гих, но они трусливы и отказались от честной борьбы. - Насколько я помню, - заметил Найл, - даже Смертоносец-Повелитель всегда полагался на честность Хозяина и звал его в качестве третейского судьи. - Это потому, что жуки предпочитают прятаться за букву Договора. Они лучше унизятся, ссылаясь на Договор, лишь бы не защищать свою честь в бою. А когда что-то нужно им, они ссылаются на Договор, чтобы не получить вызова от нас. Ведь не можем же мы драться с Договором?! - Однако вы тоже не стремились начинать с ними войну. - Мы не любим насилия. И никогда не любили. Мы применяем силу лишь тогда, когда без этого не обойтись. С жуками не нужно воевать. Их община с каждым поколением становится все меньше. - Понятно, - кивнул правитель. Три-четыре века, и жуки исчезнут сами. Смертоносцы логичны и невозмутимы, у них нет эмоций, и они умеют ждать. - Боюсь только, - вздохнул правитель, - на этот раз нам достался еще более терпеливый противник. Низкий кустарник невинно шевелил на ветерке острыми листьями и манил желтыми аппетитными плодами. Никто не заподозрил бы в нем смертельной опасности. - Мы сможем пройти через эти заросли? - спокойно спросил Дравиг. - Сможем. - Как? - Еще не знаю... - Посланник Богини покосился на паука и решил воспользоваться хвалеными логическими способностями смертоносцев. - Скажи, Дравиг, в чем преимущество куста перед нами? - Его шипы пробивают наши панцири, он не устает, он не испытывает страха, он не теряет бдительности, он не отвлекается... - принялся перечислять восьмилапый. - Хорошо. А в чем наше преимущество? - Мы разумны, мы можем двигаться, мы сильнее, мы способны объединить свои усилия, мы умеем пользоваться инструментами... - ...и подставить вместо себя что-нибудь другое, - закончил за паука Найл. - Ты прав. Пожалуй, мы прорвемся. На то, чтобы срубить с помощью мачете одно из деревьев-падалыциков, ушло почти полдня. Топора взять неоткуда - этот инструмент считался у смертоносцев одним из опаснейших, и в городе ничего похожего не было уже много столетий, - поэтому ствол пришлось обтесывать внизу до тех пор, пока пахнущий кислятиной исполин не рухнул наземь. В небо взмыла тройка вампиров, из чашеобразной кроны выкатилось несколько хитиновых панцирей паучат и мух и десяток бледных пузатых личинок, которых тут же растащила в стороны восьмилапая малышня. До обеда Найл успел очистить макушку от листьев, а после еды ствол подняли на руки плечистые гужевые. Под руководством правителя они донесли импровизированный таран до края леса, немного разбежались и ударили комлем в основание ближнего куста. Зеленое шипастое растение вывернуло из земли, однако оно не сдавалось - и ствол загудел от множества сильных ударов, превращающих кору дерева в шкуру дикобраза. Когда силы куста иссякли, Найл, вытянув мачете, подкрался к нему поближе и несколькими сильными ударами поотрубал ветки. Ствол кустарника - если можно так назвать бурый клубень с четырехчелюстной беззубой пастью - еще продолжал шевелиться, пытаясь достать обидчика меленькими ростками с еще мягкими иголками. Отрубленные ветки тоже продолжали извиваться, подпрыгивая под ногами. - Живучие, - покачала головой подошедшая принцесса. - Интересно, а есть их можно? - Чего это тебе вдруг в голову пришло? - удивился Найл. - Ты что, такая голодная? - Симеон только что недовольство высказывал. Мы, говорит, уже месяца два одним мясом питаемся. А для лучшего развития в рационе необходимы растительные добавки. - Ну, не знаю, - пожал плечами правитель. - Может, эти клубни и съедобны. Раньше никто их не пробовал. - Понятно... Однако приближаться к злобно хлопающему пастью клубню принцесса не стала. Она, задумчиво поглаживая выбившийся локон, чего-то ждала и с интересом наблюдала, как гужевые начали атаку на следующий куст. - Слушай, Найл, а куда ты так рьяно пробиваешься? Может, знаешь, где находится Счастливый Край? - Смотри, - вытянул руку правитель. - Там, за этим холмом, километрах в тридцати-сорока, растет Великая Богиня Дельты. Когда мы доберемся до нее и поговорим, то получим помощь против захватчиков и освободим свой город. - Какую помощь? - Пока не знаю. Однако помогла же она мне получить власть над городом и дать свободу людям! - Помню... - кивнула девушка. - Чтобы дать тебе эту власть, смертоносцы потребовали от меня, чтобы я стала твоей женой или любовницей. Однако ты предпочел сбежать сюда и получить власть из рук Богини... Или стеблей? Как правильно? - Зря ты к ней так... относишься... - замялся Найл, не зная, чего больше в словах Мерлью - обиды или ревности. Хотя как можно ревновать к растению, пусть даже и Богине?.. - Симеон говорит, что Дельта напоминает единый живой организм, - спокойно продолжила принцесса. - Так? Правитель кивнул. - А тебе не приходило в голову, Найл, что Великая Богиня просто не хочет подпускать вас к себе, а? Отсюда и гусеницы, и вампиры, и фунгусы, и кусты? - Ерунда, - отмахнулся Найл. - Ты не знаешь Дельты. Здесь это в порядке вещей. Тут еще спокойно, вампиры всех вокруг распугали, а то ведь будут еще и слепни, и жалящие мухи, и крабы-хамелеоны, и водные чудища. Да всего и не перечислишь. В прошлый раз мы с помощью жнецов и то дней пять к ней пробивались... - Однако назад шли без проблем. Почему Богиня сейчас не может сделать того же самого? - Она просто не знает о нашем приходе. Моим мыслям не пробиться через мощный поток ее жизненной энергии. - Ладно, - внезапно согласилась Мерлью. - Одолжи свое копье, отнесу кустик Симеону на пробу. Она наколола еще шевелящийся клубень на острие и брезгливо сморщилась: - Кошмар... Чавкает... Интересно, как наши предки ели устриц? Если верить книгам, эти существа еще и пищали во рту, пока их прожевывали... Клубни кустов оказались несъедобными, но зато великолепно горели, распространяя острый смолистый запах. А людям пришлось по-прежнему придерживаться мясного рациона: к сплошь натянутой под пологом леса паутине еженощно прилипало до двух десятков темных летунов. Смертоносцы не ели вообще, пребывая без движения в тенистой прохладе, а вот подросшие паучата лазали днем по кронам и таскали у вампиров личинок. Найл подозревал, что к моменту выхода путников из леса повелителей ночи в нем не останется, однако особого сочувствия к темным летунам, исподтишка истребляющим спящие жертвы, не испытывал. За шесть дней Найл пробил в зарослях шипа-стого кустарника проход шириной метра три и в конце концов выбрался на поляну перед стеной тростника, усеянную экзотическими цветками. Несколько броских, сочно-розовых бутонов, возвышающихся над путаницей ползучих побегов, показались правителю знакомыми. - Значит, так, - оглянулся он на гужевых. - Вы отдыхайте, а я сейчас приведу Симеона. Решение отправиться за медиком самому пришло в недобрый час - не успел Найл сделать и десятка шагов, как позади раздались истошные крики. Правитель кинулся обратно. Оказалось, один из гужевых, привлеченный красотой и нежным ароматом цветка, сунулся на поляну и тут же был пойман гибкой лианой. Второй кинулся на помощь и тоже был пойман. Третий... В общем, Найл увидел, как все гужевые катаются по зеленой поляне, борясь с хваткими побегами. Положение усугублялось тем, что гужевым никто не выдал даже ножика, а облегчалось жадностью цветка - вместо того чтобы наброситься на одного из людей и задушить наверняка, растение пыталось прихватить хоть слегка, но каждого, и сил на всех у него явно не хватало. Правитель взвесил в руке мачете и двинулся вперед. Какой-то хилый стебелек попробовал прихватить за ногу и его, однако Найл отсек нахала и принялся освобождать гужевого, схваченного за ногу и туловище. Тот визжал, как попавшаяся скорпиону блоха, и едва ощутил свободу, как немедленно метнулся прочь. Второй тоже орал на совесть, хотя жирный стебель и душил его за шею. Однако тут правителя сцапали за стопу сразу два высунувшихся из-под земли коричневых узловатых корня, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы превратить их в обрубки. В этот момент подоспела помощь, и на том дни ро-зовых цветков закончились - сочные и вкусные бутоны унес довольный собой Симеон, не дав никому даже попробовать. - Тебе повезло, что мы успели вовремя, - сказала принцесса. - Это гужевым повезло, - рассмеялся в ответ Найл. - Угораздило же их так вляпаться! На самом деле травка достаточно безобидна, она рассчитывает в первую очередь на неожиданность. В воздухе хлопотливо закружили, хватая и унося с собой обрубки сочных стеблей, слепни-табаниды. По счастью, только самцы - их самки предпочитают мясо. - Вот видишь, - кивнул на них Найл, - живность появилась. Так что самое трудное позади. Дальше будет легче. - Что дальше? - не поняла Мерлью. - Да вот, - кивнул Найл на сухо шелестящий тростник, - прорубимся сквозь него, обогнем холм и через два десятка километров выйдем к реке. Богиня растет на берегу. Будь у нас жне-цы - к вечеру бы добрались. Ну да все равно, тростник - это уже не хищный кустарник. Теперь будет легче. - И чего тебя несет к этой Богине? - со странной бархатистостью в голосе удивилась девушка. - Я так чувствую, в здешних местах каждый следующий шаг становится труднее, а не легче. - Это точно, - кивнул правитель, - но нам все равно нужно дойти до конца. Мы должны получить от нее помощь и вернуть себе город. - Какая помощь может быть от брюквы-переростка? - низким баритоном выдохнула принцесса. - Ты должен вырастить новое поколение и уйти... - Что? - удивился правитель. - Сейчас... - Мерлью, болезненно сморщившись, сжимала ладонями виски. - Что с тобою? - Не знаю... - Девушка присела на корточки. - Опять камни кругом... - Какие камни?! - Не знаю... - Принцесса сделала протяжный, с присвистом, выдох, выпрямилась. - Вроде отпустило... А в камыши, мне кажется, соваться не стоит. Не нравятся они мне. Такое чувство, будто они с глазами... - Это не камыши, это их обитатели. Помню, когда мы с Доггинзом шли через них в прошлый раз, постоянно чувствовалось, что за нами наблюдают. Правда, сейчас я ничего не замечаю. - А ты вообще стал каким-то... - принцесса запнулась, подбирая нужное слово, - упертым. Ломишься вперед, не замечая ничего вокруг. Мне кажется, после того как мы покинули город, ты перепутал цель и средство. - О чем ты? - О тебе. Ты готов платить жизнями, чтобы добраться до Богини. Но разве не для спасения этих самых жизней нужна нам ее помощь? Зачем рваться вперед любой ценой? - Ничего не любой, - обиделся Найл. - Нормально двигаемся. За последние дни никто не пострадал. - А надо ли вообще двигаться? - Мерлью обломила невысокую камышинку, сжала в ладони мохнатую кисточку. - Мы неплохо устроились возле реки. Правда, время от времени там появляются гусеницы, но мы научились неплохо с ними справляться. Ладно, я согласна, в местах, где нет ничего живого, лучше долго не задерживаться - мало ли что... Но здесь, в лесу, никаких сюрпризов бояться не нужно. Людей вампиры не трогают, смертоносцы на ночь под паутину прячутся. Зачем уходить? Нужно остановиться, вырастить здесь новое поколение и вернуться назад, в город. - "Вырастить новое поколение", - хмыкнул Найл. - Ты так говоришь, словно и вправду обрела бессмертие! Сколько лет потребуется? Сколько сил? - А что изменит твоя Богиня? Сделает из каждой стражницы троих? - Благодаря Великой Богине обрели власть над миром смертоносцы, благодаря ей получили силу и разум жуки-бомбардиры. В ней заключена огромная энергия, мельчайшей доли которой хватит, чтобы вообще смести захватчиков с лица Земли. - Жуки, смертоносцы... - Принцесса подняла подбородок и пощекотала себе камышовой кисточкой шею. - Ты совсем забыл, Посланник Богини, что люди тоже были хозяевами планеты. И власти своей добились без помощи каких бы то ни было богов. - Откуда в тебе это, Мерлью? Говоришь так, будто Великая Богиня Дельты наш враг, а не друг! И опять - мимолетно - словно мелкая рябь пробежала по лицу принцессы, голос девушки обрел бархатную глубину, а дыхание - холод. - Просто она здесь лишняя... - Что ты сказала?! - Ты не замечаешь ничего вокруг, Найл, - спокойно ответила вновь уже ставшая прежней девушка. - Почему рядом с тобой нет Нефтис? Ведь с самого начала похода она не отходила от тебя ни на шаг. - Наверное, занята чем-нибудь... - Наверное, - кивнула Мерлью, повернулась и стала подниматься к лесу. - Постой, - окликнул принцессу Найл, - а что с нею? - Это твоя стражница, а не моя, - не оборачиваясь, пожала плечами Мерлью. Навстречу ей с холма спускалась Сидония. Поравнявшись с начальницей охраны, принцесса немного приостановилась, но потом двинулась дальше. - Ты не боишься оставаться один, Посланник Богини? - спросила охранница. - Здесь бояться нечего, - пожал плечами правитель. - Кровососов мы уже изрубили, другой живности рядом с этими созданиями водиться не могло. Так что, пока не появились новые хищники, здесь совершенно безопасно. - Тогда все в порядке, - кивнула Сидония. Некоторое время они молчали, потом Найл спросил: - Как ты себя чувствуешь? - Симеон сказал, что я совершенно здорова. - Это хорошо... - Я хотела поблагодарить тебя, Посланник Богини, ты спас мне жизнь, - после недолгой паузы сказала охранница. - Тебе не за что меня благодарить, - покачал головой правитель. - Ведь ты пострадала по моей вине. И опять надолго воцарилась тишина. - Ладно. - Сидония решительно взяла Найла за руку. - Пойдем. Охранница завела его в камыши, повернула лицом к себе, решительно скинула свою тунику, потом столь же решительно раздела несколько оторопевшего Найла. Увидев ее сильное тело, широкие бедра и загорелую грудь, ее ровные белоснежные зубы и волосы цвета янтаря, правитель вспомнил Одину - надсмотрщицу, подарившую ему свою любовь в те дни, когда Смертоносец-Повелитель уже начал охоту на Найла, и готовую защищать его от собственных повелителей. Свою первую женщину... Сидония сжала его в крепких объятиях, прильнула в поцелуе, и правитель словно вернулся в те далекие дни, когда был всего-навсего маленьким дикарем, взбунтовавшимся против всемогущей цивилизации. Они опустились на прохладную, чуть влажную землю, тела их слились. Это случилось так же просто и естественно, как и тогда, с Одиной. - Любимая моя, - прошептал Найл и почувствовал, как затрещали ребра в могучих руках начальницы охраны. Дышать было совершенно нечем, в глазах потемнело. Найл понял, что сейчас потеряет сознание, но именно в этот момент, на грани жизни и небытия, в сознании словно произошел взрыв, разноцветный фейерверк, всплеск чувств, в котором смешались и наслаждение, и жажда жизни, и радость от сладостного глотка воздуха. - Как хорошо с тобой, Посланник Богини, - прошептала Сидония, отдыхая от сладкой и тяжелой любовной схватки. Найл взял ее руку, поднес к губам и нежно прикоснулся к каждому пальчику по очереди. Говорить он просто не мог. - Давай еще, - предложила охранница и вновь сжала его в объятиях. И все же слова принцессы о Нефтис, как забравшийся в оазис червяк, точили сознание, и поэтому, едва расставшись с Сидонией, Найл отправился искать начальницу своей стражи. Та сидела рядом с Джаритой, привалившись спиной к дереву, и с явным наслаждением поглощала мясистый лепесток розового цветка. Увидев правителя, вскочила: - Сейчас принесу ваш обед, господин мой. - Хорошо. Убедившись, что стражница цела и невредима, Найл с облегчением вздохнул, мысленно помянув принцессу тихим недобрым словом, сел возле служанки, прислонился к толстому шершавому стволу. Делать ничего не хотелось, и выход в дальнейший путь правитель решил отложить на завтра. x x x Тростник покорно ложился под ударами мачете, выстилая путникам дорогу. Появившиеся было слепни вскоре стали добычей смертоносцев. Высокие перистые облака закрывали солнце легкой дымкой, приглушая изнуряющую жару. В общем, все благоприятствовало планам правителя миновать отделяющий их от Богини холм немного левее и остановиться на ночлег самое большее в переходе от реки. Увы, примерно через час по выходе под ногами захлюпало, и Найл, не дожидаясь, пока среди пауков начнется паника, начал забирать все правее и правее. Дважды правитель пытался восстановить прежнее направление, но вода всякий раз поворачивала по-своему и в конце концов заставила выйти к подножию холма. Жирные ветви, чешуйчатая кора и крупные отверстия в стволах не оставляли сомнения в характере и аппетите местных деревьев. Учитывая близость Богини, можно было смело предположить, что они не просто усыпляют жертву наркотическими ароматами, но и обладают неплохими хватательными рефлексами. Пришлось осторожно красться вдоль стены тростника, пока наконец заросли не отступили выше по склону, дав место широким полянам, усеянным мелкими голубыми цветами. Милые с виду создания помимо гнусной вони испускали еще и противный высокий писк. - Только не вздумайте пробовать их на вкус! - громко предупредил всех Симеон и уже тише добавил: - А пищать они скоро перестанут. Нужно затоптать самые громкие. - Тогда привал, - разрешил Найл. - Думаю, более удобного места в округе нет. Вообще-то правитель рассчитывал уже увидеть Великую Богиню - ведь до нее оставалось не больше пятнадцати-двадцати километров, а растеньицем она являлась немалым. С учетом ботвы - четверть километра в высоту, не меньше. Однако тростники сменялись за холмом редколесьем, местность заметно шла на подъем, и покровительницы всего живого разглядеть не удавалось. - Надо бы вглубь пробраться, - кивнул в сторону тростниковой стены подошедший Симеон. - Если там открытая вода, то вполне могут встретиться и цветки ортиса. Его сок нам может очень пригодиться. - Вода там есть, я с холма видел, - ответил Найл. - Вот только, боюсь, есть обитатели... Внезапно, словно в подтверждение его слов, из зарослей послышалось мощное хлюпанье. Люди дружно шарахнулись к середине поляны. Не отличавшиеся хорошим слухом пауки ничего не заметили. - Ерунда. - Симеон невозмутимо почесал кончик носа тонким желтым пальцем. - Болотные твари по преимуществу травоядные, особенно крупные. Так что не страшно. - А ты надолго? - Мы быстро. - Мы? - Учениц с собой возьму. - Прихвати еще и Шабра. - Зачем? - Насколько я помню, рядом с цветками ортиса всегда вьются всякие ошалевшие насекомые. Если что, смертоносец поможет отбиться. - Там же вода! - А ты его просто попроси. Пусть сам решает. - Ладно, попробую. Над поляной потянулся сладковатый дымок, сразу в четырех кострах заплясали желтые языки пламени. От предвкушения близкого обеда засосало в желудке. Найл решил воспользоваться выдавшейся передышкой и позвал к себе Дравига. Вместе с пауком они отошли к самому краю поляны, встав в десятке шагов от усыпанных яркими алыми, желтыми и бирюзовыми бутонами невысоких кустиков, и Посланник Богини закрыл глаза. Найл уже не пугался пространств, внезапно раздвигающихся при подключении разума смер-тоносцев. Наоборот, теперь он наслаждался непривычной четкостью мыслей, обострившимся зрением, огромной ментальной силой, попадающей в его распоряжение. Правитель опять, не удержавшись, окинул "взглядом" окружающие просторы. С той же легкостью, с какою полгода назад оглядывал из окна площадь перед дворцом, Найл обозрел зеленые просторы Дельты, желтые пески окружающих пустынь, усеянное белыми барашками зеленоватое море. Самое поразительное: наблюдая за неохватными пространствами, ему удавалось одновременно разглядеть мельчайшие детали - резной лист дерева, унесенный течением в море; плеть песчаной травы, вытянувшуюся к реке; торчащую из глины щепку в двух километрах позади. Вот только животных увидеть не получалось. Все, что движется, воспринималось как искорки или крупные яркие пятна. С удивительной легкостью нашлись ответы на все вопросы: острота ментального зрения зависит от числа объединивших сознания пауков; неподвижные, обладающие слабой энергетикой растения как бы вливаются в информационные линии окружающего мира, становятся одной из составляющих, а потому - как и неживые тела - легко воспринимаются из любой точки вселенной. Животные, обладая помимо высокой энергетики немалой и - что очень важно - непредсказуемой подвижностью, информационные нити просто-напросто рвут и потому следы оставляют невнятные, в виде пятен. Не без сожаления Найл оторвался от созерцания, сузил рамки видимого мира и бросил объединенное сознание вперед, взывая к Великой Богине... И тут резкая, страшная боль скрутила тело, оборвала все контакты, вмяла искорку разума в самое нутро сдавленного тела, разорвала панцирь, лишила дыхания... Выпучив глаза, правитель выгнулся, тяжело свалился набок, перекатился в сторону и, наконец, хрипло втянул воздух. Судорога медленно отпустила. Найл тяжело сел, осторожно ощупал ребра - целы. - Что это было? Дравиг ответил коротким импульсом, из которого стало ясно - только что погиб паук, достаточно подросший, чтобы обладать телепатическими способностями, но еще слишком молодой для участия в общем контакте. Полный ужаса женский вопль заставил правителя вскочить на ноги - человеческий голос, несмотря ни на что, оставался для него ближе и понятнее. Тут же сильная рука схватила его за локоть. - Не ходите туда, господин мой. - Пусти! - Не надо, господин мой, там опасно. Крик быстро перешел в стон и затих. Однако охранниц, бегающих среди усыпанных цветами низких кустов, удержать было некому - уже через мгновение еще одна женщина, громко заорав, рухнула на землю. - Стойте! Стойте на месте! Не двигайтесь! - Правитель вырвал руку из крепкой хватки стражницы, на миг удивился: - Юккула? А где Нефтис? - Она приказала мне охранять вас, господин мой. Ей Шабр далеко уходить запрещает... Однако правитель пропустил ответ мимо ушей. Его куда больше интересовали бывшие охранницы Смертоносца-Повелителя, послушно замершие среди разноцветной поросли. С ними пока ничего не происходило, и Найл с облегчением перевел дух. А то ведь мысленно он уже похоронил всех. Эх, должен, должен был он помнить, что тихих и безопасных мест в Дельте не бывает! Что раз кустики яркие и красивые - значит, есть у них чем защититься от незваных гостей! Значит, не красуются они, а добычу приманивают. Спасибо хоть, нет у них щупалец и ядовитых ароматов - а то не бегать бы больше охранницам на призывы погибающих паучат. Уже лежали бы, тихие и безопасные, где-нибудь под корнями и удобряли собою почву для цветущих созданий. Найл попытался сделать шаг вперед, но Рион и Юккула решительно заступили ему дорогу. - Там опасно, господин мой. - Ну так и что? Будем стоять здесь до скончания веков? - Правитель развел руками. Рион и Юккула неуверенно переглянулись. "Вот подослала Нефтис охранничков! - мысленно выругался Найл. - Смертоносцы и те не так занудно караулили!" А вслух сказал: - Будь опасными сами кусты, то всех женщин уже истребили бы. Значит, там что-то на земле. Нужно просто внимательнее смотреть под ноги. - Вроде фунгусов? - вспомнила Юккула. - Да их же ни за что не разглядишь! - Смотреть и не собираюсь. - Правитель подобрал копье и с силой вонзил в землю в двух шагах перед собой. Пожалуй, с излишней силой - древко ушло почти наполовину, и выдернуть его стоило немалого труда. - Ну? Понятно? Не дожидаясь, пока стражница со своим воздыхателем сообразят, что к чему, Найл медленно двинулся вперед, проверяя дорогу сильными тычками. Приставленная Нефтис охрана тронулась следом. Ничего не происходило, но напряжение не отпускало. Правитель невольно прикусил губу, делая шажок за шажком. Сперва он добрался до незнакомой девушки с длинным шрамом вдоль левой руки. Найл приказал ей выходить на поляну по его следам, а сам двинулся к понуро стоящей Зоне. Вызволив старую знакомую, повернул к ближайшей охраннице и в двух шагах от нее обнаружил первую из погибших женщин. Несчастная лежала в огромной луже крови, запрокинув голову и разметав волосы. Вот только выражение лица, как ни странно, осталось спокойным. Казалось, она глубоко задумалась, глядя в небеса. Определить причину смерти труда не составляло - одна из ног была откушена до самого бедра. Найл прикинул размеры необходимой для такого укуса пасти, невольно поежился, внимательно огляделся. Ничего. Разве только идеально круглая яма примерно в локоть диаметром и неизвестной глубины. Найл вспомнил о зубастых белых червях, встреченных во время прошлого путешествия, и предпочел к ней не приближаться. Лежащее рядом тело лишний раз напоминало об осторожности. Теперь правитель не столько прощупывал землю острием копья, сколько высматривал опасные ямы. Шаг, еще шаг... Взметнулась прелая листва, сухо щелкнули челюсти - Найл шарахнулся назад и вместо копья с изумлением обнаружил в руке короткий обрубок. Несколько мгновений он переводил растерянный взгляд со ставшего неожиданно легким древка на образовавшуюся впереди яму и обратно, потом отшвырнул обломок в сторону, выхватил у Юккулы копье, встал над дырой в земле и с силой вонзил оружие вглубь. Древко в руке гибко забилось. Правитель рассмеялся и потянул добычу наверх. Поначалу невидимый противник поддался, но тут же уперся насмерть и не поднимался ни на йоту, как Найл ни старался. - Помоги... - выдавил правитель, обращаясь к Риону. Тот кивнул, подскочил ближе, засуетился рядом, бестолково перехватывая копье. В конце концов стражница не выдержала, оттолкнула его в сторону, отобрав оружие, встала напротив правителя и уверенно ударила вниз. В яме громко чмокнуло, сопротивление разом ослабло, и они вместе вытянули на свет божий странного бесхвостого коричневого уродца человеческого роста, с короткими, но толстыми когтистыми лапами, длинными широкими челюстями и тухлым сладковатым запахом. - Интересно, вкус у него такой же противный? - спросила Юккула. - Ты что, голодная? - покосился на нее Найл. - Нет. Просто интересно. - За ужином узнаем. Найл уперся ногой в челюсть уродца и выдернул копье. Пасть распахнулась. Внутри она оказалась грязно-бурой и вдобавок изрядно поеденной плесенью - словно загнила еще полгода назад. - Ну как, все понятно? - обвел правитель взглядом остальных охранниц, все еще боявшихся пошевелиться. - Сперва тыкайте острием, потом ступайте. Давайте осторожно двигайтесь назад. Прежде чем все женщины выбрались на поляну, таящиеся в норах уродцы испортили еще четыре копья. Оставалось только удивляться, как это за все время, пока охранницы бегали по кустам в поисках погибшего паука, погибло всего лишь два человека. Принцесса встречала их неподалеку от кустарника. Вскинув руку, она остановила Зону, коротко спросила: - Кто? - Захария и Симилла. - Понятно, - кивнула Мерлью. Дождавшись, пока выберутся все, принцесса повернулась к Найлу и с грустной улыбкой сказала: - А с виду красивые. Я бы с удовольствием такие в своем саду посадила. - Можешь сажать, кустики совершенно безопасны. Просто среди них живут капканы. - Найл пнул выволоченного на траву уродца. - Какие капканы? - не поняла Мерлью - Вот эти. - Найл пнул уродца еще раз. - Сидят себе в норах, а пасти снаружи распахнули. Кто на челюсть наступил, того сразу и заглатывает. Животная разновидность фунгуса. - Понятно. Еще один сюрприз от жаждущей встречи Великой Богини. - Да ничего в них особенно опасного нет. Если соблюдать осторожность, то не попадешься. Пройдем без проблем. - Симеон вернулся, - вспомнила принцесса. - Они нашли озерцо, и я послала туда гужевых за водой. - А почему гужевых? - Шабр женщин все равно не отпустил бы. А те, кто способен носить оружие, собрались сюда. Мало ли что тут у вас случится. - Опять Шабр! - возмутился правитель. - Что он тут раскомандовался?! - А ты у него спроси, - усмехнулась принцесса и отступила в сторону. - Вон он, посреди поляны кружит. Прямо-таки гарем развел. Савитру мою ни на шаг не отпускает, маньяк... Шабр и вправду ухитрился создать лагерь в лагере: примерно полсотни женщин возлежали на траве ровными рядам, а Шабр и Симеон деловито сновали туда-сюда, склоняясь то над одной, то над другой. Заметив правителя, Нефтис вскочила, устремилась навстречу. - Как давно я не видела вас, господин мой! - Да, давно... Живот стражницы заметно округлился, да и сама она явно пополнела, отчего стала только приятнее на вид - не такой воинственной, что ли. - Шабр нас никуда не отпускает, - пожаловалась девушка, словно была не начальницей стражи, а обычной служанкой. Впрочем, все люди, жившие в городе пауков, к восьмилапым относились, как к высшим существам. - Я с ним поговорю, - пообещал Найл. Тут Шабр заметил непорядок, вихрем примчался с противоположного края поляны, повелительно приказал Нефтис ложиться, а уж потом поздоровался с правителем: - Рад видеть тебя, Посланник Богини. - Я тоже рад видеть тебя, Шабр. - К сожалению, Симеону не удалось найти цветов ортиса, Посланник Богини. Это очень плохо, его сок может понадобиться в ближайшее время. - Зачем? - В памяти Найла сок ортиса по-прежнему оставался средством, нужным, чтобы прятаться от смертоносцев, единственным способом скрыть мысли от их прощупывания. - Для обезболивания при родах. - Чьих? - Всех сразу и не назовешь, - подошел Симеон. - Турба, Пешиня и Савира на седьмом месяце, Нефтис, Джарита и Савитра - на шестом, Анония, Петрис и Ку... - Постой, - перебил правитель, - но ведь от силы дней десять назад вы говорили, что Нефтис на четвертом месяце! - И Джарита, - подтвердил Шабр. - Но плоды стали развиваться с необычайной скоростью! - Наверное, - добавил Симеон, - это влияние Великой Богини. - Ерунда! Великая Богиня никак не влияет на рост людей. Только насекомых. Наше сознание блокирует ее излучения. - На людей она никак не влияет, - согласился медик, - никто из нас не вырос ни на ноготь. Но вот дети... Они и так растут довольно быстро, а тут еще и стимулирующее влияние излучения Богини, и отсутствие собственного сознания. В общем, беременность протекает с такой скоростью, что я вообще не понимаю, как человеческий организм может выдержать подобную нагрузку. По-моему, этим женщинам нельзя даже шевелиться, чтобы не превышать допустимой нагрузки на сердце. - Я думаю, - не согласился Шабр, - что при хорошем питании они вполне могут ходить, только не слишком долго. Некоторая подвижность стимулирует кровообращение. - Интенсивность кровообращения и так превышает все нормы! - немедленно возмутился Симеон. - Питательные вещества, потребные зародышу... Как понял Найл, спор этот мог продолжаться бесконечно. Он вернулся к Нефтис, присел рядом, взял ее за руку: - Как ты себя чувствуешь? - Хорошо, господин мой. Вот только жарко. И сердце постоянно бьет, будто выскочить пытается. - Ты лежи, за меня не бойся. Опасностей пока никаких. Все спокойно. Потом Найл отыскал Джариту. Служанка лежала по другую сторону поляны. Она тоже выглядела молодцом, но в отличие от Нефтис немного похудела. А вот Савитра, служанка принцессы, высохла совершенно. Она тяжело дышала и не открывала глаз. - Ну как? - Найл и не заметил, как приблизилась принцесса. - Что Шабр сказал? - А ты не могла предупредить, что половине женщин двигаться нельзя! - внезапно вскипел Посланник Богини. - Не могу же я уследить за всем сразу! - Ты сказал, что нужно двигаться вперед, - хладнокровно парировала Мерлью. - Смертоносцы беспрекословно слушаются тебя, а люди - смертоносцев. К тому же беременным дорогу в тростнике прорубать нужды не было. Они просто тихонько шли сзади. Ничего страшного. Мерлью присела рядом со служанкой, положила ей руку на лоб: - Потерпи, скоро воду принесут. Савитра никак не отреагировала. Принцесса резко встала и решительно пошла в сторону тростника. - Мерлью, - окликнул ее правитель. - Нужно готовить ужин. Сегодня, думаю, мы дальше не пойдем. - Разумеется, - кивнула, не оборачиваясь, принцесса. Найл проводил ее взглядом, потом повернулся к Риону и Юккуле: - Разводите костер, нужно попробовать нашего уродца на вкус. Если съедобный, то к вечеру наковыряем еще несколько "капканов". x x x Солнце неторопливо уползло за холм, оставив вместо себя влажное тепло и долгие сумерки. Желудок приятно растягивало обильным ужином, толстый слой травы мягко облегал спину, глаза устало слипались, и ленивый ветерок уже навевал сладкие сны. Живые капканы оказались вполне съедобны, а выпотрошенные - начисто избавлялись от тухлого запаха. Правда, они были невероятно жирны, но принцесса Мерлью вовремя вспомнила, как у себя, в Дире, они тушили в личиночном жиру побеги тростника. Поскольку этого добра вокруг росло в достатке, к вечеру во всех четырех котлах булькало невероятно ароматное варево. На запах слетелось немалое количество мух и табанид, но почти все они попали к смертоносцам в желудки. Засыпая, Найл думал о том, что присутствие пауков уже много, много раз спасало людям жизнь. Восьмилапые умели и, пожалуй, любили охотиться на крылатую дичь. Желая поживиться кем-нибудь из путников, летучие хищники Дельты чаще всего сами становились жертвами волевого удара и ядовитого укуса хе-лицер. Сквозь дрему прорезался осторожный вопрос Дравига, не желает ли Посланник еще раз попробовать призвать Великую Богиню, но осоловевший от обжорства правитель не мог даже думать достаточно внятно для разговора. Сумерки непривычно медленно теряли прозрачность. На еще белесом небе одна за другой зажигались звезды. Наступало время покоя. Время, когда дневная жара уже спала, а ночной мороз еще не прихватил пески; когда дневные хищники пустыни уже прятались по норам, а ночные еще не выбрались на поверхность; когда можно спокойно посидеть перед входом в пещеру, не боясь испечься, или замерзнуть, или подвергнуться внезапному нападению какого-нибудь оголодавшего скорпиона. В такие минуты грех спать и грех бодрствовать. Единственное достойное состояние - ленивая полудрема... По сознанию пробежала неприятная холодная рябь. Найла нервно передернуло. Он резко сел, засунув руки под мышки и замер... Прямо перед ним стоял зеленый каменный божок. Темные пятнышки глаз хмуро смотрели за спину правителю, округлое брюшко влажно поблескивало, тоненькие лапки с широкими перепонками стояли поверх еще сочных листьев травы - детище далекого таинственного Мага исходило такой концентрированной энергией зла, что стебли и цветы начали жухнуть прямо на глазах. Правитель вскочил, попятился. - Дравиг! Ты чувствуешь? - Да, Посланник Богини. Благодаря невероятной для человека чувствительности к тонким излучениям, смертоносец опознал овеществленное зло даже с другой стороны поляны и невольно шарахнулся в сторону. Впрочем, не он один. Все пауки - за исключением самых молоденьких - пришли в движение, стремясь отодвинуться подальше от внезапно явившегося божка. Услышав шевеление восьмилапых, люди тоже начали поднимать головы. - Каменный божок Мага... - пробормотал Найл. - Откуда он взялся? Не к добру... Правитель выпрямился и внимательно огляделся. Не мог, не мог посланец Зла явиться в одиночку. Вокруг божка не могут не сгуститься несчастья, боль, страдания. Стебли тростника колыхнулись, и Найл, скорее почувствовав, чем увидев, закричал: - Тревога! Все повернулись к тростниковой стене, и в тот же миг оттуда со зловещим воем выскочили человеко-лягушки. Сумерки содрогнулись от многоголосого крика. Утробно вопили человеко-лягушки; в ярости ревели охранницы; истошно голосили от страха гужевые; визжали от боли ближайшие к зарослям служанки и от неожиданности - дальние; орали, подбадривая себя, стражницы. Глотки драли все. Найл тоже заорал как резаный, увидев падающее сверху жирное зеленое порождение болот, шарахнулся в сторону от разверстой зубастой пасти, хорошо помня, чем это грозит, и выбросил вперед копье. Ощутив, как острие туго вошло в плоть, рванул оружие на себя. На месте упавшей человеко-лягушки моментально появилась другая. Правитель вновь выбросил копье, но враг неожиданно споткнулся о павшего собрата, и удар пришелся в пустоту. Потеряв равновесие, Найл рухнул сверху. Кто-то вспрыгнул на спину, но сразу скакнул дальше. Правитель попытался встать, дернул к себе копье, но оружие оказалось придавлено. Кто-то пихнул сбоку, и Найл опять потерял равновесие. Человеко-лягушка под ним извернулось, и ногу моментально пронзила боль от укуса. Правитель вскрикнул, раз-другой со всей силы двинул кулаком в зеленое брюхо, потом вспомнил про мачете, выдернул его и со всего замаха вонзил под себя. В лицо ударила бурая зловонная струя, челюсти на ноге разжались. Найл начал подниматься, но по макушке ударило и снова свалило с ног что-то мягкое. Над самым ухом кто-то смачно сплюнул. Найл ткнул туда ножом, получил в лицо новую зловонную струю, раздраженно встряхнул головой и в который раз попытался встать. Стоило выпрямиться, как он лицом к лицу столкнулся с очередной человеко-лягушкой. Враг открыл пасть, Найл резко пригнулся - плевок прошел сверху - и ударом мачете вспорол ему живот. Настала короткая передышка, и Посланник Богини взмолился: - Дравиг! Парализуй их! - Кого? Благодаря мысленному контакту правителю удалось взглянуть на происходящее со стороны, и он увидел плотную неуклюжую толпу, топчущую распростертые тела. - Всех! - приказал Найл и сразу ощутил тяжесть в мышцах. На людей волевой удар смертоносцев подействовал куда сильнее, чем на человеко-лягушек, - болотные выходцы хоть и вяло, но шевелились и пытались кусаться. Однако ни наносить ударов, ни плеваться зеленые твари уже не могли. На мгновение показалось, что человеко-лягушки победили: они медленно, но неотвратимо подбирались к горлам людей своими зубастыми пастями, и тут вперед двинулись смертоносцы. Быстро и деловито они хватали болотных тварей передними лапами, вонзали в них хелицеры, впрыскивая парализующий яд, ловко обматывали паутиной и откладывали в сторону. Несколько минут - и толпа нападавших стала ровным рядком белых коконов. - Воды, скорее! - подбежал к месту схватки Симеон. Не меньше десятка женщин катались по земле, прижимая ладони к лицу. Еще два-три десятка получили плевки не в глаза, а на руки, плечи, грудь, ноги. Больно, конечно, но не так опасно. Год назад Найлу довелось испытать действие яда на себе, поэтому он сочувствовал несчастным, но не беспокоился за них. Выживут. А вот семь женщин и двое мужчин неподвижно лежали в забрызганной кровью и слизью траве, и помочь им уже не смогла бы даже Великая Богиня Дельты. За прошедший месяц путники так и не стали воинами. Все, что они смогли после предупреждения Найла, - это выставить копья в направлении тростников. Некоторые из человеко-лягушек на эти острия напоролись, но и только. Потом началась обычная драка, в которой зубастые и агрессивные порождения болот имели явное преимущество. На равных с ними сражались только бывшие охранницы Смертоносца-Повелителя, с младенчества воспитанные в готовности сложить голову за своих хозяев. Побросав копья, женщины решительно взялись за ножи и нанесли нападавшим немалый урон, однако и сами понесли большие потери: почти все плевки были нацелены именно в них. - О чем задумался, Найл? - спросила Мерлью. - Если бы мы спали, то все уже были бы мертвы. Не заметь я приближения этих тварей, мы все бы погибли. Даже если бы я просто не успел крикнуть... То, что мы живы, - это настоящее чудо. - Только обязаны мы им не Великой Богине, - сочла нужным заметить принцесса. - Кстати, минут через десять мы опять останемся без воды. Симеон использует всю. Подумай лучше об этом. Существенное замечание. После случившегося вряд ли кто-нибудь рискнет углубиться в тростники. - Потом разберемся, - отмахнулся Найл. - А сейчас нужно отсюда уходить. - В темноте? Ты с ума сошел. - Здесь находится божок Мага. Нужно уходить, а то он навлечет на нас новые напасти. - Где он? - закрутила головой принцесса. Найл показал. - Только не подходи к нему. Он настолько пропитан злом, что, кажется, готов ожить и вцепиться в горло. В сгустившейся тьме зеленый божок светился бледным, чуть желтоватым светом. Это производило впечатление. Какая же в нем должна быть энергия, чтобы мертвый камень излучал свет! Похоже, Маг не пожалел для путников своей злобы. - И все-таки нужно ждать утра, - повторила Мерлью. - Симеон должен оказать помощь раненым, люди должны успокоиться, а все мы - видеть, куда ступаем. Кстати, надеюсь, у тебя больше нет желания вести нас вперед? - А куда же еще? - В лес вампиров ведут два узких прохода. Один через фунгусовую поляну, другой - через колючий кустарник. Там проще всего защищаться. - От кого? Когда мы уйдем от божка, человеко-лягушки наверняка оставят нас в покое. - А если Маг подкинет еще какой-нибудь подарочек? Думаю, после сегодняшнего оружие в руках смогут держать от силы полсотни человек. Причем и котлы, и узлы, и воду нести придется им же. - Какие узлы? - Только не говори, - фыркнула принцесса, - что ты не прихватил из дворца никаких вещей. - Это барахло здесь ни к чему, - решительно заявил правитель. - Бросим. - А больных и беременных ты тоже бросишь? - тихо спросила Мерлью, однако прозвучало это так зловеще, что Найл вздрогнул. - Когда ты бросал слабых в пустыне, то сохранял этим жизни остальным. Теперь ты собираешься сделать то же самое? Хочешь дойти до Богини любой ценой? - Ерунда! - От слов принцессы у Найла аж мурашки по коже побежали. - Я не собираюсь никого бросать! Просто хочу уйти от этого проклятого божка! - Двигаться по Дельте ночью куда опаснее, чем ночевать рядом с воплощением зла, - внезапно вмешался в разговор Симеон. - К тому же нам необходим сок ортиса. Немедленно. Иначе не удастся спасти и половины раненых. Они испытывают слишком сильную боль. - Еще один свихнулся! - не выдержала девушка. - Куда ты собрался в темноте?! Смерти искать?! - Никуда, - холодно возразил медик. - Найл говорил, что видел неподалеку еще один водоем. Предлагаю отправиться туда с первым светом. Может, найдем. - Тогда захватите с собой гужевых с кувшинами, - вспомнила принцесса Мерлью и примирительно добавила: - Вода нам нужна не меньше лекарств. - И все-таки не нравится мне оставаться рядом с божком, - покачал головой правитель. - Отодвинем лагерь на дальний край поляны и выставим посты, - практично предложила принцесса. - И вообще, на ночь нужно всегда выставлять караульных. Сегодня нам еще повезло. В следующий раз может сложиться хуже. x x x С первыми лучами солнца утренний туман прорвали жадно жужжащие мухи, устремившиеся к распростертым телам. Сытые после боя смертоносцы не обращали на них ни малейшего внимания, и толстые падалыцики густо облепили погибших. За ночь тихие скромные бирюзовые цветы отрастили длинные усики, покрывшие мертвецов толстым сетчатым ковром, и теперь мухи с трудолюбивым гудением проделывали себе лазы к добыче. При свете дня стало ясно, что пауки тоже понесли потери. Рядом с тростниками много маленьких паучат оказалось просто-напросто затоптано в схватке. Да еще и Шабр, отважно кинувшийся защищать свой "гарем", увлек за собой нескольких молодых смертоносцев. Опытный паук, умело пользовавшийся и волей, и массой тела, и лапами, и хелицерами, вышел из схватки с честью. А восьмилапые подростки остались лежать среди погибших человеко-лягушек и уже зарастали сочной травой. Хотя нападавшие и были истреблены поголовно, у Найла сложилось впечатление не победы, а окончательного разгрома. Правитель оглянулся. Под виновником всего этого кровавого кошмара - маленьким пузатым божком - трава почернела и обуглилась; в радиусе нескольких метров цветы завяли, а вся зелень пожелтела и зачахла. Туман неторопливо рассеивался. - Ты готов, Найл? - Рядом с Симеоном стояли две незнакомые девушки в темных туниках. - А где Завитра? - спросил Найл, облизнув внезапно пересохшие губы. - Ее Шабр не отпустил. Так мы идем? - Подожди. - Найл оглянулся на злого божка. - Уходить нужно всем. К тому же Мерлью просила набрать воды. - Время уходит, Найл, нужно лекарство. Две охранницы уже умерли, еще несколько в опасном состоянии. - Кто? - Кто умер? Не знаю. Лица совершенно обезображены. У Сидонии твоей ожог на все горло, у Полиеты щеку разъело. - Почему моей? - не понял Найл. - Ты же ее откачивал. Слушай, мы идем или нет? - Идем. - Найл выпрямился, сморщился от боли в укушенной ноге, но Симеону ничего говорить не стал, а громко позвал: - Мерлью! Ты где?! - Здесь! - поднялась девушка, которая опять сидела рядом с Савитрой. - Мы уходим, - сказал правитель, подойдя к ней. - Где кувшины для воды? - У Тании. Вчера она воду Симеону носила... - Принцесса замялась. - Вы надолго? - Не знаю. Озерцо, которое я видел позади, ближе к лесу вампиров. - Попроси у Дравига нескольких пауков. На всякий случай. - Ты забыла, куда мы идем? К озеру. - Хватит болтать! - поторопил Симеон. - Пошли скорее. - Идите, конечно, - внезапно сообразила Мерлью. - Тания с носильщиками вас догонят. Понукаемые Симеоном, они быстро обогнули холм и вошли в прорубленную вчера просеку в тростниках, где уже зеленела юная поросль. Впереди настороженно двигались целые и невредимые Юккула с Рионом. Эта парочка вечером уединилась в сторонке, и опасность нежданной схватки их миновала. Теперь молодые люди стремились показать, что тоже не трусы, с готовностью кидаясь на каждый шорох, но единственным виновником шумов пока был ветер. Сам Найл по мере удаления от поляны со злым божком успокаивался и никаких опасностей не ждал. Пройдя около километра, он остановился, пытаясь припомнить, где именно находилось озеро и в каком направлении нужно поворачивать. Однако сориентироваться не удавалось. Тростники, вымахавшие по сторонам просеки в два человеческих роста, не оставляли никакой надежды хоть что-нибудь разглядеть. Правитель тяжело вздохнул, воткнул копье в землю, опустился на колени и закрыл глаза. Сознание очистилось легко, но вместо воспарения над болотом правитель внезапно ощутил пропитывающие копье эмоции. Усталость, преданность и плотское желание отдаться большому загорелому мужчине - Найл не сразу сообразил, что мысли принадлежат не копью, а его бывшей хозяйке, погибшей от челюстей живого капкана. Правитель заменил им свое, сломанное. - Убери от меня копье, - попросил Найл Юккулу и снова закрыл глаза. Увы, и теперь в сознание упорно лезли чужие мысли. Страх учениц медика перед чудовищами, готовыми в любой миг выскочить из камышей; напряженные размышления Симеона, не знающего, как лечить такое несметное число больных, не имея никаких лекарств, - медик рассчитывал найти все необходимое в Дельте, но вместо привычного побережья оказался в сухих припустынных местах. А Юккула и Рион, несмотря на сложность ситуации, думали о том, что неплохо было бы уединиться в густом тростнике. Они шарили длинными копьями среди стеблей и постоянно косились друг на друга. Найл остро ощутил как бы случайное прикосновение руки Риона к обнаженному бедру стражницы и зарычал от бессилия - сознание не желало подчиняться человеческой воле. "Придется подниматься к лесу", - понял Найл и встал на ноги. Шурша макушками тростников, пробежал легкий ветерок, и правитель, выросший в пустыне, мгновенно учуял среди болотной духоты дыхание свежей прохлады. Он замер, напрягшись, открывшись весь, до последней поры кожи, этому волшебному аромату. Еще один порыв ветра, и Найл выхватил мачете. - Туда! - Он решительно врубился в стену болотной травы. Тростник легко падал под ноги, жалобно хрустя под подошвами сандалий, и уже через пару шагов под ногами захлюпало. Потом довольно долго они двигались по колено в воде. Затем вода поднялась еще выше. Найл начал уставать и отступил в сторону, пропустив вперед Юккулу. Примерно через час позади появилась тяжело дышащая Тания. Она попыталась поклониться - это получилось весьма неуклюже - и четко отрапортовала: - Я прислана за водой, Посланник Богини. - Ну так бери. - Найл, насколько позволяла тропа, развел руками. - Чего-чего, а воды тут хватает. Тания наклонила голову, некоторое время с явным изумлением смотрела вниз, потом резко развернулась и уверенно скомандовала: - Снимай кувшины! Заливай воду! Вскоре водоносы отправились в обратный путь, а искатели сока ортиса продолжали прорубаться дальше. Когда уровень воды поднялся выше пояса, движение резко замедлилось: расчистка дороги над поверхностью ничем не помогала, поскольку ниже тростниковая стена оставалась все такой же плотной. Теперь тесные желтые стебли приходилось расталкивать, яростно приминая у корней и - когда получалось - обламывая. Сил уходило много, Юккула с Рионом быстро выдохлись, Найл опять вышел вперед, но и его хватило ненадолго. Теперь они двигались еле-еле, каждый шаг давался с трудом. Впереди послышался громкий, нарастающий треск, шипение воды, и буквально на расстоянии вытянутой руки в воду рухнула огромная серая масса. Волна захлестнула путников с головой, а когда схлынула, то рядом обнаружился огромный, желтый, немигающий глаз. У всех людей одновременно перехватило дыхание. Глаз окружало кольцо морщинистой кожи, а дальше огромную голову покрывали крупные толстые чешуйки. Каждая - с серебряный поднос Джариты. Челюсти чудовища были размером с повозку, из них торчало множество толстых клыков. Между клыков набились целые охапки тростника, и теперь монстр неторопливо двигал нижней челюстью. Кругообразные движения выдирали шуршащие охапки и отправляли в пасть. Через пару минут вся "навязшая в зубах" растительность перекочевала в глотку чудища, и челюсть его остановилась. Монстр думал, в упор разглядывая людей. Найл почувствовал, как по спине потекли струйки холодного пота... Однако Симеон оказался прав - болотные твари травоядны; монстр резко сорвался с места, развернулся - над головами прошелестел громадный мокрый хвост - и помчался в сторону. Издалека донеслись плеск и неторопливое чавканье. Только после этого правитель наконец-то втянул в легкие теплый влажный воздух. - Долго еще мы будем торчать на одном месте? - требовательно пробурчал Симеон. - Уже пришли. - Найл проломил тонкую тростниковую стену и буквально вывалился на чистую воду. Здесь было уже по грудь, и правитель предпочел остановиться - он так и не научился плавать. Гладь озера просматривалась полностью - от тростников до тростников. Кое-где на волнах покачивались белые и желтые бутоны в окружении зеленых лопухов. - Они? - спросил Найл. - Нет, - покачал головой Симеон. - Ортис предпочитает мелководье. Медик, которому вода доходила до подбородка, старательно помогая себе руками и подпрыгивая, двинулся вперед. Следом, покачиваясь от ударов волн, тронулась более рослая Юккула. Риона и учениц медика правитель тоже пропустил вперед, с тоской оглянулся на прочные стебли тростника, за которые можно было хотя бы ухватиться, и пошел следом. Болотное чудовище пробило в зарослях широкие, как река у Диры, проходы, и медик стремился заглянуть в каждый, надеясь увидеть заветный цветок. Пару раз он проваливался с головой, но Юккула каждый раз извлекала его на поверхность; Симеон отфыркивался и направлялся дальше, время от времени спрашивая: - Жужжания никто не слышит? Вода в нескольких шагах от правителя запу-зырилась, и на поверхности появилась голова человеко-лягушки. Некоторое время они с Найлом тупо таращились друг на друга. Потом, почти одновременно, Найл опустил копье, а человеке-лягушка нырнула. Однако закончиться этим явно не могло, и правитель настороженно ждал. Опять запузырилась вода, и зеленая голова появилась снова. Найл метнул копье, человеко-лягушка плюнула - промахнулись оба. Болотный житель нырнул и больше не появлялся. Копье скользило по воде метров десять, остановилось, задумчиво покачалось на волнах, а потом медленно продрейфовало назад к правителю. - Симеон! - позвал Найл. - Нет, значит, нет. Давай выбираться отсюда. - Подожди. Неужели ты не чувствуешь? - Что? - Запах... - Тухлятиной воняет. - Не-ет, этот запах слаще... - Кажется, там жужжит. - Одна из учениц показала на плотную стену тростника. Медик устремился в указанном направлении и - о чудо! - поднялся из воды по пояс. Остановился, извлек из-за пазухи кожаную флягу, строго предупредил: "За мной не ходите, опасно!" - и скрылся в зарослях. Найл не обиделся. Из рассказов отца он знал, что ортис ловит животных зубастыми складывающимися листьями. А поскольку цветок довольно медлителен, то подманивает и убаюкивает жертву сладким, душистым соком. Добыча становится слабой, сонной и безвольной, не замечает ничего вокруг, не чувствует боли. Стоит, собирая сок, хоть ненадолго утратить бдительность, и сзади вполне может подкрасться зубастый лист, из объятий которого еще никому не удавалось вырваться. А чаще всего люди просто засыпают, надышавшись запахами... Один раз так погибла целая семья. Опять забурлила вода. Найл крепче сжал копье, однако на поверхность всплыл всего лишь комок ила. Где-то неподалеку послышался треск, потом шумно плеснуло. Через некоторое время в спину ударила волна. Пролетела над головой муха, сделала в воздухе пару кульбитов и стремительно спикировала в том направлении, куда ушел Симеон. - Еще одна попалась, - пробормотал правитель. - Что вы говорите, господин мой? - вскинулась Юккула. - Беспокоюсь за Симеона. По-моему, он находится там слишком долго. - Вполне достаточно, - откликнулся медик, выбираясь из тростника. - На первое время хватит, держи. - Симеон протянул Найду полунаполненную флягу и повернулся к ученицам: - Пойдем, Сонра. Девушка достала из-за пазухи свою флягу, взяла ее в зубы и, широко загребая руками, направилась за учителем. Минут через десять они выбрались. Сонра сияла, как начищенный поднос, и гордо держала перед собой тугой бурдючок. - Теперь ты, Тания. Вторая ученица скрылась за стеной тростника почти на полчаса. Найл уже начал беспокоиться, когда Симеон выволок сомлевшую девушку за руку. - Что с ней? - Ничего страшного. Слишком низко наклонялась да еще вдохнула изрядно. Ерунда. Мы и так вполне достаточно набрали. В крайнем случае вернемся еще раз. Теперь знаем куда. Давай двигаться обратно. - Ладно, - согласился Найл. Некоторое время они стояли на месте, потом Симеон потребовал: - Ну? Идем? - Куда? Ты помнишь, откуда мы вышли? - Ну... - замялся Симеон. - Мне было не до того, я цветы ортиса искал. - Я тоже на воде зарубок не оставил. - Мы что, заблудились? - охнула Сонра, прижимая к груди драгоценную флягу. - Заблудишься тут, холм над головой в полнеба, - недовольно буркнул правитель. - Просто новую тропу прорубать придется. Неподалеку послышался привычный треск, шумный всплеск, высокая волна скользнула через озеро, благополучно миновала стоявшего на отмели Симона и с головой захлестнула всех остальных. - Уговорил, - отфыркиваясь, выдохнул правитель. - Куда угодно, только на сушу. Они побрели в направлении холма, где находилась поляна со злым божком, но быстро уткнулись в плотную стену тростника. Правитель, идущий первым, предпочел свернуть в один из проломов, оставленных болотным монстром. Тропа вывела на относительное мелководье - вода здесь поднималась лишь чуть выше пояса. Найл остановился, повернулся к тростнику, раздвинул руками жесткие стебли... Больше всего на свете ему сейчас не хотелось вновь проламываться сквозь эти заросли. - Честно говоря, я предпочел бы немного отлежаться, - вздохнул правитель, обнажая мачете. - После утренней прогулки все мышцы болят. - Ладно, - сжалился медик, открывая свою флягу. - Только не глотать! Смочить кончик языка, не больше! - Еще заснуть нам тут не хватает! - отказался Найл. - Действие сока ортиса зависит от дозы, - охотно заспорил Симеон. - Если смочишь язык, это снимет усталость и легкие боли, сделаешь небольшой глоток - перестанешь замечать сильные боли, обращать внимание на раны, но появится сильная сонливость. Большой глоток способен снять болевой шок, но спать будешь как убитый. Ну а при двух-трех глотках сок ортиса - яд. - Больше глотка никогда не пил, - признал Найл. - Столько и не надо, - протянул флягу Симеон. - Просто смочи кончик языка. Найл закрыл горлышко языком, вскинул флягу, опустил и протянул Юккуле. Прислушался к своим ощущениям. Усталость никуда не ушла, но вот ноги и вправду стали ныть меньше. Впрочем, даже если хочешь отдохнуть, застаиваться в воде не стоило. Лучше уж скорее на сухое место выбраться. Правитель решительно вломился в тростники. Место для выхода оказалось выбрано удачно. Метров через сто уровень воды дошел до колен, и Найл с чистой совестью уступил место страж-нице. Еще минут через двадцать они выбрались на просеку. Сок ортиса, по всей видимости, только-только начал действовать в полную силу, поскольку отдыха никто не запросил. Путники быстрым шагом направились к лагерю и вскоре после полудня вышли на поляну. Здесь густо и смачно пахло вареным мясом и горьковатым дымком тлеющего тростника. Беременных женщин и раненых принцесса собрала вместе и отделила от шуршащих зарослей редкой цепочкой настороженно сжимающих копья гвардейцев. Взрослые смертоносцы собрались на дальнем от злого божка краю, и только восьмилапые малыши весело носились за слетевшимися на запах варева мухами. - Нашли? - встретила их вопросом Мерлью. Найл кивнул. - Это хорошо. А то многие стонут просто непрерывно. "Добрый" Шабр даже добить некоторых предложил. - Воду не всю извели? - деловито поинтересовался Симеон. - Глаза нужно еще пару раз промыть. - Хватает воды, хватает, - успокоила принцесса. - Есть будете? - Потом, - отмахнулся медик, устремляясь к раненым. Ученицы, сглотнув слюну, побежали следом. - А я не откажусь. - Найл отложил копье и уселся прямо на землю. - Тания! - громко приказала Мерлью. - Приборы мне и Посланнику Богини. Миски Юккуле и Риону! - Равноправие, - заметил Найл. - Между прочим, по одной дороге идем, одинаково рискуем... - Между правителем и слугой всегда должна быть ясная грань, - негромко перебила принцесса. - Если простой смертный вообразит себя равным нам, то с какой стати он станет подчиняться? - Ты говоришь так, - улыбнулся Найл, - будто сама бессмертна. - Не забывай, что я принцесса, - вновь прорезался этот низкий бархатный голос. - Кто знает... - Платьев не хватит, - попытался подколоть девушку Найл: Мерлью снова была в невесомом изумрудном платье с наборным поясом, волосы поддерживала тонкая золотая нить. - Скорее умру, чем буду выглядеть, как Джарита или Тания, - спокойно ответила принцесса. Девушка в светлой тунике принесла тарелки, другая подала ложки и бокалы с водой. Найл благодарно кивнул и задумался. Ему показалось, что это его служанки. Неужели влияние принцессы распространилось и на них? Мерлью тем временем поманила пальцем одну из девушек к себе и шепотом попросила: - Налейте две миски ученицам Симеона. Только постарайтесь отвлечь девочек в сторонку, а то этот костоправ оставит их голодными. - Кстати, ты не помнишь, как их зовут? - внезапно спросил Найл. - Сонра и Ляния, - с ехидной улыбкой ответила принцесса и приподняла бокал: - Твое здоровье, Посланник Богини. Стараниями медика стоны на поляне прекратились. Раненые даже поели, хотя раньше им было не до того. Вода, естественно, опять кончилась, и Мерлью послала Танию за свежей. Возвращаться приказала уже не на поляну, а в лес вампиров. - Сворачиваем лагерь? - спросил принцессу Найл и взялся за копье. - Там, на просеке, тростниковых ростков как песчинок в бархане. Пойду добуду несколько "капканов" - хоть день-другой заботиться о пропитании не придется. - Один не ходи... - вскинулась было Мерлью, но увидела поднимающихся Юккулу и Риона и удовлетворенно кивнула. Пока остальные сворачивали лагерь, Найлу вместе со своей "охраной" удалось выковырять из земли четырех жирных тварей, и с последней из них - самой тяжелой - на плечах они замкнули уходящую с поляны колонну. Точнее, нанизанного на копье "капкана" несли телохранители, а сам правитель шел последним, сжимая двумя руками копье и поминутно оглядываясь. Избавившись от пришельцев, голубые цветы опять тонко и гнусно запищали. Похоже, этот гнусный звук был достаточно действенным средством самообороны: мухи, облепившие трупы, моментально взвились в воздух, однако совсем улететь от начавшей попахивать добычи не смогли и кружили на небольшой высоте, время от времени пикируя вниз, но тут же взмывая обратно. Тела павших в короткой схватке и умерших от ран успели густо зарасти зелеными побегами и не были заметны на травяном ковре. Все, что изменилось на поляне за прошедшие сутки, - это появился каменный божок, хорошо заметный в центре круга пожухлой травы. Тростники тихо шуршали на ветру, никакой опасности от них не ощущалось, и когда пузатое воплощение зла скрылось за склоном холма, Найл несколько расслабился. У входа на просеку принцесса Мерлью пропустила колонну вперед и пошла рядом с Найлом. - Тебе не кажется все это слишком странным? - Что? - То, как быстро развиваются зародыши у женщин. - Нет. - Окончательно успокоившийся правитель вскинул копье на плечо. - Целью Великой Богини является развитие разума на нашей планете. Именно поэтому все живые организмы, получая от нее энергию, начинают усиленно развиваться. У человека развитой интеллект уже имеется, и он к вибрациям Богини нечувствителен. Но ведь у ребенка разума еще нет? Вот дети и впитывают энергию, растут, как опунции после дождя. - Странный способ поддерживать мыслящих существ у твоей Богини. Вместо уже разумных людей она вырастила смертоносцев, превративших нас в рабов. Неразумные дети развиваются с такой скоростью, что их матери оказываются на грани смерти... Своего Посланника она не видит и не слышит, а на пришедших поклониться верующих позволяет нападать всему, что только шевелится. А ты уверен, что у твоего корнеплода нет желания просто-напросто прикончить всех нас? - Нет. Я разговаривал с Великой Богиней. Она и ее сородичи не способны ни развиваться, ни размножаться без мощного всепланетного интеллектуального поля. Вот они и хотят развить разум, чтобы такое поле на нашей планете появилось. - И все-таки, - продолжала гнуть свое принцесса. - Почему человеческие зародыши развиваются так, что их матери вот-вот начнут умирать от перенапряжения, а паучата еле растут? - А если без помощи Богини они росли бы еще медленнее? Что тогда? Мерлью некоторое время молчала, потом фыркнула: - А ведь правда, раньше я детей смертоносцев вообще не встречала. Их всегда прятали, пока не подрастут. Ладно, буду надеяться, что ты прав. - Ты не веришь в Богиню? - Верю. А вот в то, что она делает... Шесть женщин пришлось увозить в повозках. Четверо умерло вчера. Шабр говорит, что перенервничали во время нападения человеко-лягушек. А ведь большинство из них еще находятся на половине срока. Что будет дальше? - Может, есть смысл уйти от Богини подальше? Вернуться пока к реке? - Поздно, - покачала головой принцесса. - Они не дойдут. Однако до леса вампиров дошли все в целости и сохранности. Здесь путники почувствовали себя как дома - они возвращались на место, где уже провели несколько дней и ночей; оказались под крышей - пусть этим кровом и была всего-навсего натянутая между деревьев паутина. Они больше не боялись нападений неведомых тварей - ведь незаметно сюда было никак не подобраться. - Сидония! - окликнула начальницу охраны принцесса. - Посланник Богини приказал выставить постоянную охрану у проходов через колючий кустарник и через фунгусовое поле. На все время пребывания здесь он передает под твое начало стражниц и гвардейцев. - Да? - негромко выразил удивление Найл. - Нефтис все равно сейчас ни на что не способна, - тихо напомнила Мерлью. - А Сидония - командир опытный. Извини, что воспользовалась твоим именем, но меня она могла не послушать. - Ладно, - кивнул Найл. - Ужин-то приготовить успеем? Уже темнеет. - А готовить не надо, - довольно улыбнулась принцесса. - Достаточно разогреть то, что осталось с обеда. x x x - Ты еще жив, Посланник Богини? - любезно поинтересовался Шабр. - И тебя еще переживу! - не выдержал Найл. Свой вопрос Шабр задавал каждое утро - уже четвертый день подряд, с тех самых пор, как Симеон предложил отрезать правителю ногу, а Найл отказался. Сейчас нога выглядела вполне нормальной, а вот к вечеру следующего дня по возвращении в лес она распухла как бревно и была примерно такого же цвета. Древняя поговорка, согласно которой судьба благоволит отважным, доказала свою истинность с неожиданной прямолинейностью: заплеванные человеко-лягушками охранницы выздоровели довольно быстро. Как утверждал Симеон, "яд оказал активное дезинфицирующее воздействие". А вот полученные в свалке укусы воспалились практически у всех. Найл еще дешево отделался - ему повезло: он полдня "промывал" рану в болоте. Другие перенесли загноение намного хуже... Но теперь все это позади. В память о схватке на ноге Найла остался только овал из белых коротких шрамов. - У меня приятное известие, Посланник Богини, - не смутился отповедью правителя смертоносец. - Четверо паучат достигли половой зрелости. Пожалуй, скоро и у нас появится потомство. - Четверо? А сколько детей рождается за раз у одной самки? - Мы никогда не считали, - заметно смутился Шабр. В вопросе правителя слишком явно просматривался второй смысл. - К тому же высокая смертность среди малышей предусмотрена самой природой. - Ты уверен? - Найл сразу вспомнил Тройлека, его рассказ о детстве, о братьях и отце. - Это заложено в нашей природе, - попытался доказать свою правоту ученый паук. - Давным-давно, когда мы еще не обрели единства, подрастающий смертоносец должен был уходить с охотничьего участка матери, искать для себя жизненное пространство. Больше того, молодежь улетела по воздуху, на паутинах. Именно с тех времен у нас сохранилась любовь к полетам по воздуху и стремление молодых к передвижениям. Вот и сейчас взрослые смертоносцы находятся в засадах, выбрав удобные места, а подростки носятся туда-сюда. Естественно, кое-кто из них попадает на обед земляным фунгусам, кое-кто влезает в колючие кусты, некоторых ловят крупные хищники. Избежать этого невозможно! Шабр оправдывался, но скрыть жестокой правды не мог. Половой зрелости одновременно достигли четыре подростка, а у паучихи рождается не меньше полусотни малышей. Значит, выживает в лучшем случае один из десятка. И это лишь тогда, если четверо паучат - братья. А если просто ровесники? Листва раздвинулась, в чаше появилась Мерлью с соблазнительно пахнущей грудкой вампира и полной флягой в руках. - Рада видеть тебя, Шабр. - Рад видеть тебя, принцесса, - с облегчением поздоровался паук, довольный возможностью уйти от неприятного разговора. - Не буду вам мешать. Восьмилапый попятился и спрыгнул с кроны. - Странно, - удивилась девушка. - Раньше его ничего не смущало. - Просто я задал ему неприятный вопрос, - признался правитель. - Ну, как там внизу? - Спокойно, - пожала плечами принцесса и протянула ему печеную грудку. Идея забраться в кроны деревьев-падальщиков родилась в горячечном бреду Найла, когда Симеон пожаловался, что женщины на сырой земле могут заболеть. "Так давай поднимемся на второй этаж! - заявил Найл. - Чем мы хуже вампиров?" И даже попытался забраться на дерево, забыв про распухшую ногу. Принцесса его не пустила, послала двух охранниц в сопровождении доброго десятка маленьких паучат. Минут через десять Дравиг вместе с Шабром осторожно подняли на дерево больного правителя. Вампиры уступили свой дом безропотно. Просто вспорхнули в небо, сделали прощальный круг и медленно удалились в направлении далекого плато, а их личинок мгновенно растащили паучата. На "втором этаже" оказалось неожиданно удобно: крупные чашеобразные кроны деревьев-падалыциков позволяли с удобством разместиться троим-четверым людям; широкие мягкие листья хорошо сохраняли тепло и жадно поглощали все отходы - от испражнений до объедков, - не пытаясь при этом слопать самих постояльцев. Голубое небо над головой, свежий воздух. Днем прохладно, ночью тепло. Пожалуй, даже во дворце никогда не было так хорошо. К тому же рядом находилась Мерлью. Девушка с первого дня делила с Найлом одну крону, неотлучно сидела рядом, пока он балансировал между бредом и явью, носила ему еду и питье, спала, уткнувшись носом ему в шею и... И больше ничего. В отличие от женщин города, принцесса прекрасно знала, откуда берутся дети, и здесь, в Дельте, где беременность связана с реальной опасностью для жизни, рисковать не хотела. Все, чего удалось добиться Найлу, - это просьбы подождать и несколько искренних поцелуев. Но все равно, она была рядом. Он мог трогать ее волосы, касаться обнаженных плеч, рук, гладить теплый мягкий живот - а она делала вид, будто спит, но улыбалась, как бы сквозь сон просила перестать, и прижималась крепче. - Возьми нож и вилку. - Спасибо. Особой нужды пользоваться столовым прибором для поглощения вампира Найл не видел, но перечить девушке у него и в мыслях не было. Раз нужно расковыривать мясо ножом и вилкой, значит, нужно. Ради Мерлью можно немного и помучиться. - А где бокалы? - Ты их еще вчера забрала. - Правда? - Принцесса поколебалась, потом решительно махнула рукой: - А-а, все равно никто не видит! - и сделала несколько глотков из горлышка фляги. - Один раз можно. - Можно, - согласился Найл. Ему очень хотелось разломить панцирь и выгрести остатки мяса зубами, но совершить подобное при девушке правитель не решался. В конце концов, дабы не соблазняться, он отбросил остатки завтрака к основаниям листьев. Черенок немного отстал от ствола, объедки провалились в образовавшуюся щель, и та с сухим хрустом закрылась. - Были бы такие деревья у нас в Дире, - вздохнула принцесса. - Никакие бы жуки не понадобились. - Что там жуки, - ответил Найл. - Эти деревья вполне могли бы заменить городскую канализацию. Ни запаха, ни выгребных ям, ни свалок, ни хлопот. Чисто и красиво. Если вернемся в город, обязательно там посадим. - Ты так говоришь, словно и сам в это уже не веришь. - Просто я совершенно не представляю, когда мы сможем двинуться дальше, к Великой Богине. - Не знаю. - Принцесса аккуратно положила остаток вампирьей грудки рядом со стволом. - Ты как себя чувствуешь? - Великолепно. - Вампиры перестали попадаться в паутину. Ты сможешь устроить облаву в ковылях? - Запросто! - Правитель обрадовался возможности наконец-то ощутить под ногами твердую землю. - Вот только, боюсь, больше полусотни здоровых людей мы не соберем. Этого хватит? - Сколько?! А где все остальные? - Не волнуйся, большинство у Шабра. Но свободных рук не хватает... x x x Охота оказалась удачной - за прошедшие со времен последней облавы дни животные вернулись на привычные места и оказались в кольце загонщиков. Но радость от богатой добычи омрачилась расплатой за везение: хотя Дравиг охотно выделил смертоносцев в помощь немногочисленной кучке людей, но теперь это были в основном вечно голодные подростки - паучата ростом от силы по колено. Поначалу Найл не беспокоился - в конце концов, пауки, наголову разгромившие армию Айвара Жестокого, размером не превышали кошку. Однако, то ли паучата еще не научились толково пользоваться своей волей, то ли не набрали достаточной ментальной силы, то ли вблизи от Великой Богини дичь обладала слишком высокой энергетикой, но почти десяток восьмилапых загонщиков затоптали вырвавшиеся из оцепления зеленые травяные клопы. На людей эти напоминающие ходячие столы вонючие существа тоже нападали, но точные и сильные удары копий их быстро "успокоили". За сытный обед заплатили жизнями только смертоносцы. Впрочем, на самих смертоносцев это не произвело никакого впечатления. Взрослые пауки закинули за спину коконы с добычей и убежали к лесу, а подростки, деловито разодрав на куски блох и гусениц, принялись заматывать их в паутину прямо на телах мертвых товарищей. Отношения смертоносцев между собой, конечно, правителя не касались, но осадок на душе остался неприятный. Впервые за последние дни людям достался не просто сытный, но и разнообразный обед: помимо уже привычных гусениц, блох и кузнечиков, жестких и вонючих клопов, Найл набрел на стайку мокриц. Эти забавные существа при малейшей опасности сворачиваются в прочный костяной шарик, пряча мягкое нутро под прочным панцирем, который ничем не разбить. Однако именно в таком виде их очень удобно закатывать в пламя костра, где они за считанные минуты превращаются в душистое и рассыпчатое, словно парная каша, жаркое. К сожалению, общих посиделок у костра не получилось - под руководством Шабра и Симеона служанки и паучата бодро растащили еще горячую еду по кронам деревьев. Найл еле успел откатить себе и Мерлью два горячих костяных шарика. Вскоре подошла и сама принцесса, устало опустилась рядом, протянула флягу: - Опять вода кончается. Такое чувство, будто со всех сил бежишь по кругу. Еда, вода, караулы. Еда, вода, караулы. Еда, вода, караулы... Иногда появляется желание забеременеть, забраться в уютную крону, и пускай Шабр с Симеоном бегают вокруг, потея от стараний, а я буду только спать да греться на солнышке. - Ничего. Попробуй лучше вот этого. - Найл просунул лезвие мачете в щель между самыми узкими из пластин, нажал. Костяной шарик открылся, наружу вырвалось густое белое облако. - Можно черпать прямо из панциря. Вот только ложек у меня нет. - Да? - Девушка осторожно коснулась угощения. - Горячее. Много удалось добыть? Что, если завтра я десяток человек отправлю к озеру? - Отправляй. Только поешь сперва. - Ну, голодовки я объявлять не собираюсь. - Мерлью наклонилась к мокрице, глубоко втянула нежный аромат. - Да, это не вампиры по три раза в день. Интересно, их ели с помощью ножа и вилки или щипчиками? - Дичь едят руками, - сообщил Найл. - Вот тут ты не прав. Руками не едят ничего. Правда, для некоторых продуктов предусматривались специальные инструменты. - Сюда должна подаваться ложка, Мерлью. Но за неимением оной... - Тревога... - как-то неуверенно крикнула охранница со стороны колючих кустов. - Ну вот, - поморщилась принцесса и поднялась на ноги, - хоть какое-то разнообразие. - Поесть не дадут спокойно. - Рискуя обжечь руку, Найл зачерпнул горсть рассыпчатой плоти, плотно набил рот, схватил копье и ленивой трусцой побежал на помощь. Как выяснилось, непосредственная опасность пока никому не угрожала. Однако со стороны каменного уступа к лесу грузно тянулась похожая на гусеницу громадина, покрытая поблескивающими под солнцем зелеными чешуйчатыми пластинами. Коротенькие кривенькие ножки выдавали в этом немаленьком - не меньше сорока метров длиной и пяти ростом - насекомом обычную тысяченожку. Незваная гостья ритмично поводила головой из стороны в сторону, и даже на таком расстоянии было слышно, как ее мощные челюсти методично переламывают тростник и редкие деревца. "Не совсем обычная тысяченожка, - вспомнил Найл прошлую встречу с подобным существом, - сзади у нее должна быть еще одна голова". - Ничего страшного, - произнес он вслух, - она травоядная. - Ты уверен? - негромко уточнила Мерлью. - Абсолютно. Тем временем у прохода через колючий кустарник собралось полтора десятка женщин и несколько мужчин. Негусто. Неужели это все, что осталось от полутысячи человек, вышедших с ним из города? - Если беременных придется спускать с деревьев, они просто погибнут. Не выдержат, - деревянным голосом сказала принцесса. - Все, на что они сейчас способны, это с трудом есть и натужно дышать. Тысяченожка двигалась медленно, но на удивление прямо - точнехонько на них. По сравнению с круто изогнутыми черными жвалами толстые стволы деревьев уже не казались такими прочными. - Только этого нам не хватало, - выругался Найл от всей души. - Может, еще свернет? - спросила Мерлью. - Дождешься от нее, - хмыкнул Найл. - Представь себе, как вкусно выглядит наша роща со стороны. Да и кустарник она сожрет вместе с колючками, не поморщится. - Надо остановить ее внизу. - Принцесса выжидающе взглянула на правителя. - Надо, - согласился Найл, взвесил в руке копье и шагнул в неширокий проход среди густо-зеленого кустарника. Он специально никого не стал звать с собой - хотелось узнать, как люди поведут себя сами. Первым тронулся с места Рион, за ним трое стражниц, затем охранницы Смертоносца-Повелителя, а потом нестройной толпой пошли все остальные. Однако только у Риона было сознательное желание защитить свою женщину - Юккулу - от возможной опасности. Остальные просто увязались за Посланником Богини. Мысли их оставались простыми и прямолинейными - следовать за правителем. Навстречу смертельной опасности они шли из рабской покорности, даже не задумываясь, куда их ведут. На месте осталась только принцесса. - Ты слышишь меня, Дравиг? - спросил Найл в пространство. - Да, Посланник Богини. - Мне нужна твоя помощь. - И правитель послал старому смертоносцу "картинку" с многоножкой, пожирающей лес вампиров. - Сейчас буду, - кратко ответил Дравиг. Люди прошли по узкому проходу в кустарнике, миновали поляну с маленькими красными цветочками, корни которых еще не представляли опасности, легко прошли сквозь редкие камыши, выросшие на самой границе с кустарником, вломились в тростники, расчистили небольшую полоску поперек движения многоножки и встали, решительно сжимая копья. Вскоре прибежали смертоносцы и плотной кучкой обосновались немного в стороне. Деловитый хруст приближался. Совсем неожиданно появилась безоружная принцесса - в простой тунике с вышитой бисером розой на груди - и спокойно встала рядом с правителем. - Зачем ты пришла? - не выдержал Найл. - Ты ведь в стороне отсидеться хотела. - Сам говорил, что она травоядная, - пожала плечами девушка. - Значит, тут безопасно. - Лучше бы она была хищная. Тогда ее можно было бы заманить в сторонку, заставить повернуть. А так что делать? Ведь не испугаешь даже, махину этакую... Совсем близко от Найла с принцессой многоножка, не переставая громко чавкать, уперлась округлой головой в замшелый валун, пару раз царапнула его жвалами и стала неторопливо перелезать, мягко опираясь толстыми кривенькими лапами. - А ведь это не ноги, - внезапно вспомнил Найл информацию, вбитую в голову Белой Башней. - Это мышечные наросты, служащие для перемещения. - Ну и что? - не поняла его мысль принцесса. - Давай отойдем в сторонку, а то затопчет еще. Многоножка продолжала деловито сгребать в пасть все, что попадалось на пути. Одинаково спокойно она перемолола и сухие стебли тростника, и два отдельно выросших колючих куста, и невысокое дерево-падалыцик, да и брошенное кем-то копье, не поморщившись, схрупала вместе с наконечником. - Ну же, Дравиг! Смертоносцы ударили волей одновременно, стремясь парализовать огромное насекомое, лишить его способности двигаться, но полсотни тонн живого веса, умеющего только жрать, лишь немного замедлили движение. Найл лихорадочно пытался установить контакт с сознанием многоножки, но обнаружить ничего, кроме чувства голода, не мог. То ли при своих размерах и обилии растительности вокруг многоножка не нуждалась даже в зачаточном разуме, то ли этот разум оказался запрятан слишком глубоко в огромном теле. А тело уже начало методично истреблять колючие заросли у подножия холма. - А ну, сворачивай! Найл в сердцах подскочил к многоножке и со всего размаха ударил ее копьем. Насекомое никак не отреагировало на нападение двуногой малявки. Остальные люди тоже били многоножку копьями, кололи, тыкали в нее мачете, а Рион сгоряча даже лягнул - бесполезно. С таким же успехом можно пытаться спугнуть с фундамента кирпичный дом. - Найл, а может, попробовать ее за ногу привязать? - предложила принцесса. - Удержать не удержим, но хоть с направления собьем. - А-ай, - отмахнулся было Найл, но внезапно замер, боясь спугнуть возникшую в глубине сознания мысль. Привязать... Повернуть... Удержать за ногу... И тут его осенило: - Дравиг! Вы можете парализовать волей не саму многоножку, а только ее ноги со своей стороны? В ответ смертоносец излучил осторожную неуверенность. Воздействовать порознь на отдельные члены противника пауки еще не пробовали. Поначалу заметить перемены в движениях многоножки не удавалось, но постепенно она начала отклоняться левее, еще левее, еще, пока всем не стало ясно, что через лес этот гигантский истребитель зелени не пойдет. - Ура-а! - обрадованно вскинул к небу копье Найл. - Ура-а! - подхватили стражницы. Тут многоножка задрала заднюю голову и испустила облако такой ядовитой вони, что и люди, и пауки кинулись врассыпную, а радость победы оказалась безнадежно утрачена. - Все же у людей есть немало преимуществ, - прогнусавила Мерлью, наблюдая за удирающими смертоносцами, - мы хотя бы нос зажать можем. Гигантская двуглавая многоножка медленно переламывала колючий кустарник, двигаясь теперь в направлении расположившегося меж двух холмов озерца. Найлу стало любопытно, как безмозглый монстр справится с препятствием, и убегать следом за всеми он не стал. Многоножка медленно удалялась, вяло помахивая, словно хвостом, маленькой задней головой - при каждом взмахе та выхватывала клок растительности то с одной, то с другой стороны и лихорадочно его зажевывала, торопясь освободить пасть до следующего взмаха. На лбу бессмысленно поблескивали глазки, неестественно махонькие для огромного тела. Найл даже подумал, что это могут быть вовсе не глаза, а капли воды, упавшие на гладкий зеленый череп. Из-под ног насекомого выступил до странного знакомый гладкий серый камень, усыпанный рыжими пятнами. От предчувствия открытия захолодело в груди. Очередной поворот головы сорвал с камня кустарниковую поросль, и Найл увидел ровную площадку с разводами от корней: хорошо сохранившийся бетонный приступок с двумя ведущими на него ступеньками. Дав многоножке немного отойти, правитель поднялся по ним и присел на корточки. Под ближними кустами еще можно было угадать крупные прямоугольники плит - все, что осталось от обвалившегося здания. Однако в одном месте заросли не забирались на руины, а заметно проседали вниз, причем земли под ними не просматривалось. Наоборот, мерещилась между растянутыми в стороны корнями неестественная чернота. Найл ткнул туда копьем - в древко мгновенно впилось несколько колючек, - и острие ушло вглубь, не встретив ни малейшего сопротивления. - Так я и знал... Правитель снял тунику и набросил ее на обреченный куст. Ткань тут же начала нервно дергаться и подпрыгивать, быстро ощетинившись острыми шипами. Тем временем Найл вытянул мачете и принялся деловито подрубать корни. Вскоре куст провалился, и стали видны уходящие вниз ступеньки. - Отлично... Правитель отложил мачете, копьем подцепил и вывернул наружу куст. Потом прижал центральный то ли ствол, то ли клубень ногой и быстро срубил у самого основания ветви - они продолжали биться, подпрыгивая на сером бетоне, но опасности уже не представляли. Найл повыдергивал их из туники, смел ногами в сторону и оделся. Он совсем уже собрался было спуститься в подвал, когда из темноты выступили длинные зубастые челюсти. Найл попятился. Снизу, настороженно покачивая усиками, выползла крупная, черная с синеватым отливом жужелица. - Я понял, это твой дом, - громко сообщил правитель. - Виноват, ухожу, никакого зла никому не желаю... Не будь у скорпионов яда, самыми опасными обитателями планеты стали бы именно жужелицы. Хотя они и не умели летать, но бегали куда быстрее пауков-верблюдов, отличались развитым умом и имели длинные, ребристые, смыкавшиеся наподобие ножниц мощные челюсти. Однажды Найл собственными глазами видел, как жужелица перекусила пополам жука-навозника в полтора раза больше себя ростом. Людей спасало лишь то, что на двуногих жужелицы почему-то не охотились. Впрочем, как говаривал дед, если они на кого и нападали, то рассказать об этом наверняка было уже некому. - Все хорошо, я уже ухожу, - успокаивающе приговаривал Найл, но обиженная вторжением жужелица неумолимо выбиралась на свет. Ее красные глаза выглядели на этот раз особенно устрашающе. - Не волнуйся, черненькая, я хороший... Убегать от жужелицы все равно бесполезно, и правитель громко успокаивал хищницу, очень рассчитывая на то, что трогать человека она все-таки не станет. - Да и несъедобный я, тощий, костлявый... Жужелица раздвинула челюсти, и Найл прыгнул. За свою жизнь ему довелось видеть десятки поединков между жуками. Все они - и жуки-рогачи, и жуки-кустоеды, и жуки-носачи, и жуки-волосатики - дрались одинаково. Встретившись, соперники сперва долго раскачивались, стоя друг против друга и грозно шевеля усами. Если никто не убегал, то по какому-то общему посылу они широко раздвигали челюсти и бросались в атаку, норовя обхватить врага поперек туловища и бросить на спину. Когда это удавалось, то победитель гордо удалялся, а побежденный оставался помахивать в воздухе лапками и бессильно крутить головой. Такой жук являлся легкой добычей, и люди уже неоднократно отъедались серым жестковатым мясом, добив ослабевшего в схватке бедолагу и разведя костер прямо под ним, плотно обкладывая жесткий панцирь смолистыми креозотовыми ветками. Жужелицы вели себя точно так же, с тою лишь разницей, что их мощные челюсти не бросали добычу на землю, а просто рассекали пополам. Уйти от ее атаки казалось невозможным, но раздвинутые перед броском челюсти Найл видел так часто, что сейчас прыгнул даже прежде, чем успел осознать, что делает. Хищница проскочила шагов на двадцать и остановилась, изумленно шевеля длинными суставчатыми усами. Была она старой, умудренной опытом, привычной к схваткам, но прыгающих жуков еще не встречала. Найл затаил дыхание. В таких случаях бежать - самоубийство. А так, может, и обойдется. Оглядываться жуки не умеют, смотреть привыкли только вперед. Но жужелица оказалась умнее, чем хотелось бы, - она развернулась. - Тебе же хуже будет, - честно предупредил правитель. - Я ведь тебе не долготелка безмозглая, я и наказать могу. Жужелица увещеваниям не вняла, широко раздвинула челюсти и рванула вперед. Найл до последнего момента стоял на месте, опершись на копье, а потом просто сильно оттолкнулся, перенеся весь вес на древко, и как бы завис на высоте полутора метров. Хищница опять промчалась под ним, с громким треском врезалась в кустарник и под частый стук колючек стала неуклюже разворачиваться. Впрочем, повредить ее толстые глянцевые покровы шипам было не под силу. Пользуясь передышкой, Найл спокойно вошел в контакт с ее сознанием, порадовался царящему в голове недоумению, взглянул на себя со стороны - а ведь совсем не худенький, отъелся на свежем воздухе - и внес маленькие коррективы. Точнее, правитель зафиксировал в сознании жужелицы свое положение, а на самом деле отошел в сторонку. Черное, сверкающее в солнечных лучах тело пронеслось мимо, разогналось до совершенно немыслимой скорости и... злобно вцепилось в заднюю голову многоножки. Длинные острые челюсти пробили толстую кожу, брызнула зеленоватая жижа, но тут жвалы многоножки сомкнулись на груди хищницы, послышался мокрый хруст - и изуродованное тело отлетело в сторону. Многоножка подняла голову и шумно исторгла облако смрада. Как ни странно, Найл ощутил нечто вроде стыда за столь позорную гибель умного и сильного зверя. Но это горьковатое чувство вскоре отступило перед любопытством. Правитель положил копье на приступок, взял в руки мачете и шагнул на ведущие вниз ступеньки. Первый марш лестницы шел вдоль стены и обрывался на высоте человеческого роста над вторым, глубоко ушедшим в плотно утрамбованный земляной пол. Найл спрыгнул, быстро огляделся. Никого не увидев, облегченно вздохнул и спрятал тяжелый нож. Чистый и сухой подвал хорошо освещался благодаря широкой щели прямо над его головой. Наверное, именно этим лазом пользовалась жужелица. По стенам местами змеились узловатые корни, местами тянулись полоски белого сухого грибка. Над одним из углов низко просели и разошлись бетонные плиты. Между ними, словно символизируя вековое запустение, свисали бледные, длинные и тонкие корешки, успевшие засохнуть, так и не дотянувшись до пола, а напротив, полускрытый чьей-то мумифицированной лапой, висел яркий, - будто и не минуло нескольких столетий, - сверкающий пластиковым глянцем плакат. Найл взялся за ветхий хитиновый панцирь, скорее всего принадлежавший некогда пещерному сверчку - этакому отчаянно-рыжему насекомому с маленьким тельцем, длиннющими ногами и почти пятиметровыми усами, - и рванул на себя. То, что раньше было туловищем, отлетело назад, а лапы осыпались вниз серой трухой. Теперь правитель мог во всех подробностях разглядеть въевшийся в бетон цветной прямоугольник - какой-то разлапистый камень с разинутой пастью, окруженный плавающими водорослями, и крупная надпись внизу: "Купаться опасно! Грифовые черепахи!" Что это могло означать, Найл не понял, но стойкость красок вызвала у него вполне естественное восхищение. На расположенную рядом небольшую нишу в стене он поначалу и внимания не обратил, тем более что там лежал толстый слой рыжей пыли. В первую очередь правитель обыскал пол - мало ли что куда закатилось, когда далекие предки собирали вещи. Увы, за прошедшие годы здесь успел накопиться довольно толстый "культурный слой", найти в котором хоть что-нибудь без длительных раскопок не представлялось возможным. Бросив бесполезное занятие, Найл, почесывая голову, осмотрелся по сторонам и вот тут и заинтересовался углублением в стене. За время общения с Белой Башней он несколько раз видел - в изображении Стигмастера, - что такое стенной сейф и как им пользовались. Видел он и во что превращается за тысячу лет самый высококачественный металл. Найл присел перед нишей и по локоть запустил руку в пыль. Немного пошарил, и сердце замерло: пальцы нащупали что-то прямоугольное. Это была коробка из потрескавшейся, желтой от времени пластмассы. Правитель положил ее рядом и снова запустил руку в пыль. Там нашлась еще кое-какая мелочь вроде странно изогнутых золотых пластинок или маленьких плоских квадратиков со множеством дырочек на гранях. Возможно, это и было чем-то ценным и важным, просто Найл не знал, как этим пользоваться; а может, перед ним лежали останки неведомых приборов, рассыпавшихся в прах за прошедшие века. Найл отряхнул ладони, сел на пол, взял коробочку за темное основание и потянул на себя желтый верх. Послышался хруст, и пластик раскололся. Несколько кусочков упало на пол, несколько удержалось на месте, один остался в руке. Стал виден сверкающий первозданной чистотой прозрачный цилиндр, лежащий на ложе, отлитом в черном основании. "Блок внешней памяти", - всплыло из глубин сознания. Это было концентрированное знание. Возможно, здесь скрывались тайны производства металлов и пластмасс, покорения морских глубин и космических просторов, схемы пищевых синтезаторов или способы борьбы с болезнями. Может быть, здесь находились секреты, которые могли обеспечить покой и счастье усталым, одичавшим людям, живущим в лесу вампиров, но... "Блок внешней памяти". Памяти, отделенной от людей. В этом и таилось одно из преимуществ смертоносцев. Их память всегда оставалась с ними, всегда существовала в общем сознании. Благодаря постоянному телепатическому контакту любое открытие, совершенное одним из них, мгновенно становится известно другим и навсегда остается общим достоянием - безо всяких приспособлений и устройств. Даже о самых давних событиях они могли узнать без каких бы то ни было инструментов, просто накачав жизненной энергией тела усопших предков. Что могли противопоставить этому люди? Умение читать и писать? Да, он способен разобрать на древнем плакате предупреждение об опасных черепахах или пролистать ветхий манускрипт. Но книги сгорают, дряхлеют, портятся. Теряются, в конце концов. И с каждой из них исчезает частица человеческой цивилизации. А этот вечный цилиндр, в котором собрано больше информации, нежели во всех библиотеках мира за всю историю человечества? Какая от него польза без специальных приборов и электропитания, обученных специалистов и программного обеспечения? Найл разжал пальцы, и сверкающий цилиндрик с тысячами тайн упал на земляной пол. Снаружи ярко светило солнце, звонко жужжали над мертвой жужелицей разноцветные мухи, от тростников влажно веяло прелостью. Многоножка проложила широкую просеку до самого озера и продолжала чавкать на глубине - ее спина едва выступала над поверхностью. Головы попеременно выныривали на воздух, перемалывали жвалами пучки мокрых бурых водорослей, глотали и снова погружались. Наверное, выйди эта гигантская туша на берег океана, то так бы и перла вперед, зажевывая все, что встречается на пути, пока не утонула - или пока не всплыла. А если волны выбросят ее обратно на берег, то продолжит топать строго по прямой, не замечая ничего вокруг, - до тех пор, пока на дороге попадается сочная, аппетитная зелень. Целеустремленное существо. Правитель положил копье на плечо и отправился домой. x x x В лагере смолистый запах дыма переплетался с ароматами съестного - подвешенные над кострами котлы без работы не оставались. - Беременным нужно много пищи, - "подслушал" мысли правителя Шабр. - Как вовремя охранница подняла тревогу, не правда ли? - Ты о чем? - не сообразил сразу Найл. - О гигантской гусенице, которая чуть не сожрала наш лес. Охранница очень вовремя подняла тревогу, правда? - Да, - согласился Найл. - Ну и что? - Ты должен ее вознаградить, - сделал вывод ученый паук. - Что ты имеешь в виду? И Шабр немедленно показал - на сотканной им картинке роль "награждающего" изображал Симеон, роль "вознаграждаемой" - одна из его учениц, а дело происходило на куче сухой листвы, которая охапками взмывала при каждом рывке медика и, кружась, опадала на его голую спину. - Перестань! - Должен, должен! - требовательно убеждал Шабр. - Она честно заслужила награду! Найл прекрасно понимал, что на бдительность охранницы пауку совершенно наплевать - восьмилапый селекционер просто очень хочет лишний раз воспользоваться "дикими" генами Посланника Богини, но оба предпочитали вслух об этом не думать. - Если проявившую внимание женщину не поощрить, - деловито продолжал смертоносец, - то это расслабляюще подействует на всех прочих, а вот ее... При появлении принцессы Мерлью мысли паука оборвались так резко, что у правителя возникло ощущение оставшейся в сознании дыры. - Где ты был? - Девушка привычным жестом поправила выбившуюся прядь. - Я уже начала беспокоиться. - Нашел развалины древнего дома. - Где?! - вскинула голову принцесса; от резкого движения ее золотые волосы выскользнули из-под серебряного с янтарем ободка и рассыпались по плечам. - Внизу, за колючими кустами. Многоножка прошла прямо по фундаменту. - Ну и как? - Ничего. Только пустой подвал. - Значит, и здесь жили люди, - покачала головой девушка. - Покажешь? - Конечно. - Ладно, - внезапно заторопилась принцесса, - мне сейчас к Симеону надо, а вечером расскажешь поподробнее, хорошо? - Конечно, - повторил Найл. - ...ли ее вознаградить, - с полуслова продолжил Шабр, - то это стимулирует во всех прочих стремление также заслужить награду. - А с чего это ты при принцессе замолк? - поинтересовался Найл. В ответ смертоносец разразился таким количеством беспорядочных образов, что правитель смог лишь весьма туманно определить общую мысль: принцесса Мерлью не совсем разумно воспринимает некоторые совершенно правильные научные идеи. - Должен огорчить тебя, Шабр, - покачал головой Найл. - Я тоже "не совсем разумно воспринимаю" твои "совершенно правильные научные идеи". - При чем тут наука?! - не моргнув глазом, соврал паук. - Я забочусь о безопасности нашего лагеря! - Ладно, - отмахнулся Найл. - Я подумаю. Смертоносец прекратил домогательства, ловко взбежал вверх по дереву и скрылся среди листвы. Правитель проводил паука завистливым взглядом - вот ведь ни лестниц им не надо, ни веревок. И жажда их не мучает. Во всяком случае, пьющего смертоносца Найл не видел ни разу в жизни. При мысли о воде захотелось пить. Правитель свернул к котлам, взял кувшин, сделал несколько глотков прямо из горлышка. Потом снова поднял копье - хотел до сумерек еще раз сходить на охоту. Однако тут его перехватил Симеон и начал долго и нудно убеждать в необходимости добыть растительной пищи. - Витамины нужны, Найл, живые соки, микроэлементы... - Ты хоть знаешь, что такое витамины? - огрызнулся в конце концов правитель. - Они содержатся в свежих растениях и крайне необходимы людям. Вера медика во все, что он прочитал в древних медицинских справочниках, граничила с религиозной. - Хорошо, - кивнул правитель, - я согласен есть фрукты и овощи. Но вот только где их взять? - Нужно послать группу людей на исследование окрестностей. - Симеон, у нас людей, способных на ногах стоять - по пальцам пересчитать можно. Кого пошлешь? - Но беременным крайне нужны витамины и микроэлементы... Закончить этот бесконечный разговор не удавалось до тех пор, пока Найл не начал бездумно соглашаться со всем, что ни говорил Симеон. Тогда медик быстро выдохся и оставил правителя в покое. Увы, солнце к этому времени уже уступило небо звездам. Спать не хотелось. Лагерь же тем временем готовился к ночи: почти все люди поднялись в кроны, смертоносцы спрятались под обширные тенета. Из-под огромных котлов не вырывались больше языки пламени, опустевшие кувшины вниз горлышками висели на воткнутых в землю копьях, обожженные куски хитиновых панцирей лежали аккуратной горкой. - Не спится, Посланник Богини? От нежданно-вкрадчивого вопроса правитель вздрогнул, огляделся и вскоре заметил собеседника. - Пока болел, отоспался. А ты почему не отдыхаешь, Шабр? - О-о, мы вообще не умеем спать, Посланник Богини. То, что вы называете сном, для нас - маленькая смерть. Тело остывает, кровь все медленнее и медленнее двигается в жилах, сознание съеживается, становится все меньше и меньше и наконец гаснет... И ты каждый раз надеешься, что это не навсегда, что утреннее тепло согреет сердце, разгонит кровь и ты опять станешь сильным и бодрым. - По тебе незаметно, Шабр, чтобы ты собрался умереть, пусть даже ненадолго. - Любой из нас может заставить сердце биться чаще, мышцы - мелко трепетать, лапы - постоянно шевелиться. Становится теплее, и "сон" отступает. Но на это уходит слишком много сил. Если я не буду "спать", то есть мне придется больше, чем тебе. Вот тут смертоносец попал в точку. Человек, даже если не шелохнется ни разу, без пищи больше месяца не проживет. Смертоносец в засаде может ждать добычу годами, не испытывая никаких неудобств. Еще