Твоим стихам прекрасным нет числа, Для них мала любая похвала! Язык твой и искусство, без сомненья, С любым твореньем выдержат сравненье. Тебя я восхвалять и впредь готов, Но в мире нет тебя достойных слов! Перевод В. В. Лунина МОЕМУ ПЕРВОМУ СЫНУ Прощай, мой Бенджамин. Вина моя В том, что в твою удачу верил я. Ты на семь лет был ссужен небом мне, Но нынче оплатил я долг вполне. Нет, не рыдаю я. Рыдать грешно О том, что зависть вызывать должно. Нам всем придется скоро в мир теней Уйти от плоти яростной своей. И если горе не подточит силы, То старость доведет нас до могилы. Спи, сын мой! Схоронил здесь, без сомненья, Бен Джонсон лучшее свое творенье И клятву дал: столь сильно, как его. Не полюбить вовеки никого. Перевод В. В. Лунина УИЛЬЯМУ КЭМДЕНУ Кэмден, почтенный муж! За все, что знаю, За все, что я собою представляю, Я у тебя в долгу, как и страна, Которая тобой наречена. Ты даже лучше понял сущность века, Чем мог он ожидать от человека. Как честен ты в своих произведеньях! Как в древних разбираешься твореньях! Какою властью наделен твой глас! Лишь ты один учить умеешь нас! Прости за правду. Скромность знает каждый Твою, и все ж - пожертвуй ей однажды. Я тише, чем достоин ты, пою... Прими ж, прошу, признательность мою! Перевод В. В. Лунина ЭПИТАФИЯ НА С. П., ДИТЯ ПЕВЧЕСКОЙ КАПЕЛЛЫ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ О нем прочтя, пусть стар и млад Рыдают ныне И знают: он не виноват В своей кончине. Он рос прекрасен и умен, Судил о многом, И стал причиной распри он Природы с богом. Всего тринадцать лет он жил - Судьба жестока, Из них в театре он служил Три полных срока. Все старцы, сыгранные им, Так были ярки, Как будто духом молодым Владели парки, И тут судьба, что им сродни, Его убила. Тогда раскаялись они, Да поздно было. В живой воде им искупать Хотелось тело, Но небо душу уступать Не захотело. Перевод В. В. Лунина ПОЧЕМУ Я НЕ ПИШУ О ЛЮБВИ Амура пожелав воспеть, Я стих расставил, словно сеть, А он вскричал: "О нет, клянусь, К поэту в сеть не попадусь! Вот так мою сумели мать И Марса некогда поймать. Но есть ведь крылья у меня!" И упорхнул. С того-то дня Я заманить его не мог, Хоть столько хитростей привлек. Вот холодок в стихи проник: Сбежал Амур, а я - старик... Перевод Д. В. Щедровицкого К ПЕНСХЕРСТУ Ты, Пенсхерст, не из мрамора сложен. Нет у тебя ни блещущих колонн, Ни крыш, горящих светом золотым, Ни фонаря, чтоб похваляться им. Ты только дом, обычный старый дом, И зависти не вызовешь ни в ком. Ты радуешь иным - землей, водой, И воздухом, и лесом пред собой. Твой лес дарит охотнику услады, А на холме твоем живут дриады, Пирует Бахус там, а с ним - и Пан Под сенью буков, посреди полян. Там древо выросло - великий житель, И музы все нашли себе обитель. Его кора изрыта именами Сильванов, чьи сердца сжигало пламя. Сатир румяный фавнов там зовет Водить под дубом Леди хоровод. А в роще Геймэдж в день и час любой Оленя ты увидишь пред собой, Когда захочешь угостить друзей. В низине, где бежит к реке ручей, Пасутся и коровы, и телята. Чуть-чуть повыше - кони, жеребята... И кроликов не счесть по берегам. Там лес богат, а в роще Сидни там, Под сенью тополей у родника, Видны фазаны - в крапинку бока. Красотки-куропатки возле пруда Мечтают, дичью, став, попасть на блюдо. А если Медвей выйдет из брегов, В прудах богатый ждет тебя улов: В сеть сами рвутся карпы то и дело, И щуки, жить которым надоело, Когда с ленцой бросаешь невод снова, В него войти с покорностью готовы. Угри, желая не отстать от щуки, Сигают к рыболову прямо в руки. Есть у тебя еще и сад фруктовый, Как воздух, чистый и, как время, новый. Пораньше вишня и попозже слива Ждут часа поспеванья терпеливо. Висит так низко всякий вкусный плод, Что и малыш его легко сорвет. Хоть ты построен из огромных глыб, Никто во время стройки не погиб. Тебе желает счастия народ, И ни один крестьянин не придет К тебе без подношения, без дара. К тебе идет и молодой, и старый, Кто каплуна несет, а кто - пирог, Орехи тащут, яблоки, творог. Кто шлет к тебе с подарком дочерей На выданье, чтоб по пути мужей Они нашли. Плоды ж в руках у них Как бы являют спелость их самих. Но кроме их любви добавить часом Что можно было бы к твоим запасам Безмерным? Здесь любого, кто пришел, Ждет, изобильный и богатый стол! И всякий, будь то пахарь или пряха, Садится за господский стол без страха. Здесь пиво есть и хлеб. А то вино, Что пьет хозяин, пью и я равн_о_. Я точно так же, как и все кругом, Не чувствую стесненья за столом. Здесь от души кормить предпочитают И, сколько съел я мяса, не считают, А попрошу еще, несут тотчас Такой кусок, что и не съешь зараз. Скупым и жадным не был ты вовек. Когда я оставался на ночлег, Ты моего коня как на убой Кормил, как будто я хозяин твой. Все, что хочу, могу просить я тут, Здесь и король Иаков смог приют Найти, когда, охотясь со своим Прекрасным сыном, вдруг увидел дым И огоньки, что звали по пути К твоим пенатам поскорей прийти. Кто б из селян тебя ни посещал, Ты каждого с любовью угощал. Лились слова восторга через край Хозяйке, что снимала урожай Похвал за то, как с домом управлялась. А не было хозяйки, оставалось Все на местах: белье, еда, посуда, Как будто ждал гостей ты отовсюду! Ты, Пенсхерст, не устал ли от похвал, Так знай же - я еще не все сказал: Твоя хозяйка прелести полна, Она и благородна, и скромна. Хозяин твой - отец своих детей, Что счастье редкое для наших дней. А дети слово божье изучают И потому невинность излучают. Они, не зная, что такое лень, Псалмы, молитвы учат каждый день И постигают благостные чувства, Военные и прочие искусства. Уверен, Пенсхерст, каждый, кто сравнит Тебя с иными замками, на вид Причудливыми, тотчас скажет честно: Там чудно строили, а здесь живут чудесно. Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. СЕЛИИ Ну же, Селия, смелее! Нег любви вкусим скорее! Наши юные года Нам даны не навсегда. Время к любящим сурово; Солнце утром встанет снова, Но упустим мы свой час - Вечной будет ночь для нас. Что ж мы медлим и таимся? Мы ль с тобой молвы боимся? Пусть шпионов полон дом, Мы ль им глаз не отведем? Мы ль перехитрить не сможем, Тех, кто бдит над нашим ложем? Плод любви сорвать - не грех. Грех - не скрыть любви утех. Ведь известно с давних пор: Кто не пойман - тот не вор. Перевод М. И. Фрейдкина К НЕЙ ЖЕ Поцелуй меня. Про это Не сболтну и по секрету. Я любимую мою, Как болтун, не предаю. Поцелуй же, не хитри И богатством одари Мои губы. Им сейчас Плохо без твоих. Сто раз Поцелуй, а после - тыщу. Снова - сто... Я этой пищи Съесть готов такой запас, Сколько в Ромни трав у нас, Сколько капель в Темзе синей И песка среди пустыни, Сколько звезд во мгле ночной Золотят поток речной В час, когда воруют счастье Те, что у любви во власти. Любопытный - дать совет Хочет им, а их уж нет. А завистник истомится, Видя радостные лица. Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. ЖЕНЩИНЫ - ТОЛЬКО ТЕНИ МУЖЧИН Спешишь за тенью - она уходит, Спешишь от нее - за тобой стремится. Женщину любишь - тоже уходит, Не любишь - сама по тебе томится. Так, может, довольно этих причин, Чтоб женщин назвать тенями мужчин? Утром и вечером тени длинны, В полдень - коротки и бесцветны. Женщины, если мы слабы, сильны, А если сильны мы, то неприметны. Так, может, довольно этих причин, Чтоб женщин назвать тенями мужчин? Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. К СЕЛИИ До дна очами пей меня, Как я тебя - до дна. Иль поцелуй бокал, чтоб я Не возжелал вина. Мечтаю я испить огня, Напиться допьяна, Но не заменит, жизнь, моя, Нектар тебя сполна. Тебе послал я в дар венок Душистый, словно сад. Я верил - взятые тобой Цветы не облетят. Вздох подарив цветам, венок Вернула ты назад. Теперь дарить не свой, а твой Он будет аромат. Перевод В. В. Лунина ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ На струйку за стеклом взгляни Песчинок крохотных - Чуть больше пыли. Поверить можно ль, что они Когда-то человеком Были? Что, словно мошка, человечье тело В любовном пламени сгорело? Да, и теперь останки той Любви земной Не могут обрести покой. Перевод В. В. Лунина МОЙ ПОРТРЕТ, ОСТАВЛЕННЫЙ В ШОТЛАНДИИ Видать, глазаст Амур, да слухом слаб. Иначе та, кого Всего Сильней люблю я, сердца моего Отвергнуть не могла б. Уверен, стих мой, обращенный к ней, Был нежного нежней И всех моих стихов сильней. Так не споет влюбленно И юноша у древа Аполлона. Но страхи между тем, От коих мысль устала, Кричат - она видала, Что я уж сед совсем, Что мне уж - сорок семь... Моя любовь была ей не слышна, Зато солидный мой живот она Заметила, увы, и... осуждала. Перевод В. В. Лунина ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ, УБЕЖДАЮЩЕЕ ЕГО ОТПРАВИТЬСЯ НА ВОЙНУ Очнись от сна, мой друг! Ты слышишь, бьет Набат войны в Европе и зовет Прервать досуг греховный! Иль меж нас Уж нет таких, кто в скверне не погряз? Он кличет тех, кому постыло гнить Без дела, кто хотел бы оживить Мужскую честь, почившую в гробу, Восстав на благородную борьбу. Иным заботам смертных - грош цена. Все их затеи рухнут, как одна. Взгляни на честолюбца, что хвалу Готов, как нищий, клянчить на углу И лесть скупать за деньги, но в миру Заслужит лишь бесславье и хулу! А вот обманщик ловкий, что не чтим Никем и никого не чтит - каким Путем в своих он плутнях не пойди, А все овраг змеиный впереди! Вот гордый сэр, что важен и тяжел На вид, а гол, на деле, как сокол. Откроется, каков его доход, И вмиг его от злобы разорвет! А тот, кого зовет счастливцем свет, - Всеобщей тайной зависти предмет, И все его чернят, кто испокон Мечтали сами быть в чести, как он. Повсюду ложь, на что ни бросишь взгляд. Бежать, бежать, куда глаза глядят! - Велит нам разум. Уж честней бежать, Чем в этой жиже смрадной погрязать. Весь здешний мир замешан на дрожжах Безумства, и царит в его садах Безудержное буйство сорных трав, Учение Создателя поправ. Мир закоснел в распутстве и грехах, И чужд ему небесной кары страх. Все доброе опошлено. На всем Печать двуличья. То, что мы зовем Сегодня дружбой, - скрытая вражда. Нет ни стыда, ни правого суда. Молчит закон. Утехи лишь одни Желанны тем, для коих честь сродни Игрушке. Шутовства и чванства смесь - Вот их величье. И в почете здесь Обжора, франт да толстая мошна, Что похоть их обслуживать должна. Почем платил придворный жеребец За ленты и крахмал, чтоб наконец Стал вид его кобылке светской люб И та ему подставила свой круп, Пылая вожделеньем оттого, Что лорд пред ней? И пакостней всего, Что ей нельзя иначе поступить (Днесь неучтиво шлюхою не быть): Коль знатен он и вхож в высокий свет, То с ним блудить - урону чести нет. Что мы клеймим в лачуге как разврат, То в замке - томной негой окрестят. О, эти твари! Кто постиг вполне Повадки их бесстыдные и не Был возмущен! Коль голос чести тих, Пусть смех и злоба сложат гневный стих О тех, что пред нарциссовым стеклом Рядят, кого им выставить ослом, Сплетают в сеть цветки да завитки, И чтобы уд мужской завлечь в силки, Ему всечасно ставят западни. А меж собой - как мелочны они! Коль на подруге бант не так сидит, Вмиг заклюют. Зато, забыв про стыд, Едва завидят модный пикардил, Визжат, как будто слепень укусил. Ревнуют, и бранятся, и юлят, И бедрами виляют, и скулят - Выделывают сотни мерзких штук, Как свора исходящих течкой сук. А с виду - лед. Ведь если им порой Поклонник и подбросит фунт-другой На сласти - разве ж это неспроста! О, нынче нашим дамам не чета Питс, Райт, Моде - сегодня стиль не тот. Им леди сто очков дадут вперед. Народ наш горд, но уважает знать И потону им склонен позволять Жить в блуде, не таясь и на виду. Здесь, как на бирже, их товар в ходу. Кто похотью к чужой жене влеком, Тот и свою не держит под замком. Муж нынче грубым скрягою слывет, Коль не пустил супругу в оборот И не сумел всех средств употребить, Чтоб с честного пути бедняжку сбить. Сестрой торгует брат, а лорда друг С его же леди делит свой досуг. Не принято и думать ни о чем, Кроме любовниц. Будет наречен Пажом служанки тот, кто грубый пыл Ни с кем из знатных шлюх не разделил Иль не бывал бессчетно ублажен Щедротами примерных наших жен. Вот каковы дела и нравы их. Достойны ли они, чтоб ради них Терять здоровье? Разум? Сердце? Честь? Швырять на ветер тысячи и сесть Во Флит иль в Каунтерс? Не в угоду ль им Несется франт по людным мостовым, В пух разодет, в карете иль верхом, Чтоб из Гайд-парка въехать прямиком На те подмостки, где, как говорят, Не принят слишком вычурный наряд, Где гребни, склянки, пудры и духи, Как, впрочем, и любовные стихи, Уж не спасут. Не ради ль них, мой друг, Себя мы обрекаем на недуг? Безумства? Ссоры? Не за них ли пьем Сверх меры, чтобы выблевать потом С проклятьем? Отчего с недавних пор В гостях напиться пьяным - не позор? Что за геройство - прочих перепить, Когда героя впору выносить Проветриться? Таким предстал для нас Мир немощный и дряблый. Всякий час Пороки наши множатся. Они В движенье постоянном (что сродни Погоне), по телам и головам Друг друга заползают в души к нам, Переполняя чувства и умы, Пока под грузом их не рухнем мы. Я говорю: беги, мой друг, беги От гибельных сих пропастей, где зги Не разглядишь. Уж короток и день Стал для игры - так нам и ночь не лень. На то потратить, чтоб одним броском Себя навек связать с ростовщиком. Старик уже не в силах сам поднять Стакан игральный - ну так он нанять Того, кто б за него сыграл, спешит И взором стекленеющим следит, Как тот бросает. Так развратник рад Хоть поглядеть под старость на разврат. Нас червь азарта точит. Мы же с ним Не можем сладить или не хотим. Иль так тщеславье в нас раздражено? (Хоть это нам не оправданье.) Но Уж лучше так, чем вовсе потерять Достоинство и честь и восхвалять Их светлости любой удачный шар, Крича, что лорда выдает удар, Хоть, кажется, какое дело мне, Раз я стою спокойно в стороне? Ведь хоть охрипни я, хваля его, Их светлость не вернут мне и того, Что мне потом придется уплатить, Чтоб сорванное горло подлечить. Лесть лорду дешева, поскольку он Такой толпой лакеев окружен, Которым их лакейство не претит, Что жалкий одиночка-льстец, кто льстит Без низости, пред этой бандой слаб. Зато продажный шут и подлый раб Возлюблен и в чести. О, времена! Беги, мой друг! Пусть строк моих волна Тебя умчит из ада, где льстецы, Завистники, фискалы, гордецы, Наушники, шпионы, шептуны (Чьи руки кровью тех обагрены, Кто их не раскусил), где мастаки В искусстве лжи, ханжи, клеветники, Бахвалы, лжесвидетели кишат Несметною толпой. И этот ряд (Ведь род людской плодит повсюду грех) Длить много легче, чем прервать иль всех Пересчитать на первый и второй, Хоть будь фельдфебель ты над всей землей. Простимся ж, Колби. В свой опасный путь Возьми с собой заветы друга: будь Столь безупречен, чтобы дел своих Ты мог не устыдиться в смертный миг; Ищи не славы на полях войны, Но истины единой; без вины Не виноваться; властвуй над собой И сможешь одолеть в борьбе любой; Не сетуй на судьбу, и, что она Тебе ни шлет, - верни ей все сполна; Какой она тебе ни кажет лик, Смирись, но будь себе равновелик. Знай: удостоит высшая хвала Не доблести, а добрые дела. Я верю, друг мой: мертвый иль живой, Ты не уронишь чести родовой. Еще последний мой тебе совет: Не богохульствуй. Среди смертных нет Такого, в ком бы чтили храбреца, За то, что он дерзнул хулить Творца. Теперь ступай искать покой в бою. Кто пал за веру, быть тому в раю. Перевод М. И. Фрейдкина ЭЛЕГИЯ Не будь, о госпожа моя, строга, Когда тобой покинутый слуга Тебе опишет, каково ему С тобой расстаться; так в ночную тьму Внезапно канет полдня светлый луч, И солнца лик сокроется меж туч На долгие полгода, что должны Прожить мы врозь, той тьмой разведены. В житейских бурях каждый день и час С теченьем лет подтачивают нас. Увы, нет в сердце прежнего тепла - Безвременно зима моя пришла. Я телом слаб, а без тебя, мой друг, Кто исцелит души моей недуг? Ты мне ее вернешь? О, нет, тогда И отнимать не стоило труда. Оставь ее себе - уж лучше ей Пасть беззащитной жертвою твоей, Чем здесь со мной остаться. Впрочем, будь Что будет. Меж людьми свой грустный путь, Как призрак, я пройду, уныл и тих, Пока не встречу снова вас двоих. Перевод М. И. Фрейдкина ЭЛЕГИЯ Будь, как Вергилий, холоден поэт Иль тучен, как Гораций, или сед И стар годами, как Анакреон - Все мнит читатель, что поэт влюблен. Кто ж запретит и мне в моих стихах Игривым быть, как юный вертопрах, Который провести не мыслит дня, Чтоб не взнуздать крылатого коня? Одев чело плющом, взгляну-ка я, Кто будет мне завистник и судья. Супруги и отцы! От глаз моих Сокройте дочерей и жен своих! Я заявить спешу свои права На все, чем прелесть женская жива. Ведь лица, формы, линии - черты И атрибуты женской красоты - Весьма любезны музам. Но поэт Воспеть их вправе, вожделеть же - нет. Поэтому уймитесь. Жен и дев Лишь восхваляет скромный мой напев (Коль им к лицу хвала), иль будет вам Спокойней, если ваших милых дам На мерзких ведьм, уродливых и злых, Заменят эльфы? Впрочем, даже их Держите в затрапезье, ведь шелка Пройдох-певцов манят издалека. А век наш поэтическим слывет, И нынче каждый конюх - рифмоплет. Но я, уж двадцать лет живущий там, Где столько шелка, что не снилось вам, Не хуже тех, кто поставляет шелк Иль ус китовый, знаю в этом толк. Я, что не раз едал на серебре Среди франтих и франтов при дворе, Изведав и вражду, и дружбу их, - Я знаю, их ли платья, что на них. И потому хулить пристало ль мне Того портного, что своей жене Перед началом брачной их игры Давал одеть наряд, что до поры Заказчице не послан? Он грешил Лишь тем, что упредить других спешил. По мне ж, одень ты клячу хоть в парчу, Я оседлать ее не захочу, Как и твою жену, хоть на нее Ты лучшее навесь свое шитье. Ведь если так, то похоть возбудит И стул, коль модной тряпкой он обит. Но я, мой друг, признаюсь, не из тех, Кого атлас да бархат вводят в грех. Иль мнишь ты, будто я, как тот лакей, Что, в гардеробной у жены твоей Отряхивая с юбок пыль и грязь, Томится, от желанья распалясь, Иль, брошенный башмак ее найдя, Его лобзает, страстью исходя, Иль на висящем платье задерет Подол и то вершит, чего мой рот И вымолвить не в силах? Ты-то был От счастья без ума, когда следил За бедным парнем в щелку! Впрочем, он, Будь хоть немного грамоте учен, В стихах бы прозу чувств своих воспел, Мол, за любовь позор он претерпел. Подобных бардов нынче пруд пруди! Такой заметит бантик на груди - И вмиг готов сонет. А тот, другой, Что в мадригале к матери родной Расхваливал французский капюшон, Что на знакомой леди видел он У Мэри Спиттл! "О, как была пестра На бирже и в порту шелков игра!" - Поет один, другой в ответ ему Язвит, что шелку этому всему, Мол, грош цена, твердит, что для него С Чипсайдом не сравнится ничего - Там в дни гуляний, по его словам, Не лавки напоказ являют вам Атлас, панбархат, плюш и кружева, А окна - вот, мол, пышность какова! Пусть глупостями тешатся глупцы, А то, пожалуй, не сведет концы С концами сводня-жизнь! Мне ж дела нет, Пленит ли их роскошный туалет На жирной шлюхе иль стульчак в резьбе! И не спрошу я, почему тебе Стократ важнее женино тряпье, Чем ум, манеры и лицо ее! Перевод М. И. Фрейдкина ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ Нельзя считать плохим того из нас, Кто возвращает долг не в должный час. В нужде злодейства нет, лишь ростовщик В ней видеть преступление привык. А он - не друг. Ведь дружба чем верней, Тем меньше ищет выгоды своей. Я был бы должником сейчас едва ли, Но есть особы, что со мной порвали, Долг не вернув. Так я прошу покорно, Дай мне отсрочку. Это не зазорно, Нет преступленья в том, что обязательств Не выполнил я в силу обстоятельств. Ведь страшно, если тот, кто в долг дает, Не верит мне и только денег ждет. Будь другом, подожди. К тому ж не даром! Я не бесплоден, я - земля под паром. С меня ты снимешь урожай, как с поля Богатого, а может, и поболе. Перевод В. В. Лунина * * * Всегда свежа, всегда опрятна, Всегда надушена изрядно, Всегда одета, как на бал. Но, леди, я б вас не назвал Ни обаятельной, ни милой, Хотя румяна и белила Вы скрыть умеете вполне. В ином любезна прелесть мне. Невинный взгляд, убор неброский, Небрежность милая в прическе Для сердца больше говорят, Чем ваш обдуманный наряд. Перевод М. И. Фрейдкина ОДА К САМОМУ СЕБЕ Что ж ты бежишь забот И сон не гонишь прочь? Сознание умрет, Коль будет спать весь год. Ему не превозмочь Ту моль, что гложет ум и знанья день и ночь. Иль Аонид ручей Иссяк? Иль Феб остыл И с арфою своей Ждет песен поновей? Или у нимф нет сил Сорочий слушать крик, что долы огласил? Молчанью твоему Причина есть, видать. Но знай, что ни к чему Великому уму Похвал и славы ждать - Лишь сам себя хвалой он может награждать. Пусть жадных рыбок стая Стихи-наживки любит, В которых фальшь пустая, Искусством их считая, Тщеславье рыб погубит, И мир про глупость их с насмешкою раструбит. Ты лирою своей Вновь песню разбуди И, словно Прометей, Огонь для всех людей У неба укради. Афина и тебе поможет, подожди. Пока же век нечуткий Еще у лжи во власти, Не создавай и шутки Для сцены-проститутки. Тогда хотя б отчасти Ты избежишь копыт осла и волчьей пасти. Перевод В. В. Лунина ОДА САМОМУ СЕБЕ Покинь театр бездарный И этот век фиглярный, Где что ни день творится суд неправый Над каждой пьесой здравой, Где наглостью и спесью с двух сторон У мысли отнят трон. Пусть ум их извращенный, Тщеславьем изощренный, Лютует, бесится, зовет к суду - Им не набросить на тебя узду. Пшеницей кормишь их, А им бы нужен жмых. Растрачивать талант свой не пристало На жрущих что попало. Напрасно лучший хлеб давать тому, Кому он ни к чему. Пусть жрут одни помои, Пусть пойло пьют свиное. Коль сладко им оно, а не вино, Как свиньям, им завидовать смешно. Что ж, ясно - нынче в моде Сюжет "Перикла" вроде. Тюремный хлеб - и тот его вкусней. В театре наших дней Его схватить из миски норовят. Театр отбросам рад. На сцене - пыль в почете, Муки же - не найдете. И тот, кто эту дрянь считает пищей, Пусть то и ест, что не возьмет и нищий. Но пользу в том сыщи, Что в бархате хлыщи Отбросы жрут и на твои проклятья Плюют твои собратья, Себя ж твоею славой защищая И слух твой оглушая Комическим хламьем, Придуманным глупцом, И в том, что с ним бесчестье делишь ты, Коль эти пьесы грязны и пусты. Себя не продавай, А лучше заиграй На лютне, как Алкей. И пусть свой жар В тебя вселит Пиндар. Да, сил уж мало, и судьба горька, Но коль ты жив пока, Излей весь гнев души И мерзость сокруши. Пускай шуты глумятся над тобой - Не парализовать им разум твой. Когда же ты, хваля И славя короля, А с ним - его к всевышнему стремленье, Вдруг запоешь в волненье, Придется им навек умолкнуть. Ведь Им, как тебе, не спеть О мире и войне. А звезды в вышине, Когда они прочтут про Карловы деянья, Узрят вокруг себя его сиянье. Перевод В. В. Лунина Эдвард Герберт ЧАСАМ - ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ Минуты! Длится ваша болтовня О времени - про жизнь твердит оно. Но эту жизнь догнать вам не дано: Вы, в предвкушенье рокового дня, Спешите по пятам, чтоб предъявить Ей смерти векселя в последний час. Вы призваны итожить и делить, Вы оглашаете судьбы приказ - И вы ж его вершите, в свой черед. И зло, и благо - старит ваша власть. Мы - в вас умрем, вам - предстоит пропасть Во времени, что в вечности умрет. Перевод Д. В. Щедровицкого * * * О слезы, слишком долго вас я лил, Умерьте пыл, Не затопите мир, От меньших струй - река наводнена, И меньший дождь волну вскормил, Как вы, волна морская солона. О, вам бы хлынуть в сердце, угасив Страстей порыв, Чье пламя может сжечь: И меньший жар способен охватить Весь мир: боюсь его обречь Огню - и в жертву страсти обратить. Но если буря вздохов столь сильна, Что страсть она Лишь раздувает, несмотря на вас, То, значит, суд ей не дано свершить Над вами - чтоб в единый час Огонь задуть, а слезы осушить. Перевод Д. В. Щедровицкого НАДГРОБНАЯ ЭЛЕГИЯ Я ль вижу, как безбрежный мрак застлал Свет изумительных очей, Взор погасил, исполненный лучей, Что так светло пылал, Всегда являя мысли глубину, Любовь одну? О ты, кому отныне доли нет В сем жалком теле земляном, Ты, чья обитель ныне - вечный дом, Услышь нас, дай ответ: Где красота, что обитала тут, Нашла приют? Не светом ли твоим заря полна? Твои ли локоны - в волнах? И твой ли пурпур - утром в небесах, И синь, и белизна? Твое ль дыхание, покинув прах, Живет в цветах? Как не ослепло солнце средь небес, И свет навеки не погас? Не скрылся небосвод из наших глаз, И воздух не исчез? Не стал доселе сорною травой Цветок живой? Так почему же мир живет опять И горьких слез не льет? Чем обновился мирозданья ход - Не в силах мы понять. Иль от красы твоей вновь родились Земля и высь? Ответь нам, пусть услышит вещий глас Сия могильная плита: Куда твоя сокрылась красота, И где она сейчас? Пусть скорбь безмолвна, пусть надежды нет - Дай нам ответ... Перевод Д. В. Щедровицкого ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ О леди, ваши прелести всецело Поэзия воспеть бы не сумела, Они - любви отточенные стрелы, - Настигнув нас и насмерть поразив Лишь страсти самый низменный позыв, Рождают благодарности порыв. Вы, чувства постоянно обеляя, К невинности одной их направляя И в чистоте почти обожествляя, Готовы Светлость вашу нам явить, Чтоб мы могли желанья подавить И ясный ум в себе восстановить. И как душа - вневещная стихия, - Не соглашаясь на дела плохие, Боится свойства утерять благие, Так вы нас приучаете к добру: И тем, кто вашу изучил игру, - Брать и владеть уже не по нутру. Так духи движут звезды на орбитах, Стремя к любви свой каждый вдох и выдох, Она же, ими зримая, живит их; И как они хранят светил пути, Так можете и вы к нам снизойти, Чтоб нас к блаженству высшему вести. О леди, в ваш приход полны мы веры, Ведь каждый светлый луч из вашей сферы Способен пробудить любовь без меры - Пусть загорится каждый луч и блик, Чтоб, отовсюду видимый, возник Пред нами ослепительный ваш лик! Перевод Д. В. Щедровицкого ОДА В ОТВЕТ НА ВОПРОС, МОЖЕТ ЛИ ЛЮБОВЬ ДЛИТЬСЯ ВЕЧНО Оплакав юноши уход, Могилой ставшая земля, Вновь разукрасила поля, Прослышав, что жених грядет. В гармонии сойдясь земной, Звенели птицы на весь мир, Расхваливая щедрый пир, Уже справляемый весной. Им ветер мягко подпевал, Присвистывая тут и там, И ноты раздавал листам, Поддерживая весь хорал. Блаженство поровну делилось И умножалось оттого, И каждой жизни торжество Мгновенно общим становилось. Средь трелей, щебета, рулад Любовь могла ли быть безгласной? Меландр с Селиндою прекрасной Весну на свой воспели лад. Дойдя до рощи небольшой, В которой все дары апреля, Объединясь, запечатлели Любви их образ золотой, - На траву, полную тепла, Они присели отдохнуть (Ее глава ему на грудь Блаженным бременем легла). И - вроде гибких повилик - В объятье руки их сплелись, И словно оба поклялись Ввек не отринуть сих вериг. Глаза от неба отвратить Им долго было не дано: Лишь это зеркало одно Могло любовь их отразить. Тогда, вздохнув, она сказала, Откинув локоны с лица: О если б не было конца Любви иль не было начала! Поверь, что я твоя до гроба, Я б никогда не предала Любви, что столько нам дала И коей преданы мы оба. И если смерть в своей алчбе Тебя в бессрочный плен захватит, Ей никаких теней не хватит, Чтоб преградить мой путь к тебе. Одно страшит: коль огнь любви Дыханьем жизни порожден, Скажи: не будет побежден Он смертным холодом в крови? Любовь - не суждено ли ей Прерваться в чей-то смертный час? Быть может, сила есть, что нас, Союза нашего сильней? Он просиял: из этих слов Он понял ясно, что любим Любовью той, что им самим Ценима выше всех даров. Он взором словно отвергал Все чары бытия земного, Все, кроме образа живого Той, чьим дыханием дышал. Он рек: о небеса, приют Душ, устремивших взор на землю, Ужели, все в себя приемля, Вы не отвергли б грязь и блуд? Ужель любовь, что далека От низких аппетитов плоти И души единит в полете, Не сможет пережить века? И разве мы вконец должны Все чувственное исключить, Чтоб ненароком не забыть, Что мы духовному верны? Ведь если видимых сейчас Вершин творенья не достичь, То как сумеем мы постичь То, что невидимо для глаз? И если вправду торжество Творца - в творениях земных, То согласись, сначала в них Нам должно возлюбить Его. Но вдруг и впрямь огонь сердец И вся таимая в них нежность Есть только жизни принадлежность И смерть означит их конец? Нет, дорогая, я уверен, Они - души благая часть, А душам не дано пропасть, И срок их жизни не измерен. И коль злодейство или грех Не вытравимы, словно пятна, И в душах, позванных обратно, Не меркнет память страшных вех, То тем прочнее быть должна Та радость, коей чужд порок, Та сила, что презрела рок И смерти не подчинена. Иначе душам выбор дан Напрасный и напрасен мир, Когда любовь - всего кумир - Не вечный свет, но лишь туман. Нет, и в заоблачном пути Любовь не ведает утрат. Где добродетели царят, Сей дар тем более в чести. Вновь очи встретятся с очами. Вновь будут руки сплетены. И счастье нынешней весны Там навсегда пребудет с нами. Когда же чувство умирать Обречено со смертью тела, Тогда б душа не захотела В обличье плотском вновь восстать. Коль на земле любовь зовем Венцом познанья и блаженством, Представь, каким же совершенством Она предстанет в мире том. Так пусть сомненье не гнетет Тебя ни днем, ни среди тьмы, Да если не бессмертны мы, Любовь исправит сей просчет. Одно крыло не вознесет, Потребно два, чтобы взлететь, Один живет, чтоб умереть, Но двое продолжают род. Когда отступит жизни шум, Уйдя, друг друга сохраним. И двое - станем мы одним, И каждый станет равен двум. Она очей не опустила, К зениту устремлявших взгляд, - Так звезды, пав с небес, глядят, Знакомые ища светила. В тот миг их осенил покой, На чувства снизошла дремота, И, кажется, незримый кто-то Увлек их души за собой. Перевод Т. Ю. Гутиной Генри Кинг СОНЕТ Молчи. Она прекрасна. Да. Но слышать не хочу О счастье том, что никогда Уже не получу. Поверь, на деле знаю я: Ее сиянье - тьма моя. Не говори, что я с судьбой Шучу себе на горе, Что мне не справиться с собой, Что я раскаюсь вскоре, Но будет поздно. Ведь тогда Забыт я буду навсегда. Меня ты не жалей, Амур, И строго не суди. И зависть погаси, Амур, К огню в моей груди, Где сердце бьется через силу, Став жертвой той, кого любило. Перевод В. В. Лунина ТРАУРНАЯ ЭЛЕГИЯ Несравненному незабываемому другу Прошу, прими напев печальный Взамен молитвы погребальной И вместо сладостных цветов - Венок безрадостных стихов От друга, что скорбит любя И плачет, потеряв тебя. Навек ушла ты в мир иной, Но мысль моя - всегда с тобой. Ты - книга главная моя, В тебя все вглядываюсь я, Хоть слеп почти. Тебя зову И сам от горя не живу. Одна лишь у меня забота - Давать своим глазам работу. Им мокрые очки сказали: Едва ползут из-за печали Дни для того, чей дух погас. Одним лишь занят я сейчас: Часы томления считаю И в мире духов обитаю. Так разве странно, что течет Мой век назад, а не вперед?.. С тобой и ночью вместе мы. Ты превратилась в Еву тьмы. А ведь была ты - день (пока Свет не закрыли облака). Мне слезы застилают свет: Ты прожила так мало лет, Как в дне часов. Ты для меня, Как солнце на вершине дня. Но ты не явишься опять, Чтоб мир души моей объять. Ты, как падучая звезда, Упав, погасла навсегда. Любимая, навек с тобой Я разлучен сырой землей. Затменья этого страшней Нет в записях календарей. Тебе позволить я бы мог Уехать на недолгий срок. Ну год, ну десять лет. Но все ж Я знал бы точно - ты придешь. Я пребывал бы в огорченье, Однако вера в возвращенье Твое была бы столь сильна, Что грусть развеяла б она. Но этот срок, он так длинен, Что причинить способен он Лишь боль. Не буду счастлив я, Пока с твоей душой моя Не встретится. И будет это, Когда конца дождемся света И огнь, не знающий предела, Сожжет весь мир, как это тело. Мой малый мир! Но будет час, Когда отступит огнь от нас И души вновь войдут в тела. Тогда воскреснем мы. И мгла Рассеется. И ясным взглядом Увидим мы друг друга рядом В той тихой стороне, где ночь Не сможет тьмой нас заволочь. Пока ж, земля, она твоя. Ты рада, но печален я. Теперь я больше не сумею Уже назвать ее моею. Теперь тебе я отдаю Всю радость светлую мою И верность сердца к той, кого Любил я более всего. С печалью должен я отдать, Что был не в силах удержать. Так будь же доброй с ней всегда И в книгу Страшного суда, Из гроба взятую, впиши Все чудеса ее души. Послушай, нужно, чтоб сумела Ты в судный день вернуть ей тело. За прах ее, за каждый атом Ответить перед Ним должна ты. Ведь лишь на время отдана Тебе, земля, была она. Так затяни же, пелена, Склеп, где лежит моя жена. Пусть, не тревожась, спит она, Хотя постель и холодна! Прощай и жди минуты той, Когда приду я за тобой, Когда нелегкая судьбина Соединит нас воедино В том месте, тихом и пустом, Куда душою я влеком. Ты верь, и я к тебе приду - В юдоли слез я встречи жду. Знай, не могу я не прийти, Ведь я давно уже в пути. С той скоростью к тебе стремлюсь, Какую порождает грусть. Да, отдыхал я ночью, но К закату жизни все равно На семь часов я ближе стал, Чем в миг, когда я засыпал. Я вниз спешу день ото дня - Мой компас вниз зовет меня. Но я теченью не перечу, Ведь впереди тебя я встречу. Поверь, обидно мне до боли, Что первой ты на вражье поле Пришла и в битве захватила Сию холодную могилу, Хотя по возрасту скорей Мне полагалось быть бы в ней. Но пульса тихое биенье Есть нашей встречи приближенье, И как ни медленно он бьет, Но нас в конце концов сведет. И эта мысль мне как наказ - Спокойно ждать свой смертный час. А ты, любимая, прости, Что бремя жизни мне нести Придется до поры, пока С тобой не встречусь на века. Перевод В. В. Лунина SIC VITA Как звезд падучих яркий свет, Как в небесах орлиный след, Как весен славная пора, Как серебро росы с утра, Как свежий ветер у реки Или как в лужах пузырьки, Жизнь человека, чьи лучи Погаснут, долг отдав ночи, Звезда исчезла. Ветер спал. Роса просохла. След пропал. Осенний день глядит в окно. И человек забыт давно. Перевод В. В. Лунина МОИ ПОЛУНОЧНЫЕ РАЗДУМЬЯ Скажи, зачем, ты, глупый человек, Продлить стремишься свой короткий век, Когда все то, что видеть ты привык, Твердит тебе о смерти каждый миг? Угасший день, увядший лист любой Кричат: "Глупец! То ж будет и с тобой!" Стук сердца твоего, его биенье - Зов погребальный, медленное тленье. Ночь - это склеп, чьи своды чернотой Нависли над землей и над тобой. А слезы неба в полуночный час Всего лишь плач, рыдание о нас. Перевод В. В. Лунина СОЗЕРЦАНИЕ ЦВЕТОВ Всегда похожим быть на вас, цветы, Хочу, но не могу я. Растете вы невинны и чисты, Чтоб снова лечь в постель земную. Вы знаете, что каждый ваш бутон И каждый ваш листок землей рожден. Вы времени подчинены, а я Весны желаю вечной. Судьба моя боится забытья И стужи бессердечной. Мне хочется, услышав смерти глас, Таким беспечным быть, как вы сейчас. О, научите встретить смертный час Бесстрашно и достойно. Я часто на могилах вижу вас - Вы так свежи, спокойны... Скажите, где душистое дыханье Мне взять, чтоб в смерть внести благоуханье? Перевод В. В. Лунина Джордж Герберт АЛТАРЬ Алтарь разбит - но строю вновь, Христос: Из сердца - он, его цемент - из слез. А камни высек Ты, мой Бог, - Простой строитель бы не смог. Кто для сердец Найдет резец? Твердь сердца лишь Ты сам гранишь, И вот, слиясь В единый глас, Все камни в нем Поют псалом. О если б мир в душе иметь - Могли б те камни вечно петь! Мне в жертве дай участвовать святой, И сей алтарь прими - да будет твой! Перевод Д. В. Щедровицкого БОЛЬ Пусть мудрецы познали выси гор. Морскую глубь, судьбу любой страны, И рек истоки, и небес простор... Но эти две величины Не сочтены, хоть и важнее всех: О, кто же взвесит их - любовь и грех? Кто хочет грех измерить - пусть пойдет К горе Масличной: там увидит он Того, кто груз чужой вины несет, - В крови и тело, и хитон, - Так источает гроздь, ложась под пресс, Свой сок. - Таков греха тягчайший вес. А кто любви не ведает - питье Пусть изопьет, что капало с креста: Нектар исторгло стражника копье, - О, с чем сравнится влага та?.. Нет слаще, чем питье любви: оно Для Бога - кровь, а для меня - вино. Перевод Д. В. Щедровицкого ИСКУПЛЕНИЕ Мне некто очень щедрый дал взаймы, Я ж, все растратив, смелость ощутил И думал: вдруг договоримся мы, Чтоб дал еще, а прежний долг простил? На небе я спешил его найти, Там мне сказали, что не так давно На землю он сошел, чтоб обрести Именье драгоценное одно. Я, зная про его высокий сан, Его по паркам и садам искал, Дворцам, театрам... Вдруг я голоса Большой толпы и хохот услыхал Убийц... И он мне тихо в этом шуме Сказал: "Я просьбу выполнил". И умер. Перевод Д. В. Щедровицкого ПАСХА Собрал я древесные ветви, соцветья Собрал, чтобы ими твой выстелить путь, Но Ты над землею взошел на рассвете - И благоуханьем наполнил мне грудь. И солнце с Тобою в тот миг восходило, Восток засверкал, ароматы струя. Но нет, не соперник Тебе - светило: Ярче восхода - светлость твоя. Когда же так небо бывает лучисто, Столькими солнцами озарено? Мы думали: солнц нам даровано триста, А есть только - Вечное Солнце одно!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ПАСХАЛЬНЫЕ КРЫЛЬЯ Творец, Ты человеку клад вручил, Но он, глупец, богатства те Напрасно расточил - И в нищете Почил. С Тобой Хочу взлететь, Как жаворонок твой, Чтоб мощь твою сегодня петь, Паденье обрати во взлет крутой! Я с той поры, как на земле возник, Одних постыдных дел алкал, Но Ты казнил за них, И я от кар Поник. С Тобой Слиясь, хочу Петь подвиг твой, Мое крыло с твоим сращу, Пусть скорбь моя рождает взлет крутой! Перевод Д. В. Щедровицкого БЕДСТВИЕ Когда избрать меня Ты захотел - Я был избранью рад, Мне сладостным казался мой удел, И, верно, во сто крат Все радости обычные земли От радости духовной возросли. И, созерцая дом прекрасный твой, Я любовался им, С Тобою связан связью мировой - Творением твоим, И звезды неба, и простор земли, Соединясь, блаженство мне несли. О чем еще мечтать посмел бы я, Царю Блаженств служа? Я верил - не угаснет мысль моя, От горести дрожа. И с юношеской пылкостью, спеша Тебя найти, - жила моя душа. Я сладости вкушал из рук твоих, Вседневно цвел мой рай, И радостен был мир, и путь был тих, Казался вечным май. Но беды поспевали, притаясь, И вдруг созрели - и явились враз: Душой и телом завладел недуг И в кости проникал, И огненный озноб средь страшных мук Дыханье пресекал. И только новых, тяжких мук прилив Доказывал, что все-таки я жив... Но, выжив, я лишен был жизни все ж: Я видел смерть друзей... Жизнь притупилась. Даже ржавый нож Был остр - в сравненье с ней. Без дружеской защиты я поник, Дрожа под ветром, высох, как тростник. И хоть меня с рождения мой нрав Ко светской жизни влек, Ты дал мне книгу, к прениям призвав, И в мантию облек. И дал себя я распрям заманить, Сил не имея жизнь переменить. Сидеть в осаде приходилось мне, Врагов не одолев, Но в похвалах собратьев, как в огне, Ты размягчал мой гнев. Так я пилюли сладкие глотал, И сбился со стези, и заплутал. Чтоб я средь зол покоя не обрел, Чтоб душу мне спасти, - Ты вверг меня в страданья, как в котел, И боли дал взрасти. Я падаю под тяжестью креста И вижу, что мой путь - одна тщета. Разгадки в книгах нет. В них не найти, Что в будущем нас ждет. Но я хочу, как дерево, цвести, И тень дарить и плод. Пусть птицы облюбуют ветвь мою - Я буду птичью пестовать семью... Ужель душа покорной быть должна, Раз Ты играешь мной? Ужель мне служба новая нужна И господин иной?.. Нет, Ты и впредь мне бедствовать позволь, Пока в любовь не обратится боль!.. Перевод Д. В. Щедровицкого МОЛИТВА Молитва - церкви пир, как ангел, древний; Дар божий - Дух, стремимый к Богу снова; Раскрыта мысль-паломница вполне в ней; Земле и небу мера - трость Христова; Стрела - в мир горний, грешным - примиренье; Копье, что плоть Спасителю пронзило; В едином миге сливший дни творенья - Напев - трепещет все пред этой силой; Блаженство, кротость, мир, любовь без края; Подобье манны - радостной услады; Душ облаченье, горние обряды; Молитва - Млечный Путь и птица рая, Колокола - с надзвездной высоты, И аромат... И нечто понял ты. Перевод Д. В. Щедровицкого АНТИФОН Хор. Мир, слейся в хор, чтобы воспеть ты мог; _"Мой Царь и Бог!"_ Стихи. Высок пусть небосвод - Хвала к нему дойдет, Земля пусть и низка, Но для хвалы близка! Хор. Мир, слейся в хор, чтобы воспеть ты мог: _"Мой Царь и Бог!"_ Стихи. В церквах псалмы звучат, И нет для них преград, Взлети же, сердца зов, Превыше всех псалмов! Хор. Мир, слейся в хор, чтобы воспеть ты мог; _"Мой Царь и Бог!"_ Перевод Д. В. Щедровицкого ЛЮБОВЬ (I) Бессмертная Любовь - великий зодчий Немеркнущего храма красоты, Твое ли имя разодрали в клочья, Присвоив праху?! - Ведь создатель - ты, А смертная любовь твой носит титул! С ней заодно притворство. Их союз Всю власть над сердцем и умом похитил Из рук твоих, и ныне дом твой пуст. Лишь красота и ум вознесены, Везде и всюду только эти двое, А ты!.. Во имя лишь твое святое От преисподней люди спасены... Но где хвала? - В перчатки пряча руки, Мы пишем письма о любовной муке!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЛЮБОВЬ (II) Бессмертный жар, зови своим огнем Все огоньки: пусть мир перед сожженьем Смирится, верою воспламенен, Очищен страсти истинной движеньем, Что похоти сожжет - и путь проложит Тебе, сердца к тебе взлетят, умы Открытья все на твой алтарь возложат, Огонь тебе вернут, воспев псалмы, Тогда твой свет прольется в наши вежды, И всяк, кто зрел умом несомый прах, Прозрит, в твоих уверившись дарах, В дарах, что похоть похищала прежде: Все ниц падут, чтоб каждый славил сам Творца очей, что свет вернул очам!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ТЕМПЕРАМЕНТ Как научиться, Господи, - ответь - Внушать стихам любовь твою? Я то, что должно вечно петь, Лишь изредка пою! Порой - отчасти, а порой - вполне Объемлет небеса мой взгляд, И то безмерность - мера мне, То вдруг низринусь в ад. О, беспредельностью не мучь мой взор: Твоих миров не хватит, чтоб Вместить священный твой шатер, А мне - велик и гроб. Ужели гнев твой смертного сразит И с неба в ад сведет живьем, Коль он Тебя не отразит В величии твоем? Под сенью крыл меня Ты приюти - Под верным кровом окажусь: Ты грешников пришел спасти, И верю, и страшусь. Меня к добру своим путем веди, Прости мне, должнику, долги И струны звонкие в груди Настроить помоги! Взлечу ль, как ангел, ввысь, паду ль во прах, - Низвержен я иль вознесен Тобою: все - в твоих руках, Ты - всюду и во всем! Перевод Д. В. Щедровицкого ИОРДАН (I) Парик и грим... Неужто лишь под ними Живут стихи? Не в правде ль красота? Возможно ль завитушками пустыми Украсить храм? Должна ль быть занята Поэзия прикрасами одними? Ужель предмет ее - в волшебных чащах, И для беседок легких создан стих? И нет влюбленных - без ручьев журчащих? Зачем иносказанья? Иль без них Мы к смыслу не найдем путей кратчайших? Эй, пастушок, труби себе в свой рог, И пой искусно - тот, кто славы хочет, Ни к соловьям, ни к веснам я не строг, Но пусть никто мой стих не опорочит: Я просто говорю: "Мой Царь, мой Бог!.." Перевод Д. В. Щедровицкого ЦЕРКОВНЫЕ НАДГРОБЬЯ Душа здесь молится, а плоть живая Моя - пускай поймет свою природу И всмотрится прилежно в этот прах: Вот ветер смерти, этот прах взвивая, Впитав тлетворный дух его, как воду, За грех карает... Мне неведом страх Пред сей наукой: плоть пусть изучает Весь свой состав, свершений прежних быль По праха геральдическим узорам; Распад узрев, пусть правду различает, Сличая с прахом - прах и с пылью - пыль. Ну, не смешно ль представить мрамор вором, Что у живых украл их близких прах? Как распознаешь камни и гроба, Когда падешь, к покойникам приникнув И прах родной объятием поправ?.. Пока молюсь я, плоть, смирять себя Учись, ведь ты, к беспечности привыкнув, В страстях тучнеешь. Ты должна познать Свои часы песочные. В них - персть, Что время нашей жизни измеряет И сходит в прах. Воззри окрест опять: Как прах бесстрастен!.. Так прими же весть О том смиренье, коим смерть смиряет!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЦЕРКОВНЫЙ ПОЛ Смотри: сей камень в храмовом полу, Что крепок столь и тверд, - Само терпенье. А черный и щербатый, что в углу Безмолвно распростерт, - Само смиренье. Помост, который к хорам обращен, Как руки, с двух сторон, Есть образ веры. Цемент, которым прочно храм скреплен, Являет милость он, Любовь без меры. Здесь грех порою загрязнит Прожилки камня, но гранит Вновь чистоту слезами возвращает. И смерть задышит у ворот, Закрутит прах и пыль взметет И все ж не оскверняет - очищает. Тем и прославлен Зодчий и велик, - Что в слабом сердце эту мощь воздвиг!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЦЕРКОВНЫЕ ОКНА Как вечные слова сумеет, Боже, Поведать смертный, хрупкий, как стекло? Он разве что в окне церковном может Стать витражом, чтоб сквозь него светло Твое благоволение текло. Когда своей священной жизни образ Ты выжжешь на стекле, струящем свет, Тогда лишь пастырь, нравом уподобясь Тебе, достигнет славы и побед: Он сам не излучает света, нет. Жизнь и ученье, краски и свеченье - Его достойным делают, слиясь, Но как запечатлеется реченье, Коль свет чуть вспыхнул - и тотчас погас, А наша совесть светом не зажглась?.. Перевод Д. В. Щедровицкого ВОСКРЕСНЫЙ ДЕНЬ О тихий свете дней, Плод лет земных и райских нег бутон, О свод блаженств, который тем верней, Что кровью друга текст его скреплен! Покоя день, бальзам от всех забот! Темны пути недели, но пред ней Твой светоч пламя льет! Ты - человечий лик Того, кто врат небесной вышины Достиг - и вот уже стучится в них. Его мы в будни видим со спины. Недели груз так тягостен для нас: Под ним весь мир согнулся и поник, Но ты - свободы глас! Мы к вечной смерти шли, Но ты нас повернул и обратил, Чтобы к Нему мы очи возвели, И все смотрели, сколько хватит сил. Иного нет пути ни у кого, И сиротливей в мире нет земли, Чем та, где нет Его! Воскресных ряд колонн, А между ними - будней пустота. На них чертог небесный утвержден, Все дни другие полнит суета; О день седьмой - прекрасный божий сад, Невянущий цветник, что насажден Меж будничных оград! Воскресных дней в веках Все нити воедино сплетены В браслеты, что сияют на руках Бессмертного Царя святой жены! В те дни небес распахнуты врата - И благодатны. Не опишешь, как Светла их красота! В сей день воскрес Христос, - И с этой вестью день навеки слит. Как конь находит в яслях свой овес, Так человек всегда да будет сыт. Спаситель - садовод воскресных дней, И целый сад здесь снадобий возрос, Они - от всех скорбей! Покой субботний вдруг Перемещен был в тот великий час, Когда под бременем Христовых мук Вся ширь земная в страхе сотряслась! Как встарь ворота перенес Самсон - Одним движением пронзенных рук Был день перенесен! Субботы чистоту Мы осквернили дерзостью грехов, И, сняв запятнанную ризу ту, Мы в новый облекаемся покров: Христовой кровью куплен сей наряд, Одев его и следуя Христу, Мы вступим в райский сад! Ты - лучший день средь всех! Привыкли будни - жить да поживать, Ты ж, суету презрев, паришь поверх! Спешим мы за тобою миновать Седьмицу за седьмицею - и вот Мы, от земных избавлены помех, Летим на небосвод!.. Перевод Д. В. Щедровицкого СЛУЖЕНИЕ Кто слаб - тот спи! Моя ж душа Всегда движенья просит, Пылает, мудрости служа! Пусть хладный сердцем - носит Из меха мантию, дрожа! Мы угольки - не звездный свет, Но смертной жизни пламя: Кто не горит - в том власти нет Над темными страстями, И пеплом дух его одет. Творец, стихий решая спор, Решил чертог свой горний Отдать достойнейшей. С тех пор Земля лежит покорно, Других стихий терпя напор. Мы к жизни вызваны - на бой, Не праздновать - трудиться: Ведь солнце - вечно в схватке с тьмой, И победить стремится, Для звезд же радость - час ночной. Когда б, как древо-апельсин, Я знал одни лишь весны, Плоды б я вечно приносил! Для жизни плодоносной - Пошли мне, Боже, новых сил! То - слишком юны, то - не в лад Мы стары и, без проку Отцветши, как бесплодный сад, При жизни, прежде срока, Несем в себе могильный хлад... Перевод Д. В. Щедровицкого МИР Когда Любовь свой возвела чертог, Судьба сказала: "На моих лишь нитях Весь дом сей искони держаться мог!" Но Мудрости над нитями был строг Последний приговор: "Прочь удалить их!" Затем Желание, чей стиль смешон, Приляпало террасы и балконы, И дом был безобразно искажен, Но вот и новый зодчий прав лишен: Его изгнали строгие Законы... И Грех, в ветвях смоковницы таясь, Чья крона в зной Адама защищала, - Не зная устали, скользя, виясь, Меж всеми брусьями нарушил связь, Но вновь скрепить их Милость обещала. Что ж, Грех не оставлял свою мечту: Со Смертью он сошелся, чтоб в итоге Не стало дома... Только в пору ту Любовь и Милость, вызвав Красоту, Прекрасней прежних возвели чертоги!.. Перевод Д. В. Щедровицкого СУЩНОСТЬ Мой Боже, стих - не мирт в кудрях, Не трепетность любовных встреч, Не славословья на пирах, Не лютня и не добрый меч. Не может он бежать, скакать, Он - не испанец, не француз, Гостей не может развлекать И угождать на всякий вкус. Не суета, не светский шум, Не рынок, не менялы стол... Я о тебе стихи пишу, И я - весь мир с тобой обрел!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ОТКАЗ Ты слух замкнул от слов моих, Ты отвратился, Мне сердце сокрушил, и с ним - мой стих: И ужас в грудь вселился, Гул хаоса. И, как смычок, переломились Все помыслы во мне: Одни - к желаньям грубым устремились, Другие - к шуму и войне, На путь тревог. Решил я дерзко: путь любой Получше все же, Чем день и ночь мне цепенеть с мольбой: "Приди, приди, мой Боже!" - Без ответа. Зачем Ты праху дал язык - Взывать в моленьях, Притом, что Ты не слышишь этот крик?? Рыдал я, стоя на коленях, - Без ответа. Душа ослепла, струн лишась, И в силах не был Мой бедный дух - узреть явлений связь: Он, сломленный, как стебель, Стал безжизнен. Настрой же сердце мне опять - Благословеньем, Чтобы мой ум и благодать Слились, как прежде, стройным пеньем Мой стих врачуя!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ДОБРОДЕТЕЛЬ О свежесть! Будто небеса Влюбились в землю! День хорош, Но плачет в сумерках роса: Ведь ты умрешь... О роза, как ты ни горда, Как ты прохожих ни влечешь, - Во прахе корень твой всегда, И ты умрешь... О ты - в цветенье роз - весна,. Ты - аромат медовых сот, Но музыка моя грустна; Ведь все умрет... И только добрая душа Цветет, не вянет круглый год: Все тленно - лишь она свежа, Она живет!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЖЕМЧУЖИНА Я путь наук познал: зачем станок Печатный, как давильный пресс, тяжел, И все, что из природы ум извлек, И кружева, что сам он хитро сплел. Секреты звезд не скрыты от меня, Речь вещества под действием огня, В морях открытья - прежде и теперь... Все - ствол и ветви, сущность и судьба - Отверста предо мной любая дверь!.. Но я люблю Тебя. Я чести путь познал, каким идет Изящный ум и благородный нрав, И ведаю - кого победа ждет, Как тяжелеет сердце, гордым став, Как правит всяким действием оно И взглядом, похотью оплетено, Все боле помрачаясь день за днем, И сколько дух переживет, терпя Иль радуясь пред другом и врагом!.. Но я люблю Тебя. Я неги путь познал: и сладкий звук Напевов колыбельных мне знаком, И лейтмотивы крови, пылких мук, Что рождены любовью и умом В теченье целых двадцати веков. Мне ведом страсти постоянный зов: Не камень я, я полон чувств живых, Желанья вопиют во мне, скорбя, Что воля властно усмиряет их!.. Но я люблю Тебя. Я все познал, мне в мире все дано: И вижу ясно - я ведь не слепец, - И как сокровище оценено, И те условья, что тобой, Творец, Предъявлены на торжище любви... Но Ты мне помощь вышнюю яви: В сей лабиринт, где разум мой плотской Блуждает, нить с небес, меня любя, Мне ниспошли и новый путь открой, Чтоб я обрел Тебя!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЧЕЛОВЕК Мой Боже, в некий час Помыслил я: царь строит свой дворец, Чтоб в нем жилище обрести. Но можно ль краше храм найти, Чем человек?.. Мир из конца в конец Нам служит, покорясь. Да, человек есть все: И древо он, но боле плодовит, И зверь, но в высшее проник: И смысл, и слово только мы несем, А если попугай и говорит, То он - наш ученик. Все соразмерно в нас, Душа и плоть в гармонии слились, Суть мира в нас отражена: В нас породнились даль и близь, Сознанье телу отдает приказ, Как и волне - Луна. Всех человек затмил Величьем, получил на все права, Звезда - добыча наших глаз! Да, человек есть малый мир, И потому и лечит нас трава, Что братьев чует в нас! Для нас - порывист ветр, Недвижен прах, подвижен свод, из недр Бьет ключ, для нас - покоен дол. Лишь в нас - причина и конец, Нам всюду приготовлен щедрый стол И радостей ларец. Нам звезды дарят сон, А сдернет солнце, как завесу, тьму, - И разум светом озарен; Сродни все вещи нам, Но если низшие близки телам, То высшие - уму. Все вещи - нам даны: Вода, сойдясь в моря, наш носит флот, Став ливнем - злаку жизнь дает, Ручьем виясь - питает нас... Насколько ж все стихии благ полны, В служенье нам слиясь! Как много добрых слуг! И потому виновны мы вдвойне, Коль скорбно никнет под ногой Трава, целящая недуг... В нас целый мир вместился, а извне Нам служит мир другой. Столь чудно ты, мой Бог, Дворец воздвиг! Так сам в нем обитай, Чтоб он тебя прославить мог! Нас горней мудростью питай, И да найдешь в нас верных слуг ты сам, Как мир твой служит нам!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЖИЗНЬ Букет собрал я на восходе дня: Он, память утра в запахе храня, Как жизнь моя, сиял. С цветами полдень вкрадчив был и тих, И вдруг из рук моих похитил их - И мой букет завял. Упал из рук букет, но в сердце жив: То времени глагол, не устрашив, Уже предупредил О смертном сроке, ждущем и меня, Но возвещенье рокового дня Смягчил и усладил. Цветы, при жизни вы ласкали взор Узором, свежестью, а с этих пор - Целебный вы отвар. И я согласен умереть скорей, Как вы, насытясь ароматом дней, - Пусть и не буду стар. Перевод Д. В. Щедровицкого ИОРДАН (II) Когда впервые я воспел восторг Небесный, стих искрился и блестел, Ум необычные слова исторг, Расцвел, и засверкал, и ввысь взлетел, Метафорами я страстей поток Так украшал, как будто сбыть хотел. Ум сразу тысячью идей дышал; В сомненье впав, я слушался его, Все исправлял, все заново решал: Казалось, это - вяло, то - мертво, Я будто солнце в небе украшал Изысканностью слога своего. Как огонек, я между слов витал, Их поверял - и ошибался все ж, Но друг средь суеты мне прошептал: "_Как вымученно все, что ты поешь! О если б высшей ты любви взыскал! Пой лишь о ней: сокровище найдешь_". Перевод Д. В. Щедровицкого ОТВЕТ Насмешник-мир приснился мне, И с ним его подручных рать: Они пришли ко мне во сне, Чтобы меня на смех поднять. Сначала, глядя из цветка, Шепнула Красота, дразня: "Сэр, чья сорвет меня рука?" Господь, ответь ей за меня! Потом меня Богатство так Спросило., золотом звеня: "Припомни, что за звук, бедняк?" Господь, ответь же за меня! Прщила и Слава, чей наряд Слепил глаза, был ярче дня, Меня унизил гордый взгляд. Господь, ответь ей за меня! А Разум, сколько было сил (Речь лаконичную ценя), Нравоученья мне твердил... Господь, ответь же за меня! Когда наступит Страшный суд, Ты, подводя итог судьбе, Скажи им, Боже, - пусть поймут, Что я принадлежу тебе! Перевод Д. В. Щедровицкого ГРЕХОВНЫЙ КРУГ Моя, моя, о Господи, вина, Что я в сей круг порочный завлечен, Что мысль грехами воспламенена, Сознанье - огнедышащий дракон, И сей дракон вдувает, словно вихрь, Той мысли жар - в горенье слов моих. Той мысли жар - в горенье слов моих Извергнув, как Сицилии вулкан, Огонь лишь разошелся, не затих, В речах бушует грешный ураган, Но страсть в слова вместиться не смогла, И рвутся речи перейти в дела. И рвутся речи перейти в дела, Так строился безбожный Вавилон, Пока людей вражда не развела. Порок не медлит: вновь я посрамлен. И снова мысль грехом увлечена... Моя, моя, о Господи, вина. Перевод Д. В. Щедровицкого ПАЛОМНИЧЕСТВО Упорный пилигрим, я шел и шел К холму надежды. Был путь мой долог и тяжел, Я для него покинул прежде Тщеславия скалу и миновал Отчаянья провал. На поле грез в цветенье я ступил, Стал любоваться. Но день меня заторопил, И я не мог там оставаться, И на горе забот мой вился след Среди сует. Потом блужданья привели меня В страстей пустыню, И в ней я был средь бела дня Ограблен дочиста. Отныне Всего один со мною "ангел" был, Что в полу друг зашил. И наконец я вижу: вот он - холм Моей надежды! Сердечной радостью влеком, Вершины я достиг... Но где же То, что искал я?!. Озеро одно Лишь плещет, солоно... Скорбям - ни края, ни конца досель, Кругом - угрозы... Я обезумел: "Ах, мой Царь! Ужель Награда страннику - лишь слезы?.." Но понял я, лишь ум ко мне вернулся, - Я обманулся: _Мой_ дальше холм!.. Бежать я порываюсь И слышу крик: "Среди живущих оставаясь, Никто в предел тот не проник!.." А я: "Так дай же смерть мне обрести На сем пути!" Перевод Д. В. Щедровицкого ЯРМО Я громко стукнул кулаком: Ну, все! Испил до дна! Иль без конца мне суждено Вздыхать? Нет, жизнь моя вольна, Нет, вольным ветром я влеком! Доколь терпеть мне этот гнет? Иль весь мой урожай - колючки терна, И кровь моя горит на нем? Когда ж в душе моей созреет плод? В ней пенилось вино, Да высохло от скорби. Зрели зерна - Пришлось их плачем поливать... Иль жизнь свою провел я в лени, И лавра нет меня короновать? Или венки поблекли и увяли, Цветы пропали?.. Нет, в сердце вновь созреет плод, Лишь руки укрепи свои, Верни в тоске истраченные дни, Возрадуйся, разбей всех споров лед О зле и благе, клетку разомкни, Канат порви, Что свит из недостойных помышлений, - Ты был им долго оплетен, Он для тебя был как закон, Пока твое бездействовало зренье... Прочь! Пробил час! Уйду! Настало время! Дерзай, о смертный, страх отбрось! Тот, кто унизился до просьб, Кто жил, поднять не смея глаз, Пусть вечно носит бремя! ... Но, сам с собою спор ведя Все беспощадней, злей и строже, Я слышу вдруг: "Мое дитя!" И я в ответ: "Мой Боже!.." Перевод Д. В. Щедровицкого ШКИВ Создав Адама, Бог Сосуд с благами взял и молвил: "Надо Излить их все, и каждое - в свой срок, Чтоб, на земле рассеянные клады Найдя, Адам берег". Мощь пролилась рекой, Краса и мудрость, слава, наслажденье Излились в очередности такой. На дне же, как ценнейшее владенье, - Господь сокрыл покой. "Коль сей алмаз отдам На украшенье твари, ей в угоду, - И это благо благ найдет Адам В природе, а не в Господе природы, - Беда обоим нам. Так спрячем эту суть, Чтобы душа Адамова металась, Ища покоя... Чтоб когда-нибудь, Пусть не любовь познав, так хоть усталость, Он пал бы мне на грудь!.." Перевод Д. В. Щедровицкого ЦВЕТОК О Боже, как свежи, чисты Твои явленья! Так растут весной, Средь поздних холодов, цветы - Они предвестники поры иной... Как в мае снег Свой отжил век, Так тают беды предо мной! В осеннем сердце - как я мог