---------------------------------------------------------------
     © Copyright P.G.Wodehouse. A Slice of Life (1926)
     © Copyright Перевод Е. Толкачева (1928)
     Origin: The Russian Wodehouse Society (wodehouse.ru)
---------------------------------------------------------------
     Беседа  в баре  на  Англерс-Рест велась на  тему  об искусстве.  Кто-то
спросил, стоит ли смотреть новый фильм "Приключения Веры".
     -- Очень  интересно,  --  ответила  мисс  Постлетвейт, прислуживающая в
баре. --  Это сумасшедший профессор, который заманил к  себе девушку и хочет
превратить ее в рака.
     -- Превратить в рака? -- изумились мы.
     -- Да, сэр, в рака. Он собирал тысячи раков в коллекцию, вываривал их и
добывал  какой-то  сок  из  их  желез.  Он  уже  готовился впрыснуть  сок  в
позвоночник этой девушки, Вере Далримпль, когда в дом ворвался Джек Фробишер
и помешал ему.
     -- Почему же он это сделал?
     -- Потому что он не хотел, чтобы девушка превратилась в рака.
     -- То есть как это? -- возмутились мы. -- Зачем понадобилось профессору
превращать ее в рака?
     -- Он был зол на нее.
     Кто-то из нашей компании возмутился:
     -- Терпеть не могу этих  дурацких  историй!..  Они так неправдоподобны,
нежизненны...
     -- Простите, сэр, -- послышался чей-то голос, и мы тут  только заметили
мистера Муллинера. --  Простите,  что я  вмешиваюсь  в частный разговор,  --
продолжал он, -- но  я слышал только ваше последнее замечание, и  оно задело
меня  за  живое.  Вы  говорите  -- неправдоподобно.  Как  можем  мы  с нашим
ничтожным опытом ответить на такой  вопрос?  Почем знать, может быть, вот  в
эту минуту сотни девушек превращаются в раков? Простите мою горячность, сэр,
но  мне  пришлось  много  перенести  из-за  человеческого  скептицизма.  Мне
приходилось встречать  людей,  отказывавшихся  верить  истории  о моем брате
Вильфреде просто потому, что она несколько необычна.
     И  взволнованный   мистер  Муллинер  потребовал  шотландского  виски  с
лимоном.
     -- Что  же  такое  случилось  с  вашим  братом  Вильфредом?  Неужели он
превратился в рака?
     Мистер  Муллинер   устремил   свои   детски-чистые   голубые  глаза  на
говорившего.
     -- Нет. Конечно, я мог бы сказать, что он  превратился  в  рака,  но  я
всегда говорю только правду, какой бы она ни была. Нет, раки тут ни при чем.
Просто с  ним произошла забавная  история. Мой брат Вильфред, -- рассказывал
мистер Муллинер, -- самый умный из всей нашей семьи. Еще мальчиком он не раз
прожигал на  себе одежду кислотами.  В университете же он специально занялся
химическими изысканиями. В  результате  еще молодым человеком он прославился
как изобретатель таких известных в  торговле  вещей,  как "Магические чудеса
Муллинера" -- собирательное название для  кремов  "Смуглая  цыганка",  "Снег
горных вершин" и ряда других чудодейственных препаратов, частью для туалета,
частью лечебных, для уничтожения болезней и недостатков кожи.
     Конечно, Вильфред был очень занятой человек и, вероятно, именно потому,
несмотря на природное  обаяние, -- свойство  всех Муллинеров, --  он  достиг
тридцати одного года, ни  разу не вкусив сладостей любви. Он говорил,  что у
него просто не хватает на это времени.
     Но  мы,  все мужчины,  попадаемся  рано  или  поздно,  и  чем достойнее
человек, тем тяжелее его участь. На курорте в Каннах Вильфред  встретил мисс
Анджелу  Пурдю,  и  она   моментально   его  рокировала.  Правда,  она  была
очаровательна, особенно понравилась  Вильфреду  ее здоровая смуглая кожа. Он
сделал предложение и получил согласие. Мисс Анджела спросила его, что больше
всего ему в ней понравилось, и Вильфред чистосердечно признался.
     -- Как жаль, -- сказала она, -- что загар так скоро сходит. Ах, если бы
я знала средство, как его сохранить!
     Даже  в  моменты  высоких  эмоций Вильфред не переставал  быть  деловым
человеком.
     -- Вы  должны  испробовать чудодейственный муллинеровский крем "Смуглая
цыганка", -- ответил он. -- Небольшая банка стоит полкроны, большая  -- семь
шиллингов шесть  пенсов. Зато большая содержит крема в  три с половиной раза
больше. Употребляется на  ночь перед сном  и втирается губкой.  Мы  получили
лучшие отзывы о  креме  от известных аристократок и  можем  показать их всем
желающим в конторе лаборатории.
     -- В самом деле крем так хорош?
     -- Это мое изобретение, -- скромно сознался Вильфред.
     Анджела взглянула на него с обожанием.
     -- О, какой  вы  умный!  Любая девушка была бы  счастлива  стать  вашей
женой.
     -- О, что вы! -- отнекивался Вильфред.
     -- Однако мой  опекун придет  в ярость,  когда  я ему  объявлю о  нашей
помолвке.
     -- Почему в ярость?
     -- После  дяди я унаследовала большое  состояние, и опекун  очень хотел
бы, чтобы я вышла замуж за его сына Перси.
     Вильфред поцеловал ее и сказал с презрительным смешком:
     -- Ничего, мы его уломаем.

     Но через несколько дней  после  возвращения в Лондон Вильфреду пришлось
вспомнить  предостережение   Анджелы.  Он  занимался  в  своей  лаборатории,
изобретая средство, уничтожающее типун у  канареек,  как  вдруг ему передали
визитную карточку. "Сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер, баронет" -- прочел он.
     -- Странная фамилия. Пригласите сюда этого джентльмена, -- сказал он.
     Вошел очень толстый пожилой человек с  широким  розовым  лицом.  Обычно
такие  лица  бывают жизнерадостны,  но  в настоящий  момент  лицо это  имело
озабоченное выражение.
     -- Сэр Джаспер Финч-Фароумер? -- спросил Вильфред.
     -- Ффинч-Ффароумер,  --  поправил гость, чутким ухом уловивший  покражу
двух "ф".
     -- Очень рад. Чему я обязан честью...
     -- Я опекун Анджелы Пурдю.
     -- Очень рад. Не хотите ли виски с содой?
     -- Нет, благодарю. Я трезвенник. С  тех пор, как я увидел, что алкоголь
способствует увеличению моего веса, я  решил  от  него воздерживаться. Также
отказался  от супа,  картофеля,  масла и всякого  рода...  Однако, --  вдруг
спохватился он, и в глазах его потухли фанатические огоньки, какие  бывают у
всякого толстяка, описывающего свою систему диеты, -- я отвлекся в сторону и
отнимаю у  вас понапрасну  время. Я к вам с  поручением, мистер Муллинер. От
Анджелы.
     -- От моей Анджелы! -- воскликнул  Вильфред. -- Сэр Джаспер, я ее люблю
и с каждым днем все больше и больше.
     -- Вот как? -- сказал баронет. -- Я пришел передать вам, что между вами
все кончено.
     -- Что кончено?
     -- Все кончено. Она просила меня  отправиться к вам и объявить, что она
отказывается от брака с вами.
     Зрачки Вильфреда угрожающе  сузились. Он не забыл, что говорила Анджела
об опекуне  и его сыне.  Он пытливо  посмотрел на баронета.  Он читал  много
детективных  романов,   где  именно  такого  рода  добродушные,  краснолицые
толстяки оказываются тайными злодеями.
     -- Неужели?  -- холодно ответил он. --  Я предпочел  бы получить ту  же
информацию непосредственно из уст самой мисс Пурдю.
     -- Она и видеть вас не хочет. Однако, несмотря на ее антипатию к вам, я
принес вам письмо от нее. Вы узнаете почерк?
     Вильфред взял письмо. Несомненно, это -- почерк Анджелы. И смысл письма
совершенно ясен. Но, возвращая письмо, Вильфред все же презрительно процедил
сквозь зубы:
     -- Бывает, что письма пишутся под давлением.
     Баронет побагровел:
     -- Что вы хотите этим сказать, сэр?
     -- То, что я уже сказал.
     -- Вы клевещете!
     -- Может быть.
     -- Стыдно, сэр.
     -- Вам стыдно! -- возразил Вильфред.  -- А если вам угодно знать, что я
о вас думаю, то знайте:  ваша  великолепная фамилия пишется через одно  "ф",
как и у других. Баронет повернулся и вышел, не сказав ни слова.

     Вильфред,  посвятивший  свою  жизнь  химии,  был  человеком дела, а  не
мечтателем.
     Как только посетитель вышел, он понесся в клуб, где с  помощью толстого
справочника немедленно установил, что сэр Джаспер  проживает  в  Йоркшире  в
Финч-Холле, где должна находиться и Анджела.
     Да, несомненно, она была  в  заключении. Несомненно, письмо написано ею
под  угрозой...   Вильфред   вспомнил   какой-то   детективный   роман,  где
зверь-опекун угрожал  беззащитной  сироте  кинжалом... Возможно, что баронет
действовал таким  же образом. Значит,  жизнь его возлюбленной в опасности --
необходимо его немедленное вмешательство... Вильфред, не  теряя времени, сел
в поезд и к вечеру  прибыл  в  имение  сэра Джаспера. Всю ночь Вильфред, как
тень, бродил вокруг дома баронета... Вдруг из окна до него донесся протяжный
стон. Вильфред замер и прислушался. Ему почудилось, что там плакала женщина.

     Вильфред провел бессонную ночь,  но  наутро разработал план действий. Я
не буду утомлять вас  описанием  тонких продуманных ходов, благодаря которым
он  свел  знакомство  с  камердинером  баронета,  завсегдатаем  деревенского
трактира, и уговорами  и  пивом снискал  его  дружбу. Через неделю  Вильфред
подкупил камердинера, который, сославшись на внезапную болезнь тетки, спешно
оставил место, рекомендовав в качестве заместителя своего кузена.
     Вы, конечно, уже догадались, что этим кузеном оказался  Вильфред. Но он
больше не  походил на молодого  ученого, который произвел революцию в химии,
доказав месяца за три до того, что

     Н20 + Ь3g4Z7 - m9Z8 = g6F5 - P3Х.

     Зная, что он пускается в  довольно  рискованное  предприятие,  Вильфред
перед отъездом из Лондона сходил к известному костюмеру и купил рыжий парик.
На всякий случай  он  запасся также синими очками,  но  потом сообразил, что
слуга в синих очках может вызвать подозрения. Поэтому он надел  парик, сбрил
усы и  подверг свою физиономию легкому  втиранию крема "Смуглая  цыганка". В
таком виде Вильфред явился в Финч-Холл.
     Снаружи Финч-Холл походил на одну  из  тех  мрачных усадебных построек,
которые  романисты  любят называть замками. Такие дома, кажется,  существуют
специально  для  того,  чтобы  в  них  совершались кошмарные преступления  и
бледные привидения слонялись в лучах лунного света.
     При  первом  осмотре дома  Вильфред  мог бы  указать  не меньше  дюжины
уголков  и  закоулков,  где,  по  всем  вероятиям,  совершались  или  должны
совершиться чудовищные преступления. В таком  доме  вороны  должны каркать в
саду перед  смертью владельца, а летучие  мыши стаями вылетать  из амбразуры
потайного окошка.
     Что же  касается населения дома, то оно во  всех отношениях подходило к
его  мрачному  обличью.  Прислуга  состояла из старухи-кухарки,  которая  со
своими кастрюлями походила на ведьму из "Макбета", и дворецкого Мюргетройда,
огромного мрачного верзилы;  на  одном глазу у него  была  черная повязка, в
другом же светилась скрытая злоба.
     Многие бы  растерялись, попав в такое  общество, но только  не Вильфред
Муллинер. Как и  все Муллинеры,  он был  храбр,  как лев,  и решил  выжидать
удобного случая. Вскоре его бдительность была вознаграждена.
     Однажды,  слоняясь  по мрачным коридорам, он увидел,  что  сэр  Джаспер
поднимается наверх по лестнице с подносом в руках. На подносе стояли прибор,
полбутылки  белого  вина, перец,  салат  и  еще  что-то  под  салфеткой, что
Вильфред, обладавший профессионально тонким обонянием, признал за котлету.
     Крадучись, Вильфред  последовал  за  баронетом. Сэр Джаспер остановился
перед  дверью  на втором  этаже  и  постучал.  Дверь  приоткрылась,  из щели
высунулась рука, взяла поднос и исчезла. Дверь захлопнулась, и баронет пошел
обратно.
     Вильфред вернулся на кухню. Наконец-то он увидел то, чего добивался.
     -- Где вы были? -- спросил подозрительно дворецкий.
     -- Так, знаете, тут и там, -- беспечно махнул рукой Вильфред.
     -- Вам лучше не болтаться зря  по дому, -- грозно заявил Мюргетройд. --
Здесь есть вещи, которых не следует видеть.
     -- Угу! -- добавила кухарка, роняя ложку в кастрюлю.
     Вильфред невольно вздрогнул.
     Все же  он узнал, по крайней мере,  что его  Анджелу не морят  голодом:
котлеты  пахли  удивительно  вкусно.  Вильфред  с  грустью  подумал,  что ей
придется есть котлеты  еще несколько  дней, пока  он  не разыщет  ключ и  не
выпустит на свободу.
     Труднее всего было найти  ключ.  Вечером, пока баронет ужинал, Вильфред
тщательнейшим образом обыскал его спальню.  Он  не нашел ничего и с  грустью
должен был признаться, что, очевидно, баронет носит ключ при себе.
     Как же достать ключ?
     Вильфред не пал духом. Во-первых, он  происходил  из  рода  Муллинеров,
славящихся  находчивостью,  а  во-вторых,  у  него  был  незаурядный  талант
изобретателя: ведь он первый нашел, что если смешать окись свинца с поташем,
прибавить несколько капель тринитротолуола и налить старого бренди, то смесь
эта отлично сойдет  в  Америке за  французское  шампанское по сто  пятьдесят
долларов за ящик.

     Было  бы  утомительно и  для  вас, и  для  меня анализировать  душевное
состояние молодого человека в течение всей следующей недели. Жизнь не всегда
солнечна! А рассказывая эту  историю,  подлинный кусочек жизни, надо уделять
внимание не  только свету, но и тени.  Не стану  утомлять вас описанием  тех
чувств,  которые  обуревали Вильфреда.  День  проходил за  днем,  а ключ  не
находился. Вы поймете, что должен  был  переживать  глубоко любящий человек,
зная, что его  возлюбленная скучает взаперти  на втором этаже  и  принуждена
питаться котлетами.
     Вильфред похудел, у него ввалились глаза и выступили  скулы; он потерял
в весе. И это было так заметно, что однажды вечером баронет обратился к нему
с вопросом:
     -- Послушайте, Стрэкер ("Стрэкер" был  псевдоним  Вильфреда),  как  вам
удается  так  худеть? Судя  по  отчетам кухарки,  вы  едите, как  голодающий
эскимос, и  сбавляете  в  весе.  А я вот никак не могу похудеть. Я изгнал из
обихода жиры и  картофель,  пью на ночь какую-то  кислятину  и, черт побери,
сегодня утром обнаружил, что прибавил за  день в весе шесть унций. В чем тут
дело?
     -- Да, сэр, -- механически ответил Вильфред.
     -- Какого черта вы хотите сказать этим "да, сэр"?
     -- Нет, сэр.
     Баронет печально пробормотал:
     -- Я изучал этот вопрос... Видели вы когда-нибудь толстяка камердинера?
Конечно, нет. В  природе  не существует  толстых  камердинеров. А между  тем
камердинеры  постоянно жуют.  Они  едят целый день  и  остаются худыми,  как
стручок, а я годами сижу на диете и вешу двести шестьдесят фунтов и отпускаю
третий подбородок. Не правда ли, это странно, Стрэкер?
     -- Да, сэр Джаспер.
     -- Послушайте, что  я  вам скажу.  Я  выписал из Лондона  рекламируемый
аппарат: комнатная турецкая баня. Попробую бороться с жиром при помощи пара.

     Турецкая  комнатная  баня  скоро  прибыла,  и  баронет  сам  занялся ее
сборкой. Через три  дня Мюргетройд растолкал вечером Вильфреда, дремавшего в
кухне.
     -- Эй, вставайте! Сэр Джаспер зовет вас.
     -- Зовет меня? -- проснулся Вильфред.
     -- И очень громко.
     В самом деле,  из верхних помещений  дома слышались крики,  похожие  на
вопль умирающего. Вильфред решил, что жестокий  тиран  умирает  от  заворота
кишок, и бросился  по  лестнице. Влетев в спальню,  он  увидел багровое лицо
баронета, торчащее из ящика турецкой комнатной бани.
     -- Наконец-то вы явились! --  завопил  сэр Джаспер. -- Что вы  сделали,
когда посадили меня в эту дьявольскую штуку?
     -- Ничего, кроме точного выполнения правил  печатного руководства, сэр.
Согласно руководству, я соединил провод А с кнопкой Б, нажал рычаг В...
     -- К черту рычаги!.. Я не могу вылезти отсюда... Что-то сломалось...
     -- Как не можете? -- воскликнул Вильфред.
     -- Не могу. А этот проклятый  аппарат греет, как котел в аду. Я сварюсь
заживо!
     Внезапно счастливая мысль пришла в голову Вильфреда.
     -- Я могу освободить вас, сэр Джаспер.
     -- Так поскорее, черт возьми!
     -- Но при одном условии... Гм... Во-первых, вы мне передаете ключ.
     -- Тут нет  никакого  ключа,  идиот! Тут нет замка.  Если  вы  надавите
кнопку Д и повернете рычажок Г...
     -- Ключ от той комнаты, где заперта мисс Анджела.
     -- Что вы там болтаете?
     -- Я объясню вам, сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер. Я -- Вильфред Муллинер.
     -- Не валяйте дурака! Он брюнет, а вы рыжий...
     -- На мне парик,  -- и Вильфред погрозил пальцем баронету. --  Имейте в
виду, сэр Джаспер, что  я  следил  за  каждым  вашим  шагом.  А теперь я вам
объявляю шах. Давайте ключ, да поскорее!  Я вырву ее из ваших жадных когтей,
увезу из этого проклятого гнезда и обвенчаюсь с ней.
     Несмотря на страдания, на багровом лице сэра Джаспера заиграла зловещая
усмешка.
     -- А ну-ка, попробуйте!
     -- И попробую!
     -- Попробуйте!
     -- Давайте ключ.
     -- Ключ торчит в двери, болван.
     -- Ха-ха...
     --  Нечего  говорить "ха-ха"!  Ключ  в  двери  с  внутренней  стороны у
Анджелы.
     --  Глупости!  Вы  мне не лгите! Если не дадите ключа, я пойду и сломаю
дверь.
     -- На здоровье!  Ха-ха! -- захохотал  баронет, наливаясь кровью.  --  И
послушайте, что она вам скажет. Вильфред бросился к двери.
     -- Эй, вы! -- завопил баронет. -- Выпустите меня!
     -- Сейчас, -- ответил Вильфред. -- Сидите смирно!
     И выбежал в коридор.
     -- Анджела! -- закричал он, потрясая дверь, -- Анджела!
     -- Кто там? -- ответил печальный, знакомый голос. -- Это я, Вильфред! Я
сейчас взломаю дверь. Отойдите в сторону.
     Он отступил на  несколько шагов и  грудью бросился на  дверь.  Раздался
треск, замок  отскочил, и Вильфред очутился  в комнате, где  было совершенно
темно.
     -- Анджела, где вы?
     -- Я здесь. И я хотела бы знать, как вы  осмелились  явиться сюда после
моего письма? Вообще некоторые люди не умеют себя вести, -- холодно ответила
девушка.
     Вильфред замер.
     -- Письмо? -- пробормотал он. -- Значит, вы написали это письмо?
     -- И готова написать еще десять таких же.
     -- Но... но... значит, вы меня не любите, Анджела?
     Из темноты послышался горький смех.
     -- Любить  вас?  Любить  человека,  рекомендовавшего мне муллинеровский
крем "Смуглая цыганка"?
     -- Что вы хотите этим сказать?
     -- Сейчас узнаете, Вильфред Муллинер, взгляните на дело своих рук.
     При  свете   электричества   Вильфред   увидел  Анджелу,  --  чудесная,
величественная фигура, ослепительная  красота, если бы не лицо, все покрытое
пятнами.
     Вильфред смотрел  на нее с изумлением.  Ее лицо было  наполовину белое,
наполовину коричневое, и  на бледных щеках  темнели пятна цвета  сепии,  как
отпечаток грязных пальцев на книге из библиотеки.

     -- Да, -- продолжала  Анджела, -- вот что вы со мной  сделали, Вильфред
Муллинер, вы и ваше дьявольское  снадобье  "Смуглая  цыганка". Я послушалась
вашего предательского совета, купила  большую  банку крема за семь шиллингов
шесть пенсов, и вот результат моей доверчивости. Через  двадцать четыре часа
после первого втирания я смело  могла  принять ангажемент в цирк в  качестве
Пятнистой Принцессы с  островов  Фиджи. Я скрываюсь от  людей  здесь, в моей
спальне. И потом (ее голос  дрогнул)  --  моя  борзая лизнула меня и чуть не
сдохла,  а  болонка Понто  с  испуга  от  моего  вида  заболела  и  лежит  у
ветеринара.  Это  вы, Вильфред  Муллинер,  единственная  причина  всех  моих
несчастий.
     Другой  был  бы  подавлен  этим  градом  обвинений, но Вильфред  только
улыбнулся.
     -- Все в порядке, -- ответил  он. -- Я забыл вас предупредить, дорогая,
что такие  вещи иногда случаются с людьми  с очень  нежной кожей. Все  пятна
мгновенно  пройдут,  если вы помажетесь "Снегом горных  вершин",  --  четыре
шиллинга банка.
     -- Вильфред! Это правда?
     -- Истинная правда,  дорогая  моя. И неужели только  это  и стоит между
нами?
     -- Нет! Не только это! -- раздался громовой бас. Вильфред привскочил. В
дверях стоял баронет Джаспер,  живописно  драпируясь в мохнатую простыню. За
ним стоял в угрожающей позе Мюргетройд с длинным хлыстом.
     -- Вы не ожидали встретить нас? -- насмешливо  спросил баронет, надевая
пенсне.
     -- Особенно в таком виде в присутствии женщины! -- рявкнул Вильфред.
     -- Не обращайте внимания на мой костюм. Мюргетройд. делайте свое дело!
     Лакей, зловеще ухмыляясь, вошел в комнату.
     -- Постойте! -- закричала Анджела.
     -- Я еще и не начинал, мисс, -- ответил дворецкий.
     -- Вы не посмеете тронуть Вильфреда! Я люблю его!
     -- Что? -- закричал сэр Джаспер. -- После всего случившегося?
     -- Да. Он мне все объяснил.
     Баронет свирепо блеснул стеклами пенсне.
     -- Все?  А не объяснил ли он,  почему оставил  меня жариться на  адском
огне в этой турецкой бане? Я  уже начинал испускать клубы пара, когда верный
Мюргетройд, услышав мои крики, прибежал ко мне на помощь...
     -- ...Хотя это и не мое дело, -- добавил дворецкий.
     Вильфред смело посмотрел на багрового баронета.
     -- Если  бы, -- сказал  он, -- вы испробовали муллинеровский "Редук-о",
признанное всеми авторитетами средство от полноты,  пачка  таблеток  --  три
шиллинга  и  в  жидком виде -- пять шиллингов шесть пенсов флакон, -- вам не
нужны  были  бы  мучительные  турецкие  бани.  Муллинеровский  "Редук-о"  не
содержит   вредных   ингредиентов,   состоит  исключительно  из   экстрактов
лекарственных трав, гарантирует и способствует похуданию, без всяких явлений
слабости  и  изнурения,  не  меньше  двух  фунтов  в  неделю.  Употребляется
аристократией, много хвалебных отзывов. Можно видеть в конторе...
     Глаза баронета прояснились.
     -- Это верно? -- прошептал он.
     -- Как дважды два.
     -- С гарантией?
     -- Все муллинеровские препараты гарантированы.
     -- О, мой  дорогой!  --  вскричал  баронет.  -- Берите  ее!  Она  ваша!
Благословляю вас!
     -- А не  знаете  ли  вы, сэр, средства против  подагры?  --  проскрипел
Мюргетройд.
     -- Муллинеровский "Из-о" излечивает самые  застарелые  случаи  в  шесть
дней с ручательством.
     -- Желаю   вам  счастья, сэр, --  всхлипнул  дворецкий.  --  Где я могу
достать это средство?
     -- Во  всех  аптеках.  Обращайте  внимание  на собственноручную подпись
изобретателя. Остерегайтесь подделок.

     -- Что же еще  добавить?  Мюргетройд теперь самый расторопный дворецкий
во всем Йоркшире. Сэр Джаспер сейчас весит менее двухсот фунтов и подумывает
уже об охоте на лисиц.  Вильфред и  Анджела -- муж и жена. У них двое детей:
один -- мальчик, белее снега горных вершин, другая -- девочка,  смуглая, как
цыганка.

     Мистер Муллинер допил  шотландское виски, пожелал всем спокойной ночи и
вышел.
     Все молчали, пораженные его  рассказом.  Потом кто-то поднялся первым и
сказал: "Доброй ночи". Мы разошлись.

The Russian Wodehouse Society
http://wodehouse.ru/

Популярность: 16, Last-modified: Thu, 25 Jan 2001 12:27:19 GMT