-- Просто я  размышляю над одной вещью. Это не имеет никакого отношения
к домашней работе.
     --  И что же  это,  если  не  домашняя работа?  --  Фриц  вопросительно
взглянул на друга.
     -- Это записки об одном убийстве, -- объяснил Том. Фриц смотрел на него
широко раскрытыми глазами.
     -- Сейчас надену костюм и спущусь, -- сказал Том.
     -- Ну  и ну,  --  произнес  Фриц, когда  Том спустился вниз в купальном
костюме. Он успел просмотреть записи Тома и теперь  положил стопку бумаги на
пол с  видимым облегчением. -- Давай скорее залезем в воду. Не  знаю, чем ты
тут занимаешься, но тебя надо поскорее увести от этого всего.
     Они прошли через кабинет, и Фриц только качал головой, глядя на новые и
новые стопки бумаги, попадавшиеся им по пути.
     -- Хорошо, что я вовремя приехал сюда, -- сказал он. -- Не знаю только,
как ты  умудрился так здорово загореть, постоянно занимаясь этой белибердой.
Ты ведь даже написал неправильно имя миссис Тилман, дурья твоя башка.
     -- Я  пишу  о первой миссис Тилман, -- возразил Том. -- Любопытно,  как
называлась книга, которую Деннис Хэндли заставил тебя читать вслух?
     -- Издеваешься? Думаешь, я помню?
     -- Но о чем хоть она была?
     -- Об одном парне.
     -- И что он делал?
     --  Гонялся за какой-то рыбой.  Хэндли разрешил мне пропускать  трудные
места.
     -- Так он заставил тебя читать "Моби Дика"? Вслух?
     -- Это было просто ужасно. А что еще за первая миссис Тилман, о которой
ты пишешь. Есть только одна миссис Тилман.
     -- Первая миссис Тилман была убита здесь, на озере, человеком  по имени
Антон Гетц, а Леймон фон Хайлиц раскрыл то преступление.
     --  Этот старый таракан, которому  принадлежит вон тот  пустой дом?  --
Фриц махнул рукой в сторону  дома  мистера Тени.  -- Этот придурок, которого
все ненавидят?
     --  Вовсе  он не  придурок, -- возразил Том.  --  Фон Хайлиц был  очень
знаменит, а сейчас он состарился, но  все равно это  удивительный человек. Я
познакомился с  ним  потому, что  он живет через  улицу от  нас.  Он раскрыл
десятки убийств и прекрасно знает, что к чему на нашем родном острове.
     -- Это знает  каждый, -- сказал Фриц. Разбежавшись, он прыгнул с пирса,
перевернулся  в  воздухе,  обхватив колени руками,  и  упал в  воду,  словно
пушечное ядро.
     Каждый знает что?
     Том нырнул вслед за приятелем.
     -- Черт побери, как здорово! -- прокричал, выныривая, Фриц.
     Следующие полчаса они  с  Томом  резвились в  воде, плавая  наперегонки
туда-сюда по широкой части озера.
     -- Ты уже видел Бадди? -- спросил друга Том.
     -- Бадди еще в  постели.  Кажется,  они  что-то  отмечали в клубе вчера
вечером. Ты был там?
     -- Я рано ушел. Нас с Бадди нельзя назвать друзьями, Фриц.
     -- Но  Бадди дружит со всеми, -- сказал  Фриц. -- Он умудряется дружить
даже с  Джерри.  Сегодня они собираются пойти пострелять из ружей. Может, мы
тоже пойдем с ними? Это будет просто здорово!
     -- Не думаю, что они хотят, чтобы я к ним присоединился, если только...
-- "Если  только  они не  собираются стрелять  по живым мишеням", -- подумал
Том. -- Я должен рассказать тебе кое-что.
     Фриц подплыл поближе.
     -- Тебе известно, что именно отмечали Редвинги вчера вечером?
     Фриц отрицательно покачал головой.
     -- Бадди собирается жениться на Саре Спенс.
     -- Ну да, конечно. А что в этом особенного?
     -- Он не может на ней жениться.
     -- С чего ты это взял? -- удивился Фриц.
     -- Она слишком молода. Слишком умна. И вообще ей не нравится Бадди.
     -- Тогда как получилось, что она собирается за него замуж?
     --  Потому  что  этого хотят ее  родители, потому  что  твой дядя Ральф
выбрал  ее для Бадди и потому что Сара не могла повидаться со мной в течение
двух недель.
     Фриц перестал грести руками и ошалело уставился на Тома. Нижняя челюсть
его скрылась под водой.
     -- Мы встречались с Сарой, -- продолжал Том.  -- И наши отношения стали
довольно близкими.
     -- Насколько близкими? -- спросил Фриц.
     -- Достаточно близкими.  Бадди попытался  сказать мне, чтобы я держался
от Сары подальше. А  когда  я не согласился, он  попытался устроить драку. Я
ткнул его в живот, и на этом дело закончилось.
     -- Черт побери! -- воскликнул Фриц.
     -- Фриц, дело в том, что...
     Фриц зажмурился, переваривая услышанное.
     --  Послушай,  Фриц,  Сара никогда  не  собиралась замуж за  Бадди. Она
хотела  поступить  в колледж, а  потом, осенью, написать  ему  письмо и  все
объяснить.  Они  ведь   даже   не   помолвлены,  просто  родители  обо  всем
договорились.
     -- Ты трахался с ней? -- спросил Фриц.
     -- Не твое дело!
     -- Черт побери! И сколько раз?
     -- Я должен увидеться с ней, -- сказал Том.
     Фриц нырнул и поплыл под водой в сторону  купальни. Том поплыл за  ним.
Выбравшись на  доски,  Фриц уселся,  уткнувшись головой в колени, волосы его
блестели на солнце. Когда Том выбрался из воды, Фриц встал  и отошел от него
на несколько шагов.
     -- Итак? -- сказал Том, вопросительно  глядя на друга. Фриц смотрел  на
него во  все  глаза.  У  него было такое  выражение лица, словно  он вот-вот
расплачется. Он ткнул Тома в плечо со словами:
     -- Скажи мне,  что ты трахался с ней, болван чертов, скажи мне, что это
так.
     -- Да, это так, -- произнес Том.
     Фриц резко повернулся в сторону дома Родди Дипдейла.
     -- Я так и знал, -- сказал он.
     -- Если знал, то зачем ты меня ударил?
     -- Я знал, что это случится.
     -- Что именно?
     Фриц медленно повернулся к Тому.
     --  Я знал,  что ты учудишь что-нибудь вроде  этого.  -- В глазах Фрица
появилось капризное выражение. Он схватил Тома за плечи. -- И где же вы этим
занимались? В лесу? В твоем доме? Снаружи или внутри?
     Том сделал шаг назад.
     -- Не все ли равно? -- сказал он.
     Фриц снова пихнул его в плечо.
     -- Если ты  не расскажешь  мне, я не стану ничего  для тебя делать,  --
заявил он. -- Если ты не  скажешь мне одну вещь,  я вообще никогда больше не
буду  с  тобой разговаривать. --  Он  наступал  на Тома, теснил  его к  краю
купальни,  напоминая  при  этом  белокурого медвежонка,  играющего со  своим
дрессировщиком. -- Где это произошло в первый раз?
     -- В самолете твоего дядюшки.
     Руки Фрица упали вдоль тела.
     -- В... в... -- глаза его быстро заморгали.  Смех  душил Фрица, он упал
на колени и  расхохотался в полный голос. -- В...  в... в... моего дяди.  --
Фриц повалился на спину, болтая в воздухе ногами.
     -- Так ты поможешь мне? -- спросил Том.
     Постепенно смех Фрица перешел в сдавленные вздохи.
     --  Конечно, -- сказал он наконец. -- Ведь ты мой друг -- разве не так?
-- Он озорно  посмотрел на Тома. --  "Моби Дик", -- Фриц снова расхохотался.
-- В этой книге про одного старика, да?
     -- Да, -- кивнул Том.
     -- И он позволяет рыбе есть все что ни попадя?
     -- Есть?
     -- Ну ты, придурок, ты подумал совсем не на ту книгу. Даже я  знаю, что
этот Эрнст, как-бишь-его там, не писал  никакого  "Моби Дика". А ее родители
тоже были в самолете, да? Они были совсем рядом?
     -- Но в книге "Старик и море" нет никаких трудных мест.
     -- Не  переводи  разговор  на другую тему! О,  Боже,  неужели  все  это
происходит со мной?
     -- Это происходит не с тобой, а со мной, -- возразил Том.
     --  А  какое отношение имеет Сара Спенс к Леймону фон Хайлицу? -- вдруг
спросил Фриц.
     -- Никакого, -- удивленно ответил Том.
     Фриц сел  и засунул палец в ухо.  --  Но я слышал, как мой  дядя Джерри
разговаривали о Леймоне фон Хайлице. Это было после того, как я переоделся и
спустился вниз. Они стояли на крыльце. Я ведь говорил тебе.
     -- Когда это ты говорил мне?
     -- Когда ты  сказал, что через улицу от тебя живет  старик, который был
когда-то очень знаменитым. А я  сказал,  что  все знают об этом. Потому  что
слышал,  как мой  дядя говорил о нем с Джерри. Дядя Ральф сказал что-то  там
такое...  та-та-та, та-та-та... Леймон фон Хайлиц.  А  Джерри сказал, что он
живет через дорогу от Пасморов.
     -- Интересно, почему они вдруг вспомнили о нем?
     -- Я спрошу дядю, -- пообещал Фриц.
     -- Нет, не надо его спрашивать. А что сказал твой дядя после этого?
     -- Он сказал, что желает мне хорошо провести время. Этим я  и собираюсь
заняться. -- Фриц встал на ноги. -- Наверное, ты хочешь  чтобы я привез Сару
сюда, а потом пошел прогуляться вдоль озера?
     --  Может быть, ты сможешь позвонить ей сегодня или поговорить  с Сарой
за  ленчем.  Скажи,  что хочешь  прогуляться  с ней,  пока  Бадди  и  Джерри
стреляют. Только обойдите вокруг озера и проберитесь сюда  так,  чтобы этого
не видели  родители  Сары. Я  просто  хочу  поговорить  с  ней --  я  должен
поговорить с ней.
     Фриц снова толкнул Тома, на этот раз в грудь, и предложил:
     -- Давай поплаваем еще, а? Не волнуйся, я обо  всем позабочусь. В конце
концов, раз уж ты влюблен в Сару Спенс, Бадди всегда может жениться на Поузи
Таттл. Ему ведь все равно, на ком жениться.
     Они плавали до тех пор, пока из ворот усадьбы не вышла мать Фрица и  не
позвала сына в дом.


     <i>45</i>
     Когда Фриц, выскочив  из  воды, побежал в  сторону усадьбы, оставляя на
досках купальни  мокрые следы, Том  переоделся  в  брюки защитного  цвета  и
чистую  рубашку и отправился  в клуб. Было без пятнадцати двенадцать. Обычно
ленч начинался не раньше половины первого, но сегодня Том был очень  Голоден
-- ведь накануне вечером ему пришлось пообедать  половиной яблочного пирога,
а с  утра он  вообще  не  завтракал. К тому  же Том  очень нервничал,  и ему
хотелось  поесть  и  выйти из столовой до тех пор,  как покажутся  Редвинги,
гордые  собой  и  тем,  как  они  преодолели препятствия,  вставшие  на пути
помолвки их сына. Они наверняка деликатно намекнут фрицу на то,  что  учудил
мальчик Пасморов, а  тот как пить дать не сможет удержаться и будет посылать
ему через всю столовую заговорщические взгляды.
     -- Книжные шрамы, -- вслух произнес Том и улыбнулся.
     Длинный стол Редвингов стал  еще длиннее -- ведь теперь их будет на три
человека  больше.  Родителей  Фрица наверняка  церемонно  представят  новому
приобретению Редвингов.
     "О, мы так долго этого ждали!"
     "О, я думаю, мы объявим о помолвке официально,  когда они будут к этому
готовы. Думаю, через год наша юная леди захочет перевестись в Аризону, чтобы
приглядывать за своим любимым".
     Приглушенные понимающие смешки.
     "Как мило с их стороны, что они не заставили нас ждать до конца лета --
а ведь вполне могли это сделать".
     "О! Саре наверняка понравится ее новая жизнь".
     Так  что Том  не  стал  обманывать себя  относительно того, почему  ему
захотелось поесть пораньше.
     Он сидел один в пустой столовой, размазывая  кетчуп по тарелке, рядом с
которой  лежала  нераскрытая  новая  книга.  Двое молодых официантов стояли,
привалившись  к стойке  бара,  терраса  была  залита  солнечным светом.  Том
посмотрел на свои руки, лежавшие на коленях поверх розовой салфетки, и вдруг
увидел руки фон Хайлица, затянутые в  голубые  перчатки.  Кинув  салфетку на
стол, он вышел из столовой.
     Вернувшись в дом  своего дедушки,  Том постоял немного,  привалившись к
двери. Затем стал перекладывать с места на место  бумаги, лежавшие на диване
в гостиной.
     Вдруг зазвонил телефон.
     Том  схватил  трубку  в  надежде  услышать голос Сары, которой  удалось
задержаться на несколько минут дома, когда ее родители отправились в клуб.
     -- Привет, -- сказал он, опуская на стол стопку исписанной бумаги.
     -- Том? -- Он не узнал приятный женский голос на другом  конце провода.
--  Это  Барбара Дин,  -- произнес  голос. -- Я подумала: если  Тим  Трухарт
хочет, чтобы я жила в доме, я  лучше действительно к тебе. А  то  приходится
постоянно бояться,  что я  в любой  момент могу  встретить  Тима  в "Красной
сове".
     -- Хорошо, -- сказал Том.
     -- Я  приеду  сегодня поздно  вечером  или завтра --  не надо ждать или
встречать  меня, я  просто  пройду в свою комнату. -- Последовала пауза.  --
Вчера  вечером  я не сказала  тебе одну  вещь. Наверное, тебе все-таки стоит
узнать об этом...
     "Она  хочет  сообщить мне,  что  все-таки  была любовницей дедушки", --
подумал Том. Положив трубку, он снова перечитал записки Сары, которые лежали
аккуратной  стопочкой рядом  с другой, большой стопкой желтоватой бумаги. Он
сложил записки, затем отнес все свои бумаги наверх и положил их под подушку.
     Потом достал их оттуда и оглядел  комнату.  Ящик в столике с  шахматной
доской показался  ему  ненадежным. В  конце  концов  Том открыл  гардероб  и
засунул бумаги под одежду.
     Побродив  немного  по  спальне,  Том  посмотрел  в  окно  на   просеку,
терявшуюся среди зеленых  листьев. За ними были другие листья, другие ветки,
снова листья и снова ветки, еще и еще, до самой дороги, ведущей  к шоссе. Он
вышел на лестницу и посмотрел вниз. Даже  если Фрицу удастся привести к нему
Сару -- если  он сможет переговорить  с ней  один  на  один,  если  родители
разрешат ей пойти на прогулку, если Сара согласится прийти, -- все равно они
будут  здесь еще не скоро. Он  прошел по коридору  к двери в комнату Барбары
Дин и, поколебавшись несколько секунд, открыл ее.
     Барбара наверняка прятала  что-то у  себя  на  полке, что-то,  что  она
рассматривала в день его приезда и еще несколько раз после. Том слышал через
стену, как Барбара доставала что-то из тайника и ставила на стол. Том сказал
себе, что  если найдет письма Гленденнинга Апшоу, то положит их обратно,  не
заглянув внутрь.
     Быстро  войдя  в спальню Барбары,  Том обошел  вокруг кровати  и открыл
дверцу гардероба. Там висели  аккуратными  рядами платья, юбки и  блузки,  в
основном темных цветов. Над одеждой виднелась белая  деревянная  полка,  а в
дальнем углу ее Том едва разглядел шкатулку,  инкрустированную деревом более
светлого цвета. Поставив  ногу внутрь гардероба, Том потянулся за шкатулкой.
Барбаре  Дин наверняка  приходилось вставать на цыпочки, чтобы  ее  достать.
Сняв коробочку с полки, Том отошел от гардероба.
     Коробочка  была  тяжелой, но Том сразу понял, что  это за счет  тяжести
дерева: когда он встряхнул ее, внутри ничего не зазвенело. Поставив шкатулку
на стол, Том глубоко вздохнул и открыл крышку.
     "Она ведь все равно собиралась мне все рассказать", -- подумал Том.
     Однако, заглянув внутрь,  Том увидел там  вовсе не  старые письма,  как
ожидал,  а  несколько  газетных  вырезок. Он  взял  самую  верхнюю и  прочел
заголовок  статьи:  "Медсестру  обвиняют  в  смерти  офицера".  Статью  явно
вырезали с первой страницы "Свидетеля". Том поглядел на следующий заголовок.
"Будут ли предъявлены обвинения?" Ниже виднелась  фотография, в которой  Том
едва  узнал   двадцатидвухлетнюю   Барбару   Дин   в  белоснежной  форме   и
накрахмаленной шапочке. "Сестра  Дин -- единственный человек, имевший доступ
в  палату  больного", -- гласил следующий заголовок. Том покраснел,  словно,
пробравшись в  комнату  Барбары  Дин,  он увидел  ее голой.  Во всех статьях
Барбару Дин обвиняли в убийстве. Он  едва  взглянул на статьи -- Леймон  фон
Хайлиц изучил бы их повнимательнее, но Том понял,  что и без того  зашел  уж
слишком далеко.
     Он хотел сложить статьи обратно в шкатулку, но тут заметил на самом дне
два  листочка  пожелтевшей линованной  бумаги,  которая  была  почти того же
цвета,  что и коробочка.  Том  коснулся  их, боясь,  что они рассыплются,  и
почувствовал под пальцами жесткую бумагу. Том вынул листочки, положил на дно
шкатулки газетные вырезки и развернул первый листок.
     "Я знаю, кто ты. Тебя пора остановить", -- прочел  он в первой записке.
От времени  чернила успели  стать  коричневыми,  словно запекшаяся кровь, но
большие  печатные буквы кричали  куда  громче, чем  набранные жирным шрифтом
заголовки газетных статей. Сложив первую записку, Том развернул вторую. "Все
это продолжается слишком долго. Ты заплатишь за свой грех".
     Том уронил записку в шкатулку, словно она жгла ему руки Нервно сглотнув
слюну, он снова  развернул пожелтевший листочек. Буквы "Т" были перечеркнуты
волнистой  линией, а "8"  написаны с легким  наклоном.  Обе записки написала
женщина, и Том знал, кто была эта женщина.
     На секунду  Тома охватил страх, словно Барбара Дин могла в любой момент
ворваться в  комнату  и  с криками  накинуться  на  него. "Я знаю,  кто ты".
Дрожащими  руками Том аккуратно сложил обе  записки  и  засунул  их  на  дно
шкатулки. Закрыв крышку, он понес шкатулку к  шкафу, и тут вдруг понял,  что
не помнит какой стороной  она  стояла к  стене. На лбу его выступил  пот. Он
снова  стал  внутрь гардероба. Положив шкатулку на  полку,  он подвинул ее в
угол.  Том точно помнил,  что  она стояла  вплотную к стене,  но  вот  какой
стороной? Том отер со лба пот и повернул шкатулку -- один раз, потом другой.
Внизу вдруг что-то заскрипело, и сердце запрыгало у него  в  груди. Он снова
подвинул шкатулку к стене, опустился на пол и закрыл дверцу гардероба. Потом
усомнился, была ли она  закрыта  до конца  или  просто  прикрыта. Он  открыл
дверцу, затем  снова закрыл и приоткрыл примерно на  дюйм и, застонав, снова
захлопнул.
     Повернувшись,  Том   увидел   на   пыльном  полу   собственные   следы,
отпечатавшиеся  так  же  четко,  как  следы  босых  подошв  Фрица на  досках
пристани.
     Том  достал  из кармана носовой  платок  и затер следы до  самой двери.
Капельки пота, падавшие с  его лба, когда он вытирал  их, оставляли на  полу
блестящие полоски. Том вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
     Он прошел в ванную и  плеснул в лицо холодной водой. Ему хотелось выйти
из дома -- убежать отсюда  подальше. Том посмотрел  в зеркало на свое мокрое
лицо и произнес вслух:
     -- Эти записки написала Джанин Тилман.
     Вытираясь, он вспомнил напряженную  Барбару Дин, открывшую ему дверь  в
день  приезда, и другую, веселую и  дружелюбную, которая лгала и  лгала ему,
накладывая  в  тарелки еду.  "Я знаю,  что такое несправедливые  обвинения".
"Прежде всего, я была не его типа".
     Том медленно спустился по  лестнице, по-прежнему  дрожа  при мысли, что
сейчас  откроется дверь и на пороге покажется Барбара Дин. Одного взгляда на
лицо Тома будет достаточно, чтобы понять, что он сделал.
     Том почти  рухнул на кушетку. Обвинения в адрес Барбары Дин были вполне
обоснованными.  Она   действительно  убила  полицейского,  дав   ему  не  то
лекарство.  Возможно,  Максвелл Редвинг  приказал  ей это сделать.  Те, кому
принадлежала власть  на острове Милл Уолк, помещали своих врагов  в больницу
Шейди-Маунт, когда хотели от  них избавиться. Ведь это была  самая уважаемая
больница  на Милл Уолк,  самое подходящее  место для незаметного  маленького
убийства. Там ведь лежали иногда даже сами Редвинги, разве не так?
     Дедушка Тома поверил в невиновность Барбары и спас ее  от суда, вывез с
Милл Уолк  и помог купить  домик в городке Игл-лейк.  А когда Джанин  Тилман
стала ей угрожать, Барбара убила ее.
     А значит, она же убила  и Антона Гетца. Том не знал, как это произошло,
но  сильная  молодая женщина  вроде Барбары  Дин  вполне  могла сбить  с ног
хромого калеку. "А может, -- подумал Том, --  Гетц тоже шантажировал Барбару
Дин. Возможно,  он даже видел,  как Барбара стреляет  в Джанин, и  помог  ей
сбросить  тело  в воду".  Мать Тома видела, как  он  пробирается  по  лесной
тропинке к своему дому за старыми занавесками.  После того, как  фон  Хайлиц
обвинил Гетца  в убийстве, он пошел к Барбаре. Они поссорились, и  она убила
его,  изобразив все  как самоубийство.  А  потом  спокойно  жила  в  городке
Игл-лейк и даже помогала принимать роды.
     Подумав  о  том, что  это  Барбара  Дин  стреляла  в  него  из темноты,
предположив,  что он видел  хранящиеся в шкатулке записки, Том приказал себе
успокоиться.
     Теперь  он знал еще один факт, о котором даже не подозревал  Леймон фон
Хайлиц: Джанин Тилман  умерла потому, что  написала записки,  лежащие на дне
шкатулки Барбары Дин.


     <i>46</i>
     Три часа  спустя Том  все  еще  пытался решить  для  себя, что он может
предпринять  по поводу найденных записок. И  тут кто-то громко забарабанил в
дверь.  Быстро вскочив с дивана,  Том  побежал к входной двери. Фриц Редвинг
почти что упал внутрь. А Сара Спенс к тому же толкнула его, чтобы освободить
проход.
     --  Входи скорее, и  дай  пройти  мне,  --  потребовала она.  -- Мы так
старались  пробраться  сюда  незамеченными,  что  не  стоит  портить  все  в
последнюю минуту. -- Закрыв дверь, Сара привалилась к ней и улыбнулась Тому.
--  Я так старалась,  придумывала такие хитрые  планы, чтобы  встретиться  в
уединенном месте, и вот, когда Том  Пасмор,  который пишет  по письму в день
Леймону  фон  Хайлицу, но  никогда, никогда  не  заглядывает  в  собственный
почтовый ящик,  наконец удосужился придумать  что-то  сам, он  решил,  что я
должна прийти при свете дня прямо к нему в дом.
     -- Извини, Сара, -- сказал Том.
     -- Так значит, ты не бросаешь свои драгоценные письма в почтовый ящик?
     -- Я просто отдаю их почтальону. А откуда ты вообще знаешь, что я  пишу
эти письма.
     -- Ведь фон Хайлиц -- твой  любимый герой,  разве не так? Это он научил
тебя  играть  в  частного детектива. Я видела, какое у  тебя  было выражение
лица, когда Хэтти Баскомб говорила о нем.
     --  Фон  Хайлиц,  фон  Хайлиц, -- проворчал Фриц. --  И почему это  все
говорят о нем в последнее время?
     Ни Сара, ни Том даже не посмотрели в его сторону.
     -- Я перечитывал твои письма тысячи раз, -- сказал Том.
     --  Какие  еще письма?  -- сказала Сара. --  Я  никогда не писала  тебе
никаких писем. Я  вообще не пишу мальчикам писем. И как ты мог подумать, что
я способна на такие глупости?
     -- Я ведь знала тебя когда-то? Когда-то давно?  С тех пор столько всего
случилось, что я помню все довольно смутно.
     -- Ты  имеешь в  виду все то время, когда писала мне письма, придумывая
каждый день новые способы со мной увидеться?
     -- Я  имею в виду  то время, за которое успела обручиться,  --  сказала
Сара. --  Вернее  успела  дать  слово,  что обручусь.  Свидания в уединенных
местах теперь не имеют ко мне никакого отношения.
     -- Вы хотите, чтобы я ушел? -- спросил Фриц.
     -- Обещала  обручиться... -- произнес Том. -- Какое странное  положение
для молодой девушки.
     -- Это позволяет  отложить настоящую  помолвку  на неопределенный срок.
Или вообще отказаться  от  нее.  --  Сара выпрямилась. -- Так значит, ты  не
собираешься меня обнять?
     -- Я? Но ведь я всего-навсего тень человека, которого ты знала когда-то
давно.
     --  Это уж мне решать. Я  очень разборчива в отношении  тех, кого знала
раньше.
     --  Похоже,  в последнее  время  тебе изменила твоя  разборчивость,  --
сказал Том, но прежде чем  он  успел произнести следующее слово, Сара издала
звук, напоминавший  рычание,  и, оказавшись вдруг рядом,  обвила  руками шею
Тома.
     --  Идиот!  -- прошептала она. -- Безмозглый тупица! И я еще писала ему
письма!
     --  Я должен  был догадаться, --  произнес Том, крепко прижимая  Сару к
груди и касаясь губами ее волос.
     -- Послушайте, -- прервал их Фриц. -- Мне кажется,  я уже выполнил свою
роль.
     Сара подняла  голову в ожидании поцелуя. Губы их сомкнулись, мягкость и
нежность Сары эхом отозвались во всем теле Тома.
     -- Увидимся позже, ребята, -- сказал, вставая, Фриц.
     -- Нет, -- почти одновременно произнесли Том и Сара, разжимая объятия.
     -- Ведь  мы с  тобой отправились вместе  на  прогулку, -- сказала Сара,
сплетая пальцы с пальцами Тома.
     -- Тогда давайте сходим куда-нибудь все втроем, -- предложил Том.
     -- На экскурсию, -- подхватила  Сара. -- Давайте. Ты, наверное, никогда
не  ходил на  экскурсию  с Томом  Пасмором,  Фриц. Это  так  увлекательно  и
необычно! А мы никак не сможем раздобыть машину?
     -- Конечно сможем, -- сказал  Фриц. -- Я могу достать ключа от одной из
машин дяди.
     -- Сделаем так  --  мы с тобой вместе попросим ключи, чтобы все видели,
что мы  продолжаем развлекаться,  а  Том обойдет вокруг  озера  и подойдет к
почтовым ящикам. Мы подхватим его там.
     -- А может, вам лучше пока побыть вдвоем и все такое? -- спросил Фриц.
     -- По-моему, у Тома на уме совсем другое, -- сказала Сара.
     Том почувствовал, как все холодеет у него внутри.
     -- Ты придумал, как повидаться со мной, но... -- Сара наморщила лоб. --
Но  выглядишь ты  ужасно. Так,  словно полчаса назад кто-то снова стрелял  в
тебя. Что ты делал все эти две недели?
     -- Не знаю, могу ли рассказать тебе  об этом  сейчас, -- сказал Том. --
Но я узнал кое-какие новые факты и теперь не знаю, что с ними делать.
     --  Ну  что  ж, --  встретимся у  почтовых ящиков через полчаса. У тебя
будет время подумать о своем открытии.
     Взяв Фрица за руку, Сара потянула его к двери.
     -- Снова  стреляли в  тебя? -- удивленно произнес Фриц, пятясь вслед за
Сарой.
     Том пожал плечами.
     --  У  него здесь  очень  интересная,  богатая  приключениями жизнь, --
сказала  Сара. На пороге она  обернулась и прикрыла глаза рукой, чтобы лучше
видеть Тома. -- О тебе можно не беспокоиться?
     -- Увидимся через полчаса.
     --  А  если тебя  там  не  будет, я позвоню Нэнси Ветивер и спрошу, что
делают в подобных случаях.
     Том помахал  рукой, а Сара  послала ему воздушный поцелуй  и  вслед  за
Фрицем  сбежала вниз по ступенькам. Том слышал,  как Фриц задает Саре разные
вопросы,  а  она отвечает  ему короткими  репликами,  напоминающими  отбитые
подачи во  время  игры  в  теннис.  Когда  голоса Сары  и Фрица затихли, Том
поднялся в спальню и достал с полки свои записи.
     Усевшись за столик с  шахматной доской, он снова перечитал  написанное.
Теперь  он представлял себе Барбару Дин, прячущуюся за  деревьями, растущими
вокруг дома Тилманов, Барбару Дин, бросающую камушки в окно, затем хватающую
револьвер, который разиня Артур Тилман оставил на столике... А ведь он ел за
столом  в  ее  доме!  Ездил в  ее  машине. Сказал, что будет  рад,  если она
останется ночевать с ним в одном доме.
     У него оставалось десять минут, чтобы добраться до почтовых ящиков. Том
сложил записи и попытался засунуть их в задний карман джинсов. Но они  никак
не влезали туда.
     Во  всем этом  деле  по-прежнему  было  много противоречий, которые еще
предстояло объяснить. Том снова засунул бумаги на  полку в  гардероб с таким
чувством, что все призраки прошлого  разом набросятся на него, если он решит
еще раз заглянуть в эти записи.
     Всю  дорогу  вокруг  озера Том  размышлял об  убийстве Джанин Тилман, и
когда  оказался на вершине холма,  вдруг понял, что  не помнит,  как шел  по
длинной извилистой дорожке.
     Усевшись  на скамейку,  он стал  ждать Сару  и  Фрица,  которые  вскоре
подъехали  на "линкольне" Редвингов. Машину вел Фриц, а Сара сидела рядом на
переднем сиденье.
     -- Иди сюда, -- сказала она.  --  Мы снова все вместе,  и  ты просто не
имеешь права выглядеть таким мрачным.
     Он забрался на  сиденье  рядом с  Сарой,  которая  нежно  обняла его за
плечи.
     -- Конечно, мы не должны  делать ничего такого,  что могло  бы  смутить
Фрица, но я просто хочу тебя немного приободрить, -- сказала она. -- Поэтому
мы будем  кататься  по  окрестностям и забудем  о  том,  в  каком  положении
оказались. И  даже  ни разу не вспомним, что я должна выйти  замуж за  Бадди
Редвинга.
     -- Хорошо, -- сказал Том.
     -- Хотя надо признать, что я вовсе не плохо придумала, решив отделаться
обещанием обручиться с ним позже.
     -- Но почему ты вообще это сделала? -- спросил Том.
     -- Потому что все разу же  успокоились. И Бадди перестал злобствовать и
расписывать мне, как он  найдет способ проломить тебе череп. А как только  я
пообещала, что  обручусь с  ним,  он  тут  же забыл  обо всем  и снова  стал
развлекаться  со  своими  дружками.  И  теперь  самое  неприятное,  что  мне
приходится  терпеть,  --  это  бесконечные  обеды  в  обществе  Редвингов  и
рассуждения Бадди о том, как все будет здорово, когда я переведусь через год
в Аризону. Все думают, что мы обручимся официально следующим летом, но  я-то
знаю,  что  это не  так. Когда я приеду на Рождество  домой, то  сразу скажу
матери, что  я не  могу  этого  сделать.  И все решат, что я изменилась  под
влиянием Маунт  Холиоук, а дома  справиться с ними  будет гораздо легче, чем
здесь.  --  Все молчали. -- По  крайней мере, мне  так кажется,  -- добавила
Сара.
     -- И почему я  чувствую себя таким дерьмом? -- произнес вдруг  Фриц. --
Надо было мне остаться на Милл Уолк в летнем лагере.
     -- Я очень рада, что ты этого не сделал, -- сказала Сара.
     -- И я даже знаю почему, -- обиженно произнес Фриц.
     -- А что, все  действительно так страшно?  -- спросила Сара. --  Или  я
просто делаю из мухи слона?
     -- Она всегда говорит загадками? -- спросил Фриц, оборачиваясь к Тому.
     -- Нет, не всегда, -- ответил Том.
     -- Думаю,  что  все не так страшно, как  кажется  на первый взгляд,  --
продолжала Сара.
     -- Я что-то не припомню, чтобы  кто-нибудь когда-нибудь отказался выйти
замуж за одного из моих родственников. Обычно бывает наоборот.
     -- Это  здорово, это  просто здорово, -- сказала Сара. Она сняла руку с
плеча Тома  и  несколько секунд сидела неподвижно. Том вдруг понял, что Сара
плачет.
     Фриц  нагнулся вперед  и взглянул  на  Тома.  Лицо  его  густо залилось
краской.
     -- Не плачь, Сара, -- сказал он.  -- Я хорошо знаю Бадди.  Он  мне даже
нравится. Но, как я уже сказал Тому, не думаю, что  он сойдет с ума, если ты
расторгнешь вашу помолвку.
     -- Мне он тоже нравится, -- сказала Сара. -- И, поверь мне, я прекрасно
понимаю, о чем ты говоришь.
     Сара вытерла глаза, а Том спросил:
     -- Тебе действительно нравится Бадди?
     -- А как, ты думаешь, меня угораздило во все это впутаться? Конечно, он
мне нравится, особенно когда  не напивается и не принимает эти свои дурацкие
пилюли. Но  ты  нравишься  мне гораздо больше. -- Сара снова обняла Тома  за
плечи. -- Что-то все это не очень похоже на экскурсию.
     -- Мы  можем проехаться по Игл-лейк -- я имею в виду городок, -- сказал
Фриц, сворачивая на  главную  улицу.  -- Я провожу  здесь  каждое  лето,  но
никогда не видел города.
     -- Ну конечно,  --  сказала Сара. -- Ведь "городок Игл-лейк не является
частью семейного бизнеса. Я много  раз имел возможность вложить сюда деньги,
но всякий раз отказывался от этой возможности", -- процитировала  она Ральфа
Редвинга.
     --  "Я не  хочу осквернять это место мыслями  о  деньгах", -- подхватил
Фриц, подражая голосу дяди.
     --  "Мы могли бы перевернуть эту часть Висконсина, -- продолжала  Сара,
--  но  мы  не вложим ни цента в  Игл-лейк". -- Сара улыбнулась. --  Так что
неудивительно, что ты никогда не был в городе, Фриц. Ведь ты мог бы случайно
вложить в него один цент,  и тогда Ральф  Редвинг вставал бы после смерти из
гроба и являлся тебе в ночных кошмарах, пока кто-нибудь не подберется к нему
с бутылкой святой воды и осиновым колом.
     Фриц захихикал, представив себе эту картину.
     -- Подождите секунду, -- сказал вдруг Том. -- Я понял. Я наконец-то все
понял!
     --  Ах  вот  как! --  возмутилась Сара.  -- Мои проблемы  волнуют  тебя
гораздо меньше того, о чем ты думал!
     -- Я знаю, где они прячут вещи. Боже мой, я действительно это знаю!
     -- Какие еще вещи? -- удивился Фриц.
     --  О,  это  становится  похожим  на  экскурсию с Томом  Пасмо-ром,  --
прокомментировала Сара.
     -- О Боже, я почти знал, что это случится по время поездки, поэтому мне
так хотелось захватить с  собой эти  записки.  -- Увидев  выражение ужаса на
лице  Сары, он поспешил пояснить:  -- Другие записки. Теперь надо  вспомнить
только название улицы.
     -- О чем это он  говорит. О  том вздоре, который  писал, сидя  в пустом
доме? -- спросил Фриц.
     Том выглянул в окно. Машина ползла по главной улице  городка  в  потоке
движения,  по  тротуарам шагали  загорелые  люди  в  футболках  и  кепках  с
козырьками. Они проехали  Мейпл-стрит.  Не то! Впереди Том увидел  указатель
"Тэмэрэк-стрит".  Тоже  не  то.  --   Название  начиналось  на  "С"   Быстро
вспоминайте названия улиц на "С".
     -- Странная улица.
     -- Стремная улица.
     -- Бадди наверняка сказал бы то же самое.
     -- Давайте названия! -- требовал Том.
     -- Улица Сатиры. Улица Сверчков. Седьмая улица! На которой я живу!
     -- Сдаюсь, -- сказал Фриц.
     -- Сизн-стрит, -- выпалила Сара.
     -- О, -- Том крепко обнял и поцеловал девушку.
     -- Я угадала?
     -- Да, -- сказал Том, снова целуя Сару. -- Ты такая умница!
     -- Так это действительно Сизн-стрит?
     -- Вообще-то она называется Саммерс-стрит. Теперь остается только найти
ее.
     Фриц возразил было, что он  не может  искать улицу в городе, в  котором
оказался первый раз в жизни, но Том сказал, что городок очень маленький и им
надо просто поездить по улицам, пока они не наткнутся на нужное название.
     -- Но зачем нам все это надо?
     -- Я скажу, как только мы найдем Саммерс-стрит. Если, конечно, я прав.
     -- Тебе не кажется, что он наверняка прав? -- спросила Фрица Сара.
     -- Нет, но мне кажется, что придется пожалеть, что я с ним связался.
     --  Ты будешь настоящим героем, Фриц,  -- пообещал Том.  -- Подожди-ка.
Поезжай помедленнее.
     Том увидел идущего по  тротуару редактора  местной  газеты. Он  высунул
голову в окно.
     -- Мистер Гамильтон! Мистер Гамильтон!
     Чет Гамильтон  обернулся  и  посмотрел  на  другую сторону  улицы.  Том
помахал рукой, и Чет наконец заметил его.
     -- Как продвигается  ваше расследование? -- крикнул  он. -- Надеюсь, вы
успеваете развлекаться.
     --  Все замечательно, --  прокричал  в  ответ  Том.  -- Вы не  могли бы
объяснить нам, как найти Саммерс-стрит?
     -- Саммерс-стрит?  Сейчас соображу. Она ведет  из города. Проедете мимо
ратуши,  повернете  направо,  потом  налево,  пересечете   железную  дорогу,
проедете  мимо индейского  поселения  и окажетесь  на  нужной  улице. Это  в
четырех-пяти милях отсюда.
     Поблагодарив Чета, Том убрал голову из окна.
     -- Ты запомнил? -- спросил он у Фрица.
     -- Направо мимо ратуши, потом налево, рельсы, индейцы, -- сказала Сара.
-- А что ждет нас там, на этой улице?
     -- Целая куча украденных вещей, -- ответил Том.
     -- Что?! -- воскликнул Фриц.
     -- Вот теперь я узнаю своего Тома, -- заявила Сара.
     -- Какие еще украденные вещи? -- требовал ответа Фриц.
     Том рассказал ему о грабителях, проникавших в дома на Игл-лейк.
     --  Когда  выходишь из  чужого дома  с  украденными вещами,  необходимо
срочно  спрятать их куда-то, прежде чем свяжешься с человеком, который может
их перепродать. Думаю, им приходится  отвозить вещи подальше  отсюда,  чтобы
избавиться от  них, а они ведь нечасто могут отлучаться. Так что место,  где
можно прятать  награбленное,  должно  быть достаточно большим. Они  проехали
мимо ратуши и полицейского участка, выбрались за пределы города.
     -- Вот  здесь надо  повернуть направо, -- напомнила Сара. Фриц повернул
руль, и они поехали по двухполосному шоссе. Сначала они ехали мимо лачуг, во
дворах которых  валялись  ржавые железки и стояли  покореженные  автомобили.
"Раздаем  бесплатно  щенков"  -- прочел  Том  на  выцветшей вывеске.  Лачуги
встречались все реже и реже. Теперь  они  ехали вдоль  поля, вдали виднелась
сгорбленная фигура, уныло бредущая в сторону фермерской усадьбы.
     -- Фриц, твой дядя не  хочет покупать или снимать дома в этом месте  --
ему очень нравится отклонять поступающие предложения, даже если они выгодны.
Причина его нежелания в том, что в местной газете всегда нелестно отзывались
о его семье.
     -- А здесь налево, -- подсказала Сара.
     -- Помню, -- проворчал Фриц.
     Они  миновали дорожный  указатель  с  надписью  "Индейское  поселение 2
мили".
     -- И что дальше? -- спросил Фриц.
     -- Два года  назад компания "Редвинг холдинг" арендовала  авторемонтную
мастерскую  на Саммерс-стрит. Я  видел сообщение об  этом в одном из номеров
"Игл-лейк газетт" на следующий день после приезда.
     -- Авторемонтную мастерскую? -- переспросил Фриц.
     --  Здание пустовало  и наверняка досталось им не больше  чем за  сотню
долларов.
     -- О, -- сказала Сара.
     Фриц со стоном опустил голову на рулевое колесо.
     -- И что я такое делаю? Что ты пытаешься доказать?
     --  Это  Джерри,  --  произнесла  вдруг  Сара,  словно на нее  снизошло
озарение.
     -- Джерри  и его друзья, наверное, не  знали, что в  газетах печатают о
таких  вещах, но даже если  бы и знали, это не остановило бы их. Они ведь не
сомневались,  что  ни  один Редвинг никогда не увидит этой газеты.  Зато имя
могущественного клана  давало хорошую крышу.  Полиция никогда не заподозрила
бы,  что  компания  Ральфа Редвинга может  иметь какое-то отношение  к серии
ограблений.
     Впереди  показались  железнодорожные   рельсы.   Машина,   подпрыгивая,
переехала  на  другую сторону.  Невдалеке,  посреди  огромного пустого  поля
стояло здание без  окон, сложенное из  грубо  обтесанных  бревен с крышей из
мха. Все вокруг заросло высокими желтыми сорняками.
     Еще ярдов  через  сто  впереди  показалась улица. На  зеленой  жестяной
табличке,  которая казалась  почти нереальной  посреди  пустых  полей,  было
написано "Саммерс-стрит".  Дорога, по которой они ехали до этого, вообще  не
имела названия.
     -- И куда же мы едем? -- спросил Фриц.
     Сара  махнула  рукой  вправо, где  стояло почти  невидимое за деревьями
здание из  бетонных блоков,  выкрашенное в коричневый цвет, рядом с  которым
виднелась пустая автостоянка.
     Фриц с недовольным видом свернул на Саммерс-стрит и подъехал к зданию.
     -- Но зачем им понадобились все эти ограбления? -- недоумевал он.
     -- Им просто  скучно, -- сказал Том. -- Эти парни любят ходить по краю,
это щекочет им нервы.
     Машина въехала на стоянку. Вблизи заброшенная автомастерская напоминала
полицейский участок, прилепившийся к стене городской ратуши.
     -- Я не  собираюсь вылезать из машины, -- сказал  Фриц. --  Вообще-то я
считаю,  что  нам  лучше  немедленно убраться  отсюда  и  поехать  на  озеро
купаться.  -- Он посмотрел на Тома. -- Не нравится  мне все это. Нам не надо
было этого делать.
     -- Это им не надо было этого делать, -- возразил Том.
     -- Поторопитесь, -- сказала Сара.
     Погладив ее по колену, Том вылез из машины  и направился к  мастерской.
Над  дверью  висел  жестяной  щит с  надписью  "Братья  Прижгода.  Ремонт  и
покраска". Том припал к находившемуся рядом с дверью окну. У  одной  из стен
пустого помещения  стояло зеленое кресло, на полу валялось  несколько листов
бумаги.
     Том повернулся к машине и пожал плечами. Фриц делал ему знаки, призывая
вернуться  в машину. Но  Том обошел здание и оказался с другой стороны,  где
высоко над землей виднелся ряд небольших окошек. Краска отходила от бетона в
некоторых местах так сильно, что отставшие куски  напоминали паруса на яхте.
Окна начинались на уровне подбородка Тома. Заглянув в одно из них, он увидел
только  тени, но все они  были  правильной  геометрической формы. Почти  все
помещение  было заставлено  коробками и едва  различимыми  в темноте вещами,
которые стояли на этих коробках.
     Том  приставил руки к щекам и  поближе прильнул к окну.  К первому ряду
ящиков и коробок был прислонен какой-то прямоугольный  предмет, облицованный
коричневой тканью с окантовкой из  полированной древесины. Сверху,  почти не
видимый в полумраке, стоял еще один такой же предмет. Наконец Том понял, что
видит перед  собой  стереоколонки. Обернувшись, он  улыбнулся Фрицу и  Саре.
Фриц снова махнул ему рукой, призывая вернуться.
     Том  перешел  к  следующему  окну,  приставил  к  стеклу  руки  и  стал
вглядываться  внутрь.  С прислоненного к коробкам портрета на него  смотрели
лица Родди  Дипдейла  и База  Лейнга, изображенные  человеком  по  имени Дон
Баккарди. Опустив  руки, Том  сделал шаг  назад,  и в этот самый  момент  за
рядами коробок показалась фигура в сером костюме, с трудом вмещающем в  себя
огромное пузо. Нэппи положил что-то в  одну  из коробок и посмотрел внутрь с
видом скупца пересчитывающего свое золото. Том быстро отпрыгнул от окна, и в
стеклах темных очков  Нэппи, который как раз поднял голову,  отразились лишь
белые прямоугольники окон.
     Пригнувшись, Том побежал к машине.  Как  только он вскочил на  сиденье,
Фриц рванул машину с места.
     -- Черт побери! Они видели тебя! -- закричал он.
     Том захлопнул дверцу, когда машина уже выруливала на Саммерс-стрит.
     --  Пригнись,  -- приказал  Том  Саре,  и  она наклонилась к  приборной
панели. Том сполз по сиденью вниз  и взглянул в заднее стекло. Фриц отчаянно
давил на акселератор. Нэппи Лабарре выскочил из здания мастерской, распахнув
настежь  дверь,  и побежал к  стоянке.  Он кричал что-то, размахивая руками.
Через секунду его стало не видно за деревьями.
     -- Он видел нас, --  вопил Фриц. -- Ты думаешь, он не знает, кто мы? Он
знает, кто мы.
     --  Он  один, -- спокойно сказал Том.  -- А в мастерской наверняка  нет
телефона.
     -- Ты хочешь сказать, что он не сможет предупредить Джерри? -- спросила
Сара.
     --  Нэппи  скорее  всего  собирал  в  коробку  вещи  для  их  очередной
"экспедиции",  --  сказал  Том. --  Вряд  ли он должен  вернуться в  усадьбу
Редвингов пешком. Джерри наверняка заедет за ним.
     Фриц свернул влево, на дорогу без названия, отчаянно пытаясь вспомнить,
как надо ехать дальше.
     -- Приключения Тома Пасмора продолжаются, -- сказала Сара.
     -- Вот что я хочу вам сказать,  -- начал  Фриц. -- Я не желаю иметь  со
всем этим ничего общего.  Всю дорогу  я мечтал лишь о  том, чтобы  вернуться
обратно к озеру. Я не заглядывал ни  в какие окна, не видел никаких краденых
вещей, я даже не заметил Нэппи, если уж на то пошло.
     -- Ну-ну, продолжай, -- сказал Том.
     -- Просто какой-то толстый парень выбежал из этой бетонной коробки.
     -- Что ж, поступай так, как считаешь нужным, -- сказал Том.
     -- Мой  дядя Ральф  -- не  простой человек. Запомни, что я сказал тебе,
хорошо? Ральф Редвинг -- не простой человек.
     Скрипя  зубами,  Фриц  вывел машину на  трехполосное шоссе  под номером
сорок один, которое  вело через  лес, состоящий из каких-то  незнакомых Тому
высоких деревьев со  спутанными  ветками,  которые стояли  вдоль  дороги так
тесно  друг к другу,  что  стволы их  почти  касались. Фриц продолжал крепко
сжимать  зубы,  издавая время  от времени такие  звуки, словно рядом  водили
напильником по железу. Они снова выехали на открытое пространство.
     -- Я не  видел никакого Нэппи, -- повторил Фриц. Доехав до перекрестка,
Фриц повернул  налево. По обе  стороны от  дороги простирались  заболоченные
поля,  то  здесь, то там виднелись покосившиеся  заборы,  напоминавшие после
густого  леса  натыканные  в  грязь  спички.  Преодолев  подъем  дороги, они
оказались  наконец  на  четырехполосном  шоссе,  на противоположной  стороне
которого  виднелся  указатель: "Озеро  Дипдейл --  Коттеджи  Дипдейл". Снова
скрипнув зубами, Фриц пригнулся к рулю и свернул в направлении Игл-лейк.
     -- Не понимаю, чем ты так расстроен, -- заметил Том.
     -- Ты действительно не понимаешь.  Не имеешь ни  малейшего понятия,  --
ответил  Фриц, сворачивая  на узкую дорогу,  ведущую  к  Игл-лейк. Доехав до
скамейки возле  почтовых ящиков, Фриц резко  затормозил.  -- Здесь  мы  тебя
подобрали, здесь и выходи, -- сказал он Тому.
     -- Ты собираешься позвонить в полицию? -- поинтересовалась Сара.
     -- Если ты собираешься подкидывать ему такие идеи, можешь тоже вылезать
из машины, -- заявил Фриц.
     -- Не будь идиотом, -- прикрикнула на него Сара.
     --  Ты тоже ничего  не понимаешь, Сара, --  сказал Фриц.  Том вылез  из
машины, но не торопился захлопнуть за собой дверцу.
     -- Конечно же, я собираюсь связаться  с полицией, -- сказал он Саре. --
Ведь эти  подонки уже несколько лет грабят дома на  Игл-лейк.  -- Фриц завел
мотор.  Том засунул голову в машину  и внимательно посмотрел на перекошенное
от злобы лицо друга.
     --  Послушай, Фриц, а  если тебе придется  снова повстречаться с  этими
людьми,  будучи  уверенным,  что  они  совершили  или  попытались  совершить
убийство? Что ты станешь делать тогда? Скажешь что-нибудь или промолчишь?
     Фриц молча смотрел прямо перед собой, продолжая сжимать зубы.
     -- Так значит, попытаешься забыть об этом, да?
     Сара улыбнулась Тому, но в глазах ее светилась тревога.
     --  Я приду  к тебе  сегодня  вечером, --  сказала  она.  -- Постараюсь
улизнуть как-нибудь.
     Фриц  тронул  машину  с  места.  Том  помахал  Саре.  Фриц  надавил  на
акселератор, и  Том остался стоять на обочине дороги. Через несколько секунд
Сара Спенс протянула руку, чтобы захлопнуть дверцу. Машина набрала скорость,
перевалила через холм и вскоре исчезла из виду.


     <i>47</i>
     Вернувшись домой, Том сразу же  прошел в кабинет  и  нашел в телефонном
справочнике номер полицейского участка Игл-лейк.
     Ему ответил мужской голос. Том спросил, может ли он  поговорить с шефом
Трухартом.
     --  Шефа  не  будет сегодня  в  участке, -- ответил  голос,  и Том ясно
представил себе Спайчаллу,  развалившегося  в  кресле босса, который  играет
мускулами живота, чтобы заставить скрипеть свои кожаные ремни.
     -- Вы могли бы уделить мне немного времени? -- спросил Том.
     -- А кто это? -- спросил Спайчалла.
     --  Я хочу  передать  вам  кое-какую  информацию,  --  сказал  Том.  --
Стереооборудование и все остальные вещи, украденные в этом году  из домов на
Игл-лейк,  хранятся  в заброшенной автомастерской  на Саммерс-стрит.  Там на
вывеске какое-то польское имя.
     -- Кто вы такой? -- повторил Спайчалла.
     --  Один из  грабителей  находится  сейчас там, --  продолжал  Том,  не
обращая внимания на  его вопрос.  -- И если  вы поедете на Саммерс-стрит, то
сможете его схватить.
     -- Я не могу выезжать ни по каким делам, кроме самых неотложных, потому
что сегодня я один в участке, но если вы оставите мне свое имя и расскажете,
откуда у вас эта информация...
     Том  отнял от уха телефонную трубку и в отчаянии уставился на  нее.  Он
слышал в трубке голос Спайчаллы:
     --  Это ведь  тот  парень с Игл-лейк, правда?  Который  решил, что мать
нашего шефа связана с грабителями?
     Том снова приложил трубку к уху и сказал:
     -- Нет, вы ошибаетесь. Меня зовут Филлип Марлоу.
     -- И откуда же вы звоните, Марлоу?
     Том  положил трубку.  Больше  всего  ему  хотелось сейчас  взбежать  по
лестнице вверх и спрятаться под кровать.
     Он  запер  входную дверь, потом  вторую,  ведущую  на  купальню.  Затем
побродил  немного  по  гостиной,  и  всякий  раз,  когда  в  доме раздавался
какой-нибудь  звук,  выглядывал  в  окно,  ожидая  увидеть  Джерри   Хазека,
поднимающегося по  ступенькам  к  двери.  Он позвонил  Леймону фон  Хайлицу,
которого, как всегда, не оказалось дома.
     Телефон зазвонил, когда он заканчивал первую страницу очередного письма
фон Хайлицу. Том вздрогнул. Отложив  ручку, он оцепенело смотрел на телефон.
Потом  положил  руку на  трубку, но  так  и не решился ее  поднять.  Аппарат
замолчал, но как только Том  снял с трубки руку, зазвонил  снова  и замолчал
только после десяти звонков.
     В справочнике значились имена двух Редвингов -- Ральфа, проживающего по
адресу  Гладстон-лодж,  Игл-трейл,  и  Честера, Палмерстон-лодж,  Игл-трейл.
Честер  был  отцом  Фрица.  Том набрал  номер,  и после третьего звонка  ему
ответил  женский  голос. Том  сразу  узнал  Элеонор Редвинг,  мать Фрица,  и
попросил позвать его к телефону.
     --  Это  ты,  Том?  --  переспросила  Элеонор.  --  Надеюсь, ты  хорошо
проводишь тут время.
     Значит, родители Бадди не рассказали своим  родственником о трудностях,
которые  возникли у Бадди с Сарой Спенс из-за Тома Пасмора, а Фриц промолчал
о том, что они видели в заброшенной автомастерской.
     -- Да, конечно, -- сказал он. -- Очень хорошо.
     -- Фриц  с нетерпением  ждал встречи с тобой,  с тех  пор как ты уехал.
Конечно, нас всех  отвлекли новости о помолвке Бадди с Сарой Спенс.  Мы  все
считаем, что это просто замечательно. Сара так ему подходит.
     -- Замечательно, -- сказал Том. -- Просто здорово.
     -- Она, конечно же, сходит по нашему Бадди с ума еще с девятого класса.
Они так хорошо смотрятся вместе, особенно забавно, как они пытаются улизнуть
куда-нибудь, чтобы побыть вдвоем.
     -- Наверное, им есть о чем поговорить.
     -- Не  думаю,  что они  много разговаривают во  время свиданий. Ну,  до
свидания -- даю тебе Фрица. Надеюсь, мы будем часто видеться. Приходи почаще
в усадьбу.
     -- Я постараюсь.
     Через секунду трубку взял Фриц. Он  ничего не сказал, но Том слышал его
хриплое дыхание.
     -- Что у вас там происходит? -- спросил Том.
     -- Ничего.
     -- Никто не говорил, что видел нас?
     -- Я же сказал -- ничего.
     -- А где все? Ты видел перед возвращением Джерри или еще кого-нибудь из
них?
     -- Пять минут назад дядя с тетей уехали в Харли на "кадиллаке" с Робби.
Они заночуют там у каких-то друзей.
     -- Ты видел Нэппи?
     --  Его нет нигде поблизости. А  Джерри и Бадди  еще не  вернулись. Они
повели Сару посмотреть новую лодку. -- Фриц повышал еще немного в телефонную
трубку, затем сказал. -- Может, Отчего еще не случится.
     -- Что-нибудь обязательно случится, Фриц.
     -- Значит... значит, ты позвонил туда, куда собирался?
     -- Я не  называл никаких имен, -- сказал  Том. -- Только сказал им, что
похищенные вещи надо искать в заброшенной автомастерской.
     -- Тебе не  надо было этого делать, -- сказал Фриц.  --  А что они тебе
ответили?
     -- Кажется, их не очень обрадовала моя новость.
     --  Хорошо, --  сказал Фриц. -- Может быть,  они туда не поедут. Я буду
говорить, что мы просто проезжали мимо. Никто ничего не видел.
     -- Это ты пытался дозвониться мне несколько минут назад?
     -- Шутишь? Ну, ладно, я не могу больше разговаривать.
     -- Ты не хочешь прийти ко мне попозже -- поплаваем немножко.
     -- Я не могу говорить, -- повторил  Фриц и положил трубку. Том побродил
немного по дому, потом взял книгу, отпер заднюю дверь и вышел на купальню.
     Том  откинул назад спинку шезлонга, уселся,  вытянув  ноги, и попытался
сосредоточиться на книге. Яркое солнце освещало страницы, мешая  читать. Том
поднял  книгу,  чтобы загородиться от  солнца.  Жар  лучей  проникал  сквозь
одежду, свет заливал все вокруг.  Том никак не мог сосредоточиться на смысле
того, что читал. Вскоре глаза его закрылись, книга  упала  на грудь и  стала
маленькой белой птичкой, которую он держит в своих ладонях. Том уснул.
     Его разбудил настойчивый громкий звонок -- на  секунду Тому показалось,
что он снова  в Брукс-Лоувуд -- все тело  его было тяжелым и неповоротливым,
но надо  было быстро идти в другой класс на следующий урок. Он должен встать
и идти. Том сел в шезлонге. Солнце пекло ему лоб, лицо было влажным от пота.
Телефон продолжал звонить, и Том автоматически кинулся к двери, чтобы успеть
поднять трубку.  Однако, взявшись за  дверную  ручку,  он резко остановился.
Телефон прозвонил еще два раза и затих. Том открыл дверь и подошел к столу.
     "Наверное, это дедушка",  --  подумал он.  Взяв телефонную трубку,  Том
сказал "алло".  В трубке секунду молчали,  затем послышались  гудки. Повесив
трубку, Том запер заднюю дверь, прошел через гостиную и вышел наружу, закрыв
входную  дверь  на ключ.  Быстро сбежав  по ступенькам, он  пересек  дорогу,
отбросил с пути ветку, которой Барбара Дин перегораживала путь к тому месту,
где  ставила  свой  автомобиль, затем положил ветку на  место. Пройдя  через
невысокий подлесок, он оказался у дуба  и  присел,  спрятавшись в  его тени.
Через просвет  в листьях  Тому видны были  лестница и  часть порога, а также
небольшой кусочек дороги, ведущей к усадьбе Редвингов.
     Не  прошло и десяти  секунд, как на дорожке  показался  Джерри  Хазек в
сером костюме и шоферской фуражке. Руки его были крепко сжаты  в кулаки.  Он
быстро взбежал по  лестнице, перескакивая через две ступеньки, и забарабанил
во входную дверь.  На  лице его было выражение тревоги и  сосредоточенности,
так хорошо  знакомое Тому.  Выражение  это не  означало абсолютно  ничего --
просто у  Джерри было  такое  лицо. Он резко  распахнул незапертую  фанерную
дверь  и  стал колотить по второй, деревянной, движения  его были быстрыми и
полными ярости:  тело Джерри говорило о его характере куда лучше, чем  лицо.
Плечи его были  напряжены, словно у  него появился  еще  один слой мускулов,
служивший ему защитной броней.
     -- Пасмор! -- кричал он, продолжая барабанить в дверь.
     Отступив на  шаг назад, Джерри внимательно изучал препятствие, мешающее
ему проникнуть в дом.
     -- Выходи, я знаю, что ты здесь, -- крикнул он. -- Выходи, Пасмор.
     Схватившись за дверную ручку, он затряс дверь. Затем Джерри приблизился
к одному из окон и  заглянул внутрь, совсем как Том заглядывал еще недавно в
окно  автомастерской, служившей  складом  награбленного.  Джерри  ударил  по
стеклу ладонью.
     -- Выходи!
     Джерри спустился по ступенькам и посмотрел вверх, словно ожидая увидеть
Тома,  вылезающего из окна второго  этажа.  Джерри  упер руки  в  бока,  под
натянувшимся пиджаком  рельефно выступали его мускулы. Он оглянулся, с шумом
выдохнул воздух и снова поднял глаза.
     Затем он опять взбежал по ступенькам, открыл стеклянную дверь,  которую
перед этим успел захлопнуть, и несколько раз постучал.
     -- Ты  должен  поговорить  со  мной, -- Джерри  повысил  голос,  словно
пытаясь докричаться до  того, кто  плохо  его слышит, но так, чтобы  тон его
казался дружелюбным. -- Я не могу помочь тебе выбраться из этого всего, если
ты  не поговоришь со мной. Выходи! --  повторил Джерри, устало  привалившись
головой к двери.
     Затем  он выпрямился и стал спускаться по ступенькам. Тело его излучало
силу,  оно выглядело таким  наэлектризованным,  что  казалось: стоит  только
коснуться его,  и  тебя ударит током. Свернув за  дом, Джерри  направился  к
задней двери.
     Через несколько минут,  наверняка  потраченных  на  бесплодную  попытку
проникнуть в дом со стороны купальни,  он снова появился на  дорожке,  держа
фуражку в руках. На этот раз сосредоточенности на его лице было больше,  чем
беспокойства. Джерри снова повернулся лицом к дому.
     --  Идиот  долбаный,  --  громко выругавшись,  он  свернул  на дорожку,
ведущую к усадьбе.
     Как  только  Джерри скрылся из  виду. Том  вылез из  своего  укрытия  и
поднялся по  ступенькам. Он вздрагивал от звука собственных шагов, а засунув
ключ в замок, все время ощущал присутствие незримого призрака Джерри Хазека.
Войдя в дом, Том сразу запер за собой дверь.
     Оказавшись  в  кабинете,  Том  поднял  трубку  и попросил  телефонистку
соединить его с номером Глена Апшоу на Милл Уолк.
     Трубку взяли после первого же  гудка, и голос Кингзли сообщил Тому, что
он дозвонился до резиденции мистера Апшоу.
     --  Кингзли, это  Том,  -- сказал он. -- Пожалуйста, позови к  телефону
дедушку.
     --  Маета Том!  Какой  приятный сюрприз!  Вы хорошо  проводите время на
Игл-лейк?
     -- Да, мне здесь очень нравится. Позовите, пожалуйста, дедушку.
     --  Одну минуту, --  Том услышал странный  звук, словно  трубку  на том
конце провода не положили, а уронили.
     Кингзли не  было гораздо  больше  минуты.  Том  слышал  в трубке  шаги,
голоса,  звуки  закрывающихся  и  открывающихся  дверей.  Наконец  дворецкий
сообщил ему, что мистер Апшоу не может подойти к телефону.
     -- Не может подойти? Что это значит?
     --  Мистеру Апшоу пришлось  неожиданно уехать,  маета Том.  И я не могу
сказать вам, когда он вернется.
     -- Его экипажа нет на месте?
     -- Думаю, нет, -- ответил Кингзли после паузы.
     -- Может быть, он отправился к моей матери? -- предположил Том.
     --  Он  всегда  предупреждает  нас,  когда не обедает  дома,  -- сказал
Кингзли. И голос, и слова дворецкого показались Тому еще более жесткими, чем
обычно.
     Несколько секунд оба молчали.
     -- Его действительно нет дома, Кингзли? -- произнес наконец Том. -- Или
дедушка просто не может подойти?
     Снова последовала пауза, затем дворецкий сказал:
     -- Все обстоит именно так, как я сообщил вам, маета Том.
     -- Хорошо. Передайте дедушке, что мне  надо поговорить с ним, -- сказал
Том и положил трубку.

     Бесконечный  день перешел  в бесконечный вечер. Том  вдруг  понял,  что
голоден, и никак  не  мог  вспомнить,  ел  ли  он сегодня  ленч.  Он не  мог
вспомнить, ел ли он вообще сегодня что-нибудь.
     Том  прошел в кухню и открыл холодильник. Еда, купленная Барбарой  Дин,
была по-прежнему на месте.
     "Что ж, однажды я уже ел ее  пищу,  -- подумал Том. -- И  она  не убила
меня".
     Том  взбил в миске два  яйца, намазал  маслом два куска  белого  хлеба,
затем   отрезал  несколько  кусочков  чесночной  колбаски  и  положил  их  в
сковородку  вместе с жарящимся омлетом.  Завернув  концы загустевшей  яичной
смеси и  кусков колбаски, он  опрокинул  омлет на тарелку. Том поел прямо  в
кухне, затем положил в раковину сковородку, миску, тарелку и вилку с ножом и
включил горячую воду.
     Выглянув  в  окно, Том  заметил,  что, хотя  озеро  по-прежнему  залито
солнечным  светом, тень  от  дома падает теперь на купальню почти до  самого
пирса.
     Задернув шторы в гостиной,  он прошел к письменному столу и позвонил  в
полицейский участок.
     -- Шеф Трухарт еще не вернулся? -- спросил он.
     --  Это мистер  Марлоу? --  ответил  вопросом на вопрос  Спайчалла.  --
Откуда вы звоните, мистер Марлоу?
     Том повесил трубку  и позвонил матери. Нет, отец не приезжал сегодня ее
проведать.  Нет, она не знает, где он может быть. Дедушка очень занят делами
Клуба основателей,  и  она не видела  его  уже несколько дней. Виктора нет в
городе -- он поехал в Алабаму по делам Редвингов.
     -- Ты развлекаешься с друзьями, Том?
     -- Да, целыми днями, -- ответил он.
     Том сидел за столом,  глядя в окно, как тень  дома постепенно покрывает
пирс.  В озере едва  слышно  плескалась  рыба. Воздух был серым. Внутри было
темно, почти как ночью.
     Когда небо  начало темнеть,  Том надел  свитер, вышел из  дома  и запер
дверь на ключ. В озере  отражались освещенные окна Лангенхаймов. Под  лучами
поднимающейся в  небе луны Том обогнул озеро и пробрался к дому Леймона  фон
Хайлица.  Пройдя между деревьями,  он  очутился на  песчаном  берегу  озера.
Заброшенное жилище мистера  Тени напоминало  дом с привидениями. Том вскочил
на шаткие доски купальни и, пройдя на пирс, присел на холодное дерево и стал
смотреть на освещенные окна клуба.
     Редвинги и их гости сидели за столом в глубине террасы. Том видел спины
людей, сидящих спиной к окну, -- Сары Спенс, Бадди, Фрица и Элеонор Редвинг.
Напротив сидели мать Сары,  отец  Фрица  и Катинка Редвинг. Тому видны  были
только их головы. Ральф Редвинг и Билл Спенс сидели с торцов стола. Марчелло
раздавал всем огромные  листы меню.  Подойдя  к  Катинке Редвинг, он  что-то
шепнул ей  на ухо,  и  лицо  ее  расплылось  в улыбке. Бадди Редвинг сначала
положил руку на плечо Сары, а затем стал гладить ее от шеи к талии.
     Марчелло принес  в серебряном ведерке две бутылки шампанского,  Ральф и
Билл  Спенс по очереди  произнесли тосты. Потом  произнес  тост отец  Фрица.
Толстая лапа Бадди продолжала  гладить Сару по спине. Затем  настала очередь
Фрица произнести тост. Тому очень хотелось бы слышать, что он говорит. Бадди
встал со стула и произнес  целую речь. Марчелло ходил вокруг стола, наполняя
бокалы. Все смотрели на Бадди  Редвинга. Они рассмеялись, затем погрустнели,
затем снова рассмеялись. Миссис Спенс помахала бокалом в воздухе, требуя еще
шампанского.  Когда Бадди  сел, Сара поцеловала его, и  все  зааплодировали.
Сара  обвила  руками  шею  Бадди,  отец  Фрица  что-то сказал,  и  все снова
рассмеялись.
     Они заказали  себе  еду. Марчелло  принес еще  две бутылки шампанского.
Толстая загорела ручища  Бадди по-прежнему скользила  по спине  Сары  Спенс.
Когда Сара смотрела в его сторону, лицо ее сияло.
     "Так  вот  как  устроен этот мир,  -- подумал  Том. --  Редвинги  жадно
глотают  пищу,  выпивку, недвижимость,  других  людей  -- они  пожирают,  не
разжевывая,  мораль, честность, порядочность,  и все  восхищаются  ими. Сара
Спенс  не  способна  противостоять  им,  потому  что  никто  не способен  им
противостоять".
     Бадди  говорил  что-то,  размахивая  вилкой,  и Фриц смотрел на него  с
восторгом, словно собачка, готовая завилять хвостом. То же выражение, только
более взрослое,  с  оттенком  жадного  самодовольства, появлялось  в  глазах
миссис  Спенс,  когда  она  смотрела на Ральфа. Правая  рука  Сары лежала на
плечах Бадди.
     А Том сидел на старом заброшенном пирсе и смотрел,  как они заканчивают
свой  ужин. Еще  две бутылки  шампанского, кофе, десерт -- и вот они наконец
встали из-за стола. Спустя несколько  секунд Том увидел, как все они идут по
дорожке  от клуба к  усадьбе Редвингов и так громко прощаются друг с другом,
что на другом конце озера слышны их голоса.
     На  верхних этажах  домов усадьбы и на  втором этаже у Спенсов зажглись
окна.  Над  озером  перекликались  птицы,  в  болотистом его  конце  квакали
лягушки.
     И  вдруг где-то за усадьбой послышался звук  подъезжающей машины. Затем
еще  одной. Свет фар осветил  дорожку между клубом и усадьбой, затем деревья
за клубом. Из-за клуба выехала длинная черная машина, и,  когда она, обогнув
озеро,  перевалила через холм, Том увидел на переднем сиденье две склоненные
друг к другу головы -- темноволосую и белокурую. За  первой машиной проехала
вторая, и снова та же картина -- копна темных и копна белокурых волос.
     В  столовой клуба погасили  свет, и с поверхности озера  исчезли желтые
прямоугольники. Том встал и пошел домой.
     Пройдя через лужайку  Родди Дипдейла,  он подошел по берегу к купальне,
присел на мостки, и, подняв ноги, расшнуровал и снял  ботинки. С ботинками в
руках, он подошел к задней двери, встал на  колени  и вставил в замок  ключ.
Затем он повернул  ручку  и  осторожно открыл дверь.  Оказавшись внутри, Том
сразу же запер дверь на замок. Холодный лунный свет освещал  письменный стол
и висящий на стене ковер.
     Том тихо прокрался в гостиную и застыл, прислушиваясь к каждому шороху.
В гостиной было темно, как в подземной  пещере.  Том  подождал  еще немного,
затем, поверив наконец в то,  что находится в доме один, выпрямился и шагнул
в глубь комнаты.
     Луч фонарика ударил ему в лицо, ослепив на несколько секунд.
     -- На  твоем месте я бы тоже  проявлял осторожность, -- сказал  мужской
голос. -- Стой, где стоишь.
     Луч  фонарика погас, и  Том вдруг  опрометью кинулся в кабинет. В  этот
момент гостиную осветил свет торшера.
     -- Неплохо, -- прокомментировал мужчина действия Тома.
     Юноша медленно выпрямился и  повернулся к  нему  лицом. У него  тут  же
перехватило  дыхание. По-прежнему держа руку  на выключателе  торшера, перед
ним сидел одетый в темно-синий костюм и перчатки под цвет серого двубортного
жилета не кто иной, как Леймон фон Хайлиц.
     -- Так вы здесь! -- ошеломленно произнес Том.
     Мистер Тень потянул за цепочку выключателя, и комната снова погрузилась
во мрак.
     -- Нам пора снова поговорить по душам, -- сказал он.


     <i>48</i>
     Сделав  несколько шагов вперед. Том  наткнулся на спинку стула.  Обойдя
его, Том сел. Дыхание его было таким же хриплым, как у Фрица Редвинга, когда
они разговаривали сегодня по телефону.
     -- Когда вы приехали? -- спросил он. -- И как вошли в дом?
     По мере того, как глаза Тома привыкали к темноте, он различал на диване
контуры долговязого тела фон Хайлица.
     -- Я вошел сюда около часа назад, отжав  замок, -- ответил мистер  Тень
на вопрос Тома. Ты, как я понимаю, не ходил обедать в клуб.
     -- Нет.  Я ходил  на ваш пирс и смотрел  оттуда на окна  столовой. Я не
хотел,  чтобы  Джерри  Хазек  нашел  меня  в  доме, и  надеялся  понять, что
происходит у Редвингов, увидев  их за обедом. Я так рад, что вы  здесь. Если
бы я мог вас видеть, я бы сказал, что просто счастлив вас видеть.
     --  Я  тоже  рад  видеть тебя  -- хотя тоже  не  слишком хорошо  вижу в
темноте. Хочу извиниться перед  тобой -- я должен  был  прийти сюда  намного
раньше. Я  хотел,  чтобы ты обнаружил  сам  все, что сможешь, но  недооценил
опасности, которой ты подвергаешься.  Никогда бы не подумал, что они  станут
стрелять в окна.
     -- Так значит, вы читали мои письма?
     -- Все до одного. Они просто превосходны.  Ты проделал большую  работу,
Том, но пора возвращаться на Милл Уолк. Мы летим домой сегодня в четыре часа
утра.
     -- В четыре утра?
     -- Наш пилот  должен заявить  о полете  и  подготовить машину, иначе мы
улетели  бы гораздо  раньше. Мы не можем рисковать!  оставаясь здесь  еще на
одну ночь.
     -- Так значит, вы не верите, что в окно попала случайная пуля охотника?
     --  Нет,  --  твердо  сказал фон  Хайлиц.  --  Это было  преднамеренное
покушение на твою  жизнь.  Ты, к тому же, разворошил муравейник,  побывав  в
заброшенной автомастерской на Саммерс-стрит. Так что теперь я хочу проводить
тебя в безопасное  место, чтобы не сомневаться, что ты останешься в живых до
момента посадки в самолет.
     -- А как вы узнали об  автомастерской? Ведь я еще не дописал письмо. --
Фон  Хайлиц молчал.  -- Как давно вы  находитесь здесь?  Ведь  вы прибыли на
Игл-лейк не час назад?
     -- Неужели ты мог подумать, что я пошлю тебя одного в логово льва?
     -- Так  вы были  здесь  все  это время?  Тогда как же  вы  получали мои
письма?
     -- Иногда ходил за ними на почту, а иногда Джо Трухарт сам приносил их.
     Том чуть не свалился со стула.
     -- Так  это вас я преследовал тогда в  темноте?  Это  вы пробирались по
лесу с фонарем?
     -- Ты чуть не поймал меня. Я приходил в свой дом, чтобы взять кое-какие
вещи. Пришлось захватить  фонарь -- я вижу в  темноте  далеко не так хорошо,
как раньше. Ну, пойдем. Я хочу разглядеть тебя получше, чем успел,  когда ты
прокрался в комнату. К тому же, нам надо о многом поговорить.
     -- А куда мы идем? -- спросил Том.
     -- Увидишь, -- сказал, поднимаясь, фон Хайлиц.
     Том едва различал в темноте очертания движущейся к  нему фигуры.  Седые
волосы фон Хайлица поблескивали в лучах лунного света.
     -- Домик на полянке, -- догадался Том. -- Хижина миссис Трухарт.
     Длинная тень  качнулась к  Тому,  снова блеснули серебристые  волосы, и
старик обнял юношу за плечи.
     -- Она  наверняка захочет перед тобой извиниться. Обычно миссис Трухарт
не пугает  пришельцев ружьем. Просто я не хотел, чтобы ты обнаружил  меня  у
нее в домике.
     Том проследовал за фон Хайлицом через кабинет.  Дойдя Д° двери,  старик
обернулся улыбаясь.
     -- Все это до сих пор не укладывается у меня в голове, -- сказал Том.
     -- А у меня не укладываешься в голове ты, -- произнес фон Хайлиц. -- Ты
сделал все, что я ожидал, и еще много, много больше. Я и не предполагал, что
тебе удастся раскрыть серию ограблений.
     -- У меня хороший учитель, -- сказал Том, чувствуя, как кровь бросается
ему в лицо.
     -- И не только. А теперь открой, пожалуйста, дверь.
     Том  отпер дверь, и старик вышел наружу. Юноша последовал за ним. Встав
на колени, он снова запер дверь на ключ.
     Фон Хайлиц  положил  руку на  плечо  Тома и не убрал ее даже когда  тот
встал и повернулся к нему лицом. Они внимательно смотрели друг на друга. Том
по-прежнему   испытывал   смешанное    чувство   изумления,   облегчения   и
удовольствия, вызванное появлением фон Хайлица.
     -- Я думаю, Антон Гетц не убивал Джанин Тилман, -- вдруг выпалил он.
     Фон Хайлиц кивнул, улыбнулся и, потрепав Тома по плечу, опустил руку.
     -- Я знаю.
     --  Я думал... я думал, что вы рассердитесь или что-нибудь в этом роде.
Ведь  это было одно из ваших самых крупных дел. Я знаю, что это  значит  для
вас.
     -- Это дело -- моя единственная большая ошибка. И я  всегда воспринимал
это  именно так. Но теперь, пусть через столько лет,  мы вместе исправим ее.
Пойдем скорее к миссис Трухарт -- там мы сможем поговорить.
     Спрыгнув с купальни,  фон  Хайлиц пошел вдоль озера. Возле  дома  Родди
Дипдейла он пошел прямо по лужайке и  вывел Тома к тропинке. Оба отбрасывали
в лунном свете длинные тени. Они шли молча, пока не добрались до того места,
где начиналась тропинка, ведущая к поляне. Здесь фон Хайлиц включил фонарь.
     -- Кстати, -- сказал он. -- Тим Трухарт арестовал твоего друга Нэппи.
     --  Правда?  -- удивился  Том. -- А  я думал,  что  Спайчалла ничего не
расскажет ему о моем звонке.
     -- Может, и не рассказал бы, если бы Чет Гамильтон  не заинтересовался,
почему ты расспрашивал у  него дорогу к  Саммерс-стрит. Он поехал туда вслед
за  вами и  видел,  как  Нэппи  выносит коробки  и  складывает их  у  дверей
мастерской. Чет развернул машину и  поехал к ближайшему телефону. Два звонка
Спайчалла уже не мог проигнорировать.
     -- А как насчет Джерри?
     -- Пока Нэппи утверждает, что  совершил все ограбления один. Но, думаю,
он  быстро сменит тактику, когда узнает, что получит гораздо  меньший  срок,
если назовет сообщников. Спайчалла ищет  Джерри Хазека и Робби  Уинтергрина,
но пока безуспешно. Вот мы и дошли до места, где ты заблудился в ту ночь.
     Луч фонарика скользнул по  гладким  серым  стволам  огромных  деревьев.
Старик посветил влево, и  глазам Тома открылась  знакомая тропинка, уходящая
дальше в лес.
     -- Похоже, что да, -- сказал Том.
     --  Мне было очень  неприятно  сбивать  тебя  со следа,  --  сказал фон
Хайлиц.
     -- Тогда зачем же вы это делали?
     --  Я уже  сказал. Потому что хотел, чтобы ты сделал то, что сделал, не
догадываясь о моем присутствии.
     -- Чтобы я выяснил, что это Барбара Дин убила Джанин Тилман?
     Луч  фонаря  перестал двигаться,  и  Том  чуть не  наткнулся  на  резко
остановившегося  фон  Хайлица,  который  вдруг   заливисто   рассмеялся.  Он
обернулся, и  луч фонарика уперся в грудь  Тома.  Даже в темноте было видно,
что старик с трудом старается приглушить смех.
     --  Извини, пожалуйста, но  хотелось  бы  знать,  что  навело  тебя  на
подобную мысль.
     Раздражение, охватившее  Тома,  было таким  же  сильным, как  радость и
облегчение, которые он испытывал до этого.
     --  Я  заглянул в  шкатулку, которую  обнаружил в шкафу Барбары Дин, --
сказал он. -- И нашел там среди вырезок из старых статей,  в которых Барбару
обвиняли в убийстве, две анонимные записки. Их написала Джанин Тилман.
     -- О, Боже, -- воскликнул фон Хайлиц. -- И что же там был написано?
     -- В одной:  "Я знаю, кто ты. Тебя пора остановить", в другой -- что-то
вроде "Это продолжалось слишком долго -- ты заплатишь за свои грехи".
     -- Весьма оригинально.
     --  Насколько  я  понимаю,  вы не считаете,  что  Барбара убила  Джанин
Тилман?
     -- Барбара Дин никогда в жизни никого не убивала, -- сказал фон Хайлиц.
-- Уж не думаешь ли  ты, что она убила также и Антона Гетца? Повесила его на
леске?
     -- Она вполне могла это сделать. Гетц, наверное, шантажировал ее.
     -- И Барбара как раз ждала  его  у  него в доме, чтобы заплатить, когда
Гетц рассказал, что я обвинил его в убийстве?
     -- Ну да, -- кивнул  головой  Том. -- Эта часть истории всегда казалась
мне самой непонятной.  --  Он больше не злился на фон Хайлица -- ему приятно
было узнать, что Барбара Дин вовсе не  убийца.  --  Но если она  не  убивала
Гетца,  и он не  совершал самоубийства, тогда кто же помог ему  расстаться с
жизнью?
     -- Ты ведь сам сказал мне, кто убил Джанин и Гетца.
     -- Но ведь вы...
     -- Ты написал мне об  этом в своих письмах. Разве я не сказал тебе, что
ты сделал все то, что я ожидал? -- Фон Хайлиц опустил фонарь,  и Том увидел,
что он улыбается.
     "Здесь  происходит  что-то  непонятное,  --  подумал   Том.  --  Что-то
недоступное моему пониманию".
     Повернувшись, мистер Тень быстро пошел по тропинке в гущу леса.
     -- Так вы не скажете мне имя убийцы?
     -- Потом, в свое  время. -- Тому хотелось  кричать. -- Сначала я должен
рассказать тебе кое-что еще.
     Фон Хайлиц  не  произнес больше ни слова,  пока  они  не  оказались  на
поляне. В лунном свете,  освещавшем хижину Трухартов, растущие  вокруг цветы
казались  серебристыми. Старик погасил фонарь, как только Том вышел из леса,
и теперь тени их лежали  на посеребренной  луной траве. Весь мир,  казалось,
состоял из трех  цветов -- черного, серого и серебристого. Том подошел к фон
Хайлицу. Старик  скрестил руки на груди. В лунном  свете морщины  его словно
стали глубже,  а  лоб  казался сморщенным.  Тому  вдруг показалось,  что  он
никогда раньше не видел этого человека. Он остановился в нерешительности.
     -- Я так хочу  сделать все правильно, -- сказал фон Хайлиц. -- Если мне
это не удастся, ты никогда не простишь меня, и я тоже не прощу себя.
     Том открыл было рот, но не смог издать не звука -- неожиданная перемена
в облике мистера Тени словно лишила его дара речи.
     Фон Хайлиц  опустил  глаза,  не  зная,  как начать.  Когда  он  наконец
заговорил, вопрос его очень удивил Тома.
     -- Как складываются твои отношения  с Виктором Пасмором? Юноша чуть  не
рассмеялся.
     -- Вообще-то они не очень складываются, -- сказал он. -- Скорее даже не
складываются вовсе.
     -- Как ты думаешь, почему так происходит?
     -- Я  не знаю.  Но он,  кажется, почти что ненавидит меня. Наверное, мы
слишком разные.
     -- А что бы он сказал, если бы узнал, что мы встречаемся друг с другом?
     --  Виктор был  бы  вне себя -- он уже  предупреждал меня, чтобы  я  не
водился с  вами, -- Том  чувствовал на расстоянии напряжение, владевшее  фон
Хайлицом.
     -- А почему вы об этом спрашиваете? -- поинтересовался он.
     Фон Хайлиц посмотрел на него,  потом на серебристую  траву, потом снова
на Тома.
     -- Я  должен кое-что прояснить, -- старик глубоко  вздохнул. -- В сорок
пятом  году  я встретил одну женщину. Я был гораздо старше ее, но она  очень
нравилась  мне  -- очень. Со мной  случилось  нечто такое,  чего  я никак не
ожидал. Сначала, она вызывала у меня трогательные чувства, а потом, узнав ее
ближе, я  влюбился без памяти. Я чувствовал, что нужен ей. Мы вынуждены были
встречаться тайно, так как ее отец ненавидел меня.  Я был самым неподходящим
мужчиной, которого она только могла  для  себя выбрать, и все же она выбрала
меня. В те дни я  еще много путешествовал, но постепенно я стал отказываться
от дел, чтобы не расставаться с ней надолго.
     -- Вы говорите...
     Фон Хайлиц покачал головой, сделал несколько шагов в сторону и поглядел
в гущу леса.
     -- Она забеременела,  но ничего не сказала мне об этом. Как раз  в  это
время  до  меня дошли слухи об одном очень интересном  деле.  История  очень
заинтриговала меня,  и  я  взялся  ее  распутать.  Мы решили пожениться, как
только я вернусь, и, чтобы немного уменьшить шок, который испытают  родные и
знакомые при этом известии, в течение недели появлялись вместе на  людях. Мы
сходили на  концерт, в  ресторан,  потом на вечеринку, устроенную  людьми не
совсем нашего круга,  которые  жили  в другой части  острова.  Это  было так
приятно. Отправляясь в поездку, я просил ее поехать со мной, но она сказала,
что  должна остаться дома и преодолеть сопротивление отца. Я думал, что  она
справится  с этим. Мне казалось, что она стала гораздо сильнее, чем была  до
нашей встречи. Она не разрешила мне поговорить с ее отцом -- для этого будет
время, когда  я  вернусь.  --  Старик снова  повернулся  к Тому. --  Когда я
позвонил,  отец не  позвал ее  к  телефону.  Я бросил  свое  расследование и
прилетел обратно на Милл  Уолк, но они уехали в неизвестном направлении. Она
рассказала  отцу  обо  всем,  даже  о том, что была беременна. Отец увез  ее
подальше с  Милл  Уолк и  вскоре  купил ей жениха  на континенте. Она... она
сошла с ума. Уже втроем -- с женихом  -- они вернулись на Милл Уолк, и через
несколько дней состоялась свадьба. Отец пригрозил отправить ее в сумасшедший
дом, если я  хоть раз  увижусь  с  ней.  Через два месяца после свадьбы  она
родила сына.  Отец наверняка дал  взятку  регистратору, чтобы он поставил на
свидетельстве о браке нужную дату. С тех самых пор, Том, я ни разу не брался
за  дела,  требовавшие   моего  отъезда  с  Милл  Уолк.  Моя  любимая  снова
принадлежала своему  отцу --  наверное, она  всегда принадлежала только ему.
Зато я мог наблюдать за своим  сыном.  Никто не позволил бы мне  общаться  с
ним, но я мог наблюдать, как он растет. Я так любил его!
     --  Так  вот  почему вы навещали меня в  больнице, -- произнес Том. Его
охватили  чувства, слишком  сильные, чтобы  называть  их словами.  Тело  его
словно разрывали на части, а голову погружали то в лед, то в пламя.
     -- Я люблю  тебя,  Том, --  сказал старик.  -- Я очень горжусь тобой  и
люблю тебя, но я не заслуживаю твоей любви. Я был плохим отцом.
     Том сделал шаг в  его сторону, а фон  Хайлиц вдруг оказался рядом, хотя
Том  не  заметил ни малейших  признаков  его движения. Старик  неловко обнял
юношу, а Том словно застыл на месте.  Потом что-то обрушилось у  него внутри
--  какая-то  тяжелая  глыба,  которую он носил  внутри  всю  свою жизнь, не
подозревая  о  ее  существовании,  -- и  Том  разрыдался.  Рыдания  исходили
откуда-то из-под этой  каменной глыбы, из каких-то глубин  его души, которые
оставались  до  сих пор  нетронутыми. Он обнял фон Хайлица  и  ощутил  вдруг
небывалую легкость и радость бытия.
     --  Что  ж, наконец-то я  все  рассказал  тебе,  -- произнес старик. --
Надеюсь, я не слишком грубо обрушил на тебя все это.
     -- Пожалуй, вы говорили слишком долго, -- сказал Том.
     -- Что ж, мне многое надо было сказать.
     Том рассмеялся. Слезы, продолжавшие бежать по его лицу, падали на плечо
фон Хайлица, оставляя мокрое пятно на ткани пиджака.
     -- Да уж, -- произнес он.
     -- Нам  обоим  потребуется  какое-то  время, чтобы привыкнуть ко  всему
этому. Я хочу также, чтобы ты  знал -- Виктор Пасмор, возможно, сделал  все,
чтобы как  можно  лучше справиться со своей задачей. Конечно,  он не  хотел,
чтобы  ты  вырос  таким,  как я, и честно пытался дать  тебе то,  что считал
нормальным детством.
     Том  сделал шаг  назад  и  взглянул в лицо фон  Хайлица. Оно больше  не
напоминало маску, напротив, казалось до боли знакомым и родным.
     -- Учитывая все обстоятельства, это  стоило ему  огромных  усилий.  Ему
наверняка было нелегко.
     Мир вдруг изменился целиком и полностью, оставаясь в то же время таким,
как  был. Разница состояла  в  том, что теперь Том  понимал --  или  начинал
понимать -- многие моменты своей жизни, которые  раньше воспринимал лишь как
доказательства своей необычности и неприспособленности к этой жизни.
     -- Но если вы думаете, что это вы грубо обрушили... -- начал было Том.
     -- Давай зайдем в дом, -- перебил его фон Хайлиц.


     <i>49</i>
     Через  час Том вернулся  в пустой дом  Гленденнинга Апшоу. Когда Леймон
фон Хайлиц  услышал,  что  юноша собирается  вернуться,  чтобы встретиться с
Сарой Спенс, он очень неохотно отпустил его, взяв с Тома обещание, что ровно
в час он будет ждать его перед домом.
     Когда  миссис Трухарт ушла спать, Том и фон Хайлиц  долго разговаривали
приглушенными голосами. Старик  сказал, что у  них еще  будет время обсудить
убийство Джанин  Тилман и Антона Гетца, а сейчас им надо обсудить  множество
разных деталей, касающихся их обоих.
     --  У  нас  впереди пятичасовой  перелет, -- сказал он. --  Тим Трухарт
доставит  нас  в Миннеаполис, а там  мы сядем на  самолет  до Милл Уолк. Как
только мы прилетим, примемся за организацию поимки убийцы.
     -- Но имя, скажите мне хотя бы его имя, -- умолял Том.
     Улыбнувшись, фон Хайлиц встал, чтобы проводить Тома до двери.
     -- Я хочу, чтобы ты сам назвал мне его имя.
     И  теперь  Том ждал Сару, сгорая от  нетерпения и  надеясь,  что  успел
вовремя,  и девушка не  успела  уйти, подождав  его возле пустого  дома. Том
боялся зажигать  свет,  чтобы  не привлечь внимания Джерри  Хазека, который,
скорее  всего, находился где-то рядом. Подождав  немного, Том выскользнул из
дома и встал за дубом, растущим на тропинке между его домом и домом Сары.
     Вскоре он услышал звук  шагов Сары, но не стал покидать своего укрытия,
пока  не разглядел в  темноте белую  блузку девушки. Загорелые руки  и  ноги
выглядели темными по сравнению с блузкой и белокурыми волосами Сары. Она шла
быстро и чуть не налетела на Тома,  который вышел из-за дерева в тот момент,
когда Сара поравнялась с ним.
     -- О! -- испуганно воскликнула Сара.
     -- Это я, -- тихо произнес Том.
     -- Ты испугал меня, -- Сара коснулась груди Тома.
     -- Ты тоже испугала меня. Я уже стал сомневаться, что ты придешь.
     -- Моя двойная жизнь отнимает много  времени -- пришлось отправиться  с
Бадди в "Белый медведь" и смотреть там, как он напивается.
     Том вспомнил, как Бадди гладил  девушку по спине, а рука  Сары лежала у
него на плече.
     --  Мне очень  жаль, что тебе приходится вести двойную жизнь, -- сказал
он.
     Сара сделала шаг вперед и оказалась совсем близко.
     -- У  тебя такой  взволнованный вид, -- сказала она. --  Это из-за меня
или  из-за того,  что произошло сегодня днем? Тебе  не стоит  волноваться по
поводу  меня, Том. А Джерри и его друзья сбежали. После обеда Ральф нигде не
мог найти их.
     --   Нэппи   арестовали,  --   сказал  Том.   --  Возможно,   остальные
действительно скрылись, но скорее всего  нет. Я улетаю сегодня на Милл Уолк.
Сегодня  столько всего произошло. Я только  что  узнал... ну,  я  только что
узнал о  себе  что-то  очень важное. И от  всего  этого голова  немного идет
кругом.
     -- Улетаешь сегодня? -- переспросила Сара. -- И когда же -- скоро?
     -- Примерно через час.
     Сара в упор посмотрела на Тома.
     -- Тогда пойдем скорее в дом, -- сказала она. Она обняла Тома за талию,
и вместе они направились к почти невидимому в темноте крыльцу.
     -- Но на чем же ты полетишь? Самолеты не летают по ночам.
     -- Сначала мы летим в Миннеаполис, -- сказал Том.
     -- Мы? -- удивилась Сара.
     -- Я и кое-кто еще. У шефа местной полиции есть небольшой самолет, и он
доставит нас туда.
     Склонив голову набок, Сара внимательно посмотрела на Тома.
     -- Я лечу с Леймоном фон Хайлицом, -- признался Том, -- но, пожалуйста,
Сара, никому не рассказывай о  том,  что он был  здесь. Это  очень серьезно.
Никто не должен знать.
     -- А ты думаешь, я всем пересказываю наши с тобой разговоры?
     -- Иногда я действительно спрашиваю себя об этом.
     Сара обвила руками шею Тома, лицо ее было совсем близко,  оно стало как
бы частью тьмы,  заслонило глаза Тома. Он  поцеловал  Сару  --  это было все
равно, что поцеловать ночь.
     -- Так мы войдем в дом или так и будем  тут стоять? -- поинтересовалась
Сара.
     -- Ну, конечно, войдем, -- сказал Том.
     Они поднялись по ступенькам, Том  пропустил девушку внутрь и,  войдя  в
дом, запер дверь.
     Он скорее чувствовал, чем видел, что Сара повернулась к нему.
     -- Здесь, на севере, никто не запирает двери на замок, -- сказала она.
     -- Никто, кроме меня, -- произнес Том.
     -- Мой отец не придет сюда меня искать.
     -- Я запираюсь вовсе не от твоего отца.
     Сара провела кончиками пальцев по щеке Тома.
     -- А где включается  свет? -- спросила она. --  А то мне совсем тебя не
видно.
     -- Нам вовсе не нужен свет, -- сказал Том. -- Просто иди за мной.
     -- В темноте?
     --  А мне нравится темнота. -- Том хотел сказать что-то еще, но в  этот
момент увидел, как блеснули в темноте зубы Сары. Он протянул руку и коснулся
бедра девушки. -- Я только что обнаружил,  что  я  -- вовсе не тот, кем себя
считал.
     -- А ты никогда и не был тем, кем себя считал.
     -- Судя по всему, все оказались не теми, кем я их считал.
     -- Может  быть,  может быть, --  произнесла нараспев Сара, делая  шаг в
сторону Тома. -- Так куда я должна за тобой следовать?
     Взяв  девушку  за руку,  Том  повел  ее, обходя мебель,  к невидимой  в
темноте лестнице.
     -- Вот, -- сказал он, кладя руку Сары на перила. Затем он обнял девушку
за талию, и они  стали медленно подниматься по  лестнице. У  Тома было такое
ощущение, словно они падают во тьму, только падают не вниз, а вверх.
     Дойдя до конца лестницы, Сара остановилась.
     -- Перила кончились, -- прошептала она.
     Том повел ее влево, где бледный  лунный свет, падавший из окна  освещал
дверь  в спальню. Они прошли по  коридору, Том  нажал на ручку и потянул  на
себя дверь.
     В  комнате  было достаточно светло, чтобы разглядеть стол и кровать. За
окном  колыхались  черные  листья дуба.  Как только Том  закрыл  дверь, Сара
обвила руками его шею. От волос ее пахло табачным дымом.


     <i>50</i>
     Она тихо шептала, а иногда выкрикивала разные слова:
     -- Том. О!
     Мне так хорошо, а тебе? Скажи, что любишь меня. Да, да, вот так. Сделай
так еще.
     Мне так нравится, так нравится, когда ты входишь в меня. Укуси меня. Ну
же, укуси! О, Боже.
     Сильнее, да, да, да... Давай перевернемся... О! О! О!
     Мой сладкий мальчик...
     О, Господи, ты только посмотри на себя! Ну давай же, давай же, давай!
     Скажи, что любишь меня.
     -- Я люблю тебя, -- произнес Том.
     Голова Сары лежала у него на груди. Что бы там ни было дальше, а сейчас
ему было хорошо.


     <i>51</i>
     Джанин Тилман  в развевающемся белом  платье поднялась из озера -- лицо
ее было  мертвым и холодным  --  и теперь шла к Тому  в клубах  белого дыма,
открыв рот и вывалив  белый  язык, словно  пытаясь  сказать  ему что-то. Том
услышал  во сне ее крик  и  открыл глаза. Тело  Джанин Тилман лежало на  нем
сверху,  и  почему-то  жутко  болела голова. Грудь  его  была  словно забита
промасленными тряпками, и что-то  очень  противное ворочалось  в животе. Что
это был за крик? Том попытался разглядеть спальню и вдруг  почувствовал, что
волосы у него в носу вот-вот  затрещат от  жара. Он видел  сквозь тьму  лишь
огненный  прямоугольник  --  это  было  окно. Окончательно проснувшись,  Том
услышал  гудение  и треск.  Он  покачал  головой,  и его  чуть  не  вырвало.
Застонав,  Том выскользнул из-под лежащего сверху тела и буквально рухнул на
пол.  Несколько  секунд он ошалело  смотрел  на  висящую перед глазами руку,
потом понял, что рука эта принадлежит Саре Спенс.  Том  чувствовал коленями,
как нагрелся пол.
     Том вздохнул, и легкие его обожгло, словно огнем.
     -- Сара! -- сказал он.  -- Просыпайся!  Просыпайся! -- Он потянул ее за
руку, и тело девушки сползло к краю кровати. Глаза ее напоминали щелки.
     -- Что такое? -- пробормотала Сара.
     -- Дом горит, -- Том  сам  до конца не понимал, что происходит, пока не
произнес вслух эти слова.
     Глаза Сары вдруг  закатились. Склонившись над  кроватью,  Том  просунул
руки ей под мышки и потянул Сару к себе. Сара упала прямо на него, одна рука
ее дернулась, ударив Тома по голове. Том упал  на спину. Воздух был  немного
холоднее  пола. Том вдруг заметил,  что на нем надета рубашка. Почему  он не
снял  ее? Протянув  руку, он  стащил с  кровати простыню. Затем он  наотмашь
ударил Сару по лицу.
     --  Что  за  дерьмо!  --  отчетливо  произнесла  она.  Глаза  ее  снова
открылись,  и  Сара  закашлялась   так  сильно,   словно  хотела   выплюнуть
собственные  легкие, а  заодно и  желудок. -- У  меня  болит голова. И грудь
тоже, -- захныкала она.
     Том быстро обернул ее  простыней, затем  схватил одеяло  и  замотал  им
голову  Сары. Затем, стащив с  кровати  еще одну простыню,  он  прикрылся ею
сверху и пополз к двери. Несмотря  на треск горящего дерева, Том слышал, как
Сара, кашляя, ползет за ним.
     Он уперся головой в дверь и протянул руку, ощупывая ее в поисках ручки.
Она была теплой, но  не горячей,  и Тому  удалось повернуть  ее. Он  тут  же
услышал вой и  треск пожара, крики и  голоса, доносившиеся  снизу. Припав  к
горячему полу, Том выполз в коридор.
     Задняя  часть дома была  скрыта за пеленой  удушливого черного дыма, за
которым  не  видно было  лестницы и  двери  в спальню  Барбары  Дин.  Дерево
трещало, рушилось, рассыпая снопы искр.
     --  Дыши через простыню, -- прокричал Том, оглядываясь. Он увидел  лицо
Сары, опухшее, с  изумленными глазами. Она  проползла  еще несколько дюймов,
зажимая рот простыней, и тело ее опало под простыней и одеялом.
     Обмотав  свою простыню  вокруг нижней части лица, Том нашел в себе силы
подняться, кинулся к  Саре  и подхватил ее под руки.  Когда  он поднял  тело
девушки,  одеяло упало, и Тому пришлось  нагнуться за  ним и снова  обмотать
вокруг девушки.  Это  казалось ему сейчас  особенно важным, самым важным  на
свете.  Подсунув  одну  руку  под плечи,  а  другую  под  колени  Сары, Том,
пошатываясь  поднялся на  ноги.  Глаза щипало  от дыма. Он вынес  девушку  в
коридор.
     Сила бушующего огня чуть не свалила его навзничь. Сара вдруг забилась у
него в руках. Простыня, обернутая вокруг Тома, напоминала саван. Том кинулся
вниз,  преодолевая жар. Какая-то невидимая рука  тянула его обратно. Горящий
воздух, проникая в рот, обжигал горло и  легкие. Он чуть  не  упал снова, но
что-то вдруг уперлось  ему  в бедро, словно поддерживая.  Секунду спустя Том
понял, что опирается на перила. Неожиданно силы вернулись к нему. Он взвалил
Сару на плечо. Конец одеяла хлестал его по лицу. Том упрямо шел вниз. Сквозь
треск горящего  дома  слышны были  голоса, но Том вдруг понял,  что они  ему
только мерещатся.
     Дойдя до  половины лестницы,  он увидел, что  гостиная объята пламенем.
Где-то в глубине  кабинета обрушилась балка, и в воздух взвился сноп искр. У
него на глазах загорелись ковры, потом стулья и шторы.
     Спустившись по лестнице, Том заметался в поисках выхода. Он старался не
дышать, но легкие упрямо требовали глотка  воздуха, который должен был убить
его. Входная дверь была  закрыта, сверху ее охватывало пламя.  Полоска  огня
пробежала  по  полу  к старому  стулу, который  сгорел, как  свеча, всего за
несколько секунд. В кабинете обрушилась часть потолка.  Том метался по всему
этажу, воя  от  отчаяния. Сара лежала тяжелым грузом на его  плече.  Брови и
ресницы Тома успели обгореть.
     Добравшись до входной двери, Том потянулся к замку обернутой в простыню
рукой.  Металл жег руку. Простыня вдруг спала с его руки, и Том схватился за
ручку голыми  пальцами. Он почувствовал, как  пальцы  прирастают  к металлу.
Громко закричав, Том повернул ручку. За спиной  раздался оглушительный треск
взрыва. Огонь  плясал среди растущих у крыльца  деревьев. Том закрыл  глаза,
втянул голову в плечи и с силой толкнул дверь. Свежий холодный воздух ударил
ему  в  лицо,  а огонь за его  спиной  заревел вдруг, как тысячи разбуженных
хищников. Том  прошел прямо  сквозь  фанерную дверь, слыша, словно издалека,
как она  трещит и ломается, и вышел на крыльцо, жадно ловя ртом воздух. Ноги
его были  словно из ваты. Внизу Том  увидел людей,  которые  что-то  кричали
пронзительными  голосами. Его  вырвало  прямо на  простыню, которой  он  был
обернут.  Пахло  дымом и пеплом, словно кто-то  высыпал перед ним содержимое
огромной пепельницы. Том пошатываясь спустился по лестнице, и вдруг заметил,
что  тяжесть тела Сары исчезла  с его плеча, словно девушка  испарилась  или
улетела.  Он  открыл ничего не видящие глаза,  шагнул  в темноту и повалился
кому-то на руки.

     Через несколько секунд Том очнулся, и его снова вырвало. Чьи-то сильные
руки  сжимали его плечи. Воздух вокруг  был очень жарким, но все  же казался
гораздо холоднее, чем он ожидал. Интересно, почему? Том сделал шаг назад, от
пахнущей дымом розово-коричневой  лужи, и запутался ногами  в лежащем  рядом
одеяле.  В  воздухе  пахло углем. Том поднял голову и увидел  языки пламени,
пляшущие за спинами людей в халатах и пижамах. Где-то рядом выли сирены. Том
вспомнил крики, напоминавшие вой, которые слышал во  время пожара. Это  тоже
были  сирены?  Битси  Лангенхайм в  желтом  кимоно  с  широкими  рукавами  и
огненными  хризантемами.  Листья  дуба,  возвышавшегося над  головами людей,
вдруг охватило пламя, и все сделали шаг в сторону Тома.
     -- Сара? -- прохрипел он. Горло его пронзали сотни иголок.
     -- С  ней все в порядке, Том. Сейчас приедет скорая помощь. Ты спас  ей
жизнь.
     Ноги  его  подогнулись,  и  Том упал на  колени. Только  сейчас до  его
сознания  окончательно  дошло, что  он  стоит  недалеко от  дома  Спенсов, а
огромный  костер, на который  смотрят собравшиеся вокруг люди,  не что иное,
как  его  собственный дом,  вернее  дом  Гленденнинга Апшоу. Мозг его словно
заволокло туманом или  мокрой ватой. Нейл Лангенхайм  присоединился к  жене,
чтобы взглянуть на Тома. На лице его не отражалось ничего, кроме отвращения.
     -- В доме был кто-нибудь еще? -- спросил Леймон фон Хайлиц.
     Том покачал головой.
     --  Я как  раз собирался попытаться проникнуть внутрь, когда ты выбежал
на  порог,  --  и  как  раз  вовремя.  Буквально  через  секунду  обрушилась
практически вся задняя часть дома.
     --  Это  было  за секунду  до того,  как я выбежал,  --  возразил  Том,
вспомнив оглушительный грохот, который слышал за спиной. -- Где Сара?
     -- Со своими  родителями. Ты  спас ей жизнь, догадавшись завернуть ее в
одеяло.
     Том попытался подняться, но черная  пелена тут же поплыла у  него перед
глазами.
     -- Самолет, -- пробормотал он. -- Все узнают, что вы...
     -- Боюсь, что наш полет придется отменить, -- сказал фон Хайлиц. -- Так
или иначе  Тиму придется  пробыть здесь  не меньше  суток,  чтобы  выяснить,
отчего возник пожар.
     --  Я хочу видеть ее, --  срывающимся голосом произнес Том,  и в  горле
снова заворочались лезвия и иголки.
     Дуб, растущий со стороны озера, начал  рушиться,  превращаясь в золу  и
пепел.
     -- Она сказала... она говорила...
     Фон Хайлиц погладил Тома по руке.
     Черноволосый  мужчина в красном шелковом халате поверх желтой  шелковой
пижамы стоял  в самом  конце толпы, наблюдая за  пожаром и посасывая длинную
трубку. Он что-то  сказал  молодому  человеку в выцветших джинсах, в котором
Том  с  трудом  узнал  Марчелло,  и  тот махнул  рукой в  сторону  деревьев,
отделявших дом Глена Апшоу от дома Спенсов. Где-то вдалеке испуганно заржала
лошадь. Том хотел спросить фон Хайлица, что здесь делает Хью Хефтер, потом в
голову  ему  пришла  почему-то  странная,  бесполезная мысль  о  том, что  у
издателя "Плейбоя" наверняка такой же самолет, как  у Ральфа Редвинга. И тут
он  понял, что мужчина  в красном  халате и есть  Ральф  Редвинг.  Глаза его
злобно  сверкнули в  сторону Тома и  Леймона  фон Хайлица, затем  он  быстро
отвернулся. На его гладком,  освещенном языками пламени лице  застыло то  же
тревожно-сосредоточенное выражение, какое бывало обычно у Джерри Хазека.
     -- Вас все видели, -- прохрипел Том, обращаясь к фон Хайлицу.
     Мистер Тень потрепал его по плечу.
     -- Но они же видели вас, -- снова повторил Том,  понимая, что произошло
нечто ужасное, то, чего не должно было произойти.
     Огонь перекинулся на следующий дуб.


     Часть восьмая
     Вторая смерть Тома Пасмора

     <i>52</i>
     На  этот раз палата  не была белой, как  когда-то в  Шеиди-Маунт. Стены
были выкрашены в  простые яркие цвета -- небесно-голубой,  солнечно-желтый и
красный,  как  осенние  кленовые  листья. Эти  цвета  должны  были поднимать
пациенту  настроение  и  помогать  ему  выздоравливать.  Открыв  глаза,  Том
вспомнил почему-то, как сидел на  занятиях  в детском саду  миссис Уистлер и
пытался вырезать нечто, отдаленно напоминавшее слона, из куска жесткой синей
бумаги слишком большими  для него ножницами. У него болели желудок, горло  и
голова, толстый  слой  белых бинтов  покрывал  правую руку.  На  специальной
подставке, прикрученной к кровати,  он  заметил небольшой телевизор -- когда
Том в  первый  раз выключил его  с помощью пульта дистанционного управления,
медсестра, зайдя в палату, снова включила изображение со словами: "Разве вам
не хочется что-нибудь посмотреть?" Во второй раз она сказала: "Никак не могу
понять, что случилось  с этим телевизором". С тех пор Том больше не выключал
телевизор, только  переключал  на  разные каналы,  краем  глаза  наблюдая  в
промежутках между периодами  сна  за телешоу,  мыльными операми и  выпусками
новостей.
     Когда в комнату вошел Леймон фон  Хайлиц, Том снова выключил телевизор.
Каждая  часть его тела казалась ужасно  тяжелой,  словно под  кожу  накачали
какой-то жидкости, и все болело, но болело как-то по-новому. Руки и ноги его
покрывал  слой прозрачного  масла,  пахнущего  как  освежитель  воздуха  для
комнат.
     -- Через несколько  часов ты можешь уйти  отсюда, -- сказал Леймон  фон
Хайлиц, усаживаясь  на стул  рядом с  кроватью Тома.  --  Теперь  из больниц
выписывают быстро -- никаких проволочек. Я узнал об этом только что, так что
мне придется сходить  упаковать  чемоданы  и  раздобыть  для  тебя кое-какую
одежду, а потом я вернусь за тобой. Тим доставит нас в Миннеаполис, мы сядем
на десятичасовой рейс и приземлимся на Милл Уолк в семь часов утра.
     -- Будем лететь девять часов?
     -- Рейс не совсем прямой, --  сказал,  улыбнувшись, фон Хайлиц.  -- Как
тебе нравится больница Град-Форкс?
     -- С удовольствием выпишусь отсюда.
     -- А как тебя лечили?
     -- Сегодня  утром  дали  ненадолго  кислородную маску. Потом,  кажется,
какие-то  антибиотики.  Каждые два часа приходит медсестра и заставляет меня
выпить апельсинового соку. И еще они втирают в меня это пахучее масло.
     -- Ты готов к тому, чтобы встать с кровати?
     -- Я готов на все, только бы выбраться отсюда, -- сказал Том. -- У меня
такое  чувство,  словно я переживаю  заново  всю  свою  жизнь.  Меня недавно
толкнули под машину,  и  я  оказался  в  больнице. А  скоро я  раскрою  одно
убийство, и это повлечет за собой новую цепочку смертей.
     -- Ты слушал выпуски новостей? -- спросил Леймон, и что-то в его голосе
заставило  Тома  насторожиться. Поднявшись повыше  не подушках,  он  покачал
головой.  -- Я  должен  сообщить тебе кое-что, -- нагнувшись к  Тому, старик
поставил локти  на край кровати. -- Дом твоего дедушки на Милл Уолк, конечно
же,  сгорел дотла. И дом Спенсов  тоже.  Сейчас  на Игл-лейк  нет  никого из
приезжих с Милл  Уолк  -- сегодня утром  Ральф Редвинг вывез  всех  на своем
самолете.
     -- Сара?
     -- Ее выписали  около семи часов утра -- она  была в  лучшем состоянии,
чем ты, благодаря тому, что ты замотал ее в одеяло. Ральф и Катинка высадили
Спенсов и Лангенхаймов на Милл Уолк, а сами полетели в Венесуэлу.
     -- В Венесуэлу?
     --  Там у  них тоже есть дом.  После всего, что произошло,  Редвинги не
захотели оставаться на Игл-лейк.  После пожара там дурно пахнет,  не  говоря
уже о расследовании, которое ведет полиция.
     -- О расследовании? -- переспросил Том. -- А, по поводу ограблений.
     --  Не только по поводу ограблений. Около двух  часов дня,  когда пепел
наконец  остыл  настолько,  что Спайчалла  и заместитель  Трухарта,  который
помогает  полиции летом, нашли среди того, что осталось от дома Глена Апшоу,
обгорелый  труп.  Он  обгорел  слишком  сильно, чтобы можно было  установить
личность погибшего.
     -- Тело? -- ошеломленно переспросил Том. -- Не может быть...  -- У него
вдруг закружилась голова.  По мере  того, как он понимал, что  случилось,  к
горлу подступала тошнота.
     -- Это было твое тело, -- сказал фон Хайлиц.
     -- Нет, это было...
     -- Чет Гамильтон был там, когда полицейские осматривали пепелище, и все
трое решили, что тело наверняка принадлежало тебе. Рядом не было никого, кто
мог  бы убедить  их  в  обратном.  К  тому,  же  им  сразу  пришел  в голову
убедительный мотив  поджога.  Я имею в виду Джерри Хазека. Едва вернувшись к
себе  в  редакцию,  Гамильтон  написал  об  этом  статью.  Ее  напечатают  в
завтрашнем выпуске газеты, и все узнают, что тебя нет больше в живых.
     --  Это была Барбара Дин! --  Том  не  мог больше молчать. --  Я совсем
забыл -- она ведь говорила мне по телефону, что приедет ночевать... О, Боже!
Она  умерла -- ее убили! -- Том  закрыл глаза,  по телу его пробежала дрожь.
Горе и  ужас  охватили  его.  Сначала  Тома  прошиб пот, потом все тело  его
похолодело, во рту стоял запах дыма.
     --  Я слышал,  как она  кричала, --  из глаз хлынули слезы. --  Когда я
вышел, когда я упал вам на руки, -- я думал, что это ржет ее конь. Он почуял
пожар и... -- Том запнулся -- в голове его звучал душераздирающий крик.
     Зажав уши руками, он  вдруг увидел  ее, Барбару Дин,  открывающую дверь
дома  в своей черной блузке и жемчужных  бусах. Том вспомнил,  как тревожило
его то, что  он  слышал об этой женщине  от своей матери. Потом услышал, как
Барбара произносит: "Не думаю, чтобы кто-нибудь мог стать для твоего дедушки
тем, что люди называют  хорошей  женой", а потом: "Я  всегда буду  помнить о
том, что  твой  дедушка спас мне жизнь".  Теперь Том  закрыл ладонями уже не
уши, а глаза.
     -- Я согласен с тобой, -- произнес над ухом голос  Леймона фон Хайлица.
-- Любое убийство глубоко противоестественно по своей сути.
     Протянув руку,  Том  крепко  сжал  затянутую в перчатку ладонь пожилого
джентльмена.
     -- А  теперь  позволь  мне  рассказать тебе  о  Джерри  Хазеке и  Робби
Уинтергрине. -- Фон  Хайлиц  также сжал пальцы Тома,  желая приободрить его,
но, несмотря на то, что ему стало  чуть  легче, Том  вдруг почувствовал, как
нарастает внутри чудовищная усталость  и пронзающая душу грусть. -- Эти двое
угнали на главной  улице машину и выехали на  набережную  перед Гранд-Форкс.
Согласно показаниям свидетеля, они  ругались,  сидя в  машине,  в результате
автомобиль врезался в ограждение набережной, и оба  чуть не  вылетели  через
лобовое стекло. Теперь оба в тюрьме.
     -- Наверное, это все из-за Джерри, -- сказал Том.
     -- Это произошло около восьми часов вечера.
     -- Нет, этого не может быть. Это наверняка случилось сегодня. Иначе как
же они могли...
     -- А они и не делали этого, -- Леймон фон Хайлиц снова крепко сжал руку
Тома. -- Джерри не поджигал твой дом. Я также не думаю, что это он стрелял в
тебя. -- Отпустив руку Тома, он  поднялся со стула.  --  Я вернусь за  тобой
примерно через  час. И помни -- в течение  ближайших двух дней ты останешься
для  всех мертвым. Тим Трухарт знает, что ты жив,  но я убедил его никому не
сообщать обитом, пока дела немного не утрясутся.
     -- А как же в больнице?..
     -- Я записал тебя как Томаса фон Хайлица.
     Старик вышел  из палаты,  а Том несколько  секунд тупо  глядел в стену.
"Помни, что ты останешься для всех мертвым..."
     Медсестра  из  дневной  смены   зашла  в  комнату  с  подносом,  быстро
улыбнулась Тому, заглянула в его карточку и сказала:
     -- Мы ведь рады,  что скоро едем домой, не так ли? --  Это была  полная
рыжеволосая  женщина с почти  оранжевыми бровями и двумя выпуклыми наростами
на правой щеке. Том  ничего не ответил, и медсестра шутливо нахмурила брови.
--