Кит Лаумер. Ночь Иллюзий --------------------------------------------------------------- Кит Лаумер, Ночь Иллюзий, 1972г. Keith Laumer, Night of Delusions, 1972, перев. Сергей Коноплев (даты перев. нет) Журнал фантастики и футурологии "Если" No2 1993г. (издатель "Московские новости) OCR, spellcheck: Hitcher --------------------------------------------------------------- I Я ничего не услышал: ни приглушенного дыхания, ни крадущегося шарканья обуви по ковру. Но еще до того, как открыл глаза, я понял, что в комнате кто-то есть. Я положил руку под одеялом на потертую рукоятку бельгийского браунинга, который храню из сентиментальных побуждений и сказал: - Можете включить свет. Тусклая полоска света потянулась от двери. Мужчина среднего роста и неопределенного возраста, в сером костюме, стоял в дверном проеме. Он довольно безразлично взглянул на меня. Дверь в ванную комнату была приоткрыта на пару дюймов. - Черт возьми, вы разбудили меня на самом интересном месте, - сказал я. - Между прочим, можете пригласить своего приятеля присоединиться к нашей вечеринке. Дверь ванной комнаты открылась шире, и в поле зрения появился худой мужчина со впалыми щеками и длинными костлявыми запястьями, выглядывающими из-под манжет. У него были усыпанные перхотью рыжеватые волосы и багровое лицо, покрытое множеством морщин. Нервная гримаса, которую он, видимо, считал улыбкой, обнажила ровный ряд искусственных зубов. Я взял коробку сигар с тумбочки, вытянул одну и зажег. Они наблюдали за моими действиями очень внимательно, как будто пытались разгадать механизм трюка, о котором много слышали. Я выпустил дым и сказал: - Почему бы вам не рассказать мне о цели визита? Если это, конечно, не секрет. - У нас есть работа для вас, мистер Флорин, - сообщил седой человек конфиденциальным тоном. - Деликатная миссия, для которой требуется человек ваших способностей. Сигара оказалась ужасной. Я затушил ее в стеклянной пепельнице с надписью "Бар Гарри". - Вынужден вас огорчить. Я не ищу работу. - Мы представляем весьма влиятельное лицо, - сказал Костлявый и воспроизвел выражение, какое бывает у людей, работающих на важную персону. Выглядело это точь-в-точь как если бы ему потребовалось слабительное. - Есть ли у него имя? - спросил я. - Я имею в виду вашу влиятельную личность. - Никаких имен, по крайней мере сейчас, - быстро сказал серый человек. - Вы позволите присесть, мистер Флорин? Я махнул рукой. Серый человек сделал два шага и примостился на краешке стула около платяного шкафа. Костлявый проследовал вглубь комнаты и утонул в одном из тех больших бесформенных кресел, из которых можно выбраться только с помощью подъемного крана. - Не стоит и говорить, - сказал серый человек, - что плата будет соразмерна серьезности задания. - Конечно, - сказал я. - Какого задания? - Речь идет о безопасности планеты. - Он произнес эту фразу с таким выражением, будто ждал, что я тут же вскочу и встану по стойке смирно. - Что общего между безопасностью планеты и мной? - Вы профессионал, один из лучших в стране. Вы осторожны, надежны и вас нелегко запугать. - Не забывайте про мою улыбку победителя, - заметил я. - А что за дело? - Частное расследование, конечно. - Плюс обязанности...мм... сопровождающего, - вставил Костлявый. - Телохранителя, - сказал я. - Все ясно, вы можете говорить об этом во весь голос. Не старайтесь, чтобы это звучало элегантно. Но вы упустили один момент. Я в отпуске, и продолжительном. Рука серого человека скользнула в тень и появилась с плоской кожаной папкой. С легким щелчком папка открылась. Маленький золотой знак подмигнул мне. - Вы нужны правительству, мистер Флорин, - сказал он безразличным голосом. - Это приказ или предложение? - столь же равнодушно спросил я. Серый человек почти улыбнулся. - Не убедительно, мистер Флорин. Я знаком с вашим послужным списком. К концу войны вам присвоили звание полковника, не так ли? - Воспоминания утомляют меня, - сказал я. - Война давно окончилась. Я был молодым и глупым. У меня было много грандиозных идей. Почему-то они не помогли сохранить мир. Вот-вот все начнется снова. - Есть один человек, способный исправить ситуацию. Я думаю, вы понимаете, кого я имею в виду? - Давайте не будем загадывать загадки в два часа ночи. Если вам есть что сказать, говорите. - Сенатору нужна ваша помощь, мистер Флорин. - Что может быть общего у мелкого частного детектива с Сенатором? Он может купить на корню весь этот квартал и снести его со мною вместе. - Он знает вас, Флорин; знает о вашей прошлой службе. Он вам доверяет. - Что он от меня хочет, открывать перед ним двери? - Он хочет встретиться с вами. - Понятно, - сказал я. - За углом стоит гоночный автомобиль, чтобы в мгновение ока доставить меня в его штаб-квартиру. - Вертолет, - сказал серый человек. - На крыше. - Можно было догадаться, - вздохнул я. - Ладно, дайте хоть одеть брюки... II Комната была большая, с толстыми коврами, со стенами, покрытыми шелковой узорчатой тканью, причудливыми карнизами, громадной спиральной люстрой, над созданием которой семья венецианских стеклодувов трудилась, наверное, не меньше года. Крупный мужчина с продолговатым важным лицом, на котором выделялся внушительных размеров нос, покрытый сетью лопнувших капилляров, встретил меня у двери, осторожно пожал руку и подвел к длинному полированному столу, за которым в ожидании сидели четверо. - Джентльмены, мистер Флорин, - представил он. Лица сидящих за столом были удивительно похожи и имели немало общего с фаршированной камбалой. - Мистер Флорин дал согласие помочь нам, - начал Носатый. - Не совсем так, - вставил я. - Скорее, согласился выслушать предложение. - Я разглядывал пять физиономий, а они в свою очередь разглядывали меня. Никто не предложил мне кресло. - Эти джентльмены, - продолжал Носатый, - личный персонал Сенатора. Вы можете полностью доверять им. - Прекрасно, - сказал я в той легкой манере, которая не раз помогала мне выйти из щекотливой ситуации. - И что же я должен им доверить? Один из стоящих наклонился вперед, сцепив пальцы рук. Это был сморщенный маленький человечек с узкими землистого цвета ноздрями и глазами ловчей птицы. - Мистер Флорин, надеюсь, вы видите, что мир катится в пропасть. Радикалы, фашиствующие группировки, экстремисты разных мастей - все дружно толкают нас к новой войне. Выдвижение кандидатуры Сенатора на пост мирового лидера - единственная надежда на сохранение мирного хода событий. - Допустим, но причем здесь я? Человек с лицом круглым и мягким сказал: - Предстоящие выборы будут самыми важными из всех, какие когда-либо происходили на нашей планете. - У него оказался бойкий, тонкий голос, и у меня возникло чувство, что он должен принадлежать худенькому и маленькому человеку, который, возможно, прячется под столом. - Политические идеи Сенатора, может быть, последний шанс выбраться из надвигающегося хаоса. - У меня такое чувство, - сказал я, - что мы никогда не доберемся до сути вопроса. - Возможно, вы заметили, - сказал пухленький человек, - что в последние дни предвыборная кампания Сенатора страдает некоторой... гм... вялостью. - В последнее время я не смотрел телевизор. - Наблюдатели отмечают, - сказал человек-птица, - что он повторяется, потерял присущую ему реакцию, из его речей исчезла энергия. И все это справедливо. Уже в течение трех месяцев мы снабжаем службы новостей фальшивыми записями. Все смотрели на меня. В комнате сгустилась напряженная тишина. Я обвел взглядом собеседников и остановился на человеке с клочковатыми седыми волосами и зубами, которые как будто были созданы лишь для того, чтобы сжимать трубку. - Вы хотите сказать, что он мертв? - спросил я. Седая голова медленно, почти с сожалением качнулась. - Сенатор, - сказал он торжественно, - сошел с ума. Тишина, наступившая после этой чудовищной новости, была тяжела, как мокрое белье в прачечной. Я поерзал на стуле и выслушал негромкие покашливания. - В течение последних трех лет он нес такое бремя, которое сломило бы обычного человека и за половину этого срока, - сказал Круглолицый. - У него мания преследования, - сказал Носатый. - Он убежден, что готовится его похищение. Он воображает, что враги нашли способ подавить его волю, сделать его марионеткой. Поэтому он хочет выйти из игры. - Налицо рациональное объяснение маниакальных идей, - сказал худой, как щепка, человек с полудюжиной прилизанных волос на лысой голове; он уставился на меня такими горящими глазами, что впору было жарить бифштексы. - Избегая трудностей предвыборной кампании, он выдумал благородный мотив; Сенатор жертвует своими надеждами ради того, чтобы не дать "использовать" себя. - Трагично, - сказал я, - но не по моей части. Вам нужен психиатр, а не сыщик. - Самые лучшие нейрофизиологи и психиатры страны пытались вернуть Сенатора к реальности, мистер Флорин, - сказал Носатый. - Но потерпели неудачу. Вот почему мы намерены взяться за это сами. С вашей помощью. III - Наш план заключается в следующем, - сказал человек-птица, наклоняясь вперед; его лицо почти утратило бесстрастность. - Сенатор твердо намерен ускользнуть. Очень хорошо. Мы позаботимся, чтобы ему это удалось. - Он воображает, что, избавившись от своего поста и затерявшись в толпе, он решит все проблемы, - сказал человек с горящими глазами. - Но очень скоро он убедится, что все не так. Психологи заверили нас, что ему будет нелегко избавиться от ответственности. Возникнут препятствия, порожденные его собственным подсознанием. И вот тут-то он получит возможность убедиться, что эти препятствия не совсем воображаемые. - Человек, который верит, что его преследуют незримые враги, угрожающие ему смертью, определенно психопат, - заметил Круглолицый. - Но что если за ним на самом деле охотятся? Что если его страхи не напрасны? - Видите ли, - сказал человек с горящими глазами, - в определенной стадии больной, находящийся во власти галлюцинаций, все же отличает иллюзии от действительности. Жертва истерической слепоты время от времени будет натыкаться на вполне реальный стул. Но если его укусит воображаемая собака, то шок, который он испытает, возвратит его из воображаемого безопасного убежища, которое, оказывается, далеко не такое уж безопасное, к гораздо более понятной действительности. - Мы возвратим ему здравый смысл, мистер Флорин, - сказал Носатый. - Не знаю, я не специалист. Может, это и сработает, - сказал я. - Но кто снабдит его розовыми слонами? Или парочкой ужасных привидений? - Возможностей у нас хватит, - угрюмо сказал Носатый. - Мы приняли меры для эвакуации части города, за исключением небольшого числа подготовленного персонала. Мы установили новейшее оборудование, реагирующее на импульсы его мозга. Все его передвижения будут под нашим контролем, а моделирование среды в ответ на его фантазии возьмет на себя машина. - Если он представит себя в кольце диких животных, - сказал человек с горящими глазами, - появятся дикие животные, Если он представит, что город подвергается бомбардировке - будут падать бомбы. Все натурально - взрывы, пожары, обломки. Он, конечно, преодолеет препятствия, вы ведь знаете, он сильный человек и, уж наверное, способен справиться с собственными фантазиями. И тогда, убежден, Сенатор преодолеет истинную угрозу своему рассудку. Я посмотрел на сидящих за столом. Они явно не шутили. - Вы, джентльмены, ожидаете слишком многого от дешевого спектакля, - сказал я. - Сенатор, может быть, и сумасшедший, но далеко не дурак. Носатый мрачно ухмыльнулся. И шевельнул пальцем. Я услышал рычание мощных двигателей и лязг гусениц, переламывающих все на своем пути. Задребезжали пепельницы на столе, задрожал пол, затанцевали светильники. Со стены упала картина, а сама стена вспучилась и рухнула в комнату. И дуло десятимиллиметрового скорострельного пулемета, установленного на носу танка "Бола Марк", вперлось в комнату. Я чувствовал запах гари и горячего масла, слышал визг турбин на холостом ходу. Носатый снова шевельнул рукой - и танк исчез. Стена была целехонька, как и картина, и все остальное. Вытащив платок, я вытер лоб и шею, а они изучали меня, покровительственно улыбаясь. - Да... - сказал я. - Снимаю свое последнее замечание. - Поверьте, мистер Флорин, все, что Сенатор испытает во время своего путешествия, будет абсолютно реальным - для него. - И все же это сумасшедший план, - сказал я. - Пусть так. Но ничего другого не осталось. Вы согласны помочь? - спросил Круглолицый. - И как я вписываюсь в эту картину? - Когда Сенатор отправится в путешествие, вы пойдете с ним. - Я слышал о людях, которые сошли с ума, - сказал я. - Но я никогда не слышал, чтобы они брали с собой пассажиров. - Вы будете охранять его, Флорин. Вы проведете его через весьма реальные опасности, с которыми он может столкнуться. И одновременно вы будете снабжены средствами связи, с их помощью мы будем наблюдать за его передвижениями. - Понятно. И что же, как говорится, я буду с этого иметь? Человек-птица пронзил меня взглядом. - Вы ведь человек чести, одинокий воин. Во всяком случае, таким себе кажетесь. И поэтому вы просто не сможете показать спину в ответ на призыв к долгу. - Он сел со взглядом настолько довольным, насколько может быть довольна ворона, ухватившая кусок сыра. - Может быть, кое в чем вы и правы, советник, - сказал я. - Но существует еще парочка мелочей, которыми я горжусь, помимо роли спасителя. Одна из них - то, что я сам выбираю себе работу. - Несмотря на вашу любовь к беспокойной жизни, мистер Флорин, вы богатый человек или могли бы таковым быть, если б захотели. То, что мы предлагаем вам, - это профессиональный вызов такого масштаба, с которым при других обстоятельствах вы бы никогда не встретились. Словом, выбор прост, - сказал Носатый. - Вы знаете ситуацию. Ваше право решать. Будете вы нам помогать или нет? - Чувствую, что ваши психологи поработали на славу не только над Сенатором... Давайте внесем ясность в один вопрос, - сказал я. - Если я подпишусь на это дело, то выполню работу по-своему. - Это понятно, - сказал Носатый слегка удивленно. - Что еще? - Когда начнется эксперимент? - Он уже начался. Сенатор ждет вас. - Он знает обо мне? - Он думает, что ваше прибытие - это хитрость, придуманная им самим. - У вас на все готовы ответы, - сказал я. - Это было бы неплохо, если бы вы знали все вопросы. - Мы предусмотрели любую случайность, которую могли только вообразить. Остальное - в ваших руках. IV Двое из сидящих за столом - они называли себя Внутренним Советом - сопроводили меня в ярко освещенную комнату в полуподвальном помещении. Трое молчаливых людей с крепкими руками помогли мне облачиться в новый костюм из мягкого серого материала, который, как сказал Носатый, был более или менее пуленепробиваемым, а также оказался снабжен устройством для подогрева или охлаждения в зависимости от температуры. Я получил два пистолета: один встроенный в перстень, а другой - в зажим авторучки. Техник достал маленькую коробочку, похожую на те, в которых выращивают искусственный жемчуг. Внутри, в гнездышке из хлопка, находилась маленькая розовая пластмассовая штучка размером с рыбью чешуйку. - Средство связи. Оно будет прикреплено к вашему черепу за ухом, а волосы прикроют его. Краснощекий человек, которого я прежде не видел, вошел в комнату и, посовещавшись с Носатым, повернулся ко мне. - Если вы готовы, мистер Флорин... - сказал он приятным, как последнее желание, голосом. У двери я оглянулся. Четыре угрюмых лица смотрели на меня. Никто со мной не попрощался. V Я слышал о летней резиденции Сенатора. Это был коттедж из восьмидесяти пяти комнат, на пятидесяти акрах лужайки, у подножия холмов, в шестидесяти милях к северо-востоку от города. Пилот сбросил меня среди группы больших хвойных деревьев в холодный ночной воздух, наполненный запахом сосны, в полумиле от огней дома. Следуя инструкциям, я прокрался между деревьями, производя не больше шума, чем лось во время гона, и обнаружил дыру в надежной ограде, точно в том месте, где мне сказали. Человек с мощной винтовкой на ремне и с собакой на поводке прошел в пятидесяти футах от меня, не повернув головы. Возможно, он тоже следовал инструкциям. Когда он скрылся из виду, я двинулся к дому короткими бросками, от тени к тени. Это казалось мне на редкость глупым, но Носатый настаивал, чтобы все было именно так. Черный ход был скрыт красивым стелющимся можжевельником. Мой ключ позволил войти в маленькую квартиру, наполненную запахом дезинфицирующих средств и ведрами, попадающимися под ноги. Следующая дверь вела в узкий холл. В фойе направо светились огни; я дошел налево, прокрался по узким лестницам на третий этаж, вышел в коридор, стены которого были покрыты серым шелком, что напомнило мне кое о чем, но я отбросил эту мысль. Впереди из открытой двери лился мягкий свет. Я двинулся к ней и вошел в роскошь и аромат дорогой мебели и старых картин. Он стоял у открытого стенного сейфа, спиной ко мне. Когда я входил в дверь, он обернулся. Я узнал лохматые, начинающие седеть светлые волосы, квадратную челюсть с ямочкой, которая приносила Сенатору женские голоса на выборах, крепкие плечи. Глаза были голубыми и спокойными. Он смотрел на меня так обыденно, как будто я был дворецким, которому он позвонил. - Флорин, - сказал он мягким шепотом, чего я не ожидал. - Вы пришли. - Он протянул руку; рукопожатие было твердым, ногти после маникюра гладкими. - Что я могу сделать для вас, Сенатор? - спросил я. На мгновение он задержался с ответом, как будто припоминал старую шутку. - Полагаю, что они выдали вам историю о моем помешательстве? Будто бы у меня мания преследования? Прежде, чем я смог ответить, он продолжил: - Все это, естественно, чепуха. Дело обстоит совсем не так. - Хорошо, - сказал я. - Я готов выслушать правду. - Они намерены убить меня, - сказал он будничным тоном, - если только вы не поможете мне. VI Его взгляд был прямым и честным. Он был капитаном, я - его командой, наступило время играть. - Между прочим, встречались ли мы раньше, Сенатор? Он покачал головой, улыбнувшись. - Учитывая обстоятельства, - сказал я, - думаю, что вы хотели бы увидеть документы, удостоверяющие личность. Возможно, он слегка смутился, а может быть, и нет. - Я не большой знаток физиогномики, но ваша репутация мне известна, - сказал он и посмотрел на меня так, словно настала пора выхватить карту тайных переходов в стенах замка. - Может быть, вы просветите меня, Сенатор, - сказал я. - Анархия, митинги, террор... - Все это отнюдь не столь стихийно, как может показаться. Толпою манипулируют. Я достал сигару и размял ее. - Это тяжкое подозрение, - сказал я. - Без сомнения, Ван Ваук сообщил вам об опасности политического хаоса, экономического коллапса, планетарной катастрофы? - Мне говорили об этом. - Есть еще одно обстоятельство, которое он, возможно, не упомянул. Наша планета оккупирована. Я зажег сигару и с шумом выдохнул дым через нос. - Видимо, это ускользнуло из его памяти. Кто же оккупанты? - Мир управляется единым правительством уже в течение двадцати лет: и ясно, что нет такого внутреннего врага, который был бы способен начать атаку... - Кто же тогда? Маленькие зеленые человечки с Андромеды? - Не человечки, - сказал он серьезно. - Что касается Андромеды - не знаю. - Забавно, - сказал я. - Я что-то ничего подобного не замечал. - Вы не верите мне. - А почему я должен Вам верить? - решительно спросил я. Он слегка усмехнулся. - Почему, в самом деле? - слабая улыбка увяла. - Но предположим, я представлю вам доказательства. - Готов рассмотреть. - Как вы могли бы догадаться, здесь их нет. Я кивнул, наблюдая за ним. Его глаза не выглядели дикими, но так бывает у многих сумасшедших. - Сознаю: мои слова, кажется, располагают вас в пользу версии Ван Ваука, - сказал он спокойно. - Но я иду на риск. Буду с вами предельно откровенным. - Согласен. - Вы пришли сюда как агент Ван Ваука. Я же прошу вас забыть и его, и Совет, то есть быть преданным лично мне. - Я был нанят в качестве вашего телохранителя, Сенатор, - сказал я. - И намерен выполнить свою работу. Но вы не очень-то стремитесь облегчить мою задачу. Ваш идеал вполне мог заинтересовать мальчиков с сачками для ловли бабочек. Вы знаете, что я не верю вам, и тем не менее просите поддержать вашу игру. А я даже не знаю, какую игру вы ведете. - Правда в том, что это я навязал вас Совету в качестве моего телохранителя. Он выглядел сильным, уверенным в себе, здоровым, целеустремленным - за исключением легкого намека на раздражительность. - Я хотел, чтобы вы были со мной, - сказал он. - Ван Ваук может думать, что угодно. Я заполучил вас - это главное. Запишите: за мной очко. - Хорошо, я здесь. Что дальше? - Они установили связь с врагом - Ван Ваук и его банда. Они намерены сотрудничать с ним. Бог знает, что им было обещано. Я намерен остановить их. -Как? - У меня есть несколько человек, способных на многое. Ван Ваук знает об этом, вот почему он осудил меня на смерть. - Почему же он ждет? - Откровенное убийство сделает из меня мученика. Он предпочитает сначала дискредитировать меня. Рассказ о сумасшествии - первый шаг. С вашей помощью он надеется заставить меня совершить то, что станет одновременно причиной моей смерти и ее оправданием. - Он послал меня сюда помочь вам совершить побег, - напомнил я. - По маршруту, проложенному им же. Но у меня свои планы. - Почему же вы не ушли раньше? - Я ждал вас. - Неужели я настолько необходим вам? - Мне нужен рядом такой человек, как вы. Человек, который не дрогнет перед лицом опасности. - Не позволяйте дурачить себя, Сенатор, - сказал я. - Я не гожусь в герои крутого боевика. Он изобразил скромную улыбку и дал ей исчезнуть. - Мне стыдно, Флорин. Простите, если я недостаточно высоко оценил вас. Но абсолютно откровенно - я боюсь. Моя плоть ранима. Я съеживаюсь от одной лишь мысли о смерти - особенно насильственной. - Но и мне нравится жизнь, несмотря на ее недостатки. Если я и высунулся пару раз, то лишь потому, что другие варианты были еще хуже. Он выдал мне тень улыбки. - Неужели вам не хочется узнать, действительно ли я сумасшедший? И вам не интересно увидеть, что я предложу вам в качестве доказательств вторжения? - В этом что-то есть. Он посмотрел мне в глаза. - Я хочу, чтобы вы были моим союзником, идущим за мной до самой смерти. Или так - или ничего. - Вы получите или это, или ничего. - А сознаете ли вы, что окажетесь в смертельной опасности, как только мы отклонимся от заготовленного Ван Вауком сценария? - сказал он. - Такая мысль посещала меня. - Хорошо, - сказал он, снова став сдержанным. - Остановимся на этом. - Он подошел к шкафу и достал теплую полушинель со следами длительной носки и одел ее. Она немного уменьшила его величественность, но не очень. Пока он занимался этим, я заглянул в открытый стенной сейф. Там была стопка документов, перевязанных пурпурной лентой, письма, толстая пачка похожих на банкноты бумажек, но печать была сделана в виде льва, а также имелась надпись "Платежное средство "Ластрион Конкорд" для всех видов долгов, общественных и личных". Еще в сейфе лежал плоский пистолет неизвестного мне типа. - Что такое "Ластрион Конкорд", Сенатор? - спросил я. - Торговая организация, акционером которой я был, - сказал он после некоторого замешательства. - Сейчас их акции почти ничего не стоят. Я храню их как память о моей ранней коммерческой деятельности. Он не смотрел на меня, стоя у окна и поглаживая пальцами серую металлическую раму. Я опустил игрушечный пистолет в боковой карман. - До земли слишком далеко, - сказал я. - Но полагаю, у вас в носке найдется веревочная лестница? - Найдется кое-что получше, Флорин. - Раздался мягкий щелчок, и оконная рама распахнулась в комнату, как ворота. Но никакой ветерок в помещение не проник: на расстоянии вытянутой руки находилась невыразительная серая стена, а на уровне пола комнаты - бетонное покрытие. - Двойная панель в стене, - сказал он. - В доме есть немало особенностей, которые приятно удивили бы Ван Ваука, узнай он о них. - Каков был другой маршрут, Сенатор? - спросил я. - Которым, как полагает Ван Ваук, вы воспользуетесь? - Панель задней стенки гардероба открывает путь вниз, в гараж. Наш путь менее роскошный, в данной ситуации, но гораздо более удобный. Он пошел впереди меня, ускользнув из поля зрения. Когда я намеревался последовать за ним, за моим ухом будто застрекотал сверчок. "Хорошая работа, - прошептал тоненький голосок. - Все идет прекрасно. Следуйте за ним". Я окинул последним взглядом комнату и пошел за Сенатором потайным ходом. VII Мы вышли из стены в тень гигантского тополя. Сенатор прокладывал путь без каких-либо драматических фокусов через декоративный сад к ряду импортированных тополей, а затем вдоль них к ограде. Из-под пальто он достал ножницы и вырезал в проволоке дыру. Проникнув сквозь нее, мы оказались в кукурузном поле под звездами. Сенатор повернулся ко мне и хотел что-то сказать, когда сработала охранная сигнализация. Не было ни пронзительных звонков, ни сирен, просто по всему периметру вспыхнули яркие прожекторы. - Живее, - закричал я, и мы ринулись к лесистому холму за полем. Тополя не могли укрыть нас, и наши длинные тени бежали впереди. Я чувствовал себя таким же незаметным, как таракан в стакане для коктейля, но если и был другой способ, то я его не знал. Мы перелезли через какую-то изгородь, и оказались в реденьком лесочке, который, по счастью, становился все гуще по мере подъема. Мы остановились, чтобы перевести дыхание, в четверти мили от дома, мирно плавающего в луже света под нами. Не было видно ни вооруженных людей, бегающих по лужайке, ни вертолетов, жужжащих в воздухе, ни ревущих полицейских машин. - Чересчур легко, - сказал я. - Что это значит? - Сенатор быстро восстанавливал дыхание. Он был в форме - очко в нашу пользу. - Они включили это море огней как будто лишь для того, чтобы осветить нам дорогу. - Существует тщательно разработанная система электронной защиты, - сказал он, и я увидел, как Сенатор усмехнулся. - Не так давно я немного поработал с пунктом управления. - Вы обо всем подумали, Сенатор. Что дальше? - Радиальное шоссе No 180 проходит в миле к западу, хотя... - он махнул рукой в сторону гребня горы над нами. - Второстепенная дорога No 96 опоясывает холмы в семи милях отсюда. Здесь труднопроходимая местность, но я знаю маршрут. Мы можем достигнуть дороги через два часа, как раз вовремя, чтобы поймать продуктовый "дальнобойщик" и бесплатно добраться до побережья. - Почему до побережья? - Там нас будет ждать человек по имени Иридани. У него все связи. Внизу под нами началось, наконец, движение. Завыли машины. Слышались окрики, но никто не выглядел особенно обеспокоенным - по крайней мере, так казалось с расстояния в полторы тысячи ярдов, - Ван Ваук предусмотрел любую случайность, кроме этой, - удовлетворенно сказал Сенатор. - Ускользнув из сети именно в этом месте, мы обошли всю его команду. - Только если мы не будем сидеть и слишком долго восхищаться собой. Звезды светили достаточно ярко. Сенатор оказался опытным туристом и, видимо, точно знал, куда двигаться. Мы забрались на хребет, и он показал на призрачное сияние на севере, где в сорока милях находился Хоумпорт. Пешее путешествие без остановок заняло на десять минут больше предсказанного Сенатором. Сенатор остановился перевести дух и протянул мне серебряную фляжку и квадратную таблетку. - Бренди, - сказал он. - И тонизатор. Бренди оказалось превосходным. - Понял, - сказал я, отхлебнув изрядный глоток. - Это побег из тюрьмы "люкс", американский план. Он рассмеялся. - У меня было достаточно времени на подготовку. Еще три месяца назад для меня стало очевидным, что Ван Ваук и Совет что-то задумали. - А вы уверены, что правильно поняли их намерения? - На что вы намекаете? - А вдруг маршрут через гардероб был фальшивкой? Возможно, псевдоокно было наживкой? Может быть, они сейчас следят за нами? - Вы говорите наугад, Флорин? Или? - Я почти никогда не говорю наугад. Он рассмеялся снова, и хотя не громко и не весело, но все-таки это был смех. - В действительности все выглядит несколько иначе, чем мы себе представляем. Но на чем-то необходимо остановиться. Я предпочитаю верить, что думаю собственной головой и что мои идеи не столь уж плохи и даже лучше, чем все планы Ван Ваука. - Что произойдет после вашей встречи с этим Иридани? - У него есть доступ к средствам массовой информации. Мое неожиданное появление в эфире, выступление в газетах свяжет им руки. - Или сыграет им на руку. - Что вы имеете в виду? - Все то же - зеленых человечков. - Но это не так, Флорин. Я сказал вам, что у меня есть доказательства. - Если вы способны выдумать пришельцев, то можете выдумать и доказательства. - А если вы сомневаетесь, что я в здравом уме, почему вы здесь? - Я согласился помочь вам, Сенатор, а не верить в ваши идеи. - В самом деле? А может быть, ваша помощь заключается в том, чтобы послушно привести меня к Ван Вауку? - Вы послали за мной, Сенатор, - это была не моя мысль. Он хотел ответить резко, однако передумал, лишь покачал головой и улыбнулся. Мы двигались молча и вскоре услышали приближающийся с южного направления вой турбин грузовика. - Вот и наша телега, - сказал я. - Точно как вы предсказывали, Сенатор. - Всем известий, что это центральная грузовая артерия, не пытайтесь усмотреть здесь что-то мистическое. - Думаю, что и Ван Ваук это тоже знает. Прячьтесь, пуленепробиваемый жилет на мне, а не на вас. - К черту, - резко сказал Сенатор, немного выходя из роли. - Надо кому-то доверять. - Он вышел на середину дороги и стал махать "дальнобойщику", когда тот появился из-за поворота. Мы забрались в кузов через задний борт и удобно устроились среди пустых корзин для цыплят. VIII Водитель подбросил нас к товарным складам в квартале от порта; по потрескавшейся мостовой холодный порывистый ветер, пропахший дохлой рыбой и промасленной пенькой, гнал перед собой крупный песок и старые газеты. Слабый, мертвенный свет фонаря на угловом столбе освещал фасады магазинов; полотняные навесы над их витринами были похожи на глаза слепцов. В поле зрения находилось несколько человек: борющиеся с ветром мужчины в фетровых шляпах и женщины в шляпах "колокол". Такси прокатило мимо, поднимая фонтаны грязной воды. - Куда дальше, Сенатор? - Он ждет меня в условленном месте через каждые четыре часа. - Сенатор посмотрел на карманные часы. - Осталось менее получаса. Мы прошли мимо закрытого магазина готового платья с манекенами, одетыми в двубортные пыльные смокинги, мимо кондитерской с засохшими помадками и деревянными корками, мимо аптеки с бутылочками мутных растворов... На углу я остановился. - А что если нам изменить маршрут? Просто так, без причины. - Чепуха. - Он двинулся дальше, но я не пошевельнулся. - Убедите меня, Сенатор. - Послушайте, Флорин! Ваша работа выполнять мои приказы, а не запугивать. - Вношу поправку: я здесь для того, чтобы сохранить вас в живых. И мое дело, как я это выполняю. Он пристально посмотрел на меня и пожал плечами. - Хорошо. Два квартала на запад, один на юг. Мы пошли по темной улице. Пешеходы - все, как один - почему-то оказались на другой стороне, хотя я не видел, чтобы кто-то, избегая нас, переходил дорогу. Удивительно много высоких и стройных женщин, одетых в серое пальто с воротниками из белки. Автомобиль с зеленым верхом медленно проехал по улице. Я повернул за угол. В полуквартале от нас загорелась спичка. Я увидел все тот же зеленый автомобиль: дверца была открыта, фары выключены, мотор работал. Шофер выбросил спичку и сел в машину. Ее фары вспыхнули, ослепляя нас двумя обрамленными в никель шарами, каждый размером с небольшой тазик для стирки. - Бежим! - выпалил Сенатор. - Стойте! - заорал я и, успев схватить его за руку, толкнул в подъезд. Машина пронеслась мимо, как из пушки, и свернула за угол. - Близко, - сказал Сенатор сдавленным голосом. - Быстро соображаете, Флорин! - Ага, - сказал я. - Фальшивая игра. Они хотели, чтобы мы их увидели. Может, это были ваши приятели? - На что вы намекаете? - Ни на что, Сенатор. Просто блуждаю в потемках. - Вы не перенервничали, Флорин? Я ответил ему своей самой лучшей, побеждающей смерть улыбкой. - Все это ерунда, - убежденно сказал Сенатор. Он хотел выйти из подъезда, но я остановил его. - Может быть, мне лучше разведать обстановку одному? - Ради бога, Флорин, скоро вы начнете искать грабителей под кроватью! - Иногда их там можно обнаружить, Сенатор. Он презрительно хмыкнул, - Я сделал ошибку, послав за вами. Вы не тот человек, которому меня убедили довериться... Он внезапно застыл, словно осознавая только что сказанное. - Вот-вот, Сенатор, именно так... - Какого черта, что вы имеете в виду? - Только то, что я согласился охранять вас, Сенатор. Но вы почему-то не помогаете мне. Почему бы это, а? Он заскрипел зубами и взглянул на меня. - Ну-ну, вы можете уволить меня, и я тут же уйду, - сказал я. - Но пока я работаю на вас, вы будете делать то, что я считаю нужным. - Черт побери, парень, можешь ты... просто идти рядом? Я бесстрастно смотрел на него. - Хорошо. Пусть будет по-вашему, - сказал он сквозь зубы. За моим ухом раздался шепот. Тоненький голосок произнес: "Флорин, произошла небольшая задержка. Вы должны предотвратить встречу. Идите на восток. В ближайшее время получите дополнительные инструкции". - Ну, - сказал Сенатор. - Я передумал, - сказал я. - Давайте отложим встречу. Придем сюда через четыре часа. - И это когда каждый час на счету! - Считаются только те, когда вы живы, Сенатор. - Ну, хорошо. Что вы предлагаете? - Предположим, мы пройдем на восток. Он подозрительно посмотрел на меня. - Флорин, вы все мне рассказали? - Я первый спросил вас о том же. Он фыркнул и рванул мимо меня на восток, я последовал за ним. Кварталы выглядели близнецами. Большой автомобиль с зеленым верхом проехал перекресток в полуквартале от нас. Мы продолжали идти. "Хорошо, Флорин, - прошептал тоненький голос. - Остановитесь на следующем углу и ждите". Мы приблизились к перекрестку и перешли на другую сторону. - Ступайте вперед. Я хочу кое-что проверить. Он бросил на меня негодующий взгляд, отошел на пятьдесят футов и уставился в темную витрину. Я достал сигарету, размял кончик и увидел зеленую машину за углом двумя кварталами впереди. Уронив сигарету, я бросился к Сенатору. - В аллею! Быстро! - Зачем? Что такое? Я толкнул его вперед, в темноту, зловоние и мусор. Послышался глухой рокот мощного двигателя. Машина подъехала ближе и остановилась. Двигатель продолжал работать на холостом ходу. Через минуту автомобиль двинулся, миновав аллею. - Та же самая машина, - прошептал Сенатор. - Вы знаете владельца? - Конечно, нет. Кто это, Флорин? - Тот, кто предлагает нам игру. Но мне не нравятся ее правила. - Ради бога, не могли бы вы говорить понятней? - Только когда мне самому станет ясно. Давайте выбираться отсюда, Сенатор. Этим путем, - я указал вглубь аллеи. Он заворчал, но последовал за мной. Мы оказались на темной улице, которая ничем не отличалась от предыдущей. - Куда вы меня ведете, Флорин? - спросил Сенатор заметно охрипшим голосом. - Я играю в эту игру на слух, - сказал я. - Давайте найдем тихий уголок... - это все, что я успел произнести до того, как зеленая машина вырвалась из боковой улицы. Она накренилась на повороте, выпрямилась и с ревом устремилась на нас. Я услышал, как закричал Сенатор и зазвенело стекло, уловил тра-та-та-та тридцатого калибра, увидел выхлоп пламени и почувствовал на щеке жала осколков кирпича. В это же время я хватал, поворачивал и пригибал Сенатора, а пистолет, поставленный на автоматический огонь, опять захлебнулся в кашле, взревел двигатель, оставив после себя лишь эхо, которое разнеслось по улице и исчезло вдали, наградив нас звенящей тишиной, более пронзительной, чем в кафедральном соборе. Сенатор сползал по кирпичной стене спиной ко мне, медленно опускаясь на колени. Я подхватил его и увидел большое пятно, расплывающееся на боку. Кто-то сдавленно крикнул. Послышались звуки шагов. Пора было исчезать. Я закинул руку Сенатора на плечо; его ноги ватно переступали по тротуару, и так мы сделали двадцать пьяных шагов, пока я не увидел дверь в глубокой нише слева. Она не выглядела слишком приветливой, но я двинулся к ней, повернул ручку, и мы ввалились в темную маленькую комнату, полную упакованных коробок, разбросанной стружки, кусочков проволоки и обрывков веревки, едва видимых в грязном свете, проникающем через окно. Положив Сенатора на пол, я обнаружил две дыры в его боку на расстоянии шести дюймов друг от друга. - Очень плохо? - прошептал он. - Раздроблено ребро. Пуля прошла насквозь. Вам повезло. - Вы тоже ранены, - сказал он, словно бы обвиняя меня. Я ощупал челюсть и обнаружил ободранную кожу, которая слегка кровоточила. - Беру слова о ваших друзьях обратно, - сказал я. - Пули были настоящие. - Они хотели убить меня! - он попытался сесть, но я уложил его обратно. - Что же вы удивляетесь? Вы ведь сами говорили, что таков их замысел. - Да, но... - он замолчал. - Они сошли с ума! - продолжил он. - Флорин, что делать? - Сначала я задраю ваши пробоины, - и я принялся за работу. - Этот ваш приятель, Иридани, - расскажите о нем. - Вы были правы. Это западня. Я не могу теперь идти на встречу. Я!.. - Остановитесь, Сенатор. У меня были сомнения по поводу всей вашей истории, но эти пули меняют дело. Иридани - это, возможно, выход из тупика. Давно ли вы знакомы? - Ну, несколько лет. Я доверял ему.... - Есть ли основания связывать его с этой пальбой? - Не напрямую... но все пошло не так. Я хочу выбраться отсюда, Флорин! - Куда же мы пойдем? - Не знаю. - Тогда, может быть, лучше подумать о встрече? - Я не могу опять оказаться там, на этих улицах! - Вы не можете оставаться здесь. - Черт возьми, что вы понимаете! Вы просто... - он овладел собой и замолчал, уставившись в потолок. - Точно, я телохранитель по найму. Так почему бы не позволить мне выполнить работу? Я встречусь с Иридани сам. Если он мне понравится, я приведу его сюда. - Нет, я не останусь здесь один. - Это самый безопасный способ. Он тяжело вздохнул. - Я заслужил это. Я не очень хорошо держался, не правда ли, Флорин? Но сейчас я в норме. Я вам не помешаю, поверьте. Я забинтовал его полосами рубахи. - Вы все-таки хотите идти, Сенатор? - Конечно. Я помог ему встать на ноги. Раздалось слабое "клик" и тоненький голосок за моим правым ухом произнес: "Хорошо, Флорин. Подождите развития событий". Сенатор был занят тем, что застегивал пальто, постанывая от боли. Я пощупал кожу за ухом, нашел устройство, с трудом извлек его и раздавил каблуком. Мы вышли на улицу. Никаких зеленых "бьюиков" в пределах видимости не было, никто не начинал стрельбу. Прячась в тени, как пара мышей, застигнутых вдалеке от норы, мы направились к порту. IX Это был скромный подвальный ресторанчик, расположенный на улице лишь чуть менее убогой, чем та, где в нас стреляли. Две ступени вели к тусклому свету, запахам выпивки и дешевых сигарет. Мы заняли кабину в глубине и заказали пиво у тяжеловеса с разбитыми бровями и лицом, по которому, видно, столько молотили, что оно стало плоским. Он поставил перед нами два запотевших стакана и возвратился за стойку к своим неподъемным мыслям. - Он опаздывает, - нервно сказал Сенатор, сидевший лицом к входной двери. - Мне это не нравится, Флорин. В нас могут выстрелить через окно. - Они могли сделать это в любое время. Но не сделали; может быть, позднее мы выясним почему. Он не слушал, глядя на открывшуюся дверь. Я увидел стройную темноволосую девушку: упрятав подбородок в воротник из рыжей лисы, девушка спустилась на две ступеньки и осмотрелась. Возможно, ее взгляд на мгновение задержался на нашей кабинке, или мне это показалось. У нее было такое лицо, которое может только присниться. Она пересекла зал и исчезла через заднюю дверь. - Вот это да! - сказал я. - На нашей стороне? - Кто? - Не переигрывайте, Сенатор, - сказал я. Он нахмурился. - Послушайте, Флорин. Мне не нравится ваш тон. - Может быть, вы не все рассказали мне, Сенатор? - Я все рассказал вам, - огрызнулся он. - Этот фарс зашел слишком далеко. - Он начал приподниматься и замер, уставившись в окно. Я повернул голову и увидел сквозь стекло, как останавливается у обочины зеленый "бьюик". Дверь машины открылась, и из салона вышел человек, которого я уже видел. Мой ночной визитер - тот, седой. Казалось, он тоже заметил меня и застыл на полушаге. - Вы знаете его? - моментально спросил я Сенатора. Тот не ответил. Его лицо слегка дрогнуло. Высокий, ноющий звук возник где-то поблизости. Я попытался встать, но не почувствовал ног. Сенатор наклонился ко мне, что-то крича, но я не способен был разобрать слова. Они набегали друг на друга с оглушительным гулом, как будто грузовой состав проходил сквозь туннель, а я висел снаружи вагона. Затем моя хватка ослабела, и я упал, а поезд с шумом полетел в темноту, издавая траурные звуки, которые прокладывали путь в небытие. X Я лежал на спине, на горячем песке, и солнце жгло лицо. Огненные муравьи ползали по мне, покусывая то тут, то там, словно пробуя блюдо на завтрак. Я попытался шевельнуться, но почувствовал, что связан. - Ты просто трус, - говорил кто-то. - Черт возьми, я сделал все, что было в моих силах! Голоса доносились с неба. Я попытался открыть глаза, но веки не шелохнулись. - Во всем виноват ты один, Барделл, - сказал другой голос. Этот голос мне кого-то напоминал. Трейт. Ленвел Трейт - имя возникло откуда-то издалека, из прошлого. Но странно: я знал имя, но совершенно не помнил человека. - Это я-то виноват?! Кто руководил операцией? Вы! А мне оставался этот ад! - Заткнитесь, вы, все! - приказал Носатый. -Я не знал ни его имени, не помнил, где его встречал, но голос припоминал. - Ллойд, приготовьте все для ситуации No1. Барделл, приготовься. - Вы с ума сошли? С меня хватит! - Ты возвращаешься. Хотя ты едва не погубил все дело, но другого у нас нет. - Вы не должны!.. Я потерял уверенность!.. Я не верю больше в технику! Это будет убийство! - Самоубийство, - сказал Носатый. - Если ты не встряхнешься и не наберешься мужества. - Мне нужна помощь! События развиваются не так, как вы предполагали. - Что скажешь на это, Ллойд? - Хорошо, хорошо. Ради бога, уладь это! Я занят по горло. Разговор продолжался, но другой звук заглушал его. Поднимающийся ветер был горячим, как паяльная лампа. Заработала циркулярная пила и, проложив себе путь через мое небо, раскололо его, и темнота разлилась Ниагарским водопадом, смыв голоса, муравьев, пустыню и меня. XI Я открыл глаза, напротив сидела девушка, уже без лисьего воротника, и с удивлением глядела на меня. - С вами все в порядке? - спросила она голосом, похожим на весенний ветерок среди желтых нарциссов. Впрочем, голос, возможно, был самый обычный. Скорее всего, я сам, выкарабкавшись из этого состояния, был неожиданно счастлив. - Далеко не все, - сказал я чьим-то чужим басом, да еще используя при этом дистанционное управление. У меня возникло дьявольски сильное желание взлететь на люстру и на тирольский манер спеть первые такты "Вильгельма Телля". - Как долго я был в ауте? Она нахмурилась. - Вы просто сидели здесь. Правда, выглядели немного странно, поэтому я позволила себе... - Они схватили его, да? - Его? Вашего брата? Он ушел. - Куда ушел? Какой брат? Почему вы так решили? - Я просто предположила... - Они, наверное, ждут, что я выколочу из вас все секреты. Но если честно, крошка, я не в форме. Я встал. И почувствовал себя совсем худо. И опять сел. - Вам нужно отдохнуть. - Да? А вам-то что до этого? - Ничего, в самом деле. Просто... - Она не закончила фразу. Я снова поднялся. Теперь это получилось немного лучше, но голова была словно набита песком. - Подождите, пожалуйста, - сказала она и положила свою ладонь на мою. - В другой раз я задержусь, - сказал я. - Но, как говорится, долг зовет. Или что-то другое. - Вы избиты и больны... - Прости, крошка, я ухожу. Между прочим, ты когда-нибудь слышала о "Ластрион Конкорд"? Она не ответила, только покачала головой. Когда у двери я обернулся, она все еще смотрела на меня большими красивыми глазами. Я позволил двери разделить нас, и снова оказался на улице. Падал легкий снежок. На тонком слое тающего снега я заметил следы, уходившие туда, откуда пришли мы с Сенатором. Я двинулся по ним, немного покачиваясь, но оставаясь на службе. XII Следы повторяли маршрут, по которому мы шли с Сенатором, когда отважно спасались от убийц, или от чего-то там спасались, если спасались вообще. Следы закончились в том месте, где мы слезли с грузовика. Ателье было все еще закрыто, но второй слева манекен, казалось, пристально посмотрел на меня. - Привет, дружище, - сказал я. - Мы с тобой из одной команды. - Он не ответил, что меня вполне устроило. Я чувствовал себя слабым, словно новорожденный бельчонок, - и почти столь же проворным. Мои кисти и колени болели. Мне хотелось улечься на что-нибудь мягкое и ждать, когда со мной наконец произойдет что-либо приятное, но вместо этого я двинулся вперед к мрачному дверному проему, устроился поудобнее и стал ждать. Я не знал, чего ожидаю. Я думал о той девушке в баре. О ней приятно было думать. Я размышлял, является ли она частью наркосна. У меня возникло желание возвратиться и проверить, но как раз в этот момент какой-то человек вышел из аллеи напротив. Он был в темном пальто и шляпе, но я узнал его. Это был покрытый перхотью Рыжеволосый, навестивший меня в отеле вместе с Седым. Он огляделся по сторонам, затем повернулся и припустил резвым шагом по улице. Я дал ему дойти до угла, затем пошел следом. Свернув за угол, я его уже не обнаружил. Продолжая двигаться, я миновал темный вход как раз вовремя, чтобы заметить последнее умирающее движение вертящейся двери. Я толкнул ее и очутился в крохотном вестибюле с полом из черного и белого кафеля - маленькими прямоугольничками без глянца, уложенными зигзагами, подобно моим мыслям в этот момент. Лестница вела вверх, к площадке; я услышал шаги над головой. Казалось, человек торопился. Я двинулся наверх. Двумя пролетами выше подъем закончился неосвещенным коридором. Призрачный зеленоватый свет струился из-под двери в его дальнем конце. Я бесшумно передвигался по зеленому ковру. Из-за двери не доносилось никаких звуков. Я вошел без стука, просто повернув ручку. Внутри был красивый ковер, горка, кресло, письменный стол. А за столом, одетый в щегольский серый полосатый костюм, сидел и улыбался мне питон. Ну, может быть, и не питон. Может, ящерица. Темно-фиолетовое, с пепельно-голубым отливом, белое у горла. С гладкой чешуей, блестящее, с округлой вытянутой мордой, глазами без век и пастью без губ. Это что-то откинулось на спинку кресла, беззаботно махнуло почти рукой и сказало: - Ну, мистер Флорин, вы удивляете всех нас. - Его голос был легким и сухим, как лепестки увядшей розы. Я выхватил браунинг и направил на это существо. Оно зажгло сигарету и выдохнуло дым через две маленькие безносые ноздри. - Являетесь ли вы участником первого кошмара? - спросил я. - Или это дублирующий аттракцион? Оно издало смешок, приятный, дружелюбный, расслабленный смешок, какой редко можно услышать от рептилии. Я, во всяком случае, не слышал. - Вы очень занятный персонаж, Флорин, - сказал он. -Но какое дело вы пытаетесь завершить? Что вы ищете в этих призрачных комнатах, в этих коридорах, полных привидений? - Вы не упомянули еще наводненные фантомами улицы, - сказал я. - Но хорошо, так что же я ищу? - Позвольте дать вам дружеский совет, Флорин. Пусть все идет своим чередом. Поверьте, это самое разумное в вашей ситуации. Пора прекратить расследование. Позвольте жизни течь мимо вас. Принимайте ее такой, какова она есть. Вы попали не в свой сюжет, Флорин. Вы ведь человек действия, а не философ. Смиритесь с этим. - Последовательно, или со всем сразу? - я поднял пистолет и прицелился в центр улыбки. - Выкладывайте все, - сказал я. - Если мне не понравится, я выстрелю. Улыбка рептилии плавала в мягком облаке сигаретного дыма. Звенящий звук исходил от деревянной мебели. Я попытался что-то сказать, но в моих легких не было воздуха, только густой фиолетовый туман. Я попытался надавить на спусковой крючок, но он был приварен к скобе, я нажимал сильнее, и звон становился громче, туман густел и вертелся в маленьких красных глазках, которые сверкали, как две затухающие искорки, где-то далеко за морем, затем мигнули и погасли. XIII Напротив сидела девушка, одетая в облегающее темно-синее платье, мерцающее, как полированная рыбья чешуя. Она смотрела на меня с сочувственным беспокойством, как наблюдает орнитолог за неведомой ему раненой птицей. - Не пойдет, - сказал я. - Ни у одного орнитолога нет таких глаз. - Звук собственного голоса меня очень удивил. - С вами все в порядке? - спросила она. Ее голос был сладок, как мед, мягок, как утреннее облачко, нежен, как музыка. В любом случае, это был красивый голос. - Ваш друг ушел, - сказала она. Я сидел за столом в том же баре, на том же месте. - Не думайте, - сказал я, - что я принадлежу к славной когорте заблудших пьяниц. Что заставило вас подумать, что тот человек - друг? - Я... я просто предположила... - Как долго я был в ауте? - Не знаю точно; я имею в виду, вы просто сидели здесь; правда, выглядели немножко странно, поэтому... - ее голос затих. Я потер виски, и в глазах появился дрожащий свет, который грозил перерасти в сильную пульсацию, что не сулило ничего хорошего. - Нет ли у вас чувства, будто вы участвовали в этой сцене раньше? - сказал я. - Я почти догадываюсь, что последует за этим. Вы предложите мне отдохнуть, пока я не почувствую себя лучше. - Я думаю, вам действительно следует отдохнуть. Выглядите вы и впрямь неважно. - Ценю ваше внимание, мисс, но откуда такая забота? - Почему же нет? Я человек... - Это больше, чем я могу сказать о некоторых моих знакомых. Скажите, вы не видели здесь парня с головой змеи? А может, ящерицы? - Пожалуйста, не надо так шутить, - она посмотрела на меня непроницаемым взглядом, за который я безнадежно старался проникнуть. - И к такому ответу я был готов. Я возродился из пепла один раз или дважды? Впрочем, это вопрос для философов, а я, как говорят, человек действия. - Не понимаю, о чем вы говорите, - горько сказала девушка. - Я думала, вам нужна помощь. Если я ошиблась... - она начала подниматься, но я схватил ее за руку и усадил обратно. - Не торопитесь. Вы мое единственное звено, если во всем происходящем есть хоть какой-то смысл - и даже если нет никакого. Она попыталась отнять руку, но не слишком настойчиво. Может быть, Сенатор мне что-нибудь подсыпал, - сказал я. - А может, и не он. Возможно, серый человек выстрелил в меня наркоампулой. - В вас стреляли? - В мою сторону. Они попали в Сенатора. Я его телохранитель. По крайней мере, они так сказали. Но кажется, я был стрелкой компаса или радиобуем. Грязное дело, вы согласны со мной, мисс? - Реджис. Все это какая-то нелепица... - Мне это нравится еще меньше, мисс Реджис. Может быть, Сенатор потерял уверенность в себе после всего случившегося. Не могу сказать, что виню его. Вероятно, поэтому он и бросил меня; а может быть, его схватили. - Вы сказали - Сенатор? - Ага, тот самый Сенатор. Значительное лицо. Но никаких имен. По крайней мере, сейчас. Так сказал серый человек. Мне хотелось бы знать, на чьей он стороне. Я хотел бы знать, за какую команду играл я - и существуют ли вообще в этой игре команды? Реджис молча наблюдала за мной. - Вам придется не обращать внимания на некоторую мою эксцентричность, - сказал я. - У меня было несколько тихих галлюцинаций. Трудно понять, кто есть кто. Например, вы. Почему вы сидите здесь и слушаете меня? Вам уже следовало бы взывать о помощи к ребятам со смирительными рубашками. - Я не верю, что вы опасны, - сказала она спокойно. - Вы знаете меня? - Я никогда до этого вас не видела. - Что заставило вас выйти в прохладную ночь и привело сюда, в эту дешевую забегаловку, - одну? В прошлый раз, я едва ли не принял вас за даму, ищущую знакомств. - Мне... трудно сказать. Это был... импульс. Я кивнул. - Превосходно. Это, кстати, проясняет дело. Хотите выяснить что-нибудь еще, прежде чем я уйду? - Пожалуйста, не уходите. - У меня дела, мисс Реджис, - сказал я. - Есть вопросы, на которые надо найти ответы, и ответы, ждущие правильных вопросов. А время уходит. Я поковылял к выходу, и она не окликнула меня. Я был немного огорчен этим, но не оглянулся. XIV Выйдя наружу, я поискал следы на снегу, но на этот раз не нашел. Это почему-то успокоило: снег и следы были частью сна. Улица оказалась на месте, это уже кое-что. Повернув направо, я пошел по-прежнему маршруту, или мне снилось, что я шел, или снилось, что мне снилось, как я шел до тех пор, покуда не встретил Рыжеволосого. Встреча с ним была прорывом. Она помогла мне вспомнить, что на самом деле его там не было. Что бы они мне ни преподнесли, это было вздором. Я все еще чувствовал себя ошарашенным, как монашка, которая продолжает ждать предложения выйти замуж и вдруг узнает, что уже утро вторника и она в чужом городе. Улицы были непонятно пустынны даже для столь позднего времени. Ни одного автомобиля. В окнах ни огонька. Только порывистый ветер да шуршание мышей за деревянными панелями. Я возвратился на улицу, где дебютировал несколькими сотнями лет - или двумя ласами - раньше. Завернул за угол и увидел человека в темной шляпе и пальто, который стоял перед магазином готового платья и изучал витрину. Я узнал его: это был Рыжеволосый. В качестве пророчества мой наркосон был не так уж плох. Внезапно из переулка появился Сенатор. Я отпрянул назад, чтобы меня не увидели, и спешно подытожил всю имеющуюся на данный момент информацию. Это привело меня в замешательство. Проанализировал все снова в другом порядке. Это смутило меня еще больше. - К черту факты, - проворчал я. - Возвращаемся к существу вопроса. - Я проверил, на месте ли пистолет, и завернул за угол, готовый действовать. Их не было. Город был пустынным, как Помпеи, и так же полон древними грехами. В своем наркосне я последовал за Рыжеволосым в здание. Может быть, в этом ключ к разгадке. Поскольку выбора не было, я пошел туда, где во сне была дверь, и обнаружил ее - большую стеклянную дверь с номером 13, сверкающим броскими золотыми цифрами. Войдя внутрь, я очутился в фойе с зелеными стенами, спиральной лестницей и запахом заброшенной библиотеки. Стояла величественная тишина. Я стал подниматься по ступенькам и попал на площадку с серой дверью. Открыв ее, я обнаружил Рыжеволосого, стоящего спиной в шести футах от меня, и занятого попытками открыть какой-то сейф. Он не успел обернуться, как я уже приставил револьвер к его левой почке. - Не думай, что я не сумею выпустить несколько пуль тебе в спину, если дело дойдет до того, - сказал я тем, что осталось от голоса. Глаза у него стали как у мыши, пойманной у норки. Рот свесился набок, словно переполненный карман. - Говори, - потребовал я. - Не волнуйся, если что-то будет не по порядку. Просто начинай. Я скажу, когда остановиться. - Вы не должны быть здесь, - выдал он придушенную версию высокотонального писка. - Я знаю. Но представим, что я, тем не менее, здесь. Где Сенатор? - Можете теперь забыть о Сенаторе, - сказал он настолько быстро, что его язык не успевал за словами. - Все закончилось. - Это вы раскатывали в зеленом "бьюике"? - спросил я, поглубже погружая ствол. - Я не собирался убивать вас. Вас надо было только фазировать на уровень Эты, клянусь! - Этим вы сильно облегчили мне душу, - сказал я. - Продолжайте. - Вы должны поверить мне! Когда операция закончится, я покажу вам запись... - он сделал паузу, чтобы сглотнуть. - Видите ли, я могу подтвердить все, о чем говорю. Только позвольте мне открыть возвращатель и... - он вставил ключ и повернул его. Я попытался схватить Рыжеволосого, но неожиданно воздух стал густым, как сироп, и приобрел такой же цвет, наполнившись множеством маленьких вертящихся огоньков... XV Она сидела напротив, одетая в тонкую белую блузку и пепельно-голубой жакет. Ее волосы были нежно каштанового цвета, такого же цвета были глаза. Она смотрела на меня с тревогой, как птица наблюдает за появлением на свет своего первенца. - Неправильно. - Мой голос звучал в ушах неотчетливо. Я потянулся через стол и схватил ее запястье. У меня хорошо получалось хватать людей за руки. Удержать их - другое дело. Она не сопротивлялась. - Мне показалось, что вам нужна помощь, - сказала она тихим шепотом. - Эта мысль делает вам честь. - Я огляделся: тот же зал, где происходила предыдущая сцена. Бармен протирал тот же стакан, стоял тот же запах жареного лука и кислого вина; те же потемневшие банки, те же тусклые медные котелки у камина. - Тот человек ушел, - сказала девушка. - Вы выглядели... - ...немного странно, - сказал я. - Давай пропустим все это, дорогая. У нас есть более интересные темы для беседы. - Я не понимаю, что вы имеете в виду, - сказала она слабым голосом, который, тем не менее, звучал, как цыганская гитара в ночи. - Как тебя зовут? - спросил я. - Мисс Реджис. Курия Реджис. - И ты уже знаешь мое имя, не так ли? - Конечно. Я думаю, ты совершил ошибку... - У меня был широкий выбор ошибок, и я их все совершил. - Я отпустил ее и потер свои кисти. Однако это не помогло. Моя грудная клетка отзывалась болью при каждом вздохе. - Объясни мне сначала, - сказал я, - как ты думаешь: сидели мы с тобой раньше за этим столиком? - Конечно, нет. - Так почему ты здесь? - Но ведь ты позвал меня, - ее глаза искали и, кажется, не могли что-то найти в моих глазах. - Расскажи, пожалуйста, подробней. - Ты дал объявление в газете. - О чем? - О том, что я нужна тебе. И свое имя. - И только поэтому ты пришла? - Если я не нужна тебе, я уйду. - Подожди. Закажи сэндвич. Досчитай сотнями до миллиона. Если я не вернусь к этому времени, начинай без меня. - Я ухватился за край стола и заставил себя встать. Комната качнулась. - Итак, все заново, - сказал я. - Я пошел. Когда я обернулся, столик был пуст. XVI - Флорин, - сказал я себе, - что-то ты делаешь неправильно. Или что-то не делаешь правильно. Я оглядел улицу. Падал легкий снег. Не было видно людей, не было следов на тротуаре, отпечатков шин на мостовой. Весь мир будто существовал для меня одного. - Мне дали наркотики, - сказал я. - Допустим. Но сколько попыток я должен сделать, прежде чем произойдут главные события? Как я узнаю, когда это действительно начнется? Как я пойму, происходит ли это в реальности или во сне? - Ты проходишь обучение, - сказал я. - Каждый раз, когда ты делаешь неверный поворот, тебя отсылают за угол. Но тебе это здорово надоело. И твое подсознание пытается что-то подсказать тебе. Едва я это проговорил, мир исчез. Даже когда внезапно гаснет свет в комнате, это всегда вызывает шок. Но тут исчезло небо. Наступила полная темнота. Я протянул руку и нащупал стену рядом с собой; хотя мой нос был на расстоянии дюйма от нее, я мог ее чувствовать, но не видеть. - Новые правила, Флорин, - сказал я вслух, чтобы хоть что-нибудь услышать. - Но игра все та же. Я ощупал стену позади себя, нашел дверь, из которой только что вышел. Она была заперта. - Никаких возвращений назад, - посоветовал я себе. - Только вперед. Только к месту действия. Ты можешь сделать это при помощи навигационного счисления пути. Это была не блестящая идея, но другая мне в голову не пришла. Полчаса я тащился, касаясь одной рукой стены, а другой хватая воздух впереди. Я шел то с одной стороны бордюрного камня, то с другой, умудряясь не споткнуться о пожарные краны, и все это без собаки-поводыря. Я гордился собой. Хорошая работа. Вопрос, для кого я ее делаю. Я начал работать на Внутренний Совет, но не выяснил их имена. Затем руководство было за Сенатором, некоторое время мы работали вместе, и очень неплохо, но затем и здесь что-то разладилось. Есть вероятность, что он сам сбежал от меня, но ввиду отсутствия доказательств он все еще оставался моим клиентом. Если Ван Ваук или кто-нибудь еще из его шайки выхватил его из-под моего дремлющего носа, то мой долг - вернуть его, и это означало, что я должен продолжать поиски, считая шаги и кварталы по пути, где я в последний раз видел его и Рыжеволосого. Знакомый угол. Я повернул налево и ощупью двинулся к стеклянной двери с цифрой 13. Никакой двери здесь не оказалось. Возможно, я ошибся в подсчетах. Может быть, кто-нибудь пришел и заделал ее. Просто чтобы сбить меня с толку. А может быть, ее никогда не было. Я прошел еще несколько футов и наткнулся на вращающуюся дверь; она повернулась и втолкнула меня в слепящий блеск сороковаттной лампочки, свисающей на перекрученной проволоке в холле, который или достраивали, или ломали. В поле зрения ничего привлекательного не было, но было приятно получить обратно зрение, даже если все, что я увидел, это дранка на неоштукатуренных стенах, грубый цементный пол, шаткие деревянные ступени, ведущие наверх. - На этот раз, - сказал я себе, - веди игру немного спокойней. Никаких размахиваний револьвером, никаких незнакомых дверей, чтобы просунуть в них голову. Я поднялся и оказался на площадке, замусоренной стружками и кирпичной крошкой. Над черной дверью из тяжелой латуни стояла цифра 13. Прижавшись к двери ухом, я сумел различить звуки голосов. Казалось, они о чем-то спорили. Это меня устраивало: мной владело настроение с кем-нибудь не согласиться. Я взялся за ручку; она повернулась, и я вступил в проход между оштукатуренной стеной с одной стороны и окнами из матового стекла с другой. Голоса раздавались из третьего от двери окна. Я осторожно придвинулся к нему. - ...Как это - потерял его? - спрашивал Носатый. - Говорю же: возник фактор непредсказуемости! Пошли помехи. - Это было сказано тонким, высоким голосом. - Верните его обратно! - Не понимаю я этого. Регенерация произошла вовремя... - Подумайте обо мне! - раздался голос, не совсем похожий на голос Сенатора. - Я не могу больше испытывать того, что случилось в последний раз. - Неважно, что вы можете или не можете испытывать! Вы знали, на что шли. - Неужели! Даже Профессор не знает, что происходит! - Не называйте меня профессором, Барделл! - Джентльмены, давайте не терять из виду объект. Все остальное - второстепенно. Возникло довольно длительное молчание. Я едва дышал и пытался прочесть мысли через окно. Или я не смог этого сделать, или там никого не было. Я нашел дверь в комнату за окнами и открыл ее. Комната выглядела так, будто она пустовала долгое время. В стенном шкафу было три погнутых крючка для пальто и немного коричневой бумаги на полке. И несколько дохлых мух. Дверь в соседний офис была забита досками. Я проверил доски, что-то звякнуло, и стена отъехала назад, брызнул золотой свет. Я спрятал крошечный пистолет и шагнул на широкую улицу, выложенную разноцветной плиткой. XVII Прищурясь, я глянул в небо. От солнца исходил желтый свет. Был полдень приятного летнего дня. Никакого снегопада. Капля воды побежала по подбородку. Я прикоснулся тыльной стороной ладони к лицу; кожа была холодной, как замороженная рыба. - Фальшивые деньги, фальшивый Сенатор, фальшивая погода, - сказал я. - Или, может быть, и это все фальшивое? Может быть, я в большой комнате с небесно-голубым потолком и с имитацией солнца. - Может быть, - согласился я. - Но остается вопрос - почему? - Сенатор знает ответ, - сказал я. - Наверняка - но заговорит ли он? - Когда я начну бить его фальшивой головой об этот фальшивый тротуар, он заголосит, как три канарейки, - я произнес это с меньшей уверенностью, чем чувством. - Но сначала ты должен поймать его. - Ничего. Он не ускользнет от острого глаза Флорина - Мастера Сыска - если, конечно, я не наступлю на собственный шнурок или не растеряю злость. - Замечаешь ли ты признаки разочарования? Не устал ли еще от всех этих трюков, а, Флорин? - Вся беда в этих трюках. Они надоели. Боже! Как они надоели! - Проверь парк. Я посмотрел на противоположную сторону широкой улицы, где был парк с мягкой, как пух, зеленой травой между высокими пушистыми деревьями. За ними неясно вырисовывались высокие загадочные здания, сверкающие белизной. Автомобиль на громадных колесах вывернул из-за угла и направился в мою сторону. Он был легким, как кабриолет без лошади, с закругленными углами, выкрашен в нежно-фиолетовый цвет и разрисован сложным орнаментом из золотых линий. Сидящие в нем мужчина и женщина глядели друг на друга, в то время как кабриолет двигался сам. Они были одеты в тонкие, как паутинка, одежды с цветными пятнами. Резиновые шины издавали мягкий шуршащий звук, проезжая по плитке. - Я знал, что Генри запланировал большой сюрприз на тридцатой минуте, но такого не ожидал, - сказал я и осознал, что не просто рассуждаю вслух, но и жду ответа. Что бы там ни использовал Сенатор для "ерша" в моем пиве, но побочных эффектов от этого получилось больше, чем после шести месяцев гормональных инъекций, и, возможно, включало галлюцинации с фиолетовыми экипажами, катящимися по улицам под солнцем в два раза больше и в три раза ярче, чем наше. Самое время было завернуть куда-нибудь и избавить свой организм от этой штуки. Я направился к самому большому кусту, обогнул его и почти столкнулся с Сенатором. Его голова дернулась. - Вы! - сказал он без удовольствия в голосе. - Что вы здесь делаете? - Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, - сообщил я. - Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро? - Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка! - Что это за место, Сенатор? Он попятился от меня. - Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту тему. - Извините мою настойчивость, - сказал я и попытался схватить его за шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову размером с дирижабль на конце стофутового кабеля. XVIII Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам. Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до изнеможения; я плыл за ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем. Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел. - Нам необходимо немного побеседовать, - сказал я. - Я запаздываю на два парадокса и одно чудо. - Ты идиот, - прорычал он. - Ты не знаешь в какую петлю сунул голову. - Вот мне и хочется узнать, - сказал я. - Между прочим, расскажите-ка еще раз, что такое "Ластрион Конкорд" Он фыркнул. - Никогда не слышал о такой фирме. - Жаль, - сказал я. - Наверное, это моя фантазия. Она посетила меня в том же месте, где и... - я вынул плоский пистолет, который взял из сейфа. - Может быть, это тоже фантазия? - Что это значит, Флорин? - сказал Сенатор напряженным голосом. - Ты изменил мне? Теперь была моя очередь усмехаться ленивой улыбкой. - Бросьте, Сенатор! Кого вы думаете одурачить? Он остолбенел. - Почему я должен обманывать тебя? - Ну, хватит, хватит! Визитеры ночью, разукрашенная приемная, намеки на темные дела в недалеком будущем. И детали были хороши: фальшивые официальные документы, фальшивые деньги, может быть, даже фальшивый пистолет. - Я подбросил его на ладони. - Это двухмиллиметровый игломет, - сердито, а отчасти и испуганно произнес он. - Да, детали были хороши, - продолжал я. - Как взятый напрокат смокинг. Вот я и отправился разузнать, к чему весь этот маскарад. - Я ни в чем не замешан, - сказал Сенатор. - Я умываю руки. Я не хочу участвовать в этой афере. - А вторжение? Он посмотрел на меня и нахмурился. - Вторжения нет, а? - сказал я. - Жаль. Меня заинтересовала идея. В этом были кое-какие возможности. Что дальше? Он задвигал желваками на скулах. - А, черт, - решился он, скривившись. - Мое имя Барделл. Я актер. Я был нанят для имперсонификации Сенатора. - Для чего? - Спроси того, кто меня нанимал, - сказал он злобным тоном и, видимо, ощутил боль в челюсти. - Чувствуется, да? - сказал я. - Я был должен тебе пару оплеух за пиво. Оно обошлось бы тебе в одну, если бы оказалось без наркотика. - А ты крепкий парень. Эта доза должна была успокоить тебя до тех пор, пока... - Он оборвал себя. - Не обращай внимания. Я вижу, мы допустили ошибку в самом начале. - Так начни сначала. Сенатор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он издал короткий смешок. - Флорин. Железный человек. Флорин - бедный, ничего не подозревающий простак, который позволяет связать себя архаичным призывом к долгу. Они снабдили его одеждой, гримом, крошечным устройством за ухом, чтобы провести его через трудные и опасные места. И что же он делает? Он пробивает в этом плане дыру такого размера, что через нее может пройти симфонический оркестр. - Похоже, что у вас все концы, - сказал я. - Не поймите меня превратно, Флорин, - сказал он. - Черт, неужели до вас все еще не дошло? - Он постучал по бугорку за ухом. - Здесь близнец вашего. Я был пойман тем же способом, что и вы. - Но кем же? - Советом. - Продолжайте, у вас прекрасно получается. - Хорошо. У них были планы: теперь очевидно, что они не сработали. - Не заставляйте меня уговаривать вас, Барделл. Я из тех людей, которые любят слушать. - То, что я могу рассказать, не сделает вас счастливым. - А вы попробуйте. Он хитро посмотрел на меня. - Позвольте мне вместо этого задать один вопрос, Флорин: как вы добрались из вашего номера в довольно-таки заурядном отеле, до Дома Правительства? И по этому же поводу: как вы попали в отель? Я стал припоминать. Ничего. Вспомнил номер. Попытался вспомнить детали регистрации, лицо коридорного... Должно быть, я позволил соскользнуть маске игрока в покер с моего лица, потому что Барделл оскалил зубы в беспощадной усмешке. - А вчера, Флорин? Что-нибудь о вашем последнем деле? О ваших старых родителях, долгих счастливых годах детства? Расскажите мне о них. - Это, наверное, действие наркотика, - сказал я, чувствуя, каким неповоротливым становится язык. - В воспоминаниях Флорина, кажется, есть немало пробелов, - презрительно усмехнулся экс-Сенатор. - Как называется ваш родной город, Флорин? - Чикаго, - сказал я, произнося название как будто на иностранном языке. Сенатор выглядел озабоченным. - Где это? - Между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, если только вы не передвинули его. - Лос-Анджелес? Вы имеете в виду Калифорнию? На Земле? - Вы догадались, - сказал я и сделал паузу, чтобы облизнуть губы сухим носком, который обнаружил на том месте, где обычно находился язык. - Это кое-что объясняет, - пробормотал он. - Возьми себя в руки, приятель. Тебя ожидает нечто забавное. - Валяй, - сказал я. - Мы не на Земле, мы на Грейфеле, четвертой планете системы Вулф-9 в двадцати восьми световых годах от Солнца. - Это, действительно, занятно, - сказал я, и мой голос был пустым, как игрушка на рождественской елке. - Выходит, не нас оккупирует чужая планета, а мы оккупируем ее? - Вы не обязаны верить моим словам, Флорин. - Разбитая губа, а может быть что- то другое делало его голос не совсем ясным. - Посмотрите вокруг. Похожи ли эти растения на земные? Разве вы не заметили, что сила тяжести на восемнадцать процентов меньше, а воздух больше насыщен кислородом? Взгляните на солнце: это диффузный желтый гигант. - Хорошо. Моя старая мама, если у меня была старая мама, всегда учила меня смотреть правде в глаза. В этом вы мне здорово помогаете. Кто-то взял на себя массу хлопот как на транспортировку меня к месту, называемому Грейфел, так и на постройку достаточно убедительных декораций. Должна существовать причина для всего этого, не так ли? Он посмотрел на меня, как хирург смотрит на ногу, которую необходимо ампутировать. - Вы не ведаете, что творите. Вторгаетесь в нечто недоступное вашему пониманию. Сущность не является тем, чем она кажется... - Не рассказывайте мне о том, чего не существует, говорите о том, что есть. - Я не могу этого сделать. - Он что-то вертел в руках: с блестящими кнопками и хрустальной петлей наверху, на которую трудно было смотреть. - Я был терпелив с вами, Флорин, - сказал он, но его голос ускользал от меня, слова вылетали быстрее и быстрее, как пластинка не на тех оборотах. Моя голова запульсировала болью. Я пытался ухватить ускользающий силуэт, но он растаял. Я увидел вспышку в солнечных лучах и услышал голос, раздающийся из-за холмов: - ...извини, Флорин... Затем фиолетовая темнота взорвалась, и я очутился в самолете, упавшем в пучину, полную затихающего грома. XIX - Мистер, Флорин, - говорил легкий сухой голос, - вы создаете проблемы для всех нас. Я открыл глаза, и славный парень со змеиной головой улыбнулся мне безгубой улыбкой и выдохнул фиолетовый дым из безносых ноздрей, сверкая глазами без век. Он развалился в шезлонге, одежда его состояла из открытого жакета, сшитого из оранжевых полотенец, и оранжевых шортов. Цвет их напоминал мне о чем-то, что я никак не мог ухватить. - Это кое-что, - сказал я и сел на стул. Между нами был стол под бело-синим зонтиком. Позади террасы виднелась полоска белого песка, похожего на пляж, но не было моря. Я старался не смотреть на блестящие серебристо-фиолетовые бедра, ребристую бледно-серую грудь с крошечными малиновыми пятнышками, на ступни толщиной с палец в сандалиях с широкими ремнями. Он заметил, что я гляжу на него и издал мягкое кудахтанье, которое, видимо, означало смех. - Извините меня, - сказал он. - Я нахожу ваше любопытство поразительным. Я подозреваю, что в момент вашего растворения вы вытягиваете шею, чтобы раскрыть состав растворителя. - Это просто безобидная эксцентричность, - сказал я. - Такая же, как ваши вкусы в одежде. - Вы превозносите свой самоконтроль, - сказал он не столь искренне, как прежде. - Но что если перед вами предстанут аномалии настолько грандиозные, что ваше сознание будет не в состоянии ассимилировать их? Сохраните ли вы тогда хладнокровие? - он поднял руку, щелкнув пальцами. Лавина огня окутала его; его улыбка пульсировала в горячем мерцании, языки пламени бушевали вокруг меня. Я не сдавал позиций частично из-за того, что был парализован, а частично из-за того, что не верил в реальность увиденного. Он снова щелкнул пальцами и вокруг нас была уже зеленая трава, и солнце сверкало на поверхности в десяти футах над нами. Маленькая рыбка осторожно проплыла между нами, и он небрежно отмахнулся от нее и снова щелкнул пальцами. Падал снег. Толстый слой его покрывал стол, голову моего визави. Дыхание его украшалось ледяными хрусталиками. - Ловко, - сказал я. - А хороши ли вы в трюках с картами? Он смахнул лед и сжал пальцы. - Вы не поражены, - сказал он обыденным голосом. - Манипуляции со Вселенной ничего не значат для вас? Я деланно зевнул. Значит, это была не фальшивка. - Со Вселенной? - сказал я. - Или со мной? - Вы удивительная натура, Флорин. Чего вы хотите? Что движет вами? - Кто спрашивает меня об этом? - Можете называть меня Дисс. Представьте себе... существуют иные заинтересованные стороны, кроме тех, которые вам хорошо известны. Вы играете на гораздо большей сцене, чем до сих пор представляли себе. Поэтому должны вести себя осторожно. Я зевнул еще раз. - Я устал. Мне нужны сон, пища, любовь - все, кроме общения с таинственными жуликами, которые делают намеки, что в недалеком будущем предстоят великие свершения и что самое выигрышное дело - не совать нос куда не надо. Кто вы, Дисс? Кого вы представляете? Действительно ли вы выглядите как Александр Македонский в шкуре крокодила или это только мое видение, страдающее разлитием желчи? - Я представитель определенных сил в Космосе. Моя наружность не имеет значения. Самого факта моего существования достаточно. - Барделл говорил что-то о вторжении. - Слово, обозначающее примитивный взгляд на действительность. - Что вы оккупируете? Землю или Грейфел? Я получил удовольствие, заметив, как дернулась его голова. - Что вы знаете о Грейфеле, мистер Флорин? - Ну, находитесь в системе Вулф-9, в 28 световых годах от старого доброго Чикаго. - Я выдал широкую счастливую улыбку. Он нахмурился и потянулся почти небрежно за чем-то на столе. Я начал быстро подниматься, но лампа-вспышка, размером с небо, мигнула и погрузила все в темноту, чернее, чем в закрытой банке с краской. Я рванулся через стол, мои пальцы ухватили что-то горячее, как духовка, и скользкое, как сырая печень. Я услышал взволнованное шипение и снова схватил, но уже что-то маленькое, тяжелое, сложной формы, что отчаянно сопротивлялось и затем освободилось. Раздался сердитый вопль, слова, которые произносились быстрее, чем я был способен разобрать, затем ослепительный взрыв. XX Она сидела напротив, закутанная в старое поношенное пальто с жалким облезшим воротником. В глядящих на меня глазах было вопросительное выражение. - Не говори мне ничего, - произнес я таким голосом, что даже мне самому показалось, что я пьян. - Я сидел здесь с закрытыми глазами, напевал старые хоровые матросские песни на нелитературном амхарском; поэтому ты присела, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке. Со мной не все в порядке. Со мной далеко не все в порядке. Я так далек от того, чтобы быть в порядке, что дальше некуда. Она попыталась сказать что-то, но я оборвал. - Давай пропустим все остальные строчки; перепрыгнем сразу к тому месту, где ты говоришь, что я в опасности, а я отправляюсь в ночь в конном строю, чтобы еще раз сложить голову. - Не понимаю, что ты хочешь сказать. - Я имею в виду, что мы сидели и толковали об этом раньше. Все сущее чем-то представляется. Обычно не тем, чем является на самом деле. Кем являешься ты? - я потянулся через стол и взял ее за руку. Она была холодной и гладкой и не шевельнулась, когда мои пальцы сомкнулись. Я сказал: - Слушай внимательно, Курия. Я знаю, как тебя зовут, потому что ты сказала уже мне об этом. Сидя на этом самом месте... - Я остановился и обвел взглядом комнату. Она была отделана сосновыми панелями, лак от них почерней от времени и грязи. Вывеска на стене приглашала меня пить пиво "Манру". - ...или почти на этом месте. Ты сказала', что пришла по пригла... - Ты имеешь в виду телефонный звонок? - О'кей, телефонный звонок. Или почтовый голубь. Это неважно. - Флорин, ты несешь какую-то околесицу. Ты сказал по телефону, что дело срочное. - И ты примчалась посреди ночи. - Конечно. - Кто вы, мисс Реджис? Она смотрела на меня большими и печальными глазами. - Флорин, - прошептала она, - ты меня не узнаешь? Я твоя жена. Я хитро посмотрел на нее. - Да? В прошлый раз ты говорила, что мы раньше никогда не встречались. - Я знала, что ты перегружен работой. Это было свыше человеческих сил. - Ты когда-нибудь слышала о месте под названием Грейфел? - Конечно, это деревушка у озера Вулф, где мы отдыхали прошлым летом. - Само собой. Глупо с моей стороны. Двадцать восемь миль откуда? - От Чикаго. - Еще одно: среди тесного круга наших близких друзей случайно нет рыжего? Она почти улыбнулась. - Ты имеешь в виду Сида? - Это Дисс, если прочитать наоборот. Только с одним "с". Надо это отметить. Может быть, это важно. - Бедный Флорин, - начала она, но я отмахнулся. - Давай приведем факты в порядок, - сказал я. - Может быть, у нас и нет никаких фактов, но мы их все равно приведем в порядок. Факт номер один - несколько часов назад я спал здоровым сном в номере и был разбужен появлением двух мужчин. Они рассказали мне сказку, которая вызывала массу сомнений, но я клюнул. Меня доставили на совещание очень важных персон, которые поведали мне о том, что Сенатор подвержен галлюцинациям, а они желают превратить эти галлюцинации в действительность, чтобы его вылечить. Но у меня ощущение, что фантазии начались до этого. Носатый был частью их. Но тогда я этого не знал. Далее, я спрашиваю себя, что мне известно об их боссе - "Сенаторе". Здесь тоже пустота. Сенатор - кто? Это поражает меня своей нелепостью. А тебя? - Флорин, ты бредишь... - Я только начинаю, крошка. Подожди, пока я действительно перейду к основному. Факт номер два: Сенатором является, а может быть, и не является кто-то другой, улавливаешь? Вероятно, актер по имени Барделл. Тебе это имя о чем-нибудь говорит? - Ты имеешь ввиду Ланса Барделла, телерадиозвезду? - Телерадио... это интересное слово. Но давай пока отбросим. Как я говорил, этот парень, Сенатор, - очень непоследовательный игрок. Сначала он выдвигает версию запланированного убийства. Затем мы имеем инопланетных оккупантов. В следующий раз он был актером, жертвой похищения, а может быть, подсадным шпионом, точно не могу припомнить, кем именно. Но я продолжал работать и последовал за ним в эту забегаловку, где он напоил меня чем-то, что окончательно выбило меня в аут. Когда я очнулся, передо мной была ты. Она просто смотрела на меня своими большими, наполненными болью глазами. - Я не буду задавать дежурный вопрос: что такая красивая девушка делает в подобном месте. - Ты смеешься надо мной. Почему ты так жесток, Флорин? Я только хочу помочь тебе. - Вернемся к фактам. Факт номер три. Я пошел по следам и обнаружил пропавшую дверь. - Имеет ли это какое-нибудь значение сейчас... - Ты отвлекаешься. Сначала была дверь, потом ее не стало. - Ты все превращаешь в шутку. - Мисс, после продолжительного размышления я пришел к выводу, что единственным мыслимым ответом Вселенной - в том виде, в каком она устроена, - является взрыв истерического смеха. Но я отвлекаюсь. Итак, я рассказал о двери, которой не было. Я стал ждать. Мой давний помощник, серый человек, вышел из аллеи, и я последовал за ним. Он привел меня в комнату, где никого не было, даже его самого. - Я не понимаю. - Я тоже, крошка. Но позволь мне продолжить рассказ. Мне хочется посмотреть, чем все это обернется. Где я остановился? Ах, да, один-одинешенек среди согнутых крючков для пальто. Итак, я бродил вокруг, пока не нашел, с кем можно поговорить. Им оказался парень с головой ужа. - Флорин... Я поднял руку. - Не мешай, пожалуйста. Я многому учусь сейчас, только слушай мой рассказ. Например, я только что сказал, что он выглядел как уж, но в первый раз, когда я его увидел, я подумал о питоне. Может быть, я одолею свой невроз. Если я смогу свести его образ к безобидному земляному червю, то с этим можно жить. Забавно, но его идеи напоминали твои. Она попыталась улыбнуться. -Да? - Он также советовал мне не задавать вопросы и плыть по течению. Я сразу же потерял сознание. И догадайся, что произошло? Я вернулся сюда - к тебе. - Продолжай. - Ага, наконец-то я привлек твое внимание. Это была вторая наша встреча, но ты не помнишь. - Нет, я не помню. - Конечно. Ты предостерегала, что меня ждут неприятности, но я вышел за ними и нашел их достаточно, чтобы опять появиться здесь. Это заставило меня почувствовать себя одним из тех резиновых шаров, которые привязывают к ракеткам для пинг-понга. - Это была... наша третья встреча? - Теперь, девочка, ты улавливаешь. Дальше все усложняется. У меня все еще сохранялось желание повидать своего старого босса - Сенатора. На этот раз там была хитрая дверь. Я открыл ее - и неожиданно наступил летний полдень в уютном местечке, где сила тяжести на 18 процентов меньше, солнца слишком много, а деревья похожи на кружевное нижнее белье. Сенатор оказался там. Мы только начали приходить к взаимопониманию, как он вытащил какую-то штуку и улизнул. Она ждала продолжения, наблюдая за мной. -Я второй раз увидел Змееголового, Дисса. Он хотел отшлифовать мои манеры и заставить играть по его правилам. Сказал, что является большой шишкой - но приспустил пары, когда я упомянул Грейфел. Он притушил огни, а я потерял сознание... - И теперь ты здесь. - Когда я прихожу в себя, ты всегда приветствуешь меня. Этого достаточно, чтобы заставить человека стремиться сюда. Кроме того, я не совсем просыпаюсь. Сначала я там - потом здесь. Но каждый раз мы всегда ближе. Теперь ты - моя жена. Кстати, как мы познакомились? - Ну, мы познакомились... - Ее лицо внезапно заледенело. - Я не знаю, - сказала она таким тихим голосом, что его можно было поместить на кончике булавки. - Добро пожаловать в мою команду. Начинаю ли я заинтересовывать вас, мисс Реджис? - Но почему? - от волнения она ухватилась за палец и стала крутить его. - Что это означает? - Кто говорит, что это что-то означает? Может быть, все это лишь игра с неясной целью. Но запутывание их планов приносит мне определенное удовлетворение - если они существуют и если у них есть планы. - Продолжай, - она смотрела на меня. Ее глаза были прозрачно-зелеными с плавающими в глубине золотыми искорками. - Например, явно не предполагалось, что я увижу пурпурные деньги с напечатанной на них надписью "Ластрион Конкорд", - сказал я. - А может быть, существовал и другой план. Но затем Рыжеволосый "засветился". Я не могу понять почему. Он побежал, когда увидел меня. После этого я подслушал беседу, которая - в этом я абсолютно уверен - не предназначалась для моих ушей. Громкие голоса, доносившиеся из-за окна. Но от всего этого мало проку. - Продолжай, Флорин. - Затем ты опять появилась на сцене. Я не пойму зачем, но чувствую, что ты не являешься частью планов Носатого. - Нет, Флорин! Пожалуйста, верь мне! Я не являюсь частью ничьих планов - это я точно знаю, - закончила она шепотом. - Затем есть еще Грейфел, - сказал я. - Волшебные ворота в другие миры не укладываются в мою картину мира. Барделл был удивлен, встретив меня. Когда я прижал его, он рассказал мне о вещах, которые, думаю, Носатый бы мне не поведал. А может быть, все это не так. Может быть, меня ведут по каждому пройденному футу. Возможно, существуют спирали в спирали, западни внутри западни... - Флорин! Прекрати! Ты должен во что-то верить! Ты должен иметь отправную точку. Ты не можешь сомневаться в самом себе. - Да. Cogito ergo sum. Я всегда стараюсь помнить об этом. Интересно, какова первая мысль сверхсложного компьютера, когда его включают? - Флорин, не можешь ли ты просто забыть о Сенаторе? Забыть обо всем этом и пойти домой? - Не сейчас, крошка, - сказал я и почувствовал, что начинаю улыбаться. - Возможно, не пошел бы и раньше, а сейчас определенно нет. Потому что они сваляли дурака. Она ждала. Она знала, что это еще не все. Я раскрыл ладонь, которая была крепко сжата последние четверть часа и посмотрел на устройство, которое держал. Оно было маленьким, с выпуклостями и отверстиями, с блестящими точками, сверкавшими в тусклом свете. - Я отобрал это у Змееголового, - сказал я. - Это означает, что Змееголовый все-таки существует. - Что это? - Доказательство. Я не знаю чего. Но у меня такое чувство, что они очень не хотели бы видеть его в моих руках. - Куда ты пойдешь? - Обратно. Туда, куда они не хотят, чтобы я шел. - Не делай этого, Флорин! Пожалуйста! - Извини. Пробивать головой кирпичную стену - вот мой стиль. - Тогда я иду с тобой. - Раньше ты всегда позволяла мне уйти. Что изменилось? - Так мы идем? - Это новый поворот, - сказал я. - Может быть, это хорошее предзнаменование. Снаружи холодный ветер гулял по пустынной улице. Она обхватила себя руками, что я охотно сделал бы за нее. - Флорин, так холодно, так одиноко... - Только не со мной. - Я взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит. XXI Магазин готового платья был все еще на месте, кондитерская тоже; но теперь между ними было большое свободное пространство, полное сухих стеблей, ржавых банок и битых бутылок. - Тсс, - сказал я. - Не обращай внимания на детали. - Я двинулся дальше, туда, где была вращающаяся дверь. Она исчезла. На ее месте была разрисованная приемная с картинками, которые мог бы иметь в своей берлоге отставной бухенвальдский охранник. Но без двери. И даже без места, где она могла бы быть. От этого моя голова снова стала пульсировать. После третьего толчка, сверчок в моем ухе перестал потирать крылышками и произнес: "Хорошо, Флорин. Жди событий". - Что это? - спросила девушка. - Ничего: просто приступ ишиаса, - сказал я и пощупал кожу за ухом. Кажется, никакого маленького розового приборчика там не было. Итак, теперь я слышу голоса уже без помощи технических приспособлений. Это не такой уж невиданный трюк: множество психопатов могут исполнить его без труда. Мы прошли дальше к арке, за которой была ветхая галерея, вся в паутине. Я попробовал открыть первую дверь и вошел в комнату, которую видел раньше. Толстый ковер исчез, тяжелые занавеси отсутствовали, оштукатуренные стены покрылись трещинами и пятнами. На полу валялись смятые газеты, будто на них кто-то спал. Из мебели - только покосившийся стальной скелет того, что, возможно, когда-то было кожаным диваном. Дверца сейфа, слегка заржавевшая, была полуоткрыта, как тогда, когда я ее видел в последний раз. - Тебе знакомо это место? - шепотом спросила мисс Реджис. - Это бывшее убежище моего старого приятеля Сенатора. Одна лишь проблема: расположено оно в шестидесяти милях отсюда, в большом доме с множеством лужаек, и заборов, и сотрудников службы безопасности. Или это так, или меня возили на грузовике в течение трех часов. Я заглянул в сейф; там ничего не было, кроме пыли и разорванного конверта с пурпурной почтовой маркой, адресованного "жильцу 13 номера". Я осмотрел фальшивое окно, которое Сенатор открыл как дверь во время нашего полночного побега, но если там и была тайная щеколда, я не сумел ее обнаружить. - Похоже, что Сенатор выехал и забрал с собой все разгадки, - сказал я. - Грязный трюк, но я знавал похуже. - Я подошел к стенному шкафу и ощупал заднюю стенку. - Он говорил мне, что "согласованный" маршрут побега начинался здесь, - сказал я Реджис. - Может быть, он лгал, но... Часть стены неожиданно скользнула в сторону, и холодный ночной воздух ворвался из темноты. - Ага, - сказал я. - Способность предсказывать является критерием любой теории; теперь все, что нам нужно, - какая-нибудь теория. - Я вынул пистолет, который Сенатор назвал двухмиллиметровым иглометом. Выставив его перед собой, я шагнул в узкий проход, заканчивавшийся другой дверью. Она была закрыта, но точный удар расколол дерево, и дверь распахнулась. Снаружи была темная аллея с пустыми корзинами для яблок. Высокий сплошной забор закрывал путь налево. - Ну и ну, - сказал я. - Кажется, здесь я тоже был. В прошлый раз здесь немного стреляли. Но теперь они добавили забор. - Все это неправильно, - сказала девушка. - У меня хорошо развита ориентация; ничего подобного не может быть. Мы должны быть сейчас в середине здания, а не снаружи. - Не могу не согласиться с тобой, дорогая. - Я пошел в сторону улицы, откуда в прошлый раз выкатилась машина, брызгая свинцом. На этот раз все было тихо, чересчур тихо. Улица выглядела вполне естественно, за исключением того, что вместо домов напротив была бесформенная серость. Не совсем туман; что-то прочное, но менее осязаемое, чем здания. - Флорин, я боюсь, - смело произнесла девушка. - Умница, - сказал я. - Давай оглядимся. Я выбрал направление, и мы пошли. Пару раз мы свернули за угол. Надо всем, слегка затуманивая детали, висела дымка, какая бывает при варке патоки. Мостовая, казалось, шла теперь на подъем. Мы очутились в аллее, загроможденной обычным ассортиментом из разбросанных мусорных баков, поломанных корзин для апельсинов, дохлых кошек, старых газет - все это копилось лет пять. Проникающего с улицы света было достаточно, чтобы я увидел сплошной забор, который загораживал пространство между зданиями. - Похоже, это тот же самый забор, - сказала мисс Реджис. - Но с другой стороны. - Я потрогал доски, они были самыми обыкновенными. - Здесь дурно пахнет, - сказал я. - С точки зрения топологии. - Что это значит? - Существует связь поверхностей, которая не изменяется при искривлении одной из них. Но мы видели две стороны одной плоскости, не совершив достаточного количества поворотов. Кто-то становится небрежным; мы оказываем более сильное давление, чем им хотелось бы. Поэтому я хочу надавить еще сильнее. - Зачем? Почему бы просто не возвратиться... - А разве вам хоть чуть-чуть не любопытно, мисс Реджис? Разве вы хоть немного не устали от того человека, на другом конце веревочки, дергающего ее, когда ему только вздумается? Не хочется ли вам самой потянуть за нее? - Что мы будем делать? - Забавно, - сказал я. - Эта стена могла быть из кирпича или бетона - или из стальной пластины. Но это всего лишь сосновые доски. Это выглядит почти как приглашение сломать их. - Я убрал револьвер и наклонился, чтобы проверить нижние концы досок. Щель под ними позволяла просунуть руку. Я потянул, дерево сначала сопротивлялось, но затем треснуло и сломалось. Я выбросил отломившиеся куски и прошел через дыру в конференц-зал, который выглядел совершенно таким же, каким я видел его в последний раз - причудливая спиральная люстра и прочее. - Мы все ближе, - сказал я. Я прошел вокруг длинного стола к двери, через которую входил последний раз, потянул ее... и снова оказался в своем номере гостиницы со всеми его атрибутами; обоями, покрытыми пятнами, эмалированным тазом с отбитыми краями, сломанной роликовой шторой и пружинным матрацем. Дверь, через которую я проник в номер, в предыдущем воплощении была дверью ванной. - Не удивительно, что эти парни вошли так запросто, - сказал я. - Тебе знакомо это место? - спросила мисс Реджис и вплотную подошла ко мне. - Тут все и началось. Вся моя жизнь. До этого - ничего. Ни дома, ни прошлого. Только множество непроверенных предубеждений, которые необходимо проверить. - Я сделал шаг к двери в холл, она распахнулась, и покрытый перхотью человек ворвался в номер, держа в руках самый большой дробовик, который я когда-либо видел, направив его мне прямо между глаз. Дульный срез выглядел достаточно широким, чтобы в него можно было въехать на маленьком грузовике. Для того, чтобы убедить меня, что время слов прошло, никаких слов не потребовалось. Я прыгнул в сторону, когда дробовик загрохотал и отколол штукатурку на стене позади того места, где я только что стоял. Рыжеволосый что-то закричал, девушка заплакала, а я мгновенно подтянул ноги и стал поворачиваться, но пол, казалось, вздыбился подо мной, как палуба тонущего лайнера. Я замер и наблюдал, как завертелся и исчез потолок, затем другая стена - ничего особо зрелищного, обыкновенный приятный легкий аттракцион. Мимо проплыл Рыжеволосый, затем девушка, двигаясь уже быстрее. Я слышал, как она звала: "Флорин, вернись". Довольно долго эти слова продирались сквозь серый туман туда, где раньше были мои мозги. "Вернись", - сказала она. Это была неплохая мысль. Раньше я отправлялся в "путешествие", но, может быть, теперь мне не следует уходить - а стоит сражаться. Мир кружился, как вода в ванне, готовая к последнему долгому нырку в трубу, и неожиданно до меня дошло, что если я уйду с ней, в этот раз это будет навсегда. Вдруг я почувствовал давление с одной стороны. Это подойдет в качестве пола. Я постелил его под себя, возвел стены и крышу, удерживая их одним усилием воли, и рев затих, и мир прекратил кружиться. Я открыл глаза и увидел, что лежу на спине посреди величайшей в мире автомобильной стоянки. Мертвенная, плоская, белая, как сахар, бетонная поверхность, разграфленная линиями на клетки со стороной в 50 футов, простиралась до самого горизонта. Это все, что здесь было. Ни зданий, ни деревьев, ни людей. И небо цвета бледной сверкающей лазури, без облаков, без видимого источника света. Голоса раздались с неба. - ...сейчас! Выполняйте аварийные процедуры, черт побери. - Это был пронзительный голос Носатого. - Я пытаюсь... но... - Это Круглолицый. - Сейчас не время для ошибок, ты, кретин! - Я не могу... не получается... - Эй, прочь с дороги! - Говорю тебе, я включил стирающий контур! Ничего не произошло. Он... - Что - он? Не болтай, идиот! От него ничего не зависит! Я контролирую эксперимент! - Ты? Действительно ты? Уверен? Ты уверен, что нас не перехватили, не одурачили? - Черт тебя возьми, отключи энергию! Все отключить! - Я о