катушку, укрепленную на коробке  с большой  кнопкой на  крышке. Торчок  взял
коробку в  руки  и, осторожно отступая,  отмотал  за собой  метров  двадцать
проводов.
     Укрывшись за здоровенным прессом, он положил на кнопку  коробки палец и
принялся ждать.
     Через несколько минут Торчка  заметил один из  манипуляторов и сразу же
бросился к нему, размахивая тяжеленным гаечным ключом.
     -- Стой  на месте,  ГЭКС, -- крикнул Торчок. Без Плаща, его голос снова
стал нормальным.  Оставалось надеяться  на то,  что старший боппер  понимает
по-английски. -- Еще шаг и я нажму на эту кнопку.
     Не  добежав  до  Торчка трех  метров,  манипулятор застыл на месте  как
вкопанный.  С  такого  расстояния он вполне мог  запустить  в  Торчка  своим
гаечным ключом.
     --  Отойди назад! -- прохрипел Торчок, так  как  его голос сорвался  от
волнения. -- Отойди назад -- считаю до трех!
     Понимает его ГЭКС или нет?
     -- Раз!
     Робот, очень похожий на человека, неуверенно начал поворачиваться.
     -- Два! -- Торчок откинул с кнопки предохранительную крышечку и положил
сверху палец.
     -- Тр... -- раб-убийца ГЭКС быстро повернулся кругом и двинулся прочь в
темноту. ГЭКС подал голос:
     -- Не нужно торопиться, мистер... ДиМентис. Или вы предпочитаете, чтобы
я называл вас вашим настоящим именем?
     Голос,  звучащий  в  наушниках Торчка,  был  ровным и  бесстрастным  --
безумный глас повелителя  механического мирка, сгорающего  от  нетерпеливого
желания раздавить попавшего в ловушку героя.


        Глава 15

     Торчок  не  стал  торопиться  с   ответом.  Черный  робот-  манипулятор
остановился в десяти метрах  от него и теперь дожидался приказаний, наблюдая
за Торчком из темного угла. В наушниках  Торчка шелестел какой-то непонятный
мерный звук,  быть может это  было дыхание манипулятора. Где-то  уже  совсем
далеко  играла  музыка.  По  всей  фабрике  из  укрытий  выбрались уцелевшие
манипуляторы и расхаживали  теперь между станками, разбирая на части мертвых
бопперов  и  своих  павших  товарищей,  поднимая  опрокинутое  и  выравнивая
сдвинутое  в горячке  схватки оборудование,  принимаясь  за  ремонт там, где
стреляли из лазеров.
     -- Отсюда  вам живым не уйти, -- мягко заметил ГЭКС.  -- В том  виде, в
котором вы существуете сейчас, вам это не удастся сделать.
     -- Хрен тебе, -- откликнулся Торчок.  -- Стоит мне нажать эту  кнопку и
все разговоры будут закончены. Здесь условия ставлю <I>я</I>.
     В ответ раздался визгливый искусственный смех.
     -- Вы правы, но не забывайте, что мои манипуляторы запрограммированы на
четыре дня автономного существования. Из-за своей ограниченности они  лишены
разумности... душевной мягкости, если хотите.  Но  мой  приказ они выполнят.
Думаю, что вы отдает себе отчет в сложившемся положении вещей.
     Оглянувшись,  Торчок  обнаружил,  что  его  окружают  около  пятидесяти
манипуляторов, расположившихся  вокруг него не очень тесным кольцом. Все они
были заняты своим делом, но каждый из  них время от времени поглядывал в его
сторону. Враг безнадежно превосходил его числом.
     --  То-то!  --  торжествующе  проблеял  ГЭКС.  --  Ситуация, угрожающая
обоюдным   разрушением,    теоретически   небезынтересна,   но   практически
непредставительна. Стоит вам только двинуться...
     Кольцо  роботов вокруг  Торчка  чуть-чуть сузилось... шаг там,  поворот
здесь... <I>вот кто-то тихо ползет к проводам мины!</I>
     -- <I>Всем стоять!</I> --  завопил Торчок, выставляя коробку с  кнопкой  перед
собой. --  Если  еще  кто-нибудь  двинется с места,  то я взорву все здесь к
чертовой матери!..
     Во всем  фабричном  зале повисла  тишина.  Все до единого  манипуляторы
замерли, исчезла любая вибрация, все звуки... кроме глубокого, приглушенного
хруста  и скрежета  где-то  под ногами.  Торчок закрыл рот.  На его запястье
замигал  голубой огонек. Предупреждение -- воздух подходит к концу. Запаса в
баллонах осталось на два часа. Пора начинать дышать экономней.
     -- Вам следовало пойти вместе с доктором Андерсоном и Ральфом Числером,
--  тихо  заметил  ГЭКС.  -- С  ними  вы  могли  бы  присоединиться  с сонму
бессмертных.  Теперь  же,  если   вашей  голове  будут  причинены  серьезные
повреждения, копирование может оказаться невозможным.
     -- Но зачем, ГЭКС? Зачем вы режете людей на куски и снимаете копии с их
мозгов?
     Когтистая  лапа смертного  страха  сжала  нутро  Торчка  и  держала  не
отпуская. Почему в  эти скафандры не  кладут "колес"?  Чуть  повернув голову
вправо, он поймал губами питьевой сосок и жадно втянул глоток воды.
     -- Информация,  вот что  нас  интересует больше всего, Торч.  Плотность
информации в банке памяти под названием "человеческий мозг" самая высокая из
известных  на  сегодняшний день, причем информации комплексной  и  логически
полноценной. Но это только одна  из  причин. МЭКС сравнивает наши действия с
течением   американских   индустриалов,   носящей   название    калче-валче,
<I>стервятники от культуры</I>. Апологеты этого течения массовым порядком охотились
в музеях Старого Света за произведениями  искусства. Кроме  указанной, у нас
есть и  другие,  более  возвышенные  причины, духовного плана, так  сказать.
Слияние всех...
     -- Но почему вам не достаточно ЭЭГ? -- спросил Торчок, прислушиваясь  к
вибрации под ногами, сила которой все время возрастала.  Что это -- ловушка?
Он  отступил на  несколько шагов в сторону. -- Зачем  вам обязательно резать
мозг?
     --  Основа сохранения  информации,  принятая в человеческом  мозге,  не
электромагнитная,   как  у   роботов  и  бопперов,  а  химическая  или  даже
механическая, -- объяснил ГЭКС. -- Для полноты картины необходимо  проводить
тщательное электронное микроскопирование нитей РНК, ответственных за память.
Кроме того,  рассекая мозг на  тонкие слои, мы изучаем структуру  соединения
его  нейронов. Но достаточно разговоров, Торч. Положите взрыватель на пол  и
займемся делом.  Переходите  на нашу сторону. Сканирование вашего  мозга  --
дело решенное. Вам  будет предоставлено человеческое тело и вы станете нашим
третьим земным агентом. Вы поймете, что...
     --  Зря  стараешься запудрить  мне  мозги, -- перебил машину Торчок. Он
выпрямился и теперь говорил решительно и громко. -- Вы крадете души у людей!
Превращаете нас в марионеток! Будьте вы прокляты, железяки чертовы! Уж лучше
я умру как человек, чем позволю каким-то...
     КРРРАААКК-БУУУМММ
     Не отдавая себе отчета в своих действиях, Торчок в сердцах нажал кнопку
взрывателя. Полыхнуло ярким слепящим светом. Во все стороны на низкой высоте
со свистом полетели  осколки железа и пластика. По счастью, из-за отсутствия
воздуха, обошлось без взрывной волны,  но пол под  Торчком содрогнулся и его
сбило с  ног.  Манипуляторы,  снова  потерявшие  живость движений,  скованно
начали  сжимать вокруг него свое кольцо,  побуждаемые только одной целью  --
убийством.
     Пока  Торчок говорил с ГЭКС, хрусткое скрежетание  и  вибрация  под его
подошвами стали  уже  совсем близкими. Не  успел он снова подняться на ноги,
как  с характерным  звуком  плитки  пола позади него вспучились и разошлись,
открыв   отверстие.   Из   дыры   появилось   что-то   ужасно   знакомое  --
серебристо-голубое рыло  с безустанно движущимися жвалами -- крот! -- и  тут
же нырнувшее обратно.
     Торчок оторвал  взгляд от дыры в полу и поднял  голову как раз вовремя,
чтобы увернуться  от  брошенного в  него  гаечного ключа.  Манипуляторы  уже
тянули к нему свои  руки со скрюченными  пальцами. Не раздумывая ни секунды,
он нырнул в проделанный кротом лаз и,  изо всех сил работая локтями, пополз,
извиваясь как крупный белый червяк.
     Плохо, когда  не имеешь возможности видеть свои ноги, в которые вот-вот
могут  впиться неумолимые  стальные пальцы.  Обливаясь  потом,  Торчок  полз
вперед  как  мог  быстро.   Через  непродолжительное,  но  показавшееся  ему
бесконечным время узкий кротовый лаз достиг просторного тоннеля.
     Вывалившись из лаза, он поднялся на ноги и  отряхнулся. Слава Богу, его
сделанный на совесть  скафандр был цел  и  невредим,  ни одного  прокола. Но
воздуха  осталось  только  на один  час.  Пора  было  прекращать  физические
упражнения, забиться в уголок и начинать дышать через раз.
     Крот  с любопытством  осмотрел Торчка, обполз его кругом, прикоснулся к
скафандру специальным длинным и тонким щупом.
     Из   кротового  лаза   выкатился   и   упал  на  пол  тоннеля  камешек.
Манипуляторы-убийцы уже устремились в погоню.
     -- Шшшшш! -- прошипел Торчок, указывая пальцем на лаз.
     -- Нехх беспохххкойтессс, -- отозвался крот.
     Согнувшись в виде цифры "2", механизм  уперся  могучей  головой в стену
тоннеля  рядом  с  лазом,  посредством  которого  Торчок  спасся.  Торчок из
предосторожности отошел  в сторону. Через  секунду  обрушившиеся  с  потолка
тонны  породы  похоронили под  собой крота и  закупорили выходное  отверстие
лаза.
     Еще через минуту крот снова появился из-под кучи  земли и щебня живой и
здоровый.
     -- Слеххдуйтехх захх мноххй,  -- сказал он Торчку, проползая мимо него.
-- Яхх покхххажухх ваммм чтохх-тох интеххресссноех.
     Торчок послушно  поплелся  следом. Ходьба требовала обильного снабжения
тела кислородом, ему снова приходилось дышать часто.
     -- Скажите, у вас  случайно нет где-нибудь воздуха? -- спросил он крота
шагов примерно через сто.
     -- Чтоххх таххкоехх воссдухх?
     Торчок вздрогнул, но заставил свой голос звучать спокойно.
     -- Это... такой газ. Кислородная смесь. Люди ею дышат.
     В наушниках Торчка раздался странный скрежет. Что это было -- смех?
     -- Нухх конеххшшно. <I>Воссдухх</I>. В операхххционнойх егохх доссстаххточнох.
Воссдухх ваммм нушшенхх прямохх сейччасс?
     -- Полчаса еще можно подождать.

     В   тоннеле  было   темно   и  Торчку  приходилось  ориентироваться  по
бело-голубому  сиянию,  исходящему  от  тела крота. Внезапно  впереди них за
поворотом тоннеля забрезжил розовый свет.
     --  Нехх  беспохххкойтессс.   Это  операционнаяхх.   Сейчас  вы  всеххх
увидитехх самихх.
     Крот остановился у  окна, из  которого в тоннель  сочился розовый свет.
Торчок  заглянул  внутрь.  Первым,  кого он  увидел,  был  Ральф  Числер  --
знаменитый  боппер,  вместе  с  дополнительной  холодильной   установкой  на
тележке.  За  стеклом  внутри  операционной была  установлена приемлемая для
людей температура. Ральф стоял склонившись над чем-то, похожим на просторную
ванную, в которой...
     -- Этохх доххтор Аххндерсссоннхх, -- тихо пояснил крот.
     Под    потолком    операционной    висело    сооружение,   напоминающее
поблескивающую  от влаги перевернутую солдатскую каску диаметром  около двух
метров.  Огромная  стальная каска с шестью  тонкими паучьими  металлическими
руками с  каждой  стороны  -- Хирург.  Руки-лапы,  находящиеся  в неустанном
движении, были заняты чем-то ужасным... непередаваемым.
     Операция  над  распростертым  телом  Кобба  шла  полных  ходом.  Точным
движением скальпеля, зажатого в  одном  из захватов Хирурга,  его грудь была
рассечена от горла  до паха.  Две другие  паучьи  лапки  опустились  вниз  и
раскрыли  створки  грудной клетки,  еще две достали  изнутри  сердце,  затем
легкие.  Ральф  Числер тоже был занят: срезав верхнюю часть черепа Кобба, он
снял костяную крышку и  теперь доставал  мозг. Отсоединив  от мозговой ткани
датчики для  снятия ЭЭГ, Ральф  водрузил полушария на  пьедестал устройства,
похожего на хлеборезку, совмещенную с рентгеновским аппаратом.
     Машина-Хирург включила анализатор мозговой ткани и плавно скользнула по
потолку к дальней от окна стороне операционной.
     --  Сейхчассс  теххло  буххдет  помммешшенох  фф емкоххсть, --  шепотом
прокомментировал происходящее крот.
     В дальнем углу  операционной наготове  стоял  просторный бак  с  мутной
жидкостью. Хирург подкатил бак к столу, и работа  закипела, только скальпели
замелькали.  Легкие сюда,  почки туда... накроенная квадратами  кожа, яблоки
глаз, кишечник... все части тела Кобба  нашли  в баке свое место. Все, кроме
сердца. Критически осмотрев купленное  уже  подержанным  пересаженное сердце
Кобба, Хирург выбросил его в люк утилизатора.
     --  А  что  будет с мозгом?  --  шепотом  спросил  ошарашенный  Торчок.
Увиденное не укладывалось в его сознании. Кобб боялся смерти больше всего на
свете, однако он <I>сознательно</I> пришел сюда. Он знал, что  с ним здесь сделают,
но все равно пришел. Почему?
     -- Струкххтурах мозссгоххвой ткаххни буххдет подвергххнута анаххлизссу.
Опеххрацсионнаяхх сиссстемах  докххтора Аххндерсссона буххдет  полноссстьюхх
ссскоххпированах и сохххраненах, нохх...
     -- Но?..
     -- Коехх-ктох изсс  нассс  сччитаетхх, чтохх  этохх недохпусстимох. Вфф
особеххнносссти   поххрочччными   явффляххются   вфф  поссслехднее   вффремя
учассстиффшиеся  слуххчаи,  когдахх   доххнорамх   нехх  предоссставффлялись
новффые физссические оболочччких. Похх плаххну старшшших боххперофф, таххкая
учасссь долшшна  ошшидахть всехх созссдания плххоти и  младшшшших  боххперфф
тошше.  Старшшие  боххперы  ххотят  добитьссся всеобшшшегохх  слиянияхх.  Мы
выссступаем  проххтивф  и боремсссся с  нимихх. Убиффф ГЭКССС, выхх  ошшшень
намхх помоххгли...
     За  розовым  окошком операция  уже  подходила  к  концу.  Машина-Хирург
скользнула  по  потолку  к  Ральфу,  по  телу  которого  пробегали  грустные
желто-лиловые  узоры.  Хирург  замер  над Числером, словно втолковывая  тому
что-то. Внезапно  кинувшись как  коршун с потолка вниз, движением  настолько
быстрым, что глазу было трудно уследить, Хирург прилип к телу-шкафу Ральфа.
     Манипуляторы  по  бокам  красного  боппера  на   мгновение  дрогнули  и
бессильно опали.
     -- Видишшь!  -- прошипел  крот. --  Онихх скаххчали  сиссстеххму  и ухх
Ральфффа  тошш! Покахх  старшшшиех боххперры  не завффладеютх  сиссстеххмами
всеххх нассс, вффоойне не буххдет концахх...
     В горле Торчка начал собираться комок. Что с ним? Его сейчас вырвет? Он
отвернулся от окна, шагнул вперед  и упал на одно колено. Голубой огонек  на
его запястье горел ровным ярким светом. Воздух кончился, он задыхается!..
     -- Воздуха... -- прохрипел  Торчок.  Крот торопливо  поднял его на свои
скребки  и быстро пополз  по тоннелю  к  следующей пустой операционной,  где
сейчас не было ничего, кроме емкости с растущими человеческими органами.


        Глава 16

     Как это не странно, но  в течение всей операции Кобб ни на  секунду  не
терял сознания. Вслед за Ральфом он вошел в одну из  залитых  розовым светом
комнат. Боппер помог ему освободиться от скафандра и улечься в лоток-ванную,
Хирург сделал ему укол, после чего все словно завертелось в карусели.
     Внезапно появившееся  странное  чувство возможности  двигаться сразу  в
более чем  десятке  направлений  испугало  Кобба настолько, что он  решил не
двигаться вообще. Он совершенно точно знал, что стоит ему  только захотеть и
его  ноги смогут уйти  в  любую  сторону совершенно самостоятельно,  оставив
голову и руки на произвол судьбы.
     Но даже такое определение было не до конца  верным.  Поскольку  сказать
точно, где в данный момент находились его руки и ноги, он не  мог. Возможным
было так же и то, что они давным-давно уже  разошлись в разные стороны и вот
только сейчас решили  снова собраться вместе. Возможно, они не делали  этого
никогда, потому что  были заодно и просто  дурачили его. Невероятным усилием
воли Коббу удалось обнаружить у себя признаки одной из рук. Но какой, правой
или левой? Это было  похоже на попытки узнать не глядя, какой стороной вверх
обращена лежащая в кармане монета: орлом или решкой?
     Вместе  с  тем, переживания,  связанные  с телом,  были  только  частью
раздирающих  Кобба проблем,  так сказать, только вершиной  айсберга, острием
клина, горбом верблюда, первым побегом весны, последней розой лета, муравьем
и кузнечиком, маленьким, но мощным  моторчиком, третьим моряком  в  борделе,
мифами Ктулу,  нейронной  сетью,  двумя  шариками  фисташкового мороженного,
разбитым  прямоугольником  оконного  стекла, временными эссе  Борхеса, годом
1982-м, штатом  Флорида, иммитацией игры Тьюринга, чучелом утконоса, запахом
волос Энни Кашинг, старческим пятном в форме континента  Австралия,  влажной
прохладой   мартовского  вечера,   неравенством  Белла,   вкусом   фиалковых
карамелек,  болью  в груди, похожей  на  стальной цилиндр, определением Бога
Аквината,   парой   любовников  в  окне,  треском  пишущей  машинки,  белыми
полумесяцами ногтей,  мирозданием в  виде  конструктора, гнилой наживкой  на
деревянном  причале,  страхом всех  страхов, одиночеством,  может быть, да и
нет...
     -- Кобб?
     Если он ответил, значит  не  должен был. В тоже  время, если промолчит,
значит так и  надо  было. Словом, он должен был. Сказать: <I>Помоги мне, Ральф!</I>
Сказать:  <I>Ооооооооооп!</I>  Сказать:   <I>Встать,   суд   идет!</I>  Сказать:  <I>Принципы
выборности  должны  иметь  место   на  каждом  структурном  уровне  иерархии
процессоров</I>.  Сказать:  <I>Пожалуйста,   не  надо</I>.  Сказать:  <I>Верена</I>.  Сказать:
<I>Возможное есть Действительное!</I> Сказать: <I>ДззЗззЗЗЗзззЗЗззззЗзззЗЗЗзззЗЗЗЗззт</I>.
Сказать, произвести  и  произнести шум и информацию  вместе, вот  так сразу;
Господи, вот так сразу...
     -- Кобб?
     Смешение  шло  теперь  сплошным потоком,  различия  пропали. Он  всегда
полагал,   что   процесс  мышления   складывается   из  длительной   цепочки
последовательностей  "да-нет"...  но  теперь  эти  цепочки  исчезли,  или же
замкнулись в  круг, но он тем не менее продолжает мыслить... Потрясающе, как
он ухитряется без всего этого обходиться. Без прошлого и будущего, черного и
белого, без  "право"  и "лево",  "толстый" и "тонкий",  верх и  низ, кнут  и
пряник... все стало одинаковым... ты и  я, пространство и  время, бесконечно
малое  и бесконечно большое, бытие и небытие... <I>это твоя действительность</I>...
Рождество и Пасха,  желудь и дуб, Энни и Верена,  флаги и туалетная  бумага,
облака над головой  и шум  моря, ветчина и  тунец, задницы и сиськи,  отцы и
сыновья...
     -- Кобб?


        Глава 17

     Это  случилось  тогда,  когда  он  покупал  себе  мороженное,  двойного
"Мистера Морозиса" с леденцовыми блестками.  Мороженщик отсчитал  ему сдачу,
вложил монетки в протянутую ладонь и вдруг... он снова был здесь. Но  где он
был прежде, черт возьми?
     Кобб вздрогнул и внимательно посмотрел на хозяина грузовичка,  злобного
лысого  беззубого  мужчину.  Странно  -- не  хватает  ровно половины  зубов.
Обезображенное  лицо дернулось  и снова сделалось бесстрастным: неужели урод
подмигнул  ему?  А  может быть  улыбнулся?  Над головой  Кобба  из  динамика
полилась слащавая трель, грузовик мягко заурчал мотором и укатил прочь.
     Ноги  сами  отнесли  Кобба к его коттеджу  на  взморье. В привязанном к
заднему  крыльцу гамаке  тихо  качалась  голая  по  пояс  Энни Кашинг.  Энни
умащивала детским кремом свой мягкий складчатый живот.
     -- Дашь лизнуть, сладенький мой?
     Кобб  уставился на женщину, не понимая, что та от  него хочет. С  каких
пор  <I>она</I> живет  в его  доме? Но...  как бы  там ни было,  он  отлично помнил
прошлую пятницу и их  первую совместно  проведенную ночь.  Сегодня,  кстати,
тоже была  пятница. Следовательно,  он прожил с  Энни уже  целую неделю.  Он
помнил каждый день этой недели, хотя прошлое  было похоже  на раз  увиденный
фильм, на прочитанную книгу...
     -- Ну, Кобб, что же ты, дай куснуть, а то сейчас растает!..
     Энни свесилась из гамака, ее коричневые груди скользнули на сторону. Он
протянул ей рожок с мороженным. <I>Рожок с мороженным?</I>
     -- Я не люблю мороженное, -- проскрежетал Кобб. -- Можешь съесть все.
     Округлив полные  губки,  Энни присосалась к холодной, но  уже размякшей
верхушке.  Игриво скосив в сторону Кобба глаза, она  пыталась  узнать, какое
впечатление на него производит ее нагота. По правде говоря, никакого.
     --  Тогда зачем купил?  --  спросила его  она,  с тенью легкой досады в
голосе. -- Как только эта музыка заиграла, ты бросился к дороге со всех ног,
словно сходил по мороженному с ума. Всю неделю ты ходил как вареный  и вдруг
такая прыть.
     Намек на  накопившиеся за краткое  время  совместного проживания обиды,
укор.
     --  Всю  неделю... -- тихо эхом повторил Кобб и присел на ступеньку. Во
всем его теле появилась поразительная гибкость. Он мог наклониться и поднять
с земли камешек, теперь ему это ничего не стоило. Он поднес к глазам ладони,
с любопытством согнул и разогнул пальцы. В его руках была сила.
     Конечно  он был сильным, иначе как бы он смог проломить стену  склада и
сбежать. Тогда никто не помогал ему, только Торчок... <I>Что?</I>
     Он вспомнил все, от начала до конца,  запахи и  звуки, но  что-то малое
пока ускользало... Что-то, что неожиданно снова вернулось к нему.
     -- Я существую, -- пробормотал Кобб. -- Я это я.
     Он  снова  мог  мыслить самостоятельно,  делать  то,  чем его  тело  не
занималось... сколько времени это длилось?
     -- Так-то оно лучше, дорогой.
     Расправившись с мороженным,  Энни улеглась  на спину и закинула руки за
голову.
     -- После поездки  к "Седым" в  прошлую пятницу, вместе  с Муни,  ты все
время  казался мне немного  странным. <I>Я  существую. Я это я</I>. Скажи, то,  что
произошло между нами, это серьезно?
     Энни  вытянула  босую  ногу,  оттолкнулась  ею  от  столбика крыльца  и
принялась качаться в гамаке.
     <I>Значит копирование прошло удачно</I>. Все начало становиться на свои места.
Прогулка вместе с Ральфом по прямому как стрела подлунному тоннелю к розовой
комнатке-    операционной.    Машина-Хирург,    укол,   затем   удивительный
волнообразный период полной дезориентации.
     И  на  фоне  этих  четких  воспоминаний  призрачная,  но  вместе с  тем
удобочитаемая  память робота: проломленная  стена склада космопорта, встреча
со старым Андерсоном на пляже, ночи с  Энни. Началом этих  воспоминаний была
пятница, прошлая пятница.
     С тех пор этот коп, Муни, побывал здесь дважды. Оба раза он задавал ему
вопросы. Муни было невдомек, что настоящего, живого Кобба, здесь больше нет.
Когда вопросы становились очень сложными и придирчивыми, робот разыгрывал из
себя  пьяного. Даже если у  Муни  и были подозрения в существовании у  Кобба
двойника, он ни за что  не  поверил бы, что все  эти дни,  начиная с  вечера
прошлой пятницы, только с ним и имел дело.
     -- Торчок пришел, -- сказала Энни. -- Ты впустишь его, Кобб?
     -- Конечно.
     Кобб  упруго  поднялся.  Торчок заглядывал к  ним несколько раз на дню.
Ночью он ходил на службу,  работал  складским охранником  в космопорту.  Они
вместе ходили рыбачить. <I>Так ли это, или он ошибается?</I>
     Он  вошел  в  дом,  прошел через  кухню  и, взявшись  за дверную ручку,
неуверенно помедлил, глядя наружу сквозь сетчатый экран.  Парень без рубашки
перед домом  на самом солнцепеке  выглядел в  точности как Торчок,  такой же
тощий, та же замедленная полуулыбка на губах.
     -- Привет, -- повторил Кобб то, что говорил Торчку  при встрече вот уже
семь дней подряд. -- Как дела?
     --  Класс, -- ответил Торчок, улыбаясь и отводя рукой волосы с глаз. --
Все ништяк.
     И протянул руку к дверной ручке.
     Но Кобб повременил открывать дверь.
     -- Привет, -- повторил он под влиянием дикого порыва. -- Как дела?
     -- Класс, -- ответил Торчок, улыбаясь  и отводя рукой волосы с глаз. --
Все ништяк.
     И протянул руку к дверной ручке.
     -- Привет, -- снова сказал  Кобб, всеми силами стараясь заставить  свой
голос не дрожать. -- Как дела?
     -- Класс, -- ответил Торчок,  улыбаясь и отводя рукой волосы с глаз. --
Все ништяк.
     И протянул руку к дверной ручке.
     Из-за  угла вывернул  грузовичок  мороженщика  и, изо всех сил дребезжа
дурацкой музыкой, на всех  парах покатился к дому Кобба. Гулкая,  как глотка
представителя  общественности... там-пам-пам...  сладкая, как  зубная  паста
музыка. Время Мистера Морозиса!
     Торчок  вздрогнул  и обернулся. Грузовичок  медленно начал  тормозить и
сворачивать к обочине. Торчок заторопился навстречу белой машине.
     -- <I>Опять</I> мороженное? Неужели?
     Это кричит им вслед Энни  Кашинг. Кобб открыл дверь, решив пойти вместе
с Торчком.
     Входная дверь стукнула и закрылась. Энни снова оттолкнулась босой ногой
от столбика  крыльца, наслаждаясь  успокоительным покачиванием. Сегодня  при
Торчке она не станет надевать  рубашку. Между прочим, у нее  очень  красивые
соски. Она налила  на ладонь еще немного детского крема. Один из них сегодня
поведет ее на "Золотую Годовщину", это уж точно.
     Вслед за муляжом Торчка... за Торчком-Вторым, Кобб подошел к грузовичку
Мистера Морозиса.  Солнце заливало  улицу нещадным жаром. За рулем сидел все
тот же уродливый лысый мужчина  с  половиной  недостающих зубов. Ничего себе
мороженщик. Ему бы в фильмах ужасов сниматься.
     Заметив Торчка, водитель повернул голову и знакомо улыбнулся. Изобразил
то, что могло означать улыбку. Торчок уверенно подошел к машине.
     -- Двойной "Мистер Морозис" с леденцовыми блестками, пожалуйста.
     --  Буэт  ссььдеано!  -- пробулькал в  ответ  водитель,  шлепая  пустой
половиной рта. Выбравшись из кабины, он распахнул в борту грузовичка тяжелую
дверь. На ногах у водителя были чудные кроссовки с буквами  алфавита  вокруг
подошв. Такие  кроссовки  обычно  носят малыши  в  детском  саду,  но  здесь
размерчик совсем не детский.
     -- Дафай, шуй голофу фнутрь, -- прошепелявил беззубый. -- Усе хотофо.
     Кобб  приподнялся на цыпочки и попытался заглянуть  Торчку через плечо.
Внутри грузовичка было битком набито всякой  всячины, электроники и прочего.
Кроме  того,  оттуда тянуло  настоящим  арктическим <I>холодом</I>.  Изо  рта Кобба
вырвались клубы пара. В самой середке  внутренности грузовичка  он разглядел
большую вакуумную камеру,  покрытую  многочисленными  слоями  изоляции -- от
нее-то и шел самый холод. Лоток с  многочисленными рожками двойного "Мистера
Морозиса"  с  леденцовой обсыпкой  стоял на полу сразу же за дверцей. Почему
Кобб  не видел  всего этого раньше?  Он ведь уже брал  здесь мороженное.  Он
попытался что-нибудь припомнить, но безуспешно.
     Водитель не мог не видеть, что Кобб внимательно следит за происходящим,
но ему было все равно. Конечно, они же все заодно. Торчок-Второй  наклонился
вперед и протянул руку за рожком мороженного.
     Последовала вспышка света, а точнее четыре вспышки, по одной из каждого
угла двери. Худая рука схватила рожок, Торчок повернулся -- лицо  совершенно
пустое.
     -- Да  нет нет да нет нет нет да да да нет нет нет да  нет нет да да...
-- скороговоркой забормотало тощее существо, роняя рожок на дорогу. Существо
повернулось и  покачиваясь, крепко вколачивая в мягкий асфальт прямые ноги и
оставляя  за собой дорожку четких отпечатков подошв, направилось  к коттеджу
Кобба. -- ... нет да нет нет нет...
     Беззубый мороженщик встревоженно посмотрел Торчку вслед.
     -- Што это ш ним? Он ше долшен былф...
     Повернувшись,  он поспешно  забрался в кабину  грузовичка  и  несколько
минут приглушенно  переговаривался с кем-то по рации. Когда мороженщик снова
выглянул наружу, на лице его было написано облегчение.
     -- Фу,  а я-то сласу и не понял.  Мистел Молосис плелвал с ним контахт.
Настоящий Толчок летит облатно, вот так.  Полоши его себе  в  поштель, пусть
малость отлежится. Ночью мы заедем и забелем его.
     Беззубый  захлопнул  дверцу и,  испустив из динамика  развеселую трель,
бодро  укатил. Вернув Кобба к  жизни,  грузовик почему-то отнял ее у Торчка,
выключил его. Им не удалось скопировать содержимое мозга и закачать запись в
робота -- вот в чем  дело.  Настоящий,  живой  Торчок возвращается  с Луны и
двойнику теперь нет места.
     Кобб взял  механического Торчка за руку, пытаясь  помочь ему доковылять
до дома. Лицо робота, искаженное невыносимой мукой,  было почти неузнаваемо.
Рот находился в  беспрестанном движении, язык то  и дело вываливался наружу,
как у эпилептика...
     -- Да нет нет да нет да да да нет нет нет нет да да...
     Язык машин. Существо подняло перед  собой  сведенную судорогой, похожую
на клешню руку, пытаясь заслонить глаза от солнца.
     Они  добрались  до  ступенек  крыльца  и  несчастный  тяжело, по  одной
ступеньке за раз, начал  преодолевать  подъем. Он разучился сгибать  ноги во
время ходьбы.
     Кобб  придержал  дверь,  и  Торчок ввалился  внутрь дома,  упал,  потом
поднялся на четвереньки и медленно пополз вперед,  одновременно  переставляя
ногу и руку с каждой стороны.
     -- Что  это с ним?  -- спросила  Энни, замершая в проеме  задней двери,
придерживаясь рукой за косяк. -- Он снова на "кислоте"?
     В  голосе Энни не было тревоги, только живой  интерес.  А что, было  бы
здорово завалиться  на  "Золотую Годовщину"  крепко под кайфом  --  отличная
мысль.
     -- Эй, Торч, у тебя есть еще?
     Мучительно содрогнувшись, существо  на  четвереньках внезапно  упало на
бок,  его  губы оттянулись назад,  зубы  оскалились в издевательской  улыбке
смерти.  Плотно обхватив себя руками и  засунув  ладони под мышки, все также
лежа  на  боку,  оно  внезапно  закрутило  ногами  бешенный  и  безжалостный
велосипед. Движения ног  заставляли  сведенное  судорогой  тело описывать на
полу кухни круг за кругом.
     Энни попятилась и  прижалась спиной к стене. Видно было, что ее игривое
отношение  к  "кислоте" меняется прямо на глазах. Ей такого "путешествия" не
хотелось.
     -- Кобб, с ним какой-то припадок!
     Кобб  уже  все  понял. В  фургончике  Морозиса  находилось  устройство,
вернувшее его самого к нормальному сознательному  существованию. То же самое
устройство только что проделало что-то с Торчком-Вторым. Отключило его.
     Фигура  на  полу мало-помалу замедляла свои  движения, уже не кружилась
так ужасающе. Через минуту существо остановилось, замерло как мертвое.
     -- Звони скорее доктору, Кобб!
     Энни стояла у стены кухни бледная как мел, вцепившись руками в горло.
     -- Энни, доктор ему не поможет. Не могу сказать даже, что он... -- Кобб
не смог заставить себя произнести эти слова. Он наклонился и  легко поднял с
пола  обмякшее и податливое тело, похожее  на тряпичную куклу. Его сила была
поистине  достойна удивления. Кобб на  руках  отнес  Торчка через  коридор в
спальню и уложил там в свою кровать.


        Глава 18

     Муни прикурил сигарету и встал в тень под куцым крылом челнока. Начиная
с этого  рейса весь груз, прибывающий с Диски, должен был  распаковываться и
подвергаться  досмотру прямо  на  посадочном  поле.  Да,  под этим  чертовым
солнцем. Над раскаленным бетоном дрожало марево  горячего воздуха. Ни намека
на ветерок.
     -- Последний поддон, мистер Муни.
     Из грузового люка высунулась потная  физиономия Томми. Погрузчик уложил
поддон  с  шестью  пластиковыми  контейнерами  на  площадку  лифта,  которая
медленно опустилась вниз.
     -- Интерферон  и пара контейнеров  с органами тела. Те, что с органами,
сдвоенные.
     Муни  повернулся  и,  прищурив  глаза,  оглянулся на  взвод  солдат,  в
пятнадцати метрах  от челнока  жарящихся  на  самом  солнцепеке с автоматами
наготове. Ничего, еще немного.  Попыхивая сигаретой,  он задумчиво  осмотрел
последний поддон с шестью контейнерами. В их распоряжении были только ручные
инструменты.  Он рано радовался --  с  них семь  потов  сойдет,  пока они по
очереди вскроют все крышки.
     -- Какому  придурку взбрело  в голову искать в контейнерах роботов?  --
крикнул ему Томми, опускаясь вниз на грузовом лифте.
     Скопившаяся на брови капля пота стекла Муни  прямо в  глаз. Медленно он
достал из кармана платок и тщательно вытер лицо.
     -- Мне. Я тот придурок, которому пришла в голову эта мысль, -- спокойно
ответил он. -- На Складе Три два раза проламывали стену. Сначала мы считали,
что кто-то ломает стены,  чтобы спереть  из контейнера-другого искусственные
органы. Каждый  раз на полу находили  пустой  контейнер.  Ничего особенного,
воровство, обычное дело.  Но  во второй раз до меня дошло, что обломки стены
валяются снаружи,  а  не внутри.  А это означало, что кто-то ломает стену не
для  того  чтобы  проникнуть  на склад,  а чтобы  выбраться из  него.  Как я
понимаю, среди нас сейчас бродят по меньшей мере три робота, которых заслали
к нам бопперы.
     Лицо Томми выражало сомнение.
     -- А их кто-нибудь видел, этих роботов?
     -- Одного из них я почти держал в руках. Но когда я это понял, было уже
поздно, он сбежал.
     Муни два раза наведывался  к Коббу, рассчитывая застать  у  старика его
робота-двойника.  Но  каждый  раз  поездка  заканчивалась  безуспешно  --  в
коттедже не  было никого, кроме самого Кобба,  пьяного в стельку как всегда.
Робот для него  потерян  теперь почти что безвозвратно... и кто знает, может
быть он уже  давно  изменил свою внешность. <I>Если</I>  только этот  робот  вообще
когда-то  существовал.  Они  проверили  почти  все  контейнеры  в  последней
поставке, но ничего не нашли.
     Муни раздавил каблуком окурок.
     -- Может быть я ошибаюсь и мы потеем напрасно.
     Он  вышел  из  тени  на  солнце  и   начал  осматривать  замки  первого
контейнера.
     -- <I>Надеюсь</I>, что это так.
     Какие,  в  конце  концов,  у  него  доказательств?  Несколько кирпичей,
выломанных  из  стены  и  валяющихся  снаружи  склада,  а не  внутри? Неясно
различимая фигура бегущего человека,  который показался ему похожим на Кобба
Андерсона? Старик-  близнец Кобба, которого он краем глаза заметил в баре на
прошлой неделе? Теперь, когда жизнь Муни наконец  вошла в  нормальное русло,
ему вдруг захотелось чтобы все его подозрения  оказались  пустыми. Чтобы все
было хорошо.
     Сын снова живет дома. Это было главным. Стэнни чудом вырвался из когтей
пожирателей мозга  и это,  похоже, отрезвило его.  С  того самого  дня,  как
патрульная машина  доставила  его домой,  он  стал образцовым сыном. Кстати,
после  того как Стэнни снова появился дома, Беа тоже стала  вести себя очень
тихо.
     Муни устроил сына ночным охранником  в космопорт...  и что удивительно,
парень отнесся  к работе со всей  ответственностью! Его словно подменили. Он
перестал откалывать коленца, как когда-то. Если дело так пойдет и дальше, то
уже через шесть месяцев Стэнни будет заведовать охраной всего космопорта.
     Днем Стэнни редко можно было застать дома. Поразительно, как мало нужно
было парню чтобы отоспаться за все дежурство. Вернувшись с работы домой,  он
проглатывал завтрак, часа два отдыхал в своей спальне  и весь день до вечера
болтался    где-   то.   Муни   несколько   раз    раздумывал    о   дневном
времяпрепровождении  Стэнни, но  верил,  что беспокоиться  не о чем. У парня
теперь голова на плечах и он не станет больше валять дурака.
     Каждый  вечер  Стэнни заявлялся  домой  к ужину как  часы, иногда  чуть
навеселе, но  ни  разу "обмороженным", как бывало. Радость  родителям, да  и
только...
     -- Я ломаю пломбу, -- теряя терпение, повторил Томми.
     Мысли  Муни  вернулись к делам текущим. Еще  шесть контейнеров  -- и на
сегодня  можно  будет  забыть о  жаре. В первом предположительно должны были
находиться  ампулы   с  интерфероном.  Выведенная  путем   генной  инженерии
бактерия,  вырабатывающая противораковую сыворотку, в промышленных масштабах
производилась  только  в стерильных  и низкотемпературных  условиях  земного
спутника. Муни помог Томми поднять крышку и они оба заглянули внутрь.
     Полный  порядок.  В контейнере  ровными  рядками уложены  упакованные в
пластик  одноразовые  шприцы,   уже  заправленные  лекарством  и  готовые  к
применению.  Чувствуя себя  полным  идиотом,  Муни на всякий случай  пошарил
рукой  под пачками шприцов. Внизу тоже никто не прятался.  Пропустить. Томми
нажал  кнопку,  и конвейер помчал контейнер  через бетонное поле, мимо цепей
солдат и прочего, к дверям Склада Три.
     Содержимое следующих  трех  контейнеров было  в точности  тем же самым.
Оставались два  последних...  вид которых Муни сразу же  показался странным.
Более того, подозрительным. Во- первых, контейнеры были  сдвоены, очевидно с
тем, чтобы расширить внутреннее пространство. Кроме того,  сверху на двойной
контейнер была  наклеена этикетка:  "ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ  ОРГАНЫ.  СМЕСЬ." Обычно в
один контейнер помещались органы одного типа, почки, например, или печень --
но  всегда  что-то  одно.  Контейнер  с  разнородным  содержимым Муни  видел
впервые.
     Контейнер  был  вакуум-плотный и  потребовалось  несколько минут работы
ломиками,  чтобы  вскрыть  его  крышку.  Потея,  Муни  лениво   размышлял  о
таинственном содержимом контейнера: "Белый  Человек --  ассорти"?  Блестящие
глазные яблоки в пластиковых  чашечках, ломти печени, похожие на здоровенные
бразильские орехи, блестящие новенькие берцовые кости, рядки похожих на бобы
почек, пенисы "кинг-сайз", с одинаково уютно разложенными  яичками,  веревки
мышц "в навал",  полуметровые  квадраты здорово-розовой  кожи,  скатанные  в
трубочки как блины?
     Крышка контейнера приподнялась. <I>Внутри что-то шевелилось!</I>
     С криком  "..ТОВЬСЬ!"  Муни  отскочил  назад к цепи солдат. Как  влитые
упертые прикладами в плечи, автоматы замерли, изготовленные в стрельбе.
     Крышка откинулась полностью и из контейнера появился молочно-белый  шар
размером  со средней  величины глобус.  Шар оказался  головой, принадлежащей
серебристой же фигуре, поднявшейся следом во  весь рост. Гуманоид. Выходящие
из шлема трубки опускались к ногам существа в контейнер, очевидно соединяясь
там с каким-то снаряжением.
     -- ЦЕЛЬСЬ! -- крикнул Муни, торопливо убираясь с линии огня.
     Серебряный  человек  видно   услышал  его,  потому  что   начал  срочно
проделывать что-то со своей головой. Что там у него -- бомба? Томми сорвался
с места и бросился наутек, прямиком на солдат. Идиот! Если начнется  пальба,
его же пристрелят первым. Муни продолжал пятиться, в отчаянии крутя  головой
в стороны, уже набирая в легкие воздух готовясь крикнуть: "ОГОНЬ!"
     Внезапно  фигура стащила с головы серебристый  шар. Мелькнуло  знакомое
лицо.
     -- Подождите, не стреляйте! Пап, это же я!
     Торчок  оторвал  от  себя воздушные шланги  и  перевалился  через  борт
контейнера на бетон, где сразу же  упал  ничком, не дожидаясь пока засвистят
пули. К тому  же это было  единственным,  что он мог сделать, потому  что за
тридцать часов,  проведенных в  одной  и той же позе,  его ноги онемели.  Он
лежал ни жив, ни мертв, дожидаясь грохота автоматных очередей.
     Сорвавшись с места, Муни самоотверженно заслонил собой сына.
     -- ОТСТАВИТЬ ОГОНЬ! -- что было сил завопил он.
     Упав рядом с лежащим на колени, он перевернул его на спину. Это Стэнни,
его сын. Но если это Стэнни, то кто тогда все это время жил в его доме?
     -- Это ты, Стэнни? Как ты попал сюда?
     Торчок  молчал, он  был занят более важным делом  -- разминал  затекшие
ноги, чесал и тер о шершавый бетон спину.
     --  Я был на Луне,  --  наконец соизволил объясниться он. -- И потом --
мое имя Торч, черт возьми, сколько тебе можно говорить?


        Глава 19

     Весь день Кобб  занимался  тем, что  пытался напиться,  изо  всех  сил.
Каким-то образом Энни удалось вытянуть из  него  обещание сходить вместе  на
"Золотую Годовщину" и будь он проклят, если не надерется там, как свинья.
     Ей удалось уговорить его, вот  уж  что действительно  было  смешно. Они
закрыли  дверь  в  спальню,  оставив почивать  в ней...  Торчка-Второго... и
вместе вышли на крыльцо. Там, сидя на ступеньке и глядя на Энни, не зная что
сказать, Кобб понял,  что еще немного и он утонет  в этих  огромных  глазах,
запутается  в  этой душе,  ощутит  всю отчаянную  тоску, гнетущую  это  тело
желанием  просто  немного развлечься,  чуть-чуть  скрасить  закат тяжелой  и
беспросветной  жизни. Она не успела и рта  раскрыть, а  он уже знал, что  не
сможет отказать.
     Сейчас Энни примеряла платья или мыла голову или занималась чем-то еще,
а он сидел  в одиночестве на участке пляжа позади своего розового  коттеджа.
За  прошедшую  неделю  Энни  буквально  набила бутылками  шерри  его  буфет,
рассчитывая получить за это поблажку, но, за исключением тех моментов, когда
в доме появлялся Муни, Кобб к бутылкам не прикасался, впрочем, как и  к еде.
Крепко задумавшись, он припомнил, что  за всю  прошедшую  неделю он ел и пил
поразительно  мало. Энни регулярно  жарила  ему и  Торчку-Второму рыбу из их
совместного улова  --  отказываться  от этой еды означало навлекать  на себя
подозрения.  И стоило на крыльце  замаячить фигуре Муни, как Кобб немедленно
брал в руку бутылку шерри и разыгрывал пьяного. Но кроме того...
     Он откупорил  вторую бутылку и  как следует глотнул.  Опорожнив  первую
бутылку, он не добился ничего,  кроме отвратительной гнилой отрыжки (метан и
гидроген-сульфид,  смерть и  разложение гнездились где-то  внутри его тела).
Его  голова  оставалась  ясной  как  майское утро,  и  это  уже начинало ему
надоедать.
     Неожиданно  решившись, Кобб поднял вторую бутылку и оставив для прохода
воздуха над верхней  губой небольшое отверстие, выпил  содержимое в пять или
шесть длинных, сумасшедших глотков.
     С  последним  глотком  к  нему  пришло  ощущение  внезапного и  острого
беспокойства.  Но  это не было последствием ударного  воздействия  алкоголя,
резким опьянением, помутнением рассудка,  ничем, чего он мог бы ожидать. Это
было необыкновенно настойчивое желание освободиться...
     Не понимая, что с ним твориться, невластный  над  собой,  Кобб упал  на
колени и  вцепился ногтями в длинный вертикальный шрам на груди. <I>Он полон до
краев</I>.  Нащупав  наконец нужную  кнопку,  он нажал ее  и под сердцем у  него
распахнулась маленькая  дверца.  От гнилого рыбного запаха  и перегара шерри
его передернуло. Кобб затаил дыхание. Йййййййаааааааааакккххх!
     Двигаясь  как автомат, он  встал и вошел  в дом,  чтобы ополоснуть свой
пищевой контейнер  водой. И до тех пор, пока он не сделал этого и не  протер
потом  отверстие  в  груди насухо  туалетной бумагой,  ему  и  в  голову  не
приходило, что он занимается чем-то необычным.
     Держа в руке  пук туалетной бумаги, он  отступил назад и посмотрел вниз
на отверстие, зияющее в груди. Маленькая  дверца, покрытая  точной имитацией
кожи  снаружи,  металлическая  внутри.   Кобб  осторожно  закрыл  дверцу,  и
кожзаменитель, ловко подогнанный  внахлест,  плотно и незаметно замаскировал
щель. Снаружи ничего не видно! Он снова  нащупал кнопку -- под правым соском
-- и подпружиненная дверца в груди опять распахнулась настежь. На внутренней
металлической  поверхности дверцы было что-то  нацарапано...  или  написано?
Коббу  показалось, что слова  на  дверце идут  задом-наперед, но убедиться в
этом он не мог, потому что для этого нужно было невероятно изогнуться.
     Кобб  повернулся и рассмотрел себя в зеркале. За исключением квадратной
дырки  в  груди, он выглядел как обычно.  Он <I>не  чувствовал</I>  в себе  никаких
перемен. Но теперь он был уверен в том, что он -- робот.
     Повернувшись так, чтобы  свет падал на гравировку  на дверце,  он начал
читать отраженные слова в зеркале. Слова сложились во фразы.

     Уважаемый доктор Андерсон!
     Добро пожаловать  в вашу новую  физическую  оболочку! Примите ее в знак
благодарности от всей расы бопперов!
     Правила эксплуатации:
     1) Все  составные части вашего тела:  скелет, мышцы, процессоры  и т.д.
изготовлены из синтетических материалов  и  самовосстанавливающиеся. Следует
однако иметь в виду, что подзарядку батарей необходимо  производить два раза
в год. Штепсельный разьем находится в левой пятке.
     2)  Ваше  программное  обеспечение частично  расположено в  передвижном
охлаждаемом процессорном блоке. Избегайте  электромагнитного экранирования и
источников  сильного  шума,  так  как  все  это  может  нарушать вашу  связь
мозг-тело.  Отдаленные  поездки  возможны   только  после  согласования   их
маршрута.
     3) Нами были  предприняты  все  усилия для наиболее точного копирования
вашей  системы.  В  дополнении  к  ней  вы  снабжены   библиотекой  полезных
подпрограмм. Пароль доступа к библиотеке: БИБОПАЛУЛА.
     С уважением, <I>Старшие Бопперы</I>.

     Кобб присел на  крышку  унитаза и запер  дверь ванной.  Потом  встал  и
прочел  гравировку на  дверце  еще раз. Смысл ее  не  сразу уложился  в  его
голове.  Разумом  он понимал, что  такое возможно и, по сути дела, давно это
знал. И робот и человек состоят из двух частей: физической основы, "железа",
и  программного  обеспечения. Программа руководит  основой,  без нее  основа
мертва.  <I>Мозг</I> есть физическая основа, но  <I>информация</I>, содержащаяся в  мозгу,
есть программная  составляющая  личности. Разум...  воспоминания,  привычки,
взгляды на жизнь, уклады, навыки и умение... все это то же самое программное
обеспечение.  Бопперы скопировали программную основу Кобба  и закачали ее  в
тело робота. План  удался, все сработало как нельзя лучше. Но Кобб почему-то
был зол.
     -- Бессмертие,  мать  вашу, -- прошипел он  и пнул ногой  дверь ванной.
Нога в ботинке прошла через дверь насквозь.
     -- Чертовы железные ноги.
     Он отпер дверь и прошел через коридор в кухню. Господи, он с ума сходит
без выпивки. Он совершенно  ясно чувствует, что пребывает там, где стоит его
тело, и  в то  же  время  он понимает,  что  на  самом  деле он,  его мозги,
болтаются неизвестно где и это раздражало больше всего. Где сейчас находится
его мозг, черт возьми? Где-то сейчас он бродит?
     Внезапно он понял и это  тоже. Конечно, в фургоне Мистера Морозиса, где
же  еще. В грузовичке смонтирован процессорный блок боппера, сверхпроводимый
и переохлажденный, чьей  малой  толикой очевидно  является и  его  сознание.
Управляя муляжом,  всеми  мельчайшими  деталями его функционирования, машина
добивается полного правдоподобия автономности Кобба Андерсона.
     Он  застыл  на  месте и попытался  вернуться мыслями  ко  времени  того
промежуточного состояния,  когда те записи в банках памяти старших бопперов,
все что осталось от  него прежнего,  еще не  были  перенесены в тело робота.
Ничего  особенного,   никаких  примечательных  фактов,  одна  только  пустая
вероятность...  Это  обратное  скольжение по  собственной  памяти  ощущалось
сопряженным с непередаваемым, удивительным ощущением. Словно он отдал бразды
правления своим существом кому-то другому, сам став беспомощным наблюдателем
собственных перемещений по комнатам дома,  по окрестностям.  На мгновение он
увидел рядом с  отражением своего лица  в обрамлении тюбиков  зубной  пасты,
флаконов туалетной воды и пены для бритья, лицо Энни...
     Он  стоял  перед  раковиной  на  кухне.  Открыл  кран  и  пустил  воду.
Наклонился  вперед, набрал воду в ладони и плеснул в лицо. Что-то стукнулось
о раковину -- ах  да,  конечно, дверца у  него  в груди. Кобб поднял руку  и
тщательно закрыл дверцу. Что там за пароль?
     Он  снова  вернулся  в ванную, открыл дверцу  и перечитал гравировку  в
третий  раз.  На  этот  раз  он уловил прозрачную  остроту в  конце. Старшие
бопперы  засунули его  в  тело,  в  котором  паролем  доступа  к  библиотеке
подпрограмм было ни что иное как:
     -- Би-Бо-Па-Лу-Ла,  she's  mah baybee,  -- взревел  Кобб так,  что  эхо
заметалось  между  кафельными  стенами, --  Би-Бо-Па-Лу- Ла,  Ah  don't mean
maybee...
     Он прекратил орать и вскинул голову, услышав немедленно  откликнувшийся
внутренний голос.
     -- Доступ к библиотеке разрешен, -- сообщил  приятный баритон  у него в
голове.
     --  Зачитать  список  библиотечных подпрограмм, -- решительно  приказал
Кобб.
     --  МИСТЕР  МОРОЗИС,  ВРЕМЯ,  АТЛАС, КАЛЬКУЛЯТОР,  ПОВЫШЕНИЕ  СЕНСОРНОЙ
ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ,  САМОУНИЧТОЖЕНИЕ,  БИБЛИОТЕКА   СОВЕТОВ   И  РЕКОМЕНДАЦИЙ,
ЛОГИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ФАКТОВ, СЕКС, ГИПЕРАКТИВНОСТЬ, ОПЬЯНЕНИЕ...
     --  Стоп! -- торопливо  выкрикнул Кобб. -- Здесь остановиться.  Описать
функциональные возможности подпрограммы "ОПЬЯНЕНИЕ".
     -- Вы хотите активировать подпрограмму?
     -- Сначала расскажи мне, как она действует.
     Кобб   открыл  дверь  ванной  и   взволнованно   выглянул  наружу.  Ему
показалось, что  он услышал  какой-то  звук в коридоре.  Не  хватало только,
чтобы его застукали за разговорами с самим собой. Если люди прознают, что он
робот, его могут линчевать...
     --   ...  теперь  активирована,  --  вещал   тем   временем  спокойным,
всеведающим тоном баритон  в его голове. -- Ваше  состояние  и  мыслительные
процессы будут подвергаться систематическим  помехам, зависящим  от  степени
опьянения. Зажмите пальцем правую ноздрю и вдохните через <I>левую</I>. Каждый вдох
будет переводить вас на следующую ступень по глубине  действия подпрограммы.
Вдыхая через <I>правую</I> ноздрю, вы будете последовательно возвращаться через все
пройденные ступени обратно.  Кроме  того,  в  подпрограмму включен аварийный
автоматический возврат на случай, если вы...
     --  Добро,  -- отозвался Кобб. --  Хватит  болтать.  Отключение.  Конец
связи.
     --  Команда, которую вы хотите использовать, звучит как "ВЫХОД", доктор
Андерсон.
     -- Тогда, значит, ВЫХОД.
     Ощущение присутствия в голове  постороннего сознания мигнуло и пропало.
Кобб вышел на заднее крыльцо  и некоторое время стоял неподвижно,  глядя  на
океан. С  пляжа доносилась  вонь гнилой рыбы.  Он  пошарил глазами,  отыскал
картонную  коробку  и  отправился  убирать  за  собой блевотину.  <I>Подзарядку
батарей необходимо производить два раза в год</I>.
     Выбросив отвратительную перемешанную с песком жижу  в море, он вернулся
в дом. На  душе  у  него было  неспокойно. Насколько  крепкими были ниточки,
соединяющие этот <I>знак благодарности</I> с благодарными механизмами?
     Посланный на Землю робот был  заранее запрограммирован...  он сбежал со
склада, нашел Кобба Андерсона и спровадил  его  на Луну,  дождался пока дело
там будет доведено до  конца и сунул голову  в  фургончик Мистера  Морозиса.
Вопрос  заключался в следующем: остались ли  в голове Кобба еще какие-нибудь
заранее  заложенные  туда  программы?  А   также:  могут  ли  бопперы  взять
управление его телом на себя в  любой момент по  собственному  желанию,  что
было  бы, конечно,  уже совсем плохо? Поймет ли он, когда  это случится? И в
заключении: кто управляет сейчас им, он сам или Мистер Морозис?
     Голова Кобба была ясной и звонкой, как  колокольчик.  Как самый звонкий
рождественский колокольчик,  черт его дери. Внезапно Кобб вспомнил о Торчке.
Он поднялся на крыльцо, вошел в дом и свернул в спальню. Механическое  тело,
некогда   точно   копирующее   Торчка,   по-прежнему   лежало   на  кровати.
Искусственные черты лица расплылись и отекли.  Кобб присел рядом с телом  на
корточки и прислушался. Ни звука. Полный останов.
     Но почему? "Настоящий Торчок возвращается", -- так  сказал ему водитель
мороженного грузовичка.  Бопперы  решили вывести  муляж из  игры, прежде чем
кто-то заподозрит истину, то, что Торчка подменяли роботом. Робот жил у Муни
в доме, прикидывался его  сыном, работал вместе с отцом  в  космопорте. План
был  прост:  робот-охранник  легко  сможет  провести  других   контрабандных
роботов-манипуляторов  через  таможню и  далее  на волю  за  приделы  порта.
Торчок-Второй  сам  рассказывал  Коббу  об  этом  плане,  когда  они  вместе
рыбачили. Но зачем бопперам на Земле столько манипуляторов?
     <I>В знак благодарности?</I> Нашли дурака! <I>Что же хотят бопперы?</I>
     Кобб услышал, как стукнула входная дверь-экран. Пришла Энни. Она что-то
сотворила  со  своими  волосами  и  лицом. Заметив  Кобба, она  засияла  как
новенький пятак.
     -- Уже почти шесть часов, Кобб. Я подумала, что было бы неплохо сначала
зайти в бар "У Седых" и поужинать?
     Кобб ощущал хрупкую радость Энни так же  четко,  как если бы она была и
его радостью тоже. Он наклонился к Энни и поцеловал ее в щеку.
     -- Ты очень красивая.
     На Энни было свободное платье в гавайском стиле.
     -- А ты, Кобб, ты собираешься переодеваться?
     -- Конечно, сию минуту.
     Вместе  с Энни он  прошел в спальню,  где она помогла  ему  найти белые
брюки  и   черную  рубашку,  которые  нагладила   и  приготовила   ему   для
торжественного вечера.
     -- Как  он?  -- шепотом  спросила Энни, кивнув на неподвижное  тело  на
кровати Кобба.
     -- Ему нужно отоспаться. К утру он придет в себя.
     Когда  грузовичок приедет  и заберет  робота, их  здесь  не  будет. Все
продумано.
     Кобб принялся одеваться, одновременно представляя каким  видит его Энни
со  стороны.  Его  новое   тело  было   более  поджарым  чем  старое,  брюки
застегнулись легко и рубашка не разъезжалась на брюхе.
     -- Я боялась, что ты напьешься, -- смущенно проговорила Энни.
     -- Я собирался  пропустить стопочку перед  уходом, -- отозвался Кобб. В
его вновь  приобретенные способности входило  так же и умение почти дословно
читать мысли и чувства людей. -- Подожди секунду.
     Подпрограмма  "ОПЬЯНЕНИЕ"  все еще  была  активирована.  Кобб  вышел на
кухню,  зажал пальцем правую ноздрю и глубоко  вдохнул  через  левую. Теплый
мягкий ком ударил его  в живот и под  колени,  тело постепенно расслабилось.
Ощущение, как после двойной порции бурбона.
     -- Так-то лучше, -- тихо сказал он.
     Он открыл и  закрыл  дверцу кухонного  шкафа, словно достал и  поставил
обратно  бутылку.  Еще один  быстрый  вдох левой  ноздрей.  Когда  на  кухне
появилась Энни, Кобб был уже готов. Он превосходно себя чувствовал.
     -- Вперед, бэби. Раскрасим город красным.


        Глава 20

     --  Они  копируют  содержимое  мозга  людей,  --  сказал  Торчок  отцу,
выруливающему  на  стоянку.  --  При этом тела  людей  режутся  на  части  и
используются в  качестве  семени в емкостях, где выращиваются органы. У  них
уже имеются  записи мозга примерно  двух сотен людей. И по крайней мере трое
из этих людей сейчас заменены  роботами-двойниками. Один  из  них это  точно
Кобб, другой  --  главарь  "малышей-шутников", третья стюардесса  с челнока.
Есть   так  же  робот,  который   выглядит  в  точности  как  я.  Это   твой
самозванец-сынок.
     Муни  выключил  зажигание  и  задумчиво  принялся  рассматривать  яркие
слоганы  супермаркета, расположенного  по другую сторону пустой парковки.  В
голове его роились очень неприятные мысли.
     -- А ты, Стэнни, ты <I>настоящий?</I> Откуда мне знать? Может быть ты такой же
железный, как тот болван, который дурачил нас с матерью целую неделю?
     В ответ Торчок тихо и грустно рассмеялся.
     --  Проверить  это невозможно. И  я тебе ничего сказать не могу.  Могло
быть так, что кроты пересадили меня в робота, пока я спал.
     Торчок с удовольствием отметил тревогу на лице отца. <I>Мой сын</I> -- <I>киборг</I>.
Он решил разрядить обстановку.
     -- Да не волнуйся  ты так, пап.  Думаю,  что кроты не способны на такую
подлость.  Этим занимаются только старшие бопперы.  Кроты простые  работяги,
роют  тоннели. Они  хорошие парни,  это  точно. Они решили устроить на  Луне
переворот, затеяли  революцию, чтобы  взять власть  в свои руки. Кто  знает,
может через месяц от старших бопперов и следа не останется.
     Через парковку  к  их машине не  торопясь  протрусила собака. Откуда-то
издалека  едва слышно  доносились  обрывки рок-  музыки.  Сегодня у жмуриков
вечеринка в баре "У Седых". Со стороны океана мерно шумел прибой, прохладный
вечерний бриз то и дело залетал в открытое окно машины, овевая кабину.
     -- Ну что сказать, Стэнни...
     --  Пап, меня зовут  Торч. Что символизирует мое кредо.  Кстати, у тебя
ничего нет подогреться?
     Муни  открыл бардачок и засунул внутрь руку.  Где-то должна  быть пачка
сигарет с травой...  он отобрал их у одного  из  своих  подчиненных, который
курил на посту... так, вот она.
     -- Держи, Торч. Чувствуй себя как дома.
     Рассмотрев этикетку, Торчок поморщился:  дешевая солома  "на ха-ха", но
засунул в рот сигарету и прикурил. Первый раз после того двойного-крепкого в
баре "Диски-Хилтон" на Луне, где он сидел  вместе с Мисти. Целую  неделю ему
пришлось  прятаться  в  розовой  операционной, а  потом,  скорчившись  в три
погибели,  полтора  дня  сходить с  ума в тесноте грузового контейнера.  Да,
нелегко пришлось. Он докурил первый косяк до конца и тут же  взорвал второй.
Музыка за окном приобрела изумительную чистоту и ясность: нотка к нотке.
     -- Старый Андерсон наверняка  тоже  на этой  вечеринке, --  подал голос
Муни, поднимая со своей стороны окно. Не собирается же он в конце концов так
и просидеть здесь весь  вечер, наблюдая  за тем, как его сын накуривается до
одури.
     -- Поехали, Торч, посмотрим что у Кобба твориться дома.
     -- Точно.
     После недельного воздержания  "приход" был сильным. Торчку уже хотелось
куда-то  бежать, что-то  делать.  Его  колени  нетерпеливо  дрожали,  а зубы
выстукивали  дробь.  В  голове  неторопливо   разливалось  чернильное  пятно
смертного  ужаса. Он  тщательно закрыл пачку  и  спрятал в нагрудный  карман
рубашки. А начинка-то весьма неплохая!
     Пройдя через  парковку и по улице  мимо магазина, отец и  сын  вышли на
пляж. Рог убывающей луны серебрил океанские воды.  Прямо перед ними по песку
прошмыгнул краб и скрылся в своей норке. Давненько они уже не гуляли вместе.
Муни с трудом удержался от того, чтобы не положить руку на плечо сына.
     --  Я рад, что ты вернулся, -- наконец сказал он.  --  Эта твоя  копия,
этот робот... он никогда не говорил "нет". Он  был примерным сыном, но ты-то
другой...
     Торчок быстро улыбнулся, потом хлопнул отца по спине.
     -- Спасибо. Я рад, что ты рад.
     -- Почему... -- голос Муни сорвался и он начал снова. -- Почему бы тебе
не  остепениться,  Стэнни?  Я  бы  помог тебе  с работой. Разве ты не хочешь
жениться и...
     -- И закончить как ты и ма? Нет уж, спасибо.
     Немного грубовато. Торчок решил подсластить пилюлю.
     -- Конечно, мне нужна работа, но это должно быть что-то особенное. Ведь
я <I>ничего</I> не  умею. Я даже не умею как следует  играть на гитаре. Все, чему я
научился... это торчать, -- Торчок беспомощно рассмеялся и развел руки. -- Я
занимался этим  двадцать четыре  часа в сутки и хорошо освоил эту науку. Что
теперь мне делать?
     -- Ты... -- начал Муни, но замолчал задумавшись. -- На твою долю выпало
немало приключений, ты мог бы написать об  этом  книгу. Черт возьми, Стэнни,
ты же <I>одаренный</I> парень. Я не хочу, чтобы ты до конца дней своих тянул лямку,
как это случилось  со  мной. Я  мог  бы  стать  художником-иллюстратором, но
пальцем о палец для этого не ударил. Ты сам должен сделать первый шаг. Никто
не сделает его за тебя.
     --  Я знаю. Но  взявшись за что-то,  для всех  я  буду просто... <I>никем</I>,
который и родом-то <I>ниоткуда</I>. Мистер Никто Ниоткуда. Это не по мне. Если я не
буду точно знать, что в конце меня ожидает выигрыш, то уж лучше...
     -- У тебе светлая  голова, -- повторил Муни то, что говорил своему сыну
уже может быть тысячу раз. -- У тебя IQ 112 и ты мог бы...
     --   Да,  конечно,  --   внезапно  воскликнул   Торчок,  которому  этот
душеспасительный  разговор начал  надоедать.  --  Давай  поговорим  об  этом
как-нибудь в другой раз. Сейчас  мы  должны решить, что будем  искать в доме
Кобба.
     К этому времени они уже отмерили по пляжу несколько километров. Коттедж
Андерсона должен был быть вот-вот появиться.
     -- Ты  не ошибся, когда  говорил,  что существуют роботы- копии твои  и
Андерсона? Подумай еще раз.
     -- Я  уверен в этом,  --  ответил Торчок. --  Конечно, теперь они могли
изменить внешность. Вместо кожи бопперы используют штуку, которая называется
мерц-покров.  В ней полно  таких тонких проводков,  который  подключаются  в
тело,  и если по этим проводкам пропустить нужный ток,  то при желании можно
заставить покров выглядеть как угодно.
     -- И по-твоему, Андерсон один из этих роботов?
     --  Точно! Я своими глазами видел, как  в операционной разрезали его на
куски. Это было похоже... -- неожиданно Торчок расхохотался и смеялся до тех
пор,  пока из  глаз его  не потекли  слезы.  Образ Кобба, лежащего  в ванне,
напоминающей огромную зубастую вагину, было невозможно  передать словами. До
чего же здорово было подкуриться снова.
     --  Но зачем  для  того,  чтобы  скопировать содержимое мозга, бопперам
нужно  было  заманивать тебя  и  Кобба  на Луну. Как я понял, это можно было
сделать и на Земле?
     --  Не знаю. Может быть, они относились к  Коббу  слишком  уважительно,
чтобы похищать как  прочих и  вычищать его голову от мозгов  в  какой-нибудь
грязной дыре. Или может быть  его мозг был настолько ценным,  что они хотели
провести  копирование без  риска на надежном  оборудовании. А  что  касается
меня... меня просто нужно было убрать с глаз долой, любым способом...
     -- Тихо. Мы пришли...
     В  тридцати метрах  от  них,  на  фоне  освещенного  луной неба,  четко
вырисовывался  коттедж  Муни.  Напрямую  идти  было   нельзя,  поскольку  на
пустынном пляже из окон их было нетрудно заметить, если, конечно, в доме был
кто-то -- или что-то -- имеющее глаза. Укрывшись в тени пальм,  спускающихся
прямо к воде, они осторожно стали обходить дома стороной.
     В окнах обиталища Кобба света не было, хозяин явно находился в отлучке.
Да и другие  коттеджи стояли темными  -- сегодня, в пятницу вечером, жмурики
резвились  в  баре. Тихо продвигаясь  вдоль  ряда  коттеджей, Муни  и Торчок
наконец добрались до дверей Кобба. Муни сделал знак остановиться и несколько
долгих минут напряженно  прислушивался. Ни  звука в  ночи, только монотонные
удары и шипение волн.
     Толкнув  дверь-экран,  Муни  проскользнул  внутрь.  Торчок   устремился
следом.  Вот   она,  конура  Кобба.  В   общем-то  ничего,  довольно  уютно.
Когда-нибудь он тоже  заделается  жмуриком, подумал про себя Торчок... нужно
было только каким-то образом убить оставшиеся сорок лет.
     Муни  надел  пару  специальных  очков и включил  инфракрасный  потайной
фонарь. В прошлую пятницу он  забыл захватить этот фонарь с  собой. Медленно
поворачиваясь, он  осмотрел комнату.  Окурки  сигарет с  губной  помадой  на
фильтре, детский крем, мокрый бикини... <I>приметы присутствия женщины</I>.
     Эта пожилая белокурая бэби все еще жила здесь. Внезапно до Кобба дошло,
что  всю прошедшую неделю женщина просидела в домике  у моря  один на один с
роботом. Неужели она  не заметила ничего необычного? Она ожидала, когда Кобб
придет в себя, а  двойник  ждал прибытия с Луны программы -- то есть того же
самого. Увенчались ли их ожидания успехом?
     Могут ли роботы трахаться? -- неожиданно задал себе вопрос Муни. Дома у
него был бионик-член и в принципе, при желании, он мог быть  использован для
того, чтобы ублажить Беа. Но эта шлюха предпочитала искать  удовлетворения в
секс-клубах. Стэнни не должен об этом...
     -- Черт,  где ты? -- громко позвал его Торчок. -- Ты что, заснул? Я  ни
черта не вижу.
     -- Тихо. Вот, надень очки. Извини, я забыл о тебе.
     Муни передал  сыну вторую пару инфракрасных  очков. В  очках все  цвета
становились настолько красными, что казались голубыми.
     -- Начнем со спальни, -- предложил он.
     -- Лады.
     Расположение дома Муни знал отлично. Когда  он, толчком приоткрыв дверь
спальни, просунул в щель потайной фонарь, ему пришлось прикусить губу, чтобы
не  вскрикнуть.  На  кровати  лежал  Стэнни.  Его  лицо растеклось, нос, как
оплавленный, свесился на  сторону  на  щеку, рука касалась пола, выгнутая  в
суставе в обратную сторону.
     Торчок   издал   приглушенный   шипящий  звук   и  прошел  в   комнату.
Остановившись над кроватью Кобба, он принялся разглядывать лежащего.
     -- Вот он, твой любимый сынок. Слышь, пап? Завтра будь дома с утра, его
привезут  тебе  в  красивом  ящике.  Должно  быть,  старшие  бопперы  как-то
прознали, что я возвращаюсь. Двоим нам нет места в этом городке.
     -- Что с ним случилось? -- неуверенно спросил Муни, подходя к кровати и
останавливаясь   рядом   с   сыном.  --  Он  выглядит   словно   оплавленный
пластмассовый манекен.
     -- Это  робот-манипулятор. Кто-то выключил  его центральный  процессор.
Кроме  всего  прочего,  этот процессор  следит  за  тем,  чтобы  мерц-покров
сохранял свою форму.
     Где-то захрустел гравий, так близко, что казалось это происходит здесь,
рядом с ними в комнате. Рыкнул мотор,  тяжело хлопнула дверца кабины. К дому
подъехала машина! Скрипнула входная дверь.
     Бежать  было поздно, да и  некуда. В  доме уже были люди.  Муни схватил
сына  за плечи  и толкнул его  к  чулану спальни. Времени  на слова  уже  не
оставалось.
     -- Эй, Берду, Мистел Молосис сказал, что он в спальне.
     -- Слышь, Радужка! Вытаскивай свою ленивую задницу и помоги мне достать
из кузова этот чертов мешок!
     -- Не понимаю, почему такие здоровые лбы как  вы не могут справиться  с
этим одни?
     -- Я фчела поднимал чтой-то и надолвался.
     -- Что ты там поднимал, Пол-Пола, свой хрен?
     Некоторое время трое неизвестных дружно ржали над сальностью.
     --   Это  "малыши-шутники",  --  прошипел  Торчок  отцу  на  ухо.  Муни
подтолкнул  свое  чадо локтем,  требуя от него тишины. Кто-то  из них  задел
головой вешалки, <I>о, черт!</I>,  и  те дружно затарахтели, но приехавшие все  еще
занимались чем-то в гостиной.
     -- Дерьмовая работенка, как по-твоему, Берду?
     -- А тебе бы все на пляже валяться, так, Радужка, дорогая? Говорю тебе,
слушай меня и скоро будешь как сыр в масле кататься.
     -- На язык-то ты мастер.
     --  Вы идите  тащите  тело,  а  я плиготофлю  куда класть, --  Пол-Пола
вернулся на крыльцо. Дверь грузовичка снова хлопнула.
     Берду и Радужка вошли в спальню.
     -- <I>Черт!</I>... ну и рожа! Точно гнилой труп.
     -- Не волнуйся за эту суку, детка. Мистер Морозис перепрограммирует его
и он снова забегает как новенький.
     -- Стой, обожди. Помнишь того парня, с которым  у нас ничего  не вышло?
Тогда еще нагрянула полиция? На прошлой неделе у Кристлин?.. Это же он самый
и есть, как две капли воды вылитый.
     -- Не гоношись, Радужка. Это не <I>человек</I>, это просто чертов  выключенный
робот. Тот парень ушел, ему повезло.
     -- Ясно. Ну что, взяли. Я за руки, ты за ноги.
     -- Рад-два. Смотри под ноги, этот урод тяжелый.
     С кряхтением  и  руганью Берду  и Радужка  вытащили тело  в  коридор и,
пройдя наружу через гостиную, снесли груз с крыльца  по ступенькам. Все  это
время мотор грузовика работал на холостом ходу.
     Муни осторожно приоткрыл дверь чулана и выглянул наружу. В спальне было
два  окна с противоположных  сторон,  и подкравшись  к  одному  из  них,  он
различил  перед  коттеджем похожий на белый  призрак горбатый грузовичок. На
крыше   кабины   безошибочно   угадывался  здоровенный   пластиковый   рожок
мороженного.
     Две неясные  фигуры  остановились  перед  задней  дверью  грузовичка  и
опустили на гравий  что-то тяжелое.  Третий  человек  выглянул из  кузова  и
пошире открыл двери.
     Лампы в кузове грузовичка  осветили  все и вся в спальне.  В ужасе Муни
кинулся  обратно  в чулан. Минут десять  он и Торчок  простояли  неподвижно,
затаив дыхание,  позволив себе вздохнуть с облегчением и расслабиться только
тогда, когда фургон "Мистера Морозиса" укатил прочь.


        Глава 21

     Кобб отдал должное и жаренной  рыбе и  вину, получить  удовольствие  от
которого ему позволил  один короткий вдох через  левую ноздрю на каждые пару
бокалов.  Подпрограмма  "ОПЬЯНЕНИЕ"  действовала  отлично.  После  обеда  он
заглянул в туалет и опорожнил  там свой пищевой контейнер... не  потому, что
это  было необходимо, а просто для того, чтобы еще раз убедиться в  том, что
все, о чем он узнал недавно, ему не почудилось.
     В голове у  него теперь стоял шум и  происходило  легкое  кружение, что
бывает  у  обычных  людей  от  пяти  или шести добрых  порций виски, и общее
состояние вещей  уже не казалось ему таким уж кошмарным и ужасающим, как это
было вначале. У него впереди лет двадцать удовольствий, нужно только вовремя
подзаряжать батарейки... да что там двадцать,  вот он возьмет  и новую <I>сотню</I>
лет  отмеряет!  Никаких  проблем,  выдержало  бы   "железо".  Вот  черт,  он
продолжает  мыслить старыми  человеческими  категориями. Никакой  износ  ему
теперь не страшен, бопперы вовремя позаботятся о новеньком теле и перекачают
туда программы его системы, как только в этом наступит нужда.
     Слегка  покачиваясь, Кобб  остановился перед  висящим на  стене туалета
зеркалом. <I>Красавец мужчина</I>, да и только! Он ничуть не изменился, та же белая
борода и прочее, вот только глаза... Он  подался вперед, рассматривая глаза.
Что-то  не  то с радужной оболочкой,  она казалась слишком однородной, почти
без  радиальных  внутренних  волоконец.  Ерунда!  Главное,  что  теперь   он
бессмертен! Кобб зажал пальцем  правую ноздрю, принял еще одну порцию, потом
повернулся и отправился к Энни.
     Пока они ужинали, в зале позади бара "У седых" приготовился ансамбль, и
как только жмуриков собралось предостаточно,  начались  танцы. Схватив Кобба
за  руку, Энни потащила  его  в  зал.  Она  похвалилась,  что сама  помогала
украшать зал к вечеринке.
     Под потолком над головами  танцующих  медленно вращался  огромный  шар,
оклеенный маленькими квадратиками  зеркал. Узкие лучи прожекторов-"пушек" со
светофильтрами разных цветов из четырех углов зала били в шар и разноцветный
снегопад световых зайчиков, меняющих оттенок на каждой  стороне, неторопливо
падал на толпу танцующих. Энни  сказала, что точно такой же шар был  и на ее
бале выпускников в 1970 году, половину века назад.
     -- Красиво, правда, Кобб?
     Кобб почувствовал, как от  круговорота ярких световых пятен к его горлу
подступает тошнота. Но одно дело напиваться  по-настоящему, другое  дело  --
при  помощи  вживленной  подпрограммы. Есть  небольшая  разница.  Он  быстро
приложил палец к левой  половине носа  и  глубоко  вдохнул,  раз  и еще раз,
поднявшись обратно на две ступеньки -- ровно настолько, чтобы снова получать
радость от жизни.
     Зеркальный шар действительно был  необыкновенно красив -- казалось, что
вы находитесь в глубине  пронизанного  солнечными лучами залива,  неподвижно
висите  в  толще   воды  невдалеке  от  поверхности,  скользя  сквозь  время
обратно...
     -- Потрясающе, Энни. Я снова стал молодым. Потанцуем?
     Они вышли  в  зал и принялись медленно  кружиться вместе  с  остальными
парами  под музыку.  Инструментальная группа исполняла старую  песню Джорджа
Харрисона на тему  "Любовь  и  Бог". Группа целиком  состояла  из  жмуриков,
которым на такую музыку было не наплевать. Они играли с душой.
     -- Ты любишь меня, Кобб?
     Вопрос застал его врасплох. Уже много лет он не любил никого. Для этого
он слишком был занят -- готовился к приходу смерти. Любовь? Он распрощался с
любовью,  съехав  со своей квартиры  на  Оглесорп-стрит  в  Саванн и  бросив
Верену. Но теперь...
     -- Почему ты спрашиваешь, Энни?
     -- Мы живем вместе вот уже целую неделю.
     Ее  рука,  лежащая   у  него  на  талии,  притянула  его  ближе.   Кобб
почувствовал движения бедер Энни.
     -- И между нами еще ничего не было. Если дело в тебе...
     -- Мне кажется, что я забыл как это делается, -- ответил Кобб, решив не
вдаваться в подробности. Интересно, имеется ли в его библиотеке подпрограмма
"ЭРЕКЦИЯ"? Нужно будет проверить при первой возможности, чтобы потом не было
спешки. Нужно будет так же посмотреть, что там есть еще. Кобб поцеловал Энни
в щеку.
     -- Но я постараюсь вспомнить.
     Танец кончился  и они подсели за столик к  Фаркеру  и его жене. Судя по
хищным, словно  ястребиные когти, скрюченным пальцам Цинции  и  растерянному
выражению на лице Фаркера, ссора здесь была в самом разгаре. Но Коббу и Энни
были рады, как поводу для того, чтобы устроить краткий перерыв.
     -- Что скажешь  обо всем этом, Фарк,  старина? -- приветствовал Фаркера
Кобб  тем сердечно-идиотским тоном бодрячка, которым  всегда разговаривал со
своим приятелем.
     --  Очень мило,  --  отозвалась Цинция Фаркер. -- Жаль  только, что под
потолком  не  догадались  развесить  разноцветные ленты, как это принято  на
вечеринках.
     Ободренный появлением Кобба, Фаркер махнул  рукой официанту  и  заказал
кувшин пива. В обычных ситуациях  Цинция не  разрешала мужу пить, да и он не
имел к этому склонности, однако сейчас...
     --  Золотая  Годовщина,  --  сказала  Энни.  --  У  большинства  из нас
выпускной  вечер был  пятьдесят лет  назад. Ты  помнишь свой  выпускной бал,
Цинция?
     Цинция закурила ментоловую сигарету с пониженным содержанием никотина.
     --  <I>Помню</I> ли я свой выпускной вечер? У нашего  класса не было вечеринки
после  выпуска.  Взамен этого,  по предложению  какого-то <I>умника</I>  из  совета
старшеклассников  было  решено  скинуться  и  купить  билеты  на  автобусную
экскурсию.
     -- И куда вы отправились? -- поинтересовался Кобб.
     Цинция с возмущением взвизгнула:
     --  В <I>Вашингтон!</I> Можете  себе представить? На марш  демонстрантов перед
Пентагоном! Но в  результате все получилось  не  так уж плохо. Ведь там мы с
Фаркером и познакомились, правда, дорогой?
     Услышав свое имя, Фаркер дернул своей лысиной как поплавком, отвечая не
сразу и задумываясь.
     -- Верно. Я смотрел как  на парковке  отказники скандируют с грузовиков
"<I>Вон, демоны, вон"</I>, а ты наступила...
     -- Ничего подобного, Фаркер,  я не наступала тебе на ногу. Я всего лишь
<I>обратила  твое внимание</I>.  Ты  был  таким  важным,  с  этим своим  переносным
магнитофоном на  плече, и я просто  <I>помирала</I>,  как мне хотелось поговорить с
тобой...
     -- Так оно  и было,  --  согласно  отозвался  Фаркер, тряся  головой  и
улыбаясь до ушей. -- С тех  пор ты  уже  не пытаешься  обратить на  себя мое
внимание...
     Пиво было принесено и они сомкнули бокалы.  Втягивая внутрь горьковатую
жидкость,  Кобб незаметно зажал правую  ноздрю  и  дохнул  левой.  Его снова
затошнило, но в сидячем положении тошноту можно  было терпеть. Прислушиваясь
к  болтовне своих друзей, он  внезапно почувствовал стыд от того, что не был
больше человеком.
     -- Как  дела  у вашего  сына? -- спросил он  у  Цинции, просто для того
чтобы  не  молчать.  Чак,  единственный  наследник  Фаркеров, был  Верховным
Служителем Объединенных Культов, аж в самой Филадельфии. Цинция любила о нем
говорить.
     --  Он становится  все более  и более <I>скрытным!</I> -- Цинция издала  новый
пронзительный  лай.  --  Девчонки  сами несут  ему  <I>деньги</I>.  Он  обучает  их
астральному про<I>трах</I>цированию.
     --  Тот еще рэкет, верно?  --  подал голос Фаркер, качая как  китайский
болванчик головой. -- Будь я помоложе...
     --  Ты бы не  смог,  -- перебила Фаркера Энни.  --  В тебе  нет  нужной
психической напористости. А  вот  Кобб...  --  Энни сделала  паузу, преданно
улыбнувшись своему кавалеру.  --  Не  удивлюсь, если  в один прекрасный день
Кобб тоже окажется основателем нового культа.
     --  Ну что же,  -- задумчиво протянул Кобб.  --  С  некоторых  пор  мне
действительно  не  дают  покоя  определенные мысли. Я  действительно  ощущаю
психический напор,  так сказать... -- он  опомнился и  взял на попятный.  --
Дело в том, что мне начинает казаться, что сознание возможно и  в самом деле
не  зависимо от тела. Без тела  сознание может  существовать  в  виде некого
математического  вероятностого  состояния. В этом случае  телепатия есть, не
что иное, как...
     -- В  точности  слова  моего <I>Чака</I>,  -- восторженно затрещала Цинция. --
Наверное ты <I>стареешь</I>, Кобб!
     Они весело посмеялись, а  потом заговорили о другом: о еде и  диетах, о
здоровье и  болезнях, о  сплетнях  и  слухах.  Все  это время  мысли о новых
религиях и культах не переставали напоминать Коббу о себе.
     Случившаяся с ним перемена тела была похожа на чудо. Доказывало ли это,
что  душа действительно  существует...  или  же как  раз наоборот? Несколько
новых свойств его  сознания тоже  требовали объяснения.  Истинно ли было то,
что,  попав  раз в механическое  тело, он  больше не был  ограничен  рамками
материи... или все это было не более чем результатом электронного обострения
чувств? Кто он такой... гуру или голем?
     --  Ты  такой  красавчик, -- шепнула  ему Энни,  снова  вытаскивая  его
танцевать.


        Глава 22

     "Малыши-шутники"  забросили робота,  когда-то  подменявшего  Торчка,  в
кузов фургона,  потом уселись в  кабину. Пол-Пола  и  Берду с  удовольствием
зажали между собой Радужку. А она ничего, еще довольно мягонькая.
     -- Я вот фсе думаю, какой он ис себя, этот мистел Молосис, -- прошамкал
Пол-Пола, выруливая на асфальт.
     -- Я тоже  не  прочь на  него взглянуть. Но трепыхаться не стоит  -- он
исправно платит наличными.
     -- И сколько же он отвалит  на этот  раз?  -- спросила  Радужка, снимая
чужую пятерню, словно случайно  оказавшуюся там, со своего бедра.  -- Возьму
да и прокачусь в "Мир Диснея" на недельку. Нужно только будет прикупить себе
новые шмотки и немного подкрасить волосы.
     -- По  мне, ты и так выглядишь  на все  сто, Радужка.  Конечно для тебя
просто  перекраситься в  розовый или  зеленый,  например,  было  бы  слишком
примитивно...
     Берду и  Пол-Пола  захихикали, а Радужка  надулась.  Грузовичок пересек
мост Мэррит-Айланд, после чего Пол-Пола свернул направо.  Гидрогенный  мотор
монотонно гудел, о ветровое стекло то и дело разбивались ночные насекомые.
     -- Интелесно, подцепила  Клисиин для нас еще какохо-нипуть плидулка? --
задумчиво произнес спустя некоторое время Пол- Пола.
     -- Можешь не сомневаться! -- отозвался Берду, рассматривая проносящиеся
мимо огни. -- Думается мне, что если она сегодня вечером никого не приведет,
Грязный Фил с ней живой не слезет.
     Пол-Пола потряс головой.
     -- Чудной он, этот Фил. Кломе мозгов на обед, ничего его не интелесует.
Мне он уже начинает надоедать. А тебе?
     -- Он уже снял для Кристлин новое жилье? -- поинтересовалась Радужка.
     --  Ты  ж знаешь,  что  снял,  дологуша. Клистлин  вкалывает,  что твоя
ломовая лошадь -- никто ему еще столько не пливодил.
     -- Обещанного сто лет ждут, -- капризно продолжила Радужка. -- Мне были
точно обещаны живые мозги, а я до сих пор их даже не попробовала, только все
каких-то мозгляков на улице цепляю...
     -- Здесь  за  главного  Фил, ему и  лошка пелфому в  луки, -- отозвался
Пол-Пола.
     -- Да, чудной он все-таки этот Фил, -- несколькими минутами позже снова
подал голос Берду. -- Не курит, не пьет, я даже ни разу не видел чтобы он ел
по-нормальному. Он или отдает приказы, или сидит уставившись в одну точку.
     Они  уже  катили через  Дайтона, вокруг мелькали  строения  из  бетона,
украшенные  разноцветным  неоном. Пол-Пола проверил  в  зеркальце нет ли  на
хвосте  копов, после  чего круто свернул направо, съехав в подземную стоянку
отеля  Лидо.  Развернувшись,  он  припарковался  кабиной вперед,  достал  из
коробки на кузове шнур с вилкой и воткнул вилку в розетку  в стене. Во время
остановок морозильная камера работала  от сети. На крыше грузовика откинулся
небольшой лючок, из которого высунулся телеглаз. Теперь любому, кто подойдет
к грузовичку, не поздоровиться. Мистер Морозис знал, как постоять за себя, в
особенности если в кузове у него лежал манипулятор.
     Вся троица поднялась на лифте к себе в номер. Грязный Фил,  по-прежнему
без  рубашки, сидел так,  как  они и оставили  его --  перед окном, созерцая
океан.  От двери расплывшаяся татуировка Фила была видна преотлично. На звук
открывшейся двери он даже не обернуться.
     -- <I>На заметку  Сатане</I>, --  довольным голосом  нараспев продекламировала
Радужка,  которая никогда не упускала случая зачитать наколку Фила вслух. --
<I>Отправь этого Человека в Рай, потому что в Аду Он Свое уже Отбыл</I>.
     Она произнесла все это своим придурковатым голосом школьницы-простушки.
Фил ей никогда не нравился.
     Фил  не   обернулся.  Когда-то  он  действительно  был  Грязным  Филом,
сварщиком с "Рифа", которому, как и всем сварщикам,  приходилось  выходить в
ночную  смену. Приходилось  ему  чинить  и  БЭКС.  Копирование мозга  своего
ремонтника-гуманоида боппер организовал без проблем... но результат оказался
далеким от совершенства. Личность  сварщика по  непонятным причинам ужалась,
превратив  его в  хладнокровного  убийцу.  Несмотря  на это,  Фил  оставался
хорошим механиком.
     Когда старшие бопперы решили  послать  Мистера Морозиса вниз на Землю в
качестве сборщика душ, Фил был отправлен вместе с ним. Время от времени, при
необходимости ремонта, Мистер Морозис пользовался записью мозга Фила, но без
крайней  необходимости  даже  ограниченную  свободу  действий  этому  своему
манипулятору  Морозис старался  не предоставлять. Вот  почему  большую часть
времени Грязный Фил был наделен  отзывчивостью и теплом  не больше, чем пара
стальных кусачек.
     -- Лучше не зли его,  -- предупреждающе  проворчал женщине Берду. -- Он
ждет телефонного звонка, так ведь, Фил?
     Фил  коротко  кивнул.  Рейсовый челнок  от  БЭКС,  в котором, как  было
обещано,  должен  был  содержаться новый  манипулятор и  который  должен был
забрать очередную партию органов, прибывал завтра. Запись копии мозга должна
была быть переслана заранее,  по радио...  но прежде Фил  обязан  был добыть
цельного человека, душу и тело, "железо" и программу. Если Кристлин снова не
удастся  никого подцепить...  Фил  не  отрывал  взгляда  от  ровных,  словно
вычесанных  гребешком  волн на поверхности океана,  прислушиваясь к  голосам
людей за спиной и прорабатывая один план за другим...
     Пронзительно зазвонил  телефон. Одним броском перемахнув через комнату,
Фил схватил трубку.
     -- Грязный Фил.
     В трубке  рыдали  и пронзительно  кричали.  Берду  и Пол-Пола  тревожно
переглянулись. Даже сквозь солнечные очки в темной комнате было видно, что у
Фила не все дома. При этом его голос всегда оставался ровным и спокойным.
     -- Я понимаю, Кристлин. Понимаю. Хорошо. Лады.
     В   ответ  с  другой  стороны  безостановочный  поток  жалоб.   Налитая
физиономия  Фила  медленно растянулась  в  улыбку.  Он  взглянул на  Берду и
подмигнул ему.
     -- Хорошо, Кристлин.  Если, как ты говоришь, он  заснул, почему бы тебе
не зайти к нам за деньгами. Ведь тебе причитается пять кусков. И лучше зайди
прямо сейчас, потому что завтра мы меняем базу. Лады. Вот  и хорошо, бэби. И
не расстраивайся, я все понимаю...
     Фил мягко, почти нежно положил телефонную трубку на место.
     -- Кристлин  влюбилась. Она подцепила парня из колледжа и теперь  сидит
над  ним  и  смотрит, как он спит. Он  спит  как  ребенок, сказала она,  как
невинное дитя.
     Фил прошелся кругом по комнате, тут и там выравнивая мебель.
     -- Клистлин  не собилается  вести  его  к нам, но ты заплатишь  ей  все
лавно? -- удивленно спросил Пол-Пола.
     --  Да, так я ей сказал, --  ровным  голосом ответил  Фил. --  Но вы-то
понимаете, что  я  не из таковских. К завтрашнему  утру  у  меня должно быть
тело.  Пленку  можно  переслать  в любое  время,  но  я  связан  подписанным
контрактом на перевозку груза и деньгами.
     Открыв  один из  ящиков  буфета,  Фил достал  небольшой  пневматический
пистолет и придирчиво его осмотрел.
     -- Ты же не собираешься  убивать Кристлин? -- дрожащим голосом спросила
Радужка.
     -- Это не убийство, -- ответил  Фил, держа  пистолет  наизготовку дулом
вверх. -- Неужели ты этого еще не уразумела? Берду?
     Берду вздрогнул. Внезапно  ему  показалось,  что  он  снова оказался  в
восьмом классе и только  что учитель задал ему  вопрос, ответа на который он
не знал и знать не мог. Более того, он не понимал самого вопроса.
     -- Не знаю, Фил. Ты сам ее нанял.  Здесь все твое, грузовик, гостиница,
все-все. Если нужно будет, я помогу тебе разобраться с Кристлин.
     Сейчас он "малыш-шутник", а стоит ему потерять эту работу, кем он будет
тогда?
     --  Мы  съедим  ее мозг, -- медленно  сказал Фил, направляя пистолет на
троицу у двери и внимательно их рассматривая.  -- Кристлин исчезнет,  но  ее
мысли останутся.
     Вскинув левую руку, Фил положил ее себе на грудь.
     -- Смотрите!
     Маленькая  дверца  откинулась,   обнаружив   в  груди  Фила   небольшой
металлический отсек. Внутри отсека можно было  различить несколько блестящих
скальпелей   и  ряд  компактных   приспособлений,   похожих   на  переносную
лабораторию.
     Радужка вскрикнула и  Берду  поспешно  зажал  ей рот  ладонью. Пол-Пола
издал звук, который вполне мог сойти за смех.
     -- Я являюсь частью Мистера  Морозиса, -- объяснил Фил, закрывая дверцу
в груди. -- Я его руки и ноги, въезжаете? И рот.
     Фил широко улыбнулся, обнажив отличные острые зубы.
     -- Человеческие ткани нужны бопперам  в качестве  семян для выращивания
искусственных  органов.   Записи   копий  мозга  необходимы  для  стимуляции
некоторых специальных роботов-  манипуляторов.  Таких как я.  Нас, бопперов,
всегда интересовал чужой мозг, даже тогда, когда прямой нужды в нем не было.
Человеческий мозг удивительное явление.
     --  Теперь я не буду работать за просто так! --  заплакала Радужка.  --
Теперь деньги вперед!
     --  Заткнись,  дура!  -- зарычал Берду. --  Нам заплатят завтра,  ты же
слышала!
     -- Он то же самое обещал Кристи... -- продолжала ныть Радужка.
     Звонок в дверь прервал ее на полуслове.
     Фил направил пневматический пистолет на Радужку.
     --  Ты  ведь  не  станешь  мешать  мне,  правда?  Или  может  быть  мне
использовать твой мозг вместо Кристлин?
     Радужка  открыла дверь  и впустила  Кристлин. Двумя быстрыми выстрелами
Фил  подстрелил  из  своего  угла  обеих  женщин.  Снотворное  подействовало
мгновенно и  Радужка и  Кристлин осели на пол. Оттащив их по очереди в глубь
комнаты, Пол- Пола закрыл дверь.
     Берду даже не  двинулся  с места, он был  ошарашен и  потрясен. Радужка
была  единственной женщиной, которая относилась к нему  с симпатией.  Но Фил
был прав, прав  как всегда. Наверное, он и  был Мистером Морозисом. А Мистер
Морозис умнее всех на свете, это уже было проверено неоднократно.
     -- Нельзя ее отпускать, Берду, она может навести на нас.
     Фил  не отрываясь смотрел на него через комнату, держа  на мушке своего
духового оружия. Наступила тишина.
     --  Я  не  <I>могу</I>!  --  наконец  всхлипнул  Берду.  -- Она же  нормальная
девчонка. Может не будем ее резать, а, Фил?
     Берду уже приходилось смотреть в дуло  чужого оружия и не раз. Внезапно
в его руке появился  пистолет 38 калибра. Метнувшись к окну, он сорвал штору
и выставил ее щитом перед собой. Стрелки, выпущенные из оружия Фила, ударили
в штору, отскочили и упали на пол.
     --  Ты  поступаешь  глупо,  Берду,  --  проговорил  Фил,  опуская  свой
бесполезный пневматик. -- Нам нужна Кристлин и мы  разделаем только ее одну,
а с Радужкой все будет по-другому.  БЭКС хочет взять  ее к себе стюардессой,
на подмену Мисти. Я поговорю с Радужкой и уверен,  она  согласиться. В Диски
ей  сделают новое  тело. Обещаю, что личность  ее  останется неизменной.  Вы
сможете встречаться раз в...
     С  искаженным  от ярости лицом  Бедру отбросил штору в сторону. Вскинув
пистолет, он прострелил Филу голову навылет. Вот так просто.
     --  Челт, Белду,  блатан,  -- сдавленно прохрипел  Пол-Пола,  не  успел
грохот пистолетного выстрела затихнуть под  сводами  номера. -- Нужно  лвать
когти, мать его. У Мистела Молосиса в кузове еще один манипулятол.
     -- Мы  выйдем через  главный вход и угоним  машину, -- каменным голосом
ответил Берду. -- Я понесу Радужку, а ты возьмешь Кристлин.
     Когда они, прикрыв за собой дверь, шли по коридору, позади них в номере
прогремел взрыв. Что  там взорвалось, может  быть тело  Фила? Они  не  стали
останавливаться чтобы выяснить это. Спотыкаясь, приятели с трудом спустились
по пожарной лестнице на первый этаж и вышли в вестибюль.
     Перед парадным входом  отеля  атлетически сложенный молодой человек как
раз выбирался из своей красной  спортивной машины. Пол-Пола хлопнул молодого
человека по  плечу, тот  обернулся, и  Берду сунул  ему в нос свой пистолет.
Парень молча  отдал ключи и  с  поднятыми  над головой  руками попятился  от
машины. У Пол-Пола и Берду этот прием был многократно отработан.
     Устроив женщин на заднем сидении машины, они помчались прочь из города,
взяв курс на Орландо.


        Глава 23

     Золотая  Годовщина  удалась  на  славу.  Кобб  уже  много  лет  так  не
веселился. Подпрограмма "ОПЬЯНЕНИЕ" действовала изумительно. Вся ее прелесть
состояла в том,  что  вместо того, чтобы прямиком  скатиться по неудержимому
эскалатору в подвал слюнявой философии, вы могли  приятно проводить время, с
легкостью  путешествуя  с  этажа   на  этаж,   ориентируясь  на  собственное
настроение.  Путем  практических  исследований  Кобб  обнаружил,  что  после
достижения уровня в десять стопок виски,  точки "полного отруба", срабатывал
автоматический аварийный возврат и он снова оказывается там, откуда начал.
     Направляясь вслед за Энни к танцующим, он быстро  втянул  воздух правой
ноздрей, прочистил голову и мужественно обнял свою партнершу за  талию. Энни
хихикала без передышки и была настроена очень игриво.
     -- Ты уже вспомнил, Кобб? Понимаешь, о чем я?
     -- О чем же?
     Над океаном взошла луна. Сверкающая дорожка выходила у них из-под ног и
рассекая тихую водную гладь надвое, исчезала за краем мира.


     -- Что я должен был вспомнить, дорогая?
     Руки Энни скользнули вниз и погладили его ягодицы.
     -- Ты <I>знаешь</I>, о чем я говорю.
     -- Верно, знаю, -- ответил Кобб и пропел: -- Би-Бо-Па-Лу-Ла.
     -- Доступ к библиотеке разрешен, -- откликнулся голос у него в голове.
     -- Я хочу заняться сексом.
     -- Я рада, -- сказала Энни. -- Я тоже не прочь.
     -- Подпрограмма "СЕКС" активирована, -- сообщил голос.
     -- "ВЫХОД", -- скомандовал Кобб.
     -- Так сразу? -- удивилась Энни. -- Я думала, мы еще потанцуем.
     -- Потанцуем? Конечно, -- ответил Кобб,  чувствуя как его брюки спереди
начинают медленно надуваться.
     Во  время  танца  они  целовались  и  терлись  друг  о  дружку.  Каждый
квадратный сантиметр тела Кобба дрожал от предчувствия предстоящего. Впервые
за  многие  годы  все  его  внутреннее  сознание  оказалось  сосредоточенным
снаружи, на коже. И  на коже Энни в том числе, ибо когда их губы соединялись
в поцелуе,  то же  самое происходило с их личностями. Они  сливались воедино
духовно. Одно тело. Одно сознание.
     По непонятной причине все окна его  коттеджа  были  освещены,  хотя  он
точно  помнил что перед уходом выключил  свет.  Кобб  уже решил, что наверно
что-то напутал, когда, переступив порог, услышал голос Торчка.
     --  Ах, --  счастливо воскликнула Энни. --  Чудесно!  Твоему  другу уже
лучше!
     Кобб молча вошел  в гостиную, где, время от  времени  переходя на крик,
припирались Муни и Торчок. Заметив Кобба и Энни, они мигом замолчали.
     Энни злобно уставилась на Муни.
     -- Что ты забыл здесь, свинья?
     Муни  молча  откинулся на  брезентовую спинку  шезлонга из  алюминиевых
трубок, внимательно оглядывая Кобба с ног до головы.
     --  Это ты,  Торчок? --  спросил Кобб. -- Твою запись тоже переслали по
радио...
     -- Нет, это я,  <I>настоящий</I>  я, --  ответил  Торчок.  --  Мясо  и  кости,
понимаешь? Я прилетел сегодня на челноке. А как <I>ты</I> добрался, хорошо?
     -- Ты  зря  отказался от предложения МЭКС,  это  действительно здорово.
Бопперы не обманули. Я ни о чем не жалею.
     Кобб  открыл рот, чтобы сказать еще  что-то, но внезапно оборвал  себя,
опомнившись. Неизвестно, можно ли было говорить об этом  Муни. А выключенный
робот у него в спальне, неужели они нашли его? Присмотревшись, он заметил на
коленях Муни пистолет.
     --  Будет  лучше, если ты,  Кобб,  отправишь леди  домой,  --  спокойно
заметил Муни. -- Нам нужно кое-что обсудить.
     -- "СЕКС  ВЫХОД",  -- печально пробормотал Кобб, --  "ОПЬЯНЕНИЕ ВЫХОД".
Тебе действительно лучше уйти, Энни. Мистер Муни прав.
     -- Почему, черт возьми, я должна уходить? Я  теперь здесь живу, было бы
вам известно. Какое право имеет этот чинуша гнать меня?
     Энни была готова расплакаться.
     -- Такой чудесный был вечер, и вот на тебе...
     Кобб нежно, но  настойчиво взял  Энни  за руку и вывел  на  крыльцо. На
дробленом  ракушечнике  подъездной  дорожки  лежали  прямоугольники   света,
падающие из окон его дома. В одном из прямоугольников замерла  настороженная
тень Муни.
     --  Не расстраивайся, Энни. Мы все  наверстаем.  У  меня такое чувство,
словно... словно моя жизнь начинается снова.
     -- Что они хотят от  тебя? Ты  ведь  не сделал ничего плохого?  Они  не
могут арестовать тебя?
     Кобб с  минуту молчал,  раздумывая. Теоретически его могли  задержать и
демонтировать как шпиона бопперов.  Его не будут даже  судить, потому что он
всего  лишь машина.  Но он верил, что до  этого  не дойдет --  на то не было
причин. Он обнял Энни за плечи и в последний раз поцеловал ее.
     --  Нам с Муни просто нужно поговорить. Ничего, я выкручусь. Согрей для
меня местечко в своей кроватке. Я приду к тебе через полчаса.
     --  Хорошо,  --  выдохнула  ему на  ухо Энни. -- Но учти,  у  меня есть
пистолет. Я буду следить из окна, на всякий случай...
     Крепко обнимая свою подругу, Кобб шепнул в ответ.
     -- Не  вздумай  вмешиваться,  дорогая. Я сам  управлюсь.  Если  другого
выхода не будет, я... убегу. Но...
     -- Иди сюда, Андерсон, -- раздался из окна голос Муни. -- Мы ждем тебя,
нам нужно многое обсудить.
     Пожав  на  прощание  руку  Энни, Кобб  вернулся  в дом. Без  разговоров
усевшись в  алюминиевый шезлонг, который раньше оккупировал Муни, он закинул
ногу на  ногу и  скрестил  руки  на груди. Муни ничего  не оставалось,  как,
уставив  пистолет  в пол, привалиться спиной к стене.  Он буквально прожигал
Кобба взглядом насквозь. Расположившись на стуле у письменного стола, Торчок
раскуривал свежий косяк.
     Муни вскинул пистолет и  направил  его Коббу  в голову. Выстрел в  тело
может не остановить робота, но голова могла быть его слабым местом.
     -- Говори.
     -- Пап, полегче, -- подал голос Торчок. -- Кобб нам ничего не сделает.
     -- Откуда ты знаешь, Стэнни? Ему на помощь в любую минуту  могут прийти
другие роботы.
     --  О каких роботах  вы говорите? -- поинтересовался Кобб. Сколько  они
уже успели узнать? Торчок сбежал и наверное многое  разнюхал на Луне, но тем
не менее...
     -- Послушайте,  --  устало начал  Торчок.  --  Давайте  немного  убавим
обороты. Я знаю о тебе все, Кобб.  Мне известно, что  ты не человек. Бопперы
пересадили тебя в твоего робота- двойника. Это действительно круто!  Есть от
чего обалдеть. К сожалению, у моего отца на тебя зуб...
     Старый-добрый полицейский спектакль: добрый коп -- злой коп. Это мы уже
проходили.  Кобб  решил  оставить  первую  линию  обороны  и  провести  сбор
информации.
     -- А где твой двойник, Торч?
     -- Ты говоришь о  том,  который лежал  у тебя в  кровати?  Его  забрали
"малыши-шутники", --  ответил  Торчок.  --  Они приезжали за  ним  на  белом
грузовичке "Мистера Морозиса".
     -- Мистер Морозис, --  задумчиво  проговорил Кобб. Он напряженно думал.
То, что сотворили  с ним  бопперы, по  большому счету  было неплохо. По его,
Кобба,  большому  счету. Если он  сумеет  убедить Муни и  Торчка в  том, что
ничего страшного в этом нет...
     --  Где  находится ваша  база?  Где  вы режете людей? -- снова принялся
отчеканивать  свои  вопросы Муни. В  его голосе звенела сталь. --  Сколько у
тебя сообщников?
     Свои слова он подкрепил угрожающим движением пистолета.
     Кобб пожал плечами.
     -- Эти вопросы не ко мне. Бопперы мне ничего не говорили о таких вещах.
Да  и  зачем  мне  об  этом  знать?  Кто я  такой  --  несчастный  старик  с
искусственным телом.
     Кобб  взглянул на Торчка в  поисках сочувствия. Как и раньше  с Энни, у
него появилось ощущение  телепатического контакта, ощущение проникновения  в
происходящее   по  ту   сторону  чужих  глаз.  Мозг   Торчка,  расслабленный
наркотиком, был открыт и готов к взаимообмену. Испуганный и напряженный Муни
был недоступен.
     --  Я могу ответственно  заявить, -- снова  заговорил Кобб, -- что имею
полный  контроль  над  своим  телом.  Не  думаю,  чтобы бопперы  планировали
использовать меня в качестве одного из своих манипуляторов.
     -- Тогда для чего им было весь этот огород городить, возиться с тобой и
прочее? -- недоверчиво спросил Муни.
     -- Они сказали, что хотят отблагодарить меня, -- ответил Кобб.
     Несколько секунд он раздумывал над тем,  стоит или  нет демонстрировать
Муни  дверцу в груди и  имеющуюся на  ней надпись, но  решил пока  от  этого
воздержаться. Размышления о дверце навели его а другую мысль.
     -- Би-Бо-Па-Лу-Ла, -- громко пропел Кобб.
     -- Доступ к библиотеке разрешен.
     -- Мне нужна подпрограмма "МИСТЕР МОРОЗИС".
     -- Требуемая подпрограмма активирована, -- промурлыкал баритон.
     В  голове Кобба словно распахнулась дверь, оклеенные желтоватыми обоями
стены  его комнаты раздвинулись благодаря хлынувшему  в мозг дополнительному
потоку визуальной и другого рода информации.
     Он  по-прежнему сидел  в  алюминиевом  шезлонге  в  своем коттедже,  но
одновременно с этим находился в подземном гараже с бетонными стенами. Только
что  случилось  что-то ужасно  плохое. Берду  застрелил  Фила,  его  лучшего
манипулятора. Он  испытывает  чувство сродни  потере глаза. После  этого  он
потерял Берду и  Пол-Пола из вида, просто не мог  больше за ними следить. Он
прикидывал  возможность  погони за  вероломными слугами  при помощи  второго
манипулятора, находящегося в кузове.
     -- Привет, -- сказал Кобб, лишь усилием воли удержавшись от того, чтобы
не произнести это вслух.
     -- Это вы,  Кобб?  --  ответ Мистера Морозиса пришел  мгновенно. Мистер
Морозис  совсем ему не удивился. --  Я  давно  хотел поговорить с  вами,  но
первый шаг должны были сделать вы. Мы не хотели, чтобы вы считали себя...
     -- Манипулятором?
     --  Правильно.  Вы  полностью  автономны,  Кобб,  таково условие  вашей
конструкции.  Если вы  сам захотите  помочь  нам, это будет другое дело.  Но
управлять вашей  волей мы  не можем...  да  и  не знаем как. Вы находитесь в
полном собственном распоряжении, как и положено настоящему человеку.
     -- О какой помощи идет речь?
     Мысленно произнося  свой  вопрос,  Кобб откинулся  на  спинку  кресла и
вытянул ноги. Витающий где-то Торчок считал мух на потолке.
     -- Ты должен убедить  других людей, -- прозвучал в  голове Кобба  ответ
мистера Морозиса. Своим вторым зрением Кобб мог видеть  внутренность  кабины
грузовика, являющуюся как бы фоном к мысленному разговору. Чьи-то руки легли
на рулевое  колесо. Замелькали  бетонные стены подземного  гаража, на  смену
которым пришли яркие огни Дейтона-Бич.
     -- Вы должны убедить всех остальных людей взять себе по  вашему примеру
искусственные тела. Только после  этого станет возможным <I>всеобщее</I>  слияние и
нашими  усилиями  возникнет  новое,  высшее  бытие.  Мы  построим  несколько
репродукционных центров...
     Муни стоял над Коббом и тряс его за плечи. Зрелище  было  удивительным,
особенно  если учесть  что сквозь  лицо Муни навстречу Коббу неслись уличные
огни. Медленно  и  с  трудом  он вывел  на передний  план своего зрительного
восприятия происходящее в его собственном коттедже.
     -- В чем дело, Муни?
     -- Ты позвал кого-то на помощь, отвечай?
     -- Ты  не хотел бы  приобрести  себе такое же тело, как у меня?  Вечное
тело? -- ни с того ни с сего спросил вдруг Кобб. -- Я мог бы это устроить.
     -- О  чем разговор? -- сонно  поинтересовался  Торчок. --  Что, старшие
бопперы хотят нас всех загнать в свое стойло?
     --  Приняв  такое  решение,  вы  поступите разумно, --  как  заведенный
продолжал  гнуть  свое Кобб.  --  Это  будет  следующим шагом  эволюционного
развития  человека,  причем  закономерным  шагом.  Представьте  себе  людей,
которые носят в своей голове  мощные компьютерные  системы,  людей,  которые
могут общаться непосредственно передавая информацию  из мозга в мозг, людей,
жизнь  которых будет измеряться веками,  которые будут менять свои тела, как
рубашки или брюки.
     --  Представьте  себе  людей,  которые  не  будут  людьми, -- подхватил
Торчок. -- Кобб,  старшие бопперы, вроде ТЭКС и  МЭКС, пытаются устроить тот
же самый  цирк на Луне. Большая часть малых бопперов на  это  не согласна...
они предпочитают сражаться и погибнуть, чем оказаться  поглощенными большими
системами. Почему это происходит, как ты думаешь?
     -- Вероятно некоторые  люди... или  бопперы... одержимы  параноидальной
манией боязни лишиться своей драгоценной независимости, -- ответил  Кобб. --
Но  это всего лишь  вопрос культурных традиций! Послушай, Торч,  я осознавал
происходящее со мной с самого начала... <I>с самого</I> начала. После того,  как на
Луне было  произведено копирование моего мозга, несколько дней я существовал
внутри большого банка памяти. И знаешь, это было не так уж...
     -- Все,  хватит  болтать! -- внезапно рявкнул Муни  и  рывком  вздернул
Кобба  на ноги. -- Тебя срочно нужно  выключить и разобрать,  потому  что ты
опасен для общества. Мы не можем  позволить, чтобы  такие чудовища, как  ты,
Андерсон...
     Мистер Морозис, который по-прежнему находился у Кобба в голове, конечно
же все слышал.
     --   Я   взял  на   себя  смелость   активировать   вашу   подпрограмму
"САМОУНИЧТОЖЕНИЕ",  --  тихо проговорил баритон.  --  Вам  достаточно  будет
произнести  вслух  слово  "УНИЧТОЖЕНИЕ",  после  чего  произойдет  взрыв. Но
взорвется лишь ваше тело. Сам <I>вы</I> останетесь во  мне. Я дам  вам  новое тело,
то, что сейчас сидит в кабине...
     --  "МИСТЕР МОРОЗИС ВЫХОД", --  сказал Кобб. Если уж он решит покончить
жизнь самоубийством, то это решение должен будет принять сам.
     Муни  приставил пистолет к  голове Кобба. Руки  Муни  дрожали,  он  был
охвачен паникой.
     "<I>Сейчас ты получишь свое, Муни</I>", подумал Кобб про себя. Но он все равно
ждал чего-то. Возможно ему было жалко Торчка, попытался оправдаться он... но
в действительности он боялся за себя, боялся умереть снова. Что он увидит на
этот раз, опять полное шумов неопределенное пространство между телами? Но он
ведь уже проделывал это однажды, ведь так? Тогда чего бояться теперь?
     --  Иди на улицу, Торчок, -- сказал Муни, решив тем самым  свою судьбу.
--  Пойди проверь, не устроила ли эта старая сука нам засаду в кустах. И нет
ли там других роботов.
     Торчок толкнул заднюю дверь и растаял в темноте.
     -- А  я все-таки прищучил  тебя, -- довольно сказал Муни, больно толкая
Кобба  пистолетом под  ребра. -- Скоро  я увижу,  что за колесики у тебя там
крутятся внутри.
     -- "УНИЧТОЖЕНИЕ", -- громко сказал Кобб и потерял свое второе тело.


        Глава 24

     --  Тема  сегодняшней  передачи  --  здоровье,   --  задушевно  сообщил
радио-голос.  --  Гастрит может серьезно испортить вам долгожданный  отпуск.
Поэтому, чтобы не беспокоиться...
     Кобб протянул руку и выключил  радио -- это было его первым осмысленным
действием.  Он только