нул мне на ухо: -- Классная киношка, а? Что я тебе говорил? Даже ты заходишься от хохота. Вот так, но теперь Гумбольдт рассеялся где-то, его душа перенеслась в иную часть мироздания; есть такие души, которые живут только тем, что мы, живые, можем послать им с Земли, как зерно в Бангладеш. Но увы! -- нам, брошенным в мир миллионами, миллиардами, нам, возникающим как пузырьки в шипучем напитке, это не под силу. Передо мной с головокружительной быстротой промелькнули все живые и мертвые, весь род людской, и те, кто трясся от смеха на комедии про людоедов, и те, что исчезали в глубоких водах смерти, в дыму и пламени битв на материках, объятых голодом. И вдруг мне явилось смутное виденье, будто мы летим вслепую в кромешной тьме и вдруг ныряем в какой-то просвет над огромным городом. Он сверкает где-то далеко внизу в капельках льда. Я попытался угадать, пойдем ли мы на посадку или полетим дальше. Мы полетели дальше. -- Это ваш сценарий? Они им воспользовались? -- спросил Кантабиле. -- Да. И осуществили его просто замечательно. Добавили множество своих идей, -- ответил я. -- Оставь свои восторги. Я хочу, чтобы завтра ты был в боевом настроении. Я сказал Кантабиле: -- Как заявил корабельный врач, русские доказали свои подозрения не только содержимым желудка, но и экскрементами этого человека. Стул умирающего с голоду твердый и сухой. Этот человек заявлял, что ничего не ел. Но было очевидно, что на льдине он не сидел без обеда. -- Могли бы и это вставить. Сталин не раздумывая выставил бы горшок с дерьмом на Красной площади. Но ты можешь использовать эту сцену в каком-нибудь новом фильме. Теперь действие переместилось в маленький городок на Сицилии, где никто не знает о грехе Кальдофредо, где он просто забавный старик-мороженщик и музыкант местного оркестра. Я вслушивался в звуки его трубы и проникался всей важностью контраста между непритязательными арпеджио и ужасной сложностью его нынешнего положения. Счастлив тот, кому, кроме этих простеньких мелодий, нечего ни сыграть, ни сказать. Только остались ли еще такие люди? Вид дующего в трубу Отуэя, так сильно похожего на Гумбольдта, приводил меня в некоторое замешательство. Обнаружив в фильме живого Гумбольдта, я начал высматривать в нем и себя. Я решил, что кое-какие мои черты сосредоточились в дочери Кальдофредо, которую играла Сильвия Соттотутти. В этом образе обнаружилась какая-то вымученная ретивость и болезненно-тревожная оживленность, присущая и мне. Актер, игравший ее жениха, коротконогий, с выдающейся квадратной челюстью, простоватым лицом и низким лбом, мне не понравился. Возможно, потому, что я узнал в нем Флонзалея. Человека, который как-то увязался за нами на мебельной выставке, -- скорее всего, он и был Флонзалеем. Они с Ренатой делали друг другу какие-то знаки... Я вдруг понял, что в качестве миссис Флонзалей Ренате придется жить в Чикаго весьма замкнуто. Гробовщик не слишком желанный гость, разве что у своего же брата-гробовщика. Чтобы не страдать от проклятья профессии, им придется много путешествовать, но даже в каком-нибудь карибском круизе за капитанским столом им придется молить Бога, чтобы рядом нечаянно не оказался земляк, способный поинтересоваться: "А вы случайно не Флонзалей из "Ритуальных услуг Флонзалея"? Так что счастье Ренаты скорехонько омрачится, померкнет, как померкло для Кальдофредо великолепие сицилийского неба, омраченное его черным деянием в Арктике. Это угадывалось даже в том, как он играл на трубе. Мне казалось, что через вентили его трубы вырываются вздохи из самого сердца старика. И вот в городок приехал скандинавский журналист, собирающий материалы для книге об Амундсене и Нобиле. Он выследил беднягу Кальдофредо и начал ему досаждать. Старик заявляет: "Вы ошиблись адресом. Я никогда там не был". "Нет, вы тот самый человек", -- настаивает журналист. Он один из тех свободных от предрассудков европейцев, что желают очистить сердца человеческие от стыда и темных пятен; прекрасно подобраный типаж. Мужчины беседуют на склоне горы. Кальдофредо умоляет журналиста уехать и оставить его в покое. Тот отказывается, и старик впадает в ярость, как тогда на "Красине". Но теперь, сорок лет спустя, это лишь старческое безумие. Злоба клокочет в душе, но тело уже обессилело. Приступ ярости, желания защититься, слабости и глубокого отчаяния Отуэй сыграл просто неподражаемо. -- Так и было в твоем сценарии? -- спросил Кантабиле. -- Более или менее. -- Дай мне номерок, -- потребовал он и сунул руку ко мне в карман. Я понял -- Ринальдо вдохновился порывом Кальдофредо. Кантабиле так взволновался, что потерял голову. Не столько ради того, чтобы спасти номерок, сколько чтобы защитить себя, я схватил его за руку. -- Убери руку из моего кармана, Кантабиле. -- Он должен храниться у меня. Ты ненадежный. Ты обабжуленный. Ты не в своем уме. Мы уже открыто боролись. Не знаю, что делал маньяк в фильме, потому что другой маньяк набросился на меня. Как сказал кто-то из тех, кому я доверяю, разница между словами "приказывать" и "убеждать" такая же, как между диктатурой и демократией. Рядом со мной оказался человек, который взбесился потому, что ему никогда не приходилось убеждать себя ни в чем! Эта мысль привела меня даже в большее отчаяние, чем безуспешные попытки отбиться от Кантабиле. Размышления делают из меня идиота! Когда Кантабиле угрожал мне бейсбольной битой, я думал о волках и колюшках Лоренца, когда он загнал меня в туалетную кабинку, я думал... Каждое событие я превращаю в мысль, и мысли эти работают против меня. Высокоинтеллектуальные умствования сведут меня в могилу. Сзади раздались выкрики: "Dispute! Bagarre! Emmerdeurs!" Кто-то взревел: "Dehors!" и "Flanquez les а la porte!"1 -- Кретин, они же вызовут вышибалу! -- прошипел я. Кантабиле выдернул руку из моего кармана, и мы снова повернулись к экрану, чтобы увидеть, как по горному склону прямо на "вольво" журналиста катится валун, спущенный Кальдофредо, а старик, ужаснувшись тому, что сделал, выкрикивает предостережения и наконец, увидев, что скандинав остался цел и невредим, падает на колени и благодарит Святую Деву. После этого покушения Кальдофредо публично кается на городской площади. В конце концов среди руин греческого театра на склоне холма его судит собрание горожан. Все заканчивается хором, провозглашающим всеобщее прощение и примирение, совсем как хотелось Гумбольдту, державшему в уме "Эдипа в Колоне". Когда зажегся свет и Кантабиле направился к ближайшему выходу, я выбрал самый дальний. Нагнав меня на Елисейских полях, Ринальдо заявил: -- Не обижайся, Чарли. Просто я, как сторожевой пес, не могу не охранять такие штуки, как этот номерок. Вдруг на тебя нападут или ограбят? А завтра утром пять человек явятся изучать доказательства... Ладно, я нервный. Просто я хочу, чтобы все прошло хорошо. Эта шлюха здорово тебя ушибла, придавила в сто раз сильнее, чем было в Чикаго. Вот что я имел в виду, когда сказал, что ты обабжуленный. Слушай, может, подцепим пару французских девочек? Я устрою. Подлечу слегка твое "я". -- Я собираюсь лечь спать. -- Я просто пытаюсь все уладить. Знаю, таким, как ты, трудно жить на одной земле с психами вроде меня. Ладно, пойдем-ка выпьем. Ты расстроился и злишься. Но на самом деле я вовсе не расстроился. Трудный насыщенный день, пусть даже насыщенный полной бессмыслицей, освободил меня от бездействия и успокоил совесть. После четырех рюмок кальвадоса в баре при отеле я спал без задних ног. Утром мы встретились с мэтром Фюре и американским юристом, жутко агрессивным малым по фамилии Барбаш, как раз таким, какого и должен был выбрать Кантабиле. Кантабиле там просто лопался от удовольствия. Он пообещал доставить меня и доказательство -- теперь я понял, почему он так бесился из-за номерка, -- и вот они мы, все, как договорено, все, как полагается. Продюсеры "Кальдофредо" уже знали, что некий Чарльз Ситрин, сочинивший шедшего на Бродвее "Фон Тренка", позднее успешно экранизированного, претендует на авторство сюжета, по которому отснята их всемирная сенсация. На встречу с нами они отрядили пару выпускников Гарвардской школы бизнеса. Бедняга Стронсон, сидевший за решеткой в Майами, и близко не мог с ними сравниться. В офисе Барбаша нас ждали два аккуратных, обходительных, сдержанных, совершенно лысых и очень решительных молодых человека. -- Джентльмены, вы имеете все полномочия для переговоров? -- Последнее слово остается за нашим руководством. -- Раз решают они, тогда тащите своих шефов сюда. Почему мы должны терять время? -- заявил Кантабиле. -- Полегче, полегче, -- попросил Барбаш. -- Ситрин поважнее вашего чертового начальства, -- кипятился Кантабиле. -- Он в своем деле первый -- лауреат Пулитцеровской премии, кавалер ордена Почетного легиона, друг покойного президента Кеннеди и покойного сенатора Кеннеди и покойного Фон Гумбольдта Флейшера, поэта, который был его другом и соавтором. Нечего грузить нас всяким дерьмом! Ситрин занят важными исследованиями в Мадриде. Если он смог выкроить время и приехать сюда, то и ваши паршивые тузы смогут. Он не будет размениваться на пустяки. Я здесь для того, чтобы все устроить. Играйте по правилам, или увидимся в суде. От этих угроз ему как будто полегчало. И когда один из молодых людей подтвердил, что они наслышаны о мистере Ситрине, далеко не мирный язычок Ринальдо прошелся по растянутым в умиротворенной улыбке губам. Мистер Барбаш взял беседу в свои руки. Держать Кантабиле в узде оказалось нелегко. -- Вот факты. Мистер Ситрин и его друг мистер Флейшер написали краткое содержание этого фильма в 1952 году. Мы готовы доказать это. А в январе 1960 года мистер Флейшер по почте отправил копию этого сценария самому себе. Это доказательство в настоящий момент находится здесь в запечатанном конверте со штемпелями и квитанцией о вручении. -- Давайте отправимся в американское посольство и вскроем конверт при свидетелях, -- предложил Кантабиле. -- И пусть ваше начальство оторвет от стульев задницу и прибудет на площадь Согласия. -- Вы смотрели фильм "Кальдофредо"? -- спросил меня Барбаш. -- Да, вчера вечером. Мистер Отуэй сыграл замечательно. -- Имеется ли у этого фильма сходство с сюжетом, написанным вами и мистером Флейшером? Только теперь я заметил стенографистку, примостившуюся в углу на трехногом стульчике. Тень судьи Урбановича! Я снова стал свидетелем Ситрином. -- Ни о каком другом источнике не может быть и речи, -- ответил я. -- И где же ваши парни его достали? Сперли! -- заявил Кантабиле. -- И теперь могут нарваться на обвинение в плагиате. Пока конверт передавали по кругу и осматривали, у меня от страха свело живот. А что, если неуравновешенный, безумный Гумбольдт набил конверт старыми счетами или листком с рассуждением о далеком от земного предмете длиною в пятьдесят строк? -- Вы подтверждаете, -- поинтересовался мэтр Фюре, -- что это нераспечатанный, подлинный конверт? Это должно быть зафиксировано. Гарвардские выпускники согласились, что все в порядке. И тогда конверт вскрыли -- в нем обнаружилась рукопись, озаглавленная "Проект киносценария. Соавторы Чарльз Ситрин и Фон Гумбольдт Флейшер". Страницы переходили из рук в руки, а я снова задышал свободно. Дело было решено. Подлинность этой рукописи сомнению не подлежала. Сцена за сценой, кадр за кадром фильм следовал нашей сюжетной линии. Барбаш сделал тщательно продуманное и подробное заявление для протокола. У него имелась и копия рабочего сценария. Практически без отступлений от нашего сюжета. Гумбольдт, да благословит его Господь, на сей раз сделал все верно. -- Эта рукопись несомненно подлинная, -- сказал Барбаш. -- Неоспоримо подлинная. Полагаю, вы застрахованы от таких притязаний? -- А какое нам до этого дело? -- ввернул Кантабиле. Разумеется, страховой полис существовал. -- Насколько мне известно, наши сценаристы ни разу не упоминали о первоисточнике каким-либо образом, -- заметил один из молодых людей. Только Кантабиле продолжал злиться. Ему казалось, что всех должно лихорадить. Но для профессионалов все происходящее было обычным делом. Впрочем, я тоже не ожидал такого хладнокровия и выдержки. Господа Фюре, Барбаш и гарвардские выпускники сошлись во мнении, что следует избежать длительных и дорогостоящих судебных разбирательств. -- А что же соавтор мистера Ситрина? Вот и все, что значит имя Фон Гумбольдта Флейшера для магистров в области управления экономической деятельностью, выпускников одного из наших лучших университетов! -- Умер, -- ответил я. Но это слово отозвалось болью только во мне. -- Имеются наследники? -- Я знаю только одного. -- Мы известим наше руководство о положении дел. На какую сумму вы рассчитываете, джентльмены? -- На большую, -- заявил Кантабиле. -- Процент с дохода. -- Полагаю, мы вправе требовать отчета о прибыли, -- вставил Барбаш. -- Давайте будем смотреть на вещи реалистичнее. Это будет рассматриваться как требование о возмещении незначительного ущерба. -- Как это -- незначительного? Да это же целый фильм! -- взорвался Кантабиле. -- Да мы выпотрошим вашу компанию подчистую! -- Пожалуйста, спокойнее, мистер Кантабиле, -- поморщился Барбаш. -- У нас серьезные претензии. Я хотел бы услышать ваши предложения после того, как вы все серьезно обсудите. -- А представляла бы для вас интерес, -- спросил я, -- идея еще одного сценария, принадлежащая тому же автору? -- А она существует? -- поинтересовался один из гарвардцев. Ни малейших признаков удивления, совершенно спокойный вопрос. Я не мог не восхититься его великолепной выучкой. Такого не поймаешь врасплох. -- Существует ли? -- снова вмешался Кантабиле. -- Вы что, не слышите, что вам говорят? -- У меня есть еще один запечатанный конверт, -- заявил я. -- В нем еще один проект киносценария. Кстати, мистер Кантабиле не имеет к нему никакого отношения. До настоящего момента он даже не знал о его существовании. Его участие ограничено только "Кальдофредо". -- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, -- гневно бросил Рональд. Но на этот раз я действительно знал. -- Я хочу попросить мистера Барбаша и мэтра Фюре представлять меня и в этом деле. -- Нас! -- поправил Кантабиле. -- Меня, -- повторил я. -- Разумеется, вас, -- поспешно подтвердил Барбаш. Так что я не выбросил на ветер кучу денег. Наконец-то мне удалось усвоить коммерческую терминологию. Как правильно заметил Джулиус, я все-таки родился Ситрином. -- В этом конверте сюжет, созданный тем же гением, что задумал "Кальдофредо". Может быть, вы, джентльмены, поинтересуетесь у тех, кого представляете, не хотят ли они ознакомиться с этим документом. Я прошу за ознакомление -- заметьте, только за ознакомление -- пять тысяч долларов. -- Вот чего мы хотим, -- подытожил Кантабиле. Но на него не обратили внимания. И я почувствовал, что командую парадом. Вот она, деловая жизнь. Я уже упоминал, что Джулиус вечно напирал на меня, требуя признать, что "Романтика Бизнеса", как он любил говорить, все-таки существует. Так это она и есть, пресловутая "Романтика Бизнеса"? Но что в ней есть, кроме напористости, бесцеремонности и нахальства? И удовольствие от того, что сумел своего добиться, просто ничтожно. Не идет ни в какое сравнение с удовлетворением от созерцания цветов или от действительно серьезных занятий -- попыток общения с умершими, например. Мы с Кантабиле шли вдоль Сены; здесь Париж представал отнюдь не во всей красе. Рядом с рекой теперь проходило скоростное шоссе. Вода напоминала загустевшую от времени микстуру. -- Ну что, уломал я их для тебя, или нет? Я обещал, что ты вернешь свои бабки. Что теперь твой "мерседес"? Мелочь. Я хочу двадцать процентов. -- Мы поладили на десяти. -- Ладно, десять, но ты возьмешь меня в дело со вторым сценарием. Думаешь, тебе удастся меня выкинуть? -- Я хочу написать Барбашу, чтобы тебе выплатили десять процентов. За "Кальдофредо". -- Никакой благодарности! А ведь ты даже газет не читаешь, пижон, и если б не я, все бы прошло мимо тебя. Совсем как с Такстером. -- Как с Такстером? -- Видишь? Ни черта ты не знаешь. Я боялся волновать тебя рассказом о Такстере, пока не начались переговоры. Хочешь знать, что с ним? Его похитили в Аргентине. -- Похитили! Но кто? Террористы? И зачем? Почему именно Такстера? Он не пострадал? -- Америка должна поблагодарить Господа Бога за своих гангстеров. У мафии есть хоть какой-то здравый смысл. А политизированные психи ни черта не соображают в том, что делают. Просто хватают и мочат людей по всей Южной Америке без разбору. Почем я знаю, на черта он им сдался? Видно, строил из себя большую шишку. Ему позволили отправить одно письмо, и в нем он упомянул твое имя. А ты даже понятия не имеешь, что о тебе пишут все газеты мира. -- И что он пишет? -- Обращается за помощью ко всемирно известному историку и драматургу Чарли Ситрину. Заявляет, что ты будешь его гарантом. -- Эти ребята не ведают, что творят. Надеюсь, они не причинят Такстеру никакого вреда. -- Они чертовски огорчатся, когда поймут, что Такстер всего лишь мелкая сошка. -- Не понимаю. Кого он изображал? За кого они его приняли? -- В этих странах такая путаница, -- заявил Кантабиле. -- О-хо-хох, видно, мой старинный друг, профессор Дурнвальд не так уж не прав, когда говорит, что хорошо было бы разрубить западное полушарие по перешейку и отпустить южную часть в свободное плавание. Только в мире слишком много мест, с которым следовало бы поступить точно так же. -- Чарльз, чем больше комиссионных ты выплатишь мне, тем меньше достанется террористам. -- Что? При чем здесь я? -- Эх, Чарли, как пить дать это будешь именно ты, -- предсказал Кантабиле. * * * Мысль о том, что Такстера похитили террористы, удручала меня. Мое сердце обливалось кровью, когда я представлял его жуткие мучения в запертом, кишащем крысами подвале. В конце концов, он ни в чем не повинный человек. Конечно, не образец честности, но большинство его проступков продиктованы бредовой жаждой действия. Неугомонный, обуреваемый страстью искать неприятности на свою голову, он таки затесался в самую гущу абсолютно безумных группировок, которые ничтоже сумняшеся отрезают уши, подкладывают бомбы в почтовые ящики, угоняют самолеты и убивают заложников. В последний раз, когда мне случилось прочесть газету, я отметил, что какая-то нефтяная компания, заплатив выкуп в десять миллионов долларов, так и не получила назад своего администратора из рук аргентинских похитителей. В тот же день я написал Карлу Стюарту, издателю Такстера: "Насколько мне известно, Пьер похищен, и в своем призыве о помощи он упомянул меня. Да, разумеется, я отдам все, что имею, ради спасения его жизни. Он в своем роде прекрасный человек, и я действительно привязан к нему; мы с ним добрые друзья вот уже более двадцати лет. Я полагаю, что Вы уже связались с Госдепартаментом, а также с американским посольством в Буэнос-Айресе. Я часто писал на политические темы, но я не политик. Позволю заметить, что в течение сорока лет, пришедшихся на наистрашнейшие времена в истории цивилизации, я добросовестно читал газеты, и это добросовестное чтение не принесло ничего хорошего. Оно ничего не предотвратило. Постепенно я бросил читать новости. Но меня -- я говорю как беспристрастный наблюдатель -- теперь волнует то обстоятельство, что крайностям дипломатии канонерок, с одной стороны, и попустительства актам террора, с другой, у великой державы нет никакой разумной альтернативы. В этом отношении слабость Соединенных Штатов просто удручает. Неужели мы только теперь начинаем понимать уроки Первой мировой? На примере Сараево мы научились не позволять террористическим актам провоцировать войну, а Вудро Вильсон убедил нас, что и малые народы имеют права, которые обязаны уважать большие нации. Но только и всего, а теперь мы снова отброшены на шесть десятилетий назад, ибо позволили запугать себя и тем самым явили миру довольно жалкий пример. Однако, возвращаясь к Такстеру, -- я очень за него переживаю. Еще три месяца назад я мог бы предложить в качестве выкупа $250 000. Но все поглотил неудачный судебный процесс. Сейчас на горизонте маячит даже более крупная сумма, но когда это будет? Возможно, вскоре я сумею получить десять или даже двадцать тысяч и готов пожертвовать эту сумму. Но не уверен, что смогу дать больше двадцати пяти. Вам придется авансировать меня на эту сумму. Я пришлю расписку. Возможно, существует какой-нибудь способ возместить мне потери из гонораров Пьера. Если эти южноамериканские бандиты отпустят его, он напишет потрясающую историю о своих приключениях. Именно такой поворот приняли события. Прежде считалось, что большие несчастья обогащают лишь негодяев, а остальные извлекают из них только духовную ценность. Но сейчас любые ужасы могут обернуться золотым дном. Я уверен, бедняга Такстер воспользуется случаем и, если и когда его освободят, разбогатеет, написав книгу. Сотни тысяч людей, которым сейчас нет до него никакого дела, будут сопереживать его страданием. Будут терзаться, сбиваться с дыхания и рыдать. И это очень важно. Я хочу сказать, что чувство сострадания сейчас заметно ослабло из-за огромного числа тех, кто на него претендует. Впрочем, нам ни к чему в это углубляться. Буду весьма признателен Вам за любую информацию, можете считать это письмо моим обязательством передать Вам деньги для Такстера. Он, должно быть, важничал и хвастал своей стетсоновской шляпой и ковбойскими сапогами, пока не произвел должного впечатления на этих южноамериканских маоистов или троцкистов. Полагаю, это одна из Всемирно-Исторических Особенностей нашей эпохи". Я отправил письмо в Нью-Йорк, а сам вернулся в Испанию. Кантабиле отвез меня в Орли на такси, клянча пятнадцать процентов и швыряясь угрозами. Как только я добрался в пансион "Ла Рока", мне вручили записку. От Сеньоры. Записка гласила: "Будьте добры, привезите Роджера ко мне завтра в 10.30, встречаемся в холле. Мы возвращаемся в Чикаго". Я понял, почему она выбрала холл. В людном месте я не подыму на нее руку. А вот в номере мог бы схватить ее за горло или попытаться утопить в унитазе. Итак, утром мы с Роджером встретились с этим средоточием диких предрассудков. Под куполом овального холла "Рица" я передал ей мальчика. И сказал: -- До свидания, милый Роджер, ты отправляешься домой. Парнишка расплакался. Сеньора не могла его успокоить и обвинила меня в том, что я испортил ребенка, прикармливая его шоколадками: -- Вы подкупили мальчика сладостями! -- Надеюсь, Рената счастлива в своем новом качестве, -- сказал я. -- Конечно счастлива. Флонзалей -- превосходный человек. У него немыслимый коэффициент интеллекта. Сочинение книг -- еще не доказательство ума. -- Как верно подмечено, -- сказал я. -- В конце концов, изобретение похорон -- огромный шаг вперед. Вико* утверждает, что в далекие времена трупы бросали гнить на дорогах, и собаки, крысы и стервятники обгладывали их дочиста. Нельзя же, чтобы повсюду валялись покойники. Впрочем, Стэнтон*, член правительства Линкольна, около года отказывался хоронить свою усопшую жену. -- У вас усталый вид. Слишком много забот, -- сказала она. Это все из-за постоянного напряжения. Я знаю, что выгляжу уставшим, но ненавижу об этом слышать. Прихожу в отчаяние. -- Adios1, Роджер. Ты замечательный парень, и я очень тебя люблю. Скоро я навещу тебя в Чикаго. Желаю вам с бабушкой удачного полета. Не плачь, малыш, -- попросил я. Я и сам едва не плакал. Выйдя из гостиницы, я зашагал к парку. И не разрыдался только потому, что боялся попасть под какую-нибудь из несметного количества машин, мчавшихся в разные стороны. В пансионе я сказал, что отослал Роджера домой к дедушке и бабушке, пока не приду в себя. Фрекен Волстед из датского посольства в полной боевой готовности ждала возможности оказать мне гуманитарную помощь. Но я, подавленный отъздом Роджера, был настолько деморализован, что едва не согласился на это. Каждый день из Парижа звонил Кантабиле. Участвовать в таком деле оказалось для него превыше всего. Я думал, Париж, открывающий столько возможностей перед такими людьми, как Ринальдо, отвлечет его от дел. Ничуть! Кантабиле погрузился в них с головой. Хвостом ходил за мэтром Фюре и Барбашем. Бесил Барбаша дурацкими попытками самостоятельно, через голову юриста вести переговоры. Барбаш жаловался мне из Парижа. Кантабиле сообщил, что продюсеры предложили двадцать тысяч, чтобы уладить дело. -- Постыдились бы! Похоже, Барбаш не произвел на них никакого впечатления, раз они предлагают такой мизер, это просто оскорбительно! Нет от этого Барбаша никакого толку. Мы затребовали двести. На следующий день Ринальдо говорил: -- Дошли до тридцати. Я снова передумал. Этот Барбаш и вправду крепкий орешек. Похоже, злится на меня, а злость срывает на них. Что им двести тысяч при такой-то кассе? Прыщ на заднице. Вот еще что -- нужно подумать о налогах, может, не стоит брать сумму в валюте? Я знаю, в лирах получим больше. "Кальдофредо" идет с оглушительным успехом в Милане и Риме. Очереди вдесятеро больше, залы битком. Интересно, почему итальянцы, воспитанные на макаронах, впадают в каннибализм? В общем, если возьмешь лирами, получится гораздо больше. Конечно, в Италии сейчас кризис. -- Я возьму доллары. У меня в Техасе живет брат, он вложит их во что-нибудь стоящее. -- Повезло тебе с добреньким братцем. Ты там не киснешь среди этих латиносов? -- Нисколько. Чувстую себя как дома. Читаю антропософию, медитирую. Понемногу осваиваю Прадо. А что со вторым сценарием? -- Если я не в деле, нечего меня и спрашивать. -- Не в деле, -- подтвердил я. -- Тогда какого черта я должен тебе об этом рассказывать? Ладно, скажу, просто из вежливости. Они заинтересовались. Чертовски заинтересовались. Предложили Барбашу три тысячи за трехнедельное ознакомление. Заявили, мол, нужно время, чтобы показать сценарий Отуэю. -- Отуэй очень похож на Гумбольдта. Возможно, в этом сходстве есть какой-то скрытый смысл. Незримая связь. В общем, я уверен, что Отуэю идея Гумбольдта понравится. На следующий день в Мадрид приехала Кэтлин Тиглер. Она направлялась в Альмерию на съемки нового фильма. -- Мне неприятно говорить тебе об этом, -- сказала она, -- но люди, которым я продала опцион на сценарий Гумбольдта, решили его не использовать. -- Что-что? -- Ты помнишь те наброски, которые Гумбольдт завещал нам обоим? -- Конечно. -- Мне следовало выслать тебе твою долю из этих трех тысяч. Я и в Мадрид из-за этого приехала -- поговорить с тобой, подписать контракт, договориться. Похоже, ты начисто обо всем забыл. -- Нет, не забыл, -- ответил я. -- Но я только что понял, что и сам попытался продать то же самое другой компании. -- Понятно, -- ответила она, -- продать одно и то же двум покупателям. Это довольно рискованно. Все это время, как видите, коммерция шла своим чередом. Коммерция, со свойственной ей самодостаточностью, жила своей жизнью. Так или иначе, мы мыслили ее категориями, говорили на ее языке. Какая ей разница, что я пережил неудачу в любви, что устоял перед искушением Ребекки Волстед с ее сияющим от неистового желания лицом, что изучал доктрины антропософии? Коммерция, уверенная в своих исключительных правах, приучила всех нас воспринимать жизнь как форму деловой активности. Даже сейчас, когда нам с Кэтлин нужно было обсудить столько по-человечески важных дел, мы долдонили о контрактах, авторских правах, продюсерах и гонорарах. -- Разумеется, -- сказала она, -- юридически ты нисколько не связан контрактом, который я подписала. -- В Нью-Йорке мы говорили с тобой о сценарии, который мы с Гумбольдтом сочинили в Принстоне... -- О котором меня расспрашивала Люси Кантабиле? Ее муж тоже звонил мне в Белград и донимал таинственными расспросами. -- ...чтобы развлечься, пока Гумбольдт интриговал вокруг кафедры поэзии. -- Ты сказал, что это пустышка, и я больше об этом не думала. -- Он затерялся лет на двадцать, но кто-то прикарманил его и превратил в фильм под названием "Кальдофредо". -- Не может быть! Так вот кто сочинил "Кальдофредо"! Вы с Гумбольдтом? -- Ты его видела? -- Конечно. Так значит, своим величайшим, колоссальным успехом Отуэй обязан вам двоим? Невероятно. -- Да, пожалуй. Я только что вернулся из Парижа с деловой встречи, на которой доказал продюсерам наше авторство. -- И вы поладите? Должно быть, да. Ты будешь судиться с ними, так ведь? -- Меня воротит от мысли о судебном иске. Еще десять лет таскаться по судам? Заплатить четыреста или пятьсот тысяч адвокатам? А самому, перешагнув шестидесятилетний рубеж и приближаясь к семидесятилетию, остаться без гроша? Лучше просто взять сорок или пятьдесят тысяч сразу. -- Как компенсацию за маленькое неудобство? -- возмутилась Кэтлин. -- Нет, как удачную возможность обеспечить свое серьезное дело на несколько лет вперед. Я, конечно, поделюсь деньгами с дядей Вольдемаром. Знаешь, Кэтлин, когда я узнал о завещании Гумбольдта, я решил, что это просто очередное посмертное трогательное паясничанье. Но Гумбольдт грамотно выполнил все формальности и оказался прав, черт возьми, в смысле ценности этих бумаг. Он всегда отчаянно надеялся на настоящий успех. И что ты думаешь? Ему это удалось! Правда, его серьезной работе мир не нашел применения. Зато принял эти безделушки. -- Но это ведь и твои безделушки, -- возразила Кэтлин. Она мягко улыбнулась, и кожа собралась во множество мелких морщинок. Грустно видеть эти признаки старения на лице женщины, чью красоту я хорошо помнил. Но при правильном отношении с этим можно смириться. В конце концов эти морщинки -- следствие долгих лет дружелюбия. Траурные колокола за упокой красоты. Я начинал понимать, как людям удается мириться со старением. -- А если серьезно, что следовало сделать Гумбольдту, по-твоему? -- Как я могу ответить, Кэтлин? Он сделал то, что сделал, жил и умер достойнее многих других. Безумие было заключительной частью шутки, с помощью которой Гумбольдт пытался справиться с ужасным разочарованием. Очень глубоким разочарованием. А чтобы справиться, таким, как он, нужна возможность вложить всю душу в достижение какой-нибудь возвышенной цели. Такие люди, как Гумбольдт, -- они символизируют биение жизни, вытаскивают на свет чувства, присущие их времени, отыскивают смысл и выведывают тайны бытия, используя возможности, дарованные их веком. И если эти возможности воистину велики, тогда среди тех, кто занят общим делом, царят любовь и дружба. Как в похвалах Гайдна Моцарту. А скудные возможности порождают злобу, гнев, безумие. Вот уже почти сорок лет моя жизнь связана с Гумбольдтом. И связь эта проникнута исступленным восторгом. Надеждой приобщиться к поэзии и радостью от знакомства с человеком, ее созидающим. Понимаешь? В Америке скрыта самая поразительная, небывалая поэзия, но никакими стандартными средствами нынешней культуры до нее не докопаешься. Впрочем, сейчас такое творится по всему миру. Слишком уж тяжелы страдания, слишком велика всеобщая разобщенность, чтобы заниматься искусством так же истово, как прежде. Постепенно я начал понимать, к чему клонил Толстой, призывая человечество прекратить разыгрывать лживую и бесполезную комедию сотворения истории и начать просто жить. Эта мысль все яснее и яснее проступала в разочаровании и безумии Гумбольдта. Одну за другой он яростно разыгрывал сцены этого шаблонного спектакля. Его игра была убедительной. Но жить так дальше -- теперь это уже абсолютно ясно -- никак нельзя. Пора нам, затаив дыхание, вслушаться в шепот правды, данной нам Богом. -- Это то, что ты называешь серьезным делом? На это пойдут деньги, которые ты получишь за "Кальдофредо"?.. Да, понимаю, -- сказала Кэтлин. -- Обычно считают, что самые обычные вещи в жизни могут быть только абсурдными. Даже Веру когда-то называли абсурдом. Но теперь Вера, возможно, сдвинет горы абсурдности общих мест. -- Я хотела предложить тебе переехать из Мадрида в Альмерию. -- Понятно. Ты беспокоишься обо мне. Я плохо выгляжу. -- Не в этом дело. Я вижу, что тебе пришлось выдержать громадное напряжение. А на Средиземном море сейчас прекрасная погода. -- Да, Средиземноморье. Как кстати пришелся бы мне сейчас месяц блаженного покоя. Но у меня почти не осталось денег. -- Так ты на мели? Я думала, у тебя денег куры не клюют. -- Все склевали. -- Плохо, что я не послала тебе те полторы тысячи. Мне казалось, это такая мелочь. -- Ну, всего несколько месяцев назад это и была мелочь. Ты можешь найти для меня в Альмерии какое-нибудь дело? -- Ты не захочешь за это браться. -- За что "это"? -- Массовка в фильме -- "Записки кавалера"*. По Дефо. Там есть сцены осады и все такое. -- И мне дадут костюм? -- Это не для тебя, Чарли. -- Почему нет? Слушай, Кэтлин, я же могу произнести пару реплик на правильном английском... -- Я тебя приглашаю. -- Чтобы загладить проступки и излечить пороки, нажитые за пятьдесят лет, я готов на все. Конечно, кино -- не моя стихия. Но ты не представляешь, что за удовольствие для меня оказаться статистом в историческом фильме. Я смогу носить сапоги и галифе? Шлем, или шляпу с перьями? Да я буду на седьмом небе от счастья. -- А не слишком ли это уведет тебя в сторону, я имею в виду, интеллектуально? Ведь тебе... есть чем заняться. -- Если занятия не могут пробить заслон абсурдности, они безнадежны. Конечно, мне будет о чем поразмыслить, ты же понимаешь. Я беспокоюсь о дочерях и о своем друге Такстере. Его похитили аргентинские террористы. -- Да, я знаю, -- заметила Кэтлин, -- прочла в "Геральд трибюн"*. Это тот самый мистер Такстер, с которым я познакомилась в "Плазе"? Тот парень в сомбреро, что просил меня прийти попозже? В статье упомянуто твое имя. Он просит тебя о помощи. -- Я очень переживаю. Бедняга Такстер. Если сценарий и вправду принесет деньги, я, скорее всего, отдам их в качестве выкупа. Мне, в общем-то, все равно. Мой роман с Маммоной окончен. А то, чем я собираюсь заняться в будущем, не потребует больших расходов... -- Знаешь, Чарли, Гумбольдт часто рассказывал что-нибудь замечательное. Ты мне напомнил. Тиглер был очень занятным. Деятельным, обаятельным. Мы вечно охотились, рыбачили -- все время что-нибудь делали. Но разговоры он не очень-то любил, так что уже давным-давно мне некого слушать. А тебя слушать приятно. Только я не очень понимаю, о чем ты говоришь. -- Ничего удивительного, Кэтлин. Это моя вина. Я говорю почти что сам с собой. Люди слишком погрузились в лживую и бесполезную комедию истории -- в события, в свершения, в политику. Всеообщий кризис очевиден. Почитай газеты -- вся эта преступность и проституция, убийства, извращения и страх. Но мы ничего не можем с этим поделать и говорим: "Таков уж человек" и мерим его человеческой меркой. -- А чем еще? -- Другой меркой. Вот например Уолт Уитмен проводил неутешительное сравнение между нами и животными. Мол, они, по крайней мере, не жалуются на жизнь. Мне понятна его точка зрения. Когда-то я довольно долго наблюдал за воробьями. Я всегда восторгался ими. Действительно восторгался и сейчас восторгаюсь. Я часами просиживал в парке, наблюдая, как они прыгают и купаются в пыли. При этом я прекрасно знаю, что думают они гораздо меньше, чем обезьяны. Орангутанги просто очаровательны. Живи у меня орангутанг, я был бы счастлив. Но я понимаю, что орангутанг понимал бы меня куда меньше, чем Гумбольдт. Вопрос вот в чем: с чего мы взяли, что нами все и заканчивается? Я думаю, мы просто одна из ступенек великой иерархии, а вершина ее где-то там в вышине над нашими головами. Господствующее мировоззрение отрицает такую возможность. Мы задыхаемся и сами не понимаем отчего. Существование души недоказуемо в рамках преобладающих убеждений, но люди продолжают жить так, словно у них есть души. Они ведут себя так, словно пришли из другого мира, из другой жизни, в них есть стремления и желания, чуждые этому миру, необъяснимые с точки зрения существующих убеждений. Согласно общепринятой теории, судьба человечества -- это какая-то азартная игра, очень изощренная. Такая увлекательная. Пока не станет скучно. Эту состязательную концепцию истории преследует призрак скуки. Кэтлин снова повторила, как не хватало ей таких бесед, когда она была замужем за ковбоем Тиглером. Она очень надеялась, что я приеду в Альмерию и поработаю алебардистом. -- Обстановка там соответствующая. -- Что ж, я почти готов выехать из пансиона. Здешние постояльцы действуют мне на нервы. Но я хочу остаться в Мадриде, чтобы следить за событиями, -- Такстер, Париж. Возможно, придется даже ненадолго вернуться во Францию. У меня два адвоката, а это уже двойная проблема. -- Похоже, ты не слишком доверяешь юристам. -- Ну, Авраам Линкольн тоже был юристом, а перед ним я всегда преклонялся. Но в наши дни он -- всего лишь имя, которое ставят на автомобильных номерах в штате Иллинойс. В Париж, однако, ехать не пришлось. От Стюарта, издателя, пришло письмо. Он писал: "Очевидно, вы некоторое время не читали газет. Это правда, что Пьера Такстера похитили в Аргентине. Как это произошло и действительно ли он находится в руках похитителей, я сказать не могу. Но вам, поскольку вы его старинный друг, я признаюсь, что вся эта история сильно меня озадачила, и иногда я начинаю сомневаться, так ли все на самом деле. Заметьте, я не берусь предполагать, что похищение фальшивое. Я готов поверить, что похитители не сомневались в том, что Такстер важная персона. Не похоже, что все было оговорено заранее, как, возможно, у мисс Херст с симбионистами*. Я посылаю вам статью нашего друга Такстера, напечатанную на третьей полосе в "Нью-Йорк таймс". Предполагается, что он переправил ее из того места, где его держат террористы. Но как же, спрашивается, он умудрился написать и отправить в "Таймс" статью о своем похищении? Возможно, вы, как и я, заметите, что он даже призывает к сбору средств на собственный выкуп. Мне рассказали, что сердобольные читатели уже посылают чеки в американское посольство, дабы воссоединить Такстера с его девятью детьми. Он не пострадал, скорее даже преуспел, поскольку, если я не ошибаюсь, пережитое отточило его литературный стиль. Какая бесценная реклама. Ваша мысль о золотом дне, похоже, вполне оправданна. Если он не свернет себе шею, то разбогатеет и прославится". Вот что писал Такстер: "Трое мужчин приставили к моей голове пистолеты, когда я выходил из ресторана на одной из оживленных улиц Буэнос-Айреса. Три пистолетных дула открыли мне тщетность всех когда-либо измышленных мною способов избежать насилия. До той минуты я никогда полностью не осознавал, как часто современный человек мысленно представляет себе такую критическую ситуацию. Моя голова, которую вот-вот могли снести выстрелом, едва не лопалась от планов спасения. Меня усадили в поджидавшую машину, и я решил, что все кончено. Меня не подвергли физическому насилию. И вскоре стало ясно, что я в руках людей, политически искушенных и искренне преданных принципам свободы и справедливости в том смысле, как они их понимают. Мои похитители считали, что у них есть цели, смысл которых нужно объяснить цивилизованному обществу, и, удостоверившись, что я достаточно известный эссеист и журналист (даже здесь он делал себе рекламу), выбрали меня, чтобы я сформулировал их. Им, партизанам и террористам, хотелось показать, что они не бессердечные сумасшедшие фанатики, что у них есть свои духовные традиции. Они называют Ленина и Троцкого основателями и вождями, открывшими, что сила -- необходимый инструмент в борьбе. Они знают классиков этой традиции -- от России девятнадцатого столетия до Франции двадцатого. Меня выводили из подвала на семинары, посвященные Сорелю и Жан-Полю Сартру. По-своему это высокопринципиальные и серьезные люди. Более того, они обладают качеством, которое Гарсиа Лорка определял словом Duende1, внутренней силой, словно порох воспламеняющей кровь, духовной мощью, которая не подсказывает, а велит". Я встретился с Кэтлин в кафе и показал ей статью. Там было еще много всего в том же духе. Я сказал: -- У Такстера ужасная слабость к Великим Манифестам. Мне кажется, я скорее согласился бы на три выстрела в затылок, чем на посещение этих семинаров. -- Не будь к нему слишком строг. Человек спасает свою жизнь, -- ответила она. -- Вот уж поистине, как увлекательно. Где он говорит о выкупе? -- Вот: "...сумму в пятьдесят тысяч долларов, которую, пользуясь предоставленной мне возможностью, я прошу внести моих друзей и членов моей семьи. Надеясь снова увидеть своих маленьких детей" и так далее. "Нью-Йорк таймс" потчует своих читателей всякими ужасами. Публика, читающая третью полосу, по-настоящему избалована. -- Не думаю, что террористы заставили его письменно оправдывать их перед мировым общественным мнением только для того, чтобы потом убить, -- сказала Кэтлин. -- Ну, стопроцентной уверенности тут быть не может. Поди знай, что на уме у этих типов. Но все же мне стало немного легче. Думаю, с ним все будет хорошо. Кэтлин подробно расспросила меня о том, чем бы я занялся, если бы Такстер был на свободе, если бы жизнь стала более спокойной и уравновешенной. Я ответил, что, наверное, провел бы месяц в Дорнахе, близ Базеля, в швейцарском штейнеровском центре -- Гетеануме*. Снял бы домик, чтобы Мэри и Лиш смогли провести со мной лето. -- Ты должен получить достаточно большую сумму за "Кальдофредо", -- сказала Кэтлин. -- Ну а Такстер, думаю, выкрутится из этой ситуации, если он вообще в нее попадал. Судя по всему, сейчас он свободен. -- Похоже на то. Но я намерен поделиться с дядюшкой Вольдемаром и отдать ему все, что причиталось бы Гумбольдту. -- Как ты думаешь, сколько они заплатят? -- Ох... -- вздохнул я. -- Ну, тридцать тысяч, самое большее -- сорок. Но я слишком занизил сумму. Барбаш выторговал у продюсеров восемьдесят тысяч долларов. Кроме того, они заплатили пять тысяч за ознакомление со сценарием Гумбольдта, а потом приобрели опцион. -- Они не могут упустить этот сценарий, -- сообщил по телефону Барбаш. Кантабиле, оказавшийся в этот момент в конторе адвоката, что-то бубнил, довольно громко и назойливо. -- Да, он здесь, -- подтвердил Барбаш. -- Это самый трудный в общении сукин сын, с которым мне когда-либо приходилось иметь дело. Садился мне на голову, орал благим матом, а в последнее время даже начал мне угрожать. Он самая настоящая заноза в заднице. Не будь он вашим полномочным представителем, мистер Ситрин, я бы давно выгнал его взашей. Позвольте мне выплатить ему десять процентов, и пусть убирается. -- Мистер Барбаш, разрешаю вам выплатить ему восемь тысяч долларов немедленно, -- сказал я. -- Какие условия предложены по второму сценарию? -- Они начали с пятидесяти тысяч. Но я возразил, что покойный мистер Флейшер придумал действительно нечто стоящее. Современное, вы понимаете? Как раз то, что нужно публике именно сейчас. Вы и сами могли бы написать что-нибудь в этом роде, мистер Ситрин. Если позволите мне высказать свое мнение, я думаю, вам не следует на этом останавливаться. Если вы захотите написать сценарий для новой картины, я могу устроить вам потрясающую сделку. Вы согласитесь на две тысячи в неделю? -- Боюсь, это меня не заинтересует, мистер Барбаш. У меня другие планы. -- Очень жаль. А вы не передумаете? Они много раз спрашивали. -- Нет, спасибо. Я сейчас занят совсем иным, -- ответил я. -- А как насчет консультаций? -- спросил мистер Барбаш. -- У них полно денег, и они с радостью выложат двадцать тысяч баксов тому, кто понимает ход мыслей Фон Гумбольдта Флейшера. "Кальдофредо" идет по всему миру с оглушительным успехом. -- Не отказывайся от всего сразу! -- это был уже Кантабиле, перехвативший телефонную трубку. -- Послушай, Чарли, я должен получить свою долю за второй сценарий, ведь если бы не я, ты бы даже не смыкнулся. Кроме того, ты должен оплатить мне авиабилеты, такси, отель и питание. -- Мистер Барбаш оплатит твой счет, -- сказал я. -- А теперь, Кантабиле, мы расстанемся, наше сотрудничество близится к концу. Давай снова станем незнакомыми людьми. -- Ах ты жопа, неблагодарный, заумный ублюдок, -- выругался он. Телефоном снова завладел Барбаш. -- Как мне с вами связываться? Вы пока останетесь в Мадриде? -- Возможно, уеду на недельку в Альмерию, а потом вернусь в США, -- ответил я. -- У меня полно дел в Чикаго. Повидаю детей, поговорю с дядей мистера Флейшера. А когда покончу с неотложными делами и все решу, вернусь в Европу. Чтобы начать новую жизнь, -- добавил я. Задайте мне вопрос, и я выложу все. Я все с той же готовностью делился подробностями своей жизни с людьми, которых ничуть это не интересует. * * * Вот так и случилось, что в теплый апрельский день Вольдемар Уолд, Менаша Клингер и я похоронили Гумбольдта и его мать в новых соседних могилах на кладбище Валгалла. Участие в этой торжественной и красивой церемонии доставляло мне грустное удовольствие. Оказалось, что Гумбольдт лежал не на кладбище для бедных, а довольно далеко оттуда, в Десвиле, Нью-Джерси, на одном из тех огромных кладбищенских предприятий, про которые Кофриц, первый муж Ренаты, рассказывал старому Мирону Свибелу в парной на Дивижн-стрит: -- Они мухлюют, -- говорил он о таких местах, -- скупятся, не выделяют положенной площади. Лежишь там кое-как прикрытый, а ноги торчат. Разве вы не заслужили провести вечность, вытянувшись в полный рост? Я выяснил, что похороны Гумбольдта организовал тогда кто-то из фонда Белиши. Какой-то чувствительный субъект, подчиненный Лонгстафа, вспомнил, что Гумбольдт когда-то работал у них, забрал его из морга и организовал церемонию в часовне на Риверсайд. Итак, тело Гумбольдта эксгумировали и перевезли в новом гробу через мост Джорджа Вашингтона. Я заехал за стариками в Верхний Вест-Сайд, где они недавно сняли квартиру. Они наняли приходящую женщину, которая готовила и убирала, и отлично устроились. Передав дяде Вольдемару внушительную сумму, я признался, что немного тревожусь за ее судьбу. Он ответил: -- Послушай, Чарли, мальчик мой, -- все лошади, которых я когда-то знал, давным-давно испустили дух. Теперь я даже не знаю, где найти жучка. На скачках нынче заправляют сплошные пуэрториканцы. Да и Менаша за мной присмотрит. Хочу сказать тебе, малыш, немного найдется молодых людей, которые поделили бы деньги так честно, как ты. Если что-нибудь у меня останется, они вернутся к тебе. Во взятом напрокат лимузине на нью-йоркской стороне вантового моста через Гудзон мы поджидали, пока переправится катафалк, и наконец поехали за ним на кладбище. Даже бурю было бы легче вынести, чем этот мрачный, сочащийся влагой синий шелк удушливого дня. На кладбище мы некоторое время петляли по аллеям, среди угрюмых деревьев. Им полагалось уже отбрасывать тень, но они стояли между могилами, оголенные и хрупкие, словно чертежи. Для матери Гумбольдта тоже купили новый гроб, и он уже стоял у могилы, готовый к спуску. Пока мы медленно подъезжали, двое служителей как раз открывали катафалк. Вольдемар надел всю траурную одежду, какая сыскалась в его гардеробе игрока. Черные шляпа, брюки и туфли у него нашлись, но пиджак пришлось надеть спортивный в крупную красную клетку, и теперь он слегка поблескивал в солнечном свете неторопливой и слишком жаркой весны. Грустный Менаша в очках с толстыми стеклами улыбался и не разбирая дороги шагал по траве и гравию, его ноги вели себя куда осторожнее, пока он смотрел вверх на верхушки деревьев. Только что он мог увидеть -- несколько платанов и вязов и птиц и белок, носившихся туда-сюда короткими перебежками. Это был худший момент. Тяжелейший рубеж, настолько пугающий, будто вся природа могла забастовать, замереть в неподвижности. Что, если кровь не сможет течь, пища усваиваться, легкие дышать, а древесные соки не пробьются сквозь сонную тяжесть деревьев? Тогда смерть, смерть, смерть, смерть, такая же, как все удары и приступы, как убийство -- смерть животу, спине, груди и сердцу. Невыносимое мгновение! Я едва пережил его. Гроб Гумбольдта можно было уже нести. -- Кто понесет? -- спросил распорядитель похорон. Он оценивающе посмотрел на нас троих. Довольно хилая рабочая сила. Два ворчливых старикана и снедаемое беспокойством существо, не намного моложе их. Мы почтительно заняли места по бокам от гроба. Я взялся за ручку -- мой первый контакт с Гумбольдтом. Гроб оказался почти невесомым. Конечно, я уже не верил, что человеческий жребий как-то связан с такими останками и остатками. Очень возможно, что кости -- это росчерк духовных сил, проекция космоса в кальциевых образованиях. Но даже эти изящные белые формы -- берцовые кости, ребра, суставы, череп -- уже истлели. Могильщики сумели выкопать только какие-то лохмотья и темные комья, бывшие некогда человеческой плотью, лишенные всякого очарования, поэзии, лихорадочной изобретательности и катастрофического помешательства Гумбольдта. Гумбольдта, нашего друга, племянника и брата, любившего Добро и Красоту. Он и теперь одной из незначительных своих идей развлекал публику на Третьей авеню и Елисейских полях, зарабатывая кучу денег нам всем. Мы передали свою ношу могильщикам, и они поставили гроб на брезентовые ремни электрического опускного устройства. Теперь мертвые лежали бок о бок в своих громоздких ящиках. -- Ты знал Бесс? -- спросил Вольдемар. -- Однажды видел ее на Вест-Энд-авеню, -- ответил я. Возможно, он вспоминал о деньгах, что таскал из ее кошелька и просаживал на скачках много лет назад, о ссорах, скандалах и проклятьях. За долгие годы с тех пор, как я последний раз присутствовал на похоронах, появилось много механических приспособлений. Рядом стояла небольшая желтая машина, которая, очевидно, вырыла яму, а позже забросает ее землей. Кроме того, она была снабжена лебедкой. Заметив ее, я начал рассуждать, как научил меня сам Гумбольдт. Каждый квадратный дюйм металла этой машины -- результат совместного труда инженеров и искусных рабочих. Система, опирающаяся на открытия многих великих умов, всегда обладает большей мощью, чем созданная трудом одиночки, который сам по себе мало на что способен. Так сказал как-то доктор Сэмюэль Джонсон* и добавил, что творчество французских писателей поверхностно, потому что они плохо образованы и в своей работе опираются только на силу собственного воображения. А Гумбольдт обожал этих самых французских писателей и тоже полагался исключительно на силы собственного разума. Он далеко не сразу начал присматриваться к тому, что делается коллективно. Но это он сам -- одиночка -- выдохнул несколько восхитительных строф. Только вот сердце подвело его. Ах, Гумбольдт, как жаль. Гумбольдт, Гумбольдт, -- и это ждет всех нас. Распорядитель похорон спросил: -- Кто-нибудь хочет прочесть молитву? Похоже, никто не хотел -- или не знал -- молитв. Но Менаша заявил, что хочет спеть. И спел. Его пристрастия не изменились. Он провозгласил: -- Я спою из "Аиды", "In questa tomba oscura". Менаша приготовился. Поднял лицо. Кадык теперь выглядел совсем не так, как когда он был молодым парнем и работал на высадном прессе на чикагской фабрике, но совсем не исчез. Как и прежнее воодушевление. Менаша сжал руки, приподнялся на носки и, как на нашей кухне на Райс-стрит, более слабым голосом, но все так же фальшивя, взволнованно и трогательно, жутко трогательно спел арию. Но это было только начало. Затем он объявил, что собирается исполнить "Путь домой"; этот старинный американский спиричуэл, который Дворжак использовал в симфонии "Из Нового Света", прекрасно соответствовал моменту. И тут, о Боже! Я вспомнил, как Менаша тосковал по Ипсиланти, как он страдал по любимой и, вспоминая свою девушку, пел, тогда в двадцатые, "Путь домой, путь домой, я отправляюсь домой", пока моя мать не взорвалась: "Ради Бога, отправься наконец". А потом он вернулся к нам с толстой, застенчивой и плаксивой невестой; и однажды она, сидя в корыте, не смогла вымыть голову, потому что слишком толстые руки не дотягивались до макушки. Тогда мама сама вымыла ей волосы и вытерла полотенцем. Все они ушли, кроме нас. И смотреть в раскрытую могилу не приятнее, чем обычно. Камни и комья коричневой глины -- почему все это должно быть таким тяжелым? Слишком тяжелым, о, нестерпимо тяжелым. Между прочим, я заметил еще одно кладбищенское новшество. Могилу заполняло что-то вроде открытой коробки из бетона. Гробы опустили вниз, к яме подъехала желтая машина, с глухим жужжанием небольшей лебедкой подняла бетонную плиту и накрыла ею коробку. Стало быть, гробы отгородили от земли, и они даже не соприкасаются с нею. Но как же выбраться? Никак, никак, никак! Так и будешь лежать, так и будешь! Послышался сухой тихий скрип, словно что-то сыпалось в фарфоровую посуду, в какую-нибудь сахарницу. Вот так, тихо шурша сматываемыми тросами, это средоточие творческих озарений коллективного разума обращалось с отдельным поэтом. И с матерью поэта тоже. Серая плита опустилась над ней, а потом Вольдемар взял лопату, с усилием отковырнул несколько комьев земли и бросил в каждую могилу. Он так и стоял возле могил, пока работал бульдозер. Мы с Менашей пошли к лимузину. Отшвырнув ногой в сторону несколько прошлогодних листьев, он спросил, щурясь сквозь стекла очков: -- Что это, Чарли, первый весенний цветок? -- Да. Думаю, это должно было в конце концов случиться. В такой теплый день все кажется в десять раз мертвее. -- Значит, маленький цветочек, -- сказал Менаша. -- Когда-то рассказывали историю о мальчике, спросившем сварливого папашу в парке: "А как называется этот цветочек, папа?", и тот раздраженно буркнул: "Откуда мне знать? Что я -- торговец женскими шляпками?" Здесь другое дело, но как ты думаешь, Чарли, как он называется? -- Понятия не имею, -- ответил я. -- Я сам городской. Должно быть, крокус. КОММЕНТАРИИ Абель, Лайонел (1911--2001) -- драматург и театральный критик, друг Беллоу. Адамс, Генри (1838--1918) -- американский историк и публицист, потомок двух президентов, противник обусловленной прогрессом дегуманизации общества. Адонаис -- герой одноименной поэмы П. Б. Шелли ("Элегия на смерть Джона Китса", 1821). Айдлуайлд -- крупнейший аэропорт Нью-Йорка, позднее переименованный в Кеннеди. Айк -- прозвище президента Соединенных штатов Дуайта Эйзенхауэра. Айседора Дункан (1878--1927) -- американская танцовщица, основоположница школы танца модерн. Одно время была женой Сергея Еcенина. Погибла, задушенная собственным длинным шарфом, намотавшимся на колесо ее автомобиля во время езды. Аксель -- персонаж литературоведческой книги Э. Уилсона "Замок Акселя" (1931), поэт-символист. "Алая буква" -- роман Натаниэля Хоторна (1850). Альбертина -- персонаж цикла романов Марселя Пруста "В поисках утраченного времени". Алькатрас -- тюрьма на острове в заливе Сан-Франциско, закрыта в 1963 г. и превращена в музей. Амин, Иди (р. 1925) -- генерал, диктатор Уганды в 1971--1979 гг., известен зверскими расправами со своими противниками и каннибализмом. Амундсен, Руал (1872--1928) -- норвежский полярный исследователь, первым прошел Северо-Западным проходом, достиг Южного полюса и вместе с Нобиле пролетел на дирижабле над Северным полюсом, погиб при спасении экспедиции Нобиле. Амхерст -- престижный колледж в г. Амхерст, штат Массачусетс, основан в 1821 г. В 1948 г. первым из американских вузов открыл кафедру поэзии, пригласив на нее Роберта Фроста (1874--1963). Аполлинер, Гийом (Аполлинарий Костровицкий) (1880--1918) -- французский левый поэт польского происхождения, погиб на фронте Первой мировой войны. "Ар нуво" -- принятое в США название стиля модерн в начале ХХ в. в изобразительном искусстве. Ардри, Роберт (1908--1980) -- американский антрополог и киносценарист. Ариман (Анхра-Манью -- не-жизнь) -- в иранской мифологии глава сил зла, князь тьмы, олицетворение враждебного начала. Арто, Антонен (1896--1948) -- французский режиссер и искусствовед-авангардист. Считал, что театральное искусство, подобно религиозной мистерии, способно воздействовать на подсознание. Асаил -- самый быстроногий из слуг Давида в Первой книге Царств. Аспен и Вейл -- горнолыжные курорты в штате Колорадо. Ачесон, Дин Гудерхэм (1893--1971) -- государственный секретарь США в 1949--1953 гг. Барон (Витмайер), Сало (1895--1989) -- израильский историк и педагог. Барримор, Джон (1882--1942) -- выдающийся американский актер театра и кино, знаменит исполнением роли Гамлета. Барух, Бернард Маннес (1870--1965) -- банкир, финансовый советник многих правительств от Вильсона до Кеннеди, в 1946 г. выдвинул план международного контроля над использованием атомной энергии, выгодный США. Батиста, Фульхенсио (1901--1973) -- кубинский диктатор 30--50-х годов, свергнут Фиделем Кастро. Бауэри -- трущобная улица в Манхэттене, символ нищеты. Беласко, Дэвид (1859--1931) -- американский актер, драматург, режиссер и продюсер, основатель одного из крупнейших театров на Бродвее, названного в его честь. "Бельвю" -- психиатрическая больница для бедных в Нью-Йорке. Беме, Якоб (1575--1624) -- немецкий философ-мистик, работавший сапожником, проповедовал пантеизм (разлитие божественного начала во всей природе). Бен-Гур -- персонаж знаменитого исторического фильма (1959) режиссера Уильяма Уайлера с Чарлтоном Хестоном в главной роли, классический античный атлет. Беннингтон -- женский колледж в г. Беннингтон, штат Вермонт, основан 1926 г., имеет драматическое, балетное и музыкальное отделения, считался цитаделью искусства и духовности. Берготт -- персонаж цикла "В поисках утраченного времени", писатель, сцена смерти которого от уремии является одной из самых ярких в творчестве Пруста. Бернини, Джованни Лоренцо (1598--1680) -- итальянский архитектор и скульптор эпохи барокко. Бернхэм, Джеймс (1905--1987) -- американский социолог, начинал как троцкист, в 40-х годах создал теорию революции управляющих. Берримен, Джон (1914--1972) -- американский поэт и литературовед. Покончил самоубийством. Бертон, Ричард Фрэнсис (1821--1890) -- английский путешественник, первым из европейцев проник в Мекку, открыл озеро Танганьика. Переводчик "Тысячи и одной ночи". "Бизнес уик" -- экономико-политический еженедельник, выходит с 1929 г. Бине, Альфред (1857--1911) -- французский психолог-позитивист. Блейк, Уильям (1757--1827) -- английский поэт и художник, романтик, в 1800--1803 гг. жил в приморском городке Фелфем, рисуя портреты поэтов для библиотеки богача Уильяма Хейли, и написал там огромную поэму "Мильтон". Бодлер, Шарль (1821--1867) -- французский поэт-анархист. Бойто, Арриго (Тобиа Горрио) (1842--1918) -- итальянский композитор и либреттист, автор опер "Мефистофель", "Нерон" и др. Боллинг, Эдит (в девичестве Голт) (1872--1961) -- вдова ювелира, в 1915 г. вышла замуж за овдовевшего после смерти первой жены Эллен Аксон 60-летнего президента Вудро Вильсона. Большое жюри -- расширенная коллегия присяжных, которая рассматривает обвинительное заключение и дает согласие на привлечение к суду. "Бонни и Клайд" -- гангстерский фильм (1967) режиссера Артура Пенна с Уорреном Битти и Фей Данауэй в главных ролях. Боурн, Рандольф Силлиман (1886--1918) -- американский леворадикальный критик. Брайан, Уильям Дженнингс (1860--1925) -- американский политик, проповедовавший смесь антикапиталистического популизма с твердолобым фундаментализмом, трижды неудачный кандидат в президенты от демократической партии, государственный секретарь в 1913--1915 гг. Браунинг -- в 1927 г. 52-летний миллионер Эдуард Уэст ("Папаша") Браунинг женился на 15-летней красавице Фрэнсис Белль Хинан по прозвищу "Персик", которая тут же подала на развод, обвинив "Папашу" в издевательствах и сексуальных извращениях. Громкий процесс закончился в пользу Браунинга. Брин-Мор -- престижный женский колледж в г. Брин-Мор, штат Пенсильвания, основан в 1885 г., впервые стал присваивать женщинам докторские степени. Булл-Ран -- ручей в штате Вирджиния, где 21 июля 1861 произошло первое крупное сражение Гражданской войны в США. Праздная публика из Вашингтона отправилась туда как на пикник, чтобы посмотреть, как будут разбиты южане, но последние одержали победу, и светских зевак едва не затоптали бегущие солдаты Севера. "Бумаги Валачи" -- фильм режиссера Теренса Янга (1972), посвященный Джо Валачи -- гангстеру, который в 1963 г. первым нарушил обет молчания и рассказал о делах преступного синдиката. Буффало Билл -- прозвище антрепренера Фредерика Коди (1846--1917), разъезжавшего по миру с шоу "Дикий Запад". Бэббит -- герой одноименного романа Синклера Льюиса (1922), символ американского обывателя. Бэк-Бей -- аристократический район Бостона. Бэкон, Фрэнсис (1561--1626) -- английский философ, основоположник материализма, лорд-канцлер при короле Якове I. Валери, Поль (1871--1945) -- французский поэт, философская лирика которого трактует вопросы сущности познания и природы творчества. Ван дер Вейден, Рогир (1400--1464) -- нидерландский живописец, портретист. Вассар-колледж -- престижный женский колледж в г. Покипси, штат Нью-Йорк, основан в 1861 г. Вдова Перона -- Мария Эстела Исабель Мартинес де Перон (р. 1931), вторая жена авторитарного диктатора Аргентины в 1946--1955 и 1973--1974 гг. генерала Хуана Доминго Перона (1895--1974). После его смерти сама была президентом в 1974--76 гг., не справилась с экономическим кризисом и разгулом левых террористов и была свергнута военной хунтой. Вебер, Макс (1864--1920) -- немецкий социолог-позитивист, автор учения о протестантской этике как движущей силе капитализма и теории статусных групп и групп власти. "Великий Мак-Гинти" -- политический сатирический фильм (1940); первая постановка П. Стерджеса, за которую он сразу получил "Оскара". Верблюд -- Мюррей Хэмфрис (ум. 1965), чикагский гангстер, прозвище получил за пристрастие к пальто из верблюжьей шерсти и дорогим автомобилям. Верлен, Поль (1844--1896) -- французский поэт-символист. Верренрат, Рейнальд (1883--1953) -- американский оперный певец (баритон). Вико, Джамбатиста (1668--1744) -- итальянский философ, автор теории исторических циклов. Вилья, Франсиско ("Панчо") (Доротео Аранго) (1877--1923) -- мексиканский разбойник, игравший в идейного революционера, неоднократно совершал набеги на территорию США. Виннетка -- престижный район на севере Чикаго. Витгенштейн, Людвиг (1889--1951) -- австрийский философ, основатель философии логического анализа. Вышинский, Андрей Януарьевич (1883--1954) -- советский деятель. В 1917 г. был меньшевиком и выдал санкцию на арест Ленина. В 30-е годы прокурор СССР, выступал обвинителем на фальсифицированных процессах против оппозиции Сталину. Затем был дипломатом, умер в Нью-Йорке на посту представителя СССР в ООН. Известный на Западе, служил для американских интеллектуалов олицетворением сталинского режима. Вэлли, Руди (Хьюберт Прайор) (1901--1986) -- эстрадный певец и киноактер. Габор, Жа Жа (Шари Габор) (р. 1918) -- киноактриса венгерского происхождения, была замужем 9 раз, в т.ч. за Конрадом Хилтоном и принцем Фридрихом Ангальтским, по окончании карьеры в кино создала свою косметическую фирму. Галерея Кутца -- галерея современного искусства в Нью-Йорке, основана 1957 г. Галли-Курчи, Амелита (1882--1963) -- итальянская оперная певица (колоратурное сопрано). Гальвани, Луиджи (1737--1798) -- итальянский физиолог, открыл электрические явления при сокращениях мышц, в связи с чем и упоминается здесь. Гардинг, Уоррен (1865--1923) -- президент США от республиканской партии 1921--1923, оказался замешанным в коррупции и умер в разгар скандала. Генциановый фиолетовый -- краситель (гексаметил-р-розанилин), раствор которого применяется как бактерицидное и противогрибковое средство. "Геральд трибюн" -- крупнейшая нью-йоркская газета "Нью-Йорк геральд трибюн" в 1966 закрылась, осталось только ее парижское издание "Интернэшнл геральд трибюн", рассчитанное на американцев, находящихся в Европе. "Герц" -- крупнейшая прокатная фирма в США. Гетеанум -- центр антропософии, созданный Рудольфом Штейнером в Дорнахе близ Базеля (Швейцария) по его архитектурному проекту в 1913 г. и названный в честь Гете, продолжателем натурфилософского учения которого считал себя Штейнер. Рассчитанный на тысячу лет, комплекс через 10 лет сгорел. Гиш, Лилиан (1893--1993) -- выдающаяся актриса немого кино, сыграла более 100 ролей. "Глубокая глотка" -- американский фильм (1972), считается первым порнографическим фильмом в открытом прокате. Игравшая в нем актриса Линда Бормен (псевдоним Лавлейс, 1949--2002) затем раскаялась и даже защитила диссертацию с осуждением порнографии. Гоббс, Томас (1588--1679) -- английский философ-монархист, основатель механистического материализма. Гопкинс, Гарри Ллойд (1890--1946) -- ближайший советник президента Рузвельта, выполнявший его ответственные поручения. Грант, Улисс Симпсон (1822--1885) -- американский генерал, главнокомандующий войсками Севера в Гражданской войне, президент в 1869--1877 гг. Граф Моска -- персонаж романа Стендаля "Пармская обитель", премьер-министр герцогства. Характерный для автора прием: герой перечисляет вперемежку исторических лиц и литературных персонажей, что подчеркивает литературоцентричность его мышления, не различающего вымысел и реальность. Грей, Зейн (1875--1939) -- писатель, автор 54 вестернов и множества книг о рыбной ловле. Гувер, Герберт (1874--1964) -- президент США от республиканской партии 1929--1933. Гувер, Джон Эдгар (1895--1972) -- директор федерального бюро расследований (ФБР) в США с 1924 г. Гудини, Гарри (Эрих Вайс) (1874--1926) -- знаменитый американский иллюзионист-эскапист. Гудмен, Пол -- поэт, драматург и композитор, основатель Гудменовской театральной школы при университете Де Поль в Чикаго. "Дайал" ("Циферблат") -- литературно-политический журнал, выходивший в 1880--1929, под редакцией Р. Боурна был крайне левым, а в 20-е годы при редакторе Скофилде стал ведущим литературным изданием страны. Дашики -- рубашка в африканском стиле с круглыми вырезом и короткими рукавами, излюбленная одежда американских негров. "Дейли ньюс" -- "Нью-Йорк дейли ньюс", низкопробная газета, основана Р. Маккормиком 1919. Де Поль -- католический университет в Чикаго, основан в 1890 г., назван в честь миссионера святого Винсента Де Поль. Джавитс, Джейкоб Коппел (1904--1986) -- сенатор-республиканец от Нью-Йорка в 1957--1981 гг. Джаррел, Рендалл (1914--1965) -- американский поэт и прозаик, эссеист. Покончил самоубийством. Джеймс, Генри (1843--1916) -- американский писатель, в творчестве которого отражена трагическая судьба художника в приземленном мире. Джекобсен, Эдмунд -- американский врач, в 1929 г. предложил методику расслабления для снятия стресса, позднее развившуюся в аутотренинг. Джемс, Уильям (1842--1910) -- американский философ и психолог, основатель прагматизма. Дженнер, Уильям Эзра (1908--1985) -- сенатор от Индианы, крайний реакционер, действовал в тандеме с Маккарти. Джилас, Милован (1911--1995) -- югославский коммунист, разочаровавшийся в сталинском и титовском режимах и долго сидевший в тюрьме за разоблачительные книги "Новый класс" (1957) и "Беседы со Сталиным" (1962). Джонсон, Сэмюэл (1709--1784) -- английский писатель и критик, составитель "Словаря английского языка", установивший большинство действующих языковых норм. Джорджтаун -- фешенебельный район Вашингтона. Джульярдская школа -- наиболее престижная консерватория в Нью-Йорке, основана миллионером О. Джульярдом в 1924 г. Ди Маджио, Джозеф Пол (р. 1914) -- знаменитый бейсболист, первый муж Мэрилин Монро. Дизраэли, Бенджамин, граф Биконсфилд (1804--1881) -- английский политик и писатель, лидер консерваторов, премьер-министр в 1868 г. и 1874--1880 гг. Диммесдейл -- персонаж романа Натаниэля Хоторна "Алая буква", священник. Дион О'Баньон -- чикагский бутлеггер 20-х годов. Диотима из Мантинеи -- персонаж платоновского диалога "Пир", мудрая женщина, наставляющая Сократа в вопросах любви. Дирксен, Эверетт Маккинли (1896--1969) -- сенатор-республиканец, сторонник вьетнамской войны, прозванный за многоречивость "Волшебник топкого болота". Донлеви, Брайан (1901--1972) -- киноактер, играл положительных ковбоев. Донн, Джон (1572--1631) -- английский поэт, основоположник метафизической школы поэзии барокко, был духовником короля Якова I. Драйден, Джон (1631--1700) -- английский поэт, основатель классицизма. Дуглас, Уильям Орвилл (1898--1980) -- либеральный юрист, член Верховного суда в 1939--1975 гг. Дьем, Нго Динь (1881--1963) -- южновьетнамский диктатор, был свергнут незадолго до убийства Джона Кеннеди. Дэвис, Марион (1897--1961) -- актриса немого кино, в которое пришла из ревю "Зигфелд фоллиз". Дэниел, Сэмюэл (1562--1619) -- английский драматург. Дюркгейм, Эмиль (1858--1917) -- французский социолог-позитивист, создатель теории коллективного сознания. Жене, Жан (1910--1986) -- французский писатель. Рос сиротой, дезертировал из Иностранного легиона, совершил множество ограблений и изнасилований, был приговорен к пожизненному заключению, от которого его освободили по ходатайству Сартра, Кокто и Пикассо. Первый роман "Богоматерь цветов" написал в тюрьме. Жид, Андре (1869--1951) -- французский писатель левого толка, гомосексуалист. Зайчишка -- в мужских клубах журнала "Плейбой" девушки из обслуживающего персонала носят купальники с хвостиком и чепчики с длинными ушами, символизирующие кролика -- логотип журнала. "Записки кавалера" -- роман Дэниела Дефо (1720). Кавалерами во время английской революции XVII века назывались сторонники короля. "Запрет любви, или Послушница из Палермо" -- первая опера Рихарда Вагнера (1836), ставится очень редко. Зигфелд, Флоренс (1869--1932) -- антрепренер, создатель жанра бродвейского ревю. Из его танцевального ансамбля "Зигфелд фоллиз" вышли многие известные актрисы. Зиккурат -- древневавилонский храм в виде многоярусной башни. Зомбарт, Вернер (1863--1941) -- немецкий экономист и социолог. ИБМ (Интернэшнл бизнес машинс) -- основана в 1924 для выпуска арифмометров и кассовых аппаратов, ныне крупнейшая компьютерная компания. Изоляционист -- сторонник невмешательства США в европейские дела. В среде левых интеллектуалов назвать человека изоляционистом было смертельным оскорблением. Икес, Гарольд Леклер (1874--1952) -- либеральный политик, министр внутренних дел при Рузвельте. Его дневники являются ценнейшим историческим источником. Индейцы из Оклахомы -- территория штата Оклахома была отведена для поселения индейских племен, но после открытия нефти эти земли были у них выкуплены. Институт Армура -- основан в Чикаго в 1893 на средства мясного магната Филипа Армура, с 1940 г. называется Иллинойсский технологический институт. Истмен, Макс (1883--1969) -- американский публицист и политик, приближенный Троцкого. Йеркис, Роберт Мирнс (1876--1956) -- психолог, изучавший сравнительную психологию человека и обезьян, автор тестов на коэффициент интеллекта. Йитс, Уильям Батлер (1865--1939) -- англо-ирландский поэт, лауреат Нобелевской премии 1923 г. Каветт, Дик (р. 1936) -- актер, писатель и телеведущий. Калибан -- добродушное чудовище из "Бури" Шекспира. Кан, Герман (1922--1983) -- политолог и футуролог, основатель Гудзоновского института и политологической корпорации "Рэнд", автор сценариев развития технологии. Каро, Иосиф бен Исраэль (1488--1575) -- иудаистский ученый и кодификатор, каббалист. Касальс, Пабло (1876--1973) -- испанский виолончелист и дирижер, с 1939 г. в эмиграции в Пуэрто-Рико. Каттинг, Бронсон (1888--1935) -- сенатор от штата Нью-Мексико, погиб в авиационной катастрофе. Кейнс, Джон Мейнард (1883--1946) -- английский экономист, создатель теории государственного регулирования экономики. Келли, Эммет (1898--1979) -- знаменитый американский клоун. "Кеньон ревью" -- один из ведущих литературных журналов США, издается с 1950 г. Кеньон-колледжем в г. Гэмбир, штат Огайо. Кернер, Отто (1908--1976) -- губернатор штата Иллинойс, в 1968 г. был уличен во взяточничестве и ушел в отставку, назначен федеральным судьей, затем осужден. Кестлер, Артур (1905--1983) -- английский писатель и философ, бывший марксист, затем склонился к иррационализму. Автор романа "Слепящая тьма" о сталинском терроре. Кинси, Альфред (1894--1956) -- сексолог, автор книг "Сексуальное поведение самца человека" (1948) и "Сексуальное поведение самки человека" (1953), потрясших консервативную Америку и положивших начало сексуальной революции. Киссинджер, Генри (р. 1925) -- американский политолог и политик родом из Германии, государственный секретарь в 1971--1974 гг. Клер, Рене (Шометт) (1898--1981) -- французский кинорежиссер и сценарист романтической направленности. "Клозери де лила" -- парижское кафе, место сбора богемы в начале XX века. Кокто, Жан (1889--1963) -- французский писатель, художник и кинорежиссер, сюрреалист. Колман, Рональд (1891--1958) -- англо-американский киноактер. Кольридж, Сэмюэл Герберт (1772--1834) -- английский поэт-романтик и критик озерной школы. Его поэма "Сказание о старом мореходе" написана в 1798. Конт, Огюст (1798--1857) -- французский философ, основатель позитивизма и создатель современной социологии. Корбьер, Тристан (1845--1875) -- французский бродячий поэт, воспевал море, мир традиций и условностей. Сборник "Желтая любовь" вышел в 1873 г. Корво -- Барон Корво, псевдоним английского писателя Фредерика Уильяма Вулфа (1860--1913), автора исторических романов об Италии. Корелли, Арканджело (1653--1713) -- итальянский скрипач и композитор. Корпорация убийств -- подразделение преступного синдиката, исполнявшее вынесенные его руководством смертные приговоры. Коэн, Морис Рафаэль (1880--1947) -- американский философ российского происхождения. Крейн, Харт (1899--1932) -- американский поэт-виртуоз, автор эпической поэмы "Мост". Покончил самоубийством. Кубинские сигары -- в США с 1960 г. действует строжайшее эмбарго на торговлю с Кубой, тогда как Канада свободно торгует с ней. Герой провозил из Канады знаменитые кубинские сигары, надевая на них этикетки низкокачественных сигар "Кир Великий" американского производства. Кулидж, Калвин (1872--1933) -- президент США от республиканской партии в 1923--1929 гг., крайний консерватор. Кук -- округ в штате Иллинойс, на территории которого расположена большая часть города Чикаго. Кьеркегор, Серен (1813--1855) -- датский философ-иррационалист, предшественник экзистенциализма. Кьяромонте, Никколо (р. 1905) -- итальянский философ-антифашист. Лайонс, Леонард -- ведущий колонки светских сплетен в газете "Нью-Йорк пост". "Лайф" -- иллюстрированный журнал, основан в 1936 г., в 1972--1978, т.е. в годы, когда происходит действие романа, не выходил из-за финансовых трудностей. Ларднер, Ринг (1885--1933) -- американский писатель-сатирик. Лейк-Пойнт-Тауэр -- жилой небоскреб в Чикаго, построен в 1968 г. Ле Корбюзье (Жаннере), Шарль Эдуар (1887--1965) -- французский архитектор и живописец-конструктивист. Лепке -- Луис Бухалтер по прозвищу Лепке (1897--1944) -- гангстер, возглавлял рэкет в швейной промышленности и "Корпорацию убийств" преступного синдиката. Единственный член высшего руководства "Коза ностры", казненный на электрическом стуле. Лига плюща -- в узком смысле объединение футбольных команд 8 старейших северо-восточных университетов, здания которых увиты плющом. Обычно имеется в виду кастовое единство выпускников этих самых престижных и дорогих вузов. Лиддел Гарт, Бэзил Генри (1895--1970) -- английский военный историк. Лики, Луис (1903--1972) -- английский археолог, открыл в Африке остатки древнейших предков человека. Линдберг, Чарльз Огастес (1902--1974) -- американский летчик, в 1927 г. впервые перелетел Атлантический океан, в 30-е годы склонялся к фашизму, но затем участвовал в войне против Германии. Лирическая опера -- оперный театр в Чикаго, основан 1954 г. Зрители допускаются только по абонементам, которые проданы на 13 лет вперед. Локк, Джон (1632--1704) -- английский философ, создатель идейно-политической доктрины либерализма. Лоренц, Конрад (1903--1989) -- австрийский зоопсихолог, создатель этологии, лауреат Нобелевской премии 1973 г. Лоу, Маркус (1870--1927) -- театральный магнат, основатель киностудии МГМ. Лоуренс, Томас Эдуард (1888--1935) -- английский этнограф и разведчик, в первую мировую войну руководил восстанием арабских племен против турок. Разочаровавшись в политике британского правительства, в 40-летнем возрасте вступил рядовым в ВВС. Погиб, разбившись на мотоцикле. Лоутон, Чарльз (1889--1962) -- английский киноактер, лауреат "Оскара" за главную роль в фильме А. Корды "Частная жизнь ГенрихаVIII" (1936). Лугоши, Бела (Бела Бласко) (1882--1956) -- киноактер венгерского происхождения, играл злодеев, знаменит ролью вампира в фильме "Дракула" (1931). Похоронен в плаще Дракулы. "Лук" -- иллюстрированный журнал, основан в 1937 г., в 1971--1979, т.е. в годы, когда происходит действие романа, не выходил из-за финансовых трудностей. "Луна и шестипенсовик" -- английский фильм по роману С. Моэма "Луна и грош" режиссера Роберта Маллигана с Лоуренсом Оливье в главной роли (1959). Луп -- деловой центральный район Чикаго. Назван потому, что городская надземная железная дорога делает там петлю. Магид -- ангел, посредством которого раввин Каро получал божественные откровения. Майское дерево -- столб, украшаемый цветами и разноцветными лентами, вокруг которого водят хороводы на английском народном празднике в первое воскресенье мая. Макартур, Дуглас (1880--1964) -- американский генерал, командующий войсками на Тихом океане во второй мировой войне, затем глава оккупационной администрации в Японии. Маккарти, Джозеф Реймонд (1908--1957) -- сенатор, председатель подкомиссии по расследованию антиамериканской деятельности, организатор антикоммунистической истерии конца 40-х -- начала 50-х годов, получившей название "маккартизм". Психически неуравновешенный, затеял обвинение в симпатиях к коммунизму против руководства министерства обороны. Сенат вынес ему порицание за оскорбление законодательного органа и растрату казенных средств, после чего Маккарти спился и вскоре умер. Маккормак, Джон (1884--1945) -- ирландский певец (тенор), выступал в опере, затем исключительно с концертами. Маккормик, Роберт Резерфорд (1880--1955) -- издатель газеты "Чикаго трибюн", крайне правый изоляционист. Военным не был, титул полковника национальной гвардии просто купил, как было принято в среде влиятельных людей. Маклаглен, Виктор (1886--1959) -- американский актер английского происхождения, играл в приключенческих фильмах и комедиях, "Оскар" за главную роль в фильме Джона Форда "Осведомитель" (1935). Малларме, Стефан (1842--1898) -- французский поэт-символист. Мальро, Андре (1901--1976) -- французский писатель и публицист левонационалистического толка, был министром культуры при де Голле. Мальтус, Томас Роберт (1766--1834) -- английский экономист, автор естественного закона народонаселения. "Мальчик из мясной лавки" -- первый немой фильм (1917), в котором снялся Бастер Китон (1895--1966). Манделин -- католический женский колледж в Чикаго, основан кардиналом Манделином в 1931 г. Марвел, Эндрю (1618--1678) -- английский поэт метафизической школы, последователь Мильтона. Маркс о Наполеоне III -- имеется в виду работа Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта" (1852). Маршалл, Джон (1755--1835) -- американский юрист, председатель Верховного суда в 1801--1835 гг. Маршалл, Джордж Кэтлетт (1880--1959) -- американский генерал, начальник генштаба в годы второй мировой войны, затем государственный секретарь, именем которого назван план послевоенного восстановления Европы. Подвергался обвинениям со стороны Маккарти. Марэ, Йохан (1866--1928) -- голландский зоолог. Массне, Жюль (1842--1912) -- французский композитор; "Элегия" написана к драматической поэме Шарля Леконта де Лиля "Эринии". Мастерс, Уильям Хауэлл (1915--2001) -- сексолог, вместе со своей женой Вирджинией Джонсон проводил обширные исследования, завершившиеся книгами "Сексуальные реакции человека" (1966) и "Сексуальная неадекватность человека" (1970). Махариши -- индийский йог, популярный в 60-е годы; ему приписывали левитацию и другие сверхъестественные способности. Мейн-Лайн -- фешенебельный пригород Филадельфии. Мейстер Экхарт, Иоганн (1260--1327) -- немецкий философ-мистик, доминиканский монах, объявленный еретиком. Считается предтечей экзистенциализма. Мелвилл... сидел на таможне. -- Выдающийся американский писатель Герман Мелвилл (1819--1891), несмотря на огромное количество опубликованных произведений, вынужден был для пропитания служить на таможне. Менкен, Генри Луис (1880--1956) -- американский публицист и критик, поддерживал начинающих писателей-новаторов, автор книги "Американский язык" (1919). Мерчендайз-Март -- оптовый рынок в Чикаго. Милль, Джон Стюарт (1806--1873) -- английский философ и экономист, позитивист, создатель индуктивной логики. Мистер и миссис Авраам Линкольн -- жена Линкольна Мэри Тодд была известна своим сварливым характером и неуместным вмешательством в политические дела. "Мишлен" -- французская фирма по производству шин, выпускает справочники-путеводители для автомобилистов. Момильяно, Атилио (1883--1952) -- итальянский литературовед-позитивист, автор фундаментальной "Истории итальянской литературы". Моргентау, Генри (1891--1967) -- банкир, министр финансов при Рузвельте, один из авторов "нового курса". Мостель, Зеро (Сэм) (1915--1977) -- театральный актер и режиссер, поставил на Бродвее мюзиклы по классическим произведениям: "Оперу нищих" Эллингтона, "Мнимый больной" по Мольеру, "Улисс" по Джойсу. Музей Филда -- ныне называется Чикагский музей естественной истории, один из крупнейших в мире, его здание из белого мрамора с колоннами занимает целый квартал. Основан в 1893 г. на средства Маршалла Филда, организатора сети первых универмагов. "Мулен-Руж" -- английский фильм режиссера Джона Хьюстона (1953). Мэйби, Гамильтон Райт (1846--1916) -- американский писатель и критик. Мэнвилл, Томми (1894--1967) -- повеса-миллионер, женился 13 раз, в последний раз в 66 лет на юной буфетчице. Известен афоризмом: "Платить алименты -- все равно, что покупать овес для сдохшей лошади". Мюррей, Мэй (1886--1957) -- актриса немого кино, в которое пришла из ревю "Зигфелд фоллиз". Нефтяное эмбарго -- введено арабскими странами в 1973 г. после разгрома Израилем египетских и сирийских войск, заметно отразилось на экономике западных стран. Никсон -- после уотергейтского скандала, в ходе которого были осуждены многие чиновники администрации Никсона, по требованию суда ему были представлены магнитофонные записи разговоров Никсона со своими сотрудниками, затем опубликованные. Эти разговоры своим цинизмом потрясли Америку. Нобиле, Умберто (1885--1978) -- итальянский конструктор дирижаблей, в 1928 г. потерпел аварию при попытке достичь Северного полюса на дирижабле "Италия". Из 16 человек экипажа ледокол "Красин" спас семерых. Некоторых спасенных подозревали в том, что они съели своего товарища Мальмгрена. Об этом снят советско-итальянский фильм режиссера М. К. Калатозова "Красная палатка" (1970) с Шоном Коннери. Нобиле впоследствии работал в СССР и США. Новалис (Фридрих фон Гарденберг) (1772--1801) -- немецкий поэт-романтик и философ-мистик. Новый курс -- политика президента Франклина Рузвельта в 30-х годах, направленная на государственное регулирование экономики и социальную защиту беднейших слоев. Норт-Шор -- фешенебельный район Чикаго к северу от центра на берегу озера Мичиган. "Нью рипаблик" -- либеральный политический журнал, выходит в Вашингтоне с 1914 г. "Нью-Йорк пост" -- старейшая нью-йоркская газета, основана в 1801 г. Ньюпорт -- излюбленный курорт американских богачей в штате Род-Айленд, где проводятся ежегодные регаты. "Ньюсуик" -- американский еженедельный журнал, выходит с 1933 г. Олджер, Горацио (1834--1899) -- американский писатель, в романах которого герой упорством обязательно добивается успеха. Олдувай -- ущелье в Танзании, где супруги Лики в 1959--1963 гг. открыли останки прачеловека. Оливет -- конгрегационалистский колледж в г. Оливет, штат Мичиган, основан в 1844 г. Опцион -- право купить предложение в течение некоторого срока по оговоренной цене в обмен на уплату определенной суммы. В течение срока, пока предложение рассматривается, его нельзя делать другим покупателям. Орден капуцинов -- католический монашеский орден, отделился от францисканцев в 1525 г. Название получил за то, что монахи носили рясы с капюшонами. Ориген (185--253) -- раннехристианский теолог, платоник с мистическим уклоном. Ортега-и-Гассет, Хосе (1883--1955) -- испанский философ-экзистенциалист, основоположник теории массового общества и массовой культуры. Павел из Тарса проснулся -- иудей Савл родом из г. Тарса рьяно преследовал христиан, но по пути в Дамаск, куда он направлялся громить христианскую общину, ему было чудесное явление света, после чего он обратился в веру Христа и стал апостолом Павлом. Палестрина, Джованни (1525--1594) -- итальянский композитор и органист. Панофски, Эрвин (1892--1968) -- искусствовед немецкого происхождения, создатель иконологического метода изучения произведений искусства. "Партизан ревью" -- литературно-критический журнал, законодатель мод в литературе, издается Бостонским университетом с 1929 г. Паттон, Джордж Смит (1885--1945) -- американский генерал, известный смелыми танковыми прорывами и невероятной грубостью. Верил в переселение душ, считал себя средневековым рыцарем, живущим в ХХ веке. Паунд, Эзра Лумис (1885--1972) -- американский поэт и историк, имажист, в годы второй мировой войны сотрудничал с фашистами, был приговорен за измену к смертной казни, замененной заключением в психиатрической больнице. Першинг, Джон Джозеф (1860--1948) -- американский генерал, в 1916 г. командовал карательной экспедицией в Мексике против Панчо Вильи, затем главнокомандующий американскими войсками в Европе в первую мировую войну. Пикфорд, Мэри (Глэдис Смит) (1893--1979) -- актриса немого кино, вместе с Чаплиным создала фирму "Юнайтед артистс", лауреат "Оскара" 1929 г. "Плавание в Византию" -- поэма Йитса. Поп, Александер (1688--1744) -- английский поэт-сатирик. Португальские события. Череда переворотов и контрпереворотов в Португалии после свержения фашизма в 1974--1975. Пост, Эмили Прайс (1873--1960) -- писательница и публицистка, считалась непререкаемым авторитетом по правилам хорошего тона. Праз, Марио (1896--1982) -- итальянский литературовед и коллекционер, основатель музея искусства эпохи ампир в Риме. Проксмайр, Эдуард Уильям (р. 1915) -- либеральный сенатор-демократ от Висконсина. "Простое сердце" -- повесть Гюстава Флобера (1877). Прудон, Пьер Жозеф (1809--1865) -- французский социолог, теоретик анархизма. "Пруфрок" -- раннее стихотворение Т. С. Элиота "Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока" (1915), давшее заглавие его первой книге "Пруфрок и другие наблюдения". Пуанкаре, Анри (1854--1912) -- выдающийся французский математик. Пулитцеровская премия -- премия за лучшие работы в области журналистики, беллетристики, драматургии и музыки, вручается с 1917 г, основана журналистом и издателем Джозефом Пулитцером (1847--1911). "Путешествие паломника" -- роман английского писателя Джона Беньяна (1628--1688). Рав, Филип (1908--1973) -- критик и издатель родом из России, редактор журнала "Партизан ревью" (1934--1969), способствовал карьере многих молодых писателей, в том числе самого Сола Беллоу. "Рагглз из Ред-Гэп" -- психологический фильм режиссера Лео Мак-Кери (1935). Радамант -- сын Зевса и Европы, после смерти стал судьей над мертвыми и блаженствует на Елисейских полях. Радклиф -- женский колледж Гарвардского университета, основан в 1879 г. Рамо -- здесь Жан-Франсуа Рамо (1716--?), племянник композитора Жана-Филиппа Рамо, прожигатель жизни, бездарный поэт и композитор, знаменит благодаря сатирическому диалогу Дени Дидро "Племянник Рамо" (1762, издан в 1821 г.). "Ревиста дель Оксиденте" ("Обозрение Запада") -- ведущий испанский литературно-художественный журнал, основан Ортегой-и-Гассетом в 1925 г. Рескин, Джон (1819--1900) -- английский художник и публицист либерального направления Ретиф де ла Бретонн, Никола (1734--1806) -- французский писатель, автор бытописательских очерков "Парижские ночи, или Ночной зритель". Рид, Джон (1887--1920) -- американский леворадикальный журналист, один из основателей коммунистической партии США, автор книги "10 дней, которые потрясли мир" об Октябрьском перевороте. Умер в Москве. "Ридерс дайджест" -- массовый журнал, публикующий изложение материалов из других журналов, основан 1922 г. Рильке, Райнер Мария (1875--1926) -- австрийский поэт, предтеча экзистенциализма. Рип ван Винкль -- герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга (1819). Житель колониального Нью-Йорка, в лесу гномы опоили его волшебным зельем, от которого он проспал 20 лет и проснулся уже в независимой стране. РКА (Рейдио корпорейшн оф Америка) -- основана в 1919 г. для выпуска радиоаппаратуры и граммофонных пластинок. Сотрудник этой фирмы Владимир Зворыкин создал современное телевидение. Робинсон, Рей Шугар (Уолтер Смит) (1920--1989) -- боксер, многократный чемпион в среднем весе. Розеттский камень -- найден близ г. Розетта в Египте во время похода Наполеона Бонапарта (1799). На нем содержалась надпись древнеегипетскими иероглифами, дублированная по-гречески, что позволило Франсуа Шампольону расшифровать египетскую письменность. Ромберг, Зигмунд (1887--1951) -- американский композитор родом из Венгрии, автор 70 мюзиклов и музыки к множеству фильмов. Ромен, Жюль (Фарнгуль) (1885--1972) -- французский либеральный философ и писатель. Ростовцев, Михаил Иванович (1870--1952) -- русский историк, с 1920 г. в эмиграции в США, автор фундаментальной "Истории древнего мира". Рот, Сесиль (1899--1970) -- англо-израильский историк инквизиции. Ротко, Марк (Маркус Роткович) (1903--1970) -- американский художник родом из Латвии, основатель абстрактного экспрессионизма. Покончил самоубийством. Руо, Жорж (1871--1958) -- французский художник-фовист. Рут, Джордж Герман ("Бейб") (1895--1948) -- легендарный бейсболист, игре которого не мешал необъятный живот. "Сазерн ревью" -- издание "Партизан ревью" для южных штатов. Салливен, Луис Генри (1856--1924) -- американский архитектор чикагской школы, автор первых небоскребов. Сантаяна, Джордж (1863--1952) -- американский философ испанского происхождения, основоположник критического реализма, считал, что любое знание о внешнем мире субъективно и единственной формой миропонимания служит миф. Сарнов, Дэвид (1891--1971) -- бизнесмен родом из России, работал радистом, в 1912 г. принимал сигналы тонущего "Титаника", основал корпорацию РКА и радиосеть Эн-Би-Си, один из создателей телевещания. Во второй мировой войне был советником Эйзенхауэра по связи и получил генеральский чин. "Сатирикон" -- исторический фильм Федерико Феллини (1969) по мотивам романа Петрония, содержал множество эротических сцен. Свенсон, Глория (1897--1983) -- американская актриса немого кино, происходит из ансамбля "Зигфелд фоллиз". Светоний, Гай Транквилл (70--140) -- римский историк. Свободный университет -- основан в 1948 г. в Западном Берлине, поскольку Берлинский университет имени Гумбольдта находился в советской зоне, и многие студенты не желали там учиться. Северо-Западный университет -- крупнейший частный университет в Эвансвилле близ Чикаго, основан в 1851 г. Cекретная служба -- подразделение министерства финансов, которое среди прочих обязанностей несет охрану президента США. Сен-Жюльен -- курорт во французских Альпах. Сен-Симон, Клод Анри (1760--1825) -- французский социалист-утопист. Сеян, Люций Элий -- префект претория при римском императоре Тиберии, известный своей жестокостью, составил заговор и был казнен в 31 г. Симбионист -- член Симбионистской армии освобождения, террористической группировки белых леваков в Сан-Франциско, которая совершила несколько убийств и ограблений. В 1974 г. захватила в заложницы дочь газетного магната Херста Патрицию, которая примкнула к террористам и сама участвовала в нападениях. "Синдики Амстердама" -- картина Рембрандта ван Рейна (1662). Cитуэлл, Эдит (1887--1964) -- английская поэтесса, известная своей богемной экстравагантностью. Скипа, Тито (1888--1965) -- итальянский оперный певец (тенор) и композитор. Скотт Фицджеральд, Фрэнсис (1896--1940) -- выдающийся американский писатель. Скотт, Роберт (1868--1912) -- английский полярный исследователь, которого Амундсен опередил на 33 дня с достижением Южного полюса, погиб на обратном пути. Смит, Адам (1723--1790) -- шотландский экономист, основоположник политэкономии. Смит, Альфред Эманюэль ("Эл") (1873--1944) -- губернатор штата Нью-Йорк в 1922--1928 гг., неудачный кандидат в президенты от демократической партии на выборах в 1928 г. Смит, Уолтер Уэлсли ("Ред") (1905--1982) -- спортивный журналист, лауреат Пулитцеровской премии. Снерд -- Мортимер Снерд, сатирический персонаж, олицетворявший неотесанную деревенщину, из радиопередач чревовещателя-кукловода Эдгара Бергена (1903--1978), отца актрисы Кэндис Берген. Солнце никогда не заходит для Ренаты -- парафраз известной поговорки "Над Британской империей никогда не заходит солнце". Сорель, Жорж (1847--1922) -- французский левый философ, теоретик анархизма. Соу -- в 1906 г. миллионер Гарри Соу женился на 16-летней актрисе Эвелин Несбитт, которую до того развратил архитектор Стэнфорд Уайт. Соу застрелил насильника в саду на крыше комплекса "Мэдисон сквер гарден", построенного Уайтом. Этот эпизод описан в романе Э. Доктороу "Регтайм". Спенс -- Сэр Патрик Спенс, герой анонимной баллады XVII века о плавании из Шотландии в Норвегию. "Сперри-Рэнд" -- приборостроительная компания, основана изобретателем гироскопа Элмером Сперри (1860--1930) в 1910 г. Стайн, Гертруда (1874--1946) -- американская писательница, теоретик литературы потерянного поколения. Стайхен, Эдуард Джон (1879--1973) -- американский фотохудожник, директор фотоотдела Музея современного искусства в Нью-Йорке. "Старый мореход" -- "Сказание о старом мореходе", поэма Кольриджа (1798). Стерджес, Престон (Эдмунд Байден) (1898--1959) -- американский киносценарист и режиссер. Стивенс, Уоллес (1879--1955) -- американский поэт, всю жизнь работал в страховой компании. Считал, что в эпоху гибели богов поэзии суждено стать современной религией. Стивенсон, Эдлай Эвинг (1900--1965)-- американский политик, кандидат в президенты от демократической партии в 1952 и 1956 гг., оба раза проиграл Эйзенхауэру. Интеллектуалы почему-то возлагали на него огромные надежды, как позднее на Кеннеди. Стэнтон, Эдвин Макмастер (1814--1869) -