раз это оказывалось либо рагу, либо еще что-то из мяса и бобов, да вдобавок так наперченное, что язык чуть волдырями не покрывался. Ужинали они, конечно, не одни. Пятым к костерку пристроился Люка, он притащил табуретку с собой и расположился подле Найнив, а для пущего эффекта расправил свой красный плащ и вытянул длинные ноги в сапогах с отворотами, выставив напоказ икры. Хозяин зверинца являлся к их костерку чуть не каждый вечер. Как ни странно, его не было ни разу, когда ужин готовила Найнив. Честно говоря, и впрямь лестно и занятно ловить на себе его взгляды, когда рядом куда более красивая Илэйн, но у Люка имелись на то мотивы. Тем не менее сидел он чересчур близко - сегодня Найнив уже трижды переставляла свой табурет, но Люка как ни в чем не бывало, даже ни разу не сбившись на полуслове, придвигался к ней вновь. И хозяин зверинца беспрерывно сравнивал ее с разнообразными цветами, отдавая свое предпочтение отнюдь не последним. Он будто и не видел подбитого глаза Найнив, чего не мог не заметить только слепой. И не забывал твердить, как прекрасна будет Найнив в том красном платье, перемежая свои слова восхищенной похвалой ее храбрости. Дважды Люка соскальзывал на предложения, что им вдвоем, мол, неплохо бы пройтись при лунном свете, однако намеки его были так завуалированы, что Найнив не была до конца уверена в смысле сказанного, пока не задумалась как следует. - Тот наряд придаст твоей беспримерной отваге совершенство, - настойчиво ворковал Люка в ушко Найнив, - однако он и на четверть не приблизится к тому великолепию, воплощением которого ты являешься, ибо от зависти, как ты идешь подле залитого луной потока, восплачет расцветающая ночью лилия-дара, что случится и со мною, и это незабываемое зрелище превратит меня в барда, дабы под той же луной я сумел воспеть и восхвалить твои прелести. Найнив заморгала, пытаясь распутать его витиеватые речи. Люка же, видимо, решил, что ее ресницы затрепетали по несколько иной причине. Посему, пока он не успел нежно потрепать ей ушко, женщина будто ненароком ткнула ему локтем под ребра. Каковы бы ни были его намерения, Люка закашлялся, утверждая, будто крошка от кекса не в то горло попала. Да, Найнив признавала, что Люка весьма хорош собой - Хватит, об этом! - и ноги у него красивые - Да о чем ты думаешь, пялясь на его ноги?! - но он, должно быть, считает ее безмозглой дурочкой. Нет, наверное, все дело в его проклятом представлении. Пока Люка откашливался, Найнив вновь пересела подальше от него, но не слишком, чтоб не показать, будто убегает. Впрочем, вилку она держала наготове - вдруг тому вздумается возобновить уговоры. Том внимательно рассматривал тарелку, хотя на белой глазури не было ничего, кроме разводов соуса. Джуилин еле слышно насвистывал нечто бессвязное, с нарочитым вниманием уставясь в гаснущий костер. Илэйн смотрела на подругу и качала головой. - Очень мило, что вы решили поужинать с нами, - заметила Найнив и поднялась. Люка тоже тут же вскочил, в отсветах огня его глаза сверкнули надеждой. Найнив взгромоздила свою тарелку поверх той, что он держал в руке. - Том с Джуилином только спасибо скажут, коли вы хотите помочь им помыть посуду. - У Люка начала медленно отвисать челюсть, а Найнив обернулась к Илэйн: - Уже поздно, а завтра, наверное, мы рано переправимся через реку. - Конечно, - пробормотала Илэйн со слабым намеком на улыбку. Она поставила свою тарелку поверх тарелки Найнив и направилась за подругой в фургон. Найнив готова была обнять ее, пока та не промолвила: - Вообще-то незачем было поощрять его. Лампы в стенных кронштейнах ярко вспыхнули. Найнив уперла кулаки в бедра. - Поощрять! Да если я и могла поощрить его меньше, так это ножом в бок ткнуть! - Фырканьем подчеркнув свое отношение к Люка, Найнив нахмурилась на светильники. - В следующий раз воспользуйся огневыми палочками Алудры. Чиркалками. Вот забудешься однажды и направишь Силу в самый неподходящий момент. Что тогда случится? Где мы окажемся? Побежим во все лопатки, чтоб шкуру спасти, а за нами погонится сотня Белоплащников? Но Илэйн, эту упрямицу, не желающую признавать своей промашки, не так-то просто оказалось сбить с выбранной ею темы. - Может, я и младше тебя, но иногда мне кажется, что о мужчинах мне известно побольше твоего. Ты, видно, столько за всю жизнь не узнаешь. Для мужчины вроде Валана Люка твои жеманные отсаживания, как сегодня, все равно что просьба продолжать ухаживания. Если б ты огрызалась, как в первый день - ты ему тогда чуть нос не оттяпала, - он, может, и отступился бы. Ты же не попросила его отстать, даже словом о том не обмолвилась! Нет, ты ему улыбаться продолжаешь. Найнив, что он должен подумать? Ты ведь никому целыми днями не улыбалась! - Я стараюсь держать свой нрав в узде, - пробормотала Найнив. Все жаловались на ее характер, и вот теперь, когда Найнив стремится перебороть его, Илэйн на это сетует! Но ведь Найнив не такая дура, чтобы поддаться на комплименты Люка. Нет, она не такая большая дура. Илэйн рассмеялась, глядя на нахмурившуюся подругу: - Ой, да ладно, Найнив! Лини бы про тебя сказала: "Восходящее солнце руками не удержишь". Сделав над собой усилие, Найнив согнала хмурое выражение с лица. Она излишне круто взялась за себя. Разве я не доказала сейчас, что способна сдерживаться? Найнив протянула руку: - Позволь мне взять кольцо. Люка и вправду завтра с самого утра намерен переправиться через реку, и я хочу немножко поспать, после того как закончу с делом. - Думаю, сегодня лучше идти мне. - В голосе Илэйн слышалась неподдельная забота. - Найнив, ты входила в Тел'аран'риод практически каждую ночь, кроме тех, когда я с Эгвейн встречалась. Кстати, у той Бэйр на тебя зуб. Мне пришлось сказать, почему ты там больше не бываешь, и она заявила, что незачем тебе отдыхать, сколь бы часто ты ни входила туда. Если только ты не сделала что-то не то. - Тревога сменилась решимостью, и теперь уже сама Илэйн уперла кулаки в бедра. - Мне пришлось выслушать вместо тебя целую лекцию, и приятного в ней было мало. А Эгвейн еще стояла рядом и на каждое слово кивала. Так вот, я считаю, что сегодня я... - Пожалуйста, Илэйн. - Найнив не опускала протянутой руки. - У меня накопились вопросы к Бергитте, а ее ответы позволят о многом подумать. - Так оно и было - в каком-то отношении. У Найнив всегда были вопросы к Бергитте. И никак это не связано с тем, что Найнив избегает Эгвейн и Хранительниц. Просто так получается, что она часто отправлялась в тел'аран'риод, и потому именно Илэйн попадает на встречи с Эгвейн. Илэйн вздохнула, но выудила перекрученное кольцо из-за выреза платья. - Спроси ее еще раз, Найнив. А то очень тяжело смотреть в глаза Эгвейн. Она видела Бергитте. Она ничего не сказала, но так на меня смотрела... Еще хуже было после встречи, когда Хранительницы ушли. Тогда она вполне могла спросить меня, но не спросила. Потому-то и было много хуже. - Девушка хмуро наблюдала, как Найнив подвешивает маленький тер'ангриал на снятый со своей шеи кожаный шнурок, рядом с тяжелой печаткой Лана и кольцом Великого Змея. - Тогда почему, по-твоему, никого из Хранительниц не было с ней? Ничего особо важного мы в кабинете Элайды не узнали, но ведь они могли бы отправиться в Башню из чистого любопытства. В присутствии Хранительниц Эгвейн даже заговаривать о том случае не желает. Если я, как ей кажется, собираюсь упомянуть о той вылазке, она так на меня зыркает! Можно подумать, сейчас по уху врежет! - Сдается мне, они намерены по возможности избегать Башни. - И на это у Хранительниц благоразумия хватает. Если б не желание Исцелять, Найнив и сама держалась бы подальше и от Башни, и от Айз Седай. Она не хочет становиться Айз Седай; она просто надеется больше узнать об Исцелении. И помочь.Ранду, разумеется. - Илэйн, они свободные женщины. Даже если бы Башня не была в самой гуще событий - а так оно и есть, - разве им хочется, чтобы Айз Седай шлялись по Пустыне, выискивая, кого бы увести в Тар Валон? - Надеюсь, что так. - Голос Илэйн выдавал, что девушка не все понимает. Она считает Башню чем-то великим и не в состоянии уразуметь, почему какая-то женщина сторонится Айз Седай. Навечно скрепленная с Белой Башней - так они говорят, надевая кольцо тебе на палец. И слова с делом у Айз Седай не расходятся. Однако глупая девчонка этих кандалов не видит. Илэйн помогла подруге раздеться, и Найнив, оставшись в рубашке, вытянулась, зевая, на узкой койке. День был долгим, и, как ни удивительно, крайне утомительно оказалось стоять неподвижно, пока кто-то невидимый метает в тебя ножи. Она смежила веки, и всякие праздные мысли поплыли у нее в голове. Илэйн заявляла, что когда как дура вела себя с Томом, то нарабатывала нужные навыки. Правда, со стороны ничуть не глупее выглядит их нынешнее отношение друг к другу: добродушный отец с любимицей-дочкой. Может, и самой Найнив не худо попрактиковаться с Валаном, совсем чуточку. Нет, это уж совсем глупо. Пусть мужчины на других заглядываются - Лану об этом лучше и не думать! - Найнив же вовсе не ветрена и знает, что значит постоянство. Просто она не наденет то платье. Ни за что - вырез чересчур велик. Смутно она услышала, как Илэйн сказала: - Не забудь еще раз у нее спросить. Сон объял Найнив. Она стояла у фургона, вокруг царила ночь. Луна висела высоко, по, лагерю протянулись тени от плывущих по небу облаков. Стрекотали сверчки, кричали ночные птицы. Сверкнули желтые глаза - львы провожали взглядами прошедшую мимо клеток Найнив. Беломордые медведи горбились за железной решеткой темными буграми. Длинная коновязь предстала пустой - лошадей, как и собак на поводках под фургоном Кларин и Петры, не было; пятачок, где в мире яви стояли с'редит, тоже был пуст. Найнив уже понимала, что в этом мире имеют двойников лишь дикие звери, но, что бы ни утверждала шончанка, Найнив с трудом верила, что эти серые громадины одомашнены так давно, что больше не считаются дикими. Внезапно до Найнив дошло, какое на ней платье. Ярко-красное, прямо-таки неприлично обтягивающее бедра, а прямоугольный вырез настолько низок, что Найнив казалось, она вот-вот выскочит из платья. Кто вообще так наряжается? Разве что Берелейн! И то вообразить трудно. Ну, для Лана Найнив, пожалуй, его надела бы. Если они одни будут. Засыпая, она ведь о Лане думала? Ведь думала, да? Во всяком случае нельзя, чтобы Бергитте увидела ее в этаком наряде. Она-то считает себя воином, и чем больше времени Найнив проводила с ней, тем отчетливей понимала, что некоторые представления - и замечания - Бергитте ничем не лучше мужских. Даже хуже. Смесь Берелейн и забияки из таверны. Замечания имели место не всегда, но они нещадно били по Найнив, когда бы она ни позволила своим праздным мыслям вырядить себя в нечто вроде такого платья. Найнив сменила его на двуреченское платье из добротной шерсти, накинула на плечи простую шаль, вовсе не нужную; волосы вновь оказались заплетены в приличествующую честной женщине косу. Найнив собралась уже окликнуть Бергитте, как та шагнула откуда-то из сумрака. - Почему ты сменила платье? - спросила Бергитте, опершись на свой серебряный лук. На плечо воительницы спускалась замысловатая золотистая коса, и лунные блики пробегали по ее луку и стрелам. - Помнится, я как-то надела точь-в-точь такое же. Отвлекла внимание на себя, чтобы Гайдал сумел проскользнуть мимо. Стражники аж глаза выпучили - вылитые лягушки! Было очень забавно. Особенно потом, когда я в этом платье с Гайдалом танцевала. Что-что, а танцевать он всегда ненавидел, но, чтобы не подпустить ко мне других мужчин, весь вечер со мной оттанцевал. - Бергитте тепло рассмеялась. - Тем вечером я у него в волчок пятьдесят золотых солидов выиграла. Он буквально ни на миг глаз с меня не сводил - куда там в костяшки свои смотреть! Странные они, эти мужчины. Можно подумать, он никогда меня не видел... - Может, и так, - строго оборвала ее Найнив, плотнее кутая плечи в шаль. Она собралась задать свой первый вопрос, когда Бергитте сказала такое, от чего у Найнив всякие мысли о расспросах из головы повылетали: - Я нашла ее. - Где? Она тебя не видела? Можешь меня туда отвести? Чтоб она не заметила? - От страха у Найнив заныло под ложечкой - интересно, что бы сказал о ее храбрости толстый олух Валан Люка, увидь он ее сейчас? Но она была уверена, что вспыхнет от ярости, едва заметит Могидин. - Если тебе удастся подвести меня поближе... - Бергитте подняла руку, и Найнив умолкла. - Сомневаюсь, чтоб она видела меня, иначе вряд ли бы я тут стояла. - Теперь золотокосая девушка была серьезна как никогда. Когда та проявляла свои качества воина, Найнив чувствовала себя рядом с ней намного увереннее. - Если хочешь, я могу ненадолго подвести тебя к ней поближе, но она не одна. По меньшей мере... Сама увидишь. Только без шума, и не вздумай ничего предпринять против Могидин. Там есть и другие Отрекшиеся. Ее ты, может, и сумеешь уничтожить, но под силу ли тебе одолеть пятерых? Холодный дрожащий страх в животе Найнив подступил теперь и выше, к груди. И сполз в колени. Пятеро! Лучше бы порасспросить Бергитте, что она видела и слышала, и этим ограничиться. А потом вернуться в свою постель - и... Но Бергитте смотрела на нее. Не спрашивала, каков ее ответ, а просто смотрела. Готовая сделать то, что скажет Найнив. - Я буду молчать. А о Силе даже думать не стану. - Только не с пятью Отрекшимися неподалеку. К тому же сейчас она и искры направить не могла бы. Найнив постаралась стоять так, чтоб колени друг о дружку не стучали. - Когда ты будешь готова - пожалуйста. Бергитте перехватила свой лук за середину и положила ладонь на руку Найнив... ...и у той перехватило дыхание. Они стояли посреди ничто, вокруг - бесконечная тьма, не поймешь, где верх, где низ, а шагни в сторону - и падение будет вечным. Голова у Найнив кружилась, но она заставила себя посмотреть туда, куда указывала Бергитте. Ниже во тьме стояла Могидин, в облачении столь же черном, как и окружающий ее мрак; склонив голову, она внимательно слушала. Еще ниже, под ней, будто на плавающем в черноте участке сверкающе белого изразцового пола, располагались четыре громадных стула с высокими спинками, и все разные. Как ни странно, Найнив слышала каждое слово, произнесенное сидевшими на этих стульях, причем так явственно, словно находилась среди них. - ...никогда трусом не был, - говорила симпатичная пухленькая женщина с волосами цвета солнца, - так почему начал трусить? Облаченная словно в серебристо-серый туман и сверкающие самоцветы, женщина привольно восседала на стуле из драгоценной кости, резьба изображала группу обнаженных акробатов. Четыре мужских фигурки поддерживали сиденье, а руки незнакомки покоились на спинах стоящих на четвереньках женщин; двое мужчин и две женщины поддерживали шелковую подушечку подголовника, а все прочие были вырезаны в таких позах, которые, как казалось Найнив, едва ли способно принять человеческое тело. Разглядев же, что некоторые из резных фигурок изображают нечто большее, чем акробатические трюки, она вспыхнула от смущения. Коренастый мужчина среднего роста, с багровым шрамом через все лицо и короткой квадратной бородкой, сердито склонился вперед. Его стул из тяжелого дерева был вырезан в виде колонн из латников и лошадей в броне, на треугольной оконечности спинки кулак в стальной перчатке сжимал молнию. Обильная позолота на красном кафтане мужчины восполняла недостаток отделки стула - с плеч вдоль рукавов спускались золотые завитушки. - Никто не называл меня трусом, - резко бросил он. - Но коли мы станем продолжать в том же духе, он доберется прямиком до моей глотки. - Таков и был первоначальный замысел, - раздался мелодичный женский голос. Говорившую Найнив не видела - ее скрывала высокая спинка стула, который казался изготовленным из цельного белоснежного камня и серебра. Второй мужчина, рослый, с белыми прядями на висках, отличался особой красотой. Он поигрывал чеканным золотым кубком, откинувшись на спинку трона, иным словом изукрашенное драгоценными камнями творение не назовешь. Золото просматривалось лишь кое-где, намеком, но Найнив ни капельки не сомневалась, что под сверкающими рубинами, изумрудами и лунными камнями - чистое золото. Массивное кресло только добавляло смуглолицему внушительности. - Он сосредоточится на тебе, - глубоким голосом промолвил высокий мужчина. - Если понадобится, тот, кто близок ему, умрет - явно по твоему приказу. Он кинется на тебя. И пока он будет заниматься тобой, мы втроем, соединившись узами, захватим его. Разве что- нибудь в этом плане изменилось? - Ничего не изменилось. - прорычал мужчина со шрамом. - А менее всего мое доверие к вам. Я обязательно буду в цепи, или считайте все конченным сейчас. Золотоволосая женщина рассмеялась, запрокинув голову. - Бедняжка, - с издевкой промолвила она, поведя в его сторону рукой в кольцах. - По- твоему, он не заметит, что ты будешь в нашей цепочке? Не забывай, у него есть учитель. Хоть и плохой, но все же не круглый дурак. В следующий раз еще попроси привлечь к делу достаточное число этих несмышленышей из Черной Айя. Они образуют кольцо из тринадцати и уступят контроль над собой тебе или Равину. - Если Равин доверяет нам настолько, чтобы связаться с нами узами, и готов позволить вести кому-то из нас, - произнесла тем же мелодичным голосом невидимая женщина, - то и ты можешь выказать такое же доверие. - Рослый мужчина глядел в свой кубок, а облаченная в дымку женщина снова заметно улыбнулась. - Если ты не способен поверить, что мы не сговоримся против тебя, - продолжал тот же голос, - тогда поверь, что мы будем следить друг за другом, чтобы никто из нас не предал. Ты ведь согласился со всем этим, Саммаэль. Почему же теперь начал юлить? Найнив вздрогнула, когда Бергитте коснулась ее руки. и они вновь оказались возле фургонов, луна так же сияла сквозь облака. Окружающее казалось почти обыденным по сравнению с тем, где Найнив довелось побывать немногим ранее. - Почему... - начала было Найнив, но ей пришлось сглотнуть вставший в горле комок. - Почему ты перенесла нас оттуда? - Сердце ее рвалось из груди. - Нас заметила Могидин? Найнив так увлеченно следила за другими Отрекшимися - те являли собой причудливую смесь обыденности и чужеродности, - что совсем позабыла приглядывать за Могидин. Бергитте покачала головой, и у Найнив вырвался нервный вздох облегчения. - Едва ли я хоть на миг отвела от нее взор, а она ни единым мускулом не шевельнула, - промолвила Бергитте. - Но мне не нравится, когда я настолько открыта. Если б она взглянула вверх, или кто-то из тех четверых... Найнив, как она ни куталась в свою шаль, бил озноб. - Равин и Саммаэль. - Как бы ей хотелось, чтоб голос ее не был таким хриплым. - Других ты не узнала? Разумеется, Бергитте их узнала; глупо было спрашивать, но Найнив от потрясения была сама не своя. - Спинка стула скрывала Ланфир. Другая - Грендаль. Не считай ее глупой лишь потому, что она развалилась в кресле, при виде которого смутится и содержатель клетушек Сендзе. Она хитра, а своих любимых зверюшек использует в ритуалах, от которых самый грубый солдат, какого я знала, поклялся бы и близко к женщине не подходить. - Грендаль хитра, - раздался голос Могидин, - но не слишком. Бергитте крутанулась на голос, мелькнула в лунном свете серебряная стрела, почти натянулся серебряный лук - и лучницу вдруг отшвырнуло прочь. Она пролетела шагов тридцать и тяжело врезалась в фургон Найнив. Удар был настолько силен, что Бергитте отбросило шагов на пять от фургона. Она упала наземь и замерла. Найнив отчаянным рывком потянулась к саидар. Сквозь ярость пробивался страх, но гнева хватало - однако она будто налетела на невидимую стену, отделившую ее от теплого свечения Истинного Источника. Найнив едва не взвыла. Что-то схватило ее за щиколотки, дернуло ноги назад и оторвало от земли; руки закинуло вверх и за спину, пока запястья не коснулись над головой лодыжек. Одежда, превратившись в порошок, ссыпалась с тела, а коса, запрокидывая голову, оттянулась назад, к ягодицам. Найнив лихорадочно попыталась вырваться из сна. Ничего не произошло. Она висела в воздухе, сложенная пополам, будто какое-то пойманное существо. Каждый мускул ее был растянут до предела, до боли. Мелкая дрожь била Найнив; пальцы ее, коснувшись ступней, слабо дернулись. Найнив подумала, что, если рискнет пошевелить еще чем-то, переломит себе хребет. Как ни странно, страх исчез. Да и поздно теперь бояться. Найнив была уверена, что сумела бы действовать с нужной быстротой, если б не ужас, спеленавший ее в тот самый миг, когда требовалось действовать. Хотела же она одного: дотянуться до горла Могидин и сжать его изо всех сил. Ну и какой сейчас от этого толк? Каждый вдох и выдох болью отзывались в груди и в горле. Могидин встала туда, где Найнив могла ее видеть. Свечение саидар злой насмешкой над бессилием жертвы окутывало Отрекшуюся. - Деталь кресла Грендаль, - заметила она. Одеяние Могидин, как и у Грендаль, было точно из тумана, становилось то черной мглой, то почти прозрачной дымкой, а то превращалось в сверкающее серебро. Отделка же менялась почти постоянно. Найнив уже видела Отрекшуюся в таком наряде в Танчико. - Сама бы я о таком не подумала, но иногда у Грендаль есть... чему поучиться. - Найнив зло посмотрела на Могидин, но та будто не заметила. - Поверить не могу, что ты в самом деле вознамерилась выслеживать меня. Неужели ты возомнила себя ровней мне? Только потому, что единожды тебе крупно повезло застать меня врасплох? - Она язвительно рассмеялась. - Если б ты знала, скольких усилий мне стоило тебя отыскать. А ты явилась ко мне сама. - Могидин обежала взором фургоны, задержала взгляд на львах и медведях и опять повернулась к Найнив: - Зверинец? Отыскать тебя будет легко. Впрочем, вряд ли мне теперь это понадобится. - Тебе же хуже, чтоб ты сгорела, - огрызнулась Найнив. Как сумела. Сложенная вдвое, она с трудом выталкивала из себя слова. Найнив не осмеливалась посмотреть в сторону Бергитте - да и головы повернуть не могла. Однако, вращая глазами, будто то ли от страха, то ли от ярости, она успела кое-что разглядеть. Внутри у Найнив сразу сделалось холодно и пусто, хотя она и висела распяленная, точно овечья шкура на просушке. Бергитте лежала, распростершись на земле, из колчана у пояса высыпались серебряные стрелы, а серебряный лук валялся в спане от неподвижной руки. - Повезло, говоришь? Коли тебе не удалось бы сейчас, точно крысе, прошмыгнуть за мной, я бы порола тебя, пока ты не заверещишь! Я бы тебе шею свернула, как куренку. - Если Бергитте погибла, то у Найнив остался всего один шанс, да и тот слабый. Рассердить Могидин, чтобы та в ярости быстро ее убила. Если б только был хоть какой-то способ предупредить Илэйн! Что ж, тогда предостережением ей станет смерть Найнив. - Помнишь, ты говорила, что сделаешь из меня приступочку, на лошадь залезать? И как я сказала, что ты у меня пойдешь на то же самое? Сразу после того, как я тебя отлупила. Когда ты хныкала и умоляла пощадить тебя. Готова была что угодно мне предложить. Ты, бесхребетная трусиха! Дерьмо ты из ночного горшка! Ты, кусок... - И тут что-то плотное вползло в рот Найнив, придавив язык и широко раздвинув челюсти. - Ты так проста и предсказуема, - пробормотала Могидин. - Уж поверь, ты меня достаточно разозлила. Не думаю, что использую тебя в качестве приступочки. - От ее улыбочки по телу Найнив мурашки побежали. - Пожалуй, я тебя в лошадь превращу. Здесь это очень даже возможно. В лошадь, в мышь, в лягушку... - Она помолчала, прислушиваясь. - Или в сверчка. И всякий раз, как окажешься в тел'аран'риоде, ты будешь лошадью, пока я не пожелаю иного. Или кто-то другой, обладающий необходимыми познаниями. - Могидин вновь замолчала, вид у нее был чуть ли не сочувствующий. - Нет, не буду давать тебе ложных надежд. Ныне нас осталось только девять, тех, кому ведомы тайны подобных уз, и вряд ли тебе захочется попасть в руки кому-то из них. Ничуть ни меньше, чем ко мне. Каждый раз, как я буду приводить тебя сюда, ты будешь лошадью. Получишь собственное седло, уздечку. Я даже стану тебе гриву расчесывать. - Косу Найнив чуть с корнем не выдрало. - Разумеется, ты и тогда будешь помнить, кто ты такая. Думаю, наши прогулки доставят мне удовольствие, чего не скажешь о тебе. - Могидин вздохнула поглубже, и платье ее, потемнев, заблестело в слабом свете. Найнив не была уверена, но ей почудилось, будто оно сделалось цвета свежей крови. - Из-за тебя я вынуждена обратиться к Семираг. Потом, когда с тобой будет покончено, я смогу всецело отдаться делам поважнее. Та маленькая желтоволосая девчонка с тобой? Она тоже с этим зверинцем? Кляп исчез изо рта Найнив. - Одна я, ты, безмозглая... Боль. Найнив будто били - от лодыжек до плеч, удары сыпались по всему телу. Она пронзительно взвыла. Опять. Она попыталась стиснуть зубы, но собственный нескончаемый вопль врезался в уши. Она всхлипнула, слезы бесстыдно катились по щекам; Найнив безнадежно ждала следующей порции боли. - Она с тобой? - терпеливо спросила Могидин. - Не теряй время, не пытайся заставить меня тебя убить. Не выйдет. Ты еще проживешь много лет, служа мне. Я тебя вышколю, и твоим весьма жалким способностям найдется какое-нибудь применение. Лучше не запирайся. Иначе те ощущения, что ты испытываешь сейчас, могут показаться лаской любовника. А теперь отвечай мне. Найнив с трудом перевела дыхание. - Нет, - прорыдала она. - Когда мы покинули Танчико, она убежала с одним мужчиной. По годам он ей в дедушки годится, но у него были деньги. Мы прослышали, что случилось в Башне, - Найнив была уверена, что об этом Могидин известно, - и она побоялась возвращаться. Отрекшаяся засмеялась: - Восхитительная байка! Я почти понимаю, что так привлекает Семираг, когда она ломает чью-то волю и дух. Да, ты, Найнив ал'Мира, доставишь мне массу удовольствия. Но сначала ты приведешь ко мне эту девицу, Илэйн. Отгородишь ее щитом, свяжешь, принесешь и положишь к моим ногам. Знаешь почему? Потому что некоторые вещи в тел'аран'риоде и в самом деле сильнее, чем в мире яви. Потому-то ты и будешь тут холеной белой кобылой, когда бы мне ни захотелось тебя сюда привести. И отсюда ты уносишь с собой в мир яви не только раны. Еще и принуждение. Подумай над моим повелением. Недолго, поскольку эта мысль скоро станет твоей собственной. Подозреваю, что девушка приходится тебе подругой. Но ты приведешь ее ко мне, как любимую... - Могидин вскрикнула, когда наконечник серебряной стрелы неожиданно возник под ее правой грудью. Найнив мешком шмякнулась на землю. Удар, будто молотом по животу, вышиб из легких весь воздух. Силясь вздохнуть, Найнив старалась заставить истерзанные мускулы действовать и сквозь боль прорывалась к саидар. С трудом поднимаясь на ноги, Бергитте неверной рукой нашаривала в колчане стрелу. - Беги, Найнив! - Это был невнятный крик. - Беги! Голова Бергитте то и дело склонялась набок, а поднятый серебряный лук дрожал в ее руках. Сияние вокруг Могидин усилилось, пока не стало похоже, будто ее объяло слепящее солнце. Ночь накрыла Бергитте океанской волной, обрушив на девушку черноту. Мрак схлынул, и поверх опавших опустевших одежд упал серебряный лук. Одежда истаяла, точно выжигаемый солнцем туман, остались лишь сверкающие под луной лук и стрелы. Могидин, тяжело дыша, упала на колени, обеими руками схватившись за древко пробившей ее насквозь стрелы. Свечение вокруг Отрекшейся померкло и погасло. Потом она исчезла, и на то место, где она стояла, упала серебряная стрела с темным пятном крови. Минула, как показалось Найнив, целая вечность, прежде чем она сумела встать на четвереньки. Плача, она подползла к оружию Бергитте. На этот раз слезы вызвала вовсе не боль. Стоя на коленях нагая - и ей была безразлична ее нагота, - Найнив схватила лук. - Прости,- вымолвила она сквозь рыдания.- О-о, Бергитте, прости меня! Бергитте! И не было ей ответа, только горестно крикнула ночная птица. Лиандрин вскочила на ноги, когда с грохотом распахнулась дверь спальни и в гостиную ввалилась Могидин; по ее шелковой сорочке расплывалась кровь. К Отрекшейся кинулись Чесмал и Тимэйл, подхватили под руки, помогая Могидин устоять на ногах, но Лиандрин осталась подле ее кресла. Остальных Черных сестер не было. Насколько знала Лиандрин, их вполне могло не быть и в Амадоре. Могидин говорила только то, что полагала нужным знать своим слугам, а за вопросы, которых не любила, наказывала. - Что случилось? - запричитала Тимэйл. Коротким взглядом Могидин вполне могла бы испепелить ее на месте. - У тебя есть какие-то хилые способности к Исцелению, - ломким голосом сказала Отрекшаяся, обратившись к Чесмал. Кровь окрасила ее губы, нарастающим ручейком стекала из уголка рта. - Займись. Сейчас же, тупица! Темноволосая гэалданка без промедления возложила руки на голову Могидин. Лиандрин презрительно усмехнулась про себя. Сияние окружило Чесмал, чье миловидное личико пошло от волнения пятнами; страх и тревога исказили и тонкие черты лисьей мордочки Тимэйл. Подумать только, какие они преданные! Какие послушные милые собачки. Могидин приподнялась на цыпочки, вскинув голову. Глаза ее распахнулись, тело била крупная дрожь; Отрекшаяся, словно ее в лед сунули, учащенно дышала широко раскрытым ртом. Несколько мгновений - и все было кончено. Сияние вокруг Чесмал пропало, и пятки Могидин опустились на синий узорчатый ковер. Не поддерживай Отрекшуюся Тимэйл, она и свалиться могла бы. При Исцелении малую долю сил отдавала та, которая направляла; остальное оно отнимало у того, кого Исцеляли. Как бы тяжела ни была рана, кровь остановилась, но сил у Могидин осталось мало, словно несколько недель она лежала больной. Сдернув с пояса Тимэйл золотисто-кремовый шарфик из тонкого шелка, она вытерла им рот. Чесмал помогла ей повернуться к двери в опочивальню. И вот Отрекшаяся оказалась спиной к Лиандрин, вдобавок еще и ослабевшая. И Лиандрин ударила, собрав все силы, какие только смогла, вложив в свой удар те крохи знаний, которые сумела добыть, поняв, что с ней сделала эта женщина. В тот же миг саидар заполнила Могидин точно потоп. Наскок Лиандрин наткнулся на барьер, отсекший ее от Источника, и пропал втуне. Потоки Воздуха подцепили Лиандрин и швырнули на стенные панели, да так, что у нее клацнули зубы. Распластанная, беспомощная, Лиандрин застыла у стены. Чесмал и Тимэйл смятенно переглянулись, не понимая, что же произошло. Они продолжали поддерживать Могидин, а та подошла к Лиандрин, по-прежнему невозмутимо утирая рот шарфиком Тимэйл. Могидин направила Силу, и кровь на ее сорочке почернела и сухими чешуйками осыпалась на ковер. - В-вы не поняли. Великая Госпожа, - срывающимся голосом вымолвила Лиандрин. - Я только помочь хотела, чтоб вам лучше спалось. - Впервые в жизни то, что она вновь заговорила как простолюдинка, ничуть не обеспокоило ее. - Я всего-то... - Она придушенно осеклась, когда поток Воздуха схватил ее язык и вытянул меж зубов. Карие глаза Лиандрин выкатились из орбит. Еще чуток потянуть, и... - Оторвать его? - Могидин изучала лицо Лиандрин, но говорила будто сама с собой. - Пожалуй, нет. Какая жалость для тебя, что эта женщина, ал'Мира, заставила меня думать на манер Семираг. Иначе я могла бы попросту убить тебя. - Неожиданно она принялась скреплять щит узлом, тот становился все сложнее и запутанней, пока Лиандрин совершенно не сбили с толку изгибы и петли. А узел продолжал затягиваться и сплетаться. - Ну вот, - довольным тоном сказала немного погодя Могидин. - Тебе очень долго придется искать кого-нибудь, кому под силу распутать это плетение. Но для поисков у тебя не будет ни малейшей возможности. Лиандрин ищуще уставилась в лицо Чесмал, потом - Тимэйл, в поисках хоть какого-то намека на сочувствие, на жалость. Глаза Чесмал были холодны и строги; глаза Тимэйл сверкали, и она улыбалась, водя кончиком языка по губам. И улыбка ее не сулила ничего доброго. - Ты думала, что немного узнала о принуждении, - продолжала Могидин. - Я тебя еще кое-чему научу. - Лиандрин задрожала, глаза Могидин заполнили все ее поле зрения, голос вползал в уши, гулко отзываясь в голове. - Живи. - Мгновение прошло, и от улыбки Отрекшейся Лиандрин прошиб холодный пот, бисеринками выступивший на лице. - У принуждения много ограничений, но если приказать кому-то что-то сделать и запечатлеть повеление в самой глубине разума, то такой приказ останется действенным на всю жизнь человека. Ты будешь жить, как бы тебе ни хотелось расстаться с жизнью. И об этом ты тоже не раз задумаешься. Много ночей ты проплачешь, желая умереть и ощущая свое бессилие. Поток, удерживающий язык Лиандрин, исчез, и она, успев лишь сглотнуть, опять заговорила: - Пожалуйста, Великая Госпожа, клянусь, я нисколько не хотела... - От пощечины Могидин в голове у нее зазвенело, перед глазами заплясали серебристо-черные пятнышки. - Однако есть... своя прелесть... в том, чтобы сделать нечто подобное собственноручно, - прошептала Отрекшаяся. - Осмелишься просить еще? - Пожалуйста, Великая Госпожа...- От второй пощечины мотнулась голова, разметались волосы. - Еще? - Пожалуйста... - Третья чуть не вывихнула челюсть. Щека у Лиандрин горела как в огне. - Если ты настолько неизобретательна, мне незачем тебя слушать. Слушать будешь ты. Кажется, то, что я для тебя придумала, привело бы в восторг и саму Семираг. - Улыбка Могидин предвещала еще меньше хорошего, чем улыбка Тимэйл. - Ты будешь жить, неусмиренная, но осознавая, что сможешь вновь направлять, если только сумеешь найти ту, которая распустит отсекший тебя щит. Однако это только начало. Эвон, пожалуй, обрадуется новой судомойке, и, уверена, супруга Арене захочет подольше и пообстоятельнее побеседовать с тобой о своем муже. Вероятно, твое общество им настолько понравится, что сомневаюсь, чтоб в ближайшие годы тебя выпустили за порог этого дома. И все эти долгие-долгие годы ты будешь сожалеть об одном: что не служила мне верно и преданно. Лиандрин замотала головой, губы ее беззвучно шептали "нет" и "пожалуйста" - говорить она не могла, только плакать. Повернув голову к Тимэйл, Могидин сказала: - Позаботься о ней и отведи к ним. И скажи, пусть не убивают и не увечат ее. Я желаю, чтобы она верила, что может избежать своей судьбы. Даже тщетная надежда позволит ей жить - и страдать. Опираясь на руку Чесмал, Отрекшаяся двинулась прочь, а потоки, удерживающие Лиандрин распяленной у стены, исчезли. Ноги Лиандрин подломились, точно соломенные, она рухнула на пол. Однако щит остался - Лиандрин тщетно билась об него, ползя за Могидин и стараясь уцепиться за краешек ее шелковой сорочки, и судорожно всхлипывала: - Сжальтесь, Великая Госпожа... - Они - со зверинцем, - сообщила Могидин Чесмал. - Сколько вы ни искали, все без толку, пришлось мне самой их найти. Обнаружить же зверинец будет нетрудно. - Я буду верно служить, - плакала Лиандрин. От страха ее руки и ноги будто в воду превратились, и ползком она не поспевала за Могидин. А ни Отрекшаяся, ни Чесмал даже не оглядывались на нее, ползущую позади. - Свяжите меня узами, Великая Госпожа. Что угодно сделайте! Я буду вашей верной собакой! - На север направляется много зверинцев. - сказала Чесмал, в ее голосе слышалось желание загладить свой промах. - И все - в Гэалдан, Великая Госпожа. - Тогда я должна отправиться в Гэалдан, - проговорила Могидин. - Ты раздобудешь лошадей порезвей и отправишься... - Дверь опочивальни отсекла остальные ее слова. - Я буду преданной собакой, - всхлипывала Лиандрин, скорчившись на ковре. Приподняв голову, она сморгнула слезы и увидела, что Тимэйл глядит на нее, улыбается и потирает руки. - Мы могли бы одолеть ее, Тимэйл. Втроем, вместе, мы могли бы... - Втроем? - засмеялась Тимэйл. - Тебе бы толстяка Эвона одолеть! - Глаза ее сузились, она изучала оградивший Лиандрин щит. - Да ты, считай, все равно что усмирена! - Пожалуйста, выслушай! - Лиандрин тяжело сглотнула, но, как ни старалась, голос ее все равно оставался хриплым, хоть и жарким от нетерпения, когда она продолжила с лихорадочной быстротой: - Помнишь, мы говорили о раздорах, которые должны иметь место среди Избранных. Если Могидин так таится, она наверняка прячется от других Избранных Если мы схватим ее и передадим им, только подумай, какое место мы займем. Нас возвысят над королями и королевами! Мы сами можем стать Избранными! На мгновение - о, благословенное, чудесное мгновение! - по детскому личику Тимэйл пробежало облачко сомнения. Но потом она отрицательно покачала головой: - Ты никогда не знала, как высоко можно поднимать взор. Кто тянется к солнцу, рискует сгореть. Нет, думаю, я не сгорю, потянувшись чересчур высоко. Я буду делать так, как мне велено. Собью с тебя спесь, сделаю податливей и подготовлю для Эвона. - Неожиданно она улыбнулась, обретя в хищном оскале еще большее сходство с лисой. - То-то он удивится, когда ты приползешь ему ноги лобызать. Тимэйл еще не приступила, а Лиандрин уже начала кричать. ГЛАВА 35. Вырванная Илэйн лежала на боку, подперев голову ладонью, черные волосы рассыпались по руке. Позевывая, девушка смотрела на Найнив. Что за нелепость! Зачем той понадобилось настаивать, чтобы тот, кто не отправляется в Тел'аран'риод, оставался бодрствовать? Илэйн не знала, сколько времени прошло для Найнив в Мире Снов; сама она пролежала тут добрых два часа, и ни книжку почитать, ни рукодельем заняться - вообще ничего не сделать, только смотреть на женщину, вытянувшуюся на узкой кровати рядом. Исследовать ай'дам толку нет - и так уже выяснено все, что можно. Илэйн даже попробовала заняться Исцелением спящей - наверное, употребила все свое знание Исцеления. Если б Найнив не спала, вряд ли бы она согласилась на такой опыт - она вообще невысоко ценила способности Илэйн в этой области, хотя, быть может, и разрешила бы девушке попробовать свои силы. Так или иначе, синяк под глазом у Найнив исчез. По правде говоря, для Илэйн выполненная задача оказалась самым сложным Исцелением, какое она когда-либо предпринимала, и этим, пожалуй, все ее искусство и исчерпывалось. Делать было абсолютно нечего. Будь у Илэйн серебро, она попыталась бы изготовить ай'дам; но, чтобы получить необходимое количество этого металла, нужно переплавить все монеты из кошелей. Да и Найнив отнюдь не обрадуется этому, как и второму ай'даму. Если б Найнив посвятила в их дела Тома и Джуилина, Илэйн могла бы позвать Тома и побеседовать с ним, чтоб не так скучно было. А какие они с Томом вели прекрасные разговоры! Илэйн они доставляли неведомую прежде радость. Будто отец передает дочери свои знания. Девушка никогда не предполагала, что Игра Домов столь глубоко укоренилась в Андоре - хорошо хоть не так охватила своими путами, как некоторые другие страны. Если верить Тому, этих козней совершенно избежали лишь Пограничные Земли. Там не оставалось времени на заговоры и интриги - на севере Запустение, и чуть ли не ежедневно - набеги троллоков. Теперь у них с Томом просто чудесные разговоры, теперь, когда он уверен, что она не вешается ему на шею. При этом воспоминании она вспыхнула: раз или два у нее мелькала мысль влезть к нему в объятия, но, к счастью, до дела так и не дошло. - Бывает, и королева ногу зашибет, но разумная женщина на дорогу смотрит, - тихонько процитировала девушка. Нет, Лини все-таки весьма разумная женщина. Илэйн была убеждена: больше она такой ошибки не допустит. Она знала, что ошибается часто, но редко повторяет одну и ту же ошибку. Наверное, придет такой день, когда промахов у нее будет гораздо меньше, вот тогда она будет достойна занять трон после своей матери. Вдруг Илэйн села на кровати. Из закрытых глаз Найнив текли слезы, сбегая по щекам и вискам, а то, что Илэйн приняла за слабый храп или сопение - что бы Найнив ни утверждала, она и вправду храпит, - оказалось сдавленным, тоненьким рыданием. Этого не должно быть! Будь Найнив ранена, на теле появилась бы рана, хотя боль она почувствовала бы только после пробуждения. Наверное, лучше ее разбудить. Однако Илэйн, уже протянув руку к подруге, заколебалась. Разбудить кого-то, находящегося в тел'аран'риоде, - дело не из простых: не всегда помогает даже ледяная вода в лицо, не говоря уже о том, чтоб за плечо потрясти. Да и Найнив вряд ли будет в восторге, если ее кулаками будить - слишком свежо воспоминание, как ей Керандин синяков наставила. Знать бы, что у них в самом деле произошло. Нужно будет у Керандин спросить. Что бы ни стряслось сейчас, Найнив в любой момент и сама могла выйти из Мира Снов. Если только... Эгвейн говорила, Хранительницы Мудрости способны удерживать других в Тел'аран'риоде против воли. Впрочем, если они и научили Эгвейн такому, секретов этого приема она не открыла ни Илэйн, ни Найнив. Если кто-то удерживает теперь Найнив, мучает ее, это не может быть ни Бергитте, ни Хранительницы. Впрочем, Хранительницы могут наказать Найнив, если поймают ее там, где, по их мнению, ей быть не положено. Но раз это не они, тогда лишь... Илэйн взяла Найнив за плечи, собираясь встряхнуть подругу как следует. Если это не сработает, придется остудить хорошенько кувшин воды, вон на столе стоит, или самым глупым образом похлопать ее по щекам. Но тут Найнив резко раскрыла глаза. И сразу же начала в голос плакать - большего отчаяния Илэйн слышать не доводилось. - Я убила ее! О-о, Илэйн, своей дурацкой гордостью я убила ее... Возомнила, будто могу... - Слова заглушились всхлипами: Найнив давилась слезами. - Кого ты убила? Не Могидин же - смерть этой женщины никак не могла привести Найнив в подобную печаль. Илэйн собиралась уже обнять Найнив, утешить ее, как раздался стук в дверь. - Отошли их, - промямлила Найнив, сжавшись на кровати в дрожащий клубочек. Вздохнув, Илэйн подошла к двери и распахнула ее, но не успела она и слова вымолвить, как из ночи мимо девушки в фургон протиснулся Том - мятая рубаха наспех заправлена в штаны. На руках он нес кого-то, с головой завернутого в плащ, виднелись лишь голые женские ступни. - Она вдруг оказалась тут, - сказал Джуилин, входя следом за менестрелем. Он словно не верил ни единому своему слову. Оба были не обуты, а Джуилин - по пояс голый, и Илэйн заметила, что на его худой груди не растет ни волоска. - Я проснулся на секунду, и вдруг она... появилась голая, как в час рождения, а потом как стояла, так и упала, точно обрезанная сеть. - Она жива, - промолвил Том, укладывая завернутую в плащ незнакомку на кровать Илэйн, - но едва-едва. Жизнь еле теплится - я с трудом услышал биение сердца. Нахмурившись, Илэйн откинула капюшон плаща - и, не веря своим глазам, уставилась на лицо Бергитте, бледное и измученное. Найнив, как ватная, сползла с соседней кровати и опустилась на колени возле бесчувственной Бергитте. Лицо ее блестело от слез, но хныкать она перестала. - Она жива, - еле слышно прошептала Найнив. - Она жива. - Она вдруг словно сообразила, что стоит в одной сорочке на виду у двух мужчин, но едва взглянула на них и сказала лишь: - Гони их прочь, Илэйн. Я ничего не могу делать, пока они тут таращатся, будто бараны. Том с Джуилином покосились друг на друга и слегка покачали головами, но, когда Илэйн знаком попросила их уйти, без сетований попятились к двери. - Она... друг, - сказала им Илэйн. У нее было ощущение, что она движется как во сне, плывет без всяких чувств. Как так может быть? - Мы о ней позаботимся. - Как такое вообще могло случиться? - И никому ни слова. От взглядов, которыми Илэйн окинули Том с Джуилином, когда она закрывала за ними дверь, девушка вспыхнула. Конечно, они все понимали куда лучше, незачем было им так говорить. Но мужчинам иногда нужно напоминать о самых элементарных вещах, даже Тому. - Найнив, Света ради... - начала Илэйн, поворачиваясь, и осеклась, когда сияние саидар окружило стоящую на коленях подругу. - Чтоб ей сгореть! - прорычала Найнив, яростно направляя Силу. - Чтоб ей веки вечные гореть за то, что она сделала! - Илэйн распознала потоки, сплетаемые для Исцеления, но только это и определила. - Я найду ее, Бергитте, - бормотала Найнив. Доминировали пряди Духа, но в плетении были и Вода, и Воздух, даже Земля и Огонь. Выглядело все неизмеримо сложно, словно вышивали канителью каждой рукой по платью и одновременно еще два - ногами. Вслепую. - Она у меня поплатится! - Сияние вокруг Найнив все нарастало и нарастало, усилившись так, что потускнели лампы, и вскоре глядеть на нее было больно, пришлось прищуриться. - Клянусь! Светом клянусь, и надеждой на свое спасение и возрождение клянусь, я найду ее! - Гнев в голосе Найнив стал иным, более глубоким. - Не получается... С ней не случилось ничего такого, что требует Исцеления. С ней все так хорошо, как только вообще может быть. Но она умирает! О Свет, я чувствую, как из нее жизнь ускользает, покидает ее! Чтоб сгорела, сгинула эта Могидин! Чтоб ее испепелило! И меня с ней заодно! Тем не менее Найнив не сдавалась. Плетение продолжало разрастаться, усложняться, соединенные потоки вплетались в Бергитте. Но женщина лежала безжизненно, золотая коса свесилась с кровати до полу, и движение грудной клетки становилось все медленнее. - Может, я ей помогу, сумею для нее что-то сделать, - медленно промолвила Илэйн. Нужно бы испросить разрешения, но так бывало не всегда. Случалось, это делали столь же часто как с согласия, так и без него. И нет причины, чтобы это не получилось с женщиной. Если не считать того, что Илэйн никогда не слыхала, чтобы такое действие производили на ком-то, кроме мужчин. - Хочешь соединить нас с тобой? - Найнив и головы не повернула от лежащей на кровати женщины, ни на миг не прекратила своих стараний с помощью Силы вдохнуть жизнь в Бергитте. - Да, хорошо. Делай. Я не знаю как. Но контролировать потоки предоставь мне. Я не понимаю и половины того, что делаю в эту самую минуту, но знаю, что я могу это сделать. А тебе и синяка не Исцелить. Илэйн поджала губы, но свое замечание попридержала. - Нет, не соединиться я хочу. - Ее изумило, какое количество саидар зачерпнула Найнив. Если у старшей подруги не получается Исцелить Бергитте с помощью такой мощи, то небольшая прибавка со стороны Илэйн ничего не решит. К тому же девушка сомневалась, что сумеет соединить себя и Найнив требуемыми узами. Всего раз она соединялась для совместных действий, и тогда это проделала Айз Седай, чтобы показать ученице, на что оно похоже, и вовсе не объясняла, как это делать. - Прекрати, Найнив. Ты же сама сказала, что не получается. Перестань, дай-ка я попробую. Если не выйдет, тогда ты можешь... Что она может? Если Исцеление действует, то все понятно, а если нет... Нет смысла пробовать вновь и вновь, если не получилось сразу. - Что попробуешь? - огрызнулась Найнив, однако неловко отодвинулась, освобождая место для Илэйн. Плетение Исцеления пропало, но не сияющий нимб вокруг Найнив. Не отвечая ей, Илэйн положила ладонь на лоб Бергитте. Как и при Исцелении, для того, что Илэйн намеревалась сделать, был необходим физический контакт, и она дважды видела этот процесс в Башне: Айз Седай прикасалась ко лбу мужчины. Сплетенные тогда Айз Седай потоки Духа были сложны, хотя и не столь замысловаты, как у Найнив минуту назад. Некоторые из совершенных действий Илэйн понимала не до конца, а кое-какие не понимала совсем, но внимательно наблюдала из своего укромного убежища, как формируется плетение. А глядела девушка во все глаза потому, что в голове у нее было полно всяких сказаний, разных глупых повествований о любви... Вскоре Илэйн села на кровать напротив и отпустила саидар. Найнив хмуро посмотрела на нее, а потом озабоченно склонилась над Бергитте. Она по- прежнему лежала без сознания, но краски на ее лице вроде стали поярче, дыхание ровнее, самую чуточку. - Что ты сделала, Илэйн? - Найнив не сводила взора с Бергитте, но свечение вокруг нее мало-помалу гасло. - Это не Исцеление! Кажется, теперь я и сама могу такое сделать, но это не Исцеление. - Жить она будет? - слабым голосом спросила Илэйн. Между ней и Бергитте не образовалось никакой видимой связи, никаких потоков, но девушка чувствовала, как та слаба. Ужасно слаба. Илэйн узнает, когда умрет Бергитте, даже если будет спать, даже если окажется за сотни миль от нее. - Не знаю. Она больше не угасает, как раньше, но я не знаю. - От усталости голос Найнив стал глуше, и в нем заметнее слышалась боль - словно она делила с Бергитте ее страдания. Морщась, Найнив встала, развернула одеяло в красную полоску и накрыла им лежащую. - Что ты такое сделала? Обессиленная, Илэйн долго молчала - Найнив неловко прилегла рядом с ней на кровать. - Связала узами, - наконец вымолвила Илэйн. - Я... связала ее узами с собой. Как Стража. - Недоверие в глазах подруги задело Илэйн, и она поспешила объяснить: - Исцеление никак не помогало. Надо было придумать что-то другое. Ты же знаешь, какие преимущества получает Страж при связывании узами с Айз Седай. Один из тех даров - сила, энергия. Страж продолжает действовать, когда другой мужчина свалится без сил и умрет. Он выживает после ранений, для других смертельных. Ничего другого я придумать не смогла. Найнив глубоко вздохнула: - Что ж, твоя идея сработала куда лучше, чем получилось у меня. Женщина-Страж. Интересно, что бы об этом сказал Лан? А почему бы и нет? Если какой женщине такое и по плечу, так это Бергитте. - Поморщившись, Найнив подобрала под себя ноги; она неотрывно смотрела на Бергитте. - Ты обязана хранить это в тайне. Стоит кому-нибудь прознать, что Принятая связала с собой узами Стража, то, каковы бы ни были обстоятельства... Илэйн содрогнулась. - Знаю, - коротко отозвалась она горячим шепотом. Усмирением подобный поступок не грозит, но каждой Айз Седай захочется устроить провинившейся такую жизнь, что та станет мечтать об усмирении. - Найнив, что случилось? Ей еще долго казалось, что подруга снова расплачется, - подбородок Найнив дрожал, трясущиеся губы что-то беззвучно шептали. Когда же она заговорила, голос ее был как стальной, в разъяренном лице - столько муки, что ее ничем не скрыть. О происшедшем она рассказывала скупыми словами, в самых общих чертах, пока речь не зашла о появлении среди фургонов Могидин. Это она описала в подробностях, какую бы боль ни доставляли детали. - Меня будто выпороли, - горько завершила рассказ Найнив, касаясь гладкой, без всяких рубцов кожи на руке. Хоть никаких следов и не осталось, рука подрагивала. - Не понимаю, почему шрамов нет. Я же чувствовала каждый удар! Но плетей я заслужила - за свою глупость, за дурацкую гордость! За то, что слишком перепугалась, струсила и не сделала, что обязана была. Меня по заслугам стоило бы вздернуть, как ветчину в коптильне. Будь какая-то справедливость, я бы так и висела там, а Бергитте не лежала бы на этой кровати и мы не терялись бы в догадках, жива она или нет. Если б только я знала больше! Будь у меня хоть на пять минут знания Могидин, я бы сумела Исцелить ее! Наверняка! - Если б ты по-прежнему болталась там, - практично заметила Илэйн, - то вряд ли бы проснулась и защитила меня. Не сомневаюсь, Могидин позаботилась бы об этом. Ей ведь известно: чтобы ты могла направлять, тебя надо разозлить. Она слишком хорошо нас знает, не забывай. И я сомневаюсь, что хоть что-то заподозрила бы, пока бы она с тобой не закончила. Мне вовсе не улыбается приехать точнехонько в лапы Могидин. Тебя подобный оборот тоже не радует. - Найнив на нее не смотрела. - Должно быть, Найнив, это некая связь, что-то вроде уз с ай'дам. Так она заставила тебя чувствовать боль, не оставив на теле следов. - Найнив продолжала сидеть с мрачным - куда мрачнее! - видом. - Найнив, Бергитте жива. Для нее ты сделала все, что могла, и она, да будет на то воля Света, выживет. Во всем виновата Могидин, вовсе не ты. Глуп тот солдат, который винит себя за гибель своих товарищей в битве. А мы с тобой - солдаты в битве, но ты - не дура, поэтому хватит вести себя по-дурацки. Только тогда Найнив взглянула на Илэйн, насупившись и сверкнув глазами, а через мгновение отвернулась от нее. - Ты не понимаешь. - Голос Найнив упал почти до шепота. - Она... она... из тех героев, которые связаны узами с Колесом Времени, им назначено судьбой возрождаться вновь и вновь, становясь легендами. А на этот раз, Илэйн, она не родилась. Ее просто насильно вырвало из Тел'аран'риода. Уцелела ли ее связь с Колесом? Или ее и от него оторвало? Оторвана от всего, что она заслужила своей небывалой доблестью и отвагой. И все из-за моей гордыни! По-мужски глупого упрямства! Ну зачем, зачем я уговорила ее выслеживать Могидин?! Илэйн надеялась, что эти вопросы не успеют прийти подруге в голову, по крайней мере пока та не оправится от потрясения. - Откуда ты знаешь, как сильно ранена Могидин? Может, она умерла. - Надеюсь, что нет, - чуть ли не прорычала Найнив. - Я хочу, чтобы она заплатила... - Она глубоко вздохнула, но, вместо того чтобы придать ей сил, этот вздох будто отнял у нее последнюю энергию. - Я бы не стала полагаться на то, что она умрет. Стрела Бергитте не попала ей в сердце. Чудо, что она вообще в нее попала - ведь еле на ногах держалась! Если б меня так отшвырнуло да о фургон ударило, я бы вообще не поднялась. После того, что Могидин со мной сотворила, я даже встать не могла. Нет, она жива, и лучше считать, что она Исцелит свою рану и с утра кинется нас разыскивать. - Найнив, ей все равно нужно время от раны оправиться. Тебе это не хуже меня известно. Да и откуда ей знать, где мы? По твоим словам, у нее хватило времени понять, что это зверинец. Большего она разглядеть не успела. - А если разглядела? - Найнив яростно потерла виски, словно ей было трудно думать. - Что, если ей в точности известно, где мы находимся? Вышлет еще за нами Приспешников Темного. Или сообщит Друзьям Темного в Самаре! - Люка обозлен, потому что вокруг города уже одиннадцать зверинцев, и еще три готовы перебраться через мост. Найнив, после такой раны для восстановления сил потребуется несколько дней, даже если Могидин отыщет Черную сестру для Исцеления или кого-то из Отрекшихся. И сколько еще дней уйдет, чтобы проверить пятнадцать зверинцев! Это если позади нас по той же дороге не направляются в Гэалдан другие. А если еще и из Алтары... Если она кинется за нами или отправит одного или нескольких Приспешников Темного, то мы уже предупреждены. У нас есть несколько дней - мы вполне можем отыскать лодку и отплыть вниз по реке. - Девушка немного помолчала, раздумывая. - В твоем мешке с травами не найдется чего-нибудь, чтобы твои волосы перекрасить? На что угодно спорю - ты ведь в тел'аран'риоде косу носишь? У меня там волосы всегда своего цвета. Если ты свои распустишь, как сейчас, да они еще и другого цвета станут, то отыскать нас будет много труднее. - Повсюду Белоплащники, - вздохнула Найнив.- Галад... Пророк этот... Ни одной лодки. Будто все и вся сговорились задержать нас тут! Чтоб Могидин было легче нас искать. Илэйн, я так устала. Устала бояться неизвестно кого за очередным поворотом. Устала бояться Могидин. Кажется, я даже думать ни о чем уже не в силах. Что ты говоришь? Мои волосы? Нет, ничего нет. Нечем мне их перекрасить. - Тебе необходимо поспать, - решительно заявила Илэйн. - И без кольца. Дай его мне. - Найнив заколебалась, но Илэйн просто ждала, протянув ладонь, пока Найнив не сняла крапчатое каменное кольцо со шнура на шее. Упрятав кольцо в свой кошель, Илэйн продолжила: - Теперь ложись-ка тут, а я за Бергитте присмотрю. Найнив посмотрела на лежащую на кровати женщину и покачала головой: - Я не могу спать. Мне... надо побыть одной. Пройтись. - С трудом, будто и впрямь избитая, она встала, сняла с колышка свой темный плащ и накинула его поверх ночной сорочки. У двери Найнив задержалась. - Если она захочет меня убить, - бесцветным голосом промолвила она, - наверное, я не стану противиться. Со скорбным лицом Найнив босиком ушла в ночную темень. Илэйн помешкала, не зная, какой из женщин больше нужна ее забота, а потом поудобнее устроилась на кровати. Что бы она сейчас ни говорила Найнив, как бы ее ни утешала, той лучше не станет. Пусть поразмыслит в одиночестве, не надо ей мешать. Найнив поймет и сообразит, что винить надо Могидин, а ее вины в случившемся нет. Она должна понять это сама. ГЛАВА 36. Новое имя Илэйн долго сидела, разглядывая спящую Бергитте. По крайней мере казалось, что она спит. Раз Бергитте зашевелилась, пробормотав полным отчаяния голосом: "Подожди меня, Гайдал. Подожди. Я иду, Гайдал. Подожди..." Слова стихли, дыхание вновь стало медленным. Стало ли оно глубже? Выглядела женщина по-прежнему бледной как смерть. Лучше, чем раньше, но в измученном лице - ни кровинки. Спустя примерно час вернулась Найнив. к ногам ее прилипла земля и сосновые иголки. На щеках блестели свежие слезы. - Не могу больше там, - промолвила она, вешая плащ обратно на колышек. - Ты ложись, спи. Я за ней присмотрю. Я за ней буду ухаживать. Илэйн медленно встала, расправляя юбки. Может быть, если Найнив посидит и приглядит немного за Бергитте, ей это на пользу пойдет. - Да мне тоже спать не хочется. - Илэйн чувствовала опустошенность и усталость, но сна не было ни в одном глазу. - Пожалуй, я тоже немного прогуляюсь. Найнив лишь кивнула и заняла место Илэйн на кровати, свесив ноги сбоку. Взор ее был прикован к Бергитте. К удивлению Илэйн, Том с Джуилином тоже не спали. Они развели возле фургона маленький костерок и сидели на земле друг против друга, скрестив ноги и покуривая трубки с длинными чубуками. Том заправил как следует рубашку, а Джуилин накинул куртку на голое тело и закатал рукава. Илэйн обвела лагерь быстрым взглядом и только потом присоединилась к спутникам. В темном и тихом лагере не было ни движения, горел лишь этот костерок, да в окошках их фургона виднелся свет ламп. Пока девушка усаживалась и расправляла юбки, ни один из мужчин не проронил ни слова; потом Джуилин посмотрел на Тома, тот кивнул, и ловец воров поднял что-то с земли и протянул Илэйн: - Я нашел это там, где она лежала. Как будто из ее руки выпало. Илэйн нерешительно взяла серебряную стрелу. Казалось, из серебра было даже оперение. - Своеобразная вещица, - как ни в чем не бывало заметил Том, не вынимая трубки изо рта. - А если присовокупить сюда косу... Отчего-то коса упоминается в каждом сказании. Правда, мне встречались некоторые предания, в которых она, по-моему, все же могла быть главной героиней - под другими именами и без косы. И кое-какие, в которых коса была, но звали ее по-иному. - А мне все равно, какие там сказания, - вмешался Джуилин. Он был возбужден куда больше Тома. А разволновать любого из них не так-то легко. - Это она, да? Плохо, конечно, если это не она. Подумать только, женщина возникает вот так, из ниоткуда, голая... Но если... Во что вы нас втравили? Ты и На... Нана? Джуилин и в самом деле встревожен не на шутку - ошибок он никогда не допускал, и лишние слова и имена с языка у него не срывались. Том же просто ждал, что-то бубня с трубкой в зубах. Илэйн повертела стрелу в руках, прикидываясь, будто рассматривает ее. - Она - друг, - наконец вымолвила девушка. Пока Бергитте не освободит ее от обещания, нужно держать слово. - Она не Айз Седай, но помогает нам. - Мужчины глядели на нее, ожидая более подробных объяснений. - Почему вы не отдали эту стрелу Найнив? Том с Джуилином опять переглянулись. М-да, похоже, мужчины целый разговор могут взглядами вести, по крайней мере, когда рядом женщины. Они явно обменялись, хоть и не произнеся ни слова, своими мнениями о том, как Илэйн хранит тайны. Особенно когда они уже почти обо всем догадались. Но Илэйн дала слово. - Она выглядела очень расстроенной, - рассудительно ответил Джуилин, посасывая трубку, а Том вынул свою изо рта и распушил белые усы: - Расстроенной? Да она выскочила в сорочке с совершенно потерянным видом! А когда я спросил, не могу ли чем-то помочь, она голову мне вовсе не откусила. Наоборот, разрыдалась у меня на плече! - Он провел ладонью по полотняной рубашке, проворчав что- то о мокрой ткани. - Илэйн, она извинилась за каждое злое слово, за каждый упрек, брошенный мне, а чего-то иного я от нее, пожалуй, и не слыхал. Заявила, будто ее нужно высечь или вроде ее высекли. В общем, тяжело было понять, что она мямлила. Называла себя трусихой, упрямой дурой. Не пойму, в чем дело, что с ней неладно, но она сама на себя не похожа. - Когда-то я знавал женщину, которая вела себя очень похоже, - промолвил Джуилин, уставясь в пламя. - Проснувшись, она обнаружила в своей спальне грабителя и ударила его ножом в сердце. Только вот когда она зажгла лампу, выяснилось, что то был ее муж. Его лодка рано вернулась к причалу. Вот в таком состоянии, как сейчас Найнив, она ходила с полмесяца. - У губ Джуилина пролегли складки. - Потом повесилась. - Мне очень не хочется возлагать эту неприятную ношу на твои плечи, дитя, - нежно добавил Том, - но если ей можно помочь, то из нас это способна сделать только ты. Я знаю, как выбить мужчину из колеи безысходности, как вырвать его из горестей. Надо пнуть его хорошенько или напоить и подыскать ему красо... - Он громко закашлялся, стараясь притвориться, будто это случайно, и огладил усы согнутым пальцем. В том, что он относился к Илэйн как к дочери, был один минус: теперь он иногда говорил с ней как с двенадцатилетней девчонкой. - Так или иначе, главное, что я не очень-то представляю, как все это с ней провернуть. И если Джуилин с радостью готов усадить ее к себе на колени да приголубить, то сомневаюсь, что она к его нежностям с пониманием отнесется. - Да я скорей рыбу-клыкача соглашусь приголубить, - пробурчал ловец воров, но не так резко, как заметил бы такое вчера. Джуилин был озабочен не меньше Тома, хоть и в меньшей степени согласен это признать. - Я сделаю, что смогу, - заверила Илэйн мужчин, по-прежнему крутя в руках стрелу. Том с Джуилином хорошие люди, и ей не хотелось ни лгать им, ни скрывать от них происходящее. Конечно, если это не будет совершенно необходимо. Найнив утверждала, что мужчинами нужно руководить - для их же блага, но сейчас дело зашло уж слишком далеко. Нет, нельзя вести человека навстречу опасностям, о которых тот даже не подозревает. Поэтому Илэйн и рассказала. О тел'аран'риоде и освободившихся Отрекшихся, о Могидин. Разумеется, она выложила Тому и Джуилину не все. О некоторых событиях в Танчико вспоминать было крайне стыдно. Тайну Бергитте девушка сохранила, и незачем было вдаваться в детали того, что Могидин сделала с Найнив. Поэтому объяснить происшедшее сегодняшней ночью оказалось несколько затруднительно, но Илэйн справилась. Она поведала спутникам обо всем, что им, по ее мнению, требовалось знать, причем рассказанного вполне хватило, чтобы они впервые более или менее ясно поняли, против кого и чего предстоит бороться. Не только против Черных Айя - от одной этой новости Том с Джуилином уставились друг на друга как оглоушенные, - но и против Отрекшихся! Причем одна из них, весьма вероятно, лично выслеживает Илэйн с Найнив. Илэйн ясно дала спутникам понять, что и за ними обоими Могидин тоже будет охотиться, и любому, волей-неволей оказавшемуся между охотником и жертвой, грозит немалая опасность, как и тому, кто останется рядом с девушками. - Теперь вам все известно, - заявила Тому и Джуилину Илэйн. - Выбор за вами: остаться или уйти. Выбирать Илэйн предоставила им, поостерегшись при этом смотреть на Тома. Девушка отчаянно надеялась, что он останется, но она не позволит ему думать, будто просит его об этом - даже взглядом. - Я не научил тебя и половине того, что тебе необходимо знать, чтобы стать хорошей королевой, как твоя мать. - Том старался говорить брюзгливо, но испортил все впечатление, убрав узловатым пальцем прядку крашеных волос со щеки девушки. - Так легко, дитя, тебе от меня не отделаться. Уж не обессудь, я хочу увидеть тебя мастерицей Даэсс Дэй'мар, даже если придется бубнить в ухо, пока ты не оглохнешь. Я не успел научить тебя даже ножом владеть. Мать твою пытался научить, но она всегда говорила, если понадобится, то она, мол, может вызвать человека с ножом. Зря она так это воспринимала. Глупо. Илэйн подалась вперед и чмокнула его в морщинистую щеку. Том заморгал, кустистые брови взлетели вверх, потом старый менестрель улыбнулся и сунул трубку в рот. - Можешь и меня тоже поцеловать, - сухо промолвил Джуилин. - Ранд ал'Тор мои потроха рыбам скормит, если я не возвращу вас ему в том же виде, целыми и невредимыми, какими вас отпустили. Илэйн вскинула подбородок. - Джуилин, меня не интересует отношение к этому Ранда ал'Тора. - Возвратить ее? Ну и ну! - Отвечай за себя! Ты останешься, только если сам того желаешь. И я не освобождаю ни тебя - ни тебя, Том! - от вашего обещания поступать так, как вам будет сказано. - После замечания ловца воров Том ухмыльнулся, и теперь изумленный вид менестреля доставил девушке маленькую радость. Она вновь повернулась к Джуилину: - Или ты следуешь за мной, и за Найнив, разумеется, отдавая себе полный отчет, какие нам противостоят враги, или собирай манатки, садись на Лентяя и скачи на все четыре стороны Коня я тебе отдам. Джуилин сидел прямо, точно проглотил свой посох, смуглое лицо потемнело еще больше. - Я в жизни никогда не бросал женщину в опасности. - Он наставил чубук на Илэйн, точно копье или меч. - Попробуй отошли меня, и я пойду за тобой по пятам, точно кильватерная струя за парусником. Ну, не совсем то, чего бы хотелось Илэйн, но сойдет. - Хорошо. Значит, договорились. - Девушка встала, держась прямо, напустив на себя слегка холодный вид. В руке она сжимала серебряную стрелу. Ей думалось, что мужчины наконец-то уяснили, кто тут главный. - Скоро утро. - Неужели Ранд вправду набрался наглости и велел Джуилину вернуть ее обратно? Да и Тому не помешает чуток помучиться вместе с сотоварищем. И поделом ему, нечего так скалиться. - Потушите костер и марш спать. Немедленно. Нет, Том, никаких отговорок. Если не поспите, завтра от вас никакого толку не будет. Подчинившись, мужчины принялись ногами закидывать огонь землей, но, поднимаясь по гладким деревянным ступенькам в фургон, Илэйн расслышала слова Тома: - Порой совсем как мать говорит. - Тогда я рад, что не знаком с ней, - проворчал в ответ Джуилин и предложил: - Подкинем монетку, кто первый на страже стоит? Том что-то буркнул, соглашаясь. Илэйн чуть назад не повернула, но поймала себя на том, что улыбается. Мужчины! Эта мысль была приятной и грела душу. Хорошее настроение исчезло сразу же, как девушка вошла в фургон. Найнив сидела на краешке кровати, обхватив себя руками. Глаза ее, устремленные на Бергитте, то и дело закрывались. Ноги до сих пор были грязны. Стрелу Бергитте Илэйн запрятала в шкафчик, за какими-то мешочками из грубой холстины, кажется, в них хранился сухой горох. По счастью, Найнив на подругу и не глянула. Девушка считала, что в данный момент Найнив вовсе не нужно видеть серебряную стрелу. Тогда что же нужно? - Найнив, тебе давно пора ноги вымыть и спать лечь. Найнив качнулась в сторону Илэйн, сонно моргая: - Что? Ноги? Зачем? Мне нужно за ней смотреть. Что ж, придется действовать постепенно. - Твои ноги, Найнив. Они испачканы. Вымой их. Нахмурив брови, Найнив опустила взор, уставилась на свои грязные ноги, потом кивнула. Она налила в тазик воды из большого белого кувшина, причем порядочно расплескала на пол, потом сполоснула ноги и вытерла их. Затем, однако, вновь уселась на прежнее место. - Я должна быть при ней. На случай... Мало ли что... Она раз вскрикнула. Гайдала звала. Илэйн насильно уложила подругу на тюфяк, придержала за плечи: - Тебе нужно поспать, Найнив. У тебя глаза слипаются. Не будешь же ты их пальцами держать. - Надо - и буду, - угрюмо пробурчала Найнив, пытаясь сесть вопреки усилиям Илэйн. - Я должна за ней присматривать, Илэйн. Должна! По сравнению с Найнив та парочка у костра была послушной и разумной. Даже если у Илэйн и имелись возражения или предубеждение, все равно невозможно напоить Найнив или привести к ней... какого-нибудь красавчика, хоть девушка и готова была пойти на такие меры. Оставался хороший пинок. Сочувствие и здравый смысл не оказали на Найнив никакого действия. - Все, Найнив, я по горло сыта твоей угрюмостью и жалостью к себе, - твердо заявила Илэйн. - Ты сейчас же отправишься спать, и утром только посмей хоть слово сказать о том, какая ты жалкая и ничтожная. Если не будешь вести себя как здравомыслящая женщина, каковой ты и являешься, я попрошу Керандин подбить тебе оба глаза, вместо того фингала, от которого я тебя избавила. За что, кстати, ты мне даже спасибо не сказала. А теперь марш спать! Найнив недоверчиво таращила глаза - по крайней мере слезы разом высохли, - но Илэйн закрыла их подруге пальцами. Они с легкостью закрылись, и, вопреки тихим ворчливым возражениям, очень скоро дыхание Найнив стало глубоким и медленным - дыханием сна. Илэйн погладила Найнив по плечу и выпрямилась. Она надеялась, что сон у подруги мирный и снится ей Лан, но любой сон для нее лучше бессонного бдения. Борясь с зевотой, девушка наклонилась к Бергитте. Она не могла определить, стали ли лучше ее дыхание или цвет лица. Остается только ждать и надеяться. Свет ламп, по-видимому, не беспокоил ни Бергитте, ни Найнив, поэтому Илэйн оставила их гореть и села на пол между кроватями. Непотушенные лампы помогут ей не уснуть, впрочем, девушка не очень-то понимала, зачем ей нужно бодрствовать. Она сделала все, что могла, как и Найнив. Илэйн задумчиво прислонилась спиной к передней стенке фургона, и вскоре подбородок ее медленно опустился на грудь. Сон оказался приятным, хотя и странным. Ранд стоял перед ней на коленях, а она возлагала ему на голову ладонь и связывала его узами как своего Стража. Как одного из своих Стражей - она ведь обязана теперь выбрать Зеленую Айя, раз у нее появилась Бергитте. Были там и другие женщины, лица их менялись при каждом взгляде на них. Найнив, Мин, Морейн, Авиенда, Берелейн, Аматера, Лиандрин и другие, которых она не знала. Кем бы они ни были, Илэйн понимала, что будет делить с ними Ранда, потому что во сне была уверена в этом так же, как Мин в своих видениях. Девушка не до конца осознавала связанные с этим чувства - некоторые из увиденных лиц ей хотелось ногтями разодрать, но коли таково предопределение Узора, значит, так тому и быть. Однако только у Илэйн будет с ним то общее, чего никогда не будет у других: узы между Стражем и Айз Седай. - Где это место? - спросила Берелейн, с черными, как вороново крыло, волосами и такая ослепительно красивая, что Илэйн подмывало зарычать. На Берелейн было красное платье с низким вырезом, какое Люка желал надеть на Найнив, Первенствующая всегда одевалась вызывающе откровенно. - Проснись! Это не тел'аран'риод. Илэйн вздрогнула, очнулась и увидела над собой перегнувшуюся через край кровати Бергитте. Она слабо сжимала руку девушки. Лицо Бергитте было слишком бледным и влажным от испарины, словно после приступа лихорадки, но пронзительные голубые глаза внимательно глядели на Илэйн. - Это не тел'аран'риод. - Это не был вопрос, но Илэйн кивнула, и Бергитте с протяжным вздохом упала обратно на постель. - Я все помню, - прошептала она. - Я здесь сама собой, и я все помню. Все по-иному. Гайдал неизвестно где, еще ребенок или, в лучшем случае, мальчик-подросток. Даже если я его отыщу, что он подумает о женщине, которая ему в матери годится? Если не старше. - Она сердито потерла глаза, пробормотав: - Я не плачу. Я никогда не плачу. Я помню это, и да поможет мне Свет. Я никогда не плачу. Илэйн опустилась на колени возле кровати Бергитте. - Ты отыщешь его, Бергитте. - Она говорила очень тихо. Найнив, кажется, все еще спала - раздавался приглушенный размеренный храп. Но ей нужно отдохнуть, незачем вновь этим терзаться. - Обязательно отыщешь. И он тебя полюбит. Я знаю, так и будет. - Думаешь, все дело в этом? Я бы осталась рядом с ним, даже не люби он меня. - Блеснувшие глаза подвели Бергитте и выдали ее ложь. - Илэйн, я буду нужна ему, а рядом- то меня и не окажется. Он всегда излишне смел, и для него это не всегда к добру. А я все время была осторожна за нас двоих. А может случиться и худшее. Он отправится искать меня, не понимая, чего ищет, не понимая, почему чувствует себя ущербным. Илэйн, мы всегда вместе. Две половинки целого. - По лицу Бергитте покатились слезы. - Могидин сказала, что заставит меня рыдать целую вечность, и она... - Вдруг ее лицо исказилось; из горла вырвались сдавленные хриплые рыдания. Илэйн обвила руками высокую женщину, бормоча слова утешения, которые, как она понимала, в такой ситуации бесполезны. Как бы себя чувствовала она, если б у нее Ранда отобрали? Еще чуть-чуть, и от подобной мысли Илэйн сама уткнулась бы носом в макушку Бергитте и заплакала вместе с ней. Илэйн не знала, сколько прошло времени, пока Бергитте не выплакалась, но наконец она отстранила Илэйн и села, утирая пальцами слезы. - Я никогда себя так не вела, разве что когда была совсем маленькой. Никогда. - Вывернув шею, Бергитте взглянула на Найнив, спящую на соседней кровати. - Могидин ее сильно поранила? Не видывала, чтобы так руки выворачивали, с того времени как турагцы захватили Мариш. - Должно быть, вид у Илэйн был весьма озадаченный, поскольку Бергитте объяснила: - В другую Эпоху это было. Она ранена? - Нет. В основном пострадало не тело, дух. Своим выстрелом ты позволила ей спастись, но вот потом... - Илэйн не могла себя заставить рассказать. Слишком много ран, и слишком они еще свежи. - Она себя винит. Думает, что... все случившееся - ее вина. Потому что она попросила тебя помогать. - Если б она меня не попросила, то Могидин уже сейчас учила бы ее умолять и в ногах валяться. У Найнив осторожности не больше, чем у Гайдала. - Сухой тон Бергитте был странен по сравнению с ее мокрыми щеками. - Она же не за волосы меня в это втянула. Если она заявляет, что за последствия отвечать нужно ей, значит, претендует на право отвечать за мои поступки. - Кажется, в голосе Бергитте звучал гнев. - Я - свободная женщина и сама собой распоряжаюсь. За меня она не решала. - Должна сказать, ты все случившееся приняла лучше, чем... я бы смогла.- Вымолвить "лучше, чем Найнив" у Илэйн язык не повернулся, хоть это и было правдой. - Я всегда говорила: коли идешь на виселицу, брось толпе шутку, а палачу - монету и даже в петле улыбайся. - Улыбка Бергитте была мрачной. - Могидин захлопнула западню, но шею мне не перебила. Может, до того как все кончится, я ей сюрпризец преподнесу. - Улыбка исчезла, и Бергитте принялась хмуро рассматривать Илэйн. - Я могу... чувствовать тебя. Кажется, даже с закрытыми глазами, даже будь ты в миле от меня, я сумею указать, где ты находишься. Илэйн глубоко вздохнула и заговорила, точно головой в омут кинулась: - Я связала тебя узами, ты теперь Страж, - быстро произнесла она. - Ты умирала, а Исцеление не помогало, вот и... - Бергитте смотрела на нее. Больше она не хмурилась, но ее пронзительный взор приводил в замешательство. - Другого выбора не было, Бергитте. Иначе ты бы просто умерла. - Страж, - задумчиво произнесла Бергитте. - Помнится, я вроде слышала сказания о женщине-Страже, но было это в такой давней жизни, о которой мне больше ничего не вспомнить. Илэйн снова пришлось набрать воздуха в легкие, на сей раз слова она подбирала с трудом и с трудом же их произносила: - Тебе стоит знать и другое. Рано или поздно ты все равно узнаешь, а от людей, которые имеют право знать, я решила ничего не скрывать - разве что будет крайне необходимо. - Третий вздох. - Я - не Айз Седай. Я всего лишь Принятая. Золотоволосая женщина долго-долго глядела на Илэйн, потом медленно покачала головой: - Принятая... В Троллоковы Войны я знавала Принятую, которая связала себя узами с юношей. Барашелле на следующий день должна была пройти испытание на звание полноправной Айз Седай и несомненно получила бы шаль, но она боялась, что женщина, прошедшая испытание накануне, заберет парня себе. В Троллоковы Войны Башня по необходимости старалась как можно скорее пополнять ряды Айз Седай. - И что случилось? - не удержалась от вопроса Илэйн. Барашелле? Имя казалось ей знакомым. Барабаня пальцами по одеялу, лежащему на груди, Бергитте повернула голову на подушке и приняла насмешливо-сочувственный вид. - Не стоит и говорить, что все открылось и девушке, разумеется, не позволили пройти испытание. Оправданием для подобного проступка не стала даже война. Ее заставили передать узы бедолаги другой, а чтобы обучить терпению, отправили на кухню, к поварятам да судомойкам. Слышала, будто провела она там три года, а когда наконец получила шаль, то Престол Амерлин самолично выбрала ей Стража - упрямого, как вросший в землю валун, мужчину с морщинистым лицом. Звали его Анси-лан. Встречала я обоих несколько лет спустя, и, честно сказать, не знала, кто из них кем командует. И по- моему, Барашелле этого тоже не знала. - Да, мало приятного, - пробормотала Илэйн. Три года на... Стоп. Барашелле и Ансилан? Не может же это быть той же самой историей? Неужели они - та пара? В том сказании не говорится, что Барашелле была Айз Седай! Но Илэйн сама читала два варианта и еще один слышала от Тома, и во всех трех Барашелле столь долгой тяжкой службой добивалась любви Ансилана. М-да, два тысячелетия изрядно поменяли повествование. - Да, приятного мало, - согласилась Бергитте и вдруг с невинным видом испуганно округлила глаза. - Наверное, раз ты хочешь сохранить эту страшную тайну, ты не будешь сурова со мной? Ведь некоторые Айз Седай так помыкают своими Стражами! А то еще я проговорюсь, дабы спастись от этакой участи... Илэйн невольно вздернула подбородок: - Это очень похоже на угрозу. А к угрозам, от кого бы они ни исходили - от тебя или еще от кого, - у меня свое отношение. Если ты думаешь... Бергитте поймала запястье Илэйн и виновато перебила девушку. Хватка ее оказалась на удивление сильной. - Пожалуйста... Я вовсе не хотела этого. Гайдал утверждает, будто чувство юмора у меня как у камня, брошенного в круг сёдза. - При имени Гайдала по ее бледному лицу пробежало облачко, потом оно рассеялось. - Ты спасла мне жизнь, Дочь-Наследница Андора. Я сохраню твой секрет и буду служить тебе Стражем. И, если ты согласна, буду тебе подругой. - Я буду горда назвать тебя своей подругой.- Круг сёдза? Ладно, можно и в другой раз спросить. Бергитте, может, и оправилась немного, раз силенок стало больше, но ей нужен отдых, а не расспросы. - И своим Стражем. - Видно, и впрямь придется выбрать Зеленую Айя. Не говоря уже обо всем прочем, это единственный способ связать узами Ранда ал'Тора. Сон по-прежнему не шел из головы девушки, и она намеревалась так или иначе убедить Ранда согласиться. - Может, ты постараешься... смягчить свое чувство юмора? - Постараюсь.- Бергитте будто соглашалась с предложением сдвинуть гору. - Но раз я стала твоим Стражем, пусть и в тайне ото всех, я буду неусыпно о тебе заботиться. А у тебя глаза просто слипаются. Самое время тебе поспать. - Брови и подбородок Илэйн двинулись было вверх, но Бергитте не позволила ей и слова вымолвить. - Среди многого прочего в обязанности Стража входит говорить своей Айз Седай, когда она чересчур безжалостна к себе. А также одарить некоей долей разумной осторожности, когда той вздумается вдруг прогуляться в Бездну Рока. И оберегать ее жизнь изо всех своих сил. Все это я буду делать для тебя. Когда я рядом, Илэйн, не страшись - я всегда оберегаю тебя со спины. Да, и верно, Илэйн нужно поспать, но и Бергитте ОТДОХНУТЬ надо не меньше. Илэйн потушила лампы, уложила женщину поудобней и дождалась, пока та уснет; правда, случилось это не раньше, чем Бергитте удостоверилась, что Илэйн устроила постель для себя - раскатала на полу между кроватями одеяла, бросила поверх подушку. Возник легкий спор, кто ляжет на полу, но Бергитте была еще слишком слаба, и потому Илэйн без особого труда убедила ее остаться в кровати. Ну, все же пришлось немного потрудиться. Ладно хоть Найнив не проснулась - так и похрапывала тихонько. Сама Илэйн, что бы она ни говорила Бергитте, уснула не сразу. Той ведь и носу из фургона не высунуть, пока не найдется, что ей надеть, - Бергитте выше и Илэйн, и Найнив. Сидя между кроватями, Илэйн принялась распускать подол на своем темно-сером дорожном платье. Хорошо, если утром будет время быстренько надставить подол и заметать его. Сон одолел девушку, когда она едва управилась с половиной работы. Ей вновь приснилось, как она связывает узами Ранда, причем сон этот являлся не единожды. Иногда Ранд охотно склонялся перед ней, иногда приходилось поступать с ним, как с Бергитте. а раз она даже проникла тайком в его опочивальню, когда юноша спал. Теперь одной из тех женщин была и Бергитте. Илэйн, правда, была не очень-то против. Она нисколько не возражает против нее, или Мин, или Эгвейн, или Авиенды, или Найнив, хотя Илэйн не представляла себе, как к последнему отнесется Лан. Но вот другие... Илэйн приказывала Бергитте в меняющем цвета плаще Стража отволочь Берелейн и Элайду на кухню года на три, как вдруг две эти женщины накинулись на нее с кулаками. Девушка проснулась и обнаружила, что это на нее наступила Найнив; она потянулась к Бергитте, желая посмотреть, как та. В маленькие окошки сочился мягкий серый свет. Скоро утро. Проснувшись, Бергитте заявила, что чувствует себя сильной и здоровой как обычно и вдобавок голодна как волк. А Илэйн не понимала, закончила ли Найнив с самобичеванием. Рук она не заламывала, ничего не говорила, но, пока Илэйн умывалась и рассказывала о бродячем зверинце - почему им нужно еще какое-то время провести в нем, - Найнив торопливо очистила от кожуры и косточек красные груши и желтые яблоки, нарезала сыру и подала все это на тарелке вместе с кубком разбавленного вина, в которое добавила меду и пряностей. Она бы Бергитте с ложечки накормила, позволь ей та. Найнив сама занималась волосами Бергитте, пока от белого куриного перчика те не стали такими же черными, как у Илэйн, которая свои тоже в настое ополоснула. Потом Найнив отдала женщине лучшие свои чулки и сорочку и была заметно разочарована, когда мягкие туфли Илэйн подошли Бергитте лучше. Найнив, высушив полотенцем и вновь заплетя волосы Бергитте в косу, настояла на своем и надела на нее серое шелковое платье - в бедрах и груди его надо выпустить, но с этим можно и погодить. Найнив даже вызвалась сама подшить подол, но скептический взгляд Илэйн заставил старшую подругу пойти на попятный и заняться умыванием. Найнив яростно мылила лицо, бормоча, что шьет ничуть не хуже других. Когда хочет. Когда три женщины наконец-то вышли из фургона, над деревьями на востоке выглянул пронзительно золотой краешек восходящего солнца. В такую рань наступающий день казался обманчиво приятным. На небе не было ни облачка, а к полудню воздух станет горячим, как в печке. Том с Джуилином запрягали лошадей, весь лагерь был охвачен предотьездной суетой. Лентяй уже оказался оседлан, и Илэйн взяла себе на заметку: не худо будет самой заговорить о том, что верхом сегодня поедет она, пока никто из мужчин не влез в седло. Впрочем, если Том или Джуилин опередят ее, она не особенно огорчится. Сегодня днем она впервые пойдет по канату на глазах у сотен людей. Люка продемонстрировал девушке костюм для выступления, при виде которого у нее от волнения сердечко забилось чаще, но она не станет стонать и сетовать, как Найнив. Через лагерь скорым шагом прошествовал Люка, он всех поторапливал и выкрикивал никому не нужные указания; красный плащ развевался за его спиной. - Лателле, разбуди этих проклятых медведей! Я хочу, чтобы они, когда мы через Самару поедем, на задних лапах стояли и рычали. Кларин, за собачками своими на этот раз приглядывай, ладно? Если какая из них опять за кошкой погонится... Бруг, ты со своими братцами кувыркаешься перед моим фургоном. Запомнил? Перед моим фургоном! Это должно быть торжественное шествие, а не соревнование, кто из вас быстрее заднее сальто делает! Керандин, следи за кабанолошадьми, не отпускай их от себя. Надо, чтоб люди от изумления охали да рты раскрывали, а не убегали в ужасе сломя голову! Люка остановился возле фургона, сердито глядя на Найнив и столь же недовольно - на Илэйн, посему Бергитте мало что досталось. - Как мило и великодушно, что вы, досточтимая На-на и миледи Морелин, соблаговолили отправиться вместе с нами. Мне казалось, вы решили спать до полудня. - Он кивнул на Бергитте: - А это, верно, подружка из-за реки пришла, языком с вами потрепать? Нет уж, для гостей у нас времени нет. Я намерен немедленно выступить и днем уже дать представление. По-видимому, этот нагоняй поначалу ошеломил Найнив, но к концу второго предложения она глядела на Люка с не меньшей злостью. Как бы робко и застенчиво она ни вела себя с Бергитте, по отношению к другим характер ее, похоже, оставался прежним. - Мы будем готовы в дорогу не позже прочих, и тебе это известно, Валан Люка. Кроме того, час или два - разницы никакой. На том берегу собралось столько народу, что если на твое представление придет один из сотни, то зрителей будет сколько тебе и не снилось! А если нам захочется не спеша позавтракать, можешь просто стоять, баклуши бить и ждать. Если бросишь нас, не получишь того, чего ты так хочешь. Она самым явным образом намекала на обещанные сто золотых марок, но впервые напоминание о награде не возымело действия на хозяина зверинца. - Довольно людей? Довольно людей! Женщина, людей требуется завлекать, заманивать! Чин Акима здесь уже три дня торчит, а у него есть парень, который мечами и топорами жонглирует. И девять акробатов. Девять! У двух женщин, о которых я в жизни не слыхал, есть акробатки - такое на висячих веревках вытворяют, что у братьев Шавана глаза на лоб полезут! И на толпу никогда нельзя полагаться! Силлия Керано выпустила мужчин, у которых лица размалеваны, как у придворных шутов. Они друг друга водой обливают и лупят по башке дубинами, а народ лишний серебряный пенни платит, чтоб на них полюбоваться! - Вдруг он с задумчивым прищуром устремил взор на Бергитте: - Не желаешь ли, мы тебе лицо раскрасим? Среди шутов Силлии женщин нет. И еще кого- нибудь из укротителей лошадей, пожалуй. Наверняка кто-то из них пожелает раскраситься. Это не больно, надутой дубинкой ударить, и я заплачу тебе... - Задумавшись, Люка умолк - расставаться с деньгами он любил не больше Найнив. И Бергитте во время возникшей паузы промолвила: - Я не шут и дурака для потехи валять не буду. Я - стрелок. - Стрелок... - пробурчал Люка, разглядывая глянцевито блестящую черную косу, перекинутую на левое плечо. - И зовешься ты, полагаю, не иначе как Бергитте. Кто ты такая? Небось из тех идиотов, что за Рогом Валир по миру носятся? Пусть даже эта вещь и существует, разве кто-то другой не может ее отыскать? Обязательно они! Был я в Иллиане, когда Охотники обеты давали, - их на Великой Площади Таммаз тысячи столпились. Но со славой, какую можешь обрести ты, ничто не сравнится, не затмит аплодисментов... - Я - стрелок, красавчик, - решительно прервала излияния Люка Бергитте. - Принеси лук, и ставлю сотню крон золотом против одной твоей, что выстрелю лучше, чем ты или любой, кого укажешь. Илэйн ожидала, что Найнив сейчас разорется, ведь если Бергитте проиграет, ее ставку покрывать им. И, что бы Бергитте ни говорила, Илэйн не верила, что лучница уже в достаточной мере оправилась. Тем не менее Найнив лишь на миг зажмурилась, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. - Ох уж мне эти женщины! - прорычал Люка. Всем своим видом Том с Джуилином показывали, что совершенно с ним согласны. - Два сапога пара вы с леди Морелин или с Наной, как бы их ни звали по-настоящему. - Он взмахнул своим шелковым плащом, широким жестом указывая на суетящихся вокруг людей и лошадей. - Вероятно, от вашего острого глаза, Бергитте, это ускользнуло, но мне вскоре предстоит представление, а мои конкуренты уже ощипывают Самару, точно банда карманников, каковыми, в сущности, и являются. Бергитте улыбнулась, слегка изогнув губы: - Боишься, красавчик? Ну, можем договориться иначе: ты ставишь серебряный пенни. Люка медленно наливался багровой краской - Илэйн думала, хозяина зверинца сейчас удар хватит. Ворот куртки вдруг стал слишком тесен для его шеи. - Я пошлю за своим луком, - чуть ли не прошипел он. - Можешь отработать сотню марок, выступая с разрисованным лицом. Или клетки чистить будешь. Мне все равно! - Ты уверена? Сил-то хватит? - спросила Илэйн у Бергитте, когда Люка, ворча, удалился. Она сумела разобрать единственное слово - "женщины", причем повторялось оно не раз и не два. На женщину с косой Найнив глядела так, точно желала, чтобы разверзлась земля и поглотила ее - не Бергитте, а ее саму. Возле Тома и Джуилина почему-то собралось несколько укротителей лошадей. - А у него симпатичные ноги, - заметила Бергитте, - но высокие мужчины мне никогда не нравились. Прибавь смазливое лицо - и они становятся просто невыносимыми. К группе мужчин присоединился Петра, шириной плеч превосходивший любого. Он что- то сказал, пожав руку Тому. И Шавана тоже там оказались. И Лателле, что-то предвкушая, говорила с Томом, то и дело кидая мрачные взгляды на Найнив и женщин рядом с ней. Когда Люка вернулся с луком без тетивы и колчаном со стрелами, до предотъездных сборов никому не было дела. Фургоны, лошади, клетки, даже стреноженные кабанолошади были брошены, люди сгрудились вокруг Тома и ловца "воров. Следом за Люка все двинулись из лагеря, немного поот-став для приличия. - Я покажу, как надо стрелять, - сказал Люка, вырезая на стволе дерева на уровне своей груди белый крест. К нему отчасти вернулось его щегольство, и он с важным видом отмерил пятьдесят шагов. - Я сделаю первый выстрел, чтобы ты поняла, с чем придется иметь дело. Бергитте выдернула лук из его руки и отошла еще на пятьдесят шагов. Люка пялился ей вслед. Она покачала головой, держа в руках лук, потом, уперев его в обутую в мягкую туфлю ногу, одним плавным движением согнула лук и надела тетиву, и лишь тогда опомнившийся Люка подошел к ней вместе с Илэйн и Найнив. Бергитте вытянула стрелу из колчана, который тот держал, кинула на нее быстрый, оценивающий взгляд и отбросила в сторону, точно мусор. Люка сдвинул брови и открыл было рот, но она уже выкинула и вторую стрелу. Еще три полетели на усыпанную листьями землю, пока наконец Бергитте не воткнула одну острием вниз в мягкую почву перед собой. Из двадцати одной она отобрала всего лишь четыре стрелы. - У нее получится, - прошептала Илэйн, стараясь говорить поубедительней. Найнив кивнула с отсутствующим видом; если придется выплатить Люка сотню золотых крон, то вскоре они вынуждены будут продавать украшения, подаренные Аматерой. Письма-векселя почти бесполезны, как Илэйн уже объяснила Найнив, - воспользоваться ими все равно что пальцем указать Элайде, где они недавно находились или находятся сейчас. Найди я вовремя нужные слова, то не допустила бы этого. Как мой Страж, Бергитте должна делать, что я ей велю. А сделает? Девушке было ясно, что подчинение не является составной частью уз. Интересно, эти Айз Седай, за которыми Илэйн подглядывала, заставляли своих Стражей еще и клятвы приносить? Поразмыслив сейчас над этим, она решила, что одна из них так и поступила. Бергитте наложила стрелу на тетиву, подняла лук и отпустила тетиву, с виду даже не целясь. Илэйн скривилась, но стальной наконечник ударил в самый центр вырезанного белого креста. Стрела еще дрожала, когда вплотную к ней вонзилась вторая. Бергитте немного подождала - чтобы две стрелы замерли. По толпе зрителей прокатилось "ох", когда третья расщепила первую, а последняя повторила то же самое с другой. Воцарилась полная тишина. Одна стрела - можно списать на случай. Но две... Люка выглядел совершенно обалдевшим, с отвисшей челюстью он хлопал выпученными глазами, пялясь на дерево, потом перевел взор на Бергитте, опять на дерево, снова на Бергитте. Она протянула ему лук, но хозяин зверинца лишь слабо мотнул головой. Внезапно он отшвырнул колчан прочь и с радостным воплем широко раскинул руки: - Никаких ножей! Стрелы! С сотни шагов! Найнив привалилась к плечу Илэйн, когда Люка принялся живописать, чего он хочет, но не возразила ни словом, ни писком. Том с Джуилином собирали деньги; большинство отдавали им монеты со вздохом или со смехом, но Джуилину понадобилось схватить Лателле за локоток, когда та попыталась улизнуть под шумок, и за монетами в свой кошель она полезла лишь после гневных слов ловца воров. Вот, значит, о чем они там шушукались! Нужно будет с ними строго поговорить. Но это потом. - Нана, тебе незачем проходить через эти муки, - сказала Илэйн Найнив. Та загнанно смотрела на Бергитте. - Наш выигрыш? - напомнила Бергитте, когда Люка, сбив дыхание, закончил наконец свою красочную речь. Он скорчил кислую мину, медленно запустил руку в свой кошель, выудил оттуда монету и кинул лучнице. Илэйн почудилось, будто в луче солнца блеснуло золото. Бергитте проверила монету и бросила ее обратно: - С твоей стороны заклад был серебряный пенни. Глаза Люка округлились в изумлении, но в следующий миг он, смеясь, насильно всунул золотую крону в ладонь женщины: - О чем ты говоришь? Ты стоишь каждого медного грошика! Пожалуй, сама королева Гэалдана явится взглянуть на представление, если будешь выступать ты. Бергитте и ее стрелы! Мы их серебром выкрасим, и лук в придачу! Илэйн отчаянно захотелось, чтобы Бергитте обернулась к ней. Принять предложение Люка - все равно что поставить для Могидин дорожный указатель. Но Бергитте, ухмыляясь, подбросила монету на ладони. - Если лук раскрасить, то он, и без того неважный, совсем негодным станет, - сказала она наконец. - И зовите меня Майрион. Так меня когда-то называли. - Опершись на лук, она улыбнулась шире: - А красное платье мне можно раздобыть? Чуть не взмокшая от волнения Илэйн облегченно перевела дух. Найнив же вся просто позеленела - со стороны казалось, что ей совсем худо. ГЛАВА 37. Представления в Самаре Чуть ли не в сотый раз Найнив приподняла локон и, глядя на него, вздохнула. Сквозь стенки фургона низким гулом доносились гомон и смех из сотен, если не из тысяч глоток, в нем почти тонула отдаленная музыка. Все время, пока зверинец шествовал по улицам Самары, она провела в фургоне вместе с Илэйн и нисколько не была этим огорчена - взгляды, бросаемые иногда в окошко, убедили, что ей вовсе не хочется оказаться в плотной людской толпе, радостно вопящей и еле-еле расступавшейся, чтобы пропустить кавалькаду. Но всякий раз, как Найнив бросала взор на свои теперь медно-рыжие волосы, ей хотелось делать сальто, крутиться колесом вместе с братьями Шавана - что угодно, только не перекрашивать волосы. Стараясь не смотреть на себя, Найнив тщательно закуталась в простую темно-серую шаль, повернулась и вздрогнула - в дверях стояла Бергитте. Во время шествия она ехала в фургоне с Кларин и Петрой, и Кларин отдала ей запасное красное платье, которое приготовила для Найнив по указке Люка. А Люка распорядился об этом загодя, не дожидаясь согласия Найнив. Теперь в этом платье Бергитте и ходила, перекинув через плечо черную крашеную косу, спускавшуюся ей на грудь. Низкого квадратного выреза она словно и не замечала. Лишь взглянув на Бергитте, Найнив еще туже стянула шаль вокруг плеч - еще на ноготок больше выставить напоказ светлую грудь, и можно забыть о всяких, даже самых слабых претензиях на соблюдение приличий. Впрочем, и сейчас говорить о благопристойности подобного наряда было просто смешно. При виде Бергитте у Найнив скрутило живот - но вовсе не из-за одежды или приличий. - Если решила носить такое платье, зачем прикрываться? - Бергитте вошла и закрыла за собой дверь. - Ты ведь женщина. Почему бы не гордиться этим? - Если ты считаешь, что так лучше, - неуверенно ответила Найнив и отпустила шаль. Та медленно соскользнула на локти, открыв точь-в-точь такое же платье. Найнив почувствовала себя голой. - Я только думала... Думала... - Стиснув в кулаках шелковые оборки по бокам, чтоб руки лежали на месте, Найнив заставила себя не отводить взора от Бергитте. Так чуть-чуть легче - даже если знать, что на ней точно такой же наряд. Бергитте поморщилась: - А если мне захочется, чтоб ты еще на дюйм опустила вырез? Лицо Найнив стало одного цвета с платьем, она открыла рот, но заговорить сумела не сразу. Потом все же произнесла осипшим голосом: - Ни на дюйм ниже. Посмотри на свое. Его и на десятую дюйма нельзя опустить! Три быстрых, сердитых шага, и Бергитте слегка наклонилась, вплотную приблизив лицо к лицу Найнив. - А если я скажу, что хочу, чтобы ты так сделала? - рявкнула она, оскалив зубы. - Если я захочу размалевать тебе лицо, чтобы у Люка были собственные шуты? Сдеру с тебя одежду и раскрашу с головы до пят? Хорошенькая из тебя тогда получится мишень! Все мужики в пятидесяти милях окрест прибегут на такое диво поглазеть! Найнив безмолвно двигала челюстью, но не произносила ни слова. Ей очень хотелось зажмуриться - может, когда она вновь откроет глаза, все случившееся окажется кошмарным сном и сгинет. Сокрушенно мотнув головой, Бергитте уселась на кровать, оперлась локтем на колено и устремила на Найнив пронзительные голубые глаза: - Это необходимо прекратить. Когда я взгляну на тебя, ты вздрагиваешь. Ты готова услужить мне во всем по единому моему жесту, даже движению ресниц. Я посмотрю на табурет - ты уже несешь его мне. Облизну губы - суешь кубок с вином мне в руки прежде, чем я соображу, что хочу пить. Ты бы спину мне мылила и тапочки надевала, если б я тебе разрешила! Найнив, я не чудовище, не больная, не грудное дитя. - Я лишь пытаюсь... - покорно начала Найнив и испуганно дернулась, когда Бергитте рявкнула: - Что пытаешься? Унизить меня?! - Нет. Нет, все не так. Я виновата... - Ты присваиваешь себе ответственность за мои поступки, - яростно перебила ее Бергитте. - Это я первая заговорила с тобой в тел'аран'риоде. Это я решила помочь тебе. Я решила выслеживать Могидин. И я взяла тебя взглянуть на нее. Я, Не ты, Найнив, а я сама! Я - не твоя марионетка, не твоя гончая из своры. И никогда ею не буду. Найнив с трудом сглотнула и еще крепче вцепилась в юбки. У нее нет никакого права сердиться на эту женщину. Вообще никакого права. А вот