еков кормились. Но земли мы оставили берберов И дале к югу устремились смело. 7 Мы перешли незримые границы, Где солнце бег на север замедляет И по вине несчастного возницы Туземцев темной кожей награждает. Там Сенегал стремительный струится И берег раскаленный орошает. И там мыс Арсинои наши предки Зеленым мысом окрестили метко. 8 Мы миновали острова Блаженных (Канарскими их ныне называют) И бег свой устремили дерзновенно Туда, где Геспериды обитают. С упорством небывалым, неизменным Там наши братья море покоряют. И там пристали мы по воле Бога, Чтоб запастись провизией в дорогу. 9 Гостеприимный остров нас встречал, Что принял имя славного Сантьяго, Того, кто в битвах с мавром придавал Полкам испанцев силу и отвагу. Потом Борей нас снова в путь погнал, Мы в океан направились без страха, Оставив те прекрасные владенья, Где мы вкусили миг отдохновенья. 10 И с запада мы вскоре обогнули Все побережье Африки бескрайней, Мандингу изобильную минули, Что золотом богата чрезвычайно. И к Гамбии коварной повернули, Проделав путь томительный и дальний И повидав туземцев чернокожих, На нас лицом и нравом непохожих. 11 Мы острова Доркадские видали, Там в давнее неведомое время Три страшные Горгоны обитали, Жестоко поступавшие со всеми. На всех один лишь глаз им боги дали, Вложив им в сердце ненависти семя, Когда Медуза злая умирала, То кровь ее змей страшных порождала. 12 Взрезая воды острыми носами, Суда летели к югу неуклонно. Мыс Пальмовый остался за волнами, И скрылась вдалеке Сьерра-Леоне, Затем река мелькнула перед нами, Маня к себе красой своих затонов, Близ острова затем проплыли мы - Владения Неверного Фомы. 13 Мы королевство Конго повидали, Где наши братья веру утвердили, Заир прекрасный быстро миновали И вновь в открытый океан поплыли. Просторов этих древние не знали, И южных волн они не бороздили. Прошли рубеж мы раскаленный вскоре, Что делит пополам и сушь, и море. 14 И в новом полушарии встречало Нас новое созвездье ярким светом, Оно пустое небо озаряло, Даря нас нежной лаской и приветом. До нас оно скитальцам не сияло, Лишь мы свеченьем любовались этим В таинственных неведомых просторах, Где край земли граничит с краем моря. 15 Мы увидали те места благие, Где дважды в год Феб ясный пребывает. Два лета в год и две зимы сухие Тем землям он исправно посылает. Нам встретились и те валы лихие, Что в гневе к небесам Эол вздымает. Мы зрели, как Медведицы купались И ярости Юноны не боялись. 16 Я не хочу подробно изъясняться, Описывая многие явленья, Которым нам случалось удивляться И кои б ваше вызвали смятенье. Грозой нам доводилось любоваться И видеть молний яркое свеченье, Которое полнеба зажигало И в мрачном море вскоре исчезало. 17 Я видел происшествия такие, О коих после долгих похождений Твердят повсюду моряки простые, Знакомых вызывая удивленье. Их с недоверьем слушают иные, Рассказы эти ставя под сомненье, Поскольку ни рассудок, ни познанья Такое объяснить не в состоянье. 18 Живой огонь я наблюдал воочью (Его святым на море почитают), В час непогоды средь кромешной ночи По мачтам зыбко огоньки блуждают. Узрел немало странностей я прочих, Друзья мои со мною вспоминают О том, как облака трубой огромной Тянули к небу океана волны. 19 Я видел, как струею подымался Над морем пар, и ветра дуновеньем Он в облачко подвижное свивался И уносился ввысь к небесной сени. Так быстро он в воронку собирался, Так плавно совершалось вознесенье, Что мы следили взглядом изумленным За чудом, небесами сотворенным. 20 Воронка постепенно расширялась, Над главной мачтой грозно нависая, То над волною пенной утолщалась, Как будто грозный вихрь в себе вмещая, То, ветром поколеблена, сжималась, Всю мощь свою в мгновение теряя. И вскоре в столп огромный превратилась И к небесам зловещим устремилась. 21 Так красная пиявка, что терзает Животное, пришедшее напиться, В воде его прохладной поджидает, Спеша в губу запекшуюся впиться, И, крови наглотавшись, разбухает, Спеша пьянящей влагой насладиться, Так и колонна быстро утолщалась И с черной тучей над водой сливалась. 22 А небо, спешно жажду утолив, Мгновенно столп огромный поглотило И, соль морскую в тучах распылив, Всю влагу океану возвратило. Дождем ее живительным пролив, Волненье моря сразу усмирило. Так много тайн огромный мир скрывает, Что разум их не сразу постигает. 23 Когда бы в век далекий, стародавний Философы почтенные узнали О сих явленьях, странных и забавных, Они б о том немало размышляли! Когда б, гонимы ветром своенравным, Они со мной в скитаньях побывали, Поведали б монархам и народам О власти звезд прекрасных над природой! 24 Но вот уже пять раз пройти успела Вдоль первой сферы светлая планета, То прятала по л-лика, то хотела Весь лик явить, мир озаряя светом. И мы вступили в дальние пределы. И, близкой суши углядев приметы, Вдруг с верхней мачты закричал дозорный: "Земля, земля!" - созвав друзей проворно. 25 По облакам мы угадать решили, Куда нас нынче занесло ветрами. Мы паруса поспешно зарифили, И вытащили цепи с якорями, И инструмент чудесный обновили, Придуманный седыми мудрецами. Он нами астролябией зовется И в странствия далекие берется. 26 И мы на брег неведомый ступили, Желая мир таинственный узнать. Ведь в том краю, где мы пристать решили, Другие не успели побывать. Передо мной приборы разложили, Я высоту стал солнца замерять, Спеша найти с усердьем неизменным Тех мест расположенье во вселенной. 27 Узнали мы, что флот наш обретался Меж полюсом и кругом Козерога. И вскоре нам туземец повстречался, Мед собирал на горных он отрогах. Я темным ликом негра любовался, Хоть он казался диким и жестоким. Туземца мы немедля обступили И с ним наперебой заговорили. 28 Хоть он, как Полифем, был дик и страшен И мы его речей не понимали, Но образцы товаров самых разных Суровому туземцу показали. Ни серебро, ни злата блеск прекрасный Испуганного негра не прельщали, На пряностей запасы ароматных Глядел он с равнодушьем безотрадным. 29 Тогда пред ним попроще украшенья Мы на земле поспешно разложили, И бус стеклянных яркое свеченье Глаза туземца сразу оценили. Берет схватил он алый в нетерпенье, Бубенчики тотчас его прельстили, Забрав весь скарб, он тотчас в путь пустился, К своим единоверцам устремился. 30 Наутро к нам толпой с холмов окрестных Туземцы чернокожие спустились. К сокровищам тянуло их железным, И к ним нагие негры устремились. Они с таким восторгом безмятежным Вокруг безделиц этих суетились, Что, отвергая осторожность всуе, Велозу с ними в даль пошел лесную. 31 В неведенье он полагал, как видно, Что будет встречен добрыми друзьями. Не взяв с собой оружья, беззащитный, Он скрылся меж окрестными холмами. Тревожась о собрате любопытном, Мы вдаль смотрели зоркими очами. Вдруг на холме герой наш показался И прямо к морю со всех ног помчался. 32 Он к кораблю Куэлью направлялся, Но эфиоп по скалам придорожным В погоню за несчастным увязался, Созвав все племя варваров безбожных. Уже, казалось, с жизнию прощался Навеки мореход неосторожный, И я решил грести ему навстречу, Предвидя неизбежно злую сечу. 33 Нас стрелами туземцы забросали И перебить каменьями хотели. Врасплох нас чернокожие застали И даже ногу мне пронзить успели. Но мы врагам ответ достойный дали И навсегда отвадить их сумели, Мы гордо носим алые береты На память о кровавой битве этой. 34 И вновь на корабли мы погрузились, Едва Велозу бедного спасли, И нравам необузданным дивились Суровой, неприветливой земли. Прочь от брегов мы диких устремились, Тем более что кафры не могли Нам рассказать об Индии желанной, Куда мы путь держали невозбранно. 35 Тогда сказал, к Велозу обращаясь, Один из развеселых моряков: "Послушай, друг, ты был бойчей, спускаясь С холма под крики черных удальцов, Чем в даль лесную гордо удаляясь". "Ну да, - сказал Велозу, - я таков. Я вспомнил, что друзья одни остались, И прибежал, чтоб вы не испугались". 36 Он рассказал, что злые негодяи Его в горах толпою окружили И, путь в лесную чащу преграждая, Убить его, несчастного, грозили. И, наше приближенье предвкушая, На нас они засаду учинили, Чтоб славный флот безжалостно разграбить, А нас навеки в царство тьмы отправить. 37 Потом пять солнц в пути мы повстречали И, ветром странствий в дальний путь гонимы, Неведомые волны рассекали, Чтоб славу укрепить страны любимой. Однажды мы на палубе стояли, Тоской по дому отчему томимы, Как вдруг нам туча черная явилась И в небе безраздельно воцарилась. 38 Она своей громадой подавляла И, ужас и смятенье в нас вселяя, Крик горький и протяжный издавала, Как будто морю в гневе угрожая. И я вскричал: "За что ты нас избрала На муку, сила страшная, слепая, Зачем на нас погибель насылаешь И что от нас, несчастных, ты желаешь?" 39 И вот средь волн могучих, горделивых, Нам чудище громадное явилось. Казалось, в бороды его извивах Ветров ватага мощная скопилась. Над гладью вод нечесаная грива, Как стая змей огромных, шевелилась. Из уст прикрытых зубы выпирали И желтизной зловещей отдавали. 40 С огромными своими телесами Оно Колоссом древним нам казалось, Той статуей, что Родоса сынами Как чудо света прежде почиталась. Утробный глас раздался вдруг над нами, Как будто море в ярости терзалось. И дыбом наши волосы стояли, Пока мы в страхе чудищу внимали. 41 Оно сказало: "О народ бесстрашный, Прославленный великими делами, Зачем ты в путь отправился ужасный, Куда летишь под дикими ветрами? Пройти предел запретный и опасный, Промчаться над могучими валами Ты жаждешь и тревоги и волненья Несешь в мои бескрайние владенья. 42 Ты мощной, необузданной природы Изведаешь заветнейшие тайны, К которым тщетно многие народы Стремились с алчностью необычайной. И ждут тебя войны жестокой годы, Морей ты покоришь простор бескрайний, Но ныне ты о горестях узнаешь, Что близ моих владений испытаешь. 43 Немало кораблей, что в путь далекий, Меня минуя, захотят промчаться, Предам я вскоре гибели жестокой, Чтоб было неповадно им скитаться. И первый флот, что выйдет в путь-дорогу, К моим владеньям думая прорваться, Подвергну я без всяких сожалений Неслыханным терзаньям и мученьям. 44 Я на главу того обрушу мщенье, Кто первым к берегам моим пристанет. Водоворотов вечное круженье Близ этих мест встречать вас вскоре станет. И много раз жестокое крушенье Здесь корабли грядущие изранит. И, побывав в безумной круговерти, Здесь португал начнет молить о смерти! 45 И здесь найдет могилу тот несчастный, Чья слава в вышине небесных сфер Звучала долго песней сладкогласной - Здесь Бог положит дням его предел. С армадой турок в бой вступив опасный, Победой возвеличив свой удел, В моих волнах трофеи он оставит И тем меня немало позабавит. 46 Затем другой, умом, отвагой, славой, Учтивостью и доблестью известный, Отправясь к берегам родной державы С супругой благородной и прелестной, Что сам Амур вручил ему по праву, В шторм попадет близ скал моих отвесных И уцелеет в яростном крушенье, Чтоб претерпеть тягчайшие мученья. 47 Увидит он, как чада дорогие От голода свирепого увянут, Как кафры, беспощадные и злые, Наряд богатый с юной дамы стянут, Как прелести красавицы нагие От горьких мук иссохшимися станут, И камни ноги нежные изранят, А слезы лик печальный затуманят. 48 И, пережив несчастья роковые И горькие безумные страданья, Герой и дама в дебри вековые Отправятся на новые терзанья, Их быстро скроют заросли лесные, Впитают камни горькие рыданья, И скорбный дух уйдет в ночную тьму, Покинув тела хилого тюрьму". 49 Чудовище, проклятья изрыгая, Свои к нам обращало предсказанья. И я вскричал: "Скажи нам, сила злая, Кто ты? За что столь горькие страданья Ты нам сулишь, свирепостью пылая?" И тут же нас объяло содроганье, Когда оно крик боли испустило И с тяжким стоном вдруг заговорило: 50 "Я страшный мыс, хранитель вечной тайны. И Мысом Бурь меня вы окрестили. О таинствах моих необычайных Ни Плиний, ни Страбон не говорили. И Африки полуденной окраин Помпоний с Птолемеем не открыли. Я Африку собою замыкаю И к Антарктиде взоры обращаю. 51 Адамастор я, сын Земли могучей И Бриарею брат и Энкеладу. Когда, томимы ненавистью жгучей, С Юпитером Земли сражались чада, Не горы громоздил я выше тучи, А гнался за Нептуновой армадой, Желая воцариться безраздельно Над гладью океана беспредельной. 52 Любовь к жене божественной Пелея Меня на бой неравный вдохновила. Однажды видел я, как дочь Нерея Из пены вод на берег выходила. Красу ее нагую лицезрея, Я погибал, неведомая сила Меня могучей страстью наполняла, К ногам моей избранницы толкала. 53 Она же, моего пугаясь виду, В морских глубинах в тот же миг сокрылась. Я стал молить почтенную Дориду, Чтоб за меня пред дочкой заступилась. Но рассмеялась нежная Фетида, Едва с ней мать заговорить решилась. "Где силу взять, - рекла она невинно, - Чтоб справиться с косматым исполином? 54 Но передай, пожалуй, великану, Что я о нем подумать обещаюсь, Пусть прекратит войну на океане, А я в него влюбиться постараюсь", - Она сказала. Я ее обману Поверил, неразумно обольщаясь Прелестницы коварной обещаньем (Тот, кто любил, поймет мои страданья.) 55 Я от войны на море отказался И раз в ночи Фетиду повстречал. Красой ее средь волн залюбовался, К груди прижать богиню возжелал. Обнять нагое тело я пытался, К ее плечам ладони простирал И целовал в слепом самозабвенье Ее ланиты, перси и колени. 56 О, тщетно я мечтаньям предавался, И с мыслью, что красавицу ласкаю, Я со скалой огромной обнимался, С лобзаньями к каменьям припадая. Пока в любви я милой объяснялся, За лик небесный камень принимая, Я вдруг обличья своего лишился И сам в утес скалистый превратился. 57 О нимфа, чаровница океана, За что так зло со мной ты поступила? Разрушив путы моего обмана, Меня мечты сладчайшей ты лишила. И я поплыл, тоскою обуянный, Меня страданье горькое томило. Пристал я наконец к земле далекой, В своей любви и муке одинокий. 58 Мои родные братья в это время От унижений тягостных терзались. Неся невзгод и пораженья бремя, Под скалами богами содержались. Я был, однако, разлучен со всеми, И надо мною Парки посмеялись, Придумав мне такое наказанье, Что я горючим предаюсь рыданьям. 59 И плоть моя навеки отвердела. Тугие кости в камни обратились, И над волнами вознеслося тело, В огромный мыс все члены превратились. Так боги отомстили мне умело, Страдания мои усугубились Тем, что в ночи близ скал моих отвесных Фетиды появлялся лик прелестный". 60 Так возвестив, гигант в глухих рыданьях От нас, несчастных, наконец отстал. И, двинувшись в дальнейшие скитанья, По небу черной тучей пробежал. Воздел с молитвой к Господу я длани И ангела-хранителя призвал, Чтоб оградил нас от мучений страшных, Которые гигант предрек ужасный. 61 Но вот средь туч рассветных появилась Сияющего солнца колесница И над суровым мысом засветилась Веселая красавица-денница. Армада наша вновь заторопилась К востока изобильного границам. От мыса прочь мы спешно удалились, Но вскорости к земле пристать решились. 62 Хоть в той земле извечно обитало Воинственное племя эфиопов, Но нас оно приветливо встречало, На берег тут же выбежав всем скопом. Все населенье в нашу честь плясало, К нам с гор спустившись по отвесным тропам, И женщины к нам черные спешили И скот домашний за собой тащили. 63 На бычьих спинах гордо восседали Брегов далеких смуглые матроны. Быков своих туземцы почитали И их пасли на гор отвесных склонах. Свирели нежной звуки нас встречали, Туземцы соблюдали рифм законы И Титира каменам подражали, И слух наш песнопеньем услаждали. 64 С улыбкой нас встречая безыскусной, Нам эфиопы щедро предложили Провизии немало очень вкусной И отдохнуть нас всячески молили. Но мы, не зная их наречий звучных, От их брегов отчалить поспешили, Не разобрав из их речей гортанных, Как нам доплыть до Индии желанной. 65 Мы берег африканский обогнули И к жаркому экватору помчались, Прочь от снегов полярных повернули И долго южным небом любовались. Скалистый остров вскоре мы минули, Где чада Луза некогда скитались, Прибыв туда с могучею армадой, Мыс Бурь для нас открывшею когда-то. 66 И снова в путь нелегкий мы пустились, Познав затишья, бури, ураганы. И новые дороги нам открылись, И звали нас неведомые страны. И с бурным морем доблестно мы бились, Стремясь к брегам заветным неустанно, Но встречное упорное теченье Замедлило вдруг наше продвиженье. 67 Громаду волн стремглав на нас обрушив, Оно назад нас обратить хотело. И, к нам свою немилость обнаружив, На нас, несчастных, в ярости ревело. Но все ж упрямый Нот спас наши души, И с силою, не знающей предела, Боролся он с неистовым теченьем И вышел победителем в сраженье. 68 Взошла над морем новая заря, Лучи дня незабвенного светились, В который три премудрые царя К Христу-младенцу в Вифлеем явились. И снова ожидала нас земля, Опять пристать мы к берегу решились. И в честь царей премудрых окрестили Реку, что средь чужой земли открыли. 69 Тут мы воды запасы обновили, Вкусили отдых средь чужих владений И путь продолжить вскоре поспешили, Оставив те брега без сожалений, Поскольку, о король, не в силах были Мы разуметь невнятные реченья Племен земли далекой и узнать, Куда дорогу дале нам держать. 70 Представь себе, король, как изнурили Нас всех чужие берега и страны, Как буря нас и голод истомили, Как исхлестали волны океана! Отчаяньем надежду мы сменили, Устали от страданий беспрестанных И думали, что небо будет вечно Нас мукам подвергать бесчеловечным. 71 Все снасти повредили мы в скитаньях И, ослабевши бренными телами, Оставив все надежды и мечтанья, Метались над свирепыми волнами. Скажи, король, коль эти вот страданья Не с Луза приключились бы сынами, Сумели бы они не взбунтоваться И государю верными остаться? 72 Поверишь ты, что племя бы другое Осталось в подчиненье капитана И, встав на путь пиратства и разбоя, Не захватило б кораблей обманом? Лишь с португальской верною душою, Что к подвигам стремится неустанно, Возможно претерпеть и шторм, и голод, И гнев стихий, и долгой ночи холод. 73 Но все ж с рекой мы хладной разлучились И, возвратившись вновь к соленым водам, От берега заметно отклонились, Идя навстречу будущим невзгодам. В открытом море дерзко мы носились, Гонимые неутомимым Нотом, И так нас буйным ветром потрепало, Что не смогли причалить мы в Софале. 74 В надежде на святого Николая Еще мы долго среди волн блуждали. Ему рули и паруса вверяя, Немало тягот снова испытали. И вдруг, в тоске щемящей изнывая, Вдали туманный берег увидали. Нас робкие надежды окрылили, И к новым мы свершеньям поспешили. 75 Мы видели, что к водам океана Большой реки теченье подходило, И лодок неизвестных караваны К нам повернули белые ветрила. Подумав, что об Индии желанной Сюда молва, быть может, доходила, Мы духом наконец приободрились И к смуглым незнакомцам устремились. 76 Хотя они и были эфиопы, Но кое-что нам все же объяснили. Мы в их речах без трудности особой Арабских слов немало уловили. Туземцы привечали нас без злобы, Мы их одежды рассмотреть спешили. Их головы тюрбаны украшали, А чресла их повязки прикрывали. 77 С трудом слова арабов подбирая, Туземцы нам охотно объяснили, Что часто, океан пересекая, Купцы у них богатые гостили. В больших ладьях по морю приплывая, Немало им товаров привозили. На радость нам Мартинш без промедленья Переводил все эти объясненья. 78 Туземцев речи дух наш укрепили, Надежду и покой вернули нам. Рекою Добрых Знаков окрестили Мы тот поток, что протекает там. И столп в земле далекой водрузили, Чтоб пригрозить бушующим волнам. Тот столп хранил архангел, что когда-то Был Товии надежным провожатым. 79 И наконец мы время улучили, Чтоб счистить с килей водорослей ворох. Мы паруса и снасти подновили И соскребли с бортов ракушек горы, Вокруг туземцы толпами бродили И к нам с приязнью обращали взоры. Мы искренность сердец их уважали И на добро добром им отвечали. 80 Недолго мы блаженством наслаждались На лоне благосклонной к нам природы, Рамнузии отмщенья мы дождались, Опять на нас обрушились невзгоды. И в наши судьбы небеса вмешались, Так повелось на свете год от года: Страданья нас годами угнетают, А радости мгновенно покидают. 81 От гибельной, неведомой болезни Мои друзья безвинно пострадали. И у брегов далеких, неизвестных В страданьях беспримерных умирали. Представь себе, о властелин любезный, Что десны гнить внезапно начинали. И рты страдальцев гниль переполняла И бедных мореходов отравляла. 82 Тяжелый смрад, что исходил от гнили, Грозил нам неизбежным зараженьем. Душой терзаясь, мы не в силах были Своих друзей избавить от мучений. Когда бы мы хирурга захватили, Он удалил бы эти нагноенья, Ведь нож - он жизнь порою пресекает, Порой - жизнь обреченным возвращает. 83 Навек в глуши неведомой остались Друзья несчастий наших и скитаний. Мы с горьким сердцем с ними расставались, Кляня суровость наших испытаний. Как быстро славной жизни дни промчались, Как скоро все померкли упованья! Волна морская иль пригорок пыльный Всегда готовы стать холмом могильным. 84 Покинули мы край тоски и горя, Решив искать на свете лучшей доли. И вновь пустились в путь в бескрайнем море, Чтя государя доблестного волю. Так к Мозамбику мы приплыли вскоре И столько настрадались там, что боле Я не хочу к сим мукам возвращаться И памяти дней скорбных предаваться. 85 Но все ж, как видно, сжалилось над нами, Нас пощадив, святое Провиденье. Желанный отдых мы вкушаем с вами, Былые муки предаем забвенью. Душевный мир дарован вам богами, Здесь тот, кто жив, познает наслажденье, А мертвый здесь воскреснет, чтобы снова Познать всю прелесть мира всеблагого. 86 Теперь скажи, властитель справедливый, Кто, как не мы, морей познал кипенье? Ты думаешь, Улисс велеречивый Прошел сквозь столько тягот и мучений? И сам Эней, герой благочестивый И вдохновитель дивных песнопений, Скажу тебе спокойно, без пристрастья, Не испытал того и сотой части. 87 Ведь славный старец, к влаге Аонийской Приникший воспаленными устами, Семь городов и весей ионийских Втянувший в спор, что тянется веками, И тот другой, кудесник Авзонийский, Возлюбленный великими богами, Что Родину могучую прославил И память нам о римлянах оставил, - 88 Вещали, как скитались полубоги Средь Полифема сказочных владений, К Цирцее приводили их в чертоги, Сирен прекрасных воскрешали пенье, Киконов измышляли нам жестоких И лотос, всем дарующий забвенье, И на героев беды насылали. И лоцманов любимых их лишали. 89 То их в Аид зловещий отправляли, То к Калипсо бросали их в объятья, То гарпиям их пищу отдавали, То страшным подвергали их проклятьям. Так баснями умы они пленяли, А я же без утайки и изъятья Поведал ныне правду вам простую, Что превосходит выдумку любую!" 90 Всех капитан сумел заворожить, Восторг всеобщий речь его снискала. И смог король туземный оценить Тех, кто державе положил начало, Кто смог врагов смертельных разгромить, Чью доблесть слава вечная венчала. Он восхищался мужеством народа И храбростью бывалых мореходов. 91 Из уст в уста средь свиты расходились Известия о доблестных скитальцах. Их мужеству придворные дивились, Глаз не сводили с гордых португальцев. Но вот уж над волнами появились Те кони, коих Фаэтон-страдалец Не удержал. Они скрывались в море, И во дворец король вернулся вскоре. 92 Как сладостно звучит повествованье О мужестве, о дней прошедших славе! Оно сердца на добрые деянья Толкает, возвышая честь державы. И юношей зовет на поле брани, Их заставляя позабыть забавы, И зависть в них здоровую рождает К героям, коих лира воспевает. 93 Сам Александр не столько вдохновлялся Ахилла незабвенного делами, Как песней он бессмертной упивался, Гомера несравненного стихами. И Фемистокл недаром признавался, Что Мильтиада боевое знамя И лавры, что героя увенчали, Ему никак покоя не давали. 94 И Гама твердо доказать решился, Что меркнет слава прежних мореходов, Которыми доныне мир гордился, Пред подвигом святым его народа. Когда б великий Август не стремился Возвысить Мантуанского рапсода, То вряд ли тот проникся бы желаньем Воспеть Энея храброго деянья. 95 Родит отчизна наша Сципионов, И Цезарей, и Августов немало. Но все ж под лузитанским небосклоном Еще пора такая не настала, Когда король бы чтил стиха законы, Как Август просвещенный, что, бывало, Слагал стихи о Фульвии несчастной, Оставленной Антонием напрасно. 96 Пусть Цезарь галлов покорил мятежных - Война его от муз не отвращала. Когда он оставлял свой меч железный, То с твердостью рука перо сжимала. И Сципион, бесстрашием известный, Комедией был увлечен немало. А Александр Гомером упивался, С поэмами его не расставался. 97 Средь римских и ахейских капитанов Невежд, глухих к искусству, не водилось. Средь португальцев только, как ни странно, К поэзии любовь не воцарилась. Я повторяю с болью, неустанно, Что больших бы побед страна добилась, Когда бы муз прекрасных почитала И звонких рифм созвучья понимала. 98 Раз нет у нас Гомеров вдохновенных И песни нам Вергилия невнятны, Не будет и Энеев дерзновенных, Ахиллы не свершат свой подвиг ратный. Сердца людей постигнет омертвенье, Не воссияет свет им благодатный, Их души безнадежно огрубеют, В невежестве постыдном закоснеют. 99 И должен быть наш Гама благосклонным К тем музам, что дела его воспели И, движимы любовью прирожденной К отчизне, ей хвалу сложить сумели. Он, славной Каллиопой обделенный, Чуждался муз веселых с колыбели. Нимф Тежу избегал, не зная рвенья Героем стать чудесных песнопений. 100 А нимфы Тежу с нежностью внимали О подвигах и странствиях сказанью, Мой скромный труд с восторгом восхваляли И песнь мою встречали с ликованьем. О, если б и герои понимали, Что наши лиры, славя их деянья, Бессмертием их щедро одаряют И дверь пред ними в вечность отворяют! ПЕСНЬ ШЕСТАЯ 1 Язычников достойный повелитель В честь мореходов празднество устроил, Желая, чтобы христиан властитель Его своей приязни удостоил. Он сокрушался, что его обитель Так далеко заброшена судьбою. Он предпочел бы близ столбов Алкида Отдаться лузитанам под эгиду. 2 С восторгом португальцы предавались Забавам средь друзей иноплеменных. Охотно рыбной ловлей развлекались, Как с Клеопатрой некогда Антоний. Для них пиры богатые давались Туземцами с радушием исконным. Плодами их и дичью угощали, Подарками их щедро одаряли. 3 Но свежий ветер, бурный и задорный, Звал в океан могучий капитана. Провизией запасся он проворно, А тут явился кормщик долгожданный, И капитан с печалью непритворной Простился с властелином чужестранным, Его радушье восхвалил сердечно, Принес ему обеты дружбы вечной. 4 Просил у короля он дозволенья, Чтоб каравеллам Лузова народа Был вход всегда открыт без затрудненья В его державы ласковые воды. И в дружеском желал расположенье, Чтоб крепло государство год от года, Чтоб процветал народ великодушный, Премудрому властителю послушный. 5 Сказав еще немало слов любезных, Сердечно Гама с королем простился И в край Авроры, юной и прелестной, По водам бесконечным устремился, Взял верный курс немедля кормщик честный, Весь флот его приказам подчинился, И двинулась могучая армада В край красоты, богатства и отрады. 6 Взлетая на волнах, моря Востока Армада Луза гордо бороздила, Но вновь задумал Тионей жестокий Поднять на португальцев злые силы. Он не хотел их зреть в краю далеком, Близ колыбели ясного светила. Ругал он племя Луза в озлобленье, Решив прервать армады продвиженье. 7 Небес высоких всемогущей волей Род Луза возвышался неуклонно. Ему желало небо лучшей доли, Чтоб новый Рим создать из Лиссабона. И, распаляясь злобою все боле, Сошел с Олимпа Вакх неугомонный И в царство океанское спустился, К Нептуновым чертогам устремился. 8 Пройдя сквозь вод таинственных глубины, Узрев валов стремительных рожденье, Спустился хитрый Вакх на дно пучины И устремился к гротам сокровенным. Морских божеств огромные дружины Там обитали средь стихии пенной. На дне твердыни градов возвышались, А в них богов чертоги размещались. 9 Кругом песка серебряного груды Дно моря-океана устилали. И башни лучезарные повсюду Подводные пространства украшали. Таинственным сияньем изумруды Владения Нептуна озаряли. Хрусталь с алмазом в блеске состязался, Сиянием цветным переливался. 10 А на вратах Нептуновых чертогов Жемчужины и золото сияли. Кругом скульптуры чередою строгой Взгляд дерзостного Вакха поражали. И древний хаос пред очами бога Предстал, а рядом своды украшали Четыре всемогущие стихии, Природы мудрой слуги вековые. 11 Вверху огонь, могучий и нетленный, В величии и славе красовался. По воле Прометея неизменно Он жизнь повсюду поддержать старался. А ниже воздух, дар благословенный, Вдоль створки врат огромных простирался. Он, теплый иль холодный, вечно с нами, Хоть не дано нам зреть его очами. 12 Земля, надев из вешних трав уборы, Живому жизнь, как исстари, давала И, разбросав в полях цветов узоры, Вся обновленной радостью сияла. Земли родной цветущие просторы Вода струей прохладной омывала. В ней стайки рыб беспечно веселились, Средь волн ватагой резвою носились. 13 Ворот другую створку украшали Гигантов и богов изображенья. Воители-герои там предстали, С бессмертными вступившие в сраженье. И недра Этны пламя изрыгали, Тифея опаляя в озлобленье. Там конь Нептуна гордо красовался, С оливою Минервы состязался. 14 Лиэй, помедлив близ дверей прекрасных И оглядев стихий изображенье, Вошел в чертог, где вод хозяин властный Ждал гостя дорогого в нетерпенье. А нимфы моря с тайною боязнью Взирали на пришельца в изумленье, Гадая, для чего он к ним явился И царь вина в стихию вод спустился. 15 "Внемли, Нептун, властитель вод всесильный, Словам, к тебе недаром обращенным. В твой чудный край, могучий и обильный, Я прихожу, Фортуной оскорбленный. Скажи, чтоб легконогий ваш посыльный Твоих созвал немедля приближенных, И нереид пусть не забудет юных", - Так Вакх лукавый говорил Нептуну. 16 Призвал Нептун возлюбленного сына, Салацией рожденного когда-то, И Вакх узрел Тритона образину, Примчался мигом великан мохнатый, Готовый моря обойти глубины, Морских божеств сзывая мириады. Извечно этот отпрыск беспокойный Служил Нептуну вестником достойным. 17 Казалось, что его косматой гривы Ни разу частый гребень не касался И водорослей ком в ее извивах На вязком иле намертво держался. Клубок моллюсков темных и ленивых Среди его кудрей обосновался. Их скорлупа лангуста прикрывала, Главу Тритона шустрого венчала. 18 Нагим глашатай радостный пришел, Чтоб по крутым волнам носиться вволю. Он сотни крабов за собой привел, Диана их всегда рождает вдоволь, И полк улиток за гонцом прибрел, И ракам было близ него раздолье. Тритона тварь морская почитала, За ним повсюду следовать желала. 19 И к раковине, скрученной трубою, Испытанный гонец припал устами. И мощный звук издал, как перед боем, Сей трубный глас услышан был богами. Они явились дружной чередою, Стремясь предстать пред светлыми очами Того, кто стены Трои обреченной. Построил с красотой непревзойденной. 20 Сам Океан-отец на зов примчался, А с ним и чада - честь его и слава, Нерей с Доридой вскоре показался - Чета, что вод заполнила державу Своим потомством. Молча улыбался Протей, пророком звавшийся по праву. Хоть ведал он Лиэя помышленья, Но прибыл, чтя Нептуна повеленье. 21 Пришла Нептуна нежная супруга, Рожденная от Весты и Урана, Пред ней все волны бурные в округе Смирялись в восхищенье непрестанном. Царя морей прекрасная подруга Явилась в облаченье златотканом, Что гибкий стан искусно обвивало И красоту богини не скрывало. 22 И Амфитрита, что красой небесной Была цветку роскошному подобна, Пришла с Фетидой под руку прелестной, А с ней дельфин, глашатай расторопный, Властителю морей всегда любезный И к красноречью ярому способный, Упорство Амфитриты победивший, На брак с царем морей ее склонивший. 23 Пришла Ино, которая когда-то От гнева Атаманта убежала, И ей и сыну юному наградой Бессмертье небо щедро даровало. Ее младенца с лаской и отрадой Красотка Панопея целовала. Держал в руках он гладкие ракушки, Что заменяли малышу игрушки. 24 Явился Главк, который в дни былого В Беотии рыбачил несравненной, Но раз отведал корня он морского И рыбой стал огромною мгновенно. В морского бога отрок чернобровый Был превращен среди стихии пенной. Он все о бедной Сцилле убивался, Коварству злой Цирцеи ужасался. 25 В разубранном на славу тронном зале Нептун своих собратьев принимал. На возвышеньях боги восседали, Хрусталь их троны дивно украшал. На Вакха в ожиданье все взирали, А он престол роскошный занимал. Вблизи Нептуна гость расположился, И щедро фимиам ему курился. 26 Едва умолкли звуки разговоров, Приветствий и взаимных восхвалений, Насупил брови Тионей сурово, Свое забыть не в силах униженье. Рассерженный, от гнева весь багровый, Мечты лелея о кровавом мщенье, Он на богов умолкнувших воззрился И с речью к ним такою обратился: 27 "О царь стихии грозной и великой, От полюса до полюса простертой! Трепещут люди пред тобой, владыка, Пределы суше ты поставил твердо. И отче Океан наш светлоликий, В объятья землю заключивший гордо, Ее рекой могучей окруживший И дерзновенья смертных укротивший, - 28 И вы, морские боги, что вовек Обид и унижений не прощали, Коль ране оскорблял вас человек, Ему вы сразу местью отвечали! Все ныне вы забыли для утех, Из наслаждений жизнь свою соткали. Чем люди вас, скажите, улестили И ваши опасенья усыпили? 29 Вы видели, как с гордым самомненьем Сыны земли свод неба покоряли, Безумному поддавшись вдохновенью, В скорлупках утлых в море отплывали, И всюду, без боязни и смущенья, Свое господство властно утверждали. Они с престолов скоро нас низринут И сами стать богами не преминут. 30 И вот мы видим: немощный народ, Что носит имя моего вассала, Бесстрашно в море грозное плывет, Затмив успехи моряков бывалых. Отринув страх, несется он вперед, Богов желает сбросить с пьедесталов. Глядишь, ему и море покорится, И Луза род над вами воцарится. 31 На миниев, что первыми решились Изведать царства вашего глубины, Вмиг Аквилон с Бореем ополчились И чуть не затянули их в пучину. А вы, как видно, ныне примирились С тем, что сулят вам смертные кончину. Зачем иначе вам терпеть бесчестье И не спешить предать их страшной мести? 32 Но я признаюсь без утайки, боги: Не только к вам любовь меня влечет. К царю морей явился я в чертоги, Поскольку страх давно меня гнетет. Ведь португал прошел по тем дорогам, Где мне оказан ране был почет. И угрожает враг неумолимый Меня изгнать из Индии любимой. 33 Решил Юпитер, властелин вселенной, Что с Парками судьбу вершит земную, Возвысить род бесчестный и презренный, А нам готовит участь он иную. И царь богов, жестокий и надменный, Богам теперь сулит годину злую. Достоинств наших боле он не ценит, И всех нас португал ему заменит. 34 Вот почему с Олимпа я бежал В надежде, что, быть может, в ваших водах Я встречу то, что в небе потерял, И поборю души своей невзгоды". Тут жалобы несчастный Вакх прервал И зарыдал пред всем морским народом. Его рыданья море взволновали И страсти средь бессмертных разжигали. 35 Сердца богов затронул Вакх негодный, Все тут же правоту за ним признали, На горе мореходам благородным, Гонца к Эолу боги отослали, Велев, чтоб весь простор стихии водной Разгневанные ветры взбунтовали, Великую армаду разгромили И племя Луза в бегство обратили. 36 Один Протей пытался вставить слово, Чтоб высказать пророчество благое, Но боги пресекли его сурово, Решив, что вся волшба его - пустое. В сиянье облаченья золотого, Смотря на старца, словно на изгоя, Фетида закричала: "Без тебя Нептун сумеет защитить себя". 37 Эол к ветрам могучим устремился, Их выпустив на божий свет из мрака, И бурю он начать распорядился, Чтоб мореходов испытать отвагу. И свод небесный тучами покрылся. Казалось, встанут мертвые из праха. Стенали горы, башни содрогались, В развалины чертоги превращались. 38 Пока морские боги совещались, Все корабли стремительной армады К востоку неуклонно продвигались, Ни отдыха не зная, ни услады. Таинственно им звезды улыбались. Однажды, в час полуночной прохлады, Вторая стража на борту сменилась И долго побороть дремоту тщилась. 39 Зевота мореходов одолела, Всю ночь их злые ветры донимали, Одежда обветшалая не грела, Измученные ноги не держали. Окоченев, скитальцы то и дело, Кляня погоду, тело растирали. Чтоб сон бежал от утомленных взоров, Ночь скоротать решили в разговорах. 40 "Друзья! Чем скрасить нам ночное бденье, Как не веселой шуткой иль рассказом? " - Спросил один из моряков в стремленье Неумолимый сон отвадить разом. Ответил Леонарду вдохновенный, Что мыслями с возлюбленной был связан: "Что сладостней для сердца, чем сказанья О страсти и ее очарованье?" 41 "О нет, - сказал Велозу непреклонно, - Здесь нежностям негоже предаваться И среди волн угрюмых, разъяренных Рассказами о страсти упиваться. Нам, воинам, в сраженьях закаленным, Опять терпеньем надо запасаться. История бывала к нам суровой, И к новым бедам надо быть готовым". 42 С Велозу все немедля согласились И попросили, чтоб моряк бывалый Поведал, как с врагами предки бились, На поле чести пожиная славу. "Чтоб вы у гордых пращуров учились Преумножать величие державы, Я вспомню здесь, - сказал Велозу смелый, - Двенадцать португальских кавалеров. 43 При короле воинственном Жуане, Что мир вернул отчизне благодатной, Изгнал навек захватчиков незваных, За боль отчизны отомстив стократно, В Британии холодной и туманной Свершили наши предки подвиг ратный, Чтоб положить конец скорейший спору, Что начат был богинею раздора. 44 Раз при дворе Британии счастливой Двенадцать дам безвинно пострадали, Бесчестно клеветой несправедливой Их знатные дворяне запятнали. Поддавшись то ли злобному порыву, То ль наважденью, рыцари сказали, Что эти дамы, встав на путь порока, Свой род позорят, славный и высокий. 45 И рыцари надменно возвещали, Что всех, кто пожелает заступиться За бедных дам, что слезы проливали, Они зовут средь бела дня сразиться. Им на турнире встречу предлагали Или на шпагах приглашали биться. К родным и близким дамы обратились, Но помощи желанной не добились. 46 Британии просторы в эту пору От войн междоусобных погибали. И юных дам пленительные взоры Нигде к себе участья не снискали. В слезах, под гнетом тяжкого позора Красавицы младые умоляли, Чтоб взял Ланкастер всех их под защиту И отомстил за горькую обиду. 47 Был этот герцог, доблестью известный, Союзник Португалии далекой. Оставил он друзей в краю чудесном, Воителей без страха и упрека, И разлучился с дочерью прелестной, Ее увлек властитель черноокий, Который красотой ее пленился И на британке молодой женился. 48 Страшась братоубийственных волнений, Красавиц герцог защитить боялся. Он им сказал: "В дни юности блаженной На трон кастильский я взойти пытался И видел лузитан в пылу сражений, Их доблестью великой восхищался. Железом и огнем, коль будет надо, Вас защитить герои будут рады. 49 И если вы, красавицы, согласны, Я португальцам отошлю посланье, Где напишу, что столько дам прекрасных К ним очи обращают с упованьем. Чтоб вдохновить воителей отважных, Подвигнуть их на новые дерзанья, Заступникам вы сами отпишите И рыцарей своих приободрите". 50 И герцог, долгой жизнью умудренный, Назвал для дам двенадцать кавалеров И каждой из красавиц удрученных Велел о друге жребий кинуть смело. К заступнику от дамы оскорбленной Письмо помчалось в дальние пределы, А герцог к королю гонца направил, Чтоб тот в беде красавиц не оставил. 51 Посланец в Португалию явился, Весь двор своим известьем взбудоражив. Король отплыть в Британию грозился, Свой сан высокий забывая даже. Но герцог сам бойцов назвать решился, И просьбу тестя властелин уважил, Сказав, чтоб в добрый час, без промедленья Воители готовились к сраженью. 52 И в городе, который дал названье Навеки Португалии прекрасной, Ладью готовить отдал приказанье Страны великой рулевой бесстрашный. Оружьем запасались неустанно В те дни двенадцать рыцарей отважных, Булатные доспехи начищали И шлемы плюмажами украшали. 53 И час настал - двенадцать кавалеров Для подвига отчизну покидали. Воителей отважных и умелых Их близкие с тоскою провожали. Но одного из сих героев смелых О странствиях мечтанья увлекали. Тот рыцарь прозывался Худощавым И гордостью был доблестной державы. 54 И он сказал: "Друзья мои и братья! Давно я божий мир познать желаю. И, пользуясь сим славным предприятьем, Путь по земле на север избираю. Хочу вас ныне заключить в объятья, И всех вас непритворно уверяю: Хоть мне придется странствовать по суше, Я своего обета не нарушу. 55 Моей судьбой, как ходом мирозданья, Всевышний безраздельно управляет. И если он, презрев мои мечтанья, От вас меня отторгнуть пожелает, Я верю, что и в этом испытанье Победа ваше дело увенчает. Что до меня, то через все препоны Я буду к вам стремиться неуклонно". 56 С друзьями славный рыцарь распрощался И спешно отбыл в дальнюю дорогу. В Кастилии сначала оказался, Где Марс прославил Луза род высокий. Затем в Наварру славную умчался, По Франции он странствовал далекой, И наконец во Фландрию явился, И там свой долгий путь прервать решился. 57 Во Фландрии наш странник задержался, Меж тем как к берегам чужой державы Корабль дружины Луза приближался, И дамы Бога славили по праву. Их в Лондоне Ланкастер дожидался, Он в честь гостей устроил пир на славу, Красавицы заступников встречали, Их слух беседой нежной услаждали. 58 Но пробил час, в который кавалерам На поле битвы выйти надлежало. Суровый Марс сплотил отряд умелый, Надежда португальцев вдохновляла. Победу проча лузитанам смелым, Родня красавиц рыцарей встречала, Все дамы в драгоценностях явились И в светлые одежды облачились. 59 Лишь та, которой рыцарь Худощавый По жребию злосчастному достался, В тоске и скорби облачилась в траур, И взор ее печалью омрачался, Хоть из сынов воинственной державы Пред поединком каждый даме клялся, Что даже коль скиталец не найдется, Победы племя Лузово добьется. 60 Король английский с доблестною свитой Смотреть турнир явился беспримерный. Двенадцать ратоборцев именитых, Прославленных в Британии всемерно, С противником сходились знаменитым, Грозой кастильцев и бичом неверных. От Тежу и до Бактрии пределов Потомков Луза слава прогремела. 61 Алкая битвы, кони боевые Уж удила златые закусили. Искрясь на солнце, латы дорогие Все очи гордым блеском ослепили. Печальны были рыцари младые, Их думы невеселые томили. Они неравный бой начать решились, Но англичане вдруг засуетились. 62 И дети Луза мигом встрепенулись, Завидев Худощавого героя. В когорту неприступную сомкнулись, Воителя встречая дружным строем. К нему все дамы тут же обернулись, Чтоб вдохновить скитальца перед боем. Он короля приветствовал учтиво, Затем к друзьям подъехал горделиво. 63 Прослышав о приезде кавалера, Одежды дама темные сменила И в цвет руна барана юной Геллы Свой гибкий стан немедля облачила. Тут трубный глас взманил героев смелых, Прибавил им и бодрости и силы. При звуках битвы копья заблистали И лошади ретивые заржали. 64 Казалось, ходуном земля ходила, Под конскими копытами стеная. А зрителей тревога истомила, Отчаяньем сердца их наполняя. Меж тем уж кровь доспехи обагрила: Кто по земле влачился, умирая, Кто в поднебесье на коне взвивался, Кто с жизнью драгоценною прощался. 65 Там лошади без всадников носились, Седую пыль копытами вздымая, Там седоки без лошадей влачились, К себе Господню милость призывая. На шпагах вскоре рыцари сразились, Узнали англичане, отступая, Что дети Луза славятся недаром Отточенным и дерзостным ударом. 66 Я не хочу потоки слов бессильных Здесь расточать, сраженье воспевая. Немало крови, жаркой и обильной, Из ран струилось, удержу не зная, Кто был повержен в прах, сухой и пыльный, Над кем Фортуна сжалилась благая. Но в битве наши предки победили И честь прекрасных дам восстановили. 67 Счастливый герцог празднество устроил И егерей отправил на охоту, Чтоб пир задать бестрепетным героям И поварам искусным дать работу. К пришельцам подойдя чредою стройной, Их окружили женщины заботой, Досуг их беспрестанно украшали И доблесть их повсюду восхваляли. 68 И слышал я, что рыцарь Худощавый, Свершив свой долг, во Фландрию отчалил. Там в поединке трудном и кровавом Соперника он к праотцам отправил. Как Корвин, победил в бою он правом И, как Торкат, в веках себя прославил. Так, проявив геройство на чужбине, Он защитил фламандскую графиню. 69 А друг его в Германии далекой Затеял бой с воителем двуличным, И, быстро разгадав обман жестокий, Противника он покарал публично". И тут Beлозу замолчал со вздохом, Прервав на миг рассказ свой необычный, Но моряки собрата обступили И продолжать историю просили. 70 Но тут раздался голос капитана: "На марсы! Быстро! Парус зарифляйте! Нам ветер угрожает ураганный, Товарищей немедля пробуждайте!" В тревоге пред опасностью нежданной, Друзьям кричали моряки: "Вставайте! К нам градобойная несется туча И предвещает ураган могучий". 71 Но мореходы в спешке не сумели, Чтоб защитить корабль, убавить парус. И флот лихие ветры одолели, Обрушив на него свой гнев и ярость. От паруса вмиг клочья полетели, Ткань с грохотом и шумом разрывалась. В стенаньях мир, казалось, разрушался И с чадами заблудшими прощался! 72 И на борт волны хлынули мгновенно. Судьбу ругали моряки безбожно. Но Гама с хладнокровьем неизменным Вскричал: "Кидайте за борт все, что можно! Насос сюда тащите непременно. Приказ мой выполняйте непреложно И помните: любое промедленье Армаде угрожает затопленьем!" 73 Солдаты устремились за насосом, Но качка всю команду с ног сбивала. У трех бывалых опытных матросов Кормило сдвинуть силы не хватало. И с двух сторон, чтоб справиться с заносом, К рулю команда тали привязала. В отчаянье пытались мореходы Преодолеть бушующие воды. 74 И ветры, на армаду ополчась, Неслись с такою силой исступленной, Как будто снова сокрушить решась Незыблемую башню Вавилона. И тщетно мореходы, суетясь, Сражались с океаном разъяренным. Когда они с валами состязались, Их корабли скорлупками казались. 75 У Паулу да Гамы ураганом Снесло огромной мачты половину, На борт помчались воды невозбранно, Все затопляя мощною лавиной. Корабль Куэлью в возмущенье рьяном Готова растерзать была пучина. Хоть капитан успел убавить парус, Но кораблю немало бед досталось. 76 То к небесам суда волна вздымала, Несчастных мореходов не жалея, То с высоты их разом низвергала И в бездну увлекала, свирепея. Армаду стая ветров донимала, Борей и Нот спустились с эмпиреев, Объяли землю яростным дыханьем, Стремясь разбить машину мирозданья. 77 И жалобно кричала Альциона, Вдоль берега в смятении летая, Вздыхая над волнами удрученно, Страдания былые вспоминая. Дельфины в суете неугомонной Метались, от испуга замирая, В подводных гротах жаждали укрыться, Чтоб от безумных вихрей защититься. 78 Подобных молний мир еще не знал. И тот кузнец, что пасынку когда-то Доспехи несравненные ковал, Придав красу жестокому булату, Таких еще зарниц не создавал В те дни, когда отправил в бездну ада Гигантов разъяренный громовержец, Вселенной безраздельный самодержец. 79 Незыблемые горы распадались, Не в силах злым волнам сопротивляться! Треща, деревья мощные ломались, Устав с ветрами дикими сражаться! Из недр подземных корни вырывались, В земле не в силах слабой удержаться. Песчаный столп на берегу поднялся И к морю разъяренному помчался. 80 Тут Гама, увидав, что погибает Поблизости от берегов желанных, Что море пасть зловеще разевает, Армаде угрожая неустанно, То к небу корабли стремглав вздымает, То в бездну их ввергает океана, С молитвой обратился к Провиденью, Чтоб обрести надежду на спасенье. 81 "Великая, божественная сила! К тебе я ныне, бедный, припадаю, Ты иудеям жизни сохранила, Сквозь волны привела к родному краю. Ты Павла от оков освободила И Ноя в трудный час спасла, я знаю. Ты небом, сушей, морем управляешь И нашей жизни срок определяешь. 82 Неужто мне не раз еще придется Меж Сциллой и Харибдой пробираться? Неужто шторм ужасный не уймется И нам еще придется с ним сражаться? И разве лучшей доли не найдется Для тех, кто ныне обречен скитаться, Кто славит твое имя неустанно Средь волн неумолимых океана! 83 О! Счастлив тот, кто в землях мавританских Погиб, святую веру защищая, Кто не страшился копий мусульманских И славу умножал родного края, Кто верен был державе христианской, Кто получил бессмертье, умирая, Оставшись в нашем сердце незабвенном, В глазах потомства став благословенным". 84 Пока он говорил, неутомимо Лихие ветры такелаж крушили. Подобные быкам неукротимым, Сменить свой гнев на милость не спешили. И вереницы молний негасимых Нахмуренное небо озарили. Уже стихии меж собой сражались. На землю небо сбросить собирались. 85 Но вот на небе, хмуром и ненастном, Звезда Венеры нежной появилась, И тут же светом, радостным и ясным, Разгневанное море озарилось. Прелестница с улыбкою прекрасной Вмиг с Орионом яростным простилась, Затем на море взор свой обратила И в горести невиданной застыла. 86 "Ах, это Вакха мерзкого деянья! - Воскликнула прекрасная богиня. - Он флот отдал ветрам на растерзанье, Упорствуя в неистовой гордыне". И, не желая скрыть негодованье, Сошла с небес красавица в пучину. За ней помчалась нимф веселых стая, Гирлянды роз на кудри возлагая. 87 Младых красавиц локоны златые, Казалось, сам Амур убрал цветами. И вскоре нимфы нежные, младые Предстали пред безумными ветрами. "Смирите вы ветров порывы злые, Пусть обо всем они забудут с вами", - Венера юным нимфам говорила, Чья красота сиянье звезд затмила. 88 И сразу ветры гневные смирились, Забыв закончить жаркое сраженье, Мгновенно нежным нимфам подчинились, Как будто преградили им движенье Те локоны, что среди волн струились, С лучами солнца споря дерзновенно. И, ярого Борея укрощая, Сказала Орития молодая: 89 "Не верю я тебе, Борей суровый, Меня ты, видно, бедную, не любишь, Ты сбросил страсти трепетной оковы И флот несчастный беспощадно губишь. А коль не так, стань другом нежным снова. Я знаю, ты супругу приголубишь, Любовь и ярость в мире несовместны. Оставь свой гнев, будь другом мне любезным". 90 И точно так же нимфа Галатея Разгневанного Нота укрощала И, нежных слов и взглядов не жалея, Его свирепость лаской усмиряла. Ей покорился Нот, от счастья млея, Прелестница его очаровала. Смягчился Нот близ юной нереиды, Забыв все шквалы, бури и обиды. 91 И вскорости красавицы младые Ветров могучих стаю укротили. Те позабыли замыслы былые И о любви прекрасных дам молили. Придя к Венере, ветры удалые Союз с ней долговечный заключили, Она в любви им счастье посулила И флот от тяжких мук освободила. 92 Вершины гор, где Ганг берет рожденье, Денница ярким светом озарила, Когда дозорный закричал в волненье: "К земле нас мчит неведомая сила!" Затихли мореходы в восхищенье, Их чувство страха сразу отпустило, А кормчий сообщил им, улыбаясь: "То Каликут, коль я не ошибаюсь. 93 Вот берег, что сквозь слезы и туман Сиял вам в ваших грезах просветленных. Неистовый смирился ураган, Закончился ваш труд непревзойденный". Услышав это, славный капитан, Страданьями и бурей изнуренный, Со вздохом на колени опустился И к Господу с молитвой обратился. 94 Он к небесам вознес благодаренье За то, что верный путь ему открыли И, флот ведя сквозь муки и лишенья, Его от страшной гибели хранили, За то, что жгучих ветров озлобленье Они, щадя армаду, прекратили И обуздали ураган суровый, Скитальцев бедных погубить готовый. 95 Изведав страх и горькие страданья И побывав меж небом и землею, Мужают души в буре испытаний, Рождаются отважные герои. Чтя предков добродетельных деянья, Они не ищут с робостью покоя, Не устилают ложа соболями, Московии бесценными дарами. 96 Их не прельщает трапез пышных сладость, Веселие пирушек и гуляний И не влечет изменчивая радость Пленительных и трепетных лобзаний. Стремится упоительная младость К геройским и возвышенным деяньям И гордо слабых духом презирает, Покою ратный труд предпочитает. 97 Взяв в руки меч и натянув кольчуги, Отечество герои защищают И, не пугаясь с Родиной разлуки, Пределы дальних вод пересекают. От знойных ветров принимают муки И средь снегов бескрайних замерзают, Своей рукою славу добывая И грудь свою под копья подставляя. 98 И к свисту пуль их души привыкают, Пройдя сквозь бури дерзостных сражений, А лица их сиянье излучают, В сердца других вселяя уваженье. Звон золота герои презирают, Пустые отвергая наслажденья, Смеясь над переменчивой фортуной, Лишь добродетель в мире чтут подлунном. 99 И после стольких тягот и мучений Их мудрость и величье посещают. В горниле бед и горестных лишений Они законы мира постигают. И кажется, как будто с возвышений Герои даль земную наблюдают, Спокойно относясь к капризам славы, Что лаврами венчает их по праву. ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ 1 Армада Луза подошла к пределам, Где плещет Инд своей волной свободной И где, покинув рай небесный, смело Струится Ганг потоком полноводным. Ты с честью завершил святое дело, Народ отважный, гордый, благородный. Желанный край детей твоих встречает И им свои богатства обещает. 2 Я к вам, о дети Луза, обращаюсь. Хоть вас в подлунном мире так немного, Вам по плечу, я честию ручаюсь, Разбить навеки мусульман жестоких. Насчет соседей я не заблуждаюсь, И в верности мы Небу одиноки. Соседи наши в дьявольской гордыне Царю небес уж неподвластны ныне. 3 Чем меньше вас, герои-португальцы, Тем больше сил вам небо придает, Ведь только вы, бесстрашные скитальцы, Христовой веры истинный оплот. Дерзайте же, счастливые страдальцы, Судьба великий жребий Лузу шлет, Униженных и малых возвышает, Ценой их смерти веру укрепляет. 4 Пусть видит вас германцев гордых паства, Что от Петра потомков отвернулась, Войною изнуряя государство, Вкруг пастыря мятежного сомкнулась И, духом раздираема бунтарства, От истины господней отшатнулась, Не Порте Оттоманской угрожая, А мощную державу ослабляя. 5 Воззри на племя Луза, англичанин. Ты королем святой земли зовешься, Но ею правит алчный мусульманин, Покуда ты порокам предаешься И сам, как недостойный агарянин, Над верой предков доблестных смеешься, Бесстыдно христианство исправляешь, Священные законы попираешь. 6 Земной Ерусалим, о ложный царь, Ты захватил коварно и бесчестно, Раз христиан законный государь Теперь отверг Ерусалим небесный, А что сказать о Галле мне, что встарь Был древним благочестием известен? Он титулов своих не защищает И братьев в ослепленье убивает. 7 Ты кровь детей Христовых проливаешь. Бесчинствуешь, как тать, в чужих владеньях, А на Восток свой взор не обращаешь, Язычникам не мстишь за преступленья. В беспечности ты, видно, полагаешь, Что ныне надлежит предать забвенью Людовика священные заветы И Карла несравненного победы? 8 А что сказать о тех, кто расточает Всю жизнь свою в постыдных наслажденьях, Кто в неге утонченной утопает, Забыв о славной древности свершеньях, Кто Родину на части раздирает, Предавшись нечестивым помышленьям? К тебе я, о Италия, взываю, Хоть слов своих бессилье понимаю. 9 О христиане! Волей Провиденья Вы, словно зубы Кадмова дракона, Восстали друг на друга в озлобленье, Забыв родства священные законы, Меж тем как Гроб Господень оскверненью Подвергли исламитов легионы. Они единым строем выступают И вас поодиночке разбивают. 10 И, чтя пророка ложного заветы, Неверных толпы миру угрожают. Презренные потомки Магомета Христово войско поразить желают. А вы погрязли в распрях и наветах, Вас фурии свирепые терзают. Вы скоро пред неверными смиритесь И подлым святотатцам покоритесь. 11 Коль слухи о сокровищах несметных В чужие земли путь ваш направляют, То средь песков Востока заповедных Вас россыпи златые ожидают. Раз Гроб Господень призывал вас тщетно И вас одни богатства увлекают, То в Африку иль в Лидию идите И там алмазы царские ищите. 12 И в Византии, в стороне далекой, Пора вам пушки испытать в сраженье, Чтоб силой артиллерии жестокой Начать свирепых турок покоренье. Пусть к Каспию, к горам его высоким Бегут они в испуге и смятенье. Прекрасную Европу пусть оставят И в Скифию стопы свои направят. 13 Почто армяне, греки и грузины К вам взоры с упованьем обращают, Покуда турки их детей невинных Твердить Коран постылый заставляют? В вас не осталось доблести старинной, Вас мусульмане всюду восхваляют За то, что милых братьев предаете И в мире с исламитами живете. 14 Пока вы братской кровью упивались, Позоря славных пращуров знамена, Герои христианские рождались В державе небольшой и отдаленной. Они и в Новом Свете подвизались, И к Африке стремились неуклонно. Я знаю, все непознанные страны Познают в этом мире лузитане. 15 Однако возвратимся к мореходам, Которые стараньями Венеры Преодолели бури и невзгоды И вышли в заповедные пределы, Стремясь среди неведомых народов Посеять семена Христовой веры, Обычаи туземцев изменить, Правителей неправедных сместить. 16 И вот, вблизи брегов уединенных, Герои рыболовов повстречали. Те, глядя на пришельцев удивленно, Им в Каликут дорогу указали, Сказав, что в этом граде просвещенном Владыки Малабара обитали. И, развернув послушные ветрила, Туда армада бег свой устремила. 17 Могучий Инд и Ганг - поток священный Вдоль Индии теченье направляют. А с Севера от ветров дерзновенных Ее надежно горы укрывают. И волны океана неизменно Ее просторы с юга обнимают. Богов там знают самых разнородных - Чтут Магомета, идолов, животных. 18 А с гор, что сердце Азии пустынной Из края в край грядой пересекают, Потоки низвергаются стремниной, В Индийский океан они впадают. А воды океана-исполина Те земли в полуостров превращают, Волной его лазурной окружая И с трех сторон край светлый обнимая. 19 Как длинный мыс, почти пирамидальный, Над морем полуостров нависает. Народ непостижимый, беспечальный У колыбели Ганга обитает. Он, коль легендам верить стародавним, Лишь запахом цветов себя питает. И этот запах, как гласит преданье, Ему дороже всякого питанья. 20 Немало обитателей различных Прекрасный полуостров населяют. Богатством несказанным, безграничным Делийцы и бенгальцы обладают. Надеждой непонятной, необычной Свои сердца деканцы ободряют, Считая, что дарует Ганг священный Сынам земли желанное спасенье. 21 Наследники воинственного Пора - Камбейцы - близ Гидаспа обитают. А роскошью одежды и уборов Нарсингцы всех туземцев затмевают. Могучие, таинственные горы Весь Малабарский берег защищают. Они стеною высятся над морем И стерегут родной земли просторы. 22 И именуют эти горы Гаты. Меж ними и Индийским теплым морем Земли полоска узкая зажата. Лежит она, с прибоем вечно споря. Как царь, средь городов ее богатых Там Каликут красой чарует взоры. В нем гордый император пребывает, Себя он Саморином величает. 23 Посланца португальцы отрядили К властителю бесчисленных народов И королю поведать поручили О приближенье дружеского флота. Посланца вмиг индийцы обступили, Как будто чудо видели природы, Вокруг него в восторге суетились, Одеждам, им неведомым, дивились. 24 Среди толпы досужих ротозеев Нашелся сын Берберии далекой, Расстался он с отчизною Антея По воле нам неведомого рока. То ль, жизни быстротечной не жалея, В сраженьях с нами он бывал жестоких, То ль на правах ближайшего соседа Он португальцев распознал приметы. 25 Спросил он у посланца по-испански: "Что вижу я? Скажи, какая сила От брегов далеких лузитанских Тебя к чужой земле переместила?" "Знай, воинов потомок мавританских, Нас всех мечта об Индии взманила, И мы к теченью Инда устремились, Здесь христианство утвердить решились". 26 И рассказал посланец Монсаиду (Так исламит пытливый прозывался), Как от берегов столицы знаменитой Флот к далям неизвестным отправлялся. А тот сказал, что Саморин со свитой Среди садов прохладных задержался, И надлежит пришельцам со смиреньем Правителя дождаться возвращенья. 27 Пока же, португальца опекая, Повел его араб в свое жилище, И там, гостеприимство проявляя, Ему он отдых предложил и пищу. Затем, армаду лицезреть желая, Он, словно друг героям закадычный, Спросил, нельзя ль на флот ему явиться И с Гамой разговором насладиться. 28 А португалец чинно и спокойно Нехитрым угощеньем насладился, Как будто вправду Монсаид достойный Ему старинным другом приходился. И вскоре по волнам к армаде стройной Мавр с радостью великой устремился. Взглянуть на гостя моряки сбежались И с мавром дружелюбно обращались. 29 Знакомой речи услыхав звучанье, В надежде получить благие вести, Сам Гама гостю уделил вниманье И близ себя отвел арабу место. Понятным любопытством обуянны, Все мореходы вмиг собрались вместе. Вот так в Родопах кроны древ сближались, Когда Орфея слушать собирались. 30 "О вы, сыны могучего народа, Что близ моей отчизны обитает И волею всевластною природы С моим гнездом в соседстве пребывает! Что привело вас ныне в эти воды, Чем берег вас далекий привлекает, Зачем вы Миньу с Тежу позабыли И безоглядно на восток поплыли? 31 Вас Бог привел к пределам заповедным, Как видно, ваш поход ему угоден. Он осенил вас славою победной И был для вас звездою путеводной. Вы в Индии, в краю богатств несметных, Великих рек и почвы плодородной, Здесь пряностей есть огненных запасы, И золото, и жемчуг, и алмазы". 32 И дале мавр поведал мореходам: "Сей берег Малабарским называют. Издревле здесь прибрежные народы Языческих кумиров почитают. И в княжествах бессчетных год за годом Различные владыки восседают. А раньше под эгидой Перимала Единое здесь царство процветало. 33 Но мавритане в этот край приплыли И, всюду восхваляя Магомета, Владыку всемогущего склонили Принять пророка нашего заветы. Их речи Перимала поразили, И он задумал странствовать по свету. Царь умереть как праведник стремился И в Мекку долгий путь держать решился. 34 И вскоре, повинуясь властелину, Армаду малабарцы снарядили И, в путь ее готовя на чужбину, Товаром самым разным нагрузили. А города и земли в ту годину Любимцы Перимала получили. Так сделал повелитель потому, Что не было наследника ему. 35 Кому Кочин царь доблестный отдал, Кому досталась власть над Кананором, Кто Куилон навеки обретал, Кто править стал прекрасным Кранганором, К царю один лишь отрок опоздал, Безмолвно он стоял, потупив взоры, Племянником царю он доводился. Царь Каликут отдать ему решился. 36 По воле непреложной властелина Сей отрок императором считался. Ему от дяди титул Саморина Как знак высокой доблести достался. А Перимал тотчас же на чужбину К святым местам отплыть засобирался, От отрока царей великих род Свое происхождение ведет. 37 И в наготе невинной щеголяет Сих мест благословенных населенье. Лишь бедра легкой тканью прикрывает И верит сказкам предков без сомненья. Обычай всех на касты разделяет, Возносит он наиров поколенья, Им подчиняет париев убогих, Их друг от друга ограждая строго. 38 В своей лишь касте, по обыкновенью, Жену себе индиец избирает. К ремеслам здесь наследственным уменье Сын юный от отца перенимает. Наир глядит на парию с презреньем, Его прикосновений избегает. А коль изгой к наиру прикоснется, Он сразу очищенью предается. 39 Во время оно так же иудеи Самаритян несчастных избегали, Их как воров чурались и злодеев И в брак с их дочерями не вступали. Здесь землю защищать от лиходеев Наиры привилегию снискали. При них всегда в знак доблести их ратной Щит кожаный и тяжкий меч булатный. 40 Брахманами жрецов их величают. Завет того, кто имя дал науке, Они с упорством ярым соблюдают, Ему сынами приходясь по духу. Они скоромной пищи избегают, Не поднимают на животных руку. И только в почитании Венеры Сей благостный народ не знает меры. 41 И общими здесь жены пребывают Для всех мужчин в семействе неизменно. Сердца, что жгучей ревности не знают, Нашли дорогу к радости блаженной! Торговлю в этих землях уважают, Немало здесь товаров драгоценных. Купцы к ним из Китая наезжают И даже с Нила гости приплывают". 42 Так мавр вещал, а город в это время Уже молва поспешно обежала, И сам король дивился, что за племя К его брегам столь дерзостно пристало. Нести сомнений не желая бремя, Он повелел, чтоб срочно отплывало Его посольство к Гаме с приглашеньем Явиться к королю без промедленья. 43 И славный капитан в сопровожденье Отряда португальцев благородных, Пленявших взор парадным облаченьем, Величьем и изяществом природным, Спустился в лодку, повелев движенье Направить к устью речки полноводной, Что в море необъятное впадала И с городом его соединяла. 44 Правитель Самориновых владений (Он звучно Катуалом прозывался) На берегу в понятном нетерпенье С наирами героев дожидался. Им славный Гама выразил почтенье И в паланкин немедля перебрался. И слуги вмиг носилки обступили И их на плечи сразу водрузили. 45 А дети Луза вслед за капитаном Отправилис