прорубил, Но в тот же миг наказан был, Когда удар ответный Ему нанес урон приметный. С коня он в снег лицом упал И ногу левую сломал, А также руку правую... Бегут к нему оравою Оруженосцы и пажи... Господь! Уста мне развяжи И повели поведать людям, Что пред Господним правосудьем Бессильны ненависть и зло! Вы мните: Кею не везло? Не в этом суть! Се - воздаянье За черные его деянья, Господь свой вынес приговор За муки те, что Антанор И Куневара вынесли... ...Из леса Кея вынесли... Вот он в Артуровом шатре На скорбном возлежит одре, Вокруг слышны рыданья И вздохи состраданья. К изнемогавшему от ран Племянник короля - Гаван[98] Собственной персоной Прибыл, потрясенный... Героя раненого жаль. Но грозно молвил сенешаль: "Довольно выть, хотя бы! Или все вы бабы?!" И рек, к Гавану обратясь: "Послушайте, великий князь. Вы - сын Артуровой сестры И сердцем кротки и добры. Не надо плакать обо мне: Речь о родной идет стране! О вашем дяде речь идет! Ужель король Артур падет?! Не за себя отметить прошу, Но вас предостеречь спешу, Что враг еще не побежден. Он ждет! Я в этом убежден. Да, да! Не терпится ему Нас всех разбить по одному, Дабы над всеми возвышаться... Так не пора ли вам вмешаться И молвить: "Этому не быть!" Вы... Вы должны его разбить!.. При вашем появленье Не выкажет он удивленья, И ни галопом и ни рысью (Я разгадал его повадку лисью) От вас он не ускачет прочь, Решивши, что себе помочь Он сможет способом иным: Лишь явитесь вы перед ним, Он вам сраженье не навяжет, А женским волосом вас свяжет И по рукам и по ногам. (К иным доверчивым врагам Он этот способ применяет. Он связывает и сминает На жалость падкого юнца!..) Вы в мать пошли! Но не в отца! Отбросьте кротость, нежность, томность. Пусть я вам - раненный - запомнюсь, Когда настанет ваш черед В сраженье ринуться, вперед!.." Все это словоизверженье Не повергало в раздраженье Высокочтимого Гавана. Что значит окрик грубияна? Подобный пыл нас веселит... ...Гаван коня седлать велит И без оружья скачет к чаще, Готовый к встрече предстоящей. Но Парцифаля видит он, Как прежде, погруженным в сон. Тот ничего не замечает, Тот ни на что не отвечает, У госпожи Любви в плену... Сорвать не в силах пелену Сын Герцелойды с глаз незрячих... О, сколько ж огненно-горячих Потоков крови в нем кипит! Спит Парцифаль. Зато не спит В нем кровь потомков: бабок, дедов - Мучительниц и сердцеедов, Всех, всех, кто повторился в нем, - И жжет его таким огнем, Которым грудь его согрета. И разве не от Гамурета - Сия приверженность Любви?.. Зови его иль не зови, Он спит. Он ничему не внемлет. Любовный сон его объемлет... ...Сын Лота говорит ему: "Я за обиду не приму Сие упорное молчанье. Я прибыл к вам не на ристанье, Но вы обидели престол Артура! Вами Круглый стол В какой-то степени затронут! Пусть в равнодушье вашем тонут Мои слова, но объясненья, Как вторглись в наши вы владенья, Сейчас обязаны вы дать!.. Вы спите? Я согласен ждать, Предоставляя вам отсрочку!.." ...В одну, Гаван приметил, точку Уставил Парцифаль свой взор: Где снеговой белел ковер, Три капли огненно алели. То кровь была на самом деле!.. Тогда Гаван бросает свой, Подбитый желтою тафтой, Великолепный плащ шелковый (Поступок истинно толковый!) На снег, где проступала кровь... И тут же госпожа Любовь Перед Рассудком отступила, Из плена Разум рыцаря отпустила (Но сердце его все держала в плену), И Парцифаль призвал жену: "О благороднейшая, где ты? Томлюсь, терзаюсь, жду ответа. Не я ль завоевал в бою И руку и страну твою? Кламида одолел не я ли?.. Так вспомни же о Парцифале, Бедном сыне Гамурета, Который солнечного света Не видит в ослепленье странном... Застлало мне глаза туманом..." И вдруг он дико заорал: "Эй! Кто копье мое украл?! Куда копье мое девалось?!" "Увы! В бою оно сломалось!" - Смеясь, ответствовал Гаван. "В бою?! И это не обман?! Воистину невероятно! Но дрался с кем я?! Непонятно! Не с вами ведь. Вы безоружны. Дешевой славы мне не нужно... Да вы смеетесь надо мной! Я просто видел сон дурной!.." Но продолжал Гаван учтиво: "Поверьте, говорю не лживо, И хоть я с вами еще незнаком, К вам дружбой искренней влеком. Не вижу никаких препятствий К тому, чтобы мы жили в братстве. Пришел я вас не победить, А к тем шатрам сопроводить, Где множество господ и дам, Покуда неизвестных вам, Ждут вашего явленья... Итак, прошу соизволенья Вас проводить туда... в шатер..." "Мне ваш приятен разговор. Вы друг мне, так я полагаю, И я вам дружбу свою предлагаю. Но кто вы, смею ли узнать?.." "Кто я? Меня Гаваном звать. Сын Лота и сестры Артура..." "Ах, ты и есть Гаван? Натура Твоя известна... Но пока Признаюсь: честь невелика, Что ты мне хочешь быть полезен. Со всеми ты людьми любезен! Всем равно хочешь услужить!.. С тобой я соглашусь дружить Лишь при условье, что за дружбу В ответ мою ты примешь службу, Чтобы понять, как ты был прав, В свои друзья меня избрав!.. Однако кто же здесь владыка?" "Король Артур! Ты погляди-ка На тот шатер..." - "О, погоди! Стеснение в моей груди!.. Я не могу пред королевой Предстать, пока над чистой девой Еще глумиться смеет тот, Кем страшный не оплачен счет!.. Злосчастный, ненавистный Кей (Из-за наивности моей) Вкатил несчастной оплеуху! Отмстить злодею хватит духу! Возмездья час неотвратим!.." "...Ты только что сражался с ним, Причем, скажу, не без успеха. И сон тебе, брат, не помеха! Переломал ты Кею ногу И руку... Словом, понемногу Месть все же осуществлена И полностью отомщена Прекраснейшая Куневара! Одно досадно: от удара Разбилось в щепки и твое Необычайное копье!.. Но не печалься. В битве правой Ты победил, увенчан славой. Послушай! Ликованья хор! То ждет тебя Артуров двор..." ...Итак, теперь друзья до гроба, Неторопливо скачут оба Туда, к Артурову двору, К королевскому шатру... Хор ликованья громогласный Раздался вновь, лишь Рыцарь Красный В пределы лагеря вступил. Он славу доблестью купил!.. Тут Куневара увидала, Кого столь долго она ожидала, Кто в битвах бился за нее, Чье благороднейшее копье Отмстило мерзостному Кею... Была герцогиня Ешута с нею И герцог де Лаландер, брат... Как преданья говорят, Валезиец был прекрасен: Осанкой горд и взглядом ясен, Лицо сквозь ржавчину сияло... Он ехал, приподняв забрало... Однако должен вас отвлечь, Дабы вам дать послушать речь Обретшей счастье и свободу: "Сначала господу в угоду, Затем уже на радость мне Оказались в нашей вы стороне... Покуда вас я не узрела, Тоска-печаль в моем сердце зрела, Но вот, в тот день увидев вас, Я засмеялась... В первый раз Смеялось сердце!.. Да!.. От счастья!.. Из черной зависти отчасти Безмерно злобный Кей при всех Меня избил за этот смех... О славный рыцарь! Сколь приятно Мне это вымолвить: стократно Вы отомстили за меня! Так вожделеннейшего дня, Счастливица, я дождалась!.. Облобызать хочу вас, князь! И жду ответного лобзанья..." ...Неимоверного терзанья Злосчастный разомкнулся круг... Куневара кличет слуг, Чтоб принесли герою платья... Теперь прошу вас отгадать я, Что принесли они?.. Блестящ Был меховой Кламида плащ, С его отделкой несравненной. Не просто плащ - трофей военный! (Строптивым рыцарям урок...) Да жаль: потерян был шнурок, А без шнурка ходить неловко... "Прошу вас взять мою шнуровку!.." ...В руках героя оказалась Шнуровка эта, что касалась Благоуханнейшего тела. Того сама судьба хотела... Мой валезиец, господа, Прекрасен был как никогда... Меж тем король благословенный Обряд молитвенный, священный Благоговейно совершал. Он утро Богу посвящал, Молясь всевышнему владыке... Но вот ликующие клики И до Артура донеслись. Он понял: люди дождались, Красный Рыцарь появился!.. ...Всяк поспешал, всяк торопился За королем туда, в шатер. Бежал вприпрыжку Антанор. Зачем? Могу ответить: Чтоб первым гостя поприветить... . . . . . . . . . Все злоключенья пересилив, Как светлый ангел (но без крыльев), Прекрасный, юный наш герой Встречал к нему спешащий рой. Он был красив, любезен, весел. Пришедшим он поклон отвесил, И все поздравили его (Вплоть до Артура самого) Дружным хором полнозвучным С прибытием благополучным. Король с великой похвалою Приблизился к герою. Затем добавил: "Спору нет, Что пользу, равно как и вред, Моей земле вы принесли: Ешуту верную спасли От злобного навета. Зачтется вам заслуга эта. Высок ваш рыцарский порыв! Ешуту с мужем помирив, Вы благо совершили... А с Кеем явно поспешили. Когда бы мне вовремя все рассказали, Неужто б мы сами не наказали Сенешаля своего? Нашлась бы управа и на него!.. И все же просим вас поведать, Что вас заставило проведать Сии неблизкие края? Нас ожидает, чую я, Рассказ безмерно интересный... Вступите, просим, в круг наш тесный! Героев Круглого стола. Ведь ваши громкие дела И ваша рыцарская слава Вам обеспечивают право Быть в нашу принятым среду И в первом выступать ряду Отважных паладинов, Смущение отринув!.." . . . . . . . . . И вот уж вынесен на луг Из шелка вырезанный круг (Круглого стола замена)... Уселись подле сюзерена Его вассалы, чтоб сейчас Прекрасный выслушать рассказ... (Король закон провозгласил, Чтоб каждый рыцарь приносил Из странствия иль с поля боя Какой-нибудь рассказ с собою...) . . . . . . . . . Сей лучший из земных столов, Мы знаем, не имел углов. Быть как бы во главе стола Всем честь оказана была, Всяк удостоен чести Сидеть на главном месте!.. ...К героям Круглого стола Гиневра с дамами пришла: У них глаза горели, На рыцаря они смотрели, Который всех очаровал... И тут король Артур сказал: "Мой друг младой, доставьте радость мне И дорогой моей жене, Которая нежностью к вам пылает И вас облобызать желает, Просьбу выполнив сию... Я, конечно, сознаю, Что вам нисколько не нужны Лобзанья чьей-либо жены: Целуют слаще в Пельрапере!.. Но если постучит к вам в двери Когда-нибудь король Артур, То пусть ему Кондвирамур В лобзанье не откажет: Весь век благодарить обяжет!.." И вот, прекрасная собою, Гиневра подошла к герою. Она подставила уста Для поцелуя неспроста: Прощенье это означало!.. Ведь вы запомнили начало Знакомства их, когда пронзен Был Красный Итер... Но прощен Виновник гибели напрасной Владычицей его всевластной... И все ж с ее сбежали глаз Слезинки, ибо и сейчас Здесь Итера не позабыли: Все при дворе его любили... Конец, конец былым обидам!.. Между Гаваном и Кламидом Сидит мой славный Парцифаль, Победоносно глядя вдаль. Всех красотою превзошел он, Отважен, благородства полон, Как говорят - в расцвете лет. И был необычаен цвет И щек его и подбородка... Он то восторженно, то кротко Мужам Артуровым внимал... Лик его напоминал Щипцы!.. (Подобными щипцами Дам, слишком ветреных сердцами, Вполне возможно удержать: Лишь надо посильнее жать!..) Любовь и Нега, Власть и Сила От Парцифаля исходила, Все было дорого ему... И вдруг - конец!.. Конец всему!.. . . . . . . . . . Чтоб правде вы в глаза взглянули, Скажу: на тощем едет муле, Наряд блистательный надев, Одна из неизвестных дев. Никто (я б в том не сомневался) Ее любви не добивался, Никто по ней не тосковал, Из-за нее не рисковал. Лицом весьма неблагородна, Дева знала превосходно Французский, мавров речь, латынь... Но (боже правый, не покинь Артура, что бы ни случилось!) Зачем она сюда явилась?! Что нужно ей в сиих краях?! Посеять горе или страх?.. ...Просвещенной до предела Она была и овладела И астрономией небесной, И геометрией чудесной, И вольно речь ее лилась... Кундри[99] волшебница звалась... Вся вызов госпоже Природе, В накидке по новой французской моде, В лондонской шляпе с пером павлиньим, В изысканнейшем платье синем, В плаще лазурно-голубом, Она, как град, она, как гром, Беспечность, радость сокрушала И шум веселья заглушала... Была она желтоглаза, С глазами, что два топаза. Коса с головы свисала, Что "красотой" потрясала: Коса была черной и длинной И лишь со свиной щетиной Могла бы сравниться нежностью... Такой восхитительной внешностью Из нас обладает не всякий: Был нос у ней, как у собаки, А уши-то, как у медведицы... (Хотите ли к ней присоседиться?) Ну правда, не хороша ли? Ротик ее украшали Два длинных кабаньих клыка, Приметных издалека. Не избежать описаний Кожи ее обезьяньей, И шерстью обросших ручек, И умилительных штучек, Что назывались ногтями, Но львиными были когтями... Не уставала она сжимать Рубиновую рукоять Длинной шелковой плети... Страшней никого я не знал на свете- Радости погубительница, Великой скорби носительница, Скача по зеленому лугу, Приближалась к Артурову кругу... Удар ужасный назревал! Но кто о нем подозревал?! Никто не ждал удара. С Артуром Куневара Беспечный разговор вела. Радостью королева цвела, Ну, а король тем боле: Сиял, как на престоле!.. Кундри к Артуру подскакала И по-французски ему сказала: "Fils du Roi..." А впрочем, вот - Вам мой немецкий перевод. (Пришлось немало мук снести, Чтоб эту речь перевести...) "Сын Утерпендрагуна славный! Узнай: ты сам виновник главный Того, что твой унижен трон! Бывало, шли со всех сторон К тебе смелейшие из смелых. Давно ль во всех земных пределах За счастье бы любой почел Хоть раз взглянуть на Круглый стол? Была ли в мире выше честь, Чем так с Артуром рядом сесть? И все тебя боготворили, Тебе любовь свою дарили... Так что же вдруг произошло, Что солнце славы твоей зашло? Погибла честь, почет утрачен, Твой жребий, как могила, мрачен... Понять не можешь, в чем тут суть? Скажу. Но уж не обессудь. Хочу, чтоб все узнали: Здесь дело в Парцифале, Которому ты так мирволишь! А он ведь негодяй всего лишь! Им Красный Итер был убит. Сей грех еще не позабыт: Все плачут о достойном муже... Но грех он совершил похуже!.." ...И к валезийцу подскакав, Сказала: "Низок и лукав Ваш нрав и темен разум. Красавцем ясноглазым Посмели вы придти сюда. Меж тем от вас - одна беда. Я всем чудовищем кажусь, Но лишь одним сейчас горжусь, Что с вами мы не схожи. Мы не одно и то же! Вы сердцем, вы душой урод!.. Пошто трусливо смолк ваш рот? Иль требуют сокрытья Известные событья?.. Скажите, рыцарь: как же так? Вам скорбный встретился Рыбак, Несчастием томимый... А вы? Промчались мимо! В ту приснопамятную ночь Лишь вы могли ему помочь, Но вас не занимала Чужая боль нимало... (До чьей-то скорби снизойти?! Куда там! Мне не по пути! Того печаль изъела? Но мне-то что за дело?!) Вы даже не раскрыли рта!.. Но Бог вам разомкнет уста И вырвет, вырвет ваш язык За тот не выкрикнутый крик Простого состраданья! И нет вам оправданья Ни в этом мире и ни в том. Вписали огненным перстом Вас в некий страшный свиток Для предстоящих пыток - Кипенья в адовой смоле, В геенне!.. Но и на земле Пощады вам не будет! Вас и земля осудит! И проклянет вас этот круг, В который вы попали вдруг: Едва узнают, кто вы, Все будут к вам суровы... Вы честь мужскую оскорбили, Свое достоинство сгубили, Род опозорили людской... Верьте, лекарь никакой Вас не спасет от душевной хвори, И жизнь свою вы проживете в горе. Да понимаете ли вы сами, Что значит грех, совершенный вами, О бессердечный Парцифаль? Пред вами пронесли Грааль, Среди разубранного зала Пред вами кровь с копья стекала!.. Узрев редчайшее из див, Вы смолкли, даже не спросив, Что все бы это означало... Бессмертье вас бы увенчало, Мир вас бы к звездам превознес, Задай вы хоть один вопрос! Словцо хотя бы оброните Там, в Мунсальвеше!.. В Таброните Великой славы и наград Ваш пестрый удостоен брат. Сбылись желанья Фейрефица... Но с Мунсальвешем ли сравнится Арабов город Табронит? (Всевышний пусть оборонит Престол достойнейшего брата!) А вы, исчадие разврата, Преступно пали до того, Что господина моего Меч, вам врученный, осквернили! О, господи! Да вы верны ли Хотя бы памяти отца, Высокочтимого бойца? Он, кто анжуйцем назывался, Ах, как бы он сейчас терзался, О вашей низости узнав! Он, тот, чей благородный нрав Был рыцарству всему известен, Не вынес бы, что столь бесчестен Его, им порожденный, сын!.. Да что там! Разве он один Терзался бы? О нем горюя, Сейчас в огне сама горю я И гибну в дьявольском огне! Всех жальче Герцелойду мне!.." И Кундри в непомерной муке Стенала, и ломала руки, И слезы горькие лила: Святая Верность ее вела. (А Верность это - та же Сила!..) И Кундри рыцарей спросила: "Остался ли еще средь вас Боец, кто рвется в этот час, Душою не лукавя, К Любви и к Бранной Славе? Кто не забыл, что значит Честь?.. Так знайте: в мире замок есть, Который скрыт от глаз людей. Зовется он Шатель Марвей.[100] Четыреста прекрасных дев На службе там у четырех королев. И все четыре королевы Еще прекрасней, чем их девы... В Шатель Марвей тому почет, Кого Любовь к себе влечет, Кто одержим влеченьем К высоким приключеньям. Надеюсь, что, хоть и не без труда, Сегодня еще попаду туда!.." И, ни к кому не обратившись, Ни с кем из рыцарей не простившись, Печальная дева умчалась одна. Потом вдруг на миг обернулась она И уже безо всякой угрозы Воскликнула сквозь слезы: "Обитель скорби Мунсальвеш! Твой дивный избавитель где ж? В беде ли тебя он оставит Или спасет да избавит?.." Речь мудрой девы безобразной, Как видим, не была бессвязной... А что наш валезиец? Он Убит, раздавлен, заклеймен! Он знает: справедлива кара!.. ...Очнувшись первой, Куневара Ужасно зарыдала вдруг: Ее спаситель, верный друг, Всегда ведомый чувством долга, Столь незаслуженно оболган! Прошло рыданье среди дам, И счету не было слезам... ...Умчалась Кундри... Но мгновенно Явился, как бы ей на смену, Какой-то рыцарь... Ах! Огнем Пылала мантия на нем И на коне сверкали бляхи... В оцепененье, в горе, в страхе Он застает Артуров круг... Такой же след душевных мук Лицо красавца отражало... Невыносимой обиды жало В младое сердце его впилось И все отныне в нем сплелось: Отвага с горем, страсть с тоскою. Он тяжкий меч вздымал рукою И вдруг взревел, как ураган: "Где здесь Артур? Кто здесь Гаван?!" ...Рыдали дамы безутешно... Тут кто-то из пажей поспешно Ему обоих показал. "Храни вас боже! - гость сказал. - Всем вам привет свой посылаю. Но одного найти желаю Средь вас, кто станет мне врагом, Кто в озлоблении слепом Навек меня возненавидит! Я знаю, кто он. Пусть он выйдет Вперед! Его зовут Гаван!.. Святой обет мной Богу дан Великое свершить отмщенье! О, неподвластна укрощенью Меня терзающая боль! Мой повелитель, мой король Гаваном мерзостно заколот! Он столь коварен, сколь и молод! Без всяких видимых причин Убит мой князь, мой господин, Брат моего отца!.. При этом Гаван с притворным шел приветом К нему... И в грудь ему вонзил Свое копье что было сил... О, вот он, поцелуй иудин! Убийца низкий! Ты подсуден Неумолимому суду! Так выйди! Я ответа жду, Чтобы отмстить тебе жестоко! Да! Зуб за зуб! За око - око! И смерть за смерть!.. Не быть в долгу! Но, впрочем, может быть, я лгу, Безвинного черня наветом?! Что ж! Громко заяви об этом, Свою невинность докажи, Меня же смертью накажи На предначертанном турнире. Вдвоем нам тесно в этом мире, И должен пасть один из нас!.. Ответствуй же!.. Но не сейчас... Турнир во граде Шанпфанцуне,[101] В стране великой Аскалуне, Назначен через две недели! Ну, что ж. Сойдемся в ратном деле. Готов, как видишь, подождать, Пока тебе придется дать Ответ достаточно подробный!.. О, я противник брани злобной И не для ругани сюда Пришел... Я требую суда, Который кровью все решит! Пускай господь свой суд свершит: Иль чью-то жизнь он остановит, Иль чью-то честь он восстановит!.." ...Король Артур сперва молчал, Сначала он не отвечал, Потом промолвил: "Рыцарь сей - Любимый сын сестры моей. Когда Гаван бы в битве пал, То за него бы я предстал В Шанпфанцуне пред судом, Которого мы с болью ждем. Однако мой племянник жив И сам услышал твой призыв. И сможет сам держать ответ. Посмотрим: прав ты или нет? Но одного я не пойму: Такое бросивши ему Ужаснейшее обвинение, Ты не имеешь тем не менее Необходимых доказательств, А только - несколько ругательств! Гореть ты будешь со стыда По завершении суда!.." ...Вот что сказал король Артур... Тут юный, гордый Беакур[102] (Он братом был Гавану) Вскричал: "Я грудью встану В бою за брата моего! И на судилище его Я представлять желаю! И жаждой действия пылаю!" Хоть на слова Гаван был скуп, Он рек: "Я не настолько глуп, Чтоб просьбу выполнить твою. Сам за себя я постою И род наш не унижу. Но, честно говоря, не вижу Причин для поединка. Однако всякая заминка Неверно будет понята. Так пусть Господня доброта Ни в чем нас не покинет. Считайте: вызов принят!.." Но Беакур все не сдавался... Все своего он добивался... И хмурый гость сказал тогда: "О высокие дамы и господа! Его не имею я чести знать И вызов не смею его принять, Вражды не чувствуя к нему. Он - это видно по всему - Силен, отважен, прекрасен собой, Властен, верностью движим святой.[103] Так пусть он вложит в ножны меч, Чтоб доблести сии сберечь Для боле подходящих Встреч, еще предстоящих. А я, чье имя вам досель Неведомо, - князь Кингримурсель, Хочу сражаться лишь с одним Гаваном!.. Всем же остальным Желаю процветанья И мира!.. Испытанья, Судьбой назначенного, жду!.. Призвав виновного к суду, Обязан я заметить, Что мы готовы встретить С почетом рыцарским его В столице дяди моего (Коль он прибыть туда согласен). Никто не будет ему опасен, Его поступку вопреки. И только от моей руки Падет он, мной наказан. Я высшей клятвой связан!.." Все словно бы оцепенели, Услышав речь Кингримурселя. Известно было это имя! Делами славен боевыми, Сей рыцарь так мечом владел, Что равных в мире не имел... Все трепетали за Гавана... А князь, явившийся незвано, Уже успел сокрыться с глаз... Но мы продолжим свой рассказ. ...От Кундри рыцари узнали Подробности о Парцифале: Как валезийца величать И кто его отец и мать... Еще не поглотила Лета В ту пору имя Гамурета. Иной с ним вместе воевал, Иной в Канвалуа бывал, Иной, кто нынче стар годами. Еще служил Прекрасной Даме - Анфлисе Несравненной, той, Что куртуазии святой Анжуйца первой обучала... И всех, конечно, огорчала Обида, что в порыве зла, Герою Кундри нанесла... ...У каждого - своя обида. Ну, разве короля Кламида Однажды не обидел рок И не был мир к нему жесток? Нет, Парцифаля и Гавана Вовек не жгла такая рана, Которая Кламида жгла: Душа в тоске изнемогла, И несть конца его печалям... И вот с героем Парцифалем Король вступает в разговор: "Когда б дары Кавказских гор Или земель арабских клады, Монет златые водопады И все сокровища Грааля Вы в самом деле потеряли, Все было б меньше той потери, Что я изведал в Пельрапере, Когда, разбив меня в бою, Вы радость отняли мою. И вот я состою отныне При Куневаре... Для княгини Я только жалкий пленник ваш... О, тяжелейшей из пропаж В ничтожнейшее возмещенье Прошу мне даровать прощенье, А Куневаре дать понять, Что стоит от меня принять Мою любовь, а также руку В вознаграждение за муку, Что столько времени терплю..." "Ну, что ж... Я так и поступлю, Чтоб вы хоть чуточку воспряли. Ведь та, кого вы потеряли, Теперь - моя Кондвирамур!.." ...Гиневра и король Артур, Рыцари и сенешали Кламида утешали, И Куневара его поняла - Любовь и руку его приняла. И он, снисхожденьем ее покоренный, Ее главу увенчал короной... . . . . . . . . . . . . . . . . . . Герой Парцифаль промолвил так: "Душу мою застилает мрак. Вот здесь я стою перед вами И выразить не могу словами, Какой измучен я тоской... Не нужно радости мне людской, И я назад к вам не приду, Пока Грааль вновь не найду... Я сознаю, в чем я виновен: Был непомерно хладнокровен. Мне быть не может оправданья, Поскольку выше состраданья Законы вежества поставил! И ради соблюденья правил Молчал перед лицом несчастья, Ничем не выразив участья Анфортасу, кому в ту ночь Я мог, обязан был помочь!.. Вопрос с моих не сорвался губ Потому, что молод я был и глуп, Но совестью клянусь моею, Что возмужаю, поумнею И подвиг свой святой свершу!.. Теперь прощайте!.. Я спешу!.." ...Удерживать его не стали. Вокруг несчастного стояли В печали дамы и мужи. И рек Артур: "Не откажи Мне в для меня священном праве: Опорой быть твоей державе - Союзником твоей жены В час мира, как и в час войны!.." ...Мой господин Гаван сердечно Поцеловал его: "Конечно, Друг Парцифаль, в таком пути От поединков не уйти, От испытаний в жаркой схватке... Но верю: будет все в порядке. Бог милостив, хотя и строг..." "Бог?! Бог?! Но что такое - Бог?! - Воскликнул валезиец гневно. - Не наши ль судьбы так плачевны, Чтоб мы не поняли того, Сколь бесполезна власть его, Сколь слаб и немощен всевышний!.. Служить ему? Нет! Труд излишний! Я верен был ему и предан, И я обманут им и предан. Кто на него усердье тратит, Тому он ненавистью платит. Я ненависть его приму, Но боле - не служу ему!.. О, есть иной предмет служенья!.. Эх, друг Гаван! В разгар сраженья На помощь Бога не зови. Взывай к спасительной Любви, Хранительнице нашей верной! Прощай, мой друг нелицемерный, И да хранит тебя Любовь!.. Кто знает, свидимся ли вновь?.." . . . . . . . . . Так в этот день они расстались... Но если бы вы попытались, Прервав повествованья нить, Мою историю сравнить Со множеством других историй (Пускай занятных, я не спорю), Вы б поступили опрометчиво... Охоты нет, так слушать нечего! Но кто охоч до песен ратных, Тот о почти невероятных Узнает подвигах от нас... Вперед наш движется рассказ О похожденьях Парцифаля - Наследника Грааля... . . . . . . . . . . . . . . . . . . VII Теперь поведать вам намерен О юном рыцаре, кто верен И совести и долгу И, видимо, надолго Вниманье ваше привлечет... За что ж ему такой почет? Скрывать от вас не стану, Что к славному Гавану Отныне обращен мой взор И что до некоторых пор, Пока Гавана повесть тянется, Наш Парцифаль в тени останется, Чтоб снова выступить вперед, Когда придет его черед. При этом извещаю, Что труд свой посвящаю Отнюдь не одному герою, Как это делают порою, Подняв героя до небес, Чтоб пущий вызвать интерес К избраннику поэта... Хочу, чтоб повесть эта Представила бы вашим взглядам Всех, кто идет с героем рядом, Кто им любим иль нелюбим, Всех, кто под ним или над ним... . . . . . . . . . Итак, с Артуром он распрощался. (Король со свитой возвращался В столицу, в Нант... Достойный круг На время разомкнулся вдруг, Чтоб вновь когда-нибудь сомкнуться Для тех, кому суждено вернуться...) Гавана ждал Кингримурсель. И вот уж несколько недель (Скажу: не менее пяти) Гаван находится в пути... В панцирь облачен блестящий, Он долго едет темной чащей, Сопровождаемый своей Дружиною богатырей. Средь зарослей густых поляна Как бы легла к ногам Гавана, А на поляне той - бугор. Гаван летит во весь опор, Чтобы, взобравшись на вершину, Узреть нежданную картину - Издалека ее видать: Идет бесчисленная рать, Вся ей заполнена дорога... Но в сердце рыцаря тревога Должна отвагу пробудить: Не отступать, а победить!.. Сидит Гаван, могучий духом, На Грингульесе красноухом. Откуда взялся этот конь, Что весь пылает, как огонь? Из Мунсальвеша!.. Да! Поверьте!.. Ужасной, но геройской смертью Однажды некий рыцарь пал, А конь к Орилусу попал, Затем подарен был Гавану... Подробнее сейчас не стану Рассказывать про это чудо. Придется вам терпеть, покуда Все не раскроет Треврицент. (Настанет и такой момент...) . . . . . . . . . ...А рать все двигалась... Блистали Доспехи, шлемы... Трепетали, Наверно, тысячи флажков. Стучали тысячи подков. Шли тысячи животных вьючных (В походах с нами неразлучных). Тянулись тысячи подвод... Кто ж это двинулся в поход?.. ...Дошло до нашего бретанца, Что это - войско Мелианца, Могущественного короля. Лиц - благодатная земля - Ему принадлежала... Однако войску надлежало Взять крепость грозную - Барош... Такую просто не возьмешь! И нелегко за штурм приняться: Липпаут[104] умел обороняться!.. Он Мелианца ленник был, Но Мелианца он любил И пестовал когда-то, Как своего меньшого брата. Все сделал он, что обещал... (Король усопший завещал, - И это слышал исповедник, - Чтоб юный Мелианц, наследник. Был взят на воспитанье в дом Того, о ком мы речь ведем: Липпаута, верного вассала...) У князя в доме подрастало Две дочки. Звали дочерей - Обийе и Обилот... Добрей И чище их едва ли В окрестных княжествах знавали. Но, как ни странно молвить, зло Из-за любви произошло: Любовь Раздору послужила!.. Обийе приворожила К себе младого короля. О снисхождении моля, Он на коленях перед ней: "Обийе, внемли мольбе моей И на любовь ответь любовью!.." Она не повела и бровью И строго отвечала: "Должны вы заслужить сначала Право на любовь мою!.. Еще вы не были в бою И не дрались пока ни разу!.." К столь дерзновенному отказу Король был вовсе не готов. И, сам не свой от этих слов, Во гневе он проговорил: "Тебя отец подговорил Унизить государя! Готовься к страшной каре!.. Перечить смеешь королю?! Да я вас всех переколю И всех вас уничтожу, Со всех сдеру с вас кожу!.." (Затмение нашло ли На короля от сердечной боли, Иль тут крутой сказался нрав, Иль, вдруг рассудок потеряв, Он просто разразился бранью?.. Коль верить древнему преданью, Тут было все... Но сей рассказ Дошел не полностью до нас, А также до Гавана От некоего мальчугана, Пажа из свиты Мелианца, Который, встретив чужестранца, Поведал рыцарю о том, Что мы сейчас передаем...) ...Итак, король стремится к бою! Что с девою младою? Что с добрым князем стало? Униженный немало, Липпаут сказал: "Я только ленник, Но не предатель, не изменник. Пусть Рыцарский решит совет, Виновен в чем я или нет?.." При этом всем добавить надо, Что снисхожденья и пощады У Мелианца он просил... Но тот, однако, закусил, Как говорится, удила!.. У князя все-таки была Тогда еще одна возможность: Ум проявив и осторожность, Взять короля младого в плен... Однако юный сюзерен Был в этом доме как бы гостем. А рыцари гостям и гостьям Прислуживают, но не мстят - Закон, что и поныне свят!.. Но Мелианц не унимался... Однажды ночью он поднялся, Чтобы со свитою, тайком, Покинуть навсегда тот дом, Где он был, в сущности, воспитан... И вот теперь войскам велит он Сию обитель штурмом взять, Чтобы жестоко наказать Тех, кто служил его короне!.. Однако к стойкой обороне Был князь Липпаут готов вполне: Да! Он был вскормлен на войне!.. ...Вот что узнал Гаван об этом Событье (под большим секретом)... Осталось только выбирать - Чью в споре сторону принять? Обязан в битву он ввязаться, Чтобы глупцом не показаться, Чтоб трусом не сочли его!.. Но если драться, то за кого? Где большей славы он добьется? Где больших почестей дождется?.. Какой себе ты хочешь доли, - Сам выбирай по доброй воле. С кем будешь? За кого пойдешь?.. ...Гаван отправился в Барош... Но, боже правый, не посетуй! Гаван решил ни той, ни этой Не держаться стороны, Попав в водоворот войны... Он за себя еще не бился, Не зря он в Шанпфанцун стремился, Где от высокого суда Он ждал сейчас, как никогда, Погибели или почета... ...Сквозь неприступные ворота Он въехал в город... Долгий путь Отмерен был... Передохнуть Гаван под липою тенистой Решил, предвидя путь тернистый Там, в аскалунской стороне!.. Меж тем на крепостной стене Княгиня с дочерьми стояла И вдруг Гавана увидала Под липою, в густой тени. "Обийе, прошу тебя, взгляни! - К нам рыцарь прибыл на подмогу, Благодаренье Богу!.." Обийе как рассмеется: "Где рыцарь?! Мне сдается, Не рыцарь это, а купец!.." "О, помолчи же, наконец, - Сказала Обилот в ответ. (Сестрице было десять лет, Но не по возрасту она Была пытлива и умна.) Взгляни на шлем его блестящий! Он рыцарь! Рыцарь настоящий! И на торговца не похож! Взгляни, как он собой хорош, Как молод, как прекрасен. И коли он согласен Стать верным рыцарем моим, Навек он будет мной любим, Чудесный мой избранник!.." (Все это слышит странник, Не подает лишь виду И не таит обиду.) "Твой злой язык, имей в виду, Уже навлек на нас беду! Сражен твоим отказом, Король утратил разум!.. Идет прекрасный рыцарь к нам!.." "Смешно внимать твоим словам! Ты посмотри, сколь гадки Приезжего повадки: Разлегся около дворца!.. Мать, повели прогнать купца! Во что бы то ни стало Хочу, чтоб ты к нему пажа послала!.." Пусть детский спор похож на шалость, - Княгиня старая вмешалась: "Не станем время тратить даром! Коли он прибыл к нам с товаром, Товар его приобретем, И пусть идет своим путем!.. Но если рыцарь он, который Нам смог бы послужить опорой Среди нам всем грозящих бед, Ему почтение и привет!.." Промолвив это, госпожа Тотчас направила пажа, Своего питомца, Проведать незнакомца... (Хочу заметить: у Гавана Была надежная охрана - Дружина доблестных бойцов... Нередко, впрочем, и купцов Дружинники сопровождают... И - кто он? - неспроста гадают Сейчас княгиня и княжны: Им доказательства нужны!..) . . . . . . . . . . . . . . . . . . И вот, представ перед Гаваном, Паж (под предлогом крайне странным) Героя должен был спросить: "Нельзя ль у вас коней купить?.." Но, слава Богу, устрашился, Лезть с вопросом не решился, Младого рыцаря узрев: Того душил безмерный гнев, И в озлобленье крикнул он: "Мальчишка! Убирайся вон Иль хочешь - ребра пересчитаю!.." (Гаван был прав, я так считаю...) . . . . . . . . . . . . . . . . . . По возвращении гонца Просит Обийе отца Пришельца в крепость залучить, Чтобы в темницу заключить... . . . . . . . . . Липпаут Гавана к себе призвал И в полмгновения узнал, Что это вовсе не купец, А рыцарь!.. Так пришел конец Досадным недоразуменьям. Лнппаут воскликнул: "Провиденьем Вы, рыцарь, посланы сюда!.. Надеюсь, боле никогда Подобное не приключится... Коль вам угодно отличиться В моем строю, я буду рад!.. О нет, не просто друг! Здесь - брат Сейчас стоит пред вами И просит со слезами Помочь, хоть я не побежден... Но враг сильней, я убежден. И вы бесконечно меня обяжете, Если мне помощь свою окажете!.." И доблестный Гаван сказал: "О, вам бы никогда я не отказал! И я готов к любому бою. Но только рисковать собою Пока не смею!.. Не могу!.. Я у самой судьбы в долгу. Мне бой особый предназначен, Только этим я озадачен. Навет я должен отмести! Затем и нахожусь в пути!.." Липпаут сказал: "Не для себя, А дочерей своих любя, В которых я души не чаю, Я эту крепость защищаю!.. Великий Бог мне не дал сына. Но сделать сыном господина, Вопреки дочерней воле, Я не могу! И не позволю! Дочь за него я не отдам!.." "Так пусть господь поможет вам!.." И снова князь героя начал Просить о поддержке, чем озадачил Отважного отпрыска Лота... Ему ли не охота Сойтись с врагом? Он весь горит! И вот он князю говорит: "Все взвесив, позже вам отвечу..." ...И вдруг бежит навстречу Гавану, чей родитель Лот, Прекраснейшая Обилот И что-то робко произносит... Она героя в гости просит!.. Так он побрел за ней вослед, За девочкою в десять лет. К прелестному ребенку Зашел он в комнатенку И, как бы ослепленный, Стоял коленопреклоненный... И девочка ему открылась: "Мне говорить не приходилось Еще с мужчиной ни с одним, Разве что с отцом моим... Надеюсь, вы без осужденья Мои воспримете рассужденья И не поставите мне в укор Недолгий этот разговор... Моя наставница, бывало, Вершиной духа называла Человеческую речь. Но чувством меры пренебречь Я не хочу и кратко Все изложу вам, без остатка... Как я вас благодарю: Когда я с вами говорю, Я говорю с собою, - Вот что я вам открою... Затем скажу вам, не тая, Что я - есмь вы, а вы - есмь я!.. Я - девочка, вы - муж и витязь, Но именем моим зовитесь, Поскольку с вами мы - одно. Мне это ведомо было давно. Коль это не противно вам, Я всю вам любовь свою отдам, И мне служить вы будете, А славу себе добудете!.. Меньшая княжеская дочь, Молю вас отцу моему помочь, Молю вас, как любимого, Врага, досель неодолимого, Разбить, не ведая пощады, В предвиденье моей награды!.." ...Гаван сказал: "Еще вам нет Пятнадцати заветных лет. И хоть я от любви немею, Пять лет я права не имею Ни вам служить, ни вас любить... Сам не ведаю, как быть..." ...Тут в сердце Гавана прозвучали Слова, что слышал он от Парцифаля: "В Любовь сильней, чем в Бога, верь!.." Зачем же именно теперь Он речь припомнил эту? Чтоб внять сему совету!.. И девочке Гаван сказал: "Нас воедино рок связал. Мы жизнью связаны одной. Отныне станете вы мной. Я в ваши руки отдаю Мое копье и честь мою, Чтобы средь бранной вьюги С моим мечом, в моей кольчуге, Сидя на моем коне, Себя вы обрели во мне!.. И враг ваш вызов примет: Вас за меня он примет, И не снесет он головы, Когда его лишите вы Вчерашнего величья, Приняв мое обличье!.." ...И молвит юная Обилот: "Я ваша сила и ваш оплот, Я панцирь ваш, и меч, и щит, Моя любовь вас защитит. Я с вами всюду и везде, С вами в отраде я и в беде, Я ваша твердыня и ваш очаг, От вас не отойду я ни на шаг. Вам одному принадлежа, Я господин ваш и госпожа, И ваша плоть, и ваша кровь, И ваша надежда, и ваша любовь!.." И говорит Гаван: "Я ваш Слуга, защитник, верный страж! Небесную усладу Я обрету в награду!.." ...Так он, в канун сраженья, Обрел Предмет Служенья. . . . . . . . . . И Обилот бежит к отцу: "Хвала милосердному творцу! Тот рыцарь, что в наш град явился, За нас сражаться согласился! Он боле не покинет нас!.." "О дочь! Благословен тот час, Когда на свет ты родилась! - В слезах воскликнул старый князь. - Как мне его благодарить?.." "Дозволь, отец, договорить! Я дар бесценный обещала (О боже! Что я верещала!) Бойцу отважному сему! Но где я этот дар возьму? От горя, от стыда, от боли Я жить на свете не в силах боле! Умру, терзаясь и любя!.." "Не бойся! Выручим тебя! - Липпаут красавице ответил (Он был сейчас, что солнце, светел, Узнав столь радостную весть). - Награда для героя есть! А нет, так будет вскоре! Ишь, выдумала горе!.." И князь является к жене: "Княгиня, помогите мне Утешить бедную малютку... Она влюбилась не на шутку В того геройского бойца..." "...Кого сочли мы за купца?! Не может быть!.." - "В него, конечно, Чему я рад чистосердечно: Он молод и прекрасен И в бой за нас вступить согласен! Малютке надо поспешить К началу битвы платье сшить Такое, чтоб на самом деле Все от восторга обомлели!.." ...Тут для портных нашлась работа! Бархат из Трабалибота,[105] Из Табронита кружева Достали ради торжества! Кавказским золотом прекрасным, С отливом дивным, темно-красным, Редчайшая парча Горит, как пламень горяча... Когда портные платье сшили, Князь с княгинею решили Не пришивать один рукав, Чтоб, рыцарю его отдав, Снабдить героя талисманом... Вам не должно казаться странным Решенье это... Обилот Не понапрасну слезы льет: Она лишь куклой обладала, С которою она играла Вдвоем с подружкою Клаудитой... Неужто рыцарь именитый Столь жалкий примет талисман? Пусть на своем щите Гаван Ее рукав отныне носит И далеко врага отбросит!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Нависла ночь над полем боя, Чтобы привычно за собою Повлечь живительный восход... Но утра ясного приход Отмечен был не птичьим пеньем, А лязгом, грохотом, движеньем В атаку рвущихся колонн, Готовых князя взять в полон, На горе верным горожанам... Тем временем Липпаут с Гаваном В бой двинули свои полки... ...Летели дерева куски - В щепы расколотые копья. Кружились черной сажи хлопья, Земля горела, кровь текла, Смерть страшной плетью мир секла И кони по полю носились, Все в мыле, бешеные, силясь Найти убитых седоков... Немало, думаю, веков Еще пройдет, но битву эту, О коей шла молва по свету, Не спишут внуки со счетов!.. О, лязг мечей! О, звон щитов! О, стон земли и стен дрожанье!.. Отважно бились горожане, Но Мелианца рать сильней. Внезапно появился в ней, Неведомый, но властный, Могучий Рыцарь Красный... Был беспощаден и жесток Его удар, его наскок, И горожанам снова До вала крепостного Пришлось пока что отступить... Мечей булатных иступить Герои не успели И на врага насели! Эй вы, держитесь, кто не зван! Вступает в битву сам Гаван, Пылающий румянцем. И с храбрым Мелианцем Отчаянно дерется! Но тот хотел бороться И не страшился никого!.. Тогда герой Гаван его Ударил в локоть, в самый сгиб. Мелианц чуть не погиб, Весь кровью обливался... Да, тот, кто не сдавался, Шаута-короля[106] птенец, Гавану сдался наконец, Стыд испытав и муку... Бранную науку Гаван недурно изучил: В плен короля заполучил И в тыл его направил, Не нарушая правил... Ликуют горожане, А там, во вражьем стане, Был Красный Рыцарь уязвлен Тем, что король его пленен И в правый локоть ранен, А дерзкий горожанин, Который перед ним дрожал, Над ним победу одержал И, начатый совсем недавно, Бой завершился столь бесславно Но, впрочем, он не забывал, Что сам он честно воевал И взял немало пленных - Рыцарей почтенных... И Красный Рыцарь молвил им: "Клянитесь господом святым, Что вы, едва покинув плен, Добьетесь, чтоб Липпаут в обмен Мне Мелианца возвратил И этим распрю бы прекратил. Но будут тщетными усилья (Как бы вы князя ни просили), То вы тогда за мной пойдете И мне святой Грааль найдете!.." И рыцари сказали: "Поверьте, о Граале Мы не слыхали никогда!" "Ах, не слыхали? Ну, тогда Другой есть выход. Например, Явиться в город Пельрапер, К Кондвирамур прекрасной, И молвить: "Рыцарь Красный, Тот, кто Кламида одолел, Вам низко кланяться велел. Живет он, лишь о вас заботясь, И верит: вы его дождетесь! Он молит его не забывать: Грааль он жаждет завоевать..." ...Сии он произнес слова И - божья воля такова - С князьями распростился И снова в дальний путь пустился, Куда вела его мечта... ...А в это время со щита Герой Гаван снимал рукав. Его Клаудите передав Для благородной Обилот, Он ей поклон нижайший шлет... Рукав был сильно продырявлен, Но, как сокровище, доставлен И, украшавший славный щит, К платью девочки пришит... . . . . . . . . . И вот за стол герои сели. О, как там пили! Как там ели! Гаван счел нужным попросить И Мелианца пригласить К столу, чтоб побежденный Изведал, переубежденный, Что значит благо истинного мира!.. Вдруг посредине пира Те пленники вступили в зал, Которых Красный Рыцарь взял, И все, кто были в зале, Явившимся внимали, Как Рыцарь Красный их пленил, Затем на милость гнев сменил, Доспехи и коней оставил И в город Пельрапер направил, В далекую дорогу... ...Гаван в душе молился Богу. Давно уж он сообразил, Кем этот Красный Рыцарь был... О, по Господней воле Ему не пришлось на бранном поле Вступить в кровавое единоборство С тем, кто такое явил упорство - С любимым другом своим Парцифалем. (И мы Всевышнего восхвалим!..) Так жизнь друзей была спасена... Заметим, что их имена Здесь, в крепости, не знали... Ни о прекрасном Парцифале, Ни об отважнейшем Гаване Не слыхивали горожане... ...Нет в мире худа без добра. Гавану тоже в путь пора: Цель у него одна ведь!.. Барош он вынужден оставить. К прелестной, дивной Обилот Он короля Мелианца шлет, Причем с таким наказом: Внимать любым ее приказам, Знать, что ее слова - закон, Не забывать, что пленник он, По воле провидения, И неповиновения Ни в чем не смеет проявлять, Чтоб рыцарство не оскорблять!.. . . . . . . . . . Но Мелианца Обилот К Обийе, сестре своей, ведет И молвит без гордыни: "Служите ей отныне! Я Обийе вас отдаю! А волю выполнить мою Вас в этом самом зале Недавно обязали. Так исполняйте ж мой приказ!.. Ведь Обийе любила вас, И знаю я, что вскоре О вашей глупой ссоре Забудете вы оба, Друг друга полюбив до гроба!.. Итак, сестра вам - госпожа!.." Обийе, от счастья вся дрожа, В объятья заключила, Кого судьба ей возвратила, - Храбрейшего средь королей! Ах, Мелианц был дорог ей! Она давно жалела, Что так его задела, В нем справедливый вызвав гнев... Однако, все преодолев И не утратив чести, Они отныне вместе!.. Она к его прижалась ране - Мелианц был как в тумане. Он приложился к ее глазам, И волю дала она слезам, Охвачена порывом Воистину счастливым!.. ...К вам обращаюсь я с вопросом: Кто это принес им Вдруг столько счастья и добра? Та, что, как этот мир, стара И молода навечно! Вы поняли, конечно, Что это - госпожа Любовь, Которая вернулась вновь, Вся в солнечном сиянье, В мое повествованье... ...Князь Липпаут в сие мгновенье Влюбленным дал благословенье На вскоре предстоящий брак... А что Гаван?.. Он как-никак В сию историю замешан. Найдем его!.. Но где ж он? О, у прелестной Обилот!.. Малютка горько слезы льет: Пришла пора прощания! Напрасны увещания Князя и княгини: Ей жизни нет отныне!.. И говорит она герою: "Молю вас взять меня с собою! О, сжальтесь! И спасет вас Бог!.." ...Но взять он с собою ее не мог, И девочку едва ли Не силой оторвали От в сталь закованной груди... Что ждет героя впереди? VIII Ни в чем судьбой не обделен, Прославлен, мужествен, силен, Гаван мой тем не менее Предчувствует сражение, Не зная и не ведая, Разгромом иль победою Жестокий завершится спор... О, как же глух и темен бор, Как далека дорога, Как велика тревога!.. Он едет несколько недель! Все мох да мох, все ель да ель, И лесу нет предела... Вдруг чаща поредела - И рыцарь поле увидал. Свершилось то, чего он ждал. Кровь вспыхнула в Гаване!.. Какие-то крестьяне Ему сказали: "В Аскалун Вы прибыли... А Шанпфанцун, Готовый к грозной сече, Отселе недалече..." Поля... Долины... Горный склон... Вдруг чудо-крепость видит он! Как вся она сверкала, Как взор она ласкала! Клянусь, прекрасней этих стен Не помнил даже Карфаген, Когда вступил в него Эней[107] И где погибелью своей Дидона доказала, Как страсть ее терзала И как она любила!.. ...Давно все это было, Однако, знаю, и сейчас У многих в сердце не погас Огонь любви высокой, Прекрасной, хоть жестокой... . . . . . . . . . Да... Крепость в предвечерней мгле Вся золотилась на скале. О камни море билось, Ревело и бесилось. Такую крепость не возьмешь! В нее без спросу не войдешь, Без спросу не покинешь - Или в пучине сгинешь. Ни славный город Акратон,[108] Ни - молвить страшно! - Вавилон, Как мне передавали, Такого не знавали!.. ...Вдруг видит рыцарь: с тех высот, Числом не меньше пятисот, В плащи одеты огневые, В долину скачут верховые. То, как молва передала, На журавлей охота шла И на другую птицу... (Быль или небылицу Преданье донесло до нас, - Гадать не следует сейчас: Занятье бесполезное. Но, господа любезные, Вы, те, кто глуп и кто умен, Рассказ свой из седых времен Я продолжать не стану, Коль к моему Гавану Сочувствие вас не проймет. Надеюсь, всяк меня поймет...) Вот ужас-то! Вот страх-то! Гаван увидел Вергулахта,[109] Отважнейшего короля, Кем эта славилась земля. Он на арабском скакуне,[110] В испанской взятом стороне, Охоту возглавляет. Лицо его пылает. Он солнца жаркого ясней. При этом он потомок фей С предгорья Феймургана...[111] Он поразил Гавана, К нему с приветом обратясь, Безмерным сходством: отродясь, Здесь князя не знавали, Кто был бы так похож на Парцифаля. . . . . . . . . . Король, как я уже заметил, Гавана ласково приветил: "Вы долго пробыли в пути, И я прошу вас провести Ночь в нашем доме без заботы, Пока я не вернусь с охоты... Итак, с прибытьем! В добрый час! Гостеприимно встретит вас Сестра моя - Антикония..." (Увы, рассказывать начни я, Каким был королевский дом, Какой оказан был прием, Что ел и пил наш юный витязь, - Вы крайне удивитесь!.. Творцы сказаний, песен, саг Не могут описать никак Блеск королевского приема! Искусство это им незнакомо... Гартман фон Ауэ тот на что ж Для данных случаев хорош, Но даже он едва ли Расскажет, как встречали Гавана... Ну, и потому Мне придется самому Сии описывать событья... А вы меня не торопите!.. Коль неохота слушать вам, - Другому слово передам И слух ваш не обижу... Но вы добры, я вижу, К Гавану, другу моему, Что дорог сердцу и уму...) Итак, въезжает отпрыск Лота В дворцовой крепости ворота. Рыцаря встречает там Прекраснейшая среди дам, Та, что и царственна была, И, вместе, женственно мила. Сплелись в ее обличье И нежность и величье... Ее Антиконией звали... О нет! Я, думаю, едва ли Ее достойно опишу, О чем вас упредить спешу. Жаль, бедный Фельдеке скончался: Ведь он, бывало, отличался Уменьем создавать портрет Прекрасной дамы в двадцать лет... . . . . . . . . . Она Гавана приглашает В дворцовый зал и вопрошает: "Какие приказанья есть? Исполнить их сочтем за честь. О, сердце я свое украшу, Когда исполню просьбу вашу И буду тем навек горда: Ведь вас мой брат прислал сюда! Так, рыцарь, требуйте же смело Все, что угодно!.. Я б хотела Облобызать вас в знак привета... Вам не претит условность эта?.." О нет! Нисколько не претит! Клянусь: особый аппетит Пухлые губы ее вызывали, Что жгли, пылали, зазывали. Гаван, к устам ее припав, Едва рассудок не потеряв, Успел смекнуть, что губы эти Не о дворцовом этикете С его устами говорят... Весь нетерпением объят, Он к ней придвинулся поближе И голову склонил пониже, Промолвил слышные едва, Но всем знакомые слова О страсти, о любовной муке, О невозможности разлуки, О том, что мучим он тоской И потерял навек покой... И хоть Гавана страсть терзала, Антикония отказала, И это - просьба и отказ - Здесь повторялось много раз... Дама начала сердиться: "Вы преступаете все границы! Угомонитесь, Бога ради! Покойный Гамурет - мой дядя - Всю жизнь Анфлисой дорожил... Но большего не заслужил, Чем благосклонное вниманье. А вы за краткое свиданье Все захотели сразу взять!.. Не знаю даже, как вас звать, Еще мне неизвестно, кто вы! Ах да! Вы умереть готовы... Но кто вы?.." - "Скрою до поры. Отец мой - брат своей сестры... И все. Пока - ни слова боле. Не по своей молчу я воле. Потом узнаете вы сами..." И вновь прильнул он к дивной даме., Погасли свечи и огни, В сумраке они одни. Он ей под платье сунул руку... И оба испытали муку, И что бы тут произошло, Благоразумию назло, Вам надо пояснять едва ли. Но... тут влюбленным помешали!.. Все обернулось вдруг бедой!.. Ворвался в комнату седой Или, вернее, сивый Паладин спесивый. Гавана тотчас он узнал, Его по имени назвал И средь глубокой ночи Взревел что было мочи, Гавана оскорбленьем зля: "Вот он - убийца короля!.. О, вам, наверно, мало, Что короля не стало! Вы чуть не совершили Над дочерью насилье!.. Готовьтесь с жизнью распрощаться!.." "Увы, придется защищаться, - Гаван Антиконии рек. - Безумный этот человек С ним в бой меня вступить заставил... Но жаль, я меч внизу оставил..." ...Вдруг боевой раздался клич. Гаван смог вовремя постичь, Что жители сюда бегут И что сейчас его убьют В неистовстве слепого гнева... Тут светлая сказала дева: "Укроемся в одной из башен, И, может быть, не так уж страшен Нам будет натиск черни бешеной, На жажде мщения помешанной!.." ...Меж тем со всех окраин града На крепость движутся отряды: Здесь и герои паладины, И злобные простолюдины, Мастеровые и купцы, Седые старцы и юнцы... Бушуют город и предместья. Все просят, алчут, жаждут мести... Поняв, что другу смерть грозит, Антикония говорит, К штурмующим воззвав с балкона: "Он здесь находится законно! Ступайте с миром! Он мой гость!.." Еще сильней взыграла злость: Толпа, как разъяренный зверь, Бежит по лестнице, чтоб дверь Взломать... Но тут наш друг любезный Взамен меча засов железный Рукой могучею берет И обезумевший парод По спинам лупит хорошенько, И кубарем, через ступеньку, Штурмующие покатились. А тех, кто не угомонились, Тяжелой шахматной доской (Что оказалась под рукой) Разгневанная королева Направо лупит и налево... О, гляньте! Чудо, в самом деле! То не каменья полетели На тех, кто злобен чересчур, А глыбы шахматных фигур: Ладьи, и ферязи, и пешки... Противник отступает в спешке! От стен отхлынула толпа. Носы, а то и черепа У многих перебиты... Нет никакой защиты!.. Так от погибели и зла Дева рыцаря спасла, Так, проявив любовь и жалость, По-рыцарски она сражалась, Так подтвердилось вновь и вновь, Что чудеса творит Любовь... . . . . . . . . . Меж тем и Вергулахт вернулся. Не стану лгать: он ужаснулся, Сию историю узнав. Он счел, что обвинитель прав. Хоть сам ни в чем не разобрался, Разгневался он, разорался, Пообещав поддержку тающим Отрядам, в страхе отступающим... ...И я, что славил род Гандина, Сего дурного господина Что также родом из Анжу, Беспрекословно осужу! Владелец скипетра и трона Обязан действовать резонно, Все трезво взвешивать, поправ Порой свой слишком пылкий нрав. Но Вергулахт мечтает драться! Позволив буре разыграться И не успев еще остыть, Он сам желает в бой вступить И в поединке бранном Расправиться с Гаваном... ...А между тем Гаван взирал На ту, из-за кого сгорал. Верный бесподобной даме, Ее очами и устами И носиком ее пленен, Он был донельзя распален. Ах, как она была желанна! Ах, как она звала Гавана! О, голос, что у соловья! О, талия, как у муравья!.. . . . . . . . . . И все же он подозревает, Что штурм последний созревает: Король войска решил вести На штурм, чтоб начисто смести Ту башню, где они засели... ...Вдруг слышен глас Кингримурселя: "Обидеть гостя я не дам! Скорее я погибну сам! О, мерзостное прегрешенье!.. Мое принявши приглашенье, С условьем прибыл он таким, Что будет лишь со мной одним Сражаться истины во имя! Со мною, а не с остальными! Что будет он для всех вокруг Желанный гость, достойный друг, С должным принятый почетом... С таким я звал его расчетом, Чтоб только божий суд решил, Свершил он или не свершил То, в чем его подозревали?.. Мы слишком долго прозревали! Но сгинул сей недобрый сон: Я вижу - невиновен он, Коль Бог меня призвал к защите!.. Не здесь виновника ищите! Гаван, ты слышишь? Я с тобой!.. Держись! Мы выиграем бой! И хоть пока еще нам туго, Мы выручим друг друга!.." Не замедлил Гаван с ответом, И состоялся мир на этом Между двумя бойцами, Между двумя сердцами... Кингримурсель призвал народ, Штурм прекратив, начать отход. Толпа мало-помалу Его словам внимала, И потому, что был он прав, Да и ландграф[112] был здесь бургграф, Пред коим не только дрожали, Но коего и уважали, - Толпа заметно поредела. Король в смятенье: "Плохо дело!.." К тому ж Кингримурсель пробрался К Гавану, с которым он побратался... . . . . . . . . . И Вергулахт своим князьям, Испытанным своим друзьям, Промолвил: "Взявши крепость с боем. Отплатим им обоим!.." Но тут раздался ропот: Сказались разум да и опыт, Накопленный с предавних пор, Что не к добру ведет раздор Меж родичами кровными... И, будучи немногословными, Князья сказали просто: "Какой с невинных спрос-то? Пойди на мировую!.." ...И вот я повествую О наступившем мире И о роскошном пире, Который рыцарям был дан, И как мой дорогой Гаван, Очищен от наветов злобных, Средь паладинов бесподобных Внимал рассказам боевым О тех, кто пал и кто живым Вернулся, невредимым, Притом непобедимым... . . . . . . . . . И вдруг король сказал: "Увы, Чуть не лишился и я головы, Когда вступил со мной в сраженье Рыцарь в красном снаряженье. Он не известен здесь никому, Но в мощи равных нет ему. И вот я, побежденный, сдался... Но тут такой приказ раздался: Я должен до исхода Нынешнего года Святой Грааль ему добыть, - А не добуду, как тут быть? Тогда дойти до Пельрапера - града, Где живет его счастье, его отрада, Для него затмившая белый свет, И передать ей его привет... При этом лицо его все лучилось... Все это совсем недавно случилось... Что ж. Мне пора исполнить долг..." ...На этом Вергулахт умолк... . . . . . . . . . . . . . . . . . . ...Гаван премного удивился И рек: "Ты не освободился, Король, от долга своего? Так знай: я выполню его! Обманывать не стану: Святой Грааль достану, Чтоб только вызволить тебя, Антиконию возлюбя..." . . . . . . . . . Гласит старинное преданье, Что тяжким было расставанье С Антиконией дивной, Чей поцелуй призывный Был ею снова повторен... Гаван был ею покорен... ...Пересказать охота, Что, по словам Киота,[113] Он сам когда-то прочитал... Гаван не плакал, не причитал, А рек не без сердечной боли: "Я покорюсь господней воле, Чтоб в путь далекий поспешить, В надежде подвиг совершить, Коль вы меня благословите! Так будьте счастливы! Живите, Не зная горя и забот... Меня ваш образ поведет!.." И королева отвечала: "Когда б не столь постыдно мало Я вам, мой рыцарь, помогла, Я успокоиться б могла... Вы, кто смогли бесстрашно биться, Смогли бы большего добиться И мира лучшего достичь, Но как бы ни был грозен бич Судьбы, что правит нами всюду, В любой беде я с вами буду, Вам сердце отдано мое, Без вас мне в мире не житье..." Она его облобызала И этим сердце его терзала. Не только он, да и она Печаль изведали сполна... ...Те, кто Гавана сопровождали, Коней пораньше оседлали Под липой, в густой тени, Чтоб отдохнуть могли они Перед дорогой дальней... Кингримурсель был всех печальней И проводить хотел его К границам графства своего... ...Гаван сказал ему: "Не стоит, Пусть вас ничто не беспокоит. Избрал я тяжкий жребий свой, Но все еще верну с лихвой, В заветный край пробьюсь, доеду И одержу там свою победу..." ...Итак, пришло прощаться время. Расцеловался Гаван со всеми - От доблестных седых мужей До робких юношей - пажей... Затем, вскочив на Грингульеса, Гаван исчез за кромкой леса... О, то была отнюдь не тяга К источнику земного блага, О, то не набожность была, Что странствовать его звала, Свой подвиг совершить намерен, Он долгу был при этом верен, И влек героя интерес К стране невиданных чудес... IX "Откройте!.." - "Кто здесь?.." - "Я - по пути... В сердце свое меня впусти!" "Да как же вы уместитесь в нем?" "Надеюсь, как-нибудь смекнем". "Но тесно в этом помещении..." "Уж ты прости за посещение, Но я тебя вознагражу: Чудес премного расскажу!.." "Ах, это вы, госпожа Авентюра![114] Ну, как там юный друг Артура, Я разумею - Парцифаль? Нашел ли он святой Грааль? Не скрою: жаль его мне стало, Когда его Кундри так отчитала... Но вынужден признаться вам: У многих благородных дам Рассказ наш вызвал нарекания, Что от такого испытания Я Парцифаля не уберег, Что я к герою слишком строг... Мне эти вздохи надоели... Однако что на самом деле С моим любимцем произошло? Затменье ли вновь на него нашло Иль, господу благодаренье, Обрел широту он и ясность зренья? Живет ли в счастье он иль муке?.. Прошу: в свои возьмите руки Сего повествованья нить И постарайтесь нас возвратить Туда, где мы прервали Рассказ о Парцифале. Священный преступив рубеж, Вернулся ли он в Мунсальвеш, Чтоб там увидеть снова Анфортаса больного?.. Утешьте ж сообщеньем нас, Что короля от хвори спас Герой вопросом долгожданным! (О, как терзает грудь нужда нам!..) Сладчайшей Герцелойды сын, Он, тот, чьим дедом был Гандин, Он, храбрый отпрыск Гамурета, О ком поется песня эта, - Где он? Что с ним? Каков он сейчас?.. Быть может, в нем давно погас Огонь страстей... А может, вновь В нем жарко вспыхнула любовь? А может быть, в бою суровом Сейчас он насмерть бьется?.. Словом, Мы все хотели б знать о нем... Нам так не терпится!.. Начнем!.." ...И Авентюра рассказала: Герой наш странствовал немало, Скакал по суше на коне, И по морской он плыл волне На корабле под парусами, Всегда хранимый небесами. Он и на поединках дрался. Кто б состязаться с ним ни брался, Был тут же выбит из седла... Весы природа создала, - Чья перевешивает чаша: Моя или, к примеру, ваша? А та, где слава тяжелей! Но это значит: не жалей Сперва себя во время боя, Будь властен над самим собою, Не потакай себе ни в чем... Вот так-то!.. Ну, а уж потом И к недругу будь беспощаден!.. ...Стал воистину громаден Парцифаля перевес... Но как-то раз в дремучий лес Героя занесло случайно. Во всем вокруг гнездилась тайна. Был ранний час. Рассвет серел... Вот Парцифаль-герой узрел Пещеру и ручей журчащий, Бегущий в глубь бескрайней чащи... Нет, страха он не испытал! В себе он волю воспитал, Рад приключеньям и тревогам. И был за то замечен Богом. Да, сам господь его снабдил Запасом небывалых сил, Чтоб укрепить в нем веру... ...Герой вошел в пещеру, Где он отшельницу застал... Господь любовь ей ниспослал. И Богу отдала она Свое девичество сполна, Бежала радостей земных, Чтоб жить среди скорбей одних И вновь и вновь стонать от боли, У старой Верности в неволе... Так Парцифаль, герой наш юный, Снова встретился с Сигуной (Сам не ведая того). Притом героя моего Ужасный охватил озноб. Сигуна обнимала гроб. Князь Шионатуландер в нем Спал непробудным, вечным сном... Так жизнь в Сигуне убывала... И хоть на мессах не бывала И на молебствиях она, Вся жизнь ее была - одна Заупокойная молитва... Но ею выиграна битва С неумолимою судьбой! Навек пожертвовав собой, Она не изменила Тому, кого любила, Оставшись верной до конца Священной тени мертвеца!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Вступив в пещеру, как в темницу, Одетую во власяницу Застал Сигуну наш богатырь... Она, держа в руках псалтырь, Его приветствовала словом Ласковым, медовым... ...Колечка с пальца она не снимала Убитого друга вспоминала. Камешек на кольце был богатым, Сверкающим гранатом, Пылавшим средь неимоверной Кромешной темноты пещерной... Вся бледная от нездоровья (На голове - повязка вдовья), С лицом, иссушенным тоской, Сигуна (смертный страх какой!) Герою почесть оказала Тем, что рукою указала На деревянную скамью, И продолжала речь свою: "Умоляю вас, присядьте. Уставши, даром сил не тратьте..." Поблагодарив ее за честь, Он просит и ее присесть... Но горькие слова отказа Он слышит: "Ах, еще ни разу Я при мужчине здесь не сидела... И нет моим страданьям предела!.." Воскликнул герой Парцифаль: "О боже! Здесь в чаще, среди бездорожья, Смертельной мучимы тоской, Без всякой помощи людской, Вы, беззащитная, умрете!.. Где пропитанье вы берете, Когда здесь только лес да лес?.." "О нет, по милости небес Грааль дает мне пропитанье В моем жестоком испытанье. И хоть противна мне еда, Приносит Кундри иногда Мне кое-что оттуда, Где торжествует чудо!.." ...Герой наш Парцифаль сперва За шутку эти счел слова И сам спросил не без улыбки: "Скажите, вы не по ошибке Кольцо столь дивное надели? Не влюблены ли вы, в самом деле? Тогда признайтесь, в честь кого Вы в келье носите его? Ведь как же так, вас люди спросят, Колец отшельники не носят! Да и амурничать - ни-ни! - Нельзя им, боже сохрани!.." И голосом своим печальным Сигуна молвит: "Обручальным Должно бы это стать кольцо. Но словно буря - деревцо, Смерть друга жизнь мою сломала. Невеста, я женой не стала, А стала скорбною вдовой... Под этой сенью гробовой Супруг почиет мой... Однако Связали нас не узы брака. Я ложа не делила с ним. Он мужем не был мне земным. И хоть давно его убили, Друг друга мы не разлюбили: С супругом я не расстаюсь, Его женою остаюсь, Чем бы мне это ни грозило!.. Копье Орилуса сразило Того, кто пал из-за меня, Святость Рыцарства храня!.. О Шионатуландер мой, Жизнью мы живем одной И перед господом чисты: Ты - это я, а я - это ты!.." И тут герой наш догадался, С кем он нежданно увидался, Что он Сигуну видит вновь, Которая - сама Любовь... Освободился он от забрала, Чтоб и она его узнала... Увидев цвет его лица, Сигуна дивного юнца Немедленно узнала И тихо прошептала: "Да... Узнаю... Вы - Парцифаль. Нашли ли вы святой Грааль? Его вы разгадали свойства? Пришло ли священное к вам беспокойство? И, в стольких землях побывав, Вы свой ли изменили нрав?.." И деве Парцифаль ответил: "Немало зла я в жизни встретил, Друзей отважных хоронил, Стенал над сотнями могил. Грааль страдать меня заставил! Ах, я из-за него оставил Страну, где королем я был, Жену, которую любил, - Прекраснейшую из прекрасных! Живя во власти грез напрасных, Я к ней стремлюсь и к ней хочу, Но жребий несчастнейший свой влачу... Однако никогда доселе Я так к иной не рвался цели: Хотя б на миг Грааль узреть! А нет - так лучше умереть!.. Сестра, Сигуна дорогая! Взгляни, как я изнемогаю, На слезы на мои взгляни, Ну... и хотя бы... меня не брани За то, что прежде было!.." "Я все тебе простила! Ты, кто столь скверно поступил, Свой грех страданием искупил. Ты самовлюбленностью был отравлен И теперь от болезни сей избавлен!.." "Сестра, ужасен твой удел. Но верь, и я перетерпел За время нашей с тобой разлуки Немыслимые муки. Мои страданья выше всякой меры!.." "Всесильна мощь господней веры! Пусть он, за нас принявший муку, Свою спасительную руку Над головой твоей прострет И пятно позора с тебя сотрет!.. Не знаю, я права иль нет, Но, может быть, ты сыщешь след, В заветный Мунсальвеш ведущий, Здесь, среди темной нашей пущи. Назад тому четыре дня Гостила Кундри у меня. Следы копыт ее бедняги мула Дождем не смыло и ветром не сдуло. И этот след, коли он свеж, Приведет тебя в Мунсальвеш!.." С Сигуной Парцифаль простился И по следу вскачь пустился. Но все непроходимей лес, И след меж зарослей исчез, - Внезапно как бы оборвался... Так до Грааля не добрался Герой наш и на этот раз... Надеюсь, если бы сейчас Добился Парцифаль удачи, Повел бы он себя иначе, И, даже выбившись из сил, Он бы, я думаю, спросил... О чем, - но это нам известно, А повторяться неинтересно, Хоть и приходится порой... Пусть дальше скачет наш герой. Куда?.. Я сам вам не отвечу... ...Вдруг кто-то скачет ему навстречу: Муж с непокрытой головой, Зато в кольчуге боевой, При этом его латы Сказочно богаты. Он начал разговор прямой: "Прошу ответить, рыцарь мой, Как вы сюда, в наш лес, попали? Иль вы ни разу не слыхали, Что в Мунсальвеш проезда нет? А нарушающий запрет Сурово должен быть наказан: Он жизнью заплатить обязан!.. Увы, таков и ваш удел..." И всадник тут же шлем надел... . . . . . . . . . Сталь в руке его сверкнула И Парцифаля в грудь толкнула. Но усидел герой в седле. Зато - храмовник на земле После ответного удара... Наш друг умел сражаться яро И победил не одного... Вдруг, поскользнувшись, конь его С обрыва в пропасть полетел... К счастью, Парцифаль успел За кедр руками ухватиться, Иначе б нам пришлось проститься С героем нашим навсегда... ...Ах, конь погиб! Но не беда: Выходит из терновника Конь побежденного храмовника, Осталось только сесть в седло. Так Парцифалю повезло... И он тут же ускакал подале, Так его не догнали Храмовники те, кто Грааль стерегли.. Нет, мы пока что не смогли До цели избранной добраться. Рассказ наш вынужден продолжаться... ...Не знаю, две или три недели С той бранной встречи пролетели, Но Парцифаль все вперед спешил... Снежок холодный порошил, Суровый ветр по свету мчался, А лес, казалось, не кончался, Чреватый новою бедой... Вдруг рыцарь, с белой бородой, С лицом вполне, однако, свежим, Бредет по сим краям медвежьим. Да-да, босой бредет, пешком, Со странническим посошком. Его жена бредет с ним рядом, Дырявым, нищенским нарядом Едва прикрывши наготу... Сию престранную чету Две дочери сопровождали. Они красотою своей поражали, Хотя одеты были тоже В плащи или в платья из старой рогожи. Наверно, все семейство это, Что было в рубище одето, Шло средь лесных болот и мхов За отпущением грехов К вратам какого-нибудь храма... Придворные - мужи и дамы - В таком же рубище брели. Их лица благость обрели, Тела от холода дрожали... Собачки впереди бежали... Вид богомольцев жалок был... Наш друг коня остановил И поклонился им учтиво. Одет был Парцифаль на диво, В отличие от остальных, Сияя блеском лат стальных, Убранством шлема поражая, Осанкой, взглядом выражая Величие и торжество... Слова приветные его Вознаграждены были приветом. Однако старец рек при этом: "Святейший праздник на дворе, А вы - в греховной мишуре - Порочите Господне имя! Сегодня надобно босыми Ногами хладный снег месить, Не панцирь - рубище носить И каяться, молить прощенья..." Герой промолвил без смущенья: "Откровенно вам скажу, Что смысла я не нахожу В занятиях такого рода... Какое нынче время года, Какой неделе счет пошел, Кто от кого произошел И что за день у вас сегодня - То ли рождения Господня, То ль воскресения его, - Клянусь: не знаю ничего! Да! Мне все это неизвестно!... Был некто... тот, кому я честно Служил средь бурь, невзгод, тревог. Мой господин - он звался "Бог" - Моих стараний не заметил, Мне злобой на любовь ответил И надругался надо мной!.. Так кто ж, скажи, сему виной?! Ни в чем не отступив от веры, Страдаю я сверх всякой меры, Я к помощи взывал его - Он не услышал ничего, Сим доказав свое бессилье!.. Ах, на земле, на небеси ли, - Нигде, нигде защиты нет!.." И молвил пилигрим в ответ: "Твой Бог рожден святою девой?! Так образумься, не прогневай Сейчас, в день пятницы страстной,[115] Того, кто спас весь род людской!.. Христом испытанная мука, Ответствуй, разве не порука Его безмерной доброты, Которую не видишь ты?.. О рыцарь! Если ты крещеный, То, к общей скорби приобщенный, Оплакать поспеши того, Кто с нас со всех, до одного, Ценой мучительной кончины Пред Богом снял грехи и вины, Нам преградив дорогу в ад!.. Зачем бредешь ты наугад, В потемках, выхода не зная?.. Сегодня - пятница страстная! Так поспеши себя спасти И от души произнести Слова раскаянья и веры!.. Здесь, в этой чаще есть пещеры, В одной из них, какой уж год, Великий праведник живет... Спеши!.. Он все еще исправит, По верному пути направит..." . . . . . . . . . Герой себя не поберег, Благим советом пренебрег И счел необходимым Проститься с пилигримом. Отвесив странникам поклон, Поспешно удалился он, Стремясь к заветной цели... ...Все его жалели... Заметим, что недаром он Был Герцелойдою рожден, У Герцелойды переняв Открытый, благородный нрав, Способность к милосердью И редкое усердье Во всем, где речь идет о чести... К нему вернулось благочестье. Он весь раскаяньем охвачен. Одной лишь мыслью озадачен: Хочет так на свете жить, Чтоб милость Господню заслужить... ...Догнав идущих к богомолью, Он молвил с искреннею болью: "О горе! Как я был не прав, Веру в Бога потеряв!.. Меня догадка осенила: Бог есть Любовь. Любовь есть Сила, Та, что должна меня спасти И в пещеру привести, Где праведник живет, отшельник..." ...И вот уж конь въезжает в ельник, Чтоб встать возле пещеры той, Где Треврицент[116] живет святой. (В пещере сей был прощен Орилус, Когда Ешута с ним помирилась.) Отшельник с соблазнами мира простился: Истово каялся, строго постился, Не пил вина и хлеба не ел, Ни мяса, ни рыбы не терпел, - Ничего, что кровь в себе содержало (От состраданья сердце дрожало). В тиши смиренного уединения Избег он диавольского наваждения... Через отшельника до Парцифаля Дошла священная тайна Грааля... ...И если кто меня бранил, Зачем столь долго я хранил Историю Грааля под секретом, Пусть знает, что своим запретом Связал меня великий мастер Киот, Сказав, что он один найдет Место, где он обо всем расскажет, Когда ему Авентюра прикажет... Киот, продолжая со мной беседу, Сказал, что нашел в знаменитом Толедо Сие удивительное сочинение В первоначальном его изложении. На арабском писано языке, Оно хранилось в тайнике... Хоть письменность у них другая, К чернокнижию не прибегая, Киот их азбуку постиг Без помощи волшебных книг. Он человеком был просвещенным, Но, что важней: он был крещеным! А лишь крещеному дано Открыть, что для других - темно, И силы неба охраняли От некрещеных суть Грааля... Язычник увидеть Грааль не может... (Впрочем, нас это не тревожит...) . . . . . . . . . Вернемся к нашему герою... Итак, он зимнею порою Вступил на тот клочок земли, Где некогда цветы росли И где Орилуса с Ешутой Он со счастливою минутой Поздравил... Между тем старик Отшельник, дивно яснолик, Воскликнул, чуть ли не стеная: "Сегодня пятница страстная, А вы - с оружьем! На коне!.. Помилуй, Бог!.. Прошу ко мне!.. Присядьте к очагу скорее!.." ...И, с наслажденьем руки грея, Герой поведал, по чьему совету Явился он в пещеру эту: "О наставлении вас прошу! В себе я тягчайший грех ношу!.." И далее герой добавил: "Простите, коли вас заставил, Сам не желаючи того, Страшиться вида моего: С копьем, в кольчуге да в шеломе!.." "Эх, добрый рыцарь! В этом доме Отвык бояться я людей. Олень или медведь-злодей Мои ближайшие соседи... Но к ратным подвигам, к победе И я в былые рвался дни! Мечты тщеславные одни Меня в ту пору занимали. О рыцарь, если бы вы знали, Какой любовью был влеком Я в бытие своем мирском, Как снисхожденья домогался Той, перед коей преклонялся, Терпел успех и неуспех, Но, впав однажды в страшный грех, От грешной жизни отказался И вот навеки оказался Здесь, где вы видите меня... Однако вашего коня Мы с вами привязать забыли!.. Пойдемте!.. Дней минувших были Я в памяти еще храню... Но корма зададим коню, А нам, отшельникам, на ужин Один лишь папоротник нужен. Сейчас вот здесь его нарвем... Растет он прямо надо рвом..." ...Конь и накормлен и привязан. Рассказ, однако, не рассказан. Пред вами я еще в долгу... . . . . . . . . . Итак, герой стоит в снегу, Он старца ждет и цепенеет: Под сталью тело леденеет. Вот старец наконец идет, В пещеру рыцаря ведет, Сесть ближе к углям предлагает, Свечу смиренно зажигает... Парцифаль доспехи снял (Как бы укору старца внял) И опустился на солому, Почуяв сладкую истому: В пещере сделалось тепло, Хоть на дворе еще мело... ...Сейчас обоим было впору Вернуться к разговору... . . . . . . . . . "Так что ж, мой сын, тебя гнетет?.." "Ах, вот уж скоро пятый год, Как я отвергнут Богом... Когда я по дорогам Скачу ли, езжу ли, хожу, - Святые храмы обхожу, Чтоб вид мой не обидел Того, кто так меня возненавидел И в помощи мне отказал..." ...Всхлипнув, Треврицент сказал! "Когда б в своем уме ты был, То одного бы не забыл: Бог не помочь не может! Пусть он и нам поможет... И все ж, ответствуй, отчего Ты от себя отторг его И что с тобою стало, Что сердце возроптало?.. Послушай, что тебе скажу - Невинность божью докажу! Тебе я сострадаю, Но Бога оправдаю!.. Я самоучкою постиг Не что-нибудь, а книгу книг - Писание Святое - То дело не простое!.. Да я и сам писал потом, Познав Писание, о том, Сколь нам необходимо Служить неколебимо Тому, кто в мир пришел спасти Нас, грешных, сбившихся с пути, И неустанным оком Следить, чтобы порокам Нас в ад увлечь не удалось, А чтоб воистину сбылось Всеобщее спасенье - Святое воскресенье!.. Бог это - Верность... Посему Будь верен Богу своему. Бог - Истина... К безбожью Идут, спознавшись с ложью... Бог есть - Добро. А суть Добра В том, чтоб душа была добра. Что ни произошло бы - Все восприми без злобы. Свой разум злобой осквернишь, - Тем самым Бога очернишь - Терпение Господне, Как сделал ты сегодня! Добро - есть свет, а зло - есть тьма. И коль ты не сошел с ума, Внемли сему совету: Вернись к Добру и к Свету!.. А вот - не поученье ль нам? Был создан господом Адам. Затем возникла Ева - Причина божья гнева... От этих первых чад земли Все бедствия произошли, Все горести на свете. У них родились дети, Два сына... Старший грех свершил: Он непорочности лишил - Кого бы? - Мать своего отца! Ах, наши бедные сердца Скорбь и поныне гложет..." "Такого быть не может! - Воскликнул бедный наш простец - В твоих словах, святой отец, Прости, коли обижу, Я смысла, жаль, не вижу. Могла ли девственницей быть Жена, успевшая родить?.." "Мой сын, твои сомнения Исчезнут в полмгновения... Земля, что девственно цвела, Адаму матерью была. Ну, а причиной срама Стал Каин, сын Адама! Когда он Авеля убил, Он землю кровью обагрил, И, кровью орошенная, Невинности лишенная, Земля от внука зачала Первоисток земного зла. И это означало Всех наших бед начало... . . . . . . . . . Ответ за Каина несет Весь грешный человечий род. И только в опрощенье - Надежда на прощенье! Кичливость прочь! Смирись! Молись! Ниц перед господом вались! И, каясь неустанно, Пой господу осанну!.. Будь в вере тверд и чист в любви, И даром Бога не гневи Ни грубым, богохульным словом, Ни благолепием дешевым... ...Предсказывал еще Платон,[117] Что вступит Истина на трон. В пророчествах Сивиллы[118] Явленье высшей силы, Которой мир спасти дано, Предсказано давным-давно... Так с тихим умиленьем Внемли его веленьям!.. Вот перечень его примет: Господь - есть негасимый свет, Кого он озаряет, Того он одаряет Любовью, лаской, теплотой!.. Но нет, не только добротой Он землю покоряет: Всесильный, он карает Нас за преступные дела. Он добр и не приемлет зла. Но, чуждый жажды мщенья, Дарует он прощенье Всем, кто покается пред ним... Коли приют необходим Твоей душе в сей час тревожный, Знай, что господь - приют надежный..." ...И Парцифаль сказал в ответ: "Спасибо вам за благой совет. Да будут мне во спасение Ваши разъяснения. Однако я юность свою провел Среди одних только бед и зол, И тот, кто так справедлив и так светел, Мне на любовь враждой ответил!.." Отшельник рек: "Не бойся И мне до конца откройся, В чем состоит твоя беда... И, может, тебе помогу я тогда Еще каким-либо добрым советом..." "Я только и мечтал об этом - Поведать вам свои печали... Страдания из-за святого Грааля - Один источник бед... Другой - Разлука с моей женой дорогой. Поверьте, без нее я таю..." "Неплохо сказано, считаю! Большое благо, веришь мне, Страдать по собственной жене! Кто чтит святые узы брака, Адского избегнет мрака!.. Но вот Грааль... Каким путем Ты, грешник, мог прознать о нем? Лишь в небесах определяли, Кто смеет ведать о Граале. За что б тебе такая честь - Знать, что Грааль священный есть?! Нет, это - невозможно! Так отвечай неложно: В чем состоит твоя беда?.." "Скажите: вы там были?" - "Да", - Старик ответствовал, бледнея... Тут Парцифаль смекнул: "Умнее Пока что скрыть, что и я там был..." И он с почтением попросил: "Так вы бы мне рассказали О святом Граале..." Отшельник рек: "Там все священно! Святого Мунсальвеша стены Храмовники иль тамплиеры[119] - Рыцари Христовой веры - И ночью стерегут и днем: Святой Грааль хранится в нем!.. Грааль - это камень особой породы: Lapsit exillis[120] - перевода На наш язык пока что нет... Он излучает волшебный свет, Пламя, в котором, раскинув крыла, Птица Феникс сгорает дотла, Чтобы из пепла воспрянуть снова, Ущерба не претерпев никакого, А только прекраснее становясь... Вот она - взаимосвязь Меж умираньем и обновленьем! Все это схоже с одним явленьем, Известным у птиц под названьем линька. А ну, мозгами пораскинь-ка - И ты проникнешь в сущность дива!.. ...Слушай дальше терпеливо. Грааль, он тем и знаменит, Что человечью жизнь хранит. Тот, кто на камень глянет, Пусть знает: хоть побьют, хоть ранят, Семь дней уж точно он не умрет! Это известно наперед. Достаточно лишь посмотреть - И невозможно умереть В течение недели! Диво, в самом деле!.. ...Исполнен к людям доброты, Грааль сохраняет их черты До самой старости молодыми, Вот только делает седыми С теченьем лет их волоса - Знать, здесь бессильны все чудеса!.. В ночь на пятницу страстную Грааль, о коем повествую, Из-под заоблачных высот Белоснежного голубя на землю ждет.[121] По заведенному порядку На камень дивную облатку Небесный голубь сей кладет. Так повторяется из году в год... Облаткою Грааль насыщается, И сила его не истощается, Не могут исчерпаться никогда Ни его питье, ни его еда, Ни сокровища недр, ни сокровища вод, Ни что на суше, в реке или в море живет. Несметны у Грааля богатства... Но как же попасть в Граалево братство И как о том, что ты избран, узнать?.. Надпись на камне умей прочитать! Она появляется время от времени С указанием имени, рода, племени, А также пола того лица, Что призвано Граалю служить до конца... Служение это и есть испытание! Зато уготовано место заранее, Вернейшее место в господнем раю, Тому, кто жизнь отдаст свою, Но верность Граалю сберечь старается!.. ...Чудесная надпись никем не стирается, А по прочтенье, за словом слово, Гаснет, чтоб появился снова Дальнейший список в урочный час И также, прочитанный, погас... ...Когда небеса сотрясало войною Меж Господом Богом и Сатаною, Сей камень ангелы сберегли Для лучших, избранных чад земли..." . . . . . . . . . Отшельник вздохнул и промолвил дале: "Анфортас стал королем Грааля, Он правит Граалем до сих пор, Хотя он немощен и хвор... В далекой юности когда-то Его душа была объята Невыносимым честолюбьем, Которым сами себя мы губим, И алчностью в любовной страсти, Что повергало весь мир в несчастье... Всевышнему благодаренье: Граалю надобно смиренье, А не придворный этикет, В котором святости-то нет!.. Служители Грааля - братья. Отважны до невероятья, Они со всех концов земли Святой Грааль стеречь пришли, Закрыв для посторонних входы... Их снарядили все народы... И все же, - продолжал старик, - Недавно в Мунсальвеш проник Какой-то рыцарь посторонний. Наглейшее из беззаконий!.. Великий грех он совершил - Перед Граалем согрешил! Сойдясь с Анфортасом несчастным, Он смел остаться безучастным При виде столь ужасных мук! Из уст его хотя бы звук Участья вырвался наружу!.. Недостойнейшему мужу Еще воздастся! Не забудь!.. А до него к Граалю путь Хотел найти еще один... Не слыхивал? - Roi Леелин! Близ озера он был замечен И верным Либбеальсом встречен. То был отважный тамплиер, Великой храбрости пример!.. Но Бог свой вынес приговор: Герой погиб... А тот, как вор, Коня храмовника украл! Убитого он обобрал: Его седло увез с собою. Там - герб Грааля... Бог с тобою, Мне вдруг почудилось, мой сын, Что... Часом, ты не Леелин?! Господь и видит нас и слышит... Зачем, поведай, голубь вышит На боевом твоем седле?! Известно ведь на всей земле Что это значит: Мунсальвеш! Казни меня или утешь! Свершил ты это похищенье? Зачем же ты молчишь в смущенье? Нет, нет, я верю: ты не брал!.. ...Впервые голубя избрал Для славного герба Грааля (Дабы сей герб не повторяли) Король Грааля - Титурель, Чьим сыном был Фримутель, Отец Анфортаса больного... Тебе все это слышать ново, А я... Но молви наконец, Кто ты таков? Кто твой отец?!" ...Тут, может быть, не без испуга Они взглянули друг на друга. И с болью Парцифаль сказал: "Отец мой в честной битве пал, Священным связанный обетом..." "А как он звался?" - "Гамуретом. И родом был он из Анжу. Я от него происхожу... Поверьте, я не Леелин. Но я... я, Гамурета сын, Когда был молодым и глупым, Глумясь над беззащитным трупом, Свершил почти такой же грех, Украв у мертвеца доспех - Все снаряженье сняв с него... Теперь поймите, отчего Столь страшно в этой жизни маюсь, Покуда не раскаюсь... Сгорю я в адовом огне! Отец! Кровь Итера на мне!.." Не сдерживая слез, Блаженный старец произнес: "Жизнь мирская, сколь ты зла! Сколь много мук ты принесла! Сколь много бед ты совершила, Сколько людей блаженства лишила!.. - Он продолжал: - Вот предо мной Сын сестры моей родной! Каким помочь ему советом? И много ли будет проку в этом? И как он должен поступить, Чтоб грех столь тяжкий искупить?.. Так знай, племянник мой несчастный! Поступок ты совершил ужасный. Ты Красного Итера убил, Который Богом избран был Стать образцом добра и чести!.. Ни фальши он не знал, ни лести. Чист, как Господень серафим, Он повсеместно был любим Чистейшими средь женщин мира!.. Ты, Богом проклятый задира, Чужд благородства и добра!.. Из-за тебя моя сестра Смерть приняла, в тоске изнемогая! О Герцелойда моя дорогая! Смотри, как низко пал твой сын!.." ..."О благородный господин, Что вы такое говорите?! Что же вы со мной творите? Я знаю: мать моя жива! Но если вправду такова Всевышнего святая воля, Слезами изойду от боли В ужаснейшем своем долгу..." "Дитя, я никогда не лгу, Обмана не постиг науку. Не выдержав с тобой разлуку, Твоя достойнейшая мать Пред вседержителем предстать Должна была, в вознагражденье За верность, за долготерпенье... Ах, вещий ей приснился сон! Узнай же: ты был тот дракон, Что ей в беременности снился! Зачем на свет ты уродился? Немало минуло годов, Но все же помню: от родов Сестра моя другая, Шоизиана дорогая, В тяжелых муках умерла... Сигуна - дочь ее - росла У Герцелойды во дворце, Забывши о своем отце - О герцоге Кийоте... Росла в тепле, росла в заботе... Да... Только третья из сестер Жива-здорова до сих пор: Репанс - владычица Грааля. Тяжел сей камень, чтоб вы знали! И не поднимет его, не возьмет Купно весь человечий род, Который свои прегрешенья множит: Лишь чистая дева поднять его может!.. ...Король Анфортас - мне брат родной, Мне и прекрасной Репанс де Шой. Наш старший брат Анфортас с детства Граалем правит по наследству. Сын Фримутеля старший, Он скипетр получил монарший И был его достоин... Да... Мы были молоды тогда, И веселы, и безбороды... Но, как велит закон природы, Мы оба начали мужать. И тут борьбы не избежать Меж Молодостью и Любовью, Во вред душевному здоровью... ...Итак, Анфортас был влюблен И столь любовью ослеплен, Что позабыл о святом Граале. Иные страсти в нем взыграли, И словно боевой пароль - "Амур!" - произносил король... Он славно бился, смело дрался, В любую битву так и рвался, Что - прямо вынужден сказать - Нельзя со святостью связать... О, злые рыцарские игры!.. И вот язычник, родом с Тигра, Отравленным пронзил копьем Того, кто братом, королем И сверстником мне доводился... ...Язычник жизнью поплатился, Но, воротясь домой, король Безумную почуял боль... С тех пор не заживает рана: Гноится, ноет постоянно, Горит, как пламя, день и ночь... Врачи стараются помочь, - Увы, искусство их бессильно... В те дни я слезы лил обильно И дал всевышнему обет, Что сам я, до скончанья лет, В лесу отшельником пребуду, О званье рыцарском забуду, Лишь был бы брат мой исцелен!.. Все тщетно!.. С этих вот времен В мученьях корчится твой дядя... ...Перед Граалем о пощаде Он громко к господу взывал, Чтоб тот к себе его призвал И прекратил его страданья. Но Бог не вынес оправданья Тому, кто дерзкой суетой Смел осквернить Грааль святой... Чего мы не предпринимали! Каких врачей не нанимали! Нам ни карбункул не помог (Тот, кем владел единорог), Ни кровь больного пеликана, Которой смачивалась рана, Ни заклинанья, ни густой Из необычных трав настой... Сил наших, видно, не хватает. Проходят дни... Король все тает, Он с каждым часом все слабей. И наших не избыть скорбей!.. И вот однажды на Граале Мы чудо-надпись увидали: Де рыцарь счастье принесет И нам Анфортаса спасет, Вопрос несчастному задавши... Пред камнем на колени павши, Могу сказать, дыша едва, Пытались вникнуть мы в слова, Что друг за другом проступали На избавительном Граале... Вот смысл примерный этих слов: Он будет лишь тогда здоров, Когда вопрос, исполнясь ласки, Задаст приезжий без подсказки И чьих-то просьб, а целиком Лишь состраданием влеком!.. Тогда с одра Анфортас встанет... И... королем быть перестанет. Грядут иные времена! Так возвещали письмена..." . . . . . . . . . Здесь прервана была беседа Во имя скудного обеда. Полакомился наш герой Кореньями, травой сырой. Сии дары угрюмой чащи Казались лучших лакомств слаще... И, старцу прямо в очи глядя, Герой Парцифаль сказал: "О дядя, Безгрешной Герцелойды брат! Я беспредельно виноват! Нет глупости моей прощенья! Так воскипи от возмущенья, Узнав, что твой родной племянник И есть тот неизвестный странник, Что в дом к Анфортасу проник И тут же прикусил язык... Задать вопрос я не решился Не оттого, что устрашился, Да и совсем не оттого, Что не было мне жаль его. О нет! Молчать меня заставил Свод рыцарских старинных правил. Так дурь сковала мне уста..." "Ты словно снял меня с креста, И я как будто ожил снова! Племянник! Умысла дурного Поступок твой не содержал. Ты - Юности принадлежал: Еще не наступила Зрелость... Но Честность ты явил и Смелость, Сумев к Анфортасу попасть... Могу ли я тебя проклясть?! Еще не раз ты ошибешься, - Но верю: своего добьешься. Сегодня ль, завтра, через год, - Тебя всевышний приведет К избранной тобою цели. И что упущено доселе, Ты наверстаешь все равно!.. Так в небесах предрешено!.." . . . . . . . . . . . . . . . . . . Они беседу продолжали... О братстве рыцарей Грааля Теперь завел отшельник речь... Земной любовью пренебречь Обязаны Грааля слуги. Ни у кого здесь нет супруги (О том и помышлять грешно!), Лишь королю разрешено Вступать однажды в брак законный, Христовой верой освященный, И тем из братьев, коим дан Приказ в какой-нибудь из стран, Где нет монарха, по закону Державную надеть корону... Храмовники, прибегнув к силе, Спасенье людям приносили. Им запрещалось воев