Мечту лелеять, что придет расцвет? Уходит на зиму цветок Под землю, где скрывается от бед, От тяжких дней Среди корней: Для мира - мертв, землей - согрет.. Твоя десница, Боже сил, Низвергла в ад - и к небу вознесла, Ты умертвил - и воскресил, Ты хоронил, звоня в колокола: О, твой глагол Спасет от зол, Когда душа ему вняла! О, если б все простилось мне, И я, не увядая, цвел в раю! Опять я к небу по весне Молитвы возношу и слезы лью, Цветок в саду - Я ливня жду, Греховность ведая свою... Я - возгордившийся росток - С надменностью взирал на небосклон, Но, божьим гневом сбитый с ног, От хладной спеси был я отрезвлен: Как скрыться мне, Когда в огне Весь мир, Тобой воспламенен?! Но в зрелости я вновь расцвел - И в сердце вновь рождаются стихи, И после всех смертельных зол - Мои рассветы роены и тихи... О мой оплот, Ужель я - тот, Кто в бурях искупал грехи?.. Господь любви, твоя рука Являет нам, что мы - твои цветы, Мы искушаемы, пока Нас в райский сад не переселишь Ты, ... Но всех услад За дерзкий взгляд Лишатся чада суеты! Перевод Д. В. Щедровицкого ААРОН Над челом - священный венец, На груди - совершенство и свет, Залились колокольцы - и ожил мертвец, И для него уже смерти нет, - Так Аарон одет!.. Мерзость нечестия - мой венец, Мрак греховный - в груди, а не свет, Низменным буйством страстей, как мертвец, Я ввержен туда, где покоя нет, - Так я, несчастный, одет!.. Но есть ведь Владыка венца, Грудь и сердце, в которых - свет, Есть звон, воскрешающий мертвеца, Есть тот, без кого мне спасенья нет, - Я в Нем сияньем одет!.. Христос мне - глава и венец, Он - сердце мое, и мой свет, И музыка: я - как воскресший мертвец, И ветхой плоти на мне уже нет, - Я в новые ризы одет!.. Теперь над челом - святыня венца, В моей груди - совершенство и свет, Звоном веры Христос воскресил мертвеца: Придите, о люди, сомнения нет, - Я, как Аарон, одет!.. Перевод Д. В. Щедровицкого СМЕРТЬ Ты встарь была дика, ужасна, смерть: Один скелет, Тоскливых стонов скорбный след. И рот отверст, да не затем, чтоб петь. Мы знали лишь одно: промчатся шесть Иль десять лет С тех пор, как в теле жизни нет, И плоть, покинув кости, станет - персть. С тобою, смерть, мы сжиться не могли: Ведь нет страшней, Чем скорлупа прожитых дней, - И слезы на бесслезный прах текли. Но вот Спаситель кровью окропил Твои черты, И кроткою предстала ты, И новый лик твой веру в нас вселил. С надеждою мы зрим сквозь облик твой Грядущий суд: Там снова души в плоть войдут, Там кости облекутся красотой. И ныне умереть нам - как уснуть, Не страшно нам Предаться смерти сладким снам, И ты нам, прах, постелью мягкой будь!.. Перевод Д. В. Щедровицкого БЛАГОУХАНИЕ Сколь сладки эти звуки - "Мой Творец"! Как будто с благовонной мастью Несут ларец, Мне звуки душу полнят сластью Восточных воскурений: "Мой Творец"! Мне полнит мысли этот фимиам, Чтоб мог всегда и понимать я, И чуять сам, Как сердце дышит благодатью, Как облекает мысли фимиам. Дерзну ли "Мой Творец" сказать тебе? "Служитель мой!" - в ответ я слышу, Плоть все слабей, Но глас восходит выше, выше, Как ладан, воскуряемый тебе! И аромат, составленный из слов, Мне возвещающий так пряно Твой вечный зов - Целитель моего изъяна, - Вольется в душу: мускус вечных слов. И "Мой Творец!" - почуя слов бальзам, Я с ними, словно бы в награду, Сольюсь и сам, - "Служитель мой!" - сию усладу Дыханье снова примет, как бальзам. Вот так ароматический состав Друг другу продавали б двое Из редких трав... Вот так торгую я с тобою, Сей сладости всю жизнь свою отдав!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ЛЮБОВЬ (III) Любовь меня звала - я не входил: Я грешен был пред ней, Но зоркий взгляд Любви за мной следил От самых первых дней, Я слышал голос, полный доброты: - Чего желал бы ты? - Ты мне достойных покажи гостей!.. - Таков ты сам, - рекла... - Ты слишком, при греховности моей, Для глаз моих светла!.. Любовь с улыбкой за руку взяла: - Не я ль их создала? - Я осквернил их, я виновней всех, И жжет мне сердце стыд... Любовь: Не я ли искупила грех? - И мне войти велит На вечерю: - Вкуси, будь полон сил!.. И я сей хлеб вкусил... Перевод Д. В. Щедровицкого Томас Кэрью ВЕСНА Зима прошла, и поле потеряло Серебряное в искрах покрывало; Мороз и вьюга более не льют Глазурных сливок на застывший пруд; Но солнце лаской почву умягчает И ласточке усопшей возвращает Дар бытия, и, луч послав к дуплу, В нем будит то кукушку, то пчелу. И вот щебечущие менестрели О молодой весне земле запели; Лесной, долинный и холмистый край Благославляет долгожданный май. И лишь любовь моя хладней могилы; У солнца в полдень недостанет силы Тот беломраморный расплавить лед, Который сердцу вспыхнуть не дает. Совсем недавно влекся поневоле К закуту бык, теперь в открытом поле Пасется он; еще вчера, в снегах, Любовь велась при жарких очагах - Теперь Аминтас со своей Хлоридой Лежит в сени платана; под эгидой Весны весь мир, лишь у тебя, как встарь, Июнь в очах, а на сердце январь. Перевод А. Я. Сергеева ПРОТИВ УМЕРЕННОСТИ В ЛЮБВИ Дай всласть любви мне иль презренья всласть! Зной тропиков или полнощный лед Равно мою бы исцелили страсть, Но смесь их облегченья не дает. В любви любая крайность хороша, Умеренность не стоит ни гроша! Дай мне грозу! Любовным ли дождем Прольется - как Даная, счастлив я; А коли прогремит презренья гром И смоет ливня мутная струя Надежду, что изгрызла сердце мне, - От мук избавясь, счастлив я вдвойне! Даруй восторг иль отведи напасть: Дай всласть любви мне иль презренья всласть! Перевод М. Я. Бородицкой ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ЛЮБВИ Да, жалость женщинам чужда. Не любите вы нас. А как вы холодны, когда Глядим с мольбой на вас! И все ж я веровал, что страсть И города берет, Что я, счастливчик, в рай попасть Сумею в свой черед. Я полагал, что холод взгляда - Всего лишь мнимая преграда. И я вошел и счастлив был, И я не ждал беды. Я веселился, зло забыл, Вкушал любви плоды. И если б этим временам Не наступил предел, То счастья большего бы сам Юпитер не имел. Но Селья изменила мне, Что хуже холода вдвойне. Злой рок! С любимой быть вдвоем, Ее завоевать, Достичь всего с таким трудом И отступить опять! Но, если крепость враг не сдал, Я лишь того лишен, Чем и досель не обладал. И все ж я оглушен: Ведь я познал такую боль, Как потерявший трон король. Перевод В. В. Лунина ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ НЕБЛАГОДАРНОЙ КРАСАВИЦЕ Знай, Селья, чей надменен взор, Тебе известность создал я: Ты пребывала б до сих пор В забвении, душа моя, Когда б не стих мой, что поднял Тебя с земли на пьедестал. Твой смертоносный взгляд - не твой, И без меня бы он исчез. Ты - чудо, созданное мной, Ты - звездный свет моих небес. Так полно, не мечи угроз В того, кто так тебя вознес. Меня не надо соблазнять: А то низвергну вмиг тебя я. Ты можешь лишь, глупцов пленять, Ведь я твои секреты знаю. Поэт, сокрывший правду в сказке, Сам разглядит ее и в маске. Перевод В. В. Лунина ОТВЕТНОЕ ПРЕЗРЕНИЕ Он в румянец щек влюблен И в кораллы губок страстных. Свой огонь питает он Звездным светом глаз прекрасных. Но погасли звезды глаз, И его огонь погас. Только в том, кто ум имеет, Кто не может быть беспечным, Кто, любя, понять умеет, Пламя чувства будет вечным. Коль такого нет у нас - Презираю прелесть глаз. Селья, слезы зря не лей - Нет к былому возвращенья. Вижу я в душе твоей Только гордость и презренье. Но и я, коль хочешь знать. Научился презирать. Рок велит: в отмщенье ей К ней любовь свою убей. Перевод В. В. Лунина ЗЕРКАЛО Сей льстец-предмет, где образ твой - Лишь тень красы твоей живой, Был прежде слез моих рекой. Но ты была так холодна, Что заморозила до дна Поток, где ты отражена. Себе в глаза глядеть не надо: В них столько спеси, столько хлада, Что можно умереть от взгляда. Боюсь, разбудит образ твой В тебе любовь к себе самой, И станешь ты - соперник мой. Взгляни, как бледен я лицом: Твой лик прелестный виден в нем И взор, чей холод жжет огнем. Уйми мороз. Пришел черед! Чуть-чуть любви, и этот лед Потоком счастья потечет. Перевод В. В. Лунина ПРЕКРАСНАЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ Хвалилось солнце в полдень чистый Красой лучистой, Но вышла ты, И от досады с высоты Оно сползло, Скрыв потемневшее чело, Ведь ты всецело Его красу затмить сумела. Ночная мгла кругом царила, Но ты лицо свое открыла, И тьма исчезла, и тотчас Сиянье озарило нас. Вот так равно ты гонишь прочь И тьму, и свет, и день, и ночь. Перевод В. В. Лунина ВОЗЛЮБЛЕННОЙ, С КОТОРОЙ МЫ В РАЗЛУКЕ Хоть ты и силою почти Меня заставила уйти, Хоть я с тобой в разлуке, но Тебя забыть мне не дано. Живу тобой, дышу тобой, Лишь ты одна владеешь мной. Хоть наши бренные тела Судьба далеко развела, Дай нашим душам слиться вновь В той сфере, где царит любовь. Давай сплетем венок такой, Какой не видел мир людской. Пусть будет сладко нам вдвойне, Пусть наши мысли в вышине Сплетутся меж собою туго, Чтоб понимали мы друг друга. Пока же души будут там Вкушать нежнейший фимиам (Какой неведом, по всему, Здесь - в этой жизни - никому), Дай разглядеть нам с тех высот Тела, в которых боль живет, Позволь увидеть, как в тоске И друг от друга вдалеке Они бредут, мечтой объяты Соединиться, как когда-то. Дай с радостью внизу, под нами, Узреть войны любовной пламя, Которое давным-давно В телах обоих зажжено. Из рая мы уйдем вдвоем И спустимся в земной наш дом, Коль души и тела опять Друг друга смогут отыскать. Перевод В. В. Лунина В ЗАЩИТУ ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ Не тех бы я влюбленными нарек, Чей фитилек Дрожит и тлеет, Едва лишь расставанием повеет; Не тех, кто как бумага: вспыхнул раз - И вмиг погас; Но самых стойких - тех, кому по силам Весь век любить с неугасимым пылом. Живительный огонь в груди моей Куда сильней Сей плоти бренной: Истлеет тело, но любовь нетленна! Как за свечою, я сойду за ней В страну теней; И самый прах мой, в урну заключенный, Затеплится лампадою бессонной. Перевод М. Я. Бородицкой МУХА, ВЛЕТЕВШАЯ В ГЛАЗ МОЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ Под солнцем ярким день-деньской Летала мушка над листвой, Но вот, заметив Сельи взор, Она узрела в нем костер. Он озарил малютку так, Как солнце озаряет мрак. Влюбившись, мушка в самом деле Решила добиваться Сельи. Страдая от сердечных мук, Она вокруг прелестных рук Кружилась, аромат вдыхая, И превратилась в птицу рая. Затем, уже войдя в экстаз, Влетела Селье прямо в глаз. И сразу мушку опалило, Прозрачной влагою залило. Как Фаэтон с небесной кручи, Она слезой жемчужной, жгучей По щечке Сельи вниз скатилась И в серый пепел обратилась. Так может стать для мушки страстной Опасным даже взгляд прекрасный! Перевод В. В. Лунина СМЕЛОСТЬ В ЛЮБВИ Рассвет-тихоня ждет напрасно, Упав на мир дождем косым, Любви настурции прекрасной. Не расцветет она пред ним. Но, если луч звезды дневной Ворвется пылко в мир земной, Цветок прелестный в тот же миг Откроет солнцу чистый лик. Будь смелым, мальчик мой влюбленный, На свет печали не яви. Не то от Сельи непреклонной Ты будешь тщетно ждать любви. Но если речи твои жарки, А клятвы горячи и ярки, Тебя красотка сей же час Одарит лаской жгучих глаз. Перевод В. В. Лунина РОДИНКА НА ГРУДИ У СЕЛИИ Сей темный знак на млечном шелке Остался от несчастной пчелки, Чьим домом были до поры Двух ульев парные шатры. Она нектар свой медоносный Сбирала в той долине росной, Что пролегает посреди Благоухающей груди; Но струйка пота вдоль ущелья Сползла в разгар ее веселья - И терпкий, сладостный поток Последний стон ее пресек: Погибла бедная сластена В бесценной влаге благовонной. Но тень ее и днесь видна, Меж двух холмов пригвождена; И всякий, кто прильнет, сгорая, Устами к сей долине рая - Две вещи извлечет оттоль: Сласть меда и укуса боль. Перевод М. Я. Бородицкой ДАМЕ, ДОЗВОЛИВШЕЙ МНЕ ЛЮБИТЬ ЕЕ Вы разрешили мне себя любить, - Но ждать ли жатвы? Хотите ль смехом оскорбить Мои мольбы и клятвы? Вздохнете ли? Иль отведете взгляд вы? Без спросу на красавицу взирать - Куда вольготней, А ей бы только презирать, Таких гордячек - сотни... Крушить легко, но возводить - почетней! Так полюбите же меня в ответ - Не для забавы, Не с тем, чтоб корчился поэт От сладостной отравы Во имя умноженья вашей славы. Нет, горе - мутный пруд! В нем красота Не отразится, Но радость, как родник, чиста - Так пусть в моей странице, Как в зеркале, ваш ясный взор лучится! И вашу красоту восславлю я, Не упомянув Ни лезвия, ни острия, Ни гроз, ни ураганов, Ни жгучих стрел, ни шелковых арканов. Уста сравню я с лепестками роз, Чело - с кристаллом, Волну распущенных волос - С воздушным покрывалом, Что веет ароматом небывалым... Вам - блеск прикрас, поэтов древний клад, Вам - эти гимны; Мне - ваш рудник земных услад И взгляд гостеприимный: Так мы сочтемся радостью взаимной. Перевод М. Я. Бородицкой К СЕЛИИ. О ВЕЗДЕСУЩНОСТИ ЛЮБВИ Как тот, кто смерть завидев за спиной, Желает от нее в стране чужой Укрыться, чтобы жизнь свою спасти, И хитростью, обманом обрести, Сто мест сменив, желаемый покой, Но ту же смерть находит пред собой, Так я, подобно огненным снарядам, Еще живу, но смерть уж вижу рядом. Жизнь, что проходит в пытке постоянной, И в смене дел, и в боли непрестанной, Полна тобой. В ней счастью места нет - Есть лишь страданья негасимый свет И есть прощанье долгое, чья роль - Во времени растянутая боль. Пойду ль во Францию, иль в Индию пойду я - Сменю лишь страны - память не сменю я. И хоть с любой стихией справлюсь я, Останется со мной печаль моя. Пока еще я шторм морской терплю - Я к твоему прикован кораблю. Как в бурю, меня гонит средь зыбей Студеный ветр надменности твоей. Когда с тоской гляжу на небеса, Я вижу, Селья, лишь твои глаза. А если падает из тучи град, Я вспоминаю твой сердитый взгляд. Все трудные пути в моей судьбе Ведут меня к тебе, одной тебе. Все доброе, что вижу пред собой, Порождено, любимая, тобой. Но на дурное я гляжу тревожно: Тебе дурное противоположно! Вся жизнь моя уж долгие года Кружится вкруг тебя, моя звезда. Я - стрелка, что бежит всегда по кругу. Ты - циферблат. И мне, моя Подруга, Не зазвучать вне круга твоего И о любви не молвить ничего: Куда б тоской я ни был брошен вновь, Везде меня найдет моя любовь. Пока живу, любовь всегда со мной, И я накрыт пылающей волной. Когда умру, забудь меня, ведь я Не стою слез твоих, любовь моя. А мне... мне думать и в конце дороги Лишь о тебе, а значит, и о боге. Перевод В. В. Лунина НЕ СПРАШИВАЙ... Не спрашивай, куда девалась Июньских роз густая злость: Веселый жар твоих ланит Ее таинственно хранит. Не спрашивай, где золотится Зари растаявшей частица: Ее сияющей пыльцой Припудрен каждый локон твой. Не спрашивай, где птичьи трели, Что услаждали нас в апреле: В гортани трепетной твоей Зимует нынче соловей. Не спрашивай, куда пропали Те звезды, что с небес упали: В орбитах глаз твоих оне Горят ясней, чем в вышине. Не спрашивай, где Феникс-птица Перед кончиною гнездится: К тебе слетает он на грудь, Чтоб надышаться - и уснуть. Перевод М. Я. Бородицкой БЛАЖЕНСТВО Приди же, Селия! С тобой вдвоем В Элизиум любовный мы войдем. Там Честь-громадина стоит на страже, Но не страшись! Привратник этот ражий - Лишь идол рукотворный: перед ним Пристойно трусам пятиться одним; Кто любит, кто отважен - те без спроса Проходят меж ногами у Колосса В страну блаженства. Посмелее будь - И мы войдем! Он преграждает путь Лишь олухам, что принимают сдуру Раскрашенную полую фигуру За грозного швейцарца: вот, взгляни Поближе - перед кем дрожат они! Болван громоздкий на подпорках валких Вышагивает, попирая жалких Своих творцов: ведь исполин такой Не божья тварь - плод ревности людской, Что вольный луг обносит частоколом И так же поступает с нежным полом. О Селия, нам крылья даст Эрот! Пусть истукан грозится у ворот - Мы унесемся к тем заветным чащам, Благую тень и жгучий зной таящим, Где красота цветет, любовь царит, Где нас оставят страх и ложный стыд; Там мы сплетемся, словно два побега: Струенье золота, сиянье снега И гладь округлую античных чаш Моим рукам и взорам ты предашь. Там никаким батистовым преградам Не встать меж мною и бесценным кладом: Там вскрыл бы я некопаный рудник И в жилу среброносную проник, Чтоб начеканить звонких купидонов... Нас ложе ждет из миртовых бутонов И розовых душистых лепестков, С подушками из пуха голубков Венериных; там отдых будет краток Средь игр неистовых и нежных схваток; Там, даже в легкий сон погружены, О наслажденье мы увидим сны - Дабы могли вкусить и души тоже Блаженство тел, распластанных на ложе. ... Меж тем ручей, неся любовный вздор, Встревожит травы, и пернатый хор Начнет Амура прославлять, ликуя, И ветерок приникнет в поцелуе К трепещущей листве, и легкий пляс Затейливых теней - коснется нас. Очнутся души, полные истомы, - Мы встрепенемся, и огонь знакомый Вольется тайно в дремлющую кровь, Спалит, и утолит, и вспыхнет вновь... Пчела, оставя в улье груз медовый, Летит на волю за добычей новой И, вешний луг прилежно оглядев, Впивается в едва расцветших дев, - Вот так и я, склоняясь над тобою. Душистый этот сад предам разбою, Чтоб снова претворить в густой нектар Блуждающих лобзаний жгучий жар. Я жадно изомну, отбросив жалость, Всю белизну, голубизну и злость, И, лакомясь то этим, то другим, От сочных вишен - к яблокам тугим Спущусь и попаду в долину лилий: Там вечное блаженство мне сулили В Обители восторгов, где почти Сливаются два Млечные пути И где уста мои на глади снежной Трактат оставят о науке нежной. Я соскользну к подножию холма, Где зарослей густая бахрома, И всю пыльцу, все сорванные сласти Смешаю в перегонном кубе страсти И дивное добуду вещество - Хмельной нектар для улья твоего. Тогда, обвив тебя, сплетясь с тобою Всей мощью необузданно-слепою, Я в этот млечный, мирный океан Ворвусь, как разъяренный ураган, Как сам Юпитер, властелин могучий, Что на Данаю ливнем пал из тучи! Но буря пощадит мой галеон, В пролив Венеры груз доставит он: Твоя рука на руль бесстрашно ляжет И, словно лоцман, в гавань путь укажет, Где встать на якорь должен быстрый челн И ждать, вздымаясь мерно среди волн. Вот все тесней, все крепче и желанней Мне узы рук твоих, и вкус лобзаний Пьянит, как драгоценный фимиам, Угодный тем неведомым богам, Что искони влюбленных привечают И наши игры нежные венчают Мгновеньями услады неземной, Забвеньем и блаженной тишиной... Там нас с тобой ничто не потревожит: Беседам откровенным внять не сможет Ничей ревнивый слух, и наших встреч Завистливым глазам не подстеречь,- Не то что здесь, где верная прислуга Продаст не из корысти, так с испуга. Не будет там постылых брачных уз, Там некому расторгнуть наш союз; Там незачем скрываться и таиться: Жена и муж, монашка и блудница, Стыдливость, грех - всего лишь горстка слов, Чье эхо не достигло тех краев. Там нет запретов юным и влюбленным: Все то, что происходит по законам Природы мудрой, - там разрешено, И лишь любви противиться - грешно! Там ждет нас необычная картина: Лукреция, за чтеньем Аретино, Магистра Купидоновых наук, Прилежно проводящая досуг. Она в мечтах Тарквиния смиряет И гибкость юных членов изощряет, Копируя десятки сложных поз, Что на стволах каштанов и берез Начертаны стараньями влюбленных На память о восторгах исступленных Под сенью их ветвей... Гречанка там, Что пряжу распускала по ночам, Оставила пустое рукоделье И с юношами, в играх и веселье, Забыла итакийского царя, Уплывшего от милой за моря. Там Дафна, чьи стремительные ноги Врастили в землю мстительные боги, Навстречу Аполлону мчит стремглав, Свивальник свой древесный разорвав! Сияет он; она, дрожа от жара, К его плечу прильнула, как кифара, И гимны страсти, что поет она, Его дыханьем пламенным полна, Достойны новых лавров... Там Лаура За верность награждает трубадура, Чьи слезы, как любовный эликсир, Приворожить сумели целый мир. Там и другие, что угасли рано Под гнетом чести - грозного тирана - Воскрешены, и каждый жаждет в срок В казну любви внести двойной оброк. Идем же к ним! Возможно ль медлить доле? Здесь мы рабы - там будем жить на воле, Что нам властитель и его престол! Подумать только - нежный, слабый пол, Не созданный природой для лишений, Опутал он сетями устрашений И узами несносного поста! А нас его могучая пята Толкает ежечасно к преступленью Законов божьих: по его веленью Я должен биться с каждым наглецом, Кто вздумает сравнить с твоим лицом Иные лица, с каждым, кто обиду Нам нанесет! Опередив Фемиду, Я должен сам противника сразить - Не то бесчестье будет мне грозить. Но ведь господь убийцам не прощает, Кровопролитье церковь запрещает, Зачем же чести ненасытный дух Безбожников плодит? Зачем не шлюх?! Перевод М. Я. Бородицкой БЕНУ ДЖОНСОНУ По случаю появления оды-вызова, приложенной к пьесе "Новая гостиница" Да, славный Бен, карающей рукой Сумел ты заклеймить наш век дурной И борзописцев, чьи труды ничтожны. Не им тебя судить. Однако можно Увидеть, что и твой талант с тех пор, Как твой "Алхимик" радовал мой взор, Сойдя с зенита, к ночи держит путь, Желая напоследок отдохнуть. И все же он затмит тот свет златой, Который звезды льют порой ночной. Не мучайся - давно твои орлята Глядеть на солнце могут! - Коль когда-то Мы скажем, что сверкают перья их Богаче и волшебнее твоих, Что крылья их сильны и велики, Ведь все они - твои ученики. Но кто же лебедей твоих сумеет Сравнить с гусями? Разве кто посмеет Назвать уродцами твои творенья? И хоть ты в равной мере, без сомненья, Всегда любил учеников своих, Мы знаем место каждого из них. Их создала одна рука, но все же Они не слишком меж собою схожи. Зачем ты глупость в этот век унылый Разишь пером с такой безмерной силой, Что даже рвешь венок лавровый свой, Хотя и жаждешь похвалы людской? Такая жажда говорит о том, Что засуха стоит в тебе самом. Нет, пусть весь мир злословящий глумится Над каждою твоей, поэт, страницей, Пускай кричат, что протечет песка Так много сквозь часы твои, пока Ты пьесу пишешь, что его гряда Твое поглотит имя навсегда, Пускай бранят, что много масла жжешь В своей лампаде ты и кровь крадешь Невинных авторов, что пролита В твои чернила. Это - суета. Не жалуйся, что быстро тает воск Свечи, твоим стихам придавшей лоск. Вины не чувствуй. Коль сразишь счастливо Иных поэтов, забирай поживу. Сие - не кража. Можешь без затей Считать, что ты добыл в бою трофей. Пускай другие грубой лести рады - Ты верь, что завтра ждет тебя награда. Поделки их умрут наверняка - Твои труды переживут века. Ты не из их рядов, и в этом суть, А потому уж тем доволен будь, Что пишешь лучше каждого собрата, Хотя и хуже, чем писал когда-то. Перевод В. В. Лунина ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ НАСТОЯТЕЛЯ СОБОРА СВЯТОГО ПАВЛА ДОКТОРА ДЖОНА ДОННА Ужель у овдовевшей музы мы Элегию не выпросим взаймы, Чтоб, Донн великий, гроб украсить твой? Ужели нам не взять хотя б такой, Как та дурная проза, что, бывает, Нестриженный священник выпекает Из высохшего чахлого цветка Риторики, живущего, пока Живет звучанье изреченных слов, - Сухая, как песок внутри часов, Которую во время похорон Желал бы возложить на гроб твой он? Где наши песни? Иль забрал твой разум У языка слова и чувства разом? Есть в этом правда, и она горька. Да! Церковь сохранит наверняка И догматы свои и наставленья, И лучшее найдет им примененье. Но пламя редкостной души поэта, В котором было столько жара, света, Что озарило тьму и мир ожгло И нашу волю подчинить смогло, Сердцам людским даруя очищенье И тайных истин смысл и постиженье, Чтоб чувством непостижное понять, - Его вовеки не разжечь опять. Тот огнь живой, чьим жаром напоен Дельфийский хор, тот огнь, что был рожден Дыханьем Прометея, - он сейчас Уж не горит, с тобою он угас. Очистив сад стихов от сорняков И от ленивых зерен и ростков Слепого подражанья, ты взрастил В нем выдумку свою, чем оплатил Долги банкрота - века своего. Безнравственных поэтов воровство, У коих подражательное рвенье Давно уж заменило вдохновенье, Так что теперь в сердцах экстаз Пиндара Живет взамен их собственного жара, Искусные подмены и обман, Словесное кривляние, дурман И зло, что причиняет и поныне Язык наш греческому и латыни, Ты искупил и нам рудник открыл Фантазии богатой, полной сил. В твоих твореньях - дерзость чародея, Затмившего поэзию Орфея И прочих бардов в глубине веков, Что восхищают наших дураков, Считающих поблекший медный стих Ценней твоих творений золотых. Ты их дарил великими строками - Они ж искали злато в древнем хламе. Ты, Донн, - поэт, поэт на все века. И коль судьба слепая языка, Чья музыка недаром обольщает Поверхностное чувство, получает Порою первенство, ты, Донн, имеешь право От мира ожидать и большей славы, Ведь твой могучий ум тем и велик, Что покорил упрямый наш язык, Который только сковывал умело Фантазию, не знавшую предела, Излишне смелую для тех из нас, Что любят мягкость и округлость фраз. Все лучшее, что родила земля, Они повыбрали и бросили поля Ограбленными. Урожай их страшен. Однако ты сумел с тех голых пашен, Что ныне лишь тебе принадлежат, Собрать плодов поболе во сто крат, Чем дал нам урожай веков былых (И это меньшее из дел твоих). Но нет у либертенов сил идти По твоему нелегкому пути. Они нам возвратят богинь с богами, Которых ты прекрасными стихами Смог выгнать из поэзии взашей, Когда ты справедливо правил ей, И вновь наполнят стихотворный воз Историями из "Метаморфоз" И пустословьем. Так что снова вскоре В поэзию вернутся нам на горе Кумиры прежние во всей красе, И вновь им станут поклоняться все. Прости мне, Донн, что этот стих унылый Нарушил тишину твоей могилы, Чей стон глухой скорей сравниться б мог С элегией, чем лепет этих строк, Где неумелость в выраженье чувств Являет лишь упадок всех искусств, Влиянье коих стало столь ничтожно, Что этот стих замолкнет непреложно. Так колесо, коль руку отведешь, Его толкавшую, продолжит все ж Вращенье, импульс силы сохраняя, Но постепенно ход свой замедляя. Сию элегию - венок прощальный - Бросаю я в костер твой погребальный. Пускай трещит костер, пускай искрится, Пока в золу венок не обратится. Оплакивая страшную потерю, Твоих достоинств всех я не измерю. Их слишком много, чтоб войти в мой стих, Не перечислю даже части их. Но и другим не описать всего Великого искусства твоего. А мне довольно стих надгробный твой Закончить эпитафией такой: "Здесь спит король, вводивший непреклонно В монархии ума свои законы. Здесь два жреца лежат, каких немного: Жрец Аполлона и священник Бога". Перевод В. В. Лунина Ричард Лавлейс ЛУКАСТЕ, УХОДЯ НА ВОИНУ Меня неверным не зови За то, что тихий сад Твоей доверчивой любви Сменял на гром и ад. Да, я отныне увлечен Врагом, бегущим прочь! Коня ласкаю и с мечом Я коротаю ночь... Я изменил? Что ж - так и есть! Но изменил любя: Ведь если бы я предал честь, Я предал бы тебя. Перевод М. Я. Бородицкой К АМАРАНТЕ, ЧТОБЫ ОНА РАСПУСТИЛА ВОЛОСЫ Амаранта, бога ради, Полно мучить эти пряди! Пусть они, как жадный взгляд, По плечам твоим скользят. Пусть в пахучей этой чаще Ветерок замрет летящий, Пусть играет, озорной, Их сияющей волной. В путанице превосходной Вьется нитью путеводной Каждый локон золотой, Своевольный и густой. Но зачем ты в шелк узорный Прячешь свет их животворный, Как в предутреннюю тень? Прочь ее! Да будет день! Вот он, солнца блеск огнистый! В нашей рощице тенистой Мы приляжем - и вдвоем Вздохи пылкие сольем. Белизною млечной, снежной Мы затушим пламень нежный; Ты глаза смежишь на миг - Я слезинки выпью с них... Так слезами счастье тщится От Кручины откупиться, Или радость так горька, Оттого что коротка. Перевод М. Я. Бородицкой КУЗНЕЧИК Моему благородному другу Чарльзу Коттону О ты, что кверху весело взмываешь, Пригнув колосья за усы, О ты, что всякий вечер пьян бываешь Слезой небесной - капелькой росы. Владелец крыльев и упругих лапок И радостей воздушных и земных, В пустой скорлупке ты ложишься набок Для снов чудесных и хмельных. А поутру не ты ли первый вскочишь, Встречая золотой восход? Ты веселишь сердца, поешь, стрекочешь, Все дни, все лето напролет... Но бродит в поле серп и жатву правит! Церере с Вакхом на покой пора; Цветы в лугах морозы обезглавят, Развеют лютые ветра. И ты застынешь льдинкою зеленой, Но, вспомнив голос твой среди полей, Мы в зимний холод, в дождь неугомонный Бокалы вспеним веселей! Мой несравненный Чарльз! У нас с тобою В груди пылает дружбы летний зной, И спорит он с холодною Судьбою, Как печь со стужей ледяной. Пусть в очаге у нас двойное пламя Не гаснет, как огонь священный встарь, Чтоб сам Борей полночными крылами Не затушил наш маленький алтарь! Декабрь измокший, горестно стеная, Придет оплакивать свой трон, Но в чашу побежит струя хмельная - И вмиг развеселится он! Ночь спустится - свечам велим гореть мы В окне и рассекать густую тень, Чтоб черный плащ слетел со старой ведьмы И воцарился вечный день! Каких еще сокровищ нам, дружище? Казны, хвалы? Покой всего милей! Кто не в ладу с самим собой - тот нищий, А мы стократ богаче королей. Перевод М. Я. Бородицкой ПЕРЧАТКА ЭЛИНДЫ СОНЕТ О белый пятибашенный дворец! Ответь мне - где хозяйка зданья? Отправилась на лов сердец? А бедный фермер с ежедневной данью Явился к ней и даром ждет свиданья. Но не грусти, покинутый чертог: Твоя лилейная жилица Придет домой - ведь кто еще бы мог В твоих покоях узких поселиться: Скользнуть - и как зверек с тобою слиться! Так соизволь же дань мою принять, И пусть хозяйка не серчает: Вот поцелуи - ровно пять! Ведь и слуге, что нот не различает, Футляр от нежной лютни поручают. Перевод М. Я. Бородицкой К АЛТЕЕ - ИЗ ТЮРЬМЫ Когда в узилище ко мне Летит Эрот шальной И возникает в тишине Алтея предо мной, Когда в душистых волосах Тону средь бела дня, - Какие боги в небесах Свободнее меня? Когда, заслышав плеск и звон, Я уношусь на пир, Где Темзою не осквернен Веселья эликсир, Где льется пламенный рубин, Печали прочь гоня, - Какие рыбы средь глубин Свободнее меня? Когда, как песенка щегла, Презревшего тюрьму, Из уст моих летит хвала Монарху моему: О том, как длань его щедра, Тверда его броня, - Какие над землей ветра Свободнее меня? Уму и сердцу не страшна Решетка на окне: И в клетке мысль моя вольна, Любовь моя - при мне, Ей нипочем любой засов, Любая западня... Лишь ангелы средь облаков Свободнее меня! Перевод М. Я. Бородицкой УЛИТКА Образчик мудрости несложной, Сама себе приют надежный, Улитка! научи меня Спешить, спокойствие храня. Евклида в сжатом изложенье Передают твои движенья: Вот предо мною точка - вдруг Она описывает круг, Вот контур плавного овала, Квадрат и ромб нарисовала, Вот провела диагональ, Прямую линию, спираль... Еще до солнца из темницы. Выходишь ты, как луч денницы, Покинув хладную постель, Как Феб - морскую колыбель; Твои серебряные рожки Мерцают ночью на дорожке Пред тем, как медленно взойдет Двурогий месяц в небосвод. Как мне назвать тебя? Какая В тебе загадка колдовская? Праматерь всех существ иных - Воздушных, водных и земных - Тебя чурается Природа: Твой способ продолженья рода Ей страшен! Ты себе самой - Дитя и мать, и муж с женой, Зародыш собственного чрева И старая горбунья-дева... Когда спокойно все вокруг - Ты из себя выходишь вдруг, Но чуть кусты зашелестели - Скрываешься в своем же теле, В живом жилище роговом, В прохладном склепе родовом. Продолжим. Уподобить впору Тебя разумному сеньору, Что коротает дни свои Без лишних трат, в кругу семьи И в стенах замка, а к знакомым Коль наезжает - то всем домом: Так скифы, собираясь в бой, Везли свой город за собой. Когда по веткам в день дождливый Вершишь свой путь неторопливый, Ты тянешь нити серебра Из влажной глубины нутра И оставляешь светлый след - Как будто лес парчой одет. Ты - храма древнего служитель Или монах, последний житель Монастыря; и жребий твой - Кружить по стрелке часовой Под сводом здания сырого, Жевать салат, постясь сурово, Да четки слез низать тайком, Прикрывшись серым клобуком. Настанет срок - ив келье тесной Ты погрузишься в сон чудесный: Природа, мудрый чародей, Тебя растопит в колбе дней; Ты растечешься, растворишься, И постепенно испаришься, Как бестелесная вода Или упавшая звезда. Перевод М. Я. Бородицкой Джон Саклинг ПО ПОВОДУ ПРОГУЛКИ ЛЕДИ КАРЛЕЙЛЬ В ПАРКЕ ХЭМПТОН-КОРТ Диалог Т. К. и Дж. С. Том. Ты видел? Лишь она явилась - Как все вокруг одушевилось! Цветы, головки приподняв, Тянулись к ней из гущи трав... Ты слышал? Музыка звучала, Она, ступая, источала Тончайший, чудный аромат, Медвяный, точно майский сад, И пряный, как мускат... Джон. Послушай, Том, сказать по чести, Я не заметил в этом месте Ни благовонных ветерков, Ни распушенных лепестков - По мне, там ни одно растенье Не помышляло о цветенье! Все эти призраки весны Твоей мечтой порождены. Том. Бесчувственный! Как мог ты мимо Пройти, взглянув невозмутимо Живому божеству вослед! Джон. Невозмутимо? Вот уж нет! Мы слеплены из плоти грешной - И я не слеп - и я, конечно, Сам замечтался, как и ты, Но у меня - свои мечты. Я ловко расправлялся взглядом С ее затейливым нарядом: Слетал покров, за ним другой, Еще немного - и нагой Она предстала бы, как Ева! ... Но - скрылась, повернув налево. Том. И вовремя! Сомненья нет, Ты избежал ужасных бед: Когда бы ты в воображенье Успел открыть ее колени - Пустился бы наверняка И дальше, в глубь материка, И заплутал бы, ослепленный, Жестокой жаждой истомленный. Джон. Едва ль могли б ее черты Довесть меня до слепоты! Грозишь ты жаждой мне? Коль скора И впрямь прельстительна опора, То бишь колонны, что несут Благоуханный сей сосуд, - Не столь я глуп, чтоб отступиться: Добрался - так сумей напиться! А заблудиться мудрено, Где торный путь пролег давно. Перевод М. Я. Бородицкой ДАМЕ, ЗАПРЕТИВШЕЙ УХАЖИВАТЬ ЗА СОБОЙ ПРИ ПОСТОРОННИХ Как! Милостям - конец? Не провожать? Ни веер твой, ни муфту подержать? Иль должен я, подсторожив мгновенье, Случайное ловить прикосновенье? Неужто, дорогая, нам нельзя Глазами впиться издали в глаза, А проходя, украдкой стиснуть руки В немом согласье, в краткой сладкой муке? И вздохи под запретом? Как же быть: Любить - и в то же время не любить?! Напрасны страхи, ангел мой прелестный! Пойми ты: легче в синеве небесной Певцов пернатых разглядеть следы И проследить падение звезды, Чем вызнать, как у нас произрастает Любовь и что за ключ ее питает. Поверь, не проще обнаружить нас, Чем резвых фей в часы ночных проказ. Мы слишком осторожны! В самом деле, Уж лучше бы застали нас в постели! Перевод М. Я. Бородицкой СОНЕТ II Твоих лилейно-розовых щедрот Я не прошу, Эрот! Не блеск и не румянец Нас повергают ко стопам избранниц. Лишь дай влюбиться, дай сойти с ума - Мне большего не надо: Любовь сама - Вот высшая в любви награда! Что называют люди красотой? Химеру, звук пустой! Кто и когда напел им, Что краше нет, мол, алого на белом? Я цвет иной, быть может, предпочту - Чтоб нынче в темной масти Зреть красоту По праву своего пристрастья! Искусней всех нам кушанье сластит Здоровый аппетит; А полюбилось блюдо - Оно нам яство яств, причуд причуда! Часам, заждавшимся часовщика, Не все ль едино, Что за рука Взведет заветную пружину? Перевод М. Я. Бородицкой СОЛДАТ Вояка я, крещен в огне И дрался честно на войне, На чьей бы ни был стороне, В чьем войске. От чарки я не откажусь, Кто носом в стол - а я держусь, И с дамами я обхожусь По-свойски. До болтовни я не охоч, Но вам, мадам, служить не прочь Хоть ночь и день, хоть день и ночь Исправно. Пока полковники мудрят, Я, знай, пускаю в цель снаряд, И раз, и двадцать раз подряд - Вот славно! Перевод М. Я. Бородицкой * * * Что, влюбленный, смотришь букой? Что ты хмур, как ночь? Смех не к месту? - так и скукой Делу не помочь! Что ты хмур, как ночь? Вижу, взор твой страстью пышет, - Что ж молчат уста? Разве ту, что слов не слышит, Тронет немота? Что ж молчат уста? Брось-ка ты вздыхать о милой! С ними вечно так: Коль сама не полюбила - Не проймешь никак! Черт с ней, коли так! Перевод М. Я. Бородицкой ОТВЕРГНУТАЯ ЛЮБОВЬ Лет пять назад, не так давно, Я ей сулил немало: За ночку сорок фунтов. Но, Нахмурясь, отказала! Но после, года два спустя, При встрече с давним другом Сказала: коль согласен я, Она к моим услугам. А я: я холоден, как лед, И равнодушен столь же. Ну ладно, так и быть, пойдет, За двадцать, но не больше! Та, что скромна была весьма Когда-то и бесстрастна, Спустя три месяца сама Пришла сказать: согласна. А я: столь поздно почему Сознание вины Пришло? Раскаянье приму, Но лишь за полцены! Свершилось! Поутру она, Придя ко мне, осталась: Невинность столь была ценна, Что gratis мне досталась! - Хотя отдал бы в первый раз Я сорок фунтов, все же, - Я молвил, - кажется сейчас Мне дар стократ дороже! Перевод Ю. В. Трубихиной СВАДЕБНАЯ БАЛЛАДА - Ну, Дик, где я вчера гулял! Какие там я повидал Диковинные вещи! Что за наряды! А жратва! - Почище пасхи, рождества, И ярмарки похлеще. У Черинг-Кросса (по пути, Как сено продавать везти) - Дом с лестницей снаружи: Смотрю - идут! Наверняка, Голов не меньше сорока, По двое в ряд к тому же. Один был малый хоть куда: И рост, и стать, и борода (Хотя твоя погуще); А разодет - ну, дрожь берет! Что наш помещик! Принц, и тот Не щеголяет пуще. Эх, будь я так хорош собой, Меня б девчонки вперебой В горелки выбирали, А дюжий Роджер-весельчак, Задира Том и Джек-толстяк Забор бы подпирали! Но что я вижу! Молодцу Не до горелок - он к венцу Собрался честь по чести: И пастор тут же, как на грех, И гости ждут; а пуще всех Не терпится невесте! И то сказать, таких невест Не видывал и майский шест: Свежа, кругла, приятна, Как сочный, спелый виноград, - И так же сладостна на взгляд, И так же ароматна! А ручка - точно молоко! Кольцо ей дали - велико, Уж больно пальчик тонкий; Ей-ей, болталось, как хомут, На том - как бишь его зовут? - На вашем жеребенке! А ножки - вроде двух мышат: Шмыг из-под юбки - шмыг назад, Как будто страшен свет им. А пляшет как! Вот это вид! Ну просто душу веселит, Как ясный полдень летом. Но целоваться с ним она При всех не стала: так скромна! Лишь нежно поглядела: Ты, дескать, слушайся меня, Хотя бы до исхода дня, А там - другое дело... Лицом была она бела, Как будто яблонька цвела, А свеженькие щеки Чуть зарумянились к тому ж, Вот как бока у ранних груш На самом солнцепеке. Две губки алые у ней, Но нижняя - куда полней (Куснула, видно, пчелка!). А глазки! Блеск от них такой, Что я аж застился рукой, И то почти без толка. Как изо рта у ней слова Выходят - понял я едва: Ведь рот-то мал на диво! Она их зубками дробит, И вот поди ж ты - говорит, И как еще красиво! Коль грех и в мыслях - тоже грех, Я счел бы грешниками всех, Кто ею любовался; И если б в эту ночь жених Все подвиги свершил за них - К утру б он надорвался. Тут повар в гонг ударил вдруг - И в зал вступила рота слуг, Да как! в колонну по три: Кто с ветчиной, кто с пирогом, Напра-нале! кругом-бегом - Как на военном смотре! Вот стол едой уставлен сплошь; Кто без зубов, тот вынул нож, - Раздумывать не стали: Священник не успел и встать, Чтобы молитву прочитать, - Как все уж уплетали. А угощенье! А вино! Как описать? Скажу одно: Тебе там побывать бы! Ведь вот простая вещь - обед, А без него веселья нет, Как без невесты - свадьбы. А что же дальше? Пир горой, Все пьют здоровье молодой, Потом других (по кругу); Шум, хохот; всяк твердит свое, И пьют опять же за нее, За юную супругу! Они плясать идут вдвоем, Сидят, вздыхая, за столом, Воркуют, пляшут снова ... С ней поменяться, вижу я, Не прочь бы дамы; а мужья - Побыть за молодого! Но вот уже свечу зажгли, Невесту в спальню увели (Украдкой, ясно дело!), А парень, видно, все смекнул: Часок, не больше, потянул - И вслед пустился смело. Она, не поднимая век, Лежит, как в поле первый снег - Того гляди растает ... Дошло до поцелуев тут: Они одни; дела идут, И времени хватает. Но что это? Как раз теперь Горячий поссет вносят в дверь Невестины подружки! Жених с досады взял да враз - Не то ушел бы целый час! - Прикончил обе кружки. Но вот погасли все огни; И чем же занялись они? Ну, чем же, в самом деле? Примерно тем - сдается мне - Чем занимались на гумне Ты с Маргарет, я - с Нэлли. Перевод М. Я. Бородицкой Уильям Дэвенант ПЕСНЯ ДВУХ МАЛЬЧИКОВ 1 Красавица обречена На смерть в расцвете сил: Звезде тускнеющей она Должна отдать свои пыл. 2 И розы цвет, и звездный свет Затмить она б могла, Но смерть придет и уведет Туда, где лед и мгла. 1 Живет беспечно человек, В своей гордыне слеп, И вдруг растает, точно снег, По прихоти судеб. 2 Но не пытай, куда ведет Дорога мертвецов: Печаль гонцов туда зашлет - Обратно нет гонцов! Перевод М. Я. Бородицкой ПЕСНЯ ЖРЕЦОВ ВЕНЕРЫ Оружье прочь! Оружье прочь! Покончено с войной! Пусть девы плачут в эту ночь От робости одной! Берите в плен своих подруг В пылу лихих атак, А если кровь прольется вдруг, То - новой жизни знак! Когда притворный стыд и страх Одолевают дам, Поверьте, хочется им страх Того же, что и вам. Покуда всюду темнота И ночь не отцвела, Пускай смыкаются уста, И души, и тела! А утром оба голубка Пускай клянут рассвет: Ведь ночь другая далека, А этой больше нет ... Перевод М. Я. Бородицкой ПЕСНЯ НОЧИ Я медленно вздымаюсь над землей В плаще, росой отяжеленном; Ревнивым юношам дарю покой И пылким девушкам влюбленным. И бурей изнуренный мореход, Мое завидев покрывало, Уснет с надеждой средь бескрайних вод, Как все, над кем я проплывала. За истиной охотясь, книгочей Томит свой мозг, терзает зренье, И лишь прохладный, влажный мрак ночей Ему приносит облегченье. Политик, честолюбьем подогрет, Весь день плетет коварства сети; Прервать на время им творимый вред Лишь я одна могу на свете! Зачем же встарь твердили мудрецы, Что сон - потерянное время, И мне пеняли, что мои гонцы Людское обирают племя? День вам несет заботы и труды, А я усталых исцеляю, Даю им силы пожинать плоды И все печали утоляю. Перевод М. Я. Бородицкой ЗИМНИЙ ШТОРМ Проклятье! Охрипшие ветры во мгле сатанеют! Мы слепнем от снега, плевки на лету леденеют! А волны вспухают на страх новичкам: Все выше, все круче, Взлетают за тучи И солнце хотят отхлестать по щекам! Эй, лево руля! Ну и град! Упаси наши души - Все золото мира не стоит и краешка суши! Эй, круче под ветер - три тыщи чертей! Кругом громыхает, Вверху полыхает, И тлеют от молний обрывки снастей! Держитесь, держитесь! Смотрите, как те галеоны Столкнул, повалил, разметал океан разозленный! Наш боцман, бедняга, простуду схватил И стонет на юте, Закрывшись в каюте, - Должно быть, со страху свисток проглотил! Перевод М. Я. Бородицкой УТРЕННЯЯ СЕРЕНАДА Встряхнулся жаворонок среди трав, И, пробуя росистый голосок, Он к твоему окну летит стремглав, Как пилигрим, спешащий на восток. "О, пробудись! - поет он с высоты, - Ведь утро ждет, пока проснешься ты!" По звездам путь находит мореход, По солнцу пахарь направляет плуг; А я влюблен - и брезжит мне восход С твоим лишь пробужденьем, нежный друг! Сбрось покрывало, ставни раствори - И выпусти на волю свет зари! Перевод М. Я. Бородицкой ПРОЩАНИЕ ВОИНА Ты слез жемчужных зря не трать, Они не для того! И вздохи н_а_ ветер бросать - Какое мотовство! Бой барабанный рвется вдаль, Труба язвит врага, А настоящая печаль Безмолвна и строга. Мне место - там, среди полей, Где падают бойцы И для забавы королей Плодятся мертвецы! Мне долг велит лететь туда, Всем сердцем рваться в бой, Да только сердце - вот беда - Украдено тобой! С ворами в старину бывал Короткий разговор: Семижды, что наворовал, Вернуть был должен вор. Но я не строг - и лишь вдвойне За кражу я возьму: Свое отдашь ты сердце мне В придачу к моему! Перевод М. Я. Бородицкой Роберт Геррик ТЕМА КНИГИ Пою ручьи и гомон птичьих стай, Беседки и цветы, апрель и май, И урожай пою, и рождество, И свадьбы, и поминки сверх того. Пою любовь, и юность, и мечту, И жарких вожделений чистоту, Бальзам и амбру, масло и вино, Росу и дождь, стучащийся в окно, Пою поток быстротекущих дней, И злость роз, и белизну лилей, И сумрак, что ложится на поля, И королеву фей, и короля, И муки ада, и блаженство рая, Войти в последний всей душой желая. Перевод А. Г. Сендыка КОГДА СЛЕДУЕТ ЧИТАТЬ СТИХИ С утра мы трезвы и разумны, поэтому срам - Святые заклятья стиха повторять по утрам. Лишь те, что свой голод насытят, а жажду зальют, Слова колдовские пускай говорят и поют. Когда рассыпает веселые блики очаг, А в пламени лавра сгорает докучливый мрак, И подняты тирсы, и песен вакхический зов Кругами, кругами расходится до полюсов, И властвует роза, и каждый, кто зван, умащен, - Тогда пусть читает стихи мои строгий Катон. Перевод А. Г. Сендыка СЕБЕ САМОМУ Молод был, а ныне стар. Но во мне не стынет жар. Я могу травой стелиться И лозой вкруг девы виться, И в ночи ее согреть, Чтоб от счастья умереть, И воскреснуть (аллилуйя!) Невзначай от поцелуя. Ничего, что стар поэт, - Страсть моложе наших лет. Перевод Т. Ю. Гутиной ЗАВЕЩАНИЕ РОБИНУ-РЕПОЛОВУ Когда умру, да не сочти трудом Укрыть меня травой и свежим мхом. Пускай мой Робин мне подарит пенье, Пока справляют нимфы погребенье! И зазвучит в листве - на верхнем "до" - "Здесь Робин Геррик свил себе гнездо!" Перевод Т. Ю. Гутиной ВСЕ КРУШИТСЯ И УМИРАЕТ Все временем крушится: видит лес Расцвет и гибель всех своих древес. Столетний исполин, снискавший славу Властителя всея лесной державы, - Всемощный дуб - и тот, придет пора, Склонится и - падет без топора. Перевод Т. Ю. Гутиной ПЛЕНИТЕЛЬНОСТЬ БЕСПОРЯДКА Небрежность легкая убора Обворожительна для взора: Батиста кружевные складки В прелестно-зыбком беспорядке, Шнуровка на корсаже алом, Затянутая, как попало, Бант, набок сбившийся игриво, И лент капризные извивы, И юбка, взвихренная бурей В своем волнующем сумбуре, И позабытая застежка Ботинка - милая оплошка! - Приятней для ума и чувства, Чем скучной точности искусство. Перевод Г. М. Кружкова ПРОРОЧЕСТВО НАРЦИССА Когда нарцисс, едва живой, К земле клонится головой, Я думаю: "Вот жребий мой: Сперва поникнет голова, Потом предъявит смерть права - И надо всем взойдет трава". Перевод Т. Ю. Гутиной СЛЕЗА, ПОСЛАННАЯ ЕЙ ИЗ СТЭНЗА Беги, поток струистый, С моей слезою чистой. Скорее! к той, Что взглядами пленяет, Молчит и убивает Своею немотой. Вон там на берегу Сидит она в кругу Цветов невинных. Молю, чтоб ты успел Отдать ей этот перл Для бус ее предлинных. А чтоб не отреклась, Скажи, что мой запас Исчерпан, не иначе: Последняя слеза. Сухи мои глаза, Теперь уж не заплачу; И душу изливать - Богатство расточать - Я боле не намерен; Случись же вновь прилив, Я буду бережлив, Расчетлив и умерен. Нет, если очень нужны Подарки ей жемчужны, То так и быть: Хоть знаю, что напрасно, Но сердце вновь согласно Быть нищим и любить. Скажи: готов, как прежде, Ей угождать в надежде, Что, ежели впаду Я в бедность поневоле, Она не станет боле Взимать такую мзду. Перевод Т. Ю. Гутиной ВИДЕНИЕ Один у хладного ручья Печали предавался я. Лил токи слез, любви молился, Потом иссяк и сном забылся. Я сном забылся, и во сне Привиделась богиня мне. Высокая, с лицом римлянки, Одета на манер спартанки: Лук сребродугий с тетивой Шелковой у нее с собой; Сама в коротенькой тунике, Садятся розовые блики Ей на колени, и открыт Бедра божественного вид. Тогда (для сна довольно прытко) Я сделал дерзкую попытку (Мне было ждать невмоготу) Потрогать эту наготу. Но дева, миртовою веткой Мне пригрозив, с улыбкой едкой Рекла: "Прочь, Геррик, не гневи, Ты слишком низок для любви". Перевод Т. Ю. Гутиной К ДИАНИМЕ Зачем гордишься звездами очей, Глядящих из туманности своей? Зачем твердишь, что сами в плен идут К тебе сердца, твое ж не знает пут, И что в тебя влюбленный ветер сам Застыл, прильнув к струистым волосам? Не льстись - рубин, что каплей дорогой Украсил безупречный профиль твой, Пребудет драгоценным и когда Твой гордый блеск затмится навсегда. Перевод Т. Ю. Гутиной МОЕМУ ХУЛИТЕЛЮ Увы, тебя стихами не растрогать; Их исчертил твой длинный, грязный ноготь, Стараясь уличить и очернить. О, чтоб ему от ногтоеды сгнить! Нет, каюсь, каюсь ... дальше упражняйся: Скреби, как хочешь, только не ругайся. Иные строки так порой свербят; Ну, почеши еще; спасибо, брат! Перевод Г. М. Кружкова КОРИННА ВСТРЕЧАЕТ МАЙ Вставай, вставай, гони постыдный сон, Парит на крыльях света Аполлон, Аврора, весела, юна, Мешает краски и тона. Молю, коснись ногой босой Травы, обрызганной росой. Уж час, как солнцу молятся цветы, Неужто до сих пор в постели ты? Взгляни, сонливица, в окно - Пичуги славят день давно И обещают счастье нам ... Проспать такое утро - срам. Ведь с песней сотни девушек, внимай, До жаворонка встали славить май. - Не зря ж листва свежа и зелена, В зеленое оденься, как весна. Конечно, нет алмазов тут, Зато тебя росинки ждут И может ласковый рассвет Из каждой сделать самоцвет. А кроме них, получишь нынче ты Нить жемчуга волшебной красоты, Коль отыскать успеем мы Ее в кудрях росистых тьмы, Покуда в дрему погружен Сиятельный Гиперион. Молитв сегодня долго не читай, Господь простит, ведь мы встречаем май. Смотри, дивись, не верь своим глазам, Подобны стали улицы лесам, Зеленой ветвью иль кустом Извне украшен каждый дом, Любой балкон, любая дверь, Как в храме, убраны теперь. Боярышник цветет, горяч и ал, Как будто он и впрямь любовь познал ... Так близко - столько красоты! Ужель проспишь все это ты? Скорей бежим, ведь май нас ждет! Прославим же его приход! Прекрасен мир, как божий светлый рай, Коринна, о, как сладко встретить май! И юноши и девушки теперь О сне забыли, милая, поверь. Цветет боярышник для всех, Не полюбить сегодня - грех. С утра одни уж в свой черед Вкусить успели сладкий мед, Другие обручились в этот день, И лишь тебе одной подняться лень. У всех под цвет листвы наряд, У всех глаза огнем горят, Не счесть спешащих под венец, И ласк, и слез, и, наконец, Ночных гостей: заслышишь - открывай ... Коринна, здесь умеют встретить май! И нам бы встретить май в расцвете сил, Чтоб он своим безумьем заразил И сладко одурманил нас, Нельзя проспать рассветный час И жизнь свою. Проходит дни, За солнцем вслед спешат они И в прошлое уходят навсегда, Как дождь, как снег, как талая вода. Уйдем когда-нибудь и мы В рассказ, в напев, под полог тьмы... Любви, что жжет и греет нас, Беречь не стоит про запас, Пока мы не состарились, давай Пойдем вдвоем встречать веселый май. Перевод А. Г. Сендыка ВЕСЕЛИТЬСЯ И ВЕРИТЬ ПРЕКРАСНЫМ СТИХАМ Опять земля щедра, Как пиршественный стол. Раскрыть уста пора - Час празднества пришел. Час празднества пришел, Всем деревам даря Браслеты пышных смол - Густого янтаря. Час розы наступил, Арабскою росой Виски я окропил И лоб смятенный мой. Гомер! Тебе хвала! Настой заморский смел! Хоть чара и мала, Ты б от нее прозрел. Теперь, Вергилий, пей, Пригубь хотя б глоток! Один бокал ценней Всего, чем щедр Восток. Продли, Овидий, пир! Так аромат силен, Что носом стал весь мир, - Недаром ты Назон. Сейчас, Катулл, вина Я выпью в честь твою. Бутыль опять полна - Теперь за музу пью. О Вакх! Я пьян совсем. Пожар мой охлади! Не то венок твой съем И жезл - того гляди! От жажды чуть дышу - На стену впору лезть. Бочонок осушу В твою, Проперций, честь. Поток вина, Тибулл, Я посвящу тебе... Но в памяти мелькнул Стих о твоей судьбе. Что плоть, мол, сожжена, Осталась лишь зола И урна не полна - Так горсточка мала. Не верьте! Жизнь - в стихах. Их пламя пощадит, Когда развеют прах Людей и пирамид. Всех живших Лета ждет, Удел всего - конец. Лишь избранных спасет Бессмертия венец. Перевод Е. М. Аксельрод СОВЕТ ДЕВУШКАМ Кто ценит свежесть нежных роз, Тот рвет их на рассвете, Чтоб в полдень плакать не пришлось, Что вянут розы эти. Сияньем солнце вас манит, Светло оно и свято, Но чем короче путь в зенит, Тем ближе час заката. Завидны юность и любовь, Однако, недотроги, Глаза тускнеют, стынет кровь, И старость на пороге. Вам надо замуж поскорей, Тут нечего стыдиться - И роза, став на день старей, В петлицу не годится. Перевод А. Г. Сендыка К ФИАЛКАМ Милые фиалки, Вы нежны, Вы весны Самой весталки. У весны прислуги - Что травы. Но лишь вы - Ее подруги. Вы девичьи слезы. Вы скромней И славней Дамасской розы. Но близка расплата. Дни бегут - Предадут И вас когда-то. Перевод Т. Ю. Гутиной ЕГО ПОЭЗИЯ - ЕГО ПАМЯТНИК Недолго уж писать Стихи. Указ Придет - кончать, И я покину вас. Еще какой-то миг - Потом прощусь. К земле привык - Под землю опущусь. О Время, пред тобой Все пало ниц, Своей тропой Идешь, не помня лиц. Всяк, попадя в твой плен, В конце сойдет Во мрак и тлен, И скоро - мой черед. Но камень скромный сей, Что я воздвиг, Свергать не смей, Завистливый старик. Иные пирамид Наставят впрок. Я "Гесперид" Закончу под шумок. Перевод Т. Ю. Гутиной К МУЗЫКЕ, ДАБЫ УТЕШИЛА ИСТОМЛЕННОГО НЕЖНЫМ НЕДУГОМ О ты, небесной стройности основа, Повей сюда, на юношу больного; Пускай твоих гармоний волхвованье Смягчит, заговорит его страданье! Чтоб он забыл про гордых и надменных, Блуждая в дебрях сна благословенных, И пробудился, болью не томимый, Как поутру с любимою - любимый. Перевод Т. Ю. Гутиной ПОСЛЕДНИЙ ВОЗ, ИЛИ ПРАЗДНИК ЖАТВЫ Его сиятельству Милдмею Фейну графу Уэстморлендскому Пора, сходитесь, дети лета, Чьим рвением земля согрета - Нам, благодарная, несет Вино, и хлеб, и сладкий мед. В венки вплетайте злачны травы, На звонких дудках жатве славу Играйте! Уж последний воз Разряжен с верху до колес. Вон ленты, пугалы, кошницы, Жеребчики и кобылицы Заботливо облачены В холсты лилейной белизны. Вот парни и девицы скачут На радостях, что праздник начат, А деревенские мальцы То схватят лошадь под уздцы, А то кидаются с разбегу Брать штурмом славную телегу. Собрался весь крестьянский люд: Те крестят воз, те подбегут - Сноп поцелуют и дубовой Листвой рядят; иной подковой Рад осчастливить, а иной, Вскочив на спину ломовой, Горланит песни, как герой. Ну что ж, когда и впрямь сраженье Закончено - за угощенье! Сам лорд зовет! Вот тучный бык Средь моря яств, как материк, Воздвигся; вот барашков мясо, Окорока, рубец, колбасы; Здесь пышный пудинг, там пирог, Сыры, рассыпчатый творог. (Неужто аппетит - порок?) Когда ж нужна покрепче влага (За общее чтоб выпить благо), Вот в кружках пенистая брага. Да будет же ваш лорд здоров! За славный плуг, за клан серпов, За ваши доблестные вилы, За упряжных лошадок силы, За хлесткий цеп и верткий пест, За всех, пока не надоест! И чтоб волов радивых стадо Не оставалось без награды: Вначале - полная бадья, Ярем - потом. А вам, друзья, Пить, но не спиться, чтоб весною Опять дружиться с бороною И честно выполнять наказ: Кормить того, кто кормит вас. Дождю подобно, наслажденье - Да не потопит ваши бденья, Но служит оных удвоенью! Перевод Т. Ю. Гутиной ГОСПОЖЕ ЕГО СЕРДЦА АНТЕЕ Вели тебя боготворить - Я так и поступлю. Вели весь пыл тебе излить - Вот все, о чем молю. Я все сокровища души К твоим ногам свалю. Авось, придутся хороши - Вот все, о чем молю. Скомандуй сердцу замолчать, Тебя не прогневлю, Иль во сто раз сильней стучать - Вот все, о чем молю. Захочешь слез моих, глазам Все дни рыдать велю. Когда же слез не хватит, сам Я сердце растоплю. Скажи, что должен умереть, Я смерть потороплю, Скажи всю жизнь твой гнет терпеть - Вот все, о чем молю. Ты - жизнь, дыханье, влага глаз, Ты - сон, но я не сплю. Блаженство? Смерть? Один приказ - Вот все, о чем молю. Перевод Т. Ю. Гутиной К ЛУГАМ Вы были зелены, Цветами покровенны, И были вам даны Видения бесценны. Вы зрели стройных дев, Что рвали первоцветы, Устами их согрев, К груди прижав букеты. Вы были им страной И были им опорой. Они - самой весной, Самой цветущей Флорой. Теперь уж их перстам Не вить вам плетеницы, Их шелковым власам С кудрями трав не свиться. Однажды все раздав И нищенствуя ныне, Грустите, не узнав Себя в своей пустыне. Перевод Т. Ю. Гутиной ДЕВСТВЕННИЦАМ У любви на вас чутье. Уж таились от нее Розамонда (прозябая В лабиринте) и Даная (В башне); но любовь пришла К той и эту проняла. Что ж, пугайте строгай видом, Уподобясь гесперидам, Иль совсем ни на кого Не глядите. Что с того? Были б только не уроды, А любовь отыщет ходы - Хоть дождем на вас сойти, Хоть мужчиной во плоти. Перевод Т. Ю. Гутиной ПОЦЕЛУЙ Диалог 1. Ответствуй - поцелуй? Отколь Приходит, где живет и сколь Приятен он? 2. Скажу, изволь. Малыш родится и живет Меж алых уст. Из них же пьет, Из рук любви свой хлеб берет. Хор. И гнездышко в алькове вьет. 2. Он - каверзный огонь услад, Что льнет к очам и тешить рад В хрустальных люльках милых чад. Хор. И сушит слезки все подряд. 2. К ланитам следует засим, К ушку, и к шейке, и к другим Секретным радостям своим, Хор. И не угонишься за ним. 1. Он нем, поди? 2. О, лишь на вид. Он ловко льстит и веселит. Порою - плут, порой - пиит, Хор. И деву вмиг заговорит. 1. Он - дух иль плотью облечен? 2. Он - явь, но сладок, будто сон. И нектар пьет со всех сторон, Хор. И жалит, но с приятством он. Перевод Т. Ю. Гутиной ПОЭТ ЛЮБИТ, НО НЕ БУДЕТ ЖЕНИТЬСЯ Я пут избегнул вновь, Но вновь готов любить, Вымаливать любовь, А нет - так и купить. Во всей своей красе Достойные девицы Меня пленяют все, Но я б не стал жениться. Я буду целовать, И обнимать их тоже, И пуще забавлять, Но не на брачном ложе.