й - излишне оптимистический срок. По правде сказать, за подмогой я отправился лишь потому, что считал: погибнуть от копья куда лучше, чем попасть в их лапы живьем, когда они прорвутся за стены. Столица переполнена беженцами, удиравшими от айильцев. В городе не осталось ни одного голубя, ни одной собаки. Думаю, в скором времени там и крыс не останется. Единственно, что хорошо, - пока у стен этот Куладин, никто, похоже, и не думает зариться на Солнечный Трон. О нем уже никто не волнуется. - На второй день он призвал нас сдаться Тому-Кто-Пришел-с-Рассветом, - вставил Дарикайн, за что удостоился от Эдориона строгого взгляда. Тот явно был недоволен, что его перебили. - И Куладин устраивает себе потеху с пленниками, - сказал Истин. - Там, где из лука не дострелить, но со стен все видно. И откуда хорошо слышны вопли несчастных. Испепели Свет мою душу, но я не пойму, то ли он желает нашу волю сломить, то ли просто так забавляется. Время от времени они разрешают крестьянам бежать к городу, а потом расстреливают всех из луков. когда бедолаги считают, что вот-вот окажутся в безопасности. Если, конечно, Кайриэн можно назвать безопасным местом. Всего лишь крестьяне, но... - Он не договорил и нервно сглотнул, словно только сейчас вспомнил, как Ранд относится к "всего лишь крестьянам". Ранд просто смотрел на Истина, но тот будто съежился и едва слышно вновь забормотал о бренди. Эдорион воспользовался возникшей паузой: - Милорд Дракон, главное, что столица продержится до вашего прихода, если вы сумеете добраться до города побыстрее. Первый штурм мы отбили с трудом из-за того, что загорелась Слобода... - Пламя чуть не перекинулось на город, - встрял Истин. Насколько помнил Ранд, дома в Слободе, которая представляла собой город вокруг стен Кайриэна, были в большинстве своем деревянными. - Не будь поблизости реки, пожар обернулся бы сущим бедствием. Второй тайренец продолжил, едва дав договорить приятелю: - ...но лорд Мейлан хорошо спланировал оборону, и у кайриэнцев, похоже, на время сыскалось мужество. - Последние слова заставили нахмуриться Мересина и Дарикайна, но Эдорион то ли не заметил их сердитых взглядов, то ли сделал вид, что не заметил. - Если повезет, семь дней, самое большее - восемь. Если вы сумеете... - Тяжелый вздох, и Эдорион будто весь сдулся. - Я не видел ни одной лошади, - заметил он словно про себя. - Айильцы верхом не ездят. А пешим маршем вам не привести людей вовремя. - Сколько? - спросил Ранд у Руарка. - Семь дней. Мангин кивнул, а Истин рассмеялся: - Сгори моя душа, да мы столько верхом сюда добирались! Если вы полагаете, будто способны за такой срок проделать тот же путь пешими, то, должно быть...- Почувствовав на себе взгляды айильцев. Истин откинул с лица прямые волосы. - В этом городишке есть бренди? - Сейчас важно, не как быстро сумеем добраться мы, - тихо промолвил Ранд, - а как быстро успеете проделать обратный путь вы - если спешите нескольких своих людей и освободившихся лошадей возьмете заводными. Я хочу, чтобы Мейлан и Кайриэн знали: помощь идет. Но, кто бы ни отправился с этой вестью, нужно быть уверенным, что он будет держать язык за зубами, если его схватят Шайдо. Незачем Куладину знать больше того, что он сумеет узнать сам. Истин побледнел - лицо у него стало светлее, чем у кайриэнцев. Мересин и Дарикайн дружно упали на колени, схватили Ранда за руки и принялись их целовать. Он не отнимал рук, насколько хватило терпения. Один из советов Морейн, кстати, весьма здравый, заключался в том, чтобы не оскорблять людских обычаев, сколь бы странными или даже отталкивающими они ни казались - если только тебе не нужно до зарезу так поступить, но и в таком случае лучше дважды подумать. - Мы пойдем, милорд Дракон, - еле слышно вымолвил Мересин.- Благодарю вас, милорд Дракон. Спасибо! Пред Светом клянусь, я скорее умру, чем скажу хоть слово - только отцу или Благородному Лорду Мейлану. - Да пребудет с вами Благодать, милорд Дракон, - добавил второй кайриэнец. - Да пребудет с вами Благодать и да осияет вас вечно Свет! Я - ваш, до самой смерти. Ранд позволил и Мересину заявить о своей верности милорду Дракону до гроба, а потом решительно высвободил руки и велел обоим лейтенантам встать. Ему не понравилось, как они смотрели на него. Эдорион окликнул их как своих гончих, но люди не должны так смотреть ни на кого - по-собачьи преданно, точно на милостивого хозяина. Эдорион глубоко вдохнул, надув розовые щеки, потом медленно выпустил воздух: - Полагаю, если выберусь из этой передряги живым, то могу и кое-что выиграть с этого. Милорд Дракон, заранее извините, если ненароком обижу, но не желаете ли заклад поставить? Пари - на тысячу золотых крон, что и в самом деле сумеете за семь дней обернуться? Ранд обалдело уставился на Эдориона. Да он игрок под стать Мэту! - У меня и сотни крон серебром не будет, не говоря уже о тысяче зо... Тут вмешалась Сулин. - У него есть заклад, тайренец, - твердо заявила она. - Пари принято, если ты поставишь десять тысяч чистоганом. Эдорион рассмеялся: - По рукам! И если проиграю, мне не жалко будет ни медяка! А вдруг я не доживу, чтобы выигрыш получить? Подумать страшно! Мересин, Дарикайн, идемте. - По-прежнему это звучало так, будто он собак к ноге подзывал. - Мы выступаем. Ранд подождал, пока эти трое кланялись и пятились; когда они отошли подальше, к своим лошадям, он повернулся к седоволосой Деве: - Что ты имела в виду? Откуда это у меня тысяча золотых крон? Я в жизни никогда в глаза не видел тысячу крон, не говоря уж о десяти тысячах! Девы переглянулись, словно решив, что Ранд помешался. Точно так же переглянулись и Руарк с Мангином. - Пятая часть сокровищ, которые были в Тирской Твердыне, принадлежит тем, кто захватил Твердыню, и они по праву получат ее, когда смогут забрать причитающуюся им долю. - Сулин говорила тоном, каким ребенку втолковывают простейшие факты повседневной жизни. - Тебе, как вождю и тому, кто командовал в битве, полагается десятая часть от той доли. Тир покорился тебе как вождю, поэтому по праву победителя одна десятая Тира тоже твоя. И ты говорил, что мы можем брать в этих странах пятую часть - ты ее назвал... э-э... налог. - Она запнулась на непривычном слове - налогов айильцы не знали. - Десятая часть этого - тоже твоя, как кар'а'карна. Ранд покачал головой. Во всех беседах с Авиендой ему и в голову не приходило спрашивать, имеет ли эта пресловутая пятая часть отношение к нему; он ведь не айилец. кар'а'карн там или нет. Ему представлялось, что эти пятые доли его никак не касаются. Хорошо, пусть это не налог, но он может использовать эти деньги, как короли поступают с налогами. К несчастью, и о налогах, и о том, как с ними обращаться. Ранд имел крайне смутное представление Пожалуй, надо у Морейн поинтересоваться - этот вопрос она упустила в своих поучениях Возможно, сочтя его очевидной вещью, она решила, что он и без ее лекций это знает Вот Илэйн наверняка известно, на что идут налоги, и уж приятнее получить совет от нее, чем от Морейн Жаль, он не знает, где она сейчас Скорей всего, как и прежде, в Танчико - Эгвейн рассказывала Ранду немного, лишь неизменно передавала всякие добрые пожелания Как бы ему хотелось усадить Илэйн и заставить объясниться по поводу тех двух писем Нет, странные все-таки существа эти женщины, что Дева Копья, что Дочь- Наследница Андора Не считая, быть может. Мин Она хоть и посмеивалась над Рандом, но никогда не заставляла его думать, будто разговаривает с ним на каком-то чудном языке Сейчас бы она смеяться не стала Если он когда-нибудь теперь увидит Мин, то девушка на сотню миль убежит, лишь бы убраться подальше от Возрожденного Дракона Эдорион спешил своих людей, взял под уздцы одну из лошадей, а остальных связал за поводья, в том числе и коня Истина Свою лошадь Эдорион явно приберегал для последнего рывка через боевые порядки Шайдо, Мересин и Дарикайн точно так же поступили со своими солдатами Хотя это и означало, что у кайриэнцев будет всего по две запасные лошади на каждого, кажется, ни одному из них не пришло в голову взять какую-нибудь из лошадей тайренцев Под звонкий цокот копыт трое всадников, сопровождаемые эскортом Джиндо, рысцой тронулись на запад Стараясь ни на кого не смотреть. Истин потихоньку начал двигаться к солдатам, которые обеспокоенно топтались в кольце айильцев у начала моста Мангин поймал лорда за краснополосатый рукав - Погоди, мокроземец, ты нам расскажешь о ситуации в Кайриэне. Вид у Истина сразу стал такой, словно он сейчас без сознания свалится. - Уверен, он ответит на все ваши вопросы, если вы у него спросите, - отрывисто проговорил Ранд, особо подчеркнув последнее слово. - Его только попросят ответить, - отозвался Руарк, беря тайренца за другую руку. Со стороны казалось, будто Руарк с Мангином держат на весу человека много ниже их ростом. - Предупредить защитников города - верное решение. Ранд ал'Тор, - продолжал Руарк, - но обязательно нужно выслать вперед разведчиков. Бегом они доберутся до Кайриэна одновременно с теми верховыми, а потом, на обратном пути, встретят нас и сообщат, как Куладин расположил Шайдо. Ранд почувствовал на себе взоры Дев, но смотрел он на Руарка. - Громоходцы? - предложил он. - Шамад Конд, - согласился Руарк. Вождь с Мангином развернули Истина - они и в самом деле держали его на весу - и двинулись к остальным солдатам. - Попросить! - крикнул вслед вождям Ранд. - Он ваш союзник и верный мне человек! Он не знал, относится ли последнее к Истину в полной мере - еще и об этом нужно спросить у Морейн. Кстати, Ранд был не вполне уверен, действительно ли Истин надежный союзник. Ведь отец его. Благородный Лорд Ториан, предостаточно интриговал против Ранда, тем не менее Ранд не допустит, чтобы обращение с Истином даже отдаленно походило на методы Куладина. Руарк обернулся и кивнул. - Ты всей душой радеешь о своих людях, Ранд ал'-Тор. - Голос Сулин был ровен, как оструганная доска. - Стараюсь, - ответил ей Ранд. На эту приманку его не поймают. Кто бы ни отправился на разведку к Шайдо, вернуться могут не все, вот в чем дело. - Ну, пожалуй, сейчас можно и поесть. И поспать нужно. До полуночи вряд ли больше двух часов осталось, а в эту пору года солнце по-прежнему восходит рано. Девы последовали за Рандом, настороженно приглядываясь к каждой тени, словно ожидая нападения. То и дело в лунных отсветах мелькали их проворные пальцы - Девы переговаривались на своем языке жестов. Но, казалось, Айил ожидали нападения всегда, в любую минуту. ГЛАВА 31. Далекие снега Улицы Эйанрода шли прямо и пересекались под прямыми углами, кое-где они прорезали холмы, образовывая аккуратные террасы, выложенные камнем. Крытые шифером каменные дома выглядели угловатыми, словно бы целиком состояли из одних вертикальных линий. Эйанрод не пал перед Куладином; когда здесь пронеслись Шайдо, в городе уже не было жителей. Тем не менее очень многие дома превратились в пустые, разрушенные скорлупки с обугленными балками, в том числе и большая часть обширных трехэтажных зданий из мрамора, украшенных балкончиками, - они, по словам Морейн, принадлежали купцам. На улицах валялись обломки домашней утвари, обрывки одежды, черепки битой посуды, осколки оконного стекла, среди прочего мусора на глаза попадались то сапог, то игрушки, то разные инструменты. Пожары свирепствовали в городке не раз, это Ранд мог определить и сам: по состоянию почерневших стропил и по тому, что в одних местах запах гари был сильнее, в других слабее. Но Лан, оглядев пожарища, мог расчертить карту прошедших здесь боев - город не раз переходил из рук в руки. Вероятнее всего, его захватывали и отбивали разные Дома, оспаривающие Солнечный Трон, хотя, судя по облику улиц, последними Эйанрод захватили разбойники. По Кайриэну бродило слишком много банд, не подчинявшихся никому и сохранявших верность лишь одному властелину - золоту. К купеческому особняку Ранд и направлялся - на большей из двух городских площадей над безмолвствующим фонтаном с круглой пыльной чашей высились три просторных этажа серого мрамора, с тяжелыми балконами и широкими ступенями, обрамленными толстыми прямоугольными каменными перилами. Ранду не хотелось упускать нежданно выпавший шанс поспать на настоящей кровати, и он лишь надеялся, что Авиенда предпочтет остаться в палатке. Чья это будет палатка, его или Хранительниц Мудрости, Ранда мало волновало - лишь бы не слышать ее дыхания в нескольких шагах от себя, тщетно стараясь уснуть. В последнее время Ранду начало мерещиться, что он слышит биение ее сердца - даже когда саидин не касается! Но на тот случай, если девушка не усидит в палатке, он предпринял кое-какие меры предосторожности. Девы остановились у ступеней, обежали здание, окружив его часовыми. Ранд опасался, что они назовут дом Кровом Дев, пусть и на одну ночь, поэтому, выбрав его для себя из тех немногих строений, где имелась крыша и уцелела большая часть окон, он сказал Сулин, что объявляет этот особняк Кровом Братьев Винного Ручья. Тот, кто не пил из Винного Ручья, что в Эмондовом Луге, не имеет права войти. Сулин окинула Ранда взглядом, ясно дав понять, что разгадала его задумку, но ни одна из Дев не последовала за ним в широкие двери, будто целиком состоявшие из узких вертикальных панелей. Внутри, в больших комнатах, было пусто, хотя в просторной прихожей, где высокий оштукатуренный потолок был отделан строгим узором в виде простых квадратов, гай'шайн расстелили для себя одеяла. Даже если б Ранд и захотел, удержать гай'шайн за порогом было выше его сил - точно так же, как он не мог избавиться от Морейн, если она еще не спит и, неровен час, заявится к нему. Сколь бы строго Ранд ни приказывал не тревожить себя, Айз Седай всегда изыскивала повод, чтобы Девы пропустили ее к нему, а оставляла его исключительно после недвусмысленного распоряжения уйти. Ранд еще и дверь не закрыл, как, приветствуя его, встали гай'шайн - гибкие мужчины и стройные женщины. Спать они не лягут, пока не уснет он, и даже потом будут по очереди бодрствовать, на случай, если Ранду ночью что-то понадобится. Он пытался приказывать им не делать так, но велеть гай'шайн не служить, как того требует обычай, все равно что пинать тюк с шерстью - как сильно ни пинай, нога утопает в податливом нутре, и больше ничего. Ранд махнул им рукой и стал подниматься по мраморным ступеням. гай'шайн подобрали в брошенном городке кой-какую мебель, даже отыскали где-то кровать и пару пуховых перин, и Ранд предвкушал, как сейчас умоется, а потом... Открыв дверь в спальню. Ранд остолбенел. Вовсе не в палатке решила ночевать Авиенда. Она стояла возле умывальника с разномастными облупленными тазиком и кувшином, сжимая в одной руке мочалку, а в другой брусок желтого мыла. Одежды на девушке не было. Авиенда казалась ошеломленной явно не меньше Ранда - она тоже замерла на месте. - Я... - Девушка судорожно сглотнула, не отводя больших зеленых глаз от лица Ранда. - У меня не получилось устроить парильню в этом... городе, поэтому я собралась испробовать ваш способ... - Авиенда вся состояла из упругих мускулов, плавных изгибов и мягких выпуклостей; тело ее влажно блестело. Ранд не предполагал, что у нее такие длинные ноги. - Я думала, ты дольше пробудешь на мосту. Я... - Голос девушки чуть не сорвался на крик, глаза панически расширились. - Я не нарочно! Я не подстраивала, чтоб ты увидел меня! Мне нужно быть подальше от тебя. Как можно дальше! Я должна! Неожиданно возле девушки возникла мерцающая вертикальная линия. Она расширилась и словно раскатилась в створ ворот. В открывшийся проем в комнату ударил порыв ледяного ветра, несущего с собой завесу плотного снегопада. - Как можно дальше от тебя! - завопила Авиенда и одним прыжком сиганула в бушующую метель. Ворота тотчас же начали сужаться, сворачиваться, но, не осознавая этого. Ранд направил Силу и заблокировал их - они успели уже уменьшиться вдвое. Он не понял, что именно сделал и как, но был уверен: это ворота для Перемещения, о котором ему рассказывал Асмодиан, но которому не мог научить. Раздумывать было некогда. Куда бы ни убежала Авиенда, отправилась она голой прямиком в снежный буран. Ранд затянул, скрепил сплетенные потоки, сорвал с кровати одеяла и швырнул их к одежде девушки на ее тюфячок, сгреб в охапку одеяла, одежду и ковры - сколько сумел - и нырнул в проем, отстав от Авиенды на считанные секунды. В ночном воздухе кружились белые хлопья, стонал и выл ледяной ветер. Даже в коконе Пустоты Ранд ощутил, что дрожит всем телом. Мельком он различил во мраке какие-то разбросанные там и сям очертания и решил, что это деревья. Никаких запахов он не чуял, только холодный воздух. Впереди что-то двигалось, фигуру скрадывали темнота и буран - он бы и не заметил ее, но в Пустоте глаза его обретали большую зоркость. Авиенда, бегущая во всю мочь. Ранд. прижимая к груди толстый узел, затопал следом за ней, по колено проваливаясь в снег. - Авиенда! Стой! - Он боялся, что крик его отнесет воющий ветер, но девушка услышала его оклик. И припустила еще пуще. Превозмогая себя, Ранд поднажал, оступаясь и увязая сапогами в снегу, который становился все глубже. Следы босых ног Авиенды быстро заметало снегом. Если он потеряет ее из виду в этаком... - Стой, ты, дура! Убить себя хочешь? - Его голос точно подстегивал ее, и девушка неслась изо всех сил. С мрачной решимостью Ранд зло подгонял и подгонял себя, он пошатывался и чуть не падал - ветер и снежные заряды сбивали с ног. Юноша спотыкался о сугробы, налетал сослепу на деревья. Нельзя отрывать взгляда от Авиенды. Надо лишь благодарить судьбу, что деревья в этом лесу - или что это такое? - редкие. В Пустоте проносились мысли, идеи, предположения и тут же отбрасывались. Попытаться успокоить буран - а в результате, возможно, превратить воздух в лед. Оградиться от снегопада щитом Воздуха - а что делать с сугробами под ногами? Можно Огнем растопить для себя тропинку - и брести потом вместо снега по грязной жиже. Если только не... Ранд направил, и снег перед ним растаял полосой в спан шириной. И эта полоса побежала вместе с ним. Заклубился пар, падающий снег теперь исчезал, не долетая фута до песчаной почвы. Жар земли Ранд ощущал и через подошвы сапог. Тело до самых лодыжек содрогалось от пронизывающего до костей мороза, а ступни вспотели, обжигаемые раскалившейся землей. Но теперь Ранд нагонял беглянку. Еще пяток минут и... Вдруг расплывчатая фигура, за которой он бежал, исчезла, словно девушка провалилась в яму. Не отрывая взора от того места, где видел ее в последний раз, Ранд изо всех сил рванул вперед. Внезапно он зашлепал по щиколотку в ледяном потоке, потом вода поднялась еще выше. Растаявший снег открывал взору все больше воды, а впереди медленно отступала кромка льда. Пар над черной водой не поднимался. Широкий ручей или река - слишком большой поток, чтобы та малость Силы, которую он направлял, хоть на волосок согрела быстротечный поток. Должно быть, Авиенда выбежала на лед и провалилась, но он не спасет девушку, если пойдет напролом. Преисполненный саидин. Ранд едва замечал холод, но зубы неудержимо стучали. Вернувшись на берег и устремив взор туда, где, как ему казалось, ухнула под лед Авиенда, Ранд направил потоки Огня на все еще чистый от снега участок земли подальше от ручья, пока песок не расплавился, не потек, светясь белым. Даже в такой метели этот пятачок какое-то время останется горячим. Узел Ранд бросил в снег рядом - жизнь девушки зависит от одеял и ковров, их ни в коем случае нельзя потерять. Потом он отошел в сторону от тропы-проталины, на белый покров, и лег на живот. Ранд медленно выполз на заметенный снегом лед. Ветер с визгом набросился на него, без труда кусая сквозь куртку. Руки онемели сразу, ноги тоже скоро окоченеют; дрожь прекратилась, лишь изредка тело сотрясалось в судороге. В бестрепетном спокойствии Пустоты Ранд понимал, что происходит: в Двуречье случались бураны, пожалуй, не менее жестокие, чем этот. Он замерзал. Если он вскоре не отыщет теплого уголка, то будет спокойно наблюдать из Пустоты за тем, как умирает. Но если умрет он, погибнет и Авиенда. Если уже не погибла. Ранд скорее почувствовал, чем услышал потрескивание льда под своим весом. Вытянутые вперед руки окунулись в воду. Похоже, та самая полынья, но из-за кружащегося снега мало что было видно. Он принялся шарить в полынье, водя окоченевшими руками из стороны в сторону, расплескивая стылую воду. У кромки льда пальцы на что-то наткнулись, и он заставил их сжаться, чувствуя, как ломаются в кулаке смерзшиеся волосы. Надо ее вытащить. Он пополз обратно, волоча девушку за собой. Она понемногу мертвым грузом выскальзывала из воды. Не волнуйся, если ее льдом оцарапает. Лучше пораниться, чем замерзнуть или утонуть. Надо ползти обратно. Не останавливайся, не смей. Если сдашься, она умрет. Шевелись же, чтоб тебе сгореть! Ползком. Переставлять ноги, отталкиваться одной рукой. Вторая намертво вцепилась в волосы Авиенды. Нет времени ухватиться получше - а она все равно ничего не чувствует. Слишком долго тебе все доставалось с легкостью. лорды падают на колени, гай'шайн за вином для тебя бегают, и Морейн делает то, что ты ей велишь. Обратно. Пора наконец и самому что-нибудь сделать, если еще на что-то способен. Шевелись же, ты, растреклятая безотцовщина, козел охромелый! Пошевеливайся! Внезапно ступням стало больно, боль полезла вверх по ногам. Ранд не сразу оглянулся и скатился с пятачка расплавленного песка, над которым еще парило. Усики дыма от затлевших было штанов тут же унесло ветром. Нашарив брошенный рядом узел. Ранд с головы до ног закутал Авиенду в ее одежду, в пледы, в тюфячок, в одеяла - во все, что успел сгрести тогда в охапку. Каждая тряпочка сбережет крупицу тепла, а значит, и жизни. Глаза девушки были закрыты, она не двигалась. Ранд немножко раздвинул одеяла и приложил ухо к ее груди. Сердце билось так редко, что он сомневался, в самом ли деле слышал удары. Мало было даже четырех одеял и полудюжины пледов, а направить в Авиенду тепло, как он поступил с землей, невозможно - даже уменьшив до предела поток, он скорей убьет девушку, а не согреет. Сквозь пелену метели Ранд ощущал плетение, которым заблокировал ворота, - в миле, а то и в двух отсюда. Если попытаться сквозь вьюгу донести к ним девушку, погибнет они оба. Им нужно укрытие, и нужно оно именно здесь. Ранд направил потоки Воздуха, и снег начал двигаться по земле вопреки ветру, выстраиваясь в толстые прямоугольные стены трех шагов в длину, с проемом для двери в одной. Стены росли все выше, снег уминался, утрамбовывался, пока не заблестел точно лед. Выше человеческого роста пластами намело снежную крышу. Подхватив Авиенду на руки. Ранд, пошатываясь, шагнул в темень новообретенного убежища, свивая и завязывая сплетение, - в углах заплясали язычки пламени, заливая берлогу светом. Он зачерпнул еще чуток и направил, заделывая снегом дверной проем. Едва ветер остался за стенами, сразу стало как будто теплее, но все равно этого недостаточно. Используя прием, показанный Асмодианом, Ранд сплел Воздух и Огонь, и воздух вокруг согрелся. Закрепить плетение он не решился - если уснешь, воздух слишком нагреется и хижина растает. Кстати, и те язычки пламени тоже опасно оставлять без присмотра. Но Ранд совсем выбился из сил и продрог до костей, а потому не сумел бы надежно контролировать больше одного плетения. Почву внутри он расчистил, еще возводя снежную хижину. На голой песчаной земле виднелись редкие бурые листья, которых он не узнал, да какие-то неряшливого вида низкие высохшие сорняки, которые тоже не были ему знакомы. Отпустив согревавшее воздух плетение. Ранд направил Силу, изгнав из земли стужу, и опять взялся за первое плетение. Хватило Ранда еще только на одно - он ухитрился нежно уложить Авиенду на землю, а не уронить ее. Ранд запустил руку под одеяла, пощупал щеку девушки, плечо. Волосы оттаяли, и тоненькие струйки побежали по лицу. Сам он замерз, но Авиенда была вообще как ледышка. Ей необходима каждая частичка тепла, которую Ранд может для нее найти, а нагреть воздух в укрытии еще сильнее юноша не смел. Стены изнутри и так уже подтаяли и слегка блестели от потеков выступившей на них влаги. Каким бы окоченевшим он себя ни чувствовал, тепла в нем больше, чем в теле Авиенды. Быстро раздевшись. Ранд забрался под одеяла к девушке, накинув сверху мокрую одежду - как-никак она поможет удержать тепло. Усиленная Пустотой и саидин способность к осязанию заставляла его еще сильнее чувствовать лежащее рядом девичье тело. Ее кожа гладкостью и нежностью превосходила шелк. По сравнению с ней и атлас был... Не думать! Ранд убрал влажные пряди с лица Авиенды. Надо бы высушить их, но вода больше не казалась такой холодной, да и все равно под рукой не было ничего, кроме одеял и одежды. Глаза Авиенды были закрыты, грудь медленно вздымалась в такт дыханию. Девушка лежала, уткнувшись лицом ему в грудь, голова ее покоилась на его руке. Ее можно было назвать спящей, если б на ощупь Авиенда не казалась самой зимой. Такая мирная, тихая, совсем не сердитая. Такая красивая. Прекрати об этом думать, пришла откуда-то издалека, из окружающего Ранда ничто команда, строгий приказ. Говори с ней. Он попытался заговорить о первом, что ему пришло в голову, - об Илэйн, о смятении, в которое его повергли два ее письма, но вскоре из Пустоты вслед за мыслями о золотоволосой Илэйн приплыли и воспоминания о том, как они с ней целовались в укромных уголках Твердыни. Не думай о поцелуях, балбес! Ранд принялся рассуждать о Мин. О Мин он в подобном ключе никогда не думал. Ну, несколько снов не в счет. Мин надавала бы ему пощечин, попытайся он полезть к ней с поцелуями, а то бы еще на смех подняла и обозвала шерстеголовым олухом. Только оказалось, что всякий раз, как речь заходила о любой женщине, Ранд сразу же вспоминал, что сейчас он обнимает женщину, на которой нет ни нитки. Наполненный Силой, он чуял ее запах, каждый дюйм ее тела ощущал столь же явственно, будто гладил руками все эти соблазнительные изгибы прекрасного тела... Пустота затрепетала. О Свет, ты же только хочешь ее согреть! Что за свинские мысли? Гони их. прочь, нахал! Стараясь отогнать незваные мысли. Ранд заговорил о своих надеждах на Кайриэн, о том, что хочет принести туда мир и покончить с голодом. Он хочет повести за собой государства без ненужного кровопролития. Но и этот разговор шел определенным путем, неизбежно подводя к Шайол Гул, где ему суждено встать против Темного и погибнуть - если верны Пророчества. Представлялось малодушием сказать, что он надеется каким-то образом выжить. Но может, сумеет? А айильцам трусость неведома - даже самый худший из них храбр как лев. "Разлом Мира убил слабых, а Трехкратная Земля убила трусов". Так говорил Бэил; Ранд как сейчас слышал его слова. Ранд принялся вслух размышлять о том, где они могли оказаться, куда их нелегкая занесла из-за бессмысленного, безрассудного бегства Авиенды. Куда-то далеко-далеко, в необычные края, где в это время года валит снег. Это даже не безрассудный побег, хуже. Просто безумие какое-то. Однако Ранд понимал, что бежала девушка от него. Сбежала - от него! Как же Авиенда должна ненавидеть его, раз кинулась бежать как можно дальше, невесть куда, вместо того чтобы просто велеть ему уйти и дать ей спокойно искупаться! - Надо было мне постучаться. - Куда? В дверь собственной спальни? - Я знаю, тебе в тягость находиться рядом со мной. Не хочешь, значит, и не надо. Чего бы ни требовали Хранительницы, что бы они ни говорили, ты вернешься к ним в палатки. И тебе больше не нужно будет приходить ко мне. А если даже ты придешь, я... Я тебя отошлю. - Почему он заколебался? Она же окатывала его то яростью, то холодом, то горечью, но спящая... - Что за сумасшедшая выходка! Ты же могла себя убить. - Он гладил девушку по волосам и, казалось, не мог остановиться. - Если ты еще когда-нибудь учудишь нечто подобное, хоть и менее глупое, я тебе шею сверну. Тебе ведь не понять, как мне будет не хватать по ночам твоего дыхания! - Не хватать? Да она его с ума свела! Похоже, он совсем спятил. Надо с этим кончать. - Ты уйдешь, вот и все. Пусть даже мне придется отослать тебя обратно в Руидин. Хранительницы Мудрости не станут мне перечить, если я буду говорить как Кар'а'карн.. Больше тебе не придется от меня убегать. Рука, которой Ранд никак не мог перестать гладить ее волосы, замерла - девушка зашевелилась. Он вдруг осознал, что она теплая. Очень теплая. Надо бы для приличия завернуться в одеяло и отодвинуться. Авиенда открыла глаза - чистые, пронзительно- зеленые, серьезно смотрящие на Ранда. Она словно ничуть не удивилась и не отстранилась. Он разжал объятья, начал было откатываться в сторону, но она запустила руку ему в волосы и больно сгребла их в горсть - если б Ранд отодвинулся хоть на дюйм, она выдрала бы ему клок волос с корнем. Объясниться Ранду Авиенда не дала. - Я обещала своей почти сестре присматривать за тобой. - Похоже, девушка говорила не только ему, но и себе - тихим, почти лишенным эмоций голосом. - Чтобы защитить свою честь, я бежала как могла. А ты последовал за мной даже сюда. Кольца не лгут, и я больше не могу убегать. - Голос девушки стал решительным и твердым. - И больше я бегать не буду. Ранд, стараясь расцепить ее пальцы на своем виске, попытался спросить, что она мелет, но Авиенда второй рукой прихватила волосы Ранда на другом виске и притянула его губы к своим. На этом всякие разумные мысли повылетали из его головы; вдребезги разбилась Пустота, саидин ускользнула прочь. Ранд сомневался, что сумеет остановиться, даже если б и захотел, только у него и в мыслях такого не было, а Авиенда определенно этого не хотела. На самом деле последнее, что мелькнуло у него в голове, была мысль, что вряд ли он ее сумеет остановить. Потом довольно долго никаких связных мыслей у него и в помине не было. Спустя достаточно много времени - часа два, а может, и три. Ранд не знал - он лежал, укрытый одеялами, на пледах, закинув руки за голову, и смотрел, как Авиенда разглядывает и ощупывает скользкие белые стены. Удивительно, но они очень хорошо удерживали тепло, не требовалось вновь обращаться к саидин - ни для того, чтобы не впустить холод, ни для того, чтобы согреть воздух. Встав с одеял, девушка всего-навсего расчесала и пригладила пальцами темно-рыжие волосы и теперь ничуть не стыдилась своей наготы. Конечно, немного поздновато смущаться и стыдиться этакой малости, как отсутствие одежды. Ранд изрядно поволновался, что поранит ее, вытаскивая из воды, но ссадин у Авиенды оказалось меньше, чем у него, и каким-то образом царапины нисколько не портили красоты девушки. - Что это? - спросила она. - Снег. Как можно доходчивей Ранд объяснил, что такое снег, но Авиенда лишь покачала головой, отчасти изумленно, отчасти недоверчиво. Тому, кто вырос в Пустыне, падающая с неба замерзшая вода должна представляться столь же невероятным явлением, как и летящая. Согласно записям и изустным преданиям, единственный в Пустыне дождь прошел, когда его вызвал сам Ранд. Ранд не сдержал вздоха сожаления, когда Авиенда стала через голову надевать сорочку. - Как только вернемся. Хранительницам Мудрости надо будет поженить нас. Он по-прежнему чувствовал плетение, благодаря которому ворота оставались открытыми. Авиенда просунула голову в ворот сорочки и воззрилась на Ранда. Не враждебно, но и без одобрения. Хотя и решительно. - Что заставило тебя подумать, будто мужчина имеет право просить меня об этом? Кроме того, ты принадлежишь Илэйн. Через минуту он догадался захлопнуть рот. - Авиенда. мы только что... Мы вдвоем... Свет, да теперь мы обязаны пожениться! Нет, я поступаю так не потому, что должен, - торопливо прибавил он. - Я хочу этого. Вообще-то в последнем Ранд был не слишком уверен Ему казалось, что он мог бы и ее полюбить, но ему также казалось, что он и Илэйн любит. И, неизвестно по какой причине, еще и Мин сюда приплелась Да ты распутник не хуже Мэта! Но хоть раз Ранд наконец может поступить правильно. Авиенда же фыркнула и пощупала свои чулки, проверяя, высохли ли они, потом уселась и начала их надевать. - Эгвейн говорила мне о ваших двуреченских обычаях, и о тех, что со свадьбой связаны - Ты хочешь год ждать? - недоверчиво спросил Ранд. - Год. Да, я именно об этом. - Раньше Ранд не отдавал себе отчета, что женщина, надевая чулок, так выставляет ногу на обозрение. Странно, что это зрелище оказалось столь волнующим и захватывающим после того, как он видел ее, нагую, мокрую от пота и... Ранд сосредоточился на том, что говорит Авиенда, и постарался внимательнее слушать ее. - Эгвейн говорила, что подумывала испросить у своей матери разрешение выйти за тебя замуж, но прежде чем она обмолвилась об этом, ее матушка сказала, что ей надо еще с годик подождать, пусть даже она уже заплетает косу. - Авиенда задумчиво нахмурилась, подтянула колено под самый подбородок. - Верно? Эгвейн говорила, девушке не позволяют заплетать косу, пока она по годам не может замуж идти. Понимаешь, о чем я толкую? У тебя вид, как у... рыбы. Морейн ее в реке поймала. В Пустыне рыб не водилось, айильцы знали о них только из книг. - Конечно, понимаю, - промолвил Ранд. На самом деле он ничего не понял, точно напрочь ослеп и оглох. Поерзав под одеялами, он постарался придать голосу как можно больше уверенности: - Вообще-то... Ну, обычаи - вещь запутанная, и я не совсем уверен, о каких из них ты говоришь. Девушка подозрительно покосилась на него, но айильские обычаи были такими замысловатыми, что Авиенда поверила его словам. В Двуречье ты год "ходишь", потом, если придешься ко двору, обручаешься и наконец женишься. Вот и весь обычай. Авиенда продолжала одеваться. - Я вот о чем. Девушка в этот год спрашивает согласия у матери. И позволения у Мудрой. Не могу сказать, что понимаю это. - Белая блуза, которую Авиенда надевала через голову, на мгновение приглушила ее слова. - Если он ей нравится и она считается взрослой, чтоб идти замуж, зачем ей разрешение? Ну, теперь понятно? По моим обычаям, - голос Авиенды не оставлял сомнений, что для нее значимы лишь они, - мне выбирать, спрашивать тебя или нет. А я спрашивать не стану. Согласно же твоим обычаям, - застегивая пояс, Авиенда недоверчиво покачала головой, - я не получила согласия своей матери. А тебе, подозреваю, нужно разрешение твоего отца. Или, раз твой отец умер, отца- брата? Ну вот, разрешения нам никто не давал, значит, и пожениться мы не можем. - Авиенда сложила косынку и начала ее повязывать. - Понятно, - слабым голосом отозвался Ранд. Любой парень в Двуречье, сунувшийся к отцу за этаким дозволением, напросился бы на отменную взбучку и несколько дней ходил бы с красными ушами. Когда же он подумал о парнях, обливавшихся холодным потом в тревоге, вдруг кто-то - кто угодно! - ненароком прознает, что они делали с девушками, на которых хотят жениться... Что касается последнего, Ранд припомнил, как Найнив застигла Кимри Левин и Бэра Даутри на сеновале отца Бэра. Кимри уже лет пять с косой ходила, но когда с ней закончила разбираться Найнив, за дочку взялась сама миссис Левин. С бедняги Бэра Круг Женщин чуть заживо шкуру не спустил, и это еще цветочки по сравнению с тем, что за жизнь они устроили Кимри в тот месяц, который сочли самым коротким сроком, какой молодым приличествует дожидаться свадьбы. Втихомолку, чтобы не дошло до ушей Круга Женщин, рассказывали как шутку: первую неделю после свадьбы ни Бэр, ни Кимри сидеть не могли. Ранд подозревал, что Кимри запамятовала спросить согласия у матери. - Но, в конце концов, Эгвейн не может знать обо всех обычаях мужчин, - продолжил Ранд. - Женщины же не знают всего. Ну так вот, раз это начал я, то мы должны пожениться. И никаких согласий тогда не требуется. - Ты это начал? - Фырканье Авиенды было выразительно и многозначительно. Таким фырканьем, хмыканьем и подобными звуками женщины, будь то айилки, андорки, да откуда угодно родом, обычно пользуются как стрекалом - уколоть, подтолкнуть, похлопать. - Все равно это не имеет значения, поскольку мы поступаем по айильским обычаям. Больше это не повторится. Ранд ал'Тор. - Его удивило - и обрадовало - сожаление, которое он услышал в ее голосе. - Ты принадлежишь почти сестре моей почти сестры. Теперь у меня к Илэйн глох. Но это не твоя забота Ты собираешься тут вечно валяться? Я слышала, что мужчины потом становятся ленивы, но осталось не так долго ждать, когда кланы будут готовы к утреннему маршу. Ты должен быть там. - Внезапно она застыла, будто громом пораженная, и тяжело опустилась на колени. - Если мы сумеем вернуться... Я не помню точно, как проделала ту дыру. Ранд ал'Тор. Ты должен найти выход. Ранд сказал, что заблокировал ее ворота и чувствует, что они по-прежнему открыты. У Авиенды будто гора с плеч свалилась, она даже улыбнулась ему. Однако, когда девушка уселась, скрестив ноги, и принялась расправлять юбки, Ранду стало ясно, что она не намерена поворачиваться к нему спиной, пока он будет одеваться. - Ты - мне, я - тебе. Все честно, - подождав достаточно, пробормотал Ранд и вылез из-под одеял. Он старался выглядеть таким же беспечным, какой была Авиенда, но получалось у него из рук вон плохо. Даже отвернувшись от девушки, Ранд ощущал на себе ее взгляд - будто она пальцем по его спине водила. И вообще, какое она имела право говорить ему, как он хорош сзади?! Он-то о ее красоте никаких замечаний себе не позволил! Так или иначе, а сказала она это только для того, чтобы он вспыхнул. Нарочно, чтоб смутить. Женщины ведь на мужчин так не глядят. И они не спрашивают. у матерей разрешения... У Ранда появилась мысль, что жизнь с Авиендой не стала легче и проще. Ни капельки. ГЛАВА 32. Короткое копье Обсуждать было почти нечего. Даже если снаружи до сих пор свирепствует буран, они все равно могут добраться до врат, приспособив вместо плащей одеяла и пледы. Авиенда принялась их делить, а Ранд потянулся к саидин, наполняя себя жизнью и смертью, расплавленным пламенем и жидким льдом. - Пополам раздели, - сказал он девушке. Он знал, что голос его холоден и бесстрастен. Асмодиан утверждал, что Ранд способен и на большее, но пока ему не удавалось этого добиться. Авиенда кинула на него удивленный взгляд, но сказала только: - Тебе надо больше, чем мне. Спорить смысла не было. По своему опыту, начиная с жизни в Эмондовом Луге и вплоть до общения с Девами, Ранд знал: если женщина хочет для тебя что-то сделать, единственный способ ей помешать - связать ее по рукам и ногам, особенно когда она готова чем-то пожертвовать. Удивительно, что яду в голосе Авиенды не слышалось, ничего нелестного она не обронила и о всяких мягкотелых и изнеженных мокроземцах. Может, из случившегося между ними и вышло что-то хорошее, не считая приятных воспоминаний. Неужели она правду сказала, что это больше не повторится? Однако Ранд подозревал: Авиенда имела в виду в точности то, что сказала. Сплетя поток Огня в палец толщиной, Ранд вырезал в одной стене контур двери, расширил щель сверху. К его изумлению, внутрь ворвался дневной свет. Отпустив саидин, Ранд обменялся пораженными взглядами с Авиендой. Он понимал, что утратил ощущение хода времени - Ты даже о времени года представление потерял! - но они с Авиендой не могли пробыть в снежной берлоге так долго. Где бы они ни очутились ныне, до Кайриэна очень и очень далеко. Ранд толкнул снежную глыбу, но та не шевельнулась. Пришлось навалиться спиной, упершись пятками, и как следует налечь. Когда же ему в голову пришло, что то же самое куда проще сделать с помощью Силы, ледяной блок запрокинулся, увлекая Ранда за собой; в лицо хлынул холодный бодрящий воздух и режущий глаза дневной свет. Однако кусок стены не упал, а застыл под углом, подпертый наметенным вокруг убежища сугробом. В узкую щель между хижиной и ледяной глыбой Ранд, лежа на спине, сумел разглядеть лишь другие сугробы - укрывшие редкие, чахлые деревца, которых юноша не признал, и наметенные, по всей видимости, вокруг валунов или кустов. Ранд открыл рот и тут же забыл, что собирался сказать: по воздуху не выше пятидесяти футов над ним пронеслось нечто - серая тварь с кожистой шкурой, куда крупнее лошади, медленно взмахивая большими крыльями, летела, вытянув вперед роговую морду. Оснащена тварь была когтистыми лапами и болтавшимся позади тонким, как у ящерицы, хвостом. Ранд невольно вывернул голову, проследив за полетом твари над деревьями. На спине ее сидели два человека; несмотря на то что их фигуры были полностью закутаны в странные одеяния с капюшонами, не оставалось сомнений, что они внимательно разглядывают землю под собой. Если б Ранд высунулся еще на полголовы и если б полет крылатой твари не пролегал над самым убежищем, наблюдатели наверняка заметили бы юношу. - Брось одеяла, - сказал Ранд Авиенде, скатившись внутрь. В двух словах он объяснил ей, что увидел. - Может, они и по-доброму настроены, а может, и нет, но выяснять у меня как- то нет желания. - Он сомневался, что вообще хочет встречаться с людьми, которые разъезжают верхом на этаких зверюгах, будь они самые разлюбезные. Если они вообще люди. - К вратам мы прокрадемся. Как можно быстрее, но главное - тайком. Как ни странно, Авиенда не спорила. Ранд высказал это свое наблюдение, помогая девушке выбраться по ледяной глыбе. Она приняла руку Ранда, что само по себе было удивительно, и даже не кинула на юношу сердитого взгляда. На его замечание Авиенда ответила: - Ранд ал'Тор, я не спорю, когда ты говоришь дело. Что-то он не припоминал, чтобы Авиенда так поступала. Вокруг расстилалась плоская равнина, укрытая толстым снежным одеялом, но на западе высились острые, с белыми шапками горы, пики их были укутаны облаками. Определить, что горы располагались на западе, труда не составило - всходило солнце, из-за океана виднелась треть золотого шара. Ранд во все глаза глядел на океан. Уклон местности открывал ему вид на волны, клочьями прибойной пены разбивающиеся в яростном беге о скалистый, усыпанный валунами берег - где-то в полумиле от убежища. Океан - на востоке, протянувшийся в бесконечность, к самому горизонту и к солнцу. Если бы недостаточно было снега, то океан на востоке ясно говорил: Ранд с Авиендой оказались в стране, которой он не знал. Девушка зачарованно уставилась на белые барашки, на катящиеся валы, шумно ударяющиеся о скалы. Потом, когда до нее дошло, что это такое, она нахмурилась и посмотрела на Ранда. Океана Авиенда никогда не видывала, но карты-то видела. Ранд и сам брел с трудом и порой пробивал себе дорогу в глубоких сугробах, иногда утопая в них по пояс, но юбки - неподходящий наряд для ходьбы по снегу. Ранд подхватил девушку на руки, и Авиенда задохнулась от неожиданности, возмущенно сверкнув зелеными глазами. - Нам нужно идти быстрее, чем ты тащишь юбки, - заявил ей Ранд. Яростный огонек потух, но Авиенда не закинула руку ему на шею, как он втайне надеялся. Вместо этого она скрестила руки на груди, нацепив на лицо маску долготерпения. Совершенно другой Авиенда не стала, какие бы теперь ни произошли с ней перемены. Однако Ранд не понимал, почему подумал об этом с облегчением. Он бы мог, конечно, как во время метели, протаять тропинку в снегу, но если появится еще какая-нибудь летающая тварь, полоса чистой земли прямиком приведет к ним. Поодаль справа между сугробов пробежала лисица, время от времени настороженно поглядывая на Ранда и Авиенду. Она была совершенно белая, за исключением черного кончика пушистого хвоста. Кое-где снег прочерчивали кроличьи следы, смазанные там, где зверьки прыгали. Один раз Ранд приметил отпечатки лап кошки - судя по ним, она не меньше леопарда. Возможно, тут водятся животные еще крупнее, может, есть и какие-нибудь нелетающие родичи той крылатой твари. Столкнуться с ними Ранду нисколько не улыбалось, но тогда есть шанс, что те... летуны... примут пропаханную Рандом борозду за след такого животного. Он по-прежнему двигался от дерева к дереву, жалея, что стоят они редко и их так мало. Разумеется, будь иначе, в метель Ранд мог бы и не отыскать Авиенду... Она хрюкнула, хмуро покосившись на него, и он ослабил хватку, сообразив, что слишком прижал ее к себе. Но лесок погуще сейчас пришелся бы кстати. Однако, поскольку Ранд хоронился за деревьями, первым чужаков заметил именно он. Менее чем в пятидесяти шагах, отрезав Ранду путь к вратам - а если быть точнее, то, насколько он чувствовал удерживающее их плетение, у самых врат, - находилось четверо верховых и более двадцати пеших. Всадниками оказались женщины, кутавшиеся в длинные плотные плащи, подбитые мехом. У двух всадниц на левом запястье посверкивали серебристые браслеты, которые длинным поводком из такого же металла соединялись с блестящими ошейниками, туго охватывавшими горла двух других женщин. Последние, в серых одеждах, без плащей, стояли возле всадниц. Остальные пешие были мужчинами в темных кожаных одеждах и доспехах, раскрашенных зеленым и золотым. Доспехи представляли собой перекрывающие друг друга щитки на груди и спине, такие же пластины защищали руки снаружи и бедра спереди. Под наконечниками копий виднелись зелено- золотые кисти, длинные щиты были раскрашены в те же цвета. Шлемы походили на головы каких-то огромных насекомых, за жвалами виднелись лица. Один из воинов, вне всяких сомнений, офицер - ни щита, ни копья у него не было, а за спиной виднелся слегка изогнутый меч с длинной, для двух рук, рукоятью. Щитки его лакированных доспехов имели серебряную окантовку, а тонкие зеленые плюмажи, точно усики-антенны, лишь усиливали сходство раскрашенного шлема с головой чудовищного жука. Теперь Ранд знал, где они с Авиендой. Подобные латы он уже видел. И женщин в таких ошейниках. Опустив девушку за деревцем, слабо походившим на искривленную ветрами сосну - только ствол был серый и гладкий, испещренный черными штришками, - Ранд показал Авиенде на отряд, и та молча кивнула. - Те две женщины, что на привязи, могут направлять, - прошептал он. - Сумеешь их отсечь? - И торопливо добавил: - Только не обнимай пока Источник. Хоть они и пленницы, все равно предупредят остальных, а если даже и нет, то женщины с браслетами сумеют определить, что те почувствовали тебя. Авиенда странно взглянула на Ранда, но времени на глупые вопросы - мол, откуда ему все это известно - тратить не стала. Но тот знал - рано или поздно расспросы еще предстоят. - Женщины с браслетами тоже способны направлять, - ответила девушка так же тихо. - Правда, ощущение очень странное. Слабое. Как будто они никогда того не делали. Не представляю, как так может быть. А Ранд понимал. У Шончан те, кто, как считается, способен направлять Силу, называются дамани. Но даже если эти две всадницы ухитрились каким-то образом ускользнуть из сетей Шончан и стали сул'дам - а из того немногого, что знал Ранд, выходило, что это не так-то легко, поскольку Шончан подвергали тщательным проверкам всех женщин до единой в течение всех лет, когда у них может впервые проявиться способность направлять, - то они никогда и ни за что не посмеют выдать себя. - Можешь оградить щитом всех четырех? Авиенда окинула Ранда весьма самодовольным взглядом: - Конечно, могу. Эгвейн научила меня управляться с несколькими потоками зараз. Я могу заблокировать их, закрепить потоки и затем опутать этих женщин потоками Воздуха - они и не поймут, что происходит. - Легкая самоуверенная улыбка Авиенды исчезла. - Я сумею по-быстрому с ними справиться и с их лошадьми тоже, но остальными придется заняться тебе, пока я не приду на помощь. Если хоть один ускользнет... Наверняка они добросят досюда свои копья, а если хоть одно пригвоздит тебя к земле... - Девушка пробормотала что-то себе под нос, словно сердясь, что не может договорить. Наконец она взглянула на него - во взоре полыхала такая ярость, какой он давно не видел. - Эгвейн рассказывала мне об Исцелении, но ей известно мало, а мне и того меньше. Из-за чего она теперь разъярилась, интересно знать? -Легче солнце понять, чем женщину, мрачно подумал Ранд. Так говаривал Том Меррилин, а супротив правды не попрешь. - Твое дело - отсечь от Источника этих женщин, - сказал он Авиенде. - Но по моему сигналу. Остальное сделаю я. Пусть думает, что он хвастается, но ведь потоки-то можно не разделять, а просто сплести один сложный поток Воздуха и им притянуть руки к телу, спутать ноги лошадей, а заодно и людям ноги связать. Глубоко вдохнув, Ранд крепко ухватился за саидин, тронул Авиенду за руку и направил. Шончан разразились потрясенными воплями. Эх, зря он не подумал о кляпах, но они с Авиендой доберутся до врат раньше, чем крики привлекут кого-то еще. Не отпуская Источник, Ранд схватил Авиенду за руку и, не слушая ворчания девушки, что она и сама идти может, чуть ли не волоком потащил ее за собой. По крайней мере, так он протаптывал для нее тропку, а им нужно поторапливаться. Шончан примолкли, глядя, как Ранд с Авиендой двигаются вперед, обходя их. Две женщины, которые не были сул'дам, яростно боролись с плетением Ранда, в пылу борьбы капюшоны свалились с их голов. А он не затягивал плетение, а скорее удерживал его. Все равно перед уходом придется распустить его, по той простой причине, что даже шончан нельзя бросать беспомощными, связанными на снегу. Если они и не замерзнут до смерти, то нельзя забывать о той большой кошке, чьи следы он видел. А где одна такая зверюга, наверняка найдутся и другие. С вратами все было в порядке, но вместо комнаты в Эйанроде глазам Ранда предстал серый провал. И вдобавок врата казались уже, чем он помнил. Хуже того - он видел плетение этой серой завесы. Она была сплетена из саидин. Через Пустоту скользнула яростная мысль. Он не знал, что предпринять. Однако эта серая завеса легко могла оказаться ловушкой для шагнувшего во врата. Причем ловушкой, сплетенной одним из мужчин-Отрекшихся. Скорее всего, Асмодианом. Ведь, предав Ранда Отрекшимся, он, наверно, сможет вновь занять свое место среди них. Однако о том, чтобы остаться тут, не могло быть и речи. Только бы Авиенда вспомнила, как сплела врата в первый раз, - тогда она сумела бы открыть и другие; но раз не вспоминается, придется воспользоваться этими, ловушка они или нет. На груди серого плаща одной из всадниц была эмблема: черный ворон на фоне одинокой башни. С ее сурового лица глядели темные глаза, которые буравами стремились вонзиться Ранду в череп. У второй, помоложе, пониже ростом и посветлее лицом, однако с более царственной осанкой, на зеленом плаще блестела серебром оленья голова. Мизинцы ее перчаток для верховой езды были неестественно длинными. Заметив бритые виски женщины, Ранд сообразил, что эти пальчики оканчиваются длинными, специально отращиваемыми ногтями, несомненно покрытыми лаком. И длинные ногти, и бритые виски - признаки шончанской знати. Солдаты с застывшими лицами стояли как одеревенелые, но за челюстями-забралом насекомоподобного офицерского шлема сверкали голубые глаза, а пальцы в латной перчатке корчились, тщетно стремясь добраться до меча. Ранда не очень-то интересовали шончане, но дамани он не хотел тут оставлять. По крайней мере, он даст им шанс бежать. Пускай они смотрят на него будто на дикого зверя с оскаленными клыками, но они не по доброй воле стали пленницами, с которыми обращаются немногим лучше, чем с домашними животными. Ранд коснулся ошейника ближайшей дамани, и его будто ударили - рука онемела чуть не по локоть; Пустота на миг дрогнула, и через него хлестнула саидин - точно буран, только в тысячу крат сильнее. От прикосновения Ранда к ошейнику дамани забилась в конвульсиях, закричала, ее короткие, пшеничного цвета волосы мотались из стороны в сторону, а соединенная с ней сул'дам захрипела, покрывшись мертвенной бледностью. Не удержи их оковы Воздуха, обе рухнули бы наземь. - Попробуй ты, - сказал Ранд Авиенде, растирая и разминая руку. - Должно быть, женщина может без опаски касаться этой штуки. Я не знаю, как она расстегивается. - Ошейник выглядел цельным, непонятно как, без швов и пайки, соединенным с привязью и браслетом. - Но раз его надели, значит, есть способ и снять. С вратами что-то произошло, и несколько лишних мгновений значения не имеют. Неужели это Асмодиан? Авиенда покачала головой, но принялась ощупывать ошейник второй женщины. - Стой спокойно, - буркнула девушка, когда дамани, бледная девушка лет шестнадцати- семнадцати, попыталась отдернуться. Если на Ранда женщины в ошейниках глядели, как на дикого зверя, то на Авиенду уставились, точно на оживший ночной кошмар. - Она - марат'дамани, - взвыла девушка. - Спасите Сэри, госпожа! Пожалуйста, госпожа! Спасите Сэри! Другая дамани, постарше, годящаяся первой в матери, неудержимо зарыдала. Невесть по какой причине Авиенда ожгла Ранда сердитым взглядом, потом посмотрела на девушку и, зло бурча себе под нос, продолжала возиться с ошейником. - Это он, леди Морса, - вдруг негромко заговорила сул'дам, обращаясь к старшей дамани. Произношение было протяжным, немного невнятным - Ранд понимал ее с трудом. - Я достаточно долго носила браслет и могу сказать: эта марат'дамани заблокировала Джайни, не более того. Морса не удивилась. Когда она устремила взор на Ранда, в ее голубых глазах вспыхнул ужас. Она его узнала. Объяснение этому могло быть лишь одно. - Вы были в Фалме, - сказал Ранд. Если войти во врата первым, Авиенда, пусть лишь на мгновение, останется сзади. - Да, была. - Знатная шончанка была на грани обморока, но ее тягучий, невнятный голос был преисполнен холодности и властности. - Я видела и тебя, и то, что ты сделал. - Смотрите, чтоб я тут такого же не сотворил. Не мешайте мне, и я оставлю вас в покое. - Авиенду нельзя посылать впереди себя - Свет знает куда. Не будь эмоции столь далеки, Ранд бы поморщился, глядя, как недовольно кривится Авиенда, трудясь над ошейником. Во врата им придется войти вместе, и надо быть готовыми ко всему. - Леди Морса, многое из того, что случилось в землях великого Ястребиного Крыла, держится в тайне, - промолвила женщина с суровым лицом. На Морсу она смотрела теперь столь же безжалостным взглядом, как до того на Ранда. - Ходят слухи, что Непобедимая армия вкусила горечь поражения. - Ныне ты ищешь истину в слухах, Джалиндин? - язвительно спросила Морса. - Взыскующий лучше всех обязан знать, когда необходимо хранить молчание. Императрица воспретила заговаривать о Коринне, пока о том сама вновь не заведет речи. Если ты - или я - позволим себе зайти так далеко, чтобы назвать город, где высадился тот экспедиционный корпус, нам вырвут языки. Вероятно, тебе по душе оказаться безъязыкой в Башне Воронов? Тогда даже Слухачи твоей мольбы о пощаде не услышат и не обратят внимания на твои вопли. В лучшем случае из всего разговора Ранд понял два слова из трех, и не странный акцент был тому виной. Жаль, что у него нет времени послушать Коринне. Возвращение. Так шончане в Фалме называли свою попытку захватить страны за Океаном Арит, ту землю, где жил Ранд, они считали эти земли своими по праву. Прочее - Взыскующий, Слухачи, Башня Воронов - оставалось загадкой. Но, по всей видимости, Возвращение отозвано - по крайней мере, в настоящее время. Это стоило знать. А врата уменьшались. Может быть, стали на палец уже, чем несколько мгновений назад. Закрыться им не позволял поставленный Рандом распор: как только Авиенда распустила свое плетение, врата начали смыкаться, они и сейчас стремились захлопнуться. - Быстрее, - сказал он Авиенде, и та кинула на него весьма "терпеливый" взгляд - все равно что булыжником между глаз звезданула - Я стараюсь, Ранд ал'Тор, - ответила она, продолжая мудрить с ошейником. По щекам Сэри катились слезы, она беспрерывно глухо стонала, словно айилка намеревалась ей горло перерезать. - Ты едва не убил тех двух, да и себя заодно, быть может. Когда ты притронулся к тому ошейнику, я почувствовала, как в обеих женщин дико хлынула Сила. Так что предоставь мне этим заниматься, и если сумею, то я все сделаю. - Бормоча проклятия, Авиенда взялась за ошейник сбоку. Ранд подумал, не заставить ли сул'дам снять ошейники. Если кому и известно, как избавиться от этих штуковин, то уж, скорей всего, им. Но, взглянув на решительные хмурые лица, понял: увещеваниями тут не обойтись. А если он не может убить женщину, то вряд ли станет пытать ее, чтобы вынудить поступить по своему желанию. Ранд со вздохом посмотрел на затопившую проем врат серую пелену. Новые нити- потоки были, как видно, вплетены в его собственные - он не смог бы рассечь одни, не затронув остальных. Пройдешь во врата - сработает западня; однако если отсечь серую завесу, ловушка, может, и не захлопнется сразу, но, того и гляди, врата сомкнутся раньше, чем у них с Авиендой будет шанс в них прыгнуть. Похоже, прыгать придется вслепую, один Свет ведает куда. Морса ловила каждое слово, которыми обменивались Авиенда с Рандом, а теперь задумчиво рассматривала обеих сул'дам, однако Джалиндин не сводила глаз с лица аристократки. - В тайне хранится многое из того, что не следует укрывать от Взыскующих, леди Морса, - заявила она.- Взыскующие Истину обязаны знать все. - Ты забываешься, Джалиндин, - рявкнула Морса, ее руки в перчатках дергались. Не будь локти и запястья женщины притянуты к бокам, шончанка размочалила бы и разорвала поводья. А пока она надменно вскинула голову и свысока взглянула на Джалиндин: - Тебя послали ко мне, потому что Сарек возомнил о себе и зарится на Серенгада Дай и Туэль, не спрашивая, что императрица... Джалиндин бесцеремонно прервала ее: - Если кто и забывается, леди Морса, то это вы, коли думаете, будто неподвластны Взыскующим Истину. Я лично подвергла допросу и пытке как дочь, так и сына Императрицы, да благословит ее Свет, и в награду за то, что я вырвала из них признания, она позволила мне лицезреть свою особу. Неужели ты смеешь полагать, будто твой мелкий Дом выше детей самой Императрицы? Морса по-прежнему сидела выпрямившись, впрочем, выбора у нее и не было, но лицо благородной леди посерело, и она нервно облизнула губы: - Императрица, да осияет ее вечно Свет, уже и так знает куда больше того, что я могу рассказать. Я вовсе не хотела намекнуть, будто... Взыскующая вновь перебила ее, вывернув голову и обратившись к солдатам, словно Морсы тут и не было: - Женщина по имени Морса отныне под арестом Взыскующих Истину. Как только мы вернемся в Меринлое, она будет допрошена. Под арестом также эти сул'дам и дамани. Кажется, они скрывают слишком многое, чего утаивать не следовало. На лицах перечисленных женщин отразился ужас, о реакции остальных можно было судить по Морсе. С распахнутыми в ужасе глазами на внезапно вытянувшемся лице она осела в седле, насколько позволяли невидимые путы, не произнеся ни слова протеста. Вид у нее был такой, будто ей хотелось закричать, но она уже приняла случившееся и смирилась. Джалиндин обратила свой беспощадный взор на Ранда: - Она назвала тебя Ранд ал'Тор. Если сдашься мне, Ранд ал'Тор, с тобой будут хорошо обращаться. Откуда бы ты ни явился, если убьешь нас, можешь не помышлять о бегстве. Идут повсеместные поиски маратдамани, которая ночью направляла Силу. - Взгляд Взыскующей на миг коснулся Авиенды, потом она снова посмотрела на Ранда: - Тебя тоже отыщут, это неизбежно. Но ненароком тебя могут убить. В этом округе бунт. Не знаю, как с мужчинами вроде тебя обращаются в ваших краях, но в Шончан твои страдания облегчат. Здесь, используя свою силу, ты способен снискать великую славу и честь. Ранд рассмеялся ей в лицо, и Джалиндин оскорбление воззрилась на него: - Убить тебя я не могу, но клянусь, самое меньшее с тебя надо заживо кожу содрать! - Попади он в руки шончанам, ему незачем будет тревожиться, что его укротят. В Шончан мужчин, способных направлять Силу, убивают. Нет, не казнят. Просто травят, загоняют, точно дикого зверя, и, едва увидев, расстреливают издали. Затянутые серым врата сузились еще на палец - теперь Ранд с Авиендой вместе с трудом в них протиснутся. - Оставь ее, Авиенда. Нужно уходить. Авиенда отпустила ошейник Сэри и раздраженно глянула на Ранда, но взор ее скользнул мимо него к вратам, и она, подхватив юбку, тяжело зашагала к нему по снегу, бормоча что-то о замерзшей воде. - Будь готова к чему угодно,- сказал девушке Ранд, обнимая ее за плечи. Себе он твердил, что обнял ее, чтоб наверняка вместе пройти во врата. А вовсе не потому, что ему это нравится. - Не знаю к чему, но будь наготове. - Девушка кивнула, и он скомандовал: - Давай! Вместе они прыгнули в серое марево, Ранд отпустил плетение, удерживающее Шончан, чтобы наполнить себя взбурлившей саидин... ...и, споткнувшись, приземлился в своей опочивальне, залитой светом ламп. Они очутились в Эйанроде. За окнами густела тьма. У стены возле двери сидел, скрестив ноги, Асмодиан. Источника он не касался, но Ранд все равно быстро поставил щит между ним и саидин. Не отпуская Авиенду, юноша повернулся и обнаружил, что врата исчезли. Нет, не исчезли - Ранд по-прежнему видел свое плетение и то, что, как он считал, должно быть плетением Асмодиана, - но там, казалось, ничего не было. Не медля ни секунды, он рассек свое плетение, и врата неожиданно появились - стремительно сужающаяся полоса, в которой виднелись заснеженная равнина и Шончан. Леди Морса обмякла в седле, Джалиндин выкрикивала приказы; копье с бело- зеленой кистью всунулось в отверстие, и врата тут же сомкнулись. Ранд инстинктивно направил Воздух, подхватывая его потоком неожиданно заколебавшееся копье - кусок в два фута длиной. Древко оканчивалось гладким срезом - точно обработанное каким-то мастеровым. Поежившись, Ранд порадовался, что не пытался убрать серый барьер - чем бы он ни был - до прыжка во врата. - Хорошо, что ни одна из сул'дам вовремя не очухалась, - промолвил он, взяв в руку обрубленное копье. - Иначе нам вслед досталось бы нечто похуже. Краешком глаза Ранд следил за Асмодианом, но тот просто сидел с несколько болезненным видом. Откуда ему знать, не вздумается ли Ранду проткнуть этим копьем ему горло. Однако фырканье Авиенды было подчеркнуто критическим. - По-твоему, я их отпустила? - возбужденно заговорила она. Девушка решительно высвободилась из-под его руки, но Ранд был уверен: ее горячность - не из-за него. Во всяком случае, не потому, что он ее обнимал. - Я как могла туго затянула ограждавшие их щиты Они твои враги, Ранд ал'Тор. Даже те, кого ты назвал дамани. Они - верные псы, которые скорей убили бы тебя, чем воспользовались свободой. С врагами ты должен быть беспощаден, а не мягок. Она права, подумал Ранд, взвешивая копье в руке. Он оставил у себя за спиной врагов, с которыми очень возможна встреча одним вовсе не прекрасным днем. Он должен быть суровей, тверже. Иначе его сотрут в порошок раньше, чем он доберется до Шайол Гул. Девушка принялась оправлять юбки, голос ее стал почти непринужденным. - Я заметила, ты не стал спасать ту бледнолицую Морсу от ее судьбы. А то ты на нее так пялился, я уж решила, что ты запал на ее большие глаза и округлую грудь. Ранд изумленно вытаращился на Авиенду, изумление медленно обтекало кокон пустоты, облепляя, точно патока Таким тоном она могла бы говорить, что суп сварился. Ему вдруг стало интересно, каким таким образом он должен был заметить грудь Морсы - она ведь куталась в подбитый мехом толстый плащ! - Надо было ее забрать, - сказал он. - Порасспросить о Шончан. Боюсь, они мне еще доставят хлопот. Появившаяся в глазах Авиенды опасная искорка погасла. Она открыла было рот, но прикусила язык, косясь на Асмодиана, когда Ранд жестом остановил ее. Он чуть ли не видел в ее глазах громоздящиеся кучей невысказанные вопросы о Шончан. Насколько Ранд знал Авиенду, начав, она не остановится, пока не выпотрошит его до конца и не выудит из него даже те крупицы, которых он и сам не припомнит. Что, кстати, не так уж плохо. Но в другое время После того, как Ранд выжмет несколько ответов из Асмодиана. Авиенда права. Он должен быть суровым - Ты поступил очень умно, - сказала Авиенда, - спрятав сделанную мною дыру. Если б сюда заглянула гаишайн, то через эту дыру искать тебя отправилось бы с тысячу сестер по копью. Асмодиан кашлянул: - Одна из гаишайн приходила. Кто-то по имени Сулин велел ей проверить, чтобы вы, милорд Дракон, поели. Она принесла поднос с едой и хотела войти к вам. Чтобы не пустить ее сюда и не позволить ей обнаружить ваше отсутствие, я взял на себя смелость сказать ей, будто вы и молодая женщина не желаете, чтобы вас беспокоили. Слегка напряженные уголки его глаз привлекли внимание Ранда. - И что? - Только мои слова она восприняла несколько странно Громко расхохоталась и убежала. Несколько минут спустя под окном собралось десятка два Фар Дарайз Май, они с час или больше кричали и били копьями в щиты. Должен заметить, милорд Дракон, кое-какие из их советов изумили и смутили даже меня. Ранд почувствовал, как у него запылали щеки - это случилось по ту сторону распроклятого мира, а Девы все равно узнали! Но Авиенда только глаза сузила. - У нее такие же волосы и глаза, как у меня? - Девушка не стала дожидаться кивка Асмодиана. - Должно быть, это моя первая сестра Ниелла - Она заметила удивление и вопрос на лице Ранда и ответила раньше, чем он успел спросить: - Ниелла - ткачиха, а не Дева. С полгода назад ее захватили Девы из Чарин в набеге на Крепость Сулара. Она пыталась отговорить меня от принятия копья и всегда хотела, чтоб я замуж вышла. Я отошлю ее обратно к Чарин, отстегав плетью по заднице - по удару за каждую, кому она рассказала! Авиенда направилась вон из комнаты, но Ранд поймал ее за руку: - Мне нужно с Натаэлем потолковать. А до рассвета, по-моему, не так много времени... - Часа два, наверно, - вставил Асмодиан. - ...поэтому спать придется немного. Если решишь поспать, то ты не против на остаток ночи устроить себе постель где-нибудь в другой комнате? Все равно тебе нужны новые одеяла. Авиенда коротко кивнула и лишь потом высвободила руку и захлопнула за собой дверь. Наверняка она не сердится, что он выставил ее из своей спальни. Да и как ей гневаться, ведь сама сказала, что случившееся между ними больше не повторится? Тем не менее Ранд был рад, что он - не Ниелла. Поигрывая укороченным копьем, Ранд обернулся к Асмодиану. - Необычный скипетр, милорд Дракон, - заметил тот. - На что-нибудь сгодится. - Чтобы напоминать: где-то там еще есть Шончан. Впервые Ранду захотелось, чтоб голос его звучал еще холоднее, чем это возможно с Пустотой и саидин. Он должен быть суровым. - Прежде чем я решу, не насадить ли тебя на этот вот вертел, ответь: почему ты никогда не упоминал о таком трюке? Делать что-то невидимым? Если б я не видел потоков, ни за что бы не догадался, что врата по-прежнему на месте. Асмодиан сглотнул, заерзал, не уверенный, не исполнит ли Ранд свою угрозу. Впрочем, Ранд и сам не был в этом уверен. - Милорд Дракон, вы никогда не спрашивали! Тут дело в искривлении лучей света. У вас всегда так много вопросов, трудно улучить момент побеседовать о чем-то еще. Теперь-то вы должны понимать, что я целиком разделю вашу судьбу. - Облизнув губы, он встал. Пока на колени. И принялся бормотать: - Я почувствовал ваше плетение - любой бы в миле его почувствовал... Никогда не видывал ничего подобного... Я не знаю никого, кто способен заблокировать закрывающиеся врата, кроме Демандреда и, быть может, Семираг... и Льюса Тэрина. Я почувствовал плетение и пришел. А пробраться мимо Дев - штука непростая, вот я и применил тот же прием... Теперь вы должны понять, что отныне я ваш. Милорд Дракон, я ваш верный слуга. Повторялось то, что говорили кайриэнцы. С этим, как и со многим прочим, необходимо покончить. Ранд взмахнул обрубком копья: - Встань. Ты же не собака. - Но, когда Асмодиан медленно поднялся, Ранд приставил длинный, похожий на меч наконечник копья к его горлу. Нужно быть суровым. - Отныне всякий раз, как мы будем беседовать, ты станешь рассказывать мне две вещи, о которых я не спрошу. Запомни - каждый раз. Если я только подумаю, будто ты от меня что-то утаиваешь, ты рад будешь попасть в руки Семираг. - Как скажете, милорд Дракон, - запинаясь, вымолвил Асмодиан. Он готов был кланяться и целовать Ранду ноги. Чтобы не позволить ему и вправду так поступить, Ранд отошел к кровати, на которой не осталось одеял, сел на податливую перину и стал рассматривать копье. Хорошая мысль, надо сохранить его. Если и не как скипетр, то как напоминание. Сколь многое нужно держать в голове, и про Шончан забывать нельзя. Эти дамани... Не окажись рядом Авиенды, которая отсекла их от Источника... - Ты однажды пробовал показать мне, как женщину отгородить щитом от Источника. Тогда у тебя не получилось. Попробуй показать мне, как избегать потоков, которых я не вижу, как парировать их. - Как-то Ланфир рассекла его плетение столь же аккуратно и ловко, точно ножом. - Это нелегко, милорд Дракон. Для практики нужна еще и женщина. - У нас есть два часа, - холодно произнес Ранд, распуская щит, ограждавший Асмодиана. - Постарайся. Очень-очень постарайся. ГЛАВА 33. Разногласия о красном платье Найнив стояла с завязанными глазами, прислонясь к широкой доске. Нож, скользнув по ее волосам, с глухим стуком воткнулся в дерево. Найнив вздрогнула. Как бы ей хотелось, что-бы у нее была пристойная коса, а не эти локоны до плеч. Если этот клинок хоть одну прядку срезал... Глупая женщина, пожалела она себя. Дура, дурнее не придумать. Глаза закрывал сложенный в несколько раз шарфик, и она видела лишь узенькую полоску света внизу. За темнотой плотных складок свет казался ярким. Хотя день уже скатился к вечеру, было еще достаточно светло. Наверняка Том не стал бы метать ножи, если бы считал, что стемнело и он не видит отчетливо цель. Второй клинок вонзился у другого виска; Найнив чувствовала, как он вибрирует. Ей показалось, будто он почти коснулся ее уха. Она готова была самолично убить и Тома Меррилина, и Валана Люка. А то и любого мужчину, который под руку подвернется, - просто из принципа. - Груши! - крикнул Люка, словно и не стоял в тридцати шагах от нее. Должно быть, он думает, что, если ей завязали глаза, она не только ослепла, но и оглохла. Покопавшись в кошеле на поясе, Найнив достала грушу и аккуратно пристроила ее себе на макушку. Нет, она точно ослепла. Слепая дура! Еще две груши, и Найнив осторожно, стараясь не задеть очерчивающие ее ножи, вытянула руки в стороны, держа груши за черенки. Возникла пауза. Найнив открыла было рот, собираясь сказать Тому Меррилину, что, если он ее зацепит, она... Тук-тук-тук! Ножи летели так стремительно, что Найнив чуть не заорала, да только горло у нее сжало, точно в кулаке. В левой руке она еле удержала черешок, другая груша слабо покачивалась, пронзенная ножом, а третья, на голове, истекала соком на волосы. Сдернув шарфик, Найнив зашагала к Тому и Люка - оба лыбились будто помешанные. Не успела она излить все вскипевшие от гнева слова, как Люка восхищенно заговорил: - Ты великолепна, Нана! Твоя храбрость невероятна, ты просто превыше всякого восхищения. - Кланяясь, он взмахнул своим нелепым красным шелковым плащом и приложил ладонь к сердцу. - Я назову это "Роза среди шипов". Но по правде, ты много прекраснее какой-то заурядной розы. - Мало храбрости стоять пень пнем. - Роза, она? Вот сейчас она ему покажет шипы. Обоим покажет. - Послушай-ка меня, Валан Люка... - Какая отвага! Ни разу не вздрогнула! Скажу прямо, у меня бы духу не хватило на такое. А ты себя вела столь смело! А вот это сущая правда, сказала себе Найнив. - Я не храбрее обычного, - промолвила она помягче. Трудно орать на мужчину, который настойчиво твердит тебе, какая ты отважная. И уж всяко лучше слушать такие похвалы, чем идиотский лепет про всякие розы. Том, будто увидев нечто забавное, разглаживал длинные белые усы согнутым пальцем. - Платье. - Люка показал в улыбке все свои зубы. - Ты будешь великолепна и просто неотразима в... - Нет! - отрубила она. Как бы много Люка ни обрел в ее глазах, он потерял все, вновь заведя разговор на эту тему. Кларин приготовила платье, в которое Люка желал облачить Найнив, - из темно-красного шелка, еще краснее его плаща. Найнив считала, что такой цвет выбран для того, чтобы была не заметна кровь, если у Тома дрогнет рука. - Но, Нана, красота в опасности - ничто так не притягивает людей. - Голос Люка превратился в нежное мурлыканье, словно он шептал ей на ушко нежности. - От тебя будет глаз не отвести, от твоих красоты и отваги у каждого сердце сильнее забьется. - Если оно тебе так нравится, - твердо сказала Найнив, - сам и носи. Не говоря о цвете, она не станет выставлять на всеобщее обозрение так много, независимо от того, считает Кларин такой вырез приличным или нет. Найнив видела платье Лателле, в котором та выступает, все в черных блестках, с воротом до подбородка. Она могла бы надеть что-то похожее... О чем она думает? Она же ни в какую соглашаться не намерена. На эту пробу Найнив согласилась просто для того, чтобы Люка прекратил каждый вечер скрестись в дверь фургона, пытаясь уговорить ее на выступление. Люка был очень ловок и понимал, когда надо менять тему. - Что у нас тут случилось? - спросил он, вдруг весь обратившись в нежную заботливость. Найнив отшатнулась, когда он коснулся ее заплывшего глаза. Но Люка крайне не повезло, что он завел речь именно об этом. Лучше бы продолжал убеждать ее влезть в то красное платье. - Мне не понравилось, как сегодня утром он смотрел на меня из зеркала. Вот я и врезала. Ее негромкий тон и оскаленные зубы заставили Люка отдернуть руку. Судя по боязливому блеску в его темных глазах, он подозревал, что Найнив опять может ударить. Том яростно разглаживал усы, стараясь сдержать смех и покраснев от натуги. Он-то, конечно, знал, что случилось. Скорей всего. И как только она уйдет, он не преминет посвятить Люка в свою версию событий. Мужчины не могут не сплетничать; это у них от рождения, и женщинам из них этого ни за что не выбить. Свет дня потускнел, и много сильнее, чем предполагала Найнив. Красное солнце сидело на верхушках деревьев на западе. - Если ты хотя бы попробуешь, когда будет так же темно... - прорычала Найнив, грозя Тому кулаком. - Уже сумерки давно! - По-моему, - промолвил тот, приподняв кустистые брови, - это значит, что ты не прочь попробовать, если я ничего не буду видеть? - Конечно, он шутит. Наверное, шутит.- Как хочешь, Нана. Отныне - только при лунном свете. Прогалина, где они - или один Том. чтоб ему сгореть заодно с Люка! - практиковались, располагалась в стороне от лагеря, к северу от дороги. Понятно, почему Люка привел их сюда - не хотел расстраивать своих животных, пронзи один из ножей Тома сердце Найнив. А потом он, вероятно, скормил бы ее труп своим львам. Единственное, почему ему так хочется вырядить Найнив в то платье, - чтобы беспрепятственно пялиться жадными глазами на то, что она не имеет намерения показывать никому, кроме Лана - чтоб и ему тоже, упрямцу безмозглому, сгореть! Жаль, что его тут нет - она бы еще и не то сказала! Будь он тут, она была бы уверена, что ему никакая опасность не грозит. Найнив обломала веточку собачьей ромашки и принялась сшибать бурым сухим перистым стеблем вылезшие из лиственного ковра головки бурьяна. Прошлой ночью, по словам Илэйн, Эгвейн сообщила ей о войне в Кайриэне, о стычках с бандитами, с кайриэнцами, считающими любого айильца врагом, с андорскими солдатами, пытающимися завоевать для Моргейз Солнечный Трон. В этих стычках участвовал и Лан: стоило Морейн упустить его из виду, как он, по-видимому, сразу ввязывался в драку, будто чувствовал, где будет горячо. Найнив никогда бы не поверила, что ей самой захочется, чтоб Айз Седай держала Лана на коротком поводке, подле себя, но сейчас она не возражала бы против этого. Этим утром Илэйн по-прежнему беспокоилась из-за того, что в Кайриэне солдаты ее матери, что они сражаются с айильцами Ранда, но Найнив больше тревожили разбойники. Если верить Эгвейн, в случае, если кто-то признавал у бандита украденную вещь, мог поклясться, что видел, как тот убил человека или сжег хотя бы сарай, Ранд вешал злодея. Нет, сам он за веревку не тянул, но какая разница? И еще Эгвейн сказала, что, наблюдая за казнью, он сохранял холодное и безжалостное, точно горный утес, лицо. А на Ранда это совсем не похоже. Он был мягким, добрым мальчиком. Что бы ни случилось с ним в Пустыне, ничего хорошего это ему не дало, он только хуже стал. Ладно, Ранд отсюда далеко, а у нее - и у Илэйн - забот хватает. И они ничего не сумели придумать. Меньше мили к северу - река Элдар, через которую переброшена арка единственного каменного моста, возведенного на высоких металлических опорах без пятнышка ржавчины. Наверняка остатки прежних времен, может даже, и предыдущей Эпохи. Найнив добралась до моста к середине дня, сразу, как они сюда прибыли, но не обнаружила на реке ни одной подходящей лодки. Вдоль заросших тростником берегов сновали небольшие рыбачьи челны, скользили какие-то необычные маленькие узкие лодчонки, в которых мужчины гребли, стоя на коленях, странными веслами. Найнив разглядела и плоскодонную баржу, причаленную так, точно в иле застряла, - похоже, на обоих берегах ила и грязи было предостаточно, хотя кое-где он засох и эта корочка уже потрескалась, что и неудивительно при такой-то жаре. Однако ничего такого, на чем можно уплыть вниз по реке с той быстротой, с какой желала Найнив. Правда, нельзя сказать, что она знает, куда же им нужно отправиться. Как ни ломала Найнив голову, она не могла вспомнить название местечка, где вроде назначен сбор Голубых сестер. Она свирепо стегнула по вертопрашке, и коробочка растения взорвалась белыми перышками семян, которые плавно опустились на землю. Вполне вероятно, что этих Айз Седай там уже и нет. даже если и были. Но эта деревня - единственная ниточка, единственное безопасное место, кроме Тира. Только б название вспомнить! Единственная хорошая вещь в путешествии на север то, что Илэйн перестала кокетничать с Томом. С тех пор как четверо беглецов присоединились к этому странному зверинцу, никаких заигрываний. По крайней мере, хоть это хорошо. Если только Илэйн нарочно не решила вести себя как ни в чем не бывало. Вчера Найнив поздравила девушку с тем, что та вроде опомнилась, так Илэйн холодно ответила: "Пытаешься выведать, не стою ли я между тобой и Томом? Так, Найнив Для тебя он тоже староват, и, по-моему, ты повсюду любовную рассаду высаживаешь, многим головы кружишь. Впрочем, ты вполне взрослая и сама решаешь, что к чему. Том мне нравится, и, думаю, я ему тоже. Он для меня точно второй отец. Если тебе угодно с ним флиртовать, я разрешаю. Но мне вообще-то представлялось, что ты менее ветрена". Поутру Люка рассчитывал переправиться на тот берег, а Самара - городок за рекой, уже в Гэалдане - не место для Найнив с Илэйн. Большую часть дня, после того как зверинец разбил лагерь неподалеку от дороги, Люка провел в Самаре, выбирая место для своего представления. Его немало тревожило, что еще несколько зверинцев расположилось близ городка и что не у него одного припасено кое-что кроме животных. Потому-то он и проявлял все большую настойчивость, уговаривая Найнив позволить Тому метать ножи. Ей еще повезло, что ему не втемяшилось в башку упрашивать ее ходить по канату с Илэйн, а то и объединить канат и ножи. Кажется, у Люка лишь одно в голове: чтоб его представление было самым лучшим, самым грандиозным. Ничего важнее для него не существовало. Но у самой Найнив наибольшую тревогу вызывало то обстоятельство, что в Самаре обосновался Пророк; его сторонники заполонили город, жили в многочисленных палатках, в выстроенных вокруг хижинах и лачугах, превратив свой лагерь в целый город, превосходящий размерами далеко не маленькую Самару. Самара была окружена высокой каменной стеной, большая часть домов сложена тоже из камня, многие трехэтажные, и черепичных и шиферных крыш больше, чем соломенных. Обстановка на этой стороне Элдара ничуть не лучше. По пути сюда колонна миновала три бивака Белоплащников - сотни белых палаток выстроились ровными рядами. И наверняка путники не видели лагерей, подобных этим трем. На этом берегу Белоплащники, а на другом Пророк и, быть может, грозящий вот-вот вспыхнуть бунт, а у Найнив нет ни малейшего представления, куда отправиться, и никакого средства передвижения, кроме как на мотающемся фургоне, который едет не быстрее, чем она идет на своих двоих. Найнив жалела, что тогда позволила Илэйн уговорить себя бросить карету. Не заметив поблизости ни одного стебля - необезглавленными остались лишь те, что были в паре шагов от нее, - Найнив переломила прутик собачьей ромашки пополам, потом еще, пока обломки не стали длиной всего в ладонь, и швырнула их наземь. Как бы ей хотелось проделать то же самое с Люка! И с Галадом Дамодредом, из-за которого им пришлось сюда бежать! И с ал'Ланом Мандрагораном, потому что его нет тут! Нет, конечно, не то чтобы он ей нужен. Но с ним рядом ей было бы... уютней. Или спокойней. В лагере было тихо, возле фургонов на маленьких костерках готовился ужин. Петра кормил черногривого льва, палкой просовывая через решетку громадные куски мяса. Львицы свою долю уже слопали и теперь сидели рядышком, точно подружки на посиделках, порыкивая, если кто-то слишком близко подходил к клетке. Найнив остановилась возле фургона Алудры; вынеся наружу столик, Иллюминаторша склонилась над деревянными ступкой и пестиком и, что-то бормоча, готовила какую-то смесь. Трое из Шавана приветственно заулыбались Найнив, взмахами рук приглашая присоединиться к ним. Но не Бруг, который по-прежнему сердито глядел на Найнив исподлобья, хотя она и дала ему мази для распухшей губы. Может, стоило и остальных так же приложить, тогда бы они прислушались к Люка - и, что важнее, к ней! - и наконец раскумекали, что ей их улыбки и даром не нужны. Очень плохо, что мастер Валан Люка сам не в состоянии следовать собственным наставлениям. Лателле повернулась к Найнив от клетки с медведями и натянуто улыбнулась. Улыбка ее скорее походила на презрительную усмешку. Но главным образом Найнив смотрела на Керандин, которая подравнивала тупой ноготь одного из громадных серых средит инструментом, смахивающим на напильник по металлу. - Вот она-то, - заметила Алудра, - умело использует и руки, и ноги, разве нет? Не гляди на меня так сердито, Нана, - добавила она, отряхивая руки. - Я тебе не враг. Вот, держи. Обязательно попробуй эти новые огневые палочки. Найнив с крайней осторожностью приняла из рук темноволосой женщины деревянную коробочку. Такой кубик она запросто могла уместить в одной ладони, но взяла его обеими руками. - По-моему, ты их чиркалками называла. - Можно и так, а можно этак. Огневые палочки - это ведь лучше говорит о том, зачем они нужны, верно? Я хорошенько зачистила маленькие отверстия, куда вставляются палочки, и они больше не воспламеняются о дерево. Хорошая идея, верно? И головки, у них теперь новый состав. Опробуй их и скажи мне, каковы они. Хорошо? - Да, конечно. Спасибо. Найнив поскорее улизнула, пока Алудра не всучила ей еще одну коробочку. Найнив держала подарок так, словно он мог взорваться, причем она не исключала подобного поворота дел. Алудра всем раздавала на пробу свои чиркалки, огневые палочки, или как там она их обзовет в следующий раз. Да, лампу или костер от них зажечь можно. А еще они вспыхивают, если потереть их друг о друга голубовато-серыми головками или одной из них чиркнуть по чему-нибудь шершавому. Но сама Найнив лучше обойдется старым дедовским способом: сталью о кремень или уголек, должным образом уложенный в коробочку с песком. Куда безопаснее. Найнив уже поставила ногу на ступеньку фургона, в котором они с Илэйн жили, как к ней подбежал Джуилин. Он не сводил взора с ее подбитого глаза. Найнив ожгла Джуилина таким злым взглядом, что бедняга отшатнулся и сдернул с головы свою дурацкую шапку, похожую на перевернутое ведерко. - Я за рекой побывал, - сказал Джуилин. - В Самаре с сотню, а то и больше Белоплащников. Просто наблюдают. А с них не спускают глаз гэалданские солдаты. Просто неусыпно за ними следят. Но одного из Белоплащников я узнал. Того парня, который в Сиенде сидел напротив "Света истины". Найнив улыбнулась Джуилину, и тот поспешно отступил еще на шаг, опасливо поглядывая на нее. Галад в Самаре. Только этого и не хватало. - Вечно ты, Джуилин, приносишь радостные вести. Надо было тебя в Танчико оставить, а еще лучше - на причале в Тире. - Ну, это совсем несправедливо. Лучше пусть он предупредит о Галаде, чем Найнив, завернув за угол, наткнется на этого королевского отпрыска. - Спасибо, Джуилин. По крайней мере, теперь мы точно знаем о нем и постараемся не попадаться ему на глаза. Едва ли можно было назвать кивок Джуилина достойным ответом на любезную благодарность; он поспешил прочь, нахлобучив на голову свою шапку, словно ожидал, что Найнив ему сейчас в глаз звезданет. Нет у мужчин ни манер, ни воспитания. В фургоне было много опрятнее, чем сразу после того, как Том с Джуилином его купили Облупившуюся местами краску начисто соскребли - мужчины ворчали, занимаясь этим, - а шкафчики и крохотный столик, накрепко привинченный к полу, были до блеска смазаны маслом. Маленькая кирпичная печка с железной трубой еще ни разу не пригодилась - ночи теплые, а начни они тут готовить, так от Джуилина с Томом стряпни больше не добьешься. Но в печке очень удобно пристроились их сокровища, все эти кошели и ларчики с драгоценностями. А в замшевом мешочке хранилась печать - его Найнив затолкала как можно глубже и с той поры к нему не притрагивалась. Когда Найнив поднялась в фургон, Илэйн, сидевшая на узкой кровати, сунула что-то под одеяла, но, прежде чем подруга успела задать вопрос, девушка воскликнула: - Твой глаз! Что с тобой стряслось? Волосы Илэйн пришлось еще раз вымыть с куриным перчиком - у корней черных прядей проглянули слабые намеки на золото. Процедуру надо будет повторять каждые несколько дней. - Керандин ударила меня, когда я не ожидала, - буркнула Найнив. При воспоминании о гадостном привкусе разваренного кошачьего папоротника и толченого листозная у нее язык скрутило. Нет, не поэтому Найнив отпустила Илэйн на последнюю встречу в тел'аран'риод. Она вовсе не избегает Эгвейн. Только потому, что именно Найнив совершила большую часть путешествий в Мир Снов между встречами с Эгвейн, будет справедливо дать Илэйн испытать свои силы. Только и всего. Коробок с огневыми палочками Найнив осторожно убрала в шкафчик, поместив рядом с двумя другими Тот, от которого чуть пожар не занялся, уже давно выкинули. Найнив не понимала, почему скрывает от подруги правду. Очевидно, Илэйн еще не выходила из фургона, иначе бы уже все знала. В лагере, вероятно, только она и Джуилин оставались в неведении о случившемся - Том уже наверняка поделился с Люка всеми отвратительными подробностями. - Я... спросила Керандин о дамани и о сул'дам. Убеждена, она знает больше, чем рассказала. - Найнив помедлила, ожидая, что Илэйн выскажет свои сомнения: мол, не попросила, а скорей потребовала, и шончанка и так рассказала все ей известное, и ни с дамани, ни с сул'дам она особо не общалась. Но Илэйн молчала, и Найнив поняла, что лишь надеется оттянуть возможным спором свое признание. - Она заявила, что больше ничего не знает, и слегка рассердилась, поскольку я немного потрясла ее за плечи. Ты с ней очень много соглашалась! А она пальцем у меня перед носом грозила! - Однако Илэйн продолжала просто смотреть на нее - почти немигающие, холодной голубизны глаза. Найнив с огромным трудом удержалась и не отвела взора. - Она... каким-то образом ухитрилась бросить меня через плечо. Я встала и врезала ей, а она двинула мне кулаком и сбила наземь. Вот так у меня и получилось с глазом. - Ладно, теперь-то можно и остальное дорассказать. Все равно Илэйн вскоре обо всем услышит, лучше уж самой ей поведать, хоть Найнив готова была язык себе вырвать. - Конечно, я не собиралась ей такого спускать! Вот мы и сцепились. - Ну, потасовкой это не назовешь, если Найнив только и могла, что не сбежать. Самая горькая правда заключалась в другом. Керандин лишь окоротила ее и подлейшей подножкой бросила на землю - совсем нечестно, так как для нее это все равно что с ребенком справиться. У Найнив же шансов против Курандин было ровно как у того ребенка. Если б никто не смотрел, она бы направила Силу - для этого Найнив уж точно рассвирепела. Если б никто не смотрел хоть один миг! Лучше б Керандин до крови ее кулаками оттузила. - А потом Лателле дала ей хворостину. Ты же знаешь, как эта женщина ко мне относится! - Совершенно не обязательно говорить, что Керандин засунула голову Найнив под фургонную оглоблю, да так и держала все это время. С Найнив подобным образом последний раз обращались, когда ей еще шестнадцать было. Тогда она полный кувшин воды на Нейсу Айеллин вылила. - Так или иначе, Петра нас разнял. - И кстати, очень вовремя. Рослый здоровяк просто поднял эту парочку за шкирку, точно котят. - Керандин извинилась, и все. - Да, верно, Петра заставил шончанку извиниться, но и Найнив вынудил прощения попросить, отказываясь разжать мягкую, но стальную хватку на ее загривке, пока та не поступила, как он требовал. Найнив со всей мочи врезала ему точнехонько в живот - он и бровью не повел, а она себе руку отбила. - В общем, больше ничего особенного. Думаю, Лателле распустит байку о случившемся. Все распишет по-своему! Вот ее не мешало бы как следует встряхнуть. Уж ее бы я так вздула! Рассказав правду, Найнив почувствовала себя лучше, но на лице Илэйн отразилось сомнение, и недоверие подруги заставило Найнив сменить тему. - А что это ты прячешь? - Найнив протянула руку и откинула одеяло. Ее взору предстал серебристый ай'дам, который они взяли у Керандин. - Света ради, зачем тебе понадобилось этим любоваться? А если и захотелось, прятать-то зачем? Мерзкая штука, не пойму, как ты вообще можешь к ней притрагиваться! Но если хочется, дело твое. - Не будь так строга, - промолвила Илэйн. И расплылась в улыбке, явно довольная и взволнованная. - По-моему, я могу сделать такой же. - Сделать такой же! - Найнив понизила голос, надеясь, что никто не прибежит проверять, кого тут убивают, но суровости в нем не убавилось. - О Свет, зачем? Вырой лучше выгребную яму. Сделай навозную кучу! По крайней мере, они хоть на что-то путное годятся. - Я же не собиралась и правда ай'дам делать. - Илэйн выпрямилась, вздернув подбородок в своей чопорной манере. По-видимому, она обиделась и сохраняла теперь ледяное спокойствие. - Но это тер'ангриал, и я раскусила, как он действует. Вижу, тебе не помешает хотя бы одну лекцию прочесть. Ай'дам связывает двух женщин; вот почему сул'дам тоже должна иметь способности направлять. - Девушка слегка нахмурилась: - Хотя это странная связь. Совсем иная. Обычно вся мощь делится на двоих или больше и одна из них ведет остальных, а в этом случае одна получает полный контроль над другой. Думаю, потому-то дамани и не может сделать ничего такого, что не угодно сул'дам. И мне непонятно, нужна ли вообще эта привязь. Браслет и ошейник способны действовать и без нее точно так же. - Действовать так же,- сухо произнесла Найнив.- Ты очень многое изучила для той, которая не намерена создавать ничего подобного. - Илэйн даже смутиться не соизволила - ни стыда у девчонки, ни совести! - Ну и к чему бы ты эту вещь приспособила? Не стану утверждать, что неверно пойму тебя, коли ты нацепишь эту штуковину на шею Элайде. Упрекать явно не буду, но все равно эта штуковина мерз... - Неужели не понятно? - перебила Илэйн, высокомерие ее снесло накатившим лихорадочным возбуждением. Девушка подалась вперед, положила руку на колено Найнив. Глаза ее сияли, она так и излучала восхищение собой. - Найнив, это же тер'ангриал! И я, по- моему, могу его сделать. - Она проговорила каждое слово медленно и отчетливо, потом засмеялась и взахлеб продолжила: - Если я могу сделать такой, то и другие могут! Может быть, я даже способна создать ангриал или са'ангриал. За тысячи лет в Башне ни у кого не было такого дара! - Выпрямившись, она задрожала и приложила пальцы к губам. - Я никогда не задумывалась о том, чтоб самой сделать что-нибудь. Что-нибудь полезное. Какую-то нужную вещь. Помнится, я видела как-то мастера, он изготавливал для дворца несколько стульев. Они не были ни золочеными, ни с затейливой резьбой - стулья предназначались для слуг. Но я видела гордость в его глазах! Гордость за то, что он сделал, - за хорошо изготовленную вещь. Наверное, мне бы понравилось такое чувство. О, если б нам только была известна хоть доля того, что знают Отрекшиеся! В их головах - знания Эпохи Легенд, а они поставили их на службу Тени. Только представь, что бы мы могли сделать! Что бы мы сумели создать! - Илэйн глубоко вздохнула, уронила руки на колени, но ее восторгу не было конца. - Что ж, если так, то я разгадаю, как был возведен Белый Мост. На что угодно спорим! Здания будто из дутого стекла, а сами прочнее стали. И квейндияр, и... - Попридержи коней, - посоветовала Найнив. - Белый Мост отсюда по меньшей мере милях в пятистах-шестистах, а коли ты удумала на печати направлять, то лучше еще разок умом пораскинуть. Кто знает, что случится? Пусть печать лежит в мешочке, в печке, пока мы не отыщем местечко поукромнее. Очень странно, что Илэйн так воспылала подобным желанием. Найнив и сама не прочь поиметь чуток знаний Отрекшихся - и лучше бы подальше от них. Но если ей нужен стул, то проще заказать его столяру. Самой ей никогда не хотелось смастерить что-либо своими руками, ну, исключая приготовление мазей или припарок. Когда Найнив стукнуло двенадцать, мать перестала делать вид, что учит ее рукоделию, особенно раз стало очевидно, что дочке все равно, шьет ли она прямой шов или еще что. Да и вообще, как ни бейся - ничего не добьешься. А что до стряпни... Сама Найнив считала себя хорошей поварихой, но дело в другом. Она знала, что для нее важнее всего. Целительство - вот что она полагала важным. Срубить мост может всякий мужчина, вот пусть он этим и занимается. Так она и заявила Илэйн. И тут Найнив спохватилась: - С тобой да с твоим ай'дам я чуть было не забыла тебе главного сказать. На том берегу реки Джуилин видел Галада. - Кровь и растреклятый пепел, - пробормотала Илэйн, а когда Найнив вздернула брови, очень твердо добавила: - Найнив, я не хочу выслушивать нотации о своих манерах. Что же будем делать? - Как я понимаю, мы можем остаться на этом берегу, и тогда Белоплащники станут искать нас здесь, гадая, почему мы отстали от зверинца. Или минуем мост и будем надеяться, что там не поднимется бунт из-за этого Пророка и что Галад не выдаст нас. Или попытаемся купить лодку и отправиться вниз по реке. Не лучший выбор. И Люка непременно захочет получить свои сто марок. Золотом. - Найнив старалась не хмуриться, но ей все равно было обидно. - Ты ему пообещала, и, по-моему, будет нечестно улизнуть, не расплатившись. Знай Найнив, куда направиться, сама так и поступила бы, ни на миг не задумавшись. - Конечно, нет, - произнесла шокированная таким предположением Илэйн. - Но нам не следует волноваться из-за Галада, по крайней мере, пока мы со зверинцем. Галад к нему и близко не подойдет. Он считает жестоким запирать зверей в клетки. Охотиться на них или есть он ничуть не против. Важно в клетки не сажать. Найнив покачала головой. Вся правда в том, что Илэйн нашла бы какой-нибудь способ задержаться хоть на денек, даже будь у них возможность уйти. Она в самом деле хочет танцевать на канате на глазах у толпы. И желает этого больше всех прочих артистов. И похоже, самой Найнив не миновать ножей Тома. Но то проклятущее платье я ни за что не надену! - Первая же лодка, в какую поместится четыре человека, - сказала Найнив. - Мы ее наймем. Торговать же по реке не прекратили! - Это хорошо, но еще знать бы, куда направиться. - Голос девушки звучал слишком мягко, пожалуй, даже вкрадчиво. - Знаешь ли, можно просто в Тир отправиться. Не нужно цепляться за что-то одно просто потому, что ты... - Она умолкла, но Найнив поняла, что собиралась сказать Илэйн. Просто потому, что Найнив упряма. Просто потому, что она в ярость приходит оттого, что не в силах вспомнить какого-то названия. Не может - как ни старается! А она намерена вспомнить, как зовется эта деревенька, и отправится туда, даже если там ее ждет гибель. Но, пожалуй, правда в ином. Она непременно отыщет этих Айз Седай, которые могут поддержать Ранда, и приведет их к нему, но не побредет в Тир, будто жалкая беженка, стремящаяся укрыться от невзгод. - Я вспомню, - промолвила Найнив ровным голосом. Оно кончалось на "бар". Или то было "дар"? Или "лар"? - Я обязательно вспомню! И раньше, чем тебе надоест красоваться перед невесть кем, расхаживая по канату. - И то платье я ни за что не надену! ГЛАВА 34. Серебряная стрела Сегодня вечером черед готовить выпал Илэйн, а это означало, что все кушанья будут непростыми, вопреки тому обстоятельству, что ужинали на табуретках подле костерка, под стрекот сверчков в ближнем лесу и повторяющийся тонкий крик какой-то ночной птицы, прячущейся в густеющем сумраке. Суп был подан холодный, в виде желе, посыпанный мелко нарезанным зеленым феррисом. Свет знает, где Илэйн раздобыла феррис и эти крохотные луковички, которые добавила к бобам. Говядина была нарезана столь тонкими ломтиками, что они казались чуть ли не прозрачными, и эти ломтики начинены морковкой, сладкими бобами, луком-резанцем и козьим сыром. А на десерт оказался припасен даже небольшой медовый кекс. Все было очень вкусно, хоть Илэйн и сокрушалась, что ничего не удалось приготовить сообразно всем требованиям, будто полагала, что ей под силу воспроизвести изысканные блюда - вершины кулинарного искусства поваров из королевского дворца Кэймлина. Найнив была уверена, что девушка вовсе не набивается на комплименты. Илэйн с порога отмела бы всякие похвалы и в глаза сказала, что, по ее мнению, правильно, а что нет. Том с Джуилином ворчали, что мяса, мол, маловато, но Найнив подметила, что оба не только уписывали за обе щеки и подчистили все до крошки, но и выглядели разочарованными, когда исчезли последние горошинки. А ведь когда стряпала Найнив, они почему-то всегда ужинали в гостях, у других фургонов. А уж коли черед заниматься ужином выпадал кому- то из мужчин, всякий