на месте, пальцы Дев замелькали в беззвучном, но явно возмущенном разговоре. - Все они происходят из знатных Домов, - продолжала Берелейн. - Я позволила им остаться здесь, поскольку родители ни за что не разрешили им учиться. В городе сейчас около дюжины школ, где женщин обучают владеть оружием, но многим приходится посещать их тайком. Не только женщины, вся кайриэнская молодежь, похоже, находится под сильным впечатлением от айильцев. Они принимают джиитох. - Они коверкают джиитох, - пробурчал Руарк. - Многие интересуются нашими обычаями. Оно бы и не худо, мы готовы учить всех, кто хочет учиться, даже этих древоубийц. Но ведь они, - вождь едва не сплюнул, - все переиначивают на свой лад. - Я думаю, - возразила Берелейн, - они не переиначивают, а просто стараются приспособить к тому, что им привычно. Брови Руарка слегка приподнялись, и Берелейн вздохнула. Хавьен выглядел оскорбленным, его возмущало, что кто-то перечит его государыне, но ни Руарк, ни Берелейн этого не замечали. Они внимательно смотрели на Ранда, у которого возникло ощущение, что такой спор эта парочка ведет частенько. - Переиначивают! - с нажимом повторил Руарк. - Эти глупцы там, внизу, называют себя гай'шайн. Гаи шайн! Айильцы приглушенно загудели, руки Дев вновь замелькали в разговоре на языке жестов. На лице Хавьена отразилось легкое беспокойство. - В каком бою или набеге они участвовали? Какой тох на себя навлекли? Ты, Берелейн Пейерон, сама подтвердила мой запрет на вооруженные стычки в городе, но они, когда думают, что их не поймают, дерутся на поединках, и потерпевший поражение облачается в белое. Если кто-нибудь из них, когда оба вооружены, ударит другого, тот, другой, просит обидчика сразиться с ним в поединке, а получив отказ, облачается в белое. Какое это имеет отношение к чести или долгу? Они все переиначивают, делают такое, от чего покраснеет и житель Шары. Этому надо положить конец, Ранд ал'Тор. Скулы Берелейн затвердели, руки сжались в кулаки. - Молодые люди задиристы, - промолвила она столь снисходительным тоном, словно сама прожила несчетные годы. - Но с тех пор как это началось, на поединках не убили ни одного человека. Ни единого! Кроме того, мне пришлось осадить некоторых матерей и отцов - из влиятельных Домов, между прочим, - требовавших, чтобы я отослала их дочерей домой. Идти на попятную теперь нельзя. Эти девушки, раз я им обещала, останутся здесь. - Да держи их при себе сколько угодно, - сказал Руарк. - Пусть машут мечами, коли им охота, только бы не облачались в белое, называя себя гай'шайн, и не заявляли, будто следуют джиитох. То, что они делают, оскорбительно. Холодные глаза Руарка буравили Берелейн, но та по-прежнему смотрела на Ранда. Ранд колебался всего лишь миг. Он, как ему казалось, понимал, что побуждало молодых кайриэнцев пытаться следовать джиитох. За последние два десятилетия Кайриэн дважды терпел поражение от айильцев, и здешним жителям оставалось лишь задуматься - а не кроется ли секрет непобедимости айильцев в их обычаях и образе жизни? Вот они и старались подражать победителям, делая порой то, что сами айильцы воспринимали как насмешку над своими традициями. Но по правде сказать, некоторые айильские порядки чужакам представлялись совершенно невразумительными, в частности те, в соответствии с которыми кто-то становился гай'шайн. Например, завести разговор с мужчиной о его тесте, а с женщиной о ее свекрови - или по-айильски о втором отце и второй матери, - если только собеседник не помянул своих родственников первым, считалось оскорблением, достаточным для того, чтобы взяться за оружие. Но обиженный мог и не бросаться на обидчика с копьем, а просто коснуться его, после того как тот заговорил. Это, согласно джиитох, было все равно что прикосновение к вооруженному противнику. Подобный поступок приносил много джи и навлекал много тох, но тот, кого коснулись, мог потребовать, чтобы его взяли в гай'шайн, и таким образом уменьшить и честь другого, и свой собственный долг. По обычаю, требование стать гай'шайн надлежало уважить, вот и получалось, что можно было оказаться гай'шайн из-за упоминания чьей-нибудь свекрови. На взгляд Ранда, это было столь же нелепо, как и многое из того, что делали кайриэнцы. Кроме того, он полагал, что, коли уж поручил управление Берелейн, стало быть, должен ее поддерживать. - Кайриэнцы оскорбляют тебя тем, что они кайриэнцы, Руарк. Оставь их в покое, сразу им не измениться. Возможно, со временем они многому научатся и перестанут тебя так раздражать. Руарк что-то кисло проворчал, а Берелейн улыбнулась и, если только это не померещилось Ранду, чуть было не показала Руарку язык. Наверное, померещилось - лет ей, конечно, немного, но она уже правила Майеном, когда Ранд еще пас в Двуречье овец. Отослав Кормана и Хавьена к их караулам. Ранд продолжил свой путь. По бокам его шли Берелейн и Руарк, а по пятам следовали все остальные. Ни дать ни взять парад, только труб да барабанов недоставало. Позади снова послышалось клацанье учебных мечей. Вот и еще одна перемена, пусть и не слишком существенная. Морейн, досконально изучившая все Пророчества о Драконе, и та не могла сказать, произойдет ли с его приходом новый Разлом Мира и наступит ли новая Эпоха. Но, так или иначе, он повсюду приносил перемены. Порой это происходило случайно, но столь же часто делалось с умыслом. Когда они подошли к дверям кабинета, служившего нынче Берелейн и Руарку, - по изображениям восходящего солнца на темных полированных панелях можно было понять, что прежде он принадлежал к числу королевских покоев, - Ранд остановился и обернулся к Сулин и Уриену. Он понимал, что если не отделается от них сейчас, то, наверное, не сможет сделать этого никогда и нигде. - Я намерен вернуться в Кэймлин завтра, примерно через час после рассвета. До этого времени вы свободны; можете навестить палатки своих друзей и постарайтесь не затевать ссор, доходящих до кровной вражды. Если настаиваете, можете оставить здесь двоих. Пусть болтаются поблизости и оберегают меня от мышей. Сомневаюсь, чтобы здесь мне угрожал кто-нибудь покрупнее. Уриен ухмыльнулся, кивнул, но все же провел в воздухе ладонью примерно на уровне головы кайриэнца и пробормотал: - Мыши здесь водятся довольно крупные. Ранду казалось, что Сулин хотела возразить, но она, немного помедлив, тоже кивнула. Правда, поджав губы. Несомненно, ему придется .много чего выслушать от Дев, когда они останутся без свидетелей. Кабинет, довольно просторное помещение, был разделен пополам, причем одна его часть своим убранством разительно отличалась от другой. Столь разительно, что это бросалось в глаза даже тем, кто попадал сюда не впервые. Высокий потолок украшала лепнина - прямые линии и острые углы образовывали сложный орнамент. Тот же узор тянулся вдоль стен и над широким, облицованным темно-голубым мрамором камином. Посреди комнаты красовался массивный, заваленный бумагами и картами стол. Он-то и обозначал условную границу. По обе стороны камина, на широких подоконниках двух узких высоких окон, стояли глиняные горшки с маленькими растениями - на некоторых из них даже распустились крошечные красно-белые цветочки. Слева от стола висела длинная, во всю стену шпалера с изображением кораблей на море и рыбаков, выбирающих полные рыбы сети. Именно дары моря составляли главное богатство Майена. Пяльцы с вышивкой - когда работа была прервана, иголка с вдетой в нее красной ниткой осталась воткнутой в ткань, - лежали на стуле с высокой спинкой. Таком широком, что Берелейн, пожелай она того, могла бы свернуться на нем клубочком. Пол покрывал один-единственный ковер с узором из золотых, красных и синих цветов. На маленьком столике, стоявшем рядом со стулом, стоял серебряный поднос с серебряными же винным кувшином и кубками. Тут же лежала тонюсенькая книжица в красном с золотым тиснением кожаном переплете. То была половина Берелейн. По другую сторону от стола пол устилали ярко расцвеченные коврики, тут и там были разбросаны синие, красные и зеленые подушки с золотыми кистями. Кисет с табаком, трубка с коротким мундштуком и щипцы были оставлены на маленьком, обитом медью сундучке, рядом с закрытой крышкой медной чашей. Крышку другого окованного железом сундука, побольше, украшала вырезанная из поделочной кости фигурка диковинного долговязого животного, каких, как полагал Ранд, на самом деле не существует. Две дюжины книг самого разного размера - от крохотных, какие запросто уместились бы и в кармане, до таких, что даже Руарк смог бы поднять их разве что двумя руками, - аккуратной шеренгой выстроились на полу вдоль стены. Айильцы у себя в Пустыне делали все необходимое для жизни, но вот своих книг у них не было. Торговцы, привозившие им книги, наживали целые состояния. - А теперь, - промолвил Ранд, как только дверь закрылась и он остался наедине с Берелейн и Руарком, - выкладывайте, как обстоят дела в действительности. - Я же сказала, - ответила Берелейн, - все идет нормально, как и следовало ожидать. Разговоров о Каралайн Дамодред и Тораме Райатине на улицах предостаточно, но народ устал, и новая распря здесь никому не нужна. Во всяком случае, пока. - Поговаривают, будто к ним присоединились десять тысяч андорских солдат. - Руарк набил трубку и примял пальцем табак. - Конечно, слухи есть слухи, все может быть преувеличено и в десять, и в двадцать раз, но в любом случае, если это известие хоть в чем- то правдиво, оно не может не внушать беспокойства. Лазутчики доносят, что число мятежников пока невелико - но это пока. Если оставить их в покое, все может осложниться. Желтая мошка так мала, что ее и не видно, но, коли она отложит яйцо под кожу, человек может лишиться руки, ноги, а то и жизни, прежде чем выведется личинка. Ранд пробурчал что-то невнятное. Мятеж Дарлина в Тире оказался не единственным, с которым ему пришлось столкнуться. До появления Ранда Дом Дамодред и Дом Райатин, последние занимавшие Солнечный Трон, ожесточенно боролись за власть и, предоставь он Кайриэн самому себе, скорее всего, занялись бы тем же. Сейчас они оставили соперничество, во всяком случае внешне, и до поры до времени объединились. Подобно Дарлину Каралайн и Торам прежде всего вознамерились накопить силы, а наиболее подходящим для этой цели местом сочли подножие Хребта Мира - подальше от столицы, но все же не за пределами своей страны. Так же как и Дарлин, они собирали вокруг себя разномастное воинство: были там и вельможи, по большей части средней руки, и согнанные войной со своих наделов фермеры, и наемники - отпетые головорезы, готовые служить кому угодно. По слухам, к ним прибилось и несколько разбойничьих шаек. Не исключено, что здесь, как и в случае с Дарлином, не обошлось без Пейдрона Найола. Предгорья не были столь труднодоступными, как Хаддонское Сумрачье, но Ранд пока придерживал свою руку: у него и без того слишком много врагов в слишком многих местах. Стоит замешкаться, чтобы прихлопнуть эту, как говорит Руарк, желтую мошку, и сзади, не ровен час, на него набросится леопард. Нет уж, прежде чем браться за мошек, не худо бы покончить с леопардами. Только как вызнать, где их логовища? - Ну а Шайдо? - спросил Ранд, положив Драконов скипетр на полуразвернутую карту, изображавшую север Кайриэна и горы под названием Кинжал Убийцы Родичей. Может, Шайдо и не такой большой леопард, как Саммаэль, но малость покрупнее Благородного Лорда Дарлина или леди Каралайн. Берелейн вручила ему кубок вина, и он поблагодарил ее. - Рассказывали ли Хранительницы Мудрости хоть что-нибудь о намерениях Севанны? По его мнению, по меньшей мере одной или двум из них стоило проследить за Шайдо, когда те поднимались к отрогам Кинжала Убийцы. Вот Хранительницы Мудрости Шайдо наверняка следили за тем, как другие кланы спускались к низовью реки Гаэлин. Впрочем, об этом Ранд, разумеется, предпочел промолчать. Возможно, Шайдо и презрели джии'тох, но Руарк придерживался традиционных айильских воззрений на всякого рода слежку. Правда, Хранительницы вроде бы имели несколько иные взгляды, нежели все прочие, но разве их поймешь? - Говорят, Шайдо возводят крепости-холды. - Прервавшись, Руарк щипцами взял из наполненной песком медной чаши горячий уголек, поднес к трубке, раскурил ее и продолжил: - По мнению Хранительниц, Шайдо не намерены когда бы то ни было возвращаться в Трехкратную Землю. И мне тоже так кажется. Ранд почесал в затылке. Мало того что досаждают Каралайн и Торам, так еще и Шайдо обосновались по сию сторону Драконовой Стены. Такая каша заваривается - куда там Дарлину. А вдобавок кажется, будто невидимый палец Аланны вот-вот уткнется в шею. - А хорошие новости есть? Хоть какие-нибудь? - В Шамаре происходят стычки, - ответил Руарк, не выпуская трубки изо рта. - Где? - не понял Ранд. - В Шамаре. Или в Шаре. У них множество названий для своей земли - Ко'дансин, Томака, Кигали, да и другие есть. Любое из них может оказаться верным, а может, и ни одно. Тамошние жители лгут напропалую, без зазрения совести. Купишь у них штуку шелка, развернешь - а шелк там только снаружи. А коли в каком-нибудь торжище - одной из крепостей-холдов, где мы ведем с ними меновую торговлю, - встретишь человека, всучившего тебе этот товар, он будет бить себя в грудь и клясться, будто никогда в жизни в глаза тебя не видел. Нажмешь как следует - его же земляки, чтобы ублажить тебя, прикончат пройдоху, заверят тебя, что он был единственным мошенником во всей их земле, и тут же продадут тебе воду под видом вина. - Но почему стычки в этой самой Шаре хорошая новость? - негромко спросил Ранд, хотя у него не было особого желания услышать ответ. Вот Берелейн, та слушала с интересом: кроме айильцев и Морского Народа, мало кто знал хоть что-нибудь достоверное о землях, расположенных за Айильской Пустыней, - известно было лишь, что оттуда привозят шелк и драгоценную поделочную кость. Правда, кое-кто читал книгу "Странствия Джейина Далекоходившего", но эти рассказы казались слишком причудливыми, чтобы быть правдой. Хотя, как припомнил Ранд, Джейин тоже писал о лживости жителей тех краев и приводил разные наименования их страны. Правда, кажется, не те, какие назвал Руарк. - В Шаре никогда не бывало раздоров, Ранд ал'Тор. Говорят, правда, будто Троллоковы Войны заразили и их... - В те дни троллоки вторглись и в Пустыню, но получили такой урок. что по сей день называют ее Землей Смерти. - Но если с тех пор и случилась хоть одна усобица, в торжищах о том ничего не слышали. А так не бывает: там, где люди обмениваются товарами, быстро узнают обо всем, что происходит вокруг. Говорят, будто их земля всегда была едина - не то что здешняя - и всегда жила в мире. Когда ты вышел из Руидина и был признан Кар'а'карном, в Шаре сразу прознали и об этом, и о том, как титулуют тебя здешние мокроземцы - Возрожденным Драконом. Новость передавалась от торжища к торжищу вдоль Великого Ущелья и Рассветных Утесов. - Взгляд Руарка оставался невозмутимо спокойным - его все это ничуть не тревожило. - А теперь по Трехкратной Земле разносятся вести оттуда. В Шаре дерутся, а тамошние купцы, приезжая в наши торжища, спрашивают, скоро ли Возрожденный Дракон устроит новый Разлом Мира. Вино, которое пил Ранд, вдруг сделалось непереносимо кислым. Опять то же самое, что в Тарабоне или Арад Домане. Стоит людям прослышать о нем, как тут же начинаются раздоры. И кто знает, как далеко распространилась зыбь. Возможно, из-за него уже ведутся войны, о которых он ничего не знает. В землях, о которых он и слышать-то никогда не слышал. Смерть сидит на моем плече, пробормотал Льюс Тэрин. Смерть идет за мной по пятам. Я - смерть! Поежившись, Ранд поставил кубок на стол. Что еще он должен сделать во исполнение Пророчеств? Как разгадать истинный смысл невразумительных стихов, полных туманных намеков? Следует ли ему присоединить эту Шару, или как там она называется, к Кайриэну и прочим своим владениям? Ко всему миру? И как это сделать, ежели ему не удалось полностью овладеть даже Тиром и Кайриэном? На такое может уйти целая жизнь. А тут еще Андор. Даже если ему суждено разорвать в клочья весь остальной мир, Андор он сохранит в целости и в целости передаст Илэйн. Обязательно сохранит, хоть пока и не знает как. - Шара, или как там она зовется, далеко отсюда. За один раз следует делать один шаг, и первый наш шаг - Саммаэль. - Саммаэль, - согласился Руарк. Берелейн вздрогнула и залпом осушила кубок. Некоторое время разговор шел об айильцах, продолжавших двигаться на юг. Ранд намеревался собрать в Тире огромные силы, создать там молот, способный сокрушить все, что попытается противопоставить ему Саммаэль. Руарка, по-видимому, это устраивало, а вот Берелейн твердила о необходимости оставить побольше людей в Кайриэне. Твердила, пока айильский вождь на нее не цыкнул. Она пробормотала что-то насчет упрямства, которое ему же во вред, и пояснила: Кайриэну нужны люди, ибо она не оставила намерения заселить опустевшие земли. Фермеров становилось все больше, и Берелейн надеялась, что в будущем году нужды завозить зерно из Тира уже не будет. Если, конечно, когда-нибудь прекратится эта проклятая засуха. А не прекратится, Тир не сможет обеспечить хлебом даже себя, не говоря уже о других землях. Но, так или иначе, торговля в Кайриэне начинала оживать. Купцы наведывались отовсюду - из Порубежья, из Андора, Тира и Муранди. А сегодня утром на реке встало на якорь судно Морского Народа. Странно, конечно, что их занесло так далеко от моря, но Берелейн готова была приветить всех. Чем дольше она говорила, чем чаще вставала и брала со стола то одну, то другую бумагу, тем решительнее становилось ее лицо и увереннее голос. Со знанием дела она рассуждала о том, что из необходимого для нужд Кайриэна средства позволяют закупить в этом году, а с чем придется повременить полгода, а то и год. Правда, в конечном счете все зависело от погоды. Об этом Берелейн упомянула будто мимоходом, но взглянула на Ранда так, словно сказала: раз ты Возрожденный Дракон, ты и должен найти способ покончить с этой засухой. Ранду случалось видеть Берелейн разной: до смерти напуганной, вызывающе дерзкой, высокомерной, но такой, как сейчас, - никогда. Она казалась ему совсем другой, незнакомой женщиной. Даже Руарк, попыхивающий своей трубочкой, сидя на одной из подушек, поглядывал на нее с некоторым удивлением. - ...эта ваша школа может принести некоторую пользу, - заявила Берелейн, развернув длинный, исписанный убористым почерком свиток, - если, конечно, они хоть ненадолго перестанут изобретать все новые и новые диковины и попытаются воплотить в жизнь что- нибудь из уже придуманного. - Задумчиво уставясь в пространство, она постучала пальчиком по губам. - Лорд Дракон велит давать им столько золота, сколько они просят, но, по-моему разумению, стоило бы попридержать его до тех пор, пока они действительно не... В дверь просунулась круглая физиономия Джалани - айильцы никак не могли привыкнуть стучаться. - Пришел Мангин, - промолвила Дева, - он хочет поговорить с Руарком и с тобой, Ранд ал'Тор. - Скажи, что я буду рад потолковать с ним попозже... - успел сказать Ранд, прежде чем его перебил Руарк: - Тебе следует поговорить с ним сейчас, Ранд ал'Тор. Лицо вождя было очень серьезным. Берелейн положила свиток на стол и уставилась себе под ноги. - Хорошо, - согласился Ранд. Голова Джалани исчезла, и в комнату вошел Мангин - рослый, выше Ранда айилец. Он был одним из тех, кто пересек Драконову Стену в поисках Того-Кто-Придет-с-Рассветом, одним из горстки смельчаков, захвативших Тирскую Твердыню. - Шесть дней назад, - начал Мангин без всяких предисловий, - я убил человека, здешнего древоубийцу, и теперь хочу знать, есть ли у меня тох к тебе, Ранд ал'Тор. - Ко мне? - удивился Ранд. - Но ты вправе защищаться, Мангин. О Свет, ты ведь сам знаешь... - Он осекся, встретив спокойный, чуть любопытствующий взгляд серых глаз. На лице Руарка ничего нельзя было прочесть, Берелейн отвела глаза в сторону. - Надо полагать, он напал на тебя, так было дело? Мангин покачал головой: - Нет. Я понял, что он заслуживает смерти, поэтому и убил его. - Сказано это было так, словно засорилась труба, вот он ее и прочистил. - Но ты запретил убивать этих клятвопреступников, разве что в сражении или если они нападут первыми. Вот и скажи, есть ли у меня тох к тебе? Ранд припомнил собственные слова, ...непременно будет повешен. И сердце его сжалось. - Но почему ты решил, что он заслуживает смерти? - Он носил то, на что не имел права, - ответил Мангин. - Что? Что он такое носил, Мангин? - Это, - ответил за Мангина Руарк, коснувшись своего левого запястья. Значит, то был Дракон Руидина. Вожди кланов никогда не выставляли напоказ эти знаки, даже не говорили о них, ибо все связанное с Руидином было окружено тайной. - Правда, он, разумеется, сделал это иголкой и чернилами. Татуировка. - Он выдавал себя за вождя клана? - Ранд чувствовал, что просто-напросто пытается оправдать Мангина. Избавить от виселицы, ведь Мангин последовал за ним одним из первых. - Нет, - ответил Мангин, - просто похвалялся тем, чем не следовало. Я вижу твои глаза, Ранд ал'Тор, - айилец неожиданно ухмыльнулся, - и понимаю, в чем тут загвоздка. Я был прав, убив его, но теперь у меня к тебе тох. - Ты был не прав. И знаешь, что полагается за убийство. - Знаю. Веревка на шею, так ведь принято в мокрых землях. - Мангин задумчиво кивнул. - Скажи, когда и куда мне явиться, я буду там вовремя. Да обретешь ты прохладу и воду, Ранд ал'Тор. - Да обретешь ты прохладу и воду, Мангин, - печально отозвался Ранд. - Полагаю, - промолвила Берелейн, как только за айильцем закрылись двери, - он и впрямь добровольно придет прямо к виселице. И не смотри на меня так, Руарк. Я не собираюсь возражать ему или оспаривать айильские представления о чести. - Шесть дней! - проворчал, повернувшись к ней, Ранд. - Вы оба прекрасно знали, зачем он сюда заявился. Знали уже шесть дней, но предпочли ничего не делать, а свалить все на меня. Убийство есть убийство, Берелейн. Первенствующая Майена царственно приосанилась, но голос ее звучал не слишком уверенно - она оправдывалась: - Я не привыкла, чтобы ко мне приходили и сознавались в только что совершенном убийстве. Проклятый джиитох. Чтоб им провалиться, айильцам этим, с их долгом и честью! - Странно было слышать, как с уст такой женщины слетает брань. - У тебя нет причин сердиться на нее, Ранд ал'Тор, - вставил Руарк. - Тох Мангина не на ней, а на тебе. Или на мне. - Его тох на том, кого он убил, - холодно отозвался Ранд, и Руарк взглянул на него с удивлением. - Когда в другой раз узнаете об убийстве, нечего дожидаться меня. Исполняйте закон! Может быть, в другой раз ему не придется самому посылать на казнь человека, которого он знал и ценил. Хотя Ранд понимал, что, если потребуется, сделает это снова, как бы ни было горько. Колесо человеческой жизни, пробормотал Льюс Тэрин. Никакой жалости. Никаких сожалений. ГЛАВА 18. Горечь одиночества - Ну, какие еще проблемы, по вашему мнению, должен решить я? - Тоном, каким был задан этот вопрос, Ранд недвусмысленно дал понять, что, по его мнению, проблемы Кайриэна им надлежало решать самим. После этих слов Ранда Берелейн покраснела: - Хорошо. Назначьте день, когда будет повешен Мангин. Коли ноша тяжеловата, хрипло рассмеялся Льюс Тэрин, самое милое дело переложить ее на других. Он, Ранд, за это в ответе. Это его долг. Ранд со вздохом выпрямил спину, чтобы непосильная тяжесть не сокрушила его. - Повесьте его завтра. Передайте ему - таково мое решение. - Ранд замолк, обвел собеседников свирепым взглядом и неожиданно понял, что ждет отклика не от них, а от Льюса Тэрина. От мертвеца, давным-давно умершего безумца! - А сейчас я отправляюсь в школу Последовали возражения Руарк указал на то, что Хранительницы Мудрости, по всей вероятности, уже покинули свои палатки и направляются во дворец, Берелейн твердила, что вельможи из Тира и Кайриэна станут спрашивать, где она прячет Лорда Дракона Ранд посоветовал сказать правду, а заодно распорядился, чтобы за ним не тащилась целая орава - Когда сочту нужным, тогда и вернусь, - заявил он напоследок, подхватил Драконов скипетр и ушел Руарк и Берелейн выглядели так, словно наелись кислых слив Завидя его, дожидавшиеся в коридоре Джалани и молодой рыжеволосый воин из Красных Щитов быстро переглянулись и легко поднялись на ноги Больше поблизости никого не было, если не считать сновавшей туда-сюда челяди Ранд задумался, уж не побороться ли пришлось Уриену с Сулин, чтобы так случилось Знаком приказав Деве и Красному Щиту следовать за ним. Ранд направился прямиком к ближайшей конюшне, просторному помещению, где и стойла, и подпиравшие высокий потолок колонны были изготовлены из зеленоватого мрамора Главный конюх, жилистый лопоухий малый в короткой кожаной куртке с эмблемой Восходящего Солнца Кайриэна, был настолько потрясен появлением Лорда Дракона в сопровождении всегонавсего двух айильцев, что довольно долго таращился на дверь - все ждал, когда же появится остальная свита, не переставая беспрерывно кланяться Ранду Тот уж было решил, что коня ему не дождаться вовеки, но тут конюх наконец опомнился. - Коня для Лорда Дракона! - зычно выкрикнул он, и шестеро подручных со всех ног бросились готовить рослого, свирепого с виду мерина. Уздечку с золотой бахромой, небесно-голубую, расшитую золотыми Восходящими Солнцами попону и высокое золоченое седло они приладили довольно быстро, но, когда Ранд вскочил на коня, их лопоухий начальник уже куда-то запропастился. Не иначе как побежал разыскивать пропавшую свиту. Или - такое уж впечатление производил этот кайриэнец - рассказывать кому-нибудь, что Лорд Дракон покидает дворец чуть ли не в одиночку. Холеный гнедой нетерпеливо приплясывал, порываясь пуститься вскачь, но Ранд выехал со двора неспешной рысцой, миновав разинувших от изумления рты кайриэнских стражников. Засады он не боялся - если ушастый конюх и направит по его следу убийц, те быстро поймут, что задумали стричь овец, не имея ножниц. Ему хотелось убраться из дворца, покуда вельможи, прознав о его появлении, не собрались толпой - тогда уж от них не отделаешься. А порой разнообразия ради так хочется побыть одному. Бросив взгляд на Джалани и легко трусившего рядом с гнедым молодого айильца, Ранд припомнил его имя - Дедрик из Ущелья Джерин, из клана Кодарра. Он и впрямь был почти один, но по-прежнему ощущал и Аланну, и Льюса Тэрина, оплакивающего свою Илиену. Ну что ж, если полное одиночество ему недоступно и, возможно, не будет доступно никогда, на худой конец, сойдет и такое. Кайриэн был очень велик, а его главные улицы столь широки, что заполнившие их люди казались карликами. Безупречно прямые, улицы эти прорезали заостренные каменными террасами холмы, казавшиеся рукотворными благодаря строгим, правильным формам. Все улицы пересекались под прямым углом. То здесь, то там вздымались огромные башни. Казалось, будто они, уже коснувшись неба, стремятся подняться еще выше, но их строгую красоту почти скрывали деревянные строительные леса. Знаменитые поднебесные башни Кайриэна считались одним из чудес мира, но двадцать лет назад, во время Айильской Войны, они сгорели, словно факелы, и до сих пор не были восстановлены полностью. Прокладывать путь было не так-то просто. Ранду даже пришлось сбавить аллюр. Он уже привык к тому, что самые густые толпы мгновенно раздаются, давая ему дорогу, но это случалось, когда его окружало множество одетых в кадинсор айильцев. А всего двое сопровождающих - совсем другое дело. Ранду казалось, будто некоторые из попадавшихся навстречу айильцев узнавали его, но виду не подавали - видать, не желали заострять внимание на том, что их Кар'а'карн вооружен мечом и, что, конечно же, не столь постыдно, но едва ли похвально, едет верхом. Для айильцев стыд был несравненно страшнее боли, хотя диктовавшиеся джии'тох понятия о нем представлялись, во всяком случае Ранду, весьма путаными и сложными. Вот Авиенда, та мигом бы все растолковала: похоже, ей хотелось, чтобы он стал айильцем. Впрочем, айильцы не составляли большинства в толпе. Улицы заполняли кайриэнские горожане в обычных тусклых одеждах и вынужденные перебраться в город жители сожженной Шайдо Слободы - те одевались поярче, но платье носили по большей части поношенное и потертое. Бычьи упряжки и запряженные лошадьми фургоны расталкивали пешеходов, но сами, в свою очередь, уступали дорогу закрытым лакированным экипажам или портшезам, над некоторыми из которых красовались знамена знатных Домов. Уличные торговцы наперебой расхваливали свой товар, зазывая посетителей к лоткам и тележкам, на перекрестках выступали жонглеры и акробаты. И то и другое представляло собой новшество. Прежде Кайриэн был чопорен и строг, суета и неразбериха царили лишь в Слободе. Правда, во многом следы прежней сдержанности сохранялись: вывески на лавках оставались неброскими, товары наружу не выставлялись. Выходцы из Слободы вели себя раскованно - громко разговаривали, смеялись или бранились прямо на улице, коренные же горожане взирали на все это с брезгливым неодобрением. Никто, кроме айильцев, не узнавал всадника в расшитом серебром кафтане, хотя некоторые прохожие оглядывались на украшенный гербами чепрак. Мало кому из встречных доводилось когда-нибудь прежде видеть Драконов скипетр. Ранда одолевали противоречивые чувства: приятно было в кои-то веки не находиться в центре внимания, но с трудом продираться сквозь толпу радости мало. Школа находилась примерно в миле от Солнечного Дворца и размещалась в огромном каменном здании с прямоугольными угловыми башенками и строгими балконами. В бывшем дворце некоего лорда Бартанеса, ныне покойного и никем не оплакиваемого. Высокие ворота на главный двор были распахнуты, и, въехав туда. Ранд встретил радушный прием. В дальнем конце двора, на широких ступенях, стояла возглавлявшая школу Идриен Тарсин, плотная женщина в простом сером платье, с осанкой столь прямой, что казалась на голову выше своего роста. И она была не одна. Каменные ступени заполонили дюжины людей - мужчин и женщин, одетых по большей части в поношенное шерстяное платье. Шелка и украшения на глаза почти не попадались. Седина высеребрила волосы не одной лишь Идриен, иные из собравшихся волос и вовсе не имели, но то тут, то там Ранд замечал и молодые лица. Относительно молодые - самый "юный" из встречавших был, наверное, лет на десять, если не на пятнадцать, старше его. Все они являлись своего рода учителями, хотя заведение это трудно было назвать школой в обычном смысле. Ученики и впрямь приходили сюда учиться - юноши и девушки вовсю глазели на двор, высунувшись из многочисленных окон, - но прежде всего Ранд стремился собрать в одном месте все имевшееся знание. Он часто слышал о том, как много было утрачено в ходе Войны Ста Лет и Троллоковых Войн. А ведь это, наверное, мелочи в сравнении с тем, что погибло в результате Разлома Мира. И если ему суждено осуществить Разлом снова, если этого не избежать, то, во всяком случае, можно попытаться сберечь знания. Создать для них своего рода хранилища. Еще одна школа уже начала действовать в Тире, и, хотя дело продвигалось с трудом, Ранд подыскивал место и для третьей - в Кэймлине. Все идет не так, как тебе хочется, пробормотал Льюс Тэрин. Ничего не жди, и тебя не постигнет разочарование. Ничего не жди. Ни на что не надейся. Ни на что. Ранд подавил бормотание Теламона и спешился. Шагнув Ранду навстречу, Идриен присела в реверансе, а выпрямившись, оказалась ему едва по грудь. Ранд встречал ее не впервые, но всякий раз этому удивлялся. - Добро пожаловать в школу Кайриэна, милорд Дракон. Голос ее был на удивление нежен и молод, что плохо вязалось с простоватым лицом. Правда, Ранду случалось слышать, как в нем звучали суровые нотки: школу свою, и учителей и учеников, Идриен держала в узде. - Много ли у тебя шпионов в Солнечном Дворце? - с улыбкой спросил Ранд. Идриен взглянула на него с некоторым удивлением - видимо, в Кайриэне подобные вопросы почитались неподобающими. - Мы подготовили для вас небольшую выставку, - промолвила она, словно не расслышав вопроса. Впрочем, Ранд и не рассчитывал на ответ. На Джалани и Дедрика женщина покосилась с опаской, словно на больших бродячих псов, от которых не знаешь чего и ждать, однако ограничилась тем, что фыркнула. - Не соблаговолит ли милорд Дракон последовать за мной? Что еще за выставка? Ранд уже шагал к дверям. Холл бывшего дворца представлял собой огромную, вымощенную бледно-серыми каменными плитами палату с колоннами темно-серого мрамора, опоясанную на высоте трех спанов мраморным же балконом. Сейчас все это просторное помещение заполняли главным образом... всякие хитрые штуковины. Учителя, только что толпившиеся на крыльце, бегом устремились к своим творениям. Ранд припомнил слова Берелейн, предлагавшей воплощать хотя бы часть придуманного в школе в жизнь. Разобраться бы только, что именно того стоит. Идриен переводила его от одной диковины к другой, мужчины и женщины пытались объяснить, что, собственно говоря, они создали, и кое-что из этих объяснений ему даже удалось понять. Бесформенное нагромождение перегородок, скребков и глиняных сосудов, полных тряпичных обрезков, являлось приспособлением, позволявшим изготовлять самую тонкую в мире бумагу - так, во всяком случае, уверял изобретатель. Другая громадина, состоявшая из рычагов и здоровенных плоских пластин, представляла собой - опять же по словам создателя - не имевший себе равных печатный пресс. Это изделие заинтересовало Дедрика до такой степени, что Джалани, решившая, что ему следует оберегать Кар'а'карна, а не таращиться на всякие железяки, безжалостно наступила юноше на ногу Дальше он плелся за Рандом прихрамывая Имелся здесь и колесный плуг, способный прокладывать шесть борозд разом, - о назначении этого изделия Ранд догадался сам и решил, что оно, пожалуй, и вправду может работать, и чудная повозка, предназначавшаяся для косьбы, и новый ткацкий станок, быстрый и простой в обращении. Деревянные модели виадуков и трубопроводов позволяли понять, как можно доставлять воду туда, где пересохли колодцы. На одном столе, рядом с макетами тяжелых повозок, подъемников и катков, находились даже крохотные фигурки людей - вся эта композиция позволяла наглядно представить, каким образом можно прокладывать и мостить дороги, подобные тем, какие строились в давно минувшие годы. Ранд не знал, будет ли что-либо из представленного работать, но некоторые, изделия казались стоящими. Например, плуг - он вполне может сгодиться, если, конечно, кайриэнцам когда-нибудь доведется кормить себя самим Надо велеть Идриен изготовить его. Нет, лучше сказать Берелейн, а уж та отдаст приказ Идриен. Всегда передавай распоряжения по команде, наставляла Морейн Не обращайся к нижестоящим через голову вышестоящих, если, конечно, не хочешь лишить этих вышестоящих авторитета и власти. Некоторых изобретателей Ранд уже знал, например коренастого Кина Товира, беспрестанно вытиравшего платком потевшую лысину. Кин Товир изготавливал линзы и системы зеркал - говорил, будто его приборы позволяют за милю сосчитать, сколько у человека волосков в носу. Были у него линзы размером с человеческую голову и чертежи приспособления, будто бы позволявшего рассматривать звезды. Ну что ж, Кину всегда хотелось заглянуть как можно дальше. Пока Ранд рассматривал схему мастера Товира, Идриен поглядывала на него с видом спокойного превосходства. Эта женщина являла собой живое воплощение практической сметки. Во время осады Кайриэна она придумала и соорудила чудовищный, со множеством рычагов, воротов и блоков арбалет - пущенное из него короткое копье прошибало человека навылет на расстоянии целой мили. Будь ее воля, Идриен никому в школе не позволила бы предаваться пустым мечтаниям - по ее мнению, делать стоило лишь солидные вещи, способные принести реальную пользу. - Сделай эту штуковину, - сказал Ранд Кину. Он понимал, деньги, скорее всего, будут потрачены попусту - то ли дело плуг или косилка, - но Товир ему нравился. Идриен со вздохом покачала головой. Кин просиял. - Твоя задумка кажется мне интересной. Получишь в награду сто золотых крон. Зал загудел. У Идриен чуть челюсть не отвалилась, как, впрочем, и у счастливца Товира. Вскоре в зале обнаружились такие вещицы, в сравнении с творцами которых даже мечтавший о звездах Кин мог показаться не менее практичным, нежели предполагаемый строитель дорог. Один круглолицый малый нашел удивительное применение коровьему помету, каковой после непонятных Ранду действий вспыхивал ярко-голубым пламенем на конце латунной трубки. Зачем - этого он, похоже, и сам не знал. Тощая молодая женщина демонстрировала крепившуюся на нитках пустую бумажную оболочку, парившую в воздухе за счет поднимавшегося от жаровни тепла. Она промямлила что-то насчет полетов - Ранд был уверен, что не ослышался, - а также насчет птичьих крыльев, будто бы искривленных каким-то особенным образом. У нее имелись рисунки птиц и чертежи, изображавшие нечто вроде деревянных птиц и их крыльев, но, завидя Возрожденного Дракона, женщина вконец оробела, язык ее стал заплетаться, и Ранд так ничего толком и не понял. Идриен ничем помочь ему не могла, ибо сама уразумела не больше. Следующим оказался лысеющий мужчина, выставивший на массивном столе хаотический набор медных прутьев, трубок, колес и цилиндров. Вся столешница под этим сооружением была раздолбана, в некоторых местах чуть ли не пробита насквозь, а у самого изобретателя почему-то забинтована рука и половина лица. Как только Ранд появился в холле, этот малый принялся разводить огонь под одним из цилиндров, а когда Идриен и высокий гость поравнялись с его столом, горделиво улыбнулся и потянул за рычаг. Сооружение начало подрагивать, в двух или трех местах появились шипящие струйки пара. Затем шипение перешло в пронзительный свист, медяшки чуть ли не запрыгали, и даже тяжелый стол сдвинулся с места. Лысоватый изобретатель метнулся вперед и поспешно вытащил затычку из самого большого цилиндра. Поднялось облако пара, штуковина замерла, а ее создатель облизал обожженные пальцы и выдавил из себя слабую улыбочку. - Прекрасная работа, - промолвил Ранд, прежде чем позволил Идриен увлечь его дальше, и, лишь отойдя в сторонку, тихонько спросил: - Что это было? Она пожала плечами: - Мервин никому не рассказывает. Иногда из его комнаты доносится такой грохот, аж двери трясутся. Он обваривался паром уже шесть раз, но знай твердит одно: когда его штуковина заработает как следует, наступит новая Эпоха... - Идриен взглянула на Ранда с беспокойством. - Пусть Мервин пробует дальше, вдруг что и получится, - сухо промолвил Ранд. - Может, это музыкальный инструмент? Шума, во всяком случае, производит достаточно. А почему не видно Герида? Забыл спуститься вниз? Идриен снова вздохнула. Чудаковатый андорец Герид Фил, все свое время проводивший за книгами из королевской библиотеки, утверждал, что изучает философию и историю, а такой род занятий никоим образом не внушал Идриен почтения. - Милорд Дракон, он почти никуда не отлучается из своей комнаты. Разве что в библиотеку. Покидая холл. Ранд не преминул, как того требовала учтивость, произнести небольшую речь. Стоя на табурете и держа Драконов скипетр на локтевом сгибе, он поблагодарил собравшихся, заверив, что их творения превосходны. Возможно, некоторые и впрямь были таковыми. После этого выступления ему удалось улизнуть с одними только Джалани и Дедриком. А также Льюсом Тэрином и Аланной. Позади слышался довольный гомон изобретателей, а Ранд гадал, почему никто, кроме Идриен, даже не задумывается о возможности создания какого-нибудь оружия? Комната Герида Фила находилась на самом верхнем этаже, откуда были видны лишь темные черепичные крыши да одна ступенчатая квадратная башня, загораживавшая все остальное. Впрочем, Герид клялся, что никогда не выглядывает в окошко. - Подождите здесь, - сказал Ранд, подойдя к узенькой двери. Дедрик с Джалани тут же согласились, чем несколько удивили его. Но не слишком, все сходилось одно к одному. Джалани почему-то перестала неодобрительно коситься на его меч, и ни она, ни Дедрик не считали нужным отпускать пренебрежительные реплики насчет коня - дескать, свои ноги ничуть не хуже. Прежде Дева никогда не упускала возможности съязвить по этому поводу. Как бы в подтверждение мыслей Ранда, Джалани, стоило ему повернуться к двери, бегло оглядела Дедрика сверху вниз. Бегло, но с улыбкой и нескрываемым интересом. Дедрик не обращал на нее внимания, причем столь демонстративно, что с тем же успехом мог бы таращиться на Деву во все глаза. Таков айильский обычай - делать вид, будто не замечаешь знаков внимания, пока тот, кто с тобой заигрывает, не выскажется яснее. Начни Дедрик поглядывать на Джалани, она повела бы себя точно так же. - Развлекайтесь, - бросил им через плечо Ранд и, получив в ответ два изумленных взгляда, переступил порог. Маленькая комнатушка была битком набита книгами, рукописями и свитками. Все стены, до самого потолка, занимали уставленные книгами полки - свободными оставались лишь дверной проем да два маленьких окошка. Большущий, чуть ли не во всю комнату стол тоже был завален книгами и бумагами, книги лежали грудой и на втором, единственном, не считая того, на котором сидел хозяин, стуле и стопками высились там и сям на полу. Сам Герид Фил, низкорослый и седой, похоже, никогда не расчесывал свои изрядно поредевшие волосенки. В зубах он сжимал незажженную трубку, с которой на помятый коричневый кафтан сыпался пепел. Завидев вошедшего Ранда, Герид растерянно заморгал, а потом кивнул: - Ах да. Конечно. Я как раз собирался... - Он нахмурился, бросил взгляд на книгу, которую держал в руках, бормоча что-то себе под нос, перебрал несколько листов бумаги на столе, вновь уставился на титульный лист книги, поскреб затылок и наконец поднял глаза на Ранда и опять удивленно заморгал: - Ах да... Так о чем ты хотел со мной потолковать? Ранд освободил стул, сложив книги и бумаги на пол, примостил сверху Драконов скипетр и уселся. Он уже говорил здесь со многими: философами, историками, учеными мужчинами и женщинами, но толку от этого было не больше, чем от бесед с Айз Седай. Все, что не имело непосредственного отношения к избранной узкой области, тонуло в водопаде слов, которые могли означать все что угодно. Стоило же Ранду чуток поднажать, они либо начинали сердиться - не иначе как думали, будто он сомневается в их познаниях, что, очевидно, являлось тяжким грехом, - либо усиливали поток слов до такой степени, что уже решительно ничего нельзя было уразуметь, либо, наконец, подобострастно пытались уяснить, что именно желает услышать Лорд Дракон, чтобы сказать ему именно это. Герид был совсем другим. О том, что Ранд - Возрожденный Дракон, рассеянный ученый просто- напросто забывал, и Ранда это вполне устраивало. - Герид, что ты знаешь про Айз Седай и Стражей? Я хочу сказать, насчет уз между ними? - Стражи? Узы? Да не больше, чем всякий другой, кроме, пожалуй, самих Айз Седай. Как видишь, совсем немного. - Герид зачмокал, видимо, забыв, что его трубка погасла. - А что именно ты хочешь узнать? - Можно ли ее разорвать? - Разорвать? Не думаю. То есть, конечно, можно - если умрет Страж или Айз Седай, но ты ведь не это имел в виду. А со смертью одного из них узы разрываются, во всяком случае, мне так кажется... Слышал я что-то на сей счет, но хоть убей, не могу припомнить... Приметив на столе связку исписанных бумаг, Герид подгреб их к себе и погрузился в чтение, хмурясь и покачивая головой. Судя по почерку, заметки были написаны его собственной рукой, но их содержание уже перестало устраивать ученого. Ранд вздохнул - казалось, стоит обернуться достаточно быстро, и он увидит протянутую руку Аланны. - Герид, а Герид? Как насчет вопроса, который я задал в прошлый раз? Эй, ты меня слышишь? - Что? - Фил вскинул голову. - А, тот вопрос! Про Тармон Гай'дон. Ну, я, конечно, не знаю, как это будет выглядеть. Троллоки, наверное, нагрянут, Повелители Ужаса и прочие страхолюдины. Да, так оно, скорее всего, и случится. Но я вот о чем размышляю: не может быть, чтобы эта битва действительно стала последней. Такое, по моему разумению, маловероятно. Возможно, у каждой Эпохи есть своя Последняя Битва. Во всяком случае, у большинства Эпох. - Прищурясь, Герид вдруг уставился на свою трубку и начал шарить по столу. - Где-то здесь у меня трутница завалялась... - Что ты имеешь в виду, говоря, будто эта битва не будет последней? - спросил Ранд, стараясь не повышать голоса. Он знал: если повести дело с умом, Герид, при всей его рассеянности, непременно доберется до самой сути. - Что? Да именно это. Никакая битва не может стать последней. Даже если на сей раз Возрожденный Дракон запечатает узилище Темного так же, как это сделал Творец, а сие, на мой взгляд, весьма сомнительно. - Герид подался вперед и заговорщически понизил голос: - Знаешь, ведь что бы там ни болтали на улицах, он не Творец. И все же узилище должно быть кем-то запечатано снова. Сам понимаешь. Колесо. - Ничего я не понимаю, - пробурчал Ранд. - Прекрасно понимаешь, ты малый смышленый. Из тебя мог бы выйти ученый. - Вытащив трубку изо рта, Герид чубуком описал в воздухе круг. - Вот Колесо Времени. Эпохи приходят, уходят и возвращаются снова по мере вращения Колеса. Вот в чем суть. Смотри, - он ткнул трубкой в воображаемую точку на окружности, - здесь узилище Темного невредимо. А вот здесь в нем просверлено отверстие. И запечатано снова. Идем дальше. - Герид описал трубкой дугу. - Здесь печати слабеют. Но это, разумеется, в масштабах вечности не имеет значения. - Трубка завершила круг. - Потому что, когда Колесо совершит полный оборот - видишь, мы снова находимся на том месте, - узилище Темного вновь станет неповрежденным. - Почему неповрежденным? Может быть, на дыру просто будет наложена заплата, а Отверстие просверлят уже сквозь нее? А вдруг в прошлый раз все и произошло именно так - они- просверлили наложенную кемто заплату? Сами о том не подозревая? Просто мы ничего об этом не знаем? Герид покачал головой и в очередной раз уставился на свою трубку, разжечь которую так и не удосужился. Ранд уже было решил, что ему опять придется возвращать философа к действительности, но тот заморгал и продолжил: - Кому-то все равно пришлось делать это впервые. Если только Творец с самого начала не создал узилище Темного с Отверстием и заплатой на нем. - Герид приподнял брови - похоже, он сам удивился собственному предположению. - Нет, наверное, сначала оно все- таки было целым. И будет целым снова, когда опять наступит Третья Эпоха. Гм, любопытно. Они ли назвали ту эпоху Третьей? - Он торопливо окунул перо в чернильницу и нацарапал что-то на полях открытой книги. - Уф. Впрочем, неважно. Я вовсе не утверждаю, будто именно Возрожденный Дракон сделает узилище целым, безо всякого Отверстия. Во всяком случае, в нынешнюю Эпоху. Но прежде чем наступит Третья Эпоха, это должно случиться. А после того должно пройти очень много времени - чтобы люди позабыли и об узилище, и о самом Темном. Позабыли... Хм. Любопытно... - Герид всмотрелся в свои записи, поскреб в затылке и, кажется, несколько удивился тому, что у него в руке перо. На макушке ученого осталось чернильное пятно. - В ту Эпоху, когда печати слабеют, люди должны помнить о существовании Темного. Ведь им придется столкнуться с ним и снова запереть в узилище. - Сунув трубку в зубы, он попытался сделать очередную запись, позабыв обмакнуть перо в чернила. - Если только Темному не удастся вырваться на волю, - спокойно возразил Ранд. - Вырваться на волю, сломать Колесо и переделать Время и мир по своему усмотрению. - То-то и оно. - Герид пожал плечами, хмуро уставился на перо и лишь через некоторое время вспомнил о чернильнице. - Но мне сдается, ни ты, ни я ничего существенного в этом отношении предпринять все равно не сможем. Почему бы тебе не задержаться здесь да не поработать со мной над книгами? Вряд ли Тармон Гай'дон начнется завтра, так почему бы не использовать оставшееся время на учение... - Как ты думаешь, существует какая-нибудь причина, чтобы сломать печати? Брови Герида взметнулись вверх. - Сломать печати? Сломать печати?! Кому, кроме сумасшедшего, такое в голову придет? Да и можно ли их вообще сломать? Я вроде бы где-то читал, будто это невозможно, хотя почему невозможно, там, насколько я помню, не объяснялось. Что навело тебя на эту мысль? - Не знаю, - вздохнул Ранд. Сломай печати, монотонно звучал в его голове голос Льюса Тэрина. Сломай их и покончи со всем. Дай мне умереть навсегда. Рассеянно обмахиваясь уголком шали, Эгвейн посмотрела сначала в один, а потом в другой конец коридора. Хотелось надеяться, что она не заблудилась снова. Коридоры в Солнечном Дворце тянулись на целые мили, а девушка пробыла здесь недостаточно долго, чтобы научиться ориентироваться в их гигантском лабиринте. К тому же внутри стояла такая же жара, как и на солнцепеке. Повсюду - то по две, то по три - встречались Девы. Казалось, их здесь больше, чем обычно приводил с собой Ранд, и уж всяко больше, чем бывало, когда он отсутствовал во дворце. Девы, похоже, просто прогуливались, но в их поведении чувствовалась какая-то... скрытность. Будучи настороже, они старались не выдавать этого. Некоторых из них Эгвейн знала и могла рассчитывать на дружеское приветствие. С тех пор как она сделалась ученицей Хранительниц Мудрости, многие Девы стали относиться к ней чуть ли не как к своей, почти позабыв, что она Айз Седай, каковой, впрочем, Эгвейн на самом деле и не являлась. Но сейчас они косились на нее с несколько удивленным, если такое вообще можно сказать об айильцах, видом, приветствовали несколько запоздалыми кивками и спешили дальше. Подобное поведение не располагало к расспросам. Решив не цепляться к Девам, Эгвейн хмуро взглянула на встречного слугу, потного малого в ливрее с тонкими золотыми полосками на манжетах. Может, он знает, как попасть туда, куда ей нужно? Сложность заключалась в том, что она сама плохо представляла себе, куда именно ей нужно. К сожалению, слуга, по всей видимости, наслушавшийся всяких россказней о Девах, пуще смерти боялся айильцев, и когда на него уставилась айилка, - похоже, никто в Кайриэне не замечал темных, вовсе не айильских глаз Эгвейн, - повернулся и со всех ног припустил по коридору. Эгвейн раздраженно фыркнула. Не больно-то она и нуждалась в указаниях - рано или поздно и сама доберется куда надо. Ясное дело, нет смысла возвращаться тем же путем, каким она пришла сюда, а стало быть, нужно лишь выбрать одно направление из трех. Сделав выбор наугад, она зашагала по коридору так решительно, что даже некоторые Девы уступали ей дорогу. По правде говоря, девушка пребывала не в лучшем настроении. Вроде бы встреча с Авиендой - после такой долгой разлуки - должна была его поднять, но вышло по-иному. Прохладно кивнув Эгвейн, Авиенда нырнула в палатку Эмис, явно спеша на какую-то секретную беседу. Действительно секретную, в чем Эгвейн убедилась, попытавшись последовать за ней. - Тебя не звали, - резко бросила Эмис. Авиенда сидела, скрестив ноги, на подушке, с подавленным видом опустив взор на толстые ковры. - Иди погуляй да поешь чего-нибудь. Женщина не должна выглядеть как тростинка. Бэйр и Мелэйн тоже явились - за ними посылали гай'шайн, а вот Эгвейн просто-напросто выставили. Одно утешало - некоторым Хранительницам Мудрости тоже дали от ворот поворот. Но ведь она, Эгвейн, как-никак подруга Авиенды, а Авиенда сейчас в нелегком положении, и хотелось бы ей помочь. - А ты что здесь делаешь? - послышался строгий голос Сорилеи. Эгвейн с полным правом могла гордиться собой. Она спокойно повернулась и оказалась лицом к лицу с Хранительницей Мудрости из Крепости Шенде, из Джарра Чарин. Волосы Сорилеи были белы как снег, а выдубленная солнцем кожа туго обтягивала череп. Кожа да кости, и ничего больше. Хоть Сорилея и могла направлять Силу, но в этом отношении уступала большинству известных Эгвейн послушниц. По правде сказать, в Башне она нипочем не продвинулась бы дальше послушницы, пожалуй, ее бы вскоре отослали оттуда. Но способность направлять Силу ценилась Хранительницами Мудрости не слишком высоко, во всяком случае, не ею определялись вес и влияние. Чем они вообще определялись, сказать было трудно, но на любой встрече Хранительниц, где присутствовала Сорилея, первенство неизменно принадлежало ей. Как полагала Эгвейн, благодаря силе воли. Сорилея, как и большинство айильских женщин, ростом была на целую голову выше Эгвейн, а взгляд на девушку устремила такой, что он свалил бы с ног и быка. Эгвейн это ничуть не смутило - таким манером Сорилея смотрела на всех, а вот случись кому-нибудь вызвать ее неудовольствие, от ее взгляда крошились бы стены и воспламенялись шпалеры. Во всяком случае, такое создавалось впечатление. - Я хотела повидать Ранда, - отвечала Эгвейн. - А заодно и прогуляться. Мне кажется, это упражнение не хуже всякого другого. Уж во всяком случае, полагала она, получше, чем пять-шесть раз обежать вокруг городских стен, а айильцы представляли себе легкую разминку именно так. Эгвейн надеялась, что Сорилея не спросит почему. Ей не хотелось лгать кому-либо из Хранительниц Мудрости. Сорилея взглянула на нее с подозрением, словно учуяла недомолвку, поправила шаль на костлявых плечах и лишь после того сказала: - Его здесь нет, ушел в свою школу. Берелейн Пейерон сочла возможным отпустить его без эскорта. Это разумно, и я с ней согласна. Эгвейн с трудом удалось не выдать своих чувств. Отношение Хранительниц Мудрости к Берелейн удивляло ее до крайности - такого она никак не ожидала. Они почитали эту майенскую вертихвостку женщиной рассудительной и заслуживающей уважения. Почему - Эгвейн решительно не понимала. Уж всяко не из-за того, что Ранд вручил ей бразды правления, - власть и титулы мокроземцев все айильцы, а Хранительницы Мудрости в особенности, ни во что не ставили. Берелейн носила вызывающие наряды и флиртовала напропалую - это когда не занималась чем-нибудь почище простого флирта. В склонности Первенствующей к подобным утехам Эгвейн не сомневалась. Вроде бы такой женщине Эмис не должна улыбаться словно родной дочери. А тем паче Сорилея. В голове девушки замелькали непрошеные мысли о Гавине. Но ведь то был всего лишь сон, и уж коли на то пошло, его сон. Да и там она не вытворяла ничего подобного тому, что Берелейн проделывала наяву. - Ежели молодая женщина краснеет безо всякой причины, - заметила Сорилея, - тут наверняка замешан мужчина. Интересно, кто же привлек твое внимание? Можно ли ждать, что скоро ты положишь к его ногам свадебный венок? - Айз Седай редко выходят замуж, - холодно ответила Эгвейн. Сорилея фыркнула - звук был такой, словно вспороли одеяло. И Девы, и Хранительницы Мудрости, похоже, думали, будто, начав учиться у Эмис, Эгвейн перестала быть Айз Седай, но Сорилея, по всей видимости, пошла дальше прочих. По ее мнению, Эгвейн превратилась в айилку, а стало быть, Сорилея считала себя вправе совать нос во все ее дела. - Ты, девочка, выйдешь замуж обязательно. Ты не из тех, кто становится Фар Дарайз Май и считает, будто мужчины - забава вроде охоты. Твои бедра созданы для родов, и у тебя будут дети. - Не скажешь ли, где мне лучше подождать Ранда? - спросила Эгвейн. Голос прозвучал слабо и неуверенно, что отнюдь ей не понравилось. Сорилея не была ходящей по снам, истолковывать сны не умела и безусловно не обладала даром Предвидения, но высказывалась с непоколебимой уверенностью в том, что все будет так и никак иначе. Дети Гавина. О Свет, но как она может иметь детей от Гавина? Айз Седай почти никогда не выходили замуж - какой мужчина захочет иметь жену, способную с помощью Силы спеленать его, словно младенца? - Пойдем покажу, - сказала Сорилея. - Небось это Сандуин из Истинной Крови, тот здоровенный малый, что вчера отирался возле палатки Эмис. Шрам на физиономии ничуть его не портит, даже наоборот... Шагая рядом с Эгвейн по коридорам дворца, Сорилея называла имена мужчин и краешком глаза поглядывала на девушку, стараясь приметить ее реакцию. Все бы ничего, но Хранительница расписывала достоинства каждого из названных ею молодых людей со всеми подробностями, включая и то, как они выглядят обнаженными. Айильские мужчины и женщины вместе потели в своих палатках-парильнях, и нагота никого из них не смущала, а вот у Эгвейн живописания Сорилеи заставляли пылать щеки. Когда они добрались наконец до отведенных Ранду покоев, девушка с облегчением поблагодарила Хранительницу и поспешно закрыла за собой дверь. К счастью, у Сорилеи, видимо, были и другие дела, в противном случае Эгвейн вряд ли удалось бы так быстро от нее отделаться. Глубоко вздохнув, девушка принялась разглаживать юбку и поправлять шаль. В этом не было ни малейшей нужды, но Эгвейн чувствовала себя так, будто ее спустили с горы. Сорилея очень любила устраивать свадьбы. Ей ничего не стоило изготовить для женщины брачный венок, подтолкнуть ту, чтобы она положила его к ногам мужчины, которого Сорилея же для нее присмотрела, и, ухватив этого мужчину за руку, заставить его принять подношение. Ну, конечно, не в буквальном смысле - рук она никому не выкручивала, волоком не тащила, но, по сути, делала все именно так. Однако с ней, Эгвейн, Сорилея, конечно же, не зайдет так далеко. Эта мысль едва не заставила Эгвейн рассмеяться. Ну что за глупости, ведь не может же Сорилея и в самом деле считать ее айилкой. Старая Хранительница прекрасно знает, что Эгвейн - Айз Седай, точнее, думает, будто она - Айз Седай. И вообще, нечего так волноваться. Для этого нет никаких причин. В спальне послышались шаги, и девушка застыла, вцепившись руками в повязанный на голову серый шарф. Если Ранд и вправду умел мгновенно переноситься из Кэймлина в Кайриэн, то, надо полагать, переносился прямо в свою спальню. А там его, вероятно, кто-то дожидается. Или что-то. Эгвейн обняла саидар, торопливо свила несколько готовых к использованию потоков, и... Из спальни вышла державшая в руках стопку постельного белья женщина в белом наряде гай'шайн. При виде Эгвейн она вздрогнула от неожиданности. Эгвейн торопливо отпустила саидар, надеясь, что хоть на сей раз ей удалось не покраснеть. На первый взгляд Ниеллу запросто можно было принять за Авиенду, обрядившуюся в белый балахон с капюшоном. Стоило, однако, приглядеться повнимательнее, как становилось ясно - женщина в белом лет на шесть-семь постарше Авиенды, да и лицо у нее чуть покруглее и не такое загорелое. Сестра Авиенды никогда не была Девой Копья. Она занималась ткачеством и уже наполовину отбыла свой годичный срок. Приветствовать гай'шайн Эгвейн не стала - это только смутило бы Ниеллу. - Скоро ли ты ожидаешь Ранда? - спросила она. - Кар'а'карн явится тогда, когда сочтет нужным, - ответила Ниелла, смиренно потупив очи. Странно было видеть смиренное выражение на лице Авиенды, пусть даже более округлом. - Нам же надлежит всегда быть готовыми к его приходу. - Ниелла, ты имеешь хоть какое-то представление о том, что у Авиенды за совещание с Эмис, Бэйр и Мелэйн? Во всяком случае, оно не могло иметь отношения к хождению по снам - по этой части у Авиенды было не больше способностей, чем у Сорилеи. - А она здесь? Нет, я ничего не знаю про совещание. - Говорила Ниелла вроде бы искренне, однако ее голубовато-зеленые глаза слегка сузились. - И все-таки ты кое-что знаешь, - настаивала Эгвейн. В конце концов, раз Ниелла гай'шайн, то должна во всем выказывать покорность. - Ну-ка выкладывай, в чем дело. - Я знаю одно: если Кар'а'карн застанет меня здесь с грязным бельем, мне так достанется от Авиенды, что я сесть не смогу, - хмуро ответила Ниелла. Эгвейн не знала, замешан ли здесь джиитох, но Авиенда действительно обходилась с сестрой вдвое строже, чем с другими гай'шайн. Ниелла торопливо скользнула к двери, но Эгвейн удержала ее за рукав: - Ты снимешь свой балахон, когда закончится срок? Неуместный вопрос напрочь согнал с лица Ниеллы смиренное выражение. Теперь она выглядела горделиво, под стать любой Деве. - Поступить иначе было бы осмеянием джиитох, - промолвила она и неожиданно улыбнулась: - И кроме того, за мной придет мой муж. Он наверняка не обрадуется, если застанет меня в белом. - На лицо ее вернулась маска покорности. - Могу ли я идти? - спросила Ниелла, опустив глаза. - Мне бы не хотелось столкнуться с Авиендой. А если она и вправду здесь, то непременно придет в эти покои. Эгвейн отпустила ее без дальнейших вопросов - расспрашивать гай'шайн об их жизни до и после облачения в белое считалось постыдным. Эгвейн и сама чувствовала некоторую неловкость, хотя ей не приходилось следовать джиитох. Ну разве самую малость, ради вежливости. Оставшись одна, Эгвейн уселась в резное кресло, показавшееся ей на удивление неудобным - давала о себе знать привычка сидеть, скрестив ноги, на подушках, а то и просто на полу. В конце концов она и здесь подобрала под себя ноги, устроилась поуютней и задумалась о том, что же все-таки обсуждают с Авиендой Эмис, Бэйр и Мелэйн. Впрочем, тут и гадать нечего - наверняка толкуют о Ранде. Хранительниц Мудрости интересовал каждый его шаг. Пророчества мокрых земель о Возрожденном Драконе для них не значили ничего, но они помнили каждое слово Пророчества Руидина. Там говорилось, что, хотя Кар'а'карн и уничтожит Айил, немногие оставшиеся спасутся, и Хранительницы твердо намеревались позаботиться о том, чтобы спасшихся оказалось как можно больше. Потому-то они и заставляли Авиенду постоянно находиться рядом с Рандом. До неприличия близко. Вздумай Эгвейн заглянуть в спальню, она наверняка увидела бы на полу матрас для Авиенды. Впрочем, айильцы на многое смотрели иначе. Хранительницы поручили Авиенде знакомить Ранда с айильскими обычаями и порядками и напоминать о его айильском - пусть он и возрос в мокрых землях - происхождении. Очевидно, они считали необходимым посвящать этому все свободное ото сна время, и, если учесть, с чем приходилось Хранительницам сталкиваться, их можно понять. До известной степени - заставлять женщину спать в одной комнате с мужчиной все равно неприлично. Так или иначе, с проблемой Авиенды Эгвейн ничего поделать не могла, тем паче что сама Авиенда, похоже, никакой проблемы в этом не видела. Опершись на локоть, девушка стала думать о том, как лучше подступиться к Ранду. Мысли в голове роились разные, но она так ни на чем и не остановилась до того времени, когда Ранд появился на пороге, буркнул что-то оставшимся в коридоре айильцам и закрыл за собой дверь. Эгвейн вскочила с места. - Ранд, ты должен помочь мне с Хранительницами Мудрости, - вырвалось у нее. - Тебя они послушают. Ничего подобного она говорить не собиралась. - Я тоже рад тебя видеть, - с улыбкой произнес Ранд. В руках он держал шончанское копье с вырезанными на древке Драконами - прежде их не было. Хотелось бы знать, откуда взялась эта штуковина, от всего шончанского у Эгвейн мурашки пробегали по коже. - Спасибо, Эгвейн, у меня все в порядке. А как твои дела? Надеюсь, неплохо, во всяком случае, ты снова похожа на себя. Вид у него был смертельно усталый. И суровый - такой суровый, что приветливая улыбка казалась чужой. С каждой новой встречей он становился все более суровым и озабоченным. - Не думай, будто поддел меня, - сердито отозвалась Эгвейн, не собираясь отступать и давать ему еще один повод для ухмылок. - Лучше скажи, ты мне поможешь? - Каким образом? - Располагаясь как дома - впрочем, почему бы и нет, он ведь находился в своих покоях, - Ранд положил Драконов скипетр на низенький столик с резными ножками в виде леопардов, расстегнул пояс с мечом и снял кафтан. Потел он почему-то не больше, чем айильцы. - Хранительницы Мудрости действительно меня слушают, но слышат при этом только то, что хотят. Бывает, по глазам вижу: они думают, будто я несу околесицу, но возражать или спорить не находят нужным. Просто не обращают на мои слова внимания. Он выдвинул один из позолоченных стульев, уселся на него лицом к Эгвейн и вытянул обутые в сапоги ноги, ухитряясь даже при этом выглядеть высокомерно. Ишь разважничался, привык, что ему чуть ли не на каждом шагу кланяются. - Ты и впрямь частенько несешь околесицу, - пробормотала Эгвейн просто потому, что не успела собраться с мыслями. Затем слегка поправила шаль, устроилась поудобнее и, глядя прямо на него, сказала: - Знаю, ты был бы не прочь снова получить весточку от Илэйн. - Невесть почему лицо Ранда сделалось печальным и вместе с тем холодным. Может быть, оттого, что он слишком долго не имел известий о ней. - Сдается мне, Шириам не слишком часто передает через Хранительниц Мудрости ее послания для тебя. - Шириам не передавала их вовсе, но Ранд нечасто бывал в Кайриэне и этого не знал. - Свои послания Илэйн доверит только мне. И ты сможешь получать их, если убедишь Эмис в том, что я уже окрепла и могу вернуться... к своим занятиям. Эгвейн сожалела о том, что запнулась, но Ранд и так слишком много знал о хождении по снам, если не о Тел'аран'риоде. О хождении по снам - почти все, но само наименование Мира Снов являлось строжайшим секретом Хранительниц Мудрости. И она не имела права выдавать их секреты. - Может,-ты скажешь мне, где Илэйн? - спросил Ранд будто мимоходом, как мог бы попросить чашку чаю. Она заколебалась, но вспомнила про уговор между нею, Илэйн и Найнив, и это помогло ей сдержаться. В конце концов. Ранд уже не был тем мальчишкой, с которым она росла. Он стал взрослым, жил своим умом, а взгляд его настоятельно требовал ответа. Когда Айз Седай сталкиваются с Хранительницами Мудрости, сыплются искры, но, коли они столкнутся с Рандом, заполыхает пожар. Кто-то должен смягчать возможные столкновения, и, кроме них троих, ее, Илэйн и Найнив, делать это некому. Только бы им самим при этом не обгореть. - Я не могу, Ранд. Не имею права. Это не моя тайна. В конце концов, она не лгала. И к тому же все равно толком не знала, где находится Салидар. Вроде бы гдето за Алтарой, у реки Элдар. Ранд подался вперед: - Я знаю, она у Айз Седай. У тех Айз Седай, которые, как ты говорила, поддерживают меня. Во всяком случае, могли бы поддержать. Они что, боятся меня? Коли так, я могу дать клятву держаться от них подальше. Эгвейн, я собираюсь передать Илэйн оба трона - и Львиный, и Солнечный. Она имеет право и на тот, и на другой. Кайриэн признает ее так же легко, как и Андор. Она нужна мне, Эгвейн. Эгвейн открыла рот - и поняла, что сейчас выложит все, что ей известно о Салидаре. А поняв, стиснула зубы так, что хрустнули челюсти, и открыла себя саидар. Сладостное ощущение полноты жизни было таким сильным, что подавляло все остальное, и это как будто помогло - неудержимое желание поделиться с Рандом тем, что ей известно, стало медленно отступать. Ранд со вздохом откинулся назад, и Эгвейн уставилась на него широко открытыми глазами. Одно дело знать, что он сильнейший та верен со времен Артура Ястребиное Крыло, а совсем другое - испытать на себе его влияние. Девушка обхватила себя за плечи и попыталась унять дрожь. - Ты не скажешь, - промолвил Ранд, и это не был вопрос. Затем он резко потер руки, и Эгвейн вспомнила, что до сих пор удерживает саидар; на столь близком расстоянии Ранд мог ощущать слабое покалывание. - Ты никак решила, будто я собрался вытянуть из тебя ответ силой? - неожиданно сердито спросил Ранд. - Неужто я кажусь чудовищем, от которого надо защищаться с помощью Силы? - Вот еще глупости, больно мне надо от тебя защищаться, - сказала Эгвейн, силясь сохранить спокойствие. Перед ней сидел Ранд, которого она знала всю жизнь, но он был мужчиной, способным направлять Силу. От одной этой мысли выворачивало желудок. Она отпустила Источник, стыдясь того, что поступила так с неохотой. Но ведь если дело действительно дойдет до борьбы и она не сумеет отгородить его, он справится с ней так же легко, как если бы они мерились силой на руках. - Ранд, поверь, мне очень жаль, но я и вправду не могу тебе помочь. И все равно прошу тебя: помоги мне. Ты ведь знаешь: помогая мне, ты помогаешь и себе. Сердитое выражение на лице Ранда уступило место сводящей с ума ухмылке, страшившей тем, что безумие и впрямь могло постигнуть его когда угодно. - Что кошку за шляпу, что шляпу за кошку... - пробормотал он. А за ничего ничего и получишь, мысленно закончила за него Эгвейн. В детстве ей случалось слышать эту поговорку от жителей Таренского Перевоза. - Положи свою кошку в свою же шляпу и засунь себе в штаны. Ранд ал'Тор, - холодно проговорила Эгвейн. Выходя, она не хлопнула дверью, но это далось ей с трудом. ' Шагая по коридору, девушка размышляла о том, что же предпринять теперь. Прежде всего требовалось каким-то образом убедить Хранительниц Мудрости позволить ей посещать Тел'аран'риод. Рано или поздно Ранд все равно встретится с салидарскими Айз Седай, а до того ей для пользы дела следовало поговорить с Илэйн или Найнив. То, что салидарские сестры до сих пор не предпринимали попыток подступиться к Ранду, несколько удивляло Эгвейн. Но что удерживало Шириам и ее сподвижниц, девушка не знала и поделать с этим ничего не могла. Но прежде всего ей не терпелось рассказать Илэйн о том, что Ранд - он сам так сказал! - нуждается в ней. И сказал так, словно это было для него важнее всего на свете. Как приятно будет рассеять глупые опасения Илэйн. Ни один мужчина не сможет так говорить о женщине, которую он не любит. Некоторое время Ранд сидел неподвижно, уставясь на закрывшуюся за Эгвейн дверь. Да, она уже не та девочка, которая росла вместе с ним. В айильских одеждах, несмотря на темные глаза и сравнительно малый рост, она вполне могла сойти за Хранительницу Мудрости. Прежде, что бы Эгвейн ни делала, это делалось от всего сердца, а нынче... Решила, будто он для нее опасен, и удерживала саидар с невозмутимостью, достойной любой Айз Седай. Это следовало взять на заметку. Во что бы Эгвейн ни обрядилась, она намеревалась стать Айз Седай и секреты Айз Седай хранила строго. Хоть он и объяснил ей, зачем ему нужна Илэйн. Чтобы принести мир двум народам! Увы, как ни печально, ему придется думать об Эгвейн как об Айз Седай. Одолеваемый невеселыми мыслями, он поднялся на ноги и снова натянул свой кафтан. Ему еще предстояла встреча с кайриэнскими вельможами, а значит, и с лордами из Тира - они встанут на дыбы, если он уделит кайриэнцам хоть на минуту больше времени, нежели им. Хранительницы Мудрости наверняка тоже потребуют встречи, так же как Тимолан и другие вожди кланов, которых он еще не успел повидать. И чего ради его понесло сюда из Кэймлина? Ну да ладно, поболтал с Геридом, и то хорошо. Правда, ни на один вопрос так и не удалось получить ответа, но не это главное. Приятно было побеседовать с человеком, способным забыть, что он, Ранд, Возрожденный Дракон. К тому же он, хоть и на время, сумел отделаться от таскавшейся за ним повсюду многочисленной айильской стражи - опыт, заслуживающий того, чтобы взять его на вооружение. - На худой конец, ты не показал ей, насколько устал, - сказал Ранд, бросив взгляд на свое отражение в зеркале. Никогда не позволяй им увидеть себя ослабевшим, наставляла Морейн. Сколь ни прискорбно, он уже начинал думать об Эгвейн как об одной из них. Сидя на корточках в саду под окнами Ранда ал'Тора, Сулин делала вид, будто забавляется игрой в тычки. Она как раз метнула в землю маленький ножичек, когда из окошка послышался крик горной совы, заставивший Деву мигом вскочить на ноги. Она выругалась и, подхватив нож, заткнула его за пояс. Поданный сигнал говорил: Ранд ал'Тор снова покинул свои покои. Будь с ней Энайла или Сомара, она бы послала их за ним. Незаметно. Сулин старалась ограждать Ранда от всякой чепухи, словно он был ее первым братом. Подбежав к ближайшему выходу, она подозвала еще трех Дев - во дворе с ней не было ни одной, - и они принялись рыскать по коридорам, делая вид, будто просто прогуливаются. Кар'а'карн может поступать, как ему заблагорассудится, но с единственным сыном Девы, вернувшимся к ним, не должно случиться ничего дурного. ГЛАВА 19. Вопросы тох Ранд надеялся, что хотя бы в эту ночь ему удастся выспаться как следует. На то был резон - устал он настолько, что почти забыл о неизбывном прикосновении Аланны, и, что, пожалуй, еще важнее, Авиенда осталась на ночь в палатках Хранительниц Мудрости. А коли осталась, стало быть, хоть нынче не будет раздеваться ко сну в его присутствии, а потом еще и дышать рядышком целую ночь. Но другое - другое! - заставляло его потеть и маяться во сне. Сны, сами сны. Он всегда ограждал их, дабы не допустить туда Отрекшихся или Хранительниц Мудрости, но то, что представало перед ним сейчас, находилось внутри его самого. Внутри, а не снаружи. А уж что было внутри... В небе парили огромные крылья, парили сами по себе, безо всяких птиц, да эдаких птиц и быть не могло. И парили они над немыслимо прекрасными городами с невероятно, потрясающе высокими зданиями, сверкавшими в солнечных лучах. По улицам скользили странные экипажи: одни походили на жуков, другие же - больше всего на сплющенные дождевые капли. Все это ему доводилось видеть и раньше; тогда, в Руидине, внутри гигантского тер'ангриала, где он был отмечен знаками Дракона, он уже лицезрел нечто подобное и знал, что это образы Эпохи Легенд, только вот выглядели они нынче как-то... И цвета, и очертания казались не теми. Искаженными, словно исковерканными. А потом... гигантский стрелокрыл надломился в воздухе; один, другой, третий - они устремились вниз, унося к гибели сотни и сотни людей. Величественные здания рассыпались, словно песчаные замки, города вспыхивали, как факелы, сама земля вздымалась, подобно штормовому морю. И время от времени перед его взором вставал облик прекрасной златовласой женщины. Какой-то частью своего "я" он знал ее и с ужасом видел, как любовь в ее взоре сменяется страхом и отчаянием. Частью своего "я" он неистово стремился спасти ее, уберечь от Темного и ото всякого зла, какое мог причинить ей сам. Он словно превратился во множество личностей, сознание его разбилось на сверкающие осколки. Сверкавшие, истошно вопившие. Он пробудился в кромешной тьме, в холодном поту. Его колотило. Виденные им сны были снами Льюса Тэрина. Прежде такого не случалось, чего-чего, а чужих снов Ранд не видывал. Проснувшись, он лежал навзничь, уставясь в никуда, страшась закрыть глаза и продолжая держаться за саидин, будто Сила могла помочь ему совладать с мертвецом. Но Льюс Тэрин хранил молчание. Когда наконец забрезжил рассвет, в комнату неслышно проскользнул гай'шайн с прикрытым тканью серебряным подносом. Приметив, что Ранд не спит, он молча поклонился и так же бесшумно вышел. Будучи наполненным Силой, Ранд чувствовал запах вина с пряностями, теплого хлеба, масла, меда и горячей каши, которую айильцы непременно едят по утрам, чувствовал так, словно приник носом к подносу. Отпустив Истинный Источник, он оделся и опоясался мечом, но к прикрывавшей поднос ткани так и не прикоснулся. Аппетита у него не было. Держа Драконов скипетр на локтевом сгибе, Ранд открыл дверь и ступил за порог своих покоев. В широком коридоре его дожидались Девы во главе с Сулин и Уриен с его Красными Щитами, но не они одни. Коридор был забит людьми, толпившимися за спинами айильской стражи, а кое-кто находился и внутри кольца охраны. Авиенда, а также целая делегация Хранительниц Мудрости - Эмис, Бэйр, Мелэйн, конечно же, Сорилея, Челин из Дымного Ручья, из Миагома, с проблесками седины в темно-рыжих волосах, и Эдарра из Недер Шианде, выглядевшая немногим старше самого Ранда, хотя и успела уже приобрести непоколебимо спокойный взгляд и горделивую, под стать остальным осанку. С ними была и Берелейн, а вот Руарк отсутствовал, как, впрочем, и другие вожди кланов. Но ежели нет вождей, то зачем сюда заявились Хранительницы? И Берелейн? Зеленый с белым наряд Первенствующей подчеркивал красоту ее более чем привлекательной груди. За спинами айильцев стояли кайриэнцы, лорды и леди. Колавир была на удивление хороша для своих лет. Голову ее украшала искусно сооруженная из темных кудрей башенка, а платье - множество горизонтальных цветных разрезов, начинавшихся от высокого, шитого золотом ворота. Разрезов было гораздо больше, чем у любого из присутствующих. Тут же был и Добрэйн, крепкий, плотный мужчина в вытертом стальными латами кафтане, с выбритой на солдатский манер головой, и прямой, словно клинок, Марингил. Этот головы не брил, и его седые волосы ниспадали на плечи. Темный шелковый кафтан Марингила, имевший цветных полос не меньше, чем у Добрэйна, в самый раз подходил для придворного бала. Позади сгрудились мужчины и женщины помоложе - мало у кого имелся хотя бы один разрез ниже пояса. - Да пребудет Благодать с Лордом Драконом! - восклицали они, приседая и кланяясь. - Лицезреть Лорда Дракона - великая честь для нас. Тут же собрались и Тайренцы, все сплошь Благородные Лорды и Леди в островерхих бархатных шляпах и атласных камзолах с пышными рукавами и брыжами. - Да осияет Свет Лорда Дракона! - приветствовали они Ранда. Впереди, разумеется, стоял Мейлан - суровый худощавый мужчина с непроницаемым лицом и седой остроконечной бородкой. Строгое выражение лица и стальной взгляд почему-то отнюдь не умаляли красоты стоявшей рядом Фионды, тогда как жеманные улыбочки Анайеллы не добавляли ей прелести. А вот ни голубоглазый Мараконн, ни Араком, казавшийся еще стройнее рядом с грузным лысым Гуамом, не улыбались. Они - и Мейлан - были связаны с Геарном и Симааном. Вчера Ранд не упомянул об измене этих двоих, даже не назвал их имен, однако он не сомневался, что и само его молчание было замечено и истолковано каждым по-своему. Сегодня утром многие смотрели на Ранда так, будто в любой момент ожидали услышать приказ о взятии их под стражу. И по правде говоря, почти все пристально наблюдали друг за другом. Кое-кто поглядывал на айильцев, не всегда успешно пытаясь скрыть страх или враждебность. Иные чуть ли не столь же пристально таращились на Берелейн - Ранд не мог не подивиться тому, что во взглядах многих мужчин, даже тирских лордов, сквозило не одно только вожделение. Но большинство взоров безусловно было обращено к самому Ранду, ибо он являлся тем, кем являлся. Холодные глаза Колавир перебегали с него на Авиенду, а при виде последней в них разгорался огонь. Дело пахло открытой враждой, хотя Авиенда, похоже, давно выбросила случившееся из головы. Но не Колавир - можно было поручиться, что та не забудет заданную ей Авиендой трепку, когда айилка обнаружила ее в Рандовых покоях. И уж конечно, не простит того, что весть об этом происшествии разнеслась повсюду. Мейлан и Марингил достаточно ясно давали понять, что осознают взаимное присутствие, нарочито не глядя друг на друга, ибо именно друг друга считали главным препятствием на пути к вожделенному кайриэнскому трону. Добрэйн - с чего бы это? - следил за Мейланом и Марингилом. Мелэйн не сводила глаз с Ранда, Сорилея уставилась на Мелэйн, а Авиенда хмуро вперилась в пол. Одна кайриэнка, большеглазая молодая женщина, вместо обычной у здешних дам замысловатой прически распустила остриженные до плеч волосы, а темное платье для верховой езды, всего с шестью цветными разрезами, перехватила поясом, к которому был подвешен меч. Посматривая на нее, многие и не пытались скрыть презрительных усмешек, но женщина, кажется, того не замечала. На Дев она взирала с неподдельным восхищением, а на Ранда со столь же неподдельным страхом. Селанда, вспомнил Ранд ее имя. Одна из тех красоток, с помощью которых Колавир рассчитывала сделать Ранда исполнителем своих замыслов. Он убедил ее в беспочвенности подобных надежд, но, к сожалению, не без некоторой помощи Авиенды. Хотелось верить, что страх перед ним. Возрожденным Драконом, заставит Колавир отказаться от попыток отомстить Авиенде, но заодно он был бы не прочь убедить Селанду в нелепости ее страхов. На всех не угодишь, учила Морейн. Как ни старайся, каждому люб не будешь. Суровые слова. Суровые, как и сама Айз Седай. Ну а в довершение ко всему айильцы, понятное дело, следили за каждым из собравшихся, исключая только Хранительниц Мудрости и - решительно непонятно почему - Берелейн. Они с подозрением относились ко всем мокроземцам, но к ней чуть ли не как к одной из Хранительниц. - Рад слышать ваши приветствия! - возгласил Ранд, надеясь, что слова его прозвучат не слишком сухо. Опять этот проклятый парад. И где, хотелось бы знать, Эгвейн? Не иначе как до сих пор нежится в постели. Он подумал было о том, чтобы найти ее и попытаться в последний раз... Но нет, ее все едино с места не сдвинешь, ничего она не скажет. Вроде бы он та'верен и все такое прочее, но почему-то это вовсе не действует тогда, когда больше всего требуется. - К сожалению, я не могу продолжить нашу приятную беседу, ибо должен вернуться в Кэймлин. Андор - вот чем он должен заняться в первую очередь. Андор и Саммаэль. - Приказы Лорда Дракона исполняются неукоснительно, - промолвила Берелейн. - Сегодня утром он может убедиться в этом лично. - Мои приказы? - Мангин, - пояснила Первенствующая. - Ему было велено явиться сегодня утром. Лица большинства Хранительниц Мудрости не выражали ничего, но в глазах Бэйр и Сорилеи читалось явное неодобрение. Причем, что удивительно, адресованное Берелейн. - Я не собираюсь присутствовать при повешении каждого убийцы, - холодно заявил Ранд. По правде сказать, он забыл о назначенной казни, во всяком случае, постарался выкинуть это событие из головы. Повешение, тем паче повешение человека, который тебе нравится, не то, о чем хочется помнить. В разговоре с ним Руарк и прочие вожди ни словом об этом не обмолвились. И к тому же он не намеревался представлять эту казнь чем-то особенным. Айильцам придется научиться жить по закону, как и всем прочим. Кайриэнцам же с Тайренцами не помешает убедиться в том, что Лорд Дракон не делает исключений ни для кого, в том числе и для айильцев. А для прочих - тем более. Используешь все и всех, с отвращением к самому себе подумал Ранд. Так или иначе, у него не было ни малейшего желания любоваться чьей бы то ни было казнью, а уж казнью Мангина и подавно. Мейлан выглядел задумчивым, а на лбу Аракома выступил пот, хотя причиной тому могла быть и жара. Колавир побледнела так, словно она видела Ранда впервые в жизни, а Берелейн сокрушенно поглядывала то на Бэйр, то на Сорилею. С таким видом, будто Хранительницы Мудрости заранее предсказали Первенствующей, как он поступит. Хотя такое едва ли было возможно. Реакция прочих была самой различной, от удивления до удовлетворения. А вот Селанда - этого он не мог не отметить - напрочь позабыла даже о Девах и смотрела только на Ранда. Не просто со страхом - с ужасом. Ну что ж, стало быть, ничего с этим не поделаешь. - Я отправляюсь в Кэймлин немедленно, - провозгласил Ранд. По рядам кайриэнской и тирской знати прокатился негромкий ропот, весьма напоминавший вздохи облегчения. Само собой, все они сочли своим долгом проводить его до тех самых покоев, что были специально отведены для Перемещений. Девы и Красные Щиты, никогда и ни в чем не доверявшие уроженцам мокрых земель, не допускали их близко, за исключением Берелейн. Ранд сегодня лишь порадовался этому обстоятельству. Впрочем, все то и дело переглядывались, но никто не сказал ему ни слова. Даже Берелейн, следовавшая за ним вместе с Хранительницами Мудрости, тихонько перешептываясь и пересмеиваясь с Авиендой. Авиенда и Берелейн болтают, словно закадычные подруги! И смеются! У резной двери, что вела в покои для Перемещения, он обернулся, глядя поверх головы Берелейн. Первая Майена присела в глубоком реверансе: - Я буду править Кайриэном, не зная сомнений и колебаний, покуда не вернется милорд Дракон. Возможно, подумалось Ранду, дело вовсе не в Мангине. Возможно, она предстала перед ним именно ради этой фразы, которую следовало услышать кайриэнским дворянам. С чего это Сорилея так снисходительно усмехнулась? Надо будет разобраться, что здесь к чему, он не позволит Хранительницам Мудрости совать нос в дела, порученные Берелейн. Тем временем остальные Хранительницы Мудрости отвели Авиенду в сторонку и принялись ей что-то втолковывать. Судя по виду, весьма решительно, хотя слов разобрать он не мог. - Прошу Лорда Дракона передать мои наилучшие пожелания Перрину Айбаре. А также Мэту Коутону, - добавила Берелейн. - Все мы будем с нетерпением дожидаться возвращения Лорда Дракона, - солгала Колавир, стараясь говорить искренне. Мейлан покосился на нее с раздражением, вызванным тем, что прыткая леди ухитрилась заговорить с Рандом раньше его, и произнес целую речь, до крайности цветистую и пустую. Вслед за ним пустился в разглагольствования Марингил. Фионда и Анайелла попытались перещеголять обоих и рассыпались в столь восторженных комплиментах, что Ранд с тревогой покосился на Авиенду - правда, ту все еще не отпускали Хранительницы Мудрости. - До возвращения милорда Дракона, - пробормотал Добрэйн, тогда как Мараконн да Гуам с Аракомом, поглядывая на Ранда, с опаской выдавили из себя нечто и вовсе нечленораздельное. Возможность нырнуть за дверь и избавиться ото всей этой своры представлялось немалым облегчением. Правда, Ранд удивился, увидев, что в комнату, опередив Авиенду, проскользнула Мелэйн. Он вопросительно приподнял бровь. - Мне необходимо переговорить с Бэилом по делу, касающемуся Хранительниц Мудрости, - с весьма серьезным видом проговорила она и бросила на Авиенду до крайности озабоченный взгляд. У той, в свою очередь, было столь невинное личико, что Ранд сразу заподозрил подвох. - Как угодно, - отозвался Ранд. Он подозревал, что Хранительницы Мудрости решили отправить Мелэйн в Кэймлин, дабы она присматривала за Бэилом. Кто сумеет уберечь вождя от излишнего влияния Ранда, как не жена этого самого вождя? Одна из жен - как и у Руарка, у Бэила их было две. Помнится, Мэт говаривал, что иметь двух жен либо великое счастье, либо немыслимый кошмар. Что именно. Ранд пока для себя не решил. Авиенда пристально наблюдала за тем, как Ранд открыл проход в Тронный Зал дворца в Кэймлине. Так она поступала почти всегда, хотя все равно не могла увидеть свитые им потоки. Как-то раз ей удалось открыть проход самой, но с перепугу, а пугалась Авиенда нечасто, и вспомнить, как это получилось в тот раз, она решительно не могла. Зато расширяющаяся полоса света, по всей видимости, напомнила ей, при каких обстоятельствах это произошло. Смуглые щеки девушки окрасил румянец, и она отвела глаза в сторону. Переполняемый саидин. Ранд чувствовал исходивший от нее запах травяного мыла и, кажется, сладких духов, чего раньше за ней не замечалось. Стремясь освободиться от саидин и этих ощущений, он первым шагнул в пустое помещение и тут... Ему словно дом на голову обрушился. Присутствие Аланны ощущалось так, словно она находилась здесь же, прямо перед ним. Причем, как ему показалось, она плакала. Возможно, из-за его отсутствия. Ну и ладно, пусть себе плачет. Надо найти какой-нибудь способ от нее отделаться. Ясное дело, ни Красные Щиты, ни Девы не одобрили того, что он ступил во врата первым. Уриен лишь буркнул что-то себе под нос и недовольно покачал головой, но Сулин, побледнев от ярости, поднялась на цыпочки и прошипела Ранду прямо в ухо: - Великий и могучий Кар'а'карн оказал честь Фар Дарайз Май, поручив им оберегать его. Если могучий Кар'а'карн погибнет, находясь под охраной Дев, все Фар Дарайз Май лишатся чести. А если всепобеждающему Кар'а'карну нет до того дела, то, возможно, Энайла права, и всемогущего Кар'а'карна надобно водить за руку, чтобы он не расшиб себе нос, словно своевольный мальчишка. Ранд стиснул зубы. Он терпел подобные выволочки, ибо был в долгу перед Девами, но даже Энайла или Сомара никогда не порицали его прилюдно. Правда, Мелэйн уже подобрала юбки и чуть ли не рысцой припустила к выходу - не иначе как спешила восстановить влияние Хранительниц Мудрости на Бэила. Слышал ли Уриен слова Сулин, Ранд сказать не мог - тот давал указания своим Красным Щитам, вместе с Девами проверявшим, не прячется ли кто за колоннами, и, конечно же, ни в каких указаниях не нуждавшимся. А вот Авиенда слышала все - в этом Ранд не сомневался. Девушка стояла, сложив руки на груди, ее сосредоточенное лицо, похоже, выражало одобрение. - Вчерашний день прошел более чем удачно, - твердо заявил он, обращаясь к Сулин. - Я полагаю, отныне меня будут охранять два человека. Этого более чем достаточно. У той аж глаза выкатились и дыхание сперло - бедняжка и слова вымолвить не могла. Теперь, поставив ее на место, можно и малость уступить, покуда она не взорвалась, словно фейерверк, устроенный Иллюминатором. - Конечно, когда я выхожу из дворца, это совсем другое дело. Тогда мне потребуется вся охрана. Но здесь, в Солнечном Дворце, и в Тирской Твердыне хватит двоих. - Ранд повернулся и зашагал вперед, Сулин же так и осталась на месте, все еще силясь что-то сказать. Обойдя помост, на котором высились троны, Ранд направился к маленькой двери, а Авиенда пристроилась рядом с ним. А ведь он Переместился сюда, а не прямо в свои покои в надежде, что она отстанет где-нибудь по дороге. Сейчас он и без саидин ощущал - а может быть, просто помнил - ее запах. Запах, который он так любил. Плотно обернув плечи шалью, Авиенда смотрела прямо перед собой и как будто не заметила, что он распахнул перед ней дверь в одну из гардеробных, отделанных резными, с львиными мордами деревянными панелями. Обычно девушка досадовала на подобную услужливость и язвительно интересовалась, уж не считает ли ее Ранд калекой. - Что с тобой? - спросил он. - Ничего, - встрепенулась она. - Сулин была права, но... - Авиенда помолчала, а потом, неохотно усмехнувшись, добавила: - Ты видел ее лицо? Думаю, никто не осаживал ее с тех пор, как... Пожалуй, вообще никогда. Никто, даже Руарк. - Меня несколько удивляет, что ты на моей стороне. Девушка подняла на него огромные, бездонные глаза - можно было провести целый день, гадая, голубые они или зеленые. Но нет, он не вправе даже думать о них. Все случившееся после того, как она сотворила тот проход - убегая от Ранда, - не имело значения. Думать об этом он не вправе. - Ты очень беспокоишь меня, Ранд ал'Тор, - сказала она без всякого выражения. - О Свет, порой мне кажется, будто Творец создал тебя именно с этой целью. Ранд хотел было возразить, напомнить, что во многом она виновата сама, ведь он не раз предлагал отослать ее обратно к Хранительницам Мудрости, хотя на ее место непременно прислали бы другую, но не успел и рта раскрыть, как рядом с ним оказались Джалани, Лиа, а следом еще и двое Красных Щитов. У одного из них, крепкого седовласого малого, лицо было изукрашено шрамами почище, чем у Лиа. Ранд немедленно отправил Джалани и воина со шрамом обратно в Тронный Зал, но, если Красный Щит, пожав плечами, пошел назад, то Джалани замешкалась. - Кар'а'карн ждет, что Фар Дарайз Май пойдут туда, куда он велит, - промолвил Ранд, указывая на дверь в Тронный Зал. - Может, для мокроземцев ты и король. Ранд ал'Тор, но у айильцев королей не бывает. - Голос Девы звучал почти обиженно, что заставило Ранда вспомнить, как она молода - Девы никогда не подведут тебя в танце копий, но это - совсем другой танец. И все же, обменявшись с Лиа несколькими быстрыми жестами, ушла и она. Теперь с Рандом остались Лиа и желтоволосый верзила по имени Кассин, на добрый дюйм превосходивший ростом самого Ранда. И конечно, Авиенда. Если он и надеялся, что громоздкие юбки помешают ей поспевать за его быстрым шагом, то совершенно напрасно. Лиа и Кассин остановились у дверей его покоев - просторной комнаты с мраморным фризом в виде львов под высоким потолком и гобеленами, изображавшими охотничьи сценки и горы в туманной дымке. Девушка же последовала за Рандом внутрь. - А разве ты не должна быть с Мелэйн? - поинтересовался Ранд. - Дела Хранительниц Мудрости и все такое? - Нет, - отрезала Авиенда. - Думаю, сейчас Мелэйн мне бы не обрадовалась. О Свет, а ему какая радость от того, что она здесь торчит? Бросив Драконов скипетр на стол с резными золочеными ножками, Ранд расстегнул пояс с мечом и добавил: - Послушай, Эмис и прочие часом не говорили тебе, где сейчас Илэйн? Авиенда стояла с непроницаемым видом и ответила лишь после долгого молчания: - Я спрашивала. Они не знают. Ничего другого Ранд и не ожидал. Правда, последнее время она об этом почти не говорила, но до прибытия в Кэймлин чуть ли каждое второе ее слово было о том, будто он принадлежит Илэйн. Авиенда действительно так думала, и то, что произошло между ними за теми вратами, ничего не меняло. И никогда не должно было повториться - это она дала понять недвусмысленно. Да так, что Ранд почувствовал себя последней свиньей, ведь он ни в чем не раскаивался. Не обращая внимания на изысканной работы стулья, Авиенда аккуратно расправила юбку, уселась, скрестив ноги, на пол и добавила: - А вот о тебе они говорили... - Надо же. Кто бы мог подумать, - сухо отозвался Ранд, и, к его изумлению, Авиенда залилась румянцем. Она не из тех, кто часто краснеет, а сегодня это случилось с ней уже во второй раз. - Они видели сны, касавшиеся тебя, - промолвила девушка сдавленным голосом, прокашлялась и, решительно уставившись ему прямо в глаза, продолжила: - Мелэйн и Бэйр видели тебя в лодке, - это слово Авиенда даже после долгого пребывания в мокрых землях произнесла с запинкой, - с тремя женщинами, лиц которых они не разглядели, и весы, склонявшиеся то в одну, то в другую сторону. Мелэйн и Эмис - те видели мужчину, державшего у твоего горла кинжал, тогда как ты его даже не замечал. А Бэйр и Эмис - как ты разрубаешь мокрые земли пополам этим своим... мечом. - Она скользнула презрительным взглядом по лежавшему поверх Драконова скипетра клинку в ножнах. Презрительным и слегка виноватым. Она сама подарила Ранду этот клинок, принадлежавший некогда королю Ламану, хотя предварительно обернула его в одеяло, чтобы никто не мог сказать, будто она прикасалась к мечу. - Истолковать эти сны они не могут, но считают, что ты должен о них знать. Насчет первого сна он и сам ничего не мог сказать, однако смысл второго казался ему очевидным. Кинжал к горлу приставил, конечно. Серый Человек - больше некому. Души Серых Людей запроданы Тени. Они проникают повсюду незамеченными и несут с собой смерть. О чем тут гадать Хранительницам-то Мудрости? Ну а уж с последним сном все яснее ясного, и смысл его пугал самого Ранда. Он ведь и вправду разделял земли, страны и народы. Тарабон и Арад Доман лежали в руинах, в Тире и Кайриэне тлеют мятежи, да и Иллиану придется испытать остроту его меча. И это не говоря уже о Пророке и Принявших Дракона в Алтаре и Муранди. - Ни в одном из этих снов, Авиенда, я не усматриваю никакой тайны, - промолвил Ранд и изложил свое толкование, но девушка смотрела на него с сомнением. И понятно, коли уж ходящие по снам, Хранительницы Мудрости, не сумели понять, что к чему, то куда уж кому бы то ни было другому. Он кисло хмыкнул и уселся на стул напротив ее: - Ну а больше они ничего не видели? - Был еще один сон, о котором я, пожалуй, тебе расскажу, хоть и не уверена, имеет ли он к тебе отношение. Это значило, что видели они и другие сны, только вот о них рассказывать не велено. Ну да ладно, хотелось бы только знать, с чего это Хранительницы взялись обсуждать сны с Авиендой, она ведь не ходящая по снам. - Этот сон привиделся всем трем сразу, вот что примечательно. Дождь. - Это слово девушка тоже произнесла как-то неуверенно. - Дождь льется из чаши, а вокруг чаши сплошь силки да волчьи ямы. Если чаша попадет в нужные руки, мир обретет сокровище, не меньшее, чем сама чаша. Попадет не в те руки - мир обречен. Но найти чашу можно, лишь отыскав того, кого больше нет. - Что значит "больше нет"? - переспросил Ранд, полагая, что этот сон будет, пожалуй, поважнее прочих. Авиенда замотала головой так, что затряслись рыжеватые волосы. - Они знают не больше моего, - коротко ответила она и поднялась. К его удивлению, легко и естественно, непроизвольно поправив юбку, будто носила такой наряд всю жизнь. - Тебе... - Ранд старательно прокашлялся. Тебе обязательно нужно уходить? Он чуть не спросил именно это. О Свет, но ведь он и вправду хотел, чтобы она ушла. Каждая минута, проведенная рядом с этой женщиной, была пыткой, и еще горшей пыткой - каждая минута в разлуке с ней. Но он может и должен поступить так, как будет лучше для нее. Да и для него тоже. - Ты, наверное, хочешь вернуться к Хранительницам Мудрости, Авиенда? Возобновить свои занятия? Нет ведь никакого резона оставаться здесь, со мной. С твоей помощью я узнал столько, что меня уже можно произвести в айильцы. Девушка хмыкнула. Одного этого хмыканья было достаточно, чтобы понять, как она относится к услышанному, но Авиенда на том не остановилась. - Тебя? В айильцы? Да ты знаешь не больше шестилетнего мальчишки! Почему мужчина должен выслушать вторую мать прежде своей, а женщина - второго отца прежде своего? В каком случае женщина может выйти замуж без брачного венца? При каких обстоятельствах хозяйка крова повинуется кузнецу? Почему если ты взял в гай'шайн серебряных дел мастера, то должен позволить ему работать на себя ровно столько же, сколько и на тебя? А почему то же правило не относится к ткачу? Не желая сознаваться в своем невежестве, Ранд пытался найти ответ хотя бы на один вопрос, но Авиенда неожиданно принялась теребить шаль и словно забыла о нем. - Порой джиитох играет с людьми такие шутки, что животики надорвешь, если это не касается тебя самой. - Голос ее упал до шепота. - Так или иначе, я исполню свой тох. Ранду казалось, что Авиенда говорит сама с собой, но он все же ответил: - Если ты имеешь в виду Ланфир, то от нее тебя спасла Морейн, а не я. Она погибла, спасая всех нас. Меч Ламана, подаренный Авиендой Ранду, избавил девушку от единственного другого тох по отношению к нему, уразуметь смысл которого он все никак не мог. Единственного, о котором она знала, и он молился, чтобы ей не стало известно о другом. Слегка наклонив голову набок, Авиенда бросила на него пристальный взгляд, и по губам ее скользнула легкая улыбка. Такая выдержка сделала бы честь и Сорилее. - Спасибо тебе, Ранд ал'Тор. Бэйр говорит, время от времени мужчинам