Стив Перри. Легендатор


     OCR: Sergius -- s_sergius@pisem.net



     Перри С.
     П26 Легендатор: Роман. -- М.: ООО "Фирма "Издательство ACT"",  2000. --
448 с. -- (Координаты Чудес).
     ISBN 5-237-04929-Х
     Он -- легендатор.
     Один из тех, на кого  в мире  фантастических технологий  и  всевластных
суперкорпораций   далекого   будущего   возложена   престижная   обязанность
манипулировать сознанием миллионов.
     Он -- лучший из лучших. Лгать -- его работа.
     Но теперь, когда его любимая убита, а за ним  самим  идет  безжалостная
охота, он должен любой ценой найти в паутине лжи истину. Найти, чтобы выжить
и восстановить справедливость.
     Он  будет искать, даже если ради этого придется нарушить законы времени
и пространства...
     ББК 84 (7 США)
     © Steve Perry, 1994
     © ООО "Фирма "Издательство ACT"", 2000

     <img src=legendator.jpg>

     Стив Перри
     Легендатор


     Steve Perry
     SPINDOC
     1994
     Перевод с английского О.Ю.Черепанова
     под редакцией М.Б.Левина



     Я лучше, когда я в движении.
     <i>Солнечная пылинка</i>

     Глава первая
     Силк  мылся под душем, когда с консоли послышались  громкие, отрывистые
гудки, наполнившие весь куб.
     -- Черт!  -- Он схватил полотенце и голым бросился в кабинет,  оставляя
мокрые следы на полу. Вообще-то сейчас не его смена, но так  уже повелось --
стоит ему  только зайти в  душ, и тут же пульт начинает сиять, словно ночной
Лас-Вегас.
     -- Ну что там еще? -- спросил он, завернув за угол.
     -- Аварийная ситуация  второго  класса на спусковой камере,  -- ответил
компьютер спокойным женским голосом.
     А еще  говорят, что автономным  биопатам не  присуще чувство  юмора. Он
явственно  слышал  насмешку  в  ее  словах. Силк не сомневался -- эта  тварь
знает,  что  застала его  за мытьем. В  хорошем настроении Силк  называл  ее
"Баблз",  ну а  когда был не в  духе,  придумывал  по-настоящему  интересные
имена.
     Должно  быть,  прошлой ночью он забыл  включить защитный экран,  и  вот
теперь  на  краю пульта примостился  геккон. Завидев  Силка,  геккон тут  же
засеменил обратно к окну, под лучи мауского солнца. Передняя и задняя лапы с
каждой стороны двигались  синхронно, почти соприкасаясь друг с  другом,  так
что в движении  он  смотрелся  как  серия  бесконечно  чередующихся  скобок.
Впрочем, это может  быть "она". Почему бы  и нет? Самка-геккон и компьютер с
женским голосом немного посплетничали.
     Силк покачал  головой. Мозг никак не врубался.  Хотя немудрено: ни тебе
помыться  как следует, ни  кофе выпить. Он  ведь  заснул  поздно, потому что
рассчитывал на свободный день и полное безделье. Ладно, надо включаться.
     Авария   второго  класса   Е.  Опасность,   грозящая   шаттлу,  но   не
представляющая угрозы для населенных районов. До чего удобная кодировка.
     -- Ну-ка покажи, что там такое. -- Он расстелил полотенце на стуле, сел
и натянул на голову тонкую проводящую рамку. Пластиковые датчики памяти туго
обхватили  его  виски,  на  глаза  опустились  специальные  очки,   наушники
прижались к костям за ушами.
     -- Информацию с линии или виртуальную?
     -- Вначале с линии.
     Перед  ним  вспыхнул  голопроектор --  призрачное  изображение,  сквозь
которое просвечивал  пульт.  Имена, номера, статистические данные, схемы  --
все  это проплывало  мимо  него  в несколько слоев,  каждый  из которых  для
удобства  был выделен  своим  цветом.  Он  сосредоточился  на  верхнем слое,
красном, и  тот тут же потек медленнее, подстраиваясь  под движение читающих
глаз.
     У спусковой камеры номер 113 -- шаттла под названием "Гавайская звезда"
-- серьезный сбой механизмов связи с наземным управлением, рулевые плоскости
стабилизатора и правого борта  вышли из-под контроля, и в результате корабль
при  входе  в  атмосферу  вошел  в  штопор. Дублирующая  система  управления
оказалась   неисправна,   связь   между   управляющими   и   исполнительными
компьютерами  прервалась.  Попытки  вырваться  за  счет  форсажа  двигателей
бесполезны -- они могут с тем же успехом  бросить корабль не вверх, а  вниз.
Экипаж  уже  попробовал  это сделать,  но лишь  усугубил  ситуацию. Да, дело
дрянь.
     А вот и цифровые  данные.  На  борту четыреста шестнадцать пассажиров и
шесть членов экипажа. Скоро придется говорить о них в прошедшем времени.
     -- Репортеры к нам пробиваются, -- доложил компьютер.
     -- Смотри, какие шустрые. У тебя утечка информации?
     -- Только не  у  меня, -- ответила  Баблз.  -- Рабочие каналы  закрыты,
трубки чистые. Так что, придержать их пока?
     -- Ага. И давай виртуальную.
     Компьютер  выдал новый  оптический  образ,  созданный  по информации из
файлов, по  снимкам  со спутников  связи и по  информации от  самого шаттла.
Схемы связи "Гавайской звезды"  по-прежнему работали исправно,  направленный
радиотрансляционный   луч  попадал  на  приемные   устройства  порта   Мауи.
Устройства эти находились на другом  конце острова от того места, где  голый
Силк   сидел  сейчас  на  мокром  полотенце.   Возможно,  кто-то  перехватит
направленный луч --  это возможно,  если  знаешь, где  искать. В устройствах
связи  шаттлов компании  стояли шифраторы  и вариаторы частот, но  что может
спрятать один компьютер, то в состоянии найти другой. Такое случалось сплошь
и рядом.
     Шаттл представлял  собой  закругленный  на конце  конус  с  крыльями  и
хвостом. Под  обшивкой  устанавливались теплопоглощающие  пластины.  Сейчас,
кувыркаясь  в воздухе, камера подверглась интенсивному  трению  в местах, не
рассчитанных на тепловые нагрузки. Ее волоконно-углеродный корпус раскалился
докрасна, а  кое-где  даже мерцали  желтоватые пятнышки.  Пригнувшись,  Силк
наблюдал за изуродованным  кораблем  так, словно до  него было рукой подать.
Корабль падал с неба, как большой булыжник, горячий большой булыжник.
     -- Температура внутри корабля?
     -- Сто семьдесят четыре  целых девять  десятых градуса  по  Цельсию.  И
непрерывно повышается.
     Силк шумно выдохнул воздух. Да, для пассажиров это многовато. Настоящая
духовка.  Даже если бы  Господу вдруг вздумалось подхватить корабль и плавно
посадить его, они все равно к этому времени спекутся.
     Боже! Что за бардак.
     -- Где и когда они врежутся в землю?
     --  Место падения: 20 градусов 36 минут северной широты, 154 градуса 45
минут западной долготы. Время падения:  08:31  по местному времени. Примерно
через 208 секунд.
     -- Отключи виртуальный канал. Вернись на информационный. Дай мне карту.
     Компьютер выполнил приказание.
     Образы мелькали, сменяя  друг друга. Появилась карта Большого  Острова,
по ней поплыли  цифры. Силк покачал головой. У него выходной, времени только
девятый  час, и вот -- на  тебе.  Серьезный кризис. Похоже,  корабль  упадет
примерно на  сотню  километров  севернее Хило и  чуть  к востоку,  вдали  от
крупных островов. Межостровное  транспортное управление уже предупредило все
морские суда. Конечно, нужно колоссальное невезение, чтобы попасть точно под
падающий шаттл, но кто знает? В прошлом году космический обломок величиной с
кулак  уложил одного парня  наповал в  его собственном кубе.  Парень лежал в
постели  с  женой. У нее -- ни царапины. Женщина слышала, как обломок пробил
потолок, потом  ее  тряхнуло  и  обдало дождем  горячих и влажных  песчинок.
Обернувшись,  она  увидела,  что  мужу  снесло полголовы.  А  ударь  осколок
сантиметров  на пятнадцать левее, оба остались  бы живы.  Один шанс  был  из
десяти миллионов, что осколок попадет в того  парня -- согласно неискаженной
версии,  которую  Силк   узнал  от   своего  приятеля   из  "Молнии".  Ох  и
торжествовали тогда все эти группы "Не-лезь-в-космос-сиди-дома"!
     Эй, Силк, проснись, тут работа, а не вечер воспоминаний.
     -- Дай-ка мне Лжеца.
     -- "Лжец" -- жаргонное слово, и  корпорация рекомендует  сотрудникам от
него отказаться.
     -- Господи,  Баблз, избавь меня от дурацких инструкций.  Соедини меня с
биопатом  портовой администрации Мауи. Только  не показывай  мне  седовласую
бабулю, которую этот сукин сын выводит на  голопроектор! Оставь экран чистым
и печатай с голоса.
     -- Биопатический компьютер портовой администрации у нас на линии.
     Зазвучал  голос, теплый,  женский,  чуть тронутый возрастом -- намек на
мудрость.
     -- А, маскулин Вентура Силк! Мы ждали вашего звонка.
     Еще бы.
     -- Вы получили данные с "Гавайской звезды"? -- осведомился Силк.
     --  Да,  получили,  -- ответил компьютер. --  Какое  несчастье! Ужасная
трагедия для пассажиров, экипажа и членов их семей.
     Да,  до удара о землю  остается минуты три,  но все  они  -- давно  уже
покойники,  подумал Силк.  После такой  болтанки и пекла  вам, ребята,  одна
дорога -- к морскому дьяволу.
     -- Получили? Тогда задайте мне параметры легенды.
     По невидимому экрану, который  компьютер Силка генерировал у него перед
глазами,  поползли слова.  Распечатка появлялась  одновременно  со звуковыми
сигналами. Какой-то странный запах стоял в кабинете. "Уж не наложил ли здесь
кучу  геккон?  --  подумал Силк. --  Интересно, как  пахнет дерьмо  геккона?
Сейчас маленькая  ящерица сидела на  подоконнике в нерешительности. Странно,
что в комнате нет мотыльков. И как это он забыл про экран? А может быть, Мак
выключила  его, собираясь на работу? Ей  нравилось дышать океанским воздухом
без добавленных экраном ионов.
     -- Существуют две возможности:  несчастный случай и умышленный саботаж,
--  доложил Лжец. -- В первом  случае это или сбой оборудования, или ошибка,
допущенная  человеком,  или сочетание обеих причин. Оборудование  включает в
себя   механику,   биопатику,   электронику,   программное   обеспечение   и
вспомогательные системы.
     Силк  покачал головой. Каждый  раз  этот болван  начинает от сотворения
мира. А ему всего-то нужно знать, какая легенда нужна компании на сей раз.
     --   Ошибки   могли   допустить  члены  экипажа,  наземные  диспетчеры,
орбитальные инспекторы, пассажиры, вспомогательный персонал...
     Господи, да неужели там не понимают, что он в состоянии сам справляться
со  своей работой? Ему тридцать два  года, вот уже  пять лет,  как  он  стал
легендатором.  Он  давно  научился  управляться  с  репортерами,  с  другими
легендаторами,  сующими  нос в  чужие  дела,  даже  с  правительством,  если
потребуется.   Вентура   Силк  считал   себя   одним   из   лучших   пауков,
задействованных  в  этом деле. Благодаря  его стараниям  барашки  нагуливали
жирок, не роптали и жили если  не счастливо, то, во всяком случае, не  ведая
тревоги за все, что связано с портом  Мауи, вторым по величине космопортом в
Сьюпэк Интерлинк. Этим  кретинам из компании  достаточно объяснить, что  они
хотят, а они каждый раз читают ему лекцию из вводного курса.
     -- "Гавайская звезда" врезалась  в землю,  -- вклинился в  разговор его
собственный компьютер. Баблз  произнесла это спокойно,  как нечто само собой
разумеющееся.
     -- Черт! -- процедил Силк.
     Визуальные сенсоры подробнейшим образом изучат информацию, хранящуюся в
черном ящике погибшего корабля, и, возможно, установят,  что же случилось на
самом  деле, почему  отказала система  управления. Конечно, это важно -- они
ведь не хотят, чтобы корабли сыпались с неба дождем. Но еще важнее сейчас --
что сказать людям.  Репортеры  уже барабанят  в дверь -- по  крайней мере  в
фигуральном  смысле,  --  и  Силк  обязан  с  ними  объясниться.  Если  Лжец
перестанет бормотать свои "или-или" и быстро перейдет к  ОД  --  оперативным
данным,  то  у него, Силка,  быть может,  останется после  окончания  работы
несколько  часов свободного  времени. Да, пассажиров жаль,  но его работа --
обработать информацию.  Правда -- это  золотой  слиток, его можно  сплющить,
согнуть, вытянуть и свернуть в спираль -- смотря что закажут. В умелых руках
правда становится  очень  эластичной. Если Лжец не будет  тянуть резину, для
Силка эта  катастрофа может обернуться триумфом. Ну а  если победы не будет,
то по крайней мере репутация компании останется незапятнанной.
     Если  они там поторопятся,  то он еще успеет сегодня поплавать, а то  и
поупражняться с арбалетом. Ну, давай же...
     Лжец закончил свои выкладки.
     -- Ну и?..
     -- Саботаж, -- сказал Лжец. -- Убийство под видом несчастного случая.
     -- Все ясно. Заканчиваю связь. Полупрозрачный экран растворился.
     -- Баблз, дай мне список  пассажиров и членов экипажа камеры, сопоставь
его со списком преступников, всех, кто  как-то связан с преступниками, всех,
кто был знаком с преступниками. Только уголовные.
     К  тому  времени,  когда  заработала  информационная  линия,  Силк  уже
набросал примерный  сценарий.  Главный прием хорошего  паука --  да, он  уже
смирился  с  этим  унизительным   прозвищем,  --  заключался  в  том,  чтобы
максимально использовать  правду. Дайте  барашкам сообщение,  достоверное  в
шести пунктах,  и они примут на  веру  седьмой -- так  всегда  и  случается.
Конечно, у кого-то возникают  разные  догадки,  но разве хватит  времени  их
проверить  при  том  потоке информации,  который  выплескивается  в  систему
ежедневно?
     -- Брюс Ксонг из "Молнии" тоже занял очередь, -- сообщила Баблз. -- Под
номером шестнадцать.
     -- Что-то он сегодня еле ползает, -- отметил Силк.
     Он  сканировал  поток  информации. Одно преступное нападение.  Нет, это
слабовато, нужно найти что-то поубедительнее...
     -- Быть может,  маскулин Ксонг  не стал  спешить, зная, что  вы  к нему
расположены, -- сказала Баблз.
     Может, и  так, мысленно  согласился Силк. Ведь мы  снабжаем друг  друга
необработанными данными. К тому же Брюс -- отличный шахматист.
     Силку ни разу не удавалось выиграть у него больше двух партий подряд --
Брюс быстро его нагонял.
     М-да... Арестован один колонист, который  наглотался таблеток и  сорвал
общественное мероприятие. Нет, мало.
     -- Звонят из отдела внутреннего редактирования.
     -- Плевать я на них хотел. Подождут.
     Давай,  Силк,  поднажми.  В тот  день, когда мясники заметят что-нибудь
раньше,  чем  ты закончишь сценарий,  это будет  значить, что  ты  стал  еще
медленнее старины Ксонга...
     Ага,  вот оно! У одного из членов экипажа арестовали брата-наркодельца.
Итак, подпольная торговля наркотиками. Всегда хорошо для легенды.
     Силк вкратце изложил Баблз суть дела. Пусть она даже отправит  сценарий
мясникам   для  последнего  редактирования,  но  главное,   что  к  нему  не
придерешься. Просто  мясникам нужно отрабатывать  свой хлеб.  Они переставят
там  и  сям несколько слов  --  чтобы  видели,  что они работают.  Но это не
смертельно.
     -- О'кей, соедини меня с Ксонгом. А мне дай копию сценария.
     Ожидая, пока Баблз подключится  к компьютеру Ксонга, он прочитал проект
готового заявления. Должно быть,  несчастного репортера вытащили из  сортира
-- он  появился  на линии только через минуту. Возраста  они  были  примерно
одинакового,  но Силк  --  высокий и  худощавый,  а Ксонг  --  коротенький и
толстый.  Самым интенсивным физическим упражнением  для репортера оставалась
прогулка до собственного  холодильника за очередной  банкой  любимого  пива.
Волосы у Ксонга  были натурально черные, но  с несколькими фосфоресцирующими
зелеными прядями.  Силк подозревал, что  таким  образом он пытался  привлечь
любовников обоих полов. В этих вопросах Ксонг был не особенно разборчив.
     -- Вен, как поживаешь, мой мальчик?
     -- Да помаленьку, старина Брюс. Вообще-то я сегодня выходной.
     -- Жизнь --  тяжелая штука, мальчик. Видишь, на какие дела меня бросает
компания? Ну, расскажи,  как же  это руководство порта скормило рыбам  такую
дорогую штуковину?
     Силк хмыкнул.
     -- Налоги зато спишем. Свалилась бы у  них еще парочка -- мне  бы тогда
причитались хорошие премиальные.
     --  Не  по  призванию работаешь,  детка. Тебе  бы комедиантом быть.  Но
публике  не терпится узнать подробности, а у меня еще две минуты эфира. Хочу
дать в сеть. Что там по сути?
     -- Боюсь,  саботаж,  господин  Ксонг.  По  нашим данным,  второй пилот,
женщина,  была  завязана  в подпольной торговле наркотиками. Этакий семейный
бизнес.  Наступила  на  мозоль  то  ли  якудзе,  то  ли  мафии. Для гарантии
перепроверим, но это похоже  на расплату.  А  корабль -- просто ей доставили
гонорар прямо на работу.
     Ксонг прищелкнул языком.
     --  Ничего  себе.  Да,  дело  серьезное,  пусть  даже  касается  только
колонистов. Запусти это все ко мне.
     -- Уже в линии.
     -- Мне первому, да?
     -- Обижаешь,  Брюс.  Пусть ты даже в очереди  шестнадцатый,  зачем  так
обижать?
     Круглолицый улыбнулся.
     -- Тебя  обидишь! У тебя броня как у крейсера. Да если бы не Мак, никто
бы и разговаривать с тобой не стал. Е2-ЕЗ, и конец связи.
     Изображение исчезло. Силк улыбнулся. Потом сказал Баблз:
     -- Дай ему  две минуты,  а потом перебрось  материал всем  остальным, в
порядке очередности звонков. И начинай новую партию. Ксонг пошел Е2-ЕЗ.
     -- Скучно он играет, -- отметила Баблз. -- Всегда одно и то же начало.
     -- Да, но при этом он побеждает в половине партий.
     -- Ты тоже скучно играешь.
     --  Ну  вот,  не  хватало  еще,  чтобы биопат  ко мне  цеплялся. Ладно,
пойду-ка я домоюсь.
     Он встал, теперь уже почти сухой. Теплый солнечный свет  играл  на  его
коже. В свежем морском воздухе растворилось  зловоние, оставленное гекконом.
За  окном  автобус,  полный  туристов,  взбирался  по  склону  к  Фаганскому
Мемориалу -- древнему каменному кресту на вершине Лионского Холма. Некоторые
пассажиры  заметили Силка, стоящего у большого, распахнутого настежь окна, и
оторопели. Силк  помахал  им рукой.  Еще до  окончания  тура половина из них
станет расхаживать  нагишом, наслаждаясь тропическим воздухом, загорая в тех
местах, что они прежде прятали от солнца. Он повернулся к выходу.
     -- Задница у тебя что надо, -- отметила Баблз.
     -- Что верно, то верно. Но ты-то откуда знаешь?
     -- Мак так говорит. Для тебя это комплимент?
     --  Еще  бы,  --  рассмеялся  Силк.  --  Сейчас  я  ее домою, с  твоего
позволения, потом схожу в тир и, может быть, даже поплаваю в бассейне.
     -- Возьми с собой телефон.
     -- У меня выходной.
     -- И все-таки возьми.
     Он издал неприличный звук и направился в душевую.

     Глава вторая
     Ганский тир для лучников располагался  на автобусном маршруте, примерно
в  четырех километрах южнее  города, по направлению к Семи Священным Озерам.
Участок  дороги вокруг тира  туристическое  бюро нарочно сохраняло в  плохом
состоянии. В результате те одиннадцать-двенадцать километров,  что  отделяли
тир от нижних озер,  автобусы преодолевали за час с лишним, а  пассажиров  в
них  трясло, как поп-корн в коробке. А туристам только  того и нужно. Первый
белый человек, пришедший сюда, дал месту не совсем  точное название. В сезон
дождей озер здесь становилось в три-четыре раза больше, да и кто сказал, что
аборигены почитают эти озера  за  святыни? В одном  из гротов, в  кристально
чистой  воде, кишели крохотные красные креветки --  говорили, что это  кровь
гавайской принцессы, убитой ревнивым мужем. Это  туристам тоже нравилось. По
данным  бюро,  пусть и  завышенным,  за  сезон 2117-2118  годов, только  что
закончившийся,  здесь побывало семьдесят-восемьдесят тысяч людей,  любителей
пощелкать своими дешевенькими голографами.
     -- Эй, чудила, нашел свою потерянную пипку?
     Силк отвлекся  от мыслей о туристах и  улыбнулся Коффи, служащему тира.
Коффи -- здоровенный мужик, совершенно  квадратный, был по крови  на большую
часть  туземцем. Темнокожий, с ослепительно белыми зубами,  волосы черные  с
серым отливом. Был  он лет  на десять -- пятнадцать постарше Силка, лет этак
сорока пяти, и настолько к себе располагал, что даже его любимый богомерзкий
одеколон, отдающий перебродившим вишневым соком, не мог этому помешать.
     Пропускной пункт, ведущий за электрифицированную ограду, был всего лишь
навесом на  толстых опорах. Правда, на тот случай,  если стихия разыграется,
существовали  жалюзи, но Силк ни  разу не  видел, чтобы Коффи их опускал. За
воротами  начиналась  линия  стрельбы,  тоже   под  крышей,   но  без  стен.
Единственными  сооружениями, обнесенными  сплошными  стенами,  были туалет и
оружейная  --  бронированная коробка, более походившая па старое  банковское
хранилище. Там держали луки, арбалеты и прочее снаряжение. Владеть настоящим
арбалетом для любого из трех основных видов упражнений можно было  только по
лицензии.  И  все  равно  после стрельбы  их  обычно сдавали  под  замок,  в
оружейную.
     -- Слушай,  Коффи: а правду  говорят, что твоя подружка никак не отыщет
твою пипиську и даже купила себе сканирующий микроскоп?
     Коффи  раскатисто  захохотал.  Кому-то  нравится  резаться  в  шахматы,
кому-то -- издеваться над размерами чужого члена.
     -- Слушай, Силк, я тебе  выдам мишень, а ты, как отстреляешься, захвати
ее обратно,  идет?  Зачем  зря  добру пропадать? Ты ведь все равно ни  одной
дырки не сделаешь. После тебя этой мишенью еще кто-нибудь попользуется.
     -- Старик,  если  мне  не  изменяет память, на  прошлой  неделе я  тебя
разделал под орех.
     -- Не свисти! Я стрелял с левой  руки, с закрытыми глазами, и все равно
ты меня еле-еле одолел.
     Оба улыбнулись.  Приветственный  ритуал  закончен.  Силк  вставил  свое
удостоверение  личности  в  прорезь  сканера, и стальные  решетчатые  ворота
открылись.  Коффи  провел  его  к  оружейной,  отворил  дверь и  вынес Силку
арбалет, десять стрел и стопку бумажных мишеней.
     -- Займешь пятую дорожку, -- сказал он. -- В одиннадцать придет команда
школьников.
     -- Спасибо, братишка.
     -- Махалоа.
     Силк пошел к навесу для  стрелков,  положил на стол снаряжение и сумку.
Потом  отправился  вешать мишени.  Раньше их  крепили  на тюках прессованной
соломы, теперь -- на брикетах какого-то искусственного вещества вроде дерна,
которым еще устилали спортивные арены.
     Когда-то  стрелки из арбалета выполняли множество различных упражнений,
но  постепенно  остановились  на   трех  основных,   два  из  которых  стали
олимпийскими видами. Упражнение на точность,  когда стрелки сидя стреляли по
мишеням   с   десятиметровой   дистанции.   Мишени    эти,   наклеенные   на
спандопластовые пластины, были  не  больше  блюдца. В этом виде пользовались
довольно хлипкими арбалетами и тонкими,  облегченными  стрелами. Излюбленный
вид спорта  среди  людей,  тяготеющих  к сидячему  образу  жизни. Выстрелил,
подтянул на тросе мишень,  вынул  стрелу, поставил мишень  обратно, и можешь
начинать снова. Нередко  Силку приходилось видеть,  как умелый стрелок  пять
раз посылает  стрелу в пятнышко размером в  полустадовую  монетку. А  лучшие
арбалетчики  в  удачный день  посылали в одно  и то  же отверстие до  десяти
дротиков подряд.
     Другой вид назывался традиционным. В нем позволялось  пользоваться лишь
самым  обычным арбалетом с  открытым прицелом. Ограничений было столько, что
меткий солдат с оружием образца четырнадцатого века вполне вписался бы в эту
группу стрелков.
     Силк предпочитал стрельбу в открытом поле. Этот вид был  более близок к
боевой  практике. Мишени располагались на различной  дистанции, от  двадцати
пяти  до ста пятидесяти  метров. Арбалеты в этих  состязаниях использовались
современные,  безо  всяких  ограничений  на  класс,  и  походили  на  оружие
четырнадцатого  столетия  примерно  в  той  же  степени,  в  какой  крылатый
маглевский поезд  напоминал деревянную телегу,  запряженную быками.  И то, и
другое -- средства передвижения, но разница между ними огромная.
     У  Силка был арбалет  Кохлера,  тщательно  сбалансированный,  из  литой
японской  найгрокерамики,  с  орфогелевой  подушкой  приклада.  Сам лук  был
изготовлен под давлением из витого углеродного волокна, его детали подогнаны
с микронными допусками.  Тетива  --  с  полимерной основой,  с  оплеткой  из
паутины  искусственно выведенного паука-шелкопряда. Курок Ауэля, действующий
от  батарейки,  задублированный ручным рычагом  --  для  тех, кому  нравится
взводить  курок вручную, а  также для  тех, кто  вечно забывает  подзаряжать
батарейки. Сила натяжения  -- сорок килограммов плюс-минус двадцать  граммов
на уровне  моря при относительной влажности пятьдесят  процентов.  Спусковой
механизм Вильсона с возможностью настройки на  любую тягу от  ста граммов до
трех  килограммов.  В   прицел   встроен  широкоформатный   голопроектор   с
шеститочечной цветной сеткой  Таско --  упрощенный  вариант тех  систем, что
используют в  крупнейших портах  для  посадки  суборбитальных  кораблей.  На
тренировках использовались те же стрелы,  что  и на соревнованиях: титановый
черенок, наконечник из нержавеющей стали, пластиковое оперение.
     В общем-то можно сказать, что современный арбалет по  точности близок к
огнестрельному оружию.  Эта система  обошлась Силку в две месячные зарплаты.
Конечно, пока  еще с олимпийцами ему рано тягаться, но через  пару лет, если
приналечь,  можно достичь  их  уровня. В один прекрасный день он  заткнет за
пояс  любого стрелка на  этом острове. А сейчас он едва справлялся с Коффи и
этим проклятым старшеклассником из Оаху, который, как  подозревал  Силк, был
наполовину   машиной.  Если   этот   шестнадцатилетний   юнец  станет   чуть
выдержаннее, тогда никому на этой планете за ним не угнаться. Силк был в два
раза  старше  и  примерно представлял кривую  своих будущих достижений.  Все
чемпионы по  стрельбе были  моложе тридцати пяти.  Когда мальчишка достигнет
его  возраста,  сам  Силк,  к  тому  времени  уже  пятидесятилетний,  прочно
обоснуется в команде старых хрычей.
     Он дошел до тюка и вставил  мишень в рамку.  Да, когда-нибудь Вселенная
растратит все свою энергию и  тоже умрет. Так стоит ли переживать о будущем?
Настоящее  --  вот  единственное, что следует брать в расчет.  Взять хотя бы
этот шаттл, набитый туристами из внешних миров, -- вряд ли  утром кто-то  из
них подозревал, что этот день станет последним.
     Обычно Силк не тратил времени на сравнения и метафоры. Но в откровенном
разговоре  он сказал бы, что его жизнь  похожа на стрельбу из арбалета -- та
же  целенаправленность, тот же  жесткий контроль. Все разложено по полочкам,
все   движется   точно   по  назначению,  все  имеет  разумное,   логическое
обоснование.  Он  -- летящая  по  дуге  стрела,  стремящаяся  вверх, еще  не
достигшая своего пика.
     Он прошел по  аккуратно подстриженной траве к  следующему ряду тюков --
для стрельбы со стометровой дистанции. И пока устанавливал мишень,  заметил,
что ветер  усиливается. Небо  было  почти  ясное --  лишь кое-где  виднелись
отдельные  облака, но Силк тут  же обратил  на  них внимание. Из-за теней  с
прицелом начинает твориться черт знает  что.  Даже поляризаторы не  спасают.
Ветер иногда бывает даже на руку, но тени -- совсем другое дело.
     Когда он шел на дистанцию пятьдесят метров, в траве перед ним скакал не
то кузнечик, не то сверчок. Случается,  такая тварюга запрыгивает  на мишень
во время стрельбы,  и  тогда  стрелки, упражняющиеся в  точности, ухитряются
пригвоздить  его к мишени.  Но, ему, конечно, не под силу  попасть  с десяти
метров  в  какую-нибудь  мошку.  Опять  же все  медалисты  в состязаниях  на
точность старше него. Наверное, потому что им приходится сидеть...
     Он  водрузил последнюю мишень и  пошел обратно,  на линию стрельбы. При
стрельбе  из полевого арбалета  упражнение начинается  с наиболее  удаленных
мишеней,  а   заканчивается   ближайшими.  Считается,   что  таким   образом
воссоздаются  условия настоящего  боя, хотя на самом деле все это  совсем не
так. В мире, где наконец искоренили самые опасные эпидемии и наиболее частая
причина  преждевременной  смерти  --  несчастные  случаи, убийство  человека
считается   тягчайшим  преступлением.   Коффи   настроил   голопроектор   на
развлекательный канал лишь потому, что, кроме Силка, в тире никого  не было.
Приди  сюда еще кто-нибудь, этот здоровяк вел бы себя как подобает служащему
тира --  то  есть  не спускал бы  с посетителя  глаз. Если  кого-то случайно
подстрелят, то часть вины ляжет на Коффи, и тогда ему придется или заплатить
внушительный  штраф, или  сидеть под замком вместе  с неосторожным стрелком.
Силк одобрял такие порядки. При системе коллективной ответственности человек
становится  осмотрительнее,  он  трижды  подумает,   прежде   чем  совершить
какую-нибудь  глупость.  Самому  Силку пришлось  в течение двенадцати недель
посещать после  работы  специальные  курсы, прежде чем ему доверили  арбалет
такой убойной силы. И это тоже правильно.
     Вернувшись  на линию  стрельбы, он  надел специальные очки  и перчатки.
Потом  проделал  дыхательные  упражнения,  собрался и  в течение пяти  минут
старался  выбросить  из головы все  лишние мысли.  Ничто не должно отвлекать
стрелка, если он хочет добиться хорошего результата.
     Приготовившись, он взялся за арбалет.
     * * *
     Силк  отстрелялся  еще до прихода школьной команды.  Коффи, старательно
демонстрировавший полное безразличие, наконец оторвался от проектора.
     -- Ну как?
     -- Да так себе. Метеоусловия плохие: ветер, облачность.
     -- На да, конечно. А еще у тебя болела рука и палец устал.
     -- А пошел ты на...
     -- К кому?  -- ухмыльнулся  Коффи.  -- Если к тебе,  так  ведь придется
поисково-спасательную команду вызывать. Иначе ты даже по малой нужде сходить
не сможешь. Ну, давай выкладывай, братишка, сколько ты там выбил?
     -- Да так, пустячок -- четыреста девяносто восемь.
     -- Трындишь! Сам туда иди и прихвати свой результат.
     -- Между прочим, при ветре.
     -- Это, наверное, был  ветер кокуа -- он и посылал твои стрелы в  цель.
Ну надо же -- четыреста девяносто восемь...
     Силк  улыбнулся. Да, результат, достойный мастера. Пару раз  он стрелял
еще лучше,  а один раз, на континенте, даже  выбил  пятьсот очков. Он  тогда
выступал в  паре с Эндо Спирелли, и  тот победил  в переигровке на дистанции
двести метров. Еще бы, Эндо -- чемпион Северной  Америки. Он тогда шесть раз
попал в яблочко. Но и Силк не ударил в грязь лицом -- четыре раза в яблочко.
Сегодня он стрелял чуть похуже, но стыдиться ему тоже нечего.
     -- Моя тетива идет чуть вкривь, -- сменил он тему. -- Надо бы заменить.
     -- У меня есть дюжина новых. Хочешь, поставлю?
     -- Знаю я тебя! Ты  ее так поставишь, что все стрелы  в  океан полетят.
Нет уж, лучше я сам.
     С ведома и разрешения  служащего тира арбалет можно забрать с собой для
починки. Правда, без стрел, и всего на пару дней. Силк держал дома пятьдесят
тренировочных  стрел,  не  говоря  уже  об  острых, как  бритва,  охотничьих
наконечниках,  которые Мак  подарила  ему для коллекции.  Такой  антикварной
штукой, изготовленной  в прошлом столетии из углеродной стали, можно здорово
порезаться,  если  не  умеешь  ей  пользоваться.  Силк  не  входил  в  число
известнейших коллекционеров,  но  и у  него было несколько  ценных  вещиц --
например, деревянная  стрела с каменным наконечником,  которая  датировалась
1880 годом и,  согласно сертификату,  была изготовлена  индейцем из Северной
Дакоты  и  принадлежала  ему. Это  маленькое сокровище  стоило  ему примерно
столько же, сколько арбалет.
     -- Приложи палец, -- сказал Коффи.
     Силк дотронулся до пластины, и сканер скопировал его дактилоскопический
рисунок.
     -- И не вздумай охотиться на туристов,  когда  расстроишься из-за своих
скромных мужских достоинств...
     -- Ну, на  прошлой неделе я ведь настрелял всего  четыреста восемьдесят
четыре. А с мужскими достоинствами у меня все в порядке.
     -- Ну ладно, бывай, -- сказал Коффи.
     * * *
     Силк вышел  из автобуса возле своего куба.  Убрав арбалет и снаряжение,
он  взял  полотенце, сумку  и  отправился  на пляж  Красные  Пески.  Он  шел
излюбленной дорожкой, задворками большого отеля -- большинство туристов и не
подозревали об этом  маршруте.  На пляже  было всего несколько пловцов  -- в
основном в трубках и с масками.
     Силк спустился к  воде. Так называемые пески больше походили на гравий,
но  действительно  были  красными.  Каменные породы, выходя на  поверхность,
образовывали  тихую заводь, где  плескались  несколько  человек  --  судя по
бледной коже, туристы. Был еще  один  смуглый -- то ли  местный,  то ли тоже
турист, но порядком повалявшийся на солнце.
     Силк разделся, потом натянул плавки и  силиконовые очки, побрызгал себя
спреем от  солнца и зашел в воду. Океан был теплым,  несмотря на  ноябрь. Он
глубоко вдохнул  несколько  раз, выбрал дорожку  и двинулся  по ней ленивым,
небрежным кролем. Вода  колыхалась  мягко, едва заметно.  Даже  заплывая  на
глубоководные  участки,  он видел дно и  снующих под ним тропических рыбешек
размером  с  ладонь. В  свои  первые заплывы он  пускался в чем мать родила,
рассудив, что такими плавками -- сетчатым мешочком на эластичных ниточках --
все равно  ничего толком не прикроешь. А потом  наткнулся  как-то на  стайку
хвостатых,  и те мигом отучили его от этой привычки  -- плавать нагишом. Эти
малявки так и  норовили впиться зубами во  что ни попадя, а  в особенности в
то, что болтается  на  весу.  Но это  еще  полбеды: в  море  водились  твари
покрупнее. Парочка морских попугаев вечно  ошивалась поблизости, и вскоре он
понял -- без плавок тут лучше в воду не лезть.
     Силк сплавал  туда-обратно, описав пятидесятиметровую дугу,  и движения
его, поначалу неспешные, становились все быстрее и раскованнее, по мере того
как  разогревались застоявшиеся мышцы. Ему удалось разминуться  с пловцами в
масках  с  трубками,  хотя  пару раз он едва не налетел  на одного толстяка.
Чертовы  туристы. В сезон отпусков  они повсюду, куда  ни плюнь. Стоит  тебе
упасть на землю, и ты обязательно кого-то  из  них придавишь, а  еще  пятеро
посетуют, что  приходится тебя обходить. Конечно, в середине  зимы, когда до
любого  автобуса на континенте  приходится  брести  по колено  в снегу, дело
обстоит  иначе.  Тогда  уж купайся себе в  океане  сколько  влезет.  Правда,
случаются  и  дожди,  но  теплые.  Так что  люди здесь ходят в шортах  почти
круглый  год. В кубе Силка не было даже отопительной системы, и за пять лет,
проведенных  в Гане,  он  ни  разу  об этом не  пожалел.  Так  же,  как и об
отсутствии  кондиционера.  В   безветренную   погоду  он  вполне   обходился
вентилятором,  встроенным  в  окно,  хотя Мак  каждый раз  грозилась  купить
кондиционер.
     Он описал еще одну дугу и,  сверившись  с  хронометром,  обнаружил, что
плавает  уже двадцать минут. Ну что же -- еще двадцать, и пора выбираться на
берег. Потом он перекусит и, Бог даст, немного вздремнет. Мак вернется домой
часа через четыре. Они  могли бы прокатиться вместе, принять душ, пообедать.
Да, если не считать утреннего происшествия, денек выдался на славу.
     Силк снова обогнал толстяка в маске и с трубкой. Тот старательно двигал
ступнями  вверх-вниз,  при этом ласты шлепали по  поверхности,  и  на каждое
незначительное движение тратилась уйма энергии.  Он голографировал дно, рыб,
порой  женщину, вздумавшую  поплавать  голышом,  в одних  ластах и купальных
очках, довольно привлекательную, пожалуй, даже излишне эротичную.
     Силк снисходительно ухмыльнулся. Ну что возьмешь с этих бедолаг.

     Глава третья
     Сил  к  уже  задремал, когда  Мак вернулась  домой. Он лежал на кровати
совершенно  голый,  постепенно   погружаясь  в  эротический  сон,  навеянный
туманными картинами.
     -- Ну что, сладко тебе? -- осведомилась Мак.
     -- А? -- пробормотал Силк, выныривая из маслянисто-приторного сна.
     -- Значит, пока я исцеляю  болезни, ощупываю лимфатические узлы, спасая
наш  мир от возможной  чумы  аусвельтеров,  ты тут  валяешься на  кровати  и
воображаешь себя флагштоком?
     Силк опустил взгляд и, оценив спою эрекцию, ухмыльнулся.
     --  Я грезил о тебе,  Гемма Мак-Кензи Райан. Хочешь поиграть в доктора?
Или, может, лучше в гнездо для флагштока? -- Он повел бровями,  выразительно
показывая на свой пенис, и заставил его подскочить.
     -- Ну надо же -- как ты владеешь  собственным телом, -- сказала она. --
Я  едва  сдерживаюсь,  чтобы не сорвать с  себя  одежду и  не насадить  свое
горячее и влажное естество на твой могучий меч.
     -- И все-таки сдерживаешься, -- тут же отпарировал Силк.
     -- А ты ничего не забыл?
     Он нетерпеливо порылся в памяти. От всплеска умственной  активности его
флагшток стал  крениться, вначале на правый борт,  затем  к  корме, медленно
сдуваясь, словно продырявленный воздушный шар.
     -- Нет, я не забыл, -- проговорил он, озадаченный.
     Что? Что он такое должен помнить? Ну, давай же, Силк, напрягись...
     Мак взглянула на свой  хронометр. А  Силк -- на  нее. Она была высокая,
всего на несколько сантиметров  меньше его ста восьмидесяти пяти, не худая и
не толстая, подтянутая  -- мышцы сохраняли  упругость  благодаря  ежедневной
стимулирующей гимнастике. Длинноногая,  чуть широковатая в бедрах, но это ее
даже украшало. Волосы -- цвета воронова крыла, черты лица чуть неправильные,
что  приводило ее  красоту в  соответствие  с характером.  И  полный  доктор
медицины, у которой ум -- острее ультразвукового скальпеля.
     Ну скорее же, Силк.
     -- Я просто подумал, что мы успеем порезвиться до ухода,  вот и все, --
запустил он пробный шар.
     -- Ну,  если ты только зашустришь, как кролик, --  сказала она.  -- А я
откажусь от душа. Но  тогда на приеме от меня будет вонять, как от блудливой
кошки.
     Вот  оно  что  -- прием! Ну конечно, черт бы  ее побрал! Именно сегодня
Медицинская Ассоциация устраивает званый вечер для своих новых членов!
     -- Ну и плевать. -- Он  сел на  кровати и потянулся к ней. --  Мне твой
запах   нравится.  А  твоя  начальница  наверняка  знает,  чем  мы  с  тобой
занимаемся. Так пусть убедится в этом лишний раз.
     -- Ага, а вместе  с ней и все остальные? Вставай и одевайся, Силк. А  я
иду в душ.
     -- Тебе же хуже. -- Он пожал плечами.
     -- И все-таки ты забыл, сознайся?
     -- Да брось ты! -- пытался  выкрутиться Силк.  -- Ты что же  думаешь, я
забыл про главное событие сезона?
     -- Нисколько в этом не сомневаюсь.
     Он   рассмеялся,  наблюдая,  как  она,   отойдя  от  кровати,  начинает
раздеваться и бросает на пол свои белые одежды.
     -- Ну ты и стерва!  -- крикнул он ей  вдогонку.  -- Правда, трахаться с
тобой -- здорово, иначе давно бы вышвырнул тебя вон!
     Из душевой кабинки донесся ее смех.
     Силку нравилось, когда удавалось ее развеселить.
     Он услышал, как полилась вода, и свесил ноги с кровати. Потом глянул на
свой скукожившийся стебель.
     -- Извини, приятель.  Но  ведь ты сам  виноват,  что я  забыл  про  эту
чертову вечеринку. Так что страдай теперь.
     * * *
     В качестве штатного сотрудника Карантина для Гостей из Других Миров Мак
пользовалась  кое-какими привилегиями. Например, они  отправились в  бальный
зал отеля "Гана" в четырехколесном электромобиле,  который обошелся бы Силку
в  половину  годового жалованья, имей он глупость  его купить.  Конечно, это
великолепная  игрушка, но ежегодное оформление  лицензии на электрокар, даже
из тех, что подешевле, стоило бы  еще больше, чем  сама машина. Так что если
ты  не богат и  не  имеешь  таких  льгот,  как Мак,  то  до отдаленных  мест
приходится  добираться в общественном транспорте, а  до тех, что поближе, --
пешком   или  на  велосипеде.  В   пределах  Ганы  и  ее  окрестностей  Силк
передвигался  на  автобусе  или  на велосипеде.  Да, электромобиль  --  вещь
недешевая.  Но   зато   из   такой  штуки  с  волоконно-углеродной  рамой  и
ротолиновыми двигателями можно  выжать на прямой дороге до ста километров  в
час.  Не то чтобы вокруг было много  прямых  дорог, но  на  светлой  стороне
острова  такие  места  встречаются. А  забот с  заправкой нет  даже здесь, в
дождливой Гане. Достаточно припарковаться на  солнышке, и генераторы за пару
часов зарядят подсевшие батареи.
     Они ехали с открытым верхом, прохладный вечерний ветерок ерошил волосы.
     -- Где ты сегодня был?
     Силк, прищурившись, посмотрел на Мак.  До чего же она хороша в шелковом
облегающем костюме и кепочке -- и то, и другое синего цвета, переливающееся.
Для себя он подобрал костюм предельно консервативного покроя из всех,  что у
него были, -- пепельно-серый. Полипропиленовая  туника по колено, под ней --
комбинезон. Сорочка тоже серого цвета,  но чуть  потемнее.  Ее  воротник был
виден через V-образный вырез туники,  манжеты -- из-под рукавов комбинезона.
Для вечера  такой  костюм  вполне  годится,  но  на солнце  в  нем  было  бы
жарковато.  Мак старалась, чтобы он на  подобных приемах выглядел как  можно
респектабельнее.  Поскольку она метила на пост  медицинского инспектора,  то
появление  на  людях  с  пьяным партнером,  опрокидывающим  бокал  на колени
начальству, было бы крупной ошибкой.
     -- Эй, маскулин Флагшток?
     --  Прости. Я размышлял,  не  купить  ли мне такую  же  вещицу?  --  Он
погладил приборный щиток, как собаку или ребенка.
     --  А  где  ты  возьмешь деньги на ежемесячный взнос? И на  что  будешь
питаться, разъезжая в этом символе благополучия?
     Он нахмурился.
     -- Ну,  например, стану гидом. Вполне профессиональным. Многие туристки
готовы выложить кругленькую сумму, лишь бы я показал им что к чему.
     Она засмеялась.
     -- Или ты меня будешь содержать. Она продолжала смеяться.
     -- Ну а потом,  я ведь тоже могу  пойти на повышение.  Старушка Перкинс
что-то  последнее  время  совсем мышей не  ловит. Взять хотя  бы ее  корявые
легенды насчет водных такси в  Оаху или старой  бомбы в Молокаи,  на которой
подорвались  туристы.  Еще пара  таких проколов,  и им  придется подыскивать
нового шефа Сьюпэкского отделения.
     --  Ну  да,  конечно,  -- подтвердила Мак.  --  И какой по счету  будет
рассматриваться  твоя  кандидатура?  Четвертой?  Прекрасно.  Перкинс  свалит
оттуда,  Старк  и  Кинья отбросят  копыта, и вот  тогда-то  и наступит  твой
звездный час -- если они не найдут кого-нибудь со стороны.
     -- Ну, ты ведь знаешь, всякое случается...
     -- Еще  бы. Мне вот тоже вполне  могут присудить  Нобелевскую премию по
медицине.
     -- Я бы не удивился, -- сказал он. -- Ну а ты как провела день?
     -- Интереснее не придумаешь. Ты помнишь, я тебе рассказывала про одного
аусвельтера? У которого нашли гемодискразию?
     Силк  рассеянно   кивнул.   По  правде   говоря,  медицина   его   мало
интересовала, и дома он обычно пропускал мимо ушей все, что Мак рассказывала
ему про свою работу.  Больные  люди и жители  других  миров нагоняли на него
тоску.
     -- М-да.
     Он,  конечно  же,  не  помнил, но  такой нейтральный  ответ  вполне  ее
удовлетворял.
     -- Так вот, когда его просканировали, обнаружилось кое-что потрясающее.
Ты даже представить не  можешь. Сегодня  я не  успела вникнуть в  детали, но
завтра разберусь во всем как следует.
     --  Ну что  же, успехов  тебе,  --  сказал  Силк.  Время  от времени из
окружавшей  их  темноты с жужжанием выскакивали насекомые. Одни погибали  на
ветровом  стекле,  другие,   уцелев,  атаковали  идущий  следом  автобус   с
туристами. Впереди показался отель.  Стоянка уже была  заполнена наполовину,
когда Мак  припарковала там свой электрокар.  Большинство таких машин с этой
стороны острова  обязательно  в этот  вечер будут здесь.  Нынешний прием  --
главное событие  если не  сезона, то уж, во  всяком случае, месяца. Силк уже
приметил "ягуар",  на  котором  разъезжал  исполнительный  директор Мауйской
Корпорации,  и гораздо  более  скромный  "мицубиси"  директора  медицинского
департамента, отца трех детей, пусть даже  один из них  и был приемный. Силк
знал, что есть законы и  законы. Законодательство для богатых и  влиятельных
людей, подобно золоту, мягкое и эластичное. В отличие  от  законов для  всех
остальных  жителей Земли.  Конечно; ты можешь завести столько детей, сколько
захочешь, но тогда изволь отправиться за пятьдесят-сто  световых лет отсюда,
на З-2, или Фудзи, или Хок Мьет, или на любую  другую планету внешнего мира.
И поселиться там в современной разновидности глиняной сакли вместе со своими
многочисленными отпрысками.
     Ну,  может  быть,  это  и преувеличение, но  все  равно  Силку  слишком
нравилась жизнь  в  метрополии, и не так уж хотелось  ему заводить пискунов,
чтобы резко менять окружающий ландшафт.
     Может быть, когда-нибудь он сделает Мак одного, но сейчас еще не время.
     -- Эй, ты опять заснул?
     Силк встряхнул головой, возвращаясь к сиюминутной реальности.
     -- Вовсе нет. Сегодня я буду,  как никогда, обаятелен и  остроумен. Так
что считай,  что новое  назначение у тебя  уже в  кармане. К концу приема ты
возглавишь центр.
     -- Да  если  ты  не сблюешь на исполнительного директора, я  и  то буду
рада.
     -- Я? Да никогда  в  жизни. Слушай, как ты думаешь, они сегодня подадут
вареных креветок на льду? Обожаю это блюдо.
     -- Не ты один. Пойдем.
     Внутри   уже   собрались   представители   местной   элиты,   несколько
перспективных бизнесменов из Вест-Энда  и еще двое из Гонолулу и с  материка
-- Силк знал их как очень богатых людей. Большую же часть публики составляли
местные  доктора,  инженеры  крупного  ранга  и  административные  работники
Ганской Карантинной Станции для Гостей  из Других  Миров.  Все инопланетяне,
прибывавшие  в  это  полушарие,  проводили тридцать дней  на одной  из  трех
станций  Сьюпэка. Местная  станция  располагалась  на насыпном  полуострове,
между космопортом и Старым Городом.
     Мак отправилась  разговаривать со  своим шефом, а  Силк  -- к  столам с
угощением.  Он  уже  учуял  запах  креветок  -- величиной  с большой  палец,
прелестного розового  цвета, очищенных  и красиво уложенных на  подносах  со
льдом.  С десяток  человек  уже вились вокруг  этого притягательного  места.
Стараясь не выглядеть  слишком потрясенными  и нетерпеливыми,  они вонзали в
креветок  длинные  цветные зубочистки. На  столах уже лежало  этого морского
деликатеса  на пять-шесть сотен стадов, и, должно  быть, еще больше креветок
дожидалось своего часа на кухне.
     Силк выбрал себе длинную розовую зубочистку, бумажную тарелку, салфетку
и  присоединился к  компании.  Зарабатывали они с Мак  прилично  и время  от
времени  могли  полакомиться  мясными  продуктами,  но  в  основном это были
цыплята и кролики. Чума  2060 года,  принесенная из  внешнего мира, выкосила
шесть миллионов людей, а помимо этого уничтожила  почти весь домашний  скот.
Теперь, съедая  ростбиф, вы  нарушали  закон.  Правда,  существовали  редкие
исключения. Если вы держали корову, и она умерла от  сердечного приступа или
чего-то в этом роде, и ветеринары подтверждали смерть от несчастного случая,
то останки можно было  съесть. Это  ограничение, как и всякое  другое,  люди
научились обходить. Силк  слышал, что некоторые люди промышляли  тем, что за
круглую сумму могли  напугать корову  до смерти. Сам он четыре раза в  жизни
пробовал  гамбургер,  а  один  раз --  целый кусок жареного мяса,  граммов в
тридцать.  Продукты моря до сих пор продавались свободно, но по пятьдесят --
шестьдесят  стадов  за  полкило,  и  креветки  стали для  большинства  людей
малодоступным лакомством. Он слышал, что планеты Юварос и Вентобланко до сих
изобиловали дичью -- можно  было глушить ее палкой за порогом своего куба. В
ресторанах там подавали мясо, рыбу и птицу. Да, это, конечно, здорово.
     Но,  с  другой стороны, подумал Силк,  подцепив  на  кончик  зубочистки
мясистую креветку,  -- нельзя  забывать  о глиняных  хижинах, неведомых  нам
болезнях и прочих неудобствах жизни на границе. Нет уж, увольте.
     Господи, до чего же вкусные эти креветки! Четыре.  Он возьмет не меньше
четырех. А если никто не покосится в его сторону, то, может быть, и пять.
     К  22:00 зал был полон. Мимо то и дело  сновали официанты. Гости весело
болтали, смеялись, обсуждали дела.
     Один  из  докторов,  работавший  вместе  с  Мак,  отловил Силка  и стал
расспрашивать его о крушении спусковой камеры.
     -- Неужели это и вправду был саботаж?
     Герр доктор Клейн был откормленный сорокалетний среднеевропеец, который
старательно  избегал солнца и потому ходил бледный как труп.  Считалось, что
таким  образом  он сохраняет здоровую кожу.  Но тело,  просвечивающее сквозь
обтягивающий  комбинезон  и напоминавшее  сырое  тесто,  складки подбородка,
нависшие над туникой, вряд ли свидетельствовали о хорошем эпидермисе.
     -- Я лично готовил этот отчет, -- сказал Силк. Он уже исчерпал лимит из
трех порций  спиртного, на льду больше не осталось креветок, но Мак, похоже,
и не думала уходить. А тут еще этот герр доктор Клейн.
     Ну что же -- в каждой бочке меда...
     -- До чего жаль этих людей!
     Силк украдкой взглянул на хронограф.
     -- Да, все это очень печально. Но что теперь поделаешь?
     Клейн кивнул, и Силку  показалось, что его  светлые волосы  сдвинулись,
как единый монолит. Господи, чем он их смазывает? Шеллаком?
     Тут подоспела Мак и спасла его от болтовни доктора.
     --  А, вот  ты где. Вы простите нас, Ганс,  если мы отойдем на минутку?
Хочу представить Вена кое-кому.
     -- Да, конечно, дорогой коллега.
     Когда они отошли на пару метров, Силк переспросил:
     -- "Дорогой коллега"? Есть еще люди, которые так говорят?
     -- Скажи спасибо, что я тебя вызволила.
     -- Просто не знаю, как тебя благодарить.
     -- Мог бы креветку для меня припрятать, жадный поросенок.
     Он ухмыльнулся и, вытянув перед собой руки, показал, что они пустые.
     Мак недоуменно вскинула брови.
     -- Ку-ку!
     Он с торжествующим  видом извлек из  нагрудного кармана туники салфетку
и, развернув, показал двух креветок.
     Она рассмеялась.
     -- Беру обратно слова насчет жадного поросенка.
     -- Эти две -- самые здоровенные из всех, что лежали на подносе. Я добыл
их с риском для жизни.
     -- Дай сюда.
     Силк протянул ей салфетку. Она улыбнулась, взяла креветку,  засунула ее
в  рот  наполовину,  а  потом  стала двигать  туда-сюда,  словно  занималась
фелляцией.
     -- Вот это да! -- Силк смотрел на нее, вытаращив глаза.
     Она откусила полкреветки и стала медленно жевать. Потом облизала губы.
     -- О Боже, Мак...
     -- Не пора ли нам сматываться? -- спросила она. -- Ты как думаешь?
     -- Ага, пока у меня штаны не лопнули.
     -- Ах ты хвастунишка!
     -- Вот подожди, придем домой, я тебе покажу, кто из нас хвастунишка.
     -- Не знаю, дотерплю ли я до дома.
     -- Уходим, и немедленно! -- сказал он, улыбаясь.

     Глава четвертая
     К тому времени когда Мак завела машину, Силк засунул руку ей между ног.
Когда они  выезжали  со стоянки, он  покусывал ей мочку  уха. Его  язык  уже
проник в ушную раковину,  когда они миновали знак "стоп" у подножия холма и,
не сбавляя скорости, проехали перекресток.
     -- Прекрати сейчас же! Хочешь, чтобы мы разбились?
     Ветер и жуки летели навстречу и скрывались в ночи.
     -- Мне наплевать. -- Он гладил ее лобок кончиками пальцев. Интересно, у
нее уже намокло под шелком?
     Она рассмеялась.
     -- Ладно, маскулин Силк, поглядим, какой вы смелый.
     Они  обогнули  новую  банановую  плантацию,  которую  Миямото   основал
специально для туристов.
     Полосу возделанной  земли  окаймляли густые заросли. При  дневном свете
они  переливались десятком  оттенков -- от  салатного  до  оливкового.  А  в
темноте становились однотонными.
     Мак  свернула  с дороги  и  направила машину  к станции техобслуживания
Миямото. Широкие банановые листья, освещенные звездами,  понуро висели -- не
то что вымпел у Силка. Мак остановила машину за складом.
     Силк потянулся к ней, она отстранилась и выскочила из машины.
     -- Мак...
     -- Ну давай, мой козленок. Поймай меня, если можешь.
     Она повернулась и бросилась прочь.
     Силк выпрыгнул через борт и припустился следом.
     Она успела  добежать  лишь  до ближайшей  полоски  мини-джунглей.  Силк
поймал  ее,  запутавшуюся  в огромной  лозе, с  листьями  в  форме  сердечка
размером  с  человеческую голову.  Он ухватил ее сзади,  прижав ладони  к ее
груди. Мак рассмеялась и повернулась к нему лицом.
     Поцелуй был долгим и горячим. Они покусывали друг у друга языки.  Когда
у  него  уже  ноги  подкашивались от возбуждения, она  опустилась на колени,
рывком  расстегнула ширинку  на  его комбинезоне,  взяла  его член  в  рот и
принялась  быстро скользить  вдоль него губами, при  этом положив  одну руку
Силку на ягодицы, чтобы управлять его телодвижениями, а другой обхватив  его
так, чтобы он не мог войти слишком глубоко.
     Сил  к  застонал,  чувствуя,  что  у  него  уже  подступает.  Это  было
невероятное блаженство, но он мягко отстранил ее голову.
     Она улыбнулась.
     -- Ты что? Сил нет сдержаться?
     -- Поговорим через минуту. Сейчас моя очередь.
     Он сел на корточки, уложил ее на спину и стал раздевать.
     -- Проклятый костюм.
     Она рассмеялась.
     Наконец  ему  это  удалось. Разведя ее ноги,  Сил к  наклонился,  чтобы
поцеловать ее. Он языком нашел ту  маленькую штучку, которая набухла  от его
прикосновений.
     Через полминуты Мак затрепетала и вцепилась в волосы у него на затылке.
     -- О Боже!
     Когда  предчувствие  оргазма всколыхнулось  в  ней  мягкой  волной,  он
улыбнулся, глядя поверх ее увлажненного лобка.
     -- Эй, подожди, я только начал. Если ты  разогрелась, то я покажу тебе,
на что способен.
     Она снова засмеялась и отвела его лицо от своего лона.
     -- Иди ко мне.
     Он улыбнулся и стал двигаться вверх вдоль ее тела.
     -- Подожди немного.
     Она перекатилась на живот  и встала на четвереньки. Потом  взглянула на
него через плечо.
     -- Вот подходящая поза для леса. Войди в меня сзади.
     Силк немедля это сделал.
     Он проскользнул туда -- к этому времени она исходила влагой -- и тут же
был захвачен ее тугим и теплым естеством.
     -- О Боже!
     Он заработал,  словно  поршень,  собираясь  продлить это на часы,  дни,
годы. Он сдерживался из последних сил, но кончил после семи-восьми движений,
стараясь,  ухватившись за ее  бедра, войти в нее  как  можно глубже, сделать
свой последний выброс как можно мощнее и дальше.
     -- О-о-о!
     Он постоял на коленях еще  секунд пять,  потом резко  повернулся, и они
оба упали боком на мягкую землю, по-прежнему слитые воедино.
     -- О Господи, -- простонал он. И оба рассмеялись.
     Через минуту она сказала:
     -- Конечно же, ты не взял полотенца, и вытереться нам нечем.
     -- Но ведь это была твоя идея.
     -- Ах вот как? А тебя она не заинтересовала?
     -- Признаюсь, даже понравилась.
     -- Ну вот и хорошо. Значит, мы вытремся твоей туникой.
     -- Эй, ты что делаешь!
     Но не успел он и глазом моргнуть, как Мак откатилась от него и положила
себе между ног его тунику.
     --  Вот  теперь  от  _тебя_ будет пахнуть, как  от блудливой  кошки, --
сказала она.
     Силк снова рассмеялся.
     Он лежал  на земле, под  зарослями  субтропических  растений,  в уголке
цивилизованного  мира,  наиболее  походившем  на  рай,  с  животом,  набитым
морскими деликатесами, после изощренного секса с красивой и умной женщиной.
     Что может быть лучше?

     Глава пятая
     Неподалеку  от  порта   столкнулись  два  автобуса,  полные   туристов.
Происшествие было незначительное  -- никто  особенно не пострадал.  Силк уже
занялся разработкой легенды, когда ему позвонили по персональной линии.
     -- Это Брюс Ксонг, -- доложила Баблз.
     -- Секунду.
     Он закончил свою байку, и Баблз перекачала ее к мясникам.
     -- Ну что же, давай мне Ксонга.
     -- Вен, я очень сожалею... -- начал Брюс. Вид у него был мрачный.
     Силк недоумевающе смотрел на экран. Он никак не мог взять в толк, о чем
речь.
     -- Мне будет ее очень не хватать. Если я чем-то могу помочь...
     У Силка внутри все похолодело.
     -- Да о чем это ты, Брюс?
     -- Как, черт возьми, ты разве не знаешь?
     -- Отключи его, -- приказал Силк компьютеру. -- И соедини меня с Мак из
карантина.
     Сердце  заколотилось как бешеное, когда на  том конце  кто-то подошел к
селектору.
     -- Говорит доктор Клейн.
     -- Ганс, это Вентура Силк. Мне нужно поговорить с Мак.
     Наступила  долгая,  как  вечность, пауза. Казалось,  вот-вот  Вселенная
ввергнется в  полный хаос  и  распадется на части,  вся  энергия  иссякнет и
энтропия убьет все надежды. О Боже...
     -- Мне очень жаль, Силк. У нас тут произошел... несчастный случай.
     "Только не это!"
     -- Доктор  Мак-Кензи  сейчас...  э-э...  в  операционной,  -- промямлил
Клейн.
     Конечно же,  он врал. Силк сам был слишком искусным лжецом, чтобы этого
не понять. Даже если бы Ксонг не позвонил.
     -- Нет, она не в операционной. Она мертва, --  сказал Силк.  -- Плетите
свои байки для кого-нибудь другого, доктор, а  еще  лучше, оставьте это дело
профессионалам -- у вас умения не хватает.
     И тут же он оборвал разговор. Подумал обо всех, кому он делал одолжения
и кого о  чем  просить в  первую очередь. Потом  поручил  компьютеру  с ними
связаться  и  стал ждать, тупо  уставившись в стену, пока биопат, пробиваясь
сквозь толщу недомолвок, старался выудить как можно больше правды.
     Правда оказалась горькой, как он и ожидал.
     Мак была мертва.
     И ее убили.

     Глава шестая
     Депард Кинг был зол.
     Он  пребывал в  этом состоянии большую часть своей жизни,  но сейчас  в
первую  очередь злился на  самого себя.  Ему  снова не хватило выдержки.  Он
потерял над собой контроль, и вот что из этого вышло. Хуже некуда.
     Он стоял на  углу  площадки  для  гольфа, а  куб  доктора был на другой
стороне  узкой  улочки.  18:00  --  время  пересменки  для  персонала.  Люди
проходили  мимо пешком, проезжали на велосипедах  или  в автобусах  -- тогда
Кинг улавливал  слабый запах горелой смазки и топлива. Одет он был в пестрые
мешковатые  шорты  и  такую  же  рубашку.   Походные  носки,  тоже  какие-то
безразмерные, сандалии. На груди у него  болтались дешевенькая голокамера  и
кошелек, как  у  всякого  туриста.  Шляпа, сплетенная  из пальмовых  листьев
местным  кустарем,  довершала  этот  наряд.  Он  походил  на  тысячи  других
приезжих,  за  одним-единственным  исключением:  никто из  них  не  совершил
сегодня убийства.
     Кинг посмотрел на хронометр.  Стемнеет еще не скоро.  Не  стоять же ему
здесь несколько  часов подряд -- такое поведение выглядело бы странным  даже
для  туриста. Там, на  пляже, за несколько кварталов  отсюда, есть маленький
ресторанчик. Он повернулся и двинулся в ту сторону.
     Велосипедистка, коричневая, как ботиночный пластик, проехала мимо вверх
по склону. На ней ничего не было, кроме обтрепанных шортов.  Она улыбнулась,
блеснув белыми ровными зубами, и крикнула:
     -- Махалоа!
     Кинг тоже улыбнулся  через силу и  помахал ей рукой, стараясь выглядеть
безобидно, как и подобает туристу. Он был крупного сложения, но не огромный,
и  всячески  старался  спрятать  свою  развитую  мускулатуру  под мешковатой
одеждой.  Для  того  чтобы  слиться с  пейзажем, нужно  стать тем,  кого  ты
изображаешь. Подобно актеру, вжившемуся в роль, ты не только переодеваешься,
ты усваиваешь движения,  манеры, характер  своего героя. С  туристами  проще
всего -- Кинг сотни раз становился  туристом, пока ишачил на  Службу  Земной
Безопасности  -- Забой, как ее между собой называли оперативники. Это  слово
само собой напрашивалось по аббревиатуре -- ЗБ. Да, Кинг  так  часто работал
под  туриста,  что  почти сросся воедино  со  своим вымышленным  персонажем.
Мэйнард Айзек  Кларк  -- зовите меня  просто Майк  --  жил в кондоминиуме  в
Канзас-Сити,  работал в  "Тарновер  Файнэншнл"  помощником  инспектора.  Его
бывшая супруга  при разводе ободрала  его  как  липку,  его  никчемный сынок
играет дурацкую африканскую музыку в каком-то паршивом ансамбле  в Майами  и
тратит  свои  жалкие заработки на аусвельтерские  татуировки.  Майк на  этот
отпуск   три  года   деньги  копил.  И  в  спортивный  зал  ходил  --  форму
поддерживать,  а то  в  этих  местах приходится много  ходить пешком.  Когда
человеку перевалило за сорок -- вот как ему только что, -- надо уже за собой
последить, правда ведь?
     Еще две  туристки прошли мимо, и  они  обменялись  кивками  и улыбками.
Повстречай он  их в автобусе или в  ресторанной очереди, наверное, следовало
бы  восхититься их загаром и рубашками местного покроя, но на  улице  это не
обязательно.
     В ресторане была длинная очередь,  но это не важно  -- все  равно нужно
как-то убить время.
     Черт побери!
     Даже после долгих лет  изучения боевых искусств и способов медитации он
так  и  не научился до  конца  смирять свой буйный  нрав. Это уже стоило ему
работы  в Забое.  Годами он пытался обуздать  себя. И постепенно  он многому
научился, но оказалось, что еще есть чему  учиться  в этом направлении. Если
бы эта дура не уперлась, если бы прислушалась к разумным  доводам, ничего не
случилось бы. Так что она сама виновата.
     Еще один автобус промчался мимо, подняв за собой хвост из пыли и мелких
камешков. Майк сейчас наверняка бы отвернулся и зажмурился, и  Кинг поступил
так же.
     Конечно, ему и раньше приходилось устранять людей, но  начальство  косо
смотрело   на   такие   вещи.  Устранение  допускалось  лишь   при   крайней
необходимости  и  только  если его можно  было замаскировать под  несчастный
случай  или  свалить вину  на  другого. На  сегодняшней Земле насилие против
граждан  считалось  самым  тяжким   преступлением.   За  убийство  полагался
пожизненный стасис  -- весьма неприятная  перспектива. Человека  помещали  в
специальный ящик и  медицинскими средствами  вводили в состояние  транса,  в
котором он даже снов не  видел.  Благодаря жизнеобеспечивающим системам тело
его функционировало, но интеллектуально он оставался мертвым, и  так -- пока
не умирал на самом деле. Таков был окончательный ответ цивилизации на вопрос
о смертной казни. Большинство людей считали, что такое наказание хуже самого
преступления.  Так  считал  Кинг,  да и Майк тоже.  Если уж хочешь разбивать
черепа и хулиганить, езжай  на внешние миры. А  на Земле  -- либо иди в бокс
или дзюдо и давай подписку, либо держи руки при себе.
     Он встал в ресторанную очередь.
     Вот дура.
     А ведь все так хорошо начиналось. Майк к ней подошел,  когда она отошла
от машины. Электромобили парковали на солнце, чтобы подзарядить батареи, так
что ей предстояла чудесная пешая прогулка до  дома. Кратчайший путь проходил
через густую чащу -- местная растительность всегда буйно разрасталась,  если
ей  не мешали.  Мак-Кензи  была  одной  из  немногих сотрудниц  карантинного
центра, которые возвращались домой лесной тропинкой. Майк стал  ждать ее там
еще затемно. Никто не видел, как  он  пришел сюда, и  никто  не  увидит  его
после.  Осторожный человек всегда  может  укрыться за  листвой, и  хотя Майк
разгуливал бы  у  всех на виду, Депард  Кинг был  человеком осторожным.  Вот
только вспыльчивый нрав его подводил...
     -- Доктор Мак-Кензи?
     Она вздрогнула от неожиданности, но, увидев его в обличье Майка, тут же
успокоилась.
     -- Можно сказать вам несколько слов?
     Она  остановилась. Они находились в  самой густой части  леса.  Длинные
лианы свисали с  высоченных деревьев, кустарники поднимались на два метра от
земли. За несколько метров человека уже не было видно.
     -- Да, конечно, -- ответила она.
     Но глаза ее  сузились. Кинг  понимал -- она насторожена. Умная женщина.
Она видит перед собой туриста, но турист этот обратился к  ней  по имени и в
совершенно не подходящем для этого месте.
     -- У меня есть для вас предложение, -- сказал Кинг.
     Она выслушала его до конца, ни разу не перебив, понимающе кивая, и, как
ему показалось, отнеслась к его предложению вполне серьезно.
     Как он ошибся!
     Когда  Кинг  договорил,  она улыбнулась,  а потом  засмеялась в  голос.
Засмеялась!
     --  Вы  с  ума  сошли,  -- сказала  она.  --  Ну  а  теперь,  с  вашего
позволения...
     Она попыталась пройти мимо него. Кинг схватил ее за руку.
     -- Подождите, вы, наверное, не поняли.
     Кто-то когда-то показал  ей  один прием. Она  рывком высвободила руку и
ткнула ему в глаза растопыренными пальцами.  Попасть в него она, конечно, не
могла, но,  если бы попала, он  остался  бы  без  глаза.  Кинг  отклонился в
сторону, даже не удосужившись отбить  или заблокировать ее руку.  На этом бы
ему и остановиться.
     Да, на этом бы ему и  остановиться. Ведь он профи и мог бы найти другой
выход.  Например, недоуменно  пожать плечами  и  уйти, а потом отказаться от
личины Майка и стать кем-то еще.
     Но нет.
     Эта идиотка хотела выколоть ему глаз.
     Ярость поднялась волной и захлестнула его. Да как она посмела!
     Все  дело  в том, что когда его учили  убивать голыми руками, то довели
движения до полного автоматизма. Тренированный человек, потерявший над собой
контроль, опасен. Смертельно опасен.
     Кинг  шагнул  вперед, потом  резким  движением  вскинул  правый кулак и
опустил.  Этот удар имел много  названий.  В  кендо  его называли  шомен,  в
чан-гене -- кулак-молот. В академии Забоя -- копер.
     Кулак обрушился женщине  на  темя. Она упала, тут  же потеряв сознание,
однако даже и тогда еще было  не поздно. Но Кинг уже действовал по  инерции.
Он  ударил ногой в висок, пробив тонкую кость и разорвав  мозговые оболочки.
Этот удар и убил ее, хотя умерла она, наверное, не сразу.
     Осыпая  руганью  ее  и   себя,  Кинг  несколько  мгновений  смотрел  на
скрюченную женщину, а потом повернулся и бросился прочь. Проклятие!
     Проклятие...
     -- Обед на одного, сэр? -- осведомился официант.
     Кинг растерянно заморгал. Оказывается, он уже дошел до  начала очереди.
Он забыл, что он Майк, это плохо.
     -- А? Ну да, конечно, на одного.
     -- Вы  не против сесть за столик с супружеской парой  из... -- официант
сверился со списком на дисплее -- ...из Буазе?
     Майк был бы не против.
     -- Ради Бога!
     -- Тогда прошу вас сюда, сэр.
     Двинувшись вслед за официантом, Кинг тут же выбросил  из головы мысли о
совершенном убийстве. Ему предстоит пообедать с супружеской парой  из Буазе,
сам он Мэйнард Айзек Кларк -- зовите меня просто Майк -- из Канзас-Сити. При
чем тут убийство? Черт возьми, он три года копил деньги на этот отпуск...

     Глава седьмая
     -- Все в полном порядке, -- сказал врач. -- Можете одеваться.
     Лежавшая голой на столе для осмотра  Зия Реланж никак не отреагировала.
Конечно,  все  в  порядке --  а  как  же  иначе после  четырех  лет  упорных
тренировок и  пластической хирургии?  Бригада  из лучших на  З-2  физиологов
поработала    над    ее    обликом,    сделав    ее   привлекательной    для
среднестатистического  гуманоида   с  нормальной  сексуальной   ориентацией.
Конечно,  она  не  понравилась  бы  тем,  кто  предпочитает женщин  толстых,
уродливых или с  ампутированными конечностями.  Она была  крепкая,  среднего
сложения,  с  длинными светлыми волосами, широкими плечами, узкими бедрами и
длинными ногами.  Спортивная,  но  не чрезмерно  мускулистая --  грудь  чуть
больше среднего размера, такой не бывает при отсутствии жира в теле, так что
пришлось  давать  ей  специальные  гормоны.  Рост   --  сто   семьдесят  три
сантиметра, чуть выше, чем у средней земной женщины, вес -- пятьдесят восемь
килограммов,  возможно,  чуть  меньше  среднего для  такого роста.  Лицо  ей
вылепили с не  совсем  правильными  чертами -- красивое,  но не чересчур. По
мнению  докторов,  слишком  красивая  женщина  вызывала   у  землян  чувство
неловкости. А это вовсе ни к чему. Ей было двадцать пять  стандартных земных
лет.  Возраст  менять  не стали,  потому  что в  двадцать пять  женщина  уже
взрослая,  но в то же время  достаточно молода,  чтобы быть привлекательной.
Помимо  внешности, ей дали хорошую физическую и интеллектуальную подготовку.
Она могла со знанием дела говорить на несколько тысяч тем. Она еще не прошла
Курс Лечения, но,  вернувшись, получала  право  на него в числе первых.  Уже
поэтому командировка того стоила.
     Для  той   профессии,  которой  она  занималась,  запрограммировали  ее
идеально.
     А занималась Зия Реланж шпионажем.
     Она  соскользнула  со  стола  и  стала без  тени  ложной  застенчивости
натягивать шелковый костюм. Столько людей  перевидали ее голой, что ее давно
уже перестало это смущать.
     Доктор   наблюдал   за   ней,   стараясь   сохранять   профессиональное
безразличие,  однако  ему  это не  вполне удавалось.  Он  обожал  блондинок,
особенно когда волосы на лобке были того же цвета, что и на голове, -- как у
нее. Зия знала это -- прежде чем  прийти на осмотр,  она  собрала  о докторе
кое-какие сведения.
     Зия  специально  повернулась к нему лицом, когда надевала трусики.  Она
медленно подтягивала резинку вверх, а дойдя до растительности на лобке, едва
заметно  повела ею  туда-обратно,  так  чтобы волоски  слегка всколыхнулись.
Казалось, что она слышит, как эрегирует его член, чувствует, как пересохло у
него во  рту. Вдруг этот доктор пригодится ей, когда она вернется  с  Терры?
Почему  бы на  всякий  случай не  забросить крючок? Трюк  очень  простой, но
эффективный.
     Доктор был женат, имел четырех детей, ждал  появления пятого, и если он
когда-нибудь  и  нарушал брачный контракт, то Агентство  Безопасности  Новой
Земли об  этом ничего не знало. Но Зия не сомневалась -- он тут же выпрыгнет
из  своей одежды, стоит только  намекнуть. Это ведь входило  в ее  работу --
чувствовать такие вещи и пользоваться ими.
     Она закончила одеваться, взглянула  на  свое  лицо в  зеркале,  кивнула
доктору и вышла. Ей еще предстояло занятие по рукопашному бою и по стрельбе,
но до них оставалась пара часов. Зия решила прогуляться пешком  к ресторану,
в котором обычно обедала.
     Погода  стояла   теплая  и   по   большей  части   солнечная,  лишь  на
северо-западе,  над  горными  вершинами, зависли  облака. Бабочки  придавали
весеннему воздуху слабый аромат  пыльцы, большие пчелы с  жужжанием носились
от цветков к ульям и обратно.
     Бигл  был крупнейшим  городом на Нижнем Острове.  Жизнь  в  нем кипела:
улицы  были  запружены  автобусами  на  спиртовых  двигателях  и  маленькими
скутерами, которые своим сердитым  стрекотанием напоминали швейные  машинки.
Пешеходы  двигались  по  широким  пластобетонным  тротуарам  --  в  основном
степенные  старички  и резвые, хохочущие дети. По обе  стороны  громоздились
дома,  среди них попадались  и пяти-шестиэтажные. Почти двести тысяч жителей
насчитывал  этот второй  по  величине  город Новой  Земли,  лишь  Тачдаун, с
населением в четверть миллиона, превосходил его.
     Конечно, если собрать вместе всех  жителей этой планеты -- весь миллион
-- и поместить в один из кварталов Нью-Йорка на З-1, никто даже и не заметит
прибавки. Ведь на Терре ютится почти семь миллиардов людей.
     Такое просто в  голове не  укладывается. И хотя  на занятиях она не раз
при  помощи  голопроектора  совершала прогулки  по улицам  Лондона, Токио  и
Нью-Мадраса, но все это до  сих пор казалось ей нереальным. Как можно жить в
таких условиях?  Словно кролики, согнанные  в тесную клетку.  Выходит, верно
то, что  ей втолковывали инструкторы, -- там,  в  метрополии, они все словно
безумные, ползающие по дерьму мухи.
     Ресторан  "Большой  пес"  был всего за несколько  кварталов. Зия  жадно
вбирала в себя  образы  и  запахи  города, взгляды, которые на  нее  бросали
мужчины и  женщины. Какое это наслаждение -- быть молодой, сильной и идти по
улице в шелковом  костюме за восемьсот стадов, чувствуя себя хозяйкой жизни.
Это задание -- лакомый кусок для любого оперативника, но Зия добилась, чтобы
дело  поручили  именно  ей. После завершения  операции  спрос  на  нее резко
возрастет --  такие  заслуги  не  забываются.  Да,  в  этом  сомневаться  не
приходится.  К тому же задание  не такое уж и сложное -- нужно просто  найти
объект и доставить сюда. Для этого придется кое с кем  переспать  --  а уж в
этом она мастерица.
     Она  зашла  в ресторан.  Безобидный старикан у стойки  улыбнулся  ей  и
принялся искать свободное место.
     -- Привет, Дрелли, -- сказала она, опускаясь на стул.
     -- Привет, Зия. Как обычно?
     -- Нет, знаешь,  сегодня я  хочу попробовать чего-нибудь необычное. Как
насчет бифштекса "Дианна"?
     Старик снова ухмыльнулся.
     -- Считай, что он уже у тебя на столе. Он пошел готовить блюдо.
     Зия  сама   себе  удивилась.  Сырое  мясо?  Этого  в  ее  программу  не
закладывали. Наверное, сколько  ни  вычищай  из  головы и  сколько  туда  ни
вкладывай, в ней все равно остается  что-то от прежней Зии? Хотя это не  так
важно. Главное -- выполнить то, что ей поручили.
     Чего бы это ни стоило.

     Глава восьмая
     Силк мог  бы  связаться с полицией по  компьютерной сети, но решил, что
лучше самому  туда  отправиться. Сидя в  домашнем  кабинете, разговаривая  с
образом, витающим в воздухе, он особенно остро чувствовал свое бессилие. Ему
хотелось увидеть настоящих людей, услышать живую речь и самому покопаться во
всем этом дерьме.
     И вот теперь он сидел в комнате для посетителей полицейского управления
Ганы,  ожидая  встречи  с  дежурным  офицером.  Они не держали  собственного
легендатора -- учитывая низкий уровень местной преступности, в этом не  было
необходимости.  Пьяные или  обкурившиеся наркотиков  туристы,  мелкие кражи"
драки  между  местными  -- вот с чем обычно приходилось  иметь дело  ганской
полиции. За  последние  пять лет  не  было  совершено ни  одного  серьезного
преступления. Вот разве только донос на босса корпорации из внешнего мира от
его ревнивой жены. Разбирательством занималась Служба Безопасности  Сьюпэка.
Они и в этот раз должны были прислать следственную бригаду, но то ли их люди
еще не прибыли, то ли эта информация хранилась в тайне.
     Воздух в комнате был спертый. Краска  на дешевых панелях из фибропласта
местами  облупилась,  обнажив уродливую зернистую  поверхность.  Пластиковый
стул,  на котором сидел Силк, был продавлен -- слишком много грузных тел ему
пришлось  на себе  вытерпеть. За все годы, проведенные в Гане,  Силк ни разу
прежде не видел этого здания изнутри. И не много потерял.
     -- Маскулин Силк?
     Он  вскинул  взгляд.  Перед ним  стоял  лысый человек  лет  пятидесяти,
загорелый, одетый в рубашку цвета  хаки и  шорты, какие носили  все  местные
полицейские.
     -- Я --  сержант  Леннокс, --  представился  полицейский.  -- Позвольте
выразить свое соболезнование.
     -- Что с ней случилось? -- спросил Силк, вставая со стула.
     Его собеседник замялся.
     -- Начальство не разрешило мне вдаваться в детали, маскулин Силк.  Могу
сообщить вам лишь  следующее: доктор Мак-Кензи подверглась нападению сегодня
утром, под дороге от автостоянки до дома. Она скончалась от ран.
     -- Послушайте, сержант, я понимаю -- служба есть  служба.  Но ведь речь
идет о моей невесте. Мы прожили вместе четыре года. А теперь я даже не знаю,
из-за чего она погибла.
     Леннокс  огляделся.  Кроме женщины, сидящей  в  другом конце комнаты, и
полицейского у входа, вокруг них никого не было.
     -- Давайте-ка прогуляемся, -- предложил Леннокс.
     Снаружи  вечер только начал вытеснять день. Прохладный бриз  приносил с
собой едва уловимый запах рыбы. Запах разложения. Запах смерти.
     -- Вот что написано в протоколе. Только я вам этого никогда не говорил,
-- предупредил Леннокс.
     Силк кивнул.
     -- Один из аусвельтеров бежал из  карантина между  вечерней и  утренней
перекличкой. Выходец с  Новой Земли. Служащие карантина ума не приложат, как
он умудрился проскользнуть через заградительные кордоны,  но, однако же, ему
это удалось.  Мы обязательно  найдем его --  он не  сможет уйти  далеко,  не
пользуясь общественным  транспортом. Но в настоящий момент он разгуливает на
свободе. Мы  полагаем,  что  доктор Мак-Кензи  случайно  столкнулась с  этим
беглым. Парень запаниковал, между ними произошла стычка. Вы ведь знаете, что
за люди эти аусвельтеры --  настоящие бандиты. В мирах границы такие истории
случаются сплошь и  рядом. Конечно, это ужасное несчастье, что ее угораздило
появиться именно в это время именно в этом месте. Я очень сожалею.
     Силк оторопело глядел на него. Как такое  могло вообще случиться? А тем
более с Мак?
     -- Очень скоро мы  его схватим и засадим в ящик.  Я знаю --  это слабое
утешение, но он дорого заплатит за то, что сделал.
     Силк  даже не знал,  что  ответить.  Неужели все  это правда? Казалось,
Леннокс говорит искренне, но  Силку  доводилось видеть, как самую чудовищную
ложь произносят с невозмутимыми лицами. Он и сам не раз так поступал. Версия
карантинного компьютера  была такова: доктор Гемма Мак-Кензи Райан погибла в
результате несчастного  случая.  Она  просто неловко упала  -- ив результате
летальный исход. Такое  могло  произойти  с  кем  угодно. И  следователи  из
Сьюпэка  наверняка  будут придерживаться  этой версии до тех  пор,  пока  не
придумают что-нибудь поубедительнее. Если они поймают убийцу, то  скажут  --
средства  массовой информации  намеренно  распространяли  неверные сведения,
чтобы усыпить бдительность преступника, поддерживать у него вплоть до самого
ареста ложное ощущение безопасности. А если ему  каким-то чудом удастся уйти
от преследователей, если он доплывает  до материка или  украдет какое-нибудь
транспортное  средство, тогда версия  о несчастном случае  останется в силе.
Силк знал всю эту кухню.  Правда -- она, как золото,  слишком дорогая, чтобы
раздавать  ее  большими  слитками.  И  слишком  мягкая  --  она  пригодна  к
употреблению  только  сплавленная  с   другими  металлами,  более  прочными.
Барашков нельзя лишний раз расстраивать. Жизнь и без того полна трудностей.
     Он поблагодарил сержанта за помощь.  Когда  тот  вернулся в управление,
Сил к  стал вспоминать, где оставил свой  велосипед. Возвращаться  домой  не
хотелось -- куб без Мак казался страшно пустым.
     Черт возьми, Мак, почему ты умерла?
     Он взобрался на велосипед и придал  ему нужное направление.  Проехав  с
полкилометра,  разогнался до  максимальной  скорости  и  теперь, налегая  на
педали, изо всех сил  буквально летел по погруженной в сумерки  дороге. Жуки
отскакивали от маленького ветрового стекла, некоторые из них, зацепившись за
край, попадали ему на лицо. Силк даже  не удосуживался их смахнуть. На щеках
его оставались влажные следы, но какое это имело значение -- щеки и так были
мокрые.
     Хуже всего  было то,  что раньше  он даже не  понимал, насколько к  ней
привязан. Он, легендатор, всегда считал себя выше всех этих барашков, потому
что  знал  подоплеку  происходящего,   потому  что   был  сведущим,   умным,
высокоорганизованным существом. А вот теперь Мак погибла, и он остался один.
Его планы на будущее, его жизнь -- все рухнуло.
     Мать твою. И еще раз мать твою.
     * * *
     Кинг в силиконовых кроссовках и хирургических  перчатках стал вскрывать
электроотмычкой  замок  куба.  К  этому  времени  уже  стемнело, а  лампочку
аварийного освещения он вывернул  через две секунды  после того, как сенсоры
среагировали на движущийся  объект и  ее включили,  но задерживаться снаружи
ему все равно не хотелось.
     Электроотмычка  завибрировала,  дельтовидный конец тонкой металлической
пластины  лязгнул  о  реверсивное  устройство  допотопного  врезного  замка.
Одновременно Кинг провернул отмычку. Прошло долгих двадцать  секунд, и дверь
открылась. Слишком много  --  он  давно  не  практиковался. Ужас как  быстро
теряются навыки, если ими не пользоваться. Если внутри нет  ключа  на гвозде
или где еще,  ему  не  удастся при уходе закрыть за  собой дверь. Но если он
найдет то, что искал,  это  будет уже не важно. Ну а если ключ есть, то Кинг
им  воспользуется. Когда  этот парень придет  домой,  дверь будет заперта. А
после он подумает, что потерял ключ.
     Как только дверь распахнулась, Кинг ввинтил аварийную лампочку обратно.
     Зайдя  внутрь, он сразу включил блокировщик электроники на тот  случай,
если в кубе установлена сигнализация. Этот  парень работает пауком, здесь  у
него  кабинет с компьютером, и компьютер вполне может  быть запрограммирован
на  подачу  сигнала тревоги. Этот блокировщик -- просто чудо.  Технологи  из
Забоя  очень  расстроились  бы,  узнав,  что  эта  вещь,  увековечившая   ее
гениального  создателя,   вовсе  не  погибла  три  года   назад,  во   время
землетрясения в Лос-Анджелесе, хотя куб Кинга действительно тогда сплющило в
лепешку, да и сам он едва ноги унес. Просто он уже почуял, что дослуживает в
агентстве  последние  дни,  и решил  приберечь блокировщик для себя.  Вместо
якобы раздавленного  прибора  ему выдали новый. Человек, хорошо смыслящий  в
электронике, мигом бы  вывел  Кинга  на чистую  воду, но  шефа  его  липовая
история вполне убедила. Получив отставку, он сдал по описи все оборудование.
Кроме  ворованного  блокировщика,  разумеется.  Да,  он  пошел на  серьезное
нарушение закона, но прибор того стоил -- он ценился на вес золота.
     Кинг  запер  за  собой  дверь  и огляделся.  За исключением  перчаток и
кроссовок он по-прежнему был одет в костюм Майка, но в случае чего ему будет
очень непросто объяснить, как он забрел в надежно запертый куб. Кинг убрал в
сумку отмычку  и блокировщик и достал небольшой  дротиковый пистолет.  Потом
включил внутреннее освещение. В  вечернее время люди ожидают  увидеть в доме
соседа  свет от  лампы, а не  прыгающий  по стенам луч фонарика. Фонариком в
пустом  доме пользуются только дилетанты. Если придется применить оружие, то
скорее  всего смертельного исхода не будет -- миоэлектронные заряды дротиков
рассчитаны на то, чтобы парализовать, а не убить. Но иногда, если у человека
слабое сердце, возникают проблемы. Впрочем, вряд ли ему придется стрелять --
и не стоит об этом беспокоиться. Жених покойной сейчас далеко отсюда. К тому
же дорожка, ведущая к  дому, -- достаточно длинная. Если он  вдруг вернется,
то Кинга предупредит об этом электронный  часовой, и  он  успеет смыться. Но
хозяин еще долго будет где-нибудь слоняться. Так  обычно  ведут себя те, кто
потерял  любимого  человека, особенно если  после  этого им  суждено жить  в
полном одиночестве. Ведь дома их ожидают мучительные воспоминания.
     Кинг начал поиски.
     Вначале он осмотрел все, что сразу бросалось в глаза. Он когда-то читал
"Украденное  письмо" и уяснил себе:  наивно думать, что  ценности непременно
хранятся под замком, в  каком-нибудь надежном тайнике.  Порой люди оставляют
драгоценности и пачки денег прямо на столе. Однажды он  наткнулся на коробку
из-под обуви, набитую платиновыми монетами. Она стояла под раковиной,  возле
помойного ведра. Правда, то, что он сейчас искал, стоило больше платины.
     Гораздо больше.
     Конечно,  если покойная  докторша  была и  умна,  и  подозрительна, ему
придется здорово попотеть. Огромный объем информации можно сжать до размеров
крохотного пятнышка и запрятать в тридцатитомную энциклопедию так, что найти
ее станет практически невозможно. Вряд ли простая докторша  имела  доступ  к
такого рода электронным средствам и достаточно специальных знаний, но всякое
бывает. И  все-таки  он надеялся, что  докторша  если и спрятала то, что ему
нужно, то наспех, кое-как.
     Он   открыл   холодильник   и  стал   перебирать   упаковки   мороженых
полуфабрикатов. А что ему еще оставалось делать? Докторша мертва. Аусвельтер
сбежал -- не самый умный  поступок, но на его месте Кинг, наверное, поступил
бы  точно  так же.  Этот  человек  столько всего  натворил,  что, как только
знающие люди  до него доберутся, он тут же уйдет в небытие. Это даже хорошо:
для объяснения всего происшедшего разработают соответствующую легенду,  Кинг
и его второе "я" останутся чистыми. Об этом можно не беспокоиться.
     Свежемороженая капуста. Какая гадость. Как это можно есть?
     Кинг продолжал искать.
     * * *
     Зия Реланж  прибыла  в  порт почти  за  час, и  у  нее было  достаточно
времени, чтобы  проверить персональное снаряжение и в последний  раз  поесть
натуральных  продуктов. На корабле  кормили ужасно -- в основном туристам  с
З-2  приходилось   довольствоваться  разными  травами.  Мясная  пища  стоила
невероятно  дорого,  и  употребление  ее  не  поощрялось. Не  то  чтобы  Зия
экономила деньги --  Несси перевела на  ее счет солидную  сумму, и она могла
заказать  себе  все,  что  душа пожелает.  Но  хороший  агент  старается  не
привлекать к себе внимания,  и если ты хочешь остаться незаметной, не  стоит
сорить стадами направо и налево. А Зия, что ни говори, была хорошим агентом.
Она неделями  вырабатывала у  себя нужный акцент и теперь вполне могла сойти
за  испано-говорящую уроженку З-1,  даже выучила  одну  гонконгскую песенку,
чтобы  дурачить местных.  Зия уже  начала пользоваться легендой,  по которой
она,   учительница   с   Новой  Земли,   летит  в   метрополию   осматривать
достопримечательности.  Легенда  у  нее  была  подробная  --  она   уверенно
двигалась  во всех направлениях по своему генеалогическому древу,  доходя до
прапрадедушек и прапрабабушек, и  любая компьютерная проверка подтвердила бы
эти  данные.  На  одном из ногтей правой руки хранились  замазанные  красным
лаком  микрокопии полудюжины удостоверений личности  и кредитных карточек  к
ним. При помощи обычной камеры с  голопроектором эти изображения можно  было
перенести на пустые бланки или кубы и тут же стать другим человеком. Вряд ли
это понадобится, но хороший оперативник -- это тот,  кто  принимает в расчет
любую возможность.
     Земляне,  вероятно,  видели   шпиона  в   каждом   инопланетянине.  Зия
догадывалась, что  именно по  этой причине  их отправляли в карантин прямо с
корабля. А  медицинский  осмотр  -- только  предлог.  Таким  образом  власти
получали  возможность  проверить каждого уроженца другого мира.  Ну что  же,
пусть ищут,  какая  разница --  все  равно к  ней не  подкопаться  при любом
сканировании. Если все пойдет по плану, то она выйдет на  искомый объект еще
во время карантина -- дважды пересядет  с лайнера на лайнер и подгадает так,
чтобы в конечном счете приземлиться в том  же самом профилактическом центре,
что и ее  жертва. Согласно  легенде, у  нее есть достаточно  веские причины,
чтобы путешествовать именно таким маршрутом -- липовые родственники, которых
она  якобы  обещала  навестить, достопримечательности, которые  не  терпится
посмотреть.
     Какой-то  высокий  мужчина  с  развитой  больше обычного  мускулатурой,
сидящий за  пару столиков  от  Зии, улыбнулся  ей, когда та расправлялась  с
бифштексом.  Она  автоматически  улыбнулась  в  ответ  и  покачала  головой,
показывая на хронограф. Он развел руками -- мол, не повезло обоим.
     Ну, на ее счет он сильно заблуждается. Быстрый секс в портовом боксе --
сомнительное  удовольствие. Да  и вообще для нее секс и удовольствие -- вещи
совсем разные. Секс -- неотъемлемая  часть  ее работы, средство  разговорить
человека или  привязать  его. Просто  инструмент,  не более того, ну а  если
захочется снять  напряжение,  то лучше уж сделать  это самой --  так  меньше
риска.
     * * *
     Силк съехал со склона холма, преодолевая последние сто метров до своего
куба. Фары он выключил еще на улице и зарулил во  двор,  не стараясь попасть
на дорожку. Он был измотан и морально, и  физически -- за  последний час  он
выложился полностью, проехав двадцать -- двадцать пять километров. Несколько
раз  он едва не  врезался в  каких-то туристов, а на  оживленном перекрестке
чуть не попал под автобус.
     Он слез с велосипеда, бросил его посреди дороги и направился к крыльцу.
     * * *
     На  методический  обыск куба  средней величины  порой уходит  несколько
дней.  А  если осматривать его наспех за пару  часов, то можно  не  заметить
чертову  уйму  вещей. И все же у  профессионала после многих  десятков таких
обысков развивается  какое-то сверхъестественное чутье.  И  вот  сейчас  это
чутье подсказывало Кингу, что с наскока эту проблему не решишь.
     Уже почти  потеряв надежду, Кинг  рылся  в  гардеробе  покойной,  когда
услышал скрип деревянных ступенек.
     Черт  возьми!  И как  это  он  не  слышал писка электронного  часового,
установленного  им  в  конце  дорожки?  Кто  это  может  быть?  Какой-нибудь
случайный гость?
     Он подошел к  окну и  осторожно выглянул  --  при  включенном свете его
могли заметить снаружи.
     Он  увидел жениха убитой  им  женщины, поднимающегося на крыльцо. Возле
куба на земле валялся его велосипед.
     Мощный выброс  адреналина  был подобен  ослепительной  вспышке.  Что же
делать? Выскочить из дома он  уже не  успеет  --  если только через  окно на
втором этаже,  но и  тогда нельзя поручиться, что он останется незамеченным.
Однако паниковать не надо. Такое с ним уже случалось,  и не раз. Есть  планы
на такой  аварийный  случай. Всегда  есть укрытия, и он уже мысленно наметил
несколько.
     Депард Кинг пошел прятаться.
     * * *
     Силк  отпер  дверь  и  зашел  внутрь.  Сияющая  при  верхнем  освещении
кухонька, пустая и стерильная, словно  насмехалась над  ним. Силку нравилось
готовить  -- прежде  нравилось, --  но  сейчас  при одной  мысли о  еде  его
затошнило. Утром он перекусил чем-то на ходу, а чем именно -- уже не помнил.
     Да и какая разница.
     Он побрел в спальню и едва не разрыдался там, увидев пустую кровать.  В
кубе горели все лампы.  Он  не помнил, как зажигал  их, но это тоже не имело
значения. Силк распластался на  кровати и уставился в потолок.  Он устал, но
спать  не хотелось. Он  долго лежал так, ничего  не  делая.  Просто глядел в
потолок и страдал.
     * * *
     Кинг сидел на  полу  стенного шкафа убитой, борясь с дремотой. Жених ее
вернулся  домой  и почти  четыре  часа  провалялся на кровати  с  включенным
светом. По его  дыханию и незначительным движениям Кинг  знал,  что  человек
этот бодрствует -- по крайнем мере бодрствовал на тот момент, пока  сам Кинг
не  начал  клевать  носом. И если он не  заснет в ближайшее время, то  Кингу
придется помочиться в любую емкость, что попадется ему в темном шкафу.
     Но вот человек задышал по-другому -- глубже, размереннее. Очень хорошо.
Давно пора.
     Он медленно,  как  можно осторожнее  подвинул  створку двери  и,  когда
образовалась едва заметная щелка, выгнулся так, чтобы увидеть кровать.
     Спит, ясное дело.
     Кинг выдохнул  с  облегчением. Значит, он  смоется без всяких  проблем.
Этот  парень так никогда и  не узнает, кто здесь побывал. Пусть на  этот раз
дело сорвалось. Как только представится случай, он вернется сюда и продолжит
поиски.  И  хотя  он  почти  не  сомневался, что напрасно потеряет время, но
что-то мешало ему окончательно поверить в это и отказаться от  затеи. Если в
конечном счете он не найдет того,  что  ищет, тогда будет  время подумать  о
других  путях. Числясь  студентом-историком,  Кинг на самом  деле  уже  стал
профессором к тому моменту, когда его склонили к поступлению в агентство. Он
знал,  что зачастую самые  чудовищные  ошибки  вырастают  из  незначительных
промахов. Да, он  здорово  пострадал  из-за  собственной  несдержанности. Но
дураком никогда не был.
     Он приоткрыл дверцу ровно настолько, чтобы выбраться наружу, не задевая
за нее. Потом,  оказавшись на полу, встал на четвереньки и  пополз, стараясь
не  издать ни единого звука. Когда он добрался до выхода из спальни, на душе
тут же полегчало. Он встал, направился к выходу, и  в этот момент из спальни
донеслись шаги.
     Кинг метнулся в кухню  и спрятался за шкафчики. Выход из куба находился
в коротком коридоре, соединяющем спальню и душ, и  Кинг рассудил, что скорее
всего тот человек идет в душ -- конечно, если он не услышал шума...
     Нет.  Шаги  затихли  в  душевой  кабинке.  Послышалось журчание  мочи в
унитазе, особенно громкое из-за тишины, царившей в  кубе.  Кинг  позавидовал
парню. Если он сам не опорожнит мочевой пузырь в ближайшее время, ему станет
по-настоящему худо.  А парень, если только  ему не вздумается перекусить  на
ночь глядя, с минуты на минуту вернется в спальню.
     На всякий случай Кинг держал наготове маленький дротиковый пистолет.
     * * *
     Силк стоял  над унитазом,  облокотившись  о стенку туалета, одной рукой
направляя струйку. Ему приснилось, что он мочится, от этого он и проснулся.
     Закончив, он автоматически опустил сиденье и крышку и тут же понял, что
все это ни к чему.  Мак больше не устроит ему нагоняй за  то, что он оставил
их поднятыми.
     Эта мысль добила его окончательно. Он всхлипнул, а потом не сдержался и
заплакал.  Он  не  плакал  с четырнадцати лет,  с  тех пор, как  его  собаку
раздавил почтовый фургон. И вот теперь  он  сидел  на крышке  унитаза, давая
выход слезам и жалобным всхлипываниям.
     * * *
     Кинг слышал, как парень в ванной сорвался  и заплакал. Он закусил губу.
Не стоит корить себя. Она ведь первой напала. Будь эта  женщина поумнее, она
бы не только осталась в живых, но и разбогатела...
     Но правда сильнее  разумных  доводов. Он потерял выдержку. Хвати у него
хладнокровия,  он  не  стоял  бы  сейчас  здесь,  прислушиваясь  к  рыданиям
незнакомого человека.
     Ну  да  ладно.  Теперь  уже  ничего  не поделаешь.  Случилось  то,  что
случилось, стрелу времени не пустишь вспять.
     Если человек  всю  жизнь  будет  оглядываться на  прошлое,  на  дороги,
которые  ему когда-то  следовало избрать,  он вообще не доведет до конца  ни
одного  дела. Конечно, изучать  историю  стоит, чтобы  не  повторять прежних
ошибок, но при этом не нужно терять время  и  энергию, горюя  о том, чего не
произошло.
     Жаль,  конечно,  подумал Кинг.  Но  ведь люди  умирают  каждый  день, и
галактика прекрасно  без них обходится. Считай, что  тебе  повезло, плачущий
человек, раз тебя самого до сих пор не выбрал всемогущий Рок.
     За свою  жизнь  он причинил боль  многим людям, и это  казалось  ему  в
порядке вещей. Подобно медику или работнику социальной помощи, Кинг научился
отгораживаться от переживаний людей, с которыми приходится иметь дело. Таким
образом он сохранял эмоциональное равновесие. Каждый должен в первую очередь
думать о своем собственном благополучии.
     Хватит лить слезы, мысленно приказал Кинг  хозяину куба. Отправляйся-ка
лучше на боковую. А мой мочевой пузырь тебе спасибо скажет.
     * * *
     Ему  было  стыдно.  Он  догадывался, что такое еще случится  не  раз, и
все-таки сейчас скорбь немного улеглась. Силк утер лицо полотенцем, пару раз
глубоко вздохнул и  отправился в спальню. Там он  уселся  на краю  кровати и
стал рассматривать свои колени, раздумывая -- не раздеться ли ему.
     * * *
     Ложись спать, твердил  про  себя Кинг.  А не  то  оставлю тебе на кухне
лужу. Хотя...  Тут он заметил впереди раковину.  Если он встанет, то  вполне
сможет ею  воспользоваться. Нужно ведь что-то делать. В скрюченном состоянии
ему становилось все больнее. Он боялся, что если перетерпит, то потом вообще
не сможет помочиться. А из спальни его все равно не видно.
     От  мыслей Кинг  быстро перешел  к делу.  Он встал, расстегнул шорты  и
нацелился в стенку раковины, так, чтобы струйка бесшумно сбегала по ней.
     И  как только  из  него полилось, испытал ни с чем не сравнимое чувство
облегчения.
     * * *
     Силк уже принялся  раздеваться, когда услышал бульканье воды в кухонной
раковине.  Странно. Он не слышал, чтобы загудело в  трубах, но при  этом  на
кухне явно текла  какая-то жидкость. Куб  этот --  старый, сантехника  в нем
дерьмовая.  Все узлы соединены  между собой, и, если в  одном из  них что-то
происходит, это слышно повсюду. Они с Мак еще смеялись над этим.
     "Только не нужно думать о Мак".
     Охваченный  любопытством,  Силк тихонько  подошел к двери  и  выглянул.
Никого.  Может быть, у  него  просто начались  галлюцинации? Он прошел около
метра по коридору и...
     Мать честная! Какой-то турист преспокойно отливал в его раковину!

     Глава девятая
     На  какой-то  момент  Силк  просто  остолбенел,  не в  силах  осмыслить
происходящее. Какого  черта здесь нужно этому туристу, опорожняющемуся в его
раковину?  Как  он  сюда  попал?  Может,  это  просто  пьяный, которому  так
приспичило, что он шел, не разбирая дороги?
     И тут же встроенный редактор ответил ему:
     "Если бы парню и в самом деле стало  невмоготу, не проще ли было отлить
во  дворе?  Под  каким-нибудь  кустом?  Кто  это  станет  тащиться вверх  по
лестнице, чтобы мочиться в раковину?"
     -- Эй! Ты что делаешь, мать твою!
     Человек повернулся, и его  струя зависла над кухней вытянутой дугой. Он
потянулся к чему-то, лежавшему на шкафчике...
     Со зрением  у Силка  все было  в  порядке. И  он достаточно насмотрелся
боевиков по интерсети, чтобы понять,  что перед  ним пистолет.  Когда турист
вскинул оружие, он попятился обратно.
     И тут же пистолет издал негромкое "пам"!
     Что-то вонзилось в стену в нескольких сантиметрах от головы Силка.
     Черт!
     Силк  резко повернулся, нырнул в  спальню и захлопнул  за собой  дверь.
Боже,  он никогда раньше не  задумывался, насколько хлипкие эти  пластиковые
двери. Запершись на жалкую щеколду, он прикинул, что делать дальше:  драться
или бежать, и решил бежать.
     У него был один путь к отступлению -- через окно.
     Черт возьми, здесь ведь невысоко, и почва мягкая. Вперед!
     Окно было еще хлипче,  чем  дверь.  Силк  навалился на ручку. От страха
силы  у  него  стало  больше,  чем  нужно.  После  его  мощного рывка тонкая
алюминиевая  рама  согнулась,  прижав  пластик,  и  окно  застряло  в  пазе,
приоткрывшись всего на ширину ладони. Черт!
     Второе  окно  выходило на бетонированную  дорожку; выпрыгнув  туда,  он
рисковал  сломать голень, но  что делать,  если  у  этого проклятого туриста
пушка!
     Да, и  сейчас  он идет сюда, чтобы навести эту пушку на тебя. Дверь ему
не помеха, он выстрелит тебе в спину, когда ты будешь выбираться из окна!
     Страх захлестнул его с головой. Смерть подступила совсем близко.
     Все это  время Силк смотрел прямо  на  арбалет, лежащий  на антикварном
столе  -- том самом  столе, который его убедила купить Мак. Казалось, прошел
не один час, а то  и год, прежде чем он осмыслил  увиденное. Ведь он стрелял
только по мишеням и почти не воспринимал эту вещь как оружие. И тем не менее
это было  оружие. Многие тысячи солдат погибли от стрел, выпущенных из таких
вот  арбалетов.   Стрелы,   которыми  он   пользовался  --  с  закругленными
металлическими наконечниками, предназначались исключительно для мишеней,  но
на близком расстоянии сгодятся и такие.
     Силк потянулся к арбалету.
     * * *
     Кинг бросился  к  выходу. Теперь  его  затея провалилась  окончательно.
Парень видел его, он запаниковал, выстрелил из дротикового пистолета и, хуже
того, промазал.
     Воспитанный человек всегда знает, в какой  момент  следует откланяться.
Вечеринка явно подходит к концу. Так что пора уносить ноги, и побыстрее.
     * * *
     Силк  услышал,  как затворилась  входная  дверь.  Так,  значит,  турист
испугался  и сбежал? Силк  понимал, что  нужно пойти и проверить. Но  вместо
этого  он  стоял  в испуге перед закрытой дверью  в  спальню, наведя  на нее
заряженный  арбалет. А  что, если  тот  парень  просто хлопнул дверью, а сам
сидит где-нибудь  с пистолетом и метит  в то место, где должна оказаться его
голова, когда он выйдет за  дверь? На короткий  миг Силку представилось, как
вдребезги разлетается его собственный череп, словно у мерзавца в боевике. Ну
уж нет. Лучше он здесь постоит.
     -- Баблз! -- крикнул он. -- Соединись с местной полицией!
     Неизвестно,  услышал  ли  его компьютер. Но, во  всяком  случае,  он не
ответил.
     Ну ладно. Возле кровати у него установлен селектор. Он мог бы сам...
     Тут на бетонированной дорожке послышались шаги.
     Силк подошел к другому  окну и без колебаний  распахнул  его. Он увидел
крупного  мужчину, который уже  пробежал  по  дорожке  с  десяток  метров по
направлению к улице.
     -- Эй! Эй!
     "Что же ты делаешь? У него ведь пистолет, дурья твоя башка!"
     Бегущий человек оглянулся через плечо. Вокруг было достаточно светло, и
Силк увидел: он снова вскинул пистолет. Еще два негромких хлопка раздались у
него под окном.
     "Ложись, дурак, ложись! Он опять по тебе стреляет!"
     Однако Силк совершенно бессознательно поднял арбалет. Потом  прицелился
бегущему человеку между лопаток -- сделать это было непросто, потому что тот
перемещался зигзагами. Выстрелил. В спальне громко зазвенела тетива.
     В  эту же самую  секунду убегающий снова выстрелил из пистолета. Что-то
ужалило  Силка в  основание шеи,  и после судороги, вызванной  электрическим
разрядом, он потерял сознание.
     * * *
     Вдобавок к  боли Кинг был вне  себя от  ярости. Этот человек подстрелил
его! Каким-то длинным дротиком! На каждом шаге чувствовалось, как наконечник
трется обо что-то с  противным скрежетом. Заведя руку назад, Кинг обнаружил,
что  дротик вонзился ему в спину  пониже правой лопатки.  Рана  болела,  но,
похоже,  была не опасной. Если в дротике  содержался электрический заряд, то
он  уже потерял свою силу, если наркотик  -- то он  до  сих  пор не  возымел
действия, -- а после попадания прошло уже минуты две.
     Теперь нужно незаметно пробраться в свою комнату и обработать рану.
     Черт бы их всех побрал!
     * * *
     Силк приходил  в сознание,  продираясь сквозь пелену боли.  Тело ломило
так,  словно он  плавал  несколько часов подряд. В голове пульсировало,  а в
горле застряло что-то зубчатое. И какого черта он валяется на полу?
     А потом он в одно мгновение вспомнил все:  турист  с пушкой, стреляющий
по человеку с арбалетом...
     Тьфу ты, черт.
     Он вытащил  крошечный дротик из  шеи и внимательно  рассмотрел его. Тот
был  похож  на  короткую  стрелу,  металлическую,  с прозрачным  пластиковым
окошком,  за которым помещалось крошечное электронное  устройство. Похоже на
сверхпроводящий конденсатор  --  примерно  такой  же  стоял  в  прицеле  его
арбалета  -- с высоковольтным  зарядом.  Ну  надо  же! Нервно-паралитическая
стрела -- прямо как в этих дурацких боевиках. Господи!
     -- Баблз!
     Компьютер молчал. Силк вспомнил, что уже окликал его прежде.  Наверное,
турист -- хотя, какой, к черту, турист -- взломщик -- испортил его.
     Не выпуская стрелы из рук, Силк торопливо прошел в кабинет.
     С виду компьютер был в полном порядке.
     -- Баблз!
     И снова в ответ молчание. Он достал клавиатуру из ящика стола и включил
питание. И опять  никакого результата. Черт побери, систему каким-то образом
заблокировали. Конечно, блокировку  можно  снять, но он давно забыл, как это
делается. Вроде бы нужно включить блок питания и одновременно нажать  кнопку
с клеверным листом. Да, все верно.
     -- Сейчас соединю тебя с ганской полицией, -- вдруг сказала Баблз.
     -- Что  случилось? Почему  ты  не  сделала  этого  раньше,  когда  этот
засранец стрелял в мою задницу?
     -- Меня заблокировали каким-то электронным устройством.
     --  Полицейское  управление  Ганы,  -- раздался  голос из динамика.  Но
никакого изображения так и не появилось.
     Силк в недоумении таращился на пульт.