ожидала. Раз уж ты даже с таким недостатком ухитряешься делать подобные открытия... всякому ясно, что от тебя можно ждать только хорошего. И подумать только... Лишь через некоторое время она наконец иссякла и позволила совершенно вымотанной Найнив, покачиваясь на ватных ногах, выбраться наружу. Конечно, думала она, все на меня дивятся и только обо мне и толкуют. Надо было послушаться Илэйн и предоставить честь делать так называемые открытия ей одной. Могидин права. Рано или поздно они начнут доискиваться, как ей удалось добиться таких успехов. Значит, они желают найти правильное решение и избежать большой беды. Может, оно и так, но это ничуть не проясняет их намерений в отношении Ранда. Солнце стояло уже почти над головой, из чего явствовало, что на встречу с Теодрин она опоздала. Правда, на сей раз у нее имелось убедительное оправдание. Дом, где вместе с двумя дюжинами других женщин жила Теодрин, располагался как раз за Малой Башней. Поравнявшись с бывшей гостиницей, Найнив замедлила шаг. Гогот Стражей, болтавших у дверей с Гаретом Брином, указывал на то, что Совет еще заседает. Остатки гнева позволили ей увидеть заслон - плотный купол из Огня и Воздуха с проблесками Воды, покрывавший все здание наподобие шатра, и узел, удерживавший все это плетение. Прикоснуться к узлу было все равно что отдать свою шкуру в дубильню - на улице то и дело мелькали Айз Седай. Время от времени Стражи проходили сквозь невидимую для них мерцающую стену - одних часовых сменяли другие. Это было то самое ограждение, тот самый малый страж, преодолеть который оказалось не под силу Илэйн. Щит против подслушивания - с помощью Силы. Дом Теодрин стоял в сотне шагов дальше по улице, но Найнив свернула во двор рядом с крытой соломой хижиной, которую отделяла от бывшей гостиницы пара домов. Крошечный, поросший сорняком участок был обнесен плетнем, но туда можно попасть, воспользовавшись болтающейся на одной ржавой петле калиткой. Правда, петля предательски заскрипела, и Найнив торопливо огляделась по сторонам - не высунулся ли кто из окна, не видит ли кто с улицы? Потом она подобрала подол и припустила по узенькому переулку, ведущему к дому, где жили они с Илэйн. На миг Найнив заколебалась, припоминая слова Бергитте. Она сознавала, что, хотя об этом даже думать-то противно, является самой настоящей трусихой. Раньше Найнив считала себя храброй, конечно, не такой героиней, как Бергитте, но все же храброй. Жизнь, однако, убедила ее в обратном. От одной только мысли о том, что сделают с ней сестры, если поймают, ей нестерпимо захотелось повернуть назад, к Теодрин. Ведь возможность найти то самое окошко, за которым заседает Совет, все равно очень мала. Ничтожно мала. Пытаясь сглотнуть - и как это получается, что во рту сухо, когда вся она взмокла? - она подобралась поближе. Когда-нибудь ей, наверное, захочется узнать, каково быть не трусихой, а такой же храброй, как Бергитте или Илэйн. Найнив ступила сквозь заслон, и ничего не случилось, она ничего не почувствовала. Она догадывалась, что прикосновение к малому стражу не может причинить ей вреда, но все равно вжалась в шероховатую каменную стену. Листочки забившегося в щели вьюна щекотали ей лицо. Медленно, шаг за шагом она подобралась к ближайшему окну - и чуть было не повернулась и не ушла. Окно вместо стекла было затянуто промасленной тканью, которая, может быть, и пропускала свет, но никак не позволяла увидеть, что происходит внутри. Да и услышать тоже. Во всяком случае, никаких звуков из помещения не доносилось. Набрав побольше воздуха, Найнив скользнула к следующему окошку. Оно тоже было занавешено, но сквозь сохранившийся кусочек стекла можно было разглядеть заваленный бумагами стол, некогда богато украшенный, но ныне изрядно обветшавший, и несколько стульев. Людей не было и в этой комнате. Ругнувшись крепким словечком, подхваченным у Илэйн - для королевской дочки та знала на диво много ругательств, - Найнив осторожно двинулась дальше. Третье окно оказалось открытым. Она приникла к нему и тут же отпрянула. Трудно было поверить в такую удачу, но Тарна находилась там. Причем разговаривала не с членами Совета, а с Шириам и ее компанией. Не колотись так громко ее сердце, Найнив услышала бы голоса, прежде чем заглянула в окошко. Встав на колени, она пристроилась под самым окном, так, чтобы ее нельзя было увидеть изнутри. - ...хочешь, чтобы я доставила это послание? - Стальной голос, должно быть, принадлежал Тарне. - Где вы говорите, что требуется еще время. Но о чем тут размышлять? - Совет... - начала Шириам. - Совет? - насмешливо фыркнула посланница Башни. - Не считаете ли вы, что я слепа и не вижу, кому принадлежит настоящая власть? Этот так называемый Совет принимает те решения, которые подсказываете ему вы шестеро. - Совет просит время на размышление, - твердо заявила Беонин. - Кто способен предугадать, к какому решению он придет? - Элайде придется подождать их решения,- столь же ледяным голосом, как у Тарны, добавила Морврин. - Неужто так трудно проявить немного терпения, чтобы вновь увидеть Белую Башню единой? Ответ Тарны прозвучал еще более холодно: - Я передам Амерлин ваше послание... послание Совета. Посмотрим, что скажет она. Дверь открылась и захлопнулась с резким стуком. Найнив едва не вскрикнула от досады. Теперь она знала ответ, но не вопрос. Конечно, это лучше, чем ничего. И гораздо лучше, чем услышать что-то вроде: "Мы выражаем покорность Элайде и готовы вернуться". Ладно, дольше оставаться нельзя - вдруг кто увидит. Найнив начала было подниматься, собираясь уйти, но замерла, услышав голос Мирелле: - Может быть, нам просто отправить сообщение? Просто призвать ее? Найнив сдвинула брови. Кого это ее? - Надлежит соблюсти формальности, - категорично заявила Морврин, - и выполнить все надлежащие церемонии. - Мы должны строго придерживаться буквы закона, - поддержала ее Беонин. - Малейшая оплошность будет использована против нас. - А если мы уже допустили оплошность? - взволнованно - возможно, так ее голос звучал впервые в жизни - спросила Карлиния. - Сколько нам еще ждать? Сколько мы осмелимся ждать? - Столько, сколько нужно, - сказала Морврин. - Столько, сколько потребуется, - подтвердила Беонин. - Я так долго ждала, когда появится это послушное дитя, не для того, чтобы отказаться от всех наших замыслов. В комнате почему-то повисло молчание, хотя Найнив послышалось, будто чей-то голос в задумчивости тихонько повторил слово "послушное". Что за дитя они имели в виду? Послушницу? Принятую? В этом не было никакого смысла. Чтобы сестры поставили свои планы в зависимость от послушниц или Принятых - отроду такого не бывало. - Мы зашли слишком далеко и не можем повернуть назад, Карлиния, - сказала наконец Шириам. - Либо мы привезем ее сюда и добьемся, чтобы она делала все как надо, либо придется предоставить все Совету. А тогда нам останется лишь надеяться, что они не доведут нас до беды. - Судя по ее тону, надеяться на нечто подобное было бы большой глупостью. - Одна промашка, - холодно, еще холоднее, чем обычно, сказала Карлиния, - и наши головы окажутся на пиках. - Интересно, кто их туда насадит? - задумчиво поинтересовалась Анайя. - Элайда, Совет или Ранд ал'Тор? В комнате вновь воцарилось молчание, а затем зашуршали юбки и открылась дверь. Открылась и закрылась. Найнив рискнула приподнять голову и заглянуть. Комната оказалась пустой, что заставило ее раздосадованно фыркнуть. То, что они собрались тянуть время, - утешение слабое, потому как окончательный ответ может оказаться каким угодно. Судя по замечанию Анайи, они все еще опасаются Ранда не меньше, чем Элайду. А может, и больше. Элайда не собирает вокруг себя мужчин, способных направлять Силу. И что это за "послушное дитя"? О ком они толковали? Впрочем, раз этого все равно не выяснить, нечего и голову забивать. Заслон погас, и Найнив вздрогнула. Давно пора уносить ноги. Встав с колен и отойдя от стены, она отряхнула платье и зашагала прочь. Точнее, сделала всего пару шагов и остолбенела, уставясь на Теодрин. Доманийка, ни слова не говоря, пристально смотрела на нее. Найнив торопливо придумала и тут же отбросила дурацкое объяснение, будто она искала здесь случайно оброненную вещь. Она выпрямилась и пошла рядом с Теодрин с таким видом, будто объяснять нечего. Доманийка по-прежнему молчала. Что делать? - прикидывала Найнив. Съездить ей по голове и пуститься наутек? Упасть на колени и умолять сохранить все в тайне? Оба варианта имели существенные недостатки, но ничего лучшего придумать не удавалось. - Надеюсь, ты сохраняла спокойствие? - спросила Теодрин, глядя прямо перед собой. Найнив вздрогнула и не сразу поняла, что Теодрин говорит о наставлении, данном ею Найнив после вчерашней попытки преодолеть блок. Сохранять спокойствие - только спокойствие помогает собраться с мыслями. - Конечно, - деланно рассмеялась она. - С чего бы мне волноваться? - Вот и хорошо, - невозмутимо отозвалась Теодрин. - Сегодня я хочу попробовать нечто... более, как бы это сказать... прямое. Найнив бросила на Доманийку осторожный взгляд. Почему она ни о чем не спрашивает? Ни в чем не упрекает? С самого утра Найнив преследовали неудачи, и теперь она просто не могла поверить, что так легко отделалась. Назад, на каменное здание, Найнив не оглядывалась, а потому не видела, что какая-то женщина наблюдает за ней и Теодрин из окна второго этажа. ГЛАВА 13. Пыль Раздумывая над тем, стоит ли расплетать косу, Найнив раздраженно поглядывала из-под намотанного на голову полотенца на собственные платье и сорочку, развешенные на спинках стульев. Они были мокрыми, и вода капала на чисто выметенные половицы. Еще одно полотенце, в белую и зеленую полоску, значительно больше первого, в настоящий момент составляло все ее одеяние. - Теперь мы знаем, что потрясение здесь тоже не поможет, - буркнула она, обращаясь к Теодрин, и поморщилась. Челюсть ее болела, щеку саднило. Рука у Теодрин оказалась тяжелой. - Пожалуй, сейчас я могу направлять Силу, а тогда и думать забыла о саидар. Когда промокнешь до нитки, обо всем на свете забудешь. - Ну так высуши с помощью Силы свои вещи, - пробормотала Теодрин, всматриваясь в треугольный осколок зеркала и ощупывая свой глаз От этого зрелища у Найнив полегчало на сердце. Глаз уже начинал припухать, что позволяло надеяться на появление внушительного синяка. Что ж, значит, и ее рука не так уж слаба. А синяк - это самое малое, чего заслуживала Теодрин! Вероятно, Доманийке пришла в голову та же мысль, во всяком случае, она со вздохом промолвила: - К такому способу я прибегать больше не стану. Но хоть так, хоть эдак, все равно научу тебя уступать саидар прежде, чем ты рассердишься настолько, что захочешь его укусить. Бросив еще один взгляд на промокшую одежду, Найнив скривилась. Прежде она ничего подобного не делала. Использовать Силу при выполнении повседневной работы было строжайше запрещено, и не без оснований. Саидар представлял собой слишком большой соблазн. Чем чаще его обнимаешь, тем больше хочется, что увеличивает риск почерпнуть из Истинного Источника слишком много и выжечь свою способность, а то и вовсе погибнуть. Сейчас сладость саидар заполнила ее с легкостью, чему, надо полагать, немало способствовало использованное Теодрин ведро с водой, как, впрочем, и некоторые другие события сегодняшнего утра. Простое плетение Воды вытянуло всю влагу из одежды и перенесло ее на пол, присоединив к лужице, образовавшейся, когда Теодрин опрокинула ведро. - Уступать не больно-то по моей части, - сказала Найнив, размышляя о том, что только последняя дуреха станет так упорствовать впустую. Ну не может она дышать под водой, летать, размахивая вместо крыльев руками, и направлять Силу не разозлившись. Переведя хмурый взгляд с лужицы на Найнив, Теодрин уперла руки в бока. - Уж это я знаю, - промолвила она нарочито спокойно. - Если верить тому, чему меня учили, такая женщина, как ты, вовсе не может направлять Силу. Для этого, как мне объясняли, необходимо быть спокойной, невозмутимой, безмятежной, открытой и абсолютно податливой. - Ее окружило свечение саидар. Потоки Воды собрали лужицу в шар, который лежал теперь на полу, словно мячик. - Прежде чем станешь повелевать, следует научиться уступать. Это непреложная истина, но ты, Найнив... Как ни стараешься, а я вижу, что ты и вправду стараешься, ты не уступаешь, а наступаешь. До тех пор, пока не рассердишься настолько, что и вовсе обо всем позабудешь. Потоки Воздуха подняли раскачивающийся в стороны шар. На миг Найнив показалось, что Теодрин собирается запустить им в нее, но водяная сфера, проплыв через комнату, вылетела в открытое окно. Послышались громкий всплеск и испуганный крик кошки. По- видимому, запрет использовать Силу на всякие пустяки перестает действовать, когда достигаешь уровня Теодрин. - Может, на этом и остановимся? - предложила Найнив, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро, хотя понимала, что в очередной раз потерпела неудачу. Конечно, ей хотелось научиться направлять Силу когда угодно, но мало ли кому чего хочется? Как говорится, если бы да кабы... Если б у желаний были крылья, то свиньи бы летали... - Что толку тратить время впустую? - Ты это брось, - сказала Теодрин, когда Найнив попыталась и косу высушить с помощью потоков Воздуха. - Отпусти саидар, пусть волосы сами сохнут. И оденься. Найнив прищурилась: - У тебя, часом, нет в запасе еще одного похожего сюрприза? - Нет, не беспокойся. А сейчас начинай готовить свое сознание. Сосредоточься. Ты - бутон, цветочный бутон, ощущающий тепло Источника и готовый раскрыться навстречу этому теплу. Саидар - река, а ты - ее русло. Как бы ни был могуч поток, он всегда заключен в русло. Освободи свое сознание, оставь место для одного лишь бутона. В твоих мыслях нет ничего иного. Ты - бутон... Найнив натянула через голову сорочку и вздохнула. Монотонный голос Теодрин навевал дремоту. Упражнения для послушниц, какой от них толк? Они на нее не действуют, иначе она давным-давно научилась бы касаться Источника, когда захочет. Лучше бы ей, конечно, заняться чем-нибудь полезным, что действительно может получиться. Скажем, попробовать уговорить Илэйн уехать в Кэймлин. Правда, при этом она искренне желала Теодрин добиться успеха, пусть бы той пришлось окатить ее хоть десятью ведрами воды. Да и не может Принятая самовольно бросить занятия, такое не дозволяется. Вот чего Найнив терпеть не могла, так это когда ей указывали, что дозволено, а что нет. Шли часы, а они все сидели напротив друг друга за столом, который выглядел так, словно его подобрали на свалке, и повторяли тренировочные упражнения. Такие же, какие в это время, наверное, делали и послушницы. Цветочный бутон. Берег реки. Летний ветерок. Журчащий ручей. Найнив пробовала представить себя и семенем одуванчика, порхающим на ветру, и землей, впитывающей весенний дождь, и ростком, пробивающимся из почвы. Все без результата, во всяком случае, без того результата, какого добивалась Теодрин. Она даже предложила Найнив вообразить себя пребывающей в объятиях любовника, что обернулось неладно, поскольку навело на мысль о Лане, о том, как он посмел исчезнуть таким образом. Но всякий раз, когда досада Найнив давала толчок вспыхивавшей, словно сухая трава, ярости, что позволяло ей ухватиться за саидар, Теодрин заставляла ее отпускать Источник и начинать все сначала, одновременно утешая и успокаивая. Эта женщина умела полностью сосредоточиться на своей цели. Ей бы мулов учить упрямству, подумалось Найнив. За все это время Теодрин ни разу не вышла из себя - ее невозмутимость просто поражала. Найнив даже хотелось опрокинуть на нее ведерко с водой и посмотреть, что она тогда запоет, но, потрогав все еще болевшую щеку, решила, что это не самая удачная мысль. Впрочем, болевшую челюсть Теодрин Исцелила перед своим уходом - это было пределом ее возможностей в Исцелении. Найнив, поколебавшись, решила не оставаться в долгу и Исцелила уже изрядно заплывший глаз Теодрин. Вообще-то она намеревалась оставить синяк как напоминание, чтобы в следующий раз эта особа думала, что делает, но в конце концов решила: если они Исцелят одна другую, это будет по-честному. К тому же, пропуская сквозь себя потоки Духа, Воды и Воздуха, Теодрин дрожала и задыхалась, что Найнив сочла достаточным возмещением за собственный визг, изданный, когда ее окатили водой. Конечно, она и сама ежилась во время Исцеления, но что поделаешь? Нельзя получить все сразу. Солнце уже давно миновало зенит и клонилось к западу. По заполнившей улицу толпе пробежала рябь поклонов и реверансов, и люди раздались в стороны, давая дорогу Тарне Фейр. Айз Седай проплывала по улице с видом королевы, шествующей по свинарнику, а накинутая на ее плечи шаль с красной бахромчатой каймой казалась боевым стягом. По тому, как Тарна держалась, было видно, что она считает свою позицию прочной. В первый день по ее прибытии было куда меньше почтительных-приветствий, но, в конце концов, Айз Седай есть Айз Седай, в Салидаре сестры тоже оставались сестрами. Чтобы все уяснили себе это, двое Принятых, пять послушниц и с дюжину слуг и служанок теперь проводили немногие свободные часы за самой грязной работой: относили подальше в лес кухонные отбросы и содержимое ночных горшков и закапывали их там. Выскочившая на улицу Найнив успела улизнуть, прежде чем попалась на глаза Тарне. В животе у нее урчало от голода, да так громко, что какой-то малый с корзиной репы за плечами бросил на нее удивленный взгляд. Время завтрака прошло в попытках проникнуть сквозь заслон, время обеда - в упражнениях с Теодрин. Причем на этом их отношения на сегодня не закончились. Теодрин велела Найнив не спать всю ночь в надежде на то, что усталость поможет там, где не помог испуг. Любой блок можно сломать, с несокрушимой уверенностью говорила она. Сломаю я и твой. Один-единственный раз ты направишь Силу без гнева, и саидар будет твоим. Навсегда. Сейчас Найнив хотела только одного - поесть. Кухарки и поварята уже почти все убрали, но вокруг кухни еще витали дразнящие запахи тушеной баранины и жареного поросенка, заставившие затрепетать ее ноздри. Правда, довольствоваться ей пришлось всего-навсего парой яблок, кусочком козьего сыра и горбушкой хлеба. Как не задался денек с утра, так и не выровнялся. Вернувшись в свою комнату, Найнив обнаружила там лежащую на кровати Илэйн. Та, не повернув головы, бросила на Найнив беглый взгляд и вновь уставилась в потолок. - Ох, Найнив, что за день сегодня поганый, - промолвила она со вздохом. - Эскаральда настаивает на том, чтобы я научила ее делать тер'ангриалы, а сил на это у нее явно недостаточно. А Варилин сделала... понятия не имею, что она сделала, но только камень, с которым она работала, прямо в ее руках превратился в шар из... ну, не совсем из огня, но... Не будь там Дагдары, которая ее сразу же Исцелила, та бы, наверное, погибла. Из находившихся там такое Исцеление больше никому было не под силу, а искать знающую сестру не было времени. Ну а потом, уже по дороге сюда, я задумалась о Мариган, о том, что если мы не можем научиться обнаруживать направляющего Силу мужчину, то, может, сумеем обнаружить то, что им сделано. Вроде бы Морейн как-то говорила, что такое возможно. Ну так вот, задумалась я, и тут кто-то дотронулся до моего плеча. Я так завопила, будто меня ножом пырнули, а оказалось, что какой-то возчик просто хотел спросить у меня дорогу. Бедняга так испугался, что чуть не пустился наутек. Когда она наконец умолкла, чтобы перевести дух, Найнив отказалась от уже почти созревшего решения запустить в нее огрызком яблока и воспользовалась наступившей тишиной, чтобы вставить слово: - А где Мариган? - Она прибрала здесь, и я ее отослала. Видишь, - Илэйн подняла руку, - я до сих пор не сняла браслета. - Рука обессиленно упала, но поток слов не замедлился. - Она все время ноет и талдычит без устали одно и то же - будто нам нужно немедленно бежать в Кэймлин. После такого денечка еще и это выслушивать?! И без нее тошно, эти послушницы меня до бешенства доведут. Эта несносная носатая Китлин все время бормочет себе под нос, что я еще молода ею командовать, а тут еще заявляется Фаолайн и спрашивает, почему это Николь у меня на занятии - откуда, интересно, мне было знать, что Николь должна выполнять ее поручение? А потом Ибрелла вздумала посмотреть, большое ли пламя она в силах создать, и чуть всех нас не спалила. Фаолайн устроила мне перед всеми выволочку за то, что я допускаю такое на занятиях, а Николь заявила, что... Найнив отчаялась вставить хоть словечко - может, она зря не запустила в Илэйн яблоком? - и просто-напросто закричала: - Я думаю, Могидин права! Услышав это имя, Илэйн закрыла наконец рот и удивленно вытаращилась. Найнив и сама невольно огляделась, не подслушал ли кто часом, хотя они и находились в своей комнате. - Это глупость, Найнив. Найнив не поняла, имеет она в виду предложение уехать или произнесенное вслух имя, но уточнять да выяснять не собиралась, а, усевшись напротив и оправив юбку, решительно возразила: - Ты не права. Джарил и Сив того и гляди проболтаются, что Мариган никакая им не мать, если уже не проболтались. Ты готова ответить на вопросы, которые за этим последуют? Мне как-то не хочется. Того и гляди, какая-нибудь Айз Седай всерьез задастся вопросом, как мне удается делать всяческие открытия, не пребывая в ярости от восхода до заката. И сейчас о том поминает каждая вторая сестра, с которой мне случается разговаривать, а Дагдара в последнее время посматривает на меня довольно странно. Да и не делают они здесь ничего, только сидят без толку. И будут сидеть, пока не решат вернуться в Башню. Я тут подобралась к окошку да подслушала разговор Тарны с Шириам и... - Ты что? Что ты сделала? - Подкралась и подслушала, вот что, - спокойно ответила Найнив. - Так вот, они решили ответить Элайде, что им требуется время. Им, видишь ли, надо подумать. О чем? Случаем не о том ли, как позабыть Логайна и прочие выходки Красных? Это, конечно, трудно, но если очень хочется, то почему нет? Если мы здесь задержимся, может случиться так, что нас преподнесут в подарок Элайде. А если уедем, то, на худой конец, сможем предупредить Ранда. Сказать, чтобы не рассчитывал на поддержку Айз Седай и не доверял им. Илэйн нахмурилась и присела на кровати, скрестив под собой ноги: - Если они все еще раздумывают, значит, окончательного решения не приняли. Я думаю, нам лучше остаться. Может быть, как раз мы и сможем помочь им принять правильное решение. Кроме того, если только ты не вознамерилась уговорить Теодрин ехать с нами, твой блок так при тебе и останется. Этот довод на Найнив впечатления не произвел. Многого ли добилась Теодрин за все это время? Только ведро воды зря извела. Велела не спать сегодня всю ночь, а дальше что? Теодрин уверяла - так, во всяком случае, ее можно было понять, - что будет пробовать все и вся до тех пор, пока что-нибудь не сработает. А это уж явно чересчур. - Поможем им принять решение, говоришь? Как же, станут они нас с тобой слушать! Суан, и та не слушает. Может, мы и ухватили ее за палец, но она-то держит нас за шкирку. - И все-таки нам следует остаться. Во всяком случае до тех пор, пока Совет не примет решение. Тогда мы хотя бы сможем рассказать Ранду правду, а не кормить его домыслами? - А как нам узнать об этом самом решении? Да так, чтобы не оказалось поздно? Уж не рассчитываешь ли ты на то, что мне во второй раз удастся найти нужное окошко? А если мы будем дожидаться, пока они открыто объявят о своих намерениях, то рискуем оказаться под стражей. Во всяком случае, я. Все Айз Седай знают, что я с Рандом из одной деревни, из Эмондова Луга. - Как узнать? Да от Суан, она нам расскажет. Или ты думаешь, что она и Лиане смирнехонько отправятся на расправу к Элайде? Тут Илэйн попала в точку. Окажись Суан и Лиане в руках Элайды, обе и моргнуть не успеют, как им снесут головы. - Но ты не учитываешь Сива и Джарила. - Ну, с ними мы что-нибудь придумаем. В конце концов, что тут особенного? Разве чужая женщина не могла по доброте душевной пригреть сироток? - Илэйн улыбнулась, на щеках ее появились ямочки. По-видимому, она считала, что эта улыбка подбадривает. - Единственное, что нам нужно, это как следует пораскинуть мозгами. И на худой конец стоило бы дождаться возвращения из Амадиции Тома. Я не могу его бросить. Найнив всплеснула руками. Если облик отражает характер, Илэйн следовало бы выглядеть ослицей, причем высеченной из камня. Том будто заменил этой девчонке отца, умершего, когда она была еще маленькой. Привязалась к старику и, похоже, собирается и к столу его за руку водить. Неожиданно Найнив почувствовала, что где-то поблизости обнимают саидар, и тут же поток Воздуха отворил дверь. В комнату шагнула Тарна Фейр. Илэйн и Найнив вскочили на ноги - что ни говори, а Айз Седай есть Айз Седай, и кое-кого наказали, стоило Тарне одно слово обронить. Желтоволосая Красная сестра пристально смотрела на них. Ее надменное лицо напоминало холодный мрамор. - Ну и дела! Королева Андора в убогой лачуге, в обществе дикарки. - Я пока еще не королева, Айз Седай, - отвечала Илэйн с холодной вежливостью. - И не стану ею, пока меня не коронуют в Тронном Зале. А коронуют меня лишь в том случае, если моя мать действительно мертва. Улыбка Тарны могла бы заморозить и снежную бурю. - Да-да, конечно. Они пытались сохранить ваше пребывание здесь в тайне, да только земля слухами полнится. - Она обвела взглядом каморку - узенькие кровати, колченогий табурет, одежда на вбитых в стену крюках и осыпающаяся штукатурка. - На мой взгляд, вас могли бы разместить и поудобнее, учитывая все ваши удивительные достижения. Будь вы в Белой Башне, где ваше истинное место, вы бы, наверное, уже прошли испытание и удостоились шали. - Спасибо, - сказала Найнив, желая показать, что и она может быть такой же любезной, как Илэйн. Тарна окинула ее таким взглядом, что чуть не превратила в ледышку. - Айз Седай, - поспешно добавила Найнив. Тарна снова повернулась к Илэйн: - В сердце Амерлин есть особый уголок для тебя и для Андора. Ты не поверишь, сколько сил было по ее повелению затрачено на то, чтобы тебя отыскать. Ей будет очень приятно, если ты вернешься в Тар Валон. - Мое место здесь, Айз Седай. - Голос Илэйн звучал по-прежнему любезно, но подбородок вызывающе вздернулся - под стать надменности Тарны. - Я вернусь в Башню вместе со всеми, Понятно, - без всякого выражения произнесла Тарна. - Ну что ж, а сейчас оставь нас. Я хочу поговорить с дикаркой. Наедине. Найнив и Илэйн переглянулись, но делать было нечего. Илэйн присела в реверансе и удалилась. Как только за ней затворилась дверь, с Тарной произошла удивительная перемена. Айз Седай уселась на кровать Илэйн, поджав под себя ноги, откинувшись на изголовье и скрестив руки на груди. Лицо ее оттаяло, на нем даже появилась улыбка. - У тебя вид какой-то взъерошенный. Не бойся, я тебя не укушу. - Может, Найнив и поверила бы этому, но глаз Тарны улыбка не коснулась, и по контрасту с потеплевшей физиономией они казались еще холоднее. От такого сочетания у Найнив мурашки пробежали по коже. - Ты никак обиделась? Уж не оттого ли, что я назвала тебя дикаркой? Ну и напрасно, я и сама была такой же, пока Галина Касбан не выбила из меня мой блок. Она знала, что я стану Красной, когда я еще и думать об этом не думала. Красные и те, кто собирается ими стать, всегда вызывали у нее особый интерес. - Тарна рассмеялась, покачивая головой, но глаза ее походили на ледяные клинки. - Я, знаешь ли, целое море слез пролила, прежде чем сумела коснуться саидар с открытыми глазами, а ведь нельзя свивать потоки, коли ты их не видишь. Как я понимаю, Теодрин обходится с тобою куда мягче. Найнив непроизвольно содрогнулась. Хотелось верить, что Теодрин не воспользуется опытом этой Галины Касбан. С трудом уняв внутреннюю дрожь, Найнив промолвила: - О чем вы хотели поговорить со мной, Айз Седай? - Амерлин хочет, чтобы Илэйн вернулась в Башню, но и ты в некоторых отношениях столь же важна, как и она. Если не больше. То, что ты знаешь о Ранде ал'Торе, может оказаться бесценным. Как и то, что знает о нем Эгвейн ал'Вир. Кстати, тебе известно, где она сейчас? Найнив хотелось утереть пот, но она не решалась поднять руку и стояла навытяжку, как солдат. Со времени ее последней встречи с Эгвейн, встречи в Тел'аран'риоде, прошел целый месяц. - Могу ли я спросить, что... - Найнив заколебалась, ибо в Салидаре не было принято величать Элайду Амерлин, но, в конце концов, решила проявить учтивость: - Что собирается Амерлин предпринять в отношении Ранда? - Предпринять? Дитя мое, он - Возрожденный Дракон. Амерлин это знает и намеревается воздать ему все подобающие почести. - В голосе Тарны послышался нажим. - Подумай, дитя. Вся здешняя компания вернется в лоно Башни, ибо рано или поздно они осознают. что делают, но каждый упущенный день грозит обернуться бедой. Три тысячи лет Белая Башня наставляла правителей. Не будь нас, мир захлебнулся бы в крови. И захлебнется, если Айз Седай не смогут руководить действиями Ранда ал'Тора. Но нельзя руководить тем, кого не знаешь, это все одно что пытаться направлять Силу с закрытыми глазами. Для него же будет лучше, если ты безотлагательно вернешься в Башню со мной и расскажешь Амерлин все, что тебе известно. И для него, и для тебя. Оставаясь здесь, ты не сможешь стать Айз Седай, ведь Клятвенный Жезл находится в Башне. Пройти испытание можно только там. Глаза Найнив заливал пот, но она даже не моргала. Неужто эта женщина думает, будто ее, Найнив, можно подкупить? - По правде говоря, я не очень-то хорошо его знаю. Виделись мы не часто, потому как я жила в деревне, а ферма его родителей находилась на отшибе, в Западном Лесу. Помню только, что мальчишкой он не прислушивался к доводам рассудка и было непросто заставить его поступать разумно. Возможно, с той поры он изменился, хотя вряд ли. В большинстве своем мужчины всего-навсего большие дети. Тарна смерила Найнив долгим ледяным взглядом. Очень долгим. - Ну ладно, - промолвила она наконец и оказалась на ногах, да так быстро, что Найнив едва не попятилась, хотя в этой комнатушке и пятиться-то было некуда. На губах у Тарны играла странная, внушавшая тревогу улыбка. - Интересная тут у вас собралась компания. Я, правда, не встречалась ни с Суан Санчей, ни с Лиане Шариф, но знаю, что они здесь. Вот уж воистину украшение Салидара. От таких, как они, всякая разумная женщина должна держаться как можно дальше. А здесь небось и других чудных особ предостаточно. Поверь, лучше тебе уехать со мной. Я отправляюсь поутру. Сегодня вечером дай знать, ждать ли тебя на дороге. - Боюсь, Айз Седай, что я... - Подумай, дитя. Возможно, это самое важное решение в твоей жизни. Подумай хорошенько. - Улыбчивая маска исчезла, и Тарна выплыла из комнаты. У Найнив подогнулись колени, и она плюхнулась на кровать. Появление Тарны пробудило в ней множество противоречивых чувств - она не знала, что и думать. Тревога и гнев соседствовали с приятным возбуждением. Надо же, пыталась подкупить ее. И напугать, что, надо признаться, неплохо ей удалось. Судя по всему, у Тарны не было сомнений в исходе дела. Выражение покорности со стороны здешних Айз Седай оставалось лишь вопросом времени. И на кого она намекала, говоря о чудных особах? На Логайна? Кажется, Тарна знала о Салидаре куда больше, чем подозревали Совет или Шириам со своим окружением. Неужто у Элайды и здесь есть сторонники? Найнив ждала возвращения Илэйн, но та все не шла. В конце концов она отправилась на поиски, но, хотя и прочесала почти весь Салидар, все впустую. Солнце уже почти коснулось верхушек деревьев, когда, бормоча себе под нос проклятия, Найнив вернулась в свою комнату, где и застала Илэйн, которая явно только что появилась. - Где тебя носило? Я уж боялась, не связала ли тебя Тарна! - Я виделась с Суан и получила вот это. - Илэйн раскрыла ладонь и показала два каменных кольца. - А настоящее среди них есть? Хорошо, что ты их взяла, но, уезжая, лучше бы забрать с собой настоящее. - Найнив, я не передумала. Я по-прежнему считаю, что нам лучше остаться. - Тарна... - Только укрепила мою уверенность. Если мы уедем, тогда уж точно Шириам предпочтет единую Башню Ранду. - Она положила руки на плечи Найнив, и та позволила усадить себя на кровать. Илэйн уселась напротив и подалась вперед: - Помнишь, ты рассказывала мне, как найти в Тел'аран риоде то, что тебе требуется. Ну, про надобность, необходимость, нужду - как на этом сосредоточиться, и так далее. Так вот, мы нуждаемся в чемто способном помочь нам убедить Совет не подчиняться Элайде. - Но в чем? Если уж им Логайна недостаточно... - Когда найдем, тогда и поймем, - твердо заявила Илэйн. - Найнив рассеянно коснулась своей косы, толщиной не уступавшей запястью: - Ну ладно, а если мы так ничего и не найдем, ты согласишься уехать? Мне как-то не хочется сидеть и дожидаться, когда нас возьмут под стражу. - Соглашусь, но и ты должна будешь согласиться остаться, если мы что-то найдем. Найнив, пойми, я очень хочу его увидеть, но здесь мы нужнее. Найнив заколебалась, но в конце концов пробормотала: - Ладно. Похоже, эта затея все равно ничем не грозила ее планам. Трудно рассчитывать что- нибудь найти, коли не знаешь, что ищешь. Если с утра время тянулось медленно, то к вечеру оно и вовсе остановилось. Очередь за ужином, репой и горохом с ветчиной, казалась нескончаемой. В большинстве своем жители Салидара ложились спать с заходом солнца, но сегодня некоторые окна - и прежде всего окна самого большого здания - ярко светились. Совет давал в честь Тарны прощальный пир. Из бывшей гостиницы доносились даже звуки музыки - Айз Седай отыскали среди солдат одного малого, умеющего играть на арфе. Вояку побрили, обрядили в некое подобие ливреи и велели играть. Редкие прохожие старались как можно быстрее убраться подальше или делали вид, будто им все равно, что мало кому удавалось. Исключение, как обычно, являл собой Гарет Брин. Усевшись на деревянный ящик прямо посреди улицы, он с аппетитом уплетал свой ужин, прекрасно зная, что любая выглянувшая из окна Айз Седай непременно его заметит. Стоило солнцу опуститься за вершины деревьев, как тут же, без сумерек, на городок легла тьма. Улицы опустели. Арфист закончил играть и начал ту же мелодию заново. Гарет Брин сидел как раз там, куда падал свет из окна. Найнив покачала головой, не зная, восхищения или насмешки заслуживает подобное поведение. Возможно, и того, и другого. Лишь лежа в постели, с каменным кольцом, висящим на шнурке рядом с тяжелым золотым перстнем Лана, Найнив вспомнила наставления Теодрин. Однако было уже поздно, да и откуда Теодрин знать, спала она или нет? Где же Лан? Дыхание Илэйн замедлилось. Найнив, легко вздохнув, уткнулась в свою плоскую подушку и... ...оказалась стоящей рядом со своей пустой кроватью, глядя на зыбкие очертания Илэйн в призрачном свете ночи Тел'аран'риода. Никто их тут не увидит. Могли появиться Шириам или кто-то из ее окружения, или Суан с Лиане. По правде говоря, девушки имели право посещать Мир Снов, но им не хотелось бы отвечать на вопросы о цели сегодняшнего посещения. Илэйн, по всей видимости, воспринимала эти поиски как своего рода охоту и потому оказалась одетой на манер Бергитте. Илэйн недоуменно уставилась на серебряный лук в своей руке, и он тут же исчез вместе с колчаном. Найнив оглядела себя и вздохнула - сама хороша. Выряжена в голубое бальное платье, расшитое золотыми цветами по низкому вырезу и подолу, на ногах бархатные туфельки. Конечно, в Тел'аран'риоде не так уж важно, что на тебе надето, но ведь неспроста же на ней оказалось именно такое платье! - Надеюсь, ты понимаешь, что у нас может ничего не выйти, - сказала она, меняя изысканный наряд на простое двуреченское платье и крепкие башмаки и думая при этом, что Илэйн не следовало бы так улыбаться. Бальное платье всяко не хуже серебряного лука. - Мы должны иметь хотя бы малейшее представление о том, что ищем. Ну хоть какое-то. - Получится, Найнив, должно получиться. По твоим же словам, Хранительницы Мудрости учат, будто нужда - это ключ ко всему, и чем она настоятельнее, тем лучше. А уж у нас надобность такая, что настоятельнее некуда. Я не могу оставить Ранда без всякой помощи и не допущу, чтобы его заполучила Элайда. Ни за что! - Ладно-ладно, я ведь и сама хочу того же. А сейчас давай-ка займемся делом. Взявшись за руку Илэйн, Найнив закрыла глаза и сосредоточилась на своей надобности. Ей хотелось верить, что, сами того не осознавая, они все-таки знают, что же им нужно. Иначе у них скорее всего ничего не выйдет. Неожиданно все вокруг заскользило. Она почувствовала, как Тел'аранриод будто качнулся, но в следующий миг вновь обрел устойчивость. Найнив тотчас открыла глаза. Каждый шаг человека, сосредоточившегося в Тел'аран риоде на насущной необходимости, осуществлялся вслепую и с равным успехом мог или приблизить к цели, или завести в наполненный змеями ров, а то и в логово голодного льва. Там, куда попали девушки, львов не было, но что-то вызывало тревогу. Ярко светило солнце, но беспокоило не это - время в Тел'аран'риоде протекало иначе. Держась за руки, Найнив и Илэйн стояли посреди мощеной улицы, по сторонам которой высились кирпичные и каменные дома с искусно выполненными карнизами, фризами и балконами. В некоторых местах через улицу были перекинуты деревянные и каменные мосты - иные на уровне третьего или четвертого этажа. Повсюду валялись мусор, рваное тряпье и разбитая домашняя утварь, под ногами сновали нахальные крысы. Появлялись и тут же исчезали человеческие фигуры - то были люди, в обычном сне коснувшиеся Т'еларанриода. С одного из мостов с истошным криком свалился человек, но пропал из виду, не долетев до мостовой. Из-за угла с завываниями выбежала женщина в разорванном платье и тоже исчезла, не пробежав к ним и дюжины шагов. Откуда-то, эхом отдаваясь от стен, доносились вопли и взрывы дикого, безумного смеха. - Не нравится мне все это, - встревоженно проворчала Илэйн. Над городом, намного превосходя высотой прочие здания и башни, высился колоссальный белый столп. Они находились в Тар Валоне, в той его части, где в последний раз Найнив заметила Лиане. Лиане почти ничего не говорила о том, что она делает. Когда же Найнив спросила ее впрямую, бывшая Хранительница Летописей с легкой улыбкой ограничилась заявлением, что вызывает еще большее благоговение перед загадочными и легендарными Айз Седай. - Ничего страшного,- уверенно заявила Найнив.- В Тар Валоне никто понятия не имеет о Мире Снов, так что здесь мы ни на кого не нарвемся. У нее все сжалось внутри, когда прямо на них, шатаясь, выбежал человек с окровавленным лицом и кровоточащими обрубками вместо рук. - Я не это имела в виду, - сказала Илэйн. - Займемся делом, - отрезала Найнив и, закрыв глаза, сосредоточилась на своей надобности. Сдвиг. Они оказались в одном из изгибающихся, увешанных шпалерами коридоров Башни. Шагах в трех от них возникла пухленькая, одетая как послушница девушка. При виде Илэйн и Найнив глаза ее испуганно округлились. - Пожалуйста, - жалобно захныкала она.- Прошу вас... - И тут же пропала. Неожиданно Илэйн ахнула: - Эгвейн? Найнив молниеносно обернулась, но в коридоре было пусто. - Я видела ее, - уверенно заявила Илэйн. - Это точно была она. - Она могла коснуться Тел'аран риода во сне, как и всякая другая, - отмахнулась Найнив. - Займемся лучше тем, зачем мы сюда явились. Она чувствовала беспокойство. Пожалуй, даже нечто большее, чем беспокойство. Но, так или иначе, они снова взялись за руки. Надобность. Сдвиг. Это была не совсем обычная кладовая. Полки тянулись вдоль стен, а на полу в два ряда стояли стеллажи, уставленные ящиками, сундуками и коробами самых разных размеров и форм - и простыми, дощатыми, и резными, лакированными, украшенными инкрустацией. Все они были заполнены какими-то чудными, обернутыми материей штуковинами, изготовленными, судя по виду, из камня, металла, стекла, хрусталя или фарфора. Найнив сразу смекнула, что это, скорее всего, тер'ангриалы. Возможно, среди них есть ангриалы, а то и са'ангриалы. Ничто другое не могло храниться в Башне в столь странном сочетании, но в образцовом порядке. - По-моему, дальше двигаться нет никакого смысла, - удрученно промолвила Илэйн. - Взять-то отсюда все равно ничего нельзя. Найнив дернула себя за косу. Если здесь действительно есть что-нибудь нужное, то должен существовать способ добраться до этого чего-то и в реальном мире. Едва ли ангриалы и тому подобные изделия охраняют слишком уж строго. Дверь, конечно же, на запоре, но если кто ее и караулит, то, скорее всего, какая-нибудь послушница. Так она помнила из своего пребывания в Башне. Найнив представила себе, что сколоченная из толстых досок, запертая на тяжелый замок дверь открыта, и та действительно открылась. За ней находилось караульное помещение. У одной стены располагались две, одна над другой, узкие койки, у другой - оружейная стойка с алебардами, а в дальнем конце, рядом с массивным столом, вокруг которого стояло несколько табуретов, - еще одна дверь, обитая железом, с маленьким окошком, забранным стальной решеткой. Обернувшись к Илэйн, Найнив вдруг поняла, что дверь снова закрылась. - Коли уж отсюда все равно ничего не заберешь, может, стоит поискать в каком-нибудь другом месте? Мне кажется, теперь уже понятнее, что нам требуется. Тер'ангриал, которому никто не смог найти применения. Наверное, здесь собраны как раз такие, потому-то их и охраняют. Возможно, поблизости от них опасно даже прикасаться к Источнику. Илэйн взглянула на подругу довольно кисло: - Попробовать-то можно, но не приведет ли это нас сюда же? Если только... Скажи, Хранительницы Мудрости не учили тебя, как исключить из поиска какое-либо место? - Нет, - ответила Найнив, - они, знаешь ли, вовсе не стремились посвятить меня в такие тонкости. Но давай сделаем так: будем считать, что нужная нам вещь находится не в Тар Валоне. Сосредоточимся на этом. - Хмуро оглядев полки, она добавила: - И ручаюсь, это должен быть тер'ангриал неизвестного назначения. Правда, оставалось неясным, каким образом тер'ангриал поможет убедить Совет поддержать Ранда. - Нам нужен тер'ангриал, находящийся не в Тар Валоне, - повторила Илэйн так, словно внушала это себе. - Прекрасно. Мы продолжаем. Она протянула руки, и Найнив, помедлив, взялась за них, все еще недоумевая, как это получилось, что она, Найнив, сама настояла на продолжении поисков. Ей ведь хотелось покинуть Салидар, а не найти предлог остаться. Правда, если находка действительно поможет убедить Айз Седай поддержать Ранда... Надобность. Тер'ангриал. Не в Тар Валоне. Надобность. Сдвиг. Где бы они ни оказались, одно можно было сказать с уверенностью: этот освещенный рассветными лучами город не был Тар Валоном. Шагах в двадцати от них широкая мощеная улица переходила в белокаменный, украшенный с обоих концов статуями мост, переброшенный через одетый камнем канал. Шагах в пятидесяти за ним виднелся еще один мост. Повсюду высились прямые и тонкие, опоясанные балконами башни. Все здания были сложены из белого камня, с арочными и стрельчатыми окнами и дверными проемами. Вдоль фасадов самых больших домов тянулись длинные балконы, огражденные выкрашенными в белый цвет коваными решетками причудливых форм. В многочисленных каналах плескалась вода. Белые, окаймленные алым или золотым купола оканчивались остроконечными шпилями. Надобность. Сдвиг. Возможно, это был уже другой город. Они стояли на узкой, плохо вымощенной улице, по сторонам которой высились пяти- и шестиэтажные дома. Штукатурка во многих местах осыпалась, обнажив кирпич. Балконов не было и в помине. Жужжали мухи. Здесь царил сумрак, и нельзя было сказать, рассвело уже или нет. Илэйн и Найнив переглянулись. Тер'ангриалом здесь явно и не пахло, но они зашли слишком далеко, чтобы отступать, а потому вновь закрыли глаза. Надобность. Сдвиг. Найнив чихнула перед тем, как открыть глаза, а после того, как открыла, чихнула снова. При малейшем движении из-под ног вздымались клубы пыли. Эта кладовая ничуть не походила на хранилище в Башне. Крохотная каморка была битком забита бочками, ящиками, корзинами и узлами, беспорядочно наваленными один на другой, и весь этот хлам был покрыт толстенным слоем пыли. Найнив чихнула так, что с нее чуть башмаки не слетели, и пыль исчезла Вся. На губах Илэйн появилась ехидная улыбочка. Найнив промолчала и лишь зафиксировала в сознании вид этой комнаты без пыли. О чем она могла бы подумать и раньше. Окинув взглядом громоздившийся вокруг хлам, Найнив вздохнула. Комнатенка была не больше той, в которой они ютились в Салидаре, но найти что-то в этой куче представлялось почти невозможным. - Тут можно не одну неделю копаться, - заметила Найнив. - Мы можем попробовать еще раз. Вдруг, по крайней мере, сообразим, какие вещи просматривать в первую очередь. - В голосе Илэйн слышалось сомнение, но предложение, так или иначе, было стоящим. Найнив закрыла глаза. Опять сдвиг. Когда открыла глаза, она стояла в той же комнате, но в другом месте, в самом конце узенького прохода. Перед ней был старый деревянный сундук, чуть выше чем по пояс. Железные скобы вконец проржавели, да и выглядел сундук так, словно последние двадцать лет по его крышке беспрерывно колотили молотками. Менее подходящее вместилище для чего-либо путного, не говоря уже о тер'ангриале, трудно было себе представить. Но Илэйн стояла рядом и смотрела на тот же самый сундук. Найнив взялась за крышку - петли должны были податься легко - и подняла ее без малейшего скрипа. Внутри, поверх матерчатого узла, каких-то обносков и старой кухонной утвари, лежали два ржавых меча и такой же ржавый нагрудник, к тому же с дырой. Илэйн потрогала маленький чайник с отбитым носиком: - Неделя не неделя, но оставшаяся ночь на это уйдет. - Еще разок? - предложила Найнив. - Вреда-то небось не будет. Илэйн пожала плечами, и они закрыли глаза. Найнив протянула руку и наткнулась на что-то твердое, обернутое истлевшей материей. Открыв глаза, она увидела, что рука Илэйн касается того же предмета. А уж как Илэйн улыбалась - рот до ушей. Взять эту штуковину оказалось непросто. Она была отнюдь не маленькой, и вдобавок пришлось разгребать лохмотья, треснувшие горшки и какие-то свертки. Истлевшая материя рассыпалась в прах - в свертках обнаруживались статуэтки, резные фигурки зверей и какой- то мусор. Наконец они вытащили завернутый в прогнившую ткань предмет, оказавшийся неглубокой хрустальной чашей с будто выгравированными в глубине толстых стенок облаками. Чаша имела не менее двух футов в поперечнике. - Найнив, - медленно произнесла Илэйн, - помоему, это... Найнив вздрогнула и чуть не выронила свой край, ибо хрусталь из прозрачного сделался водянисто-голубым, а вырезанные облака медленно поплыли по кругу. В следующий миг хрусталь вновь оказался прозрачным, а облака неподвижными. Но другими, не теми, что прежде, в этом она не сомневалась. - Это то, что надо! - воскликнула Илэйн. - Тер'ангриал. Причем, ручаюсь, он имеет отношение к погоде. Только вот одной мне его не задействовать, силенок не хватит. Найнив сглотнула, стараясь унять неистовое биение сердца. - Не вздумай! Неужто ты не понимаешь, что можешь сама себя усмирить, задействовав тер'ангриал, свойств которого не знаешь? У глупой девчонки достало наглости кинуть на подругу удивленный взгляд. - Найнив, но ведь это то, ради чего мы сюда заявились. И потом, разве кто-нибудь знает о тер'ангриалах больше меня? Найнив фыркнула. Может, Илэйн и права, но это не значит, что надо забыть об осторожности. - Я не спорю, это, наверное, прекрасный тер'ангриал, коли он и вправду может воздействовать на погоду. Просто замечательный. Одного я пока в толк не возьму - как с его помощью можно повлиять на решение Совета в отношении Ранда? - То, чего тебе хочется, и то, что тебе нужно, - не всегда одно и то же, - пробормотала Илэйн.- Лини, нянюшка, говаривала нечто в этом роде, когда не отпускала меня одну кататься верхом или не позволяла лазить по деревьям. Сдается мне, ее присловье и сейчас к месту. Найнив снова хмыкнула. Может, и к месту, да только она хотела того, чего хотела. Неужто это слишком много? Чаша испарилась. На сей раз вздрогнула Илэйн и буркнула, что к таким вещам привыкнуть невозможно. Сундук снова был заперт. - Слушай, Найнив, когда я направляла Силу в эту чашу, я чувствовала... Найнив, этот тер'ангриал здесь не единственный. Я думаю, тут и ангриалы есть, а то и са'ангриал. - Здесь? - недоверчиво переспросила Найнив, озираясь по сторонам. И то сказать, если есть один, то почему не два, не три, не сотня? - О Свет, не направляй ты больше, прошу тебя. Вдруг задействуешь одну из этих штуковин? Ты ведь можешь... - Я знаю, что делаю, Найнив. Правда, знаю. И первое, что нам нужно сделать сейчас, - выяснить, где именно находится эта кладовка. Сделать последнее оказалось не так-то просто Хотя петли и проржавели насквозь, двери в Тел'аранриоде помехой не являлись Каморку они покинули без труда, настоящие сложности начались потом. Снаружи находился полутемный коридор с одним лишь маленьким окошком, за которым виднелась белая, с облупившейся штукатуркой стена на противоположной стороне улицы. Точно такой же улицы, какими были все или почти все в этой части города Здания походили одно на другое, словно близнецы. Над тянувшимися вдоль улиц крохотными лавчонками не было никаких вывесок, а единственным указанием на гостиницу являлись окрашенные в голубой цвет двери. Красные, похоже, обозначали таверну. Найнив шагала по улицам, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир, по которому они могли бы установить свое местонахождение. Хотя бы выяснить, в каком они городе. Каждая новая улица почти в точности повторяла предыдущую, но в конце концов она отыскала мост, отличавшийся от прочих тем, что на нем не было статуй Неожиданно Найнив поняла, что она одна, и принялась звать Илэйн. Ответом ей было только эхо. Однако через некоторое время Илэйн появилась за углом, возле моста. - Вот ты где, - промолвила девушка.- Ну и местечко. Я только отвернулась в сторону, а тебя как не бывало. Ну как, нашла что-нибудь? - Нет. - Найнив бросила взгляд на канал и покачала головой. - Ничего путного. - А мне кажется, я знаю, где мы. Это Эбу Дар. - Короткий плащ и просторные шаровары Илэйн превратились в зеленый шелковый наряд, богато изукрашенный кружевами, с высоким, затейливо расшитым воротом и узким, но низким, таким, что виднелась ложбинка между грудей, вырезом. - Другого города с таким множеством каналов и мостов нет на свете. Разве что Иллиан, но это точно не Иллиан. Стало быть, Эбу Дар. - Будем надеяться, что не Иллиан, - неуверенно промолвила Найнив. Ей как-то и в голову не приходило, что поиски могли завести их в самое логово Саммаэля. Она осознала, что и ее собственное платье изменилось - стало темно-голубым, шелковым, вполне подходящим для путешествия. На плечах ее оказался легкий плащ. Плащ она убрала, а платье оставила. - Тебе понравится Эбу Дар, Найнив. Тамошние Мудрые Женщины славятся своими познаниями в лекарственных травах. Они могут излечить что угодно. И лечат не покладая рук, потому что в Эбу Дар дерутся на поединках из-за чиха. Все дерутся - и знать, и простонародье, и мужчины, и женщины. - Илэйн хихикнула. - Том рассказывал, будто здесь водились леопарды, но ушли, сочтя здешний народ слишком опасным и обидчивым. - Все это прекрасно. - сказала Найнив, - но леопарды могут бегать куда хотят и сколько хотят, а нам от этого не легче. Мы могли бы снять эти кольца да просто-напросто выспаться. Даже если мне пообещают шаль, я все равно не отыщу эту комнату в реальном мире. Будь у нас карта... - Она скривилась, понимая, что ляпнула глупость. Все равно что захотеть отрастить крылья в мире яви. Если б они могли взять с собой из Тел'аран'риода карту, то чашу сумели бы забрать и подавно. - Нам придется вернуться в Эбу Дар наяву и заняться поисками, - решительно заявила Илэйн. - По крайней мере, мы знаем, в какую часть города следует заглянуть. Найнив просветлела. И то сказать, Эбу Дар не так уж далеко от Салидара, в нескольких сотнях миль вниз по Элдару. - Звучит неплохо. Во всяком случае, уберемся из Салидара, от греха подальше. - Неужто это для тебя важнее всего? - Во всяком случае, это важно, наряду с другими вещами. Скажи лучше, у нас есть еще дела здесь? Илэйн покачала головой. Найнив подытожила: - Тогда можно и вернуться. Я бы не прочь сегодня ночью поспать чуток по-настоящему. Трудно сказать, сколько времени прошло в реальном мире, пока они пребывали в Тел'аран'риоде. Час там мог иногда соответствовать часу здесь, а мог - дню или двум. Хорошо еще, что не случалось наоборот, а то можно было бы умереть с голоду во сне. Найнив выступила из сна и вытаращилась на свою промокшую от пота подушку. В таком же состоянии была и ее сорочка. Окно оставалось открытым, но в комнату не проникало ни малейшего дуновения. Над Салидаром висела тишина, изредка прерываемая криками ночных цапель. Привстав, она развязала шнурок, сняла с него перекрученное каменное кольцо и, помедлив, потрогала пальцем золотой перстень Лана. Илэйн зашевелилась, присела и, позевывая, направила Силу, чтобы зажечь огарок свечи. - Думаешь, от этого будет прок? - спокойно спросила Найнив. - Не знаю. - Илэйн прикрыла ладошкой рот. Интересно, подумала Найнив, как она ухитряется выглядеть прехорошенькой, несмотря на зевоту, растрепанные волосы и красный след от подушки на щеке? Вот тайна, заслуживающая того, чтобы ее исследовали Айз Седай. Илэйн продолжила: - Знаю одно: с помощью той чаши можно как-то воздействовать на погоду. А также то, что мы должны будем передать ее, как и все тер'ангриалы и ангриалы из тайника, в надежные руки - Совету. Или Шириам. Конечно, это не заставит их поддержать Ранда, но я не намерена успокаиваться. И еще я знаю, что смертельно хочу спать. Может, поговорим утром? Не дожидаясь ответа, она загасила свечу, свернулась клубочком и, едва ее голова коснулась подушки, мгновенно погрузилась в сон. Найнив растянулась на кровати, уставясь в темноте в потолок. Ну что ж, размышляла она, во всяком случае, скоро мы отправимся в Эбу Дар. Может быть, даже завтра. Ну, в крайнем случае потребуются пара дней на сборы да поиски подходящей лодки, но не больше... Неожиданно Найнив вспомнила о Теодрин. Если потребуется два дня, Теодрин захочет использовать их для своих занятий, это уж как пить дать. Она ведь рассчитывает, что и эту ночь Найнив проведет без сна. Конечно, ей все равно ничего не узнать, но... Тяжело вздохнув, Найнив выбралась из постели. Места в комнате было маловато, но она принялась расхаживать из угла в угол и, чем дольше ходила, тем больше сердилась. Единственное, чего ей хотелось, это поскорее убраться отсюда. Раз уж она не способна уступать, то, может, хоть удирать умеет как следует? А как было бы хорошо направлять Силу когда угодно... Слезы катились по ее щекам, но Найнив этого не замечала.  * ТОМ II *  ГЛАВА 14. Сны и кошмары При виде Найнив и Илэйн Эгвейн не просто ушла из Тел'аран'риода - она выскочила оттуда, однако не вернулась в свое остававшееся в Кайриэне тело. Вместо этого она переместилась в непроглядный мрак, наполненный крохотными мерцающими точками. Их было там больше, чем звезд на безоблачном ночном небе, они были повсюду, насколько видел глаз. Правда, здесь Эгвейн не имела ни глаз, ни тела, ни даже очертаний: ее сознание свободно парило в пространстве - бесконечном и в то же время представлявшем собой всего лишь узкую грань между Тел'аран'риодом и реальным миром. Между сном и реальностью. Будь у нее здесь сердце, оно наверняка стучало бы, как барабан, попавший в руки безумца. Эгвейн полагала, что они ее не заметили, но как, во имя Света, их туда занесло? В отдаленный уголок Башни, не представлявший ни малейшего интереса? Во время своих ночных посещений Эгвейн сознательно избегала покоев Амерлин, так же как и спален послушниц и Принятых, потому что боялась наткнуться если не на Найнив с Илэйн, то на кого-нибудь еще. Казалось, чего ради ей избегать Эгвейн и Илэйн - уж они-то умеют хранить секреты. Эгвейн могла заговорить с ними, но внутренний голос подсказывал, что этого делать не следует. Она знала - видела во сне, - чем могла обернуться такая неосторожность. Кошмаром. Ну, может, таким, от которого не просыпаешься в холодном поту, а всего лишь беспокойно ворочаешься, но все же кошмаром. А ведь кроме Илэйн и Найнив там бывали и другие женщины. Интересно, знают ли салидарские Айз Седай о том, что в мире снов по Башне разгуливают незнакомки? Во всяком случае, незнакомые ей. Впрочем, если не знают, она все равно не может их предупредить. Обидно, но тут уж ничего не поделаешь. Безбрежный океан мрака, усеянный блестящими точками, кружился водоворотом, тогда как Эгвейн оставалась неподвижной, чувствуя себя здесь уверенно, как рыба в воде. Эти мерцающие огоньки являлись снами, снами всех людей в мире. И людей из других миров, совершенно не похожих на тот, который она знала. Впервые Эгвейн услышала об их существовании от Верин Седай. О том же рассказывали Хранительницы Мудрости, а потом и ей случалось мельком заглядывать туда во сне, хотя и после этого поверить в увиденное - даже не кошмар, а нечто невообразимое и невероятное - было трудно. От них следовало держаться подальше - заглянувший в такой сон оказывался словно в окружении множества разбитых зеркал. Все крутится, вертится, дробится: где верх, где низ, и то не разберешь. От одной мысли об этом выворачивало желудок. Правда, желудка здесь у нее тоже не было, не то, скорее всего, она вернулась бы в свое тело. Помимо того, что показали ей Хранительницы Мудрости, Эгвейн кое-чему сумела научиться сама и даже осмеливалась заглядывать туда, куда они ее пока не пускали. И все же... Она не сомневалась, что узнала бы гораздо больше, будь с ней ходящая по снам, способная подсказать, что опасно, что вовсе нельзя делать, а что можно попробовать. Конечно, она все равно не стояла на месте, но продвигалась вперед черепашьим шагом, постигая то, что Хранительницы знали давным-давно. И могли бы научить ее этому за ночь, да что там за ночь - за час! Они и учили, но только тогда, когда сами находили ее готовой к этому. Только тогда, и не раньше. Это не могло не раздражать, ведь больше всего на свете Эгвейн хотела учиться. И не когда-нибудь, а прямо сейчас. На первый взгляд все огоньки казались одинаковыми, но некоторые ей уже удавалось распознавать, хотя она сама не понимала, как это получается. Непонимание просто бесило девушку, но тут ей ничем не могли помочь даже Хранительницы Мудрости. Так или иначе, единожды установив, кому принадлежит тот или иной сон, в другой раз она уже находила его безошибочно. Вот тот огонек, например, представлял собой сон Берелейн, Первенствующей Майена, которая теперь правила Кайриэном от имени Ранда. Заглядывая в ее сны, Эгвейн иногда испытывала неловкость. Обычно они не отличались от сновидений других женщин, особенно знатных, в равной мере интересовавшихся властью, политикой и модами на платья, но порой ей снились мужчины, порой даже те, кого знала и Эгвейн... Вспоминая, что ей случалось подглядеть, Эгвейн краснела. А вот то чуть размытое свечение представляло собой сон Ранда, сон, огражденный сплетенным из саидин заслоном, малым стражем. Она чуть не остановилась, чтобы попробовать снова, уж больно досадно было, когда нечто невидимое останавливало ее, как каменная стена, но в конце концов позволила огоньку проплыть мимо. Провести еще одну ночь в бесплодных попытках ей вовсе не хотелось. Это место искажало расстояние, так же как Тел'аран'риод - время. Ранд должен был спать в Кэймлине, если только не отправился за чем-нибудь в Тир. но совсем рядом с его огоньком Эгвейн увидела и признала другой - сон Бэйр. А Бэйр находилась в Кайриэне, в сотнях лиг от Ранда, куда бы его ни занесло. Хотелось бы знать, как это получается. Огоньки поплыли в сторону, когда Эгвейн метнулась в противоположную, опасаясь оказаться поблизости от снов Хранительниц Мудрости - ведь она не заметила снов Эмис или Мелэйн. Опасность заключалась в том, что любая из них могла в это время ходить по снам, а значит, и оказаться там же, где Эгвейн, и даже вытянуть ее из сна или, хуже того, затянуть в свой. А это опасно, ибо, попав в сон даже обычного человека, а не ходящей по снам, ты оказываешься в зависимости от него, становясь как бы частью его сна. Выйти оттуда по собственному желанию, до тех пор пока спящий не проснется, очень трудно, а если попадешь в сон ходящей, осознающей сновидения как действительность, то практически невозможно. И это еще не самое худшее. Впрочем, бросившись в сторону, Эгвейн тут же сообразила, что ведет себя глупо. Бегать здесь не имело смысла. Скорее всего, ни Эмис, ни Мелэйн ее не обнаружили, не то она уже оказалась бы в каком-нибудь другом месте. Эгвейн устремилась прямо на огоньки, и те замерли неподвижно. Так это здесь происходило, а уж почему - никому не ведомо. В досаде девушка принялась размышлять, что же делать дальше. Помимо попыток самостоятельно научиться всему, что имеет хотя бы малейшее отношение к Тел аран риоду, основной целью посещения ею Мира Снов являлось стремление собрать там хотя бы по крупицам сведения о некоторых событиях, произошедших наяву. Временами казалось, что Хранительницы Мудрости не хотят сказать ей даже, взошло ли нынче солнце. И твердят при этом одно и то же: не волнуйся да не волнуйся. А попробуй не волноваться, когда такие дела творятся, а ты ничегошеньки не знаешь! Потому-то она и пыталась найти в Белой Башне хоть что-нибудь указывающее на намерения Элайды. И Алвиарин. Правда, находила разве что намеки, да и те туманные. Незнание бесило ее до крайности - это ведь все равно что глухота или слепота. А тут еще другие осложнения - она больше не знала, безопасна ли Башня для посещений. Про остальной Тар Валон и говорить нечего - там она уже четыре раза чуть ли не нос к носу сталкивалась с какой-то меднокожей женщиной. В последний раз та удовлетворенно кивала, разглядывая какую-то конюшню, свежевыкрашенную в голубой цвет. Особа эта была не из тех, кто попадал в Тел аран риод случайно, коснувшись его в обычном сне, ибо не исчезала, как те, через несколько мгновений, да и выглядела будто сотканной из тумана. Не иначе как пользовалась тер'ангриалом. Это могло означать одно: она - Айз Седай. Эгвейн был известен лишь один тер'ангриал, позволявший проникнуть в Мир Снов, не используя Силу, и он находился у Найнив и Илэйн. Но видно, сестрой стройная и красивая смуглянка стала совсем недавно, ибо выглядела вовсе не лишенной возраста, а примерно ровесницей Найнив. Эгвейн подумывала о том, чтобы проследить за ней. А вдруг она из Черных Айя, ведь те похитили тер'ангриал для проникновения в Мир Снов? Но риск оказаться обнаруженной и, может быть, даже попасть в плен был слишком велик, особенно принимая во внимание то, что даже сумей Эгвейн разузнать важные новости, поделиться ими все равно было бы не с кем. Когда еще удастся увидеться с Найнив и Илэйн? А рассказывать о таких вещах посторонним она не могла - ведь само существование Черных Айя хранилось в строжайшей тайне. Эгвейн рассеянно поглядывала на ближайшие огоньки, походившие на вмерзшие в черный лед крохотные звездочки, но не узнавала ни одного из них. В последнее время в Мир Снов стало наведываться многовато чужаков, что не могло не внушать беспокойства. По правде сказать, незнакомок было только две, но это уже явно чересчур. Помимо меднокожей красотки в вызывающих нарядах, здесь появлялась еще одна - тоже привлекательная, цветущая голубоглазая женщина. Весьма решительная и целеустремленная, судя по выражению лица и походке. Эта особа, по всей видимости, умела перемещаться в Мир Снов самостоятельно - выглядела она вполне вещественной, а не сотворенной из тумана. В Башне незнакомка бывала чаще, чем Найнив, Илэйн, Шириам и все остальные, вместе взятые. И не только в Башне; во время последнего посещения Тира, - разумеется, не в ночь оговоренной с Найнив и Илэйн встречи - Эгвейн видела, как та расхаживала по Твердыне, что-то бормоча себе под нос. И в Кэймлине Эгвейн натыкалась на нее дважды. Любая из незнакомок могла оказаться Черной сестрой, но с тем же успехом и Айз Седай из Салидара. Или обе они сразу, хотя Эгвейн ни разу не видела их вместе или в компании Шириам и прочих. Любая из них могла приходить и из самой Башни, благо там полным-полно группировок и все следят друг за другом. Кто может поручиться, что в Башне еще не прознали о Тел'аран'риоде? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. Единственное, что оставалось Эгвейн, это держаться подальше от незнакомок. Впрочем, в последнее время она и без того старалась избегать в Мире Снов кого бы то ни было. У нее даже вошло в привычку то и дело резко оборачиваться и бросать взгляд через плечо - все время казалось, будто за ней следят. Да и вообще мерещилось разное вроде бы краешком глаза она замечала Ранда, Перрина и даже Лана. Скорее всего, это было случайным соприкосновением снов, а то и вовсе игрой воображения, но так или иначе, настроения не поднимало, и чувствовала она себя словно кошка на псарне. Эгвейн нахмурилась, точнее, нахмурилась бы, будь у нее здесь лицо. Один из огоньков выглядел как-то... Не то чтобы знакомым - она могла поручиться, что не знает его, - но он будто... будто манил ее. Куда бы ни переводила она взгляд, он все равно возвращался к этой мерцающей точке. Может быть, подумала Эгвейн, стоит еще разок попробовать отыскать Салидар? Для этого требовалось выбрать момент, когда Найнив и Илэйн будут находиться в Тел аран риоде, ибо опознавать их сны она умела. Но Эгвейн уже добрую дюжину раз пробовала определить местонахождение Салидара таким способом, а результат был тот же, что и при попытках прорвать заслон, воздвигнутый Рандом. Расстояния и направления здесь и впрямь никак не были связаны с таковыми в реальном мире. Эмис говорила, будто здесь вовсе нет ни расстояний, ни направлений. С другой стороны, это ведь все равно что... Удивительное дело, точка, к которой все время возвращался ее взгляд, начала двигаться прямо к ней и из далекой звездочки быстро превратилась в полную бледную луну. Эгвейн ощутила мгновенный укол страха. Прикоснуться украдкой к чужому сну было несложно, все одно что скользнуть по поверхности воды, однако такое соприкосновение должно было происходить по ее воле. Ходящая по снам сама выискивает сон, а не сон ее. Эгвейн хотела избавиться от этого огонька, стряхнуть его, как наваждение, но он неудержимо надвигался, разрастаясь и наполняя ее взор ослепительным сиянием. Эгвейн предприняла судорожную попытку метнуться прочь, но ни по бокам, ни спереди, ни сзади уже не оставалось ничего, кроме этого сияния, которое словно втягивало, поглощало ее... Она заморгала, изумленно озираясь. Вокруг, насколько хватал глаз, простирался лес высоченных белых колонн. Большая часть из них, особенно те, что подальше, казались расплывчатыми, но одно видение было отчетливым и реальным. По вымощенному белыми плитами полу к ней направлялся одетый в простой зеленый кафтан Гавин. На лице его отразилось облегчение, смешанное с тревогой. Это лицо, конечно же, было лицом Гавина - почти его лицом. Возможно, красотой и очарованием Гавин и уступал своему сводному брату Галаду, но все же был весьма привлекательным молодым человеком, а это лицо казалось каким-то... обыкновенным. Эгвейн шевельнулась и неожиданно поняла, что не может сдвинуться с места. Ее поднятые над головой руки были прикованы цепями к одной из колонн. Должно быть, это сон Гавина, поняла Эгвейн. Изо всех бессчетных точек в темной бездне она очутилась рядом именно с этой. И каким-то образом оказалась втянутой внутрь. Каким - это вопрос на будущее. Сейчас ей хотелось знать, почему это он во сне представляет ее пленницей. Эгвейн постоянно помнила, что находится в сне, в чужом сне. А значит, к колонне прикована вовсе не она. Она сама по себе, а то, что угодно видеть Гавину, само по себе. Все происходящее здесь не имеет никакого отношения к действительности и ее, настоящей ее, никак не касается. Мысленно Эгвейн повторяла эти истины вновь и вновь, они звучали в ее голове словно напев, а потому думать о чем-то другом было трудно. Однако, так или иначе, она решила задержаться здесь еще ненадолго, чтобы выяснить, что творится в голове у этого дуралея. Подумать только - приковать ее к столбу! Неожиданно прямо из медного пола с ревом ударило пламя. Все вокруг заволокло едким желтым дымом, а когда он развеялся, на месте огненного всполоха оказался величественный, словно король, облаченный в расшитый золотом красный кафтан Ранд. Только вот в жизни Ранд и ростом, и статью не очень отличался от Гавина, а этот был на добрую голову выше. Злобный великан с жестоким лицом хладнокровного убийцы. На губах его играла усмешка. - Ты ее не получишь, - прорычал Ранд. - Она не останется здесь, - спокойно возразил Гавин, и в тот же миг в руках обоих засверкали мечи. Эгвейн ахнула. Так это не Гавин держит ее в плену. Ему снится, будто он спасает ее! Спасает от Ранда! Пора убираться отсюда. Эгвейн сосредоточилась на том, чтобы оказаться снаружи, и... ничего не изменилось. Лязгнула сталь, мечи скрестились, и противники начали смертельный танец. Смертельный, если бы это не было сном. Вот уж полная бессмыслица - увидеть во сне поединок на мечах. И это не кошмар - кошмары бывают иными и по цвету, и по характеру очертаний: обычно они расплывчаты и будто затянуты то голубой дымкой, то багровой пеленой, а то словно погружены в серые тени. "Сон мужчины - это лабиринт, в котором он и сам не в состоянии разобраться", говаривала Бэйр. Эгвейн закрыла глаза, направляя сознание наружу. Наружу. Она находится снаружи и просто заглядывает сюда. Просто заглядывает. Она снова открыла глаза и поспела как раз к концу схватки. Клинок Гавина вонзился сопернику в грудь. Ранд обмяк, выронил меч и упал навзничь к ее ногам. Эгвейн не смогла сдержать испуганного восклицания. Конечно, это был всего-навсего сон, но остекленевшие глаза мертвого Ранда выглядели слишком уж реально. В следующее мгновение Гавин, с уже вложенным в ножны мечом, оказался перед ней, а мертвое тело Ранда исчезло. Гавин потянулся к оковам девушки - и они тоже пропали. - Я знала, что ты придешь, - выдохнула Эгвейн и вздрогнула. Этого нельзя было допускать, иначе она действительно угодит в ловушку. Гавин улыбнулся и заключил ее в объятия: - Я рад, что ты не сомневалась во мне. Но я должен был прийти раньше. Простишь ли ты меня? - Я готова простить тебе все на свете. Теперь это выглядело так, будто существовало сразу две Эгвейн. Одна, млея от удовольствия, покоилась в объятиях Гавина, который нес ее куда-то по увешанному шпалерами и огромными зеркалами в золоченых рамах дворцовому коридору, тогда как вторая угнездилась в затылке первой. Дело начинало принимать серьезный оборот. Эгвейн изо всех сил старалась воспринимать окружающее отстранение, будто она, пребывая снаружи, просто смотрит сон Гавина глазами той Эгвейн, которая ему снится. Коридор выглядел вполне вещественным, хотя все находившееся в отдалении расплывалось и таяло в туманной дымке. Внимание ее привлекло собственное отражение в одном из зеркал. То есть, конечно, отражение той женщины, которая снилась Гавину. Она была точь- в-точь как настоящая Эгвейн, только очень уж красива. Ошеломляюще красива. Неужто Гавину она представляется такой? Нет! - пыталась внушить себе девушка. Это тебя не касается. Ты - снаружи! Как-то незаметно коридор превратился в склон холма, покрытый ковром полевых цветов. Слабый ветерок доносил их густой, сладковатый аромат. Эгвейн - настоящая Эгвейн! - вздрогнула. Или это сделала не она, а та, другая? Грань между ними становилась все тоньше. А она должна... должна... быть там... снаружи. Глядеть на все со стороны. Гавин мягко опустил ее на уже расстеленный на склоне холма, как это бывает во снах, плащ. Встав на колени, он нежным движением убрал прядку волос с ее щеки. Требовалось сосредоточиться, отстраниться, но сделать это было решительно невозможно. Телом, в котором пребывало ее сознание, Эгвейн, может быть, и не владела, но прикосновение Гавина чувствовала прекрасно - его пальцы обжигали ее. - Мое сердце, моя душа - все принадлежит тебе, - нежно промолвил он. Теперь на нем был новый, искусно расшитый золотыми листьями и серебряными львами кафтан, а слова сопровождались величественными жестами - он прикасался то ко лбу, то к сердцу. - Мысли мои полны тобой одной. Благоухание твоей кожи заставляет вскипать мою кровь. При виде тебя сердце колотится так, что, расколись весь мир пополам, я этого не услышу. Ты - мое солнце, моя луна, мои звезды, мое небо и моя луна, мои небеса и моя земля. Ты мне дороже жизни, дороже дыхания, или... - Неожиданно Гавин осекся и поморщился. - Что ты несешь, дурак? - пробормотал он себе под нос. На сей счет Эгвейн была с ним категорически не согласна и, пожалуй, возразила бы, имей она контроль над голосовыми связками. Может, он чуточку и преувеличил, ну самую малость, зато слушать все это было очень приятно. Когда Гавин поморщился, Эгвейн показалось, что она освобождается, но тут... Мигнув, все окружающее исчезло... И возникло снова. Гавин мягко опустил ее на расстеленный, как это бывает во снах, на склоне холм плащ. Встав на колени, он нежным движением убрал прядку волос с ее щеки. Телом, в котором пребывало ее сознание, Эгвейн, может быть, и не владела, но прикосновение Гавина чувствовала прекрасно - его пальцы обжигали ее. Нет! Она не позволит себе стать частью его сна! Лицо Гавина исказила боль, кафтан стал серо-стального цвета, кулаки сжались. - Я не имею права говорить с тобой так, как бы мне хотелось, - сдавленным голосом произнес он. - Мой брат тоже любит тебя. Я знаю, Галад тревожится за тебя. Он и в Белоплащники пошел наполовину из-за того, что хочет вызволить тебя от Айз Седай. Он.... - Гавин закрыл глаза. - О Свет, - простонал он, - помоги мне! Мигнуло. Гавин мягко опустил ее на расстеленный, как это бывает во снах, на склоне холма плащ. Встав на колени, он нежным движением убрал прядку волос с ее щеки. Эгвейн чувствовала, что теряет контроль над собой и окружающим. Нет! Чего ты боишься? - спросила она себя и насмерть перепугалась, ибо не знала, чьи это мысли - ее или той Эгвейн, которая снилась Гавину. Разница между ними истончилась до крайности. Это Гавин. Это он. - Я люблю тебя, - нерешительно сказал Гавин. Теперь на нем снова был зеленый кафтан, и выглядел он не таким красивым, как в жизни. На Эгвейн юноша смотрел так, словно боялся того, что мог увидеть на ее лице, и пытался, хоть и не слишком успешно, скрыть свой страх. - Я никогда не говорил этих слов ни одной другой женщине. Ты представить себе не можешь, как трудно было решиться сказать их тебе. Нет, не подумай, будто мне не хотелось признаться, - поспешно пояснил он, - очень хотелось, но... это ведь все равно что отбросить свой меч и подставить обнаженную грудь клинку. О Свет, я не в силах найти нужные слова. Скажи, могу ли я надеяться, что... ты... может быть, не сейчас... сможешь почувствовать ко мне... нечто... большее, чем дружеские чувства.? - Дурачок, - тихонько рассмеялась она. - Милый ты мой дурачок. Я люблю тебя. Люблю тебя, эхом отдалось в той части сознания, которая еще принадлежала ей. Остатки барьера стремительно исчезали, но Эгвейн было уже все равно. Осталась только одна Эгвейн - одна-единственная. Со счастливым вздохом она обвила руками шею Гавина. Сидя на колченогом табурете, Найнив с трудом подавила очередной зевок. Веки закрывались сами собой, а когда еще и челюсть отвисла, она вскочила на ноги. Табурет казался жестким, как камень, но, чтобы бороться со сном, этого было явно недостаточно. Может, стоит прогуляться, подумала Найнив и, вытянув руки перед собой, на ощупь направилась к двери. И тут снаружи, из ночной темноты, донесся пронзительный крик, а табурет, тот самый, на котором она только что сидела, с силой ударил ее по спине, отбросив к двери. Испуганно вскрикнув, Найнив уставилась на табурет - он упал на пол и теперь лежал на боку. - Что такое? - вскричала Илэйн, вскакивая с постели. Казалось, уже весь Салидар разразился криками и воплями, причем доносились они и из соседних комнат. И не только крики - что-то там стучало и грохотало. Пустая кровать Найнив принялась подпрыгивать на месте, а койка Илэйн и вовсе стала на дыбы, едва не сбросив девушку. - Это пузыри зла, - промолвила Найнив, удивляясь, как спокойно звучит ее голос, хотя в душе ей хотелось горестно вскинуть руки. - Нужно поскорее разбудить всех, кто еще спит. Конечно, трудно было представить себе, как можно спать среди всего этого шума и гама, однако если кто-то все же спит, то рискует уже никогда не проснуться. Не дожидаясь ответа, она выскочила в коридор, распахнула дверь в соседнюю комнату и мгновенно пригнулась. Какой-то тазик со свистом пролетел там, где только что находилась ее голова, и врезался в стену. На четырех женщин, живших в этой комнате, приходилось только две кровати. Сейчас одна кровать лежала ножками вверх, а две девицы пытались из- под нее выбраться. На другой койке, плотно завернутые в душившую их простыню, барахтались еще две Принятые - Эмара и Ронелль. Найнив вытащила из-под опрокинутой кровати истошно вопившую худощавую девицу по имени Мулинда и подтолкнула ее к двери: - Быстро! Поднимай всех в доме. И помоги, кому сможешь. Давай! Мулинда заковыляла прочь, а Найнив подняла на ноги другую женщину, дрожавшую как осиновый лист. - А ты. Сатина, помоги мне. Помоги вызволить Эмару и Роннель. Невзирая на дрожь, пухленькая женщина кивнула и решительно двинулась вперед. Необходимо было размотать простыню, но она казалась прямо-таки живой. Найнив и Сатина едва успели ее отодрать от полуживых Принятых, как с умывальника неожиданно сорвался кувшин и врезался в потолок. Сатина с перепугу выпустила край простыни, и та, вырвавшись из рук Найнив, вновь обернулась вокруг Эмары и Роннель, туго стянув обеим горло. У тех уже не оставалось сил бороться - одна хрипела, а другая и вовсе не издавала никаких звуков. Даже в слабом лунном свете было заметно, что лица девушек опухли и потемнели. Вцепившись в простыню обеими руками, Найнив попыталась открыть себя саидар - и ничего не нашла. Я уступаю, чтоб мне сгореть! - мысленно кричала она. Уступаю! Мне нужна Сила! Ничего. Кровать дернулась, подскочила, и Сатина взвизгнула. - Да не торчи ты там, ровно столб! - бросила ей Найнив. - Помоги мне! Простыня снова вырвалась из ее хватки, но, вместо того чтобы сильнее затянуться вокруг Эмары и Роннель, неожиданно перекрутилась в другую сторону, да так резко, что, разматываясь, повалила Принятых друг на дружку. Найнив увидела на пороге Илэйн и поняла, что здесь не обошлось без Силы. Простыня теперь свисала с потолка. - Все разбужены, - заявила Илэйн, вручая подруге платье. Сама она уже натянула свое поверх сорочки. - Не обошлось без синяков и царапин, а кое у кого есть и раны посерьезнее - ими займутся, когда предоставится возможность. Я думаю, все некоторое время будут вскакивать по ночам от кошмаров, но погибших и изувеченных нет. Во всяком случае, в этом доме. Крики и стоны по-прежнему звучали в ночи. Сатина вздрогнула, когда Илэйн отпустила простыню, но та просто упала и неподвижно лежала на полу. Впрочем, перевернутая кровать то и дело подергивалась и поскрипывала. Склонившись над стонавшими на кровати женщинами, Илэйн подозвала Сатину: - Эй, помоги-ка мне поставить их на ноги. У них, наверное, голова кругом идет. Найнив хмуро уставилась на свое платье; которое так и держала в руках. Голова у них кругом пошла, надо же. Оно и не диво. Но вот от нее, Найнив, нет решительно никакого толку. Ринулась сломя голову, как последняя дура, а того не сообразила, что без Силы все едино ничего путного сделать не сможет. - Найнив, можешь ты мне помочь? - Илэйн поддерживала пребывавшую в полуобморочном состоянии Эмару, тогда как Сатина наполовину вела, наполовину волокла к дверям Роннель. - Мне кажется, Эмару вот-вот вырвет, и лучше бы это случилось на улице. А то здесь и без того ночные горшки разбиты. Судя по запаху, Илэйн была права. Черепки скрежетали по полу, пытаясь выскользнуть из-под перевернутой кровати. Найнив сердито сунула руки в рукава. Теперь она ощущала Источник, его близкое теплое свечение, но намеренно не касалась его. Назло. В конце концов, она годами обходилась безо всякой Силы, обойдется и сейчас. Перекинув руку Эмары через плечо, она потащила бесчувственную женщину на улицу. И почти успела вытащить. Когда утерев Эмаре рот, Найнив и Илэйн все же выволокли ее на улицу, там, перед домом, уже сбились в кучу все его обитательницы. С безоблачного неба светила неподвижная полная луна. Из других домов тоже с криками и воплями выбегали люди. Неожиданно затрещала и сама по себе стала выламываться из забора одна планка, за ней другая. Ведро пошло кружить по улице. Груженная хворостом телега тронулась с места - колеса ее оставляли глубокие борозды в твердой почве. Из окон одного из домов повалил дым. "Воды! Воды!" - доносилось оттуда. И тут Найнив заметила, что на улице кто-то лежит - свет выпавшего фонаря падал на вытянутую руку. Приглядевшись, она поняла, что это мужчина, скорее всего, один из ночных караульных. Глаза его выкатились, лицо залила кровь, на голове сбоку виднелась вмятина, словно от удара обухом или чем-то в этом роде. Найнив ощупала его горло - бедняга не дышал. Пульса тоже не было. Ей захотелось завыть от ярости. Люди не должны умирать так. Смерть должна венчать собой долгую жизнь, расставаться с которой следует в своей постели, в окружении родных и друзей. Все прочее - тщета! Тщета, и ничего больше. - Ага, стало быть, Найнив, сегодня ты нашла саидар. Хорошо. Голос Анайи заставил Найнив встрепенуться, и она поняла, что держится за Источник. Но и с помощью Силы помочь несчастному было невозможно. Она со вздохом поднялась и, стараясь не смотреть на мертвеца, отряхнула подол. Может быть, она просто опоздала? А поспей раньше, смогла бы его спасти? Свечение Силы окружало Анайю, и не только ее. Единый ореол охватывал еще двух полностью одетых Айз Седай, Принятую в платье и трех послушниц, две из них в сорочках. Одной из этих послушниц была Николь. Поодаль на улице Найнив приметила и другие окруженные свечением группы - дюжины и дюжины. Некоторые состояли из одних Айз Седай, но далеко не все. - Откройте себя соединению, - продолжила Анайя, - и ты, Илэйн, и... Что там с Эмарой и Роннель? - Узнав, что ничего страшного не случилось, просто тошнота и головокружение, Анайя пробормотала что-то себе под нос и велела им, как только придут в себя, соединиться с какой-нибудь группой. Вместо них Анайя торопливо выбрала четырех девушек из числа стоявших рядом с Илэйн. - Саммаэль, если это он, а не кто-то другой, скоро поймет, что мы не беззащитны. А теперь быстро. Надо обнять Источник, но держаться на грани, на самом краю. Оставаясь открытой и уступающей. - Это не Отрекшийся, - начала было Найнив. - Это... Но Айз Седай оборвала ее: - Не спорь, дитя, просто откройся. Мы ожидали нападения, хоть и не такого, и готовились к нему. Быстрее, дитя. У нас нет времени на болтовню. Умолкнув, Найнив попыталась задержаться на самой грани соприкосновения с Источником. Открыться и уступить. Это оказалось нелегко. Дважды, почувствовав, как Сила словно сквозь нее течет к Анайе, она непроизвольно обрывала поток. Анайя поджала губы и бросила такой взгляд, будто решила, что Найнив делает это нарочно. В третий раз ощущение возникло такое, словно ее ухватили за шкирку. Саидар бурным потоком хлынул сквозь нее к Анайе. Ее поток, тот, за который держалась она, вливался в иной, несравненно более мощный. Найнив охватил трепет. Она поймала себя на том, что смотрит на лица других - испытывают ли они то же самое? Она ощущала себя частью чего-то великого, большего, нежели она сама. Не просто Единой Силы. Чувства переполняли ее, громоздясь одно на другое, - страх, надежда, облегчение. Прежде всего благоговейный трепет, но вместе с тем ощущение неколебимого спокойствия, какое могло исходить от Айз Седай. Найнив не могла определить, какие из этих чувств ее собственные, а какие нет. Сейчас все эти женщины были близки как никто на свете, ближе родных сестер. Они словно слились воедино духом и плотью. Долговязая Серая по имени Ашманайлла тепло улыбнулась Найнив, угадав ее мысли. И тут у Найнив перехватило дух - она поняла, что больше не испытывает злости. Гнев исчез, уступив место изумлению, однако теперь, когда контроль перешел к Голубой сестре, она не потеряла связи с Источником. Случайно Найнив поймала взгляд Николь - вовсе не теплый и ласковый, а изучающий и оценивающий, как обычно. Она непроизвольно попыталась разорвать связь, но ничего не вышло. Разомкнуть круг могла только Анайя, и до того Найнив останется его частью. Илэйн соединение далось легче, но, прежде чем вступить в круг, она сняла браслет и спрятала его в карман. На лбу Найнив выступил холодный пот. Она понятия не имела, что могло случиться, вступи Илэйн в эту связь уже будучи соединенной с Могидин посредством ай'дам, а оттого ей становилось еще страшнее. Николь перевела нахмуренный взор с Найнив на Илэйн. Наверняка она не могла определить, кто какие чувства испытывает, Найнив и сама не могла бы этого сказать. Две другие женщины - хорошенькая темноглазая кандорка по имени Шимоку, ставшая Принятой как раз накануне раскола в Башне, и Калиндин, уроженка Тарабона, со множеством тонких черных косичек, дожидавшаяся шали уже добрых десять лет, вступили в связь так же легко, как Илэйн. Обе, несмотря на всю разницу между ними. Неожиданно Николь заговорила - словно во сне: - Львиный меч, копье обета, та, чей взор проникает за пределы бытия. Трое, трое на борту, и он среди них. Он, умерший, но оставшийся в живых. Великая битва завершилась, но мир не пришел на землю. Возвращение разделило ее. Охранители и слуги - одни уравновешивают других. Грядущее колеблется на грани. Анайя с удивлением воззрилась на нее: - О чем это ты, дитя? Николь заморгала. - Я что-то сказала, Айз Седай? - слабым голосом спросила она. - Я... чувствую себя как- то странно, и... - Ну если тебя тоже тошнит, - оборвала ее Анайя, - то ничего, перебьешься. Первое соединение частенько вызывает странные ощущения, но нам сейчас не до твоего желудка. - С этими словами она подобрала юбки и решительно зашагала по улице, бросив через плечо остальным: - Держитесь вместе. И обращайте внимание на все требующее вмешательства. Впрочем, вмешательство требовалось чуть ли не на каждом шагу. Люди носились по улицам с испуганными криками, не понимая, что творится вокруг. Мебель, посуда, домашняя утварь - самые разнообразные предметы ни с того ни с сего срывались с места и принимались прыгать или летать. Двери и окна распахивались и хлопали сами собой, из домов доносились грохот и треск. Плотная повариха в одной сорочке налетела на невесть откуда появившееся в воздухе ведро и разразилась истерическим смехом. Бледный сухопарый малый в нижнем белье сломал руку, пытаясь отмахнуться от налетевшей на него доски. Веревки обматывались вокруг рук или ног, и даже одежда - та, что была на людях, - начинала двигаться самостоятельно. Рубашка какого-то волосатого мужчины обмоталась вокруг его головы. Он отбивался, вслепую размахивая руками и потому не подпуская к себе тех, кто пытался ему помочь. Женщина, надевшая платье, но не успевшая застегнуть его, цеплялась за солому на кромке крыши и вопила во всю мочь, а ее платье старалось утащить ее если не в небеса, то из дома. Впрочем, справиться со всеми этими явлениями оказалось ненамного сложнее, чем обнаружить их. Потоки Силы, свитые Анайей - и другими группками, - способны были с легкостью остановить стадо взбесившихся быков, что уж говорить о чайнике, которому почему-то вздумалось полетать. А если какой-либо предмет останавливали - с помощью Силы или просто вручную, - он, как правило, больше уже не шевелился. Только всего этого было слишком много. На Исцеление времени почти не было. Исцеляли лишь тех, кому иначе грозила бы смерть. Айз Седай приходилось то возвращать на место выскочившую из плетня жердь, то останавливать неистово катившуюся бочку, которая могла переломать кости не одному человеку. Найнив чувствовала себя опустошенной, и с каждой минутой это ощущение становилось все сильнее. Утихомирить надо было такую уйму всего, и вроде всё мелочи, но мужчина, череп которому раскроила сковорода, или женщина, задушенная собственной сорочкой, были мертвы, так же как и убитые Силой. Ей казалось, что и другие соединившиеся в круг женщины, даже Айз Седай, испытывают то же самое. Но ей не оставалось ничего, кроме как вышагивать рядом с остальными и наблюдать за тем, как Анайя сплетает комбинации потоков, отражая одновременно множество мелких, но вполне реальных опасностей. Найнив терялась, исчезала как личность, сливаясь в единое целое с доброй дюжиной женщин. Наконец Анайя, хмурясь, остановилась, и все разом кончилось. Связь оборвалась, что застало Найнив врасплох. Она осела, растерянно озираясь по сторонам. Доносившиеся отовсюду крики и вопли теперь сменились рыданиями и стонами. Предметы больше не порывались двигаться, люди же, оставшиеся целыми и невредимыми, спешили на помощь раненым. Судя по положению луны, все это безумие длилось не более часа, однако Найнив казалось, что прошло часов десять. Спина в том месте, куда угодил табурет, отчаянно ныла, колени дрожали, глаза слезились. Вдобавок она еще и зевала, да так, что в ушах звенело. - Такого я от Отрекшихся не ожидала, - едва слышно пробормотала Анайя. Чувствовалось, что Айз Седай тоже измотана до крайности, однако, невзирая на усталость, она продолжала отдавать распоряжения. - Ты едва на ногах держишься, - промолвила Анайя, трогая Николь за плечо. - Ложись-ка в постель, да поскорее. Ступай, дитя, а завтра с утра мы с тобой поговорим. А ты, Англа, пока останься. Ты сможешь снова вступить в связь и помочь в Исцелении. Ланита, ты отправляйся в постель. - Это не Отрекшиеся, - сказала Найнив. Точнее, промямлила, ведь устала она смертельно. - Это пузырь зла. Айз Седай, все три, уставились на нее. Как и остальные Принятые, не говоря уже о послушницах. Даже Николь, еще не успевшая уйти. Но на сей раз Найнив было все равно, оценивающий у той взгляд или какой другой. Слишком уж ей хотелось спать. - Мы уже сталкивались с подобным в Тире, - вставила Илэйн, - в Твердыне. - Сказать по правде, тогда им довелось увидеть лишь последствия, но ни той ни другой не хотелось бы снова стать свидетелями такого события. - Саммаэль, вздумай он напасть, не стал бы швыряться палками да горшками. Ашманайлла переглянулась с Баратин, Зеленой сестрой, которой невероятная худоба и длиннющий нос вовсе не мешали выглядеть стройной, изящной и грациозной. Анайя и бровью не повела. - Похоже, Илэйн, сил у тебя осталось более чем достаточно. Вот и прекрасно, ты тоже поможешь мне с Исцелением. А ты, Найнив... ты снова потеряла Источник, да? Вид у тебя такой, что тебя стоило бы отнести в постель на руках, да только некому. Придется добираться самой. Шимоку, дитя, ты отправляешься спать. А ты, Калиндин, пойдешь со мной. - Анайя Седай, - осторожно заговорила Найнив, - сегодня ночью мы с Илэйн обнаружили нечто важное. Нам бы хотелось поговорить с вами наедине... - Завтра, дитя. А сейчас отправляйся в постель, пока не свалилась. Не дожидаясь ответа, Айз Седай прихватила с собой Калиндин и направилась к лежавшему неподалеку человеку - бедняга издавал жалобные стоны. Ашманайлла увлекла Илэйн в другую сторону, а Баратин повела Англу в третью. Успев взглянуть через плечо на Найнив, Илэйн едва заметно покачала головой и скрылась в толпе. Ну что ж, возможно, для разговора о хрустальной чаше из Эбу Дар и впрямь не лучшее время. Да и место тоже. Но все равно Анайя вела себя как-то странно - будто она была разочарована, услышав, что никакой Отрекшийся на Салидар не нападал. Почему? Впрочем, Найнив чувствовала себя слишком усталой, чтобы четко мыслить. Свивала потоки Анайя, но и она битый час пропускала через себя саидар. Да еще и не спала понастоящему - Тел'аран'риод не в счет. Найнив пошатнулась и тут неожиданно увидела Теодрин. Сопровождаемая двумя одетыми в белое послушницами Доманийка, прихрамывая, брела по улице, останавливаясь там, где могло потребоваться ее умение Исцелять. Найнив она не замечала. Я отправляюсь в постель, сказала себе Найнив. Анайя Седай велела мне лечь спать. Сама Анайя... Но почему у Анайи такой разочарованный вид? Какая-то мысль шевелилась в уголке сознания, но уловить ее Найнив не могла - слишком хотела спать. Она едва волочила ноги, спотыкаясь на ровном месте. Спать. Она ляжет спать, и пусть Теодрин делает, что хочет. ГЛАВА 15. Куча песка Эгвейн открыла глаза и уставилась в никуда. Она лежала в своей постели и бесцельно теребила кольцо Великого Змея, которое теперь носила на шнурке на шее. Она перестала надевать его на палец, чтобы не привлекать к себе слишком много любопытных взоров. Эгвейн решила, что будет лучше, если ее, ученицу Хранительниц Мудрости, никто не станет считать Айз Седай Тем более что она таковой не являлась. Она была всего лишь Принятой, хотя так долго выдавала себя за Айз Седай, что чуть сама в это не поверила. Лучик утреннего солнца пробивался сквозь полог, но в палатке все равно было темно. Эгвейн чувствовала себя так, будто вовсе не смыкала глаз. Голова отчаянно трещала. С того дня как Ланфир чуть не прикончила и ее, и Авиенду, а потом убила Морейн и погибла сама, Эгвейн после каждого посещения Тел'аран'риода чувствовала головную боль - хотя и не слишком сильную. Правда, Найнив еще в Двуречье научила ее использовать кое-какие травы. Были среди них и такие, что попадались здесь, в Кайриэне. Например, корень добросонника, или "спи покрепче", - он прекрасно избавляет от головной боли, а ежели и навевает дремоту, беда невелика. Поспать по-настоящему ей вовсе не помешает. Эгвейн поднялась на ноги, ступая по коврам, подошла к голубому глазированному кувшину с водой возле большой хрустальной чаши и побрызгала себе на лицо. Вода была нехолодной и почти не освежала. На темной стене палатки висело маленькое зеркальце в золоченой рамке. Эгвейн случайно поймала в нем свое отражение, и щеки ее заалели. - Ну, - прошептала она, - а ты как думала? Что должно было произойти? - Отражение в зеркале покраснело еще больше. Все, что случилось во сне, просто во сне, а не в Тел'аран'риоде, никак не могло сказаться на действительности, но ей казалось, будто это произошло наяву. Лицо ее пылало. Гавин не имел права так поступать. Даже во сне! - Это он виноват! - сердито заявила Эгвейн своему отражению. - Я тут ни при чем, и... Она осеклась, сообразив, насколько глупо' винить человека за то, что привиделось ему во сне. А разговаривать с зеркалом еще глупее. Задержавшись у выхода, Эгвейн наклонилась и выглянула наружу. Ее низенькая палатка стояла на самой окраине айильского лагеря Милях в двух к западу, за голыми холмами, высились серые стены Кайриэна. Между городом и воинским лагерем, там, где прежде находилась Слобода, нынче не было ничего, кроме выжженной земли. Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и в лагере между палатками сновали люди. Да, не слишком-то рано я сегодня встала, подумала Эгвейн, и щеки ее вновь разгорелись. Свет, неужто весь оставшийся день она так и будет краснеть из-за какого-то сна? Спать по-прежнему хотелось отчаянно. Веки словно налились свинцом, взбодрить ее не мог даже запах готовившейся каши. Эгвейн снова рухнула на постель и принялась растирать виски. Ей казалось, что она слишком устала даже для того, чтобы приготовить отвар добросонника. По опыту Эгвейн знала: примерно через час тупая боль в висках должна уняться. Вот и прекрасно, решила она, когда проснусь, как раз и голова пройдет. Не приходилось удивляться, что сны девушки заполнял Гавин. Порой она видела то же самое, что и в его снах. Точнее, почти то же самое - некоторые слишком уж смущавшие ее подробности исчезали или, во всяком случае, как-то затушевывались. В ее снах Гавин куда чаще рука об руку с ней любовался восходами и закатами да читал любовные стихи. Признаваясь в любви, он не заикался и не сбивался, а выглядел при этом таким же красивым, как наяву. Но многие картины ничем не походили на его сны, а иные казались совсем непонятными. Нежные поцелуи, длящиеся, казалось, целую вечность. Гавин стоит перед ней на коленях, запрокинув голову, а она сжимает его виски ладонями. Дважды подряд Эгвейн, с силой взяв Гавина за плечи, старалась повернуть его в другую сторону. Против его воли направить на иной путь. Один раз он грубо и резко высвободился, в другой каким-то образом сильнее оказалась она. Оба эти варианта развития событий накладывались один на другой, путались и тонули в тумане. В одном из снов Гавин тянул на себя дверь, силясь ее закрыть, и Эгвейн понимала - стоит исчезнуть этой узенькой полоске света, и она умрет. Сновидения накатывались на нее одно за другим. Не все были о Гавине, а некоторые походили на кошмары. Являлся ей Перрин. У ног его лежал волк, на плечах сидели ястреб и сокол. Птицы сердито переглядывались поверх его головы, но он, похоже, не замечал их вовсе, ибо был поглощен борьбой с собственным топором. В конце концов Перрин пустился бежать, топор полетел по воздуху следом, и все исчезло. Потом Перрин возник снова. Он по- прежнему бежал, но теперь не от топора, а от Лудильщика. Бежал все быстрее и быстрее, хотя она и призывала его вернуться. Мэт произносил нараспев странные, но почти понятные ей слова. Древнее Наречие, подумала Эгвейн, и тут на плечи Мэту уселись два ворона. Когти их впились в плоть, но Мэт не замечал птиц так же. как не замечал ястреба и сокола Перрин.