вот незадача, ей почему-то казалось, что, вздумай она пустить их в ход, эта женщина и ножи отберет, и этими же ножами сдерет с нее шкуру. Над головой Энайлы промелькнул и тут же исчез какой-то образ. Будто бы венок - что это означает, Мин сказать не могла. - Мне и лошадь с собой вести, а? - спросила она. - Не думаю, чтобы Ранду захотелось поговорить и с ней. К ее удивлению, некоторые айильцы - и мужчины и женщины - рассмеялись. У Энайлы дрогнули губы - видать, шутка понравилась и ей. Подошедший мужчина взял Дикую Розу под уздцы и повел на конюшню. Несмотря на белое одеяние и потупленный взор, Мин почему-то показалось, что он тоже айилец. Следуя за Энайлой, она пересекла широкий двор и оказалась в самом дворце, где увидела наконец деловито сновавших по увешанным гобеленами коридорах самых обыкновенных слуг в красно-белых ливреях. На айильцев они поглядывали хоть и с опаской, но не слишком внимательно - не иначе как пообвыкли. Мин облегченно вздохнула - она уже начала бояться, что в этом дворце никого, кроме айильцев, и вовсе нет, а сам Ранд встретит ее одетым в этот чудной, в серо-коричнево-зеленых разводах наряд и уставится на нее не моргая. Подойдя к высоким, украшенным резными львами дверям, Энайла остановилась и на языке жестов обратилась к двум айильским женщинам, стоявшим на страже. Одна из них - светловолосая, выше большинства мужчин - завертела пальцами в ответ. - Подожди здесь, - сказала Энайла и ступила за порог. Мин подалась следом, но путь ей, будто бы невзначай, преградило копье светловолосой стражницы. А может, это было сделано намеренно - об этом Мин уже не думала. Она увидела Ранда. Одетый в красный кафтан с густым золотым шитьем, он сидел на массивном золоченом троне, будто бы изготовленном из драконьих тел, и держал в руках чтото вроде копья с бело-зелеными кистями. Позади престола Ранда на высоком пьедестале высился еще один трон, тоже золоченый, с изображением белого льва, выложенным драгоценными камнями на красном фоне. Львиный Трон. Ранд выглядел смертельно усталым и был так красив, что у Мин защемило сердце. Вокруг его головы плясало множество образов - они вспыхивали, угасали и появлялись снова. Айз Седай и Стражам тоже всегда сопутствовали образы, но на них Мин старалась не смотреть, тем паче что истолковать их значение ей удавалось не чаще, чем в любых других случаях. Однако сейчас она вынуждена была смотреть на эти картины, чтобы заставить себя оторвать взгляд от его лица. Один из множества образов представал ее взгляду всегда, когда Мин смотрела на Ранда. Мириады огней, похожих на звездочки или светлячков, устремлялись в непроглядную черную бездну, стараясь рассеять тьму, заполнить ее собою, - и мгновенно поглощались безбрежным мраком. А вокруг всего этого полыхала никогда не виденная ею ранее аура - странное смешение желтого, коричневого и пурпурного цветов. Желудок Мин сжался комом. Стараясь отвлечься, она решила присмотреться к аурам находившихся в тронном зале вельмож - надо полагать, все эти люди в богатых, с изысканным шитьем нарядах и пышных шелковых одеяниях были вельможами, - но смотреть оказалось не на что. Так обычно и бывало - вокруг обычных людей редко возникают яркие образы. Тем не менее Мин присматривалась ко всем, понимая, что, если ей удастся разглядеть и истолковать хотя бы одно видение, это может принести Ранду пользу. Судя по историям, которые ей довелось слышать по приезде в Андор, он нуждался в помощи. В любой помощи, какую только мог получить. Однако в конце концов ей пришлось отказаться от попыток что-то увидеть. Нет смысла пыжиться и щуриться, если смотреть все равно не на что. Мин сокрушенно вздохнула. Неожиданно она поняла, что вельможи с поклонами покидают зал, а Ранд поднялся с места. Энайла помахала рукой, делая Мин знак войти. Ранд улыбнулся, и Мин показалось, что сердце прямо сейчас выскочит у нее из груди. Так вот, значит, что испытывали все те женщины, над которыми она прежде так потешалась. Но нет, она не такая. Она старше его и свой первый поцелуй подарила тогда, когда он еще пас овец и не задумывался о... О Свет, только бы не подогнулись колени. Небрежно бросив Драконов скипетр на сиденье трона, Ранд спрыгнул с помоста, подбежал к Мин и, подхватив ее на руки, принялся подбрасывать и вертеть еще до того, как лорды и леди покинули Тронный Зал. Некоторые из них выглядели весьма удивленными. - О Свет, Мин, до чего я рад тебя видеть, - весело тараторил Ранд. Смотреть на нее и впрямь было приятнее, чем на каменные физиономии Дайлин или Эллориен. Но даже если бы Аймлин, Араттеле, Пеливар, Луан и все прочие, вместо того чтобы поглядывать на него с презрением, принялись ликовать по случаю скорого возвращения Илэйн в Кэймлин, появление Мин обрадовало бы его ничуть не меньше. Когда он наконец поставил Мин на пол, девушка покачнулась и, тяжело дыша, припала к его груди. - Прости, - промолвил он. - Я не хотел, чтобы у тебя голова закружилась. Просто очень тебе обрадовался. - А она закружилась, пастух, - пролепетала Мин, прижимаясь к его груди. - Я всегда говорила, что у тебя башка вместо мозгов шерстью набита. - Она слегка отстранилась и бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. - Я проделала долгий путь, приехала сюда чуть ли не среди ночи, при первой возможности сломя голову примчалась к тебе, а ты давай меня бросать да крутить, точно куль с овсом. Неужто тебя так и не научили хорошим манерам? - Пастух, - рассмеялся Ранд, - с шерстью вместо мозгов. Можешь мне не верить, но я и это рад слышать снова. Называй меня, как тебе захочется. Но Мин молчала и лишь смотрела на него снизу вверх, совсем не сердито. Ресницы ее казались еще длиннее, чем он помнил. Спохватившись. Ранд взял девушку за руку. Тронный Зал не самое лучшее место для встречи старых друзей. - Пойдем ко мне. Мин, выпьем холодного пуншу. Сомара, я иду в свои покои. Можешь отослать всех прочь. Похоже, Сомара не слишком обрадовалась этому приказу, но тем не менее Дев отпустила - остались лишь она сама и Энайла. Причем обе выглядели хмуро, а почему. Ранд мог только гадать. Он позволил Сомаре собрать во дворце столько Фар Дарайз Май лишь потому, что сегодня к нему приезжали андорские вельможи. Башир находился в расположенном к северу от города лагере своих всадников. Присутствие Дев представлялось оправданным, ибо вельможам требуется напоминать, что к чему, и отсутствие Башира тоже было кстати, ибо такого рода напоминания не должны быть, чрезмерными. Сейчас ему хотелось одного: чтобы Девы не стали вести себя с ним как с младшим братишкой. Порой такое случалось. Эти две частенько оказывались в карауле, куда чаще, чем могла бы подойти их очередь - так представлялось Ранду, но Нандера была столь же непреклонна, как и Сулин, когда он пытался выяснить, с чего бы это так происходит. Ранд мог отдавать приказы Фар Дарайз Май, но он не Дева Копья и все остальное не его дело. Ранд вел Мин за руку по длинному коридору, а она рассматривала яркие гобелены, инкрустированные столики и сундуки, золоченые чаши, стоявшие в нишах фарфоровые вазы, изготовленные мастерами Морского Народа, даже Сомару с Энайлой. Только на Ранда Мин не взглянула ни разу и не сказала ему ни слова. Рука ее тонула в его руке, и по пульсировавшей жилке он мог почувствовать, как бешено колотится ее сердце. И чувствовал, но надеялся, что это не из-за того, что она слишком уж рассердилась на его неуклюжее приветствие. К великому облегчению Ранда, Сомара и Энайла заняли свои места по обе стороны от двери. Правда, когда он попросил пуншу, обе подняли глаза, и ему пришлось с нажимом повторить свою просьбу. Оказавшись наконец в гостиной, Ранд с удовольствием сбросил кафтан. - Садись, Мин, садись. Отдыхай, чувствуй себя как дома. Пунш скоро принесут. И рассказывай, я хочу знать все. Где ты была, как попала сюда, почему приехала ночью. Разъезжать по ночам небезопасно, а уж нынче тем более. Я отведу тебе лучшие покои во дворце... вообще-то самыми лучшими считаются эти, но уж лучшие после них ты получишь. А захочешь посмотреть город - я выделю для сопровождения айильцев. В их присутствии самые завзятые скандалисты и драчуны жмутся по стеночкам. На миг Ранду показалось, что Мин сейчас рассмеется, но она лишь глубоко вздохнула и вытащила из кармана письмо. - Ранд, я не могу сказать тебе, откуда я приехала, - обещала не говорить, - но там сейчас Илэйн, и... - Так ты из Салидара, - сказал он и улыбнулся, увидев, как расширились ее глаза. - Я тоже кое-что знаю, Мин. И может быть, больше, чем считают некоторые. - Я... я вижу... - едва слышно пролепетала она, вложила письмо ему в руку и отступила. Когда девушка заговорила снова, голос ее звучал тверже: - Я обещала, что перво-наперво вручу тебе это письмо. Так что давай читай. Печать - лилию на темно-желтом воске - и стремительный, летящий почерк Ранд узнал сразу. Он призадумался, вскрывать ли письмо, но не смог удержаться. Пробежав листок глазами, он уселся прямо поверх кафтана и перечитал снова. Письмо было весьма кратким. "Ранд! Я дала тебе понять, каковы мои чувства. Знай, что они не изменились. Надеюсь, ты испытываешь ко мне то же, что и я к тебе. Слушай Мин, она хочет тебе помочь. Я люблю ее как сестру и хочу, чтобы так же любил ее и ты. Илэйн". Последние строки выглядели как-то коряво - чернила, что ли, у нее подошли к концу? Мин вытягивала шею и крутила головой, стараясь незаметно заглянуть в письмо, но, когда Ранд поднялся, чтобы взять свой кафтан - ангриал в виде маленького толстяка с мечом находился в кармане, - снова отступила. - Неужто все женщины только о том и думают, как свести человека с ума? - пробормотал он. - Что? Ранд не отрывал глаз от письма и говорил, кажется, не столько для Мин, сколько для себя самого: - Илэйн так красива, что на нее не наглядеться, но зачастую мне трудно понять, что она хочет: чтобы я поцеловал ее или чтоб встал перед ней на колени. Хотя, по правде сказать, меня и самого порой тянуло преклонить перед ней колени. Ох, помоги мне Свет! Вот и сейчас она пишет, будто я знаю, каковы ее чувства. Но до того она написала мне два письма - в одном признавалась в любви, а в другом утверждала, что знать меня не желает. Хотелось бы верить, что правду она написала в первом, но... Или вот Авиенда, она тоже очень красива. Но каждый день рядом с ней походил на сражение. Правда, от нее мне не приходится ждать поцелуев, и чувства ее ко мне вполне понятны. Она с большим удовольствием убралась от меня подальше, да и для меня ее уход явился облегчением. Так- то оно так, но мне все время кажется, что я сейчас обернусь и ее увижу. Но ее нет, и мне кажется, будто с ней я утратил частицу самого себя. Мне не хватает этих каждодневных сражений, и я все чаще думаю, что мне было за что бороться. Мин молчала, но что-то в ее молчании заставило Ранда взглянуть на нее. Вид у девушки был непроницаемый, словно у Айз Седай. - Тебе никогда не говорили, что в присутствии одной женщины говорить о другой невежливо? - спокойно поинтересовалась она. - А уж тем более о двух женщинах сразу? - Мин, - протестующе воскликнул он, - но мы ведь друзья! Я никогда не думал о тебе как о женщине. Едва вымолвив это, он понял, что свалял дурака. - Вот как? - Она подбоченилась, но не так, как делают женщины, если злятся. Она выглядела так, словно... Неожиданно Ранд понял, что, пожалуй, только сейчас заметил, как выглядит Мин. Оказалось, что кафтанчик на ней - не привычный темно- коричневый, а розовый, да еще расшитый цветочками. И вместо короткой стрижки появились вьющиеся локоны. - Ну что, похожа я на мальчишку? - Мин, я... - Похожа я на мужчину? Или, может, на жеребца? - Мин сделала быстрый шаг вперед и... плюхнулась ему прямо на колени. - Мин, - ошарашенно пробормотал Ранд, - что ты делаешь? - Стараюсь втолковать тебе, дубовая голова, что я женщина. Разве я не похожа на женщину, а? Разве я не... впрочем, довольно. Ну-ка отвечай, пастух пустоголовый! Ранд только сейчас учуял, что от нее пахнет цветами, однако давно знакомые слова "голова дубовая" да "пастух пустоголовый" усыпили его бдительность и развеяли тревогу. То была прежняя Мин, та самая Мин, которая всегда считала его деревенским парнишкой с соломой в волосах и ветерком в голове. - О Свет, Мин, я прекрасно знаю, что ты женщина. Я совсем не хотел тебя обидеть. Но ведь мы с тобой все равно друзья, разве не так? Мне хорошо с тобой рядом, уютно. С тобой я не боюсь выставить себя дураком, а потому могу рассказать тебе то, чем не поделился бы даже с Мэтом или Перрином. Вот ты пришла, и я будто какую-то ношу сбросил, смог наконец расправить плечи. Понимаешь меня, Мин? Мне хорошо с тобой. Мне тебя очень недоставало. Сложив руки, Мин искоса взглянула на него и нахмурилась. Нога ее дернулась - пожалуй, она постукивала бы ногой об пол, да только дотянуться не могла. - Ты лучше скажи мне про Илэйн. И про эту, как ее... Авиенду. Кстати, кто она вообще такая? Мне кажется, ты любишь их обеих. Так или нет? Отвечай прямо и не вздумай крутить. - Может, и так, - вздохнул Ранд. - Помоги мне Свет, боюсь, что это именно так. Кто же я после этого - развратник? Или просто алчный глупец? Мин открыла рот - и тут же закрыла, да еще и поджала губы. Не дожидаясь, когда она все же скажет, кто он таков, - по правде говоря, Ранд не слишком жаждал это услышать, - он продолжил: - Так или иначе, нынче с этим покончено. Авиенду я отослал и возвращения ее не допущу. Ну а к Илэйн я не позволю себе приблизиться и на десять миль. - Во имя любви!.. Но как же так. Ранд? Что дает тебе право решать за них? - Мин, неужто ты не понимаешь? Я - мишень. И любая женщина, которая любит меня, тоже становится мишенью. Даже если стрела нацелена в меня, она может угодить в нее. - Ранд, тяжело вздохнув, откинулся назад и вцепился в резные подлокотники. Мин слегка повернулась и сейчас смотрела на него со столь серьезным выражением, какого он у нее еще не видел. Мин всегда улыбалась, вечно ее что-то смешило. Но не сейчас. Впрочем, сейчас и ему было не до смеха. - Лан говаривал, что в некоторых отношениях мы с ним схожи, и он был прав. Он говорил, что есть люди, словно излучающие смерть, сеющие ее вокруг себя. Такие, как он. И я. И если такой человек влюбится, то лучший подарок, какой он может преподнести любимой, - это сделать так, чтобы она держалась от него как можно дальше. Ты ведь это понимаешь, правда? - Что я понимаю... - Она приумолкла. - Ладно. Мы с тобой друзья, и я рада, что ты это знаешь. Но не надейся, я от тебя не отстану, покуда ты не усвоишь, что я не мужчина. И не лошадь. - Мин, я сказал, что я... - Хватит, пастух. Пока хватит. - Мин крутанулась у него на коленях так, что Ранд аж закашлялся, и ткнула его пальчиком в грудь: - Я хочу, чтобы ты говорил со слезами на глазах. Чтобы у тебя голос дрожал. Я заставлю тебя заплатить за все, так и знай. Ранд рассмеялся: - Как все-таки здорово, Мин, что ты здесь. И видишь во мне прежнего двуреченского простофилю. Настроение Мин мигом изменилось. - Я вижу тебя таким, какой ты есть, Ранд, - сказала она нарочито равнодушным тоном и попыталась напустить на себя строгий вид, хотя мудрено сидеть у кого-то на коленях со строгим видом. - Но мы отвлеклись, а мне стоило бы рассказать о том, с чем я, собственно, приехала. Как я вижу, ты уже знаешь о Салидаре - могу себе представить, как это кое-кого озадачит. Но чего ты наверняка не знаешь, так это того, что приехала я не одна. Сюда, в Кэймлин, прибыло посольство из Салидара. Посольство к тебе. Словно отдаленный гром донеслось бормотание Льюса Тэрина. С того дня как Аланна связала Ранда узами, он возбуждался, хоть и не так сильно, как при появлении Таима, при любом упоминании об Айз Седай. Но Ранд улыбнулся, несмотря на звучавший в его голове голос. О прибытии посольства он догадался, как только Мин вручила ему письмо от Илэйн, и вот пожалуйста - не ошибся. Это ли не доказательство того, что они там, в своем Салидаре, смертельно напуганы. Да и как иначе, ведь они мятежницы и вынуждены скрываться от Элайды под самым носом у Белоплащников. Небось теперь локти кусают да только о том и думают, как бы им испросить прощение у Элайды и вернуться в свою драгоценную Башню. Но, судя по тому, что знал об Элайде Ранд, им едва ли стоило рассчитывать на помилование. И это они должны знать никак не хуже его. Вот они и направили посольство к Возрожденному Дракону - мужчине, способному направлять Силу, это ведь, почитай, все равно что попросить его о покровительстве. Они не то что Элайда - та, кажется, всерьез считает, что его можно купить и держать в золоченой клетке, словно певчую пташку. Стало быть, хоть Эгвейн и напускала туману, она не зря говорила об Айз Седай, готовых его поддержать. - А как зовут эту посланницу? - спросил Ранд. - Может, я ее знаю? На самом деле из всех Айз Седай толком он знал лишь одну Морейн, но с несколькими был немного знаком. Появись здесь одна из них, это могло бы осложнить дело - ведь как и для Мин, для любой из этих сестер он по-прежнему оставался деревенским парнишкой, на которого Айз Седай способна нагнать страху одним лишь взглядом. - Она не одна, Ранд. Вообще-то их девять. - Ранд встрепенулся, и Мин торопливо пояснила: - Это знак почета, Ранд, особое отличие. К королю или королеве принято посылать только трех сестер. Возглавляет посольство Мерана, она из Серой Айя. Сегодня после обеда она нанесет тебе визит. Одна. И потом они будут приходить к тебе по одной, если тебя это устроит. Они остановились в Новом Городе, в гостинице "Розовый венец", и вместе со Стражами и прислугой заняли ее чуть ли не целиком. Мерана послала меня вперед, подготовить почву для встречи - она ведь знает, что мы знакомы. Дурного против тебя они не замышляют, в этом я уверена. - У тебя было видение или тебе просто так кажется? Казалось довольно чудным вести серьезный разговор с женщиной, примостившейся у тебя на коленях, но ведь это же Мин. Она совсем другое дело. С Мин все просто - нужно только все время об этом помнить. - Мне так кажется, - неохотно признала она. - Что же до видений, Ранд, то я присматривалась к этим сестрам всю дорогу, от самого Салидара. Задумай они что-то недоброе, я бы обязательно углядела. Не верю, чтобы дурной замысел никак не проявился. - Поерзав, Мин бросила на него беспокойный взгляд, тут же сменившийся решительным и строгим. - И раз уж об этом зашла речь, я тебе вот еще что скажу. В Тронном Зале я увидела вокруг тебя ауру - Айз Седай замыслили против тебя зло. Если не Айз Седай, то, во всяком случае, женщины, способные направлять Силу. Видение было смутным, путаным, так что насчет Айз Седай я не могу быть уверена. Зато знаю, что тебе попытаются причинить вред, и, возможно, не раз. Может, поэтому видение и было таким путаным. - Ранд молча взглянул ей в глаза, и она улыбнулась: - Вот что мне всегда в тебе нравилось. Ранд. Ты принимаешь все как есть: что я могу и чего не могу. Не спрашиваешь, когда это случится да как. Никогда не пытаешься услышать больше, чем я в силах сказать. - Но кое о чем я все-таки должен тебя спросить, Мин. Ты уверена, что я должен остерегаться других Айз Седай, не тех, с которыми ты приехала? - Нет, - просто ответила она. Это нравилось ему в ней - Мин никогда не пыталась уклониться от прямого ответа.Я должен держаться настороже, встревоженно шептал Льюс Тэрин. Даже полуобученные девчонки могут оказаться опасными, если соберутся вдевятером. Я должен... Не ты, а я, мысленно твердо произнес Ранд, и после недолгого замешательства Льюс Тэрин исчез. Укрылся в потаенных уголках сознания. Так бывало всегда, если Ранд обращался к нему, однако с каждым разом Льюс Тэрин старался проявить все больше самостоятельности. Вся трудность была в том, что Льюс Тэрин во всем, казалось, видел и слышал куда больше и желал действовать. Новой попытки овладеть саидин он пока не предпринимал, но Ранд все равно держался начеку. Этот человек стремился завладеть сознанием и телом Ранда, ибо считал, что все это принадлежит ему. И если он преуспеет, то ходить и разговаривать будет Льюс Тэрин, а Ранд ал'Тор превратится в звучащий в его голове голос. - Ранд, - обеспокоенно промолвила Мин, - не смотри на меня так. Я на твоей стороне, раз уж дело дошло до этого. Они хотят, чтобы я пересказывала им наши с тобой разговоры, но не дождутся. Без твоего ведома я не скажу им ни слова, а велишь мне солгать, так и солгу. Но, по-моему, они хотят разузнать о тебе побольше, чтобы суметь найти правильный подход. К тому же они понятия не имеют о моих видениях. Ты же знаешь, для тебя я готова проверить любого, на кого ты укажешь. И Мерану, и всех остальных. Усилием воли Ранд придал своему голосу теплоту и мягкость: - Успокойся, Мин. Я знаю, ты и вправду на моей стороне. В чем в чем, а в этом Ранд не сомневался. Ели уж не доверять Мин, то тогда надо подозревать и самого себя. Но сейчас, поскольку ему удалось отделаться на время от Льюса Тэрина, следовало вплотную заняться Мераной и ее посольством. - Скажи им, чтобы приходили по три. Такой совет Ранд получил в Кайриэне от Льюса Тэрина - не более трех за раз. Кажется, Льюс Тэрин не сомневался в том, что сумеет совладать с тремя Айз Седай. Впрочем, он довольно пренебрежительно относился к тем, кого именовали Айз Седай теперь. Но Кайриэн Кайриэном, а здесь обстоятельства иные. Похоже, Мерана желает, чтобы он успокоился и расслабился еще до первой встречи. Пусть -ка поломает голову над тем, почему он приглашает к себе сразу трех сестер. - Но без моего разрешения ни одна из них не должна появляться во Внутреннем Городе. И не должна даже пытаться направлять Силу в моем присутствии. Скажи им, как только любая из них попробует хотя бы коснуться Источника в моем присутствии, я тут же это почувствую. И мне это не понравится. Так им и передай. - Им все это тоже не понравится, - сухо отозвалась Мин, - но я передам. Неожиданно послышался громкий звон. Ранд вздрогнул и, обернувшись, увидел застывшую у окна Сулин. Лицо ее так налилось кровью, что шрам на щеке казался белее, чем обычно. Серебряный, с золотым ободком поднос валялся у ее ног, золоченые кубки разлетелись, а кувшин для пунша, с дребезжанием подпрыгивавший на подносе, под взглядом Ранда замер и чудесным образом не опрокинулся. Впрочем пуншу на ковер и поднос вылилось столько же, сколько осталось в кувшине. Мин попыталась вскочить на ноги, но Ранд обхватил ее за талию и усадил обратно. Пора бы уже понять, что с Авиендой все кончено. Мин особо не сопротивлялась - подергалась для виду и положила голову ему на грудь. - Сулин, - промолвил Ранд, - хорошие слуги не разбрасываются подносами. Подбери все это и подай как положено. Он долго ломал голову над тем, как лучше помочь Сулин исполнить тох и снять хотя бы часть своих обязательств по отношению к ней. Сейчас она обслуживала только его покои, будто превратившись в его личную служанку. Конечно, эта работа вызывала у нее отвращение, но, во всяком случае, ей не приходилось драить полы по всему дворцу или без конца таскать тяжеленные ведра с водой для прачечной. Ранд догадывался, что, будь воля Сулин, та предпочла бы сделать свидетелями своего позора всех айильцев, собравшихся по эту сторону Драконовой Стены, только не его. Но, облегчив ее труды, он несколько облегчил и свою совесть, а если необходимость работать на него столь для нее непереносима, стало быть, и ее тох таким образом будет исполнен быстрее. Сулин следует ходить в кадинсор и носить копья, а не перестилать постели, облачившись в ливрею. Подхватив с пола поднос, она пересекла комнату, со стуком поставила поднос на инкрустированный поделочной костью столик и уже поворачивалась к выходу, когда Ранд сказал: - Сулин, это Мин. Мы с ней друзья. Она не знает айильских обычаев, но если с ней случится что-то дурное, я буду недоволен. - Только сейчас ему пришло в голову, что у Дев может быть свой взгляд на происходившее: едва отослав Авиенду, он тут же завел себе другую женщину. И повести себя они могут в соответствии со своими взглядами. - Более того, любую нанесенную ей обиду я буду рассматривать как нанесенную мне - Кому, кроме Авиенды, может прийти в голову причинять вред этой женщине? - мрачно промолвила Сулин. - Ей бы следовало поменьше вздыхать по тебе, а побольше учить, тогда бы ты и сам это знал. - Она передернулась и пробурчала: - Милорд Дракон. Сулин присела в реверансе, чуть при этом не перекувырнувшись, и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Мин с недоумением посмотрела на Ранда: - Отроду не видывала, чтобы служанка так... Ранд, будь у нее нож, она бы тебя пырнула. - Не думаю, - рассмеялся он. - Пнуть еще могла бы, но зарезать - никогда. Она считает меня кем-то вроде давным-давно потерявшегося братишки, который нежданно-негаданно нашелся. - Приметив по глазам, что Мин вконец сбита с толку, он предпочел предупредить возможный водопад вопросов: - Это долгая история, Мин. Я ее расскажу как-нибудь в другой раз. Ранд действительно собирался рассказать, но, конечно, не все. Никто не должен знать, что ему приходилось сносить от Энайлы, Сомары и прочих. Девам, тем, конечно же, все известно, но кроме них, никому. Мелэйн вошла на айильский манер - просунула голову в дверь, огляделась и ступила через порог. Что могло помешать кому-то из айильцев войти, Ранд не знал. Вожди, Хранительницы Мудрости и Девы, не задумываясь, заходили в покои, когда он был в одном нижнем белье, лежал в постели или принимал ванну. Подойдя поближе, золотоволосая Хранительница Мудрости уселась на ковер в нескольких шагах перед ним. Она скрестила ноги, побренчав браслетами, аккуратно расправила юбку и устремила на Мин взгляд своих зеленых глаз. На сей раз Мин не предприняла ни малейшей попытки встать - она даже не пошевелилась. Уж не заснула ли, подумал Ранд, прислушиваясь к ровному дыханию девушки. В конце концов, она ведь добралась до Кэймлина ночью и едва ли успела выспаться. Неожиданно он понял, что обнимает Мин за талию, и решительно переместил руку на подлокотник. Девушка вздохнула - кажется, с сожалением - и устроилась поудобнее. Никак и вправду собралась спать. - У меня есть новости, - промолвила Мелэйн, - и я не знаю, какая из них самая важная. Начну с того, что Эгвейн ушла из лагеря. Она отправилась в место, называемое Салидар, где ее ждут Айз Седай. Это те Айз Седай, которые могут оказать тебе поддержку. По ее просьбе мы ничего не говорили тебе раньше, но теперь я могу сказать, что все они, я имею в виду этих Айз Седай, женщины упрямые, своевольные и слишком высокого о себе мнения. Мелэйн так разгорячилась, что даже встряхнула головой. Итак, ходящие по снам из Кайриэна разговаривали с Мелэйн в ее снах. Ранд толком почти ничего не знал о возможностях айильских ходящих по снам, каковы бы они ни были. Хранительницы Мудрости не спешили предоставить эти, возможно весьма полезные, умения в его распоряжение. Удивительным ему показалось то, что говорила Мелэйн о Салидарских сестрах. В большинстве своем айильцы вели себя так, словно ожидали от Айз Седай наказания, причем наказание считали заслуженным и готовы были принять не дрогнув. Даже Хранительницы Мудрости, если уж упоминали об Айз Седай, то непременно уважительно. Видимо, кое-что изменилось. Однако в ответ Ранд сказал только одно. - Я знаю, - и не стал расспрашивать, что, как да почему. Будь у нее желание рассказать, Мелэйн сделала бы это без напоминания, а так и спрашивать бесполезно, все едино ничего не добьешься. - Знаю и про Эгвейн, и про Салидар. Здесь, в Кэймлине, сейчас находятся девять Салидарских сестер. Мин приехала вместе с ними Мин шевельнулась у него на груди и что-то тихонько пробормотала. Льюс Тэрин снова принялся бубнить, но на сей раз так тихо, что ничего нельзя было разобрать. И ладно, это бормотание отвлекло Ранда, а то ощущать рядом Мин ему было.. очень хорошо. Узнай она, обиделась бы до глубины души. Но если подумать, ее обещание заставить его заплатить могло быть всего лишь насмешкой. Может быть. Иногда Мин походила своей живостью на ртуть. Мелэйн не выказала ни малейшего удивления осведомленностью Ранда, даже не поправила шаль. Кажется, выйдя замуж за Бэила, она малость притихла, если такое можно сказать об этой женщине. Во всяком случае, стала менее вспыльчивой. - А вторая новость. Ранд ал'Тор, состоит в том, что тебе следует их опасаться, - промолвила она. - Ты должен проявить твердость, иначе от них уважения не добиться. Да, что-то определенно изменилось. - У тебя будут две дочурки, - пробормотала Мин, - близняшки. Похожие как две капли воды. Если до сих пор Мелэйн делала вид, будто ничему не удивляется, то теперь от ее невозмутимости не осталось и следа. Глаза ее расширились, и она едва не вскочила с места. - Как ты... - начала Мелэйн и тут же остановилась, видимо, желая собраться с духом. Правда, и собравшись. она говорила придыханием- - До сегодняшнего дня я и сама не знала, что ношу ребенка. Откуда же узнала ты? Тут Мин встала и бросила на Ранда взгляд, слишком хорошо ему знакомый. По правде сказать, и у нее были недостатки, пусть небольшие, но были. Вот и сейчас она принялась возиться со своим кафтанчиком, глядя куда угодно, только не на Мелэйн, а когда посмотрела на Ранда во второй раз, взгляд этот, как, впрочем, и первый, означал одно: "Ты меня в это втянул, ты теперь и выпутывайся". - Все в порядке. Мин, - промолвил Ранд. - Она Хранительница Мудрости и знает такие вещи, от которых у тебя бы волосы закурчавились. - Только сказав это, он сообразил, что волосы у Мин как раз вьющиеся. Раньше он ничего подобного не замечал. - Я уверен, она пообещает не выдавать твой секрет, а на ее обещание можно положиться. Чуть ли не запинаясь, Мелэйн пробормотала, что не скажет никому ни слова. И все равно, прежде чем усесться рядом с Мелэйн, Мин одарила Ранда еще одним взглядом, по всей видимости укоризненным. А как еще, по ее мнению, должен он был выпутываться? Мелэйн не забудет, что он обратился к ней с просьбой, но секрет безусловно сохранит. Как сохранила достаточно тайн от него. Начала Мин неохотно, но разговорилась и в конце концов выложила больше, чем когда- либо рассказывала за один раз даже ему. Подталкивали ее к этому и постоянные вопросы Мелэйн, и, главное, менявшееся на глазах отношение к собеседнице. По-видимому, необычное дарование Мин заставило Мелэйн проникнуться уважением к этой уроженке мокрых земель - она говорила с ней как с равной. - Замечательно, - промолвила наконец Мелэйн. - Очень интересно. Что-то вроде толкования снов, только без сновидений. Так ты говоришь, две девочки? То-то Бэил обрадуется. Доринда уже подарила ему двоих сыновей, но мы обе знаем, что он хочет еще и девочку. Мин моргнула и покачала головой. Ну конечно, откуда ей знать о сестрах-женах. Тут женщины заговорили о родах. Ни та ни другая еще не выносили ребенка, но обеим случалось помогать повивальным бабкам. Ранд громко прокашлялся. Тема его не смущала - он принимал и ягнят, и жеребят, и телят. Раздражало то, что они, похоже, вовсе о нем позабыли. Поскольку ни одна из них даже не обернулась, он кашлянул во второй раз, гораздо громче. Мелэйн пододвинулась к Мин поближе и заговорила шепотом - таким, что его можно было услышать в соседней комнате: - Слабонервные они, эти мужчины. Они частенько лишаются чувств... - ...и всегда это случается в самый неподходящий момент, - подхватила Мин. Видели бы они его на конюшне Мэтова отца, с ног до головы залитого кровью, да еще и с тремя сломанными ребрами. Та кобылка жеребилась впервые, очень боялась, вот со страху его и лягнула. А жеребеночек родился славный. И в следующий раз эта кобылка не лягалась. - Но пока я еще не лишился чувств, - с усмешкой промолвил Ранд, усаживаясь на ковер рядом с ними, - может быть, вы все-таки расскажете мне побольше об этих Айз Седай? Он бы уселся на пол и раньше, только вот куда было девать Мин? У айильцев кресла имели лишь вожди, да и те пользовались ими, только оглашая приговоры или принимая изъявления покорности от побежденных врагов. Похоже, его замечание задело обеих - и та и Другая принялись приводить в порядок свою одежду, избегая смотреть ему в глаза. Но, начав говорить, они забыли о минутном смущении. Мин твердо держалась того мнения, что Айз Седай из Салидара никакого зла против Ранда не умышляют, а возможно, и окажут ему помощь. Она же, со своей стороны, будет держать его в курсе всех этих разговоров и действий. - Пойми, Мелэйн, я не предательница. Я познакомилась с Рандом, когда знать не знала никаких Айз Седай, кроме Морейн, и, по правде сказать, стала служить ему верой и правдой задолго до того, как Морейн погибла. Впрочем, Мелэйн вовсе и не считала Мин предательницей - Хранительницы Мудрости смотрели на соглядатаев и лазутчиков иначе, нежели прочие айильцы. Не соглашалась она с другим: по ее мнению, всем Айз Седай, за редкими исключениями, так же как и Шайдо, можно было доверять лишь в том случае, если они взяты в плен и обращены в гай'шайн. Не то чтобы она предлагала немедленно пленить остановившихся в "Розовом венце" сестер, но вовсе не отметала такой возможности. - Как ты можешь им доверять, Ранд ал'Тор? У них же нет чести, ни у одной, кроме Эгвейн ал'Вир, а та... - Мелэйн в очередной раз поправила шаль. - Если какая-нибудь Айз Седай докажет, что у нее столько же чести, как у Эгвейн, я стану ей доверять. Но не раньше. Ранд, со своей стороны, больше слушал, чем говорил, и, произнеся не больше десятка слов, узнал очень много. Отвечая на возражения Мелэйн, Мин поименно назвала всех входивших в посольство сестер, отметила, что каждая из них говорила относительно возможной поддержки Ранда, и откровенно признала, что в целом все это не внушает радужных надежд. Мерана Эмбри и Голубая сестра Кайрин Станг были родом из Андора. Их весьма тревожило пребывание Ранда в Кэймлине, и обе не исключали, что Моргейз все же убил именно он. Рафеле Синдал, тоже из Голубой Айя, пришлись по нраву перемены, произведенные Рандом в Тире - ведь прежде там запрещалось направлять Силу и всякую девушку, обнаружившую способность касаться Источника, немедля отправляли в изгнание. Но она высказывалась редко, и ее тоже беспокоила судьба Моргейз. Сеонид Трайган, Зеленая, размышляла над каждой весточкой из ее родного Кайриэна и по большей части помалкивала, тогда как Фаэлдрин Гарелла, тоже из Зеленой Айя, без конца говорила о жестокостях и бесчинствах Принявших Дракона в Алтаре, Муранди и в Тарабоне, причем упорно не желала принимать во внимание тот факт, что усобица расколола ее родной Тарабон в те времена, когда о Возрожденном Драконе никто еще и не слышал. Но несмотря на возражения Мелэйн, Мин утверждала, что все Айз Седай признают Ранда Возрожденным Драконом. А потому всю дорогу из Салидара осторожно расспрашивали ее, Мин, что он за человек и как лучше к нему подступиться, чтобы случайно не напугать или не обидеть. Услышав это, Ранд фыркнул - надо же, заботятся, как бы его не напугать, - но Мелэйн принялась гнуть свое. Если столько женщин из этого посольства считают, что у них есть основания относиться к Ранду недружелюбно, то и все это посольство никакого доверия не заслуживает. Она, Мелэйн, не доверила бы этим Айз Седай даже таскать сухой навоз для костра. Но Мин упорно отстаивала свою точку зрения. Чуть поморщившись, она принялась говорить о том, что в Арад Домане Принявших Дракона ничуть не меньше, чем в Тарабоне, да и распри там столь же кровавые, но Коричневая сестра Демира Эрифф только и говорит что о будущей встрече с Рандом и об основанной им в Кайриэне школе. По ее мнению, тот, кто основал школу, не может быть дурным человеком. Беренисия Морсад, Желтая сестра из Шайнара, слышала от шайнарцев в Салидаре, что Ранд побывал в Фал Дара, где был принят великим полководцем лордом Агельмаром Джагадом, - в ее глазах эта честь имела немалое значение. Лорд Агельмар не стал бы принимать разбойника, негодяя или глупца. Того же мнения придерживалась и Масури Сокава, Коричневая сестра, происходившая из граничащего с Шайнаром Арафела. А Валинде Натенос с несвойственной Белой Айя живостью твердила, что Ранду следует изгнать Саммаэля из Иллиана. Пообещай он это - хотя бы попробовать, - и Мин не удивилась бы, узнав, что Валинде принесла ему клятву верности. К последнему утверждению Мелэйн отнеслась с изрядным сомнением, заявив, что не видывала Айз Седай, у которой хватило бы на это здравого смысла. Мин, однако же, уверяла, что все так и есть и что главное - с самого начала взять с ними правильный тон. - Ладно, - сказал Ранд, когда Мин наконец иссякла, - я выкажу им столько почтения, сколько можно, не преклоняя колен. Но доверять, пока не получу доказательств их добрых намерений, не буду ни на йоту, - добавил он для Мелэйн. Ранду казалось, что он должен был угодить обеим, ведь каждая услышала от него то, чего добивалась, но, судя по кислым физиономиям, ему не удалось угодить ни той ни другой. Он опасался, что после столь горячего спора они, чего доброго, вцепятся друг дружке в волосы, но ничего подобного не произошло. Судя по всему, видение Мин и беременность Мелэйн создали между ними особую связь, помогавшую терпимо относиться к любым разногласиям. Расставались они с объятиями и улыбками. - Вот уж не думала, - сказала на прощание Мелэйн, - что ты мне так понравишься. Обязательно назову одну из моих девочек Мин - в твою честь. Я сейчас пойду расскажу Бэилу, а то еще станет ревновать из-за того, что Ранд узнал эту новость раньше его. Да обретешь ты всегда тень и прохладу. Мин. - Обернувшись к Ранду, она добавила: - А ты, Ранд ал'Тор, присматривай за этими Айз Седай и, если что, возьми Мин под защиту. Коли они проведают, что она верна тебе, ей не поздоровится. С тем Мелэйн и отбыла, ограничившись прощальным кивком, - больших церемоний от нее никто и не ждал. Ранд снова остался наедине с Мин, но на сей раз он почему-то испытывал неловкость. ГЛАВА 42. Черная Башня Довольно долго Ранд и Мин молча смотрели друг на друга. Наконец он сказал: - Ты не хочешь побывать со мной на ферме? Мин встрепенулась: - На ферме? - Ну... на самом деле это что-то вроде школы. Для мужчин, приходящих ко мне в связи с амнистией. Девушка побледнела: - Нет, я... пожалуй, нет... Меня ведь Мерана ждет, да-да, и я должна как можно скорее передать Айз Седай твои условия. Любая из них может ненароком забрести во Внутренний Город, а ты ведь не хочешь... Мне и правда нужно идти. Ранд не понимал ее. Она даже не видела ни одного из учеников Таима, но заранее боялась их всех, боялась, поскольку они были мужчинами, способными направлять Силу. Уразуметь такое было совсем нетрудно, когда бы речь шла не о Мин. Но ведь ей ничего не стоило ткнуть его в бок, обозвать последними словами - в шутку, конечно - или взъерошить ему волосы. То, что Ранд способен направлять Силу, ее, похоже, вовсе не волновало. - Ладно. Но тогда я велю проводить тебя до "Розового венца". Грабители порой орудуют даже среди бела дня, нечасто, но все же поостеречься не мешает. Я бы не хотел, чтобы с тобой случилось неладное. Мин выдавила из себя нервный смешок, - видать, и впрямь расстроилась из-за этой фермы. - Я могла позаботиться о себе, когда ты, деревенщина, еще пас отцовских овец, - промолвила она, и неожиданно в каждой ее руке появилось по ножу. Мгновение - и ножи скользнули обратно в рукава, хотя и не так плавно, как появились. - Позаботился бы лучше о себе. Ранд, - серьезно добавила она. - Тебе не мешало бы отдохнуть. Ты выглядишь усталым. - К немалому удивлению Ранда, Мин поднялась на цыпочки и коснулась его губ поцелуем: - Рада была повидать тебя, пастух. С очередным смешком, на сей раз явно довольным, она выскользнула за дверь. Бормоча что-то нечленораздельное. Ранд снова натянул кафтан и отправился в спальню, чтобы достать из здоровенного, украшенного резьбой в виде роз шкафа хранившийся там меч. Он и впрямь деревенщина, глупый пастух да и только. А Мин просто-напросто над ним потешается. Интересно, долго она собирается дразнить его за одну случайную обмолвку? Выдвинув инкрустированный лазуритом ящик, Ранд достал из-под вороха чулок не слишком вместительную матерчатую суму - содержимое ее звякнуло - и спрятал в карман. В другой карман, в тот, где уже лежал ангриал, отправился маленький бархатный мешочек. Серебряных дел мастер, изготовивший содержание сумы, почитал за честь выполнить заказ Возрожденного Дракона и даже пытался отказаться от платы. Золотых дел мастер - он сделал тот единственный предмет, что лежал в бархатном мешочке, - запросил вчетверо против того, что, по мнению Башира, стоил заказ. Парочка Дев стояла у мастера за спиной, пока он не закончил работу. О посещении фермы Ранд задумывался уже давно. Он не любил Таима, да и Льюс Тэрин приходил в возбуждение от одного присутствия этого человека, но и тянуть с посещением до бесконечности представлялось неразумным. Особенно в нынешних обстоятельствах. Насколько мог судить Ранд, Мазрим Таим умело поддерживал дисциплину и никаких происшествий с учениками покуда не случалось - иначе это уже стало бы известно. Но рано или поздно на ферме узнают о прибытии посольства Мераны, а слухи запросто могут превратить девять посланниц Салидара в девять, а то и девять десятков Красных сестер, выслеживающих мужчин, чтобы укрощать их. И что тогда? Ученики или разбегутся кто куда, или заявятся в Кэймлин, чтобы нанести упреждающий удар. Ни того ни другого Ранд допустить не мог. Город уже сейчас полнился слухами об Айз Седай. Аланна и Верин с двуреченскими девушками представали в этих рассказах чуть ли не как половина Башни. Поговаривали, что Айз Седай непрерывно прибывают в город, невидимыми проходя ночами сквозь запертые ворота. Об исцелении бродячих кошек судачили уже на каждом углу, но как Башир ни старался, ему не удалось выяснить, на чем основаны эти толки. Видать, на том же, что и утверждение, будто все окружающие Возрожденного Дракона женщины - все до единой! - переодетые Айз Седай. Непроизвольно повернувшись. Ранд уставился на стенную панель, украшенную резными львами и розами, точнее, не на панель, а куда-то за нее. Аланны не было в "Кулэйновом псе". Она нервничала; не будь эта женщина Айз Седай, он бы сказал, что ей недалеко и до нервного срыва. Прошлой ночью он проснулся, почувствовав, что она плачет, - ощущение было весьма отчетливым и сильным. Но порой, несмотря на постоянную связь, он просто забывал о ней: все-таки человек может привыкнуть к чему угодно. Сегодня утром Аланна горячилась. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. А сейчас - Ранд готов был побиться об заклад, поставив на кон весь Кэймлин, - прямая линия, проведенная от его глаз, уперлась бы прямо в "Розовый венец". Аланна находилась там, и наверняка не одна, а вместе с Верин. Стало быть, Айз Седай не девять. Их одиннадцать! Льюс Тэрин беспокойно заворчал. Испытывал беспокойство и Ранд. Хоть одиннадцать и не тринадцать, но и этого числа вполне достаточно. Одиннадцать Айз Седай могут спеленать его, как ребенка, - если он предоставит им такую возможность. Последняя мысль вызвала у Льюса Тэрина смех - хриплый, прерывистый, нечто среднее между настоящим смехом и рыданием. Подумав было о Сомаре и Энайле, Ранд махнул рукой и открыл проход прямо в спальне, над расшитым золотом голубым ковром. Хоть они сегодня и не в духе, это не помешает им тут же раззвонить о его уходе, а Ранд, памятуя предыдущие посещения, не хотел появляться на ферме в сопровождении двух десятков Дев. Ученики поглядывали на них с опаской, а страх - далеко не лучший способ внушить людям столь необходимую им уверенность в себе. В одном Таим несомненно прав - держась за саидин, человек чувствует, что он жив. Даже наведенная Темным порча, порождавшая тошнотворное ощущение, словно погружаешься в маслянистый поток нечистот, даже нестерпимый жар, способный расплавить кости, и немыслимый холод, что, кажется, мог бы обратить человека в ледышку, даже понимание того, что минутная слабость или один опрометчивый шаг означают смерть, - ничто не могло умалить ощущения полноты жизни. О Свет, лишь направляя Силу, чувствуешь, что действительно жив. Но, несмотря на все это, Ранд отпустил Источник, как только ступил через проход. И не потому, что стремился избавиться от порчи, хотя омерзительная тошнота одолевала его сильнее, чем когда-либо прежде. Истинная причина заключалась в том, что он боялся. Боялся держаться за саидин, когда перед ним будет Мазрим Таим, а в голове - Льюс Тэрин. В сравнении с прошлым посещением прогалина побурела еще сильнее. Еще больше опавших листьев шуршало под его сапогами, тогда как на деревьях листвы почти не осталось. Многие сосны пожелтели, а посеревшие, голые болотные мирты казались мертвыми. Но что там прогалина, сама ферма изменилась почти до неузнаваемости. Хозяйский дом отремонтировали и подвели под новую кровлю, а амбар и вовсе перестроили - он стал заметно шире и больше не кренился. Рядом с амбаром появился большой загон для лошадей, а коров и овец отогнали подальше. Козы тоже содержались в особом загоне, а домашняя птица - в выстроившихся ровными рядами клетях. Лес заметно отступил, а на вырубке за амбаром появилось несколько дюжин длинных белых палаток. Неподалеку выстроились остовы двух строящихся зданий - каждое гораздо больше старого фермерского дома. Кучка занимавшихся рукоделием женщин присматривала за гонявшими обруч, подбрасывающими мячи или игравшими с куклами детишками. Но самые существенные изменения коснулись облика учеников - теперь почти все они носили наглухо застегнутые черные кафтаны с высоким воротом и мало кто из них потел. И собралось их здесь не меньше сотни, самого разного возраста. Ранд не мог подивиться, насколько успешно шла у Таима вербовка. Казалось, что сам воздух был пропитан ощущением саидин. Ученики упражнялись с плетениями, поджигая пни, или дробя камни, или пытаясь поймать друг друга в свитые из Воздуха ловушки. Другие, тоже с помощью Силы, управлялись по хозяйству - переносили по воздуху ведра с водой, перекатывали тачки с навозом или укладывали вязанками хворост. Но не все работали с Источником. Несколько обнаженных по пояс мужчин с деревянными мечами в руках тренировались в фехтовании. Надзирал за ними красноносый, с венчиком редких седых волос вокруг проплешины Генри Хаслин. Старый рубака был не дурак выпить, но дело свое знал и учил столь же въедливо и придирчиво, как и в бытность свою Наставником Меча андорской королевской гвардии. Другая группа учеников, тоже полуобнаженных, занималась под руководством седовласого Сэрика, Гошиен из Красной Воды, лишившегося в бою правой руки. Эти осваивали айильские способы ведения боя без оружия - один ряд снова и снова наносил с разворота удары ногами, да такие, что нога поднималась до уровня головы, в то время как другой отрабатывал стремительные удары руками. Ничего похожего на ту жалкую кучку неумех, какую видел здесь Ранд в первое свое посещение. Неожиданно перед Рандом вырос остроносый, средних лет мужчина в черном кафтане. - А ты кто таков? - насмешливо спросил он с отчетливым тарабонским акцентом. - Небось тоже хочешь учиться в Черной Башне? Ну-ну, только зря ты тащился сюда сам. Мог дождаться в Кэймлине очередного фургона, глядишь, и покрасовался бы еще денек в этом петушином кафтанчике. - Я Ранд ал'Тор, - спокойно произнес Ранд. Очень спокойно, чтобы не дать волю неожиданно подступившему гневу. Любезность ничего не стоит, ну а если этот болван не поймет... Насмешливая улыбка стала еще шире. - Вот оно что, надо же! - Тарабонец нахально оглядел Ранда с головы до пят. - А вид у тебя не больно-то важный. Сдается мне, что я и сам мог бы... Поток Воздуха крепко ударил насмешника пониже уха, и тот рухнул на землю. - Чтобы поддерживать порядок, порой приходится проявлять строгость, - промолвил подошедший Таим, поглядывая на распростертого на земле человека. Голос его звучал чуть ли не весело, но в темных раскосых глазах таилась угроза. - Тут уж ничего не поделаешь: внушив человеку, что он обладает мощью, способной сотрясать землю, трудно ожидать от него смирения. Драконы, вившиеся по рукавам черного кафтана Таима, сверкнули на солнце. Отчего блестит золотое шитье - понятно, но сверкали и голубые нити. Неожиданно Таим возвысил голос: - Эй, Кисман! Рочайд! Оттащите Толвара в сторонку да и бросьте. Пусть валяется, пока сам не очнется. И никакого Исцеления! Может быть, хоть это научит его следить за своим языком. Двое парней в черных кафтанах - оба помоложе Ранда, - подбежав, склонились над Толваром, немного заколебались и вопросительно взглянули на Таима. В следующий миг Ранд ощутил, как их наполняет саидин. Потоки Воздуха подхватили обмякшее тело. Торопливый рысцой ученики удалились - Толвар, покачиваясь, плыл между ними. Я должен был убить его, задыхаясь, промолвил Льюс Тэрин. Я должен был... Давным- давно... убить... Он потянулся к Источнику. Нет, чтоб тебе сгореть! - подумал Ранд. Нет, ничего не выйдет! Тебя нет, ты всего-навсего голос! Завывания Льюса Тэрина удалились и стихли. Ранд перевел дух. Таим поглядывал на него со своей обычной странной улыбкой. - Ты учишь их Целительству? - спросил Ранд. - Тому немногому, что знаю сам. Всему, что может пригодиться даже на первых порах, как, скажем, умение не потеть в жару. Им предстоит стать оружием, а что проку от оружия, которое выйдет из строя от первого же повреждения? Пока что у меня один человек погиб, зачерпнув слишком много, и трое себя выжгли. От меча, - Таим ухитрился вложить в слово "меч" изрядную долю презрения, - пока не пострадал никто. - Понятно, - отозвался Ранд. Стало быть, один мертвый и трое выжженных. Интересно, а каковы потери у Айз Седай, в Башне? Может, и меньше, но ведь они могут позволить себе не спешить. - А что это за Черная Башня, о которой толковал тот малый? Не нравится мне, как это звучит, Таим. Льюс Тэрин забормотал что-то невнятное. Таим пожал плечами и окинул ферму горделивым хозяйским взглядом: - Просто название, им ученики пользуются. Нельзя же было так и называть все это фермой. Может, они и чувствуют, что название... не самое удачное, но лучшего не нашли. Людям хочется чего-то большего, вот и появилась Черная Башня. Как бы в противовес Белой. - Он склонил голову набок, глядя на Ранда чуть ли не искоса. - Но если хочешь, я прикажу забыть это название. Никто его и вымолвить не посмеет. Вымолвить-то не посмеют, подумал Ранд, а вот забыть - это вряд ли. А какое-то название все равно требуется, почему бы и не Черная Башня? Взглянув на фермерский дом и каркасы пусть и больших, но деревянных строений, он не удержался от улыбки: - Не стоит, пусть все остается как есть. Может быть, некогда и Белая Башня начиналась так же скромно. Правда, Черная Башня едва ли успеет окрепнуть настолько, чтобы действительно стать соперницей Белой. Улыбка исчезла, и Ранд бросил невеселый взгляд на детишек. Он тоже играл, как и они. Делал вид, будто в состоянии построить нечто, способное пережить века. - Собери учеников, Таим. Я хочу им кое-что сказать. Отправляясь сюда, Ранд намеревался собрать учеников вокруг, но их оказалось больше, чем ожидалось, и поэтому он решил выступить со старой кособокой телеги. Однако эта развалюха куда-то подевалась, зато выяснилось, что Таим обзавелся специальным помостом в виде огромной глыбы отполированного до зеркального блеска черного камня. С задней стороны в валуне были вырублены две ступеньки. Высился он на открытом пространстве позади фермерского дома, вокруг простиралась голая, утрамбованная земля. С одной стороны площадки собрались любопытствующие женщины и детишки. Взобравшись на возвышение и окинув взглядом всех собравшихся, Ранд убедился в том, что своих учеников Таим вербует даже в самых дальних краях. Джахар Наришма, юноша с прирожденной искрой, о котором Ранд уже слышал, носил две длинные косы с серебряными колокольчиками на концах. На бледном, исполненном уверенности лице выделялись темные, большие, словно девичьи глаза. Арафелец, припомнил Ранд. Но в толпе он видел и бритые, с пучками волос на макушке головы шайнарцев, и прозрачные вуали, какие в Тарабоне носят и женщины, и мужчины, и раскосые глаза салдэйцев. Были здесь и бледные, низкорослые выходцы из Кайриэна; и немолодой мужчина с бородкой, напомаженной на манер лорда из Тира, каковым, судя по обветренной физиономии, этот малый отнюдь не являлся; и по меньшей мере трое выходцев из Иллиана, которых было легко узнать по манере носить бороду, но выбривать верхнюю губу. Хотелось верить, что, вербуя там учеников. Таим не привлек внимание Саммаэля. Ранд предполагал, что на ферме соберутся в основном молодые люди, но седеющих перестарков вроде Дамера оказалось ничуть не меньше, чем таких юнцов, как Эбен или Федвин. Впрочем, это не имело значения, почему бы и деду не учиться вместе с внуком, коли у того есть желание? Ранд не любил произносить речи и пошел на это лишь по необходимости, обдумав заранее все, что собирался сказать. - Все вы, наверное, слышали толки насчет того, что Башня... Белая Башня раскололась. Так вот, это чистая правда. Мятежные Айз Седай вполне могут присоединиться ко мне, они уже прислали посольство. Сейчас в Кэймлине находятся девять Айз Седай, которые ждут моего волеизъявления. Так что не верьте никаким пугающим слухам - все они смехотворны. Теперь вы знаете, откуда в городе Айз Седай и чего они хотят. Ответом ему было гробовое молчание. Ученики просто стояли и смотрели на него снизу вверх, - кажется, даже не моргая. Мазрим Таим выглядел довольно кисло. Нащупав в кармане матерчатый мешок. Ранд продолжал: - Вам нужно имя. Слово Айз Седай на Древнем Наречии означает Слуги Всего Сущего, или Всеобщие Слуги - что-то в этом роде. - Сам-то он знал на этом языке лишь несколько слов - кое-что подхватил от Морейн, кое-что от Асмодиана, а кое-что от Льюса Тэрина. Но все, что требовалось для этой речи, ему втолковал Башир. - Есть в Древнем Наречии и другое понятие: Ашаман - защитник, опекун или охранитель. Я уже говорил, что у древних слов может быть по нескольку значений. Мне кажется, защитник - самое подходящее. Но нельзя назвать ашаман того, кто защищает неправое дело. Ашаман - защитник истины и справедливости, не отступающий, даже когда уже нет надежды. - О Свет, всякая надежда умрет, лишь только начнется Тармон Гай'дон, если не раньше. - Вот для чего вы здесь. Закончив учение, вы станете Аша'ман. Слово было подхвачено десятками голосов - по рядам прокатился негромкий гул, но довольно быстро стих. Внимательные взгляды устремились на Ранда - он чувствовал, что люди навострили уши, ожидая продолжения. Ну что ж, лучше такая реакция, чем вовсе никакой. Ранд извлек из кармана слабо позвякивающий матерчатый мешок. - Айз Седай начинают обучение с послушниц, затем становятся Принятыми, а уж потом полноправными сестрами. У вас тоже будут степени, но не такие, как у них. И, в отличие от них, мы не будем никого отсылать прочь. - О Свет, какое там отсылать! Он готов был разве что не силой удерживать всякого, кто способен хотя бы касаться Источника. - Человек, лишь начинающий обучение в Черной Башне... - Ох, до чего же ему все-таки не нравилось это словечко, - ...будет именоваться солдатом, поскольку он вступает в ряды воинства, призванного сражаться с Тенью. И не только с Тенью, но и со всеми, кто попирает справедливость или угнетает слабых. Получив определенные знания и навыки, солдат может быть возведен в звание Посвященного и получить право носить вот это. Он извлек из мешочка один из изготовленных серебряных дел мастером значков - серебряный меч с длинной рукоятью и слегка искривленным клинком. - Таим! - окликнул Ранд. Мазрим Таим подошел к возвышению, и Ранд, склонившись, прикрепил серебряный меч к высокому вороту его кафтана. На иссиня-черной шерсти серебро, казалось, засверкало еще ярче. На лице Таима не было никакого выражения - оно походило на камень под ногами Ранда. Ранд передал ему мешочек и шепнул на ухо: - Отметишь тех, кого сочтешь нужным. Только смотри, чтобы они и вправду были готовы. - Хотелось верить, что значков все-таки хватит - Ранд никак не рассчитывал увидеть здесь столько народу. - Посвященный, который приобретает особые навыки и умения, станет именоваться Аша'ман и получит право носить вот это. Ранд вынул из кармана бархатный мешочек и продемонстрировал всем его содержимое - солнечные лучи заиграли на искусно сработанном из золота и яркокрасной эмали изображении дракона, точно таком же, как и на Драконовом стяге. Дракон тоже оказался на вороте Таима, только по другую сторону. - Пожалуй, первым Аша'ман был я, - заявил Ранд, - но Мазрим Таим стал вторым. - В сравнении с лицом Таима даже камень показался бы мягким. Что все-таки происходит с этим человеком? - Я надеюсь, что со временем все вы станете Аша'ман, но даже если этого не случится, не забывайте о том, что вы солдаты. Впереди немало сражений, возможно, и не таких, каких мы ожидаем, а увенчает их Последняя Битва. Если будет на то воля Света, мы победим. Победим, ибо должны победить. В этом месте следовало ожидать приветственных возгласов - Ранд не питал иллюзий насчет своего ораторского искусства и вовсе не считал себя способным заставить толпу вопить от восторга, но ведь эти люди знали, зачем они здесь, и упоминание о победе должно было вызвать хоть какой-то отклик. Но они молчали. Ранд соскочил с валуна. - Разойдись, - коротко приказал Таим, и ученики - солдаты - так же молча, как и стояли, вернулись к своим занятиям и трудам. Лишь некоторые тихонько переговаривались. Мазрим Таим указал на фермерский дом. Мешочек с мечами он сжимал так сильно, что оставалось лишь удивляться, как они не кололи ему руку. - Не найдет ли милорд Дракон время, чтобы выпить кубок вина? Ранд кивнул - он не хотел возвращаться во дворец, не докопавшись до сути происходящего.Передняя комната фермерского дома выглядела так, как и следовало ожидать, - голый, безупречно выметенный пол, стулья с решетчатыми спинками и камин из красного кирпича, без малейших признаков копоти и сажи. Трудно было поверить, что когда-то в нем разводили огонь. Маленький столик покрывала белоснежная скатерть с вышитыми по краям цветами. Сора Грейди молча поставила на скатерть деревянный поднос с ярко-голубым кувшином и двумя кружками, украшенными белой глазурью. Ранд надеялся, что по прошествии времени она станет поприветливее, но не тутто было. Молчаливый укор в ее взгляде заставил его вздохнуть с облегчением, как только женщина удалилась. Но он успел приметить, что она потела. Бросив мешочек на поднос, Таим залпом осушил кружку. - А что, разве женщин ты не учишь концентрироваться? - спросил Ранд. - Хорошо ли, если их мужья не потеют, а они страдают от жары? - Они сами того не хотят, - резко отозвался Таим. - Никто от них ничего не скрывает. Некоторым мужья да любовники предлагали их обучить, но они даже слушать отказались. Видите ли, это, возможно, имеет отношение к саидар. Ранд промолчал, уставясь на темное вино в своей кружке. Он твердо решил не поддаваться раздражению. - Я доволен тем, как идет набор, - промолвил он наконец. - Ты, кажется, говорил, что мы сумеем меньше чем за год сравняться с Башней... С Белой Башней... - Белая Башня, Черная Башня. Что за легенда будет сложена обо всем этом? Если, конечно, вообще будет... - Теперь я вижу, если дело и дальше пойдет столь же споро, так оно и будет. Ума не приложу, как ты находишь так много способных к учению. - Когда моешь золото, от большой кучи песка, - натянуто отозвался Таим, - рано или поздно на лотке останется одна-другая драгоценная крупица. Сам я теперь выезжаю нечасто, этим занимаются другие. Дамер, Грейди... Есть несколько человек, примерно дюжина, на которых можно положиться, они достаточно пожили, и от них не приходится ожидать глупостей. Ну а кроме того, у меня достаточно молодых парней, чья сила позволяет открыть любой проход. Они сопровождают старших, если тем не дается Перемещение. До конца года у тебя будет уже тысяча... солдат. Ну а как насчет тех, кого я отослал в Кэймлин? Ты уже составил из них войско? Там ведь побольше тысячи наберется. - Я предоставил это Баширу, - ответил Ранд, и губы Таима насмешливо дрогнули. Ранд поставил кружку на стол, чтобы ненароком не разбить со зла. Башир делал все возможное, даже невозможное, если учесть, что в его учебном лагере где-то к западу от города собрались по большей части разорившиеся фермеры, беглые подмастерья и неудачливые ремесленники, отродясь не державшие в руках меча, не ездившие верхом и вообще не отлучавшиеся из родного захолустья далее чем на пять миль. Но у Ранда хватало своих забот, и он не собирался ломать голову еще и над этим. Башир получил разрешение делать с этим сбродом, что он считает нужным, и повеление не беспокоить Ранда, если только новобранцы не поднимут мятеж. Глянув на Таима, и не пытавшегося скрыть презрение, Ранд за спиной сжал кулаки. Где- то в отдалении, словно эхо его собственного гнева, сердито грохотал голос Льюса Тэрина. - Эй, что это сегодня с тобой? Тебе словно колючка в штаны попала, как только я прицепил эти значки. Это из-за них, что ли? Если так, я не понимаю. Эти люди будут больше ценить свои знаки отличия, увидев, что ты принял такие же от самого Возрожденного Дракона. Да и к тебе почтения прибавится. Может, тогда и не придется поддерживать порядок, раздавая удары по голове. Ну, говори, в чем дело. Начал Ранд хорошо, спокойно, хотя и твердо, - он и не хотел, чтобы голос его звучал слишком уж мягко, - но выдержать взятый тон до конца не сумел. На крик, правда, не сорвался, но последний вопрос походил на удар хлыста. И тут с Таимом произошло нечто странное. Он содрогнулся - как показалось Ранду, скорее от ярости, чем от страха, - и тут же вновь стал самим собой. Не слишком дружелюбным, немного насмешливым, но, во всяком случае, спокойным и непринужденным. - Я могу сказать, что меня беспокоит. Две вещи - Айз Седай и ты. Девять Айз Седай, прибывших с посольством, да две, которые уже давно в городе, стало быть, уже одиннадцать. А вдруг где-то скрывается еще одна? Или две? Я пока не смог их найти, но... - Я велел тебе не показываться в городе, - ровным голосом промолвил Ранд. - Есть люди, помогающие мне узнавать новости, - сухо отозвался Таим. - Сам же я не совался туда с того дня, как спас тебя от Серого Человека. Ранд это пропустил. Едва. Почти. Голос в его голове был слишком тих, чтобы разобрать слова, но походил на отдаленные раскаты грома. Таим его спас? - Твои шпионы только на то и годятся, чтобы ловить пальцами дым, - вырвалось у Ранда. Мазрим Таим дернулся. Лицо осталось спокойным, но глаза сверкнули, словно черные бриллианты. - А если они объединятся с Красными Айя? - Голос Таима звучал насмешливо и невозмутимо, но глаза по-прежнему блестели. - В окрестностях города появились Красные сестры. Только за последние дни прибыло несколько групп. Они пытаются перехватывать откликнувшихся на амнистию мужчин. Я убью его! - взревел Льюс Тэрин, и Ранд почувствовал, как он нащупывает подход к саидин. Убирайся! - решительно приказал Ранд. Но Льюс Тэрин не исчез. И не умолк. Я убью его. Его, а потом их. Они служат ему. Это ясно: они служат ему. Убирайся! - мысленно приказал Ранд. Ты всего-навсего голос. Но этот голос упорно тянулся к Источнику. О Свет, я всех их убил. Всех, кого любил, всех. Надо убить его, убить за них. Может быть, это восполнит... Нет, ничто не восполнит, никогда. Но я должен его убить. И его, и их. Убить. Я должен. Должен. Нет! - мысленно вскричал Ранд. Ты мертв, -Льюс Тэрин! Я живой, а ты, чтоб тебе сгореть, мертвец! Неожиданно Ранд осознал, что стоит, тяжело опираясь на стол, колени у него подгибаются, а с губ срываются слова: - Ты мертв... Я живой, а ты мертвец... Он не схватился за саидин. Не схватился и Льюс Тэрин. Содрогнувшись, Ранд поднял глаза на Таима и удивился, заметив на его лице участие. - Ты должен держаться, - мягко сказал Таим, - не терять рассудка, пока есть силы. Если не справишься, цена будет слишком велика. - Я справлюсь. - Ранд оттолкнулся от стола и выпрямился. Льюс Тэрин молчал. В голове не было ничего, кроме собственных мыслей. И, конечно, Аланны. - Эти Красные, они уже кого-нибудь захватили? - Я о таком не слышал. - Таим говорил осторожно, словно ожидал очередного взрыва. - Нынче большинство новичков прибывает через проходы, да и дороги полны народу. Поди узнай, куда идет человек да зачем, если он сам не проболтается. - Немного помолчав, Таим добавил: - В любом случае от этих Красных можно легко избавиться. - Нет, - отрезал Ранд, гадая, действительно ли Льюс Тэрин ушел. Он хотел в это верить, но чувствовал, что, поверив, сделал бы большую глупость. - Если они и вправду начнут хватать людей, мне придется принять меры, но пока от них никакого вреда нет. И уж ты мне поверь, Красные, которых послала Элайда, не захотят иметь ничего общего с теми Айз Седай, что сегодня в городе. И одни и другие скорее объединятся с тобой, чем друг с другом. - А как насчет тех, кто уже в городе? Их одиннадцать? Один-два несчастных случая могли бы сократить это число до более безопасного. Если ты не хочешь пачкать руки, я готов... - Нет! Сколько раз тебе говорить одно и то же - нет! Если я узнаю, что какой-то мужчина направляет в Кэймлине Силу, тебе, Таим, не поздоровится. И не думай, что тебе удастся меня провести. Ежели одна из этих Айз Седай ненароком свернет себе шею, поскользнувшись на ровном месте, я буду знать, кто виноват. Попомни мои слова. - Боюсь, ты не учитываешь всех возможностей, - сухо заметил Таим. - Если Саммаэль или Демандред подбросят тебе на порог несколько мертвых Айз Седай, я что, и за это должен буду ответить? - Пока они ничего такого не делали и, будем надеяться, не станут. А ты, еще раз повторяю, помни мои слова. - Внимаю словам милорда Дракона и повинуюсь. - Мазрим Таим слегка склонил голову. - Но по-прежнему утверждаю, что одиннадцать - опасное число. Ранд не выдержал и рассмеялся: - Таим, я собираюсь научить их танцевать под мою флейту. О Свет, сколько же воды утекло с тех пор, когда он последний раз играл на флейте? И где она теперь, эта флейта? Он услышал, как тихонько хихикает Льюс Тэрин. ГЛАВА 43. "Розовый венец" Нанятый Мераной экипаж, мерно покачиваясь, медленно катил по забитым народом улицам, направляясь к гостинице "Розовый венец". Сама Мерана, темноволосая женщина с безмятежным взором, сидела, сложив на коленях руки с тонкими, изящными пальцами, и внешне казалась совершенно спокойной. Но спокойствие это было деланным. Тридцать восемь лет назад ей довелось быть посредницей на переговорах между Тарабоном и Арад Доманом - предполагалось, что они должны положить конец раздорам из-за Алмотской Равнины. И доманийцы, и тарабонцы плутовали и изворачивались как могли. Трижды переговоры заходили в тупик; мир висел на волоске, а представители и той и другой стороны без конца расточали льстивые улыбки, всячески демонстрируя свою добрую волю. К тому времени когда высохли чернила на пергаменте, Мерана чувствовала себя так, словно ее спустили с вершины горы, заколотив в бочку. Причем в бочку, утыканную изнутри гвоздями. А в результате вышло, что этот договор не стоил даже шнуров и воска на скрепивших его печатях. Ей хотелось надеяться, что от переговоров, начатых сегодня в королевском дворце, будет больше толку - они просто должны привести к успеху, - но ощущение было такое, словно она вновь побывала в той самой бочке. Мин сидела, откинувшись назад, глаза ее были закрыты. Создавалось впечатление, что эта особа никогда не упустит случая поклевать носом. Две другие сестры, сидевшие в экипаже, - спокойная, сдержанная Сеонид, облаченная в зеленую парчу, и стройная, улыбчивая Масури в коричневом платье с цветочным узором по подолу - на прием к Ранду все оделись официально, в цвета своих Айя, - то и дело поглядывали на девушку. Мерана не сомневалась: глядя на Мин, они думали о том же, что и она. Сеонид, во всяком случае, должна была догадаться, хотя нет, как раз за нее нельзя поручиться. Эта женщина всегда отличалась методичностью и практичностью, а к Стражам относилась чуть ли не как к породистым волкодавам. И привязанность ее к ним была примерно такой, какую испытывает хозяйка к домашнему любимцу. Наверняка, поняла Масури - та любила потанцевать и вскружить кому-нибудь голову, хотя мигом забывала своего избранника, прослышав о каком-нибудь древнем манускрипте. Сама Мерана не влюблялась со времен Пятого Фалмского Договора, но что это такое, не забыла и, приметив обращенный к ал'Тору взгляд Мин, тут же смекнула: эта девица отбросила прочь разум и целиком отдалась порывам сердца. Из этого еще не следовало, что Мин пренебрегла всеми их указаниями и выболтала ал'Тору доверенные ей секреты, но, так или иначе, о Салидаре он знал. Так же как знал, что там находится Илэйн. Все их увертки и недомолвки его просто- напросто забавляли. Теперь придется следить за каждым своим словом, сказанным в присутствии Мин, что, в совокупности со всем прочим, пугало. Страх был для Мераны непривычным чувством. Правда, ей довелось испытать его в год смерти Базана - она так и не связала себя узами с другим Стражем, отчасти потому, что не хотела вновь пройти через нечто подобное, отчасти же из-за отсутствия подходящего человека, - но то был последний раз, когда она не просто предчувствовала недоброе, как перед Айильской Войной, а боялась. Боялась она и сейчас, и это ей вовсе не нравилось. Все еще могло обернуться удачно, ничего страшного не случилось, но Ранд ал'Тор, сам Ранд ал'Тор, внушал ей страх. Качнувшись последний раз, экипаж остановился на конюшенном дворе гостинице "Розовый венец". Слуги в расшитых розами ливреях бросились открывать дверцы кареты. Обеденный зал был под стать всей гостинице - чудесному трехэтажному зданию из белого камня. На фоне полированных стенных панелей из темного дерева выделялись беломраморные камины. На одной из каминных досок стояли позолоченные часы, каждый час мелодично отбивавшие время. Прислужницы в голубых платьях и белых, с вышитыми на них венками из роз фартуках были приветливы, сноровисты и красивы или, во всяком случае, миловидны. Обычно в "Розовом венце" останавливались благородные господа, не имевшие в Кэймлине собственных домов, но сейчас за всеми столами сидели одни лишь Стражи. И Аланна с Верин. Будь на то воля Мераны, этим женщинам пришлось бы дожидаться на кухне, со слугами. Остальные сестры куда-то вышли. Нельзя было терять времени. - Если вы не против, - сказала Мин, - я немножко прогуляюсь. Мне бы хотелось посмотреть город, пока не стемнело. Мерана дала согласие, а когда девушка устремилась к выходу, переглянулась с Сеонид и Масури. Интересно, быстро эта девчонка добежит до дворца? Госпожа Синчонин, пухленькая, как и все известные Меране содержательницы гостиниц, вышла навстречу, кланяясь и потирая розовые ладошки: - Чем могу служить, Айз Седай? Может, что-нибудь принести? Она принимала Мерану в своей гостинице и до, и после того, как узнала, что та Айз Седай. - Ягодного чаю, - с улыбкой сказала Мерана. - Наверх, в малую гостиную. Улыбка исчезла, как только Синчонин удалилась, хлопотливо подзывая служанок. Мерана жестом велела Аланне и Верин следовать за собой, и все пять Айз Седай молча поднялись по лестнице. Из окон гостиной открывался вид на улицу, но у Мераны не было ни малейшего желания любоваться видами. Плотно, чтобы в помещение не проникал уличный шум, прикрыв окна, она повернулась к ним спиной. Сеонид и Масури уселись на стулья по обе стороны от Аланны и Верин. Те остались стоять. Темное шерстяное платье Верин казалось помятым, хотя таковым и не было, на кончике носа у нее сидело чернильное пятнышко, но острые, наблюдательные птичьи глаза примечали все. Глаза Аланны поблескивали - вполне возможно, от гнева. Руки ее дрожали и то и дело хватались за подол голубого шелкового платья с желтым лифом, выглядевшего так, словно она в нем спала. Конечно, известное оправдание у нее имелось. Но недостаточное. - Аланна, - твердо начала Мерана, - пока я не знаю, не приведут ли твои действия к нежелательным последствиям. Он не поднимал вопроса о том, что ты - против его воли! - связала его узами, но был суров... очень суров и... - Разве он установил дополнительные ограничения? - встряла Верин, по-птичьи склонив голову набок. - Мне кажется, все идет хорошо. Он не сбежал, прослышав о вашем прибытии, и принял вас, надо полагать, довольно любезно - иначе бы вы вовсю метали громы и молнии. Он вас немного побаивается, потому и установил ограничения, но не счел нужным вводить дополнительные, значит, вы пользуетесь той же свободой, какая была предоставлена нам, - значит, вовсе не пришел в ужас. И это прекрасно, его не следует пугать сверх меры. Трудность заключалась в том, что Аланна и Верин не входили в состав посольства, а стало быть, Мерана не имела над ними власти. Они уже слышали о Логайне и Красных и считали необходимым лишить Элайду власти, но сейчас это не имело значения. Конечно, Аланна представляла собой проблему разве что теоретически. Она и Мерана обладали примерно одинаковой мощью: выяснить это точнее можно было, лишь померившись силами, а такими вещами занимались только послушницы, да и то до тех пор, пока их не поймают и не устроят выволочку. Аланна пробыла послушницей шесть лет, а Мерана всего пять, но, что гораздо важнее, к тому дню, когда повивальная бабка поднесла Аланну к материнской груди, Мерана носила шаль уже десять лет. Она имела бесспорное преимущество. О таких вещах не вспоминали, пока не возникала необходимость, но все знали обычаи и приноравливались к ним. Аланна не подчинялась Меране, но испытывала к ней естественное почтение. К тому же она чувствовала себя виноватой. Куда сложнее обстояло дело с Верин. Мощь их тоже была примерно равна, обе пробыли по пять лет в послушницах и по шесть в Принятых - такие вещи знали друг о друге все Айз Седай. Однако Верин была старше Мераны, возможно, на столько же лет, насколько та была старше Аланны. Легкая проседь в волосах Верин подчеркивала это. Будь Верин одной из посольства, все это не имело бы значения, но в нынешних обстоятельствах Мерана уже не раз ловила себя на том, что невольно прислушивается к словам этой женщины. Сегодня утром ей дважды пришлось напомнить себе самой, что возглавляет посольство она, а вовсе не Верин. Правда, Верин чувствовала, что в какой-то мере разделяет с Аланной ответственность за содеянное, и это несколько упрощало дело. В противном случае она сидела бы на стуле, а не стояла рядом с Аланной. Но было бы совсем неплохо найти какой- нибудь способ заставить ее безвылазно сидеть в "Кулэйновом псе" да присматривать за ее бесценными сокровищами - девчушками из Двуречья. Усевшись, Мерана аккуратно расправила юбку и шаль. Возможность сидеть, в то время как другие стоят, давала ощущение превосходства. В первую очередь морального - ей содеянное Аланной представлялось чуть ли не изнасилованием. - По существу, он все же установил еще одно ограничение. Прекрасно, что вам удалось обнаружить, где находится его школа, но теперь я настоятельно советую вам выбросить из головы все мысли, которые, скорее всего, возникли у вас по этому поводу. Он... велел... велел нам держаться подальше от... его людей. Прикрыв глаза, она с содроганием вспомнила, как грозно приподнялся он на своем ужасном престоле - Львиный Трон был выставлен, словно трофей, позади него, - да еще сжимая в руке копье. Копье-то зачем - не иначе, какой-нибудь айильский обычай. - Послушай меня, Мерана Седай, - промолвил он достаточно любезно, но весьма твердо. - Я не хочу неприятностей между Айз Седай и Ашаман. Своим солдатам я велел держаться от вас подальше, но не допущу, чтобы они стали вашей добычей. Вздумаете вредить Черной Башне, охотиться за моими людьми - глядите, как бы вам не угодить на вертел. Давайте вместе постараемся избежать осложнений. Мерана пробыла Айз Седай достаточно долго, чтобы не вздрагивать, оказавшись в шаге от могилы, но на сей раз ей действительно было не по себе. Аша'ман. Черная Башня. Мазрим Таим! Как могло все зайти так далеко? Но Аланна уверяла, что у него уже не меньше ста человек. Откуда ей это известно, она умалчивала, да никто к ней и не приставал - ни одна сестра не раскроет своих лазутчиков. Впрочем, не это важно. За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, гласила старая пословица, а нынче самый важный заяц в мире - ал'Тор. Другим придется подождать. - А он... он еще здесь или... ушел? - спросила Мерана. И Верин и Аланна весьма спокойно отнеслись к известию о способности Ранда Перемещаться, а вот Меране это внушало некоторое беспокойство. Кто знает, какие еще забытые Айз Седай умения он освоил? - Аланна? Ты меня слышишь? Стройная Зеленая сестра вздрогнула, возвращаясь оттуда, куда увлекли ее мысли. Похоже, отвлекалась она частенько. - Он в городе. Полагаю, что во дворце. - Голос ее все еще звучал мечтательно и будто сонно. - Дело в том, что... у него рана в боку. Старая рана, лишь наполовину исцеленная. Как только сосредоточусь на ней, слезы наворачиваются. Как можно жить с такой болью? Сеонид кольнула Аланну взглядом - всякая женщина, имевшая Стража, ощущала его раны. Но Мерана знала, что испытала Аланна, потеряв Овэйна, и потому, когда заговорила, голос ее звучал не слишком резко: - Что ж, когда были ранены Терил с Фареном, я едва не лишалась чувств - это при том, что мы не ощущаем всей боли. Но ни один из них даже не замедлил шагу. - Я думаю, - тихонько сказала Масури, - мы не о том толкуем. - Она всегда говорила тихо, но, в отличие от многих Коричневых, всегда по существу. Мерана кивнула: - Да. Я размышляла о том, чтобы занять рядом с ним место Морейн... Послышался стук в дверь, и на пороге появилась служанка в белом переднике, с чайным подносом в руках. Заварной чайник был серебряным, а чашки фарфоровыми - в "Розовом венце" привыкли к знатным постояльцам. К тому времени когда служанка, поставив поднос, удалилась, от мечтательности Аланны не осталось и следа. В ее темных глазах сверкало пламя, какое Меране едва ли доводилось видеть. Зеленые весьма ревниво относятся к своим Стражам, а Ранд ал'Тор теперь принадлежал ей, каким бы способом она этого ни добилась. От почтительности не осталось и следа; она напряглась, как клинок, дожидаясь лишь следующих слов Мераны, чтобы дать ей достойный отпор. Но Мерана умолкла, подождала, пока разольют чай, а потом пригласила к столу и Верин с Аланной. Глупая женщина заслуживала того, чтобы малость помучиться, но... Может, это вовсе и не похоже на изнасилование. - Да, хотела, но, поразмыслив, отказалась от этого, - продолжила Мерана. - Может, мне и стоило попытаться, но боюсь, Аланна, что после твоего поступка он не испытывает особого довери'я к Айз Седай и рассмеялся бы мне в лицо. - Он высокомерен, словно король, - сердито сказала Сеонид. - Таков, каким его описывали Найнив и Илэйн, - добавила, качая головой, Масури. - Даже хуже. Надо же, заявил, будто способен чувствовать, когда женщина направляет Силу. Я уж хотела было обнять саидар, чтобы поставить его на место, но раздумала. - И все эти айильцы, - неприязненно произнесла Сеонид, происходившая из Кайриэна, - и мужчины и женщины... Думаю, моргни мы не так, они закидали бы нас своими копьями. Одна рыжая, она, по крайней мере, была в юбке. смотрела на нас прямо-таки с ненавистью. Порой, подумала Мерана, Сеонид забывает, что главная угроза может исходить от самого ал'Тора. Аланна непроизвольно покусывала верхнюю губу, ну прямо как молоденькая девушка. Хорошо, что за ней присматривает Верин, в таком состоянии ее нельзя оставлять одну. Верин спокойно попивала чай, но ее острые глазки могли смутить кого угодно. Мерана поймала себя на том, что сочувствует Аланне. Она слишком хорошо помнила, что после смерти Базана представляла собой обнаженный клубок нервов. - К счастью, - промолвила она, - у его подозрительности есть и положительные стороны. В Кайриэне его посетило посольство Элайды - он рассказал об этом со всей откровенностью. Так вот, благодаря своей подозрительности он их близко не подпустит. Сеонид поставила чашечку на блюдце: - Он попытается использовать нас друг против друга. - И возможно, до известной степени в этом преуспеет, - сухо заметила Масури. - Но у нас есть преимущество, мы знаем о нем больше, чем Элайда. Я думаю, ее посланницы рассчитывали встретить пастуха, обряженного в шелковый кафтан. А Ранд, кем бы он ни был, уже не таков. Похоже, Морейн неплохо его обучила. - Мы были предупреждены, - сказала Мерана. - А они - едва ли. Растерянно заморгав, Аланна уставилась на них: - Значит... выходит, я ничего не испортила? - Три Айз Седай кивнули. Аланна перевела дух и расправила юбку, словно только сейчас заметила складки. - Может быть, я еще сумею заставить его принять меня. - Лицо ее стало гораздо спокойнее, в глазах появилась уверенность. - Что же до его амнистии, то нам, видимо, придется временно воздержаться от осуществления каких-либо планов. Но это не значит, что мы не должны их строить. На минуту Мерана пожалела о своей снисходительности. Женщина совершила такой поступок и думает лишь о том, не повредит ли это ее успеху. Однако она вынуждена была признать, что Аланна, наверное, вела бы себя иначе, сумей она действительно заполучить Ранда. - Все так, Аланна, но это "временно" продлится столько, сколько потребуется. Аланна поджала губы, однако, выдержав паузу, кивнула. - Но как привести его к послушанию? - промолвила Верин. - В таком деле нужна осторожность. Волк не собака, он любой поводок оборвет, как нитку. Мерана призадумалась. Она не собиралась раскрывать все карты перед этой парочкой, не слишком-то уж приверженной Совету в Салидаре, и к тому же опасаясь, как бы Верин не попыталась взять руководство на себя. Сама-то Мерана считала, что знает, как совладать с Рандом; потому ей и поручили возглавить посольство; вся ее жизнь прошла в труднейших переговорах и улаживаниях споров между, казалось, непримиримыми врагами. Ее посредничество всегда приводило к заключению договоров и мирных соглашений, а если в конечном итоге они и нарушались, то такова уж несовершенная человеческая природа. Единственной неудачей Мераны - единственной за все сорок шесть лет - был Пятый Фалмский Договор. Все это она знала, но за долгие годы некоторые инстинкты укоренились слишком глубоко. - По счастью, сейчас в Кэймлине находятся некоторые влиятельные особы. Мы встретимся с ними и... - Меня беспокоит Илэйн, - твердо заявила Дайлин. Тем более твердо, что она находилась наедине с Айз Седай, а в присутствии Айз Седай нельзя дать почувствовать слабину. Особенно если ты одна. И Айз Седай знает, что ты с ней наедине. Кайрин Седай улыбнулась, но ни ее улыбка, ни спокойные голубые глаза решительно ни о чем не говорили. - Вполне возможно, Дочь-Наследница еще объявится и воссядет на Львиный Трон. То, что люди считают невозможным, редко оказывается таковым для Айз Седай. - Возрожденный Дракон говорит, что... - Мужчины не в меру разговорчивы, леди Дайлин, но ты знаешь, что я не лгу. Поглаживая серую шею тайренского скакуна, Луан внимательно посматривал по сторонам - вдруг в конюшню войдет кто-нибудь посторонний - и едва увернулся от конских зубов. Вообще-то от всяких неожиданностей должен был уберечь Страж Рафелы, но в последнее время Луан не доверял никому. Особенно тем, кто наносит такого рода визиты. - Я не уверен, что понял вас правильно, - коротко сказал он. - Единство лучше раскола, - отозвалась Рафела, - мир лучше войны, а терпение лучше смерти. Луан моргнул, услышав столь неожиданное окончание более чем банальной фразы, а круглолицая Айз Седай улыбнулась: - Лорд Луан, разве для Андора не будет благом, если Ранд ал'Тор оставит эту страну единой и мирной? Запахнув халат, Эллориен уставилась на Айз Седай, ухитрившуюся без доклада попасть к ней в ванную, - не иначе как никто из слуг ее не заметил. Сидевшая на табурете по другую сторону полной воды мраморной ванны меднокожая женщина, похоже, не видела в этом ничего особенного. - Кому, - прервала молчание Эллориен, - тогда достанется Львиный Трон, Демира Седай? - Колесо плетет, как ему угодно, - услышала она и поняла, что другого ответа не будет. ГЛАВА 44. Цвет веры После того как Ванин отправился к стоянке отряда, Мэт занялся собственным устройством и довольно скоро выяснил, что свободных комнат в Салидаре нет, все заняты послушницами, Принятыми и Айз Седай, и даже конюшни забиты битком. Однако серебряная монетка помогла ему договориться с тощим, пронырливым конюхом; шесть их лошадей получили место на отгороженном высокой стеной дворе, который пришлось для этого освободить от мешков с овсом, а Мэт и его солдаты устроились на сеновале, где, пожалуй, было даже прохладнее, чем в комнатах. - Ничего ни у кого не просите, - распорядился Мэт, раздавая оставшиеся деньги своим людям. - И не принимайте никаких подарков. Платите за все - отряд не должен быть никому и ничем обязан. Он напустил на себя уверенность и сумел все-таки внушить ее своим спутникам. По его приказу они развернули знамена - оба, и с Драконом, и с символом Айз Седай, - выставили их перед входом на сеновал на всеобщее обозрение. У бедолаги конюха глаза полезли на лоб, но Мэт мигом успокоил его, швырнув золотую марку. - Пусть все знают, кто мы такие, - с усмешкой пояснил он. Следовало дать Эгвейн понять, что ей не удастся так просто от него отделаться, а из-за этого приходилось выглядеть дураком. Впрочем, толку от этих знамен никакого не было. Правда, люди на них глазели, показывали пальцами, даже несколько Айз Седай подошли, посмотрели и невозмутимо удалились. Мэт ожидал, что от него потребуют убрать знамена, но этого не случилось. Зато когда он снова заглянул в Малую Башню, какая-то Айз Седай недвусмысленно заявила: Амерлин весьма занята, а если и может его принять, то только через денек-другой. Илэйн вообще исчезла, так же как и Авиенда, но, поскольку никаких слухов об убийстве не появлялось, Мэт предположил, что Айз Седай пытаются силком натянуть на айильскую девицу белое платье. Это его не волновало, лишь бы никто никого не резал. Ему бы не хотелось докладывать Ранду о том, что одна из них убила другую. Как- то раз он мельком приметил Найнив, но та мигом шмыгнула за угол, а когда он сам доковылял до этого угла, ее и след простыл. Большую часть дня после обеда он провел в поисках Тома и Джуилина - любой из них мог бы побольше рассказать о том, что здесь к чему, и, кроме того, Мэт хотел извиниться перед менестрелем за свои замечания насчет того письма. Увы, оба словно сквозь землю провалились. Задолго до темноты Мэт пришел к выводу, что их от него прячут. Не иначе как Эгвейн добивается, чтобы он вскипел, решил Мэт и отправился танцевать. Пусть видят, он даже не горячится. Судя по всему, празднование по поводу избрания Амерлин предполагалось продолжать в течение целого месяца, и хотя днем все в Салидаре работали, с наступлением темноты возобновлялось гуляние. На всех перекрестках разжигали костры, и невесть откуда появлялись скрипки, флейты и даже цимбалы. Городок полнился музыкой и смехом, а спать люди ложились уже далеко за полночь. Айз Седай танцевали прямо на улицах с конюхами и возчиками в грубом домотканом платье, а Стражи вовсю отплясывали со скинувшими фартуки служанками и кухарками. Но Эгвейн нигде не было видно, - видать, решила, что Амерлин не пристало выделывать коленца на улице. Однако пропали и Илэйн, и Найнив, и Джуилин, и Том. Старый волокита не упустил бы случая повеселиться, даже сломай он обе ноги, - стало быть, его и вправду удерживают где-то силком. Ну и ладно, решил Мэт, буду веселиться. Пусть видят, что мне на них наплевать. Но веселье его обернулось не совсем так, как задумывалось. Некоторое время он танцевал с необычайно красивой - такой красотки ему, пожалуй, еще не случалось видеть - стройной, но притом полногрудой женщиной, жаждавшей узнать о Мэте Коутоне как можно больше. Это, конечно, не могло не льстить. Она прижималась к нему так, что Мэт чуть ли не поневоле заглядывал ей за вырез платья. Все бы ничего, но посматривала на него эта Халима - так ее звали - довольно странно, и усмешка у нее была хитрая. К тому же танцевала она скверно, все время порываясь вести сама, - и в конце концов Мэт запросил пощады. Оно бы и ладно, но не успел он отойти и на десяток шагов, как серебряная лисья головка похолодела. Мгновенно обернувшись, он увидел Халиму, в упор смотревшую на него при свете костра. Продолжалось это всего лишь миг - в следующий она схватила за руку рослого Стража и закрутила его в вихре танца, но Мэт мог поклясться, что успел заметить потрясение на ее прекрасном лице. Скрипки наигрывали знакомую ему мелодию, знакомую по старым воспоминаниям, но за тысячу лет она почти не изменилась. Зато слова теперь, наверное, совсем другие. Те, что звучали у него в голове, многим бы здесь не понравились. Айз Седай убеждает, в сладких речах, Что покоится мир на ее плечах. Положись на нее во всем и всегда, И минует тебя любая беда. Но вера гнетет, словно тяжкое бремя, Прорастает ею темное семя, Из сердца кровавая хлещет струя, Цвет последнего вздоха - вот вера моя И смерти самой цвет. - Айз Седай? Эта? - Вопрос Мэта вызвал у молодой толстушки презрительный смех. Она была миленькой, и в других обстоятельствах Мэт не упустил бы случая ее приголубить. - Куда ей! Халима всего лишь помощница Деланы Седай. Вечно цепляется к мужчинам, она такая. Вешается на шею каждому встречному просто ради забавы. Всыпать бы ей как следует, но Делана покровительствует этой вертихвостке. Королева твердит с высокого трона, Будто тяготы власти несет корона, Справедливость вершит испокон времен, Положись на нее, коли ты умен. Но вера гнетет с неистовой силой, Как собачий вой над разверстой могилой. Подступает тьма, измену тая, Звук последнего вздоха - вот вера моя И смерти самой звук. Может, он все же ошибся. Наверное, ошибся, а потрясена она была тем, что он ее оставил. Кто же бросит такую красавицу, пусть даже она и не слишком хорошо танцует? Надо полагать, в этом-то все и дело. Правда, оставался вопрос: кто и почему? Мэт окинул взглядом танцующих и зевак, стоявших в сторонке и ждущих своей очереди. Златовласая Охотница за Рогом, казавшаяся до боли знакомой, танцевала с каким-то простоватым с виду малым, коса ее развевалась. Айз Седай было нетрудно узнать по лицам, но как выяснишь, которая из них пыталась... что бы она там ни пыталась. Мэт зашагал к следующему костру, стараясь выкинуть из головы надоедливую песенку, но она звучала в его голове куплет за куплетом - от "короля на престоле" и "лорда и леди" до "любви всей жизни". Та, древняя память подсказывала, что некогда он написал эту песню, желая выразить любовь к жизни. "И смерти самой вкус". На следующем перекрестке скрипач и женщина с флейтой играли "Пух и перья" - славную деревенскую песенку. Можно ли доверять Эгвейн? В какой мере? Она ведь теперь, надо думать, Айз Седай. Конечно, Айз Седай, раз уж сделалась Амерлин, пусть даже у здешней компании дурех. Впрочем, будь Эгвейн хоть сто раз Айз Седай, она не из тех, кто наносит удары исподтишка. Найнив, та могла бы, хотя ограничилась бы пинком... Бедро у Мэта до сих пор ныло. И одному Свету ведомо, что может откаблучить Илэйн. Но во всяком случае они явно пытаются его отпугнуть. И дальше будут пытаться. Ну и пусть, лучше всего просто не обращать на них внимания. Все одно они со своей дурацкой Силой ничего с ним поделать не смогут, и чем чаще будут пробовать, тем скорее поймут, что все это без толку. Подошла Мирелле и, остановившись рядом с Мэтом, стала наблюдать за танцующими. Мэт помнил ее, но смутно, и не думал, что она может быть для него опасной. Вовсе нет. Она была хороша собой - не столь красива, как Халима, но все же очень хороша, - и, когда на ее лице играли блики костра, он почти забывал, что эта женщина Айз Седай. - Славный сегодня вечерок, - с улыбкой промолвила она и как бы невзначай завела разговор. Любовавшийся ею Мэт даже не сразу сообразил, к чему она клонит. - Мне так не кажется, - кратко, но вежливо ответил он, как только представилась такая возможность. Вот что бывает, стоит забыть, что Айз Седай есть Айз Седай. Она улыбнулась: - Ты получил бы ряд преимуществ, и уж поверь, мне и в голову не пришло бы пристегнуть тебя булавкой к своему подолу. А получить ты бы мог многое. Ты избрал опасную стезю - или ее для тебя избрали. У Стража больше возможностей остаться в живых. - Я так не считаю. Спасибо за предложение, но... Нет. - Все-таки подумай, Мэт. Если только... если только Амерлин уже не связала тебя узами. - Нет. Эгвейн ни за что бы не стала... Или все-таки?.. Может, и попробовала бы, не будь у него медальона. - Прошу прощения, - промолвил Мэт и с легким поклоном поспешил к хорошенькой голубоглазой молодой женщине, притопывающей ножкой в такт музыке. Губки у нее были прямо-таки созданы для поцелуев, а ему, в конце-то концов, хотелось просто порадоваться жизни. - Завидя такие глазки, я не мог пройти мимо. Может, потанцуем? Мэт слишком поздно заметил кольцо Великого Змея на правой руке красотки, а услышав несомненно знакомый голос, совсем опешил. - Помнится, я спрашивала, не из тех ли ты, мальчик, кто прибегает тушить пожар, когда дом уже сгорел дотла, но ты, похоже, взял за обычай прыгать прямо в огонь. А теперь ступай, поищи другую. Может, кто-нибудь с тобой и станцует. Суан Санчей! Суан, усмиренная и убитая - это все знали, - помолодела, похорошела и снова носит кольцо Айз Седай. Это ж надо, он пригласил на танец Суан Санчей! Прежде чем Мэт успел проморгаться, к нему подлетела гибкая, молодая Доманийка в таком тонком платье, что на фоне костра оно просвечивало насквозь. Бросив на Суан ледяной взгляд и получив в ответ точно такой же, доманийская красотка схватила Мэта за руку и чуть ли не затащила в круг. Ростом она не уступала айилкам и оказалась чуточку выше Мэта. - Ты меня не узнаешь? - проворковала она медовым голоском. - Я Лиане, может, еще помнишь. - Женщина рассмеялась бархатным, ласкающим слух смехом. Мэт едва не сбился с такта. Лиане тоже носила кольцо. Двигался он механически, почти не понимая, что делает. Хоть Лиане была высока ростом, в его руках порхала как перышко. Танцевала она прекрасно, однако Мэту было не до того. Как? Как, во имя Света?.. Мэт ничего не мог уразуметь. В довершение ко всему, как только танец закончился, .Лиане со словами "Ты очень хорошо танцуешь" одарила его таким поцелуем, какого он и припомнить не мог. Мэт был настолько ошарашен, что так и остался стоять на месте. Вздохнув, она погладила его по щеке: - Чудесно танцуешь. А если в другой раз будешь думать только о танце, получится еще лучше. Она с веселым смехом выхватила из толпы зевак какого-то малого и снова закружилась в танце. Мэт решил, что на сегодня с него хватит, а потому отправился на сеновал, где и улегся спать, пристроив под голову седло. Сны его можно было бы счесть приятными, не мелькай в них Мирелле, Суан, Лиане и Халима. Проснувшись, Мэт увидел спавшего на сеновале Ванина, - стало быть, тот уже вернулся из отряда, - и решил, что сегодняшний день, пожалуй, будет удачней минувшего. Разведчик доложил, что Талманес приказ понял и выполнит его" неукоснительно, а за отрядом, конечно же, наблюдают Стражи. Наблюдают незаметно и даже не пытаются приблизиться. Менее приятный сюрприз ожидал Мэта во дворе - там он увидел серую лошадь Олвера и самого мальчишку, свернувшегося клубочком на одеялах в углу. - Нужно, чтобы кто-нибудь прикрывал тебе спину, - мрачно пояснил он. - Ей доверять нельзя. Парнишка, разумеется, имел в виду Авиенду. Олвер не выказывал ни малейшего интереса к играм с салидарскими сверстниками, а как привязанный повсюду таскался за Мэтом, пытаясь подражать летящей походке Стражей. На Мэта насмешливо косились прохожие, паренек же повсюду высматривал Авиенду. А той нигде не было. Так же как и Илэйн с Найнив. Ну а "Амерлин" по-прежнему была "занята". Том с Джуилином - тоже. Ванину удалось кое-что разузнать, но Мэта услышанное отнюдь не порадовало. Ежели Найнив и вправду исцелила Лиане и Суан, то теперь наверняка заважничает сверх всякой меры. Она и раньше-то была о себе высокого мнения, а тут еще и совершила невозможное. Небось голова у нее раздуется, что твой арбуз. Однако это известие было не самым худшим. Рассказ о Логайне и Красных Айя заставил Мэта поежиться, - похоже, с такими вещами Айз Седай и впрямь не могли смириться. И не собирались - войско Гарета Брина отнюдь не являлось необученным сбродом, подкрепленным для виду несколькими Стражами. И, как утверждал Ванин, для этого войска заготавливались припасы. Все это предвещало неприятности. Крупные неприятности - все одно что оказаться за одним столом с Отрекшимся или столкнуться в дверях с дюжиной троллоков. Здешняя дурость дошла до опасного предела. Помнится, Том талдычил, что нужно "помочь им исполнить их долг". Хоть бы объявился да попробовал объяснить как. Вечером Мирелле снова прицепилась к Мэту, убеждая стать ее Стражем, и несколько помрачнела, услышав в ответ, что это уже пятое предложение, отклоненное им с сегодняшнего утра. Может, она и не поверила, но резко повернулась и ушла от него в гневе, во всяком случае, так показалось Мэту, хотя прежде ему не доводилось видеть разгневанных Айз Седай. А между тем он сказал правду. Первое предложение - он тогда только-только собрался позавтракать - поступило от той самой Деланы, которой служила Халима. Крепкая светловолосая женщина с водянистыми голубыми глазами оказалась более чем настойчивой и, кажется, была близка к тому, чтобы заставить его уступить. В тот вечер он не пошел танцевать и улегся спать на сеновале. С улицы доносились смех и музыка, но Мэта они не веселили. В полдень, на второй день пребывания Мэта в Салидаре, к нему явилась хорошенькая веснушчатая девушка в белом платье и изо всех сил пыжась изобразить ледяное достои