а присутствие Аланны стало едва ощутимым, исчез и Льюс Тэрин. Словно изнемог от борьбы с Рандом и отправился спать. Только тогда Ранд отпустил саидин и, только отпустив ее, понял, насколько вымотался сам. В дворцовую спальню Лойал отнес его на руках. Сидя у окна гостиной спиной к улице, Мерана держала на коленях письмо ал'Тора.' Содержание его она помнила наизусть. Мерана - так начиналось оно. Не Мерана Айз Седай, даже не Мерана Седай! "Мерана. Один мой приятель, большой мастер играть в кости, говаривал, что завзятые игроки не любят, когда выпадает число тринадцать, считая его почти столь же дурным знаком, как Око Темного. Мне это число тоже не нравится. Я отправляюсь в Кайриэн. Ты можешь последовать за мной, но не более чем с пятью сестрами. Таким образом, вы будете в равном положении с посланницами Белой Башни. И не пытайся взять с собой больше - я буду весьма недоволен. Доверия к вам у меня осталось мало. Ранд ал'Тор, Возрожденный Дракон". В конце письма он так налегал на перо, что едва не порвал бумагу, а последние строчки и вовсе были будто выведены другой рукой. Мерана сидела тихо, но она была не одна. Остальные посланницы, если теперь их можно было назвать таковыми, сидели в креслах у стен, однако столь же тихо вела себя лишь Беренисия. Сложив на коленях пухленькие ручки и слегка склонив голову, она помалкивала и открывала рот, лишь когда к ней обращались. Фаэлдрин, Масури и Рафела говорили наперебой, да и Сеонид, сидевшая на краешке кресла и то и дело улыбавшаяся, почти им не уступала. Валинде и прочие были настроены чуть ли не благодушно. Верин и Аланна отсутствовали, на их поиски отправили Стражей. А в центре комнаты стояли Кируна и Вера. - Возмутительно! Как кто бы то ни было посмел отправить такое письмо Айз Седай! - Кируна не кричала; она говорила хоть и весьма решительно, но спокойно, однако ее темные глаза метали молнии. - Демира, твой лазутчик может подтвердить, что ал'Тор действительно отправился в Кайриэн? - Перемещение, - недоверчиво пробормотала Вера. - Подумать только, он освоил Перемещение. Фаэлдрин кивнула, так что звякнули вплетенные в ее косы яркие бусинки. - И тем не менее это не может быть ничем Другим. Наверное, он гораздо могущественнее и Логайна, и Мазрима Таима. Мы не должны об этом забывать. - Неужели нельзя ничего поделать с Таимом? - Круглое личико Рафелы, обычно доброжелательное и веселое, сейчас выглядело суровым, сурово звучал и ее голос. - Не менее сотни мужчин, способных направлять Силу, - сотни! - находятся всего в двадцати милях от нас! Кайрин решительно кивнула, но ничего не произнесла. - С ними придется повременить, - твердо заявила Кируна. - Свет и честь, я даже не знаю, сколько сестер может потребоваться, чтобы управиться со всеми ими. Самая важная проблема - ал'Тор, и мы в состоянии ее решить. Демира? Подождав, пока все умолкнут, Демира склонила голову и сказала: - Я знаю, что он покинул дворец, забрав с собой большое количество айильцев и, по всей вероятности, Перрина Айбару... Как раз когда Демира начала говорить, в комнату скользнула Верин и с ходу добавила: - Перрин с ним, тут сомнений нет. Я послала Томаса взглянуть на лагерь двуреченцев. Так вот, они отправили двоих во дворец за лошадьми Перрина и его жены, а сами спешно свернули лагерь и, оставив позади фургоны да слуг, спешно выступили на восток. Под Перриновой волчьей головой и Красным Орлом Манетерена. Верин слегка улыбнулась, как будто последнее ее забавляло. Кайрин, похоже, придерживалась на сей счет иного мнения. Она охнула, а потом в ниточку сжала губы.Мерана тоже не видела в этом ничего забавного, но считала какие-то там гербы и знамена мелочью в сравнении со всем остальным. Стоит ли обращать внимание на рычащую собаку, если в твою юбку вцепились волки? Коли уж вляпалась в навозную кучу. одной лепешкой меньше, одной больше - не имеет значения. Она, Мерана, так переживала из-за Верин, и, как выяснилось, совершенно напрасно. Верин, почитай, и не вмешивалась в ее замыслы, разве что подтолкнула Демиру к сегодняшнему злосчастному противостоянию, но сделала это чрезвычайно тонко. Мерана полагала, что только Серая могла это заметить. К тому же она сама согласилась с предложением Верин. Они ведь хотели осадить Ранда и ничего больше. И вот, пока она беспокоилась насчет Верин, ей как снег на голову свалились Кируна и Бера. В посольство они не входили, Меране не подчинялись и были столь же сильны, как Масури, Фаэлдрин или Рафела. - Еще одна гнилая репа в жарком, - угрюмо пробормотала Бера. Кайрин и некоторые другие закивали, выражая согласие. - Не столь уж большая, - сухо заметила Кируна. Кивнули все, кроме Мераны и Верин. Мерана лишь тихо вздохнула, Верин же просто наблюдала за Кайрин, по-птичьи склонив голову набок. - Где же Аланна? - спросила Кируна, не обращаясь ни к кому в отдельности. - Я не хочу потом повторять все снова. Мерана еще числилась главой посольства, даже Масури, Рафела и Фаэлдрин выполняли ее распоряжения, однако и они, и она сама понимали, что все пошло прахом. Пока трудно было сказать, кто возьмет на себя руководство - Бера или Кируна. То, что одна родилась на ферме, а другая во дворце, в данном случае значения не имело, но одно для Мераны было ясно: посольство перестало существовать. Виной тому был раскол в Белой Башне - такого не могло случиться, будь полномочия главы посольства подкреплены авторитетом и властью Престола Амерлин. Сейчас же они представляли собой просто сборище Айз Седай, не объединенных никем и ничем. Бера открыла рот, и тут - легка на помине - появилась Аланна. Кируна и Бера насели на нее разом. - Ал'Тор заявил, что отправился в Кайриэн, - без предисловий начала Бера. - Можешь ты что-нибудь добавить? Аланна горделиво подняла голову, в темных глазах появился опасный блеск. Как бы то ни было, речь шла о ее Страже. - Все, что я знаю, - он где-то к востоку. Может быть, и в Кайриэне. - Раз уж тебе приспичило связывать узами Стража мужчину, не спросив его, - властно заявила Кируна, - то почему, во имя святости Света, ты не использовала эти узы, чтобы подчинить его своей воле? Аланна все еще не могла полностью контролировать свои чувства. Щеки ее залились краской. Судя по блеску в глазах, покраснела она отчасти от гнева, отчасти же несомненно от стыда. - А вам никто не сказал? - спросила она с деланным удивлением. - Видимо, никому об этом и вспоминать не хочется. А уж мне-то точно. Фаэлдрин с Сеонид, да и не они одни, уставились в пол. - Я пыталась сделать это сразу же после того, как связала его узами, - продолжала Аланна, будто ничего не замечая. - Ты когда-нибудь пробовала вырвать дуб голыми руками, Кируна? Так вот, это примерно то же самое. Кируна широко раскрыла глаза и медленно, глубоко вздохнула. - Невозможно, - пробормотала Бера. - Быть такого не может Аланна откинула назад голову и расхохоталась. Бера сердито поджала губы, а в глазах Кируны появился холодный блеск. Верин поглядывала на них, склонив голову, чем напоминала высматривавшую червяка малиновку. Верин умела со всеми ладить, ничем не поступаясь, - как ей это удавалось, Мерана понять не могла. - Никто прежде не связывал узами мужчину, способного направлять Силу, - промолвила, отсмеявшись, Аланна. - Возможно, все дело в этом. - Пусть так, - твердо сказала Бера; столь же тверд был и ее взгляд. - Во всяком случае ты можешь установить, где он.Да, - подтвердила Кируна. - Ты поедешь с нами, Аланна. Аланна заморгала, будто придя в себя, и слегка склонила голову в знак согласия. Пора, решила Морена, понимая, что, если упустит эту последнюю возможность, посольство рассыплется окончательно. Она встала, сворачивая письмо ал'Тора, чтобы чем- нибудь занять руки. - Когда я привела посольство в Кэймлин, - начала она, напоминая тем самым, кому по праву принадлежит первенство, и радуясь, что у нее не дрожит голос, - мне были даны широкие полномочия. Однако, что следует делать, тогда представлялось очевидным, и все мы, - этими словами она пыталась напомнить своим спутницам, что они прибыли сюда как единая делегация, - имели основания рассчитывать на успех. Ал'Тора надлежало выманить из Кэймлина, чтобы возвести на Львиный Трон Илэйн и тем самым превратить Андор в наш прочный тыл. Осторожностью и терпением мы должны были войти ал'Тору в доверие и добиться от него должного уважения к нам. Тогда две или три тщательно отобранные сестры смогли бы занять при нем место Морейн и руководить его поступками. Включая Аланну, разумеется. - Откуда ты знаешь, - прервала ее Бера, - что он не убил Морейн, так же как - об этом все говорят - Моргейз? - До нас доходили всякие слухи насчет ее смерти, - добавила Кируна. - Кое-кто утверждает, будто она погибла в схватке с Ланфир, но многие сходятся на том, что в момент ее гибели рядом находился только ал'Тор. Меране потребовалось усилие, чтобы удержаться от ответа и не дать сбить себя с того, что она собиралась сказать. - Все это было осуществимо, - продолжала она, - но тут неожиданно объявились вы. Конечно, вы искали Ранда и прибыли сюда, следуя полученным указаниям, но с вашим появлением число Айз Седай в городе - пусть даже случайно - достигло тринадцати. Какой мужчина, окажись он на месте ал'Тора, не пустился бы наутек, прослышав о тринадцати Айз Седай? Так что по существу за провал наших замыслов следует благодарить тебя, Кируна, и тебя, Бера. Теперь ей оставалось только ждать. Если она смогла добиться хотя бы морального превосходства... - У тебя все? - спокойно спросила Бера. Кируна повела себя еще более бесцеремонно. - Фаэлдрин, - промолвила она, повернувшись к остальным, - если хочешь, поедем с нами в Кайриэн. Масури, Рафела. и вы тоже. - Неужто вы ничего не понимаете? - вскричала Мерана, скомкав в кулаке письмо Ранда. - Говорите так, словно все осталось по-прежнему! В Кайриэне посольство Элайды! Посольство Белой Башни! Нам ал'Тор нужен больше, чем мы ему, и боюсь, ему это известно! Верин задумчиво кивнула, но все остальные выглядели потрясенными. Уже в следующее мгновение Айз Седай совладали с собой, но слова Мераны продолжали звучать в их ушах. Нам ал'Тор нужен больше, чем мы ему. И, не вспоминая о Трех Обетах, все они поняли, что это чистая правда. Но тут вмешалась Бера. - Сядь, Мерана, - решительно заявила она, и Мерана, даже не успев понять, что делает, села. - Посиди и успокойся. Мерана вздрагивала, ей хотелось кричать, а пальцы судорожно стискивали послание ал'Тора. Кируна нарочито повернулась к Меране спиной. - Сеонид, ты, конечно, тоже поедешь. Лишняя пара Гайдинов никогда не повредит. Верин, ты, я думаю, тоже. - Верин кивнула, будто это была просьба. - Демира, - продолжала Кируна, - я понимаю, что ты на него обижена, но сама посуди: разве мы можем допустить, чтобы он снова ударился в панику? К тому же кто-то должен переправить в Салидар эту расчудесную компанию девушек из Двуречья. Ты вместе с Валинде, Кайрин и Беренисией поможешь в этом Меране. Названные сестры что-то пролепетали, обозначив свое согласие, но у Мераны похолодело внутри. Посольство не просто распалось, оно рассыпалось в пыль. - Я... - Она запнулась под строгими взглядами Кируны и Беры. А также Масури, Фаэлдрин и Рафелы. Вместе с посольством рассыпалась в пыль и ее власть. - Вам может потребоваться Серая, - еле слышно пролепетала она. - Наверняка придется вести переговоры, и... - Мерана не находила слов. Такого не случилось бы, будь Башня единой. - Хорошо, - произнесла наконец Бера таким тоном, что всего самообладания Мераны едва хватило, чтобы не покраснеть от стыда. - Демира, - распорядилась Кируна, - девушек в Салидар отвезешь ты. Мерана тихо сидела на своем месте и молилась об одном - чтобы Совет поскорее выбрал Амерлин. Могущественную в отношении Единой Силы и обладающую столь же могучей волей. Для того чтобы Айз Седай стали теми, кем они были прежде, потребуется новая Диане, новая Рашима. А еще Мерана молилась о том, чтобы Аланна привела их к ал'Тору до того, как он примет решение признать Элайду. Ибо в таком случае их не спасет и Рашима. ГЛАВА 50. Колючки Почти весь остаток дня Ранд провел в своей спальне в Солнечном Дворце, валяясь на огромной кровати, сработанной из инкрустированного костью черного дерева, столбики которой были толще его голени. Словно для контраста с золоченым убранством передней и гостиной обстановка спальни, хотя и сохраняла свойственные Кайриэну угловатые очертания, была, однако, из черного дерева и драгоценной кости. Сулин сновала туда-сюда, взбивала подушки, без конца поправляла простыню, которой он укрывался, и твердила, что толку от этих кроватей никакого и куда удобнее просто расстелить на полу одеяло. Она предлагала Ранду то мятный чай, то пунш, пока он не потерял терпение и не велел оставить его в покое. - Как угодно милорду Дракону, - буркнула Сулин, одновременно изобразив подобострастную улыбку, присела в безукоризненном реверансе и вышла, основательно хлопнув дверью. Мин осталась с Рандом. Сидя на постели, она держала его за руку и смотрела на него, словно он собирался испустить дух. Наконец Ранду удалось выставить и ее - ненадолго, лишь для того, чтобы натянуть висевший в шкафу темно-серый шелковый кафтан. Роясь в шкафу, он неожиданно наткнулся на простой деревянный футляр с флейтой. Подарок Тома Меррилина, оставшийся от той, другой жизни. Усевшись возле окна, Ранд попробовал играть, но поначалу, после столь долгого перерыва, не мог извлечь из флейты ничего, кроме мычания и писка. Эти странные звуки привлекли Мин. - Поиграй мне, - смеясь то ли от восторга, то ли от удивления, попросила она, усаживаясь ему на колено. Ранд попытался наиграть хоть одну знакомую мелодию - за этим занятием его и застали Эмис, Бэйр, Сорилея и еще добрая дюжина Хранительниц Мудрости. Мин мигом соскочила с его колена, смущенно одергивая кафтанчик, а Сорилея и Бэйр подступили к Ранду вплотную. - Посмотри налево, - командовала Сорилея, приподняв пальцем его веко и пристально глядя ему в лицо. - Так... Теперь направо. - Пульс у тебя частит, - пробормотала Бэйр, нащупав костлявым пальцем жилку на шее. Надо полагать, Нандера мигом известила Хранительниц о том, что Кар'а'карна пришлось отнести в спальню. Удивительно, как еще после этого во дворец не нагрянула целая армия Хранительниц Мудрости, - видать, Сорилея подвергла их строгому отбору. Но все прошедшие этот отбор считали своим долгом внести посильный вклад в излечение Кар'а'карна, а потому щупали его, тормошили, заглядывали куда нужно и не нужно, да еще и обозвали упрямцем, когда он попробовал отказаться подпрыгивать на месте. Хранительницы осматривали Ранда по очереди, а не занятые с ним наседали на Мин, расспрашивая о ее видениях. Бедняжке приходилось чуть ли не всякий раз растолковывать все сначала, ибо, подобно Айз Седай, Хранительницы Мудрости были въедливы, дотошны и ни одна из них не хотела ничего упустить. В конечном итоге Сорилея, а за ней и остальные с неохотой признали, что Кар'а'карн нуждается только в отдыхе. Они удалились, и Мин мигом устроилась у него на коленях. - Они разговаривают друг с другом во снах? - промолвила она, покачивая головой. - Надо же, я и не думала, что такое бывает. Это похоже на истории из преданий. - Мин наморщила лоб. - Как ты думаешь, сколько лет Сорилее? И эта Колинда... Нет, к тебе это отношения не имеет. И вообще, наверное, на меня жара действует. Если я знаю, - значит, знаю. Должно быть, все дело в жаре. - В глазах девушки вспыхнул озорной огонек, и она склонилась к нему ближе, сложив губы словно для поцелуя. - Если сделаешь вот так, - тихонечко промолвила Мин, едва не касаясь губами Ранда, - то, может, получится. Напоследок было немножко похоже на "Петуха на дереве". Ранд не сразу понял, что к чему, он видел лишь ее огромные глаза, - но потом сообразил, и похоже, на лице его что-то да отразилось, потому что Мин со смехом упала ему на грудь. Вскоре доставили записку от Койрен; та справлялась о его здоровье, желала, чтобы он не заболел, и испрашивала разрешения нанести визит в сопровождении двух сестер. Предлагала она и Исцеление, разумеется, если он пожелает. Пока Ранд читал, Льюс Тэрин вроде бы подал голос, но умолк сразу же, как только записка была отложена в сторону. Учтивость Койрен заставила Ранда снова вспомнить о выходке Мераны. Но также и о том, что все произошедшее в Солнечном Дворце в середине дня к закату, а то и раньше, становится известным Койрен. В ответном письме он поблагодарил за добрые пожелания, но просьбу о встрече вежливо отклонил. Он еще чувствовал себя усталым, а для встреч с Айз Седай нужна ясная голова. В той же ответной записке Ранд пригласил во дворец Гавина. С братом Илэйн он встречался всего лишь раз, но тот ему нравился. Правда, Гавин не только не явился, но и не ответил на приглашение. Не иначе как поверил россказням об убийстве его матери. Думая об этом, Ранд всегда огорчался, и настроение его портилось. Даже Мин отчаивалась приободрить его, а Перрин с Лойалом в такие часы предпочитали и вовсе держаться подальше. Три дня спустя прибыло второе послание от Койрен, столь же любезное, затем, еще через три дня, - третье, однако Ранд отвечал учтивым отказом. Отчасти из-за Аланны. Он по-прежнему ощущал ее лишь смутно и отдаленно, но она приближалась. Что и неудивительно - Мерана наверняка взяла ее с собой. Ранд не собирался подпускать Аланну к себе ближе чем на милю, но он обещал Салидарским сестрам равные условия с Койрен и намеревался сдержать слово. Койрен придется проявить терпение и чуток подождать. К тому же у него были и другие дела. Визит в школу в бывшем дворце Бартанеса затянулся куда дольше, чем предполагалось. Идриен Тарсин, как всегда, познакомила его со множеством открытий и изобретений, по большей части непонятных, а Фил, опять же как обычно, постоянно отвлекался, забывая и о чем шла речь, и о присутствии Мин. Спохватившись, он извинялся, но через некоторое время забывал снова. Как ни странно, Мин он понравился - перед уходом она даже чмокнула его в макушку, чем повергла в немалую растерянность. Все это, однако, не слишком помогло узнать, что же выяснил Фил насчет печатей на узилище Темного и Последней Битвы. На следующий день Ранду доставили записку, нацарапанную на оторванном уголке пергамента. "Вера и порядок, дают силу. Не начинай строить, не расчистив площадку. Придешь в следующий раз - все объясню. Девчонку не приводи, уж больно хорошенькая. Фил". Писулька показалась Ранду лишенной всякого смысла, но когда он все же попытался связаться с Филом, выяснилось, что тот отправился на рыбалку. Во всяком случае, так он сказал Идриен, заявив вдобавок, что вновь ощутил себя молодым. Уже не спятил ли старик окончательно, гадал Ранд. Какая рыбалка в такую засуху? Зато Мин нашла записку забавной. Она выпросила ее у Ранда, несколько раз перечитывала и довольно ухмылялась. Так или иначе, Ранд не собирался снова брать ее к Филу, тем паче что в последнее время она дневала и ночевала у Хранительниц Мудрости. Невесть почему это вызывало у него досаду, хотя, казалось бы, надо только радоваться. Здесь, в Кайриэне, даже челядь пытается вести Игру Домов, и чем больше времени Мин станет проводить с ним, тем больше людей начнет задумываться, важная ли она особа. А это опасно. Мин была нужна ему, чтобы присмотреться к вельможам. Слухи о нездоровье Лорда Дракона распространилась быстро, благородные господа толпами потекли во дворец. Все они справлялись о здоровье Лорда Дракона, долго ли он намерен пробыть на сей раз в Кайриэне, каковы, если им позволено знать, его ближайшие планы, и беспрерывно улыбались. Не улыбался лишь Добрэйн, угрюмый, неразговорчивый лорд с выбритой на солдатский манер головой и следами от ремней панциря на кафтане. Мин ухитрялась находить время и для этих аудиенций, и для занятий с Хранительницами Мудрости - чем она с ними занималась. Ранд не спрашивал. Для него главная сложность заключалась в том, чтобы Мин как следует спрятать. - Чего тут мудрить, - говорила она, - сделаем вид, будто я твоя милашка. Буду сидеть у тебя на. коленях да пичкать тебя изюмом, а ты называть меня малюткой да медовыми губками. Всем будет ясно, почему я здесь. - Нет! - отрезал Ранд, и лицо его стало серьезным. - Ты и вправду боишься, что Отрекшиеся заинтересуются твоей подружкой? - Не исключено. Один Приспешник Темного - его зовут Падан Фейн - наверняка бы заинтересовался. Правда, не знаю, жив ли он. Я не стану рисковать. Мин. И не хочу, чтобы эти кайриэнцы плохо о тебе думали, да и Тайренцы тоже. Айильцы - дело другое; они и впрямь находили ее поддразнивания очень забавными. Впрочем, и Мин оказалась переменчивой. То она выглядела серьезней некуда, надуто- важной, то вдруг без всякого перехода расплывалась в улыбках. Пока не начались эти аудиенции. В конце концов в приемной поставили позолоченную ширму, хотя это решение оказалось не слишком удачным. Марингил столь нарочито смотрел в другую сторону, что становилось ясно: этот человек готов перевернуть Солнечный Дворец вверх тормашками, лишь бы узнать, кто там прячется. Так что Мин предпочла прятаться за дверью и подсматривать в щелочку. Образы же и ауры появлялись не всякий раз, часто бывали расплывчатыми и невнятными, но кое-что ей увидеть удалось. Марингилу, седовласому и стройному, как клинок, предстояло умереть от удара ножом; Колавир, которая явно приободрилась, узнав, что нынче с Рандом нет Авиенды, ожидала виселица; Мейлана подстерегала смерть от яда. Благородным Лордам Тира - Аракому, Мараконну и Гуаму - суждено было сложить головы в кровавой сече. Мин никогда не приходилось за столь короткое время видеть столько образов, предвещавших гибель, так девушка сказала Ранду. На пятый день - увидев кровь, залившую широкое лицо Гуама, - Мин даже почувствовала себя плохо, и Ранд заставил ее улечься в постель. На сей раз он сидел рядом и держал ее за руку. Впрочем, страшные видения ничуть не мешали Мин по-прежнему его поддразнивать. Она щипала его за ягодицы - Девы при этом покатывались со смеху, как и Хранительницы Мудрости. Отпускала шуточки насчет его волосатой груди, - мол, пастухи не потеют потому, что обросли густой шерстью точь-в-точь как их овцы, - и всячески над ним потешались. Иногда она касалась пальцем кружка полузажившей бледно-розовой плоти и вздыхала. По этому поводу она не шутила никогда. По большей же части она сиживала у него на коленях, целовала при всякой возможности и угрожала как-нибудь вечером непременно потереть ему спину в ванной. Мин слезала с его колен, лишь когда какая-нибудь Дева всовывала голову в дверь или когда кто-нибудь приходил: Лойал, никогда не задерживавшийся надолго и говоривший по большей части о королевской библиотеке, Перрин, выглядевший с каждым разом все более усталым, и особенно Фэйли. При появлении последней Мин всякий раз хватала какую- нибудь книгу, благо в спальне Ранда их всегда было предостаточно, и садилась с ней в уголок, раскрыв посередине, словно читала уже давно. Ранд не понимал этих женщин и их холодных взоров - они вроде бы не враждовали, но явно предпочли бы видеться как можно реже. Любопытно, что, когда Мин попался переплетенный в кожу первый том "Рассуждений о разуме" Дарий Гаханд, который Ранд, сочтя тяжеловатым, уже собирался вернуть в библиотеку, она увлеклась и продолжала читать даже после ухода Фэйли. А потом, хмурясь и ворча, еще и унесла книгу к себе. Если к Фэйли Мин относилась прохладно, то при первой встрече с Берелейн разыграла целую сцену. Когда Сомара доложила о приходе Первенствующей, Ранд облачился в кафтан и собирался, как всегда на аудиенциях, отослать Мин за дверь. Та, однако же, замешкалась. Берелейн, как всегда прекрасная, как всегда облаченная в более чем откровенный наряд, вплыла в приемную - и тут ее взгляд упал на Мин, в светло-розовых курточке и штанах. Несколько мгновений Ранда будто и не существовало. Молодые женщины, не скрывая любопытства, уставились одна на другую, а через некоторое время обменялись улыбками. Ранду показалось, что от этих взглядов у него волосы зашевелились. Две женщины более всего напоминали каких-то странных кошек, вдруг обнаруживших, что заперты в маленькой комнатушке. Решив, что прятаться теперь уже поздно, Мин направилась к ближайшему стулу, ухитряясь так покачивать бедрами, что в сравнении с этим даже походка Берелейн могла показаться мальчишеской, и уселась, закинув ногу на ногу. Она все еще улыбалась. О Свет, ну и улыбочки у них обеих! Наконец Берелейн обернулась к Ранду и склонилась перед ним, широко раскинув юбки. При виде красивой женщины, ничуть не таившей своих прелестей, Льюс Тэрин принялся довольно мурлыкать. Ранд тоже оценил увиденное и даже подумывал, не отвести ли глаза, но, в конце концов, он не случайно встретил ее, сидя на возвышении. Заговорив, он постарался, чтобы голос его звучал твердо и рассудительно. - Руарк обмолвился, будто ты, Берелейн. пренебрегаешь своими обязанностями. Кажется, со времени моего последнего посещения ты почти не покидала своих покоев. Наверное, ему пришлось строго поговорить с тобой, чтобы заставить тебя выйти. На самом деле Руарк на нее не жаловался, но по тому, как Берелейн залилась краской, Ранд понял - он попал в точку. - Ты прекрасно знаешь, почему я поручил правление не ему, а тебе. Ты должна прислушиваться к его советам, но решения принимать сама. Я не хочу, чтобы кайриэнцы взбунтовались из-за того, что я поставил над ними айильца. - Я... беспокоилась, милорд Дракон. - Несмотря на замешательство и румянец, голос ее был тверд. - С тех пор как появились Айз Седай, слухи множатся, словно сорняки. Позволено ли мне спросить, кому ты поручишь здесь править? - Илэйн Траканд, Дочери-Наследнице Андора. Теперь уже королеве Андора. Не знаю, какие слухи ты имеешь в виду, но твое дело - управление Кайриэном, а об Айз Седай позабочусь я сам. Илэйн отблагодарит тебя за все, что ты здесь сделаешь. Мин почему-то хмыкнула. - Хороший выбор, - задумчиво промолвила Берелейн. - Скорее всего, кайриэнцы ее примут. Даже бунтовщики, что скрываются в горах. - Слышать это было приятно. На суждения Берелейн по такого рода вопросам можно было положиться. Она глубоко вздохнула. - Но эти Айз Седай... По слухам, они явились, чтобы отвезти тебя в Белую Башню. - А я говорю - предоставь Айз Седай мне. Ранд доверял Берелейн в достаточной мере, чтобы поручить ей управление Кайриэном до того, как Илэйн займет Солнечный Трон, но делиться с нею своими планами насчет Айз Седай не собирался. Чем меньше народу будет о них знать, тем лучше. Пусть Койрен считает, будто он думает лишь о золоте и драгоценных каменьях. Едва за Берелейн закрылась дверь, Мин хмыкнула снова. Скорее даже, фыркнула. - Интересно, зачем ей вообще было натягивать платье? Ну да ничего, рано или поздно ее окоротят. Ничего полезного я не видела, только человека в белом, который заставит ее по уши влюбиться. У некоторых женщин стыда вовсе нет! В тот же день Мин попросила у Ранда денег и заказала себе множество новых кафтанов, штанов и блуз из шелка и парчи всех мыслимых расцветок. Некоторые блузы имели весьма низкий вырез. А некоторые штаны были так тесны, что оставалось лишь удивляться, как она в них влезает. Кроме того, Мин каждый день совершенствовалась в метании ножей, а как-то раз Ранд увидел, что Девы обучают ее своим, отличным от мужских способам рукопашного боя. Завидя Ранда, Нандера с Энайлой прекратили занятия и продолжили, лишь когда он ушел. Перрин, возможно, что-нибудь бы понял, но Ранд в тысячный раз сказал себе, что никогда не понимал женщин, да, видать, так и не поймет. Каждый день приходил Руарк к Ранду или Ранд сам наведывался в кабинет, который Руарк делил с Берелейн. Первенствующая с головой погрузилась в текущие дела, стараясь по возможности исправить урон, нанесенный городу и стране нашествием Шайдо, которое кое-кто из кайриэнцев упорно называл Второй Айильской Войной. Руарк заявил, что не будет обращать внимания на кайриэнцев, играющих в джиитох, хотя и ворчал, встречая женщин с мечами или местных мужчин и женщин, одетых в белое. Мятежники в горах выжидали. Число их росло, но Руарка куда больше беспокоили Шайдо, обосновавшиеся у Кинжала Убийцы Родичей. Невозможно предугадать, когда и куда они нанесут удар. Неспокойно было и в айильском лагере. Некоторые не выдерживали откровения и бросали свои копья, другие по истечении срока отказывались снимать белое одеяние гаи'шайн, а иные, правда, совсем немногие, уходили на север, к Шайдо. При этом Севанна преспокойно разгуливала и по айильскому лагерю, и даже по городу. О последнем Руарк упомянул лишь мимоходом. - А не лучше ли ее задержать? - спросил Ранд. - Как я понимаю, она не имеет права называться Хранительницей Мудрости. А без нее. может, и Шайдо поумнеют. - Сомневаюсь, - сухо отозвался Руарк. - За глаза Эмис и прочие могут говорить о Севанне все что угодно, но они принимают ее как Хранительницу. А раз уж настоящие Хранительницы называют ее так, значит, она одна из них. Знавал я вождей, которым, и стоя меж десятью прудами, пожалел бы бурдюка с водой, но все же они были вождями. Ранд вздохнул и принялся разглядывать карту. Руарку это не требовалось, он не глядя мог описать особенности любой точки обозначенной на ней местности. Берелейн сидела в высоком кресле со стопкой бумаг на коленях. В руке она держала перо, на маленьком столике рядом стояла чернильница. Время от времени она искоса поглядывала на Руарка, но, приметив ответный взгляд, тут же склонялась над отчетами. Да еще и краснела. Руарк посматривал на Берелейн довольно хмуро, хотя сейчас она занималась делом. - Тебе больше не надо посылать копья на юг, - с неохотой промолвил Ранд, хотя такое решение ему самому не нравилось. Ему настоятельно требовалось убедить Саммаэля в том, что на него надвигается самая грозная в мире сила, но не ценой необходимости вновь выкорчевывать Шайдо из Кайриэна. - Другого выхода я не вижу. Шли дни, и каждый был чем-то заполнен. Ранд встречался с лордами и леди, елейные улыбки которых наводили на мысль о тайных кознях. Хранительницы Мудрости наставляли его, как иметь дело с Айз Седай - и с теми, что из Салидара, и с теми, что из Башни. В сравнении с Бэйр и Эмис даже Мелэйн казалась мягкой, а от одного вида Сорилеи его пробирал холодок. Молодые кайриэнцы возмущались введенным Руарком запретом на поединки. С нарушителями он обходился более чем строго, и некоторые из них, даже не облачаясь в белое, начинали понимать, что на самом деле означает быть гай'шайн. Их оставляли сидеть на солнце целый день, приставив караул; это отчасти пригасило их пыл, но Руарк не собирался идти наперекор обычаю и облачать в белое мокроземцев, и те, кого поймали Красные Щиты, на самом деле начинали хвалиться случившимся. Ранд раз услышал, как Селанда преисполненным самомнения тоном объясняла другой женщине, тоже с мечом и коротко подстриженной, что та никогда не поймет сути джиитох, пока не окажется пленницей Айил. Что бы она ни имела в виду, ее заявление несколько ободряло. Но, несмотря на постоянную занятость, на вечные размышления о лордах и леди, Шайдо и мятежниках, Айз Седай и невесть куда запропастившемся Филе, Ранд проводил время с удовольствием. Возможно, он чувствовал себя спокойнее в сравнении с тем, что ему пришлось пережить в последний день в Кэймлине, да и Льюс Тэрин здесь вел себя потише. Даже шуточки Мин Ранду нравились - настолько, что ему пришлось напоминать себе, что она лишь поддразнивает его, и ничего больше. Пробыв в Кайриэне десять дней, он пришел к заключению, что именно так не прочь бы провести всю оставшуюся жизнь. Хотя и знал, что долго это не продлится. А вот Перрину эти дни вовсе не казались приятными. Очень скоро он стал искать общества Лойала, но выяснилось, что огир предпочитал почти все время проводить в королевской библиотеке. Перрин читать любил, он и сам с удовольствием покопался бы в книгах, но в этих залах с высокими сводчатыми потолками чуть ли не всегда находилась стройная темноволосая Айз Седай. Его она, похоже, не замечала, но Перрин не доверял Айз Седай еще до событий в Кэймлине и вообще старался держаться от них подальше. Так и вышло, что основным его развлечением стала охота, чаще всего с Гаулом, а иногда и с Руарком, с которым он познакомился еще в Твердыне. Проблема Перрина заключалась в его жене. Или в Берелейн. А может быть, в них обеих. Не будь Ранд так занят, Перрин наверняка попросил бы у него совета. Конечно, не вдаваясь в подробности. Ранд в женщинах разбирается, но есть вещи, которые не доверишь и старому другу.Началось все с самого первого дня. Едва им отвели комнаты, Фэйли в компании Байн и Чиад отправилась осматривать Солнечный Дворец, а он, раздевшись по пояс, принялся умываться. И тут учуял запах духов и услышал позади негромкий голос: - Я так и думала, что у тебя красивая спина, Перрин. Он обернулся так быстро, что едва не сшиб умывальник. - Я слышала, ты приехал с.. женой? В дверях стояла улыбающаяся Берелейн. Да, он приехал с женой, которая едва ли обрадовалась бы, увидев, как он, полуобнаженный, беседует с женщиной, которую тоже не всякий счел бы вполне одетой. Тем паче с Первой Майена. Торопливо натянув через голову рубаху, Перрин постарался выставить Берелейн так быстро, как мог, ну разве что не вытолкал ее в коридор силой. И за это короткое время ухитрился назвать Фэйли женой шесть раз в шести предложениях и дважды упомянуть о том, как сильно он ее любит. Он надеялся, что на этом все и закончится, но просчитался. Едва Фэйли вернулась и сделала два шага по направлению к спальне, как от нее стал исходить резкий, колючий запах ревности и гнева. Почему - Перрин не понимал. Сам-то он до сих пор ощущал запах духов Берелейн, но ведь Фэйли не обладала волчьим чутьем. Как ни странно, вскоре Фэйли улыбнулась. В тот вечер она не вымолвила ни одного сердитого слова и была нежной, как обычно. И более страстной, чем обычно. Она даже расцарапала ему спину, чего раньше не делала никогда. А потом, заметив при свете лампы кровоточащие бороздки на плечах Перрина, пребольно укусила его за ухо и рассмеялась. - У нас в Салдэйе лошадям ставят на уши клейма, - пробормотала она. И все это время от нее исходил запах ревности и гнева. На этом все могло и кончиться: ревность Фэйли вспыхивала порой, как пламя в кузнечном горне, но так же быстро сходила на нет, как только выяснялось, что для подозрений нет никакой причины. Однако на следующее утро он заметил в коридоре Фэйли, разговаривавшую с Берелейн, - и та и другая нехорошо улыбались. Берелейн уже уходила, но Перрин успел уловить ее последние слова: - Я всегда выполняю свои обещания. Странное замечание. А от Фэйли почему-то исходил ядовито-острый, колючий запах. Он поинтересовался, о каких обещаниях говорила Берелейн, и, видать, напрасно. Фэйли поморщилась - порой она все-таки забывала, какой у него слух, - и пробормотала невразумительную отговорку. А на его спине появились новые кровоточащие бороздки. И это в начале дня!С той поры Берелейн принялась его выслеживать. Перрин понял это не сразу: она флиртовала с ним еще в Тире, но не столь навязчиво. И тогда он не был женат. Сперва он воспринимал постоянные встречи в коридорах и мимолетные разговоры как нечто случайное и лишь через некоторое время сообразил, что происходят они слишком уж часто. Сам Перрин решил, что это влияние таверена или что Берелейн нарочно так устраивает, сколь бы маловероятным последнее ни казалось. Перрин пытался убедить себя, что это нелепо, смехотворно. Для этого он должен возомнить себя красавчиком вроде Вила ал'Сина. Вот за кем обычно увивались женщины, и уж вряд ли они стали бы бегать за Перрином Айбарой. Нет, все-таки слишком много этих "случайных" встреч. И всякий раз Берелейн. будто ненароком, дотрагивалась до него - незаметно касалась пальцами руки или плеча. Поначалу Перрин не придавал этому значения, и лишь на третий день его посетила мысль, от. которой волосы встали дыбом. Именно с таких невинных прикосновений начинается укрощение необъезженного коня. Затем, когда животное привыкнет и не будет их пугаться, приходит черед попоны, седла, а в конечном итоге и узды. Он стал избегать этих встреч, поворачивая в противоположную сторону всякий раз, когда чуял знакомый запах духов Берелейн, но не мог же он все время быть начеку. Тем более что ему то и дело приходилось отвлекаться. Дворец был полон молодых кайриэнцев и каириэнок - женщин с мечами! - которые невесть почему порывались затеять ссору. Не раз и не два Перрин вынужден был обходить тех, кто нарочно вставал у него на пути. Дважды ему пришлось оттолкнуть забияку, когда тот не просто не захотел его пропустить, а вдобавок принялся перед ним чуть ли не пританцовывать. Перрин понимал, что поступил плохо: кайриэнцы намного уступали ему ростом, но какая тут учтивость, коли эти оболтусы уже за рукоять меча держались. А у одной из таких задиристых девиц Перрину пришлось отобрать меч, после чего она, явно потрясенная этим, расшумелась не на шутку, и он вернул ей оружие. А потом она долго кричала Перрину вслед, что у него нет чести, пока какая-то Дева не увела ее прочь, яростно что-то втолковывая. С другой стороны, многим айильцам и Тайренцам было известно, что он друг Ранда, а слухи везде найдут лазейку. Разодетые в шелка и парчу лорды и леди, которых он в жизни не видывал, представлялись ему в коридоре и приставали с бесконечными расспросами о Лорде Драконе. Отделаться от них было еще труднее, чем от забияк с мечами. Особенно от Благородных Лордов, в Тире воротивших от него нос, а тут чуть ли не набивавшихся в друзья. От них исходили запахи страха и еще чего-то, чему он не мог дать названия. Однако, как понял Перрин, всем им хотелось знать одно. - Боюсь, миледи. Лорд Дракон не посвящает меня во все свои секреты, - вежливо отвечал Перрин холодноглазой женщине по имени Колавир. - А если какими тайнами и делится, то разве, по-вашему, стал бы я о них говорить? А она свысока улыбнулась ему, причем с таким видом, будто раздумывала, не содрать ли с него шкуру себе на коврик. Пахло от Колавир очень странно: сурово, льстиво и как-то густо. - Я и в самом деле не знаю, как намерен поступить Ранд, - сказал Перрин Мейлану. Тот, хоть и расточал улыбки почти как Колавир, опять вздумал посматривать на него с пренебрежением. И запах от Мейлана исходил такой же сильный. - Может, вам лучше у него самого спросить. - Если б я знал. вряд ли бы стал трезвонить по всему городу, - заявил Перрин беловолосому проныре, демонстрирующему слишком много зубов в улыбке. Этого скользкого типа звали Марингил. К этому времени Перрину уже порядком надоели попытки вытянуть из него какой-нибудь конкретный ответ. Пахло от Марингила так же густо, как от Колавир или от Мейлана. И от всех троих запах держался долго. Перрин был совершенно уверен, что ничего хорошего это не сулит - так пахнет на сухой горной вершине за мгновение до схода лавины. Вот Перрин и старался обходить молодых забияк, а запахи, ударявшие в нос, были столь сильны, что забивали запах духов. Потому-то он и проглядел появление Берелейн, которая подобралась к нему чуть ли не вплотную. Ну, сказать по правде, по коридору она не шла, а скользила, точно лебедь по глади пруда, но Перрину показалось, будто она накинулась на него. Само собой, говорил он с ней только о Фэйли да о том, что надо все это прекратить. Однако Первенствующая лишь посмеивалась и поглаживала его по щеке, делая вид, будто не понимает, о чем идет речь. Всякий раз, когда рука Берелейн тянулась к нему, Перрин отдергивался, но как назло в последний раз он не успел отдернуться именно в тот миг, когда из-за угла появилась Фэйли. Которая, разумеется, вообразила, будто отдернулся он исключительно из-за ее появления. Без малейшего замешательства Фэйли повернулась на каблуках и, не ускорив и не замедлив шага, двинулась в обратном направлении. Перрин нагнал ее и зашагал рядом. Говорить он не решался - ведь кругом были люди. С лица Фэйли не сходила приятная улыбка, но колючий, очень колючий запах предвещал недоброе. - Это не то, о чем ты подумала, - промолвил он, как только за ними закрылась дверь. Фэйли не сказала ни слова, лишь приподняла брови в немом вопросе. - Ну, Берелейн... она погладила меня по щеке... - Попрежнему улыбаясь, Фэйли сдвинула брови, колючий запах стал еще резче, среди колючек проглянул гнев. - Она сама, Фэйли. Подошла и погладила... Я тут ни при чем... - Фэйли смотрела на него молча. Наверное, ждала - но чего? Горло у Перрина перехватило, словно на шее петлю затягивали, а похожее в разговоре с Фэйли происходило частенько. - Фэйли, мне жаль, что так вышло, - пробормотал он, не придумав ничего лучшего. - Ясно, - ответила она без всякого выражения и выплыла из комнаты. Итак, он опять дал маху, хотя и не понял, в чем именно. А еще извинялся, хотя извиняться было вовсе не за что. В тот же день Перрин слышал, как Байн обсуждала с Чиад, не помочь ли им Фэйли поколотить его. Ничего себе! Непонятно, Фэйли такое придумала или нет, - она была в ярости, но неужели настолько? Однако у Перрина закралось подозрение, что Байн с Чиад нарочно говорили так, чтобы он услышал, и это рассердило его. Стало быть, Фэйли обсуждает с этой парочкой семейные дела, касающиеся только их двоих! Возможно, она откровенничает с ними не только насчет своих глупых подозрений. В довершение ко всему, на ночь, несмотря на жару, Фэйли натянула толстенную сорочку, а когда Перрин потянулся поцеловать ее в щеку, пробормотала, что устала за день, и повернулась к нему спиной. Запах ярости был острее бритвы. Этот запах не давал Перрину заснуть, и чем дольше он лежал, уставясь в темноте в потолок, тем больше сердился сам. Почему она так поступает? Разве она не видит, что он любит ее и только ее? Разве он виноват в том, что какая-то глупая женщина сдуру захотела с ним пофлиртовать? Он даже подумывал о том, чтобы отшлепать Фэйли, - глядишь, блажь и улетучится, - но не решился. Как-то раз он задал ей трепку, однако повторять это не хотел: сама мысль о том, чтобы причинить Фэйли боль, была ему неприятна. Он хотел жить с ней в любви и согласии. Только с ней одной. В конце концов, когда в окнах забрезжил серый свет утра шестого дня их пребывания в Кайриэне, он решил на время исчезнуть с глаз Берелейн. В Твердыне она флиртовала с доброй дюжиной мужчин, и если сейчас почему-то остановила свой выбор на нем, это еще не значит, что ее увлечение продлится долго. Не видя его, Первенствующая быстро найдет себе новую жертву, и тогда Фэйли успокоится. Всего-то и, дел. Поднявшись поутру, Перрин позавтракал в обществе Лойала и проводил огир в библиотеку, где уже сидела стройная Айз Седай, - Лойал говорил, что она проводит здесь целые дни. Там Перрин учуял Гаула и предложил айильцу поохотиться. Засуха сделала свое дело, и дичи за городом попадалось не много, но Перрин с его чутьем мог отыскать добычу где угодно. Он так и не натянул ни разу тетивы, но не хотел возвращаться в город до тех пор, пока Гаул не поинтересовался, уж не намерены ли они при лунном свете охотиться на летучих мышей. Порой Перрин забывал, что не каждый способен видеть в темноте. На следующий день он снова задержался на охоте до сумерек. И так каждый день. План казался Перрину весьма действенным и простым, однако с самого начала все пошло не так. В первый же вечер, когда с луком на плече и приятной усталостью во всем теле он возвращался во дворец, лишь случайный порыв ветерка, донесший запах духов от главного входа, уберег его от встречи с Берелейн. Ему пришлось пробираться через заднюю дверь, предназначенную для прислуги, - еле достучался, чтобы открыли. На следующий вечер Берелейн караулила в коридоре перед его комнатами - в результате полночи он прятался за углом. Каждый вечер она поджидала его, хотя никто бы не поверил в случайность подобной встречи, когда во дворце спят почти все, кроме считанных слуг. Нет, это настоящее безумие! Что она к нему-то прицепилась? И всякий раз, когда он с сапогами в руках прокрадывался наконец в спальню, Фэйли уже спала. В этой проклятой толстой ночной рубашке. На седьмую бессонную ночь Перрин готов был признать, что ошибся, хотя и не понимал в чем. Все казалось так просто - ему и надо-то было услышать от Фэйли хоть словечко. Намек на то, чего она, собственно, добивается. Но слышал он лишь скрежет собственных зубов в темноте. На десятый день Ранду доставили очередную просьбу Койрен об аудиенции - столь же любезную, как и все предыдущие. Некоторое время он вертел послание в руках и размышлял. Точно сказать, далеко ли Аланна, он не мог, но если сравнить сегодняшнее ощущение с тем, что было в первый день, ей впору находиться на полпути к Кайриэну. Коли так, Мерана времени не теряет - на это он и рассчитывал. Тогда как на раскаяние не надеялся - Айз Седай всегда Айз Седай. Если нынешняя скорость сохранится, а судя по всему, так оно и будет, салидарских сестер можно ждать дней через десять. За это время он успеет встретиться с Койрен еще дважды; таким образом каждому посольству будет дано по три аудиенции. Пусть Мерана, когда приедет, узнает об этом и призадумается. Пусть считает, что для него Салидар и Белая Башня равны. Ей незачем знать, что он скорее сунет руку в ров со змеями, чем позволит себе хоть бы приблизиться к Башне, особенно пока на Престоле Амерлин восседает Элайда. Он готов съесть свои сапоги, если через десять дней после прибытия Мерана не предложит ему поддержку Салидара безо всяких там глупостей насчет их руководства и наставлений. Тогда наконец можно будет заняться Саммаэлем. Ранд взялся за перо. Он писал Койрен, что завтра пополудни она может посетить Солнечный Дворец в сопровождении двух сестер, тогда как Льюс Тэррин принялся возбужденно бубнить. Да, Саммаэль. Убей его, на сей раз убей. Демандреда, Саммаэля - всех. Теперь им конец. Я убью их. Ранд его почти не слышал. ГЛАВА 51. Захват Ранд позволял Сулин помогать ему одеваться по той простой причине, что обойтись без ее услуг он мог, разве что отобрав кафтан силой. Она же, как обычно, не замечала, где находятся его руки, и ему приходилось выплясывать посреди спальни, пытаясь угодить в рукава. В голове Ранда звучал ликующий смех Льюса Тэрина. Саммаэль, о да, но сперва Демандред. Прежде всего я избавлюсь от него. О да! А потом - Саммаэль. Будь у Льюса Тэрина руки, он, наверное, потирал бы их от восторга. Ранду оставалось одно - не обращать внимания. - Надо быть учтивым, - твердила Сулин. - Ты не проявил почтения к тем Айз Седай, в Кэймлине, - и вот что получилось. Хранительницы Мудрости... я слышала, что говорят ныне Хранительницы Мудрости, но... Нужно быть учтивым... милорд Дракон. - Титул прозвучал лишь после долгой паузы. Ранду наконец удалось попасть в рукава. - Мин пришла? - А разве ты ее видишь?.. Милорд Дракон. - Подхватив с красного шелкового кафтана воображаемую ворсинку, Сулин принялась застегивать пуговицы. Ранд предпочел опустить руки и предоставить ей свободу действий - так будет быстрее. - Мин приходит, когда захочет, если вообще приходит. Она у Сорилеи в ее палатке - закончит, тогда и явится. - Неожиданно Сулин прищурилась. - И что тебе от нее нужно? Неужто хочешь, чтобы тебя щипали за зад в присутствии Айз Седай? - И сегодня Сулин вовсе не прятала улыбку. - Милорд Дракон. Ранд с трудом сдерживал раздражение. Все вроде бы шло хорошо, так нет же. Сорилея прекрасно знала, что сегодня Мин нужна ему больше, чем обычно: нельзя упускать возможность присмотреться к Койрен и двум другим посланницам Элайды. Сорилея обещала отпустить Мин вовремя. Ранд шагнул в сторону, но Сулин двинулась вместе с ним, на ходу застегивая пуговицы. - Сулин, отправляйся в палатку Сорилеи. Найди Мин и приведи ее сюда. Не спрашивай ни о чем, Сулин, ступай и приведи. Она ухитрилась улыбнуться и скрипнуть зубами одновременно - зрелище вышло примечательное. - Как угодно милорду Дракону. - Красно-белые юбки раскинулись в плавном реверансе, лицо почти коснулось пола. - Долго еще? - спросил он, когда Сулин повернулась к выходу. Она замерла на месте, стало быть, поняла. Ответила Сулин твердо и спокойно, без всякого ворчания: - До тех пор, пока мой стыд не сравняется с их стыдом. - На миг перед Рандом предстала прежняя Сулин, разве что волосы подлиннее, но на лицо ее тут же вернулась подобострастная маска. - Да простит меня милорд Дракон. С позволения милорда Дракона я должна бежать, дабы исполнить его приказ. Что она и сделала - подхватила подол выше колен и припустила бегом. Ранд покачал головой и занялся оставшимися пуговицами. По правде говоря, он чувствовал себя неплохо. Только вот Мин подвела. Сорилея обещала, Мин обещала - и обе подвели. Ладно, как только удастся отговориться от неизбежных вопросов Койрен - скоро ли он отправится в Тар Валон, - придется усадить Мин и... Что делать потом. Ранд представлял себе плохо. А вот Аланна с каждым днем все ближе. Пожалуй, после разговора с Койрен надо будет с часок поупражняться на мечах. Демандред, прорычал Льюс Тэрин. Он хотел заполучить Илиену! Как всегда, мысль об Илиене повлекла за собой стенания. Илиена! О Свет, Илиена! Прихватив в приемной Драконов скипетр, Ранд прошел в зал и уселся в высокое кресло, стоящее на возвышении, только для того чтобы не ходить взад-вперед. Нервничал он не из- за Айз Седай, а из-за Мин. Ведь знала же, что она ему нужна! Наконец одна из дверей приоткрылась, пропустив женщину, но то была не Мин, а Чиад. - Пришли Айз Седай, Кар'а'карн. Титул Дева выговорила с легкой запинкой - она еще не привыкла видеть в этом уроженце мокрых земель вождя вождей и, тем более, сына Девы. Ранд приосанился, положив скипетр на колени: - Пусть войдут. Надо будет серьезно поговорить с Мин. Совсем его забросила - все свое время посвящает Хранительницам Мудрости. Койрен вплыла в покой с горделивой лебединой грацией. Сопровождали ее Галина и еще одна Айз Седай - женщина с суровым взглядом и волосами цвета воронова крыла. Все сестры облачились в серые шелка различных оттенков - как подозревал Ранд, потому что на сером не так заметна пыль. К немалому его удивлению, следом за Айз Седай вошли прислужницы, их было чуть ли не дюжина. Женщины в наброшенных на плечи легких плащах сгибались под тяжестью двух здоровенных обитых медью сундуков. Некоторые из молодых женщин искоса посматривали на Ранда, но большинство не поднимали глаз - то ли были слишком заняты своей ношей, то ли просто боялись. Ранд едва не скривился. Никак они и впрямь считают, будто могут его купить! - Жаль, что здесь нет твоей Зеленой сестры, - сказала Галина. Ранд перевел взгляд с прислужниц на трех Айз Седай, пристально смотревших на него. Откуда они могли узнать про Аланну? Однако гадать было некогда - почти в тот же миг кожу его стало покалывать. Гнев всколыхнулся и в Ранде, и в Льюсе Тэрине одновременно, лишь в последний момент Ранд успел опередить соперника и ухватиться за саидин. Раскаленная добела ярость клокотала за гранью Пустоты. Ярость и презрение. Ранд сердито воззрился на Койрен, Галину и третью их спутницу - как ее зовут, он так и не узнал. Койрен застыла на месте, решительно выставив вперед подбородок, а две другие Айз Седай улыбались - отнюдь не ласково. Значит, они так же глупы, как Мерана, подумал Ранд. Скользнувший между ним и Истинным Источником сотворенный Айз Седай щит оказался мощным, словно ворота шлюза. Поток саидин просто исчез, оставив лишь тошнотворный осадок порчи. Более того, воздух вокруг Ранда, от лодыжек до щек, словно загустел, а потом и затвердел. У Ранда глаза на лоб полезли. Три женщины не могли создать такой щит. Никаким трем женщинам не под силу отрезать его от Источника, тем более если он уже ухватился за саидин, - разве что каждая из них обладает мощью Семираг, Месаны или... Ранд упорно тянулся к Источнику, с неистовой силой колотился о невидимую стену. О нее же, рыча как зверь, бился и Льюс Тэрин. Один из них должен был добраться до саидин, должен был сокрушить этот щит. Ведь его поддерживают всего три женщины! Щит оставался на месте. Неожиданно одна из прислужниц шагнула вперед, встала рядом с Айз Седай, и Ранд почувствовал, как от его лица отхлынула кровь. Эта женщина тоже была лишена признаков возраста. - Очень жаль, что дошло до этого, - спокойный, но раскатистый голос Койрен больше подходил для выступления перед собранием, чем для разговора с единственным собеседником. - Я очень хотела, чтобы ты прибыл в Тар Валон по доброй воле, но тебе вздумалось морочить нам голову отговорками. Скорее всего, ты связался с теми несчастными дурочками, которые сбежали после усмирения той женщины, Санчей. Ты и правда считал, что они могут предложить что-то стоящее? В противовес Белой Башне? - Судя по голосу, она была в нем разочарована. Сейчас Ранд мог двигать только глазами. Взгляд его вновь обратился к прислужницам, возившимся возле одного из сундуков. Он был открыт, и они доставали из него какое-то плоское блюдо. Некоторые из них казались совсем молоденькими, но другие... Все. Все они были Айз Седай. Пять женщин, достаточно молодых, чтобы черты их не успели приобрести отпечатка, накладываемого долгой работой с Силой, должны были - и сумели - усыпить их бдительность. Вот почему остальные вообще не поднимали глаз. Сейчас в комнате находились пятнадцать Айз Седай. Тринадцать - чтобы сплести щит, разорвать который не под силу ни одному мужчине, и еще две - чтобы связать его. Тринадцати было достаточно для... Льюс Тэрин исчез с паническим воем. Галина забрала с колен Ранда Драконов скипетр и покачала головой. - Теперь, Койрен, за все отвечаю я, - промолвила она, не удостаивая Ранда даже взглядом. - Изначально предполагалось, что, если дело дойдет до этого, руководство перейдет к Красной сестре. - И она передала скипетр черноволосой женщине: - Кэтрин, положи куда-нибудь эту штуковину. Преподнесем ее Амерлин, пусть позабавится. Красные Айя! По лицу Ранда заструился пот. Ну хоть бы кто-нибудь вошел сейчас в комнату - Девы, Хранительницы, Сулин - кто угодно. Закричать, поднять тревогу, поднять на ноги весь дворец... Тринадцать Айз Седай, и главная - из Красной Айя. Имей Ранд возможность открыть рот, он бы завыл. Когда отворилась дверь, Байн с удивлением подняла глаза - обычно ал'Тор принимал Айз Седай дольше - и непроизвольно перевела взгляд на прислужниц, выносивших сундуки. Но тут перед ней выросла черноволосая Айз Седай, и Байн встала чуть ли не навытяжку. Она не слишком хорошо разбиралась в том, что говорили ей другие Девы в Кэймлине, - в том, что некогда было известно лишь вождям и Хранительницам Мудрости, - а вот смотревшие на нее сейчас черные глаза словно хранили память о древнем прегрешении айильцев. Глаза удерживали Байн на месте, и она лишь смутно осознавала, что другая Айз Седай - тоже черноволосая - точно так же стоит напротив Чиад. Служанки во главе с еще одной, третьей сестрой тем временем удалялись по коридору. Байн призадумалась, не собирается ли Айз Седай убить ее за ту давнюю айильскую оплошность. Суровые темные глаза этой женщины безусловно предвещали смерть. Умереть Байн не боялась - успеть бы только закрыть лицо вуалью. - Похоже, молодой мастер ал'Тор взял в обычай являться и исчезать из Кайриэна, когда ему вздумается, - твердым, как камень, голосом произнесла Айз Седай. - Мы не привыкли к столь бесцеремонному обращению. Если он вернется во дворец через несколько дней, мы тоже вернемся. Если нет... Наше терпение не безгранично. Она заспешила следом за прислужницами и сундуками. Как и ее спутница. Байн переглянулась с Чиад, и они поспешили в покои Ранда ал'Тора. - Что ты имеешь в виду? Как это - ушел? - требовательно спросил Перрин. Уши Лойала дернулись к нему. но глаза, как и глаза Фэйли, были прикованы к камням. От Фэйли пахло... в этом сумбуре запахов, от которого Перрину хотелось кусать пальцы, он разобраться не мог. Нандера лишь пожала плечами. - Порой он так поступает. - Она выглядела невозмутимой, но запах, будто от крошечных колючек, выдавал досаду. - Да, бывает, что он исчезает на полдня, не взяв с собой ни единой Девы, которая могла бы прикрыть ему спину. Считает, наверно, что мы этого не замечаем. Я подумала, может, хоть ты знаешь, куда он подевался. - Нет, - вздохнул он. - Понятия не имею. - Не отвлекайся от игры, Лойал, - буркнула Фэйли. - Смотри, куда ты поставил камушек. Перрин снова вздохнул. Он твердо решил сегодня не отходить от Фэйли ни на шаг. Рано или поздно она непременно с ним заговорит. Да и Берелейн не станет цепляться, когда с ним рядом жена. Ну что ж, отчасти так оно и вышло. Берелейн и впрямь оставила его в покое, но вот Фэйли, стоило ей узнать, что нынче он не собирается на охоту, тут же взяла в оборот не успевшего сбежать в библиотеку Лойала и усадила его за игру в камни. Так они и играли без конца, сидели и молчали. Перрин пожалел о том, что сейчас он не рядом с Рандом. Лежа на спине. Ранд вперил взгляд в толстые стропила подвала, хотя по существу их не видел. Койка была узкой, но на ней лежали два перьевых матраса, подушки с гусиным пухом и добротные полотняные простыни. Рядом с койкой стоял крепкий стул и непритязательный, но хорошо сработанный столик. Мускулы еще болели, что и не диво, учитывая способ, которым его сюда доставили. В сундуке, сложив посредством Силы так, что его голова оказалась между коленей. Звяканье металла заставило Ранда повернуть голову. Большим железным ключом Галина отперла маленькую дверцу окружавшей кровать, стол и стул железной клетки. Седеющая женщина с морщинистым лицом, боязливо просунув руки, поставила поднос на столик и тут же поспешно отступила от решетки. - Я намерена доставить тебя в Башню живым и здоровым, - холодно промолвила Галина, вновь проворачивая ключ. - Ешь, не то тебя накормят насильно. Ранд вновь уставился на стропила. Шесть Айз Седай сидели на стульях вокруг клетки, непрерывно поддерживая щит. На случай, если щит все же ослабнет, Ранд сохранял кокон Пустоты, но на барьер больше не бросался. Он уже делал это, когда его бросили в клетку, - некоторые Айз Седай рассмеялись, другие просто не обратили внимания. Сейчас он осторожно потянулся к саидин, к яростному потоку леденящего пламени, находившемуся где-то за краешком глаза. Потянулся, коснулся отрезавшей его от Источника невидимой стены и заскользил вдоль нее, стараясь обнаружить край. Нашел он нечто иное - место, где стена сменилась шестью точками. Дотянуться до Источника он все равно не мог, но, так или иначе, вместо монолитной стены ощущал точки. Шесть точек. Сколько прошло времени? Серая блёклость окружала его со всех сторон, будто погружая в летаргию. Видимо, он пробыл здесь достаточно долго, чтобы проголодаться, но Пустота отдаляла это ощущение, и даже запах жареного мяса и свежего хлеба, исходивший из-под прикрывавшего поднос полотенца, не вызвал у Ранда ни малейшего интереса. К тому же, как ему казалось, для того чтобы подняться, потребуется слишком много усилий. Так или иначе, за это время в подвале сменилось двенадцать Айз Седай, и ни одной из них он раньше не видел. Сколько же их всего в этом доме? И где вообще находится этот дом? Ранд не имел представления, далеко ли его утащили в том сундуке, но знал, что большую часть пути проделал на фургоне или в телеге, - поскольку сундук немилосердно трясло. И как он мог забыть наставления Морейн? Говорила же дураку, что ни одной Айз Седай нельзя доверять ни на дюйм! Ни на волосок! Но ведь эти шесть женщин, чтобы удержать щит, должны направлять потоки саидар такой силы, что любая способная касаться Источника женщина запросто может ощутить их с улицы. Ему только и нужно, чтобы Эмис, Бэйр или кто-то еще, проходя мимо, заинтересовался, что же происходит в доме. Они, наверное, думают, что он исчез после того, как Койрен покинула дворец. Только вот пройдут ли они мимо? Все, что ему нужно... Он снова осторожно, чтобы они ничего не почувствовали, нащупал щит. Так оно и есть, шесть точек. Это должно что-то значить. Сейчас бы самое время заговорить Льюсу Тэрину, но в голове Ранда не было ничего, кроме собственных мыслей, скользивших по поверхности Пустоты. Шесть точек. Сорилея, спешившая по затянутой сумерками улице мимо большого каменного дома, где остановились Айз Седай, едва ощутила, что внутри по-прежнему направляют Силу, и не обратила на это ни малейшего внимания. Однако вовсе не потому, что ее дара хватало лишь на то, чтобы ощутить потоки Силы. Айз Седай не прекращали этого занятия с самого своего приезда, а у Хранительниц Мудрости были заботы поважнее, чем гадать, зачем им это надо. Во всяком случае, у нее, Сорилеи. Девы во дворце древоубийц уже начинали роптать, - дескать, когда Кар'а'карн вернется, ему придется кое-что объяснить. Сорилея слабо владела Силой, зато прожила на свете куда дольше любой из этих Дев, и сейчас на душе у нее было неспокойно. Конечно, Ранд ал'Тор приходил и уходил когда хотел - в этом мужчины подобны котам, - но на сей раз не только он перенесся невесть куда, но и Мин как сквозь землю провалилась по дороге из айильского лагеря во дворец. Вокруг Кар'а'карна нередко случались странные совпадения, но подобное Сорилее определенно не нравилось. Поежившись, Сорилея поплотнее завернулась в шаль и ускорила шаг, направляясь к своим палаткам. ГЛАВА 52. Плетения Силы За столами обеденного зала "Странницы" собрались в основном местные уроженцы в ярких парчовых или шелковых безрукавках, надетых поверх светлых рубах с пышными рукавами. Пальцы их унизывали перстни с гранатами и жемчугами, в ушах красовались золотые, а отнюдь не позолоченные серьги, а на рукоятях заткнутых за пояса кривых кинжалов поблескивали сапфиры и лунные камни. Некоторые носили наброшенные на плечи шелковые кафтаны с узкими отворотами, расшитыми изображениями цветов и животных и соединенными серебряной или золотой цепочкой. По правде сказать, эти кафтанчики выглядели такими тесными, что, скорее всего, их попросту нельзя было надеть в рукава, зато все их обладатели наряду с кривыми кинжалами носили еще и длинные, узкие мечи, и выглядели они так, словно готовы были пустить оружие в ход из-за неосторожного слова, взгляда, а то и просто из прихоти. Впрочем, немало было и чужаков: двое купцов из Муранди - оба с завитыми усами и потешными маленькими бородками - соседствовали с длинноволосым доманийцем, носившим тонкие усики, золотой браслет, плотно облегавшее шею золотое же ожерелье и большую жемчужину в левом ухе; смуглым Ата'ан Миэйр в яркозеленой куртке, с татуированными руками и с двумя ножами, заткнутыми за красный кушак; тарабонцем в полупрозрачной вуали, под которой виднелись густые усы, и несколькими пришлыми, которые могли быть откуда угодно. Роднило всех одно - перед каждым лежала кучка монет различного достоинства и чеканки. Расположенная поблизости от Таразинского дворца "Странница" привлекала посетителей с тугой мошной. Встряхнув кости в кожаной чашке, Мэт выбросил их на стол - выпали две короны, две звезды и чаша. Так себе. Удача приходила волнами, и сейчас она, кажется, отхлынула, - во всяком случае, он выигрывал не больше половины бросков. И даже ухитрился проиграть десять бросков кряду, что случалось чрезвычайно редко. Кости перешли к голубоглазому чужеземцу - похоже, у этого малого с суровым узким лицом монет хоть пруд пруди, даром что на нем невзрачный коричневый кафтан. - Они опять улизнули, - прошептал Ванин, склонившись к уху Мэта, - Том говорит, что ему невдомек, как им это удалось. Мэт скривился, да так, что толстяк выпрямился с неожиданной для него прытью. Отпив полкубка дынного пуншу, Мэт хмуро уставился на стол. Опять! Брошенные голубоглазым малым кости покатились по столу и остановились - выпали три короны, роза и жезл. За столом зашушукались. - Кровь и пепел, - пробормотал Мэт. - Не хватало только, чтобы за мной заявилась Дочь Девяти Лун. Голубоглазый малый поперхнулся пуншем. - Знаешь, кто она такая? - поинтересовался Мэт. - Пунш не в то горло попал, - пояснил игрок. - А ты о ком? Говорил незнакомец с мягким акцентом, распознать которого Мэт не мог. Сделав успокаивающий жест - он видел, как кровавые стычки вспыхивали из-за меньшего, - Мэт сгреб золото в кошель и поднялся. - Я закончил, - объявил он. - Да пребудет со всеми благословение Света! Сидевшие за столом, в том числе и чужестранцы, дружно повторили это пожелание. Народ в Эбу Дар вел себя крайне вежливо. Еще не наступил полдень, но обеденный зал был давно полон, и игра за другим столом тоже шла вовсю, сопровождаемая смехом и стонами разочарования. Двое младших сыновей госпожи Анан помогали разносить поздний завтрак, тогда как сама хозяйка присматривала за всем, сидя в глубине помещения, неподалеку от белокаменной лестницы. Рядом с нею сидела молодая хорошенькая женщина, с веселым огоньком в больших черных глазах, словно она знала какую-то неведомую другим шутку. Совершенный овал лица обрамляли блестящие черные волосы, а глубокий вырез серого платья с красным пояском открывал крайне соблазнительный вид. Женщина улыбнулась Мэту, и глаза сверкнули еще веселее. - При вашей удаче, лорд Коутон, - промолвила госпожа Анан, лукаво улыбаясь' Мэту, - моему мужу следовало бы советоваться с вами, куда лучше посылать рыбачьи лодки. Голос ее почему-то звучал сухо. Услышав титул, Мэт и бровью не повел. В Эбу Дар бросить вызов лорду могли осмелиться не многие, не считая других лордов, а поскольку лорды встречаются гораздо реже простолюдинов, лучше уж пользоваться титулом, чем ежеминутно гадать, не вздумает ли кто-нибудь пырнуть тебя ножом. Ему и так за последние десять дней пришлось раскроить головы троим. - Боюсь, госпожа Анан, на такие вещи моя удача не распространяется. - Мэт, давай сходим на бега? - воодушевленно предложил невесть откуда взявшийся Олвер. Фрилль, средняя дочка госпожи Анан, подскочила и схватила паренька за плечи. - Прошу прощения, лорд Коутон, - промолвила она с искренним огорчением. - Я присматривала за ним, но он от меня удрал. Свет свидетель, взял и удрал! Стройную шею девушки плотно охватывало серебряное ожерелье, предназначенное для брачного ножа, - она собиралась выйти замуж и, со смехом уверяя, будто намерена завести шестерых сыновей, сама вызвалась приглядеть за мальчуганом. Мэт заподозрил, что теперь она стала подумывать о дочках. Приметив спускавшегося по лестнице Налесина, Мэт метнул на него такой взгляд, что тот замер на месте. Это Налесин приохотил Олвера к бегам. Ветерок дважды участвовал в состязаниях, причем оба раза скакал на нем не кто иной, как Олвер, - в этих краях мальчишкам разрешали скакать. А Мэт узнал обо всем лишь впоследствии. То, что Ветерок оказался достойным своего имени и дважды выиграл состязания, значения не имело - две победы еще больше подогрели страсть Олвера к такого рода забавам. - Ты ни в чем не виновата, - промолвил Мэт, обращаясь к Фрилль. - Советую тебе, раз уж ничего другого не остается, посадить его в бочку. Я в претензии не буду. Олвер бросил на Мэта укоризненный взгляд, но уже в следующую секунду обернулся к Фрилль и одарил девицу подцепленной невесть от кого нахальной улыбкой. Лопоухий, с огромным ртом, выглядел мальчишка препотешно - вот уж из кого не выйдет красавчика. - Я буду сидеть тихонько, - промолвил малец, - если ты позволишь любоваться твоими глазами. Они очень красивые. Фрилль, походившая на мать не только внешне, весело рассмеялась и ласково потрепала паренька по подбородку. Он залился краской, а госпожа Анан и сидевшая рядом с ней большеглазая молодая женщина отвели глаза и улыбнулись. Мэт покачал головой и направился вверх по лестнице. Для себя он решил, что непременно поговорит с Олвером. И очень серьезно. Нельзя же улыбаться женщине таким манером, да еще и нахваливать ее глаза! В эдаком возрасте! И где он только этого нахватался? Как только Мэт поравнялся с Налесином, тот сказал: - Они снова выбрались незаметно, разве нет? - По существу, это не был вопрос. Мэт кивнул. Налесин сердито дернул свою бородку, выругался и промолвил: - Я соберу людей. В комнате Мэта Нерим хлопотливо наводил порядок, протирая тряпицей стол, словно служанки не сделали этого утром. Сам он делил с Олвером соседнюю маленькую каморку и редко покидал гостиницу, утверждая, что в Эбу Дар царит беспутство и нет даже тени порядка. - Милорд собрался на улицу? - печально промолвил Нерим, стоило Мэту взяться за шляпу. - В таком кафтане? Боюсь, что после вчерашнего на плече осталось пятно от вина. Я бы его вывел, но милорд поутру натянул кафтан в такой спешке... И рукав порезан. Не иначе как ножом. Я мог бы зашить, если милорд... Мэт позволил ему подать другой кафтан - серый, с серебряным шитьем на манжетах и высоком вороте. - Надеюсь, милорд постарается хоть сегодня не выпачкаться в крови. Кровавые пятна выводить очень непросто'. Мэт и Нерим постепенно выработали негласное соглашение: Мэт мирился с кислой физиономией, вечным нытьем и привычкой без конца чистить и подавать ему вещи, которые он и сам мог без труда взять, Нерим же скрепя сердце согласился позволить своему "лорду" одеваться самостоятельно. Проверив упрятанные в рукава и за голенища ножи, Мэт спустился к парадному выходу из гостиницы. Копье он оставил в комнате, рядом с луком. Брать его с собой не стоило, ибо любители подраться слетались на это копьецо, словно мухи на мед. В помещении было относительно прохладно, но стоило выйти на солнцепек, как, несмотря на широкополую шляпу, на лице выступили бусинки пота. Окинув взглядом заполненную народом площадь Мол Хара, Мэт хмуро уставился на Таразинский дворец. Он не мог взять в толк, каким образом они снова умудрились исчезнуть, хотя внутри их караулили Джуилин с Томом, а снаружи Ванин. После того как такое случилось три раза подряд, Мэт расставил своих людей возле всех многочисленных дверей и ворот дворца. Еще до рассвета все занимали свои места, но толку от этого не было. Выходивших женщин не видел никто, но появившийся около полудня Том сообщил, что те вновь покинули дворец. Менестрель с досады готов был вырвать собственные усы, а Мэт не сомневался, что они устраивают это специально, чтобы позлить его. Налесин, дожидавшийся Мэта во главе кучки угрюмых солдат, сердито ощупывал рукоятку меча, словно испытывал желание пустить оружие в ход. - Поищем сегодня за рекой, - заявил Мэт, и воины отряда Красной Руки обеспокоенно переглянулись. Они уже наслышались историй о порядках в заречье. Ванин переступил с ноги на ногу и покачал головой. - Пустая трата времени, - уверенно заявил он. - Леди Илэйн никогда не пошла бы в такое место. Айилка - да, и Бергитте, пожалуй, тоже, но никак не леди Илэйн. Мэт на мгновение прикрыл глаза. И как это Илэйн удалось за столь короткое время испортить прекрасного человека? Мэт надеялся, что вдали от ее вредоносного влияния Ванин вновь станет самим собой, но уже начинал в этом сомневаться. О Свет, от всех этих леди одни только неприятности. - Ищем там, - повторил Мэт. - Коли они отправились в Рахад, отыскать их будет нетрудно, там они должны выделяться, словно жаворонки в стае черных дроздов. Так или иначе, я намерен их найти - даже если они прячутся под кроватью в самой Бездне Рока. Искать, как обычно, будем, разбившись по двое, - каждый прикрывает спину напарнику. Сейчас найдем каких-нибудь лодочников, и нас перевезут на другой берег. Чтоб мне сгореть, не все же они продают фрукты на суда Морского Народа. Улица выглядела такой, какой Илэйн запомнила ее по Тел'аран'риоду, - разбитая мостовая и высокие, в пять-шесть этажей здания с облупившейся штукатуркой. Солнце стояло прямо над головой, и тени исчезли, повсюду тучами вились мухи. В отличие от Мира Снов, люди на улицах были, хотя и не так уж много, но из окон свисало выстиранное белье, а запах стоял такой отвратительный, едкие миазмы упадка, что Илэйн предпочла бы вовсе не дышать. К сожалению, эта улица ничем не отличалась от прочих - все улицы Рахада выглядели одинаково. Попридержав Бергитте за руку, она задержалась возле кирпичной громады шестиэтажного дома. Из окон свисало выцветшее белье, откуда-то изнутри доносился тонкий плач ребенка. Илэйн была уверена - в том доме должно быть шесть этажей. Найнив полагала, что пять. - Зря мы вот так стоим и таращимся на окна, - тихонько прошептала Бергитте. - Мы привлекаем внимание. Бергитте тревожилась об Илэйн. По улице с самодовольным видом расхаживали оборванные, а то и полуголые мужчины с медными серьгами в ушах. Солнечные лучи играли на цветных стеклышках, вставленных в их медные перстни вместо драгоценных камней. Они походили на бродячих псов, способных не только показать зубы, но и укусить. Женщины в поношенных платьях, носившие украшения из стекла и меди, держались примерно так же. И те и другие были вооружены кривыми кинжалами, у некоторых за поясом торчали еще и обычные рабочие ножи. Однако, по правде сказать, Бергитте преувеличивала - несмотря на ее вызывающее лицо и необычно высокий для женщины из Эбу Дар рост, ни на нее, ни на Илэйн никто особого внимания не обращал. Обитатели Рахада видели их в том облике, какой придала им Илэйн с помощью хитроумных плетений Воздуха и Огня. Бергитте выглядела немолодой темноволосой женщиной с проблесками седины и сеточкой морщинок в уголках черных глаз. Изменение облика давалось тем легче, чем меньше приходилось отступать от подлинной внешности, а потому свисавшие на спину Бергитте, перевязанные в четырех местах рваной зеленой лентой волосы были гораздо длиннее, чем обычно носили женщины Эбу Дар. Впрочем, Илэйн и сама не подрезала свои волосы, - похоже, прически здесь никого особо не интересовали. Маскировка казалась превосходной; если бы еще и не потеть, то и желать больше нечего. Добавив хитроумное кружево Духа, маскирующее способность направлять Силу, Илэйн преспокойненько вышла из дворца, пройдя в двух шагах от Мерилилль. Это плетение ей приходилось сохранять и в Рахаде - они не раз видели за рекой Вандене и Аделис. Разумеется, их одежда - поношенные шерстяные платья с обтрепанной вышивкой по рукавам и узкому, глубокому вырезу, грубые шерстяные чулки и сорочки - была настоящей. Настолько настоящей, что Илэйн неудержимо тянуло чесаться. Платьями местного фасона их снабдила Тайлин, сопроводившая свой подарок множеством полезных советов. Так, она предложила им носить брачные ножи в белых ножнах - замужних женщин задирали реже, чем незамужних, а к вдовам, не пожелавшим вступить во второй брак, цеплялись еще меньше. Конечно же, помогал и возраст - кто станет приставать к седовласой бабуле? - Думаю, сюда стоит заглянуть, - промолвила Илэйн. Положив руку на рукоять ножа, Бергитте шагнула вперед и распахнула неокрашенную дверь. За ней тянулся полутемный коридор с рядами сколоченных из досок дверей. Он вел к узкой, крутой лестнице из выщербленного кирпича. Вздохнуть с облегчением Илэйн не решалась. Сунуться без спросу в чужой дом было прекрасным способом напороться на нож - даже если у тебя на шее белые ножны. К тому же могли привести и лишние вопросы. Тайлин предупредила об этом, и в первый день девушки посещали лишь гостиницы, единственным внешним отличием которых являлись окрашенные в голубой цвет двери. Разбившись на пары - Илэйн с Бергитте и Найнив с Авиендой, - они представлялись старьевщицами, скупающими всякий хлам, чтобы подновить его, а потом продать. Здешние гостиницы оказались настоящими притонами - дважды пришлось уносить ноги, пока не начались серьезные неприятности, причем во второй раз Илэйн вынуждена была наскоро направить Силу, чтобы отделаться от двух пытавшихся увязаться за ними женщин. Даже при этом Бергитте пребывала в уверенности, что весь оставшийся день за ними кто-то следил. Найнив с Авиендой сталкивались с такими же затруднениями, хотя их, кажется, никто не преследовал. Найнив даже пришлось огреть одну женщину табуретом. В конце концов они отказались и от самых невинных вопросов и, ступая на порог, всякий раз думали, как бы не нарваться на нож. Бергитте первой поднялась по крутой лестнице, то и дело оглядываясь. Дитя умолкло, но где-то в глубине здания принялась кричать женщина. Когда девушки поднялись на третий этаж. одна из дверей открылась и оттуда выглянул плечистый полуголый малый. Под хмурым взглядом Бергитте он поднял обе руки, выставив ладонями вперед, подался назад и ногой с силой захлопнул за собой дверь. На верхнем этаже - будь это то самое здание, кладовая находилась бы именно там - у порога своей клетушки сидела на табурете худощавая женщина в одной лишь льняной сорочке. И сосредоточенно точила кинжал. Она резко повернулась лицом к вошедшим, рука с кинжалом замерла на точильном камне. Она не отводила глаз до тех пор, пока Илэйн и Бергитте, попятившись, не спустились по лестнице до середины пролета. До них вновь донесся звук затачиваемого о камень металла. Только тогда Илэйн наконец вздохнула с облегчением. Оставалось лишь радоваться тому, что Найнив не стала биться с ней об заклад. Десять дней! Надо же было оказаться такой дурехой. Шел уже одиннадцатый день, а им не удалось обнаружить даже намека на то, где же находится чаша. Порой Илэйн представлялось, будто все одиннадцать дней, с утра до вечера, они ходят по одной и той же улице. Все это раздражало до крайности. Правда, Вандене с Аделис, кажется, тоже не слишком преуспели в своих поисках. В Рахаде, насколько могла судить Илэйн, никто по доброй воле не стал бы разговаривать с Айз Седай. Поняв, с кем имеют дело, люди разбегались и прятались. Две женщины, по недомыслию приняв Аделис за богатую дуреху, вздумавшую разгуливать по Рахаду в шелковом платье, набросились на нее с ножами. К тому времени когда Коричневая сестра подняла эту парочку потоком Воздуха и впихнула в окно второго этажа, улица словно вымерла. Так или иначе, Илэйн не собиралась позволить Вандене и Аделис выхватить чашу у нее из-под носа. Стоило Илэйн выйти на улицу, как ей пришлось вспомнить, что досада отнюдь не худшее из того, что может постигнуть в Рахаде. Стройный мужчина с окровавленной грудью и кинжалом в руке одним прыжком выскочил из двери и резко развернулся навстречу другому - более рослому и тяжелому, с кровоточащей раной на лице. Выставив клинки, они принялись кружить по мостовой, выискивая друг у друга слабое место. Вокруг них мигом образовалась маленькая толпа зевак: люди словно проросли сквозь мостовую. Илэйн и Бергитте отступили в сторонку, но не ушли. Уйти в подобных обстоятельствах означало привлечь к себе внимание, а этого им хотелось меньше всего. Но и смотреть на кровавую схватку Илэйн не желала. Незаметно отведя глаза в сторону, она лишь боковым зрением видела мечущиеся тени, отмечая быстроту и резкость движения. Неожиданно движения бойцов замедлились. Илэйн моргнула и заставила себя посмотреть прямо на противников. Один из них - малый с окровавленной грудью - горделиво потрясал окрашенным кровью ножом. Его тяжеловесный соперник, хрипло кашляя, лежал ничком на мостовой - не далее чем в двадцати шагах от девушки. Илэйн невольно шагнула вперед. Целительницей она была не ахти какой и прекрасно помнила о том, что обнаруживать себя крайне нежелательно, но не оставлять же человека умирать без всякой помощи. Однако сделать второй шаг она не успела, ибо рядом с раненым опустилась на колени другая женщина. Выглядела она чуть постарше Найнив, а ее голубое, с красным поясом платье было добротнее и новее, чем у большинства обитательниц Рахада. Илэйн поначалу приняла ее за подружку умирающего, - во всяком случае, при ее появлении победитель несколько умерил свою похвальбу. Женщина перевернула раненого на спину. Толпа не расходилась. К удивлению Илэйн, незнакомка не стала утирать кровь с губ умирающего, а выхватив из сумы пучок трав, торопливо сунула их ему в рот. А в следующий миг - она и руку-то едва успела одернуть - ее окружило свечение саидар. Предназначенные для Исцеления потоки она свивала куда более искусно, чем это могла бы сделать Илэйн. Человек еще раз кашлянул, отрыгнув большую часть трав, дернулся - и вытянулся, уставясь на солнце невидящими глазами. - Похоже, уже слишком поздно, - промолвила женщина и, поднявшись, обратилась к худощавому победителю: - Барис, тебе придется сказать жене Масика, что ты убил ее мужа. - Да, Астра, - послушно отозвался мужчина. Астра отвернулась и, ни на кого не глядя, зашагала прочь. Зеваки расступились, давая ей дорогу. Когда она проходила мимо Илэйн, та обратила внимание на две особенности. Первая касалась Единой Силы. Илэйн рассчитывала ощутить немалую мощь, но незнакомка оказалась довольно слабой - ей вряд ли удалось бы пройти испытание на Принятую. По всей вероятности, Целительство являлось самым сильным, а возможно, и единственным из ее Талантов, причем это умение было основательно отточено практикой. Возможно, Астра никогда ничему не училась и сама верила в необходимость использования трав. Второй особенностью была ее необычно смуглая кожа, - приглядевшись, Илэйн поняла, что это вовсе не загар. Скорее всего, Астра происходила из Арад Домана. Но как, во имя Света, доманийский дичок угодил в Рахад? Возможно, Илэйн последовала бы за этой женщиной, но Бергитте настойчиво увлекла ее в противоположную сторону. - Вижу, какой у тебя взгляд, Илэйн, - промолвила Бергитте, внимательно всматриваясь в улицу, не слышат ли прохожие. - Уж не знаю, чем тебя так заинтересовала эта особа, но должна предупредить: судя по всему, она пользуется уважением, и к ней лучше не цепляться. Не то мы рискуем обратить против себя столько клинков, что не сладим и вдвоем. Это была чистейшая правда. Кроме того, Илэйн явилась в Эбу Дар не затем, чтобы выслеживать доманийских дичков. Коснувшись руки Бергитте, она кивком указала на двоих мужчин, как раз в этот момент сворачивавших за угол. Один из них, облаченный в голубой кафтан с атласными полосами, до кончиков ногтей выглядел самым настоящим тайренским лордом, каковым и являлся. Лицо Налесина блестело от пота под стать напомаженной бородке. Он метал сердитые взгляды на каждого, кто осмеливался посмотреть в его сторону, и беспрерывно поглаживал рукоять меча с таким видом, словно был не прочь пустить его в ход. Рядом с ним важно вышагивал Мэт - не будь его физиономия столь хмурой, он походил бы на человека, вполне довольного собой. Одет он был небрежно - кафтан расстегнут, шляпа низко надвинута на лоб, вокруг шеи повязана косынка - и выглядел так, словно всю ночь болтался по тавернам, скорее всего, именно этим он и занимался. К своему удивлению, Илэйн поняла, что не вспоминала о нем уже несколько дней. У нее руки чесались заграбастать его тер'ангриал, но чаша была бесконечно важнее. - Раньше мне это не приходило в голову, - пробормотала Бергитте. - Но теперь кажется, что Мэт гораздо опаснее тех двоих. Н'Шар в Мамерисе. Интересно, что они делают по эту сторону Элдар? Илэйн подняла брови. Что? Где? - Скорее всего, они вылакали все вино в тавернах на том берегу реки. Займемся делом, Бергитте, не стоит отвлекаться на чепуху. - На сей раз Илэйн предпочла не вдаваться в расспросы. Мэт и Налесин еще брели по улице, а Илэйн уже выбросила их из головы и сосредоточилась на своих поисках. Как здорово было бы найти чашу сегодня. Помимо всего прочего, еще и потому, что в следующий раз Илэйн предстояло отправиться в Рахад с Авиендой. Айилка, несмотря на ее более чем странные взгляды на мужчин вообще и Ранда в частности, нравилась Илэйн, но вот ее задиристый нрав здесь казался не к месту - она словно приглашала встречных женщин тянуться к ножу. Похоже, Авиенда испытывала разочарование, когда местные забияки отводили глаза под ее вызывающим взглядом. - Зайдем сюда, - предложила Илэйн, указывая на очередное шестиэтажное здание. Вряд ли Найнив права насчет пяти этажей. Или все же права? Илэйн, тем не менее, надеялась, что Эгвейн удалось найти решение. Пока Логайн пил воду, Эгвейн терпеливо ждала. Отведенная ему палатка была не столь просторной, как помещение в Салидаре, но гораздо больше большинства палаток в лагере. Требовалось дополнительное пространство для шести сестер, сидевших на табуретах и непрерывно поддерживавших щит. Предложение Эгвейн просто завязать плетение и обойтись без этого караула вызвало едва ли не потрясение. Настаивать Эгвейн не стала, достаточно было и того, что она сделала четырех женщин Айз Седай без принесения теми Трех Обетов. Суан сказала, что Совет ни за что не согласится снять или даже ослабить караул возле Логайна, ибо, согласно обычаю, щит надлежало не закреплять, а поддерживать постоянно. Тот же обычай предписывал делать это шести сестрам, хотя если мощь Логайна убыла в той же степени, в какой это случилось с Суан и Лиане, его легко удержали бы и три. Единственная лампа давала достаточно света. Эгвейн и Логайн сидели на устилавших пол одеялах. - Позвольте уточнить, - промолвил Логайн, опустив оловянную кружку. - Вы желаете выяснить, как я отношусь к амнистии ал'Тора? Некоторые сестры заерзали на табуретках, - возможно, из-за того, что он не называл Эгвейн "Мать", но, скорее всего, потому, что им был неприятен сам предмет разговора. - Да, я хотела бы услышать твои соображения. Наверняка они у тебя есть. В Кэймлине ты несомненно занял бы почетное место рядом с ним, а здесь тебя, того и гляди, укротят. Так вот, ты имел дело с Силой шесть лет и не впал в безумие. А смогут ли те, кто придет к нему, продержаться столько же? - Неужто они и вправду желают меня опять укротить? - спокойно, но с некоторой досадой пойнтересовался Логайн. - Зачем? Я связал свою судьбу с вами. Я исполнил все, что от меня требовали. Я готов принести любую клятву. - Скоро Совет примет решение. Иные считают, что лучшим решением была бы твоя смерть, но, как мне кажется, тебе нечего бояться. Ты оказал нам немалые услуги, и я не допущу, чтобы с тобой так обошлись. Можешь спокойно служить дальше и увидишь, какая кара постигнет Красных Айя - твоих врагов. Оскалившись, Логайн поднялся на колени, но Эгвейн в тот же миг обняла саидар и накрепко связала его потоками Воздуха. Сестры, удерживавшие щит, полностью сосредоточились именно на этом - так предписывал обычай, - но реши они, что Логайн может причинить вред Амерлин, одна из них могла обратить часть своей мощи против него. А Эгвейн вовсе не хотела, чтобы его поранили или покалечили. Потоки Силы удерживали Логайна на коленях, но он будто не замечал этого. - Хотите знать, что я думаю об этой амнистии, вот как? Я бы хотел быть с ним! Чтоб вам всем сгореть! Я сделал все, о чем вы просили! Испепели вас всех Свет! - Успокойся, мастер Логайн, - промолвила Эгвейн, удивляясь тому, как ровно звучит ее голос. - Даю слово, я и сама не причиню тебе вреда, и, насколько достанет моих сил. не позволю этого другим, если, конечно, ты не повернешь против нас. - Гнев отхлынул, и лицо Логайна окаменело. Слушает ли он? - Но Совет будет действовать согласно своему решению. Ты успокоился? - Он поспешно кивнул, и Эгвейн отпустила потоки. Не глядя на нее, Логайн осел на пол. - Насчет амнистии я поговорю с тобой в другой раз, - промолвила Эгвейн. - Через пару деньков, когда ты соберешься с мыслями. Логайн снова кивнул, так и не посмотрев в ее сторону. Эгвейн вынырнула из палатки, и два карауливших вход Стража почтительно ей поклонились. Хорошо, что хоть Гайдинам нет дела до того, что ей всего восемнадцать лет, что Принятая стала Айз Седай лишь потому, что ее возвели на Престол Амерлин. Для Стражей Айз Седай есть Айз Седай, и Амерлин есть Амерлин. Тем не менее Эгвейн позволила себе с облегчением вздохнуть, лишь отойдя от них подальше, чтобы те не услышали. Лагерь был велик - палатки двух сотен Айз Седай, не считая Стражей, Принятых, послушниц и слуг вместе с многочисленными фургонами и возами занимали значительное пространство. В воздухе висел стойкий запах стряпни. Вокруг палаток светились лагерные костры Гарета Брина - его солдаты в большинстве своем спали вповалку, без шатров. Стан так называемого отряда Красной Руки находился милях в десяти к югу. Они прошли уже более двухсот миль, и за все это время Талманес ни разу не допустил изменения этого расстояния более чем на милю в ту или другую сторону. План, предложенный Суан и Лиане, осуществлялся успешно. За шестнадцать дней, прошедших со времени выхода из Салидара, войско Гарета Брина заметно выросло. Две, по всей видимости, отнюдь не дружественные одна другой армии, двигавшиеся через Алтару на север, не могли не привлечь внимания, и многие местные вельможи со своими отрядами примыкали к тому, кто казался сильнее. Едва ли эти лорды и леди принесли бы присягу, знай они, что никакой схватки с Принявшими Дракона на земле Алтары не предстоит, а войско Эгвейн движется к Тар Валону. Поняв это, многие предпочли бы пуститься наутек, но они принесли клятву верности перед лицом Амерлин, Совета Башни и двух сотен Айз Седай - такими вещами не шутят. Все они понимали, что теперь их судьбы связаны с судьбой Эгвейн, - окажись ее голова насаженной на пику, и им не стоит рассчитывать на снисходительность Элайды. Эти люди угодили в ловушку, тем не менее Эгвейн могла не сомневаться в их верности - лучшим способом сохранить головы для них было возвести ее на Престол Амерлин в Тар Валоне. Суан и Лиане были настроены очень решительно, хотя сама Эгвейн с радостью ухватилась бы за любую возможность низложить Элайду, не проливая крови. Только вот возможности такой, похоже, не существовало. Перекусив козлятиной, репой и чем-то еще - она предпочла не вникать, чем именно, - Эгвейн вернулась в свою палатку. В лагере имелись шатры и побольше, но только Амерлин занимала столь просторную палатку одна. Дожидавшаяся там Чеза помогла девушке раздеться, не прекращая взахлеб тараторить о том, какое чудесное полотно удалось ей приобрести у горничной одной алтарской леди и какие прекрасные тонкие сорочки для Амерлин можно будет из этого полотна пошить. Эгвейн частенько оставляла Чезу на ночь в своей палатке, но сегодня отослала ее, как только подготовилась ко сну. Сану Амерлин сопутствовали определенные привилегии. Например, возможность предоставить своей служанке отдельную палатку, а стало быть, и возможность побыть одной, когда это необходимо. Эгвейн еще не устала, и спать ей вовсе не хотелось, однако айильские ходящие по снам научили ее легко погружаться в сон в любое время. Она ступила в Тел'аран'риод и... ...оказалась в комнате, служившей ей кабинетом в Малой Башне. Стол и стулья остались там - такую мебель не потащишь с собой в поход. Ощущение пустоты, обычное для Мира Снов, в этом месте было особенно сильным. Неожиданно Эгвейн поняла, что плечи ее окутывает полосатая накидка Амерлин. Она заставила этот символ власти исчезнуть, и вовремя. В следующее мгновение появились Найнив и Илэйн. Найнив, как и сама Эгвейн, выглядела вполне вещественно, тогда как Илэйн представляла собой туманный, расплывчатый образ. Суан весьма неохотно расставалась с перекрученным кольцом, послужившим образцом для изготовленных Илэйн тер'ангриалов. На Илэйн было отделанное кружевами зеленое платье с узким глубоким вырезом, в котором красовался свисавший с золотого ожерелья маленький нож с богато изукрашенной жемчужинами и огневиками рукоятью. Куда бы ее ни заносило, она мигом усваивала местные фасоны. Найнив, как и следовало ожидать, предстала в незатейливом и скромном двуреченском наряде. - Удача? - с надеждой спросила Эгвейн. - Пока нет, но мы непременно ее добьемся, - заявила Илэйн с такой уверенностью в голосе, что Эгвейн едва не подняла брови. - И очень скоро, - подхватила Найнив с еще большей убежденностью. Похоже, они там пытаются прошибить лбом стену. Эгвейн вздохнула: - Может, вам все-таки вернуться? Не сомневаюсь, вы можете найти чашу за несколько дней, но у меня из головы не идут все эти истории. Эгвейн знала, что они в состоянии о себе позаботиться, но вовсе не хотела вспоминать об этом над их могилами. Суан утверждала, что во всех этих историях не было ни малейшего преувеличения. - Что ты, Эгвейн! - протестующе воскликнула Найнив. - Чаша слишком важна, ты ведь сама знаешь. Если мы ее не найдем, все останется как прежде. - А кроме того, - встряла Илэйн, - нам здесь ничего не грозит. Мы ночуем в Таразинском дворце и проводим время в беседах с Тайлин. Платье Илэйн изменилось - покрой остался прежним, но теперь оно выглядело дешевым и поношенным. Такой же наряд оказался и на Найнив, рукоять появившегося на ее шее ножа украшало с десяток стеклянных бусин. Такая одежонка вряд ли подходила для какого бы то ни было дворца, не говоря уже о том, что Найнив изо всех сил пыталась напустить на себя невинный вид. А притворщицей она была никудышной. Эгвейн предпочла не заострять на этом внимание. Чаша и впрямь важна, подруги в силах сами о себе позаботиться, и Эгвейн очень хорошо понимала, что они не торчат в Таразинском дворце. Тут уж ничего не поделать. - Надеюсь, вы используете Мэта? - Мы... - Илэйн неожиданно поняла, какой на ней наряд, и явно смутилась. Причем, как показалось Эгвейн, больше всего ее смутил маленький нож. Вытаращив глаза, она крепко стиснула в кулаке усыпанную крупными красными и белыми стекляшками рукоять и залилась краской. В следующий миг она уже была в зеленом шелковом платье андорского покроя с высоким воротом. Забавно было видеть, как следом за Илэйн спохватилась и Найнив. Спохватилась и прореагировала точно таким же образом, мигом вернув себе двуреченское шерстяное платье. И вдобавок покраснела еще сильнее, чем Илэйн. - Мэт... он, конечно, может оказаться полезным, - пробормотала, прокашлявшись, Илэйн, - но ты ведь сама знаешь, какой у него нрав. Мы не можем позволить ему мешаться у нас под ногами. Но не сомневайся, окажись мы в опасности, все его солдаты встанут вокруг нас стеной. Найнив молчала, и вид у нее был кислый. Видать, не забыла, как Мэт грозился задать ей трепку. - Найнив, надеюсь, ты не будешь слишком уж к нему цепляться. Илэйн рассмеялась: - Что ты, Эгвейн! Вот уж к кому она вовсе не цепляется. - Чистая правда, - поспешно вставила Найнив. - С тех пор как мы прибыли в Эбу Дар, он от меня дурного слова не слышал. Эгвейн с сомнением кивнула. Она, конечно, могла бы докопаться до истины, но для этого... Спохватившись, Эгвейн окинула себя взглядом - не появился ли вновь палантин. Что-то промелькнуло, но что именно, она не успела заметить. - Эгвейн, - спросила Илэйн, - тебе удалось поговорить с ходящими по снам? - Вот-вот! - подхватила Найнив. - Знают они, в чем дело? - Поговорить-то удалось, - вздохнула Эгвейн, - но они не знают. Эта странная встреча состоялась несколько дней назад. Сначала пришлось отыскать сон Бэйр, а потом Бэйр и Мелэйн встретились с ней в Тирской Твердыне. Эмис заявила, что учить Эгвейн больше не будет, и на встречу не пришла. Поначалу Эгвейн до крайности смущалась. Она не могла заставить себя рассказать им, что стала Айз Седай, да еще и Амерлин. Вдруг они подумают, что это еще одна ложь. К тому же у нее оставался тох по отношению к Мелэйн. Но деваться было некуда, хотя Эгвейн и подумывала с тревогой, сколько миль ей назавтра предстоит проехать в седле. Правда, этот вопрос разрешился легко: Мелэйн была так обрадована предсказанием Мин, что не только заявила, что Эгвейн не имеет к ней тох, но и пообещала назвать одну из двойняшек Эгвейн, в ее честь. Слышать это было приятно, во всем же остальном та ночь принесла лишь разочарование и досаду. - А сказали они вот что, - продолжала она. - Им не приходилось слышать, чтобы кому- нибудь с помощью того, что вы называете надобностью, удалось отыскать одно и то же дважды. Бэйр сравнила это с попыткой съесть дважды одно и то же... яблоко. На самом деле Бэйр говорила не о яблоке, а о хрустящих сладких личинках, именуемых мотай. Недурных на вкус - так Эгвейн казалось, пока она не выяснила, чем ее угощают. - Ты хочешь сказать, что мы не сможем снова вернуться в кладовую? - со вздохом промолвила Илэйн. - Жаль. Я-то надеялась, что мы просто допускаем какую-то ошибку. Ну ладно, мы все равно отыщем чашу. - Она призадумалась и не заметила, как ее платье превратилось в парадный наряд королевы Андора, расшитый по рукавам и лифу Белыми Львами. Правда, чело ее не венчала Корона Роз, да и вырез был глубже, чем подобало носить андорской королеве. - Эгвейн, а о Ранде они что-нибудь говорили? - Он в Кайриэне, прохлаждается в Солнечном Дворце. - Эгвейн с трудом удалось сдержать недовольную гримасу. Хранительницы были не слишком словоохотливы на сей счет, но Мелэйн мрачно пробормотала что-то об Айз Седай, а Бэйр несколько раз повторила, что всех их следует отлупить. Дескать, Сорилея преувеличивает и просто побить будет вполне достаточно. Эгвейн подозревала, что Мерана наступила кому-то на мозоль. Хорошо еще, что Ранд тянет время, хотя он заблуждается, думая, будто ему под силу долго водить за нос посланниц Элайды. - Ой, чуть не забыла! - воскликнула Эгвейн. - С ним Перрин. И не один! Перрин женился на Фэйли! Это известие не оставило подруг равнодушными. Найнив немедленно заявила, что Фэйли слишком хороша для такого олуха, но на лице ее играла широкая улыбка. Илэйн выразила надежду, что союз их будет счастливым, но в ее голосе почему-то слышалось сомнение. - И Лойал сейчас там, и Мин. Не хватает только Мэта да нас... Илэйн закусила губу: - Эгвейн, не могла бы ты через Хранительниц Мудрости передать весточку для Мин? Пусть ей скажут... - Илэйн замялась, задумчиво покусывая губу. - Я надеюсь, что она полюбит Авиенду так же, как и меня. Понимаю, это звучит странно, но... - Девушка деланно рассмеялась. - Это личное дело, оно касается только нас. Найнив взглянула на Илэйн так же, как и Эгвейн, - с некоторым недоумением. - Конечно, передам. Только не могу обещать, что это случится в ближайшее время. - Чудесно, - заверила ее Илэйн, - это совсем не срочно. Ну что ж, раз надобностью мы воспользоваться не можем, нам остается надеяться на ноги. А мои, там, в Эбу Дар, по правде говоря, устали. Если вы не возражаете, я вернусь в свое тело и посплю чуток по- настоящему. - Давай, - сказала Найнив, - а я еще немножечко задержусь. Как только Илэйн исчезла, Найнив повернулась к Эгвейн. Наряд ее изменился, и Эгвейн почти наверняка знала, в чем тут дело. Теперь на Найнив оказалось нежно-голубое платье с низким вырезом.