и умозаключениями. -- Но какой в этом толк? -- риторически спросил он себя и выронил кинжал, вздрогнув всем телом при звуке от его удара о каменный пол, словно это был колокольный звон, возвещавший о капитуляции. Дзирт тяжело задышал, его темный лоб покрылся каплями пота, а руки внезапно похолодели. Его окружал немой камень, и стены пещеры, так долго служившие ему защитой от постоянно подстерегавших опасностей Подземья, теперь давили на него. В трещинах и выступах камней ему мерещились ухмыляющиеся рожи. Они дразнили его и насмехались, уязвляя его гордость. Дзирт повернулся, чтобы убежать, но споткнулся о камень и упал. Падая, он ободрал колено и прорвал еще одну дыру в изодранном в клочья пивафви, но не это смутило его и заставило оглянуться на камень преткновения. Охотник споткнулся. Впервые за более чем десять лет охотник совершил ошибку! -- Гвенвивар! -- неистово закричал Дзирт. -- Приди ко мне! Ну, пожалуйста, моя Гвенвивар! Он не знал, откликнется ли пантера на его зов. После их последнего, не слишком дружеского расставания Дзирт не был уверен, что Гвенвивар когда-либо еще будет шагать рядом с ним. Он жадно потянулся к статуэтке, с каждым дюймом упорно преодолевая слабость от отчаяния. Наконец в воздухе возник сгусток тумана. Пантера не собиралась оставлять своего хозяина и не держала зла на того, кто столь долгое время был ее другом. Когда туман обрел форму, Дзирт почувствовал облегчение. Он смотрел на происходящее, и злые видения, навеянные камнями, исчезали. Вскоре Гвенвивар сидела рядом с ним и как ни в чем не бывало лизала свою огромную лапу. Дзирт пристально посмотрел в круглые глаза пантеры и не увидел там осуждения. Это была просто Гвенвивар, его друг и его спасение. Одним стремительным прыжком подлетел он к кошке и обхватил мускулистую шею крепким отчаянным объятием. Гвенвивар никак не отреагировала, она лишь слегка изогнулась, чтобы продолжать вылизывать лапу. Если она и поняла значение этого объятия своим сверхъестественным умом, то не показала этого. x x x Следующие несколько дней были отмечены беспокойством. Дзирт проверял сеть туннелей вокруг своей крепости. Он постоянно напоминал себе, что Мать Мэлис охотится на него и что он не может допустить ни малейшего огреха в своей защите. В глубине души, за гранью логических обоснований, Дзирт понимал истинную причину своих метаний. Он мог придумывать всякие оправдания своему патрулированию, но на самом деле это было бегством. Он бежал от голосов и стен своей небольшой пещеры. Он бежал от Дзирта До'Урдена и возвращался к охотнику. Постепенно его маршруты все удлинялись, и иногда он не появлялся в своей пещере по много дней. Втайне Дзирт надеялся на встречу с сильным врагом. Ему нужно было реальное подтверждение того, что его первобытное существование-необходимость, нужно было в схватке с каким-нибудь ужасным чудовищем начать действовать так, как того требовал инстинкт выживания. Вместо этого в один прекрасный день он обнаружил вибрацию от отдаленных ударов в стену -- это был ритмичный, размеренный стук шахтерской кирки. Дзирт прислонился к стене и тщательно обдумал, что ему делать дальше. Он знал, куда мог привести его этот звук: он находился в том же туннеле, в который забрел, когда искал разбежавшихся рофов, и где несколько недель назад натолкнулся на группу рудокопов-свирфнебли. Он не хотел признаться себе, но то, что он снова появился в этом районе, не было простой случайностью. Его привело сюда подсознательное желание послушать постукивание молотков свирфнебли, а точнее -- желание услышать смех и болтовню глубинных гномов. И сейчас Дзирт, тяжело привалившийся к стене, по-настоящему, страдал. Он понимал, что, продолжая подглядывать за свирфнебли-рудокопами, обрекает себя на еще большие мучения и что звучание их голосов сделает его еще более уязвимым для его мучителя-одиночества. Глубинные гномы вернутся в свой город, а Дзирт вновь почувствует себя опустошенным и еще более одиноким. Тем не менее он пришел сюда, чтобы послушать этот стук, вибрировавший теперь в толще камня и притягивающий одинокого эльфа с такой силой, которую невозможно было игнорировать. Его здравый смысл сопротивлялся тому в нем, что так настойчиво влекло его на этот звук, но решение было принято еще тогда, когда он сделал первый шаг по направлению к этому району. Дзирт поносил себя за глупость, отрицательно качал головой, но, вопреки всем доводам рассудка, ноги продолжали нести его туда, откуда доносился ритмичный стук кирок. Инстинкты охотника убеждали Дзирта в невозможности находиться поблизости от рудокопов, даже если он на высоко расположенной площадке лишь наблюдает за группой свирфнебли. Но он не ушел. В течение нескольких дней он оставался вблизи глубинных гномов, ловя обрывки их разговоров, если это ему удавалось, и наблюдая за их работой и весельем. Но неотвратимо наступил тот день, когда рудокопы начали заполнять свои тележки, и Дзирт понял всю глубину своего безрассудства. Он понял, что оказался слишком слаб, чтобы подойти к глубинным гномам; и он понял жестокую правду своего существования. Теперь надо было возвращаться в свою темную и пустую нору, еще более одинокую из-за воспоминаний о последних днях. Тележки катились, теряясь из виду в туннелях, ведущих к городу свирфнебли. Дзирт сделал шаг назад, к своему прибежищу -- поросшей мхом пещере с быстрым ручьем и опекаемой миконидами грибной роще. Впереди у Дзирта До'Урдена были сотни лет жизни, но никогда снова не взглянет он на это место. Позже он не мог припомнить, когда изменил направление движения: решение было бессознательным. Что-то подействовало на него (возможно, унылое громыхание груженых тележек), и лишь услышав лязг огромных дверей Блингденстоуна, Дзирт наконец осознал, на что он пошел. -- Гвенвивар, -- шепнул он фигурке и вздрогнул от напугавшего его собственного голоса. Однако стоявшие на широкой лестничной площадке стражники были увлечены беседой, и Дзирту ничто не грозило. Серый туман окутал статуэтку, и пантера появилась на зов своего хозяина. Прижав уши, Гвенвивар осторожно принюхивалась, осваиваясь в незнакомой обстановке. Дзирт глубоко вздохнул и заставил себя говорить. -- Я хотел попрощаться с тобой, дружище, -- прошептал он. Уши Гвенвивар встали торчком, а зрачки светящихся желтых глаз расширились и снова сузились, как только она быстро оглядела хозяина. -- В случае, если... -- продолжал Дзирт. -- Я не могу там больше жить, Гвенвивар. Я боюсь утратить то, что придает жизни смысл. Я боюсь потерять самого себя. -- Он оглянулся через плечо на поднимающуюся к Блингденстоуну лестницу. -- И это гораздо дороже мне, чем сама жизнь. Можешь ты это понять, Гвенвивар? Мне необходимо нечто большее, чем простое существование. Мне необходима жизнь, определяемая чем-то большим, нежели дикими инстинктами того существа, которым я стал. Дзирт вжался спиной в каменную стену коридора. Слова звучали очень логично и ясно, и все же он понимал, что каждый его шаг вверх по этой лестнице к городу глубинных гномов станет испытанием его отваги и уверенности в правильном решении. Он вспомнил тот день, когда стоял на площадке перед огромными дверями Блингденстоуна. Как бы ни хотелось ему тогда последовать внутрь за глубинными гномами, он не мог заставить себя. Он был охвачен самым настоящим параличом, который сковал и удержал его в тот самый момент, когда он подумывал броситься сквозь ворота в город глубинных гномов. -- Ты редко осуждала меня, мой друг, -- обратился Дзирт к пантере. -- А если это случалось, ты судила справедливо. Ты понимаешь меня, Гвенвивар? Через несколько минут мы можем навеки потерять друг друга. Понимаешь ли ты, почему я должен так поступить? Гвенвивар тихо подошла к Дзирту и ткнулась ему в бок своей огромной кошачьей головой. -- Дружище, -- прошептал Дзирт ей на ухо. -- Возвращайся к себе, пока я не утратил мужества. Возвращайся домой и надейся, что мы еще увидимся. Гвенвивар послушно повернулась и зашагала к статуэтке. На сей раз ее переход показался Дзирту слишком быстрым, и вот осталась только фигурка. Дзирт подхватил ее и внимательно осмотрел. Он вновь взвесил предстоящий ему рискованный шаг, затем, движимый теми же подсознательными желаниями, которые завели его так далеко, подбежал к лестнице и начал подниматься. Беседа глубинных гномов оборвалась: стражники наконец почувствовали, что кто-то или что-то приближается. Их удивление еще более возросло, когда какой-то эльф-дров пересек верхнюю лестничную площадку и остановился у дверей их города. Дзирт скрестил руки на груди. Этот беззащитный жест темные эльфы воспринимали как знак доверия. Дзирт мог лишь надеяться, что свирфнебли знакомы с этой позой, поскольку одно его появление совершенно взбудоражило стражников. Сбивая друг друга с ног, они устроили свалку на небольшой площадке: одни бросились защищать городские двери, другие взяли Дзирта в кольцо, выставив вперед оружие, а третьи ринулись вниз по лестнице, чтобы проверить, не является ли этот темный эльф первым из военного отряда дровов. Один свирфнеблин, по всей вероятности начальник караула, пытавшийся найти какое-то объяснение происходящему, пролаял, явно обращаясь к Дзирту, несколько требовательных фраз. Эльф беспомощно пожал плечами, и полдюжины окружавших его глубинных гномов из осторожности отпрыгнули на шаг при его безобидном движении. Тот же свирфнеблин заговорил снова, на сей раз гораздо громче прежнего, и ткнул острым концом своего железного копья в сторону Дзирта. Дзирт не мог ничего понять или ответить на это обращение на чужом для него языке. Очень медленно и нарочито демонстративно его пальцы заскользили к поясной пряжке. Руки начальника глубинных гномов крепко сжались на древке оружия, пока он следил за действиями темного эльфа. Легким движением Дзирт расстегнул пряжку, и сабли громко лязгнули о каменный пол. Свирфнебли разом подпрыгнули, затем быстро пришли в себя и пошли на него. По одному слову предводителя двое стражников опустили оружие на пол и приступили к тщательному и не очень-то вежливому обыску непрошеного гостя. Дзирт вздрогнул, когда они обнаружили кинжал, который он держал в сапоге. Он мысленно обозвал себя глупцом за то, что позабыл об этом оружии и не показал его открыто с самого начала. Мгновение спустя, когда один из свирфнебли залез в глубокий карман пивафви и вынул фигурку из оникса, Дзирт вздрогнул еще сильнее. Он инстинктивно потянулся к пантере с молящим выражением лица. За эту попытку он получил тычок в спину задним концом копья. Глубинные гномы не были злобной расой, но они не питали любви к темным эльфам. Многие века свирфнебли жили в Подземье, имея мало союзников, но зато множество врагов, первейшими из которых считались темные эльфы. Со времени основания древнего города Блингденстоуна большая часть убитых в туннелях свирфнебли пала от оружия дровов. Теперь случилось непостижимое: один из этих самых темных эльфов явился прямо к дверям их города, чтобы добровольно сдаться. Глубинные гномы крепко связали Дзирту руки за спиной, и четверо стражников приставили к нему свое оружие, готовые вонзить его в пленника при малейшем угрожающем движении. Оставшиеся гномы вернулись после проверки лестницы и доложили, что в пределах видимости нет ни единого дрова. Однако начальник стражи не оставил своих подозрений и расставил охранников на посты в стратегически важных местах, а затем двинулся к двум глубинным гномам, ожидавшим у дверей города. Массивные ворота отворились, и Дзирт был введен внутрь. Возбужденный и охваченный чувством страха, он, тем не менее, надеялся, что в этот момент Дзирт До'Урден оставил охотника где-то там в дебрях Подземья. Глава 5 НЕЧЕСТИВЫЙ СОЮЗНИК Не испытывая ни малейшего желания предстать перед разъяренной матерью, Дайнин медленно брел к приемной зале собора Дома До'Урден. Мать Мэлис послала за ним, и он не мог пренебречь этим вызовом. Столь же озабоченные Вирна и Майя уже стояли в коридоре перед резной дверью. -- В чем дело? -- спросил сестер Дайнин на безмолвном языке жестов. -- Мать Мэлис провела весь день с Бризой и Ши'нэйн, -- ответили руки Вирны. -- Планируют еще одну экспедицию для поиска Дзирта, -- без особого энтузиазма прожестикулировал Дайнин, которому не улыбалась мысль, что он, вне всякого сомнения, будет включен в эти планы. От внимания обеих женщин не ускользнула недовольная гримаса брата. -- Неужели все действительно было так ужасно? -- спросила Майя. -- Бриза не пожелала распространяться на эту тему. -- Зато ее отрубленные пальцы и весьма пострадавшая плетка говорят о многом, -- вступила в разговор Вирна с кривой усмешкой, исказившей ее лицо. Вирна, как и прочие отпрыски Дома До'Урден, не питала большой любви к старшей сестре. При воспоминании о столкновении с Дзиртом на лице Дайнина появилась неприязненная улыбка. -- Вы были свидетелями мастерства нашего брата, когда он жил среди нас, -- замелькали в ответ руки Дайнина. -- Его искусство десятикратно усовершенствовалось за годы, прожитые вне города. -- Как он выглядел? -- спросила Вирна, явно заинтригованная тем, как это Дзирт сумел выжить. С тех самых пор, как патруль явился с докладом, что Дзирт все еще жив, Вирна втайне надеялась вновь увидеть младшего брата. Говорили, что у них был общий отец, и Вирна испытывала к Дзирту больше сочувствия, чем это было разумно, учитывая чувства к нему Матери Мэлис. Заметив возбуждение на ее лице и помня о нанесенном ему оскорблении от рук Дзирта, Дайнин состроил неодобрительную мину. -- Будь спокойна, дорогая сестрица, -- быстро заговорили его руки. -- Если Мэлис на сей раз пошлет в туннели тебя, а я подозреваю, что она это сделает, ты налюбуешься Дзиртом вволю и даже более того! Дайнин сцепил руки, подчеркивая этим жестом, что он закончил, и зашагал между обеими женщинами через двери в приемную. -- Ваш брат разучился стучаться, -- сказала Мать Мэлис стоявшим по обеим сторонам от нее Бризе и Ши'нэйн. Стоящий на коленях у подножия трона Риззен оглянулся, чтобы посмотреть на Дайнина. -- Я не разрешала тебе поднимать глаза! -- закричала Мать Мэлис на отца дома. Она стукнула кулаком по подлокотнику своего огромного трона, и Риззен в страхе растянулся на животе. Следующие слова Мэлис несли в себе силу заклинания. -- Пресмыкайся! -- приказала она, и Риззен пополз к ее ногам. Не спуская глаз с Дайнина, Мэлис вытянула руку в сторону мужа. Старший сын понял намерения матери. -- Целуй! -- скомандовала она Риззену, и тот начал щедро осыпать поцелуями ее руку. -- Встань, -- прозвучала третья команда. Риззен уже почти поднялся с колен, когда верховная мать пнула его прямо в лицо, и он бесформенной грудой упал на каменный пол. -- Пошевелишься -- убью, -- пообещала Мэлис, и Риззен замер, нимало не сомневаясь в ее словах. Дайнин понял, что это затянувшееся представление было дано скорее ради него, нежели ради Риззена. Мэлис, не мигая, все еще взирала на него. -- Ты не оправдал моих ожиданий, -- наконец произнесла она. Дайнин принял упрек без возражений, не смея даже перевести дух, пока Мэлис не переключилась на Бризу. -- А ты! -- кричала Мэлис. -- У тебя было шесть искусных дровских воинов, и ты, верховная жрица, не смогла привести ко мне Дзирта. Бриза сцепляла и расцепляла еще слабые пальцы, которые Мэлис восстановила с помощью магии. -- Семеро против одного, -- патетически продолжала Мэлис, -- а вы бегом возвратились сюда с какими-то сказками об ужасном воине! -- Я поймаю его, Мать Мэлис, -- пообещала Майя, занимая свое место рядом с Ши'нэйн. Мэлис взглянула на Вирну, однако вторая дочь не выразила большой охоты делать столь ответственное заявление. -- Ты рассуждаешь самоуверенно, -- сказал Дайнин Майе и тут же увидел гримасу злости на лице Мэлис, напомнившую о том, что он не смеет вступать в разговор. Но Бриза незамедлительно подхватила мысль Дайнина. -- Слишком самоуверенно, -- проворчала она. Взгляд Мэлис переместился на нее, но Бриза была верховной жрицей, пользующейся благорасположением Паучьей Королевы, и хорошо знала свое право высказывать мнение. -- Ты ничего не знаешь о нашем младшем брате, -- продолжала Бриза, обращаясь скорее к Мэлис, чем к Майе. -- Он всего лишь мужчина, -- возразила Майя. -- Я бы... -- Тебя бы зарубили на месте! -- взвыла Бриза. -- Придержи свои глупые слова и пустые обещания, младшая сестрица. В туннелях за стенами Мензоберранзана Дзирт без малейшего усилия убьет тебя. Мэлис внимательно выслушала все. Она уже несколько раз слышала доклад Бризы о встрече с Дзиртом, и ей достаточно хорошо было известно об отваге и силе старшей дочери, чтобы понять, что Бриза не лукавит. Майя отказалась от возражений, не желая враждовать с Бризой. -- Смогла бы ты победить его теперь, когда лучше поняла, каким он стал? -- спросила Мэлис у Бризы. В ответ Бриза вновь согнула свою пораненную руку. Потребуется несколько недель, прежде чем она вновь обретет полную возможность пользоваться восстановленными пальцами. -- А ты? -- спросила Мэлис Дайнина, расценив подчеркнутый жест Бризы как исчерпывающий ответ. Дайнин беспокойно встрепенулся, не зная, как ответить своей капризной матери. Правда могла бы осложнить его отношения с Мэлис, тогда как ложь непременно отправила бы его обратно в туннели на поиски брата. -- Отвечай правдиво! -- прорычала Мэлис. -- Хочешь ли ты еще раз поохотиться на Дзирта, чтобы восстановить мое расположение? -- Я... -- заикнулся было Дайнин, но тут же виновато опустил глаза. Он понял, что Мэлис применила чары, чтобы проверить искренность его ответа. Она узнает, если он попытается солгать ей. -- Нет, -- категорически произнес он. -- Даже за такую цену, как твое расположение. Мать Мэлис, я не желаю вновь идти на поиски Дзирта. Майя и Вирна, и даже Ши'нэйн, вздрогнули от изумления при этом честном ответе, считая, что нет ничего страшнее гнева верховной матери. Однако Бриза согласно кивнула: она тоже достаточно насмотрелась на Дзирта, поэтому не горела желанием новой встречи. От Мэлис не укрылось телодвижение дочери. -- Прошу прощения. Мать Мэлис, -- продолжил Дайнин, отчаянно пытаясь умиротворить взбудораженные им неприятные чувства. -- Я видел Дзирта в бою. Он легко сбил меня с ног, а это, я уверен, не под силу никакому врагу. Он честно победил Бризу, а я никогда не видел ее потерпевшей поражение! Я не хочу вновь охотиться за своим братом, поскольку боюсь, что результат вызовет еще более сильный гнев у тебя и навлечет еще больше несчастий на Дом До'Урден. -- Ты боишься? -- ехидно спросила Мэлис. Дайнин кивнул. -- И я знаю, что лишь разочаровал бы тебя вновь, верховная мать. В туннелях, которые Дзирт называет своим домом, он недосягаем для моего мастерства. Я не надеюсь одолеть его. -- Я могу понять подобную трусость у жалкого самца, -- холодно бросила Мэлис. Дайнин безропотно, стоически снес это оскорбление. -- Но ты, верховная жрица Ллос! -- ядовито сказала Мэлис, обращаясь к Бризе. -- Неужели бездомный бродяга недосягаем для тех сил, которые дарованы тебе Паучьей Королевой? -- Прислушайся к словам Дайнина, мать, -- ответила Бриза. -- Богиня Ллос с тобой! -- закричала на нее Ши'нэйн. -- Но Дзирт неподвластен Паучьей Королеве, -- отрезала Бриза. -- Боюсь, что Дайнин прав, и это справедливо в отношении каждого из нас. Мы не в состоянии поймать Дзирта там, где он находится. Туннели Подземья являются его владениями, где мы всего лишь чужаки. -- В таком случае что же нам делать? -- пробурчала Майя. Мэлис откинулась на спинку трона и оперлась острым подбородком на руку. Она со всем пристрастием допросила Дайнина, и тот, тем не менее, заявил, что не хотел бы отправляться на поиски Дзирта. Бриза, честолюбивая и могучая, все еще находившаяся у Ллос в милости, которую Дом До'Урден и сама Мать Мэлис давно утратили, -- даже она вернулась без своего хваленого хлыста и без нескольких пальцев. -- А как насчет Джарлакса и его банды? -- предложила Вирна, понимая затруднения своей матери. -- Бреган Д'эрт оказывал нам ценные услуги в течение многих лет. -- Начальник наемников не согласится, -- ответила Мэлис, которая уже пыталась прежде нанять солдат удачи для той же цели. -- Каждый член клана Бреган Д'эрт твердо придерживается решений, принимаемых Джарлаксом, и всего нашего состояния не хватит, чтобы удовлетворить его требования. У меня есть подозрение, что Джарлакс неукоснительно следует приказам Матери Бэнр. Дзирт -- это наша проблема, и Паучья Королева обязала нас решить ее. -- Если ты прикажешь мне идти, я пойду, -- заговорил Дайнин. -- Боюсь лишь, что разочарую тебя, Мать Мэлис. Мне не страшны ни клинки Дзирта, ни сама смерть, если это послужит тебе. Он достаточно хорошо разобрался в мрачном настроении матери, чтобы понять, что у нее нет намерения опять посылать его за Дзиртом, и мысленно похвалил себя за проявленное благородство, которое в этот момент ему ничего не стоило. -- Благодарю тебя, сын мой, -- лучезарно улыбнулась ему Мэлис. Дайнин с трудом удержал готовый вырваться смешок, заметив устремленные на него пристальные взгляды всех трех его сестер. -- Теперь оставь нас, -- снисходительно продолжала Мэлис, уловив движение Дайнина. -- У нас есть дела, которые не касаются мужчин. Дайнин низко поклонился и попятился к двери. Его сестры взяли на заметку, как легко Мэлис сбила с него спесь. -- Я запомню твои слова, -- сухо произнесла Мэлис, наслаждаясь властью, и этим молчаливым одобрением. Дайнин, взявшийся было за ручку двери, застыл. -- Не сомневайся, когда-нибудь тебе еще представится случай доказать свою верность. Дайнин опрометью выскочил из комнаты, и пять верховных жриц рассмеялись ему в спину. Перед продолжавшим лежать на полу Риззеном встала опасная дилемма. Мэлис отослала Дайнина, сказав, что представители мужского пола не имеют права оставаться в этой комнате. Однако она не дала Риззену разрешения двигаться. Он упер ноги и пальцы в камень, готовый мгновенно вскочить. -- Ты все еще здесь? -- пронзительно закричала на него Мэлис. Риззен бросился к двери. -- Стоять! -- крикнула Мэлис, и вновь ее слова имели силу заклинания. Риззен резко остановился, не способный противостоять двеомеру заклинания Матери Мэлис. -- Я не разрешала тебе двигаться! -- истошно вопила позади него Мэлис. -- Но... -- запротестовал было Риззен. -- Взять его! -- скомандовала Мэлис двум младшим дочерям, и Вирна с Майей налетели и грубо схватили Риззена. -- Бросьте его в темницу, -- приказала им Мэлис. -- Но не убивайте. Он нам еще понадобится. Вирна и Майя выволокли дрожащего отца из приемной. -- У тебя есть план, -- обратилась Ши'нэйн к Мэлис. Бывшая СиНафай, верховная мать Дома Ган'етт, Ши'нэйн научилась видеть скрытую подоплеку в каждом деянии. Эта новоявленная дочь семьи До'Урден отлично знала обязанности верховной матери и понимала, что взрыв Мэлис против Риззена, который не сделал ничего дурного, был скорее расчетливо спланированной акцией, нежели проявлением истинной ярости. -- Я согласна с тобой, -- сказала Мэлис Бризе. -- Дзирт нам не по зубам. -- Но, судя по словам Матери Бэнр, мы не должны потерпеть поражения, -- напомнила Бриза матери. -- Твое место в правящем совете должно быть усилено любой ценой. -- Мы не потерпим поражения, -- заявила Ши'нэйн Бризе, не отводя взгляда от Мэлис. Лицо Мэлис вновь посуровело, когда Ши'нэйн продолжила свою мысль: -- За десять лет войны против Дома До'Урден я научилась понимать методы Матери Мэлис. Ваша мать найдет способ поймать Дзирта. -- Она выдержала паузу, заметив ширящуюся улыбку своей "матери". -- А возможно, она уже нашла этот способ? -- Посмотрим, -- промурлыкала Мэлис, чья самоуверенность возросла после подобного проявления уважения со стороны ее бывшей противницы. -- Посмотрим. x x x Более двухсот простолюдинов Дома До'Урден толклись в огромном соборе, возбужденно обмениваясь слухами о предстоящих событиях. Простой народ допускался в это священное место весьма редко, только на праздники богини Ллос или на общие моления перед сражением. Однако никто из присутствовавших ничего не слышал о какой-либо грядущей войне, и этот день не был отмечен в календаре дровов как праздничный. Дайнин До'Урден, тоже взволнованный и возбужденный, перемещался в толпе, рассаживая темных эльфов на сиденья, в несколько рядов расставленные вокруг центрального возвышения. Всего лишь мужчина, Дайнин не имел права принимать участия в церемонии у алтаря, и Мать Мэлис ничего не сообщила ему о своих планах. Однако из полученных от нее указаний Дайнин понял, что результаты событий этого дня могут стать решающими для будущего семьи. Он руководил песнопениями и должен был постоянно двигаться по зале, подсказывая простонародью соответствующий стих во славу Паучьей Королевы. Он и прежде часто выполнял эту роль, но на сей раз Мать Мэлис предупредила его, что, если хоть единый голос воззовет к богине не так, как полагается, Дайнин поплатится жизнью. И еще кое-что не давало покоя старшему сыну Дома До'Урден. Обычно исполнять эти обязанности ему помогал другой высокородный мужчина дома, теперешний супруг Мэлис. Но Риззена нигде не было видно с тех самых пор, когда вся семья собиралась в приемной, и Дайнин подозревал, что власти Риззена как отца дома скоро наступит сокрушительный конец. Ни для кого не было секретом, что Мать Мэлис отдала своих предыдущих мужей богине Ллос. Когда все простолюдины были рассажены, помещение мягко осветилось магическими красными огнями. Освещение постепенно усиливалось, позволяя собравшимся темным эльфам безболезненно переключить свое зрение из инфракрасного спектра в область света. Туманные испарения вырывались из-под сидений, стлались по полу и спиральными струйками уходили вверх. Дайнин вовлек простолюдинов в исполнение монотонного гимна-призывания Матери Мэлис. Мэлис появилась в самом верху купола собора; руки ее были простерты в стороны, а полы черных, украшенных изображениями пауков одежд колыхались на магически вызванном ветерке. Она медленно слетела вниз, предварительно сделав полный круг, чтобы обозреть собравшихся и дать им наглядеться на то великолепие, какое являла их верховная мать. Когда Мэлис опустилась на центральное возвышение, на фоне потолка появились Бриза и Ши'нэйн, слетевшие вниз точно таким же манером. Они приземлились и заняли свои места: Бриза -- чуть в стороне от покрытого скатертью жертвенного стола в форме паука, а Ши'нэйн -- за спиной Матери Мэлис. Мэлис хлопнула в ладоши, и гудение резко оборвалось. Восемь жаровен, расположенных вокруг центрального возвышения, взревели, дав жизнь языкам пламени, яркость которого, такая болезненная для чувствительных глаз дровов, была приглушена отблеском красного, все покрывающего тумана. -- Войдите, дочери мои! -- вскричала Мэлис, и все головы повернулись к главной двери собора. Вирна и Майя вошли вместе с Риззеном, вялое тело которого они почти волокли, поддерживая с обеих сторон, а за ними по воздуху плыл гроб. Дайнину, как и прочим, это показалось странным. Он мог допустить и даже предполагал, что Риззена принесут в жертву, но он никогда не слышал, чтобы в такой церемонии использовали гроб. Младшие дочери До'Урден приблизились к центральному возвышению и быстро привязали Риззена к жертвеннику. Ши'нэйн перехватила плывущий гроб и отвела его на место, находящееся напротив Бризы. -- Взывайте к прислужнице! -- крикнула Мэлис, и Дайнин мгновенно подсказал собравшимся требуемое песнопение. Языки пламени с ревом взметнулись выше; Мэлис и остальные верховные жрицы подхлестывали толпу магически усиленным выкрикиванием ключевых слов, которые призывали Паучью Королеву. Внезапный ветер, появившийся невесть откуда, закрутил туман в неистовом танце. Пламя восьми жаровен высокими столбами выстрелило вверх над Мэлис и остальными жрицами, соединяясь в яростном шквале над центром круглой площадки. Жаровни разом вспыхнули, присоединив гудение пламени к голосам молящихся, и вновь загорелись низким огнем, в то время как отсеченные струи огня свились в тугой шар и превратились в единую колонну пламени. Простолюдины ахнули от изумления, но продолжали свое песнопение, в то время как огненный столб, сменивший все цвета спектра, постепенно остывал до тех пор, пока языки пламени не исчезли окончательно. На их месте все увидели неподвижное существо, снабженное щупальцами, ростом выше любого дрова, напоминавшее полурастаявшую свечу, с продолговатыми, вытянутыми чертами лица. Вся толпа узнала это создание, хотя немногие из простолюдинов когда-либо видели его прежде, разве что на картинках в священных книгах. Всем присутствующим тут же стала понятна важность этого собрания, поскольку ни один дров не мог не понять огромное значение присутствия йоклол -- личной прислужницы богини Ллос. -- Приветствуем тебя, прислужница, -- громко произнесла Мэлис. -- Благословен Дармон Н'а'шезбернон, осененный твоим присутствием. Йоклол долгим взглядом обозрела собравшихся, удивленная тем, что Дом До'Урден обратился с таким призывом. Мать Мэлис не пользовалась милостью Ллос. Только верховные жрицы услышали телепатически заданный вопрос: "Почему ты осмелилась позвать меня?" -- Чтобы искупить наши прегрешения! -- громко прокричала Мэлис, гипнотизируя всех собравшихся напряженностью момента. -- Чтобы вернуть благосклонность твоей Госпожи, вернуть ту милость, которая является единственной целью нашего существования! Мэлис многозначительно посмотрела на Дайнина, и тот завел подобающую моменту песнь -- священную песнь восхваления Паучьей Королевы. "Я довольна твоей церемонией, Мать Мэлис, -- пришли мысли йоклол, на сей раз предназначавшиеся одной только Мэлис. -- Но тебе известно, что это сборище не поможет тебе выпутаться из опасного положения!" "Это всего лишь начало, -- мысленно ответила Мэлис, уверенная, что прислужница сумеет прочесть любую ее мысль. Она утешалась этим, поскольку могла поручиться, что ее желание вернуть расположение Ллос было искренним. -- Мой младший сын оскорбил Паучью Королеву. Он должен заплатить за свои поступки". Остальные верховные жрицы, исключенные из телепатической беседы, присоединились к пению гимна в честь Ллос. "Дзирт До'Урден жив, -- напомнила йоклол. -- И он не сидит у тебя в заточении". "Ошибка скоро будет исправлена", -- пообещала Мэлис. "Чего ты хочешь от меня?" -- Зин-карлу! -- вслух воскликнула Мэлис. Йоклол отшатнулась, пораженная дерзким требованием. Мэлис, твердо решившая, что ее план не потерпит поражения, не сдавала своих позиций. Окружавшие ее верховные жрицы затаили дыхание, полностью осознавая, что наступил момент или триумфа, или краха. "Это -- наша высочайшая милость, -- донеслись мысли йоклол, -- редко даруемая даже верховным матерям, находящимся в милости у Паучьей Королевы. И ты, которая вызвала неудовольствие Ллос, осмеливаешься просить Зин-карлу?" "Все так", -- ответила Мэлис. Затем, нуждаясь в поддержке своей семьи, она воскликнула вслух: -- Пусть мой младший сын познает безрассудство своего поведения и мощь тех, кого он сделал своими врагами. Пусть мой сын убедится в наводящем ужас величии богини Ллос, падет на колени и умоляет о пощаде! -- И наконец Мэлис вновь вернулась к телепатической связи: "Только после этого дух-двойник вонзит меч в его сердце!" Глаза йоклол стали пустыми, так как она ушла в себя, ища совета на своем родном уровне обитания. Прошло немало минут, мучительных для Матери Мэлис и всего притихшего собрания, прежде чем йоклол вернулась назад. "Есть ли у вас труп?" Мэлис дала знак Майе и Вирне, и они поспешили к гробу и подняли каменную крышку. Тут Дайнин понял, что этот ящик доставлен не для Риззена, а уже кем-то занят. Оживший труп выполз оттуда и проковылял к Мэлис. Он сильно разложился, и многие его черты вообще не сохранились, но Дайнин и большинство находившихся в огромном соборе мгновенно узнали его: это был Закнафейн До'Урден, легендарный оружейник. "Итак, Зин-карла -- это тот самый оружейник, которого ты отдала Паучьей Королеве? -- спросила йоклол. -- Сможет ли он исправить зло, сотворенное твоим сыном?" "Эго удачный выбор", -- ответила Мэлис. Она почувствовала, что йоклол довольна, как она того и ожидала. Закнафейн, наставник Дзирта, внушал богохульные настроения, которые и погубили Дзирта. Королева хаоса Ллос обожала парадоксы, и если тот же самый Закнафейн послужит в качестве палача, это, безусловно, позабавит ее. "Зин-карла требует великой жертвы", -- донеслось замечание йоклол. Посланница Ллос оглядела жертвенное ложе, на котором лежал Риззен, равнодушный ко всему происходящему, и при виде столь жалкого приношения вроде как бы нахмурилась, если предположить, что подобные создания умеют хмуриться. Она вновь повернулась к Матери Мэлис и прочла ее мысли. "Продолжай", -- подсказала йоклол, внезапно чрезвычайно заинтересованная. Мэлис подняла руки, одновременно затянув еще одну песнь во славу Ллос. Она жестом дала понять Ши'нэйн, что надо делать, и та подошла к стоявшей рядом с Бризой шкатулке и вынула ритуальный кинжал -- самую драгоценную вещь, принадлежащую Дому До'Урден. Бриза содрогнулась, когда увидела, как ее новоявленная "сестра" прикоснулась к святыне. Рукоятка кинжала представляла собой тело паука, от которого отходили восемь острых лезвий в виде лапок. Испокон веков именно Бриза вонзала этот обрядовый кинжал в сердца приносимых во славу Паучьей Королевы жертв. Почувствовав злость Бризы, Ши'нэйн самодовольно ухмыльнулась старшей дочери, когда проходила мимо нее. Она встала рядом с Мэлис у жертвенного стола и приставила кинжал к обреченному сердцу отца дома. Мэлис перехватила ее руку и объяснила разочарованной "дочери": -- На сей раз я сама должна это сделать. Обернувшись через плечо, Ши'нэйн увидела, как Бриза вернула ей десятикратно усиленную ядовитую усмешку. Мэлис подождала конца песнопения, и все собравшиеся погрузились в полное молчание, когда она начала творить подобающее заклинание. -- Таккен брес дуис брес, -- начала она, обеими руками взявшись за рукоятку смертоносного орудия. Когда заклинание Мэлис приблизилось к завершению, нож поднялся высоко вверх. Все домочадцы напряглись, ожидая момента исступленного восторга, свирепого жертвоприношения жестокой Паучьей Королеве. Нож пошел вниз, но вместо того, чтобы ударить прямо, Мэлис круто развернула его в сторону и вонзила в сердце Ши'нэйн -- Матери СиНафай Ган'етт, своего злейшего врага. -- Нет! -- задохнулась в крике СиНафай, но дело было сделано. Восемь лезвий-ног вонзились в ее сердце. СиНафай пыталась заговорить, произнести то ли заклинание исцеления, то ли проклятие в адрес Мэлис, но лишь кровь хлынула из ее рта. Испуская последний выдох, она рухнула на Риззена. Весь потрясенный дом зашелся в крике восторга, когда Мэлис вырвала нож из СиНафай Ган'етт, а вместе с ним и сердце ее врага. -- Бесподобно! -- вскричала Бриза, перекрывая суматоху, так как даже она не знала планов Мэлис. Бриза опять стала старшей дочерью Дома До'Урден, вновь заняла почетное положение, которого она так страстно желала. "Бесподобно! -- эхом отозвалось восклицание йоклол в мозгу Мэлис. -- Знай, что мы довольны!" На заднем плане этой ужасной сцены оживленный труп вяло упал на пол. Мэлис взглянула на прислужницу Ллос и все поняла. -- Положите Закнафейна на жертвенник. Быстро! -- скомандовала она младшим дочерям. Они заметались вокруг стола, грубо столкнув Риззена и СиНафай и уложив на их место тело Закнафейна. Бриза тоже начала действовать, аккуратно выстраивая в ряд множество сосудов с мазями, которые были кропотливо приготовлены на такой случай. Мать Мэлис во всем городе пользовалась репутацией лучшей мастерицы в приготовлении бальзамов, и теперь ее искусство должно было подвергнуться испытанию. Мэлис взглянула на йоклол. -- Зин-карла? -- вслух спросила она. "Ты не вернула расположение Ллос!" -- пришел телепатический ответ такой мощи, что Мэлис упала на колени. Она схватилась обеими руками за голову, которая готова была взорваться от нараставшего давления. Постепенно боль исчезла. "Но сегодня ты доставила удовольствие Паучьей Королеве, Мэлис До'Урден, -- объяснила йоклол. -- И принято решение, что твои планы в отношении сына-святотатца приемлемы. Зин-карла будет послан тебе, но знай: это -- твой последний шанс, Мать Мэлис До'Урден! Даже в самых страшных снах тебе не приснится, что с тобой будет, если ты снова потерпишь поражение". Йоклол исчезла во взрыве огненного шара, потрясшего собор Дома До'Урден. Безумие собравшихся возросло с новой силой при виде могущества злобной богини, и Дайнин затянул гимн во славу Ллос. "Десять недель!" -- долетел последний крик прислужницы, крик столь мощный, что простолюдины в страхе зажали уши и съежились на полу. Итак, в течение десяти недель, в течение семидесяти циклов колонны Нарбондель -- часов, отмеряющих дни Мензоберранзана, весь Дом До'Урден собирался в большом соборе, где Дайнин и Риззен руководили песнопениями во славу Паучьей Королевы, в то время как Мэлис и ее дочери трудились над трупом Закнафейна, умащивая его магическими мазями и зачаровывая могущественными заговорами. Оживить труп без труда смогла бы самая обыкновенная священнослужительница, но создание Зин-карлы требовало гораздо большего искусства. Дух-двойник -- это оживленный труп, так называемый зомби. Он наделен мастерством, которым владел в своей прежней жизни, и подчиняется верховной матери, назначенной богиней Ллос. Это был наиболее драгоценный дар Ллос, редко просимый и еще реже жалуемый, поскольку Зин-карла, вернувшийся в тело дух, был воистину опасной затеей. Только благодаря неимоверным усилиям воли жрицы, неустанно творящей заклинания, восставшее из мертвых существо ограждается от нежелательных воспоминаний и чувств. Чтобы подчинить зомби, нужно пройти по тонкой тропке, балансируя между возвращенным сознанием и полной над ним властью, а такое порой не по силам даже верховной жрице. Более того, Зин-карла, подаренный богиней Ллос, исполнял только те приказы, которые были заранее оговорены с Паучьей Королевой; использование существа в иных целях не дозволялось и было равносильно провалу. Глава 6 БЛИНГДЕНСТОУН Блингденстоун отличался от всего, когда-либо виденного Дзиртом. Когда стража свирфнебли втолкнула его в огромные каменные, обитые железом двери, он и не ожидал увидеть что-либо похожее на Мензоберранзан, но не до такой степени. Его ожидания оказались очень далекими от реальности. В то время как Мензоберранзан раскинулся в пределах одной огромной пещеры, Блингденстоун состоял из ряда небольших пещерок, соединенных между собой низкими туннелями. Сначала Дзирт попал в самую большую, располагавшуюся сразу за железными дверьми. Здесь размещалась городская стража, и вся пещера была предназначена и приспособлена исключительно для обороны. Дюжины ярусов и вдвое большее количество пологих лестниц поднимались и опускались таким образом, что любому атакующему, находящемуся всего лишь в десяти футах от обороняющегося, пришлось бы сначала спуститься на несколько уровней, а потом карабкаться вверх, чтобы подобраться достаточно близко для нанесения удара. Невысокие стенки из тщательно подогнанных камней отделяли пешеходные дорожки и плели свой узор вокруг более высоких и толстых стен, которые могли надолго задержать вторгшуюся армию на открытом участке этой пещеры. Множество свирфнебли собрались вокруг, чтобы воочию убедиться, что какой-то дровский эльф доставлен через городские ворота. Они глазели на него с каждого карниза, и Дзирт не мог с уверенностью сказать, что написано на их лицах: любопытство или возмущение. Так или иначе, глубинные гномы приготовились противостоять любым его попыткам что-либо предпринять. Каждый из них сжимал в руках дротик или тяжелый арбалет, направленные в Дзирта. Свирфнебли вели его через пещеру, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз по множеству лестничных маршей, но все время следуя по дорожкам. Стражники не спускали с эльфа бдительных глаз. Тропа поворачивала, обрывалась, круто взмывала вверх и возвращалась к уже пройденным участкам, так что единственным ориентиром Дзирту служил свод пещеры, видимый даже с самых низких ее уровней. Боясь показать улыбку, дров усмехнулся про себя, подумав, что, даже если здесь не было бы воинов-свирфнебли, в одной только этой пещере армия захватчиков потратила бы не один час в поисках верного пути. Миновав низкий и узкий коридор, где глубинным гномам пришлось двигаться гуськом, а Дзирту -- ползти почти на четвереньках, вся группа наконец вошла в город. В этой пещере, более широкой и не такой длинной, как первая, тоже было несколько уровней. Дюжины выдолбленных в стенах входов виднелись во всех направлениях; кое-где горели огни -- редкая вещь для Подземья, поскольку отыскать горючие материалы было нелегким делом. В Блингденстоуне, по меркам Подземья, было чересчур светло и тепло, но ни то, ни другое не доставляло неудобств. Несмотря на свое незавидное положение, Дзирт чувствовал себя спокойно, когда смотрел на спешивших мимо свирфнебли. Они окидывали его любопытными, но недолгими взглядами: глубинные гномы Блингденстоуна были трудолюбивым народом, и у них не было времени стоять без дела и таращить глаза. Дзирта вновь повели вкруговую. Здесь, в городе, дорожки не были так запутанны и труднопроходимы, как в первой пещере. Ровные и прямые, все они вели к огромному центральному каменному сооружению. Командир группы, сопровождающей Дзирта, устремился вперед и что-то сказал двум вооруженным пиками стражникам, стоявшим у входа в центральное здание. Один из них побежал внутрь, а другой распахнул железную дверь для патруля и его пленника. С поспешностью, впервые проявившейся со времени входа в город, свирфнебли быстро провели Дзирта через ряд изогнутых коридоров, закончившихся круглым помещением не более восьми футов в диаметре, с очень низким потолком. Комната была совершенно пуста, за исключением единственного каменного кресла. Как только Дзирта усадили, он понял назначение этого кресла: в него были вмонтированы металлические кандалы, и пленника накрепко приковали к камню. Свирфнебли действовали не особенно учтиво, но когда Дзирт поморщился от того, что дважды опоясавшая его талию цепь прищемила кожу, один из глубинных гномов быстро ослабил и тут же вновь наложил ее решительно, но без лишней грубости. Дзирта оставили одного в темной и пустой комнате. Каменная дверь захлопнулась с глухим стуком, и Дзирт больше не слышал ни звука извне. Проходили часы. Дзирт напряг мускулы, отыскивая слабину в крепких кандалах. Одна его рука зашевелилась и дернулась, и лишь боль от впившегося в запястье железа заставила его задуматься над своими действиями. Он вновь превращался в охотника, готового на все, чтобы выжить, и желавшего только убежать. -- Нет! -- закричал Дзирт. Он собрал волю и заставил мускулы расслабиться. Какую часть его личности подчинил себе охотник? Дзирт пришел сюда добровольно, и пока что все шло лучше, чем он ожидал. Сейчас было не время для отчаянных действий, но не окажется ли охотник столь сильным, что заставит Дзирта позабыть о собственном решении? Он не успел ответить на эти вопросы, поскольку каменная дверь с шумом распахнулась и в комнату вошли семь пожилых (судя по количеству морщин, избороздивших их лица) свирфнебли, полукругом встав перед каменным креслом. Дзирт понял, что это важные персоны, так как, в отличие от стражников, одетых в кожаные куртки, усыпанные мифриловыми кольцами, эти глубинные гномы были в мантиях из превосходных тканей. Они суетились, пристально разглядывая Дзирта и что-то быстро говоря на своем непонятном языке. Один свирфнеблин поднял вверх принадлежащий Дзирту герб его дома, который вынул из нашейного кошелька эльфа, и произнес: -- Мензоберранзан? Дзирт кивнул, насколько позволил ему железный воротник, горя желанием вступить в контакт со своими тюремщиками. Однако у глубинных гномов были иные намерения. Они вновь вернулись к своей на сей раз еще более возбужденной беседе. Беседа была продолжительной, и Дзирт, который начал различать интонации говоривших, пришел к заключению, что двое свирфнебли были вовсе не в восторге, что у них в плену находится выходец из города темных эльфов -- их ближайших и самых ненавистных врагов. Судя по гневному тону спорящих, Дзирт почти ожидал, что кто-то из них в любой момент повернется и перережет ему горло. Но, конечно, этого не произошло: глубинные гномы не были ни опрометчивыми, ни жестокими существами. Один из них отделился от группы и подошел к Дзирту. Он задал вопрос на дровском языке, слегка запинаясь, но понятно: -- Во имя камней, темный эльф, зачем ты пришел? Дзирт не знал, что ответить на этот простой вопрос. Как объяснить многолетнее одиночество в Подземье? Как рассказать о решении покинуть свой жестокий народ и жить согласно собственным принципам? -Я -- друг, -- просто ответил он, а затем беспокойно поерзал на стуле, подумав о нелепости и неточности своего ответа. Однако свирфнеблин, по всей видимости, рассуждал иначе. Он поскреб безволосый подбородок и тщательно обдумал этот ответ. -- Ты... ты пришел к нам из Мензоберранзана? -- спросил он, морща свой ястребиный нос при каждом слове. -- Да, -- ответил Дзирт, обретая уверенность. Глубинный гном наклонил голову, ожидая продолжения. -- Я покинул Мензоберранзан много лет назад, -- попытался объяснить Дзирт. Перед его глазами предстало далекое прошлое, и он припомнил жизнь, от которой бежал. -- Он никогда не был мне родным домом. -- Ты врешь, темный эльф! -- взмахнув гербом Дома До'Урден, пронзительно закричал свирфнеблин, не уловивший смыслового оттенка слов Дзирта. -- Я многие годы жил в этом дровском городе, -- быстро ответил тот. -- Меня зовут Дзирт До'Урден, когда-то я был вторым сыном Дома До'Урден. -- Он посмотрел на герб, который держал свирфнеблин, и пояснил: -- Дармон Н'а'шезбернон. Глубинный гном повернулся к своим собратьям, которые заговорили все разом. Один из них возбужденно кивал головой, видимо, узнав древнее имя дровского Дома, что немало удивило Дзирта. Обдумывая дальнейшее направление допроса, гном постучал пальцами по своим сморщенным губам, издавая раздраженные чмокающие звуки. -- По нашим сведениям, Дом До'Урден продолжает существовать, -- небрежно заметил он, наблюдая за реакцией Дзирта. Поскольку тот ответил не сразу, глубинный гном обвиняюще бросил ему: -- Ты не бездомный бродяга! Дзирт удивился: откуда свирфнеблин знает такие вещи? -- Я стал бродягой намеренно... -- начал было он. -- Послушай, темный эльф, -- вновь успокоившись, произнес свирфнеблин. -- Я еще могу поверить, что здесь ты оказался намеренно. Но что касается бродяги... -- Его лицо внезапно и ужасно исказилось. -- Клянусь камнями, темный эльф, ты -- шпион! После этого глубинный гном вдруг опять успокоился и принял удобную позу. Дзирт внимательно смотрел на него. Использовал ли этот свирфнеблин подобную смену настроений, чтобы застать допрашиваемого врасплох? Или такая непредсказуемость была обычной для этой расы? Какое-то мгновение он старался припомнить свое предыдущее столкновение с глубинными гномами. Но тут допрашивающий его залез в невероятно глубокий карман своей мантии и вытащил оттуда знакомую статуэтку. -- Ответь мне, и на этот раз говори правду, чтобы избавить себя от многих мучений. Что это такое? -- спокойно спросил глубинный гном. Дзирт вновь почувствовал, как судорога свела все его мышцы. Охотник жаждал вызвать Гвенвивар, перенести пантеру сюда, чтобы она разорвала в клочья этих сморщенных свирфнебли. У одного из них могли быть при себе ключи к кандалами Дзирт освободился бы... Он выбросил эти мысли из головы и усилием воли изгнал охотника из своего разума. С того самого момента, как он принял решение прийти в Блингденстоун, ему была ясна безнадежность его положения. Если свирфнебли действительно считают, что он -- шпион, то наверняка казнят его. Но даже если они не совсем уверены в его намерениях, осмелятся ли они оставить его в живых? -- Глупо было приходить сюда, -- еле слышно прошептал Дзирт, осознав, какую дилемму он поставил перед собой и глубинными гномами. Охотник попытался вернуться в его сознание. Всего одно слово -- и пантера появилась бы перед ним. -- Нет! -- во второй раз за день прокричал Дзирт, отбрасывая от себя свою темную сущность. Глубинные гномы отпрянули от него, испугавшись, что дров произносит слова заклинания. В его грудь угодил дротик, выпустив при ударе струю газа. Как только газ заполнил его ноздри, Дзирт впал в полуобморочное состояние. Он слышал, как шаркали вокруг свирфнебли, обсуждая его судьбу на своем непонятном языке. Он видел очертания одного из них, скорее тень, вплотную подошедшую к нему и ощупавшую его руки в поисках предметов магического назначения. Когда мысли и зрение Дзирта наконец прояснились, все было, как прежде. Фигурка из оникса появилась перед его глазами. -- Что это? -- снова спросил его тот же самый гном, на сей раз с чуть большей настойчивостью. -- Мой товарищ, -- прошептал Дзирт. -- Мой единственный друг. Он долго и напряженно обдумывал свои дальнейшие действия. Вряд ли он винил бы свирфнебли, если бы они убили его, а Гвенвивар осталась бы не больше чем статуэткой, украшающей накидку какого-нибудь неизвестного глубинного гнома. -- Ее зовут Гвенвивар, -- объяснил Дзирт. -- Позовите пантеру -- и она появится как союзник и друг. Обращайтесь с ней осторожно, потому что она очень ценная и могущественная. Свирфнеблин с любопытством и вниманием оглядел фигурку, а затем Дзирта. Он передал фигурку одному из своих собратьев и выслал его из комнаты, не доверяя дрову. Если дров сказал правду (а глубинный гном в этом не сомневался), то он только что выдал секрет весьма ценного магического предмета. Еще более поражало то, что он не воспользовался своей единственной возможностью спастись. Этот свирфнеблин жил уже двести лет и был так же хорошо осведомлен о нравах темных эльфов, как и о повадках собственного народа. Став свидетелем непонятного поведения этого дровского эльфа, умудренный жизнью свирфнеблин немало встревожился. Темные эльфы заслуженно пользовались репутацией жестокого и коварного народа, и когда какой-нибудь отдельный дров соответствовал этой характеристике, с ним следовало расправляться без сожаления. Но как поступить с дровом, который неожиданно проявил некоторые зачатки нравственности? Свирфнебли вновь вернулись к своим разговорам, совершенно не обращая внимания на Дзирта. Затем все они вышли, за исключением того, кто владел языком дровов. -- Что вы предпримете? -- осмелился спросить Дзирт. -- Приговор зависит только от короля, -- сдержанно ответил глубинный гном. -- Он будет решать твою судьбу, возможно, в течение нескольких дней, основываясь на наблюдениях членов его совещательного совета, тех самых, которых ты видел. -- Гном низко поклонился, потом, глядя прямо в глаза Дзирту, встал и сурово произнес: -- Полагаю, темный эльф, что ты будешь казнен. Дзирт кивнул, подчиняясь логике, требовавшей его смерти. -- Но я считаю, что ты какой-то иной, темный эльф, -- продолжал глубинный гном. -- Думаю, что буду рекомендовать снисхождение или, по крайней мере, милосердие во время казни. Быстро пожав мощными плечами, свирфнеблин повернулся и направился к двери. Тон его речи задел в Дзирте знакомую струну. Много лет назад другой свирфнеблин разговаривал с ним в схожей манере, употребляя почти те же слова. -- Подожди, -- окликнул Дзирт. Свирфнеблин остановился и повернулся, и Дзирт лихорадочно стал вспоминать имя того глубинного гнома, которого он спас в далеком прошлом. -- В чем дело? -- с нарастающим нетерпением спросил свирфнеблин. -- Глубинный гном, -- заикаясь, выдавил Дзирт. -- Очевидно, из вашего города. Да, он должен быть отсюда. -- Ты знаком с одним из представителей моего народа? -- живо откликнулся свирфнеблин, шагнув назад к каменному креслу. -- Назови его. -- Я не знаю, -- ответил Дзирт. -- Я был членом поискового отряда примерно десять лет назад. Мы схватились с группой свирфнебли, зашедших в наш район. -- Он вздрогнул, увидев, как нахмурился глубинный гном, но продолжил, понимая, что единственный выживший после той бойни свирфнеблин -- его последняя надежда. -- Уцелел, по-видимому, только один глубинный гном, и он вернулся в Блингденстоун. -- Как было имя спасенного? -- сердито спросил свирфнеблин, скрестив на груди руки и постукивая тяжелым сапогом о каменный пол. -- Я не помню, -- сознался Дзирт. -- Для чего ты мне все это рассказываешь? -- прорычал свирфнеблин. -- Я было подумал, что ты отличаешься от... -- Он потерял в этом бою руки, -- упрямо продолжал Дзирт. -- Пожалуйста, ты должен его знать. -- Белвар? -- немедленно откликнулся свирфнеблин. Это имя возродило в Дзирте еще больше воспоминаний. -- Белвар Диссенгальп, -- выпалил Дзирт. -- Значит, он жив! Он мог бы вспомнить... -- Он никогда не забудет тот страшный день, темный эльф! -- сквозь стиснутые зубы объявил свирфнеблин с неприкрытым гневом в голосе. -- Ни один житель Блингденстоуна никогда не забудет тот ужасный день! -- Приведи его. Приведи Белвара Диссенгальпа, -- взмолился Дзирт. Глубинный гном вышел из комнаты, качая головой. Этот темный эльф продолжал удивлять. Каменная дверь с шумом захлопнулась, оставив Дзирта размышлять о собственной смертности и отгонять надежды, на которые он не имел никаких оснований. x x x -- Неужели ты думал, что я позволила бы тебе покинуть меня? -- выговаривала Мэлис Риззену, когда Дайнин вошел в приемную. -- Это была всего лишь уловка, чтобы усыпить подозрения СиНафай Ган'етт. -- Благодарю тебя, верховная мать, -- с искренним облегчением ответил Риззен. Отвешивая на каждом шагу поклон, он попятился от трона. Мэлис оглядела собравшихся членов семьи. -- Недели тяжелого труда закончились, -- провозгласила она. -- Зин-карла завершен! Дайнин в предвкушении чуда стиснул руки. До сих пор только женская половина семьи видела результат их трудов. По условному знаку Мэлис Вирна двинулась к занавесу с одной стороны комнаты и отдернула его. Там стоял оружейник Закнафейн -- уже не полуразложившийся труп, но ловкое, сильное существо, демонстрирующее ту силу, которой эльф обладал при жизни. Дайнин качнулся на пятках, когда оружейник вышел вперед и остановился перед Матерью Мэлис. -- Все так же красив, как и прежде, дорогой мой Закнафейн, -- проворковала Мэлис, обращаясь к духу-двойнику. Восставшее из мертвых существо никак не отреагировало. -- И куда более покорный, -- добавила Бриза, вызвав сдавленный смех у всех женщин. -- Это... он... отправится за Дзиртом? -- осмелился спросить Дайнин, хотя и понимал, что его черед говорить еще не наступил. Мэлис и другие были слишком поглощены созерцанием Закнафейна, чтобы наказать старшего сына за допущенную оплошность. -- Закнафейн осуществит наказание, которого заслуживает твой брат, -- пообещала Мэлис, сверкая глазами. -- Но погодите, -- с притворной обеспокоенностью сказала она, переводя взгляд с духа-двойника на Риззена. -- Он слишком хорош, чтобы вызвать страх в моем наглом сыне. Остальные обменялись смущенными взглядами, спрашивая себя, не пытается ли Мэлис умиротворить Риззена за испытание, которому она его подвергла. -- Подойди, супруг мой! -- обратилась Мэлис к Риззену. -- Возьми клинок и пометь им лицо твоего смертельного врага. Тебе это понравится и к тому же вызовет ужас у Дзирта, когда он взглянет на своего бывшего наставника! Поначалу робко, но затем все больше обретая уверенность в себе, Риззен приблизился к духу-двойнику. Закнафейн стоял совершенно неподвижно, не дыша и не моргая, по-видимому, безразличный ко всему происходящему. Риззен положил руку на рукоять меча и в последний раз оглянулся на Мэлис, ища поддержки. Мэлис кивнула. Зарычав, Риззен выхватил меч из ножен и сделал выпад в лицо Закнафейна. Но этому удару не суждено было достичь цели. В мгновение ока дух-двойник разразился вихрем движений. Два меча появились и ударили одновременно, погружаясь и кромсая противника с непостижимой точностью. Меч вылетел из рук Риззена, и, прежде чем обреченный отец Дома До'Урден смог произнести хоть слово протеста, один из клинков Закнафейна перерезал ему горло, а другой глубоко вонзился в его сердце. Риззен умер до того, как рухнул на пол, но дух-двойник не собирался так быстро и так чисто заканчивать с ним. Оружие Закнафейна продолжало атаку, нанеся Риззену еще дюжину резких рубящих ударов, пока Мэлис, удовлетворенная демонстрацией, не отозвала его. -- Этот мне надоел, -- объяснила Мэлис своим изумленным детям. -- Я уже подобрала другого отца дома из простолюдинов. Однако не смерть Риззена была причиной благоговейного ужаса, появившегося на лицах детей Мэлис; их мало заботили любовники матери, избираемые ею в качестве отца дома и, как правило, недолго занимавшие эту должность. Скорость и мастерство духа-двойника -- вот что перехватило у них дыхание. -- Так же хорош, как и при жизни, -- заметил Дайнин. -- Лучше! -- подхватила Мэлис. -- Закнафейн столь же могуч, как раньше, но теперь только искусство боя занимает все его мысли. Он не видит препятствий на пути к достижению избранной цели. Взгляните на него, дети мои. Это -- Зин-карла, подарок Ллос. Она повернулась к Дайнину и насмешливо улыбнулась ему. -- Я не подойду к этой штуковине, -- вздрогнув, сказал Дайнин, подумавший, что его жуткой матери хочется повторить спектакль. Мэлис рассмеялась. -- Не бойся, старший сын. У меня нет оснований причинять тебе зло. Дайнину не стало легче после ее слов. Мэлис не нуждалась в основаниях, и изрубленное тело Риззена доказывало этот факт со всей очевидностью. -- Ты выведешь этого духа-двойника из города. -- Куда? -- рискнул спросить Дайнин. -- В район, где ты столкнулся со своим братом, -- объяснила Мэлис. -- Я должен оставаться рядом с этой штукой? -- Отведи его и оставь там, -- ответила Мэлис. -- Закнафейн знает свою жертву. Он зачарован заклинаниями, которые помогут ему охотиться. Стоявшая в сторонке Бриза озабоченно взглянула на мать. -- В чем дело? -- спросила Мэлис, заметив, как та хмурится. -- Я не сомневаюсь ни в могуществе духа-двойника, ни в той магии, которую ты применила к нему, -- неуверенно начала Бриза, зная, что Мэлис не потерпит никакого расхождения мнений относительно этого наиважнейшего дела. -- Ты все еще боишься своего младшего брата? -- спросила ее Мэлис. Бриза не знала, что ответить. -- Умерь свои страхи, какими бы основательными, по твоему мнению, они ни были, -- внушительно сказала Мэлис. -- И все вы тоже. Закнафейн -- подарок нашей королевы. Ничто, во всем Подземье не остановит его! -- Она посмотрела на воскресшего монстра: -- Ты не подведешь меня, не так ли, мой оружейник? Закнафейн стоял безучастно: окровавленные мечи в ножнах, руки по швам и немигающие глаза. Он казался бездыханной статуей. Неживой. Но тот, кто думал, что Закнафейн всего лишь неодушевленный предмет, должен был бы посмотреть под ноги духа-двойника, на отвратительную груду изрубленного мяса, которая еще недавно была отцом Дома До'Урден. Часть 2 БЕЛВАР Дружба... У многочисленных рас и культурных сообществ королевств как Подземья, так и земной поверхности это слово означает совершенно различные вещи. В Мензоберранзане дружба в основном зарождается из обоюдной выгоды. Пока обе стороны выигрывают от союза, он нерушим. Но преданность не является нормой жизни, дровов, и как только один из друзей посчитает, что добьется больше без другого, с этим союзом, равно как и с жизнью этого другого, будет тут же покончено. В моей жизни, у меня было мало друзей, и проживи я тысячу лет, подозреваю, что мое утверждение останется справедливым. Но причин сокрушаться по этому поводу у меня нет, поскольку те, кто называли меня своим другом, были достойными, личностями; они обогатили мое существование, придав ему смысл. Прежде всего это Закнафейн -- мой отец и наставник, который дал мне понять, что я не одинок и что поступаю верно, отстаивая собственные принципы. Закнафейн спас меня как от острия меча, так и от безумной, жестокой фанатичной религии, которая висит проклятием над моим народом. Когда же я снова зашел в тупик, в мою жизнь вошел, безрукий глубинный гном, свирфнеблин, которого я за много лет до этого спас от неминуемой смерти, от немилосердного клинка моего брата Минина. Мой поступок был оплачен сторицей: когда этот свирфнеблин и я встретились вновь, причем на сей раз я находился в плену у его соплеменников, мне неминуемо грозила смертная казнь (хотя я сам хотел умереть), если бы не Белвар Диссенгальп. Мое пребывание в Блингденстоуне, городе глубинных гномов, было относительно непродолжительным. Но я отлично помню город Белвара и его народ, и эти воспоминания умрут вместе со мной. У гномов я впервые познакомился с обществом, сила которого была в единении, а не в безумном эгоизме и индивидуализме. Глубинные гномы сообща противостояли опасностям Подземья, сообща трудились в бесконечных горных разработках и сообща веселились, а веселье было неотъемлемой частью их насыщенной жизни. Нет большего удовольствия, чем удовольствие, разделенное с другими. Дзирт До'Урден Глава 7 ВЫСОКОЧТИМЫЙ ХРАНИТЕЛЬ ТУННЕЛЕЙ -- Благодарим тебя за появление, Высокочтимый Хранитель Туннелей, -- произнес один из глубинных гномов, собравшихся перед небольшой комнатой, где содержался пленный дров. Вся группа пожилых свирфнебли низко поклонилась при приближении хранителя туннелей. Белвара Диссенгальпа передернуло при этом изысканном приветствии. Он так и не примирился с многочисленными почестями, которыми удостоил его собственный народ с того самого злополучного дня, когда дровские эльфы обнаружили его отряд рудокопов в коридорах восточнее Блингденстоуна, вблизи Мензоберранзана. Страшно изувеченный и почти мертвый от потери крови, Белвар с трудом вернулся в Блингденстоун -- он единственный уцелел в этой экспедиции. Собравшиеся свирфнебли расступились, предоставив ему для обзора всю камеру вместе с находящимся в ней дровом. Для пленников, привязанных к креслу, круглая камера казалась сплошь каменным пустым помещением без единой щелочки, кроме обитой железом массивной двери. Однако там было одно окошечко. Зачарованное магией иллюзии, оно не давало узнику возможности видеть или слышать что-либо извне, но тюремщикам-свирфнебли оно позволяло постоянно следить за заключенным. Белвар несколько мгновений изучающе вглядывался в Дзирта. -- Это дров, -- раздраженно заявил он своим низким звучным голосом, в котором слышался оттенок смятения. Белвар все еще не мог понять, зачем его сюда вызвали. -- Выглядит, как любой другой дров. -- Этот узник клянется, что встречался с тобой в Подземье, -- сообщил Белвару один из старейших свирфнебли. Его голос упал да шепота, а взгляд уперся в пол, когда он закончил свою мысль. -- В тот день великой утраты. Белвар содрогнулся при упоминании того дня. Сколько раз он должен вновь переживать это? -- Возможно, -- ответил он, безразлично пожимая плечами. -- Я не слишком разбираюсь во внешности дровских эльфов и не имею большого желания учиться этому! -- Согласен, -- ответил другой свирфнеблин. -- Все они на одно лицо. Во время разговора глубинных гномов Дзирт повернул голову в их сторону, хотя не мог ни видеть, ни слышать происходящего за стеной. -- Может быть, ты вспомнишь его имя, Хранитель Туннелей, -- предположил другой свирфнеблин и замолк, заметив внезапно пробудившийся в Белваре интерес к дрову. Круглая камера была лишена света, но в инфракрасном спектре глаза любого существа ярко сияли. Обычно они казались точками красного цвета. Но глаза Дзирта До'Урдена даже в инфракрасном спектре были явно лиловыми. Белвар вспомнил эти глаза. -- Магга каммара, -- выдохнул он и в ответ на вопрос глубинного гнома пробормотал: -- Дзирт. -- Так ты знаешь его! -- хором воскликнули несколько свирфнебли. Белвар воздел лишенные кистей обрубки рук, одна из которых заканчивалась мифриловой киркой, а другая -- головкой молота. -- Этот дров, этот Дзирт, -- заикался он, пытаясь объяснить. -- Это благодаря ему я стал таким! Некоторые из присутствующих забормотали молитвы за упокой души обреченного дрова, считая, что хранитель туннелей разгневан этим воспоминанием. -- В таком случае решение короля Скниктика остается в силе, -- заключил один из них. -- Этот дров должен быть казнен немедленно. -- Но он, этот Дзирт, спас мне жизнь, -- громко вмешался Белвар. Гномы недоверчиво повернулись к нему. -- Вовсе не Дзирт лишил меня рук, -- продолжал хранитель туннелей. -- Именно он предложил отпустить меня в Блингденстоун. "В назидание" -- так он выразился, но я уже тогда понял, что эти слова были сказаны, чтобы умиротворить его жестокого родственника. Правда скрывалась за этими словами, и я знаю, что этой правдой было милосердие! x x x Часом позже один из советников-свирфнебли, тот самый, который изъяснялся на языке дровов, вошел к пленнику. -- Король решил казнить тебя, -- объявил глубинный гном, приближаясь к каменному креслу. -- Понимаю, -- ответил Дзирт со всем хладнокровием, на какое был способен. -- Я не буду сопротивляться этому вердикту. -- Он бросил быстрый взгляд на свои кандалы. -- Да и не смог бы. Свирфнеблин остановился и изучающе вгляделся в этого непредсказуемого заключенного. Он полностью поверил в искренность Дзирта. Прежде чем он снова открыл рот, намереваясь подробно рассказать о произошедших событиях, Дзирт закончил свою мысль: -- Я прошу только об одном одолжении. Свирфнеблин позволил ему продолжать, испытывая любопытство к необычному ходу мыслей этого дрова. -- Пантера, -- сказал Дзирт. -- Ты найдешь в Гвенвивар неоценимого помощника и верного друга. Когда меня не станет, ты должен проследить за тем, чтобы пантера была отдана какому-нибудь достойному хозяину, возможно Белвару Диссенгальпу. Обещай мне это, добрый гном, прошу тебя. Свирфнеблин потряс своей безволосой головой, но не отвергая мольбу Дзирта, а из простого недоверия. -- Король, при всем сожалении, не мог пойти на риск и оставить тебя в живых, -- мрачно сказал он. Но внезапно широкий рот глубинного гнома расплылся в улыбке, и он быстро добавил: -- Но ситуация изменилась! Дзирт вскинул голову, едва смея надеяться. -- Хранитель туннелей помнит тебя, темный эльф, -- объявил свирфнеблин. -- Высокочтимый Хранитель Туннелей Белвар Диссенгальп поручился за тебя и принял на себя обязанности по твоему содержанию! -- Выходит... я не умру? -- Разве что ты сам захочешь наложить на себя руки. Дзирт с трудом вымолвил: -- И мне будет позволено жить среди вас? В Блингденстоуне? -- Это еще не решено, -- ответил свирфнеблин. -- Белвар Диссенгальп поручился за тебя, а это уже великое дело. Ты отправишься жить к нему. В зависимости от ситуации... -- Он оборвал свою речь, неопределенно пожав плечами. Последовавшая за освобождением прогулка по пещерам Блингденстоуна была воистину осуществленной надеждой для истомившегося дрова. Все в городе глубинных гномов было полной противоположностью Мензоберранзану. Темные эльфы превратили огромную пещеру, в которой расположился их город, в прекрасное произведение искусства. Город глубинных гномов тоже был красив, но его черты сохранили естественные особенности камня. В то время как дровы пользовались пещерой как своей собственностью, обтесывая ее согласно своим замыслам и вкусам, свирфнебли вписывали себя в созданные природой конструкции. Мензоберранзан был огромен, его своды терялись в необозримой высоте, чего не могло быть в Блингденстоуне. Дровский город состоял из отдельных фамильных дворцов, каждый из которых служил и неприступной крепостью, и жилищем. Город глубинных гномов давал ощущение родного, дома, как если бы весь комплекс за громадными каменно-металлическими дверьми был единым сооружением, общим прибежищем от вездесущих опасностей Подземья. Точно так же отличались очертания города свирфнебли. Отражая характерные особенности этой низкорослой расы, опоры и ярусы Блингденстоуна были закругленными, гладкими и изящно изогнутыми. Мензоберранзан же, наоборот, был городом углов, таких же острых, как пики сталактитов, городом узких проулков и внушающих подозрение террас. Дзирт подумал, что эти два города отличаются друг от друга точно так же, как и народы, которые их населяют. Внешний облик этих городов в точности отражал душевную сущность их обитателей. В отдаленном углу одной из внешних пещер притаилось жилище Белвара -- крошечное каменное сооружение, возведенное вокруг еще более крошечной впадины. В отличие от большинства домов свирфнебли, с их открытыми фасадами, дом Белвара имел входную дверь. Один из пяти сопровождавших Дзирта стражников ударил в эту дверь толстым концом булавы. -- Приветствуем тебя. Высокочтимый Хранитель Туннелей! -- прокричал он. -- По повелению короля Скниктика мы доставили дрова. Дзирт отметил уважение, звучавшее в голосе стражника. Тогда, более десяти лет тому назад, он боялся за Белвара и терзал себя мыслью, что отрубить руки -- значит поступить гораздо более жестоко, чем даже убить несчастное создание. Калекам трудно жить в беспощадном мире Подземья. Каменная дверь широко распахнулась, и на пороге вырос Белвар, приветствуя посетителей. И в ту же секунду взгляды Белвара и Дзирта скрестились, точно так, как перед их расставанием десятью годами ранее. Дзирт видел перед собой того же гордого, не растерявшего чувство собственного достоинства гнома, которого когда-то знал, только взгляд его стал угрюмым. Дзирт не хотел смотреть на руки свирфнеблина: слишком много неприятных воспоминаний было связано с этим. Но взгляд его неизбежно скользнул вниз по бочкообразному торсу Белвара, к обезображенным рукам, свисавшим по бокам. Но опасения Дзирта не оправдались. Он изумленно раскрыл глаза, когда увидел "руки" Белвара. На правой искусно подогнанный протез, охватывающий культю, заканчивался головкой выкованного из мифрила молота, на котором были выгравированы замысловатые руны, изображения земной элементали и каких-то иных существ, незнакомых Дзирту. Левый протез Белвара был не менее живописен. Это была кирка, также выполненная из мифрила, покрытая рунами и резьбой, изображающей летящего дракона. Дзирт ощутил магическую силу в руках Белвара и понял, что многие свирфнебли, как художники, так и чародеи, сыграли свою роль в создании этих протезов. -- Удобно, -- заметил Белвар, дав Дзирту время изучить его мифриловые руки. -- Красиво, -- прошептал в ответ Дзирт, имея в виду, что это не просто молот и кирка. Эти руки были, безусловно, великолепны сами по себе, но для Дзирта гораздо важнее был тот скрытый смысл, что стоял за их созданием. Если бы какой-нибудь темный эльф, в особенности мужчина, приполз в Мензоберранзан в таком обезображенном состоянии, он был бы отвергнут; своей семьей и скитался бы по городу беспомощным бродягой до тех пор, пока какой-нибудь раб или другой дров не положил бы конец его мучениям. В сообществе дровов не было места для немощных. Тут же перед ним предстало свидетельство того, что свирфнебли не только приняли Белвара, но и позаботились о нем так, как только могли. Дзирт оторвал взгляд от рук гнома и посмотрел в глаза хранителю туннелей. -- Ты вспомнил меня, -- произнес он. -- Я боялся... -- Поговорим позже, Дзирт До'Урден, -- перебил его Белвар. Перейдя на язык свирфнебли, он обратился к стражникам: -- Если ваше дело закончено, можете удалиться. -- Мы в твоем распоряжении. Высокочтимый Хранитель Туннелей, -- ответил один из стражников, и Дзирт заметил, как Белвар поежился при упоминании своего титула. -- Король послал нас в качестве сопровождения и охраны и велел оставаться при тебе до тех пор, пока не откроется правда об этом дрове. -- В таком случае уходите, -- ответил Белвар, и в его гулком голосе послышалось нарастающее раздражение. Глядя прямо в глаза Дзирту, он закончил: -- Мне уже известна правда об этом дрове. Я вне опасности. -- Прошу прощения, Высокочтимый... -- Считай, что ты прощен, -- резко оборвал его Белвар, чувствуя, что стражник намерен возразить. -- Уходите. Я поручился за дрова. Он под моей опекой, и я совсем не боюсь его. Стражники-свирфнебли низко поклонились и медленно двинулись прочь. Белвар ввел Дзирта в открытую дверь, затем повернул его лицом к выходу и украдкой показал на двух стражников, предусмотрительно занявших позиции рядом с соседними зданиями. -- Они слишком пекутся о моем здоровье, -- сухо обронил он на языке дровов. -- Тебе следует быть благодарным за такую заботу, -- ответил Дзирт. -- Я благодарен! -- огрызнулся Белвар, и краска гнева вспыхнула на его лице. Дзирт понял, что было скрыто за этими словами. Белвар не был неблагодарным, просто он считал, что не заслуживает подобного внимания. Дзирт придержал свои догадки при себе, не желая вводить гордого свирфнеблина в еще большее смущение. Внутри жилище Белвара было скудно обставлено. Каменный стол и единственный стул, несколько полок с горшками и кувшинами составляли всю его мебель, еще здесь был очаг с железной решеткой для приготовления пищи. Комната, находившаяся за проемом, обрамленным грубо отесанным камнем, представляла собой небольшую пещерку и служила спальней. Она не имела никакой мебели, за исключением гамака, натянутого от стены к стене. Еще один гамак, приготовленный для Дзирта, был свален на полу, а на задней стене, поверх множества котомок и сумок, висела кожаная куртка, сплошь обшитая мифриловыми кольцами. -- Мы подвесим его в передней комнате, -- сказал Белвар, показывая на второй гамак рукой-молотом.. Дзирт хотел было поднять гамак, но Белвар остановил его рукой-киркой и круто повернул к себе. -- Позже, -- объяснил свирфнеблин. -- Сначала ты должен рассказать мне, зачем явился. -- Он внимательно оглядел изорванную одежду Дзирта и его покрытое ссадинами грязное лицо. Было очевидно, что какое-то время этот дров скитался по туннелям Подземья. -- И откуда ты. Дзирт опустился на пол и прислонился спиной к стене. -- Я пришел, потому что мне некуда было идти, -- честно ответил он. -- Когда ты покинул свой город, Дзирт До'Урден? -- мягко спросил Белвар. Даже когда глубинный гном говорил тихо, его голос звучал с чистотой мелодичного колокола. Дзирт восхищался богатейшими модуляциями этого голоса и тем, как малейшие изменения тона передавали чувства, испытываемые гномом, будь то сострадание или угроза. Дзирт пожал плечами и откинул голову назад, устремив взгляд в потолок. Мысленно он вернулся в прошлое. -- Много лет назад... Я потерял счет времени. -- Он взглянул на свирфнеблина. -- Время мало что значит в туннелях Подземья. Судя по потрепанному виду Дзирта, правдивость его слов не могла подвергаться сомнению, но, тем не менее, Белвар был удивлен. Он направился к столу, стоящему в центре комнаты, и уселся на стул. Белвар видел Дзирта в бою и был свидетелем того, как тот сокрушил земную элементаль, -- а это нешуточный подвиг! Но если Дзирт говорил правду, если он один жил в туннелях Подземья, то уважение к нему хранителя туннелей могло еще возрасти. -- Ты должен рассказать мне о своих приключениях, Дзирт До'Урден, -- велел ему Белвар. -- Я желаю все знать о тебе, чтобы лучше понять причину твоего появления в городе врагов твоего народа. Дзирт замолчал, раздумывая, с чего и как начать. Он доверял Белвару (да и был ли у него иной выбор?), но не был уверен, поймет ли свирфнеблин мотивы, побудившие его отвергнуть безопасное существование в Мензоберранзане. Сможет ли Белвар, живущий в общине, где царит дух дружелюбия и сотрудничества, понять трагедию того, что зовется Мензоберранзаном? Дзирт сомневался в этом, но опять-таки, разве у него был выбор? Он неторопливо поведал Белвару о своей жизни за последние десять лет: о надвигавшейся войне между Домом До'Урден и Домом Ган'етт; о своем столкновении с Мазоем и Альтоном, когда он завладел Гвенвивар; о Закнафейне -- учителе, отце и друге Дзирта, принесенном в жертву, после чего Дзирт решил порвать со своим кланом и его свирепой богиней Ллос. Белвар понял, что Дзирт говорит о черной богине, которую глубинные гномы называют Лоле. Даже если у Белвара и были какие-то сомнения по поводу намерений Дзирта тогда, десять лет назад, когда они встретились впервые, то теперь хранитель туннелей пришел к убеждению, что его догадки в отношении этого дрова были абсолютно верны. Белвар поймал себя на том, что переживает за Дзирта по ходу его рассказа о жизни в Подземье, а эпизоды столкновения с василиском и о битве с братом и сестрой заставили его просто содрогнуться. Дзирт еще не успел поведать о причине своей тяги к свирфнебли -- о страданиях одиночества, о боязни утратить себя как личность, подчиняясь первобытной потребности выжить любой ценой, -- а Белвар уже все понял. Когда Дзирт подошел к описанию последних дней своей жизни вне Блингденстоуна, ему пришлось тщательно подбирать слова. Он еще не совладал со своими чувствами и страхами о том, кем он является на самом деле, и был не готов делиться своими сокровенными мыслями, как бы сильно ни доверял своему новому другу. Хранитель туннелей сидел и молча глядел на Дзирта, когда тот завершил свою историю. Белвар понимал, какую боль испытывает Дзирт после этого рассказа. Он не настаивал на дополнительных сведениях и не допытывался о подробностях страданий, которыми Дзирт не захотел поделиться. -- Магга каммара, -- еле слышно прошептал глубинный гном. Дзирт вскинул голову. -- Клянусь камнями, -- пояснил Белвар. -- Магга каммара. -- Клянусь камнями, воистину так, -- согласился Дзирт. Долгая и неуютная тишина повисла в комнате. -- Впечатляющий рассказ, -- тихо сказал Белвар. Он потрепал Дзирта по плечу и удалился в соседнюю комнату-пещерку за свободным гамаком. Прежде чем Дзирт успел подняться, чтобы помочь ему, Белвар повесил гамак на крючья, вбитые в стену. -- Спи с миром, Дзирт До'Урден, -- произнес Белвар, поворачиваясь и собираясь уходить. -- Здесь у тебя нет врагов. Никакие чудища не прячутся за камнем моей двери. Затем он ушел в другую комнату, а Дзирт остался наедине со своими смятенными думами и чувствами. Беспокойство не покинуло его, но надежды, без сомнения, вновь воскресли. Глава 8 ЧУЖАКИ Прошло несколько недель, в течение которых Дзирт наблюдал повседневную суету города свирфнебли через открытую дверь жилища Белвара. У него было такое чувство, словно его жизнь замерла и он находится в забытьи. Он не видел Гвенвивар и ничего не слышал о ней с тех самых пор, как попал в дом Белвара; он не надеялся в ближайшем будущем получить назад свой пивафви или оружие и доспехи. Дзирт стоически переносил все это, считая, что и он сам, и Гвенвивар сейчас находятся в лучшем положении, чем они были в течение многих лет; а еще он был уверен, что свирфнебли не причинят вреда ни статуэтке, ни другим его вещам. Дров сидел и наблюдал, позволяя событиям идти своим чередом. В этот день Белвар ушел из дома, что было редким событием для хранителя туннелей, ведущего жизнь отшельника. Несмотря на то что глубинный гном и Дзирт редко беседовали между собой, поскольку Белвар не принадлежал к любителям поболтать ради, удовольствия послушать собственный голос, Дзирт вдруг почувствовал, что ему не хватает нового товарища. Их дружба росла, хотя содержание бесед оставалось по-прежнему сдержанным. Группа молодых свирфнебли, проходя мимо, что-то выкрикнула скороговоркой находившемуся внутри дома дрову. Так уже бывало прежде, особенно в первые дни после появления Дзирта в городе. В те предыдущие случаи он терялся в догадках: то ли его приветствуют, то ли оскорбляют. Однако на сей раз Дзирт понял дружелюбный смысл обращенных к нему слов, так как Белвар не пожалел времени и обучил его основам языка свирфнебли. Вернувшийся через несколько часов Белвар застал Дзирта сидящим на каменном стуле и наблюдающим за мирной суетой города. -- Скажи мне, темный эльф, -- заговорил глубинный гном своим сердечным, мелодичным голосом, -- что ты видишь, когда смотришь на нас? Насколько мы чужие для тебя? -- Я вижу надежду, -- ответил Дзирт. -- А еще я вижу отчаяние. Белвар понял. Он знал, что принципы, на которых стояло общество свирфнебли, были близки принципам этого дрова, но бурная жизнь Блингденстоуна, которую его новый друг мог наблюдать лишь со стороны, вызывала у него болезненные воспоминания. -- Король Скниктик встречался со мной сегодня, -- сказал хранитель туннелей. -- Должен откровенно сказать тебе, что он очень интересуется тобой. -- Сказать точнее, его распирает любопытство? -- ответил Дзирт с улыбкой, и Белвар изумился, сколько боли скрывалось за этой усмешкой. Хранитель туннелей отвесил короткий извиняющийся поклон, сдаваясь перед грубоватым прямодушием Дзирта. -- Пусть это будет любопытство, если хочешь. Ты должен знать, что ты не такой, какими мы привыкли видеть дровских эльфов. Умоляю, не считай себя оскорбленным. -- Ни в коем случае, -- честно ответил Дзирт. -- Ты и твой народ дали мне больше, чем я смел надеяться. Если бы я был убит в первый же день пребывания в городе, я принял бы свою судьбу, не возлагая вины на свирфнебли. Белвар проследил за взглядом Дзирта, устремленным на группу собравшейся молодежи. -- Почему бы тебе не пойти к ним? -- предложил он. Дзирт удивленно взглянул на него. За все то время, что он провел в доме Белвара, свирфнеблин ни разу не предлагал ему ничего подобного. Дзирт давно свыкся с отведенной ему ролью гостя хранителя туннелей и предполагал, что Белвар несет личную ответственность за ограничение его передвижений. Белвар кивнул головой на дверь, молчаливо повторяя свое предложение. Дзирт вновь выглянул наружу. На противоположной стороне пещеры стайка юных свирфнебли затеяла соревнование по швырянию довольно больших булыжников в статую василиска в натуральную величину, сооруженную из камней и старых доспехов. Свирфнебли были чрезвычайно искусны в магическом ремесле создания иллюзий, и один из магов наложил на "василиска" одно из своих заклинаний, сгладив углы и сделав статую похожей на живую. -- Темный эльф, ты иногда должен выходить из дома, -- урезонивал его Белвар. -- Сколько еще голые стены моего дома будут твоим единственным обществом? -- Тебя же они удовлетворяют, -- возразил Дзирт немного резче, чем намеревался. Белвар кивнул и медленно повернулся, обводя глазами комнату. -- Это так, -- спокойно произнес он, и Дзирт явственно почувствовал его огромную боль. Когда Белвар вновь повернулся к дрову, на его круглом лице Дзирт ясно прочитал выражение смирения. -- Магга каммара, темный эльф. Пусть это послужит тебе уроком. -- Почему? -- спросил Дзирт. -- Почему Белвар Диссенгальп, Высокочтимый Хранитель Туннелей... -- Белвар вздрогнул при упоминании этого титула, -- остается в тени своей собственной двери? Лицо Белвара окаменело, а темные глаза сузились. -- Отправляйся наружу, -- проворчал он гулким голосом. -- Ты молод, темный эльф; и весь мир лежит перед тобой. А я -- стар. Мое время давно прошло. -- Не так уж ты и стар, -- начал было Дзирт, полный решимости на сей раз вынудить хранителя туннелей открыть, что его так тревожит. Но Белвар повернулся и молча ушел в комнату-пещерку, задернув за собой одеяло, которое он натянул вместо двери. Дзирт покачал головой и в сердцах ударил кулаком о ладонь. Белвар так много сделал для него: спас от приговора короля свирфнебли, дружески относился к нему в течение уже нескольких недель, учил языку свирфнебли и знакомил с укладом их жизни. Дзирт был не в состоянии отплатить ему за добро, однако он ясно видел, что Белвара что-то гнетет. Дзирту хотелось сорвать это одеяло, подойти к хранителю туннелей и заставить его высказать свои мрачные думы. Однако он был еще не настолько близок со своим новым другом. Со временем он отыщет разгадку переживаний хранителя туннелей, поклялся себе Дзирт, но сейчас он должен преодолеть собственные трудности. Белвар разрешил ему выйти на улицы Блингденстоуна! Дзирт посмотрел на группу молодежи напротив. Трое юношей стояли без движения прямо перед статуей, словно превращенные в камень. Заинтересовавшись, Дзирт направился к выходу, и прежде чем он понял, что делает, он оказался неподалеку от юных глубинных гномов. Как только дров подошел ближе, игра прекратилась: свирфнебли было интересно познакомиться с темным эльфом, о котором уже столько недель ходили слухи. Они бросились к Дзирту и окружили его, перешептываясь между собой. Дзирт почувствовал, как мускулы против воли напряглись, когда свирфнебли задвигались вокруг него. Первобытные инстинкты охотника почувствовали слабое место, мысль о котором была для него непереносима. Дзирт старался изгнать свое второе "я", поэтому он напомнил себе, что свирфнебли ему не враги. -- Приветствую тебя, дровский друг Белвара Диссенгальпа, -- вступил в разговор один из юношей. -- Меня зовут Селдиг, еще не оперившийся птенец, но уже три года, как участник горно-изыскательских экспедиций. Дзирту понадобилось время, чтобы разобрать смысл быстро произнесенных фраз. Однако он понял значимость будущей профессии Селдига, поскольку из объяснений Белвара знал, что те свирфнебли, которые выходят в Подземье на поиски ценных минералов и драгоценных камней, относятся к высшему рангу глубинных гномов в этом городе. -- Приветствую тебя, Селдиг, -- наконец ответил Дзирт. -- Я -- Дзирт До'Урден. Не понимая, как вести себя дальше, Дзирт скрестил руки на груди. Для темных эльфов этот жест выражал миролюбие, но Дзирт не был уверен, что именно так воспринимают это движение другие расы, живущие в пещерах Подземья. Свирфнебли переглянулись между собой, повторили этот жест, а затем дружно заулыбались, услышав вздох облегчения, вырвавшийся у Дзирта. -- Говорят, ты бывал в Подземье, -- сказал Селдиг, увлекая его за собой к месту игры. -- Я жил там много лет, -- ответил Дзирт, шагая в ногу с юным свирфнеблином. Охотничье "я" внутри дрова испытывало все большее беспокойство от близости глубинных гномов, но Дзирт полностью контролировал свои рефлекторные страхи. Когда вся группа подошла к фальшивому василиску, Селдиг присел на камень и попросил Дзирта рассказать пару историй о своей богатой приключениями жизни. Эльф заколебался, сомневаясь, в том, что его познания в языке свирфнебли достаточны для выполнения такой задачи, но Селдиг и остальные не отставали. Наконец Дзирт кивнул в знак согласия и поднялся. Он на мгновение задумался, пытаясь припомнить историю, которая могла бы заинтересовать молодых. Его взгляд бессознательно блуждал по пещере, отыскивая какую-либо подсказку, и в конце концов упал на иллюзорную фигуру василиска. -- Это василиск, -- объяснил Селдиг. -- Я знаю, -- ответил Дзирт. -- Я встречался с подобным существом. Он случайно повернулся к подросткам и был поражен их видом. Селдиг и его приятели застыли, подавшись вперед и открыв рты от переполнявших их чувств острого любопытства, ужаса и восхищения. -- Темный эльф! Ты видел василиска? -- недоверчиво спросил один из них. -- Настоящего, живого василиска? Дзирт улыбнулся, так как понял причину их изумления. Свирфнебли, не в пример темным эльфам, щадили самых молодых членов общины. Хотя эти глубинные гномы были, возможно, одного возраста с Дзиртом, они крайне редко выходили за территорию Блингденстоуна. Достигшие их возраста темные эльфы уже провели бы многие годы, патрулируя коридоры вокруг Мензоберранзана. Если бы подобный порядок был у свирфнебли, эти молодые глубинные гномы не так удивились бы встрече Дзирта с василиском, хотя столь ужасные монстры были редкостью даже в Подземье. -- А ты говорил, что василисков не существует! -- закричал один свирфнеблин другому и сильно толкнул его в плечо. -- Никогда я этого не говорил! -- запротестовал другой, возвращая толчок. -- Мой дядя как-то видел одного из них, -- вступил в разговор третий. -- Царапины на камне -- вот все, что видел твой дядя! -- ухмыльнулся Селдиг. -- По его словам, это были следы василиска. Улыбка Дзирта стала еще шире. Василиски были магическими созданиями, обитающими чаще всего в иных уровнях. В то время как дровы, особенно верховные жрицы, зачастую открывали врата на другие уровни, подобные чудища явно не вписывались в жизнь свирфнебли. Мало нашлось бы глубинных гномов, которые вообще видели василиска. Дзирт громко рассмеялся. А еще меньше, вне всякого сомнения, было таких свирфнебли, которые сумели после подобной встречи вернуться и поведать о том, что видели одного из них! -- Если бы твой дядя шел по следам и обнаружил это чудовище, -- продолжал Селдиг, -- он и по сей день сидел бы в том коридоре в виде груды камня! И уверяю тебя, камни не рассказывают подобных сказок! Поднятый на смех глубинный гном огляделся в поисках опровержения. -- Дзирт До'Урден видел василиска, -- возразил он. -- И он совсем не похож на груду камней! Глаза вновь обратились к Дзирту. -- Скажи, темный эльф, ты действительно видел василиска? -- спросил Селдиг. -- Отвечай только правду, прошу тебя. -- Одного видел, -- ответил Дзирт. -- И ты успел убежать прежде, чем встретился с ним взглядом? -- спросил Селдиг скорее для порядка, поскольку он и другие свирфнебли считали, что ответ и так ясен. -- Убежал? -- эхом повторил Дзирт на языке гномов, не совсем уверенный в его значении. -- Убежал... ммм... умчался прочь, -- объяснил Селдиг. Он посмотрел на другого свирфнеблина, который тут же притворился испуганным насмерть, а затем, спотыкаясь, сделал несколько неистовых прыжков назад. Другие глубинные гномы зааплодировали этому представлению, и Дзирт присоединился к общему хохоту. -- Ты бежал от василиска до того, как встретился с ним взглядом, -- подвел итог Селдиг. Дзирт немного смущенно пожал плечами, и Селдиг предположил, что он что-то недоговаривает. -- Так ты не убежал? -- Я не мог... убежать, -- объяснил Дзирт. -- Этот василиск вторгся в мои владения и убил моих рофов. Дом... -- Он остановился, подыскивая соответствующее слово на языке свирфнебли. -- Убежище, -- сказал он наконец, -- не такая уж обычная вещь в дебрях Подземья. Раз обретенное и надежное, оно должно быть защищено любой ценой. -- Ты сражался с ним? -- выкрикнул чей-то голос. -- Бросал в него камни? -- спросил Селдиг. -- Это единственно возможный способ. Дзирт бросил взгляд на кучу валунов, которыми глубинные гномы швыряли в статую, затем оглядел свою худощавую фигуру. -- Мне даже не поднять такие глыбищи, -- засмеялся он. -- Тогда как? -- спросил Селдиг. -- Ты должен нам рассказать. Теперь у Дзирта была тема для рассказа. Он на несколько мгновений замолчал, собираясь с мыслями. Понимая, что его ограниченное владение языком гномов не позволит изложить столь замысловатый сюжет, он решил его проиллюстрировать. Он нашел две палки, с которыми обычно ходили свирфнебли, и предложил своим зрителям считать их саблями, затем испытующе осмотрел конструкцию статуи, чтобы убедиться, что она выдержит его вес. Молодые глубинные гномы в возбуждении собрались вокруг него, пока он восстанавливал ситуацию, рассказывая о своем заклинании, вызывающем шар темноты (и действительно разместив один такой прямо за головой василиска), и описывая местоположение Гвенвивар, его подруги-пантеры. Свирфнебли сидели с открытыми ртами, подложив под себя руки и наклонившись вперед, и ловили каждое его слово. В их воображении эта статуя превратилась в ожившего, тяжело передвигающегося монстра, а Дзирт, этот чужак в их мире, прятался в тени позади чудовища. Представление шло своим чередом, и настал момент, когда Дзирту надо было изобразить свои движения в этой битве. Свирфнебли дружно ахнули, когда он легко вспрыгнул на спину василиска, осторожно нащупывая каждый шаг к голове этого существа. Дзирта захватило их возбуждение, и это еще более оживило его воспоминания. Все вдруг стало таким реальным. Глубинные гномы подошли ближе, предвкушая ослепительную демонстрацию мастерского владения оружием со стороны этого замечательного дрова, который явился к ним из дебрей Подземья. И тут случилось нечто ужасное. Только что Дзирт играл, развлекал своих новых друзей рассказом об отваге и технике боя. В следующий же момент, как только дров поднял одну из своих "сабель" и ударил искусственное чудовище, он перестал быть Дзиртом. На спине василиска стоял охотник, точно так же как он стоял в тот день в далеких туннелях возле поросшей мхом пещеры. Палки вонзились в глаза монстра, с неистовой жестокостью обрушились на каменную голову. Свирфнебли отступили назад: некоторые -- от страха, другие -- из разумной осторожности. Охотник разошелся вовсю, камни крошились и трескались. Кусок камня, из которого была сделана голова бестии, раскололся и упал, при этом темный эльф сделал кувырок назад. Дважды откатившись, охотник вскочил на ноги и вновь бросился в атаку, неистово размахивая своими "саблями". Деревянное оружие расщепилось, и по рукам Дзирта текла кровь, но он, охотник -- не желал отступать. Сильные руки глубинного гнома схватили дрова за запястья, пытаясь успокоить его. Охотник ринулся на своих новых противников. Они были сильнее, чем он, и двое крепко держали его, но несколько ловких обманных движений сбили свирфнебли с ног. Охотник ударил их в коленные чашечки, упал на колени сам, обернувшись вокруг себя, и швырнул гномов вперед. Охотник вновь был на ногах, изломанные ятаганы были готовы встретить нового противника, двинувшегося на него. Белвар не выказывал ни малейшего страха, его руки были беззащитно раскинуты в стороны. -- Дзирт! -- снова и снова взывал он. -- Дзирт До'Урден! Охотник увидел молот и кирку, и вид мифриловых рук разбудил в нем успокаивающие воспоминания. Внезапно он опять стал Дзиртом. Потрясенный и пристыженный, он уронил палки и посмотрел на свои исцарапанные руки. Белвар подхватил потерявшего сознание дрова, поднял его на руки и понес назад в свое жилище. x x x Дзирта мучили тревожные сны: воспоминания о жизни в Подземье и о той, другой, темной стороне его сущности, от которой он не мог избавиться. -- Как мне все это объяснить? -- спросил он хранителя туннелей, когда тот нашел его сидящим на краю каменного стола позднее в тот же вечер. -- Что я могу сказать в свое оправдание? -- Никто не ждет от тебя оправданий, -- заверил его Белвар. Дзирт недоверчиво посмотрел на друга. -- Ты не понимаешь, -- начал он, размышляя, как бы помочь гному проникнуть в суть того, что на него накатило. -- В течение многих лет ты жил в Подземье, -- заговорил Белвар, -- выживая там, где не смогли бы выжить другие. -- Но выжил ли я? -- выразил свое сомнение Дзирт. Рука-молот нежно потрепала дрова по плечу, и хранитель туннелей уселся рядом с ним на стол. Так они и просидели всю ночь. Дзирт больше ничего не говорил, а Белвар ни о чем не спрашивал. Он знал, что его задача на эту ночь -- молчаливая поддержка. Они не знали, сколько прошло часов, когда до них донесся из-за двери голос Селдига. -- Выходи, Дзирт До'Урден, -- звал молодой гном. -- Выходи и расскажи нам еще что-нибудь о Подземье. Дзирт пытливо посмотрел на Белвара, проверяя, не является ли эта просьба частью какого-то хитрого трюка или злой шутки. Улыбка Белвара рассеяла все подозрения. -- Магга каммара, темный эльф, -- захихикал глубинный гном. -- Они не отстанут от тебя. -- Отошли их, -- попросил Дзирт. -- Неужели тебе не терпится сдаться? -- возразил Белвар с явным оттенком раздражения в его обычно мягком голосе. -- И это ты, который вынес все испытания, выпавшие на твою долю в глубинах Подземья? -- Слишком опасно, -- с отчаянием сказал Дзирт, подбирая слова. -- Я не могу справиться... не могу отделаться от... -- Иди к ним, темный эльф. Теперь они будут осторожнее. -- Этот... зверь... преследует меня, -- пытался объяснить Дзирт. -- Возможно, так будет еще некоторое время, -- небрежно ответил хранитель туннелей. -- Магга каммара, Дзирт До'Урден! Пять недель не слишком большой срок. Он несоизмерим с теми злоключениями, которые ты пережил за последние десять лет. Твоя свобода будет отвоевана у этого... зверя. Лиловые глаза Дзирта увидели в темно-серых глазах Белвара Диссенгальпа одну лишь искренность. -- Но только если ты сам хочешь этого, -- закончил свою мысль Белвар. -- Выходи, Дзирт До'Урден, -- снова позвал Селдиг из-за каменной двери. В этот раз и во все последующие дни Дзирт, и только Дзирт отвечал на стук в дверь. x x x Король миконидов наблюдал за темным эльфом, кравшимся по нижнему уровню поросшей мхом пещеры. Это был не тот дров, который ушел и которого знал человек-гриб, не тот Дзирт-союзник, с которым король установил единственный в его жизни контакт с темными эльфами. Беспечный в отношении собственной безопасности, одиннадцатифутовый гигант сполз вниз, чтобы перехватить чужака. Дух-двойник Закнафейна даже не пытался спастись бегством или спрятаться, когда похожий на гриб миконид приблизился к нему. Рукоятки мечей Закнафейна уютно устроились в его руках. Король миконидов выпустил облачко спор, намереваясь завести телепатическую беседу с новоприбывшим. Однако воскресшие мертвецы существовали на двух уровнях, их мышление было непроницаемо для подобных попыток. Материальное тело Закнафейна стояло перед миконидом, но разум духа-двойника был слишком далеко, соединяемый с его телесной оболочкой волей Матери Мэлис. Дух-двойник продолжал сближаться с противником. Миконид выпустил