райней мере далеко от террасы не отходил.
     И опять картинка: окровавленное лицо Дала, собравшиеся в кружок тролли,
встревоженный Снейл, двигающийся к нему, навстречу пуле. Пистолета нигде  не
было видно.
     Начиная паниковать. Том прошептал:
     - Его нигде нет! Я не вижу его!
     - Давай пройдем еще чуть-чуть вперед, - предложила Роза.
     Они прошли пять футов.
     - Нет,  слишком  далеко, - покачал головой Том, глядя  на распростертое
тело Снейла, похожее на экспонат музея восковых фигур.
     Второе тело, Торна, лежало дальше, чем, как казалось Тому, должно было.
     - Разве Снейл стоял так близко к тебе? - удивилась Роза.
     - Н-нет, вряд ли... Впрочем, не помню.
     Он снова постарался увидеть приближающегося к нему Снейла,  его чуть ли
не доброжелательные глаза, маленькую морщинку поперек лба.
     Том  отступил назад,  напрягая  память,  затем  сделал  шаг  в сторону,
посмотрел вниз  и тут  же увидел  револьвер,  чернеющий  на фоне чуть  более
светлой  травы. Опустившись на колени, он поднял оружие обеими руками. Ствол
был еще теплым. Том встал, держа пистолет в вытянутых руках.
     - Осталось два патрона, - сказал он, - как раз,  чтобы  прострелить ему
оба глаза.
     Он пристально посмотрел на Розу.
     - Помоги мне. Он дьявол, слуга сатаны, и его необходимо уничтожить.

        x x x

     Как  и  раньше,  револьвер  он  держал  обеими  руками,  понимая,   что
прицелиться  удастся лишь однажды,  а  нажимать курок придется  указательным
пальцем левой руки. Тогда только он, может быть, прострелит глаза магу.
     Роза помогла ему добраться до террасы, пересечь ее и  войти в гостиную,
выпачканную его собственной кровью. В отличие от утра, когда его посвящали в
Орден,  дом  теперь не  сиял,  приветствуя  нового  хозяина.  Обитель  Теней
выжидала,  понял Том, она заняла нейтральную позицию... Он поднял пистолет к
самой груди  - от  него пахло порохом и  жженым  маслом.  Чтобы  утихомирить
ноющую боль в предплечьях, Том прижал рукоятку к груди. Это немного помогло.
     - Идем наверх? - спросила Роза.
     - Да, и как можно тише.
     Они  тихонько  пересекли  гостиную  и  подошли  к  парадной   лестнице,
поднимавшейся из полумрака к сероватому  свету, который,  очевидно, струился
через дверь из спальни Коллинза.
     Роза поднялась  на первую ступеньку  и вопросительно  оглянулась.  Том,
прижимая  револьвер к  груди,  кивнул,  и она  бесшумно сделала еще шаг.  Он
почувствовал, что сможет подниматься сам, без ее помощи, и  двинулся за ней,
стараясь ступать след в след. Пока  он возился с пистолетом, Роза сняла свои
туфли и  теперь держала их в  левой  руке. Том, ставя ногу  именно туда, где
только  что  была  ее  босая  ступня,  уловил  своими  вновь  приобретенными
сверхчувствительными рецепторами ощущение  того,  что  он (нет,  скорее, это
она) ступает  на кинжальные  лезвия или  на  огонь.  Пораженный  этим  почти
физическим ощущением, он  поднял  глаза: тихонько, стараясь  не  производить
шума, Роза преодолевала одну ступеньку за другой.  Том  сдвинул ногу на пару
дюймов в сторону -  ничего,  обыкновенная мягкая ковровая дорожка.  Тогда он
вернул  ступню на прежнее место  - ощущение острых лезвий под  ногой, хотя и
более слабое, тут же вернулось. На всякий  случай отодвинувшись  подальше от
перил, он последовал за девушкой наверх.
     Она ждала  его на последней  лестничной площадке. И снова Тома охватило
чувство душевной  близости, такое же сильное, как любовь, и все-таки другое,
как будто глубоко внутри ее было запрятано нечто схожее с его совсем недавно
вырвавшимся на волю  даром  мага. Он сказал, что  мне  никогда  не выбраться
отсюда...  А  сказал ли  он,  что ты, Роза,  будешь всегда ходить словно  по
лезвиям ножей?
     - О, Роза... - шепнул Том.
     Она замотала головой - то ли призывая его  молчать, то ли давая понять,
что она не  в  состоянии ответить  на вопрос,  который прочла в  его глазах.
Девушка  тревожно  оглянулась  на  дверь, будто предостерегая его:  Том,  не
отвлекайся.  Он  перехватил  револьвер  поудобнее,  так,  чтобы  ствол   был
направлен вперед, правая ладонь сжимала рукоятку, левая поддерживала правую.
     Роза легонько нажала на дверь, и та бесшумно открылась.
     Том юркнул в  тамбур перед  дверью  непосредственно в спальню Коллинза.
Она оказалась приоткрытой. Оставалось лишь внезапно ворваться в комнату.
     Последние  приготовления:  вей  револьвера  полностью  приняла  на себя
правая ладонь, палец лег на спусковой крючок.
     "Как  только  войдешь,  сразу  стреляй,  -  сказал  себе   Том.  -   Не
останавливайся ни  на миг и ни о чем не думай -  жми  на курок,  и все будет
кончено".
     Он сосредоточился,  напрягся, замер, поднял  револьвер чуть выше,  так,
чтобы  мушка  была  прямо перед  глазами,  когда  он  войдет.  Сердце бешено
колотилось.  Чувствуя,  что полностью готов, он сделал  быстрый шаг  вперед,
ударом ноги распахнул дверь и ворвался внутрь.
     То, что  предстало перед  ним, заставило  его похолодеть:  исполинский,
вымазанный кровью череп ухмылялся во всю свою акульих размеров пасть.
     - Дэ-э-эл!!! - вырвался изо рта крик, и в тот же миг указательный палец
левой руки сам нажал на курок.

        Глава 20

     Револьвер  дернулся,  но  вместе  с  ним дернулась  и  правая  рука, не
выпустив оружие. Выстрел  оглушительным эхом отозвался в  голове  Тома, пуля
ударилась  в  окровавленный  потолок.  Запекшаяся  кровь  была  повсюду:  на
фотографии черепа прямо перед Томом, на покрывале и на всей мебели.
     Даже с потолка, обклеенного фотоснимками с одним-единственным сюжетом -
изображениями сов, стекали капли крови.
     - Дэл! -  еще раз позвал Том, и  тут его едва не вырвало:  на полу, как
раз в том месте, куда он намеревался ступить, валялся кусок нижней челюсти с
торчащим из него единственным желтым зубом.
     - Мы здесь. Том, - донесся откуда-то справа голос Коллинза. - Если я не
ошибаюсь, сюда ты явился, чтобы спасти жизнь своему другу.
     Том   повернулся  на  голос,  слыша  собственное  прерывистое  дыхание.
Револьвер висел в руке точно пудовая гиря.
     Коллинз  расположился на своем  троне с совиными головами  и лапами, на
коленях  он  держал Дэла. Оба  они также были забрызганы  кровью  с  ног  до
головы.
     -  Остался один патрон, - проговорил Том, прицеливаясь магу в лицо. Дэл
уставился на него, будто не узнавая. - Уйди с его колен, Дэл.
     -  Он тебя не слышит, Том,  - сказал  маг. - Он вообще ничего больше не
услышит.  Дэл,  образно  говоря, заперся в свою раковину  и выбросил ключ. А
теперь брось-ка пистолет.
     Том лихорадочно пытался нащупать указательным пальцем спусковой крючок.
     - Я мог бы запросто расплавить пистолет прямо у  тебя в руках, - заявил
Коллинз.  -  Или  же  заставить  его  взорваться  и  убить  тебя,  когда  ты
выстрелишь. У  тебя  был шанс застрелить меня, но ты его упустил. Теперь же,
Том, настало  время принести жертву, какую именно  -  тебе предстоит выбрать
самому, как в свое время Спеклу  Джону. Представление отнюдь не завершилось:
на самом деле оно только начинается.
     Взгляд Тома скользнул по фотографии позади Коллинза:
     Роза Армстронг, одетая пастушкой.  Лицо с характерным высоким лбом было
определенно   ее  и  в  то  же  время  казалось  каким-то   несовременным  и
неамериканским - лицо, принадлежавшее иной эпохе, другой стране.
     Том медленно опустил пистолет.
     - Ради спасения жизни  моего племянника ты, может, все-таки пожертвуешь
револьвером? Должен заметить, что Дэл пережил травматический  шок и  в любой
момент может  умереть. Но  если  ты  не бросишь  пистолет,  я  остановлю его
сердце. Ты знаешь, что это в моих силах.
     - Почему же в таком случае вы не остановите мое?
     -  По  той  причине, что  тогда  я  лишусь  удовольствия  от  грядущего
представления.  - Маг  улыбнулся.  -  Его  сценарий  мне  пришлось  немножко
изменить,  однако,  как и прежде, выбор остается за тобой. Теперь он состоит
вот в чем. Вариант первый: ты отказываешься от своей песни.  Дэла оставляешь
мне,  Розу тоже - впрочем, ее тебе придется оставить в покое в любом случае.
А главное, отказываешься от магии, а дар  свой передаешь мне. После этого ты
можешь покинуть Обитель Теней, оставаясь самым обыкновенным парнишкой, каким
и  считал  себя,  когда  только  появился  здесь.  -  Коллинз воздел  широко
разведенные руки: вот видишь, как все просто. - Я даю тебе такой шанс, и для
тебя  он, безусловно,  наилучший.  Оставь свою  песню и воспользуйся если не
крыльями, так хотя бы ногами, чтобы навсегда убраться из Обители Теней.
     - Допустим,  я поверил  вам. Следовательно, я в  целости  и сохранности
уезжаю отсюда; Дэл погибает, а Роза остается  с, вами  навсегда. Правильно я
вас понял?
     Дэл шевельнулся  на руках у мага. Лицо его было совершенно серым, и он,
казалось, едва дышал.
     - Ну а каков второй вариант?
     -  Ты выбрасываешь револьвер,  и твоя  песня вступает в  единоборство с
моей - чья возьмет. Поединок этот  продолжится до  тех  пор, пока  в Обители
Теней не останется  единственный и неоспоримый властелин - либо старый, либо
новый молодой. Итак, что скажешь? Что ты выбираешь?
     "Возьми мой дар мага и  выпусти меня отсюда", - кричал внутренний голос
Тома.  За спиной  послышалось легкое  шевеление. Он оглянулся  -  в  дверном
проеме стояла Роза.
     Кинжальные лезвия... Сколько же  времени,  сколько ночей провела  она в
этой  кошмарной  комнате,  где  с потолков  ухает множество  сов? Она  молча
умоляюще  смотрела  на  него,  но ведь  умолять она  могла о  любом из  двух
предложенных ему вариантов...
     - Я  выбираю  песню,  -  сказал Том,  швыряя пистолет  на  забрызганную
кровать и краем глаза наблюдая, как Роза выскальзывает за дверь.
     Револьвер шмякнулся  на  покрывало  вне досягаемости  Тома. В груди его
шевельнулась  огромная  холодная  жаба,  в  ушах зазвенел ликующий  голосок.
"Обманули  дурачка!"  -  пропел насмешливый  мультяшный  голосок.  Итак,  он
оказался снова втянут, точнее,  сам себя втянул  в игру мага, игру,  которую
тот еще ни разу не проигрывал.
     - Что  ж,  ладно,  - проговорил Коллинз.  "Обманули  дурачка  на четыре
кулачка!" -  Надеюсь, однако, что тебе известно  основное карточное правило:
хочешь  выиграть  - играй только своей  колодой. А  вообще, шел бы ты  лучше
отсюда...
     Коллинз  поднялся,  в  глазах  его  вспыхнули  молнии,  и  в  следующее
мгновение трон опустел.
     А   по   полу   запрыгала   маленькая  птичка,   вычерчивая   на  ковре
окровавленными перышками крыльев японские иероглифы.

        Глава 21

     Том  все  понял. Сам Коллинз заблаговременно  подготовил  его  к этому,
последнему, предательству, он предсказал его. Когда-то они были птицами,  но
великий колдун  надул  их, и они  до  сих пор пытаются  чирикнуть,  пытаются
взлететь.
     Воробышек,  рисующий  кровью  мистера Пита японские иероглифы на ковре,
двигался  как  человек, пытался  вернуть  свой  образ  мальчика, чтобы опять
замкнуться  в  своей раковине,  где  он ощущал  себя  -  и,  как выяснилось,
напрасно - в безопасности. Воробей чирикнул, и  Том понял: это закричал Дэл.
Скованный  ужасом, наблюдал Том, как воробышек неловко  завалился  набок и в
панике уставился на него глазами-бусинками.
     Множество  прочитанных  им сказок переплелись  в  одну -  старый король
восседал  на троне с головой волка под  короной, влюбленный в служанку принц
превратился в воробья,  Красная Шапочка  вышагивала  по  лезвиям кинжалов, а
мудрым  волшебником, которому положено явиться  в самом  конце сказки, чтобы
расставить все по своим местам, наказать  зло и вознаградить добро, оказался
всего-навсего пятнадцатилетний мальчуган, склонившийся над жалким существом,
которое пару минут назад было его лучшим другом.
     - Роза, я не могу вернуть ему прежний облик! - в отчаянии крикнул он.
     Дотронувшись до воробья,  Том ощутил, как  колотится  сердце птички - в
тысячу раз быстрее, чем его собственное.
     - Я не знаю, как это  сделать! -  Голос его как бы донесся со  стороны,
как и  в тот момент, когда ему в ладони забивали гвозди, и ужаса  в нем было
не меньше. Воробей забился в его руках, больно задев крылом большой палец.
     - Значит, нужно заставить  Коллинза сделать это, - Роза, стоя  у  самой
двери, смотрела  на птицу в  руках Тома. - Заставь его вернуть прежний облик
Дэлу, - с отчаянием выкрикнула девушка.

        Глава 22

     Держа двумя руками теперь уже не пистолет, а Дэла, Том вышел из спальни
и  тут  же  столкнулся  с  облокотившимся  о  лестничные  перила   Коулменом
Коллинзом.
     - Добро пожаловать в  "Вудгрин Импайр", - приветливо улыбнулся маг. - У
вас первый ряд? Замечательно.
     - Верните Дэлу его облик, - потребовал Том.
     - Прошу  прощения, менять  мы ничего не  можем. Занимайте,  пожалуйста,
свои места.
     - Это не он, - шепнула Роза Тому на ухо. - Это его тень.
     -  О, меня, я  вижу,  предали  опять,  - проговорил  призрак  и  исчез,
превратившись в десятки пляшущих в воздухе язычков пламени.
     "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В "ВУДГРИН ИМПАЙР"!" - прогремел металлический голос.
     Птичка затрепетала  в руках  Тома, зачирикала,  вытягивая шею,  пытаясь
заглянуть ему в лицо. Язычки пламени погасли, не успев упасть, оставляя их в
темноте. Если не  считать  серебристого лунного  света,  льющегося  из  окна
коридора,  .Обитель  Теней  оказалась погруженной  в кромешную тьму,  как  в
туннеле под летним домиком.
     Дэл  замер, и Том испугался, что тот умер,  однако, пощупав его тельце,
он ощутил  быстрое  и  ровное биение малюсенького  сердечка. Аккуратно, даже
нежно, он сунул воробышка под рубашку  и застегнул ее. Перья слегка царапали
ему кожу.
     А снаружи опять загрохотал фейерверк, сотрясая стекла окон,  пронизывая
их  красными и синими лучами. Из-под рубашки Дэл испустил почти человеческий
стон.
     На лестнице внизу темноту прорезал луч прожектора, освещая фигуру Херби
Баттера, его черный фрак, ярко-рыжий парик и выбеленное лицо.
     - Леди  и  джентльмены,  у  нас появился новый доброволец:  бесстрашный
Томми  Фланаген  из солнечной Аризоны, Соединенные Штаты Америки!  Ты готов,
Томми? Может, споешь нам?
     - Превратите Дэла в человека! - в ярости крикнул Том.
     Херби Баттер сделал сальто назад с  переворотом, приземлился на ноги  и
воздел указательный палец вверх.
     - Превратить? Легче сказать, чем сделать,  паренек, но вот тебе сюрприз
из мира магии.
     Хихикнув, он тоже распался на десятки танцующих язычков огня.
     "СТАРЫЙ КОРОЛЬ! ЕДИНСТВЕННЫЙ КОРОЛЬ!" гремел громкоговоритель.
     Том стал спускаться на ощупь по ступенькам.
     ...Ник, жена Филли что-то этим летом не в себе...
     ...Вот как полезно научиться быть одновременно в двух местах...
     Голоса из туннеля зазвучали во  тьме. К ним присоединился другой голос,
памятный по месту, которое тоже было Обителью Теней.
     ...Если старшеклассник уронит на пол учебники, поднимите их и отнесите,
куда   он   скажет.    Ваша   обязанность   -   выполнять   любые   указания
старшеклассников...
     Том добрался до конца лестницы и едва не  упал,  думая, что должна быть
еще одна ступенька.
     ...Это понятно?  Вы  обречены на  гибель, ОБРЕЧЕНЫ  НА  ГИБЕЛЬ, если не
усвоите моральных принципов нашей замечательной во всех отношениях школы...
     В нос ударил сильный запах джина.
     -  Верните его!  - выкрикнул Том,  чувствуя, что впадает  в истерику, и
сознавая, что это смертельно опасно для него.
     - Нужно разыскать настоящего, - сказала Роза. - Том, он хочет, чтобы ты
потрудился, разыскивая его.
     Том погладил трясущееся тельце Дэла. Воробышек снова забился,  захлопал
крыльями - был  он таким маленьким, теплым, напуганным  до крайности, и этот
его  ужас  как-то  отодвинул  на  второй  план  собственный  страх  Тома. Он
посмотрел на оттягивающий рубашку  комочек  и  там,  где его ладони  гладили
Дэла, увидел два пятнышка крови. Истерика отпустила его.
     - Мне очень хотелось бы разыскать его, - проговорил Том.

        Глава 23

     Когда они снова  вошли в дом, Тома  ослепил огненный столб, из которого
вырос Коулмен Коллинз. Оранжевые отблески заплясали по  стенам, по  потолку,
по театральным афишам.
     - Ты, конечно, уже понял, в  чем  заключается  твоя ошибка - произнесла
тень. - Все очень  просто: ты проявил полную неспособность усвоить моральные
принципы, а потому  Книга  для  тебя  была бы бесполезной.  Впрочем,  ничего
хорошего она не  дала  и  Спеклу Джону,  и, насколько я понимаю,  по  той же
причине.
     - Вы  извратили  Книгу, - запальчиво заявил Том. - Вы извратили  и саму
магию. Лучше бы Спекл Джон оставил вас умирать там, на горчичном поле, лучше
бы лисица перегрызла вам горло.
     Фигура в столбе пламени хихикнула, затем изобразила зевок.
     -  Сейчас  ты  прямо-таки  повторяешь  слово в  слово  то,  что говорил
Успенский. Ведь они меня боялись. Успенский и  Гурджиев,  потому  и пытались
всячески меня оклеветать.
     Боялись точно так же, как и напыщенный пустослов Кроули.
     Огонь начал пожирать сам себя снизу вверх.
     На улице продолжал грохотать фейерверк, расцвечивая ночное небо.
     От  огненного столба  осталась  лишь  верхушка, зависшая  в  воздухе, в
языках пламени виднелась голова Коллинза.
     - А Кроули, между прочим, был сильнее тебя, мой мальчик...
     Голова вместе с остатками огня исчезла.
     Том с Розой остались в полной темноте.  Маленькое тельце  Дэла щекотало
живот под рубашкой.
     - А знаешь, -  сказал Том, - ведь он прав: мне не под силу повторить ни
одну из его штучек. Он одолеет меня, и ему это  известно. - Том почувствовал
смятение Розы. С обреченностью фаталиста он продолжал:
     - Это вовсе не значит, что я не стану даже и пытаться;  ясно лишь одно:
я не сумею.
     Не смогу, и все.
     - Но ты даже не пробовал, - донесся ее голос.
     - Раздваиваться, как он, конечно же, не пробовал.
     - Так попробуй.
     - Прямо сейчас?
     - Конечно.
     - Я даже не знаю, с чего начать.
     -  Но ты усваиваешь все прямо на  лету, ты очень  быстро учишься. Тебе,
особенно в последнее время, удавалось такое, о чем ты раньше  и помыслить не
смел...
     - Наверное.
     - Ну, тогда попробуй. Начни и все, прямо сию минуту.
     Только так ты обретешь уверенность в себе.
     Какая уж тут уверенность, если у него ничего не получится, подумал Том,
однако попытаться все же нужно. Это  должно  быть похоже  на все  остальное:
необходимо лишь отыскать в сознании соответствующий участок и привести его в
действие. "Представь,  - говорил он себе, - что перед тобой зеркало, а в нем
- твое отражение. Теперь представь, что этот Том в зеркале разговаривает".
     - Ты сильней его, - шепнула Роза.
     Дэл зашевелился, устраиваясь поудобнее у живота Тома.
     Том постарался вызвать в памяти ощущения, которые испытывал, проникая в
сознание Скелета.., чувство, что он им овладевает и  одновременно теряет над
ним контроль, что мозг Скелета растекается аморфной массой и в  то  же время
устремляется  к  нему..,  внутри  Тома  снова  что-то  щелкнуло,  в   глазах
потемнело, на мгновение в коридоре блеснул огненный шар.
     - Ну, давай, давай же, - умоляла его Роза.
     И  Том как  будто повернул ключик,  выпуская  ЭТО  из  тайников  своего
сознания на свободу.
     Из  коридора показалась  пошатывающаяся  фигура  Коллектора  с  пустыми
глазницами и кривящимся в усмешке ртом...
     ТРРРАХ! -  разорвалась над домом ракета. Сноп искр  через окно высветил
коридор.
     Мозг  Тома  от неожиданности словно подпрыгнул в черепной коробке, и  в
тот же миг Коллектор мешком рухнул на пол.
     - Прошу прощения... - Том даже  рассмеялся. - Но ты видела? Ты видела?!
Теперь он совершенно безобиден. Им элементарно можно управлять, когда внутри
никого нет.
     - Ты должен залезть туда, внутрь, сам, - сказала Роза.
     Том снова нащупал ключик, стараясь представить уже не зеркало, а самого
себя в день, когда они с Дэлом еще только познакомились. Он повернул ключик,
в коридоре  снова  возник  огненный шар,  из которого  вырос  еще  один  Том
Фланаген. Тот, другой Том примерял  кепи  так,  чтобы  козырек на два пальца
отстоял  от  переносицы.  Вдруг  он  улыбнулся, открыл  рот,  испустил  хрип
паралитика и испарился.
     - Получилось! - захлопала в ладоши Роза.
     Окно  опять осветилось  фейерверком. Луч света упал на распростертое на
полу бесформенное тело Коллектора, и Том вдруг понял, что вызвал его сюда из
большого зала одной лишь мыслью о Скелете.
     Откуда-то донеслось жужжание включенного механизма, и  спустя мгновение
в коридор из гостиной вышел Хэмфри Богарт.

        Глава 24

     - Хочешь показать  нам фокусы,  приятель? -  спросил Богарт.  Был он  в
элегантном черном смокинге, в пальцах зажимал дымящуюся сигарету. - Немножко
старых добрых трюков, прежде чем упадет занавес, да?
     - Дэл  мне рассказывал, как в то лето,  когда ему  стукнуло двенадцать,
все здесь  превратилось в  мир кино... - не очень  внятно пояснил  Том Розе,
наблюдая, как знаменитая кинозвезда нетерпеливо поигрывает сигаретой.
     Роза  не  ответила.  Том огляделся:  она, наверное,  забилась куда-то в
темный уголок.
     - Идем же, тобой кое-кто  весьма  интересуется,  -  проговорил  артист,
прищелкнув пальцами. - Да-да, сюда. Пошли, составишь нам компанию.
     Том проследовал за ним в гостиную.
     Ее заливал яркий свет. В комнате было полным-полно мужчин в смокингах и
дам в шикарных вечерних платьях.
     В нос снова ударил запах джина.
     - Эй,  сынок!  -  В  человеке  с грубовато-добродушным  лицом Том узнал
Уильяма Бенедикса. - Как поживаешь?
     - О-о, Том!  - томно пропела платиновая  блондинка с  ярко накрашенными
губами на красивом, несколько игривом личике...
     -  А ты, оказывается, любитель птиц? -  Богарт дотронулся до маленького
комочка  под  рубашкой.  -  Я  тоже  люблю  живность:  у   меня  живет  пара
великолепных собаченций.
     -  Слушайте,  прекратите  эту  обезьянью какофонию!  -  захныкал Уильям
Бенедикс. - Я уже совсем оглох.
     Том удивился  -  помимо  гула нескольких  десятков  голосов да жужжания
таинственного, невидимого механизма, он ничего не слышал.
     Бенедикс  со  сдвинутой на  затылок  ковбойской шляпой  грохнул  пивной
кружкой о столик.
     -  Ну его к  черту, у него вместо головы ночной горшок - сказал Богарт,
увлекая  Тома  дальше в зал. - Ты, полагаю,  не знаком с  мистером  и миссис
Найтингейл? Они сгорают от нетерпения тебя увидеть.
     Мужчина  с  лицом  собаки,  которую  переехал  многотонный самосвал,  и
женщина   с  обугленным  обрубком  вместо  головы  поднялись  навстречу  им,
протягивая  для  пожатия   ладони  и  пытаясь   что-то  произнести  зашитыми
хирургической ниткой губами. Том в ужасе отшатнулся. Одежда на них дымилась,
из-под воротничка мужчины показались язычки огня.
     - Да прекратите же вы эту обезьянью музыку!!!
     -  Ладно,  малыш, не  обращай на  них внимания. -  На плечо  Тому легла
ладонь,  разворачивая  его  в  другую сторону.  -  Все  равно  они  не могут
разговаривать - пережарились слегка. Тебя ждут и другие.
     Возле  соседнего столика  стояли Снейл  и  Тори, собравшись,  очевидно,
танцевать  (теперь  и  Том услышал  музыку:  трубач  немилосердно  насиловал
инструмент, стараясь выдать что-то несусветное).
     -  Я  больше не могу! - взревел Уильям  Бенедикс, изо всех  сил саданув
кружкой о стол.
     У  Снейла  и  Торна чернели во лбу маленькие дырочки,  откуда  сочилась
кровь,  хотя Том точно помнил, что попал он не туда. Лица  их были абсолютно
пустыми, лишенными каких бы то ни было эмоций.
     - Давай-ка выпей - ты же мужчина?  -  Богарт плеснул  нечто  дымящееся,
пузырящееся из  графина в стакан, подмигивая  Тому, при этом  лицо его стало
подергиваться тиком. - Глотни, и тебе сразу станет хорошо как никогда.
     Том принялся оглядываться по сторонам в поисках Розы.
     Хэмфри Богарт совал дымящийся стакан ему в руку - раны на ладони больше
не было. Роза куда-то исчезла.
     На  него  воззрилась  рыжеволосая красотка  в черном платье  с глубоким
вырезом - да это же... Он  видел  в десятках фильмов это миловидное  личико,
вздернутый носик, миндалевидные глаза, безупречной формы губы - внезапно они
ощерились,  показывая  острые  как  иголки зубы,  лицо  стало  вытягиваться,
покрываться короткой рыжей шерстью...
     ...Том замер словно вкопанный: все эти окружавшие его шикарно разодетые
люди вдруг оказались со звериными головами - обезьяньими, лисьими, волчьими,
и все они, переговариваясь между собой, уставились на  него. Прямо перед ним
сверкали два тигриных глаза.
     Он  повернулся  к  Богарту:  существо со  свиным  рылом  вместо  головы
настойчиво совало стакан с  пенящейся  жидкостью прямо  ему в губы. В другом
конце  комнаты  споткнулся и  с  грохотом опрокинул  стол человек по фамилии
Крикмор.  На  половине  его  лица  мясо  было  содрано  начисто,  обнажилась
желтоватая кость скулы, к плечу прилипла жухлая трава.
     - Роза!  -  закричал  Том, но голоса вокруг легко  перекрыли его  крик.
Кабан,  бормоча  что-то ему в  ухо,  все совал  стакан,  что-то  обжигающее,
горькое коснулось губ...
     "ПРОЧЬ! - мысленно послал он импульс, - УБИРАЙТЕСЬ!"
     Том крепко зажмурился, изо всех сил сжал губы, горячая жидкость потекла
по подбородку.., и вдруг наступила мертвая тишина.
     Ладони Розы коснулись его лица.
     - Ох и напугал же ты меня...
     - Ты видела их?
     Они были  одни в темной  комнате. Сквозь стеклянные  двери лился лунный
свет, серебря мебель, безукоризненно чистую и безжизненную.
     - Кого - их?
     В воздухе  висел легкий  запах джина - смеси алкоголя и  можжевельника.
Под рубашкой шевельнулся Дэл.
     - Тогда чего же ты испугалась?
     Лунный свет падал и на ее лицо, делая его серебристо-белым.
     - Ты разговаривал сам с собой и творил Бог знает что...
     Сердце его постепенно успокаивалось.
     Разрыв  очередной ракеты окрасил комнату и лицо  Розы  в багрянец, чуть
розоватый багрянец.

        Глава 25

     - Мне это  даже не описать, -  говорил Том. -  Думал  уже, что все, мне
конец. Да  я и сейчас думаю, что он меня едва-едва не убил. Так ты ничего не
видела?
     - Только тебя.
     - И того актера, Крикмора, тоже не видела?
     Она покачала головой.
     - Он  мертв.  Это были не  просто  полиэтиленовые  мешочки с  кровью да
несколько царапин, он погиб  так, как и я должен был погибнуть.  - Еще  один
разрыв  залил комнату  светло-голубым. - Роза,  что, по-твоему,  должно было
случиться, когда ты вела нас по туннелю назад, сюда?
     Она пожала плечами.
     - По крайней мере,  не то, что здесь произошло, совсем не то, - Лицо ее
исказила  гримаса, глаза повлажнели. - Я была  уверена,  что он намеревается
устроить  просто шоу, в разгар которого и хотела вывести вас с Дэлом отсюда.
-  Теперь  она  уже  по-настоящему  рыдала.  - Том,  сможешь ты когда-нибудь
простить меня?
     - Ты хотела вывести отсюда меня с Дэлом? А как же сама?
     Ее лицо, бледное в лунном свете, стало спокойным. Она вытерла слезы.
     - Ну и сама, конечно, тоже...
     - Послушай, тебе не кажется, что нас с тобой что-то объединяет? Ну, что
в нас есть что-то общее?
     Роза молча отвернулась и пошла по коридору.
     - А почему он сказал, что ты отсюда никогда не выйдешь?
     Роза, оглянувшись на секунду, все так же молча юркнула в темноту.
     - И еще, почему?..
     Почему тебе так больно ходить? - хотел спросить он.
     Вместо этого он сунул правую руку в карман, нащупывая одну из половинок
разбитой статуэтки, достал ее и поднес к глазам - это была верхняя половина.
     Верхняя половина девушки-пастушки.
     Ну точно как...
     Том метнулся за девушкой по коридору, отшвырнув фарфоровый осколок.
     - Роза! Роза, постой!
     Снаружи разнесся громоподобный звук - Бух! Бух! - будто... Да, будто бы
гигантская, больше самого дома, птица била крыльями по крыше.
     - Ро-о-оза!!!
     "А ТЕПЕРЬ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ЗНАМЕНИТАЯ ОГНЕННАЯ СТЕНА!"
     Волна  жара  отбросила его назад, и  он  снова  выкрикнул имя  девушки.
Спустя  мгновение в  том месте, где коридор  входил во флигель, ослепительно
полыхнуло.  Роза  бросилась  назад, к  Тому, закрыв  лицо  ладонями.  Внутри
казавшегося твердым пламени  что-то извивалось и корчилось, словно клубок из
сотен змей.
     Роза  налетела  прямо на Тома и обняла за плечи,  пряча  лицо у него на
груди. По потолку  поползли,  быстро распространяясь, черные  пятна;  стекло
поверх  одной  из  афиш  в  рамке  громко  треснуло и  разлетелось на мелкие
кусочки.
     - Да  это и  впрямь змеи,  -  проговорил  Том,  наблюдая  за тем,  что,
извиваясь, корчилось в огне.
     - Нет, - прошептала Роза ему в рубашку, - это я.
     Теперь и он увидел: длинные стебли вились в пламени, цветы и бутоны роз
метались туда-сюда, натыкаясь на  собственные шипы,  и там, где они царапали
лепестки, выступали кровавые капельки . Стекло  еще одной афиши  разорвалось
со звуком, напоминающим выстрел.
     БУМ! По дому  ударило исполинское  крыло. Дэл  под рубашкой Тома сжался
так, словно пытался вообще исчезнуть.
     Теперь цветы роняли лепестки, похожие на огромные капли крови, и тут же
их пожирал огонь. Однако сами цветы почему-то не горели, они лишь извивались
на длинных стеблях, агонизируя, и вдруг исчезли.
     "И ЛЕДЯНАЯ СТЕНА!"
     Точно так же, как волна жара предшествовала пламени, теперь из коридора
повеяло   адским  холодом,  и  огненные  языки   мгновенно   замерзли,  став
серовато-белыми, похожими на фантастический монумент.
     Вместе  с  огнем пропало и оранжевое свечение. Теперь свет единственной
лампочки  падал с  потолка на двойника Коулмена  Коллинза  Тот, в  клетчатой
хлопчатобумажной  рубашке с расстегнутым  воротником, стоял, облокотившись о
ледяные глыбы.
     - Я мог бы без проблем покончить с тобой таким вот образом, но это было
бы  чересчур просто, особенно  после того, как  ты там,  в гостиной, избежал
моего волшебного напитка. Впрочем, я подозревал, что ты от него спасешься.
     Что ж, прими мои поздравления!
     - Верните Дэлу человеческий облик, - потребовал Том.
     -  Ну,  об  этом поговори  с моим  оригиналом,  -  ответила тень. - Он,
кстати,   ждет  тебя  и,   кроме  того,   жаждет   увидеть  финальную  часть
представления. Знаешь  ли, он  давненько ничего подобного  не лицезрел,  уже
больше тридцати лет. - Тень усмехнулась. - Ну а пока  хочу поинтересоваться,
как тебе нравится то, что происходит сейчас с малышкой Розой?
     Израненные, скованные  льдом  цветы  обреченно  свешивались  с  длинных
стеблей.
     - Пикантно, правда? - проговорила тень. - Роза, терзающая, ранящая сама
себя... Еще  пикантнее тот факт, что, да будет тебе известно, она сама  того
желала, да нет, требовала, умоляла.  Быть может, не  меньше, чем твой старый
добрый знакомый, мистер Ридпэт, умолял о  том, чтобы его заключили вот в это
хитроумное приспособление. - Он кивнул в сторону валявшегося у стены пустого
внутри Коллектора.
     Дом сотряс еще один  удар  гигантского крыла. На этот раз  не выдержали
стекла двери, ведущей из гостиной на террасу.
     - Да-а, мистер Фланаген, вы злоупотребляете нашим  терпением, - сказала
тень. - Почему бы вам не  отыскать  наконец старого короля и  не покончить с
этим делом?
     - Да, черт тебя побери, именно этого я и хочу, - ответил Том.
     Призрак  хлопнул   в  ладоши,   ледяная  стена  сделалась   прозрачной,
замороженные  розы на  мгновение  блеснули  ярко-красным,  потом и они стали
прозрачными, растворяясь в воздухе.
     - Твой приятель может помочь тебе найти настоящего короля. Или ты забыл
старинные истории?
     С этими  словами исчез  и  призрак,  лишь  его  ухмылка  еще  несколько
мгновений висела в воздухе.
     -  Роза,  что это за старинные истории? - недоумевая, спросил  Том. - О
чем он говорил? Если ты знала с самого начала...
     Она отпрянула в испуге.
     - Нет, это не я. Я тут ни при чем. Он не меня имел в виду.
     С трудом Том подавил крик отчаяния.
     - Кого же еще?! Здесь больше никого нет, он имел в виду именно тебя.
     - Мне кажется, он говорил о Дэле, - тихо произнесла Роза.

        Глава 26

     - Подумай сам, подумай хорошенько. Ведь теперь ты все знаешь, и ему это
известно. Пожалуйста, не забывай об этом, Том.
     - Дэл? - Сама эта мысль казалась ему невероятно жестокой шуткой. - Быть
того  не может...  - Он принялся расстегивать рубашку большим и указательным
пальцами, провозиться с двумя пуговицами ему пришлось довольно долго.
     Как  только  он  справился с  ними,  Дэл выпрыгнул  к  нему на  ладонь,
разворачивая примятые крылышки. - О, Дэл! Боже мой!..
     - Думай, Том, пожалуйста, думай! - взмолилась Роза.
     Еще одна  панель стеклянной  двери,  вероятно последняя,  взорвалась  в
гостиной.
     -  Да, мы читали старинные истории  на уроках английского, - проговорил
Том,  лихорадочно роясь в  памяти:  было  ли там  что-нибудь о  воробьях?  -
Так-так... Мы  читали  "Гусиную  пастушку",  "Сестренку  и  братца",  читали
"Рыбака  и  его жену",  читали... А, черт,  это не то... Еще "Двух  братьев"
читали... Нет, ничего не получается.
     Вдруг ему вспомнилось, как за ним будто бы пристально наблюдали  птицы:
малиновка  с  газона  его  дома,  скворец  с  дерева  на  Куантум-хиллз - за
мгновение до того,  как мир в его глазах перевернулся вверх ногами и он едва
не потерял сознание...
     - Нет, не могу вспомнить, -  вздохнул Том. - Учитель  говорил... Ах да,
это  в "Золушке"... Так вот, он говорил, что птицы  - посланники духа. Птица
принесла Золушке роскошную одежду, другая птица ослепила ее сводную сестру.
     Погоди-ка,  погоди...  Точно, это в "Золушке"! -  Он непроизвольно сжал
Дэла так, что  тот пискнул. -  Птицы убедили  принца, что ни одна из сводных
сестер не годится ему в невесты, они помогли ему отыскать Золушку. Настоящую
невесту нашли для него птицы!
     Глаза  Розы заблестели  в  темноте.  Дэл  шевельнулся  в  забинтованной
ладони.
     - Найди его,  - шепнул  Том воробью, дрожа от возбуждения, но в глубине
души понимая, что требует  он него невозможного. Впрочем, и перед ним  самим
стояла столь же невыполнимая задача. - Найди его, Дэл...
     Воробей  поднял  голову,  расправил  крылья. Душа Тома  запела.  Птичка
взмахнула  крыльями  -  раз,  другой,  легонько  ударяя по  его истерзанным,
окровавленным  ладоням.  Давай, воробышек,  давай, Дэл... С  третьим взмахом
воробей взмыл в воздух.
     Найди его, посланник духа. Ради нас, ради себя. Найди его.
     Посланник описал  над ними круг, уселся  Тому  на  плечо, словно говоря
ему:  "Не волнуйся,  я  все  сделаю  как  надо", -  и устремился  куда-то по
коридору.

        Глава 27

     Они  последовали  за  птицей  - мимо всеми покинутого  Коллектора, мимо
коридора, ведущего в запретную комнату, мимо двери в малый зал. Перед входом
в  Большой театр  иллюзий Дэл принялся описывать возбужденно-быстрые  круги,
раз за разом ударяясь о дверь.
     Роза подошла к ней раньше Тома.
     Очередной,  сильнее прежних, удар громадных  крыльев потряс  дом, и Том
услышал,  как  в гостиной  рухнула этажерка.  Стеклянные  дверцы  со  звоном
разлетелись вдребезги, раздался хруст ломающегося  дерева.  Конечно же,  все
фарфоровые статуэтки внутри превратились в мелкие осколки...
     - Что это такое, там, снаружи? - испуганно спросила Роза.
     - Сова. Еще один посланник.
     - А это не он? Не мистер Коллинз?
     - Нет. Это значит, что кто-то  умрет, точнее, уже должен был умереть, -
ответил Том. - По  плану представление должно было завершиться  вскоре после
того, как они...
     Он застонал,  поразительно отчетливо увидев гвозди в  руках у Коллинза,
разрывающие ткани его ладоней.
     - Оставайся здесь, - велел он Розе.
     - Нет, я с тобой.
     Она открыла дверь, сделала пару шагов и замерла на месте.
     Воробей, не колеблясь  ни минуты, впорхнул внутрь, в море света  и  гул
множества голосов: зал был заполнен публикой.

        Глава 28

     - А-а, проходите, проходите, мы вас ждем, - приветствовали их сразу три
Херби Баттера из трех  совиных кресел. - Занимайте, пожалуйста,  ваши места,
вот здесь, в первом ряду.
     Том вглядывался в троицу, почти не обращая внимания на публику, которая
так  поразила Розу. Люди из другой эпохи пялили глаза на трех магов, очищали
апельсины, отправляли в рот леденцы, попыхивали сигарами. В отличие от своих
двойников  со  стенной фрески  Малого  театра,  видимой  и  отсюда,  все они
двигались,   ерзали  на   сиденьях,   поднимали  руки,   время  от   времени
аплодисментами   поторапливали  начало  представления,  разговаривали  между
собой, но из-за общего гула слова разобрать было невозможно.
     -   Видите,  как   любит  публика  мои  нехитрые  фокусы,  -  хвастливо
проговорили в  унисон три Херби  Баттера. - А  теперь,  дорогие добровольцы,
попытайтесь отличить реальность от иллюзии, человека  от тени. Предупреждаю,
леди и джентльмены, ошибка повлечет за собой наказание.
     Публика зааплодировала и засвистела, выражая восторг.
     Том тщетно старался перекричать рев:
     - Верните Дэла!
     -  О,  леди и джентльмены, паренек просит  поколдовать  над  его ручным
воробьем!  - Все трое подняли  брови. - Наш доброволец, оказывается, большой
чудак... - Херби Батгеры подняли правые руки, прося тишины. - Но это, друзья
мои, еще не все: этот молодой человек - ученик мага.  Он считает, что сможет
развлечь вас не хуже меня.
     Снова аплодисменты,  свист, выкрики.  Оглянувшись  на Розу, Том увидел,
что она в ужасе отвернулась от публики.
     Теперь она была убеждена  в том, что им никогда не победить. В середине
двадцатого ряда  вежливо аплодировали родители Дэла с размозженными черепами
и в обгорелой  одежде. Вокруг них,  позади  Розы, хлопали, свистели и что-то
выкрикивали мужчины и дамы со звериными головами.
     - Вот видишь,  мой маленький доброволец, - в один  голос  обратились  к
нему три Херби  Баттера, - публика везде одинакова: ей нужна кровь,  хотя бы
символическая, нужны результаты.  С публикой,  дорогой  мой, шутки плохи. Ну
так ты готов сделать выбор между нами?
     А из зала  неслись звуки как из зоопарка." Обернувшись, Том увидел, что
на  плечах  у всех  без исключения, даже  у  родителей Дэла, теперь звериные
головы. Заметил он и Дейва Брика - с головой барана, все в  том же, когда-то
принадлежавшем Тому пиджаке.
     - Ни в коем случае нельзя... - начал крайний левый Херби Баттер.
     - ..Воспринимать публику как неизменно  доброжелательную... - продолжил
средний Херби Баттер.
     -  ..Поскольку это может стать роковой ошибкой, - закончил  фразу Херби
Баттер справа. - Так ты  готов сделать свой  выбор? Не забывай,  что  промах
обойдется тебе дорого.
     ЭТО   Я  ГАРАНТИРУЮ!  -  выкрикнул   он  в   зал,  и  публика  ответила
тысячеголосым звериным ревом.
     Том взглянул  вверх: посланник  духа описывал круги под потолком  - как
всякая  обыкновенная  птица,  отчаянно  пытаясь  найти  выход из  замкнутого
пространства.
     "Осталось ли в тебе хоть что-нибудь от Дэла? - подумал Том. От бешеного
рева аудитории мозг  его был готов взорваться, разлететься на кусочки. - Или
Дэл потерян окончательно, необратимо превратившись в воробья?"
     Воробей тем временем присел немного отдохнуть на отопительную трубу под
самым потолком. Виднелась лишь его маленькая  головка, которой он  вертел из
стороны в сторону.
     - Ну, мы ждем, - поторопила троица.
     "Найди его, - послал мысленный импульс Том. - Найди Коллинза".
     - Если ты наконец не сделаешь выбор, - заявил трехголосый Херби Баттер,
- тебе придется присоединиться к публике, навечно стать одной из  ее частей,
каждая из которых по-своему важна, ибо дополняет целое.
     "Найди Коллинза!"
     - Твой воробей вовсе  не птица из  сказки, - сказал левый Херби Баттер.
Ему вторил средний:
     - Он обыкновенный блохастый воробей.
     И это было правдой, понял наконец Том. Их с Дэлом ангелы-хранители либо
крепко спали, либо бросили  своих подопечных на произвол  судьбы.  Посланник
духа больше  не  был посланником,  сознание  Дэла  покинуло  это  тщедушное,
напуганное до безумия птичье тельце.
     - Дэл! - отчаянно выкрикнул Том.
     - Один из сотен миллионов воробьев, только и  всего, - философски изрек
какой-то из трех магов.
     Воробышек,  покинув свою трубу, принялся кружить над головами зрителей,
чем  вызвал с их стороны  поток ругательств. Описав  очередную дугу, воробей
направился вдруг прямо к сцене. Сердце Тома остановилось на мгновение, кровь
застыла в жилах.  Птичка пролетела  по прямой над тремя фигурами  на  сцене,
развернулась в воздухе  и пролетела снова. Внезапно воробей  остановился, на
долю секунды завис над крайним левым магом и в  следующий миг спикировал ему
на колени. Том закричал:
     - Все, хватит! Улетай оттуда, сейчас он тебя...
     Не обращая на него  внимания, воробей устроился на колене левого мага и
что-то чирикнул.
     - Да,  леди  и  джентльмены, -  проговорил  Коллинз  под  маской  Херби
Баттера, - этот парнишка и в самом деле маг.
     Ладно, эту часть представления будем считать оконченной. - Наклонившись
вперед, он  нежно поднял  воробья  с  колена, и в тот  же миг  его  партнеры
растворились в  лучах  прожекторов, освещавших  сцену.  - Друзья мои, ручной
воробей  этого молодого человека  пожертвовал  жизнью,  чтобы  его  господин
поднялся еще на одну ступень.
     -  Это, что называется,  подставное лицо,  - шепнул кто-то  из  публики
позади  Тома.   -   Помяни   мое  слово,   спектакль  проходит   по  заранее
разработанному сценарию.
     Коллинз  поднялся  с совиного  трона и вытянул  вперед  правую  ладонь,
которая сжимала воробья.
     - Никаких подставок, леди и джентльмены, перед вами  - самая  настоящая
птица, вы все видели, как она  летала по залу. - Тон его был ласковым, почти
нежным. -  Что  же  это  за  птица,  друзья  мои?  Игрушка  этого  парнишки,
безмозглое создание или же посланник духа? Вы, вероятно, слышали не раз, как
волшебные птицы помогают  своим  хозяевам  отыскать  что-либо очень  важное,
утерянное как будто  безвозвратно, предсказывают им судьбу, как они разносят
добрую весть по всему свету, легко и свободно воспаряя над мирской суетой, -
так разве, леди и джентльмены, именно птицы не являются истинным воплощением
безграничного могущества магии?
     Он вытянул руку, разжал ладонь, и тут вдруг Дэл, словно его переполняла
чарующая  слух  песня,  выдал  такую   завораживающую  руладу,  на  которую,
казалось, не способен ни один воробей.
     О, Дэл, это ты, ты! И ты его не боишься!
     - Вот  видите, какая это необыкновенная птица! Разве  она не  заслужила
хотя бы маленького местечка в вечности?
     Волшебной красоты мелодия все лилась и лилась из клюва воробья.
     - Не прекраснее ли это любой скрипки?
     - ДА! - взревел зал.
     - Не прекраснее ли это всякой фортепианной или же органной музыки?
     - ДА-А-А!!!
     - Прекраснее. Я рад, леди и джентльмены, что  вы со мной согласны. Вы -
настоящие ценители. Песня птицы  сама по себе волшебство. Этот воробышек и в
самом деле посланник духа. И, уверяю вас, он может  исполнить любую  мелодию
по вашему желанию, хотя столь вульгарные трюки для него уже пройденный этап.
Итак,  леди  и джентльмены,  я хочу просить  вашего позволения придать этому
живому посланнику духа завершающий, безукоризненный своею цельностью облик.
     - Не-е-ет! - воскликнул Том, перекрывая рев зала.
     - Да! - улыбнулся ему Коллинз и выпустил птицу.
     Словно душа Дэла, выпущенная из клетки,  чарующая песня взмыла вверх, к
заоблачным высотам, на свободу, пронзая сердце Тома, переполняя его тем, что
напоследок хотел высказать его друг единственным доступным ему способом.
     Дэл приподнялся на дюйм над ладонью мага и...
     Нет,  нет,  нет - пожалуйста -  нет ...Замер, засветился  всеми цветами
радуги,  чудо-песня оборвалась на неимоверно высокой  ноте. Стеклянная птица
упала магу на ладонь.
     Дэл!
     -  Ты, мальчик мой, в Обители  Теней, - сказал Коллинз. - Ты - участник
представления, и никуда тебе отсюда не деться.
     Он наклонился  вперед,  и Том  шагнул ему навстречу,  в  страхе, что он
выронит  Дэла,  что  тот разлетится  на  мелкие кусочки  точно так  же,  как
разбитая   им  самим  вентнорская  сова.   Рев  публики  стих.  Том   увидел
приближающуюся  Розу; на лице ее  застыла маска ужаса, точно  она хотела ему
сказать:  "Все пропало, Том, я думала, что мы с  ним  справимся, но теперь я
вижу,  что ошиблась, и мы останемся здесь навечно". Дрожащими руками он взял
стеклянного воробья у Коллинза.
     -  А теперь сделай  соответствующий вывод,  - произнес  тот. - Надеюсь,
тебе уже ясно, что все кончено? Взгляни, зрители наши отправились по домам.
     Даже  не  глядя в зал, Том уже  знал,  что  ряды опустели, что  зрители
исчезли до следующего спектакля, а потом еще одного, и так до бесконечности.
     - Роза остается со мной, она моя, -  заявил Коллинз, - как, впрочем,  и
ты, хоть ты это пока не осознал.
     Огни погасли. Коллинз  притронулся к руке Тома, и фигурка воробья снова
засияла радугой.

        Глава 29

     Волна  ослепляющей  боли  отшвырнула  Тома  и тут  же  схлынула. Спустя
мгновение он понял, что раны  его затянулись,  маг исцелил ладони. Когда его
пронзила боль, он выронил стеклянную фигурку, но та, цела и невредима, упала
на  ковровую  дорожку  перед  сценой.  Сияние  внутри  ее  стало  темнеть  и
постепенно угасло.
     Носовые платки сами собой развязались и свалились с его кистей.
     - Том, - позвала Роза.
     - Подожди.
     Он поднял стеклянного воробья. Свечения внутри фигурки больше не было.
     - Ну, ученик, теперь твоя очередь, - шепнул Коллинз.
     - Почему вы меня вылечили?
     Роза обняла его рукой за талию, и они опустились вместе на первый ряд.
     - Ты мне нужен таким, каким сюда  приехал, -  пояснил Коллинз.  - Аура.
Зачем мне аура израненного ангелочка?
     Мне  необходим настоящий,  сияющий  Том  Фланаген,  живой  и  абсолютно
невредимый.
     Том  заставил  Розу подняться  и  стал подталкивать ее вбок, туда, где,
насколько ему помнилось, находился выход.
     - Ты ведь меня видишь, да? - зашептал Коллинз. - Видишь даже в темноте?
Я тебя вижу отлично.
     Том тоже видел теперь мага, завернувшегося в цветное покрывало.
     - Дэл - это еще не все. Тот, другой посланник; требует тебя.
     - Или вас, - ответил Том, вытягивая вперед правую ладонь, которая вдруг
осветилась разноцветными линиями. От ужаса у Розы перехватило дыхание.
     - Ну зачем же так? Зачем пугаешь нашу малышку Розу?
     Ведь  она тебя еще не видела - ха-ха! - в сиянии твоей  мощи, а? Да ее,
этой мощи, у тебя до сей поры и не было.
     - Я не слабее вас, - заявил Том, понимая, что он не прав.
     Маг скинул покрывало на пол сцены, где оно замерцало бледным светом.
     - Ну, Спекл Джон тоже так считал.
     Трррах! - очередной, сокрушительный удар крыла.
     - Сова голодна, она требует пищи.
     Перехватив покрепче стеклянную фигурку, другой рукой  Том взял Розу  за
запястье, легонько сжал его, подавая сигнал, и они побежали.

        Глава 30

     В  пустом зале позади них разнесся раскатистый хохот Коллинза. Не успев
сделать и нескольких шагов, Роза остановилась словно вкопанная:
     - Нет,  не могу. Ноги не двигаются. А ты  беги, Том, беги один.  Я, так
или иначе, принадлежу ему.
     - Я тебя не брошу.
     Он резко потянул ее за руку и вытолкнул за дверь.
     - Мы не сможем убежать от него.
     Том заглянул в темноту: к двери неторопливо приближался силуэт.
     "Девочка  права,  - зазвучал  в  мозгу  голос Коллинза. Точно  так  же,
вспомнилось Тому, он и сам проник в  сознание Скелета. - Убежать вам от меня
не удастся. Посмотри-ка на меня".
     Теперь от силуэта исходило багряно-красное свечение, настолько сильное,
что даже противоположная стена коридора засияла, как неоновая реклама.
     "В  Обители Теней ты,  Том, будешь чувствовать себя как  дома. Я заменю
тебе и отца, и мать".
     - Бежим! - Он  буквально поволок Розу по коридору. Она разрыдалась,  но
не от страха, понял Том, а от боли в ступнях. - Быстрей!
     Есть  только  один  шанс,  подумал Том,  единственный,  хотя,  конечно,
призрачный: если Коллинз может проникнуть в его сознание, почему  бы ему  не
попытаться сделать то же самое?  Как  со Скелетом  - получилось  же!  "Давай
передачу,  пасуй  мне",  -  этот  футбольный  клич,  должно  быть,  вырвался
откуда-то  из  глубин  памяти  Скелета.  Что  ж,  он  попробует сделать  пас
Коллинзу, чтоб ему этим мячом башку снесло.
     С каждым шагом Роза всхлипывала.
     -  Потерпи  еще  чуть-чуть,  всего   несколько  футов.  -  Он  принялся
нащупывать выключатель за дверью из кухни в гостиную. - Ага, вот он.
     Комнату  залил желтый  свет. Пол был  усыпан  битым стеклом,  обрывками
афиш, сгоревший  ковер превратился в черные хлопья. Стены покрывали большие,
овальной формы пузыри, окруженные пузыриками поменьше.
     Хватит, больше никаких теней.
     Роза дернулась  всем телом - от боли или,  может,  от изумления, и  Том
подумал,  что  она  увидела  Коллинза. Однако  она  смотрела совсем в другом
направлении: в гостиную и дальше, на входную дверь.
     -  Тебе  понадобится  помощь,  Рыжик,  -  раздался  бархатистый  голос.
Одновременно то, что  осталось  от  Коллектора-Скелета  зашевелилось и стало
подниматься с пола.
     Войдешь в него сам, ученичок? Или, может, тебе помочь?
     - Не забывай про  свой громадный  источник энергии, свой аккумулятор, -
сказал ему Бад  Коупленд. - Ты сегодня  узнал очень много о  себе  самом, но
сейчас  забудь все это,  кроме одного.  Сосредоточься полностью на  главном,
сынок.
     Коллектор   побрел  по  комнате,  шатаясь,  то  и  дело   натыкаясь  на
пузырящиеся,  почерневшие  стены.  Его  пустая голова  вертелась  туда-сюда,
невидяще вглядываясь то в Тома, то в Розу.
     Прозрачность Бада снова изумила Тома: пузыри на стенах  были  похожи на
расплывшиеся по его костюму пятна грязи.
     Нам с  тобой  будет  очень, очень хорошо,  ученичок. Там,  там,  там, в
глубине свалки...
     Мозг   Тома  пронзила  нестерпимая,  жгучая  боль,  точно  его  сдавила
неведомая сила.
     - Помни, Рыжик: туда можно загнать любого.
     А Коллинз  все высверливал мозг Тома, и вдруг  перед глазами встала уже
виденная  однажды  картинка:  они  вдвоем  со  Скелетом  внутри  Коллектора.
Картинка привела  его в  ужас сильнее, чем что-либо до сих пор встречавшееся
ему в Обители Теней, сильнее страха смерти.
     - Не вздумай бежать, Рыжик. Оставайся где есть. Ты должен остаться.
     "Да, -  мелькнуло  в мозгу  Тома, - я должен..." Он  почувствовал,  что
Коллинз прочно овладел его сознанием, что мозг его вот-вот взорвется.
     -  Ты  знаешь, кто я. Рыжик, - проговорил Бад. - Ты меня  сюда  вызвал,
следовательно, я всего лишь твоя тень.  Это работа твоего источника энергии,
твоего аккумулятора. Так включи же его на полную мощность!
     "Но  я не  знаю,  как этого добиться, -  в отчаянии подумал Том. - Ведь
некоторые вещи получаются как бы сами по себе".
     - Как в тот  раз, когда руки твои прошли сквозь стену?  - шептал  голос
Бада. Или это был  его собственный голос? - То, что тебе  предстоит  сейчас,
будет отнюдь не легче. Но я  так долго помогал ему, теперь же просто  обязан
помочь тебе.
     С  этими  словами он  внезапно  исчез.  Том  ощутил  себя  предательски
покинутым.
     Из-за угла коридора появился Коллинз в окружении многоцветного сияния.
     "Если я тебя сюда вызвал, - беззвучно произнес Том, - тогда вернись. Ты
нужен мне. Вернись прямо сейчас, немедленно".
     -  Прямо  сейчас,  немедленно,  -  эхом  отозвался Коллинз,  неудержимо
притягивая к себе Тома. - Да, птенчик, прямо сейчас.

        Глава 31

     На  него точно  ураган  налетел, закружив в невидимом  вихре,  заставив
позабыть и  Бада, и  Розу.  Единственная мысль  осталась  в  голове:  как бы
удержаться на ногах,  подальше  от Коллектора и  от Коллинза,  однако  вихрь
неудержимо  влек его прямо к ним.  Вдруг Тома потянуло куда-то в сторону, он
больно ударился  головой о стену, от которой  несло  гарью:  запах  Карсона,
запах уничтожения.  "Крючок"  цепко впился ему в мозг, "леска" все  тянула и
тянула.
     А ты и впрямь сильный, птенчик.
     Стеклянный воробей в его ладони  засветился изнутри красным. "Не-е-ет!"
- послал Том сильнейший  импульс и в  тот  же миг  почувствовал, что "леска"
ослабла, а ураган стих.
     В футе от себя  Том увидел  кривящийся в  ухмылке  рот и ястребиный нос
Коллинза. Грим Херби Баттера  пятнами сползал с его лица,  точно его выжигал
внутренний огонь.
     Тома осенило: а ведь сработало и с ним!
     Словно откуда-то издалека  донесся  до него  крик Розы - кричать она не
переставала с того  самого момента, как  его  подхватил ураган.  Том  послал
импульс  прямо  в  глаза  Коллинзу,  тот  отпрянул,  и  тогда  Том попытался
проникнуть в его мозг.
     Что-то его удерживало, но по сравнению с попыткой проникнуть в сознание
Розы ощущение было совсем другим: так человек инстинктивно  отдергивает руку
от мерзкой твари вроде паука или мокрицы... Секундное замешательство сыграло
свою роль: разум Коллинза захлопнулся перед  ним, как будто обнаженные мечи,
скрестившись, преградили ему путь.
     Нет, птенчик, туда нельзя. И вообще, тебе пора в кроватку, баиньки...
     Коллинз  вторгся  в  его  мозг  с  неудержимой  силой.  В  голове  Тома
завертелись глянцевые картинки  с  изображениями звериных морд, искромсанных
тел, пикирующей прямо на него огромной птицы.., точно  электрические цепи  в
его сознании замкнулись, задымились, заискрились...
     Ты навсегда останешься здесь запертым, мой мальчик, навсегда...
     Стеклянный воробей в его ладони почернел.
     Мускулистые руки,  рыболовные  крючки, здоровенные металлические щипцы,
вроде тех, которыми тролли выхватили  из норы визжащего  барсука, -  все это
потянулось в глубины сознания Тома, выуживая оттуда  что-то похожее на белую
птицу.
     Пора баиньки, малыш.
     Коллинз  принялся вытягивать из него то, что ему удалось  захватить. От
неимоверного напряжения белки глаз мага налились кровью.
     Последним,  отчаянным  усилием Том  призвал  на помощь Бада  Коупленда:
"Вернись, Бад.., скорей.., скорей же..."
     -  Опять ты за свое, -  сквозь  пелену донесся голос  Коллинза, и вдруг
сжимавшие его мозг тиски ослабли.
     Ты снова меня предал, птенчик...
     -  Нет, это ты предатель, - услыхал Том голос Бада. - Оставь  парнишку,
доктор.
     - Убирайся!  - взревел Коллинз. - Я уже стер  тебя  однажды  в порошок,
превратил в ничто!
     Том повертел головой, окончательно  высвобождаясь  из  тисков Коллинза.
Стеклянный воробышек осветился изнутри  золотисто-желтым, от него  в  ладонь
Тома заструилось тепло, даже немного обжигая рубец от раны.
     -  Ты  сам ему сказал,  что все  здесь  -  результат взаимодействия его
сознания с твоим, - напомнил Бад. -  Следовательно, я тоже. Так что, доктор,
ты, сам того не понимая, снабдил его оружием.
     И  тут Том услыхал у  себя  в  голове голос, окрашенный  в тембр  Бада,
однако,  вне  всякого сомнения,  принадлежавший  ему  самому: Чего ты ждешь,
дурашка? Очередного его представления ?
     - НЕ-Е-ЕТ! - завизжал Коллинз. - Это ты ему помог!
     Предатель!
     Удар  крыльев  сотряс  дом  до  основания,   словно  напоминая  Тому  о
безграничном могуществе, скрывающемся в его черепной коробке.
     - Посмотри на меня, ты, убийца!  -  бросил он Коллинзу. - Сова не может
больше ждать. Пришло время накормить ее.
     Даже не глядя на  стеклянную фигурку,  Том  знал, что воробей  искрится
ярким, золотисто-оранжевым  цветом, - то было отражение его ауры,  озарившей
весь дом.
     - ПРЕДАТЕЛЬ! - вопил Коллинз. Взгляд его впился в Тома.
     Поздно: Том уже проник в  его  сознание  так  же, как проник в сознание
Скелета Ридпэта. Минуя образы людей с разодранными в клочья лицами, картинки
сталкивающихся друг с другом,  сминаемых в гармошку вагонов, взрывающихся  в
воздухе самолетов,  он  двигался все  дальше и дальше, в самые  глубины сути
Коулмена Коллинза, будто  он  был закован в  непробиваемые  серебряные латы.
Ничто  теперь  не  могло   остановить  Тома.  В  его  латы  ударила  молния,
прогрохотал  гром,  но  и  на  это  Том не  обратил ни  малейшего  внимания.
Разожмите  ему пальцы... Крепко ухватив  то, что было сущностью Коллинза, он
потянул на себя, все сильнее и сильнее.
     Умение ненавидеть - вот в чем секрет.
     - Это  не так больно, как  ты думаешь, - прошептал Том  и изо  всех сил
дернул на себя источник магической силы Коллинза. Он бешено задергался в его
руках, пытаясь освободиться, но Том все тянул и тянул, пока последний, самый
мощный рывок не отбросил его по инерции назад.
     В руках он держал нечто  невидимое,  истошно  вопящее, распространяющее
вокруг волны злобы  и вероломства, нечто,  возможно, способное нести  добро,
если бы его давным-давно не отучили делать это.
     Застонав, Том зашвырнул это нечто в глубины Коллектора.
     - Тут тебе и место, - выдохнул он.
     Не  понимая,  что  произошло, Роза медленно пятилась, что-то бормотала.
Тело  Коллинза  распростерлось  перед  Томом  в коридоре,  как  казалось,  в
глубокой коме. Коллектор же, наоборот, ожил и с  неутолимым голодом в глазах
уставился на Тома.
     - Ну на этот раз я не забыл, как с тобой покончить, - проговорил Том.
     Дверь в ванную была на расстоянии вытянутой руки. Он, не глядя, нащупал
кнопку и нажал ее.

        Глава 32

     Неведомая сила подхватила багровое, обожженное тело, протащила его мимо
Тома и швырнула в распахнутую дверь.
     В последнее  мгновение  пальцы Коллектора ухватились за косяк, глазницы
отыскали Тома, и он  увидел то, что ему меньше всего хотелось видеть. Там, в
бездонной черной глубине, барахтался Коллинз, все еще не веря в случившееся,
пытаясь выбраться  из  замкнутого,  наполненного кошмарами  пространства, из
бездны  человеческих страданий  и  отчаяния. "Ты  это  сотворил,  - мысленно
сказал ему Том,  - это твое,  владей им". Пальцы  Коллектора ослабли,  вихрь
подхватил его, унося прочь.
     Том прошел в ванную и включил свет. Зеркало бурлило мутным водоворотом.
Тогда он нажал на выключатель и, выйдя в коридор, прикрыл за собой дверь.
     - У тебя получилось!  - бросилась ему  на шею Роза. - Я  едва  не...  Я
думала, что никому не удастся...
     - Да, - проронил Том,  опускаясь на диван. Бад уже исчез, но ведь  его,
строго говоря, и не было здесь. - Отлично.
     Теперь нам еще кое-что нужно сделать.
     - Еще?! - Роза так и подскочила.
     - Леди и джентльмены, - торжественно объявил Том.
     Как  ни странно, испуг Розы чуть ли  не  доставлял ему удовольствие.  -
Отойди-ка оттуда, - сказал он ей, - я не хочу, чтобы тебя задело. Итак, леди
и джентльмены. - ., потрясающая Огненная Стена!
     Сил  у  него  как  раз хватило на то, чтобы  отыскать в своем  сознании
нужный ключик. "Огонь.", - послал он импульс, и прямо перед  ним по остаткам
ковра запрыгали огненные язычки. Роза шагнула к нему.
     - Что-то на стену не похоже, -  хихикнул он, - больше на  костерчик для
пикника. Ничего, сейчас мы это исправим.
     Он напрягся из последних сил. Голова раскалывалась.
     Пламя  и  в  самом  деле  высоко   подпрыгнуло,  лизнув   потолок.  Том
обессиленно опустился на  пол в коридоре и принялся наблюдать, как огонь все
разгорается  и разгорается, Вот он добрался до двери ванной, распространяясь
дальше по коридору в направлении гостиной, пожирая ковровую дорожку. Тому он
казался не менее прекрасным, чем сад, полный цветущих роз.  Несомненно, огню
понравится лестница... Давай,  проглатывай все подряд, каждый  дюйм на своем
пути. Магическая сила Тома здесь больше не понадобится:  огонь уничтожит все
до основания.
     Он тупо смотрел, как  пламя распространяется по гостиной, набрасывается
на афиши, слизывая их со стен. Спустя мгновение в гостиной бушевал настоящий
огненный вихрь.
     Том опять хихикнул:
     -  Черт,  я и забыл, что сначала  нужно было выбраться  отсюда. Что  ж,
Роза, присаживайся, насладись таким  чудесным зрелищем. - Стеклянную фигурку
Том пристроил  у  себя  на коленях.  -  Ты слышала,  как он  пел, а? Нет, ты
слышала?
     Точно он наконец обрел настоящее  блаженство,  даже больше чем счастье.
Никогда я не слыхал чего-либо подобного... - Огонь  потихоньку подбирался  к
его  мокасинам. - Мне очень жаль,  Роза,  но,  судя по  всему, отсюда нам не
выйти.
     - Еще как выйдем, - возразила она.
     - Ага, в виде двух жареных поросят. Что ты стоишь?
     Присаживайся,  поджариваться будем  вместе.  Не  знаю, Роза,  кто ты на
самом деле, но, так или иначе, я тебя люблю.
     Она потянулась к  нему. Поджариваться он уже вроде  бы  начинал. Что ж,
минуту-две будет больно, может, чуточку больнее, чем когда его распинали, ну
а потом все кончится.
     Он протянул ей руку, но,  вместо того чтобы взяться за нее и присесть с
ним рядом, она ее дернула, заставляя Тома подняться.
     - Не могу, отстань, - отмахнулся он, но она дернула еще сильнее.
     - Туннель, дурачок. Мы выйдем отсюда под дном озера, как и пришли.
     Она открыла люк, и Том в последний раз оглядел запретную комнату.
     - А знаешь, Дэл был прав: дядюшка его и в самом деле был великим магом.
Теперь трудно в это поверить,  но поначалу  все было  просто захватывающе. Я
никак не мог понять, что у него на уме.
     Роза посмотрела на него с  осторожным любопытством, взгляд ее был почти
материнским.
     - Постой,  постой... - Он вспомнил что-то. - Тут,  в этой комнате, есть
кое-что такое, без чего уйти я не могу.
     - Да ничего тут нет, - дернула она его. - Идем.
     -  Кое-что мне просто необходимо отыскать здесь. Он собирался  передать
мне это, когда еще считал, что я останусь с ним.
     - Послушай, у нас нет времени.
     - Думаю, много времени не понадобится.
     Рассеянно он  принялся осматривать серебристо-серые стены. На следующий
день  после "посвящения"  он, помнится,  остановился возле двери с ощущением
того, что Обитель Теней хочет, чтобы он прочел Книгу.
     -  Скорей! -  крикнула Роза. Из коридора доносился  приближающийся  шум
пламени.
     -  Она  здесь,  -  проговорил  он   будто  в  полусне  и,  повернувшись
(удивительно, подумал он, что у него еще хватает сил хоть как-то двигаться),
уперся взглядом в противоположную от входа стену.
     Пройдя  мимо люка,  он  принялся  ее  ощупывать  -  стена  уже  здорово
нагрелась. Том осторожно водил ладонью по серебристой краске.
     Вдруг одна из панелей подалась, приоткрывая тайник.
     Книга, раскрытая  на  самой середине,  лежала  на  деревянной,  обшитой
плюшем полочке.  Коллинз, безусловно, извратил букву  и дух  Книги,  но,  по
крайней мере, хранил  он ее  бережно.  Том поднял с полки фолиант в  кожаном
переплете и сунул его за ремень, туда, где прежде был старый револьвер.
     - Ну вот и все, - сказал он. - Теперь я готов.
     Роза первой начала спускаться в туннель.

        Глава 33

     Обратный путь всегда легче. На сей раз Том никаких голосов в туннеле не
слыхал, Ник из двадцатых не мурлыкал "Малышку Сью" и не  требовал довоенного
джина; единственным звуком,  который  преследовал  их на протяжении не менее
чем  получаса, был шум пожиравшего Обитель  Теней пламени  -  словно то  был
реквием по Нику, дождавшемуся наконец-то вечного покоя. Сова насытилась.
     - Устал как собака, - пожаловался Том.
     Роза  довольно твердо  ступала  впереди него  и  даже поигрывала  лучом
фонарика по земляным стенам и деревянным подпоркам.
     Вскоре  они  добрались  до   своих   одеял,   брошенных   в   сводчатом
подвале-пещере.
     -  Ну  все,  - заявил  Том. - Никуда больше не пойду, пока не  высплюсь
хорошенько.
     - Ну что ты, до дома ведь  осталось не больше десяти минут, - принялась
уговаривать его Роза. - Моя  идея гораздо лучше: ты  выспишься на  пляже, на
свежем воздухе.
     Вздохнув, он поплелся за ней в летний домик.

        Глава 34

     Потирая  слипающиеся  глаза,  он прошел в  темную  гостиную. Стеклянный
воробей  оттягивал  ему  правую  ладонь,  точно  огромный  чемодан.  Впереди
переливчато поблескивало зеленое платье Розы; до Тома вдруг  дошло, что  она
весь этот путь проделала босая.
     -  Послушай, тебе  ведь тоже необходимо отдохнуть, - сказал он.  - Есть
тут кровати? Лично мне просто необходимо...
     Мне бы подушку...
     Глаза не только слипались, они еще и горели огнем.
     - Кровати, говоришь? Чью предпочитаешь - Снейла или Торна?
     -  О  Господи... - От одной мысли  Тома чуть  не стошнило.  - Но почему
все-таки пляж?
     Она обняла его за плечи.
     - Том, милый, это же совсем рядом. Всего лишь несколько шагов.
     Почти насильно она вывела Тома на крыльцо.  Яркая луна посеребрила  все
вокруг, превратив  окружавшую их  местность в некую сказочную страну.  Линия
горизонта уже высветилась красно-оранжевой полосой.
     -  А мне  нравится  этот маленький пляж, - задумчиво проговорил Том.  -
Частенько я высматривал здесь тебя, за неделю до того, как заболеть.
     - А я тебя искала постоянно, - ответила Роза, - еще даже до твоего сюда
приезда.
     -  Поехали со мною в  Аризону,  а? Ты как, сможешь? - Роза  вела его по
ступенькам вниз,  в  стелящуюся ковром  серебристую  траву. - Дэл так  этого
хотел... - Он как-то говорил мне...  Жилье тебе мы найдем, думаю, проблемы в
этом отношении не будет.
     - Ну разумеется, не будет, - согласилась Роза.
     - А когда мне стукнет восемнадцать, мы поженимся.
     Я пойду работать. Я, Роза, удивительно трудолюбив.
     - Не сомневаюсь, - ответила она.
     Они  спускались  по заросшему  шоссе, под  сенью густых крон, и  каждый
листок серебрился. Стволы деревьев были точно сделаны из оникса.
     - Так ты согласна выйти за меня замуж?
     - Мы с тобой уже муж и жена в вечности.
     - Да, в вечности мы - муж и жена, -  произнес Том, не чуя под собой ног
от  нахлынувшего  на  него ощущения  безбрежного счастья.  -  Осталось  ведь
немного, да?
     - Совсем чуть-чуть.

        x x x

     Песок на  пляже,  за  негустым  кустарником,  тоже  серебрился в лунном
свете. На противоположном берегу пылала Обитель Теней; столб дыма был чернее
неба. На мгновение они замерли, наблюдая, как Обитель пожирает сама себя.
     В окнах  комнаты Коллинза, на втором этаже, Том видел беснующиеся языки
пламени.
     - Забавно,  но он был  действительно великим, -  проговорил Том. - Свое
могущество он не преувеличивал ничуть.
     - Ложись, -  сказала  Роза. - Я лично даже не хочу туда смотреть.  Тебе
необходимо выспаться. - Сама  она вытянулась на песке, - Ложись, пожалуйста,
вот тут, со мною рядом.
     - Хм... А как мы все-таки выберемся отсюда? Ведь  там стена..,  колючая
проволока... Придется возвращаться.
     - Не придется. Там, за летним домиком, тропинка. Она ведет к деревянным
воротам.
     - Ну, Роза, ты у меня умница.
     Он опустился на песок рядом с  нею, положил возле себя Книгу, а на  нее
поставил  стеклянную птичку. Потом повернулся к Розе  и обнял девушку, такую
обыкновенную, земную, отнюдь не принадлежащую потустороннему миру.

        Глава 35

     Они не стали заниматься  любовью.  Тому  было  вполне достаточно просто
обнимать ее, время от времени  проводя пальцами по бархатистой, как лепестки
розы, коже плеч, по изящному изгибу возле ключицы. Ему хотелось петь так же,
как  Дэл, исполнявший свою изумительной красоты прощальную песню.  Лучащийся
лунный свет,  теплый песок  и ровное  дыхание  Розы сморили его, и  он начал
погружаться в сон.
     Они - муж и жена в вечности...
     - Роза,  - позвал  он сквозь  дремоту,  в  ответ услышав вопросительное
"м-м-м?", - он мне однажды рассказал одну историю, вроде как про тебя.
     - Тс-с-с... - Пальчик ее прижался к его губам. - Спи, любимый.
     И он окончательно провалился в сон.

        Глава 36

     Сказала  ли  она хоть что-нибудь,  прежде  чем покинуть его навек?  Кто
знает... Думаю,  все-таки шепнула, но слова  прощания  канули  в подсознание
спящего  Тома, обосновавшись где-то  рядом с последней  песней  Дэла.  Как и
содержание  той  песни,  ее  прощальное  послание  вряд  ли  можно  выразить
человеческим  языком.  Одно  лишь ясно:  оно означало  достижение  конечной,
высшей   формы,   а  значит,  завершение  волшебных  превращений,  окончание
магического действия.
     Сквозь сон Том слышал ее  удаляющиеся шаги, затем  раздался всплеск,  и
снова воцарилась тишина.

        x x x

     Проснулся он, когда солнце стояло уже  в  зените. Денек выдался теплым,
на  небе не было  ни облачка. Не увидев  Розы, он громко позвал ее по имени,
потом еще раз, и еще.
     Обитель Теней на том берегу дымилась словно курительная трубка.
     - Ро-о-за! - Он посмотрел на часы: одиннадцать. - Роза, ты где?
     Он  поднялся, всматриваясь в окружающие деревья. Девушки видно не было.
Сердце его екнуло, когда он вдруг подумал, что она зачем-то вернулась в дом.
     Он  тут  же  прогнал  эту  мысль:  дома больше не  существовало, а  его
обгоревшие обломки наверняка наглухо засыпали туннель. На вершине холма лишь
кое-где торчали остатки  стен да возвышалась почерневшая печная труба, вот и
все.
     Роза избавлена от Обители Теней навсегда.
     Как, впрочем, и он сам. Впервые он при дневном свете увидел свои ладони
с круглыми розовыми рубцами.
     Присев на  песок,  он принялся дожидаться девушку, но уже тогда до него
стало доходить, что она не вернется, даже если он  будет  ее  ждать, пока не
отрастит  бороду до пояса или пока  люди не высадятся на  Венере  и Марсе. И
все-таки он ждал. Он просто был не в состоянии подняться и уйти.
     Том  просидел на пляже целый день. Стрелки часов  ползли  еле-еле, ведь
некому  было спрессовать минуты и часы  точно  карточную колоду. Он смотрел,
как  вода в  озере меняет  цвет в  лучах путешествующего по небу  солнца: из
темно-синей она  стала  светло-голубой, потом зеленоватой  и опять  голубой.
Начинало  смеркаться.  Он осторожно поставил  стеклянного воробья на  песок,
раскрыл  книгу в кожаном  переплете  и  прочитал  первую строку: "Перед нами
тайное  учение Иисуса, Сына  Божьего,  изложенное Им  Своему брату-близнецу,
Иуде Фоме". Он закрыл Книгу. Роза, жена его в вечности...
     Не  пойдет она с  ним по  тропинке к деревянным  воротам  и  дальше,  к
станции, не будет, держа его за руку, дожидаться поезда, чтобы отправиться с
ним в Аризону...
     Том ждал, пока совсем  не  стемнело.  И  только когда  искры,  все  еще
выстреливаемые  Обителью  Теней высоко  в  воздух,  превратились  в огненные
точки,  похожие на  тигриные глаза  в темноте, он  поднялся,  взял  Книгу  и
стеклянную фигурку, подошел к воде и у самой ее кромки опустился на колени.
     Песок был мокрым. Он посмотрел на  воробья -  фигурка светилась изнутри
ярко-голубым. Ему хотелось произнести что-нибудь проникновенное, но мыслей в
голове не  было: чувства так  переполняли душу,  что слов не находилось. "Ну
иди же", - только и вырвалось у Тома, когда он легонько подтолкнул фигурку в
воду. Птичка скользнула на дюйм по дну, потом поверхность подернулась рябью,
и Тому почудилось, будто воробей сам стал продвигаться все дальше и дальше в
глубину.  А  может, то  был обман зрения:  стекло и  скрывшая  его вода были
одинаково голубыми. Не исключено, что фигурку подхватило подводное  течение,
- во всяком случае, когда рябь рассеялась, ее нигде не было видно.
     Том  встал,  сунул Книгу  за пояс  и побрел обратно  через пляж. Вскоре
низкорослый кустарник отделил его от прибрежной полосы.

        ПРИБЛИЖАЕТСЯ НОВОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ...

     Приближается  новое  тысячелетие. Том  Фланаген поведал мне  о событиях
более чем двадцатилетней давности.
     Повествование  его  растянулось на долгие месяцы, мы с ним  встречались
чуть ли не по всему  миру, и неизменно я задумывался, насколько  его рассказ
соответствует  действительности  и  что  в  нем - плод  фантазии.  Еще  меня
интересовало,  какого  рода  литературой увлекался  Том.  Дело  в  том,  что
некоторые из  описанных  им поистине ошеломляющих фокусов и иллюзий -  таких
как  ускорение  времени,  все эти  головокружительные  превращения, люди  со
звериными  головами,  словно сошедшие с полотен сюрреалистов вроде  Пюви  де
Шаванна,  - были  совершенно  очевидно навеяны триллерами и  фантастикой. Он
просто-напросто морочил мне голову, не иначе.
     Ярчайший  тому  пример  -  явления   Лейкера  Брума  в  образе  демона.
Действительно,  все  новички,  включая,  конечно, и меня,  полагали, что  он
работал в Карсоне много-много лет, тогда как он  был  директором только один
год,  наш  первый  год в  школе.  Когда  мы  в  сентябре  вернулись, отгуляв
каникулы, место  его занял весьма компетентный педагог по имени Филип Хаген.
Все мы вздохнули с облегчением, подумав, что нервный срыв Брума, а также его
постыдное поведение во время пожара заставили его убраться куда подальше.
     Я написал  в Ассоциацию директоров средних школ и выяснил, что никакими
сведениями о  Лейкере Бруме там не  располагали. В  архивах Ассоциации такая
фамилия попросту отсутствовала. Тогда однажды вечером я позвонил Фитцхаллену
и поинтересовался, не известно  ли ему что-либо о  судьбе Брума.  Фитцхаллен
ответил,  что тот  вроде бы умудрился  получить место в... Он назвал  школу,
столь же  неприметную, что  и Карсон. Я написал туда и  получил ответ. В нем
сообщалось, что пост  директора у них занимал с 1955 по  1970 год один и тот
же  человек и что никакой Лейкер Брум  в списках  преподавательского состава
сей  достойной  школы  никогда  не  числился.  Внизу  письма,  однако,  была
карандашная пометка, из которой следовало, что в 1959 году  у них преподавал
латынь  некто  Карл  Брум,  но  он   работал  всего   год.   Автор   пометки
интересовался,  не перепутал  ли  я  имя. Мне  стало чрезвычайно  интересно,
почему  этот Карл Брум  проработал всего год  и куда потом  он  делся, но на
очередной   запрос   они   ответили,   что   подобного   рода   вещи  "носят
конфиденциальный характер, а всякая дорожащая своей репутацией школа обязана
заботиться и о репутации своих сотрудников, пусть даже бывших". Полная чушь,
подумал я. Как же  в таком случае быть с системой обязательных рекомендаций,
без которых ни один преподаватель не найдет работу? Ясно как Божий день, что
они  что-то скрывали, однако  перепутать имя  я, разумеется, не мог, поэтому
поиски  в этом направлении  потеряли  смысл. Змеюка Лейкер бесследно исчез с
горизонта - вот и все, что мне удалось выяснить.
     Том  Фланаген  расстался со Стивеном (Скелетом) Ридпэтом, когда тот, по
всей видимости, пулей вылетел из дома и пролез сквозь прутья ворот, и я имел
все основания полагать, что разговор  с ним  поможет мне выяснить, насколько
история, рассказанная Томом, соответствовала истине. Тут мне повезло гораздо
больше, чем с Лейкером  Брумом. Я  знал, что Скелет  поступил  в  Клемзон, а
университеты,  как  правило,  содержат  свои  архивы в  образцовом  порядке.
Действительно, ответ на мой запрос гласил, что Ридпэт Стивен получил диплом,
причем с  большим трудом из-за плохой успеваемости, в 1963  году, после чего
поступил в теологический колледж в Кентукки.
     Это уже было интересно... С чего он вдруг подался в священники?
     Как  ни   странно,  информация   соответствовала  действительности:  из
Теологического института Хэдли, что во Франкфурте, штат Кентукки,  я получил
ответ, из  которого следовало,  что мистер Ридпэт учился там в  1963 -  1964
годах, а затем перешел в католицизм и  одновременно в семинарию Лексингтона,
содержащуюся монашеским  орденом. Оттуда, в свою очередь,  мне написали, что
Стивен  Ридпэт,   под  именем  брата  Роберта,   был  помещен  в  монастырь,
расположенный возле Коалвилля, в Кентукки.
     Из Коннектикута я отправился на машине в этот самый Коалвилль.
     Это  была заброшенная  деревенька с  населением  в  три сотни  человек,
когда-то  бывшая  шахтерским поселком,  а теперь  окончательно  пришедшая  в
упадок.  Даже земля  из-за  отвалов  породы  стала  непригодной.  В мотеле я
оказался единственным  постояльцем.  В  записке,  посланной  в  монастырь, я
просил  брата Роберта о встрече, в качестве предлога  указав, что работа над
новой  книгой  (или статьей,  уже  не помню) вынуждает меня изучать причины,
которые приводят людей в лоно Церкви.
     "Если  вам  так нужно, приезжайте,  но,  по-моему, вы  предприняли  это
путешествие понапрасну", - говорилось в ответе.
     В назначенный час я был у ворот монастыря. Еще только-только рассвело -
в  монастыре вовсю  горланили петухи: монахи содержали ферму,  в  поте  лица
добывая себе хлеб насущный. Подергав язык  колокола,  установленного  вместо
звонка, я стал ждать на пронизывающем утреннем морозце.
     Спустя довольно  продолжительное время  ворота  приоткрылись, и  оттуда
выглянул монах в  коричневой  рясе из грубой  ткани с  капюшоном, совершенно
скрывающим лицо.
     - Брат Роберт? - осведомился я, немного озадаченный его одеянием.
     - Брат Тео, - ответил он. - Брат Роберт ожидает вас в саду.
     Не  произнеся больше ни  слова, он повернулся и зашагал впереди меня по
вымощенной камнем тропинке.
     Мы  обогнули  мрачное  здание  из  красного кирпича,  оказавшееся общей
спальней монахов.
     - Вон там наша ферма, - брат Тео махнул рукавом рясы.
     Я посмотрел налево и увидел коровник из такого же красного кирпича. Мне
все  еще не верилось, что  Скелет  Ридпэт  мог найти себе  приют  в подобном
месте. - А вон курятник, - махнул снова рукавом брат Тео. - У нас шестьдесят
восемь кур - великолепные несушки.
     Мы   приблизились   еще  к   одним  кирпичным   воротам,  за   которыми
просматривались  густые  розовые  кусты, торчащие  в разные стороны,  -  как
видно, их давно не подстригали.
     Мой проводник открыл ворота и ступил на гравиевую дорожку меж кустов.
     - Идите вот так, прямо, - сказал он. - Через пятнадцать минут я вернусь
за вами.
     - Пятнадцать минут? - переспросил я. - Почему так мало?
     - Так распорядился брат Роберт.
     Он, повернувшись, побрел прочь.
     Дорожка делала  поворот, за  которым передо  мной открывался собственно
сад,  да такой,  что  у  меня  перехватило  дух.  Разбитый  по  классическим
средневековым  канонам  на  небольшие  участки -  каждый  для  определенного
растения или цветка, строго упорядоченный и тщательнейшим образом ухоженный,
он  оказался  гораздо  больше,  чем  я  ожидал.  На  чугунной  скамье  возле
единственного казавшегося несколько запущенным  участка - и тоже с розами  -
сидел  монах, рядом с ним поблескивал секатор. Заслышав мои шаги  по гравию,
он поднял голову и откинул капюшон с лица.
     Никаких сомнений -  то был  Скелет.  Жидкие волосы сильно посеребрились
сединой, козлиная бороденка прикрывала нижнюю часть лица, и все-таки Скелета
Ридпэта я узнал сразу.
     - Как вам понравился наш сад? - поинтересовался он вместо приветствия.
     - Здесь  просто  потрясающе  красиво.  -  Я  говорил  чистую  правду. -
Ухаживаете за ним вы, да?
     Вместо ответа он сказал:
     -  Нужно заняться розами, они  совсем  запущены.  -  Подняв секатор  со
скамейки,  он  мрачно кивнул: дескать,  присаживайтесь.  -  Могу вам уделить
четверть часа, но, должен заметить, вы зря теряете время.
     -  На  этот  счет у меня свое  мнение,  однако, если вы  не возражаете,
давайте  к  делу.  Скажите,  почему вы  после  Клемзона решили  поступить  в
Теологический институт Хэдли?
     По моим детским  воспоминаниям,  карьера  священника  вас  абсолютно не
прельщала.
     Достав ручку и блокнот, я приготовился записывать.
     - Вам это не понять. - Он щелкнул лезвиями секатора.
     - Раз  уж  вы  мне уделили целых пятнадцать минут, - проговорил  я чуть
насмешливо, - давайте, может, поговорим  более конкретно? В противном случае
и ваше драгоценное время будет  потеряно: насколько я понял,  вы чрезвычайно
талантливый садовод.
     В ответ на комплимент он как-то горько усмехнулся.
     - Что это было, - настаивал я, - нечто вроде духовного кризиса, да?
     -  Верно,  я  пережил кризис, -  ответил монах. -  Можете  называть его
духовным.
     - А  поподробнее? - Он вздохнул; ему, как  видно, не терпелось заняться
розами. Я предложил:
     -  Давайте  так: вы  займитесь  своим делом,  и  одновременно  мы будем
беседовать.
     -  Спасибо, -  пробормотал он и, поднявшись  со  скамейки, принялся  за
розы.  Чик-чик,  и  несколько  тяжелых  цветов,  теряя  лепестки,  упали  на
скамейку.
     - На втором курсе в колледже я едва не лишился рассудка. - От этих слов
в груди у меня екнуло: кажется, я что-то нащупал. - У меня начались видения,
точнее, одно и то же видение. Как потом выяснилось, оно было пророческим.
     - Какое? - спросил я, затаив дыхание.
     -  То был один из  ваших  одноклассников,  -  внезапно он посмотрел мне
прямо в  глаза, - Маркус Рейли. Я видел его  мертвым,  причем не однажды,  а
много,  очень  много раз.  - Теперь мое дыхание  остановилось совершенно.  -
Видел, как он сидя в своей машине, вытащил пистолет, приставил дуло к уху...
Продолжать?
     - Не надо. - Я наконец выдохнул. - Мне известно, как умер Маркус.
     Чик-чик, и опять упало несколько цветков. Скамейку покрывали все  новые
лепестки.
     - Вот и все, что я могу вам рассказать.  Остальное вы вряд ли поймете -
впрочем, тут  нет тайны.  Сначала я душой  принял Христа, потом вошел в лоно
Церкви. Необычно лишь то, что я стал католиком.
     - Вы пожертвовали крыльями, так? - спросил я осторожно.
     - Здесь, в монастыре, я останусь навсегда, да меня  отсюда никуда и  не
тянет. Если, конечно, вы это имеете в виду.
     Внезапно  я  почувствовал,  как  он  разволновался.  Неосмотрительно  я
отважился спросить:
     - Брат Роберт, а что произошло в Вермонте?
     - Время аудиенции окончено, - заявил он, не глядя на меня. - Напрасно я
вообще согласился принять вас.
     Срезанные розы покрыли  теперь не только скамью, но  и дорожку, они все
падали и падали.
     - Если я приеду сюда с Томом Фланагеном, вы нас примете?
     Идея эта показалась мне блестящей.
     Брат  Роберт, оторвавшись от своих роз, на  мгновение замер, как только
услышал имя Тома. Рука его с секатором повисла в воздухе.
     - Ни при каких обстоятельствах! А также я не  желаю  больше видеть вас,
никогда! Понятно вам?
     Он срезал очередной цветок. Мне стало ясно, что беседа  окончена.  Лица
его я в этот момент так и не увидел.
     - Ну что  ж,  спасибо и на этом,  - проговорил  я  и, не  попрощавшись,
двинулся к воротам, где меня уже ожидал  брат Тео с  видом  человека, тщетно
пытавшегося подслушать разговор. Он поинтересовался, доволен ли я посещением
монастыря.

        x x x

     Позднее мне довелось побывать в гостях у друзей, которые жили в Пьютни,
штат Вермонт. Перед  возвращением я отыскал на дорожной карте Холмистый Дол:
чтобы туда заехать, нужно было сделать небольшой крюк в сто десять миль.
     Том описал городок довольно точно, и  за прошедшие  двадцать  лет здесь
мало что изменилось. Припарковавшись на Мейн-стрит, я заглянул в  магазинчик
экологически  чистых продуктов  -  он был,  как  видно,  одним  из  немногих
новшеств.  За  прилавком стоял молодой  человек  с  волосами  до  плеч  и  в
полосатом фартуке; он жевал шоколадный батончик.
     - Я разыскиваю место, где было старое поместье Коллинза, - обратился  я
к нему. - Вы мне не поможете?
     - Я тут всего  полтора  года, - широко улыбнулся он.  -  Может,  миссис
Брюстер что-то  знает? -  Он кивнул на даму лет пятидесяти, склонившуюся над
витриной,  -  Миссис  Брюстер!  Тут  один  джентльмен  спрашивает...  -   Он
вопросительно поднял брови.
     -  Старое  поместье Коллинза, - подсказал я.  - Где  был большой пожар,
если мне память не изменяет, в 1959 году, в самом конце лета.
     -  Ну конечно,  -  ответила миссис Брюстер, и у меня,  как и в случае с
братом  Робертом, перехватило  дыхание.  - Как  же, как  же,  помню. Особняк
сгорел дотла, мы и узнали о пожаре только спустя несколько недель. Кошмар! И
мистер  Коллинз  погиб.  Знаете,  он  был  когда-то  знаменитым  фокусником,
настоящим магом. - Она взглянула  на меня с какой-то  лукавинкой.  -  А  вы,
случайно, не мистер Фланаген?
     - Нет  конечно, - проговорил я несколько озадаченно. - А почему вы  так
подумали?
     -  Так  ведь  земля  эта  принадлежит  теперь  Фланагену.  Там так  все
запущено, стыд и позор. Такая ценная земля - и пропадает. От желающих купить
ее отбоя нет. Вы, может, агент по торговле недвижимостью, нет?
     - Нет, я просто  приятель мистера  Фланагена.  Но я  не знал, что земля
принадлежит ему.
     - Ему, ему, -  закивала она. - Вся земля вокруг озера - его. Вот только
он  сюда совсем  не приезжает -  наверное, брезгует  нами, соседями. Он тоже
фокусник - ах, да вы ведь, конечно, знаете. Но куда ему до мистера Коллинза!
Мистер Коллинз жил тут с 1925 года. Он был страшно нелюдим, но все равно его
все уважали.
     - Думаю, мистер Фланаген совсем не такой, как мистер Коллинз, - заметил
я.
     - Мистеру Коллинзу он и в подметки не годится, - заявила она.
     - А вы  присутствовали на каком-либо представлении мистера  Коллинза? -
осведомился я, не надеясь, впрочем, на успех.
     - Да я и  его  самого  ни разу  не видела.  Но,  раз  уж  вы  настолько
любознательны, я покажу вам, как туда проехать.
     Следуя  ее  инструкциям,  я  выехал  из городка и вскоре обнаружил, что
окружающая местность мне  удивительно  знакома: ведь я  описывал ее со  слов
Тома,  хоть  сам  и  не бывал  здесь. Вот развилка дорог,  одна  из которых,
немощеная,  поднималась вверх среди густых деревьев; вот луг, где Том увидел
пасущихся лошадей. Он весь  зарос цикорием  и  огромными  лопухами - сюда бы
таланты брата Роберта.
     Вот, наконец, петля дороги у подножия холма.
     Остановив  машину,  я  двинулся  пешком.  Дорога  здесь  была  когда-то
асфальтирована,  теперь  же  заросла травой  и  сорняками  до  самых  ворот.
Проржавевшие, они были распахнуты.
     Ползучие  растения  змеились  по чугунным  прутьям.  Стену,  окружавшую
Обитель  Теней, время пощадило,  хотя  верх кое-где обрушился,  а в трещинах
тоже пробивался  плющ. Колючей  проволоки не было -  наверное,  какой-нибудь
фермер содрал ее и употребил в хозяйстве.
     Я двинулся по подъездной дороге, временами спотыкаясь о куски асфальта.
Остатков дома видно не было. Сойдя с  дороги, я пошел напрямик через высокую
траву.  Все  это выдумка,  подумалось мне, красивая,  изощренная, но тем  не
менее ложь. Никакого дома нет и никогда не было...
     Нога поддела обломок кирпича, и тут  я, пораженный, понял, что стою как
раз внутри этого дома, вернее, того немногого, что от него осталось. Дочерна
обгоревшие кирпичи валялись там и сям в густой траве. Пройдя немного дальше,
я наткнулся на остатки кирпичного же камина:  внутри его все заросло травой,
валялись обертки  "Сникерса", пивная бутылка и полусгнивший журнал комиксов.
Я находился  прямо посреди фундамента  бывшей Обители Теней - теперь это был
ров, заросший и почти сравнявшийся с землей.  Нагнувшись, я поднял кирпич  и
смахнул  с  него муравьев  - пламя  лишило  его  натурального цвета,  покрыв
толстым слоем сажи.
     Обрыв и озеро были  на месте.  Меня  вдруг охватило ощущение,  будто мы
втроем - я, Том и Роза Армстронг - бежим по туннелю  из горящего особняка. Я
выбрался  из  рва   и  подошел  к   обрыву:   он,   тоже   заросший   буйной
растительностью,  уходил  вниз, наверное, на  сотню  ярдов или  даже больше.
Озеро,  окруженное  лесом  Тома  Фланагена,  подмигивало  лучами  заходящего
солнца.  Лес,  казавшийся поистине дремучим, удивил  меня своими размерами -
конца и края не было. Да и ширина озера достигала, очевидно, целой мили.
     При виде тоненькой полоски золотистого песка на противоположном  берегу
я ощутил,  как  защемило  сердце, и  едва не покатился  вниз  с обрыва. Роза
Армстронг,  ее  последнее  прибежище...  Вероятно,  именно   в  этот  миг  я
окончательно поверил всему, что рассказывал мне Том.
     Там, на тонкой полоске золотистого  песка,  я чуть ли не  воочию увидел
Тома с Розой: они  лежали обнявшись,  а рядом, на книге в кожаном переплете,
стояла стеклянная фигурка птички. Вот девушка поднялась, шепнула что-то Тому
на ухо и медленно вошла в воду. Все, что было в ней земного, осталось только
в памяти Тома Фланагена.
     Откуда ни возьмись, задул приятный, теплый ветерок, неся  с собой запах
цветков горчицы,  джина и  сигаретного  дыма. В  том, что  я ощутил  все эти
запахи, сомнений не было.
     Поверхность  озера  внезапно   потемнела:  на  солнце  набежала  тучка.
Повернувшись, я побрел через руины Обители Теней назад, к машине.