успокоил  ее
Конев. --  В'Зек не искал слабое место в  нашей обороне -- он создал его. Он
заманивал наш  левый фланг,  выжидая  до  тех  пор,  пока  оборона  т'кайцев
растянется, и затем... и теперь...
     -- И теперь, -- как  эхо, уныло повторила  Дженнифер. -- Еще  несколько
минут назад я  считала В'Зека глупцом среди генералов, вырывшим  самому себе
яму наступлением,  предпринятым от подножия холма. Оказывается он сделал это
намеренно. Дурой оказалась я, не разгадав этого маневра.
     -- Он всех нас оставил в дураках, -- заметил Гринберг.
     -- Но  мы не должны были позволить ему сделать  это, --  запротестовала
Дженнифер.  -- Люди гораздо  умнее,  чем любой из ж'буров, не  говоря  уже о
таких варварах, как  м'саки. Кроме  того, у  нас ведь были  авиетки, которые
следили за каждым их шагом.
     -- Однако,  несмотря  ни на что,  он победил,  -- возразил Гринберг. --
Поэтому он очень опасный враг.
     С последним утверждением никто не хотел спорить.
     * * *
     -- Мы уничтожены!  --  вопил К'Сед. Этот крик говорил, что принц  не то
чтобы паниковал, скорее он просто не мог поверить в свое поражение.
     -- Они обманули нас!
     М'саки  накатывались на рубежи войска  принца и обращали его  воинов  в
бегство.  Возможно,  принц  слишком поздно  осознал,  что  ему не  следовало
призывать свое войско  пускаться в погоню за врагом  вниз по склону, который
занимали т'кайцы. Тогда ему, возможно, не пришлось бы издавать эти вопли, не
было бы этого визга дикарей, атакующих  его войско  с тыла, не летели бы  во
все стороны потерянные в бою клешни.
     -- Я  не предполагал, что  он будет  играть не  по правилам, -- заметил
Б'Ром.
     Визирь постарался  принять как  можно более  высокомерный  вид, пытаясь
скрыть страх, который испытывал, наблюдая за действиями  В'Зека. После паузы
он продолжил:
     --  В конце  концов,  мы  старались  сделать все  так,  как  нас  учили
мягкотелые.
     -- Мягкотелые! -- закричал К'Сед. --  Они тоже надули нас! Они сказали,
что мы победим, если сразимся здесь. Это было ошибкой, и это их вина.
     -- О, ваше высочество, все это пустая болтовня.
     К'Сед  пристально посмотрел  на  Б'Рома. При иных  обстоятельствах  эти
слова  стоили бы визирю жизни. Но сейчас К'Сед подавил свой гнев, решив, что
припомнит это Б'Рому при первом удобном случае.
     -- Болтовня?
     -- Конечно, -- каковы бы ни были недостатки Б'Рома, трусость не входила
в их число. -- Я могу напомнить, что они нам говорили. Они говорили, что это
удачное  место для сражения, и это  так.  Вы,  так же как и я, можете видеть
это, даже закрыв три глаза. Но они обычные торговцы, а не  генералы, чего, к
сожалению, не скажешь о В'Зеке.
     -- К сожалению. -- К'Сед тоже умел скрывать свои мысли.
     Строй рассыпался, как плохо  сплетенная корзина, и  охрана уже вела бой
вокруг  расположения принца.  К'Сед уже  не  мог делать вид,  что его это не
касается. Но все же попытался.
     -- Все эти неприятности, увы, горькая реальность, но что ты посоветуешь
в этой ситуации?
     Б'Ром скосил один из говорящих глаз назад и чуть влево.
     -- В данный момент самое  разумное, как мне кажется,  бежать вон в  тот
лес,  вы согласны? Нам следует как можно  скорее отступить,  пока все  мы не
попали в ловушку.
     -- Ладно.
     -- Во всяком случае, это единственное, что нам осталось.
     К'Сед  зашипел от  отчаяния. Б'Ром, как видно, решил не  просто сказать
правду, но еще и  сделать  это  в очень жесткой форме.  Будь на месте принца
другой, более  сильный духом,  визирь  был бы уже давно мертв, К'Сед же лишь
мнил себя таковым. Т'кайская конфедерация выбрала К'Седа  предводителем  для
противостояния  В'Зеку лишь потому, что больше выбирать было некого. Он  был
таким, каким он был, и тут уж ничего нельзя было поделать.
     -- Очень хорошо. Мы будем отступать к лесу.
     Принц надеялся, что не растерял еще навыков обращения с дротиком.
     * * *
     Хаос  охватил  уже и правый фланг  т'кайцев, который все же находился в
менее критическом состоянии. Однако, подвергаясь непрерывным атакам м'саков,
т'кайские воины ничем  не могли  помочь отсеченным  от них товарищам.  Воины
северян  хлынули  сквозь образовавшуюся  в центре  брешь  и, атаковав правый
фланг, пытались окружить их так же, как перед этим они окружили левый фланг.
     -- Сейчас они вновь пойдут на нас! -- крикнула Мария.
     Люди старались  экономить  драгоценные парализующие  заряды.  Сраженные
м'саки падали, но их место  тут  же занимали другие. Столь  странно павшие в
сражении  наводили некоторый ужас на  вражеских  воинов.  Они не знали,  что
парализующие ружья не убивают, однако они все же понимали, что оружие землян
не всемогуще.
     Павел Конев беспокоил их даже больше, чем парализаторы, когда  внезапно
подпрыгивал и издавал дикий вопль: "Бум!" Крик был так же чужд им, привыкшим
к щелканью, шипению и хлопанью,  как и мясистое  тело человека среди твердых
панцирей. Даже  в их преданиях не было упоминаний о духах, выглядевших столь
странно, как он.
     Но м'саки были солдатами, и не просто солдатами, но победителями. Как и
в  случае с "Летящим фестоном", неожиданного появления  чего-то неизвестного
было недостаточно, чтобы устрашить их.
     Крик  Конева  в  сравнении  с воплем,  который издала Мария,  показался
простым шепотом. Нападавший  на  нее враг  был настолько потрясен,  что смог
лишь неуклюже ударить с  плеча  своей  алебардой.  Мария нырнула  под  нее и
всадила в м'сака  заряд  с  близкого  расстояния, после  чего  стремительным
движением  нанесла  удар  в  мозговой  центр,  расположенный  под говорящими
глазами.
     Конев старался  не  применять парализатор.  Он  разил врагов тем  самым
ударом, который так упорно отрабатывал во время  похода. После этого удара с
его  булавы  стекала оранжевая  жидкость, а  сам  он  забирался  на  панцирь
поверженного м'сака и бросал вызов товарищам аборигена.  Вызов оставался без
ответа.
     Гринбергу все не  удавалось выяснить,  как  идут дела  у его  друзей. В
данный  момент его главной  задачей  было выжить. Прижавшись  к земле, чтобы
избежать удара уже занесенной алебарды, он быстро вскочил, ухватив оружие за
древко и попытался вырвать его из клешней м'сака.
     Это было  ошибкой. Аборигены  были не сильнее землян, но у них было  по
четыре хватательных конечности, что позволяло  им поднимать гораздо  больший
вес. Гринберг несколько  раз  перекувырнулся в воздухе,  пока летел  подобно
мухе на крючке  рыболовной  удочки. Он выпустил древко и плюхнулся на землю.
М'сак занес над Гринбергом алебарду, чтобы покончить с ним.
     Но прежде чем м'сак успел опустить оружие, ему пришлось парировать удар
т'кайца. Солдаты из конфедерации юга предприняли неистовую контратаку.
     Гринберг вскочил на ноги.
     -- Спасибо! -- крикнул он воину, спасшему ему жизнь.
     Однако  он не сомневался, что абориген не испытывал ни малейшей любви к
людям.  Гринберга  на данный  момент меньше  всего  занимала  мысль,  почему
абориген спас его. Причина могла быть любой.
     Через какое-то время стало ясно, что, хоть правое крыло т'кайской армии
и потеряло в  значительной мере  свою боеспособность,  ему  все  же  удалось
избежать печальной участи окружения, постигшей левое.
     М'саки  отступали с  боем,  но все  же  отступали. Все больше  и больше
вражеских  воинов отходило на позиции уже окончательно разгромленного левого
фланга и занималось мародерством. Это было куда легче и куда  выгоднее,  чем
вести  бой с  отрядом,  все  еще готовым  продолжать сражение. Правый  фланг
т'кайцев,  отбросив  своих противников,  расчистил  себе путь и отступал  на
юго-восток  вдоль  берега  ручья, защищавшего  их  с  фланга.  Три  человека
тащились вместе с ним.
     * * *
     Дженнифер включила корабельный прожектор. С неба на  землю хлынул яркий
поток света. Корабль снижался,  оглашая окрестности воем сирены. Она желала,
чтобы  корабль  превратился в  ракету, наподобие  тех, о которых она читала.
Тогда она бы могла испепелить тысячи м'саков огненной волной, сопровождающей
взрыв, вызванный падением. Иногда жалеешь, что корабли с антигравитационными
двигателями слишком безопасны, чтобы оказаться полезными.
     Между тем м'саки приняли свет корабельного прожектора за дар свыше. Они
не обращали на корабль внимания, поглощенные грабежом, до тех пор,  пока тот
не  опустился  на макушки самых неосторожных, превратив  их в мокрое  пятно.
Остальные бросились  врассыпную. Дженнифер  дала команду  открыть  воздушный
шлюз. Ее товарищи восхищенно улыбались, забираясь внутрь.
     -- В конечном счете это все-таки оружие! -- воскликнул Гринберг.
     -- Как, -- полюбопытствовала Дженнифер, -- ты хочешь взлететь и  давить
по одному или по двое?
     После небольшой паузы Гринберг, кивнув головой, ответил:
     --  Пожалуй,  не  стоит,  я  не  думаю,  что  давить тараканов  следует
наковальней.
     -- Отлично, -- заметила Дженнифер, глядя на экран. -- Они разбегаются.
     --  Да. Эту половину  армии мы разогнали.  --  Гринберг провел  грязной
ладонью по  лицу. Он зашатался,  пытаясь все же  устоять. --  Я не припомню,
чтобы за всю мою предыдущую жизнь я хоть раз так уставал. Я думаю, ближайшую
пару ночей нам стоит провести на корабле.
     -- Отлично, -- вновь повторила Дженнифер. Она постаралась скрыть легкое
недовольство. Если на  борту будет еще кто-нибудь, ей уже не удастся столько
читать.
     * * *
     Дженнифер  прогуливалась  вдоль  стены,  возведенной  вокруг небольшого
городка, который назывался  Д'Опт. Следом за ней шел  Бернард  Гринберг. Оба
они  наблюдали  за  м'саками,  окружавшими  город.  Дженнифер  желала, чтобы
варвары оказались  подальше отсюда. Судя по стене, Д'Опт вряд ли  можно было
считать  достаточно  важным городом.  Стена  была  из обожженного  кирпича и
достигала  четырех  метров в  высоту,  этого было  достаточно  для защиты от
разбойников. Для  того чтобы защититься от  В'Зека и его отрядов, желательно
было бы иметь что-нибудь посерьезнее.
     Вблизи  раздался  топот  нижних   конечностей.   Дженнифер  обернулась.
Гринберг последовал ее примеру. Он был старшим по званию, поэтому именно  он
сказал:
     -- Ваше высочество!
     Принц  некоторое время  молчал. Как и  люди, он  наблюдал  за  врагами.
Наконец он сказал:
     -- Я надеюсь, нам удастся вернуться в Т'Каи.
     -- Я тоже на это надеюсь, ваше высочество, -- ответил Гринберг.
     Дженнифер просто кивнула. Стены Т'Каи были в два раза выше и в три раза
шире, чем в Д'Опте, и были сделаны из привозного камня.
     -- Вы, мягкотелые, можете оказать нам об этом гораздо большую помощь.
     Дженнифер  показалось, что принц  сильно  раздражен. Она  считала,  что
К'Сед не вправе вымещать на них свое раздражение. Да, конечно, у него сейчас
не  самый удачный период  в жизни. Бежав  с поля боя и скрываясь в лесах, он
хлебнул лиха, а принц не привык к испытаниям.
     Несмотря на явное раздражение принца, Гринберг решился возразить:
     -- Ваше высочество, боюсь, это  было бы не лучшим решением. Вы потеряли
армию, теперь м'саки при  желании  могли  бы  пройти  через  ваши земли,  не
встретив  никакого   сопротивления.   Однако  вы  достаточно  сильны,  чтобы
заставить их сосредоточить свои силы здесь.
     -- Да, но не настолько,  чтобы побить их, -- возразил К'Сед. -- Этим мы
сможем  лишь  потянуть  немного  время,  не  так ли?  Сразившись же  с  ними
где-нибудь в другом месте, мы имеем шанс победить.
     Дженнифер   чуть   не  задохнулась   от   возмущения,   услышав   столь
безосновательное заявление. На этот раз она не колебалась и не запиналась и,
прежде чем Гринберг смог что-либо возразить принцу, выпалила:
     -- А можете и потерять все! -- Про себя она подумала: "Ты наверняка все
потеряешь".
     --  Но ведь никогда  нельзя знать  заранее, не так  ли? -- голос К'Седа
звенел так, будто  он  считал, что выиграл очко. -- И вообще, за время после
битвы вы сделали слишком мало, чтобы защитить нас от варваров.
     --  Ваше  высочество,  мы  сделали все, что смогли  К  моему сожалению,
м'саки не захотели сделать нам одолжение и позволить разбить их сразу
     К  тому времени, как до принца дошел сарказм последней фразы, Дженнифер
уже  остыла.  К'Сед  согнул  нижние конечности  с левого  бока, так что  его
панцирь со  скрежетом опустился на кирпичи.  Это был характерный для  ж'бура
жест, выражавший уныние.
     --  Я чувствовал, что эта кампания принесет нам несчастье,  еще  тогда,
когда мы только затевали ее. Даже луна против нас
     Уже смеркалось.  Гринберг и  Дженнифер,  не сговариваясь, посмотрели на
восток  Дженнифер   редко  обращала  внимание   на  спутник   Л'Pay:   какое
беспокойство может  доставить мертвая каменная  глыба, да еще находящаяся за
сотню  тысяч   километров?  На  ее   взгляд,   сейчас   она  была  столь  же
малоинтересна,  как и всегда. Диск светился пока  довольно  тускло, так  как
солнце еще не зашло.
     -- А что такое случилось с луной, ваше высочество? -- спросила она.
     -- В  день полнолуния, то  есть через три дня, произойдет затмение,  --
ответил ей К'Сед так, будто это должно быть известно каждому.
     -- Ну  и что с того? --  Дженнифер была  настолько удивлена,  что  даже
забыла о титуле К'Седа. -- Вы должны знать, чем вызваны затмения.
     Принц, в  свою очередь, похоже,  был  настолько расстроен, что  даже не
заметил столь грубого нарушения этикета.
     -- Конечно, тем, что тень от  нашей планеты падает на поверхность луны.
Любой просвещенный гражданин конфедерации знает это. -- К'Сед скосил один из
своих  говорящих  глаз  в направлении солдат,  толпившихся  на  узких улицах
Д'Опта. -- Однако крестьяне, пастухи и даже ремесленники до сих  пор верят в
то, что луну крадут злые силы.
     -- Да, это нездорово, -- заметил Гринберг.
     Дженнифер подумала, что это его высказывание, пожалуй, самое сдержанное
из всех, которые она  слышала.  Так  как здешняя  цивилизация  уже  достигла
некоторого примитивного уровня развития  техники, то  жители Л'Pay,  или  по
крайней  мере  т'кайской  конфедерации,  были уже относительно  свободны  от
суеверий. Но ключевое слово здесь было именно _<i>относительно_.</i> А так как люди
вели торговые  дела в основном  со знатными и богатыми купцами, Дженнифер не
была  информирована  относительно  того,  насколько  легковерно  большинство
местного населения. Похоже, она еще кое-что  упустила. К'Сед  указывал ей на
т'кайские  знамена бронзового цвета,  которые  все  еще развевались,  бросая
вызов м'сакам.
     -- Возможно,  мы ошиблись  в  выборе цвета, но когда  луна, имея  точно
такой  же  оттенок, будет  проглочена,  то  может  ли  невежественная  часть
населения  истолковать  это  иначе,  как  знамение  того,  что  Т'Каи  будет
проглочена м'саками? Воистину я очень бы удивился, будь это иначе.
     К'Седа  не  назовешь  простаком,  отметила про себя Дженнифер,  но даже
самые  искушенные  на  слаборазвитых   планетах  ощущают,  как  их  начинает
охватывать глубоко спрятанный доселе страх, когда приходит беда.
     --  Может  быть,  мы  сможем  просветить ваших солдат...  --  Дженнифер
запнулась, почувствовав на себе саркастический взгляд Гринберга. Она поняла,
что  сморозила  глупость.  За  три  дня  не  справишься  с   предрассудками,
формировавшимися  веками.  --  Ваше  высочество,  а  ваши воины  знают,  что
предстоит затмение?
     -- К  несчастью,  да. Мы  пытались  скрыть  это от них, но даже  дикари
м'сака знают об этом, и именно от них этот слух пришел  в наши войска. Время
от  времени они  забавляются тем, что  кричат  о предстоящем затмении  нашим
часовым, а также о том,  что в  эту  ночь они окончательно  разгромят нас. Я
боюсь... -- поколебавшись, К'Сед продолжил: -- Я боюсь, что они правы.
     * * *
     --  Вы уверены,  что это благоразумно --  предупреждать врагов о  наших
намерениях? --  спросил  З'Йон,  слушая, как воины м'сака выкрикивают угрозы
южанам, запертым в Д'Опте.
     -- А почему  бы и нет? -- величественно ответил В'Зек.  -- Мы сеем в их
рядах страх и ощущение неизбежности. И,  кроме того,  у них нет уверенности,
что мы не  обманываем их. Хотя едва  ли я  устою  перед  искушением и отложу
нападение.
     --  Однако, возможно, это было  бы  мудрым решением, мой  господин,  --
заметил З'Йон.
     --  Что?  Почему?  -- спросил В'Зек, полностью  распрямив конечности  и
возвышаясь над З'Йоном.
     Он  говорил  медленно  и  зловеще, и голос его  звучал  подобно дальним
раскатам  грома  -- недостаточно  дальним,  подумал  шаман  и подогнув  свои
конечности, плюхнулся на землю, проехавшись панцирем по грязи.
     -- Почему? -- повторил В'Зек. -- Говори, если тебе дороги твои клешни!
     --  Молтингсы  подсказывают мне,  мой  господин,  что  нам будет  легче
сражаться, отложи мы нападение.
     -- Ты что, шаман, общался с молтингсами?
     Вопрос вождя  повис в воздухе.  З'Йон панцирем  ощущал нависшую над ним
тяжесть,  как если  бы это был  тот  огромный  небесный предмет  из металла,
превративший в студень дюжину м'саков. Стараясь подавить невольную дрожь, он
напомнил вождю:
     -- Вы сами позволили мне делать это забавы ради.
     -- Может, ради _<i>твоей_</i> забавы. Я, шаман, не развлекаюсь, и не собираюсь
развлекаться твоими забавами. Этой ночью мы атакуем врага и разобьем. И если
ты еще раз рискнешь заявить, что  молтингсы посоветовали тебе что-то другое,
я навсегда  отобью  у тебя охоту к  подобным забавам, поверь моему слову. Ты
понял меня?
     --  Всеми четырьмя клешнями, о мой господин, -- заверил вождя З'Йон и с
поспешностью убрался восвояси.
     * * *
     Дженнифер  наблюдала,   как  Гринберг  отрезает  еще  одно  превосходно
зажаренное сочное ребрышко.
     -- Приговоренный не прочь хорошо поесть, -- заметил он, жуя, и, вскинув
брови, взглянул  на  нее. -- Наверняка  это цитата  из какой-нибудь  древней
научно-фантастической книжки.
     Дженнифер не торопилась  с ответом, глотая кусок и одновременно отрезая
себе еще. Автоповар на "Летящем фестоне" был  специалистом по мясным блюдам,
да и почти по всем другим тоже. Правда, Конев ворчал, что его водка пригодна
только для термометров. Наконец Дженнифер ответила:
     -- Нет, я думаю, это из чего-то еще более древнего.
     -- Возможно,  -- согласилась Мария. --  Но  это  справедливо  всегда  и
везде.
     -- Несомненно, -- опять вступил в разговор Гринберг. -- Сегодня вечером
т'кайцы наверняка тоже признают его уместность.
     И  рассказал остальным то, что они с  Дженнифер узнали от К'Седа. Конев
слегка кивнул.
     --  Я слышал радостные вопли  варваров. Но  не  очень понял, переводчик
тратит  уйму  времени,  чтобы  разобрать  их  речь. Но,  может,  они  просто
запугивают?
     -- Ни в малейшей степени, -- отвечал  Гринберг.  -- Поэтому нам следует
держаться поближе к кораблю. В противном случае может случиться так, что нам
придется с боем пробираться через  толпу охваченных паникой или жаждой крови
ж'буров. На мой взгляд, это будет сплошной кошмар.
     -- Разумно, -- согласился Конев.
     Мария, чуть помедлив, выразила свое согласие кивком.
     -- Как жаль, что мы не можем укрыть и т'кайцев на нашем корабле.
     -- Да, если падет  конфедерация,  мы потеряем отличный рынок сбыта,  --
заметила Мария. -- Я уверена, что у В'Зека вряд ли возникнет желание иметь с
нами дело.
     --  Я  вовсе  не  то  хотела  сказать!  -- рассердилась Дженнифер.  Она
заметила,  что все удивленно обратили на нее свои взоры, осознав, что до сих
пор ничто не могло заинтересовать ее  до такой степени, чтобы рассердить. --
Мы-то убежим, а конфедерация, имеющая на  этой планете  самую высокоразвитую
культуру, падет. Мне кажется, это поважнее всяких там рынков сбыта.
     -- Ты, несомненно, права, -- заметил  Гринберг. --  Я  уже  говорил это
перед запуском авиеток, помнишь?  Как  ты думаешь, почему мы  тратим столько
сил на  то, чтобы спасти  Т'Каи? Я ни за какие деньги не  стал  бы выполнять
обязанности  пехотинца,  не  будь у меня любви и уважения к местным жителям.
Разве персонажи твоих древних книг заботились только о собственной выгоде?
     Дженнифер закусила губу.
     -- Нет, конечно нет, ты же знаешь, главным для них было жить честно.
     -- Отлично, -- в голосе Гринберга чувствовалось облегчение -- Тогда что
же нам предпринять...
     -- Постой-ка, -- воскликнула Дженнифер.
     Все трое опять  удивленно уставились на нее. Похоже, сейчас ее ничто не
могло остановить. Захваченная неведомой мыслью, Дженнифер не обращала на них
никакого  внимания. Она встала из-за  стола  и  опрометью  бросилась  в свою
кабину. Конев крикнул ей вслед:
     -- Эй, какая муха тебя укусила?
     Это замечание  также  было проигнорировано. Через пару минут  Дженнифер
вернулась с ридером, настроенным на нужное место рассказа. Она протянула его
Гринбергу.
     -- Вот здесь, смотри, я думаю это важно. Гринберг нацепил ридер на нос.
Чуть погодя он снял его со словами:
     --  Дженнифер,  к   сожалению,  я  ничего  не  могу  разобрать  в  этом
среднеанглийском. Объясни.
     Раздраженно хмыкнув,  она  отобрала ридер, заглянула  в него  и вернула
капитану.
     -- Рассказ называется: "Человек, продавший Луну". Видите кружок здесь и
вот на этой странице? -- Она нажала кнопку ВПЕРЕД. -- И здесь... -- Еще одно
нажатие. -- ...а также вот тут?
     --  Внутри  одного  напечатано "6+"?  Да, я вижу.  Но что это, какой-то
магический символ?
     Она  объяснила  Гринбергу,   что  под  этим  подразумевается  Все  трое
переглянулись.
     --  Должен   признать,   что  этому  герою   Хайнлайна  не  откажешь  в
сообразительности. Но  все же  я никак не могу представить, как  это поможет
нам в разрешении здешних проблем, -- сказал Гринберг, растягивая слова.
     Дженнифер была разочарована, она полагала, что Гринберг на лету схватит
ее мысль. "О как это поэтично", -- подумала Дженнифер. Она рассчитывала, что
занятие  торговлей  поможет ее изучению научной фантастики среднеанглийского
периода,  а на  самом  деле  среднеанглийская фантастика способна помочь  ее
товарищам торговцам. Весьма довольная этой  мыслью,  она наконец  соизволила
дать более подробные разъяснения.
     -- Но где мы сможем добыть такое количество сажи? Опять же что касается
ракет? -- спросил Конев.
     --  Нам  не понадобятся  ракеты, так же, как, впрочем, и  сажа.  Вместо
этого...
     Дженнифер изложила свой план, следя за тем, чтобы для трех торговцев не
осталось неясных мест.
     --  Возможно, этот номер у нас и пройдет, но  взяться за дело  надо  не
мешкая.
     -- Увести  отсюда "Летящий  фестон"  будет непросто, -- заметила Мария,
выслушав предложение Дженнифер.
     -- Да, кто-то из нас должен остаться  здесь, показать, т'кайцам, что мы
не бросили их, -- голос  Гринберга звучал твердо, но чувствовалось, что сама
эта  идея  не доставляет ему особого удовольствия. -- Я думаю, остаемся все,
кроме Дженнифер. Это ее деревянная лошадка, пусть прокатится, если сможет
     -- Да, и не плохо, если у нее останется хоть какая-то надежда уцелеть в
этой заварушке.  Как, впрочем,  и  у  нас.  Особенно,  если у  нее ничего не
получится, -- добавила Мария.
     Дженнифер судорожно глотнула. Если ее  план не сработает, то  в  момент
падения Д'Опта  она будет очень далеко.  В  академии  ее не готовили к тому,
чтобы рисковать чужими жизнями, однако сейчас это было неизбежно.
     --  Должно получиться, -- твердо сказала она. Ногти ее при этом впились
в ладони. Дженнифер понимала, что поставлено на карту.
     * * *
     Охранник доложил В'Зеку, что с ним хочет говорить З'Йон.  В'Зек отослал
из своей палатки т'каянку:
     -- Должно быть, что-то важное привело тебя? -- прогромыхал вождь.
     Его вопрос звучал скорее как угроза. З'Йон почтительно поклонился, но в
голосе его слышались иронические нотки.
     -- Пожалуй, если вам хотелось бы поскорее узнать, что "большой небесный
предмет" улетел из Д'Опта.
     --  В  самом деле. -- В'Зек в то же мгновение забыл о даме, несмотря на
то  что выемки ее  панциря были  столь изящны, а сочленения  ног удивительно
гибки.
     --  То есть мягкотелые наконец-то  покинули  своих  друзей?  Так? -- Он
желал, чтобы непонятный "летающий предмет" находился подальше от  этих мест.
Без вмешательства чужаков он подавит Т'Каи, затратив намного меньше усилий.
     Но З'Йон в один момент разрушил все его надежды.
     --  Мой  господин, сами мягкотелые до сих пор остаются в Д'Опте.  После
того как "небесный предмет" улетел, их видели на стенах.
     Вождь разразился проклятиями:
     --  Значит, они замышляют что-то еще! Ладно, пусть  попробуют. Луна все
равно  завтра станет  черной, а  затем  красной, и  мягкотелые тут ничего не
смогут поделать.  А мои воины будут сражаться  как никогда  храбро, ибо  они
Знают: затмение луны означает падение  Т'Каи. Они будут уверены в этом,  так
как  ты будешь  усердно  вдалбливать это в  их тупые головы,  не правда  ли,
З'Йон?
     -- Конечно, мой господин.
     Шаман подавил охватившую его дрожь.  В'Зек был  наиболее  опасен, когда
говорил вкрадчиво.  З'Йон  постарался  побыстрее исчезнуть  из  поля  зрения
вождя. Ему было интересно, сколько говорящих глаз ему  удалось бы сохранить,
не  следуй  он указаниям В'Зека  столь педантично.  "Скорее  всего не больше
одного", -- подумал он, вновь содрогнувшись.
     В'Зек смотрел  вслед  шаману. Он  знал,  З'Йон сомневается в  успехе их
предприятия.  Он и сам сомневался. Его волновали мягкотелые. Их мощь. Хотя и
не скажешь,  что  они искусные воины, но все  же они представляли  некоторую
опасность. Он предпочел бы иметь их в рядах своих сторонников, а  не врагов.
Но он  должен разбить их, как и тех, кого  они выбрали  себе в  союзники,  и
после второй победы с этим союзом  должно быть навсегда покончено. Временами
он даже подумывал  о том, чтобы торговать с ними в  дальнейшем.  Хотел бы он
знать, что они запросят за то оружие, которое вызывает короткий сон.
     Но больше всего  его сейчас  интересовало, что они  замышляют. Стражник
прервал его размышления:
     -- Мой господин, привести женщину обратно?
     -- А? Нет, отстань. У меня пропало желание.  После завтрашней победы мы
все сможем насладиться этими южанками.
     --  Да, так и будет! --  с  присущим ему рвением ответил гвардеец В'Зек
надеялся, что сможет оправдать надежды своей армии.
     * * *
     Дженнифер наблюдала за Л'Рау на обзорном экране. Планета была настолько
маленькая, что Дженнифер могла бы накрыть ее ладонью. Запущенные с "Летящего
фестона" роботы были  заняты приготовлением всего необходимого к предстоящей
ночи.  Она  сидела  за  компьютером,  следя  за  тем,  чтобы  поблескивающие
металлические сфероиды выполняли ее команды.  Наконец все было  сделано так,
как  она  хотела.  До  начала  операции  еще  оставалось  порядочно времени.
Дженнифер решила, что разумнее всего пойти спать.
     Последняя  смутная  мысль перед сном  была  о том,  что Хайнлайн бы  ее
одобрил.
     * * *
     Солнце  клонилось  к  закату.  По  небу плыла восходящая луна.  А  тень
планеты уже  подкрадывалась к ней. Увидев, что начинается  затмение,  м'саки
подняли страшный шум, напоминавший грохот пары сотен тамтамов.
     Переводчику  иногда удавалось выделить обрывки фраз. В  большинстве это
были  угрозы,  которые  выкрикивают  тупые  солдаты  на  любой  планете.  Но
некоторые обладали  чуть большим воображением,  так, один, самый остроумный,
спрашивал защитников Д'Опта  имена  их женщин, чтобы  знать, как их позвать,
когда он ворвется в город.
     Однако  шум в  стане  м'саков постепенно стихал. Среди солдат выделялся
один огромный ж'бур. Гринберг подумал, что, по-видимому, это и есть  грозный
В'Зек.
     -- Сдавайтесь! -- орал этот громила т'кайцам. Он говорил  на языке южан
так чисто,  что переводчик почти  не  "икал".  --  Даю  вам  последний шанс!
Поглядите на небо, даже оно говорит вам, что удача будет на моей стороне.
     Принц К'Сед махнул хватающей клешней Гринбергу. Капитан торговцев вышел
вперед, так, чтобы м'саки смогли увидеть его. Он надеялся, что вид  человека
выбьет нападавших из колеи.
     --  В'Зек, ты  ошибаешься! --  переводчик и  установленные  вдоль стены
усилители придали его голосу устрашающую силу.
     --  Можешь  реветь  так  громко, как тебе  вздумается,  мягкотелый,  --
ответил  ему В'Зек.  -- Твои  дешевые  трюки уже надоели. Мы не  дети, чтобы
принимать их на веру. Как  небесный ф'ной решил пустить луне кровь, так и мы
пустим вам кровь этой  ночью, а  потом  и всем остальным т'кайцам. М'сакские
воины одобрительно закричали за его спиной.
     --  Ты ошибаешься, В'Зек!  --  повторил Гринберг.  -- Посмотри на небо,
если не веришь мне, и ты увидишь подтверждение мощи Т'Каи.
     -- Ты, как всегда, лжешь. Но это не спасет тебя. --  В'Зек  обернулся к
своим отрядам: -- В атаку!
     Вождь  подал знак строю лучников открыть огонь, чтобы смести защитников
со  стен. Т'кайцы  открыли  ответный  огонь.  Гринберг  поспешно  нырнул  за
парапет. Он был более уязвим для стрел, чем любой из аборигенов.
     -- Мягкотелый, а что, если ты ошибаешься и твоя уловка не удастся?
     Только Б'Ром мог задать этот вопрос.
     -- Тогда мы погибнем, -- ответил Гринберг.
     Его ответ заставил замолчать даже циничного визиря. Б'Ром удалился Будь
он человеком, наверняка при этом покачал бы головой.
     Стрелы пробили т'кайское знамя над головой капитана. Он взглянул вверх.
В  хватающей  клешне,  символе  конфедерации,  зияла  дыра.  Не  склонный  к
суевериям Гринберг отвел взгляд.
     На  стене где-то  рядом  раздавались  крики  и тревожное  постукивание.
Единственное  слово,  которое  Гринберг  смог  разобрать  из  перегруженного
бессвязными криками переводчика было -- лестницы!
     Хотя ряда  кольев, вбитых в стену, было  вполне достаточно для ж'буров,
но когда такие приспособления  отсутствовали, аборигены, из-за  особенностей
телосложения, нуждались в  более широких и  более  громоздких лестницах, чем
те, что  использовали  люди.  М'саки  подтаскивали  их  к  стенам  Д'Опта  и
карабкались  наверх.  На этой планете держать оборону  было труднее,  чем на
Земле в средние века, -- штурмовые лестницы м'саков  были гораздо тяжелее, и
их гораздо труднее было опрокинуть.
     Как только на вершине лестницы появились первые  нападающие,  Гринберг,
стараясь не привлекать  особого внимания, пустил в ход парализатор. Варвары,
добравшиеся  до  зубцов, тут же падали вниз,  на  головы  своих товарищей, и
крушили  все  своей тяжестью.  Приободренные таким оборотом событий, т'кайцы
принялись с помощью рогатин отбрасывать внезапно опустевшие лестницы.
     -- Неплохая идея! -- крикнул  Конев.  Он последовал  примеру Гринберга.
Еще один ряд падений, еще раз отброшенные лестницы.
     -- Было бы неплохо иметь побольше зарядов. -- Гринберг проверил обойму.
-- Я расстрелял уже половину.
     -- А я восемь, -- откликнулся Конев.
     Марии нигде не было видно. Гринберг надеялся, что ее не  убило во время
обстрела. И еще ему хотелось надеяться, что его самого тоже не убьют.
     -- Лестницы!
     Этот крик раздался сразу с двух направлений. Капитан посмотрел на небо.
Тень Л'Рау затмила  уже  более половины луны, но  полностью она закроется не
раньше чем через час.
     -- Лестницы!
     Этот крик  раздался достаточно  далеко. _<i>Щелчок-хлопок-шипение-щелчок_.</i>
Теперь Гринберг  слышал это т'кайское  слово достаточно часто, чтобы  понять
его и  без переводчика, хотя для  того  чтобы  произнести его, ему все равно
понадобилась бы электроника.
     --   Лес...   --   На   этот   раз   крик   внезапно  оборвался   после
_<i>щелчок-хлопок_...</i> Похоже, стрела нашла  свою цель. М'саки  бросили все свои
силы  в атаку. Гринберг  забеспокоился. Дженнифер не учла  возможности того,
что Д'Опт  падет  раньше, чем  окончится затмение.  Не учел этого  и он. Эта
ошибка могла стать последней в его жизни.
     * * *
     -- Вперед! -- ревел В'Зек -- Вперед!
     Он  желал  бы  первым  забраться  на  лестницу  и  ворваться  в  Д'Опт.
Оставаться  сзади, пока  его воины сделают свою работу, было  самой  тяжелой
обязанностью вождя.  Он поправил себя, нет, самой тяжелой  обязанностью было
знать, что ты обязан оставаться сзади и в то же время принуждать других идти
в самое пекло, можно сказать, на убой.
     Если  его это волнует, удивился он  самому себе,  то,  может,  он  стал
цивилизованным? Он  нашел  эту идею нелепой,  подумав,  что  просто  немного
переутомился.
     Двумя  глазами  он  критически  окинул  поле  битвы,  третий повернул к
З'Йону, обрезавшему  замечательный панцирь  м'сака  так, чтобы не оставалось
острых  краев, которые  могли бы повредить мягкие ткани. Четвертый его глаз,
как обычно большую часть ночи, смотрел на  луну. С каждой минутой светящаяся
часть становилась все меньше.
     -- Ты был прав,  шаман, -- сказал он, с  его стороны это была  огромная
уступка.  Но даже вождь  чувствовал себя  маленьким и  незначительным, когда
естественный порядок мироздания переворачивался вверх дном.
     З'Йон  не  отвечал,   пока   не  закончил  свою   работу.  Окажись  его
предсказание неверным, он не осмелился бы на такую вольность. То, что с  ним
случилось  бы,  окажись он не  прав,  во  всех  случаях было  бы  неприятным
зрелищем.  Шаман надеялся, что  его  голос  прозвучал  скорее небрежно,  чем
облегченно, когда он сказал:
     -- Да, кажется, так.
     --  Воины  хорошо знают,  что знаменует предстоящее  чудо, -- продолжал
В'Зек.  -- Они храбро сражаются. Я думаю, они захватят городские  ворота  не
позже,  чем  челюсти небесного  ф'ноя  целиком заглотят  луну. Ты  правильно
поступил,  растолковав воинам предстоящее событие, это, я думаю,  подняло их
боевой дух.
     --  Я  лишь  выполнил  ваше приказание,  мой господин. --  З'Йон ощутил
покалывание в говорящих глазах, вспомнив недавно испытанный страх. Очередная
лестница,  как  раз  напротив  того  места,  где  стояли   шаман  и   вождь,
опрокинулась. Раненые м'саки  от боли молотили ногами по воздуху. Один лежал
неподвижно. -- Эти там, в городе, тоже неплохо сражаются
     -- Несомненно, вожди вместе с мягкотелыми задурманили их всяким вздором
так, что они не  осознают нашего могущества, -- презрительно сказал В'Зек  и
указал  клешней: --  Смотри туда! Сейчас  мои  воины  захватят часть  стены!
Уверен, т'кайцы долго не протянут.
     -- Конечно, нет, мой господин. -- З'Йон предпочитал не вспоминать о том
случае с молтингсами, возможно, он бы не испытывал этих приступов малодушия,
будь он столь же возбужден, как и  В'Зек. Шаман попытался  подавить мучившие
его сомнения. Ему ведь приходилось ошибаться и раньше, и довольно часто.
     На небе остался лишь крошечный кусочек луны. В'Зек закричал, перекрывая
шум битвы:
     --  Мы  уже  держим победу  в своих клешнях! Ударьте  сильнее,  и Т'Каи
падет. Небо предвещает нам победу!
     -- Небо  предвещает нам победу! -- подхватили  его воины и удвоили свои
усилия Тусклый красный  свет затруднял наблюдение  за  сражением,  но  вопль
сирен со стен указывал места, где м'саки бросали в бой свежие силы.  В конце
концов З'Йон решил, что и на этот раз ошибся.
     * * *
     Последняя частичка света исчезла с лика луны.
     --  Пришла очередь Дженнифер, -- пробормотал Гринберг себе  под нос. --
Давай разворачивай свои штуковины, иначе развернуться придется т'кайцам.
     Последовавшая  пауза  длилась довольно  долго,  и  ее  уже нельзя  было
списать  на одну только скорость света. Капитан, посылая на голову Дженнифер
все проклятия,  которые только смог вспомнить, нажимал на кнопку вызова. Как
бы  он  хотел завязать этот  чертов ридер вокруг  ее шеи.  Он  уже  принялся
строить более изощренные планы расправы с Дженнифер,  как вдруг  раздался ее
голос:
     -- Прием.
     Он  проверил по  часам: прошло менее пятнадцати секунд.  Очевидно,  она
решила сперва запустить программу, а затем уже ответить. Гринберг чувствовал
себя пристыженным. В пылу сражения он совсем потерял ощущение времени.
     Он надеялся, что ждать результатов не придется слишком долго. Т'кайские
воины отчаянно  сражались с м'саками, захватившими два или три плацдарма  на
вершине стены. Т'кайцы  пытались не допустить того,  чтобы враг прорвался  в
Д'Опт.  Если  они сейчас отступят,  то  уже ничто  не  сможет их спасти.  Но
прикажи он  Дженнифер начинать до  того, как затмение станет  полным, вся ее
задумка могла обернуться пшиком.
     Впрочем, промедли  они, исход будет тот  же. Он гадал,  сколько времени
займет вся  эта  процедура на "Летящем  фестоне". Наконец решив -- пора,  он
включил   запись,  загруженную  в  его  переводчик.  Усилители  вдоль  стены
наполнили  поле  битвы  грохотом,  в  сравнении с которым  все  крики В'Зека
казались тихим шепотом.
     -- Истинные небеса провозглашают  славу Т'Каи!  Сомневающиеся, обратите
свой взор к небу, и вы сами увидите истину!
     Запись повторялась снова и снова. В перерывах между сообщениями капитан
слышал  то,  что  он  так надеялся услышать  -- тишину.  И т'кайцы, и м'саки
устремили свои взоры к небу.
     --  Черт  возьми,  Дженнифер,  поторопись,  -- прошептал  Гринберг.  Он
позаботился, чтобы переводчик не переводил эти его слова.
     --... Обратите свой взор к небу, и вы сами увидите истину!
     Возможно, для  того, чтобы запугать войска м'саков, было достаточно уже
этого  рева,  так  как раньше они  никогда его  не слышали.  "Еще один  трюк
мягкотелых,  -- подумал В'Зек,  -- который так же  глуп, как  и остальные их
трюки" Тем  не  менее  он тоже смотрел вверх Им это  не поможет, несмотря на
этот назойливый голос, вновь и вновь ударяющий по его барабанным перепонкам,
Луна останется тусклой и бронзовой, пусть загадочной, но такой, как всегда.
     В'Зек раскатисто рассмеялся.  И  последний их обман  провалился. Никто,
кроме небесного ф'ноя не мог причинить зла луне.
     -- Ложь! -- кричал В'Зек. -- Ложь!
     И в то время, как он кричал это, луна начала меняться.
     * * *
     Световой  парус  --  это полоса покрытой алюминием пластиковой  пленки,
тонкая,  как  газ.  В  поперечнике он  достигает  тысяч  километров.  Будучи
полностью  раскрытым,  он  использует  энергию  фотонов, точно  так  же, как
морские  парусники   используют  энергию  ветра.   В  случае  необходимости,
например,  при  поломке  внутреннего  источника  энергии, он служит  хорошим
запасным двигателем для звездных кораблей.
     Все  используют  световые  паруса  для единственной  цели  -- отражения
фотонов. Никого не интересует, что происходит с ними  потом. Но Дженнифер не
умела думать как все. Она скривила губы -- в этом, можно не сомневаться, они
с Гринбергом единодушны.
     Она сообразила, что световой парус  можно использовать и как зеркало. И
при помощи корабельных  роботов изготовила из  него  зеркало очень необычной
формы.
     У нее уже давно все было  готово. Конечно,  когда  ее вызывал Гринберг,
она  читала,  но  она  не  потеряла ни  секунды,  сходу  приступив  к  делу.
Требовалось наклонить  зеркало  на  пару градусов, так,  чтобы отражаемый им
свет осветил спутник Л'Pay.
     Как  только  Дженнифер убедилась, что роботы все сделали правильно, она
вернулась к чтению книги "Человек, продавший Луну".
     * * *
     Ожидание, кажется,  длилось уже целую вечность. "М'саки  не будут ждать
долго, -- подумал Гринберг, -- особенно если их вождь через каждые несколько
секунд вопит: "Ложь!"
     Но вот край  луны,  которая должна была оставаться бронзово-тусклой еще
по крайней мере час, окрасился в золотистый цвет.
     Гораздо быстрее,  чем двигалась  тень Л'Рау, сияющая  клешня -- эмблема
Т'Каи перемещалась по диску луны на полагавшееся ей место в центре.
     Воодушевленные воины конфедерации  с новыми  силами обрушились на своих
врагов. Люди обещали чудо, но Гринберг знал, что верили в это немногие.
     Что касается м'саков...
     -- Спасайтесь! -- кричал Гринберг в  транслятор.  --  Спасайтесь,  пока
гнев небес не покарал вас! -- Варварам требовался лишь небольшой толчок.
     * * *
     -- Остановите  их!  --  пронзительно  кричал В'Зек.  Мимо него пробегал
воин. Он тоже кричал, но что-то нечленораздельное. Глаза его были устремлены
к  ужасной  луне. В'Зек  попытался схватить  дезертира. Но  тот  вырвался из
объятий вождя и бросился прочь. В'Зек метнул в него топорик, но промахнулся.
     Нижние  челюсти  вождя  лязгнули в  неистовой  ярости.  Только  что  он
управлял армией, удовлетворявшей даже  его строгим  требованиям.  Теперь это
была всего лишь толпа, охваченная паникой.
     -- Остановитесь! -- вновь заорал  он. -- Если мы остановимся, завтра мы
победим.
     -- Они не остановятся,  --  тихо сказал З'Йон. Даже шаман, проклятия на
его голову, смотрел в небо тремя глазами.
     --  А завтра  здесь будут  засады за  каждым деревом, за каждой скалой.
Раньше мы внушали т'кайцам страх. Но теперь можно считать, что  нам повезет,
если удастся прорваться назад, в свои леса.
     Говорящие глаза В'Зека угрюмо опустились. Шаман как всегда прав. М'саки
должны идти на каждое сражение, _<i>зная_</i>, что эти изнеженные  южане никогда не
смогут  противостоять им.  И  до сих пор южане, действительно, не  могли. Но
теперь, теперь т'кайцы, проклятие на их головы, _<i>знали_</i>: даже небеса за них.
И что еще хуже, так считали и его воины.
     Он обернулся к З'Йону.
     -- Почему ты не предупредил меня?
     --  Мой  господин!  --  запротестовал  З'Йон,  вытаскивая  дощечку  для
гадания. На  самом  деле она  была нужна ему  лишь  для  того, чтобы  помочь
выложить правду. -- Мой  господин,  я предупреждал вас, молтингсы указывают,
нужно быть осторожным...
     -- Чума возьми эти молтингсы! -- В'Зек прыгнул на шамана, и его клешня,
вооруженная  боевым  топором,  пробила  насквозь  панцирь  З'Йона,  как  раз
чуть-чуть левее центральной  пары  говорящих глаз.  З'Йон  был мертв еще  до
того, как его панцирь коснулся земли.
     В'Зек ухватился за ручку к вытащил топор. Он понял, что убийство З'Йона
ничего не решало, слова шамана  были правдой. Так или иначе у него больше не
оставалось доводов,  которые могли бы  убедить его армию. И, чуть  помешкав,
В'Зек последовал примеру своей побитой, напуганной армии, бежавшей на север.
     До  тех  пор пока  небесный  ф'ной,  начавший ослаблять  свои  объятия,
удерживал луну, ненавистная эмблема Т'Каи ослепительно сверкала над ними. Но
она осталась навсегда выжженным клеймом в их душах. Как и предсказывал З'Йон
-- еще одна горькая правда, -- немногие добрались домой.
     * * *
     "Летящий  фестон" готовился к прорыву через гиперпространство. Глядя на
экран, Дженнифер  видела,  как  уменьшается  и  тускнеет  солнце Л'Pay, и  с
нетерпением ждала,  когда  оно наконец  исчезнет.  До цивилизации было рукой
подать.
     -- Обратно в университет, -- мечтательно промурлыкала Дженнифер.
     Бернард Гринберг услышал ее. Он усмехнулся.
     -- Я и сам не хотел потерять  Л'Рау. Я уже говорил. Во всяком случае ты
придумала,  как  сотворить  чудо, и  тебе  удалось  это сделать.  Ты  хорошо
поработала.
     С тех  пор  как Дженнифер в последний раз  посадила "Летящий фестон" на
планету,  капитан  разговаривал  с ней  не так,  как прежде. В  тот  раз  он
расцеловал  ее,   тогда  как  раньше,  казалось,  едва  ее  замечал,  словно
какой-нибудь ненужный инструмент. "Теперь я  больше  не мешаю", --  осознала
она. Она показала себя настоящим членом экипажа. И этот поцелуй, означавший,
что она принята в члены экипажа, стоил сотни  тех, которые мужчины  пытались
запечатлеть на ее привлекательном лице.
     -- Если говорить о чудесах, это затмение было видно всему полушарию, --
заметил Конев. --  Интересно, какое воздействие оно  оказало на тех ж'буров,
которые никогда не слышали о Т'Каи?
     Отпив  глоток  корабельной водки,  он  впервые  не  пожаловался  на  ее
качество, что лучше всяких слов говорило об испытываемом им облегчении.
     -- Дав  последующим поколениям  писателей и  ученых что-либо  новое, не
стоит  беспокоиться о том,  пригодится ли  это им,  --  вступила  в разговор
Мария.  Ее  движения  были  медленными  и  аккуратными.  Рентгеновские  лучи
показали, что, к счастью, у нее был лишь огромный синяк на  плече, результат
попадания камня. Ключица была цела. Левой рукой  она подняла рюмку. -- О чем
тут говорить, выпьем за ученого, который спас нас. -- Она выпила.
     -- И за прибыль, -- сказал Конев и выпил. -- И  за цивилизацию и рынок,
спасенные для нашей дальнейшей торговли.
     Дженнифер  почувствовала, что  ее  щеки  начинают  розоветь.  Она  тоже
выпила. После этого даже уши ее запылали.
     --  Тост! -- потребовала Мария, что  заставило Дженнифер поперхнуться и
закашляться.
     --  С  удовольствием  постучу  тебе по  спине,  --  галантно  предложил
Гринберг. --  С  тобой  все в порядке?  -- И после ее  утвердительного кивка
усмехнулся. -- Хорошо, потому что мне тоже хотелось бы услышать твой тост.
     -- Я не умею произносить тосты, --  сказала Дженнифер со своей  обычной
нерешительностью. И, чуть помедлив, добавила: -- Я просто рада, что мы нашли
выход из положения... И очень приятно лететь домой.
     -- И нам тоже, верно? --  воскликнул  Гринберг.  Конев  и  Мария  снова
наполнили свои стаканы в молчаливом одобрении.
     Капитан выпил, после чего спросил:
     -- Чем ты собираешься заняться после возвращения?
     --  Что  ж,  наверное,  вернусь  в  университет, на свой  факультет,  и
продолжу   работу  над  диссертацией,  --   ответила  Дженнифер,  удивленная
вопросом. -- Что же мне еще делать?
     -- А ты когда-нибудь думала о том, чтобы слетать с нами еще разок?
     -- Почему ты надумал пригласить меня? -- спросила Дженнифер.
     Она вовсе не была  ослеплена тем, что  происходило вокруг нее, и далеко
не так глупа.  Более того, она догадывалась,  Гринберг должен был испытывать
соблазн оставить ее на Л'Pay.
     Но сейчас он сказал:
     -- Потому что  успех  сопутствует  удачливому.  Ты  знаешь,  этот  твой
маленький  удачный ход принес  тебе  звание рядового и долю в прибыли вместо
простой  оплаты. И  с  твоей...  э-э-э...  академической  подготовкой...  --
Дженнифер  полагала,  что ему следовало сказать: "бесполезной  академической
подготовкой", --  ты  была  бы  полезна  и впредь.  Кто знает?  Ты  могла бы
выдумать какой-нибудь трюк еще похлеще.
     -- Неужели ты действительно так думаешь? -- Она не верила своим ушам.
     -- Конечно, -- подтвердил Гринберг.
     -- Мы были бы  рады  и впредь видеть  тебя  среди  нас,  -- согласилась
Мария.
     Конев утвердительно кивнул.
     -- Спасибо вам всем. Я даже  не могу выразить, как я вам благодарна. --
Она  повернулась к Гринбергу и поцеловала его. И когда он обнял ее за талию,
Дженнифер  почувствовала, что ничего не имеет против. Но она все же покачала
головой.  --  Одного  раза  мне  вполне   достаточно.  Я  в  этом   уверена.
Университетский костюм мне идет больше.
     --  Хорошо,  --  согласился Гринберг. -- Понятно, но в  любом случае ты
получишь звание рядового. Ты заслужила его, независимо  от того, захочешь ты
этим воспользоваться или нет.
     --  Спасибо, -- повторила  она. -- Это очень любезно с вашей стороны. Я
не могу отвергнуть  такое  предложение.  Но  пусть  вас  не беспокоит, что я
когда-нибудь воспользуюсь вашим любезным предложением.
     -- Конечно, нет, -- согласился Гринберг.
     Дженнифер лукаво взглянула  на него. Как капитану торговцев, ему  часто
приходилось убеждать других сделать так, как хотел он. "Нет, в  этот раз,  у
тебя ничего не выйдет", -- подумала она.

     Эсетеры
     III
     Меховой  гребень, топорщившийся  над глазами Газара, слегка подрагивал.
"Эсетеры производят впечатление  существ, с  которыми можно вести  серьезные
торговые  дела",  --  подумала  Дженнифер.  По  крайней  мере,  она  на  это
надеялась. Однако  за минувшие два часа Газар не показал ничего стоящего, по
сути один  утиль, ну хорошо,  пусть не утиль,  но определенно ничего такого,
что могло бы заинтересовать.
     Пока эсетерский  торговец рылся в своей плетеной корзине, Дженнифер уже
не  в первый раз  задавала себе вопрос, почему она сидит, скрестив ноги,  на
толстой  ветке  дерева,  торгуясь   по   мелочам   с   чужестранцем,  сильно
напоминавшим голубого плюшевого шимпанзе с цепким хвостом.
     После первого  полета, позволившего Дженнифер  испытать  на собственной
шкуре то, что  описывалось в научной фантастике среднеанглийского периода, у
нее  были твердые намерения всецело посвятить себя изучению среднеанглийской
литературы.
     С  тех пор  Дженнифер совершила еще  два полета и до сих  пор так и  не
смогла   понять,  что  побудило  ее  отправиться   во   второе  путешествие.
Действительно ли виной  всему стала депрессия, в которой она пребывала после
того,  как не получила преподавательской  работы? Ведь именно это  Дженнифер
считала своим истинным призванием.
     Она  отогнала  эти бесполезные  мысли, так  как  заметила,  что большие
золотые глаза  Газара, пожалуй, единственное во  внешнем облике туземца, что
разительно отличало  оного от  шимпанзе,  возбужденно расширились. С  хорошо
разыгранным драматическим накалом он извлек некий предмет, доселе скрываемый
его шестипалыми руками.  Туземец принялся  пронзительно кричать. Электронный
переводчик, который Дженнифер всегда  носила на поясе, перевел его слова  на
испанглийский:
     -- Здесь,  мой собрат по ремеслу, нечто такое, что лишь немногие смогут
показать тебе.
     -- Позволь посмотреть, -- тихий, с придыханием  голос Дженнифер не смог
включить  переводчик.  Она  попыталась вновь,  чуть громче:  --  Пожалуйста,
позволь мне посмотреть.
     Прибор выдал ряд хриплых пронзительных криков и воплей.
     --  Гляди,  --   когда  Газар   раскрыл   ладони,   его  гребень  гордо
встрепенулся. -- Это резьба на бивне _<i>омфоса_.</i> Очевидно, что он очень, очень
древний.
     --  Почему  "очевидно"?  --  поймала  его  на  слове  Дженнифер,  желая
выяснить, были ли у того бесспорные  доказательства подлинности вещи. Бивень
был желтый,  а  резьба  выполнена в необычном для Эсета стиле  Манера резьбы
казалась энергичной, излишне вычурной  и,  может  быть, не очень тонкой.  Но
выполнено мастерски. В цивилизованном мире коллекционеры выложили бы за этот
бивень кучу денег.
     -- Уверен,  любой малыш знает... --  начал  Газар. После  чего испустил
пронзительный  визг,  который был похож на  скрежет вилки  по сковороде. Для
него  это был обыкновенный смех.  Он смеялся над собой.  -- Действительно, а
почему это должна знать ты, пришедшая из лишенных лесов межзвездных пустынь?
"Очевидно" потому, что как только мои пра-пра-пра-предки переселились в этот
лес, храбро пройдя  через Пустые  земли, они начали  охотиться  на  омфосов,
водившихся  здесь.  Прошло  уже  более  тысячи  зим  с тех  пор, как  видели
последнего омфоса.
     --  О!  -- Дженнифер  была  рада,  что  чужеземец  не  заметил  чувства
неприязни, отразившегося  на ее лице.  Она  была  уверена, что  люди за свою
историю истребили гораздо больше разновидностей животных,  чем  эсетеры,  но
они научились не бахвалиться этим. "Может быть, -- подумала она, -- у Газара
есть  свои  оправдания". -- Наверное,  эти омфосы были свирепыми  животными,
которые убивали и пожирали ваш народ?
     -- Гораздо хуже! -- Хвост Газара скорчился, как толстый розовый червяк,
верный знак того, что он взволнован. -- Они ели  деревья! Их  плоды, листья,
ветви -- все!
     "Это наносило  ущерб  их  среде  обитания, все  правильно", -- подумала
Дженнифер.  Эсетеры пришли к жизни на деревьях в результате долгой эволюции.
Они спускались  со своих драгоценных  деревьев на  землю только за камнем, а
также за медной и оловянной рудой. Разводимые ими домашние животные, так же,
как и  они,  жили на  деревьях. Поэтому  ничего удивительного,  что  эсетеры
называли  саванну,  которая  перемежалась  с  их дождевыми  лесами,  "Пустые
земли".
     --  Тогда  неудивительно,  что  вы  охотились на  них, --  смягчившись,
сказала Дженнифер. -- Что бы ты хотел в обмен за эту безделушку?
     --  Э-э,  так,  значит,  нашлось наконец хоть что-то,  заинтересовавшее
тебя?  Я  уже начал  подумывать, что  мы  разойдемся ни  с  чем.  -- Эсетеры
чувствовали сарказм достаточно тонко. Хвост Газара опять стал подергиваться,
но движения его  теперь были  совсем  другими  --  Газар размышлял,  сколько
запросить за свою вещь.  -- Ты,  конечно, должна  понимать, что раз  омфосов
больше не существует, то этот предмет уникален и поэтому ценен вдвойне.
     -- Полагаю, да.
     Монотонность   переводчика  должна   была  уверить  эсетера,   что  она
достаточно равнодушна. По крайней мере, Дженнифер надеялась на это.
     --  О!  Действительно!  --  всегда  хриплые,  его  визги  стали  сейчас
апоплексическими. -- Честно говоря, я не собираюсь расставаться с ним меньше
чем за полдюжины скальпелей, две  дюжины швейцарских-армейских-ножей (земное
название звучало как  один  взрывной крик)  и еще две, нет, три бутылки того
душистого зелья, которое вы, земляне, варите.
     Дженнифер знала,  что он имел в  виду "Амаретто".  Эсетеры были  просто
помешаны на "Амаретто". Кроме того, она понимала, что Газар решил  запросить
по  максимуму. Она тяжело вздохнула. Переводчик преобразовал шум в настоящий
вопль ярости. "У  древних была такая ужасная вымышленная обезьяна. Как же ее
звали? А, вспомнила, Кинг-Конг. Наверное, в гневе ее  дыхание было сходным с
дыханием эсетеров". Усердно "подышав", Дженнифер перешла к словам:
     -- Слушай, тогда уж почему бы тебе сразу не попросить наш корабль?
     Газар оскалил свои страшные зубы в усмешке.
     -- Ты собираешься продать его мне?
     --  Нет.   Так  же  как  и  не  собираюсь  удовлетворять  твои  нелепые
требования. Ты  хочешь опустошить все наши склады  так, чтобы  мы не  смогли
здесь больше ни с кем торговать?
     Торг продолжался еще  некоторое время. Уже начало  смеркаться, когда  в
конце концов они сошлись в цене. Дженнифер порылась в своем ранце.
     -- Вот твои  два скальпеля и четырнадцать  ножей А завтра  я  вернусь с
бутылкой душистого зелья.
     -- Я доверяю тебе.
     -- Ну, а теперь мне пора возвращаться на корабль, уже темнеет.
     Дженнифер поднялась. По земным  меркам, ее нельзя было назвать высокой,
но ей пришлось пригнуться, чтобы не набить себе шишку о потолок хижины.
     Газар,  проявляя  учтивость,   поспешил  вперед,   открывая  ей  дверь.
Дженнифер  читала, что некогда на  Земле подобное поведение считалось весьма
учтивым,  но в  цивилизованных мирах, где  двери открывались  сами, подобный
знак уважения уже давно устарел.
     -- До завтра, -- попрощался эсетерский торговец.
     -- Пока.
     Дженнифер спустила цепную лестницу,  которой  экипаж "Пасифик  овертур"
пользовался, чтобы добраться  до нижних  веток деревьев, где  жили  туземцы.
Эсетеры  вырезали в исполинских лесных стволах три вида  углублений, которые
они  называли  захватами   для   рук,  ног   и   хвоста,  но  людям,   чтобы
воспользоваться ими,  понадобилось бы два  дополнительных больших пальца  на
каждой руке и некое подобие хвоста, приспособленного для хватания, а  посему
они  предпочитали  пользоваться  лестницами.  Газар  озабочено посмотрел  ей
вслед.
     -- Будь осторожной  внизу, -- крикнул он вдогонку. -- Омфосы,  конечно,
вымерли, нотам полно всякого другого зверья.
     -- У меня есть оружие, посылающее сон, -- ответила Дженнифер.
     Он  улыбнулся своей  большезубой,  умиротворенной  улыбкой,  после чего
принялся вопить во всю  мощь легких, созывая  своих постоянных  покупателей.
Его вопли были лишь  малой частью стоящего вокруг гомона. Жизнь на деревьях,
с присущей ей ограниченностью обзора, привела к  тому, что эсетеры вынуждены
были прибегать к "звуковой рекламе".
     Дженнифер   облегченно  вздохнула,   спустившись  на  землю,  где  было
относительно  тихо.  Она  достала  парализатор,  так  как знала,  что  Газар
предупреждал ее вовсе не из вежливости. Внизу, на земле, водились  не только
крупные плотоядные млекопитающие, но и ядовитые ящерицы, которые нападали из
засады -- обычно они прятались в кучах  листьев.  На Дженнифер были  толстые
сапоги, которые должны были защитить ее в случае такого нападения. Это  было
еще одной  причиной, по которой ей  было  бы затруднительно  воспользоваться
местными приспособлениями для лазанья по деревьям.
     Спустившись,  Дженнифер обнаружила еще одну опасность, о которой раньше
не подумала. Что-то со  свистом пролетело перед ее лицом, причем так близко,
что Дженнифер  почувствовала  колебание воздуха,  и  шлепнулось  у  ее  ног.
Испугавшись, она  отпрыгнула назад. Указательный палец, автоматически лег на
спусковой крючок.
     Но,  приглядевшись,  Дженнифер  поняла, что это был всего  лишь большой
шишковатый  толстокожий плод, упавший с одного из деревьев, на  которых жили
эсетеры. Оглянувшись, она  приметила еще два или три плода и парочку молодых
деревьев, вызывавших к себе острую жалость, поскольку им приходилось расти в
мрачной тени, отбрасываемой их взрослыми сородичами.
     -- Глупое семя, -- ругнулась она.
     После  чего  невольно  вздрогнула,  глупое  то  глупое,  но, упади  оно
чуть-чуть левее, вполне  могло  раскроить ей череп.  Поэтому все время, пока
она шла под кронами деревьев, Дженнифер то и дело  настороженно  поглядывала
наверх.  Сверху могли  свалиться не только плоды  эсетерских  деревьев, но и
отходы, которые выбрасывали местные жители.
     Пройдя еще несколько  сотен  метров,  Дженнифер выбралась  на  огромную
поляну. Посреди  нее, поблескивая металлическими  боками  в лучах заходящего
солнца,  стоял  "Пасифик  овертур".  После  сумерек  леса Дженнифер невольно
прищурилась, ослепленная малиновым блеском солнечного отражателя.
     Она поспешила к кораблю. До цели  оставалось уже  меньше  сотни метров,
когда  Дженнифер споткнулась обо что-то и чуть  не упала. Приглядевшись, она
поняла,  что споткнулась  о пень, скрытый травой. Похоже,  когда-то  он  был
огромным деревом, но теперь лишь создавал помеху движению.
     Зайдя  в   "Пасифик   овертур",   Дженнифер   позволила  себе   наконец
расслабиться  и  облегченно  вздохнула.  После  влажного и  жаркого  воздуха
джунглей вдыхать кондиционированный воздух  было блаженством. Она распустила
свои  длинные белокурые волосы, тяжелые и влажные от пота. Уже не первый раз
Дженнифер  приходила мысль обрезать волосы, но,  с другой стороны, благодаря
им эсетеры выделяли ее среди других  людей  с "Пасифик овертур". Ради этого,
считала  она,  можно  было  и  потерпеть.  Только  дойдя  до  кают-компании,
Дженнифер осознала, что  она даже думать  стала как торговец. Поймав себя на
этом, она от досады пнула ковер.
     Произведенный ею  шум заставил  Сэма Ватсона  оторваться  от сортировки
кульков  со специями. Он пристально поглядел на Дженнифер.  Это  еще  больше
усилило  ее  досаду.  Разгоряченная,   чумазая,  она   выглядела  далеко  не
привлекательно. Хотя у мужчин на этот счет, кажется, свое мнение.
     Впрочем,  Сэм быстро отвел  взгляд, так что Дженнифер ему это простила.
Ватсон спросил:
     -- Как дела? Нашла что-нибудь интересное?
     --  Думаю, да. -- Она  достала  из сумки на  поясе  костяную фигурку  и
поставила ее на стол. -- Ты видел когда-нибудь нечто подобное?
     Он протянул руку и спросил:
     -- Можно?
     Получив в ответ  утвердительный кивок, Ватсон  взял  фигурку и принялся
внимательно рассматривать ее. Ватсон был среднего роста, средней смуглости и
находился на  середине  третьего  десятка лет -- лет  на  пять-шесть  старше
Дженнифер.  Она  полагала, что  Ватсон  носил колючие,  изогнутые  наподобие
велосипедного  руля  усы  по  той  же  причине,  по  которой  она не  хотела
расставаться  со   своими  длинными  волосами,  --  чтобы   чужеземцы  могли
безошибочно признать его.  Она  не  могла представить  себе другой  причины,
которая  бы  заставила  нормального  человека  носить  посреди  лица  черную
гусеницу.
     Ватсон поджал губы, отчего гусеница зашевелилась.
     --  Да, пожалуй, не видел, -- медленно сказал  он. -- Это древний стиль
резьбы.
     --  Мне  тоже  так  кажется,  хотя   раньше  мне  ничего  подобного  не
попадалось, --  кивнула  Дженнифер.  --  Я выменяла это у местного  торговца
Газара,  и он  утверждает,  что животные, из бивня  которых сделана фигурка,
вымерли тысячи лет назад.
     --  Не  удивлюсь, если это  действительно  так, хотя  я  еще ни разу не
встречал  торговца,  все  равно  --  человека  или чужеземца,  который  ради
собственной выгоды отказался бы  чуть-чуть приврать. Но все равно, это очень
миленькая вещичка,  -- сказал Сэм, возвращая фигурку Дженнифер. -- Если  она
действительно  такая древняя и редкая, то, возможно,  она даже  представляет
музейную ценность.
     -- Ты  так думаешь?  -- у Дженнифер  даже участился пульс,  как если бы
Ватсон произнес магическое  заклинание. А  может,  так  оно и  есть. Частные
коллекционеры были всего лишь частными коллекционерами, зачастую с  довольно
ограниченными средствами. Музеи  же  могли привлекать ресурсы всей  планеты.
Если они затеют между собой борьбу за право обладания  экспонатом, то  могут
отвалить торговцу сумму, которой хватит на всю оставшуюся жизнь.
     -- Я сказал <i>_может быть_</i>.  -- Ватсон уныло ткнул свои мешки со специями
большим пальцем. -- Одно несомненно: по сравнению с твоей добычей это ничто.
Конечно,  специи пойдут на приготовление  превосходного  эсетского бренди  и
принесут свою прибыль, но совсем небольшую.
     -- Согласна.
     Дженнифер уже  мечтала  о том,  что она сделает с  большой  прибылью. В
начале списка, как всегда, прочно стояла  почетная  премия.  Она улыбнулась,
представив  себе, как это будет  звучать:  "Почетная  премия имени Дженнифер
Логан за  достижения в изучении  среднеанглийской  научной фантастики",  или
даже, может  быть, "среднеанглийской литературы". С тех пор как она оставила
университет, круг ее интересов расширился.
     -- Но для этого мне придется найти останки омфосов, -- прошептала она.
     -- Что? Для чего?
     --  Не бери  в  голову, Сэм.  -- Дженнифер почувствовала, что краснеет.
После стольких лет изучения древней литературы  она часто замечала за собой,
что говорит  как бы на  иностранном языке, даже если использовала  чистейший
испанглийский.
     -- Ладно, -- пожал плечами Ватсон.
     Он был прагматиком, который не станет тратить свое драгоценное время на
всякие пустяки. Однако несмотря на некоторую, присущую ему,  ограниченность,
Сэм был все же проницательным парнем.
     -- Теперь, когда мы знаем, что твой бивень действительно существует, мы
можем  попробовать  поискать  их  еще. Не забудь доложить об  этом  капитану
Родригес.
     -- Не забуду. Как ты считаешь, когда она  вернется?  Ватсон вновь пожал
плечами.
     --  Она  задумала   заключить   несколько  довольно  трудных  сделок  с
трилордами, поэтому,  может,  будет отсутствовать  еще  несколько  дней. Кто
знает? -- Он криво усмехнулся. -- Как  бы то  ни было, она работает на более
высоком уровне, чем обмен безделушками, которым занимаемся мы, рядовые члены
экипажа.
     -- Да, ты прав.
     У Дженнифер до сих пор были смутные представления о ее звании. Если она
отказалась от звания рядового в конце своего первого полета, то потом, когда
ее попытка заняться настоящим делом  развеялась как дым, она решила пойти на
попятную. Может  быть,  ей следовало  побороться еще раз  вместо того, чтобы
отправляться   в  очередное   путешествие.  Но  теперь-то   уж  точно  стоит
попробовать снова.
     Девушка знала, что, поделись  она своими мыслями с Ватсоном, он скажет,
что  уже  ничего не  изменишь  и поэтому  не стоит  забивать голову  всякими
глупостями, и, конечно же, был бы прав, но ее это не остановит.
     Сейчас Сэм тоскливо глядел на свои пакеты со специями.
     --  Мне  лучше закончить с этим, чтобы  точно  знать, сколько я получу.
Поздравляю с находкой. Я прямо готов лопнуть от зависти.
     Дженнифер улыбнулась.
     -- Спасибо.
     Она вошла в свою крохотную  каюту  и  заперла за  собой дверь.  Фигурка
перекочевала  в сейф.  Дженнифер опять  вышла  в  коридор  и  направилась  в
душевую.  После  этого она  занялась тем,  чем занималась все свое свободное
время. Перенеслась из  времени нынешнего в прошлое, когда английский еще  не
заменили испанглийским. Может  быть, ей и  не  доведется преподавать древнюю
литературу, но она не перестанет ее любить. Приступив к чтению,  обнаружила,
что новая  повесть не  относится  к жанру  фантастики. Похоже,  автор  своим
произведением  хотел  доказать  преимущество логического мышления. Временами
Дженнифер улыбалась удивительным совпадениям между прошлым и настоящим. И по
прошествии тысяч  лет  некоторые  вещи повторялись вновь.  И благодаря этому
чтение приносило ей еще большее наслаждение.
     * * *
     Капитан торговцев  Шейла Родригес устроила общий сбор команды через два
дня. Дженнифер постаралась прийти в кают-компанию точно в назначенное время.
Если разозлить Родригес, ее язык  способен размагнитить компьютерную память.
Остальные  пять  торговцев,  составлявшие  остальную часть  экипажа "Пасифик
овертур", были столь же пунктуальны, как  и  Дженнифер, и, без  сомнения, по
той же самой причине.
     Дженнифер испытывала отвращение  к таким  собраниям,  считая их  пустой
тратой  времени, которым  она  могла  бы  распорядиться  с  гораздо  большей
пользой. А  участие в великом  множестве таких собраний  лишь  усиливало это
чувство. Дженнифер старалась  изобразить  на лице заинтересованность, но все
ее мысли были о древнем детективе, от которого ей пришлось оторваться.
     Впрочем, первая же фраза Шейлы Родригес привлекла ее внимание.
     --  Цивилизация  всего  этого   лесного  района  находится   в  большой
опасности.
     Манера    изложения    --    выбирай-другого-не-дано    --    полностью
соответствовала внешнему виду капитана. Ей было около пятидесяти, черты лица
-- крупные и резкие, а волосы серо-стального оттенка, коротко острижены. Она
производила на Дженнифер пугающее впечатление.  Самоуверенные крикливые люди
всегда пугали Дженнифер.
     -- Что вы хотите сказать? -- потребовал объяснений Транх Нгуен. Он тоже
имел  звание  капитана,  хотя  был  младше  Родригес.  --  Судя  по  записям
предыдущих  торговых миссий, посещавших  эту планету,  техника  развивается,
уровень жизни  становится выше, а число  жителей в  расчете на  одно  дерево
растет.
     Еще пара членов экипажа, в том числе и Сэм Ватсон, согласно закивали.
     -- Вы правы,  -- ответила  Родригес.  -- Все  так, но  дело в том,  что
гибнет  лес как таковой.  Погасить свет! --  скомандовала  она  корабельному
компьютеру, и кают-компания погрузилась в темноту.
     --  Первую картинку!  -- Компьютер  спроецировал на стену  рядом с  ней
изображение карты. -- Зеленым обозначены  площади, которые занимали леса  во
время  первой  посадки  на  Эсет,  двести  пятьдесят  лет назад.  --  Вторую
картинку! -- границы зеленых областей изменили свою форму. --  Так выглядели
лесные массивы  примерно сто  лет назад. Обратите внимание  на потери здесь,
здесь  и  здесь. Заметьте  также, что  за  это время  образовалось  открытое
пространство, на котором мы сейчас находимся.
     Дженнифер припомнила пенек, о  который споткнулась. Тогда она отнеслась
к  этому,  как  к   незначительному  эпизоду.   Но   сейчас  пенек  выглядел
предвестником гораздо более серьезной проблемы.
     Чему и последовало подтверждение.
     -- Третью картинку! -- приказала Родригес, и карта вновь изменилась. --
А  это то,  что мы  имеем  сегодня.  Посмотрите,  как  увеличилось  открытое
пространство, на котором  мы  находимся. Появились  еще  две  проплешины  на
западе. Обратите  внимание: луга  вытесняют  лес  здесь и  в  этом  секторе.
Следующая  картинка  показывает  экстраполяцию  границ  лесного  покрова,  в
предположении,  что наблюдаемые  тенденции  сохранятся  в  течение ближайших
двухсот лет. Четвертую картинку!
     Новая карта,  появившаяся за спиной  капитана  торговцев, вызвала у  ее
коллег  вздохи удивления  и  уныния  От обширных  лесных  областей,  которые
доминировали  в  этой  части  континента, не  осталось  и  следа.  Небольшие
уцелевшие лесные участки выглядели островками в море травы.
     --  Это, несомненно,  означает для эсетерской  цивилизации  катастрофу.
Туземцы  настолько  приспособились  к  жизни  на  деревьях,  что   неминуемо
столкнутся со множеством  проблем, связанных с адаптацией к жизни  на земле.
Наиболее простым  решением  этой  проблемы, вызванной  вымиранием  деревьев,
могло  быть   переселение  местных  жителей  в   соседние   лесные  области,
расположенные в паре сотен километров отсюда. Но эти области уже заселены, и
я сомневаюсь,  что  обитатели тех мест примут переселенцев с  распростертыми
объятиями.
     -- Вы показывали эти карты трилордам? -- спросил Транх Нгуен.
     Родригес отрицательно покачала головой.
     -- Я сделала их прошлой ночью, после встречи с ними. Трилорды осознают,
что  у них появилась  проблема, но,  боюсь, не  понимают  всей драматичности
положения.  Как  ты заметил  в начале, на каждом дереве  может  жить большее
количество туземцев, чем  живет на данный момент,  и это  может  на какое-то
время  скомпенсировать  уменьшение  числа  деревьев.  Но  не   менее  вопрос
уменьшения лесного массива уже начал их беспокоить.
     -- Но тогда чего они хотят от нас? -- продолжал задавать вопросы Нгуен,
используя право  старшинства,  в то  время  как остальные члены экипажа пока
лишь размышляли над ситуацией.
     -- Мы потратили двести  пятьдесят лет на то, чтобы  создать себе  среди
местных жителей репутацию всемогущих торговцев,  пришедших с неба.  И теперь
они хотят,  чтобы мы  доказали  это  на деле,  --  капитан Родригес иронично
улыбнулась.  --  Они хотят,  чтобы мы  расширили  границы  леса  до  прежних
размеров.  Совсем  немного, не  правда ли?  На  этот раз  несколько  человек
заговорили одновременно.
     -- А как они собираются расплачиваться?
     Этот вопрос был первым, промелькнувшим в голове Дженнифер,  хотя  она и
не  стала  высказывать  его  вслух.  Она лишь печально  улыбнулась. Да,  нет
сомнений, она теперь думает совсем как торговец.
     --  Не знаю, -- ответила Родригес.  --  Я не знаю, сможем ли  мы вообще
взяться за это дело, но даже попытка будет дорогостоящим делом. Эсет никогда
не причислялся к особо богатым мирам. А для дел такого масштаба...
     Неоконченная фраза повисла в воздухе.
     --  Мне  не по  душе идея  безучастного наблюдения за тем,  как  гибнет
цивилизация, -- вступил в дискуссию Сурен Григорян. Он был рядовым со стажем
едва ли большим,  чем у Дженнифер, но происходил из богатой семьи  и поэтому
мог себе позволить не беспокоиться о последствиях своих высказываний.
     -- Не могу согласиться с этим, -- возразила  Шейла  Родригес. -- У меня
как-то нет желания обанкротиться. Даже для предварительного изучения местных
условий   мы   вынуждены  будем  задержаться  здесь  гораздо   дольше,   чем
планировали, а это в  конечном счете  обойдется нам  в  кругленькую сумму. И
если у нас не будет ничего  взамен, когда мы  вернемся в _<i>свою_</i> цивилизацию,
то все мы понесем значительный материальный ущерб.
     Григорян нахмурился, но промолчал. Капитан торговцев была  права, и все
это понимали. Внезапно Дженнифер вскочила, выбралась из-за стола и торопливо
направилась  к выходу.  Она  догадалась  пробормотать: "Извините", уже  стоя
одной ногой  на  пороге, да еще  настолько  тихо,  что  наверняка  никто  не
расслышал.
     -- Я надеюсь, это что-то стоящее, --  сказала Родригес, когда Дженнифер
вернулась. Но по  ее тону было совершенно очевидно, что ни  на  что подобное
она не надеется.
     Дженнифер почувствовала, что краснеет.
     -- Я... я тоже надеюсь, капитан,  --  ответила  она, считая, что смогла
придать своему  голосу надменность.  Она держала  в руке  фигурку  из  бивня
омфоса. -- Я лишь подумала, что если у эсетеров есть еще  несколько подобных
образчиков, то это могло бы помочь им оплатить наше пребывание здесь.
     Голос Шейлы Родригес мгновенно изменился.
     -- Можно посмотреть?
     Дженнифер передала ей фигурку. Тщательно изучив ее, Родригес спросила:
     -- Я могу показать ее остальным? -- Дженнифер  кивнула. -- Что думаешь?
--  спросила капитан Транх Нгуена,  передавая ему фигурку. Фигурка  пошла по
рукам, пока наконец Сэм Ватсон не вернул ее Дженнифер.
     -- Достаточное количество таких безделушек вполне сможет оправдать наше
пребывание здесь, -- согласился Нгуен. Никто не захотел с ним спорить.
     -- Остается только надеяться, что у них найдется достаточное количество
таких вещичек, -- сказала Дженнифер. -- Торговец, от которого я ее получила,
сказал, что животные, из бивня которых  она изготовлена, вымерли тысячу  лет
назад.
     --  Но так ли  это? -- теперь в  голосе  Родригес звучал  лишь холодный
расчет и еще  мурлыканье хищника, только что выследившего  добычу. -- Тогда,
если нам немного повезет, мы сможем заполучить их все. Мы продадим несколько
штук, когда вернемся домой, оставим остальные своим брокерам, в то время как
не  менее полудюжины кораблей рванет сюда, чтобы заполучить хороший товар. И
когда  они  вернутся назад  пустые, мы  сможем  продать каждую штуку раза  в
четыре дороже.
     Все в кают-компании  улыбнулись Дженнифер.  Она,  в свою очередь,  тоже
всем  улыбнулась,  правда,  несколько  неуверенно.  Когда  на  нее  обращали
внимание,  она  всегда  начинала  нервничать,  даже  если это внимание  было
благожелательным. "Все правильно, -- подумала Дженнифер, -- однако, с другой
стороны, тут будет хорошая заварушка".
     * * *
     Гребень Газара топорщился, а его хвост молотил об пол.
     -- Так ты говоришь, ваши люди купят много поделок из бивня омфоса?
     Дженнифер кивнула.
     -- И причем столько, сколько у вас найдется. Если у тебя есть еще такие
вещички, то сейчас удачный момент для того, чтобы продать их нам. Ты сможешь
получить много хороших товаров.
     -- Значит,  если я  достану их,  то смогу  поменять на ваши  товары? --
Золотые глаза эсетера, стали огромными и желтыми, как две полные луны.
     -- Не сомневаюсь, -- ответила Дженнифер. -- Конечно,  при условии,  что
ты не забудешь покровительство, которое я оказала  тебе, и  твои  запросы не
будут выходить за пределы разумного.
     Газар вздрогнул.
     --  Наконец я  понял,  почему у тебя  такие  маленькие зубы,  торговец,
прилетевший  от  звезд.  Твой  острый язычок настолько  длинный,  что  может
обтачивать их. -- Он продемонстрировал при этом свои замечательные зубы.
     -- От тебя я приму это как комплимент, -- усмехнулась Дженнифер.
     -- Как раз этого я и хотел, -- ответил Газар. -- Ты должна понять меня:
даже  если мне очень повезет, я сомневаюсь, что удастся раздобыть достаточно
много таких фигурок. Поделки из бивня омфоса с давних времен высоко ценятся,
и  в настоящее время они все находятся в сокровищницах у трилордов или еще у
кого-нибудь. Однако несколько штук, вне всякого сомнения, упали с деревьев.
     --  Думаю, да, --  ответила Дженнифер после недолгого раздумья. -- Если
говорить о том,  что падает  с деревьев, то  на  днях  мне  чуть не разнесло
голову упавшим с ветки плодом.
     -- Я рад, что все обошлось. На мой взгляд, это еще раз  доказывает, что
спускаться на землю -- безрассудство, я прав?
     -- Я  не это имела в виду. -- Дженнифер напомнила себе, что не  следует
излишне раздражаться. Она воспитывалась на одних понятиях,  он на других. --
Я просто  подумала, что ваш живущий на деревьях народ  мог  бы сам  питаться
этими фруктами, а не оставлять их тварям, обитающим на земле.
     Эсетер скорчил гримасу ужаса.
     --  Даже  земные пресмыкающиеся  не  позарятся  на  них.  Наши  деревья
прекрасны.  Вся  наша  жизнь  связана  с  ними,  они  дают  нам  средства  к
существованию, они наш дом. Но мы не едим их плоды. Они ужасны.
     --  А-а. Понятно. -- Дженнифер на  мгновение задумалась. -- Но в  ваших
лесах много разных деревьев. Уверена, что плоды некоторых вполне съедобны.
     -- Да, есть такие, но немного, -- неохотно согласился  Газар, как будто
его  заставляли сделать огромную уступку. -- Большинство их  отвратительны и
больше  пригодны в качестве оружия, как ты могла  убедиться  на  собственном
опыте, чем в качестве пищи.
     -- Вам виднее. -- Дженнифер выпрямилась, насколько  это позволяла лавка
Газара. --  Через несколько дней  я вернусь.  Надеюсь, к тому  времени  тебе
удастся раздобыть несколько фигурок из бивня омфоса.
     -- Я тоже надеюсь,  -- ответил Газар. -- Моя жена беременна, и я думаю,
после того как  родятся малыши,  нам понадобится дом  побольше. И чем больше
ваших товаров я получу, тем  быстрее я смогу  купить его. Может быть, у меня
еще останется, чтобы купить раба или двух.
     Дженнифер в  душе порадовалась, что  эсетеры не могут определять эмоции
людей по их лицам, так  как боялась, что испытанные ею чувства отразились на
ее  лице.  "Ты здесь не для того, чтобы их  перевоспитывать", -- сказала она
себе. До тех  пор,  пока  они  не  вступят в  эпоху  индустриализации,  они,
вероятнее всего, будут  использовать  труд  рабов.  И с  этим  ничего нельзя
поделать. Хотя нет,  торгуя с  ними, мы  как бы  пришпориваем их собственную
технологию, что, возможно, приближает тот день, когда рабство станет на этой
планете экономически невыгодным.
     Возвращаясь  на "Пасифик  овертур"  в  этот раз, Дженнифер  внимательно
вглядывалась  в верхушки деревьев. И когда  огромный плод шлепнулся в  кусты
где-то метрах в пятидесяти слева от нее, она буквально подпрыгнула от испуга
и была очень рада, что больше вблизи нее ничего не падало.
     Вернувшись  на  корабль,  Дженнифер  позволила  себе  несколько  секунд
полюбоваться своим сокровищем.
     Небольшой личный запас поделок из  бивней омфоса не спасет, но позволит
улучшить ее финансовое  положение, когда она  вернется в цивилизованный мир.
Иметь  большой запас было бы, конечно,  лучше, но Дженнифер знала, что у нее
не хватит средств.
     Может,  в  следующем путешествии  ей по-настоящему повезет...  Господи,
опять она думает как обыкновенный торговец. Если ей удастся сорвать изрядный
куш, она  выходит из  игры. У нее появится возможность подыскать себе работу
преподавателя.
     "И если  я  причалю к берегу, -- разговаривала  она сама  с собой, -- я
никогда не  соглашусь  вновь отправиться  в миры,  где  не  существует  даже
автоматической системы оповещения об опасности".
     Удовлетворенная этим обещанием самой  себе, Дженнифер разыскала ридер и
вернулась  в  Лондон двадцатого,  а может быть, девятнадцатого столетия. Чем
больше рассказов об этом сыщике она читала, тем больше ей хотелось читать их
еще. Ее удивляло, что тот же автор написал немало плохой научной фантастики.
Но  детектив  и его  летописец живут и  здравствуют  до сих пор. Именно этим
рассказам писатель должен был посвятить все свое время. А он тратил время на
то, к чему был неспособен.
     Она отложила ридер  и принялась сражаться с подступавшими  слезами. Что
она  сама делала  на борту  "Пасифик  овертур", как не тратила свое время на
дела, к которым была не очень способна?
     * * *
     У Транха Нгуена был такой вид, будто он прямо сейчас  начнет колотиться
головой о стенку коридора.
     -- Я  не понимаю, почему сокращается площадь лесов,  -- прорычал он. --
Насколько я  могу судить,  почва на лугах такая же, как  в тех  местах,  где
продолжают  расти   деревья.  Она  содержит  точно   такие   же  минеральные
компоненты, в ней живут те же самые черви, и вообще все одинаково.
     -- Нет не все, -- отрицательно покачала  головой  Шейла Родригес. -- На
этой почве больше не могут расти деревья. Мы должны понять почему.
     -- Простите, --  как  обычно мягко сказала  Дженнифер, стараясь  пройти
мимо.
     Ни один из капитанов не обратил на нее внимания. Транх Нгуен продолжал:
     -- Я знаю,  что должны, но не уверен,  что сможем. Я сделал то, что мне
посоветовал компьютер. Я сравнил образцы почв, но не смог ничего выяснить. Я
не  знаю,  что  можно  сделать  еще.  В  конце  концов,  я  торговец,  а  не
исследователь, обладающий научной интуицией, и не агроном, который знает  об
этом больше, чем содержится в нашем компьютере.
     -- Простите, -- вновь повторила Дженнифер.
     -- Агроном!  -- Родригес хлопнула ладонью по лбу.  -- Если  бы мы могли
позволить себе привезти  сюда  агронома. Правда,  для этого  понадобилось бы
найти такого сумасшедшего агронома, который согласился бы прилететь сюда. Но
мы должны сделать эту работу -- никто за нас этого не сделает.
     -- Я  знаю это так же хорошо, как и  вы,  -- ответил Транх Нгуен.  -- К
чему возить  огромные  компьютерные библиотеки, как не  за  тем,  чтобы быть
уверенным, что мы  сможем делать  все понемногу. Все понемногу, Шейла, но не
все. Здесь действительно нужен специалист. Я загнан в угол.
     -- Простите,  --  в  третий  раз попыталась Дженнифер.  Шейла  Родригес
наконец-то обратила на нее внимание и освободила дорогу.
     --  Ты что, не могла сказать, что тебе нужно  пройти? -- спросила  она.
Дженнифер пожала плечами и проскользнула  мимо. На борту  "Пасифик  овертур"
она  старалась оставаться незаметной. Это нравилось ей гораздо  больше,  чем
то, что получилось во время предыдущего путешествия, когда два парня, тоже в
звании рядовых, причем ни один не вызывал у нее ни малейшей симпатии, ужасно
доставали ее
     Временами  ей хотелось быть такой же толстой, с  грубыми  чертами лица,
как Шейла Родригес, а не стройной и гибкой, да еще с таким наивным взглядом,
от которого она не могла  избавиться, как  ни старалась Дженнифер нравилось,
когда ценили ее  саму, а не ее голубые глаза. Но она никогда  не могла найти
тактичного способа сказать об этом капитану торговцев и поэтому благоразумно
держала рот на замке.
     Девушка зашла в каюту и  заперла дверь. Шум, доносящийся  из  коридора,
где  продолжали спорить  Родригес и  Транх Нгуен, стал  тише. Она  аккуратно
сняла рюкзак и поставила его на  пол. Затем, рассмеявшись, вскочила на койку
и запрыгала как ребенок.
     Напрыгавшись,  она  слезла  с  кровати  и  открыла  рюкзак.  В рюкзаке,
обмотанные  толстым слоем набивной ткани,  которая  сама в некоторой степени
являлась произведением искусства,  лежали две изумительные фигурки из  бивня
омфоса. Первая изображала вырезанного из кости  эсетера, ужасно похожего  на
Газара. Сходство  с туземным торговцем ощущалось даже во взъерошенной шерсти
на спине, если перевернуть фигурку.
     Этот образец, конечно, был прекрасен, но даже он бледнел по сравнению с
другим.
     --  Это, --  сказал  Газар, раздуваясь от  важности,  настоящий  омфос,
вырезанный из его собственного  бивня для того, чтобы последующие поколениям
знали, с какими чудовищами нам приходилось сражаться в далеком прошлом.
     Дженнифер вынуждена была  признать, что для живущих на дереве он должен
был  казаться ночным кошмаром,  попавшим в реальность.  Зверь был  похож  на
бронтозавра, но с головой слона, хотя его уши были  маленькими и  напоминали
воронку. Клыки  были направлены вниз, а хобот, спускавшийся  к  нижней губе,
кстати  сказать  изумительно  выполненный и прекрасно  сохранившийся, больше
напоминал обыкновенный,  хотя  и  сильно увеличенный нос.  Глядя на  фигурку
вырезанного с  мельчайшими  подробностями  омфоса, можно было с уверенностью
сказать, что подобному зверю было по силам опустошить все леса.
     Пытаясь  представить  себе омфоса  в  натуральную  величину,  Дженнифер
терялась в догадках, как эсетерам удавалось убивать их. Когда она поделилась
этой мыслью с Газаром,  тот буквально взорвался эпической поэмой на диалекте
настолько древнем,  что ее переводчик непрерывно икал во  время перевода. Но
ей все-таки удалось понять, что отряд смельчаков отправился в Пустые земли и
вернулся с огромным валуном. Каким-то образом местные жители затаскивали его
на вершины деревьев, после чего сбрасывали на голову омфоса.
     -- Так было убито  первое чудовище, -- декламировал  Газар, --  и стало
ясно: с ними можно бороться.
     К  сожалению,  машина  не  была  запрограммирована  на  перевод  стихов
рифмованными строками.
     Хотя  в  данный   момент  Дженнифер  больше  волновала  доставшаяся  ей
статуэтка, а не баллады. Потому что уже не имело значения, сколько трилордов
опустошат свои  сокровищницы  для Шейлы Родригес. Вряд ли капитану торговцев
удастся раздобыть более роскошный экземпляр, чем эта ее фигурка.
     Сколько  же  будет  стоить  этот  омфос?  Хватит  ли  для  того,  чтобы
установить   премию  за  успехи  в  изучении  среднеанглийской   литературы?
Дженнифер  сознавала, что  пока  это всего  лишь мечты.  Имея  полные трюмы,
которые доставит на землю "Пасифик овертур",  может, и можно было  надеяться
на что-то  подобное, но с несколькими ее собственными фигурками, увы, у  нее
не было никаких шансов.
     Вздохнув,  Дженнифер  завернула фигурки  и убрала их в сейф.  "Наступит
день!" --  сказала она себе, правда, скорее всего  к этому  времени  она уже
начнет забывать свой среднеанглийский.
     Нет,  это  было  бы  несправедливо.  Дженнифер  любила  старый  язык  и
постоянно  упражнялась, чтобы  владеть им свободно.  "Хотя,  возможно, он не
старше, чем язык эпических охотников Газара", -- с удивлением подумала  она.
Микрофиши и ридер может легко позволить себе даже рядовой.
     Девушка  удобно устроилась и погрузилась в свой детектив.  Этот рассказ
был частью записок о сыщике, и сюжет его был связан со скачками.  Дженнифер,
путешествуя по  космическим далям, перевидала уже великое множество  всякого
"заморского" зверья,  но никогда еще  не  видела  живой  лошади. Ей попалось
несколько  незнакомых  слов,  и  она  постаралась  угадать  их  значение  из
контекста.  Уже  не  первый   раз   она  удивлялась  тому,  насколько  богат
среднеанглийский  язык.  Все-таки,  как  она  это  делала  обычно, Дженнифер
постаралась  ухватить смысл  фразы  и улыбнулась, найдя эквивалент,  который
прямо перешел в испанглийский.
     "-- Что побудило вас обратиться ко мне?
     -- Странное поведение собаки ночью.
     -- Она вела себя тихо.
     -- Вот это-то и странно, -- заметил Шерлок Холмс".
     Она  закончила  "Серебряную  метку"  и  вставила  в  ридер микрофишу  с
Оксфордским  словарем  английского языка,  чтобы поискать  некоторые  слова,
оставшиеся для  нее  неясными. Но  ее мысли  вновь  возвращались  к  собаке,
которая вела себя тихо. Она нахмурилась, стараясь понять причину.
     Наконец  она догадалась, что заинтересовало ее в  рассказе. Она полезла
под  койку в  свой  сейф и достала две фигурки, только что  полученные ею от
Газара. Переводя  взгляд с одной на другую, наконец удовлетворенно  кивнула,
по-видимому найдя подтверждение своей  догадке. Наверное, такое же  ощущение
испытывал Холмс,  когда  ему удавалось сложить из разрозненных кусков полную
картину преступления. Она вновь процитировала его:
     -- "Когда вы отбросили  невероятное, то все, что осталось,  это понять,
что невозможное может оказаться истиной".
     * * *
     -- Извините, капитан.  --  Дженнифер  пришлось повторить это  три раза,
прежде  чем  Шейла  Родригес  обратила  на   нее   внимание.  Дженнифер   не
расстроилась, она уже привыкла к этому.
     Наконец Родригес оторвалась от экрана компьютера.
     -- Тебе что-нибудь нужно, Дженнифер? -- Она выглядела удивленной.
     -- Да, я думаю, да, капитан.  Дело в том, что я думаю,  что мне удалось
понять, почему исчезают леса.
     Родригес хлопнула своей полной рукой по панели управления.
     -- Отлично! Если это  так, то ты знаешь больше любого из нас. Правда, я
не  замечала, чтобы ты для этого  что-либо делала.  Итак, как  ты узнала? На
тебя снизошло божественное вдохновение?
     --  Нет. Я... я...  -- Дженнифер старалась сохранить твердость в голосе
перед лицом  столь обескураживающего сарказма. -- Я... я нашла  решение этой
загадки, читая книгу на среднеанглийском.
     Капитан торговцев простонала:
     --  Дженнифер!  Я не  интересуюсь чужими  хобби.  Транх  Нгуен проводит
время,  стараясь  победить  компьютер  в шахматы.  Он может  продолжать  это
занятие хоть до ста пяти лет, если, конечно, сможет прожить так долго.  А  я
люблю вязать. Это занятие даже приносит  мне прибыль. Я смогла очень выгодно
продать некоторые вещицы.  Ты  читаешь  древние книги.  Я  полагаю,  что это
занятие  безвредное.  Но как  они  могут помочь  нам понять,  почему  лесные
области на Эсете уменьшаются?
     -- Книги дают  пищу  для размышлений. Но  сейчас  не  обращайте на  это
внимания. Вы правы,  капитан, до сих пор  я не сделала ничего особенного для
разрешения этой проблемы. Прошу  прощения. Но сейчас скажите,  есть ли у вас
карты,  на которых указаны границы лесов  много лет назад, задолго  до того,
как  мы впервые высадились  здесь?  Я имею  в виду  то время, когда  эсетеры
только что переселились на эти территории.
     --  Думаю, да...  -- Родригес  набрала команду,  и на  экране появилась
карта. Перемещая карту по экрану, она заметила: -- Как там было прекрасно по
сравнению  с тем, что мы имеем сейчас!  Такие площади леса занимали примерно
пятнадцать  здешних  веков  тому  назад,  после чего  они начали  постепенно
приходить в  упадок. Сначала медленно, а в последнее тысячелетие все быстрее
и быстрее. Этот процесс шел вовсю, когда  люди  впервые  высадились  на этой
планете. Поэтому мы никак не можем  найти  причины. Ни  серьезных  изменений
климата, ни изменений в составе почвы, ничего.
     Капитан  прервала  свой  рассказ,  бросив  на  Дженнифер саркастический
взгляд.
     -- О, прошу  прощения.  Теперь, почитав свои древние книги,  ты  знаешь
почему. Просвети и меня, пожалуйста.
     Дженнифер   сделала   глубокий  вдох.   Если  она  ошиблась   в   своих
предположениях, то  аттестация,  которую  ей даст Родригес, может  поставить
крест на ее перспективах  слетать еще хоть раз. Она  уже  потерпела неудачу,
попытавшись  сделать  карьеру  педагога,  и  перспектива  еще  одной неудачи
беспокоила Дженнифер больше, чем она хотела себе признаться.
     -- Я думаю, эта причина...  --  Она  говорила  так  тихо, что  Родригес
вынуждена была  податься вперед, чтобы ее  услышать. Не выдержав напряжения,
Дженнифер перешла в конце на визг: -- ...омфосы!
     -- Омфосы?  -- Капитан  не  пыталась скрыть своего раздражения.  --  Ты
пришла, чтобы отнимать у меня время на всякие глупости, когда я занята такой
важной работой? Омфосы, -- сказала она, обращаясь к Дженнифер, как к глупому
ребенку, -- вымерли тысячу лет назад. Именно ты это обнаружила. Как  же  то,
чего нет, может повлиять на то, что существует сейчас?
     -- Именно  тем, что их нет,  -- ответила Дженнифер. Родригес фыркнула и
отвернулась к компьютеру.
     -- Нет, подождите! -- в отчаянии воскликнула  Дженнифер. -- Леса начали
приходить в  упадок  тысячу  лет  назад,  вы  сами  это сказали.  И  эсетеры
истребили омфосов тысячу лет назад. Вы  не думаете,  что  между  этими двумя
фактами есть связь?
     --  Совпадение,  --  фыркнула Родригес.  Но  она  вновь  повернулась  к
Дженнифер.  На этот  раз она  обращалась  к ней уже как к умному ребенку. --
Хотя?!  Эсетеры избавились от омфосов,  так  как  те  поедали их леса. Тогда
почему леса уменьшаются сейчас, в чем причина?
     -- Да, они  поедали леса, -- согласилась Дженнифер. -- Они поедали даже
те  ужасные  плоды, которые эсетеры  не  могут использовать,  и  ни  одно из
животных не  хочет  к ним притрагиваться.  Что сейчас  происходит с плодами,
которые падают на землю?
     -- Они прорастают. Что же еще?
     -- Да, --  Дженнифер энергично закивала.  Она  была настолько захвачена
своей идеей, что  полностью овладела  своей  речью. -- Они  прорастают.  Они
прорастают  под  деревьями,  с которых упали, в тени  взрослых деревьев.  Не
многие могут  вырасти в таких условиях. А те, которым повезет, растут лишь в
тех местах, где уже есть деревья.
     -- Ну и что же  омфосы делали с плодами? Если они поедали их, то должны
были переваривать, не так ли? Это  должно  было  бы уничтожать их  в гораздо
большей степени, чем если бы те просто пытались прорасти в тени.
     --  Они переваривали  мякоть,  да, но  что происходило с  семенами?  --
спросила Дженнифер. -- Множество  растений на множестве планет высевают свои
семена, пропуская их через кишечник животных. Мне пришла в голову эта мысль,
когда я впервые задумалась, а есть ли какая-нибудь связь между исчезновением
омфосов и началом вырождения лесов.
     -- Это они? Ты думаешь? -- Наконец-то в глазах Шейлы  Родригес появился
интерес.
     -- Да. Это также понятно и с экологической точки зрения. Действительно,
обратите внимание, капитан Родригес.  Омфосы  поедали плоды, которые  больше
никто  не  употреблял в  пищу.  Разве это не доказательство того, что  они и
деревья развивались вместе?  Деревья поставляли  им  пищу, а  взамен  омфосы
распространяли  их  семена.  И поэтому,  когда  исчезли омфосы, одновременно
исчез и механизм распространения семян, что, насколько я понимаю,  и привело
в конечном итоге к сокращению лесных площадей.
     --  Хм-м. -- Капитан оттянула нижнюю  губу.  Отпущенная  губа  с легким
шлепком  вернулась на  место. -- Ты, похоже,  хорошо  подготовилась  по этой
теме, не так ли?
     --  В общем,  да,  капитан  Родригес.  --  В голосе  Дженнифер  звучало
удивление. Если она и была в чем-нибудь сильна, то это было исследование.
     -- Хм-м,  -- повторила  Шейла Родригес. --  Отлично, но  даже если ты и
права, что нам предпринять?  Омфосы ведь вымерли. У нас  нет машины времени,
чтобы вернуть их.
     --  О-о-о!  --  Это  было для  нее  подобно удару  грома, Дженнифер  не
заглядывала так далеко.
     Но  если  у капитана  торговцев  возникла  идея, то  никто не  смог  бы
заставить ее  отказаться  от осуществления оной. Шейла сказала,  обращаясь в
равной степени к себе и к Дженнифер:
     --  Они вымерли здесь,  но ведь это  не единственная  на Эсете область,
покрытая лесами. Это лишь одна из нескольких, просто с жителями этого леса у
нас  наиболее тесные деловые  контакты. Может быть, в других  лесных районах
омфосы до сих пор бродят на свободе.
     -- В таком случае их нетрудно будет найти, -- заметила Дженнифер.
     Шейла Родригес выдавила из себя нечто среднее между кашлем и смехом.
     --  Да, нетрудно. Даже  с нашими малопригодными переводчиками. То,  как
они работают, когда  только начинают изучать новый язык, сплошное наказание.
В  одном я  уверена,  у жителей этих лесов  не должно быть никаких  сомнений
относительно того, есть ли в их окрестностях омфосы.
     Дженнифер подумала еще кое о чем.
     -- Я надеюсь,  что  мы  найдем их достаточно много,  чтобы  можно  было
забрать  одного.  Нет, одного нам, пожалуй, не хватит,  если мы хотим, чтобы
они расселились здесь.
     --  Самое  важное,  --  вновь  засмеялась  Родригес, -- это  хватит  ли
мощности  у  наших парализаторов, чтобы уложить  их. В  противном  случае  я
боюсь, нам придется сбить их в стадо  и гнать  многие сотни,  а то  и тысячи
километров  от мест их прежнего обитания до этого леса.  И поэтому... -- тон
Родригес  оставался   шутливым,   но  Дженнифер  не  сомневалась,   что  она
намеревается  исполнить то,  что говорит, -- и  поэтому,  я  определенно  бы
увеличила заряд.
     * * *
     Далеко внизу, под  веткой, на которой  расположилось  хозяйство Газара,
кто-то  со  страшным  треском  и  грохотом   пробирался  через  подлесок.  И
Дженнифер,  и Газар догадались, кто  это  был. Ибо кто еще  мог  производить
столько   шума,   испуская  рев,   представлявший  смесь   звуков  литавр  и
синтезатора,  на  котором играл  самый  бездарный  исполнитель, коего только
можно было себе представить?
     Газар скорчился в притворном ужасе.
     -- Теперь я понимаю, почему наши  героические предки убили всех древних
омфосов,  -- они  поняли, что  только  в  этом  случае  им  удастся спокойно
выспаться. Но убийства, проклятые высшими силами, никогда не приносят покоя,
ведь так?
     --  Кажется, да,  -- согласилась  Дженнифер. Вопли вновь  расселявшихся
животных были слышны даже внутри "Пасифик овертур".
     На соседней  ветке кричали и повизгивали эсетеры. Переводчик  Дженнифер
тоже  в последнее время повизгивал, протестуя против излишне громких звуков.
Он, как заезженная пластинка, повторял всего лишь одну фразу: "Газар, выходи
посмотреть на омфоса! Он здесь, под нами!"
     --  Чего это ради я должен  идти разглядывать  тварь, которая отравляет
мне отдых? -- проворчал Газар, но все же пошел. Дженнифер последовала за ним
по  дереву,  правда,  не с  такой скоростью,  хотя гвозди  в подошвах  сапог
облегчали ей лазание по веткам.
     Молодые  эсетеры завизжали  и  прильнули  к шкуре матери,  когда  омфос
прогрохотал под ними в очередной раз.
     Зверь не обращал никакого внимания на  взволнованных  жителей деревьев.
Все его внимание было направлено исключительно на поиски пищи. Он выдергивал
кустарники  и  тут  же  сплевывал  их:  судя  по  всему,   омфос  был  занят
исследованием растительности  своего  нового леса,  выясняя, что  пригодно в
пищу, а что нет.
     --  Он  выглядит  совсем  не  так, как положено  выглядеть  омфосу,  --
проворчал Газар.  Найдя ту фигурку для Дженнифер, он строил из себя эксперта
по омфосам. -- У него даже нет бивней.
     Он  попал в точку, подумала Дженнифер. Завезенные  животные  не во всем
походили на своих истребленных двоюродных братьев. И не только потому, что у
них  не  было  бивней. Другое  отличие состояло  в том,  что последний  метр
хобота, опускавшегося к нижней губе, был раздвоен. Кроме  того, хвост, можно
сказать, отсутствовал,  а когти  были  гораздо  меньше,  чем когти  омфосов,
которых уже однажды знал здешний лес.
     Но между омфосами нынешними и прежними было одно существенное сходство:
они хищно набрасывались на большие шишкоподобные плоды.  Омфос, находившийся
под  деревом Газара, наклонил голову к  земле так,  чтобы своим  раздвоенным
хоботом  подобрать плод,  упавший  на  землю. После  чего раздалось  смачное
чавканье.
     Затем  омфос потянулся кверху так,  что его  голова  оказалась почти на
одной высоте с веткой, на которой стояла Дженнифер.
     Если  до  этого детеныши эсетеров  лишь  скулили, то сейчас они подняли
отчаянный  визг.  Дженнифер не  могла  их  за это  осудить. Зрелище, которое
представляла  эта  раскрытая  пасть, находившаяся  всего лишь  в  нескольких
метрах от нее, вызывало у  Дженнифер  сильное  желание  присоединиться к  их
визгу. Дыхание омфоса было ужасно.
     Впрочем, местные  жители в качестве закуски его совсем не интересовали.
Его  целью  было  сорвать  возможно  больше  плодов  с  тех  веток,  которые
находились в пределах досягаемости. В конце концов, ободрав ветки догола, он
потопал прочь в поисках очередной порции пищи.
     Газар развернулся, показав удаляющемуся чудовищу зад. Раньше он никогда
не позволял себе  этого  жеста презрения в присутствии  людей.  Он поймал на
себе взгляд Дженнифер.
     --  Некоторым лесным  городам повезло с этими зверюгами еще меньше,  --
сказал  он.  --  Я  надеюсь,  что  они  не  будут столь  недальновидны,  что
попытаются избавиться от них.
     -- Что  может их на это толкнуть? -- в ужасе воскликнула  Дженнифер. --
Ведь омфосы сохраняют ваши леса.
     --  В  целом, конечно,  сохраняют,  но  уничтожая  при  этом  отдельные
участки.  У  нас принят  закон, запрещающий  строительство ниже определенной
высоты. -- Газар моргнул. -- Я полагаю, для этого есть лишь одно объяснение:
законы  появились благодаря  омфосам,  жившим  в  далеком прошлом. Раньше  я
просто никогда над этим не задумывался. Но далеко  не каждый трилорд  следил
за  выполнением этого  закона,  поскольку в  отсутствие  омфосов  он не имел
практического значения. Теперь  омфосы  появились вновь, и они уже разрушили
некоторые дома, построенные довольно низко.
     -- О,  мне очень грустно это  слышать, -- сказала Дженнифер. -- Но  нас
может не оказаться поблизости,  чтобы привезти вам еще омфосов,  если жители
решат  убить этих.  Вам  надо  заботиться  о  прибавлении  стада,  а  не  об
уничтожении.
     -- Трилорды это понимают. -- Судя по голосу, Газар  все еще не пришел в
себя. -- Деревья патрулируются специальными вооруженными отрядами, следящими
за тем, чтобы этим зверям не причиняли вреда.
     -- Я надеюсь на это, -- сказала Дженнифер.
     После всех треволнений, с которыми столкнулся экипаж "Пасифик овертур",
связанных  с тем, чтобы сначала усыпить этих зверюг, а затем перенести их на
новое  место,  перспектива  того,  что  на  них  опять  начнут  охоту,  была
малопривлекательна.
     Дженнифер попрощалась с Газаром и спустилась на землю. Омфоса вроде  бы
нигде не  было видно, хотя из чащи до  сих пор доносился  его рев. Дженнифер
порадовалась, что это было не по пути на "Пасифик овертур".
     Огромные следы  и  примятый кустарник указывали  направление, в котором
удалился зверь. Но  об этом можно  было догадаться и по огромным кучам резко
пахнущего  зеленого навоза, от которого шел пар. В навозе Дженнифер заметила
несколько семян каплевидной формы.
     Она улыбнулась. Конкретно  этим семенам путешествие по кишечнику омфоса
не дало никаких особых  преимуществ. Но ведь  омфосы бродили и  по просторам
саванны, окружающим леса. Семена, попавшие туда, имели гораздо больше шансов
прорасти и успешно  развиваться, а  это  значит, что территории,  занимаемые
лесами, вновь расширятся.
     Улыбка Дженнифер стала еще шире. Очень часто  единственное, чего желают
народы,  находящиеся  на  доиндустриальном  уровне  развития,  это помощь  в
ведении войны с их врагами. Но на этот раз экипаж "Пасифик овертур", похоже,
выполнил  стоящую работу. Да  к тому же  им  удалось окупить  свои  расходы.
Дженнифер была  очень  довольна  таким сочетанием приятного  с полезным. Она
поспешила на корабль.
     * * *
     Из  леса  появился  омфос.  Сэм Ватсон  добавил  увеличение на обзорном
экране  "Пасифик  овертур".  Они с  Дженнифер  наблюдали, как  зрачки  зверя
сократились на неожиданно ярком солнце. С  ревом он устремился  обратно, под
защиту деревьев.
     Ватсон зевнул и сказал, растягивая слова.
     -- Я уже почти привык к этим большим шумным созданиям.
     -- Да я тоже, но только не к их реву.
     -- К чему угодно, только не к этому. Хотя у меня есть идея. Может быть,
когда мы прилетим в  следующий раз, эту проблему удастся решить, если только
кофе на эсетеров действует так же, как и на нас. Я думаю, большинству из них
он понравится, хотя их и так не назовешь спокойным народом.
     -- Да уж. -- Вспомнив о Газаре, Дженнифер подумала: "Что угодно, только
не успокоение". Она  продолжила: -- Может, мы произведем несколько опытов  с
кофе на камбузе. Если получится, аборигены за него щедро заплатят.
     -- Слишком  поздно беспокоиться  об  этом, завтра  стартуем. Интересно,
какую в конце концов прибыль мы получим  от продажи фигурок  из бивня. План,
предложенный
     капитаном  Родригес,  приведет  к тому, что цена на них  подскочит, нам
только  нужно  будет выждать некоторое время, прежде чем все  продать.  Но в
конечном итоге мы получим гораздо больше. И что особенно здорово, -- добавил
Ватсон, -- у новой  разновидности омфосов, которую  мы здесь  расселили, нет
бивней. Поэтому у эсетеров не  возникает соблазна поохотиться, чтобы продать
потом поб