воспользовались воздуховодами. И через час или два начнется систематический осмотр выходов воздуховодов на поверхность. Протерев глаза, она переползла туда, где перед маленьким кустиком с крупными желтыми ягодами сидел Ввккталли. - Ввкк, нам надо вернуться. Снова в воздуховоды. - Неужели? Мы же старались выбраться из них... - Корабль за нами вернется. - Она старалась поверить в это. Она должна была верить. - Но на поверхности нам не выжить. - Позвольте не согласиться с вами. - Талли взял гроздь желтых листьев, раздувшихся на кончиках в полудюймовые сморщенные шарики. - Они не очень хороши на человеческий вкус, но жизнь поддержать могут. В них много воды и кое-какие питательные вещества. - Они могут оказаться ядовитыми. - Нет, они не ядовиты... Я уже проглотил некоторое их количество. "Скорее довольно значительное количество", - подумала Дари, когда он обратил на это ее внимание. Два или три кустика в их маленькой ложбинке были объедены. - И хотя я вживленный компьютер, - продолжал Талли, - а не настоящий человек, иммунная система и реакции организма на яды у меня не отличаются от ваших. Я не почувствовал неприятных эффектов и уверен, что вы их тоже не почувствуете. Логика подсказывала Дари, что Талли мог очень и очень ошибаться. Он сам управлял своей иммунной системой, а тело, в которое его поместили, выбрали так, чтобы избежать возможных аллергических реакций. Но хотя разум повторял ей все это, руки хватали ветку за веткой и отправляли в рот ягоды. Талли, по-видимому, был прав. Они оказались слишком горькими и терпкими, чтобы доставить удовольствие, но были очень сочными. Сок живительной струйкой потек в ее горло, когда она раздавила ягоды зубами. Она сжевала больше дюжины, прежде чем смогла заставить себя остановиться и заговорить. - Когда я говорила, что мы не можем здесь оставаться, я имела в виду не пищу, а зардалу. Викер не ответил. Медленно приподнявшись, он взглянул на берег. - Я их не вижу. Если они и есть поблизости, то, наверное, лишь в воде. - Держу пари, они там не останутся. Воздуховод, по которому мы поднялись, более чем в миле отсюда, а есть ли ближе другие, мы не знаем. Если зардалу выйдут из моря между нами и воздуховодом, все кончено. Нам надо вернуться. Талли уже обламывал целые ветки. Дари стала делать то же самое, одновременно поедая ягоды вместе с листьями. Талли хорошо придумал. На земле или под землей, им все равно требуется пища. Возможно, около выхода труб тоже растут кусты, но рисковать нельзя. Запастись едой надо сейчас, хотя это и означало лишний груз. Она наломала целую охапку. Вторую руку надо оставить свободной, чтобы помогать себе в трудных местах. Затем она кивнула Талли. - Пошли. Прогулка до выхода воздуховода получилась на удивление легкой и скорой. При хорошем освещении неровная почва не представляла трудностей. А сейчас все вокруг заливал ослепительный свет. Несколько раз Дари пришлось останавливаться и вытирать пот с лица и шеи. Вот еще одна причина, чтобы не оставаться на поверхности: полдень обещал быть невероятно жарким. Она повернулась и полезла в гору, с тревогой оглянувшись сквозь редкую поросль кустарников и деревьев на берег. Вода была спокойной. Из нее не поднимались нагоняющие страх темно-синие тела. Может, зардалу определенные часы проводят в море, а другие на суше? Она так мало знала о них и об этой планете. Когда они почти подошли к воздуховоду. Дари увидела то, что скрыл от нее полумрак утра: поросли низкого кустарника, похожие на тот, ветки которого они несли с собой. Но ягоды на этом были посветлее, бледно-желтые. Она отломила еще с десяток веток и прибавила их к своей ноше, одновременно набивая рот ягодами, чтобы утолить нарастающую жажду. Они оказались послаще и не такими терпкими. Возможно, к ним надо привыкнуть, а может, эти ягоды немного спелее. Около входа Дари остановилась в нерешительности. Отверстие выглядело темным и негостеприимным, ход за ним круто шел вниз, в скалу. Единственным его достоинством была небольшая ширина: в него мог пролезть человек, а для зардалу этот проход был узковат. Да, это безопасность... если трактовать это слово столь нетрадиционно. - Пойдемте, Ввкк Нет смысла здесь торчать. - Она первой полезла внутрь, размышляя о том, что же делать дальше. Они не хотели забираться слишком далеко под землю на случай, если корабль вернется. Но им надо спрятаться так, чтобы зардалу не смогли вытащить их своими цепкими щупальцами. Но что было им нужно на самом деле, она поняла, когда сделала первые шаги вниз... Нужно найти другой выход по соседству с местом посадки "Поблажки". Если можно в чем-нибудь не сомневаться при такой неразберихе, так это в том, что тот, кто вернется за ней, постарается сесть в той же точке, где и раньше. - Ввкк, вы помните все повороты и изгибы, которые мы проходили по пути наверх? - Конечно. - Тогда я хочу, чтобы вы исследовали последние развилки перед выходом на поверхность и подумали, нет ли каких-то ходов, которые вывели бы нас поближе к месту посадки "Поблажки". - Я давно сделал это. Если продолжить направление воздуховодов от тех развилок, которые мы видели, то трубопровод предпоследнего перекрестка выходит на поверхность в сотне ярдов от места, где взлетела "Поблажка". В миле отсюда. Дари выругалась про себя. Можно что угодно говорить о сообразительности викеров, но чего-то главного в них не хватает. Ввккталли знал это наверняка уже несколько часов назад, но ему не пришло в голову, что такой важной информацией нужно немедленно поделиться с Дари. Что ж, "пользуйся теми ресурсами, которые есть у тебя под руками. Не трать времени зря, страдая о том, чего у тебя нет". Еще одно из главных правил выживания Ханса Ребки. Память Ввккталли, насколько Дари знала, была непогрешима. - Ведите к этому перекрестку. Посмотрим, что получится. Талли кивнул и зашагал вперед. Дари следовала за ним, держа в одной руке охапку веток и жуя на ходу ягоды. Спускаться было гораздо легче, чем подниматься. В это время дня солнечные лучи падали почти вдоль осевой линии входа, поэтому стеклянные стенки туннеля превратились в световую ловушку и, как воронка, направляли солнечный свет глубоко под землю. Даже в двухстах футах от входа можно было все видеть. Именно тут их поджидало первое осложнение. Талли остановился и обернулся к ней. - Можно мне говорить? Он мог и не говорить: Дари сразу все поняла. Туннель в этом месте расширялся в большую комнату с одним выходом, ведущим вниз, и тремя - вверх. Каждый из них мог впустить человека, но один из верхних коридоров был вполне подходящим для взрослого зардалу. Если они оставят это место и не найдут другого выхода, единственный их путь на поверхность будет блокирован. - Думаю, надо рискнуть, - начала было Дари. И тут пришел черед второго осложнения. Она почувствовала спазм в животе, как будто кто-то схватил ее внутренности и, потянув, связал в тугой узел. Она задохнулась. Ноги подкосились, и, медленно согнувшись, она села на жесткий пол комнаты. - Талли! - позвала она, но больше не смогла выговорить ни слова. Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на лбу выступила испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом. Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны. - Талли, - снова сказала Дари. Это было единственное слово, которое она смогла произнести. Боль накатывала на нее судорожными волнами. И каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы. - Не повезло, - тихо сказал Талли. Она старалась сосредоточиться, чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и тщательно осмотрел ее. - Она почти такая же, как первая, но явно другого вида. - Раздавив между пальцев бледно-желтую ягоду, он осторожно прикоснулся к ней языком и через мгновение кивнул: - Я так и думал. Похожие, но совершенно другие. В них содержится рвотное средней силы и какой-то неизвестный растительный яд. Не думаю, что он смертелен, но, по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это? Дари сообразила это чуть раньше него. Ягоды, которые она съела, вылетели из нее в одной очистительной судороге желудка и пищевода. А потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как прекратить эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь на пол обеими руками, сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть - уже плохо. Но заболеть по собственной глупости хуже вдвойне. - Можно мне говорить? Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть. - Вам не надо сейчас стараться идти дальше, даже если почувствуете себя лучше. В этом нет никакой нужды. Вы можете подождать здесь, а я отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я вернусь, мы выработаем план действий. Согласны? Дари пыталась избавиться от того, чего в ней уже не было. Она мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула. - Очень хорошо. А на случай, если вам снова захочется пить, когда я уйду, оставлю вам это. Талли положил ветку с листьями и ягодами из тех, что нес сам, на пол рядом с Дари. Она с ненавистью посмотрела на них. Даже ради спасения своей жизни она не возьмет в рот ни одной. Но выговорить это у нее не было сил. Когда Талли направился к выходу в противоположном конце широкой комнаты, ее снова схватил приступ жестокой сухой рвоты. Она легла ничком на прохладный стеклянный пол, прижалась к нему лбом, закрыла глаза и стала ждать. Пусть приходят зардалу и ловят ее. Не повезет, так не повезет. Ей было настолько плохо, что смерть казалась приятным освобождением от боли. Она сама во всем виновата. Это отголоски ее счастливого детства на безопасной планете-саде. Никто в экспедиции не оказался бы таким тупицей, чтобы съесть... нажраться... непроверенной пищи. И никто из их экспедиции не сдался бы так легко. Столько вынести и опустить руки? Так дело не пойдет. Если после всего этого она выживет, то не сможет больше смотреть в глаза Хансу Ребке. Дари вздохнула и, оторвав голову от пола, уперлась в него руками, стараясь поддержать свое тело. Она сделала нечеловеческое усилие и заставила себя ползти на четвереньках, не останавливаясь, пока не выбралась из комнаты в самый узкий из воздуховодов и не заползла в него метров на десять. Тут ей пришлось передохнуть. Тянущая боль внутри стихала, но ноги были ледяными, а руки и лоб покрывал холодный липкий пот. Она снова легла, на этот раз на спину, растерла руки, чтобы немного согреться, и засунула их поглубже в рукава. Тут же она погрузилась в странный полусон. Она понимала, что происходит, но ничего не могла с собой поделать. Яд, содержавшийся в ягодах, должно быть, обладал еще и слабым наркотическим действием. Ну и хорошо. Может, ей необходимо отвлечься. Мозг Дари, освобожденный от физических страданий, заработал и выхватил из кучи событий тот единственный факт, который сильнее всего беспокоил ее последние сорок восемь часов. Не их пленение зардалу, не отсутствие сведений о судьбе Дульсимера, даже не взлет "Поблажки" в тот момент, когда они с Талли были близки к спасению... Нет, самое большое беспокойство вызвало у нее исчезновение Жжмерлии. Все остальное могло быть цепью совпадений, но исчезновение Жжмерлии, когда он просто растворился в воздухе, для ученого с аналитическим складом ума, каковым считала себя Дари, являлось катастрофой. Это переворачивало ее представления о мире радикальным образом. Логика была здесь бессильна. Это не отвечало никакой физической модели мироздания, с которой ей приходилось сталкиваться. Она знала, что Свертка Торвила место странное. Но насколько? Даже если она полностью была артефактом Строителей (а она в этом не сомневалась), единственным ее отличием было наличие пространственно-временных аномалий. Но физические-то законы в ней не должны были отличаться от остальной Вселенной! Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер тоже видел, как исчез Жжмерлия, но на него это не произвело такого впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком данных. И он принял как данность, что за его пределами может быть все, что угодно. Чего Талли не хватало, так это... (Дари пыталась заставить свой усталый мозг сформулировать ускользающую мысль)... умения смоделировать поведение Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так же, как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном! Но не получалось. Пол был чертовски жестким. Дари окончательно проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало гораздо темнее. Она взглянула на часы, размышляя, сколько же она проспала. Неужели несколько часов? Оказалось, что всего тридцать минут. Она переползла обратно в большую комнату и увидела, что там тоже потемнело. Солнце передвинулось по небосводу совсем немного, но лучи его больше не били прямо в туннель. В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил Талли. Она поклялась никогда больше к ним не притрагиваться, но жажда была так велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько ягод и пожевала... Эти были неядовитыми... горькими и противными. Но ей так хотелось пить, что сок, казалось, сам потек в горло, впитываясь по дороге пересохшими тканями. Пустой желудок настойчиво заявлял о себе. Она нарвала еще горсть, и в тот же момент услышала какой-то новый звук, донесшийся из широкого коридора в другом конце комнаты. Сначала она решила, что это Ввккталли, возвратившийся другой дорогой, но звук был мягкий, приглушенный, не похожий на звонкий стук подошв по твердому стеклянному полу. Дари скинула ботинки и тихо отступила в глубь узкого туннеля, который вел на поверхность. Через пятнадцать ярдов она остановилась и оглянулась, всматриваясь в темноту. Поле ее зрения ограничивалось маленьким кусочком комнаты, но этого хватит, чтобы увидеть, если кто-то ее пересечет. Раздался мягкий шорох упругих конечностей, и мимо отверстия скользнуло темное тело, перепоясанное светлым кружевом. Затем еще одно, и еще. Дари насчитала по меньшей мере дюжину матерых зардалу. Она услышала знакомое пощелкивание и посвистывание. Затем они, не прерывая разговора, обошли комнату и принялись ходить по ней туда-сюда. По-видимому, они обнаружили следы присутствия Дари: листья и ягоды, место, где ее так мучительно вырвало. Впервые с тех пор, как они с Талли бежали, зардалу получили неоспоримые доказательства их недавнего пребывания. Она пересчитала их. Теперь их оказалось пятнадцать, хотя, чтобы справиться с двумя людьми, с лихвой хватило бы одного. Если Ввккталли угораздит сейчас вернуться... Она никак не может его предостеречь. Если она его окликнет, выдаст себя. Зардалу хорошо знакомы с системой воздуховодов, чтобы определить, в каком месте она выйдет на поверхность. Пять минут. Десять. Зардалу молча уселись и ждали. Шансы, что Ввккталли, вернувшись, очутится в их обществе, возрастали. Дари начала подумывать, не стоит ли ей подобраться поближе к комнате. Тогда, увидев его приближение, она по крайней мере крикнет и посоревнуется с зардалу в гонках до поверхности. В это время в комнате возобновился оживленный щебет, возникло какое-то движение. Она сделала четыре осторожных шажка вперед. Зардалу выходили из комнаты. Пятнадцать. Значит, ушли все. Если только она не ошиблась, считая сначала. На взгляд человека, взрослые зардалу в точности походили друг на друга. Отличие было лишь в размерах и особых узорах на их плетеных опоясках. Дари подождала, пока в комнате наступила тишина, и прокралась назад по трехфутовой трубе воздуховода. Надо как-то предупредить Талли. Оставался единственный способ - предположив, что он вернется тем же путем, залезть в тот воздуховод. Если же по какой-то причине он предпочтет вернуться другой дорогой, что ж, тем хуже. В большой комнате витал легкий аммиачный запах зардалу. Он напомнил ей присказку Луиса Ненды: "Если ты унюхал их, ручаюсь, они унюхали тебя". Ее собственные беды совершенно заслонили в памяти судьбу другого отряда. Теперь она задумалась о том, кто же мог забрать "Поблажку". Кто уцелел, а кто погиб? Неужели остальные, вроде них с Талли, мечутся до сих пор, как загнанные крысы, по вспомогательным системам жизнеобеспечения Дженизии? День на поверхности планеты, наверное, был в разгаре. Солнце приближалось к зениту, еще сильнее удаляясь от оси воздуховода. Сейчас в комнате было гораздо темнее, чем раньше. Она едва различала отверстия трубопроводов на противоположной стороне. Перейдя на цыпочках комнату, она подошла к самому широкому воздуховоду и, готовая тут же пуститься со всех ног, заглянула в него, ожидая увидеть зардалу. Ничего. Насколько она могла разглядеть, коридор уходил вдаль, темный и безмолвный. Однако она была уверена, что они вернутся: они ведь поняли, что она здесь. Она отошла и теперь направлялась к третьему коридору, правому, по которому ушел Талли. Второй коридор, по его словам, сворачивал в том же направлении. Если он и вел на поверхность, то еще дальше от места, где стояла "Поблажка". Дари не поглядела в круглое отверстие, а сразу ступила внутрь. Взрослому зардалу не удалось бы втиснуться глубже, чем на несколько футов в этот сужающийся проход. Она сделала еще шаг. И сразу ее ударило воздушной волной. Она не успела повернуть головы. Краешком глаза она уловила какое-то движение, а затем ее крепко схватили сзади, подняли и крепко прижали к телу, под упругой кожей которого перекатывались мускулы. Дари ахнула, содрогнулась и, лягнув схватившего ее, попыталась вывернуться, сожалея о том, что сняла свои крепкие тяжелые ботинки. Она с удовлетворением услышала стон боли, а затем последовали скрипучие возгласы удивления и обиды. Дари внезапно уронили наземь. Она подняла глаза, одновременно осознав, что держат ее не щупальца, и узнав голос. - Дульсимер! Полифем сгорбился над ней, возбужденно размахивая всеми пятью ручками. - Профессор Лэнг, спасите меня! - Он плакал и дрожал, Дари почувствовала, как слезы величиной с гальку закапали на нее из главного глаза. - Я бежал и бежал, а они все не отставали. Я изнемог. Я им кричал, я их умолял, обещал, что буду самым лучшим, самым преданным рабом, какой только у них был... но они не слушали! - Вы зря тратили силы и время. Они не понимают человеческого языка. - Знаю. Но попытка не пытка. Профессор Лэнг, они хотят меня съесть! Пожалуйста, спасите меня. Хорошенькая просьба! Особенно, когда не знаешь, как спастись самому. Черт побери, где Талли? За это время можно три раза подняться на поверхность. А вдруг его поймали?.. Дульсимер становился все беспокойнее. Он вертел головой, вглядываясь в комнату за ее плечом. - Я что-то слышу! Дари задержала дыхание. Все, что она услышала, - это биение своего сердца. - Вам показалось. - Нет. Звук идет оттуда, - он поднял две верхние руки и указал ими в противоположных направлениях: одной на трубопровод, по которому Дари и Талли пришли с поверхности, а другой - на узкое отверстие, из которого вылез сам. - Из которого? - Из обоих. Теперь Дари окончательно убедилась, что он это придумал. Во второе отверстие она едва могла втиснуться. Он пересек комнату и, перегнувшись, всматривался внутрь, головой заткнув вход в туннель. - Это невозможно, - начала было Дари, но вдруг услышала какой-то звук: четкий, ясный звук шагов по воздуховоду, которым ушел Талли. Она узнала эти шаги. - Все в порядке, - проговорила она. - Это Ввккталли. Наконец-то! Теперь, слава Богу, мы можем выбираться отсюда. - Я узнал дорогу получше, - сказал Талли, на корточках выбираясь из воздуховода, как раз вовремя, чтобы услышать последние слова Дари. Теперь он смотрел на скрученный штопором хвост полифема, торчащий из другой трубы. - Господи, вы нашли его. Как здорово, профессор Лэнг. Здравствуйте, Дульсимер. Полифем, извиваясь, пятился из воздуховода, но на Ввкк внимания не обратил. Он стонал и трясся еще сильнее. - Я знал это, - объявил он. - Я же говорил вам, они идут. Их легионы. - Но этого быть не может, - запротестовала Дари. - Посмотрите, какой узкий проход. Разве туда протиснется взрослый зардалу? - Не взрослые. - Глаза Дульсимера дико вращались, а рот от страха растянулся в ухмылке. - Гораздо хуже. Детеныши. Едоки, от крохотных младенцев до подростков. Достаточно малорослые, чтобы всюду следовать за нами. Эти трубопроводы ими кишмя кишат. Я видел их до этого, когда убегал, они постоянно голодные. Им не нужны рабы, и сделок они заключать не будут. Все, что им нужно, это еда. Они хотят мяса. Они хотят меня. 21 Ханс Ребка вызвал изображение "Эребуса" на экраны передних дисплеев. Казалось, эта громада брошена на произвол судьбы тысячи лет назад. Огромный корпус был изъеден звездной пылью. Наблюдательные отсеки, прозрачные стены которых были также поцарапаны микропесчинками, выпирали со всех сторон корабля, как старые слезящиеся глаза, затуманенные катарактой. Единственным ответом на сигналы Ребки была мертвая тишина. Ханс выстрелил в "Эребус" дюжиной срочных вопросов, пока "Поблажка" выходила на их орбитальное свидание. Что случилось? В чем была проблема? Опасно или нет для "Поблажки" причалить и войти в док? Ответа не было. Корабль плыл в пространстве, как огромный мертвый зверь. - Заводи нас туда. - Ребка терпеть не мог делать что-то вслепую, но выбора не было. Каллик кивнула, и ее лапки запорхали по кнопкам. Стыковка корабля-разведчика и "Эребуса" произошла с рекордной скоростью и гораздо более мягко и плавно, чем сделал бы сам Ребка. Через несколько минут они уже оказались у входа во вспомогательный грузовой трюм. - Швартуйся. Пока "Поблажка" гасила инерцию и насосы наполняли причальный отсек воздухом, Ребка просматривал изображения на экранах. Все еще никаких признаков жизни. Правда, никаких признаков опасности у причала, но и никакой встречи после долгого ожидания. Это выглядело странно и необычно. Что бы ни случилось, но "Эребус", их единственная возможность вернуться домой, не должен оказаться покинутым. Ребка повернулся, чтобы отдать приказ открыть люк, но его уже опередили. Ненда и Атвар Ххсиал сделали это, как только выравнялось давление, и сейчас плыли по коридору к рубке "Эребуса". Ребка последовал за ними, приказав Каллик развернуть корабль на тот случай, если им придется срочно ретироваться. Первые коридоры выглядели пустынными, но это ничего не значило. Объем "Эребуса" настолько велик, что даже присутствие на борту тысячи людей не создало бы скученности. Главное - рубка, нервный центр корабля. В ней всегда должен кто-то дежурить. И в каком-то смысле так и оказалось. Луис Ненда и Атвар Ххсиал спешили туда впереди Ребки. Когда он вошел в рубку, то увидел их у главного пульта, склонившимися над скорчившимся телом Джулиана Грэйвза. Ладонями советник прикрывал глаза. Длинные тонкие пальцы покоились на выпуклом лбу. Ребка решил, что Грэйвз потерял сознание, но затем увидел, как Луис Ненда что-то тихо ему говорит. Ребка подошел, когда Грэйвз медленно опустил руки и скрестил их на груди. Выражение его лица все время менялось от спокойствия к страху, от страха к тревоге. - Мы позаботимся о вас, - говорил Ненда. - Вы только расслабьтесь и расскажите, что случилось. Джулиан Грэйвз блеснул улыбкой и заговорил: - Я не знаю. Я... мы... не могу... не можем думать. Слишком много мыслей. Рот его неожиданно закрылся так, что клацнули зубы. Он отвернулся и отрешенно оглядел комнату. - Слишком много чего? - Ненда передвинулся и встал так, чтобы Грэйвз всюду натыкался на него взглядом. Туманные глаза закатились. - Слишком много... слишком много меня самого. Ненда уставился на Ханса Ребку. - Он это уже говорил? "Слишком много меня". Ты понял, что он хочет сказать? - Понятия не имею. Но сообразил, почему посылается сигнал бедствия. Если он на дежурстве, то кораблем уж точно управлять не может. Погляди на него. Грэйвз снова скорчился, невнятно бормоча себе под нос: - Спустись ниже, осмотри место высадки. Нет, нельзя спускаться, так безопаснее. Нет, вернемся через сингулярности назад, подождем там. Нет, надо покинуть Свертку... - С каждой новой оборванной фразой выражение его лица менялось от решимости к неуверенности, а затем к всеподавляющей тревоге. Внезапно Ребка все понял. Грэйвза разрывали совершенно различные мнения. Точнее, слияние Джулиуса Грэйвза и его мнемонического близнеца Стивена в единую личность Джулиана Грэйвза потерпело крах. Возродились старые противоречия двух самосознаний в одном и том же мозгу. Но эту мысль тут же вытеснила более насущная забота. - Почему он на дежурстве один? Остальным ведь должно быть ясно, что он не может принимать решения. - Склонившись над Джулианом Грэйвзом, он взял его голову в свои руки и повернул лицом к себе, чтобы смотреть в глаза советнику. - Советник Грэйвз, выслушайте меня. У меня к вам очень важный вопрос. Где все остальные? - Остальные? - пробормотал Грэйвз. Глаза его замигали, губы задрожали. Он кивнул, что понял. Ребка не сомневался, что так и будет. Однако казалось, что он не может выдавить из себя ответ. - Остальные, - повторил Ребка. - Кто еще на борту "Эребуса"? Грэйвз начал подергиваться, так что жилы напряглись на тонкой шее. Невероятным усилием он собрался, крепко сжал зубы, затем со стоном выдавил: - Единственный, кто сейчас... на борту "Эребуса"... это Жжмерлия. Ребка напрягся, получив этот тревожащий ответ, отпустил руку Грэйвза и разочарованно буркнул. Грэйвз, не подозревая о том, своими словами убедил Ребку в собственном безумии. Жжмерлия мертв. Ребка был свидетелем его гибели. Из всех, прибывших в Свертку, только Жжмерлия категорически не мог находиться сейчас на борту "Эребуса". - Это решает все. - Ребка придвинулся и встал рядом с Грэйвзом. - Бедняга. Давайте унесем его, уложим отдохнуть и напоим успокоительным. Ему нужна медицинская помощь, но обеспечить ее могут лишь те люди, которые встроили мнемонического близнеца. Они там, на Миранде, в тысяче световых лет отсюда. Я не знаю, как его лечить. Что же касается остальных, здесь, на борту... когда я их найду, то спущу с них семь шкур. Они никоим образом не должны были оставлять его в рубке одного... даже если он считается руководителем. Ребка подвинулся еще ближе к Грэйвзу и сделал знак Ненде, чтобы тот взял его под другую руку. Когда они его подняли, советник недоуменно перевел взгляд с одного на другого. Сопротивления он не оказывал, но идти без них не мог. У него хватало физической силы, но, казалось, его ноги не знали, в каком направлении двигаться. Ребка и Ненда повели его к двери. Атвар Ххсиал осталась в рубке. Правило номер один выживания в пространстве гласит: "Никогда не оставлять капитанский мостик пустым". Они отвели Грэйвза в корабельный лазарет, где Ребка дал ему легкое успокоительное и укутал защитной тканью. Он, казалось, уже впал в полуобморочное состояние. - Вряд ли это ему поможет, но по крайней мере здесь он не сможет причинить себе вреда, - произнес Ребка, пристегивая советника к койке какой-то хитрой сбруей. - И если он разберется в этих узлах, значит, его котелок заработал гораздо лучше. Мужчины направились обратно в рубку. Они подошли к последнему участку коридора, когда с противоположной стороны услышали цокающие шаги Каллик. - Вы развернули "Поблажку"? - спросил Ребка, не поглядев на хайменоптку. Вместо ответа на человеческом языке Каллик разразилась высокочастотным свистом и щелкающей скороговоркой на хайменоптском. Луис Ненда сразу подскочил к ней. Он схватил маленькую хайменоптку и затряс. - Что ты делаешь? - Ребка попятился. С хайменоптами так не поступают! Никому, кроме Луиса Ненды, такое не сошло бы с рук. Короткий черный мех Каллик, так хвалимый неразумными охотниками, встал дыбом, а из нижнего конца округлого брюшка высунулся кончик ядовитого желтого жала. Ненда и ухом не повел. - Это необходимо для ее же блага. Видишь, она в шоке. Надо было вывести ее из него. - Он крепко стиснул гладкую круглую головку хайменоптки и разразился бурей щелкающих звуков. - Приказываю ей говорить по-человечески... это должно помочь. Стонать на чужом языке она не сумеет. Ну, давай, Каллик, говори, в чем дело? - Я развернула к-корабль. - Каллик заговорила, но медленно и неуверенно, как будто человеческая речь была ей внове. - Ладно. Что было потом? - Я вышла из дока и пошла по коридору. А потом... потом... - Ну, продолжай! - Потом... - Жало спряталось в брюшко, но маленькое тельце в руках Ненды продолжало дрожать. - Потом я увидела Жжмерлию. Он с-стоял прямо передо мной. В коридоре, ведущем к рубке. - Каллик, ты же знаешь, что этого не может быть. Жжмерлия умер на наших глазах. - Но взгляд Луиса Ненды говорил обратное. Они с Ребкой переглянулись. Невозможно? Кто знает. Из двух независимых источников они услышали одно и то же. - Это был Жжмерлия. Несомненно. Его голос, его внешность. - Каллик успокаивалась. Ею, как существом в высшей степени рассудительным, любое нарушение логики воспринималось очень болезненно. Но рассказ на человеческом языке восстанавливал ее природную способность рассуждать. - Он стоял в двадцати метрах от меня. Он меня окликнул, а затем сказал, чтобы я шла немедленно в рубку, так как Джулиан Грэйвз нуждается в помощи. - Каллик замолчала и уставилась на Ребку. - Это ведь правда, не так ли? А потом я во все глаза глядела на него... Она замолчала. Каждый глазок ее остекленел и словно расфокусировался. Ненда бросил ее на пол. - Нечего снова впадать в столбняк. Давай же, Каллик, выкладывай все на чистоту и немедленно, а не то я из тебя кишки выпущу. Каллик покачала головой. - Я все скажу, хозяин Ненда, как вы велите. Пока я стояла и смотрела на него, он взял и исчез. Он не двигался: у меня ведь реакция лучше, и я увидела бы его малейшее движение. Я не теряла сознания, даже на мгновение, хотя это было первым, что пришло мне в голову, потому что я в прыжке уже преодолела половину расстояния. Я прыгнула ему навстречу как раз, когда он исчез. Это не фокус или какой-то оптический эффект, ведь менее чем через секунду после его исчезновения я стояла на том же месте и почувствовала разницу в температуре пола. - Каллик осела, широко раскинув ножки. - Это действительно был он. Мой друг Жжмерлия. Ребка и Ненда уставились друг на друга. - Знаешь, она ведь не врет, - пробормотал Ненда, по-видимому, убеждая скорее себя, нежели Ханса Ребку. - Знаю. Я этого и боялся. Лучше бы она врала. - Ребка заставил себя не думать об открывающейся бездне невозможного и вернуться к тем вещам, с которыми мог справиться. - Именно это он и сказал, - он ткнул большим пальцем назад, показывая на лазарет, где лежал Джулиан Грэйвз. - По его словам, только Жжмерлия оставался с ним на "Эребусе". - Точно. Но мы же ему не поверили. Нужно проверить, кто здесь есть. Ат может понюхать центральную воздушную разводку, и, если на корабле есть кто-то еще, она уловит даже следы. Подожди минутку. - Ненда поспешил в рубку. Им не надо было развивать свои мысли вслух. Если на корабле нет никого, кроме Грэйвза и Жжмерлии, где же Дари и остальные? Почти наверняка на Дженизии. А это означает, что, взлетев с планеты, они бросили их там на произвол судьбы. Ханс Ребка не стал дожидаться возвращения Ненды. - Приведи хозяина Ненду на "Поблажку", как только он выйдет из рубки, - сказал он все еще распластанной на полу Каллик. Он не просил ее, а приказывал. Ему не нравилось обращаться с ней, как с рабыней, но сейчас был именно тот случай, когда цель оправдывала средства. Хайменоптка послушно кивнула, и Ребка поспешил на корабль-разведчик. Каллик хорошо поработала в грузовом трюме. "Поблажка" ждала старта, запас энергии обеспечен, команды взлета введены. Корабль был готов к выходу в пространство. Ребка подошел к открытому входному люку. У него чесались руки тут же вылететь на Дженизию, но сначала он должен разобраться в том, что происходит на "Эребусе". Луис Ненда вернулся не один. За ним следовала Атвар Ххсиал, передвигаясь по коридору скользящими двадцатиметровыми скачками. - Не беспокойся, - ответил Ненда на невысказанный вопрос Ребки. - У пульта Каллик. Она не вполне тянет, но пару минут подежурить может. - Что говорит Атвар Ххсиал? - Согласна с Джулианом Грэйвзом и Каллик. На борту нет и следа запаха кого бы то ни было... кроме Жжмерлии, причем его запах выдыхается. Ат говорит, что он был здесь недавно и ушел. Мистика, честное слово. Если бы я был мнительным, это меня бы очень тяготило. - Ненда пролез в люк мимо Ребки и стал осматривать пульт управления. - Значит, ты уже готов? - Готов? - Отправиться обратно на Дженизию? - Готов. Но ты не летишь. - Спорим? Я лечу, или тебе придется крепко со мной схватиться. Ребка открыл рот, чтобы возразить, и тут же передумал. Если Ненда чует опасность, зачем ему препятствовать? Хоть он лжец и мошенник, но его острый ум и крепкие руки не помешают. Кроме того, вся его жизнь служила подтверждением его живучести. - Прекрасно. Забирайся и живее. Мы отправляемся. Но карелланец оглянулся через плечо на неуклюжую фигуру Атвар Ххсиал, маячившую за Хансом Ребкой у люка. - Охо-хо. Я готов, капитан, но прежде мне надо перекинуться парой фраз с Ат. "Луис Ненда, - феромонное послание звучало сильно и недвусмысленно, а обертоны его были преисполнены подозрением и укоризной. - Я вижу тебя насквозь. Мы в безопасности, но ты собираешься вернуться на Дженизию. Объяснись... или же потеряешь партнера". "Здесь нечего объяснять. - Ненда вплотную подошел к кекропийке и присел под ее темно-красным панцирем. - Ат, подумай, Ребка все равно отправится туда, со мной или без меня. На Дженизии хватает вкуснятины, а Ребка слишком туп, чтобы взять ее, даже если представится случай. Кто-то должен отправиться с ним, чтобы поглядеть, что можно будет взять". "Тогда я тоже полечу". "Ты хочешь бросить здесь Грэйвза и Каллик? У них на двоих нет и унции здравого смысла. Кто-то должен остаться присматривать, чтобы все крутилось гладко и ровно". "Оставайся, а я полечу вместо тебя". "Не сходи с ума. Вы с Ребкой не сможете и словом перемолвиться. Мне приходится лететь". "Это из-за человеческой особи женского пола. Дари Лэнг. Ты стремишься прийти к ней на помощь, спасти". "Спасти! Отнюдь. Я вообще, не знаю, что значит это слово. Ат, у тебя просто навязчивая идея насчет этой женщины". "У одного из нас, несомненно". "Ну, только не у меня. - Ненда выскочил из-под панциря и направился к люку. - Ат, ты должна мне доверять". Кекропийка медленно уступила ему дорогу. "У меня нет выбора. Однако я ставлю условие. Мы слишком долго ждали и отклонились от первоначальных целей. Я хочу, Луис Ненда, чтобы ты на этом самом месте пообещал, что если я сейчас останусь, то как только ты вернешься с Дженизии, мы захватим этот корабль для своих нужд. Безопасный выход из Свертки Торвила вполне возможен, по словам Дульсимера. Только вход в нее труден и опасен. Так что мы с тобой покинем "Эребус" на этом корабле и вернемся на Жемчужину, где найдем твой корабль "Все - мое". Мы и так долго откладывали". "Эй, я скучаю по "Все - мое" так же, как и ты... даже больше. По рукам. Как только я вернусь, мы отправляемся в путь". "Только вдвоем". "Конечно. Иди, укладывайся. А я пошел, Ребка уже ждет меня". - Он оборвал феромонное сообщение, чтобы показать, что разговор окончен, и заспешил внутрь "Поблажки". Ханс Ребка действительно ждал... но не Луиса Ненду. Он сидел у пульта управления и заново вводил программу взлета. Лицо его выражало неприкрытую досаду. Ненда шлепнулся в соседнее кресло. - В чем дело? Давайте выбираться отсюда. - Я только этого и хочу. Но кто-то меня не пускает. - Ребка кивнул на один из дисплеев. - Я пытаюсь открыть двери во внешний док. Но команда не выполняется. - Если внешняя дверь не открывается, значит, шлюз в работе. - Знаю. Но шлюз был пустым, когда мы прилетели. - Ребка переключился на камеру, которая следила за помещением шлюза. - Так как же он может быть сейчас занят? Луис Ненда даже не пытался ответить. Под их взглядом закончили работу воздушные насосы. Во внешнем шлюзе давление сравнялось с внутренним, и теперь двери между ними могли наконец раздвинуться. Мужчины впились глазами в открывшуюся на дисплее картину. - Это же эмбриоскаф, - проговорил Луис Ненда. - Как получилось, что он прибыл только сейчас? Где его носило? - И прежде, чем Ханс Ребка успел остановить его, Луис Ненда бросился к люку, открыл крышку и полетел в невесомости сквозь открытую дверь шлюза к кораблику. Ребка следовал за ним несколько медленнее. Он тоже умел рассуждать логически, и выводы были почти однозначны. Он со своим отрядом прилетел на Дженизию в эмбриоскафе, но вернувшись на место высадки, его не нашел. Им пришлось вернуться на "Поблажке". Отряд Дари Лэнг отправился на Дженизию на "Поблажке", но когда она им понадобилась, оказалось, что она улетела. Должно быть, им удалось обнаружить на Дженизии пропавший эмбриоскаф, и теперь они на нем вернулись. Тайной оставалось появление Жжмерлии. Он исчез в потоке светящейся голубой плазмы на Дженизии и появился на "Эребусе". Но как он попал сюда, если не на эмбриоскафе? Луис Ненда уже отпирал входной люк корабля. Как только он открылся наполовину, Ненда стал протискиваться внутрь. Ребка не отставал от него ни на шаг, удивляясь в душе своим тревожным предчувствиям. - Дари? - крикнул он. Если ее здесь нет... Но Луис Ненда уже обернулся к нему, красноречиво давая понять, что у него нет новостей, которых так жаждет Ханс Ребка. - Это не Дари, - произнес Ненда. - На борту только одна персона. И надеюсь, что у тебя, капитан, найдется какое-нибудь объяснение, потому что у меня его нет. Он посторонился, чтобы Ребка смог взглянуть на кресло пилота. Там болталось угловатое стебельчатое тело находящегося без сознания Жжмерлии. 22 На теле Жжмерлии Ханс Ребка не обнаружил никаких ран. Он своими глазами видел, как лотфианин бросился в ревущий столб плазмы, такой горячей, что подбежавшая за ним Каллик спалила ногу. Эта проволочная лапка только сейчас начала отрастать, а у Жжмерлии на всем теле не было ни единого ожога. Ребка и Луис Ненда перенесли Жжмерлию на капитанский мостик "Эребуса". Там Атвар Ххсиал обследовала ультразвуком лежащего в беспамятстве лотфианина и подтвердила, что его внутренние органы также невредимы. - И мозг, кажется, не поврежден, - сказала кекропийка Ненде. - Его обморок - загадка. Подозреваю, что причина скорее психологическая, а не физическая. Дайте-ка я проверю эту версию. Она скорчилась около Жжмерлии и начала посылать ему мощные возбуждающие импульсы феромонов. Ребка, для которого послание Атвар Ххсиал выглядело всего-навсего сложной комбинацией странных и едких запахов, еле сдерживался. - Она может делать все, что пожелает, - сказал он Луису Ненде, - но я не собираюсь сидеть здесь и нюхать эту вонь. Мне надо отправляться на Дженизию. И мне безразлично, полетишь ты со мной или нет. Ненда яростно поглядел на него, но ничего не сказал. Когда Ребка направился обратно к "Поблажке", Ненда двинулся за ним следом. - Я скажу тебе одну вещь, - произнес он, когда они уже приготовились взлететь с "Эребуса". - Может, Жжмерлия и не хочет просыпаться, но Ат говорит, что чувствует его сейчас лучше, чем в прошлый раз. Она говорит, что теперь он весь... здесь. - Что это значит? - Ребка нацеливал корабль-разведчик точно в ту же точку на Дженизии, с которой недавно взлетал, и вполуха слушал Ненду. Вряд ли это было только вопросом пилотирования. Каждую минуту он ждал шафранного луча света, который пронзит небосвод и унесет их, хотят они того или нет, в какое-то случайное место на поверхности Дженизии. Пока этого не произошло, но им еще далеко до посадки. Он сбрасывал высоту так быстро, насколько мог осмелиться. - Не понимаю. - Ненда не скрывал досады. - Я пытался заставить ее объяснить мне, что она имеет в виду, а она сказала, что такое не объясняют. Если, говорит, не чувствуешь разницы в Жжмерлии, то не поймешь, даже если объяснить. - Он потер свою изрытую ямками и наростами грудь. - И это после всего того, что мне пришлось вытерпеть, чтобы болтать по-кекропийски! Наконец "Поблажке" осталось две тысячи метров, и она быстро снижалась. На экранах уже появилась изогнутая береговая линия с узким мысом, глубоко врезающимся в голубую воду. На серо-зеленом ковре мха Ханс увидел темные борозды, оставленные при посадке эмбриоскафа и корабля-разведчика Дульсимера. Эти шрамы выглядели немного иначе по сравнению с прошлым разом. Но что произошло? Он не знал. Когда до поверхности осталось семьсот метров, он перешел на ручное управление и завис над местом их предыдущей посадки. - Видишь что-нибудь? - Его взгляд упал на группу зданий, где они в первый раз попали в ловушку. Здесь ничего не изменилось. Вода была неподвижна. Луис Ненда внимательно осмотрел россыпь камней и кустарники в двухстах метрах от берега, заворчал и указал на что-то странное. - Зардалу. Отсюда не понять, чем они занимаются. Их были десятки. Они обступили кольцом темный провал на поверхности планеты. И непрерывно двигались. Ребка подвел "Поблажку" поближе и завис прямо над ними, так что экраны дисплея, показывающие, что делается внизу, с большим увеличением представили картину задранных темно-синих голов и уставившихся вверх небесно-голубых глаз. - В основном взрослые. - Луис Ненда перешел к пульту управления оружием. - Ну-ка, дадим им жару! - Осторожно! - предупредил Ребка. - Мы не знаем, кто может быть у них в середине. - Не беспокойся. Я лишь немножко их встряхну. - Но Ненда выбрал частоту и интенсивность облучения, которые моментально сожгли бы человека. Он направил излучатель вниз, выбрав площадь поражения, которая перекрывала всю группу под ними. Реакция была мгновенной. Зардалу задергались и запрыгали от боли, а затем помчались по берегу, мотая голубыми щупальцами, чтобы спастись в воде. Ненда повел излучателем вслед за ними, подстегивая отстающих. - Их ведь не так легко убить? - заметил он задумчиво. Он обжег их лучом высокой интенсивности, и тем не менее все зардалу достигли воды и, заплыв подальше от берега, скрылись в глубине. - Крепкие бродяги. Они просто глотают жесткое излучение. Они споются с Дульсимером в "Солнечном" на Затычке, хотя, может, и нет. Выдержать, они выдержат, но вряд ли им это понравится. Последний зардалу исчез под водой. Ханс Ребка заколебался. Самая простая часть полета закончена. Что теперь? Могла ли "Поблажка" теперь садиться? Он на своей шкуре усвоил старую мудрость Круга Фемуса: "Только глупая цивилизация не сумеет защититься от собственного оружия. Проблемы начинаются, когда сталкиваешься с чужим". Сообщество зардалу когда-то охватывало тысячи миров. Они не могли бы удержать свое господство, если бы у них не было оружия. Он подвел "Поблажку" к той проплешине во мху, которую она оставила в прошлый раз, и заставил корабль зависнуть над ней на высоте тридцати метров. Все оставалось спокойным, и он осторожно приземлился. Если Дари и те, кто уцелел из ее отряда, захотят бежать с Дженизии, логичнее для встречи места не придумаешь. А если никто не уцелел... Эти мысли Ханс Ребка гнал прочь. - Спокойно. Что-то происходит, - прервал его размышления грубый голос Ненды. - Что именно? - Не знаю. Но разве ты не ощущаешь этого? В корабле. И Ханс Ребка почувствовал легкую дрожь поверхности планеты, каким-то образом передавшуюся тонко сбалансированному устройству корабля. Ребка инстинктивно поднял корабль на пару футов, но больше ничего не успел сделать, потому что был захвачен новым поворотом событий. Он следил за экранами, показывающими берег моря, но время от времени посматривал на дисплеи, обращенные к суше. То, что он увидел там в эту минуту, наполнило его сильными и непривычными чувствами. Он сразу же узнал их: облегчение и радость. По неровному берегу к ним, спотыкаясь, бежала Дари Лэнг. За ней, качаясь, как пьяный матрос, спешил Ввккталли. А за ним, подгоняемый ордой карликовых абрикосово-розовых юных зардалу, стремящихся вцепиться зубами в его витой хвост, мчался несчастный огуречно-зеленый Дульсимер. Судя по скорости, с которой бежали Дари и все остальные, они должны были достичь корабля через тридцать секунд. Это было замечательно, но теперь перед Ребкой стояли две проблемы. Зардалу быстро нагоняли беглецов и могли схватить их до того, как те доберутся до корабля. А содрогания "Поблажки" усиливались. Точно прицелиться, чтобы попасть только в зардалу, было невозможно. Взлететь в целях собственной безопасности, когда Дари и ее спутники в нескольких секундах бега? Или дождаться их, рискуя кораблем? Ханс Ребка положил палец на кнопку взлета. Им оставалось тридцать ярдов, может быть, всего десять секунд... Корабль кренился. Ребка задержал дыхание. Именно этот пронзительный возбужденный визг превратил для Дари "едоков" из странной теории в жуткую реальность. Голоса детенышей и молоди зардалу сильно отличались от щелканья и свиста их родителей. Они отражались от стенок туннеля за спиной Дульсимера, быстро нарастая. С таким звуковым сопровождением вопрос "как быть" превращался из трудного в простой и легкий. - Талли, вы уверены, что знаете лучший путь на поверхность? - Конечно. Я прошел его до конца и даже выходил на поверхность. Можно мне говорить? - Нет. Но можете идти. Впервые, андроид не стал с ней спорить. Он начал поспешно карабкаться по крутому воздуховоду, используя укрепляющие его через каждые несколько шагов ребристые обручи как примитивные ступеньки. Первые сорок шагов Дари удавалось не отставать от него, но затем ноги ее загудели от усталости, мышцы судорожно сжимались от напряжения. Даже для человека в отличной физической форме этот крутой подъем был труден. А у нее не было ни отдыха, ни нормальной еды, а последние несколько часов ее выворачивало наизнанку. Ей пришлось остановиться. Сердце готово было разорваться в груди, ноги свело судорогой. Но вопли "едоков" становились все исступленнее. Молодняк уже ворвался в трубопровод, по которому она, карабкалась. По пятам за ней лез Дульсимер. Он задыхался, со всхлипами хватал ртом воздух, все время прерывисто восклицая: - Они меня сожрут. Они меня заживо сожрут. О, какой ужасный конец. "Не только тебя, - раздраженно подумала Дари. - Меня они тоже хотят сожрать". Затем она вспомнила, что "раздражение следует обратить себе на пользу", превратив в злость или ярость. Зардалу не получат Дари живой. Никогда. Она будет карабкаться к свету, пока не умрет от изнеможения. А тогда пусть забирают ее мертвое тело. Сжав кулаки, она задвигалась быстрее, пока не уперлась в спину Ввккталли. Он остановился в нескольких футах от выхода воздуховода и всматривался в ярко освещенную поверхность Дженизии. - Давай, давай, иди! - Голос Дари звучал хрипло и еле слышно. Если Талли собирается стоять и разводить дискуссии... - Но там... вверху... могут быть зардалу... Мне показалось, что я их слышу. Талли так же изнемог, как и она. Дари не стала спорить, а просто протиснулась мимо него. Воображаемая опасность не шла ни в какое сравнение с реальными зардалу, настигавшими их. Она чуть не кувырком преодолела последние футы и на четвереньках выбралась на край трубы, ободрав и руки, и колени. После полумрака туннеля солнечный свет болезненно резанул по глазам. Она заморгала и огляделась по сторонам. Рядом зардалу не было. Однако в носу у нее защекотало от их аммиачного запаха. Талли прав: они были здесь. Но куда же они подевались? Она встала и быстро осмотрела окрестности. Талли был прав еще в одном. Они вышли неподалеку от места, где раньше садилась "Поблажка". Она поглядела в ту сторону и увидела самое чудесное зрелище в своей жизни. Там стоял корабль, как будто никогда и не покидавший Дженизию. До него было рукой подать, и она видела открытый входной люк. Ловушка? Какая разница? Никакая новая опасность не могла сравниться с той, которая сейчас мчалась за ними по пятам. Талли и Дульсимер тоже выбрались из воздуховода. Талли подбирал большие камни и швырял их в отверстие трубы. Но проку от этого было мало. Пронзительный визг детенышей зардалу становился все громче и яростнее. - Пошли. Камнями их не остановить. - И Дари побежала к кораблю по каменистой, поросшей низкими колючими кустиками местности. Она думала, что по мшистой площадке бежать будет легче, но когда достигла ее, получилось наоборот. Ей казалось, что она бежит сквозь какую-то вязкую среду. Море и берег впереди накренились и закачались в разные стороны, небо потемнело. Нет, она просто теряет равновесие от изнеможения. Еще несколько секунд, несколько шагов. Быстрее. Зардалу нагоняли ее. Она не осмеливалась оглянуться, сосредоточив все внимание на корабле. Там должно быть оружие... почему же они не стреляют по детенышам зардалу? К черту пацифизм Джулиана Грэйвза! Стреляйте, черт побери, стреляйте! Или зардалу так близко, что они боятся попасть в нее? И тут она поняла, что с самим кораблем творится что-то неладное. Он поднялся на несколько футов над поверхностью, но вместо того, чтобы ровно зависнуть над ней, качался и содрогался. Что-то тянулось за ним из грязи. Щупальца. Бледно-розовые щупальца гигантского подземного зардалу пытались схватить сорокаметровый корабль. А затем Дари поняла свою ошибку. Это не зардалу. И не щупальца. А крошечные ароматные цветочки в сером мху. Она увидела их нежные, тонкие, как волосок, стебельки, когда впервые ступила на землю Дженизии. Но теперь они увеличились до чудовищных размеров и росли на глазах. Наконец-то, в самый неподходящий момент, зардалу блеснули своими успехами в биоинженерии. Не успела Дари сделать три шага, как стебли толщиной в человеческое туловище выросли еще на три метра и закрутились вокруг корпуса "Поблажки". Корабль тянула к земле эта сеть вьюнков. В четырех футах от земли в открытом люке стоял Луис Ненда. Он кричал Дари, показывая на розовые побеги, которые лезли в корабль. Она протянула вверх руку, он крепко схватил ее и, подняв в воздух, втащил в корабль одним выворачивающим плечи рывком. Она лежала пластом на твердом полу. Мгновением позже рядом с ней, задыхаясь и фыркая, очутился Ввккталли. Дари подняла голову. - Дульсимер! - ахнула она. Луису Ненде такую махину не поднять. Она попыталась встать на ноги, чтобы помочь, но силы покинули ее. Послышался хриплый вопль, и мимо нее пролетело темно-зеленое тело. Завывающий Дульсимер влетел через люк прямо внутрь корабля. Она услышала упругий шлепок о металлический корпус и новый болезненный вопль. - Посадка закончена Подымай! - Ненда изо всех сил пинал розовый усик, который продолжал стремительно расти. - Люк еще не закрыт, - раздался по интеркому голос Ребки, и в тот же момент Дари почувствовала, как корабль поднялся, стремясь разорвать путы. - Знаю. - Ненда вытащил жуткого вида нож и принялся рубить усик, но лезвие отскакивало от него. - Я не могу оторвать эту проклятую штуку. Наддай поживее! Внезапно Дари осознала весь ужас ситуации. Мощное вооружение "Поблажки" для ближнего боя совершенно не годилось. Корабль-разведчик поднялся еще на несколько футов. Последовал рывок, и подъем прекратился. Весь корпус застонал от внезапного напряжения. И сразу же Дари почувствовала еще один рывок, вниз. - Вряд ли это выход. - Ненда, свесившись из люка, колол что-то невидимое. - Мы поднялись метров на десять, но нас тянет вниз, а зардалу лезут вверх. Надо сильней оттолкнуться. - Слышу вас, - донес интерком спокойный голос Ребки. - Но у нас небольшая проблема. Мы уже на полной тяге. А то, что нас держит, по-моему, еще и не начало стараться. Корабль заскрипел, затрясся и опустился еще на несколько дюймов. - Может, попробуем по-другому, капитан, - предложил Ненда. Если их с Ребкой и охватила паника, то они ее тщательно скрывали. - И если мы отсюда быстро не смоемся, - продолжал он тем же беззаботным тоном, - то придется принимать гостей. - Он раздавил тяжелым ботинком бледно-розовый усик и вышвырнул его из люка. Снова раздался голос Ребки. - Схватитесь за что-нибудь покрепче и держитесь. И отойдите подальше от люка. Легко сказать. Ничего подходящего в пределах досягаемости в шлюзе не было. Дари и Ввккталли быстро подползли к внутренней двери шлюза и втиснулись в нее. - Теперь держитесь, - произнес Ребка. Что он собирается делать? Если они уже на максимальной тяге, на что Ханс надеется? - Я попробую раскачать нас и вырваться, - продолжал Ребка, словно отвечая на немой вопрос Дари. - Возможны неприятные ощущения. Классическое преуменьшение. "Поблажку" стало бросать из стороны в сторону, с боку на бок. Пол под ногами Дари вставал на дыбы и, прежде чем она успевала как-то приспособиться к этому положению, кренился в обратную сторону. Незакрепленные вещи падали отовсюду. Летело все: от фонариков, до предметов одежды и замороженных продуктов. Дверцы шкафов явно не выдержали тряски. - Не сработало. - Ненда проигнорировал приказ Ребки отойти от люка. Уцепившись за поручни, он перегнулся наружу, пиная и кромсая ножом лезущих внутрь зардалу. Забравшись снова в шлюз, он заговорил в интерком: - Нас еще на полметра стащило вниз. Надо пробовать что-то еще, капитан... порезче. - Осталось только одно, - ответил Ребка. - Мне очень не хочется это делать. Ненда, отойди от люка... на сей раз вас действительно встряхнет. Луис Ненда выругался и, бросившись к внутренней двери, вжался в нее всем телом. - Держите кишки, сейчас нас шмякнет. Корабль упал камнем на поверхность Дженизии: Ханс Ребка отключил подъем. Обшивка корпуса застонала. Сетка розовых усиков ослабла, придавленная весом "Поблажки", а кое-где даже порвавшаяся от внезапного падения корабля. Прежде, чем эта живая ловушка успела снова сомкнуться вокруг корабля, Ребка включил максимальную тягу, и "Поблажка" рванулась вперед по серому мху. Дари видела открытый люк. Розовые руки растений как ветром сдуло. Но теперь они неслись прямо на зазубренные утесы в глубине суши, слишком стремительно, чтобы успеть остановиться. Космические корабли не рассчитаны на подобные ударные нагрузки. Эта скала вспорет корпус словно консервный нож. Как только они освободились от растений, Ханс Ребка снова включил полную тягу. "Поблажка" летела на скалы, одновременно набирая высоту. Вверх, но слишком медленно. Как завороженная. Дари с ужасом ждала развития событий. Все висело на волоске. Их несло на самый высокий утес. Раздался жуткий скрежет металла, скользящий удар по днищу... Затем Дари услышала странный звук. Луис Ненда смеялся. Отцепившись от косяка внутренней двери шлюза, он пробрался к приоткрытому люку, легко балансируя на колеблющемся полу. Затем сильным движением захлопнул его. И повернулся к Дари и Ввккталли, которые все еще цеплялись за косяк. По крайней мере Дари держалась за него мертвой хваткой, порожденной безумным ужасом. Он поочередно поставил их на ноги. - С вами все в порядке? Дари кивнула, и в этот момент из шлюза раздался жалобный вопль. - Со мной все в порядке. - Хотя момент был явно неподходящий, она не удержалась и спросила: - Вы смеялись. Над чем? Он ухмыльнулся: - Хотел доказать себе, что я еще не умер. - Покачав темноволосой головой, он добавил: - Шутка. Я смеялся над собой. Видите ли, когда на сей раз я отправился сюда, то сказал Атвар Ххсиал, что сыт по горло этими зардалу: все время на них нарываюсь, а когда возвращаюсь, ничего не могу предъявить в доказательство их существования. Так случилось на Ясности. Так случилось в предыдущий раз на Дженизии. И будь я проклят, если сейчас не произошло то же самое, хотя я поклялся себе в этот раз вернуться не с пустыми руками. И вот не схватил даже кончика щупальца. Разве что вы захотите вернуться и поискать чего-нибудь на память. Дари содрогнулась при мысли об этом. Протянув руку, она коснулась его грязного плеча. - Я знаю, что вы вернулись на Дженизию из-за меня. - Это не моя идея, - хмуро произнес Ненда и отвел глаза. В глубине корабля продолжал стонать и вскрикивать Дульсимер. - Хотя, будь я сообразительней, - добавил он так тихо, что Дари усомнилась, правильно ли его расслышала, - я бы так и поступил. Он отодвинулся от нее и направился к Дульсимеру. - Пойду заткну глотку этому полифему, пока он не перебудил на корабле всех, кто хочет спать. Можно подумать, только он пострадал. Дари последовала за ним в кают-компанию "Поблажки", за ней шел Ввккталли. Ханс Ребка сидел у пульта управления. В нескольких футах от него на полу катался Дульсимер то ли в истерике, то ли в муках. - Успокойте его, ладно? - попросил Ребка Луиса Ненду. Он подмигнул Дари и, когда она подошла и встала рядом, лицо его озарилось радостной улыбкой. - Как вам понравился взлет? - Кошмар. - Знаю. Но единственное, что может быть хуже плохого взлета, - не взлететь вообще. Теперь я больше всего боюсь этой царапины на корпусе, но думаю, что лететь в космосе с ней можно. - Он перевел взгляд с Дари туда, где Ненда и Талли склонились над стонущим Дульсимером. - Что-то вы его не затыкаете... он вопит еще громче. - Точно. И, убей Бог, не знаю почему: выглядит он вполне прилично. - Ненда подхватил полифема, который пытался свернуться в плотный темно-зеленый клубок. - Успокойся, ты, здоровый зеленый трус. С тобой все в порядке. - Мука, - всхлипывал Дульсимер, - о, какая же боль! - Где, говоришь, у тебя болит? Пять ручонок дружно замахали, указывая на хвост. Ненда стал ощупывать Дульсимера. - Здесь ничего, - пробормотал он и вдруг торжествующе завопил: - Держись! Ты прав, я ошибся. Удача! Грандиозная! Дульсимер, ты - чудо, ты сообразил ухватить его хвостом. Расслабься, теперь мне надо отцепить его от тебя. - Нет!!! Он в меня вгрызся. - Дульсимер испустил свистящий вопль. - Не делайте этого. - Уже сделал. - Луис Ненда низко наклонился над хвостом полифема и удовлетворенно хмыкнул. - Считай так, Дульсимер: у тебя с нами контракт, по которому тебе положено 12 процентов. Но, думаю, остальные поделятся с тобой своей прибылью. И пока Дари смотрела на него в полной растерянности, Луис Ненда медленно выпрямился и поднял правую руку. - Смотрите. Теперь они не скажут, что мы все выдумали. Наконец и другие увидели, в чем дело. В пальцах Луиса Ненды, яростно дергаясь и стараясь укусить его крошечным, острым как бритва клювом, болталось бледно-абрикосовое существо: злобный детеныш зардалу. 23 Если бы Ханса Ребку спросили, не дав времени на размышления, сколько времени прошло между отлетом с "Эребуса" и возвращением на него с Дари и остальными, он сказал бы - пятнадцать - двадцать часов. Ну никак не меньше двенадцати! Поэтому он был потрясен, когда, заглянув в бортовой журнал "Поблажки" после швартовки к основному кораблю, увидел, что на это ушло меньше трех часов. На борту "Эребуса", казалось, ничего не изменилось. Корабль плыл по той же высокой орбите, молчаливый и с виду безжизненный. Никто не встречал их, когда они вышли из шлюза. Все они направились в рубку. Впереди шел Ребка. Они шли туда потому, что слишком устали, чтобы сделать что-то еще. Единственным исключением был Дульсимер. Полифем направился к ближайшему реактору с такой неуклонной целеустремленностью, словно окружающее для него просто не существовало. - А, ладно, пусть его, - пробормотал Ненда на вопросительный взгляд Дари. - Взгляните на него хорошенько. Он ни на что не годен, пока не встряхнется порцией солнечного сока. Закрой за собой дверь этого поганого реактора, - крикнул он вслед Дульсимеру. Они замыкали группу. Дари пила из всех кранов, мимо которых они проходили, и вскоре почувствовала себя перекатывающимся водяным шаром. Оба устали донельзя и тянулись за Ребкой, болтая ни о чем. Вернее, она устала до чертиков, а Ненда о чем-то говорил, но Дари слишком плохо соображала, чтобы вникнуть. Он старался подвести ее к какому-то выводу, но все время ходил вокруг да около. Наконец она, похлопав его по руке, сказала: - Луис, я сейчас совершенно ничего не соображаю. Он досадливо пробурчал: - Но нам надо поговорить сейчас. Дари. Это, может быть, наш единственный шанс. - Почему же единственный? Поговорим позже. - Позже не выйдет. Знаете, как говорят кекропийцы: "Хуже нерешительности - только медлительность". - Впервые слышу такое, - зевнула Дари. - Почему бы вам не подождать с разговорами до завтра? - Она еле переставляла ноги, смутно понимая, что ее ответ ему совсем не понравился. Ненда держал под мышкой детеныша зардалу, который выглядывал оттуда яркими бойкими глазками и старался извернуться так, чтобы укусить его в грудь. Ненда вздохнул, укоризненно шлепнул зардалу по голове и заторопился, чтобы снова оказаться бок о бок с Дари. Свободной рукой он обнял ее за плечи, но больше за всю дорогу до рубки "Эребуса" не сказал ни слова. Ханс Ребка находился там уже несколько минут. Он уставился в одну из ниш большого зала. Плечи его согнулись от усталости, но быстро распрямились, когда он увидел Ненду в обнимку с Дари. Она хорошо знала это выражение его лица. Чтобы избежать споров, она высвободилась, поспешила к нише... и испытала одно из сильнейших потрясений в жизни. Там, над безжизненным телом Жжмерлии сидела Атвар Ххсиал. Жжмерлия. Дари видела на Дженизии, как он исчез. А теперь он лежал здесь, в рубке, на полу! - Жжмерлия... - начала было она и тут же осеклась. Голова была словно набита ватой. Мысли путались. - Ат говорит, что с Жжмерлией все будет в порядке, - сказал Ненда, тоже подошедший к нише. - Она общается с ним. Он еще не пришел в сознание, но состояние его улучшается. Нам надо запастись терпением. Жжмерлия принялся стонать и что-то бормотать. Дари наклонилась поближе. Он говорил на языке, которого она не понимала. Она окинула взглядом присутствующих. - Кто-нибудь знает, на каком языке он говорит? - Знать-то знаем, - ответил ей Ввккталли, - а вот понять не понимаем. Это родной язык Жжмерлии, на котором говорят взрослые лотфиане-самцы. К несчастью, в центральном банке данных нет его словаря. Я подозреваю, что в этой экспедиции никто им не владеет. - Но это неважно, - добавил Луис Ненда. - У него явно какая-то травма и он не может говорить на человеческом языке, но феромоны все прояснят. Атвар Ххсиал поймет все, что скажет Жжмерлия, а я переведу вам. Она думает, что через несколько минут мы разберемся, в чем дело, но нам надо быть наготове. Каллик, переведи компьютер в режим записи. Хайменоптка кивнула, и лапки ее забегали по кнопкам пульта управления. Судя по всему, она уже оправилась от встречи с исчезающим Жжмерлией. Теперь, усевшись на ограждение пульта, она пристально уставилась на лотфианина и обеспокоенную Атвар Ххсиал. Дари увидела, что Каллик пользуется только средними лапками. Одного переднего сустава у нее не хватало. Что с ним случилось? Никто не удосужился объяснить. Она перевела взгляд на Луиса Ненду. Его руки покрывали волдыри от химических ожогов. Этим двоим досталось, но и остальные выглядели не лучше: грязные, изможденные. Дари, наверное, и сама так выглядела. А чувствовала себя и вовсе дряхлой, лет на тысячу. Бессмысленность их усилий внезапно поразила ее. Невозможно представить, поглядев на эту горстку измученных и покалеченных рабов и авантюристов, что они чего-то достигнут, в чем-то разберутся, не говоря уж о том, чтобы проникнуть в тайны Дженизии, окруженной поясом сингулярностей. Смех, да и только. Но смеяться ей не хотелось. И даже злиться она больше не могла. А тут она столкнулась еще с одной тайной: присутствие Жжмерлии здесь и сейчас. - Как мог он здесь оказаться? - Дари словно услышала себя со стороны, и указала на лотфианина. - Он был на Дженизии со мной и Талли. А потом исчез... растаял в воздухе. Остальным тоже почему-то не хотелось смеяться. - Жжмерлия был еще на "Эребусе" с Джулианом Грэйвзом, - со вздохом добавил Ханс Ребка. - И исчез здесь. Он входил в наш отряд на Дженизии. И оттуда тоже исчез. А несколько часов назад он прибыл сюда на эмбриоскафе без сознания. Не спрашивай меня. Дари, как это может быть. Теоретик у нас ты. Тебе и карты в руки. Оптическая иллюзия, зеркала, магия. Мысли Дари разбегались. - У меня нет объяснений. Это невозможно. - Тогда подожди секунду, и, может быть, мы услышим самого Жжмерлию. - Луис Ненда показал на Атвар Ххсиал. Складчатый хоботок кекропийки порхал над телом Жжмерлии, касался бледно-лимонных глаз на коротких стебельках, ласкал чувствительные антенны на узкой головке. В ответ на ее прикосновения тело Жжмерлии подергивалось, он что-то бормотал. Дари и остальные воспринимали это как невнятицу. Внезапно заговорил Луис Ненда. - Постараюсь повторить все дословно. - Он посадил детеныша зардалу в одно из кресел у пульта, где тот сразу же решительно впился в обивку многочисленными присосками и попробовал ее на вкус. - Ат будет спрашивать и в точности передавать его слова мне, а я так же точно вам. Приготовься, Каллик. Это может начаться в любую секунду. Букет феромонов плотным облаком висел в воздухе, однако смысл послания был скрыт от большинства присутствующих. - Я, Жжмерлия, слышу и отвечаю, - заговорил Луис Ненда невыразительным глухим голосом. - Это началось на эмбриоскафе. Меня оставили чинить корабль, пока госпожа моя, Атвар Ххсиал, капитан Ребка и хозяин Ненда отправились изучать постройки зардалу. Я управился с ремонтом раньше срока и решил испытать эмбриоскаф в полете. Он прекрасно все проделал. Поэтому я полетел на нем к постройкам, где обнаружил множество зардалу, выходящих из моря... В комнате слышалось только хриплое дыхание Жжмерлии и грубый бесстрастный голос Ненды. Рассказ о том, как лотфианин бежал в космос от зардалу, после того, как они загнали экспедицию под землю, о непредвиденной встрече с аморфной сингулярностью, о невероятном спасении, о физических муках на краю этой сингулярности и о невероятном перемещении в Полый Мир, напоминал захватывающий роман. Описание его пробуждения и встречи с Опекуном, вызвало общий интерес и оживленные комментарии. - Смахивает на Хранителя Мира, - тихо произнес Ребка. - Ненда, не могла бы Атвар Ххсиал подробнее расспросить про это детище Строителей? - Я могу попросить ее попытаться задать этот вопрос. Однако не думаю, что она может вступить с ним в диалог. Продолжался монотонный рассказ о том, как Опекун посылал разведчиков для исследования рукава, о том, как укреплялась его вера в свое высокое предназначение - сохранить Дженизию до прихода Строителей. И, наконец... хоботок Атвар Ххсиал задергался, и голос Луиса Ненды дрогнул... Жжмерлия заговорил о себе. Мозг его раскололся на части, а тело выполняло множество назначений сразу. Он был одновременно нигде и всюду: с Опекуном в Полом Мире, с Джулианом Грэйвзом на "Эребусе", в обоих отрядах на поверхности Дженизии и в ее недрах. Он умирал в ревущей колонне плазмы, исчезал из цепких щупальцев зардалу, его допрашивал Опекун, а потом он, в свою очередь, задавал запрограммированные им вопросы Хранителю Мира. И, наконец, последняя и худшая мука: Жжмерлия терял свои "я" и наступал коллапс. Лотфианин лежал, как в колыбели, в четырех лапах Атвар Ххсиал. Когда Ненда произнес слово "коллапс", он сел и огляделся вокруг. Бледно-желтые глаза смотрели растерянно, но осмысленно. - Коллапс, - повторил он на человеческом языке озадаченным тоном. - Когда коллапс закончился. Опекун сказал, что моя миссия выполнена. Я снова находился в Полом Мире, но он сказал мне, что я должен его покинуть. А теперь я опять на "Эребусе". Как я сюда попал? Дари оглядела всех по очереди. У них был спокойный, можно сказать, уверенный вид. Хотя "объяснение" Жжмерлии того, как он появлялся во многих местах одновременно и каким образом он мгновенно исчезал из них, по сути дела, ничего не объясняло. Почему же только она так растеряна и встревожена? Неужели, кроме нее, никого не волнуют эти явления, нарушавшие физические законы? Всю жизнь она отрицала мистику и колдовство, стремясь найти всему разумное объяснение. Но теперь, столкнувшись лицом к лицу с вопиющим нарушением возможного, опровержением всего, во что верила... неужели она должна видеть в этом проявление совершенно новой физики, отличающейся коренным образом от всего ранее изученного? Дари потерла глаза. Она могла согласиться со многим, но не с этим. Но не получается ли так, что ее нетерпимость неприемлема для настоящего ученого? Она же всегда гордилась гибкостью своего мышления, отсутствием предвзятости, способностью строить теории на фактах, а не на предубеждениях... В полном изнеможении она погрузилась в горестные размышления, переосмысливая свои привычные представления. Когда Жжмерлия заговорил за себя сам, Луис Ненда прекратил переводить. Пока внимание всей группы было приковано к лотфианину, он бочком подобрался к Атвар Ххсиал и посредством феромонов спросил: "Как вообще-то Жжмерлия? Я Имею в виду, как у него с головой? Можешь сказать?" Атвар Ххсиал осторожно отодвинулась от остальной группы, и Ненда отошел вместе с ней. "Он на удивление нормален, - тихо сказала она. - Почти все его россказни выглядят неправдоподобно, и вместе с тем нет никаких свидетельств того, что он лжет или сочиняет свою версию". "Значит, теперь он сможет самостоятельно говорить? И отвечать на вопросы?" "Думаю, да". "Значит, самое время действовать. "Поблажка" заправлена горючим, и на ней никого нет. Наш план - убраться из Свертки. Мы можем сняться, пока все сидят и слушают его с открытым ртом. Пора вернуться на Жемчужину. - Он замолчал, и феромоны повеяли вопросом. - Если ты все еще хочешь покинуть экспедицию". "Я не уверена, - Атвар Ххсиал была непривычно нерешительна. - Не рано ли? - Два желтых рожка повернулись к группе собравшихся вокруг Жжмерлии, затем снова к Ненде. - Он производит впечатление нормального, но это может означать, что нарушения психики произошли на очень глубоком уровне. Сейчас не слишком хорошее время, чтобы оставлять его". "Ты пытаешься мне сказать, что хочешь остаться здесь, пока не уверишься, что твой жук в порядке? Если это так, я не против отправиться в одиночку..." "Этого я не говорила. Я помню, что перед твоей поездкой на Дженизию мы заключили сделку. Кекропийцы не бросаются словами. Но я - госпожа Жжмерлии с того самого момента, как он вышел из личинки. Так что, если ты хочешь остаться подольше..." "Я тоже согласился на эту сделку. Если хочешь поменять условия договора, буду счастлив. Только не говори мне, что ты оставляешь здесь, если мы покинем этот корабль. Я оставляю здесь гораздо больше, чем ты. - Ненда увидел, как рупоры рожков Атвар Ххсиал обратились в сторону Дари Лэнг. - Пойми меня правильно, я так же близок с Каллик, как ты с Жжмерлией, но я не беру ее с собой. - Он вздохнул. - Сделка есть сделка". Атвар Ххсиал долго сканировала Ненду, Жжмерлию и Дари Лэнг, потом кивнула. "Мы оба будем страдать, но взять их с собой не можем. И если мы не отправимся сейчас, кто знает, когда нам повезет в следующий раз... Постараемся, чтобы разлука с Жжмерлией, Каллик... или с кем-то еще, оказалась не очень долгой. Но если даже она затянется... короче, если решаемся ехать, то я предпочитаю сделать это незамедлительно". Ненда кивнул. Кекропийка и карелланец осторожно попятились к выходу из рубки. У двери они помедлили несколько секунд и долгим взглядом окинули зал. Наконец, как будто придя к молчаливому согласию, они повернулись и поспешили прочь. Их уход остался незамеченным. Дари Лэнг была поглощена своими мыслями, а внимание всех остальных сосредоточилось на Жжмерлии. - В этом рукаве много разумных созданий Строителей, - говорил лотфианин. - По словам Опекуна, их сотни или тысячи, все в укромных местах, где никто не догадается их искать. Они общаются друг с другом на протяжении миллионов лет. Но Опекун и Хранитель Мира сомневаются в дееспособности и здравомыслии большинства из них. Они в один голос твердят, что именно в этом регионе, и только в нем будет истинный дом Строителей, когда они вернутся в этот рукав. Несмотря на то, что всю свою сознательную жизнь Дари была зачарована Строителями и их созданиями, артефактами, в этот момент первоочередным стало совсем другое. - Жжмерлия! - Она собралась с силами и попыталась все-таки выяснить то, что ее волновало. - Вы говорите, что находились здесь и одновременно на Дженизии. Но ведь этого не может быть. Никто не может находиться сразу в двух местах. Как вы это объясните? Бледно-желтые глаза закатились. Жжмерлия покачал головой. - Объяснить? Я ничего не могу объяснить. Я только знаю, что так было. - А я знаю, что это невозможно. - Это не может быть невозможным, потому что это произошло. И, разумеется, этот довод оспорить было нельзя. Жжмерлия выглядел невозмутимым и непреклонным. Дари с досадой смотрела на него. Остальные молча глядели на них, пока, наконец, Ввккталли не зашевелился и не повернулся к Дари: - Можно мне говорить? - Только по делу, - отрезала Дари. Она так устала, так запуталась... что выносить бесконечные рассуждения какого-то дурацкого андроида было выше ее сил. - По-моему, то, что я хочу сообщить, в высшей степени относится к этому делу. Можно мне говорить? - Ладно, давайте. - Существу логичному, каким являюсь я, поведение органических разумных существ, вроде вас, часто кажется аномальным. Например, история человечества - разумных существ, которым в моем банке данных соответствует наибольший объем информации, изобилует случаями веры людей в невозможное на основании неполных данных или отсутствия таковых. Они признавали существование множества разнообразных невероятных созданий: богов, демонов, фей, эльфов, амулетов, волшебных снадобий, проклятий, сглаза и ведьм. - Талли, если вы собираетесь читать лекцию... - Но в то же самое время люди и другие органические разумные существа часто не желают признавать предпосылки и следствия своих вполне достоверных научных теорий. - Талли в упор посмотрел на Дари. - Например, вы отвергаете основные принципы квантовой теории. - Вовсе нет! - Ах, значит, вы их признаете. Но, по-видимому, в несколько абстрактном смысле. На практическом уровне вы их отвергаете. - Нет, не отвергаю, - от возмущения Дари даже забыла про свою апатию. - Значит, вы принимаете за постулат то, что частица или система частиц, таких как электрон или протон, или ядро атома, могут находиться в "смешанном" квантовом состоянии. В сущности, они могут занимать несколько различных возможных положений одновременно. Например, электрон имеет два разрешенных направления вращения, но нельзя сказать что у него тот или другой спин, пока его не стали наблюдать. До этого момента, он может быть частично в одном, частично в другом из возможных спиновых состояний. Вы согласны? - Это азы теории. И они хорошо подтверждаются экспериментально. Я, безусловно, с этим согласна. В чем дело. Ввкк? Переходите ближе к делу. - Я о нем и говорю. В этом суть, вся суть. Ведь это вы рассказали мне, что исследователи Свертки Торвила спокойно воспринимали факт мгновенного взаимообмена парных элементов Свертки как проявление квантовых эффектов. Свертка, говорили вы, обладает макроскопическими квантовыми состояниями беспрецедентного масштаба. Вы говорили мне об этом еще до того, как мы вошли в Свертку. Затем мы полетели в нее. Пилотом был Дульсимер. Помните тот момент, когда движение корабля стало беспорядочным и прерывистым? - Конечно, помню. На мгновение я подумала, что мы попали в микрогнездо пространственно-временных сингулярностей, но затем поняла, что это бессмыслица. - И вы спросили капитана Ребку, что происходит. Так как у людей часто возникают проблемы, когда надо восстановить события, разрешите напомнить вам его слова: "Изменения постоянной Планка... большие. Мы скачем по квантовым состояниям локального континуума. Если такие макроскопические квантовые эффекты типичны для Свертки, нам придется нелегко. Квантовая механика в повседневной жизни! Не представляю, что из этого выйдет". Вы приняли его слова на веру. И в то же время отказываетесь думать о том, что это означает на практике. Как я уже говорил, органические разумные существа сами не верят в собственные научные теории. В Свертке существуют крупномасштабные квантовые явления, и разумные создания Строителей научились ими пользоваться. - Талли указал на Жжмерлию. - Он, как вы и я, состоит из частиц. Каждого из нас описывает вектор квантово-механического состояния... очень большой и сложный, но все равно вектор единичного состояния. Разве не очевидно, что Жжмерлия существовал в смешанном квантовом состоянии, когда одновременно пребывал здесь, в Полом Мире и еще в нескольких местах на Дженизии? И разве не ясно, что его полная волновая функция не редуцировалась и не "коллапсировала" к единичному состоянию... к единичному Жжмерлии... пока он не вернулся сюда на эмбриоскафе? Дари посмотрела на остальных и не увидела никакой реакции. Ей самой речь Талли показалась откровением. Они же молча проглотили все его слова. - Но если с Жжмерлией случилось именно это, то почему же всех нас миновала чаша сия? - Я могу только строить домыслы. Очевидно, большую роль в этом сыграл Опекун. Если попадание в смешанное квантовое состояние органических разумных существ какой-то пограничный случай в Свертке, то есть происходит крайне редко или при специально созданных обстоятельствах, тогда, возможно, для этого нужен какой-то "пусковой механизм". Опекун знает, как его обеспечить. Возможно также, что Жжмерлия от природы необычайно склонен к переходу в смешанное квантовое состояние. - О Господи! - не выдержал Ханс Ребка. Он полулежал в кресле пилота и, казалось, дремал. Теперь он сел прямо. - Необычайно склонен к переходу в смешанное состояние. Талли прав. Это мы видели собственными глазами у Джулиана Грэйвза, когда прибыли сюда. Две его личности на Миранде слились воедино, но мы всегда знали, что это равновесие очень хрупкое, готовое нарушиться в любой момент. Он уже был на грани, и понадобилось совсем немного. Неудивительно, когда он говорит, что больше не может думать! Неудивительно, что он послал сигнал бедствия. Его разум раскололся на кусочки... "Меня слишком много". Две личности в одном теле, - Я думаю точно так же. Поскольку Ввккталли не обладал ни эмоциями, ни комплексом неполноценности, это проявление удовольствия при словах Ребки в его поддержку было следствием искусного моделирования. - А это значит, что не надо лечить советника. Он автоматически станет нормальным, как только мы покинем Свертку и снова вернемся туда, где макроскопические квантовые эффекты не проявляются. - Тогда чего мы ждем? - Ханс Ребка окинул взглядом их группу. - Мы можем покинуть Свертку сию же минуту. У нас есть доказательство существования зардалу, за которыми мы сюда явились, - он кивнул в сторону детеныша сухопутного головоногого, старательно продолжавшего уничтожать сиденье кресла у пульта, - лучшее, которое только можно представить. Чем скорее мы отсюда уберемся, тем скорее Грэйвз придет в себя. Что нас здесь еще держит? В случае болезни Джулиана Грэйвза руководителем становился Ребка. Чтобы покинуть Свертку, ему не требовалось одобрения других. Просто он давно понял, что решения, принятые с общего согласия, гарантируют больше содействия. Машинально он поискал глазами Луиса Ненду как наиболее вероятного оппонента и заметил отсутствие его и Атвар Ххсиал как раз в тот момент, когда в зале появился Дульсимер. Па этот раз полифем получил точно нужную дозу. Кожа его стала чистой, ярко-зеленой, оба глаза, и большой и сканирующий, смотрели ясно и уверенно. Он изящно балансировал на свернутом хвосте. Словом, демонстрировал отличную форму. И еще кипел от ярости. - Ладно. - Он подскакал поближе и встал в центре группы. - Я на многое смотрел сквозь пальцы во время этой экспедиции. Я чуть не утонул, меня преследовали, я умирал с голоду, едва не лишился хвоста... ничего этого мой контракт не предусматривал. Я мирился со всем, терпеливо и храбро. Но это уже чересчур. - Губастый рот его искривился, а большой глаз сердито оглядел каждого. Голос поднялся до яростного вопля: - Где мой корабль? Что вы сделали с "Поблажкой"? Отвечайте немедленно! Луис Ненда и Атвар Ххсиал задавали себе почти тот же самый вопрос. Они осторожно отчалили от "Эребуса", не включая тяги, чтобы никакими вспышками не привлечь внимания приборов большого корабля. Через несколько минут полета с неработающими двигателями, Ненда снова оглядел все дисплеи. В компьютер уже заложена программа траектории выхода "Поблажки" из Свертки Торвила Нажатие кнопки - и корабль помчится отсюда стрелой. В нескольких километрах от них, на фоне розового свечения кольцевых сингулярностей темнел бугристый силуэт "Эребуса". На Дженизию спустилась ночь, и ее широкие просторы погружались во тьму. Если зардалу и занимались там какой-то деятельностью, то они обладали ночным зрением или использовали собственные биолюминисцентные источники. Единственным внешним освещением было слабое сияние сингулярностей и чуть видный отраженный блеск полной луны, мерцающей высоко над "Поблажкой", слева от Луиса Ненды. Он обернулся к сгорбившейся около него Атвар Ххсиал: - Мы достаточно удалились. Пора прощаться с Дженизией. Там, внизу, много ценного, но если мы хоть чем-то похожи, ты будешь счастлива никогда больше не видеть этот рай. Готова в путь? Кекропийка кивнула. - Ладно, Жемчужина, мы идем к тебе. - Луис Ненда щелкнул тумблером и запустил заложенный в компьютер маршрут. Несколько секунд они плавно летели вверх и наружу, нацелившись на мерцающий блеск кольцевых сингулярностей. А затем Ненда выругался и схватился за рычаги. "Поблажка" меняла курс и довольно заметно. Атвар Ххсиал, не видевшая экранов дисплея, вцепилась всеми шестью ногами в пол и послала отчаянный вопль феромонов: - Луис! Что-то неладно. Я этого не программировала. - Черт, конечно, нет! Это не то, чего мы хотели. - Ненда вырубил программу и пытался перейти на ручное управление. Бесполезно. Корабль на него не реагировал, упорно продолжая менять направление. - Мы летим не туда, и я ничего не могу с этим сделать. - Выключи двигатели. Ненда не отвечал. Он их уже выключил. На левом экране висела полая луна. Знакомый шафрановый луч взметнулся оттуда, каким-то образом видимый по всей длине, даже в вакууме космоса. Этот луч поймал "Поблажку" и теперь направлял ее. - Луис! - снова повторила Атвар Ххсиал. - Тяга! - Выключена. - Но мы продолжаем ускоряться. Ты знаешь, куда мы летим? Ненда убрал руки с бесполезного пульта и откинулся в кресле. На переднем экране показалась Дженизия, стремительно увеличиваясь. "Поблажка" устремлялась к ней. - Я отлично знаю, куда мы направляемся, Ат, - вздохнул он. - И также уверен, что, когда я скажу куда, тебе это точно не понравится. 24 Определение реальности; смысл существования; природа Вселенной. Философские теории рукава, касающиеся этих вопросов, отличались такой же многочисленностью и разнообразием, как и разумные существа, населяющие его. Они охватывали широкий спектр взглядов от обратного платонизма Тойфеля ("существует то, что ты видишь, и, может быть, немножко больше"), через радикальный прагматизм космических мантикоров с Тристана ("реально то, что я сочту таковым") и далее, к закону неделимости, по которому живет ульевая цивилизация мирмеконов Декантила ("Вселенная есть единое целое, и бессмысленно говорить о функциях ее составных частей"). Насчет своих взглядов Дари не сомневалась: Вселенная существует реально, а если кто-то думает иначе, пусть лечится у психиатра. То, что происходило сейчас, наверняка было объективной реальностью. Но сможет ли понять эту реальность живое органическое существо, разум и логические способности которого подвержены воздействию бури гормонов, ферментов и прочей требухи? Это был вопрос гораздо более тонкий. Сама Дари была склонна ответить на него отрицательно. Если для этого нужен хороший пример, достаточно было взглянуть на недавние события. Возьмем вчерашний день. По возвращении на "Эребус" с Дженизии, объективная Вселенная представлялась ей местом старым, потрепанным и жалким, утомленное настоящее безрадостно тащилось в бесцельное будущее. Ее укачали волны изнеможения, растерянности, гнева, сменившиеся, наконец, ленивым безразличием. Ну а теперь? Днем позже? Двенадцать часов глубочайшего сна, и вот уже кровь играет в ее жилах. Она подкрепилась трапезой, достойной великана, и обнаружила, что, пока она спала. Вселенная сильно изменилась. Сегодня она сверкала и переливалась огнями, как давно потерянные сокровища Джестина. И она сама тоже светилась. "Эребус" медленно и плавно выбирался из глубин Свертки Торвила. Дари сидела бок о бок с молчаливым Хансом Ребкой и любовалась открывающейся панорамой. Ребка был раскованнее, чем обычно. Наверное, этому способствовали расстилавшиеся перед ними красоты. Они менялись каждую секунду: то огненное дымчато-красное море, озаренное брызгами крутящегося фейерверка из крошечных спиральных галактик, которые кружились в миллион миллиардов раз быстрее, чем настоящие, а через мгновение все окутывал непроницаемый мрак, темнота, которую, кажется, можно было пощупать. В это время зрение сменилось осязанием. Корабль скользил сквозь бездну с прерывистыми содроганиями, заставлявшими тело Дари трепетать. Нечто невидимое ласкало ее кожу... изнутри, нежными и опытными, чувственными пальцами. - Макроскопические квантовые состояния, - лениво заметил Ханс Ребка и махнул рукой в сторону броуновского движения на мониторе. - Но они становятся все меньше. Еще несколько минут, и мы придем к нормальному масштабу. - М-м, - интеллектуальная часть Дари кивнула и попыталась принять умный вид. А все остальное, глупое, ухмыляясь, млело от наслаждения чувственными радостями мира. Просто непозволительно было, чтобы что-то доставляло такое удовольствие. Неужели он не чувствует того же, что она? Нет, у этого мужчины явно что-то не в порядке. - Согласно дульсимеровскому маршруту, - продолжал Ребка, - это наша последняя встреча с макросостоянием. Еще несколько минут, и Грэйвз придет в норму. Он уже чувствует себя лучше, просто из-за того, что владеет информацией о себе. - Угу. - Если бы водить сюда, в эту часть Свертки, туристические корабли и останавливать их здесь на несколько часов, можно было бы сколотить целое состояние. Если бы кто-нибудь смог долго выдержать такое удивительное блаженство... И самой быть на этом корабле... в каждом полете... - Эй! - Он уставился на нее. - Что это у тебя такой довольный вид? Я-то думал, что ты сегодня будешь в унынии, а у тебя рот до ушей. - А-а... - Дари посмотрела ему в глаза и внесла поправку в свои размышления. Надо возить сюда туристок, а не туристов. Но щекочущее ощущение внутри уже стихло, и она наконец смогла заговорить. - А почему бы мне не улыбаться? Мы нашли зардалу, спаслись с Дженизии, и у нас с собой живой детеныш зардалу для доказательства Совету, мы на пути домой. Разве нечему радоваться? - Нам - да. Грэйвзу, Талли и мне. А тебе - нет. - Ханс, ты что, снова собираешься пороть эту чушь насчет меня и Луиса Ненды... Он только пытался объяснить, что они собираются сделать с "Поблажкой". Я уверена, что именно это. А потом, когда я не стала слушать, он положил руку... - Это неважно. Мы знаем, что случилось с "Поблажкой". Пока ты спала как убитая, Каллик обнаружила план полета в закрытом файле резервного компьютера "Эребуса". Ненда и Атвар Ххсиал направляются на Жемчужину за кораблем Ненды. Дари на мгновение замолчала. Она надеялась в недалеком будущем тоже побывать на Жемчужине, но сейчас упоминать об этом не стоило. - Ну, а если ты думаешь, что моя улыбка относится к Ненде... - И думать об этом забыл. Он думал, в этом-то Дари была уверена... Слишком уж быстро он ответил ей. Она начинала узнавать Ханса Ребку гораздо лучше, чем кого бы то ни было. - Я не волнуюсь из-за тебя и Ненды или тебя и еще кого-либо. - Маска лени и равнодушия слетела с его лица. - Я беспокоюсь о тебе, и только о тебе. Ты ведь летела сюда не из-за головоногих. Я это знаю. - Я хотела быть с тобой. - Чепуха. Ну, может быть, немножко из-за этого, мне приятно так думать. Но главным образом ты хотела найти Строителей. Да, она хотела именно этого! Трудно теперь припомнить, но он точно назвал побудительную причину ее отъезда с Врат Стража. Хотела она этого или нет, но он тоже начал узнавать ее лучше, чем кто-либо и когда-либо. Поток взаимопонимания тек в обе стороны, как в сообщающихся сосудах. Это длится всего лишь год. Как же хорошо они будут знать друг друга через сто лет? - И теперь, - продолжал он, - ты возвращаешься домой с пустыми руками. - Чушь! У меня появился для размышлений новый артефакт. И какой! Свертка Торвила - создание Строителей, самое необычное из всех виденных нами. - Может быть. Но я могу процитировать некоего профессора с Врат Стражника: "В моей жизни не было ничего интереснее артефактов Строителей... пока Строители были от нас скрыты. Но когда повидаешь разумные создания Строителей и поймешь, что появился шанс увидеть самих Строителей, прошлое уже не имеет значения. Никакому артефакту не сравниться с этим". Помнишь, кто это сказал? Это был риторический вопрос. Дари предпочла промолчать. И снова поглядела на экраны. В черноте небес забрезжил слабый свет. Перед ними разворачивалось зрелище галактического рукава, настоящего, такого, каким он должен выглядеть, не искаженный ни полосами сингулярности, ни квантовой рябью, ни химерами Торвила. Должно быть, они были уже на выходе из Свертки. - Но ты сейчас не ближе к Строителям, чем была год назад, - не унимался Ребка. - В каком-то смысле даже дальше. Когда на Жемчужине и на Ясности мы имели дело с созданиями Строителей, ты думала, что Тот-Кто-Ждет и Посредник знают ключ к истинным планам и намерениям Строителей. А теперь мы обнаружили, что Опекун и Хранитель Мира полностью согласны друг с другом, но вовсе не согласны с другими созданиями. Это путаница, это каша, и ты должна быть разочарованной и несчастной. Дари совершенно не чувствовала себя ни несчастной, ни разочарованной. Да, у нее были вопросы, и не один десяток, но на этом стоит мир. Она ласково улыбнулась Хансу Ребке... а может, она улыбалась этому теплому ощущению в себе? Наверное, и тому, и другому. - Конечно, Опекун и Хранитель Мира во всем согласны друг с другом. Чего же еще ждать от них, если они принадлежат к одной и той же системе. Они - единое создание, существующее в смешанном квантовом состоянии, совсем как Жжмерлия. Но в их случае этот эффект действует постоянно. - Когда Ребка резко повернулся и удивленно поглядел на нее сверху вниз, она продолжила: - Ханс, за последний год я больше узнала о Строителях и их созданиях, чем довелось кому-либо. И знаешь что? Каждый новый клочок информации запутывал все еще сильнее. Таким образом, встает главный вопрос: если все создания Строителей серьезны, деятельны, не способны лгать и если они заняты осуществлением планов своих создателей, почему же все так запутано? Ее вопрос звучал так же риторически. И ее скорее расстроило бы, если бы Ханс Ребка попытался что-то сказать по этому поводу. Она решила опробовать на нем собственную гипотезу, которую она опишет, когда вернется на Врата Стражника. Их отъезд из научно-исследовательского института нельзя было назвать триумфальным. Она рассмеялась над собой. Триумфальным? Профессор Мерада ломал руки и стонал по поводу каталога артефактов, у Гленны Омар шея была намазана мазью от ожогов и перевязана, Кармина Голд рассылала возмущенные сообщения Совету Альянса... Нет, следующая статья, представленная Дари Лэнг, должна быть по-настоящему хорошей. - Я скажу тебе, Ханс, почему мы растерялись. Создания Строителей обладают невероятной физической мощью, это мы знаем на собственном опыте. И очень соблазнительно думать, что тот, кто обладает такой мощью, должен знать, что делает. Я больше в это не верю. Во-первых, у всех них расходятся мнения, для чего они созданы. Как такое случилось? На это есть только один разумный ответ. Они противоречат друг другу, потому что каждое создание составило собственное представление о себе. Наше предположение, что эти машины следуют четкой программе Строителей, - чепуха. Такой программы нет... А если она есть, создания о ней не знают. По-моему, произошло вот что. Пять миллионов лет назад Строители взяли и исчезли. Машины остались на своих местах. Как и другие артефакты, они всего лишь останки, реликвии, забытые Строителями. Но есть одна тонкость: эти создания разумны. Они сидели и ждали обещанного возвращения своих творцов, придуманного или настоящего. И пока ждали, изобрели цель, чтобы оправдать свое существование. Каждое такое создание придумало свой Великий План Строителей, в котором главную роль отводило себе. Знакомая ситуация, да? Точь-в-точь, как у людей. И вовсе не Строители решили, что Дженизия - это особая планета, на которой они когда-нибудь обоснуются насовсем. Чего ради? Они же зародились на газовом гиганте... зачем им забавный мирок Дженизии? Это Опекун решил, что его планета особая, и установил хитроумную карантинную систему, чтобы освободить пространство от тех, кто не сможет пройти его тест на этику. Судя по всему, мы его прошли, а зардалу оплошали. Все это довольно дико, но и другие разумные создания Строителей не лучше. Тот-Кто-Ждет считает уникальным Тектон, а Посредник уверен, что самое важное место - это Ясность. Ребка покачал головой. - По-моему, ты неправа. Я думаю, что Строители все еще где-то рядом, но они не хотят, чтобы мы их искали. По-моему, они попытались заключить зардалу на Дженизии, но те сбежали и вышли из-под контроля. Великое Восстание позаботилось о зардалу, они больше не представляют угрозы. Но теперь Строителей тревожим мы. Вдруг и мы тоже выйдем из-под контроля? Мне кажется, Строители нас боятся. Дари нахмурилась. Он, казалось, не понимал, что не должен прерывать логику будущей статьи, которая возникала на его глазах. - Ханс, ты такой же самоуверенный, как и эти создания. Ты пытаешься представить дело так, чтобы показать нашу значимость. Ты хочешь, чтобы Строители считались с нами, и не можешь принять мысль о том, что мы им безразличны, что они не знают о нашем существовании. В их раскладе мы несущественны. Она остановилась передохнуть, и он вставил вопрос: - Ладно, если ты такая умная и компетентная, ответь: где Строители сейчас? - Не знаю. Они могут быть где угодно: в центре галактики, за миллионы световых лет отсюда, в свободном космосе или вообще в каком-то ином месте, о котором мы ничего не знаем. Это не влияет на ход моих рассуждений. - Хорошо. Допустим они ушли. Какая роль уготована нам? - Я уже сказала тебе. - Дари схватила его за руку. В статье этого, правда, не делают, но неважно. - Никакой! То есть абсолютно. Мы для Строителей совершенно не важны. Им все равно, что мы делаем. Они создали свои разумные творения и удалились. И артефакты им тоже не интересны. Это для нас они нечто великое, а для них просто хлам, ящики, брошенные в пустом доме. Строителей не интересуют ни люди, ни кекропийцы... никто в этом рукаве. Не интересен ты. Не интересна я. С этим трудно смириться, некоторые люди не примут этого никогда. Строители не враги нам. И не друзья. Мы им не дети, не пугающие наследники, они из нас не воспитывают соратников или спутников. Строители к нам равнодушны. Им все равно, гоняемся мы за ними или нет. - Дари, ты так не считаешь. Если ты не будешь гоняться за ними, ты... предашь дело своей жизни. - Эй, я не говорю, что я не гоняюсь за ними... а только, что им все равно, гоняюсь я или нет. Конечно, я гоняюсь! Их создания не могут последовать за ними. Но, возможно, это удастся нам. Мы не будем ждать предложений. Люди и кекропийцы, даже зардалу, настырные типы. Каждый год мы узнаем чуть больше о каком-то одном из артефактов или находим тропку, которая позволяет проникнуть чуть дальше внутрь другого. Со временем мы поймем все. И узнаем, куда ушли Строители, и когда-нибудь отправимся за ними. Сейчас им все равно, что мы делаем или что из себя представляем. Но, возможно, они изменят свое отношение к нам, когда мы узнаем, где их искать, и последуем за ними. Говоря это. Дари проверяла справедливость своих доводов. Можно ли публиковать их как вызов, как "безумную" идею? Возможно... ее научная репутация сыграет ей на руку. Поверят ли в них? Никоим образом. Для таких людей, как профессор Мерада, нужны факты. Доказательства. Документы. Ссылки на авторитеты. Без них ее статья будет считаться свидетельством того, что Дари Лэнг свихнулась. Она станет институтской сумасшедшей, и общество нормальных людей будет ей заказано навсегда. Разве только она очень хорошо подготовится. Ох, какая же это должна быть подготовка! Ей придется проанализировать современное состояние науки об артефактах. Теоретическую часть она сможет сделать, не покидая Врат Стражника. Еще она могла описать Свертку Торвила и предложить убедительные свидетельства того, что она является артефактом беспрецедентных размеров и сложности. Она могла бы организовать и организует еще одну экспедицию сюда. Но что касается остального... Она снова принялась излагать Ребке эту программу действий. Им понадобятся новые контакты с разумными созданиями Строителей. Несомненно, на Жемчужине и на Ясности. После того, как найдется способ совершить скачок на тридцать тысяч световых лет из галактической плоскости. Естественно, им придется вернуться в Свертку и получше понять сущность этого смешанного квантового состояния - Опекун - Хранитель Мира. Применение макроскопических квантовых состояний открывало бездну возможностей, и это тоже нельзя проигнорировать. Конечно, им придется с помощью Опекуна выследить другие создания и пообщаться с ними достаточно долго, чт