пустыне подсказывал, что за такими выступами любят сидеть в засадах крупные хищники: сколопендры, фаланги. На гладкой равнине их видно далеко; догнать добычу, как паук-верблюд или саранча, они не в силах; рыть норы, как тарантул, - не умеют. Вот и прячутся за крупными препятствиями в ожидании случайного путника. Привычка далеко обходить все крупные предметы сохранилась у Найла даже в городе: он, например, никогда не сворачивал за угол, всегда обходил по широкому радиусу. А в песках, если уж никак не обойти подозрительное место, наставлял в направлении возможной опасности копье. И не раз на кремневый наконечник напарывались то скорпион, то сороконожка. От сердца у правителя отлегло лишь тогда, когда Рягья быстро и ловко стала карабкаться на одинокий каменный палец. Найл смотрел на гибкое, сильное тело женщины, восхищался ее красотой и чувствовал, как в душе зарождается острое, почти болезненное желание. Видно уж, устроен так организм мужчины - любое чувство в половое желание переводить. Рягья забралась на самый верх, выпрямилась, вскинула руку в глазам и поднялась на цыпочки. Ладное, статное тело четко прорисовывалось на голубом небе. Желание стало нестерпимым, и Найл отвернулся. "Теперь понятно, почему в прежние века мужчины совершали изнасилования... - подумал он. - А новые жители Диры - дураки. В таком опасном месте тропу проложили". Он стоял на коленях, наслаждаясь контрастом между жарким солнцем и прохладным озером, время от времени плескал на себя водой и старался сдержаться и не броситься навстречу Рягье, которая уже начала спускаться вниз. "А ведь дикари отнюдь не дураки, - внезапно понял он, - если даже смертоносцы смогли захватить город и взять в плен хоть одного из них только со второй попытки, да и то с помощью немалой армии. Может, они имели основание не бояться засады за каменным уступом?" Правитель резко повернул голову, едва не свернув позвонки: Рягья спускалась не в сторону тропинки, а по противоположной, более пологой стороне. И тут до Найл а стало доходить... - Стой! - заорал он, вскочив на ноги - откуда только силы взялись. - Стой! Не шевелись! Но морячка то ли не расслышала, то ли неправильно поняла правителя. Она рассмеялась и прямо со своего места, с высоты в полтора человеческих роста, спрыгнула вниз. Найла пробила короткая холодная дрожь и рассеялась мурашками по телу. Рягья не устояла на ногах, свалилась набок. Встала. "Обошлось..." - испустил правитель вздох облег чения. Рягья небрежно стряхнула прилипший к телу песок, сделала шаг, второй. До берега докатился басовитый, быстро затухающий удар. Женщина вздрогнула. На груди образовалось небольшое пятнышко, из которого вылетела стрела, мелькнула над Найлом, упала в воду и стала быстро тонуть. Рягья медленно опустилась на колени, постояла так, с недоумением приподняв брови, и упала лицом вниз. - Стой! - Найл бросился к ней, упал рядом, лихорадочно пытаясь очистить сознание от посторонних мыслей, но у него ничего не получалось, и тогда он бросил в нее все силы, всю энергию, какую только имел... Но встретил пустоту. Женщины по имени Рягья больше не существовало. Найл уткнулся лицом в пахнущие морем волосы и бессильно заплакал. * * * Найл стоял на носу ладьи, глядя прямо перед собой и не замечая ничего вокруг. Словно где-то далеко, в другом измерении, ритмично бьет барабан и дружные удары весел толкают судно против ветра. Словно нет ни слепящего солнца, ни холодных брызг от разбиваемых волн. Правитель не заметил даже, как они вошли в гавань города, и очнулся только от резкого толчка при причаливании. - Мы прибыли, Посланник Богини, - вытянулась перед ним командующая кораблем рослая девица. - Хорошо, - безразлично кивнул Найл и сошел на пристань, кивком поздоровавшись со встречающими его принцессой Мерлью и Симеоном. - Ну как? - нетерпеливо спросил медик, перебирающий на месте ногами, словно готовящийся к прыжку кузнечик. Принцесса молчала. Она была в длинном темнозеленом и совершенно непрозрачном платье, но ветер плотно прижимал легкую ткань к телу, позволяя увидеть каждый изгиб изящной фигурки. Волосы охватывал широкий обруч, инкрустированный малахитом, а в ушах висели уже знакомые изумрудные серьги. Найл прислушался к себе, но в душе его при виде девушки ничто не шелохнулось. Вообще ничего. Создавалось впечатление, что он теперь не способен испытывать никаких чувств. - Я рада тебя видеть, Найл, - разорвала затянувшуюся паузу принцесса, приглаживая волосы. - Я тоже рад видеть тебя, Мерлью. - Так что, поймали кого-нибудь? - бесцеремонно поторопил правителя Симеон. - Одного. - А чего так мало? - Не забирайте его, пока я не уйду, - проигнорировал вопрос Найл. - Он видел меня в Дире, так что при мне "освобождения" может не получиться. - Одного мало, - гнул свое медик, - для достижения устойчивого эффекта необходимо хотя быдва десятка... Правитель просто повернулся к нему спиной и ушел с причала. Нефтис ждала его около коляски. За спиной ее стояли на коленях четыре стражницы. - Я рада видеть вас, мой господин, - склонила она голову. - Я тоже рад тебя видеть. Что это за зрелище?. - Вместо того чтобы сопровождать вас, мой господин, они остались со мной. Они ждут наказания. Что прикажете сделать с ними, мой господин? Найл взглянул на неподвижно замерших женщин. Если бы они поехали с ним, то Рягья осталась бы жива... Но тогда он вообще не познакомился бы с морячкой... - Ничего не надо с ними делать, - сказал правитель. - Просто позаботься, чтоб они никогда не попадались мне на глаза. Во дворце Джарита приготовила праздничный обед. Любимые Найлом дрофы, запеченные в тесте, прозрачный бульон из гусеницы-листорезки, фруктовые и овощные салаты, поджаристые хрустящие плшки, паучье красное и белое вино. Служанка постаралась от души. - Послушай, Джарита, а жареной рыбы у нас нет? - А разве ее едят? - искренне удивилась та. Служанку можно было понять - ведь пауки терпеть не могут воды, разделяя ее только на два вида: вода для питья и водное препятствие для движения. Употреблять в пищу животных, обитающих в этой противной среде, им и в голову прийти не могло. А слуги смертоносцев безропотно следовали привычкам господ. За исключением моряков, которые, похоже, даже считаясь слугами, оказывались пободнее "свободных людей". Правитель неторопливо поел, не столько утоляя чувство голода, сколько выражая признательность от души постаравшейся Джарите, потом ушел в комнату для размышлений. Контакт с городом возник мгновенно. Возможно, оттого, что вот уже два дня Найл испытывал в незнании полную пустоту. Раньше он тратил немало сил, очищая сознание от посторонних мыслей, а теперь оставался "чистым" постоянно, всегда готовый принять внешние вибрации. Казалось, с гибелью Рягьи из жизни ушла и способность правителя думать и чувствовать. Теперь он ощущал город именно таким, каким он был на самом деле. Контакт не окрашивался ни скверным или же веселым настроением правителя, ни желанием Найла ощутить в вибрациях то, чего хочется. Гигантский организм, состоящий из тысяч людей и насекомых, нежился под солнышком, наслаждаясь сытостью и покоем. Питательные ручейки из зеленых пригородов исправно снабжали его силами, ясно ощутимые в работе чистилыцики-рабы избавляли от продуктов жизнедеятельности. На острове детей искристым огоньком светилась новая, только зародившаяся жизнь. Такой же огонь сиял на восточной окраине. Умиротворяющая картинка портилась кварталом жуков. Только сейчас, на фоне здорового состояния города, Найл заметил, что этот квартал напоминает не часть целого, а обширную опухоль. Замкнутое само на себя серое пятно. Остальное пространство пронизывали хорошо ощутимые нити - словно несколько паутинок одна над другой. Самая густая имела центр во дворце Смертоносца-Повелителя, та, что послабее, замыкалась на дом принцессы Мерилью, потом еще десяток паутин, почти неощутимых, - с центрами в квартале рабов, в доме Собраний, в библиотеке, в Черной Башне, в Хранилище Мертвых... Не было только одной - с центром во дворце Посланника Богини. Но это неудивительно: ведь сейчас он являлся Городом, его сутью и плотью, а не людским правителем. И мог гордиться плодами своего труда: город, доверенный Великой Богиней Дельты, больше не болен. - К вам пришла принцесса Мерлью, мой господин, - разорвала контакт вошедшая в комнату Джарита. - Проведи ее в зал приемов, - вздохнул правятель, - я сейчас приду. - Принцесса Мерлью не переоделась после встречи на пристани, так и оставшись вся в зеленом. - Надеюсь, я не прервала твоего отдыха? - вежливо поинтересовалась она, бросив любопытный взгляд на пояс Найла. - Нет, - утешил ее правитель, - не прервала. - Я хотела сообщить, что с пленником, похоже, все получилось. Он повел себя спокойно, освобождению обрадовался. Сразу согласился остановиться у Симеона для лечения. Найл с ужасом почувствовал, что она ему нравится. Ему нравится эта строгая, подтянутая девушка, его влечет ее приподнимающая платье грудь, ее влажные алые губы, ее остренький носик, плотно охваченные обручем волосы. Но ведь только вчера он похоронил Рягью! Неужели он настолько бесчувствен, что уже сегодня готов заключить в объятия другую? Или громада города растворила в себе его горе, наградив взамен спокойствием? Вот он и ведет себя так, словно ничего не спучилось. Или близость принцессы всегда завораживала сама по себе? Может, влечение к Мерлью исходит не из глубины его души, а навевается извне, самой девушкой? Найл попытался уговорить себя, что Мерлью ему не нравится. Что ее физиономия напоминает крысиную морду, что принцесса тощая и плоская, что говорит больно уж заумным языком. Выходило, однако, неубедительно. - Как прошла экспедиция? - Под его упорным взглядом принцесса занервничала, попыталась незаметно одернуть платье. - Нормально... - Найл вспоминал широкие бедра морячки и сравнивал с узкими костяшками Мерлью, вспоминал сильные руки Рягьи и сравнивал с тонкими белыми палочками без следов мышц у принцессы. Сравнение получалось не в пользу гостьи. Правителю даже показалось, что он стряхнул исходящее от Мерлью наваждение. - А как Дира? - вздохнула девушка. - Так хотелось бы хоть краем глаза взглянуть на родные стены... - Кстати, - вскинулся Найл, - а ты не скажешь, у вас там не было тайников на случай нападения? - Были. Отец приказал вырыть их рядом с норами навозных жуков. Мы рассчитывали спрятаться там при опасности и заложить камнями вход. Только при этом кто-то должен был остаться снаружи и замаскировать убежище. И, естественно, погибнуть. Сперва мы хотели бросить жребий. Выпало Дорту. Он испугался так, словно его в тот же день съесть собираются. Стал уговаривать, чтобы жребий бросали каждую неделю. Потом стало получаться, что одним выпадает оставаться жертвой по нескольку раз, а другим - ни разу. Тогда установили дежурство по очереди. Одно время даже почти рядом с убежищем устроили. Ну а кончилось все тем, что в одно раннее утро почти все жители Диры вдруг поняли, что не могут шевельнуть ни рукой, ни ногой. Так нас сонными и повязали... - оборвала рассказ принцесса, сообразив, что слишком увлеклась воспоминаниями. - А что случилось? - Теперь понятно, почему их было только трое, - мрачно заметил Найл. - Они выпили сок и укрылись в тайнике. А те трое замаскировали убежище и остались защищать город. Я бы сразу догадался, но случайно понюхал пустой горшок из-под ортиса. Сама понимаешь, соображал после этого я не лучше головонога. Правитель вспомнил, как очнулся, лежа в воде, а рядом сидела Рягья и поддерживала его голову, вспомнил, как морячка вынесла его на воздух... - Жалко, меня с тобой не было. Мы бы всех разу нашли. - Тебя?.. - Найл с внезапной ясностью увидел, как стрела вылетает из груди Мерлью, швыряя веред ее хрупкое, изящное тело, как падает в песок это красивое, точеное личико с изумленно раскинутыми глазами. - Найл, что с тобой? - Принцесса шагнула к рему, обдав ароматом можжевельника, зачем-то сняла обруч и тряхнула головой, рассыпая на плечи каскад золотых волос. Правитель шарахнулся в сторону, словно от призрака. - Извини, Мерлью, мне нужно отдохнуть, - резко проговорил Найл и оставил ее одну. Найл отправился не в спальню, он вернулся в комнату для размышлений, забился в угол и закрыл глаза. Опять со жгучей ясностью вспомнилось, что морячка погибла по его вине: ведь именно он нюхнул этот злополучный горшок, из-за которого Рягья понесла правителя на берег, ведь именно он не предупредил ее о ловушке, хотя знал о ней, хотя догадался задолго до того, как она сделала те злополучные шаги. В теперь она лежит закопанная в песок, а он здесь готов строить глазки очередной девице. У Найла появилось сильное желание пойти в столовую и выпить разом пару бутылок вина - залить сознание, выбить из него все мысли. Однако он понимал, что это будет трусостью. Рягья заплатила за эту глупость своею жизнью. А ему осталась всего лишь совесть. Неужели он не способен заплатить хотя бы эту цену? И правитель сидел в своем углу до самого утра, не откликаясь на призывы Нефтис и Джариты, которые несколько раз заглядывали в дверь. Когда окно осветилось утренними лучами, Найл уже совершенно одурел от бессонницы - ведь эта была уже вторая такая ночь. Как ни странно, но стало легче. Он выбрался из своего закутка, отправился в столовую. Джарита удивленно уставилась на правителя: - Мы вас всю ночь искали, мой господин... - Значит, плохо искали. Поесть чего-нибудь имеется? - Я сейчас рагу согрею. - Греть не надо, давай так. Мясо кролика буквально таяло во рту. Словно приготовленная Рягьей рыба. Правитель налил себе полную чашку вина, залпом выпил, налил еще. Глаза стали слипаться, словно он опять нюхнул горшок с соком ортиса. Немалым усилием воли Найл заставил себя встать, дошел до спальни, разделся, забрался под одеяло и мгновенно уснул. Острый каменный палец отбрасывал длинную-длинную тень, упиравшуюся в ярко-желтый песчаный холм. Найл увидел, как насыпь задрожала, стала расти, возвышаться, как потекли в стороны тоненькие струйки песка. Кто-то выбирался из глубины, разбрасывая в стороны могильный холмик. "Неужели мы похоронили ее живьем?" - ужасннулся правитель. Бесформенный ком поднялся над темной ямой, в которую с готовностью посыпался песок. Найл шагнул вперед, ожидая, когда морячка выпрямится, отряхнет волосы и смущенно улыбнется ему. Воскресший не стал выпрямляться - он широко расставил лапы, и правитель с ужасом понял, что это паук. - А я? - спросил выходец из могилы. - Моя жизнь для тебя ничего не значит? Найл узнал было погибшего в городе паука-волка, но тут увидел, что у восьмилапого бойца - лицо Рягьи! - Нет, - попятился правитель. - Нет. Уходи! - Но ведь ты хотел увидеть ее? - изумленно сказал паук, вставая на две задние лапы, а передние протягивая к Найлу. - Чем я хуже? Лицо Рягьи смущенно улыбнулось. - Нет. Не хочу! - замотал головой правитель... и проснулся. Проснулся Найл весь в холодном поту. Поморщившись, правитель быстро встал, накинул тунику, прошлепал по холодному полу босыми ногами, распахнул окно и глубоко вдохнул жаркий дневной воздух. Вспомнил кошмарный сон, и его передернуло. Получается, в глубине души он больше не хочет вспоминать Рягью? Ушла из жизни - прочь из памяти? Или он просто начинает сознавать истинную цену жизни, как человеческой, так и паучьей? - Вы уже встали, мой господин? - появилась Джарита. - Вас уже больше часа ожидает принцесса Мер лью. - И чего ей надо? - Она не говорила, мой господин. Найлу видеть никого не хотелось, но раз уж он правитель города, то обязан заниматься делами независимо от настроения. Найл надел сандалии и отправился в зал приемов. Принцесса, почитывавшая в его кресле тоненькую книжку, вскочила, спрятав ее за спину. - Ну что ты вскакиваешь? Сиди. Как тебе нравится в кресле правителя? - не удержался от сарказма Найл. - Я пришла выразить тебе свое соболезнование, - склонила голову принцесса. - Говорят, тебя постигло большое горе? - Что случилось? - не понял сразу правитель. - Ну, ты ведь подобрал с корабля женщину, которая потом напоролась на стрелу. - Кто тебе сказал? - Случайно услышала. Найл скрипнул зубам: "случайно услышать" такое было нереально. Возле Диры были только пауки и их охранницы. Ни те, ни другие не склонны болтать со "свободными людьми". Значит, принцесса вынюхивала специально. - Послушай меня, Мерлью. Ты сама просила не лапать твою душу. И я уже давно не заглядываю в твои мысли. Так какого гнуса ты лезешь в мои? - Я просто хотела выразить свое сочувствие. Ведь горе какое: нашел беззубую морячку с выбитой грудью, не смог расстаться, потащил с собой, а она в капкан попалась. Разве ж можно пережить потерю? - Что такое? - не поверил ушам Найл. - Тоже мне, нашел любовь до гроба! Специально, что ли, урода искал? Так у нас в квартале рабов таких сотни. Хочешь, завтра десять приведу? И без грудей, и без зубов. Может, легче будет? Утешишься. А то ведь места не нахо... - Вон!!! Но Найл не хотел ее прогонять, он хотел ее убить.Сам собою блеснул в руке меч. Правитель рванулся вперед, попытавшись взмахом клинка отбросить.:с дороги кресло, но спинка, на которую пришелся удар, просто слетела в сторону, оставив сиденье с одним подлокотником. Найл споткнулся, а Мерлью в мгновение ока удрала за дверь. В бессильной злобе правитель рубанул злосчастное сиденье раз, другой, третий. То в ответ жалобно похрустывало и разлеталось крупной щепой. Когда кромсать стало нечего, Найл вложил меч в ножны и напоследок поддал ногой груду получившегося мусора. Громко хлопнула дверь, примчалась Нефтис в окружении десятка стражниц. - Что случилось, мой господин? - Кресло у меня сломалось, Нефтис. Попроси его заменить. Злобная и непонятная выходка принцессы все же сломала правителя: он взял две бутылки вина, ушел в комнату для размышлений, забился в угол и быстро осушил их из горлышка. Увы, пьянящий напиток ни капли не подействовал. Горечь безвозвратной потери и неумолимая совесть продолжали грызть его душу. Зачем он отпустил ее на проклятый палец? Почему сообразил так поздно? Неужели не мог крикнуть еще раз, громче, предупредить, остановить... Приоткрылась дверь, просунулась золотоволосая голова Мерлью: - Найл, ты здесь? Правитель вздрогнул, не веря глазам. Это ж какую наглость нужно иметь, чтобы после откровенного издевательства над чужим горем вот так, запросто, явиться снова?! - Уйди отсюда. Принцесса вошла, опустилась перед ним на колени: - Прости меня, пожалуйста, Найл. Я не хотела причинить тебе боль. Она уже успела переодеться в черное длинное платье, заколоть волосы черным гребнем. - Отстань. Я ведь убить тебя могу. Принцесса склонила голову, некоторое время сидела молча, потом вздохнула: - Нет, я солгала. Я действительно хотела причинить тебе боль. Ты не поверишь, но я тебя приревновала. Увидела, как ты переживаешь... А когда узнала, из-за кого... Ну, чем я хуже? Случись что со мной, никто ведь и не заметит. И ты не заметишь. Вот и не выдержала. Прости меня, Найл. Я настоящая дура. Ну, что ты молчишь, Найл? Ты больше не сердишься? А Найл вдруг с полной ясностью понял, что принцесса Мерлью для него единственный друг, оставшийся в городе. Доггинз и его земляки, добившись цели, отгородились в своем квартале и появляются только для того, чтобы продать очередную безделушку. Симеон, кроме медицины, ничего и знать не хочет. А для остальных он - Посланник Богини, правитель, полубожественное существо. Человеком он оставался только для Мерлью. Да и та в своем стремлении сблизиться перегибала палку. - Ты зря надела траур, - сказал Найл. - Это уже лишнее. - А я не для тебя надела, - обиделась принцесса, - а для себя. Ты забыл, что в Дире почти все мои родственники, друзья, просто знакомые погибли? Она пересела к стене, прижалась к плечу Найла. - Ты помнишь Фаюк? Ту девушку, с которой целовался во время игры в свирель? Ты еще поцелуй затянул подольше? - Нет, это она... - вспомнив, попытался оправдаться Найл. - На нее паучья воля не подействовала вообще. Мы все лежали, а она ходила по комнатам и уговаривала встать... Вот. Потом она очень, очень громкио закричала и побежала по коридору. Ее догнал смертоносец и оторвал голову. Они сразу убивали всех, кто мог хоть пошевелиться. А мы просто лежали и смотрели. Руки, ноги, голова вдруг стали как каменные. Потом нас вывели на поверхность. Знаешь, паук встает рядом, и твои ноги будто за веревочки начинают дергать. Я упала два раза, потом говорю: "Я сама пойду". Меня отпустили и дали самой выбраться наверх. Там построили всех в ряд... Детей убили сразу. Их заплели в коконы и впрыснули пищеварительный сок... Ты знаешь, как питаются пауки? Вот так детей и высосали. Потом смертоносцы стали ходить вдоль ряда и осматривать людей. Подойдут, посмотрят так... внимательно. Дальше пойдут. Потом кто-то из них говорит... Громко говорит, для всех, чтобы люди слышали: "Этот слабый, не дойдет". Они тут же хватают, разрывают на куски, съедают. Опять ходят. Вдруг: "Этот плохо о нас думает!" И тоже - в клочья. Может, они и вправду голодные были... Их было очень много. Ходили, выбирали. Ты даже представить себе не можешь, каково это так... Стоять и ждать. А тебя рассматривают, оценивают. И каждый раз думаешь - сейчас разорвут. А жрут того, кто рядом. А ты стоишь и ждешь. А тебя опять оценивают. И опять оставляют на потом. Наверное, мне нужно гордиться: у меня не нашли недостатков. Не было плохих мыслей, не выглядела слабой, не казалась толстой, имела хорошо развитую, но не висячую грудь... Видел, какие все тетки здесь? На подбор. Наверное, так и выводилась порода слуг. Для кого ни один смертоносец не нашел повода, чтобы сожрать, те и выжили. Со всего нашего города выбрали несколько мужчин и два десятка женщин. Потом повели к морю. Дошли только те, кто ни разу не споткнулся. Раз спотыкаешься - значит, слаб. Твоей семье повезло, ты понравился Смертоносцу-Повелителю. Еще до того, как вас поймали. Отец сказал... Нет, сперва его отвели к Смертоносцу-Повелителю и спросили: если он управлял городом в пустыне, то сможет ли управлять людьми здесь?.. Он сразу согласился. И почти всех, кто жив остался, собрал. Я знаю, ты думаешь, он предал людей. А он просто делал все, что мог. Потом пауки приказали тебя приручить. Не знаю, почему ты им так... И отец сказал, что я должна выйти за тебя замуж... То есть соблазнить тебя, сделать своим мужем. Я получила бы звание принцессы, а ты - правителя. Не знаю, что они готовили для отца. Наверное, ты стал бы правителем, а его бы съели. Теперь дело прошлое... Если отец приказал бы мне выйти за тебя замуж, когда ты гостил в Дире, я бы согласилась сразу. А по приказу смертоносцев... В тот миг я тебя просто возненавидела. И отказалась. Помнишь комнату с бассейном? Отец привел меня туда, дал веревку и сказал: "Девочка, пойманных в пустыне женщин смертоносцы помещают в отдельный дом и приводят к ним специально отобранных мужчин. Женщины трахаются и рожают, рожают и трахаются. Если ты не способна лечь в постель с одним мужчиной, то вряд ли тебе понравится спать со всеми. Теперь, если хочешь жить, знай, чем придется платить". Оставил веревку и ушел. Я даже петлю тогда сделала... Но все-таки выбрала тебя. А ты удрал в первую же ночь. Знаешь, как я обиделась? Столько перебарывала себя, прежде чем прийти, волновалась, готовилась. Это было страшно, как в строю перед пауками. Но все же пришла. А ты - удрал. Потом ты устроил смертоносцам бойню. Отец сказал, что нужно найти оружие. Тогда Смертоносец-Повелитель заключит мир, а ты станешь правителем. Но ты папу взорвал. - Я не взрывал его! Теперь уже поздно искать виноватых. А тогда - Смертоносец-Повелитель решил тебя уничтожить. А нас всех отправили в дом для "породистых" женщин. Но ты все-таки стал правителем, и нам разрешили разойтись. К счастью, многие знали, что я принцесса, но почти никто - что меня выгнали на улицу. Я сделала вид, будто выбираю новый дом... Знаешь, сколько осталось в живых обитателей Диры? Шесть человек. Шестеро! Сегодня твоя семья больше всего нашего города! Принцесса отобрала у Найла бутылку, вскинула к губам. Потрясла, раздраженно кинула в сторону и уткнулась лбом в колени. - Вокруг Диры совсем нет дров, - внезапно проговорил правитель. - Пусто. Обычно смертоносцы кремируют погибших, но на этот раз не могли набрать сухих дров. Они похоронили Рягью и паука в одной могиле. Смертоносцы пытались возражать, но Дравиг приказал похоронить вместе. - Дравиг пытался смягчить твою боль, - сказала Мерлью. - Наверно. А я тогда подумал... представил себе... Вот разроет их лет через тысячу археолог и решит, что хоронили господина и слугу положили рядом. Чтобы прислуживал на том свете. Вот только кого сочтут слугой, а кого хозяином? - Все зависит от количества ног, - сообщила Принцесса. - Как это? - Если археолог будет двуногим, то слугой сочтут паука, а если восьмилапым - то даже не поймут, чей это скелет рядом со смертоносцем. - Почему ты так думаешь? - Потому, что человеческий род может закончиться на нас. Найл, нам обоим пришлось много пережить. Неужели мы допустим, чтобы все так и закончилось? Чтобы люди тихо и незаметно вымерли. Ведь сегодня все зависит только от нас. Даже от тебя. Одного. Я понимаю, тебе больно. Но ты не имеешь права раскисать! - Что ты предлагаешь? - Ты должен пойти к Смертоносцу-Повелителю и попросить направить еще одну экспедицию в Диру. - Третью? Он не согласится. - А хочешь, я пойду к Смертоносцу-Повелителю с тобой? Найл вспомнил их единственный совместный визит во дворец повелителя пауков и улыбнулся: - Зачем? На этот раз меня не собираются казнить. - Значит, ты пойдешь? - Только окунусь в реке. А то чувствую себя каким-то... заплесневелым. - Ай-я-яй, - вставая, покачала головой принцессса, - не иметь во дворце ванны! А еще Посланец Богини! - Предпочитаю проточную воду. Она чище. Правитель забрался в реку рядом с домом принцессы. Мерлью в воду не пошла, предпочтя посидеть в теньке на берегу. Когда Найл вышел, она дождалась, пока он оденется, вынула из прически короткий гребень с редкими зубьями - волосы девушки мгновенно рассыпались, блеснув на солнце, и старательно причесала правителя. - Вот так хорошо. - Она наклонилась и игриво куснула его за мочку уха. Найла резануло по сердцу давнее, щемящее воспоминание, он резко вскинулся, но принцесса успела отступить, предупреждающе выставив руку: - Осторожно! Ты испортишь всю укладку. - Укладку? - Найл коснулся своей головы, но подумал не о прическе, а о том, что Мерлью уже успела околдовать его снова. И решил взять себя в руки. - Пожалуй, к Смертоносцу-Повелителю я могу сходить один. Зачем тебе ноги стаптывать? - Прекрасно, - неожиданно легко согласилась принцесса, отступив еще на пару шагов. Казалось, она боится находиться рядом с Найлом. - Я займусь .кухней. Ведь ты придешь сегодня вечером на ужин? - Да, - поддался Найл исходящему от Мерлью почти гипнотическому влечению, - конечно, приду. Сделав над собой усилие, он отвернулся и решительно зашагал по дороге. * * * У дворца Смертоносца-Повелителя Найла ждал .почетный караул - шесть охранниц во главе с Сидонией и Дравигом. Начальник охраны лично повел правителя в главный зал, а женщины сделали вид, будто следуют позади. Возможно, они надеялись, что в полумраке отсутствие караула Найл не заметит. Дравиг, "освещая" дорогу, старательно "показывал", что встречные смертоносцы опускаются в приветствии, а охранницы на постах вытягиваются в струнку. Такого демонстративного уважения правитель не видел никогда и даже стал испытывать некоторое подозрение. Как выяснилось, не зря - едва поздоровавшись с гостем, Смертоносец-Повелитель перешел к укорам: - Ты говорил, что хищники, получая хитиновые панцири с нашей кухни, не будут нападать на пауков. Почему же в пустыне опять погиб наш собрат? Мысль Смертоносца-Повелителя содержала не обвинение, а грустный вопрос. Правитель пауков приглашал Найла к разговору, надеясь найти выход из этого положения. - Это были не хищники, - ответил правитель. - Но кто еще, кроме них, мог осмелиться под;нять руку на смертоносца? - Посмотри сюда, Смертоносец-Повелитель. - Найл обнажил меч. - Видишь, как изящно выкованы на эфесе тополиные листья, как отделан камень в рукояти, как инкрустированы ножны перламутровыми пластинами? У хищников нет сознания, нет чувства прекрасного. Их вещи просты и утилитарны. Они никогда не станут тратить силы на подобную отделку. Теперь взгляни на это. - Правитель;положил середину клинка на ладонь, отпустил рукоять. Эфес перевесил. Найл подхватил меч, не дав упасть, опустил лезвием вниз, а затем снова положил на ладонь. На этот раз перевесил кончик меча. - Ну как, понятно? Смертоносец-Повелитель выразил недоумение. - Внутри клинка имеется полость, - объясни*Найл, - залитая жидким и тяжелым веществом. Скорее всего, ртутью. Когда меч держишь лезвием вверх, центр тяжести смещен к рукояти - оружие становится более вертким, им легче двигать, управлять, защищаться. А при размашистом ударе центр тяжести смещается вперед, к кончику, увеличивая силу удара. Такое лезвие не способен сделать ни один мастер нашего города. У нас вообще нет хороших мастеров: слишком долго людям запрещали держать в руках инструменты. - Ты хочешь сказать, это были люди Мага? - Нет. - Найл, не удержавшись, сделал широкий взмах мечом и вложил клинок в ножны. - Это очень сложное, трудное в изготовлении и наверняка дорогое оружие, предназначенное для открытого боя. Люди Мага ни разу не вступали в схватки. Маг предпочитает подсылать лазутчиков, действовать исподтишка и полагаться на колдовство. Нет, он тут явно ни при чем. В нашем мире появились гости из другого места. - Откуда? - Я думаю, нам нужно задать этот вопрос Асмаку. Смертоносец-Повелитель молчал. Найл догадался, что властелин пауков вступил в мысленный контакт с начальником воздушной разведки. - Нет, Асмак не может нам помочь. - Может, - попытался настоять на своем правитель. - Нам нужно взглянуть на твои владения и вместе подумать, откуда могли явиться пришельцы. - Ну что же, Посланник Богини, я уже не раз слышал, что ты обладаешь талантом шивада. Давай подумаем вместе. Найл ощутил, как Смертоносец-Повелитель вошел в его сознание и прочно там обосновался. Ничего странного: "подумать вместе" для пауков означает - объединить сознания. И внезапно, без всякого предупреждения, Найл оказался над городом, на невероятной высоте. Владения Смертоносца-Повелителя представляли собой почти правильный круг - расстояние, на котором смертоносец может вступить с повелителем в прямой мысленный контакт. Неудивительно, что путешествие началось над куполом дворца. Город казался россыпью серых прямоугольных камушков на берегах реки. Вдоль голубой змейки тянулись квадраты темно-зеленых полей. Там, где кончалась орошаемая земля, цвет резко менялся на желтый - столица смертоносцев стояла в окружеии пустыни. Город качнулся, стал смещаться кверху - они улетали на юг. Замелькали дюны, а потом в стороне показалась богатая жизнью Дельта. Трудно было с сказать, входит она во владения Смертоносца-Повелителя или нет, - здесь жила Великая Богиня, которая подпитывала всех насекомых жизненной энергией и позволяла дорастать до нынешних размеров. Найл ощутил, как пауки, удерживающие с ним контакт, преисполнились благоговения. Затем картинка сместилась в сторону - они двигались на запад. Здесь власть Смертоносца-Повелителя ограничивал ас ь широкой каменной стеной, которой то ли Маг отгородился от пауков, то ли пауки от Мага. После того, как в горах наводнение уничтожило войска Касиба Воителя, пауки больше не пытались посягать на эти безжизненные скалы. Полет продолжился в северном направлении, над чередой оазисов, часть которых была незнакома Найлу, а часть составляла долю его прошлой жизни. Правитель узнал продолговатую долину муравьев, заболоченный оазис с цветками ортиса, озеро рядом с Дирой, небольшой зеленый кругляшок, где жило семейство тарантулов, густые заросли над последней пещерой его семьи. - Вот и все, - услышал он слова Смертоносца-Повелителя, - на восток от города, кроме песка, ничего нет. - А туда, дальше, на север, - что там? - Скорее всего, там владения другого Смертоносца-Повелителя. Ветер постоянно дует с морей, поэтому ни одному шару не удалось вернуться из северных полетов. А раз разведчики не возвращаются пешком - значит, предпочитают остаться там. Места, известные смертоносцам, недалеко уходили за долину муравьев. Никто из пауков-разведчиков не смог сообщить о том, что находится дальше. Чтобы "услышать" улетевших разведчиков, Смертоносец-Повелитель должен был покинуть дворец и сместиться на нужное расстояние к северу. Но Найл знал, что дворец - это не просто дом повелителя пауков. Это сердце страны, центр всех связей и нитей управления, это гнездо нескольких старых мудрых самок, составлявших суть Смертоносца-Повелителя. Повелитель покинуть дворца не может... Но почему этого не сделать кому-нибудь другому? - Ты хочешь сказать, Посланник Богини, - мгновенно уловил суть предложения властелин пауков, - Асмак должен отправиться в город Диру, вступить в контакт с улетающими на север разведчиками, а потом вернуться и рассказать нам? - Он может передавать сведения сразу, - добавил Найл, - Дира - это район прямого мысленного контакта. Смертоносец-Повелитель молчал, пораженный простотой решения. Теперь пауки смогут раздвигать границы владений до бесконечности! А все благодаря тому, что когда-то, очень давно, он догадался не убивать опасного человечка из пустыни, а сделать его правителем! - Ты настоящий шивада, Посланник Богини, - выразил восхищение повелитель пауков. - Я надеюсь, ты будешь с нами, когда на север полетят первые разведчики. - Благодарю за приглашение, Смертоносец-Повелитель, - вежливо поклонился Найл, - обязательно приду. Он был поражен не меньше хозяина дворца: пауки, властелины мира, а не додумались до такой элементарной вещи! Прав был Стииг - смертоносцы умеют отлично использовать накопленный опыт, но почти не способны находить новые решения. - Асмак сообщил, что успеет отправить разведчиков через два дня. Мы ждем тебя, Посланник Богинт: Это было прощание. Найл с достоинством поклонился и покинул дворец. Он не особо задумывался, куда направится после разговора со Смертоносцем-Повелителем, однако ноги сами вынесли его к небольшому двухэтажному домику посреди зеленеющего сада. Найл открыл калитку, но в дом заходить не стал, предпочтя прогуляться по извилистым тропкам меж цветущих клумб. Фантазия принцессы казалась беспредельной: здесь горбились каменистые альпийские горки, распускались картинки из живых цветов, дышали странными ароматами лилии и орхидеи в миниатюрных рукотворных прудах. - Нравится? Найл вздрогнул от неожиданности и кивнул. - Я увидела ее рядом с заводью в квартале рабов и пересадила сюда. - Красивая. - Найл запоздало понял, что принцесса говорит о кувшинке темного пурпурного цвета, плавающей посреди овального водоема. - А вон та огромная астра росла рядом со складом, где Скорбо прятал своих жертв. Ты, наверное, ее и не заметил. - Мерлью взяла его за руку, повела по своему саду. - Кстати, ты договорился со Смертоносцем-Повелителем? - Да. Но не о том, о чем ты думаешь. Принцесса Мерлью с подозрением покосилась на правителя. - А ты знаешь, о чем я думаю? . - Нет, но догадываюсь. - Если бы догадывался, то вряд ли был бы таким спокойным... - усмехнулась девушка. У Найла, естественно, сразу возникло желание заглянуть ей в мысли, желание неистребимое, раздражающее, словно зуд от крапивного ожога. - Мы не будем отправлять новые экспедиции в Диру, - сменил правитель тему разговора. - Мы решили попытать счастья в других местах. - Смотри, видишь, как закрываются вон те синие угоны? Это живые часы. Они всегда прячутся за час до захода солнца. А я еще обещала тебе ужин. Пойдем, - потянула девушка Найла. - Можешь оставить свои тайны при себе. - Да какие тайны, - махнул рукой правитель, - просто хотели взглянуть на места севернее вашего озера. - Там же пустыня? - Мерлью, милая, ты прожила всю жизнь под землей и дальше береговой полосы ничего не видела. А лично я знаю в песках за плато Крепости шесть крупных оазисов и два десятка мелких. Но даже мы с братьями не заходили дальше долины муравьев. Кто знает, что находится севернее? - А где это - "долина муравьев"? - Примерно десять переходов от Диры. Может, больше. Зависит от сезона, от погоды, от дороги... Мерлью привела его в небольшую комнатку, стены которой были отделаны глянцевым белым кафелем. Здесь хватало места только на небольшой столик с двумя стульями и высокий диван, стоящий напротив распахнутого окна. А на столе красовалось огромное блюдо, полное запеченных с каким-то злаком маленьких - с ноготок - мышек. - Помнится, они тебе сильно понравились в Дире. - Принцесса Мерлью налила в бокалы вино, взяла свой в руку и, прищурившись, посмотрела на Найла сквозь розовый напиток. - Я тогда сидела от тебя в двух шагах. А ты даже не взглянул ни разу. Все на Ингрид пялился. А потом перемигивался со служанкой, которая вылила ей на голову кастрюлю супа. Зачем вы ее привели, если она тебе так нравится? - Кого? Служанку? - прикинулся непонятливым Найл. - Зато я тебя здорово во время борьбы уложила, правда? - Это было жульничество! - Все было честно! Хочешь, еще раз попробуем? - Хочу! - Найл ощутил, как внутри его что-толегко екнуло. Принцесса заговорщически улыбнулась, сделала глубокий глоток из бокала. - В другой раз. Здесь слишком мало места. - Боишься... - с разочарованием протянул Найлс. - Ты мышек попробуй. Я их, между прочим, сама делала. И здесь, и в Дире. Хоть бы спасибо сказал, - с деланной обидой надула губы Мерлью. - Это было самое вкусное, что я только ел в жизни. - Правитель почувствовал, что слова его могут показаться обычным комплиментом, и добавил: - Честное слово. - Значит, есть что-то хорошее и у тех, кто "прожил всю жизнь под землей"? - Извини, Мерлью, - Найл накрыл ладонью руку, - я не хотел тебя обидеть. - А я и не думала обижаться. Скорее, мне тебя стало жаль. - Это почему? - удивился правитель. - Ты настолько привык к миру вокруг, что не замечаешь рядом с собой прекраснейших вещей и событий. Знаешь, почему я ужинаю здесь, когда остаюсь одна? - Не знаю, - покачал головой Найл, с удовольствием похрустывая печеными мышками. - Отсюда виден закат. Тебе не понять, что это такое, ты привык. А знаешь, сколько закатов я видела за время жизни в Дире? Ни одного! Отец тогда все уговаривал тебя остаться, а ты отказался... Я, дура, обиделась. Знала бы, как здорово наверху - сама бы с тобой сбежала. Прихватив свой бокал, принцесса Мерлью пересела на диван, вытащила заколку из волос, встряхнула головой. - Самое прекрасное - это когда над горизонтом облака. Они белые-белые, пушистые, мягкие. Солнце садится, начинает их подсвечивать, и вокруг них появляется золотой ореол. Облака чистые, как молоко, сияют золотом, а солнце начинает краснеть, опускаться ниже, скрывается за ними, а потом выныривает темно-вишневый диск, и облака словно наливаются сладким паучьим вином. - Принцесса одним глотком осушила бокал и поставила его на стол. - А солнце уже прячется за горизонт, облака багровеют, превращаются в злобные тяжелые тучи, готовые наползти на весь мир и затопить его яростью. И вдруг - падает темнота. И все уже позади. Иди сюда, сейчас начнется. Девушка за руку притянула Найла к себе, усадила рядом. Густо пахнуло ароматом можжевельника, ее длинные волосы щекотали Найду шею, забирались под тунику. Правитель понял, что ни о каких закатах думать не способен. Найл наклонил голову к лицу девушки, но Мерлью положила ему палец на губы: - Не торопись. Не надо, - и повела плечом. Найл поднял руку, обхватил девушку за плечи. Мерлью с готовностью забралась ему под мышку. Получилось удивительно уютно, по-домашнему. Найл повернул свою одурманенную голову, уткнулся носом в душистые локоны. Мерлью вскинула к нему лицо. Найл увидел закрытые глаза и полуоткрытые влажные губы и, совершенно теряя над собою контроль, наклонился к ним... С грохотом распахнулась дверь и в комнатку влетел взъерошенный Симеон: - Найл, ты здесь?! Представляешь, он удрал! Неблагодарная тварь! Дикарь! Мерзавец! Принцесса и правитель шарахнулись друг от друга. Мерлью вскочила, густо покраснев, и стала нервно поправлять волосы. Найл только заскрипел от ярости зубами: - Кто сбежал, хелицеры тебе в ногу, откуда? Какая сколопендра тебя сюда принесла? - Он сбежал! Дикарь, которого ты поймал. - Медик увидел бутылку, налил вина в бокал принцессы, залпом выпил и продолжил: - Отожрался за эти дни, трахнул двух моих девиц и удрал! Неблагодарная тварь! Головоног пустынный! Медик налил и выпил еще бокал. Принцесса наконец немного пришла в себя, испустила смешок: - Вот такая она, доля правителя. Симеон упустил, а ты лови. - И со внезапной злостью добавила: - Нашел время! - Найл, его нужно поймать! - сжал свои тонкие желтые пальчики в кулачки медик. - Немедленно поймать. Это все, что у нас есть! - Где ловить? Принцесса встретилась с правителем взглядом и уже более спокойно сказала: - Ты же охотник, Найл. Куда бы побежал ты? - Домой... - Найл зачесал в затылке, пытаясь сориентироваться в ситуации. - В пустыне мы всегда ориентировались по вершинам Хайбада. Отсюда их не видно. Значит, за пару дней дикарь пригляделся к солнцу, к окружающей местности, прикинул, как добраться до Диры, и удрал. Когда это было? - Днем. Моей дуре сказал, что сейчас вернется, и только его и видели. Как только он с острова выбрался? - Некоторые люди умеют плавать, - вставила Мерлью. - По прямой через пески идти глупо - можно остаться без воды. Скорее всего, он пойдет вверх по реке, а когда будет уверен, что оторвался от погони, накопит сил, припасов и рискнет повернуть прямо на восток. Вполне может получиться... - Он, наверное, уже далеко ушел? - то ли спросил, то ли сообщил Симеон. - А может, в городе отсиживается, ждет, пока мы успокоимся, - вслух подумала принцесса. - Рассчитывает потом уйти без хлопот. Я прикажу устроить облаву и расспросить жителей. Может, кто его и видел. Еще надо выслать кого-нибудь вверх по реке, чтобы его обогнали и пошли навстречу... Но пешком его не догнать, нужно просить помощи у Смертоносца-Повелителя. - Опять к Смертоносцу-Повелителю на поклон? - поморщился Найл. - Может, обойдемся своими силами? Принцесса вздохнула, покосилась на правителя: - Вообще-то есть у меня один друг... Он, наверное, согласится помочь. Но ни с кем, кроме меня, дела иметь он не будет. Придется ехать самой. Проскочу пару пеших переходов вверх по реке и пойду в направлении города. Крестьян поспрашиваю, сама посмотрю... Вернусь дня через три. - Она повернулась к Найлу и развела руками: - Вот так... - Что "вот так"? - не понял Симеон. - Иди отсюда, - невесело посоветовал ему правитель. - Ты свое дело уже сделал. - Спасибо, хоть поужинать успели, - в тон ему добавила принцесса и отправилась переодеваться. * * * Прежде чем явиться по приглашению Смертоносца-Повелителя, правитель пообедал и теперь сильно об этом жалел: мельтешение картинок, вид земли одновременно из поднебесья и снизу, резкие скачки перед глазами вызывали у Найла сильнейшую тошноту. Причем жаловаться следовало на самого себя: именно ему принадлежала идея отправить одного из пауков-разведчиков к озеру для передачи во дворец той картинки, что видит другой разведчик, улетающий на север в шаре. Смертоносец, оседлавший печально знакомый Найлу каменный палец на берегу, никак не мог одновременно "слышать" картинку и "говорить" ее. Вид с паучьего шара казался скачущим, прерывистым, а в промежутках между скачками всем открывался вид на озеро рядом с Дирой. Однако смертоносцы, слившие свои сознания ради такого редкого случая, оставались спокойны. Они ждали, пока разведчик справится. Терпение восьмилапых повелителей мира поистине не имеет границ. Найлу пришло в голову, что паук-передатчик еще просто не понял задания. Когда он, благодаря фасеточному сознанию, разделит свою задачу на две - отдельно "слушать" и отдельно "говорить", то станет легче. - Какое "фасеточное мышление"? - немедленно заинтересовался Смертоносец-Повелитель: вступив в телепатический контакт, создав единое сознание, Посланник Богини не только чувствовал все мысли пауков, но и вынужденно делился своими. В качестве ответа Найл вообразил, будто несколько ручейков стекают с пригорка, придав струям воды значение мыслей. Для человека получалась широкая труба, где все ручьи смешались в один. Для смертоносца образ состоял из множества маленьких трубочек, каждая струйка стекала отдельно и не сливалась с другими. Смертоносец-Повелитель отреагировал мгновенно: правитель увидел, как единый ручеек, означающий одновременно и слушать, и говорить, разделился на два - каждая струйка потекла по своему стоку. Смертоносцы обладали таким талантом: не только соединять отдельные сознания в единое сверхмудрое существо, но и дробить один разум на более мелкие, пусть даже и глупые. Слушать и повторять - много ума не надо. Картинка почти мгновенно стала четкой и ясной. Найл понял, что разведчик как раз приближается к границам владений Смертоносца-Повелителя: Посланник Богини узнал вытянутую с востока на запад долину муравьев. Дальше, на север, раскинулась неведомая земля. Ветер быстро сносил паучий шар. Пейзаж внизу постепенно утрачивал светло-желтые тона пустыни, приобретая темно-серый цвет камней. Найл начал понимать, почему его семья не уходила дальше долины муравьев: пустыня казалась раем по сравнению с простирающимися внизу безжизненными россыпями. Ни на острых гранях валунов, ни в щелях между ними не нашлось места одной-единственной травинке или кустику. Ни одного зеленого пятнышка даже вокруг мелькающих все чаще идеально прозрачных озер. Постепенно из-за горизонта поднимались новые, незнакомые горные вершины. Похоже, хребты Северного Хайбада, огораживающие пустыню с западной стороны, плавно поворачивали на восток и в полном соответствии с названием замыкали пески с севера. Увидев высокие снежные пики, Найл внезапно нашел ответ на вопрос, мучивший его долгие месяцы: откуда посреди пустыни взялась широкая полноводная река? Похоже, что ветра, постоянно дующие с моря, приносили к холодным вершинам пухлые влажные облака, а те, не в силах перевалить каменную преграду, оседали на скалы. Потоки воды стекали вниз и устремлялись обратно к морю. Смертоносцы "подслушали" идею Найла, проанализировали, оценили и сделали неожиданный вывод: пауки-разведчики, улетавшие в эти места, не могут вернуться, потому что отрезаны большим количеством водных преград. Словно в подтверждение, серые россыпи внизу плавно, почти незаметно, ушли под пленку воды. Найл вообще не заметил этого перехода: кристально прозрачная влага позволяла видеть на дне каждый камушек, однако дотошные пауки разглядели и мелкую рябь озера, и смертоносные непроходимые солончаки, в которые оно превращалось на востоке, и крутые склоны, ограничивающие воды с запада. Сперва Посланник Богини понял, что обойти озеро невозможно: слишком велико пространство, на котором нет пищи, - а затем осознал, что это не его мысли. Так считали пауки. Но ведь можно взять еду с собой! А воды здесь в избытке. Пусть склоны Северного Хайбада и круты, но проходимы. Затем несколько дней пути через каменные россыпи, и прямо поперек дороги - долина муравьев! Возможно, именно так и попали новые жители в город Диру. : Идея Посланника Богини была замечена, оценена, признана правильной и с благодарностью принята. Правда, с оговоркой: "проходимо с помощью людей" - увы, Великая Богиня Дельты, одарив смертоносцев разумом, не дала им человеческих рук. Самый мудрый паук не способен сшить себе походную сумку и уложить ее в дорогу. Пускай смертоносец может прожить без пищи хоть год, но одно дело - сидеть целый год в засаде не передвигаясь, не шевелясь и даже не думая, а другое дело - тратить силы во время долгого пути. Нет, без людей смертоносцам озера не обогнуть. Тем временем пейзаж внизу начал быстро меняться: появились плавучие островки водорослей, замелькали обширные поляны травы, сквозь которую поблескивала вода, стали проноситься стремительные стрекозы. Найл увидел клочок земли с десятком высоких деревьев, а рядом, на обширной глади, стаю коричневых уток. На птиц спикировала крупная стрекоза, но утки дружно нырнули, и хищнице пришлось улетать ни с чем. Внезапно поверхность озера вспенилась, мелькнул глянцевый хитиновый панцирь, утки прямо из-под воды взмыли в воздух. Стрекоза немедленно развернулась и ринулась назад, к добыче. Казалось, зажатые между воздушным и подводным хищниками, утки неминуемо погибнут, но не тут-то было: птицы, то ныряя, то взлетая в воздух, уворачивались от врагов, двигаясь в сторону ближайшей косы и, наконец, с шумом вломились в заросли камыша. Огромная туша жука, слишком увлекшегося погоней, вылетела на мель, и, неуклюже хлопая вокруг лапами-веслами, бедолага начал ворочаться, пытаясь убраться назад, в глубину, а стрекоза тоскливо повисла над кисточками растений: размах крыльев не позволял ей летать в камышах. Старания Великой Богини Дельты сыграли злую шутку, сделав насекомых слишком большими для охоты на водоплавающих птиц. - Лодка! - невольно вскрикнул Найл, сразу забыв обо всем остальном: в зарослях тростника возле следующего острова лежала пирога, на самом островке стоял под кронами деревьев шалаш, курился дымок костра. Здесь жили люди! Смертоносцы отнюдь не разделяли радости Посланника Богини. Слишком велика была ненависть восьмилапых к водным разливам. Они не полезли бы сюда даже ради спасения собственной жизни. Между тем островов становилось все больше и больше, их покрывали густые кроны деревьев. Стало казаться, что не острова стоят на озере, а струи воды разрезают плодородную землю на крупные куски. Да, свались тут паук с шара - и ему уже не выбраться до конца дней. Хотя и с голоду не умрет: жизнь внизу била ключом. Проносились в воздухе утки, стрекозы, чайки и вездесущие мухи. То тут, то там бурлила вода над темными спинами обитателей глубин, все чаще встречались лодки с людьми, и во многих пирогах, казалось, полно было серебристой рыбы. Иногда, впрочем, добычей людей оказывался и кто-то из крупных насекомых. Двух мертвых жуков с лапами-веслами Найл разглядел совершенно точно. Наконец, вместо проблесков воды меж зеленых крон стали проглядывать желтые ленты дорог. Все они стремились в одном направлении: к подножию Хайбада. Снежные вершины уже не сверкали вдали, они возвышались над головой. Самое главное первым разглядел Смертоносец-Повелитель: город! Лесные заросли расступились в стороны перед высоким холмом, и Найл увидел зубчатую стену, опоясывающую вершину, успел разглядеть вооруженных копьями людей на башнях, оранжевые кубики домов. Тут его внимание, влекомое вниманием смертоносцев, переместилось на большое количество отверстий у подножия стен. Ненависть смертоносцев захлестнула разум правителя, и одновременно он понял, почему все-таки ни один паук-разведчик не вернулся назад: из темных дыр вырывались и наперегонки мчались к шару желтые, поджарые вестники смерти. Спокойствие города охраняли осы! Мимо лица, с характерным басовитым жужжанием, промелькнуло сразу два полосатых тельца. Шар ощутимо толкнуло в сторону, и он стал быстро падать. Паук-разведчик, привыкший в первую очередь беспокоиться о надежности шара, высунулся из подвесной корзины, но был встречен добрым десятком крупных черных голов с длинными усами и огромными жвалами. Осы мешали друг другу, стремясь как можно быстрее добраться до смертоносца, рвались вперед, и через считанные мгновения правитель ощутил в спине острый укол, боль от которого быстро угасла. Цвета вокруг поблекли, и Найл увидел, что находится в главном зале дворца Смертоносца-Повелителя, в окружении замерших пауков. Посланник Богини понял, что обнаруженный город будет уничтожен. Об этом никто не думал, это было ясно и так. Мелькнула мысль о возможности поставить караул у западной оконечности озера - отлавливать лазутчиков - и тут же была отвергнута. Опыт предков показывал, что наличие некоторого количества диких людей в пустыне недалеко от города пауков весьма полезно: это позволяло постоянно вливать свежую кровь в жилы слуг, оздоравливать их потомство. Найл решил сохранять уверенное спокойствие. Тем не менее в голову постоянно лезли тревожные мысли, и если бы правитель не имел возможности пару раз в день пропитываться умиротворяющей энергией Джариты, то наверняка бы сорвался и наделал глупостей. Открытие обмена энергией между мужчиной и женщиной заставило Найла по-новому взглянуть на отношения между полами, на истинную суть любви. Скорее всего, женщины ищут партнеров, энергетическое поле которых имеет составляющие, недостающие в их поле. Тогда при половом контакте энергия партнеров дополняет друг друга. Поскольку сознание большинства людей не фиксирует энергетического поля, то подобное инстинктивное влечение они называют "любовью". Когда поля полностью дополняют друг друга, любовь взаимная, а если поле кого-то из партнеров не удовлетворяет другого - любовь неразделенная. Пожалуй. Найл был первым человеком за всю историю, который стал использовать обмен энергиями сознательно, избавляясь от нервозности, получая спокойствие вместе с энергией Джариты. Итак, обнаружено огромное стадо ещене порабощенных слуг, из которых можно будет отобрать самых качественных. Остался пустяк - захватить обнаруженный город. Двуногие из-за озера напрасно рассчитывают назащиту ненавистных всем паукам крылатых убийц.Не они первые разводят ос вокруг селений. У смертоносцев имелась отработанная веками тактика уничтожения подобных крепостей. С этого дня все дети служанок будут воспитываться в раболепной преданности смертоносцам и в презрении к "свободным людям", благо последних в городе избыток. Их не будут учить служить паукам, в них будут воспитывать преданность, сознание собственной избранности. Когда они подрастут, их переправят к дикарям. Лазутчики войдут в доверие, осядут, узнают, как и кем город охраняется, когда он наиболее беззащитен. В точно назначенный день они или отравят, или перебьют ручных ос и впустят смертоносцев в город. Не пройдет и тридцати лет, как новые слуги займут место выродившихся. Возможно, с первого раза ничего не получится, но всю процедуру можно будет повторить еще раз, или два, или десять раз. Терпения у смертоносцев хватит. После того как человеческое поселение стало известно паукам, у его жителей уже нет шансов. Порабощение диких людей - лишь вопрос времени. Объединенный мозг смертоносцев быстро и четко определял, когда начинать готовить про запас новое поколение лазутчиков, стоит ли часть детей растить в качестве слуг, кого из усопших повелителей имеет смысл разбудить и спросить совета. Найл осторожно вышел из контакта и покинул дворец. Он с внезапной четкостью осознал, что участь тысяч людей, которые еще живут, дышат, любят, трудятся, надеются родить здоровых детей, уже предрешена. Им всем нашли замену. В лучшем случае "свободным людям" позволят спокойно умереть. В худшем - умереть помогут, освобождая места для новых слуг. Найл знал, что ему опасность не грозит: ведь новым слугам тоже потребуется правитель. Но паукам уже не наплевать на вымирающее поколениее, они теперь не позволят смертникам и сотой части той свободы, которую допускают сейчас. Найл чувствовал, что обязан спасти жителей города от вымирания. Выжить, сохранив добытую свободу, - вот единственный шанс на возрождение человечества. Спасти культуру, цивилизацию. Возсоздать человечество нужно из города, дикари годятся лишь на пополнение армии рабов... Хотя, впрочем, их здоровая наследственность еще может принести немалую пользу. Правитель города тряхнул головой и отправился к острову детей. Поднявшись на высокий берег, Найл бросил взгляд в сторону домика принцессы: перед калиткой стояла коляска. А кто может там гостевать, если хозяйка в отъезде? Значит, принцесса Мерлью вернулась! Найл повернул к ее домику и ускорил шаг. У накрытого на улице стола сидел Симеон и торопливо попивал вино из высокого бокала. На приход правителя он отреагировал вяло: - Садись, сейчас она выйдет. Только умоется с дороги. - Медик допил бокал, налил следующий и горестно сообщил: -А дикарь-то наш тю-тю... Одна она вернулась. Может, хоть видела чего? - Нет, ничего не видела. - Мерлью появилась крыльце в длинном изумрудном платье, мокрые волосы были заплетены во множество мелких косичек. - Как сквозь землю провалился! Она сбежала по ступенькам, подошла к Найду, положила руку ему на плечо: - Придется все-таки Посланнику Богини опять к Смертоносцу-Повелителю на поклон идти. - Она наклонилась к самому его уху и шепотом добавила: - Я страшно по тебе соскучилась. Но правитель, мысли которого были заняты совсем другим, не обратил внимания на нежный шепоток. - Можете забыть про Смертоносца-Повелителя. Мы ему больше не нужны. - Найл выдержал небольшую паузу и звенящим голосом сообщил: - Пауки нашли город людей! Симеон в ответ просто выпучил глаза. Мерлью обошла стол, села напротив Найла и попросила: - Давай не тяни. Рассказывай. Принцесса слушала молча, а медик где-то после середины повествования вскочил, начал бегать вокруг стола, ерошить желтыми пальчиками свои жиденькие волосы и наконец, не выдержав, перебил: - Так теперь дикарей у нас будет сколько угодно! Вот так здорово! Проблемы вырождения позади! - Боюсь, ты ошибаешься, - задумчиво произнесла Мерлыо. - Как раз теперь-то мы ни одного дикаря не получим. - Так их же там целый город! - Вот именно. Взять целый город не так просто, как маленькое поселение в пустыне. И совсем не так быстро. - Кстати, - вставил Найл, - теперь я знаю, каким образом смертоносцы захватывали человеческие города. Сперва новорожденных детей воспитывали как избранных: их растили отдельно, всячески баловали, время от времени показывая на прочих людей и напоминая, что те - недостойные животные, а они - избранные, более совершенные создания по сравнению с прочими двуногими, что пауки - высшие существа, выражающие волю Богини. Когда детишки вырастали лет до двенадцати, их отправляли доказывать свое превосходство над прочими двуногими - то есть засылали во вражеский город. Лазутчики жили там несколько лет, по возможности вступали в стражу, выясняли, когда город наиболее беззащитен. Ну, там, во время посевной или сбора урожая, во время праздников или сезонной охоты. Узнавали, как можно избавиться от живой охраны: люди ведь раньше не только ос для обороны держали, но и муравьев, стрекоз, даже скорпионов. И в один из удобных дней открывали армии смертоносцев ворота. - Это получается, - переспросил Симеон, - город возьмут только лет через двенадцать? - Лет через двадцать, - поправил Найл. - И то если все будет нормально. Смертоносец-Повелитель уже сейчас думает о подготовке второй группы лазутчиков, если первой не удастся сделать свое дело. - Но ведь пленные наверняка станут попадаться раньше? - с надеждой спросил медик. - Наоборот. Смертоносцы и близко туда не сунутся ближайшие годы. Зачем беспокоить жертву раньше времени? - А как же мы? - Теперь мы им неинтересны, - дружелюбно обрадовала медика принцесса Мерлью. - Раньше пауки хотели использовать выживших людей для оздоровления "чистопородных" слуг. А зачем мы нужны, если совсем недалеко здоровых людей - целый город? Симеон сделал мрачное лицо и решительно заявил: - Мы должны что-то сделать! - Что? - хором поинтересовались правитель и принцесса. - Что-нибудь неожиданное, чего Смертоносец-Повелитель предвидеть не может. Например, самим напасть на этот город и захватить побольше пленных. - Кто нападет? - с сарказмом вопросила Мерлью. - Стражницы Посланника Богини или мои гвардейцы? Или твои меддевочки нападут? Да без смертоносцев мы даже жратву из крестьян вытрясти не сможем, не то что город завоевать! - Тогда нужно отправить туда посла, - вернулся медик к забытой было идее. - Пусть нападут они и изнасилуют наших женщин. - Да смертоносцы их дальше Диры не пропустят, - хмыкнул Найл, - только спасибо скажут за вкусный обед. - Ну, тогда... Тогда... - зачесал голову медик; - Слушай, Симеон, - не без ехидства спросила его принцесса Мерлью, - а ты всерьез уверен, что переспать с женщиной можно только путем изнасилования? Про иные способы ты не слыхал? - Как это? - не понял ее медик. - Ну, например, по обоюдному влечению... - Мерлью, не удержавшись, кинула в сторону Найла короткий взгляд. - Да как мы устроим это обоюдное влечение? Между городами-то? - Очень просто, - мило улыбнулась Симеону принцесса, - поедем туда в гости. - Так вот просто, возьмем и поедем, - не очень уверенно съязвил медик, - в незнакомый город без всякого повода? - Можно с поводом... Например, с торговым караваном, - с ходу сымпровизировала Мерлью. - Взять десять повозок, да по шесть гужевых женщин в каждой, да по четыре охранницы, да по две начальницы, плюс начальница груза с помощницей, плюс начальница охраны с помощницей, плюс начальница всего каравана... - Зачем столько начальниц? И почему ты хочешь запрячь женщин вместо гужевых мужиков? - Симеон, ты дурак или прикидываешься? - не выдержала принцесса. - Тебе что, мужики детей рожать будут? Медик несколько секунд смотрел на нее непонимающе, потом прямо на глазах начал расцветать. - Так это получается почти сто детей с каждого каравана... А если их отправлять каждый год... А если три... А если... Ха! Вот рожа будет у Смертоносца-Повелителя! - Чем торговать-то будете? - с улыбкой поинтересовался правитель. - Наберем чего-нибудь, - отмахнулась принцесса. - Чего-нибудь не подойдет. - Найл извлек из ножен меч и положил на стол между опустевшей бутылкой вина и вазой с фруктами. - Как, по-вашему, способны наши кустари сделать хоть что-то такого качества? - Да, таких мастеров у нас нет, - согласилась Мерлью, - но ведь торговать можно и тем, что растет само. Виноградом, например. - Виноград мы через пустыню не довезем. - Тогда мясом вяленым. Оно ведь не испортится? - Нам его на десять телег и за десять лет не набрать. - Найл, на тебя не угодить, - пожала плечами девушка. - Придумай тогда сам! Но думать правитель не мог. Перед его глазами продолжали расстилаться широкие просторы незнакомого озера с россыпями зеленых островов, скользили лодки с сильными, красивыми людьми, и Найлу действительно захотелось, чтобы кровь этих свободных охотников и рыбаков притекла в жилы запуганных жителей его города... И тут его осенило: - Рыба! Пауки отродясь рыбу не ловили! В нашей реке ее должно быть очень много. Можно навялить не десять, а двадцать телег! - Но тут же спохватился: - Нет, не получится. Их город стоит рядом с огромным озером, у них рыбы у самих навалом. - Ну и что? Главное, чтобы у нас ее хватило.Чем дольше не раскупят, тем дольше девочки пробудут в гостях. Больше шансов получить от кавалера нужное приобретение... - Отлично! - Симеон допил свой бокал и, покачиваясь, направился к калитке. - Тогда я пошел женщин готовить... - Вот молодец, - хмыкнула вслед принцесса, - он "пошел женщин готовить". А рыбу кто будет ловить? Я не умею. - Нужен трал, - сообщил Найл. Из теорий по ловле рыбы в его памяти оказалась только такая; - Траулер тралит тралом треску, креветок, кальмаров и прочих морских тварей, и рыба остается в нем. - Я ничего не поняла, - честно призналась Мерлью. - Ну... Делается такая сетка, с ячейками немного уже рыбы, потом берется за края и тянется в воде. Рыба при этом зацепляется и вытаскивается. - Так. - Мерлью взяла из вазы яблоко, с хрустом откусила небольшой кусочек, прожевала. - Примерно ясно. А из чего делается сеть? - Я думаю, можно попробовать склеить из паутины. - Хорошо, - кивнула принцесса, - этого добра у нас сколько угодно. - Тут есть один нюанс, - замялся правитель, - обычная паутина слишком толстая... - Ну и что? - Понимаешь, у смертоносцев на брюшке есть несколько бугорков, которые выделяют тоненькие нити, а уже эти нити склеиваются в паутину. Я думаю, клеить сеть нужно из тонких нитей... - Кто же из смертоносцев позволит людям у себя из-под брюха нити растаскивать? Найл промолчал. - Ты намекаешь, что мне нужно опять идти к Меченому и просить помощи? - Принцесса Мерлью доела яблоко и положила огрызок на блюдце. - Мы, между прочим, четыре дня на ногах: за дикарем беглым гонялись. Меченый хоть и паук, но тоже есть хочет. Меня сюда привез, а сам на охоту собрался, на западную окраину. - Давай отложим до его возвращения, - примирительно предложил правитель. - На добрый десяток дней? - Девушка вздохнула. - Ладно, попробую его догнать. Но тогда извини, мне нужно торопиться. Раньше пауки охотились в квартале рабов или питались теми людьми, кто перешагнул сорокалетний рубеж. После заключения Договора охотничьи угодья сдвинулись за город, в места свалок. Первые месяцы дичи здесь хватало на всех. Однако довольно скоро смертоносцы начисто истребили всех крыс и мух. Взамен расплодились жуки-падальщики и головоноги, которыми восьмилапые охотники брезговали, огромные жирные черви, выудить которых из-под земли было совершенно невозможно, и чайки. Белые крикливые птицы и стали основной добычей властелинов планеты. К сожалению, число голодных охотников значительно превышало количество дичи. Если Меченый в течение пары часов не найдет места для своей сети и засады, он вполне может уйти в поисках пищи далеко вверх или вниз по реке. Правителя всегда поражало в смертоносцах сочетание общей железной дисциплины и полной личной свободы. Только в последние дни он начал понимать, что причина кроется в коллективном мышлении. Взять Меченого: будучи частицей общего разума, он принял решение выставить пост у дворца Посланника Богини и, сознавая необходимость этого, сам же решение и выполнял. С другой стороны, когда он хотел покинуть пост, это не вызывало ни чьих нареканий - раз уходит, значит, личное дело в данном случае важнее общего. Сравнить отношения одиночного смертоносца и всех остальных пауков можно было только с отношениями человека с собственной рукой. Рука не требует понукания, когда выполняет работу, и в то же время человек сам не будет пользоваться рукой, если она устала или болит. Разве что при крайней необходимости. В мире пауков Смертоносец-Повелитель мог приказать всем бросить свои дела и участвовать в облаве или собраться в армию для нападения на врага. Однако в большинстве случаев пауки сами считали необходимым выполнять то, что от них требовалось. От такого способа мышления сама собою возникала и иерархия паучьего общества. Самый умный - Дравиг - чаще других вступал в контакт со Смертоносцем-Повелителем, стремился выполнять наибольшее количество дел, причем самых важных, и автоматически носил титул начальника охраны Смертоносца-Повелителя - высший среди пауков. Менее опытные и толковые реже участвовали в "совещаниях", принимали менее важные решения и испытывали потребность выполнять менее важные задачи. Самые дурные вообще подчинялись только прямым приказам, а пока приказов не поступало - сидели где-нибудь в паутине и прислушивались только к позывам своего желудка. Теперь Найлу стало понятно, почему полгода назад, при казни сообщников Скорбо, Смертоносец-Повелитель уговаривал приговоренных признать необходимость казни, - участвуя в принятии решения, они фактически стали испытывать стремление к смерти и умерли, не причинив боли окружающим. Казалось бы, все ясно, отношения простые и стройные, но вот скажите на милость, каким образом принцессе Мерлью удается убедить Меченого, что ее просьбы важнее принятых смертоносцами решений? Не ради же ее голубых глазок и золотых волос паук бросает свой пост и отправляется на поиски беглого дикаря? Не может же восьмилапое насекомое прельститься фигуркой девушки настолько, что готово остаться голодным?! Чем удается ей заморочить всех окружающих, чем околдовать? Тайна. Утром Меченый стоял на берегу залива в квартале рабов, и Найл шагов за двести почувствовал, какое ядреное чувство голода от него исходит. Принцесса Мерлью стояла рядом, поглаживала его по панцирю и что-то говорила. Бредовое занятие: хитиновый покров пауков нечувствителен даже к боли, не то что к поглаживанию, да и людскую речь они не слышат. Однако Меченому такое отношение определенно нравилось. Найл вспомнил, как пытался объясниться со своим восьмилапым стражником при первом обнаружении хищников, и уже почти не удивился новой загадке: как принцесса объяснялась с пауком, если тот не разговаривает по-человечески? Впрочем, на песке лежало то, что сразу заставило его забыть про все вопросы: сеть. Из нитей намного тоньше мизинца, длиною метров двадцать, метр шириной, с ячейками в два-три пальца. - Ну как, - спросила принцесса, - ты про это говорил? Глаза девушки казались не голубыми, а красными. Похоже, эту ночь ей опять поспать не удалось. - Да, - присел правитель, - вроде такая должна получиться... Надо ее песком присыпать, а то к рукам будет липнуть. - Я уже послала за парой рабов. Сейчас придут. - Может, ты отдохнуть приляжешь? Солнце уже пригревает. - Ну да, я спать буду, а Меченый ждать. Он же голодный, как гусеница-листорезка. Нет, вместе устаем, вместе и отдыхать будем. - И девушка отчаянно зевнула, повернувшись к смертоносцу. Сказать тут было нечего, и правитель, чтобы не стоять просто так, стал сам закапывать сетку в песок. К тому времени, когда пришли два высоких, тощих, "неголосующих гражданина" в сопровождении молоденькой надсмотрщицы, эту часть работы он уже сделал. К счастью, рабы оказались не особо глупые и быстро поняли, что от них требуется. Они взяли сеть за дальние концы, вошли в воду примерно по пояс. Сеть всплыла и легла на поверхности. - Вот тебе и десять повозок, - устало вздохнула Мерлью. - Как же ею тралить? - Подожди, сейчас вспомню... - лихорадочно соображал Найл. - Ага, есть! Снизу должны быть прикреплены грузы, а поверху - поплавки. - Какие "грузы", какие "поплавки"? - не поняла принцесса. - Ну, вместо грузов можно использовать мелкие камушки, а вместо поплавков - деревяшки. На этот раз принцесса Мерлью, в целях экономии времени, решила снизойти до помощи в сборе мелкого щебня и кусочков легкого пластика, который по плавучести не уступал дереву. Камешки и пластик уложили по разным краям сети, Меченый пробежал вперед-назад и намертво их приклеил. "Неголосующие граждане" опять вошли в воду. Сеть стояла вертикально. - Глубже, глубже заходите, - повеселел Найл. Однако рабы, вместо того чтобы заходить дальше в заводь, побрели вдоль берега. - Да куда это они? - возмутился правитель, - В глубину, в глубину заходите! Вот безмозглые существа! Надзирательница?! Загони их дальше! В воздухе свистнула плеть. Один из рабов опасливо втянул голову в плечи, а второй закрыл глаза и громко, истошно завопил на одной протяжной ноте. Найл заглянул в их простенькие сознания и махнул рукой: - Ничего не получится. Они воды боятся. - Вот... жители городские, - сказала принцесса таким тоном, словно это было жуткое оскорбление. - Что нам тут теперь, весь день торчать? - Она немного подумала, критически склонив голову и глядя на рабов... - А что нужно делать с сетью, чтобы рыбу ловить? - Ну... - не очень уверенно ответил Найл, - войти в воду поглубже. Хотя бы по шею. Потом растянуть сеть в стороны и пойти к берегу. Рыба, которая окажется между берегом и людьми, попадет в сетку, и ее можно будет вытащить. - Вот... жители городские, - опять выругалась принцесса и решительно стала раздеваться. - Ну что ты смотришь, Найл? Надеюсь, ты воды не боишься? Сколько мечтал Найл увидеть Мерлью обнаженной, взглянуть хоть одним глазком! И никак не ожидал, что это произойдет настолько буднично. Девушка развязала поясок, через голову стянула свое изумрудное полупрозрачное платье, оставшись в одних только бирюзовых бусах, быстро сложила его и отдала надсмотрщице. Найл скользнул взглядом по высокой, почти острой груди, по гладкому смуглому животу, светлым бедрам, черному пушку между ног и резко отвернулся. Правителя пробило потом, он чувствовал себя так, словно угодил в бочку с кипятком. Девушка не сделала ни единого соблазняющего жеста, на которые - уж Найл:то знал - была такая мастерица, но само ее тело могла вышибить разум из любого мужчины. - Ну, Найл, ты скоро? Правитель чувствовал, как член его напрягся с такой силой, что готов был прорвать даже грубую ткань туники. Раздеться в таком виде Найл никак не мог. Стараясь держаться спиной к девушке, правитель грубо вырвал из рук ближнего раба конец сети и полез в воду. Мерлью хмыкнула и пошла следом. - Чего делать-то надо? Найл молчал, он просто не мог говорить, борясь с напряжением, готовым скрутить все мышцы жаждущего тела. Как ему хотелось бросить все и обнять Мерлью! Он едва не сходил с ума... Хотя б коснуться... Внезапно дно под ногами резко ушло вниз. Найл ухнулся с головой, хлебнул воды, выскочил, отфыркиваясь и крутя головой. Он даже не успел испугаться, но напряжение отпустило сразу. Правитель встал на ноги - глубины оказалось как раз по шею. - Так чего делать? - опять спросила принцесса. - Надо, - Найл с трудом перевел дыхание, - надо развернуть сеть... Вдоль... И идти к берегу. Они разошлись в стороны, а когда сетка натянулась, двинулись к пляжу. Дно было глинистое, неприятное. Даже странно: на берегу песок, а под водой - глина, медленно протискивающаяся между пальцев и ощутимо прилипающая к пяткам. Тянуть сеть становилось все труднее и труднее, отчего правитель и принцесса постепенно приближались друг к другу, в конце концов сойдясь вплотную. Правда, в это время оба конца сети были уже на берегу, хотя середина оставалась еще довольно далеко в реке. - Ну, чего смотрите?! - прикрикнула принцесса. - Помогайте! К ним подскочили рабы, тоже ухватили края сети. Дело пошло веселее. Метр за метром вытягивался "трал" из воды, но в ячейках было пусто. Найл заволновался. Вот уже все разноцветные осколки пластика оказались на берегу. Под ними темнели бурые шматки водорослей... "Пусто!" - екнуло у Найла в душе. Он незаметно покосился на обнаженную принцессу, усыпанную бриллиантовыми каплями. Ведь она и сама ночь не спала, и Меченого голодным оставила, следуя его, Найла, совету. Получается, все зря? Мерлью наклонилась, подняла край сети, и тут же, раскидывая водоросли, по песку запрыгали серебристые ладошки. Найл облегченно вздохнул. Пусть улов оказался маленьким - от силы десяток рыбешек, - но ведь это всего лишь первая попытка. У правителя появилась уверенность, что десять возов рыбы они наловят. Пусть не сразу, но наловят. Над головами закружились крикливые, глазастые чайки. Одна спикировала вниз, да так и воткнулась раскрытым клювом в берег. Рядом шлепнулась другая. К ним подскочил сразу повеселевший Меченый, вонзил хелицеры. Найл понял, что смертоносец парализовал птиц своей волей как раз в тот момент, когда они устремились к земле, и умчаться обратно в небо крылатым воришкам уже не удалось. Остальные чайки, почувствовав опасность, кружили в вышине, возмущенно крича. Еще одна решилась рискнуть, рухнула вниз, поджав крылья, и... тоже попала смертоносцу на обед. - Вот видишь, - Мерлью, успевшая надеть платье, подошла к пауку, погладила его белое брюшко, - не зря я тебя сюда зазвала. На помойках ты бы одну чайку неделю ловил, а тут сразу три. Паук несколько раз топнул передней лапой. - Нет, спасибо, - ответила принцесса. - Я лучше дома поем. - Мерлью, ты куда? - позвал ее Найл. - Домой. Я принцесса, а не лягушонок - по болотам скакать. Сеть сделана, рыба ловится. Вызови моряков, они воды не боятся. Да и опыт в этом деле у них есть. А я домой пошла. Спать. - Я провожу! - Не-ет, - покачала головой девушка, - никаких "провожу". Только спать. И до завтра прошу не беспокоить. * * * Найл давно зарекся касаться сознания принцессы, однако и так было видно, насколько она вымоталась за последние дни. Единственное, что он мог бы сделать, так это предложить свою коляску. Увы, на этот раз он предпочел прогуляться пешком. - Что прикажете делать, Посланник Богини? - отвлекла от размышлений надзирательница. - Ловить рыбу. - А как? Действительно, как? Ведь принцесса ушла, а "неголосующие граждане" панически, на животном уровне, боялись воды. Кстати, надзирательница тоже. Найл успел привыкнуть к тому, что его распоряжения просто выполнялись. Во дворце этим занимались Джарита или Нефтис. Решения, принятые на Совете Свободных Людей, выполняла, как выяснилось, принцесса. А кто будет делать это здесь? Юная девчонка с кнутом и не собиралась думать над поставленной задачей, она просто ждала конкретных распоряжений. Итак, сперва рыбу необходимо поймать - попытался правитель разбить задачу на составляющие. Значит, два человека должны тащить сеть. Рабы не годятся, нужно вызвать моряков из стоящих в порту ладей. Двоих, чтобы тянуть сеть в воде, еще двоих - чтобы помогали вытащить ее на берег. Потом... Потом рыбу нужно выпотрошить. Еще человека три. Потом засолить. Нужны бочки, соль... Соль. А где взять столько соли? Ее, наверное, с полповозки понадобится. Спросить у принцессы? Нет, она отдыхает. Да и должен же он хоть что-то сделать сам! - Послушай, - спросил Найл надзирательницу, - а где вы берете соль? - Соль? На кухне, - пожала она плечами. Вот и ответ. Соль можно взять на кухне в собственном дворце. Кстати, там же можно узнать и насчет бочек. - Слушай меня внимательно, - наконец-то решился правитель на первые приказания. - Отправляйся в порт, от моего имени потребуй десять моряков, приведи сюда. Пусть они ловят рыбу, потрошат, солят и складывают в бочки. Бочки и соль сейчас сюда привезут. Девушка кивнула и бодрой трусцой устремилась вдоль берега. - Покарауль сетку, - обратился Найл к Меченому. Смертоносец ответил импульсом согласия. Он рассчитывал здесь славненько перекусить. Найл огляделся. Водоросли на жарком солнце успели превратиться в серую корку, рыбешки перестали трепыхаться и ярко блестели чешуей на сером песке. Первый улов. Дело стронулось с места. А теперь ему нужно торопиться во дворец. Джариту Найл нашел в своей спальне. Служанка меняла белье. На правителя девушка демонстративно не обратила внимания: за те недели, что Найл ни разу не прикоснулся к ее телу, у служанки заметно испортился характер. - Здравствуй, Джарита, - окликнул ее Найл. - Угу, - буркнула та, не прерывая своего занятия. - Скажи, у нас на кухне есть соль? - Есть. - Много? - Не знаю. Наверное, с полгоршка. - А какой горшок? Служанка повернула голову к правителю, зачем-то вытерла руки о тунику и молча показала ладонью высоту горшка - немного выше колена. - Отправь ее к заводи в квартале рабов. Там Меченый стоит, смертоносец. - А готовить мы как будем? - Ну, оставь на пару дней, а остальное отправь в квартал рабов. - Савитра только через неделю новую привезет. Савитра. Служанка принцессы. Естественно, кто, кроме Мерлью, станет заниматься такими мелочами, как подвоз соли? Все предпочитают решать глобальные задачи. - Откуда они берут соль? - С моря откуда-то. - Понятно. А пустые бочки у нас есть? - Из-под вина две. - Я выпил две бочки вина? - поразился Найл. - Это за какое время? - За месяц... - понизила голос служанка и добавила: - мой господин. - И я не лопнул? - усомнился правитель. - А... Еще Симеон часто вино пил, мой господин. - Ах, Симеон, - усмехнулся Найл. - Помню такого. Побежал девиц для обоза выбирать, а мы тут с рыбой отдувайся. Значит, так, Джарита. Обе бочки и соль отправишь к заводи. А Нефтис скажешь, чтобы отправила на остров детей четырех стражниц. Пусть всю соль и все бочки, которые там есть, тоже в квартал рабов заберут. Ясно? - Сейчас, постель застелю, - соизволила послушаться служанка. - Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я тоже там. - Найду пришло в голову, что, пока Меченый сыт и доволен, стоит попытаться уговорить его сделать еще пару сетей. Взбешенный и взъерошенный Симеон примчался на берег после полудня. - Найл, что это такое?! У меня твои стражницы на кухне все перевернули, вывезли всю соль, утащили... - А ты как думал, торговый обоз сам собою образуется? - перебил его Найл. Правитель был весьма доволен собой: под истошные вопли чаек моряки с помощью трех сетей черпали из реки рыбешку, потрошили ее и укладывали, густо пересыпая солью. Первая бочка уже почти наполнилась. Получается, Найл и сам мог организовать работу, а не только надеяться на помощь других. - Но при чем тут я?! - продолжал возмущаться медик. - А где я буду рыбу засаливать, прежде чем вялить? И где соль возьму? - Правитель мгновенно выхватил грубую мысль в мозгу Симеона и добавил: - Свою кухню я уже выгреб. Мало. - А у принцессы? - Она отсыпается после гонки за дикарем. Да и вряд ли у нее большие запасы. Ты не знаешь, откуда в город соль привозят? - Конечно, знаю, - похвастался Симеон. - За Черной Башней начинается дорога через пустыню. Там длинный мелководный заливчик. Наверное, лиман пересохшей реки. Вот оттуда и возят. - Это далеко? - День пути. - Отлично... - Правитель поднялся на ноги. Работа кипела. Каждый понимал и четко исполнял свое дело - прямо пауки, а не люди. Пожалуй, если он уедет на пару дней,ничего не случится. Соли как раз дня на два и хватит. Найл подозвал молоденькую надзирательницу: - Как тебя зовут? - Тасива. - Я на два дня уезжаю. Остаешься здесь за старшую. Следи, чтобы все было в порядке. - Слушаюсь, Посланник Богини! Девчонку объяло невероятным восторгом от оказанной ей чести. Она оставалась вместо самого Посланника Богини, ей поручалось командовать сразу большим количеством людей и, похоже, даже смертоносцем, ей доверялось важное дело, высокий пост. Да она о таком и мечтать не смела! Разнообразнейшие чувства переполняли Тасиву до краев, распирали изнутри, живо напоминая Найлу его утреннее состояние, когда он готов был взорваться от эмоций, увидев обнаженную Мерлью. Тело правителя немедленно отреагировало на воспоминание, напряглось. - Я скоро вернусь, - совсем не к месту сказал Найл, протянул руку и погладил пышные темные волосы девушки. И ощутил, как от нее дохнуло жаркой страстью. Душа правителя полыхнула в ответ, словно сухая ветка креозота от упавшей искры. Они опустились за валун, на котором сидел Найл, и даже не стали раздеваться. Найл просто откинул подол ее туники и сразу вошел во влажное ждущее тепло. Тасива закрыла глаза и тихонько застонала. У нее в сознании не было ни единой мысли - только скачущие разноцветные пятна, а Найл со всей щедростью сбрасывал в девушку переполнявшую его энергию. Однако энергия не уходила, ее становилась все больше и больше, пока, наконец, правитель не взорвался, выплеснув в Тасиву не просто зародыши новой жизни, выбросив в нее самую свою суть... Только после этого Найл смог более-менее связно соображать. И только теперь попытался понять, что же случилось между ними. Ведь всего несколько минут назад о столь близкой связи ни у него, ни у нее не было и мысли. Ни он, ни она не испытывали даже легкого влечения, не то что любви. Да и к обмену энергиями стремления не возникало. Что же случилось за столь короткий промежуток времени? Он испытывал эмоциональный и энергетический подъем оттого, что удалось организовать ловлю и засолку рыбы. Этот подъем был усилен воспоминанием о Мерлью. Тасива испытала сильнейший эмоциональный и энергетический всплеск, узнав об оказанном ей доверии. Потом они просто соприкоснулись, и произошло что-то вроде разряда, бросившего их в объятия друг друга. Все чувства, вся энергия превратились в одно - в секс. Поневоле напрашивался вывод, что в основе любых человеческих чувств и желаний лежит только сексуальная энергия. До поры до времени эту энергию человек использует не по прямому назначению, а считает различными эмоциями, но достаточно малейшего толчка - и энергия мгновенно возвращается в истинное состояние, толкает людей друг к другу, гасит разум, возбуждает страсть... А уже потом люди начинают гадать, что же это было на самом деле - порыв или истинное чувство, глупость или страсть... - Я готова для вас на все, мой господин, - прошептала Тасива. - Но мне все равно нужно ехать. - Правитель встал, удивляясь полному безразличию к той девушке, которая еще несколько мгновений назад сводила его с ума. - Я вернусь через два дня. * * * Дорога, уходящая от Черной Башни, пролегала через самую настоящую пустыню - в отличие от родных Найлу мест, здесь не было никаких, даже редких, кустиков, никаких трав, никаких влажных низин. И, естественно, никаких живых существ. Здесь бродили только песчаные барханы. Направление движения удавалось угадать лишь по бетонным столбам, врытым вдоль трассы в незапамятные времена. Иногда эти столбы полностью скрывались под песком, иногда из дюн выглядывали их круглые макушки, а порою песок обнажал целые участки гладкой серой дороги и столбы вдоль нее. Повозку Найл приказал бросить после первых же глубоких песков: колеса увязали по самые оси, и тянуть ее гужевым не хватало сил. Правитель сразу понял: на плечах мужики больше соли вынесут. Ноги вязли в рыхлом песке чуть не по колени, солнце палило неимоверно. Найл, хорошо знакомый с нравами пустыни, и то начал сожалеть о своем желании прогуляться. Что уж говорить о гужевых мужиках и четырех стражницах! Примерно через час все они устало повесили головы и еле волокли ноги. Правителя это не смущало: хотя такое состояние путников и казалось унылым, но для путешествия по пескам было самым рациональным - люди тратили меньше сил. Главное, дождаться захода солнца: по ночной прохладе идти станет легче. Найл, обладая большей выносливостью, нежели все остальные вместе взятые, шел первым, однако постоянно прощупывал мысли идущих сзади - не дай Богиня, кто свалится. Спутники думали мало и вяло, попав под обычный гипноз долгой, однообразной и тяжелой ходьбы. Правда, правитель заметил, что почти все ему завидуют. Все считали, что силы для дороги ему дает Великая Богиня Дельты. Когда в пустыню пришла ночь, легкий холодок быстро разогнал людскую сонливость. Гужевые мужики начали подумывать о ночлеге, но Найл только прибавил ходу: он знал, что в пустыне отдыхать нужно только днем, спрятавшись от жары в пещеру, нору или хотя бы в тень. Слова Симеона о дне пути правитель воспринял как меру обычного дневного перехода. Учитывая тяжелую дорогу, Найл рассчитывал довести спутников до залива как раз к утру, и когда в свете только поднявшейся над горизонтом луны заблестела вода, он не поверил своим глазам. Слишком быстро. Однако недалеко от череды столбов, равномерно уходящих прямо в лиман, на светлом фоне песка прорисовались четкие силуэты хижин. Но Найл пошел не к хижинам, он повернул к заливу. Разделся на берегу и с разбегу прыгнул в теплые морские волны. - Что стоите? - прикрикнул на остальных. - Ну-ка все сюда! А то вы больше на мерзлых мух похожи, чем на свиту Посланника Богини. Шум и плеск долетели до домов, в двух из них зажегся свет. Послышался скрип двери. - Все, купание окончено, - скомандовал Найл, - быстро одеваться. Стражницы встали парами справа и слева от правителя, мужики толпились сзади. Теперь это уже был почетный эскорт, а не кучка загнанных людишек. Найл решительно направился к хижинам, возле которых маячили неясные тени. Здесь, на отшибе, в лицо его не знали, но о Посланнике Богини слышали и сразу догадались, кем должен быть мужчина, имеющий стражу из женщин. Защелкали хлысты, донеслись гортанные выкрики. Когда правитель приблизился, все мужчины уже застыли в ровном строю, а надсмотрщицы упали на колени и низко склонили головы, словно перед смертоносцем. - Встаньте, - разрешил Найл. - Сейчас я ничего говорить не буду. Нам нужно отдохнуть. - Освободите дальний дом, - приказала, вставая, ближайшая из надсмотрщиц. - Мужчин из него переведите в средний. Прошу вас следовать за мной, мой господин. Из мыслей женщин Найл понял, что здешнее поселение состоит из четырех домов: два для мужчин, один для надсмотрщиц и один для главной надсмотрщицы. Свиту правителя хозяйка решила разместить в одной из хибар для работяг, а самого Посланника Богини, безусловно, приглашала в отдельный дом. Хижина, выделенная Найлу, была построена из камыша. Четыре деревянных столба по углам, два у двери. К столбам привязаны поставленные на ребро толстые камышовые маты. Сверху натянута плотная ткань, и кусок из точно такой же ткани заменял дверь. Скрип, который Найл принял за дверной, издавал шаткий столик посреди дома. Пол был, естественно, песчаный, а кровать заменяли несколько камышовых циновок, уложенных друг на друга. Завершал обстановку зеленый пластмассовый ящик рядом со входом. В общем, комфорт на уровне той пещеры, в которой Найл провел детство. Правитель прошел по дому, сел на постель. Надсмотрщица опустилась на колени, взяла со стола вазу с фруктами и протянула Посланнику Богини. Именно так всегда прислуживали ей мужчины, и точно так же вела себя она по отношению к господину. Еще из мыслей женщины Найл понял, что у нее кончилась вода, - ее носили из колодца, расположенного довольно далеко отсюда, - и осталось только вино. Вино делали прямо на солеварне, его было в избытке, и поэтому чистую воду здесь привыкли ценить намного выше. - Как тебя зовут? - спросил Найл. - Райя. - Райя, я хочу попробовать вино, которое вы гут делаете. Надсмотрщица обрадовалась, метнулась к ящику, достала высокий темный кувшин и стеклянный граненый стакан. Она надеялась, что теперь Посланник Богини не заметит отсутствия воды. А еще беспокоилась, доволен ли правитель порядком, продемонстрированном при встрече. Найл только молча усмехнулся и похвалил себя за то, что заставил спутников купаться. Если бы они заявились неожиданно и застали Райю врасплох, она, наверное, утопилась бы от позора. Женщина опустилась на колени, наполнила стакан, протянула правителю. Найл сделал пару глотков. Вино было очень ароматным и приторно сладким. Но, в общем, достаточно приятным. А Райя заглядывала в глаза правителю снизу вверх и пыталась угадать, понравилось ему вино или нет, доволен он торжественностью приема или разгневан, похвалить явился или покарать. Она была явно старше большинства знакомых Найду женщин, но внешне безупречно соответствовала стандарту смертоносцев: длинные, густые, темные волосы, крупные груди, широкие бедра... Но то, что она постоянно опускалась на колени, Найла смущало. - Райя, встань. Иди сюда, - правитель указал на постель рядом с собой. Женщина облегченно вздохнула, поднялась и непринужденно скинула с себя одежду. Для любого из подчиненных мужчин ее внимание было честью и высшей из возможных наград. Как знак признания ее стараний, как знак доверия, как поощрение и награду восприняла она предложение Посланника Богини разделить с ним ложе. Найл понял, что обратной дороги для него нет. Поначалу Найл думал, что у него ничего не получится, - ведь мгновение назад он и не думал ни о чем подобном. Однако Райя, для удовольствия которой мужчины всегда делали все, что только могли, точно так же повела себя и в отношении правителя. Она осторожно, почти опасливо, сняла с него тунику, поцеловала грудь, плечи, погладила бедра теплыми шершавыми ладонями, слегка сжала мошонку. Ее поцелуи спускались все ниже и ниже, перейдя на живот, потом на бедра. Найлу показалось, что по телу снизу вверх разбегаются мурашки, и в этот миг Райя чуть сдвинула кожу с головки члена и нежно-нежно коснулась его губами. Пенис отреагировал моментально, словно отдельное живое существо устремившись к женщине. Он словно отгородился от сознания Найла твердой стеной, получая удовольствие самостоятельно и только сообщая о нем в мозг. Райя еще немного поиграла с членом, а потом, слегка поглаживая его рукой, стала целовать бедра, ноги, колени. Пенис напрягался все сильнее, пока не достиг твердости камня. Почувствовав его готовность, женщина быстро села сверху, закинув руки за голову, и стала медленно покачиваться вперед-назад. Благодаря странной стене между членом и сознанием, Найл смог довольно спокойно рассмотреть и что цвет ауры у Райи зеленый, и что энергию она не берет, а отдает ему. Не выплескивает избыток, как Нефтис, не покорно жертвует, как Джарита, а именно отдает, уверенно и целенаправленно. Он подумал о том, что даже энергия уважения, оказывается, легко переходит в сексуальную, но тут странная стена в сознании внезапно прорвалась, и все мысли смыла волна наслаждения. Найл, не удержавшись, застонал, Райя убыстрила свои движения, стремясь успеть отдать правителю все... И приняла в себя его семя. Найл изо всех сил сжал ее колени, полностью выложившись в этом движении, и обмяк. Райя легла рядом, испытывая наслаждение не от недавней близости, а оттого, что смогла доставить правителю такое удовольствие. "Оказывается, даже самоотверженность имеет сексуальную основу", - подумал Найл и неожиданно увидел Рягью. Морячка сидела на берегу озера и лениво бросала в воду камешки. Заметила правителя, рассмеялась, сказала чистым, звонким голосом: - Наконец-то ты пришел. Ведь я же есть. Это только в Дире я умерла. А в твоей памяти я останусь жить навсегда... Но это, разумеется, был всего лишь сон. Соль у залива добывали очень простым, но эффективным способом: соленую морскую воду через узкий канал запускали в мелководную заводь, после чего канал перекрывали, а вода на солнце начинала испаряться. Когда заводь мелела примерно по колено, воду перепускали в прудик, снова давая испаряться. Процедура повторялась раз шесть, после чего воду из последнего водоема выливали на широкие подносы, на которых она и испарялась совершенно, оставляя на пластике толстый белый налет. Соль в заливе могли добывать до тех пор, пока существовало море, и это радовало. Печалило то, что буквально день назад в залив вошли ладьи из города и забрали все, добытое за месяц. Райя обещала дня через три снять с подносов новый "урожай", но у правителя не было времени ждать. Для чьих нужд забрали соль, надсмотрщица не знала. Перед ней никто никогда не отчитывался. Возможно, это приказ принцессы Мерлью, и тогда добычу повезли в город. А если нет? Тогда завтра свежевыловленная рыба начнет тухнуть. - А у тебя запаса нет? - Нет, мой господин. - Райя в отчаянии рвала на себе волосы: ее посетил Посланник Богини, а у нее нет ни горсточки соли! От залива к ногам правителя тянулась цепочка голубых прудов. Найл присел, зачерпнул воду из ближайшего - горькая, аж тошнит. В голову закралась неуверенная мысль... Он черпнул еще горсть, сделал глоток, отчаянно закашлялся, перевел дух. - Райя, у тебя есть большие кувшины? - Есть. Мы ими пользуемся при переливе... - Давай сюда. Все. Да не бойся, верну через два дня. - Но... - неуверенно предупредила надсмотрщица, - они пустые. - Давай пустые, - расхохотался правитель, - зачем мне соль, когда рыбу можно кидать прямо в рассол?! Давай все, в чем только воду носить можно! В дорогу правитель вышел опять же под вечер. Он уносил от залива двенадцать больших кувшинов, полных соляного рассола, и отличную идею о том, как сэкономить еще несколько недель при подготовке торгового каравана. Над гаванью в квартале рабов носились тучи орущих чаек. От запаха свежих рыбьих потрохов они совершенно одурели и кидались вниз очертя голову, не обращая внимания на немалое количество собравшихся вокруг смертоносцев. Пауки, сытые и ленивые, охотничьей сноровки не проявляли, а потому большинство птиц благополучно взмывали обратно в небо. Посреди этого гвалта стояло пять бочек, накрытых мокрой тканью, а шестая наполнялась. Вдоль берега, бросая по сторонам внимательные взгляды, прогуливалась принцесса. Увидев Найла, она улыбнулась и быстро пошла навстречу. - Здравствуй, Посланник Богини, - полушутливо отвесила Мерлью глубокий поклон. - Говорят, ты пошел за солью? - Да. - Ну и как? - Соли не было... но нашелся рассол! - Отлично! - обрадовалась принцесса. - А я уж думала, с пустыми руками вернешься. Ну, раз так, нужно еще пару пустых бочек привезти. - Постой, - вскинул руку Найл, - Мерлью, а ты знаешь, что наш торговый караван можно отправить не через две недели, а уже завтра?! - Это как? - немедленно заинтересовалась принцесса. - Очень просто! Как вялить рыбу? Три дня держим в рассоле, потом недели две сушим. Так? - Примерно так... - Так вот, нужно везти не вяленую, а просто соленую рыбу! В бочки закатаем - и в путь. По дороге просолится. - Не получится. Вялить просто: соли побольше накидал, потом на веревки развесил. А солить - рецепт знать надо. Сколько чего, чтобы и поперек горла от горечи не вставало, и не протухла раньше времени. Мы, конечно, не за барышом едем, но нужно и меру знать. - Ерунда, - горячо заговорил Найл, - все получится. Белая Башня меня, конечно, не кулинарии учила, но кое-что в голову попало. Есть такие блюда: рыба пряного посола, в винном соусе и в укропном. Первые два нам не сделать, но укропу-то вокруг навалом! Правитель наклонился и прямо из-под ног принцессы сорвал травинку: - Вот! - Да какой это укроп? Это ромашка! - Это мы ее так называем, а на самом деле это укроп: "зонтичное растение с резными листьями и характерным запахом". - Правитель растер лист между пальцами: - Вот, понюхай. - Ромашкой пахнет... - Да какая ромашка, - начал горячиться Найл, - укроп это, укроп! - Твоя Белая Башня может говорить что угодно, но эту траву есть нельзя. Если там нашей рыбой хоть один человек отравится - перебьют сразу, никакая Белая Башня не спасет. - Да в Белой Башне собраны все знания человечества! - возмутился Найл. - Если она говорит "укроп", значит, укроп! Вот, смотри! Правитель сорвал целый пучок травы с резными листьями, сунул в рот и начал жевать. Наверное, еще месяц назад он не рискнул бы так поступить, но последние события доказали, что на теоретические знания, полученные от Стигмастера, можно полагаться, как на свой собственный опыт. - Ты что, с ума сошел? - охнула принцесса. - Идиот, все мозги в Белой Башне оставил! - Она бросилась к правителю: - А ну отдай! Отравишься, кретин! - Сама кретин, - прочавкал Найл. - Да Белая Башня дала нам все! - Чего дала?! - Девушка поняла, что вырвать что-либо у Найла изо рта никогда не удастся. - Все! Она дала мне знания, благодаря ей я добился для людей хоть начальной свободы, начал учить грамотности, цив