котов, вылупившихся из манно-дынь, которые Ричард доставил из Нью-Йорка. Невзирая на четкость, Николь не следила за ними пристально. Она по-прежнему думала о Ричарде. "После пробуждения я еще не позволяла себе скорбеть о твоем уходе, потому что не хотела обнаруживать слабость. А теперь, вновь так близко увидев твое лицо, вспомнив, сколь многое перенесли мы вместе, я понимаю, как смешны мои попытки не думать о тебе. Когда мы переживаем любимых, в воспоминаниях о прежней любви черпаем мы радость и силу". Вдруг мимолетное изображение человеческих фигур - мужчины и женщины с крошечным ребенком на руках - привлекло внимание Николь. "Погоди, - едва ли не вскрикнула Николь. - Верни назад, я хочу их увидеть". Сеть не воспринимала ее мысли и продолжала показывать картинки. Оставив свои воспоминания о Ричарде, Николь сфокусировала мысли на кадрах "внутреннего телевизора". Менее чем через минуту она увидела всех троих снова: люди шли следом за смотрителем зоопарка октопауков мимо пространства, отведенного мирмикотам. Мария сидела у матери на руках. Отец ее, темноволосый симпатичный мужчина, подволакивал ногу. "Я никогда не видела его, - подумала Николь. - Иначе бы запомнила". Изображений Марии и ее родителей больше не было. Далее видеоповествование рассказало о переселении мирмикотов после начала бомбардировок. Николь поняла, что последние кадры относились ко времени, когда октопауки и люди спали. "Ну а вскоре, если я правильно понимаю их жизненный цикл, четверо мирмикотов, порожденных принесенными Ричардом манно-дынями, превратились в сеть... сохранив всю свою память". Картинка в уме ее полностью изменилась. Теперь Николь видела, надо полагать, сцены жизни родной планеты птиц и сетей. Она вспомнила, что рассказывал ей о них Ричард после ее возвращения из Нового Эдема. Въехав внутрь сети, Николь преднамеренно оставила руку на пульте. Нажав переключатель вперед-назад, она чуть дернулась на месте. Изображение немедленно прекратилось, и существо принялось втягивать свои нити. 6 На следующий день примерно за час до ленча часть стены во всех помещениях "морской звезды" превратилась в большой телеэкран. Всем обитателям объявили, что через тридцать минут последует важное сообщение. - Всего третий раз, - пояснил Макс Николь во время ожидания, - к нам обращаются с подобным сообщением. В первый раз это случилось сразу же после того, как мы появились здесь, во второй - когда было решено разделить области обитания видов. - Что же ожидает нас сейчас? - поинтересовался Мариус. - Наверное, расскажут о подробностях грядущего переезда, - ответил Макс. - Во всяком случае, так считает большинство. В назначенное время на экране появилось лицо Орла. - Когда в прошлом году после пробуждения всех вас вывезли с Рамы, - начал Орел, сопровождая свою речь цветовыми полосами на лбу, - мы сказали вам, что этот корабль не станет вашим постоянным местом обитания. Теперь мы можем переселить вас в другие места, где более благоприятные условия жизни. Помедлив немного. Орел продолжил: - Однако вы будете разделены. Примерно одну треть нынешних обитателей "морской звезды" переведут на Носитель: огромный плоский корабль, который будет располагаться вблизи Узла еще чуть меньше недели. Через несколько часов он завершит все свои дела на прежней стоянке и переместится сюда. Те из вас, кто приписан к Носителю, перейдут на него сегодня после обеда. - Остальные в ближайшие три-четыре дня переселятся в Узел. Здесь, на "морской звезде", не останется никого... Мне бы хотелось подчеркнуть, что в обоих местах вы будете отлично размещены - куда лучше, чем здесь. Орел сделал паузу - секунд на пятнадцать, - чтобы аудитория осознала его слова. - После моего выступления на телеэкранах будет показан перечень всех, кто присутствует на борту, с указанием номера каюты и места приписки. Понять будет просто. Если твое имя и идентификационный код пропечатываются на экране черными буквами на белом фоне, значит, ты назначен на Носитель. Если же имя и код написаны белыми буквами на черном фоне, ты, проведя здесь несколько дней, будешь переведен в Узел. - К вашему сведению, на Носителе каждый вид будет содержаться раздельно. Никакого межвидового общения не предусмотрено, за исключением случаев естественного симбиоза. Напротив... - Вот радость-то для вождей наших! - заметил Макс. - Совет уже не один месяц агитирует за раздельное проживание. - ...ситуация в Узле будет требовать регулярного общения... Распределяя обитателей "морской звезды", мы старались направить каждого индивида в наиболее подходящие ему условия. Выбор был произведен на основании всех наблюдений за вами, проведенных здесь и на Раме... Однако важно, чтобы все осознали - после разделения на группы общения между ними _не_ будет. Те, кто сегодня отправляется на Носитель, больше никогда не увидят будущих обитателей Узла. - Все, кто приписан к Носителю, - продолжил Орел, - должны немедленно приступить к сборам и завершить их еще до обеда. Но те, кто определен в Узел, в случае нежелания могут изменить место своего назначения. Сегодня, после того как все приписанные к Носителю перейдут на свой корабль, я жду в кафетерии тех, кто хочет вместо Узла отправиться на Носитель... Если у кого-нибудь из вас есть вопросы, весь следующий час я буду находиться за большим столом в нише главного коридора... - И что сказал тебе Орел? - спросил Макс у Николь. - То же, что и двадцати другим людям, пришедшим к нему с тем же вопросом. Для тех, кто назначен на Носитель, никакого пересмотра не будет. Могут решать лишь те, кто приписан к Узлу. - Это было, когда Наи... э, сорвалась? - спросила Эпонина. - Да, - ответила Николь. - Но до этого она держалась прекрасно. Когда Наи пришла к нам после того, как были объявлены списки, я нашла ее удивительно спокойной... Она явно успела убедить себя, что назначение Галилея - какая-то канцелярская ошибка. - Я вполне могу понять, что она чувствовала, - проговорила Эпонина. - Признаюсь, сердце мое дрогнуло, пока я не убедилась, что все мы приписаны к Узлу. - Держу пари, распределением расстроена не только Наи, - Макс встал и начал шагать по комнате. - Только представь себе, что бы _мы_ делали, если бы Мариус был приписан к Носителю. - Ну, это понятно, - быстро ответила Эпонина. - Мы бы тогда перевелись к сыну. - Ага, - произнес Макс, чуточку помедлив. - Наверное, ты права. - Этот вопрос Патрик и Наи сейчас обсуждают в соседней комнате, - сказала Николь. - Они попросили молодежь выйти, чтобы можно было переговорить с глазу на глаз. - Ты считаешь, что Наи сумеет так скоро справиться с дополнительным стрессом после этого... инцидента? - спросила Эпонина. - У нее нет никакого выбора, - ответил Макс. - Есть только пара часов на решение. - Двадцать минут назад она показалась мне вполне спокойной, - промолвила Николь. - Легкого успокоительного хватило... Патрик и Кеплер были с ней очень ласковы... Я думаю, что этой выходкой Наи больше всего перепугала себя. - Итак, она действительно набросилась на Орла? - поинтересовалась Эпонина у Николь. - Нет... один из кирпичеголовых схватил ее, как только она закричала. Но она утратила контроль над собой и могла сделать все что угодно. - Черт, - проговорил Макс, - если бы мне в Изумрудном городе сказали, что Наи способна кинуться на кого-нибудь, я бы ответил каждому... - Да, - перебила его Николь, - только тот, у кого были дети, способен понять те могучие чувства, которые испытывает мать к своему чаду. Наи страдала не первый месяц... я не оправдываю ее реакцию, но, конечно же, понимаю... Николь умолкла. В дверь вновь постучали, несколько мгновений спустя в комнату вошел Патрик, не скрывавший волнения. - Мама, мне нужно с тобой поговорить. - Мы с Эп можем выйти в коридор, - сказал Макс, - если хотите... - Спасибо, Макс... Я действительно буду очень обязан тебе за это, - озабоченно проговорил Патрик. Николь еще не видела сына таким расстроенным. - Не знаю, что делать, - промолвил Патрик, оставшись вдвоем с Николь. - Все произошло так внезапно... Мне кажется, что Наи ведет себя совершенно неразумно, но я не могу... - голос его угас. - Мама, она хочет, чтобы все мы переписались на Носитель. Все до единого. Ты, я, Кеплер, Мария. Макс... Все мы... Она утверждает, что в противном случае Галилею будет там одиноко. Николь поглядела на сына, на глаза его наворачивались слезы. "У него не хватает жизненного опыта, чтобы справиться с подобным кризисам, - торопливо подумала она. - Он ведь бодрствует чуть более десяти лет всей своей жизни". - А что сейчас делает Наи? - негромко спросила Николь. - Медитирует, - ответил Патрик. - Она говорит, что таким образом обретет душевный покой... и силы... - И ты должен уговорить всех нас? - Да, наверное... Но, мама, Наи даже в голову не пришло, что кто-то может отклонить ее предложение. Она не сомневается в том, как все поступят. Патрик явно мучился. Николь хотелось протянуть к нему руки, своим прикосновением изгнать душевную боль. - И как, по-твоему, надлежит поступить? - спросила Николь после долгого молчания. - Не знаю, - Патрик принялся расхаживать по комнате. - Как и все вокруг, я заметил, что на Носитель отправлены все активные члены Совета и большая часть людей, переведенных в другие условия. Люди, к которым мы относимся с симпатией и уважением, как и почти все октопауки, приписаны к Узлу... Но мне жаль Наи. Она не может представить себе, что Галилей окажется один, навсегда отрезанным от всякой привычной опоры... "А что бы ты делала, - спросил Николь внутренний голос, - на месте Наи? Разве ты утром не ударилась в панику, представив себе, что тебя могут отделить от Бенджи?" - ...Может быть, ты поговоришь с ней, мама, - предложил Патрик, - когда она закончит медитацию? Она выслушает: Наи всегда говорила, что уважает тебя за мудрость. - Возможно, ты хочешь, чтобы я ей что-то передала от тебя? - спросила Николь. - Скажи ей... - Патрик принялся ломать руки, - скажи ей, что она не вправе навязывать свое мнение всем. Пусть решает только за себя. - Хороший совет, - проговорила Николь, поглядев на сына. - А скажи мне, Патрик, - спросила она помедлив, - ты уже решил, что будешь делать, если Наи отправится на Носитель, а мы нет? - Да, мама, - негромко ответил Патрик. - Я буду с Наи и Галилеем. Николь остановила свое кресло в уголке возле обсервационного окна. Она была одна, как и хотела. Утро выдалось настолько нервным, что она уже не ощущала в себе сил. Николь поначалу казалось, что разговор ее с Наи складывается удачно. Наи внимательно, без особых комментариев, выслушала ее советы. И поэтому через час Николь была крайне удивлена, обнаружив перед собой разгневанную Наи в компании Макса, Элли и Эпонины. - Патрик сказал мне, что _никто_ из вас не собирается последовать за нами, - выпалила Наи. - Так вот какой награды я удостоилась за многолетнюю преданность своим друзьям... Ради вас я увела своих детей из собственного дома. Я лишила Кеплера и Галилея нормального детства из уважения и восхищения перед вами, Николь, моим примером для подражания... И теперь в ответ на мою просьбу... - Наи, это нечестно, - тихо проговорила Элли. - Все мы любим тебя и глубоко расстроены случившимся... Мы бы последовали за тобой и Галилеем на Носитель, если бы... - Элли, Элли, - Наи опустилась на колени перед подругой и разразилась слезами. - Неужели ты забыла все часы, которые я провела с Бенджи в Авалоне?.. Да, конечно, я делала это по собственной воле, но не будь он твоим братом, братом моей лучшей подруги, разве я стала бы уделять ему столько внимания?.. Элли, я люблю тебя... Мне нужна твоя помощь... Прошу вас, прошу, не оставляйте нас. Хотя бы ты и Никки... Элли тоже ревела. Пока эта грустная сцена не завершилась, в комнате не осталось сухих глаз. В конце концов Наи принесла самые глубокие извинения каждому. Глубоко вздохнув, Николь поглядела в окно. Она знала, что нуждается в отдыхе от переживаний. Уже дважды за этот день она ощущала резкую боль в груди. "Даже все эти магические зонды не могут помочь мне, если я сама не позабочусь о себе", - подумала она. Огромная палуба Носителя распростерлась теперь буквально в нескольких сотнях метров от них. Громадное сооружение внушало даже еще больший трепет, чем когда оно располагалось возле Узла и "морская звезда" липла к нему сбоку, поэтому из окна видна была лишь часть корабля. Длинную плоскую металлическую "равнину" нарушали лишь комплексы какого-то оборудования и прозрачные купола - пузыри, как их стали звать, - беспорядочно разбросанные на ее просторах. Один из них, прямо перед окном, поднимался над поверхностью на две сотни метров. Другие были весьма невелики. Из окна Николь видела одиннадцать куполов. Пока Носитель подходил к "звезде", их насчитали семьдесят восемь. Нижняя часть Носителя была крыта металлом. Прямые борта опускались вниз на километр, потом слегка скашивались и закруглялись. Издали толщина корабля казалась несопоставимой с его длиной и шириной - примерно сорок километров на пятнадцать. Но отсюда вблизи было ясно, какой огромный объект обнимала угрюмая серая поверхность. Прямо на глазах наконец отвлекшейся Николь из серого борта, неподалеку от палубы, вырос выступ, удлинился, превращаясь в тонкую трубку, направившуюся к "звезде". После незначительной коррекции она соприкоснулась с главным шлюзом. Николь улыбнулась себе. "Вот и еще один невообразимый день в моей невероятной жизни. - Чуть изменив позу, она ощутила легкое неудобство в области бедра. - Жаль, что ничем нельзя помочь Наи. Но требовать, чтобы все принесли себя в жертву ради Галилея, тоже неправильно". Она ощутила прикосновение к руке и повернула голову. Рядом с ней стояла Синий Доктор. - Как ты себя чувствуешь? - спросила октопаучиха на своем языке. - Теперь лучше, - ответила Николь, - но сегодня пришлось нелегко. Синий Доктор обследовала Николь с помощью монитора. - Сегодня было два довольно серьезных приступа, - сказала Николь своему лечащему врачу. - Они проявились весьма отчетливо. Октопаучиха внимательно разглядывала цветовые полосы на экране. - Почему ты не вызвала меня? - осведомилась она. - Я уже хотела, но было не до этого... Я полагала, что у тебя хватает своих дел... Синий Доктор подала Николь флакончик со светло-голубой жидкостью. - Выпей, это средство ослабит реакцию сердца на волнения в течение ближайших двенадцати часов. - Но ведь мы не расстанемся с уходом Носителя? - спросила Николь. - Каюсь, я не слишком внимательно разглядывала вашу часть списка. - Да, - ответила Синий Доктор, - восемьдесят пять процентов существ нашего вида будут переведены в Узел. Альтернаты составляют примерно половину октопауков, назначенных на Носитель. - Итак, мой друг, - Николь выпила лекарство, - что все вы думаете о предстоящем расставании? - Мы считаем, что весь эксперимент достиг важной узловой точки и теперь обе группы будут заняты совершенно разными делами. - Не очень-то конкретная перспектива, - усмехнулась Николь. - Действительно, - согласилась Синий Доктор. После того как последний назначенный на Носитель проследовал через шлюз в недра будущего своего дома, восемьдесят два человека и девять октопауков собрались в кафетерии на назначенную Орлом встречу. Присутствовать разрешили лишь тем, кто официально запросил изменения статуса. Остальные обитатели "звезды" еще толклись на обсервационной палубе и в общественных помещениях, желая дождаться исхода собрания. Николь возвратилась на свое место и задумалась. Она сидела в кресле-каталке, разглядывала Носитель и размышляла обо всем увиденном за последние часы. По большей части отбывающие не скрывали праздничного настроения... удовольствия от того, что более не придется пребывать среди инопланетян. Некоторые прощались с грустью, но таких было на удивление мало. Галилею предоставили десять минут на прощание с семьей и друзьями. Патрик и Наи заверили молодого человека, продемонстрировавшего почти полное отсутствие каких бы то ни было эмоций, что вместе с братом Кеплером присоединятся к нему еще до вечера. Галилей оставил "морскую звезду" одним из последних людей. За ним проследовала небольшая стайка птиц и мирмикотов. Сетчатый материал и остающиеся манно-дыни были упакованы в ящики, которые несли кирпичеголовые. "Ну, этих-то я больше не увижу", - решила Николь, выслушав прощальный крик замыкающей шествие птицы. - Все вы, - обратился Орел к собравшимся в кафетерии, - потребовали пересмотра назначения, попросили разрешения считать будущим домом не Узел, а Носитель... Сейчас я хочу пояснить вам два различия в условиях жизни на Носителе и Узле. Тех, кто, взвесив новую информацию, не передумает, мы переместим на Носитель. - Как я уже говорил сегодня утром, на Носителе не разрешается межвидовое общение. Каждый вид разумных существ будет обитать отдельно, причем исключается вмешательство в вашу жизнь _другого_ разума, даже того интеллекта, который я представляю. Ни теперь, ни _потом_. Каждый вид существ на Носителе будет предоставлен самому себе. Однако за межвидовым общением в Узле мы будем следить. Не так, как здесь, на "морской звезде", но тем не менее... Мы полагаем, что присмотр и контроль являются необходимым условием совместной жизни... - Второй фактор, пожалуй, важнее. На Носителе размножения не будет. Все попавшие на Носитель, к какому бы виду они ни принадлежали, навсегда останутся стерильными. Им предоставят все необходимое для счастливой и долгой жизни, однако размножение исключается. Напротив, в Узле никаких ограничений на размножение не предусмотрено. - Прошу позволить мне закончить сообщение, - проговорил Орел, заметив желающих задать вопросы. - У вас остается два часа на решение... Все, кто не передумал, могут прийти с вещами и попросить Большого Блока открыть шлюз... Николь не удивило, что Кеплер более не испытывал желания отправиться на Носитель. Молодой человек без всякой радости подал на пересмотр - в основном из верности и любви к матери. И после этого не отходил от Марии, в которой явно не чаял души. Кеплер на всякий случай заручился поддержкой всех остальных членов семьи, но пререканий не последовало: Наи признала за Кеплером право стать отцом. В порыве великодушия она даже предложила Патрику сделать то же самое. Однако тот заявил, что ей уже нечего думать о детях, а сам он видит в Кеплере и Галилее собственных сыновей и отцовством сыт. Николь, Патрик, Наи и Кеплер прощались в одной из комнат. День был полон слез и разлуки, все четверо уже не чувствовали никаких сил. Обе матери навеки распрощались со своими сыновьями. В заключительной сцене проступала трогательная симметрия. Наи просила Николь позаботиться о Кеплере; Николь просила Наи не обделять ее сына своей чистой бескорыстной любовью. Приподняв тяжелые сумки, Патрик перебросил их через плечо. Пока они с Наи выходили, Кеплер стоял возле Николь, не выпуская ее старческой руки. И только когда дверь за ними закрылась, Николь дала волю слезам. "Прощай, Патрик, - подумала она с болью в сердце. - Прощайте, Женевьева, Симона и Кэти. Прощай, Ричард". 7 Сны приходили один за другим, иногда без перерыва. Генри осмеивал ее темную кожу, а затем сверхнастырный коллега из Медицинского института остановил ее руку, не дав совершить скверную ошибку во время простейшей тонзиллэктомии [удаление миндалин]. Потом Николь гуляла по песчаному пляжу, а над головой трудились черные облака. Молчаливая фигура в капюшоне маячила вдали. "Это смерть", - сказала себе Николь во сне. Но это была всего лишь жестокая шутка. Когда она достигла роковой фигуры и прикоснулась к ее вытянутой руке, Макс Паккетт сбросил капюшон и расхохотался. Она ползла на голых коленях по подземной темной цементной трубе. Колени уже начинали кровоточить. "Я впереди", - говорил голос Кэти. "Где ты?" - спросила Николь в тревоге. "Я по-за-ди тебя, ма-ма", - отвечал Бенджи. "По трубе потекла вода. Я не могу отыскать их. Я не могу помочь им". Николь едва выплыла. Течение сделалось сильным. Но оно вынесло ее наружу - в лесной ручей. Одежда Николь зацепилась за ветки куста, свисавшего над водой. Она встала; отряхнулась и направилась по тропе. Стояла ночь. Николь слышала пересвист редких птиц и видела над головой свет Луны, пробивающийся между стволами. Тропа виляла в обе стороны. Она пришла к перекрестку. "Куда же идти теперь?" - спросила себя Николь во сне. "Пойдем со мной", - сказала Женевьева, выходя из леса и прикасаясь к ее руке. "Что ты делаешь здесь?" - удивилась Николь. Женевьева рассмеялась: "Я могу спросить тебя то же самое". Юная Кэти шла к ним по тропе. "Здравствуй, мама, - сказала она, взяв Николь за другую руку. Ничего, если я пройдусь с тобой?" - "Конечно", - отвечала Николь. Лес вокруг них сгустился. Николь услышала за собой шаги и обернулась. Патрик и Симона ответили ей улыбками. "Мы уже почти пришли", - сказала Симона. "Но куда мы идем?" - спросила Николь. "Вы должны знать это, миссис Уэйкфилд, - отозвалась Мария. - Вы ведь и собрали нас". Девушка теперь шла возле Патрика и Симоны. Николь вместе с пятью молодыми людьми вышла на небольшую поляну. Посреди нее горел костер. Обойдя огонь сбоку, к ним подошел Омэ и поздоровался. А когда они кружком сошлись возле костра, колдун запрокинул назад голову и начал распевать на сенуфо. На глазах Николь плоть начала стекать с лица Омэ, обнажая пугающий череп. Заклинание продолжалось. "Нет, нет! - воскликнула Николь. - Нет, нет!" - Ма-ма, - проговорил Бенджи. - Ма-ма, проснись... У те-бя кош-мар. Николь открыла глаза. На другой стороне комнаты горел свет. - Сколько времени, Бенджи? - спросила она. - Уже поздно, ма-ма, - ответил он ей с улбыкой. - Кеплер отправился зав-тракать с остальными... Мы хо-тели, чтобы ты поспала. - Спасибо, Бенджи, - Николь чуть пошевелилась на коврике. Ощутив боль в правом бедре, она оглядела комнату и вспомнила, что Патрика и Наи больше нет. "Я их никогда не увижу", - мгновенно подумала Николь, пытаясь противиться приливу скорби. - Быть может, ты хо-чешь принять душ? - спросил Бенджи. - Я могу помочь тебе раз-деться и от-нести тебя в кабинку. Николь поглядела на своего лысеющего сына. "Я напрасно тревожилась за тебя. Ты прекрасно обойдешься и без меня". - Ну что ж, спасибо, Бенджи, - сказала она. - Превосходная идея. - Я буду осто-рожен, - произнес он, расстегивая халат матери. - Только скажи, если я сделаю тебе больно. Когда Николь разделась, Бенджи взял ее на руки и направился к душу. Но, сделав пару шагов, остановился. - Что случилось, Бенджи? - спросила Николь. Бенджи застенчиво улыбнулся. - Каже-тся, я не все про-думал, ма-ма. Надо было спер-ва от-регу-ли-ровать воду. Он повернулся, опустил Николь на коврик и вошел в душевую. Николь услышала, как побежала вода. - Тебе не очень горя-чую, а? - крикнул он. - Да, - ответила Николь. Бенджи вернулся и снова взял ее на руки. - Я положил на пол два поло-тенца, чтобы тебе было помягче и не так холодно. - Спасибо тебе, сын, - сказала Николь. Пока Николь, сидя на полотенцах на полу душевой, ощущала, как вода освежает ее тело, Бенджи разговаривал с ней. Когда она попросила, он принес ей мыло и шампунь. Наконец, Николь закончила мыться, и Бенджи помог матери вытереться и одеться. А потом отнес ее в коляску. - Пожалуйста, наклонись сюда, дорогой, - проговорила Николь, опускаясь в кресло. Она поцеловала его в щеку, пожала руку. - Спасибо тебе за все, Бенджи, - она не в силах была остановить слезы, наполнявшие ее глаза. - Ты просто чудесно помог мне. Бенджи, сияя, стоял возле матери. - Я люблю тебя, ма-ма. И рад по-мочь тебе. - И я люблю тебя, сын, - Николь вновь пожала его руку. - А теперь, быть может, позавтракаем вместе? - На это я и рас-считы-вал, - сказал Бенджи, все еще улыбаясь. В кафетерии, еще до того как они покончили с едой, к Николь и Бенджи подошел Орел. - Мы с Синим Доктором будем ожидать в твоей комнате, - проговорил Орел. - Следует тщательно обследовать твое состояние. Когда Николь и Бенджи возвратились в комнату, в ней уже оказалось сложное медицинское оборудование. Синий Доктор ввела дополнительные микрозонды прямо в грудь Николь, а чуть позже - еще один набор датчиков в область печени. Во время всего обследования, продолжавшегося около получаса, Орел и Синий Доктор переговаривались на родном цветовом языке октопауков. Бенджи помогал матери, когда ее просили вставать и поворачиваться. Способности Орла к цветовой речи полностью заворожили его. - И как же ты этому научился? - спросил Бенджи Орла по ходу дела. - Технически говоря, я ничему не учился... Просто в мою конструкцию добавили два блока - один, чтобы интерпретировать цветовую речь октопауков, и другой, чтобы воспроизводить последовательность полос на моем лбу. - Выхо-дит, ты не хо-дил в школу и ни-чего не учил? - настаивал Бенджи. - Нет, - ответил Орел. - А не могли бы ваши кон-струк-торы сде-лать такую штуку и для _меня_? - спросил Бенджи через несколько секунд, когда Орел и Синий Доктор вновь заговорили о состоянии здоровья Николь. Орел оглянулся и поглядел на Бенджи. - Я очень мед-ленно учу-сь, - проговорил Бенджи. - Как было бы здо-ро-во, если бы кто-нибудь вло-жил все в мою го-лову. - Мы еще не достаточно хорошо знаем, как это делается, - сказал Орел. Когда обследование было закончено, Орел попросил Бенджи собрать вещи Николь. - Куда мы направляемся? - поинтересовалась Николь. - Прокатимся в челноке, - ответил Орел. - Я хочу подробно переговорить о твоем физическом состоянии, а потом взять тебя в такое место, где тебе можно будет быстро помочь в случае необходимости. - Я думала, что голубой жидкости и всех этих зондов будет достаточно... - Мы поговорим обо всем позже, - перебил ее Орел. Взяв у Бенджи сумку Николь, инопланетянин поблагодарил его за помощь. - Если я правильно поняла все, что мне было сказано за последние полчаса, - произнесла Николь в микрофон своего шлема, когда челнок одолел половину пути между "морской звездой" и Узлом, - мое сердце не выдержит более десяти дней, невзирая на всю вашу медицинскую магию; одна моя почка уже отказала, а печень обнаруживает признаки серьезного ухудшения. Внушительный перечень? - Действительно, - согласился Орел. Николь выдавила улыбку. - А хорошие новости есть? - Твой ум до сих пор не отказывает тебе, а синяк на бедре пройдет, если прочие болезни не погубят тебя до этого. - Итак, ты предлагаешь мне обратиться сегодня в ваше лечебное заведение, где мое сердце, печень и почки заменят машинами, которые справятся с их функциями. - Возможно, в ходе операции потребуется заменить и другие органы. Не в порядке поджелудочная железа и вся мочеполовая система... Следует подумать о полной гистерэктомии [удаление матки]. Николь качала головой. - И в какой же момент все эти труды становятся бесполезными? Что бы вы сейчас ни сделали, отказ очередного органа - вопрос времени. Что же откажет первым - легкие или, быть может, глаза?.. А если я не смогу думать, вы замените и мозг? - Мы способны на это. Николь помолчала почти минуту. - Возможно, тебе мой ответ покажется непонятным, - проговорила она, - я и сама не могу назвать его логичным... но мне не слишком хочется становиться гибридом. - То есть? - спросил Орел. - А когда я перестану быть Николь де Жарден-Уэйкфилд? Останусь ли я Николь, если мои сердце, мозг, глаза и уши будут заменены машинами? Или я стану кем-то или чем-то другим? - Вопрос твой неуместен, - ответил Орел. - Николь, ты сама врач. Представь себе шизофреника, который должен принимать наркотики постоянно, чтобы изменить функции мозга. Скажи, сохраняет ли этот человек свою прежнюю личность? Тот же самый философский вопрос, просто немножко иначе поставленный. - Понимаю, - проговорила Николь, недолго помолчав. - Но мнения своего не переменю... И если у меня есть выбор - а я полагаю, что есть, - тогда я отказываюсь... по крайней мере сегодня. Орел несколько секунд глядел на Николь. Потом ввел другой набор параметров в контрольную систему на пульте управления челнока. Корабль изменил свое направление. - Итак, мы возвращаемся к "морской звезде"? - спросила Николь. - Не сразу. Я хочу сперва показать тебе кое-что. - Инопланетянин извлек из кисета, висевшего на груди, небольшую трубочку с голубой жидкостью и неизвестное устройство. - Пожалуйста, подставь свою руку. Я не хочу, чтобы ты умерла еще до наступления вечера. Когда они приблизились к жилому модулю Узла, Николь пожаловалась Орлу на отсутствие гласности при разделении обитателей "морской звезды" на две группы. - Как всегда, вы не солгали - просто утаили важную информацию. - Иногда, - проговорил Орел, - добром дело не уладить. В таких случаях мы выбираем наименее неудовлетворительный способ из всех возможных... Чего же ты ожидала от нас? Сразу сказать всем, что мы не станем заботиться обо всех них со всеми потомками? Тогда настал бы хаос... К тому же, вы едва ли поверили бы нам. Мы спасли с Рамы тысячи существ, большая часть которых почти наверняка погибла бы в межвидовой войне, если бы мы не вмешались... Вспомни: все, в том числе и те, кто назначен на Носитель, проживут отпущенный им срок жизни. Николь умолкла. Она пыталась представить себе, какой станет жизнь на Носителе, где не будут рождаться дети... И тот момент в не столь уж далеком будущем, когда на нем останется лишь несколько человек. - Не хотела бы оказаться последним человеком, оставшимся живым на Носителе, - произнесла она. - Около трех миллионов лет назад в вашей части Галактики процветал один вид, - проговорил Орел. - Он широко распространился меж звезд и сохранял способность к космоплаванию почти миллион лет. Эти блестящие инженеры воздвигли несколько самых удивительных сооружений из всех, которые мы видели. Их сфера влияния распространялась и в конце концов охватила больше двадцати звездных систем. Эти существа обладали глубокими познаниями, были мудры и умели сочувствовать друг другу. Но они допустили фатальную ошибку... - Какую же? - спросила Николь. - Их эквивалент вашего генома содержал на порядок больше информации. Он был предельно сложен уже в результате четырех миллиардов лет естественной эволюции. Начальный этап их занятий генетическим конструированием других видов и усовершенствованием собственного привел к несравненному успеху. Они _думали_, что представляют себе последствия. Однако их наследственность медленно и незаметно слабела от поколения к поколению... И когда они, наконец, поняли, что натворили, было уже чересчур поздно. Образцов прежней наследственности они не сохранили и потому не могли вернуться назад. Не было никакого выхода. - Теперь подумай, - продолжил Орел, - не о том, каково будет последнему человеку на Носителе, а о том, каково было последним представителям вида, обладавшего глубочайшими познаниями почти во всех науках... В нашей энциклопедии можно найти много подобных повествований, каждое из них содержит по крайней мере один предметный урок. Челнок вошел в отверстие сбоку сферического модуля и мягко остановился возле стены. Порталы с каждого борта удержали корабль. Из пассажирского люка пандус вел к переходу, он в свою очередь уводил к транспортному комплексу. Николь расхохоталась. - Я настолько была поглощена нашим разговором, что даже не поглядела на этот модуль снаружи. - Ничего принципиально нового ты бы все равно не увидела, - отозвался Орел. Инопланетянин повернулся к Николь и сделал совершенно неожиданный жест, взяв обе ее руки в свои. - Менее чем через час, - произнес он, - тебе предстоит удивительная и волнующая встреча. Первоначально мы планировали эту поездку в качестве полного сюрприза. Но, учитывая, что твой организм ослаблен, мы не можем рисковать: не исключена возможность его перенапряжения в результате излишних волнений... и поэтому решили заранее предупредить тебя. Николь ощутила, как пульс ее заторопился. "О чем он? - подумала она. - Что еще здесь может быть столь удивительным?.." - ...А потом небольшая повозка, проехав несколько километров, доставит нас к месту, где обитают твоя дочь Симона и Майкл О'Тул. - _Что_? - Николь, вскричав, вырвала руки и приложила к шлему. - Я не ослышалась? Ты сказал, что я увижу Симону и Майкла? - Да, - проговорил Орел. - Николь, пожалуйста, расслабься... - Боже мой! - воскликнула Николь, игнорируя замечание. - Не могу поверить... Надеюсь, это не жестокая шутка... - Заверяю тебя, что это не так... - Но как может Майкл еще быть в живых? - спросила Николь. - Ему же сейчас по меньшей мере сто лет... - Мы помогли ему - как ты говоришь, своей медицинской магией. - Ах, Симона, _Си-мона_! - вскричала Николь. - Неужели? Неужели это правда? - Потрясение сперва помешало Николь разразиться слезами, но теперь они потекли из ее глаз. Невзирая на боль в бедре и неудобный космический шлем, Николь едва не вскочила, чтобы обнять Орла. - Спасибо! О, спасибо! - вскрикнула она. - Не могу даже сказать, как много значит для меня эта встреча. Орел поддерживал коляску Николь, пока они по эскалатору спускались к центру главного транспортного комплекса. Она быстро огляделась вокруг. Станция во всем была идентична той, которую Николь помнила по Узлу, оставшемуся возле Сириуса. Высота круглого зала достигала двадцати метров. С полдюжины движущихся тротуаров огибали центральный экран, они убегали в расходящиеся во все стороны сводчатые тоннели. Справа над тоннелями виднелась пара многоуровневых структур. - А междумодульные поезда отправляются отсюда? - спросила Николь, вспоминая свою поездку с Кэти и Симоной, тогда еще девочками. Орел кивнул. Он протолкнул ее кресло на один из движущихся тротуаров, и они оставили центр станции. Проехав в тоннеле несколько сотен метров, движущийся тротуар остановился. - Машина ждет нас в первом коридоре справа, - проговорил Орел. В небольшой открытой сверху машине было всего два сиденья. Орел помог Николь перебраться на место пассажира, а потом уложил коляску в небольшой чемоданчик, который убрал в багажник. Машина тронулась с места по лабиринту молочно-белых, лишенных окон коридоров. Николь была необыкновенно спокойна. Она старалась убедить себя в том, что действительно увидит дочь, которую оставила возле другой звездной системы годы и годы назад. Поездка сквозь жилой модуль казалась бесконечной. Когда они остановились. Орел велел Николь снять шлем. - Мы уже приехали? - спросила она. - Нет еще, - ответил он, - но мы уже в вашей атмосферной зоне. Дважды в машинах, ехавших навстречу им, попадались невероятно занимательные инопланетяне, но Николь была слишком взволнована, чтобы отвлекаться от своих чувств. Она едва слушала Орла. "Успокойся", - твердил один из внутренних голосов Николь. "Не будь смешной", - заметил другой голос. "Но я встречу дочь, которую не видела сорок лет. Как я могу оставаться спокойной?" - ...На свой собственный лад, - говорил Орел, - их жизнь была столь же удивительной, как и ваша, но, конечно же, совсем непохожей. Когда сегодня утром мы возили Патрика повидаться с ними... - Что ты сказал? - перебила его Николь. - Ты сказал, что Патрик видел их сегодня утром? Вы возили Патрика повидаться с отцом. - Да. Мы всегда планировали эту встречу, пока события развивались в соответствии с планом... В идеальном случае вы с Патриком не должны были встретиться с Симоной, Майклом и их детьми... - _Детьми_! - воскликнула Николь. - Значит, у меня есть еще внуки? - ...пока не обоснуетесь в Узле, но Патрик предпочел Носитель... Так что было бы бессердечно не позволить ему проститься с родным отцом... Николь не могла более сдерживаться. Она перегнулась и поцеловала Орла в оперенную щеку. - А Макс говорил, что ты всего лишь холодная машина. Как он ошибался! Спасибо... за Патрика, спасибо тебе... Она дрожала от волнения. И мгновение спустя уже не смогла вздохнуть. Орел быстро остановил машину. - Где я? - произнесла Николь, вынырнув из тумана. - Мы стоим рядом с замкнутой областью, где обитают Майкл, Симона и их семья, - проговорил Орел. - Мы пробыли здесь четыре часа, ты спала. - У меня был сердечный приступ? - спросила Николь. - Не совсем... просто серьезное нарушение сердечной деятельности. Я уже собирался везти тебя в госпиталь, но решил дождаться твоего пробуждения, поскольку все необходимые средства у меня при себе... Орел поглядел на нее. Внимательные синие глаза Орла обратились к Николь. - Чего ты хочешь, Николь? - спросил он. - Едем к Симоне и Майклу или возвращаемся в госпиталь? Решать тебе, сама понимаешь... - Знаю, - вздохнула Николь, - только нужно быть осторожной и не волноваться... - Она взглянула на Орла. - Я хочу увидеть Симону, даже если это будет последний поступок в моей жизни... Можешь ли ты дать мне что-нибудь успокоительное, но не так, чтобы я была одурманена или заснула? - Легкое успокоительное средство поможет лишь в том случае, если ты сама будешь сдерживать чувства. - Ладно, - обещала Николь. - Постараюсь. Орел направил машину на мощеную дорогу, обсаженную высокими деревьями. Николь вспомнилась осень в Новой Англии, где она с отцом побывала подростком. Листья на деревьях были золотыми, красными и коричневыми. - Как прекрасно! - проговорила Николь. Машина повернула к белому забору, окружающему травянистый лужок, на котором паслось четверо лошадей. Между ними расхаживали двое подростков. - Дети реальны, - проговорил Орел. - Лошади - муляж. На вершине невысокого холма располагался большой двухэтажный белый дом с покатой черной крышей. Орел повернул на круговую дорожку и остановил машину. Мгновение спустя отворилась передняя дверь дома. В ней появилась высокая темнокожая красавица с седеющими волосами. - _Мама_! - закричала Симона, бросившись к машине. Николь едва успела открыть дверцу, Симона кинулась ей на грудь. Они обнимались, целовались и плакали... никто не мог говорить. 8 - О горечь и сладость встречи с Патриком! - произнесла Симона, ставя кофейную чашку. - Он пробыл здесь около двух часов, они показались мне несколькими минутами. Они втроем сидели за столом и глядели на сельскохозяйственные угодья, окружавшие дом. Николь загляделась на буколическую сцену за окном. - Конечно, в основном это иллюзия, - проговорил Майкл. - Но очень хорошая... Если не приглядываться, можно подумать, что ты находишься в Массачусетсе или в южной части Вермонта. - Весь этот обед показался мне сном, - сказала Николь. - Я как-то еще не осознала, что наша встреча реальна. - Вчера нам самим так казалось, - промолвила Симона, - когда оповестили, что сегодня утром мы увидим Патрика... Мы с Майклом не спали. - Она рассмеялась. - А ночью даже успели убедить себя, что нам предстоит встреча с поддельным Патриком, и постарались придумать вопросы, на которые, по нашему мнению, мог ответить только истинный Патрик. - Их технологическое мастерство потрясает, - проговорил Майкл. - Если бы они хотели сотворить робота Патрика и выдать его за нашего сына, то выяснить истину было бы крайне сложно. - Но они этого не сделали, - сказала Симона. - Через несколько секунд я поняла, что передо мной истинный Патрик... - Ну, и каким он тебе показался? - спросила Николь. - В смятении последнего дня мне не удалось по-настоящему поговорить с ним. - Он казался каким-то отстраненным, - ответила Симона, - но не сомневался в том, что принял правильное решение. Патрик считает, что пройдут, вероятно, недели, прежде чем он сможет разобраться во всех чувствах, которые пережил за последние двадцать четыре часа. - Это можно сказать о каждом из нас, - проговорила Николь. За столом наступило недолгое молчание. - Мама, ты устала? - спросила Симона. - Патрик сказал нам, что у тебя нелады со здоровьем, и когда мы сегодня узнали, что ты запаздываешь... - Да, я немного устала, - ответила Николь. - И, наверное, не смогу уснуть... по крайней мере прямо сейчас... - Она отъехала в своем кресле от стола и опустила пониже сиденье. - Правда, неплохо бы посетить туалетную комнату. - Конечно, - Симона вскочила. - Я провожу тебя. Симона проводила мать по длинному коридору к дверце из имитированной древесины. - Итак, с вами здесь живут шестеро детей, - проговорила Николь, - в том числе трое, которых ты выносила и родила? - Да, это так. У нас с Майклом было двое мальчиков и двое девочек, рожденных "естественным методом", как ты говоришь... Старший, Даррен, умер, когда ему было семь... долгая история, и, если у нас будет время, я расскажу тебе ее завтра... Все остальные дети выросли из эмбрионов в их лаборатории... Они добрались до дверей в туалетную. - А ты знаешь, сколько твоих детей вырастили Орел и его коллеги? - спросила Николь. - Нет, - ответила Симона. - Но мне они сообщили, что извлекли из меня более тысячи здоровых яйцеклеток. Возвращаясь в столовую, Симона пояснила, что все ее дети, рожденные естественным методом, провели всю свою жизнь вместе с ней и Майклом. Их супруги - конечно же, рожденные из ее яйцеклеток и от спермы Майкла, - были подобраны для них инопланетянами после тщательного генетического контроля. - Итак, браки устраивали не вы? - спросила Николь. - Именно, - Симона усмехнулась. - Каждому нашему ребенку предложили на выбор несколько пар, причем все они прошли генетический отбор. - У тебя не было никаких проблем с внуками? - Во всяком случае, статистически значимых, если пользоваться словарем Майкла. Когда они вернулись в столовую, стол опустел. Майкл сказал им, что перенес кофейник и чашки в кабинет. Николь включила пульт кресла и последовала за ними в большой кабинет - мужской, с темными деревянными полками и огнем, пылающим в камине. - Огонь настоящий? - спросила Николь. - Да, - ответил Майкл. Он склонился вперед в своем мягком кресле. - Ты интересовалась нашими детьми. Мы хотим, чтобы ты встретилась с ними, но, безусловно, не хотим перегружать тебя... - Понимаю, - Николь отпила кофе из чашки, - и согласна с вами... Конечно, нам бы не удалось так спокойно и полезно поговорить, если бы за столом находилось еще шесть человек. - Но ты забыла о четырнадцати внуках, - напомнила Симона. Николь поглядела на Майкла и улыбнулась. - Прости меня, Майкл, но _ты_ сегодня представляешь самое нереальное видение из всего, что я здесь лицезрела. Я гляжу на тебя, и мой ум отказывается понимать. Ты ведь на двадцать лет старше меня, но сейчас тебе на взгляд всего лишь шестьдесят; ты явно стал моложе, чем был, когда мы оставили Узел. Как это могло случиться? - О, их мастерство на грани волшебства. Они переделали меня практически целиком: заменили сердце, легкие, печень, пищеварительную и выделительную системы, большую часть моих эндокринных желез. Мои кости, нервы, мышцы, кровеносные сосуды укреплены миллионами микроскопических имплантатов, которые не только обеспечивают выполнение жизненно важных функций, но и во многих случаях биохимически омолаживают состарившиеся клетки. Моя кожа - особый материал, который они усовершенствовали лишь недавно; она обладает всеми качествами настоящей человеческой кожи, но не стареет, на ней нет родинок и бородавок... Раз в год они помещают меня в госпиталь, там я провожу два дня без сознания и выхожу совершенно новым человеком. - Подойди-ка сюда, чтобы я могла прикоснуться к тебе, - Николь усмехнулась. - Нет, я не буду вкладывать персты в раны от гвоздей на твоих руках [имеется в виду евангельская легенда об апостоле Фоме, усомнившемся в Воскресении Иисуса Христа: "Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю" (Иоанн, 20, 24-29)], ничего подобного. Но пойми, мне трудно поверить твоим словам. Майкл О'Тул пересек комнату я опустился на колени перед ее креслом-коляской. Николь протянула руку, прикоснулась к коже на его лице... гладкая, как у молодого человека... Глаза чисты и ясны. - А твой мозг, Майкл, - негромко спросила Николь, - что они сделали с твоим мозгом? Он улыбнулся. Николь заметила, что на его лбу нет морщинок. - Многое, - ответил он. - Когда память начала мне отказывать, они переделали мой гиппокамп. Они оснастили его собственной конструкцией, чтобы повысить мои способности... Около двадцати лет назад они также установили мне более совершенную операционную систему, чтобы усилить мыслительный процесс. Майкл был совсем рядом, и свет очага отражался на его лице. Николь вдруг затопила волна воспоминаний. Она вспомнила, какими задушевными друзьями они были на Раме, моменты близости между ними, когда Ричард пропал. Николь вновь прикоснулась к его лицу. - И ты остался Майклом О'Тулом? - спросила она. - Или же превратился в получеловека-полуинопланетянина? Ничего не говоря, он направился к своему креслу - походкой атлета, а не человека, отметившего столетие. - Не знаю, как ответить на твой вопрос. Я четко помню события моего детства в Бостоне и все важное в моей жизни. И, по-моему, я в сущности не изменился... - Майкл до сих пор пылко верует и изучает творение Господа, - впервые после долгого перерыва в разговор вступила Симона. - Конечно, он чуть переменился; все мы меняемся, повинуясь обстоятельствам нашей жизни... - Я остался искренним католиком. Читаю утренние и вечерние молитвы, но здесь мои представления о Боге и о человечестве, вполне естественно, кардинально изменились - после всего, что мы с Симоной увидели... Но если на то пошло - моя вера только окрепла... в частности, в результате моих разговоров с... Он остановился и поглядел "на Симону. - В первые годы, мама, - сказала она, - когда мы с Майклом еще были одни в Узле около Сириуса, нам жилось достаточно сложно... Мы могли говорить только друг с другом... я была практически еще девочкой, Майкл же взрослым мужчиной; я не умела разговаривать о физике, о религии или на другие его излюбленные темы... - Никаких особых проблем, как ты понимаешь, - добавил Майкл. - И все же нам было в известной мере одиноко... Мы великолепно ладили друг с другом, общение обогащало вас... но вам было нужно что-то еще... - Тогда интеллект Узла - если ты хочешь так звать ту силу, которая заботится о нас, - ощутил наши сложности. Он также понял, что Орел не удовлетворяет нашим личным потребностям. Поэтому для каждого из нас создали искусственного друга, подобного Орлу. - Гениальная идея, - проговорила Симона, - сразу сняла все эмоциональное напряжение, которое угрожало нашему идеального браку. Когда Святой Микель... - Я все объясню сам, моя дорогая, - перебил ее Майкл. - Однажды вечером, примерно через два года после того, как все вы отправились к Земле, Симона в спальне возилась с Катей, и в нашу дверь постучали... Я решил, что пришел Орел... но, когда открыл дверь, передо мной оказался человек с темными вьющимися волосами и синими глазами, просто идеальная копия Святого Микеля Сиенского. Он сказал мне, что Орел более не будет общаться с нами и что именно он станет моим новым посредником в общении с интеллектом Узла... - Святой Микель, - произнесла Симона, - обладал обширными познаниями в истории, богословии, физике и всех прочих земных науках, в которых я была полностью невежественна... - _Кроме того_, - Майкл поднялся со своего кресла, - он с готовностью отвечал на вопросы о том, что творилось в Узле... Нельзя сказать, чтобы Орел об этом умалчивал, но Святой Микель держался более участливо и дружелюбно, словно бы Господь послал его руководить мной, быть наставником моего ума. Николь поглядела на Майкла, потом на Симону и снова на Майкла. Лицо того словно светилось. "Его вера не охладела, - подумала она. - Просто отлилась в новую форму". - И этот самый Святой Микель до сих пор посещает вас? - спросила Николь, допивая кофе. - Именно так, - проговорил Майкл. - Мы не стали представлять ему Патрика (Симона сказала, что у нас для этого нет времени), но очень хотим познакомить тебя с ним. Помнишь все эти бесконечные вопросы, которые любил задавать Ричард... кто построил Узел и Раму и с какой целью? Святой Микель знает все ответы, причем объясняет все весьма красноречиво! - Боже! - произнесла Николь с легким оттенком сарказма в голосе. - Звучит просто фантастично... слишком прекрасно, чтобы быть истиной... Ну и когда же я буду иметь честь встретиться со Святым Микелем? - Прямо сейчас, если хочешь, - с надеждой в голосе проговорил Майкл О'Тул. - Ну хорошо, - Николь подавила зевок. - Но помни, я - больная и взбалмошная старуха... и сегодня уже не смогу долго сидеть. Майкл торопливо подошел к дальней двери кабинета. - Святой Микель, - позвал он. - Вы не зайдете, чтобы поговорить с матерью Симоны? Через несколько секунд в комнате появился молодой - едва за двадцать - священник в темно-синем одеянии. Подойдя к креслу Николь, Святой Микель с благостной улыбкой проговорил: - Весьма рад нашему знакомству. Я слыхал о вас столько лет. Николь протянула ему руку и внимательно поглядела на инопланетянина. Судя по внешности, перед ней стоял человек. "О Боже! Мало того, что техника их фантастична, потрясает и скорость, с которой они усваивают информацию". - Давайте с самого начала кое-что уточним, - Николь криво улыбнулась Святому Микелю. - Для меня здесь слишком много Майклов, я не собираюсь постоянно называть вас Святым Микелем. Это не в моем стиле. Могу ли я звать вас просто Святым или Майком, Микки... как вам угодно? - Когда я имею дело с обоими, то зову своего мужа Большим Майклом, - сказала Симона. - Так мы привыкли. - Ну хорошо, - отозвалась Николь. - Как говаривал Ричард, "с волками жить...". Садитесь, Микель, около моего кресла... Большой Майкл так превозносил вас, что я не хочу, чтобы скверный слух помешал старухе усвоить перлы вашей премудрости. - Спасибо за комплимент, Николь, - ответил Святой Микель с улыбкой. - Майкл и Симона превозносили ваши многочисленные достоинства, но забыли упомянуть про бойкость ума. "Он тоже личность, - подумала Николь. - Неужели чудеса никогда не кончатся?" Через час Симона помогала ей устроиться на ночь в комнате дня гостей в противоположном конце коридора. Николь легла на бок, глядя в окно. Она очень устала, но заснуть не могла. Ум ее был чересчур возбужден, она вновь перебирала события дня. "Быть может, позвонить, чтобы мне дали какое-нибудь снотворное, - подумала Николь, автоматически нащупывая кнопку на столе возле постели. - Симона сказала, что Святой Микель войдет, если я позову. Он может сделать все, на что способен Орел". Убедив себя в том, что в случае необходимости - если, конечно, не заснет, - она сумеет позвать на помощь, Николь приняла позу, в которой привыкла засыпать, и отпустила на волю свои думы, обратившись мыслью прежде всего к тому, что увидела или услышала здесь, в этом изолированном уголке, где обитали Майкл, Симона и их семья. Святой Микель объяснил ей, что этот небольшой кусочек Новой Англии внутри жилого модуля Узла окружен местами обитания нескольких сотен других видов разумных существ. "Почему же, - спросила Николь, - Большой Майкл и Симона решили жить отдельно ото всех остальных?" - Долгие годы, - ответил ей Майкл О'Тул, - мы жили совместно с многими видами разумных существ. Пока появлялись на свет наши четверо детей, нас перебрасывали с места на место, испытывая на приспособляемость и совместимость с большим числом растительных и животных видов... Святой Микель только подтвердил то, что мы подозревали уже давно, - наши хозяева преднамеренно подвергали нас воздействию разнообразной среды, чтобы, собрать как можно больше информации о нас... Каждое новое соседство создавало новые сложности... Большой Майкл помедлил на миг, словно бы в эмоциональном напряжении. - В те ранние дни психологические трудности были просто невероятны. Едва мы адаптировались к определенному набору условий жизни, их резко меняли... И я не сомневаюсь, что смерти Даррена можно было избежать, не будь все в том подземном мире настолько странным... В другой раз мы едва не потеряли Катю, когда ей было всего два года... какая-то морская каракатица приняла ее любопытство за акт агрессии... - А когда нас второй раз отправили спать, - проговорила Симона, - и переместили в этот Узел, мы с Майклом были утомлены и обессилены после многих лет опытов. Дети выросли, завели собственные семьи, и мы потребовали уединения, которое нам и предоставили... - Мы по-прежнему выходим во внешний мир, - добавил Майкл, - но общаемся с экзотическими существами из далеких звездных систем лишь тогда, когда хотим этого сами, а не потому что вынуждены это делать... Святой Микель регулярно сообщает нам о всех событиях, происходящих среди баскетбольщиков, прыгунов и крылатых черепах. Он связывает нас со всем Узлом. "Святой Микель - существо необычайное, - думала Николь, - и даже более совершенное, чем Орел. Он отвечает на все вопросы с такой уверенностью. Но вот что смущает меня... Действительно ли верны его ответы на мои вопросы относительно Бога, а также происхождения и судьбы Вселенной? Или же Святого Микеля запрограммировали, учитывая любовь Майкла к катехизису, чтобы он мог стать для него идеальным партнером?" Николь повернулась в постели, вспомнила свои собственные взаимоотношения с Орлом. "Быть может, я ревную, потому что Майкл узнал столь многое... а Орел не хотел или не мог ответить на мои вопросы... Но какому ребенку лучше: тому, чей наставник все знает и умеет обо всем рассказать, или тому, который находит ответы самостоятельно, руководствуясь намеком учителя?.. Не знаю... не знаю... Но Святой Микель производит весьма благоприятное впечатление". - Разве ты не понимаешь, Николь, - Большой Майкл выскочил из своего кресла в очередной раз. - Все мы участвуем в великом эксперименте Господа. _Вся_ эта Вселенная - не просто наша Галактика, все звездные системы до конца небес - составляет для Бога одну экспериментальную базу... Он, Она, Оно - называй как хочешь - добивается совершенства, то есть такого набора начальных параметров, когда Вселенная, приведенная в движение преобразованием энергии в материю, пройдя путь в миллиарды лет, в своей эволюции достигнет идеальной гармонии, воплощающей непревзойденное мастерство Творца... Николь не без труда разобралась в нескольких математических уравнениях, но, несомненно, поняла смысл тех диаграмм, которые Святой Микель рисовал на доске в кабинете. - Значит, - говорила Николь кудрявому инопланетянину с невероятно глубокими синими глазами, - существует бесчисленное множество вселенных, каждую из которых создал Бог при различных начальных условиях, а потом Он каким-то образом поместил вас и Орла в Узел и Раму, чтобы собирать информацию? И все для того, чтобы Господь мог написать некое математическое уравнение, дающее гармонический результат? - Именно так, - отвечал Святой Микель, снова указывая на диаграмму. - Представим себе, что координатная система, которую я нарисовал, символически описывает гиперповерхность параметров, определяющих миг творения, когда энергия преобразуется в материю. Любой набор параметров Вселенной или вектор, представляющий конкретный набор начальных условий, может быть изображен на моей диаграмме одной точкой. Господь же разыскивает очень небольшую замкнутую плотную область, расположенную на этой математической гиперповерхности. Обнаружив эту область, он при любых начальных условиях сумеет создать Вселенную, которая в конце концов разовьется до полной гармонии. - Невероятно сложная задача, - проговорил Большой Майкл, - ведь нужно создать такую Вселенную, в которой абсолютно все существа будут хвалить Господа. Если не хватает материи, взрыв и инфляционная стадия творения завершаются образованием вечно расширяющейся Вселенной. Отдельные ее компоненты не смогут прореагировать, дав возможность эволюции породить и поддерживать жизнь. Если материи окажется слишком много, тогда Вселенная может погибнуть прежде, чем в ней успеет сформироваться разум. - Богу приходится иметь дело с хаосом, - объяснял Святой Микель. - Хаос - это экстраполяция всех физических законов, управляющих эволюцией любой созданной Вселенной. Он не позволяет заранее определить исход крупномасштабных процессов. Поэтому Бог не может априори рассчитать, что случится в будущем, и аналитическим методом вычислить зону гармонии... лишь эксперимент позволяет Ему определить границы... - Кроме того, Богу приходится иметь дело с колоссальным объектом, - добавил Большой Майкл. - Успеха он может добиться лишь в том случае, если элементарные частицы объединятся в атомы в звездных катастрофах и не только породят жизнь и разум - возникшая жизнь достигнет духовного и технологического развития, позволяющего заняться преобразованием всего вокруг себя... "Словом, Бог, - вспоминала Николь разговор, - является высшим проектировщиком и инженером. Он создает свое творение и позволяет воспринять это чудо появившимся живым существам через миллиарды лет..." - Есть одна вещь, которой я все-таки не понимаю, - сказала Николь двум Майклам и Симоне, когда вечер близился к концу. - Почему Бог создает столько вселенных ради одного эксперимента? Ведь когда существование гармоничного исхода подтвердится, все станет таким легким? Разве нельзя просто дублировать начальные условия для этой Вселенной? - Для Бога это недостаточно сложная проблема, - отвечал Святой Микель. - Господь желает знать размеры зоны гармонии на гиперповерхности параметров творения и все ее математические характеристики... К тому же, едва ли мы способны осознать масштабы проблем, стоящих перед Богом. Лишь для минимальной доли всех вселенных возможен гармоничный исход. Обычно преобразование энергии в материю завершается возникновением Вселенной, в которой нет жизни вообще, или в лучшем случае обитают агрессивные существа-недолгожители, склонные разрушать, а не созидать. Даже небольшую область гармонии внутри эволюционирующей Вселенной следует рассматривать как чудо... Вот почему это трудное дело и представляет интерес для Бога. Большой Майкл снова соскочил с кресла. - Господь намеревается создать Вселенную, в которой установится _полная_ гармония. Свою лепту в нее будут вносить не только все существа со всех ее миров... каждая элементарная частица будет активно участвовать в этой гармонии. Когда-то я сам не мог осознать всего величия этой концепции. А потом Святой Микель рассказал мне о разумных созданиях, которые, превращая элементы, способны породить живых существ из камня и глины, как сделал это наш библейский Бог. _Полная_ гармония требует, чтобы развитые виды, подобные нам, использовали свои технологические возможности для преобразования неодушевленной материи в существа, которые внесут свой вклад в гармонию... Николь вспомнила: именно в этот момент она заявила, что переутомилась и хочет лечь спать. Святой Микель попросил ее подождать еще несколько минут, чтобы он мог подвести итог несколько беспорядочной дискуссии. Николь согласилась. - Возвращаясь к вашему первоначальному вопросу, - отвечал Святой Микель, - скажу: каждый из Узлов составляет часть иерархии разума, собирающего информацию о данной Галактике. Большая часть галактик, включая и Млечный Путь, обладает единой сверхмощной станцией, которую мы зовем Перводвигателем, располагающейся возле центра звездной системы. Набор Перводвигателей был создан Богом в миг творения, а потом использовался для контроля за ходом эволюционного процесса. Узлы, Носители и все прочие инженерные сооружения были в свою очередь спроектированы Перводвигателями. Вся их деятельность, не исключая полетов первого Рамы в вашу Солнечную систему, в своей природе опирается на объективные критерии, которыми пользуется Господь, чтобы его последующие творения достигли славы и гармонии, невзирая на хаос естественных законов. Николь присвистнула. - Это совершенно потрясающая мысль, - сказала она, включая коляску. - Все, не могу больше. "Но я не настолько утомлена, чтобы заснуть, - думала она. - Как можно спать, узнав цель существования Вселенной?" Николь усмехнулась. "Не могу даже представить себе, что ответил бы Ричард на все это... Сказал бы: остроумная теория, но как она объясняет победы африканских команд в Кубке мира по футболу с 2140 по 2160 год?.. И к тому же, из нее выходит, что смысл жизни более не равен сорока двум. - Она усмехнулась снова. - Ричард, конечно, выслушал бы все то, что говорил Святой Микель, но и задал бы ему сотни вопросов... Затем мы вернулись бы к себе в комнату и занялись любовью, а потом проговорили бы всю ночь..." Она зевнула и легла на бок. И засыпая, видела пляску несчетных вселенных. 9 Николь проснулась свежей и удивительно энергичной. Она подумала, не нажать ли кнопку возле постели, но решила не делать этого. Она перебралась в свое кресло и, подкатив его к окну, откинула занавеси. Снаружи было прекрасное утро. Слева протекал небольшой ручей. Трое детей лет восьми-десяти бросали камешки в небольшую запруду за плотиной, перекрывшей ручей. Николь глядела из окна на идеально воспроизведенные поля, деревья и холмы и вдруг ощутила себя молодой, полной жизни. "А почему бы им не починить меня? Пусть заменят все изношенные и поврежденные детали... Я буду жить здесь, с Симоной и Майклом. Быть может, смогу кое-чему научить своих правнуков..." Дети, оставив ручей, побежали по зеленому полю к загону с лошадьми. Мальчик бежал быстрее всех, но все же ненамного обогнал меньшую из двух девочек. Дети, смеясь, подзывали лошадей к забору. - Мальчика зовут Захария, - проговорил Большой Майкл за ее спиной. - Две девочки - это Коллин и Симона... Захария и Коллин - дети Кати, Симона - старшая у Тимоти. Николь не слышала, как он вошел в комнату. Она развернула свое кресло. - Доброе утро, Майкл, - поздоровалась Николь, глядя в окно. - Просто великолепные ребята. - Спасибо, - ответил Майкл, подходя к окну. - Я очень счастливый человек. Господь одарил меня удивительной жизнью и невероятными богатствами. Молча они смотрели на играющих детей. Захария уселся на белую лошадь и начал демонстрировать свое мастерство. - Я с грустью услышал о смерти Ричарда, - проговорил Майкл. - Патрик мне все рассказал вчера... Должно быть, ты ужасно переживала. - Да, - согласилась Николь. - Мы с Ричардом были такими друзьями... - Она обратилась к нему лицом. - Ты был бы горд им, Майкл... В последние годы он совершенно переменился... - Я так и думал. Тот Ричард, которого я знал, никогда бы не вызвался рискнуть своей жизнью ради кого бы то ни было... - Видел бы ты его с внучкой: с Никки, дочкой Элли. Они были неразлучны. - Он был ее Бубой... Как поздно нежность пришла к нему... Николь не смогла продолжить: внезапная боль в сердце одолела ее. Она подъехала к столику и отпила из бутылочки с синей жидкостью. А потом вернулась к окну. Двое старых друзей вновь смотрели на играющих детей. Теперь и девочки были верхом, затевалась какая-то новая игра. - Патрик сказал нам, что из Бенджи получился превосходный человек, - проговорил Майкл. - Конечно, кое в чем ограниченный, но вполне достойный, учитывая его способности и долгий сон... Он сказал, что Бенджи самым наглядным образом свидетельствует о твоих стараниях: ты всегда над ним работала, никогда не позволяла ему воспользоваться обстоятельствами в качестве оправдания... - Теперь уже Майкл задохнулся. Он обернулся к Николь со слезами на глазах и взял ее за руку. - Чем я могу отблагодарить тебя за то, что ты воспитала мальчиков, особенно Бенджи, с такой заботой? Николь поглядела вверх со своего кресла. - Они наши сыновья, Майкл. Я очень люблю их. Майкл вытер нос и глаза носовым платком. - Мы с Симоной хотим, чтобы ты встретилась с нашими детьми и внуками, но решили, что сперва должны кое-что тебе рассказать... Мы не знали, как ты прореагируешь... Более того, было бы несправедливо не предупредить тебя: иначе ты бы не поняла реакцию детей... - Что такое, Майкл? - осведомилась Николь. Она улыбалась. - Ты явно с трудом добираешься до истины. - Действительно, - он пересек комнату и дважды торопливо нажал кнопку возле ее постели. - Николь, у меня к тебе весьма деликатное дело... Вспомни - вчера мы сказали тебе, что у нас с Симоной есть друзья, созданные инопланетянами... - Да, Майкл, - ответила Николь. Она еще глядела в окно. Майкл подошел к ней и взял за руку. Из дома вышла женщина лет пятидесяти, атлетического сложения с темно-бронзовой кожей, и быстро пошла к конюшне. И фигура женщины, и ее походка казались знакомыми Николь. Заметив женщину, дети замахали и направились к ней на конях. Николь услышала имя, которое выкрикнул Захария, и вдруг все поняла. Ее словно громом ударило. Женщина быстро обернулась, и Николь увидела себя в точности такой, какой была, оставляя Узел сорок лет назад. Трудно было сдержать свои эмоции. - Больше всего Симоне не хватало тебя, - проговорил Майкл, сочувствуя потрясению, выразившемуся на лице Николь. - И потому инопланетяне сотворили ей подругу по твоему образу... Просто удивительная копия. Не только внешности - ты можешь увидеть это сама, - но и личности. Мы с Симоной еще в самом начале были поражены идеальным сходством. Она ходила, как ты, говорила, как ты, даже думала, как ты... словом, через неделю Симона звала ее мамой, а я - Николь. С тех пор она нас не оставляла. Николь глядела на свою копию, не говоря ни слова. "Выражение на лице, даже жесты - совсем как прежде", - подумала она. Николь не отводила глаз от женщины, приближающейся к дому с тремя детьми. - Симона решила вчера, что ты расстроишься или, быть может, почувствуешь себя не на месте, когда обнаружишь, что твоя копия провела с нами все эти годы. Но я заверил ее, что все будет хорошо, просто тебе потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этой мысли... В конце концов, насколько мне известно, еще никому из людей не приходилось иметь дело со своей точной роботокопией. Инопланетная Николь, подхватив одну из девчонок, подбросила ее в воздух. А потом все четверо поднялись по ступенькам и вошли в дом. "Они зовут ее бабулей, - подумала Николь. - Она может бегать, ездить на лошади, подбрасывать их в воздух... Она не старуха, прикованная к креслу-каталке". Ненужная жалость к себе кольнула сердце Николь. "Итак, Симона не нуждалась во мне. Ее мать была все эти годы при ней, готовая помочь и посоветовать, не старящаяся и ничего не просящая". Николь почувствовала, что вот-вот заплачет. Она собралась с силами. - Майкл, - проговорила она, заставляя себя улыбнуться. - Пожалуйста, дай мне минутку подготовиться к завтраку. - А тебе не потребуется какая-либо помощь? - спросил он. - Нет, нет... все будет хорошо... Я просто хочу умыться и чуть-чуть накраситься. Слезы накатили через несколько секунд, как только дверь за ним закрылась. "В этом доме нет места для меня, - решила Николь. - Здесь уже есть бабуля, у меня нет ее достоинств, хотя она всего только машина". На обратном пути в транспортный центр Николь не произнесла ни слова. Она все еще молчала, когда челнок, оставив жилой модуль, отправился в космос. - Ты не хочешь говорить об этом, так? - поинтересовался Орел. - Не совсем, - ответила Николь в микрофон на ее шлеме. - Тебя расстроила эта встреча? - спросил Орел несколько секунд спустя. - Ах, что ты... совершенно нет. Одно из самых великолепных переживаний в моей жизни... Большое спасибо тебе. Орел развернул челнок так, что они теперь медленно двинулись назад. Огромный освещенный тетраэдр занимал все окно. - К обновлению твоего организма можно приступить сегодня же, - промолвил Орел. - К началу следующей недели ты будешь моложе Большого Майкла. - Нет, спасибо, - ответила Николь. После долгого молчания Орел проговорил: - Похоже, ты не рада? Николь обернулась, чтобы поглядеть на своего спутника-инопланетянина. - Рада, в особенности за Симону и Майкла. Удивительно лишь то, что их жизнь оказалась такой полной... - Николь глубоко вздохнула. - Быть может, я просто устала: столько всего испытать за такой короткий отрезок времени. - Не исключено, - согласился Орел. Николь погрузилась в раздумья, методично припоминая все, что случилось с ней после пробуждения. Лица шести детей и четырнадцати внуков Симоны и Майкла проходили перед ее умственным взором. "Приятные ребята, - сказала она себе, - но особой разницы не заметно". Но чаще всего заставляло себя вспоминать другое лицо - то, которое некогда представало перед ней в зеркале. Она согласилась с Симоной и Майклом, что другая Николь невероятно похожа на нее и являет собой полный триумф техники инопланетян. Правда, Николь не стала говорить, им о том, как странно встречаться с собой - только с более молодой. И как странно осознавать, что машина заменила тебя в сердцах и мыслях твоих же собственных потомков. Николь безмолвно следила за тем, как та Николь и Симона хохотали над спором, который много лет назад в Узле Симона затеяла со своей младшей сестрицей Кэти. Инопланетянка вспомнила подробности, уже забытые самой Николь. "Даже ее память лучше моей... Какое великолепное решение всей проблемы рождения и смерти... зафиксировать личность в расцвете сил и сохранить ее навечно, как легенду, по крайней мере для тех, кто ее любит". - А как я могу убедиться в том, что Майкл и Симона, с которыми я говорила вчера и сегодня утром, действительно люди, а не имитация - столь же искусная, как и моя копия? - спросила Николь у Орла. - Святой Микель сказал, что ты задала ему несколько тонких вопросов относительно прежней жизни Большого Майкла, - проговорил Орел. - Разве тебя не удовлетворили ответы? - Но когда час назад мы погрузились в машину, я поняла, что часть информации могла оказаться в биографии Майкла, взятой с "Ньютона". А я знаю, что вы имеете доступ к этим данным... - Зачем нам обманывать тебя? Разве мы когда-нибудь поступали подобным образом? - А сколько еще детей Симоны и Майкла до сих пор живы? - меняя тему разговора, поинтересовалась Николь несколько минут спустя. - Еще тридцать два живут здесь в Узле, - ответил Орел. - И более сотни в других местах. Николь покачала головой. Она вспомнила хроники сенуфо: "И потомки ее распространятся среди звезд небесных"... "Омэ будет доволен", - подумала она. - Итак, вы усовершенствовали процесс внематочного развития детей из оплодотворенной яйцеклетки? - спросила Николь. - Более или менее, - ответил Орел. И снова они летели молча долгое время. - А почему ты никогда не рассказывал мне о Перводвигателях? - Это было запрещено, по крайней мере до пробуждения... Ну а после того ты просто не спрашивала. - А все ли верно в словах Святого Микеля? Про Бога, хаос и Вселенную? - Насколько мы знаем, все устроено именно так. Во всяком случае, эти данные запрограммированы в наших системах... конечно, никто из нас никогда не видел Перводвигатель. - А что, если вся эта история лишь миф, созданный более высоким интеллектом, чем ваш, в качестве официального объяснения, которое следует предоставить людям? Орел помедлил. - Такая возможность существует... Но сам я никак не могу этого установить. - А можешь ли ты знать, не было ли раньше в твоих системах запрограммировано какое-то иное объяснение? - Нет. Я не полностью контролирую содержимое моей памяти. Николь пребывала в смятении. Периоды долгого молчания прерывались потоками явно нелогичных вопросов. Так, ей пришло в голову спросить, почему у одних Узлов четыре модуля, а у других - три. Орел объяснил ей, что добавляется Модуль Познания, примерно к каждому десятому или двенадцатому Узлу. Тогда Николь захотела узнать, чем именно характерен Модуль Познания. Орел ответил ей, что в нем скапливается вся информация об этой части Галактики. - Это наполовину библиотека, наполовину музей, и там содержится огромный объем информации в самых разнообразных формах. - А сам ты бывал когда-нибудь внутри Модуля Познания? - спросила Николь. - Нет, - ответил Орел. - Однако мои системы содержат его описание... - А могу я попасть туда? - Живое существо может войти в Модуль Познания, лишь имея специальное разрешение. Когда Николь заговорила снова, она спросила о том, что случится с людьми, которые будут переведены в Узел через день-другой. Орел терпеливо отвечал на сменявшие друг друга короткие вопросы. Выяснилось, что люди будут жить в жилом модуле совместно с несколькими видами разумных существ и что за ними будут внимательно следить. Симона и Майкл вместе с семьей получат возможность объединиться с другими людьми, перебравшимися в Узел, но сделают они это или нет - неизвестно. Николь приняла решение за несколько минут, прежде чем они добрались до "морской звезды". - Я хочу провести здесь только сегодняшний вечер и попрощаться со всеми. Орел поглядел на нее с любопытством. - А завтра, - продолжила Николь, - если ты сможешь получить разрешение, я хочу побывать в Модуле Познания... И пусть перестанут мне давать лекарства, когда я оставлю "морскую звезду"... Не надо спасать меня, если в сердце начнутся какие-нибудь неполадки. Николь глядела прямо вперед - сквозь лицевую пластину своего шлема за окно челнока. "Мое время пришло, - сказала она себе. - Хватило бы только отваги не дрогнуть". - Да, мама, - проговорила Элли. - Я понимаю, я _действительно_ понимаю... Но я твоя дочь. Я люблю тебя. И независимо от того, что кажется тебе логичным, меня не радует перспектива никогда больше не видеть тебя. - Так что вы от меня хотите? - спросила Николь. - Чтобы они сделали из меня какую-то бионическую женщину, которая будет вечно толкаться среди вас, играть роль _гранд-дамы_, надуваться от важности и утомлять всех разговорами? Подобная перспектива меня не привлекает. - Мы все восхищаемся тобой, мама, - сказала Элли. - Вся твоя семья любит тебя, и ты можешь потратить годы жизни на общение с Симоной, Майклом и их детьми... У тебя никогда не будет проблем с нами... - Дело не в этом, - Николь развернула свое кресло и оказалась лицом к голой стене. - Вселенная - это постоянное обновление, - произнесла она, обращаясь столько же к себе, сколько и к Элли. - Все - личности, планеты, звезды, даже галактики - имеют свой жизненный цикл, и смерть должна последовать за рождением. Ничто не длится вечно. Даже сама Вселенная... Перемены и обновления являются важной частью всего процесса. Октопауки знали это очень хорошо. Вот поэтому-то они включили терминацию в качестве неотъемлемой части всей концепции возобновления общества. - Но, мама, - отозвалась Элли из-за ее спины, - когда нет войны, октопауки заносят в терминационные списки лишь тех, кто не вносит достаточный вклад в свое общество, не оправдывает потраченных на него ресурсов... Нам же ничего не стоит сохранить тебе жизнь... а твои мудрость и опыт бесценны. Николь улыбнулась. - Элли, ты очень умная женщина, - проговорила она. - И я согласна с тем, что в твоих словах есть доля правды. Но ты полностью игнорируешь два главных элемента, определяющих мое решение... По причинам, которых ни ты и никто другой не может понять, мне важно самой выбрать время смерти. Я хочу принять это решение _прежде_, чем стану для вас обузой, выпаду из главного потока жизни, пока я еще пользуюсь уважением моей семьи и друзей. Кроме того, теперь я не вижу для себя места в мире, и поэтому не могу оправдать в своих глазах то мощное физиологическое воздействие, которое необходимо, чтобы я смогла функционировать не создавая всем сложностей... Словом, мне пора уходить, и это подтверждается многими факторами. - Как я говорила тебе с самого начала, - ответила Элли, - этот холодный рационализм - не важно, верны его результаты или нет, - не может стать единственным аргументом. А ты не подумала, какая потеря ждет меня, Бенджи, Никки и всех остальных? И наша скорбь лишь усилится, поскольку смерти можно было избежать... - Элли, я вернулась сюда, чтобы попрощаться с тобой и со всеми остальными и еще, чтобы уговорить вас не печалиться обо мне... Посмотри на октопауков: они не скорбят... - Мама, - перебила ее Элли, борясь со слезами, - мы не октопауки, мы - люди... мы _скорбим_... горюем, когда умирает любимый. Да, мы знаем, что смерть неизбежна и что она является частью универсальной схемы, но тем не менее мы плачем, ощущаем острую боль... Элли помедлила на миг. - Мама, или ты забыла, как чувствовала себя после гибели отца и Кэти? На тебя страшно было смотреть. Николь медленно глотнула, поглядела на свою дочь. "Я знала, что это будет нелегко, - подумала она. - Быть может, мне не следовало возвращаться назад... Наверное, надо было просто попросить Орла сказать всем, что я умерла от сердечного приступа". - Я знаю, что ты расстроилась, - негромко проговорила Элли, - обнаружив инопланетного робота, который заменил тебя в семье Майкла и Симоны... но не стоит переигрывать. Рано или поздно их дети и внуки узнают, что реальную Николь де Жарден-Уэйкфилд заменить невозможно. Николь вздохнула. Она чувствовала, что проигрывает сражение. - Я сказала тебе, Элли, что для меня нет места в семье Майкла и Симоны. Но не нужно утверждать, что моя реакция на другую Николь является единственной и даже главной причиной такого решения. Николь ощущала утомление. Прежде чем отправиться спать, она намеревалась сперва переговорить с Элли, затем с Бенджи, а потом с остальными. Но разговор с Элли оказался куда труднее, чем она ожидала. "Но хорошо ли ты подумала? - спросила Николь себя. - Неужели ты реально рассчитывала на то, что Элли скажет: ага, мама, великолепно, ты очень умно поступаешь? Жаль, конечно, что тебя больше не будет, но я полностью тебя понимаю". В дверь комнаты постучали. Когда она отворилась, за ней оказался Орел. - Я не помешал? - осведомился инопланетянин. Николь улыбнулась. - Полагаю, мы созрели для небольшого перерыва, - проговорила она. Извинившись, Элли отправилась мыться, а Орел подошел к Николь. - Ну, как дела? - спросил он, нагибаясь к креслу. - Не так уж здорово, - ответила Николь. - Я решил зайти, чтобы сказать тебе - просьба о посещений Модуля Познания одобрена. Но при одном условии: все, о чем ты говорила мне в челноке, должно остаться неизменным... Николь просветлела. - Хорошо. Теперь мне остается только призвать отвагу и закончить все, что я затеяла. Орел похлопал ее по спине. - Ты сумеешь это сделать. Ты самый необычный человек из всех, с кем мы встречались. Голова Бенджи покоилась на ее груди. Николь лежала на спине, одной рукой обхватив сына за плечи. "Вот какова последняя ночь моей жизни", - думала она, погружаясь в сон. Легкий страх прикоснулся к телу, она отогнала его. "Я не боюсь смерти, - сказала Николь себе, - что в ней может быть страшного после всего, что я уже пережила". Посещение Орла укрепило, ее. Когда разговор с Элли возобновился, Николь признала справедливость всех соображений дочери, сказала, что ни в коем случае не хочет расстраивать друзей и семью, но тем не менее не отказывается от своего решения. Обращаясь к Элли, она заметила, что, когда ее не станет, у них с Бенджи, а отчасти и у всех остальных появится возможность подрасти, избавившись от авторитета, с которым всегда приходилось считаться. Элли назвала Николь упрямой старухой и заявила, что при всей своей любви и уважении все же попытается поддержать мать в немногие остающиеся часы. Элли также спросила, не собирается ли Николь каким-нибудь образом ускорить свою смерть. Николь рассмеялась и сказала дочери, что никаких дополнительных мер не потребуется, поскольку Орел заверил, что без медикаментов ее сердце откажет через несколько часов. Разговор с Бенджи оказался не столь трудным. Элли вызвалась помочь с объяснениями, и Николь приняла ее предложение. Бенджи знал, что матери его плохо, однако ему не говорили о том, что медицина инопланетян может ее исцелить. Элли заверила Бенджи, что Макс, Эпонина, Никки, Кеплер, Мариус и Мария не оставят его. Из всех остальных лишь у Эпонины глаза наполнились слезами, когда Николь объявила семье о своем решении. Макс сказал, что его это в общем-то не удивляет. Мария чуточку опечалилась, узнав, что более не увидит женщину, которая спасла ей жизнь. Кеплер, Мариус и даже Никки просто не знали, что говорить, а потому молчали. Готовясь ко сну, Николь обещала себе, что первым же делом с утра постарается встретиться с Синим Доктором и должным образом распрощается со своей подругой. Прежде чем выключить свет, Бенджи пришел к ней и сказал, что, поскольку это последняя их ночь, он хотел бы поспать возле нее - как прежде, когда он был маленьким мальчиком. Николь согласилась, и когда Бенджи прижался к ней, слезы потекли по ее лицу, затекая в уши и капая на подушку. 10 Николь рано проснулась. Бенджи уже встал и оделся, но Кеплер еще спал в дальнем конце комнаты. Бенджи снова помог Николь принять душ и собраться. Через несколько минут в помещение вошел Макс. Разбудив Кеплера, он подошел к коляске Николь и взял ее за руку. - Друг мой, я не сказал тебе многого вчера вечером, - проговорил Макс, - потому что не мог отыскать нужных слов... но и теперь я не могу найти их... Маке отвернулся. - Что за черт, Николь! - произнес он дрожащим голосом, глядя в сторону. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь... ты такой человек... такой человек. Он умолк. В комнату доносился лишь звук бегущей воды из душа, где мылся Кеплер. Николь пожала руку друга. - Спасибо тебе, Макс, я так благодарна тебе. - Когда мне было восемнадцать, - неуверенным тоном проговорил Макс, поворачиваясь, чтобы поглядеть на Николь, - отец мой умер от редкого вида рака... Клайд, мама и я знали, что смерть близка, словом, он сгорел у нас на глазах прямо за несколько недель... Но я все-таки не мог в это поверить, даже когда увидел его в гробу... Мы отслужили панихиду на кладбище, были только наши друзья из соседних ферм да автомеханик из Де-Куина; звали его Вилли Таунсенд, они с отцом набирались каждый субботний вечер... Макс улыбнулся и расслабился. - Обожаю рассказывать. Вилли - вот был тип... холостяк, снаружи что твой гвоздь, а под коркой мягкий, как глина... В молодости он влюбился в королеву красоты средней школы Де-Куина и больше не заводил подружки... ну, в общем, мама попросила меня сказать несколько слов об отце над его могилой, я согласился... написал их, выучил и даже проговорил перед Клайдом... Когда начались похороны, я все помнил... "Мой отец, Генри Аллан Паккетт, был прекрасным человеком", начал я, а потом сделал паузу, как и планировал, и огляделся. Вилли уже хлюпал носом и смотрел в землю... И вдруг я забыл все, что намеревался сказать. Мы стояли так под горячим арканзасским солнцем, наверное, секунд тридцать или более того... а я так и не вспомнил остаток речи. В конце концов от отчаяния и смущения я произнес: "Ах ты, е-мое", и Вилли немедленно громко добавил: "Аминь". Николь хохотала. - Макс Паккетт, подобного тебе нет нигде во всей Вселенной. Макс ухмыльнулся. - Вечером мы с мамзелькой в постели говорили о той другой Николь, которую инопланетяне сделали для Симоны и Майкла. Эп заметила, что не худо было бы попросить для нее робота Макса; ей хочется иметь идеального мужа, во всем безотказного... даже ночами... Словом, мы с ней хохотали до тех пор, пока бока не заболели, пытаясь представить, как Может проявить себя робот в постели... - Стыдись, Макс, - отозвалась Николь. - Ну, это не я - мамзелька проявила избыток воображения... Кстати, меня послали сюда с особой целью: информировать тебя, что за дверью мы приготовили завтрак, чтобы попрощаться с тобой и пожелать bon voyage [счастливого пути (франц.)] - называй как хочешь... короче, начало через восемь минут. Николь с восхищением обнаружила, что у всех за завтраком было легкое и приятное настроение. Она несколько раз подчеркивала вчера вечером, что ее уход не должен вызывать скорбь, его подобает отметить, как день завершения удивительной жизни. По-видимому, семья и друзья ее в итоге согласились с ней, поскольку печаль на их лицах она замечала лишь изредка. Элли и Бенджи сидели с Николь за длинным столом, устроенным кубико-роботами. Возле Элли была Никки, потом Мария и Синий Доктор. На противоположной стороне за Бенджи располагались Макс и Эпонина, затем Мариус, Кеплер и Орел. Во время еды Николь с удивлением заметила, что Мария разговаривает с Синим Доктором. - Я не знала, что ты понимаешь цветовую речь, Мария, - сказала Николь с явным одобрением в голосе. - Чуть-чуть, - ответила девушка, слегка смущенная вниманием. - Но Элли учит меня. - Отлично, - отозвалась Николь. - Но истинный полиглот среди нас, - произнес Макс, - твой друг-птицечеловек, сидящий в конце стола. Мы видели, как он вчера цокал и взвизгивал, разговаривая с игуанами. - Ух! - выпалила Никки. - Даже не хочу разговаривать с этими противными тварями... - Они видят мир не так, как вы - ответил Орел. - Много проще и примитивнее. - Только вот хотелось бы выяснить, - Эпонина обращалась прямо к Орлу. - Нельзя ли и мне попросить себе робота-компаньона? Мне нужен такой, чтобы был похож на Макса, правда, не такой вспыльчивый и ругатель, хорошо бы с некоторыми усовершенствованиями... Все расхохотались. Николь и сама улыбнулась, оглядев собравшихся. "Великолепно, - отметила она. - Даже представить не могла лучших проводов". Пока Николь укладывала свою сумочку, Синий Доктор и Орел дали ей последнюю дозу синей жидкости. Она была рада возможности с глазу на глаз проститься с Синим Доктором. - Спасибо тебе за все, - просто сказала Николь, обнимая свою подругу. - Всем нам будет не хватать тебя, - ответила Синий Доктор цветовыми полосами. - Новый Верховный Оптимизатор планировала грандиозное прощание, но я сказала ей, что это неуместно... она попросила меня проститься с тобой от лица всего нашего народа. Все проводили ее до воздушного шлюза. Там каждый, наклоняясь к коляске, еще раз с улыбкой обнял ее, а потом Орел и Николь вступили в воздушный шлюз. Николь вздохнула, когда Орел устроил ее в челноке и занялся коляской. - Они вели себя здорово, - заметила Николь. - Все тебя очень любят и уважают, - отозвался Орел. Оставив "морскую звезду", они увидели перед собой огромный светлый тетраэдр. - И как ты себя чувствуешь? - спросил Орел. С облегчением Николь ответила: - Боюсь чуточку. - Этого следовало ожидать. - А как ты думаешь, сколько мне осталось? - спросила Николь несколько секунд спустя. - Когда откажет мое сердце? - Заранее точный момент назвать нельзя. - Я это понимаю, но вы же ученые... и, конечно, прикидывали... - Часов шесть или десять. "Словом, через шесть или десять часов меня не станет", - подумала Николь. Теперь страх сделался ощутимее. Она не могла полностью избавиться от него. - А что чувствует мертвый? - спросила Николь. - Мы полагали, что ты задашь этот вопрос, - ответил Орел. - Нам говорят, что это как будто бы тебя выключили. - Итак, вечное ничто? - Примерно. - А сам акт умирания? Есть ли в нем что-нибудь особенное? - Мы не знаем. И надеемся, что ты поделишься с нами своими ощущениями. Долгое время они летели молча. Узел быстро увеличивался в размерах. Наконец, корабль чуть изменил ориентацию, и Модуль Познания переместился в середину окна... остальные три блока Узла находились под ними. - А можно ли и мне задать вопрос? - спросил Орел. - Пожалуйста, - Николь обернулась и улыбнулась своему инопланетному компаньону из глубин шлема. - Мне кажется, ты обнаруживаешь непривычную робость. - Я просто не хочу вторгаться в твои раздумья. - Нет, сейчас я не думала ни о чем. Мой ум просто скитался. - Почему ты решила провести последние мгновения своей жизни в Модуле Познания? Николь расхохоталась. - Ну, это самый запрограммированный вопрос из всех, которые я здесь слышала. Я даже могу представить себе свой ответ, заложенный в какой-нибудь бесконечный файл под рубрикой "Смерть: люди" среди прочих каталожных категорий. Орел молчал. - Когда много лет назад мы с Ричардом остались одни в Нью-Йорке, - произнесла Николь - и уже не рассчитывали на спасение, то немало времени провели в разговорах о том, как проведем последние мгновения перед смертью. Прежде всего мы решили, что займемся любовью. А потом помечтали узнать что-нибудь новое, последний раз испытать радость открытия... - Идея весьма прогрессивная, - ответил Орел. - И практичная, - добавила Николь. - Если я все правильно понимаю, в этом модуле мне будет настолько интересно, что я даже не замечу, как пройдут последние секунды моей жизни... При всей своей решимости я допускаю, что могу поддаться страху, если не займу себя чем-нибудь в эти последние часы. Теперь Модуль Познания уже полностью заполнил окно. - Прежде чем мы войдем внутрь, - проговорил Орел, - я хочу поделиться с тобой некоторой информацией об этом месте... Сферический модуль разделен на три отдельные концентрические области, каждая из них имеет определенное назначение. Внешний, самый большой круг отведен знаниям, связанным с настоящим или недавним прошлым. В промежуточном слое накоплена вся информация об этой части Галактики, а центральная сфера содержит модели предсказанного будущего, все стохастические сценарии для грядущих эонов... - А я думала, что ты никогда не бывал внутри, - сказала Николь. - Верно. Но мои сведения о Модуле Познания сегодня были расширены... Дверь во внешней поверхности сферы открылась, и челнок начал вползать внутрь. - Минуточку! Значит, у меня почти нет шансов оставить этот модуль живой? - Да, - ответил Орел. - Тогда, пожалуйста, разверни этот корабль, чтобы я могла в последний раз глянуть на мир. Челнок медленно повернулся, и Николь припала к окну. Она увидела другие сферические модули Узла, транспортные коридоры, за ними корабль-"звезду", в котором ее друзья и семья готовились к переезду на новое место. Неподалеку виднелась желтая звезда Тау Кита, очень похожая на Солнце. Однако ее лучи не мешали Николь различить звезды на черной ткани космоса. "Ничто здесь не переменится после моей смерти, - подумала Николь. - Просто на одну пару уменьшится число глаз, видящих это великолепие. Еще одна горстка химических веществ, избавившись от сознания, перестанет удивляться чудесам Вселенной". - Спасибо, - проговорила Николь, завершив обзор. - Можем продолжать. 11 Корабли, входившие в Модуль Познания из пространства, а также трубы, соединявшие его с тремя другими модулями, сходились на длинном вокзале, протянувшемся вдоль кольца, полностью охватывающего огромную сферу. - Войти в каждую из трех концентрических областей Модуля Познания можно лишь через два входа, разнесенные на сто восемьдесят градусов, - проговорил Орел на движущемся тротуаре, неторопливо уносившем их с Николь от входа. По правую руку располагалась прозрачная внешняя поверхность модуля, слева - молочно-белая, лишенная окон стена. - Когда я смогу сиять скафандр и шлем? - спросила Николь из кресла. - После того как мы войдем в экспозицию, - ответил Орел. - Мне пришлось заказать нечто вроде тура - нельзя же за одну ночь переменить атмосферу во всем модуле, - и там тебе не потребуется космический костюм. - Итак, ты уже определил, что мы увидим? - Этого нельзя было избежать. Перед нами колоссальный объем - он много больше любого из полуцилиндров Рамы и просто забит информацией... Я наметил маршрут, основываясь на своих представлениях о твоих интересах и исходя из того времени, которым мы располагаем... но если ты захочешь что-то еще... - Нет, нет, - возразила Николь. - Я не знаю, чего просить. Ты поступил правильно. Движущийся тротуар остановился, налево от него уходил широкий коридор. - Кстати, - проговорил Орел. - Наш маршрут ограничен двумя внешними кругами - область предсказания будущего для нас закрыта. - Почему же? - спросила Николь, включая кресло и двигаясь по коридору возле Орла. - Точного ответа дать не могу. Да это и не существенно, если учитывать обстоятельства твоего визита сюда. Любопытного хватит и в двух доступных тебе областях. Перед ними оказалась высокая глухая стена. Когда Орел и Николь приблизились, в ней открылась широкая дверь, за которой они обнаружили высокое округлое помещение; внутри него находилась сфера десяти метров в диаметре. Стены и потолок комнаты были сплошь покрыты непонятным оборудованием и странными пометками. Орел сказал Николь, что не может дать пояснений. - Мне сообщили, - проговорил инопланетянин, - что о ходе твоего визита нам расскажут внутри сферы, находящейся сейчас перед тобой. Блестящая сфера разделилась пополам по диаметру. Верхняя часть полушария приподнялась, так чтобы Николь и Орел могли войти. И как только пни оказались внутри, верхняя половина сферы опустилась на прежнее место, полностью закрывая их. Темно было лишь секунду-другую. А потом небольшие рассеянные огоньки осветили ту часть сферы, к которой были обращены их лица. - Здесь можно видеть целую бездну подробностей, - отметила Николь. - Перед нами модель круга первого, - отозвался Орел. - Мы смотрим на него изнутри, как если бы располагались в самом центре Модуля Познания и если бы не было обоих внутренних кругов... Это можно видеть по тому, как размещаются объекты относительно поверхности, не только впереди и позади нас, но и под ногами и над головой. Ничто не углубляется в пустое центральное пространство дальше фиксированного расстояния. В реальном модуле здесь расположена стенка, разделяющая оба домена... А теперь огни покажут тебе на модели, где мы проведем последующие несколько часов. Обращенный к ним большой сектор сферы - примерно тридцать процентов поверхности - вдруг осветился. - В освещенной области, - проговорил Орел, показывая рукой, - все связано с космоплаванием. Наш маршрут проляжет в этой части круга... Мерцающая красная точка перед тобой отмечает, где мы сейчас находимся... На глазах Николь красный пунктир быстро пробежал по поверхности в точку над ее головой, возле которой была изображена галактика Млечный Путь. - Сперва мы отправимся в Географический район, - произнес Орел, указывая на место, где остановились огоньки. - Потом в Инженерный, а затем в Биологический... После короткого перерыва мы продолжим наш путь во второй круг... Какие еще у тебя есть вопросы? Они направились вверх по наклонному пандусу в небольшой машине, похожей на ту, которой пользовались в жилом модуле во время визита к Майклу и Симоне. Путь впереди и позади них был освещен, но прилегающие окрестности всегда оставались в тени. - А что находится вокруг нас? - спросила Николь примерно через десять минут. - Тут хранится информация, устроено несколько выставок, - ответил Орел. - А темно, чтобы ты не отвлекалась. Наконец они остановились перед высокой дверью. - Зал, в который ты сейчас войдешь, - Орел развернул кресло Николь, - здесь самый крупный: ширина его составляет примерно полкилометра. В нем располагается модель галактики Млечный Путь. Внутри перед нами окажется мобильная платформа, которая может переместить нас в любую точку зала... Будет темно, демонстрация будет производиться и сверху и снизу. Тебе покажется, что ты падаешь, но помни - ты не имеешь веса... С платформы открывался весьма впечатляющий вид. И Николь ощутила восторг: когда она направились к центру просторного зала вокруг горели огоньки, во тьме окружавшие их повсюду... Звезды - одиночные, двойные, тройные... небольшие и стационарные желтые, красные гиганты, белые карлики. Они пролетели даже над взрывающейся сверхновой. Куда ни погляди, было видно что-то новое и интересное. Через несколько минут Орел остановил платформу. - Пожалуй, начнем отсюда, из знакомых тебе мест. С помощью указки, из которой выбегал световой луч, он показал на ближайшую желтую звезду. - Ты узнаешь это место? Но Николь все еще глядела на бесконечные огоньки, окружавшие их. - Неужели все сто миллиардов звезд нашей Галактики действительно смоделированы в этой комнате? - спросила она. - Нет, - ответил Орел, - ты видишь лишь часть ее, пусть и большую... я объясню тебе через несколько минут, когда мы дойдем до того места в зале, откуда можно посмотреть на галактическую плоскость верху... Сюда я привел тебя по другой причине. Николь узнала Солнце, тройную звезду Центавра, даже звезду Барнарда и Сириус. Она не могла вспомнить названия прочих звезд, расположенных в окрестностях Солнца, но все-таки приметила другую одиночную желтую звезду не столь далеко от него. - А это Тау Кита? - спросила она. - Да, - согласился Орел. "Как близко от Солнца Тау Кита, - подумала Николь, - а ведь для нас она так далека. Действительно, Галактика намного больше, чем люди могут представить". - Расстояние от Солнца до Тау Кита, - проговорил Орел, словно читая ее мысли, - составляет одну десятитысячную поперечника всей Галактики. Николь покачала головой, когда платформа начала уходить от Солнца и Тау Кита. "Сколько же здесь такого, чего я не могла даже представить себе. На каком крохотном пятачке космоса происходили все мои путешествия!" Справа от движущейся платформы Орел спроектировал трехмерный объем. Манипулируя черным пультом в руке, он заставил этот объем уменьшаться и увеличиваться. - У нас есть много способов управлять тем, что проецируется в эту комнату. С помощью вот такого устройства мы можем изменять масштаб и выбирать любую область Галактики... Позволь мне показать, как это делается. Скажем, я помещаю красный огонек в середине туманности Ориона. Эта метка определяет нужное нам положение. Теперь я увеличиваю геометрический объем, чтобы он включал примерно тысячу звезд... Смотри... В комнате на секунду стало темно, как в угольной яме, а потом Николь вдруг ослепил на этот раз другой набор огней. И скопления, и отдельные звезды сейчас выглядели куда более четко. Орел пояснил, что в данный момент вся комната находится внутри туманности Ориона, а длина показываемого объема соответствует нескольким сотням световых лет, а не шестидесяти тысячам, как прежде. - Перед тобой звездные ясли, - проговорил Орел, - где рождаются звезды и планеты. - Он передвинул платформу вправо. - Вот здесь зарождается новая Солнечная система. Сейчас она находится еще на ранней стадии формирования и похожа на вашу - какой она была четыре с половиной миллиарда лет назад. Он очертил одну из звезд, через несколько секунд комната наполнилась светом юной звезды. Николь видела, как разбушевалась кипящая поверхность. Высоко над ее головой вырос огромный протуберанец, протянувшийся красно-оранжевым пальцем в темноту космоса. Орел направил платформу к другому телу, одному из нескольких комков, окружавших молодую звезду. Поверхность планеты была слегка расплавлена. Громадный астероид ударил в горячую жидкость, выбросив огненный хвост и разогнав во все стороны огромные волны. - В соответствии с нашими статистическими данными, - продолжил Орел, - после нескольких миллиардов лет эвол