ся по нашей указке? Одного из десяти? Из двадцати? Из ста? Мы ведь не под пауками живем, у нас "свобода". А сколько женщин заставишь рожать непрерывно до смерти? А? Уже лет через сто на Земле останется три расы: слуги пауков, дикари и хищники. - Ты предлагаешь запретить людям рожать? Чтобы пауки вообще без слуг остались. - У смертоносцев все продумано. Люди получили "свободу". Ты не можешь запретить им иметь детей, как это могли пауки, не можешь приказать женщинам рожать детей от "дикарей", как это делали пауки. Кстати, и "дикарей" у нас в руках нет. Даже дохленький эксперимент в соседнем доме держится лишь на надежде, что люди добровольно согласятся его продолжить. А если и согласятся, это ничего не изменит. Вот так. Мы в глубокой яме, из которой не выбраться, и варимся в собственном соку. А Смертоносец-Повелитель важно признает любые наши права по Договору и ждет, когда настанет пора снимать сливки. - Убедительно, - признал правитель, - но не вешаться же нам теперь! - Нет, - отрицательно покачал указательным пальцем с коротко обкусанным ногтем Симеон. - Мы должны сделать такой ход, которого Смертоносец-Повелитель не ждет, которого невозможно предугадать. Медик наклонился к самому лицу Найла и прошептал: - Ты должен договориться с хищниками. - Голос его еще более понизился. - Но не о мире. Ты должен договориться о нападении. - Да ты спятил! У нас со смертоносцами Договор! - Идиот. - Симеон покрутил пальцем у виска. - Они должны напасть не на пауков. Они нападут на людей! Найл лишился дара речи. Он лежал, глупо открыв рот, и ясно чувствовал, как глаза его вылезают из орбит. Симеон покраснел, заерзал в кресле, принялся отряхивать совершенно чистую тунику, почесал ухо, причем все время глядя мимо Найла, и наконец свистящим шепотом заговорил: - Это единственный способ выжить. Иначе люди вымрут. Совсем. Ты понимаешь это? Найл, продолжая ошеломленно молчать, помотал головой. - Они не встретят никакого сопротивления. Оружия у нас нет, всякая воля к борьбе задавлена на корню, мы с детства приучены к хозяйскому понуканию и безропотному повиновению. Хищники согласятся. Должны согласиться. Они несколько раз нападут на город, возьмут все, чего захотят, и изнасилуют наших женщин. Правитель только сглотнул. От услышанного в голове его вспенилось такое количество мыслей и эмоций, что он просто не знал, с чего начать говорить. А потому молча слушал. - Мы получим самое лучшее доказательство своей лояльности. Раз хищники нападают на нас, то мы им не союзники. А самое главное: женщины свободных людей начнут рожать здоровых детишек. Человечество будет спасено! - Мне кажется, ты совсем сбрендил на почве спасения человечества. - Найл наконец обрел голос. - Договариваться о нападении на самих себя... - Ты просто не успел обдумать эту мысль, - горячо зашептал Симеон, наклонившись к правителю. - В этом нет ничего страшного. Раньше смертоносцы заставляли людей спариваться и рожать детей от тех, кого они выберут. Это было нормой. Если хищники прикажут женщинам принять свое семя, жительницы города выполнят вполне привычную инструкцию. Это совсем не страшно. Зато мы спасем нацию! - Хищники не могут приказать, - внезапно понял Найл, понял только в тот миг, когда произнес. Он довольно много думал об этом, прикидывал и так и этак, и сейчас вдруг из суматохи мыслей выскочил готовый ответ: - Они вообще не разговаривают. - Как это - не разговаривают? - споткнулся на полуслове Симеон. - Совсем. Мы встретились под землей с хищником. Нефтис попыталась с ним заговорить, а я - прощупать сознание. Он не отреагировал ни на меня, ни на нее, ни на паука, ни на слова. Он не отреагировал ни внешне, ни в сознании. Просто прошел, как мимо пустого места. - У правителя запершило в горле. Он откашлялся и продолжил: - Белая Башня предполагала, что хищники просто приспособились скрывать сознание, чтобы прятаться от пауков. Но под землей не от кого прятаться. К тому же хищник не просто скрывал сознание, он действительно был без него. Симеон, он вел себя как самый настоящий покойник. - Первый раз слышу о бродячих покойниках! - хмыкнул медик. - Потому что живешь здесь, а не внизу! - От волнения правитель даже поднялся в постели. - Сколько ты видел мертвецов? Пять? Десять? Погибших от болелней или от травм? Люди нашего мира умирают в желудках пауков. - Но от этого они не становятся живее! - На поверхности у людей слишком рано погибает тело, а душа отправляется в вечное странствие. Что будет с человеком, если у него вместо тела умрет душа? Молчишь? А я видел именно это. Бродячее тело, у которого нет ни души, ни сознания. Настала очередь Симеона изумленно призывать Великую Богиню. - Как ты собираешься договариваться с мертвецами, мой дорогой друг? - Стоп! - Симеон вскинул ладонь. - Если там есть живые тела людей с мертвыми душами, то и тела пауков... - Ошибаешься, - перебил медика Найл, откинувшись в постели. - Души пауков не покидают тела после смерти. Даже древнюю мумию можно накачать живой энергией и разговаривать с душой. Я разговаривал с Хебом Могучим, разговаривал с Квизибом Мудрым. Сам, лично. Пауки едины душой и телом. А люди - нет. - Постой. - Симеон стал задумчиво грызть ноготь. - У человека есть три составляющих: тело, душа и разум. У пауков сильнее развита душа, поэтому они умеют сражаться своей волей и читать мысли, у человека сильнее развит разум, поэтому он способен к тонким и изящным умопостроениям. Если ты говоришь, что хищники не имеют души... - Они мертвы, как это ни называй. Договориться с ними так же сложно, как с душой умершего. - Если под землей есть мертвые, - вскинулся Симеон, - то должны быть и живые! - Должны, - согласился Найл. - Но где они и кто? - Угу. - Симеон встал из кресла, сделал пару шагов вперед, потом вскинул обе руки и отчаянно зачесал затылок. - Великая Богиня Дельты, как путается все вокруг! - Просто только блохи размножаются, - откликнулся Найл. - Тогда нужно просить Смертоносца-Повелителя устроить облаву в пустыне... Я скрещу "дикарей" со своими помощницами, со своими женами, наберу добровольцев... Сотни две женщин наберем. Обогнать смертоносцев мы не сможем, но хоть на равных окажемся. - У тебя только одно на уме, - вздохнул Найл. - Приезжай ко мне на остров, - мгновенно вспыхнул Симеон, - посмотри, сколько детей растет нам на смену. Тогда и усмехайся. - Послушай, друг. - Найлу наконец удалось утихомирить бурю в голове и выделить главную мысль. - А ты уверен, что нация, которая для своего спасения отдает женщин на насилие, вообще достойна спасения? - А ты уверен, - в тон ему ответил Симеон, - что стоит гадать о морали, когда речь идет о спасении нации? - Но ведь должны же быть какие-то границы допустимого! - Не беспокойся, Посланник Богини. Я прочитал очень много книг. Так вот, в древней Элладе, которая на протяжении всей истории человечества считалась символом культуры, женщины добровольно вступали в связь с приезжими, чтобы влить свежую струю крови в жилы детей... - ...но изнасилование приравнивалось к убийству. Ты выдергиваешь из истории только удобные для себя факты. - Могу не выдергивать. В христианской части старого мира человек имел право только на одного партнера и за многоженство карали, как за тяжкое преступление, а в мусульманской части света жен можно было иметь сколько захочешь. А на западном Тибете одна жена покупалась на несколько мужей. Почти там же, в восточной части Тибета, достигшую совершеннолетия девочку поселяли отдельно и выделяли ей юношу для развлечений. А в Бразилии девочку для развлечений выделяли юношам, ставшим воинами. Продолжать? В рыбацких деревнях Перу некоторые женщины получали почетное право снимать усталость у вернувшихся с моря мужчин, в то время как в Европе таких женщин называли "падшими". На побережье Карибского моря жили племена, которые наказывали девиц, не имеющих любовников, групповым изнасилованием, в Африке таким же образом отмечали первую менструацию... Ну как, ты успел выделить общечеловеческую мораль? Нет ее, морали. Нет вообще. Есть только традиции, и все! - Симеон, - мягко предположил Найл, - а может быть, именно поэтому на Земле сейчас правят пауки, а не люди? - Возьми пример с пауков и наберись терпения. Мы спорим ни о чем. Пройдет полтора десятка лет, и у тех, кто мне поверит, вырастет новое поколение. А все остальные... Фу-у... - Он сдул с ладони воображаемую пылинку. - И все. Существует только одна мораль: мораль выжившего. А выживут только служанки смертоносцев и мои подшефные... - Симеон, - внезапно вспомнил Найл, - где мои вещи? - Выбросили. Ты их измочалил совершенно. Чувствуется, досталось вам крепко. Нефтис так вообще вставать не сможет еще дней десять. Омертвение тканей на левой ноге, ушибы. Будем надеяться... - Коробка, коробка у меня была, - перебил Найл. - Неужели выбросили? - А, коробка. Нет, Нефтис не дала. Говорила, важное там что-то... - Где она? - опять перебил правитель. - Да здесь. - Симеон наклонился за кресло, достал оттуда жестянку из-под порошка для газовой лампы. - Вот. Правитель спрыгнул с постели, подбежал, выхватил коробку из рук медика, прижал к уху. Расплылся в улыбке: - Шуршит. - Что? - Симеон, ты знаешь легенду о том, что все пауки, скорпионы, гусеницы, сколопендры, кузнечики, ну, все... Все они раньше были крохотными. Маленькими-маленькими. - Слышал я эту байку. Доля истины в ней, конечно, есть, но... - Смотри, - в третий раз перебил своего друга Найл и открыл коробку... - Паук? - неуверенно спросил Симеон. Восьмилапый малыш шустро помчался по ладони правителя к запястью, там приостановился, выбирая дальнейший путь, и устремился вверх по руке. Найл поймал его, вернул на ладонь. Некоторое время паучок раздумывал, потом предпринял новую попытку бегства. - Да он же живой... - Медик, не отрывая взгляда от миниатюрного насекомого, нашарил на столе бутылку, вскинул к губам, сделал несколько судорожных глотков. - Ты поймал его в подземелье? Правитель кивнул, в очередной раз возвращая пленника на ладонь. - Вот теперь я тебе верю. - Симеон поставил бутылку и вытер губы. - Во все верю. И в лес подземный, и в мертвецов с живыми телами... Подержать можно? Медик долго игрался с паучком, то отпуская его, то ловя, осторожно тыкая пальцем в серую спинку, дуя в мордашку, с искренним детским восторгом шепча: "Настоящий... настоящий". Потом внезапно вскинулся: - Найл, ты должен немедленно отдать его Смертоносцу-Повелителю. Не дай Богиня, хоть кто-нибудь узнает, что ты держишь в плену паука. - Да какой это паук... - не очень уверенно возразил правитель, только сейчас начиная понимать возможные последствия. - Настоящий - не настоящий, большой - маленький, но он паук. Мы не имеем права лишать его свободы. Несмотря на размеры, этот карлик четко попадает под букву Договора. Мы рискуем нажить неприятности не меньшие, чем с хищниками. - Да где она? - Правитель уже метался по комнате в поисках одежды. До него только сейчас дошло, что он фактически напал на одного из восьмилапых властелинов мира и свалить эту вину ни на кого не удастся. - Сперва паука спрячь, - посоветовал Симеон, потом открыл дверь и громко приказал: - Одежду правителя! Передайте Дравигу, что Посланник Богини его примет через несколько минут. - Разве Дравиг здесь? - спросил, одеваясь, правитель. - Еще с вечера. За вчерашний день ты открыл логово хищников, доказал невиновность жителей города, спас Шабра. В общем, вполне достаточно для того, чтобы продемонстрировать собственную значимость и заставить смертоносца подождать в приемной. Тем более что ждать для них труда не составляет. - Тогда пошли, я готов. Увидев Найла, Дравиг по всем правилам опустился в ритуальном приветствии и произнес: - Смертоносец-Повелитель послал меня пожелать тебе, Посланник Богини, скорейшего выздоровления после трудного путешествия. Я должен передать искреннюю благодарность тебе от Шабра. Он жив и здоров, уже способен говорить, хотя пока не может двигаться. Изъявляя свое уважение к Посланнику Богини, Дравиг мог еще долго передавать благие пожелания и высказывать заботу. Найл не стал дожидаться конца дипломатической речи. - У меня есть подарок для Смертоносца-Повелителя, - сказал он. - Испытывая дружеские чувства к нашим друзьям и соседям по городу, я освободил под землей одного случайно встреченного паука. С этими словами Найл открыл коробочку и выпустил пленника на ладонь. Дравиг качнулся назад и осел на пол. Пауки-смертоносцы очень давно развились в разумных существ. Однако всю мощь своего мозга они направляли на совершенствование силы внушения, силы воли. В результате любой смертоносец волевым ударом мог без труда убить стрекозу или свалить с ног гигантскую саранчу, но даже начальная арифметика была для него тайной за семью печатями. На протяжении веков пауки правили, запрещая людям учиться и пользоваться инструментами, лишая тем самым человека его основного преимущества - способности к абстрактному мышлению, а также благодаря огромным возможностям коллективного разума и сохраненному опыту поколений. Встречи с карликовым собратом опыт поколений не предполагал. Сознание Дравига сузилось до нуля - все возможности развитого мозга отдавались на налаживание полноценного контакта с ближайшими сородичами. Наконец начальник охраны заговорил: - Я не уверен, что это паук. Он не отвечает на мои вопросы. - Возможно, он просто не умеет разговаривать на вашем языке? - предположил Симеон. Дравиг не обратил на медика ни малейшего внимания: - Паук, это не просто восемь лап и способность выпускать паутину, это еще и высокий разум. Не вижу разума в теле этого существа. - Тем не менее, - с некоторым облегчением сказал Найл, протягивая Дравигу коробку с малышом, - не считаю себя вправе держать его в своем дворце. - Благодарю, - смертоносец сжал жестянку хелицерами, - возможно, позднее нам удастся наладить с ним контакт. Паук присел в ритуальном поклоне и вышел, начисто забыв о цели визита. - Он надеется разговорить этого малыша, - Найл успел заметить скрытую надежду в сознании Дравига, - и расспросить о подземелье. - Напрасно, - ответил Симеон. - Малыш видел там то, что происходило на пару десятков шагов в обе стороны от места проживания. Ничего не знает. - Ты не прав. Паучок сидел на месте, но зато очень многие ходили мимо него. Ходили хищники, ходили мы с Шабром и Нефтис... Кстати, как она? - Я же уже говорил: лежит. Сильный удар по ноге получила. Перелома нет, но ходить пока не сможет. Симеон к начальнице стражи не пошел, сославшись на занятость и взяв с Найла обещание после визита лечь в постель. Правитель только обрадовался: после всего пережитого вместе девушка казалась ему очень близким, нужным человеком. Хотелось побыть с ней наедине, поговорить, обнять. Подходя к комнате Нефтис, правитель осторожно попытался коснуться ее разума. Просто для того, чтобы узнать, спит она или нет. Тут же в приоткрытое сознание ворвалась боль и впилась острыми жвалами в левое бедро, словно клоп-кровосос. Найл даже присел от неожиданности, со свистом втянув воздух сквозь крепко сжатые зубы. Понадобилось несколько минут, прежде чем он сообразил, что боль принадлежит не ему, что она чужая. Найл сконцентрировал волю и вытолкнул резь из тела прочь. Потом открыл дверь. - Мой господин, - прошептала Нефтис, слабо улыбнулась и протянула к нему левую руку. Только капельки пота на лбу выдавали, чего стоили ей эта улыбка и шепот вместо стона. - Ты одна? - Правитель с тихой злостью поразился тому, что у его соратницы, его девушки, начальницы его охраны, да просто больного человека нет ни одной сиделки. Он распахнул дверь, заорал во всю глотку: - Эй, есть тут кто-нибудь?! - Не уходите, мой господин, - испуганно вскрикнула девушка и тут же вскрикнула еще раз - от боли. - Я здесь, не бойся. - Найл подошел, присел на край кровати, взял ее руку в свою. Рука оказалась холодной. Просто ледяной. Он наклонился, поцеловал девушку в губы. На глазах Нефтис показались слезы. На этот раз она не сделала попытки впитать, всосать его энергию. Да и сама теперь не казалась переполненным озером. Возникало ощущение, что она высыхала. В комнату влетели сразу три стражницы, вытянулись по струнке, тяжело дыша. - Симеона сюда, мерзавца эдакого! - приказал правитель. - Немедленно! Потом он провел рукой вдоль тела девушки, почти не различая ее усыхающей ауры, и когда ладонь коснулась левой ноги, ощутил уже знакомый укус. Теперь, имея контакт не с сознанием, а с аурой, он понял, что там, в левой ноге, скрывался злой голодный зверь, больше похожий не на хищного безжалостного скорпиона, а на злого каменного божка, подкинутого Магом. Этот зверь пил энергию Нефтис, пил, захлебываясь от восторга, от сказочной удачи, не думая ни о девушке, ни о собственном будущем. Некоторое время Найл так и просидел, держа руку на ноге Нефтис. Внезапно девушка застонала, скрипнув зубами, и тогда правитель решился. Он закрыл глаза, собирая собственную энергию в серебряную нить, а потом бросил эту нить в пасть зверя. Найл прекрасно понимал, что, поступая так, он откармливает зло, поселившееся в ноге Нефтис, но пока зло кормилось на нем, девушка не теряла своей драгоценной энергии. - Мой господин, - прошептала Нефтис, - мой господин. Лицо ее порозовело, со лба сошла испарина. Нефтис закрыла глаза, открыла, борясь со слабостью, еще раз прошептала: "Мой господин..." - и окончательно заснула. А правитель города продолжал разматывать нить своей энергии в пасть зверя. Время для него остановилось, он не замечал ничего вокруг. Только тоненькие волосинки, которые тянулись из каждой клеточки тела, собираясь около пупка в серебристый клубок, и нить, убегающая наружу. И так до тех пор, пока Найл, придя в сознание, не обнаружил, что лежит на полу рядом с постелью Нефтис. Девушка громко стонала во сне и крутила головой из стороны в сторону. Она резко и прерывисто дышала открытым ртом, длинные прекрасные волосы сбились в безобразный колтун. Найл поднялся, сел рядом с нею, взял ее горячую руку в свою. Он сделал все, что мог, и теперь оставалось только сидеть и ждать. Наконец в коридоре громко затопали, вошел Симеон в сопровождении стражниц с обнаженными ножами. - Ну что, медик, - устало сказал правитель, - вместо того чтобы людей лечить, ты мне голову забиваешь, как женщин сподручнее под хищников подложить? Одной больше, одной меньше, да? Симеон, не отвечая, откинул с постели одеяло. - О, Богиня, нагноение. Так быстро... - Он поднял глаза на Найла. - Извини, я даже не предполагал... Мне нужна твоя коляска, пешком я не успею. - Бери, - разрешил правитель. Опять потянулось томительное ожидание. От обеда Найл отказался. Он держал девушку за руку, прислушивался к себе и гадал, когда снова сможет дать хоть немного энергии, избавляя Нефтис от потери ее слабых сил. Вскоре она, вскрикнув громче обычного, открыла глаза и вымученно улыбнулась. - Вы здесь, мой господин... - Не разговаривай. Береги силы. Еще понадобятся. - Он увидел, как на лбу ее вновь появились капельки пота, и прижал ладонь девушки к губам. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Симеон вернулся в сопровождении рыжей, худенькой, невысокой помощницы. "Пленница из Диры, - машинально отметил правитель, - служительницы пауков упитаннее". - Нам понадобится чистая, только что прокипяченная ткань, - напомнил медик кому-то за дверью, потом обратился к Найлу: - Выйди отсюда, пожалуйста. Найл не решился оставлять Нефтис одну и просто отошел к окну. Симеон бросил на него злой взгляд, однако спорить не стал. - Начнем. Рыжая помощница подняла край одеяла, держа таким образом, что ногу не было видно ни Найлу, ни самой Нефтис. - Та-ак. - Медик взял скальпель, сделал резкое движение, Нефтис громко закричала. - Что?! - вскинулся правитель. - Да ничего, - в сердцах рявкнул Симеон. - Все хорошо. Раз нога не потеряла болевую чувствительность, значит, все в порядке. А ты, мой хороший, или помалкивай в тряпочку, или мотай отсюда. - Симеон повернул голову к Нефтис: - Не бойся, девочка, теперь больно не будет. Медик достал из карманов несколько небольших коробочек и склонился за приподнятым одеялом. Его рыжая девица сморщилась и зажмурилась. Сам Симеон едва слышно замурлыкал. Распахнулась дверь, вошла служанка с большим куском влажной белой ткани, от которой еще шел пар. Она протянула ткань Симеону, потом взгляд служанки упал за одеяло, и ее тут же вытошнило на пол. Служанка стремглав выскочила, громко хлопнув дверью, стало слышно, как ее выворачивает в коридоре. - Что происходит? - Найл шагнул к лекарям, и его самого чуть не вырвало: под прикрытием одеяла в большой открытой ране копошились опарыши, азартно пожирая ногу. Правитель открыл было рот, но медик шагнул к нему и бесцеремонно сжал своими сухонькими пальцами горло. - Заткнись, - прошипел он. - Личинки навозной мухи не едят живой плоти. Они жрут только гнилье и тухлятину. Это лучший способ очистить рану. - А затем громко спросил: - Тебе не больно, девочка? - Нет. - Нефтис тоже начала беспокоиться: - А что там? - Успокой ее, - шепнул Симеон. - Если она увидит, будет такой шок... Найл кивнул, сдерживая подступивший к горлу комок, опустился на корточки рядом с постелью, взял руку Нефтис в свою. Говорить он просто не мог и отчаянно старался отогнать от себя стоящее в глазах зрелище пирующих опарышей. - О, как хорошо! - наконец вскрикнул Симеон, откидывая одеяло. Найл увидел большую и глубокую, но совершенно чистую розовую рану, в которой местами набухали капельки крови. Дав полюбоваться, медик накрыл ногу чистой тряпочкой и закончил: - Теперь нужно только хорошее питание и покой. - Это Шабр, - внезапно вспомнил правитель, - он скатился по тропе хищников, когда мы пытались его затолкать наверх, и ударил тебя в ногу... - Вот, вот, - вставил веское слово Симеон, - никаких пауков, только покой. Найл провел рукой над ногою Нефтис и почувствовал, что зла больше нет. Остались лишь широкие разрывы в ауре, через которые потихоньку продолжает сочиться энергия. Он стал разматывать свою "серебряную нить", закрывая прорехи, но очень скоро пол внезапно качнулся и с силой ударил правителя в лоб. Пришел в себя Найл уже в постели. Опять вкусно пахло жареным, опять ярко светило на улице солнце, опять в кресле у кровати сидел Симеон и прихлебывал из бокала великолепное паучье вино. И правитель с облегчением подумал, что это всего-навсего был сон. Но тут медик встрепенулся, отставил бокал, вскочил на ноги и подошел к постели. - Проснулся? Ты меня извини, Найл. Я, конечно, подозревал, что у твоей начальницы охраны может начаться загноение, но уж никак не думал, что процесс разовьется столь быстро. То есть омертвение тканей уже было, но воспаление... Ну, в общем, извини. "Не сон", - понял Найл. - Но ты вымотался полностью, а потому в ближайшие два дня из постели ни шагу! - Ладно, - согласился правитель, ища глазами поднос с ужином. - Сейчас тебе принесут обед, - сообщил Симеон. - Я уже поел, но надеюсь своими разговорами аппетита тебе не испортить... В комнату вошла Джарита, мило улыбнулась, придвинула к постели низкий столик, стала ловко и быстро его сервировать. - Ты кушай побольше, - вновь взялся за бокал медик, - тебе нужно восстановить силы. Не так часто у нас правители в обморок бухаются... Джарита принесла и поставила на стол большую супницу, открыла. Комната наполнилась густым пряным ароматом. Служанка налила в тарелку золотистый бульон, заправленный большими белыми хлопьями. - Мясо гусеницы-листореза, - сообщил Симеон. - Необычайно нежная вещь. Тебе пока не стоит употреблять твердую пищу. На ее усваивание тоже немало усилий требуется. Найл, чуть не зверея от голода, схватился за ложку и принялся истреблять бульон. - Не торопись, суп я прописал в неограниченных количествах. А вот одежку твою, извини, пока убрали... Да, слушай. Надо твою Нефтис как-то успокоить. У нее дыра в полноги, а она норовит сюда приползти, узнать, как твое состояние. Никому не верит, на сиделку грозится охрану напустить. - Нефтис... - улыбнулся Найл. - Как она там? - Судя по буйности, прекрасно поправляется. Хоть к постели привязывай! - Ну, так перенесите ее сюда, в эту комнату. - Это еще зачем? - моментально взвилась Джарита. - В комнатах правителя города должен жить только правитель, а не кто попало. - Ничего, ничего, - расхохотался Симеон. - Так им обоим спокойнее будет. Быстрее поправятся. Только имей в виду, Найл, тебе нужно набираться сил, а не терять их. Никаких межполовых контактов! - Очень надо! - заявил Найл, доедая суп. - В твоем возрасте - и не надо? - опять расхохотался Симеон. - Ты меня пугаешь! Ладно, пойду распоряжусь. Медик вышел. Джарита снова наполнила тарелку, норовя испепелить правителя взглядом, но Найл не стал обращать на это внимания. Вскоре двое "неголосующих граждан" принесли в комнату вторую кровать, поставили ее у противоположной стены. Следом стражницы доставили на руках Нефтис. Джарита, громко хмыкнув и вздернув нос, вышла и хлопнула дверью. - Идите, идите, - прогнала остальных Нефтис, - нам нужно отдохнуть. Но стоило скрыться последней стражнице, как девушка попыталась сесть в постели. - Как вы себя чувствуете, мой господин? - Отлично чувствую, лежи. - Вы ведь из-за меня так волновались? Я сейчас подойду. - Лежи, говорю. - Я сейчас. - Лежи... Лежи, говорю! Лежи... Лежи, я сам подойду. Найл встал. Голова закружилась. Он сделал несколько быстрых шагов и сел на край постели Не-фтис. Она немедленно, по-хозяйски привлекла его к себе, сжала в объятиях и принялась целовать. Найл сквозь легкое головокружение заметил, как вокруг опять возникает слабенький энергетический кокон. - Как я рада вас видеть, мой господин, - наконец-то разжала объятия Нефтис. Найл сел, и кокон тут же истаял. Но, как ни странно, правитель продолжал его чувствовать. Не свое энергетическое поле, не поле Нефтис, а поле кокона, его ауру. Найл погладил девушку по коротко остриженным волосам, а потом, пытаясь разгадать загадку, провел ладонью по ее телу сверху вниз. Ауру он нашел сразу - поле кокона сжалось до мизерных размеров и спряталось внизу живота. Несколько минут он молчал, рассеянно лаская закрывшую в блаженстве глаза девушку. Потом до него дошло. Правитель радостно засмеялся и поцеловал то место, где прятался кокон. Все очень просто: скоро у Нефтис будет ребенок. Последующие три дня прошли просто прекрасно: Найл валялся в мягкой кровати, болтал с Нефтис, время от времени забираясь к ней под одеяло, ел да спал. Однако вскоре такая райская, но однообразная жизнь стала надоедать. Каждое утро являлся Симеон, радовался быстрому улучшению их здоровья, выпивал полбутылки вина и отправлялся по своим делам. Правда, Джарита постоянно демонстрировала свое недовольство и за три дня ухитрилась дважды пролить на Нефтис суп. Впрочем, служанку тоже можно понять. Теперь пристроиться к господину под бочок ей не удавалось. На четвертый день Симеон торжественно разрешил принести Найлу одежду. Как он выразился: - Не для употребления, но в качестве символа близкого выздоровления. Потом медик уселся в кресло, налил бокал вина, сделал неизменный глоток примерно в полбокала и произнес: - Боюсь огорчить тебя, Найл, но хищников, похоже, больше не будет. Ни живых, ни мертвых. Сегодня смертоносцы отправились в карательный поход. Лично наблюдал. Первыми спустилась сотня пауков-волков, потом десяток стражниц Смертоносца-Повелителя, а на закуску сотен пятнадцать пауков-смертоносцев. Учитывая мстительность и первых, и последних, участи хищников не позавидуешь. Симеон допил бокал, налил второй. - Одно дело - справиться с пауком один на один. Если смертоносец не может парализовать добычу волевым ударом, то потом ему впору падать на спину и лапки задирать. А люди, как я читал, охотники которые, раньше диких зверей голыми руками вязали. То ли волов, то ли волков. Не помню. Но зверей, судя по описанию, опасных и сильных. Так вот: хищники могли справляться со смертоносцами один на один, но когда нападает армия пауков, то это умноженная воля, умноженная сила. Против этого не устоит никто. Вот так. Симеон допил бокал. - Выздоравливайте, ребята. Хотя за вас можно уже не беспокоиться. После монолога Симеона Найл почувствовал себя неуютно. Он не мог определить конкретно причину беспокойства, но крутился в постели, отвечал Нефтис невпопад. В конце концов встал, оделся. Начал прохаживаться по комнате. Он не мог понять что, но что-то происходило не так. - Я пройду по дворцу, посмотрю, как дела, - сказал он Нефтис. - Я с тобой, мой господин, - вскинулась девушка, но чисто символически. Несмотря на то что рана покрылась сухой коричневатой корочкой и больше не беспокоила, Нефтис могла сделать лишь один-два подскока на здоровой ноге, приволакивая больную. - Лежи, я скоро приду. - Найл наклонился, быстро поцеловал ее в губы и отодвинулся, уклонившись от объятий. Если упругая энергия Нефтис наложится на его беспокойство, то недолго и дров наломать. Дворец вполне спокойно жил своей жизнью, не замечая отсутствия ни начальницы охраны, ни самого правителя. Стражницы стояли на постах, сонно позевывая, служанки бегали, сосредоточенно глядя под ноги. Недалеко от входа, косясь на плеть надсмотрщицы, ковырялись в стене несколько "неголосующих граждан". Рядом деловито махал руками взлохмаченный "свободный гражданин". Перед крыльцом стоял Меченый. Его в карательный поход, видать, не направили. Найл попытался восстановить в памяти, оставался ли он на посту во время недавних облав, но так и не вспомнил. Все было в порядке. Но тревога не покидала правителя. Он еще раз обошел дворец, потом посидел на крыльце, вновь пытаясь разобраться в мыслях. В конце концов махнул на все рукой, нашел в служебном крыле Джариту, увлек в первую попавшуюся кладовку и жадно впился в ее губы, отбирая тихую, покойную энергию, изливая взамен свое беспокойство. Служанка с восторженной радостью отдавалась ему, покрывая счастливыми поцелуями лицо господина, с готовностью помогая ему телом, стремясь занять наиболее удобную позу, а Найл, постепенно успокаиваясь, вяло гадал, почему с Джаритой не возникает энергетического кокона, а идет всего лишь обмен. На следующее утро Симеон явился ни свет ни заря, неразборчиво обругал погоду и попросил у сонного Найла пять стражниц. - А что случилось? - пробормотал правитель, натирая слипающиеся глаза. - Да, в общем, ничего, - пожал плечами медик. - А зачем тогда стражницы? - подала голос Нефтис. - Да мучают меня... дурные предчувствия. - Симеон, кончай вилять, говори прямо. - На площади, около лаза хищников, лежит мертвый паук. - Уже? - Найл понял, что это первая жертва подземной войны. - Только при чем тут ты? - Не знаю. Нервничаю. Ну, боюсь я, - рванул медик худосочной рукой тунику на груди, - боюсь. Дай стражниц. Нефтис выделила медику охранниц, но тревога Симеона передалась Найду. Правитель немного покрутился под одеялом. Сон не шел. - Нефтис, - окликнул Найл девушку, - ты что думаешь? - Я полагаю, мой господин, нам нужно поесть. - При чем тут завтрак? - Может случиться так, что скоро нам станет не до еды. Некоторое время Найл обдумывал ее слова, потом решительно встал, накинул тунику, открыл дверь: - Эй, есть кто-нибудь? Пусть нам приготовят завтрак. Поев, Нефтис в очередной раз решилась встать, но безуспешно. Найл, присев к ней на краешек кровати, попытался утешить, но, когда утешительные поцелуи стали уже переходить в страстные, по коридору дробно рассыпались шаги и в комнату влетел взмыленный советник Бродус. - Правитель, всех пауков перебили! - Кто? - Они там, на площади, грудами лежат! Экстренное заседание Совета! Идемте, правитель. Нефтис чуть ли не взвыла в постели, потом громко вызвала: - Дежурная! - Появилась сонная стражница, рассеянно уставилась на советника Бродуса. Начальница охраны отрывисто приказала: - Эскорт - десять человек. От правителя - ни на шаг! Как ни торопил приплясывающий советник, в первую очередь Найл отправился на площадь. Там действительно лежало не меньше двух сотен пауков. А вокруг стояла возбужденная человеческая толпа. Люди громко переговаривались, тыкали в сторону смерто-носцев пальцами, что-то кричали. На глазах у правителя из дверей шестиэтажного монолитного дома служительницы Смертоносца-Повелителя вынесли еще одного паука и положили на площадь. Потом еще одного. Из толпы донеслись торжествующие вопли. Кто-то запустил в вынесенного из здания смертоносца камнем, но, увидев, как служительницы развернулись в его сторону, немедленно бросился наутек. Посланник Богини присел на корточки рядом с ближайшим смертоносцем и попытался прощупать сознание. Разобраться в смерзшихся мыслях восьмилапого не удалось, но стало понятно главное: пауки живы. Рядом шлепнулся небольшой камень. Еще парочка глухо стукнули по панцирям пауков. Найл выпрямился: - Что вы делаете? - Ага, получили! Напились кровушки! - доносились из толпы злорадные крики. - Все передохнете! Так вам и надо! Камни застучали чаще. Бывшие слуги пауков не решались подойти близко даже к ставшим беззащитными смертоносцам, но на бросание камней их смелости хватало. Рядом с правителем города упало несколько осколков кирпичей, охрана Посланника Богини быстро развернулась в линию и решительно двинулась на толпу. "Смельчаки" стреканули в стороны с резвостью наткнувшейся на тарантула блохи. Однако, рассеявшись возле Найла, толпа немедленно сконцентрировалась по другую сторону площади. Кое-кто успел пройтись по развалинам и набрать булыжников поувесистее. Попадание таким снарядом вполне могло если и не убить, то нанести пауку серьезное увечье. - Охраняйте их, - приказал Найл страже, - пауков охраняйте. Его стражницы побежали через площадь. Толпа по ту сторону мигом поредела, но стала густеть в других местах. Очень скоро Найл убедился, что старания десяти женщин выполнить приказ равносильны попыткам удержать ручей с помощью ножей. Когда стражницы расходились равномерно вокруг площади, то камни летели через них, порою попадая в женщин. Когда они объединялись по трое или четверо, толпа перед маленькими отрядами быстро рассасывалась, но ее щупальца проникали в незащищенные места между защитниками. Найл попытался прощупать сознание нападавших людей, но, к своему удивлению, этого сознания не обнаружил. Он почувствовал перед собой единое существо. Большое, довольно тупое, полное злобы за прошлые обиды и алчущее мести и безнаказанной расправы над ослабевшим притеснителем животное. Там, где стояли маленькие, но храбрые отряды стражниц, большое животное распадалось на множество дрожащих от страха за свою шкуру зверьков; эти живые корпускулы перемещались в более безопасные места, смелели, и сознание их вновь сливалось с сознанием большого существа. Впервые Найл увидел, как люди объединяют свои умы в единое целое, и почувствовал омерзение. Смертоносцы, сливая сознания, умножают свой интеллект. Люди же лишались последних остатков разума. Больше всего объединенное сознание толпы напоминало сознание головонога - того слизнеподобного живого существа, которое питается падалью в укромных местах. То ли ходячий гриб, то ли ползающая слизь. Головоног агрессивен, когда чувствует безопасность, без колебаний пожирает более слабых сородичей и нападет на тех, кто не способен сопротивляться. Чаще всего его жертвой становится гниль, не вызывающая аппетита ни у крыс, ни у чаек. Но, когда головоноги велики числом, а случайная добыча достаточно слаба, то они нападают и на живых существ. Найл вспомнил, как однажды на пустыре между городом и кварталом жуков их с Доггинзом окружило целое море головоногов и лишь чудом они остались в живых - благодаря воздействию мысленной силой. Правитель попытался и сейчас надавить волей. Животное по имени "толпа" забеспокоилось, не понимая источника воздействия, трусливо подалось от Найла назад. Потом, не видя реальной угрозы, вновь тронулось вперед. Ясно ощущалось, что основная плотность злобы скопилась не здесь, у площади, а немного в стороне. Правитель направился туда и обнаружил на небольшом возвышении жадного до славы советника Бродуса. - Настал долгожданный час свободы! - захлебываясь восторгом, орал советник. - Мы встретим поднявшихся из-под земли братьев и объединим наши усилия! Они разгромили восьмилапых тиранов внизу и идут к нам на помощь! Сбросим ярмо... - Какое ярмо?! - крикнул правитель города. - Мы уже год как свободны! - Не надо лгать! - Чувствуя поддержку толпы, советник Бродус не проявил даже тени обычного раболепства перед Посланником Богини. - Все это время пауки продолжали помыкать нами, командовать, словно слугами, но теперь пробил их последний час! Запечем пауков в их собственных панцирях! Найл вспомнил, как после объявления свободы он три раза безответно призывал жителей города выйти на работу. На седьмой день ему пришлось обратиться за помощью к смертоносцам, и только тогда люди занялись "свободным трудом". Если бы не пауки, получившие "вольную" слуги просто вымерли бы с голоду, поддавшись банальной лени. - Прихлебыш пауков! Двуногий смертоносец! Найл увидел такое, от чего ему стало не до воспоминаний: толпа, состоящая из всегда дружелюбных людей, неизменно сгибавшихся в поклоне при его приближении, стала угрюмо надвигаться. Их словно подменили. - Мы очистим город наших предков от восьмилапой нечисти! - надрывался Бродус, и тут до Найла дошло: поддержка толпы возбуждала советника; крики советника возбуждали толпу. Взаимоусиливающий резонанс. Тот самый ВУР, благодаря которому жуки-бомбардиры могли защищать свой город от нападений пауков-смертоносцев. Оказывается, люди тоже способны на ВУР, но и он в их исполнении выглядел омерзительно. Между тем толпа надвигалась. Безмозглое животное, состоящее из людей-корпускул, жаждало крови. А у правителя не было даже ножа. С тех пор, как Посланник Богини своими же руками выбросил в реку жнецы, он больше не касался оружия. "Сейчас разорвут..." - понял Найл. Чудовищным усилием воли он задавил запавший в душу страх, закрыл глаза и нанес ответный удар совсем на другом уровне - на уровне сознания. Тупое и неповоротливое животное-толпа не могло осознать удара, но души людей-корпускул, воспитанных в страхе перед волевым оружием смертоносцев, сжались от ужаса, почувствовав скрытое прикосновение чужого разума. Толпа недоуменно попятилась, причем тут же нашла достойное оправдание своему отступлению: "К дворцу Смертоносца-Повелителя! Уничтожим логово восьмилапых!" - и хлынула в новом направлении, а оставшийся в одиночестве Найл дрожащей рукой стер со лба холодный пот. Советник Бродус ушел вместе с большей частью толпы, и на площади стало заметно спокойнее. Многие жители, оказавшись "вне стада", очумело оглядывались, словно не понимая, какого ляду они тут лезут на рожон, втягивали головы в плечи и быстро шмыгали прочь. Найл увидел, как под суровым наблюдением надсмотрщиц несколько пар "неголосующих граждан" уносят пауков. - Ты здесь, Посланник Богини? - услышал он голос принцессы Мерлью. - Я приказала отнести мертвых смертоносцев в твой дворец. Он ближе. "Ты пришла воспользоваться трудным положением для поднятия авторитета, а потом снова предать", - хотел сказать Найл, но оставил эту мысль при себе. - Они не мертвы, они просто потеряли сознание. - Тем хуже, - ответила Мерлью, - бывшие слуги ведут себя так, словно смертоносцев на земле больше нет... Какая-то шайка пыталась закидать камнями стражника-паука у входа в твой дворец. Я соврала, что Смертоносец-Повелитель приказал ему встать на пост внутри здания. Он поверил. А твоей Нефтис соврала, что ты приказал выставить стражу снаружи. Потом сняла рабов со строительства библиотеки и направила сюда, переносить пауков в твой дворец. Там теперь безопасно. - Когда ты только все успела? - удивился правитель. Принцесса Мерлью вскинула на него свои голубые глаза. "Тебе нужна помощница?", - читалось в них, но вслух она сказала: - Ничто так не возбуждает раба, как зрелище поверженного господина. - Ты где это прочитала? - спросил Найл. - Сама поняла, - ответила принцесса. - Нужно выставить охрану возле пауков, оставшихся на постах, и возле дворца Смертоносца-Повелителя. У тебя много стражниц? - Зачем? - удивился Найл. - Пауки умеют за себя постоять. В бесчувствии от силы тысяча смертоносцев. А есть еще охрана пещер с останками паучьих предков, охрана складов с воздушными шарами, охрана родильных домов, смотрители квартала рабов, смотрители полей... В общем, еще много тысяч и тысяч пауков. - Вот это и плохо. Перевозбужденные психи, наглядевшись на тела смертоносцев, вполне могут ранить кого-нибудь из пауков. Или паук, защищаясь, может прикончить напавшего человека. В любом случае это - нарушение Договора. А раз Договор нарушен, то его как бы и нет. Твои любимые хищники разбили смертоносцев наголову. Теперь паукам нужно сорвать на ком-нибудь зло и восстановить пошатнувшийся авторитет. Я ошибаюсь в выводах или нет? Нам угрожает большая бойня. Найл промолчал. Дочь Коззака отлично знала повадки смертоносцев. Правитель попытался осторожно, незаметно прощупать сознание девушки. Принцессе Мерлью, как выяснилось, глубоко было наплевать и на людей, и на пауков. Но принцесса хотела стать правительницей. Цель, при отсутствии подданных, труднодостижимая. Возможно, Мерлью не заслуживала уважения, но доверия заслуживала вполне. Так же сильно, как и правитель, она хотела обойтись без крови. - Я должен посетить заседание Совета Свободных Людей, - сказал Найл. - Может, чего смогу добиться. - А я от твоего имени отменю на сегодня все работы. Рабы слишком тупы, чтобы взбунтоваться, пусть отдохнут. А надсмотрщиц попробую послать наводить порядок. Потом приду к тебе во дворец. * * * Смертоносцы лежали везде: в комнатах, кладовках, в зале приемов, в столовой. Даже в спальне. Найл шел по коридору, перешагивая через их тела; он не мог открыть дверей, придавленных их лапами, не мог сесть за стол - и под ним, и на нем лежало по смертоносцу. В конце концов правитель не выдержал, махнул рукой на собственное жилище и ушел ждать принцессу Мерлью на крыльцо. Дочь Коззака явилась далеко за поддень, одетая в искрящееся изумрудное платье, с маленькими изумрудиками в ушах; волосы ее были собраны на затылке и заколоты длинной булавкой с зеленым цветком. - Как дела на Совете? - спросила она, прохаживаясь и что-то высматривая. - Никак. - После долгих и бессмысленных разговоров Найл просто ощупал умы советников. Некоторые из них были полны злорадства, некоторые - страха, некоторые горели любопытством - хотели знать, чем все кончится. Но желания участвовать в поддержании порядка не проявил никто. - Естественно, - откликнулась принцесса Мерлью, тяжело вздохнула, брезгливо подобрала подол и примостилась на ступеньку рядом с правителем. - Смертоносцы больше десяти поколений подбирали в слуги одних трусов. Теперь эти вояки только булыжник издалека швырнуть решаются. - Слушай, - поинтересовался Найл. - Откуда ты такая красивая? - Правда? - улыбнулась девушка и мимолетным движением поправила волосы. - Ты только сейчас заметил? - Всегда замечал. Но не думал, что ты станешь заниматься нарядами в такой обстановке. - Я расставила надсмотрщиц по местам, потом искупалась и переоделась, - сухо, с обидой отчиталась Мерлью. - Я принцесса, Найл, и не могу ходить в простой тунике, потной и запыленной. - Расставила надсмотрщиц? - не понял в первую минуту правитель. - Где? - По две у моста, рядом с обычными постами пауков; по четыре у дорог на поля и на площади, десять надсмотрщиц у дворца Смертоносца-Повелителя; а остальных разбила парами и направила прогуливаться по улицам и защищать пауков, ежели увидят, что им грозит опасность. Все работы на завтра отменила, кроме подвоза продовольствия "неголосующим гражданам". Они, безмозглые, не виноваты, что в городе бунт. Четыре надсмотрщицы сидят у меня дома на случай непредвиденных ситуаций. Еще я назначила дневные и ночные смены. А теперь хочу пойти и причесаться. - Не дожидаясь ответа, принцесса Мерлью поднялась с крыльца и пошла в сторону своего дома. Не нужно было прощупывать сознание, чтобы понять: девушка по-настоящему обиделась. Она догадалась, что надрессированных пауками на безусловное выполнение любых приказов надсмотрщиц можно использовать для поддержания порядка, она разделила работы на необходимые и второстепенные, она расставила посты - и теперь ее же попрекают. И чем? Опрятной внешностью! - Мерлью! - окликнул ее Найл. Девушка не обернулась. - Мерлью, не сердись. Найл нагнал девушку, взял за руку. Она выдернула свою ладонь и ускорила шаг. Найл почувствовал раздражение: то она обхаживает его, то корчит из себя незнамо что. Хочет изобразить обиженную - пусть топает. А он лучше посты проверит. Правитель обернулся и жестом позвал одну из стоящих на крыльце стражниц: - Пойдешь со мной. Обход правитель города начал все с той же площади. У запыленных кустов перед Шестиэтажным домом стояли три надсмотрщицы, сурово глядящие по сторонам. Болталось там еще десятка два любопытствующих жителей, но близко к зданию никто подойти не решался. Две охранницы вынесли из дверей паука, его тут же перехватили четверо рабов и быстро, по привычному пути, побежали к дворцу Посланника Богини. Оказывается, смертоносцев еще выносили из подземелья. Только теперь Найл задумался над странным исходом карательного похода. Если пауков разбили в пух и прах, как вещал советник Бродус, то где ж победители? Почему они не препятствуют свободному выносу бесчувственных побежденных? А если смертоносцев никто не побеждал, то откуда столько жертв? Вынесли еще одного паука. Найл взглянул на изможденные лица охранниц Смертоносца-Повелителя, повернулся к стражнице: - Пусть принесут сюда воды и еду. Охранниц, выносящих пауков, сперва кормить, потом отпускать обратно вниз. Все ясно? Стражница кивнула и убежала. Правитель вошел в дом. Смертоносцы расчистили вход в подземелье, и теперь туда можно было спускаться в полный рост. Найл затаил дыхание и протянул вперед раскрытые ладони, пытаясь уловить излучения, идущие из темного тоннеля. Но снизу веяло лишь безмерной усталостью. Появились охранницы, вынесли еще одного паука. Правитель не мог сменить их, послать отдохнуть: они подчинялись только Смертоносцу-Повелителю. Он мог только накормить и напоить усталых женщин, что уже и делалось. Найл прошел вдоль стен, хрустя мелкой каменной крошкой, нашел достаточно чистое место, сел. Откинулся на спину. Нужно подождать, пока охранницы вынесут всех пауков. Потом попытаться проверить тоннель. Идти во дворец не хотелось - там смертоносцев набито, как сандалий в кладовке. Найл закрыл глаза и мгновенно провалился в сон. Утро для правителя началось с ярких лучей солнца, ударивших прямо в глаза из окон второго этажа. Найл встал, потянулся. Пригладил волосы. Болела спина, отвыкшая от столь жесткого ложа, да ныла затекшая левая нога. Правитель постоял минут десять на месте, жмурясь на солнышке и прислушиваясь к происходящему вокруг. Точнее, к непроисходящему. Пауков больше из тоннеля не выносили. Тогда Найл спустился к самому входу в подземелье, закрыл глаза, очищая сознание от посторонних мыслей, а потом протянул вперед раскрытые ладони... Ничего. Абсолютная пустота черного бездонного колодца. Пустота, из которой выходят хищники с пустым сознанием... Ничего. Найл опустил ладони, некоторое время продолжая прислушиваться к темноте, потом сладко зевнул и направился к выходу. Улица встретила правителя зябкой утренней прохладой. Найл поежился и, встретив удивленный взгляд надсмотрщицы, улыбнулся ей. Ощутив неясную странность происходящего, он попятился назад и почти бегом забежал обратно, в обширный холл шестиэтажного дома. Остановился перед входом в тоннель. Да, действительно. Теперь он даже удивился тому, что сразу этого не почуял: из подземелья явственно веяло теплом. Нежное, вкрадчивое движение ласкового, бархатистого, почти живого тепла. Кто его выдохнул? Какой путь прошло оно по подземным лабиринтам, ничуть не остыв? И почему не остыв? Загадок пока накапливалось куда больше, чем разгадок. Правитель решительно развернулся, вышел на улицу. Вначале он отправился к дворцу Смертоносца-По-велителя, но, еще издалека увидев редкую цепь надсмотрщиц вдоль стен, повернул в сторону полей. Возле небольшого поста на дороге скопилась немалая куча металлических стержней, длинных палок, коряг - караульщицы скидывали туда все, что, по их разумению, считалось оружием. Правитель повернул к мосту. Там в будке из серого камня стоял крупный, почти седой паук, а перед ним - две надсмотрщицы. Если ко всему увиденному прибавить, как минимум, пять патрулей, попавшихся по дороге, то работу, проделанную принцессой Мерлью, следовало признать отличной. А он на нее еще и нафыркал ни за что - у Найла стало появляться чувство вины. Он спустился к реке, скинул тунику. Тщательно выбил ее, положил на берег, а потом нырнул в спокойную прозрачную воду. Плавать он за год правления так и не научился, но подрызгаться любил. Когда стоишь по грудь в воде, трудно поверить, что недалеко отсюда, в песках, ледяных ночью и раскаленных днем, порою один глоток этой влаги может спасти человеку жизнь. Найл вспомнил свое детство, прошедшее в вырытой под песчаной дюной норе, вспомнил Вайга, отца. Вспомнил путешествие в пустынный город, первую встречу с принцессой Мерлью, которая была всего лишь девчонкой. Вспомнил, как они боролись под азартные крики болельщиков... Найл решительно выбрался из воды, надел тунику и отправился к дому принцессы. - Рада видеть тебя в своем доме, Посланник Богини, - с холодной вежливостью приветствовала его принцесса, одетая на этот раз во все красное. - Надеюсь, ты не откажешься отобедать со мной? Только после этих слов правитель осознал, что он уже полдня на ногах, а во рту еще ни крошки не было, и радостно закивал. Стол в столовой оказался сервирован на двоих, и Найл ощутил некоторое удовлетворение от того, что про Манро он уже давно ничего не слышит. Стены были затянуты бледно-розовым шелком, простенки закрыты резными пурпурными деревянными панелями. То ли древнее красное дерево, то ли местный мореный клен. А может, пластик - правитель плохо разбирался в таких материалах. Почти у самого потолка, напротив друг друга, висели две картины. На одной серебряный парусник мчался сквозь шторм по серебряным же волнам, на другой - трое каких-то мохнатых черных зверят играли у толстого поваленного дерева. Окно выходило в сторону реки, причем пространство от дома и до дороги оказалось разбито на клумбы. Найл вспомнил грязную стену заброшенного дома перед своими окнами и, усмехнувшись, повернулся к принцессе. У девушки в ушах сверкали рубины, из волос выглядывала агатовая заколка. Неужели она и к обеду каждый раз переодевается? - У тебя здесь красиво, - сказал Найл. - В жизни человека все должно быть красиво, - сообщила принцесса. - Если человек живет в грязи и серости, значит, он не ценит собственной жизни, и уж тем более не способен ценить чужой. У Найла появилось сильное желание прощупать сознание принцессы и узнать, намекает она на правителя или произнесла просто так. - Кстати, Посланник Богини, - продолжала принцесса, - ты ни разу не посещал моего дома. После обеда я обязательно тебе его покажу. Вошла Савитра, стала разливать суп. Ели они молча, лишь пару раз обменявшись малозначительными фразами. Принцесса упрямо не желала начинать разговор. Холодный, хотя и предельно вежливый тон девушки уже начал царапать душу молодого человека. Он решил покончить с этим раз и навсегда, собрал всю свою решимость в кулак и произнес: - Прости меня, пожалуйста, принцесса Мерлью. Вчера я невольно обидел тебя. - Какие пустяки, - слегка раздвинула девушка уголки губ. - Я нисколько не обиделась. Ты уже поел? Тогда прошу тебя перейти в приемную. Я отчитаюсь о вчерашних событиях. Упрямая отчужденность принцессы опять стала раздражать. Найл зло стиснул зубы и прошел за ней. Небольшую комнату разделял надвое тяжелый письменный стол со стоявшей на нем газовой лампой и медной чернильницей. Ручки для письма покоились в специальном держателе. Перед столом стояло два стула, а у стены напротив размещалась низкая кушетка с ворохом подушек. Над кушеткой висела большая картина с горами, выписанными в неестественных, розово-голубых, тонах. Стены были отделаны коричневым деревом, окно завешено коричневой шторой. - Здорово! - похвалил, оглядевшись, Найл и сел на кушетку. - Итак... - Девушка не стала садиться рядом с ним, а зашла за стол. Отметив это про себя, Найл стиснул челюсти еще сильнее. - Итак, толпа, направившаяся к дворцу Смертоносца-Повелителя, до него, естественно, не дошла и разделилась, частью повернув назад, а частью отправившись к острову детей. Трое даже смогли переправиться на остров, но их поймали и по приказу Симеона повесили за ноги вниз головой. Вроде как пойманных чаек к шестам на полях привязывают, чтобы другим неповадно было. Троица эта орала целый день благим матом, и на остров больше никто не сунулся. Вечером туда приплыл Шабр, они с Симеоном чуть не подрались в прямом смысле этого слова, однако все обошлось. Кучка человек в пять пыталась сожрать привезенную рабам пищу, но их разогнали. Сегодня днем двенадцать человек поймали паука-клейковика рядом с кварталом рабов. Клейковик выпустил от испуга столько паутины, что кто кого поймал, было неясно. Этот липкий клубок нашел патруль, паука вырезали и отпустили, остальных оставили как есть. Хотели приключений - пусть развлекаются... Все это принцесса Мерлью рассказывала без тени улыбки, и Найлу стало жаль ушедших в прошлое случайных прикосновений, густого аромата волос, горячего дыхания совсем рядом с губами. - ...Как я узнала, Шабр после вашего путешествия лежал три дня. Поэтому я приказала сохранить нынешний режим работы завтра и послезавтра. - Ты молодец, принцесса Мерлью. Большой молодец. Она прекрасно знала свое дело. Но вот только жаль было ту жгучую красотку, которая так хотела быть рядом с ним и которую он уничтожил всего лишь одной глупой фразой. Правитель встал, благодарно улыбнулся, пошел к дверям. - Найл, - внезапно окликнула его Мерлью вкрадчивым голоском, - у тебя во дворце от пауков, говорят, развернуться негде. Хочешь, я постелю тебе у себя? - Да. - В этот миг он был готов на все: назвать ее правительницей, женой, помощницей, отдать ей свое тело и энергию, лишь бы не общаться с умной, но холодной статуэткой, а вернуть ту живую девушку, которая заставляла скрежетать зубами то от злости, то от страсти, которая соблазняла его и вместе с тем пугала. - Да, я хочу этого. Вечером он обнаружил, что ему постелили в приемной. Утром Савитра принесла чашку темного горьковатого напитка и массивный бутерброд с мясом. Принцесса даже не появилась. Позавтракав, он ушел, демонстративно не поинтересовавшись, где принцесса Мерлью, что делает, как себя чувствует. В общем, выказав безразличие. Сперва правитель города прошелся до моста, убедился, что надсмотрщицы на посту, а пауки под их охраной живы и здоровы, потом отправился на остров детей. Троих бунтовщиков, столь красочно описанных принцессой, на деревьях не оказалось. Зато появились четверо смертоносцев, хмуро стоявших вдоль берега. Найла они приветствовали согласно этикету, и настроение правителя немного улучшилось. Раз приветствуют, значит, все в порядке. Однако, увидев взлохмаченного Симеона с мешками под глазами, он засомневался в своих выводах. - Найл, как ты вовремя! - кинулся к нему медик. - Скажи Шабру, что все делалось для обеспечения безопасности детей. - Что делалось? - Ну, поместили их всех вместе. Пока беспорядки не кончатся... Воспоминания Симеона лежали на поверхности: он надеялся под шумок присвоить хотя бы часть детей, находящихся под эгидой смертоносцев. Шабр поймал его буквально за руку и отобрал детей, прихватив несколько здоровых младенцев от "свободных людей". Тут уж медик встал на дыбы, созвал стражниц, вооружился спинкой кровати и приготовился лечь костьми. Шабр отступил. Детей вернули. В результате отношения главных воспитателей со стороны людей и со стороны пауков оказались безнадежно испорчены. - Ты скажи, что мы из добрых побуждений, что не хотели никого воровать. - Где он? Шабр стоял перед лестницей на верхние этажи, не пуская туда людей. Пауки, будь на то желание, могли подняться и по стенам. Заглянув в мысли смертоносца, Найл понял, что тот действительно зол на Симеона. Увидев Посланника Богини, Шабр решил, что тот сейчас начнет оправдывать медика, и разозлился еще больше. Поэтому Найл просто спросил: - К Симеону есть какие-либо претензии? Если он виноват, я его накажу. - Медик за спиной возмущенно фыркнул. Смертоносен, тщательно вспомнил все произошедшее - Найл узнал, что Симеон получил-таки от Шабра лапой по голове, но и сам исхитрился пнуть паука ногой. Взвесив потери и приобретения, оценив полученный и нанесенный удары, приняв к сведению восстановившийся статус-кво, Шабр наконец произнес: - У меня нет никаких претензий. - И злость его действительно прошла. Пообедав на острове детей, правитель города направился домой и еще на подходе ощутил странное чувство: словно внутренности его зацепило крюком и тянет, тянет в сторону дворца. Найл остановился, закрыл глаза и попытался взглянуть на этот источник притяжения мысленно, с помощью сознания. На месте дворца разверзлась огромная, бездонная яма, черный провал, и в него скатывается, затягивается любая жизненная энергия всех, кто оказался рядом. Впечатление было столь сильным, что правитель испуганно распахнул глаза и облегченно вздохнул, убедившись, что дворец на месте. Найл сосредоточился, зашорил сознание, двинулся вперед. Неприятное ощущение пропало. Несомненно, больные пауки, собранные в одном месте и остро нуждающиеся в подпитке, поглотили всю энергию в округе, пробив огромную брешь в поле города. Замкнутый круг: для выздоровления они нуждались в энергии, а поглощая энергию, создавали дыру, только ухудшающую их самочувствие. Смертоносцев следовало вынести из дворца и распределить по городу, как только появится такая возможность. Сейчас они были слишком беззащитны. Отгородив свое сознание, Найл смог войти во дворец, но сразу понял, что продержаться здесь до утра не сможет. Пришлось, скрепя сердце, идти к принцессе Мерлью. К счастью, просить ни о чем не понадобилось. - Я хорошо понимаю, - сказала девушка, увидев его, - что во дворце сейчас жить невозможно. Савитра уже постелила тебе в приемной. Ужин она принесет туда. - А как обстановка в городе? - Почти спокойная. Ты не знаешь, сколько в городе пауков-клейковиков? - Около сотни. А что? - Пришлось три раза спасать от бунтовщиков. Причем почему-то все время одного и того же... Найл, а что будет после пробуждения смертоносцев? Найл ощутил, что холодную вежливость наконец-то пробило настоящее живое чувство. Пусть даже это тревога за будущее, но девушка все равно стала чуточку ближе. - Они полностью восстановят свои силы, - ответил Найл. - Сегодня я разговаривал с Шабром. Он в полном порядке. - Но их разгромили, Найл. Их, властелинов мира, разбили в пух и прах. Да еще этот бунт... Они захотят показать свою силу. Доказать, что остались-таки властителями. - И отыграются на населении города, - понял ее мысль правитель. - Ты должен дать им лазейку для самоутверждения, Найл. Не знаю какую. Может, разрешить им облаву в пустыне? Там почти никого не осталось. Поймают пару дикарей, возомнят себя покорителями вселенной. Глядишь, нас и не тронут. А, Найл? - Чем виноваты жители пустыни? - Ты правишь городом, а не пустыней! Какое тебе до них дело? - Они - люди. - Мы тоже люди. Спокойной ночи, Посланник Богини. Да сделает Великая Богиня все ночи спокойными. - Спокойной ночи, принцесса Мерлью. На третий день смертоносцы, разложенные по всему дворцу, начали шевелить лапами, некоторые пытались встать. Найл приказал помогать им по мере сил. Стражницы и служанки, которым порядком надоели сваленные повсюду бесчувственные тела, стали потихоньку вытаскивать пауков на улицу. Свежий воздух и солнце благотворно влияли на жертв неудачного похода. Они начинали двигаться, поначалу путаясь в лапах и с трудом отрывая тела от земли, но с течением времени держались все более и более уверенно. К вечеру большинство смертоносцев покинули гостеприимный кров. Найл наконец-то смог переночевать дома. Нефтис встретила его с такой радостью, словно правитель вернулся с того света, но Найл был слишком зол на принцессу Мерлью, чтобы нормально отреагировать на чувства начальницы охраны, которая уже довольно бодро скакала на здоровой ноге, помогая себе больной. Утром во дворце Посланника Богини остался только один смертоносец - замерший на посту Меченый. Казалось, все должно прийти в норму, но во время медитации Найл почувствовал тяжелое напряжение. Напряжение душило, давило грудь мягким многотонным весом. Правитель оборвал контакт с аурой города, но ощущение нехватки воздуха осталось, и он решил прогуляться. За ночь изменилось многое: принцесса убрала всех надсмотрщиц от дворца Смертоносца-Повелителя, а у моста оставила только одну. Заметно уменьшилось количество патрулей. Вновь начались работы в библиотеке. Впервые за эти дни Найл увидел бригаду "неголосующих граждан", вышедших на уборку мусора. Некоторое время правитель постоял у дома принцессы Мерлью, но заходить не стал. Она заявилась сама, на следующее утро. Узнав о принцессе, Найл мстительно заставил ее подождать, неторопливо умывшись, одевшись, слегка перекусив. Но стоило увидеть затянутую в черное Мерлью, как он сразу пожалел о потерянном времени. Принцесса боялась. Внешне она оставалась все той же подтянутой, строгой, спокойной и недоступной, но Найл прекрасно чувствовал, как внутри она вся трясется от страха. Он не просто коснулся этого страха, он ощутил этот предсмертный ужас, пропустил его через себя и мгновенно забыл все обиды, нанесенные этой слабой беззащитной девушкой. Хотелось обнять ее, прижать к себе, утешить. Защитить. Обнять недоступную принцессу Найл все же не решился, но взял ее ладонь в свою, попытавшись передать хоть немного своего жизненного тепла. - Что случилось, Мерлью? - Смертоносец-Повелитель пригласил во дворец Хозяина жуков-бомбардиров. Правитель города почувствовал, как к нему под тунику тоже заползает холодок. Договор считался заключенным между пауками, жуками и людьми. Численность общины жуков была ничтожна по сравнению с людской или паучьей, но именно у Хозяина хранились жнецы, добытые Найлом и Доггинзом в арсенале города. Жнецы являлись одним из основных гарантов мира. Если Хозяин сочтет, что Договор нарушен смертоносцами, то люди смогут получить жнецы для обороны, если же нарушителями сочтут людей, то жнецы останутся у жуков. А голыми руками с пауками сражаться - только напрасно перед смертью мучиться. Если Смертоносец-Повелитель пригласил к себе Хозяина, значит, намерен объявить о нарушении Договора. По мелочи пауки разбирались с людьми сами. Если понадобилось согласие Хозяина - значит, грядет большая буча. Теперь во дворец пригласят его... - Теперь во дворец пригласят тебя... - сказала Мерлью. - Я пойду вместе с тобой. - Зачем? - Я, принцесса Мерлью, не хочу умереть, как обычная рабыня, в общей толпе. Я умру рядом с тобой. Надеюсь, хоть это ты можешь мне позволить? - Меня никто не посмеет убивать, - машинально сообщил он. - Я - Посланник Богини. - Зато решатся убить меня. Правитель смотрел на стену пустым взлядом, а мысли его слились с сознанием девушки. Она прекрасно понимала, что как только Хозяин признает нарушение Договора, гнев Смертоносца-Повелителя обрушится немедленно. Обрушится в первую очередь на правителя, его спутников, его охрану, его гужевых мужиков, а потом кровавой волной хлынет на город. Она понимала, что у рабынь, далеких от гнезда гнева, куда больше шансов уцелеть, нежели у спутницы Посланника Богини. Что они могут спрятаться, убежать, пересидеть в укромном уголке. Но Мерлью не желала становиться рабыней даже для спасения своей жизни. Она мелко дрожала от страха, во рту у нее пересохло, ноги наполнялись предательской слабостью, но она, кусая губы до крови, держала ужас в строгой узде, желая встретить смерть настоящей принцессой, а не затравленным зверьком. - Не надо опускать руки, Найл, - сказала она деревянным голосом. - Мы попытаемся их переубедить. - От рук людей не погибло ни одного паука, - заметил Найл. - Нас не в чем обвинять. - Смертоносцев разгромили наголову. Им хочется спустить пар, найти козла отпущения, отыграться на крайнем, сожрать стрелочника, запугать свидетелей, навеять ужас... - Принцесса Мерлью внезапно оборвала тираду и зябко поежилась. - Великая Богиня Дельты! До чего у тебя холодно... Распахнулась дверь приемного зала, вошла стражница и громко объявила: - К вам Дравиг, мой господин! - Проси. - Правитель города вскинул голову и расправил плечи. В зал вошел начальник охраны Смертоносца-Повелителя, остановился и, как бы после некоторого раздумья, опустился в ритуальном приветствии: - Я рад видеть тебя, Посланник Богини. - Я тоже рад видеть тебя, Дравиг, - коротко поклонился в ответ Найл. - Смертоносец-Повелитель приглашает тебя к себе во дворец, Посланник Богини, - еще раз опустился вприветствии паук. - Хорошо, я иду, - ответил ему Найл и повернулся к стражнице: - Охраны не надо, коляски тоже. Мы с принцессой Мерлью пройдемся пешком. Правитель, сознавая наивность попытки, надеялся хоть кого-то спасти от верной смерти. * * * Небо светилось глубокой яркой голубизной, светлея у горизонта. Солнце успело уже выбраться из своих ночных покоев и касалось тела теплыми лучами. Воздух тем не менее оставался по-утреннему прохладен. Легкий, еле заметный ветерок приносил с реки запах влаги и сонные крики чаек. Тяжелая от росы дорожная пыль мягко пружинила под ногами... Неужели этого больше никогда не будет? А может, обойдется? Тогда окажется, что она, Мерлью, в самый ответственный момент стояла рядом с Посланником Богини и на равных обсуждала вопросы со Смертоносцем-Повелителем. Это уже не сомнительное звание какой-то принцесски из далекой пустыни. Она уже не трофей, привезенный из шумного и безопасного похода, она участник переговоров высших с высшими. Ровня. Такой авторитет стоит риска... Она увидела полузасохший, скрюченный можжевеловый куст и внезапно поняла, что он есть и будет, он останется сохнуть тут еще на многие и многие годы, но она не увидит его уже никогда! Душу захлестнула волна даже не страха, а едкой, щемящей тоски. Останется небо, останется река, безмозглые чайки останутся... Найл поймал себя на том, что видит мир глазами Мерлью, смутился и покинул ее сознание. Всю дорогу они шли молча, взявшись за руки, и только перед самым дворцом Смертоносца-Повелителя девушка внезапно повернулась к нему и сказала: - У можжевельника очень приятный запах, правда? По коридорам дворца Найл шел нарочито медленно, давая глазам время привыкнуть к темноте, и, войдя в главный зал, смог без труда разглядеть всех присутствующих. Решать вопрос о нарушении Договора собралось довольно много смертоносцев. В их сознании сейчас не было никаких мыслей, лишь спокойное ожидание. В глубине зала, в дальнем от входа, самом темном углу находился Хозяин. Найл с удивлением обнаружил, что предводитель жуков-бомбардиров боится. Боится того, что, едва начнется экзекуция, люди попытаются захватить жнецы, и тогда бойня развернется прямо в квартале жуков, несмотря на весь их нейтралитет. Рядом с Хозяином стояли еще два жука, а прямо за ним виднелся Доггинз, еще год назад получивший звание "равного". Найл встретился с другом взглядом и понял, что помощи от слуг жуков ждать не придется. Слуги пауков и жуков и так всегда с презрением относились друг к другу. Соратники Доггинза имели возможность держать по несколько жен, самостоятельно растить детей, жить в собственных домах. После провозглашения свободы они получили вдобавок право иметь книги и читать их, изготавливать различные несложные механизмы и приспособления. Они достигли всего, о чем мечтали, и рисковать жизнями больше не желали. Присутствие Доггинза на переговорах в свите Хозяина подчеркивало желание жителей квартала жуков отделить себя от прочих людей. Они рассчитывали пересидеть опасность, прикрывшись ВУРом бомбардиров. - А где Смертоносец-Повелитель? - тихонько шепнула сзади принцесса. Времени объяснять истинную суть Повелителя пауков не было, и Найл промолчал. - Мы рады видеть тебя, Посланник Богини, - чисто прозвучал голос Смертоносца-Повелителя. Сочетание гнетущей тишины зала и громкого голоса, рождавшегося прямо в груди, создавало ощущение неестественности. Словно все происходило во сне. - Я рад видеть тебя, Смертоносец-Повелитель, - Найл никого не видел, но это не имело значения, - и тебя, Хозяин. Предводитель жуков-бомбардиров занервничал. Больше всего ему хотелось удрать, спрятаться, скрыться, не участвовать в этом обмене любезностями, открывающем кровавый пир. Его совершенно не привлекала власть верховного арбитра, разрешителя спора в нарушении Договора. Он хотел вернуться назад, в свою общину, встать в ряд черных блестящих панцирей вокруг родного квартала и отгородиться непроницамой стеной ВУРа. Ведь любое решение породит обиженных, которые в будущем неминуемо станут утрозой для и так небольшой колонии. - Да, Хозяин здесь, - с угрозой подтвердил Смертоносец-Повелитель. - Здесь находимся все мы, заключившие Договор во имя общего спокойствия и безопасности. Каждый из нас поклялся, что нарушитель Догоора будет наказан и никто не станет защищать его, кем бы он ни оказался. Я говорю правду? - Да, Смертоносец-Повелитель, - подтвердил Найл. - Да, - откликнулся Хозяин. - Итак, - торжественно продолжил повелитель пауков, - перед лицом трех властителей, я обвиняю людскую общину в нарушении соглашений и заявляю, что отныне они не могут рассчитывать на защиту Договора и, более того, должны быть наказаны всеми нами. - Вот это да, - с нервным смешком шепнула принцесса Мерлью, - мы же еще и наказывать себя должны. Хозяину перспектива участия жуков в бойне тоже не пришлась по вкусу. Он боялся гибели своих подданных, а значит, еще большего перекоса сложившихся сил в пользу смертоносцев. Еще пуще забеспокоился Доггинз - тот сообразил, что слуги жуков или будут вынуждены убивать собратьев-людей на стороне пауков, или жуки просто откупятся ими от смертоносцев. Отсидеться в стороне явно не получится. Однако правитель города заметил одно упущение: все присутствующие были уверены, что люди станут драться. Слишком ярки были воспоминания о захвате арсенала, об учиненном после этого истреблении смертоносцев, о смелом и решительном походе в Дельту. Никто не знал, что в этих авантюрах участвовали только слуги жуков, те самые, которые теперь предпочитали отсидеться. А раз властители боялись людей, то оставался шанс убедить их не устраивать казней. Поэтому Нацл сделал шаг вперед, вскинул голову и гордо заявил: - Я отклоняю обвинение! Люди не нарушали Договора. Смертоносец-Повелитель был готов к подобному ответу и немедленно заявил: - В таком случае я готов обратиться к Хозяину с перечислением фактов и принять его решение о верности сторон Договору. Согласен ли ты на это, Посланник Богини? - Согласен. Хозяин жуков-бомбардиров выступил вперед. Он все-таки оказался втянут в спор двух властителей. Ему это не понравилось, и все же принимать решение он был готов беспристрастно, со свойственной жукам честностью. Внезапно посреди зала словно выросла улица со знакомым Найлу полуосыпавшимся домом из желтого кирпича. За спиной вскрикнула от неожиданности принцесса Мерлью - она еще не сталкивалась с удивительной способностью смертоносцев рисовать мысленные картинки, неотличимые от настоящих. Правитель города снова просмотрел рассказ о том, как хищник расправился с треми пауками. - Член общины людей совершил тройное убийство, - объявил Смертоносец-Повелитель, когда в зале вновь наступил полумрак, и в тот же миг посреди зала вновь вспыхнул свет. Найл увидел, как человек в одежде раба затаскивает тело смертоносца в шестиэтажный монолитный дом. - Член общины людей совершил еще одно убийство. А затем картинки замелькали, как в калейдоскопе: толпа на площади, яростное выступление советника Бродуса, люди, кидающие камни в пауков у моста, у дворца Посланника Богини, на дорогах, на улицах. - Люди открыто признали родство с убийцами и попытались совершить новые убийства, - подвел итог Смертоносец-Повелитель, - это действие всей общины, и вся община должна понести кару. - Справедливое требование, - решил Хозяин, - но мы должны узнать доводы Посланника Богини. - Все четыре убийства совершили хищники, о которых я уже говорил Смертоносцу-Повелителю, - ответил Найл. - Люди из общины вели себя неподобающим образом, но ни единого убийства не совершили. За показанные здесь действия они уже наказаны самими людьми. Найл попытался нарисовать мысленную картинку с патрулирующими город надсмотрщицами, но принял ее, похоже, только повелитель пауков. - Посланник Богини рассказывал о хищниках? - спросил Хозяин. - Рассказывал, - признал Смертоносец-Повелитель. - Но этих хищников не видел никто, а людей видели многие. - Это были не люди, это хищники! - не выдержал Найл. - Мы видели на месте преступлений обычных людей, - вежливо откликнулся Смертоносец-Повелитель. - Хищники существуют лишь в словах Посланника Богини. - Хищники живут под землей, - повернулся к Хозяину правитель города, - они не члены нашей общины! Люди не должны отвечать за их преступления! - Слова, - повторил Смертоносец-Повелитель. - Кто видел их под землей? - Я видел! - Ты защищаешь интересы общины людей, Посланник Богини, - хладнокровно ответил Хозяин. - Ты заинтересованное лицо. Может ли подтвердить твои слова кто-нибудь, не принадлежащий к вашей общине? В зале повисла тишина. Найл лихорадочно пытался припомнить хоть одного независимого свидетеля. Нефтис? Она человек. Шабр? Он был без сознания, когда хищник в тоннеле проходил мимо. - Если твои слова подтвердятся, Посланник Богини, то я откажусь признать нарушение Договора, - словно подхлестнул его Хозяин, и Найл радостно вскинул руку: - Есть свидетель! - Правитель города перевел дух, не торопясь пересек зал и встал перед начальником охраны. - Дравиг, а где паук, которого я принес из подземелья? - Это не паук, - хмуро ответил смертоносец, - у него отсутствует разум. - О ком идет речь? - решительно вмешался Хозяин. Некоторое время Дравиг размышлял, потом отдал мысленный приказ. Через некоторое время раскрылась дверь, в зал вошла охранница с открытой коробкой в руках. Мысленные лучи всех присутствующих немедленно впились в крошечного обитателя коробки. Сознание малыша было еле заметным и совершенно пустым. - Это паук, - сказал Найл. - Он может подтвердить мою правоту. - Нет, это не паук, - заявил Дравиг. - У него нет основного признака паука: разума. - Если некто, внешне неотличимый от паука, не является пауком, - поймал его на слове Найл, - то почему некто, внешне похожий на человека, должен обязательно быть человеком? - Здесь разные случаи, - вмешался Смертоносец-Повелитель, - этот паучок очень маленький... Найл так и не понял, что произошло в этот миг. То ли его разум, многократно усиленный объединенным интеллектом пауков, нашел верное решение, то ли разгадку нашел Смертоносец-Повелитель, а Найл, находящийся с ним в тесном мысленном контакте, лишь "услышал" ее. А может, они поняли все одновременно. Визуально показалось, что ослепительная идея вспыхнула в точке нахождения паучка и растеклась в стороны. - Я принимаю твои объяснения, Посланник Богини, - сказал Смертоносец-Повелитель, - и согласен с тем, что нарушения Договора не было. - А я обращаюсь с просьбой к тебе, Смертоносец-Повелитель, - вежливо произнес Найл, - направить верных тебе пауков в пустыню и привести в город живущих там людей для приобщения их к цивилизации. Это также не будет считаться нарушением Договора. - Учитывая наши добрые отношения, - дружелюбно откликнулся повелитель пауков, - я выполню твою просьбу. Всегда рад видеть тебя, Посланник Богини. Это было прощание. Найл поклонился, и они с принцессой покинули зал. Терпения девушки хватило шагов на двести. Потом она воровато оглянулась в сторону дворца и напористо развернула правителя к себе. - Великая Богиня! "Добрые отношения"! "Принимаю объяснения"! Облава в пустыне! Да что вдруг произошло?! - А ты ничего не поняла? - даже удивился Найл. - Нет! - невоспитанно рявкнула принцесса. - Все очень просто, принцесса Мерлью. Пауки достигли нынешнего большого роста благодаря стимулирующей энергии Богини Дельты. Хищники забрались так глубоко под землю, что стимулирующая энергия туда не проникает. Именно поэтому найденный мною паучок оказался маленьким. Когда смертоносцы спустились вниз, то они лишились привычной подпитки от Богини и просто... Как бы это сказать?.. Просто остались без сил. - А при чем тут облава в пустыне? - Не могу сказать точно. Шабр в свое время предлагал устроить облаву для оздоровления породы людей. Симеон предлагал то же самое для спасения жителей города от вырождения. Ты еще вчера советовала перевести стремление смертоносцев отыграться на людях в другое русло. Все вместе сложилось. А может, сюда еще и желание Смертоносца-Повелителя добавилось. Он тоже хочет добавить свежей крови в жилы охранниц. - Значит, наказания людям не будет? - Нет. - Я так и знала. - Принцесса Мерлью вскинула руки к небу и громко закричала: - Я так и знала-а! Небо сияло голубей бездонной чистотой. И оно оставалось навсегда. * * * Утром следующего дня пауки прошли по четырем улицам, выгоняя жителей из домов и оттесняя к центру. Все остальные люди забились кто куда мог и молили Богиню Дельты, чтобы смертоносцы не вернулись за ними. Жестокие и кровавые расправы многие видели своими собственными глазами, и уж, безусловно, все о них не раз слышали. Выбранные жертвы шли молча, покорно и безропотно, но мысленно испускали такой истошный вопль ужаса, что Найл во дворце чуть не подавился завтраком и не мешкая помчался спасать погибающих. Спасать оказалось некого: никого не рвали живьем на куски, не обгрызали понемножку, кровь не из кого не высасывали. Людям просто приказали собирать камни и сносить ко входу в подземелье. Ни на йоту не нарушая Договора, Смертоносец-Повелитель сумел ясно и недвусмысленно показать, кто истинный хозяин в городе. Пару часов правитель наблюдал, как потные и грязные люди ворочают булыжники, радуясь сохраненной жизни. Потом вернулся во дворец. Настроение было безнадежно испорчено. Найл ушел в свою любимую комнату с видом на серую стену и сел перед окном, тупо глядя прямо перед собой. После полудня в окне появилось округлое брюшко Шабра. Он спустился откуда-то сверху, забрался в комнату и произнес: - Прошу простить, Посланник Богини, но твоя челядь боится докладывать о моем визите. Найл промолчал. - Я только хотел выразить свою благодарность за спасение моей жизни, - виноватым тоном сообщил Шабр. - Выразить благодарность тебе и Нефтис. Ваш поступок навсегда изменил мое отношение к человеческой расе. - А ты полагал, мы бросим беззащитного паука на произвол судьбы и сбежим? - Благодарность Шабра только еще больше испортила правителю настроение. В этот момент появилась веселая принцесса Мерлью и заговорила с порога комнаты: - Найл, смертоносцы замуровывают подземелье! Затягивают паутиной, насыпают камней, потом снова паутина, опять камни. Все вперемешку. Там теперь такая затычка будет, ни одна сила не развалит. Жители разбежались по рабочим местам, даже надсмотрщиц не дождались. Струсили. - Знаю, - кратко ответил правитель. Девушка подошла ближе, заглянула Найлу в лицо и, согнав улыбку с лица, присела на подоконник. - Ты думаешь, пауки опять власть берут? Ерунда. Просто пока они сильнее. Но победил ты. Ты остановил реально угрожавшую бойню, восстановил мир со смертоносцами, спас сотни, если не тысячи человеческих жизней. Ты, ты один. Ты победил. - Смертоносец-Повелитель тоже победил, - немедленно вмешался в разговор Шабр. - Он избавил пауков от нападений хищников, вовремя остановил готовую разразиться тяжелую войну, превратил врага в союзника. - Хищники тоже победили, - подал голос Найл. - Они без труда отбили нападение, с ними больше никто не собирается сражаться, никто из них не пострадал. Очень странная получилась война, не так ли? Трое победителей и ни одного побежденного. - Было бы хуже, - заметила принцесса Мерлью, - если бы были побежденные, но не было победителей. - Слова, достойные шивада, - с уважением произнес Шабр. - Приятно услышать такую мудрую мысль, но я пришел с другой целью. Через шесть дней в пустыню полетят шары. Впервые за год. Приглашаю вас на церемонию отправления. Штаб воздушной разведки располагался в юго-западной части города, в Черной башне. В народе ходило немало слухов о пыточных камерах в ней, о муках и истязаниях, через которые проходили попавшие туда люди. Но на самом деле это был всего лишь склад воздушных шаров. Рядом, в продолговатом ангаре, выращивались порифиды и корм для них, а по ту сторону зубчатой городской стены на покрытом короткой жесткой травой холме распологалась площадка для отправления воздушных разведчиков. Сейчас на этом холме раскладывали огромное количество шаров. Суетились молодые пауки-разведчики, ошалело бегали служители то с порифидами в руках, то с горстями белых личинок. Асмак злобно ругался, но торжественного отлета не получалось. За год вынужденного бездействия и пауки, и служители утратили всякий навык. Найл смотрел на этот хаос, время от времени кивал и, по-доброму улыбаясь, пытался отговорить принцессу Мерлыо от переманивания в "гвардию порядка" охранниц Смертоносца-Повелителя. - Зачем тебе это вообще надо? - доказывал он. - Ты что, собралась воевать с пауками? Так они гвардию в две минуты сожрут. С жуками? Так они в свой нейтралитет спрячутся, ВУРом прикроются - воюй не воюй. Бред... С кем тут воевать? - Тебе меня не понять, - жмурясь на солнышке, отвечала девушка. - Ты - Посланник Богини. Полубог. За тобой реальная сила верящих в тебя пауков и неизвестная сила приславшей тебя Богини. А что за мной? Звание принцессы? Да любой слуга в ответ на мой приказ может фыркнуть и заявить, что он тут всю жизнь провел, а меня год назад в мешке привезли. - Фыркнешь на тебя, как же, - Да, - с удовлетворением подтвердила Мерлыо, - теперь не фыркнешь. Когда в городе восстановился обычный порядок, принцесса распустила от силы половину завербованных во время бунта надсмотрщиц. Самых смелых и исполнительных Мерлью оставила, сделав посты на мостах и дорогах постоянными, а также оставив патрулирование улиц. Найл рассчитал, что со временем эти служительницы порядка постепенно, тихо и незаметно, подменят пауков на их постах. Тогда, что бы ни случилось со смертоносцами, жизнь города уже не будет парализована, как произошло в день объявления свободы или после поражения пауков в подземелье. Смертоносец-Повелитель тоже смолчал. Он помнил, как боролась принцесса за жизнь каждого паука во время бунта. Протестовать попытался Совет Свободных Людей. Советник Хоркель заявил, что гвардия по поддержанию порядка должка подчиняться Совету, а не частному лицу. Его мнение поддержали единогласно. Начиная со следующего дня за спиной советника постоянно ходила, поминутно хватаясь за хлыст, высокая суровая надсмотрщица; возле его дома стали складывать мусорную кучу, которую вот-вот собирались вывезти за город, но все не вывозили; жена его получила хорошую должность на заготовке продуктов и уехала, забыв даже попрощаться с мужем; любовница советника внезапно познакомилась с молодым красавцем по имени Манро и на бывшего возлюбленного даже смотреть не хотела. Вдобавок к Хоркелю домой дважды являлся смертоносец Меченый и вежливо справлялся, не болен ли тот. Найл знал, откуда такая "забота о здоровье". Пауки-смертоносцы тугодумы, но отнюдь не дураки. Меченый хорошо понимал и то, что принцесса Мерлью спасла ему жизнь, и то, чем она рисковала, отдавая ложный приказ. Хоркель этого не знал. Но после второго визита Меченого он отправился на Совет, попросил слова и заявил, что "гвардия порядка" работает прекрасно и смена руководства может этой работе повредить. Кучу мусора вывезли в тот же день, надсмотрщица за спиной советника исчезла, Манро бросил любовницу, и та, рыдая, кинулась обратно в объятия Хоркеля. Найл глубоко сомневался, чтобы после этой истории кто-то рискнул фыркнуть на принцессу Мерлью. Однако она не остановилась на достигнутом и попыталась сманить в свою гвардию двух охранниц Смертоносца-Повелителя. - Зачем тебе это? - не понимал Найл. - Хочешь власти? Так в городе и так выше тебя только я да Великая Богиня Дельты. Причем тебя боятся больше нас обоих вместе взятых. - Ах, Найл, тебе меня не понять, - мурлыкнула принцесса и положила подбородок правителю на плечо. От ее рассыпавшихся по плечам волос терпко пахнуло можжевельником. - Тебе не приходилось скатываться из принцесс в челядь и потом долго забираться обратно. - А может, ты с хищниками воевать собралась? Принцесса заразительно, от всей души захохотала. - Вот уж нет! Это пусть у Смертоносца-Повелителя голова болит. А мне и так хорошо... - Она кокетливо наклонила голову и заглянула ему в глаза. - Когда ты со мною рядом. И непонятно было, всерьез она говорит или шутит. Тем временем шары наконец начали округляться, служители перестали бегать, а пауки-разведчики собрались у городской стены. - Все готово к отправлению, Посланник Богини, - доложил Асмак. - Свою задачу они знают. - Хорошо, - ответил Найл. Он понимал, что от него требуется что-то, что окажется завершающей точкой в деле подготовки полета, но пока не догадывался, что именно. Правитель города прошел вдоль нестройной линии пауков, вглядываясь в их сознания. Это были совсем молодые смертоносцы трех лет от роду, они все как один дрожали от восторга перед первым вылетом, перед ответственным рискованным заданием. Они стремились в небо. Посланник Богини остановился, отошел к Асмаку и громко заговорил: - Летите и помните: вы будете иметь дело не с врагами, а с будущими союзниками, жизнь которых вам предстоит изменить. Хорошего вам полета! Пауки сорвались с места, кинулись в сторону холма и скрылись под серыми полотнищами, хлопающими на ветру. Прошло минут десять, и внезапно все шары одновременно взмыли ввысь, словно кисть гигантского винограда. Они улетали на север, в пустыню Хайбада. Туда, где провел свое детство Найл, туда, где развеян пепел его отца. Правитель вспомнил, как, живя в пещере, его семья в ужасе затаивалась при появлении шаров. А теперь сам он провожает пауков, как друзей. - Интересно, кто сейчас живет в Дире? - спросила Мерлью, прикрывая ладонью глаза от солнца. - А там кто-то остался после нападения смертоносцев? - удивился Найл. - Нет, но это слишком хорошее место. Наверняка кто-нибудь там уже поселился. Асмак присел в ритуальном приветствии, развернулся и стремительно помчался на опустевший холм. Найл понял, что руководитель службы воздушной разведки сейчас мысленно разговаривает с улетевшими разведчиками. - Пойдем, - взял он принцессу за руку. - Не будем мешать. - Не будем. Кстати, ты не проголодался? Может, угостить тебя обедом? Найл согласился. Он был сыт, но не решался расстаться с девушкой. Красота и обаяние Мерлью всегда действовали на него обезоруживающе. Словно подслушав мысли правителя, принцесса тряхнула головой - солнце заиграло в медно-золотистых волосах - и внезапно закружилась, широко раскинув руки. Полы длинного платья свободного покроя поднялись, обнажая стройные загорелые ноги. Найл осторожно коснулся ее сознания и внезапно понял, что она счастлива. В последние дни у нее получалось все: она наконец-то добилась реальной силы - имела гвардию, которой командовала единолично, на которую могла опереться при необходимости; за смелые, а порой и рискованные поступки во время бунта ей выразил уважение сам Дравиг, начальник охраны Смертоносца-Повелителя, и предложил дружбу Меченый, стражник дворца Посланника Богини. И вдобавок она осталась жива после всей этой кутерьмы. Девушка заглянула в самые глаза смерти и осталась жива, она до сих пор радовалась каждому глотку свежего воздуха, нечаянному ветерку, по-новому ощущала вкус свежих фруктов - только что вымытых, с бриллиантовыми каплями на боках - или запеченного мяса - горячего, с истаивающим над тарелкой парком. Радовалась прохладной тени и теплу солнечных лучей, радовалась чистому небу и пухлым, ленивым, снежно-белым облакам. - Какая прекрасная сегодня погода, Найл. Я прикажу накрыть стол на улице, хорошо? В отличие от пропыленной громады дворца Смертоносца-Повелителя, с серыми от паутины окнами и большим куполом на крыше, и от выцветшего, прямоугольного дворца Посланника Богини, с обширным двором внутри, дом принцессы Мерлью был небольшим двухэтажным особнячком светло-коричневого цвета, покрытым желтоватой черепицей. Стоял он посреди любовно ухоженного скверика. За прошедшие дни вокруг зеленого сквера появилась невысокая, по пояс, ажурная оградка. А еще - небольшой кустик можжевельника слева от посыпанной песком дорожки. Куст показался знакомым. Найл присел рядом с ним, провел ладонью по колючим веткам. - Красивый, правда? - спросила девушка. - Я как увидела, так прямо извелась вся. Приказала сюда пересадить. - Красивый, - согласился правитель. Он вспомнил. Это был тот самый куст, который они видели по пути во дворец Смертоносца-Повелителя. - Я сейчас вернусь. - И принцесса вошла в дом. Найл прогулялся по скверу, по узкой, выложенной битым камнем тропинке, петляющей между многоцветными клумбами и садовыми деревьями. Сорвал яблоко, надкусил. Оказалось кислым. Из дома вышла Савитра, раскинула рядом с крыльцом складной стол. Следом появились две незнакомые Найлу служанки, постелили скатерть, начали расставлять посуду. - Хорошо бы дождь ночью прошел, - принцесса Мерлью уже успела подколоть волосы на затылке, - а то пыли очень много. Как уважаемый Посланник Богини относится к супу из дрофы? Тогда прошу к столу. Надеюсь, Найл, ты не будешь возражать, если я сама стану разливать? Из-за дома вынырнула коляска. Принцесса бросила туда быстрый взгляд и скомандовала: - Савитра! По бокалу вина гужевым и еще один прибор на стол. - И когда похожий на сухой стручок акации Симеон вошел в калитку, ему уже успели приготовить место. Правителю осталось только подивиться, насколько быстро и точно выполняются распоряжения в доме Мерлью. Причем молча, без обсуждений. Надо было брать Савитру, пока предлагали. - Я как чувствовал, где тебя искать, Найл. - Симеон многозначительно улыбнулся. - Как я слышал, ты согласился на облаву в пустыне? - Сегодня мы провожали шары с пауками-разведчиками. - Отлично! Это мне? - Симеон уселся за стол, немедленно налил бокал вина, выпил и продолжил: - Тогда нужно приготовить помещения для содержания дикарей. - Какие помещения?! - возмутился Найл. - Они такие же свободные люди, как ты или я! - Ты сошел с ума! - возмутился в ответ медик. - Если дикари получат свободу, то пауки заманят их во дворец для своих охраннйц, как слуг жуков сейчас заманивают. - Спокойнее, друзья! - успокаивающе вскинула ладони Мерлью. - Суп расплещете. Я так полагаю, Симеон, Смертоносец-Повелитель рассчитывает, что мы поступим именно так, как ты хочешь. Пауки передадут пленников нам в руки немедленно после возвращения, и те поймут, кто истинный виновник нападения на них. В итоге дикари к нам будут питать вражду и всячески мешать, а к паукам пойдут охотно. - Они не дикари, - поправил правитель. - Не забывай, что я сам вырос в пустыне. - Я тоже, - парировала принцесса Мерлью. - Значит, как только появятся на горизонте корабли с разведчиками, ты, Найл, должен бежать на пристань и требовать отпустить дикарей на волю. Пусть нас освободителями считают. - Смертоносец-Повелитель обидится, - заметил Найл. - Пусть обижается, - со свойственной ей циничностью усмехнулась принцесса, - обиду к Договору не пришьешь. Так вот: дикари получат свободу, Симеон их немедленно заграбастает и отправит на свой остров восстанавливать силы. Хорошее питание и безопасность после вечного голода и риска сразу поднимут им настроение. А тут еще и легкодоступные женщины... Я своих гвардейцев тоже пришлю. - Как вы можете так относиться к женщинам! - не выдержал Найл. - Они ведь не вещи, они свободные люди. - Если мы будем миндальничать сегодня, то лет через сорок подданных для проявления жалости просто не останется. - Как и Симеон, принцесса Мерлью считала, что ради спасения человеческой расы можно принебречь моральными принципами. - Пока существует дисциплина, ею надо пользоваться. - Решено! - подвел итог медик и с довольным видом осушил бокал. - За сим разрешите откланяться. - Постой, Симеон, - деланно обиделась Мерлью. - А жаркое? - Увы, нет времени, всегда не хватает, извини. Принцесса проводила его взглядом, потом взяла в руку бокал, погладила стеклянную ножку точеными пальчиками с покрытыми голубым лаком ногтями, склонила голову набок, ехидно улыбнулась и ласково спросила: - Ты не собираешься посылать к Симеону своих стражниц, правда? Во дворца, кажется, и так рождаются здоровые дети... - Это не мои дети, - вспыхнул малиновым цветом Найл, - это дети Вайга. - А что ты так смутился? - расхохоталась девушка. - Разве тут есть что-то запретное? Казалось, не было в мире такой силы, которая могла бы испортить принцессе настроение. Сейчас она была самим счастливым человеком во вселенной. Благодаря вот этому бокалу вина, благодаря бутонам тюльпанов на клумбе за спиной правителя, благодаря свежему воздуху и солнечному свету. Благодаря забавному смущению Найла. Даже став Посланником Богини, он остался все тем же смешным мальчишкой из пустыни. Заморенный с виду, он отличался от сытых и ленивых парней как Диры, так и города пауков не только худосочной внешностью. Всегда цепкий, настороженный взгляд, уверенность, смелость, неизменная внутренняя собранность, готовность к немедленному действию - словно внутри паренька постоянно бил источник энергии, распирающий его, рвущийся наружу. Даже там, в пустыне, щуплый и угловатый, он оказался сильнее всех ребят города. Мерлью вспомнила, как в Дире боролась с Найлом, вспомнила объятия его сильных рук, тяжесть его тела. Девушке стало жарко. А ведь теперь ей больше не нужно его расположения, чтобы добиться власти, чтобы сохранить звание принцессы. Теперь они равны, и она может вновь смотреть на него, как на скромного, малость наивного паренька, без труда выживающего один на один с пустыней. Любить именно его, а не пост правителя города. Ну, что же ты сидишь, Найл? Иди сюда, обними меня, поцелуй... Найл поднялся, приблизился, наклонился над девушкой, но в тот миг, когда губы их соприкоснулись, принцесса внезапно оттолкнула его от себя. - Ты прочитал мои мысли, Найл? - Я... я только... - Ты ковырялся в моих мыслях. - Лицо ее мгновенно заледенело. - В моих воспоминаниях. Ты забрался в мою душу. Подлец, негодяй... Убирайся из моего дома! - Подожди, Мерлью, я только хотел... - Ты лапал мою память, мою душу. Мразь! Убирайся! - Но Мерлью... - растерялся Найл от внезапного напора. - Извини, пожалуйста... - Лучше бы ты тело лапал. - Она закрыла лицо ладонями. - Ненавижу. - Мерлью, извини меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть, я невольно. - А я его... - Принцесса Мерлью резко опустила руки, заплаканные глаза сверкнули злобным торжеством. - Ты, кажется, забыл, Посланник Богини, что я больше не доступная любому самцу рабыня? Мне вызвать гвардию? Вон из моего дома! Она схватила со стола бокал и швырнула в Найла. - Пошел прочь! Потом отвернулась и убежала в дом. Нефтис ждала правителя на крыльце. Увидев, заулыбалась и побежала навстречу, слегка прихрамывая.. - Сегодня была девушка от доктора Симеона, мой господин, - объявила она, - осмотрела ногу и разрешила ходить без ограничений. Найл грустно улыбнулся в ответ. - Жаль, теперь я не буду спать в твоей комнате, - продолжила начальница стражи. - Мою постель вынесли. - Уже? Тогда покажи, как ты устроилась. - Очень хорошо устроилась. Пока меня не было, ремонт сделали. Пойдем. В своей комнате Нефтис легла на постель, сладко потянулась. - Нога пока что устает. Найл сел рядом с ней, неторопливо развязал пояс на ее тунике, одним движением снял одежду девушки через голову. Потом разделся сам. Нефтис жадно притянула правителя к себе - за время болезни сил в ней заметно прибавилось. Найл попытался сбросить свою энергию, полную горечи и обиды, напитаться буйной энергией Нефтис, но обмена не получилось. Образовался кокон. Он закручивал все силы, которые щедро отдавали в акте любви мужчина и женщина, но ничего не возвращал взамен. "Ну да, - подумал Найл, когда все кончилось. - Зачем ой отдавать энергию? Энергия нужна для роста ребенка". Он погладил отдыхавшую, утомленную девушку по волосам и сказал: - Когда появится младенец, не отдавай его на остров детей. Пусть растет во дворце. - Младенец? Откуда? - Но ведь ты беременна. - Я? Не может быть, - поразилась Нефтис и настороженно пощупала свой живот. - Может, - подтвердил Кайл, поднялся и начал одеваться. - И не просто может, а так оно и есть. Правитель поужинал, не чувствуя вкуса пищи, потом прошелся вокруг дворца, немного постоял перед домом, в котором, несмотря ни на что, продолжался эксперимент, и наконец отправился спать. Когда стемнело, в комнате послышались крадущиеся шаги и под одеяло к правителю скользнула Джарита. Правитель впился в ее тело с такой жадностью, словно увидел женщину впервые в жизни; он пил ее, поглощал, забыв обо всем и предоставив телу самому делать все что заблагорассудится. Служанка своей энергии для правителя не пожалела, Найл наконец-то обрел покой и уснул, сжав Джариту в объятиях. Принцесса Мерлью явилась во дворец на третий день, сразу после обеда. Приказала о себе доложить. Найл радостно бросился в зал приемов, но, увидев его, принцесса отступила на пару шагов, холодно и кратко сообщила: - Недалеко от Черной башни хищники напали на группу пауков. Все шестеро убит