инем костюме и  мягкой шляпе с
большими полями, одежда которого невольно являла собой контраст с поношенным
пальто  и широкополой  шляпой Андерхилла. Большинство пассажиров  подняли  с
земли багаж и двинулись в сторону прохода  через веревки. Терминал напоминал
теперь какую-нибудь вечернику в большом доме.
     -- Лейтенант,  --  сказал Пул. Мэгги  подняла  на  Майкла глаза,  и  он
кивнул.
     --  Держите  свой рот  на замке, доктор  Пул,  --  сказал  Мэрфи. --  Я
арестовываю также вас  и эту  девушку, так что  у вас будет время рассказать
мне все, что вы хотите.
     -- Что, по-вашему, мы делали в Милуоки? Не могли бы вы ответить на этот
вопрос?
     -- Я не собираюсь думать, что вы делали где бы то ни было.
     -- Неужели вы думаете, что Мэгги Ла отправилась бы куда-либо в компании
убийцы Тино Пумо? Неужели это кажется вам разумным?
     Мэрфи кивнул "денди", и тот надел на Андерхилла наручники.
     -- Тим Андерхилл был в Бангкоке,  когда убили Тино Пумо -- проверьте по
спискам пассажиров авиалиний. Мэгги не могла больше хранить спокойствие.
     -- Я <i>видела</i> человека, который убил Тино.  Он был абсолютно не похож  на
Тимоти Андерхилла, лейтенант.  Кто-то  одурачил вас.  Как вы узнали,  что мы
прилетим этим рейсом?
     --  Мы получили  анонимное  сообщение, -- лицо Мэрфи  было все того  же
багрового оттенка, который оно приобрело перед тем, как он взорвался.
     -- Гарри Биверс, -- сказал Пул, взглянув на Мэгги.
     --  Посмотрите мой  паспорт, лейтенант,  --  спокойно  и  рассудительно
произнес Андерхилл. -- Он со мной. В одном из карманов пальто.
     --  Возьми  его  паспорт, -- приказал  Мэрфи своему помощнику,  который
засунул руку в  один из карманов бесформенного  пальто  Тима и достал оттуда
зеленый прямоугольничек, оказавшийся паспортом.
     -- Открой его, -- велел Мэрфи.
     Молодой  детектив  подошел  ближе  к  Андерхиллу. Он  открыл паспорт  и
пробежал глазами  по  страницам.  Записей  в паспорте  Тима было  множество.
"Денди"  нашел последнюю страницу, изучал ее несколько секунд, затем передал
книжечку Мэрфи.
     --  Я вернулся вместе с Биверсом и доктором  Пулом,  -- сказал Тим.  --
Групповое убийство -- один из тех грехов, которых нет на моей совести.
     "Групповое  убийство,  групповое убийство",  --  эхом отозвалась толпа,
стоящая за веревками.
     Когда Мэрфи увидел  паспорт Андерхилла, лицо его покраснело еще больше.
Он стал  листать страницы назад, надеясь увидеть отметку о еще одном приезде
в Америку. Наконец  он опустил паспорт, обернулся и взглянул  на толпу. Люди
толпились у  веревок, а  по другую  сторону среди пластиковых кресел одиноко
стоял  полицейский.  Мэрфи  долго ничего  не  говорил.  Сверкнула вспышка --
кто-то из туристов сделал фотографию.
     -- Вам все равно надо многое объяснить, -- сказал наконец лейтенант.
     Он положил паспорт в  свой карман и  велел надеть наручники на Майкла и
Мэгги.
     -- Этот  человек, Андерхилл, вернулся  в Америку тем же рейсом, которым
летели вы, Биверс и Линклейтер? Пул кивнул.
     -- И вы предпочли не сообщать мне об  этом. Вы сидели у меня в кабинете
и решили отправить меня в погоню за другим человеком.
     -- Мне очень жаль.
     -- И все равно вы расклеили все эти плакаты по Чайна-таун?
     -- Коко пользовался именем Андерхилла.
     -- Вы хотели  найти его сами. -- Казалось, Мэрфи только сейчас понял, в
чем дело.
     -- Гарри Биверс замышлял что-то в  этом роде. А мы просто были вместе с
ним.
     -- Вы просто  были вместе, --  покачал головой Мэрфи. -- А  где  сейчас
Биверс?
     -- Мики! -- послышалось из толпы за веревками.
     -- Конор  Линклейтер собирался встречать нас,  -- пояснил Майкл.  Мэрфи
повернулся к одному из полицейских в форме и сказал:
     -- Приведите его сюда.
     Полисмен  направился  к проходу и дошел до него как раз в  тот  момент,
когда Конору и Эллен Войцак удалось пробиться через толпу.
     -- Приведите их, -- повторил Мэрфи, делая шаг  в сторону толпы, которая
отпрянула назад.
     --  Мы  были в Милуоки, чтобы посмотреть, не удастся ли нам догадаться,
где искать Коко, -- крикнул  ему вслед Пул. -- А вместо этого мы узнали, кто
такой Коко. Если  вы разрешите мне достать кое-что из багажника моей машины,
я покажу вам, о чем идет речь.
     Мэрфи  обернулся и  зло  поглядел  на Майкла  и  Мэгги, а  затем, с еще
большим отвращением, на Тима Андерхилла.
     -- Эй, вы  не можете арестовать  этих  людей, -- сказал  Конор. --  Вам
нужен парень по имени Виктор Спитални -- его они и проверяли...
     -- Нет, -- сказал Пул. -- Нет, Конор, это не Спитални.
     Конор  остолбенело  молчал  несколько  секунд,  затем подошел  к Мэрфи,
протягивая ему руки.
     -- Наденьте наручники и  на меня, -- сказал он. Эллен Войцак издала при
этом какой-то непонятный звук, напоминавший одновременно смешок и стон. -- Я
не собираюсь увиливать. Я делал все то же, что эти люди. Давайте, надевайте.
     -- Замолчи, Конор, -- сказала Эллен.
     У Мэрфи был такой вид, словно  больше всего ему сейчас хочется  закрыть
лицо руками. Все остальные полицейские смотрели на него,  как на раненое, но
все еще опасное животное.
     Наконец Мэрфи показал на Мэгги, Пула и Андерхилла.
     -- Этих троих отправьте со мной, -- сказал Мэрфи и  двинулся в  сторону
толпы с решимостью быка, выходящего  на  арену. Засверкали  фотовспышки. Как
только лейтенант дошел до прохода в веревках, толпа расступилась перед ним.
     -- Посадите  их в машину лейтенанта, -- велел "денди". -- А  я возьму с
собой Гарри Трумэна.

     Все  еще  красный  как  рак, но постепенно успокаивающийся Мэрфи снял с
друзей наручники, прежде чем они уселись на заднее сиденье  его машины. Один
из полицейских уселся за руль, и когда они въехали на Уайтстоун-бридж, Мэрфи
сел  к ним вполоборота, чтобы  слышать,  что  они  говорят. Каждые несколько
секунд трещало  радио,  дуло  сквозь плохо закрытые окна. Другой полицейский
вел машину Пула, которую забрали со стоянки перед аэропортом.
     --  Вы догадались  в  самолете?  --  спросил  Мэрфи. Он уже не был  так
рассержен, как в здании терминала, но все еще подозрителен.
     -- Да, пожалуй, -- ответил Майкл. -- Думаю, до этого момента мы с Мэгги
все еще считали,  что ищем Виктора Спитални. Думаю, я уже знал правду, но не
видел ее. У нас были все  необходимые  доказательства, все кусочки картинки,
но они еще не были сложены вместе.
     --  Пока я не упомянула  о Варваре, -- сказала Мэгги. -- И тогда мы оба
вспомнили.
     Пул кивнул. Он не собирался рассказывать полиции о своем сне, в котором
Робби освещал фонарем его путь по темной дороге.
     -- Что вы вспомнили?
     -- Песню, -- пояснила Мэгги. -- Майкл рассказал о том, что сообщили ему
хозяин дома в Сингапуре и стюардесса, и я поняла, что они слышали.
     --  Хозяин дома в Сингапуре? Стюардесса? Пул  рассказал о  Лизе  Майо и
хозяине дома в Сингапуре, <i>где</i> убили Мартинсонов.
     --  Тот  человек  в Сингапуре слышал, как  Коко  напевает  что-то вроде
"рип-э-рип-э-рип-э-лоу". И Лиза Майо слышала, как пассажир, сидевший рядом с
Клементом Ирвином, бормотал  что-то  в этом  роде. Они оба слышали одно и то
же, но оба неправильно разобрали слова.
     --  А я  вспомнила, что  это,  -- сказала Мэгги. --  Песня  слонов.  Из
"Варвара-короля". Вот она -- посмотрите.
     Пул передал через спинку сиденья книгу, которую взял из багажника своей
машины.
     -- Что это, черт возьми, такое? -- удивился Мэрфи.
     -- Таким образом Коко выбрал  себе имя, -- пояснил Андерхилл. -- Думаю,
есть и другие значения у слова "Коко", но это главное.
     Мэрфи поглядел на страницу, на которой была открыта книга.
     -- Так он получил свое имя?
     -- Прочитайте слова, -- посоветовал Пул и ткнул пальцем в то место, где
была напечатана песня:
     <i>"Патали ди ропата Кромда кромда рипало Пата пата Ко ко ко"</i>
     Мэрфи прочитал слова.
     -- И  тогда  мы все поняли, -- продолжал  Майкл.  --  Это был  Денглер.
Наверное, мы знали задолго до  этого. Мы, возможно,  догадались,  как только
вошли в дом его матери.
     --  Весьма серьезное обоснование для вашей  теории, -- сказал Мэрфи. --
Рядовой  первого  класса  Мануэль Ороско Денглер мертв  с  тысяча  девятьсот
шестьдесят  девятого года.  Армейская  полиция провела опознание, результаты
которого  не  подлежат  сомнению.  А  после  того,  как тело  опознали,  его
отправили  на  родину Денглера  для захоронения.  Не думаете  ли вы, что его
родители приняли бы чужое тело?
     -- Его отец был уже мертв, а мать  -- сумасшедшая настолько, что вполне
могла бы принять и тело обезьяны, если бы его прислали.  К тому же тело было
сильно  изуродовано,  а армейская полиция  настоятельно  посоветовала  ей не
сомневаться в результатах опознания, --  сказал  Пул. -- Она наверняка и  не
взглянула на тело.
     -- Так чье же это было тело? -- спросил Мэрфи. -- Какого-то там чертова
неизвестного солдата?
     --  Виктора Спитални, --  сказал  Андерхилл. --  Первой жертвы Коко.  Я
написал для него заранее целый сценарий, <i>где</i> как бы объяснил, что и как надо
делать. Это была история, которую я называл тогда "Негодяй в бегах". Денглер
сделал  так,  что Спитални последовал  за ним в  Бангкок,  убил его, поменял
местами  таблички  с  именами  и  подменил  документы,  убедился,  что  тело
изуродовано  в достаточной степени и никто никогда не опознает  его, а затем
испарился посреди заварушки.
     -- Вы хотите  сказать, что вложили  эту мысль в  его голову? -- спросил
Мэрфи.
     -- Если бы я  не рассказал эту  историю, он бы придумал что-нибудь еще,
--  сказал  Андерхилл.  -- Но  я думаю,  что он использовал  мое имя  именно
потому, что это я  подсказал  ему способ убить Спитални  и дезертировать. Он
пользовался моим именем во многих местах и это породило  самые ужасные слухи
обо мне.
     --  Но  почему он  это  сделал? --  недоумевал Мэрфи. -- Зачем, как  вы
думаете, он убил этого Спитални? Чтобы дезертировать под чужой фамилией?
     Пул и Андерхилл переглянулись.
     -- Это только часть его побудительных мотивов.
     --  Это их существенная  часть, -- сказал  Пул. --  А про  остальные мы
толком ничего не знаем.
     -- Что это за остальные мотивы? -- спросил Мэрфи.
     --  Это  имеет отношение  к одному событию,  случившемуся на  войне, --
пояснил Майкл.  --  Там  было только  три человека  --  Денглер, Спитални  и
Биверс.
     -- А теперь расскажите мне о негодяе в бегах, -- сказал Мэрфи.
     2
     Человек  с глубокими  морщинами  на  лбу  и  сознанием  непоколебимости
собственной  правоты  на лице вскочил  со  стула  в  холле  перед  кабинетом
лейтенанта  Мэрфи,  как только  Пул,  Андерхилл, Мэгги  Ла  и  сам лейтенант
поднялись по лестнице.  В углу его  рта  висела потухшая  сигарета.  Мужчина
удивленно  взглянул  на  них,  отошел в  сторону,  вынул изо рта сигарету  и
попытался заглянуть  за спины поднимавшихся по лестнице. Снизу действительно
раздавались голоса следующей группы вошедших.  Тогда человек засунул  руки в
карманы и кивнул Мэрфи.  Он с явным нетерпением ожидал, когда же  поднимутся
по лестнице остальные.
     Эллен  Войцак, Конор Линклейтер  и молодой  детектив в синем  костюме и
шляпе дошли  наконец до  второго этажа и  повернули  к кабинету Мэрфи. Тогда
человек сказал: "Эй" и перегнулся через перила, чтобы посмотреть, не идет ли
следом кто-нибудь еще.
     --  И где же он?  -- удивленно спросил  мужчина. Мэрфи  пропустил своих
спутников в кабинет и махнул мужчине рукой, предлагая присоединиться к ним.
     -- Мистер Партридж? Заходите, пожалуйста.
     Сначала  Пул подумал,  что этот  человек  -- еще  один полицейский,  но
теперь  увидел,  что это не так.  Мужчина выглядел очень  злым, как если  бы
кто-то залез к нему в карман.
     -- В чем дело? --  возмущался он. -- Вы сказали, что он здесь будет, но
его здесь нет.
     Мэрфи вышел  из  кабинета  и держал  перед мистером Партриджем открытую
дверь.  Тот пожал  плечами и пошел по коридору в сторону кабинета. Когда  он
вошел  туда,  то  так  обвиняюще взглянул  на  Пула и  остальных, как  будто
обнаружил их в  собственной гостиной. Одежда мистера  Партриджа  была мятой,
неприятные  сине-зеленые  глаза выпучены, кожа  на  лице с  крупными чертами
висела складками.
     -- И что теперь? -- он вновь пожал плечами.
     -- Садитесь, пожалуйста, -- сказал Мэрфи.
     Его  молодой  помощник  принес   из  соседнего  кабинета  с  картотекой
несколько складных стульев и начал их раскладывать. Когда все уселись, Мэрфи
облокотился о край стола и сказал:
     --  Этот джентльмен -- мистер Билл Партридж. Он  один из  управляющих в
мужском  общежитии Христианского  Союза,  и я  попросил  его  сегодня  к нам
присоединиться.
     -- Да, а  теперь мне  надо уходить, --  угрюмо пробурчал Партридж. -- У
вас ничего для меня нет, а у меня полно работы.
     -- Одну  из комнат, находящихся  в  ведении  мистера  Партриджа,  сдали
человеку, назвавшемуся Тимоти Андерхиллом, -- продолжал Мэрфи, проявляя куда
больше терпимости, чем только что в аэропорту.
     -- Который  удрал, --  продолжил фразу лейтенанта мистер Партридж. -- И
который учинил разгром в своей  комнате. Я не знаю, кто именно,  но  один из
вас, джентльмены, должен мне за аренду и ремонтные работы.
     -- Мистер Партридж, --  сказал Мэрфи. -- Видите  ли вы  проживавшего  в
вашем  общежитии  человека,  называвшего  себя  Тимоти  Андерхиллом, в  этой
комнате?
     -- Вы прекрасно знаете, что нет.
     -- Спасибо, что пришли, мистер Партридж. Мне  жаль, что мы оторвали вас
от исполнения служебных  обязанностей, но  я попросил бы вас пройти к нашему
художнику  и  помочь ему в  составлении фоторобота.  Если  вам  кажется, что
полицейский департамент вам  что-то должен,  можете  попытаться  представить
счет.
     -- Вы отлично работаете, -- сказал Партридж, выходя из кабинета.
     -- Мистер Партридж,  а  что сделал  этот человек  со своей комнатой? --
закричал ему вслед Пул.
     Партридж обернулся к нему и нахмурился.
     -- Пусть этот коп вам все расскажет.
     И  он  вышел, не потрудившись закрыть  за собой дверь. Молодой детектив
сделал это за него. Возвращаясь на свое  место рядом со столом, он улыбнулся
Мэгги. У  детектива  было  приятное  широкое лицо,  под густыми усами  сияли
ослепительно белые зубы.
     Мэрфи угрюмо  взглянул на Андерхилла, который сидел на стуле в складках
своего огромного пальто, держа в руках шляпу.
     -- Этот человек,  конечно  же,  был здесь,  чтобы опознать  вас. Тимоти
Андерхилл снял  комнату  в  Христианском  Союзе  вечером  того дня, когда  в
аэропорту был убит Клемент Ирвин. Кстати, в списках прибывающих в Америку за
январь  нет Тимоти  Андерхилла, так  что  мы знаем, что он путешествовал под
чужим  именем.  Мы, конечно же, закончили  проверку, не дойдя до того числа,
когда сюда  прилетели вы трое вместе с Гарри Биверсом, потому что знали, что
к тому моменту наш  парень был уже здесь. -- Лейтенант покачал  головой.  --
Партридж позвонил нам, как только заглянул в комнату Андерхилла. И когда  мы
приехали туда, то сразу поняли,  что нашли его.  Оставалось ждать.  -- Мэрфи
достал из среднего  ящика  стола какую-то папку. -- Но  после  того,  как мы
прождали всю ночь, нам пришло в голову, что он, наверное, объявился сразу же
после  нашего  приезда  и  увидел патрульные  машины. Это  означает,  что мы
разминулись с ним буквально  на пару минут. Теперь  взгляните  на фотографии
комнаты.
     Мэрфи достал из конверта несколько  снимков, сделанных  "поляроидом", и
передал их своему помощнику. Тот, опять улыбнувшись, подошел прямо к Мэгги и
вручил ей фотографии.
     Мэгги тоже улыбнулась и передала фотографии Майклу, даже не взглянув на
них.
     Стены  комнаты  выглядели  ужасно  --  газетные  вырезки и  фотографии,
наклеенные  поверх  каких-то  беспорядочных  полосок,  намалеванных  красной
краской.  На  других  фотографиях видна  была  висящая  на стене черно-белая
фотография  Тино Пумо,  вырванная  из  газеты.  На третьей фотографии  стало
наконец  можно  различить,  что  же  нарисовано  красной  краской.   У  Пула
перехватило  дыхание.  Это  было   довольно   грубое,   но  вполне  понятное
изображение голов  и тел множества детей. Их грудные клетки были  разорваны,
головы висели  на  безжизненных  шеях.  Несколько детей были  голыми,  и  на
фотографии ясно видны были раны на их телах.
     На  другой  стене  было  крупными  буквами  намалевано:  "СПЯЩЕЕ  ГОРЕ,
РАВНОДУШНОЕ  КО  ВСЕМУ"  и  "ЧЕЛОВЕК,  ОТВЕРГАЕМЫЙ  И ПРЕЗИРАЕМЫЙ,  ЧЕЛОВЕК,
ЗНАКОМЫЙ С ГОРЕМ".
     Пул передал фотографии Андерхиллу.
     -- Есть еще одна причина, почему я встречал вас в аэропорту, --  сказал
Мэрфи. Он достал из папки копию отпечатанного  на  машинке письма и  передал
молодому детективу. --  На  сей раз отдайте это,  пожалуйста,  доктору Пулу,
Далтон.
     Далтон вновь обаятельно улыбнулся Мэгги и передал бумагу Майклу.
     -- Полиция Сент-Луиса нашла это в его столе.
     Так  вот как он убеждал журналистов приехать к нему -- Гарри Биверс был
прав. Пул очень медленно прочитал письмо:
     <i>"Дорогой мистер Мартинсон,</i>
     <i>Я  понял, что  не могу  больше  молчать,  скрывать  правду  о событиях,
происшедших  в деревне  Я-Тук  -- в одном  из мест дислокации частей Первого
Корпуса..."</i>
     До Майкла дошло, что Мэрфи говорит что-то о квартире Роберто Ортиза. Он
поднял глаза. Лейтенант держал в руках еще один листок с печатным текстом.
     --  Идентичен тому, что нашли у Мартинсона, если не  считать того,  что
здесь он приглашает Ортиза по  некоему адресу на... -- Лейтенант взглянул на
листок. -- ...Плантейшн-роуд в Сингапуре. Там и нашли его тело.
     -- Нашли только эти два письма?
     Мэрфи кивнул.
     -- Остальные,  наверное,  сделали так,  как  он  просил,  и  уничтожили
письма. Как бы  то  ни было, эти  письма и комната  в общежитии  и послужили
причиной того, что мы так заинтересовались вами, мистер Андерхилл.
     --  У вас есть какие-либо предположения относительно автора  анонимного
звонка?
     -- А у вас? -- ответил вопросом на вопрос Мэрфи.
     -- Майкл, Конор и я думаем, что это наверняка Гарри Биверс.
     --  Но  если  это  он  надоумил ваших друзей врать мне  о  том,  где вы
находитесь, то зачем ему могло понадобиться посылать меня арестовывать вас?
     --  Знаешь, почему этот придурок позвонил  в полицию? --  сказал  Конор
Майклу.  --  Он  собирался встретиться с Коко и хотел убрать  вас  со своего
пути.
     -- Так где же Биверс сейчас? Пытается сам схватить этого типа?
     Все молчали.
     -- Соедините  меня с Гарри Биверсом,  --  велел  Мэрфи, и, послав Мэгги
прощальный взгляд, Далтон вышел из комнаты.
     -- Если вы  опять  что-то от меня скрываете,  то могу вам обещать --  я
сделаю так, что вы очень сильно об этом пожалеете. Они сидели молча, пока не
вернулся Далтон.
     -- Биверс не отвечает на звонок. Я наговорил ему на автоответчик, чтобы
он позвонил вам  сразу же, как вернется, и послал машину  к  нему домой,  на
случай, если он там.
     --  Думаю, на  сегодня  наши дела  закончены, --  сказал Мэрфи. -- И  я
по-настоящему надеюсь, что  закончил свои дела с вами, джентльмены. Всем вам
крупно повезло, что вы не оказались в тюрьме. А теперь я  прошу уйти с моего
пути и не мешать работать.
     -- Вы собираетесь в Чайна-таун? -- спросил Майкл.
     -- Это не ваше дело. Вы найдете свою машину перед участком, доктор Пул.
     --  В Чайна-таун есть пещеры? -- спросил Андерхилл. -- Что-нибудь,  что
могло бы напоминать пещеру?
     -- Нью-Йорк  полон пещер, -- ответил Мэрфи. -- А теперь уходите отсюда.
Идите домой  и  сидите там.  А если что-нибудь услышите от Денглера, звоните
мне. Немедленно.
     --  Я  не  понимаю, что  происходит? --  сказал  Конор  Линклейтер.  --
Денглер? Может, кто-нибудь расскажет мне все, что я пропустил?
     Андерхилл притянул Конора к себе и зашептал что-то ему на ухо.
     -- Прежде  чем вы уйдете,  хочу  предложить вам  кое-что,  -- продолжал
Мэрфи.  Он стоял около стола и  лицо его напряглось  от попытки скрыть гнев,
который душил  его. -- В будущем, когда вы  наткнетесь на  что-нибудь важное
для этого дела, не надо <i>посылать</i> это  мне. А теперь, пожалуйста,  не мешайте
мне работать.
     Лейтенант вышел из кабинета, Далтон последовал за ним.
     -- Мики, что же это? Денглер? -- беспомощно бормотал Конор. Полицейский
в форме появился на пороге кабинета и мягко напомнил им, что пора уходить.
     3
     --  Я  должен  позвонить  Джуди, --  сказал Майкл, когда они  вышли  из
участка. -- Нам нужно разобраться во многих вещах.
     Мэгги  предложила ему позвонить из "Сайгона".  Пул взглянул на  часы --
ровно четыре.
     --  Гарри любил  этот  бар, -- сказал Конор,  обращаясь к Эллен.  -- Он
проводил там почти весь день.
     -- Ты говоришь о нем так, будто он мертв, -- заметила Эллен.
     -- Я  думаю, мы все боимся именно этого, -- сказал Андерхилл.  -- Майкл
ведь  сказал ему, что  наш самолет прилетает в два, и  я пари готов держать,
что он умудрился каким-то образом назначить встречу с Коко приблизительно на
это время. Так что прошло два часа.  Если Денглер позвонил Гарри, потому что
решил  объявиться, а  тот  придумал какую-нибудь  западню, что  Гарри сделал
наверняка, то, наверное, теперь уже никто не сможет его спасти.
     --  Теперь-то  вы можете мне объяснить,  почему  Денглер? --  настаивал
Конор.
     -- Сначала надо выпить, -- сказал Тим Андерхилл. -- Конечно, вам,  а не
мне.
     Пул открыл машину. Мэгги остановилась рядом с ним.
     -- В этой части города есть  один  человек, которого я бы очень хотела,
чтобы  вы  повидали.  Это  мой крестный.  --  Майкл  удивленно  посмотрел на
девушку,  но  она только улыбнулась и сказала.  -- Неужели мы  действительно
втиснемся все вместе в твою машину?
     И им это удалось.
     Так как  Майклу надо было следить за дорогой,  рассказ о путешествии  в
Милуоки  начал Андерхилл. Тим  всегда был хорошим рассказчиком, и  пока  они
доехали  до Седьмой  авеню Майкл  вновь  побывал в  убогой  кухне  семейства
Спитални, увидел как  бы воочию, как Джордж пытается  соблазнить Мэгги  Ла с
помощью старой фотографии. Затем он вспомнил разъяренного водителя, лупящего
автобус  ободом  колеса,  сугробы, напоминающие горные  хребты, "хорошенькую
муфточку  Китти"  и газовые факелы  Долины,  запах кипящего  масла "Вессон",
собачьи глаза Хельги Денглер  и маленького М.О.Денглера,  стоящего над телом
оленя, которого он только что ободрал и выпотрошил.
     -- Майкл!!! -- закричала Мэгги.
     Он успел вовремя вывернуть руль, и они все-таки  не врезались  в едущее
рядом такси.
     --  Извините. Мои мысли опять вернулись туда,  в этот  ужасный дом. И я
считаю, что мы не  должны сдаваться, пока есть хоть какой-то шанс, что Гарри
жив.
     -- И Денглер  тоже, -- сказал Андерхилл. --  Мэрфи сказал, что Нью-Йорк
полон пещер. Мэгги, ты, наверное, сможешь вспомнить в Чайна-таун что-нибудь,
напоминающее пещеру?
     -- Боюсь, что нет, -- сказала Мэгги. -- Или только сходство будет очень
отдаленным. Я  ходила в  одно такое место с Пумо. Это была арка. Думаю,  что
это напоминало пещеру больше всего, что можно увидеть в Чайна-таун.
     Пул спросил, где это.
     -- Рядом с Боуэри, около Конфуциус-Плаза.
     -- Давайте поедем туда и посмотрим, -- предложил Андерхилл.
     -- Тебе этого хочется? -- спросил Пул.
     -- А тебе нет?
     -- Хорошо, -- согласился Майкл.
     -- Теперь вам уже нельзя сдаваться, доктор Пул, -- улыбнулась Мэгги. --
Вы  ели  жуткую  вонючую колбасу  на  кухне Джорджа  Спитални. Вы  выдержали
бифштекс "Салсбери" в ресторане "Тик-Ток".
     -- И вообще я авантюрист, -- закончил за нее Майкл. -- Конор? Эллен?
     -- Поезжай, Майкл, -- сказала Эллен. -- Мы тоже примем участие.
     --  Сразу  видно,  что  эта  женщина никогда  не  встречалась  с  Гарри
Биверсом, -- пробормотал Конор.

     Когда Майкл, проехав Малберри-стрит, выехал на гораздо более оживленную
Кэнел-стрит, Андерхилл выглянул в окно и сказал:
     -- Смотрите-ка, наши друзья действуют.
     Пул  взглянул  в боковое окно  на  Чайна-таун.  В  конце Малберри-стрит
крутились мигалки на крышах полицейских машин, стоящих у тротуара, отражаясь
в  окнах магазинов на Вайард-стрит.  Пул увидел группу полицейских,  которые
шли чуть ли не строевым шагом.
     -- Они найдут его, --  сказал Конор,  и голос его звучал так, будто  он
пытается заставить прежде всего себя самого  поверить в это.  -- Посмотрите,
сколько там копов.  А  ведь вовсе  не обязательно, что  Гарри  действительно
решил сыграть с Коко какую-то шутку.
     Теперь они проезжали мимо Мотт-стрит.
     -- Мне ничего не видно, -- сказал Пул.
     --  Похоже, что два копа  заходят во все двери, в  одну  за  другой, --
сказал Андерхилл.  -- Но ведь у нас действительно  нет никаких доказательств
того, что Гарри здесь, как и того, что он решил обмануть одновременно  нас и
Денглера.
     -- Он хотел, чтобы Мэрфи  остановил нас, прежде чем мы успеем выбраться
из  аэропорта,  --  сказал  Пул,  опять  глядя  в сторону,  на  сей  раз  на
Элизабет-стрит, которая  была  более пустынной,  чем все остальные.  --  Это
многое доказывает. Он хотел убрать нас со своего пути.
     Пул   свернул   вместе   с   остальными   машинами   к  белой   громаде
Конфуциус-Плаза.
     -- Вон там,  --  показала Мэгги на  дальний конец улицы. Пул оглядел то
место, о котором шла  речь,  и  заметил проход в ряду магазинов и ресторанов
вдоль Боуэри. Свет проникал в отверстие футов на пять, а затем превращался в
тень. Мэгги была права. Это действительно выглядело как пещера.
     Пул  нашел место  для  парковки  около рыбного  рынка на  Дивижн-стрит.
Выбравшись  из машины, они увидели на  заледеневшем тротуаре замерзшие рыбьи
внутренности.
     -- Давайте постараемся не попадаться на глаза Мэрфи. После того, как мы
проверим арку, отправимся  в  "Сайгон",  и там  я  смогу начать решать очень
сложный вопрос -- где мне жить.
     Они начали пробираться к Боуэри,  прячась  от ледяного ветра, дующего с
другой  стороны  башен  Конфуциус-Плаза.  С  Вайард-стрит на  Боуэри свернул
полицейский,   и  Майклу  подумалось,  что   ему  вовсе  не  хочется,  чтобы
полицейский  вошел   в   арку.  У   Мэрфи   и  остальных  полицейских   были
Малберри-стрит, Мотт-стрит, Пелл-стрит, а все, что нужно было Майклу, -- эта
арка.
     Полицейский  двигался прямо на них,  и  Майкл  узнал его -- это был тот
толстяк  с короткой  шеей, что  провожал Майкла в  кабинет Мэрфи, когда  тот
явился на опознание. Но полицейский совершенно равнодушно взглянул на Майкла
и перевел глаза на ноги Мэгги. Затем он повернулся к ним  спиной и зашагал в
обратную сторону.
     Мэгги вздохнула с облегчением.
     Пул смотрел, как полицейский удаляется вниз по Вайард-стрит, подходит к
патрульной машине, рядом с которой  группа его товарищей, стоя вокруг ничего
не понимающего офицера, глазела на витрину бакалейной лавки.
     Через  несколько секунд пятеро  друзей  оказались  перед  аркой.  Мэгги
сделала шаг  вперед, и, войдя  под арку, друзья  растянулись цепочкой, чтобы
хорошо видеть, что происходит по обе стороны.
     --  Хотелось  бы  лучше  знать,  что мы,  собственно, ищем,  --  сказал
Андерхилл. Он двигался вперед  очень  медленно, как будто пытаясь разглядеть
каждый сантиметр пола.
     -- Там внизу еще один этаж, -- сказал Конор, который  обследовал вместе
с  Эллен  правую  сторону  "пещеры".  -- Когда  закончим  здесь,  надо будет
проверить там.
     --  Я не понимаю,  зачем мы  все это  делаем, -- сказала Эллен.  --  Не
думаете ли вы, что  ваш друг вполне мог договориться встретиться с Коко -- с
этим Денглером -- в парке или где-нибудь на углу. Или в офисе?
     Пул кивнул, глядя на запылившееся в витрине женское нижнее белье.
     -- Если  он просто хотел с ним  встретиться, то так  бы  и поступил. Но
ведь мы  говорим  не о ком-нибудь,  а о Гарри Биверсе. -- Майкл  прошел мимо
плакатов,  рекламирующих  рок-клуб, и обернулся  к  Конору, который  как раз
перегнулся через перила лестницы, обнимая одной рукой за плечи Эллен Войцак.
     --  И Пропащий Босс  не станет затевать чего попроще,  -- поддержал его
Конор.  --  Он  выработает  какой-нибудь  хитрый  план.  Договорится  с  ним
встретиться в  одном  месте, чтобы на  самом деле  встретиться в другом.  Он
захочет захватить Коко врасплох.
     Они завернули за угол внутри арки и теперь стояли и смотрели на серую и
унылую Элизабет-стрит.
     -- Можно предположить, что  Коко наконец ответил на объявления Биверса,
-- сказал Пул. -- Это не так уж невероятно.
     -- Тино всегда отвечал на мои объявления, -- вставила Мэгги.
     -- Наверное,  потому Гарри и  пришла в голову  подобная идея, -- сказал
Майкл.
     -- Хорошо,  но  почему он  должен был захотеть  встретиться  с  Коко  в
пещере? -- настаивала Эллен. -- Ведь мы здесь поэтому, не так ли? Потому что
Мэгги  сказала, что  в этом  месте  есть что-то похожее  на  пещеру?  -- Она
взглянула по очереди на  каждого из трех мужчин, но ни  от кого не  получила
ответа.  --  Я  хочу  сказать, разве не больше  было бы смысла  в том, чтобы
заставить его пройти мимо какого-то определенного здания и выскочить на него
оттуда или что-то в этом роде?
     -- Гарри Биверс однажды пережил то,  что считает  своим звездным часом,
именно  в  пещере,  --  сказал  Андерхилл.  --  Он  вошел  внутрь,  а  вышел
знаменитым. И вся его жизнь переменилась.
     -- Давайте  проверим лестницу, --  предложил  Конор.  -- А потом  можем
отправляться в "Сайгон" и ждать вестей от Мэрфи.
     Пул кивнул. Ему тоже начинала казаться  сомнительной вся их затея. Рано
или  поздно  полиция  обнаружит  труп  Биверса в  какой-нибудь  арендованной
комнате. Во рту у него будет карта, а лицо будет изуродовано.
     -- Разве  здесь  не  должно  быть второй лампочки? --  послышался голос
Мэгги.
     Они стояли на верхней ступеньке лестницы и вглядывались в темноту.
     -- Перегорела, -- сказал Конор.
     Слабый свет пробивался на нижний этаж арки из окна парикмахерской. Чуть
дальше в плитах пола тускло отражался свет из магазинчика.
     -- Нет, ее вывинтили, -- сказала Мэгги. -- Посмотрите.
     Она  показала  на  пустой  патрон,  свисающий с  потолка в  самом  низу
лестницы.
     -- Вывинтили потому, что она перегорела, -- сказал Конор.
     -- Тогда что это такое?
     В   углу   на  последней  ступеньке  виднелся  небольшой  металлический
цилиндрик.
     -- Мне кажется, похоже на  основание лампочки, -- сказала Эллен Войцак.
-- Итак, кто-то...
     --  Не кто-то, --  прервал  ее  Майкл  Пул.  -- Гарри.  Он  покончил  с
лампочкой, чтобы его нельзя было увидеть. Давайте спустимся и посмотрим.
     Растянувшись цепочкой  по верхней ступеньки,  друзья начали  спускаться
вниз, ступая почти что в ногу.  Гарри Биверс спрятался на  этих  ступеньках,
после того, как организовал для них встречу в аэропорту с полицией. И что же
случилось дальше?
     --  Это целая лампочка, -- сказала Мэгги. Она поднесла лампочку к уху и
потрясла. -- И ничего не болтается внутри.
     -- Что  ж, а теперь взгляните  сюда, -- послышался  голос Конора. Майкл
оторвал  глаза от  лампочки  и увидел, что Конор держит  в  руках  блестящие
новенькие наручники.
     -- Вот теперь я начинаю верить во все  это, -- сказала Эллен Войцак. --
Давайте отвезем эти наручники Мэрфи, и пусть он вернется сюда вместе с нами.
     Эллен обняла себя руками за плечи и придвинулась поближе к Конору.
     -- Я думаю, он бросит нас всех за решетку, если еще раз  увидит в своем
участке, -- сказал Конор. -- Но это купил Биверс, ведь так?
     Пул и Андерхилл кивнули.
     -- Я хочу кое-что выяснить, -- сказала Мэгги.
     Она спустилась  до конца лестницы,  по-прежнему держа в руках лампочку.
Пул видел, как девушка вошла в парикмахерскую.
     --  Я думаю,  что лампочку вывинтил Денглер, --  сказал Конор. -- Готов
спорить,  что  когда Гарри  пришел  сюда,  Денглер уже  ждал  его.  И уволок
куда-то, а это означает, что они где-нибудь недалеко.
     Мэгги вышла из парикмахерской. Вид у нее был очень возбужденный.
     --  Они <i>видели</i>  его!  Парикмахеры заметили, что лампочка погасла -- как
они думали, перегорела -- сегодня днем. А  потом они видели белого человека,
стоящего на лестнице. И решили, что это полицейский.
     -- Забавно,  -- сказал Пул. --  Гарри всегда хотел, чтобы его принимали
за детектива.
     -- Это был не Гарри, -- сказал Андерхилл. -- Они видели Денглера.
     -- Парикмахеры сказали о нем еще что-нибудь?
     -- В общем, нет. Они сказали, что мужчина стоял здесь довольно долго, и
они успели забыть о нем, а когда снова посмотрели в окно,  его уже  не было.
Драки или чего-нибудь в этом роде они не видели.
     -- Я и не думал, что им удастся это заметить, -- сказал Пул. -- Если бы
вы захотели бесшумно вывести кого-то из арки, куда бы вы пошли?
     -- Туда, -- Эллен Войцак протянула руку в сторону Элизабет-стрит.
     -- Я тоже, -- Пул поднялся обратно по лестнице впереди остальных.
     -- Что ты собираешься делать, Майкл? -- крикнула Эллен ему вслед.
     -- Посмотреть еще  раз. Если Денглер  выволок Гарри на улицу, может, из
карманов выпало что-нибудь еще. Возможно, у Гарри текла кровь. Ведь учитывая
то, что он собрался сделать, Гарри вряд ли пришел на встречу безоружным. Так
что тут должно быть что-нибудь еще.
     Майкл знал, что  это практически безнадежно. Коко мог просто  всадить в
Биверса нож и дотащить его безжизненное тело всего-навсего до машины. А все,
что мог уронить Гарри  -- спичечный  коробок, бумажку, шарф, -- вполне могло
сдуть ветром.
     -- Что мы ищем? -- спросила Мэгги, когда они вышли на пустынный тротуар
Элизабет-стрит.
     -- Все, что  мог уронить Гарри Биверс, -- Майкл медленно двигался вдоль
по  улице, пристально вглядываясь в тротуар. -- Конор, ты не  посмотришь  на
середине  улицы?  Тим,  что-нибудь  может  оказаться  и  на  противоположном
тротуаре.
     --  Конор!  -- воскликнула вдруг Эллен.  Тим Андерхилл  покорно кивнул,
взмахнул полами своего длинного пальто и перешел на другую сторону.
     -- Конор? -- повторила Эллен.
     Конор   приложил  палец  к  губам  и   вышел  на  середину  улицы.  Пул
прохаживался туда-сюда по тротуару, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло
бы навести  на мысль о том,  что вообще случилось с Биверсом. Глядя себе под
ноги в поисках того, чего там явно не было, он услышал, как Мэгги Ла сказала
что-то Андерхиллу, а затем захихикала.
     -- Черт возьми, -- произнесла Эллен, выходя на середину улицы вслед  за
Конором. --  Если мы найдем здесь отрезанные  пальцы или другие  части тела,
надеюсь, вы не будете против, если я заору во все горло?
     Все, что  удалось  обнаружить  Майклу на  тротуаре, это две монетки  по
одному пенсу, пакет  из-под попкорна и полиэтиленовый флакон из-под каких-то
капель.  Впереди  на  тротуаре  был  разодранный черный  детский  ботинок  и
какой-то  комок  грязи, в  котором  Пул,  приглядевшись, распознал  мертвого
воробья.  Более двух  часов назад Коко заманил Гарри Биверса в устроенную им
"мясорубку".  Вполне  возможно, Биверс  уже мертв.  И то, что он делал сам и
заставил  делать  других,  было  простым   донкихотством.  И  все  же  Майкл
чувствовал во всем теле  какое-то  возбуждение, как бы ожидание чего-то. Они
были  правы насчет  этой арки. Действительно, они стоят сейчас на том месте,
где всего  два часа назад пересеклись пути Гарри Биверса и  М.О.Денглера. Он
проделал путь в сотни  миль, чтобы  подобраться так близко к Коко.  Все  его
тело гудело при мысли, что придется обратиться за помощью к лейтенанту Мэрфи
и молодому полицейскому с толстой шеей.
     -- Майкл? -- тихо позвала его Мэгги с другой стороны улицы.
     -- Я знаю, я знаю, -- сказал Пул.  Ему хотелось броситься на тротуар  и
начать  разрывать  асфальт  ногтями,  крушить  бетон до  тех  пор,  пока  он
доберется до Гарри Биверса и Коко.
     Если бы он это сделал, если бы он мог это сделать, если бы он знал, где
копать  и  имел силы  и  решимость начать,  может,  ему  удалось  бы  спасти
достойную насмешки и сожаления жизнь Гарри Биверса.
     -- Майкл? -- вслед за Мэгги окликнула его Эллен. Пул сжал руки в кулаки
и  поднес их к лицу. Он едва видел их.  Затем он обернулся и мутными глазами
посмотрел на Элизабет-стрит и увидел  напоминающую бредущего  быка массивную
фигуру в синем пальто.
     --  Иди обратно,  -- сказал он. -- Прячься. Не  убегай, но  исчезни  из
виду.
     -- Что... -- начала  Эллен, но Конор схватил ее за руку и потащил  вниз
по улице. Пул покачал головой и вернулся к  входу в арку, пытаясь изобразить
из  себя добропорядочного  горожанина  на пути домой. Он  почувствовал,  что
полицейский смотрит на него, и шмыгнул в арку. Пул услышал какой-то странный
звук, и только через несколько секунд понял,  что Конор  свистит. Как только
он оказался под аркой, Майкл, распластавшись по стенке, как можно осторожнее
выглянул  наружу. Коренастый  молоденький полицейский  все еще смотрел в его
сторону. Вид  у него был озадаченный. Пул посмотрел  через улицу, но Мэгги и
Андерхилл успели укрыться, очевидно, в одном из домов.
     Полисмен положил руку на бедро -- что-то ему явно  не нравилось. Может,
подумал Майкл, он узнал Конора, Мэгги и его? Выглядел он так, будто пытается
сообразить, что  делают  они все трое  на  Элизабет-стрит.  Он  поглядел  на
Вайард-стрит,  где патрулировал  еще  один полицейский, затем  сделал  шаг в
сторону арки. Пул  затаил дыхание и поглядел  в другой  конец улицы. Конор и
Эллен Войцак вполне успешно имитировали парочку туристов, случайно забредшую
в этот малоперспективный район. Молодой полицейский посмотрел  назад,  затем
повернулся и пошел к патрульной машине.
     -- Черт побери, -- выругался Майкл.
     Он  снова услышал  свист и подумал, что  теперь Конор, похоже,  увлекся
имитацией Гарри  Купера.  Пул  взглянул еще раз через  улицу  и увидел  Тима
Андерхилла,  напоминавшего  пугало  в   своем  потертом   широком  пальто  и
широкополой  шляпе, под аркой входа в один из  жилых  домов. Мэгги Ла стояла
чуть  позади него,  а за спиной девушки Майкл разглядел небольшой внутренний
дворик. Глаза Мэгги были широко открыты.  Тим делал Майклу  знаки, приглашая
присоединиться к ним. При этом он напоминал уличного регулировщика.
     Молодой полицейский стоял в  конце улицы  и ждал кого-то,  проявляя  не
меньше нетерпения, чем размахивающий руками Тим Андерхилл. Затем полицейский
весь как-то выпрямился и подобрался, и в конце улицы показался Далтон.
     Пул поглядел в другой конец квартала -- Конор и Эллен Войцак исчезли за
углом. Далтон видел перед собой пустую улицу.
     Несколько   секунд   молодой  полицейский   что-то   говорил   ему,  но
единственной  реакцией Далтона было то, что он  еще  раз недоверчиво оглядел
Элизабет-стрит.
     Майкл дорого бы дал за то, чтобы услышать, о чем они говорят.
     "Ты уверен, что видел их? Тех самых?"
     "Да, конечно. Они были здесь".
     И что  сказал  Далтон после  этого: "Сейчас вернусь сюда с  лейтенантом
Мэрфи"? или же "Смотри в оба, пока мы покончим с Малберри-стрит"?
     Что  бы  то  ни было,  Далтон вновь  исчез из виду,  то ли  предоставив
Толстую Шею  самому себе,  то ли отправившись за  лейтенантом Мэрфи. Толстая
Шея  повернулся  к   Майклу  спиной  и  уставился  на   толпу   китайцев  на
Вайард-стрит.  Он  вздохнул  так тяжело, что  Пулу был почти что слышен этот
вздох.
     Пул снова взглянул через улицу. Андерхилл  был  возбужден до предела, а
Мэгги смотрела на него широко открытыми глазами, в которых  Майкл  ничего не
мог прочитать.  Молодой  полицейский не изменил своей позы,  когда Пул вышел
из-под арки. Теперь Элизабет-стрит казалась ему очень широкой. Пул  старался
двигаться  как   можно  быстрее,  надеясь,  что   не  наделает  шума,  задев
какой-нибудь  камень. Ветер,  казалось,  свистел  вокруг  него.  Наконец  он
добрался до  противоположного  тротуара. Плечи Толстой  Шеи, как  показалось
Майклу, начали медленно поворачиваться в его сторону. Движение их было таким
медленным и  неуклюжим,  что напомнило Майклу  какую-то огромную машину.  Он
пролетел последние несколько  ярдов через тротуар  и оказался под прикрытием
арки, где стояли Тим и Мэгги.
     -- Возможно, он видел меня, -- выдохнул Пул. -- Так в чем дело?
     Андерхилл  молча  прошел через арку  во внутренний  дворик,  в  который
выходили  задние стены  соседних домов, высокие и  грязные. В  воздухе висел
запах пота  и  грязи, казавшийся  на  морозе  каким-то  странным, как  будто
пришедшим не отсюда.
     -- Мы увидели это случайно, -- сказал Андерхилл.
     Он двигался в сторону одного из входов. Рядом  с грубой облезлой дверью
первого  этажа  и  лестницей  был  полукруглый   колодец,  который  позволял
предположить, что под первым этажом был хотя бы еще один.
     Пул знал, что находится в этом  колодце.  Тим Андерхилл  встал рядом  с
дверью, ведущей  внутрь  дома. Майкл угрюмо взглянул на то, что находилось в
колодце. Он надеялся, что это будет не тело Биверса, но там было именно оно.
Коко выволок Гарри Биверса из "пещеры", протащил его через эту арку, а затем
перерезал горло  своей  очередной жертвы. Проделав все операции,  являвшиеся
его  своеобразной  подписью,   он  опустил  тело  в  окно-колодец,  а  затем
испарился.
     В  первый раз Пул по-настоящему испугался за свою жизнь.  Он  подошел к
колодцу и поглядел вниз.
     Он был настолько уверен в том, что увидит, что сначала не увидел вообще
ничего.  Задняя стенка  колодца  была  высотой  футов  шесть-семь.  Под  ней
виднелся выкрашенный  черной краской  пол небольшого пятачка перед окном. На
грязном  бетоне валялись  пожелтевшие куски бумаги и банки из-под пива. Тела
не было. Майкл взглянул в лицо Андерхиллу, затем Мэгги. Оба смотрели на него
с выражением тревоги и беспокойства. Наконец Мэгги показала в один из углов,
где стенка колодца примыкала к стене здания.
     Блестящий  стальной нож лежал на куче  старой  бумаги. Лезвие его  было
покрыто  слоем  свежей  крови.  Пул  поднял глаза  и увидел  Конора и Эллен,
которые приближались к ним,  пройдя  через другую арку в западной стене того
же  здания. Они свернули за угол  на Мотт-стрит и просто нырнули в первый же
проход, который увидели.
     -- Я думаю, лейтенант Мэрфи идет  за нами  по пятам, --  сказал он.  --
Давайте войдем в здание.
     -- Не надо, -- сказала Мэгги. -- Майкл...
     -- Я знаю Денглера. А Мэрфи -- нет. Возможно, Биверс еще жив.
     -- Ты,  возможно, знаешь  Денглера,  -- сказала Мэгги. -- Но как насчет
Коко?
     Это  был  замечательный вопрос, и  ответ, который  немедленно  пришел в
голову  Майклу Пулу, был настолько иррационален, что он  немедленно  прогнал
его  прочь, даже  не успев  сформулировать.  "Коко  мой,  -- захотелось  ему
сказать. -- Он принадлежит мне".
     -- Возможно, он ушел уже очень давно, Мэгги, -- сказал Андерхилл тихим,
спокойным голосом. -- Я пойду с тобой, Майкл.
     --  Если Мэрфи придет сюда до того,  как мы вернемся, скажите ему,  где
мы.   --   Пул   открыл  скрипучую  грубую   деревянную  дверь,  выкрашенную
темно-зеленой краской, которая действительно оказалась входом в дом. В конце
длинного  коридора  была  еще  одна  лестница,  которая  уходила  в  темноту
подвального этажа. Слева от Майкла была дверь в одну из комнат. Пул постучал
в  дверь, подумав,  что жилец  этой  комнаты должен был  бы слышать то,  что
происходило практически под его  дверью.  Он постучал еще раз,  но никто  не
открывал.
     -- Давай осмотрим здание, -- сказал Майкл Андерхиллу.
     -- Я тоже здесь, -- раздался за его спиной голос Конора.  Пул оглянулся
и увидел, что Конор пытается отцепить от своей руки пальцы Эллен.
     -- Будет безопаснее, если мы пойдем все вместе, -- сказал он.
     Мэгги обняла Эллен, которая была намного выше ее.
     Пул  направился  к  лестнице.  На  несколько  секунд он  остановился  и
взглянул вверх. Лестница поднималась на шесть-семь пролетов. Затем он  начал
спускаться  вниз. Как только голова  Майкла  оказалась  ниже  уровня первого
этажа, на лестнице стало темно, как в могиле. Стены были холодными и сырыми.
За спиной  Майкла спускались Тим и Конор. Так тихо, что ему по-прежнему было
слышно,  как нетерпеливо переминаются с  ноги на ногу  на  площадке  первого
этажа Мэгги  и  Эллен.  Пул  медленно скользил  вниз.  Воздух становился все
холоднее.  Андерхилл  наверняка  был  прав:  Коко,  который  когда-то  любил
"Варвара", улетучился  много  часов назад,  и  где-то там внизу, в  холодной
грязной  комнате, они  найдут  мертвое  тело Гарри  Биверса.  Пулу  хотелось
обнаружить  его до прибытия  полиции.  Он знал, что Биверсу  будет  уже  все
равно, но считал, что должен ему хотя бы это.
     Наконец  Пул  увидел  желтый  свет,  выбивающийся  из-под  двери  внизу
лестницы.  Он перегнулся через перила и  поглядел  наверх. В конце  лестницы
мерцал молочно-белый свет.
     Он  спустился наконец на нижнюю площадку. Через дыру в стене виден  был
кусок стены комнаты, выкрашенный той  же зеленой краской, что и лестница. Он
был разрисован красным и черным.
     Конор или Тим  тронул его сзади  за плечо. Майкл увидел темное кровяное
пятно на площадке перед дверью.
     Пул слабо толкнул дверь. Холод, царивший  внутри комнаты, надвинулся на
Майкла.  Внутри  комнаты было довольно светло, но свет этот казался каким-то
неподвижным.  Гарри  Биверс  сидел, привязанный к стулу, лицом к двери. Тело
его обвисло, его поддерживали только веревки.  Кровь стекала по щеке  Гарри,
пропитывая тряпки,  которыми был  заткнут  его  рот, и  текла ниже, за горло
свитера. Сначала Пул заметил, что  левое ухо Биверса  отрезано, а значит, он
должен быть мертв. Но потом глаза Гарри вдруг широко открылись.  В них  были
боль и ужас.
     Пол вокруг стула был  залит кровью. Стены были разрисованы  и исписаны.
Худощавый   человек  сидел,  скрестив   ноги,   на   полу,   спиной  к  ним,
сосредоточенно смотря на размалеванные  стены. Прямо перед ним было довольно
грубое  и   примитивное  изображение   вьетнамской  девочки,  которая   шла,
протягивая руки вперед, одновременно крича и улыбаясь.
     Пул  слабо отдавал  себе  отчет  в том, что  он чувствует  и почему  --
слишком много  грусти  было во всей этой сцене. Коко, которым  действительно
был М.О.Денглер, вернее, человек, когда-то бывший М.О.Денглером, сам казался
похожим на ребенка. Пул не знал, что собирается сказать ему, тем не менее он
позвал:
     -- Мэнни.
     М.О.Денглер повернул голову и посмотрел на него.
     4
     Пул шагнул внутрь ледяной  зеленой комнаты. До сих  пор какая-то  часть
его все-таки отказывалась верить, что Коко  действительно  был  М.О.Денглер,
несмотря  на  все,  что  он говорил  Андерхиллу  и  Мэгги.  Сейчас  он  даже
приблизительно  не  представлял себе, что собирается делать. Слишком  тяжело
было примириться  с мыслью, что  Денглер  захочет  нанести ему  вред.  Гарри
Биверс  промычал что-то сквозь  кровавые тряпки.  Пул слышал, как  входят  в
комнату  и  становятся  по  обе  стороны  от  него  Тим  Андерхилл  и  Конор
Линклейтер.
     Казалось, что  Денглер совсем  не постарел.  При взгляде на  него Майкл
чувствовал  себя старым,  абсолютно  не в  форме и почти  что  развращенным,
испорченным  приобретенным за  эти годы опытом.  Ему было  почти  что стыдно
перед Денглером.
     Поверх  умного девятнадцатилетнего лица  Денглера Майкл  видел, что то,
что он принял поначалу за узор, состоящий из волн, на самом деле состояло из
ряда  детских  головок.  Тела  детей  были  нарисованы  не  полностью.  Руки
некоторых  были подняты, другие же  протягивали их вперед. То здесь,  то там
мелькали пятна  красной краски. Молодое лицо Денглера было поднято к Майклу,
губы  слегка приоткрыты, как  будто он собирался сказать: "Я был прав насчет
Бога" или "Что бы там ни было, это было очень давно".
     На боковой стене были намалеваны большими черными буквами те же  слова,
что  Майкл  видел  на  снимках  в  полицейском  участке,  --  "СПЯЩЕЕ  ГОРЕ,
РАВНОДУШНОЕ КО ВСЕМУ" и "БОЛЬ -- ИЛЛЮЗИЯ".
     Пул  заметил все  это в  считанные  доли секунды. Он все  понял. Он был
сейчас вне пространства, не находился  ни в каком  конкретном месте.  Он был
снова там. Это здесь Коко жил  все это время,  в этих подземных  лабиринтах,
где дважды побывали они с Андерхиллом.
     Пул хотел сказать, что он находится здесь, чтобы помочь Коко.
     Денглер улыбался ему улыбкой своей чудом сохранившейся юности.
     "Ты  был  плохим,  -- казалось,  спрашивает  взгляд  Денглера. --  Если
нет..."
     Гарри Биверс снова застонал, глаза его закатились.
     -- Я здесь, чтобы помочь, -- начал Майкл, но слова как будто ускользали
от него, словно ему снился один из тех снов, где каждый шаг, каждое движение
требуют колоссального усилия.
     --  Пойдем  с нами,  Денглер,  --  произнес Конор. --  Ведь  тебе этого
хочется.
     Улыбающийся ребенок  с протянутыми руками,  казалось, сделал  несколько
шагов к Майклу, как будто бы из глубины темного сарая. И на какую-то секунду
Пулу послышался в воздухе шелест огромных крыльев.
     --  Встань и  пойдем с нами,  -- продолжал  Конор,  выступая  вперед  и
протягивая Денглеру руку.
     Биверс застонал от боли и гнева.
     И  в  этот  момент Пул  услышал шаги  множества людей, спускавшихся  по
железной лестнице. Он в ужасе поглядел на спокойное пустое лицо Денглера.
     -- Стоп! -- закричал Майкл. -- Мы все живы. Не ходите дальше!
     Как  только Майкл кончил  кричать полицейским, он заметил,  что Денглер
быстро и плавно поднялся с пола. В руке его был длинный нож.
     -- Денглер, положи нож, -- сказал Андерхилл.
     Когда  Денглер  встал   и  придвинулся  к  лампе,  освещавшей  комнату,
поражающая  взгляд невинность и молодость его лица испарились, как мираж. Он
разбил лампочку рукояткой ножа, и  в  комнате стало темно, как в шахте.  Пул
инстинктивно кинулся на землю.
     -- У вас там все в порядке? -- кричали с лестницы.
     -- Денглер, где ты? -- прошептал Андерхилл. -- Давай выберемся из всего
этого живыми, хорошо?
     -- У меня есть работа, которую я  должен  сделать,  --  ответил  голос,
который  Майкл  не  сразу узнал. Казалось, что он  исходил из  каждой  точки
внутри комнаты.
     -- Кто внутри? -- кричал лейтенант Мэрфи. -- Я хочу знать,  кто  там  и
слышать голос каждого.
     -- Пул, -- отозвался Майкл.
     -- Андерхилл.
     -- И Линклейтер. Здесь еще Биверс, но он ранен и во рту у него кляп.
     -- Кто-нибудь еще? -- прокричал лейтенант.
     -- О, да, -- раздался спокойный тихий голос.
     -- Лейтенант, -- прокричал Пул. -- Если вы ворветесь сюда с оружием, мы
все умрем.  Поднимитесь обратно по ступенькам и дайте нам выйти. Для Биверса
понадобится "скорая помощь".
     -- Я  хочу,  чтобы  вы выходили поодиночке, -- послышалось в ответ.  --
Каждого  встретит  полицейский  и  проводит  до  лестницы.  Я  могу  послать
парламентера, если тот, кто держит вас там, согласится иметь с ним дело.
     Пул  оперся рукой  о  пол,  чтобы  поддержать тело. Здесь пол был также
холодным и сырым, даже липким. Пул понял, что  поставил руку  на кровь Гарри
Биверса. Жалобный  стон, почти  вой, звучал во  всей комнате,  отражаясь  от
стен.
     -- Мы не заложники, -- крикнул Пул. -- Просто мы находимся тут в полной
темноте.
     -- Пул, мне  надоело сегодня разговаривать с вами, -- ответил Мэрфи. --
Я хотел бы  услышать этого Коко. Когда мы вынем вас оттуда, доктор Пул,  вот
тогда я  захочу поговорить  с вами. Тогда  у меня будет, что сказать  вам, и
немало.  --  Голос  Мэрфи  стал громче.  --  Мистер  Денглер!  Вы  в  полной
безопасности  до тех пор, пока точно выполняете все  мои указания.  Я  хочу,
чтобы вы  выпустили по одному всех, кто находится в комнате. Затем  я  хочу,
чтобы вышли вы сами. Вам понятно?
     Денглер  повторил  в ответ  то,  что  уже  сказал,  погружая  комнату в
темноту:
     -- У меня есть работа, которую я должен выполнить.
     -- Это  замечательно,  --  ответил  Мэрфи. Затем Пул  услышал,  как  он
говорит одному из  полицейских:  -- "У  меня есть  работа, которую  я должен
выполнить". Что бы это могло означать?
     Тихий голос зашептал  Пулу прямо в ухо так неожиданно,  что  он чуть не
подскочил:
     -- Скажи им, чтобы они поднялись обратно по лестнице.
     -- Он говорит, что вы должны подняться обратно по  лестнице, -- крикнул
Майкл.
     -- Кто это?
     -- Пул.
     --  Я так  и  знал,  --  сказал Мэрфи. --  Если  мы  поднимемся, он вас
выпустит?
     -- Да, -- опять прошептал голос.
     -- Да! -- крикнул Пул. Он не услышал ни звука, когда Денглер подобрался
к нему.  А  теперь  он  опять слышал  хлопанье  крыльев,  который  напоминал
непрекращающийся гомон сотни людей, толпящихся вокруг. Пахло кровью.
     -- Еще какие-нибудь условия? -- спросил Мэрфи.
     -- Все полицейские должны выйти во двор, --  прошептал голос теперь уже
прямо в лицо Майклу.
     -- Он хочет, чтобы все полицейские вышли во двор.
     --  Если  заложники будут освобождены,  его  просьбу  удовлетворят,  --
ответил Мэрфи.
     -- Конор, с тобой все в порядке? -- спросил Майкл.
     Ответа не последовало.  Остальные мертвы, а он один на один с Коко  вне
времени и пространства. Он лежит в луже крови своего товарища, а Коко кружит
вокруг него, как стая птиц или летучих мышей.
     -- Конор?
     -- Я, -- раздался голос Линклейтера, немного успокаивая Майкла.
     -- Тим?
     Опять никакого ответа.
     -- Тим!
     -- С ним все в порядке, -- прошептал голос. -- Просто он молчит.
     -- Тим, ты слышишь меня?
     Правую  сторону тела Майкла пронзила горячая боль. Он потянулся рукой к
тому месту,  откуда она исходила. Крови не было, но  в  одежде был  глубокий
ровный разрез.
     -- Я ходил на Маффин-стрит, -- сказал он. -- Я говорил с твоей матерью.
Хельгой Денглер.
     -- Мы называем ее Мрамор, -- раздался шепот откуда-то справа.
     -- Я знаю все о твоем отце -- о том, как он умер.
     -- Мы  называем  его Кровь, -- теперь шептали с того места, <i>где</i> Майкл в
последний раз видел Конора.
     Пул все еще прижимал руку  к боку. Теперь он чувствовал, как из дыры  в
пальто начинает сочиться кровь.
     -- Спой мне песню слонов.
     Из  разных концов комнаты  послышался речитатив без мелодии, музыка, не
похожая  ни на  что в  этом мире,  музыка Нигде, музыка Никогда. Иногда  она
звучала  так,  будто где-то далеко разговаривают или  плачут дети. На стенах
были  нарисованы  мертвые дети. Майкл ясно понял, что чьи  бы  голоса ему ни
слышались,  на самом деле  он  один на один с Коко,  а  весь  остальной  мир
находится  по другую сторону  реки, которую никому еще не удавалось пересечь
живым.
     Вместе с песней Коко Пулу  слышны были  шаги  полицейских,  удаляющихся
вверх  по  лестнице. Бок тянуло и жгло, и  он чувствовал, как  кровь сочится
сквозь одежду. Комната раздвинулась до размеров целого мира, и он был в этом
мире один с Коко и мертвыми детьми.
     Наконец раздался голос Мэрфи, который, судя по потрескиванию,  кричал в
мегафон:
     -- Мы  во дворе. И останемся тут, пока трое заложников и  ты не  выйдут
через дверь. Что нам делать дальше?
     -- Ни  одна часть  животного  не должна  пропасть  даром, --  просипело
что-то рядом с Майклом.
     -- Ты хочешь, чтобы я сказал ему, что ни одна часть животного не должна
пропасть даром? Но он все равно не услышит меня.
     -- Он прекрасно тебя слышит, -- вновь послышался леденящий душу шепот.
     Тогда Пул понял.
     -- Это было  девизом мясной лавки,  так?  "Агнец Божий Денглера". Держу
пари, это было написано прямо под названием: "У нас ни  одна часть животного
не пропадает даром".
     Внезапно умолкли  и  голоса полицейских,  и крики  детей,  и песня. Пул
почувствовал, как зло сгущается, концентрируется в  холодном мертвом воздухе
вокруг его тела, и сердце его чуть не  замерзло. Он  услышал  шорох  тяжелых
одежд --  должно быть, Андерхилл  двинулся к двери. Коко всадит в  него свой
нож еще раз, Майкл знал это. И на этот раз Коко убьет его. И срежет с черепа
все лицо, как он сделал это с Виктором Спитални.
     --  Ты думаешь, он  убил  твою  настоящую мать? -- прошептал Майкл.  --
Думаешь,  что он назначил  Росите Ороско встречу  у  реки  и убил ее  там? Я
думаю, именно так он и сделал.
     Низкий голос произнес что-то непонятное  где-то  далеко слева от  Пула.
Это больше напоминало вздох.
     -- Конор?
     -- А.
     -- Ты ведь тоже знал это? -- Майклу хотелось плакать, но теперь  уже не
от  страха.  --  Никто  не  говорил  тебе,  но  ты  всегда  знал.  --  Майкл
почувствовал, как его полу замороженное сердце начинает отходить. Прежде чем
Коко убьет их или прежде  чем сюда  ворвется полиция и перестреляет всех, он
должен сказать все это.
     -- Через  десять дней  после  твоего рождения Карл Денглер встретился с
Роситой Ороско на берегу реки. Была середина  зимы. Он забил ее до смерти, а
потом раздел тело до  гола и оставил лежать на берегу.  Он надругался над ее
телом  после убийства? Или до? А  потом он приходил в твою комнату, когда ты
был маленьким мальчиком, и делал с тобой то же самое, что сделал с ней. Ночь
за ночью.
     -- Что происходит?  --  донесся  усиленный  мегафоном  искаженный голос
Мэрфи.
     -- Ночь за ночью, --  повторил Пул. --  Тим каким-то образом  знал  это
все. Не зная ничего о том, что случилось на  самом деле, он  чувствовал это,
он чувствовал все. Взглянув на тебя один раз, Тим уже знал всю твою жизнь.
     --  Андерхилл  выйдет  первый,  --  прошептал  Коко  позади  Пула.  Нож
скользнул  под ухо Пула, дети  завопили  и  запросили  о  пощаде. -- Сначала
Андерхилл. Потом ты. Потом Линклейтер. Я выйду последним.
     -- Я  ведь прав, да? -- спросил  Пул. Голос  его дрожал, и он знал, что
Коко не ответит ему -- потому что не было необходимости в ответе.
     -- Андерхилл выходит первым! -- крикнул Майкл. Через секунду он услышал
потрескивающий голос Мэрфи,  доносящийся  до него с другой стороны  огромной
бурлящей реки.  Мэрфи ничего не  знал о  реке, которая окружала  мир  Нигде,
отрезая его от всего остального мира.
     -- Пусть выходит, -- кричал Мэрфи.
     Гарри  Биверс  издал  звук, похожий  на  крик  животного,  попавшего  в
ловушку, и забился в своих путах.
     Если Андерхилл жив,  подумал Майкл, то Коко высылает его первым, потому
что хочет дослушать ту замечательную историю, которую рассказывает  ему Пул.
А  Мэгги Ла  находится  по  ту сторону  реки,  и Майкл никогда не увидит ее,
потому что здесь, на этой стороне, был островок мертвых.
     -- Иди, Андерхилл, -- сказал Пул. -- Поднимайся по лестнице.
     Голос его звучал странно, как никогда.
     Дверь со  скрипом отворилась, и  изумленный  Майкл увидел широкую спину
Тима  Андерхилла, выходящего  наружу.  Послышались  медленные  шаги вверх по
ступеням.
     -- Аллилуйя,  --  произнес  Майкл. -- Кто  теперь? Но он слышал  только
стоны и всхлипы, как будто где-то вдалеке опять заплакали дети.
     -- Ведь то  же самое  случилось  в  пещере, правда?  --  сказал он.  --
Господи, помоги Гарри Биверсу!
     -- Выпускайте следующего, -- трещал голос Мэрфи.
     -- Кто следующий? -- спросил Пул.
     --  Здесь  все теперь  по-другому, --  прошептал  Конор.  Майкл тут  же
почувствовал, насколько он прав. Ощущение  движения  вокруг больше  не было:
холодный воздух  казался абсолютно пустым.  Они просто стояли посреди темной
комнаты  в подвале -- не было  ни плачущих в  отдалении детей,  ни  хлопанья
крыльев.
     -- Давай выйдем вместе, -- предложил Майкл.
     -- Нет, ты первый, -- сказал Конор. -- Хорошо, Денглер?
     В ответ раздались протестующие стоны Гарри Биверса.
     -- Я буду прямо за тобой, -- продолжал Конор. -- Денглер, мы выходим.
     Пул начал двигаться в направлении расплывчатых очертаний двери.  У него
было такое чувство, будто  на руках и ногах  висит  по гире. От каждого шага
жутко  ныла  рана в  боку.  Он чувствовал, как кровь  вытекает  из его тела,
заливая пол.
     И тут Пул вдруг понял,  что случилось  -- Денглер перерезал себе горло.
Вот почему  перестали звучать голоса. Денглер  убил себя,  и теперь его тело
лежит в темноте на холодном полу.
     --  Очень скоро кто-нибудь спустится сюда, чтобы помочь тебе, Гарри, --
сказал Майкл.  -- Мне очень жаль, что я прислушивался к тому, что ты говорил
мне.
     Стоны и всхлипы.
     Пул дошел до двери,  толкнул ее и перешел  из абсолютной темноты в чуть
менее  густую.  Он стоял на площадке.  Здесь казалось очень темно, когда они
спускались по лестнице,  но не  сейчас.  Поглядев вверх, Майкл  увидел  двух
полицейских, смотрящих на него сверху вниз. Он подумал  о бедном сумасшедшем
Денглере, который  лежит  мертвый или умирающий внутри темной  комнаты,  и о
Гарри Биверсе. Он никогда больше не хочет встречаться с Гарри Биверсом.
     -- Мы идем, -- произнес Майкл, не узнавая собственного голоса. Майкл  с
трудом  поплелся  вверх  по лестнице. Как  только  он  вышел  на  достаточно
освещенное  место,  он  осмотрел  собственный бок.  Он с трудом держался  на
ногах,  хотя  понимал, что рана была не такой серьезной, как  могла бы. Коко
хотел ранить  его  серьезнее, хотя  и не  убить, но толстое  пальто ослабило
удар.
     -- Денглер зарезался, -- сказал Майкл.
     -- Угу, -- подтвердил за его спиной Конор.
     Пул  взглянул через плечо и увидел, что Конор поднимается вслед за ним.
Глаза  у него были размером с тарелку для  супа. Майкл снова стал пониматься
по лестнице.
     Когда он дошел наконец до верха, один  из полицейских спросил, все ли с
ним в порядке.
     -- Я не так уж плох, но тоже воспользуюсь "скорой помощью".
     Далтон просунул голову в дверь и сказал:
     -- Помогите этому человеку выйти наружу.
     Один из  офицеров обнял Пула  рукой за плечи  и помог ему выбраться  во
двор.  На  воздухе  было гораздо  теплее,  а обшарпанный  внутренний  дворик
показался Пулу  по-настоящему красивым.  Мэгги вскрикнула при его появлении,
Майкл  повернулся на звук, едва замечая огромную фигуру стоящего с опущенной
головой  Тима  Андерхилла.  Мэгги  и  Эллен  Войцак  стояли  в дальнем  углу
красивого  маленького дворика,  будто  бы  заснятого  на пленку превосходным
фотографом. Обе женщины тоже были красивы -- очень красивы, хотя и абсолютно
разной красотой. Пул чувствовал себя как человек, которому только  что сняли
с  глаз повязку, отменив смертный приговор. Лицо Эллен  просияло, как только
она увидела Конора.
     -- Отведите его в "скорую", -- велел Мэрфи, опустив мегафон. -- Денглер
и Биверс все еще там?
     Пул кивнул. Вскрикнув еще  раз,  Мэгги подбежала к Майклу и  обвила его
шею руками. Она что-то очень  быстро  говорила,  но  Майкл не  мог разобрать
слов.  Вряд ли они были на английском,  но Майклу вообще  не надо было знать
их, чтобы понять, что хочет сказать девушка. Он поцеловал Мэгги в висок.
     -- Что случилось? -- спросила она. -- Где Денглер?
     -- Я думаю, он зарезался, -- сказал Майкл. -- Думаю, Денглер мертв.
     -- Отведите его в скорую, -- повторил Мэрфи. -- Отвезите его в больницу
и останьтесь там вместе с ним. Райан,  Пиблз, спуститесь вниз и  посмотрите,
что там с остальными.
     --  Гарри? --  Мэгги  вопросительно взглянула на  Майкла. Эллен  Войцак
обнимала Конора, который стоял неподвижно, как статуя.
     -- Еще жив.
     Толстошеий   полицейский   подошел   к   Майклу  с  выражением   тупого
удовлетворения на лице и повел его к арке, выходящей  на Элизабет-стрит. Пул
посмотрел на Андерхилла, который все еще стоял, привалившись  к стене, рядом
с полицейским, который,  видимо,  вывел его наружу. Андерхилл тоже был  не в
себе, но совсем  по-другому, чем Конор Линклейтер. Его  шляпа была надвинута
на глаза, горло завязано платком, воротник пальто поднят.
     -- Тим? -- позвал Майкл.
     Андерхилл отошел на несколько шагов в сторону от полицейского, но так и
не поднял глаза на Пула.
     Он  был  <i>маленьким,</i>  разглядел  наконец-то   Пул.  Это  был  маленький,
карманный Андерхилл. Конечно, люди не уменьшаются так  ни с того ни  с сего.
За  секунду  до  того,  как  Майкл  понял,   в   чем  дело,  он  увидел  ряд
безукоризненно  белый   зубов,  блеснувших  в  почти  неземной   улыбке  под
воротником пальто Андерхилла.
     Тело  его заледенело.  Хотелось  вопить,  кричать.  Широкая река  вновь
отрезала его от всего остального мира, опять заплакали дети.
     -- Майкл, -- Мэгги вопросительно смотрела на него.
     Майкл показал пальцем на фигуру, закутанную в пальто Андерхилла.
     -- Коко, -- смог наконец-то выкрикнуть он. -- Вот он. На нем...
     В руке усмехающегося "Андерхилла" как  бы материализовался длинный нож.
Он прыгнул на стоящего рядом  полицейского,  заломил  ему руку и  вонзил нож
глубоко в спину.
     Пул перестал кричать.
     Прежде,  чем кто-либо успел  двинуться, мужчина в  длинном пальто исчез
через арку на Элизабет-стрит. Полисмен, которого он ударил, медленно осел на
кирпичи  с пустым окаменевшим лицом. Только тут  Мэрфи  наконец сдвинулся  с
места  и  послал четырех  человек в погоню  за Коко, а  затем  велел отнести
раненого офицера в  машину "скорой помощи". Мэрфи  в  последний  раз  окинул
разъяренным взглядом двор и выбежал через арку.
     --  Я  не  могу ждать, --  сказал  Майкл,  когда  один  из  полицейских
попытался подтолкнуть  и  его к арке, за которой  стояла машина. -- Я должен
увидеть Андерхилла.
     Полисмен смущенно посмотрел на него.
     -- Ради Бога, вынесите его из подвала.
     -- Майкл, -- взмолилась Мэгги. -- Тебе необходимо в больницу. Я поеду с
тобой.
     -- Все не так  ужасно,  как  кажется  на  первый взгляд,  -- постарался
успокоить ее Майкл. -- Но я должен видеть, что случилось с Тимом.
     Хотя Тим и  мертв. Коко тихо убил его, взял  пальто и шляпу и в темноте
выскользнул из подвала.
     -- О, нет, -- воскликнула Мэгги.
     Она уже  кинулась  было бежать  в сторону  двери, но Пул  схватил ее за
руку, а затем и Далтон преградил ей путь.
     --  Спустись туда,  Далтон,  -- сказал  Майкл.  -- Оставь в  покое  мою
девушку и иди вниз,  посмотри, не можешь ли ты помочь чем-нибудь Тиму. Или я
превращу тебя в живую кучу дерьма.
     В  боку горело и дергало. Со  стороны улицы доносились  крики  и  топот
бегущих ног.
     Далтон  медленно  двинулся   в  сторону  арки,  но  затем  передумал  и
направился к выходу из здания.
     -- Джонсон, давайте посмотрим, что задержало остальных.
     Один из полицейских поспешил за ним.
     --  Я действительно именно это имел в виду, -- бормотал  Майкл. -- Кучу
шевелящегося дерьма.
     Эллен и Конор двинулись через двор к Пулу и Мэгги.
     --  Он ушел, Мики, --  сказал Конор, сам, казалось, не веря собственным
словам.
     -- Они догонят его. Не может быть, чтобы он смог всех обмануть.
     -- Мне очень жаль, Мики.
     -- Ты вел себя прекрасно, Конор. Ты вел себя лучше, чем любой из нас.
     Конор покачал головой.
     -- Тим не издавал ни звука. Я думал...
     Пул кивнул. Ему тоже не очень хотелось говорить на эту тему.
     -- Он сильно порезал тебя?
     -- Не слишком сильно. Но думаю, мне лучше сесть.
     Майкл, скользя по стене, опустился на  кирпичи. Мэгги поддерживала  его
за один локоть, а  Конор за другой.  Усевшись,  Майкл почувствовал,  что его
кидает  в жар.  Он  попытался расстегнуть пальто, но от этого  бок  пронзила
сильная боль. Он как бы со стороны услышал собственный стон.
     Мэгги опустилась рядом с ним на колени и взяла его за руку.
     -- Просто царапина. Плюс легкий шок.
     Девушка сжала его руку.
     -- Со мной все в  порядке, Мэгги, --  сказал  Майкл.  -- Просто немного
жарко.
     Он нагнулся вперед, и девушка помогла ему стащить пальто с плеч.
     -- Выглядит  намного страшнее,  чем на самом деле. А  вот  полицейского
ранили  серьезно.  -- Он оглянулся,  пытаясь отыскать глазами  полицейского,
которого ранил Коко. -- А где же он?
     -- Его уже давно унесли.
     -- Он мог идти?
     --  Он был на  носилках, -- ответила  Мэгги. -- Не хочешь перебраться в
"скорую"? Там стоит еще одна.
     С лестницы послышался тяжелый топот сапог.
     Через секунду два полицейских вынесли из здания Гарри Биверса. Половина
головы Гарри была  обернута белой тряпкой и выглядел он как  жертва жестокой
уличной  потасовки.  Биверс не мог  идти сам,  он как бы  висел  между двумя
полицейскими.
     -- Где  он?  --  спросил Гарри срывающимся голосом, в котором слышалась
боль.
     Майкл подумал, что  он говорит о Коко  и улыбнулся -- что ж, Гарри имел
право задать этот вопрос.
     -- Где этот ублюдок?
     Напряженные  несчастные глаза Гарри  Биверса остановились,  однако,  на
Майкле. В них читалась горечь.
     -- Ублюдок! -- повторил Биверс.  -- Это ты все просрал. Что, по-твоему,
ты пытался там сделать. Добиться того, чтобы всех убили?
     Он попытался даже, как ни трудно  было в это поверить, освободиться  от
полицейских и подойти к Майклу.
     --  Почему ты думаешь, что можно все свалить на меня?  Ты все испортил,
Пул, ты все испортил. Он был почти у меня в руках, а ты дал ему убежать.
     Пул  перестал  обращать  внимание на  вопли Гарри. В  дверях  появились
Далтон и еще  один  полицейский,  которые тащили Тима Андерхилла. Лицо  Тима
было синим, зубы стучали так, что можно было почти что слышать это. Половина
свитера его была разрезана, и всю левую часть  тела заливала кровь -- совсем
как у Майкла.  Он  выглядел так, будто  кто-то  пытался  разрезать  его тело
пополам.
     -- Что ж, Майкл, -- пробормотал он, когда его проносили в дверь.
     -- Что  ж,  Тимоти, -- отозвался Майкл. --  Почему ты не издал ни звука
там, пока Денглер стаскивал с тебя одежду?
     -- Посадите  меня рядом с Пулом, -- сказал Андерхилл, и Далтон вместе с
другим полицейским аккуратно пронесли его через двор и опустили  на кирпичи.
Другой полицейский, которому подал знак Далтон, подбежал к ним с улицы, неся
в руках одеяло, которое он обернул вокруг широких плеч Андерхилла.
     -- Он завязал  мне что-то вокруг рта,  --  сказал Тим. --  Я думаю, это
была  рубашка  Биверса.  На  старом  добром  Гарри  была рубашка, когда  его
вынесли?
     -- Не могу сказать.
     Через арку во двор вбежал лейтенант  Мэрфи. Оба раненых подняли на него
глаза.  Лицо  лейтенанта по-прежнему было красным, но не  столько  от гнева,
сколько от долгого бега -- типичное ирландское лицо, как подумал Пул. К тому
времени, как  Мэрфи исполнится  шестьдесят,  оно всегда  будет именно такого
цвета.  Когда детектив увидел лежащих на земле  Пула и Андерхилла, он закрыл
глаза, и рот его превратился в безгубую прямую линию.
     -- Вы сможете  достать еще одну  "скорую помощь" для этих двух идиотов?
-- спросил он. -- Здесь все-таки не полевой госпиталь.
     -- Доктор Пул не желал уезжать, пока не вынесут мистера  Андерхилла, --
объяснил  Далтон. --  А когда вынесли  Биверса, он стал кричать, что засудит
всех и каждого, если его немедленно не заберут. Так что...
     Мэрфи угрюмо взглянул на него.
     -- Сэр, -- произнес Далтон и удалился сквозь арку.
     -- Вы поймали его? -- спросил Пул.
     Мэрфи проигнорировал вопрос, он подошел к двери  и заглянул внутрь, как
будто желая проверить, не остался ли там кто-нибудь еще. Затем он заглянул в
колодец.
     -- Положите этот нож в  пакет, -- велел  Мэрфи одному из  полицейских в
форме.
     -- Так поймали?
     Мэрфи продолжал игнорировать Майкла.
     Через  несколько секунд послышался вой сирены "скорой помощи",  который
становился все громче и громче, пока, доехав до арки, его не выключили.
     Далтон опять зашел под арку и спросил друзей, нужны ли им носилки.
     -- Нет, -- ответил Пул.
     -- Разве? -- удивился Андерхилл. -- А что, носилки нынче в дефиците?
     --  Что  случилось с полицейским,  которого ранил Денглер?  --  спросил
Майкл.
     Далтон  и его напарник  опять  помогли  ему  подняться  на  ноги, Мэгги
суетилась рядом, поглаживая и успокаивая Майкла.
     -- Он умер на пути в больницу, -- сказал Мэрфи. -- Только что сообщили.
     -- Мне очень жаль, -- сказал Пул.
     -- Почему же? Ведь это не вы его зарезали, правда?
     Лицо Мэрфи снова вспыхнуло, он подошел к кирпичам и встал перед Пулом.
     -- Мы упустили вашего друга  Денглера, -- произнес лейтенант. Брови его
почти встречались  на  переносице,  между  ними была  сердитая  вертикальная
складка  на  лбу.  -- Он  скинул  на  углу  пальто  и шляпу  и  припустил по
Мотт-стрит, прямо как кролик. Мы думаем, он забежал в какое-то здание. Но мы
поймаем его, Пул. Можете не волноваться на этот счет. Он не уйдет далеко. --
Мэрфи  отвернулся,  потирая  рукой  подбородок. --  Я  навешу вас  и  вашего
приятеля в больнице.
     -- Мне жаль, что умер один из ваших людей, вовсе не потому,  что я имею
к этому какое-то отношение.
     -- Господи  Иисусе, -- воскликнул Мэрфи,  отворачиваясь и направляясь к
арке.
     --  Некоторые  люди  не  понимают,  что  такое  сочувствие,  --  сказал
Андерхилл Майклу, когда их вели к "скорой помощи".
     5
     Пулу и Андерхиллу наложили швы в палате "скорой помощи". Молодой врач с
детским лицом сказал, что раны их "косметические",  имея в виду, что хотя на
теле  и  останутся  шрамы,  настоящей  опасности  для  здоровья  все это  не
представляет.  То есть он  сообщил  то, что Майкл давно уже понял сам. После
того,  как  раны  были обработаны,  друзей  перевели  в палату  на  двоих  и
сообщили, что они проведут здесь ночь под охраной полицейского, который ехал
с ними  в  машине.  Фамилия  офицера была  Ледонне,  у него  были  аккуратно
подстриженные усы и добрые глаза.
     -- Я буду за дверью, -- сообщил Ледонне.
     --   Нам  нет  необходимости   проводить   всю  ночь  в  больнице,   --
запротестовал Майкл.
     -- Лейтенант предпочел бы, чтобы было именно так, -- ответил Ледонне, и
Майкл  понял, что  это был лишь  вежливый способ сообщить им,  что у них нет
выбора и хотя бы одну ночь придется провести здесь.
     Часа  через три  после  того, как друзей  перевели в палату,  появилась
Мэгги Ла в сопровождении Конора и Эллен. Они описали, как провели предыдущие
три часа с лейтенантом Мэрфи. Лейтенант достаточное количество раз прослушал
историю о том, как они попали в дом на Элизабет-стрит, чтобы  сделать вывод,
что они невиновны  ни в каких преступлениях, кроме собственной глупости, и в
конце концов Мэрфи так и не предъявил никаких обвинений.
     Мэгги также рассказала Майклу и Тиму, которые были немного не в себе от
наркотиков, что Коко удалось оторваться от  полиции  в Чайна-таун, но  Мэрфи
уверен, что его поймают до захода солнца.
     Затем  Мэгги  осталась,  а  Конор и Эллен заторопились на метро.  Эллен
поцеловала  обоих  мужчин,  и  ей пришлось почти силой проталкивать в  дверь
Конора. Пул подумал, что,  возможно, Конор  не  отказался бы, чтобы ранили и
его тоже, лишь бы оказаться в компании друзей.
     -- А что они сделали с Биверсом? -- спросил Майкл у Мэгги.
     -- Он тремя этажами выше. Хочешь увидеться с ним?
     -- Не думаю, чтобы мне когда-либо захотелось увидеться еще раз с Гарри.
     -- Он потерял ухо, -- напомнила Мэгги.
     -- У него осталось другое.
     Свет  в  госпитале приглушили, он был  теперь каким-то призрачным.  Пул
вспомнил сероватый свет наверху, у лестницы здания, когда на нее смотришь из
подвала.
     Пришла сестра и сделала еще один укол, хотя Майкл не давался ни в какую
и говорил, что это не нужно.
     -- Я и сам, знаете ли, врач, -- говорил он.
     -- Нет,  только  не сейчас, -- сказала  медсестра, всаживая иглу в  его
ягодицу.
     Затем они с Тимом некоторое время разговаривали о Генри Джеймсе.  Позже
из всего этого невнятного разговора Пул помнил только, как Тим рассказал ему
о сне, который приснился Джеймсу уже в пожилом возрасте, -- что-то громадное
и  устрашающее попыталось проникнуть  в комнату писателя,  но в конце концов
тот опомнился, сам атаковал врага и с позором изгнал его.
     В этот  день или на следующий  Мэрфи опять захочет повидаться с ними, и
не меньше  чем  на двадцать четыре часа. Джуди Пул  объявилась  и  встала  в
дверях  комнаты как раз  перед самым концом приемных  часов. За спиной  жены
стояла Пэт Колдуэлл.
     Ему всегда нравилась Пэт Колдуэлл, но он никак не мог вспомнить, всегда
ли ему нравилась собственная жена.
     -- Я не войду, пока эта персона не выйдет отсюда, -- заявила Джуди.
     "Этой персоной" была Мэгги Ла, которая немедленно начала собирать вещи.
     Майкл сделал ей знак прекратить.
     -- В  таком случае  ты не войдешь, -- сказал он Джуди.  -- Но мне будет
очень жаль.
     -- Вы  не  сходите  повидаться с  Гарри?  -- спросила Майкла Пэт. -- Он
говорит, что ему многое требуется обсудить с вами двумя.
     -- Мне не очень хочется прямо сейчас разговаривать с Гарри Биверсом, --
сказал Майкл. -- А тебе, Тим?
     -- Майкл, ты что, не собираешься избавиться от этой девицы? -- спросила
Джуди.
     -- Не думаю, чтобы я собирался это сделать. Зайди сюда,  чтобы мы могли
говорить нормальным тоном, Джуди.
     Джуди повернулась к нему спиной и пошла вниз по коридору.
     --  Довольно  забавно лежать в  больнице, -- сказал  Майкл. -- Вся твоя
жизнь проходит перед тобой, как будто заново.
     Позже,  тем  же  вечером, когда действие наркотиков прекратилось  ровно
настолько, что  Пул начинал чувствовать боль раны, в палату вошел  лейтенант
Мэрфи. Он улыбался и выглядел спокойным, идеально владеющим собой человеком,
которым так восхищался Гарри Биверс на похоронах Тино Пумо.
     -- Ну что ж, вы сейчас вне опасности, так что я пошлю Ледонне отдохнуть
домой. Утром вы сможете выписаться отсюда.
     Он переминался с ноги на ногу, явно не зная, как  именно  сообщить им о
том, что он знал.  В конце концов  он решил, что  для  этого вполне подойдет
некая смесь оптимизма и агрессии в голосе.
     --  Теперь он наш. Благодаря вам двоим и  Гарри  Биверсу нам не удалось
схватить его  в Чайна-таун, но я говорил, что мы его поймаем, и скоро  так и
будет.
     -- Вы знаете, где Денглер? -- спросил Тим. Мэрфи кивнул.
     -- Ну и где же? -- спросил Пул.
     -- Вам не надо этого знать.
     -- Но вы не можете задержать его сейчас?
     Мэрфи покачал головой.
     -- Он почти уже задержан, он даже лучше, чем просто задержан. Вы можете
за него не беспокоиться.
     -- Я и не беспокоюсь, -- сказал Майкл. -- Он в самолете?
     Мэрфи удивлено взглянул на Пула, затем кивнул.
     -- Вы послали людей в аэропорт?
     Теперь Мэрфи начинал выглядеть раздраженным.
     -- Конечно  послали. Я расставил людей на каждой станции метро, которой
он мог воспользоваться, на каждой  автобусной остановке, а также в "Кеннеди"
и  "Ля-Гардиа".  -- Лейтенант прочистил горло. -- Но он умудрился пробраться
через турникет "Нью-Орлеанз", прежде чем его опознали. К тому времени, когда
мы сообразили,  каким именем он  может  воспользоваться и куда направляться,
Коко уже сел в самолет. Но сейчас он еще на борту. И для него все кончено.
     -- Куда он летит?
     Мэрфи решил наконец сказать им.
     -- В Тегусиальпу.
     -- Гондурас, -- сказал  Пул. -- Почему Гондурас? А,  Роберто Ортиз.  Вы
проверили список  пассажиров и нашли  его  имя.  У Денглера до сих пор  есть
паспорт Роберто Ортиза.
     -- Я ведь не должен отчитываться перед вами, правда? -- сказал Мэрфи.
     -- Скажите мне только, что на этот раз вы его не упустите.
     -- Из самолета выйти невозможно. Не думаю, чтобы он собирался повторить
подвиг Купера. А когда через  полчаса самолет приземлится в Тегусиальпе, там
его ждет целая  армия. Эти люди в Гондурасе, они хотят быть нашими друзьями.
Стоит нам поднять палец, как они уже готовы прыгать. Его схватят так быстро,
что он  даже не успеет ступить на землю.  -- Мэрфи улыбнулся. --  Мы  уже не
упустим его. Возможно, он, как вы говорите, негодяй в бегах, но  на этот раз
он бежит прямо в ловушку. -- Мэрфи кивнул, прощаясь с друзьями, и отправился
к двери, но по дороге его посетила еще одна  мысль, и он обернулся. -- Утром
я  расскажу вам, как  все прошло. К тому времени  нашего мальчика уже  будут
везти обратно сюда. -- Ухмылка. -- В  цепях. И, возможно, с парочкой синяков
и без парочки зубов.
     После того, как лейтенант вышел, Андерхилл произнес:
     -- Вот он, идол Гарри Биверса.
     Пришла медсестра и сделала им еще по одному уколу.
     Пул  заснул,  беспокоясь  о  своей  машине, которую  он припарковал  на
стоянке на Дивижн-стрит.
     Как  только  Пул  проснулся  на следующее  утро, он позвонил в  Десятый
участок. На столике рядом с кроватью Майкла стояла ваза с ирисами и калами и
лежала  его  книга  "Послы",  а также две книжки  про  Варвара. Ночью  Мэгги
удалось вызволить со стоянки его машину.
     Майкл  спросил  полицейского,  который   взял  трубку,  собирается   ли
лейтенант Мэрфи посетить сегодня больницу Сен-Винсент.
     --  Насколько  я  знаю,  у  него  не  было  таких  планов,  --  ответил
полицейский, -- но, возможно, вам просто надо спросить кого-нибудь другого.
     -- А сейчас лейтенант на месте?
     -- Лейтенант на совещании.
     -- Гондурасская полиция арестовала Денглера? Вы можете сказать мне хотя
бы это?
     -- Извините,  но я  не  могу  дать  вам подобной  информации. Вам  надо
поговорить с лейтенантом.
     Полицейский повесил трубку.
     Через некоторое время врач пришел выписывать  их. Он сказал, что пришла
девушка,  которая  принесла им одежду. После того, как вышел врач, медсестра
внесла два коричневых пластиковых  мешка, в каждом  из которых лежало чистое
нижнее  белье, носки, рубашка, свитер и джинсы. Одежда Андерхилла была взята
из его комнаты в "Сайгоне", в мешке Майкла были  абсолютно новые вещи. Мэгги
подбирала размеры наугад, поэтому ворот рубашки Майкла был на размер меньше,
а пояс джинсов -- на размер больше, но тем не менее одежду вполне можно было
носить. На дне сумки Майкл обнаружил записку:
     "Я  не смогла купить тебе  пальто, потому  что кончились деньги. Доктор
сказал, что вас  выпишут в девять тридцать. Не мог бы ты заехать в "Сайгон",
прежде чем  отправиться туда, куда  ты собираешься  отправиться? Твоя машина
стоит в гараже через улицу. С любовью. Мэгги".
     К записке был приложен жетон из гаража.
     --  У нас  нет  пальто,  --  сказал  Майкл. --  Мое  испорчено, а твое,
наверное,  является  вещественным доказательством.  Но  ничего,  мы  добудем
какую-нибудь одежду. В больницах часто что-нибудь остается.
     В кассе они  подписывали  один  документ за  другим,  затем молоденький
кладовщик,  местный  Уилсон  Мэнли, снабдил  их, как  и  предполагал  Майкл,
пальто,  которые принадлежали двум одиноким пожилым джентльменам, умершим на
прошлой неделе.
     -- Они  конечно очень ветхие,  -- сказал  кладовщик. -- Вот  если бы вы
могли подождать пару дней, возможно, появилось бы что-нибудь поприличнее.
     Андерхилл в  своем  грязном  длинном пальто напоминал браконьера.  Пулу
досталось ветхое  пальто  с вельветовым воротником, в котором у него был вид
бродяги.
     Когда  они забрали "Ауди",  Пул некоторое  время  неподвижно  сидел  за
рулем, прежде чем вывести машину на Седьмую авеню. Бок его болел, от  пальто
пахло  дешевым вином и сигаретным дымом. Майкл понял вдруг, что он не знает,
куда ехать. Может быть, он  будет сидеть  за  рулем вечно. Он остановился на
первом  светофоре и понял, что  может ехать куда угодно. Сейчас он не был ни
врачом, ни мужем, ни кем бы то ни было для Мэгги Ла, единственное, за что он
отвечал в настоящий момент, -- это машина, за рулем которой он сидел.
     -- Ты отвезешь меня в "Сайгон"? -- спросил Андерхилл.
     --  Да, --  сказал  Майкл.  -- Но  сначала  надо  нанести  визит нашему
любимому полицейскому.
     6
     Лейтенант  Мэрфи  не смог  принять  их  сразу.  Лейтенант  Мэрфи  велел
передать им,  что они могут подождать,  если хотят,  но  дела, относящиеся к
другим  расследованиям, требуют его  непременного участия. Нет,  у него  нет
информации о дальнейшей судьбе разыскиваемого Денглера.
     Молодой  офицер, сидящий  по ту  сторону пуленепробиваемой перегородки,
отказался  пустить их  внутрь  участка и  вообще избегал смотреть  друзьям в
глаза, предпочитая сделать вид, что он занят чем-то,  находящимся на столе в
глубине его кабинета.
     --  Они схватили Коко, когда  он сошел с самолета? -- настаивал Пул. --
Он уже возвращается обратно в цепях и со свежими синяками?
     Офицер не отвечал.
     -- Он ведь не смылся и на этот раз, правда? -- Пул почти кричал.
     -- Мне  кажется,  что-то  случилось  во  время полета, --  едва  слышно
произнес полицейский.
     После того, как друзья прождали полчаса,  детектив Далтон сжалился  над
ними и провел их внутрь участка. Он привел их в комнату "Би" и сказал:
     -- Я  постараюсь сделать  так,  чтобы  он зашел сюда.  Мне нравится это
пальто, -- ухмыльнулся Далтон Пулу.
     -- Готов поменяться на ваше, -- ответил тот.
     Далтон исчез.  Через минуту-две распахнулась дверь и на пороге появился
лейтенант Мэрфи. На коже его не было привычного румянца, плечи были опущены.
Даже в шикарных усах  лейтенанта, казалось, застыла усталость.  Мэрфи кивнул
Майклу и Тиму, уронил на стол папку, а собственное тело -- в кресло.
     -- О'кей, -- сказал лейтенант. -- Я не хочу,  чтобы вы думали, будто бы
я вас избегаю. Просто не хотел звонить вам, пока не получу всей информации.
     Он развел руками, как будто это было все, что он имел сказать.
     -- Самолет приземлился?  -- спросил Майкл. -- Что он сделал --  взорвал
его?
     Мэрфи заерзал на стуле.
     -- Да нет, самолет-то приземлился. И даже больше одного раза. В этом-то
и проблема.
     -- Он совершил вынужденную посадку?
     -- Не совсем. --  Теперь Мэрфи говорил очень медленно и  явно неохотно,
лицо его постепенно начинало приобретать багровый  оттенок.  -- Обычно рейсы
из Америки на Тегусиальпу делают посадку в Белизе. Там тоже ждали наши люди,
на случай, если Денглер захочет что-нибудь выкинуть.  Во  всяком случае, так
нас информировала полиция Белиза. -- Пул наклонился вперед, собираясь что-то
сказать,  но  лейтенант выставил вперед руку, призывая  его  к молчанию.  --
Самолет также обычно  садится в месте под названием Сан Педро де Суда -- это
уже  в Гондурасе. Там расставила своих людей  уже гондурасская полиция.  Они
должны  были проверять  каждого, кто  сходит  с самолета.  А теперь слушайте
внимательно, доктор, я расскажу вам, что случилось. Между Сан  Педро де Суда
и Тегусиальпой  есть  еще одно  место,  где  регулярно садятся  самолеты. --
Лейтенант попытался улыбнуться. -- Аэропорт Голосон  в  небольшом приморском
городишке  под названием Ля Каиба. Самолет  стоит там  всего десять минут. И
сходят там только местные пассажиры  -- у  них билеты отличаются по цвету от
билетов международных  рейсов, так что их легко  можно распознать. А местным
пассажирам не  надо проходить  через таможню, иммиграционный контроль  и все
эти штуки. В Голосон  поставили двух гондурасских полицейских, но они никого
не заметили, кроме местных пассажиров.
     -- Но  когда  самолет приземлился в Тегусиальпе,  Денглера не  было, --
закончил за лейтенанта Пул.
     -- Правильно. Таким образом получается, что Коко не сходил нище вообще.
-- Лейтенант потянул носом воздух. -- Что это за запах?
     -- Полицейский  внизу сказал нам, что в аэропорту что-то  случилось, --
сказал Авдерхилл. -- Я не могу припомнить, чтобы что-то случилось в Кеннеди.
     Мэрфи посмотрел на него безо всякого выражения.
     -- Да, произошло кое-что, если это можно назвать простым происшествием.
Когда команда проверяла самолет, они обнаружили одного пассажира, который не
покинул своего  места. Он спал, закрывшись журналом.  Только когда они сняли
журнал и тряхнули пассажира за плечо, они обнаружили,  что он мертв. Сломана
шея.  --  Мэрфи  покачал  головой.  --  Мы  до сих  пор ожидаем  результатов
опознания.
     -- Так что Коко может  быть где  угодно, --  подвел итог Пул. -- Вы это
хотите сказать? Он мог улететь куда-нибудь еще, как только сошел с самолета.
     -- Что ж, сейчас  у  нас  полицейские  наряды в  аэропорту Голосон,  --
сказал Мэрфи. -- То  есть  это  у  них там полицейские наряды. --  Лейтенант
отодвинулся  от стола  и встал.  --  Думаю, это все, что я имею сказать вам,
джентльмены. Буду держать с вами связь. -- Он направился к двери.
     -- Другими  словами, никто не нашел его до сих пор. И мы даже не знаем,
каким именем он теперь пользуется.
     Мэрфи открыл дверь.
     -- Я позвоню  вам, как только у меня  появится новая информация.  И  он
вышел.
     Буквально тут  же  в комнате появился  Далтон, как  будто все это время
стоял за дверью и ждал подходящего момента.
     -- Теперь вам все известно? -- сказал он. -- Я провожу вас вниз. Вам не
о чем беспокоиться, ребята. Его ищет  полиция всего Гондураса. А в Гондурасе
готовы  выше головы  прыгнуть, чтобы только оказать  нам  услугу, можете мне
поверить, так что через день-два наш парень будет за  решеткой.  Я  рад, что
ваши  раны  оказались  не  слишком  серьезными.  Эй,  доктор, скажите  вашей
хорошенькой подружке, что если ей когда-нибудь надоест...
     Они  вышли на тротуар в своих  облезлых пальто,  принадлежавших умершим
старикам.
     -- Как там в Гондурасе? -- спросил Пул.
     -- Разве ты не слышал? -- сказал Андерхилл. -- Нас там любят.
        Часть восьмая
        ТИМ АНДЕРХИЛЛ
     А что случилось потом?
     Ничего.
     Не случилось ничего.
     Прошло  два  года  с того  дня,  когда  мы  с Майклом  Пулом  вышли  из
полицейского участка и отправились в "Сайгон", ресторан покойного Тино Пумо.
И ничего больше  не  было слышно о Коко или  о  М.О.Денглере  или как он там
называет себя теперь. Бывают времена -- времена, когда все в моей жизни идет
как по маслу, -- когда я знаю, что он мертв.
     Ведь нет никакого сомнения, что Коко искал смерти. Я  думаю, он считал,
что  освобождает свои жертвы  от  устрашающего  ощущения  вечности,  которое
окружало  его  самого,  дарует им  настоящую  свободу.  "Я -- Эстергаз",  --
написал он на карте, которую оставил в лесу для Майкла. И он наверняка хотел
сказать,  что то, что случилось однажды на берегу реки Милуоки, продолжало и
продолжало  случаться с  ним, сколько он  ни  убивал,  чтобы  заставить  это
остановиться. "С начала  до  конца  и обратно"  --  наверняка  это  означало
вечность,  которая сделалась  невыносимой для  человека, заключенного внутри
ее.
     Лейтенант  Мэрфи в конце концов прислал Майклу Пулу фотографии, которые
нашли  в  комнате  общежития  Христианского  союза,   которая  служила  Коко
временным  убежищем. Это  были  фотографии убийц и маньяков, осужденных  или
обвинявшихся в совершении серии убийств. Денглер вырезал это все из журналов
и газет.  Тед  Банди,  Жуан Корона, Джон  Уэйн  Гейси,  Уэйн Уильямс,  Дэвид
Берковец -- над головой каждого Денглер нарисовал круглое золотистое колечко
-- нимб. Они были посланцами  вечности, и иногда,  в наихудшие моменты своей
жизни, я думаю, что  и  нас, бойцов  взвода  Гарри Биверса, Денглер видел  в
таком  же свете  --  как падших  ангелов, которых надо  перевести  из  одной
бесконечности в другую.
     "У  меня  есть  работа, которую я должен сделать",  --  сказал  Коко  в
комнате в подвале на Элизабет-стрит, и то, что мы не  слышали  ничего ни  от
него, ни о нем,  вовсе не  означает, что его работа  уже  сделана или что он
перестал ее выполнять.
     Через год  после того, как Коко исчез  в  Гондурасе,  я закончил книгу,
которую начал писать. Мои прежние издатели из  "Гладстон Хаус" напечатали ее
под названием "Тайный  огонь". Отзывы  были замечательные, продавалась книга
чуть  хуже,  но  достаточно хорошо для того, чтобы я мог существовать на эти
деньги,  пока  пишу  свою  "невыдуманную  историю"  о М.О.Денглере  и  Коко.
Теперь-то мне стало понятно,  что я не могу написать эту книгу -- я не знаю,
что  такое "невыдуманная история". Нельзя привязать орла к лошади, идущей за
плугом, без того, чтобы заставить страдать их обоих.
     Но  как только я смог  себе это позволить, я купил себе билет на тот же
рейс в Тегусиальпу, с которого исчез Коко, пока нас с Майклом Пулом зашивали
и  пичкали наркотиками в  больнице. И тем же зрением сочинителя, каким я все
время видел девочку, которую Коко  пытался убить  в Бангкоке, я увидел и то,
что случилось во время полета.
     Вот одна из версий того, как Коко мог оказаться в Гондурасе.
     Самолет  довольно  небольшой и  такой  старый, что все  в нем скрипит и
потрескивает.   Американцев  на   борту  довольно   мало.  У  пассажиров  из
Центральной Америки черные волосы и кирпичного цвета лица.  Они разговорчивы
и весьма эксцентричны, и я думаю, что Коко сразу почувствовал себя среди них
как дома. Он тоже вышел из подвала, он тоже оставил позади себя детей  Я-Тук
и  девочку из Пэтпонга, и теперь в нем звучит  совсем другое. Я  думаю, что,
закрыв глаза, он видит просторный дом в солнечном городке, но затем он видит
в этом домике  трупы убитых и умирающих. Трупы лежат  вперемежку на ступенях
Собора,  руки их вывернуты, пальцы скрючены, а глаза  все еще открыты, глаза
смотрят.  Солнце  очень  близко  и  его  огромный  раскаленный  добела  диск
напоминает нимб.  Кругом летают мухи. Коко прошибает пот --  он представляет
себе,  как  стоит,  обливаясь потом,  посреди двора и кожа его трескается от
жара.
     Когда самолет приземляется  в Белизе, два человека  выходят, исчезают в
проеме солнечного света, который тут же поглощает их. Пассажирам  видно, как
возле  задней  части  самолета два  человека  в  коричневой форме достают из
открытого люка чемоданы сошедших. Белый бетон и слепящий, палящий свет.
     Через пятнадцать минут они уже снова в мире над мирами,  над облаками и
дождем, где Коко чувствует себя свободным от земного притяжения и близким --
к чему? К Богу, бессмертию, вечности? Может, ко  всему этому сразу. Когда он
закрывает  глаза, то видит широкую улицу со множеством кафе.  Рядом с белыми
столами -- ряды пустых белых стульев под разноцветными солнечными зонтиками.
В дверях кафе стоят официанты в черных брюках и белых жилетах. Потом в мозгу
его  снова  начинает  звучать музыка вечности,  он видит окровавленные тела,
лежащие на стульях, мертвых официантов у дверей, кровь бежит по их вспоротым
животам и стекает на мостовую...
     Он видит  голых смуглых детей,  крестьянских  детей с широкими спинами,
сгоревших в яме.
     Образы  проплывают  беспорядочно, не вызывая  никаких  эмоций,  как  на
кинопленке.
     "У меня есть работа, которую я должен сделать".
     Когда они приземляются  в Сан Педро де Суда шестеро молчаливых женщин и
мужчин  пробираются к  выходу, неся  в руках корзины ручной  клади и бутылки
свободного  от пошлины виски. Галстуки  мужчин сбились  на  строну,  лица их
лоснятся  от  пота. Когда они говорят, то подвывают,  как собаки, потому что
они произошли от собак, как другие происходят от обезьян, а третьи от крыс и
мышей. От пантер  и других  хищников  семейства кошачьих. От козлов,  змей и
лишь очень  немногие --  от слонов и  лошадей. Коко смотрит в окно на унылое
бюрократическое здание терминала. Выгоревший флаг скучно висит на шпиле  над
крышей.
     Не здесь.
     После того, как группа пассажиров покидает самолет, мужчина с оранжевым
посадочным талоном в руках проходит вдоль рядов и садится в последнем. Он --
гондурасец,  житель  Сан Педро де  Сулы, в плохо  сидящем на  нем спортивном
пиджаке и  шоколадно-коричневой рубашке. Оранжевый  корешок его  посадочного
талона доказывает, что он наверняка местный житель.
     Перед тем, как взлетел самолет, Коко встает, кивает стюардессе, которая
не обращала на него в течение всего полета никакого внимания, проходит вдоль
рядов и садится рядом с новым пассажиром.
     -- Буэн диа, -- говорит  гондурасец,  и  Коко улыбается и кивает. Через
секунду самолет начинает  отъезжать от этого убийственно скучного терминала.
Дрожа и дребезжа, самолет  отрывается от земли и вскоре  снова оказывается в
мире  без  времени.  У Коко  есть двадцать минут до того момента, когда  они
снова коснутся земли. И в какой-то момент, наверное, когда стюардесса уходит
в туалет  или в кабину пилотов, Коко встает, загораживая собой проход. Кровь
его гудит,  он чувствует, как внутри растет сладкое,  побуждающее к действию
чувство. Вечность затаила дыхание. Коко улыбается и показывает на пол.
     -- Это не вы уронили деньги?
     Мужчина в спортивном  пиджаке сначала поднимает взгляд на Коко, а потом
нагибается, чтобы взглянуть  себе под  ноги. Коко подходит  к нему вплотную,
смыкает руки  у  него на  горле и резко  сворачивает  на бок  голову жертвы.
Раздается треск позвонков, но слишком тихий, чтобы его можно было расслышать
за  гулом моторов. Коко садится рядом с трупом.  Дальнейшие чувства Коко для
меня непроницаемы. Есть один вопрос, который гражданские лица  на протяжении
многих веков задают военным:  <i>что  чувствуешь, убивая  человека?</i>  Но чувства
Коко  в этот  момент слишком личные, они слишком  сильно привязаны к ужасной
истории Коко, а это тьма, это мгла, непроницаемая для глаза.
     Можно  сказать:  он  слышит, как  душа  мертвого  человека  отлетает на
небеса,  и  это  заблудшая,  несчастная  душа,  которая радуется  обретенной
свободе.
     Или давайте скажем так: Коко смотрит сквозь крышу  самолета  и видит на
небесах своего отца, садящего на  золотом троне в зените славы.  Отец кивает
ему строго, но одобрительно.
     Или: он мгновенно чувствует, как сущность убитого им человека проникает
в него  через глаза, уши, рот, отверстие на конце члена, как будто Коко съел
этого человека; память вспыхивает в мозгу Коко, он видит перед собой семью и
узнает своего брата, свою сестру.
     Он видит белый домик на грязной улочке, рядом с которым стоит небольшая
машина...
     Он ощущает запах жареных черепах...
     Достаточно.
     Коко  берет  оранжевый талон из кармана  мужчины и  заменяет его своим.
Потом  он лезет в карман пиджака убитого  и вытаскивает его бумажник. Пальцы
его дрожат от нетерпения -- скорее узнать, кто он теперь,  кого он проглотил
и кто теперь живет внутри  него, как его новое имя. Затем  он накрывает лицо
убитого  мужчины журналом и складывает  его руки на коленях.  Теперь мертвый
мужчина  как будто спит, и стюардесса не станет будить  его до тех пор, пока
все остальные не покинут самолет.
     Самолет начинает  снижаться,  приближаясь  к  крохотному  аэропорту  Ля
Каибы...
     Через несколько минут он сойдет в Ля Каибе.
     Представьте  себе, что  мы  не  в  Центральной Америке, а  во Вьетнаме.
Сейчас  сезон дождей, и  внутри  палаток  в  Кэмп  Крэнделл шкафчики  солдат
покрыты капельками влаги.  В воздухе висит сладкий дымок марихуаны  и  звуки
музыки,  которую  мы   слушаем.  Спэнки  Барредж,  который  теперь  работает
консультантом по реабилитации от наркотиков в  Калифорнии, меняет пленки  на
своем большом катушечном магнитофоне "Сони",  купленном в Сайгоне, в  городе
Сайгоне, а не в ресторане. В большой зеленой сумке,  стоящей в ногах Спэнки,
лежит тридцать или сорок катушек пленки  с записями друзей  Барреджа из Литл
Рок, Арканзас. Почти на всех пленках -- джаз, картонные коробки надписаны от
руки: Эллингтон, Бейзи, Паркер, Роллинз, Колтрейн, Клиффорд Браун, Петерсон,
Татум, Ходжес, Уэбстер.
     Это палатка единомышленников и здесь всегда играет музыка. М.О.Денглера
и  меня пускают сюда потому, что мы любим джаз,  но на самом  деле Денглера,
которого обожает весь взвод, пускали бы сюда в любом случае.
     Здесь музыка  звучит совсем иначе, чем в другом мире, здесь она говорит
совсем о других вещах и слушать ее надо как можно внимательнее.
     Спэнки  Барредж  очень хорошо  знает все  свои  пленки. Он помнит,  где
начинается практически каждая песня, и может найти любой кусок, просто мотая
катушку от начала к концу и обратно. И память  позволяет ему включать подряд
одну и ту же песню,  но в разном исполнении. Спэнки нравится делать  это. Он
может поставить "Солнечную сторону улицы" сначала в исполнении Татума, потом
Диззи Гиллеспи и Сонни Роллинза, "Индиану" Стена Гетца, а потом песню с теми
же словами, но другой мелодией  под названием "Донна Ли" в исполнении  Чарли
Паркера. У него версий наверное  пять  "Звездной пыли", не  меньше шести "На
какой высоте  луна",  дюжина блюзов, каждый из  которых, как вода, взятая из
одного и того же колодца, но разная на вкус.
     Спэнки всегда возвращается к Дюку Эллингтону и Чарли Паркеру. И я сидел
возле колонок  "Сони"  рядом с  М.О.Денглером  наверное раз  двадцать, когда
Спэнки ставил  вслед за "Коко" Дюка Эллингтона песню  Чарли Паркера с тем же
названием. С тем же названием...
     -- ...но такие разные,  -- говорит Спэнки.  И он крутит пленку, пока на
счетчике  не  появляется  нужный номер,  почти  не  глядя  на  сам  счетчик,
затягивается длинной сигаретой и нажимает "стоп" или "пуск".
     Вот, что мы слушали во Вьетнаме, прежде всего "Коко" Эллингтона.
     Это музыка-угроза, это музыка  всего мира, означающая, что  внутри  нее
весь мир.  Нежный баритон  саксофона,  звуки тромбона, ускользающая нелегкая
мелодия.  Тромбоны  напоминают  человеческие  голоса. Звуки  выпрыгивают  из
колонок и подбираются к тебе,  как подбирался в  ночи твой сумасшедший отец.
Пианино звучит аккордами ночного кошмара,  но его почти  заглушает остальной
оркестр.  А  в самом конце  бас Джимми  Блантона прорывается, как  взломщик,
сквозь  все остальные  звуки. И нам  даже не приходит в  голову, что во всех
этих угрозах есть что-то театральное, почти что комическое.
     -- Хорошо, -- говорит Спэнки. -- Теперь Чарли.
     Он снимает катушку с  записью  Эллингтона  и  вставляет  Паркера. Опять
крутит  пленку, добирается  до  нужного  числа  на счетчике, опять  почти не
глядя. Спэнки итак знает, когда будет "Коко". "Стоп". "Пуск".
     И мы оказываемся в новом мире, таком же угрожающем, но более новом -- в
мире, который еще только  наносят на  карту. Этот "Коко" был записан в сорок
пятом году,  через пять лет после Эллингтона, когда модернизм уже добрался и
до джаза. "Коко" Паркера был написан на  основе  песни "Чероки"  английского
джаз-мена Рея Нобла, хотя вы  бы никогда об этом не догадались,  если только
не услышали случайно обе мелодии подряд. Сначала идут вступительные аккорды,
очень сложные и сильные, затем начинается главная тема, которая является как
бы  абстракцией  на  тему  "Чероки",  лишенная всяческой  сентиментальности,
подобно портрету Доры Маар кисти Пикассо или фотографиям Гертруды Стайн. Это
не  есть музыка целой группы, как у Эллингтона,  она  глубоко индивидуальна.
После того,  как отыграли основную тему,  Паркер начинает петь.  Весь первый
куплет слушателей не  покидает  чувство, будто началось наконец то, чего они
так долго ждали, к чему готовились.
     Потому что  Чарли  Паркер  начинает петь сразу, в  одно  мгновение. Его
пение, его инструмент и воображение звучат в унисон. Песня  льется  сплошным
потоком, Паркер делает продуманные паузы  в начале каждой строки, в одной из
которых поется:  "У меня есть работа, которую  я должен сделать". Он  тут же
повторяет эту фразу еще раз,  гораздо сильнее и с новой интонацией, так  что
теперь она звучит так: "У меня есть РАБОТА, которую я должен сделать". И все
время, пока звучит его соло, он продолжает играть. Ритм музыки  напряженный,
волнующий.
     Затем происходит совершенно поразительная вещь. Когда Паркер доходит до
середины песни, вся звучащая в ней угроза вдр