бувь  и  туники для  детей -  с  большим запасом на  вырост -  и
заплечные мешки  для  остальных.  Нефтис руководила облавами в  ковылях.
Охотники уходили раз за разом, стремясь добыть в дорогу как можно больше
дичи. Соль в лагере давно кончилась, вялить мясо времени не было, и Найл
вспомнил про способ, о котором ему рассказывал сам Кизиб - один из давно
умерших повелителей пауков:  добычу,  не  получившую во время охоты ран,
пауки  парализовали  ядом,   после  чего  ее,   неподвижную,  но  живую,
складывали на повозки.
   День убегал за днем.  Дети доставали уже до пояса взрослых, а паучата
раздались в лапах больше чем на широкий шаг.  Нужно было торопиться,  но
каждый раз находилось еще какое-то  незаконченное дело.  То  не  хватало
шкур  на  туники,  то  обнаруживались пустые  кувшины,  то  не  успевали
вернуться охотники.  Однако постепенно повозки наполнились припасами,  в
заплечных мешках скопились парализованные мухи и  полные фляги с  водой.
Спустя неделю после визита к Великой Богине правитель решил -  хватит! И
на следующее утро путники вышли в дорогу.
   Дравиг,  принцесса,  Симеон и Найл довольно долго обсуждали маршрут и
решили,  что  проще и  безопаснее всего добираться до  Провинции берегом
моря.  Чтобы не рисковать понапрасну, предполагалось вернуться к рощам у
Ближней реки,  переправиться и продвигаться вниз по течению,  не слишком
удаляясь от воды,  но в то же время стараясь держаться поближе к границе
Дельты и  пустыни,  где вскормленная Богиней буйная жизнь цвела не столь
пышно.
   Покидать обжитой, ставший уже почти родным лес вампиров было жалко до
слез, но иного способа спасти остатки доверенной ему древней цивилизации
правитель не знал и потому шел вперед даже не оглядываясь.
   Только теперь,  когда все изгнанники -  и люди, и пауки - собрались в
одну колонну,  Найл в  полной мере смог оценить понесенные за  последние
месяцы потери.  Если  из  города вышло  около пятисот человек и  полторы
тысячи пауков,  большинство из  которых составляли самки,  то  теперь из
леса  в  ковыли  тянулась  колонна  из  двухсот  человек  и  пяти  сотен
смертоносцев, в основном самцов. Еще в ряды путников затесались дети - и
человечьих, и паучьих оказалось точно по тридцать.
   - Ты меня слышишь, Дравиг?
   - Да, Посланник.
   - Почему среди смертоносцев так мало самок?
   Ответ старого паука являлся,  скорее, образно-эмоциональным, и потому
перевести его на человеческий язык одной фразой было невозможно.
   Бывший  начальник  охраны  Смертоносца-Повелителя имел  в  виду,  что
отношение к  паучихам у смертоносцев близко отношению к Великой Богине -
ведь только они способны даровать жизнь. Трепетность эта простиралась до
такой степени,  что  паучихам прощались даже нередкие убийства во  время
совокупления.  К  самкам  никогда  не  предъявлялось никаких  требований
дисциплины или  развития интеллекта,  они  всегда пребывали в  сытости и
довольстве. Соответственно, и в походе никто не решался требовать от них
безусловного выполнения приказов.  Самые изнеженные остались в  пустыне,
не  выдержав  тяжелого перехода,  -  хотя  именно  их  Дравиг  регулярно
подкармливал ненужными "неголосующими гражданами".  Другие  разбрелись в
рощах у  реки,  не считая обязательным находиться вместе со всеми,  и не
вернулись; третьи не захотели подвергать себя тяжестям похода второй раз
и остались в лесу вампиров;  наконец, немалое число просто исчезло - кто
в  лапах  вампиров,  кто  в  клыках неведомых ночных хищников.  Если  уж
погибали опытные пауки-бойцы, то что говорить о непривычных к опасностям
самках?
   - Куда же Шабр смотрел? - подосадовал Найл.
   - Меня   интересуют  только   двуногие,   Посланник,   -   немедленно
откликнулся ученый паук. - Смертоносцы в улучшении породы не нуждаются!
   Через  высокую  траву  колонна продвигалась довольно быстро  -  после
частых облав осталось много широких,  утоптанных тропинок - и задолго до
сумерек   преодолела   почти   треть   расстояния   до   реки.   Вечером
путешественники устроили шумную облаву и набили на ужин и завтрак свежей
дичи  -  преждевременно трогать запасы  правитель не  хотел.  Люди  были
спокойны и  даже  веселы.  Они  ничуть  не  напоминали тех  изможденных,
испуганных,  робких  двуногих,  которые  пришли  в  Дельту,  спасаясь от
опасного врага.  Теперь они хорошо владели оружием,  больше не опасались
за свою жизнь при встрече с  хищниками,  были сыты и  уверены в будущем.
Если их ведут туда, где еще лучше, чем здесь, так чего же беспокоиться?
   На  следующий день  движение замедлилось -  теперь  дорогу  в  ковыле
приходилось  прорубать.  После  полуденного привала  принцесса  доверила
управление авангардом опытной Сидонии, а сама осталась с Найлом, вежливо
оттеснив в сторону неизменную Нефтис.
   - Ты видел Савитру, Найл?
   - Какую Савитру? - не понял правитель.
   - Дочку моей... Ну, Шабр дал ей имя матери.
   - Нет, не видел.
   - Будет привал,  найди ее.  Знаешь,  вся в мать.  Волосы, черты лица.
Умница, говорить уже начинает.
   - Возьмешь себе?
   - Не знаю. Они слишком... похожи. Кстати, а у тебя никто не родился?
   - Сын, - улыбнулся Найл. - Шабр назвал его Нуфтус.
   - Нуфтус родился у  меня,  -  внезапно вмешалась стражница.  -  Вы не
ошиблись, господин мой?
   - Не ошибся, - ехидно ухмыльнулась принцесса. - Он хочет сказать, что
признает твоего сына своим наследником. Не так ли, Найл?
   - Да, - кивнул правитель.
   - Благодарю вас, господин мой, - сочла нужным сказать стражница.
   Как  и  все  остальные  женщины,  Нефтис  была  воспитана на  детском
острове, родителей не знала, про родственные отношения, а уж тем более о
правах  наследования не  имела  никакого  понятия.  Родившегося ребенка,
согласно многовековым правилам,  отдала смертоносцам.  Удивительно,  что
она  хоть имя  сына у  Шабра узнала,  а  то  ведь могла просто вручить и
забыть о  его существовании.  Поэтому вполне естественно,  что признание
правителем произведенного ею  ребенка своим  наследником особых эмоций у
женщины не вызвало.
   - Значит, у тебя только сын? - продолжала пытать Найла принцесса.
   - И еще две дочки, - признал правитель.
   - И все?
   - Не знаю, - вздохнул Найл. - Нужно у Шабра спросить.
   - Ну, ты даешь, - расхохоталась Мерлью. - Ладно. Мой отец вообще всех
детей города признавал своими.  Если тебе нужно спрашивать,  значит,  ты
еще не безнадежен!
   Видя,   насколько   легкомысленно  принцесса   восприняла  факт   его
многочисленных  связей   с   другими   девушками,   Найл   приободрился.
Разумеется,  если в  Дире правитель Каззак делал своими наложницами всех
женщин,  то принцесса вполне могла считать интрижки Посланника Богини со
служанками явлением нормальным и естественным.  Наверное, стань она, как
собиралась,  его официальной женой, то подобных связей и за измену бы не
сочла. "Хотя, - покосился он на Мерлью - может быть, еще узнаем..."
   - Ладно,  Найл,  -  кивнула в  ответ на его взгляд принцесса.  -  Раз
наследник у тебя уже есть, значит, мне рожать его нет необходимости.
   - Мерлью!  -  не  то  сказал,  не  то охнул Найл,  у  которого словно
зацепили острым крючком и рванули к горлу сердце.
   - Да,  пойду вперед,  -  как  бы  согласилась довольная его  реакцией
девушка. - Странно как-то вокруг. Ни мух, ни слепней.
   - Подожди! - взмолился Найл.
   - Слушай,  -  оглянулась на  него Мерлью и  непринужденно додавила до
конца,  словно попавшего под волевой удар кролика:  - А ведь в Провинции
находиться в положении будет совершенно безопасно, верно?
   Вечером правитель сходил к поляне,  где под ревностным надзором Шабра
бегала вдогонку друг за другом детвора. Хотя раньше Найл особо к малышне
не приглядывался,  но ему показалось, что за прошедшие два дня человечки
подросли еще сантиметров на десять.  Вдобавок они начали издавать звуки.
Пока они произносили лишь бессвязные:  "бу-бу",  "фр-р,  фр-р", "на-на".
Гораздо больше правителя поразило общение между детьми и паучатами.  Они
достаточно живо общались на каком-то своем, только им понятном языке, не
похожем ни на тот, на котором объяснялись между собой смертоносцы, ни на
тот,  каким они  отдавали распоряжения людям.  И  это еще не  все:  если
искусством  разговора  с  двуногими  обладали  считанные  смертоносцы  -
большинство обучиться прямому контакту со слугами не могло,  -  то здесь
между собой разговаривали все.
   - Ты  тоже заметил,  Посланник?  -  опять "подслушал" мысли правителя
Шабр.
   - Заметил,  -  согласился Найл.  -  Надеюсь,  когда они подрастут, то
будут понимать не  только друг друга,  но  и  нас.  Покажи,  кто из  них
Нуфтус, а кто Савитра.
   На  взгляд правителя,  мальчишка и  девчонка ничем друг  от  друга не
отличались -  одного  роста,  короткие светлые волосы,  длинные,  темные
мохнатые туники, мягкие сапожки из стриженой шкуры; даже пищат одинаково
бессвязно.  Малыши вместе накидывались на паучонка и пытались опрокинуть
его  на  спину,  схватив  за  лапы  и  упираясь головами ему  в  брюшко.
Маленький   смертоносец   не   поддавался,   широко   расставив   ножки,
прилепившись паутинкой  к  стеблю  ковыля  и  неумело  "пихаясь" волевым
лучом,  вместо  того  чтобы  попытаться  парализовать противников.  Силы
казались неравными,  левые лапы  паучка уже  оторвались от  земли,  тело
медленно  отодвигалось назад,  а  попятиться смертоносику не  удавалось.
Однако в  тот самый миг,  когда победа уже казалась достигнутой,  Нуфтус
зацепился сапожком за паутину, прилип и вынужден был отвлечься. Девчонка
в одиночку не справилась: тельце восьмилапого малыша перевесило, он упал
в  устойчивое  положение,  моментально  подцепил  Савитру  под  коленки,
свалил,  потом так  же  ловко сбил на  землю мальчика и  стал бегать над
ними,  не  давая  встать.  Малыши  шустро  поползли  в  разные  стороны,
перебегать от  одного  к  другому паучку оказалось слишком долго  -  оба
вскочили и опять дружно навалились на противника.
   - По-моему, двуногих пора переводить на твердую пищу, - сообщил Шабр.
- Как ты думаешь?
   - А зубы у них есть?
   - На второй день прорезались.
   - Вот это да, - присвистнул Найл. - Ну, раз так - значит, пора.
   - Завтра покормлю,  -  решил ученый паук.  - Но приготовить все нужно
заблаговременно.

        x x x

   Утро началось с крупных,  тяжелых, черных туч, наползающих со стороны
моря.  Природа затихла,  ожидая редкой в этих местах,  а потому особенно
пугающей  грозы.  Потянуло  знобящей свежестью,  остро  пахло  ароматным
сеном.  Начали падать редкие,  но  очень  крупные капли,  больно жалящие
обнаженные руки и пробивающие ткань туники насквозь. Далеко на горизонте
блеснула молния, и после томительной паузы докатился гром.
   - Ну,   сейчас  начнется,   -  сказала  облаченная  в  темную  тунику
принцесса, сев рядом с Найлом.
   Но  тут  между  тучами  мелькнуло чистое небо,  скрылось,  прорвалось
опять,  чистые  окна  появились тут  и  там,  и  вскоре тучи  уже  стали
редкостью на ярком голубом небосводе. Гроза передумала.
   - Купание  отменяется,  -  сообщила  Мерлью,  отодвинулась  и  пожала
плечами: - Даже погреться не успела.
   - Давай вечером согрею? - предложил правитель.
   - Боюсь,  повода не  будет.  -  Принцесса тихонько подула ему за ухо,
отчего  по  телу  разбежались мурашки,  резко  вскочила и  направилась в
голову колонны.
   Вскоре  двинулись дальше.  Нехоженый ковыль упорно сопротивлялся,  но
остановить путников не мог. Время от времени между макушками стеблей уже
мелькали сочные, зеленые кроны ив с характерными раздвоенными сучьями.
   Оставалось совсем немного - шагов триста-четыреста.
   - Что это?  -  удивленно указала Нефтис на взмывшее с  деревьев рыжее
облако.
   - Похоже, мотыльки.
   Крупные пузатые бабочки часто взмахивали маленькими белыми крыльями с
четким  коричневым  рисунком.  Мохнатые  тельца  пересекали  две  черные
полосы.  На  округлой,  черной,  глянцевой голове  начисто отсутствовали
усики.
   - Странно, - удивилась стражница, - в прошлый раз их не было.
   Облако бесшумно приблизилось и рухнуло вниз.
   Увидев  летящую точно  в  лоб,  сверкающую в  солнечных лучах  черную
голову,  правитель инстинктивно вскинул копье - мотылек со всего разгона
нанизался на  острие и  по  инерции проскочил до  самой руки;  правитель
ощутил жесткий удар в грудь,  от которого перехватило дыхание, потом - в
плечо;  что-то чиркнуло по волосам.  Рядом болезненно вскрикнула Нефтис.
Чуть  дальше  закричал кто-то  еще.  И  еще.  Идущий впереди смертоносец
присел от боли. Тут и там тихо шелестели крылья.
   Потом все прекратилось.  Рыжее облако опять поднялось высоко в  небо,
оставив  после  себя  множество  мертвых  или   искалеченных  мотыльков,
стонущих людей и обезумевших от боли смерто-носцев.
   Нефтис с  трудом поднималась с  земли,  из уголка рта сочилась кровь.
Она вскинула руки к лицу, в глазах светилось недоумение. Потом стражница
испуганно присела,  а  Найл  получил тяжелый удар  по  затылку и  влетел
головой ей в колено.  Сознание на мгновение помутилось, но правитель тут
же пришел в себя, выдохнул:
   - Беги отсюда,  Нефтис!  -  и  попытался вызвать Дравига:  -  Уходим,
уходим отсюда, скорее!
   Однако  вместо  ясного  сознания  смертоносца правитель  наткнулся на
обезумевшую от  боли пелену,  на секунду растерялся,  а  потом воззвал к
паукам сам:
   - Уходите отсюда все! Назад! Спасайтесь!
   Шелест крыльев опять смолк. Найл ощутил, что его услышали, и с чистой
совестью бросился наутек сам.
   Путников спасло лишь то,  что бежать назад по готовой просеке намного
легче и быстрее,  чем прорубаться вперед.  Промчавшись несколько минут и
не  подвергшись больше ни  одной атаке,  они перешли на шаг,  а  потом и
вовсе остановились, тяжело дыша.
   - Вы фелы? - спросила Нефтис.
   - Что с тобой? - забеспокоился Найл. - Зубы выбила?
   - У-у, - замотала головой стражница. - Егофи во рфу мнохо...
   - Кровь ртом идет?
   Нефтис кивнула.
   - Ладно,  будем считать,  что  легко отделались.  -  Правитель сел на
землю, пытаясь отдышаться. - Но почему они на нас накинулись? У них что,
брачный период?
   - Это у тебя только брачный период на уме,  -  подошел Симеон. - Руки
подними. Опусти. Ничего не болит?
   - Грудь и плечо.
   - Покажи.  -  Медик  быстрыми,  привычными движениями ощупал грудь  и
плечи Найла. - Ничего. А мотыльки наверняка свои кладки охраняют.
   - Какие кладки? - не понял Найл.
   - Яйца отложенные.  Ты обратил внимание,  кто выживает в  нашем мире?
Те,   кто  заботится  о  потомках.  Возьми,  например,  крысу.  Существо
мягонькое,  махонькое,  беззащитное,  ни  яду,  ни  клыков.  Все на  нее
охотятся,  каждый сожрать норовит. В помете - не больше шести детенышей.
И сравни хоть со скорпионом:  огромный, в хитиновом панцире, с клешнями,
челюстями, с ядовитым шипом. Откладывает за раз по пятьдесят яиц. И что?
Кого в  нашем мире больше?  А  все  потому,  что скорпион яйца отложил и
забыл про них. Выживут, не выживут - все равно. А крыса каждого из своих
выкормит, вырастит, в обиду не даст.
   - А при чем тут эти бешеные мотыльки?
   - Они наверняка не подпускают хищников к своим кладкам.  Заботятся об
их безопасности, пока гусеницы не вылупятся.
   - Какая там забота?! Они же просто свихнулись! Их трупы там десятками
лежат!
   - Ну  и  что?  После того как  живое существо оставило потомков,  его
жизнь уже не представляет никакой ценности.  Зато нас они мигом отогнали
на безопасное расстояние.
   - Им просто повезло,  что пришли беззащитные люди,  а не какая-нибудь
бронированная жужелица.
   - Напрасно горячишься.  Нас ведь почти полтысячи,  и то не устояли! А
одинокого  жука  размолотят мгновенно!  Панцирь  выдержит,  так  лапы  и
челюсти поотшибают.  Вон у смертоносцев - шесть ног отломано. Одна самка
погибла, ей брюшко оторвало. То-то среди рощ никто не живет!
   - А люди как?
   - Я пробежался,  мельком посмотрел: получается пять сломанных ключиц,
две руки.  Наверняка есть еще сломанные ребра и сотрясения мозга, но это
поверхностным осмотром не определишь. Грудь сильно болит?
   Найл кивнул.
   - Стоило бы  тебе  сока  ортиса дать,  но  его  беречь нужно.  Может,
потерпишь?
   - Потерплю.  Слушай,  а  почему тогда они  на  нас  в  прошлый раз не
напали?
   - Скорее всего, они с этой стороны держатся, от хищников Дельты своих
защищают.  А  в  пустыне кого бояться?  К тому же мы пришли сюда как раз
перед  тем,  как  гусеницам пришла пора  вылупляться,  и  бдительность у
мотыльков уже  притупилась.  Если помнишь,  их  мохнатая детвора сама за
себя постоять может.
   - Повезло, выходит?
   - Ага.  Ладно,  побегу лангеты накладывать,  а  то  заболтался тут  с
тобой.
   - Беги. - Найл откинулся на спину, закрыл глаза и вызвал Шабра.
   - У детей ни одного ушиба,  -  немедленно откликнулся тот.  - Похоже,
мотыльки атаковали тех, кто крупнее. Больше всех досталось людям, паукам
тоже порядком перепало, а малыши не пострадали совсем.
   - Хоть одно приятное известие... - пробурчал правитель и повернулся к
Нефтис: - Как твои зубы, красавица?
   - С ними все в порядке,  господин мой, - достаточно внятно произнесла
стражница, хотя и закрывала рот ладонью.
   - Нефтис,  ты не помнишь,  сколько времени мы шли от реки до ковылей,
когда двигались к Дельте?
   - Три дня, господин мой. Но мы долго стояли на одном месте, пока вы и
Сидония болели.
   - Понятно,  -  кивнул Найл,  - далеко. Позови, пожалуйста, принцессу.
Скажи, что мы остались без воды.
   - Но  у  нас  еще  много  воды,  господин мой,  -  вежливо  напомнила
стражница.
   - Пока есть,  -  кивнул правитель.  - Мы запаслись с расчетом на пять
дней -  как раз чтобы не  спеша до  реки дойти.  А  вот к  реке-то  нас,
похоже, и не пропустят.
   - Ночью подкрадемся, пока мотыльки спят.
   - Слишком далеко, - покачал головой правитель. - До утра вернуться не
успеем. С рассветом они нас заметят и разбомбят.
   Принцесса так  и  не  подошла,  совет  держать пришлось с  Дравигом и
Симеоном.  Хоть три  головы и  лучше одной,  но  придумать они ничего не
смогли,  и  на  следующее утро,  когда медик со своими ученицами оказали
помощь всем пострадавшим,  путники стали пробиваться сквозь ковыль вдоль
реки, двигаясь вниз по течению и надеясь на удачу.
   Однако судьба,  вместо того  чтобы  смилостивиться над  изгнанниками,
решила поиздеваться над  ними  более утонченно:  на  седьмой день  пути,
когда вода во  флягах давно иссякла,  путники,  шаг за  шагом прорубаясь
сквозь ковыль,  вышли к  небольшому чистому озеру.  А вокруг,  терпеливо
поджидая мучимых жаждою животных,  плотно,  крона к кроне,  чуть ли не в
самой воде стояли, высоко задрав к небу гибкие ветви, гадючьи деревья.
   - Что будем делать? - спросил Симеон.
   - А что тут сделаешь? Воду будем набирать.
   - Усыпят деревья. И сожрут.
   - Это мы еще посмотрим. Найди, пожалуйста, хорошую флягу.
   Паутину правитель вытянул из Дравига, обмотал себя под мышками, конец
серебристого каната вручил Нефтис, подробно объяснив:
   - Как начну дергать, тяни! Если долго никаких сигналов не будет, тоже
тяни. Понятно?
   - Позвольте пойти  мне,  господин  мой,  -  попыталась отговорить его
стражница, однако Найл твердо решил рискнуть сам. Признаться, он немного
опасался ядовитых деревьев,  но,  сделав  первый шаг,  возвращаться было
поздно.
   Стараясь держаться подальше от  покрытых множеством дырочек  стволов,
Найл  прокрался  к  берегу,   присел  и  опустил  флягу  под  зеркальную
поверхность  озера.  Из  горлышка  быстро  побежали  на  волю  пузырьки.
Правитель скорее  услышал,  чем  увидел,  как  опускается сверху зеленый
шатер,  сделал  глубокий  вдох  и  задержал  дыхание.  Дерево  с  легким
присвистом выпустило чуть голубоватый газ.
   Пузырьки  продолжали  выскакивать  на  поверхность,   но  делали  это
почему-то  медленнее,  чем  раньше,  а  легкие  все  сильнее  и  сильнее
сдавливал обруч удушья. Поняв, что больше не выдержит ни мгновения, Найл
выдернул из воды флягу,  вогнал в горлышко пробку,  несколько раз дернул
паутину и сделал вдох.  В голове мгновенно закружилось,  поплыло. Он еще
раз дернул веревку и  внезапно увидел снежные вершины Северного Хайбада,
смешных  пузатых  божков  и  принцессу  Мерлью,  порхающую  между  ними,
взмахивая, словно крыльями, полами широкого плаща.
   Потом он открыл глаза и встретился с внимательным взглядом Симеона.
   - Хитрый  ты,  Найл,  -  пожурил медик,  -  заснул первым,  проснулся
последним.
   - А кто еще? - сел на траве правитель.
   - Ну,  первой после тебя потянуло на подвиги Нефтис,  -  загнул тощий
желтый палец  медик.  -  Она  тоже  полфляги набрала.  Потом Рион  решил
смелость продемонстрировать - это еще полфляги. Ну а последней Юккула за
водой отправилась. Тут выяснилось, что у дерева газа на четвертый раз не
хватило. А может, оно поняло, что ловить нас бесполезно. В общем, залила
эта девица все кувшины по  горлышко да еще и  в  котел набрала.  Сидонию
принцесса отправила на охоту, так что ты проснулся как раз к ужину.
   - Здорово!  -  потянулся Найл.  -  Слушай, а где это Мерлью все время
ходит? Я ее уже третий день не вижу.
   - И  еще дней пять не увидишь!  -  расхохотался Симеон.  -  Ей знаешь
какой синяк один из мотыльков под глаз поставил? На пол-лица!
   Как ни странно, однако после сытного ужина правителя опять потянуло в
сон. Найл не стал бороться с этим желанием и блаженно вытянулся в траве.
Спал он крепко,  но поднялся рано,  еще до восхода солнца, чувствуя себя
бодрым и хорошо отдохнувшим.
   Все  вокруг сладко посапывали,  не  обращая внимания ни  на  утреннюю
росу,  ни на прохладный ветерок.  Найл подумал,  что они опять перестали
выставлять на  ночь  караульных,  потом пошел по  лагерю,  надеясь найти
принцессу.  Увы,  Мерлью  сумела  спрятаться достаточно надежно,  а  над
озером внезапно простерлись золотые солнечные лучи,  пробили поверхность
и спугнули серебристых обитателей здешних вод. Отражаясь от мелкой ряби,
заплясали вокруг разноцветные блики, создавая причудливые живые узоры.
   Правитель долго любовался этой красотой -  до тех пор,  пока вдруг не
обратил внимания на  то,  что  со  стороны реки больше не  видно зеленых
крон. Теперь там торчали голые сучья. С минуту Найл обдумывал увиденное,
потом вернулся и растолкал Симеона.
   - Тебе чего?  -  сонно пробормотал медик. Найл вместо ответа указал в
сторону реки.
   - Не понял, - пробормотал удивленный медик. - А где деревья? - Но тут
до него дошло:  -  Гусеницы!  Да там,  похоже,  гусеницы прошли! Значит,
мотыльков больше быть не должно!
   - Я тоже так подумал, - кивнул Найл. - Но только понять не могу: если
они прошли там, то почему не добрались сюда?
   - Ну,  это как раз ясно, - развел руки медик. - Вспомни, какая сочная
трава у реки,  какие там ивы! Разве можно их сравнивать с этим жестким и
сухим ковылем?  Стал бы ты его есть? Вот и они не хотят. Поднимай людей,
давай выбираться отсюда.
   За полдня пройдя пепельную,  словно выгоревшую рощу,  вечером путники
остановились на  обрывистом берегу и  впервые за  долгие месяцы поели на
ужин свежезапеченной рыбы.
   Река здесь уже  не  напоминала того сверкающего первозданной чистотой
потока,  который они увидели,  выйдя из  пустыни.  От  берега до  берега
теперь было не меньше сотни шагов, темные воды скрывали истинную глубину
и   надежно  прятали  ее   обитателей.   Нетерпеливый  Симеон  предложил
немедленно  рубить  деревья,   соорудить  два-три  плота  и   быстренько
переправиться.  Однако Найл,  вспомнив про таинственных тварей, которых,
спасая Доггинза, хлестал жнецом, живо представил себе тени, вспенивавшие
тогда поверхность,  гигантские щупальца,  шарившие по  берегу в  темноте
ночи,   шумные   всплески   невидимых   гигантов   и   потому   приказал
разворачиваться вверх по течению.
   За  два  дня  путники  вернулись  на  место  первой  переправы и  уже
опробованным способом  перенесли пауков.  Правда,  на  этот  раз  никого
запекать меж  кострами не  пришлось -  на  этот  раз  старые смертоносцы
безоговорочно доверились людям,  хотя и боялись отчаянно, молодые просто
не  испытывали страха,  а  восьмилапые детишки,  глядя на своих двуногих
сверстников,  даже  устроили в  воде  веселые  игры  -  с  тучей  брызг,
кувырканьями и попытками плавать на мелководье. Правда, пловцы из паучат
получились никудышные:  слишком легкие,  они раскачивались от  малейшего
толчка,  грести узкими лапами не могли, а при попытках приложить большее
усилие просто переворачивались.
   Шабр  от  подобного зрелища едва не  сошел с  ума,  но  лезть в  реку
побоялся и  заслал туда  Симеона с  ученицами.  Малышей быстро вытащили,
перенесли на другой берег и поставили перед ученым медиком,  который тут
же устроил суровую выволочку.
   - Вот ведь, поиграть не дадут, - мимоходом бросил правитель, - они же
еще маленькие.
   - Правильно не  дают,  господин  мой,  -  неожиданно оспорила  своего
повелителя Нефтис. - Паук может утонуть даже при дожде. Им нельзя играть
с водой.
   Найл не поверил, но из любопытства расспросил вечером Симеона.
   - Могут,  -  подтвердил медик.  -  Маловероятно, но могут. Понимаешь,
дышат они совсем не так,  как мы.  У них вдоль всего тела есть небольшие
дырочки,  дыхальца,  через  которые воздух  поступает внутрь  и  выходит
обратно.  В  общем,  достаточно просто  и  надежно,  не  кровь  разносит
кислород по  телу,  а  каждый кусочек тела  как  бы  дышит сам.  Поэтому
смертоносца невозможно задушить,  как человека.  Нет у него дыхательного
горла, бесполезно зажимать рот или ноздри. Но это на суше. А вот если он
попадает в воду,  то,  в отличие от нас, не может высунуть наружу только
нос и  спокойно дышать,  не может откашляться,  если в  дыхальце попадет
вода,  ему невозможно сделать искусственное дыхание. Но самое страшное -
в  отдельное дыхальце может  затечь  вода,  и  тогда  этот  кусочек тела
утонет. Вот ты можешь себе представить, чтобы часть твоего тела, скажем,
между  вторым  и   шестым  ребром,   утонула?   Умерла?   Начала  гнить,
разлагаться...
   - Достаточно!  -  Правителя передернуло.  - Пожалуй, я бы боялся воды
еще больше, чем они.
   - Вот видишь.  А  с  детишек что взять?  Им  бы только баловаться.  -
Симеон огляделся и перешел на шепот: - Я думаю, такое дыхание могло быть
только  у  очень  маленьких  существ,  таких,  какими  описывают  пауков
легенды.   Тогда  воде  не   позволяла  бы   попасть  в   дыхальце  сила
поверхностного натяжения, и все было бы нормально.
   Целый  день  отдохнув после  переправы,  путники  отправились дальше.
Ивовые  рощи  понемногу оживали.  Пробивались из  земли  нежные  молодые
ростки    травы,    кроны    деревьев    выпускали   длинные,    гибкие,
светло-светло-коричневые ветви.  Рядом  с  рекою  становилось красиво  и
уютно.  Но теперь, когда стало ясно, чем защищается эта красота, путники
торопились как можно скорее покинуть это непредсказуемое место.
   День проходил за днем.  Ранним утром,  после завтрака,  люди и  пауки
вытягивались в  колонну,  шли  долго,  без обеда,  пока после полудня не
находили  удобного  места  для  очередного  привала.  Начиналась  охота,
рыбалка.  Под  огромными котлами  загорались костры,  в  ожидании добычи
вскипала вода. Похоже, Великая Богиня смилостивилась над своими детьми и
больше не посылала им никаких испытаний.
   Как и предсказывал Симеон,  Мерлью появилась на пятый день:  возникла
внезапно,  вечером,  как ни в чем не бывало взяла Найла за руку, прижала
палец к  губам и  повела за  собой.  Отойдя недалеко от  лагеря,  Мерлью
заставила его  пригнуться,  влезть под  кусты и  проползти вместе с  ней
десяток  шагов.  Открылась  полянка,  где  несколько сбежавших от  Шабра
сорванцов  обедали  вокруг  небольшого  костерка  -   наверное,  поймали
несколько  рыбешек  и  теперь  устроили  свой,   отдельный  пир.  Пятеро
человечков и три паучонка честно разделили на совесть пропеченную добычу
и трапезничали.  Все бы было ничего,  но маленькие смертоносцы,  держа в
передних   лапах   по   вкусно   пахнущему  куску,   пытались  есть   их
по-человечески!  Паучата,  даром что  ростом ненамного уступали Дравигу,
старательно тыкали рыбу хелицерами и  никак не  могли понять,  почему их
друзья таким вот образом спокойно едят, а у них ничего не получается!
   Найл едва не рассмеялся,  но Мерлью крепко зажала ему рот и  потащила
назад. Когда они выбрались из кустарника, девушка спросила:
   - Интересно, это только пауки по-нашему есть пробуют?
   Животворная  энергия  все  еще  докатывалась  до   малышей,   и   они
вытягивались на  глазах,  из  маленьких пухленьких детишек превращаясь в
тощих  вытянутых  подростков,  уже  достающих  взрослым  до  плеча.  Они
научились  довольно  сносно  разговаривать  -   и   с   людьми,   и   со
смертоносцами, - хотя в своем кругу общались куда более бегло. Порою они
казались уже совсем разумными существами, а иногда совершали невероятные
глупости.

        x x x

   Постепенно ивы исчезли, стали встречаться гадючьи деревья, проплешины
земляных фунгусов, колючие кустарники, шепчущие цветочные поляны. Но все
эти  опасности  были  хорошо  знакомы,  узнаваемы и  никого  не  пугали.
Некоторым  "ловушкам"  -  например,  вкусным  цветам-кровососам  -  даже
радовались.  Рост  детей  заметно замедлился,  однако  Симеон  продолжал
торопить правителя.  Найл соглашался,  но  не  спешил,  делая в  удобных
местах  длительные привалы и  устраивая охоты.  Он  хотел,  чтобы  перед
переходом через пустыню малыши набрались сил и окрепли.
   И все-таки в один из похожих друг на друга походных дней,  снявшись с
лагеря,  путники приготовились к  долгому переходу,  но  уже  через час,
поднявшись на небольшой взгорок, увидели перед собой невероятно огромный
темно-синий простор, до самого горизонта усеянный белыми барашками.
   - Сразу дальше пойдем? - спросил Симеон.
   - Нет, - покачал головой Найл. - Сделаем последний привал.
   - Ладно,  -  на удивление легко согласился медик.  - Я возьму остатки
завтрака, хорошо?
   Некоторое  время  Найл  с  недоумением смотрел  вслед  слишком  легко
сдавшемуся Симеону, потом до него дошло.
   - Слушай,  Нефтис,  -  повернулся он к  стражнице,  -  у нас осталось
что-нибудь от завтрака?
   - Немного рыбы, господин мой.
   - Отлично! Пошли со мной.
   Первым делом правитель нашел куст колючего кустарника. Только на этот
раз его интересовали не шипы, а вонючие, маслянистые, толстокожие желтые
плоды,  висящие на ветвях. Не подходя слишком близко, Найл ударами тупой
стороны  копья  сбил  несколько плодов  и  торопливо направился к  морю.
Неподалеку промелькнула меж  стволов фигура Симеона.  Обмотав левую руку
куском материи,  а в правую взяв мачете, медик сражался с другим кустом,
уверенно  срубая   колючки,   защищающие  желтые  плоды   от   всяческих
посягательств.
   Место  для  охоты Найл  выбрал меж  двух  больших темно-зеленых пятен
водорослей.
   Войдя в  морские волны почти по  пояс,  он  разворошил ногой песок на
дне,  вздыбив облачко мути,  разрубил один из плодов пополам и выдавил в
воду  сок.  Едко  пахнуло  гнилью,  по  поверхности расползлась радужная
пленка.  Правитель сжал  кулак,  выжимая остатки сока,  потом с  помощью
мачете выковырял мякоть и тоже опустил в воду.
   На дне замелькали мелкие тени. Найл ждал, неторопливо рубя оставшиеся
плоды  на  мелкие кубики.  Наконец от  ближних камней отделился рачок  с
загнутым под  брюхо хвостом,  приблизился.  Правитель бросил ему  щедрую
горсть вонючей растительной плоти. Для обычной креветки рост этого рачка
мог  показаться  признаком  гигантизма,  но  рядом  с  Дельтой  водились
экземпляры и  куда  крупнее.  Потому  торопиться хватать  что  под  руку
подвернется не стоило, и Найл терпеливо мял в руке остатки плодов.
   От камней скользнула ему под ноги еще одна креветка,  другая, третья.
Правитель высыпал остатки прикорма и сделал знак Нефтис.  Та бросила ему
кусок вареной рыбы...
   Тем временем под водой шла дележка дармового угощения. Забыв обо всем
на  свете,   рачки  отпихивали  друг  дружку,  норовя  ухватить  кусочек
покрупнее и  повонючее;  в  самую  гущу  свалки  лезли  довольно  рослые
креветки -  по десять-пятнадцать сантиметров.  Их-то и начал выбрасывать
из  воды на  берег Найл,  а  Нефтис складывала жадюг в  заплечный мешок.
Мелкая   живность  настолько  увлеклась,   что   исчезновения  товарищей
совершенно не замечала.
   Появилась упитанная полосатая рыбина с  похожими на веера плавниками,
влезла в  общую кучу,  быстро выскользнула обратно,  отплыла в сторонку,
что-то  старательно заглотила,  широко открывая жабры,  вернулась.  Найл
попытался  ее  отогнать,   но  наглая  гостья  игнорировала  даже  пинки
сандалией в бок.
   Крупные   креветки  кончились.   Правитель  предвкушал,   как   будет
наслаждаться в обед их нежным,  чуть сладковатым мясом, - пусть даже без
соли и масла, - а сам оглядывался, поджидая визита более опасного, но не
менее вкусного обитателя моря:  розового омара. Увы, его крупные, мощные
и  столь  ароматные после  трехминутного пребывания в  кипятке клешни не
спешили откромсать свою часть угощения.  Вместо них появилась еще стайка
креветок - ими и пришлось ограничиться.
   Вскоре мелкие рачки  разочарованно расплылись по  сторонам,  а  рыба,
недолго покрутившись,  решила попробовать на  зуб ногу Найла.  Правитель
вскрикнул и  заторопился на  берег.  Навстречу ему,  неся  горсть желтых
плодов, вышел из-за деревьев Симеон. Следом семенили Завитра и Сонра.
   - Значит,  ждите здесь,  -  проинструктировал учениц Симеон. - Я буду
выбрасывать их на берег, а вы собирайте.
   Затем медик вошел в  воду,  почти в точности повторил все манипуляции
правителя и  стал  ждать.  Постепенно на  его  лице  все  яснее и  яснее
вырисовывалось недоумение, а потом и раздражение.
   - Брось копье, Сонра! - не выдержал он наконец. Получив оружие, медик
несколько раз сильно ударил в  воду и  в  конце концов извлек на  воздух
полосатую рыбину  с  веерообразными плавниками.  -  Вот,  всех  креветок
распугала!
   Бросив  рыбу  на  песок,  Симеон  повел  учениц дальше вдоль  берега,
внимательно всматриваясь в волны.
   - Прикажи кому-нибудь  развести костер  и  заняться этим  чудищем,  -
кивнул Найл на  рыбину,  растопырившую жабры и  выпучившую глаза,  потом
заглянул в мешок Нефтис и почесал в затылке:  -  Маловато. Давай-ка и мы
новое место для "рыбалки" поищем.
   Желанного омара  правитель так  и  не  встретил,  но  креветок набрал
больше  двух  мешков и,  глотая слюнки от  предвкушения,  после  полудня
вернулся в  лагерь.  В  одном  из  больших котлов только-только закипала
вода,  а под другим огонь уже прогорел.  Найл приказал отставить котел в
сторону,  рассыпал креветок на  угли  и  завалил сверху  сухими сучьями.
Вскоре пламя взметнулось с новой силой.
   Правитель вытянулся на песке неподалеку и стал ждать.
   Подошла принцесса, прилегла рядом.
   - Хорошо здесь, правда? Редкостное сочетание: и солнце светит, и жары
нет.  Море шуршит,  будто убаюкивает, свежестью веет, запах непривычный.
Приятный. Наверное, именно так и должен выглядеть Счастливый Край, а?
   - Наверное, - согласился Найл.
   - Так,  может, и не пойдем никуда? Останемся здесь. Разве нам удастся
найти место лучше?
   - Нет,  не удастся,  - опять согласился правитель и повернул голову к
девушке.  -  Здесь прекрасно.  Море,  песок, немного деревьев и кустов и
очень много солнца.  Скажи,  принцесса, ты готова стать королевой в этом
Счастливом Крае?
   - Королевой?  -  Мерлью села,  еще  раз задумчиво оглядела бескрайний
пустынный пляж,  разбивающиеся о берег неутомимые волны, редкие деревья,
сумевшие пробиться сквозь песок, и еще более редкие кусты. Рассмеялась и
откинулась на спину.  - Слушай, Найл, тут Симеон обещал меня пищей богов
угостить. Пойдешь?
   - Долго ждать. Давай попробуем ее прямо сейчас. - Он разворошил огонь
и принялся выгребать обугленных рачков.  Быстро счистил с одного ставший
хрупким панцирь,  кинул  в  рот,  блаженно зажмурился.  -  Пожалуй,  уже
готово.
   Десяток креветок Найл отгреб себе с  принцессой,  на остальные кивнул
Нефтис:
   - Давайте разбирайте, пока горячие.
   Возможно,  питайся они  этим нежным,  чуть-чуть сладковатым и  слегка
припахивающим йодом  мясом  каждый  день,  оно  не  вызывало  бы  такого
восторга, но все, кроме Найла и Симеона, пробовали его впервые в жизни и
восхищения скрыть не могли. Даже знающая во всем меру принцесса объелась
до того, что не могла двигаться и, жмурясь солнцу, лениво сказала:
   - Королевой быть в этой глухомани не хочу, а вот отдыхать готова хоть
всю жизнь. Гони нас отсюда, Найл, а то привыкнем к хорошему и уходить не
захотим.
   Лагерь зашевелился ближе  к  вечеру,  когда солнце опустилось почти к
самой линии горизонта,  и  хотя  до  сумерек было далеко,  у  моря стало
заметно прохладнее.  Быстро выяснилось,  что  ловить в  воде практически
нечего -  почти  все  крупные рачки попались людям с  первой попытки,  а
другой добычи не  удалось даже заметить.  На  берегу подходящих объектов
для охоты тоже не нашлось -  только редкие мухи да слепни, но и те среди
смертоносцев  долго  не  летали...  Впервые  с  начала  похода  пришлось
воспользоваться заготовленными в лесу вампиров припасами.
   Найл не  только не  огорчился,  но  и,  наоборот,  приказал раздавать
парализованную живую пищу  всем проголодавшимся смертоносцам.  Он  хотел
добавить паукам сил перед дальней дорогой,  а  людям облегчить заплечные
мешки.  В конце концов,  главное в пустыне -  вода.  Будет вода,  с едой
что-нибудь придумают; не будет воды - и пища не понадобится.
   - Первый раз в жизни попала на море, а ты сразу уводишь, - посетовала
Мерлью. - Обидно.
   - Как первый раз?  - удивился Найл. - Разве вас не на корабле в город
привезли, когда Ди-ру захватили?
   - Тогда я была пленницей,  а не свободным человеком! - резко ответила
принцесса.
   - Извини, не хотел тебя обидеть...
   - Ладно, - смягчилась девушка. - Ты ведь тоже через это прошел.
   - Да уж...
   Найл  вспомнил  неожиданный,  резкий  удар,  от  которого перехватило
дыхание, вновь ощутил рывок, перевернувший его вверх ногами и вскинувший
в воздух, бесстрастно-задумчивые глаза и клыки перед самым носом, острый
мускусный запах и собственный крик ужаса.
   - Ладно,  давай не будем больше об этом, - взяла его за руку девушка.
- Пойдем лучше к морю.
   В сумерках море успокоилось,  поражая зеркально-ровной гладью. Словно
и не пучина без дна и края, а тихое лесное озерцо.
   - Красиво... - прошептала принцесса. - Вот только холодно.
   Девушка  сильнее прижалась к  правителю,  спрятав ладошки под  мышки,
положила голову ему на плечо.  Они сидели метрах в  пяти от воды и молча
любовались темной бездной, в которой уже начали отражаться первые, самые
яркие звезды.
   Найл   положил  руку  ей   на   плечо,   ткнулся  носом  в   пахнущие
можжевельником волосы.
   - А  хочешь,  искупаемся?  -  откинула голову Мерлью.  -  Ночью  вода
становится совсем теплой.
   Ее губы оказались почти напротив его,  Найл не устоял перед порывом и
поцеловал свою принцессу.  Та  ответила.  Найл целовал ее снова и  снва,
пьянея от  внезапной вседозволенности.  Нет,  Мерлью не  была первой его
женщиной,  но  никогда еще он не испытывал такого счастья от возможности
целовать горячие страстные губы.  Да и не было их раньше, таких вот губ.
Раньше были тела, покорные или властные, сильные или податливые, дарящие
удовольствие или просто выказывающие покорность. Чувства не было.
   - Я люблю тебя,  Мерлью,  -  прошептал он.  -  Я люблю тебя, желанная
моя...
   - Врешь ты все...  -  В словах девушки было больше неуверенности, чем
усмешки,  и она с готовностью откинулась на спину. : Его руки скользнули
по  стройному телу,  не  задерживаясь ни на груди,  ни на животе,  ни на
бедрах,  ни на ногах -  они хотели объять сразу все. Потом забрались под
подол  туники,  коснулись кудрявого пушка внизу живота.  Принцесса резко
сжала ноги,  расслабила,  опять сжала,  ее  тело на мгновение выгнулось,
словно сведенное судорогой, и тут же опало.
   - Подожди, - шепнула Мерлью. - Последний поясок сломаешь. Я сама.
   Она села,  немного повозилась с  поясом,  отложила в  сторону.  Потом
вытянула руку в сторону моря:
   - Смотри!
   - Что?
   Найл тоже присел.  Метрах в  ста от берега,  глубоко под поверхностью
воды,   неторопливо   передвигалось   пять   зеленых   огней.   Они   то
останавливались,  то ускоряли ход,  то возвращались обратно,  туда,  где
только что побывали. Потом двигались дальше.
   - Что это, Найл?
   - Какая  разница?  -  отмахнулся  правитель  и  решительно  опрокинул
принцессу на спину.  Ее обнаженное тело жгло его, как тысяча костров, он
просто сходил с ума от близости той единственной, что манила его столько
лет,  стремилась  навстречу,  но  всякий  раз  оказывалась  недоступной.
Неподалеку раздался плеск воды.
   - Что там? - тихо спросила девушка.
   - Какая разница? - Найл продолжал целовать ее подбородок, ее шею.
   - Никакой, - согласилась Мерлью и покорно закрыла глаза.
   Найл  сгорал от  нетерпения,  его  член напрягся так,  что  готов был
взорваться.  Найл стремился войти в  нее,  овладеть,  стать с ней единым
целым,  в  полной мере  ощутить ее  страсть,  подарить ей  наслаждение и
вернуть себе рассудок,  но сперва хотел исцеловать ее всю,  до последней
клеточки, запомнить ее тело на всю оставшуюся жизнь.
   Опять где-то недалеко заплескалась вода.
   - Что  там...  -  безразлично  произнесла  принцесса,  груди  которой
правитель  нежно  касался   языком.   Серый  в  ночи  сосок  съежился  и
заострился.
   Рядом послышался шорох.
   На этот раз они повернули головы на звук и увидели,  как выползшее из
воды  толстое,  мокрое щупальце нашло  у  ног  девушки трухлявый обломок
дерева,   цепко  его   ухватило  и   стремительно  утащило  в   темноту.
Незадачливые любовники  мгновенно  сорвались  с  места,  бросились  под:
деревья, и только отбежав шагов на двести, остановились.
   - Она же... чуть... не сожрала... нас... - тяжело дышала девушка.
   - Ничего,  все  позади.  -  Найл  попытался  ее  обнять,  но  Мерлью,
предупреждающе вскинув руки, отступила.
   - Не надо, Найл. Пожалуйста, не надо. Только не сейчас. - Она прижала
руки к лицу и тяжело прошептала: - Великая Богиня, как я испугалась!
   - Мерлью...
   Правитель попытался было что-то сказать, но девушка остановила его:
   - Не  надо.  Прости,  но  только не сейчас.  Не могу.  Проводи меня к
костру. Пожалуйста...
   - Конечно,  милая,  конечно.  - Найл попытался взять ее за локоть, но
принцесса тут же вцепилась в  его руку мертвой хваткой и не отпускала до
самого лагеря.

        x x x

   Утром колонна покинула Дельту и начала переход через пустыню.
   Точно так же, как и при бегстве из города, ноги вязли в рыхлом песке;
точно так же раз за разом приходилось подниматься на бесконечные барханы
и спускаться в низины между ними;  точно так же пекло солнце. Но на этот
раз дорогу одолевали люди,  привыкшие к  длинным переходам,  на этот раз
справа  от  путников  синело,  то  удаляясь,  то  накатываясь  на  ноги,
бесконечное море.
   Первым решил перехитрить жару Рион.  Он свернул к воде, быстро, прямо
в  одежде,  окунулся в волны и вернулся на свое место.  Через пару минут
его примеру последовала Юккула.  Потом почти на час море отодвинулось на
юг,  но  в  конце концов опять оказалось совсем рядом,  и  на  этот  раз
охладиться решили еще несколько человек. Ну а дальше купались при каждой
возможности почти  все.  Только  принцесса и  правитель никак  не  могли
избавиться от страха перед темными глубинами,  да Нефтис, следуя примеру
повелителя, стоически переносила жару.
   Остановилась  колонна  уже   в   темноте.   Люди  наскоро  перекусили
оставшимся от завтрака мясом, экономно запили водой и стали укладываться
спать.
   - Долго нам  идти?  -  полушепотом спросила Мер  лью,  когда все  уже
затихли.
   - Такими темпами, думаю, дней восемь.
   - Воду больше чем на шесть дней растянуть не удастся.
   - Знаю.  Но два дня, думаю, люди выдержат. На этот раз мы знаем, куда
идем,   не  в  неизвестность  прорываемся.   Да  и  нет  вокруг  чувства
безысходности, тебе так не кажется?
   - Посмотрим, что будет завтра, - пожала плечами принцесса.
   Второй день  путникам пришлось преодолевать натощак.  Никакой вяленой
или  соленой пищи запасти так и  не  удалось,  а  запечь взятых с  собой
парализованных животных было не  на  чем.  Однако никто не  роптал.  Все
уверенно шагали вперед,  не  забывая при каждой возможности купаться.  В
конце  концов жара  победила страх и  у  правителя с  принцессой.  После
полудня они окунулись в  прохладное море,  и действительно стало намного
легче.
   Голод начал сказываться только на третий день.  Люди погрустнели, шаг
замедлился.  Найл приказал идти по кромке воды,  по плотному прохладному
песку,  хотя это и удлиняло путь раза в полтора.  Зато часа через два по
выходе  нашлось  выброшенное  волнами  далеко  на  берег  и   высушенное
немилосердным солнцем  толстое бревно.  Добавив к  этому  подарку судьбы
собранные вокруг  плывуны -  пересохшие трубчатые водоросли,  -  удалось
зажарить двух снятых с повозки кузнечиков, и каждый человек смог немного
подкрепить силы.  Смертоносцам Найл  тоже предложил поесть,  но  те  еще
бодрились.
   Дальше колонна снова двигалась по прямой,  встречаясь с  морем только
время от  времени,  но  теперь люди внимательнее смотрели на  извилистый
берег и заметили, что всякие бревна, кипы плывуна и охапки переплетенных
ветвей встречаются довольно часто.
   - Пока  повозки не  опустеют,  наши  желудки могут быть  спокойны,  -
сделала вывод повеселевшая принцесса.
   Найл  тоже  испытал облегчение,  но  теперь решил  останавливаться на
привал только в полной темноте. Пока не кончились пища и вода, следовало
пройти как можно дальше.  Будь его воля,  он и  выступал бы затемно,  но
смертоносцы до первого утреннего тепла осмысленно двигаться не могли.
   Настоящее беспокойство правитель начал  испытывать на  шестые  сутки,
когда воды остались уже считанные глотки,  а до реки предстояло идти еще
не   меньше  двух-трех  дней.   Сухой  жар   пустынного  солнца  высосал
выносливость  из,   казалось  бы,   закалившихся  женщин.   Они  еле-еле
переставляли ноги и с ненавистью смотрели на празднично искрящееся море:
столько воды,  а  пить нечего!  Если так пойдет дальше,  то остаток пути
займет уже  не  два-три,  а  четыре-пять дней,  и  путники просто начнут
падать. Если только это не произойдет прямо сейчас.
   "Оазис!  -  мысленно молил он  Великую Богиню.  -  Сотвори где-нибудь
здесь оазис. Что тебе стоит? "
   Умом правитель понимал,  что пришелица из  далекого космоса ни на что
сверхъестественное не  способна,  но  все  равно продолжал надеяться.  И
доброжелательная судьба в очередной раз преподнесла неожиданный сюрприз.

        x x x

   С   вершины  бархана  они   довольно  долго  рассматривали  маленькое
поселение.
   - Четыре хижины, два десятка человек, - убеждала правителя принцесса.
- Видишь,  деревья -  значит,  и вода есть. Это оазис. Маленький оазис в
пустыне.  Мы уничтожим их всех за минуту! Нас в десять раз больше, и это
не считая смертоносцев. Прикажи атаковать их, Найл.
   - Кучка пальм еще не означает,  что там есть вода,  - покачал головой
Найл,  -  поверь моему опыту.  Мы можем получить просто влажный песок, к
тому же на изрядной глубине.
   - Но эти люди, не пальмы, Найл. У них наверняка есть вода.
   - Ты так торопишься пролить кровь невинных, принцесса?
   - У нас нет воды,  Найл.  А это -  самый настоящий оазис!  Это - наше
спасение!  Вспомни,Найл,  нас тоже никто не  жалел!  Мы ведь не по своей
воле покинули город!
   - Там нет пауков? - оглянулся правитель на Дравига.
   - Нет, Посланник.
   - Вот  видишь,  -  зашептала принцесса,  -  раз пауков в  оазисе нет,
значит,  и предупредить они никого не смогут, и на помощь позвать. Людям
отдых нужен, Найл. Им нужны вода, спокойный сон в тени деревьев.
   И  все-таки Найл не  торопился.  В  сотне шагов позади стояла длинная
колонна.  Люди  и  пауки действительно устали и  нуждались в  отдыхе,  в
кувшинах и  флягах высохли последние капли воды,  но все равно правитель
не  мог заставить себя пойти вперед и  вот так,  запросто,  превратить в
прах два десятка человеческих жизней. К тому же этот прибрежный оазис из
четырех хижин ему явно что-то напоминал.
   - Ты хочешь,  чтобы мы все поумирали здесь,  в двух шагах от жизни, -
не унималась принцесса.
   - Никто пока не умирает! - огрызнулся правитель.
   Из-под  деревьев  вышел  мужчина  с   белым  пластиковым  подносом  и
неторопливо направился в одну из хижин.
   И тут правителя осенило!
   - Великая Богиня! - воскликнул он, выпрямляясь во весь рост. - Да это
же солеварня!
   - Кто? - переспросила Мер лью.
   - Дравиг,  -  приказал Найл, - выведи смертоносцев на вершину бархана
слева от меня. Нефтис, приведи людей сюда и поставь справа.
   Вскоре пришельцев заметили.  Внизу послышались крики,  забегали люди,
громко  защелкали  бичи.   Когда  мужчин  выстроили,   Найл  неторопливо
спустился с бархана и вошел в оазис.  Опять защелкали кнуты, послышались
гортанные выкрики.  Мужчины замерли,  не шевелясь, не дыша и глядя прямо
перед собой. Надсмотрщицы упали на колени и низко склонили головы.
   - Как  давно  я  не  видел  такого  прекрасного  зрелища!  -  коротко
вспыхнуло и погасло в сознании восхищение Шабра.
   Правитель подошел к первой из надсмотрщиц и достаточно громко,  чтобы
слышали все ее подчиненные, сказал:
   - Встань, Райя. Я очень рад тебя видеть.
   Главная надсмотрщица хотела было выставить своих работников на  улицу
и  предоставить огромной свите Посланника Богини все жилье,  однако Найл
не  разрешил.  Да  и  все  равно двести человек в  четыре дома  никак не
поместятся.  К тому же камышовые хижины, больше напоминавшие примитивные
шалаши,  не предоставляли особого комфорта - речь шла, скорее, о почете.
Привилегию  ночевать  под  крышей  получили  только  Симеон  со   своими
ученицами,  Нефтис,  Сидония и принцесса.  Для них освободили помещение,
предназначенное для надсмотрщиц.
   Маленький  оазис   не   мог   вместить  всех   изгнанников,   поэтому
смертоносцы,  наводящие ужас  на  рабочих солеварни,  вышли  в  пустыню,
окружив  зеленый  островок плотным двойным кольцом,  и  замерли,  слегка
подогнув  лапы  и  плотно  сжав  дыхальца,  а  люди,  ведомые  одной  из
надсмотрщиц, сняв поклажу и оставив оружие, отправились к колодцу.
   Райя ни  на что не жаловалась,  но Найл легко читал ее мысли и  знал,
что  здешним  обитателям  грозил  голод,  что  у  них  оставалась только
копченая рыба,  да  и  той  от  силы  на  месяц.  Если  досыта накормить
пришельцев - припасы закончатся в два дня.
   - Кстати, а откуда у тебя копченая рыба? - удивился правитель.
   - Два месяца назад сюда заходил корабль,  Посланник Богини.  Он  взял
немного соли,  а  взамен оставил рыбу.  За все время после вашего визита
это единственный корабль.
   Надсмотрщица не  жаловалась,  она  целиком и  полностью полагалась на
мудрость Смертоносца-Повелителя, покорной слугой которого воспитывалась,
и  Посланника Богини,  ставшего  повелителем по  распоряжению властелина
вселенной.  Но солеварня находилась в  пустыне,  а несколько финиковых и
банановых пальм и  заросли опунции не  могли прокормить всех работников.
Еду сюда привозили корабли, приходящие за солью. Нет кораблей - нет еды.
До сих пор голод не наступил только благодаря копченой рыбе.
   - Ты слышал,  Дравиг?  - обернулся Найл к старому смертоносцу. - Флот
цел. Наверное, они не дождались нас у Дельты и пока крейсируют в море да
рыбачат для пропитания. Надеюсь, их удастся найти.
   - А если это был корабль захватчиков? - засомневался паук.
   - Вряд ли.  Они ведь не пытаются захватить оазис?  Значит, не знают о
его существовании.  Попади моряки в руки пришельцев,  Тройлек вытянул бы
из них все.
   - А если это место им просто не нужно?
   - Нужно,  да  еще  как,  -  покачал  головой правитель.  -  Это  ведь
единственный источник соли для города.
   - В этот момент в его сознании что-то колыхнулось, пока еще невнятное
и  бесформенное,   но  находящийся  в  прямом  контакте  Дравиг  тут  же
поддержал,   возникшую   мысль   всей   силой   объединенного   сознания
смертоносцев;  она была немедленно разобрана на  множество составляющих,
из  нее вычленили обрывок воспоминания о  разговоре с  одним из  паучьих
правителей и тут же из общей памяти восстановили разговор целиком.
   Год  назад  в  усыпальнице  повелителей специально  для  разговора  с
Посланником  Богини   хранители   "накачали"  жизненной  энергией   тело
советника  Кизиба.  Рассказывая  о  временах  покорения  двуногих,  паук
упомянул,   что   смертоносцы  успешно  засылали  в   непокорные  города
лазутчиков -  воспитанных в  духе преданности людей,  слуг -  под  видом
пастухов, торговцев или погонщиков.
   - Если в  городе нет  другой соли,  -  задумчиво сказал правитель,  -
значит,  ею можно успешно торговать? Судя по словам Тройлека, торговля в
их обществе - явление обыденное.
   - Ты хочешь пойти в город? - обеспокоенно спросила принцесса.
   - Мне нельзя. Узнают.
   - Может быть, я?..
   - Тебе тоже нельзя.  Из нас вообще никому нельзя идти.  Не думаю, что
все пауки захватчиков такие же  "переводчики",  как Тройлек,  но кое-кто
наверняка способен отличить торговца от лазутчика.  Боюсь, наше мышление
слишком разнится с мышлением крестьянина или пастуха.  Рисковать нельзя.
Пойти должен тот,  кто  действительно хочет сбыть свой товар,  а  взамен
получить другой.
   - Может,  Рион? - подумав, предложила Мерлью. - В городе он занимался
торговлей.
   - Причем неудачно,  - добавил Найл. - Нет, ото всех нас за милю разит
Дельтой. У нас аура бродяг, а не заботливых хозяев.
   Мерлью  кивнула,  признавая правоту правителя,  и  перевела взгляд на
Дравига, потом на Симеона, но никто ничего предложить не мог.
   - Простите,  Посланник Богини, - решилась задать вопрос надсмотрщица.
- Я правильно понимаю, что в городе произошла беда?
   - Да, Райя, - кивнул Найл. - Нам пришлось покинуть его.
   Надсмотрщица промолчала.  Теперь  она  поняла,  почему про  солеварню
забыли,  почему не присылают провизию и не забирают соль. Она подумала о
том,  что все вино выпито, а колодец сегодня наверняка вычерпают до дна.
Значит,  воды у  нее тоже не останется.  Она не роптала -  раз Посланник
Богини хочет забрать все,  значит,  так  нужно.  Она  лихорадочно искала
способ выжить.
   - Отсюда до  устья реки примерно два  дня ходьбы,  -  сказал Найл.  -
Завтра мы с  людьми отправимся туда,  наберем воды,  наловим рыбы.  Соль
есть,  часть улова завялите, часть засолите. Водой зальем все емкости. К
тому  времени,  когда  она  кончится,  колодец успеет наполниться снова.
Придется вам,  -  правитель улыбнулся,  - на рыбе пока посидеть, другого
ничего нет. Когда появится возможность, пришлю мясо.
   - О чем ты, Найл? - не поняла принцесса.
   - Понимаешь,  это наша солеварня, а не захваченное вражеское селение.
Мы не разорить ее должны,  а сделать все,  чтобы люди жили здесь сытно и
нормально и спокойно занимались своим делом.
   - Конечно,  - вскинула руки Мерлью. - Просто переход был несколько...
неожиданный.
   - Если ты выделишь мне надсмотрщицу,  Райя,  -  добавил Симеон,  - мы
завтра сходим к  морю и я покажу,  как ловить креветок.  Вас здесь живет
немного, сможете время от времени разнообразить меню.
   Райя ничего не ответила, но на сердце у нее полегчало. Она лишний раз
убедилась  в  бесконечной мудрости  Посланника Богини,  в  том,  что  он
способен предусмотреть любую  мелочь,  позаботиться о  каждом  из  своих
слуг.  Найлу даже неудобно стало от  ее  благоговейного трепета,  но  не
рассказывать же, что он просто читает ее мысли!
   А потом правитель подумал, что глупая женщина вряд ли смогла бы стать
главной надсмотрщицей.  И  о  том,  что думает она в  основном о  нуждах
оазиса, о еде, воде, соли. О том, что есть и чего не хватает...
   - У тебя много соли, Райя?
   - Много, - кивнула она. - Почти четырехмесячный запас.
   - Десять человек унесут?
   - Не-ет,  -  помотала  головой  женщина.  -  Намного  больше.  Думаю,
половину вашей свиты можно нагрузить, Посланник Богини.
   - Да, - согласился Найл. - Действительно много. Вот что, Райя. Выбери
десять своих мужчин,  нагрузи им котомки солью.  Тебе придется сходить в
город,  поменять там  эту соль на  ножи.  Вот такие.  -  Правитель вынул
мачете и  показал ей.  -  А то у меня больше половины людей остались без
оружия.  Еще попытайся выменять наконечники для копий.  У нас вот такие,
самодельные,  из ножей,  а  у  чужаков есть специальные.  А  еще -  сама
подумай, тебе здесь тоже наверняка много чего нужно.
   - Извини,  Посланник Богини,  -  смутилась надсмотрщица,  - я не знаю
дороги в город.
   - Зато  я  знаю.  Тут  примерно день пути.  -  Правитель повернулся к
смертоносцу:  - Дравиг, выдели двух пауков довести Райю до города. Пусть
они подождут ее в полях и проводят обратно.
   "Смертоносцы вскоре почувствуют голод",  - корректно сообщил Дравиг -
мысленно, только для правителя.
   "У нас в  повозке еще есть несколько кузнечиков и саранча,  -  так же
мысленно ответил Найл.  -  Те,  кто  пойдет к  городу и  к  реке,  пусть
поедят".
   - Как прикажете,  Посланник Богини,  -  покорно склонила голову Райя.
Порученное задание было ей незнакомо, но приказ есть приказ.
   - И еще... - начала принцесса, но Найл ее тут же перебил:
   - Ничего больше!  Только поменять соль  на  товары.  Ну,  может быть,
немного любопытства.  Обычное любопытство попавшего в город крестьянина.
Его сочтут естественным. Но ничего больше!
   - Ты  меня не  понял,  Найл.  Пусть выменяет мне  платье.  У  меня не
уцелело ни  единого из  выходных.  Не  могу же я,  принцесса,  все время
ходить в тунике гвардейца?!
   - Ладно, - махнул рукой правитель, - пусть будет платье. Имей в виду,
Райя, соли в городе наверняка нет, старайся менять подороже.
   - Что значит "подороже", Посланник Богини? - не поняла надсмотрщица.
   - Ну-у...  -  задумался Найл.  -  Скажем,  так: за горсть соли требуй
ножик или  новую тунику...  А  дальше как договоришься.  Старайся отдать
поменьше, а взамен взять побольше.
   - Да,  Посланник Богини.  -  Найл  почувствовал,  что  Райя ничего не
поняла.
   Тем  временем стали возвращаться люди с  водой.  Как  и  предполагала
надсмотрщица,  наполнить удалось только треть кувшинов, и теперь колодец
был пуст. Вволю путникам удалось напиться только раз - за ужином.
   Потом появился Шабр и обеспокоенно сообщил:
   - По-моему,  Посланник,  главная надсмотрщица находится на  четвертом
месяце беременности, а еще две надсмотрщицы - на пятом и на втором.
   - Ну и что? - пожал плечами Найл. - Здесь не Дельта, ничего с ними не
случится.
   Потом  до  него  дошло.  Ведь  родив,  они,  по  заведенному  обычаю,
попытаются переправить новорожденных в город, на остров. А учитывая, что
родятся  почти  наверняка  уродцы,   матери,  приносящие  и  оставляющие
младенцев,  вряд ли останутся без внимания. Этак недолго раскрыть секрет
существования солеварни.  Оставлять уродцев здесь? Растить неполноценных
существ?  Кормить лишние рты?  Не  выход.  Как  хорошо,  когда  подобные
напасти молчаливо разрешаются пауками!
   - А как они поступали с детьми раньше?
   - Отправляли ко мне на кораблях, - ответил Шабр и добавил: - Проблему
представляют только надсмотрщицы, у Райи ребенок ожидается здоровый.
   - Откуда ты знаешь? - с подозрением переспросил правитель.
   - Из практического опыта, - обтекаемо доложил смертоносец.
   - Хорошо, - не стал уточнять Найл. - Что ты предлагаешь?
   - Я советовался с Симеоном,  -  издалека начал паук,  - мы вспомнили,
как отвернули многоножку от  леса вампиров.  Мы предполагаем возможность
точечно  парализовать волей  область живота,  попытаться поразить только
плод. Может быть, удастся вызвать выкидыш...
   Из  объяснения Найл ничего не  понял,  однако не  это  было главным -
самым  важным  ему  показалось сейчас  то,  что  даже  Шабр,  всю  жизнь
занимавшийся селекцией  двуногих,  перестал  относиться к  людям  как  к
обширному   даровому   материалу   для   экспериментов.   Теперь,   видя
необходимость воздействия на  двух  женщин,  он  спрашивал  разрешения у
Посланника.
   - Сделайте это завтра, когда все разойдутся, - сказал Найл.
   - Слушаюсь,  Посланник,  -  присел в  ритуальном приветствии Шабр.  -
Кстати, у Райи будет мальчик.
   - Ты что, и про это знаешь? - не выдержал
   Найл.
   - Нет, откуда?
   - Шабр, мне кажется, что ты чего-то не договариваешь.
   - А  я  ни о  чем не знаю,  -  нахально заявил восьмилапый и деловито
потрусил в сторону.
   На  светлом небе загорались первые звезды.  Здесь,  в  оазисе,  ветер
почему-то налетал не со стороны холодного моря, а из раскаленной за день
пустыни,  и ночь обещала быть теплой. От мелких прудков с рассолом густо
пахло йодом и  тиной.  Последнее правителя удивило -  он  даже  дошел до
ближнего  и  присел  на  корточки.   Ничего.   Вода  как  вода,  чистая,
прозрачная.  Пробовать ее  Найл  не  стал -  знал уже,  какова на  вкус.
Неслышно ступая, подошла Райя.
   - Вы собираетесь ночевать здесь, Посланник Богини?
   Похоже,  главная надсмотрщица увидела,  что правитель направился не к
хижинам, а в сторону, и заволновалась.
   - Нет, Райя, - выпрямился он. - Я собираюсь ночевать с тобой.
   Это  было  не  просто  желание,   это  было  важно.   Нужно  показать
надсмотрщицам и работникам солеварни, как он уважает и любит их хозяйку,
нужно доказать самой Райе, как он ценит ее труд, ее старание, как дорога
она ему. Найл просто обязан был вознаградить надсмотрщицу за то, что она
уже делала,  и  за то,  что ей предстоит сделать,  -  а наградить он мог
одним-единственным способом.  К  тому же  у  него действительно возникло
желание обнять женщину, которая носит его сына.
   На этот раз Найл стремился доставить Райе удовольствие,  а  не просто
получить от нее положенное правителю. Он ласкал ее грудь, целовал глаза,
губы,  руки,  вспоминая давно  забытое  тело,  и  словно  соприкасался с
безвозвратно  ушедшим  прошлым.   Он  вдруг  понял,  что  вновь  ощущает
циркулирующую энергию -  энергию, которую женщина щедро изливала на него
и  которую он столь же обильно возвращал обратно;  вновь,  после долгого
перерыва,  он увидел ауру,  ее светло-зеленый цвет и  чисто-белое облако
внизу живота.  Он не мог удержаться и  не поцеловать эту святую чистоту,
частицу будущей жизни,  а  надсмотрщица металась на постели,  не в силах
справиться с чувствами,  иногда вспоминая свой верноподданнический долг,
но  временами забывая обо  всем на  свете.  Она  готова была для  своего
повелителя на все, хотела принадлежать ему, умереть за него, желала быть
рядом с ним...
   Найл  не  спешил входить в  нее,  он  ждал,  когда она  сама  захочет
почувствовать его внутри,  но  никак не мог уловить этого момента,  пока
Райя не взмолилась, забыв про всякие приличия:
   - Ну же, ну...
   И только после этого правитель проник во влажное тепло.
   Сознание женщины проваливалось куда-то, всплывало и тонуло вновь, она
не могла говорить и только громко стонала, до хруста сжимая края циновок
и разбрасывая в стороны мелкие камышовые щепки.
   Найл не спешил, оттягивая момент завершения этого блаженного безумия,
пока надсмотрщица не прижала его к себе, да так, что захрустели кости, и
не заставила выплеснуть горячую страсть несколькими сильными толчками...

        x x x

   Проснулся правитель от  нежных прикосновений.  Теплые,  чуть шершавые
пальцы невесомо касались кожи, скользя сверху вниз. Стоило перевернуться
на  спину,  как  женщина немедленно захватила своего  господина в  плен,
прижала  его  руки  к  постели,  стала  целовать  живот.  Темные  волосы
рассыпались  по  груди,   бокам,   лицу,  приятно  щекоча.  Найл  ощутил
напряжение, но Райя, казалось, почувствовала его еще раньше и опустилась
сверху, неторопливыми движениями бедер доводя до вершины блаженства.
   Когда все кончилось, она положила голову ему на грудь и сказала:
   - Как хорошо, что ты пришел, Посланник Богини...	:
   А Найл только сейчас,  совсем не к месту, осознал, что она обращается
к  нему не  так,  как  остальные.  До  него запоздало дошло,  что  после
разговора с  Великой Богиней Дельты из  его  титула исчезло упоминание о
Богине. Для своих соратников он больше не был Посланником Богини, он был
просто  -  Посланник.  Никакого сожаления по  этому  поводу правитель не
ощущал, скорее наоборот.
   - Знаешь, Райя, называй меня просто Посланником.
   - Да, Посланник, - прошептала она, и в душе ее защемило от гордости.
   Дозволение   правителя   обращаться   к   нему   сокращенным  титулом
надсмотрщица  восприняла  как   знак  особого  доверия  и   официального
признания своей  близости.  Теперь,  чтобы оправдать бесконечно доброе к
себе отношение,  она готова была на все. Работать день и ночь, позволить
разрезать себя на  куски,  пойти за  повелителем на край света.  И  ведь
объяснять ей что-либо глупо -  только разочаруешь и обидишь. Найл просто
поцеловал ее и встал с постели.
   - Завтрак сейчас будет готов,  -  сказала ему Райя.  -  Я еще вечером
приказала принести его сюда.
   - Какая ты у меня умница,  - поцеловал ее правитель. - Жаль, что я не
могу остаться с тобой навсегда.
   Поев,  они  вместе вышли из  хижины.  Найл  даже обнял ее  за  плечи,
показывая всем и  каждому,  сколь дорога Посланнику главная надсмотрщица
солеварни.  Десять мужчин с котомками за плечами уже ждали свою хозяйку,
греясь в утренних лучах; невдалеке маячили два паука.
   - Береги себя, - сказал Найл и отпустил женщину.
   - Я сделаю все, как нужно, Посланник, - пообещала она и пошла прямо к
смертоносцам. Мужчины гуськом потянулись следом.
   Найл вздохнул.  В душе его боролись два чувства:  стыд за то,  что он
просто использовал эту женщину,  добиваясь от нее качественной работы, и
- одновременно - уверенность, что все его поступки, 'слова, чувства были
искренни.  Сейчас он всем сердцем любил эту женщину и боялся за нее.  Он
не обманул ее ни на йоту и уже тосковал из-за предстоящей разлуки.
   - Ладно,  Найл,  так было нужно, - похлопала его по плечу принцесса и
угрюмо побрела к хижине надсмотрщиц.
   Некоторое время  правитель задумчиво смотрел на  выстроившихся вокруг
оазиса смертоносцев. Ему в голову вдруг пришла крамольная мысль, что все
они напоминают бездушную повозку,  за ненадобностью поставленную в  угол
двора.  Стоят и  стоят,  есть-пить не просят.  Когда понадобятся,  тогда
заберем.
   Он встряхнулся, повернулся кругом:
   - Нефтис! Рион! Сидония! Юккула! Да где вы все?! Выступаем.
   С  собой правитель взял  всех детей.  Называть малышами ребят,  почти
сравнявшихся ростом  с  Рионом,  и  паучат,  почти  догнавших  размерами
Дравига, было теперь трудновато. Они уже научились разговаривать, причем
паучата  более  или  менее  внятно  общались  с  людьми,  а  дети  -  со
смертоносцами.   Тем   не   менее  все  они  оставались  жизнерадостными
подростками,  которым вечно не сидится на месте, из которых энергия бьет
ключом.  Они гонялись друг за другом,  боролись,  "охотились" -  большей
частью на  взрослых пауков или людей.  И  хотя копий и  ножей им пока не
давали,  но  внезапное нападение этой оравы являлось для  многих тяжелым
испытанием.
   На  этот  раз  человечкам оружие  доверили.  Найл  не  ожидал в  этих
пустынных,  достаточно  знакомых  местах  никаких  опасностей и  рискнул
немного облегчить ношу  путников.  Ребята восприняли свое  "повышение" с
энтузиазмом и  организовали несколько патрульных групп  -  впереди и  по
сторонам колонны.  Время  от  времени  они  не  выдерживали вынужденного
спокойствия и начинали гоняться друг за другом, но в общем и целом несли
службу достойно.
   За  день Найл сделал только два коротких привала -  отдышаться,  дать
ногам  отдохнуть -  и  на  ночевку остановился далеко за  полночь.  Люди
здорово устали,  зато  на  другой день  уже  через  несколько часов пути
увидели впереди зеленые кроны.
   Зацепиться корнями за  песок  удалось все  тем  же  ивам  и,  как  ни
странно,   стройным  молоденьким  сосенкам.  Полоса  зелени  вдоль  реки
разрослась не  очень широко,  но здесь хватало и  низкого кустарника,  и
сухого хвороста,  и молодых древесных побегов. Утолив жажду, Найл срубил
два деревца в  руку толщиной и высотой примерно в свой рост,  призвал на
помощь Нефтис и Риона,  отправил всех остальных за дровами и выбрался на
песок.
   Здесь  он  принялся  задумчиво  раскладывать  палки,  отмеряя  шагами
расстояние от одной до другой. Вокруг немедленно собрались детишки. Найл
жестом  подманил одного из  паучат,  приказал выпустить рядом  с  первой
палкой немного паутины.  Здесь главное -  не дать нитям из пяти бугорков
на  брюшке паука слипнутьсячв одну -  получится слишком грубо.  Прилепив
нити  на  расстоянии трех  пальцев  друг  от  друга,  Найл  положил руку
смертоносцу на  спину  и  аккуратно провел его  до  другой палки.  Потом
повторил эту  процедуру еще  четыре раза.  Паучку было любопытно,  и  он
послушно выполнял указания.
   - Теперь поперек, - показал правитель.
   Превращать полоски в  клеточки оказалось куда  более долгой и  нудной
задачей,  но  юный смертоносец справился.  С  помощью женщин Найл быстро
забросал  получившуюся  сетку  песком,  немного  выждал,  давая  паутине
затвердеть, а потом потянул сеть за палку.
   - Вроде получилось.
   - Что это? - спросила Савитра.
   Глядя на  нее,  Найл поморщился:  девушка давно выросла из  сшитой на
вырост туники, и та прикрывала ее только до пояса - сверху. То, что люди
обычно  прикрывают,  у  девчонки  выставлялось  на  всеобщее  обозрение.
Сапожки,  естественно, давно разодрались, и бегала она босиком. Впрочем,
остальные выглядели не лучше и ничуть не стеснялись этого.
   - Нефтис,  -  попросил он,  -  научи  ты  их  юбки  делать  или  хоть
набедренные повязки, что ли.
   - Что это? - повторила вопрос Савитра, указывая на сеть.
   - Сейчас увидишь. Рион, помогай.
   Пологое дно реки усыпал крупнозернистый песок. Погрузившись в воду по
шею,  Найл с Рионом развернули свое промысловое орудие и поволокли его к
берегу через густые прибрежные водоросли.  Изготовленная на  скорую руку
сеть захватила десятка два сверкающих чешуей рыбешек размером от  ладони
до четырех в длину.
   - А это что?
   - Это рыба, - объяснил Найл.
   - Копченая?
   - Нет,  - рассмеялся правитель. - Копченая-рыба - это та, которую уже
приготовили, чтобы есть можно было. А это - живая.
   - А паукам ее можно?
   - Пусть попробуют.
   Хотя вечно голодным юным смертоносцам рыба не понравилась -  очень уж
вкус специфический,  -  тем  не  менее два  первых улова они  слопали до
последней чешуйки. Следующие уловы достались людям. Костры на берегу уже
пылали -  свежая,  трепещущая рыбешка быстро потрошилась и запекалась на
углях.   Подкрепив  силы  и  прихватив  печеной  рыбы  в  дорогу,  часть
путешественников спустилась к  реке,  наполнила  кувшины  и  неторопливо
отправилась в обратный путь.
   Найл к  этому времени уже изрядно устал.  Они с  Рионом передали сеть
Юккуле и  еще какой-то  стражнице,  а  сами выбрались на берег сушиться.
Солнце  быстро  прогрело замерзшие в  холодной воде  тела,  печеная рыба
приятной тяжестью легла в  желудок.  Правителя немедленно разморило и он
задремал.
   Разбудили его истошные вопли. Схватившись за мачете, Найл выскочил из
прибрежных зарослей и  увидел незабываемое зрелище:  подростки,  видимо,
тоже решили сделать сеть, но посыпать песком, чтобы не липла, забыли.
   В итоге первой добычей, попавшей в сеть, оказались они сами.
   Мало того,  запутались они  ниже пояса,  и  те  самые места,  которые
следовало бы прикрывать набедренными повязками,  приклеились к  паутине.
При попытках освободиться из тенет нежный пушок вырывался с корнем, и от
боли детишки орали во всю глотку.
   - Говорила вам Нефтис,  сделайте себе юбочки,  - наставительно сказал
Найл, но молодежи явно было не до него.
   Тем временем на берегу под руководством Сидонии потрошили выловленную
рыбу,  обсыпали солью,  благо  имелось ее  в  достатке,  и  складывали в
котомки.  Юккулу со стражницей сменили у сети какие-то охранницы, причем
ушли они уже довольно далеко от места,  с  которого начинал рыбную ловлю
правитель.  В общем,  работа кипела. Найл подумал-подумал и снова прилег
на травку.
   На  этот  раз  его  поднял  на  ноги  громкий треск:  детки  все-таки
изготовили сеть и теперь волокли ее к реке,  круша низкую поросль.  Сеть
зацепилась за  небольшое деревце.  Вместо того чтобы обойти его,  Нуфтус
быстро вскарабкался по  ветвям и  на  вытянутых руках повис на  макушке.
Деревце  наклонилось,   сеть  проскочила  поверх  -  подростки  потеряли
равновесие  и  кубарем  скатились  в  воду.   Как  только  Шабр  с  ними
справляется?
   Несмотря на  внешнюю бестолковость действий,  дети  с  первого захода
ухитрились выловить несколько крупных рыбин,  долго носились с  ними  по
берегу,  пока в конце концов добыча не досталась паучатам. Ребята тут же
успокоились и снова полезли в воду.
   Найл сходил к Сидонии, посмотрел, успешно ли двигаются дела. Полсотни
котомок были уже наполнены, еще несколько ждали своей доли улова. От них
сильно пахло плодами опунции.
   - Получается? - спросил правитель.
   - Получается, но медленно, - посетовала охранница. - Носить далеко.
   - Ладно,   -   махнул  рукой  Найл.   -  Хватит  и  того,  что  есть.
Заканчивайте, завтра в обратный путь.
   - Хорошо, господин мой, - поклонилась Си-дония.
   - И еще. Всем нам бродить туда-сюда смысла нет. Ты останешься здесь с
детьми и  шестью стражницами.  Вернемся мы  через пять дней.  Смастерите
плот  пошире,   чтобы  смертоносцам  не   страшно  было  на   тот  берег
переплывать. И рыбы нам наловите.
   - Слушаюсь,   господин  мой,   -  кивнула  охранница,  повернулась  к
работающим женщинам и стала называть имена тех, кто остается.

        x x x

   Первым Найла  встретил медик.  Он  выбежал навстречу,  бросил быстрый
взгляд на цепочку усталых носильщиков и засеменил рядом.
   - Наконец-то  ты  вернулся!  Это ведь просто издевательство какое-то!
Она ведь не говорит ни слова!
   - Кто?
   - Да  надсмотрщица твоя!  Вернулась  еще  вчера,  молчит,  ничего  не
рассказывает. Только тебе собирается доложить.
   - Правильно делает, - улыбнулся Найл.
   - Да какое там правильно!  - взвизгнул Симеон. - У меня же там друзья
остались, остров, дом! Она ведь ни на один вопрос не отвечает!
   Райя вышла навстречу из  хижины спокойной походкой,  как  и  подобает
главной надсмотрщице, но за несколько шагов опустилась на колени.
   - С тобой все в порядке?  - поднял ее правитель, но, не дав ответить,
закрыл  губы  поцелуем,  крепко  обнял.  -  Подожди немного,  я  сейчас.
Сполоснусь в  вашем заливе.  Песку почему-то много налипло,  странный он
тут какой-то.
   Услышав о новой задержке, Симеон только жалобно заскулил.
   - Пока я умываюсь,  -  добавил Найл,  - покажи людям, куда складывать
рыбу.
   - Как прикажете, Посланник.
   Вскоре у хижины надсмотрщицы собралась большая толпа. В конце концов,
не  у  одного Симеона остались в  городе родственники и  знакомые,  да и
просто о родных местах услышать хотелось. Пришли Дравиг и Шабр, хотя оба
могли услышать все,  и  не приближаясь к  рассказчице.  Последним явился
Найл,  но  и  ему пришлось некоторое время ждать вместе со  всеми,  пока
хозяйка оазиса укроет банановыми листьями погреб. Наконец освободилась и
она.
   Женщину явно смутило такое количество слушателей,  она  долго мялась,
не зная, с чего начать, потом сказала:
   - Я купила всем мужчинам новые сандалии и туники,  а то старые совсем
износились...
   - Да  кому нужны эти туники!  -  тут же перебил ее Симеон.  -  Город,
город как?
   - Ну, там больше нет квартала рабов. Вместо него огромный залив.
   Все дружно захохотали.
   Давно покинувшая город Райя  не  знала,  что  этот залив возник почти
полтора года  назад,  когда  во  время  кровавой стычки  между  Найлом и
смертоносцами взорвался оставленный далекими предками арсенал.
   От смеха Райя смутилась еще больше и замолчала.  Вздрогнула и, видимо
услышав мысленный вопрос, повернулась к паукам и ответила:
   - Во  дворце  Смертоносца-Повелителя живут  воины.  Сейчас  их  мало.
Говорят, здесь им бояться нечего, и почти все ушли на север.
   - А в моем дворце? - спросил Найл.
   Райя растерянно улыбнулась.  В  те времена,  когда она жила в городе,
Посланника Богини не существовало.
   - А детский остров как? - встрял Симеон.
   - Там ничего. Иногда туда переплывают, но селиться никто не хочет.
   - Это точно? - повысил голос медик.
   - Не  знаю.  Я  со  слугой жуков на  рынке разговаривала,  это он все
рассказал.
   - А квартал жуков?
   - Цел.  Его  пришельцы хотели  штурмом  взять  в  тот  же  день,  как
появились.  Но ничего не получилось. Говорят, три дня такая вонь на весь
город стояла, что дышать было нечем. А кое-кто и умер.
   - Кто? - встрепенулся Симеон. Райя пожала плечами.
   - Живут-то они как?
   - Рабов в  городе нет ни одного,  -  уже спокойнее стала рассказывать
надсмотрщица.  -  Вместо них работают слуги жуков. Вначале, говорят, они
хотели торговать какими-то  своими поделками,  но по сравнению с  вещами
пришельцев их изделия оказались такими некрасивыми,  что никто ничего не
брал.  Договора с  жуками  пришельцы заключать не  стали,  кормить  тоже
отказались.  Чтобы  кормиться,  бомбардиры поначалу стали  продавать жен
своих слуг, а сейчас посылают самих слуг работать.
   При  этом известии Найл испытал было мстительное удовольствие,  но  в
следующее мгновение ему стало стыдно, и он перевел разговор на другое:
   - Тебя никто ни о чем не спрашивал?
   - Нет.  Только обрадовались,  что  я  соль  привезла.  Одну котомку я
отдала сразу, в обмен на обувь и туники, потом искала ножи и наконечники
для копий.
   - Ну и как?
   - За  каждый большой нож  у  меня попросили две  котомки соли,  а  за
большой наконечник для копья - четыре.
   - Вот это да! - охнул Найл. - Так дорого?
   - Так,  наверное,  и должно быть, - заметил Симеон. - Нам ведь раньше
смертоносцы давали все просто так,  а  что это,  откуда,  мы и не знали.
Теперь знаем.
   - Значит, ты ничего не выменяла? - повернулся к Райе правитель.
   - Я  попросила маленьких ножиков,  но  много.  Почти половина котомки
получилась.
   - Молодчина! - обрадовался Найл. - А копья мы сами наделаем.
   - И еще,  - приободрилась надсмотрщица и достала маленькую деревянную
коробочку.
   - А что это? - спросил Симеон.
   - Это принцесса просила.
   - Я? - удивилась Мерлью, которая скромно стояла в общей толпе.
   Райя  подошла  к   ней  и  подала  коробочку.   Девушка  открыла,   с
любопытством взглянула на  розовую  тряпочку,  потянула -  и  ахнула.  В
воздухе  возникло до  эфемерности легкое  розовое  с  бирюзовой вышивкой
платье из тончайшего паучьего шелка.
   - Райя, - выдохнула принцесса, - ты мне теперь сестра навек. Клянусь!
   Мерлью  быстро  ушла,  а  надсмотрщице все  продолжали  и  продолжали
задавать вопросы.  Хозяйка оазиса вспомнила,  что  перед городом охрана:
паук-смертоносец и  два-три человека на незнакомых оседланных насекомых.
Вспомнила про  странные вещицы,  очень  тонкие  и  красивые,  назначения
которых она  не  знала.  Вспомнила,  что  окрестные поля  и  сады теперь
считаются чьей-то  собственностью,  но  работают там  все  те  же  слуги
смертоносцев;  что  откуда-то  с  севера  приезжают  мастеровые  люди  и
потихоньку обживают  и  ремонтируют дома.  Мелких  деталей  всплывало  в
памяти без счета.
   Вот  тут  Найл  и  понял,   в  чем  заключалось  истинное  мастерство
"переводчика" Тройлека:  не  зная,  о  чем спрашивать,  паук рассказывал
истории о себе, "ловил" вспыхивающие в мозгу пленного ассоциации.
   С  Райей все было намного проще:  ее спрашивали,  она отвечала,  а  в
открытом как на ладони сознании вспыхивали яркие картинки.
   Вот она приближается по заброшенной дороге к городу. Впереди объедают
крону яблони два странных продолговатых насекомых, опоясанных ремнями, у
обоих  на  спине по  войлочной нашлепке.  Чуть  дальше стоит на  обочине
смертоносец,  рядом лежат двое мужчин в  кожаных штанах,  с  обнаженными
торсами.  На шее у каждого болтается что-то маленькое и сверкающее, а на
поясе висят очень длинные ножи. Мужчины удивленно вскакивают, подходят к
ней.
   Зная злобность пришельцев,  Найл внутренне сжимается,  но воспитанная
смертоносцами  надсмотрщица  привыкла  смотреть  на  противоположный пол
свысока и ничуть не беспокоится.
   - Ты откуда? - спрашивает один.
   - С солеварни, - отвечает Райя.
   Потом ей начинают задавать вопросы,  смысл которых женщине непонятен.
Возможно,  Найл догадался бы,  в чем дело, но память Райи сохранила лишь
общее недоумение.
   - Если вам не нужна соль,  - сказала в конце концов надсмотрщица, - я
уйду.
   - Отстань от нее.  -  Второй мужчина положил руку на плечо первому. -
Это же глухомань. А ты, торговка, слушай меня. Видишь во-он тот купол? -
указал он на далекую крышу дворца Смертоносца-Повелителя.  -  Иди туда и
спроси повара.
   Райя пошла дальше и через некоторое время увидела десяток строителей,
возводящих на придорожной поляне каменный дом.  Как ни странно,  рядом с
ними не стояло ни единой надсмотрщицы.
   На  улицах города стало куда менее многолюдно.  Не встречались больше
отряды идущих на работы слуг и рабов, не тянулись цепочки золотарей с их
широкогорлыми кувшинами и  черпаками,  не  маячили патрули смертоносцев.
Так, отдельные прохожие в странных одеждах, один-два паука.
   Встретилась странная троица -  двое мужчин в кожаных рубахах и штанах
вели  куда-то,  вальяжно  обнимая  за  талию,  женщину,  с  виду  бывшую
надсмотрщицу.  Та  казалась спокойной,  если не  сказать -  покорной,  а
мужчины проводили Райю подозрительными взглядами, но опять все обошлось.
   Развалины по  большей части выглядели как обычно,  но кое-где с  ними
произошли заметные изменения.  Зияющие проемы окон  теперь были затянуты
полупрозрачным паучьим шелком -  не паутиной,  а именно шелком, который,
видимо,  заменял обитателям столь редкое стекло.  Над  дверьми обитаемых
домов появились разноцветные матерчатые навесы.
   Перед дворцом Смертоносца-Повелителя был сооружен обширный ярко-синий
навес,  под которым маячило несколько воинов - полуодетых, но с копьями.
От   скромных  поделок  изгнанников  это   прочное  оружие  с   длинными
сверкающими наконечниками,  усыпанными шипами,  отличалось, как гусеница
от скорпиона.
   - Чего ты хочешь за полчаса? - крикнул один из воинов Райе.
   - Вот это. - Надсмотрщица указала на копье. Воины захохотали.
   Райя вспомнила, к кому ее посылали, и потребовала позвать повара.
   - А чем я тебе плох? - спросил все тот же воин.
   - Я соль принесла.
   Мужчины оживились,  один из них направился во дворец. Похоже, с солью
здесь и вправду было туговато.
   В отличие от воинов, повар был маленького роста и с огромным животом.
Согласно понятиям Райи, место таким исключительно в квартале рабов, а не
во дворце Смертоносца-Повелителя.
   - Сколько хочешь? - спросил уродец, заглянув в одну из котомок.
   - Вот таких хочу. - Райя опять указала на копье.
   - Тебе ни соли, ни тела не хватит, - опять захохотали воины.
   - Тогда дайте длинных ножей.
   - Вот запросы у девочки,  -  веселились воины.  -  Может,  сменяем ей
один? Но уж на все сразу...
   - Мало.  -  Райя  просто не  поняла откровенных намеков невоспитанных
мужчин.
   - Ну, два?
   - Нет.
   - Три, три дам, - предложил воин, заговоривший первым.
   - А я дам по шее и выгоню,  - заявил повар. Райя схватилась за плеть.
Воины опять расхохотались.
   - На,  бери и уматывайся. - Повар выгреб из кармана несколько золотых
монет,  но надсмотрщица, к восторгу окружающих, менять соль на никчемные
желтые кругляшки категорически отказалась.
   Следить за воспоминаниями было делом непривычным и странным.  С одной
стороны,  Найл видел все как бы  со  стороны и  оценивал со  своей точки
зрения,  а  с  другой,  благодаря плотному контакту и единению сознаний,
воспринимал чужую память как  свою.  С  одной стороны,  зная  мерзостные
повадки пришельцев,  он  до  дрожи  в  коленках боялся,  что  сейчас они
набросятся,  все отберут,  убьют работников,  изнасилуют надсмотрщицу. С
другой -  смотрел на  мужчин свысока и  только брезгливо кривился от  их
выходок.
   Найл  совсем было решил,  что  сейчас терпение захватчиков кончится и
они  возьмут  несговорчивую женщину  силой,  но,  как  ни  странно,  все
обошлось.
   Призывы уделить немного ласки остались на словах, повар дальше ругани
не пошел и, сжимая золотые в кулаке, позвал Райю за собой.
   Они пошли ко дворцу Найла.
   На  хорошо  знакомой правителю площади перед  парадным входом  стояло
множество матерчатых навесов,  под которыми были навалены кувшины, груды
фруктов,  висели мясные тушки и  туши насекомых,  свежая рыба,  сверкали
металлические кастрюли и тазы. Не переставая ругаться, толстый коротышка
подвел   надсмотрщицу  к   навесу,   под   которым   торговец   разложил
разнообразное оружие,  выбрал два  десятка коротких ножей и  разложил их
перед Райей:
   - Вот, больше не дам. Согласна?
   Женщина кивнула.  Повар  кинул  торговцу несколько желтых  кругляшей,
закинул одну из котомок за спину и отправился восвояси.
   Райя обрадовалась,  -  она думала,  что уродец оценил так всю соль, и
тут  же  попыталась выменять на  другую котомку наконечники для  копий и
широкие ножи, однако оружейник не согласился. Тогда надсмотрщица забрала
у торговца за содержимое одной котомки все оставшиеся у него ножи.
   Похоже,  весть о  том,  что на рынке появилась соль,  разнеслась сама
собой.  Со всех сторон потянулись люди,  и  надсмотрщица устроила бойкую
торговлю прямо возле навеса оружейника.
   Многие  покупатели  предлагали  металлические  кругляшки,   но   Райя
отвергала их и  меняла товар только на нужные вещи:  на сушеные фрукты и
вяленое мясо,  на ножи и  ткань для заплат.  Приобрела и  газовую лампу:
пузатая,  медная,  вся  она  была  покрыта мелкой узорчатой чеканкой,  а
сверху закрывалась шарообразным стеклом с  небольшой трубочкой наверху -
с грубыми жестяными банками слуг жуков-бомбардиров не сравнить.
   Недостатком восприятия через чужую память являлось то,  что в  ней не
сохранилось ничего,  на что женщина не обратила внимания.  Найл так и не
узнал,  как выглядит сейчас его дворец, не разобрался, стоит ли у дверей
стража,  или там просто мелькнуло несколько случайных прохожих.  Он даже
не  смог  понять,  о  чем  говорил  пришедший  выклянчить  немного  соли
оборванный слуга жуков.  Его  слова отложились отдельно,  в  виде общего
впечатления.  Зато со  всеми подробностями,  он  мог  узнать,  как  Райя
отбирала туники и  сандалии для  работников,  как торговалась,  стремясь
совместить запросы торговца с остатками соли в последней котомке.
   К  вечеру надсмотрщица вполне освоилась в своем новом статусе,  и это
ей даже понравилось.  Найл перестал за нее бояться, да и глупо было бы -
ведь вот она,  Райя, здесь, рядом, целая и невредимая. Но стоило женщине
вспомнить,  как подходили к  ней вооруженные захватчики,  -  и правитель
нервно вздрагивал.
   Постепенно воспоминания свелись к тому,  как Райя отчаянно экономила,
стремясь на последние горсти товара приобрести несколько лопат и  мотыг,
как  вспомнила о  своей  мечте  вырезать новую расческу -  увы,  на  эту
последнюю мелочь соли уже не хватило.
   Найл оборвал расспросы, обнял ее за плечи и увел в хижину.

        x x x

   Утренние лучи без труда пробили камышовые стены и заставили правителя
недовольно поморщиться.
   - Не уходи,  Посланник, - не открывая глаз, попросила Райя; голова ее
покоилась у Найла на плече, а рука медленно скользила по груди.
   - Мне самому не хочется уходить от тебя, милая. Я ведь так соскучился
по  тебе за  эти месяцы.  Но  если я  останусь,  то  кто освободит город
Смертоносца-Повелителя от чужаков?
   - Не уходи... - в последний раз, безо всякой надежды попросила она.
   - Не  грусти.  -  Найл опустился перед постелью на колени.  -  Мы еще
увидимся.  Много раз.  И  еще...  Через пять месяцев у тебя родится сын.
Никому его не отдавай,  расти сама. И назови его Вайгом. Так звали моего
брата.
   - Хорошо,   Посланник,   -  ничуть  не  удивилась  надсмотрщица.  Раз
правитель сказал,  значит,  так и будет. Господин вернется к ней, придет
еще не однажды.  И сын родится. По имени Вайг. Раз Посланник сказал так,
разве может быть иначе?
   Колонна  выступила сразу  после  легкого завтрака.  Уходили налегке -
вода,  еда и добрая половина вещей уже ждали путников на берегу реки. За
день,  без  единого привала,  они  одолели почти весь  путь  до  устья -
заночевали совсем рядом и утром вышли к прибрежным зарослям.
   Увидев приближающуюся колонну,  охранницы засуетились;  вскоре к небу
потянулись  дымки  костров.  Навстречу  выступила  Сидония,  отработанно
поклонилась и доложила:
   - Я  взяла  на  себя  смелость не  строить плота,  господин мой.  Нам
удалось найти лодки.
   - Где? - удивился Найл.
   - Вот   они,   господин  мой.   -   Охранница  показала  две  большие
плоскодонки,   качающиеся  на  воде.   -   Мне  кажется,  для  перевозки
смертоносцев они более безопасны.
   - Верно, - кивнул Найл. - Но откуда они здесь?
   - Вчера подъехали две лодки с  людьми.  Дети,  ни о чем не спрашивая,
накинулись на них и связали.
   - Правильно сделали. Ты их похвалила?
   - Да, господин мой.
   - Тогда показывай пленных.
   Захваченные лежали  в  зарослях,  а  неподалеку маячили гордые  собой
подростки. Попавшихся оказалось восемь человек. Один - пожилой мужчина с
большой окладистой бородой; другой - лет тридцати, с тоненькими усиками;
кроме них  -  девушка и  пятеро молодых парней.  Все так плотно замотаны
паутиной, что одежды разглядеть невозможно.
   Бородатый пребывал в  отчаянии,  причем  большей частью боялся не  за
себя,  а за внучку,  с которой эти дикари вот-вот начнут вытворять самое
страшное.  Сама девчонка тряслась от  ужаса и  готова была удовлетворить
все пожелания пленителей,  лишь бы ей не причиняли боли. Она еще никогда
не оставалась наедине с мужчиной и надеялась, что это не так уж страшно.
   Парни не могли поверить, что скоро умрут, надеялись - все образуется,
окажется недоразумением.  Сейчас  придет  здешний наместник,  посмеется,
отпустит.  Ведь не  могут же  они  вот  так  просто умереть?  Ведь жизнь
только-только начинается,  они еще ничего не успели!  Один паренек успел
назначить  на  этот  вечер  свидание  черноглазой подружке  с  короткими
кудрями и очень рассчитывал на ее уступчивость.
   Всерьез воспринимал опасность только усатый.  Он  проклинал тот  миг,
когда решил развлечься рыбалкой,  и  никак не мог понять,  каким образом
его,  бывалого воина, угораздило так глупо попасться. Вчера они заметили
дымки  и  решили  посмотреть,  кого  занесло в  такую  даль  от  города.
Незаметно причалили,  начали подкрадываться,  и вдруг - он уже связан. В
дальнейшей своей судьбе усатый не сомневался:  сам он, находясь на чужой
территории, никогда не отпустил бы пленных - выдадут. Таскать их с собой
тоже нельзя:  заметь кто из местных -  и уже ни за что, случись беда, не
отговоришься,   что,  мол,  пришел  с  мирными  намерениями  или  просто
заблудился. Глупо, конечно, погибать. И от чьих рук? Дикарей безмозглых!
На них рявкни хорошенько - все как один обделаются.
   "Вот так, - подумал Найл. - Нашу землю мы теперь должны считать чужой
территорией", - а вслух спросил:
   - Кто вы такие?
   - Рыбаки,  господин,  -  ответил бородатый.  -  Ловим рыбу,  в городе
продаем, тем и кормимся.
   - Как ты смеешь поднимать руку на людей одного из князей,  дикарь!  -
злобно зашипел усатый. - Да князь на кол вас всех посадит! Смерти легкой
просить будете!
   - А ты знаешь Тройлека,  личного переводчика князя?  - присел рядом с
брызгающим слюной усатым Найл.
   - Тройлек - господин мой! Стоит мне ему хоть слово сказать, и он всех
вас в кровавое месиво разотрет! Подошвы мне лизать будете!
   - Значит,  Тройлек уже господин... - выпрямился Найл. - Может, и дети
у него появились?
   - Как ты смеешь своим поганым языком трепать имя самого Тройлека!  Не
тебе спрашивать о его детях, грязь пустынная...
   - Мы рыбаки, - повторил бородач, - зла никому не причиняем...
   - Вы нас отпустите, правда? - спросила девушка сквозь слезы.
   Восемь ни в чем не повинных рыбаков. Найл не мог их отпустить, потому
что тогда о бродящих вокруг города изгнанниках станет известно всем.  Он
не  мог  взять их  с  собой,  потому что они слишком чужие,  чтобы пойти
добровольно,  а  таскать с  собой пленных -  слишком тяжелая и никому не
нужная ноша...
   - Отпустите нас, пожалуйста, - попросила девушка.
   Найл кивнул ей и мысленно позвал Дравига.
   - Слушаю тебя, Посланник.
   - Дравиг, ты говорил, что смертоносцы хотят есть?..

        x x x

   Переправа заняла два дня. Потом Найл приказал отпустить лодки вниз по
течению, и утром третьего дня колонна двинулась дальше.
   Раньше корабли за  сутки проделывали путь из  города до кустарника на
морском берегу.  Пешим  путникам пришлось огибать широкий залив,  и  они
потратили на  эту дорогу два дня.  Зато потом их взорам открылись густые
зеленые дебри,  где  стрекотали кузнечики,  скакали травяные блохи,  над
которыми вились мухи, порхали бабочки и метались стрекозы.
   Смертоносцы врезались в  заросли со  всего  разгона -  только  листья
сухие  к  небу  взлетели.  Перепуганно заметались крупные  черные  мухи,
запрыгали в стороны кузнечики.  Один со страху прыгнул так, что свалился
прямо в морские волны. Бедолага попытался было плыть, резко отталкиваясь
от  воды сильными задними лапами,  но  волны каждый раз опрокидывали его
набок, и в конце концов он исчез.
   Уже давно не евшие досыта пауки заслужили право на отдых, и правитель
не  стал  их  торопить.  Пока  восьмилапые  пировали  в  зарослях,  люди
неторопливо продолжали путь по широкому берегу меж кустарником и  морем.
Именно в этих местах обычно причаливали корабли, высаживая приехавших на
охоту  за  людьми  смертоносцев,  отсюда же  забирали пленных.  Грустные
воспоминания...
   Найл  поискал  глазами  принцессу,  но  после  оазиса  она  правителя
сторонилась.
   На  протяжении двух  дней  полоса прибрежных зарослей то  расширялась
почти до ста метров, то истончалась до двух-трех шагов в ширину, пока не
исчезла совсем.  К  этому  времени горные  вершины уже  превратили левую
сторону  горизонта в  зубчатую  линию.  Вода  в  кувшинах кончалась,  но
снежные шапки  на  ясно  видимых пиках обещали скорую встречу с  чистыми
ручьями талой ледяной влаги.  На день-другой уверенность в близости воды
вполне могла заменить саму воду.
   Сытые   и   довольные,   смертоносцы   пристроились   параллельно   с
человеческой колонной,  и  путники  продолжили  путешествие в  предгорья
Хайбада.
   Долго казалось,  что горы не  приближаются,  оставаясь так же далеко,
как и два дня назад, и вдруг, как-то внезапно, оказались совсем рядом.
   Из-под песка выступил коричневатый суглинок,  потом появилась первая,
желтая и  чахлая трава,  но с каждым шагом растительный ковер становился
гуще, появился мелкий кустарник.
   - Ты  слыхал,  -  нагнал Найла Симеон,  -  Шабр сказал,  что  услышал
кого-то из местных пауков. Значит, мы совсем близко.
   - Не уверен,  -  покачал головой Найл.  - Смертоносцы из города легко
слышали тех,  кто охотился рядом с  моим домом,  а  там не меньше десяти
дней пути.
   - Мы  легко  разговаривали друг  с  другом,  -  немедленно  встрял  в
разговор Шабр,  -  потому  что  Смертоносец-Повелитель объединял в  себе
разумы всех обитавших в  городе пауков,  и мощь его была безгранична.  В
Провинции пауков  обитает  во  много,  много  раз  меньше,  а  потому  и
способности их слабее. Правда, этого нельзя сказать о могучем интеллекте
Борка.  Он  совершил множество открытий,  добился  совершенства во  всех
областях науки.  Сейчас он любезно сообщил мне,  что ему удалось познать
тайну  происхождения  человека  и   добиться  его  полного  и  здорового
самовоспроизведения без всякой помощи с нашей стороны.
   - До прихода в этот мир смертоносцев,  -  заметил Найл,  -  мы вполне
обходились своими силами...
   - О, это были дикие времена, - небрежно парировал Шабр.
   Когда  горы  нависли над  самыми  головами,  путешественникам удалось
наконец найти ручеек.  Они с удовольствием напились,  но набирать воды в
кувшины не стали -  Шабр утверждал,  что речушки здесь на каждом шагу. И
правда:  примерно через  час  они  наткнулись на  совершенно прозрачную,
очень мелкую протоку,  которую молодые смертоносцы без  труда преодолели
вброд, - взрослых охранницам пришлось переносить на руках.
   Все  чаще  и  чаще  стали  попадаться небольшие лиственные рощицы,  в
которых соблазнительно стрекотали кузнечики,  а вдалеке,  вдоль подножия
гор,  темнели кроны  высоких елей.  Густая  трава  поднималась почти  по
колено,   начиная  мешать  при  ходьбе,  время  от  времени  из-под  ног
отскакивали в стороны зеленые травяные блохи. Густой запах свежей зелени
сплетался  с  легким,  солоноватым благоуханием моря  и  создавал  свой,
неповторимый и легко узнаваемый аромат.
   - Хочется лечь, закрыть глаза и забыть обо всем на свете, - ни к кому
особо не обращаясь, сказал Найл.
   - Ты про что это? - не понял Симеон.
   - Хорошо здесь,  -  ответил Найл.  -  Спокойно как-то.  Много зелени,
воды; тепло, но не жарко.. Ни скорпионов, ни тарантулов.
   - Змей здесь тоже нет,  - добавил Шабр. - Всех опасных тварей еще два
поколения  назад  истребили.   Провинция  мала,  за  пять  лет  охотники
прочесали ее всю.
   Задолго  до  вечера  Найл  приказал  остановиться  на  привал.  Пауки
проголодаться еще не успели,  а  люди окружили одну из рощиц и прочесали
ее,  добыв  саранчу,  двух  кузнечиков,  гусеницу листорезки и  толстого
крупного мотылька.
   - Наконец-то можно нормального мяса поесть!  -  с  облегчением сказал
Симеон. - А то рыба уже поперек горла стоит.
   На поляне запылали костры,  потянуло съестным.  Впервые за долгие дни
людям никуда не нужно было торопиться,  экономить пищу или воду, бояться
внезапного нападения. Над лагерем витал дух умиротворения.
   Найл  вдруг увидел принцессу,  разговаривающую у  костра с  Сидонией,
подошел к ней.
   - Ты сердишься на меня, Мерлью?
   - Я? - Она пожала плечами. - Нет.
   - Тогда почему ты меня избегаешь?
   - Просто не встречаемся как-то, - опять пожала плечами принцесса. - У
тебя хлопот много, я тоже иногда себе занятие нахожу. Не везет.
   - Хорошо,  Мерлью,  -  решил поговорить откровенно правитель. - Да, я
ночевал с главной надсмотрщицей. Но ты пойми, так было нужно.
   - Понимаю,  -  кивнула  принцесса.  -  Тяжелая обязанность правителя.
Детей подданным обеспечивать.
   - А откуда ты знаешь про ребенка? - смутился Найл.
   - Какого  ребенка?   -  удивилась  Мерлью,  но  уже  через  считанные
мгновения к  ней  пришло понимание:  -  А-а,  значит,  и  у  нее ребенок
будет?..  Знаешь,  Найл, наверное, мне не удастся стать твоей королевой.
Очень хотелось, не скрою, да видно - не судьба.
   После   этой   горькой   отповеди  настроение  у   правителя  надолго
испортилось,  он не стал делать,  как хотел, двухдневного отдыха и утром
повел путников дальше.
   Очередная речушка уже достигала шагов десяти в  ширину и  была больше
чем по грудь глубиной.  Проблема. Если переносить смертоносцев на руках,
то придется держать их над головами -  тяжело и неудобно, а сооружать из
подручных средств плотик - долго.
   Пока  правитель ломал  над  задачей голову,  выше  по  течению Симеон
разглядел светлую паутинку,  протянувшуюся меж двумя стоящими на  разных
берегах толстыми дубами, тронул Найла за плечо и показал в ту сторону.
   - Ну и что? - не понял правитель.
   - Так   ведь  смертоносцам  вполне  достаточно,   -   пояснил  медик,
попробовал  воду  ногой,   поежился:  -  Холодная.  Сам  бы  по  паутине
перебрался.
   Над следующим ручьем серебристую нить начали высматривать сразу,  как
только подошли, и обнаружили их добрый десяток.
   Днем  Найл  разрешил-таки  сделать привал и  пообедать -  спешить все
равно  некуда.  Подкрепившись  пойманными  тут  же  гусеницами,  путники
тронулись дальше и  вскоре наткнулись на тропинку.  Виляя между алыми от
множества ягод  кустами,  узкая,  хорошо утоптанная темно-серая  дорожка
вела  в  сторону горного склона.  Лезть  на  скалы  никто не  собирался,
поэтому путешественники двинулись по ней в обратном направлении.
   Тропа держалась открытых мест, сворачивая с поляны на поляну и далеко
огибая рощицы.  Несколько текущих почти вплотную друг  к  другу ручейков
она  перемахнула по  длинному узкому  мостику из  трех  связанных вместе
стволов,  сбежала в низинку, попет ля ла между древних дубов и, наконец,
вывела во двор ухоженной фермы.
   Здесь стояли дом  и  два  сарайчика,  где кто-то  сыто попискивал,  а
напротив, подвязанная к высокому плетню, росла виноградная лоза. Немного
дальше,   за  домами,   виднелись  кроны  персиковых  деревьев.  Хозяева
отсутствовали. Видимо, трудились в поле.
   Тропинка во дворе заканчивалась,  и  дальше вела достаточно широкая -
как раз для повозки - дорога. Справа и слева сменялись возделанные поля,
сады,  виноградники и чистенькие, словно мушиный глаз, рощи. Выходящие к
самой  дороге  дворы  большей  частью  пустовали,  но  на  полях  иногда
удавалось заметить вдалеке работающих людей.
   Неожиданно из  вытянувшейся вдоль дороги рощи  выскочил и  растерянно
заметался  уже   немолодой,   плечистый  мужчина  с   каменным  топором.
Насторожившийся Найл  прикоснулся  к  его  сознанию,  почувствовал,  как
дровосек мысленно сравнивает себя,  крепкого,  упитанного и красивого, с
усталыми путниками...
   Дровосек упал  перед  одним из  смертоносцев на  колени,  с  надеждой
спросил:
   - Повелители не голодны?  Может, вы желаете нас покушать? У меня есть
семья, все чистые, здоровые.
   Пауки  растерялись и  поспешили  пробежать  мимо  странного человека.
Оставленный без ответа,  дровосек чуть не  заплакал от бессилия.  Он был
искренен.
   Сумасшедший или нет, человек этот был безопасен. Найл оборвал контакт
и поспешил в голову колонны.
   Вскоре рядом  с  дорогой встретилась большая группа вскапывающих поле
земледельцев. Они тоже побросали работу и с восторженным трепетом в душе
выстроились вдоль обочины.  Как чувствовал правитель,  всем им  хотелось
приобщиться к  высшим  существам,  но  что  все  это  значит,  понять не
удавалось.
   И  так  раз  за  разом.  В  Провинции,  завидев смертоносца,  люди не
испытывали  леденящего ужаса,  как  было  это  в  городе;  не  замирали,
стекленея  взглядом;   не   старались  скрыться   от   возможного  гнева
восьмилапых  властелинов.   Нет,  здесь  они  трепетали  в  восторженном
ожидании,  стремились подойти как можно ближе,  ощутить на  себе взгляд,
продемонстрировать свою красоту,  упитанность,  объемность.  Может,  они
искренне   любили   смертоносцев,    но    было   в    этом   и    нечто
завораживающе-пугающее.
   - Ты  заметил,  Найл?  -  Громкий  вопрос  Симеона заставил правителя
вздрогнуть от неожиданности.
   - Что?
   - Ни рядом с  домами,  ни у  людей нет ни единого железного предмета.
Каменные мотыги, каменные топоры, каменные скребки.
   - Ну  и  что?  Я  сам до четырнадцати лет рос в  семье,  где не знали
металла.
   - Как же они живут?
   -