мыслителей Добро и Зло -
понятия  чисто  абстрактные,  а Бог и  дьявол  -  предрассудки  недоразвитых
существ.
     Лиорен сделал  паузу.  Он  пытался подобрать  верные  слова,  способные
прозвучать  твердо и вдохновляюще в разговоре на  тему,  в  которой он  себя
чувствовал совсем нетвердо.
     - Впервые за всю историю Галактической Федерации, - собравшись с духом,
проговорил он, - с ней вошли в  контакт сверхразвитые, ушедшие далеко вперед
по  своим философским  взглядам гроалтеррийцы, которые, правда,  значительно
отстали   в  плане  развития   техники.  Контакт   этот  был   косвенным   -
вышеупомянутые  гроалтеррийцы  полагают, что прямой  контакт мог бы  нанести
представителям других рас необратимые мировоззренческие травмы.  А ведь  эти
существа  всегда  считали  себя  такими  высокоразвитыми.  Но  один  из юных
гроалтеррийцев  получил  физические  повреждения,   излечить   которые  сами
гроалтеррийцы   оказались   не   в  силах.   Они   обратились   с   просьбой
транспортировать  его в госпиталь  и  заверили сотрудников в  том, что малыш
пока еще  слишком юн  для  того, чтобы  суметь причинить кому-либо  вред при
контакте с  ним.  За время бесед  с  этим пациентом  тарланин, помимо  всего
прочего, убедился, что тот удивительно  умен  и так же, как и взрослые особи
его расы, верующий.
     Гоглесканка нахохлилась, но промолчала.
     - Тарланин чувствует себя крайне  неуверенно  в создавшейся ситуации  и
хочет только  высказать собственные соображения.  Вероятно,  на определенной
стадии  своего  развития все  разумные  существа  полагают, что им  известны
ответы  на все вопросы, но впоследствии они  приходят  к выводу,  что сильно
заблуждались. И  если самый высокоразвитый, самый мудрый на сегодняшний день
вид верит в Бога и жизнь после смерти, то...
     -  Хватит! - резко прервала его Коун.  - Существование Бога неоспоримо.
Это не вопрос. Вопрос, которого тарланин пытается избежать путем рассказа об
очень  интересных  вещах,   остается  прежним.   Почему   этот   всемогущий,
справедливый и  милосердный  Бог ведет  себя так жестоко и  несправедливо  в
отношении некоторых из своих созданий? Ответ на этот вопрос крайне важен для
гоглесканки. Ощущается тревога и неуверенность.
     "Но во что именно верите или не верите вы? - беспомощно гадал Лиорен. -
Как  мне попытаться утешить  вас?" В молитвы он  не верил,  поэтому отчаянно
ждал  прилива  вдохновения,  но  вдохновение не приходило.  Он  мог говорить
только  о чужих  убеждениях,  основываясь на  знаниях, почерпнутых  из  базы
данных библиотечного компьютера.
     - Тарланину  неведомы и  непонятны цели и поведение  Бога, - проговорил
Лиорен. - Бог  - создатель всего на свете и поэтому должен обладать разумом,
бесконечно более совершенным и сложным,  нежели разумы его созданий.  Однако
относительно этого сверхъестественного существа имеются кое-какие  сведения,
и благодаря этим сведениям можно  попробовать понять его поведение, которое,
как уже отметила целительница, очень часто расходится с его намерениями.
     Например: верят,  что  Бог  - Всемогущий  Создатель мира,  -  вел  свой
рассказ Лиорен,  -  что  этот  Создатель  с  глубочайшей  заботой  истинного
родителя относится  к каждому  своему созданию. Правда, более распространены
убеждения,  что его  любовь относится исключительно  к  разумным  существам.
Между  тем слишком  часто  кажется, что Бог ведет себя  словно рассерженный,
недумающий  и незаботливый родитель, а совсем  не  как  любящий. Кроме того,
распространено мнение, будто бы  Создатель  осуществляет какую-то  свою цель
внутри  всех  разумных  созданий,  независимо  от  того,  верят  они  в  его
существование или нет.
     А еще многие верят в то, что Бог создал их по своему образу  и подобию,
и  в  то,  что  когда-нибудь  они  обретут  вечное  счастье  рядом со  своим
Создателем   в   загробной   жизни.  У  этой   загробной  жизни  столько  же
наименований,  сколько  планет в составе  Федерации. Это убеждение  вызывает
затруднения у множества мыслителей по  той  причине, что из-за  разнообразия
физиологических  классификаций  разумных  существ   в  Галактике   возникает
логическая и физическая невероятность...
     -  Тарланин  не отвечает  на  вопрос,  -  перебила  Лиорена Коун,  -  а
повторяет его.
     Лиорен продолжал, не обращая внимания на замечание Коун:
     - Но есть и другие. Они придерживаются других убеждений и полагают, что
им  известен другой Бог.  Эти существа не так мудры,  как гроалтеррийцы, чьи
мысли  на эту тему  нам неизвестны и, судя по  всему, таковыми и  останутся.
Тех, о ком я  сейчас говорю, не радовала мысль о том, что такая сложная,  но
при  этом совершенно организованная  структура, как окружающая их Вселенная,
существует безо всякой цели и возникла по воле случая.  Их волновала мысль о
том,  что звезд в  небесах  над  ними,  вероятно,  больше,  чем  песчинок на
побережье гоглесканского океана. Их волновало, что чем больше они узнавали о
субатомной  нереальности,  лежащей  в  основе  реального  мира,  тем  больше
получали  намеков  на  то,  что  за  пределами  видимости  их  самых  мощных
телескопов  лежала  громадная  и  сложная  макроструктура.  Кроме  того,  их
беспокоило и то, что в рамках этой макроструктуры на свет появились они сами
- разумные,  обладающие самосознанием существа,  чье любопытство нарастало и
требовало  объяснения законов, по которым живет окружающая их Вселенная. Они
отказывались  верить, что такая огромная, сложная и  упорядоченная структура
могла возникнуть случайно, значит - у нее должен быть создатель. Но ведь они
были  частью  Творения  -  единственной  частью,  представленной   разумными
существами  -  существами, знавшими это,  понимавшими,  что они  это  знают,
поэтому они и уверовали в то, что  вся разумная жизнь являет собой важнейший
компонент Творения, раз уж за ним стоял Творец.
     Мысль  эта была  не нова, - Лиорен решил говорить, пока хватит  сил,  -
поскольку  и многие  другие верили в  Бога, создавшего  их,  любящего  их  и
наблюдающего за ними, верили в  того,  кто заберет их к себе, когда настанет
время. Этих тревожило другое:  то, что их возлюбленный  Бог порой  совершает
нетипичные  для него  деяния.  Поэтому они,  дабы  им  было  легче объяснять
поведение Бога, стали по-иному трактовать его цели.
     Они верят в  то,  что  Бог создал  все сущее,  включая и  их  самих,  -
медленно проговорил Лиорен, - но что процесс создания еще не завершен.
     Коун застыла и утихла  - Лиорен даже перестал слышать звук ее  дыхания,
до этого очень громкий.
     - Итак, они  утверждают, что процесс  Творения  не  завершен, поскольку
начался  с  создания  Вселенной, которая  по-прежнему  молода  и,  вероятно,
никогда не  погибнет. То, как именно возникла  Вселенная, неизвестно,  но  в
настоящее время в ней  живет множество видов,  достигших высокого развития и
мирным путем вершащих свой  путь  среди звезд. Однако  переход  из животного
состояния в  разумное, процесс продолжения Творения - или эволюции,  как это
назвали  бы  неверующие, -  это  процесс  неприятный.  Он долог, неспешен, и
зачастую  среди  тех,  кто является его участниками,  имеют  место  ненужная
жестокость и несправедливость.
     Существа,  о  которых  я  рассказываю,  -  у  Лиорена  открылось второе
дыхание, - кроме  того, верят,  что  будто  бы  имеющиеся  в настоящее время
различия в физиологии и требованиях  к окружающей среде  не  имеют значения,
поскольку эволюция - или, иначе говоря. Творение -       к вершинам разума и
уменьшению  зависимости от  индивидуальных особенностей. Итогом  Творения  в
далеком будущем станет то, что появятся разумные существа, лишенные нынешней
потребности в физических  телах - вместилищах разума. Они обретут бессмертие
и объединятся  в достижении цели,  которую не  в состоянии познать  нынешние
полуживотные. Они станут богоподобными, обретут свой  истинный облик, станут
похожими на того, кто  их создал. Те, о ком я говорю, убеждены, что духи или
души существ незрелых в умственном  и философском отношении, населяющих нашу
Вселенную  в  течение  многих   тысячелетий,   также  обретут  бессмертие  и
соединятся с  Богом. Те, кто верит в это, полагают, что с философской  точки
зрения было  бы поистине нелепо, если  бы Создатель Всего  Сущего взял да  и
отказался бы от самых главных, пусть и несовершенных на нынешний день частиц
своего Творения.
     Лиорен умолк. Он ждал  реакции Коун.  Но тут ему пришла в голову  новая
мысль.
     - Гроалтеррийцы высокоразвиты  в умственном отношении, но между тем они
верующие. Однако они не желают разговаривать о своих верованиях с теми, кто,
по  их мнению, в умственном отношении развит хуже них. Они боятся  причинить
вред  несозревшим  умам. Вероятно,  каждый разумный вид должен обрести  свой
путь к Богу, и гроалтеррийцы по этому пути ушли далеко вперед.
     Коун  продолжала хранить  молчание. В  конце  концов она  все-таки  его
нарушила.
     - Стало быть, в такого Бога и верит тарланин?
     Вопрос был задан таким тоном, что Лиорену надо было бы ответить "Да"  -
он всей душой понимал, что гоглесканку мучают сомнения, но ей очень хочется,
чтобы  кто-нибудь  эти сомнения  развеял.  Он понимал также, что  ему  нужно
поскорее вселить в собеседницу уверенность, подбодрить ее, если он, конечно,
хочет, чтобы разговор перешел-таки на тему телепатии. Однако для неверующего
солгать  в надежде  на  то,  что  сомневающийся уверует,  было бы бесчестно.
Лиорен был обязан поддержать  гоглесканку морально и решил, что сделает это,
но лгать не станет.
     После долгого  раздумья Лиорен дал  ответ  и, к собственному удивлению,
обнаружил, что согласен с каждым своим словом.
     - Нет, - сказал он, - но он ощущает сомнения.
     - Да, - прошептала Коун, - сомнения есть всегда.

        Глава 21
     Ответ  Лиорена удовлетворил гоглесканку, а  может быть,  ее порадовало,
что не одна она  испытывает сомнения. Во всяком случае, вопросов о Боге  она
больше не задавала.
     -  Ранее,  -  отметила она,  - тарланин выражал  любопытство по  поводу
органа,  обеспечивающего   гоглесканцев  телепатическим   даром.  Его  также
интересуют причины,  вследствие  которых  происходит  полная  или  частичная
утрата  этого  дара.  Как уже  известно тарланину,  индивидуализм,  присущий
гоглесканцам, привел к  развитию у  них утонченной хирургической техники, но
только  немногие целители  могут заставить  себя произвести вскрытие трупов.
Имеющихся   сведений  мало.   Ощущается  сожаление   по   поводу  возможного
разочарования. Однако  гоглесканка в долгу перед  тарланином, она чувствует,
что должна теперь не задавать вопросы, а отвечать на них.
     - Выражается благодарность, - с облегчением вздохнул Лиорен.
     Шерсть Коун зашевелилась и встала торчком в  виде отдельных пучков, что
явно указывало на значительные умственные усилия,  необходимые при разговоре
на личную  тему. Но Лиорен  довольно быстро  догадался: эта  реакция  носила
показной характер.
     -  Контактная телепатия, - начала свой  рассказ  Коун,  -  используется
только в двух случаях. В ответ на  племенной призыв к соединению при наличии
реальной, а чаще - мнимой опасности,  а также в целях размножения.  Как  уже
пояснялось  ранее,  гоглесканцы  необычайно  чувствительны  к  эмоциональным
сигналам. Легкая травма, неожиданное удивление, какие-то небольшие изменения
нормальной  обстановки, неожиданная встреча с незнакомцем - все это способно
вызвать непроизвольное  включение  телепатической способности. Тогда  группа
гоглесканцев соединяется  посредством шерстинок и телепатических выростов на
голове.  Эта  группа,  ставшая  единым,  обезумевшим  от  страха  существом,
реагирует на реальную или воображаемую  опасность,  разрушая все, что только
попадается ей на  глаза,  кроме  других  гоглесканцев. Бывает, что при  этом
физически страдают и  члены  группы. В таком состоянии невозможно объективно
судить   или   количественно   оценивать  функцию  телепатического   органа:
способности   вести   клинические   наблюдения  и  вообще   связно   мыслить
утрачиваются под спудом страха.
     Несомненно, тарланину по собственному  опыту  известно,  что  подобный,
хотя  и  более  приятный  взрыв  эмоций  происходит  у  партнеров  во  время
спаривания.  Однако  в   этом  случае  гоглесканская  телепатическая   связь
обеспечивает  объединение эмоций  партнеров и их  усиление. Если при этом  и
имеют место какие-либо незначительные колебания ощущений, их  трудно выявить
в процессе соития и впоследствии вспомнить.
     - Никакого опыта у тарланина в этой области  нет, - признался Лиорен. -
Целителям на Тарле, если, конечно, они подумывают о продвижении  по  службе,
приходится  отказываться от подобных вещей,  так как они очень  отвлекают от
работы.
     -  Выражается  соболезнование,  -  откликнулась Коун и после  небольшой
паузы продолжила:
     - Однако будет предпринята попытка подробно описать физическую прелюдию
и    телепатически    усиленные    эмоциональные   реакции,    сопутствующие
гоглесканскому акту совокупления...
     Но  тут Коун умолкла: в палату вошло новое существо  -  землянка-ДБДГ с
нашивкой Старшей сестры. Она толкала перед собой тележку с едой.
     - Высказывается извинение за  то,  что происходит вторжение в беседу, -
проворчала  землянка.  - Однако  это  вторжение уже  давно  откладывалось  в
ожидании того,  что беседа  закончится. Но  время  главной трапезы пациентки
миновало, и сестру  будут очень ругать, если вверенная ей пациентка умрет от
голода. Если посетитель также голоден и хочет задержаться у пациентки, можно
снабдить  его метаболически  удовлетворительным питанием,  хотя еда  может и
показаться тарланину не слишком приятной на вкус.
     - Высказывается признательность, - ответил  Лиорен,  впервые сообразив,
как долго  они разговаривают с Коун и как он действительно проголодался. - И
благодарность, - добавил он.
     - В таком случае, пожалуйста, прервите беседу до тех пор, пока не будет
подана еда,  - попросила Старшая  сестра и издала  отрывистые, лающие звуки,
называемые землянами  смехом. -  И  не  заставляйте землянку  краснеть - она
девственница.
     Как только  медсестра ушла, Коун напомнила  Лиорену, что у нее не  одно
ротовое  отверстие  и  что   она  может  разговаривать   и  поглощать   пищу
одновременно.  Но Лиорен  уже понял, что хотя сами по себе сведения, которые
ему  готова была сообщить  гоглесканка,  видимо, крайне  интересны,  они  не
расширят  рамок  его познаний  в области дисфункции механизма  гоглесканской
телепатии. Принеся  уйму безличных извинений,  он объяснил собеседнице,  что
больше ни в какой информации не нуждается.
     - Высказывается огромное облегчение, - откликнулась Коун, - гоглесканка
не обижена. Однако  она  все  равно  в  долгу.  Есть ли  у тарланина  другие
вопросы, ответы на которые могли бы ему чем-то помочь?
     Довольно   долго   Лиорен  смотрел   на  крошечное,   вытянутое  тельце
гоглесканки  и мысленно сравнивал его с фигурой  Малыша Геллишомара-Резчика,
занимавшего палату размером с корабль-неотложку,  и  пытался  сочинить новый
вежливый отказ, но вдруг почувствовал, что у него темнеет в глазах от злобы,
разочарования и беспомощности.
     - Вопросов больше нет, - с трудом выдавил тарланин.
     - Вопросы  должны  быть всегда, - возразила  Коун.  Шерсть ее улеглась,
тельце  устало  опустилось на  мышечный  фартук  -  вид  у  нее  стал  такой
удрученный, что Лиорен почти физически ощутил ее разочарование. -  Неужели у
невежественной гоглесканки  не  хватает  ума,  чтобы отвечать  тарланину,  и
теперь он хочет уйти, не тратить время попусту?
     -  Нет,   -   решительно   проговорил   Лиорен.  -  Не  путайте  ум   с
образованностью. Тарланину нужна  информация,  которой его может  обеспечить
только  специалист, а  гоглесканка  не имела возможности обзавестись таковой
информацией. Значит, речь идет не о недостатке ума, а скорее наоборот.  Есть
ли у целительницы еще вопросы?
     - Нет,  -  поспешно ответила  Коун. -  У целительницы есть соображения,
однако она боится обидеть тарланина, высказав их.
     - Тарланин не обидится, - пообещал Лиорен.
     Коун снова встала во весь свой крошечный рост.
     - Тарланин показал  - как и многие  существа до него,  -  что страдания
разделенные  есть страдания уменьшенные. Однако  появилось  ощущение,  что в
данном  случае  страдания  не  были  разделены полностью.  Тарланин подробно
рассказал  гоглесканке  о  катастрофе  на Кромзаге,  по  сравнению с которой
Темный Демон Гоглеска становится ничтожным. Он рассказал о событиях, но не о
тех чувствах, которые они породили  у него. Многое было сказано о веровании,
о едином Боге, о других богах, но ничего - о собственном Боге. Вероятно, Бог
на Тарле  какой-то  особенный, другой, возможно, он  не  наделен пониманием,
чувством  справедливости и состраданием к своим  созданиям. Может быть, этот
Бог ожидает, что  его  создания вообще не должны  оступаться, даже случайно?
Молчание тарланина понятно - он объясняет его  тем, что не хочет повлиять на
убеждения   собеседницы.   Однако   объяснение   неудовлетворительно.   Даже
невежественной гоглесканке  ведомо, что  вера,  пусть даже  ослабевшая из-за
сомнений, не  подвержена переменам вследствие приведения логических доводов.
Между тем тарланин свободно рассказывает о чужих верованиях, но не упоминает
о собственных.
     Можно предположить,  -  продолжала Коун, не  дав  Лиорену  вставить  ни
слова, - что тарланин очень страдает от чувства вины за смерть кромзагарцев.
Это чувство  вины  возрастает из-за того,  что ему  кажется,  будто  бы  его
несправедливо лишили наказания, положенного  за такое  ужасное преступление.
Вероятно,  тарланин  жаждет  и  наказания,  и прощения,  вероятно,  тарланин
полагает, что лишен и того, и другого.
     Лиорен понимал: Коун  пытается  помочь ему, но  пока все ее излияния не
обижали его  и не помогали ему  по одной простой  причине - помочь  ему было
нельзя.
     - Если Создатель, - между тем  продолжала Коун,  -  не способен прощать
или если тарланин не верит в существование Создателя, то о прощении не может
быть  и  речи.  И  если  эта  маленькая частичка  Бога -  или если  тарланин
неверующий  и предпочитает  обойтись нерелигиозным термином, -  если  Добро,
ведущее постоянную борьбу со Злом во всех разумных существах,  отступило, то
тарланин  никогда  не   сумеет  простить  себя.  Нельзя  насовсем  забыть  о
катастрофе на Кромзаге. Раны, нанесенные этой катастрофой, наверное, никогда
не заживут целиком,  но если  тарланин  хочет облегчить свои страдания,  его
нужно простить.
     Гоглесканка настоятельно советует  тарланину, - заключила Коун, - чтобы
он искал прощения у других.
     Соображения,  высказанные   Коун,   оказались   не  только   долгими  и
необидными, но и совершенно напрасными. С  трудом скрывая нетерпение, Лиорен
спросил:
     - Искать  прощения у других? У других, не таких требовательных богов? У
кого же конкретно?
     - Разве непонятно? - еще более нетерпеливо буркнула Коун. - У тех самых
существ, в отношении которых был  совершен ужасный проступок, - у оставшихся
в живых кромзагарцев.
     На  секунду  Лиорен  потерял дар речи  -  настолько  он был потрясен  и
оскорблен.  Ему пришлось  напомнить  себе: в данном случае  оскорбление было
нанесено исключительно из-за невежества.
     - Это невозможно, - процедил он. - Тарлане  ни у кого никогда не просят
прощения. Это совершенно бессмысленно.  Это  все  равно как если  бы ребенок
пытался избежать назначенного  родителем наказания.  Мелкие  проступки детей
еще  можно  простить,  но  тарлане  - взрослые  тарлане  -  полностью  несут
ответственность  за свои  ошибки и  не спорят с  заслуженным наказанием. Они
никогда  не посрамят себя  самих и того, перед кем провинились, вымаливанием
прощения.  Кроме того, кромзагарские  пациенты  уже излечены  и в  настоящее
время находятся под наблюдением. Скорее всего, увидев меня, они обезумеют от
ненависти и разорвут меня на куски.
     - А разве не о такой судьбе мечтает тарланин? - возразила Коун. - Разве
он передумал?
     - Нет, - протянул  Лиорен. - Случайная  смерть решила  бы все проблемы.
Но... извиняться... нет, это немыслимо.
     Коун немного помолчала и сказала:
     -  От  гоглесканки  ждут,  что  она  порвет  со   своими  эволюционными
предрассудками и станет  думать и вести  себя по-новому.  Вероятно,  в своем
невежестве  она  полагает, что  попытка порвать с Темным Демоном  ничтожна в
сравнении  с  той,   которая  требуется,  чтобы  одному  разумному  существу
попросить прощения за непреднамеренную ошибку у другого разумного существа.
     "Ты пытаешься  сравнить  субъективных демонов",  -  подумал Лиорен.  Но
вдруг его  разум заполонили  образы,  звуки,  прикосновения  кромзагарцев  -
воюющих, совокупляющихся, умирающих среди гниющих руин той культуры, которую
они  сами и разрушили. Он  видел, как они, совершенно  беспомощные, лежат на
стерильных  кроватях  в  лазаретах,  видел,  как  они валяются  неподвижными
грудами  после   оргии  самоуничтожения,  оргии,  разгулявшейся   из-за  его
поспешности. Воспоминания о кромзагарцах  пронеслось в голове Лиорена бурной
волной. Помимо всего  прочего, ему представилась палата и  все находящиеся в
ней пациенты, бросающиеся на  него и  разрывающие его в клочья в отместку за
гибель   своих   сородичей.  Лиорена   охватило  странное  удовлетворение  и
спокойствие от понимания того, что скоро его жизнь прервется, а вместе с ней
исчезнет и измучившее его  чувство вины.  А  потом возникли  образы дежурных
сестер  или  братьев -  тяжеленных  тралтанов  или худлариан, растаскивающих
кромзагарцев  и  освобождающих  его  -  полуживого.  Он  представил  долгое,
одинокое выздоровление,  во  время  которого с  ним не  будет никого,  кроме
страшных, неумолимых воспоминаний о том, что он натворил на Кромзаге.
     Нет, предложение Коун поистине нелепо. Такого поступка  нельзя ждать от
тарланина,  воспитанного  обществом,  где  бесчестные  существа  исчислялись
считанными единицами. К тому же признания в ошибке,  которая и  так уже была
для всех  очевидна, не  требовалось. А  просить  прощения  за эту  ошибку  в
надежде ослабить  заслуженное наказание - и постыдно, и  трусливо. На  такое
мог  быть способен только тот, кто повредился умом.  Обнажить свои чувства и
мысли перед другими - немыслимо. Не по-тарлански.
     Но, как только что сказала Коун, и гоглесканцам немыслимо было побороть
в своем  сознании Темного Демона, немыслимо  осуществить физический контакт,
кроме  как  в  целях  продления рода или  вынянчивания  детеныша,  немыслимо
обратиться к другому существу, которое не было  бы партнером,  родителем или
детенышем,  -  разве  только  на самое  непродолжительное время  и  в  самой
обезличенной форме. Немыслимо - а Коун пыталась.
     Гоглесканка постепенно перестраивалась, перевоспитывалась - так же, как
Защитники   Нерожденных.  Те   перемены,   которые   предстояло  осуществить
представителям  этих  видов,  были  для  них  необычайно  трудны,  требовали
огромных, непрерывных усилий воли, но все  это само  по себе не предполагало
трусости  и  морального  унижения, то  есть того,  что  предлагала  пережить
Лиорену  Коун. Он вдруг  подумал о Геллишомаре, из-за страданий которого он,
Лиорен, заинтересовался телепатией у других существ и из-за которого попал в
такую психологическую переделку.
     Ведь юный гроалтерриец тоже боролся  с  самим  собой.  Он преодолел все
свои  природные инстинкты, отбросил все, что  приобрел  в  процессе обучения
искусству Резчика, все то, чему учат Малышей почти бессмертные Родители.  Он
изменился и заставил себя пойти на унижение.
     Геллишомар пытался убить себя.
     - Мне нужна помощь, - выдавил Лиорен.
     - Просьба о помощи,  - резюмировала  Коун, - есть признание собственной
некомпетентности. Для  существа гордого  и  властного  такую  просьбу  можно
рассматривать  как  первый шаг  к  извинению. К сожалению,  я  ничем не могу
помочь тебе. Известно ли тебе, где и у кого искать помощи?
     - Я знаю,  у кого ее попросить, - ответил Лиорен и в ужасе умолк. Они с
Коун  сбились  с  безличной  манеры общения,  они начали  разговаривать, как
родственники! Он не понимал, что это значит, и не решился спросить об этом у
Коун - он боялся, что Коун его не поймет.
     Судя  по  всему,  Коун полагала, что  помочь  Лиорену может только  его
собственное решение кромзагарской проблемы, а истина состояла в том, что ему
как воздух нужна была помощь в  случае  с Геллишомаром. Ему с  самого начала
нужно  было  обратиться  к О'Маре, потом к  Конвею, затем  к  Торннастору  и
Селдалю и  вообще  к  кому  угодно,  имеющему  нужную  квалификацию.  Лиорен
признался  себе, что не имеет нужной квалификации, что  его  попытка изучить
проблему телепатии путем опроса существ, обладающих этой самой телепатией, -
ничто, кроме желания потешить собственную гордыню, а также - непростительная
трата времени.
     Обращение за помощью  к другим,  при котором непременно обнаружится его
невежество, -  это  уже не по-тарлански! Но  ведь он  уже  получал помощь от
многих существ в этом госпитале -  и зачастую тогда, когда даже не просил  о
ней.  "Пожалуй, - решил Лиорен, - продолжение  этого постыдного  процесса не
причинит мне такую уж невыносимую моральную травму".
     Покинув палату  Коун, Лиорен  задумался: уж не  стали  ли меняться  его
привычки и ход мышления.
     Хотя бы немножко. Хотя бы чуть-чуть.

        Глава 22
     На заседании присутствовал Старший врач Селдаль, поскольку Геллишомар с
самого начала был его пациентом и о клиническом  состоянии  больного Селдаль
знал больше  всех  присутствующих.  Правда, это положение в  скором  времени
могло измениться.  Тралтан  Торннастор,  Главный  патофизиолог  госпиталя, и
столь  же  выдающийся землянин  Конвой, не  так  давно  назначенный  Главным
хирургом, пришли,  чтобы узнать, ради чего их созвал О'Мара -  единственный,
облеченный  властью для созыва срочного консилиума такого  уровня. Между тем
собрались  они для  того, чтобы поговорить о пациенте, находящемся на пути к
полному выздоровлению.
     Обстановка напомнила Лиорену  о трибунале, и, хотя предстояли дебаты не
правовые,  а медицинские, он подумал, что когда дело дойдет до перекрестного
допроса, вежливости у присутствующих поубавится. Первым взял слово Селдаль.
     Указав на обширный экран, он сказал:
     - Как  видите,  пациент-гроалтерриец  поступил в  госпиталь с  наличием
многочисленных  - около  трехсот - колотых ран, равномерно расположенных  на
задней и боковых поверхностях его туловища,  а также  в передней части между
щупальцами,  где  кожные покровы тонки  и  легко повреждаются.  Эти ранения,
очевидно, нанесены летающим яйцекладущим насекомым, которое при откладывании
яиц  занесло инфекцию в раны.  Для лечения больного  наилучшей была  сочтена
налладжимская  хирургическая методика, и больной был препоручен мне. В связи
с большой  массой  тела больного  лечение протекало медленно, однако прогноз
благоприятен, за исключением удручающего недостатка...
     - Доктор Селдаль, - прервал налладжимца  Торннастор, и его голос  сразу
прозвучал  подобно   звуку  нетерпеливого  громадного  охотничьего  рога.  -
Безусловно, вы интересовались, откуда у пациента эти ранения?
     - Пациент таких  сведений не сообщил, - раздраженно прощебетал Селдаль,
недовольный,  что  его прервали. - Я как раз собирался сказать, что  больной
разговаривал со мной крайне редко и при этом - никогда о своем состоянии.
     -  Однако раны  расположены настолько упорядоченно, - вступил в  беседу
диагност Конвей,  -  что  в  нападение насекомого  верится с трудом. На  мой
взгляд, угол атаки и концентрация ранений  в одной, четко очерченной области
скорее  заставляет  предположить  общий  источник  возникновения  ранений  -
например,  взрыв.  Хотя  не  исключено все  же,  что  Геллишомар  потревожил
какой-нибудь  улей,  и  насекомые  напали  на  те  части  его тела,  которые
оказались к ним  ближе  всего. Судя  по  тому  немногому, что нам известно о
гроалтеррийцах, они вообще  отказываются  разговаривать с кем бы то ни было,
поэтому его отказ от бесед с лечащим врачом обиден, но не является чем-то из
ряда вон выходящим.  В прошлом каждому из нас доводилось сталкиваться с  тем
или иным числом необщительных пациентов.
     - В процессе лечения  Геллишомар был общителен, - возразил Селдаль, - и
если  говорил,  то вежливо  и  уважительно,  вот  только  о себе  ничего  не
рассказывал. Заподозрив,  что у  клинической  картины  может  наличествовать
психологический  фон, я  обратился  к  хирургу-капитану Лиорену  с  просьбой
поговорить с больным в надежде, что...
     -  Наверняка  подобные  вопросы  должен  решать   Главный  психолог,  -
нетерпеливо  вмешался Торннастор.  -  Что  тут делать  двоим  диагностам,  у
которых дел по горло?
     -  Ко  мне,  -  спокойно  проговорил  О'Мара,  -  за  консультацией  не
обращались.
     Четыре глаза Торннастора и два  -  Конвея  на миг уставились на О'Мару.
Затем все шесть перевели взгляд на Лиорена. К его счастью, он не умел читать
выражения лиц тралтанов и землян.
     - ...в надежде, - продолжал Селдаль, - что,  разговорив  необщительного
пациента,  Лиорен  добьется  такого же успеха, как это  у него получилось  с
Манненом,  бывшим диагностом. В то время  я не был уверен в важности вопроса
настолько, чтобы  обратиться  за консультацией к  Главному психологу. Теперь
Лиорен  считает,  что  степень  важности  именно  такова, и,  побеседовав  с
хирургом-капитаном, я согласился с ним.
     Селдаль вернулся  на насест, а Лиорен облокотился о крышку  стола двумя
срединными конечностями и попытался упорядочить свои мысли.
     Шесть слоновьих ножищ Торннастора нервно постукивали по полу - то ли от
нетерпения, то ли от любопытства. Конвей, издав предварительно непереводимый
звук, сказал:
     - Хирург-капитан, я вам несказанно благодарен за те перемены к лучшему,
которые  ваши беседы  вызвали  у  доктора Маннена,  моего бывшего учителя  и
друга.  Но  чем мы  можем помочь вам в проблеме,  которая, похоже,  лежит  в
области чистой психиатрии?
     - Прежде чем я отвечу, -  нерешительно  начал Лиорен, - мне бы хотелось
попросить  вас  не  употреблять  мое  прежнее  звание.  Вы  знаете, что  мне
запрещено  практиковать, и  знаете  почему.  Однако я  не  способен изменить
течение  своих  мыслей,  и  мой  прежний  опыт  подсказывает,  что  проблема
Геллишомара  не только психиатрическая. И для начала мне бы хотелось коротко
рассказать об эволюции и философских воззрениях вида, к которому принадлежит
пациент.
     Ножищи  Торннастора  притихли.  Никто  не  прерывал  Лиорена,  пока  он
описывал гроалтеррийскую цивилизацию, внутри которой в разлученном состоянии
жили  Родители-телепаты  и ориентированные на  развитие  и  создание техники
Малыши.  Он рассказал о том,  как сильно последние зависят от учения первых,
какую неуверенность  они  испытывают  к  моменту  наступления  зрелости.  Он
говорил о предположении, высказанном О'Марой,  о том,  как Главный  психолог
объяснил  разлучение  Малышей  и   Родителей  за  счет  прохождения  первыми
первобытной  стадии  эволюции.  Он  говорил  и  о  том,  что ум  Малышей  по
гроалтеррийским меркам  считался недоразвитым и оставался таковым вплоть  до
достижения  ими зрелости,  однако  при  этом  Родители относились  к  ним  с
величайшей заботой. Разумные  гиганты, населявшие  Гроалтер,  были настолько
массивны   физически   и   жили   настолько  долго,   что   им   приходилось
старательнейшим образом следить за своей численностью, дабы жизнь на планете
не исчезла. В результате наблюдений с орбиты было доказано, что на Гроалтере
в  настоящее  время  обитало  менее трех тысяч Родителей и  Малышей,  вместе
взятых. Следовательно, появление на свет Малышей можно было считать событием
редким, а раз  так,  то  забота Родителей о своих отпрысках должна была быть
поистине безмерной.
     Лиорен  старался вести рассказ  как  можно более общо. В особенности он
старался   рассказывать  только   то,  на  что  у  него  имелось  разрешение
Геллишомара, или о том, до чего додумался сам.
     - Несомненно, вы понимаете,  что мой рассказ о больном будет неполон, -
заметил Лиорен. - Я намеренно скрываю от вас часть  сведений. Я уже объяснял
Главному психологу  О'Маре, почему он  и  вы должны остаться в относительном
неведении...
     - Вы так и сказали О'Маре, - вмешался Конвей и обнажил зубы, - и до сих
пор живы?
     Лиорен счел этот вопрос несерьезным и продолжил:
     -  В связи с  тем,  что  Геллишомар -  первый  и единственный  источник
сведений о  гроалтеррийской  цивилизации, настоящая информация  представляет
огромную  ценность  для  Федерации  и  нашего  госпиталя, однако  некоторая,
небольшая  ее часть  по  просьбе пациента не  подлежит огласке.  Если  бы  я
решился нарушить  доверие пациента, существовал бы риск того,  что  источник
сведений иссякнет. Даже не риск, нет, это произошло бы наверняка. Однако мои
наблюдения  за  поведением пациента,  за  его  состоянием настолько точны  и
полны, насколько это возможно.
     Лиорен ненадолго умолк - похоже, подбирал слова, которые обеспечили бы,
с   одной   стороны,  максимум   информативности,  а  с  другой   -   полную
конфиденциальность.
     - Пациент  Геллишомар, - начал он, - поступил  сюда благодаря  косвенно
данным указаниям, или просьбе, или чему бы то ни было, полученному капитаном
судна, находившегося  на  орбите Гроалтера. Это был сигнал  Родителей -  они
надеялись,  что  Геллишомара  можно  вылечить.  Сами  они  ни физически,  ни
морально  не  способны причинять боль другому разумному  существу, и  лечить
Геллишомара на Гроалтере  не представлялось  возможным.  Сколь бы тонкой  ни
была разработанная Малышами  техника хирургических вмешательств,  она все же
слишком  груба  для такой  ювелирной работы,  как  удаление  большого  числа
погруженных  в  мягкие ткани насекомых. Старший  врач  Селдаль  выполнил эту
работу,  поскольку на  это способен  только  он. Но при  этом его вербальное
общение  с  пациентом  было  сведено  к  минимуму.  У   меня,   наоборот,  с
Геллишомаром происходили только  вербальные контакты, и я  имел  возможность
наблюдать за его поведением. Эти  наблюдения  позволили мне сделать вывод, с
которым  теперь  согласились  и  Селдаль,  и  О'Мара:  инфицированные  укусы
насекомых - не единственная причина, из-за которой Геллишомар попал сюда.
     Замерев, все пристально смотрели на Лиорена, казалось, кабинет Главного
психолога вместе со всеми присутствующими превратился в голограмму.
     -  Во  время  наших  бесед  с  Геллишомаром,  -   продолжал  Лиорен,  -
выяснилось, что  для  Малышей он  стал переростком, что он  не  может  более
заниматься ремеслом Резчика  и  что в  настоящее время в его  организме  уже
должны были бы произойти изменения, характерные для  наступления зрелости, -
как физические,  так  и психологические.  Между тем Родители не касались его
разума, как  это  принято  в подобных обстоятельствах.  Но скорее всего  это
происходило, а Геллишомар просто не  знал об этом, так как в  телепатическом
отношении  глух.  Кроме того, не исключена  возможность,  что  Геллишомар  -
телепатический изгой.
     Короткую паузу нарушил Торннастор:
     - Судя по данным, которые вы нам сообщили, хирург-капитан  Лиорен, я бы
сказал, что такая возможность весьма вероятна.
     - Прошу вас, не употребляйте мое прежнее звание, - вскрикнул Лиорен.
     Землянин Конвей сделал небрежный жест - взмахнул рукой.
     - Если не звание, то манера хирурга-капитана у вас сохранилась, поэтому
вполне  понятно,  что  Торннастор  оговорился.  Но  если  вы  убеждены,  что
Геллишомар  дефективен  в умственном  отношении,  разве  это  не прерогатива
отделения психологии? Что тогда тут делаем мы с Торннастором?
     - Я не  до конца  убежден в  том, - возразил  Лиорен,  -  что состояние
Геллишомара  можно  приписать врожденному  дефекту. Я бы  скорее склонился к
предположению,  что здесь может иметь место структурное изменение,  временно
лишившее пациента телепатического дара. Остальные  функции мозга при этом не
пострадали. Мое предположение основано на наблюдении за поведением пациента,
а  также на  сведениях,  полученных  от  Селдаля. Кроме того,  я опираюсь на
информацию, полученную при  разговорах  с  пациентом, которые я  не хотел бы
подробно пересказывать.
     О'Мара издал  непереводимый  звук,  но  промолчал.  Лиорен, не  обращая
внимания на то, что его прервали, продолжал:
     -  Геллишомар -  Резчик,  у  гроалтеррийцев  это является  эквивалентом
хирурга.  Масса его тела необычайно велика по  сравнению с  нашей, но это не
означает, что используемая им техника хирургических вмешательств груба, хотя
и может показаться таковой на первый взгляд. Я лично наблюдал, а видеозапись
зарегистрировала  моменты в  поведении  Геллишомара,  которые  указывали  на
высочайшую  степень координации мышц  и  точность во владении  ими.  Никаких
некоординированных  движений,  никакого помрачения  сознания, которые обычно
наблюдаются  при  органических  и других  поражениях мозга,  я не  наблюдал.
Невзирая на то, что Геллишомар по гроалтеррийским меркам - ребенок, невзирая
на  то,  что  разум  взрослой  особи  несравненно  более  развит,   чем  его
собственный,  в беседах  он выказывает  гибкость  ума и  быстроту  мысли. Он
способен обсуждать тончайшие вопросы философии, богословия и этики - у нас с
ним  порой  заходили разговоры  на  эти  темы.  Нет, такого поведения нельзя
ожидать  от существа с  врожденным  дефектом головного мозга. Я полагаю, что
дефелокализована только область телепатического органа, что патологию  можно
обнаружить и оперировать.
     Кабинет Главного психолога снова на  миг превратился в застывшую  живую
картину.
     - Продолжайте, - попросил Лиорена Конвей.
     -  Впервые,  -  сказал  Лиорен, -  гроалтеррийцы  пошли  на  контакт  с
Федерацией ради того, чтобы здесь, в Главном Госпитале  Сектора, мы вылечили
одного  из  заболевших  Малышей.  Вероятно,  они   надеются,  что  излечение
Геллишомара будет полным. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не
разочаровать их.
     - Мы должны  сделать все, что в наших силах, чтобы не убить пациента, -
парировал Конвей. - Вы хоть понимаете, о чем просите?
     На его вопрос, прежде чем это успел сделать Лиорен, ответил Торннастор:
     -  Потребуется исследование  живого, мыслящего мозга,  о котором  мы не
знаем  ровным счетом  ничего,  поскольку  не  имеем  опыта  вскрытия  трупов
Малышей. Мы станем искать структурные  изменения, толком не зная, как должен
выглядеть  здоровый  мозг. Ни микробиопсия,  ни датчики-имплантаты не  дадут
нужных  результатов  -  настолько  точных,   насколько  это  необходимо  для
нейрохирургической  операции. Глубинными  сканерами пользоваться нельзя, так
как они испускают излучение  такой силы, что  мы рискуем повредить  мышечную
локомоторную сеть. Если у больного с такой  массой тела во время операции на
мозге произойдут непроизвольные сокращения мышц... нет, это немыслимо. В той
или иной степени, в зависимости  от  данных неинвазивных  обследований,  нам
придется полагаться на удачу и интуицию. Больному известно о степени риска?
     - Пока  нет, - ответил Лиорен. -  Во  время  моей  последней  беседы  с
пациентом  он  сильно разволновался. Геллишомар прервал  словесный контакт и
физически  удалил  меня  из  палаты.  Однако  я  надеюсь  в  скором  времени
возобновить наши отношения. Я сообщу Геллишомару о наших выводах и попытаюсь
получить  его  разрешение  на  операцию и на  сотрудничество  в процессе  ее
осуществления.
     -  Как  славно, - сказал Конвей  и  оскалился,  -  что эта задача ляжет
именно на ваши плечи. -  С такими  словами он повернулся к О'Маре. - Главный
психолог, мне хотелось бы, чтобы во всем, что касается пациента Геллишомара,
вплоть  до  момента, когда я буду иметь на этот счет иное мнение, практикант
Лиорен  поступил  бы  под мое  начало. Всю  хирургическую ответственность за
пациента  я  беру  на  себя.  Я готов  изменить  график операций  и заняться
Геллишомаром в первую  очередь.  Ассистировать будут Торннастор,  Селдаль  и
Лиорен. А теперь, если обсуждать более нечего...
     -  Позвольте со всем моим уважением  напомнить  вам, диагност Конвей, -
вмешался Лиорен, - что мне запрещено практиковать...
     - Это вы так говорите, -  буркнул Конвей, уже успевший  встать. - Никто
от  вас  и  не  требует,  чтобы  вы  что-нибудь  резали.  Будете  наблюдать,
советовать и морально поддерживать  пациента. Вы среди нас единственный, кто
располагает  более  или менее достаточными знаниями о мыслительных процессах
пациента. А ведь  нам предстоит вторгнуться именно в разум Геллишомара. Надо
сделать  все так, чтобы он не  стал умственным инвалидом, ну, то есть  чтобы
ему не стало хуже, чем сейчас. Итак, вы будете ассистировать.
     Лиорен все еще  пытался найти  достойный ответ, когда кабинет  опустел.
Они  с  О'Марой остались наедине. Главный психолог поднялся, явно показывая,
что Лиорену тоже пора уходить. Но Лиорен не ушел. Он растерянно проговорил:
     -  Если бы я стал разговаривать с  диагностом Конвеем и Торннастором по
отдельности, результат  получился  бы тот  же самый,  но  при  этом  было бы
потрачено больше времени, так как  оба они - существа  чрезвычайно занятые и
мне,  практиканту,  крайне затруднительно было бы договориться  о встрече  с
ними. Я  благодарен вам за оказанное содействие  - в особенности потому, что
ни  вам,  ни им  я не  мог  сообщить всех  сведений  о пациенте. Вы  хранили
молчание ради того, чтобы не огорчать меня, и намеренно не указывали  мне на
это упущение.
     Но есть  новая и более серьезная проблема, - продолжал Лиорен. - Именно
из-за нее  я и попросил вас о  помощи  в первую  очередь. Увы,  и ее я  могу
обсуждать только в самых общих чертах...
     Казалось,    Главного    психолога    поразила    острая    дыхательная
недостаточность.  Однако он  быстро пришел в себя  и  поднял  руку, призывая
Лиорена умолкнуть.
     - Лиорен, - очень тихо  проговорил О'Мара,  - вы что,  считаете, что мы
все тут умственно отсталые?

        Глава 23
     Лиорен понял, что О'Мара не ждет от него ответа на этот вопрос. Главный
психолог ответил сам:
     - Торннастор, Конвой и Селдаль - не идиоты. Судя  по последним отчетам,
в  их умах, вместе взятых,  наличествует  семнадцать мнемограмм. Не идиотами
были  и те  доктора, которые стали донорами этих  мнемограмм.  Что  касается
меня,  то я, сделав, конечно, скидку на субъективность оценки, все же оценил
бы свой интеллект выше среднего.
     Лиорен хотел было выразить полное согласие с этим заявлением, но О'Мара
знаком велел ему молчать.
     - Описанная Селдалем клиническая картина, - продолжал О'Мара, - вкупе с
полученными вами  сведениями  о гроалтеррийском  обществе  в целом  и  вашим
предположением о том, что по  гроалтеррийским  меркам  наш пациент умственно
отсталый,  позволяет  с   высокой  степенью  вероятности  предположить,  что
полученные Геллишомаром ранения возникли при его неудачной попытке покончить
с собой. Это понятно и Торннастору, и Конвею, и Селдалю, и  мне, однако  мы,
безусловно,  ни в  коем случае не стали  бы рисковать и оповещать пациента о
том, что нам это известно. И трепаться  на каждом углу о  том, что знаем, мы
бы  тоже  не  стали.  Если  обстоятельства  именно таковы,  каковыми  вы  их
описываете, у пациента имелись все причины убить себя.
     Но теперь, -  проговорил О'Мара чуть громче, как  бы  для  того,  чтобы
заострить внимание Лиорена, - мы должны убедить его в том, что он непременно
должен  жить - независимо от того, успешно ли пройдет хирургическая операция
или нет. Вам - а если бы положение дел было нормальным и вы бы не были таким
выскочкой и всезнайкой -  нам обоим следовало бы найти веские  аргументы,  с
помощью  которых мы могли  бы убедить в этом Геллишомара. Вы  - единственный
канал общения с  пациентом, и было бы лучше, если бы никто, включая  и меня,
не  пытался узурпировать ваше место.  Но  неужели я должен напоминать  вам о
том,  что  я - Главный психолог  этого  ужасного и прекрасного  медицинского
учреждения,  что  я  имею  богатейший  опыт  проникновения в сознание  самых
разнообразных  сотрудников  и что  я  имею  полное  право  требовать  полную
информацию  о гроалтеррийце, а  вы,  практикант, обязаны мне  эту информацию
поставлять. Только в этом случае ваши беседы с Геллишомаром позволили бы вам
опираться  на мой опыт. Я  разочаруюсь  в  вас и очень  рассержусь, если  вы
будете продолжать притворяться и начнете убеждать меня в том, что пациент не
пытался совершить суицид.
     Ну, - О'Мара  отдышался, - теперь говорите, что же там у вас за новая и
более серьезная проблема с Геллишомаром?
     Несколько мгновений Лиорен не отвечал. Ему так не хотелось обмануться в
своих ожиданиях. Он  боялся, боялся отвечать. Ну ладно,  пусть  его ожидания
будут  обмануты, но, что  еще хуже, вдруг ему придется искать ответ  самому?
Лицо Главного психолога порозовело - видимо, Лиорен слишком долго молчал.
     - Проблема, -  наконец  выдавил тарланин, - во мне.  Мне  нужно принять
очень непростое решение.
     О'Мара откинулся на спинку стула. Лицо его приобрело нормальный цвет.
     - Продолжайте. Вам непросто  принять решение  из-за того, что  при этом
придется нарушить слово, данное пациенту?
     - Нет!  - резко отозвался  Лиорен. - Я же сказал: это связано только со
мной. Вероятно,  мне не следовало просить у вас совета и  перекладывать  эту
проблему на ваши плечи.
     Главный  психолог никак не выдал раздражения, хотя Лиорен говорил с ним
не так, как следовало бы говорить подчиненному с начальником.
     - Наверное, нужно будет, -  заметил О'Мара, - запретить вам  общаться с
Геллишомаром сразу же после того,  как мы получим его согласие  на операцию.
Сводить вместе двоих существ, которые настолько пропитаны чувством вины, что
не видят для  себя лучшего выхода, чем самоубийство,  - это, на  мой взгляд,
огромный риск. При таком раскладе шансы победить и проиграть -  пятьдесят на
пятьдесят.  До сих  пор вам удавалось  обойтись без  проигрыша.  Пожалуйста,
прошу вас, объясните мне, будьте настолько любезны,  почему вы считаете, что
это - не моя проблема, и позвольте мне самому судить о степени риска.
     - Но для  этого придется долго объяснять суть проблемы, - запротестовал
Лиорен. - Мне придется  сообщить вам множество косвенных сведений, многие из
которых спекулятивны и скорее всего не слишком точны.
     О'Мара поднял руку и тут же уронил ее.
     - Приступайте, - сказал он со вздохом.
     Лиорен  начал  с  того,  что  заново  рассказал о  странной  возрастной
сегрегации у гроалтеррийцев, но долго на этом задерживаться не стал: он знал
-  О'Мара не  страдает избытком терпеливости.  Тарланин объяснил,  что из-за
своих   колоссальных   размеров   и  невообразимых   способностей   Родители
осуществляют разумный, недеструктивный контроль над рождаемостью и заботятся
о том,  чтобы сохранять в оптимальном состоянии свою планету,  ее животную и
растительную  жизнь, ее минеральные ресурсы. Это объяснялось,  в  частности,
исключительно  большой  продолжительностью   жизни  гроалтеррийцев  и,   как
следствие, тем, что, кроме как на родине, жить они больше нигде не могли. На
Гроалтере  высоко  ценили всякую жизнь, а больше всего - разумную.  Родители
передавали  знания   о  механизме   контроля  за   рождаемостью   и   законы
повседневного бытия тем гроалтеррийцам, которые стояли на пороге взросления,
а те в свою очередь - более юным особям, Малышам, как только Малыши обретали
способность думать  и  говорить. Эти  законы,  которые  в будущем  управляли
поведением  гроалтеррийцев  изо  дня  в  день,  не  насаждались   физически,
поскольку  жестокость  вообще была  несвойственна  этому  высокоразвитому  и
мудрому  народу. В нежном возрасте обучение Малышей осуществлялось словесно,
а когда они  взрослели - телепатически,  и при этом настолько тщательно, что
процесс этот можно  было сравнить  с погружением  в глубокий  гипноз. Если у
гроалтеррийца, совершившего  проступок,  возникало  чувство  вины,  если  он
чувствовал,  что навлек на себя наказание, сравнить это можно было бы только
с ощущениями религиозных фанатиков.
     Эти предположения подтверждаются тем фактом, -  продолжал Лиорен, - что
Геллишомар несколько раз упоминал, будто совершил даже не преступление, нет,
а тяжелейший  грех.  Для гроалтеррийцев самым  тяжким  изо всех  вообразимых
грехов является добровольное и  досрочное прерывание собственной жизни.  То,
удачна или неудачна попытка самоубийства,  происходит ли оно  в самом начале
жизни гроалтеррийца или  ближе к ее  концу,  -  все  это  значения не имеет.
Поняв, что и  Малыши, и Родители - существа глубокорелигиозные, я столкнулся
с другой проблемой.
     В какого Бога верят эти  почти бессмертные  существа? Чего они ждут  от
загробной жизни? На что надеются?
     -  Лично я, -  вставил О'Мара, - очень надеюсь  на то, что  вы  в конце
концов  доберетесь до  сути.  Мы  могли  бы  провести интереснейшие дебаты о
религии, будь у меня на  них время. Однако пока  я никак не пойму, к чему вы
клоните и в чем, собственно говоря, проблема.
     -  Проблема  есть,  -  возразил  Лиорен.  -   И  религиозные  воззрения
гроалтеррийцев  имеют  к  ней  самое  непосредственное  отношение.  К  моему
глубочайшему сожалению, самое непосредственное отношение к ней имею и я.
     - Поясните, - потребовал О'Мара, - только покороче, пожалуйста.
     - Я  изучил множество  материалов о самых  разных  религиях, -  отвечал
Лиорен, - и обнаружил, что у них  много общего.  За исключением тех немногих
существ,  которые  живут  намного  дольше  или  короче  нас,  все  остальные
наслаждаются  тем  периодом,  который  мы именуем средней продолжительностью
жизни...
     В доисторические времена, предшествовавшие появлению цивилизации, когда
многие религии  только зарождались и только начинали укореняться в  сознании
своих   приверженцев,  когда   у  существ  появились  зачатки  уважительного
отношения  к личности,  к чужой  собственности,  ставшие основой  зарождения
цивилизованного общества,  надежды  и  нужды их  были просты. За исключением
отдельных индивидуумов, захватывающих власть, существа эти жили несчастливо,
мучались от повседневных тягот и  забот, страдали от  голода и болезней.  Им
постоянно  грозила жестокая преждевременная смерть. Короче  говоря, жили они
куда хуже, чем теперь, и ничего хорошего от жизни не ждали.
     Вполне естественно,  что  они надеялись и  мечтали  о какой-то  будущей
жизни, каковую им затем и обещали религиозные учения. А они обещали Рай, где
не будет ни голода,  ни боли,  ни разлуки с друзьями,  где можно  будет жить
вечно.
     У  гроалтеррийцев   же,  -  продолжал  Лиорен,  -  существует  если  не
бессмертие, то нечто,  подобное ему.  Их жизнь достаточно  длинна  для того,
чтобы они не  так уж трепетно  относились к продолжению жизни после  смерти.
Они  обладают   громадной  массой  тела  и  мало  передвигаются,   но  могут
телепатически подзывать к себе  тех,  кто служит  им источником  пропитания.
Следовательно,  никакой особой борьбы за жизнь на Гроалтере нет. Из-за своих
колоссальных  размеров  гроалтеррийцы практически  не подвержены  физическим
травмам. Им неведомы боль и болезни вплоть  до глубокой  старости. Тогда они
призывают  к  себе Резчиков, и  те продлевают им  жизнь до  того  мгновения,
которое Геллишомар именует "Побегом" или "Временем Исхода".
     Поначалу я  предположил, что речь идет о существах, стремящихся прожить
как можно больше, невзирая на боль, которая с годами их мучает все сильнее и
сильнее.  Но  такое  поведение  следует  ожидать  от  существ  ограниченных,
самовлюбленных,  каковыми  Родители не  являются.  И  мне  пришло  в  голову
следующее: вероятно,  эти последние  годы жизни, которые Малыши всеми силами
стараются им  продлить, нужны старикам Родителям для того, чтобы, располагая
достаточным временем, подготовить свой разум и уйти в  мир  иной  достойными
того, чего они ждут от загробной жизни.
     Для могучего разума и гигантского тела гроалтеррийцев, - сказал Лиорен,
- вероятно, Рай - это такое место, такое состояние, где они смогли бы искать
и в  конце концов  найти  разгадку тайны творения. При этом больше всего  на
свете им по идее  нужна была  бы подвижность. А нужна она им для того, чтобы
они могли вырваться из огромных органических тюрем - своих тел, удалиться от
своей планеты, совершить Исход. Вероятно, они мечтают о  долгих  странствиях
по бесконечной Вселенной, богатой знаниями, которых так жаждет их разум.
     О'Мара снова  поднял руку, однако на сей  раз было очевидно: если он  и
прерывает Лиорена, то вежливо, а не раздраженно.
     - Теория увлекательнейшая, Лиорен, - заметил Главный психолог, - и,  на
мой взгляд, весьма  близка к истине. Вот только я по-прежнему не вижу, в чем
же ваша проблема.
     -  Проблема,  -  объяснил  Лиорен,  - состоит  в  том,  почему Родители
отправили  Геллишомара  к  нам,  и в том,  как  впоследствии  я  вел себя по
отношению  к  нему. Зачем это  понадобилось  Родителям?  Для того  чтобы  мы
полностью излечили Малыша-Резчика - именно так поступили бы любые заботливые
родители. Или же Родителям кажется, что мы не сможем вылечить инфицированные
раны Малыша  и уж  тем более  не распознаем,  что  он умственно отсталый? Не
надеются ли  они  на  то,  что в процессе лечения Геллишомар  повидает таких
существ,  получит  такие  впечатления, которые  ранее  ему были неведомы,  -
пусть, дескать,  его  разум,  неспособный  к дальнейшему интеллектуальному и
духовному развитию, порадуется, прежде чем  уйдет в свой собственный Рай или
Ад  -  тот  Рай  или Ад,  который  уготован  немногим  умственно дефективным
гроалтеррийцам.
     Геллишомар - телепатический глухонемой, - продолжал  Лиорен, - так  что
Родители  при  всем желании  не могли  сказать  ему,  каковы  их  намерения,
простили ли они его за совершенный им грех, не могли сказать, что сострадают
ему, жалеют его и пытаются сделать все, что в их силах, ради того, чтобы он,
умственный калека, получил впечатления, уникальные для живого гроалтеррийца.
Но мне  кажется,  что  пациент  оказался  умнее.  Он строже  следует законам
религиозной самодисциплины, чем предполагали Родители.
     Геллишомар пытается отказаться от преподнесенного Родителями подарка.
     Когда Геллишомар поступил  в госпиталь, - поспешно пояснил Лиорен, - он
не оказывал  никакого  сопротивления и выполнял только  несложные требования
Селдаля  и  медсестер  в процессе первичного  обследования и  лечения. Он не
задавал никаких вопросов и не отвечал на вопросы о себе, и его глаза подолгу
оставались закрытыми. Только тогда, когда я рассказал Геллишомару о себе и о
том ужасном  грехе,  который совершил  я, о том, что  я все еще  страдаю  от
чувства вины, он стал рассказывать о своей жизни. Но  и тогда он просил меня
хранить все в тайне. Он начинал нервничать, когда я пробовал знакомить его с
разными  видами,  населяющими планеты  Федерации. Но когда  я  предложил ему
дополнить мои рассказы показом визуальных материалов, он очень разволновался
и огорчился.
     Я настаиваю, - проговорил Лиорен, но тут же осекся и поправил себя:
     -  Я  хотел   сказать:  я  предлагаю,   чтобы  контакты  Геллишомара  с
представителями  других видов  были  сведены  к минимуму и чтобы он  получал
только данные, непосредственно касающиеся  плана  его лечения. Можно было бы
отключить транслятор и  накрывать чем-нибудь  глаза Геллишомара,  если с ним
будут работать невиданные им ранее существа...
     - Почему? - резко спросил О'Мара.
     - Потому,  что  Геллишомар - грешник, - отвечал Лиорен, - и думает, что
недостоин  даже   краешком   глаза  смотреть   на   Рай.   Для   чрезвычайно
высокоразвитого  ума,  томящегося в массивном гроалтеррийском теле, Исход  -
переход  к  смерти из заключения, которому эти гиганты подвергнуты  на своей
планете, - и есть Рай. Главный Госпиталь Сектора  и многообразие форм жизни,
находящихся в его стенах, кажется Геллишомару частью загробного мира.
     О'Мара оскалился.
     - По-всякому обзывали это местечко, но вот Раем -  впервые.  Я понимаю,
что у  Геллишомара имеются трудности богословского толка, но все же никак не
разберу, в чем ваша-то проблема? Что именно беспокоит вас?
     -  Неуверенность  и  страх,  - прошептал  Лиорен.  -  Я  не  знаю,  чем
руководствовались  Родители, когда  коснулись сознания капитана орбитального
судна. Это касание могло  бы значить многое для Федерации,  однако, судя  по
всему, Родители отбросили религиозную сторону вопроса, раз сделали так,  что
Геллишомар попал сюда. Вероятно, религиозное учение  взрослых гроалтеррийцев
гораздо сложнее и  терпимее  той  его формы,  которая  преподается  Малышам.
Либо...  либо они  просто  не ведают,  что  творят. Может  быть,  как я  уже
говорил,  они думали, что Геллишомар так и так умрет от нанесенных себе ран,
и хотели, чтобы он хотя бы одним глазком взглянул на Рай - они хотели этого,
потому что сами  не знают, что  ждет  умственно отсталого Малыша в загробном
мире, потому  что они сострадательны  по своей природе.  А может  быть,  они
все-таки ждут, что мы целиком и  полностью излечим Геллишомара и вернем  его
на Гроалтер, где он займет подобающее ему место среди Родителей?
     Но что  произойдет в том  случае, если мы излечим Геллишомара только от
физических травм и дефектов?
     Пугает меня именно ответ  на этот вопрос,  - заключил Лиорен. - Волнует
именно эта проблема. Волнует  и пугает  настолько, что я боюсь решать ее без
посторонней помощи.
     -  Пугает, вот как?  - несколько  рассеянно проговорил О'Мара - он явно
сам уже подыскивал ответ.
     -  На  многих планетах  бывали случаи,  -  пояснил  Лиорен,  - когда  в
варварской  среде  вырастали  пророки,  учителя,  пытавшиеся  распространять
учения,  направленные   на  расшатывание  прежних  порядков.  На   Гроалтере
отсутствует жестокость,  и  нет  способа утихомирить  религиозного  еретика,
глухого  к  увещеваниям взрослых.  Умственный  калека, Геллишомар, вероятно,
настолько  полон  новыми  знаниями,  что  для  него  невероятна сама мысль о
добровольном  изгнании, которого  от  него ожидают. Вместо  этого он мог  бы
нагрузить незрелые  умы юных  гроалтеррийцев  знаниями о  том,  что в  Раю -
множество  громаднейших  машин для  странствий от звезды к  звезде  и прочих
чудес техники.  Он мог бы рассказать им  о  том,  что Рай населен множеством
недолговечных   созданий,  куда   менее   умных   и,   уж   конечно,   менее
высокоморальных, чем гроалтеррийцы. В итоге,  наслушавшись  его  россказней,
Малыши  могли бы попытаться применить  имеющуюся в их  распоряжении  скудную
технику и ресурсы планеты  для  того, чтобы  построить такие машины, и тогда
некоторым из них  удалось  бы совершить Исход задолго до взросления - они не
пожелали бы ждать Рая до конца дней своих. А те Малыши, которые остались без
этой  радости, принялись бы  вызывать брожения в  умах себе  подобных.  Хуже
того, они могли бы захватить учение Геллишомара с собой во взрослую жизнь, и
тогда то зыбкое  физическое  и философское равновесие, которое тысячелетиями
удерживало  в  стабильном состоянии  и  Гроалтер,  и  его  цивилизацию,  это
равновесие бы рухнуло.
     Я уже  повинен в крахе кромзагарской цивилизации, -  тоскливо  завершил
свой  рассказ Лиорен, - и боюсь, что вот-вот  навлеку еще большую катастрофу
на  голову самой  высокоразвитой расы,  какую  только открывали  со  времени
образования Федерации.
     О'Мара сложил на  столе руки и некоторое время молча созерцал их. Когда
он заговорил, то сделал это, старательно подчеркивая каждое слово:
     - У  вас действительно проблема,  Лиорен. Самым  простым ответом был бы
следующий: оставить все, как есть,  дать Геллишомару  умереть в госпитале  -
естественно, ради блага его же народа. Однако подобное решение нас ни в коем
случае не устраивает. Оно лишено  какой бы то ни было этики  и было бы актом
существ,  мыслящих  доисторическими категориями.  Такое  решение  вызвало бы
общее несогласие  специалистов  госпиталя,  властей  Федерации,  руководства
Корпуса Мониторов и гроалтеррийцев-Родителей. Поэтому мы должны  сделать для
пациента все, что в наших силах, в надежде  на то, что,  посылая его к  нам,
Родители все же  ведали, что творили.  Вы  согласны? - Не  дожидаясь ответа,
Главный психолог продолжал:
     -  Ваше   предложение  насчет  того,  чтобы  контакты   с  Геллишомаром
продолжали осуществлять  только  вы, ценно.  В процессе операции  Геллишомар
будет изолирован от каких-либо  вербальных и визуальных контактов, а уж я-то
точно с ним общаться не стану. По крайней мере - напрямую.
     Вы провели успешную работу, -  добавил О'Мара. - Но вам недостает моего
профессионального  опыта, или - как любит говорить Ча Трат -  знания  тайных
заклинаний.  Вы  не  всезнающи, Лиорен,  хотя часто ведете  себя так,  будто
знаете   все   на   свете.   Ну,   например,   существует  множество  хорошо
апробированных  методик   налаживания   общения   и  установления  дружеских
отношений с пациентом любого вида,  который отказывается от этого общения по
причинам эмоционального толка...
     О'Мара  не  договорил.  Не спуская глаз  с  Лиорена,  он  нажал клавишу
настольного селектора.
     - Брейтвейт, - распорядился он, - перенесите  все  встречи, назначенные
на вечер, на  завтрашнее утро. Будьте дипломатичны. В конце концов Эдальнет,
Креск-Сар и Нестроммли - как-никак Старшие врачи. В ближайшие три часа  меня
как бы нет.
     Ну а теперь,  Лиорен, - вздохнул  О'Мара,  - вы  будете слушать, а я  -
говорить...

        Глава 24
     -  Работа по переоборудованию  палаты и  ее подготовка к операции будет
завершена через  час,  - сообщил диагност Конвей так громко, что  перекричал
стук, лязг  и грохот, царившие в палате. Работа действительно кипела  вовсю:
двигали массивное  оборудование, производили последние  проверки приборов. -
Хирургическая   бригада  уже  в  сборе.   Однако  вы  должны  понимать,  что
нейрохирургическое  вмешательство,  производимое существу нового для медиков
вида,  а  в  особенности  такому колоссу, как  вы, непременно носит частично
диагностический характер  и сопряжено с  высоким риском. По  анатомическим и
клиническим причинам сама масса  вашего тела, а также то, что мы пребываем в
неведении  относительно  ваших  обменных процессов,  заставляют  нас  только
догадываться о том, какой  объем обезболивающих средств  нам следует ввести.
Поэтому операцию придется проводить без наркоза.
     Подобная процедура в  корне противоречит обычной практике, -  продолжал
Конвей уже не так уверенно, - поэтому подготовлены мы не столько клинически,
сколько  психологически.  Так что за все  отвечаем мы  с Главным  психологом
О'Марой.
     Конвей бросил быстрый взгляд на  большие отверстия, прорезанные в полу,
стенах и потолке, осмотрел прочно установленные опоры для устройств  лучевой
иммобилизации пациента, и только после этого вновь обратился к Геллишомару:
     -  Вы  не должны двигаться во  время операции.  Вы  сами  несколько раз
заверили  нас в том, что будете сохранять спокойствие. Однако при всем  моем
уважении к вам я все же должен напомнить,  что такого безупречного поведения
трудно ожидать  от  пациента, пребывающего в сознании,  при том,  что мы  не
знаем,  каков будет болевой  порог. Есть  риск,  что  наши  инструменты  при
соприкосновении с локомоторной  нервной сетью  вызовут у  вас непроизвольные
сокращения мускулатуры. Поэтому вашу полную неподвижность будут обеспечивать
иммобилизаторы  широкого спектра охвата - мы на всякий случай установили эти
устройства, хотя, как вы нас уверяете, они не потребуются.
     Геллишомар, выдержав небольшую паузу, ответил:
     - Гроалтеррийские Резчики не практикуют хирургических вмешательств  под
наркозом.
     Поэтому  я  со  своей  стороны  не  склонен  рассматривать   отсутствие
обезболивания  как  какое-то  отклонение  от нормы,  и меня  не  волнуют  те
неудобства, которые возникнут при образовании операционной раны. Кроме того,
и  Селдаль,  и  Лиорен,  и вы  сами  неоднократно уверяли  меня в том, что у
большинства  существ,  которым  вы делали операции на  головном  мозге,  эти
вмешательства  могли протекать  без  обезболивания, так  как  сама  мозговая
ткань, защищенная толстым слоем костной ткани черепа, лишена болевых нервных
окончаний.
     -  Это  верно,  -  подтвердил  Конвей.  -  Однако   никогда  прежде  не
приходилось оперировать гроалтеррийцев,  поэтому я  и  говорю о закономерной
неуверенности.
     Другой и более важной причиной  того,  что мы будем оперировать вас без
наркоза, - продолжил диагност прежде, чем Геллишомар успел сказать  что-либо
еще, - является то, что время от времени нам придется обращаться к вам, дабы
вы сообщали нам о  своих субъективных ощущениях в процессе операции. Высокая
интенсивность излучения сканера, необходимая для  того, чтобы  проникнуть  в
содержимое черепной коробки и  выдать краниограмму, сама по  себе не опасна,
но излучение  почти  наверняка окажет отрицательное воздействие на локальные
нервные сплетения и вызовет...
     - Все  это мне уже объяснили,  -  резко  прервал  Конвея гроалтерриец и
уточнил:
     - Лиорен объяснил.
     - А я вам  это объясняю  снова,  -  упрямо заявил Конвей, -  потому что
оперировать вас буду я, а я  должен быть  на сто процентов уверен в том, что
пациент полностью осведомлен о любом возможном риске. Могу я считать, что вы
осведомлены?
     - Я осведомлен, - ответил Геллишомар.
     - Очень хорошо, - кивнул Конвей. - Не хотите  ли  узнать что-нибудь еще
об операции? А может быть, вы хотели бы что-нибудь сказать или сделать - все
что угодно, вплоть до отказа от операции?  Это по-прежнему возможно, и никто
не перестанет  вас из-за этого уважать. Честное  слово, я бы на вашем  месте
счел такое решение очень даже разумным.
     - У  меня две просьбы,  - немедленно отозвался Геллишомар.  - В  скором
времени  мне  предстоит  подвергнуться  нейрохирургической  операции.  Такую
операцию впервые будут делать представителю  моего вида. Операция интересует
меня и как  Резчика, и как пациента. Мне бы хотелось, чтобы в ходе  операции
производился устный комментарий  ваших  действий  и их обоснование. Также  в
ходе операции мне могут потребоваться переговоры с существом по имени Лиорен
по  другому  каналу связи - личные, конфиденциальные переговоры. Если  такие
переговоры потребуются, больше никто не должен  их слышать. Это моя вторая и
самая важная просьба.
     Диагност и психолог одновременно обернулись и посмотрели на Лиорена. Он
уже предупредил  их  о  том,  что у  Геллишомара может  возникнуть  подобная
просьба и что ему ни в коем случае нельзя в ней отказывать.
     Конвей решительно ответил:
     -  Я  намерен  переговариваться  с  коллегами  в  процессе  операции  и
произвести аудио-и видеозапись от начала до конца. Не вижу причин, почему бы
и  вам  не  слушать.  Можно установить  и  второй канал связи, но  управлять
устройством коммуникации  самостоятельно  вы не  сумеете, так как для  этого
ваши конечности слишком велики. Я предлагаю Лиорену взять на себя оба канала
связи.  Все фразы, которые вы  желаете обратить к  Лиорену, начинайте с  его
имени, и тогда их не услышат все остальные. Вы удовлетворены?
     Геллишомар молчал.
     -  Мы  понимаем,  что   в  такое  время  для  вас  будет  крайне  важна
конфиденциальность, - вдруг  заговорил О'Мара,  глядя  в один  из громадных,
закрытых  глаз  больного.  -  Как  Главный  психолог  данного  учреждения  я
располагаю здесь властью Родителя. Я даю  вам слово, Геллишомар, что  второй
канал связи с вами будет на сто процентов конфиденциален.
     Главному психологу было ужасно любопытно узнать, о чем говорили и будут
говорить Геллишомар с Лиореном наедине. Интерес к их разговорам у него был и
личный,  и профессиональный.  Но  если в голосе О'Мары и  прозвучал  оттенок
разочарования, транслятор это разочарование смазал.
     -  В таком случае  мне  бы хотелось, чтобы  вы немедленно  приступили к
делу, - отозвался Геллишомар. - А не то я последую совету диагноста Конвея и
передумаю.
     - Доктор Приликла? - тихо окликнул эмпата Конвей.
     - Эмоциональное излучение друга Геллишомара полностью соответствует его
решению,  -  наконец вступил  в  беседу  эмпат. - Я улавливаю также  чувство
нетерпения, характерное для  подобных обстоятельств, и  некоторые  сомнения,
которые указывают  скорее  на  не  выраженное словами  удовольствие, чем  на
нерешительность. Пациент к операции готов.
     Бурная  волна  облегчения -  волна такой силы, что от  нее задрожал сам
Приликла, - захлестнула разум Лиорена. Однако  если эмпат и  дрожал,  то его
дрожь больше походила на размеренный танец и, следовательно, улавливаемое им
излучение было не болезненным, а приятным.
     О'Мара консультировал Лиорена непрестанно, но даже при этом на беседы с
Геллишомаром ушло пять дней, прежде чем удалось уговорить его на операцию.
     Порой  Лиорен беседовал с гроалтеррийцем  и  по  ночам, и разговоры эти
бывали  то вполне  рациональны и спокойны, то  полны  эмоций. Только  теперь
Лиорен окончательно поверил, что они добились-таки успеха.
     -  Прекрасно, - спокойно проговорил  Конвей. - Если бригада готова,  мы
немедленно  приступаем.  Доктор  Селдаль, буду вам чрезвычайно  признателен,
если вы начнете.
     Повсюду  вокруг медиков  были  разложены  инструменты,  необходимые для
операции: дрели, резаки  и отсосы - настолько объемистые, что многими из них
должны  были управлять  отдельные операторы. На  взгляд  Лиорена, обстановка
скорее  напоминала  приготовления  к началу  глубинного  бурения,  нежели  к
операции. Однако  слова диагноста стали примером - еще  одним примером того,
что  Приликла  назвал не  выраженным  словами  удовольствием.  Хирургическая
бригада   находилась  в  полной  боевой  готовности.  Селдаль  уже   получил
исчерпывающие   инструкции  относительно   своей   роли   на  каждом   этапе
вмешательства.
     "Вежливость, - подумал Лиорен, - это, конечно, своего рода смазка. С ее
помощью уменьшается трение, но тратится время".
     Несмотря на то, что  Лиорен много  раз видел Геллишомара и понимал, что
гроалтерриец - настоящий  великан,  размеры операционного поля  произвели на
тарланина шоковое впечатление. Площадь  кожного мышечного лоскута, снятого с
целью обнажения поверхности черепа, превышала площадь любого из декоративных
ковров, украшающих комнату Лиорена.
     - Доктор Селдаль  контролирует подкожное кровотечение  путем  тампонады
капилляров, подвергшихся  надсечению, - начал  свой  комментарий  Конвей.  -
Капилляры  у  данного  пациента  внешне   скорее   напоминают  магистральные
кровеносные  сосуды.  Я  в  это  время  осуществляю  вертикальное  сверление
черепной кости до менингеальной оболочки головного мозга. Сверло оборудовано
визуальным датчиком,  подсоединенным к главному монитору, на экране которого
мы увидим момент, когда сверло достигнет поверхности оболочки... Достигло.
     Сверло  удалено и заменено скоростной пилой идентичной  длины, - спустя
несколько минут продолжил  комментарий диагност.  -  Пила  используется  для
расширения просверленного  отверстия  латерально  с  тем,  чтобы  в черепной
коробке образовалось круглое отверстие нужного диаметра. Размеры полученного
отверстия  позволят  после  удаления  костной  пробки  проникнуть  в раневое
отверстие и  производить дальнейшие  действия. Есть. Пробка удалена и  будет
помещена  в холодильное устройство  вплоть  до ее возвращения на место.  Как
себя чувствует пациент?
     -  Эмоциональное   излучение  друга  Геллишомара,  -  быстро  отозвался
Приликла, -  указывает на ощущение либо  незначительного  дискомфорта,  либо
дискомфорт  более  значителен,  однако  пациент  сдерживается.  Кроме  того,
наличествуют ощущения  волнения и  неуверенности,  типичные для  создавшихся
обстоятельств.
     - Ответ с  моей стороны,  - возвестил  Геллишомар,  открыв  ближайший к
видеоэкрану глаз, - представляется ненужным.
     - Сейчас - да, - согласился  Конвей. - Но  впоследствии мне понадобится
помощь, которую никто, кроме вас, не обеспечит. Постарайтесь не волноваться,
Геллишомар. Вы держитесь молодцом. Селдаль, прошу вас на борт.
     Лиорену   вдруг   захотелось   найти   какие-нибудь  слова,   способные
приободрить Геллишомара. Да, он уговорил  О'Мару и  Конвея, уговорил в конце
концов и  самого Геллишомара и тем не менее за  все,  что сейчас происходит,
считал ответственным себя. Но тарланин не мог взять и вмешаться в переговоры
хирургической бригады и не  имел права открывать  второй канал  связи до тех
пор,  пока  Геллишомар  не позовет его по имени. Лиорену  оставалось  только
сидеть смирно и молчать.
     Костную пробку, по  виду  напоминавшую ровно срезанный пень  громадного
дерева,  оттащили  к холодильнику.  Селдаля,  три  когтистые  лапки которого
связали для того, чтобы  свести  к минимуму  площадь  отбрасываемой им тени,
подняли и усадили в ранец на спине Конвея. Непокрытыми  остались только шея,
голова и клюв хирурга-налладжимца. Точно такой  же ранец с  инструментами  и
пневматическим оборудованием  висел  на груди Конвея. Ноги диагноста связаны
не были,  зато  были  обуты в  мягкие надувные сапоги.  Конвей был облачен в
мягчайшую одежду  типа мягкого скафандра. Открытыми  оставались  только  его
руки  и   голова,  которую,  правда,  покрывал  прозрачный   гладкий   шлем,
довольно-таки объемистый  -  в целях обеспечения  адекватной  освещенности и
размещения переговорного устройства. Селдаль, верхняя часть тела которого от
природы была острой, крепко прижался  головой и  клювом  к  шлему Конвея. На
налладжимце  были только  защитные очки.  Краешком клюва  он  сжимал  трубку
устройства воздухоподачи.
     - В области операционного поля достигнута нулевая гравитация, - сообщил
Конвей. - Вы готовы, Селдаль? Сейчас мы войдем в раневое отверстие.
     Поддерживающий  луч  схватил  их  невесомые тела в  свои нематериальные
объятия, поднял и опустил головами вниз в узкую скважину. За ними в скважину
пополз, извиваясь, словно разноцветная змея, толстый кабель, внутри которого
лежали шланги подачи воздуха, а также шланги, предназначенные  для  отсоса и
экстракции тканей. Кроме того, кабель предусматривал и возможность аварийной
эвакуации  хирургов.  Фонарь  в шлеме Конвея  освещал  гладкие  серые  стены
органического   колодца.   На   внешнем   мониторе   появилось   увеличенное
изображение.
     -  Мы  находимся вблизи  дна входной скважины, -  сообщил Конвей, -  на
уровне   внутренней  поверхности   черепной  кости.  Перед  нами,   по  всей
вероятности, гроалтеррийский  эквивалент  мембраны, защищающей менингеальную
оболочку  мозга.  Мембрана  реагирует  при  надавливании на  нее рукой.  Она
прогибается.  Это позволяет  предположить, что под  ней  располагается  слой
жидкости,  сразу  же  за которым  лежит  внешняя  поверхность  мозга.  Точно
определить  расстояние  до  поверхности  мозга  затруднительно, поскольку  и
мембрана,  и  лежащая  под  ней  жидкость  не  совсем прозрачны.  Производим
небольшой надрез в мембране. Странно.
     Мгновение спустя голос диагноста зазвучал снова:
     -  Надрез  расширен  и  раскрыт,  однако  вытекания  жидкости  пока  не
отмечается. О, вот она какая...
     В  голосе Конвея  стали слышны  волнение и  радость. Он  объяснял, что,
оказывается, в отличие ото всех видов, представителей которых ему доводилось
оперировать,  спинномозговая  жидкость,  защищающая  мозг  от  сотрясений  и
служащая смазкой между  поверхностями черепа и  мозга,  у  гроалтеррийцев  в
строгом  смысле  слова  жидкостью   не  являлась.  Она   представляла  собой
прозрачное  полужидкое желе.  Когда  же в  целях более тщательного  изучения
небольшой кусочек этого желе был вынут, а затем помещен на место, он тут  же
слился с основной массой, и от  надреза не осталось и следа. Конвей счел это
обстоятельство большой  удачей  -  ведь  теперь они  могли  передвигаться по
менингеальной  оболочке,  не  рискуя  столкнуться  с  потерей   жидкости,  и
произвести подход к первой намеченной  цели -  глубокой складке  между двумя
извилинами,  к  той  области,  где,  согласно  предположениям,  располагался
гроалтеррийский телепатический орган.
     -  Прежде  чем  мы  продолжим углубление,  -  сказал  Конвей, -  мне бы
хотелось  узнать, испытывает ли больной какие-либо  неприятные ощущения  или
психологический дискомфорт.
     - Нет, - коротко отозвался Геллишомар.
     Некоторое время на экране  главного  монитора были отчетливо видны руки
Конвея   и  клюв  Селдаля,  ярко  освещенные   фонарем.  Хирурги   осторожно
продвигались по желеобразному веществу между гладкой внутренней поверхностью
менингеальной  оболочки  и  морщинистой  поверхностью  коры.   Вот  они  уже
опускаются в узкое ущелье.
     - Насколько  мы  можем судить, -  зазвучал голос  Конвея, - эта складка
тянется примерно на  двадцать  ярдов в  обе стороны  от того  места, где  мы
сейчас  находимся, и имеет  среднюю глубину примерно три ярда.  Сверху места
ответвления извилин прослеживаются четко, но с нарастанием глубины их стенки
сжимаются. Давление  стенок  не  представляет  угрозы  для  жизни  хирургов.
Усилия,  которые  потребуются  для  их расширения,  минимальны  и  никак  не
скажутся на  нашей  мобильности. Однако условия произведения  хирургического
вмешательства  могут значительно осложниться.  Вскоре нам придется  наложить
кольца-расширители.
     Пока Геллишомар прямо к  Лиорену не обращался, поэтому тот не знал, что
творится в разуме  пациента. Но крылышки Приликлы бились ровно  и спокойно -
значит, в непосредственной близости от эмпата никакого  тревожного излучения
не было.
     -  Успокойся, друг  Лиорен,  - сдержанно проговорил эмпат.  - Ты сейчас
волнуешься сильнее друга Геллишомара.
     Ужасно обрадовавшись, Лиорен снова стал смотреть на главный экран.
     -  В  этой  доле,  -   говорил  Конвей,  -  наблюдается  самая  высокая
концентрация металлических микроэлементов. Для внедрения была избрана именно
эта доля,  так  как  подобное  наличие  рассеянных  металлов  наблюдается  у
некоторых  других  видов,  обладающих  телепатией.  Хотя  механизм  действия
телепатии  остается  не   до  конца  ясным,  высокая  концентрация  металлов
указывает  на  наличие   органического  приемно-передающего  устройства.  Мы
пытаемся  установить,  имеется  ли  у  пациента  нарушение  высшей  мозговой
деятельности, включая телепатическую функцию, и если имеется, то мы намерены
осуществить хирургическую коррекцию этой функции.
     К сожалению,  мы  лишены  четкой картины  этой  области коры  головного
мозга, -  продолжал свой комментарий Конвей. - Для того чтобы  такую картину
получить, нам пришлось бы прибегнуть  к  использованию глубинных сканеров  с
высоким  уровнем излучения,  и тогда мы  рисковали  бы  нарушить  нейральную
активность.
     Поэтому мы воспользуемся только портативным маломощным сканером  - и то
только в случае острой необходимости.
     Ранее, в процессе собеседования с пациентом, который по нашим указаниям
выполнял  произвольные  движения  и  реагировал на прикосновения, давление и
температурную  стимуляцию,   мы  локализовали  участки   местного   усиления
нейральной активности  и заранее исключили их из будущей  зоны исследования.
Эти  данные были получены исключительно с  помощью датчиков  - то  есть  без
привлечения радиации.  Однако известно, что исследованию  с помощью датчиков
недостает точности, которую способен обеспечить только сканер.
     Лиорен не мог поверить, что в госпитале найдется хоть  один сотрудник и
даже практикант, не знающий разницы между сканером и датчиком. Он решил, что
последние объяснения Конвея адресованы пациенту.
     - Мы  ожидали,  - тем временем  продолжал Конвей, -  что головной  мозг
такого крупного существа будет более обширным и более грубым по структуре по
сравнению с  существами более  скромных  размеров.  Теперь  мы видим -  сеть
кровеносных  сосудов,   снабжающих   мозг,  действительно  огромна,   однако
нейральное  строение  мозга  имеет  столь  же  плотную  и  столь  же  тонкую
структуру,  как  и у менее  крупных существ. Я не  могу... я  не компетентен
судить о  том,  какой уровень мыслительных способностей  соответствует мозгу
таких размеров и такой сложности.
     Лиорен смотрел на увеличенное изображение рук Конвея, вытянутых вперед.
Конвей  раздвинул  руки, снова сдвинул - казалось, он плывет по бесконечному
океану плоти. На миг Лиорен попробовал поставить себя на место  Геллишомара,
но  мысль  о  том,  что  по его  мозгу  бродит  странное,  белое,  скользкое
двухголовое насекомое, показалась  Лиорену настолько отвратительной, что его
чуть не вытошнило.
     Когда Конвей заговорил снова, голос его звучал не так ровно и уверенно,
как прежде. Слышался призвук дыхания.
     - Хотя в данной ситуации мы не можем сказать наверняка, что есть норма,
а что  - патология,  пока  исследование не позволяет  судить о наличии каких
либо  структурных изменений  или  дисфункции.  Наше  передвижение постепенно
усложняется из-за  возрастающего давления стенок складки.  Поначалу это было
приписано тому, что у меня просто устали мышцы рук, но и Селдаль, у которого
рук нет вовсе, отмечает рост давления на ранец, в котором находится. Вряд ли
это психосоматическое ощущение на почве клаустрофобии.
     Мобильность  и поле  зрения значительно снизились,  - добавил Конвей. -
Приступаем к установке расширителей.
     Затаив  дыхание, Лиорен  следил  за тем, как Конвей поднял  над головой
первое кольцо. Затем Селдаль, орудуя длиной шеей и ловким  клювом, помог ему
установить кольцо  на уровне пояса диагноста, после чего  кольцо как бы само
по себе надулось. Затем было установлено и надуто еще два кольца - на уровне
коленей и плеч Конвея, после чего все три были собраны в  пустотелый жесткий
цилиндр  по  горизонтали.  Как  только сборка первых трех колец завершилась,
Селдаль и Конвей  добавили еще одно, четвертое кольцо и  тем  самым удлинили
все сооружение.  Затем  заднее  кольцо  постоянно  сдувалось и  перемещалось
вперед.  Теперь  вся  конструкция  двигалась  вперед,  а  Селдаль  с Конвеем
двигались  внутри  ее в любом направлении, не испытывая при этом ни малейших
затруднений.  То, что  оба  конца цилиндра  оставались открытыми,  позволяло
хирургам  отлично  видеть  все вокруг  и обеспечивало хирургический доступ к
близлежащим тканям.
     "Теперь, - подумал Лиорен, - они уже не похожи  на пловцов в безбрежном
океане,  а  скорее  напоминают  шахтеров,  крадущихся  по  туннелю,  который
принесли с собой".
     -  Мы наблюдаем  увеличение  давления и сопротивления со стороны стенки
складки, - констатировал Конвей. - Ткани с этой стороны выглядят  и сжатыми,
и  растянутыми  одновременно.  Вот  видите  -  тут...  и  тут...  отмечается
нарушение кровоснабжения. Некоторые сосуды растянуты в тех местах, где имело
место разлитие крови,  а другие набухли,  но при этом пусты. Такое состояние
сосудов  представляется мне далеким от нормы. Правда, отсутствие  некроза на
данном  участке  ткани позволяет предположить,  что  хотя  кровоснабжение  и
сильно нарушено, но не прекращено  полностью. Структурная адаптация, имеющая
место в  данном случае, скорее  всего  указывает  на то,  что  явление имеет
давний анамнез.
     Для  того чтобы обнаружить  причину и источник наблюдаемой патологии, -
продолжал  Конвей,  -  мне  придется  прибегнуть к  помощи сканера. Сейчас я
включу  сканер  на  короткое  время  и  с  минимальной  мощностью. Как  себя
чувствует пациент?
     - Любознательно, - отозвался Геллишомар.
     Землянин негромко залаял.
     - Итак, пациент не сообщает о каких-либо эмоциональных или церебральных
ощущениях. Сейчас я немного увеличу мощность.
     На несколько секунд на экране появилось изображение, полученное визором
сканера, и  тут же  исчезло.  Кадр  перевели на добавочный  экран, где он  и
застыл.
     - Сканер показывает  наличие новой мембраны на глубине приблизительно в
семь  дюймов, -  сообщил  Конвей.  - Собственная  толщина  мембраны не более
полудюйма. Она  имеет плотную, фиброзную структуру и  по форме выпукла. Если
мысленно   продолжить   линию   выпуклости,   можно   предположить   наличие
сферического тела диаметром приблизительно в десять футов. Ткань, из которой
сложена  мембрана, четко  не видна, однако по структуре она не похожа на все
ткани,  которые мы  наблюдали ранее.  Очень может  быть,  что  именно  здесь
располагается телепатический орган.  Однако существуют и другие вероятности,
исключить  которые  можно  только  посредством  диагностической  хирургии  и
последующего анализа  тканей.  Доктор Селдаль  произведет  надрез  и возьмет
ткань на биопсию. Я тем временем буду останавливать кровотечение.
     Главный  экран  целиком  заняло  изображение  рук  Конвея -  громадных,
искаженных увеличением. Руки поднесли скальпель к клюву Селдаля. Затем палец
Конвея указал налладжимцу то место,  где тот должен был произвести надрез, и
очертил размеры этого надреза.
     Вдруг  изображение затуманилось  - операционное  поле  заслонил затылок
Селдаля.
     - Вы видите, что первичный  надрез не вскрыл мембрану, - сказал Конвей,
- однако под давлением скальпеля возросло внутреннее давление снизу, так что
если мы немедленно не расширим надрез,  есть риск разрыва... Селдаль, будьте
так добры, возьмите глубже и расширьте... О, проклятие!
     Все  произошло именно  так, как предсказывал Конвей. Надрез треснул, из
него посыпались невесомые шары крови и напрочь загородили операционное поле.
Селдаль убрал скальпель  - его  клюв  уже сжимал шланг  отсоса. Он  ловко  и
быстро  ввел  шланг в раневое отверстие, помогая  тем самым Конвею  найти  и
тампонизировать   кровоточащие  сосуды.  Через  несколько  минут  на  экране
показался  надрез. Края его были рваными,  неровными, длина втрое  превышала
инцизию, первоначально произведенную Селдалем. А под надрезом четко виднелся
длинный, узкий эллипс - совершенно черный.
     -  Мы обнаружили  крепкую,  гибкую светопоглощающую  мембрану,  - опять
послышался голос диагноста. - Взяты два образца ткани для  биопсии.  Один из
них  послан вам через  шланг отсоса  для  более тщательного изучения, но мой
анализатор  уже  показывает,  что  перед   нами  -  органический   материал,
совершенно  чужеродный  по  отношению  к близлежащим тканям.  Его  клеточная
структура характерна более для растительной, чем для... Что там  у вас, черт
подери, происходит. Мы чувствуем, что пациент двигается. Он должен сохранять
полную  неподвижность!  Мы  находимся  не  в той области  мозга,  от которой
зависят непроизвольные сокращения мышц. Геллишомар, что случилось?

     Голос  диагноста   потонул   в  шуме,   воцарившемся  в   палате.   Все
иммобилизационные устройства начали издавать визуальные и звуковые  сигналы,
свидетельствующие  о  перегрузках.  Их   операторы  изо  всех  сил  пытались
обездвижить Геллишомара. Громадная голова гроалтеррийца болталась из стороны
в  сторону, борясь с невидимым сопротивлением. Края надреза расходились  все
сильнее и сильнее и снова закровоточили. Приликла забился, как в ознобе. Все
разом заголосили, принялись выкрикивать советы и предупреждения.
     Но  перекричать  этот  чудовищный  гам удалось  только  Гелишомару.  Он
выкрикнул одноединственное слово:
     - Лиорен!!!

        Глава 25
     -  Слушаю, -  немедленно  откликнулся Лиорен, переключившись на  второй
канал. Но пациент производил только непереводимые звуки.
     - Геллишомар, пожалуйста,  перестань двигаться, - торопливо  проговорил
Лиорен. -  Ты можешь сильно пораниться, даже убить  себя. И других. Что тебя
беспокоит? Пожалуйста, скажи мне. Тебе больно?
     - Нет, - ответил Геллишомар.
     "Убеждать  больного  в  том,  что он может себя  убить, -  пустая трата
времени, -  подумал  Лиорен,  -  ведь  присутствие  Геллишомара  в госпитале
объяснялось его попыткой сделать именно это". А вот упоминание о том, что он
может  подвергать  опасности  других, должно  было проникнуть в дебри разума
гроалтеррийца - он если и продолжал вырываться, то уже не так яростно.
     - Пожалуйста, - снова обратился к нему Лиорен. - Что тебя беспокоит?
     Геллишомар  заговорил  медленно,  старательно выговаривая каждое слово.
Казалось,   слова  прорываются  сквозь   толстую   стену  страха,  стыда   и
самобичевания. Но потом слова полились неудержимым потоком, который снес все
преграды  на  своем  пути.  Лиорен  слушал   исповедь  Геллишомара,  и   его
замешательство сменилось сначала  гневом, а потом  - печалью. "Это же ужасно
смешно",  -  думал Лиорен. Будь он землянином,  он бы сейчас лаял  - то есть
смеялся, слушая то, как  представитель самой  древней и самой высокоразвитой
цивилизации   во   всей  изведанной  Галактике   выказывает  свое  полнейшее
невежество.  Но  если  Лиорен и  успел  хоть  что-то  почерпнуть  из области
психологической науки за время практики у О'Мары, так это то, что хуже всего
поддаются  снятию  эмоциональные  стрессы  -  самые  субъективные  изо  всех
психологических явлений.
     Однако  перед   ним  было   существо,   имевшее  опыт  гроалтеррийского
целительства, -  юный  и,  вероятно,  умственно отсталый  Резчик.  Опыт  его
ограничивался  произведением  хирургических вмешательств  престарелым особям
своего  народа.  Геллишомар  впервые  присутствовал  при  нейрохирургической
операции, и эту  операцию делали ему. В  таких обстоятельствах глупость была
простительна.  "Если,  конечно,  состояние,  в   котором  сейчас   пребывает
Геллишомар, носит преходящий характер", - уточнил для себя тарланин.
     -  Послушай,  -  поспешно проговорил  Лиорен,  воспользовавшись краткой
паузой  в излияниях  Геллишомара.  -  Пожалуйста,  выслушай меня,  перестань
волноваться, а главное - прекрати дергаться. Чернота у тебя в  голове  -  не
материализация твоего греха, и выросла она там не из-за того, что ты повинен
в дурных мыслях или поступках. Да, очень может быть, что это гадкая, опасная
вещь, но это не твой дух, не твоя душа и не часть...
     - Нет, это все то  самое, -  прервал его Геллишомар. - Это -  то место,
где я нахожусь. Это мысли, чувства мои. Это я, думающий, чувствующий и тяжко
согрешивший.  В  этом месте я  пытался  лишить  себя жизни, а  там чернота и
безнадежность.
     - Нет,  -  пылко  возразил  Лиорен,  -  Каждое, известное мне  думающее
существо знает или  верит, что  его личность, его душа обитает в  мозге, как
правило,   неподалеку  от  зрительных  центров.  Существа,  верящие  в  это,
основывают  свои убеждения на  том, что эта область остается  интактной даже
при самых тяжелых черепно-мозговых травмах.  Порой  из-за травм  или болезни
происходят изменения личности. Но это происходит не как волевой акт, поэтому
пострадавшее существо нельзя винить - оно не отвечает за свои поступки.
     Геллишомар молчал.  Его  движения  затихли  настолько, что  на  пультах
управления  иммобилизационными  лучами  погасли  тревожные  огни  -  сигналы
перегрузки.
     Лиорен поспешил продолжить:
     - Вероятно,  неспособность твоего мозга созреть до  той  стадии,  когда
становится  возможным  контакт  разумов  с  Родителями,  вызвана  врожденным
дефектом. Кроме того,  вероятно, что те грехи, в которых ты  себя обвиняешь,
стали результатом болезни или повреждения головного  мозга, и теперь найдена
причина твоих  ошибочных помыслов и действий.  Ты должен понять, что  черная
масса, обнаруженная Конвеем и Селдалем, - это  не твоя  личность, ты говорил
мне,  что  душа  нематериальна,   что  когда  Родители  умирают  и  их  тела
распадаются и возвращаются  к земле, то их души покидают Гроалтер и начинают
свои бесконечные странствия по Вселенной...
     -  А моя душа, - вмешался Геллишомар,  снова  принявшись вырываться  из
невидимых оков, - тонет, словно камень в океаническом иле, и навеки погибнет
во мраке.
     Лиорен  понимал:  если  он немедленно не найдет нужных  слов,  все  его
старания насмарку.  Нужно было увести спор из  области метафизики  в область
медицины.  Устремив взгляд  одного из  своих глаз  на боковой экран, где уже
высветились результаты проведенного  Конвеем анализа,  он  снова  взялся  за
дело.
     -  Очень может быть, она  навеки и погибнет в том самом океане, где  ты
отвел ей место,  но скорее всего ей  суждено погибнуть в печи, где сжигаются
отходы. Точно я не  знаю, что это такое, но это не только не твоя душа,  это
даже и не  часть тебя. Это  абсолютно инородная масса, какая-то растительная
форма жизни, что-то совершенно другое, внедрившееся  в ткань твоего мозга. Я
прошу  тебя успокоиться  и задуматься -  задуматься  так, как  задумался  бы
гроалтеррийский Резчик и целитель. Вспомни, не сталкивался ли ты в прошлом с
чем-либо,  внешне  напоминающим  эту  черную  массу.  Прошу   тебя,  подумай
хорошенько.
     Некоторое   время   Геллишомар   хранил   молчание   и   почти   полную
неподвижность.  В палате  воцарилась тишина.  Лиорен  услышал  голос Конвея,
сообщавшего, что он готов приступить к операции.
     -  Пожалуйста,  подождите,  - проговорил  Лиорен  по  устройству  связи
открытого канала.  - Вероятно, скоро я сумею сообщить вам важные клинические
данные.
     На  главном  экране одна  из  рук  диагноста  сделала  жест, означающий
понимание и готовность ждать. Лиорен вернулся на конфиденциальный канал.
     -  Геллишомар, - вновь  обратился  тарланин к пациенту,  -  пожалуйста,
вспомни  о чем-нибудь  похожем на эту черную массу -  может  быть,  что-либо
подобное ты видел сравнительно недавно или в детстве, а может быть, о чем-то
таком  слышал от старших Малышей? Может  быть,  тот, кто рассказывал тебе об
этом, посчитал тогда это не таким уж  важным или сказал  тебе об этом, когда
ты подрос, а ты...
     - Нет, Лиорен, - прервал тарланина Геллишомар. - Ты пытаешься заставить
меня поверить в то, что эта гадкая вещь у меня  в мозге -  не результат моих
ошибок, ты  очень добр ко  мне. Я ведь уже говорил тебе: у нас болеют только
старые-престарые  Родители, а  Малыши -  никогда. Мы  сильны, здоровы, у нас
хороший   иммунитет.  О  тех  невидимых   существах,   про  которых  ты  мне
рассказывал, мы не  ведаем, а о мелких, но видимых, знаем,  и если видим их,
то относимся к ним как к сущей ерунде и просто отгоняем их.
     А  Лиорен так надеялся,  что  сумеет  выудить у Геллишомара  что-нибудь
полезное для  Конвея и Селдаля. Он  не  добился ровным счетом ничего. Он уже
собирался было сказать им, что они  могут приступить к операции, как вдруг к
нему пришла в голову новая мысль.
     -  Геллишомар, ты  упомянул  о  каких-то  мелких паразитах, которых  вы
имеете обыкновение отгонять. Расскажи мне все, что помнишь о них.
     Ответ Геллишомара звучал  вежливо, но очень нетерпеливо -  казалось, он
думает, что Лиорен просто хочет отвлечь его.  Но  довольно скоро  посыпались
именно те ответы, которых  ждал Лиорен, и он  принялся  задавать Геллишомару
более четкие вопросы. Постепенно ощущение безнадежности покинуло Лиорена. Он
разволновался не на шутку.
     - Судя по тому, что ты мне рассказывал, -  затараторил Лиорен, - я могу
сделать вывод,  что причиной твоей  беды  является один  из описанных  тобой
паразитов,  которого  ты  называешь   липучкой.  Не  хочу  терять  время  на
объяснение, почему  я  сделал такой  вывод, а  потом  еще пересказывать  мои
соображения хирургической бригаде. Даешь ли ты мне разрешение на то, чтобы я
поделился своими  мыслями с другими?  Я  не имею в виду пересказ  всей нашей
беседы, а только то, что касается описания паразитов и их поведения.
     Лиорену  показалось, что он ждал  ответа Геллишомара целую вечность. Он
слышал,  как  переговариваются   между  собой   Конвей,  Селдаль   и  группа
обеспечения.   Правда,  их   голоса  немного   приглушались  наушниками,  но
нетерпение не оставляло сомнений.
     - Геллишомар, - торопливо проговорил Лиорен, -  если мои  предположения
верны,  твоей  жизни грозит опасность. Поражение  мозга  может лишить тебя в
будущем способности ясно мыслить. Пожалуйста! Нам нужен твой ответ. Срочно!
     - Опасность  грозит  и Резчикам, находящимся у меня  в мозге, -  сказал
Геллишомар. - Предупреди их.
     Не  тратя  времени  на ответ, Лиорен переключился  на открытый канал  и
затараторил как трещотка.
     Лиорен  сказал, что точно не уверен, так  как  больной просветил его не
слишком  хорошо,  но, по  его  мнению,  черная  масса  в  мозге  Геллишомара
представляла   собой   внедрившееся   семя   растения-паразита,  называемого
гроалтеррийцами липучкой. Сами гроалтеррийцы липучку считали надоедливым, но
не  опасным  для  жизни растением. Они  ничего не  знали  о жизненном  цикле
липучки, так как ее  семена  было очень легко удалить  - сбросить щупальцами
или  потереться  обо что-то жесткое  тем участком кожи, к  которому  липучки
присосались.   Гигантам-гроалтеррийцам  и  в  голову  не  приходило  изучать
поведение этих, по их понятиям, микроскопических паразитов, да и пришло бы -
они не смогли бы этого сделать.
     Семена  липучек  представляли  собой   черные  шарики  и  были  покрыты
растительным клеем, позволявшим прикрепляться к коже хозяина и пускать  туда
один-единственный корешок, причем приклеивались они, будучи еще слишком малы
для того, чтобы гроалтерриец мог их разглядеть. Они нуждались в органическом
источнике  питания, и для того,  чтобы  расти, им нужны были  свет и воздух.
Когда они дорастали до таких  размеров, что начинали раздражать хозяина,  их
просто  удаляли.  Уничтожить  семена  можно  было  трением  кожи  о  твердую
поверхность   или   посредством   выжигания.   После   выдергивания   корня,
содержавшего большое количество жидкости, семена быстро  высыхали и выпадали
из проделанной ими ранки. Лиорен продолжал:
     - В  данном случае, по  моим предположениям, могло произойти следующее:
одиночное  семя  липучки  проникло  под  кожу  пациента  через  какую-нибудь
трещинку или отверстие, оставленное корнем другого семени,  и путешествовало
по кровотоку до  тех пор, пока не достигло мозга.  Там оно получило доступ к
поистине неисчерпаемому источнику питания, но практически было лишено  света
и воздуха, за исключением крошечного  количества  кислорода, поступавшего  к
нему из близлежащих кровеносных сосудов. Рост семени значительно замедлился,
однако  оно  все  же  доросло   до   своих  нынешних   размеров,   так   как
продолжительность жизни юного гроалтеррийца поистине огромна.
     Когда Лиорен закончил свое объяснение, ответом ему была мертвая тишина,
нарушаемая  только  равномерным шелестом  крыльев Приликлы. Первым  пришел в
себя Конвей.
     - Гениальная теория, Лиорен, - сказал диагност. - И что очень важно, за
время  получения  сведений  у  пациента  вы  ухитрились  его  успокоить.  Вы
молодчага. Но  верна  ваша теория или нет, а у  меня  такое  подозрение, что
верна,  мы  должны  продолжить операцию  так, как  запланировали. -  Секунду
помолчав, Конвей продолжил тоном лектора, читающего лекцию студентам:
     - Это инородное тело,  приблизительно  определенное,  как  доросшее  до
гигантских размеров семя гроалтеррийской липучки, будет рассечено на  мелкие
куски, размер которых будет продиктован  диаметром шланга  отсоса.  Для того
чтобы  осуществить это,  потребуется  многочасовая  кропотливая  работа  - в
особенности  кропотливой она  должна стать  на  завершающей стадии  операции
из-за возможности поражения  близлежащей мозговой ткани.  Не исключено,  что
хирургам будут нужны перерывы для  отдыха.  Однако, учитывая тот факт, что у
пациента  со времени  его  помещения  в госпиталь не наблюдались  какие-либо
выраженные нарушения мыслительной функции, а также учитывая то, что семя, по
всей  вероятности, находится в  его  мозге уже  очень продолжительное время,
удаление  семени можно рассматривать как  необходимую, но не слишком срочную
процедуру. Мы располагаем достаточным временем для того, чтобы...
     - Нет! - хрипло воскликнул Лиорен.
     - Нет?!  - Конвей настолько изумился, что даже не разозлился. Но Лиорен
понимал, что  ждать гнева диагноста  долго не придется.  - Почему  нет, черт
подери?
     - Со всем моим уважением,  - отвечал Лиорен, -  судя  по изображению на
экране,  ваш первичный надрез расширяется  и удлиняется. Позвольте напомнить
вам, что семя липучки быстро растет в присутствии света и воздуха, теперь же
оно получило и то, и другое.
     В   последовавшие   за  этим  несколько  секунд  Конвей   произнес  ряд
оскорбительных выражений в свой адрес, а потом главный экран  резко потемнел
- Конвей отключил фонарь и сказал:
     -  Так  мы  немного  снизим   скорость  его  роста.  Мне  нужно   время
поразмыслить...
     -  Вам  нужна  помощь  еще  одного  хирурга, - вмешался Торннастор. - Я
готов...
     -  Нет!  - воскликнул Селдаль. - Не хватало нам еще тут  нового  набора
тяжеленных неуклюжих ножищ! Тут и так тесно, а еще вы...
     - Не такие уж у меня и ножищи... - возмутился Конвей.
     - Я  не про ваши  говорю, - возразил  Селдаль.  - О,  простите, я и  не
подумал, что вы это примете на свой...
     - Доктора! - отчеканил Торннастор. - Сейчас не время спорить о размерах
ваших нижних конечностей. Прошу вас, успокойтесь.  Я  хотел сказать: я готов
выслать  к вам  Старшего врача, нидианина  Леск-Мурога.  Он  рвется  вам  на
помощь.  Хирургического опыта у него  достаточно, а ноги  маленькие. Конвей,
что скажете?
     Главный экран снова загорелся - Конвей зажег фонарь.
     -  Нам понадобится шланг  для отсоса  большего диаметра, гибкая  трубка
диаметром  в шесть дюймов...  ну,  или  максимально  такого, с какой  только
сможет справиться Леск-Мурог. Эта трубка должна быть подсоединена  к  одному
из воздушных насосов с тем, чтобы можно было отрезать большие куски семени и
быстро  отсасывать их.  Без света мы  работать не сможем, но,  вероятно, нам
удастся понизить утечку воздуха  из-под  наших  дыхательных  масок  за  счет
замены воздуха инертным газом, который будет подаваться по уже  имеющемуся в
нашем распоряжении шлангу отсоса.  Наличие инертного  газа скажется на росте
семени примерно так же, как отсутствие воздуха, однако это не уверенность, а
всего лишь надежда.
     - Понял  вас, доктор, - откликнулся Торннастор. - Бригада  обеспечения,
надеюсь, вы тоже  поняли, что от вас требуется. Леск-Мурог, готовьтесь. Всех
прошу действовать как можно быстрее.
     Казалось, минула  вечность, пока необходимое оборудование установили, и
крошечный Леск-Мурог,  похожий на маленького грызуна в пластиковой упаковке,
к  которой,  как хвост, был подсоединен  конец отсасывающего  шланга, нырнул
головой  вниз  в  операционное  отверстие.  Конвей и Селдаль  уже  надрезали
наружную оболочку семени липучки и, отсекая маленькие кусочки, отправляли их
наверх по старому шлангу отсоса. Между тем черная масса быстро увеличивалась
в размерах, невзирая на все старания хирургов: первичный надрез увеличивался
и рвался вверх во  всех направлениях. Но как  только на место событий прибыл
нидианин, положение сразу изменилось.
     -  Вот так гораздо лучше, -  раздался довольный голос Конвея. -  Теперь