крюки  в заднюю стену и
стали срывать ее с остова.
     Ребел  чувствовала неудержимое желание чихнуть. Ей  хотелось закричать,
сорваться с места и броситься наутек. Но все это были побуждения Эвкрейши, и
Ребел  не  собиралась  им потакать.  Каратели  у  ворот  обрабатывали  троих
последних  жителей.  Полицейские  работали  ловко  и  проворно.  Главное  не
двигаться.
     "Я старая опытная щука, - успокаивала себя Ребел. - Я само терпение".
     Задняя стена  полетела  ко  всем  чертям, и  полицейские  стали  тыкать
палками в заросли. Максвелл  прокричал предупреждение,  они  пропустили  его
мимо ушей. Максвелл бешено замахал руками.
     И  тут  раздались крики ужаса.  С  грозным жужжанием  из разбитого улья
вылетел рой пчел.
     Чертыхаясь  и отмахиваясь  от  насекомых, полицейские подались назад. У
ворот кто-то взял из хибарки Джонамона наполненный  водой горшок и выплеснул
его  содержимое  на  рой.  Вода  разбилась  на  шарики,  они  полетели  и  в
полицейских,  и в  пчел,  ничуть  не успокоив ни тех  ни других.  Постоянные
полицейские отступили  в коридор, волоча за  собой Максвелла.  Один каратель
ругал его на чем свет стоит.
     Максвелл  огрызнулся  в ответ и получил в зубы.  Двор опустел. Каратели
убрались за ворота, задержался  только один. "Уходи!" - пыталась внушить ему
Ребел.  Но  он  не  уходил.  Долгим  задумчивым  взглядом полицейский  обвел
плавающий  по  двору  мусор и  одну-двух сердито  жужжащих  пчел.  Потом  он
проскочил во двор и заглянул в несколько хибарок.
     Полицейский  осмотрел  заросший  лианами  проход  напротив Ребел. Затем
переплыл на ее сторону. Ребел закрыла глаза, чтобы ее не выдал отраженный от
зрачков свет. Кожа зудела.
     Лианы слегка зашелестели.
     - Выше голову, солнышко!
     Ребел раскрыла глаза.
     Перед  ней стоял разрисованный под полицейского  Уайет. Свирепые глаза,
разделенные красной чертой, смеялись, рот растянулся в смешной улыбке. Потом
лицо вновь омрачилось, и он сказал:
     - Надо спешить. Они еще вернутся.
     Ребел выбралась из лиан. Послушавшись Уайета, она  прихватила свои шлем
и скафандр. Уайет уже топтался у ворот и просил ее поторопиться. И тут Ребел
заметила, что в темном углу двора под листом жести что-то шевелится.
     - Подожди, - сказала она.
     В углу оказалось тело.
     Ребел оттолкнула лист жести. Под ним висел  в  воздухе старый Джонамон,
бледный  и  недвижимый,  словно обратившийся в камень. Ребел дотронулась  до
него, и он открыл один глаз.
     - Осторожно, - пробормотал Джонамон.
     - Джонамон, что они с тобой сделали?
     - Я выдерживал и похуже. Ты не принесешь мне воды?
     Уайет молча  притащил баллон и поднес  ко рту  старика. Джонамон набрал
полный рот воды, чуть не поперхнулся,  закашлялся и  все  выплюнул.  Придя в
себя, он прошептал, задыхаясь:
     - Старость - паршивая штука. И не слушайте тех, кто не согласен.
     Старик запутался в  собственной накидке. Ребел осторожно развернула ее.
Когда она увидела тело Джонамона, то пришла в ужас.
     - Они вас били!
     -  Мне не привыкать.  - Джонамон попробовал засмеяться. - Но чтобы меня
запрограммировать, надо избить  меня  до бесчувствия.  - Он слабо  пошевелил
руками, будто ребенок. - Вот я и спасся.
     Ребел хотелось плакать.
     - О, Джонамон! Ну и чего вы добились? Они могли вас убить!
     Джонамон ухмыльнулся, и на миг  Ребел увидела молодого алчного человека
со старой голограммы.
     - По крайней мере, я бы умер в благодати.
     Уайет тянул Ребел за собой:
     - Солнышко, у нас нет времени.
     - Без Джонамона я никуда не пойду.
     -  Гм. -  Уайет  задумчиво  хрустнул  пальцами,  его губы  двигались  в
беззвучном споре  с самим собой.  - Хорошо, - наконец  согласился он. - Бери
его за одну руку, а я возьму за другую.

        x x x

     Они медленно продвигались  вниз по коридору, старик плыл посередине. От
боли Джонамон раскрыл рот и прикрыл глаза. Он не пытался разговаривать. Видя
маску карателя на лице Уайета, жители резервуара обходили их стороной.
     -  Здесь  близко постоялый двор королевы Розлин, - сказал  Уайет. - Она
хищная  старая  ведьма, но хранит кучу психосхем.  Если где-то здесь  и есть
больница, то у нее.
     Красный трос вывел их на темную улицу с единственными  ярко освещенными
воротами. Люди входили и выходили. Ребел догадалась, что сюда-то они и шли.
     У  ворот  им преградила путь сухощавая женщина с  костлявыми плечами  и
маленькими черными сосками.
     - Все забито! Все забито! - закричала она. - Мест нет, идите отсюда!
     Она  даже  не  взглянула на Джонамона, который к  тому времени  потерял
сознание.
     Не говоря  ни  слова, Уайет отдал ей  браслеты  с  одной руки.  Женщина
многозначительно посмотрела на них и  перевела взгляд на другую руку Уайета.
Он нахмурился:
     - Не будь жадиной, Розлин.
     - Ладно, - ответила Розлин. - Сделаем для вас исключение.
     Браслеты исчезли, и женщина провела всю компанию во двор.
     Здесь  царил  великий  беспорядок.  Повсюду висели санитарные тросы. Их
занимали раненые  -  крутые  мальчики  и крутые девочки, временные каратели,
религиозные  фанатики без  краски  на  лице  и даже  один  крепко  связанный
сумасшедший. В воздухе густо летали капли крови, мусор и огрызки  бинтов. Но
среди раненых  расхаживали люди в раскраске врачей, и их  программы, судя по
всему, были составлены достаточно квалифицированно. Розлин остановила одного
из них и сказала:
     - Примите этого старикана в первую очередь. Его друзья заплатили.
     Техник сухо кивнул и унес Джонамона. Розлин улыбнулась:
     - Видите?  Спросите кого хотите, Розлин платит добром за  добро. Но вам
надо уйти. У меня нет места для зевак.
     И она стала гнать Ребел и Уайета со двора.
     По дороге к  выходу  Ребел  увидела  вдруг знакомое  лицо. Она схватила
Уайета за руку и показала пальцем.
     - Смотри! Это же...
     На тросе висел Максвелл, он был в обмороке. Обозначающая принадлежность
к полиции красная полоса размазалась по красивому, будто выточенному лицу.
     Розлин увидела жест Ребел и рассмеялась:
     - Еще один приятель? Придется  тебе завести других, которые не лезут на
рожон. Но  с этим  все в порядке. Может, останется без зуба. А вообще у него
просто гистаминная  реакция  от укусов пчел. - Они подошли к воротам. -  Его
привела молодая женщина.  Хорошенькая такая малышка. - Розлин  захихикала. -
Кажется, она от него без ума.
     - Да? - равнодушно сказала Ребел. - Каких только дур не бывает.

        x x x

     Они  пробирались  по  пустым  коридорам,  вдали  от  центра  поселка  и
отодвинувшегося атмосферного фронта урагана.
     -  Уайет,  -  после  долгого  молчания спросила  Ребел,  - неприятности
Джонамона - следствие недостатка кальция, да?
     - Неприятности Джонамона  - следствие того, что он старый упрямый пень.
В этот раз он выживет, но рано или поздно подохнет!
     - Нет, правда, - настаивала Ребел. - Я хочу сказать, что, как и болезни
почек,  его недомогание - следствие  недостатка кальция.  Если хоть какое-то
время  понаблюдать за  ним,  видно,  что  у  него мышечные судороги, дыхание
прерывистое... Так почему он не лечится?
     Они  приближались  к стене резервуара.  Здесь  было  холоднее,  чем  во
внутренней части. Уайет притормозил и поплыл по узкой боковой дорожке. Ребел
двигалась следом.
     - Это неизлечимо. Проживешь с год в невесомости, и обратной дороги нет.
Восстановить ничего нельзя. Не торопись, скоро поворот.
     - Но это так просто. Можно вырастить разновидность коралловых  полипов,
способных  жить  в крови.  На первом  этапе  они будут плавать  свободно, на
втором  -  внедряться в  костную ткань.  Когда они умрут, останется  кусочек
известняка.
     - Коралловые рифы в костях? - Уайет был поражен.
     - Так делают у меня на родине.
     - Интересная цивилизация на твоей родине, солнышко,  - заметил Уайет. -
Когда-нибудь ты расскажешь мне о ней побольше. А сейчас... Вот мы и пришли.
     Они вошли в совершенно темный коридор, освещенный только цветами. Мусор
здесь лежал огромными, нетронутыми кучами. Вокруг не было ни души.
     Уайет молча пошел вниз по коридору, он искал  какую-то дверь. Обнаружив
ее, Уайет остановился и стал стучать в стену.
     - Это двор короля Уизмона. Здесь есть то, что нам надо.
     - Что?
     - Потайной шлюз.

        Глава 4. ЛОНДОНГРАД

     - Боюсь, вы опоздали. Придется вам уйти.
     Король  Уизмон  выплыл  на  середину  двора, глаза его были закрыты.  В
противоположность жилистым крутым ребятам, которые провели Ребел и Уайета во
двор по извилистым переходам и теперь стояли на страже, Уизмон был непомерно
толст. Такая тучность  возможна лишь  в невесомости. Даже  при силе  тяжести
вполовину  меньше  земной Уизмону  угрожала бы перегрузка  сердца,  смещение
внутренних органов, перенапряжение мышц и  костей и коллапс легких. Его руки
не  могли сойтись на  выпяченном  брюхе,  на коже  виднелись  красные пятна.
Похожие на бесформенные клецки ноги и свисающий живот закрывали промежность,
придавая Уизмону вид огромного бесполого шара.
     - Нам надо смыться, прежде чем  нагрянет  полиция! - Ребел показала ему
браслеты. - Мы заплатим!
     Не открывая глаз, Уизмон сказал:
     -  Сегодня  мне  уже пять  раз платили  за  пользование  шлюзом.  Этого
достаточно.  Шлюз  для  меня  единственный  источник  дохода,  и  я  не хочу
привлекать к нему внимание. Жадность фраера сгубила.
     -  Привет, Уизмон, - сказал  Уайет. - У тебя  нет  времени для  старого
друга?
     Глаза толстяка вдруг широко открылись. Это были яркие, блестящие темные
глаза.
     -  А!  Наставник!  Прости,  что  не узнал:  я  спал. -  Король  замахал
бессильной пухлой ручкой на стражу.  - Уходите. Этот парень свой в доску. Он
не сделает мне ничего плохого.
     С недоверчивым, но послушным видом крутые ребята отошли в глубину двора
и пропали с глаз.
     На миг к Ребел  вернулись способности Эвкрейши,  и  внезапное  озарение
помогло  ей  понять,  о чем  говорили движения  мышц  лица, выражение глаз и
странная, деланная  усмешка Уизмона...  Это не человек. Это видоизмененный и
преобразованный мозг. В темных глазах Уизмона отражалась слишком быстрая для
человека,  опирающаяся  на  проницательность и чутье  игра ума.  Его мысли -
бесконечная   лавина  догадок   и   умозаключений,  которая   разрушила   бы
обыкновенную человеческую личность.
     Ребел  поняла  все это в мгновение  ока и в ту же  минуту увидела,  что
Уизмон ее  изучает. Он медленно и важно подмигнул Ребел, а потом обратился к
Уайету:
     - Ради тебя,  наставник, я с радостью наплюю на свои правила. Пользуйся
шлюзом, я даже плату с тебя не возьму. Только оставь мне эту женщину.
     Ребел оцепенела.
     - Вряд  ли она тебе пригодится, - сказал  Уайет. Он смотрел на  Уизмона
холодным,  упорным взглядом, взглядом убийцы, -  впрочем, в  этом взгляде не
было  нетерпимости. -  Но если бы даже я согласился, за ней охотится  <Дойче
Накасоне". Ты уверен, что хочешь померяться с ними силами?
     Темные глаза Уизмона вспыхнули ненавистью.
     - Возможно.
     Уизмон мягко улыбнулся.
     - Подождите, у меня тоже есть право голоса... - сказали вместе Ребел  и
Уизмон.
     Ребел примолкла. Она уставилась на Уизмона с изумлением и негодованием.
     - Не вмешивайся, крошка, - добрым голосом сказал Уизмон. - Я вижу  тебя
насквозь.
     Он  близоруко  вглядывался  в Уайета. Голос спутника  Ребел зазвучал  с
легким вызовом:
     - Ну, а скажем, так. Ты хочешь померяться силами со мной?
     Долгое молчание. Потом Уизмон сказал:
     - Нет, вот уж хрен.
     Короткая ручка  потянулась вверх и стала судорожно чесать шею.  На коже
остались красные следы ногтей. Затем Уизмон дружелюбно улыбнулся и произнес:
     - Ты  блефуешь, наставник, но я не пойму, в чем дело. Я никогда  не мог
читать твои мысли. Иди налево через бункер, где вместо двери  висит  зеленая
тряпка. Сделаете мне одолжение, если уедете вместе. Ты попал в переделку, но
я знаю, ты из нее выпутаешься.

        x x x

     Они вылетели из шлюза рука об руку. Шлем к шлему.
     - Что все это значит? - спросила Ребел.
     - А, просто старый друг.
     Они  не  спеша  подплывали  к  днищу контейнерного города  Лондонграда.
Огромный черный круг, казалось, не становился ближе.  Мимо промчалась связка
блестящих механизмов. Сзади медленно исчезали резервуарные поселки.
     - Он боялся тебя.
     -  Ну...  Я  его  перепрограммировал.  При  формировании  нового  мозга
программист обычно  закладывает  на  всякий случай блок Франкенштейна. Нечто
вроде предохранителя. Чтобы по условному знаку (это  может быть слово, жест,
что угодно) уничтожить созданную личность.
     - Ясно. - В  этом слышалось что-то знакомое, что-то близкое  и понятное
Эвкрейше. - Ты так и сделал?
     - Конечно, нет. Это было бы безнравственно.
     Какое-то  время  они  плыли  сквозь  пустое  однообразное  безвоздушное
пространство. Потом Уайет сказал:
     - Все равно он бы нашел этот блок и отключил его. А так я заставляю его
теряться в догадках.
     Их шлемы соприкасались, лицо Уайета  было  совсем  близко. Ребел видела
только его, загадочное, с резкими чертами. Зеленые глаза сияли.
     - Откуда ты знаешь, что он бы нашел?
     -  Конечно,  нашел  бы.  Он  сообразительнее  меня.  А   ведь  я  нашел
предохранительный блок, который ты в меня заложила.
     Он отвернулся, и Ребел осталась один на один с тишиной.
     Контейнер приближался очень медленно. Ребел  стало не по себе, у нее  в
животе как будто  сидела змея,  а сейчас она вдруг  развернулась  и поползла
вверх  по позвоночнику.  Обвилась два  раза  вокруг  головы и  стянула  лоб.
Клаустрофобия  Эвкрейши.  В горле у Ребел стоял  комок.  "Я  не поддамся,  -
думала она. - Меня не сломаешь. Я только закалю свою волю".
     Это было нелегкое путешествие.

        x x x

     Через  несколько  часов они  шли  следом  за лакеем в костюме Пьеро  по
одному из самых привилегированных деловых парков Лондонграда. Под куполом из
ветвей деревьев друидов лежали  темные  поля и  небольшие рощи, их прорезали
ровные тропинки, освещенные  фонарями  из  кованого  железа. В траве  летали
светляки  - завораживающее зрелище!  Снежная  сова  устремилась  на  Ребел и
Уайета,  но  в  последнюю секунду  хлопнула  великолепными  белыми крыльями,
сделала вираж и исчезла.
     - Уайет, почему мы истратили все твои деньги на  эту одежду? - спросила
Ребел. - Можно было купить накидки не хуже, но гораздо дешевле.
     -  Да,  можно было,  но наши из настоящей земной  шерсти.  Когда  идешь
просить  деньги  у богатых,  не  давай им заподозрить, что ты  действительно
нуждаешься.
     - А-а.
     -  Теперь  помолчи.   Запомни,  на  тебе  маска  рабыни  для  отдыха  и
развлечений.  Так что  не  улыбайся, не  разговаривай и не проявляй  никакой
инициативы. Просто следуй за мной.
     Ребел  подвигала связанными  в запястьях кистями, качнув поводок, конец
которого был в руке Уайета.
     - Да ладно, но я не в восторге от такой роли.
     - Зато  отпадает  вопрос, чего  это ты все время  со  мной.  И  что еще
важнее, Джинна подозревает меня во всех смертных грехах, а это подтвердит ее
подозрения. Ей это  понравится. - Он  смутился и  замялся. -  Слушай, может,
будет легче, если  я запрограммирую тебя на самом деле?  В любом случае  это
только на час-другой...
     - Черта с два! - ответила Ребел. Уайет быстро кивнул и отвернулся.
     Отвращение было  беспредельным, настолько сильным, что Ребел знала: оно
исходит от обеих ее личностей. Что ж, хоть это у них с Эвкрейшей общее.
     Пьеро остановился и с поклоном указал рукой в белой перчатке в сторону.
Вымощенная  кирпичом дорожка вела вокруг куста сирени  к  скромному кабинету
(плавающая  в  воздухе  плита  из полированного дерева вместо  стола  и  два
простых  стула),  укрывшемуся  в  тени японского клена  и защищенному  сзади
выступом скалы. Подвижная миниатюрная женщина встала при их приближении.
     - Уайет,  дорогой!  Сто  лет  тебя не видела.  Цвет  ее кожи был темнее
янтаря,  но  светлее красного дерева, глаза  выражали  не то хитрость, не то
проницательность. Вся ее одежда - вплоть до бусин  в  распущенных  волосах -
была  строгого  серого административного цвета,  а  красные  ногти  казались
окровавленными  кинжалами. Деловая  маска  выделяла  ее скулы  и  скрадывала
широкий рот. Она быстро обняла Уайета и чмокнула его в щеку.
     - Привет, Джинна.
     Администраторша Джинна оглядела его с головы до ног:
     - Все тот  же старина Уайет. Молчалив, как всегда. - И тут она заметила
Ребел. - Ну надо же!
     Джинна улыбнулась, но дальнейших  замечаний не последовало. Она указала
Уайету на стул. Тот выпустил из рук поводок, оставив Ребел стоять на земле.
     Ребел слушала, как Джинна и Уайет, не обращая на нее никакого внимания,
обмениваются любезностями и наконец переходят к делу. Уайет сказал:
     -  Меня  интересует, набираете  ли  вы  еще  специалистов  для  Внешней
Системы. Может быть, для спутников Юпитера?
     - Ты надеялся получить работу на  Ганимеде? О Уайет, мне очень жаль.  -
Джинна положила маленькую ладонь на его руку. - На нашей орбите наступают не
лучшие времена. Пожалуйста, включите!
     Над  столом  появилась  схема, на которой Кластер Эроса покидал крайнее
место в основном ряду пояса астероидов и двигался в направлении Солнца.
     -   Мы   теряем  конкурентоспособность   в   промышленности.   Половина
металлургических  предприятий  закрыта.  И мы  недостаточно  приблизились  к
Внутренней Системе, чтобы в полной мере построить  экономику  меркантилизма.
Ты знаешь, как трудно занять  достойное место в экономике с преимущественным
развитием  сферы  обслуживания. Возможно,  если  ты зайдешь  через  месяц...
Спасибо.
     Схема исчезла.
     - Хорошо,  возможно,  зайду. - Уайет  встал и  снова  взял  поводок.  -
Приятно было поболтать с тобой, Джинна.
     - Ну куда  ты так торопишься? Останься, поговорим. Ты даже не  спросил,
над  чем я работаю. Меня перевели на разработку проекта для Народного Марса.
Позволь мне его тебе показать.
     - Для Марса? - Уайет помрачнел. - Не думаю, что это мне интересно...
     - Это замечательный проект! Пожалуйста, взгляни.
     Позади Джинны  появились голографические изображения,  напоминающие ряд
зависших  в воздухе  распахнутых  окон.  Люди в скафандрах  строят  огромный
геодезик  <Геодезики,   или  геодезические  купола,   -   легкие  и  прочные
конструкции  в   виде  полусферы,  собираемые  из   стандартных   элементов.
Сооружения  в  форме  геодезических  куполов  разработал  и  пропагандировал
американский  архитектор  Ричард Б. Фуллер.>. Кластер резервуарных Поселков.
Через Кластер Эроса медленно буксируют реактор низкотемпературного  ядерного
синтеза. Заканчивается постройка замысловатого плавающего в воздухе шератона
<"Шератон"  -  известная  во  всем   мире   фирма,   специализирующаяся   на
строительстве   гостиниц.   Соответственно,   шератон   в   обиходе   значит
"гостиница".>.
     -   Общая   стоимость   превышает  полмиллиона   человеко-лет.   Проект
разрастался  с  удивительной  быстротой,  как  снежный  ком.  Мы  начали   с
орбитального шератона:  Ставка хотела  создать индустрию туризма. Наблюдение
бурь и тому подобное.
     Они повернулись и стали рассматривать голограммы. Уайет сел.
     Теперь,  стоя  за  их спинами,  Ребел могла  расслабиться.  Она наконец
почесалась.  Ей  уже  надоело,  она  чувствовала  нелепость происходящего  и
злилась на Уайета за  то, что он втравил ее  в это  дело. Неужели  люди  так
развлекаются?
     Джинна и Уайет говорили о резервуарных поселках.
     - Не понимаю, зачем они нужны Ставке, - сказал Уайет. -  Они не годятся
даже на металлолом.
     -  Не будь наивным, милый. Народный Марс  нуждается в рабочей  силе. Мы
построим в тех местах  несколько десятков трущоб, и стоимость  рабочей  силы
резко упадет.
     - Гм-м.  - Уайет поглядел через плечо и, увидев позу Ребел, нахмурился.
Она безотчетно  выпрямилась  и вдруг  показала ему  язык. Правда,  Уайет уже
отвернулся. -  С точки  зрения морали,  эта сделка ставит  тебя  в  довольно
двусмысленное положение. Я хочу сказать: если посмотреть правде в глаза, это
та же работорговля.
     Администраторша рассмеялась:
     -  Мы  продаем Народному  Марсу  резервуары.  Живущие в  них люди  сами
решают,  оставаться  в  них  жить  на  другом  месте или  нет.  Конечно,  мы
распространяем  среди них  пропагандистские  листовки  Ставки  и постараемся
подсластить пилюлю, отменив плату за  жилье на время переезда, но  мы никого
не неволим. Пожалуйста, следующий эпизод.
     На экране все изменилось.
     - Просто потрясающая  сделка. Мы стали ковать  железо, пока горячо. Нам
даже пришлось искать мастеров за пределами Кластера. Разумеется, большинство
рабочих и  специалистов  -  из  Лондонграда.  Мы  поставляем Марсу  трущобы,
шератон,  геодезик  и неочищенный кислород.  Но.., видишь  этот  полый  шар?
Будьте  добры,  ближе.  В  нем  молодое  воздушное  растение.  Чтобы  о  нем
заботиться, мы  специально наняли  группу макробиологов  с комет, проходящих
через Систему с противоположной стороны.
     Изображение полностью  изменилось, зрители  оказались посреди небольшой
биолаборатории. Здесь работали  человек  двадцать  в длинных, тяжелых, как у
лесоводов, одеждах с вышитыми вставками и большими карманами. Они беседовали
во время работы, не замечая,  что  на них смотрят, и небрежно касались  друг
друга:  то похлопают коллегу по плечу, то слегка толкнут локтем. Один что-то
сказал, Остальные засмеялись. Ребел хотела бы быть вместе с ними, работать в
этой  лаборатории. Но что она будет делать?  Вместе  с памятью она растеряла
все навыки. Неважно!  В широком  смысле  все  лесоводы словно одна  семья, и
Ребел хотелось в эту семью.
     - Все это штучки для туристов, Джинна, - вяло проговорил Уайет.
     - Да? Ну, может, тебя заинтересует следующий эпизод. Ты не спросил, как
мы собираемся перевезти трущобы на орбиту Марса, ничего в них не повредив.
     - А что, есть трудности?
     -  Ну конечно.  Даже малейшего  ускорения достаточно,  чтобы  разрушить
внутренние коридоры,  хибарки, уничтожить людей и все, что там еще  есть. Ты
ведь учил физику в детском саду. Пожалуйста, покажите кольцо.
     - Да я... - начал Уайет и осекся.
     Камера  показала  изнутри  плавающую  в  космосе  оружейную  платформу.
Платформа была  грубо сварена  из самого  дешевого  материала  -  котельного
железа, однако на  ее металлической палубе стояли ультрасовременные лазерные
боевые  системы;   они  медленно  разворачивались,  отслеживая  свои   цели.
Немигающий фанатичный взгляд плавающих возле лазеров  операторов  говорил об
их жесткой запрограммированности.
     Лазерные  системы  нацеливались  сквозь  прозрачные  для  их  излучения
стеклянные   стены   на   перемещающиеся   по   загроможденной   механизмами
строительной  площадке  пятнышки.  Голограмма  выхватила  одно  из  пятнышек
крупным планом,  и оно оказалось рабочим в ярко-оранжевом скафандре. Рабочий
монтировал  какое-то  сложное оборудование,  подключая  кабель к  разъему  и
соединяя между собой два терминала. Рядом суетились другие фигуры в таких же
оранжевых скафандрах, они работали, словно не замечая друг друга, но в то же
самое время  абсолютно  синхронно  и согласованно. Резервуары  соединялись с
мгновение  назад  установленными  клапанами,   одни  рабочие   отходили   от
причудливого переплетения проводов, другие тут же занимали их места, хотя до
этого  ни  разу  не  взглянули,  что  делали  их  товарищи.  Сотни  рабочих,
разбросанных небольшими  группами  вдоль полукилометровой дуги, состоящей из
механизмов, напоминали  скорее  мошек,  а  не людей.  За  ними виднелось еще
несколько оружейных платформ -  вполне достаточно, чтобы  следить за  каждым
рабочим в отдельности.
     - Для постройки транспортного кольца  мы  привезли бригады  с Земли,  -
сказала Джинна.
     - Боже мой! - в ужасе  произнес Уайет. - Как ты можешь заключать сделки
с Комбином?
     -  Не   будь  дураком,  милый.  Только  на  Земле  знают,  как  строить
ускорительное кольцо. Без помощи Комбина операция была бы невозможна. Будьте
добры, дайте крупным планом третий квадрант. Видишь эти зеленые емкости? Это
жидкий  гелий. Для  этой  авантюры мы взяли  в  долг  половину  имеющегося в
Кластере жидкого гелия.
     - Давай разберемся, Джинна.  Земля и человечество - естественные враги.
Речь  идет  о выживании  вида. Нельзя заключать сделки  с системой,  которая
угрожает всему роду человеческому. Это  не отвлеченные  рассуждения, Джинна.
Это касается тебя, меня,  наших знакомых, нашей сущности, нашего ума,  нашей
души, нашей индивидуальности. Нашего будущего!
     Джинна пожала плечами:
     - Я уверена, что ты преувеличиваешь. Наша система безопасности на самом
высоком  уровне.  Ты видел оружейные платформы. Я бы сказала,  что  мы  даже
перестраховываемся.
     - Все это машины! -  проворчал Уайет. - Машины легче всего перехитрить,
потому что  они  предсказуемы.  Они должны быть предсказуемы,  чтобы  раз за
разом повторять в точности то, для чего они предназначены. И вы поручаете их
охранникам,   которые   так  жестко  запрограммированы,   что   сами   почти
превратились в машины. Замечательно, Джинна! Я готов своими руками придушить
тебя, а заодно и  всех  остальных  административных шлюх. Это только улучшит
породу.
     - Ты бы мог придумать что-нибудь получше?
     - Да, черт возьми!
     -  Рада  это слышать, -  удовлетворенно кивнула  Джинна.  - Ведь у меня
все-таки есть для тебя работа.
     У Ребел зачесался нос, она потерла его, и поводок ударил ее легонько по
животу. Скорчив гримасу, Ребел высвободила руки и швырнула поводок на землю.
Черт с ним, с поводком.  Острым  взглядом уставясь в  затылок Уайету,  Ребел
стала медленно и с удовольствием почесывать  руки и при этом размышлять. Что
она знает об Уайете? Почти ничего. Однако  достаточно,  чтобы понять, что он
по  уши  увяз в очень даже сомнительных  историях.  Его действия объясняются
вовсе не  альтруизмом.  У него свои  планы,  каковы  бы  они  ни  были, и ей
отводится в них какое-то место. Логика подсказывала, что пора удирать. Пусть
он и его стерва плетут свои интриги.
     Джинна  и Уайет тихо перешептывались, наклонившись друг к другу.  Никто
не заметил, как Ребел ушла.

        x x x

     Биолаборатория  помещалась  между   двумя   страховыми  компаниями   на
проспекте  Фанатиков в средней части Лондонграда. Ребел получила адрес через
справочное окно. Возможно, она  растеряла все свои навыки, но любой  научной
группе нужны лаборанты, а Ребел будет девочкой на побегушках не хуже других.
Она решила  спрятаться среди себе подобных: она не  будет выделяться  на  их
фоне и станет почти невидимкой. А когда  им придет время возвращаться домой,
на кометы, Ребел уедет с ними.
     Надо только немного выдержки.
     На пороге Ребел помедлила, вспомнив, что внутри стоят камеры публичного
наблюдения. Ну  и что, в Кластере  таких камер миллионы.  Какова вероятность
того,  что ее преследователи  смотрят именно в эту  камеру?  Ноль  целых шиш
десятых. Ребел сделала глубокий вдох и вошла.
     - Алле-гоп!
     Долговязый лесовод спрятал геносчетчик  в карман и искоса  посмотрел на
Ребел. Другой мужчина присвистнул. Работа в лаборатории прекратилась.
     Ребел замерла в  замешательстве. Все уставились на нее.  Пялились на ее
груди и живот. Некоторые - непроизвольно,  с  неявным смущением, другие - те
так просто нахально.  Ребел подавила желание  запахнуть накидку, лицо  у нее
пылало.  Низкорослая  седая  женщина,  стоявшая  у  этажерки  с   цветочными
горшками, повернулась, стряхивая с ладоней пыль, и мягко спросила:
     - Чем я могу вам помочь, деточка?
     - О да, видите ли... Вообще-то я просто  зашла  поболтать. Понимаете, я
тоже из дайсоновского мира.
     Слова  звучали  фальшиво, и  Ребел непонятно  почему  чувствовала  себя
виноватой. Под мышками выступил пот.
     - Переняла обычаи туземцев, да? - проговорил долговязый.
     - Вам что,  делать нечего? - отчитала его женщина, в голосе ее  звучало
предостережение.  - Это  касается всех!  За  что  нам  платят, а?  Чтобы  мы
прохлаждались? - Затем не так резко добавила, обращаясь к Ребел:
     - А откуда вы родом?
     -  С  Тирнаннога.  Это часть первоначального архипелага, упирающаяся  в
Оорт.
     Слова приходили сами собой, но были какие-то незнакомые.
     Остальные  инженеры  не разговаривали,  а спокойно  работали  и поэтому
слышали,  что  говорила Ребел.  Смуглый,  коренастый  белокурый  парнишка  с
интересом поднял на нее глаза.
     - О, я там был, - сказал он. - Мы все с Гибразиля, оттуда до Тирнаннога
рукой подать, правда? Пару недель проехать в холодильной камере - и все. Моя
семья в Стэниксе, слышала когда-нибудь? Как раз рядом с Блистервиллем.
     Ребел беспомощно покачала головой:
     - Блистервилль?
     - Никогда  не слышала о Блистервилле? Три ствола  от  Саргассо. Пятьсот
тысяч человек.
     Какая-то женщина подняла голову от сосуда с водяными мышами и сказала:
     -  Бьюсь  об  заклад,  она полоумная,  здесь  их много. Знаете, избыток
электричества плохо влияет на продолговатый мозг.
     Стоящий около нее лесовод засмеялся и стукнул ее по плечу.
     - Эй, послушайте, ребята, я  не вру!  Я правда  с  Тирнаннога.  Я  могу
объяснить...
     -  Как воздушный кит  вписывается в  экосистему?  Чем торгуют в Зеленом
городе?  Почему аногенные  конструкты не едят?  Каковы семь  основных этапов
приспособления к невесомости? - спрашивал крепыш. Он посмотрел Ребел в глаза
и презрительно усмехнулся:
     - Сколько костей в кисти твоей руки?
     Ребел  не знала  ответов.  Все эти сведения пропали  вместе с ее первым
телом. Она раскрыла рот, но слова не шли. Правая рука дрожала.
     - Фрибой, вы собираетесь работать  или хотите, чтобы  я вас выпорола? -
рявкнула седая женщина. Паренек воздел глаза к небу и повернулся к  стеллажу
с чашками Петри. Женщина сказала:
     - Мы верим вам, милая.
     - Но я, правда...
     - Я  могу  сделать  ей  анализ  крови,  - предложил  Фрибой. - Даже при
приспособлении к силе тяжести сохраняются пять основных различий...
     - Что я тебе сказала? - угрожающим голосом начала женщина.
     Но Ребел была уже  на полпути к двери. Она ступила  за порог, как вдруг
ее окликнул мужчина, до тех пор не сказавший ни одного слова:
     - Что означают эти линии на твоем лице, детка?
     По  его тону Ребел поняла, что  он приобщился к чудесам  психотехники и
точно знает, что обозначает ее маска.
     Она закусила губу, но не оглянулась.

        x x x

     На проспекте ее поглотила толпа. Здесь было гораздо больше людей, чем в
верхнем  или  нижнем   городе,   широкие  коридоры  напоминали  тянущиеся  в
бесконечность площади. Ряды пальм  делили  поток людей на  узкие  ручейки. С
высокого  потолка свисали  изображения  звезд и планет. Тротуар был  вымощен
вышедшей   из   употребления   валютой:   серебряными   талерами,   золотыми
кронерандами, зелеными  керамическими  рублями,  - покрытой  алмазно-твердым
прозрачным  настилом. По  тротуару  проходили богато  одетые люди, полосы на
лицах  выдавали   сотрудников  финансовых   компаний  (страхование   грузов,
фьючерсные контракты на газ, страхование от банкротства). Поток людей уносил
Ребел  все  дальше, и гнев, смущение и унижение сменились блаженным чувством
растворенности в толпе.
     Навстречу ей шла женщина в костюме пьеретты.
     В  море   колышущихся  темных  накидок  пышный  белый   костюм  казался
светящимся изнутри.  Глаза  пьеретты  и глаза  Ребел встретились,  и женщина
чуть-чуть улыбнулась. Толпа расступалась перед ней, как воды  перед Моисеем,
и женщина приближалась к Ребел плавно и неотвратимо, как ангел.
     Ребел остановилась, пьеретта поклонилась  и протянула ей белый конверт.
Ребел  взяла  его  и  вытащила  бумажный  прямоугольник.  Это  была  плоская
рекламная голограмма. Сверху переливался тот же идеализированный образ Ребел
Мадларк, который она видела в Новом Верхнем Камдене.
     Ребел вопросительно посмотрела на  женщину, та сделала книксен. С таким
же  успехом  можно спрашивать стену. Ребел перевернула листок,  на  обратной
стороне было написано: "Прошу встретиться для беседы". Она скомкала бумажку.
Голограмма свернулась и исчезла.
     Ребел утвердительно кивнула.
     Женщина  провела  ее  в  ближайший  банк.   Они  вошли  в  комнаты  для
переговоров, оставили позади несколько кабинетов, оборудованных для  занятий
сексом, и нашли обшитую ореховыми  панелями нишу, где стояли только скамья и
стол.  Ребел  села, пьеретта  включила защитный  экран и  поглотители звука.
Вытащила голографический генератор, водрузила его на стол, сделала книксен и
удалилась.
     Секунду передохнув и придя в себя, Ребел включила генератор.

        x x x

     Ребел всматривалась в небольшую лощину, очевидно,  часть делового парка
для предпринимателей с достатком выше среднего. Сначала  Ребел решила, что в
лощине лежит снежный  сугроб. Но потом  увидела, что это  овальная площадка,
выложенная белой плиткой. Единственным  цветным пятном  здесь был лежащий  в
центре красный молитвенный коврик. На нем, преклонив колени, откинув капюшон
и опустив бритую голову, стояла одинокая фигура.
     - Сноу! - воскликнула Ребел.
     Камера дала вид спереди.
     Фигура подняла голову и  воззрилась на Ребел холодными,  как у ящерицы,
глазами. Белая, мраморная кожа, на лице шестиугольники снежинок и солнц. Это
был мужчина. Прислушиваясь, он слегка наклонил голову.
     -  В каком-то смысле  вы правы, - наконец проговорил он.  - Сноу и  я -
части единого целого.  - Такое же худое, почти бесплотное лицо. - У меня для
вас сообщение.
     - Кто вы? - спросила Ребел. - Кто вы  такой и почему  вы и Сноу - части
единого целого?
     Он резко  качнул  головой.  Вероятно,  этот жест выражал  досаду.  Или,
может, он просто получал данные по какому-то другому каналу.
     - Вопрос не относится к делу.  Мне  не  поручено давать вам  какую-либо
информацию, кроме сообщения. Если вы  не хотите его получить... -  Он  пожал
плечами.
     - Хорошо. Я вас слушаю.
     Мужчина посмотрел Ребел прямо в глаза:
     - "Дойче Накасоне" поручила группе наемных убийц уничтожить вас.
     - Нет, - сказала Ребел. Она невольно так крепко сжала кулаки, что ногти
вонзились  в ладони.  -  Это  нелепо.  "Дойче  Накасоне"  охотится  за  моей
личностью. Я нужна им живой.
     -  Не  обязательно.  -  Костлявая рука выскользнула  из-под  накидки  и
пронзила  воздух,  будто  ножом.  На  экране  в   рамке  появилось  какое-то
устройство в блестящем, вишневого цвета кожухе. - В руках у убийц переносные
криоконсервационные  установки. Им  надо лишь  убить вас и быстро заморозить
мозг,  а  специалисты,  применив  деструктивную  методику,  выудят  из  него
требуемые сведения.  - Рука скрылась под накидкой. - Они должны были сделать
это с самого  начала.  Но  стремились  сохранить  вас  как  мелкую  служащую
корпорации. Однако теперь вас списали.
     Прибор был гладкий,  без единого  выступа, кроме торчащей кверху ручки.
На нее было удобно опираться головой.  Ребел  ссутулилась и протянула руки к
экрану:
     - Зачем вы мне это рассказываете?
     - Вы еще не согласны с нами сотрудничать? - Мужчина вдруг встал, сделал
три  шага в сторону и остановился.  - Прекрасно. В наших интересах, чтобы вы
дожили  до заключения сделки с нами. Вы должны отнестись серьезно к нависшей
над вами угрозе. - Он замолчал,  изучая что-то невидимое  для  Ребел.  -  Вы
проявили беспечность. Можно было понять, что  в Кластере довольно мало людей
из  дайсоновского  мира  и  за  ними  будут  следить.  Если  бы  мы  вас  не
перехватили, вы уже были бы мертвы.
     Место действия на экране сменилось, и теперь Ребел смотрела сверху вниз
на проспект Фанатиков. Сверху казалось, что спешащие куда-то зомби слились в
лениво  текущий поток грязи. Вокруг трех лиц появились яркие круги,  и Ребел
заметила, что эти люди движутся  в толпе друг за другом, оглядывая встречные
лица. Камера  дала  их  крупным планом,  одного  за другим: полная женщина с
фанатичным выражением лица и черной полосой  через левый глаз.  Бесстрастная
грациозная  девушка -  тоже с  черной полосой через левый глаз.  И третий, с
такой же краской на лице, - рыжий человечек с хитрой мордой, как у лисицы.
     Ежи Хайсен!
     - Вы с ним знакомы? - спросил мужчина.
     Убийцы  прошли мимо двери банка, где находилась Ребел. Каждый держал  в
руке красный криоконсервационный прибор.
     - Почему вы так вздрогнули, если вы с ним не знакомы?
     - Он работал у Сноу.
     -  А-а.  -  Мужчина  слегка  пошевелил  рукой и  поднял  голову. -  Это
интересно. - Толпа в кадре исчезла. - Ну конечно. Он умен, он отбывает срок,
и  он знает, как вы выглядите. Разумеется,  он будет одним из ваших убийц. -
Мужчина снова умолк. - Неважно. Мы рассчитали таблицу с указанием тех мест в
Системе, куда вы можете бежать, и  степень  вероятности того, что вы  будете
убиты "Дойче Накасоне" в течение  месяца по прибытии на  место. Советовал бы
вам внимательно изучить эту таблицу.
     На экране высветилась таблица.
     Местоположение Вероятность убийства (+1 процент)
     Кластер Эроса 97%
     Кластер Паллады 95%
     Другие кластеры (в пределах поясов) 91% (диапазон 88-93%)
     Троянские кластеры 90%
     Участки Луны 90%
     Научные заповедники Меркурия 90%
     Научный заповедник Нептуна/ Плутона 90%
     Система Юпитера 70%
     Негалилеевы спутники 89%
     Ганимед (города, имеющие космопорты) 65%
     (дикая местность) 44%
     Каллисто (города, имеющие космопорты) 65%
     (дикая местность) 41%
     Ио, Европа, Амальтея, искусственные спутники Юпитера 65% (диапазон 63 -
68%)
     Искусственные спутники Марса, Деймос 63%
     Поверхность Марса 59%
     Система Сатурна 58%
     Мелкие спутники 75% (диапазон 74 - 75%)
     Кольца, искусственные спутники Сатурна 72%
     Титан (города, имеющие космопорты) 30%
     (дикая местность) 23%
     Искусственные спутники Земли 17%
     Поверхность Земли 0%
     -  Очень  мило,  - сказала  Ребел.  Этот  список отчасти возродил в ней
потерянный  в  последние полчаса  боевой  дух.  - Особенно  мне  понравилась
последняя  строка. Наверно, нужно первым же рейсом лететь на Землю, да?  Или
достаточно просто выйти из шлюза без скафандра. А там как-нибудь доплыву.
     Ее ирония осталась незамеченной.
     - Мы не станем советовать вам, что делать.  Мы хотим лишь заверить вас,
что в рамках теории игр на эту таблицу можно положиться.
     Мужчина поднял капюшон и встал  на колени.  Таблица растаяла в воздухе,
рядом с Ребел вновь появилась пьеретта.
     - И вот еще что. У вас новый друг. Тетрон.
     - Да?
     - Не доверяйте этому другу.

        x x x

     Поводок ждал ее. Уайет и Джинна все так же тихо беседовали,  похоже, за
целый час не заметив  отсутствия Ребел. Над столом  висело то же изображение
оружейных  платформ  и   комбинов,  собирающих  оборудование.  Отрезок  дуги
транспортного кольца  немного  удлинился.  Ребел вздохнула и  снова накинула
поводок на запястье.
     Куда бы  она  ни пошла,  всюду  подстерегает  опасность,  никому нельзя
доверять. Придется положиться на чутье. До сих пор единственным руководством
к действию было то, что какой-то близнец Сноу не доверяет Уайету.
     - Ну, - проговорила Джинна, - ты согласен на эту работу?
     Уайет  взглянул через  плечо на Ребел, и на  миг ей показалось,  что он
удивился, увидев ее. Но потом Ребел засомневалась.
     - Джинна,  ты с самого начала знала, что я соглашусь. Не будем дурачить
друг друга.
     Джинна засмеялась негромко и весело:
     - Ты прав, дорогой, но я хотела пощадить твое самолюбие.
     -  М-м-м. -  Уайет встал и взялся за  цепочку. -  Считай,  что  ты меня
наняла. - И повел Ребел прочь.
     Недалеко от парка они поднялись  по крутой деревянной лестнице, ведущей
на  вершину дерева друидов  в расположенный на круглой площадке среди ветвей
ресторан,  и  заказали  слоеные  пирожные  и  зеленое  вино.  Стаканы   были
посередине широкие и с узким верхом. Уайет  насупился, глядя на свой стакан,
и  прикрыл  его большим  пальцем. Потом  стал  медленно поворачивать стакан.
Внутри плескалась зеленая жидкость. Ребел ждала.
     Вдруг Уайет поднял голову:
     - Где ты была?
     - Какая тебе разница?
     Руки  Уайета  сомкнулись  на  стакане.  Большие  ладони  с  шишковатыми
суставами и короткими грубыми пальцами. Руки душителя.
     - Чего ты хочешь?
     - Правды. - И когда он вопросительно поднял брови, Ребел уточнила:
     - Правдивых ответов на все мои вопросы.
     Минутное молчание.  Затем Уайет постучал по  столу костяшками пальцев и
поднес руку ко лбу и к губам:
     - Договорились. Но сначала ты.
     Внимательно, неторопливо Ребел рассказывала о событиях последнего часа.
Ей было  хорошо  здесь, среди этих листьев и бледно-зеленых отблесков,  едва
заметная сила тяжести не давила на нее. Хотелось откинуться назад в кресле и
улететь.., подальше и от  этого кресла, и  от ресторана, и от  этих  веток в
огромный темный океан воздуха, туда, где резвятся киты  и дельфины, и облака
воздушного планктона не  пропускают свет далеких деревьев. Ребел чувствовала
себя как дома и потому растянула свою повесть на три стакана вина.
     Пока она говорила, на лице Уайета не дрогнул ни один мускул. Он даже ни
разу не моргнул. Когда Ребел закончила рассказ, Уайет сказал:
     - Ну бывают же на свете такие придурки!
     -  Эй! - Ребел стала защищаться. -  Ведь  это по  твоей  вине я не имею
понятия, что ты затеваешь. Если кто тут и придурок, так это ты.
     -  А о ком, ты думаешь, я говорю?  - сердито  сказал Уайет.  - Я просто
перемудрил.  Пока  я готовил  ловушку для Сноу и ее приятелей, они явились и
побеседовали  с  тобой от души!  Прекрасная возможность полетела  к  чертям,
потому что я... Ну, неважно. - Он набрал в легкие побольше  воздуха,  и тут,
как по мановению волшебной палочки,  его рот  вдруг растянулся в проказливой
улыбке.  -  Ну,  вперед,  задавай  свои  вопросы.  Хочешь, чтобы  я  сначала
рассказал про Сноу?
     -  Нет.  Вообще хочу,  но потом. Начнем с  самого  главного. Ты ведь не
человек, правда? Ты новый тип ума.
     Он ухмыльнулся:
     - Кому об этом знать, как не тебе?
     - Ну пожалуйста.  Ты уже  намекал,  что я тебя программировала. Но я ни
черта не  помню, так  что  не увиливай,  хорошо?  Ответь  мне прямо. Что это
такое, "тетрон"?
     - Тетрон - это единый человеческий ум с четырьмя различными личностями.
- Его лицо  стало серьезным,  затем  рассеянным,  затем открытым  и  наконец
шаловливым. - Вот какие я. Или вот какой мы.

        Глава 5. НАРОДНЫЙ ШЕРАТОН

     - Сейчас ты увидишь очень редкое явление, редкое на таком расстоянии от
поверхности планеты, - сказал Уайет.
     - Какое явление?
     - Бурю.
     Если отбросить затейливые украшения: галереи, выступы, крылья с малой и
большой силой тяжести, прозрачные купола  и переходы, -  шератон представлял
собой  обыкновенное  орбитальное  трехъярусное  колесо;  ярусы  двигались  с
различной скоростью, чтобы поддерживать  в каждом  из  них  нормальную  силу
тяжести. В вестибюле у входа в лифт рядом с срединным стыковочным шпангоутом
Уайет устроил штаб-квартиру службы безопасности. Он сидел за первым столом и
просматривал с десяток голографических кадров, глаза его беспокойно  бегали.
Перед ним лежал микрофон,  управляемый тембром голоса, и время от времени он
негромко давал указания, меняя тембр в соответствии с каналом.
     Ребел сидела в шезлонге и смотрела в панорамное окно. Звезды дрожали на
волнах внезапно  выплывших из  подсознания воспоминаний. В  стекле отражался
Уайет.
     На фоне звездного неба появилась суетливая фигура.
     -  Мы закрыли  все  шлюзы,  сэр.  Людям  это не очень нравится.  Мелкое
хулиганство в двенадцатом и третьем резервуарах.
     Несмотря на самурайскую  маску, пришедшая  женщина менее всего походила
на  офицера безопасности. Она явно происходила из резервуаров,  на  ней была
желтая накидка и слишком много украшений.
     -  Их  предупредили  заранее, - сказал Уайет. Когда  женщина  ушла,  он
вздохнул:
     - Удивляюсь я этим  людям. Если они не понимают, почему им нельзя будет
час-другой пользоваться  шлюзами, что же будет, когда  мы  достигнем  орбиты
Марса? Боюсь, их ждет горькое разочарование.
     Работая  с запрограммированной ловкостью, астронавты  скрепляли заранее
смонтированные секции геодезика,  окружающего  шератон  и резервуары. Каркас
покрывала прозрачная мономолекулярная оболочка. Из кресла Ребел это покрытие
казалось окутывающей звезды легкой дымкой. Рабочие  начали напылять сталь на
законченные части геодезика, приваривая слой за слоем. Теперь это напоминало
картину тепловой  смерти вселенной - звезды  мало-помалу  меркли и потухали.
Мгла  надвигалась,  постепенно заволакивая все вокруг. Наконец  единственным
мерцающим пятном внутри геодезика остался свет окон шератона.
     - Неуютно как-то, - сказала Ребел.
     Ею овладело неодолимое ощущение, что кто-то стоит у нее  за спиной. Она
резко обернулась, но никого не было.
     - Нравится, а?
     Уайет спроецировал изображение, которое давала  наружная камера на один
из  квадрантов  окна. Снаружи геодезик походил  на  огромный  стальной  шар,
ослепительно сияющий  в  резком  свете Солнца. Сверху,  слегка в  стороне от
него,  трепетали звезды.  Почти  в самой  середине  переливалось  искаженное
отражение  Лондонграда,  сбоку была  видна  эмблема Кластера  (две  античные
фигуры, одна из них в склоненной позе). Незнакомым голосом Уайет сказал:
     - Представь, что  это  огромная  живая клетка.  Резервуарные поселки  в
середине - это ядро. Шератон.., ну, скажем, центросома. Воздушному  растению
придется стать митохондрией. - Он засмеялся и раскинул руки. - И смотри!  По
всей  вселенной  распространяется  новая   форма   жизни.  Какое   множество
невообразимо сложных существ разовьется из этой простой клетки через миллион
лет!
     - Какая часть тебя это говорит? - вскинула глаза Ребел.
     Опять этот странный смех.
     -  Ты  бы назвала меня ваятелем  структур. Я -  интуирующий, я постигаю
суть  вещей,  я определяю  наши представления о  Боге и  бесконечности.  Но,
конечно,  дело  не  в названии.  В группе  первобытных  охотников  я был  бы
шаманом.
     - Как это?
     -  Разве ты не знаешь,  как появился тетрон? Эвкрейша взяла  за образец
группу  первобытных охотников. На  охоту ходили вчетвером, и, независимо  от
того, из кого  состояла группа,  во время  охоты они исполняли четыре разные
роли:  вожака,  воина,  жреца  и  шута.  Получался замечательно  устойчивый,
плодотворно  работающий  коллектив.  И  получился  замечательно  устойчивый,
плодотворно работающий ум.
     Все это  звучало  очень  знакомо. Уставясь во тьму, Ребел  видела,  как
рвутся наружу неясные воспоминания о прошлых замыслах Эвкрейши.
     - Я думала, что она была испытательницей психосхем.
     - Да, отчасти и испытательницей. Но также  и отличным психохирургом. Ты
работала вполне самостоятельно.
     - Она работала вполне самостоятельно.
     - Все равно.
     Во  время  разговора Уайет  время  от  времени  поворачивался и нажимал
невидимую кнопку или тихо отдавал приказ. Через холл постоянно сновали люди.
Взвод офицеров безопасности в самурайской раскраске вошел в лифт, ведущий  к
стыковочному кольцу, они  были вооружены дубинками  и копьями с зазубренными
наконечниками и имели суровый вид. Следом  за ними вошел юноша с кожей цвета
красного дерева. Он встал  у  окна, сложив руки за спину, и следил за всем с
пристальным интересом.
     - Что ты здесь делаешь? - холодно спросила Ребел.
     - Привет, у меня есть кой-какой опыт работы в службе безопасности.
     Максвелл положил руку на плечо Ребел, она встала и отбросила ее.
     Не поднимая глаз, Уайет сказал:
     - Он работает гонцом.  Мне  нужны  курьеры,  доставляющие  сообщения  в
резервуары и обратно.
     - Но на нем нет маски гонца.
     - Да, мы ведь  имеем  дело с Комбином. Чем меньше программирования, тем
лучше.
     На окне вспыхнули  изображения реакторов холодного синтеза, их затащили
внутрь  геодезика   и  включили.  Образовавшиеся  кислород,  азот,  двуокись
углерода и незначительное количество других газов ворвались в купол. Шератон
содрогнулся от  ветра, и Уайет лишился двух внешних  камер-ракушек -  стойки
под  ними  подломились. Они  с  шумом  разлетелись в  разные  стороны,  одна
вдребезги разбилась о резервуары, другая - о внутреннюю стену геодезика.
     К  столу  Уайета  подошла  низкорослая  седовласая  женщина  в   одежде
лесовода:
     - Все мои люди стоят на местах. Что мы должны делать?
     Это была заведующая биолабораторией на проспекте Фанатиков.
     - О Боже! - пробормотала Ребел. - Прямо вечер встречи старых друзей.
     Женщина окинула Ребел внимательным взглядом:
     - Мы ведь знакомы с вами, милая.
     Ребел отвернулась, а Уайет проговорил:
     -  Ребел Элизабет Мадларк,  познакомьтесь с Констанцией  Фрог Мурфилдз,
директором  нашего макробиоинженерного  проекта.  Конни, я  хочу,  чтобы  вы
подали  своим   сотрудникам   сигнал   буквально   через   несколько  минут.
Переключайтесь на свой канал.
     -  О  да,   конечно.   -  Констанция  близоруко  вглядывалась  в  пульт
управления. - Как обращаться с этой штукой?
     Максвелл обвил рукой талию Ребел и сказал:
     - Знаешь что, садись ко мне на колени, и мы обсудим, что делать.
     Ребел взмахнула кулаком; он, ухмыляясь, увернулся.
     Снаружи выла буря.
     - Давайте, - сказал Уайет.
     Констанция кивнула и что-то пробормотала в микрофон.
     Где-то  далеко   макробиоинженеры   включили   приборы   дистанционного
управления. Взрывные болты разнесли в куски небольшой сферический контейнер.
Находящееся  внутри  воздушное растение изогнулось,  расправилось  и  взмыло
вверх. Ветер подхватил его и стал  бросать на резервуары  и стены геодезика.
Ребел видела, как  в неясно освещенном окне шератона  появлялись  и исчезали
громадные очертания веток.
     - Какое огромное, - в восхищении проговорила Ребел.
     - Двадцать семь миль, - довольным голосом пояснила Констанция.  - Когда
развернется  полностью. И оно еще молодое. Через несколько дней  от него тут
деваться будет  некуда. -  Она протянула руку к кнопкам, и на  окне возникло
несколько биоструктурных графиков. - Видите, мы задумали, чтобы оно...
     Ребел повернулась и вышла.
     Длинный прямой коридор едва заметно искривлялся вверх. Ребел удивилась,
почему здесь так  темно. Тени наступали  ей на пятки, зависали над  плечами.
Должно быть,  есть  какая-то причина.  Ребел  дотронулась  до покрытой рябью
орнамента стены и припомнила другой,  похожий  на этот  коридор, по которому
она  проходила  тысячи раз:  он  соединял  ее приемную с  психохирургическим
кабинетом.
     Легкий  ветер  теребил накидку,  и  Ребел  запахнула ее.  Мимо пролетел
клочок  бумаги, сзади  на пол  свалился  серебряный сосуд  и  загромыхал  по
коридору,  пока  не  врезался в стену.  Закончившие работу самураи открывали
шлюзы, упиваясь  ворвавшимся снаружи свежим  воздухом. За окнами шератона  в
дьявольском хоре завывали ветры. А внутри по  зданию  растекалась прохладная
воздушная струя.
     Ребел шагала вперед, погрузившись в воспоминания, как вдруг из ниши для
переговоров вышел Ежи Хайсен.
     - Привет,  Хайсен, - рассеянно  сказала она. - У вас  есть  новости  по
программе "Мадларк"?
     Хайсен странно на нее посмотрел:
     - Пока нет. Но я надеюсь, что скоро будут.
     - Я  решила испытать  программу на себе. Это  действительно  интересная
штука,  но насколько она интересна,  можно  оценить  лишь изнутри, если  вы,
конечно, меня  понимаете. Я  не  хочу, чтобы  эта информация проходила через
какую-нибудь безграмотную, с одной извилиной в голове испытательницу.
     Она не могла говорить без  горечи. Нанятый ей в подмогу вспомогательный
персонал никуда не  годился: полная  некомпетентность,  и  к тому  же наспех
запрограммирован. Ей приходилось делать за них половину работы.
     Хайсен  нахмурился  и с  осторожностью  произнес (он  как  будто  читал
реплики из пьесы или вспоминал слова из какого-то прежнего разговора):
     - А стоит ли? Мы еще не сняли копию с основной платы.
     - Это займет всего десять минут, - с пренебрежением отмахнулась  Ребел.
- Господи, что может случиться за десять минут?
     Молчание.  Она  посмотрела  на Хайсена  в  упор,  у него  был странный,
какой-то слишком уж пристальный взгляд, но  как только она отвела глаза,  на
лице врача снова появилось отсутствующее выражение.
     - Так вы думаете, что эта личность будет хорошо продаваться?
     -  Какой вы корыстолюбивый, Хайсен!  Я говорю  о  новых  чертах,  новых
способностях,   новых    свойствах...   О    том,   что    может   обогатить
программирование, сделать его более интересным.
     - Но это принесет прибыль?
     - Ну, полагаю, что да.
     Сзади послышался приближающийся топот ног, внезапно перед ней  появился
темнокожий  юнец и протянул дешевенькое кольцо. Эвкрейша прищурилась,  чтобы
получше разглядеть юношу.
     - Уайет велел мне передать это тебе.
     - Уайет? - Она  вспомнила имя. Как  она могла  забыть? Он  же ее лучшее
произведение:  разумеется,  это  была  незаконная  операция,  потому  что на
разработку  наиболее  интересных  программ  всегда  накладывали  запрет,  но
Эвкрейша вложила в  эту  программу все  свое  умение.  - Уайет  просил  тебя
передать мне кольцо?
     - Ага, это локатор. Чтобы он мог за тобой следить, знал, где ты и что с
тобой. -  Юноша взмахнул  рукой, и  она  увидела  установленные  на  потолке
камеры. - Послушай, когда будешь в резервуарах, заходи ко мне в хибарку. Там
никто следить не будет. Мы с тобой будем совсем одни,  понимаешь, что я хочу
сказать?
     Ничего не понимающая Эвкрейша в раздражении пожала плечами.
     Хайсен  из  вежливости  отошел. Юнец взглянул на него  с  любопытством,
решил, что этот не в счет, и послал ей воздушный поцелуй.
     - Увидимся у меня в халупе! - крикнул он через плечо.
     "Да кто же это такой?" - лениво подумала она.
     Хайсен снова взял ее за руку. Он провел Эвкрейшу через напоминающую луг
гостиную. Прохладная трава, над кустами малины висели сонные пчелы.
     - Давайте пройдем сюда и погуляем по переходу. Очень приятная прогулка.
Вдали от камер и любопытных глаз.
     Хайсен уводил ее с собой, слегка размахивая красным футляром.

        x x x

     Проход  выгибался  длинной  изящной  дугой. В  прозрачных стенах  среди
водорослей  плавали рыбки.  Под ногами  почти  музыкально скрипели доски  из
тика.
     - Одну из  личностей Уайета - личность воина - я делала с моего отца, -
сказала Эвкрейша. Она совсем  забыла, с кем  разговаривает,  но воспоминания
властно одолевали ее, и слова  лились  сами собой. - Он был упрямый человек,
мой  отец.  Непреклонный.  Никто  не  мог его уговорить, если  он чего-то не
хотел.  Но  он  был.., негибкий,  понимаете?  Он  не  мог  приспособиться  к
изменениям.  Не мог проявить  свои  чувства. Хотя  у него была замечательная
душа, он был очень добрый, и я его очень любила. В детстве я  всегда мечтала
его  изменить. Не совсем, а  в  мелочах,  чтобы  он мог снять свой панцирь и
свободно вздохнуть. Чтобы  он  мог насладиться жизнью.  Думаю, эта  мечта во
многом определила мой выбор профессии.
     Эвкрейша умолкла. Вспомнила, как в пору ее детства Кластер  выходил  из
поясов. Металлургические, заводы закрывались, родители остались  без работы.
Наступили тяжелые времена. Мать нашла место пьеретты,  психосхемы тогда были
примитивные.  Мать приходила  домой после  смены с  тупым видом и лакейскими
манерами и часами приходила в себя. Отец не мог этого видеть.
     Однажды Эвкрейша  пришла домой из школы и обнаружила, что  отец сидит в
гостиной за столом и вертит в  руках  психозапись. Такой  большой громоздкий
предмет в  черном  чехле, сейчас они почти  вышли из  употребления, но тогда
Эвкрейша еще не  знала, что там живет электронное божество. Зато она  знала,
как ей надоело, что отец все время  хандрит и ходит по дому мрачный, а  мать
стала не похожа на себя. И еще Эвкрейше не понравился виноватый, неуверенный
взгляд  отца, когда  он ее  заметил.  Отец  всегда  был  сильным  человеком.
Поэтому, видя, как он  неумело пытается спрятать кассету, Эвкрейша  невольно
уставилась на него,  похолодев  от ужаса; мозг  пронзила, невыразимая  боль,
гнев жег глаза, как невидимый внутренний лазер, и она сказала:
     - Папа, я тебя ненавижу.
     Дальнейшее потрясло ее.
     Рука  отца сжалась в кулак. Кулак  дрожал. Потом, так  быстро, что  она
даже ахнуть не успела, он ударил себя в лицо. Удар был страшен. Должно быть,
отцу  было очень больно.  Кулак  сломал  носовую перегородку;  на  губы,  на
подбородок хлынула кровь.  Отец ударил  себя опять. И опять, на этот раз без
колебания, словно он испытал новое  ощущение и  оно ему понравилось. Сначала
слышны  были только удары кулака, но  постепенно отец стал задыхаться и  как
будто всхлипывать. Однако он продолжал себя избивать.
     Эвкрейша  бросилась  к  нему,  схватила  крепкую,  мускулистую  руку  и
попыталась удержать.
     -  Папа,  нет! -  закричала  она,  и  произошло  маленькое  чудо:  отец
остановился.
     Целую вечность он  просто стоял неподвижно,  сердце гулко билось, плечи
вздымались. Лицо потемнело от крови.  Красная капля упала на ногу Эвкрейше и
защекотала  мизинец.  Отец стал  озираться вокруг,  точно  не  понимал,  где
находится.  Затем  его  взгляд  нашел  Эвкрейшу, и они оба  застыли  молча с
раскрытыми ртами, неотрывно смотря друг на друга.
     Потом отец отвернулся.
     - Ну вот, мы зашли достаточно далеко, - сказал Хайсен. Он остановился и
с тяжелым стуком поставил ящичек. - Садитесь, Эвкрейша.
     Они подошли  к вделанной в стену перехода прозрачной стойке бара. Внизу
возился  в поисках  еды  осьминог, он  передвигался вдоль  стекла, грациозно
взмахивая щупальцами. Эвкрейша села на табурет.
     - Он был хороший  человек, - проговорила она. - Он был хороший человек.
Он этого не заслужил.
     - Это займет лишь одну секунду.
     Эвкрейша посмотрела в темноту. Вдали мелькало несколько светлых пятен и
больше  ничего.  "А  где  же  звезды?" -  подумала  она.  Крошечные  огоньки
обрамляли доски  пола  и бежали по  краю стойки,  но снаружи стоял кромешный
мрак.  Эвкрейше казалось,  что  она  попала в  загробный  мир, где  предметы
стремятся возникнуть из пустоты, но никак не могут.
     Хайсен  поднял  у  нее  над головой криогенный аппарат.  Локоть Хайсена
касался ее плеча.
     Вспугнутый каким-то шорохом осьминог  отскочил прямо  в лицо  Эвкрейше.
Мгновение перед ее глазами стояло  сплошное черное  пятно, потом она увидела
бледное   сжавшееся    существо.   Инстинктивный   испуг    вытащил   наружу
подсознательные  образы: пустые  глазницы и  искаженный воплем рот.  В ту же
минуту в припадке клаустрофобии Эвкрейша  поняла, что  кто-то стоит у нее за
спиной и собирается надеть ей на голову ящик.
     Она взвизгнула и отшатнулась.
     Ребел свалилась с  табурета,  угол  криогенной установки  ударил  ее  в
плечо, она отпрыгнула  и  сильно ударилась об пол.  Вне себя от боли,  Ребел
откатилась в сторону и вскочила на ноги. Хайсен снова поднял ящик.
     - Убирайтесь! - закричала Ребел.
     - Ну, Эвкрейша... - бормотал Хайсен.
     Он  увещевал и успокаивал.  Но в  глазах  врача застыли  хладнокровие и
жестокость,  и эти глаза  неотступно следили за Ребел. Хайсен шагнул вперед,
Ребел отступила. Позади только воздушный проход, узкая труба метров в двести
длиной, без поворотов и выходов.
     - Послушайте, Ежи. Я не знаю, как вы сюда вошли, но Уайет скоро заметит
мое отсутствие. Это  здание  кишит  самураями,  вас  обязательно схватят при
выходе.
     Хайсен отступил на  несколько шагов  и поставил прибор на стойку  бара.
Затем вытащил  из внутреннего кармана накидки  какой-то  футляр и  не  глядя
раскрыл его со щелчком.
     -  Ежи!   Послушайте   меня,  пожалуйста!  Я  уверена,  что  вас  можно
перепрограммировать. Вы можете вернуться к нормальной жизни. Вы будете снова
распоряжаться собой.
     Врач  вставил  пальцы  в рукоятку дуэльного  ножа  -  помесь  крепкого,
надежного обоюдоострого кинжала с кастетом. Любимая игрушка крутых мальчиков
- ведь такое оружие почти невозможно выронить во время драки.
     Хайсен спокойно улыбнулся и взмахнул ножом.
     - Вот же, мать твою! - Ребел отпрянула назад.
     Она схватила полу накидки  и обернула ее  вокруг правой  руки. Теперь у
Ребел  появился  какой-никакой,  а щит.  Каким-то  сумасшедшим,  насмешливым
уголком сознания она ощущала себя денди эпохи Возрождения. Вот так дрались в
Испании,  в  Риме,  в  Греции  много  столетий назад,  это  были  отчаянные,
безжалостные схватки.
     Но,  конечно,  оружие  было у обеих  сторон.  Хайсен наступал медленно,
программа  сделала  его  осторожным  бойцом  даже  при наличии преимущества.
Дважды  он  делал ложные выпады,  сначала взмахнув ножом перед лицом,  затем
перед животом Ребел, и смотрел,  как та защищается,  выбрасывая вперед руку.
Хайсен  двигался размеренно,  рассчитывал  каждый  шаг, а  снедаемая страхом
Ребел отвечала резко и  нервно. Ужас проник к ней в  кровь, плясал в глазах,
кислятиной разлился во рту. Она уже была побежденной.
     Улыбка  Хайсена исчезла, и  на  мгновение  он совершенно  замер.  Потом
рванулся вперед, сделав ложный выпад влево, отвлек внимание Ребел,  а  затем
нанес режущий  удар  сверху  вниз,  пытаясь распороть  оставшееся без защиты
горло.
     Ребел отпрыгнула в  сторону и  ударилась боком в  стену. Горячее, едкое
острие  ножа  скользнуло  вдоль ее  бока,  чуть  взрезало  кожу  и  оставило
тончайшую царапину на ребрах.  Весь бок горел  от боли. Ребел  отскочила  от
стены и попятилась. С ледяным спокойствием в глазах Хайсен двинулся вперед.
     Ребел ударилась спиной обо что-то  твердое.  Стойка  бара. "Отлично,  -
подумала она. - Единственный угол в этом проклятом переходе, и я себя в него
загнала".  Она  почувствовала  легкое  прикосновение  гладкого,  прохладного
металлического предмета.
     Криогенный аппарат!
     Быстрым  движением Ребел  выхватила  прибор из-за спины и выставила его
перед собой, обеими руками вцепившись в ручку. Хайсен чуть попятился.
     Но держать на весу криоконсервационную установку  было ей не по  силам.
Руки Ребел напряженно дрожали: прибор был слишком тяжелый, слишком короткий,
неудобный  и слишком  тупой.  Если  бы Хайсен  двигался  не так быстро,  она
наверняка поддалась бы искушению и бросила аппарат ему на ногу. Пальцы Ребел
ощущали выступающий  из  ручки пусковой тумблер. Это означало, что, если она
сможет уговорить  Хайсена сунуть голову  в прибор, с ним будет покончено.  А
так - оружие вшивое до упора.
     "Придется  запустить  в  него  этой  штуковиной,  -  думала  Ребел.   -
Размахнуться  снизу вверх, попасть ему  в  челюсть и выбить несколько зубов.
Потом отобрать нож и не дать уйти до прихода охранников. Хороший план. Ничем
не хуже идеи мгновенно освоить приемы телепортирования".
     Ребел видела,  как  напряглись мышцы Хайсена. Его лицо сохраняло полное
спокойствие.
     Вдруг  он  бросился  вперед и  занес  нож. Защищаясь,  Ребел  взмахнула
прибором, и тут у нее за спиной послышался крик. Хайсен рефлекторно взглянул
и уставился через плечо Ребел, ища незваного гостя. Пользуясь этим секундным
замешательством,  Ребел выставила  вперед криогенный аппарат, прижала его  к
вытянутой руке с ножом  и повернула тумблер. Установка щелкнула, еле слышный
звук напоминал кашель.
     Какое-то  время Ребел  и  Хайсен  стояли не  шелохнувшись.  Потом Ребел
убрала аппарат. Корпус его нагрелся от выделившейся энергии, до прибора было
больно  дотронуться. Хайсен опустил глаза. Осторожно, с озадаченным видом он
протянул левую руку и коснулся правой.
     Рука раскололась, как стеклянная.
     Нож  и сжимавшие его  пальцы  упали  на  пол  и  разлетелись на  мелкие
кусочки, осталась культя,  начинающаяся чуть повыше запястья.  Пальцы  Ребел
вдруг ослабели, и она уронила аппарат на пол. Ребел потрясение уставилась на
отвалившуюся  руку;  культя словно сияла и  разрасталась, заполняя  все поле
зрения. Сзади слышался топот быстро бегущих ног.
     И  тут  Хайсен пришел в  себя. Не обращая внимания на боль,  он опустил
уцелевшую руку в карман накидки и вытащил маленький черный шарик.
     - Посторонись! - крикнул он и метнул шарик в противоположную стену.
     Самураи  были  совсем близко. И тут  стена взорвалась, и из  нее  забил
мощный фонтан аквариумной  воды. Ближайший охранник схватил Ребел  и оттащил
ее  в сторону, а другой попытался дотянуться копьем  до Хайсена. Но врач уже
проскочил в открывшийся ход. Он  в мгновение ока исчез в  непроглядной тьме.
Взвыл ветер. В воздухе стоял запах соли, везде валялись мокрые водоросли. По
обеим сторонам прохода захлопнулись тяжелые аварийные люки.
     Прежде  чем  Хайсена поглотила тьма,  Ребел увидела, как  он  в  бешено
развевающейся накидке кувырком летит вниз.
     - Какой бардак! - пробормотал один  из самураев и отшвырнул носком ноги
бьющуюся на полу рыбу. Ветер трепал его волосы.
     Когда  самурай  уводил  Ребел,  та изо всех сил старалась удержаться от
слез.

        x x x

     Громадное плавающее в вакууме  кольцо, сплошь  составленное из каких-то
сверкающих  механизмов.  Сотни  комбинов, копошащихся  на  его  поверхности,
устанавливали  и  регулировали маленькие  ракетные  двигатели, работающие на
сжатом  газе.  При   помощи  тысячи  крошечных  струек  комбины  старательно
направляли  движение  кольца,  пока стальная сфера не зависла  неподвижно  в
самом  его центре.  Только  теперь  Ребел осознала, насколько велики размеры
кольца -  много  миль в диаметре, оно было такое огромное, что дальний  край
терялся из глаз.
     -  Этого  недостаточно,  -  говорил  Уайет. - Я  хочу, чтобы  всем этим
помещениям была обеспечена охрана, и сейчас же. Поняли?
     Когда Ребел вошла в  вестибюль, он поднял глаза и подмигнул ей.  Потом,
подобрав другой тембр голоса, продолжал:
     - Вы вытащили метлы? Ветер утихает, пора приниматься за работу.
     Холл кишел самураями, во все концы спешили патрули.
     - Меня чуть не убили, - сказала Ребел. - Только что.
     -  Да, я знаю. Когда ты  пропала из виду,  я послал несколько  камер на
осмотр шератона снаружи. Засекли последние минуты выяснения ваших отношений.
Этого не  должно  было  случиться.  Как  только я разберусь здесь с  делами,
полетят головы. Для такого прокола не может быть извинений.
     По всей длине транспортного  кольца  замигали красные сигнальные  огни.
Комбины  все,  как  один,  вылезли  из-под  механизмов  и  с  акробатической
слаженностью прыгнули  внутрь кольца,  точно в калейдоскопе замелькал  букет
оранжевых цветов. Они  сцеплялись в гирлянды  по десять -  двадцать человек,
затем эти цепочки подхватывали и уносили с собой подлетающие катера.
     - Какая прелесть! - сказала появившаяся неизвестно откуда Констанция. -
Похоже на танец.
     -  Не такая уж прелесть,  - ответил, не поднимая  головы, Уайет, - если
принять во внимание, почему они действуют настолько дружно.
     Констанция недоуменно моргнула:
     - Да  нет  же, как  раз  наоборот. Если подумать, какую  сложную  форму
принимают их  мысли,  подумать о ментальных структурах, слишком обширных для
одного мозга... Есть  от  чего проникнуться  почтительным  благоговением, не
правда ли? - И когда Уайет промолчал, она продолжила:
     - С  точки зрения биологии, комбины  стоят в эволюции  на  одну ступень
выше нас. Это как.., пчелиный улей, понимаете? Вроде "португальской галеры",
физалии  -  сотни  мельчайших  существ  образуют  единое  крупное  животное,
организованное на несколько порядков выше, чем входящие в него компоненты.
     - А я  бы сказал, что они стоят  в эволюции на  ступень  ниже. На  одно
человеческое  тело приходится  по  крайней мере  одна  личность,  а  комбины
суммировали свои  личности в одну. На Земле принесено в жертву около четырех
миллиардов индивидуумов, чтобы создать один огромный рассредоточенный разум.
Это  их  не  обогатило,  а  обеднило.  Это  самое  разрушительное  деяние  в
человеческой истории.
     - Но разве вы не видите красоты этого разума?  Исполинский, чрезвычайно
сложный, почти богоподобный!
     -  Я вижу, что  все население родной планеты людей  низведено до уровня
роя пчел. Очень большого роя пчел, но насекомые есть насекомые.
     - Я не согласна.
     - Вижу, - холодно произнес Уайет. - И хорошо это запомню.
     Ходовые  огни  транспортного кольца  быстро  и слаженно  мигали.  Уайет
обратился к Ребел:
     - Видишь? Они поставили заряды на боевой взвод.
     Констанция пришла в замешательство:
     - Заряды? Взрывчатка? Зачем?
     Катера медленно  собирались  у  геодезика.  Рядом  бригада  астронавтов
готовила  шлюз.  Они взрезали  металлическую обшивку,  установили  камеру  и
распахнули внешний люк как  раз к  появлению  первого  транспорта. Потом они
сняли двигатель катера и заменили его другим, работающим на сжатом воздухе.
     - Сейчас они проникнут в геодезик, сэр, - сказал самурай.
     - Если  по пути в шератон недосчитаемся хоть одного комбина, пеняйте на
себя, - угрожающе заметил Уайет. И обратился к Констанции:
     -  Комбины не  хотят знакомить  нас  со своей техникой, мисс  Мурфилдз.
Поэтому они, конечно,  запрограммировали, чтобы при  малейшей нашей  попытке
это сделать кольцо взорвалось. Мы это знаем, к тому же содержащийся в кольце
гелий взят в долг, так что бояться им нечего.
     Катер вошел вовнутрь оболочки. Комбинов в оранжевых скафандрах набилось
в  него, как сельдей в  бочке, к тому же катер облепили в три  слоя снаружи.
Пилот включил двигатели, и катер двинулся к шератону.
     - Не  понимаю я этих взаимных подозрений,  - сказала Констанция. - Ну и
что же,  что человечество  разделилось  на  два вида? Дайте  срок,  их будет
десять, сто, тысяча! Вселенная огромна, места хватит для всех, мистер Уайет.
     - Вы думаете?
     Катер заскользил в  направлении стыковочного блока шератона. Буря почти
улеглась,  остался  легкий  ветер,  вызываемый  вращением самого шератона  и
струями двигателей, поддерживающих это вращение.  Однако система  управления
катера   плохо  согласовалась  с   двигателем   на   сжатом  воздухе,  пилот
перестарался, исправляя отклонение  от курса,  и  суденышко сильно тряхнуло.
Теснящиеся  комбины  уцепились  друг  за  друга мертвой хваткой, но один  не
удержался и  вылетел из  машины.  Мгновение он спокойно  плыл  в воздухе, но
затем  судорожно  дернулся.  Во  все  стороны  полетели  куски  шлема.  Труп
вздрогнул  еще  раз  и  еще.  К  нему  приблизились  полдесятка  самураев на
приводимых в действие давлением метлах.
     - Видите их оружие? -  спросил Уайет. - Это пневматические винтовки. Их
сделали в  резервуарах, в  Кластере такие  штуки  запрещены,  но мне без них
никак.  Лазерное  оружие  здесь неприменимо  -  слишком тонкая  оболочка,  а
холодное годится только для ближнего боя.
     - Вы же его убили! - воскликнула Констанция.
     - Мы здесь не в игрушки играем. - Самураи уносили труп. - Уверяю вас, у
меня были веские основания.
     - То же самое сказал бы Хайсен, - пробормотала Ребел.
     Уайет  бросил на  нее острый  взгляд,  но тут двери лифта раскрылись, и
ввели первую группу из двадцати  комбинов. Их кожа была  выкрашена  под цвет
оранжевых  скафандров,  такой  не затеряется  в  толпе.  Но Ребел поразил не
жуткий цвет их кожи, не общая для всех прическа - длинная косичка, а то, что
у  них  были разные лица. Ребел этого не ожидала. Пусть они жили,  думали  и
двигались одинаково  и  являлись  лишь частью огромного единого  разума,  но
каждое лицо сохранило отпечаток индивидуальности.
     И от этого становилось еще страшнее.
     Группа двигалась колонной по одному, некоторые шли с закрытыми глазами,
другие с интересом глазели по сторонам. Радиокоммуникационные импланты,  для
надежности вживленные глубоко в тело, были незаметны. Старшая в группе вышла
из строя  и  направилась  к Уайету. Справа и слева в  ногу с ней шагали  два
самурая.
     Уайет поднял голову и стал ждать.
     - Нам понадобятся тренировочные площадки, чтобы поддерживать эти тела в
форме, - сказала женщина-комбин. - Кроме того, металл этой конструкции ведет
себя  как  слабая  клетка Фарадея. Мы требуем, чтобы через  все  жилые  зоны
проложили трехжильный аксиальный кабель с местными отводами. - Уайет кивнул.
-  Кроме  того,  мы  потеряли  одно  из  наших  тел.  Его  убили  ваши  силы
безопасности.
     - И что?
     - Земля полагает, что  плату за предметы  потребления следует сократить
на  соответствующую  долю  процента,  так как  оно  больше не сможет  ничего
потреблять.
     - Я позабочусь об этом.
     Женщина  вернулась  в  строй.  Первая  группа  удалилась,  двери  лифта
раскрылись, и вошли следующие двадцать. Уайет язвительно улыбнулся:
     -  Чудесные создания, правда? Кластер так торопится от них  избавиться,
что перегружает их в двух шагах от двадцати с лишним резервуарных  поселков.
Впусти пятьдесят этих  типов в резервуары, и потом  целая армия их оттуда не
выкурит.  Через месяц  они  всех  жителей  резервуаров  подключат  к  своему
групповому разуму.
     -  Это чистый  предрассудок, - возразила Констанция. - Просто  на Земле
человеческий  интеллект принял другую  форму.  А вы ведете себя  так,  будто
перед вами враг.
     -  Да, это  враг, мисс  Мурфилдз. Это  худший враг  человечества в  его
истории, хуже лишь  глупость,  заставляющая нас думать, что можно  играть  с
Землей и не обжечься. И единственная наша  здесь защита - это  я. Я  из  них
всех дух вышибу, но ни одного не прозеваю.
     Негодующая Констанция резко повернулась и ушла. Уайет оперся ладонями о
край  стола  и  подался  вперед.  Он  смотрел  на  проходящих мимо  комбинов
горящими, как угли, глазами.
     Ребел зябко поежилась.

        x x x

     Сопровождаемые  караулом  комбины   еще  долго  проходили  через  холл.
Формально они считались  постояльцами, так как платили  за переезд на орбиту
Марса.  Поэтому, несмотря на ножи, копья и палки, самураи встречали  пятьсот
своих подопечных улыбками и поклонами. Комбины, разумеется, не выказывали ни
одобрения, ни неудовольствия.
     На  транспортном  кольце  вспыхнули новые  огни,  сначала желтые, затем
оранжевые.
     - Как работает эта штука? - спросила Ребел.
     Уайет пожал плечами:
     - Я ровным счетом ничего не понимаю в физике. И потом, земляне достигли
в  этой  области  таких  высот,  что   опередили   нас  на   столетия.  Если
перепрограммировать меня  и  сделать  вторым Миико Бен-Юсуфом,  я и тогда не
смогу  объяснить принцип работы этой хреновины. -  Тут его лицо расплылось в
мальчишеской  улыбке, и он  стал другим человеком. - Однако я могу прочитать
тебе лекцию для идиотов. Я ее выслушал и  понял вот что:  кольцо обхватывает
лежащее внутри  пространство и ускоряет его. То  есть  пространство движется
через  пространство,   и   все,   что   находится   внутри   перемещающегося
пространства, в нем и остается и едет вместе с ним. Так что мы здесь и будем
здесь, но это  "здесь" движется. В результате возникает мгновенная скорость.
Скорость  без ускорения.  Отпадают  все  трудности,  связанные  с  инерцией.
Поняла?
     - Э-э.., нет, не совсем.
     - Я тоже. - Он рассмеялся, по кольцу побежали зеленые огоньки. - Оп-па!
Поехали.
     Ребел  невольно ухватилась за край стола. Транспортное кольцо  вместе с
Лондонградом, Новым  Верхним Камденом, астероидом и всеми другими элементами
Кластера  исчезло с экрана. Его  как будто стерли  со стены, оставив  на ней
только неизменные звезды.
     - Это что, то самое? - спросила Ребел.
     - Не слишком впечатляющее зрелище?
     - Что будет с транспортным кольцом дальше? Кластер оставит его себе?
     - Да уж не отказались бы! Но произойдет вот что: оно само распадется на
части.  Затем Служба безопасности Кластера исследует эти части  и  попробует
сообразить, как их  составить наново, но ничего из этого не выйдет.  Комбины
собаку съели на киберсистемах.  - Он посмотрел  на экраны,  и выражение  его
лица изменилось. - Послушай. У меня сейчас куча дел. Почему бы тебе не пойти
к себе в номер - поешь, поспишь. А завтра утром мы наметим стратегию, о'кей?
     -  О'кей. -  Ребел направилась к  лифту и  остановилась.  -  Уайет!  Ты
волновался, когда увидел, что Хайсен хочет меня убить?
     - Не очень. В этой части здания дежурят самураи. Почему ты спрашиваешь?
     - Просто так.

        x x x

     В верхнем ярусе, где находился номер Ребел, было полно отдыхающих после
смены  самураев,  пьеро, пьеретт и  прочего обслуживающего  персонала. Здесь
царило праздничное настроение, люди срывали  фрукты с  деревьев, смеялись  и
плескались  в фонтанах.  Краска  на лицах уже начинала размазываться. Кто-то
открыл  ящик с  бумажными птицами, в  воздухе  замелькали хлопающие крыльями
игрушки, они неторопливо описывали круги под  потолком,  пока раскручивались
их  резиновые  моторчики.  Ребел  шагала  мимо  этой  веселящейся  компании,
чувствуя прилив какой-то мрачной энергии, и на этот раз она не отстранилась,
когда Максвелл обнял ее за талию и пошел рядом.
     - Кажется, тут затевают оргию в  пруду с кувшинками, - сказал он. - Что
ты на это скажешь?
     - Не люблю, когда слишком много народу. Я пойду к себе в комнату. -  И,
зная заранее, что делает глупость, но не придумав ничего лучше, добавила:
     - Хочешь пойти со мной?
     Это был обычный номер "люкс"  овальной формы с программируемыми стенами
и потолком и стоящей сбоку кроватью. Ребел  и Максвелл  разделись, набросили
накидки  на  комнатный монитор и  повалились  на  оранжево-красное пятнистое
покрывало. Пока Ребел давала  указания стенам показать пейзаж окружающего их
звездного  неба, Максвелл  собрал  всех  бумажных  птиц, завел  их,  а потом
запустил в воздух одну за другой.
     Пышная кровать  плыла среди звезд,  бумажные птицы тихо  кружились  над
головой, парочка занималась  любовью.  Сначала Ребел сидела сверху  и делала
всю  работу, отталкивая руки Максвелла,  когда он начинал  к  ней  тянуться.
Затем, когда парень разогрелся, Ребел склонилась к нему, и он грубо  схватил
ее и перекатился наверх. Ребел повернула  голову в  сторону и стала смотреть
на уходящие в бесконечность крошечные яркие звезды - Млечный Путь.
     Приятно  заниматься  любовью при  нормальной силе тяжести.  Не надо все
время держаться руками, чтобы  не оторваться друг от  друга, половина работы
делается сама собой. И еще хорошо чувствовать на себе основательный вес. Это
вселяет уверенность.
     Страсть сменялась глубоким, безмятежным покоем,  необозримым ментальным
пейзажем,  где  мысли  не выражались  словами и были  кристально  чисты, как
холодный горный воздух.  Телесные ощущения превратились во  второстепенное -
хоть и приятное -  обстоятельство,  и  Ребел примирилась с  собой. Все стало
просто  и ясно.  Надо  только  заглянуть в  себя  и найти причину непонятной
тревоги, которая терзает ее  уже давно, выловить этот тайный яд, отравляющий
ее душу.
     Все от  нее чего-то  хотят.  Это  во-первых.  "Дойче  Накасоне"  жаждет
заполучить ее личность. Ежи Хайсен жаждет ее смерти. Сноу и ее дружки  хотят
снять копию  с ее личности. А Уайету она нужна как приманка, чтобы поймать в
ловушку и  уничтожить организацию Сноу. Если верить  Уайету, они  предатели,
продались Комбину и  служат  интересам Земли. Если  учесть,  насколько тесно
Сноу  и ее  друзья связаны  с различными машинами, вполне возможно,  что они
сторонники окончательного слияния человеческих умов в одну машину. Но в этой
неразберихе  больше всего  ее беспокоили намерения Уайета. Он ее использует.
По не совсем понятной причине это волновало ее даже больше, чем покушение на
убийство.
     Теперь Максвелл двигался быстрее, приближаясь к  оргазму. Но  Ребел уже
знала ответ на свои вопросы. Хоть и не желала смотреть правде в глаза.
     Дело в  том,  что  она хочет, чтобы вместо  Максвелла  был другой.  Она
хотела Уайета, и не только на несколько потных часов.  Она влюбилась в этого
человека  с чуждым, четырехсторонним  умом,  и пусть  это глупо, потому  что
какое  у  Ребел с  ним  может  быть  будущее,  но  ее  чувства  неодолимы  и
неподвластны рассудку. И жаловаться тут некому.
     Максвелл  выгнул  спину,  зажмурил  глаза и  беззвучно закричал.  Почти
рассеянно Ребел протянула руки и сжала его щеки, до боли вонзив в них ногти.
Бумажные птицы валялись на полу.
     Затем потный Максвелл, тяжело дыша, лежал подле нее. Они долго молчали.
Потом Ребел послала  его принести поесть, и он вернулся с  печеньем, кусками
жареного батата и апельсинами с растущих в холле деревьев. Когда они  поели,
парень уже снова был возбужден.
     - Хочешь еще? - спросил Максвелл.
     - Не возражаю.
     И она опять углубилась в свои мысли. О любви  и о Уайете. Какой бардак.
Долбаный бардак!

        Глава 6. ОРХИДЕЯ

     Когда огни шератона поменяли цвет, а подернутый синевой  вечер сменился
желтоватым рассветом, Ребел вышвырнула Максвелла и  отправилась на встречу с
Уайетом. Сопровождаемая пятью  самураями,  она вылетела на метле  за пределы
шератона. Ветер развевал накидку и волосы Ребел, и она воображала себя дамой
елизаветинских  времен,  в  окружении  свиты,  скачущей на  соколиную охоту.
Сходство усиливалось парящими  вдали наблюдательными камерами. Правда, скоро
седло  метлы стало неприятно холодным,  так как по мере использования сжатый
воздух остывал.
     Они  пролетели  мимо крайних  побегов  орхидеи  (в сплетении  воздушных
корней застыли  пузыри  воды,  напоминающие  шары  из вулканического  стекла
величиной больше головы Ребел) и, замедлив ход, въехали прямо  в растение. К
середине стебли росли все ближе и ближе друг к другу.  Орхидея уже расцвела,
и огромные мерцающие цветы  струили  в  темноту мягкий, сказочный  свет. Это
было  тусклое свечение, так поблескивали увядающие воздушные  растения  там,
дома, в  ночное  время года - в пору цветения  они ярко сияли.  Наконец  вся
компания приблизилась к большому просвету в зелени, метлы остановились.
     - Ты не хочешь запрограммировать себе боевые искусства? - спросил Ребел
Уайет.  -  Очень  просто, потребуется  минут пять, не больше,  и  почти  без
изменения личности.
     - Нет. Не хочу, чтобы кто-то там ковырялся у меня в мозгах.
     Уайет вздохнул:
     - Но ты должна уметь защищаться. Значит, придется программировать тебя,
как в старину, с помощью  инструктора и множества упражнений. Результаты  те
же, но намного дольше, и надо будет попотеть. Трис!
     Толстый,  похожий  на тролля,  самурай спрыгнул с помела и, одной рукой
придерживая седло, подплыл к Ребел. У него было хмурое  лицо  и широкий рот,
как у жабы.
     - Займись-ка ею.
     Трис  отвязал две  прикрепленные  к поясу палки и подал одну Ребел. Она
спешилась и взяла палку. Они привязали накидки к седлам и бросили метлы.
     - Хорошо. Теперь ударьте меня.
     Ребел  смерила смуглого человечка взглядом,  пожала плечами и  быстро с
силой ударила, взмахнув  при  этом, чтобы сохранить равновесие, левой рукой.
Она ничуть не удивилась, когда Трис уклонился от удара, - в конце концов, он
инструктор, - но Ребел привело в изумление, когда он стукнул своей палкой по
ее  оружию  сверху, добавив свой удар к ее взмаху, так что Ребел закружилась
на месте.
     - Урок первый, - сказал  Трис. - Вы вертитесь и вертитесь вокруг  некой
точки своего тела, вроде как на оси. Это ваш центр тяжести.
     - Знаю! - буркнула Ребел.
     Ей было неприятно, что Уайет  на нее  смотрит. Только бы не закружилась
голова.
     - Я выросла в невесомости.
     - А я вырос при нормальной, силе тяжести. Но от этого очень мало толку,
когда  я  борюсь  с  противником,  запрограммированным  на  дзюдо.  -  Ребел
продолжала  кружиться.  -  Центр тяжести  очень  важен.  Во-первых,  если вы
заставите  противника вертеться,  его боеспособность понизится. Он будет изо
всех  сил стараться сориентироваться, а нападать и  отражать удары  будет не
так точно, как мог бы. - Трис выставил вперед палку, Ребел схватилась за нее
и  наконец  остановилась.  - Во-вторых,  нужно  стремиться попасть  в  центр
тяжести. - Он ткнул в нее концом  палки. - Попробуйте  сами.  Двигайтесь как
хотите.  Когда вы перемещаетесь, одна точка вашего тела остается недвижимой.
Это  центр тяжести. Он стоит на месте. - Трис снова поддел  ее палкой. - Ну,
давайте. Отойдите от палки.
     Ребел изо  всех  сил ударила по  палке Триса,  держа свою  палку обеими
руками.  Ее  отбросило через  голову инструктора,  и  на лету она попыталась
стукнуть его по  голове. Трис  отразил удар, зацепил  Ребел  палкой,  и  она
вернулась на исходную позицию.
     -  Совершенно  верно,  -  сказал  инструктор.  -  Когда  вы  в  полете,
переместиться можно, только оттолкнувшись от противника.
     Самураи  парили, не покидая  первоначально  выбранной  "горизонтальной"
плоскости.
     Хитро поглядывая на Ребел, Трис перевернулся в воздухе.
     -  Итак, в соприкосновении с противником залог успеха, но в то же время
наибольшая опасность. Возьмите меня за руку.
     Ребел протянула  руку. Трис сразу  же  схватил ее  за кисть, перехватил
выше,  еще  выше,  и горло  Ребел  оказалось  зажатым  между  палкой  и  его
предплечьем.
     - Я мог  бы сломать вам шею. Прикоснувшись к противнику, вы становитесь
уязвимой.  Однако, не прикоснувшись к нему, ничего не добьешься. - Он отошел
в сторону и мрачно улыбнулся. - В этом-то все и искусство.
     Уайет  сидел  в  седле  с  закрытыми  глазами  и  при  помощи  рации  с
мыслевходом  управлял своим карманным королевством. Вдруг  он открыл глаза и
сказал:
     - Прекрасное описание ситуации, в которой находится любой политик.
     Ребел хотела ему что-то ответить и чуть не пропустила удар инструктора.
     -  Перестаньте  болтать!  -  рявкнул Трис. - Все  разговоры  закончены.
Хватит теории, хватит трепа, начинаются скучные тренировки. Сегодня и каждый
день до тех  пор, пока вы не  освоите предмет, я не обещаю вам ничего, кроме
пота.
     Прошла целая вечность. Наконец на лице Триса появилось отвращение, и он
плюнул в орхидею.
     - Достаточно. Продолжим завтра в это же время.
     Самураи  подали  им  метлы. Ребел  чувствовала приятную  усталость. Она
ощущала каждый свой мускул. К счастью, Эвкрейша поддерживала форму.
     Они добрались до края орхидеи  и остановились. Уайет привязал помело  к
воздушному корню, Ребел тоже. Охранники удалились, расширив зону наблюдения.
Уайет стал карабкаться по  толстому стеблю,  неумело хватаясь  руками. Ребел
более изящными движениями следовала за ним.
     Они доползли до конца растения и застыли от удивления и  неожиданности;
ощущение  было  такое,  будто  густой лес сменился  лугом.  Далекие  заросли
воздушного  растения  походили на  вереницу  светящихся облаков.  Одинокий и
сверкающий,  шератон вращался, как  колесо.  Его  огни  стали краснее, почти
достигли полуденного оранжевого цвета.  Вокруг шератона серебристыми мушками
летали люди.
     Наконец Уайет заговорил:
     - У меня впервые появились подчиненные. Я всегда был одиноким волком.
     Ребел смотрела на него, не зная, что сказать.
     - Скорее, стаей одиноких волков? - попробовала она пошутить.
     - Вроде того.
     Опять тишина. И потом:
     - А на что это похоже - иметь четыре личности?
     - Ну.., когда от  меня ничего не требуется,  я ничего  не  делаю,  лишь
осознаю,  что  я существую. Я вижу,  что происходит. Как будто мы  вчетвером
стоим   вокруг   маленькой   ярко   освещенной   сцены.  Мы   наблюдаем   за
разыгрывающимся  действием,  все  слышим, все чувствуем,  но не вмешиваемся,
пока не выйдем  на  свет. Когда мы в темноте, нам  все равно. Иногда мы  все
попадаем  в полосу света, а иногда, - его голос слегка изменился,  -  только
двое,  но один из  этих двоих сидит  и  помалкивает. Еще  полчаса работы,  и
перерыв.  -  Голос стал прежним. - Это был  мой воин. В настоящий момент  он
руководит безопасностью шератона. А тем временем я могу пользоваться телом.
     - Дико это как-то, - сказала Ребел. - Как у  тебя меняется голос.  Тебе
ведь не нужно говорить с самим собой вслух, правда? То есть ты можешь что-то
подумать, а остальные услышат твои мысли.
     -  Нет,  я должен разговаривать, по крайней мере артикулировать  звуки,
потому что.., ну,  личность в основном и состоит из мыслей, понимаешь? Мысли
-  это  костяк,  они  определяют  форму  и существование  личности,  где она
начинается  и  где  конец.  Мы  не  можем  непосредственно  делиться  своими
мыслями...
     - ..не разрушая личности, - договорила за него Ребел.
     -  Да, правильно, это все равно  что разрушить  перегородку между двумя
зародышами в яйце - желтки сольются.
     - К тебе в самом деле возвращаются знания Эвкрейши.
     Ребел отвернулась.
     -  Зря  тебя  это  так  радует.  Это  словно..,  я  чувствую,  как  эти
воспоминания подступают все ближе  и подавляют меня. Они все принадлежат ей,
ни  одна из них не моя,  и  они на меня  влияют.  Они  изменяют меня, делают
похожей на  нее.  -  Ребел  удержала  в  себе  смутное  желание зареветь  от
беспомощности. - Иногда  я  думаю,  что однажды эти воспоминания  накатят на
меня и я утону в них.
     Уайет коснулся ее руки.
     -  Твоя  личность  всего  лишь  маска,  - произнес он  голосом  ваятеля
структур. - В конечном счете она не  важна. Ты - твое  существо, твоя душа -
здесь, в этой голове, в этом теле.
     Ребел  вздрогнула  от  его  прикосновения и  повернулась.  И  тут,  это
случилось с  быстротой молнии, как во время  тренировки, когда Трис добрался
до  ее горла, Уайет притянул  Ребел к себе, и они  слились  в поцелуе. Ребел
желала его так сильно, ей даже не верилось, что он первый потянулся к ней.
     - Пойдем.
     Уайет снова повел ее в глубь орхидеи, в темное и укрытое место. Он снял
с Ребел  накидку и  положил рядом. Руки Уайета  скользнули вниз по  ее телу,
трусики полетели в сторону. Он прижался лицом к ее шее.
     - Подожди, - сказала Ребел. - Я хочу настоящего мужчину.
     Уайет вопросительно посмотрел на нее.
     - Воина. Я хочу, чтобы ты любил меня в образе воина.

        x x x

     Потом Ребел ехала с шутом. Они летели, без цели, смеялись и болтали.
     - Придется тебе отказаться от своего необъяснимого предубеждения против
психопрограмм, - улыбаясь, проговорил  Уайет. - Это полезная штука. Если  бы
моя  другая  личность  не  управляла сейчас шератоном,  я бы  не  мог  здесь
развлекаться с тобой.
     Они летели все дальше и вдруг попали на карнавал.
     Это происходило там,  где орхидея подходила ближе всего  к резервуарам.
Один из длинных ее побегов  был вытащен  из общей путаницы лиан и привязан к
шлюзу; держась за него, люди шли под веселую музыку туда, где было вырублено
что-то вроде просеки внутри растения.
     Снаружи карнавал был похож на скопище разношерстых загородок и шалашей,
утопающих в густой зелени.  Внутри он сверкал цветами и гирляндами  бумажных
фонариков. Жители резервуаров в  накидках,  ярких, как тропические  бабочки,
порхали  туда-сюда. Из множества высушенных в вакууме лиан они сплели сетки,
огораживающие   площадки  для  поединков,  кабины   астрологов  и  колдунов,
лабиринты  влюбленных,  павильоны  для  игры  в  рулетку  и столы торговцев.
Ремесленники раскрашивали доски для аттракциона "Катание  на  центрифуге", и
из-под их рук выходили короли, быки, звездные корабли и скелеты.
     Около главных ворот  шла дуэль на палках. Уайет и Ребел вошли и увидели
Триса, с интересом следившего за поединком.
     - Смотри! - Уайет увлек Ребел в кабину,  где весельчаки бросали водяные
шары в стоящего вдалеке клоуна. - Дайте мне три шара!
     Первый  он  швырнул  слишком сильно, шар  разлетелся  на мелкие  капли,
пролетевшие мимо клоуна. Тот обидно захохотал, и Уайет бросил снова. На этот
раз шар угодил прямо в лицо клоуну и взорвался тысячей шариков.
     - Вот это здорово!
     Зазывала  подал ему последний шар, и  Уайет, подмигнув клоуну, запустил
его себе в  лицо.  Гуляющие рядом люди  в  изумлении  засмеялись.  Вдали  от
бумажных фонариков  их  глаза  казались туманными, лица  напоминали  бледные
маски.
     От кабинок для незамысловатых игр, где мошенничество приходит на помощь
удаче,  Уайет  и  Ребел перешли  к  столам торговцев,  продающих  леденцы  и
варенья, деревянных астронавтов и ярких соломенных кукол.
     - Сюда! -  кричал  зазывала.  - Да, да, да! Ребел купила  сделанный  из
сахара череп и откусила кусочек. Из пустой  глазницы полилась густая красная
жидкость. Ребел в ужасе вздрогнула, а потом рассмеялась. Она приценивалась к
серебряным колокольчикам  со шнурками,  и вдруг  ей стало как-то не по себе.
Подняв  глаза,  она увидела, что  Уайет  держит  в руках  светящееся  яблоко
размером с небольшой помидор.
     - Семь часов? - удивился Уайет. - Семь кластерских часов за яблоко?
     Торговец,   маленький  человечек  с   тонкими   руками   и   ногами   и
сумасшедшинкой в глазах, криво ухмыльнулся. И запел:
     Проснись, вставай и не зевай, Скорей открой глаза!
     И уж тогда раскрой уста, Коль знаешь, что сказать! <Здесь и далее автор
использует английские народные стихи  для детей.> Затем, обращаясь к Уайету,
торговец сказал:
     - Заколдованное яблоко не обычный фрукт, нет, у него в самой сердцевине
червь.
     - А что он делает?
     - Грызет, сэр. Он грызет и выделяет жидкость, а под конец тонет в своих
выделениях. - Он вырвал яблоко из рук Уайета. - Надо проглотить его целиком:
с черенком и семечками. Вот так!
     Что снилось мне? Не помню И вспоминать боюсь.
     Мне было так щекотно Я до сих пор смеюсь.
     И продолжал:
     - Зовут меня  Чарльз Чародей,  мой дом в кукушкином гнезде.  И если нет
меня нигде, то это я и есть.
     Он задрыгал ногами и  сделал  сальто  в  воздухе.  Уайет с изумлением и
интересом повернулся к Ребел.
     - Ты понимаешь, что говорит этот псих?
     -  Не дотрагивайся до  этих фруктов!  Неужели  ты не  знаешь, что такое
заколдованное яблоко?
     Уайет вытаращил глаза и покачал головой.
     - Они изменяют сознание. Эти, скорее всего, - направленные психоделики,
но заколдованные яблоки  могут почти все:  сделать человека гением, свести с
ума, излечить. Одни действуют пару часов,  воздействие других..,  постоянно.
Нельзя брать их в рот, не зная, для чего они предназначены.
     -  Правда?  Химическое психопрограммирование? - Уайет  потер пальцем по
яркой кожице, поднес его к носу и осторожно понюхал. - Как они действуют?
     - Ну, яблоко - это только матрица. Изменено не оно, а червяк. В него..,
вводят  вирус,  который... Когда сердцевина яблока  пропитывается жидкостью,
вирус начинает быстро  размножаться и... - Она  замялась. -  Нет, забыла.  Я
знала, но все забыла.
     Однако Ребел чувствовала, что это очень важно.
     -  Никогда не  слышал  ничего подобного. - Уайет  поднес  заколдованное
яблоко к глазам, восхищаясь полупрозрачной  кожицей, красноватым  мерцанием,
плод был такой спелый, что, казалось, вот-вот  брызнет сок. - Интересно, где
это их делают? И почему они вдруг здесь появились?
     Ребел растерянно покачала головой:
     - Сколько их у вас? Три ящика?
     Чарльз Чародей одарил всех ослепительной улыбкой:
     -  Я беру все. Трис! Договорись с ним о цене и проследи,  чтобы  яблоки
доставили в шератон.
     Они двинулись дальше. Ребел задержалась у витрины с украшениями и стала
рассматривать брошки  в форме религиозных символов: звезды, креста, свастики
и  тому подобного. Она купила белую раковину морского гребешка и приколола к
воротнику накидки.
     - Теперь я могу смыть краску с лица, - сказала она. - Все решат, что  я
религиозная фанатичка.
     Странно, но ее беспокойство нарастало.
     - Хорошая мысль. Хотя на твоем месте я бы выяснил значение этой брошки.
А то можно попасть в очень неловкое положение.
     Они  парили  рука  об  руку  перед  огромным  плетеным  шаром, где  шли
петушиные бои, как вдруг Уайет сказал голосом вожака:
     - Вот же черт! Пошли. Надо возвращаться в шератон.
     Он потащил Ребел к воротам. Рядом появился охранник.
     - Что случилось? - спросила Ребел.
     - Констанция разговаривает с комбинами.

        x x x

     На обратном пути в шератон Ребел не  оставляло неприятное ощущение, что
кто-то ее  преследует. Однако как только  она бросала  взгляд  назад,  тень,
скользящая  за  ними  вдоль  листьев  и  веток,  исчезала,  но  потом  опять
возникала.  Здесь,  в  ярко  освещенных  помещениях  шератона,  это  чувство
притупилось, но не прошло. Кто-то за ней охотился.
     - Мы не нашли  тела Хайсена,  - признался Уайет, когда Ребел рассказала
ему о своих страхах. - Он вполне может охотиться за тобой. Отчасти поэтому у
тебя теперь будет постоянная охрана.
     - А еще почему?
     - Мы собираемся иметь дело с комбинами.
     Он снял браслет - толстый обруч из отделанной серебром  слоновой кости.
Второй такой же остался у него на руке.
     - Вот. Надень его. Он следит за электромагнитным спектром.
     Самурай посторонился, и Уайет, хлопая дверьми, устремился в большой зал
заседаний,  расположенный  во  внутреннем  кольце.  Там, под  голограммой  с
изображением  неба,   на  краю  красного,  покрытого  лаком  мостика  сидела
Констанций.  Она опустила ноги в ручей, где плавали золотые рыбки. Несколько
стоявших рядом комбинов слушали, что она говорит. Среди подстриженных кустов
расположились  ее  подчиненные  со  своим  оборудованием:   ферментационными
аппаратами, установками для синтеза РНК, микробными биореакторами и прочим -
и  демонстрировали лабораторные методы,  а одетые в  одинаковые  комбинезоны
комбины  теснились  вокруг  них,  образуя  оранжевые  островки.  Лицо Уайета
окаменело.
     - Так, Мурфилдз!
     Констанция вскочила на ноги.
     - Ой! - Она испуганно заморгала. - Вы напугали меня, мистер Уайет.
     - Я не только  напугаю вас! -  Уайет стоял на  берегу  ручья и  свирепо
смотрел  на  нее.  - Что вы делаете, скажите на милость?  Почему вы перевели
сюда с третьего яруса лабораторию и всех сотрудников?
     - Ну,  мне пришлось это сделать.  Я хотела поболтать с комбинами, а мне
сказали,  что существует какое-то глупое распоряжение, чтобы они не покидали
внутреннего кольца.
     В  помещении столпилось  около ста  комбинов.  Часть  из  них обступили
широким полукругом Уайета и Ребел и молча пристально их разглядывали.
     -  Выпроводите  отсюда  лесоводов,  -  приказал  Уайет. Самураи  повели
биоинженеров к выходу. -  Запрограммируйте  двух человек юристами, одного  -
лондонградским, а другого - по законам Народного Марса,  и пришлите их сюда.
- Затем он обратился к Констанции:
     - Вы  увидите,  что законы  Кластера составлялись  педантами,  а законы
Марса неформальны и основаны  на целесообразности. По их  совокупности, если
вы опять нарушите правила, я повешу вас за измену.
     - Измена! Вы шутите.
     - Я говорю серьезно.
     Констанция покачала головой, сцепила руки и снова их уронила.
     - Но мы просто обменивались научными данными.
     - Да? Ну и о чем комбины вам поведали?
     - Мы  только начали разговор,  сообщили друг другу  общие  сведения. Не
говорили ни о чем, кроме работы. Понимаете?
     -  Я  отлично  понимаю. - Уайет так сильно  сжал  кулаки,  что побелели
суставы. - Подумайте головой! Вы обмениваетесь подробной научной информацией
с  бригадой  комбинов,  которые   официально  числятся  здесь  инженерами  и
физиками.  Откуда они знают  Профессиональный  биологический жаргон? Как это
случилось, что у них достаточно познаний в биологии, чтобы вас понять?
     - Все-таки Земля - это планета. У них наибольшее во  Внутренней Системе
количество   взаимозависимых  экологических   систем,  так  что  они  должны
пользоваться...
     Ребел в  смущении отвернулась  и уставилась в окно. В орхидее  мелькали
пятна  света:  это  двигались  люди.  Резервуары  наверняка  опустели,   все
перебрались сюда. Но хотя Ребел и  не  смотрела на Констанцию  и Уайета, она
все равно слышала каждое слово.
     - Чепуха! Если  они знают биологию, значит, они шпионы. Перед отлетом с
Земли  их методично накачивали  основами всех наук в надежде,  что они здесь
наткнутся  на что-нибудь полезное.  Мисс Мурфилдз, посмотрите на них! Это не
люди, это  враждебные  существа, у них нет альтруистических побуждений.  Они
заберут у вас любую технологию и потом используют ее против нас. Вы продаете
все человечество с потрохами и за что?
     Внезапно один из комбинов сказал:
     - Ей нужна технология постройки транспортного кольца.
     Констанция вздрогнула:
     - Я им этого не говорила!
     -  Комбины очень быстро соображают, - ехидно заметил Уайет. И спросил у
того, который только что к нему обратился:
     - А зачем ей нужны эти сведения?
     - Жажда наживы - типичный порок индивидуального мышления.
     - Ничего подобного!  - крикнула Констанция. - Это  откроет нам  путь  к
звездам.  Понимаете?  - Она обращалась к Уайету. -  При  помощи кольца можно
разогнать кометы за пределы облака Оорта, к ближайшим звездам. Чтобы достичь
ближайшей  звезды,  хватит  человеческой  жизни  -  комбины  назвали  цифры!
Представьте себе  тысячи дайсоновских  миров, плывущих  от звезды  к звезде.
Вселенная расширится. Грядет эпоха открытий и исследований.
     Она  говорила   с  таким  жаром,  точно  шептала  заклинание,  и  Ребел
чувствовала,  как ее душа откликается на слова Констанции. Так трогали людей
проповеди пророков.
     -  Человечество  наконец расстанется  с  солнечной  колыбелью  и начнет
странствие по  звездным галактикам  в поисках...  Я  не  знаю!  Может  быть,
истины? Или судьбы! Или ответов на основные вопросы бытия!
     Не дав Уайету ответить, комбин произнес:
     - Не волнуйтесь, начальник Уайет. У нее нет  ничего  из  того, что  нам
надо.
     - Неправда. Вы мне  сказали... - Но комбин уже отошел.  Почти умоляющим
тоном Констанция проговорила:
     - Они сказали, что их интересуют биотехнологии воздействия на  мозг.  У
нас много разработок в этой области.
     - У вас лично? - спросил Уайет. - У кого-то из ваших сотрудников?
     - О нет. Это новые технологии. Сделаны крупные открытия, но они еще  не
нашли широкого применения.
     - Однако вы  все биологи. Это ведь не  совпадение, что инженеры Комбина
охотятся за  методиками воздействия на человеческий мозг, а ваши люди ничего
об этих методиках не знают. Это только доказывает, что ваши друзья настоящие
шпионы.
     Уайет  небрежно  дотронулся   до  своего  браслета  и  многозначительно
взглянул на Ребел. Она тоже коснулась браслета, который он ей дал.
     Мир  изменился.  Белым огнем  сверкало  электричество  скрытых в стенах
проводов.   Тепло   зеленовато   мерцало.   Сквозь   помещение   проносились
ослепительно-синие  пылинки  -  космические  частицы,  для  которых  материя
нереальна, как сон. Создаваемая радиосвязью красная дымка  окутала мерцающие
зеленым  светом  фигуры  комбинов,  прямые лазерные  лучи били от  одного  к
другому,  перемещаясь  по  мере   разделения   и   обработки  мыслей.  Ребел
зажмурилась, и на миг все исчезло. Потом она посмотрела на браслет и увидела
сверкающие  контуры  голографического проектора.  Один из шпионских приборов
Уайета.
     - Мист