станет его проводником по жизни и чьи цели отныне он будет разделять. Чернокожие маррочы, которые растили его с младенческих лет, этим утром препроводили Джонни к подножию голубых гор к дому Жана Петро, легендарного колдуна, который, по всем свидетельствам, проживал здесь больше ста лет и, как утверждалось, сотворил многих лоа. Из-за этого ему приходилось жить в доме на сваях, потому что земля от долгого соседства с ним становилась бесплодной. По сравнению с Петро все прочие бокоры Карибского моря считались простыми каплата - уличными фокусниками. Марроны были беглыми рабами, родом из Сенегала, Дагомеи и Конго. Им не стоило труда привыкнуть к тяжелым условиям жизни в горах Ямайки. Белые колонисты настолько опасались негров, что даже платили ежегодную дань в надежде уберечь свои поселения от грабежа. Но даже марроны отказывались приблизиться к дому Жана Петро ближе, чем на полмили. Парень в одиночку спустился по горной тропинке мимо хлевов, мимо сада, а затем вышел к самому дому. За домом протекала речка, и старик оказался там. За сваями Тэтч увидел сначала его голые ноги, костлявые и узловатые, как палки из терна. Тэтч был, конечно, бос, и, проделав несколько пассов в сторону кур, копошившихся вокруг свай, заставляя их молчать, сам бесшумно перебежал маленький дворик, подкрался к углу дома и выглянул. Старый колдун Петро медленно ковылял по берегу то и дело наклоняясь и вылавливая из воды квадратные бутыли; он внимательно всматривался в затуманенное стекло, встряхивал и прислушивался к чему-то, побарабанив по стеклу длинными ногтями, потом снова опускал бутылку в воду. Тэтч показываться не спешил и дождался, когда в конце концов лицо старого бокора сморщилось в улыбке, когда он прислушался к бульканью очередной бутыли. Он вновь побарабанил ногтями по стеклу, затем прислушался и вновь побарабанил, напоминая заключенного камеры-одиночки, который долгое время терпеливо простукивал стены и наконец услышал ответ. - Это уж точно наш парень, - дребезжащим старческим голоском нарушил он вдруг молчание. - Здесь Геде, лоа, который... ну вроде подручного у того, которому ты нужен. Тэтч понял, что замечен и старик теперь обращается к нему. Своего места он не покинул, но откликнулся: - Нужен? Но это я выбрал его. Старик хихикнул: - Что ж, его здесь, в речке, нет. И нам нужен Геде, чтобы его позвать. Да и Геде у нас просто в виде намека. Здесь, в этой бутыли, лишь часть его, пупок, можно сказать, ровно столько, сколько нужно, чтобы его позвать. - Петро повернулся и шаркающей походкой направился во двор, где стоял Тэтч. - Видишь ли, мальчик мой, мертвые со временем становятся могучими. Что для твоего прадедушки было лишь беспокойным привидением, то твоим внукам предстанет могучим лоа. И я научился направлять их, склонять в нужном направлении, вот как виноградную лозу. Крестьянин сажает семечко в почву, и вот вырастает дерево - а я сажаю привидение в бутыль под бегущей водой, и получается лоа. - Старик улыбнулся, обнажив немногие оставшиеся зубы в белых деснах, и махнул бутылью в сторону речки. - Я вырастил их больше дюжины, они, правда, не такого качества, как лоа Рады, те, которые прибыли с нами из Гвинеи, но зато я могу их вырастить для особых целей. Куры в тени дома уже оправились от заклинания Тэтча и принялись кудахтать и хлопать крыльями. Петро мигнул, и они опять замолкли. - Конечно, - продолжил Петро, - тот, кому ты нужен или кого ты хочешь, коль тебе так больше нравится, - старый Барон Суббота, существо совсем другого сорта. - Он покачал головой, и глазки его благоговейно сощурились. - Раза два или три за всю мою жизнь мне случайно удавалось сотворить нечто, что обладало сильным сходством... с той или иной тварью в мире духов, понимаешь? Сходство оказывалось слишком большим, чтобы они могли существовать порознь. И вот тогда у меня в бутыли появлялось нечто, для чего она оказывалась тесна, очень тесна... пусть даже в виде намека. Мой домишко чуть было не снесло со свай - когда Барон Суббота чересчур разросся, бутыль взорвалась. Рвануло так, что деревья повырывало с корнем, а русло речки пересохло на целый час. Вон там до сих пор глубокая, широкая заводь, на берегах ничего не растет, и каждую весну приходится мешками вытаскивать дохлых головастиков. Молодой Тэтч вызывающе уставился на бутыль. - Так что, в твоей пивной бутылке всего лишь слуга Барона Субботы? - Более или менее. Но Геде могучий лоа. Он номер два здесь только потому, что Барон уж очень велик. И как всех других лоа, Геде необходимо пригласить, а затем умилостивить, прибегая к обрядам, какие он требует, чтобы он снизошел до нашей просьбы. Ну вот, я уже раздобыл простыни с постели умершего злодея и черный балахон для тебя, и сегодня суббота - священный день Геде. Мы зажарим для него цыпленочка и козленочка. И где-то у меня припасен целый бочонок рома - ведь Геде много выпивает. Сегодня мы... - Я не за тем тащился сюда с гор, чтобы иметь дело с лакеем Барона Субботы. Жан Петро широко осклабился: - А-а-а. - Он протянул бутылку парню. - Что ж, почему бы тебе самому с ним не поговорить? Подними бутылку к солнцу и попробуй разглядеть его внутри... тогда ты сможешь высказать ему свое мнение. Тэтч сам никогда не имел дело с лоа, но попытался скрыть это за напускной уверенностью, с которой он выхватил бутылку из рук старика. - Так и быть. Ну что ж, привидение, - презрительно сказал он, хотя во рту у него пересохло и сердце бешено колотилось, - покажись. Сначала он не мог разглядеть в бутылке ничего, кроме отсветов от неровностей стекла, но потом заметил некое движение. Он присмотрелся. Сначала ему показалось, что в бутылке в мутной жидкости плавает неоперившийся птенец с жалкими крылышками и лапками. А потом в голове у него раздался голос, визгливо тарахтевший на ломаном французском. Тэтч уловил лишь малую часть, но и по этому малому сообразил, чего требовал лоа: не только цыпленка и рома, но и причитающихся ему по праву сладостей, в каких он захочет количествах. Голос грозил ужасными карами, если будет опущен хоть один из элементов помпезного, замысловатого обряда приглашения, а уж если хоть кто-нибудь позволит себе засмеяться... В то же время у Тэтча возникло ощущение древнего возраста и могущества, которое неимоверно разрослось, и разрослось за счет былой личности, от которой теперь осталась лишь крошечная часть: словно печная труба, стоящая посреди объятого пожаром дома. И этот старческий маразм, как осознал Тэтч, и великая мощь нисколько не противоречили друг другу - одно было следствием другого. Потом существо заметило Тэтча. Тирада резко оборвалась; казалось, будто говорящий в замешательстве оглядывается. Тэтчу живо представился старый король, внезапно обнаруживший, что он не один, и суетливо поправляющий мантию и причесывающий реденькие седые волосы. Однако тут Геде, по всей видимости, вызвал в памяти слова Тэтча, потому что вновь юноша услышал голос, но это был уже не сварливый тенор, а рев взбешенного льва. - Привиденьице?! - гневался Геде. - Лакей?! Голова Тэтча дернулась от невидимого удара, кровь потекла из носа по верхней губе. Пытаясь устоять, он сделал два шага назад, попробовал отшвырнуть бутыль, но она словно прилипла к ладони. - Тэтч твое имя, а? - Голос внутри черепа резанул, словно острый нож кокосовую мякоть. Невидимый кулак с невероятной силой врезался в живот, дыхание перехватило, кровь так и хлестала из носа. Тэтч не удержался на ногах и плюхнулся на песок. Мгновением позже одежда на нем вспыхнула. Не имея сил подняться, он покатился к речке, содрогаясь от невидимых ударов, пока наконец не добрался до воды и не погрузился в нее. Он бился и извивался в воде, не в силах избавиться от проклятой бутыли, а голос в голове твердил, не умолкая: - Я расскажу Барону. Уж он обратит на тебя внимание. Наконец Тэтчу удалось выбраться на берег. Волосы обгорели до корней, от одежды остались лишь мокрые обугленные лохмотья, кровь стекала с руки, в которой была бутылка. Но когда он поднял ее, рука у него не дрожала. Он с прищуром вгляделся в стеклянные глубины бутыли. - Давай, давай, - прошептал он, - ты, жалкая маринованная селедка... Яркий солнечный свет внезапно потускнел, и вновь его одежда была суха, и он шел по мосту, снова став Джеком Шэнди. Пятна крови на плитах под ногами попадались теперь реже - возможно, раненые перевязали друг друга. Повинуясь внезапному порыву, он наклонился и, прикоснувшись к одному из пятен, тут же отдернул руку - кровь была не только свежа, но и тепла, и еще громче, чем прежде, он услышал хриплое дыхание впереди. Джек поднял голову и тут сообразил, почему ему казалось, что мост ему знаком. Вот они, эти ползущие окровавленные фигуры, до них совсем рукой подать. Седовласая голова одного вся в пятнах слипшейся засохшей крови, а второй, более молодой, старается ползти, не прикасаясь к плитам правой рукой, пальцы которой неестественно согнуты и чудовищно распухли. Вдали мигали тусклые огни города Нанта, и Шэнди знал, что этим двоим так и придется ползти до самого трактира. Их никто не заметит, им никто не поможет. Они ползком доберутся до своей маленькой каморки с жесткими холодными постелями и вечными марионетками. Шэнди бросился вперед и присел на корточки перед отцом. Один глаз заливала запекшаяся кровь, и Шэнди знал, что в скором будущем отец лишится именно этого глаза. Его лицо застыло от напряжения, и воздух свистел сквозь щели на месте выбитых зубов. - Папа! - позвал Шэнди, наклоняясь к самому уху отца. - Папа, ты унаследовал кучу денег! Твой отец умер и оставил тебе поместье. Свяжись с властями на Гаити, в Порт-о-Пренсе, слышишь? Старый Франсуа Шанданьяк его не слышал. Шэнди повторил это еще раза два, а потом сдался и перебежал к другому - совсем еще юному Джону Шанданьяку. - Джон! - позвал Джек, наклоняясь над своей копией. - Слушай, не бросай отца! Возьми его с собой, не щади себя, ты, проклятый деревянный хорист! - Шэнди задыхался, по щекам взрослого бородатого лица текли слезы, так же, как кровь - по лицу юноши. - Он в одиночку ничего не сможет сделать, но гордость, ты же знаешь, не позволит ему признаться в этом. Не оставляй его, ведь он - единственное, что у тебя есть на этом свете. Он любит тебя. Ведь он умрет в одиночестве, от холода и голода, думая о тебе, когда ты уже будешь наслаждаться уютом в Англии, не вспоминая о собственном отце. Молодой Шанданьяк не слышал его. Шэнди уткнулся лбом в холодные плиты моста, его тело сотрясали рыдания, а призрак его проползал сквозь него. Кто-то потряс его за плечо. Он поднял голову. Изможденное лицо Дэвиса улыбалось ему сверху. - Возьми себя в руки, Джек, - с ноткой сочувствия сказал старый пират и кивнул вперед. - Мы прибыли. ГЛАВА 14 Мост исчез, и Шэнди запоздало подумал: да видели ли остальные этот мост? Быть может, Харвуду представлялся лишь нескончаемо длинный проход между рядами в церкви? Теперь они все стояли на глинистом склоне, и Шэнди ощущал, как ледяная влага, пропитавшая штаны, холодит колени. Шэнди растерянно огляделся, его снова охватила паника, он чувствовал, что во всей этой картине было нечто ужасно неправильное, неестественное, но что именно, определить никак не мог. Глинистый склон большой ямы изгибался с обеих сторон, замыкаясь вдали, и внизу, на дне, булькала и журчала вода. Небо застилали рваные, стремительно несущиеся тучи, сквозь которые мелькала луна. Он оглядел своих семерых спутников, пытаясь угадать, разделяют ли остальные его непонятную тревогу. Он не смог этого определить. Бет пришла в сознание и оглядывалась, не понимая, где находится. Лицо Боннета было столь же невыразительно, как лицо набальзамированного трупа. - Вперед, - сказал Харвуд, и они двинулись вниз. Хотя Шэнди несколько раз оскальзывался и съезжал по сырой глине, его подавляла массивность земли. Несмотря на высоко несущиеся облака, он испытывал что-то похожее на клаустрофобию. Только тут его поразило - семь спутников? Их должно быть всего шесть! Он приотстал и пересчитал: вот Тэтч и Дэвис, это Боннет, а там Бет, Френд, Харвуд. Больше никого, всего шесть. Шэнди заторопился вслед за ними и, чтобы успокоить себя, снова пересчитал всех... на этот раз у него получилось семь. Запах затхлой воды и чего-то похожего на старые трубы ударил в нос. Самое подходящее место для отвратительных запахов, решил он. Эта мысль напомнила ему кое о чем, и он пробрался к Дэвису. - Кстати, об этой вони, - пробормотал Шэнди вполголоса, - мне казалось, ты говорил, что магию воскрешения на суше не осуществить... - Соскучился по запаху раскаленного железа? - отозвался пират. - Нет, нет, Джек, подобной магии здесь не творят. Они просто приспосабливают свои души и смогут заняться воскрешениями позже, где-нибудь в море. Склон выровнялся, и они смогли выпрямиться, не опасаясь скатиться вниз. - Нет, они ничего не смогут здесь сделать, чувствуешь, какая земля под ногами плотная? Весь остальной мир кажется чем-то вроде неустойчивого плота. Именно так оно и есть, сообразил Шэнди. Вот что его беспокоило: никакого ощущения движения. Раньше он никогда бы не подумал, что, стоя на твердой земле, можно уловить ее движение, разве только во время землетрясения. До этого момента он бы лишь посмеялся над каждым, кто заявил бы, будто способен уловить движение планеты Земля сквозь пространство. Но вот теперь ему казалось, что он всегда ощущал это движение, пусть и не на сознательном уровне, ощущал так же, как рыба чувствует воду. Коперник, Галилей и Ньютон, подумал он, им бы это место показалось чем-то еще более неестественным, чем ему самому. Они все собрались на ровной поверхности, за исключением Боннета, который, усевшись на склон, медленно сползал по нему, отталкиваясь руками. - А сколько нас здесь всего? - спросил Шэнди у Дэвиса. - Э-э-э, семеро, - ответил пират. - Посчитай. Дэвис посчитал и даже сплюнул: - Ты, Боннет и Тэтч, плюс трое из Старого Света, да я сам, всего семеро. Все так, больше никого нет. Уф, на мгновение мне показалось, что нас восемь. Шэнди угрюмо покачал головой: - Пересчитай вновь, но быстро, и насчитаешь восемь. Если считать медленно и называть каждого, то получается семь. Дэвис так и поступил: сначала пересчитал быстро, затем медленно и поименно. Он устало выругался. - Джек, - сказал он с отвращением, за которым прятался страх, - мы заколдованы, что ли? Ну как это может быть, что среди нас есть чужак, который становится невидимым, лишь когда мы считаем медленно. Шэнди даже и не пытался найти ответ. Он пристально приглядывался к фонтану. Он заметил, что вода, бившая в воздух, была до странности плотной; падая, она шлепала, а не плескалась. И именно она была источником неясного слабого света, как и этого сладковатого, затхлого запаха. Теперь он видел лица, движущиеся в этой воде, сотни лиц, появлявшихся друг за другом, как если бы фонтан был зеркалом, вращавшимся в центре огромной толпы, и каждое мелькавшее в нем лицо искажалось гримасой либо ярости, либо ужаса. Испытав отвращение, Шэнди все же шагнул вперед - и увидел колыхающиеся занавеси бледного цветного света, похожие на северное сияние. Они струились вверх до самых бегущих облаков, и казалось, именно они заставляли облака клубиться и нестись по небу. Харвуд встал рядом с Шэнди. Однорукий старик взволнованно дышал. - Не смотрите по сторонам, - сказал он. - Все... просто смотрите в одну сторону. Тот, с кем мне надо побеседовать, не может появиться при излишнем внимании. С холодком в груди Шэнди вдруг сообразил, что Харвуд, видимо, говорит о той самой фигуре, которую они с Дэвисом обнаруживали при пересчете. Неожиданно рядом с ними раздался шепот. Шэнди ожидал, что Харвуд потребует тишины, однако вместо этого однорукий колдун отозвался на языке, неизвестном Шэнди. И только тогда до него дошло, что шептали на этом же языке и что шептал один из них. Чужой голос вновь заговорил, теперь значительно громче, и у Шэнди создалось впечатление, что говорящий стоит совсем рядом, у него за плечом. Шэнди послушно старался смотреть только перед собой, однако краем глаза все-таки различал смутную фигуру. Дэвис стоял с другой стороны... значит, это и есть их загадочный спутник? Или это Боннет, а может, даже Бет? Шэнди так и подмывало бросить взгляд. Голос оборвался. - Смотреть перед собой, - напомнил всем Харвуд. - Закройте глаза, если хотите, но только не оглядывайтесь. Потом он снова заговорил, на этот раз на другом языке. Когда он умолк, что-то сказал и Лео Френд; его фраза прозвучала как вопрос. Голос отозвался и принялся что-то бормотать, а Шэнди гадал, долго ли он еще сумеет удержаться и не оглянуться. От одной мысли закрыть глаза в этом ужасном недвижном месте у него мурашки забегали по спине, но и стоять неподвижно становилось совсем невмоготу. Наконец голос умолк, Харвуд и Френд зашевелились. Шэнди рискнул искоса бросить на них взгляд. Они торопились к берегу бассейна, окружающего фонтан. Войдя в тягучую жидкость, они наклонились и, зачерпывая ладонями воду, принялись жадно ее пить. Потом опять выбрались на глинистый склон, и Харвуд заговорил. Лишь несколько секунд спустя голос очень тихо отозвался - наверное, потому, что многие глядели по сторонам. Он произнес буквально несколько звуков. Тотчас Харвуд и Френд принялись рыться в карманах. Харвуд вытащил перочинный нож, а Френд шпильку из напудренного парика. Оба одновременно укололи себе пальцы и стряхнули кровь прямо на землю. Упав на глину, капли зашипели, и Шэнди на мгновение показалось, что вверх протянулись руки со скрюченными пальцами. Лишь потом он сообразил, что это растения - длинные, тонкие, кактусообразные в этом пустынном месте. Шэнди разглядел еще и третье растение чуть дальше по берегу, но засохшее и поникшее. Черная Борода двинулся вперед, и хотя Харвуд пытался остановить его, Тэтч в два прыжка оказался в воде вокруг фонтана, наклонился, выпил воды, затем вышел, укусил палец и тоже стряхнул капельки крови на землю. И снова они зашипели, снова забурлила грязь, и появилось еще одно растение рядом с другими. Оба мага уставились на него со слегка встревоженными выражениями на лицах. Потом Харвуд повел плечами и пробормотал: - Ничего не поделаешь. Харвуд опять заговорил, голос на этот раз отозвался тихо, едва слышно, и доносился с другой стороны, из-за спины Дэвиса. - Проклятие, - пробормотал Харвуд, когда голос стих. - Он ничего сейчас об этом не знает. Шэнди увидел, как Френд пожал плечами. - Мы можем подождать немного, пока он узнает ответ. - Мы будем ждать до тех пор, пока он не узнает и не скажет мне, - твердо сказал Харвуд. - Кто это "он"? - спросил Тэтч. - Э-э... существо, с которым мы разговаривали, - ответил Харвуд. - Хотя местоимение "он", пожалуй, вряд ли здесь применимо. Он вздохнул, очевидно, от безнадежности попытки что-либо объяснить. Но затем преподавательская привычка все-таки одержала верх. - Законы механики Ньютона весьма полезны в описании мира, который мы знаем: сила действия равна силе противодействия, и равномерно двигающийся объект будет двигаться равномерно бесконечно долго, если на него не будет действовать никакая иная сила. Но если вы станете изучать самые мелкие движения, если будете исследовать их в таких деталях, что вас сочтут сумасшедшим, то заметите: законы механики Ньютона справедливы лишь для большинства случаев. В самых же крошечных промежутках пространства и времени присутствует элемент неопределенности, и любая истина оказывается не такой уж непреложной. В нашем привычном мире это не так уж важно, поскольку шансы за и против, как вы бы сказали, от места к месту довольно постоянны и согласуются с законами известной нам механики. Но здесь, где нет постоянства, здесь происходит поляризация, хотя на первый взгляд мы и видим то же самое, что и везде. Нет гибкости, нет мягкости в этой почве, нет неопределенности, и поэтому в окружающем пространстве может произойти что угодно. Мы расспрашивали гипотетическую личность, лишь стремящуюся к обретению сознания. Тэтч фыркнул. - И на каком же языке разговаривает эта самая гипотетическая личность? - На самом древнем, - невозмутимо отозвался Харвуд. - И поэтому, - Шэнди с удивлением заметил, что спрашивает он сам, - поэтому его так трудно увидеть? - Да, - сказал Харвуд. - И не пытайтесь. Оно нигде не присутствует, слово "где" так же неприменимо к этому феномену, как и "он". Если вы ищете что-то, то вы ищете нечто вполне определенное, в конкретном месте и в конкретном времени. Основываясь на этом, можно найти множество вещей, но вы не найдете... - Тут он оборвал себя, безнадежно махнув рукой. По крайней мере с минуту все молча стояли, ежась в ожидании, пока Харвуд повторял снова и снова какую-то неразборчивую фразу. Шэнди обернулся было к Бет, но Харвуд заметил и гневно прикрикнул на него. Наконец молчание нарушил Тэтч: - Эта задержка не входила в нашу сделку. - Отлично, - сказал Харвуд. Он снова бросил непонятную фразу в темноту, а затем добавил, обращаясь к Тэтчу: - Ступай, если хочешь. Желаю удачи на пути к джунглям. Тэтч выругался, но не сделал ни малейшего движения. - Твой приятель-призрак что-то отыскивает для тебя, да? - Нет. Когда он снова появится, то это будет не та личность, хотя и другой личностью его тоже не назовешь. "То же самое" и "другое" чересчур специфичны и конкретны, и он вовсе не ищет того, что я хочу знать. Просто когда появится, он уже будет знать. Если не в этот раз, то в следующий. Похоже на ожидание, когда при игре в кости загадываешь на двойку или двенадцать. Время текло медленно, наконец на один из терпеливых призывов Харвуда отозвались. Отец Бет о чем-то побеседовал с обладателем невидимого голоса, а потом Шэнди услышал, как он тяжело зашлепал по грязи. - Ну вот и все, теперь можете смотреть куда угодно. Шэнди глянул на Харвуда, и ему не понравилось выражение его лица: прищуренные глаза, решительно сжатые губы... - Лео, - бросил Харвуд на ходу, - держи Элизабет. Френд с радостным пыхтением собрался выполнять приказ. Сознание Бет, казалось, все еще было затуманено, хотя Шэнди заметил, что дышит она очень быстро. Харвуд отвязал деревянную шкатулку со своего пояса, зубами поддел крышку и снял ее. Шэнди не видел, что там внутри. Харвуд подошел к Френду с Бет и подставил шкатулку под руку Бет. - Пусти-ка кровь, Лео. Шэнди рванулся было вперед, но Френд, облизывая губы и полузакрыв глаза, опередил его и уколол ей палец своей шпилькой. Это вывело ее из полудремотного состояния. Она заглянула в шкатулку, куда капала кровь из пальца, взвизгнула и метнулась прочь, на четвереньках карабкаясь по скользкому склону. Шэнди бросился за ней, догнал и обхватил за плечи. - Все уже позади. Бет, - выдохнул он. - У вас только поранена рука, но мы остались в живых. Думаю, мы скоро отправимся в обратный путь. Худшее уже... - Это голова моей матери! - взвизгнула Бет. - В этой шкатулке голова моей матери! При этих словах Шэнди невольно с ужасом оглянулся на Харвуда. Тот сидел в грязи, запирая крышку шкатулки, его лицо прямо-таки лучилось от радости. А Лео Френд застыл на месте, голодным взглядом провожая Бет. Однако Дэвис и Тэтч смотрели на однорукого с изумлением и отвращением. Харвуд с усилием поднялся на ноги. - Назад, - сказал он. - Назад, к морю. От возбуждения и ликования ему было трудно говорить. Путники с трудом вскарабкались вверх по склону. Наверху Шэнди обхватил Бет за талию и пошел рядом с ней, хотя она и не замечала его присутствия. Мост пропал. Харвуд вел их теперь по грунтовой дороге меж вересковых полей под ненастным небом. Вдали поднимались горы, и когда Шэнди оглянулся, он увидел каменные строения за высокой стеной, похожие на монастырь. Приглядевшись получше, он различил на стене над закрытыми воротами тоненькую фигуру с длинными развевающимися волосами. От безжизненно плетущейся рядом молодой женщины ему не удалось добиться никакого отклика, но когда он оглянулся назад и помахал той девушке, которая стояла на стене, она помахала ему в ответ - с благодарностью, как ему показалось. ГЛАВА 15 Харвуд и Френд благополучно довели их до полосы темного песка, где все нашли свои еще горячие сапоги и ножи; затем два мага вновь воспользовались лампой с прорезями в колпаке, чтобы отыскать дорогу к горящему факелу, который Харвуд оставил воткнутым в песок. Наконец они вернулись в привычный мир. Даже черные джунгли Флориды казались теперь Шэнди по-домашнему уютными, и он радостно вдыхал запахи болота, как человек, вернувшийся к ароматным лугам своего детства. После того как он помог Дэвису и лунатику-Боннету запалить все факелы и столкнуть лодки на воду, он взял Бет за руку и провел к лодке, которую занимали они с Дэвисом. - Вы поплывете обратно, - сказал он твердо. Харвуд услышал это и начал страстно возражать - но несколько секунд не мог выдавить из себя ничего, кроме младенческого агуканья. Потом он взял себя в руки, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и начал снова: - Дочь... останется... со мной. Настойчивость Харвуда встревожила Шэнди. Ему казалось, он догадался о планах Харвуда, но теперь у него возникло подозрение, что здесь крылось куда больше, чем он предполагал. - Зачем? - осторожно спросил он. - Она же больше вам не нужна. - Ошибаешься, парень, - поперхнулся от возмущения Харвуд. - Просто я... да как это объяснить... взвел курок, а выстрел последует... на Рождество. Маргарет останется... хочу сказать... ее дитя... останется со мной. - В-верно, - вставил Френд, дергая слюнявой нижней губой. - М-мы п-позабот-тимся... - Тут он сдался и мотнул головой в сторону лодки, где сидел Боннет. Внезапно до Шэнди дошло, каковы в действительности могли быть планы Харвуда. Он решил проверить свои подозрения тотчас же. Шэнди не беспокоило, не испугает ли он Харвуда, а Бет была слишком погружена в себя и почти не обращала внимание на происходящее вокруг. Он схватил нож и приставил лезвие к горлу Бет, держа его так, чтобы Харвуду не было видно: на самом деле девушке ничто не угрожает. Торжествующее выражение на лице Харвуда в мгновение ока сменилось паническим ужасом. Он упал на колени прямо в лужу, они с Френдом что-то злобно забормотали. Опасения Шэнди подтвердились, и он злорадно улыбнулся. - Значит, договорились, - сказал он и, пятясь и не опуская ножа, повел Бет за собой к шлюпке, где ждал озабоченный Дэвис. Харвуд умоляюще обернулся к Тэтчу и, простирая руки, невнятно замычал. Тэтч, с прищуром наблюдавший за разыгравшейся в свете факелов драмой, медленно покачал головой. - Я выполнил свои обязательства, - сказал он. - Вмешиваться я не стану. Шэнди и Бет, похожая на сомнамбулу, забрались в лодку, Дэвис поспешно оттолкнулся от берега, и Шэнди спрятал нож в ножны. Как оказалось, Боннет был способен направлять лодку только прямо вперед, и Лео Френду с его массивным задом пришлось самому сесть на банку, сильно накренив при этом лодку, и взяться за весла своими холеными пухлыми ручками. Харвуд сгорбился на корме, упершись рукой в колено и тяжело дыша. Тэтч резким толчком весла вывел свою лодку вперед. Факел на носу ярко высвечивал контур его головы с гривой всклокоченных волос, и Шэнди это напомнило затмение солнца. - По всей видимости, - заметил Тэтч, - мой гребец уже больше не появится. Харвуд поднял голову и с усилием ответил: - Нет. Как и твои привидения. Пока горят факелы... пока тлеет трава... они все останутся здесь. - Тогда будем надеяться, что я сумею вспомнить дорогу. Френд испуганно заморгал: - Что? Но вы же провели нас вверх по реке, теперь осталось лишь вернуться... Дэвис расхохотался: - Ты ведь не забыл оставить след из свежих хлебных крошек, а, Тэтч? - Как же, держи карман шире, - недовольно откликнулся Тэтч, толкая лодку вперед. - Но если заблудимся, справимся о дороге в первой же попавшейся таверне, на которую набредем. Три шлюпки медленно продвигались вперед во влажной темноте, разгоняемой только оранжевым пламенем факелов. Головы белесых грибов, усеивавшие берега, теперь молчали, издавая лишь прерывистый скрип, напоминавший тихий храп. Через некоторое время протока, по которой они плыли, расширилась, и стало возможно нормально грести. Шэнди снова уселся на носу лодки, чувствуя себя куда спокойнее, поскольку не приходилось все время отталкиваться от берегов и корней. И тут его охватил внезапный гнев, горячее желание убить кого-нибудь. Он бросил свирепый взгляд на Харвуда, но тот сидел жалкий, понурый, а Френд повизгивал всякий раз, налегая на весла. Шэнди понял, что гнев, который он сейчас испытывал, отличается от его собственного. Его эмоции были бурными, гнев, смешанный с ужасом, душил его, но то, что он испытывал сейчас, было привычной злобой, исходившей от разума слишком эгоистичного, чтобы испытывать ужас. Тэтч вскочил на ноги и выхватил факел из крепления. - А, это опять наш дружок, эсте фаста, - пробормотал он негромко. - Не терпится ему порычать на нас да помахать ветвями перед нашими носами. Эта лесная тварь, казалось, все слышала, ибо Шэнди явственно различил в затопивших его миазмах ярости нотку горького юмора. Шэнди ощущал, как это нечто хищно наклоняется над шлюпками. Воздух стал тяжелым, Шэнди дышал с трудом. Инстинктивно он схватил горсть травы и швырнул на горящий факел. Вонючий дым заклубился, потянулся ввысь, к своду лиан и мхов над головой. Он ощутил внезапно боль, охватившую тварь. На этот раз не было ни вопля, ни отступления. Дух джунглей понес урон, но отступаться не собирался. Вода и воздух, сами заросли вокруг задрожали, заколебались и начали меняться. - Продолжайте... плыть... - послышался крик Харвуда. - Быстрее... быстрее отсюда... - Если повезет! - горько бросил Дэвис, наваливаясь на весла. Поверхность воды задрожала, как студень, и в поднявшийся от болота пар посыпался сверху всякий мусор: листва, обломанные сучья. Шлюпка странным образом вдруг стала ненадежной, гибкой, и когда Шэнди глянул себе под ноги, то заметил, что вместо отесанных досок под ним самые настоящие ветви, которые с невероятной быстротой пускали побеги, на которых тут же распускались зеленые листья. Шэнди заметил у себя на запястье прилипшую водоросль. Он попытался ее стряхнуть, но водоросль держалась цепко, тогда он ухватил ее за кончик и потянул; однако оказалось, что он просто вытягивает побег из дыры в собственной руке; и Шенди почувствовал, как что-то натянулось в его плече. Он немедленно перестал тянуть и тут же обнаружил, что из-под ногтей проклюнулись маленькие изумрудные ростки. Он глянул на Дэвиса. У того на затылке разросся целый цветник. Цветы распускались прямо на глазах, и треуголка съехала набок. Бет билась, тоже охваченная превращением в растение. Содрогнувшись, Шэнди оглянулся на третью шлюпку. Раздвигая побеги, которые росли из самого горла, Харвуд с усилием прохрипел: - Бросьте же... ему... кого-нибудь... - Боннета, - проквакал Френд. Он буквально прирос к шлюпке и веслам, только руки еще оставались живыми. - Отдайте этой твари Боннета... Тэтч поднял голову, вместо которой теперь на плечах красовалась гигантская орхидея. Завибрировали листья, и послышался свистящий шепот: - Да... Боннета... Букет на голове Дэвиса кивнул. Шэнди почувствовал, как по ступням течет вода, и понял, что ноги, пустив корни, проросли сквозь дно шлюпки и достигли поверхности болота. Но даже теперь он не мог заставить себя кивнуть. - Нет, - прошептал он. - Нет. Не могу. Дэвис, разве я... я сдал тебя англичанам? Плечи Дэвиса поникли. - Черт бы тебя побрал, Джек, - просипел он. Шэнди вновь покосился на третью лодку. Лео Френд превратился теперь в бочкообразный ствол с торчащими во все стороны ветками. Покрытый лишайником кипарисовый пень был Стидом Боннетом, а Харвуд, уже неспособный говорить, превратился в папоротник, листья которого метались и раскачивались, словно их трепали порывы ветра. Дэвис яростно налегал на весла, но их шлюпка разваливалась быстрее, чем остальные две, и почти совсем затонула. Шэнди подумал, что они могли бы еще успеть: достаточно Дэвису перестать грести, и дождаться, когда к ним приблизится шлюпка Харвуда, и скинуть Боннета в воду. После такой жертвы тварь, может быть, позволит им уйти... Но Шэнди удалось отговорить Дэвиса от таких действий. Дэвис выпрямился, отпустив весла. "Он собирается это сделать, - подумал Шэнди. - Это неправильно, мне все это не нравится, но, ради Бога, Фил, поторопись". Дэвис поднял ногу и провел по залепленной грязью подошве пальмовым листом, который вырос у него вместо ладони, затем соскреб грязь с другого сапога и, к удивлению Шэнди, слепил небольшой шарик грязи. "Черт возьми, - подумал Шэнди. - На что годится шарик грязи?" Чудовищно удлинившиеся пальцы ног Шэнди нащупали дно реки и принялись зарываться в почву. Он ощутил, как по ним вверх хлынули питательные соки. Руки его тоже стали побегами, и теперь было даже трудно различить, где его собственная плоть, а где доски лодки. Дэвис оперся рукой на извивающийся планшир, и ладонь туг же пустила корни, но зацветший пират отвел назад другую руку, собрал все силы и швырнул ком грязи прямо вверх. И тут будто бомба взорвалась. Воздух разорвало пронзительным воплем, от которого оглохли уши и онемело сознание. Шлюпки закачались на поднявшейся волне. Невидимая свинцовая тяжесть, разлитая вокруг, сгинула. Воздух внезапно стал таким холодным, что у Шэнди заломило зубы. Он перекатился на бок... и только сейчас сообразил, что может свободно двигаться, что он уже не составляет единого целого со шлюпкой, да и сама лодка приобрела прежний нормальный вид, а не раскачивается под ногами клубком извивающихся зеленых ветвей. Под ногами даже было относительно сухо. Бет ничком лежала на корме; потеряла она сознание или нет, Шэнди определить не мог, но по крайней мере она дышала и обрела человеческие формы. Дэвис обессиленно поник на веслах и прижимал к груди покрасневшую, как от ожога, руку. Бесшумно закапал дождик, хотя по-прежнему густой полог деревьев закрывал от них небо. В ушах Шэнди звенело, ему пришлось кричать, чтобы расслышать собственные слова: - Комок грязи покончил с ним? - Грязь на моих сапогах была с берега у фонтана. Здесь она смертельна для живых мертвецов. - Шэнди расслышал его с трудом. Он глянул вперед. Тэтч, явно откладывая все объяснения на потом, уже сел на весла и энергично греб. - Разрешите внести предложение, сэр, - как пьяный, обратился Шэнди к Дэвису. - Не лучше ли нам, черт возьми, убраться отсюда со всей возможной поспешностью? Дэвис откинул со лба волосы и взялся за весла: - Мой дорогой друг, ваше предложение принимается с благодарностью. Пространство вокруг постепенно наполнилось приглушенным шумом, каким-то не то лаем, не то хрюканьем. До Шэнди не сразу дошло, что это разговаривают уже знакомые шары. - Растительные ребята что-то не на шутку разошлись! - крикнул он через плечо. - Подвыпили, я думаю, - с несколько истеричной веселостью отозвался Дэвис, перекрывая поднявшийся гам. - Уже в печенках сидят. Бет наконец приподнялась и села, глядя прямо перед собой полуприкрытыми глазами. Могло бы показаться, будто она просто отдыхает, если бы не побелевшие костяшки вцепившихся в планшир пальцев. Мало-помалу вокруг факелов стали образовываться ореолы от сгущающегося тумана. Впереди шлюпка Тэтча завернула к югу, и хотя Дэвис, по указаниям Шэнди, направил лодку в ту же протоку, они уже больше не видели шлюпки Тэтча. Оранжевые блики света на деревьях отбрасывались лишь факелом их собственной шлюпки, и хотя они явственно расслышали рев Тэтча, когда окликнули его, голос пирата донесся издали и определить по нему направление оказалось невозможным. Убедившись наконец, что они потеряли шлюпку Тэтча из виду, Шэнди оглянулся назад; следовавшей за ними шлюпки Харвуда также не было видно. - Мы предоставлены самим себе, - сказал он Дэвису. - Скажи, ты сможешь вывести нас к морю? Дэвис перестал грести и стал оглядывать заводи и протоки вокруг, неотличимые от десятков других, которые они миновали. Нависающие кроны деревьев, густые заросли на берегу - болото одинаково тянулось во все стороны. - Запросто, - сказал он и сплюнул в маслянистую воду за бортом. - Я определю направление по звездам. Шэнди поднял глаза. Высокий полог переплетенных ветвей, мха, листьев и лиан был так же непроницаем, как купол собора. В течение следующего часа Шэнди не переставая окликал две другие шлюпки, не получая ответа. Бет сидела совершенно неподвижно, туман становился все гуще, и Дэвис греб по извилистым протокам, стараясь плыть по течению. Продвижение затрудняли тупики и тихие заводи, в которых течение было неуловимо слабым. В конце концов им удалось выбраться в широкую протоку, где течение казалось более сильным. Шэнди обрадовался этому, поскольку факел уже начинал гаснуть. - Теперь течение нас выведет, - выдохнул Дэвис, выгребая на середину протоки. Шэнди заметил, как он морщится, наваливаясь на весла, и вспомнил, что Дэвис обжегся, кидая комок грязи в лоа. Он собрался было настоять на том, чтобы сменить Дэвиса, когда с берега их неожиданно окликнул один из грибов-голов. - Тупик, - прошелестел он. - Возьмите левее, там уже, но вы выберетесь. К удивлению Шэнди, ему показалось, что он узнает голос. - Что-что? - переспросил он быстро. Дождевик молчал, а Дэвис продолжал грести по широкой протоке. - Оно сказало, что это тупик, - после паузы сказал Шэнди. - Во-первых, - хрипло ответил Дэвис, - оно торчит тут в грязи, так откуда ему знать, куда нам плыть. А во-вторых, почему мы должны верить? С какой стати ей давать нам искренний совет? Мы чуть не пустили корни здесь, не забудь, а этот парень не смог улизнуть. Так почему же ему давать нам полезный совет? Неудачники любят компанию... Шэнди с сомнением нахмурился. - Нет, Дэвис, эти... Мы ведь не в них превращались, мы все становились нормальными растениями, цветами, кустами... Мы отличались друг от друга, были разные, а эти ребята - они все один к одному... - Назад, Джек! - запищал очередной белесый шар. И вновь Шэнди показалось, что он улавливает знакомую интонацию. - Что бы там ни было, - сказал Дэвис упрямо, - а эта протока становится все шире. Один из шаров свисал прямо с ветвей дерева, и когда они проплывали под ним, он приоткрыл маленькое отверстие, очень похожее на крохотный ротик, и сказал: - Впереди болото и зыбучие пески, верь мне, Джек. Шэнди поглядел на Дэвиса. - Это же... это же голос моего отца, - прошептал он. - Не... может... быть, - выдавил Дэвис, налегая на весла. Шэнди отвернулся и сказал громко, обращаясь в темноту впереди: - Влево, говоришь, папа? - Да, - прошептала другая голова, - но надо вернуться, а потом с течением к морю. Дэвис сделал еще пару гребков, а потом сердито остановил лодку. - Ну хорошо, хорошо, - рявкнул он и принялся разворачивать шлюпку. - Хотя знаю, наверняка мы тоже станем такими же шарами и будем давать ложные указания глупцам, которые сунутся сюда. При свете уже почти потухшего факела они нашли проход в стене деревьев, и Дэвис неохотно направил шлюпку в него, оставляя за собой широкую, удобную протоку. Позади них мгновение-другое светились огоньки блуждающих духов, потом погасли. Густой туман двигался к морю. Он просачивался сквозь спутанные ветви, словно молоко, пролитое в чистую воду. Вскоре их окружала сплошная белесая пелена, и факел превратился в мутное оранжевое пятно. Протока, в которой они оказались, была так узка, что Шэнди запросто мог дотянуться рукой до мокрых кустов на любом берегу. - Течение здесь, кажется, действительно быстрее, - неохотно признал Дэвис. Шэнди кивнул. В тумане стало зябко, и ему пришло в голову, что Бет одета только в легкое хлопчатобумажное платье. Он скинул камзол и набросил ей на плечи. Вскоре шлюпка нырнула в такой узенький проход, что Дэвису пришлось совсем втянуть весла внутрь. Но затем их суденышко течением выбросило на широкое пространство воды. Туман здесь был гораздо реже, и когда они проплыли еще немного вниз по течению, Шэнди сумел различить впереди пламя трех костров. - Хэй! - воскликнул он радостно, хлопая Дэвиса по здоровому плечу. - Ты только посмотри! Дэвис оглянулся, по лицу расплылась улыбка. - А теперь глянь туда, - сказал он, кивнув за корму. Шэнди вгляделся и различил слабые пятнышки оранжевого света. Факелы. - Похоже, остальные тоже добрались, - заметил он без энтузиазма. Бет оглянулась назад. - Мой... мой отец в одной из этих лодок? - Да, - ответил Шэнди, - но я ни за что не позволю ему причинить вам вред. Следующие несколько минут они плыли в тишине, и лодка пошла немного боком, когда Дэвис дал отдых обожженной руке. Пираты заметили приближающиеся шлюпки и начали кричать и трубить в рожки. - Он... он что-то пытался мне сделать? - спросила Бет. Шэнди оглянулся на нее. - Разве вы не помните? - Шэнди вдруг сообразил, что сейчас не самое подходящее время будить в ней ужасные воспоминания. - Э-э-э... Он приказал Френду уколоть вас в палец, - неуверенно закончил он. Она поднесла руку к лицу, но не произнесла больше ни слова до тех пор, пока они не подошли к самому берегу и встречавшие, поднимая брызги, не бросились в воду. - Я помню, вы приставляли мне нож к горлу, - произнесла она отрешенным голосом. Шэнди досадливо улыбнулся: - Я приставил нож тупой стороной, да и вообще он вас не коснулся. Я просто хотел проверить, нужны ли вы ему еще для его проклятой магии или все, что ему требовалось, - это несколько капель вашей крови. Черт возьми, я пытаюсь защитить вас от него! Пираты уже бежали к шлюпке, ухватились за борта и потащили лодку к берегу. - Магия, - произнесла Бет задумчиво. Шэнди пришлось нагнуться к ней, чтобы расслышать ее слова в шуме, поднятом пиратами. - Нравится вам это или нет, - сказал он громко, - но вокруг этого здесь все и вращается. Она перекинула ногу через борт, спрыгнула на мелководье и подняла на него глаза. Факел на носу почти погас, но все еще давал достаточно света, чтобы Шенди прочел осуждение на ее осунувшемся лице. - Но ведь вы по собственной воле выбрали это, - сказала она, повернулась и побрела к берегу. - Знаешь, - Шэнди обратился к Дэвису, - я все же вытащу ее из этой передряги, хотя бы ради того, чтобы доказать, как она заблуждается. - Ну, парни, чертовски рады видеть вас живыми! - крикнул один из толкавшихся у шлюпки пиратов. Они уже вытащили шлюпку из воды, Шэнди и Дэвис выбрались на берег и теперь стояли, потягиваясь. Возбужденные возгласы постепенно утихли. - А мы чертовски рады выбраться оттуда. - Вы, должно быть, дьявольски проголодались, - вставил другой пират. - Или вам там удалось подкрепиться? - Да у нас там и минутки свободной не было, - заверил его Дэвис, поворачиваясь к реке и следя за приближающимися огнями двух других шлюпок. - Сколько еще до рассвета? Может, Джек соорудит нам что-нибудь в качестве раннего завтрака? - Не знаю. Фил, сейчас еще не поздно - прошло часа два после заката. Шэнди и Дэвис уставились на говорящего. - Но ведь мы отплыли через час после заката, - сказал Шэнди. - И отсутствовали по крайней мере несколько часов... Пират перевел непонимающий взгляд с Шэнди на Дэвиса, и Дэвис резко спросил: - Сколько же мы отсутствовали, приятель? - Ну как сколько... два дня, - ответил озадаченный пират. - Точно, два дня от сумерок до сумерок. - А, - сказал Дэвис, задумчиво кивая. - И от костра до костра, - заметил Шэнди, слишком усталый, чтобы беспокоиться, понятно ли говорит. Он поглядел в сторону приближающихся шлюпок. Ему хотелось сейчас только одного: как следует напиться, завалиться в гамак и поспать часов двенадцать. Он лениво задумался: как же не позволить Харвуду изгнать душу Бет из тела, чтобы привидение ее матери могло занять ее место. ГЛАВА 16 Поутру туман растекся от реки и набросил полупрозрачный занавес на сушу и море. Он был таким пронизывающим и холодным, что пираты сгрудились вокруг стрелявших углями костров и лишь только ближе к полудню, когда туман начал подниматься, заметили, что "Громогласный Кармайкл" исчез. Еще полчаса было потрачено на беготню по берегу, крики, звон колоколов, прежде чем стало окончательно ясно, что корабль ушел. Большая часть экипажа находилась на берегу, и вгорячах предположили, что корабль просто каким-то образом сорвало с якоря и унесло прочь. Но тут Харвуд выскочил из своей хижины с воплем, что его дочь пропала и он не может отыскать Лео Френда. Шэнди стоял на берегу близ шлюпки вместе с остальными, когда весть об исчезновении дочери Харвуда распространилась по лагерю со скоростью пожара. Дэвис и Тэтч о чем-то совещались в сотне футах от него, но обернулись, когда начался всеобщий гомон. - Совпадением здесь и не пахнет, - вынес приговор Тэтч. - Этот толстячок? - запротестовал Дэвис. - Но зачем? - Твой старшина знает, - сказал Тэтч, кивая на Шэнди. - Так, Шэнди? Шэнди подошел к ним, чувствуя пустоту и холод внутри. - Да, сэр, - подтвердил он хрипло. - Я видел, какие он бросал на нее взгляды. - Зачем он украл мой корабль?! - рявкнул Дэвис, поворачиваясь к окутанной туманом дали моря. - Ему требовалось забрать Бет, - сказал Шэнди. - Ее отец вынашивал планы, которые... несовместимы с планами Френда. Шэнди говорил тихо, но сам был напряжен как натянутая струна. Тэтч тоже посмотрел в море и покачал массивной головой. - Я подозревал, что он не просто помощник Харвуда, что он преследовал какую-то свою цель. Возле фонтана он наконец получил то, что ему требовалось. Я должен был убить его прошлой ночью, я мог бы это сделать. - Пират-великан медленно поднял руку и ударил кулаком по ладони. Звук удара тут же был заглушен раскатом грома, и молния полыхнула так близко, что Шэнди и Дэвис отшатнулись. - Я мог бы его убить, - задумчиво повторил Тэтч. Когда громовые раскаты затихли вдали и Тэтч расслабился, Шэнди почти пожалел, что не пролил собственной крови в грязь возле фонтана. Мысль об этом напомнила ему, каким способом Дэвис избавился, а может даже и уничтожил лоа в болотах. Стараясь действовать незаметно, он поцарапал ногтем подошву у каблука, скатал грязь в шарик и спрятал в карман. Он не мог знать, осталась ли там грязь с берегов источника и против какого врага он мог бы ее употребить, но одно было ясно: любой человек, полагающийся лишь на пистолет и шпагу, был смехотворно безоружен в тех сражениях, в которых ему предстояло принять участие. - Я должен вернуть свой корабль, - повторил Дэвис. И тут до Шэнди дошло, что с потерей корабля Дэвис теряет свой ранг, ибо без "Громогласного Кармайкла" он оставался всего лишь шкипером заслуженного, но скромного суденышка. Дэвис с мольбой обратил взор на Тэтча: - Ты поможешь? Ведь Френд гораздо сильнее теперь, чем был раньше, хотя и до этого он знал кое-какие трюки. - Нет, - ответил Тэтч. Его смуглое лицо оставалось непроницаемым. - К этому времени Вудс Роджерс, должно быть, уже прибыл на Нью-Провиденс с амнистией от короля, и я того гляди лишусь своего народа. - С моря подул ветер, взметнув львиную гриву пиратского короля. Только сейчас Шэнди заметил седину у него на висках и в бороде. - Я хотел сделать "Кармайкл" флагманом своего флота. Я искренне надеюсь, что ты сумеешь отыскать его. Однако сдается мне, что век вольного пиратства миновал. Наступает век империй. - Он криво ухмыльнулся. - Как ты думаешь, береговое братство последует за мной или примет амнистию, если им предоставить выбор? Дэвис нехотя улыбнулся, дождался, пока волна ударит в берег и, разбившись на мириады брызг, докатится до их ног, и только тогда ответил: - Оно изберет амнистию, ведь отплыть с Тэтчем Черной Бородой равносильно тому, чтобы назначить свидание палачу. Тэтч кивнул. - Но... Дэвис пожал плечами: - Но проблема останется все та же, если только королю Георгу не достанет ума ввязаться в новую войну. Карибское море полно людей, которые не умеют ничего, кроме как сражаться под боевыми флагами. С наступлением мира они все лишились работы. Ну конечно, они воспользуются амнистией - и с благодарностью! - лишь бы списать свои прошлые грешки, но через месяц-другой все они опять попадут в черные списки. Тэтч кивнул, и хотя Шэнди и Дэвис предусмотрительно отступили назад, он позволил волне захлестнуть его ноги до самых колен. Наконец он медленно проговорил: - Как ты думаешь, пойдут ли они за новым капитаном, у которого есть корабли и деньги? - Конечно. Если к тому же у этого капитана не окажется разногласий с законом, то он сможет набрать лучших матросов в Новом Свете, поскольку они не нарушат условия амнистии, если пойдут с ним в плавание. Но о ком ты говоришь? Ведь даже Шэнди успел заработать здесь определенную репутацию. - Ты знаешь, Фил, почему Хуан Понсе де Леон назвал это место Фонтаном юности? - Нет. - Дэвис коротко хохотнул. - Если уж на то пошло, вернувшись оттуда, я чувствую себя стариком. Тэтч обратил взор на Шэнди: - А ты что скажешь, Джек? Шэнди припомнил манипуляции Харвуда с головой умершей жены. - Наверное, этот источник можно использовать, чтобы вдохнуть жизнь в мертвецов. Тэтч кивнул: - Я был уверен, что ты догадаешься. Да, старик Харвуд мечтает вызвать дух своей жены из ее мертвой головы и поместить в тело своей дочери. Ну что ж, дочка останется без тела. Бывает. Не повезло. - Пират-великан насмешливо улыбнулся. - Харвуд в Новом Свете объявился в прошлом году, когда прослышал, что магия здесь обыденна, как соль на берегу. Вокруг костров снова поднялся гвалт, но Тэтч не обращал на него внимания, захваченный воспоминаниями. - Пуля попала ему в предплечье, раздробила кость. Нам пришлось отрубить руку и замазать смолой культю. Никогда не думал, что человек его возраста способен выжить после этого. Но уже на следующий день он словно забыл обо всем, только все присматривался ко мне. Меня тогда здорово мучили призраки, и мне приходилось по два или три раза на дню пить горячий ром с порохом. И хотя магия в Старом Свете иссякла тысячу лет назад, Харвуд нашел ее следы, раскопал остатки и изучил их. Он знал, в чем заключается моя беда, и хорошо представлял, как я мог подцепить призраков. Он предложил излечить меня от них, изгнать их - так он выразился, если я покажу ему то место, где они ко мне прицепились. Я согласился и предложил отправиться немедленно, но он меня осадил. Сказал, что нам нужна особая травка, отпугивающая привидения, которую выращивают индейцы в Каролине. Я должен был отплыть на север и раздобыть эту травку, сам же он собирался вернуться в Англию - за собственной дочерью и головой своей мертвой жены. Похоже, единственная причина, по которой он серьезно занялся магией, - это желание вернуть жену. Но прежде чем отправиться в Англию, он отправился с нами на Нью-Провиденс и несколько недель провел с бокорами. Помню, как-то ночью он отплыл на запад с одним из них и вернулся только под утро, совершенно вымотанный и с безумным лицом, но довольный. Я знал, что он как-то умудрился связаться с женой. Потом он отплыл в Европу, пообещав в качестве платы раздобыть мне отличный корабль. Шэнди припомнил Чаворта, и мысль о том, что теперь он принадлежит к тому же племени, которое разорило, а затем и убило добряка-капитана, наполнила его душу горечью. - И Харвуд оказался прав, конечно, - продолжал Тэтч неторопливо. - Мы применяем здесь магию, особенно те, кто прислушивается к советам чернокожих бо-коров. Я знаю больше, пожалуй, чем кто-либо, и после нашей экспедиции к фонтану мои силы удесятерились. - До сих пор он смотрел в морскую даль, теперь повернулся к Шэнди и Дэвису. - Еще много лет назад я слышал рассказы об этом источнике и стал искать его именно потому, что он дарует могущество. Благодаря ему человек может достичь бессмертия, если будет жить на море. Кровь, свежая кровь и морская вода - вот и все, что необходимо. Для того чтобы душа возродилась, не требуется чужого тела: колдун способен вырастить его себе из капли крови, как из яйца, всего за несколько часов... Дэвис поднял бровь и задумчиво почесал в затылке. - Понятно, и ты собираешься... - ...Отплыть на север, Фил, к местам более обжитым, где без официальных бумажек ты просто не существуешь. И может, знаменитого Тэтча заманят в ловушку и убьют в сражении таким образом, что капли его крови попадут в море... И в таком случае, пожалуй, я не удивлюсь, если в скором времени объявится некий незнакомец, который будет знать, где я спрятал свои клады. За ним не будет никаких грехов, в глазах закона он будет чист. Сдается мне, он сообразит, как заполучить приличный корабль - ха! готов спорить, что без Стида Боннета тут не обойтись, - и наконец объявится на юге. Мне кажется, Фил, он непременно захочет с тобой встретиться, и было бы неплохо, если бы ты к тому времени заполучил "Кармайкл" обратно. Дэвис кивнул. - И ты хочешь, чтобы мы тоже оказались в числе тех, кто попадет под амнистию? - А почему бы и нет? - Слышишь, Джек, - подтолкнул Дэвис Шэнди. - Обратно на витрину. Шэнди открыл рот, собираясь что-то сказать, но лишь отрицательно покачал головой. - Он слишком великий грешник для этого. Фил, - развеселившись, заметил Тэтч. Последние несколько ярдов Харвуд уже преодолел бегом, неуклюже подпрыгивая. Тяжелая шкатулка на поясе так и моталась из стороны в сторону и хлопала по ногам. - Когда мы отплываем? - выкрикнул он, подбегая к Тэтчу, Дэвису и Шэнди. - Разве вы не понимаете, что сейчас каждая минута на счету? Он может убить ее. Уж теперь-то ему хватит мощи преодолеть наложенные мною чары. Тэтч не снизошел до ответа и, коротко бросив: "Я отплываю на север", размашисто зашагал к кострам. Дэвис оценивающе оглядел пританцовывающего от нервного возбуждения Харвуда и спросил: - А найти их вы сможете? - Конечно, смогу, по крайней мере ее. - Он без всякого почтения шлепнул по ящику. - Эта штука указывает на нее, как компас, гораздо лучше собачьей головы, что привела вас к "Кармайклу" месяц назад. - Мы отплываем немедленно, - сказал Дэвис. - Как только я загоню экипаж на "Дженни". Мы... - Он оборвал себя. - Экипаж "Кармайкла" - что станет с ними, с теми, кого мы не сможем взять на "Дженни"? - Какое это имеет значение?! - заорал Харвуд. - Пусть часть уйдет с Тэтчем, часть с Боннетом. Черт побери мою душу, если я не покажу этому толстяку, где раки зимуют. Можно считать, Прометей отделался легким испугом по сравнению с тем, что я ему устрою, это я вам обещаю. - Нет, - протянул Дэвис задумчиво. - Я не отправлю никого из моих парней на север с Тэтчем. Да я лучше загружу "Дженни" под завязку. Разъяренный Харвуд затряс кулаком, зажмурился и стал медленно-медленно подниматься в воздух: его сапоги оказались в ярде над песком. Харвуд открыл один глаз, зашипел, стиснув зубы, и тут его швырнуло, точно куклу. Он улетел довольно далеко в море и упал в прибой. Стоявшие на берегу на мгновение прервали свои дела и с удивлением уставились на столб брызг, которые поднял Харвуд. - Выловите его, - хрипло приказал Дэвис ближайшей кучке пиратов. Те тут же бросились к шлюпке, спустили ее на воду и мощными ударами весел погнали к Харвуду. Повернув голову к Шэнди, Дэвис сказал: - Ты ведь хочешь найти девушку, так? - Так. - А я хочу отыскать мой корабль. Так что давай заберем Харвуда на "Дженни", пока он не научился летать как следует и не отправился на поиски один, без нас. Шлюпка уже приближалась к берегу. - Эй, на шлюпке, - заорал Дэвис, - везите его сразу на "Дженни". - Ага, Фи-ил, - донесся голос одного из гребцов, - тебя по-онял. Дэвис стиснул плечо Шэнди. - Пошли назад, в лагерь, Джек, - сказал он. - Отправь как можно больше парней с "Кармайкла" на корабль Боннета, а остальных гони сюда и грузи на "Дженни" . Никто из наших парней не должен отплыть на "Мести королевы Анны", понимаешь? - Будь спокоен, Фил, - откликнулся Шэнди. - Я их в три минуты загоню на "Дженни". - Отлично. Ступай. Но не успел Шэнди подняться по берегу к кострам, как его перехватил Печальный Толстяк. Карие глаза бокора испытующе смотрели с черного лица. - Да ты настоящий простофиля, парень, - сказал он. - Я думал, ты сообразишь там, в джунглях. А теперь не будет так легко. Теперь тебе придется убить его и обязательно сжечь на берегу. - Кого убить? - спросил Шэнди, забыв, что бокор глух. - Не плыви на "Мести королевы Анны", - сказал Печальный Толстяк. Шэнди покивал, старательно изображая согласие, и привстал на цыпочки, надеясь, что бокор не станет поднимать его еще выше. - Ни за что, сэр, - завопил он. - Я не для того прождал тебя пять лет, чтобы ты теперь превратился в беспомощную куклу в его руках. Тебе совсем незачем проливать собственную кровь, чтобы его смерть казалась более убедительной. - Я не плыву с ним, - громко сказал Шэнди, стараясь отчетливо выговаривать каждое слово, а потом добавил: - Это ты к чему, какие пять лет? Печальный Толстяк огляделся по сторонам, удостоверился, что никто на них не обращает внимания, и сообщил шепотом: - Это когда война белых людей окончилась. Всякий видел, что Тэтч слишком многому научился. Шэнди было трудно определить, отвечает ли бокор на его вопрос или продолжает какую-то свою мысль. - Ему многое сходило с рук, потому что он называл себя капером, - сказал бокор. - Англичане оставили его в покое, считая, что он будет грабить лишь испанские корабли, но ему было безразлично - что испанские, что английские, что датские корабли, ему были нужны только кровь и человеческие жизни. Он убил даже старого англичанина-колдуна, у которого учился, а потом попытался воскресить его. - Печальный Толстяк засмеялся. - Я немного помог ему тогда, заставил черепаху выпить кровь мага, пролитую в воду. Правда, из этого все равно ничего не вышло, поскольку никто из них не пролил своей крови в Эребусе, но, право, стоило поглядеть, как эта черепаха пыталась ластами писать на палубе английские слова. Слушай, ты сам пролил кровь там или нет? - Где? - В Эребусе, как его называют белые, - в том месте, где находится фонтан, где привидения не могут быть привидениями, где из крови вырастают растения. - Нет! Только не я, - затряс головой Шэнди. - Отпусти меня, слышишь, мне надо... - Нет, отлично. Он бы нашел, как использовать тебя, если бы ты это сделал. И когда война закончилась, а он все еще оставался жив, даже был близок к созданию целой нации головорезов, я понял, что мне надо призвать смерть для него из Старого Света. Когда в прошлом году объявился однорукий, знавший о призраках, я был уверен, что это именно тот, кого я жду, особенно потому, что жена его умерла в тот самый год, когда я обратился с призывом к духам Старого Света. Могущественные лоа могли умертвить ее, чтобы заставить его отправиться в Новый Свет. - Здорово, - вздохнул Шэнди. Ему удалось наконец высвободиться из хватки бокора. - Сейчас мне некогда, мне надо позаботиться об экипажах, хорошо? Кого мне там надо убить и сжечь - это подождет, а сейчас пусти. - И он метнулся прочь прежде, чем Печальный Толстяк успел его удержать. Угрозами и намеками на то, что иначе его самого могут бросить здесь, Шэнди умудрился сплавить большую часть команды "Кармайкла" Дэвиду Хэрриоту - придурковатому помощнику Боннета, а остальных загнать в шлюпки и отправить на "Дженни" прежде, чем Харвуда успели доставить на шлюп. Туман стал рассеиваться. Впереди показался низкий корпус потрепанной "Дженни", и Шэнди, сидя в шлюпке и глядя на это маленькое суденышко, ласково улыбнулся. - Да, здорово будет вернуться обратно на юг, где нам и место, - сказал он Скэнку, сидевшему рядом с ним. - Точно, - согласился молодой пират, - рискованно слишком далеко уплывать от своего духа-покровителя. - Угу. - Шэнди поспешно похлопал себя по карману, проверяя, не потерялся ли глиняный шарик. - В этом мире хватает всякой нежити, ты прав, так уж лучше держаться поближе к тем, кому ставил выпивку. Через несколько минут шлюпка причалила к побитому борту "Дженни". Шэнди подтянулся и быстро вскарабкался на палубу. Он тут же принялся отдавать приказы, распорядился ставить паруса, крепить шкоты, выделил нескольких пиратов грузить бочки с солониной и пивом, которые успел прихватить из лагеря. Вскоре он заметил, что доски палубы ритмично вибрируют, и когда он поднялся на ют доложить Дэвису, что все готово, то заметил Харвуда, который сидел, скрючившись над своей деревянной шкатулкой. Он натужно, с хрипом, дышал, и его дыхание странным образом совпадало с содроганием палубы. - Надеюсь, он не вздумает чихать, - пробормотал Дэвис, который тоже заметил эту странность. - Все готово? - Если можно это так назвать, Фил, - отозвался Шэнди несколько нервно. - Слишком много людей, почти никакой провизии, рангоут сметан на живую нитку, а в навигаторах у нас однорукий помешанный, который во всем полагается на протухшую голову. - Превосходно, - сказал Дэвис, кивнув. - Отличная работа. Я знал, что не ошибся в тебе, назначая старшиной. - Он покосился на Харвуда. - Эй, сэр, в какую сторону править? Харвуд показал на юг. - Поднять якорь! - закричал Дэвис. - Румпель на правый борт! Шлюп развернулся к югу и, несмотря на перегрузку, понесся с такой скоростью, что Шэнди понял: не обошлось без магии. Уже к полудню они огибали южную оконечность Флориды. А через полчаса начали происходить всякие события. Следивший за старым колдуном Шэнди заметил, как сгорбившийся Харвуд, неподвижно сидевший у борта, вперив взгляд в шкатулку, вдруг поднял голову. Шэнди заторопился к нему. Шлюп бросало из стороны в сторону на волнах, и Джеку приходилось через каждые несколько шагов хвататься за канаты, чтобы не упасть. Он остановился в нескольких шагах от Харвуда. - Я чувствую... присутствие других, - сказал однорукий. Часть пиратов, чтобы избежать толкотни на палубе, забрались по вантам наверх и после установки парусов удобно разместились на грот-мачте. Они развлекались тем, что перекидывали друг другу бутылку с ромом, которая раз от разу становилась все легче. Но вот один из них уставился на запад. - Вижу парус! - заорал он. - А, черт! - выпалил он в сердцах, когда бутылка с ромом, ударившись о его колено, полетела вниз, прямо в подставленные руки тех, кто стоял на палубе. - По правому борту вижу парус в паре миль отсюда! Это должен быть "Кармайкл", подумал Шэнди, так резко поворачиваясь, что только чудом не свалился за борт. Но, завидев корабль, сразу понял, что это другой корабль - более высокий ют, по два паруса на фок- и грот-мачтах, и даже отсюда можно было различить красно-белую окраску корпуса. - Я не собака! - завопил мистер Берд, которому досталась упавшая бутылка с ромом и который пятился к носу, сердито оглядывая остальных пиратов. - Что за корабль? - спросил Шэнди Дэвиса, не отрывая взгляда от горизонта. - И как им удалось незаметно подобраться к нам так близко? - Черт меня побери, если я знаю, - проворчал Дэвис. - На вахту я никого не ставил, но даже один из этих пьяных балбесов обязательно должен был давно уже его заметить. - Прищурившись, он внимательно изучал корабль, который продолжал идти параллельным курсом. - Да ведь это испанский галеон, - удивленно присвистнул он наконец. - Вот не знал, что они еще на плаву. Уже лет пятьдесят, как их не строят. Шэнди выругался, потом устало улыбнулся Дэвису. - Похоже, нас это не касается. - Похоже. - Так что придерживаемся прежнего курса? - Да, пожалуй, даже на загруженной до чертиков "Дженни" мы можем оторваться от него, особенно с помощью Харвуда, если там вздумают... - Утопленник! - крикнул один из пиратов сверху. - Слева по борту в двадцати ярдах. Шэнди посмотрел туда и увидел несколько чаек, которые кружились над чем-то в воде. Это нечто вскоре исчезло в волне, оставляемой "Дженни". - Еще один, прямо по курсу! - закричал добровольный вахтенный. - "Дженни" как раз идет на него. - Эй, кто-нибудь, зацепите мертвеца багром, - скомандовал Дэвис, - и втащите на борт. Через несколько секунд заметили еще один труп, но слишком далеко. Тот, что был прямо по курсу, удалось зацепить, когда он проплывал вдоль борта. Чайки разразились негодующими криками, когда труп втащили на палубу. - Господи Иисусе! - воскликнул один из пиратов, опуская труп на палубу. - Да это же Джорджи де Бург! - Сомнений нет, мы идем по следу толстяка, - мрачно сказал Дэвис, направляясь к утопленнику. - Де Бург был одним из дюжины оставшихся на "Кармайкле". Дэвис протолкался сквозь собравшуюся на палубе толпу, и Шэнди поспешил за ним. Он клял себя за то, что не пригляделся к первому замеченному утопленнику, мучительно пытаясь вспомнить, не было ли на том одежды того же цвета, что платье, которое было на Бет. Пока Шэнди и Дэвис пробирались на нос, толпа начала подаваться в сторону, и Шэнди еще издалека увидел утопленника. Это дало ему время взять себя в руки, иначе его вырвало бы - голова трупа была почти полностью отсечена, явно одним ударом очень острого и очень тяжелого клинка. Сам того не желая, Шэнди как завороженный все еще смотрел на обезображенный труп, когда один из матросов на мачте закричал: - Слева по борту еще один труп! - Утопленника за борт! - жестко приказал Дэвис, поворачиваясь на каблуках, и поспешил на мостик. Они с Шэнди не разговаривали, пока не вернулись на прежнее место возле румпеля, где находился их невероятный штурман, и только тогда Дэвис сказал: - Знаешь, Джек, можно предположить, что Френд перебил всех матросов и отправил их за борт. Как ему удалось это проделать, не знаю, но главная загадка не это. - Верно, - сказал Шэнди, глядя в морской простор. - Кто же у него в команде? Какое-то время они оба молчали, потом Шэнди случайно бросил взгляд на испанский галеон. - Слушай, Фил, ты, кажется, говорил, что наш шлюп быстроходнее, чем эти испанцы? - Что? Да, конечно. - Но тут Дэвис тоже взглянул на галеон и замер, вытаращив глаза - тот уже здорово обогнал "Дженни". - Силы небесные! - пробормотал он. - Быть этого не может. - Не может, - согласился Шэнди. - Посмотри - и кильватерной струи за ним нет. Дэвис смотрел на галеон еще несколько секунд, потом потребовал себе подзорную трубу. Когда ее принесли, он долго разглядывал удаляющийся галеон. - Займи людей чем-нибудь, - обратился он к Шэнди, опуская трубу. - Пусть делают все, что угодно: сращивают канаты, ставят и снимают паруса, организуй учебную тревогу, лишь бы отвлечь их от галеона. - Хорошо, Фил, - озадаченно ответил Шэнди. Он так рьяно взялся за дело, что в суматохе один из матросов, куривший трубку, что строжайше запрещалось на судне, умудрился поджечь небольшую лужицу пролитого мистером Бердом рома. Через несколько секунд на носу полыхал настоящий пожар. Просмоленная одежда и засаленные волосы многих так и вспыхнули, и дюжина орущих пиратов заметалась по палубе, сбивая пламя; несколько человек попрыгали за борт. Шэнди немедленно приказал рулевому лечь в дрейф. Постоянные тренировки экипажа сказались: в несколько минут огонь был потушен, попавшие в воду вытащены на борт прежде, чем хоть один из них мог бы утонуть. Когда суматоха улеглась, Шэнди вернулся на корму, предварительно хлебнув еще остававшегося рома. Хотя Харвуд и выразил протест, когда судно замедлило ход, теперь он снова молча таращился в свой ящик. Галеон превратился в маленькое белое пятнышко на горизонте. - Когда я сказал: займи чем-нибудь экипаж, - начал было Дэвис, - я вовсе... - Да, конечно. - Шэнди потер опаленную бородку и, облокотившись на туго натянутый канат, вопросительно посмотрел на Дэвиса. - Ты скажи мне, зачем? Чтобы никто не заметил отсутствия кильватерной струи? - Лишь отчасти. Но самое главное, я не хотел, чтобы кто-нибудь пригляделся к корме испанца и прочитал название. Это "Наша сеньора слез", - сказал он задумчиво. - Ты, может, и не слышал о ней, но добрая половина экипажа наверняка знает эту историю. Галеон перевозил золото из Веракруса и встретился на свое несчастье с английским капером "Шарлотта Бейли". Пара англичан уцелела, они обо всем и рассказали. Упорное морское сражение длилось четыре часа и кончилось тем, что оба корабля пошли ко дну. - Он посмотрел на Шэнди. - Это случилось в 1630 году. Шэнди заморгал. - Почти сто лет назад! - Верно. Ты знаешь что-нибудь о том, как вызывать привидения? - Понятия не имею. Но если события будут разворачиваться и дальше таким образом, не удивлюсь, если я быстрее поднаторею в магии, чем научусь управлять кораблем. - Ясно. Сам я не такой уж знаток, но одно знаю твердо - сделать это чертовски трудно. Даже просто вызвать туманный призрак, и то требуется огромная сверхъестественная сила. - Он кивнул на горизонт. - А там, смотри, кто-то поднял со дна "Сеньору" целиком, с парусами, реями, краской, да и командой, судя по тому, как корабль маневрирует - и все это при свете дня. - Думаешь, Лео Френд?.. - Да, мне так сдается, только не пойму: с какой стати? Шэнди скосил глаза на Харвуда. - Боюсь, мы скоро узнаем это на своей шкуре. "И надеюсь, - подумал Шэнди, - что все это время Лео Френд был слишком занят, убивая одного за другим членов экипажа и вызывая призрачный корабль, чтобы досаждать своим вниманием Бет Харвуд". ГЛАВА 17 Бет сидела, забившись в угол каюты, и из своего укрытия смотрела, как церемонно к ней приближается Лео Френд. Его грузная фигура то появлялась, то исчезала, потому что дверь за собой он закрыл, и единственным источником света служило маленькое оконце наверху; кусочек голубого неба светлел и темнел в такт с дыханием толстяка. Она проснулась на рассвете и обнаружила, что спускается по песчаному склону к лодке, которая покачивалась на мелководье. Когда она увидела сидевшего в ней и ухмылявшегося Лео Френда, то сделала попытку остановиться, но тщетно. Тогда она попыталась свернуть в сторону, но и это оказалось впустую. Она даже не сумела замедлить шаг, вошла в ледяную воду и взобралась в лодку. Бет попробовала заговорить, однако и голос не повиновался ей, она даже не могла открыть рта. Лодка понеслась туда, где вырисовывался смутный силуэт "Громогласного Кармайкла". Путешествие до корабля заняло не больше минуты. Френд даже не прикоснулся к веслам, а Бет так и не смогла пошевелиться. Но это все произошло несколько часов назад. С тех пор она сумела достаточно восстановить контроль над своими действиями, чтобы забиться в этот темный угол и, услышав стоны умирающих матросов, заткнуть уши. И теперь она настороженно следила за приближающимся Лео Фрейдом, мысленно прикидывая, куда она может впиться ногтями, вонзить зубы, и в то же время стараясь воспротивиться отвратительной марионеточной беспомощности, вызванной колдовством. Но все оказалось тщетным. Мгновением позже ее тело поднялось само по себе. Бет оказалась в очень неудобной позе, которую никогда бы не приняла добровольно. Руки ее взметнулись вперед и вверх, но совсем не для того, чтобы сохранить равновесие: она не могла упасть так же, как не могла упасть мачта корабля в полной оснастке. Лео Френд тоже протянул вперед руки, и она поняла, что он заставил ее принять такую позу, чтобы она обняла его. Его нижняя слюнявая губа подрагивала, а свет на потолке все мигал с ужасающей частотой. И когда он шагнул в ее объятия, она ощутила, как руки ее обхватили жирную спину, и в следующий миг он впился в ее губы. От него разило одеколоном, потом и леденцами. Одной рукой он неумело шарил по ее груди. На какое-то мгновение Бет все же удалось закрыть глаза и стиснуть губы. Френд прервал свой поцелуй, и она услышала, как он страстно шепчет какое-то слово снова и снова. Она открыла глаза и заморгала в изумлении. Мигающее оконце, корабельная каюта, все куда-то исчезло. Они стояли на вязаном половике посреди типичной английской спальни. В комнате воняло тушеной капустой. Бет попыталась оттолкнуть Фрейда, и хотя у нее ничего не получилось, ей удалось увидеть свое отражение в зеркале. На ее толстом теле мешком висело черное платье, голова была седа. И только теперь она расслышала, что же такое он шепчет. - О мамочка! О мамочка! - жарко дышал он в ее шею. - О мамочка, мамочка, мамочка! И когда она вдруг сообразила, что при этом он лихорадочно трется о нее бедрами, ее стошнило. Полминуты спустя Лео Френд, пунцово-багровый, нервно мерил шагами полубак. "Ошибки - это такая штука, что из них следует извлекать уроки, - наставлял он самого себя, оттирая шелковым платком оторочку запачканного камзола. - И этот случай в каюте меня точно кое-чему научил. Мне просто надо подождать совсем немного, расслабиться и успокоиться, чтобы воспользоваться всей магической силой, которой я теперь обладаю, не упуская из виду ни одной детали, и тогда все будет хорошо. И тогда, - подумал он, оглядываясь на дверь каюты, которую предусмотрительно запер на засов снаружи, - и тогда посмотрим, кто еще от кого будет бегать". Он несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, успокаиваясь, остановившись на этом решении. Он оглядел полубак до неузнаваемости изменившегося "Кармайкла" и, приглядевшись к своей новой команде, решил, что выглядит она куда как более вяло, чем в те первые минуты, когда он создал их несколько часов назад. Они казались более бледными, более опухшими и все время клонили головы набок, словно прислушивались к чему-то далекому, глядя на север с выражением страха, который явно читался на их мертвых лицах. Лео Френд остановился. - Эй, ты, в чем дело? - рявкнул он на одного. - Ты что, боишься Тэтча? Боишься, что он явится и выпустит твои холодные кишки? Или Харвуд погонится за своей д-д-до... чертовкой? У меня больше сил, чем у любого из них, не трусь. Но тот, к кому он обратился, казалось, не слышал. Держа канат, он продолжал выворачивать голову назад и так напряг шею, что та лопнула. Из глотки донеслось приглушенное шипение, казалось, он повизгивает от страха. Паническое состояние, в котором пребывал экипаж мертвецов, оказалось заразительно, несмотря на его уверенность в себе. Френд поднялся по трапу на ют - левитация все еще оставалась для него нова - и принялся всматриваться в даль за кормой. Вначале ему показалось, что их преследует корабль Тэтча "Месть королевы Анны", и его пухлые губы скривились в жестокой усмешке. Но она тут же исчезла, когда до него дошло, что этого корабля он никогда раньше не видел. Тот был шире, выкрашен красно-белыми квадратами... и не слишком ли быстро он догонял "Кармайкл"? Разве могут корабли двигаться так плавно и разве не вспарывают волну носом, поднимая брызги? Он прошел вперед и оглядел палубу. По крайней мере теперь его корабль перестал менять очертания, мачты и палубные надстройки не возникали и не пропадали каждую минуту. И даже окошко, там, в каюте, либо существовало, либо нет. - Прибавить скорость! - крикнул Френд своему экипажу мертвецов. Несколько серых фигур начали карабкаться по рее. - Быстрее! Быстрее! - завизжал он. - Неудивительно, что эта чертова "Шарлотта Бейли" затонула, если вы и тогда были так неповоротливы! Он оглянулся на преследовавший их корабль, и ему показалось, что судно стало гораздо ближе. Уперевшись расставленными ногами в палубу, он привел в действие свои новые умения и ткнул в приближающийся корабль пухлым пальцем: - Сгинь! Широкая полоса воды за кормой вскипела, выбросив облако белого пара, и Лео Френд довольно захихикал, но тут же подавился собственным смехом - корабль вынырнул из окутавшего его пара ничуть не поврежденный. Его паруса по-прежнему сияли белизной - парусина совсем не намокла. - Проклятие, - пробормотал себе под нос Френд, "Не имеет значения, кто это там, - пытаясь отогнать тревогу, подумал он. - У меня есть и другие дела, поважнее. Я могу левитировать, поднять себя и Элизабет и просто улететь... Да, но если они преследуют нас, а не корабль, тогда я разом лишаюсь преимущества, поскольку потребуется немало сил, чтобы поддерживать себя в воздухе. Хотя, с другой стороны, я и сейчас затрачиваю уйму энергии, заставляя шевелиться этих мертвецов". Он спустился по трапу и выкрикнул несколько приказов, потом покосился на доски палубы под своими заляпанными грязью, но модными туфлями. "Но ведь я могу сейчас просто ворваться в каюту и взять ее силой, - подумал он, и от возбуждения у него даже горло перехватило, несмотря на тревогу, которую вызывал загадочный корабль. - Ив этот раз я так зажму ее в тиски магии, что она даже и глазом не моргнет без моего разрешения... А лучше лишу-ка я ее сознания и колдовством заставлю ее тело делать все, чего только я пожелаю". Он покачал головой. Нет, это, по сути, ничем не будет отличаться от прежних проделок, когда он еще подростком создавал призрачные женские тела над своей постелью. Все, на что он был способен сейчас, - это изнасиловать Бет Харвуд, а это мог сделать и любой матрос. Нет, Френд жаждал сотворить куда более изощренное насилие. Он хотел подчинить себе ее волю, чтобы она не только оказалась беспомощна, но и жила бы только мыслями о совокуплении с ним, желала бы этого и к этому стремилась всем своим существом. И тогда, если он превратит ее в... в кого-то другого, она будет польщена такой честью. Чтобы так полно властвовать над людьми, правда, он должен будет в гораздо большей степени контролировать реальность - контролировать ее полностью. Ведь чтобы полностью определять настоящее, он должен изменить прошлое и диктовать будущее, а значит, стать богом. "Что ж, - подумал он с нервным смешком, - почему бы и нет? Разве не шел я к этой цели всю свою жизнь?" Он опять перешел на корму, облокотился на перила и уставился на загадочного преследователя. Корабль уже почти догнал их и слегка повернул, словно намереваясь обогнуть "Кармайкл" с левого борта. Только теперь вдали стал заметен еще один парус, который раньше заслонял красно-белый корабль. Френд со свистом втянул воздух, вглядываясь вдаль. "Это судно слишком мало, чтобы оказаться кораблем Тэтча или Боннета, - решил он. - Это, наверное, тот чертов шлюп, "Дженни", с Харвудом на борту и этим коком, Шэнди... Может, даже и Дэвис там, все еще злой на меня за то, что я тогда выстрелил в него. Должно быть, это из-за них моя кладбищенская команда озирается последние полчаса". Чтобы проверить это, он покосился на своего полуразложившегося рулевого и тут только понял, что мертвецы в страхе озираются на галеон. - Идиоты! - взорвался Френд. - Опасность там! - Он указал на приближающуюся "Дженни". Однако его команда мертвецов, похоже, придерживалась на этот счет другого мнения. - Да это же вовсе не "Кармайкл", - воскликнул Дэвис, когда новый маневр галеона "Наша сеньора слез" дал возможность увидеть корабль, который они преследовали. Пиратский капитан неотрывно глядел в подзорную трубу. - Не может быть, - сказал Шэнди. Харвуд, который за все время так ни разу и не шелохнулся, неожиданно поднял голову. - Она на этом корабле. - Его голос был не слышен в свисте ветра и плеске волн. Дэвис с сомнением покачал головой: - Ют великоват. Ну да мы скоро узнаем точно: похоже, оба корабля начали терять скорость. Мы по-прежнему выжимаем из "Дженни" все, на что она способна? Шэнди пожал плечами и указал на Харвуда: - Спрашивай его. Лично я думаю, что да, и даже опасно больше. После того как мы предприняли попытку не отстать от испанца, нам пришлось спустить все паруса. Да и скрепы корпуса не выдерживают: течь увеличивается с каждой большой волной, которую мы преодолеваем. - Ну что ж, ждать осталось совсем немного. Какой бы корабль ни был впереди, они стремительно его нагоняли, и через минуту Дэвис окликнул Шэнди: - Держи! - и перебросил ему подзорную трубу. - Название корабля видишь? Шэнди пригляделся: - М-м-м... "Громодарный Бормайкл"... Нет, нет... Все это "Кармайкл", я вижу теперь ясно... - Продолжай смотреть, - настаивал Дэвис. - Н-да, - устало сказал Шэнди, опуская трубу. - Ты прав, надпись расплывается, колеблется, буквы меняются. На мгновение ясно и четко мелькнуло: "Шарлотта Бейли". - Он вздохнул и пробормотал ругательство, которого не знал еще месяц назад. - Френд воскресил команду "Шарлотты Бейли" взамен убитого им экипажа, но его магическая сила оказалась так велика, что он заодно поднял из морских глубин и призрак самого корабля, который теперь привязался к "Кармайклу". Дэвис кивнул на испанский галеон: - Он даже поднял корабль, затонувший одновременно с "Шарлоттой Бейли". - Бог мой, - откликнулся Шэнди. - Интересно, сам он догадывается об этом? - Не важно. Но "Сеньора", похоже, собирается возобновить прерванное столетие назад сражение, а нам этого допустить нельзя. - Верно, - согласился Шэнди. - Это так, - сказал Харвуд, который наконец захлопнул свою отвратительную шкатулку. - А что касается твоего предыдущего вопроса, то нет, Френд представления не имеет, откуда взялся этот галеон, иначе бы он не стал тратить энергию, пытаясь его испарить. Галеон - результат той самой магии, которую он применил, воскресив команду для "Кармайкла", и избавиться от него можно только одним способом - прекратить действие заклинания. - Он невесело рассмеялся. - Он еще не умеет управлять силой, которую обрел. Он дотянулся до морского дна, когда ему понадобилась команда, и заодно поднял все вокруг, живое и неживое. Готов поспорить, под нами теперь плавают рыбы, которые еще вчера были скелетами. - Извините, - сказал Шэнди. - А могут эти призрачные пушечные ядра повредить настоящий корабль? Ведь "Сеньора", похоже, собирается дать залп из всех бортовых орудий. - Не знаю, - проскрипел Харвуд. Старик закрыл глаза и сделал глубокий вдох, и тут же половина пиратов на борту повалилась на палубу, потому что шлюп рванулся вперед с еще большей скоростью, разрезая носом волны. Шэнди успел ухватиться за транец, с трудом вдохнув упругий воздух, несущийся навстречу. У него мелькнула смутная мысль: не стоит ли предупредить Харвуда, что их старое суденышко может не выдержать подобной гонки, но решил не делать этого. Борт галеона окутался облаком дыма. Мгновением позже Шэнди протер глаза: "Кармайкл" наполовину исчез из виду, потом появился, одновременно накренившись от удара и продолжая плыть прямо, с него посыпались обломки такелажа и обрывки парусов, но в то же время наполненные ветром полотнища остались невредимы. Подвыпившие пираты на борту "Дженни" испуганно завопили. Некоторые по своей воле кинулись ставить паруса, другие бросились к румпелю, один пират завозился у кабестана, пытаясь вытравить якорную цепь. Дэвис зловеще ухмыльнулся пиратам, кинувшимся к румпелю, и извлек из-за пояса пистолет, а Шэнди гаркнул: - Стойте! В этом сражении и так участвует достаточно призраков, добровольцы там не нужны. Наш единственный живой противник - толстяк Лео. Неужели же вы хотите, чтоб он удрал на вашем же корабле? Слова Шэнди и более веский аргумент в руках Дэвиса подействовали. Пираты заколебались, прикрывая свою неуверенность ругательствами и возмущенными криками. Дэвис выстрелил в воздух и, когда воцарилась относительная тишина, прокричал: - Галеон - всего лишь призрак, но он отвлекает внимание толстяка. Он нас теперь заметил, и либо мы займемся им сейчас, пока ему не до нас, либо будем ждать, когда он разделается с нами, освободившись от галеона. Пристыженные пираты, сгибаясь под ветром, разбрелись по своим постам. Им удалось поднять лишь топсель, и не успели они его спустить, как он разорвался под напором ветра на сотни узких лент, придавая мчащемуся шлюпу до нелепости карнавальный облик. "Дженни" стремительно неслась в сужающийся промежуток меж двух кораблей. - Пушки левого борта - огонь! - проревел Дэвис, стараясь перекричать гул ветра. - Румпель на левый борт! Семь пушек "Дженни" нестройно дали залп, палуба под ногами дрогнула. Шлюп завалился на правый борт. Шэнди, уцепившись в леер левого борта, смахнул с лица пену волны, которая прокатилась всего в нескольких дюймах от палубы. Когда же "Дженни" наконец выпрямилась, он поднял взгляд на галеон. "Сеньора", без сомнения, была в отчаянном положении: грот-мачта надломилась и рухнула за борт вместе с оснасткой, образовав плавучий якорь. Шэнди тихо выругался. "Дженни" была гораздо меньшим судном, к тому же ее пушки стреляли по корпусу галеона, не по мачтам... Но тут он сообразил, что видит ход первоначального сражения между "Нашей Сеньорой Слез" и "Шарлоттой Бейли"; оно вновь разыгрывалось воскрешенными и каким-то образом сохранившими память капитанами кораблей. - Держи румпель! - закричал Дэвис. - И нам лучше сбавить скорость, - добавил он, обращаясь к Харвуду. - Мы обогнем нос "Кармайкла" и возьмем его на абордаж с правого борта. Корабли, вступив в поединок, замедлили движение, и теперь "Дженни", несмотря на свою перегрузку, легко обогнала "Кармайкл", описала дугу и подошла к кораблю с правого борта. Нос "Дженни" проскрежетал по обшивке, шлюп вздрогнул, теряя скорость. Дэвис приказал бросить абордажные крючья, и мгновением позже пираты, как жуки, поползли по веревкам на борт "Кармайкла". Среди первой волны атакующих оказался и Шэнди, с горькой иронией подумавший о том, что теперь, при вторичном захвате "Кармайкла", он сам оказался в числе бородатых оборванцев, лезущих по канатам. Когда он долез до половины высоты корпуса, упираясь ногами в борт, корабль под ним неожиданно содрогнулся, словно поверхность барабана, и накренился. Шэнди отшвырнуло и тут же ударило боком о доски. Удар отозвался звоном в голове, правая рука онемела. Однако Шэнди удалось, вцепившись левой рукой в канат, удержаться. Глянув вниз, он увидел, что многие пираты попадали в воду, бурлившую меж двух судов. - Галеон дал залп по нему с другой стороны! - заорал Дэвис, хватаясь за абордажный крюк. - Сейчас или никогда! Шэнди втянул воздух ртом - нос заливала кровь, которую он не мог вытереть, - и попытался согнуть пальцы правой руки. Убедившись, что с ними все в порядке, он перехватил веревку и, оттолкнувшись от корпуса, уперся в него ногами и снова принялся карабкаться вверх. Он добрался до планшира одним из первых и перевалился через борт, однако, несмотря на тревогу по поводу Бет Харвуд, несколько секунд мог только смотреть по сторонам. Испанский галеон нависал рядом, закрывая небо путаницей мачт и сломанного такелажа. Но внимание Шэнди было приковано к тому, что он видел перед собой. Корабль, на который он взобрался, попросту не был "Кармайклом" - палуба оказалась гораздо шире и короче, на корме поднимались две надстройки, пушки были расставлены на верхней палубе, - однако Шэнди с ужасом смотрел не на них, а на сновавших по палубе матросов. Они двигались неуклюже, их кожа обрела цвет чуть забеленного сметаной грибного супа, а глаза были того молочно-белого оттенка, который у рыбы свидетельствует о несвежести. Большинство неумело воскрешенных моряков толпились у левого борта, готовясь к отражению атаки подобной же нежити, лезущей с "Сеньоры". Шэнди страстно захотелось прыгнуть в воду, подальше отсюда. То, что он видел перед собой, было воплощением самых ужасных детских кошмаров, и он совсем не был уверен, что и сам не упадет замертво, стоит только одной из этих тварей обратить на него свой познавший загробные тайны взор. Вскоре он понял, что его появление не осталось незамеченным, ибо несколько мертвецов двинулись к нему шаркающей, но удивительно быстрой поступью, угрожающе размахивая ржавыми, но весьма зловещего вида саблями. Их босые ноги шлепали по палубе со звуком, напоминавшим Шэнди мальчишескую забаву: швырять дохлых жаб на черепицу крыши. Голосом, срывающимся от паники, Шэнди выкрикнул первые строки "Отче наш", вскочил, выхватил саблю и сделал выпад - один из тех, которым его научил Дэвис. Притворившись, что он собирается вклиниться между двумя противниками, он кинулся в сторону, ловким движением выбил оружие из руки нападающего слева матроса и рубанул мертвеца по шее. Перепрыгивая через обезглавленного противника, он краем глаза заметил на мостике растрепанную фигуру Лео Френда. Толстяк, казалось, был в ярости и в то же время напуган. Он стоял, уставившись куда-то выше и позади Шэнди. После нескольких маневров Джеку удалось разделаться со своими противниками, и он рискнул оглянуться. В воздухе в нескольких футах над бортом висел Бенджамен Харвуд, сквозь спутанные седые космы почти благожелательно улыбаясь Френду. - Я взял вас с собой, - сказал старик, и хотя он говорил тихо, лязг и грохот битвы между командами призраков затих, и слова доносились до Шэнди ясно и четко. - Я показал вам, как выйти из тупика, в котором вы застряли. Я провел вас к месту, найти которое своими силами вы не могли. - Улыбка стала шире, превратившись в оскал черепа. - Неужели вы действительно думали, будто превосходите меня в могуществе, будто можете от меня скрыться? Ха! Я рад, что вы проявили свою предательскую натуру теперь - ведь в конце концов вы могли бы стать достаточно сильным, чтобы доставить мне неприятности. Харвуд медленно опустил веки. На борт уже взобрались и остальные пираты и после первоначального изумления принялись яростно драться, быстро сообразив, что вывести мертвеца из строя можно, лишь изрубив его на мелкие кусочки. Несмотря на свою неуклюжесть, нежить оказалась весьма проворной, и уже несколько человек Дэвиса лежали на палубе в крови. Шэнди слышал, как кто-то колотит в дверь под тем возвышением, на котором стоял Френд, и догадался, что это запертая в каюте Бет, но ему становилось все труднее проложить себе дорогу к корме. Ушибленная рука быстро устала, и теперь Шэнди мог только парировать удары. Сил на атаку у него не оставалось. Потом один из оживших мертвецов размахнулся и бросил в него позеленевший нож, метя в голову. Шэнди успел все же отбить его эфесом, но сила удара выбила саблю из руки. Она зазвенела, отлетев в сторону. Мертвец был теперь слишком близко, чтобы от него можно было увернуться; он уже занес руку для смертельного удара. Шэнди не оставалось ничего другого, кроме рукопашной схватки. От противника воняло тухлой рыбой. Тело его напоминало мокрый кожаный мешок, наполненный желе и железными цепями. Шэнди приходилось бороться с собой, чтобы не лишиться чувств от его близости. Мертвец шипел, бил Шэнди рукоятью сабли по спине, но тому все-таки удалось добраться до борта и перевалить мертвеца через планшир. Серые руки крепко вцепились в отвороты камзола Шэнди. На несколько долгих секунд Джек застыл, что было сил вцепившись в леер, глядя в мертвые глаза утопленника. Потом руки мертвеца развалились на части, и тело полетело вниз, в пучину, оставив кисти, вцепившиеся в одежду Шэнди. Оказавшись без оружия, Шэнди стал отчаянно оглядываться в поисках выбитой сабли, но даже охватившая его паника не помешала ему обратить внимание на то, что происходит с Лео Френдом. Толстяк висел в воздухе над ютом, окутанный пламенем, и хотя огонь метался и ревел вокруг, волосы и одежда его совсем не пострадали. Шэнди метнул взгляд на Харвуда, тот тоже был охвачен пламенем, хотя языки его были менее заметны. Тогда Шэнди понял, что присутствует при дуэли двух колдунов. - Джек, сзади! - крикнул ему Дэвис. Шэнди отпрыгнул, вцепившиеся в камзол руки взметнулись в воздух, и в тот же самый миг сабля свистнула в воздухе там, где только что была его голова. Он оказался прямо перед другим мертвецом, который, с застывшим лицом, тут же занес саблю для удара. Но он опоздал на долю секунды. Его собственная голова скатилась с плеч, отсеченная ударом Дэвиса. - По сторонам, по сторонам смотри! - рявкнул Дэвис, ногой подталкивая оружие теперь уже дважды мертвого противника Шэнди. - Чему я тебя только учил?! - Ага, Фил, - выдохнул Шэнди, подхватывая тяжелый клинок. Рядом с ними не оказалось никого из команды "Шарлотты Бейли". Дэвис перехватил саблю левой рукой и принялся разминать ладонь правой. Шэнди заметил, как глаза предводителя пиратов сузились, и припомнил, что именно эту ладонь Дэвис обжег в джунглях. - Что, бо... - участливо хотел было спросить он и тут же с криком: - Берегись! - прыгнул мимо Дэвиса и, рубанув сверху вниз, рассек надвое похожего на медузу мертвеца. - Действовать этой рукой ты можешь? - Выбирать не приходится, - процедил Дэвис, вновь перехватывая клинок в правую руку и оглядывая бойню на палубе. - Слушай, надо любой ценой добиться того, чтобы Френд проиграл этот поединок. Попытайся... Позади Шэнди раздался треск ломающегося дерева. Оглянувшись, он увидел, как Френд простер ладонь вниз, и хотя сам он парил в дюжине ярдов над палубой и его пухлая рука лишь слегка опустилась, палуба над каютой вздыбилась, выдранные доски на какое-то мгновение зависли в воздухе, а затем их будто мощным порывом ветра смело в сторону. Раздались крики и вопли тех, на кого обрушились эти обломки. Френд поднял сложенную ковшиком ладонь, и на дневной свет из развороченной дыры выплыла Бет Харвуд, тщетно стараясь вырваться из невидимых пут. ГЛАВА 18 "О Боже, - в ужасе подумал Шэнди. - Да он же использует ее, чтобы отвлечь Харвуда. Он уже, должно быть, изнасиловал ее, а теперь собирается спалить или еще что-нибудь, лишь бы Харвуд бросился ее спасать". Шэнди устремился к ней по скользкой, залитой кровью палубе и даже не заметил, как один из мертвецов притаился за бухтой каната, собираясь ударить Шэнди снизу. Однако Дэвис увидел опасность. - Черт бы тебя побрал, Джек, - устало пробормотал он, кидаясь наперерез Шэнди. Оказавшийся поблизости Веннер, рыжие волосы которого окрасила кровь из раны на голове, а улыбка сменилась гримасой ярости, моментально оценил ситуацию. Заметив, как Дэвис кинулся за Шэнди, он намеренно преградил ему путь, толкнув того в грудь плечом. Дэвиса шатнуло, воздух со свистом вырвался из легких, но он все же нашел в себе силы бежать дальше, одарив Веннера гневным красноречивым взглядом. Шэнди пришлось огибать сгрудившихся у подножия трапа пиратов, но после этого дорога к Бет - и терпеливо поджидавшему ожившему мертвецу - была свободна. Дэвису не хватало времени на обманный выпад - он с маху перескочил последние ступеньки и вонзил лезвие в шею мертвецу. Клинок вошел глубоко в призрачную плоть, но Дэвис задыхался, сил в покалеченной руке не хватило. Мертвый соперник перевел на него рыбьи глаза, и не успел Дэвис высвободить свой клинок, как изъеденный ржавчиной нож с чмоканьем вонзился Дэвису прямо в живот. Внезапно побледнев, Дэвис выдохнул ругательство и стиснул руку на эфесе сабли. Конвульсивным движением, которое было наполовину предсмертной судорогой, наполовину боевым приемом, он из последних сил перерубил серую шею. Два трупа покатились по палубе. Шэнди даже не заметил этой стычки. Оказавшись рядом с Бет, он бросил саблю и, вложив все силы в прыжок, попытался ее достать, но в футе от ее тела пальцы натолкнулись на невидимое препятствие. Его взгляд мимолетно встретился с глазами Бет. В них он прочел мольбу, а губы девушки что-то прошептали. Он упал и, больно ударившись боком о громадный брус, повалился на нагретые солнцем доски палубы, ожидая, что в любую секунду одна или две позеленевшие сабли пригвоздят его к дереву. Но неожиданно призрачные фигуры побледнели, стали почти прозрачны в ярком свете солнца, и вес рук, вцепившихся ему в камзол, стал почти неосязаем. Тут же Шэнди увидел, что лежит на столь знакомой ему палубе, на полубаке "Громогласного Кармайкла", и понял, что Френд, должно быть, слишком поглощен обороной и уже не успевает поддерживать чары, которые дали ему команду. - Я ведь могу и убить ее, - сказал Френд. Напряженные морщины на лбу разгладились, и к нему вернулась прежняя уверенная ухмылка. Теперь заколебался уже Харвуд, и Френд, воспользовавшись этим, метнул в него ослепительно белый огненный шар. Однорукий отмахнулся от него нервным движением, и шар упал вниз, на "Дженни", вызвав хор встревоженных голосов. Но при этом Харвуд снизился на пару футов. Хриплый стон вырвался из его горла, он протянул руку к дочери, которая медленно поднималась в воздух к Лео Френду. Вокруг него уже не было огненного кольца, и выглядел он как гротескный, украшенный лентами воздушный шар. Молодой маг глубоко вздохнул, расправил плечи и раскинул руки в стороны. И тогда, несмотря на сильный ветер, в нос ударил запах раскаленного металла, "Кармайкл" вновь превратился в многопалубную широкую "Шарлотту Бейли", призраки не только обрели плоть, но и стали казаться живыми: румяные щеки, загорелые руки, сверкающие яростью глаза, а сам Френд засветился в вышине, словно солнце, принявшее очертания человека... Лео Френд чувствовал, как он близок к пониманию сути вещей, что находится буквально на пороге всевластия, и все это без всякой посторонней помощи, все достигнуто им самим! Он видел теперь, что именно так и должно было произойти, что только своими усилиями можно достичь желаемого. Одержать верх над Харвудом надо сейчас, именно сейчас или никогда. Но чтобы стать Богом - это ведь означало, что в нем изначально была заложена божественная сущность, - он должен был найти смысл каждого отдельного события в своем прошлом, определить его место, совместимое с его божественной сутью... Там не должно было остаться ничего, о чем стыдно было бы вспомнить. Со сверхчеловеческой быстротой он мысленно просмотрел собственную жизнь год за годом: болезненная страсть истязать животных, мелкая зависть к товарищам, отравленные конфеты, оставляемые возле школьных дворов и работных домов, - он оказался способен взглянуть в глаза фактам, найти оправдание каждому мелкому случаю и совместить их со своей божественностью. Френд тотчас почувствовал, как его сила неизмеримо возрастает по мере того, как он приближается к полному довольству собой, за которым его ждет всемогущество... И в конце концов, после устранения Харвуда, Френду останется оправдать лишь один-единственный факт из... Но это было наиболее унизительное событие из всех, которые он пережил, и даже теперь с огромным трудом он заставлял себя не отворачиваться от него... Однако именно сейчас, когда он висит в воздухе над своим кораблем, противостоя уже почти побежденному врагу, когда почти завоеванный им приз поднимается из разрушенной каюты навстречу ему, он все же должен найти в себе силы пережить событие заново. Ему пятнадцать лет, он стоит в своей провонявшей тушеной капустой спальне напротив книжного шкафа... нет, нет, стоит он в роскошной спальне с деревянными панелями, полной благоухания жасмина, долетающе