Они от солнечных лучей Его хранили и дождей. Там хвастались наперебой Цветы и травы красотой, 16745 И словно бились об заклад, - Чей благовонней аромат! Там сладким пеньем слух лаская, Не умолкали птичьи стаи, И звуков сладостней, чем эти 16750 Не слыхивал никто на свете. Там красотою все пленяло И слух и взгляды привлекало, Там солнце и тени И ветра движенье 16755 Давали отраду И слуху и взгляду. А дальше - снова все кругом, Хоть целый день скачи верхом. Лишь запустенье, дикий лес 16760 И мрачных скал крутой навес. И не было сюда пути, Чтобы проехать иль пройти. Да, этот край был дик и глух, Куда ни оглянись вокруг, 16765 И все же в дикой сей глуши С владычицей своей души Решил Тристан прервать свой путь, Набраться сил и отдохнуть. Здесь он с Изольдою остался 16770 И c Курвеналом распрощался, И отослал его назад, Чтоб тот, вернувшись, всем подряд Рассказывал, что, мол, Тристан Отправился чрез океан, 16775 И там в Ирландии народу Поведал про свои невзгоды. Еще велел он Курвеналу Вновь при дворе жить, как бывало, И слушаться во всем Брангены 16780 И передать ей непременно, Уединясь в ее покоях, Слова любви от них обоих. Он отпустил его, веля Все выведать про короля, 16785 Про помыслы его и планы, И хочет ли он мстить Тристану - И если Марк задумал месть - Им дать скорей об этом весть. Еще Тристан с Изольдой - оба 16790 Ему наказывали, чтобы Он вспоминал бы их почаще И к ним наведывался в чащу, И привозил - раз в двадцать дней Как можно больше новостей, 16795 Чтоб в их скиту тоску унять. Что я могу еще сказать? Так и расстались с ним на том. Тристан с Изольдою вдвоем Остались жить в пещере дикой 16800 Счастливые в любви великой. Я знаю, многие из вас Полюбопытствуют сейчас Узнать всю правду о Тристане - Как добывал он пропитанье, 16805 Как мог с возлюбленной своей Он жить в глуши бесплодной сей. Чтоб любопытство утолить, Продолжу я рассказа нить. Они, живя все время рядом, 16810 Друг друга впитывали взглядом И в милом взоре находили Плоды и пищу в изобилье. В любви и страсти утопали Все горести их и печали, 16815 И на добычу пропитанья Они не тратили старанья. Заметить здесь необходимо, Что был запас неистощимый У них невидимый с собою: 16820 То было кушанье такое, Которого вкуснее нет, Хоть ты объезди целый свет. Оно, им данное навечно, Зовется верностью сердечной, 16825 Любовью, сладкой, как бальзам, Оказывающею нам - И чувству нашему и телу Благодеянье без предела. Они другой еды не знали, 16830 И только ею услаждали Все дни, все ночи без конца Тела и взоры и сердца. Любовь была для них как плуг, Пропахивавший все вокруг 16835 Изольды нашей и Тристана И находивший неустанно В глубинных тайниках мечты Неведомые им пласты. Их не печалило нимало 16840 И боли им не причиняло, Что не было других людей В глуши пустынной и ничьей. Других сюда и не влекло. Два - это четное число. 16845 К нему прибавьте единицу И двойка в нечет превратится. И, значит, этот некто третий, Еще не бывший на примете, Подобьем тяжести и груза 16850 Давил бы их своей обузой. Среди природы этой строгой Казалось им, что их так много, Что сам король Артур едва ли Вмещал в своей огромной зале 16855 Такое множество гостей, Счастливых участью своей. Другой не признавая власти Помимо собственного счастья, Тристан с Изольдою порой 16860 Весь мир считали мишурой. На свете нет таких мечтаний, Таких надежд, таких желаний, Что не сбылись бы в полной мере У двух отшельников в пещере. 16865 Им не хотелось жить иначе - Ни веселее, ни богаче. Вот только б им вернули честь - Все остальное у них есть. У них был двор, роскошный двор, 16870 Богатством радовавший взор. И радость с ними делит Веселая их челядь: Три липы с кроною густой, Колодец с ключевой водой, 16875 Трава зеленая, цветы, Ручей, бегущий с высоты, Пернатых звонкая семья От зяблика до соловья, Хохлатый жаворонок, чиж, 16880 Синица, иволга и стриж, - Все пели - всяк на свой мотив, Усердствуя наперерыв. И заливались соловьи На этом празднике любви. 16885 Он не смолкал ни на мгновенье И рисовал воображенью Героев наших, что они Артуру-королю сродни, Что пышность их двора вполне 16890 С его богатством наравне. И впрямь, чего им нехватало? Любовь их досыта питала. Он был при ней, она - при нем. И все им было нипочем. 16895 Они имели, что хотели, И что хотели, то имели. Я, правда, слышу пересуды Со всех сторон и отовсюду, Что при любви, мол, столь горячей 16900 Питаться надобно иначе. Я так скажу: что до меня, - Претит мне эта болтовня. Но, может быть, найдется муж Ученый, опытный к тому ж, 16905 Который мне и всем - как знать? - Сумеет это доказать! Да ведь и я когда-то тоже Себе избрал удел похожий, И точно так же, как Тристан, 16910 Любовью был и сыт и пьян. Чтоб не блуждали вы впотьмах, Я объясню вам на словах, Той каменной пещеры свойства, Всю суть, весь смысл ее устройства. 16915 Ее, как вы уже читали, "Любовным гротом" называли. И был он, этот грот, высок И кругл, и светел, и широк. А стены снежной белизны 16920 И гладки были и скромны. Что грот был кругл повсюду ровно, То признак скромности любовной. Да, скромностью любовь красна, Не признает углов она. 16925 Любовь хотя б с одним углом Коварством рождена и злом. Ширь и размах внутрипещерный - Свидетельство любви безмерной, А высота - обозначенье 16930 Любви высокого стремленья. Любовь к заоблачью стремится И признает лишь те границы, Где добродетелей полет Сливается в единый свод. 16935 Благословенна высота! - Ведь добродетели всегда Владычествуют над пространством, Сверкая золотым убранством. А мы, прикованные к полу, 16940 Стоим, потупив очи долу, Не помышляя о полете Ни наших чувств, ни нашей плоти. Но вот и нас к себе привлек Сияньем злата потолок. 16945 И мы в него вперили взор И смотрим на него в упор, А добродетели над нами Сверкают яркими лучами. Так чудо наш чарует глаз, 16950 Что крылья отросли у нас, И наши чувства понеслись За добродетелями ввысь. Что белизной сверкали стены - То признак верности нетленной. 16955 Она не терпит никаких Других оттенков цветовых. Ей ненавистны в равной мере - Негладкость, ревность, недоверье. А мраморные плиты пола 16960 Пусть постоянства знак тяжелый. К тому же, цвет его исконный. Как и у мрамора - зеленый. Итак, и цвет, и гладкость плит Есть постоянства внешний вид. 16965 Траву напоминая цветом, Оно стеклом блестит при этом. Кристальное резное ложе С кристальною любовью схоже, И резчик, резавший кристалл, 16970 Отлично это сознавал. Поэтому оно по праву С любовью разделяло славу. Кристально-чистой, безупречной Любовь была и будет вечно. 16975 Засовов пара изнутри Виднелась сбоку у двери. Из глубины вела во вне Через отверстие в стене Дверная ручка, без которой 16980 Не отворялися запоры. Снаружи эта рукоятка Кончалась шляпкою украдкой. Хоть без ключа и без замка - Служила дверь наверняка. 16985 Вам знать захочется теперь, С какою целью эту дверь Не украшал собой замок, Кто допустить такое мог, - Ведь полагалось исстари 16990 Замок приделывать к двери! Кто в храм любви идет, когда Его никто не звал туда, Тот только силой, напролом Ворваться может в этот дом. 16995 Но бронзовая дверь обычно Защитой служит преотличной. И сквозь нее проникнет тот, Кого любовь к себе зовет. Из бронзы дверь смастерена, 17000 Чтоб не сдавалася она Ни хитроумию, ни силе, Чтоб ложь и зло ее не вскрыли, Чтобы коварство, лицемерье Вреда не причинили двери. 17005 А внутренние два засова Хранили безопасность крова. Дверь с двух сторон крепилась ими Двумя засовами большими. И был один из них - кедровый, 17010 Другой был из кости слоновой. Узнать хотите или нет, Какой таился в том секрет? Кедр - это мудрости хранитель, Ума палата и обитель. 17015 А кость слоновая всегда Сама невинность, чистота. И эти два засова Всегда хранить готовы Храм от насилья и обмана 17020 И дни и ночи неустанно. А шляпка, что вовне была, Та, что вовнутрь двери вела, И оловянным стерженьком Сквозь эту дверь входила в дом, - 17025 Соединялась с золотою Блестящей ручкою дверною. Что стерженек, что рукоять - Подобной пары не сыскать. Металл был выбран неслучайно: 17030 Суть олова - в раскрытье тайны, Любовной тайны наипаче, А сущность золота - в удаче. И были здесь они на месте, Когда соединялись вместе, 17035 И оба избранных металла Двойною силой небывалой Стремленье сердца направляли - Сужали или расширяли, И удлиняли, если нужно, 17040 И укорачивали дружно. И каждый раз, когда любовь Сюда сворачивала вновь, Чтобы попасть к себе в чертог, Наш оловянный стерженек 17045 Ее движением одним Сводил со счастьем золотым. А высоко над дверью, Уже в самой пещере Виднелись три оконца. 17050 Сквозь них сияло солнце. Они с наружной стороны Пещеры не были видны. И словно вестники добра Впускали яркий свет с утра. 17055 И лился свет веселый По мраморному полу, Как будто честь сама сияла И грот любовный освещала: Живое счастие земное 17060 Несовместимо с темнотою... Еще заметить важно мне, Что находился в стороне От поселений и дорог И людных мест любви чертог. 17065 Любви не нравится цвести Среди проезжего пути. Она цветет гораздо чаще Среди непроходимой чащи И путь к ее чертогу тайный 17070 Всегда опасен чрезвычайно. Ведь он затерян был в горах, Где все внушало дикий страх, Где был опасен каждый шаг, Где высь рождала звон в ушах, 17075 И где на каждом перевале Вас пропасти подстерегали. Чтоб среди скал не заблудиться И в бездну чтоб не провалиться, Остерегайтесь отойти 17080 От проторенного пути! Но счастлив может быть лишь тот, Кто горы миновав, войдет Сюда, в глухую эту чащу, И дом обрящет настоящий. 17085 Здесь он найдет, что сердцу надо - В любви удачу и отраду. Для глаз, для слуха, для души Есть все, что надобно, в глуши. Уйти назад - не станет сил. 17090 Я это знаю. Я там был. Я тоже прежде, в старину, Был у своей любви в плену, И в этих побывал краях, И здесь охотился в лесах; 17095 Здесь я преследовал добычу, Гоняясь по горам за дичью. Но редко достигал я цели, Хоть дни мои в трудах летели. Я в счастие уже не верю... 17100 Зато я на пещерной двери Засовы видел, рукоять, А в глубине ее - кровать. Кровать резная из кристалла Огнями радуги сверкала. 17105 Я подходил к ней то и дело, Любуясь ею оробело. Весь гладкий пол я исходил, И как ни крепок мрамор был, Он был бы мною весь изрыт, 17110 Когда б не зелень этих плит. Зеленый цвет непобедим. Он горд могуществом своим Не вытравишь - как ни трави! Из этих плит следов любви. 17115 И много, много раз подряд На стены обращал я взгляд. Я свод рассматривал подолгу И любовался втихомолку Красою белых стен и свода, 17120 Каких не видывал я сроду. Звездоподобная корона Ласкала взор мой восхищенный. Мне сердце согревало солнце Сквозь маленькие три оконца ... 17125 Итак, я всем вам доказал, Что я пещеру эту знал, Но так любви и не обрел И мимо счастия прошел ... Вот здесь, далече от людей, 17130 Тристан с Изольдою своей, Средь этой местности пустынной. Лесистой, горной и равнинной. Предавшись нежному досугу, Усладой были друг для друга. 17135 И так текли в блаженстве дни. И были счастливы они. А утром по росе вдвоем, Ласкаемые ветерком, Они бродили по лугам 17140 И льнули травы к их ногам, И где б они ни проходили Цветы пестрели в изобилье, И нежные любви слова Нашептывала им трава. 17145 И с каждым мигом все чудесней Переливались птичьи песни. Они же выбирали путь, Чтоб у колодца отдохнуть, И молча шли вдоль ручейка - 17150 Их цель была недалека. Колодец их как будто ждал И весело водой плескал. Их радовало все вокруг - Все краски лета, каждый звук. 17155 Кто б их отсюда мог согнать? Но начинало припекать К полудню солнце, и они Спешили спрятаться в тени Трех лип, что были только рады 17160 Обдать любовников прохладой. Здесь снова можно было смело Усладу обрести для тела, И лежа под огромной кроной, Такой пахучей и зеленой, 17165 Они вдыхали, как могли, В себя все запахи земли. От дуновенья ветерка Вздымались волосы слегка. Волшебная отрада глазу - 17170 Цветы - напоминали вазу, В которую до глубины Стволы трех лип погружены. Тристан с Изольдой вспоминали Порой в задумчивой печали 17175 Преданья старины глубокой, В которых о тоске жестокой, Любовью вызванной несчастной, Лился рассказ живой и страстный: О муках горестных Филлиды {11} 17180 И о страданиях Библиды {12}, Влюбившейся в родного брата И в том лишь бывшей виноватой, О карфагенянке Дидоне {13}, Сидевшей на сидонском {14} троне, 17185 Себя убившей, не жалея, В тоске по милому Энею. Так за рассказами они Нередко коротали дни. Когда же им надоедали 17190 Любовных повестей печали, Они скрывались снова в келье И предавались там веселью, Забыв о горестях своих И о преданиях чужих. 17195 Там звуки арфы, звуки пенья Рождали сладкое волненье В груди Изольды и Тристана, Их душ залечивая раны. Когда он пел, - она играла, 17200 Потом она его сменяла, И запевала вдохновенно. Вот так они попеременно Игре и пенью предавались И музыкою наслаждались. 17205 И если пел один - другой По арфе ударял рукой. И пенье, полное тоски, И звуки струн из-под руки Сходились в воздухе и там 17210 Взлетали вместе к небесам. Торжественные их мотивы Так были сладостно-красивы, Что прочно вписан их талант В "La fossiur' a la gent amant", 17215 Как ни была пещера эта Описана или воспета, - Все стало правдой лишь тогда, Когда забросило сюда Тристана и его подругу. 17220 Без этих двух бывало туго Хозяйке этого гнездовья, Которая звалась любовью. Ведь никогда никто доселе Не приближался близко к цели 17225 Средь игр любовных и утех, Но наша пара - ближе всех. Любви так чисто, как они, Не предавались искони. Они не ведали иного 17230 Резона, кроме сердца зова. А развлечений здесь немало Природа им предоставляла. Им очень нравилось вдвоем Окрестность объезжать верхом. 17235 И взяв с собою арбалеты Нередко с самого рассвета Они охотились в горах, На птичек нагоняя страх. Но самым лучшим развлеченьем 17240 Была охота за оленем. У них был верный пес Хиндан {15}. Недолго бился с ним Тристан, Чтоб отучить его от лая, - Умней собаки я не знаю. 17245 Прошло немного дней, и вот Как бы воды набравши в рот, Наш пес охотится за дичью, Подкрадывается к добыче. Сквозь лес густой и сквозь туман 17250 Беззвучно мчится наш Хиндан. Однако же, на самом деле, Гнать зверя не было их целью, И от охотников в отличье Им не нужна была добыча, 17255 Но за охотою они В веселье коротали дни. Мчась по лесу с любимым псом И позабывши обо всем, И предаваясь с упоеньем 17260 Опасностям и развлеченьям, В охоте видели они, Хоть, впрочем, не они одни, Источник радости, веселья. Так в счастии их дни летели. [Бегство Тристана] И снова счастлив наш король {16}, И в радость превратилась боль. Король справляет торжество: 17725 Изольда снова у него! И, став опять его женой, Но только телом, не душой, Не ведает она влеченья, Ни нежности, ни уваженья 17730 К тому, кого любить должна Господней волею жена. Но там, где он царил - повсюду Ей поклонялись, словно чуду. Он этот общий идеал 17735 Cо всеми вместе разделял. Ее любил он беззаветно, Как будто страсть была ответной. Так слепнет даже самый зоркий Согласно старой поговорке: 17740 "Куда ни глянь, ни посмотри - Снаружи или изнутри - Слепая страсть до полной тьмы Сердца доводит и умы". И с очевидностью борясь, 17745 Король как бы лишился глаз. Он видел все, а между тем Не видел ничего совсем. Он знал, что сердцем и умом Она не с ним - не с королем, 17750 Что неизменно, постоянно Душой принадлежит Тристану. И все же, ослепленный страстью, Не верил он в свое несчастье. Кто дал нам повод к укоризне? 17755 Кто виноват в бесчестной жизни, Что породила столько бед? Изольда разве? Вовсе нет! Неправы те, кто в озлобленье Изольду обвинят в измене. 17760 Ни королева, ни Тристан Не отвечали за обман. Король все чувствовал, все знал, Любви он от нее не ждал, А сам был к ней приворожен... 17765 Вы скажете: "Но как же он Мог так любить ее тогда?" Что ж, если выберет беда Своею жертвою любовь, То как ты ей ни прекословь, - 17770 Тебе зажавши силой рот, Беда всегда свое возьмет. Да и теперь немало их - Таких, как Марк, - душой слепых, И в наши времена беда 17775 Нас настигает без труда. Я вам скажу - таким, как он, И нынче - имя легион. Вот так они и знать не знают, И ничего не замечают, 17780 Скорее видеть не хотят Того, на что направлен взгляд, Что слышит ухо, видит глаз... Кто стал бы их винить из вас? Но если честно говорить, 17785 Нельзя и женщину винить: Она страдает беспричинно И невиновна пред мужчиной. Ведь чистый взор ее открыт И только правду говорит. 17790 И если вся ее вина Пред мужем так обнажена, То это значит, что чужда Ей лживость раз и навсегда. Но муж своею страстью пылкой 17795 Глаза переместил к затылку, И в зарождении обмана Он сам виновен, как ни странно. Кто отвернул глаза от света, Расплачивается за это. 17800 Мужчина, ослепленный страстью, Слепее, чем слепец, к несчастью. Но есть пословица такая - Ее правдивей я не знаю: "Краса таит большое зло!" 17805 С красою им не повезло: В Изольде расцветая ярко. Она так ослепила Марка Что разом он ослеп вдвойне - Глазами с сердцем наравне. 17810 Он верил, что его жена. Всех злых пороков лишена, И все, что в ней он находил, Он до небес превозносил. Но, чтоб уже покончить с этим. 17815 Он так любил ее, заметим, Что ею наносимой боли Не чувствовал и малой доли. Все то, что в сердце под замком Навеки заперто силком, 17820 Наружу рвется напролом А ты - ты с ним всегда вдвоем. Ты мыслью, ты глазами с ним, Ты от него неотделим, Ты взором провожаешь след - 17825 След наслаждений, счастья, бед, След, уходящий далеко, И снова на душе легко. А кто над вами держит власть, - Тот только разжигает страсть. 17830 Чем злее изгнать ее хотят, Тем явственнее бьются в лад Разгоряченные сердца Лишенных брачного венца. Вот так и наши два героя 17835 Вдруг ощутили что-то злое, Запретное и роковое, Грозящее лихой бедою. И тут их охватил испуг, Но жар желаний не потух, - 17840 Напротив, он сильнее жег Сердца их, полные тревог. Такие жалкие с испугу, Они цеплялись друг за друга Под тяжким бременем беды, 17845 Вкушая горькие плоды Любви, закованной в безбожный Запрет, как мученик острожный. И это бедственное бремя, Давившее на них все время 17850 Как дьяволовою пятой, Их чуть не смяло под собой. Но больше, чем Тристан, пожалуй, Изольда бедная страдала. Она в отсутствие Тристана 17855 Смерть призывала непрестанно, И чем решительней король Запретом причинял ей боль, Тем неразрывнее она Была с Тристаном скреплена. 17860 Запрет приносит только вред, И там, где властвует запрет, Одни лишь горькие плоды Способны украшать сады. В них пышно расцветает гнев, 17865 И выросши и осмелев, Наносит чести он урон И только оскорбляет жен. Вот до чего людское зло Уже в те времена дошло! 17870 Ведь если б с ними поступали По чести - и они б не пали. Итак, мы видим - от запрета Есть только вред, а пользы нету. К тому ж запрет или надзор 17875 Не помогали до сих пор Сберечь жену плохую мужу - Она лишь становилась хуже. Хорошая - наоборот - Всегда сама себя блюдет. 17880 Тот, кто своей жене не враг, Не стережет ее никак. Любой запрет или надзор Находит у жены отпор И ей такой наносит вред, 17885 Какого хуже просто нет. Спастись от этого вреда Ей не удастся никогда. Он застревает вроде терна, Пустившего глубоко корни 17890 В той почве мягкой, из которой Не выкорчевать их так скоро - Их легче вырвать из скалистой Бесплодной почвы каменистой. От многочисленных обид 17895 Душа сперва кровоточит, Но, постепенно очерствев, В себе такой лелеет гнев, Как будто с малых лет она Была грехом заражена. 17900 Поэтому тот из мужей, Который прочих помудрей, Пусть уважает честь жены Не ищет вечно в ней вины, Над ней установив надзор, 17905 Ее ввергающий в позор. Нет, - только нежность с добротой Права имеют над женой. Об этом помнить все должны, Кому важна любовь жены. 17910 Ведь как жена ни хороша, Но портится ее душа От многочисленных обид, - И тут к измене путь открыт. Все благородные мужья, 17915 Заметить к слову должен я, Супруге верят смело, Как собственному телу. Они все делают по чести И жизнь с женой проводят вместе. 17920 Но тот, кто хочет подорвать Любви земную благодать, И на жену наводит порчу, Блюстителя морали корча, Тот гасит и любовь и честь, 17925 В супруге взращивая месть, Так счастье катится ко дну, Так губит муж свою жену. Кто за женою не следит, Тот, значит, ею дорожит. 17930 Запрет - он злобу вызывает, На путь неправедный толкает. Жену воспитывая злом, Ты сам страдаешь поделом. Терн колкий неповиновенья 17935 Заложен в женщине с рожденья. Иные женщины и девы Похожи на праматерь Еву. Она нарушила запрет Лишь только зародился свет. 17940 Господь ей предоставил власть Плодами наедаться всласть. В раю блаженствовала Ева, Срывая плод с любого древа. И только дерево одно 17945 Ей было им запрещено Под страхом смерти обирать. Попы нам любят повторять, Как плохо поступила Ева, Сорвавши плод запретный с древа. 17950 Но я уверен и сегодня - Без запрещения господня Она б не съела никогда Того запретного плода. Грех этот - первый из первейших - 17955 Был в поколениях дальнейших Распространен и укреплен, Дожив до нынешних времен. Для Евы для самой тот плод Был лишь источником забот. 17960 Ведь разрешил же ей господь Плодами рая тешить плоть. Но захотелось ей поесть Того плода, что губит честь. И до сих пор все дщери Евы 17965 Едят плоды ее посева. И если б некий муж сегодня Владел бы волею господней, О, сколько бы родилось Ев, Которые, ее презрев, 17970 Запрет нарушили бы с ходу Согласно с женскою природой! Но тем из них хвала и слава, Кто выше собственного нрава. За то одно, что победили 17975 Они свой нрав ценой усилий И сберегли и честь и тело. Мы можем называть их смело Мужчине равными за сходство По духу с ним и благородству. 17980 Мы жен таких должны любить И славить, и превозносить. Ведь если женщина, поправ Свой женский, свой исконный нрав, Пошла характером в мужчину, 17985 То, значит, все первопричины, Все связи, все соотношенья Вдруг претерпели измененья, И розы из корней крапивы Растут, красивые на диво. 17990 Кто женщины прекрасней смелой. Что против собственного тела Пошла неслыханной войной, Взяв только честь свою с собой, И тело победив в бою, 17995 Спасла его и честь свою? Итак, необходимо тело И честь воспитывать умело. Опасно холить только честь Иль чести тело предпочесть. 18000 Та женщина нехороша, Которой не лежит душа К обоим сразу - то есть вместе И к телу своему и к чести. Одно другому предпочтя, 18805 Она, как малое дитя, Не понимает, что творит, Какой бедою всем грозит. Тем женщинам пою я славу, Кто заслужил ее по праву. 18810 Они готовы честь свою Всегда отстаивать в бою. Но телом не пренебрегают Они умело сочетают Одно с другим, не зная спеси, 18015 И соблюдают равновесье. И здесь мне хочется опять Их прославлять и воспевать. ^TСАГА ТРИСТРАМА И ИСОНДЫ^U Перевод со старонорвежского С. И. Неделяевой-Степонавичене (Произведение публикуется полностью.) ЗДЕСЬ ЗАПИСАНА САГА ТРИСТРАМА И КОРОЛЕВЫ ИСОНДЫ, ГДЕ ГОВОРИТСЯ О НЕПРЕОДОЛИМОЙ ЛЮБВИ, КАКУЮ ОНИ ИСПЫТЫВАЛИ ДРУГ К ДРУГУ. САГА ЭТА БЫЛА ЗАПИСАНА ПО-НОРВЕЖСКИ В 1226 ГОДУ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ ХРИСТОВА, ПО УКАЗУ И РАСПОРЯЖЕНИЮ ДОСТОЙНОГО ГОСПОДИНА, КОРОЛЯ ХАКОНА {1}. ИСПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ БРАТ РОБЕРТ {2}, ЗАПИСАВШИЙ ЭТУ САГУ СОГЛАСНО СВОЕМУ РАЗУМЕНИЮ В ТЕХ ВЫРАЖЕНИЯХ, В КАКИХ ОНА ЗДЕСЬ ИЗЛОЖЕНА, И ВОТ ЕЕ НАЧАЛО. 1. Рыцарь Канелангрес {3} Жил в Бретани {4} юноша, прекрасный собой, наделенный замечательными достоинствами, владевший крепостями и замками, искушенный во многих искусствах, доблестный, стойкий и мужественный рыцарь, мудрый и осмотрительный в своих поступках, проницательный и рассудительный, превзошедший умом и талантом всех, кто жил тогда в этом государстве, и звали этого рыцаря Канелангрес. Он был суров с суровыми и жесток с жестокими. При нем находилось столько верных рыцарей и мужественных вассалов, сколько могла позволить его казна. Но он был щедр на подарки и всеми любим за свое обхождение, отважен в битвах, и благодаря своей доблести и военному искусству собрал со своих врагов столь обильную дань и добыл себе столько земли, что за несколько лет его власть и могущество сильно умножились. Когда пошел третий год с того дня, как он надел рыцарские доспехи, он скликал большое войско и повел жестокую войну против многих королей и герцогов, нанося им большой урон и забирая у них богатства, сжигая королевские замки и крепости по всей стране, и многие рыцари, служившие ранее тем королям, признавали себя побежденными и должны были платить ему огромный выкуп золотом, серебром и драгоценностями, а также лошадьми и оружием. Случалось и ему терять своих людей, как это часто бывает во время битвы. Но вот Канелангрес выступил против короля той страны {5}. Канелангрес опустошал его королевство и брал в плен его людей до тех пор, пока король не распорядился прекратить войну. Король заключил с Канелангресом мир в присутствии умнейших мужей, и они установили срок действия своего договора. Как только договор был заключен, Канелангрес передал государство со всеми замками, городами и крепостями, высокородными вельможами и преданными рыцарями своему наместнику, а сам снарядил войско и отправился в другую страну дабы встретить достойных мужей, поискать славы и испытать свою доблесть и рыцарскую удаль. Ему много рассказывали об Англии {6}, о ее силе и могуществе, красоте и славе, просторах и изобилии, о том, что много там учтивых рыцарей, крепких замков и неприступных крепостей, охотничьих угодий, богатых зверем и птицей, разного металла, золота и серебра, беличьего и песцового меха, медвежьих шкур и соболей. И захотелось ему взглянуть на достоинства и доблесть, щедрость и учтивость благородных рыцарей той страны, которые всем достойным, кто к ним прибудет и захочет у них остаться, оказывают почести и дарят дружбу. И еще желательно ему узнать их обычаи и уклад жизни, каково их великодушие, сила и отвага, как крепко оружие и насколько они искусны в турнирах. 2. Канелангрес едет в Англию Задумав это путешествие, Канелангрес тщательно и со всею пышностью готовится к поездке. Он берет с собой много припасов и выбирает прекрасных, умных и учтивых, отважных и испытанных рыцарей, так, чтобы их было не больше двадцати, дает им доброе оружие, надежные доспехи и самых лучших лошадей, отплывает в Англию и высаживается в Корнуэльсе. В то время, когда Канелангрес прибыл в Англию, единовластным господином и властителем над всеми обитателями Англии и Корнуэльса был благородный король Маркис {7}. Вместе со всей своей многочисленной великолепной свитой он находился в столице, которая называлась Тинтайоль {8}. Замок в этом городе был самым неприступным во всем королевстве. Узнав, что король находится в Тинтайоле, Канелангрес со своими рыцарями направился туда. И вот он прибыл ко двору короля. Он спешился, а вслед за ним и его товарищи, и они выстроились по-двое, взялись за руки и так, в точности соблюдая придворный обычай, одетые в дорогие одежды, направились к королевскому дворцу. Приблизившись к королю, Канелангрес и его товарищи обращаются к нему с искусным и почтительным приветствием. Когда король их выслушал и до него дошел смысл речей этих юношей, он ответил им, как подобало благородному королю, любезно и благосклонно, и указал, где им сесть. Канелангреса он посадил рядом с собой, а его товарищей - поодаль, как того требовала учтивость и предписывали придворные обычаи. Затем король спросил у Канелангреса, кто он такой. Молодой человек скромно и с достоинством назвал королю свое имя и прибавил, что прибыл он с намерениями мирными и дружественными. После этого он почтительно поведал королю, из какой страны он прибыл в его государство и явился к нему во дворец, сказав, что хотел бы пожить при его знаменитом дворе для собственного удовольствия, а также для того, чтобы научиться учтивому и благородному обхождению. Как только славный король Маркис понял, что привело Канелангреса к его двору и что тот хочет у него остаться и служить ему, он принял его и его товарищей с почетом и назначил им должности более высокие, чем у своих рыцарей, и все они пользовались при дворе расположением и были очень отличаемы. 3. Король Маркис приглашает Канелангреса на пир Рассказывают, что после того, как Канелангрес пожил некоторое время у короля, пользуясь уважением и почетом, король Маркис Добрый решил устроить пышный и многолюдный пир по случаю одного большого праздника. И вот король велит разослать по всей стране свои грамоты и верительные знаки и созвать всех высокородных людей - князей, герцогов баронов с женами и сыновьями, а также с дочерьми. И все британцы, заслышав приглашение и узнав, что такова воля короля, спешат исполните приказ и долг верноподданных и без промедления собираются в путь - князья и все остальные родовитые вельможи этого государства, а также знатные люди всех прилегающих островов, вместе с женами, сыновьями дочерьми, согласно заведенному в стране обычаю. И вот явились все те, кто получил королевское приглашение, и все это множество народу собралось в Корнуэльсе в одном лесу на берегу озера. Неподалеку была прекрасная долина с широким ровным лугом, покрытым травой и цветами. И так как это место как нельзя более подходило для разнообразных развлечений, король Маркис распорядился раскинуть на том лугу огромные шатры - желтые, зеленые, синие и красные, богато расшитые золотом и украшенные позолоченными застежками, под сенью благоухающей листвы, среди только что распустившихся цветов. Юноши, посвященные накануне в рыцари, упражнялись на этом лугу в прекрасном искусстве турнира. Они сражались друг с другом честно и открыто, вызывая восхищение и любовь прекрасных девушек и благородных дам, во множестве собравшихся на стороне каждого из рыцарей; одни из них находились в шатрах, другие расположились на лугу вместе со своими мужьями и возлюбленными, прибывшими на торжество. 4. Канелангрес пробует свою ловкость в бою И вот собралось самое блестящее общество, какое только можно вообразить. Оглядывает король Маркис свою пышную свиту, и сердце его переполняется радостью при мысли о том, что нет в этой стране другого богатого и могущественного вельможи, которому подвластно столько учтивых мужей и благородных дам. И одна у него теперь забота - устроить это празднество столь роскошным и великолепным, какого еще не бывало. И вот король велит начать пиршество и потчует всех своих подданных и знатных гостей изысканным угощением. Когда король насытился и все собравшиеся были попотчеваны достойным образом, самые молодые рыцари собираются на лугу, о котором уже шла речь, и посылают за своими оруженосцами и лошадьми. Они хотят позабавиться и испытать свою силу и молодецкую удаль. Тотчас явились их оруженосцы с лошадьми и оружием. Юноши, посвященные накануне в рыцари, и вся остальная молодежь надевают на себя доспехи, садятся на коней, пускают их вскачь и начинают яростно сражаться друг с другом, стремясь покорить сердца собравшихся там в таком множестве прекрасных дам показать всем, кто из них лучше других владеет оружием. Канелангрес оказался самым отважным в бою и более всех отличился подвигах; он владел оружием лучше, чем кто-либо, и превзошел всех рыцарских достоинствах. Он, как обычно, добился наивысшего почета, ибо все девушки и дамы устремили на него взоры, полные любви, и все они воспылали к нему страстью, хотя и видели его впервые и не знали, кто он, откуда и какого рода. Каждая думает только о нем, ибо такова природа женщин - они во что бы то ни стало стремятся к полному осуществлению своих желаний и не довольствуются серединой, часто жаждут того, чего не могут достичь, и с презрением отвергают то, что им разрешено иметь, как это случилось с Дидоной {9}, которая так сильно любила, что сожгла себя в собственном дворце, когда ее покинул возлюбленный, прибывший из другой страны. Подобные несчастья постигали многих, которые добровольно подвергали себя такой ужасной напасти. 5. Сестра короля Маркиса У славного и могучего короля Маркиса была единственная сестра {10}, столь прекрасная и очаровательная, статная и величественная, учтивая и обходительная, богатая и знатная, что второго такого цветка не было на всем свете, во всяком случае, о нем не было известно. Такой драгоценный камень не нуждается в оправе, но как бы там ни было, все вокруг твердят о том, что ей нет равной по уму, учтивости и благородному обхождению, великодушию и решительности, вот почему эту прелестную девушку обожают все: богатые и бедные, молодые и старики, сирые и убогие. Слух о ней достигает и других королевств, и слава ее все ширится, и многие родовитые вельможи и прекрасные собой юноши влюбляются в принцессу, хотя они никогда ее и не видели. 6. Испуг и беспокойство принцессы Но хотя эта учтивая и благородно воспитанная девушка была чрезвычайно добродетельна и ей всегда и во всем сопутствовало счастье, все же и с ней должно было случиться то, что часто случается. Говорят ведь, что редко у кого во всех делах бывает только удача. Немногим удалось бы понять или хотя бы предположить, отчего ее вдруг охватила такая тревога, ибо едва она увидела этого человека, как тотчас ею овладела задумчивость, тоска и огромное, доселе не испытанное волнение, и сколько она ни пытается, ей никак не удается вспомнить, в чем же она провинилась перед богом или людьми, что ей выпала такая тяжкая участь, в то время как она никогда никого не обидела ни словом, ни поступком, а только радовала всех своим веселым нравом, нежной добротой и благопристойным поведением. И вот такая ужасная беда постигла эту учтивую и благородную девушку, которая вышла из своего шатра, одетая в роскошное, как ей приличествовало, платье, сопровождаемая пышной толпой очаровательных спутниц {11}, взглянуть на жаркие схватки рыцарей и других молодых людей и теперь не находит себе места от огорчения и беспокойства. Наблюдая за их играми и поединками, она сразу обратила внимание на достойного рыцаря Канелангреса, который выделялся из всех своей красотой, доблестью и рыцарскими манерами. И видя, что все вокруг и все дамы восхищаются его смелостью и благородной осанкой, и наблюдая за его великолепной ездой и отменным рыцарским искусством, она впала в столь глубокую задумчивость, что сама не заметила, как прониклась к нему благосклонностью и беспредельной любовью. Она глубоко вздохнула и ощутила острую боль в груди, ее словно обожгло огнем, и тот же огонь бросился ей в лицо, и ее прекрасные черты исказились. Она чувствует себя растерянной и несчастной, но не может понять, что с ней происходит. Тогда она вздохнула во второй раз и почувствовала, что слабеет, ибо сердце ее бешено колотилось, члены охватила дрожь и все тело покрылось потом. Этот сильнейший огонь, охвативший все ее существо, ошеломил ее, и она молвила: - Господи боже, что за удивительная болезнь {12} на меня напала? Действие овладевшего мной жестокого недуга кажется мне странным. Я чувствую боли в теле, и все же этот огонь сжигает меня, я же не знаю, откуда он берется. Меня терзает тяжкий, невыносимый недуг и в то же время я как будто здорова; однако я жестоко мучаюсь. Что же это за недуг, что так сильно меня гложет? Найдется ли искусный лекарь, чтобы дать мне целительное питье? Вряд ли этот жаркий день виноват в том, что яд разлился по моему телу. Никогда я не думала, что на свете существует болезнь, способная причинить столь нестерпимые страдания, ибо от жара меня бросает в дрожь, а от холода - в пот, однако жар этот - не болезнь, но лишь пытка и муки для того, кого он донимает. Жар и холод терзают меня оба сразу, не желая появляться поодиночке, и я принуждена терпеть их обоих, и ни от того, ни от другого нет мне облегчения. Долго еще томилась в муках благородная Бленсинбиль. 7. Бленсинбиль обдумывает, как ей поступить Затем взгляд ее вновь падает на луг, и она наблюдает за тем, как красиво мчатся по лугу рыцари и как ломаются в жестокой схватке крепкие наконечники их копий. В то время как она наблюдала за состязаниями рыцарей, жар ее уменьшился, ибо созерцание этого прекрасного места и блестящих поединков учтивых рыцарей отвлекло ее от любовных размышлений и несколько охладило чересчур разбушевавшееся пламя. Наблюдая за играми, она немного утешилась и забыла о своем недавнем недуге, ибо так обычно бывает в любви, что если кто охвачен любовным безумием, прогулка или какое-либо занятие помогает ему легче переносить эту любовь. Так случилось и с этой молодой девушкой: пока она наблюдала за играми рыцарей, горе ее рассеялось. Однако не успела она в скором времени убедиться, что Канелангрес затмевает всех красотой и смелостью, как горе и отчаяние завладели ею с новой силой. - Поистине, - молвит она, - этот человек колдун, имеющий власть над злыми силами, ибо стоит мне взглянуть на него, как я начинаю испытывать жесточайшие муки. Боже, будь мне щитом и опорой в моей любви, которая меня пугает, ибо от этого рыцаря исходит страшное зло, недаром всем, кто на него смотрит, он внушает такие же чувства, что и мне. Не иначе, как он водится! с темными силами, отравляет людей ядом и насылает на них порчу - ибо завидев его, я вся пылаю и дрожу. Не к добру, видно, был его приезд сюда, раз я из-за него так страдаю. О боже, как мне избавиться от этой напасти и от муки, от горя и отчаяния, ибо это он должен просить у меня моей любви, а не я должна предлагать ему ее, подвергая стыду и позору себя и весь свой род, ибо он тотчас увидит мою глупость и сумасбродство, сочтет меня искушенной в любовных похождениях и тотчас же с презрением меня отвергнет. Но что пользы терзаться, если мне не остается ничего другого, как открыться ему, и пусть на моем примере будет доказано, как было много раз доказано на примере других, что чему быть, того не миновать. 8. Бленсинбиль и Канелангрес встречаются Насладившись турниром, сколько хотели, рыцари поскакали прочь от луга, а вместе с ними и благородный Канелангрес. Он поровнялся с Бленсинбиль, стоявшей в кругу прекрасных придворных дам, и, заметив ее, учтиво ее приветствовал, молвив: "Бог да благословит вас, достойная госпожа", - на что она ответствовала ему с нежной улыбкой: - Если ты, добрый рыцарь, искупишь свою вину перед нами, в таком случае пусть бог ниспошлет тебе свое благословение и любовь! Услышав слова принцессы, Канелангрес задумался над ними и затем обратился к ней с такими словами: - Вы сказали; благородная госпожа, что я виноват перед вами. В чем же моя вина? Бленсинбиль говорит: - Сдается мне, что ты и есть единственный из всех наших людей, кто знает, в чем состоит твоя вина, вот почему я так огорчена и рассержена. И она несколько раз произнесла его имя, ибо из-за любви к нему она впала в неописуемое волнение. Канелангрес не понял, о чем она говорила, ибо не мог припомнить за собой никакой вины, как ни старался, и почтительно ответил: - Прекрасная госпожа, я почту за честь понести любое наказание, какое вы мне сами назначите, если так будет угодно господу, Бленсинбнль молвит: - Знай, что я не перестану упрекать тебя, пока не увижу, что ты желаешь загладить свой поступок, После того как они еще побеседовали подобным образом, Канелангрес испросил у Бленсинбиль позволения ехать дальше и попрощался с ней, пожелав ей благополучия. Глубоко вздохнув, она молвила: - Да хранит и благословит тебя господь! Канелангрес поскакал прочь, раздумывая над происшедшим. Что означают слова Бленсинбиль, сестры короля, о том, что он виноват перед ней и должен искупить свою вину? Он вспоминал ее вздохи, но сколько он ни ломал себе голову, смысл ее речей оставался для него непонятным. Весь день он провел в мучительных размышлениях, и всю ночь, пока он лежал в постели, эти мысли не давали ему покоя, и он не мог уснуть. 9. Одна и та же беда у обоих Теперь обоих мучает одна и та же тоска и забота, и оба одинаково печалятся над своей злосчастной судьбой. Она любит его горячо, и он предан ей всей душой, но ни один не догадывается о чувствах другого. Но, будучи человеком умным и благовоспитанным, Канелангрес постоянно размышлял, как и когда ему поговорить с принцессой, чтобы она изменила свое мнение о нем. Тут, как и во всем другом, ему приходится действовать обдуманно и осторожно, иначе он может натолкнуться на серьезные препятствия: если король Маркис дознается о том, что недавно прибывший к его двору молодой рыцарь желает встретиться с его высокочтимой ближайшей родственницей, к тому же еще втайне, то Канелангресу ни за что не удастся осуществить свое намерение. 10. Канелангрес задерживается при дворе короля Маркиса Стоит ли долго о том здесь рассказывать, ведь каждому разумному человеку известно, что влюбленные обычно стремятся как можно скорее утолить свою страсть, даже если им нельзя видеться открыто. Точно так же и эти благородные юноша и девица пришли к полному обоюдному согласию и начали встречаться друг с другом, не возбуждая ничьих толков или упреков, ибо никто не подозревал об их свиданиях. Их пылкая любовь друг к другу была так тщательно и искусно скрываема от посторонних глаз, что ни сам король, ни кто-либо из его приближенных ни о чем не догадывался, и никто не знал, почему Канелангрес так долго не покидает двор короля Маркиса. Король сильно дивился тому, что тот так долго и охотно живет в его стране, где у него нет никаких владений, и не стремится вернуться в ту страну, где у него остались знатные родичи и большие богатства. Король все чаще слышит о том, что Канелангрес сильно увлечен его сестрой и собирается посвататься к ней, если на то будет воля и согласие короля. Но так как оказалось, что он превосходит всех остальных во всем, что отличает благородного рыцаря, то в случае, если бы он обратился к королю с просьбой такого рода, Канелангресу пришлось бы проявить особое усердие, к тому же ему предстояло устроить большое и многолюдное пиршество, чтобы скрепить свой союз с Бленсинбиль. Канелангрес и его возлюбленная часто обсуждали между собой, как им добиться того, чтобы король дал позволение на их брак. 11. Канелангреса ранят Спустя немного времени король вместе со своей благородной свитой отправляется на турнир с другими рыцарями. Прибыв в назначенное место, они начинают состязание и сражаются с огромным воодушевлением и упорством. Завязалась ожесточенная схватка, в которой ни те, ни другие не хотят уступать, но сражаются, как могут. Стремительнейшие атаки нанесли как той, так и другой стороне большой урон, ибо там сошлись лучшие и славнейшие из рыцарей. Доблестный и бесстрашный Канелангрес подобно разъяренному льву врывался в середину войска, нанося удары направо и налево, раня и убивая и причиняя противнику великий ущерб. И вот в тот момент, когда он думал только о том, как ему настичь своих противников, он получает глубокую и опасную рану, так что оказывается чуть не надвое разрублен мечом, и полумертвым падает с коня. Игры закончились тем, что многие отважные рыцари были ранены или убиты, а многие другие попали в плен. Товарищи подняли едва живого Канелангреса и привезли его домой. Начался там плач и стон среди всего войска. Все те, кто был наслышан о его славе, мужестве и великодушии, горюют над его несчастьем. Сестра короля узнала о напасти, постигшей ее возлюбленного, и горе стало оттого еще сильнее; оно безраздельно владеет ее душой, Бленсинбиль же не может выказать его из страха перед королем Маркисом, своим братом, и многими его могущественными вассалами. Зато когда она остается одна, она оплакивает свою беду горючими слезами. Тем тяжелее скорбь, чем больше ее необходимо скрывать. 12. Зачатие Тристрама Благородная госпожа - так же, как и ее храбрый друг Канелангрес, - находится в затруднительном и опасном положении. И, поразмыслив, Бленсинбиль решает, что если он умрет, прежде чем они смогут увидеться, она никогда не утешится от этого горя, и потому Бленсинбиль идет к своей кормилице и рассказывает ей о своей беде и обо всех невзгодах и просит кормилицу сопровождать ее. И вот они, приняв необходимые меры предосторожности, отправляются, куда нужно: Бленсинбиль устроила так, чтобы никто о том не знал, кроме тех, кто должен был знать, и кроме кормилицы, которая охотно выполняла любую ее волю. Придя туда, где он лежал, она выбрала время, когда в доме чистили и прибирали, и поэтому там никого не было. Но едва она увидела своего возлюбленного, изнемогающего от ран, то, не владея собой, без сил упала к нему на постель, обливаясь слезами, и горе, отчаяние, уныние и страх охватили ее с новой силой. Придя в себя по прошествии долгого времени, она обняла своего возлюбленного и, покрывая бесчисленными поцелуями его лицо и омывая его слезами, молвила: - О, мой дорогой возлюбленный! И он, невзирая на свои страдания и боль, страстно обнял ее, и так в печали своей любви прекрасная госпожа зачала. В таких-то муках - у нее от горя, у него от ран - и было зачато это дитя, которому предстояло жить и повергать в печаль всех своих друзей и о котором пойдет рассказ в этой саге. 13. Канелангрес узнает о войне Когда ласки и речи были исчерпаны, она вернулась в свои покои. Он же продолжает залечивать раны под надзором самого лучшего врача. А когда он исцелился от ран, к нему явился гонец из его страны с вестями от его родичей и войска о том, что на его страну напали бретонцы {13}, которые перебили его войско и сожгли его города. Едва Канелангрес это услышал, он понял, что не может дольше здесь оставаться, и начал спешно собираться в дорогу. Он велит приготовить лошадей, корабли и оружие и все необходимое для путешествия. Как только его возлюбленная узнала о том, печаль и уныние, в коих она пребывала, возросли еще сильнее. Когда он пришел к ней проститься перед отъездом, она молвила: - На свое несчастье полюбила я тебя, мой возлюбленный, ибо похоже, из-за тебя мне придется умереть, если только господь не захочет сжалиться надо мной, потому что после твоего отъезда не будет мне ни радости, ни утешения, и не от кого мне будет ждать помощи. Несчастной была для меня любовь, и теперь она сулит мне еще большие несчастья. И я не знаю, какое из двух несчастий выбрать, ибо я не могу не горевать из-за того, что ты уезжаешь, но в то же время мне было бы страшно, если бы ты оставался здесь, хотя ты, несомненно, часто старался бы меня утешить. И все же, если бы я не носила в своем чреве младенца, мне было бы легче находиться здесь и переносить мое горе. Теперь, если вы уедете, для меня станет горем то, что я вас увидела. Хотя лучше мне одной умереть, чем позволить, чтобы беда обрушилась на нас обоих, ибо вы не заслужили подобной смерти. Пусть лучше я умру из-за тебя, мой возлюбленный, лишь бы ты не был убит безвинно. И потому ваш отъезд служит мне большим утешением, так как вы не погибнете здесь, ибо в таком случае наше дитя осталось бы без отца, а ведь ему надлежит перенять от вас вашу честь и славу. Горе мне, горе! Для чего любовалась я вашим искусством, подвигами и рыцарским обхождением? Я не сумела скрыть своих чувств, и теперь я погибла навеки! И с этими словами она без чувств упала в его объятия. Немного погодя, когда она очнулась и принялась снова жаловаться и плакать, он усадил ее рядом с собой и, утирая ей глаза и лицо, утешал ее, говоря: - Любовь моя, я поступлю в этом деле наилучшим образом, как то подобает нам, согласно нашему званию и положению. Я не знал о событии, о котором ты упомянула. Теперь, когда я узнал, я поступлю так, как будет наиболее достойно, и или я останусь здесь, с тобой, хотя это и опасно, или же ты поедешь со мной на мою родину, и я окажу тебе там все почести, подобающие нашей любви. Обдумай, дорогая возлюбленная, и выбери то, что тебе больше нравится. 14. Канелангрес и Бленсинбиль едут в Бретань Поняла она, что его чувства добрые и что он желает увезти ее с собой на свою родину, если она предпочитает жить там; он хочет того же, чего хочет она. И значит, его не в чем упрекнуть, раз он так охотно готов подчиниться ее воле. И она отвечает ему с любовью: - Мой дорогой возлюбленный! Здесь нам нельзя оставаться. Ты, конечно, знаешь, что, останься мы здесь, нас ждут опасности и невзгоды. И потому они решили, что она должна отправиться с ним на его родину. Канелангрес попрощался с королем и поспешил к своим кораблям. Там он нашел своих спутников, которые были все в сборе и готовы к путешествию. Они водрузили на корабль мачту, подняли паруса и, дождавшись попутного ветра, отплыли и затем благополучно высадились в Бретани. Прибыв в свою страну, он увидел, что его люди терпят ужасные бедствия от врагов. Созвал он тогда к себе своих вассалов и сенешаля {14}, которого он считал верным и преданным, рассказал ему обо всем, что случилось, в особенности обо всем, что касалось его возлюбленной - и обвенчался с ней законным браком по всем правилам, после чего было устроено пышное и многолюдное пиршество. Потом он тайно отправил ее на некоторое время в богатый и хорошо укрепленный замок, чтобы ее там тщательно охраняли и оказывали ей подобающие почести. 15. Рождение Тристрама Однажды Канелангрес надел на себя боевые доспехи и поскакал отвоевывать города и замки своего государства. Сражение было упорным, мощные удары сыпались со всех сторон, и многим пришлось туго; немало был раненых, а также убитых с той и другой стороны, и много ленников рыцарей было захвачено в плен. В том жарком бою Канелангрес был пронзен копьем насквозь и бездыханный упал с коня на землю. Все его люди охвачены теперь уныние! Труп Канелангреса приносят домой в замок. Поднялись там рыдания, ж; лобные причитания и вопли. Единственное, что может утешить друзей Канелангреса - это похоронить его с возданием всех почестей. Однако горе прекрасной госпожи столь велико, что оно не поддаете никакому утешению. Она часто падает без чувств и лежит, как мертва Она желает умереть от горя и потому отказывается принимать какие-либо утешения. Отнято у нее ее счастье, ее единственная отрада. Жизни она предпочитает смерть, говоря; - Есть ли женщина несчастнее, чем я? Как мне жить, лишившись столь замечательного супруга? Я была для него жизнью и усладой, а он был моим возлюбленным и моей жизнью. Я была его радостью, он моей утехой. Как мне жить после его гибели? Как смогу я утешиться, когда мой ненаглядный лежит в могиле? Обоим нам следовало бы умереть. Раз он не может прийти ко мне, я должна принять смерть, ибо его кончина разрывает мне сердце. К чему жить долее? Наши жизни не должны быть разлучены. Если бы мне освободиться от этого ребенка, я тотчас бы умерла! Так безутешно жалуясь, она в беспамятстве упала на постель, и у нее начались родовые схватки. Теперь уже она страдает не только от горя, но и от боли, и в таких мучениях она провела три дня. К ночи же третьего дня она в жестоких муках родила прекрасного мальчика, и, едва ребенок появился на свет, она тотчас же скончалась от невыносимых мук и страданий, причиненных страстной любовью, которую она питала к своему супругу. Теперь еще сильнее возросло горе придворных, оплакивающих своего господина. Женщины и юные девушки проводят ночи в слезах, без сна, оплакивая смерть своей госпожи, а также то, что дитя в столь нежном возрасте осталось без матери и отца. 16. Крещение Тристрама Узнав о кончине своей прекрасной госпожи, сенешаль велит окрестить ребенка, дабы тот не умер некрещенным. Прибыл священник со святыми дарами и спросил, причащая ребенка, какое будет дано ему имя. Сенешаль молвил: - Мне кажется, будет справедливым из-за стольких горестей и печалей и из-за несчастья, постигшего нас вместе с его рождением, назвать этого мальчика Тристрамом. "Triste" же на этом языке значит "печальный", a "hum" - "человек", но имя это было изменено, потому что Тристрам звучит красивее, чем Тристхум. - Оттого должен он так называться, - молвил сенешаль, - что он родился среди печали. Радости и ласки он был лишен, потеряв своего отца, нашего господина, и свою мать, нашу госпожу. И мы не можем не горевать из-за того, что он был рожден в печали и муках. Так он был назван Тристрамом, и этим именем его и окрестили. Оттого досталось ему это имя, что в печали он был зачат, и печальным было его появление на свет, и жизнь его была полна страданий. Затем сенешаль велит тайно перевезти ребенка из замка в свое жилище и приказывает спрятать его получше: он боится, как бы враги о том не дознались. Он никому не открыл, что мальчик был сыном его господина. И вот он просит свою жену, чтобы она легла в постель. Через некоторое время он посылает ее в церковь и велит всем рассказывать, что у нее родился ребенок, ибо он не хочет, чтобы король догадался, что этот мальчик - сын его господина. Если бы король узнал об этом, он тотчас приказал бы умертвить ребенка, ибо, став взрослым, тот мог бы угрожать королю и его государству, нанести ему большой ущерб, даже убить его. Поэтому сенешаль скрыл от всех происхождение мальчика, принял его под свое покровительство и воспитал его, как своего сына, оказывая ему надлежащие почести. 17. Тристрам обучается различным искусствам Как вы сами понимаете, такое поведение говорит о мужестве, человеколюбии и благородстве. Этот верный и преданный слуга оказался к тому же мудр и великодушен - того, кто был ему господином, он выдал за собственного сына, чтобы уберечь его от невзгод, защитить от врагов и оказывать ему подобающие почести. Позднее он велел обучать его книжным премудростям. Тристрам был очень способным учеником и вскоре в совершенстве овладел семью главными искусствами {15} и многими языками. Затем он изучил семь видов музыки и прославился как знаменитый музыкант, которому не было равных. Он отличался добротой и учтивостью, быстрым умом и сообразительностью, также необычайной смелостью. Никто не мог соперничать с ним в лучшем знании придворных обычаев и в умении держаться с большим достоинством. По мере того, как Тристрам мужал, он обнаруживал все больше талантов {16}. Его наставник, видя успехи своего воспитанника, одевал его в богатые одежды, дарил ему добрых лошадей и заботился о его развлечениях, стараясь оказывать ему при этом почести, которые казались ему достойными Тристрама. Этим он вызывал гнев своих сыновей, которые не понимали, почему их отец так отличает его из всех сыновей, окружает его таким почетом и вниманием и старается во всем угодить ему. Они были обижены на своего отца, ибо они думали, что Тристрам им родной брат. 18. Тристрама похищают норвежские купцы Однажды у берегов той страны появился большой корабль, который бросил якорь в бухте у стен замка. Это прибыли с богатым грузом норвежские купцы. Им пришлось перенести сильную бурю в северных водах, прежде чем их прибило к этим местам. Они привезли с собой много добра: песцовые и беличьи шкурки, мех бобра и черного соболя, моржовые клыки и медвежьи шкуры, кречетов, серых и белых соколов, воск, бычью и козью кожу, вяленую рыбу, смолу, ворвань, серу и разные другие товары, добываемые на севере. Как только известие о корабле достигло замка, сыновья сенешаля сговорились и позвали к себе Тристрама. Они сказали ему: - Как нам быть? У нас совсем нет птиц для охоты, а тут как раз на корабле находится множество превосходных птиц. Ты можешь оказать нам большую услугу. Попроси отца, ведь ни он, ни наша мать ни в чем не могут тебе отказать. Они охотно согласятся купить семь самых лучших кречетов, лишь бы только угодить тебе. Братья так горячо его упрашивали, что он согласился пойти с ними. Вот отправились они на корабль. Купцы показывают Тристрамe птиц. Но так как они были норвежцами и не знали ни бретонского, ни французского, ни какого-либо другого языка, кроме норвежского, они не могли назвать свою цену. Тристрам же говорил на нескольких языках и сговорился с ними о покупке семи кречетов. Его наставник заплатил за них, и он передал их братьям. Тут он заметил шахматный столик и спросил, не хочет ли кто из купцов сыграть с ним. Один купец согласился и выставил крупную сумму. Увидев, что Тристрам сел за шахматный столик, наставник молвил ему: - Сын мой, я иду домой, но наш управитель тебя подождет и проводит домой, когда ты закончишь игру. И один из рыцарей, благородный и учтивый, остался с Тристрамом. Купцы дивились, наблюдая за юношей, и восхищались его красотой и талантами, умом и манерами, а также ловкостью, с какой он обыгрывал их одного за другим. И подумали они, что если они увезут его с собой, его ученость и таланты могут им пригодиться - в случае же, если им захочется его продать, они возьмут за него большие деньги. Воспользовавшись тем, что Тристрам был увлечен игрой, они тайком отвязали веревки, подняли якорь и вывели корабль из бухты. На корабле был поставлен шатер для защиты от ветра и брызг, поэтому Тристрам ничего не заметил, пока они не оказались далеко от берега. Тогда он обратился к купцам: - Господа, - спросил он, - зачем вы это сделали? Они отвечают: - Затем, что мы хотим увезти тебя с собой. Услышав это, Тристрам принимается безутешно рыдать и проклинать свою судьбу. Горько плачет рыцарь, ему от души жаль Тристрама. Тем временем норвежцы сажают спутника Тристрама в лодку и дают ему одно весло. Корабль же на распущенных парусах мчится вперед, унося с собой объятого горем Тристрама. Управитель сенешаля гребет не оглядываясь, он хочет поскорее доплыть, и вот уже он благополучно достиг берега. Тристрам тревожится и тоскует. Он молит бога сжалиться над ним, защитить его от невзгод и напастей. "Милосердный боже, не дай мне умереть в волнах! Не дай погибнуть от меча, пасть жертвой предательства или навета! Сделай так, чтобы я не попал в руки язычников!" - заклинает Тристрам. Он тяжко вздыхает, по его щекам катятся слезы. Управитель сенешаля добрался до замка и принес известие, повергшее всех в глубокую скорбь. Услышав о том, весь двор, жители замка - а их было более тысячи человек - все как один оплакивают похищение Тристрама. Сильнее всех горюет наставник Тристрама, для него не может быть тяжелее утраты. Не думал он, что ему придется пережить такое горестное событие. Он не в силах оторвать взгляд от морской дали. Охваченный отчаянием, он громко взывает: - Тристрам! Мое утешение, мой господин, моя отрада, моя любовь и надежда! Вручаю тебя богу, отдаю тебя под его защиту! Лишившись тебя, я лишился единственного утешения, какое у меня было в жизни! Долго еще оплакивал сенешаль Тристрама и свою несчастную судьбу. Все соплеменники Тристрама от мала до велика жалели его и молились за него. Все те, кто раньше радовался, глядя на него, бедные и богатые, ныне объяты тоской и унынием. Все жители той страны, знавшие и любившие его, теперь горюют и плачут. 19. Буря грозит уничтожить корабль с Тристрамом Сенешаль велит как можно скорее снарядить большой корабль и оснастить его всем необходимым. Он решает отправиться в погоню за купцами и не возвращаться, пока не узнает, где находится Тристрам, его воспитанник. Он очень спешит. Но вот корабль нагружен припасами, вином и всем необходимым. Сенешаль всходит на корабль и велит отвязывать веревки и поднять якорь. Спутники сенешаля натянули парус и вышли в море. Их путь лежал к берегам Норвегии. Им пришлось испытать трудности и лишения, голод и болезни, изведать в чужих странах и горе, и страх. В поисках Тристрама, своего господина, они посетили Данию, страну Гаутов {17}, Исландию, Оркнейские и Шетландские острова {18}. Но его нигде не было. Ибо как только похитители Тристрама подплыли к берегам своей страны, в их паруса ударил такой сильный ветер, что если бы они тотчас не спустили паруса, они погибли бы. На море поднялись громадные волны, началась гроза - загремел гром и засверкали молнии. Мачта на корабле была высокая, глубина же моря в том месте была большая. Корабль так кренило, что никто не мог удержаться на ногах, и судно относило все дальше от берега. Отчаяние и тревога охватили всех, бывших на корабле, люди плакали и громко вопили от ужаса; даже те, кто были самыми стойкими в этом отряде, не выдержали; никто не сомневался, что они погибнут, ибо буря была жестокой. Целую неделю длилась непогода, нигде не было видно земли. Ветер не унимался, а они не знали, где они находятся. Тогда они обратились к кормчему: "Все наши беды, - молвили они,бурю и непогоду, которую мы сейчас терпим, мы сами навлекли на себя, ибо мы виноваты перед Тристрамом. Мы разлучили его с близкими и друзьями, с его страной, и эта буря не кончится, а мы не достигнем берега, пока он находится у нас на борту. А потому, если бог сжалится над нами и пошлет нам благоприятный ветер, мы обещаем отпустить его на свободу". И в подтверждение своих слов они ударили по рукам. Тотчас же тьма рассеялась, засияло солнце, и ветер начал стихать. Ободренные и обрадованные, они подняли парус и, проплыв немного, увидели землю. Их несло прямо к этой земле. Они бросили там якорь и высадили Тристрама на берег, дали ему немного еды и попрощались с ним. Как называлась земля, на которую высадили Тристрама, они не знали. Затем на распущенных парусах они поплыли дальше. 20. Тристрам встречает паломников И вот Тристрам в незнакомой стране, терзаемый страхом и растерянностью. Он опускается на землю и смотрит вслед удаляющемуся на всех парусах кораблю. Он не хочет уходить, пока корабль еще не исчез за горизонтом. Когда же корабль скрылся из глаз, он с тоской огляделся и сказал так: "Всемогущий боже, человек, созданный по твоему образу и подобию, в твоей власти. Ты, единый бог в трех ипостасях и три ипостаси единого бога, пошли мне утешение и помоги мне, защити меня от бед и несчастий, от врагов и опасностей, ибо тебе известно, в чем я нуждаюсь, а я не знаю, где я и в какой стране! Никогда не был я так одинок и беспомощен; пока я был на корабле с купцами, их общество было для меня утешением. Теперь я здесь на берегу, в незнакомой стране; вокруг меня одни только горы и леса, неприступные скалы и утесы; дороги и тропы здесь мне не ведомы, и я не вижу ни души; я не знаю, куда мне направиться; а также не знаю, заселена ли эта страна, христианская ли она, я чувствую себя таким беспомощным. Некому оказать мне помощь или поддержку, нигде я не нахожу дороги, или хотя бы тропинки; возможно, что если здесь и есть люди, я не буду знать их языка; к тому же я боюсь, что меня может растерзать лев или медведь или какой-нибудь другой зверь, не привыкший пугаться звуков человеческого голоса. О, мой отец, с которым меня разлучили! О, моя мать, оплакивающая меня! Мои друзья, горюющие обо мне, мои родичи, которых я оставил! Будь прокляты птицы, которых я соблазнился купить, и шахматы, в которые я столь хорошо играл! Мне жаль друзей моих: знали бы они, что я жив, они бы утешились. Однако что толку от жалоб? Какая польза сидеть здесь? Лучше мне уйти отсюда, пока не стемнело и я могу различать дорогу. Возможно, мне посчастливится, и я увижу какое-нибудь жилище, где мне, бесприютному, окажут гостеприимство!" И с этими словами он вскарабкался на скалистый уступ, за которым увидел множество дорог; воспрянув духом, он направился по дороге, ведущей через лес. Тристрам запыхался от быстрой ходьбы; на нем было дорогое платье, он был высок и хорошо сложен. Было жарко, и Тристрам снял плащ и перебросил через плечо. Он шел, погруженный в свои думы, часто вспоминая своих родичей и друзей, моля бога сжалиться над ним. Вдруг он увидел двух паломников, направляющихся по той же дороге; они родились в Венеции и теперь возвращались с горы великого Михаила {19}; они прибыли в те места на богомолье. Завидев юношу, они приветливо поздоровались с ним, и он ответил им так же приветливо. - Кто ты такой, друг, чем занимаешься и куда идешь? Тристрам понял, что они чужестранцы, и ответил уклончиво, чтобы из его ответа они не могли понять, как он сюда попал, и что он не знает здешних мест. - Друзья, - ответил он. - Я из этой страны и ищу моих друзей, но никак не могу найти. Мы приехали сюда сегодня поохотиться, они погнались за дичью, и я потерял их из виду. Я думаю, они скоро покажутся на тропе, по которой мы прибыли. Теперь вы поведайте мне, куда вы направляетесь и по какой дороге, ибо мне хотелось бы к вам присоединиться. Они ответили: - Мы думаем заночевать в Тинтайоле. Тогда Тристрам сказал: - У меня как раз важное дело к одним влиятельным друзьям, которые там живут. Если мы прибудем туда до ночи, то с божьей помощью найдем могущественных покровителей, которые примут нас под свой кров. 21. Тристрам учит охотников свежевать оленя Тристрам и его спутники идут теперь вместе. Он расспрашивает паломников о том, что они видели в других странах, что могут рассказать о знатных вельможах, королях и ярлах {20}. И вот в то время, когда они рассказывали ему новости, из чащи выбежал олень, которого преследовала большая свора собак - ищеек и борзых. Собаки лаяли и визжали, расстояние между ними и оленем все сокращалось. Чуя, что ему не уйти от погони, олень свернул на тропинку прямо перед путниками, а затем бросился в реку и поплыл по течению. Когда же он вновь попытался выбраться на тропинку, собаки опять бросились к нему, и он во второй раз прыгнул в реку; но как только он выбрался на берег, собаки настигли его и повалили. В этот момент подоспели охотники. Они увидели лежащего оленя, подняли его с земли и хотели отрубить ему голову. Тогда Тристрам вмешался: - Что вы хотите с ним сделать? - спросил он. - За свою жизнь я ни разу не видел, чтобы оленя свежевали таким способом, какой вы хотите применить; расскажите мне, в чем состоит ваш обычай, как принято у вас свежевать дичь? Старший охотник был человек вежливый и не слишком высокомерный, видно было, что он обучался учтивому обхождению. Он заметил, что Тристрам красив и одет как благородный рыцарь, что у него мужественная и внушительная осанка, и обратился к нему со словами: - Друг, - сказал он, - я охотно ознакомлю тебя с нашим обычаем: сперва мы отрубим убитому зверю голову, затем снимем с него шкуру и перерубим хребет и разделим тушу на четыре части. Иного способа нам не доводилось видеть или хотя бы услышать о нем, чтобы можно было его перенять. Если тебе знаком другой способ, то покажи его нам, и мы охотно у тебя поучимся. Тристрам ответил: - Бог да пошлет вам свое благословение! В моей стране, где я родился и вырос, у охотников другой обычай. Теперь, если таково ваше желание и вы поручите мне взяться за это дело, я покажу вам обычай охотников нашей страны. И с этими словами он принялся свежевать оленя. Сняв с него шкуру, он начал делить его на части: сперва отрезал детородные органы, затем отделил окорока от хребта; после этого он извлек внутренности, затем вырезал обе лопатки и ту часть спины, которая была жирнее прочих, затем ту, между ляжками, что была самая мясистая, затем перевернул оленя, отрубил бока и отрезал весь оставшийся жир; затем отделил передние ноги от хребта; затем перерезал горло и отделил голову от шеи, а затем хвост со всем поясничным жиром; затем отломил большую ветку, нанизал на нее сердце, почки, печень, легкие и филейную вырезку, и обратился к охотникам. "Готово, - сказал он. - Теперь накормите собак!" Но они не знали, как это сделать. Тогда он взял внутренности, которые вынул из оленя, положил на шкуру, подозвал собак и велел им есть. Затем обратился к охотникам и сказал: "Это надо делать так. А теперь приготовьте королевский шест, насадите на него голову оленя и отвезите ее с почестями вашему королю". Охотники отвечают: - До сих пор в этой стране никто не слышал о том, что можно оставлять шкуру неповрежденной, и вручать королю его долю на королевском шесте. Ты первый вводишь у нас этот обычай, поэтому растолкуй нам получше, в чем он заключается, чтобы мы смогли перенять его! Тогда Тристрам отрезал понемногу от всех частей и лучшие куски от внутренностей и во второй раз бросил все это на шкуру, и собаки с жадностью проглотили мясо. "Вот зачем нужно оставлять шкуру целой! Это собаки должны съедать на шкуре". Охотники дивились такому обычаю. Затем Тристрам пошел в лес и срубил самый длинный сук, какой только сумел найти, такой, чтобы его можно было нести одной рукой. Он привязал к нему ветку, на которую были нанизаны самые лакомые куски, отрезанные им от оленьей туши, насадил на конец шеста оленью голову и обратился к охотникам: - Господа! - сказал он, - возьмите его - ибо это и есть королевский шест, и вручите эту голову с подобающими почестями королю. Пусть ваши слуги скачут впереди и трубят в охотничьи рога. Это называется королевской долей, и так поступают все охотники в стране, где я родился. Они сказали: - Мы не умеем этого делать, но ваш обычай нравится нам больше, чем наш. Ты должен повести нас к королю и вручить ему причитающуюся ему долю! А мы будем выполнять твои распоряжения. Они посадили Тристрама на лошадь. За ним шли его паломники. Он держал перед собой шест с головой оленя, и так они прибыли во двор короля. 22. Тристрам знакомит королевский двор со своим искусством Тогда Тристрам взял рог и протрубил долгий и звонкий сигнал, и все охотники по его приказу затрубили в свои рога. А так как их был целый отряд и у каждого было по рогу, звук получился очень сильным, и из замка высыпало множество королевских слуг, которые дивились и спрашивали, что означает этот великий шум. Тристрам же и охотники трубили не переставая, пока не предстали перед самим королем. Охотники рассказали королю, как Тристрам освежевал оленя, как он накормил собак и приготовил королевский шест. Они объяснили, что трубить в рога нужно для того, чтобы навестить об удачной охоте своего короля и господина. Никогда раньше в этой стране так не свежевали оленей, и добыча так торжественно не доставлялась домой, королю же никогда не оказывался такой почет. Все то время, пока Тристрам находился при дворе короля, он часто выезжал на охоту и свежевал оленей и другую пойманную дичь тем самым способом, и вручал королю его долю по своему обычаю, ибо не было обычая прекраснее и благороднее, чем тот, которому Тристрам научился в своей стране. Однако королевские охотники находили свой обычай лучшим. Вечером, когда король насытился, в замке начались развлечения. Одни придворные сели играть в шахматы, другие - в шашки, одни слушали пение, другие - саги. Король же слушал игру на арфе. Тристрам сразу узнал мелодию и тон и обратился к музыканту: - Музыкант! - сказал он. - Ты хорошо сыграл эту мелодию! Эту песню сочинили бритты из Британии о возлюбленной Гейрнира Доброго {21}. Музыкант спросил: - Откуда тебе это известно? Разве тебя обучали музыке? И в какой стране ты научился играть на арфе, ибо мне кажется, что тебе знаком этот инструмент? - Достопочтенный музыкант, - отвечал Тристрам. - В прошлом году, там, где я жил, я немного обучался музыке для собственного развлечения. - Возьми же арфу и покажи нам, чему ты научился! Тогда Тристрам взял арфу и провел пальцами по всем ее струнам и сыграл такую красивую мелодию, что король и все, кто слышал ее, восхитились. Все хвалили Тристрама за его искусство и учтивость, за то, что он умеет угодить и знает столько развлечений. Тристрам был настоящим искусником: никогда еще не доводилось им слышать такой прекрасной игры на арфе. Как только он кончил играть эту восхитительную мелодию, король и многочисленные придворные начали просить, чтобы он сыграл им еще. Он послушался и заиграл другую мелодию в другой манере: снова тронул арфу и извлек из нее другую мелодию, подпевая арфе; потом без всякой остановки перешел к третьей мелодии и сыграл так искусно, что все были очарованы. Тогда король сказал ему: - Достойный друг! Тебе есть за что благодарить тех, кто тебя обучил и так мудро воспитал; эту ночь ты проведешь в моей спальне и будешь развлекать меня своим искусством и своей игрой, пока я не усну! Все при дворе любили Тристрама; ласковый, веселый, приветливый и доброжелательный, он был всем мил, а королю всех милее; у Тристрама были свои охотничьи соколы, лук и колчан со стрелами, сверх того король подарил ему коня для верховой езды. Днем он сопровождал короля в его развлечениях, а по ночам услаждал его игрой на арфе. Теперь он в избытке пользуется тем, к чему его готовили с детства. А если бы Тристрама не похитили, он не смог бы узнать этого короля и не был бы так всеми ценим и почитаем в этой стране, где теперь у него столько друзей, и не только в этом городе, но и во всем государстве. 23. О сенешале Роальде, воспитателе Тристрама Теперь мы оставим Тристрама и перейдем к рассказу о его воспитателе, достойном сенешале, который всюду искал своего приемного сына, объездил множество стран, испытал множество бурь и штормов на море и океане, много невзгод и лишений и нигде не мог ничего узнать о судьбе Тристрама. Когда спустя три года после отъезда из дома сенешаль прибыл в Данию, он узнал от одного странника, что Тристрам находится при дворе короля Маркиса, могущественного и славного властелина, что он там хорошо принят, окружен почетом, всеобщей любовью и восхищением, и что он собирается остаться у короля, ибо король его очень любит. Как только этот человек сообщил такие новости, Роальд сразу ему поверил, ибо понял по его описаниям, что тот рассказывает правду. Это был один из паломников, которые сопровождали Тристрама и вместе с охотниками прибыли ко двору короля; ему было доподлинно известно все, что произошло с Тристрамом, как он появился при дворе и как добился расположения короля. Сенешаль Роальд отправляется в дальнейший путь. Он садится на корабль и ждет попутного ветра. Дождавшись попутного ветра, он плывет в Англию. Затем он отправляется в Корнуэльс, граничащий с западом Англии: там находится двор короля. Роальд начал тайно расспрашивать, желая получить сведения из достоверных источников, и узнал новость, которая его обрадовала: в этот день Тристрам должен прислуживать королю за обедом. Роальд жаждет встретиться с ним, наедине и тайно ото всех; еще недавно он носил богатое платье, теперь же одежда на нем обтрепалась, долгие скитания превратили его в жалкого нищего. Он не знает, как ему увидеться с Тристрамом в такой одежде, а для того, чтобы купить новую одежду, соответствующую пышности двора, у него слишком мало денег. И вот он впал в уныние, ибо бедному трудно рассчитывать на ласковый прием при дворе короля, там приветливо встречают только тех, у кого кошелек битком набит. Даже если человек знатного рода и получил достойное воспитание, но беден, не много найдется охотников среди придворных помочь такому человеку. И вот Роальд находится при дворе, но никто не спешит ему навстречу, ибо никто не знает, кто он и откуда прибыл. Наконец ему стало ясно, что было бы бесполезно дольше находиться неузнанным при дворе такого короля. Он подошел к воротам замка и подозвал привратника; он дал ему денег, чтобы тот впустил его. Получив вознаграждение, привратник открыл ворота, взял его за руку и повел к королевским покоям. Он вошел в покои, а Роальд остался на улице. Затем вышел Тристрам, которого позвал привратник. Увидев Тристрама и узнав его, Роальд от радости лишился чувств. Те же, кто сопровождали Тристрама, недоумевали, почему этот человек, лишившийся чувств от радости, выглядит таким несчастным. Они подхватили его и подняли на ноги. От избытка чувств Роальд не мог произнести ни слова, он то рыдал, то смеялся, так велика была его радость оттого, что он наконец увидел Тристрама. Когда Тристрам узнал его, он так ему обрадовался, так крепко его обнял и расцеловал, что трудно было решить, кто из них больше любит другого. Тристрам взял его за руку, подвел к королю и сказал открыто, не таясь, так что его услышали все придворные: - Государь, - молвит он. - Это мой родич, отец и воспитатель, он искал меня во многих странах; теперь он радуется, что нашел меня; он долго скитался и выглядит, как нищий; прибытие его сделает меня счастливым, если вы соблаговолите ласково принять его. Король был человек учтивый и благородный, он потихоньку подозвал слугу и сказал ему: - Проводи этого человека в нашу опочивальню и прислуживай ему хорошенько, и дай ему богатое платье, какое, по твоему мнению, ему подойдет, ибо он был раньше человеком богатым; он умен, учтив и хорошо воспитан, ему следует оказывать почести, ибо он друг и воспитатель Тристраму. Когда Роальд переоделся в пышное придворное платье, все увидели, как он хорошо сложен и какая у него величественная осанка; если раньше он походил на землепашца, то теперь стал похож на ленника или ярла. Его сажают за королевский стол, и он сидит как вельможа среди вельмож. Они едят и веселятся, а Тристрам прислуживает ему по придворному обычаю. 24. Тристрам и Роальд возвращаются домой. Тристрам убивает герцога Моргана Насытившись и воздавши должное изысканной пище и дорогим напиткам, король и придворные, согласно придворному обычаю, принялись расспрашивать Роальда о новостях из других стран, о том, что слышно у знатных вельмож, живущих в соседних землях, какие события, достойные того, чтобы он о них рассказал, а они послушали, произошли за последние годы. Тогда Роальд произнес искусную речь. Тщательно подбирая слова, чтобы вызвать в памяти короля дорогие вспоминания, он в присутствии всех придворных рассказал о том, как его господин Канелангрес тайно увез Бленсинбиль, свою возлюбленную, как он обвенчался с ней и затем погиб, как она родила ему сына и затем умерла, как он, Роальд, назвал мальчика Тристрамом. Достав кольцо с драгоценным камнем, он показал его королю. Кольцо это принадлежало отцу короля Маркиса, а король подарил его своей сестре в знак любви и привязанности. Роальд рассказал, как Бленсинбиль перед смертью просила его передать кольцо королю, своему брату, в знак того, что ее уже нет в живых. Как только Роальд вынул кольцо и передал его королю, тот тотчас же признал в Тристраме своего племянника. Не раз в продолжение этого печального рассказа многие из находившихся там герцогов, ярлов, рыцарей, ленников, виночерпиев, оруженосцев, придворных дам и служанок украдкой смахивали слезу. Роальд меж тем рассказывал, как безжалостно был у него похищен Тристрам и как он искал его в разных странах, испытывая нужду и подвергаясь лишениям. Выслушав во всех подробностях этот рассказ, король ласково подозвал к себе Тристрама и, крепко обнимая, приветствовал его как своего дорогого родича и единственного племянника. Тогда Тристрам упал на колени перед своим дядей, королем, и громко воскликнул: - Государь! Дайте мне оружие и боевые доспехи! Я хочу отправиться к себе на родину, чтобы вернуть свои наследные владения и отомстить за смерть моего отца, ибо я уже достиг такого возраста, что могу потребовать своих законных прав. Все знатные люди, сидевшие по обе стороны короля, одобрили его решение, и король дал свое согласие и распорядился приготовить оружие и боевые доспехи. Подаренные королем доспехи были очень хороши: они были выкованы из чистого серебра и золота и украшены драгоценными камнями. Сопровождать Тристрама были отобраны храбрые, рослые, красивые, благородные и учтивые рыцари. Двое ленников прикрепили Тристраму шпоры, сделанные из чистого золота {22}. Король Маркис сам опоясал его мечом и нанес ему тяжелый удар по шее {23}, промолвив: - Мой дорогой племянник, да не останется неотмщенным ни один удар, нанесенный другой рукой! Не принимай никаких выкупов и оправданий, не отвечай ударом на удар, когда будешь мстить за себя; тогда ты прославишься как достойный рыцарь. Благодаря щедрости короля Тристрам превратился в роскошно одетого рыцаря. Ему подвели боевого коня, покрытого красной попоной с вытканными на ней золотыми львами. В тот же день король дал ему лошадей и доспехи для двадцати других юношей, а также сотню испытанных рыцарей, которые должны были отправиться вместе с Тристрамом на юг Бретани, чтобы помочь ему вернуть свои права и удержать их. Утром король простился с Тристрамом, его приемным отцом и друзьями. Они отправились к своим кораблям и взошли на них вместе со своими лошадьми и оружием. Сами подняли якоря, натянули на мачты разноцветные паруса - желтые, голубые, красные и зеленые - и поплыли в открытое море и причалили в удобной бухте на юге Бретани; они причалили у города, который назывался Эрмения {24}, и увидели величественный, огромный замок, со всех сторон окруженный неприступными рвами; этот замок принадлежал отцу Тристрама, и его жители по-прежнему хранили верность и преданность данной ими клятве. Сенешаль Роальд первым сходит с корабля и скачет в город. Он велит открыть все городские ворота и входы. Вслед за ним прибыл Тристрам со своей свитой, и сенешаль вручил ему ключи от всех ворот замка. Затем Роальд послал гонцов ко всем ленникам той страны, приказывая им собраться на встречу со своим господином, которого он долго искал и теперь с божьей помощью и по милости Провидения нашел. Герцоги и бароны, ленники и знатные рыцари тотчас явились и засвидетельствовали Тристраму свою преданность и покорность и подтвердили свою верность клятве. Все жители государства от мала до велика радуются его возвращению домой. Тот, кто раньше горевал и печалился из-за его похищения, теперь доволен и счастлив. Утром следующего дня Тристрам вместе с двадцатью рыцарями отправился в замок герцога Моргана, чтобы потребовать у него возвращения своих прав и земель, которые герцог отнял у его отца. Войдя в зал, Тристрам в присутствии всего двора заявил! во всеуслышание: - Привет тебе, герцог, и да пошлет тебе господь то, что ты заслужил! Ты убил в битве моего отца и несправедливо завладел моими землями. Я сын Канелангреса и прибыл сюда затем, чтобы потребовать у тебя мои наследные угодья, которые принадлежали моему отцу и которые ты захватил. Я надеюсь, что ты отдашь мне их добровольно и с почетом. Со своей стороны я готов оказать тебе любую услугу, достойную свободного человека. Герцог на это отвечает: - Мне известно, что ты служил королю Маркису, и он дал тебе добрых коней, оружие, драгоценный пурпур и шелк, и я вижу, что рыцарский наряд тебе к лицу. Но ты хочешь отнять у меня земли и утверждаешь, что я несправедливо завладел твоими богатствами и что я убил твоего отца. Я не знаю, зачем ты обращаешься ко мне с такой просьбой, если только ты не хочешь обвинить меня. Берегись, ибо такие обвинения для тебя добром не кончатся! Если ты хочешь получи