звук они услышали одновременно, определенно он донесся _сзади_. Словно бы жесткие щетки скребли металл. Они прижались друг к другу. - Тот же звук, - прошептал Ричард. - Я слышал его в ту первую ночь на Раме со стены Нью-Йорка. Тоннель позади них слегка загибался налево. Когда они оглянулись, оказалось, что свет, насколько это было видно, повсюду выключен. Но тут звук повторился - и вдалеке засветились огоньки: возле входа в их тоннель находилось нечто неизвестное. Николь молнией рванулась вперед и следующие две сотни метров покрыла секунд за тридцать, невзирая на ранец и летный комбинезон. Остановилась и дождалась Ричарда. Звук не повторился. И новые лампы в дальнем конце тоннеля больше не вспыхивали. - Прости, - проговорила Николь, когда Ричард наконец приблизился к ней. - Я просто струсила. Наверное, потому, что чересчур много времени провела в этой неведомо откуда взявшейся стране чудес. - Боже мой, - Ричард неодобрительно хмурился. - Я еще не видел, чтобы человек носился с такой скоростью. - Хмурая гримаса превратилась в улыбку. - Не расстраивайся, Никки. У меня тоже сердце в пятки ушло. Только я, наоборот, словно приклеился к месту. Глубоко и ровно дыша, Николь поглядела на Ричарда. - Как ты меня назвал? - с легкой воинственностью спросила она. - Никки, - отозвался он. - Я подумал, что пора дать тебе особенное имя. Или тебе не понравилось? Николь секунд на десять лишилась дара речи. Она была за миллионы километров отсюда... в прошлом. Пятнадцать лет назад в Лос-Анджелесе в гостиничном номере. Ее тело волна за волной окатывало наслаждение. "Это было удивительно, Никки, просто восхитительно", - проговорил принц несколько минут спустя. В ту ночь, пятнадцать лет назад, она запретила Генри звать себя Никки; имя это скорее подходило пышной статистке, даже уличной девке. Ричард прищелкнул пальцами перед ее носом. - Эй, там, кто-нибудь есть еще дома? Николь улыбнулась. - Хорошо, Ричард, - ответила она. - Никки звучит просто великолепно, в особенности если ты не будешь чересчур увлекаться этим именем. Они медленно брели вдоль тоннеля. - И где же это ты только что побывала? - спросил Ричард. "Тебе никогда не узнать этого, - думала Николь. - Каждый из нас складывается из всего пережитого. Это молодым нечего вспоминать. А все остальные вынуждены жить, не забывая о прошлом. - Она продела свою руку под локоть Ричарду. - И знать, когда нельзя говорить об этом вслух". Тоннель казался им бесконечным. Ричард и Николь уже почти решили поворачивать, когда справа показалось темное пятно входа. Не колеблясь, они вошли внутрь, немедленно включился свет. Внутри комнаты, на большой стене слева от них, висело двадцать пять плоских прямоугольных предметов - пять рядов в пять столбцов. Противоположная стена оказалась пустой. Через какие-то секунды из-под потолка послышался тонкий писк. Космонавты напряглись, но неприятных неожиданностей не последовало. Можно было расслабиться. Взявшись за руки, они прошли к противоположному концу узкой длинной комнаты. Висящие на стене объекты оказались фотографиями, в основном снятыми внутри Рамы. На нескольких снимках был запечатлен огромный октаэдр возле центральной площади. Прочие фотографии примерно поровну изображали виды Нью-Йорка и широкоугольные панорамы, снятые внутри гигантского космического аппарата. Особенно заинтересовали Ричарда три снимка. Стройные обтекаемые лодки бороздили поверхность Цилиндрического моря; на одной из фотографий огромная волна готова была обрушиться на суденышко. - Они-то нам и нужны, - взволнованным голосом проговорил Ричард. - Если мы сумеем их разыскать, все неприятности окажутся позади. Писк над головой продолжался, почти не меняясь. Только когда пятно света от фонаря перемещалось на новую картинку, звук на мгновение прерывался. Николь с Ричардом казалось, что они как бы в музее или на экскурсии, однако никакой уверенности, конечно, у них не могло быть. Николь села на пол, привалившись к стене. - Все это меня уже не просто беспокоит, - проговорила она, - я едва держу себя в руках. Ричард опустился возле нее. - И я тоже. А ведь я только-что очутился в Нью-Йорке. Представляю, насколько ты сыта всем этим. Они недолго помолчали. - Знаешь, что смущает меня более всего, - сказала Николь, пытаясь хоть как-то выразить свою беспомощность. - То, насколько мало осознавала я собственное невежество. До нашего путешествия мне казалось, что я достаточно хорошо понимаю границы между собственными познаниями и знаниями всего человечества. А здесь ошеломляет другое - как же мало известно людям из того, что они могли бы узнать. Подумать только, все познания рода человеческого, все, что знали люди и что забыли, просто крохотная точка в Галактической Энциклопедии... - Это действительно пугает, - взволнованно перебил ее Ричард, - но и будоражит в свой черед... Иногда в библиотеке или книжном магазине меня вдруг начинает волновать, как же много я не знаю. И меня охватывает могучее желание прочесть все эти книги одну за одной. А теперь, когда представляешь себя в _истинной_ библиотеке, в которой содержатся знания всех людей Вселенной... просто голова кругом идет. Повернувшись, Николь похлопала его по ноге. - Ладно, Ричард, - усмехнулась она, - признали, как невероятно глупы мы, и будет. Каковы наши планы? По-моему, мы уже прошли по тоннелю не менее километра. Куда мы пойдем дальше? - Предлагаю еще пятнадцать минут идти в ту же сторону. Насколько я представляю, каждый тоннель куда-нибудь да ведет. Ну а если ничего не найдем - тогда поворачиваем. Он помог Николь подняться и обнял ее за плечи. - Все просто отлично, Никки, - сказал он, подмигнув. - Еще поллиги [лига - единица длины в Великобритании и США, равная 3 милям] вперед. Нахмурившись, Николь помотала головой. - Два раза в день слышать это имя я еще могу, - проговорила она, протягивая Ричарду руку. 46. БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ ХРАБРОСТИ Огромная округлая шахта под ними уходила во тьму, освещены были только метров пять ее верхней части. Из стены торчали металлические шипы по метру длиной, разделенные таким же расстоянием. - Так вот куда привели нас тоннели, - пробормотал Ричард себе под нос. Эта колоссальная цилиндрическая шахта явно с трудом вписывалась в его представление о Раме. Они с Николь дважды обошли ее по периметру. Потом даже вернулись на несколько сотен метров по близлежащему тоннелю; легкий изгиб последнего позволял заключить, что приведет он в ту же каверну, из которой они начали путь. - Хорошо, - наконец проговорил Ричард, пожимая плечами. - Придется. - И правой ногой проверил прочность шипа. Тот выдержал, и Ричард спустил ногу к нижнему шипу, встал на него. - Очень удобно. Спускаться будет легко. - Ричард Уэйкфилд, - Николь поглядела на него от края отверстия, - вы пытаетесь сказать мне, что решили спуститься в эту бездну? Вы ждете, что я последую за вами? - Ничего я от тебя не жду. Просто, по-моему, поворачивать бессмысленно. Какой у нас выбор? Возвратиться назад к шахте с наклонными ходами... к выходу? Зачем? Чтобы проверить, ищут ли нас? Ты видела фотографии лодок. Может быть, они обнаружатся здесь в глубине. Может быть, даже найдется какая-нибудь потайная река, которая под землей впадает в цилиндрическое море. - Не исключено, - отозвалась Николь, торопливо последовавшая за Ричардом после того как по мере продвижения его вниз начали включаться огни, - что одна из тварей, издающих тот странный шум, как раз и дожидается внизу. - Проверим, - ответил Ричард. - Эй, там! К вам спускаются два гуманоида. - Он взмахнул рукой и на миг потерял равновесие. - Не паясничай, - проговорила Николь, спускаясь к нему. Она помедлила, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Ее ноги стояли на двух шипах, за еще два она держалась руками. "Я, наверное, сошла с ума, - подумала она. - Стоит лишь оглядеться, сразу представишь себе какую-нибудь жуткую смерть: не одну, так другую. - Ричард спустился еще на пару шипов. - Поглядите-ка на него. Неужели он не знает страха? Или попросту безрассуден? Словно бы все это забава". Третий ряд огней осветил под ними сетку у противоположной стены. Растянутая на шипах, она странным образом напоминала объект, обнаруженный ими между двумя небоскребами в Нью-Йорке. Ричард торопливо обогнул цилиндр, чтобы разглядеть сетку. - Подойди-ка сюда, - крикнул он Николь. - Тот же чертов материал. Сетка соединялась с усеянной небольшими болтами частью стены. По настоянию Ричарда Николь вырезала кусок и вручила ему. Уэйкфилд растянул его, проверил, как тот восстанавливает свою прежнюю форму. Потом поглядел на внутреннюю структуру. - Определенно такой же материал, - хмурясь, проговорил он. - Но, черт побери, что это означает? Стоя возле Ричарда, Николь праздно посвечивала фонариком в глубины. Она уже собиралась предложить ему подниматься и отправляться далее относительно привычным путем, когда вдруг заметила пол метрах в двадцати под ними. - Хочу сделать тебе предложение, - сказала она. - Изучай пока свой обрывок, а я спущусь пониже. Кажется, мы добрались до дна этого странного цилиндра. Если нет - уходим отсюда. - Хорошо, - рассеянно проговорил Ричард, разглядывая поверхность шнура с помощью микроскопа, извлеченного им из ранца. Николь ловко спустилась. - Спускайся лучше сюда, - крикнула она Ричарду. - Тут еще два тоннеля, большой и поменьше, а в центре еще одна дыра... - он едва ли не мгновенно оказался с ней рядом. Ричард начал спускаться сразу, как только включившиеся огни осветили пол. Теперь Ричард и Николь очутились на карнизе, окружавшем по дну шипастый цилиндр. Далее вниз уходила новая шахта, поменьше, тоже усеянная шипами. Слева и справа в скалу или металл, составлявший основу конструкции огромного подземного мира, были врезаны темные арки тоннелей. Левый был высотой метров пять или шесть. Напротив него - в ста восьмидесяти градусах - в шахту открывался крошечный тоннель, всего лишь в полметра. Из обоих тоннелей на половину карниза выбегали две узкие параллельные полоски, сделанные из неизвестного материала. В том тоннеле, что был поменьше, они располагались совсем рядом, в другом - шли подальше. Став на колени, Ричард принялся разглядывать полосы, выходящие из большого тоннеля. Тут до него и донесся далекий шум. - Слышишь? - обратился он к Николь, и оба они инстинктивно попятились. Шум усиливался, теперь ему сопутствовало легкое подвывание - словно к ним что-то стремительно приближалось. И в самом деле: в дальнем конце прямого как стрела тоннеля вдруг вспыхнул свет. Ричард и Николь напряженно ожидали, но долго ждать объяснения им не пришлось. Прямо перед ними оказалось нечто вроде лишенного колес вагончика метро. Он застыл посреди карниза - как раз там, где заканчивались странные полоски. Пока вагончик мчался навстречу, Ричард с Николь невольно попятились и оказались в опасной близости от края. Несколько секунд они молча стояли, разглядывая висевший перед ними обтекаемый экипаж. А потом переглянулись и одновременно расхохотались. - Ну и ну! - взволнованно проговорила Николь. - Похоже, перебрались в новое измерение и сразу же попали на станцию подземки... Полный абсурд. Лезть вниз по утыканному шипами жерлу, чтобы попасть на станцию метро... Не знаю, как ты, Ричард, а с меня довольно. Уж лучше _нормальные_ птицы и манно-дыня... Ричард подошел к аппарату. Прямо перед ними распахнулась дверь в освещенную кабину. Сидений не было. В беспорядке расставленные тонкие трехметровые шесты поднимались от пола к потолку. - Это чтобы ездить неподалеку, - объявил Ричард, засовывая голову внутрь, ноги его предусмотрительно оставались снаружи. - Сесть негде. Николь подошла посмотреть. - Значит, у них нет стариков и калек, и все магазины рядом с домом. - Она вновь рассмеялась, когда Ричард засунул голову поглубже в кабину, чтобы разглядеть стены и потолок. - Ты задумал глупость. Лезть туда - просто безумие. Отчаиваться пока рано, и у нас еще есть надежда. - Наверное, ты права, - ответил Ричард. С видимым разочарованием он оставил вагончик. - Но что за удивительное... - Ричард умолк, не договорив. Он застыл, глядя напротив. Возле маленького тоннеля на середине кольца в воздухе висел точно такой же вагончик, что и перед ними, только раз в десять меньший. Николь проследила за его взглядом. - Вот тебе и дорога для лилипутов, - объявила она. - Гиганты спускаются ниже, а нормальные существа пользуются этим вагоном. Очень просто. Ричард торопливо обошел кольцо. - Идеальное совпадение, - громко проговорил он, снимая ранец и опуская его на карниз. Он начал шарить в своих карманах. - Что это ты ищешь? - полюбопытствовала Николь. Ричард показал ей две невысокие фигурки, извлеченные им из ранца. - Идеальное совпадение, - он не сдерживал волнения. - Можно послать принца Хэла и Фальстафа. Придется только потратить несколько минут, чтобы подправить программу. Карманный компьютер уже стоял на карнизе возле обоих роботов. Ричард увлеченно занялся делом. Николь села между двумя шипами, привалившись к стенке спиной. Она поглядела на Ричарда. "Воистину редкий тип, - подумала она с восхищением, вспоминая проведенные вместе часы. - Гений без страха и упрека... сохранивший непосредственную детскую любознательность". Николь вдруг ощутила усталость. Глядя на Ричарда, улыбнулась - он был весь поглощен работой. Николь закрыла глаза... - Прости, что так затянул, - говорил Ричард. - Я хотел кое-что добавить, пришлось пересоединить связи... Дремота медленно оставляла Николь. - Давно мы здесь? - зевая, спросила она. - Чуть больше часа, - виноватым тоном ответил Ричард. - Но все уже готово. Можем сажать этих ребят в подземку. Николь оглянулась. - А оба вагончика все еще тут, - прокомментировала она. - Я думаю, они работают как освещение: наверняка никуда не двинутся, пока мы с тобой на этой платформе. Николь встала и потянулась. - План таков, - проговорил Ричард. - У меня в руке пульт управления. И Хэл, и сэр Джон оснащены видеозвуковой аппаратурой, а также инфракрасными устройствами. Выводим любой из каналов на компьютеры, в случае необходимости отдаем новые команды. - А через эти стены сигналы пройдут? - спросила Николь, вспоминая свое приключение внутри амбара. - Если они далеко не уедут. Я учел в конструкции возможность значительного ослабления сигнала... Кстати, большой тоннель идет по прямой, можно надеяться, что и меньший тоже. Ричард осторожно опустил роботов на карниз и скомандовал идти к вагончику. Как только роботы приблизились, открылись двери по обоим его бокам. - Вспомяните меня у мистрис Куикли, - проговорил Фальстаф, поднимаясь наверх. - Дурочка она, это да, но зато какое сердце. Николь удивленно поглядела на Ричарда. - Я ничего не придумывал, - рассмеялся он. - Иногда они сами случайно попадают в точку. Одну или две минуты роботы стояли внутри вагончика. Ричард поспешно проверил их сенсорную систему, еще раз откалибровал пульт. Наконец двери вагончика закрылись, и секунд через десять он рванулся в тоннель. Ричард приказал Фальстафу стоять лицом вперед, но из окна видно было немного. При такой скорости ехали они на удивление долго. По расчетам Ричарда, вагончик остановился только через несколько километров. Прежде чем приказать роботам выйти, Уэйкфилд чуточку помедлил. Он хотел убедиться, что они не выскочат на промежуточной остановке. Но беспокоиться было не о чем. Полученная с роботов видеоинформация свидетельствовала, что линия тут и кончалась. Роботы обошли платформу, сфотографировали помещение. В нем были арки и колонны, но люди увидели просто продолговатый зал. Глядя на картинку, Ричард подумал, что потолок там высотой около двух метров. Он скомандовал Хэлу и Фальстафу, чтобы они направились в длинный коридор, под прямым углом выходивший к пути. Коридор закончился перед новым тоннелем высотой всего лишь пять сантиметров. И пока роботы обследовали пол и обнаруженные на нем две тоненькие полоски, на станцию прибыл крошечный вагончик. Когда его дверцы открылись и кабина осветилась, Николь и Ричард могли заметить, что новый вагончик во всем, кроме размера, был идентичен тем двум, которые они уже видели. Космонавты сидели рядышком на карнизе, с интересом разглядывая изображение на небольшом мониторе. Ричард велел Фальстафу снять принца Хэла возле вагончика. - Кабинка не выше двух сантиметров, - сказал он Николь. - Кто же сможет ездить в ней? Муравьи? Покачав головой, Николь ничего не ответила. Она вновь чувствовала изумление. Николь вспомнила, как впервые увидела Раму изнутри, когда транспорт доставил ее от шлюза к станции "Альфа". "Даже в своих самых невероятных мечтах, - подумала она, вспоминая трепет, который вселила в нее немыслимая панорама, - я не могла и представить, что здесь наберется столько новых тайн. Первая экспедиция едва прикоснулась к поверхности..." - Ричард, - произнесла Николь, оставив свои думы. Он отдал команду роботам возвращаться и тогда лишь оторвался от экрана. - Да? - спросил он. - Какова толщина внешней оболочки Рамы? - По-моему, метров четыреста, - с недоумением проговорил он. - Но это возле концов. Мы не можем измерить толщину оболочки. Экипаж Нортона сообщил, что глубина Цилиндрического моря сильно меняется - от сорока до ста пятидесяти метров. Значит, и толщина оболочки не может быть менее нескольких сотен метров. Ричард бросил на монитор быстрый взгляд. Принц Хэл и Фальстаф уже почти добрались до станции подземки. Он скомандовал им остановиться, а потом повернулся к Николь. - Почему ты спрашиваешь? Обычно праздные вопросы тебя не интересуют. - Там, под нами, абсолютно неисследованный мир. Потребуется целая жизнь... - Столько нам не дано, - усмехнулся в ответ Ричард, - но и целой жизни не хватит... Кстати, о толщине. Вспомни: в Южной полусфере уровень грунта на четыреста пятьдесят метров выше, чем в Северной. Значит, если это не обусловлено какими-то конструктивными различиями - а снаружи этого не заметишь, - на юге толщина оболочки окажется еще больше. Ричард ждал, пока Николь что-нибудь скажет, но она молчала, и он вновь обратился к компьютеру, занявшись своими исследованиями. Николь неспроста интересовалась толщиной оболочки. Она не могла отделаться от следующего видения: вот они опускаются на самое дно, в последний тоннель, открывают дверь - а там Солнце. "Могу вообразить, как удивилось бы разумное существо, - размышляла она, - обитающее в этих сумеречных лабиринтах, случайно совершив такое открытие, меняющее все представления его о Вселенной. Но как же нам возвратиться к лестницам?" - Это еще что такое? - спросил Ричард. Забыв про раздумья, Николь обратилась к монитору. Принц Хэл и Фальстаф вошли в большую комнату на противоположной оконечности станции и стояли перед какой-то сложной паутинной завесой. Внутри паутины инфракрасный прибор обнаружил теплую сферу. По просьбе Николь Ричард велел роботам обойти неизвестное помещение. Зал оказался колоссальным. Он уходил дальше, чем могли показать видеокамеры роботов. Потолок поднимался метров на двадцать, стены разделяло не менее пятидесяти метров. По комнате было разбросано несколько подобных сферических объектов, затканных облаком паутины. Через весь зал, не доставая пяти метров до земли, с потолка свисал паутинный занавес, в сотне метров за ним смутно проступал другой. Ричард и Николь обсудили, что делать дальше. Других выходов со станции подземки или из большого зала роботы не обнаружили. Панорама комнаты тоже не показала им ничего интересного, кроме сферы, окутанной паутиной. Николь сказала, что роботов пора возвращать. Но любопытство все-таки заставило Ричарда предпринять хотя бы поверхностное исследование сферических объектов. Роботы сумели, хотя и не без труда, пробраться по паутинной сетке к сфере, расположенной в самом центре комнаты. Возле сферы температура среды возросла, значит, материал сохранял тепло. Когда роботы оказались рядом со сферой, внутренние датчики дали знать, что температура внутри автоматов уже стала выше допустимой. Ричард торопливо орудовал у компьютера. Соответствующим образом оперируя роботами, он обнаружил, что сфера практически непроницаема и, вероятно, покрыта очень твердым и толстым слоем сплава металлов. Фальстаф несколько раз стукнул по ней: глухой звук свидетельствовал, что сфера скорее всего полна жидкости. Роботы уже выбирались из губчатой паутины, когда их аудиосистемы уловили звук щетки, скребущей по металлу. Ричард попытался ускорить их движение. Хэл еще был способен на это, но перегревшемуся возле сферы Фальстафу контрольные подсистемы не позволяли ускорить шаг. Звук приближался. Ричард разделил экран на две половины. Принц Хэл благополучно выпутался из паутины, спрыгнул на пол и направился к подземке, не дожидаясь спутника. Фальстаф же только неторопливо пробирался наружу. "Чего вы хотите от старого пьяницы", - бормотал он, преодолевая новый барьер. Шорох вдруг утих, камера Фальстафа показала длинный и тонкий объект с черными и золотыми полосками. Потом передаваемая им картинка потемнела, раздался звонок, предупреждающий о неизбежном отказе. На миг промелькнула еще одна картинка, переданная Фальстафом: как бы огромный глаз, студенистый, иссиня-черный. И тут все сигналы от робота, включая и телеметрию, внезапно прекратились. Тем временем Хэл вступил в ожидавший вагончик. Через несколько секунд он покинул станцию, но зловещий звук уже слышался вновь. Вагончик возвращался к космонавтам, и Ричард с Николь облегченно вздохнули. Однако через несколько секунд аудиосистема робота донесла до них звон стекла. Ричард велел принцу Хэлу развернуться на звук, и камера показала черное с золотом щупальце. Сверху через разбитое окно оно тянулось к роботу. Смысл увиденного немедленно дошел до обоих. Тварь эта ехала к ним на вагончике! Она приближалась! Николь молнией взлетела по острым выступам. Ричард потратил несколько драгоценных секунд, бросая в ранец компьютер и прочие приборы. Предсмертный сигнал, посланный приборами принца Хэла, он услыхал на половине пути наверх. Ричард обернулся как раз в тот момент, когда вагон подземки выехал из тоннеля. От увиденного зрелища кровь застыла в его жилах. На крыше вагончика располагалась темная тварь с приплюснутым туловищем - во все стороны разбегались полосатые щупальца. Разбив четыре окна, четырьмя конечностями она тянулась к роботу... Потом поспешно соскочила с вагончика и одним из восьми щупальцев зацепилась за нижние выступы. Ричард не стал более ждать. Он буквально взлетел наверх и бросился следом за Николь, чей быстрый топот раздавался далеко впереди. На бегу Ричард отметил, что тоннель слегка загибается влево, и напомнил себе, что, хотя это и не тот ход, которым они явились сюда, он обязательно приведет их к уводящим наверх пандусам. Через несколько сотен метров Ричард остановился, чтобы прислушаться. Звуков погони не было. Он дважды глубоко вздохнул и вновь пустился бежать, когда до ушей его донесся отчаянный вопль. Николь! "Ах ты", - думал он, бросаясь вперед. 47. ПРОГРЕССИВНЫЕ ТЕСТЫ - Ни разу, - говорила Николь Ричарду, - ни разу в жизни не доводилось мне так пугаться. - Космонавты сидели спиной к стене одного из небоскребов, окружавших западную площадь. Оба они тяжело дышали, утомленные отчаянным бегством. Николь жадно припала к воде. - Я только начала расслабляться, - продолжала она, - слышала вдалеке твои шаги и решила дождаться тебя в музее. Я и не сообразила, что сейчас мы в "другом" тоннеле. Конечно, я могла все сразу понять, отверстие-то было с другой стороны, но я просто не способна была логически мыслить... Во всяком случае, как только я там оказалась, свет зажегся, и он предстал передо мной - метрах в трех, не более. Я думала - у меня сердце остановится... Ричард вспомнил, как в тоннеле Николь, рыдая, бросилась в его объятия. - Там Такагиси... чучело его... словно тигра или оленя... - в три приема вырвалось у нее. И когда она пришла в себя, в боковой проход космонавты вошли вдвоем. Там, прямо напротив входа, Ричард с ужасом увидел своего коллегу по "Ньютону", космонавта Сигеру Такагиси. Облаченный в летный комбинезон, он выглядел так, каким они в последний раз видели его в лагере "Бета". На лице, застыла приятная улыбка, руки были вытянуты по бокам. - Ну и чертовщина, - моргая, проговорил Ричард, любопытство лишь чуточку перевешивало в нем ужас. Николь старалась не смотреть - чучело Такагиси казалось ей чересчур живым, даже если она и видела его второй раз. В этом зале они провели не более минуты. Чудом инопланетной таксидермии можно было назвать и чучело птицы, свисавшее с потолка возле Такагиси. Рядом с японцем к стене была прислонена их с Николь палатка, пропавшая позавчера. На полу возле ног Такагиси лежала гексагональная плата из переносной научной станции "Ньютона". Неподалеку располагалась полноразмерная модель биота-бульдозера. По всему полу были расставлены копии разнообразных биотов. Ричард уже приступил к изучению этой коллекции, когда издалека донесся знакомый шорох. Больше времени они не тратили. Поспешное бегство по тоннелю и вверх по пандусам нарушила одна крохотная остановка - нужно было пополнить запасы воды. - Доктор Такагиси был такой благородный, такой чувствительный человек, - говорила Ричарду Николь. - Он так был предан своей работе. Перед отлетом я побывала у него в Японии, он тогда рассказал мне, что всю жизнь мечтал исследовать нового Раму. - Просто позор, что он умер такой жуткой смертью, - мрачно отозвался Ричард. - Можно не сомневаться, что тот октопаук или его друзья сразу же доставили профессора к таксидермисту. Времени они не теряли. - Знаешь, а по-моему, они не убивали его. Возможно, я покажусь тебе безнадежно наивной, но я не заметила никаких признаков насильственной смерти в этом... этой статуе. - Значит, просто до смерти перепугали? - саркастически возразил Ричард. - Да, - твердо ответила Николь. - Я не могу исключить этого. - И она в пять минут объяснила Ричарду, как обстояло у профессора с сердцем. - Удивляюсь тебе, Николь, - произнес Ричард, выслушав ее исповедь. - Я тебя представлял иной. Ты казалась мне прямолинейной, соблюдающей все правила. Даже в голову не приходило, что ты можешь нарушить их, а уж проявить подобное сочувствие... - В данном случае я едва ли была права. Если бы я соблюдала букву, Такагиси благополучно гулял бы сейчас по Киото. - Не познав самого главного в собственной жизни... Кстати, у нас есть еще один интересный вопрос, моя милая доктор. Ты, конечно, понимаешь, что, пока мы сидим здесь, ситуация меняется не в нашу пользу. И мы оба скорее всего умрем, больше не увидев никого из людей. Как ты к этому относишься? Как укладывается собственная смерть или смерть вообще в твою схему вещей? Николь поглядела на Ричарда. Тон его вопроса несколько озадачил ее. Она безуспешно попыталась истолковать выражение на его лице. - Я не боюсь, если ты про это, - осторожно пояснила она, - как врач я часто размышляла о смерти. И потом, мои мысли рано обратились к этой теме, ведь моя мать умерла, когда я была совсем еще девочкой. Она помедлила. - Лично я хотела бы увидеть, как вырастет Женевьева... сделаться бабушкой. Но сама по себе жизнь не так уж и важна. Она должна быть такой, чтобы стоило жить. А ради этого можно рискнуть... я не слишком углубилась в себя? - Нет, - Ричард улыбнулся, - ход твоих мыслей мне нравится. Ты правильно сказала: жить можно, если жить стоит. А о самоубийстве ты никогда не подумывала? - вдруг спросил он. - Нет, - ответила Николь, качая головой. - Никогда. Всегда было столько непрожитого. - "Спрашивает не без причины", - решила она. - Ну а ты? - в свою очередь спросила Николь после недолгого молчания. - Ты не думал о самоубийстве во время всех отцовских издевательств? - Как ни странно - нет. Его побои не смогли пробудить во мне отвращение к жизни. Нужно было еще столько узнать. К тому же я понимал, что когда-нибудь вырасту, стану самостоятельным, - помолчав, он продолжил. - Впрочем, было в моей жизни такое время, когда я всерьез подумывал о самоубийстве. И боль, и гнев были настолько сильны, что я едва смог перенести их. Он умолк, погружаясь в воспоминания. Николь терпеливо ждала. Наконец она взяла его под руку. - Хорошо, друг мой, - сказала она непринужденно, - когда-нибудь ты поведаешь мне обо всем. Мы оба не привыкли делиться своими тайнами. Научимся со временем. Но я хочу прямо сейчас рассказать тебе, почему уверена в том, что мы будем жить, и почему считаю, что нам следует поискать возле восточной площади. Никому, даже отцу, не рассказывала Николь о своем путешествии во время поро. Но Ричарду она выложила все: не только то, что случилось с ней в возрасте семи лет, но и визит Омэ к ней в Рим, и пророчества сенуфо "о женщине без спутника", которая распространит потомство свое "среди звезд", и подробности видения, посетившего ее на дне ямы, после того как она осушила флакон. Ричард безмолвствовал. Все эти материи были настолько чужды его математическому уму, что он не знал, как реагировать. Ричард с удивлением и не без трепета поглядел на Николь. Наконец, смущенный собственным молчанием, произнес: - И не знаю, что сказать... Николь прикоснулась пальцем к его губам. - Не надо ничего говорить. Я все вижу по твоему лицу. Завтра поговорим, когда ты все это обдумаешь. Зевнув, Николь поглядела на часы. Вытащив из мешка свой матрас, расстелила. - Сил нет. Ничто так не утомляет, как перенесенный испуг. До встречи через четыре часа. - Мы ищем здесь уже полтора часа, - нетерпеливо проговорил Ричард. - Погляди на карту. В пятистах метрах от центра площади уже не осталось места, на котором мы не побывали бы дважды. - Значит, мы что-то делаем не так, - ответила Николь. - Мне привиделись тогда _три_ источника тепла. - Ричард нахмурился. - Если ты предпочитаешь логические аргументы, пожалуйста: почему площадей три, а подземных лабиринтов всего лишь два? Сам ведь говорил, что рамане во всем следуют логике. Они стояли перед додекаэдром, выходившим на восточную площадь. - Интересно, - проворчал себе под нос Ричард. - На черта нужны им эти проклятые многогранники? В каждом секторе есть один, а самый большой обязательно рядом с площадью... Минуточку, - он перевел взгляд от двенадцати граней додекаэдра к противостоящему небоскребу. Торопливо оглядел площадь. - Неужели? - спросил себя и сам же ответил. - Нет, не может быть. Ричард заметил на себе взгляд Николь. - Есть идея, - взволнованно проговорил он, - правда, не исключено, что полностью притянутая за уши... Помнишь доктора Бардолини с его тестами прогрессирующей сложности... и с дельфинами? Что, если и здесь в Нью-Йорке рамане сознательно меняют схему каждого сектора, каждой части?.. Знаешь, эта мысль не безумнее твоих видений. И, встав на колени, Ричард принялся колдовать над картами Нью-Йорка. - Можно мне воспользоваться твоим компьютером? - спросил он у Николь несколько минут спустя. - Чтобы ускорить дело. Несколько часов Ричард Уэйкфилд провел возле двух компьютеров. Что-то бормоча под нос, он пытался разрешить загадку Нью-Йорка. По настоянию Николь во время обеда он объяснил ей, что третий подземный ход сумеет обнаружить только в том случае, если точно определит геометрические закономерности размещения многогранников, трех площадей и небоскребов, обращенных к основным граням многогранников во всех девяти секторах. За два часа до наступления темноты Ричард поспешно рванулся в близлежащий сектор, чтобы зарегистрировать данные, еще не зафиксированные на компьютерных картах. Он продолжал работать и после наступления темноты. Николь проспала первую часть 15-часовой ночи. Когда она проснулась через пять часов, Ричард все еще лихорадочно работал. Он даже не услышал, как Николь кашлянула. Она тихо поднялась и, положив ему руки на плечи, негромко проговорила: - Ричард, тебе надо поспать. - Но я уже почти закончил, - ответил он. Под глазами набрякли мешки. - Еще часок и, кажется, хватит. Николь вернулась на свой матрас. Когда Ричард разбудил ее, он был исполнен энтузиазма. - А знаешь, - сказал он, самодовольно ухмыляясь. - Оказалось, что существуют даже три решения, и каждое из них совместимо со всеми геометрическими закономерностями. - Ричард нетерпеливо принялся шагать взад и вперед. - Пойдем посмотрим, что ли, - умоляющим тоном произнес он, - иначе я не засну. Все три намеченных Ричардом места достаточно далеко отстояли от площади. Первое было в километре, на обращенной к Северному полуцилиндру оконечности Нью-Йорка. Здесь Ричард и Николь ничего не нашли. А потом еще пятнадцать минут в темноте искали следующее - расположенное возле юго-восточного уголка города. Пройдя вдоль намеченной улицы, они обнаружили крышку именно там, где она должна была находиться по расчетам Ричарда. - Аллилуйя! - завопил он, бросая спальный коврик возле нее. - Ура математике. "И Омэ ура", - думала Николь. Спать ей уже не хотелось, обследовать в одиночку новые места тоже... тем более в темноте. "Итак, что важнее, - спросила она себя, расположившись на матрасе, - интуиция или математика? Мы отыскиваем истину по модели? Или же сперва познаем истину, а потом объясняем ее с помощью математики?" Оба они проснулись со светом. - Дни становятся чуть короче, - проговорил Ричард, обращаясь к Николь. - Но общая длительность светлого и темного времени остается постоянной - сорок шесть часов четыре минуты четырнадцать секунд. - Сколько же еще лететь до Земли? - поинтересовалась Николь, укладывая матрас в чехол. - Двадцать дней и четыре часа, - ответил Ричард, обратившись к компьютеру. - Ну а ты готова к новому приключению? Она кивнула. - Я полагаю, что ты знаешь также, где искать панель, открывающую эту крышку? - Нет, - произнес он уверенным тоном, - но ее несложно будет отыскать. А когда мы найдем ее, то сразу же узнаем, как попасть в логово птиц. Все будет яснее ясного. Десять минут спустя Ричард уже нажимал на металлическую пластину, и крышка третьего люка распахнулась. Они спускались по широкой лестнице, кое-где на ней были расположены площадки. На лестнице Ричард взял Николь за руку. Им приходилось посвечивать фонарями: здесь на стенах огни не зажигались. Комната с водой оказалась на том же месте, как и в остальных подземных логовах. Из горизонтальных тоннелей обоих уровней не доносилось ни звука. - Похоже, здесь никто не живет, - проговорил Ричард. - Пока не живет, - согласилась Николь. 48. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЗЕМЛЯНЕ! Ричард был озадачен. В первой же боковой комнате, отходящей от одного из верхних тоннелей, он обнаружил набор странных устройств, назначение которых успел понять менее чем за час. Он узнал, как регулировать освещение и температуру в каждом помещении их подземного обиталища. Но если это было настолько легко и если все подземные лабиринты были сконструированы одинаково, почему же птицы не пользовались освещением? И за завтраком Ричард выспрашивал у Николь, что она помнила о птичьем логове. - Ты пропускаешь более важный вопрос, - проговорила Николь, откусив кусок манно-дыни. - Сами по себе птицы не представляют особого интереса. Главное в том, где искать раман? И зачем они построили под Нью-Йорком эти тоннели? - Возможно, все они и есть рамане, - ответил Ричард. - Может быть, биоты, птицы и октопауки родом с одной планеты. И поначалу представляли собой одну счастливую семейку. Но шли годы, сменялись поколения и каждый вид развивался своим путем. Тогда они построили отдельные обиталища и... - Эта гипотеза оставляет слишком много неясностей, - перебила его Николь. - Биоты вполне определенно являются машинами. Птицы - неизвестно. Октопауки скорее всего нет, хотя те, кто сумел соорудить этот корабль, могли создать и такой искусственный разум, возможностей которого мы просто не в силах представить. Однако интуиция подсказывает мне, что эти твари являются живыми существами. - Люди, возможно, не могут отличить машину, созданную по-настоящему развитой расой, от живого существа. - Согласна. Наверное, мы так и не сможем прийти к определенному выводу. Кстати, есть еще один вопрос, который я хотела бы обсудить с тобой. - Какой? - На Раме I существовали эти подземные лабиринты, жили птицы и октопауки? Если да, то почему экипаж Нортона не заметил их? А если нет, то почему они оказались именно на этом корабле, а не на первом? Ричард помолчал несколько секунд. - Вижу, к чему ты клонишь, - наконец проговорил он. - По общему мнению, Рамы были созданы миллионы лет назад неизвестными существами где-нибудь в далеком уголке Галактики, и они совершенно не заинтересованы тем, что происходит в ходе полета, и не следят за своими аппаратами. Но если они были созданы так давно, чем объяснить столь резкие различия в кораблях, построенных скорее всего одновременно? - Мне все больше кажется, что прав был наш покойный коллега из Киото, - ответила Николь. - Возможно, во всем этом _заложена_ некая разумная схема. Я не испытываю сомнений в точности наблюдений экипажа Нортона и считаю, что все различия между кораблями действительно существуют. Но стоит лишь признать, что оба корабля различаются, тут же возникает более сложный вопрос: _почему_? Ричард уже покончил с едой и расхаживал по едва освещенному тоннелю. - О чем-то похожем говорили, когда решали, прерывать ли деятельность экспедиции. Телесовещание, по сути дела, свелось к обсуждению одного вопроса: почему рамане выбрали курс к Земле? Раз Рама I этого не сделал, факт можно считать доказанным: корабли различаются. И это притом, что участники совещания ничего не знали о птицах и октопауках. - Генералу Борзову такие птицы понравились бы, - добавила Николь после недолгого молчания. - Он полагал, что летать - самое милое занятие на свете, - она усмехнулась. - Однажды он признался мне, что всю жизнь мечтал воплотиться в птицу, если нам суждено перевоплощение после смерти. - Хороший был человек, - Ричард на миг остановился. - Сомневаюсь, что мы ценили его в полной мере. Николь уложила остатки манно-дыни в ранец и, подготовившись идти дальше, улыбнулась своему другу-перипатетику. - Ричард, еще один вопрос? Он кивнул. - Как ты считаешь, мы уже встретились с раманами - теми, кто построил этот корабль? Или это их потомки? Ричард энергично затряс головой. - Нет, конечно, - ответил он, - скорее их создания. Или живые существа, населявшие родную планету раман. Главных действующих лиц мы еще не видели. Они обнаружили Белую комнату слева от горизонтального тоннеля на втором уровне. К этому времени поиски уже едва не успели наскучить. Ричард и Николь прошли не один тоннель, заглянули в достаточное количество пустых комнат. Четыре раза им попадались устройства для регулирования света и температуры. Но пока они не достигли Белой комнаты, ничего интересного не заметили. В комнате со стенами, выкрашенными чистой белой краской, они с удивлением обнаружили знакомые людям предметы: расческу, щетку, пустой футляр из-под губной помады, несколько монет, связку ключей и даже нечто похожее на старый приемопередатчик. В другой кучке оказались кольцо, наручные часы, тюбик с зубной пастой, пилочка для ногтей и небольшая клавиатура с латинскими буквами. - Эй, гений, - взмахом руки Николь поманила к себе Ричарда. - Объясни мне все это, если сможешь. Ричард поднял тюбик, отвернул колпачок и надавил. Поползла белая гусеница. Ричард прикоснулся к ней пальцем, лизнул. - Тьфу, - проговорил он, сплевывая. - Возьми-ка свой масс-спектрометр. Пока Николь с помощью сложных медицинских приборов исследовала состав пасты, Ричард перебирал другие предметы. В особенности заворожили его часы. Они шли на самом деле, показывали точное время, секунда в секунду, но от неизвестной точки отсчета. - А ты была в космическом музее во Флориде? - спросил он у Николь. - Нет, - рассеянно ответила она. - У них целая выставка предметов, которыми пользовался экипаж Рамы. Эти часы точь-в-точь похожи на те, что в музее. Я это помню, поскольку купил там в киоске такие же. Николь приблизилась к нему с недоумением на лице. - Ричард, это не паста. Даже не представляю, что это такое. Удивительный спектр. Очень много сверхтяжелых молекул. Несколько минут оба космонавта перебирали странные вещи, пытаясь осмыслить обнаруженное Николь. - Можно быть уверенным только в одном, - проговорил Ричард, безуспешно пытавшийся открыть футляр приемопередатчика. - Все эти предметы вполне определенно связаны с людьми. Здесь их слишком много, чтобы можно было заподозрить случайное совпадение. - Но как они сюда попали? - спросила Николь. Она пыталась воспользоваться щеткой, оказавшейся, увы, слишком мягкой для ее волос. Осмотрела предмет повнимательнее. - На самом деле это не щетка, - заключила она, - этот предмет _похож_ на щетку, с виду и _на ощупь_ тоже, но причесываться им нельзя. Нагнувшись, она подобрала пилочку для ногтей. - А этой штукой нельзя подпилить ни одного ногтя. - Ричард подошел посмотреть, о чем речь. Он все еще пытался справиться с рацией, потом с разочарованием выронил ее, принимая от Николь пилочку. - Получается, что эти вещи просто похожи на человеческие? - сказал он, пробуя подпилить свой самый длинный ноготь. На нем не осталось даже следа прикосновения. Ричард вернул пилочку Николь. - Что же это такое? - задумчиво проговорил он. - Помню сценку из одного научно-фантастического романа, который я читала студенткой, - произнесла Николь через несколько секунд. - Там внеземляне познакомились с человечеством по самым первым телепрограммам. И когда наконец состоялся контакт, они стали предлагать людям коробки с крупой, мыло, другие предметы, которые видели в телерекламах. С упаковкой все было в порядке, но содержимое или вовсе отсутствовало, или оказывалось совершенно не тем. Ричард слушал Николь невнимательно. Он теребил ключи, оглядывал предметы. - Хорошо, что же их объединяет? - спросил он скорее у себя самого. Ответ обоим пришел в голову одновременно. - Такие вещи принадлежали экипажу Нортона, - в унисон проговорили Ричард и Николь. - Итак, оба Рамы способны сообщаться между собой, - сказал Ричард. - Значит, эти предметы разложены здесь для того, чтобы мы поняли - за первым визитом людей на Раму внимательно следили. - Побывавшие в лагерях Нортона биоты-пауки наверняка были снабжены видеооборудованием. - Тогда все эти предметы изготовлены по картинкам, переданным с Рамы I. После этих слов Николь оба умолкли, каждый следуя своим собственным мыслям. - Но зачем нам они? Чего от нас добиваются? - Ричард встал и принялся расхаживать по комнате. Он вдруг расхохотался. - Вот будет интересно, - проговорил он, - если в конце концов прав окажется все-таки Дэвид Браун: рамане не заинтересованы в своих космических находках, а просто запрограммировали свои аппараты, чтобы те _изображали_ интерес к гостям. Так сказать, тонкая лесть: из уважения изменить курс и заодно изготовить кучку простых предметов. Невероятная ирония. Очевидно, все незрелые виды безнадежно влюблены в себя, и гости раман непременно увлекутся попытками отыскать смысл, заключенный во всей этой куче мусора... - Ну воспарил, - перебила его Николь. - Пока мы знаем лишь то, что этот космический корабль получал снимки с Рамы I и что рамане скопировали горстку повседневных вещиц, принадлежащих экипажу Нортона, и подсунули нам. - Интересно, клавиатура столь же бесполезна, как и все остальное, - проговорил Ричард, подбирая ее с пола. Он набрал слово "Рама". Ничего не случилось. Потом "Николь", все осталось по-прежнему. - Ты забыл, как работали старые модели? - улыбнулась Николь. Она взяла клавиатуру. - Сперва нужно было включить питание. - Она нажала на безымянную клавишу в правом верхнем углу. Часть противоположной стены поехала в сторону, открывая за собой черный метровый квадрат. Клавиатура напоминала те, что входили в состав переносных компьютеров, использованных первой экспедицией на Раму. Она имела четыре ряда клавиш, по двенадцать в каждом, и кнопку питания в правом верхнем углу. Двадцать шесть латинских букв, десять арабских чисел и четыре арифметических знака занимали сорок клавиш. Восемь остальных были обозначены либо точками, либо геометрическими фигурами; кроме того, их можно было устанавливать в верхнее и нижнее положения. Ричард и Николь быстро поняли, что эти клавиши и позволяют управлять компьютером Рамы. Методом проб и ошибок им удалось выявить, что результат нажатия на любую кнопку определялся положением _других_ семи клавиш, то есть каждая из них давала возможность выполнить 128 действий. Таким образом, вся клавиатура позволяла осуществлять 1024 команды. Составление машинного словаря требовало времени. Ричард взялся за дело. С помощью их с Николь компьютеров он пытался понять смысл команд. Цель-то была проста - воспользоваться компьютером Рамы, как своим собственным. Определив смысл команды, он вводил ее в память переносных компьютеров, запоминавших расположение клавиш на компьютере раман и создаваемый им результат на черном экране. Несмотря на весь интеллект и опыт Ричарда, работа оказалась нелегкой. Николь ничем не могла помочь ему. А поэтому дважды по его предложению выходила на поверхность в тот первый раманский день, что провели они в Белой комнате. Оба раза она долго бродила по Нью-Йорку и все пыталась отыскать в небе геликоптер. Во второй раз сходила к амбару, в котором упала в яму. С тех пор случилось так много, что жуткие воспоминания о времени, проведенном на дне, уже казались Николь какой-то древней историей. Она часто думала о Борзове, Уилсоне и Такагиси. Оставляя Землю, все космонавты знали, что произойти может всякое. Их учили устранять неисправности, чинить сломанное оборудование. Но никто из них не предполагал, что в экспедицию придет смерть. "Если мы с Ричардом не сумеем выбраться из Нью-Йорка, - подумала Николь, - погибнет едва ли не половина экспедиции. Худшей ситуации не бывало со времени возобновления пилотируемых полетов". Она стояла снаружи амбара примерно там, где вместе с Франческой беседовала с Ричардом по коммуникатору. "Итак, Франческа, почему же ты соврала? - про себя проговорила Николь. - Решила, что с моим исчезновением улягутся все подозрения?" В то последнее утро, проведенное в лагере "Бета", прежде чем выйти на поиск Такагиси, Николь по радио скопировала всю информацию из памяти собственного портативного компьютера на настольный компьютер в своей каюте на "Ньютоне". Тогда Николь хотела, на всякий случай, только очистить память машины. "Но теперь информация там, - напомнила она себе, - и любопытствующий детектив может все обнаружить - и про препараты, и про гипертонию у Дэвида, даже про аборт. И конечно, установленные Ричардом причины неисправности "Рохира". Во время прогулок Николь видела несколько биотов-многоножек; вдалеке, почти на пределе видимости, маячил бульдозер. Никаких птиц, никаких звуков, свидетельствующих о близости октопаука. "Наверное, они выходят лишь по ночам", - решила она, отправляясь к Ричарду пообедать. 49. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ - Еда почти кончилась, - проговорила Николь. Они упаковали остатки манно-дыни и уложили их в ранец Ричарда. - Знаю, - ответил он, - и я уже понял, как ты ее добудешь. - _Я_? - спросила Николь. - А почему это должна делать я? - Ну, по-первых, для такого дела достаточно одного человека. На эту мысль меня натолкнула работа с компьютерной графикой раман. Во-вторых, я не могу терять времени. По-моему, я вот-вот пойму, как работает этот компьютер. Существует около двухсот команд, которые я могу объяснить только одним способом, - они позволяют перейти на другой уровень, в иерархическое пространство высшего порядка. За обедом Ричард успел объяснить Николь, что компьютер раман работает подобно его земным собратьям. Он мог хранить и выдавать данные, производить математические расчеты, строить графики, даже создавать новые языки. - Но я даже не прикоснулся к его истинным возможностям. Сегодня-завтра я обязан с ним разобраться. У нас остается очень мало времени. План, придуманный Ричардом, отличался обманчивой простотой. После долгой раманской ночи - Ричард спал не более трех часов - Николь отправилась к центральной площади исполнять его задумку. Основываясь на закономерностях прогрессирующей сложности, Ричард сообщил ей три места, где, по его мнению, следовало искать пластину, открывающую крышку в логово птиц. Будучи очень уверенным в себе, он даже не пожелал обсуждать, что ей делать, если пластины там не окажется. Но Николь эту пластину обнаружила без труда. Отодвинув крышку, она покричала вниз - в темноту. Ответа не было. Она посветила фонариком. Танк-часовой был на посту, он сновал взад-вперед по тоннелю, уводящему к водяной комнате. Николь крикнула еще раз... Лучше все-таки не спускаться, даже до первого уровня. Хотя Ричард и уверял, что немедленно придет ей на помощь, Николь не испытывала ни малейшего желания снова застрять в подземелье с птицами. Послышалось далекое бормотанье? Кажется, так. Николь взяла одну из монеток, подобранных ею в Белой комнате, и уронила ее в отвесную шахту. Монетка исчезла внизу, звякнула о карниз где-то рядом со вторым уровнем. На этот раз бормотанье оказалось громким. Минуя танк-часовой, к свету ее фонарика взмыла одна из птиц. И крышка начала закрываться... Николь пришлось отодвинуться. Она обсудила случившееся с Ричардом. Подождав несколько минут, Николь нажала на пластину. И когда она снова крикнула в глубины птичьего подземелья, ей ответили немедленно. На сей раз знакомая Николь черно-вельветовая птица, не долетев до поверхности пяти метров, принялась что-то трещать. Николь поняла, что ей предлагают убираться восвояси. Но, прежде чем птица успела вернуться вниз, Николь извлекла из кармана монитор своего компьютера и пустила программу. На экране появились две манно-дыни. На глазах птицы они обрели цвет, а потом в узком разрезе появились структура и окраска внутренней части плода. Чтобы лучше видеть, вельветовая птица поднялась к самой поверхности. Потом повернула голову вниз и что-то крикнула. Через несколько секунд другая знакомая Николь птица - явно супруг или супруга черно-вельветовой - взлетела вверх и уселась на самый край шахты. Николь второй раз повторила короткую демонстрацию. Птицы переговорили и исчезли в подземелье. Шли минуты. Иногда до Николь доносилось бормотанье из нижних коридоров. Наконец ее друзья возвратились, в когтях каждой птицы было зажато по небольшой дыньке. Они опустились на площади неподалеку от входа. Николь отправилась к дыням, но птицы не выпускали их. Потом, как ей показалось, последовала целая лекция. Птицы бормотали и поодиночке, и вместе, часто поглядывая на нее и постукивая по кожуре дынь. Минут через пятнадцать, удовлетворившись произведенным впечатлением, птицы взлетели и, нырнув вниз, исчезли в своем логове. "Кажется, мне намекнули, что дынь мало", - думала Николь, направляясь к восточной площади. Дыни были тяжелыми, она несла их по одной в каждом ранце, которые прихватила с собой из Белой комнаты. "Или, чтобы я их больше не беспокоила. Но в любом случае нам больше не обрадуются". Она подумала, что Ричард встретит ее с радостью. Так и вышло: он ликовал, но не из-за Николь с двумя дынями. Он ухмылялся от уха до уха и что-то прятал в одной руке за спиной. - А теперь смотри, что у меня есть, - сказал он, когда Николь разгрузила ранцы. Ричард протянул вперед руку, на раскрытой ладони оказался черный шар диаметром около десяти сантиметров. - Я еще не представляю себе всей логики и сколько информации должен содержать запрос, но я установил фундаментальный принцип: по компьютеру можно заказывать и получать все нужное нам. - Что ты имеешь в виду? - спросила Николь, еще не вполне понимая причины энтузиазма, с которым Ричард относился к этому маленькому шару. - Они сделали его для меня, - сказал он, передавая ей шар. - Ты не поняла? Где-то здесь у них есть фабрика, которая может все сделать для нас. - Пусть тогда твои "они" и делают для нас пищу, - проговорила Николь. С легкой досадой она отметила, что Ричард не поздравил ее с успехом, даже не поблагодарил за дыни. - Птицы нам ничего больше не дадут. - Это не сложно, - ответил Ричард. - Как только мы освоим процесс выполнения заказа, можно будет заказывать рыбу, чипсы, бифштекс с картошкой, все что угодно, если, конечно, нам удастся однозначно описать свои потребности с помощью научных терминов. Николь глядела на своего друга. Взъерошенный, небритый... мешки под глазами, с дикарской улыбкой - в этот миг он казался беглецом из сумасшедшего дома. - Ричард, ради бога, не спеши так. Если ты уже отыскал своего св.Грааля, потрать хотя бы секунду на пояснения. - Посмотри на экран, - с помощью клавиатуры Ричард нарисовал круг, стер его, изобразил квадрат. Потом менее чем за минуту нарисовал куб в трех измерениях. Закончив с графической частью, он перевел восемь клавиш в нужное положение и нажал клавишу с небольшим прямоугольным значком. На черном экране появились странные символы. - Не волнуйся, - прокомментировал Ричард, - все нам понимать и не нужно. Они просят, чтобы мы определили размеры куба. И Ричард ввел цепочку команд с помощью клавиш, обозначавших цифры и буквы. - Ну а теперь, - он повернулся лицом к Николь, - если я ничего не напутал, минут через десять мы получим куб из такого же материала, как и этот шар. Ожидая, они жевали новую дыню. Вкус ее не изменился. "Бифштекс с картошкой, в это трудно поверить", - думала Николь, когда в полуметре от пола кусок стены расступился и в образовавшемся зазоре появился черный куб. - Подожди, не бери его, - обратился Ричард к заинтересовавшейся Николь. - Посмотри сюда! - он посветил фонариком в темноту за кубом. - Там за стенами пустота, - проговорил он, - но этот тоннель ведет к фабрикам, настолько совершенным, что нам и не понять этого. Представь себе! Они способны сделать по заказу любую вещь. Николь начала понимать причины восторга Ричарда. - Теперь мы в какой-то мере можем определить собственную судьбу, - продолжал он. - Если я сумею быстро понять код, мы сможем заказать еду, возможно, и все необходимое, чтобы построить лодку. - Только без стучащего мотора, - съехидничала Николь. - Обойдемся без мотора, - согласился Ричард и, доев дыню, вновь обратился к клавиатуре. Николь уже начинала тревожиться: за целый раманский день Ричард совершил лишь одно открытие. После тридцати восьми часов труда - за все это время он проспал только восемь - Ричард научился получать новый материал. Теперь он умел изготовлять легкие черные предметы из материала, по плотности близкого к бальсовой древесине, и тяжелые черные предметы словно из дуба или сосны. Работа изматывала его. И он не мог или не хотел разделить ее с Николь. "Что, если ему просто повезло? - говорила себе Николь, подымаясь по лестнице для утренней прогулки. - Что, если эта система умеет изготавливать только два вида черных предметов?" Потеря времени не могла не беспокоить ее. До встречи с Землей оставалось только шестнадцать дней. И никаких перспектив на спасение. В уголке ее разума теснилась мысль: наверное, о них с Ричардом уже забыли. Прошлым вечером она попыталась обсудить с Ричардом планы на будущее, но он был совсем измотан и ничем не отреагировал на высказанное ею беспокойство. Потом, обрисовав возможные варианты, спросила его, что им делать, но заметила, что он уснул. Когда Николь очнулась после недолгой дремоты, Ричард снова сидел перед компьютером и не хотел прерывать занятий ни ради завтрака, ни для разговора. Спотыкаясь о черные предметы, разбросанные по полу, Николь отправилась наружу - на утреннюю прогулку. Ей было очень одиноко. Последние пятьдесят часов она провела практически в одиночестве, время тянулось медленно. Единственным удовольствием оставалось чтение. В ее компьютере было записано пять книг. Одной из них, конечно, была ее медицинская энциклопедия, но остальные четыре предназначались для отдыха. "Можно не сомневаться, у Ричарда свободный объем памяти заполнен Шекспиром", - думала она, усаживаясь на стену, окружающую Нью-Йорк. Николь поглядела на Цилиндрическое море. Далеко за туманом и облаками она едва могла различить в бинокль Северную чашу, через которую они впервые вошли внутрь Рамы. В компьютере было два романа ее отца. Николь предпочитала "Королеву всех времен", повествование о юных годах Алиеноры Аквитанской, начинавшееся с отроческих лет, проведенных при дворе герцога в Пуатье. Далее речь шла о ее свадьбе - она вышла замуж за Людовика Капета [Людовик VII (между 1119 и 1121-1180) - французский король из династии Капетингов, один из предводителей 2-го крестового похода]; потом были крестовый поход в Святую Землю и необычное в те времена обращение к папе Евгению III с просьбой расторгнуть брак. Заканчивалась книга разрывом с Людовиком Капетом и свадьбой с молодым и пылким Генрихом Плантагенетом. Кроме того, в памяти ее компьютера был записан всеми признанный шедевр Пьера де Жардена, "Я, Ричард Львиное Сердце", внутренний монолог героя, записанный им в дневнике в течение двух зимних недель... в конце XII века. Ричард и его воины, отправившиеся в новый крестовый поход под протекцией норманнского короля Сицилии, стояли в местечке близ Мессины. Там знаменитый король, воин и гомосексуалист, сын Алиеноры Аквитанской и Генриха Плантагенета, в порыве самоанализа описывал основные личные и исторические события собственной жизни. Николь припомнила долгий разговор с Женевьевой после того, как прошлым летом дочь прочла "Я, Ричард". История заворожила подростка, она удивила Николь весьма умными вопросами. Воспоминания о Женевьеве заставили Николь подумать о том, чем сейчас занята ее девочка в Бовуа. "Значит, тебе сказали, что я пропала, - горевала Николь. - Как там говорят военные - без вести?" Перед умственным взором Николь вдруг словно предстала дочь, приехавшая из школы на велосипеде. "Есть новости?" - наверное, каждый раз спрашивала Женевьева у деда, переступая порог виллы. Тот лишь отрицательно качал головой. "Прошло уже две недели с тех пор, как мы виделись в последний раз. Дочка, дорогая, надеешься ли ты еще?" Расстроенная Николь хотела заговорить с Женевьевой, не принимая реальности, словно не зная про миллионы километров, разделявшие их. Она поднялась, чтобы вернуться в Белую комнату, в смятении позабыв, что оттуда тоже нельзя позвонить Женевьеве. Очнувшись через несколько секунд, Николь удивилась тому, как легко одурачил себя самого ее собственный разум. Покачав головой, она села возле стены, выходившей к Цилиндрическому морю. Тут в раздумье она провела около двух часов. Под конец, когда она собралась уже возвращаться в Белую комнату, мысли ее вернулись к Ричарду Уэйкфилду. "Увы, мой британский друг, - сказала себе Николь, - я открылась перед тобой, как ни перед кем иным, кроме Генри. Значит, таково мое счастье. Есть люди еще менее доверчивые, чем я сама". Охваченная грустью, Николь спустилась по лестнице на второй уровень, свернула в горизонтальный тоннель. Но едва она вошла в Белую комнату, грусть превратилась в удивление. Вскочивший с невысокого черного кресла Ричард дружески обнял ее за плечи. Он побрился и причесался, даже ногти почистил. На черном столе посреди комнаты стояла аккуратно разрезанная манно-дыня: по куску на черной тарелке перед креслом. Отодвинув кресло Николь, Ричард пригласил ее сесть. Обойдя вокруг стола, он опустился в собственное кресло. Склонившись вперед, взял обе руки Николь. - Извини, - проговорил он с усердием, - эти несколько дней я вел себя так скверно, поступал, как свинья. - Ричард продолжал с легкой нерешительностью, на его губах играла напряженная улыбка. - За эти часы я мог бы сказать тебе о многом. Но сейчас все позабыл... помню только, что хотел объяснить тебе, как дороги мне принц Хэл и Фальстаф. Они были для меня самыми близкими друзьями... И мне до" сих пор трудно пережить их смерть. Мое горе безутешно. Ричард отпил воды. - Но более всего я жалею, что не сказал тебе, насколько ты великолепна... Умна, привлекательна, остроумна, чувствительна... Словом, я только мог мечтать найти эти качества в одной женщине. Но, невзирая на наше положение, я боялся сказать тебе об этом, наверное, так глубоко укоренился мой страх перед отказом. В уголках глаз Ричарда показались слезы. Он дрожал. Николь поняла, каких усилий стоила ему откровенность. - Ты тоже человек исключительный, - проговорила она. 50. НАДЕЖДЫ ВЕЧНЫЕ КЛЮЧИ Ричард по-прежнему трудился над компьютером Рамы, но теперь он старался не засиживаться подолгу и по возможности подключал к делу Николь. Они гуляли вместе, болтали, как старые друзья. Развлекая Николь, Ричард представлял ей целые сцены из Шекспира. У него была удивительная память. Когда Ричард пытался в лицах изображать любовные сцены из "Ромео и Джульетты" и переходил на фальцет, Николь взрывалась хохотом. Как-то ночью они больше часа разговаривали об Омэ, о племени сенуфо и о видениях Николь. - Понимаешь, мне сложно принять физическую реальность всего, о чем ты говорила, - пояснил Ричард причины своего любопытства, - но мне тем не менее чрезвычайно интересно. - Вообще он обнаружил глубокий интерес к символической стороне ее видений. Было ясно, что в этих мистических атрибутах он видит еще одну составную часть ее богатой личности. Сперва они некоторое время спали в обнимку, потом занялись любовью. Когда это наконец произошло, все случилось неспешно и мягко, удивив обоих непринужденностью и удовлетворением. Несколько ночей спустя, когда, положив голову на грудь Ричарда, Николь покойно колебалась на грани бодрствования и сна, погруженный в глубокую думу Ричард произнес, стряхнув с нее сон: - Несколько дней назад - тогда мы еще не были так близки - я говорил тебе, что подумывал о самоубийстве. Я побоялся рассказать тебе все. Хочешь? Николь открыла глаза. Припав к нему, она положила подбородок на грудь Ричарду и ответила "Ага!", а потом потянулась и поцеловала его в глаза, прежде чем он успел открыть рот. - Ты, наверное, знаешь, что я женился на Саре Тайдингс, когда оба мы были еще очень молоды, - начал он. - Она тоже не была еще знаменита и только первый год работала в Королевском шекспировском театре. В Стратфорде ставили "Ромео и Джульетту", "Как вам это понравится" и "Цимбелина". Сара играла Джульетту и Розалинду - совершенно фантастическим образом. Тогда ей было восемнадцать, она только что окончила школу. Я сразу же полюбил Сару, увидев ее в роли Джульетты. Каждый вечер я посылал ей розы в гримерную, растратил на билеты почти все мои сбережения. Мы дважды пообедали вместе, и я сделал предложение. Она согласилась, должно быть, от удивления, чем из любви. Лето закончилось, и я отправился работать в Кембридж. Мы жили в скромной квартирке, и она ездила в театр - в Лондон. Когда я мог, то сопровождал ее, но через несколько месяцев мои занятия потребовали больше времени. Остановившись, Ричард поглядел на Николь. Она не шевельнулась. С улыбкой любви на губах Николь лежала, положив голову ему на грудь. - Давай дальше, - негромко сказала она. - Сара была такая возбудимая, ей нужны были волнения и разнообразие. Мирские хлопоты раздражали ее, скажем хождение по магазинам. Сделать заказ по телефону тоже было слишком большим трудом. Любое поползновение на методичность ей досаждало. Любовью следовало заниматься в разной позе под другую музыку, иначе ей это казалось преснятиной. Какое-то время у меня еще хватало изобретательности, чтобы удовлетворить ее. Мне, кроме того, приходилось вести все хозяйство, чтобы освободить ее от этой рутины. Но в сутках всего двадцать четыре часа. И в конце концов, невзирая на мои значительные способности, мои занятия стали страдать - так много сил я тратил, чтобы увеселить ее. После того как мы прожили год, Сара захотела снять квартиру в Лондоне - не возвращаться же поздно вечером после спектакля. К тому времени она и так уже раза два в неделю ночевала в Лондоне, якобы у подружек-актрис. Но популярность ее росла, деньги у нас были, я не мог возражать. Вскоре поползли сплетни. Я решил не обращать на них внимания, наверное, опасался, что она не станет их опровергать. А потом поздно ночью, когда я готовился к экзамену, мне позвонила женщина. Она была очень вежлива, но явно расстроена. Отрекомендовалась женой актера Хью Синклера и сообщила, что этот самый мистер Синклер, в то время блиставший вместе с Сарой в американской пьесе "В любую погоду", крутит с моей женой. "Видите ли, - сказала она, - в данный момент он как раз находится в ее квартире". Тут миссис Синклер разрыдалась и бросила трубку. Потянувшись, Николь ласково погладила Ричарда по щеке. - Во мне словно что-то взорвалось, - говорил он, вспоминая пережитую боль. - Меня охватили отчаяние и гнев, меня трясло. Я отправился на станцию и успел на один из последних поездов до Лондона. Из такси я бегом помчался к квартире Сары. Я не стучал. Просто взлетел по лестнице и застал обоих раздетыми - они спали. Схватив Сару, я швырнул ее в стенку. До сих пор помню, как она разбила зеркало головой. А потом набросился на него, бил, бил, пока не превратил его лицо в кровавую кашу. Это было ужасно... Ричард умолк, его затрясло. Николь обняла его. - Дорогой мой, не надо. - Я был как животное, - беззвучно рыдал он. - Хуже родного отца. И я убил бы их, не вмешайся люди из соседней квартиры. Оба они долго молчали. Наконец Ричард произнес уже спокойным и отстраненным голосом: - На следующий день, после полицейского участка, репортеров, взаимных обвинений и перебранки с Сарой, я хотел покончить с собой. И я сделал бы это, будь у меня ружье. Я как раз обдумывал мрачные альтернативы - принять пилюли или вскрыть лезвием вены, может быть, прыгнуть с моста, - когда мне позвонил другой студент, с каким-то вопросом по теории относительности. И после пятнадцатиминутной беседы о мистере Эйнштейне самоубийство утратило для меня всякий смысл. Развод - естественно, безбрачие - вероятно. Но о смерти уже не могло быть и речи. От едва завязавшихся любовных шашней с физикой я не мог отказаться, - голос его постепенно умолк. Вытерев свои слезы, Николь взяла Ричарда за руки, прижалась нагим телом к нему и поцеловала. - Я люблю тебя, - сказала она. Сигнал будильника поведал Николь, что на Раме вновь наступил рассвет. "Еще десять дней, - мысленно прикинула она. - Пора поговорить серьезно". Сигнал разбудил и Ричарда. Улыбаясь, он повернулся к своей еще не открывшей глаза подруге. - Дорогой мой, - произнесла Николь, - настало время... - Морж сказал "поговорить о разных там делах". - Не надо, будем серьезны. Надо решить, что делать. Ясно, что спасать нас не будут. - Не спорю, - ответил Ричард. Сев, он потянулся через коврик Николь за рубашкой. - Этого момента я опасался уже давно. Но, похоже, нам ничего более не остается, как только плыть через море. - А из этого черного материала нельзя ли сделать лодку? - Нет. Один слишком легок, другой чересчур тяжел. Конечно, мы могли бы соорудить нечто мореходное, _если бы_ имели гвозди. Без парусов все равно нужно грести, так что лучше, наверное, плыть. Встав, Ричард приблизился к черному квадрату на стене. - Не складываются у нас дела, - он осторожно постучал по квадрату, - а я-то обещал не только лодку. - "Что у людей, что у мышей - всем планам грош цена..." - Странным поэтом был твой равви. Никогда не могла понять, что в нем находят люди. Одевшись, Николь приступила к упражнениям на растяжение. - Вот те раз, я совсем потеряла форму. Столько дней без физической нагрузки, - она улыбнулась лукаво поглядывавшему на нее Ричарду. - Это не считается, дурачок. - Лично я считаю иначе, - ухмыльнулся он в ответ. - Это единственный вид упражнений, привлекавший меня. Как же я ненавидел в Академии все эти уик-энды, отведенные физическим тренировкам. Ричард выложил на черный стол узкие дольки манно-дыни. - Осталось еще на три раза, - проговорил он бесстрастным голосом. - Похоже, придется плыть прежде, чем стемнеет. - А прямо с утра ты не хочешь? - спросила Николь. - Нет. Что, если ты сходишь и выберешь место, где спускаться? Я вчера обнаружил нечто интересное. Ни пищей, ни лодкой оно нас не наделит, но, кажется, я наконец прорвался в структуру иного порядка. После завтрака Николь простилась с Ричардом поцелуем и поднялась на поверхность. На рекогносцировку ушло немного времени. Ни одно место на берегу не давало им никаких преимуществ. Опасности предстоящего заплыва страшили Николь. "Не исключено, - подумала она, - что мы с Ричардом не доживем до наступления темноты". Она попыталась представить себе - каково это, попасть в зубы к биотам-акулам. Быстрой ли будет смерть? Или будешь тонуть, понимая, что осталась без ног? Николь поежилась. "Может, попросить еще одну дыню..." Она знала, что бесполезно пытаться. Значит, придется плыть. Николь повернулась к морю спиной. "Ну что ж, хотя бы последние дни прожиты счастливо, - решила она, не желая более размышлять над грядущей участью. - Он был мне превосходным спутником. Во всем". На миг она позволила себе роскошь - вспомнила о разделенном с ним удовольствии. А потом улыбнулась и направилась к подземелью. - Что это? - спросила Николь, как только на экране компьютера вспыхнуло новое изображение. - Я еще не уверен. Пока знаю только, что сумел войти в какой-то длинный перечень. Помнишь тот самый набор команд, что вызывает строчки знаков, похожих на санскритские буквы? Я остановился в начале, изменил положение трех последних клавишей и снова нажал на этот - с двоеточием. И вдруг получил изображение. Оно меняется всякий раз, когда я нажимаю на клавишу с буквой или цифрой. - А откуда ты знаешь, что видишь показания датчиков? Ричард ввел новую команду, изображение изменилось. - Иногда попадается кое-что знакомое. Вот погляди сюда. Похоже на лестницу "Бета", если снимать ее с Центральной равнины. Николь пригляделась. - Возможно, - проговорила она, - но все-таки трудно сказать определенно. Ричард вновь изменил картинку. Следующие три изображения оказались непонятными. На четвертом посреди кадра кверху сужался какой-то объект. - Быть может, это один из Малых рогов, - заметил Ричард, - если смотреть на него с вершины Большого рога. Но, невзирая на все усилия, Николь не могла представить себе вид, открывающийся с острия огромного шпиля в центре Южной полусферы. Ричард продолжал проглядывать изображения. Четким было, наверное, одно из пяти. - Где-то должен быть заложен механизм фокусировки, - вслух подумал он. Николь поняла, что он готов приступить к новой долгой работе. Она подошла к нему сзади и обняла. - Что, если я тебя чуточку отвлеку, - сказала она, припадая к его губам. - Ничего, - ответил он, опуская на пол клавиатуру. - Возможно, потом у меня прояснится в голове. Николь виделся дивный сон. Она очутилась дома - в Бовуа. Держась за руки, они с Ричардом сидели на кушетке в гостиной, а ее отец и дочь расположились напротив - в мягких креслах... Настойчивый голос Ричарда будил ее. Когда она открыла глаза, любовник склонился к ней, и в его голосе слышалось возбуждение. - Только посмотри, дорогая, - он приподнимал ее рукой. - Чудно! Мы не одни. Мгновенно сбросив сон, Николь поглядела в сторону черного квадрата, куда указывал Ричард. - Не верю, - он буквально прыгал на месте. - Сомнений нет. Это военный корабль. И только тогда Николь поняла, что видит Раму снаружи. Моргая, она слушала бессвязные объяснения Ричарда. - Я нашел алгоритм изменения увеличения, и все кадры сделались четкими. Все то, что я тебе уже показывал, - это картинки с видеодатчиков, размещенных по всему Раме. И я, кажется, понял, как обрабатывать остальные показания датчиков. Ричард ликовал. Он схватил Николь за руки и приподнял. Обнимал ее, целовал, как одержимый скакал по комнате. Когда он чуточку приутих, Николь потратила едва не минуту, чтобы разглядеть изображение на черном экране. Без сомнения, это был военный корабль "Ньютона", она могла даже прочесть надпись на корпусе. - Значит, научный корабль улетел, - сказала она Ричарду. - Да, - ответил он. - Я этого ожидал. - Но опасался, что они уведут _оба_ корабля, и после заплыва через море мы обнаружим себя в западне - только в более просторной. Этого боялась и сама Николь. Она улыбнулась Ричарду. - Итак, все просто. Переплываем море. Идем к лифту. А наверху нас кто-нибудь ждет. Николь собирала пожитки. Тем временем Ричард перебирал на экране новые изображения. - Что ты делаешь, дорогой? - ласково спросила Николь. - Ты не забыл, мы собирались плыть? - Я еще не прошел всех датчиков после того, как обнаружил способ регулировать увеличение. Хотелось бы увериться, что мы не пропускаем ничего существенно важного. Еще час - не более. Николь оставила сборы и уселась перед экраном рядом с Ричардом. Кадры действительно были интересными. Попадались снимки наружной части корабля, но в основном перед ними проходили изображения "интерьера" Рамы. Даже картинки из подземелий. Один великолепный снимок был снят как раз с потолка той комнаты, где окруженные губчатой паутиной, посреди сетчатых занавесей, покоились горячие сферы. Ричард и Николь внимательно разглядели картинку в надежде обнаружить черно-золотого октопаука, но ничто не шевельнулось. Они почти заканчивали обзор, когда изображение нижней трети лестницы "Альфа" ошеломило их. По ней спускались четыре человеческие фигуры в космических скафандрах. Пять секунд глядели они на спускавшихся и разразились радостными воплями. - Идут! - крикнул Ричард, поднимая к потолку руки. - Мы спасены! 51. СПАСИТЕЛЬНАЯ УПРЯЖЬ Ричард терял терпение. Уже целый час они с Николь стояли на стенах Нью-Йорка, ожидая появления геликоптера. - Черт бы их побрал, - ворчал он, - где они там болтаются? От подножия лестницы "Альфа" до лагеря "Бета" всего пятнадцать минут езды вездеходом. - Может быть, еще куда-нибудь заглянули, - подбадривающим тоном проговорила Николь. - Это просто смешно, - отозвался Ричард, - но в первую очередь они должны были отправиться на станцию, а там - если не сумеют наладить связь - по крайней мере отыщут мою записку. Я написал, что на одной из моторок отправляюсь в Нью-Йорк. - Наверное, они помнят, что на геликоптере в городе нигде не сядешь и, быть может, тоже поплыли на лодке. - Даже не попытавшись разыскать нас с геликоптера? Едва ли, - обратившись к морю, Ричард принялся искать взглядом парус. - Лодку! Лодку!!! Полцарства за лодку! - Николь рассмеялась, но Ричард сумел только изобразить нечто напоминающее улыбку. - На складе в лагере "Бета" два человека соберут лодку менее чем за тридцать минут, - раздраженно бросил он. - Черт возьми, что их там держит? В порыве раздражения Ричард включил передатчик. - Эй вы, типы! Если кто-нибудь сейчас возле Цилиндрического моря - отзовитесь. И поживее сюда. Мы устали ждать вас на этой стене. Ответа не было. Николь опустилась на стену. - Что ты? - спросил Ричард. - Мне кажется, хватит того, что ты достаточно волнуешься за нас обоих. И я уже устала махать руками. - Она поглядела за Цилиндрическое море и с тоской произнесла. - Куда проще было бы перелететь на ту сторону. Наклонив к плечу голову, Ричард взглянул на нее. - Великолепная идея, - проговорил он через несколько секунд, - почему она не пришла нам в голову раньше? - Тут же сел и принялся что-то вычислять на компьютере. - Трус умирает множество раз, - бормотал он, - но отважный лишь раз узнает вкус смерти. Николь только оставалось глядеть, как ее друг отчаянно выстукивает на клавиатуре. - Что это ты делаешь, милый? - спросила она, заглянув через плечо на экран компьютера. - Три! - выкрикнул он, закончив подсчеты. - Хватит и трех, - Ричард поглядел на изумленную Николь. - А теперь я расскажу тебе о самом сумасбродном плане в истории межпланетных полетов. - Давай, - улыбнулась она с некоторым сомнением. - Сейчас мы свяжем для себя упряжь и птицы перенесут нас через Цилиндрическое море. Николь несколько секунд просто глядела на Ричарда. - Предположим, упряжь мы сумеем сделать, - без особого энтузиазма проговорила она, - но как уговорить на это птиц? - Надо убедить их в том, что это нужно в их же собственных интересах, - отвечал Ричард. - Или же чем-то припугнуть... Не знаю, сама подумай, как это сделать. Николь была настроена скептически. - Во всяком случае, - продолжил Ричард, хватая ее за руку и потянув за собой со стены, - лучше так, чем стоять здесь, ожидая геликоптер или лодку. Никаких признаков спасательного отряда не появилось и через пять часов. Ричард оставил Николь на стене, а сам вновь спустился в Белую комнату, чтобы проверить показания видеодатчиков. Вернулся он с новостями - похоже, те человеческие фигуры были замечены им возле лагеря "Бета", - однако этот самый кадр все-таки был недостаточно четок. Как они решили, Николь каждые полчаса повторяла вызов по коммуникатору. Ответа не было. - Ричард, - проговорила она, пока тот возился с графикой, - почему, как ты думаешь, они спускались по лестнице? - Откуда мне знать? Или лифт сломался, или чинить некому. "Странно, - размышляла Николь. - Что именно меня беспокоит во всем этом?.. С Ричардом рано делиться сомнениями: он не верит в интуицию. - Николь поглядела на часы. - Хорошо, что мы экономили дыню. Если не заявятся спасатели или не сработает этот дикий план, плыть можно будет лишь на следующий день". - Предварительный проект завершен, - с удовлетворением произнес Ричард. Жестом руки он пригласил к себе Николь. - Если ты одобряешь чертеж, я продолжу, прорабатывая детали. На рисунке три большие птицы, тела которых охватывала веревочная петля, уголком летели над морем. Под ними на трех тросах в веревочной упряжи сидела примитивная человеческая фигурка. - Ничего, - ответила Николь, не допуская даже мысли о том, что подобное действительно может осуществиться. - Сама себе не верю, - проговорила Николь, еще раз отодвигая крышку с логова птицеподобных существ. Первая попытка контакта, как она и предполагала, закончилась весьма холодным приемом. Во второй раз к птицам обратился Ричард. - Слушайте меня, птицы, - рычал он свирепым тоном. - Я хочу переговорить с вами. Сейчас же. Жмите сюда на своих двоих. - Николь не могла не рассмеяться. Ричард стал бросать в логово черные предметы. - Надо же, - ухмыльнулся он. - Знал ведь, что эти поганые штуковины на что-то сгодятся. Наконец на самом дне шахты как будто бы завозились. Та же пара птиц, которую Николь уже видела неоднократно, взмыла к выходу; при виде Ричарда и Николь птицы разразились негодующими криками. На протянутый Ричардом монитор они не обратили внимания и, накричавшись, нырнули вниз - мимо танка-часового. Крышка вновь закрылась. - Бесполезно, Ричард, - ответила Николь, когда тот попросил ее вновь открыть крышку. - Даже друзья против нас. - Она помедлила, прежде чем нажать на пластину. - Что, если они вдруг нападут на нас? - Не нападут, - жестом Ричард велел Николь открывать, - но, на всякий случай, держись подальше. Я сам разберусь с нашими пернатыми друзьями. Едва крышка открылась в третий раз, в логове послышалось бормотанье. Ричард немедленно разразился воплями и принялся швырять вниз черные предметы. Один из них, угодив в танк-часовой, вызвал небольшой взрыв - вроде ружейного выстрела. Изнутри вылетели обе знакомые птицы и принялись кричать на Ричарда. Еще три или четыре держались чуть сзади. Шум поднялся просто невероятный. Ричард не отступал. Он вопил и указывал на экран компьютера. Наконец он все-таки добился своего, и птицы обратили на него внимание. Вся группа птиц разглядывала графическое изображение полета за море. Ричард взял в левую ладонь одну из упряжей и повторно запустил демонстрацию. Среди птиц завязался оглушительный разговор. Наконец Ричард ощутил, что проигрывает. И когда пара птиц нырнула вглубь, Ричард последовал за ними на первый карниз логова. - Остановитесь, - кричал он изо всех сил. Приятель черно-вельветовой птицы метнулся вперед, грозный клюв остановился в метре от лица Ричарда. Шум уже сделался абсолютно непереносимым. Ричард не сдавался и, несмотря на птичьи протесты, спустился на второй карниз. Теперь ему вряд ли удалось бы выскочить, если бы крышка начала закрываться. Он снова приподнял упряжь и указал на экран. Ответил ему хор хриплых воплей. И тут, покрывая все птичьи вопли, раздался пронзительный крик - словно сирена, возвещающая о пожарной тревоге в госпитале или школе. Птицы немедленно стихли. Они уселись на карнизы и принялись смотреть в сторону танка-часового. В логове царила странная тишина. Несколько мгновений спустя Ричард услыхал взмах крыльев и в шахте показалась новая птица. Она медленно поднялась и повисла в воздухе перед Ричардом. Тело новой птицы было покрыто серым бархатом, она строго глядела проницательными серыми глазами, ее шею охватывали два ярко-вишневых кольца. Изучив Ричарда, крылатое создание приземлилось на карнизе напротив него, на другой стороне шахты, и заговорило - отчетливо и чисто. После чего черно-вельветовая подлетела поближе и явно принялась объяснять причину шума. Время от времени обе птицы поглядывали на Ричарда. Наконец заподозрив, что их склоненные головы приглашают его повторить, Ричард вновь извлек компьютер и продемонстрировал схему полета и прихваченную с собой упряжь. Птица с вишневыми кольцами на горле подлетела поближе, чтобы все разглядеть. Внезапное ее движение испугало Ричарда, чуть не сорвавшегося вниз. Несколько слов серо-бархатной предводительницы мгновенно остановили поднявшийся птичий, так сказать, хохот. Предводительница же застыла в явном раздумье. Наконец, поманив когтем Ричарда, она распростерла громадные крылья и взметнулась наружу - к свету. Несколько секунд Ричард выжидал. Огромное создание поднялось в небо над логовом, и к нему присоединились два знакомых силуэта. Чуть погодя в отверстии появилась голова Николь. - Идешь? - спросила она. - Не знаю, как это тебе удалось, но наши друзья готовы. 52. РЕЙС 302 Ричард туго охватил веревкой ягодицы и грудь Николь. - Ноги будут болтаться, - пояснил он. - Сперва упругий материал будет растягиваться, и тебе может показаться, что ты падаешь. - А если я буду задевать воду? - Придется довериться птицам. По-моему, они достаточно разумны, особенно та с красными кольцами. - Это их королева? - спросила Николь, оправляя упряжь. - Наверное, что-то в этом роде, - ответил Ричард. - Она мне с самого начала показала, что будет лететь первой. Ричард поднялся по крутому откосу вверх с тремя петлями в руках. Птицы сидели спокойно, разглядывая море. Когда Ричард закрепил придуманную им упряжь на задней части их тела - за крыльями, - птицы не выразили протеста. Затем он показал на экране, в каком порядке надо взлетать, и они молчаливо смотрели. Следовало одновременно оторваться от грунта, натянуть веревки над головой Николь, чтобы она поднялась прямо вверх, и потом уже пускаться в путь - за море. Ричард проверил узлы и вернулся к Николь, находившейся в нижней части откоса. От воды ее отделяло только пять метров. - Если птицы по какой-то причине не вернутся за мной, - проговорил Ричард, - не жди долго. Ты найдешь спасателей, соберете лодку и приплывете. Я буду ждать в Белой комнате. - Он глубоко вздохнул. - Ну, удачи, дорогая, - добавил Ричард, - помни, что я тебя люблю. По ударам своего сердца Николь ощутила, что настал момент расставания. Она медленно поцеловала Ричарда в губы и шепнула ему на прощанье: - И я тебя тоже. Выпустив ее из объятий, Ричард махнул сидевшим наверху птицам. Серо-бархатная осторожно поднялась в воздух, товарки последовали за ней. Уголком зависли они над Николь. Тросы одновременно натянулись, и Николь поднялась в воздух. Упругий материал начал растягиваться, и Николь приблизилась к земле. Птицы взлетели повыше над водой... Когда птицы взяли еще выше, Николь уже казалось, что она игрушка йо-йо, поднимающаяся и опускающаяся на веревочке. Удивительный был полет. Будучи еще у берега, она даже один раз задела воду - слегка. Николь едва успела испугаться, когда птицы подняли ее еще выше, - только ноги замочила. После того как упругий материал растянулся на всю длину, лететь было приятно. Николь сидела, держась за два из трех тросов, ноги болтались метрах в восьми над волнами. Вдали от берегов море было спокойным. Посередине его Николь заметила в воде два темных силуэта, медленно скользивших под ней в ту же сторону, куда летели они. Николь не сомневалась в том, что видит биоты-акулы. Она успела даже заметить несколько биотов других разновидностей: один из них, длинный и тонкий, как угорь, выставился из воды, наблюдая за ее полетом. "Ну-ну, - подумала Николь, обозревая море сверху. - Хорошо, что я не плыву". Посадка сошла вполне удачно. Николь боялась, что птицы не сообразят, что ее нужно перенести через пятидесятиметровый обрыв на другой стороне моря. Тревожилась она напрасно. Приближаясь к обрыву, птицы плавно увеличили высоту и мягко опустили ее на грунт - в десяти метрах от края. Огромные птицы опустились возле нее. Выкарабкавшись из упряжи, она подошла к ним. Поблагодарила насколько могла, попыталась даже погладить по голове, но все отстранились. Передохнув несколько минут, по сигналу вожака птицы направились через море обратно в Нью-Йорк. Нахлынувшие чувства удивили саму Николь. Став на колени, она поцеловала землю. И только тут поняла, что на самом деле и не надеялась вырваться из Нью-Йорка. И за какой-то момент разом припомнила все, что пережила после роковой поездки на ледомобиле. "Это было целую жизнь назад, - решила она. - Как все переменилось". Ричард отвязал упряжь от ведущей птицы, бросил ее на землю. Все три птицы были теперь свободны. Серо-бархатная повела головой, чтобы проверить, все ли закончил Ричард. Вишневые кольца на ее шее пламенели на дневном свету куда ярче. Ричард подумал: что значат эти кольца, зачем они... понимая, что им с Николь едва ли предстоит вновь увидеть эти внеземные создания. Николь подошла к Ричарду: она кинулась обнимать его, едва он приземлился. Птицы смотрели, им явно было любопытно. "Они тоже гадают, кто мы такие", - думала Николь. Лингвистической части ее натуры было интересно попробовать поговорить с внеземлянами... догадаться, как действует разум, такой далекий от всего земного. - Интересно, как по ихнему "спасибо" и "до свидания", - проговорил Ричард. - Хотелось бы знать, - ответила Николь, - было бы... Она остановилась, наблюдая за предводительницей птичьей стаи. Она кликнула к себе своих спутниц, и все трое стояли теперь перед Ричардом и Николь. По сигналу расправив крылья, птицы образовали нечто вроде круга и, описав один полный оборот, вновь разошлись в линию, обратившись лицом к людям. - Давай повторим, - проговорила Николь. Они встали рядом и, распрямив руки, повернулись лицом к своим птицекрылым друзьям. Опустив руки на плечи Ричарду, Николь повела его по кругу. Следуя за ней, Ричард несколько неуклюже завершил движение, даже раз споткнулся. Николь представилась улыбка на лице птицы-предводительницы, когда, описав оборот, они с Ричардом остановились рядом. Птицы взлетели сразу же. Они поднимались в небо все выше, наконец исчезли из виду... Они летели на юг, за море, к своему дому. - Удачи вам, - негромко шепнула Николь им вслед. В лагере "Бета" спасательной команды не оказалось. Проехав тридцать минут на вездеходе вдоль берега Цилиндрического моря, Ричард и Николь не заметили даже следа людей. - Дураки какие-то, - ругался Ричард. - Я оставил в лагере "Бета" записку на видном месте. Неужели даже досюда сложно было дойти? - До темноты осталось только три часа, - ответила Николь. - Возможно, они уже на "Ньютоне". - Ладно, тогда к чертям их всех, - буркнул Ричард. - Перекусим и к лифтам. - А не отложить ли нам немного дыни? - спросила Николь несколько минут спустя, когда они уже приступили к еде. Ричард с удивлением поглядел на нее. - На всякий случай, - добавила Николь. - На какой случай? - возразил Ричард. - Если мы не найдем здесь эту компанию идиотов-спасателей, то все равно до темноты будем уже снаружи. Помни, наверху лестницы нас ждет невесомость. Николь улыбнулась. - Кажется, я, как мне и положено, проявляю большую осторожность, - проговорила она, опуская в свой ранец несколько ломтей дыни. Четыре фигуры в космических скафандрах они обнаружили, не доехав одной четверти всего расстояния до лестницы "Альфа". Похоже, они шли из конгломерата сооружений, на Раме именовавшегося Парижем. - Говорю тебе, идиоты, - сердился Ричард. - Даже не хватило ума снять скафандры. Должно быть, специальный отряд, прибывший за нами на запасном корабле экспедиции. Он повернул к людским силуэтам, шагавшим по Центральной равнине. Оказавшись в сотне метров от отряда, Ричард и Николь закричали, но люди в скафандрах неторопливо шествовали на запад. - Наверное, они нас не слышат, - предположила Николь. - У них еще и шлемы на головах... Разочарованный Ричард, подъехав на пять метров к единой колонне, остановил вездеход и выпрыгнул наружу. Он бросился к предводителю. - Эй, ребята, - завопил он. - Вот они мы, здесь позади вас. Только обернитесь... И буквально похолодел, заметив отсутствующее выражение на лице предводителя. Он узнал его. Иисусе, это был Нортон! Ричард невольно вздрогнул, по спине пробежали мурашки. Он едва успел отскочить в сторону, пропуская небольшой отряд. Онемев, Ричард разглядывал лица: люди невозмутимо шествовали мимо. Все были членами первой экспедиции на Раму. Николь оказалась рядом, когда последняя фигура уже прошествовала мимо. - В чем дело? - спросила она. - Почему они не остановились? - Заметила побелевшее лицо Ричарда. - Дорогой мой, что с тобой? - Это биоты, - пробормотал тот, - проклятые биоты с человеческой внешностью. - _Чтооо_? - протянула Николь, не скрывая ужаса. Она бросилась к голове колонны, заглянула в лицо идущего впереди. Да, это был Нортон. Каждая черта лица, оттенок глаз, небольшие усы - все было на месте... лишь глаза были пусты. Впрочем, теперь она успела заметить, что в движениях тела было кое-что неестественное. Шаг ничем не отличался от шага. Правда, спутники псевдо-Нортона шагали в несколько иной манере. "Ричард прав, - подумала Николь. - Это биоты-люди. Их изготовили здесь по изображениям, как пасту и щетку". В душе вспыхнул страх. "Обойдемся и без спасателей, - успокоила она себя. - Военный корабль еще пристыкован к Раме". Открытие биотов-людей ошеломило Ричарда. Несколько минут он сидел в вездеходе, не желая трогаться с места, только все задавал Николь и себе самому вопросы, на которые у него не было ответа. - Что же это такое? - повторял он. - Неужели все эти биоты изготовлены по образу разных живых существ, обретающихся в разных краях Вселенной? И почему их вообще изготавливают... зачем они раманам? Прежде чем отправиться к лифту, Ричард настоял, чтобы они поподробнее отсняли шествие четырех биотов на видеоленту. - Птицы, октопауки - все это великолепно, - говорил он, крупным планом снимая движения ног псевдо-Нортона, - но эта лента произведет фурор. Николь напомнила ему, что до темноты осталось всего два часа, а им еще необходимо подняться наверх по Лестнице Богов. Удовлетворенный тем, что ему удалось запечатлеть для потомства удивительную процессию, Ричард уселся на место водителя и погнал к лестнице "Альфа". Можно было не проверять, работает лифт или нет: подъехав, они заметили, что тросы в движении. Выпрыгнув из вездехода, Ричард кинулся в будку-пультовую. - К нам кто-то едет, - проговорил он, показывая на лифт. - Что-то, наверное, - мрачно отозвалась Николь. Пять минут показались им вечностью. Поначалу оба они молчали. Потом Ричард предложил сесть в вездеход, чтобы бежать в случае опасности. Они вглядывались через бинокли, пытаясь разглядеть, кто спускается к ним с небес. - Человек! - крикнула Николь. - Генерал О'Тул! - подтвердил Ричард чуть позже. Так и было. Вниз спускался Майкл Райан О'Тул, генерал ВВС США. Он был только в нескольких сотнях метров над Ричардом и Николь, но еще не видел их. Генерал усердно рассматривал в бинокль удивительный инопланетный ландшафт. О'Тул уже собирался навсегда оставить Раму, когда, поднимаясь наверх, заметил в небе нечто похожее на трех огромных птиц, направляющихся на юг. Генерал решил вернуться, на случай если птицы покажутся вновь. И оказался совершенно не готовым к радостной встрече, ожидавшей его внизу. 53. ТРОИЦА О'Тул последним распрощался с Ричардом Уэйкфилдом, когда тот вновь отправился внутрь Рамы. Генерал терпеливо дожидался, пока остальные космонавты закончат разговаривать с ним. - Ты и в самом деле уверен, что хочешь этого? - убеждал Ричарда Янош Табори. - Тебе ведь известно, что Комитет с минуты на минуту может запретить нам выход на Раму. - К тому времени, - ухмыльнулся Уэйкфилд, - я буду уже на пути в лагерь "Бета" и технически не нарушу запрета. - Что за дерьмо, - грубо вмешался адмирал Хейльман. - Экспедицией командуем мы с доктором Брауном. Мы же велели вам оставаться на "Ньютоне". - Я уже несколько раз повторил, что оставил внутри Рамы весьма ценные для меня личные вещи. К тому же вам прекрасно известно, что в ближайшие два дня мне просто нечего здесь делать. Как только будет принято решение, все намеченные исследования будут прекращены. Нам прикажут отстыковываться и брать курс на Землю. - Еще раз напоминаю вам, - ответил Отто Хейльман, - что считаю ваш поступок нарушением субординации. И когда мы возвратимся на Землю, я буду настаивать на самой серьезной... - Зря стараетесь, Отто, - беззлобно перебил его Ричард. Подрегулировав скафандр, он надел шлем. Франческа, как всегда, снимала. После своего приватного разговора с Ричардом, состоявшегося полчаса назад, она была весьма молчаливой, отстраненной, что ли. Приблизившись к Ричарду, генерал О'Тул подал ему руку. - Уэйкфилд, нам редко доводилось работать вместе, но я всегда восхищался вашими успехами. Удачи вам. Постарайтесь не рисковать понапрасну. Теплая улыбка на лице генерала удивила Ричарда. Он полагал, что американский офицер будет стараться отговорить его. - Генерал, Рама - это великолепное зрелище, - ответил Ричард, - словно сразу видишь Большой Каньон, Альпы и Пирамиды. - Мы потеряли уже четверых членов экипажа, - напомнил ему О'Тул. - Мне бы хотелось увидеть вас снова - в целости и сохранности. Благослови вас Господь. Попрощавшись за руку с генералом, Ричард надел шлем на голову и шагнул в воздушный шлюз. Адмирал Хейльман осудил поведение О'Тула, едва Уэйкфилд исчез. - Майкл, вы меня разочаровали. Ваше теплое прощание с молодым человеком, по-моему, показало, что вы одобряете его поступок. Обратившись лицом к германскому адмиралу, О'Тул проговорил: - Отто, Уэйкфилд - человек отважный и убежденный. Его не страшат ни рамане, ни возможность предстать перед дисциплинарной комиссией МКА. Мне импонирует такая уверенность. - Вздор, - ответил Хейльман. - Ваш Уэйкфилд - просто нахальный и вздорный школяр. Знаете, что он оставил внутри? Парочку своих дурацких роботов, персонажей Шекспира. Приказы ему, видите ли, не нравятся... а угодно поступать в соответствии со своими личными планами. - Выходит, он поступает, как и все мы, - бросила Франческа. Все в комнате на мгновение притихли. Она негромко продолжила. - Ричард очень умен, возможно, у него есть причины возвращаться внутрь Рамы, о которых никто из нас даже не догадывается. - Надеюсь, он вернется до темноты, как обещал, - отозвался Янош. - Гибели еще одного друга я уже не перенесу. Космонавты вышли в коридор. - А где доктор Браун? - поинтересовался у Франчески оказавшийся рядом с ней Янош. - Он с Яманакой и Тургеневой. Рассматривают обязанности экипажа на обратном пути. При таком некомплекте потребуются дополнительные тренировки перед отлетом. - Франческа улыбнулась. - Он даже спросил меня, не соглашусь ли я исполнять обязанности дублера штурмана. Представляешь себе? - Вполне, - ответил Янош. - По-моему, ты сейчас легко справишься с любой инженерной работой. Позади них по коридору брели Хейльман и О'Тул. В холле, ведущем в каюты экипажа, О'Тул начал прощаться. - Минуточку, - задержал его Хейльман. - Нам с тобой нужно еще переговорить кое о чем. Этот твой чертов Уэйкфилд заставил меня обо всем позабыть. Заглянем на часок ко мне в кабинет. - Вот, - сказал Отто Хейльман, указывая на расшифрованную криптограмму на экране, - основное изменение в последовательности действий по плану "Троица". Это не удивительно. Теперь, когда мы больше знаем о Раме, объекты следует разместить по-другому. - Но мы не предполагали, что придется использовать все пять зарядов, - отозвался О'Тул. - Лишняя пара была предусмотрена на случай отказа. Столько мегатонн превратят Раму в пар. - На это мы и рассчитываем, - откинувшись на спинку кресла, Хейльман улыбнулся. - Между нами, девочками, - проговорил он. - Там внизу на генеральный штаб оказывают внушительное давление. Похоже, что возможности Рамы недооценили с самого начала. - Но почему им надо разместить два самых крупных заряда в транспортном проходе? Одной мегатонной бомбы хватит с избытком. - А если она не взорвется по каким-то причинам? Лучше сдублировать. - Хейльман энергично склонился вперед. - Я думаю, что подобное изменение распорядка действий полностью обрисовывает стратегию. Два заряда в торце обеспечивают полное уничтожение корабля... после взрыва Рама не должен предпринимать новых маневров. Остальные три бомбы следует разместить внутри - в разных местах, - чтобы разрушения были максимальными. Кстати, необходимо, чтобы взрывы изменили траекторию Рамы и обломки его пролетели мимо Земли. Генерал О'Тул мысленно представил, как огромный космический корабль гибнет под взрывами пяти ядерных бомб. Не слишком приятное зрелище. Пятнадцать лет назад в числе двадцати представителей генерального штаба СОП он летал в южную часть Тихого океана посмотреть на взрыв стокилотонной бомбы. Инженерные службы СОП сумели убедить политических лидеров и мировую прессу в том, что раз в двадцать лет следует проводить хотя бы одно испытание - просто чтобы убедиться, сработают ли старые заряды. Так совместно с прочими О'Тул добросовестно следил за всем происходящим, стараясь извлечь из него максимум информации о последс