен я стремлением К земле, где сможет избежать Она редисок времени. Но всe быстрей спешат часы К концу стихотворения? Глава I - Сквозь часовой механизм Алиса начала чувствовать себя очень сонливо от того, что ей нечем было заняться. Как странно было то, ничегонеделанье могло так утомить. Она вжалась еще глубже в свое кресло. Алиса гостила в доме ее пратетушки Эрминтруды в Дидсбери, что в Манчестере, безобразном городе на севере Англии, заполненном дождем, и дымом, и шумом, и огромными заводами, производящими Бог-знает-что. "Удивительно, как это делают Бог-знает-что?" подумала Алиса про себя. "Должно быть, они получают рецепт от кого-то, кто совсем недавно умер? " Эта мысль заставила Алису так сильно содрогнуться, что она со всех сил сжала куклу, что была у нее в руках. Ее пратетушка была очень строгой старой леди, и вручила Алисе эту куклу как подарок со словами, "Алиса, эта кукла похожа на тебя, когда ты в истерике". Алиса думала, что кукла совсем не была на нее похожа, несмотря на то, что пратетушка сшила ей точную (ну разве что поменьше) копию любимого передничка Алисы, замечательно теплого и красного - как раз того, что сейчас был на ней. Алиса назвала куклу Селия, сама не вполне сознавая причину своего выбора, чем очень рассердила пратетушку: "Алиса, дорогая, ну хоть раз ты можешь сделать что-нибудь с умом?" Алиса еще сильнее прижала куклу Селию к своей груди, скрыв ее складками своего передничка: ибо молнии бесновалась за окном и ноябрьский дождь лупил по стеклу, будто тысяча лошадей проносилась, стуча копытами. Дом пратетушки был прямо напротив большого, раскинувшегося кладбища, и Алиса думала, что это ужасное место для жилья. Но самым плохим в Манчестере было то, что здесь всегда - о, Боже, - всегда - лил дождь. "О, Селия!" - вздохнула Алиса, - "вот если бы прадядюшка Мортимер был здесь и поиграл с нами!" Прадядюшка Мортимер был маленьким забавным человечком, у которого всегда было припрятано угощение для Алисы; он развлекал ее шутками, фокусами и изумительно длинными словами, которым он учил ее. Прадядюшка Мортимер был, по словам ее пратетушки, "величиной в городе", что бы это ни означало. "Допустим" - сказала Алиса кукле, - он и в самом деле может быть величиной в городе, но когда он возвращается к себе домой, он довольно мелкий. Возможно, у него есть два размера, по одному для каждого случая. Как это должно быть замечательно!" Прадядюшка Мортимер проводил все свои вечера куря трубку, складывая при этом огромные столбики цифр и уплетая огромное блюдо редисок, которые он сам выращивал на огороде. Алиса никогда прежде не видала так много цифр (и так много редисок). Ей не так легко давалась математика (как и поедание редиски), и числа от одного до десяти казались ей вполне достаточными. В конце концов, у нее было только десять пальцев. Зачем кому-то может понадобиться больше десяти пальцев? (Или, если уж на то пошло, больше одной редиски?) Эти пустые раздумья дали Алисе понять, как скучно ей было. У пратетушки Эрминтруды было три собственных дочери (тройняшки, вообще-то), но все они были гораздо старше Алисы (и Алиса всегда затруднялась отличить их друг от друга), так что с ними было не очень-то весело. В Манчестере просто нечем было заняться. Все, что она слышала, - это постукивание дождя по стеклу и тик-таканье, тик-таканье дедушкиных часов в углу комнаты. Горничная протирала часы этим утром, и их дверка была еще открыта. Алиса видела медный маятник, раскачивающийся туда-сюда, туда-сюда. Это ее весьма, весьма разморило, но в то же время она почувствовала себя весьма, весьма тревожно. В этот же момент она заметила одинокого белого муравья, марширующего через весь обеденный стол в направлении липкой лужицы "Эклеторпова редисового варенья", которую горничная по своей халатности не вытерла, убирая со стола. Алиса только этим утром попробовала немного редисового варенья (которое так любил дядя Мортимер), намазанного на хлеб, но нашла его вкус тошнотворно кислым. Тем временем муравей бежал по головоломке, над которой Алиса провела целое утро, пытаясь собрать картинку из фрагментов, лишь для того, чтоб обнаружить, к своему глубокому разочарованию, что целых двенадцати кусочков из картинки Лондонского зоопарка не хватало. "О, мистер Муравей" - вслух произнесла Алиса (хотя как могла она определить в муравье мистера на таком расстоянии, не совсем ясно), - "как это получается, что Вы так заняты, в то время как мне, такой взрослой девочке, совсем нечего делать?" Белый муравей, разумеется, не потрудился ответить. Вместо него с Алисой заговорил Козодой. "Кто улыбается в без десяти два" - прокричал он пронзительно, - "и хмурится вдвадцать минут восьмого, каждый божий день?" Козодоем звался попугай желто-зеленого окраса с ярко-оранжевым клювом, живший в медной клетке. Это был очень разговорчивый попугай и это радовало Алису - по крайней мере, ей было с кем пообщаться. Одна беда, Козодой умел говорить только загадками. "Я не знаю" - отвечала Алиса, которая рада была переключить внимание. "Так кто же улыбается в без десяти два и хмурится в двадцать минут восьмого, каждый божий день?" "Я скажу, если отопрешь мою клетку." "Ты же знаешь, я не могу этого сделать, Козодой. Пратетушка так рассердится!" "Ну тогда ты так никогда и не узнаешь" - прокричал Козодой своим голосом, похожим на птичий и человеческий одновременно. "Так и быть" - подумала Алиса, - "если я лишь чуть приоткрою дверь клетки, большой беды не будет." И, не успев додумать до конца саму эту мысль, Алиса вытолкнула себя и Селию из кресла и подошла туда, где клетка Козодоя стояла на гипсовом постаменте. "Ты ведь не попытаешься удрать, верно?" - спросила Алиса попугая, но попугай ничего не ответил: он вцепился в жердочку и лукавым глазом уставился на девочку. Смотря прямо в этот лукавый глаз, Алиса не смогла сделать ничего лучше, как открыть маленькую медную задвижку и позволить дверке клетки распахнуться. Ну и ну! Козодой без промедленья выпорхнул из клетки; его яркие перья создали веер цветов, а его скрипучий голос, казалось, заполнил собой всю комнату. "Что же мне теперь делать?" - вскричала Алиса. "Моя пратетушка непременно пожелает перекинуться со мной несколькими парами словечек!" Попугай носился по всей комнате, и Алиса делала все, что могла, чтобы ухватить его за хвост, но все без толку. Наконец он влетел прямо в корпус часов; она захлопнула дверку, заперев несчастного попугая внутри. В дверке было окошко, и сквозь него Алисе виден был Козодой, в страшной суматохе пытающийся выбраться. "Пусть это станет тебе уроком, Козодой" - сказала Алиса. Она взглянула на циферблат и увидела, что было почти без десяти два часа дня. Ровно в два каждый день ее пратетушка приходила звать Алису на урок писания; Алисе никак нельзя было опаздывать. (Она совершенно не побеспокоилась выполнить вчерашнее задание на правильное использование эллипсиса в фразообразовании: по правде сказать, Алиса даже не знала, что такое эллипсис, кроме разве того, что он состоит из трех маленьких точек, прямо как вот этот ...) Несмотря на ее затруднительное положение, стрелки часов, казалось, изобразили подобие улыбки на их луноподобном лице: тогда-то Алиса и нашла ответ на последнюю загадку Козодоя, но когда она заглянула сквозь застекленное оконце внутрь корпуса часов, смогда увидеть лишь неясные очертания перьев Козодоя, улетающего в часовой механизм. Козодой исчез! Алиса искала попугая тут и там, но обнаружив лишь одно-единственное парящее в воздухе желто-зеленое перо она решила, что и сама должна забраться внутрь часов. Поэтому она открыла дверку и вкарабкалась внутрь. Внутри часов было действительно очень тесно, особенно когда маятник летел в ее сторону. "Этот маятник хочет отрубить мне голову" - подумала Алиса, и подняв глаза кверху заглянула в механизм, чтоб узнать, куда мог подеваться попугай. "Козодой?" - крикнула она, - "ну где же ты?" Но от попугая не осталось и следа! Алиса протиснулась мимо качающегося маятника и начала карабкаться по нему, хотя это довольно непросто, когда в руках Вы держите фарфоровую куклу по имени Селия. Но очень скоро она достигла вершины маятника и теперь ее голова упиралась в самый механизм часов, и тик-таканье, тик-таканье казалось очень громким. А этого гадкого Козодоя по-прежнему нигде не было видно. И тут Алиса услышала перекрывавший тиканье часов зычный голос пратетушки: "Алиса! Иди скорей, девочка!" - прогремел голос. "Время урока! Я надеюсь, ты справилась с заданием!" "Боже, Боже, Боже!" - запричитала Алиса. - "Что же мне делать? Пратетушка торопится с моим уроком! Мне обязательно нужно найти Козодоя. Он должен быть где-то здесь!" И Алиса вскарабкалась по маятнику еще выше, пока, с неожиданным эллипсисом... Глава II - Извивательство червя Сотни, даже тысячи других термитов присоединились к Алисе в ее погоней за Козодоем. Конечно, эти термиты на самом деле гнались совсем не за попугаем: они гнались за ответом на вопрос, который загадочный Капитан Развалина поставил перед Маткой Бугра. Наконец, Алиса сумела сравняться с мисс Компьютермит и немедленно задала ей такой вопрос: "Что это за вопрос, на который вы пытаетесь ответить?" "О, это хитрый вопрос, в самом деле" - ответила мисс Компьютермит, продолжая бежать по коридору с внушающей опасение скоростью. - "Капитан Развалина хочет знать, какое число, будучи помноженным на себя, даст в результате минус один. И этот вопрос не имеет ответа." "Но, кажется, вопрос не такой уж и сложный" - сказала Алиса. "Как тебе безусловно должно быть известно" - ответила термитиха, - "единица на единицу будет единица, и минус единица на минус единицу тоже будет единица, потому что минус на минус всегда дает плюс." "Неужели?" "В самом деле." "Но мне говорили, что из двух неправд правды не получишь." "Это верно в реальной жизни. В компьютерматике, тем не менее, дела обстоят иначе." - И с этими словами мисс Компьютермит еще прибавила скорости. Алиса почувствовала, что у нее дух захватывает от такой гонки, потому что у нее было всего две ноги, в то время как у термита их шесть: чтобы поспевать, (ведь шесть поделить на два будет три) ей оставалось лишь одно - бежать в три раза быстрей чем обычно. И все же она как-то умудрялась поспевать. "В таком случае выходит" - сказала Алиса на бегу, - "что если бы у меня на столе две бутылки молока, и я убрала бы одну из них, а потом бы и другую, у меня бы осталась одна бутылка молока. Вы мне про это говорите?" "Я вовсе про это не говорю" - ответила термитиха на бегу. - "Я говорю, что если бы ты убрала одну бутылку молока со стола, а потом бы убрала другую бутылку молока, а потом если бы ты перемножила оставшиеся на столе молочные бутылки, то ты бы получила еще одну бутылку молока." "Довольно бессмысленно, но выглядит как отличный способ получать молоко бесплатно." "Вот именно! Капитан Развалина надеется получить бутылку молока бесплатно, да укрепятся его тылы." "Он что же, будет пить молоко тылами?" "Конечно же, нет" - засмеялась мисс Компьютермит. - "Ты и в самом деле довольно глупа для девочки." "А Вы и в самом деле довольно велики для термита" - сказала Алиса. "Au contraire" - ответила термитиха (по-французски), - "это ты довольно маленькая для девочки." И пока Алиса слушала этот ответ, миллионы, даже триллионы других термитов так загрохотали за ее спиной (некоторые из них на велосипедах), так что Алиса решила, что ее захватила огромная волна термитного бешенства. "Как это вы отвечаете на вопросы?" - спросила Алиса, продолжая бежать. "Как, как" - начала мисс Компьютермит, также продолжая бежать, - "все это основано на яичной системе." "А что это?" "Ну, яйцо - оно либо есть, либо его нет. Согласна?" "Полностью согласна" - ответила бегущая Алиса. "Поэтому логично считать, что если яйцо есть, оно считается за яйцо, а если его нет, оно считается за не яйцо. Исходя из этого, когда яйца расставлены в определенном порядке, из них можно составить много вопросов и много ответов. Всего лишь не более чем октетом яиц (или не яиц) можно составить все цифры и все буквы алфавита. И не забыть изрядное число знаков препинания! А попробуй представить триллион яиц! Какие задачи можно решать с триллионом яиц! И тот же самый принцип относится к термитам, конечно: термит либо есть, либо его нет. Мы, термиты, даже превосходим яйца в бытие и небытие, потому что у нас есть ноги, и следовательно, мы можем перемещаться значительно быстрее яиц." "А разве не бывает подвижных яиц?" - спросила Алиса. "Не говори мне про подвижные яйца" - сердито ответила термитиха. "Итак, выходит, что когда Капитан Развалина задает Матке вопрос, вы, термиты, сообща отвечаете?" "Верно." "А где живет Капитан Развалина?" (Алисе пришлось кричать громко, потому что шесть помножить на триллион бегущих лап термитов производят грохот, который может заглушить что угодно.) "Капитан Развалина" - начала термитиха загадочно, - "живет за бугром." Последние два слова она произнесла особенно загадочно. Вообще-то, она произнесла их загадочно загадочно. Алиса была весьма взволнована этой новостью. "Означает ли это" - прокричала она, - "что и я могу выбраться за бугор?" - Алиса волновалась, потому что была почти уверена, что Козодой уже нашел выход из термитного бугра. "Ты как раз туда и держишь свой путь" - ответила мисс Компьютермит, - "ибо именно таким образом мы сообщаем Капитану Развалине ответы на вопросы: мы выходим из бугра, а Капитан может разобрать нашу информацию, обращая внимание на то, какие термиты есть, а каких - нет, и узнать, таким образом, ответ на свой последний вопрос." "Но Вы, кажется, сказали, что на последний вопрос нет ответа?" "Его и нет, и поэтому-то я и бегу быстрее обычного. Скажу тебе еще одну вещь..." "И какую же?" - крикнула Алиса, которая рада была узнать, что мисс Компьютермит собиралась сказать ей только одну вещь: дело в том, что Алиса уже узнала более чем достаточно вещей в этот день. "Лишь ту, что ты - часть ответа, Алиса; иначе как обьяснить, что ты так быстро бежишь?" "А что происходит после того, как вы ответите на вопрос Капитана?" "Разумеется, мы все отправляемся обратно в бугор, неся следующий вопрос." Но Алиса совсем не собиралась отправляться обратно в бугор; стоит ей выбраться наружу, там она и останется. "Может, я даже поспею домой к уроку писания" - сказала она сама себе. Это натолкнуло ее на следующую мысль. "Мисс Компьютермит" - громко сказала она, - "вы ведь чертовски хорошо отвечаете на вопросы, верно?" "Вне всякого сомнения. Давай спрашивай, девочка." "Ответьте мне тогда: каково правильное использование эллипсиса?" "Ну-ка ... погоди ... дай подумать ..." - компьютермитиха задумалась, - "я знаю ... точно знаю ... дай-ка ... вот ... нашла!" "Ну и?" - в нетерпении подначивала Алиса. "Правильное использование эллипсиса ..." - величественно провозгласила компьютермитиха, - "для удаления тли с розового куста." "Простите?" "Эллипсис ... это род садового инвентаря ... ведь так?" "Нет, это никуда не годится!" - отмахнулась досадливо Алиса. - "Моя пратетушка скормит меня муравьям!" Это заявление совершенно выбило мисс Компьютермит из колеи. "Муравьям!" - прошептала она в ужасе и побелела. "Что-нибудь не так, мисс Компьютермит?" - спросила Алиса. - "Вы испугались?" "Скажи своей тетушке, чтоб держала своих муравьев подальше!" - проскрипела термитиха, в очередной раз прибавляя скорости. "Интересно, что могло так взволновать мисс Компьютермит?" - призадумалась Алиса. - "Разве я что-то сказала не так?" - И она припустилась за термитихой, изо всех сил пытаясь не отставать. И вот Алиса догнала ее, и тут она увидела тусклый свет, пробивающийся из отдаленного отверстия в бугре. Триллионы, даже зиллионы термитов неслись навстречу этому свету, и Алиса нашла, что их спешка весьма увлекает ее: она была частью ответа. И вдруг, неожиданно, Алиса уже извивалась червем, зажатая огромным пинцетом, уносившим ее в небо. Все выше, и выше, и выше. Как же у нее закружилась голова! "Ну и ну!" - закричал далекий голос, - "Что это у нас тут такое? Похоже, в моем компьютермитном бугре завелся чюрвь!" - Голос произнес слово червь с буквой Ю, причем Алиса четко расслышала Ю в слове червь, когда оно было произнесено. "Как это замечательно!" - прокричал голос. Алиса не видела, откуда шел голос, и это ей не так уж важно, потому что в эту самую минуту пинцет отпустил ее и она приземлилась на стеклянную пластину. Стеклянная пластина тут же была задвинута под другое стекло, которое очень напоминало собой стеклянный глаз. Алиса была распластана! "Теперь посмотрим, что мы поймали. Увеличение: пять да десять да пятьдесят пополам! Алиса сообразила, что ее рассматривают, довольно близко, и попробовала придумать, кому принадлежал стеклянный глаз, позволявший рассматривать тебя так близко. "Меня разглядывают через микроскоп!" - решила она наконец. Ей доводилось видеть, как пользовался микроскопом в своих исследованиях ее прадядюшка Мортимер; он обычно изучал свои цифры и свои редиски. "Ну и ну!" - провозгласил далекий голос. - "Не иначе как мы смотрим на маленькую девочку, на крошечную девочку, на самую мизерную девочку. Как она очутилась в моем компьютермитном бугре? Какое восхитительно шальное явление!" Алиса заглянула в стеклянный глаз микроскопа и увидела еще один глаз - огромный глаз - почти что человеческий глаз - смотрящий на нее. "Ох, если бы я только могла пройти через микроскоп" - подумала Алиса, - "я бы могла снова стать своего обычного размера." В конце концов, ведь за этот день она уже успела влезть по часовому маятнику, и исчезнуть, и уменьшиться, так что эта задача не должна была оказаться для нее чрезмерно сложной. Так и вышло. Алиса почувствовала, как она проникает через стеклянный глаз микроскопа, и через еще один стеклянный глаз, и через еще один, и снова, и наконец последний стеклянный глаз, и к этому моменту она была в полуобморочном состоянии. И в самом деле, она, кажется, потеряла сознание. Третья вещь, которую Алиса поняла, очнувшись, это что она лежала на крайне неудобной раскладушке под одеялом из конского волоса. Вторая вещь, которую Алиса поняла, это что ее окружал бардак, состоявший из разнообразных вещей и штуковин. А первая вещь, которую она поняла, это что старый и довольно неопрятный барсук склонился над ней с чашкой чая в руке, из которой он пытался поить ее. Алиса отпила, поскольку чувствовала себя довольно слабо от таких перемещений, но чай был неясного вкуса, и она сказала об этом старому барсуку. "Боюсь, чай и в самом деле темнит" - согласился барсук, - "но это лишь оттого, что он без молока. Видишь ли, в данный момент я на мели, и хотя я пытался изобрести бесплатную бутылку молока, мои компьютермиты не смогли найти для меня решение этой простенькой задачи. Боюсь, это их слегка разворошило. И все же я попробую прояснить твой чай рыбьим соком..." - С этими словами барсук собрался выдавить живую золотую рыбку в алисину чашку с чаем. Это заставило Алису вскочить. "Пожалуйста, не обижайте бедную рыбку!" - крикнула она. "Но она любит сдабривать чай" - ответил барсук, болтая рыбкой перед носом Алисы. - "Это японская чайная рыба." Алиса вежливо отказалась принимать рыбий сок и спросила барсука: "Не Вы ли случайно Капитан Развалина?" "И в самом деле случайно я - единственный и неповторимый Капитан Развалин" - утвердил барсук, сгибаясь в поясе. Стоило ему согнуться, облако талька поднялось от его густой черно-бело-полосатой шерсти. - "А тебя как зовут?" "Меня зовут Алиса." "Ты ведь девочка, не так ли, Алиса?" "Разумеется!" "Человеческая девочка?" "А что в этом дурного?" - спросила Алиса, обратив внимание, что барсук на самом деле был помесью человека и барсука. "Да ничего ... просто так ... все нормально ..." - как бы отвлеченно разглагольствовал барсук, - "и все же ... не так уж много ... как бы сказать ... ежели я буду настолько прям ... не много ... ну, в общем, просто в наши дни осталось не так уж много человеческих девочек." "А с чего бы это?" - спросила Алиса, изрядно взволнованная новостью. "Убийство!" - совершенно неожиданно закричал Капитан Развалина. - "Что же мне теперь делать? Убийство, убийство, убийство! Головоломное убийство!" "Что стряслось?" - спросила Алиса, немало встревоженная этой вспышкой. "Случился пауцид, а Исполнительные Гады пытаются пришить это дело мне." - Барсук воздел лапы. - "У меня не было алиби, понимаешь?" (Алиса не могла ни с чем связать понятие пауцида, но предположила, что Али-Би должен быть родственником, скажем, двоюродным братом Али-Бабы, бедного дровосека из арабской сказки, случайно узнавшего волшебное заклинание "сезам, откройся", что позволило ему проникнуть в пещеру с сокровищами. Но если это было так, то ей и жизни не хватило бы, чтобы понять, зачем барсуку нужен родственник арабского лесоруба для доказательства своей невиновности. И, во всяком случае, разве не должен был он сказать Али-Биби? "Боюсь, что Исполнительные Гады скоро меня арестуют" - говорил барсук. - "О, горе мне! И все из-за какого-то фрагмента, потерянного из глупой головоломки." Алисе было любопытно услышать такую новость, главным образом потому, что она как раз этим утром пыталась собрать головоломку и потерпела неудачу. (Конечно, если это еще было как раз это утро.) "Что Вы подразумеваете под Головоломным Убийством?" - спросила она. "Могу я пригласить тебя, Алиса, в мое скромное жилище" - ответил Барсучник, приходя в себя и совершенно не обращая внимания на вопрос Алисы. Алиса в свою очередь поприветствовала Барсучника, чуть отхлебнула из своей непроясненной чашки, и оглядела комнату, в которой оказалась: скромное жилище Капитана Развалины страдало от крайней запущенности. Она была забита до потолка тем, что Капитан называл "различными вещами": креслами-качалками и дудками, лягушачьими лапами и таранами, промокашками и тигриными перьями и крикливо раскрашенными картами стран, называющихся Надгортанник и Уретра; там были также семи-с-половиной-струнная гитара и спущенный мяч для крикета (Алиса никак не могла понять, как вообще можно спустить крикетный мяч!), заплаканное зеркало и щеточка для носа и чучело индийского омара, и засилие других штуковин, у которых Алиса не могла отличить головы от хвоста. (Особенное затруднение вызывал, конечно, спущенный крикетный мяч, потому что, конечно, спущенный крикетный мяч не имеет ни головы, ни хвоста.) Сам Капитан Развалина был не лучше своей комнаты; по правде говоря, он был даже хуже. Старый Барсучник был выряжен в лоскутный костюм, сделанный из множества разных кусочков материи. "Я гляжу, ты восхищаешься моим костюмом, Алиса" - сказал Капитан-Барсук, подходя к земляному бугру, покоившемуся на столе с отделанным кожей верхом. "Он довольно-таки роскошно беспорядочен, не так ли? Конечно, он мне ничего не стоил, потому что я сшил его сам из портняжной книги образчиков тканей. Приходится сводить конци с концами, когда ты шальнолог. "А кто такой шальнолог?" - спросила Алиса. "Кто же еще, как не тот, кто изучает шальнологию?" - ответил Капитан Развалина. "А что есть шальнология?" "Что же еще, как не занятие для шальнолога?" Алиса почувствовала, что ее вопросы заводят ее в никуда и решила больше не спрашивать. Вместо этого она подошла к столу, где Капитан Развалина манипулировал с земляным бугром. Алиса различала многочисленно многочисленных термитов, бегающих туда-сюда по земле. "Вот что я хочу узнать" - спросил Развалина, - "что это ты, маленькая девочка, делала в моем компьютермитном бугре?" "Я пыталась выбраться наружу" - ответила Алиса. "И я очень рад, что тебе это удалось. Конечно, теперь компьютермитные бугры есть в каждом доме; с их помощью лучше всего решать различные задачи. Вот этот я нарыл сам, знаешь ли, только вчера, на редисовоой грядке." "На редисовой грядке?" - переспросила Алиса. "А что в этом странного? Если ты не в курсе, термиты - вегетарианцы." "Я в курсе." "Предыдущий мой бугор стал немного колючить, понимаешь? Так или иначе, я услышал барсучий треп в сетке, что довольно навороченная матка привела своих бойцов на старую редисовую грядку в Дидсбери-" "Дидсбери!" "Да. Тебе знакомо это место?" "Я была там всего несколько минут назад." "В этом случае у тебя должны быть очень быстрые ноги, потому что это в пяти милях отсюда." "О, Господи" - сказала Алиса смущенно. "Тем не менее, это только переносной бугор." (Как Алиса не старалась представить барсука, несущего на себе земляной бугор, ей это не удалось.) "Говорят, что если иметь достаточно компьютермитов в достаточно большом бугре" - продолжал Барсучник, - " можно получить термитный мозг, равный по силе воображения человеческом разуму. Но, по моим недочетам, для этого потребуется-" "Не имеете ли Вы в виду расчеты?" - перебила Алиса. "Кажется, я уже объяснил тебе, что я - шальнолог?" - ответил Барсучник сердито. - "А что делает шальнолог, производя расчеты? Нет, нет; шальнолог делает недочеты, и согласно моим недочетам, компьютермитный бугор с силой воображения одного человека был бы размером с целый мир! Но вот что я хочу узнать, Алиса, так это: как ты сумела проникнуть внутрь бугра?" "Я просто очутилась там" - сказала Алиса, чувствуя легкое головокружение от недочетов Капитана. - "Не скажете ли, который час?" "Совершенно определенно скажу" - ответил Развалина, закатывая левый рукав своей рубашки и открывая при этом маленькие часики, застегнутые на его запястье. - "Сейчас семь минут шестого." "О Господи! Я пропустила весь свой дневной урок писания!" "Отнюдь; сейчас семь минут шестого утра." "Утра?!" "Верно. Я произвожу самые лучшие недочеты в ранние часы. Может, ты пропустила урок-за-завтраком? Я знаю, что большинство юных существ в наши дни учатся читать, изучая этикетки на банках с вареньем." "А какой день сегодня?" - задала следующий вопрос Алиса. Капитан Развалина закатал правый рукав рубашки, обнаружив вторые наручные часики. "Четверг." - обьявил он. "Четверг! Но ведь должно быть воскресенье." "Всегда должно быть воскресенье, но, к сожалению, навряд ли оно всегда есть." "Какой сейчас месяц?" - спросила Алиса. Развалина закатал правую штанину. Маленькие часики крепились на лодыжке. "Безрадостное двадцать четвертое ноября в промозглом Манчестере." "Хоть тут Ваши часы правы!" "Конечно, правы; в конце концов, часы ведь на правой ноге!" "А какой сейчас год, скажите пожалуйста?" - весьма смущенно спросила Алиса. Развалина сверился с еще одними часиками, на сей раз застегнутыми на левой лодыжке. "1998, разумеется." "1998!" - вскрикнула Алиса. "О Боже мой, я беспросветно опоздала к своему уроку. - "Я отправилась в путь в 1860 и до сих пор даже не добралась до письменного стола. Меня только за смертью посылать! Что же мне теперь делать?" "Говоришь, ты покинула Дидсбери в 1860? Это ... это ... я даже не знаю, насколько это давно. А ты знаешь?" Алиса попыталась сообразить, но не смогла. "Ерунда" - сказал Развалина, - "я спрошу у бугра, насколько это давно." - С этими словами он взял пинцет и вытащил из земли несколько термитов; он расставил их тут да там, и направил обратно в бугор. "Ответ придет через несколько минут" - сказал он. И начал сверяться с чем-то, что лежало на его столе рядом с компьютермитным бугром. "О, все это так запутано" - вскричала Алиса, незаметно подбираясь поближе к столу, чтобы увидеть, что там рассматривал Капитан Развалина. "Запутано? Великолепно!" - вскричал Капитан, не отвлекаясь от своего дела. "Это вовсе не великолепно. Это крайне запутано." "Запутанное и есть великолепно." "Вы собираете головоломку?" - спросила Алиса, наконец осмелившись заглянуть через плечо барсука. "Ничего подобного!" - вскипел Капитан. - "Это головозавр." "А какая разница?" "Головоломка - это современное создание, которое в итоге оказывается осмысленным, а головозавр - это первобытное создание, которое в итоге оказывается бессмысленным." "Кажется, кусочки не совпадают" - сказала Алиса. - "Тут нет никакой картинки." "Вот именно. Каждый кусочек добавляется никчему. Понимаешь ли, я шальнолог: я полагаю, что весь мир создан из хаоса. Я изучаю странные связи, заставляющие мир вращаться. Известно ли тебе, что колебание крылышек чюрвя в Южной Америке может вызвать конекрушение в Англии?" "Нет, я не знала этого" - сказала Алиса, - "на самом деле я даже не знаю, что такое конекрушение, но я твердо знаю, что у червя нет крыльев." "Значит, нет?" - спросил Развалина. - "В таком случае, как он летает?" "Червь не летает. Червь извивается." "Вот как? Отлично! Это даже еще лучше. Извивательство червя в Южной Америке вызывает конекрушение в Англии. О, бардак, бардак! Восхитительный бардак! А что это делает здесь?" - Развалина подцепил своим пинцетом фрагмент головоломки со стола. - "Этот кусочек, кажется, идеально подходит!" - закричал он во весь голос. - "Этого нельзя допустить. Никогда!" Он сунул фрагмент под свой микроскоп. "Похоже на часть головы барсука." "Это из моей головоломки" - сказала Алиса. "Лучше некуда! А я так боялся, что мой головозавр начал осмысливаться, ну его к лешему." Алиса взяла у Развалины нарушивший гармонию кусочек и положила в карман своего передничка. "Знаешь, я подумал, что ты была чюрвем, Алиса" - продолжил Капитан, - "когда впервые увидел тебя вышагивающей из бугра." "Я не червь" - ответила Алиса. "Я и не говорил, что ты была червем, Алиса. Я сказал, что ты была чюрвем." "Почему Вы все время произносите это через Ю?" "Потому что это означает Чрезвычайно-Юркое-Разрушительное-Воздействие. Разве не ясно? Слово совершенно шальное, и все Исполнительные Гады, пытающиеся найти в нем смысл, лишь толкут воду в ступе." Для Алисы настал черед спросить, что такое Исполнительный Гад. "Ох уж эти изворотливые фигляры!" - проворчал Барсучник в ответ. - "Исполнительные Гады - это те подколодные змеюки, что пресмыкаются весь день в Ратуше, творя все эти мелочные законы супротив природы. Природа, конечно, следует своим собственным законам, и это - законы шальнологии, как ты сама верно догадалась. Исполнительные Гады видят во мне смутьяна, как будто это я навожу смуту! Нет уж, нет; это сама Вселенная наводит смуту; я просто наблюдаю за этой смутой. Вот поэтому-то они и приписывают доброму Капитану Развалине Головоломное Убийство. "Неужели кто-нибудь убил головоломку?" "Глупая, глупая, глупая девочка! Головоломное Убийство - это убийство посредством ломания головы. Заметь, головозавры тут ни при чем. Сама понимаешь, что мне за дело до головоломок? Этих совершенно логических, складывающиеся картинок? Нет уж, головоломки смертельно скучны. О, эти скользкие глупцы! Исполнительные! Я покажу этим гадам исполнительность! И они утверждают, что я убил Паучонку! Пауцид? Я? Как я вообще мог бы ... я же люблю пауков!" В это мгновение Капитан Развалина бросил взгляд на довольно жутких размеров чучело паукообразного насекомого, покоящееся среди его различных вещей. "Не обращай внимания на всякую ерунду, Алиса. Достаточно сказать, что я, Капитан Развалин, совершенно неспособен на такое преступление. О, я чувствую, меня подвергнут такой острастке!" "То есть из Вас сделают страуса?" - спросила Алиса. "Ничего подобного!" - рявкнул Развалина. - "Наоборот, это Гады закопали свои головы в песок. Ведь ты должна понимать, Алиса, что я никак не мог убить паука?" Алиса согласилась довольно легко, встретившись с ощетинившимся негодованием Барсучника из первых рук, не говоря уж о новом облаке талька, взбучившемся от его шерсти. (О Боже, я только что пообещал не говорить об облаке талька, как обнаружил, что уже сказал о нем. Я, должно быть, стал изрядно уставать в свои преклонные лета, Алиса. Я даже полагаю, что мне пора отправляться в постель, потому что уже довольно поздно, и для одного дня я написал вполне достаточно. Увидимся утром, милая ненаглядная девочка ...) Хрррррррррррррррррррррррррр (Ну вот, так уже лучше. Итак, о чем бишь я?) Ну конечно; Алиса как могла пыталась успокоить Капитана Развалину, попутно прося его объяснить, что именно было чюрвем (с Ю). "Наука шальнологии" - начал Капитан, испытывая очевидное облегчение от смены темы, - "гласит, что чюрвь - это паразит, любящий незаконно селиться в компьютермитном бугре. Обосновавшись, чюрвь лезет из кожи, чтоб заставить термитов давать неправильные ответы. Исполнительные Гады, конечно, думают, что чюрви - чума налаженной системы; они пытаются убивать чюрвей. Но я, Капитан Развалина, первооткрыватель шальнологии, предпочел бы пригласить чюрвей в мой бугор. И знаешь что, Алиса ...?" - Тут Капитан нервно оглянулся по сторонам, пригнул голову к уху Алисы, чтоб прошептать, "Некоторые люди даже едят чюрвей." "Едят червей!" - воскликнула Алиса, забыв даже про неправильное написание. "Чюрвей, Алиса. Ч...ю...р...в...е...й! Некоторые едят их!" "Но это же ... это ... это мерзко! Для чего?!" "Это заставляет тебя сойти с ума, разумеется." "Но почему кто-то должен хотеть сойти с ума? Это же ... это безумие! " "Именно, Алиса! Знание, чтоб подкосило. Это мой девиз. Я приветствую неверные ответы. Не хочешь ли послушать песню, написанную мною об этом? Она называется "Брючный бюджет"." "Вы имеете в виду брючный манжет?" "Что такое брючный манжет?" "Разве это не такой брючный обшлаг-" "Брючный кишлак!" - проревел капитан. - "Нету такого населенного пункта." "Но ведь никакого брючного бюджета тоже нет" - возразила Алиса. "Точно подмечено!" - ликующе вскричал Капитан, начиная при этом исполнять маленький забавный танец и петь очень неопрятным голосом: "Корову ложками увешай И пусть они в весь рост хохочут; А мне лишь то и интересно, Что смысла здесь весьма не очень. Сорочки пусть слагают песни, Косноязычные для пряников; А мне б хотелось развернуть Историю и мироздание" Тут Капитан Развалина врезал по куче своих различных вещей (оной из которых случилось быть крикетным молотом, упавшим на индийского омара и расплющившим его. "Выглядит совершенно безобразным" - заключила Алиса. "Ну, на самом-то деле этот омар - ракообразный." - ответил Барсучник, прежде чем продолжить песню: "Ты лучше смысла не ищи Ведь в мире его нет. А кто-то возразит, Он, значит, глуп и слеп. Собаки в мыло перейдут, Дрожащее во тьме; Все, что мне нужно доказать - Что в этом смысла нет. Пусть рыба вырастит в земле Бюджетный рой штанов; Я лишь вниманье обращу, На то, что мир таков. Сложенье суммы не дает, Жизнь суммы не дает. А если кто-то возразит - Он точно идиот. Капитан оборвал песню и вернулся к компьютермитному бугру. "Ага!" - закричал он. - "Вот и ответ!" Он поднес глаза к микроскопу. "О Боже..." "Что там?" - спросила Алиса. "Девочка" - ответил он, - "ты на сто тридцать восемь лет опоздала к своему двухчасовому уроку писания. Тебе стоит поговорить с профессором Глэдис Воронюхой." "А кто она такая?" "Воронюха изучает Загадки Времени. Хроноворонотранспроводимология, так она сама это называет. Теперь только Воронюха может помочь тебе. Разве ты не понимаешь, Алиса? Ты на самом деле проникла сквозь время!" "Я всего лишь пытаюсь найти моего удравшего попугая" - скромно потупившись ответила Алиса. "Я видел желто-зеленого попугая, вылетающего из микроскопа, за какие-нибудь две-с-хвостиком минуты до тебя." "Это он!" - вскрикнула Алиса. - "Это Козодой. Куда он полетел?" "Он вылетел в то окно." - Развалина указал на открытое окно, выходящее в сад. - "Он улетел в непросто сад." "Мне все равно, простой это сад или не простой" - сказала Алиса, не вполне понимая, о чем идет речь. - "Мне просто необходимо найти попугая моей пратетушки!" - И сказав так, она вскарабкалась на подоконник и спрыгнула в сад. Сад был очень большой и в нем было много живых изгородей и деревьев, и все они были усыпаны лунной пылью. И тут же, сидя на ветке дерева в некотором отдалении, находился Козодой собственной персоной! "Будь осторожна, Алиса" - прокричал Развалина в окно. - "Времена могли измениться с твоих пор." Но Алиса не обратила на барсука внимания, ни малейшего внимания, так быстро она убегала за своим блудным попугаем. Глава III - Алисина драйняжка Алиса была рада наконец очутиться на земной поверхности и на свежем воздухе, несмотря на то что она дико носилась по дорожкам сада, выписывая прямоугольники. "Сад такой запутанный!" - воскликнула она сама себе. Снова и снова она проносилась по длинным, мрачным коридорам, образованным живыми изгородями и с трудом огибала повороты, лишь затем, чтобы столкнуться - под конец каждого такого изматывающего путешествия - с еще одной непроницаемой стеной растительности. "Простой сад, не простой сад" - бесконечно бормотала она себе под нос на бегу; Алиса не могла выбросить из головы замечание Капитана Развалины насчет этого сада. "А если сад и в самом деле не простой" - сказала она себе, - "тогда мне вообще не стоит тут находиться! Потому что, вне всякого сомнения, я - самая простая девочка." Ото всех этих спутанных в клубок мыслей у Алисы закружилась голова. Отбросив свой страх (в маленький красный кармашек внутри ее головы, который был у нее там как раз для этой цели), Алиса еще быстрее побежала сквозь утренний мрак, огибая все больше и больше углов. Очень часто на ее пути встречались небольшие расчищенные участки, на каждом из которых ее поджидала какая-нибудь ужасная скульптура, молчаливая и неподвижная в призрачном лунном свете. Эти статуи совсем не были похожи на статуи, которые Алисе довелось увидеть в тех немногих галереях искусства, что она посетила. Во-первых, они не были вырезаны из камня, а были сделаны из частей того-сего, склеенных в полном беспорядке; ботинок и чемоданов и монет и очков и занавесок и книг и крюков и банок от варенья и маленьких бархатных перчаток и лошадиных копыт и тысячи других никчемных вещей. И во-вторых - в отличие от работ в галереях искусства - эти садовые статуи вовсе не казались подобиями настоящих людей, напоминая скорее чудовищно искаженные образы изображаемых ими обьектов, особенно в этом призрачном свете и в шорохе падающих листьев. "Что за странные изображения видишь в 1998" - заявила Алиса статуе, которая выглядела немного похожей на ее пратетушку Эрминтруду, но еще больше - на швейную машину, сошедшуюся в драке с градусником и чучелом моржа. И, сорвавшись с места, побежала опять. "Уверена, я только и делаю, что бегаю квадратами да кругами" - вскричала Алиса вскоре. - "Беда в том, что, думаю, я совсем потерялась." Алиса на мгновение призадумалась, как можно потеряться частично, но смогла додуматься лишь до того, что это должно быть вроде как частично найтись. "И это мне бы совсем не понравилось" - прошептала она, содрогнувшись от такой мысли. "Ну где я теперь найду Козодоя в этом саду? Вот ведь, несколько минут назад я ясно видела его сидящим на дереве: и вот я не вижу ничего, кроме этих высоких живых изгородей и всех этих углов и темных коридоров и всех этих забавных статуй. И я уже не знаю даже, как вернуться к дому Капитана Развалины. Если так будет дальше, я скоро буду навсегда потеряна, не говоря уж о том, что совершенно. Этот сад больше похож на лабиринт, чем на сад." И тут до нее дошло: "Этот сад и есть лабиринт!" - во весь голос вскричала она. "Это непросто сад. Вовсе не не простой сад. Вот что имел в виду Капитан Развалина. О, как глупо с моей стороны! Теперь мне остается понять, что именно в этом саду непростого. Тогда я смогу упростить его и узнать, где засел Козодой." На беду, Алиса не могла сейчас вспомнить хорошенько, какие непростые вещи, допускающие упрощение, в этой жизни ей были известны. Только вчера вечером ее прадядюшка Мортимер продемонстрировал ей двойной морской узел, но она нашла черезчур непростым проследить за каждым веревочным концом в их путешествиях вверх-вниз и изнутри-наружу. "И в любом случае" - подумала в тот раз Алиса, - "что мне за дело до морского узла? Мы довольно далеки от моря." (Алиса хотя и бывала на море дважды, и там обходилась без вязания узлов.) "Мне никогда не найти Козодоя" - подумала Алиса теперь, пробегая завернутой в бараний рог дорожкой, окаймленной живой изгородью, "если вдруг этот непросто сад непрост двойной морской непростотой!" И вдруг кого же она увидела наверху ближайшей живой изгороди, как не Козодоя собственной персоной! Он сложил крылья, приземлился и пронзительно выкрикнул следующую загадку: "Что за создание, Алиса, звучит прямо как ты?" "Эй, Козодой!" - крикнула Алиса. - "Где же ты был? Ты ведь знаешь, я не так хорошо умею отгадывать загадки. Это я звучу как я? Таков ответ?" "Бедная Алиса! Нет, ты ошиблась!" - проскрипел Козодой. - "Еще одна подсказка для несчастной Алисы: у этого создания твое имя, только непросто написанное." "Все понятно, Козодой" - сказала Алиса, припоминая разговор с Барсучником о странных убийствах. - "Наконец-то я разгадала хоть одну из твоих загадок! Ответ - Али Са, являющийся, наверное, родственником Али Би, являющегося, в свою очередь, родственником Али Бабы, бедного лесоруба из арабской сказки." "Поясни свой ответ, девочка." "Итак, Козодой, твой вопрос был: что за создание звучит как ты? А эти два слова - Али Са - звучат точно как мое имя, Алиса, только неверно пишутся, потому что они содержат пробел между Али и Са." - она произнесла это торжествующе, а Козодой свирепо зыркнул (отчего Алиса поверила, что ей удалось случайно зацепиться за правильный ответ), но в следующий момент ликующе взмахнул крыльями и прокричал: "Неверно, Алиса! Неверно! Попытайся еще раз, глупая девочка." Это изрядно разозлило Алису. "Почему бы тебе не прекратить заниматься ерундой сию же минуту, Козодой" - сказала она решительно, - "и вернуться со мной домой к пратетушке Эрминтруде?" Но попугай лишь замахал на нее своими желто-зелеными крыльями и улетел прочь, исчезнув в путанице садового лабиринта. Алиса пыталась бегом следовать за шумом его крыльев, но всюду кругом нее окоченелые ветви старались уцепить ее за передничек, а осенние листья под ее ногами потрескивали, как будто переговаривались шепелявыми голосами. Тут и там среди листвы Алиса замечала разнообразный рабочий инструмент - молотки, отвертки, стамески, даже циркуль - валявшиеся как мусор на каждой дорожке. "Кто-то весьма неаккуратен в работе" - сказала она себе на бегу. - "Моя пратетушка определенно строго наказала бы меня, если б я оставляла свои карандаши и книжки в таком беспорядке на ее редисовых грядках. Но сейчас не время для таких мыслей, я должна попытаться поймать Козодоя." И так Алиса продолжала петлять по дорожкам садового лабиринта, пока не обнаружила себя еще больше потерявшейся, чем раньше. "О Боже" - вздохнула Алиса, упав у очередной живой изгороди (и едва не поранив колени о брошенную на траве ножовку), - "как же я устала. Может, если я вздремну чуток, это освежит меня для дальнейшего предприятия?" Но стоило Алисе начать отход ко сну, как она услышала кого-то, кто довольно дребезжащим голосом назвал ее по имени. "Алиса?" - позвал дребезжащий голос. - "Это ты ли прячешься там за изгородью?" "Это и в самом деле Алиса" - ответила Алиса, полусонно, - "только я не прячусь; я всего лишь пытаюсь найти моего попугая." "Ты ищешь совсем не там" - продребезжал голос. "А ты кто?" - спросила Алиса, довольно нетерпеливо. "Я - это ты, разумеется" - ответил голос. "Но это исключено" - ответила Алиса, негодуя, - "потому что я - это я." "Тогда остается лишь одно" - сказал голос: - "я тоже должна быть тобой." Забавным было то, что голос, доносившийся из сада определенно звучал как алисин голос, только с дребезгом, и Алиса была весьма смущена этим: "Как могу я быть в двух местах в одно и то же время?" - задумалась она. - "Но, в конце концов" - добавила она, - "я же нахожусь в двух временах в одном месте, в 1860 и в 1998, так что, может быть, это не так уж и странно." Алиса взяла себя в руки и спросила у голоса: "Где тебя так непросто найти, о дребезжащий голос?" "Я прямо за твоей спиной, Алиса" - ответил голос, дребезжа, - "в самом центре лабиринта, находящемся сразу за живой изгородью, у которой ты отдыхаешь. У меня твой попугай." "Спасибо, что поймали его! Но как мне найти вас?" - спросила Алиса. "Я всего в нескольких шагах от тебя, за этой самой изгородью." "Но Вам же прекрасно известно, мисс Загадочный Голос, что это непросто сад; я могу находиться в многих милях от Вас по всем петлям и закоулочкам." "Всегда можно срезать путь, Алиса." Эта мысль привлекла внимание Алисы; она никогда не пришла бы к подобной идее сама. Она осмотрелась, вглядываясь в сплетение ветвей, но они были слишком густо переплетены: лишь искорки света проникали в редкие щели. "Нет ли у тебя перочинного ножа?" - спросил голос. "Совершенно определенно нет!" - крикнула Алиса раздраженно, и тут (после секунды последующей работы мысли) она добавила, - "Но у меня есть кое-что получше, да и поострейше!" (от волнения Алиса забыла всю грамматику.) Спустя больше чем много времени (ибо ветви были очень толстыми, а ножовка - скорее тупой, чем острой) Алисе в итоге удалось срезать (или спилить?) путь через живую изгородь. К тому времени, как она отбросила в сторону последние ветки, уже почти совсем рассвело: и вот она очутилась, наконец, в самом центре лабиринта. На возвышении в окружении деревьев и теней стояла статуя маленькой девочки. Она выглядела весьма похоже на Алису, эта статуя, особенно в лучах утреннего солнца, сияющих на ее лице; статуе даже была одета в копию алисиного красного передничка (на вид сделанную из чего-то твердого, негнущегося). Алиса была изрядно поражена сходством. Более того, целое мгновение Алиса даже не знала, какой из девочек она по-настоящему была. Но на левом плече статуи уселся Козодой. А в распростертых объятиях статуи распростерлась длинная и корчащаяся и очень злобно выглядящая, в пурпурно-бирюзовую полосочку змеюка! "Ой" - вскричала Алиса (шепотом), - "я надеюсь, змея не ядовитая?" "Очень даже ядовитая" - ответила статуя знакомым Алисе дребезжащим голосом. - "Змея, которую я держу в руках, известна как Египетская кобра, а ее яд применялся как любовное зелье. Возможно, именно поэтому Клеопатра выбрала данную змею в качестве инструмента самоубийства." "Почему бы тебе не отшвырнуть ее?" - спросила Алиса у статуи. "Но как?" - ответила статуя. - "Ведь я не могу даже двигаться. В конце концов, ведь я статуя." "Но ты ведь можешь говорить, значит, ты - не просто статуя." "Ты, права, я непросто статуя. Меня зовут Селия." "Так же зовут и мою куклу!" - вскрикнула Алиса (только сейчас вспомнив, еще раз, что ее кукла была потеряна). "Это и есть я" - продребезжала статуя, - "я - твоя кукла." "Ты - Селия?" "Да, так меня зовут." "Но ты слишком велика для моей куклы" - воскликнула Алиса. И в самом деле, статуя была размером точнехонько с Алису. "Я - твоя драйняжка" - сказала статуя. "Но у меня нет двойняшки" - ответила Алиса, очевидно ослышавшись. - "И даже тройняшки." "Я не сказала - двойняшка. Я сказала - драйняжка. Видишь ли, Алиса, когда ты назвала меня Селия, ты попросту передрала мое имя со своего, переврала его, как сумела. Поэтому я твоя перевраюродная сестра." "Ну надо же!" - сказала Алиса. - "Я даже и не поняла, как ловко я это придумала. Какая же я умная." - И тут Алиса наконец разгадала последнюю загадку Козодоя; она поняла, что имя девочки-статуи звучало похоже на ее собственное, но шиворот-навыворот. "В этом твоя беда, Алиса" - проскрежетала Селия, - "ты не понимаешь ничего из того, что сделано тобой, пока не будет уже очень поздно. Тогда как я, твоя драйняжка, точно знаю, что я сделала, еще даже до того, как я сделала это." "Кто превратил тебя в садовую статую, Селия?" "Пабло-скульптор." "А кто такой этот Пабло?" "Я расскажу тебе чуть погодя. Но в данный момент я остаюсь довольно беспомощной, пока ты не уберешь эту змею прочь от моих рук." "Кто вложил тебе в руки змею?" - спросила Алиса. "Исполнительные Гады, конечно. Кто же еще? Они не хотят, чтоб мы, статуи, свободно перемещались, ибо это нарушит все законы реальности." "Но-" "Алиса, нет времени на расспросы. Пожалуйста, убери эту змею из моей хватки." "Как же мне убрать змею" - спросила сама себя Алиса, - "и остаться невредимой? Полагаю, что мне стоит постараться как следует, если я только собираюсь вернуть нас всех домой вовремя к моему уроку писания. Что-то там прадядюшка Мортимер рассказывал о том, как следует обращаться с опасными тварями? А, вот что: смотри им прямо в глаза. Смотри им прямо в глаза и повторяй молитву Господню." Итак, Алиса посмотрела змее прямо в глаза; но лишь она приготовилась начать декламировать молитву Господню, змея зашипела! на нее. Алиса могла поклясться, что слышала за шипением какие-то слова. Что-то вроде этого: "Вы в своем уме, юная леди? Я - Подручный Исполнительных Гадов!" И звуки, производимые змеею, были столь ужасны, что Алиса начисто забыла каждое словечко молитвы Господней. "Послушайте, мистер Змея" - крикнула она (решив почему-то, что змея была мужского пола) - "по-моему, с Вашей стороны отнюдь не вежливо отравлять существование моей кукле." Но змея лишь продолжала шипеть и извиваться, и переливаться и вибрировать раздвоенным языком и демонстрировать великолепный ряд ядовитых зубов. Тут Алиса и заметила (смотря змее прямо в пасть) небольшой кусочек дерева, нанизанный на один их змеиных клыков. "Похоже на еще один потерянный фрагмент из моей головоломки" - сказала Алиса сама себе. - "И мне необходимо извлечь его оттуда, но каким образом, если молитва Господня попросту испарилась из моей головы?" - Она мучительно попыталась вспомнить слова, но единственная пришедшая ей в голову "молитва" оказалась колыбельной под названием "Топай спать, мой медвежонок". Причина, по которой она так хорошо помнила этот стишок, была тесно связана с тем обстоятельством, что в нем было только четыре строчки, содержащие всего четырнадцать слов, многие из которых к тому же повторялись: "Топай спать, мой медвежонок. Закрой глазки, медвежонок. Как проснешься, медвежонок, Вновь будем вместе, медвежонок." Вот такую "молитву Господню" Алиса и продекламировала Подручному Исполнительных Гадов, одновременно уперев леденящий взгляд прямо ему в глаза. Только она (вопреки своей воле) слегка изменила слова: "Топай спать, ты мой гаденыш. Закрой глазки, мой гаденыш. А уснешь ты, мой гаденыш, Так и надо, мой гаденыш." Алиса была расстроена, что не смогла сохранить все рифмы в своей новой колыбельной, но одновременно была рада, что смогла придумать новые. Она находила свое произведение куда лучшим стихотворением! Нельзя сказать, что Подручный обратил много внимания на плюсы и минусы стихосложения; он так устал, что ему уже было все равно. Он отключился в полную отключку. У змей нет век, но случись у этого гада веки, он бы их наверняка закрыл. Когда мистер Змея был уже достаточно далеко, Алиса вынула (очень осторожно) фрагмент головоломки из его пасти. На нем были видны только пурпурные и бирюзовые чешуйки, но Алиса знала, что он идеально подойдет к серпентарию в картинке Лондонского зоопарка. Она сунула кусочек в кармашек (где уже лежали барсучий кусочек и термитный кусочек), и лишь затем смотала мистера Змею с рук Селии. Алиса отнесла змею к ближайшей живой изгороди, где уложила его на пучок листьев. Мистер Змея скрутился в бараний рог, затем в простой морской узел, и наконец в двойной морской узел, и в этой витьеватой форме принялся громко храпеть. "Алиса, ты спасла меня от рабства!" - с этим дребезжащим заявлением статуя ступила вниз со своего возвышения, при этом ее колени скрипели как несмазанная телега. Селия подошла вплотную к Алисе, и, стоило ей там очутиться, пожала Алисе руку. Алисе было крайне неловко трясти фарфоровую руку, но именно ее она и потрясла. "Селия" - воскликнула она, - "Я очень рада, что вновь нашла тебя и Козодоя, но почему-то мне кажется, что ты слишком велика для куклы?" "Я больше не кукла" - ответила Селия, - "я - тербот." "Тюрбан!" - поправила Алиса. - "Это что-то вроде головного убора, верно?" "Совершенно верно: мужской и женский головной убор у ряда народов Азии и Северной Африки, представляющий из себя полотнище легкой ткани, обернутой вокруг головы, иногда поверх фески или тюбетейки. Но это определение годится лишь тогда, когда слово пишется через Ю." "О, как же я устала от слов, пишущихся через Ю вместо нормальных букв!" "Что касается тербота, то это - автоматическое существо, работающее на термитах." "На термитах?" "Именно, Алиса. На термитах. У меня в мозгах термиты. Вот, взгляни." - Селия со скрипом согнулась в талии, повернула пару винтов на каждом своем виске, и сдвинула верхушку своей головы. Алиса наклонилась, вглядываясь в зияющий череп и обнаружила внутри набросанный бугор земли, в котором суетился миллион термитов, вне всякого сомнения передавая друг другу вопросы и ответы и ответы и вопросы. "Итак, ты используешь яичную систему?" - спросила Алиса. "Про яйца я ничего не знаю" - ответила Селия. - "Думаю, что я - автомат. Ты ведь знаешь, что такое автомат, правда, Алиса?" "Ты имеешь в виду игрушку, которая может перемещаться, хотя ее не толкают и не тянут за веревочку?" "Правильно, и это то, во что я превратилась. Я - автоматическое подобие тебя, Алиса. Слово 'автомат' происходит из древнегреческого; оно обозначает самодвижущийся; и это означает, что я самосовершенствующаяся. По правде сказать, я уже настолько самоусовершенствовалась ... Я стала умнее человека." "Но ведь" - сказала Алиса, - "чтобы сравняться с человеческим разумом, бугру потребовалось бы быть размером с целый мир." (Алиса лишь позаимствовала это знание у Капитана Развалины, а вовсе не украла его, так что мы, наверное, можем простить ее за это легкое нарушение авторского права на это открытие?) "В самом деле" - ответила Селия (имея в виду размер бугра), "но этот аргумент не принимает в расчет искусности Пабло-скульптора. Пабло сумел вывести новую породу термитов, сократив их размер до ручки. То есть, точнее, до карандаша." "Но ведь карандаши значительно длиннее термитов" - возразила Алиса. "Вовсе нет, если их исписывают от кончика и обгрызают от ластика. В итоге карандаш сойдется посередине и исчезнет. Прямо как мы, Алиса! Возможно, и мы потихоньку убывали с двух сторон, пока не сошлись на середине, и тогда мы исчезли! Я - произведение искусства, ты догадалась?" - Селия горделиво повернулась вокруг своей оси, произнося это. - "Я - тербо-реактивная!" "Селия, почему ты опустила букву Т из слова тербот?" - спросила Алиса. "Потому что так говорят люди будущего" - ответила Селия. - "Ты знаешь, что мы сейчас в будущем, Алиса? Я, должно быть, выскользнула из твоих пальцев во время падения по туннелю чисел. Таким образом, я вступила в будущее раньше, чем ты. Я приземлилась в 1998 на целую неделю раньше тебя. Я выросла до моего теперешнего размера, но все еще была лишь куклой. Я не могла двигаться, не могла даже подумать себе. Пабло-скульптор утверждает, что нашел меня в этом самом саду, в капусте." "Мистер Пабло ковырялся в этом саду?" "Да, именно это он и делал. Пабло увлекается изготовлением терботов, понятно? Исполнительные Гады презрительно относятся к его увлечению; они находят его слишком нереальным. Только обещанием того, что его творения будут навсегда заперты в непросто саду и охраняемы змеями, Пабло сумел убедить Гадов позволить ему работать. Пабло и наполнил мою голову компьютермитами. Алиса, дорогая, я как будто очнулась от долгой спячки в кукольной кроватке. Я ожила!" "Селия, я так рада, что ты ожила" - сказала Алиса, - "но мне во что бы то ни стало надо вернуть тебя и Козодоя и себя обратно в дом пратетушки Эрминтруды вовремя к моему двухчасовому уроку писания." И тут внезапно ужасная сумятица началась за пределами непросто сада; красные и белые огни вспыхивали в небе над живыми изгородями, пронзительный визг потряс утро, за ним последовало что-то, звучащее как полицейский свисток. "Что происходит?" - вскрикнула Алиса. "Может, это как-то связано с Головоломным Убийством" - ответила Селия. "Тебе известно о Головоломных Убийствах?" - спросила удивленная Алиса. "Немного" - ответила Селия, - "но мне точно известно, что Козодою не очень-то по душе этот внезапный переполох." И правда, попугай хлопал своими желто-зелеными крыльями, вызывая к жизни хаос, которым мог бы по-настоящему гордиться Капитан Развалина. И эти движения заставили Алису вспомнить некоторые слова, сказанные Барсучником. "Селия" - спросила она, - "ты случайно не знаешь, где может быть некая профессор Глэдис Воронюха?" "Боюсь, что нет. А что она изучает?" "Загадки Времени." "Звучит обнадеживающе. Нам стоит постараться найти ее." "А что касается эллипсиса? Ты не знаешь, что это может быть?" "Эллипсис? Ты имеешь в виду сестру эллипса?" "Селия, я думаю, у твоих компьютермитов нынче выходной. И почему я не спросила Капитана Развалину, где искать профессора Воронюху! Но я так спешила поймать Козодоя! По крайней мере, хоть это мне удалось сегодня!" - С этими словами Алиса потянулась, чтоб снять Козодоя с плеча Селии. Но попугай был шустрее: мельтеша в воздухе своими перьями, он сумел оторваться от плеча Селии за мгновение до того, как пальцы Алисы дотронулись до него, и полетел над живыми изгородями туда, где вспыхивали огни. "Боже!" - воскликнула Алиса. - "Козодой опять удрал! Как мне найти его на этот раз? Это очень непросто в этом саду." "Думаю, я смогу найти путь" - ответила Селия, беря Алису за руку. - "Следуй за мной." Глава IV - Приключения в избушке Автоматическая Алиса привела настоящую Алису к месту, где маленькая садовая избушка присела на неровном выступе центрального круга лабиринта. (Я говорю "присела" потому что избушка и в самом деле казалась сидящей на траве, причем довольно неуклюже!) Над закрытой дверью была вывеска: БОЙНЯ НАОБОРОТ ОГДЕНА. Избушка была кое-как покрыта черепицей, с многочисленными прорехами, и еще большим количеством черепичных плиток, готовых отвалиться в любой момент. Изнутри избушки доносился ужасный шум: ужасный стук! и клацанье! и затем ужасный грохот! и затем жуткая брань! и еще больше стука! и клацанья! и, конечно же, грохота! С точки зрения Алисы, избушка казалась сброшенной откуда-то сверху: она была уверена, что избушки не было в этом месте, когда она впервые ступила в центр лабиринта, но как может обыкновенная избушка просто появиться из ниоткуда? Селия колотила в дверь избушки: "Пабло! Пабло!" - скрежетала кукла, - "пожалуйста, впусти меня! Прекрати этот ужасный шум!" Шум прекратился на мгновение, при этом хриплый и раздраженный голос отозвался изнутри, "Но мне это нравится! Это моя работа! Это мое Искусство!" Вслед за этим дверь избушки была распахнута изнутри с таким неистовством, что чуть не слетела с петель, и в дверном проеме появился человек крайне внушительных габаритов. Это был первый совершенно нормальный человек, которого Алиса видела в это утро, несмотря на то, что он был очень, очень велик и был одет в заляпанный кровью передник мясника. В руках он держал ужасную шумовку. (Я должен здесь добавить, что ужасная шумовка, которую он держал, была предметом кухонного инвентаря, и была ужасной потому что этот человек очевидно сделал ее в это самое утро из кусков всякой всячины: старого серванта и пеналов и разных обрывков струн, проволоки и шнурков. Предмет выглядел явно неподходящим для цивилизованной кухни.) "Селия! Мой маленький тербот!" - вскричал большой человек. - "Как ты оказалась вне своего охраняемого змеями постамента?" "Пабло, позволь представить тебе Алису" - спокойно ответила Селия. - "Она вырвала меня из змеиной хватки." "Но это невозможно!" - сказал Пабло. "Доброе утро, мистер Огден" - сказала Алиса как можно вежливее. "Девочка? Наконец-то!" - всхлипнул Пабло Огден. - "Еще одно человеческое существо! Так много времени прошло ... так много, много времени ... ну заходите же. Быстрей, быстрей! ... пока змеи не сползлись на шум!" Лишь только Алиса и ее автоматическая сестра оказались в избушке, Пабло захлопнул дверь с оглушительным грохотом, от которого зашаталась вся конструкция. Алиса всерьез подумала, что избушка развалится вокруг них в щепки и пыль, но каким-то образом та смогла сохранить свою целостность. Внутри было очень тесно, особенно с громадным Пабло, согнувшимся пополам над своим нескладным верстаком, и со всеми инструментами, которые хранились здесь, и также по причине наличия большого корабельного штурвала и компаса, закрепленных на полу. И еще там был последний созданный Пабло тербот, который сам по себе занимал, пожалуй, больше двух третей внутреннего объема. "Он великолепен! Не правда ли?" - спросил Пабло, заметив остолбенение застывшей с раскрытым ртом Алисы. - "Мое величайшее творение. Его зовут Джеймс Маршалл Хентрэйлс, или коротко Джими Куриные Мозги. Итак, моя хорошая, что ты о нем думаешь?" Громоздкая скульптура выглядела как куча отбросов, собранная в отдаленнейшее подобие человека. Его ноги были сделаны из тонких водосточных труб; его тело - из стиральной доски и катка для белья (покрытых начитанным пиджаком из старых книжных обложек); его руки были позаимствованы у давно пущенного в расход цыпленка, скреплены медной проволокой и заканчивались парой кукольных ручек; голова его была почти человеческой (что выглядело очень негармонично), кукольное лицо из зачерненной кожи, над которым чахла длинная и спутанная косматая шевелюра, сделанная из искромсанных штанин черных вельветовых брюк. Иными словами: совершеннейшая куча отбросов. "Почему Вы зовете его Куриные Мозги?" - спросила Алиса, не спеша выразить свое мнение. Пабло отпер маленькую дверку на животе скульптуры. "Взгляни" - сказал он, резко распахнув дверку. "Фуууу!" - взвизгнула Алиса, - "Как ужасно!" - Ибо внутри живота скульптуры лежало месиво из крови и плоти. "Так питается тербот" - объяснил Пабло. "Итак, милая, что же ты думаешь о моем последнем шедевре? Давай начистоту." "Пятилетний ребенок сделал бы такое!" "О, спасибо тебе, маленькая Алиса!" - вскрикнул Пабло. - "Ребенок бы сделал такое! Ведь это именно тот эффект, на который я надеялся. Только в пятилетнем возрасте мы по настоящему в ладах со своей фантазией! Художник, знаешь ли, должен перемещаться назад во времени. Чтобы стать, еще раз, мечтательным ребенком." "Но, мистер Огден" - сказала Алиса, - "это то, чего я добиваюсь. Переместиться назад во времени. Пожалуйста, придумайте какой-нибудь выход из этого сада для Селии и меня." "Выход для Селии, говоришь?" - пробормотал Пабло. - "Но это невозможно! Тербот, покидающий непросто сад? Да ведь змеи удушат вас обеих! Это писаный закон. Нет, нет и нет! Терботам нельзя выходить из сада. Даже мое последнее и величайшее произведение, сам Джеймс Маршалл Хентрэйлс, даже он обречен на неподвижность, как только до него доберутся змеи. Для тербота нет выхода из сада. Это объективная реальность." "Пабло, зачем ты делаешь эту ужасную шумовку?" - спросила Селия. "Может, это и выглядит как ужасная шумовка" - ответил Пабло, - "но на самом деле это гитара. Хотя она и производит ужасный шум." "Как это?" - спросила Селия. "Смотри внимательно" - ответил Пабло, вкладывая шумовку в распростертые руки Джеймса Маршалла Хентрэйлса, а затем открыл верх головы скульптуры. "Теперь все что нужно Джими - это немного куриных мозгов." Пабло выдвинул ящик из своего верстака и залез в него совком, чтоб копнуть жирной, черной почвы. "Ага! Мои дорогие милашки!" - объявил Пабло, сгребая почву в пустоту головы тербота. "В этой почве - компьютермиты?" - спросила Алиса. "Пабиллионы их! Мельчайшие компьютермиты во всем мире! Мое собственное изобретение. Смотри внимательно..." Пабло захлопнул череп с громким хлюпаньем, и повернул выключатель на шее тербота." Ничего не произошло. Джеймс Маршалл Хентрэйлс не шевельнулся. "Им надо немножко разогреться" - извинился Пабло, вздыхая. - "А может, это чюрвь. Ох!" "Пабло, нам и вправду нужно выбраться из сада" - сказала Селия, когда повисла еще одна неловкая пауза; - "Алиса отчаянно рвется назад домой." Пабло подталкивал локти Джеймса Маршалла Хентрэйлса, не обращая внимания на нетерпение Селии. "Алиса и я пришли из прошлого, и если мы скоро не вернемся домой, может быть слишком поздно..." "Слишком поздно?" - промычал Пабло. - "Слишком поздно для прошлого?" Он на мгновение отвернулся от своей возлюбленной скульптуры. "Как можно опоздать в прошлое?" "Алиса - девочка" - ответила Селия. - "Когда в последний раз ты видел девочку?" Пабло заглянул глубоко и надолго в глаза Алисы и ответил: - "Многие и многие годы назад. Многие и многие годы. Еще до невмонии." "Но почему пневмония привела к такой нехватке девочек?" - спросила Алиса. "Невмония!" - закричал Пабло на Алису, - "Не пневмония! Глупое созданье! Нет никакой П в невмонии." "П - глухая" - нашлась что возразить Алиса (держа себя в руках). "Сама ты глухая! Почему ты не слушаешь как следует, Алиса? Невмония - это страшное заболевание, приводящее к смешению животных и людей в комбинации, не вмещающие в полной мере ни одно, ни другое." "Навроде Капитана Развалины?" - сделала предположение Алиса. "В точности как Барсучник. Ты одна из последних в своем роде, девочка! Такая чистая, такая настоящая. Держись за это крепко. Если, конечно, ты и в самом деле настоящая девочка, ведь это так?" "Как Вы смеете?" - возмутилась Алиса. - "Я настоящая, говорю вам. Точно так же и я могу спросить вас, настоящий ли Вы мясник, как гласит ваша вывеска снаружи. Ибо я подозреваю, что Вы совсем никакой не мясник." "Я был настоящим мясником" - ответил Пабло, - "в моей юности; но я устал просто кромсать разных тварей на кусочки, так что я стал мясником наоборот." "А как это?" - спросила Алиса. "Разве не понятно?" - спросил в свою очередь Пабло, закрывая дверку на животе Джеймса Маршалла Хентрэйлса. - "Мясник наоборот - это мастер по плоти, который воссоздает тварей из их пущенных на мясо частей." "Подождите, мистер Огден!" - вскричала Алиса (заметив какое-то маленькое нечто в потрохах скульптуры), - "Пожалуйста, на закрывайте живот Джими! Я думаю, что это мое!" Она протянула руку в мягкие, влажные и теплые внутренности (содрогаясь от противного хлюпанья), чтобы вытащить оттуда маленький фигурно вырезанный кусочек дерева, приютившийся к северу от печени и почек. "Это фрагмент из моей головоломки" - сказала Алиса, извлекая на свет деревяшку. Картинка весьма соответствовала глазам и клюву цыпленка (хотя почему Лондонский зоопарк должен выставлять напоказ обыкновенную домашнюю птицу, оставалось вне ее понимания). Она добавила пернатый кусочек четвертым к трем другим фрагментам головоломки в кармане ее передничка. "Возможно, из-за этого Джими Куриные Мозги так неспешно оживал" - разглагольствовал Пабло. - "У него была заноза под сердцем. Такое уж конечно его затормозило." И в самом деле, в этот самый момент скульптура совершила робкий шаг к жизни; ее длинные тощие конечности судорожно дернулись в спазмах эффектного танца. "Алиса, дорогая!" - вскричал Пабло. - "Ты вылечила мое создание! Как же мне тебя отблагодарить?" "Доставьте меня домой" - ответила Алиса незамедлительно. - "Отвезите меня назад в прошлое." "Курс на прошлое!" - провозгласил Пабло Огден, уже возясь с какими-то сложными рычагами, росшими из пола избушки. От манипуляций с этими рычагами устрашающее количество железных тросов начало двигаться по ряду закрепленных на потолке избушки шкивов; от шкивов тросы тянулись в ряд отверстий в полу избушки. "Держитесь крепче, друзья!" - крикнул Пабло, перекрывая возникший лязг. И тогда избушка начала двигаться! Избушка весьма неожиданно начала раскачиваться туда-сюда, и Алису швырнуло на пол, в то время как деревянный мирок вокруг нее взлетел на воздух. Селия и Джеймс Маршалл Хентрэйлс были вдвоем отброшены в одну сторону, когда избушка поднялась над садом! "Что случилось?" - закричала Алиса, отчаянно цепляясь за верстак. "Избушка идет прогуляться, разумеется" - ответил ей Пабло Огден, борясь с корабельным штурвалом дабы развернуть избушку. - "У избушки выросли ноги!" В полу избушки был люк с несколькими маленькими отверстиями, из которых поднимались струйки дыма. "А это пар, который подымается от избушкиных ног" - заметил Пабло; - "глянь туда, Алиса." Пабло распахнул люк и Алиса уставилась в зияющую дыру, чтобы лишь увидеть, как далеко внизу сад проносился мимо них со все возрастающей скоростью! "О Господи!" - крикнула Алиса. (И было от чего, ибо в этот самый момент избушка здорово накренилась набок, и Алиса почувствовала, как ее увлекает в люк. "О Господи вдвойне!" - крикнула Алиса вновь. (И было вдвойне от чего, ибо теперь она выпадала и избушки!) (А сад был далеко и далеко внизу и внизу...) По счастью, как только ее тело начало это путешествие по направлению к саду, от которого у нее захватило дыхание, Алиса почувствовала сильную руку, ухватившую ее за лодыжку. Теперь она свисала кверх тормашками! из люка, и из этого выгодного положения могла наблюдать во всех деталях избушечьи ноги: это были самые что ни на есть курьи ножки, хоть и механизированные и увеличенные до чудовищного размера; ноги в облаке пара переступали через живые изгороди. Избушка и в самом деле шла! "Так вот, значит, как мистер Огден перемещается по саду" - сказала Алиса сама себе. - "Он перемещается не по саду, а над садом." Алиса увидела различные инструменты, падающие вверх мимо нее из люка, включая молоток и кривую ножовку. "Так вот почему я встретила так много инструментов в саду" - добавила она, - "вот почему я нашла ножовку и смогла найти Селию." Алиса также увидела, далеко в верх-тормашками-низу, Козодоя, очень гадкого попугая, летящего к железным воротам, отмечавшим выход из лабиринта. "Козодой!" - позвала она, - "ну-ка иди сюда, сейчас же!" Попугай, конечно, и ухом не повел. Да и как он мог? Попугай был за тысячу взмахов крыльев от нее, и к тому же Алиса была к тому времени втащена в сомнительную безопасность громыхающей избушки. Оказалось, что это Селия ухватилась за ее лодыжку в последний момент. "За этим попугаем!" - крикнула Алиса, указывая в проем. За далеким попугаем и устремился Пабло, направляя шагающую, трясущуюся избушку к очерченному железными воротами выходу. Джеймс Маршалл Хентрэйлс тем временем бренчал своими кукольными пальчиками по струнам своей гитары, извлекая шквал нот из инструмента. (ШВАНЦ! ФИЗЗЛ! УИИИ! СНАЗЗБЛ! КУИТ!) Алиса прикрыла уши! "О, Боже!" - сказала она, - "что за ужасная шумовка!" "Ведь я говорил тебе!" - проревел Пабло, перекрывая шум, в то время как Джими начал петь песню под названием "Маленькая Мисс Без-Крыши". Алиса не могла толком понять слов, но навязчивый припев "Ма-а-аленькая мисс без крыши..." позволил ей предположить, что песня была о проблемах бездомных. Когда Джими Хентрэйлс вошел в длинное и громкое соло, заставив избушку затрястись еще сильнее, Алиса, крепко уцепившись за дрожащий верстак, крикнула Пабло: "К какому из искусств Вы относите свое ремесло, мистер Огден? Ведь мне кажется, ваше последнее произведение совершенно бессмысленно!" "Я зову свое искусство накренизм" - заявил Пабло, продолжая бороться с рычагами, - "это позволяет мне не особо следить за правильностью моих созданий. И в самом деле, прежде я называл свое искусство грубизм, а потом хамизм, но эти ярлыки казались слишком грубо, хамски очевидными. А еще до этого я занимался клеизмом, это когда все части склеиваются вместе, а незадолго до того - гадизмом, когда у меня была лишь малейшая догадка о том, что я делаю. Но потом я осознал, что я не имел и догадки, и я стал размышлять о своих творениях, и назвал это размышлизмом. Но все это мне не подходило. Так что я назвал это ботизм, потому что все мои скульптуры были как бы в ботинках. А потом сваризм, ибо разве я не был крайне сварливым, делая их? А потом кубизм, ибо я собирал из кубиков потерянные мгновения. Но это ярлык показался мне столь ограничивающим, поскольку к тому времени я уже делал тварей из тварей! Так что я назвал свое искусство зоодизм. А потом гриппизм, ибо я не мог перестать чихать. А потом жевизм, ибо не мог перестать жевать. А потом голубизм, ибо не мог перестать красить все голубым. Овцизм: скульптуры, изображающие овец. Едизм: скульптуры, изображающие время обеда. Я также посвятил себя уклонизму, алкоголизму, молодому пижонизму, иудаизму, похотизму, нудизму и псевдизму. Потом я бегло прошелся по ктоизму, ибо кто я вообще был такой, чтоб делать столь незаконных тварей? И наконец, миновав много странных очередизмов в ожидании подходящего ярлыка, я и пришел к накренизму, ибо мой разум весьма накренился, пройдя через такое разнообразие. Вот почему Исполнительные Гады так ненавидят мою работу: они не могут терпеть все, что хоть немного набекрень." Тем временем Джеймс Маршалл Хентрэйлс закончил свое безумное соло и приступил ко второму куплету своей песни, аккомпанируя вкрадчивой гитарой. "Ворота уже близко, Алиса" - закричал Пабло, перекрывая своим голосом пение. И в самом деле, избушка подогнула свои курьи ножки, чтобы присесть на корточки в каких-то пяти метрах от выхода из непросто сада. Джими Хентрэйлс все еще продолжал свою штормовую игру, когда две девочки бегом направились к воротам, а Пабло крикнул им вслед: "Берегись змей, Алиса; им не понравится, что Селия покидает сад..." И, вообразите, сделав лишь несколько шагов по росистой траве, Алиса услышала жуткий шелестящий звук за собой; вообразите также ее удивление, когда, как ей показалось, целые сотни ползущих змей появились в спешке из живых изгородей, все горя желанием вонзить свои ядовитые зубы в ее лодыжки! Глава V - Длинная лапа закона Змеи, змеи, змеи! Повсюду вокруг Алисы слышался свиссстящий и шипящщщий звук, в то время как стоузловое сссплетение змей ссструилось, мешшшаясь, отовсюду. Было половина восьмого утра и Селия, Автоматическая Алиса, волоком тащила Настоящую Алису к выходу из сада. Солнце всходило над живыми изгородями, освещая радужные переливы шеренг Подручных Исполнительных Гадов. Алиса мельком оглянулась на внезапный скрип позади и увидела ходячую избушку Пабло Огдена, ковыляющую обратно к центру сада. А в следующий момент она уже бежала к железным воротам и по пути прыгала через множество змей. "Похоже, все что я делаю в 1998" - сказала Алиса сама себе на бегу (и на прыгу), - "это бегаю! Бегаю, бегаю, бегаю! В 1860 так никогда не было: напротив, днем в тот год я могла позволить себе не побеспокоиться, чтоб встать с кресла. Даже для урока писания! Может быть, все в будущем все гораздо быстрее? Так я никогда не переведу дыхание, что уж говорить о поимке попугая!" "Быстро, Алиса, быстро!" - закричала Селия, напуганная змеями, утаскивающими ее обратно в сад. - "Ворота прямо перед нами!" Они сделали это как раз вовремя. Селия рывком открыла железные ворота своими тербо-реактивными руками (несмотря на то, что мириады змей вонзали свои зубы в ее фарфоровые лодыжки) и буквально пропихнула Алису в следующую сцену. Селия с лязгом захлопнула ворота за собой (расплющив в процессе змеиную голову). "Вам очень не повезло, мистер Озмеевший Подручный!" - пропела Селия, довольно радостно. Вот так Алиса и Селия проложили свой путь на улицы Манчестера. Алиса никогда прежде не слышала такого адского шума, такого буйства, такой какофонической демонстрации визга и воя! И в такое раннее утро! Это было даже похлеще ужасного шума, который Джеймс Маршалл Хентрэйлс производил при помощи своей ужасной шумовки. Алиса и Селия стояли на краю широкой улицы с крайне оживленным движением; позади них были ворота непросто сада, откуда слышалось бессильно-яростное шипение змей. По дороге перед ними проносились (со скоростью более двадцати миль в час!) тысячи ревущих металлических коней, извергающих из своих задов струи пахучих газов. На каждом коне был седок, крепко вцепившийся в седло (ни один из них не выглядел вполне по-человечески). "О Боже!" - крикнула Алиса Селии. - "Ну и вонь! Я никогда прежде не видела так много коней." "Это не кони" - сказала Селия, - "это экипажи." "Ну, во всяком случае они чем-то смахивают на коней." "Эти транспортные средства - безлошадные экипажи." "Откуда ты знаешь, что экипажи - безлошадные?" - спросила Алиса. "Потому что не существует никаких настоящих коней, которые тянули бы их очертя голову." "Я и не знала, что настоящие кони умеют чертить. А маслом рисовать они умеют?" "Алиса! Ты ведь должна понимать, что я имею в виду!" - вскричала Селия. - "Безлошадые экипажи - это термин, которым люди будущего называют экипажи, которые не приводятся в движение лошадьми." "Это нечто вроде беспроигрышной лотереи?" - спросила Алиса. "Что еще за беспроигрышная лотерея?" - спросила Селия. "Конечно, лотерея, которая никому не проигрывает." "Алиса, я уже начинаю уставать от твоей зацикленности!" - ответила Селия. - "Только совместными усилиями мы можем сбежать из этого мира будущего и таким образом проложить свой путь в прошлое. Мы с тобой не то что бы совсем близнецы. Твои чувства, моя логика - девочка и кукла. Только разделив этот путь, можем мы вернуться домой. Разве не очевидно?" Алисе было не очень-то видно, главным образом вследствие того, что она была слишком поглощена изучением огней и криков над домами на противоположной стороне улицы. Алиса знала наверняка, что Козодоя привлекут эти цвета и шум, и (заметив небольшой просвет в шустром дорожном движении) Алиса ступила на дорогу. Ну и дела: один из столь-безлошадых экипажей чуть не сбил ее. На самом деле, это транспортное средство долбануло Алису по локтю! "Уййййяяяяяяяя!" - уййййяяяяяякнула Алиса, отлетев обратно на тротуар. - "Больно же!" "Более подходящее имя для безлошадой повозки - автоматическая лошадь" - холодно заметила Селия, потирая алисину руку своими фарфоровыми пальцами. "Но в эти еще-грядущие дни люди слишком заняты, чтобы называть вещи полными именами, так что они называют свои транспортные средства авто-кони. Что они иногда даже еще более укорачивают, говоря авто." "Может, оно и так" - ответила Алиса (сердито, ведь у нее болела рука), - "но в наши дни мы называли лошадь лошадью, а экипаж экипажем, и не было такой вещи как безлошадый экипаж, ибо экипаж не тронулся бы с места, если бы в него не была впряжена лошадь." "Алиса, не пора ли тебе признать, что мы теперь пойманы в будущем. Нам следует выучить все уроки, которые это будущее уже успело преподнести нам. Поверь мне, дорогая моя, то что мы видим перед собой - это автострада." "Ненавижу уроки" - надулась Алиса, пытаясь унять боль в своем ушибленном локте, - "но я хотя бы знаю, что множество коней образуют стадо." (Как же горда была Алиса, указав на это Селии!) "Я полагаю, ты еще узнаешь, мое бледное кое-в-чем подобие" - мягко заметила Селия, - "что бывает стадо скота, стадо бизонов, или даже стадо слонов. Но не бывает стада коней. Зато бывает табун коней. Но когда кони автоматизированы, они образуют автостраду. Ее то мы и наблюдаем в данный момент." "Ой, Селия! Ты думаешь, что знаешь все на свете!" "Не хочу хвастаться, но ты должна признать, что эти авто-кони прекрасно оправдывают свое название. Достаточно внимательно взглянуть на их ноги..." Алиса внимательно взглянула на их ноги (даже не обратив внимание на то, как Селия правильно воспользовалась эллипсисом) и была вынуждена признаться самой себе (ибо она не хотела, чтобы Селия считала, что она все время права), что они совершенно определенно выглядели более чем немного как ноги автоматической лошади. "С моей точки зрения" - добавила Селия гордо, - "люди будущего скрестили лошадь с повозкой. Вот такие дела." "Взгляни, Селия!" - перебила ее Алиса, не обращая внимания на оказывающие ей первую медицинскую помощь руки Селии. - "У этих авто змеи извиваются над глазами!" "Не волнуйся, Алиса" - ответила Селия, - "это гребучие змеи; они там на случай дождя". Не было ни малейшего шанса пересечь улицу. Авто-кони неслись мимо плотным потоком, нос в хвост, хвост в нос; непрерывный скрип и ржание. "Если они будут невнимательны" - заключила Селия, - "конекрушение неизбежно. Нам нужно найти зебру." "Зачем нам зебра?" - спросила Алиса. "Если зебра пересекает улицу, все должны уступать ей дорогу. Это одно из лучших решений Исполнительных Гадов." "Вон она!" - крикнула Алиса. И в самом деле: вдалеке от них зебра пересекала улицу. "За зеброй!" "Вообще-то она нечистокровная" - добавила от себя Селия. Алиса не стала выяснять, почему Селию волнует чистота ее крови - казалось бы, она должна быть весьма далека от вопросов донорства. Вместо этого она, как и следовало бы делать, бегом спешила к тому месту, где зебра пересекала улицу. "Только взгляни, Селия!" - позвала Алиса, когда они добрались до места, - "Козодой едет у зебры на плече!" Попугай и в самом деле сидел на плече у зебры. И, на этом полосатом транспорте, он уже приближался к противоположной стороне улицы. (Алиса не задала себе вопрос, почему попугай просто не перелетел через улицу, она уже слишком привыкла к его своенравной натуре.) Тут Козодой вдруг замахал своими желто-зелеными крыльями, ясно демонстрируя свою бесстыдную нескромность, и повернул голову на все 180 градусов, чтобы пронзительно крикнуть Алисе: "Для чего Кошачка переходила улицу?" Алиса была вполне уверена, что попугай насмехался над ней, так что она даже не попыталась разгадать эту последнюю загадку. Зебра выглядела довольно напуганной во время своего перехода через разорванные шеренги авто-коней (а каково бы вам было, если бы вы были родственником лошади в безлошадом обществе?). Разумеется, это не была настоящая зебра; Алиса уже узнала достаточно об этом будущем Манчестере, чтобы понимать, что ничего по-настоящему настоящего не осталось. О да, вследствие эффектов невмонии (если верить Пабло Огдену) Козодой ехал на плече Зебрюка: полосатой комбинации человека и зебры. Этот Зебрюк к описываемому моменту уже почти преуспел в пересечении улицы, поэтому Алиса весьма нервозно ступила на проезжую часть, следуя за ним. Погонщики авто-коней завопили на все лады свои проклятья Алисе, а наихудшее из них исходило от потного толстого Порося: "Что это за мразь?!" - прохрапел он. - "Какая-то девчонка решила перейти улицу!" "Где мы?" - спросила Алиса Селию, находясь лишь немного не доходя половины пути через улицу (и прилагая все усилия, чтоб не обращать внимания на оскорбления). "В данный момент мы пересекаем городскую магистраль, называемую Уилмслоу-роуд" - ответила Селия, - "в месте, называемом Рашхолм: это деревенька в нескольких милях от центра Манчестера." Впереди по курсу виднелось здоровенное здание со словами ДВОРЕЦ ХИМЕРЫ, написанными большими золотыми буквами на фасаде, а чуть ниже - СЕГОДНЯ В МОРГАНИИ: ШЛеПАТЬСЯ ХЛеПАТЬСЯ, ВСе НА СМАРКУ! "Почему они называют эту деревню Рожком?" - спросила Алиса, чуть продвинувшись в своем занятии. "Поспеши, Алиса! Если ты будешь мешкать, они живо объяснят тебе!" Тем временем Зебрюк умудрился добраться до другой стороны улицы. Авто-кони немедленно заворчали, закричали своими рожками, как если бы они хотели сожрать Алису и Селию живьем, а затем рванули вперед в едином порыве металлического лязга! Селия крепко ухватила алисину руку и принялась перемещаться на своих ногах быстрее, чем кто-либо-когда-либо перемещался на своих ногах! Алиса почувствовала, что она летит, так быстро двигалась Селия. "Селия!" - вскричала Алиса. - "Где именно в будущем ты научилась ходить так быстро?" Но ее слова потерялись в жутчайшем ветре, который создала Селия в своем безумном рывке к той стороне улицы. "Ну и ну" - сказала Алиса уже сама себе, - "наверно, если б я была Автоматической Алисой, я бы тоже умела так шустрить." И тут вопящий поток безлошадых экипажей почти обрушился на них, желая раздавить! Алиса и Селия сумели пересечь дорогу, будучи на волосок от грохочущего потока. (И правильно сделали, иначе вся эта басня получилась бы очень грустной. А ведь я еще не добрался и до середины приключений Алисы в будущем. Нет уж, это просто никуда не годилось бы, если бы мои главные персонажи оказались так просто раздавленными металлическими копытами.) Обретя безопасность противоположного тротуара, Алиса позаботилась о том, чтобы схватить Козодоя, но все, что ей удалось схватить - это единственное желто-зеленое перо из хвоста, которое она очень чисто выдернула из живой птицы! Сам Козодой, несмотря на потерю части хвостового оперения, отлетел весьма непринужденно от плеча Зебрюка, исчез из виду где-то над крышей Дворца Химеры и затерялся в муравейнике домов. Зебрюк рысцой отбыл в том же направлении, оставив Алису в отчаянии вцепившейся в одинокое попугаячье перо. "Как ты думаешь, Селия" - задумчиво спросила Алиса, - "удовлетворится ли пратетушка Эрминтруда одним пером от ее блудного попугая?" "Маловероятно" - ответила Селия, - "Но взгляни сюда!" - Селия нагнулась, чтобы поднять с земли маленький кусочек чего-то. "Видимо, Зебрюк посеял это, когда спешил удалиться." Это был фрагмент головоломки, изображающий волнистый узор из черных и белых полосок. Селия вручила его Алисе. "Вот и еще один потерянный фрагмент из моего Лондонского зоопарка" - обьявила Алиса. - "А относится он к домику зебр." Алиса взяла кусочек и положила его в кармашек своего передничка, к другим четырем, которые она уже успела собрать. "Далеко ли мы от Дидсбери, Селия?" - спросила она. "Недалеко" - ответила кукла, - "но мы направляемся в противоположную сторону. Почему ты спрашиваешь об этом?" "Потому что там живет моя пратетушка, или, правильнее сказать, жила когда-то, и нам нужно найти путь туда." "Только не прямо сейчас, дорогая Алиса." "На этот раз, дорогая Селия, я полностью соглашусь с тобой." И, закончив этот диалог, сладкая парочка двинулась в погоню за Козодоем, войдя в тот самый муравейник домов. Разумеется, очень быстро они снова обнаружили себя потерянными. Беда заключалась в том, что все дома были идентичными, и все улицы были идентичными. И к тому же каждая улица была плотно состыкована с каждой другой улицей. Казалось, весь мир был идентично идентичным и завернутым вокруг себя самого. Для Алисы все это представляло новую непростую проблему. Но огни полыхали в утреннем небе, звуки сирен и свистки доносились с невидимых улиц, и наконец пригодилась Селия, опираясь на чью превосходную рассудительность Алиса сумела найти место, бывшее источником всего этого шума и огней. Представь себе такую сцену, если сумеешь, дорогой читатель... Шеренга полицейских авто (безлошадых повозок, принадлежащих полиции) стояла среди всех этих черезчур-идентичных домиков. Толпа звероподобного народа завалила собою улицу: Козлятники и Овечки, Слонюки и Мышатницы. Алиса локтями расчистила путь через этот странный зоопарк зевак. "Не могли бы Вы сказать мне, что здесь происходит?" - спросила она ближайшего полицейского. "Произошло второе Головоломное Убийство" - важно ответил полицейский, колыхая своим мохнатым телом. - "Кошачка на этот раз." Лишь обратив внимание на колыхание меха, которым был покрыт полицейский, Алиса поняла, что полицейский был на самом деле полицейской собакой; вернее сказать - полицейским-собакой. Еще одна жертва невмонии, конечно. Алиса попыталась протиснуться мимо полицейского-собаки туда, где нечто кучеобразное лежало на земле неподвижно и ужасно, под белой простыней. Лишь одна-единственная рыжая когтистая лапа высунулась и покоилась на тротуаре. "Как печально" - прошептала Алиса, в ужасе. (Ибо у нее тоже был котенок, далеко в прошлом. Милая, милая Дина из позабытых теперь лет!) Вдруг еще один полицейский-собака появился, шагая вприпрыжку по направлению к Алисе. Этот Псяк ворчал на других псяков, велел им пошевеливаться, да побыстрее! Он явно был лицом ответственным. Алиса поняла это не только по его приказам, но и по тому, что он был одет в костюм, пошитый по заказу костюм, в то время как другие полицейские-собаки носили мешковатую синюю полицейскую униформу поверх своей собачьей шерсти. "А ты кто такая?" - спросил Алису этот начальник всех собак. Его морда (хоть он и был лицом ответственным, назвать иначе переднюю часть его черепа было бы против истины) была весьма благородной масти; кремового цвета, с широкой коричневой полосой, которая пересекала ее сверху вниз, и окаймлением в виде пышных бакенбардов. "Я Алиса" - ответила Алиса. "А я - инспектор Джек Расселл из Окружной Манчестерской Полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?" "О, инспектор Расселл ... Я полагаю, что это мой попугай у Вас на плече." Козодой и в самом деле примостился на плече инспектора Джека Расселла. "Этот попугай виновен в препятствовании допросу свидетелей полицией" - пролаял Джек Расселл, - "и я хочу, чтоб он сию же минуту покинул мое плечо!" "Козодой, лети ко мне" - пропела Алиса, чтобы только увидеть, как попугай отцепился от плеча Джека Расселла и полетел, но не к ней, а прямо в яркое утреннее небо, распластавшееся поверх домов; попугай направлялся в сторону центра Манчестера. "Простите, мой полосатый друг!" - зарычал Джек Рассел на невесть откуда возникшего Зебрюка, который тыкался своим мокрым носом в простыню, покрывавшую Кошачку. - "Разве вы не понимаете, что мешаете моему расследованию кошецида?" "А что такое кашицид?" - спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы? "Убийство Кошачки, разумеется" - ответил инспектор. "Жертву звали" - продолжил Джек Расселл, - "Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слез по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены." "А что именно есть представление Химеры?" - не удержалась Алиса. "Что такое Химера?" - провыл Джек Расселл. - "Где ты была в последние пять лет?" "Меня нигде не было в последние пять лет" - ответила Алиса. - "Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!" Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. "Химера - это то, где ставят моргания, конечно же." "Моргания!" - улыбнулась Алиса. - "Звучит уморительно!" "Уморительно!" - взвыл инспектор. - "Ну уж нет, Химера - это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!" "Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?" - спросила Алиса. "А газеты еще смеют спрашивать, почему растет уровень преступности!" - пролаял Джек Расселл. "А что тут общего с Головоломными Преступлениями?" - не унималась Алиса. "Квентин Тарантула стряпал Химеры. Я ведь уже объяснял, так? Он был умерщвлен, а затем все его восемь ног были наструганы ломтиками и пришиты к его голове! Пришиты, говорю я! И эту несчастную Кошачку постигла та же участь: части ее тела были беспорядочно перестроены." Алиса почувствовала себя неважно. "Поэтому мы и называем эти преступления Головоломными Убийствами. Вот, взгляни..." - Инспектор Джек Расселл разжал лапы и помахал перед лицом Алисы маленьким кусочком дерева. - "Мы нашли это зажатым в лапах Паучонки." Это был еще один фрагмент головоломки! Алиса узнала его: недостающая картинка ядовитого паука из ее давнишней головоломки, Лондонского зоопарка." "Это мое!" - вскрикнула Алиса. "В самом деле?" - ответил Джек Расселл. - "Ну, тогда взгляни на это..." - вслед за этим эллипсисом полицейский-собака расцепил хватку единственной обозримой лапы мертвой Кошачки, чтобы обнаружить еще один кусочек головоломки. - "А этот фрагмент, не принадлежит ли он тебе также?" - спросил он, размахивая фигурно вырезанной частичкой золотого кошачьего глаза. "Это тоже мое!" - сказала Алиса. "Алиса-человеческая девочка" - холодно прорычал инспектор, - "я арестую тебя по подозрению в участии в Головоломных Убийствах. Я полагаю, что ты состоишь в союзе с Барсучником Развалиной, нашим главным подозреваемым, и что вместе вы виновны в этих перестроечных убийствах. Исполнительные Гады допросят тебя со всем пристрастием, будь уверена." И тут с неба полил дождь! Полил и полил и полил. Оцепеневшая (и промокшая) Алиса почувствовала, как пара полицейских наручников обхватила ее запястья, в эту же секунду она увидела Капитана Развалину собственной персоной, ведомого на привязи группой полицейских-собак. Барсучник взглянул на Алису, проходя мимо. "Алиса, ты же знаешь, что я невиновен" - пробормотал он, орошаемый ливнем. - "Помоги мне, пожалуйста!" "Мой добрый Капитан, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам" - ответила Алиса в тот момент, когда полицейские-собаки затаскивали ее на полицейское авто. - "Я еще докажу, что мы невиновны..." Последнее, что увидела Алиса, когда авто-конь поскакал с нею прочь, было фарфоровое выражение на лице куклы Селии, выглядывавшем из толпы мокнущих зевак. "О Селия!" - вскричала Алиса, - "Я вновь теряю тебя. Что же теперь с нами будет?" Поездка Алисы на спине авто-коня была ужасающей скачкой под дождем галопом в центр Манчестера. Уилмслоу-роуд на пути к центру перешла в Оксфорд-роуд, и много чудес Алиса повидала по пути в Манчестер, будучи окруженной гибельным потоком других авто-коней, каждый из которых вез своего наездника (а может, и водителя?). Алиса пронеслась мимо Лазарета и Университета, а также Центральной Библиотеки и великолепной Ратуши Манчестера. В конце концов полицейский авто-конь затормозил у здания полиции напротив Ратуши. Глава VI - Языки взаперти Пять минут спустя Алиса обнаружила себя запертой в крошечной тюремной камере в подвале под полицейским участком, в который ее доставили. "Это несправедливо!" - крикнула она инспектору Джеку Расселлу, когда он втолкнул ее внутрь камеры. - "Я невиновна! Отпустите меня!" "Надручный Исполнительных Гадов скоро будет" - коротко ответил Джек Расселл. - "Можешь апеллировать к ней." Инспектор Джек Расселл покинул камеру, с лязгом захлопнув за собой дверь. До Алисы донесся звук поворачиваемого в замке ключа, и она поняла, что осталась в полном одиночестве. Прошло много, много времени, и никто не пришел навестить ее, даже Исполнительный Гад. Должно быть, прошло много часов. Алиса чувствовала себя очень одинокой и всеми покинутой - иначе говоря, нелюбимой. В тюремной камере не было иной мебели кроме грубого ложа и не было окон кроме крохотного, забранного решеткой отверстия высоко в стене, через которое Алиса могла различить лишь сполохи отдаленно вспыхивающих молний. Алиса была очень голодна, ничего не ев с обеда. А тот обед, кстати, случился в 1860-м. Алиса осталась наедине с собой и своим арсеналом, который насчитывал лишь перо, выдернутое из хвоста Козодоя, и пять кусочков от картинки Лондонского зоопарка, что даже вместе взятое едва ли могло принести сколько-нибудь утешения (особенно для желудка). Алисе быстро прискучило ничего не делать, и она надумала поиграть со своими фрагментами головоломки и пером. Прежде всего она поместила перо на грубое шерстяное одеяло, покрывавшее тюремное ложе. Затем она покопалась в кармашке своего передничка, чтоб отыскать все пять кусочков от головоломки, которые она успела собрать за свое путешествие: термит, барсук, змея, цыпленок и зебра. Она разложила все фрагменты кружком вокруг желто-зеленого пера. "Итак" - сказала себе Алиса, - "во что же мы с вами поиграем? Может, поиграем в Перо-Удери-из-Зоопарка? Или же наоборот, Зоопарк-Поймай-Перо?" Алиса двигала кусочки головоломки вокруг пера, затем перо между кусочками головоломки, затем рассердилась и отшвырнула все на пол. "Какая разница?" - вскричала она. - "Я не знаю правил ни одной из этих игр, и даже если бы я знала, не могу же я играть сама с собой? Если бы Автома