Длинный шрам рассекал мох, открывая черную почву. Но корабля видно не было. Поставив увеличение на максимум. Дари оглядела горизонт. Никаких следов Ханса и его отряда. Не видно и зардалу и вообще каких-либо животных больше мыши. Кроме борозды, ничего не указывало на присутствие эмбриоскафа в пределах пяти тысяч километров от "Поблажки". И кроме того... право, как же она раньше не вспомнила, но лучше поздно, чем никогда... ведь "шмеля" можно было запустить только с орбиты. Так что, хотя корабль, возможно, здесь и садился, вряд ли он поблизости. Ребка и остальные, наверное, очень далеко. Что же ей делать дальше? Как поступили бы Ханс Ребка или Луис Ненда? - Откройте люк, Ввкк - Ей хотелось спокойно все обдумать. - Я собираюсь выйти наружу. Вы останетесь здесь. Следите за мной, но без команды не стреляйте. И не разговаривайте со мной, пока не сочтете, что появилась какая-то опасность. Дари ступила на поверхность планеты. Ее ноги утонули в плотной упругой подушке мха. Яркие пятнышки вблизи оказались душистыми цветочками, которые на тоненьких, как волос, бледно-розовых стебельках выглядывали из низкой поросли. Головка каждого цветочка была повернута прямо к полуденному солнцу. Дари пошла вперед, чувствуя себя виноватой из-за того, что каждым шагом давила их нежную благоухающую красоту. Она спустилась к кромке воды, где кончался мох и ветер с моря гнал длинные с пенными гребнями волны на жемчужный песок. Она понаблюдала за игрой волн. В нескольких ярдах от нее берег кишел коричневыми ракообразными размером в дюйм, суетливо старавшимися не отстать от набегавших волн. Если этот район был типичным для Дженизии, то маловероятно, что эта прекрасная планета является родиной самого страшного вида во всем рукаве. - Профессор Лэнг. - Голос Ввккталли в наушниках прервал ее размышления. - Можно мне говорить? Дари вздохнула. Она еще не начала генерировать идеи, а ее уже отвлекали. - Что вы хотите. Ввкк? - Я хочу проинформировать вас о показаниях сенсоров корабля-разведчика. Четыре органические жизненные формы гигантского размера... приближаются к вам. Однако их местоположение затрудняет предоставление их изображения или описания. Дари это показалось бессмыслицей. Или корабельные сенсоры могли видеть, что приближается, или не могли. - Где они. Ввкк? Почему вы не можете передать изображение? - Они в воде, примерно в сорока метрах от того места, где вы сидите. И они приближаются. Мы не можем получить изображение, потому что эти сенсоры не предназначены для обнаружения предметов под водой. Я нарушил ваши инструкции и заговорил с вами об этом, потому что, хотя оружие "Поблажки" приведено в боевую готовность, вы запретили стрелять без вашей команды. Но я думал, что вы захотите знать... - Боже мой! - Дари вскочила на ноги и попятилась от набегающих волн. Каждый вздымаемый ветром гребешок стал головой огромного зверя. Она ясно услышала голос Ребки: "Внешность бывает обманчива". - Хотя то, что вы сейчас произнесли, строго говоря, командой не назовешь, но если вы хотите, чтобы я выстрелил, я готов. - Не стрелять. - Дари поспешила к "Поблажке". - Просто продолжайте наблюдение, - добавила она, обходя округлый корпус корабля и направляясь к люку, через который выходила. - Наблюдайте, а когда я снова окажусь внутри... Некто, скорчившийся на серо-зеленом мху, неожиданно распрямился и длинным скользящим прыжком подлетел к ней. Она потрясенно ахнула, попыталась отскочить и, запнувшись, распласталась на мягком грунте. На нее смотрели глаза, такие же широко открытые и изумленные, как и ее собственные. - Талли! - она почувствовала, что сердце колотится у нее прямо в горле. - Ради небес, почему вы не предупредили меня... - Вы распорядились, - в голосе викера звучала оскорбленная невинность, - не разговаривать с вами, если только что-то не покажется мне опасным. Но ведь это всего лишь Жжмерлия, живой и мирный. Мы же не считаем, что он опасен. Не так ли? - Там были следы зардалу, - говорил Жжмерлия. - Но когда капитан Ребка с остальными обошел здания, все они оказались пустыми. Лотфианин вел их, а Ввккталли и Дульсимер шли следом. Несколько минут в обнимку с главным реактором "Поблажки" наряду с заверениями Жжмерлии, что все члены ранее высадившегося отряда живы и здоровы, со: вершили чудо. Полифем посветлел, яблочно-зеленая спираль его туловища расслабилась, и он бодро прыгал вместе со всеми на своем мускулистом хвосте. Дари замыкала цепочку и никак не могла понять, почему ей так неуютно. Все было прекрасно. Но почему же ей так тревожно? Наверное, проснулось то самое шестое чувство, о котором Ребка говорил, что эту скрытую человеческую способность непременно следует развивать. Это был слабый внутренний голос, предупреждающий ее о чем-то... Ханс Ребка клялся, что этот голос никогда нельзя игнорировать. Дари усиленно вслушивалась. Системы защиты "Поблажки" были достаточно разумны, чтобы распознавать различные жизненные формы. Дари дала распоряжение впускать любые существа, подобные присутствующим в их отряде, но оставаться наглухо закрытым для существ, даже отдаленно напоминающих зардалу. Жжмерлия сказал, что здания оказались пустыми, но кто знает, что творится на остальной территории? Когда они приблизились к стоящим рядом пяти зданиям, Дари поняла, что они должны просматриваться оттуда, где приземлилась "Поблажка". Просто их странная форма, напоминающая природные скалы, делала их трудноразличимыми. Их построили из мелкозернистого песчаника, такого же цвета, как береги скалы, и надо было подойти очень близко, чтобы распознать в них здания. - Я вывел на орбиту эмбриоскаф и запустил "шмеля", чтобы он показал дорогу через сингулярности, - продолжал Жжмерлия. - Остальные же находятся здесь. - В этих зданиях? - Они уже прошли половину вдающейся в море косы, а Дари все еще не могла понять причину своего беспокойства. - Конечно, я же не видел, чтобы они оттуда выходили. Дари решила, что, наверное, ее сбивает с толку новая манера Жжмерлии отвечать на вопросы. Раньше он самоуничижался до раболепия, теперь же держался хладнокровно и небрежно, говорил лаконично. Может быть, на него наконец подействовало освобождение. А они-то все гадали, когда же это проявится. Жжмерлия остановился у первого здания. Поведя бледно-желтыми глазами на коротких стебельках и указав передним суставом лапки на вход, он объявил: - Они вошли туда. И как будто в ответ на эти слова, что-то голубое мелькнуло в темной глубине здания. Обойдя Дульсимера и Ввккталли, Дари вытянула шею и заглянула внутрь. В этот момент позади нее раздался вопль и что-то сильно ударило ее в спину. Ей удалось устоять на ногах и обернуться. Полифем буквально навалился на нее. - Дульсимер! Олух неуклюжий, не делайте этого. Но полифем стонал, бормотал и держался за нее всеми своими руками. Дари попыталась вырваться, не понимая, что с ним творится, пока внезапно, повернув голову, не увидела за Дульсимером и Ввккталли на берегу... Зардалу. Зардалу всех форм и размеров, десятки их, еще покрытых каплями морской воды. Они перекрыли дорогу на суше и со всех сторон возвышались над поверхностью моря. Теперь она вдруг поняла происхождение голубого мелькания в здании за ее спиной. Невозможно убежать, невозможно спрятаться. Впервые Дари позавидовала Дульсимеру. Хорошо бы сейчас самой застонать и разрыдаться. Люди, кекропийцы... возможно, даже зардалу... могли питать иллюзии насчет того, будто в мире есть вещи поинтереснее, чем сбор информации. Возможно, некоторые из них даже верили в это. Но Ввккталли знал, что они ошибаются... знал с абсолютной уверенностью, которой может обладать лишь компьютер. Нет в мире ничего более увлекательного, чем сбор информации. Количество ее бесконечно, или почти бесконечно, и ограничивается только полной энтропией Вселенной. Она рассеяна и разнообразна. Она вечна и доступна для сбора в любом месте и в любое время. "И, возможно, лучше всего то, - подумал Ввккталли, которого распирало от самодовольства настолько, насколько позволяли его контуры, - что никогда не знаешь, где она может пригодиться". Сейчас он получил этому прекрасное подтверждение. На Миранде он выучил у Каллик язык, на котором она общалась с зардалу. Этим древним наречием пользовались хайменопты, когда были рабами зардалу. Большинство жителей рукава возразили бы, что учить мертвый язык, на котором общались только с вымершей расой, пустая трата времени. Но не будь этого, Ввккталли не смог бы общаться, даже примитивнейшим образом с теми, кто взял его в плен. К удивлению Талли, зардалу не разорвали четырех своих пленников на части в первые же минуты встречи. Но решительно дали понять, кто хозяин положения. Талли, которого сбили с ног и перевернули вниз головой двумя чудовищными щупальцами, слышал вскрики Жжмерлии и Дари Лэнг с одной стороны и горловой стон Дульсимера с другой. Но эти восклицания выдавали удивление и растерянность, но никак не боль. Самого Талли прижало к темно-синей, пахнущей аммиаком коже так, что нос его расплющился. Все еще продолжая висеть вверх ногами, он видел, что земля проносится мимо с невероятной скоростью. Спустя мгновение, прежде чем он успел сделать вдох, державший его зардалу погрузился в воду. Талли преодолел рефлекс своего тела, которое хотело дышать. Держа рот закрытым, он с некоторым раздражением размышлял, что еще несколько минут, и ему снова понадобится другое тело, хотя его теперешнее было во многих отношениях почти как новенькое. И ему все сильнее хотелось вдохнуть воду, как бы ни старался он подавить это желание. Талли проклинал конструкторов, предусмотревших ограниченное взаимодействие компьютера и тела. Он великолепно бы сам со всем управился. "Не дыши, не дыши, не дыши", - изо всех сил приказывал он телу. Однако побороть дыхательный рефлекс было нелегко. Его губы двигались... открывались... втягивали жидкость. Не дыши. На половине глотка его быстро повернули на сто восемьдесят градусов и поставили на ноги. Он закашлялся, выплюнул солоноватую воду и проморгался. Затем огляделся. Он стоял на краю мелкой перевернутой чаши, сорока или пятидесяти метров в диаметре, середина которой была приподнята и окружена серым кольцом парапета. Двумя щупальцами зардалу обхватил его, двумя другими держал Дульсимера, который кашлял и давился, нахлебавшись, по-видимому, воды. Стена пузыря была бледно-голубой. Талли решил, что она прозрачна и, поскольку они находились под водой, море окрашивало ее в свой цвет. Дари Лэнг и Жжмерлии нигде не было видно. Талли надеялся, что с ними все в порядке. Насколько он мог судить по тому, как с ним обращались, его не собирались убить или покалечить... сразу. Но для этого еще было время. И он мог вообразить множество неприятных вариантов. Один из них, так сказать, находился прямо перед ним. На первый взгляд пространство между Талли и приподнятым центром зала было покрыто неровным бледно-абрикосовым ковром. Но этот ковер шевелился. В зале бурлило море крошечных головок, щелкающих острыми клювиками. Миниатюрные щупальца подергивались, переплетаясь со щупальцами соседей. Они попали в подводный питомник зардалу. Быстрым сканированием он насчитал более десяти тысяч детенышей... это из четырнадцати-то, всего несколькими месяцами ранее. Зардалу размножаются быстро. Он записывал эту сцену для возможного дальнейшего использования, когда зардалу поднял его и Дульсимера и легко понес вперед, через море мельтешащих оранжевых щупалец. Маленькие зардалу не собирались уступать до рогу, а лишь свирепо щелкали клювами на проходившего мимо взрослого. Толстые щупальца небрежными шлепками отшвыривали малышей с дороги. Талли и Дульсимера уронили перед огромным зардалу, усевшимся на невысоком парапете внутреннего кольца чаши. Этот чужак был настоящим чудовищем, гораздо больше того, который их нес. Его толстую талию опоясывала разноцветная бахрома перепонок, испещренных узором из красных завитушек. Узор казался знакомым. Талли пристальней вгляделся в самого зардалу. Удивительно! Он узнал это существо. Для большинства людей эти массивные темно-синие туловища, бугристые головы и свирепые клювы делали всех зардалу похожими друг на друга, но запасы памяти Талли были нечеловечески обширны. Теперь наконец могла окупиться "бессмысленная" трата времени на мертвый язык. - Можно мне говорить? - Талли употребил набор щелчков и свистков, которые он узнал от Каллик. - Мы с вами, оказывается, знакомы. Стоявший за Ввкк зардалу тут же толкнул его, так что он распластался на скользком полу, и что-то прорычал, пока великан перед ним дергался и извивался, как клубок перепутавшихся питонов. - Вы разговариваете, - громадный зардалу наклонился вперед, издавая свистящие звуки через ротовое отверстие под жутким клювом, - на древнем языке полного подчинения. На этом языке говорят рабы, и только отвечая на команды. Наказание за неправильное использование этого языка - смерть. - Но я не раб. Я говорю, когда хочу. - Это невозможно. Рабы должны говорить на рабском языке, и только послушные существа могут разговаривать на нем. Наказание другим существам, которые говорят на рабском языке, - смерть. Вы принимаете полное рабство? Если нет, молодые готовы. У них хороший аппетит. Это была хорошая логическая проблема: вопрос о не-рабах, которые захотели воспользоваться языком рабов... но Талли подавил желание пуститься в рассуждения. Зардалу перед ним опустил мощное щупальце. Рядом с Талли, что-то бормоча, лежал ничком Дульсимер. Полифем ничего не мог понять из их разговора, но он видел вертикальное ротовое отверстие и загнутый зловещий клюв, который открывался достаточно широко, чтобы перекусить человека - или полифема! - пополам. - Давайте сойдемся на том, что я могу разговаривать, и отложим вопрос о рабах, - предложил Талли. - Главное, что я вас знаю. - Это невозможно. Как вы смеете лгать? Наказание за ложь - смерть. Похоже, в мире зардалу многое каралось смертью. - Это не невозможно. - Талли снова поднял голову, а его конвоир, молодой зардалу, снова пихнул его в грязь. - Вы участвовали в схватке на Ясности, большом сооружении Строителей. По правде говоря, именно вы схватили меня и разорвали в клочья. Шарящее щупальце остановилось в нескольких дюймах от левой руки Талли. - Верно, я был там. И поймал одного, вроде вас. Но я его убил. - Нет, не убили. Вы оторвали мне руки, помните, сначала одну, потом вторую. - Талли поднял руки. - Потом вырвали мне ноги. И отшвырнули меня, прямо на стенку коридора, так что я разбился У меня откололась макушка, и от удара чуть не вышибло мозги. А кто-то из ваших сородичей растоптал крышку моего черепа... Щупальце убралось назад. И когда Талли вновь приподнялся, его больше не толкали в грязь. Огромный зардалу наклонился поближе. - Вы смогли выжить после такого страшного расчленения? - Конечно. - Талли встал и пошевелил пальцами. - Видите? Как новенький! - Но боль... и вы, отказываясь признать статус раба, снова рискуете тем же. Неужели вы еще раз обречете себя на такие муки? - Что ж, это моя слабость. Видите ли, мой тип существ не чувствует боли. Но, признаться, иногда для моего тела было бы лучше, если бы я ее чувствовал. Эй. Поставьте меня на пол. Щупальца снова протянулись к ним. Одна пара подняла Талли, другая - Дульсимера. Большой зардалу повернулся и перебросил их через парапет, доходивший ему до пояса. Они пролетели восемь футов и с хлюпаньем упали на вонючую кучу, которая спружинила под ними. - Будете ждать здесь, пока мы вернемся. - Выпуклая голова нависла над парапетом, и на них уставились гигантские небесно-голубые глаза. - Вам не причинят вреда, пока я со своими товарищами не решу вашу судьбу. Если вы попытаетесь покинуть это место, наказание - смерть. Темно-синяя голова исчезла. Талли попытался встать и дотянуться до края ямы, но удержаться на ногах было невозможно. Их бросили в месиво рыб, скатов, дергающихся морских огурцов и анемонов. В яме было ровно столько воды, чтобы все они оставались живыми. - Дульсимер, вы гораздо выше меня, когда встаете в полный рост. Можете дотянуться до края? - Но зардалу... - Большой глаз пугливо уставился на Ввккталли. - Они советуются, что с нами делать. - Талли передал Дульсимеру суть их разговора. - Не странно ли, - заключил он, - как внезапно изменилось их отношение? - Вы уверены, что они ушли? - Если бы вы могли дотянуться до края, вы бы сами увидели. - Подождите минутку. - Дульсимер свернулся, оказавшись почти на корточках среди шевелящейся живности. Внезапно он выпрямился, как отпущенная пружина, и взлетел на пятнадцать футов вверх. - Вы правы, - произнес он, плюхнувшись обратно. - В зале пусто. - Тогда выпрыгните совсем и помогите выбраться мне. Нам надо попытаться сбежать. - Но мы же знаем, что дорога отсюда одна. Под водой. Мы наверняка утонем, или нас снова поймают. - Здесь должен быть другой вход и выход. - Откуда вы знаете? - По законам логики. Воздух здесь свежий, значит, есть обмен с атмосферой. Давайте, Дульсимер, прыгайте. Полифем опять съежился. - Я не уверен, что ваш план разумен. Они не причинят нам вреда, если мы согласимся с участью рабов. Но они пригрозили смертью, если мы попытаемся бежать. Почему бы нам не стать рабами? Возможно, через триста - четыреста лет, или раньше, нам подвернется возможность сбежать безопасным образом. Тем временем... - Может быть, вы и правы, но я собираюсь приложить все силы, чтобы выбраться отсюда. - Ввкк посмотрел вниз и пнул безобразного голубого рака с колючими ножками. - Я бы поверил зардалу, если бы они не оставили нас здесь, со своими запасами пищи... - Запасами пищи?! - ...а сами решают, что с нами сделать. Но Дульсимер уже выпрыгнул из ямы, не дав Талли досказать. Дари повезло больше - или меньше? - чем остальным. Ее также схватили и крепко держали, но поймавший ее зардалу остановился около построек из песчаника. Она видела, как остальных захватили и увлекли под воду, вероятно, на смерть. Когда через десять минут подошел ее черед, разум подсказал, что лучше умереть быстро. Но тело бунтовало. Когда зардалу двинулся к воде, она набрала в легкие побольше воздуха. Сырость и холод, удары бурлящей от огромной скорости погружения воды. Она испугалась, но прежде, чем легкие сперло от недостатка кислорода, зардалу снова вынырнул. Сухой, чистый воздух. Дари почувствовала ветерок. Откинув волосы, она увидела, что находится в большом сводчатом зале. Сквозило из большого открытого цилиндра посередине. Зардалу поспешил в этом направлении. Дари услышала шум воздушных насосов, а затем по спиральной дорожке ее понесли вниз. Они спускались все ниже и ниже. Слабый голубой свет зала померк вдали. Дари ничего не видела, но услышала впереди щелканье и пересвист чужаков. Ее охватил безумный ужас, который может вызвать только полная темнота. Она так напряженно всматривалась в мрак, что, казалось, глаза начали кровоточить. Ничего. Она принялась бороться, пытаясь освободиться от крепких объятий щупальцев. - Прекратите. - Голос, раздавшийся с расстояния в несколько футов, был ей знаком. - Это бесполезно, а дорога крутая. И если вас уронят, вы костей не соберете. - Жжмерлия! Откуда вы взялись? Вы можете здесь видеть? - Немножко. Как и зардалу, я более чувствителен к слабому свету, чем люди. Корме того, я могу разговаривать с зардалу, который меня держит. Мы направляемся по длинному спуску. Через полминуты вы тоже сможете видеть. Полминуты. У Дари недели бывали короче. Зардалу двигался так плавно, что она почти не ощущала этого. Но Жжмерлия был прав. Внизу появилось слабое свечение, и оно становилось все ярче. В нескольких ярдах впереди она могла разглядеть широкую спину другого зардалу, от которой отражался свет. Направление туннеля круто изменилось на противоположное. Они попали в комнату, по форме напоминающую каплю, растекающуюся от того места, где они стояли. Пол был из гладкого натечного стекла, темные лучи внутри него расходились у входа и снова сходились в дальнем конце, встречаясь с горизонтальным рядом круглых отверстий, напоминающих зрачки или радужки четырех громадных глаз. Перед отверстиями стоял длинный высокий стол. И за этим столом на раскинутых голубых щупальцах сидели четверо гигантских зардалу. Дари почувствовала перехватывающий дыхание запах аммиака и прогорклого жира. Дари опустили на пол рядом с Жжмерлией. Зардалу, которые их доставили, повернулись к входу. Они были заметно меньше, сидевших за столом, и у них не было разукрашенной бахромы перепонок, опоясывающей туловище посередине. Ближайший к Дари зардалу наклонился вперед. Открылось ротовое отверстие, и она услышала трель бессмысленных щелчков и посвистываний. Она не ответила, и из-за стола выскользнуло щупальце, угрожающе нависнув над ее головой. Она пригнулась. Слишком хорошо были видны большие, размером с тарелку, присоски в окружении коготков. - Они приказывают вам говорить с ними так же, как другие, - перевел Жжмерлия. - Не очень ясно, что это означает. Подождите минутку. Я попытаюсь быть вашим переводчиком. Он пополз вперед, прижимаясь трубчатым телом к земле и широко раскинув восемь ног. Начался долгий обмен пощелкиваниями и нежными трелями. Через минуту щупальце убралось от Дари. - Я разъяснил им, что вы не знаете их языка, - сказал Жжмерлия. - А также рискнул назваться вашим рабом. Поэтому они считают вполне естественным, что я отвечаю, только побеседовав с вами, и служу всего лишь средством для передачи им ваших слов. - Что они говорят, Жжмерлия? Почему они не убили нас сразу? - Одну минуту. - Снова последовал длительный обмен звуками, затем Жжмерлия кивнул и обернулся к Дари. - Я понимаю их слова, но не мотивы. Они знают, что мы представители рас, очень сильных и влиятельных в этом рукаве, и на них произвело впечатление то, что наша компания сумела победить их на Ясности. Они, кажется, предлагают союз. - Сделка? С зардалу? Чушь. - Позвольте мне, по крайней мере, выслушать их. Жжмерлия снова пустился в непонятные переговоры. Несколько секунд спустя самый большой зардалу произнес длинную речь, во время которой Жжмерлия только кивал головой. Наконец он замолчал, и Жжмерлия обратился к Дари: - Все вполне очевидно. Дженизия - родной мир зардалу, и четырнадцать выживших после выдворения с Ясности направились именно сюда. Здесь, как мы и опасались, они стали размножаться, чтобы снова войти в силу. Но теперь выяснилось, что, по непонятным для них причинам, они не могут покинуть эту планету. Они видели, как наш корабль прилетел и улетел отсюда. И уверены, что мы знаем секрет, как появляться и исчезать с Дженизии по своему желанию. Они говорят, что, если мы поможем им покинуть Дженизию и выбраться из Свертки Торвила, они предложат нам то, что не предлагали еще никому: статус их младших партнеров. Не равных, но гораздо выше, чем рабов. А если мы поможем им восстановить господство над мирами в этом рукаве, власть и богатство ждут нас. - А если мы откажемся? - Погибнем. - Значит, они хотят, чтобы мы поверили им на слово? А если они передумают, как только узнают, как покинуть Дженизию? Дари напомнила себе, что она понятия не имеет, какая сила посадила "Поблажку" на поверхность и как отсюда выбраться. - В качестве доказательства того, что потом они не откажутся от своих обязательств, они согласны выделить какое-то количество заложников. Даже юных. Дари вспомнила прожорливых детенышей зардалу и содрогнулась. - Жжмерлия, никогда и ни за какие коврижки я не соглашусь помогать зардалу вернуться в рукав. Слишком много столетий насилия и кровопролития предостерегают нас против этого. Мы не будем им помогать, даже если за это придется заплатить ценой жизни. Подожди минутку! Жжмерлия уже поворачивался к четверке зардалу. Дари схватила его: - Ради Бога, не передавай им то, что я сейчас сказала. Скажи, скажи... что я очень заинтересована в их предложении, но сначала хотела бы получить доказательство их честных намерений... если в языке зардалу есть слова для таких понятий. Скажи им, чтобы Ввккталли и Дульсимера привели сюда живыми и здоровыми. А также капитана Ребку и его спутников, если они еще живы. Жжмерлия кивнул и снова вступил в переговоры с зардалу, на этот раз более краткие. Самый большой зардалу начал яростно и беспорядочно махать всеми своими щупальцами, стуча по столу с силой, которая превратила бы человека в лепешку. - Они отказываются? - спросила Дари. - Нет. - Жжмерлия махнул в сторону зардалу. - Это не от гнева, а от досады. Они не могут ничем подтвердить свое обещание. Талли и Дульсимера приведут сюда. Но другая группа сбежала от них в глубины Дженизии... и никто из зардалу понятия не имеет, где они сейчас. 16 Двумя километрами ниже поверхности Дженизии раскинулся загадочный мир сообщающихся пещер и коридоров, пустот, перекрытых серебряными куполами и вымощенных хрусталем, высоких колонн, которые поднимались в произвольном направлении, и осыпанных звездной пылью полов. Но пятью километрами ниже поверхности все становилось еще загадочней. Еще непостижимей. Больше не было нужды идти или карабкаться с этажа на этаж, с места на место. Полотнища текучего света вспыхивали вертикально или горизонтально, или изгибались, уходя вдаль длинными розово-красными арками и коридорами неизвестного назначения. Каллик, тронув коготком один из рубиновых потоков света, сказала, что ощущает движущуюся силу и сопротивление нажиму. Когда она осмелилась сесть на одно из полотнищ, ее быстро и плавно пронесло на несколько сот ярдов, прежде чем ей удалось слезть. Она вернулась, взволнованно щебеча... и тут же снова уселась прокатиться. После ее третьей попытки все решили воспользоваться световой дорожкой вместо того, чтобы идти пешком. Привычные законы сопротивления материалов внутри Дженизии тоже как будто не действовали. Полупрозрачные ткани, тонкие и нежные, как крыло бабочки, выдерживали, не прогибаясь ни на миллиметр, Атвар Ххсиал, а четырехдюймовые металлические пластины сплющивались, как желе, под легоньким Жжмерлией. В одном зале пол состоял из семигранных плиток особой формы, которая создавала непериодичный и неповторяющийся узор. В другом зале плетеные полотенца из гексагональных нитей спускались с потолка в глубокие стоячие воды и продолжались под их гладью, странно искажаясь, так, что глаз отказывался следовать за ними дальше. - По крайней мере эту воду можно пить, - сказал Луис Ненда. Он склонился, сложа руки ковшиком, над одной из луж. После нескольких секунд шумного глотания он выпрямился. - Какого цвета, по-вашему, эта вещь? - Он указал на предмет, похожий на круглый чеканный щит, висевший в сорока ярдах от них. - Желтого. - Ребка тоже остановился попить. - Хорошо. А теперь гляньте на него как бы искоса, только периферийным зрением. - Синий. - Вот и я говорю. Вы ведь не влияете на предмет, когда смотрите на него. Ваши глаза вбирают фотоны, а не стреляют ими. - Я это знаю, но Каллик вечно повторяет, что, согласно квантовой теории, наблюдатель влияет на наблюдаемую систему. - Но это же другое дело... это на уровне атомов и электронов. - Может быть. - Луис Ненда отвел взгляд от щита, потом так же быстро перевел его обратно. - Но я все равно сначала вижу голубое, а потом желтое. Я полагаю, что это невозможно, но щиту этого не объяснили. Если бы я знал, как эта штука работает, я бы заломил бешеную цену в галерее "Услада глаз" на Скордато. - Он снова наклонился над прудиком и наполнил фляжку. - Хотелось бы иметь к этой воде что-нибудь еще. После того, как проблема с водой благополучно разрешилась, мысли людей все больше и больше обращались к пище. Каллик это не волновало - хайменопты могут замедлить свой обмен веществ и прожить пять месяцев без пищи и воды. Жжмерлия и Атвар Ххсиал продержатся не меньше месяца. - Остаемся мы с тобой, - сказал Ненда Хансу Ребке. - Хватит глазеть по сторонам, надо искать выход. Ты у нас главный. Командуй. Так можно бродить вечно. Эта мысль преследовала Ребку последние четыре часа, с того момента, когда они наконец потеряли из виду зардалу. - Я знаю, что мы должны сделать, но не знаю как, - ответил он и обвел рукой зал. - Если мы собираемся выбраться отсюда, нам нужен атлас дорог этого места, то есть нам необходимо понять, кто его построил. В одном я точно уверен - это не зардалу. Все совершенно не похоже на здания наверху. - Я не знаю, кто это построил и с какой целью, - до сих пор Жжмерлия лишь наблюдал и слушал с отрешенным видом. - Кроме того, мы имеем дело с сооружением планетарных масштабов: объем этих залов - миллионы кубических километров. Но у меня созрел план, который приведет к встрече с существами, контролирующими и сохраняющими этот регион. Ханс Ребка и Луис Ненда уставились на него. Ни один из них еще не привык к перемене, произошедшей с Жжмерлией. - По-моему, ты только что сказал, что не знаешь, как их найти, - проворчал Ненда. - Верно. Однако должны быть способы вынудить кураторов подземелий Дженизии прийти к нам. Лотфианин шагнул к двум дискам, похожим на гигантские шестерни, которые вращались на длинных темных призмах. Он поднял один из треугольных валиков и сунул его в узкую щель между дисками. Стены зала задрожали. Раздался отдаленный визг разрываемого сверхпрочного материала, и диски рывком остановились. - Разрушения, - продолжал Жжмерлия. - Необратимые разрушения. Возможно, многие компоненты этого оборудования самовосстанавливаются, но при огромных масштабах разрушений потребуется вмешательство внешней ремонтной службы. Здесь должны быть и система оповещения, и ремонтные механизмы. Отойдите. - Он приблизился к реке жидкого света и толкнул поддерживающую плиту, чтобы получилась запруда. Полетели искры. Река взвизгнула, и свет расплескался, как расплавленное золото. Десятки машин в разных концах зала начали дымиться и светиться ярко-красным. - Очень хорошо, - Жжмерлия обернулся к остальным. - Я предлагаю, чтобы вы или помогали... или отошли и не мешали. Луис Ненда присоединился к нему со вкусом и сноровкой опытного вандала. Он нашел прочную металлическую палку и пошел вдоль стены, круша прозрачные грубы со светящейся жидкостью. Сверкающие потоки побежали в разные стороны. Все, чего они касались, превращалось в дымящиеся руины. У противоположной стены Жжмерлия выводил из строя вращающиеся механизмы. Каллик и Атвар Ххсиал в центре зала расправлялись с поддерживающими свод подпорками. Они отыскали наклонную, ничем не поддерживаемую платформу и навалились на нее вместе. Словно карточный домик ряды балок рухнули. Ханс Ребка самоустранился и наблюдал за возможными опасностями. Он поражался, как энергично и дружно их маленькая группа включилась в работу. Подземные устройства Дженизии не были рассчитаны на столь грубое вмешательство. В них использовались огромные, весьма тонко уравновешенные силы. И когда эта нежная балансировка нарушилась... - Берегись, сзади! - вскрикнул Ребка. Маховое колесо в дальнем конце комнаты, с которого сняли всю нагружу, принялось бешено крутиться. Жужжащий звук поднялся до визга, затем перешел в ультразвук и закончился страшным взрывом: колесо разлетелось вдребезги. Все попрятались, а затем снова взялись за дело. Десять минут спустя зал превратился в развалины. Лишь кое-где еще содрогались шестеренки, да поднимались над лужами клубы пара. - Очень хорошо, - спокойно произнес Жжмерлия. - А теперь будем ждать. "И надеяться, что владелец не слишком разозлится на хулиганов", - подумал Ханс Ребка, но ничего не сказал. Идея Жжмерлии была дикой, но ведь ни у кого не нашлось лучшей. Еще четверть часа слышался только треск медленно оседающих обломков. Первое доказательство того, что стратегия Жжмерлии сработала, возникло с неожиданной стороны. Потолок зала осыпался метелью маленьких серых хлопьев. И внезапно его центр начал выпучиваться в их сторону, прямо над тем местом, где они стояли. Все бросились врассыпную. Но стойки и балки остались на своих местах, а выпуклость продолжала расти. Потолок раскрылся и стал днищем серебристого шара. Когда контуры нового явления обрисовались достаточно ясно, Ханс Ребка почувствовал облегчение, смешанное с разочарованием. Он и раньше встречал разумные создания Строителей, на Жемчужине и Ясности. Но он не ожидал встретить нечто подобное здесь, и теперь подозревал, что никакой пользы от этого не будет. Эти творения, вероятно, не хотели причинить вред людям, но следование их собственным целям, как правило, приводило именно к такому результату. Хуже всего было то, что они бездействовали или работали в одиночестве в течение миллионов лет после ухода Строителей из этого рукава. Их обязанности казались довольно странными, "заржавевшими", слишком чуждыми... И тем, и другим, и третьим вместе. Общение с ними шло методом проб и ошибок, и у Ханса Ребки создавалось впечатление, что лично он ошибался чаще, чем попадал в цель. Но лучше дьявол, которого знаешь, чем... - Мы заблудились и нуждаемся в помощи. Наш отряд прибыл сюда издалека. - Как только это существо показалось целиком, Ребка принялся описывать их приключения. Пока он говорил, предмет перед ними начал свое привычное превращение из дрожащего ртутного шара в искаженный эллипсоид. Сверху выросла серебряная бахрома и раскрылась в обычный пятилепестковый цветок. Пятиугольные диски выдвинулись перед шаром, а длинный тонкий хвост свесился вниз. Головка цветка повернулась прямо к Ребке. Он продолжал говорить, подозревая, что его слова пока еще не обрели смысл. Прежде чем начнется общение, должна проснуться лингвистическая система этого создания и на основе анализа определенного объема произнесенного освоить человеческую речь. Ребка говорил еще несколько минут, затем замолчал. Этого вполне должно хватить. Наступило томительное ожидание. Наконец раздалось тихое шипение, сопровождаемое чем-то вроде вулканической отрыжки. - Закипает! - проговорил Луис Ненда. Его руки и грудь покрылись маленькими волдырями от обрызгавшей его едкой жидкости, но он не обращал на них внимания. - Только очень медленно. Может, дать ему дозу слабительного... - Ему нужно время для лингвистического анализа, - прервал его Ханс Ребка. - Когда он освоит человеческий язык, можешь говорить что угодно. - ...заблудились... нуждаемся в помощи, - голос звучал так, словно кто-то разговаривал через трубку, наполненную водой, - ...прибыли... прибыли из... издалека... Дрожащая поверхность продолжала возбужденно трепетать, а лепестки оглядывали дымящиеся развалины. - Заблудились, но сейчас... здесь. Здесь с этими злобными варварами, учинившими такой... такой погром. - Вот теперь мы влипли, - сказал Ненда феромонами, но так слабо, что уловить это смогла только Атвар Ххсиал. - Пора сменить пластинку. - И он громко обратился к созданию: - Кто ты такой и как тебя зовут? Дрожание прекратилось. Лепестки повернулись в сторону Ненды. - Имя?.. имя... у меня нет имени. Мне не надо имени. Я - Хранитель Мира. - Этого мира? - спросил Ненда. - Единственного значимого мира. Этого мира, будущего дома моих создателей. - Строителей? - Ребка подумал, что существо сердится. Точнее, раздражено. Требовалось отвлечь его от картины разрушения. - Строители были вашими создателями? - У моих творцов нет имени. Они сделали меня, так же как и этот мир. И моя обязанность - приспособить его к их нуждам и сохранить до их возвращения. Что я и делал с момента их ухода. - Голова снова обвела все вокруг. - Но теперь, урон здесь так... - ...невелик, - произнес Ребка. - Это все можно восстановить. Но перед работой нас необходимо накормить. - Органические вещества? - Особые органические вещества. Пища. - Но здесь нет органики. Возможно, на поверхности... - Это было бы идеально. Вы можете это устроить? - Не знаю. Следуйте за мной. Серебряное тело повернулось и заскользило прочь из зала. - Что ты об этом думаешь? - тихо спросил Ненда у Ханса Ребки, когда они двинулись следом за существом. - Будущий дом Строителей... Здесь? Чушь. - Знаю. Дари Лэнг говорит, что Строители были обитателями открытого космоса или газовых гигантов. Это место ни то и ни другое. Но я верю в одно: Хранитель Мира, или как он там себя называет, трудился миллионы лет, готовя это место. Он действительно думает, что Строители появятся... точно так же Тот-Кто-Ждет верит, что Строители выберут Тектон и Жемчужину, а Посредник уверен, что они предпочтут Ясность. По-моему, они коллективно спятили, и ни один из них не знает, чего хотят Строители. - Он помолчал. - Ого! От нас что, ожидается попытка проделать это? Существо достигло одного из широких туннелей, заполненного льющимся золотым светом. Хранитель Мира подплыл к нему и перескочил через порог. Раздался низкий жужжащий звук, и он с огромной скоростью унесся по изогнутому туннелю, исчезнув вдали. - Торопитесь! - крикнул Ребка. - Иначе мы его потеряем. Каллик и Жжмерлия уже прыгали, Атвар Ххсиал и Ненда последовали за ними. Ханс Ребка нырнул вперед и упал ничком на податливую золотую поверхность. В какое-то мгновение он подумал, что соскользнет на противоположную сторону, но тело словно прилипло, и его потащило вперед. Спокойной эту езду назвать было нельзя. Неведомые силы подхлестывали Ребку все быстрее и быстрее, пока залы и комнаты не слились в сплошную полосу. Километры прямого коридора исчезали в мгновение ока. Затем дорожка изогнулась вверх, и кровь отхлынула от его головы, так что он почувствовал головокружение. Все его тело растягивало, как на дыбе, с силой во много раз превышающей гравитационную. Если его сбросит с этого светового транспортера, или он налетит на преграду... Лента исчезла. Ханс Ребка внезапно стал свободно падать в темноте. Он ахнул и пролетел несколько метров, пока его не подхватило силовое поле, которое замедлило падение, словно теплая патока. Он мягко опустился на четвереньки в зале, по сравнению с которым все виденное до сих пор на Дженизии, казалось карликовым. Сияющий потолок терялся в вышине, от стены до стены, надо полагать, не менее часа ходьбы. А яркая серебряная горошинка, устремившаяся к центру зала, по всей видимости, была Хранителем Мира. Четыре точки, чуть больше мухи, двигались между Ребкой и созданием Строителей. Он встал и поспешил за ними. С тех пор, как они проникли в Свертку Торвила, Джулиан Грэйвз - организатор и руководитель экспедиции - стал пассивным наблюдателем, а когда эмбриоскаф заставили сесть, Жжмерлия, словно компенсируя апатичного Джулиана Грэйвза, внезапно превратился из ведомого в ведущего. Даже законы природы в Свертке действовали по-другому. Кто знает, что может случиться в области многосвязного пространства-времени, дробного континуума и макроскопических квантовых эффектов? Он вспомнил о Дари и понадеялся, что с ней все в порядке. Если б только группе "Эребуса" хватило здравого смысла спокойно сидеть и ждать, а не рваться через сингулярности в безрассудной попытке прийти на помощь... Хорошо хоть Атвар Ххсиал и Луис Ненда пока еще были предсказуемы. Когда Ребка приблизился к ним, они совершенно невозмутимо изучали окружающую обстановку. Судя по их позам, они вели феромонный разговор. - Не договориться ли нам между собой до того, как мы снова начнем общаться с этим созданием? Если мы, конечно, уже не опоздали. - Ребка показал вперед, где Жжмерлия и Каллик настигали Хранителя Мира. - Эти двое долго были вашими рабами. Не могли бы вы придержать их, пока мы не выйдем отсюда? - Думаете, я не хочу! - прорычал Ненда. Такую искреннюю досаду мог изобразить только гениальный актер. - Мы с Ат только что говорили, что вы с Грэйвзом наделали дедов. Взяли двух прекрасных рабов и заморочили им голову всякой чепухой о свободе, правах и привилегиях. Всем, о чем ни тот, ни другой и слышать раньше не хотели. А теперь? Безнадежно испорчены. С Каллик еще терпимо, но Ат говорит, что Жжмерлии она не может даже слова сказать. Он расхаживает повсюду как хозяин. Полюбуйся-ка на него! Интересно, о чем эта парочка сейчас воркует? Лотфианин скорчился около создания Строителей. Каллик внезапно повернулась и со всех ног помчалась назад. - Хозяин Ненда! - выдохнула хайменоптка, затормозив перед карелланцем. - По-моему, хорошо бы вам с Атвар Ххсиал поспешить. Жжмерлия ведет переговоры с Хранителем Мира. И его поведение я не могу назвать вполне разумным. - Видишь?! - произнес Луис Ненда, сверкнув глазами, и тут же обеспокоенно добавил: - Поспешим. - Все очень просто, - начал Жжмерлия. Он заторопился им навстречу, оставив позади Хранителя Мира. - Зардалу имеют доступ ко всем уголкам Дженизии, на суше и на море, так как они возникли, став потом разумными. Но им запрещен вход в недра планеты. Представляете, Хранитель не знал об их экспансии по рукаву и последующем изгнании отовсюду, пока я не рассказал. Хранитель Мира может доставить нас в то место на поверхности, которое мы выберем. Но очевидно, мы рискуем попасть в рабство или вообще погибнуть. - Однако это не единственный вариант. Здесь, внутри планеты, существует станция транспортной сети Строителей. Если ехать на световых транспортерах, туда можно добраться в течение часа. Хранитель Мира заявляет, что меньше чем за день мы можем попасть в любой район Альянса, или Кекропийской Федерации, или Сообщества Зардалу. - Он понизил голос, хотя вряд ли его было слышно через дальше нескольких футов. - Я считаю, что нам надо воспользоваться этой возможностью, пока Хранитель Мира не передумал. В его рассуждениях чувствуется что-то безумное. После погрома, который мы учинили в зале, он хочет поскорее от нас избавиться и, несомненно, зашлет нас к черту на кулички, хотим мы того или нет... но с глаз долой. Так что давайте полетим в безопасное место, пока можем. Хансу Ребке это показалось очень соблазнительным, но лишь на долю секунды. Если они сейчас улетят, оставшиеся на "Эребусе" скорее всего решат, что у них неприятности, и, рискуя жизнями, попытаются их спасти. По крайней мере один должен остаться. - Я никого не призываю в герои, - сказал он. - Если вы все хотите покинуть Дженизию по системе транспортировки Строителей - пожалуйста. Но я не могу. Я возвращаюсь на поверхность Дженизии. Остальные промолчали, но еще до заявления Ребки между Луисом Нендой и Атвар Ххсиал произошел феромонный разговор. "Меньше чем за день мы можем вернуться домой и спастись от зардалу". "Да. Это прельщает. Но, Луис Ненда, поразмысли, в какое положение мы попадем, вернувшись в рукав. Без гроша, без рабов, без корабля, точь-в-точь, как на Миранде. А если мы останемся здесь, мы сможем отвоевать часть этих богатств... и превратиться в богачей. Хранитель Мира, может, и не очень здравомыслящий, но приборы делает изумительные". "Поверь, Ат, я все знаю. Я не слепой". Луис Ненда заметил, что Жжмерлия придвинулся и внимательно вслушивается в их разговор. Лотфианин лучше понимал нюансы феромонной речи, чем Ненда. Тут ничего нельзя было поделать, да и особого значения это не имело. Преданность и подчинение Жжмерлии своей кекропийской госпоже были абсолютными. Вряд ли он проболтается Ребке или другим. "Здесь масса поразительных вещей, - продолжал Ненда. - По сравнению с ними добыча на Жемчужине просто берсийские безделушки. Я согласен, нам еще далеко до того, чтобы прибрать это к рукам, но сдаваться рано. Просто нам надо держаться Ребки". "Согласна, - феромоны Атвар Ххсиал донесли оттенок подозрительности. - Однако я снова различаю за твоими словами эмоциональную заинтересованность. Поклянись, что ты останешься по честным коммерческим соображением, а не из-за какого-то извращенного интереса к человеческой особи женского пола Дари Лэнг". "Дай передохнуть, Ат, - нахмурился Ненда. - После всего того, что нам довелось вынести, ты должна бы знать меня получше". "Я слишком хорошо тебя знаю. Потому и беспокоюсь". "Давай выбираться отсюда". Ненда повернулся к Хансу Ребке. - Мы с Ат все обсудили и считаем ошибкой сбежать и бросить Джулиана Грэйвза, Талли, Дульсимера и... кого там еще... на произвол судьбы. - Он яростно сверкнул глазами на кекропийку. - Чтобы они не гадали, куда мы делись. Так что мы решили остаться с вами и попытать счастья на поверхности Дженизии. - Великолепно. Мне понадобится всевозможная помощь. Значит, остаются только Каллик и Жжмерлия. - Ребка посмотрел на хайменоптку и лотфианина. - Ваши пожелания? Они поглядели на него, как на ненормального. - Естественно, мы отправимся следом за Атвар Ххсиал и хозяином Нендой, - сказала Каллик таким тоном, словно разговаривала с несмышленым ребенком. - Какие сомнения? - Тогда у нас одна дорога, - произнес Жжмерлия. - Вперед и вверх, в буквальном смысле слова. Я спрошу Хранителя Мира, как и когда мы сможем вернуться на поверхность Дженизии. - И как можно ближе к эмбриоскафу, - напомнил Ребка. - И подальше, насколько возможно, от зардалу, - добавил Луис Ненда. - И еще не забудь, Жжмерлия, что мы с Ребкой сильно проголодались. Но нам хочется съесть обед, а не стать им. 17 Жжмерлия был уверен, что умер. Снова. Он хотел умереть. И не так, как в прошлый раз, а навсегда. Тогда он всего лишь нырнул в середину аморфной сингулярности, чего ни одно существо, органическое или неорганическое, выдержать не может. Это привело к физическому расчленению: его тело растянулось и одновременно сжалось, пока не стало нитью субъядерных частиц, а затем потоком нейтрино и гамма-квантов. Конечно, задолго до этого он должен был погибнуть. Несомненно, конец малоприятный, но хорошо изученный и понятный. Ибо то, чему он подвергся потом, оказалось гораздо хуже: умственное расчленение. Его мозг растащили, бережно отделили дольку от дольки, причем все это время он оставался в сознании и страдал. Затем из глубины его разобранного мозга извлекли все ясное и чистое и отправили выполнять множество таинственных и абстрактных работ. После этого остался обрубок, лишенный смысла и цели... рассеянный, нерешительный и неуверенный. И теперь эти жалкие останки допрашивай. - Расскажите о человеке, которого вы называете Джулиан Грэйвз... о хайменоптке, известной как Каллик... о кекропийке Атвар Ххсиал, - вопросы исходили от детища Строителей, Опекуна. Жжмерлия знал своего мучителя, но это не помогало. Разум его, начисто лишенный воли, должен был отвечать. - Расскажите мне все, - продолжал допрашивающий, - о членах вашей группы. Я могу наблюдать нынешние действия, но прежде чем принять решение, я должен знать предысторию. Рассказывайте. Жжмерлия рассказывал все без утайки. То, чем он стал, не могло лгать или сопротивляться. Но процесс этот не был односторонним, потому что по мере того, как он говорил, в пустоту неопределенности, которой являлся сейчас его разум, изливался поток информации от самого Опекуна. Жжмерлия был неспособен проанализировать или понять то, что он получал. Только запомнить. "Сколько нас? Вряд ли я могу сказать, хотя размышлял над этим с того времени, как впервые осознал себя. Я думал миллион лет. А более трех миллионов лет назад послал своих разведчиков в Великий Поиск, в рукав и за его пределы. Сначала в поисках контакта, а затем чтобы найти своих братьев. Я потерпел неудачу. Я узнал, что нас сотни, а возможно, и тысячи. Но местонахождение каждого затрудняет ответ: лишь немногих из нас легко обнаружить. Некоторые покоятся в сердце звезд под защитой силовых полей. Другие окутаны спасительной оболочкой внутри планет, в ожидании какого-то неизвестного сигнала. Еще горстка так далеко продвинулась по рукаву, что все контакты утрачены. Самые недоступные, вроде меня, обитают внутри сингулярных пространственно-временных оболочек. Возможно, есть и другие, в местах, куда мне не довелось заглянуть. Не знаю. Потому что я бросил Великий Поиск. Не потому, что местонахождение каждого создания в конце концов не может быть обнаружено, а скорее из-за того, что сам поиск оказался бессмысленным. Я понял, что эта работа бесцельна. Я думал найти собратьев, единомышленников, с которыми мы будем и дальше верно служить нашим творцам. Но нашел только безумие. Есть существа одинакового со мной происхождения, устройства и даже внешнего вида. Кажется, наше общение должно было протекать легко и свободно. Отнюдь. Некоторые оказались аутистами: настолько ушли в свой собственный выдуманный мир, что никакого отклика от них невозможно было добиться. Многие зациклились на своей значимости, и изменить это мнение совершенно невозможно. И очень неохотно я пришел к пугающему заключению. Единственное здравомыслящее создание - это я. Мне единственному удалось понять программу моих создателей, которых вы называете Строителями, и я один несу это бремя: хранить и защищать Истинную Родину до их возвращения. Или, вернее, я и мой союзник. Потому что по странной иронии судьбы я обнаружил еще одно создание, которое понимает наше истинное предназначение... ближайшее ко мне физически. Оно находится внутри той же системы сингулярностей. Это существо. Хранитель Мира, сторожит и подготавливает Истинную Родину изнутри - так же, как я сторожу ее снаружи. Когда Великий Поиск был прекращен, я понял, что нам с Хранителем Мира надо взваливать все на себя. Помощи ждать не от кого. И два миллиона лет назад... мы начали". Этот двусторонний поток струился независимо от воли Жжмерлии, пока у него не осталось больше информации, чтобы отдавать, и сил, чтобы воспринимать новую. В конце обмена выдалось несколько минут покоя. И тогда настала пора мучений и растерянности. Боль во время разделения разума Жжмерлии лишь казалась невыносимой. Он это понял, когда начался ужасающий процесс умственного слияния и коллапса. 18 В маленьком зале глубоко под поверхностью Дженизии, окруженная врагами, каждый из которых был достаточно проворен, чтобы поймать ее, если она попытается убежать, и достаточно силен, чтобы разорвать ее на части даже самыми маленькими своими щупальцами, на мягком и скользком полу сидела, скрестив ноги. Дари Лэнг и прикидывала расстановку сил. У нее есть: а) Один полифем, слишком деморализованный и согласный на рабскую участь, если зардалу сохранят ему жизнь. Абсолютно трезвый дульсимер, зеленый как огурец, являл собой жалкое зрелище. И ждать от него поступков, требующих хоть малой толики мужества, не приходилось. Более того, ему становилось все хуже. Большой глаз его совсем закрылся, а тело скрутилось в тугую спираль. Вывод: Дульсимер выбывает из игры. б) Один вживленный компьютер, Ввккталли, абсолютно бесстрашный, но и абсолютно логичный. Так как единственно логичной в этом положении была капитуляция, сомнительно, что на него можно положиться. Единственным его плюсом была способность разговаривать с зардалу и еще тот факт, что по непонятной причине некоторые из них испытывали к нему даже какое-то уважение. Но до тех пор, пока не понадобится поговорить с зардалу, Талли не помощник. в) Один лотфианин. Дари давно и достаточно знала Жжмерлию, чтобы предсказать его поведение... однако на Дженизии он коренным образом изменился, став хладнокровным и решительным. И теперь трудно сказать, как он поведет себя в новых обстоятельствах. В данный момент он был неподвижен, ножки и глаза втянуты и прижаты к трубчатому телу. Значит, на Жжмерлию тоже нельзя рассчитывать. Что еще осталось? Для полноты картины следовало добавить: г) Дари Лэнг. В недавнем прошлом (как давно это было!) профессор-исследователь с Врат Стражника. Специалист по созданиям Строителей. Неискушенная в руководстве, в боях и даже в уловках. Да, Дари следовало признаться: она до смерти напугана и хочет, чтобы ее спасли, но шансы на то, что Ханс Ребка или кто-то другой прискачут с запада и увезут ее на свободу, слишком малы... Дари и трем ее спутникам придется рассчитывать только на себя. И поскорее, потому что вожди зардалу должны вернуться за ответом. Она встала и обошла комнату. Гладкие стекловидные стены. И такой же куполообразный потолок. Единственный выход охранялся двумя зардалу... не самыми большими и взрослыми, но способными расправиться с ней и ее компаньонами. У любого из них хватало щупалец, чтобы удерживать четырех пленников, и еще оставались свободные. Они настороженно следили за каждым ее движением большими голубыми глазами. Какое они имели право держать ее в плену и угрожать ей? Дари почувствовала первые признаки гнева. Вот и хорошо. Пусть растет и крепнет, пока она досадует, что не знает, где находится и сколько ей осталось до смерти или полного поражения. Вспомнился урок Ханса Ребки: "Озверею. Гнев прогоняет страх. Если ты достаточно разозлен, тебе плевать на смерть". И когда тебе неминуемо грозит поражение, делай что-нибудь... не важно что... лишь бы изменить правила игры. Она пересекла комнату и подошла к Ввккталли. - Вы можете разговаривать с зардалу? Не так ли? - Могу. Но, пожалуй, не настолько хорошо, как Жжмерлия. - Предпочитаю вас в качестве переводчика. Я хочу, чтобы сейчас вы пошли со мной и объяснили этим двум чудищам, что Дульсимер умирает. - Неужели? - Талли посмотрел на туго свернувшегося и наконец смолкшего полифема. - Я считал, что он струсил. - Это потому, что полифемов нет в вашем банке данных. - (Сейчас некогда учить Ввккталли маленьким хитростям и уловкам.) - Посмотрите на его окрас, он темный и тусклый. Если он не получит немедленно дозу жесткого излучения, то умрет. А если он умрет, то это сильно осложнит наши деловые взаимоотношения с зардалу. Можете объяснить им все это? - Разумеется. - И пока будете объяснять, попробуйте выудить хоть какие-то сведения о том, где мы находимся... насколько глубоко под землей, какой отсюда выход и тому подобное. - Профессор Лэнг, я сделаю то, о чем вы просите. Но уверен, что этими данными они меня снабжать не будут. - Все равно попытайтесь. Дари последовала за Талли, когда андроид направился к зардалу-сторожам. Он поговорил с ними пару минут, указывая на Дульсимера, а потом на Дари. В конце концов один из зардалу приподнялся и быстро выскользнул из комнаты. Талли обернулся к Дари. - Еще глубже, в недрах планеты, есть источники радиации, которые могут обеспечить Дульсимера любым излучением. Они не хотят, чтобы Дульсимер умер, потому что он уже пообещал быть послушным рабом зардалу. Но до того, как они подпитают его радиацией, им необходимо заручиться одобрением старшего. Источник радиации глубже. Это не то направление, которое им нужно. - Вы спросили их, где мы? - Безуспешно. С этими зардалу трудно разговаривать из-за того, что они боятся. - Нас? - В Дари на мгновение шевельнулась надежда. - Отнюдь. Они знают, что превосходят нас в скорости и силе. Эти сторожа боятся главного зардалу. Если они оплошают и не справятся со своими обязанностями, то будут наказаны... - Можете не продолжать: смертью. - Совершенно верно. - Талли недоуменно уставился на Дари. - Профессор Лэнг, почему вы хотели, чтобы я спросил зардалу о том, какие отсюда есть выходы? Ведь такие расспросы наверняка вызовут их подозрения. Дари вздохнула. Возможно, на Миранде андроид считается удачной конструкцией, но ведь там нет опасностей и кровопролития. - Ввкк, если мы не выберемся отсюда, то нам останется либо вступить в сделку с зардалу, предав тем самым людей и другие расы нашего рукава, или же не вступить в эту сделку, и нас разорвут на куски и скормят детенышам. Теперь ясно? - Конечно. Однако... - казалось, Талли хотел продолжить, но ему помешало возвращение посланца. Второй зардалу подошел, чтобы поднять Дульсимера. Толчком щупальца он разбудил Жжмерлию, а Дари и Талли приказал выйти из комнаты. Они спустились по широкой лестнице и зашагали вниз, все время находясь между двумя зардалу. Несколько минут спустя, пройдя по запутанным лабиринтам и поворотам и преодолев еще четыре темных туннеля, они вышли в длинный низкий зал, набитый каким-то оборудованием. Зардалу, державший Дульсимера, обернулся и защелкал. - Он спрашивает, что делать, - сказал викер. - Полагает, что вы хотите поместить Дульсимера туда, - он показал на массивное сооружение, стоявшее вплотную к одной из стен. Дари подошла и осмотрела его. Нечто вроде реактора. По крайней мере должно им быть. Толщина защитного экрана говорила о том, что его излучение смертельно для людей и большинства других обычных организмов. Но к Дульсимеру привычные мерки не подходили. Какой уровень радиации выведет его из комы или, вернее, взбодрит? Ей хотелось бы, чтобы облучение пробудило в нем уверенность в себе и отвагу, с которой он вел "Эребус" в глубины Свертки Торвила. А затем с его энергичной помощью они четверо, возможно, сумеют справиться с зардалу... конечно, не с двумя, а с одним, но это потребует некоторых тщательно подготовленных шагов. Нужная доза была первым шагом, но здесь приходилось полагаться на сметку и интуицию. С одной стороны реактора находилась дверца, достаточно большая, чтобы протиснуться человеку или полифему. Дари приоткрыла ее. Когда зардалу не возразили и не отступили, она распахнула ее пошире. Комнатка внутри служила чем-то вроде промежуточной зоны, в дальнем конце которой находилась закрытая дверь. За ней находилось помещение для дезактивации защитного снаряжения. Она махнула зардалу. - Положите его туда. Для Дульсимера, даже туго свернувшегося, как сейчас, едва хватило места. Дари закрыла за полифемом дверь и почувствовала угрызения совести. Как она понимала, механизм дверей в целях безопасности позволял внешней двери открываться только при закрытой внутренней. Но внутренняя дверь открывалась снаружи. Это означало, что, пока Дари не закроет внутреннюю дверь, Дульсимер не сможет оттуда выйти при всем желании. Она мысленно скрестила пальцы и тронула рычаг управления внутренней двери. Теперь Дульсимер облучался, независимо от уровня излучения реактора. А так как устройства его Дари не знала, то и не имела понятия, насколько велика полученная доза. Сколько же времени ему можно там находиться? Вдруг его убьют даже минуты? Передозировка всегда губительнее, нежели недобор. Зардалу просто стояли и смотрели. Они должны считать, что она делает все, как положено. - Можно мне говорить? - Ввккталли прервал ее в самый неподходящий момент. Рядом с ним стоял Жжмерлия, бодрый, как ни в чем не бывало. - Нет. Помолчите, Ввкк, я занята. - Мое почтение, профессор Лэнг, - вмешался Жжмерлия. - Я думаю, вам стоит выслушать его рассуждения. - Я все еще размышляю, - продолжал Талли, не дожидаясь ответа Дари, которая только яростно обожгла их обоих взглядом. - Почему вы хотели, чтобы я спросил зардалу о выходе отсюда? Дари огрызнулась. - А как вы думаете? Или вам здесь так понравилось, что захотелось остаться навсегда? Так и случится, если мы будем сидеть сложа руки. Она была готова сорвать зло на ком угодно. А Талли просто попал под горячую руку. Он спокойно кивнул. - Я понимаю ваше желание удалиться отсюда и побыстрее. Но это не ответ на мой вопрос. Ваша просьба меня все равно озадачивает, потому что мы знаем, куда нас отвели, когда захватили. У меня в памяти записана вся эта информация. А значит, нам уже известно, как выбраться на поверхность без посторонней помощи. Дари пережила несколько мгновений безумной надежды, пока собственными рассуждениями не охладила свой пыл. - Так не пойдет. Ввкк Я верю, что вы хорошо помните дорогу, по которой пришли сюда, и, наверное, сможете вернуться по ней назад. Но первая часть пути лежит под водой, а море вокруг кишит зардалу. Даже если мы доберемся до этого последнего отрезка пути, в воде нас тут же поймают. Нас даже близко не подпустят к суше. - Верно. Но... можно мне говорить? Я прекрасно сознаю, что бегство под водой неосуществимо, и никогда не предложил бы этого. - Тогда что же, черт побери, вы предлагаете? - Угасшая так же мгновенно, как и возникла, надежда разозлила Дари еще больше. - Пробить туннель в скале? Прогрызть себе дорогу наверх? - Я предлагаю вернуться той же дорогой, которой мы спускались до первого ряда воздушных насосов. А затем, следуя по воздуховодам за потоком воздуха, мы выйдем на поверхность. Подача воздуха. Дари совсем рассвирепела... на этот раз на себя. Она же чувствовала ветерок и слышала легкое постукивание насосов еще в первом зале, куда ее приводили. Их здесь, наверное, сотни по всему лабиринту помещений. Логика подсказывала, что воздуховоды должны выходить на поверхность Дженизии. - Талли, пусть отсохнет мой язык, если я еще хоть раз скажу гадость о викерах. Можете вертеть мной, как хотите. Приведите сюда зардалу, ладно? Того, матерого. Как можно быстрее. Он поспешил к стражнику, а Дари тем временем поглядела на закрытую дверь реактора. Увлекшись разговорами с Талли и Жжмерлией, она совершенно забыла о Дульсимере. Не сварился ли он насмерть? Ее успокоили неожиданно раздавшиеся изнутри громкие удары. Она закрыла внутреннюю дверь, но пока не приблизился большой зардалу, наружную дверь не открывала. - Скажите ему, Ввкк, - проговорила она, - что нужно позвать старшего зардалу, того, с которым я разговаривала раньше. Передайте ему, что я готова сотрудничать на его условиях, но не хочу иметь дела ни с кем другим. А вы оба... приготовьтесь действовать быстро. В дверь камеры реактора колотили все сильнее. Стук перемежался приглушенными воплями. Дари держала дверь закрытой, ожидая, пока зардалу уразумеет, чего от него хочет Талли. В конце концов он направился к выходу, остановившись на пороге, чтобы обменяться свистом с остающимся сторожем. Этот зардалу придвинулся ближе и угрожающе помахал мощными щупальцами над головами Дари, Жжмерлии и Ввккталли. Дари выждала еще тридцать бесконечных секунд, чтобы дать другому зардалу отойти подальше. Затем глубоко вдохнула и отперла наружную дверь в надежде, что счастье им улыбнулось и полифем получил нужную дозу радиации. - Выходи, Дульсимер. Ей не пришлось ничего открывать. Дверь вышибло из ее рук и со звоном ударило в стенку реактора. Дульсимер вышел. Вернее, вышло нечто. Вместо коренастого штопора огуречного цвета, надутого и молчаливого, который внесли в реактор несколько минут назад, вышла, точнее сказать, вынеслась девятифутовая струя сияющего яблочно-зеленого цвета, визжащая во всю мочь своего единственного легкого. Оставшийся зардалу оказался прямо у него на пути. Дульсимер опрокинул его навзничь, не сбившись даже на дюйм со своего курса. - Дульсимер! - завопила Дари. - Сюда. Следуй за нами... нам надо добраться до воздуховодов. Дульсимер, ты меня слышишь? - Ууу-ууу-шш! - завывал Дульсимер. В мгновение ока он облетел всю комнату, размахивая своим могучим хвостом. - Бегите! - Дари толкнула Ввккталли и Жжмерлию к выходу и заторопилась туда сама, не отрывая глаз от Дульсимера. Зардалу, одуревший, но вполне дееспособный, снова встал и яростно замотал щупальцами. Он попытался схватить пролетавшего мимо полифема, но не смог. Тот ударился о реактор, отскочил, на секунду задержался у двери, словно раздумывая, не вернуться ли, а потом подпрыгнул до потолка, перевернулся посередине вниз головой и полетел в другом направлении. - Дульсимер! - снова воскликнула Дари. Она замешкалась, и зардалу уже направился к ней. Больше ждать она не могла. - Беги к воздушным насосам! - К насосу! - внезапно оказавшись рядом с Дари, крикнул Жжмерлия. - Быстрее. Он там, дальше по туннелю. Когда Жжмерлия произносил это, мимо них со свистом промчался Дульсимер и стрелой рванул по коридору. Дари облегченно ахнула и побежала в ту же сторону. Добежав до громадных сопел воздушных насосов, она поняла, что Дульсимер проскочил мимо них. Дари услышала вдали его кудахчущий визг. А затем и он пропал. - Внутрь, - крикнул Талли. Он забрался в воздуховод уже довольно далеко. - Если вы пролезете еще на несколько метров вглубь, щупальца вас уже не достанут. А сам воздуховод слишком узок для зардалу! - Подождите секунду. Жжмерлия отстает. - Дари, извиваясь, пробиралась вперед ногами в прямую секцию трубы. Протиснувшись поглубже, она подняла голову. Продвижение шло медленно, а зардалу быстро настигали их... слишком быстро. Она не успеет вовремя выбраться из зоны досягаемости щупальцев. Но между Дари и зардалу находился Жжмерлия, и он даже не попытался добраться до воздуховода. Вместо этого он побежал в сторону, отвлекая внимание зардалу на себя. Поднырнув под толстое щупальце, он скрылся из поля зрения Дари. А потом вернулся. Когда Дари проталкивала себя все дальше, она увидела, как Жжмерлия снова возник перед зардалу и замер. Щупальца опустились, заключив Жжмерлию со всех сторон в живую клетку. Присоски прилипли к трубчатому тельцу, и из ротового отверстия вырвался победоносный и злобный свист. Щупальца с клацаньем сомкнулись. И в этот момент Жжмерлия исчез. Зардалу удивленно взвизгнул. Дари ахнула. Жжмерлия не вырвался, не бежал... он просто исчез, растворился. Но времени раздумывать и удивляться не было. Зардалу продвигался вперед, а Дари еще находилась в опасной зоне. Извиваясь, она ползла по сужающемуся туннелю. Цепкие кончики щупальцев блуждали, пытаясь схватить ее, касались волос, дотрагивались до головы и шеи. Дари застряла слишком сильно, чтобы двинуться. А затем человеческая рука схватила ее за щиколотку и потянула внутрь. Она резко оттолкнулась, помогая Ввккталли тянуть себя, и наконец скользнула по трубопроводу в последнем спасительном рывке. Зардалу тужился достать ее, но ему не хватало нескольких дюймов. Измученная Дари лежала на полу воздуховода и судорожно старалась отдышаться. Дульсимер куда-то пропал... Но, должно быть, находится в безопасности. Он мечется по коридорам и в таком состоянии неуязвим для зардалу. Жжмерлия исчез еще более таинственно, в нарушение всех известных законов физики. Она все еще была глубоко под землей, на планете, поверхностью которой владели зардалу. И все-таки Дари испытывала странное возбуждение. Не важно, что будет дальше, - они сделали по меньшей мере один шаг к свободе. И совершенно самостоятельно. Путь на поверхность оказался неправдоподобно легким и безумно трудным. Легким, потому что, следуя за воздушным потоком, они не могли ошибиться. Воздуховод, в который они вошли, забирал отработанный воздух из зала. Он должен был где-то слиться с другими трубопроводами и вывести их прямо на поверхность Дженизии. От них требовалось только настойчиво продолжать путь. А трудным все это было потому, что схему трубопроводов они не знали. К тому же трубы не предназначались для прогулок людей. В некоторых местах они настолько сужались, что в них невозможно было двигаться. Тогда Дари и Талли возвращались к ближайшей развилке трубопроводов и отправлялись по другой ветке. В некоторых пересечениях трубопровод расширялся в целую комнату, достаточно большую, чтобы пропустить зардалу. Входить туда было небезопасно, и им снова приходилось возвращаться и искать другой путь. Дари не сомневалась, что без Ввккталли ни за что бы не выбралась. Он запоминал каждый поворот и каждый наклон туннеля, определяя их координаты относительно исходной точки путешествия, и следил за тем, чтобы отклонения маршрута не уводили их слишком далеко от нужного направления. Он то и дело успокаивал Дари, утверждая, что, несмотря на фальстарты и возвращения, они все-таки движутся вверх, а его внутренние часы утверждали, что, хотя они целую вечность шли, ползли, лезли по плохо освещенным проходам, прошло всего-навсего шесть часов с тех пор, как они сбежали от зардалу. Время от времени они менялись местами. Дари как раз начала карабкаться на четвереньках по такому крутому и скользкому склону, когда заметила впереди какой-то мерцающий свет. Остановившись, она обернулась к Ввккталли. - Мы выходим в другой зал, - прошептала она. - Не могу сказать, насколько он велик, но туннель расширяется и свет выглядит как-то по-другому. Возможно, здесь достаточно просторно для зардалу. Пойдем вперед или вернемся к последней развилке? - Если здесь не видно и не слышно зардалу, я предпочел бы двигаться дальше. Это тело на грани истощения. Если мы остановимся, будет трудно снова продолжать путь без передышки. Слова Талли вынудили Дари признать то, на что она старалась не обращать внимания: она падала от усталости. Руки она ободрала до крови, колени и лодыжки покрывали царапины, ей хотелось пить, а говорить пересохшими губами удавалось с трудом. - Оставайтесь здесь. Я сама погляжу. Она заставила себя проползти последние десять метров наклонного туннеля и добралась до плоского твердого пола. Прислушалась. Ничего. И видно тоже ничего не было, кроме светящейся полусферы потолка. - Кажется, все в порядке, - прошептала она... и вдруг замерла. Футах в десяти от нее раздался тихий скребущий звук. Его сопровождал вздох и порыв воздуха, словно включился какой-то огромный воздушный насос. Дари неподвижно застыла. Наконец она подняла голову к светящейся чаше потолка и тихо засмеялась. - Что-то не так? - обеспокоенно прошептал Ввккталли. - Ничего. Ничегошеньки. - Дари поднялась во весь рост. - Выходите, Талли. Вы можете наконец отдохнуть. Мы на поверхности Дженизии. Чувствуете ветер? Сейчас ночь, а свечение вверху - кольцевые сингулярности. Никогда в жизни Дари не Ждала рассвета с таким нетерпением. Сорокадвухчасовой период обращения Дженизии растягивал ночь до бесконечности. Первые лучи окрашивали горизонт на востоке с ледяной медлительностью, и только через два часа Дари смогла разглядеть окрестности. Они находились на плоской скалистой площадке в миле или чуть меньше от моря... Какое же облегчение принес его солоноватый влажный привкус пересохшему горлу!.. Между ними и водой была только каменистая осыпь и кустарник. Они легко могли добраться до берега. Но ночной бриз стих, и в утренней тиши Дари увидела, как бурлит морская гладь, закручиваясь, вздымаясь и опадая. Она представила, как на мелководье резвятся зардалу. Картина казалась мирной, но только на первый взгляд. Они с Талли выждали еще час, слизывая капли росы с вогнутых, как блюдце, листьев и маленьких углублений в камнях. Когда почти рассвело. Дари поднялась на самый высокий из ближних утесов и огляделась. Вдали, у кромки воды, она увидела блестящую точку. По всей видимости, "Поблажка". На поверхности Дженизии просто больше нечему было так ярко блестеть. Оставалось лишь добраться туда. Проще всего было бы направиться к берегу и дойти до корабля вдоль кромки воды. Быстро, легко... и опасно. Дари не забыла свою последнюю прогулку по бережку, когда из моря вылезли морские чудовища. Может быть, кроме зардалу, на Дженизии водятся и другие, не менее опасные существа. - Пойдем по скалам, - сказала она Ввккталли. - Придется еще полазать. Она двинулась через россыпь острых камней, заросли колючих папоротников и зубчатых сайкадов, по осыпающемуся под ногами щебню. С трудом преодолевая каждый метр, они пробирались параллельно береговой линии, оставаясь от нее в четверти мили. По мере того как солнце вставало все выше, в воздух поднимались тучи маленьких черных мошек, которые липли к их потным лицам и каждому незащищенному кусочку кожи. Талли не жаловался. Дари с завистью вспомнила, что он мог контролировать свои неприятные ощущения. Если они начинали беспокоить его, он их просто выключал. О, если бы она могла сделать то же самое! Она продержалась еще четверть часа. В конце концов ей пришлось взять выше, где дорога была чуточку полегче. Перегнувшись через край скалы, она огляделась вокруг и подумала, что никогда в жизни не видела столь прекрасного зрелища. На сером мху их поджидал корабль. - Еще пять минут, - обернувшись, прошептала она Талли. - До "Поблажки" нам осталось не больше ста ярдов. Мы подберемся к краю ровной площадки, затем передохнем в кустах. И когда наберемся сил, добежим до "Поблажки" на едином дыхании. Я займусь люками, а вы сразу же отправляйтесь в рубку и выводите нас в космос. Они подкрались к тому месту, где кончались заросли, и приготовились бежать к кораблю. Дари низко согнулась, отмахиваясь от черных мошек. Они облепили ее лицо, лезли при каждом вдохе в нос и рот. Прикрыв лицо руками, она дышала сквозь импровизированный фильтр из собственных сомкнутых пальцев. Еще минута, и все мучения уйдут в прошлое. Дари поднялась в полный рост и, обернувшись, кивнула Ввккталли: "Тридцать секунд". Она представляла себе все до мельчайших подробностей: бросок через покрытую мхом площадку, быстрая проверка систем корабля, рев двигателей, чудесный звук мощного взлета... И кровожадные зардалу останутся лишь страшным сном. Эта картина уже стояла перед ее мысленным взором. Бог мой! Эти звуки уже материализовались... Дари повернулась. Она приготовилась крикнуть и, вдохнув в себя сотню крохотных мошек, закашлялась и зачихала. А "Поблажка", ее единственная надежда, единственный путь с этой ужасной планеты... с ревом поднялась и растаяла в розовом утреннем небе Дженизии. 19 Ханс Ребка сидел на округлой пирамидке, которой еще не доводилось служить сиденьем для человеческой задницы, и размышлял о везении. Везет, как правило, не тебе, а кому-то другому. А вот невезение... Иногда можно осторожностью, наблюдательностью, хитростью, тяжким трудом... избежать невезения и даже заставить других поверить в вашу счастливую звезду. Но сами-то вы все равно знаете разницу, хоть остальным она и не заметна. Допустим, что случайно, для разнообразия, удача решила вам улыбнуться. Как встретите вы эту незнакомку? Можно, конечно, считать ее появление неизбежным, уповая на статистику, ибо удачные и неудачные события за достаточно долгое время в достаточно большом количестве случаев равновероятны. И приветствовать и радоваться что наконец настал ваш черед. Или же все равно продолжать, как Ханс Ребка, слышать тихий внутренний голос, предостерегающий против удачи-самозванки, которой не стоит доверять. Эмбриоскаф поволокло к поверхности Дженизии и повредило при ударе. Можно назвать это невезением. Или, если вы рассуждаете, как Ханс Ребка, отсутствием должной осторожности. Затем зардалу загнали их в капкан и заставили отступить внутрь планеты. Снова невезение? Возможно. Но затем, вопреки неизбежности, им удалось сбежать от зардалу, углубившись в недра Дженизии. Они повстречались с Хранителем Мира. И это создание Строителей при посредничестве Жжмерлии согласилось без споров вернуть их в безопасное место на поверхности планеты. В место, откуда они смогут добраться до эмбриоскафа. А если бы они захотели, их бы отправили сразу на территорию Альянса. Удача. Слишком много удачи, не переставая нашептывал Ребке внутренний голос, с тех пор как это произошло. Теперь он громко выражал свою тревогу. Ребка оглядел квадратную комнату, освещенную мигающим светом столба голубой плазмы, взметнувшегося в ее центре. Хранитель Мира посоветовал им не приближаться к этой ревущей метровой толщины колонне, но предупреждение было излишним. Даже с тридцати метров Ребка ощущал жгучий жар. Им ведено ждать здесь... но сколько? Они так и не поели, воды в этой комнате тоже не было. Создания Строителей привыкли ждать миллионы лет, им не понять человеческих сроков. Один час уже прошел. Сколько пройдет еще? Жжмерлия, Каллик и Атвар Ххсиал разбрелись по разным углам комнаты... "Странно, - подумал Ребка, - когда Жжмерлия не сидит в молчаливом обожании у панциря Атвар Ххсиал, он обычно дружески болтает с хайменопткой". Самым деятельным был Луис Ненда. Сейчас он бережно снимал крышку с прозрачного октаэдра, наполненного извивающимися черными нитями, который парил в паре футов от пола. Ребка подошел к нему. - Занят? - Так, развлекаюсь. Коротаю время. По-моему, они живые. - Ненда выпрямился и вопросительно поглядел на Ребку. - В чем дело? Ребку не обидел холодный тон. Они оба не любили пустых разговоров. - Я к тебе за помощью. - Неужели? Да-а, это впервые. - Ненда почесал руку, на которой капли жгучей жидкости оставили волдыри. - Не знаю, чем могу быть полезен. Об этом месте ты знаешь ровно столько же, сколько и я. - Мне нужно кое-что другое. - Ребка жестом пригласил Луиса Ненду следовать за собой и не заговорил, пока они не вышли из комнаты в коридор. Наконец он остановился и обернулся. - Я хочу, чтобы ты поработал моим переводчиком. - Так далеко увести меня, чтобы сообщить это? Извини, с серебряными чайниками я говорю не лучше твоего. - Я имею в виду не Хранителя Мира. Я хочу, чтобы ты переводил мои слова Атвар Ххсиал. - Тогда попроси Жжмерлию, а не меня. Несмотря на мое наращение, он говорит по-кекропийски несравненно лучше. - Знаю. Но я не хочу привлекать Жжмерлию. Я вообще не хочу пользоваться его услугами. Ты же видишь. Когда он был нашим посредником в переговорах с этим созданием, тебе его поведение не показалось странным? - Это еще мягко сказано. Ты слышал, что сказала Каллик, когда Жжмерлия свалился на нас? Она сказала, что, по ее мнению, зардалу промыли Жжмерлии мозги. Ты к этому ведешь? - Не совсем, - Ребка не считал, что зардалу поработали над мозгами лотфианина, но затруднялся дать какое-то объяснение. Все, что он знал, вернее, чувствовал, это какую-то неладность, которую невозможно объяснить тем, кто сам ее не ощутил. - Мне хотелось бы знать, что по этому поводу думает Атвар Ххсиал. Жжмерлия много лет был ее рабом и переводчиком. Не знаю, могут ли лгать феромоны, но вдруг Атвар Ххсиал заметила в Жжмерлии что-нибудь необычное. - На кекропийском феромонном языке можно солгать, если ты им владеешь виртуозно. Знаешь, что говорят о кекропийцах мирмеконы Декантила? "Главное в кекропийцах - честность, искренность и цельность. Научившись симулировать эти качества, они смогут занять свое место в Федерации". Мне хотелось бы до такой степени знать кекропийский язык, чтобы не сморгнув лгать на нем. - Что ж, если кто-то и может понять перемену в Жжмерлии, это, ручаюсь, Атвар Ххсиал. Об этом я и хочу ее расспросить. - Подожди. Я сейчас ее приведу. - Направившись в комнату, Ненда задержался на пороге: - Хотя мне кажется, я знаю, что она скажет. Она скажет, что не может больше разговаривать с Жжмерлией, как раньше, здраво. Но тебе лучше услышать это своими ушами. Подожди здесь. Когда огромная фигура кекропийки приблизилась к Ребке, Ненда уже задавал ей вопрос капитана. Она кивнула ему. - Это верно, капитан, - перевел Ненда, - но на деле все гораздо тоньше. Я могу разговаривать с Жжмерлией, и он отвечает мне и переводит, говоря от моего лица. И он говорит правду... по крайней мере я не чувствую, что он лжет. Но вместе с тем в его присутствии есть ощущение какой-то неполноты, как будто не Жжмерлия стоит передо мной, а хорошее его подобие, выучившееся воспроизводить любое действие настоящего Жжмерлии. И одновременно я знаю, что это тоже может быть обманом. Мою эхолокацию обмануть можно, но обоняние - никогда. Это действительно Жжмерлия. - Спроси Атвар Ххсиал, почему она до сих пор не поделилась своими мыслями с тобой или со мной, - продолжил Ребка. Незрячая голова снова кивнула. Жесткие надкрылья поднялись и опустились. - Поделиться чем? - перевел Ненда. - Атвар Ххсиал говорит, что ей претит поддерживать в других беспокойство на основе столь туманных и субъективных впечатлений. Ребка знал это чувство. - Скажи ей, что я ее понимаю. И еще скажи, что я хочу просить ее о дальнейшем сотрудничестве. - Проси, - открытые желтые рожки были направлены на губы Ребки. У него создалось впечатление, и притом не впервые, что кекропийка понимает человеческую речь лучше, чем готова признать. Тот факт, что она "видела" эхолокацией, не исключал возможности того, что она также могла считывать одномерные звуковые возмущения, создаваемые человеческими голосовыми связками. - Когда Хранитель Мира вернется, я не хочу продолжать переговоры с ним через Жжмерлию, как в прошлый раз. Спроси Атвар Ххсиал, не может ли она приказать ему или убедить его - словом, что-нибудь предпринять, чтобы убрать его с дороги? Ненда поднял руку. - Я передал ей, но прибавлю от себя. Ты что, ждешь, что Ат будет больше доверять тебе, чем Жжмерлии? С какой стати она должна это делать? - Не должна. Ты тоже будешь здесь. Надеюсь, тебе она доверяет? В ответ Ненда бросил на Ребку странный взгляд своих налитых кровью глаз. - Да, уж. По большей части. Подожди-ка, Ат снова что-то говорит, - на какое-то время он замолчал, кивая кекропийке. - Ат согласна. Но у нее встречное предложение. Мы вернемся в зал, и ты задашь любые, какие захочешь, вопросы Жжмерлии. При этом Ат будет выступать в роли детектора лжи. Очень трудно говорить по-человечески и одновременно контролировать свои феромоны. Жжмерлии это будет не легче, чем мне. - Пойдемте. - Ребка первым двинулся в освещенную полыханием плазменного столба комнату. Хранитель может вернуться и через несколько дней, и через несколько минут, а им необходимо выяснить все, что можно, о новом и странном Жжмерлии. С тех пор, как они покинули комнату, изменилось лишь одно: Жжмерлия вылез из своего угла и теперь сидел скорчившись рядом с Каллик. Отчаянно жестикулируя четырьмя лапками, он что-то быстро говорил ей на ее языке, который Ребка не понимал. Когда Ребка подошел к ним, Атвар Ххсиал осталась у него за спиной. Глаза Жжмерлии остановились сначала на Ребке, потом на его госпоже-кекропийке. - Жжмерлия. - Ханс Ребка, пытавшийся сообразить, какой вопрос даст быстрейший ответ, наконец решился: - Жжмерлия, лгали вы нам или нет в каком-либо из своих утверждений? Лучшего вопроса, чтобы вызвать эмоциональный всплеск, и не придумаешь. Лотфиане не лгут, особенно в присутствии своей госпожи. Любой ответ, кроме немедленного удивленного отрицания, звучал бы неестественно. - Нет. - Слова были адресованы Ребке, а бледно-лимонные глаза устремились на Атвар Ххсиал. - Я не лгал. Почему же такой однозначный ответ произносится столь неуверенно? - Может, вы скрыли от нас что-нибудь важное? Жжмерлия выпрямился на своих восьми веретенообразных ножках и окаменел. Луис Ненда автоматически двинулся и остановился между лотфианином и выходом из зала. Но Жжмерлия туда и не взглянул. Он протянул лапку в сторону Атвар Ххсиал и застонал, высоко и тонко. А затем рванулся к пылающей колонне в середине комнаты. Люди и кекропийка оказались слишком медлительны. Прежде чем они сдвинулись хотя бы на дюйм, Жжмерлия уже был на полпути к сине-белому сияющему столбу. Только Каллик была достаточно проворной. Она бросилась за Жжмерлией и догнала его у самого столба. Когда тот кинулся в его полыхающую сердцевину, она протянула тонкую проволочную лапку и схватила его за ногу. Он рвался в ревущий столб. Лапку Каллик затягивало за ним. Последовала фиолетово-белая вспышка. И хайменоптка отскочила метров на пятнадцать. Она шипела от боли и гнева: ей обожгло половину переднего сустава. Ребка тоже был потрясен. Не из сочувствия Каллик, потому что знал физическую выносливость хайменоптов и их способность к регенерации. Но когда Жжмерлия прыгнул в яркий столб, Ребка подумал, что столб может быть частью транспортной системы Строителей. Однако вид Каллик, нянчившей свою обожженную лапку, не соответствовал этому предположению. Луис Ненда уже присел около нее, чтобы перевязать рану полоской материи, оторванной от своей рубашки. При этом он пощелкивал и посвистывал, обращаясь к Каллик. - Как же я не догадался. - Он выпрямился. - Я должен был понять, что происходит что-то неладное, когда мы вернулись и Жжмерлия трещал как заведенный. Он рассказал Каллик кучу всего о лабиринтах коридоров, дороге в туннелях и не мог объяснить, откуда он все это знает. Она рассудила, что он, должно быть, узнал это раньше, когда встретился с Хранителей Мира, а может быть, еще раньше. Она говорит, что с ней все в порядке, и через несколько дней лапка будет как новенькая... Ну, и что теперь? Жжмерлия перед тем, как покончить с собой, сказал, что Хранитель Миров сюда не вернется. Если это так, то мы предоставлены самим себе. Что будем делать? Это звучало вопросом, но Ханс Ребка слишком хорошо знал Ненду, чтобы истолковать его слова так примитивно. Карелланец, может, и был мошенником, но это не мешало оставаться ему человеком умным и жестким. Он знал, что выбора у них нет. Внизу не было ничего, что могло бы послужить им пищей. Если Хранитель Мира не вернется, надо попытаться самостоятельно выйти на поверхность. - Вы запомнили все, что говорил вам Жжмерлия? - После того, как Каллик кивнула, Ребка больше не колебался: - Ладно. Как только вы сможете идти, поведете нас наверх. Каллик сразу же поднялась на здоровых семи ножках. - На поверхность! - рассмеялся Ненда. - Вперед к зардалу и так далее? Пора побороться за себя. Ханс Ребка кивнул. Он пристроился за хайменопткой, когда она встала и направилась к выходу из большой квадратной комнаты, где полыхал погребальный костер. За ним шел Луис Ненда. Замыкала шествие Атвар Ххсиал. Ее надкрылья обвисли, хоботок спрятался в складках подбородка. С Хансом Ребкой она не разговаривала... не могла... но он был убежден, что она по-своему грустила о смерти Жжмерлии, ее преданного спутника и - некогда - раба. Может, эта дорога и вела наверх, но, судя по первым метрам, никто бы этого не сказал. Сначала Каллик повела их _в_н_и_з_, по комнатам, связанным друг с другом массивными дверьми, которые плотно закрывались за ними с чавкающим звуком. Ребка задержался и попробовал открыть дверь после того, как Атвар Ххсиал проскочила в нее, но не смог даже различить ее контуры. Куда бы ни привел их этот маршрут, путь назад был заказан. Он поспешил за остальными. Через десять минут они подошли еще к одному столбу голубой плазмы, вертикальному потоку жидкого света, уходящему в темноту. Каллик ткнула в него: - Мы должны ехать на этом. Вверх. До конца. До какого? Вспомнив о судьбе Жжмерлии, Ребка заколебался. Но от огненного столба не исходило тепло, и Луис Ненда уже вышел вперед. - Отойди, Каллик, - пробормотал он. - Другим тоже хочется побыть первыми. Он вытащил из кармана карандаш и, протянув руку, осторожно коснулся его кончиком поверхности столба. Карандаш вырвало из его руки. Он подскочил вверх, да так быстро, что глаз почти не успел ничего заметить. - Ну и тяга! - восхитился Луис Ненда. - И вроде негорячо. - Он дотронулся до голубого столба пальцем, и его руку резко потянуло вверх. Отдернув палец, он сунул его в рот. - Как будто в порядке. Совсем не жарко... просто сильно тянет. Скажу так: или все, или ничего. Туда постепенно не влезешь. Разорвет пополам. Он повернулся к колонне, но не успел и глазом моргнуть, как мимо него проскочила Каллик. Одним прыжком она оказалась в середине голубого столба и исчезла. За ней последовала Атвар Ххсиал, плотно прижавшая к телу надкрылья, чтобы они не выходили за пределы световой колонны. Луис Ненда шагнул вперед, но в последний момент остановился: - Как ты думаешь, сколько здесь "же"? Ускорение может убить не хуже огня. - Понятия не имею. - Ребка подошел и встал рядом с ним. - Но, полагаю, мы это скоро узнаем. Или останемся здесь и умрем. - Жестом радушного хозяина он указал на столб. - Прошу. - Благодарю, - и Ненда исчез, проглоченный вспышкой голубизны. Ребка окинул все прощальным взглядом... может, последним в своей жизни. И прыгнул вперед. Мгновение небытия, слишком короткое и странное, чтобы назвать его болью, и вот он уже стоит на плоской поверхности. Он закачался, стараясь удержать равновесие. Непроницаемая темнота окружала его со всех сторон. Он стал шарить вокруг... и ничего не ощутил. - Есть тут кто-нибудь? - Мы все здесь, - ответил голос Ненды. - Где здесь? Вы что-нибудь видите? - Ничегошеньки. Черно, как сердце политика. Но эхолокация у Ат работает отлично. Она говорит, что мы уже снаружи. На поверхности. Во время этого разговора Ханс Ребка решил, что его первое впечатление было ошибочным. Яркая колонна света, когда он вошел в нее, запечатлелась на сетчатке, и только теперь глаза стали восстанавливать свою чувствительность. Запрокинув голову, он поглядел вверх и уловил смутные световые разводы, бледно-розового и ярко-синего цвета. - Подождите минутку, - сказал он Ненде, - взгляните вверх. Там что-то светится. Если мы на поверхности, то здесь сейчас ночь. А над нами кольцевые сингулярности. - Хорошо. Я тоже начинаю видеть... Ат их разглядеть не может, потому что они за пределами атмосферы. Но зато она видит окрестности и советует двигаться очень осторожно. Вокруг каменистая осыпь. Можно переломать ноги. Глаза Ребки еще не приспособились в темноте, но временная слепота уже почти прошла. Правда, особой разницы он не ощутил. Слабое сияние сингулярностей не позволяло разглядеть даже камни под ногами. Но увиденного было достаточно, чтобы не сомневаться: доставивший их сюда голубой столб исчез без следа. Как и двери, он сразу закрылся за ними. И Ребка испытал щемящее чувство одиночества. Атвар Ххсиал ночью видела так же хорошо, как днем, глаза Каллик также гораздо чувствительнее человеческих. Эти чужаки могли исследовать окружающую обстановку и обсуждать ее на своем языке с Луисом Нендой. Карелланец понимал и кекропийскую, и хайменоптскую речь. При желании они могли вообще игнорировать Ребку. Ирония судьбы. Когда Ханс Ребка впервые увидел, на какие жертвы пошел Луис Ненда, чтобы овладеть феромонной речью, он почувствовал отвращение к безобразным ямкам и нашлепкам на его груди. Теперь он, пожалуй, тоже не возражал бы иметь нечто подобное. - Есть какие-нибудь признаки зардалу? - поинтересовался он. - Ат чувствует их неподалеку. Может быть, в миле или двух отсюда. - Если бы мы только сами знали, где находимся! - Ат просит стоять спокойно. Она забирается на большой утес, чтобы оглядеться. Каллик лезет за ней. Ребка напряг глаза, всматриваясь в темноту, но не увидел ни Атвар Ххсиал, ни Каллик, хотя до него донеслось приглушенное царапанье когтей. Оно естественно вписалось в тихий шорох растений и смутно знакомое отдаленное низкое урчание, доносившееся справа от Ребки. Оба звука заглушил Луис Ненда, буркнув: - Мы выбрались. Ат говорит, что мы рядом с местом нашей посадки... она видит мох и береговую линию, прямо внизу. - А корабль? - Это был главный вопрос. Без корабля они станут добычей зардалу и могли бы с таким же успехом оставаться в недрах Дженизии. Судя по первому сообщению Жжмерлии, он починил эмбриоскаф и посадил его поблизости от построек зардалу. Но потом его рассказы стали такими невнятными и беспорядочными, что ставили под сомнение всю предыдущую информацию. - А эмбриоскаф, - повторил Ребка. - Атвар Ххсиал его не видит? - Нет. У Ребки упало сердце. - Но самое непонятное, - продолжал Ненда, - что она видит другой корабль, большего размера, чем эмбриоскаф, и примерно на том же месте. - Он добавил несколько свистков и щелчков по-хайменоптски. - Корабль зардалу? - спросил Ребка. - Не знаю. Мы же не знаем, как они выглядят. - Мое почтение, - заговорила Каллик, в первый раз с тех пор, как они выбрались на поверхность. Ее тихий голос раздавался откуда-то сверху. - Я тоже оглядела все кругом и внимательно выслушала описание Атвар Ххсиал, в сообщении хозяина Ненды. Этот корабль напоминает мне тот, на котором я никогда не летала, но с которым имела возможность хорошо ознакомиться во время нашего путешествия в Свертку. - Что? - озадаченно спросил Луис Ненда. Приятно было сознавать, что он также ничего не понимает. - Судя по очертаниям - это "Поблажка". У нее необычный вид. Мне кажется, произошло следующее. Члены нашей экспедиции, оставшиеся на "Эребусе", должно быть, получили со "шмелем" сообщение о безопасном маршруте через сингулярности и решили последовать за нами сюда. Дальним осмотром планеты они установили местонахождение эмбриоскафа и посадили "Поблажку" рядом с ним. Но нас там не оказалось, и не было никаких указаний на то, куда мы отправились и когда вернемся. Поэтому они оставили одного или двоих на корабле Дульсимера, с его тяжелым вооружением, в ожидании нашего предполагаемого возвращения. Остальные, наверное, вернулись в пространство на невооруженном эмбриоскафе, опасаясь встречи с зардалу. Если мое предположение верно, один или двое членов экспедиции сейчас поджидают нас на "Поблажке", а сам "Эребус" ждет на орбите Дженизии. Версия Каллик была четкой, логичной и полной. И как большинство подобных версий, по мнению Ханса Ребки, не могла быть правильной. В реальном мире так ловко концы с концами не сходятся. Но в настоящий момент истинность этой гипотезы ни капельки не влияла на то, что им предстояло сделать. Их дальнейшие действия предопределены некоторыми фактами, и эти факты отрицать невозможно. Занимался день... На небе уже появились проблески рассвета. Им нельзя оставаться на поверхности планеты, особенно около берега, когда взойдет солнце и зардалу станут активными. И самое главное: всего в нескольких сотнях ярдов находится корабль. Как он сюда попал и кто на нем находится, менее важно, чем то, что он здесь. - Обсудим наши гипотезы... когда благополучно выберемся в космос. - Ребка огляделся. В свете занимающегося утра проступили окрестные утесы. Еще несколько минут, и они с Нендой смогут идти, не рискуя свернуть себе шею. Но к этому времени ему хотелось бы находиться поближе к кораблю. - Я знаю, что перебираться через скалы будет нелегко, но нам надо попытаться, пока еще темно. Я хочу, чтобы Атвар Ххсиал и Каллик стали поводырями мне и Ненде. Указывайте, куда ступать... переставляйте наши ноги, если понадобится. Помните, мы должны двигаться как можно бесшумнее, так что не ведите нас по осыпям. Но нам необходимо дойти до места, где начинаются мох и ил, до того, как рассветет по-настоящему. Предутренний ветер стихал, плеск набегающих на берег волн почти смолк. Ханс Ребка двигался в абсолютном молчании, когда каждый шорох ступавшего камешка звучит, как гром, а посыпавшаяся из-под ног горстка земли кажется лавиной. Ему приходилось напоминать себе: человеческий слух не различит их шаги даже за несколько футов. Наконец они добрались до места, где можно было забыть об осторожности: перед ними под светлеющим небом простирался ровный серо-зеленый мох, мягкий и пушистый. Им оставался всего один рывок к кораблю, пара сотен ярдов. Ребка обернулся к хайменоптке, которая даже с поврежденной ногой двигалась раза в четыре быстрее человека. - Каллик, когда достигнешь входного люка, забирайся внутрь, оставь его открытым и сразу готовь корабль к старту. Не вступай в спор или обсуждение с кем-либо на борту. Этим займемся позднее. Я хочу, чтобы к тому времени, когда я там появлюсь, мы были готовы взлететь. Понятно? Хайменоптка кивнула. - Тогда давай! Каллик стрелой понеслась по мшистой площадке, от скорости ее ноги слились, как на смазанном снимке. Атвар Ххсиал, двигавшаяся удивительно быстро для своих габаритов, немного от нее отстала. Кекропийка мчалась длинными скользящими скачками, последний из которых благополучно завершился в глубине люка. Луис Ненда оказался прекрасным спринтером, на последних сорока ярдах Ребка почти нагнал его, но до люка Ненда добрался первым. Ребка вскочил за ним следом, обернулся, споткнувшись о комингс, и захлопнул входной люк. - Все? - крикнул он. - Каллик, поднимай. Круто повернувшись, он осмотрелся. В последние секунды пробега по моховой подушке его осенила вполне реальная мысль, которую он не хотел развивать из-за ее роковых последствий. Что, если "Поблажку" каким-то образом захватили зардалу и устроили засаду внутри? Слава Богу. Никаких признаков зардалу не было. - Каллик, остановись и зависни на высоте триста метров. Я хочу поглядеть, нет ли зардалу. Но маленькая хайменоптка указывала на контрольный дисплей, где перемигивались огоньки. - Сигнал срочного вызова, капитан Ребка. Не этого корабля. Ребка подскочил к пульту и оглядел панель. - Это "Эребус". На стационарной орбите. Веди нас прямо к нему, Каллик. Грэйвз не должен был лезть в сингулярность. Что же там стряслось? Команда "зависнуть" была отменена, и начался быстрый подъем. Все глаза устремились на дисплей, на котором виднелась темная масса "Эребуса". Никто не поглядел на экран с уходящей вниз планетой. Никто не заметил уменьшающуюся фигурку Дари Лэнг, которая махала и кричала им вслед с залитой солнцем поверхности Дженизии. 20 Дари постигала все на собственном опыте. Нельзя предугадать заранее, сколько неудобств и трудностей может вынести человек, пока его не загонят в угол. Черные мошки, забивавшие глаза, нос и уши; руки и ноги, дрожащие от усталости; голод и жажда - все это было ерундой по сравнению с исчезновением "Поблажки", их единственной надежды на спасение с Дженизии. Солнце поднималось все выше, а она сидела на плоском камне, полная отчаяния, постепенно перераставшего в раздражение, и, наконец, в ярость. Кто-то... кто-то из их отряда украл корабль прямо из-под носа у них с Талли. Теперь они безнадежно здесь застряли. Кто мог это сделать? И, как только Дари об этом подумала, ей все стало ясно: те, кто уцелел после первой высадки на Дженизию. Они прибыли сюда на эмбриоскафе, но того не оказалось на месте, когда они решили покинуть планету. Раз его не оказалось, они, должно быть, увидели в "Поблажке" единственный способ улететь с Дженизии. Но если она рассуждает верно, то как только они поймут, что оставили внизу людей, - наверняка вернутся. Ханс Ребка вернется за ней. И Луис Ненда тоже. Она в этом нисколько не сомневалась. Проблемой, и достаточно сложной, было то, как остаться в живых и на свободе до их прибытия. Но соблюсти эти условия на поверхности было довольно трудно. Когда она осторожно посмотрела сквозь укрывающие их заросли кустарников на берег, то увидела, что вода кишит какими-то живыми существами. То тут, то там из-под воды высовывалась синяя голова. Возможно, зардалу любили скалы и камни, где прятались они с Талли, меньше, чем воду, но они наверняка уже догадались, что беглецы