полезно напоминать о том, что им известно вовсе не все на свете. Непременно дай мне знать, когда соберешься спать. Мне бы не хотелось прийти поздно и потревожить твой сон. Авиенда ушла, а Ранд некоторое время таращился на закрывшуюся за ней дверь. Кайриэнца, ведущего Игру Домов, и то легче понять, нежели эту женщину, не прилагающую ни малейших усилий к тому, чтобы быть загадочной. И Ранд подозревал, что чувство, которое он испытывает к Авиенде - как его ни назови, - запутывает все еще сильнее. Кого люблю, того гублю, рассмеялся Льюс Тэрин. кого люблю, того гублю. Заткнись! - разъярился Ранд, и смех стих. Кого он любит, Ранд и сам не знал, но кого будет оберегать, знал точно. Оберегать от любых напастей, и первым делом от самого себя. В коридоре Авиенда привалилась к двери, надеясь хоть чуточку успокоиться. Во всяком случае, пытаясь успокоиться. Сердце так и рвалось из груди. Находиться рядом с ал'Тором все едино, что лежать обнаженной на горящих угольях. Обнаженной, да еще и растянутой так, что, того и гляди, кости выскочат из суставов. Он навлек на нее позор, подобного которому она не знала. У нее был тох к нему, но еще больший - к Илэйн. Ведь он всего-то и сделал, что спас ей жизнь. Не будь его, Ланфир бы ее убила. Ланфир хотела убить именно ее, и смерть ей готовила мучительную. Откуда-то Отрекшаяся знала. После того как она так провинилась перед Илэйн, ее тох по отношению к Ранду был подобен термитнику в сравнении с Хребтом Мира. Кассин - по покрою кадинсор Авиенда признала в нем Аэтан Дор, из Гошиен, но рода определить не смогла, - сидел на корточках с копьями поперек колен и удостоил ее лишь мимолетным взглядом. Зато Лиа встретила Авиенду поощрительной улыбкой. Заговорщической улыбочкой, словно желала показать, что ей все понятно. Авиенда поймала себя на мысли, что все Чарин - а Лиа из Чарин, это по одежде видно, - вечно вынюхивают и высматривают, словно кошки, и сама себе подивилась. Прежде она во всех Девах видела лишь Фар Дарайз Май. Никак из-за Ранда ал'Тора у нее нынче с головой не все в порядке. Наперекор этим мыслям пальцы ее яростно забегали в языке жестов. Чему ты улыбаешься, девушка? Нечем больше заняться? Брови Лиа слегка приподнялись, улыбка сделалась лукавой, а пальцы замелькали в ответе. Кого ты называешь девушкой, девушка, Ты еще не Хранительница Мудрости, но уже и не Дева. И думаю, ты вложишь свою душу в венок, который положишь к ногам мужчины. Авиенда сердито шагнула вперед - для Фар Дарайз Май трудно представить худшее оскорбление, но тут же остановилась. Будь Авиенда в кадинсор - другое дело, но в этой юбке она может и не справиться с Лиа. Хуже того, Лиа, скорее всего, откажется принять ее в гай'шайн и, поскольку Авиенда действительно уже не Дева, но еще не Хранительница Мудрости, получит право отколотить ее на глазах у всех Таардад, каких удастся собрать. Это меньший позор, нежели отказ, но все же позор, и немалый. Но и это не главное - победит Авиенда или проиграет, Мелэйн непременно найдет способ напомнить ей, что она оставила копье, да такой, что лучше бы Лиа отколотила ее десять раз подряд перед всеми кланами разом. В руках Хранительницы стыд - оружие пострашнее ножа. Лиа и глазом не моргнула - все это она знала ничуть не хуже Авиенды. - Что это вы уставились друг на дружку? - вмешался Кассин. - Погодите, когда-нибудь я непременно выучусь вашим знакам. Взглянув на него, Лиа залилась серебристым смехом: - Непременно, Красный Щит. Ты будешь премило выглядеть в юбке, когда пойдешь просить, чтобы тебе позволили стать Девой. Когда Лиа отвела взгляд, Авиенда вздохнула с облегчением - в подобных обстоятельствах она не могла отвести глаза первой, не потеряв чести. Пальцы ее непроизвольно задвигались, складываясь во фразу на языке жестов, которую, становясь Девой Копья, всякая женщина выучивала в первую очередь, поскольку свежеиспеченные Девы повторяли ее чаще всего. Я имею тох. Совсем маленький, сестра по копью, мгновенно отозвалась Лиа. Хорошо еще, что не согнула при этом мизинец - жест, означавший насмешку над женщиной, отрекшейся от копья, но продолжающей корчить из себя Деву. По коридору,бежал слуга, один из этих мокроземцев. Не позволяя презрению, которое она испытывала ко всем, кто проводит жизнь, прислуживая другим, коснуться ее лица, Авиенда зашагала в противоположную сторону. Ей не хотелось даже проходить мимо того малого. Чтобы исполнить один тох, она должна была убить ал'Тора, чтобы исполнить другой - себя. Один тох мешал исполнению другого. Что бы там ни говорили Хранительницы Мудрости, она обязана найти способ исполнить оба. ГЛАВА 20. Гости из стеддинга Ранд только-только начал приминать пальцем табак в коротенькой трубочке, как в дверь просунула голову Лиа. Но Дева и слова вымолвить не успела - запыхавшийся круглолицый в красно-белой ливрее проскользнул мимо нее и упал на колени перед Рандом. Лиа изумленно вытаращилась. - Милорд Дракон, - прохрипел слуга, пытаясь отдышаться, - во дворец явились огир! Самые настоящие огир. Трое! Им дали вина и предложили угощение, но они непременно желают сейчас же видеть Лорда Дракона. Постаравшись придать голосу непринужденность - ему вовсе не хотелось пугать этого человека, - Ранд поинтересовался: - Давно ли ты служишь во дворце? - Ливрея сидела на слуге ловко, и он был явно немолод. - Я не припоминаю твоего имени. Колено-преклоненный слуга вытаращил глаза: - Мое имя? Э-э... Бари, милорд Дракон. Уф! Двадцать два года, милорд Дракон, на нынешнюю Ночь Зимы будет двадцать два года. Милорд Дракон, а огир? Ранду дважды доводилось посещать огирские стеддинги, но он не представлял, как следует поступить, чтобы соблюсти этикет. Огир славились как непревзойденные строители - большая часть величайших городов мира - во всяком случае, их старинные центры - была воздвигнута ими. Ныне они изредка, но покидали стеддинги, чтобы поддерживать свои постройки в порядке, и потому Ранд сомневался в том, что Бари могло до такой степени взволновать появление кого бы то ни было, кроме разве что короля или Айз Седай. Да и то вряд ли. Набив трубку. Ранд сунул кисет с табаком в карман и распорядился: - Отведи меня к ним. Бари вскочил на ноги, чуть ли не пританцовывая на цыпочках. Похоже, насчет этикета Ранд не ошибся - слуга ничуть не удивился, что Лорд Дракон сам идет к огир, а не приглашает их к себе. Ни меча, ни скипетра он не взял - все едино на огир это впечатления не произведет. С Рандом, само собой, отправились Лиа и Кассин. Что же до Бари, то он, наверное, припустил бы бегом, когда бы не надобность приспосабливаться к шагам Ранда. Огир дожидались во внутреннем дворе с фонтаном и бассейном, где плавали кувшинки и золотые рыбки. Трое огир - седой мужчина в высоких сапогах с отворотами и долгополом кафтане и две женщины в расшитых узорами в виде листьев и лоз юбках. Одна из них выглядела заметно старше, и узор на ее юбке был выполнен тщательнее. Золотые кубки - по человеческим меркам, более чем вместительные - в огромных огирских ручищах казались крохотными стопочками. К тому времени, когда появился Ранд, огир во дворе не пребывали в одиночестве - вокруг них собралось с дюжину Дев во главе с Сулин и не менее полусотни воинов Уриена. Завидев Ранда, айильцы умолкли, что являлось проявлением любезности. - Твое имя звучит песней в моих ушах, Ранд ал'Тор, - рокочущим, словно гром, голосом произнес огир, после чего представился сам и представил своих спутниц. Его звали Хаман, сын Дала, сына Морела, старшую женщину Коврил, дочь Эллы, дочери Сунг, а младшую - Эрит, дочь Ивы, дочери Алар. Ранд припомнил, что вроде бы видел Эрит в Стеддинге Тсофу, в двух днях нелегкого пути от Кайриэна, и не мог себе представить, что она делает в Кэймлине. Рядом с огир айильцы казались низкорослыми, а просторный дворцовый двор - тесным. Хаман был вполроста выше Ранда и примерно настолько же шире в плечах. Коврил была примерно на голову - огирскую голову - пониже Хамана, а Эрит возвышалась над Рандом на добрых полтора фута. Круглые, величиной с чайные блюдца глаза Хамана вполне соответствовали широченному, чуть не во все лицо носу. Уши со светлыми кисточками на кончиках стояли торчком, пробиваясь сквозь шапку волос, брови свисали к щекам. Довершали картину свисающие вниз белые усы и узкая длинная борода. На первый взгляд лица Коврил и Эрит отличались от Хаманова разве что отсутствием усов и бород да бровями покороче, но все же выглядели как-то изящнее и тоньше. Правда, сейчас лицо Коврил казалось суровым, а Эрит явно была обеспокоена. У нее даже уши поникли. - Прошу прощения, - начал Ранд. - Прежде чем мы побеседуем, я... - Мы пришли сюда поговорить с Древесными Братьями, - не дав ему закончить, встряла Сулин. - Тебе следовало бы знать: айильцев и Древесных Братьев испокон веку связывает водное братство. Мы торгуем с ними и часто посещаем стеддинги. - Это истинная правда, - пробормотал Хаман. Пробормотал на огирский манер - словно сошла с гор лавина. - Не сомневаюсь, что кое-кто и вправду пришел поговорить, - промолвил Ранд, обращаясь к Сулин. Он углядел в толпе решительно всех Дев из утренней охраны, всех до единой. А вот из сопровождавших поутру Уриена Красных Щитов здесь были только трое или четверо. - Мне не хотелось бы просить Энайлу или Сомару взять на себя твои обязанности. - Загорелое лицо Сулин потемнело от негодования, и шрам - тот, что она получила, следуя за Рандом, - стал еще заметнее. - Я буду говорить с ними наедине, - с нажимом произнес Ранд, глядя на Лиа и Кассина. - Наедине! Уж не думаете ли вы, что меня надо защищать от них? Похоже, это задело Сулин еще больше, нежели все остальное, но она созвала своих Дев при помощи языка жестов, причем жесты эти выглядели раздраженными - насколько это вообще возможно. Зато многие айильские мужчины расходились, посмеиваясь - не иначе как, по их мнению. Ранд удачно пошутил. Когда айильцы ушли, Хаман погладил свою длинную бороду и прогудел, словно огромный шмель: - Хм-хм... Прежде, бывало, люди нас опасались. Хм-хм... Есть что-то такое в старых хрониках. Очень старых. Правда, сохранились только отрывки, но датируются они как раз... - Старейшина Хаман, - вмешалась Коврил, - может, не стоит отвлекаться от дела? - Этот шмель гудел на чуть более высоких тонах. Старейшина Хаман. Это сочетание показалось Ранду знакомым, где же он слышал его? В конце концов, в каждом стеддинге есть Совет Старейшин. Хаман глубоко вздохнул. - Хорошо, Коврил, но ты выказываешь неподобающую поспешность. Не позволила нам даже толком умыться. Клянусь, то начинаешь суетиться, как... - Хаман покосился на Ранда, закашлялся и прикрыл рот здоровенной ладонью. Огир считали людей существами не в меру нетерпеливыми, вечно'стремящимися сейчас же сделать то, что будет важно завтра, а то и в следующем году. Они не любили спешки, но напоминать людям об их суетливости почитали неприличным. - Наше путешествие во Внешний Мир оказалось познавательным, - продолжил Хаман, вновь обращаясь к Ранду. - Весьма любопытно было узнать, что Шайдо Айил осадили Ал'кайр'раиеналлен и что ты был там, но покинул город прежде, чем мы смогли с тобой побеседовать, и... Хм-хм... Никак не могу отделаться от ощущения, что мы слишком уж суетимся. Говори-ка лучше ты, Коврил Ведь это из-за тебя я забросил свои штудии, оставил школяров и ношусь как полоумный по всему миру. Представляю, что творят сейчас мои ученики. Ранд едва удержался от усмешки. При огирской манере вести дела ученики Хамана не раньше чем через полгода удостоверятся в отсутствии наставника, после чего еще год будут обсуждать, что же им теперь делать. - Мать имеет некоторое право на беспокойство, - промолвила Коврил. Уши ее задрожали, - видать, несвойственное огир нетерпение пересилило даже почтение к Старейшине. Затем она собралась, приосанилась и, обратившись к Ранду, спросила: - Что ты сделал с моим сыном? Ранд опешил: - С твоим сыном? - С моим сыном Лойалом! - Коврил смотрела на Ранда так, словно он сошел с ума. Эрит тоже поглядывала на него с беспокойством, прижав сцепленные руки к груди. - Ведь это ты обещал Старейшей Старейшин Стеддинга Тсофу присмотреть за ним. Правда, тогда ты еще не называл себя Драконом, но это точно был ты. Правда ведь, Эрит? Разве Алар не говорила, что это был Ранд ал'Тор? - Эрит едва успела кивнуть, Коврил говорила все быстрей и быстрей, отчего Хаман выглядел все более и более огорченным. - Мой сын Лойал еще слишком молод, чтобы скитаться по свету и заниматься такими делами, в какие ты его впутываешь. Старейшина Алар рассказывала про твои затеи. Ну какое отношение Лойал может иметь к троллокам. Путям или Рогу Валир? Пожалуйста, верни его мне, чтобы я наконец смогла женить его на Эрит. Уж от нее-то он не станет бегать невесть куда. - Лойал такой красивый, - застенчиво пролепетала Эрит, и уши ее задрожали от смущения. - Очень красивый и наверняка очень храбрый. По огирским меркам Лойал действительно был слишком молод для самостоятельной жизни вне стеддинга - ему совсем недавно минуло девяносто. Огир живут очень долго. С самого знакомства с Рандом Лойал выказывал горячее желание посмотреть мир, хотя очень тревожился о том, что случится, когда о его побеге узнают Старейшины. А больше всего он боялся, как бы за ним не явилась мать, да еще не притащила с собой невесту. Лойал рассказывал, что у огир мужчины в таких вопросах слова не имеют. Да и женщин никто особо не спрашивает. О свадьбе договариваются матери жениха и невесты, так что огир запросто может впервые увидеть свою суженую в день обручения, когда мать представит его невесте и будущей теще. Брака Лойал боялся пуще смерти, зная, что женитьба положит конец его путешествиям, а Ранд, понятное дело, вовсе не хотел подводить друга. Он совсем было собрался сказать, будто не знает, где Лойал, и предложить гостям вернуться в стеддинг да подождать известий там, но в последний момент в голову ему пришел важный вопрос. Важный для Лойала. - Давно ли он покинул стеддинг? - Очень давно, - прогрохотал, словно горная лавина, Хаман. - Паренек вечно твердил, что хочет посмотреть Внешний Мир. - А что там смотреть? Все важное описано в книгах, а если люди проводят новые черточки на своих картах, то какое это имеет значение? Земля, она и есть земля, какой была всегда... - Он находится в Большом Мире слишком долго, - решительно встряла мать Лойала - словно вбила шест в глинистую почву. Хаман бросил на нее хмурый взгляд, но Коврил выдержала его, хоть уши ее и дрожали от смущения. - Б-более пяти лет! - слегка заикаясь, добавила Эрит. На миг ее уши поникли, но тут же встали торчком и даже отклонились назад. Она изо всех сил старалась подражать решительному тону Коврил. - Я хочу, чтобы он стал моим мужем. Я это сразу поняла, как только его увидела, и не позволю ему погибнуть, да еще по глупости... В свое время Лойал рассказывал Ранду о многом, в том числе и о Тоске, хотя эту тему огир не жаловал. Когда Разлом Мира вынудил людей скитаться в поисках безопасного пристанища, огир тоже пришлось покинуть стеддинги. Долгие годы странствовали они, пытаясь отыскать сохранившиеся стеддинги на изменившемся лице земли, и именно во время этих скитаний узнали, что такое Тоска. Оказавшись вне стеддинга, огир испытывал стремление вернуться, у покинувшего стеддинг давно это желание становилось неодолимым, а пребывавшего во Внешнем Мире слишком долго ждала смерть. - Лойал рассказывал мне про огир, пробывшего вне стеддинга дольше, - тихо сказал Ранд. - Десять лет, так он говорил... Прежде чем юноша закончил, Хаман замотал головой: - Нет, это не дело. Я слышал о пятерых пробывших вне стеддинга так долго, и думаю, будь таких больше, знал бы и о них. Подобное безумие обязательно описывали бы в книгах. Так вот, трое из этих пятерых умерли в первый же год после возвращения, четвертый стал калекой, да и пятая до конца своих дней ходила с палкой. Правда, писать она не перестала. Хм-хм. У нее было что сообщить насчет... - На сей раз, когда Коврил открыла рот, у Хамана даже голова дернулась, а длинные брови взметнулись вверх. Она принялась яростно разглаживать юбку, но глаза не опустила. - Пять лет действительно еще не предел, - сказал Хаман Ранду, искоса поглядывая на Коврил, - но мы привязаны к стеддингам. В этом городе ничто не указывает на присутствие Лойала, судя по тому, как таращились на нас на улицах, огир здесь давненько не видывали. Поверь, если скажешь, где он, сделаешь доброе дело. - Он в Двуречье, - промолвил Ранд. В конце концов, спасти друга вовсе не значит предать его. - Когда я видел его в последний раз, он отправлялся туда. В хорошей компании, с верными друзьями. Двуречье спокойное место. Безопасное. - Теперь и впрямь безопасное, благодаря Перрину. - Во всяком случае, несколько месяцев назад там все было в порядке. - Так рассказывала Боде. - Двуречье, - прогудел Хаман. - Хм-хм. Да, я знаю, где это. Нам снова предстоит долгий путь. Огир нечасто ездили верхом. Трудно найти коней, способных нести такой вес, да и сами они больше полагались на свои ноги. - Надо немедленно отправляться в дорогу, - легонько, но твердо прогромыхала Эрит. Легонько в сравнении с Хаманом. Коврил и Хаман взглянули на нее с удивлением, и ее уши поникли. Ведь она была всего- навсего молоденькой девушкой, сопровождавшей Старейшину и женщину, обладавшую, судя по тому, что она не пасовала перед Хаманом, определенным влиянием. Этой Эрит наверняка лет восемьдесят, не больше. А то и семьдесят. Совсем девчонка - эта мысль вызвала у Ранда улыбку. - Прошу вас воспользоваться гостеприимством этого дворца, - промолвил он. - Несколько дней отдыха не повредят, а возможно, даже ускорят ваше путешествие. И думаю, кое в чем вы могли бы мне помочь, Старейшина Хаман. - Ну конечно! Старейшина Хаман, как он сразу не вспомнил. Лойал не раз рассказывал ему о Старейшине Хамане, своем учителе, который будто бы знал все на свете. - Мне нужно установить местонахождение Путевых Врат. Всех. Все огир заговорили разом. - Путевых Врат? - Уши и брови Хамана взлетели вверх. - Но Пути очень опасны. Слишком опасны. - Несколько дней! - воскликнула Эрит. - А вдруг мой Лойал за это время погибнет? - Несколько дней! - прогудела, перекрывая ее голос, Коврил. - Да за несколько дней мой Лойал может... - Она осеклась, уставясь на Эрит. Губы ее сжались, уши подрагивали. Бросив на женщин раздраженный взгляд, Хаман погладил узкую бороду: - Сам не знаю, как я позволил втянуть себя во все это. Мое дело - учить школяров и говорить Пню. Не будь ты, Коврил, столь уважаемой Говорящей... - Ты хочешь сказать, не будь ты женат на моей сестре, - твердо возразила Коврил. - Вонил велела тебе исполнить свой долг, Хаман. - Брови Хамана опали, а уши, казалось, утратили жесткость. - Я хотела сказать, она попросила тебя, - спокойно поправила себя женщина. Впрочем, без особой спешки и не потеряв уверенности в себе, но и не замявшись. - Во имя покоя и Древа, я не хотела обидеть тебя. Старейшина. Хаман громко - даже для огир - фыркнул и обернулся к Ранду, одергивая плащ, хотя в этом не было ни малейшей нужды. - Дело в том, - промолвил Ранд, прежде чем Старейшина успел заговорить, - что Путями пользуются Отродья Тени. Я выставил охрану у тех Врат, которые сумел найти. - Охраняться должны были и Врата возле Стеддинга Тсофу, но, по-видимому, стража появилась там уже после ухода этой троицы. Огир никак не могли добраться сюда пешком за недолгое время, прошедшее после его последнего, бесполезного посещения Стеддинга Тсофу. - Но найти я сумел всего лишь горстку. А охранять надо все Врата, иначе Мурддраалы и' троллоки могут внезапно появиться где угодно. Но где находятся остальные, я не знаю. Правда, закрой он все Врата, это все едино не решило бы проблему Перемещения. Порой Ранд дивился, почему никто из Отрекшихся до сих пор не открыл проход да не перебросил прямо во дворец несколько тысяч троллоков. Остановить их было бы нелегко, а скорее всего, и вовсе невозможно. Случись такое, началась бы страшная резня, ведь не окажись рядом самого Ранда, закрыть проход было бы некому. Но тут уж ничего не поделаешь, а вот обезопасить Путевые Врата можно и нужно. Хаман и Коврил переглянулись, после чего отошли в сторонку и принялись переговариваться шепотом. Что удивительно, довольно тихо. Казалось, до ушей Ранда доносится отдаленное гудение огромного пчелиного роя. Должно быть, он не ошибся насчет Коврил - вроде бы Говорящая у огир довольно важная особа. Ранд подумал было обратиться к саидин и узнать, о чем они там толкуют, но тут же с негодованием отказался от этого намерения. Он не опустится до подслушивания. Эрит, поглядывавшая то на Ранда, то на старших огир, непроизвольно разглаживала свою юбку. Ранд надеялся, что они не зададутся вопросом, почему он не обратился со своей просьбой к Совету Старейшин Стеддинга Тсофу. Алар, Старейшая тамошних Старейшин, отличалась твердостью. Пень собрался на свою встречу и не сошелся на едином мнении, а для столь серьезного вопроса требовалось полное его согласие. Передать контроль над Путями в руки человека казалось немыслимым - прежде о таком никто даже не задумывался, - а кто этот человек, Дракон, король или простой фермер, для Алар не имело никакого значения. Так же как и для этих троих. Наконец Хаман вернулся. Выглядел он хмурым и без конца теребил отвороты своей куртки. Хмурилась и Коврил. - Все это так торопливо, так поспешно, - пророкотал Хаман, словно осыпалась гора гравия. - Жаль, что я не имею возможности обсудить все с... Что ж, не могу, значит, не могу. Отродья Тени, говоришь? Хмхм. Ладно, раз другого выхода нет, придется поторопиться. Пусть потом не говорят, будто огир ничего не в состоянии делать быстро. Но ты должен понять, что Совет Старейшин любого стеддинга может сказать тебе "нет", так же как и Пень... - Карты! - рявкнул Ранд так громко, что огир, и те чуть не вздрогнули. Он резко обернулся в поисках кого-нибудь из слуг - обычно их толклось повсюду больше, чем надо, - или гай'шайн - кого угодно. В дверь просунулась голова Сулин. - Карты! - крикнул он ей. - Мне нужны все карты, какие есть во дворце. И перо и чернила. Быстро! Она взглянула на него чуть ли не с пренебрежением - айильцы картами не пользовались и утверждали, что не имеют в них ни малейшей нужды, - повернулась и пошла. - Бегом, Фар Дарайз Май! - прикрикнул Ранд. Она бросила взгляд через плечо - и побежала. Интересно, какая у нее сделалась при этом физиономия? Хаман выглядел так, будто ему пришлось в чем-то поступиться своим достоинством. - На самом деле мы едва ли можем рассказать тебе много такого, чего ты и без нас не знаешь. У каждого стеддинга имелись свои Врата, разумеется, снаружи. - Первые Путевые Врата были выращены с помощью Силы, а направлять ее в стеддинге невозможно. Даже когда огир получили Талисман Роста, а с ним и возможность заставлять Пути прорастать новыми Вратами, они выращивали их только во Внешнем Мире, ибо сей процесс все равно имел отношение к Силе, пусть даже ее и не требовалось направлять. - И во всех ваших городах, где имелись огирские рощи. Хотя, похоже, здешний город выстроен прямо на месте рощи. И в Ал'кайр'раиеналлене... - Он умолк, покачивая головой. Горестно прозвучало в устах Хамана это название. Три тысячи лет назад - не так уж давно - существовал воздвигнутый огир великий город Ал'кайр'раиеналлен. Ныне это Кайриэн, а на том месте, где некогда зеленела взращенная огир роща, высится дворец Бартанеса. Тот самый, в котором Ранд разместил свою школу. Об Ал'кайр'раиеналлене не помнил никто, кроме огир, и, может быть, некоторых Айз Седай. Даже кайриэнцы о том не помнили. Хоть Хаман и говорил, что земля есть земля, за три тысячи лет многое изменилось. Некоторые построенные огир великие города перестали существовать, от иных остались одни лишь названия. Воздвигались новые города, к которым огир рук не прикладывали. Такие, как Амадор, заложенный, по словам Морейн, после Троллоковых Войн, Чачин в Кандоре, Шол Арбела в Арафеле и Фал Моран в Шайнаре. Город Бандар Эбан в Арад Домане построили на руинах города, уничтоженного в Войну Ста Лет. Морейн знала три названия этого города, но все предположительные, да и сам он был возведен на развалинах иного, безымянного города, сгинувшего еще во время Троллоковых Войн. Ранд знал о Путевых Вратах в Шайнаре - они находились близ небольшого городка, название которого малость напоминало имя некогда уничтоженного троллоками огромного города, и о других, оказавшихся в Запустении, в поглощенном Тенью Малкире. Да и в иных местах происходили перемены - этого не мог не признать и сам Хаман. Здешние, кэймлинские. Путевые Врата оказались вмурованными в фундамент одного из домов - добраться до них можно только через подвал. Сейчас этот подвал тщательно охранялся. Ранду было известно и о существовании Врат в Тире, в степи, где паслись табуны, принадлежавшие Благородным Лордам. Наверняка должны быть врата и в горах Тумана, где прежде стоял Манетерен. А вот насчет стеддингов он всего-то и знал, как найти Стеддинг Тсофу. Морейн не считала сведения об огир и стеддингах важной частью его обучения. - Ты не знаешь, где расположены стеддинги? - недоверчиво переспросил Хаман. - Это что, шутка в айильском духе? Я никогда не понимал айильских шуток. - Даже на взгляд огир, - тихо промолвил Ранд, - Пути выращены давно. По человеческим же меркам это произошло очень давно. - Ты что же, не помнишь даже Мафал Дадаранелл? А Анкохима, или Лондарен Кор, или... Коврил положила руку на плечо Хаману, но сочувствие в ее глазах относилось к Ранду. - Он не помнит, - мягко сказала она. - Они утратили память. - Судя по тону, то была самая грустная, невосполнимая потеря. Эрит прижала ладони к губам и, казалось, готова была расплакаться. Демонстративно неторопливо подошла Сулин. За ней следовала целая орава гай'шайн с охапками карт - некоторые были так длинны, что волочились по плитам двора. Один облаченный в белое человек нес инкрустированную резной костью шкатулку для письменных принадлежностей. - Я велела гай'шайн и кое-кому из мокроземцев поискать, нет ли еще, - с сердитым видом доложила Сулин Ранду. - Спасибо, - поблагодарил тот. Лицо Девы несколько смягчилось. Присев на корточки, Ранд принялся расстилать карты прямо на мостивших двор каменных плитах, пытаясь их рассортировать. Многие пергаменты изображали Кэймлин или некоторые провинции Андора, но вскоре в руки ему попал и план всех Пограничных Земель. Одному Свету ведомо, кому и зачем понадобился он во дворце. На иных, обветшалых и потрепанных, были обозначены границы и страны, исчезнувшие с лица земли сотни лет назад. По границам и названиям можно было судить о возрасте карт. На самой древней из них Кайриэн на севере граничил с Харданом. Затем Хардан исчез вовсе, а кайриэнский рубеж, передвинувшись на север, оказался на полпути к Шайнару, после чего пополз обратно - Солнечному Трону оказалось просто не под силу удержать захваченные земли. Между Тиром и Иллианом располагалось Маредо, позже это государство распалось, память о нем осталась лишь в названии равнины, по которой прошла граница. Исчезли Каралейн, Алмот, Мосара, Айренвилль и многие другие. Одни земли захватывали соседи, другие оказывались заброшенными и опустевшими. По картам можно было судить о том, как слабела и распадалась империя Артура Ястребиное Крыло и человечество медленно отступало перед Запустением. На второй карте Порубежья были помечены лишь Салдэйя и Арафел, а граница Запустения проходила на пятьдесят миль севернее, чем теперь. Люди отступали, а Тень наступала. Лысый тощий мужчина в плохо сидевшей на'нем дворцовой ливрее подтащил новую охапку рулонов. Ранд вздохнул и продолжил разворачивать, отбирать и отбрасывать в сторону карты. Хаман с серьезным видом рассмотрел шкатулку, протянутую ему гай'шайн, после чего вытащил из своего вместительного кармана другую - такого же размера, но безо всяких украшений. Оттуда он извлек ручку из полированного дерева, толстую, как большой палец Ранда, но выглядевшую изящно благодаря своей длине. Она прекрасно подходила к здоровенным, словно колбаски, пальцам огир. Опустившись на четвереньки, Хаман принялся ползать по разложенным Рандом картам, время от времени макая перо в услужливо подаваемую гай'шайн чернильницу. Почерк его мог показаться слишком крупным, но для огир был прямо-таки бисерным. Коврил следила за ним, заглядывая через плечо даже после того, как Старейшина во второй раз поинтересовался, уж не думает ли она, будто он допустил ошибку. Начал огир с семи стеддингов, разбросанных по Пограничным Землям, - о них Ранд услышал впервые. Троллоки боялись соваться в стеддинги, и даже Мурддраала могла загнать туда только крайняя необходимость. У Хребта Мира - Драконовой Стены - располагалось тринадцать, включая один на склоне Кинжала Убийцы Родичей, - от Стеддинга Шангтай на севере до Стеддингов Квичен и Саншен на юге. Последние два находились всего лишь в нескольких милях один от другого. - С Разлома Мира лик земли и впрямь изменился, - пояснил Хаман в ответ на недоуменное замечание Ранда, продолжая торопливо - для огир - наносить на карты значки. - Суша стала морем, море - сушей, земля меняла свой облик. Правда, никто не может сказать, далеко ли друг от друга находились Квичен и Саншен прежде. - Ты забыл Кантойн, - прогудела Коврил, отчего очередной ливрейный слуга, вздрогнув, выронил ворох только что принесенных карт. Покосившись на нее, Хаман вписал подсказанное название над рекой Иралелл, чуток севернее Хаддонского Сумрачья. На полоске земли западнее Драконовой Стены - от южной границы Шайнара до Моря Штормов - находилось всего четыре стеддинга, которые огир называли новооткрытыми, а значит, и самыми молодыми. В Тсофу огир жили всего шестьсот лет, да и в трех остальных не более тысячи. Как ни странно, шесть стеддингов оказалось в Горах Тумана и на Побережье Тени. Имелись они и в Черных Холмах, и в лесах у реки Иво, и в горах над Дагоном, рекой, протекавшей севернее Арад Домана. Был и другой, печальный перечень. Перечень заброшенных стеддингов - огир осталось слишком мало. Такие попадались на Хребте Мира, в Горах Тумана, на Побережье Тени, был один и на Равнине Алмот, близ дремучей чащобы, называвшейся Пайриш Свар, и в северных предгорьях Мыса Томан, обращенных к Океану Арит. Но самым горьким для огир был рассказ о стеддинге на окраине Арафела, поглощенном разраставшимся год за годом и сметавшим все на своем пути Запустением. - Ширанду Великое Запустение поглотило тысячу восемьсот сорок три года назад, - грустно промолвил Хаман, - а Чандар - девятьсот шестьдесят восемь. - Да процветает в Свете память о них, - пробормотали одновременно Коврил и Эрит. - А я знаю еще один, который вы не отметили, - промолвил Ранд. Перрин рассказывал, что как-то раз нашел там убежище. Ранд развернул карту андорских земель, лежащих к востоку от реки Аринелле, и указал место - повыше дороги из Кэймлина в Беломостье. Довольно близко отсюда. Хаман поморщился, почти скривился. - Это там, где Ястребиное Крыло хотел устроить свою столицу. Тот стеддинг так и не возродили. Несколько стеддингов хоть и нашли, но возрождать не стали. Мы стараемся держаться подальше от людей. Все помеченные места находились в скалистых горах и тому подобных труднодоступных для человека местах или, во всяком случае, далеко от людских поселений. Стеддинг Тсофу был ближе других к человеческому жилью, однако Ранд знал, что и оттуда до ближайшей деревни добрый день пути по бездорожью. - Все это можно обсудить в другой раз, - заявила Коврил. Обращалась она вроде бы к Ранду, но поглядывала на Хамана, которому и предназначались ее слова. - До наступления темноты я хочу успеть уйти подальше на запад. - Вам непременно нужно задержаться здесь, - возразил Ранд. - Вы, должно быть, смертельно устали, добираясь пешком из самого Кайриэна. - Женщины не устают, они только других утомляют, - пробурчал Хаман. - Есть у нас такая поговорка. Коврил и Эрит одновременно фыркнули и пробормотали что-то невнятное, Старейшина же продолжил работать с картами. Теперь он отмечал построенные огир древние города. В каждом из таких городов когда-то была огирская роща, а в каждой роще - Путевые Врата, выращенные, дабы огир могли попадать из стеддинга в город и обратно напрямую, минуя суетливые и беспокойные людские земли. Хаман отметил Кэймлин, Тир, Тар Валон, Иллиан, Кайриэн, Марадон и Эбу Дар. На этом перечень городов, продолжавших существовать и ныне, закончился, причем Эбу Дар Старейшина обозначил как Барашта. Другие значки отмечали места, где на картах в лучшем случае была указана деревушка. Далее пошли Мафал Дадаранелл, Анкохима и Лондарен Кор, Арен Мадор, конечно же, Манетерен, Аридол, Шемаль, Деранбар, Брайм, Кондарис, Гай Экоримон, Иман... По мере того как рос этот список. Ранд все чаще замечал на картах влажные пятна. Он не сразу понял, что из глаз Старейшины капали слезы. Капали туда, где он обозначал местонахождение давно заброшенных и забытых городов. Возможно, Хаман молча оплакивал людей, погибшие воспоминания. Но скорбел огир - в этом Ранд был уверен - вовсе не о великих творениях древних строителей. Мастерство каменщиков огир освоили в годы Изгнания, но разве могла каменная кладка сравниться с красотой и великолепием деревьев? Ранду показалось, будто он уже слышал одно из этих названий, а уж указанное место - к востоку от Байрлона, в нескольких днях пути от Беломостья по Аринелле, - всяко было ему знакомо. - Здесь была роща? - Он указал пальцем на пометку. - В Аридоле? - переспросил Хаман. - Да, была. Это печальная история. - В Шадар Логоте, - уточнил Ранд, не поднимая головы от карты. - Да, это очень грустная история. А не могли бы вы... Не покажете ли вы мне те Врата? Если я доставлю вас прямо туда? ГЛАВА 21. Шадар Логот - Доставишь туда? - переспросила Коврил, хмуро уставясь на карту в руках Ранда - Но ведь если я правильно помню, где находится Двуречье, это нам совсем не по дороге. Мне бы не хотелось потерять еще один день, я ведь ищу Лойала. Эрит поддержала ее решительным кивком. Хаман, щеки которого были влажными от слез, с укором взглянув на Эрит, покачал головой и продолжил: - К тому же Аридол, или Шадар Логот, как вы его теперь справедливо называете, не самое подходящее место для молодых, таких, как Эрит. По правде сказать, это неподходящее место для кого бы то ни было. Выпустив карту из рук, Ранд встал. Он знал Шадар Логот куда лучше, чем ему бы хотелось - Времени вы не потеряете. Даже выиграете. Я Перемещу вас туда через переход, так что уже сегодня вы преодолеете большую часть пути до Двуречья. А туда мы заглянем ненадолго. Я знаю, вы можете отвести меня прямо к Путевым Вратам. Огир каким-то образом чувствовали Врата, если те находились не слишком далеко. Предложение Ранда повлекло за собой очередное обсуждение за фонтаном, отличавшееся от предыдущего тем, что в него упорно пыталась встрять и Эрит. Ранд улавливал лишь обрывки фраз, но отчетливо видел, как качал головой Хаман. Старейшина явно был против этого плана, тогда как Коврил, судя по напряженно торчавшим ушам, пыталась его переубедить. Поначалу Коврил отнеслась к вмешательству Эрит так же неодобрительно, как и Хаман, - каковы бы ни были у огир отношения между свекровью и невесткой, она явно полагала, что молодой женщине нечего соваться в разговор старших, - но вскоре переменила свое мнение, и обе женщины насели на Старейшину с двух сторон. - ...слишком опасно. Чересчур опасно... - отдаленным громом доносились слова Хамана. - ...там чуть ли не сегодня... - громом послабее гудела Коврил. - ...он слишком долго пробыл во Внешнем Мире... - В сравнении с ними голос Эрит казался чуть ли не серебряным звоном. - ...кто зря поспешает, только время теряет... - ...мой Лойал... - ...мой Лойал... - ...Машадар под нашими ногами... - ...мой Лойал... - - ...мой Лойал... - ...как Старейшина... - ...мой Лойал... - ...мой Лойал... Наконец Хаман вернулся к Ранду, подергав себя за кафтан, при этом чуть не оторвав рукав. Следом подошли и женщины. Эрит изо всех сил пыталась подавить улыбку. У Коврил это получалось лучше, но уши обеих торчали как-то весело, выдавая явное удовлетворение. - Мы решили принять твое предложение, - натянуто произнес Хаман. - Пора покончить с этими нелепыми блужданиями. Я должен поскорее вернуться к своим занятиям. И к Пню. Хм-хм. Мне многое предстоит рассказать Пню о тебе. Ранда не особенно волновало, что Хаман сообщит о нем Пню. Огир держались в стороне от людей и в людские дела не вмешивались, разве что подновляли свои каменные постройки. - Прекрасно, - сказал Ранд. - Я пошлю в гостиницу за вашими вещами. - А у нас все с собой. - Коврил обошла фонтан с другой стороны, наклонилась и выпрямилась, держа в руках два тюка, которые до сих пор скрывал парапет бассейна. Для человека любой из них оказался бы нелегкой ношей. Один она вручила Эрит, а другой закинула за спину, просунув голову под ремень. - Окажись Лойал здесь, - пояснила Эрит, принимая свой узел, - мы бы без промедления вернулись в Стеддинг Тсофу. Ну а в противном случае мы были готовы сразу же продолжить поиски. Не задерживаясь. - Вообще-то это складные кровати, - пояснил Хаман. - Когда-то в любой гостинице Внешнего Мира имелось две-три комнаты, предназначенные для огир, но теперь их не сыщешь. Это трудно понять. - Он бросил взгляд на испещренные пометками карты и глубоко вздохнул. - Трудно понять. Дождавшись - ждать пришлось довольно долго, - когда Хаман закрепит на спине свой узел, Ранд взялся за саидин и открыл переход. Прямо здесь, перед фонтаном. Сквозь появившийся проем виднелся отрезок поросшей сорняком улицы с полуразвалившимися домами. - Ранд ал'Тор! - Сулин прямо-таки прогулочным шагом вышла на двор в сопровождении нагруженных картами слуг и гай'шайн. - Ты просил принести еще карт. Рядом с ней шли Лиа и Кассин, делавшие вид, будто оказались здесь невзначай. Ранд поймал укоряющий взгляд Сулин, брошенный на проход, и холодно сказал: - Я сам могу защитить себя лучше, чем вы. Там нет ничего, с чем можно сражаться вашими копьями. - Он не хотел, чтобы голос его звучал так холодно, но, будучи погружен в Ничто, не мог говорить иначе. - Тем более мы должны быть там, - возразила Сулин с прежней твердостью. Для кого угодно это, наверно, прозвучало бы нелепо, только не для айильцев. - Спорить не стану, - сказал Ранд, зная, что она все едино попытается последовать за ним и призовет к тому же Дев. Они могут попытаться прыгнуть даже в закрывающийся проход. - Думаю, моя охрана здесь неподалеку. Собери их - но чтобы все оставались рядом со мной и ничего не трогали. Не разбредаться - я хочу покончить с этим как можно быстрее. - О Шадар Логоте у Ранда сохранились не самые лучшие воспоминания. - Я всех отослала, как ты велел, - с негодованием ответила Сулин. - Но соберу мигом. Сосчитай до ста, только медленно. - До десяти. - До пятидесяти. Ранд кивнул, и пальцы Сулин стремительно замелькали. Джалани метнулась к выходу, но руки Сулин продолжали двигаться. Три гай'шайн, все женщины, выронили карты и с потрясенным видом - столь потрясенно айильцы не выглядели никогда - подхватили белые юбки и помчались во дворец. Сулин бежала впереди всех. Ранд едва успел досчитать до двадцати, как двор начал заполняться айильцами. Они появлялись со всех сторон - выпрыгивали из окон, соскакивали с балконов. Ранд едва не сбился со счета. Лица почти всех айильцев закрывали вуали. Завидя одного лишь Ранда и трех огир, они принимались растерянно озираться. Некоторые открывали лица. Дворцовая челядь сбилась в кучку. Поток прибывающих не иссяк и после того. как - ровно на счет пятьдесят - вернулась Сулин. Очевидно, она прибегла к единственно возможному способу собрать достаточно копий в отведенное время - распространила известие, будто Кар'а'карну грозит опасность. Выяснив, что это не так, некоторые воины заворчали, но в большинстве своем айильцы сочли это неплохой шуткой. Многие рассмеялись, иные ударили копьями о щиты, но, так или иначе, никто не ушел. Присев на корточки, айильцы поглядывали на переход и ждали, что будет дальше. Слух Ранда был обострен Силой, и потому он расслышал обращенный к Сулин шепот худощавой, все еще красивой, несмотря на проседь в рыжих волосах. Девы по имени Нандера: - Ты говорила с гай'шайн, словно они Фар Дарайз Май. Голубые глаза Сулин невозмутимо выдержали взгляд зеленых очей Нандеры. - Да. Мы разберемся с этим потом, когда Ранд ал'Тор будет в безопасности. - Когда он будет в безопасности, - согласилась Нандера. Сулин быстро отобрала двадцать Дев, но, когда Уриен стал выбирать Красных Щитов, воины из других сообществ принялись настаивать, чтобы взяли и их. Видневшийся сквозь проход город выглядел опасным местом, где есть от кого оберегать Кар'а'карна. Ни один айилец никогда не уклонялся от схватки, и чем моложе он был, тем отчаяннее рвался в бой. Между сообществами завязался спор, но Ранд пресек его, заявив, что мужчин не должно быть больше, чем Дев, - иное стало бы позором для Фар Дарайз Май, ибо именно им он поручил оберегать свою честь. Девы же отправятся только те, которых уже отобрала Сулин. Ранд брал с собой айильцев туда, где от всех их боевых навыков никакой пользы и всякий лишний человек был для него лишней обузой. Но об этом он говорить не стал, опасаясь - кто их разберет - ненароком задеть чью-нибудь честь. - Помните, - сказал он, когда сопровождающие были отобраны, - ничего там не берите, ни к чему даже не прикасайтесь. Держитесь все время на виду и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не заходите ни в одно здание. Хаман и Коврил поддержали его энергичными кивками, что, похоже, произвело на айильцев большее впечатление, чем слова Ранда. Он ступил через проход в давным-давно умерший город. Прошедшее уже полпути к зениту жаркое солнце опаляло развалины - остатки былого величия. То здесь, то там высился беломраморный дворец, увенчанный почти целым куполом, но в большинстве стен зияли проломы, а некоторые дома почти полностью развалились. Длинные, обрамленные колоннами улицы вели к подножию высоченных, под стать кайриэнским, башен с неровно обломанными верхушками. Крыши почти повсюду провалились, по мостовым веером рассыпались кирпичи и камни - обломки рухнувших строений. Каждый перекресток был отмечен развалившимся фонтаном или рухнувшим монументом. В городе не чувствовалось никакого движения - ни птица не пролетела, ни крыса не пробежала, даже малейший ветерок не шелохнулся. Тишина окутывала город, носивший имя Шадар Логот. Засада Тени. Место, где Ждет Тень. Ранд позволил проходу исчезнуть. Никто из айильцев не опустил вуали. Огир озирались по сторонам, лица их были напряжены, уши жестко оттянуты назад. Ранд держался за саидин, вел с ней борьбу, которая, по словам Таима, напоминала человеку, что он жив. Здесь, в Шадар Логоте, Ранд особенно нуждался в подобном напоминании. Во время Троллоковых Войн Аридол являлся столицей великой страны, состоявшей в союзе с Манетереном и прочими Десятью Государствами. Войны тянулись так долго, что в сравнении с ними и Война Ста Лет могла показаться короткой, и вот, когда стало ясно, что Тень одолевает повсюду, а каждая победа Света позволяет разве что оттянуть конец, советником аридольского короля стал некто по имени Мордет. Чтобы одержать верх над Тенью, наставлял Мордет, Аридол должен превзойти Тень суровостью, жестокостью и коварством. Это произошло не сразу, но в конце концов, внимая советам Мордета, Аридол если и не стал чернее самой Тени, то, во всяком случае, сравнялся с ней. Война с троллоками еще бушевала, но Аридол обратился против себя самого, и взращенная им же тьма поглотила его. Город погиб, и в нем оставалось нечто делавшее жизнь здесь невозможной. Каждый камушек, каждая песчинка дышали ненавистью, подозрительностью и злобой - теми самыми, что сгубили Аридол, превратив его в Шадар Логот. Все здесь было пронизано скверной, и любой здравомыслящий человек держался бы подальше от этого города. Ранд медленно повернулся на месте, глядя вверх, на пустые глазницы окон. Солнце взбиралось выше, и он ощущал на себе взоры невидимых соглядатаев. Когда Ранд был здесь прежде, он не чувствовал этих взоров столь остро и явственно - лишь когда солнце начало садиться. Да, скверны тут осталось слишком много. Разбившая некогда в городе лагерь троллочья армия погибла, исчезла, оставив выведенные кровью на стенах пятна посланий, в которых умирающие умоляли Темного спасти их. Ночью слишком опасно находиться в Шадар Логоте. Это место меня пугает, пробормотал Льюс Тэрин за пределами Пустоты. А тебя разве нет? У Ранда перехватило дыхание. Неужто этот голос обращался к нему? Да, меня оно тоже пугает. Здесь повсюду мрак. Тьма темнее тьмы. Пожелай Темный жить среди людей, он выбрал бы это место. Так бы он и поступил. Я должен убить Демандреда. Ранд моргнул. Какое отношение имеет Демандред к этому месту? К Шадар Логоту? Помню. Я наконец убил Ишамаэля. В голосе слышалось удивление, словно от неожиданного открытия. Ишамаэль заслуживал смерти. Ланфир тоже, но я рад, что она погибла не от моей руки. Случайно ли он заговорил так именно сейчас, именно здесь? Слышит ли его Льюс Тэрин? Отвечает ли? Как я... Как ты убил Ишамаэля? Расскажи, как? Смерть. Смерть есть покой. Я хочу смерти - но не здесь. Не хочу умирать здесь. Ранд вздохнул - скорее всего, все это случайное совпадение. Но ему тоже не хотелось бы умереть здесь. А ближайший дворец с разбитыми колоннами вдоль фасада явно кренился к мостовой. Он мог рухнуть в любой момент и погрести на месте их всех. - Веди нас дальше, - сказал Ранд Хаману и, обернувшись к айильцам, добавил: - Помните: ни к чему не прикасайтесь и оставайтесь на виду. - Не думал я, что будет так плохо, - пробормотал Хаман. - Из-за этой скверны я с трудом чувствую Врата. Эрит издала стон, да и Коврил, похоже, с немалым трудом сохраняла неколебимое достоинство. Огир обостренно чувствовали настроение места, недоступное восприятию человека. - Сюда, - указал Хаман. На лице Старейшины выступил пот, и причиной тому была вовсе не жара. Разбитая мостовая с хрустом, словно размалываемые жерновами кости, крошилась под сапогами Ранда. Хаман вел людей к центру города, вел уверенно, минуя многочисленные руины и остовы зданий. Окружавшие Ранда айильцы скользили на цыпочках, лица их скрывали черные вуали, а в глазах застыло такое выражение, словно они не ожидали нападения, а уже столкнулись с ним. Остовы зданий, где за выбитыми окнами, казалось, таились невидимые соглядатаи, наводили на воспоминания, которых Ранд предпочел бы избежать. Вот отсюда началась та самая дорога, что привела Мэта, хоть он едва не погиб по пути, к Рогу Валир. А его самого она же привела к Руидин, к тому тер'ангриалу, думать о котором не хотелось. Здесь, когда им ночью пришлось уносить ноги, исчез Перрин. Вновь они встретились уже далеко отсюда, и Перрин сильно изменился. Глаза его приобрели золотой оттенок, он стал печальным, и у него появилась тайна, о которой Морейн никогда с Рандом не говорила. Его самого Шадар Логот напрямую не коснулся, но влияния этого места не удалось избежать и ему. Сюда последовал за ним Падан Фейн. За ним, Мэтом, Перрином, Морейн, Ланом, Найнив и Эгвейн. Падан Фейн, бродячий торговец, частенько наведывавшийся в Двуречье. Падан Фейн - Приспешник Темного, а теперь, по словам Морейн, и хуже, чем просто Приспешник, много хуже. Отсюда Фейн - тот, кто стал Фейном, или тот, кем стал Фейн, - двинулся дальше. Он проследил за ним досюда, но ушел дальше уже не просто Фейн, а нечто большее. Вернее, от Фейна в этом человеке оставалось меньше. Той своей частью, которая по-прежнему была Фейном, он жаждал смерти Ранда и угрожал гибелью всем, кого Ранд любил. Хотел, чтобы Ранд сам пришел к нему, но тот не пришел. Правда, Перрину, благодарение Свету, удалось уберечь от него Двуречье, но угроза не миновала. Что связывало Фейна с Белоплащниками? Мог ли Пейдрон Найол быть Приспешником Темного? Если Приспешницами могли стать Айз Седай, то наверное, мог и Лорд Капитан- Командор Чад Света. - Вот они, - сказал Хаман. Ранд вздрогнул, встрепенулся и мысленно выбранил себя. Шадар Логот - последнее место на земле, где можно позволить себе забыться. Там, куда указывал Старейшина, некогда находилась просторная площадь, ныне наполовину заваленная битым камнем. Посреди площади, где пристало бы находиться фонтану, высилась филигранной работы ограда из какого-то сверкающего металла. Высокая, в рост огир и совершенно нетронутая ржавчиной. А окружала она отрезок каменной стены, украшенный на удивление искусной резьбой в виде листьев и виноградных гроздьев. Столь искусной, что казалось: подуй ветерок, и эти совсем живые с виду, только не зеленые, а серые листья затрепещут. Путевые Врата ничуть не походили на ворота. - Они вырубили рощу, как только огир ушли в стеддинг, - сердито проворчал Хаман, насупив длинные брови. - Лет через двадцать, может, тридцать. И застроили это место. Размышляя, как проникнуть внутрь. Ранд коснулся ограды потоком Воздуха, и, к его удивлению, она мгновенно развалилась десятка на два фрагментов, с лязгом попадавших на землю. Огир вздрогнул. Ранд покачал головой. Ну конечно, сегменты наверняка были созданы с помощью Силы, вероятно, металл изготовлен еще в Эпоху Легенд, а вот обычной ковки крепления проржавели насквозь и готовы были рассыпаться от первого толчка. Коврил положила руку ему на плечо: - Я бы просила тебя не открывать их. Лойал наверняка рассказал тебе, как это делается, он всегда выказывал чрезмерный интерес к такого рода вещам - но Пути опасны. - Я могу замкнуть их, - сказал Хаман. - Так что их невозможно будет открыть снова без Талисмана Роста. Хм-хм. Простое дело, проще некуда. Сказать-то сказал, но выглядел огир так, будто вовсе к этому не стремился. И с места он не сдвинулся ни на шаг. - Возможно, нам еще придется ими воспользоваться, - отозвался Ранд. Возможно, ему придется использовать все Пути, невзирая на таящуюся в них угрозу. Если бы он сумел очистить их от скверны... Это было бы почти столь же грандиозным свершением, как обещанное им в запале Таиму очищение саидин. С помощью Силы, используя все Пять Стихий, он начал сплетать вокруг Путевых Врат ограждение, одновременно поднимая и возвращая на место упавшие сегменты. Стоило Ранду направить Силу, как его переполнила пульсирующая горечь порчи. Здесь она ощущалась сильнее, нежели где бы то ни было, - должно быть, порча, поразившая саидин, вступила в резонанс со скверной самого Шадар Логота и зло откликалось на зло. Даже пребывая в коконе Пустоты, он чувствовал головокружение, земля плыла у него под ногами, желудок выворачивало, но Ранд упорно продолжал свое дело. Послать сюда людей и выставить у этих Врат обычную охрану он не мог. Сейчас, свивая и связывая потоки, он создавал ловушку. Страшную ловушку, жестокую и коварную, но именно потому самую подходящую для подобного места. Люди могли проходить сквозь невидимый барьер безо всякого вреда для себя. Все люди, включая Отрекшихся, - Ранд мог установить защиту или от людей, или от Отродий Тени. но не от тех и других сразу. И ни один Отрекшийся, даже мужчина, не смог бы обнаружить выставленного Рандом малого стража Как, впрочем, не заметили бы его и Отродья Тени, но... Они не погибли бы сразу. Нет, скорее всего, им удалось бы выбраться за городские стены, отойти достаточно далеко, чтобы груда троллочьих туш не напугала следующего Мурддраала. Пройдя этими Вратами, троллочье войско обречет себя на смерть. Жестокую смерть. Даже для троллоков. Закрепив потоки, Ранд отпустил саидин, но это принесло лишь небольшое облегчение: ощущение скверны здесь словно усилилось. Злоба, помноженная на злобу, - все это вызывало ощущение столь же мерзостное, как и порча, запятнавшая саидин. Земля будто колыхалась под его ногами, уши и зубы ныли. Чего Ранду хотелось, так это поскорее убраться отсюда. Глубоко вздохнув - дело сделано, - Ранд уже вознамерился снова направить Силу и открыть проход, но неожиданно остановился, нахмурился и торопливо пересчитал всех вокруг. Затем пересчитал снова, уже медленнее. Он не ошибся - кого-то недоставало. Но кого? - Кто-то пропал. Кто? - спросил Ранд. Чтобы выяснить это, айильцам потребовалось лишь мгновение. - Лиа, - промолвила сквозь вуаль Сулин. - Она стояла у меня за спиной. - Ранд безошибочно узнал голос Джалани. - Может быть, она что-то увидела? - Ему показалось, что это сказала Дезора. - Я же велел всем держаться вместе! - Волны гнева накатывали на кокон Пустоты, бились о него, словно о валун. Дева пропала, а им хоть бы что, проклятое айильское хладнокровие! Ведь потерялась она не где-нибудь, а в Шадар Логоте! - Когда я ее найду... - Медленно, шаг за шагом он совладал с яростью, грозившей захлестнуть окружавшее его Ничто. Что Ранд на самом деле собирался сделать, так это орать на Лиа, покуда та не лишится чувств, а потом отослать ее к Сорилее на всю оставшуюся жизнь, тогда как одолевавшая его ярость требовала крови. - Разбейтесь на пары. Ищите повсюду, но не смейте заходить в дома. Ни за что! И держитесь подальше от теней Здесь повсюду смерть, и она может подобраться незаметно. Если увидите Лиа внутри здания, не приближайтесь к ней, даже если в ее облике не будет ничего необычного. Немедленно позовите меня. - Мы найдем быстрее, коли станем искать поодиночке, - возразил Уриен. Сулин согласно кивнула, да и не она одна. - Я сказал - парами! - Ранду вновь пришлось подавить гнев. Испепели Свет проклятое айильское упрямство! - Неужто не ясно: в нынешних обстоятельствах необходимо, чтобы каждого кто-то прикрывал со спины. Послушайте хоть раз, что я вам говорю. Мне уже доводилось бывать здесь, и я кое-что знаю об этом месте. Спустя несколько минут, потраченных главным образом на споры о том, сколько человек должно остаться с Рандом, двадцать пар айильцев рассеялись по мертвому городу. Осталась только одна Дева - Ранду показалось, что это Джалани, хотя под вуалью сразу и не узнаешь Так или иначе, на сей раз Дева не слишком радовалась выпавшей ей чести оберегать Кар'а'карна - в ее зеленых глазах застыла обида. - Пожалуй, мы могли бы составить еще одну пару, - заметил Хаман, взглянув на Коврил. Та кивнула: - А Эрит пусть останется здесь. - Нет! - вырвалось одновременно у Ранда и Эрит. Старшие огир обернулись, на их лицах было написано явное неодобрение. Уши Эрит обвисли так, что, казалось, вот-вот отпадут. Ранд решительно взял себя в руки. Раньше он думал, что если находишься в Пустоте, то гнев остается где-то далеко, что со всеми чувствами тебя связывает разве что тоненькая ниточка. Но все чаще и чаще гнев грозил захлестнуть его, захлестнуть Ничто. А это чревато смертельной опасностью. И кроме того... - Прошу прощения. Старейшина Хаман. Прошу прощения, Говорящая Коврил. Мне не следовало кричать на вас. - Правильно ли он выразился? Верно ли употребил обращение? Попытка выяснить это по выражению лиц огир ничего не дала. - Я буду признателен, если вы останетесь со мной. А поискать мы можем все вместе. - Разумеется, - согласился Хаман. - Не знаю, сумею ли я помочь тебе лучше, чем ты сам, но все, что я могу для твоей защиты, в твоем распоряжении. Коврил и Эрит одобрительно кивнули. Ранд понятия не имел, о чем толкует Хаман, но время для расспросов было не самое подходящее. Раз уж все они настроились его охранять, пусть себе охраняют Во всяком случае, пока они вместе, он сможет их защитить. - Ты, как всегда, следуешь своим собственным правилам, Ранд ал'Тор. - Зеленоглазая Дева и вправду оказалась Джалани, которой, судя по тону, вовсе не нравилось стоять и ждать. Ранду оставалось надеяться, что остальным он сумел лучше втолковать, в какое место они попали. С самого начала поиски принесли разочарование. Под пристальными взглядами невидимых глаз Ранд и его спутники обошли ближайшие улицы, время от времени взбираясь на груды битого кирпича и громко взывая: - Лиа! Лиа! От криков Коврил кренившиеся стены скрипели, а от Хамановых зловеще стонали. Ответа не было. Единственными доносившимися до них звуками были выкрики других поисковых групп и вторившее им насмешливое эхо: - Лиа! Лиа! Солнце уже достигло зенита, когда Джалани сказала: - Не думаю, чтобы она зашла так далеко, Ранд ал'Тор. Разве что пыталась уйти от нас, а такого просто быть не могло. Ранд напряженно всматривался в просвет между колоннами. но, насколько мог видеть, в полуразрушенном здании за ними не было ничего, кроме пыли. Никаких следов, никаких отпечатков. Невидимые соглядатаи не исчезли даже в полдень, но как-то поблекли, их присутствие почти не ощущалось. - Будем искать, сколько сможем, может быть, она... - Он и сам не знал, чем закончить. - Я не брошу ее здесь, Джалани. Миновав зенит, солнце начало клониться к западу. Стоя на вершине выветренного холма, высившегося на месте бывшего дворца, а то и целого квартала. Ранд не переставал кричать, сложив чашечкой ладони: - Лиа! Лиа! - Ранд ал'Тор! - позвала снизу, с улицы, какая-то Дева. Она опустила вуаль, и он узнал Сулин, вместе с другой, так и не открывшей лица Фар Дарайз Май стоявшую рядом с Джалани и огир. - Спускайся. Он съехал по склону на каблуках, поднимая клубы пыли и разбрасывая каменное крошево. Съехал так быстро, что дважды чуть не свалился. - Нашли?! Сулин покачала головой: - Нет. Но наверняка нашли бы, будь она жива. В одиночку она не могла уйти так далеко. А если ее кто-то унес, то разве что мертвой - унести ее живой не так-то просто. Ну а коли она ранена так серьезно, что и откликнуться не может, то, по-моему, это все равно что мертва. Хаман горестно вздохнул. Длинные брови огирских женщин опустились к скулам. Их сочувственные, печальные взгляды были почему-то обращены к Ранду. - Продолжайте искать, - велел он. - Может быть, все-таки заглянуть в здания? Там полно помещений, которых снаружи не увидишь. Ранд заколебался. Было уже хорошо за полдень, и он снова чувствовал на себе взгляды невидимых глаз. Ощущение было столь же сильным, как тогда, на закате, во время его первого посещения Шадар Логота. - Нет. Но поиски не прекращаем. Неизвестно, сколько еще времени он беспрестанно кричал, шагая по одной улице и возвращаясь по другой, но в конце концов его остановили Сулин и Уриен. Лица их были открыты. Кроваво-красный шар солнца на безоблачном небосклоне уже касался вершин деревьев. На развалины упали длинные тени. - Я буду искать, сколько ты пожелаешь, - сказала Сулин, - но считаю, что бродить по улицам да кричать бесполезно. Вот если бы мы могли обыскать здания... - Нет! - прохрипел Ранд и откашлялся. О Свет, как же ему хотелось глоток воды. Тысячи и тысячи невидимых соглядатаев приникли ко всем окнам, проломам и щелям - они ждали и предвкушали. Сгущались тени. В Шадар Логоте и они были небезопасны, но темнота грозила неминуемой смертью, С закатом поднимался Машадар. - Сулин, я... Он не мог заставить себя сказать, что им придется прекратить поиски и оставить Лиа, жива она или мертва, здесь. А вдруг она лежит без сознания где-нибудь совсем рядом, за стеной или под грудой завалившего ее битого кирпича? - По-моему, то, что наблюдает за нами, дожидается наступления ночи, - сказала Сулин. - Я заглядывала в окна, откуда на меня что-то смотрело, но ничего не увидела. А с тем, кого или чего не видишь, трудно исполнить танец копий. Ранд поймал себя на мысли, что ждет, когда Сулин скажет ему, что Лиа, должно быть, мертва, и они могут уходить. Но Лиа могла быть ранена, могла оставаться в живых! Он непроизвольно потянулся к карману, однако ангриал - фигурка толстяка - остался в Кэймлине, вместе со скипетром и мечом. Но и с ангриалом он едва ли сумел бы защитить их всех с наступлением ночи. Морейн полагала, что убить Машадара не под силу и всей Белой Башне. Если этот Машадар вообще живой. Хаман прочистил горло. - Из того, что я помню об Аридоле, - хмуро пробормотал он, - точнее, о Шадар Логоте, явно следует одно: как только зайдет солнце, мы, скорее всего, умрем. - Да, - через силу выдохнул Ранд. А ну как Лиа все же жива? Коврил и Эрит сблизили головы. "Лойал" - только и смог разобрать он в приглушенном рокоте. Смерть легче перышка, долг тяжелее горы. Это произнес Льюс Тэрин. Не иначе как подхватил эту мысль у него. Ранда. Похоже, они уже начали обмениваться воспоминаниями. Так или иначе, следовало принимать решение, от которого разрывалось сердце. - Придется уйти, - сказал Ранд. - Жива Лиа или нет, мы должны уйти. Уриен и Сулин лишь кивнули, но Эрит подошла ближе и с удивительной мягкостью - ведь в ее ладонь поместилась бы его голова - погладила Ранда по плечу. - Прошу прощения, - промолвил Хаман, - но кажется, мы задержались дольше, чем рассчитывали. - Он указал на заходящее солнце. - Не можешь ли ты оказать любезность и вывести нас из этого города тем же способом, каким мы сюда попали? Я был бы тебе весьма благодарен. Ранд вспомнил, каковы окружающие Шадар Логот леса. Конечно, сейчас там нет ни Мурддраалов, ни троллоков, но чащоба непролазная, и к тому же одному Свету ведомо, сколько придется добираться до ближайшей деревни и в какую сторону идти. - Я сделаю лучше. Доставлю вас прямиком в Двуречье. Так же быстро. Хаман и Коврил с серьезным видом кивнули. - Да пребудет с тобой покой и благословение Света! - прогудела Коврил. Уши Эрит затрепетали, возможно, в равной степени от предвкушения встречи с Лойалом и расставания с Шадар Логотом. С минуту Ранд колебался. Скорее всего, Лойал в Эмондовом Лугу, но он не мог Переместить огир прямо туда - слишком велик был риск, что весть о его посещении просочится за пределы Двуречья Стало быть, надо держаться подальше и от деревни, и от окрестных ферм. Появилась и расширилась вертикальная полоса света. Пульсация порчи ощущалась еще сильнее, чем прежде, земля словно билась под подошвами его сапог. С полдюжины айильцев прыгнули сквозь проход, а огир последовали за ним с неподобающей им поспешностью. Ранд помедлил, глядя на лежавший в руинах город. Он обещал Девам, что позволит им умирать за него. Когда прошел последний айилец, Сулин тихо свистнула. Ранд взглянул на нее и понял, что она смотрит на его руку. На тыльную сторону ладони - он так впился в нее ногтями, что оставил кровоточащую метку. Будучи обернутым в Ничто, он не чувствовал боли, что же до ранки, то она заживет. Болят иные раны, те, которых никто не видит. По одной на каждую Деву, отдавшую за него жизнь. Этим ранам он не позволит зажить никогда. - Здесь все кончено, - сказал Ранд и шагнул в Двуречье. Переход исчез, мигом прекратилась и пульсация. Пытаясь сориентироваться, Ранд нахмурился. Было непросто разместить проход в незнакомом месте, и он выбрал то, которое более или менее знал: никем не использовавшийся, заросший сорняками луг в добрых двух часах ходьбы к югу от Эмондова Луга. Сейчас в свете закатного солнца он увидел изрядную отару овец и юношу с луком за спиной и палкой в руках. У парнишки глаза на лоб полезли - это Ранд увидел и без помощи Силы. Выронив свою палку, паренек припустил к фермерскому дому, которого здесь не было, когда Ранд покидал Двуречье. К фермерскому дому, крытому черепицей. На миг Ранд усомнился, в Двуречье ли он попал, хотя нутром чуял, что это именно так. Здесь пахло родным домом. Вот, стало быть, они, те перемены, о которых рассказывали Боде и другие девушки. Кстати, не следует ли ему отослать их сюда, домой? Единственное, что мне действительно следует делать, так это держаться от них подальше, с раздражением сказал себе Ранд. - Эмондов Луг в той стороне, - указал он. Эмондов Луг. Перрин. Тэм, наверное, тоже там, на постоялом дворе "Винный Ручей", вместе с родителями Эгвейн. - Там должен быть и Лойал. Не знаю, поспеете ли вы до темноты, но если что, можете заночевать в фермерском доме. Я уверен, вас приютят. Только никому не говорите ни обо мне, ни о том, как вы сюда попали. Парнишка видел их, но когда на ферму заявятся еще и огир, люди решат, что все остальное мальчишке просто померещилось. Поправив узлы за спиной, Хаман и Коврил обменялись взглядами, и она сказала: - Мы не станем рассказывать, как оказались здесь. Пусть люди сочиняют какие угодно истории. Хаман погладил бородку и откашлялся: - Ты не должен убивать себя. Даже пребывая в Пустоте, Ранд удивился: - Что? - Перед тобой дорога, - прогрохотал Хаман. - Долгая, темная и, боюсь, залитая кровью. Возможно, и этого я тоже боюсь, ею ты поведешь и всех нас. Но чтобы пройти ее до конца, ты должен оставаться в живых. - Постараюсь, - кратко ответил Ранд. - Прощайте. Он попытался вложить в это слово как можно больше тепла, но похоже, не особенно преуспел. - Будь счастлив, - прогудел Хаман. - Будь счастлив, - эхом повторили обе женщины, и огир зашагали к ферме. Даже в голосе Эрит не слышалось уверенности в том, что это благое пожелание исполнится. Ранд задержался на несколько мгновений. Завидев приближавшихся огир, из дома высыпали люди, но Ранд смотрел не на них и не в сторону Эмондова Луга, а на северо- запад. Туда, где находилась ферма, на которой он вырос. Затем он отвернулся и открыл врата для перехода в Кэймлин. Уйти отсюда было для него все равно что отсечь собственную руку. Такая боль - подходящая память о Лиа. Не то что какая-то царапина. ГЛАВА 22. На юг Пять камушков - красный, синий, зеленый и два пестрых - мелькали в воздухе, образуя непрерывно вращающийся круг. Копье с черным древком было приторочено к седлу с одной стороны, лук со спущенной тетивой - с другой. Мэт правил Типуном коленями, не прекращая жонглировать, - искусство, которому он выучился у Тома Меррилина. Интересно, жив ли еще старина Том? Вряд ли. Ранд послал менестреля с Илэйн и Найнив, чтобы тот приглядел за ними. По мнению Мэта, в пригляде эта парочка и впрямь нуждалась, но всяк оказавшийся рядом с ними рисковал нарваться на неприятности, потому как обе они не склонны прислушиваться к доводам рассудка. Найнив, еще будучи деревенской Мудрой, привыкла командовать и совать нос в чужие дела, а уж про Илэйн и говорить нечего. Вечно задирает нос и думает, будто все должны бегать перед ней на цыпочках, потому как она, видите ли, Дочь-Наследница. Ну а когда высокомерие не помогает, принимается расточать улыбочки - полагает, что, раз она хорошенькая, любой мужчина при виде ямочек на ее щечках растает и из него можно будет веревки вить. Хотелось бы верить, что они еще не доконали старого менестреля, ну а коли сами попали в переделку - невелика беда. Небось уже поняли, каково обходиться без Мэта. Сколько раз он их выручал, и хоть бы словечко благодарности! Конечно, он вовсе не желает им угодить в настоящую беду, но маленькая встряска пошла бы и той и другой на пользу. - Слушай, Мэт, - спросил, подъехав поближе, Налесин, - ты никогда не задумывался, каково это - быть Стражем? Мэт чуть камушки не выронил. Дайрид с Талманесом - лица обоих блестели от пота - смотрели на него выжидающе. Солнце клонилось к горизонту - скоро придется сделать привал. Когда стемнеет, лучше всего сидеть у костра да потягивать трубочку, а не таскаться по буеракам да калечить ноги лошадям. И людям тоже. Растянувшись походной колонной, отряд следовал за ним. Развевались знамена, из-под конских копыт поднимались клубы пыли, но трубы и барабаны молчали. Местность вокруг лежала холмистая, с чахлой растительностью. Солдаты выступили из Мироуна одиннадцать дней назад и уже проделали больше половины пути до Тира, двигаясь даже быстрее, чем рассчитывал Мэт. Это при том, что пришлось потратить целый день, чтобы дать отдых коням. Занять место Вейрамона Мэт не спешил, но ему было просто интересно, сколько миль можно отмахать за день, от рассвета до заката, ежели подопрет? Пока лучший результат был миль сорок пять или около того. Правда, в тот раз обоз поотстал и подтянулся лишь к ночи. В последнее время выяснилось, что при долгих переходах - в отличие от коротких бросков - пешие не отстают от конных. На востоке, на гребне поросшего редкими деревьями холма, показались айильцы. Они бежали легко и ровно, хотя наверняка выступили еще на рассвете, и не сбавят шага до ночи. Скорее всего, они обгонят отряд Красной Руки еще до наступления сумерек. Оно и к лучшему - после каждой встречи с айильцами Мэтово воинство прибавляло шагу, и следующий дневной переход оказывался на милю, а то и на две длиннее. В нескольких милях впереди деревья опять сгущались, образуя плотную стену леса. Прежде чем колонна доберется туда, надо будет спуститься к Эринин. Всякий раз, когда Типун поднимался на вершину холма, Мэт видел реку, а на ней пять плывших под флагом Красной Руки суденышек. Еще четыре были отправлены в Мироун пополнить запасы фуража. Людей отсюда видно не было, но Мэт знал, что на берегу их немало. Одни брели вверх по течению, другие тащились им навстречу. Случалось, какая-нибудь группа, повстречав вожака с хорошо подвешенным языком, поворачивала в обратную сторону. Фургонов у беженцев почти не было, и даже ручные тележки с поклажей имелись лишь у немногих. У большинства все имущество умещалось в заплечных мешках, и даже разбойники понимали, что у этих бедолаг поживиться нечем. Мэт понятия не имел, куда и зачем идут эти люди, как, впрочем, скорее всего, и они сами. - Стражем? - переспросил Мэт, пряча камушки в седельную суму. Конечно, камней можно набрать где угодно, но эти приглянулись ему необычной расцветкой. Кроме них, он хранил в суме орлиное крыло и обломок белого как снег, выветренного камня, некогда испещренного письменами, ныне совершенно стершимися. Там, откуда Мэт прихватил его, остался диковинный утес - вроде головы огромной каменной статуи, - но ту штуковину удалось бы увезти разве что на возу. - Нет, не задумывался. По мне, так все эти Стражи - простофили, позволяющие Айз Седай водить их за нос. С чего ты вообще о них вспомнил? Налесин пожал плечами. Он обливался потом, но его красный в синюю полоску кафтан оставался наглухо застегнутым. Мэт свой кафтан носил нараспашку, но все равно страдал от жары. - Сам не знаю. наверное, из-за тех Айз Седай. Ну конечно, сгори моя душа, это из-за них в голову лезут такие мысли. Сгори моя душа, хотелось бы знать, что они затевают. - Налесин имел в виду Айз Седай, находившихся по другую сторону Эринин и, по слухам, спешивших то ли вверх, то ли вниз по течению. - А по мне, так лучше о них вовсе не думать, - пробормотал Мэт, непроизвольно коснувшись серебристой лисьей головки. Даже с этой штуковиной он был рад тому, что от Айз Седай его отделяет река. На каждом из пяти суденышек плыло по нескольку солдат отряда. Селения у реки попадались нечасто, но суда Мэта причаливали у каждого, и солдаты сходили на берег, стараясь разузнать, что творится в окрестностях. Однако новостей оказывалось мало, а те, что были, по большей части не радовали. Известие о собравшихся за рекой Айз Седай представлялось еще не самым худшим. - А как ты думаешь, правду ли говорят, будто Логайн был марионеткой Башни? - поинтересовался Талманес. Об этом в отряде прослышали всего два дня назад. Прежде чем ответить, Мэт сдвинул шляпу на затылок и утер пот со лба. Может, хоть к ночи станет чуточку прохладнее. Но ни вина, ни эля, ни женщин - никаких удовольствий ждать не приходится. Каким же нужно быть идиотом, чтобы по доброй воле пойти в солдаты? - Я бы сказал так: эти Айз Седай на все способны. - Подсунув палец, Мэт ослабил шейный платок. Вот Стражи, те, ежели судить по Лану, вовсе никогда не потеют. - А сам-то ты, Талманес, случаем не был раньше Айз Седай? А ну, признавайся! Дайрид зашелся от смеха, а Налесин так и вовсе чуть с лошади не свалился. Талманес поначалу недоуменно вытаращился, но все же ухмыльнулся. Какое-никакое чувство юмора у него все же было. Впрочем, вскоре к Талманесу вернулась обычная серьезность. - А как насчет Принявших Дракона? Если правда, что о них толкуют, неприятностей не оберешься. Смех мгновенно смолк, его как топором обрубило. Слух о том, что где-то в Муранди люди, называющие себя Принявшими Дракона, или Преданными Дракону, жгут деревни и, хуже того, убивают всех отказавшихся присягнуть Возрожденному Дракону, не щадя ни старых, ни малых, был подхвачен только вчера. - Ранд с ними разберется и все уладит. Айз Седай, Принявшие Дракона - это все его дела. У нас своих забот полно. - Мэт поморщился. Похоже, его слова веселья остальным не добавили. Слишком много сожженных деревень видели они по пути и знали, что, прежде чем доберутся до Тира, увидят их еще больше. Каким же надо быть идиотом, чтобы по доброй воле пойти в солдаты! На вершину маячившего впереди холма взлетел всадник и, завидев Мэта, напрямик, не разбирая дороги, поскакал ему навстречу. Подняв руку, Мэт остановил отряд. - Привал, - скомандовал он и, подумав, добавил: - Не надо труб. "Привал, привал", - прокатилось по рядам. Мэт не оглядывался, он не сводил глаз с всадника. Натянув узду. Чел Ванин остановил своего мышастого мерина перед Мэтом. Потный лысеющий толстяк в мешковатом грубошерстном сером кафтане, казалось, болтался на лошади, словно куль с овсом, но на деле был прирожденным наездником, не знавшим себе равных. В свое время Мэт немало удивил Налесина, Дайрида и Талманеса, поинтересовавшись, нет ли среди их солдат ловких браконьеров и конокрадов: таких, про которых хоть все и знают, что они не в ладах с законом, но уличить не могут. Двое лордов поначалу отнекивались, но в конце концов назвали имена трех кайриэнцев, двух Тайренцев и двух андорцев. Последнее несколько озадачило Мэта: когда это андорцы, только-только вступившие в отряд, успели прославиться подобным образом? Но видать, слухами земля полнится. Этих семерых солдат Мэт отвел в сторонку и сказал, что ему нужны разведчики, а такие ловкачи и мошенники, как они, подходят для этой роли лучше, чем кто бы то ни было. Само собой, все семеро клялись, что отродясь не нарушали закона, но на это Мэт попросту не обратил внимания. Он обещал им прощение всех прежних "шалостей", тройную оплату и освобождение от всех лагерных работ - до тех пор пока они будут доставлять правдивые сведения. И петлю на шею за попытку обмана - ложь разведчика может обойтись слишком дорого. В конце концов все согласились, - возможно, освобождение от работ прельстило их даже больше дополнительной оплаты. Однако Мэту требовались еще люди, и он предложил новоявленным разведчикам самим порекомендовать ему тех, кто, по их мнению, обладает соответствующими навыками и умением. Помявшись и поежившись, они назвали еще одиннадцать имен, разумеется, клятвенно уверяя, что все поименованные ими - люди в высшей степени честные и порядочные. Так Мэт раздобыл еще одиннадцать разведчиков, да таких, которых ни Налесин, ни Талманес, ни Дайрид ни в чем противозаконном не подозревали. От командиров они свое прошлое утаили, но товарищи по службе быстро разобрались, кто есть кто. Мэт и с ними провел соответствующую беседу и задал тот же вопрос и в конечном итоге набрал сорок семь разведчиков. Трудные времена заставили многих мошенников и пройдох пойти в солдаты. Последним, кого назвали лишь трое самых завзятых ворюг, оказался Чел Ванин, андорец, живший в Мироуне, но исходивший немало миль по обоим берегам Эринин. Этому малому нипочем было стянуть яйца из-под наседки, да так, что она ничего и не заметит. Правда, в конечном счете он бы и ее отправил в мешок. Да что там, он мог увести из-под вельможи коня так, что тот спохватится не раньше чем через пару дней. Во всяком случае, такие о нем ходили толки. Сам-то Ванин, понятное дело, с невинным видом уверял, будто всю жизнь был честным конюхом и коновалом - когда удавалось сыскать работу, - но, так или иначе, за четырехкратную плату согласился стать разведчиком. И он этих денег стоил. Придерживая мышастого коня, Ванин как бы ненароком коснулся лба костяшками пальцев. Он терпеть не мог поклонов и церемоний, вполне одобрял нежелание Мэта слышать обращение "милорд", но некоторую почтительность все же выказывал, а свой жест рассматривал как некое подобие воинского салюта. - Там такое... Сам не знаю, как это назвать. Думаю, вам лучше взглянуть самому. - Подождите здесь, - бросил Мэт остальным и обернулся к Ванину: - Показывай! Скакать пришлось недолго. Перевалив через два холма и выехав на тропу из потрескавшейся глины - высохшее русло какого-то ручья, - Мэт учуял запах. Стервятники уже облюбовали это место. Завидев всадников, они, лениво взмахивая крыльями, отлетели на несколько шагов и вернулись к своему пиршеству, дергая лысыми головами и вызывающе клекоча. Другие же - копошащиеся груды грязно-черных перьев - и вовсе не обращали внимания на приближающихся всадников. Раскрашенный в кричащие - зеленый, синий и желтый - цвета перевернутый фургон указывал на то, что здесь расправились с караваном Лудильщиков. От других повозок остались лишь обгорелые остовы, а вот тела в ярких, но изодранных и покрытых запекшейся кровью одеждах валялись повсюду. Какой-то частью сознания Мэт холодно фиксировал увиденное, но у него выворачивало желудок. Пуститься наутек, оказаться где угодно, только не здесь - вот чего ему хотелось больше всего. Нападавшие нагрянули с запада. Там, вперемежку с тушами собак, лежали тела мужчин и мальчишек постарше. По всей видимости, они пытались живой стеной задержать врагов, чтобы позволить женщинам и детям бежать. Увы, напрасно. За первой линией громоздились груды женских и детских тел. И никто не шевелился - кроме ленивых, сытых стервятников. - Всякое я видал, - сплюнул сквозь зубы Ванин, - но чтобы такое!.. Прогонять их прогоняют, пока они не стащат чего-нибудь. Поговаривают, они детей с собой уводят, коли не доглядишь, и воспитывают посвоему. Ну поддай им пинка-другого, чтоб пошевеливались. Но это?.. Кто мог учинить такое? - Не знаю. Разбойники, - пробормотал Мэт. Всех лошадей угнали. Но ведь разбойники никого не убивают без нужды, а какая нужда истреблять Лудильщиков? Они не вооружены, их можно обобрать до нитки, не проливая крови. С трудом разжав пальцы, Мэт отпустил повод. Трупы детей и женщин валялись повсюду - куда ни кинешь взгляд. Кто бы ни учинил здесь бойню, в живых он не хотел оставить никого. Мэт медленно объехал место резни, пытаясь не обращать внимания на шипевших и хлопавших крыльями стервятников. На иссохшей, твердой, как камень, почве не оставалось следов, но отпечатки копыт, похоже, расходились в разные стороны. Мэт вернулся к Ванину. - Мог бы и рассказать, что к чему, - бросил он. - Зачем мне все это видеть? О Свет, ну зачем же мне! - О том, что не осталось четких следов, я, ясное дело, мог бы и рассказать, - согласился Ванин, поворачивая коня, чтобы перебраться через струившийся по иссыхающему ложу ручеек. - Но мне показалось, что вам следует взглянуть вот на это. Большую часть лежавшего на боку фургона пожрало пламя, но остов уцелел, а рядом с ним, уткнувшись в желтое колесо, лежал человек в синем, вернее, в бывшем некогда синим кафтане. Откинутая в сторону рука почернела от крови - той самой крови, которой на закопченном днище фургона неровными буквами была выведена надпись: ПУСТЬ УЗНАЕТ ВОЗРОЖДЕННЫЙ ДРАКОН О чем он должен узнать? - задумался Мэт. О том, что какие-то головорезы перебили целый караван Лудильщиков? Или человек умер, не успев написать что-то более важное? Возможно, Лудильщикам, они ведь кочуют повсюду, стало известно нечто имеющее огромное значение. Герой из преданий непременно написал бы все, что требовалось, - в легендах никто не умирает, не успев поставить последнюю точку. Впрочем, что попусту гадать - теперь уже все равно ничего не выяснить. - Да, Ванин, пожалуй, ты прав, - пробормотал Мэт, все еще пытаясь понять значение написанного. - Слухов и так ходит больше, чем требуется, нет резона давать пищу для новых. Позаботься о том, чтобы этот фургон догорел. Здесь ничего не было, кроме мертвых тел, понял? - Как не понять. - Ванин сплюнул сквозь зубы. - Проклятые дикари, наверняка это их рук дело. Тем временем айильцы поравнялись с Мэтом, спустились со склона и пересекли ручей шагах в пятидесяти от фургонов. Некоторые приветственно вскидывали руку - Мэт никого из них не узнал, но кто из айильцев не слышал о приятеле Ранда ал'Тора, носящем широкополую шляпу. Том самом, с которым лучше не садиться играть в кости. Оставив речушку позади, они перевалили следующий гребень, а мертвых тел как будто и не заметили. Пропади они пропадом, эти айильцы. Мэт знал, что они недолюбливают Лудильщиков, хотя понятия не имел почему, но такое... - Не думаю, чтобы это натворили они, Ванин, - вымолвил он. - Проследи, чтобы все сгорело. Талманес и двое других командиров, разумеется, дожидались там, где он их оставил. Узнав, что находится впереди, и услышав приказ выслать похоронную команду, они лишь мрачно кивнули, а Дайрид недоверчиво проворчал: - Лудильщики?.. - Разбить лагерь здесь, - добавил Мэт. Он ждал возражений - до темноты можно было проделать еще несколько миль, но двое промолчали, хоть наверняка спорили, сколько пройдет отряд сегодня, а Налесин ограничился словами: - Тогда я пошлю человека к реке. Пусть посигналит судам, пока они не уплыли слишком далеко. Возможно, все трое испытывали те же чувства, что и сам Мэт. Если человек не раз видел смерть, это еще не значит, что ему по нраву любоваться горами трупов. Сам-то Мэт боялся, что, если он еще раз взглянет на птиц, его стошнит. Хорошо, что утром на том месте останутся лишь могильные холмики. Страшная картина не шла у Мэта из головы и после того, как для него поставили палатку. На вершине холма - вдруг хоть к утру удастся уловить ветерок с реки. Но каково зрелище - исколотые, располосованные тела, вдобавок еще и терзаемые стервятниками. Хуже того, что творилось вокруг Кайриэна после нападения Шайдо. Люди там, конечно, гибли; наверное, и Девы в том числе, но он не видел ни одной мертвой женщины. Не говоря уж о детях. А тут Лудильщики, никогда и ни с кем не сражавшиеся даже ради собственного спасения. Грабить Странствующий Народ, понятное дело, грабили, и нередко, но чтобы убивать - такого не бывало. Поковырявшись в тарелке с говядиной и бобами, Мэт при первой возможности удрал к себе в палатку. Даже у Налесина не было особой охоты чесать языком, а Талманес сделался еще молчаливее, чем обычно. Известие о резне быстро разнеслось по отряду, и лагерь казался необычно спокойным. Не слышалось ни песен, ни взрывов грубого смеха, никого не приходилось призывать к порядку. Так бывало и прежде, когда отряд проходил мимо сожженных деревень с непогребенными мертвецами. После подобного зрелища желающих повеселиться находилось не много, да и тех быстро унимали товарищи. Мэт лежал и покуривал трубочку, пока не сгустилась тьма. Он и рад бы заснуть, но не мог забыть о бедных Лудильщиках, и сон не шел из-за иных воспоминаний о погибших. Слишком много битв, слишком много погибших. Пробежав пальцами, он нащупал вившуюся по древку черного копья надпись. Такое исконный договор, и он провозглашает: Мысль - это времени стрела, и память не истает. Цена уплачена. Свое просивший получает. И Мэт получил вовсе не то, чего просил. Через некоторое время, поняв, что все одно не уснет, Мэт взял одеяло, малость подумав, подхватил копье и в одном белье вышел наружу. Серебряная лисья головка поблескивала на голой груди в свете ущербной луны. Слабый ветерок, едва шевеливший укрепленное на флагштоке возле палатки знамя Красной Руки, почти не приносил прохлады, но все же под открытым небом было не так душно. Расстелив одеяло среди чахлых кустов, Мэт улегся на спину. В детстве, бывало, ему удавалось засыпать, пересчитывая и называя созвездия. Хоть луна сейчас и была в ущербе и некоторые звезды потускнели в ее свете, высоко над головой все же отчетливо виднелись и Воз, и Пять Сестриц, и Три Гусака, указывающие путь на север. Лучник, Пахарь, Кузнец и Змей, которого айильцы называют Драконом. Вид созвездия Щита, который многие называли Щитом Ястребиного Крыла, заставил Мэта поморщиться - некоторые воспоминания, связанные с Артуром Пейндрагом Танриалом, были не слишком приятны. Олень, Овен, Чаша, Путник, с ярким посохом... Одно за другим Мэт перечислял знакомые названия. Неожиданно нечто - он даже не понял, что именно, - заставило его насторожиться. Не будь ночь такой тихой, он, скорее всего, не услышал бы слабого шороха. И кому это вздумалось шуршать возле его палатки? Мэт приподнялся на локте - и остолбенел. У самой палатки скользили какие-то тени. В слабом лунном свете Мэт различил закрытое вуалью лицо. Айильцы. Но во имя Света, почему?! Айильцы молча сомкнулись вокруг палатки. Блеснула сталь, послышался шорох вспарываемой ткани, и нападавшие исчезли внутри. Правда, лишь на мгновение - в следующий миг они уже были снаружи и озирались по сторонам. Мэт поджал под себя ноги. Вдруг да удастся отползти в сторону и спасти таким образом свою шкуру. - Мэт? - послышался со склона холма голос подвыпившего Талманеса. Мэт замер на месте. Может, этот дуралей поорет, решит, что Мэт уже уснул, да и уберется восвояси. Айильцы пропали из виду, но он не сомневался, что они просто припали к земле. Шаги Талманеса приближались. - Эй, Мэт, у меня тут есть немного бренди. Думаю, тебе не повредит хороший глоток - сон крепче будет. Если я улизну сейчас, пока он долдонит свое, айильцы могут и не услышать. Всего в десяти шагах спят кавалеристы первого штандарта, "Громовержцы" Талманеса. Сегодня ночью им выпала честь оберегать покой командира отряда. И до палатки, а стало быть до айильцев, тоже шагов десять. Как бы они ни были быстры, но еще шаг-другой, и им не догнать его прежде, чем он окажется под защитой воинов. - Эй, Мэт, не дури! Я знаю, что ты не спишь. Выпей бренди, это отгоняет дурные сны. Уж поверь мне. Сжимая копье, Мэт прижался к земле. Два шага! - Мэт! - Талманес подходил все ближе. Того и гляди, этот болван наступит на айильца и пикнуть не успеет, как ему перережут глотку. Чтоб тебе сгореть! - подумал Мэт. Мне всего и нужно-то было два шага. - К оружию! - заорал Мэт, вскакивая во весь рост. - Айильцы в лагере! - И он припустил вниз по склону, продолжая кричать: - Сбор под знаменем, мечи наголо! Живей, собачье племя! Крик его мигом разбудил всех, да и немудрено, ведь он ревел, словно бык. Со всех сторон послышались восклицания, труба запела тревогу. Выскочив из-под одеял, воины первого штандарта, выхватывая мечи, устремились к знамени. Однако айильцы были ближе к Мэту, нежели его солдаты, и они знали, за кем гонятся. Что-то - инстинкт или везение та'верена - во всяком случае не звук, ибо из-за поднявшегося шума он ничего не смог расслышать, - заставило Мэта обернуться, и именно в этот миг как раз за его спиной словно из ниоткуда появилась первая тень с закрытым вуалью лицом. Размышлять было некогда; отбив удар древком своего копья, Мэт нанес ответный, но противник парировал его круглым обтянутым кожей щитом и пнул Мэта в живот, да так, что вышиб весь воздух из его легких. Удержаться на ногах Мэту, наверное, помогло отчаяние, он успел судорожно дернуться в сторону, и айильское копье всего лишь рассекло кожу на его боку. Древком собственного копья Мэт подсек ноги врага и вонзил искривленное острие прямо ему в сердце. О Свет, только бы это была не Дева! Мэт едва успел выдернуть копье, чтобы отразить новое нападение. Удирать надо было, пока имелась возможность, а не орать! Но сделанного не воротишь. Он принялся стремительно - как никогда в жизни - вращать черным копьем, точно боевым посохом, отбивая сыпавшиеся на него удары. Наносить ответные времени не было. Слишком много врагов. И угораздило же меня закричать, вместо того чтобы уносить ноги! Мэту удалось набрать воздуху, и он завопил пуще прежнего: - Быстрее, вы, болваны безмозглые! Оглохли, что ли? Вам только овец воровать! Прочистите уши! Сюда! Удивляясь, что он еще жив, ведь отбиться даже от единственного айильца - редкостная удача, Мэт неожиданно понял, что он больше не один. Тощий кайриэнец в одном белье, выскочив из темноты, с пронзительным криком свалился чуть ли не под ноги Мэту, но его место тут же занял размахивавший мечом тирский солдат. Люди сбегались со всех сторон, отовсюду слышались возгласы: - Лорд Мэтрим и победа! Красная Рука! Смерть черноглазым мерзавцам! Мэт скользнул назад, подальше от места схватки. глуп тот полководец, который, сражается в первых рядах. Эта мысль явно была почерпнута из старых воспоминаний, зато другая - Кто лезет на рожон, запросто может и жизни лишиться! - явно принадлежала самому Мэтриму Коутону. В конце концов все решил численный перевес. Дюжина айильцев не могла устоять против если не всего отряда, то по крайней мере нескольких сотен солдат, достигших вершины холма прежде, чем схватка закончилась. Все двенадцать айильцев полегли на месте, но, поскольку то были айильцы, воинов отряда полегло вдвое больше, а раненых насчитывалось не меньше четырех дюжин. Придя в себя и переведя дух, Мэт понял, что и его айильские копья задели не меньше десятка раз, причем три раны казались довольно серьезными. Опираясь на копье, он с трудом доковылял до того места, где навзничь лежал на земле Талманес. Дайрид накладывал ему жгут на левую ногу. На распахнутой белой рубахе Талманеса расплывались два кровавых пятна. - Похоже, - прохрипел он, - Нериму опять прибавилось работенки. Нерим служил у Талманеса денщиком; ухаживать за раненым хозяином ему доводилось чуть ли не так же часто, как и чинить его одежду. - Он поправится? - участливо спросил Мэт. Дайрид, успевший натянуть одни только штаны, пожал плечами: - Во всяком случае, сдается мне, из тебя кровушки вытекло побольше, чем из него. - Дайрид поднял глаза, и Мэт увидел на его лице свежий шрам. - Они охотились за тобой, Мэт. Это ясно. - Охотиться-то охотились, да ничего не добились. - Морщась от боли, Талманес встал и тяжело оперся о плечо Дайрида. - Было бы позором лишиться удачи отряда из-за ночного налета горстки дикарей. - Я тоже так думаю, - прокашлявшись, буркнул Мэт и поежился, вспомнив, как скользнули айильцы в его палатку. И зачем, во имя Света, им понадобилось его убивать? Оттуда, где были уложены в ряд тела погибших айильцев, подошел Налесин. Даже сейчас он был в кафтане, хотя на сей раз все же незастегнутом, и хмуро разглядывал кровавое пятно на обшлаге. Может, то была его кровь, а может, и нет. - Сгори моя душа, так я и знал, что эти дикари в конце концов повернут против нас. Сдается мне, они из той орды, что повстречались нам сегодня днем. - Сомневаюсь, - отрезал Мэт. - Они могли бы насадить меня на вертел так, что вы бы и не заметили. Наверное, они явились сюда не за мной. Взяв фонарь, он склонился над телами айильцев и пригляделся. Дев среди них не было - у Мэта сразу отлегло от сердца, - и знакомых тоже не оказалось. Впрочем, он знал не столь уж многих. - Наверное, Шайдо, - предположил Мэт, вернувшись к своим офицерам. Они вполне могли быть Шайдо. Скорее всего. Приспешники Темного. Он знал, что Друзья Темного есть и среди Айил. А у Приспешников Темного имеются основания желать Мэту смерти. - Я думаю, - сказал Дайрид, - завтра надо будет поискать за рекой одну из Айз Седай. Талманес будет жить, пока из него все бренди не вытечет, но за многих других я бы не поручился. Налесин промолчал, но его физиономия говорила сама за себя. Он был уроженцем Тира, и Айз Седай жаловал еще меньше, чем Мэт. А вот Мэт согласился не раздумывая. Сам-то он ни за что не хотел подпускать к себе Айз Седай и каждый новый шрам считал своего рода маленькой победой, но не мог допустить, чтобы его люди умирали, оставшись без помощи. Потом он сообщил офицерам, что еще следует сделать. - Ров? - недоверчиво переспросил Талманес. - Вокруг всего лагеря? - Остроконечная бородка Налесина возмущенно дрожала. - Каждую ночь? - И частокол? - удивленно воскликнул Дайрид и, оглядевшись по сторонам, понизил голос. Несколько солдат поблизости еще оттаскивали мертвецов. - Мэт, они взбунтуются. - Не взбунтуются, - возразил Мэт. - К утру каждый в отряде будет знать, что айильцы прошли через весь лагерь и добрались до моей палатки. Половина из них сегодня глаз не сомкнет, опасаясь оказаться насаженными на айильские копья. А вы трое постараетесь втолковать им, что ров и частокол помогут в следующий раз остановить айильцев. - Во всяком случае это может их несколько задержать. - А теперь ступайте. Дайте мне хоть немного поспать. Они ушли, а Мэт внимательно оглядел палатку. Ветерок шевелил длинные прорези в стенках. Он вздохнул и уж совсем было решил вернуться к своему оставленному в кустах одеялу, но призадумался, вспомнив о шорохе, заслышав который он насторожился и заметил айильцев. Что это было? Айильцы двигаются бесшумно, как тени, их шагов он бы нипочем не услышал. Так что же это было? Опираясь на копье, он обошел вокруг палатки, хотя понятия не имел, что, собственно, ищет. Мягкие айильские сапожки не оставляли следов на твердой земле. Две веревки, которыми палатка крепилась к колышкам, были перерезаны и обвисли, но... Поставив фонарь на землю, Мэт ощупал веревки и припомнил тот звук. Да, пожалуй, если перерезать туго натянутую веревку, послышится нечто подобное. Но зачем понадобилось резать веревки, ведь попасть внутрь можно было и без этого? Да и разрезаны они под каким-то странным углом... Подняв фонарь, он огляделся и увидел, что у росшего рядом куста, словно бритвой, срезано несколько веток. Под тем же углом. И срез ровный-ровный. У Мэта волосы встали дыбом. Он понял: здесь было проделано одно из тех отверстий в воздухе, которые Ранд называет проходами или вратами. То, что айильцы пытались его убить, и само по себе скверно, но если их послал кто-то умеющий создавать эти проклятые дырки... О Свет, если он и посреди лагеря не может чувствовать себя в безопасности, то куда же тогда прятаться? Можно, конечно, окружить палатку сторожевыми кострами и выставить возле нее часовых, но кто поручится, что в следующий раз вместо горстки айильцев сюда не нагрянет сотня троллоков? Или тысяча? Достаточно ли Мэт важная персона, чтобы тратить на него такие усилия? А вдруг кто-то решит, будто он настолько важен, что за ним можно послать и Отрекшегося? Кровь и пепел! Он ведь никого не просил делать его тавереном и впутывать в треклятые дела Возрожденного Дракона! - Пропади все пропадом! - вырвалось у Мэта. Заслышав легкий шорох шагов, он мгновенно обернулся, выставив копье, - и едва успел отдернуть острие. Испуганно вскрикнув, Олвер повалился навзничь и расширенными от ужаса глазами уставился на наконечник. - Что ты здесь делаешь, во имя Бездны Рока? - рявкнул Мэт. - Я... я... - Мальчик никак не мог отдышаться. - Я слышал, лорд Мэт, будто айильцы хотели убить вас во сне. Целых полсотни айильцев, но вы проснулись и всех их перебили. Вот я и решил узнать, все ли у вас в порядке, и потом... Лорд Эдорион купил мне башмаки. Видите? - Он поднял обутую ногу. Бормоча ругательства, Мэт рывком поставил Олвера на ноги. - Я не о том. Почему ты здесь, а не в Мироуне? Разве Эдорион не нашел женщину, чтобы она присмотрела за тобой? - Нашел, да только ей нужны были денежки лорда Эдориона, а не я. У нее своих шестеро. А здесь мне хорошо. Мастер Бурдин кормит меня до отвала, а за это всего-то и требует, чтобы я ухаживал за лошадьми. Поил их, чистил да задавал им корму. Мне это нравится, лорд Мэт. Плохо только, что он не разрешает мне ездить верхом. Позади кто-то прочистил горло. - Меня послал лорд Талманес, милорд. - Даже по кайриэнским меркам Нерим, сухопарый, седовласый малый с узким, вечно унылым лицом, был мелковат. - Пусть милорд простит меня, но боюсь, эти пятна уже не сойдут с белья милорда, однако, если милорд позволит, я его малость подлатаю. - Под мышкой кайриэнец держал коробочку со швейными принадлежностями. - Эй, малец, - распорядился он, приметив парнишку, - принеси-ка воды. Воды для милорда, да побыстрее. - Нерим ухитрился одновременно и поднять фонарь, и отвесить поклон. - Не соблаговолит ли милорд войти в палатку? Ночной воздух не слишком полезен для ран. Быстренько уложив Мэта рядом с его постелью - "ведь не захочет же милорд пачкать свое одеяло", - Нерим принялся смывать запекшуюся кровь, а потом и зашивать порезы. Процедура была не из приятных, но в присутствии Олвера Мэту оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть. Пытаясь отвлечься и забыть про иглу Нерима, Мэт указал на висевшую у Олвера на плече поношенную холщовую торбу: - Что у тебя там? Олвер прижал'Торбу к груди. Красивее мальчонка, конечно, не стал, но выглядел куда аккуратнее, чем прежде, и одежонка вроде бы справная, и башмаки крепкие. - Тут все мое, - с вызовом заявил он. - Я ничего не крал. - Спустя мгновение паренек все же развязал'Торбу и принялся выкладывать содержимое. Запасные штаны, две рубахи и носки он просто отложил в сторону и принялся хвастать своими сокровищами: - Это перо красного ястреба, лорд Мэт, а вот этот камушек точь-в-точь такого цвета, как солнышко. - Выложив маленький кошелек, он добавил: - У меня там пять медяков и серебряный пенни. А вот тут, - мальчишка развернул тряпицу и показал перевязанную веревкой деревянную шкатулку, - игра в змей и лисичек. Ее отец смастерил, он расчертил доску... - Олвер поморщился, как от боли, и продолжил: - А вот у этого камушка, вы только гляньте, рыбья голова. Откуда он у меня, я и сам не знаю. А вот черепаший панцирь - с синими полосками. Вздрогнув от очередного укола иглы, Мэт протянул руку и потрогал коробочку. Все- таки с его памятью происходило что-то чудное. Он знал, как играют в змей и лисичек, но понятия не имел откуда, ибо, насколько мог припомнить, сам никогда в эту игру не играл. - Славный у тебя черепаший панцирь, Олвер. У меня когда-то тоже был такой, только зеленый. - Запустив руку в свой кошель, Мэт выудил оттуда две золотые кайриэнские кроны и протянул пареньку: - Добавь их к своим деньгам, Олвер. Всегда надо иметь в кармане чуток золотишка. Олвер со смущенным видом принялся складывать свои вещи обратно. - Я не побираюсь, лорд Мэт, а честно отрабатываю свой ужин. Я не попрошайка. - Да у меня и в мыслях не было ничего подобного. - Мэт старался придумать, за какие такие заслуги он вручил ма