то таким образом она невольно пытается оттянуть самое неприятное, и рассердилась - Коли считаешь, что у тебя айильское сердце, так изволь не трусить. Выяснилось, что если как следует попрыгать, то чулки можно натянуть и не присаживаясь - чего бы ей, ясное дело, совсем не хотелось. За чулками последовали крепкие, как раз для дальней дороги башмаки и белая нежная шелковая сорочка. И только потом Эгвейн натянула темно-зеленое дорожное платье. Удобное, для верховой езды лучше не придумаешь, одна беда - больно уж плотно облегавшее в бедрах и этим неприятно напоминавшее, что сидеть она еще долго не сможет. Не было смысла выходить из палатки, да Эгвейн и в любом случае предпочла бы этого не делать. Скорее всего, Бэйр и Эмис уже ушли к себе, но вдруг они все же где-нибудь рядом. И, неровен час, увидят, что она станет делать. Это может обидеть их - если у нее получится. Ну а если нет... Тогда ее ждет долгая дорога. Нервно потерев ладони, Эгвейн обняла саидар. Единая Сила давала возможность более чутко ощущать все, включая собственное тело. А ощущать его так ей вовсе не нравилось. Эгвейн с удовольствием сделала бы все побыстрее и отпустила Источник, но в таком деле, новом и неизведанном, торопиться нельзя. Она направила Силу, сплетая потоки Духа - так, как ей представлялось правильным. Воздух возле сотворенного ею плетения слегка замерцал, будто туманом огораживая половину помещения. Там, если, конечно, она не дала маху, должно было находиться созданное ею отражение палатки в Тел'аран'риоде - полностью соответствующее тому, что существовало наяву, до такой степени, что одно могло быть другим. Но существовал только один способ проверить, не ошиблась ли она. Перекинув седельные сумы через плечо, Эгвейн взяла узел под мышку, ступила сквозь мерцающий барьер и отпустила саидар. Она сразу поняла, что находится в Тел'аран риоде: хотя в палатке было светло, зажженные наяву лампы здесь не горели. И очертания предметов - умывальника, сундука - почти неуловимо, но непрерывно менялись. Она вступила в Тел'аран'риод во плоти. Впрочем, ощущения были почти такими же, как и когда она бывала здесь во снах. Вынырнув наружу, Эгвейн осмотрелась. Желтая, в три четверти луна освещала затихший лагерь - костры не горели и возле палаток не было движения - и видневшийся вдали окутанный тенями Кайриэн. Теперь оставалось лишь добраться до Салидара. Эгвейн уже думала об этом, но пока не была уверена, что путешествие окажется легким. Все зависело от того, сумеет ли она управиться со своими ощущениями так же, как удавалось ей, будучи частицей Мира Снов. Сосредоточившись на том, что ей следовало найти, Эгвейн обогнула палатку и улыбнулась. Так и есть - там стояла Бела. Приземистая косматая кобылка, на которой она давным-давно уехала из Двуречья. Сон это или не сон, но лошадка радостно заржала и потянулась к девушке носом. Выронив свою ношу, Эгвейн обняла лошадиную голову. - Как я рада видеть тебя, - прошептала девушка. Пусть это отражение, иллюзия, но темный блестящий глаз несомненно принадлежал Беле. Эгвейн представила себе седло с высокой задней лукой - оно тут же оказалось на лошадиной спине. Правда, с виду не слишком мягкое, неплохо бы вообразить мягкое седло, но как оно должно выглядеть? И тут Эгвейн поняла: во плоти ли, нет ли, здесь она может делать все, что угодно, в том числе и со своим телом. Сидеть в седле ей больно не будет. Вот бы еще и Белу перенести сюда во плоти... Она сосредоточилась. Все удалось. Приторочив к седлу сумы и узелок, Эгвейн взобралась на лошадь и не смогла сдержать улыбки. - И никакого обмана, - сказала она кобыле. - Не думали же они, что я поеду в Салидар вот так. Впрочем, возможно, они подумали и об этом. Но только у всякого терпения, пусть даже у тебя и айильское сердце, есть пределы. "' Эгвейн развернула Белу и легонько ударила ее пятками в бока: - Мне велено торопиться, так что тебе придется мчаться быстрее ветра. Представив себе неуклюжую Белу мчащейся быстрее ветра, Эгвейн едва не засмеялась, но тут кобылка рванула с места, и ей стало не до смеха. Стремительно убегавший назад ландшафт стал сливаться в нечто неразличимое. Разинув рот, Эгвейн вцепилась в луку седла. Казалось, с каждым шагом Бела преодолевает несколько миль. Уже в следующее мгновение Эгвейн сориентировалась и поняла, что находится за городом, возле самой реки, по глади которой скользили речные суда. Девушка попыталась придержать узду, чтобы лошадка с разгону не угодила в реку, но та уже перемахнула на другой берег и опрометью неслась по травянистым холмам. Эгвейн откинула назад голову и рассмеялась. Это было прекрасно, и, если не считать того, что все окружающее сливалось воедино, скорость почти не ощущалась. Скакала Бела обычным своим аллюром, какой помнила Эгвейн, но возникавшая было рядом темная деревня тотчас же исчезала позади, а сонная деревенская улица в следующий миг сменялась петляющим меж холмов проселком, а тот превращался в луг со стожками сена. Время от времени Эгвейн приходилось ненадолго останавливать лошадь, чтобы свериться с маршрутом, запечатлевшимся в ее памяти, но это было совсем нетрудно. Замечательную карту сотворила та женщина по имени Суан. Селения и городки, едва успев появиться впереди, уносились назад. Так же улетали и огромные города - Эгвейн показалось, что где-то в стороне промелькнули серебристо-белые в лунном свете стены Кэймлина; а раз ей почудилось, будто в каких-то лесистых холмах они чуть не налетели на огромную по плечи вросшую в землю статую. Но Эгвейн и вскрикнуть не успела, как они пронеслись мимо. Все неслось назад, а вот луна висела почитай на том же месте. Значит, Шириам утверждала, что на дорогу до Салидара уйдет дня два? Да, Хранительницы Мудрости были правы. Люди так давно считали, будто Айз Седай знают все на свете, что те и сами в это уверовали. Да так крепко, что, хотя она сегодня же вечером докажет им обратное, они, скорее всего, этого не заметят. Через некоторое время Эгвейн поняла, что находится уже в Алтаре, и ей пришлось умерять кобылкину прыть. Особенно если они проезжали мимо деревни. В лунном сиянии, смешанном со странным светом Тел'аран'риода, ясно читались названия постоялых дворов - "Марелла" или "Ионинский источник", - по которым можно было понять, где она проезжает. В конце концов, добравшись до редколесья вблизи своей цели, девушка пустила Белу обычным лошадиным аллюром. Эгвейн вроде бы и понимала, что почти добралась до цели, но большое селение, залитое лунным светом, молчаливое и безлюдное, выросло перед ней неожиданно. Судя по всему, то был Салидар. Неподалеку от каменных, крытых соломой домов Эгвейн спешилась и сняла свои пожитки. Час был поздний, но это еще не значило, что в реальном мире все улеглись спать. Не стоит пугать их, неожиданно появляясь из воздуха. Неровен час какая-нибудь Айз Седай истолкует ее появление неправильно и... И тогда ей может не представиться возможности встретиться с Советом. - Ты и впрямь летела как ветер, - прошептала Эгвейн, припав к шее Белы. - Жаль, что я не могу взять тебя с собой. Об этом, увы, нечего и мечтать: сотворенное в Тел'аран'риоде могло существовать только там. Но, даже зная это, Эгвейн чувствовала жалость и обещала себе, что будет все время думать о Беле. Пусть она существует там столько, сколько получится. А затем Эгвейн сплела мерцающую завесу из Духа и, высоко подняв голову, ступила сквозь нее, готовая встретиться с чем угодно. Разве у нее не айильское сердце? Сделав всего лишь шаг, она изрядно скривилась. Вместе с Белой перестало существовать и все прочее, имевшее место в Тел'аран'риоде. Зато все имевшее место наяву тут же вернулось. И боль в ягодицах тоже. У тебя айильское сердце, девочка, припомнила она слова Сорилеи. Да, сказала себе Эгвейн, я не отступлюсь. Она твердо решила бороться за право стать Айз Седай и была готова... одному Свету ведомо к чему. Из окон некоторых домов еще лился золотистый свет, да и люди на улице встречались. Осторожно двинувшись вперед, Эгвейн приблизилась к облаченной в белый передник жилистой женщине. На вид она казалась весьма сварливой. - Прошу прощения... - Женщина смерила Эгвейн недовольным взглядом. - Я Принятая, меня зовут Эгвейн ал'Вир. - Женщина остро глянула на дорожное платье девушки. - Я только что приехала и должна увидеть Шириам Седай. Не скажете ли, где ее найти? Скорее всего, Шириам уже легла, но, коли так, Эгвейн ее разбудит. Раз они сами велели ей прибыть как можно быстрее, пусть узнают об этом без промедления. - Все обращаются ко мне, - буркнула женщина. - Хоть бы одной для смеха пришло в голову сделать что-нибудь самой. Куда там, всем подавай Нилдру. А вы. Принятые, хуже всех из вашей компании. Ну что ж, мне некогда болтать попусту, ночь на носу. Хочешь - иди со мной, а нет - ищи ее сама. И Нилдра, не оглядываясь, зашагала вперед. Эгвейн молча последовала за ней. Она боялась, что ежели откроет рот, то непременно выскажет этой брюзге все, что о ней думает, а едва ли стоило начинать свое пребывание в Салидаре ссорой. Сколь бы коротким это пребывание ни оказалось. Эгвейн хотелось, чтобы двуреченская голова и айильское сердце могли действовать заодно. Идти пришлось не слишком далеко: по утоптанной немощеной узкой улице и за угол, на другую, еще более пыльную и узкую. Из некоторых домов доносился смех, однако Нилдра остановилась возле того, где было тихо, хотя за занавешенными окнами горел свет. Постучав в дверь, Нилдра, не дожидаясь ответа, отворила ее и ступила внутрь. Правда, здесь она не хорохорилась - присела в реверансе, хотя и быстро, но вполне пристойно, да и голос ее звучал куда более почтительно, чем в разговоре с Эгвейн. - Айз Седай, тут объявилась девушка по имени Эгвейн ал'Вир, которая утверждает, будто... Договорить Нилдра не успела. Все они, все семь Айз Седай из Сердца Твердыни, находились там. Кажется, они и не собирались спать, а, сдвинув стулья в кружок, что-то горячо обсуждали. Завидев вошедших, Шириам первой вскочила со стула и, жестом отослав Нилдру, воскликнула: - О Свет, дитя! Ты уже здесь? Нилдра фыркнула и, торопливо присев, удалилась; никто не обратил на нее внимания. - Вот уж не ждали! - Анайя с теплой улыбкой взяла Эгвейн за руки. - То есть ждали, конечно, с нетерпением, но не так скоро. Добро пожаловать, дитя. - С тобой не случилось ничего дурного? - спросила Морврин. Она, так же как Карлиния и молодая Айз Седай по имени Суан, осталась сидеть, хотя и подалась вперед. Все семеро Айз Седай были в платьях, шелковых, разных цветов, вышитых или обычными яркими нитками, или же золотыми и серебряными; и лишь у Морврин оно было из коричневой шерсти, хотя, судя по виду, из тонкой и мягкой, и без всякого шитья. - Ты не ощутила никаких перемен? В таких делах у нас мало опыта. Признаться, я вообще удивлена, что это сработало. - Ничего, освоим этот способ, тогда и разберемся,. что к чему. - Беонин отхлебнула чаю и поставила чашку и блюдечко на колченогий плетеный столик. Чашка и блюдце были разномастными, да и вся обстановка выглядела далеко не изысканно. - Ну а если обнаружатся нежелательные последствия, мы ее Исцелим, вот и все. Эгвейн быстренько отступила в сторону от Анайи и положила свои пожитки возле двери. - Нет-нет, ничего не надо. Со мной все в п "рядке. По существу, это была ложь, но вдруг Анайя возьмется Исцелять ее, не спросив? - На вид она вполне здорова, - спокойно промолвила Карлиния. Волосы ее действительно оказались короткими - темные кудряшки едва прикрывали уши. Стало быть, ее короткая стрижка не являлась иллюзией Тел'аран'риода. На Карлинии было все белое, даже вышивка на платье. - А если потребуется, можно будет попросить Желтых заняться ею потом. - Дайте вы ей хоть в себя прийти, - рассмеялась Мирелле. Пышные цветы, желтые и красные, усеивали ее платье так густо, что зеленый фон был почти неразличим. - Она ведь за ночь преодолела тысячу лиг. За несколько часов! - Нет у вас на это времени, - решительно возразила молодая Айз Седай. Среди сестер она выделялась и своим нарядом - желтый, с голубыми вставками и глубоким, с голубой оторочкой вырезом костюм для верховой езды казался здесь неуместным, - и возрастом. Она была единственной, чей возраст поддавался определению. - С самого утра на нее насядут члены Совета. И ежели она не будет готова, Романда выпотрошит ее, как сазана. Эгвейн ахнула. Голос и сам по себе казался знакомым, да еще эти рыбацкие присказки... - Суан Санчей! Но это же невозможно! - Вполне возможно, - сухо отозвалась Анайя, покосившись на молодую женщину. - Суан снова стала Айз Седай, - пояснила Мирелле без особой радости в голосе. Эгвейн с трудом верила в случившееся даже после того, как Шириам все ей растолковала. Выходит, Найнив Исцелила усмирение? А Суан Санчей выглядит не старше Найнив именно из-за того, что некоторое время пробыла усмиренной? Суровая, толстокожая Суан - и эта красавица с нежными кремовыми щечками? Пока Шириам говорила, Эгвейн присматривалась к Суан и убедилась, что в одном та не изменилась. Глаза ее остались такими же, как прежде. Как можно было не узнать этот взгляд, способный забивать гвозди? Но кроме взгляда... Суан изменилась не только внешне, она утратила большую часть своей былой мощи. Эгвейн уже достаточно знала, чтобы определить способность той или иной женщины иметь дело с Силой, и чувствовала: не считая ее самой, сильнее всех в этой комнате Шириам. За ней, кажется, следовала Мирелле, а остальные были примерно равны. Кроме Суан. Та оказалась самой слабой. - Это поистине самое замечательное из открытий Найнив, - промолвила Мирелле. - Желтые освоили ее способ и творят прямо-таки чудеса. Но начало всему положила она. Садись, дитя, разговор предстоит долгий. - Я лучше постою, - скромно ответила Эгвейн. От одного взгляда на стул с высокой спинкой ее чуть не пробрала дрожь. - А как дела у Илэйн? Мне хотелось бы узнать побольше и о ней, и о Найнив. Самое замечательное из открытий Найнив, мысленно отметила Эгвейн. Стало быть, не единственное. Похоже, Найнив на месте не топталась, да и Илэйн, наверное, тоже. Ей придется поднажать, чтобы сравняться с ними. И, надо полагать, теперь ей это позволят. Едва ли они так тепло приветствовали ее лишь для того, чтобы с позором отослать прочь. Она еще ни разу не присела и не обратилась ни к одной из сестер как положено, правда, не потому, что задиралась - задираться с Айз Седай ей и в голову не приходило, просто случая не выдалось, - но никто, кажется, не собирался указывать ей, как следует держаться Принятой в присутствии Айз Седай. Видать, о ее обмане они все-таки не прознали. Но в чем же тогда дело? - У Найнив с Илэйн все в порядке, если не считать маленьких неприятностей с кастрюлями, - начала было Шириам, но ее прервала Суан: - Что это вы тут разболтались, словно безмозглые девчонки? Времени нет, и отступать уже поздно. Вы сами все это затеяли, и вам придется довести дело до конца. А нет - Романда развесит всю вашу компанию сушиться на солнышке вместе с этой девчонкой. С помощью Деланы, Фэйзелле и прочих членов Совета. Шириам и Мирелле мгновенно обернулись к Суан. Затем к ней повернулись и все прочие Айз Седай. Глаза их, как и подобает глазам Айз Седай, были холодны и суровы, как и их лица. Поначалу Суан встретила эти взоры столь же бестрепетным взглядом, затем чуточку стушевалась. Слегка покраснев, она поднялась со стула. - Возможно, я несколько поспешила, - негромко пробормотала она. На взгляд Эгвейн, это не слишком походило на прежнюю Суан Санчей. Но дело было даже не в неожиданной кротости Суан. Эгвейн решительно не могла взять в толк, что же здесь происходит. Что именно затеяли эти женщины? И почему ее, Эгвейн, подвесят на солнышке, если они не сумеют довести задуманное до конца? Сестры переглянулись с непроницаемым видом, столь обычным для Айз Седай. Первой кивнула Морврин. - Ты вызвана сюда по особой причине, - торжественно изрекла Шириам. Сердце у Эгвейн екнуло. Что же они знают? Что им нужно? - И причина эта заключается в том, - продолжила Шириам, - что тебе предстоит стать новой Амерлин. ГЛАВА 35. Ритуал Не следует ли мне рассмеяться? Так размышляла Эгвейн, ошарашенно уставясь на Шириам. Может, за время пребывания среди айильцев она просто разучилась понимать шутки Айз Седай? Но в раскосых зеленых глазах Шириам не было ничего похожего на улыбку. В них вообще ничего не читалось, как и в глазах остальных сестер. Разве что ожидание. Нет, Суан вроде бы слегка улыбалась, хотя за улыбку можно было принять и простой изгиб губ. В колеблющемся свете ламп все лица казались какими-то необычными. Голова у Эгвейн шла кругом, колени подгибались. Не раздумывая, она опустилась на стул с прямой высокой спинкой - и тут же вскочила, что, кажется, прояснило ее ум. Самую малость. - Я ведь даже не Айз Седай, - едва дыша, пробормотала она первое, что пришло в голову. Это все равно не имело - не могло иметь! - никакого значения. Они ведь просто шутили или... или что-то... - Это не препятствие, - твердо заявила Шириам, затягивая потуже свой голубой кушак. Беонин кивнула, и ее медовые косы качнулись. - Амерлин является Айз Седай - так гласит закон Башни. Об этом недвусмысленно сказано в нескольких местах, "...будучи Айз Седай, Амерлин...", "Амерлин, как и все Айз Седай.. ", ну, и так далее. Но нигде не сказано, что для того, чтобы стать Амерлин, женщина должна уже быть Айз Седай. - Законы Башни знали все сестры, но Серые, как посредницы, разбирались во всех тонкостях, и Беонин непроизвольно заговорила назидательным тоном: - Что же до законов, определяющих порядок избрания, то там и слов "Айз Седай" нет. Говорится о "призванной к служению", "представшей перед Советом" и все в этом роде Конечно, можно считать, что составительницы законов полагали это само собой разумеющимся Но каковы бы ни были их намерения, они не записали ничего такого, что могло бы помешать... - В их намерениях сомневаться не приходится, - вмешалась в разговор Карлиния, и Беонин нахмурилась. - Ясное дело, они просто не сочли нужным упоминать столь очевидное. Однако с логической точки зрения закон следует трактовать лишь буквально, что бы ни имели в виду его составители. - Зачастую законы имеют мало общего с логикой, - ядовито заметила Беонин, но, минуту помолчав, добавила: - Однако в этом случае ты совершенно права. И Совет придерживается того же мнения, - промолвила она, обращаясь уже к Эгвейн. Все эти женщины настроены вполне серьезно. - Сделавшись Амерлин, ты тем самым станешь и Айз Седай, - с серьезным видом пояснила Анайя. Суан едва заметно улыбалась - все-таки это была улыбка, - но и она выглядела серьезной. - А Три Обета ты сможешь принести по возвращении в Башню, - сказала Шириам. - Мы подумывали о том, чтобы ты произнесла их здесь, но потом решили, что без Клятвенного Жезла они все равно не будут иметь силы. Их могут счесть ложными, так что лучше подождать. Эгвейн невольно села - уже во второй раз. Может, Хранительницы Мудрости были правы, и, посетив Мир Снов во плоти, она просто-напросто лишилась рассудка? - Это безумие! - запротестовала она. - Какая из меня Амерлин? Я... я... - Возражения громоздились одно на другое, так что она даже не могла их высказать. Она слишком молода. Даже Суан, самую молодую Амерлин в истории Башни, возвели на Престол Амерлин, когда ей было уже тридцать... Она, Эгвейн, лишь недавно начала учиться, хоть ей и известно кое-что о Мире Снов... Амерлин должна быть мудрой. Принято считать, что все Амерлин мудрые, а она чувствовала себя растерянной и сбитой с толку... Большинству женщин приходится провести лет десять в послушницах и столько же пробыть Принятыми. Некоторые, правда, продвигались куда быстрее, как, например, Суан, но... Но ведь она, Эгвейн, послушницей не пробыла и года, а Принятой и того меньше... - Это невозможно! - Вот и все, что Эгвейн удалось произнести вслух. Морврин фыркнула, чем весьма напомнила Эгвейн Сорилею: - А ну-ка успокойся, дитя, не то я живо приведу тебя в чувство. У нас нет времени охать, ахать и впадать в панику. - Но я же знать не знаю, что мне делать! Понятия не имею! - Она глубоко вздохнула, стараясь унять неистово бьющееся сердце. Это помогло. Немного, но помогло. Что бы они ни говорили, что бы ни делали, она не позволит себя запугать. Бросив взгляд на суровое лицо Морврин, Эгвейн мысленно добавила: Пусть она шкуру с меня сдерет, все равно не запугает. - Все это нелепо, - сказала девушка вслух. - Смехотворно! И я не позволю выставить себя на посмешище, так и знайте А если Совет и вправду вызвал меня только для этого, то они услышат то же самое. - Боюсь, девочка, что выбора у тебя нет, - вздохнула Анайя, разглаживая розовое шелковое платье, украшенное рюшами и кружевами. - Ты не можешь отказаться от призыва к служению на Престоле Амерлин, как и от призыва предстать перед судом. Недаром и то и другое обозначают одним словом. Приободрила, нечего сказать. - А окончательное решение вынесет Совет, - добавила Мирелле, ничуть не улучшив настроения Эгвейн. Неожиданно Шириам улыбнулась и, обняв Эгвейн за плечи, сказала: - Ни о чем не тревожься, дитя. Мы всё тебе объясним и растолкуем. Для того мы здесь и собрались. Эгвейн молчала - у нее просто не было слов. Возможно, повиноваться закону вовсе не значит оказаться запуганной, но ей почему-то казалось, что разница здесь невелика. Однако собравшиеся приняли ее молчание за согласие - и в определенном смысле они были правы. Тут же, не мешкая, они отправили Суан разбудить членов Совета и известить их о прибытии Эгвейн. Та слегка поворчала, но подчинилась. Суан и за дверь выйти не успела, как в комнате воцарилась круговерть. Дорожное платье Эгвейн стало предметом оживленного обсуждения, причем без ее участия. В конечном итоге Айз Седай разбудили дремавшую на стуле в задней комнате пышнотелую служанку и велели ей принести все платья Принятых, какие она раздобудет, причем строго-настрого заказав говорить, кому и зачем они понадобились. Эгвейн пришлось примерить восемь платьев, прежде чем удалось подобрать более или менее подходящее. Правда, оно немного жало в груди, зато - к счастью! - оказалось свободным в бедрах. Пока служанка подносила платья, а Эгвейн их примеряла, Айз Седай по очереди выбегали переодеться, а остававшиеся наставляли девушку, как и что следует говорить и делать. И заставляли без конца повторять одно и то же. Хранительницы Мудрости, наоборот, считали достаточным объяснить что-то один раз - и горе было ученице, не усвоившей услышанного. А эти, знай, талдычили те же самые слова - не будь они Айз Седай, Эгвейн решила бы, что они нервничают. Поначалу она думала, что допускает какую-то ошибку, и даже принялась говорить с нажимом, выделяя отдельные слова, но ее тут же обрезали. - Говори как велено, - ледяным голосом заявила Карлиния, а Мирелле столь же холодно добавила: - Ты не вправе допустить ни одной обмолвки, дитя. Ни единой! Они заставили ее повторить все с начала до конца еще пять раз; Эгвейн пыталась было воспротивиться, она ведь давным-давно выучила все наизусть, но ей показалось, что ежели Морврин и не влепит ей оплеуху, то лишь потому, что ее опередят Беонин или Карлиния. Но и взгляды, что они бросали из-под сдвинутых бровей, были под стать шлепкам. Шириам смотрела на Эгвейн так, словно та вновь превратилась в непонятливую послушницу. Эгвейн вздохнула и начала все заново: - Я вхожу туда с тремя сопровождающими... Молчаливая процессия двигалась по освещенным луной улицам, почти не привлекая внимания редких прохожих. Шесть Айз Седай, ведущие куда-то одну-единственную Принятую, может, и не совсем обычное зрелище, но и не столь удивительное, чтобы сделаться предметом толков. Уже почти все окна погасли, и над городком повисла тишина, в которой были отчетливо слышны звуки шагов. Эгвейн непроизвольно нащупала вновь надетое на левую руку кольцо Великого Змея. Колени ее дрожали. Отправляясь в Салидар, она готовила себя к чему угодно, но такое в ее понятие о "чем угодно" никак не входило. Остановились они перед трехэтажным каменным зданием, похожим на постоялый двор. Карлиния, Беонин и Анайя должны были остаться здесь, у входа, и, хотя не роптали, восторга по этому поводу явно не испытывали. Во всяком случае, Беонин и Карлиния - они без нужды разглаживали юбки и старались не смотреть на Эгвейн. Анайя ободряюще погладила Эгвейн по волосам: - Все будет в порядке, дитя. Ты схватываешь все на лету. Под мышкой Айз Седай держала узелок - платье, которое предстояло надеть Эгвейн, когда все закончится. В каменном здании зазвенел гонг - раз, другой, третий... Эгвейн чуть не подпрыгнула. Наступила минутная тишина, затем из дома вновь донесся бронзовый зов. Мирелле машинально разгладила платье. Снова последовала тишина, а затем еще три удара. Шириам открыла дверь и ступила вперед. Эгвейн шла за ней, Морврин и Мирелле позади. Не иначе как стерегут, чтоб не сбежала, подумалось девушке. Окна не светились, но в просторной, с высоким потолком комнате вовсе не было темно; повсюду были расставлены лампы и подсвечники с зажженными свечами - на каминных полках, на лестнице, на перилах, - но весь свет оставался внутри помещения, ибо оконные проемы наглухо завесили одеялами. Вдоль двух противоположных стен комнаты стояло девять сгруппированных тройками кресел. Их занимали члены Совета; Восседающие от всех шести представленных в Салидаре Айя были облачены в платья и шали своих цветов. Завидя Эгвейн, они лишь повернулись в ее сторону - на их строгих лицах ничего не отразилось. А в дальнем конце комнаты, на невысоком помосте стояло выкрашенное в темно- желтый цвет, что, видимо, должно было означать позолоту, массивное кресло с резными ножками и подлокотниками. На сиденье этого кресла лежал семицветный палантин Амерлин. Эгвейн казалось, что от этого кресла ее отделяют несчетные мили. - Кто дерзает предстать перед Советом Башни? - звонко и отчетливо вопросила Романда. Она сидела рядом с золотисто-желтым креслом, напротив трех Голубых сестер. Шириам плавно шагнула в сторону, и Эгвейн оказалась на виду у всех Восседающих. - Явившаяся покорно, во имя Света, - ответствовала Эгвейн, ожидая, что в следующий миг это заседание превратится в судилище над ней. Хотя в таком случае они прежде всего отгородили бы ее щитом от Истинного Источника и... - Кто дерзает предстать перед Советом Башни? - вновь прозвучал вопрос Романды. - Явившаяся смиренно, во имя Света. Неужто они и вправду решили?.. - Кто дерзает предстать перед Советом Башни? - Явившаяся по призыву Совета, во имя Света, готовая со смирением и покорностью принять волю Совета Башни. Среди Серых рядом с Романдой сидела смуглая, стройная женщина по имени Квамеза. Как младшей из Восседающих, ей подобало задать ритуальный вопрос, восходящий к эпохе Разлома Мира. - Есть ли здесь кто-либо кроме женщин? Откинув шаль на спинку кресла, поднялась Романда. Старшая из присутствующих, она должна была отвечать первой. Расстегнув платье и спустив с плеч сорочку, она обнажилась до талии: - Я женщина. Аккуратно положив шаль на кресло, обнажилась и Квамеза: - Я женщина. Так же по очереди поступили и все остальные в комнате. Эгвейн пришлось повозиться с узким лифом чужого платья и даже прибегнуть к помощи Мирелле, чтобы расстегнуть пуговицы, но в конце концов обнажила грудь и она, как и ее сопровождающие: - Я женщина. Квамеза неторопливо обошла комнату, останавливаясь перед каждой и изучая ее пристальным, чуть ли не оскорбительным взглядом, после чего вернулась к своему креслу и объявила: - Здесь присутствуют только женщины. Айз Седай сели и принялись застегивать платья. По правде сказать, они не спешили, хотя особо и не медлили. Эгвейн не последовала их примеру, ибо знала, что до определенного момента ее грудь должна оставаться обнаженной. Хорошо, что ныне не принято следовать древним правилам, согласно которым на подобных церемониях следовало присутствовать "облаченными в Свет", иными словами - в чем мать родила. А что бы они сказали об айильской палатке-парильне или шайнарской бане? Но размышлять о таких вещах было некогда. - Кто поручится за эту женщину? - спросила Романда. Она сидела выпрямившись и по- королевски величественно; ее пышная грудь оставалась обнаженной. - Кто поручится сердцем за ее сердце, душою за ее душу, жизнью за ее жизнь? - Я! - решительно промолвила Шириам, а следом за ней Мирелле и Морврин. - Выйди вперед, Эгвейн ал'Вир, - приказала Романда. Сделав три шага вперед, девушка преклонила колени; она казалась себе оцепеневшей. - Почему ты здесь, Эгвейн ал'Вир? Эгвейн почти не слышала и не понимала вопросов, но выученные ответы сами слетали с ее языка. - По призыву Совета Башни. - Чего ты желаешь, Эгвейн ал'Вир? - Лишь одного, служить Белой Башне. О Свет, они ведь и вправду... - Как намерена ты служить', Эгвейн ал'Вир? - Сердцем, душой и жизнью, во имя Света. Без страха и предпочтений, во имя Света. Где ты желаешь служить, Эгвейн ал'Вир? Эгвейн перевела дух. Последний вопрос. Она еще способна остановить это безумие. Невозможно, чтобы ее на самом деле сделали... - На Престоле Амерлин, если будет на то соизволение Совета Башни. Она застыла. Теперь отступать слишком поздно. Хотя, наверное, слишком поздно было еще в Сердце Твердыни. Первой встала Делана, за ней Квамеза и Джания, а потом и другие Восседающие поднялись со своих кресел в знак согласия. Но не все. Романда, например, осталась сидеть. Девять из восемнадцати. Эгвейн знала, что такого рода решения должны приниматься единогласно, а не большинством голосов. Как правило, так и случалось, но это не значило, что единодушие достигалось само собой. Порой, чтобы добиться его, приходилось тратить немало времени на уговоры. Шириам и прочие, разумеется, втолковали Эгвейн, что означает нежелание встать и как следует склонять Восседающих к согласию. Предположение, будто Совет откажет ей в избрании, они просто-напросто высмеяли - такие вещи обсуждаются и согласовываются заранее, - но вполне допускали, что некоторые из членов Совета останутся в своих креслах. По мнению Шириам, такой поступок следовало воспринимать как жест, вызванный желанием подчеркнуть важность происходящего. К тому же Эгвейн говорили, что таких, скорей всего, будет трое или четверо. Тем временем все поднявшиеся женщины, ни слова не сказав, вновь уселись на свои места. Все молчали, но Эгвейн и без того знала, что надо делать. Оцепенение спало. Поднявшись, она направилась к ближайшей из оставшихся сидеть - остролицей Зеленой сестре по имени Самалин. Как только Эгвейн преклонила колени, рядом с ней опустилась на колени и Шириам, с широким тазом в руках. Поверхность воды была подернута рябью. В отличие от Эгвейн, лицо которой блестело от пота, кожа Шириам была совершенно сухой - но руки ее дрожали. Морврин встала на колени с другой стороны и вручила Эгвейн мокрую тряпицу. Мирелле ждала рядом с перекинутыми через руку полотенцами. Почему-то она выглядела сердитой. - Прошу позволить мне служить, - промолвила Эгвейн. Глядя прямо перед собой, Самалин подняла юбку до колен. Ноги ее были босы. Омыв их с помощью влажной тряпицы и насухо вытерев полотенцем, Эгвейн перешла к следующей Зеленой, пухленькой женщине по имени Майлинд. Шириам с компанией заставили Эгвейн выучить наизусть имена всех Восседающих. - Прошу позволить мне служить. Майлинд была хорошенькой, большеглазой, с полным улыбчивым ртом. Но сейчас она не улыбалась. Хотя Майлинд и вставала, ноги ее тоже были босы. Как и у других Восседающих. Переходя от одной к другой, Эгвейн гадала, знали ли они заранее, сколько из них останется сидеть. Наверное, догадывались - если не обо всех, то о некоторых, и во всяком случае предвидели, что от Эгвейн потребуется эта услуга. О деятельности Совета Башни Эгвейн знала немногим больше, чем рассказывалось на занятиях для послушниц, и вовсе ничего такого, что могло бы пригодиться на практике. Единственное, что ей оставалось делать, - продолжать начатое. В конце концов, омыв и отерев ноги Джании, морщившей лоб, словно в раздумье о чем- то постороннем, - она, во всяком случае, вставала, - Эгвейн уронила тряпицу в таз, отступила на свое место и вновь преклонила колени. - Прошу позволить мне служить. Еще одна возможность. Делана и на сей раз поднялась первой, но следом за ней встала Самалин. А там и остальные неспешно поднялись одна за другой, пока в креслах не остались лишь Лилейн и Романда, глядевшие не на Эгвейн, а друг на друга. Наконец Лилейн едва заметно пожала плечами, торопливо застегнула лиф и встала. Романда повернулась к Эгвейн и смотрела на нее так долго, что та почувствовала, как по ее ребрам струится пот. Нарочито медлительно Романда застегнула платье и лишь после этого присоединилась к остальным. За спиной Эгвейн, там, где стояли Шириам, Мирелле и Морврин, послышался вздох облегчения. Но ритуал на этом не кончился. Подойдя к Эгвейн с обеих сторон, Романда и Лилейн под руки отвели ее к помосту, застегнули платье, набросили на плечи палантин. Лилейн, сняв кольцо Великого Змея с левой руки Эгвейн, передала его Романде, а та надела его девушке на правую. - Ты возведена на Престол Амерлин, - хором возгласили все Восседающие. - Во имя Света, да высится вечно Белая Башня. Да славится Эгвейн ал'Вир, Оберегающая Печати, Властвующая над Пламенем Тар Валона, Восседающая на Престоле Амерлин. Да осияет Свет Престол Амерлин и Белую Башню. Эгвейн хихикнула. Романда растерянно заморгала, Лилейн вздрогнула, да и все остальные малость опешили. - Я кое-что вспомнила, - пояснила она и, спохватившись, добавила: - Дочери мои. - Именно так подобало Амерлин обращаться к Айз Седай. А вспомнила Эгвейн о том, что ее ждет в следующий миг. Может, это и есть расплата за путешествие через Мир Снов по плоти? Коли так, она легко отделалась. Эгвейн ал'Вир, Блюстительница Печатей, Властвующая над Пламенем Тар Валона, Восседающая на Престоле Амерлин, ухитрилась- таки воссесть на жесткое деревянное кресло, не подав виду, что это далось ей далеко не просто, и даже не поморщившись. И склонна была считать это торжеством воли. Шириам, Мирелле и Морврин устремились вперед, тогда как Восседающие выстроились друг за дружкой, видимо, по старшинству. Последней стояла Романда. Шириам присела в низком, почтительном реверансе: - Прошу позволить мне служить, Мать. - Тебе позволено служить Башне, дочь моя, - с весьма серьезным видом отвечала Эгвейн. Шириам поцеловала ее кольцо и отошла в сторону, уступив место Мирелле. Одна за другой Айз Седай приседали перед Эгвейн, испрашивая дозволения служить Башне. Что ее удивляло, так это порядок, в котором они выстроились. Несмотря на отсутствие признаков возраста, можно было догадаться, что все Восседающие отнюдь не молоды, однако седовласая Делана, казавшаяся Эгвейн едва ли не ровесницей Романды, оказалась в середине, а миловидные, без намека на седину Джания и Лилейн стояли сразу перед Романдой. Видимо, место каждой зависело не от возраста. Айз Седай приседали, бесстрастно целовали кольцо, хотя некоторые и косились на многоцветную кайму на подоле Эгвейн, и, не говоря ни слова, выходили из комнаты через заднюю дверь. Обычно церемония длилась дольше, но в данном случае было решено отложить остальное на утро. Наконец с Эгвейн остались лишь три поручившиеся за нее женщины - в чем суть такого поручительства, она не имела понятия. Потом Мирелле впустила трех Айз Седай, ждавших за дверью, и Эгвейн позволила себе встать. - А если бы Романда так и осталась сидеть? - спросила Эгвейн. Ритуалом предполагалась еще и третья возможность обратиться к Совету, еще раз омыть всем ноги и испросить разрешения служить, но Эгвейн была уверена: во второй раз проголосовав против, Романда и в третий раз не изменила бы своего решения. - Тогда, скорее всего, через несколько дней она сама стала бы Амерлин, - ответила Шириам. - Или она, или Лилейн. - Я не это имела в виду, - промолвила Эгвейн. - Что стало бы со мной? Я снова бы считалась Принятой? Айз Седай с улыбками подступили к ней и помогли сначала раздеться, а потом облачиться в бледно-зеленое шелковое платье. Час был поздний, и скоро следовало ложиться спать, однако Амерлин не подобает разгуливать в наряде Принятой, пусть даже совсем недолго. - Весьма вероятно, что и так, - после недолгого размышления ответила Морврин. - Только, на мой взгляд, весьма мало радости ходить в Принятых, тогда как весь Совет знает, что ты едва не сделалась Амерлин. - Такое случалось редко, - добавила Беонин, - но когда случалось, неудачливую претендентку на Престол Амерлин отправляли в ссылку. Нельзя вносить сумятицу и нестроение в жизнь Башни. Взглянув Эгвейн прямо в глаза, чтобы та получше уразумела значение сказанного, Шириам продолжила: - Но кого уж точно отправили бы в ссылку, так это Мирелле, Морврин и меня, поскольку мы за тебя поручились Возможно, и Карлинию, и Беонин, и Анайю, но уж нас троих - непременно. - Неожиданно Шириам улыбнулась: - Но что говорить, этого не случилось. Считается, что первую ночь Амерлин должна проводить в размышлении и молитве, но будет лучше, если после того, как Мирелле кончит возиться с этими пуговицами, мы немножко расскажем тебе, как обстоят дела в Салидаре. Все выжидающе посмотрели на Эгвейн. Застегивавшая платье Мирелле стояла у девушки за спиной, но Эгвейн затылком чувствовала ее взгляд. - Да-да, - сказала она, - пожалуй, так будет лучше всего. ГЛАВА 36. "Мы обрели Амерлин" Подняв голову с подушки и оглядевшись по сторонам, Эгвейн в первое мгновение удивилась, обнаружив себя в большой кровати под балдахином. Лучи утреннего солнца проникали сквозь занавески в окна просторной спальни, а возле умывальника с кувшином горячей воды уже хлопотала пухленькая миловидная женщина в скромном сером шерстяном платье. Потребовалось усилие, чтобы припомнить - это Чеза, личная служанка Амерлин. Ее служанка. На узеньком столике, перед заключенным в серебряную раму зеркалом, где лежали расческа и гребень, уже стоял прикрытый поднос. В воздухе витали запахи свежего хлеба и печеных груш. Комнату эту Анайя приготовила заранее, к прибытию Эгвейн. Обстановка была, конечно же, разномастная, но все - от обитого зеленым шелком мягкого кресла до стоявшего в углу высокого зеркала в резной раме с остатками позолоты и изукрашенного искусной резьбой шкафа, где ныне висели вещи Эгвейн - по меркам Салидара представлялось роскошным. К сожалению, у Анайи оказался своеобразный вкус - она отличалась чрезмерным пристрастием к пенистым кружевам и оборкам, а потому в этой комнате они были повсюду. Они окаймляли и балдахин над кроватью, и откинутые в сторону прикроватные занавеси, и одеяло, и тонкую шелковую простыню. Кружевными были и занавески на окнах, и наволочки на подушках. Эгвейн со вздохом откинулась назад - ей казалось, что она вот-вот утонет в кружевах. Уже после того, как Шириам с компанией привели ее сюда - оказывается, они называли это здание Малой Башней, - было немало разговоров. Причем говорили по большей части они, а Эгвейн слушала и иногда задавала вопросы. Отвечали на них, лишь если считали нужным, в противном случае говорили, что сейчас это не главное. По существу, их не интересовали ни намерения Ранда, ни возможные действия Койрен. Посольство Малой Башни находилось на пути в Кэймлин, и возглавляла его Мерана, знавшая, по их мнению, что следует делать. Правда, что именно, они, кажется, представляли себе смутно. Зато о вещах, по их представлению, важных они говорили долго и охотно. Оказывается, Малая Башня отправила посольства решительно ко всем правителям. Рассказывая о каждом по очереди, Айз Седай упирали на то, что именно его поддержка жизненно необходима для Салидара. Похоже, все они были нужны в равной степени. Создавалось впечатление, что все может пойти прахом, если их не поддержит даже один- единственный правитель. Выяснилось также, что Гарет Брин собирает войско, которое со временем станет достаточно сильным, чтобы позволить им - ей - открыто выступить против Элайды, если до того дойдет дело. Но они, похоже, считали, что, несмотря на требование Элайды вернуться в Башню, до столкновения не дойдет. Видимо, по их мнению, весть об избрании Амерлин Эгвейн ал'Вир должна убедить колеблющихся Айз Седай явиться в Салидар, а возможно, даже переманить туда некоторых сестер из Башни. Оставалась угроза со стороны Белоплащников, но они почему-то бездействовали. Таким образом, Салидар находился в благоприятном положении, и они могли позволить себе не спешить. Что же до Логайна, который был Исцелен, так же как Суан и Лиане - да-да. Лиане тоже Исцелена, а как же иначе?.. - то о нем упомянули чуть ли не мимоходом. - Тебе не о чем беспокоиться, - заверила Шириам. Она стояла рядом с Эгвейн, сидевшей в мягком кресле, а остальные полукругом обступили ее. - Совет будет спорить, укрощать его или нет, покуда он не умрет от старости и вопрос не решится сам собой. Эгвейн попыталась сдержать зевок - час был поздний, - и Анайя, видать, приметив это, сказала: - Мы должны дать ей поспать. Завтрашний день будет почти таким же важным и трудным, как и сегодня, дитя... - осекшись, она тихонько рассмеялась и тут же поправилась: - Мать. Да, Мать, завтра тоже важный день. Мы пришлем Чезу помочь тебе подготовиться ко сну. Но и после их ухода улечься оказалось не так-то просто. Пока Чеза расстегивала платье, появилась Романда, считавшая необходимым предложить новоиспеченной амерлин свои советы. А едва Романда ушла, тут же нагрянула Лилейн - Голубая сестра словно караулила, когда уйдет Желтая. Эгвейн уже лежала в постели, и у нее слипались глаза, но Лилейн решительно выпроводила Чезу и одарила Амерлин своими советами, тепло, чуть ли не нежно при этом улыбаясь. Советы Лилейн ничуть не походили на советы Романды, и, ясное дело, пожелания обеих отличались от высказанных Шириам. Обе выражали уверенность в том, что первое время Амерлин трудно будет обойтись без наставлений, и каждая считала именно себя наиболее подходящей для роли наставницы. Открыто этого, разумеется, не говорили, но понять намеки было вовсе не трудно. Если поверить любой из них, выходило, что затеи всех прочих чреваты неисчислимыми бедствиями. К тому времени, когда Эгвейн, направив Силу, загасила наконец лампы, она начала бояться, что всю ночь ее будут мучить кошмары. Может, так оно и было, но запомнились ей только два. В одном она, Амерлин, - Айз Седай, не принявшая Обетов, - правила Башней, но все, что бы она ни делала, оборачивалось несчастьем. Чтобы прервать этот сон, ей пришлось пробудиться. Но Эгвейн знала, что он ничего не означает. Во многом он походил на то, что ей пришлось испытать в тер'ангриале во время испытания на звание Принятой. Не образами, конечно, - ощущения были сходными. Ей было известно, что они не имеют никакого отношения к действительности, во всяком случае, к этой действительности. Другой сон был просто глупостью, которой после пережитого вполне следовало ожидать. Теперь Эгвейн знала о снах достаточно и поняла это без труда. Ей привиделось, как Шириам сорвала с ее плеч накидку и все вокруг принялись потешаться над Эгвейн, указывая пальцами на дурочку, поверившую, будто восемнадцатилетнюю девчонку и вправду могут избрать Амерлин. Смеялись не только Айз Седай, но и Хранительницы Мудрости, и их ученицы, и Ранд, и Мэт, и Перрин, и Илэйн - все, кого она знала. Стоя обнаженной под их взглядами, она судорожно пыталась натянуть на себя платье Принятой, которое подошло бы разве что десятилетней девочке.Ну нельзя же весь день лежать в постели, Мать. Эгвейн открыла глаза. Лицо Чезы было насмешливо-строгим, в глазах горел зеленый огонек. Будучи по меньшей мере вдвое старше Эгвейн, она с самого начала приняла ту особую почтительную и одновременно чуть ли не фамильярную манеру держаться, которая свойственна старым слугам. - Амерлин не должна разлеживаться в постели, а уж тем паче в такой день. - Скажешь тоже, разлеживаться. Это последнее, что было у меня на уме. - Эгвейн, кряхтя, поднялась с постели и потянулась, прежде чем снять пропотевшую сорочку. Ей не терпелось поскорей научиться избавляться от пота, сколько бы ни пришлось ради этого работать с Силой. - Я надену голубое платье, то, что с белыми звездами по вырезу. - Она заметила, что, подавая свежую сорочку, Чеза отводила глаза в сторону. Последствия исполнения тох - рубцы и ссадины - уже малость подзажили, но оставались вполне заметными. - Я по дороге сюда с лошади свалилась, - пробормотала Эгвейн, торопливо натягивая через голову сорочку. Чеза понимающе кивнула. - Ох уж эти лошади, такие гадкие! И как только люди ездят верхом? Вот я. Мать, ни за какие коврижки не полезла бы на эту противную животину. То ли дело добрая повозка. Ну а уж коли мне довелось бы эдак неудачно свалиться, я, уж конечно, держала бы язык за зубами. Не то Нилдра такое стала бы языком молоть... да и Кайлин не лучше... Конечно, Амерлин - совсем другое дело, но я бы лучше помолчала. - Чеза, придерживая дверцу шкафа, искоса глянула на Эгвейн. Эгвейн улыбнулась. - Люди есть люди, независимо от их сана, - серьезно сказала она. Чеза с сияющим видом извлекла из шкафа голубое платье. Пусть на это место ее определила Шириам, но теперь она - горничная Амерлин и служить будет самой Амерлин, а не кому-то там еще. И она не соврала, день сегодня и вправду важный. Несмотря на бурчанье Чезы насчет того, что глотать не жуя - только желудок портить, а с утра нет ничего полезнее теплого молока с медом и пряностями, Эгвейн быстро позавтракала, почистила зубы, умылась, позволила Чезе пару раз провести расческой по волосам, со всей возможной поспешностью натянула через голову шелковое платье и, лишь набросив на плечи семицветную накидку, подошла к высокому зеркалу и вгляделась в свое отражение. Не слишком-то она похожа на настоящую Амерлин. Но я Амерлин. Это не сон. Внизу, в большой комнате, были расставлены столы, но за ними, как и ночью, никто не сидел. В помещении находились лишь члены Совета, при шалях, сбившиеся кучками по своим Айя, и Шириам. Та стояла одна. При виде Эгвейн все стихли, а когда она спустилась по лестнице, присели в глубоком реверансе. Романда и Лилейн пристально на нее посмотрели, а потом, нарочито не глядя на Шириам, отвернулись и возобновили свой разговор. Эгвейн молчала. Айз Седай ждали, поглядывая на нее, и переговаривались лишь шепотом, который, впрочем, звучал довольно громко. Достав из рукава платок, Эгвейн отерла лицо. Ни одна из них не потела. Шириам подошла поближе и, склонившись к Эгвейн, тихонько сказала: - Все будет хорошо. Главное, ничего не забудь. Прошлой ночью, помимо всего прочего, они подготовили речь, которую сегодня Эгвейн должна была произнести публично. Эгвейн кивнула. Странное дело, кажется, она ни чуточки не боялась. - Не волнуйся, - промолвила Шириам, видимо, считавшая, что у ее подопечной дрожат колени, и хотела добавить что-то еще, но не успела. - Пора, - громко возгласила Романда. Члены Совета выстроились по старшинству - на сей раз первой была Романда - и направились к выходу. Двинулась и Эгвейн, удивляясь тому, что у нее не выворачивает от страха желудок. Может быть, Чеза была права и ее подкрепило теплое молоко? В повисшей на улице тишине прозвучал громовой голос Романды: -' Мы обрели Амерлин! Эгвейн выступила вперед, и ее буквально опалило жаром - не ожидала она такой духоты в столь ранний час. Сойдя с крыльца, она тут же ступила на сотканную из Воздуха платформу: выстроившихся двумя рядами по обе стороны от нее Восседающих окружало свечение саидар. - Ныне, - нараспев возглашала Романда, - я представляю вам Эгвейн ал'Вир, Хранительницу Печатей, Властвующую над Пламенем Тар Валона, Восседающую на Престоле Амерлин! С каждым словом Романды невидимая ни для кого, кроме способных направлять Силу, платформа поднималась все выше и выше, и когда титул был провозглашен полностью, Эгвейн оказалась почти на уровне крыши, где ее видели отовсюду. Айз Седай свили еще одно плетение, и Эгвейн окружило мерцание, усиливая сверкающий ореол солнечных лучей. Улицы Салидара были забиты народом. Люди толпились на каждом крыльце, высовывались изо всех окон и заполняли все крыши, кроме крыши самой Малой Башни. Приветственные крики толпы едва не заглушили даже голос Романды. Эгвейн обвела взглядом людское море в поисках Найнив и Илэйн, но в таком столпотворении трудно было кого-нибудь приметить. Выждав, когда стихнет гомон, - ей казалось, что на это ушли века, - Эгвейн заговорила. Плетение, усиливавшее голос Романды, сместилось теперь к ней. Шириам с компанией подготовили для нее прекрасную речь. Такую, что Эгвейн и вправду могла бы произнести ее без тени смущения - будь она в два, а еще лучше в три раза старше. Но старше она не была, а потому позволила себе внести в речь несколько поправок. - Всех нас, собравшихся здесь, объединяет стремление к торжеству истины и справедливости, во имя чего самозваная Амерлин Элайда будет низложена! В этой фразе было допущено лишь одно искажение - вместо "должна быть низложена" Эгвейн сказала "будет". Ей показалось, что так звучит лучше - больше уверенности и силы. - Как Амерлин я поведу вас по пути истины и не сверну с него, чего ожидаю и ото всех вас... По ее мнению, сказано было почти все, что нужно, - не висеть же ей над крышей битый час, пересказывая заготовленную Шириам речь слово в слово. - Первым своим повелением я назначаю своей Хранительницей Летописей Шириам Байанар. Это объявление вызвало меньше восклицаний - в конце концов. Хранительница Летописей - это не Амерлин. Эгвейн взглянула вниз и увидела, как Шириам, поспешно набросив на плечи голубую - в знак того, что она вышла из Голубой Айя, - накидку, выступила вперед. Поначалу для нее хотели изготовить копию увенчанного золотым пламенем посоха, какой подобало носить Хранительнице Летописей, но потом решили подождать, пока удастся вернуть из Белой Башни подлинный посох. Шириам, полагавшая, что о ней речь зайдет еще нескоро, взглянула на Эгвейн с недоумением и досадой. На лицах Романды и Лилейн не отразилось ровным счетом ничего - каждая из них имела свое мнение насчет того, кому следует быть Хранительницей Летописей, но в том, что никак не Шириам, сходились обе. Эгвейн перевела дух и вновь обратилась к толпе: - В честь сего достопамятного дня я освобождаю всех провинившихся Принятых и послушниц от отбытия каких бы то ни было наказаний. - Это полностью соответствовало обычаю и было встречено радостными возгласами лишь со стороны девушек, облаченных в белое, и нескольких забывшихся Принятых. - Также я возвожу в ранг Айз Седай Теодрин Дабей, Фаолайн Оранде, Илэйн Траканд и Найнив ал'Миру, с этого мгновения они являются полноправными сестрами. - Такое обычаю не соответствовало, а потому было встречено растерянным молчанием. Но, как бы то ни было, сказанного не воротишь. Хорошо, что вчера ночью Морврин догадалась упомянуть Теодрин и Фаолайн. Теперь, однако, следовало вернуться к тому, что рекомендовала говорить Шириам: - И наконец, я объявляю этот достославный день праздником. Радуйтесь и веселитесь! Да осияет вас Свет и да укроет вас рука Творца! Последние слова, хоть и были усилены плетением, потонули в восторженном реве. Некоторые начали пританцовывать прямо здесь, хотя места для плясок на улице было маловато. Платформа из Воздуха опустилась - кажется, несколько быстрее, чем поднялась, - и как только Эгвейн ступила на землю, свечение саидар вокруг Восседающих истаяло. Шириам бросилась вперед, схватила Эгвейн за руку и, натянуто улыбнувшись Восседающим - у тех лица были каменными, - торопливо проговорила: - Я должна показать Амерлин ее кабинет. Нельзя сказать, что Шириам втащила Эгвейн в Малую Башню, но... Может, и втащила бы, но та сама подхватила подол и ускорила шаг. Ее кабинет, попасть в который можно было лишь через приемную, оказался комнатой с двумя окнами, размером чуть меньше спальни. В помещении имелся рабочий стол и три стула с прямыми спинками - один за столом и два перед ним. Тускло поблескивали натертые воском стенные панели. На полу лежал цветастый ковер, а столешница была девственно пуста. - Прости, Мать, если я вела себя несдержанно, - промолвила Шириам, отпуская руку, - но я подумала, что нам следует перемолвиться с глазу на глаз, прежде чем ты встретишься с Советом. Все они, в той или иной степени, приложили руку к составлению твоей речи и... - Знаю, я внесла некоторые изменения, - прощебетала Эгвейн с радужной улыбкой. - Но там, наверху, мне было не по себе, а речь вы сочинили такую длинную... - Выходит они все приложили руку? Тогда неудивительно, что речь получилась не в меру напыщенной и многословной. Она чуть не рассмеялась. - Во всяком случае самое важное я сказала - разве не так? Я поведу их к победе, и Элайда будет низложена. - Да. - согласилась, подумав, Шириам, - это так. Но вот насчет некоторых других... изменений могут возникнуть вопросы. Теодрин с Фаолайн, конечно же, стали бы Айз Седай сразу по возвращении в Башню, да и Илэйн, скорее всего, тоже. Препятствием было лишь отсутствие у нас Жезла Обетов. Но вот Найнив... Она ведь до сих пор и свечи зажечь не может, не подергав себя за косу. - Вот об этом-то я и хотела поговорить, - промолвила Романда, без стука заходя в комнату, - Мать. Последнее слово прозвучало после отчетливой паузы. Вошедшая следом Лилейн закрыла дверь прямо перед носом остальных Восседающих. - Мне это показалось необходимым, - отвечала Эгвейн, широко раскрыв глаза. - Ночью я размышляла на сей счет. Что получается? Меня сделали Айз Седай без испытания и принесения Трех Обетов. Я такая одна - хорошо ли это? Что же до этих четырех, то тут ничего страшного нет. Во всяком случае, для здешнего люда. Элайда, та, может, и попыталась бы поднять шум, а простой народ знать не знает, как женщина становится Айз Седай, и поверит всему об Айз Седай. Для нас же сейчас важнее, что думают люди. Они должны почитать меня и доверять мне. Не будь эти женщины Айз Седай, у них бы, наверное, челюсти отвисли. Романда едва не брызнула слюной. - Может, оно и так... - начала Лилейн, вцепившись в свою шаль с голубой каймой. - Но... Она осеклась, поняв, что это именно так и никак иначе. Амерлин публично объявила этих женщин Айз Седай. Совет мог продержать их в Принятых или в том положении, какое занимали Теодрин с Фаолайн, сколь угодно долго, но Совет не мог выступить против Амерлин, да еще в день ее возведения на Престол. Люди должны почитать Амерлин и доверять ей. - Я надеюсь, Мать, - натянуто произнесла Романда, - в следующий раз ты найдешь время переговорить с Советом. Нарушение обычаев может быть чревато непредвиденными последствиями. - Попрание закона может повлечь за собой неисчислимые беды, - сердито заявила Лилейн и, спохватившись, добавила: - Мать. Конечно, она несколько преувеличивала. Условия,-на которых женщина могла стать Айз Седай, действительно оговорены законом, что так, то так, но в соответствии с тем же законом Амерлин имела право издавать указы по любому вопросу. Правда, умная Амерлин без крайней необходимости не станет ссориться с Советом. - О, конечно, - с живостью заверила Эгвейн, - в будущем я непременно буду с вами советоваться. А сегодня... Ну, мне действительно показалось, что так будет лучше. Прошу извинить, но я в самом деле должна поговорить с Хранительницей Летописей. Восседающих передернуло. Реверансы их были едва заметными, а прощальные, разумеется, безупречные по содержанию, слова Романда чуть ли не прошипела, а Лилейн едва не прорычала. - Неплохо ты управилась, - искренне подивилась Шириам, когда они ушли. - Но Совет может создать немало проблем для любой Амерлин. Я как раз затем и стала твоей Хранительницей, чтобы давать советы и не допускать такого рода неприятностей. Прежде чем издать указ, тебе стоит обсудить его со мной или, коли меня не окажется рядом, с Мирелле, Морврин... с кемнибудь из наших. Мы здесь, чтобы помогать тебе, Мать. - Я понимаю, Шириам, - кивнула Эгвейн. - Обещаю прислушиваться к каждому твоему слову. Кстати, могу я поговорить с Илэйн и Найнив? Мне очень хочется. - Почему бы и нет? - с улыбкой отвечала Шириам. - Правда, боюсь, мне придется силком отрывать от Найнив Желтых. Вообще-то Суан собирается учить тебя этикету и всему, что положено знать Амерлин - учиться предстоит многому, - но я попрошу ее зайти попозже. Шириам скрылась, и Эгвейн уставилась на дверь. Потом повернулась и перевела взгляд на совершенно пустой стол. Там не было ничего - ни отчета, чтобы прочитать, ни каких- нибудь записей, чтобы их изучить. Даже пера и чернил, набросать записку. Какой уж там указ. И Суан собирается учить ее этикету. Когда послышался легкий стук в дверь, Эгвейн так и стояла на том же месте, погрузившись в раздумья. - Войдите, - сказала она, гадая,' то ли это Суан заявилась ее учить, то ли Чеза принесла нарезанные тонкими ломтиками медовые кексы. Найнив нерешительно просунула голову и ступила в комнату, лишь когда Илэйн подтолкнула ее сзади. Бок о бок они присели в глубоком реверансе, в один голос бормоча: - Мать... - Прекратите сейчас же! - чуть ли не с мольбой в голосе воскликнула Эгвейн. - Вы мои единственные подруги, и если еще и вы начнете... - О Свет, неужто она сейчас разревется? Илэйн бросилась ей навстречу и заключила в объятия. Найнив молчала, нервно поигрывая изящным серебряным браслетом, тогда как Илэйн торопливо заговорила: - Мы по-прежнему подруги, Эгвейн, а как же! Но теперь ты - Амерлин! О Свет, помнишь, я ведь говорила тебе, что ты станешь Амерлин, когда сама... - Илэйн поморщилась. - Как бы то ни было, теперь ты Амерлин. Не может же одна из нас запросто подойти к Амерлин и спросить: "Слушай, Эгвейн, а это платье меня часом не толстит?" Сану Амерлин подобает почтение. - Ты права, - согласилась Эгвейн и, подумав, добавила: - Но с глазу на глаз, когда никто не видит, я хочу чтобы со мной свободно говорили о платьях... о чем угодно. - Она улыбнулась Найнив и подергала ее за косу. Та встрепенулась. - И хочу, чтобы ты ее вот так дергала, если на меня рассердишься. Должен же кто-то видеть меня, а не один этот проклятый палантин. Не то я просто с ума сойду. Кстати, о платьях. Почему вы до сих пор одеты как Принятые? Давно пора переодеться. Найнив дернула себя за косу: - Я и хотела, только эта Нисао заявила, что здесь, наверное, какая-то ошибка, да с тем меня и выставила. А еще сказала, что не собирается терять свою очередь из-за всяких там гуляний. Снаружи уже доносились отголоски набиравшего силу праздника - гул поднялся такой, что проникал даже за каменные стены. Кажется, слышалась и музыка. - Нет, никакая это не ошибка, - сказала Эгвейн. Она понятия не имела, о какой очереди говорила Нисао, но расспрашивать не хотела. Тема эта явно была Найнив неприятна. Эгвейн не имела ни малейшего желания омрачать ею же объявленный праздник. Вытащив из-за стола стул, она приметила на сиденье две лоскутные подушки и улыбнулась. Чеза, кто же еще. - Устраивайтесь поудобнее. Посидим, поболтаем, а потом я помогу вам раздобыть самые лучшие платья, какие только можно найти в Салидаре. Первым делом расскажите мне о ваших открытиях. Анайя упоминала о них лишь вскользь, да и Шириам тоже, а большего ни от той, ни от другой не добьешься. Найнив и Илэйн замерли и переглянулись. Похоже, им не хотелось рассказывать ни о чем, кроме Исцеления Суан и Лиане, - что Логайн был Исцелен случайно, Найнив повторила раз пять, - и работы Илэйн с тер'ангриалом. Конечно, то были выдающиеся достижения, особенно Исцеление усмиренных, но дальше этого разговор не шел. Эгвейн только и оставалось, что вновь и вновь говорить, как все это замечательно и как она им завидует. Демонстрация много времени не заняла - у Эгвейн не было призвания к Целительству, и Илэйн быстро приметила, что она не особо присматривается к хитроумному плетению Найнив, хотя подруга и обладала умением работать с металлами и даром в обращении как с Огнем, так и с Землей. Девушки, разумеется, стали расспрашивать Эгвейн о жизни среди айильцев. Судя по удивленным смешкам и вытаращенным глазам, им не очень-то верилось в услышанное, а рассказывала Эгвейн, естественно, далеко не все. Ну а разговор об айильцах не мог не навести на Ранда. Пока Эгвейн рассказывала о его встрече с Айз Седай из Белой Башни, обе подруги не сводили с нее глаз. Все согласились на том, что Ранд лезет в воду, не зная броду, и нуждается в руководстве, чтобы не угодить в омут. Илэйн предположила, что в этом, когда посольство достигнет Кэймлина, может оказаться полезной Мин Эгвейн только сейчас узнала, что Мин, оказывается, и в Салидаре была, и в Кэймлин поехала. Но - в этом она была почти уверена - Илэйн была не вполне искренней и, когда речь зашла о Мин, пробормотала нечто малопонятное. - Мин лучше, чем я. - Вот что промолвила Илэйн. Найнив взглянула на нее с сочувствием. - Хотела бы я быть там, - заявила Илэйн более решительно, и тут же смутившись, пояснила: - Разумеется, для того чтобы его наставлять. - Затем она перевела взгляд с одной собеседницы на другую, залилась краской и промямлила: - Ну, правда, и для этого тоже. Эгвейн и Найнив со смеху чуть со стульев не попадали Глядя на них, расхохоталась и сама Илэйн. - Мне нужно еще кое-что сказать тебе, Илэйн, - отсмеявшись, промолвила Эгвейн и лишь тогда подумала, что после этакого веселья ее слова могут оказаться не к месту. - Прими мои соболезнования по поводу твоей матери, Илэйн. Ты представить себе не можешь, как давно я хотела их принести. - Вид у Илэйн был смущенный, да оно и не диво. - Так вот, дело в том, что Ранд хочет возвести тебя на Львиный и на Солнечный Троны. К ее удивлению, Илэйн горделиво выпрямилась. - Он? Возвести меня? - Она слегка выставила подбородок. - У меня есть кое-какие права на Солнечный Трон, и если понадобится, я взойду на него сама. Что же до Львиного Трона, то Ранд ал'Тор не имеет никакого - никакого! - права давать или не давать то, что и так принадлежит мне. - Что ты! Я уверена, он имел в виду совсем другое, - запротестовала Эгвейн, хотя тут же усомнилась в этой своей уверенности. - Он любит тебя. Уж я-то знаю. - Если бы все было так просто, - пробормотала Илэйн. К чему относились ее слова, понять было трудно. Найнив хмыкнула: - Мужчины всегда говорят, что их неправильно поняли и они имели в виду совсем другое. Можно подумать, будто они разговаривают на другом языке. - Когда я доберусь до него снова, - решительно заявила Илэйн, - он у меня научится говорить на таком языке, на каком надо. Возведет меня! Ишь чего удумал! Единственное, что оставалось Эгвейн, - удержаться от нового взрыва смеха. В следующий раз, когда Илэйн доберется до Ранда, ей наверняка будет не до того - небось они сразу примутся искать укромное местечко. Все это живо напомнило ей старые времена. - Теперь ты Айз Седай и можешь отправиться к нему, когда захочешь. Никто тебе не помешает. Илэйн и Найнив обменялись быстрыми взглядами. - Совет никому не разрешает вот так взять, собраться и уехать, - возразила Найнив. - Да хоть бы и разрешал; мне кажется, мы нашли нечто более важное. Илэйн закивала: - Я тоже так думаю. Признаться, как только я услышала, что тебя провозгласили Амерлин, то первым делом подумала: ну уж теперь-то мы с Найнив сможем отправиться на поиски. Все остальное - и радость, и удивление - пришло потом. Эгвейн растерянно заморгала: - Выходит, вы что-то нашли и хотите отправиться на поиски этого чего-то? Не слишком понятно. Придвинувшись к ней, обе подруги заговорили наперебой. - Найти-то мы нашли, - сказала Илэйн, - но в Тел'аран'риоде. - Мы использовали надобность, - добавила Найнив. - Искали с ее помощью, сами не зная что, и нашли то, в чем действительно нуждаемся. - Это чаша, - продолжила Илэйн, - тер'ангриал. Как я понимаю, он достаточно силен, чтобы повлиять на погоду. - Только вот находится эта чаша где-то в Эбу Дар. Там такая путаница закоулков и нет никаких запоминающихся знаков. Совет отправил письмо Мерилилль, но ей этой чаши нипочем не найти. - Да она и искать особо не станет. У нее другая задача: внушить королеве Тайлин, что истинная Белая Башня находится здесь. - Мы им сказали, что тут нужен мужчина, способный направлять Силу. Конечно, это случилось до Логайна. Но уж ему-то они все равно не доверили бы тер'ангриал, - вздохнула Найнив. - Но на самом деле мужчина вовсе не нужен, - призналась Илэйн. - Мы просто хотели заставить их думать, что им не обойтись без Ранда. А сколько потребуется женщин, я пока не знаю. Может статься, и полный круг из тринадцати. - Илэйн говорит, что он очень мощный. Ты только подумай, Эгвейн, с его помощью мы, возможно, сумеем исправить погоду! А там, глядишь, и мое чувство погоды выправится. - Чаша наверняка исправит погоду, - заверила Илэйн, и глаза ее возбужденно сверкнули. - Тебе только и надо. что отправить нас в Эбу Дар. Словесный поток схлынул, и Эгвейн откинулась на спинку стула. - Сделаю все, что смогу. Может статься, теперь, когда вы Айз Седай, особых возражений не будет. Однако у нее было ощущение, что возражения будут. Она уже сделала смелый шаг, возведя их в ранг Айз Седай, и теперь понимала, что все может оказаться не так просто. - Сделаешь, что можешь? - недоверчиво переспросила Илэйн. - Но ведь ты Амерлин, Эгвейн! Ты приказываешь, а все Айз Седай наперегонки бросаются исполнять. - Она усмехнулась. - Прикажи мне отправиться в Эбу Дар, и я докажу тебе, что так оно и есть. Эгвейн повернулась на подушках и слегка поморщилась: - Амерлин-то я Амерлин, но... Пойми, Илэйн, Шириам нет нужды особо напрягать память, чтобы вспомнить послушницу по имени Эгвейн, деревенскую девчонку, которой все было в диковинку и которую она отправляла разравнивать дорожки в Новом саду в наказание за то, что та украдкой яблоки ела. Она собирается водить меня за ручку, а порой, пожалуй, и за шиворот. А Романда с Лилейн - обе они хотели сами стать Амерлин - тоже видят во мне послушницу, и намерения у них те же, что и у Шириам. Найнив беспокойно сдвинула брови, а Илэйн прямо-таки зашлась от негодования: - Да что ты такое говоришь, Эгвейн? Если они пытаются... запугать тебя, они должны ответить! По всей строгости! Ты - Амерлин, Это Амерлин приказывает Совету, а не наоборот. Ты должна встать и показать им, что ты настоящая Амерлин. Эгвейн снова рассмеялась, но в смехе ее слышался оттенок горечи. - И покажу, Илэйн, но на это потребуется некоторое время. Видишь ли, я долго ломала голову и, кажется, сообразила, почему они избрали меня. Пожалуй, отчасти из-за Ранда. Видимо, они считают, что если он увидит в этом палантине меня, то им будет легче управлять. А отчасти именно потому, что все они помнят меня послушницей, девчонкой, привыкшей делать то, что ей велено, управлять которой для них не составит труда. - Эгвейн прикоснулась к полосатой накидке. - Но каковы бы ни были причины, они избрали меня Амерлин, и я намереваюсь быть ею на самом деле. Во всяком случае на первых порах мне придется проявлять осторожность. Может, Суан и стоило только двинуть бровью, чтобы весь Совет наперегонки бросился исполнять ее повеление, - Эгвейн задумалась, так ли это было на самом деле, - но если я попробую сделать нечто подобное, то боюсь, окажусь первой в истории Амерлин, которую низложат на следующий день после избрания. Илэйн, похоже, была ошарашена услышанным, а вот Найнив понимающе кивнула. Видать, опыт пребывания деревенской Мудрой и общения с Кругом Женщин позволял понимать суть отношений между Амерлин и Советом лучше, чем поучения насчет того, как следует управлять королевством. - Илэйн, как только весть о моем избрании распространится повсюду и обо мне узнают правители, я смогу показать Совету, что они избрали Амерлин, а не марионетку. Но до той поры они могут отобрать у меня эту накидку так же быстро, как и вручили. Пока я еще не настоящая Амерлин, и меня ничего не стоит отпихнуть в сторону. Конечно, мое устранение может вызвать некоторые пересуды, но, даже случись такое, они скоренько все замнут. Ведь первое время за пределами Салидара многие будут считать известие об избрании на Престол Амерлин какой-то Эгвейн ал'Вир не более чем слухом. Мало ли слухов плодится вокруг Айз Седай? - Что ты собираешься делать? - тихо спросила Илэйн. - Не намерена же ты с этим мириться. Эгвейн от души улыбнулась, ибо то был не вопрос, а утверждение. - Вовсе не намерена. В свое время, слушая рассказы Морейн об Игре Домов, она считала это занятие нелепым и думала, что тратит время впустую. Только теперь она искренне надеялась, что не забыла ничего из услышанного. "Пользуйся тем оружием, какое имеешь", - говаривали айильцы. - Они пытаются водить меня сразу на трех поводках, но может, оно и к лучшему. В зависимости от обстоятельств я могу делать вид, будто меня сильнее тянут в ту или иную сторону. Порой я смогу делать то, что сочту нужным, сумела же я объявить вас полноправными сестрами, но пока это будет не слишком часто. - Эгвейн внимательно посмотрела в глаза обеим подругам: - Хотелось бы сказать, что я возвысила вас за ваши заслуги, но не буду лукавить, я сделала это потому, что вы мои подруги. И потому что надеюсь: будучи Айз Седай, вы сможете лучше помогать мне. Мне ведь и вправду, кроме вас, не на кого положиться. Я пошлю вас в Эбу Дар при первой возможности, но и до, и после того я буду говорить с вами обо всех важных делах. Знаю, что от вас я всегда услышу правду. А путешествие в Эбу Дар, возможно, займет не так много времени, как вы думаете. Я знаю, вы сделали уйму всевозможных открытий, но и у меня найдется, чем вас озадачить. - Это было бы здорово, - сказала Илэйн, но голос ее звучал как-то рассеянно.  * ТОМ III *  ГЛАВА 37. Когда начинается битва Рассеянность эта и последовавшее молчание вызвали у Эгвейн недоумение. Илэйн бросила взгляд на Найнив, потом они обе посмотрели на тонкий серебряный браслет - тот, что у Найнив на руке, - после чего Найнив покосилась на Эгвейн и уставилась в пол. - Я должна признаться, - произнесла она чуть ли не шепотом. Начало далось ей нелегко, зато следующие слова, хоть голоса она и не повысила, полились потоком. - Я пленила Могидин. - Не поднимая глаз, она помахала запястьем, украшенным серебряным браслетом. - Это ай'дам. Мы держим ее в плену. О ней не знает никто, кроме Суан, Лиане и Бергитте. А теперь и тебя. - У нас не было другого выхода, - подавшись вперед, с жаром пояснила Илэйн. - Они бы ее казнили. Конечно, она заслуживает смерти, но ее голова полна таких знаний, о каких мы едва осмеливаемся мечтать. Вот откуда все наши так называемые открытия. Все, кроме Исцеления Логайна, Суан и Лиане и моих тер'ангриалов. А они бы ее сразу убили! У Эгвейн от вопросов голова пошла кругом. Они пленили Отрекшуюся? Но как? Как Илэйн исхитрилась изготовить аи'дам? Эгвейн поежилась, ей и смотреть-то на эту вещицу было страшновато, хотя браслет мало походил на те аи'дам, которые она знала слишком хорошо. Ну пленили, ну сделали ай'дам, но как, при всем этом, они умудряются скрывать Отрекшуюся среди такого множества Айз Седай? Стало быть, Отрекшаяся в плену - и она не предстала перед судом. Не получила по заслугам. Узнай об этом Ранд, едва ли он стал бы доверять Илэйн по-прежнему - учитывая, сколь недоверчив он в последнее время. - Приведите ее сюда, - промолвила Эгвейн наконец. Найнив тут же соскочила со стула и вылетела за дверь. С улицы в дом ворвались звуки празднования и тут же, как только дверь захлопнулась, стихли. Эгвейн потерла виски. Одна из Отрекшихся. - Такое стоит хранить в секрете. щеки Илэйн порозовели. В чем дело, во имя Света?.. Или... Ну конечно. - Илэйн, я не собираюсь выспрашивать о... о ком я не должна знать. Золотоволосая девушка подскочила на стуле: - Я... я тебе расскажу, только не сейчас. Попозже. Может быть, завтра. Только ты, Эгвейн, обещай, что никому-никому не скажешь ни слова. До тех пор, пока я не скажу, что это больше не тайна. Как бы ты сама к этому ни отнеслась. Обещаешь? - Если ты просишь... - Эгвейн не понимала, с чего это Илэйн так разволновалась. Точнее сказать, не совсем понимала. В свое время - это вышло совершенно случайно - она узнала один секрет Илэйн, но никогда и виду не подавала, что ей это известно. В Тел'аран'риоде Илэйн встречалась с Бергитте, настоящей Бергитте, героиней древних преданий! Может, они продолжают видеться и сейчас? Минуточку, а что там говорила Найнив? "Суан, Лиане и Бергитте". Уж не имела ли она в виду ту самую Бергитте, пребывающую в Тел'аран'риоде в ожидании зова Рога Валир? Значит, Найнив знает секрет Илэйн. Тот секрет, существование которого Илэйн отказывалась признать, даже когда она, Эгвейн, приперла ее к стенке? Но нет, лучше в такие дела не вдаваться. От взаимных упреков и подозрений толку все едино не будет. - Слушай, Илэйн, хотят они, нет ли, но я Амерлин и у меня есть кое-какие замыслы. Хранительницы Мудрости - те из них, которые умеют направлять Силу, - во многих случаях сплетают потоки совсем не так, как Айз Седай. - Илэйн уже знала о Хранительницах Мудрости, а вот делилась ли она этими знаниями с Айз Седай - теперь уже с остальными Айз Седай, - Эгвейн оставалось только гадать. - Иногда их плетения сложнее, иногда они грубоваты, но кое-что они делают проще, чем нас учили в Башне, а получается у них ничуть не хуже. - Ты хочешь заставить Айз Седай учиться вместе с айильскими девушками? - Илэйн изумленно разинула рот. - Эгвейн, да проживи ты хоть тысячу лет, у тебя все равно ничего не выйдет. Правда, проверять айильских девиц и брать их в послушницы они, наверное, были бы не против. Эгвейн поерзала на подушках и призадумалась. И то сказать - чтобы Айз Седай стали учиться у Хранительниц Мудрости? Как обычные ученицы? Такого, конечно же, не будет никогда, хотя, по правде сказать, жаль. Лилейн с Романдой было бы совсем нелишне чуток познакомиться с джи'и'тох. Да и Шириам, и Мирелле, и... Устроившись наконец более- менее удобно, она оставила свои несбыточные фантазии. - Сомневаюсь, чтобы Хранительницы Мудрости согласились отдать в послушницы айильских девушек. - Может, когда-нибудь такое время и настанет, но сейчас на это рассчитывать не приходилось. Будут разговаривать с Айз Седай достаточно учтиво - и то хорошо. - Я думала не о том, а о какой-нибудь форме объединения. Айз Седай менее тысячи. Хранительниц Мудрости, способных направлять Силу - если, конечно, учесть и тех, которые остались в пустыне, - наверняка больше, чем Айз Седай. Может быть, даже намного больше. Во всяком случае, они не упустят ни одной девчонки с прирожденной искрой. - А сколько женщин по эту сторону Драконовой Стены погибло изза того, что начали направлять Силу, даже не понимая, что происходит? Из-за того, что некому было их научить? - Я хочу обучить как можно больше женщин, Илэйн. Как, например, быть с теми, кого Айз Седай не сумели обнаружить вовремя, а теперь считают слишком старыми для послушниц? По мне, так если женщина хочет учиться, у нее должна быть такая возможность, пусть ей будет хоть сорок лет. Или пятьдесят. Пусть даже ее внуки имеют внуков. Илэйн покатилась со смеху: - Ой, Эгвейн, ты меня уморила. Представляю, каково будет Принятым обучать таких послушниц. - Каково бы ни было, им придется этим заняться, - твердо заявила Эгвейн. Она предполагала, что при воплощении в жизнь этой идеи не столкнется с особыми затруднениями. Айз Седай сами твердили, что учиться никогда не поздно, и к тому же, кажется, уже пересмотрели некоторые прежние правила: в толпе она приметила несколько одетых в белое послушниц, которые были явно старше Найнив. - Пойми, Илэйн, Башня предъявляет слишком строгие требования. Окажешься недостаточно сильной - вон. Откажешься от испытания - вон. Не пройдешь испытания - тоже вон. А надо дать возможность учиться всем, кто может и хочет. - Но ведь эти испытания проводятся не просто так, - возразила Илэйн. - Необходимо убедиться, насколько женщина сильна - не только в обращении с Источником, но и насколько она сильна духом. Зачем нужна Айз Седай, волю которой запросто можно сломить? Да и Айз Седай, едва способная направлять силу? Эгвейн хмыкнула. Сорилею выставили бы из Башни даже без проверки на Принятую. - Может,- такие женщины и не могут стать Айз Седай, но это не значит, что они не способны приносить пользу. В конце концов, в определенной степени Башня все равно вынуждена им доверять - они ведь уходят в мир, сохранив свою способность направлять Силу. Пусть даже самую малую. Так вот, я хочу, чтобы все женщины, способные касаться Источника, были в той или иной степени связаны с Башней. Все до единой. - Ты имеешь в виду и Ищущих Ветер? Эгвейн кивнула, и Илэйн скривилась, словно от боли. - Не переживай, Илэйн, вовсе ты их не предавала. Рано или поздно это должно было выйти наружу. Трудно поверить, что они так долго сохраняли все в тайне. Илэйн тяжело вздохнула: - Что сделано, то сделано. Нельзя засунуть мед обратно в пчелиные соты. Но если твои айильцы получат особое покровительство, такими же правами должен пользоваться и Морской Народ. Пусть Ищущие Ветер сами учат своих девушек, и пусть Айз Седай не навязывают им свою волю. - Идет, - сказала Эгвейн и плюнула на ладошку. Илэйн вскинула глаза, а потом плюнула на свою и улыбнулась, когда они ударили по рукам. В следующий момент ее улыбка истаяла. - Эгвейн, а относится все это к Ранду и его амнистии? - Отчасти... Ох, Илэйн, как можно быть таким... - Она не знала, как закончить фразу, да и ответа на заданный вопрос у нее не было. Илэйн печально кивнула - в знак понимания, согласия или того и другого сразу. Дверь открылась, и на пороге появилась крепенькая женщина в темном шерстяном платье. В руках она держала серебряный поднос с тремя серебряными чашками и серебряным же кувшином. У нее было ничем не примечательное лицо - простолюдинка, какие во множестве встречаются на улицах, - но блестящие темные глаза настороженно перебегали с Илэйн на Эгвейн. В первый момент Эгвейн несколько удивилась тому, что на шее столь невзрачной особы красуется изящное серебряное ожерелье, но тут в комнату вошла Найнив и плотно закрыла за собой дверь. Должно быть, она носилась по Салидару как ветер, поскольку уже успела сменить платье Принятой на темно-голубое, шелковое, с золотым шитьем и довольно глубоким вырезом. Не таким, как у Берелейн, но гораздо ниже, чем Эгвейн ожидала увидеть у Найнив. - Это Мариган, - сказала Найнив, привычным жестом перекидывая косу через плечо. На правой руке ее блеснуло золотом кольцо Великого Змея. Эгвейн уже собралась было спросить, с чего вдруг Найнив с таким нажимом произнесла это имя, но тут же сообразила, что ожерелье Мариган явно парное с браслетом Найнив. Она с удивлением уставилась на неприметную простолюдинку, никак в ее представлении не походившую на Отрекшуюся. Заметив ее недоумение, Найнив рассмеялась: - Смотри, Эгвейн. Та не только смотрела, она чуть со стула не свалилась и не смогла удержаться от того, чтобы не обнять саидар. Как только Найнив заговорила, Мариган окружило свечение. Лишь на миг, но, когда это свечение исчезло, женщина в простом шерстяном платье полностью преобразилась. По существу, каждая перемена была невелика, почти неуловима, но в совокупности они сформировали совершенно иной облик. Перед Эгвейн предстала женщина если и не миловидная, то статная, горделивая, исполненная царственного величия. Лишь блестящие глаза остались прежними, но, как бы они ни бегали, увиденного оказалось достаточно. Теперь Эгвейн поверила, что и впрямь видит Могидин. - Как? - только и смогла выдавить из себя она. Илэйн и Найнив пустились в объяснения насчет плетения маскировки и инвертирования потоков. Эгвейн слушала их, но при этом не сводила глаз с Могидин. Возвращение истинного облика будто вливало в нее новые силы - с каждым мгновением она казалась все более величественной и гордой. - Сделайте ее прежней, - сказала Эгвейн, когда подруги закончили объяснения. Вновь появилось свечение саидар, и спустя считанные мгновения посреди комнаты стояла простая деревенская женщина, которую нелегкая жизнь состарила до срока. Лишь устремленные на Эгвейн черные глаза все так же сверкали. Они были полны ненависти, а возможно, и отвращения к себе самой. Спохватившись, Эгвейн отпустила саидар. Чувствовала она себя довольно глупо - ведь ни Найнив, ни Илэйн не обнимали Источник. Но у Найнив был тот браслет. Не отводя взгляда от Могидин, Эгвейн встала и протянула руку. Найнив, похоже, была вовсе не прочь избавиться от этой штуковины, и Эгвейн вполне могла ее понять. - Поставь поднос на стол, Мариган, - велела Найнив, расставшись с браслетом. - И веди себя как можно лучше. Эгвейн не то что мы - она жила среди айильцев. Стараясь не дрожать, Эгвейн повертела в руках тоненькую серебристую полоску, сработанную столь искусно, что сегменты были совершенно неразличимы. Ей довелось побывать на другом конце ай'дам, и она знала, что это такое. Шончанское устройство, правда, выглядело несколько иначе, браслет и ожерелье там соединял тоненький поводок, но по сути это было одно и то же. В желудке ее стоял ком, чего не было, даже когда она обращалась к Совету или к толпе. Усилием воли она заставила себя замкнуть серебряный ободок на своем запястье. Эгвейн имела некоторое представление о том, чего следует ждать, но все же чуть не подпрыгнула. Все чувства, все оттенки самоощущения Мариган будто сосредоточились в одном, словно отгороженном участке сознания Эгвейн. Главным из этих чувств был пульсировавший, то усиливаясь, то затихая, страх, но и отвращение к себе - то самое, которое Эгвейн уже успела приметить во взгляде Отрекшейся, - тоже имело место. Могидин претил ее нынешний облик, особенно после того, как она побывала в облике истинном. Эгвейн думала о том, что же за женщина стоит сейчас перед ней. Отрекшаяся, чьим именем веками пугали детей, преступница, заслужившая сотню смертей за свои несчетные злодеяния. Но при всем этом она обладает великими, бесценными познаниями. Улыбка, которую удалось выдавить из себя Эгвейн, была не слишком теплой. Изобразить дружескую улыбку она и не пыталась, а хоть бы и попыталась, все равно бы ничего не вышло. - Они правы - я жила у айильцев. Так что, если ты рассчитываешь, что я буду столь же добродушна и снисходительна, как Илэйн или Найнив, сразу же выбрось это из головы. Попробуй допустить хоть малейшую оплошность, и будешь молить о смерти. Но смерти ты не дождешься. С другой стороны, если окажется, что это не просто оплошность... Улыбка сделалась шире и стала походить на оскал. Ужас, подавивший все остальные чувства, покатился через ай'дам. Стоявшую у стола Могидин била дрожь, она вцепилась в подол с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Да что там Могидин, Илэйн с Найнив уставились на Эгвейн так, словно увидели ее впервые в жизни. О Свет, неужто они думали, будто она будет церемониться с Отрекшейся? Попадись эта Могидин Сорилее, тогда бы она узнала, что такое настоящий страх. Эгвейн подошла поближе. Ростом Могидин превосходила ее, но сейчас съежилась, попятилась, наткнулась на стол, сбив кубки и едва не опрокинув кувшин с вином, и теперь казалась чуть ли не коротышкой. Ледяным, для чего не потребовалось ни малейших усилий, тоном Эгвейн сказала: - Тот день, когда я замечу за тобой хотя бы малейшую ложь, будет последним в твоей жизни. Итак, я хочу поговорить о возможности перемещения с места на место - мгновенного перемещения - с помощью отверстия в Узоре. Ты просверливаешь отверстие, а пространство сворачивается так, что расстояние между одним и другим местом исчезает. Насколько хорош этот способ? - Он совершенно непригоден для женщин, - торопливо ответила белая как мел Могидин. Страх, ощущавшийся с помощью ай'дам, был явственно написан и на ее лице. - Так Перемещаются мужчины А если попробует женщина, то ее затянет в... я не знаю, куда именно. Может быть, в пространство между нитями Узора. Во всяком случае, возврата оттуда нет. - Перемещение... - качая головой, промолвила Найнив. - Надо же, а мы об этом и не думали. - Точно, - подтвердила Илэйн, похоже, не слишком довольная собой, - мы с тобой много о чем не думали. Эгвейн не обратила на них внимания. - Так какой же способ хорош? - едва слышно спросила она. Тихий голос всегда воздействует лучше, чем крик. Однако Могидин вздрогнула, словно на нее прикрикнули, и поспешно принялась объяснять: - Надо сделать два места в Узоре одинаковыми. Я покажу, как это делается... Мне будет непросто из-за ожерелья, но я постараюсь... - Так? - спросила Эгвейн, обнимая саидар и сплетая потоки Духа. На сей раз она не касалась Мира Снов, но в случае удачи ожидала схожего результата. Он оказался совсем иным. Возникшая тонкая завеса вовсе не мерцала, да и просуществовала она всего мгновение, после чего сомкнулась, словно сжалась, в вертикальную линию, которая, в свою очередь, тотчас превратилась в сверкающую голубовато-серебристую щель. Светящаяся полоса стала быстро расширяться, - кажется, при этом она еще и вращалась, и за ней появилось... Нечто совсем непохожее на будто подернутый туманом вид Тел'аран'риода, непохожее на то, что у Эгвейн получилось тогда в палатке. Прямо посреди комнаты открылся проход, а за ним лежала каменистая, выжженная солнцем земля, в сравнении с которой здешний изнуренный засухой край показался бы цветущим и плодородным. Над пыльной испещренной оврагами и покрытой спекшейся коркой желтоватой глины равниной высились скалистые утесы. Кое-где виднелись пожухлые кусты и колючки. Эгвейн чуть не вытаращилась. Несомненно, то была Айильская Пустыня, место, находившееся где-то между Крепостью Холодные Скалы и долиной Руидина. Маловероятно, чтобы там вообще кто-нибудь находился, и уж тем более едва ли стоило ждать оттуда угрозы, но, вспомнив о мерах предосторожности, предпринимавшихся при Перемещениях Рандом, - не зря он так оберегал предназначенную для этого комнату в Солнечном Дворце, - подумала, что и ей не мешало бы позаботиться о безопасности. Правда, она никак не ждала подобного результата - думала, что увидит туманную завесу, как в прошлый раз. - О Свет! - выдохнула Илэйн. - Ты сама-то знаешь, как у тебя это получилось? Мне кажется, у меня бы тоже вышло. Если ты повторишь плетение, я непременно запомню. - Что запомнишь? - чуть не взвыла Найнив. - Как она это делала? Чтоб ему сгореть, этому проклятому блоку! Илэйн, двинь мне как следует по лодыжке. Ну пожалуйста! Лицо Могидин окаменело - изумление перекатывалось через браслет почти с такой же силой, как и страх. - Кто?.. - Могидин облизнула губы. - Кто научил тебя?.. Эгвейн улыбнулась загадочной улыбкой - так, по ее наблюдениям, обычно и улыбались Айз Седай. - Если тебя о чем-то спрашивают, - холодно сказала она, - то прежде чем отвечать, подумай, не знаю ли я ответ заранее. Пусть это будет тебе уроком. Помни, что я сказала тебе насчет лжи. Неожиданно она подумала о том, как это все должно выглядеть в глазах Найнив и Илэйн. Ведь это они захватили Могидин, прятали ее в совершенно немыслимых обстоятельствах, вытягивали из нее всевозможные сведения. Повернувшись к ним, Эгвейн издала виноватый смешок: - Прошу прощения. Я не должна была брать это на себя. - Нечего извиняться. - На лице Илэйн появилась широкая улыбка. - Как раз ты и должна взять это на себя, Эгвейн. Найнив дернула свою косу и сердито уставилась на Эгвейн: - Ну ничегошеньки не помогает! Почему я не могу разозлиться? А ее - ты ведь все равно не сможешь держать ее тут вечно. А в Эбу Дар мы ее не потащим. Ну почему мне никак не разозлиться? О-о, кровь и кровавый пепел! - Внезапно поняв, что бранится вслух, Найнив хлопнула себя ладошкой по губам. Эгвейн взглянула на Отрекшуюся. Пока Найнив говорила, Могидин разливала пахнущее пряностями вино по кубкам. Через ай'дам просачивалось нечто странное, но Эгвейн не придала этому значения. Не иначе как проклятая Отрекшаяся пребывает в потрясении и растерянности. Наверно, даже Найнив с Илэйн кажутся ей предпочтительнее новой госпожи, которая с первых же слов принялась угрожать ей смертью. Послышался решительный стук в дверь. Эгвейн поспешно отпустила саидар, и проход в Пустыню исчез. - Войдите. Суан шагнула через порог и остановилась - она мигом приметила и Могидин, и браслет на запястье у Эгвейн, и Найнив с Илэйн. Закрыв за собой дверь, Суан присела - ничуть не ниже, чем Романда или Лилейн. - Мать, я пришла наставлять тебя в этикете, но если хочешь, могу зайти и попозже... - Брови ее поднялись в молчаливом вопросе. - Ступай, - бросила Эгвейн Могидин. Раз Найнив с Илэйн не боялись оставлять Отрекшуюся без пригляда, стало быть, этот ай'дам удерживает ее надежно. Хотя, возможно, и не столь надежно, как шончанский, с поводком. Эгвейн непроизвольно потрогала браслет. Он был ей ненавистен, но она решила не снимать его ни днем, ни ночью. - Ступай, но будь всегда под рукой. Попытку скрыться я буду расценивать как ложь. Через ай'дам прокатилась волна страха, и Могидин опрометью вылетела из комнаты. И как только Илэйн и Найнив справлялись с этими постоянными потоками ужаса? Впрочем, об этом можно поразмыслить позднее. Эгвейн перевела взгляд на Суан и скрестила руки на груди: - Я все знаю, дочь моя. Суан склонила голову набок. - Порой знание не дает никаких преимуществ. Иногда оно лишь умножает опасности. - Суан! - предостерегающе воскликнула Илэйн, и, к величайшему удивлению Эгвейн - она могла ждать этого от кого угодно, но не от Суан, - та покраснела. - Не могла же я измениться за одну ночь, - проворчала она. Эгвейн полагала, что Илэйн и Найнив могли бы помочь ей в том, что предстояло сделать, но, поразмыслив, решила, что коли она хочет быть настоящей Амерлин, то и добиваться желаемого должна своими силами. - Илэйн, - промолвила она, - мне кажется, тебе не терпится избавиться от платья Принятой. Вот и займись этим. А потом подумай, какие еще утраченные умения можно было бы восстановить. Найнив, займись тем же. Быстро обменявшись взглядами, подруги поднялись, присели в безукоризненных реверансах и со словами: "Как повелишь, Мать", - незамедлительно удалились. Но на Суан все это, похоже, не произвело особого впечатления. Во всяком случае, ее взгляд отнюдь не был исполнен почтения. Обняв на миг саидар, Эгвейн задвинула стулья на прежнее место, после чего поправила палантин, села и долго-долго молча смотрела на Суан. - Ты мне нужна, - сказала она наконец. - Ты знаешь, что значит быть Амерлин, знаешь, что Амерлин можно, а чего нельзя. Ты знаешь членов Совета, о чем они думают, чего хотят. Мне нужна твоя помощь, и я ее получу. Пусть Шириам, Романда и Лилейн думают, что под этой накидкой у меня по-прежнему белое платье послушницы, - ты поможешь мне убедить их, что дела обстоят иначе. Я не прошу тебя об этом, Суан. Ты будешь мне помогать. Теперь оставалось только ждать. Суан посмотрела Эгвейн в глаза, а потом слегка покачала головой и тихонько рассмеялась. - Они допустили большую промашку, не так ли? Ну, первой, конечно, просчиталась я. Приняла резвую щуку-серебрянку за маленького карася. - Широко раскинув юбки, она присела в глубоком реверансе. - Мать, прошу дозволения служить тебе советом. - Вот именно, Суан, советом. Слишком многие и без того думают, что привязали мне к ногам и рукам веревочки, а теперь могут за них дергать. От тебя я этого не потерплю. - Скорее я к себе привяжу эти самые ниточки, - сухо отозвалась Суан. - А ведь знаешь, по правде сказать, я тебя недолюбливала с самого начала. Может быть, потому что видела в тебе слишком многое от себя. - В таком случае, - столь же сухо промолвила Эгвейн, - можешь называть меня по имени. Разумеется, когда мы одни. А теперь садись и рассказывай, почему Совет до сих пор не выступил против Элайды и что нужно сделать, чтобы сдвинуть их с места. Суан начала вытаскивать стул, прежде чем вспомнила, что теперь легко может выдвинуть его с помощью саидар. - Не выступают они потому, что стоит им двинуться, и Белая Башня на самом деле окажется расколотой. Ну а насчет того, как их расшевелить, я думаю... Изложение того, что она думает, заняло довольно много времени. Кое-что из предложенного приходило в голову и самой Эгвейн, и все выглядело весьма убедительно. В отведенной ей комнате Малой Башни Романда разливала мятный чай трем другим Восседающим, среди которых только одна была от Желтой Айя. С улицы доносился шум празднества, но Романда изо всех сил старалась не обращать на это внимания. Эти три Айз Седай хотели бы видеть на Престоле Амерлин ее, Романду, девчонку же поддержали лишь для того, чтобы власть не досталась Лилейн. Узнай об этом Лилейн, она бы, наверное, удавилась. И теперь, когда Шириам возвела-таки на Престол это дитя, сестры по-прежнему готовы были слушать Романду. Особенно после той возмутительной истории с вручением шали Принятым по указу. Наверняка тут не обошлось без Шириам, она давно носилась со всеми четырьмя как с писаной торбой. Это ведь ей принадлежала странная идея возвысить Теодрин и Фаолайн над остальными Принятыми, ну а где эти, там и две другие. Нахмурившись, Романда подумала о том, что же может задерживать Делану, но ждать ее не стала. Оградив с помощью саидар комнату от подслушивания, она начала говорить. Делана узнает все позже, когда придет, - не это главное. Главное - дать Шириам понять, что, заполучив должность Хранительницы Летописей, она вовсе не стала всемогущей. В отведенном ей доме на другом конце Салидара Лилейн подавала охлажденное вино четырем Восседающим, из которых только одна принадлежала к ее Голубой Айя. Оплетенная саидар комната была защищена от подслушивания. Доносившийся снаружи шум празднества вызывал у нее снисходительную улыбку. Все эти четыре сестры предпочли бы видеть на Престоле Амерлин ее, Лилейн, но выдвигать не рискнули, неудача могла привести к избранию Романды. Такой исход был бы для Лилейн хуже ссылки. Но как бы кусала локти Романда, узнай она, что все эти сестры поддержали девчонку лишь для того, чтобы палантин не оказался на ее плечах. Впрочем, здесь они собрались, чтобы поговорить не о Романде, а о том, как сбить спесь с ухватившей накидку Хранительницы Летописей Шириам. Ясно ведь, что этот постыдный фарс с возвышением четырех Принятых - ее рук дело. Видать, от успеха у Шириам голова вспухла. По мере того как шел разговор, Лилейн все больше недоумевала, куда же подевалась Делана. Ей давно бы пора быть здесь. Делана сидела в своей комнате, уставясь на примостившуюся на краешке кровати Халиму. Имя Аран'гар упоминать не следовало - даже думать об этом и то было страшно. Защитное плетение окружало не всю комнату, а лишь их двоих. - Это безумие, - произнесла она наконец. - Неужто ты сама не понимаешь? Не могу же я без конца делать вид, будто поддерживаю и тех и других. Рано или поздно меня разоблачат! - Что поделаешь, время от времени всем приходится рисковать. - Твердость, с которой говорила эта женщина, никак не вязалась с ее кукольным ротиком. - И ты по-прежнему будешь настаивать на том, чтобы Логайна укротили. Укротили или убили. - Легкая гримаса сделала Халиму еще красивее. - Если они хотя бы выведут его из дома, я займусь им сама. Как займется - этого Делана и представить себе не могла, но не сомневалась в том, что добиться своего Халима сумеет. - В толк не возьму, - сказала она, - с чего это ты так боишься человека, которого день и ночь караулят шесть сестер. Халима вскочила с места, в ее зеленых глазах вспыхнула ярость. - Нечего чушь городить, ничего я не боюсь! Я желаю, чтобы Логайн был отсечен от Источника или умерщвлен, - вот и все, что тебе нужно знать. Понятно? Делана не в первый раз подумала о том, чтобы прикончить Халиму, но почему-то чувствовала, что при первой же попытке погибнет сама. Стоило Делане обнять саидар - и Халима, хоть она и не умела направлять Силу, тут же об этом узнавала. Каким образом - оставалось тайной. Хуже того. Делана понимала, что Халима не убивает ее лишь потому, что нуждается в ее услугах. А значит, не убьет, даже если заподозрит неладное, - но о том, что она сделает в этом случае, страшно было даже подумать. - Да, Халима, - покорно промолвила Делана, ненавидя себя за эту покорность. - Вот так в самый раз, - сказала Суан, державшая чашку, в то время как Лилейн подливала ей в чай крепкого бренди. Солнце уже клонилось к закату, но шум на улицах не смолкал. - Ты представить себе не можешь, что за утомительное занятие учить этикету эту неотесанную девицу. Ей кажется, что если она будет вести себя как Мудрая в ее родной деревне, то все будет в порядке. Она и Совет представляет себе чем-то вроде Круга Женщин. Лилейн сочувственно поохала. - Так ты говоришь, она жаловалась на Романду? Суан пожала плечами: - Не то чтобы жаловалась, а... бурчала, дескать, из-за Романды все сиднем сидят здесь, вместо того чтобы взять да выступить на Тар Валон. О Свет, нрав у этой девчонки, что у птицы-рыбака в брачный сезон. Сладу с ней нет. Взять бы ее за шкирку да встряхнуть как следует, но нельзя. Что ни говори, теперь она носит палантин. В общем, как только я закончу ее учить, с меня хватит. Помнишь?.. Мысленно улыбаясь, Суан следила, как жадно впитывает Лилейн ее слова. Глотает и чайком запивает. Впрочем, наживка содержалась уже в первой фразе. Насчет невоздержанного нрава Суан добавила от себя, но полагала, что это будет небесполезно, - глядишь, Восседающие будут держаться с Эгвейн малость поосторожней. К тому же она не солгала. Суан знала, что ей самой уже не бывать Амерлин, и столь же твердо знала, что все попытки манипулировать Эгвейн будут такими же бесплодными, какими в свое время были попытки манипулировать ею. И закончатся столь же плачевно. Учить Амерлин тому, что значит быть Амерлин, и впрямь занятие не из легких, но... Она предчувствовала, что Эгвейн ал'Вир станет такой Амерлин, что одно ее имя заставит содрогаться троны. - Ну а как насчет моего блока? - спросила Найнив, и Романда бросила на нее хмурый взгляд. В соответствии с расписанием