ухо ударилась об пол. Наступила мгновенная тишина. - Милорд Чонси, вы слышали? - Э-э-э... Думаю, мне пора, - нарочито громко ответил дрогнувший мужской голос. - Как вы знаете, его высочество - самый благородный и великодушный господин - приказал, чтобы вы имели все, что только пожелаете, но боюсь, что, если я задержусь у вас, потакая вашим прихотям, мое поведение будет неверно истолковано... - Да как вы смеете! Прозвучал удар - как будто разгневанная женщина дала пощечину наглому мужчине. - Я вас сюда не приглашала! - Да, конечно... так что, с вашего позволения... - Нет уж, сначала осмотрите комнату! А вдруг здесь притаилась мерзкая, огромная крыса! - Да, но... Маленькая ножка топнула. - Выполняйте, Чонси, иначе я сообщу принцу, что вы имели наглость преследовать меня! - Кто, я, ваша светлость? - Вы слышали мой приказ. - Что ж, ладно... Лафайет увидел, как сапоги прошли по комнате к шкафу, дверца открылась и закрылась. Потом они приблизились к ванной комнате, исчезли в ней, появились опять. Затем шаги раздались на балконе, снова в комнате. - Никого нет. Вам это, верно, почудилось. - Неправда, вы тоже слышали! И вы забыли посмотреть под кроватью! Лафайет затаил дыхание, наблюдая, как сапоги пересекли комнату и остановились в двух шагах от его носа. Покрывало поднялось - и прямо перед собой О'Лири увидел узкое лицо со свирепыми острыми усиками и маленькими глазками. - Здесь никого нет, - сказал Чонси и опустил покрывало. Лафайет с облегчением вздохнул. - Как я мог забыть о плаще! - прошептал он. - А раз так, - продолжил мужской голос, - я не вижу причины торопиться. - Так о чем же мы говорили? - весело спросил женский голос. - Ой, осторожнее, вы сломаете мне молнию! - Ах ты... - начал Лафайет - и замер, так как разговор вновь оборвался. - Чонси - здесь кто-то есть! - сказал женский голос. - Я... я это чувствую. - Э-э-э... так вот я и говорю, что мне надо провести инвентаризацию постельного белья, поэтому я никак не могу задерживаться у вас... - Ну что вы, Чонси! Какая инвентаризация в такой поздний час? Уж не испугались ли вы? - Кто, я? - пробормотал Чонси срывающимся голосом. - Нет, конечно. Просто я очень люблю проводить инвентаризации, а если я поработаю ночью, то сэкономлю время и тогда... - Чонси - мы хотели погулять под луной, вы помните? Вдвоем - только вы и я... - Да, конечно... - Тогда я переоденусь, и мы пойдем. Подождите здесь, не уходите. - Ну и ну! - ахнул Лафайет. - В этой комнате ужасная акустика, - нервно пробормотал Чонси. - Готов поклясться, кто-то только что прошептал здесь "ну и ну". - Дурачок, - ответил другой голос. Послышалось легкое шуршание и громкий вздох Чонси. Вновь появились женские ножки; они остановились перед шкафом; затем тонкие пальцы в кольцах сняли сначала одну туфлю, потом другую. Женщина встала на цыпочки - и вслед за этим на пол упало широкое платье, а за ним что-то легкое и прозрачное. - Миледи, что же это? - пискнул Чонси. - Его высочество... да к чертям его высочество! Сапоги простучали по полу, и Лафайет увидел, как огромная лапища наступила на маленькую босую ножку. Раздался громкий крик, а потом прозвучала пощечина - вторая за вечер. - Ах ты, неуклюжий идиот! - взвизгнул женский голос. - Да я лучше навсегда останусь здесь, чем позволю тебе... - Так вот в чем дело! - завопил Чонси. - Негодная распутница, вот чего стоят все твои посулы и обещания! Значит, ты заманила меня к себе, надеясь, что я помогу тебе сбежать! Нет, мидели, вы просчитались, на этот раз ваша хитрость не удастся! Я немедленно позову... Лафайет вылез из-под кровати и поспешно вскочил на ноги. Обладатель сапог - высокий тощий придворный времен раннего средневековья - обернулся на шум и, выхватив шпагу, дико осмотрелся по сторонам, глядя сквозь О'Лири. За Чонси Лафайет увидел Дафну - или леди Андрагорру - с обнаженными плечами, в одной сорочке. Она стояла на одной ноге, растирая пальцы другой. Подойдя вплотную к Чонси, О'Лири взял его за подбородок и коротким боковым ударом свалил с ног. Чонси отлетел к стене, ударился о нее и упал плашмя на пол. - Чонси! - прошептала миледи, наблюдая за траекторией его полета. - Что - как - почему? - Развратник, я тебе покажу, как залезать в спальни к дамам! Будешь знать, как расстегивать им пуговицы! - проговорил Лафайет, приближаясь к полураздетой девушке. - А ты, как тебе не стыдно! Связалась с этим шутом! - Я слышу твой голос... О, любимый - я слышу тебя - но не вижу! Где ты? Ты... ты не призрак? - Отнюдь нет! - Лафайет сдернул плащ с лица. - Можешь сама в этом убедиться. Что же касается этого спектакля, то должен сказать тебе... Мгновение миледи неподвижно глядела в лицо О'Лири, потом глаза ее закатились. С легким вздохом она упала на розовый ковер. - Дафна, - прошептал Лафайет, склоняясь над девушкой. - Очнись, я тебя прощаю! Нам надо торопиться, у нас мало времени! В этот момент раздался оглушительный стук в дверь. - Там мужчина! - прозвучал в коридоре чей-то громкий голос. - Ломайте дверь, ребята! - К чему такая спешка, сержант? У меня есть ключ... - Вы слышали, что я сказал! - Раздался оглушительный удар, от которого дверь чуть было не слетела с петель. Потом послышались глухие толчки. - Ладно, доставай ключ. Лафайет подхватил бесчувственную девушку и кинулся с ней к портьерам. Едва он успел спрятаться за ними, как щелкнул замок, повернулась ручка - и дверь распахнулась настежь. В комнату ввалились трое стражников в вишневых мундирах, с кружевными воротниками и манжетами, в узких светлых брюках, с обнаженными шпагами в руках. Они огляделись вокруг, затем осторожно обошли комнату. - Пусто, - сказал один. - Здесь никого нет, - уточнил другой. - Да, но мы слышали голоса. Вы что, забыли? - Наверное, нам послышалось. - Может быть. Или... - Или мы все спятили. - А что, если здесь привидения? - Я, пожалуй, пойду: у меня отложена партия в безик, - сказал один из стражников, пятясь к двери. - Стоять, - рявкнул сержант. - Я сам скажу, когда тебе играть в безик. - Вот как? Значит, ты решил остаться здесь и пожать руку Обезглавленному Конюху? - Так вот, я тебе говорю: пора играть в безик, - решительно закончил сержант. - Пошли, ребята. Три пары ног осторожно направились к двери. Стражники уже было вышли из комнаты, когда Лафайет, притаившийся за портьерами с бесчувственной девушкой на руках, услышал легкое потрескивание, шедшее от эфеса его шпаги. - Нет, только не это! - взмолился он. "Лепешка, я Бабочка! - прозвучал сердитый голос где-то у его левого локтя. - Что там у тебя происходит? Ты не выходил на связь больше пяти минут!" - Туда, к портьерам! - раздалась отрывистая команда. "Лепешка, ты меня слышишь?" - Заткнись, трепло! - прошипел Лафайет, обращаясь к своему левому бедру, и шагнул в сторону. В то же мгновение чья-то грубая рука отдернула портьеру. - Вот это да! - воскликнул стражник, уставившись на шпагу Лафайета. - Ух, ты! - ахнул его товарищ, заглянув ему через плечо. Он провел толстым розовым языком по губам, словно слизывая прилипшие к ним крошки. - Господи, помилуй! - прошептал третий. - Она... она висит в воздухе. - Ишь ты, у нее на белье вышиты розочки! - заметил первый. - Это ж надо! - Да, чертовски хороша! - заключил первый. - И то, что она летает, совсем ее не портит. О'Лири сделал несколько шагов в сторону. - Гляньте-ка, она поплыла к дверям на балкон! - проговорил стражник. - Загородите ей дорогу, ребята! О'Лири попытался обойти трех дворцовых стражников, выстроившихся у него на пути. Один из них несмело протянул руку к проплывающей мимо него миледи. Лафайет изо всех сил лягнул его в коленную чашечку и отскочил в сторону. Взвыв от боли, стражник схватился за колено и запрыгал по комнате на одной ноге. На какое-то мгновение путь к балкону оказался свободен. Лафайет устремился вперед, не заметив, что подпрыгнувший в очередной раз стражник наступил ему на край плаща. Не успел О'Лири сообразить, что произошло, как плащ был сорван у него с плеч. - Смотрите, ребята, парень! Откуда ж он взялся? - завопил один из стражников. - Держи его, Ренфру! Лафайет бросился вперед, увернувшись от сокрушительного удара. Но кто-то схватил его за ноги, и, падая, он почувствовал, что девушку вырвали у него из рук. О'Лири ударился головой о плинтус - и все поплыло у него перед глазами. Его поставили на ноги и прислонили к стене. - Ну и ну, гляньте только, кого мы поймали! - сказал довольно ухмыляющийся стражник, внимательно разглядывая пленника. Тем временем его товарищи выворачивали карманы Лафайета, освобождая его от многочисленных приборов, которыми снабдил его Пинчкрафт. - Какой же шустрый, право слово! Но я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем пускаться на такое дело. Кое-кому наверху не очень-то понравится, что ты оказался здесь, вдвоем с ее светлостью, да к тому же ее светлость в таком виде! - Ни в каком она не в виде, - пробормотал Лафайет, стараясь собраться с мыслями. - На ней розочки. - Эй, а это кто там лежит за кроватью? - удивленно спросил другой стражник. - Никак, лорд Чонси? Вы только посмотрите, какой у него синяк под глазом! - Ну, ты даешь, парень! Теперь тебе припишут еще и нападение на его милость, - сказал сержант. - Ты, видно, совсем не соображаешь, что делаешь. Сидел бы себе на месте, и все было бы хорошо. Так нет! Двое стражников держали Лафайета за руки, а третий положил бесчувственную девушку на постель. - Ну, ладно. Мел, хватит глазеть, - проворчал сержант. - Пошли, надо препроводить этого молодчика обратно в камеру, пока кто-нибудь не хватился, что он исчез. А то потом разговоров не оберешься! - Можно... можно я скажу ей пару слов? - взмолился Лафайет, подталкиваемый к двери. - Ну что ж, валяй, думаю, ты заслужил это право. Только быстро! - Дафна, - зашептал он. Веки девушки дрогнули, она медленно открыла глаза. - Дафна, с тобой все в порядке? Какое-то мгновение она в недоумении смотрела вокруг, потом взгляд ее остановился на Лафайете. - Ланселот? - чуть слышно проговорила она. - Ланселот... любимый... - Ну, хватит, пошли! - заторопил его сержант. Лафайет в отчаянии бросил на девушку последний взгляд - и вышел из комнаты в сопровождении трех охранников. 9 Лафайет сидел в кромешной темноте, прислонившись спиной к сырой каменной стене, и дрожал от холода. В камере стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь шуршанием мышей в гнилой соломе да хриплым дыханием другого заключенного, который спал на подстилке в углу. За все то время, что Лафайет находился здесь, он так и не проснулся. Несмотря на вонь в темнице, О'Лири, казалось, все еще ощущал запах "Лунной розы". При мысли о прекрасной, стройной девушке, которую он так недолго держал в объятиях, сердце Лафайета сжималось от тоски. Он вновь и вновь вспоминал все, что произошло с ним с того самого момента, как он очутился в Стеклянном Дереве. - Да, нечего сказать, я блестяще справился с этим делом, - бормотал Лафайет. - А ведь мне повезло, как никогда, - я сразу же попал к ней в комнату - и все равно ничего не вышло. Я делаю ошибку за ошибкой с тех самых пор, как очутился на крыше ветряной мельницы. Я подвожу всех и каждого: Свайнхильд, Родольфо, Пинчкрафта, не говоря уж о Дафн... то есть, леди Андрагорре. Встав на ноги, он сделал четыре шага. Дальше была стена, как он уже знал, успев обследовать камеру. Постояв, он повернул обратно. - Но ведь должен же быть какой-то выход! - простонал он. - А вдруг... Он закрыл глаза (что было совершенно излишне при данных обстоятельствах) и попытался сконцентрировать физические энергии. - Я снова в Артезии, - зашептал он. - Я на маскараде - поэтому на мне этот дурацкий костюм от Спронройла. Я вышел в сад подышать свежим воздухом. Сейчас я открою глаза и окажусь во дворце и... Лафайет умолк. Из-за вони, стоящей в камере, он никак не мог мысленно перенестись в сад, где самым сильным запахом был аромат гардении. - Ну... тогда я осматриваю трущобы, - поправился Лафайет. - Вот только в Артезии нет трущоб, - вдруг вспомнил он. - Зато они есть в Колби Конерз. За моим пансионом была отличная маленькая трущобка. Там поселились решительные люди - они до конца дней своих были готовы хранить уголь в ванне. Он еще сильнее зажмурился, сосредоточившись на своих физических способностях. - Я - участник федерального проекта по оказанию помощи неблагополучным семьям. Я собираю материал для книги о том, сколько времени потребуется малообеспеченной семье, чтобы превратить в привычный хлев чистую, новую квартиру, полученную от благотворительной организации. - Послушай, нельзя ли бредить чуть-чуть потише? - раздался из угла неприятный, ворчливый голос. - Я пытаюсь немного вздремнуть. - Вот как? Значит, ты все-таки живой, - ответил Лафайет. - Я восхищен твоей способностью спать в этом свинарнике. - А ты можешь предложить что-нибудь другое? - последовал недовольный вопрос. - Может, лучше лежать и думать о всех неудобствах этой камеры? - А что, если тебе подумать о том, как отсюда выбраться? - спросил его, в свою очередь, Лафайет. - Неплохо бы нам обоим попытаться ответить на этот вопрос. - Да, ты умеешь задавать вопросы. А как у тебя с ответами на них? Лафайет решил про себя, что, судя по голосу, его собеседник был заносчивым, нетерпимым и слабохарактерным типом. Он едва сдержался, чтобы не ответить ему резкостью. - Я осмотрел дверь, - сказал он с напускным оптимизмом. - Похоже, что она отлита из чугуна, что существенно уменьшает наши возможности. - Что ты говоришь? Неужели тебя может остановить такой пустяк, как чугунная дверь? Судя по всему, ты можешь взять и сорвать ее с петель, а потом ударить ею кого-нибудь по башке. - Нам придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выбраться отсюда, только и всего, - сказал, еле сдерживаясь, Лафайет. - Ну, и прекрасно. Займись этим, а я пока немного вздремну. Последние сорок восемь часов у меня были очень напряженными... - Вот как? Ну, не такими напряженными, как у меня. Начать с того, что я очутился на крыше ветряной мельницы, потом сразился с великаном, который задумал меня убить; попал в плен к пиратам, два раза побывал в тюрьме, упал в шахту лифта, был обвинен в шпионаже и летал на ковре-самолете. Я уж ничего не говорю о теперешней переделке. - А-га! - зевнул его товарищ по несчастью. - Тебе повезло. Вот мне действительно пришлось несладко: я вел переговоры с сумасшедшим принцем, торговался с герцогом, участвовал в дерзкой спасательной операции и обманул колдунью. Меня били кулаками, ногами, пытали и бросили в темницу. - Ясно. Ну, и что же дальше? - А ничего. Видишь ли, на самом деле это просто сон. Я скоро проснусь - и ты исчезнешь, а я смогу вернуться к моей прежней жизни. - Все понятно: бедняга, ты помешался в одиночном заключении! Забавно, однако, - прибавил О'Лири, невесело усмехнувшись. - Ты уверен, что я плод твоего воображения. Со мной тоже такое бывало раньше. К сожалению, все мои галлюцинации оказались вполне реальными. - Если бы ты теперь перестал разговаривать и дал мне поспать, я был бы тебе очень признателен, - прервал его неприятный голос. - Послушай, ты. Спящая Красавица! - решительно сказал О'Лири. - Все это происходит с тобой на самом деле. Возможно, ты спятил от всего, что тебе пришлось пережить, но постарайся понять своим слабым умишком: ты - в камере, настоящей, трехмерной камере, кишащей мышами. И если ты не хочешь сгнить здесь заживо или попасть в лапы к палачу, тебе лучше побыстрее выбраться отсюда. - Ну, а теперь уходи, мне надо заснуть. - С удовольствием, только как? Проснись, болван! Может быть, вдвоем мы что-нибудь придумаем. - Ох, ты всего-навсего плод моего воображения. Если я усну, то проснусь в Хэтчерз Кроссроудз и буду снова сортировать овощи в лавке Баузера. Лафайет невесело рассмеялся. - Ты похож на одного простофилю, с которым я был знаком, - сказал он. - Кстати, где находится Хэтчерз Кроссроудз? - Территориальный округ Оклахома. Но где тебе знать о нем? Ведь мой сон вовсе не об этом. - Оклахома - ты что же, из Штатов? - Значит, ты знаешь о Штатах? А впрочем, почему бы и нет? Теоретически, ты мог бы знать все, что я знаю, верно? Ну, пока, я отправляюсь в страну снов... - Погоди, - запротестовал О'Лири. - Так, значит, ты попал сюда из США? Выходит, ты не местный житель? - Из США? Это еще что такое? И конечно, я не местный житель. Разве я похож на дикаря, который бегает в набедренной повязке, потрясая копьем? - Не знаю, мне в темноте не видно. Но если ты из Оклахомы, то ты должен знать, что такое США. - Может быть, ты имеешь в виду СКА? - А это что такое? - Как что? Соединенные Колонии Америки, разумеется. Но послушай, исчезни и дай мне немного вздремнуть, сделай милость. Поначалу это было довольно забавно, но теперь мне все порядком надоело, а завтра у меня тяжелый день. Мистер Баузер начинает продажу соленых грецких орехов, и у нас соберется весь город... - Да пойми же ты, наконец, болван, - взревел О'Лири, - ты - в Меланже, нравится тебе это или нет! Все это происходит с тобой на самом деле! И если они тебя повесят или отрубят голову, то это произойдет наяву, а не во сне, тебе понятно? Мы должны с тобой все обсудить. Похоже, тебя похитили и перенесли сюда так же, как и меня. - Подумать только, я и не предполагал, что подсознательные образы могут быть так навязчивы! Если бы я не был уверен, что ты - явление субъективное, я бы поклялся, что ты реален. - Слушай, поговорим об этом после, а сейчас представь, что я существую на самом деле. Расскажи мне, как ты сюда попал. - Очень просто. Меня схватили и доставили сюда гвардейцы принца Крупкина. Тебе этого достаточно? - Нет, я не об этом. Как ты вообще очутился в Меланже? - Ах, вот ты о чем. Ты спрашиваешь, как мне удалось сконцентрировать космические течения? - невесело рассмеялся его сосед по камере. - Откуда мне было знать, чем все это кончится! Ел бы спокойно свою копченую селедку и пончики с вареньем, так нет! Я начал научный поиск, хотел докопаться до самой сути явлений! А тут еще мне подвернулась книга профессора Хоззлшрампфа "Современное чародейство, или Как управлять самовнушением". Я воспользовался его формулой - и пожалуйста: из моей комнаты в пансионе миссис Гринберг я в одно мгновение очутился в раскаленной от солнца пустыне. - Вот как? Это интересно. Но продолжай, пожалуйста. - Я пошел на восток - так мне солнце не слепило глаза - и через какое-то время очутился в горах. Там было прохладнее, мне попался ручей, я нарвал орехов и ягод. Так вот я и шел, пока не набрел на вспаханное поле около какого-то городка. Я зашел в трактир, но только собрался попробовать бутерброд с сыром, как явились стражники. Они отвели меня к принцу, а тот предложил мне одно дельце. Оно показалось мне занятным, и я согласился. Все шло прекрасно, пока я не увидел леди Андрагорру. - Леди Андрагорру? Что ты знаешь о леди Андрагорре? - перебил его Лафайет. - Мне все время надо напоминать себе, что это только сон, - прозвучал из темноты взволнованный голос, - а не то я начну рвать волосы на голове! Лафайет услышал глубокий и протяжный вздох. - Но ведь это сон, фантазия. На самом деле Беверли не попалась в ловушку этого мерзавца Крупкина, а меня не обманули и не бросили в темницу. И я вовсе не голоден! И если ты заткнешься и исчезнешь, то я смогу продолжить свою карьеру у Баузера! - Давай-ка вернемся к леди Андрагорре! - А разве я против? Эти нежные губы и стройный стан... - Ах, ты...! - с трудом сдержался Лафайет. - Послушай, как там тебя! Взгляни, наконец, правде в глаза! Ты должен помочь мне спасти леди Андрагорру! Она оказалась в лапах этих негодяев... - Всего неделю назад мистер Баузер говорил мне: Лоренцо, мой мальчик, тебя ждет большое будущее в торговле... - Лоренцо? Так, значит, это ты продал леди Андрагорру?! - Бросившись в направлении, откуда доносился голос, Лафайет ударился головой о стену, получив еще одну шишку. - Где ты? - заорал он, беспорядочно размахивая руками. - Грязный, лживый предатель! - Что ты так разволновался? - послышался голос из противоположного угла. - Что общего может быть у Бев... то есть, леди Андрагорры с таким мошенником, как ты? - Мошенником, говоришь? - прорычал Лафайет, осторожно двигаясь по направлению к ненавистному голосу. - Ишь, как ты рассуждаешь, отоспавшись в камере... Он кинулся вперед, схватил кого-то за руку, но тут же получил сокрушительный удар в челюсть. - Эй, ты, полегче! - заорал его сосед по камере. - Мало мне своих неприятностей, так еще посадили сюда маньяка! - Негодяй, ты выманил ее из города, чтобы отвезти в домик к тетке, этой старой ведьме, которая работает на Крупкина... - Родольфо тоже так решил - но стоило мне ее увидеть, как я фазу же передумал. Впрочем, тебя это не касается! - Вот как? Ну, и куда же ты ее повез? В какое-нибудь любовное гнездышко? - Да, если тебя это так интересует. И мы бы добрались туда, если бы поблизости не оказался отряд вооруженных всадников. Они бросились за нами в погоню, нам пришлось спасаться, а тут как назло подвернулся этот длинноногий рыцарь, лорд Чонси: он охотился в лесу и схватил нас. - Ну что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, здесь у нее есть постель, на которой она сможет выспаться. - Что? Откуда тебе известно о постели, на которой спит Бев... то есть, леди Андрагорра? - Дело в том, что я провел под ней незабываемые полчаса. - Ты сказал - под ней? - Совершенно верно. Мне было слышно, как она старалась избавиться от назойливых домоганий этого типа, Чонси. А мой ковер-самолет - то есть, персональное транспортное средство, модель четыре - как раз был поблизости, на балконе. Я уже почти что вынес ее из комнаты, как вдруг появилась дворцовая стража! - Ведь я предупреждал Крупкина о Чонси! Похоже, они подоспели вовремя! - Какое там вовремя! Я держал ее в объятиях, когда они ворвались... Что?! - кто-то невидимый метнулся мимо О'Лири. Он подставил подножку - и не без удовольствия услышал грохот падающего тела. Ему показалось даже, что сразу стихла боль от удара, который он получил от Лоренцо. - Послушай, Лоренцо, - сказал Лафайет. - Что толку драться в темноте? Похоже, нам обоим небезразлична судьба леди Андрагорры. Мы должны спасти ее, а для этого нам лучше объединить наши усилия. Когда же она будет в безопасности, мы как-нибудь решим наш спор. - Что толку объединять наши усилия! - послышался откуда-то с пола голос его соседа по камере. - Мы заперты в подземелье, и голыми руками нам не отпереть засовы. Но, - продолжал он, - может быть, у тебя припасено что-нибудь на этот случай? - Они все у меня отобрали, - вздохнул Лафайет. - У меня было с собой кое-что: шпага с переговорным устройством, плащ-невидимка, плоскоход... О'Лири неожиданно замолчал и стал ощупывать ремень. Плоскоход оказался на месте. Он отстегнул его, расправил, нащупал молнию и потянул за нее. - Не падай духом, Лоренцо, - сказал он решительно. - Может быть, нам удастся выбраться отсюда! - О каких шпагах и плащах ты говоришь? - послышался недовольный голос. - Нам бы пригодился динамит или крепкий лом. - У меня, пожалуй, есть кое-что получше, - отозвался Лафайет, вынимая из футляра плоский прямоугольник размером один на два дюйма, сделанный из материала, похожего на пластик. - Они не заметили плоскоход. - Что такое плоскоход? - Как объяснял Пинчкрафт, плоскоход генерирует поле, которое модифицирует пространственные отношения пользователя к окружающим его внешним условиям. Плоскоход преобразует любую одномерную величину в эквивалентное смещение по перпендикулярной волюметрической оси. Одновременно создается гармоника, имеющая аналогичный эффект, и... - А как бы ты все это объяснил простому смертному? - перебил его Лоренцо. - Попробую. Плоскоход сводит одно из измерений пользователя практически к нулю. При этом происходит соответствующее увеличение плотности материального поля в квазидвухмерном состоянии. - Представь теперь, что перед тобой идиот. - Ты становишься плоским. - Как если бы мы натянули на себя корсеты? - спросил Лоренцо. - Нет, ты становишься абсолютно плоским. Ты сможешь проникать сквозь молекулы обычной материи - проходить сквозь стены, другими словами. Вот почему прибор и называется плоскоход. - О господи, а ведь я мог быть сейчас на свободе! Я почти что ускользнул от этого длинноногого негодяя, который засадил меня сюда. - Вот это я понимаю, Лоренцо! Мне нравится твоя решительность! А теперь отойди в сторону - я испробую эту штуку. Так, Пинчкрафт говорил, что продольную ось прибора нужно совместить с моей продольной осью, а гладкая сторона должна быть параллельна наиболее широкой плоскости моего тела... Или наоборот? - Наверное, они нарочно придумали эту изощренную пытку! - простонал Лоренцо. - Запереть меня с сумасшедшим! А я-то ему поверил... Несчастная Беверли, теперь ей никто не поможет! Она, конечно, будет сопротивляться, но в конце концов назойливые ухаживания и обещания принца сделают свое дело. Ее воля будет сломлена, она согласится править этой отсталой страной и... - Знакомая история, - заметил Лафайет. - Все это отвратительно. А теперь перестань ныть и не мешай мне проводить эксперимент. Лафайет нащупал в центре плоскохода небольшое утолщение и нажал на него. Ничего не произошло - его по-прежнему окружала кромешная темнота. - Черт возьми! - в сердцах выругался Лафайет. - Но, видно, все не так просто. Ладно, попробуем придумать что-нибудь другое. Эй, Лоренцо, какая высота камеры? Может быть, в потолке есть люк, и если я стану к тебе на плечи, то смогу дотянуться до него. Приподнявшись на цыпочки, он вытянул вверх руку, стараясь коснуться потолка. Потом подпрыгнул, но до потолка так и не достал. - Что ты на это скажешь? - спросил он. - Ты заберешься ко мне на плечи или я к тебе? Ответа не последовало. Даже мыши прекратили шуршать в соломе. - Отвечай, Лоренцо! Или ты опять уснул? О'Лири направился к противоположному углу камеры, выставив вперед руки, чтобы не налететь на стену. Сделав десять шагов, он начал двигаться медленнее и осторожнее. Еще пять шагов - и он вовсе остановился. - Странно, - пробормотал Лафайет, стараясь в кромешном мраке нащупать стену. - Мне казалось, что камера была шириной в десять шагов... Он повернулся и пошел назад, отсчитывая шаги: 15, еще 5, потом 10, 15... Неожиданно в глаза ему ударил ослепительный свет. О'Лири заморгал, увидя прямо перед собой нечто похожее на светящуюся стену из матового стекла. Он повернулся - стена, казалось, сомкнулась вокруг него; возникли цветовые линии, пятна, точки, которые слились воедино, образуя знакомую, хотя и несколько искаженную картину, тускло освещенный коридор со стеклянными стенами и стеклянным полом, вдоль стен тяжелые двери из черного стекла. - Я на воле, - прошептал О'Лири. - Получилось! Лоренцо... Он обернулся - стена перед ним начала расплываться, словно отражение в кривом зеркале. - Эффект двухмерного пространства, должно быть, - решил он. - Так, теперь определим, откуда я пришел. Зажмурившись, он неуверенно шагнул вперед; свет сменился полной темнотой. Он сделал шагов 15 и остановился. - Лоренцо, - зашептал он. - У меня получилось! Ответа не было. - Хм-м... может, он меня не слышит... или я его не слышу... Ведь прибор все еще включен... Лафайет нажал на переключатель. Казалось, ничего не изменилось, он только почувствовал легкое дуновение воздуха - и услышал приглушенные рыдания. - О господи, сейчас же прекрати, - приказал Лафайет. - Слезами делу не поможешь! Кто-то изумленно ахнул. - Лейф? - услышал он знакомый голос. - Это действительно ты? Лафайет потянул носом воздух: неужели чеснок? - Свайнхильд, - только и смог вымолвить он. - А ты как здесь очутилась? - Ты... ты не велел мне ходить за тобой, - говорила, всхлипывая, Свайнхильд пять минут спустя. Лафайет тем временем ласково гладил ее по плечу, стараясь успокоить. - Но я осталась у ворот и видела, как ты уехал из замка. А там рядом у пивнушки была привязана лошадь, ну, я вскочила на нее и поскакала за тобой. Парень на переправе показал мне, куда ты поехал. А когда я тебя догнала, тебе как раз повязали на шею галстук... - Так, значит, это ты взвыла, как пантера! - Ничего лучшего мне в голову не пришло. - Свайнхильд, ты спасла мне жизнь! - Да. Ну так вот, я так торопилась убраться оттуда, что даже не заметила, как сбилась с дороги. Ездила я по лесу, ездила, вдруг моя лошадь чего-то испугалась и сбросила меня прямо в кусты. Ну, я, конечно, из кустов вылезла, гляжу - прямо передо мной на пне сидит старуха, сигару курит. Я так обрадовалась живому человеку, что чуть не бросилась к ней на шею. А она увидела меня да как подпрыгнет! Словно на кактус села или привидение повстречала. "Господи, - говорит, - быть такого не может! Но в конце концов, почему бы не попробовать?" Только я собралась спросить ее, с чего это она так перепугалась, как она выхватила из кармана какую-то железную банку с кнопкой на крышке и сунула ее мне под нос. Тут я почувствовала запах нафталина - и все, больше ничего не помню. - Похоже, я знаю эту старуху, - мрачно заметил Лафайет. - Ну, она мне за все заплатит сполна! - Потом мне приснился чудной сон: будто я летаю по воздуху. А проснулась я уже в какой-то комнате - передо мной сидит прилизанный старикашка, видно, брат той старухи, уж очень они похожи. Он принялся задавать мне дурацкие вопросы, я хотела уйти, а он меня не пускал. Ну, пришлось врезать ему как следует. Тут сразу стража набежала, меня схватили и приволокли сюда. - Свайнхильд вздохнула. - Я, может, и погорячилась немного, но у этого старикашки были такие холодные руки! Впрочем, все это пустяки! Я знала, что ты меня найдешь, Лейф! - И она ткнулась губами ему в ухо. - Кстати, - зашептала Свайнхильд. - Я прихватила с собой наш завтрак. Не хочешь перекусить колбасой с сыром? Сыр, правда, слегка раскрошился - мне пришлось засунуть его под корсет... - Нет, спасибо, - поспешно отказался Лафайет, высвобождаясь из объятий Свайнхильд. - Нам надо поскорее выбраться отсюда. Я сейчас вернусь в коридор и постараюсь достать ключи... - Послушай, Лейф, а как ты попал сюда? Я не слышала, как открывалась дверь... - Я прошел сквозь стену. Не удивляйся, в этом нет ничего особенного, я тебе потом все объясню. Но тебя я не смогу так вывести из камеры. Мне нужно будет открыть дверь. Поэтому посиди здесь, пока я... - Ты опять оставляешь меня одну? - Ничего не поделаешь, Свайнхильд. Сиди и жди меня. Я постараюсь вернуться побыстрее. Вряд ли поиск ключей займет много времени. - Ну, что ж, тебе видней, Лейф. Но не задерживайся - я не люблю одна сидеть в темноте. - Все будет хорошо, Свайнхильд. - Он погладил ее по плечу. - Постарайся думать о чем-нибудь приятном. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я вернусь. - Ладно, Лейф, прощай. Будь осторожен. Лафайет ощупью добрался до стены и, включив плоскоход, шагнул вперед в тускло освещенный коридор. Ему опять пришлось привыкать к расплывающимся и сужающимся контурам предметов, окружающих его. В узком проходе, где он очутился, по-прежнему никого не было. Он отключил плоскоход - и предметы вновь приняли знакомые очертания. О'Лири осторожно прокрался вперед, к тому месту, где проход пересекался с другим коридором. Футах в двадцати от него в освещенном дверном проеме стояли двое стражников в малиновых ливреях. У одного из них - толстого парня с одутловатым лицом и всклокоченными волосами - с пояса свисала большая связка ключей. Не было никакой возможности незаметно подкрасться к нему. Пришлось опять нажать на кнопку плоскохода - стены коридора тотчас же расплылись, образуя переливающуюся завесу вокруг Лафайета. - Смотри, ничего не перепутай, - строго приказал он сам себе. - Иди прямо, никуда не сворачивая; как только пройдешь двадцать шагов, материализуйся. Потом, пока они будут приходить в себя от изумления, быстро схвати ключи и исчезни опять. Понятно? - Понятно, - ответил он себе же и двинулся вперед. При первом же шаге коридор поехал куда-то в сторону и начал сужаться, превращаясь в пелену тумана. Лафайет протянул руку, но ничто не преграждало ему дорогу. - Как бы не сбиться с пути, - сказал он вслух. - Но все равно надо идти дальше! Лафайет испытывал странное чувство, двигаясь сквозь светящуюся молочную дымку. Поворачивая голову то вправо, то влево, он мог видеть, как навстречу ему плывут стены из стеклянных кирпичей. Казалось, что он идет сквозь бесконечное кривое зеркало. Пройдя пять шагов, О'Лири почувствовал легкое головокружение. Сделав еще пять, он вынужден был остановиться и глубоко вздохнуть, чтобы справиться с приступом морской болезни. - Да, Пинчкрафт что-то явно не доработал, - сказал он задыхаясь. - Плоскоход еще рано предлагать покупателям. О'Лири двинулся дальше. Сколько же шагов он сделал? Десять? Двадцать? Или... Вдруг впереди что-то вспыхнуло и засверкало, окружая его со всех сторон. Взметнулся алый вихрь, заблестела медь. Прямо перед собой он увидел позвонки и студенистую розоватую массу... Сделав усилие, Лафайет протиснулся вперед и вновь очутился на свободе. Он с облегчением вздохнул, пытаясь сориентироваться в темноте, которая вновь обступила его. - Пинчкрафт даже не предупредил меня, что я смогу пройти сквозь человека, - пробормотал он задыхаясь. Ему понадобилось целых пять минут, чтобы немного прийти в себя. Он снова двинулся вперед - сделал наугад пять шагов, затем еще два - так, на всякий случай. Потом он остановился и отключил плоскоход. - Ты как здесь очутился? - услышал Лафайет удивленный голос. В ослепительных лучах солнца он на секунду увидел внутренний двор замка, словно освещенный вспышкой молнии, чью-то ухмыляющуюся физиономию, шляпу с перьями и занесенную над собой дубинку... Потом ему на голову обрушилась ближняя башня, и свет померк перед глазами. 10 - Одно могу сказать, ваше высочество, - этот мошенник будто из-под земли вырос. Стоит посреди тюремного двора и глазами хлопает - ну, точь-в-точь сова. - Голос ударял в виски Лафайету, словно океанский прибой о скалы в тропиках. - Я его вежливо так прошу пройти со мной, а он возьми да и выхвати нож. Ну, я его, конечно, и пальцем не тронул, говорю только: отдай нож, пожалуйста. А он вместо этого побежал, но поскользнулся на банановой корке, упал и ударился головой о булыжник. Я тогда его аккуратненько поднял и принес сюда - ведь я же знаю, что вы, ваше высочество, очень беспокоитесь об этом заключенном. Хотя, сказать по правде, я никак не возьму в толк, что это вы с ним так носитесь. Я вот уже двадцать один год служу... - Молчать, идиот! Тебе было приказано беречь его, как зеницу ока! Что это за шишка у него на голове размером с королевскую печать? Еще одно слово - и я прикажу скормить тебя пираньям! Лафайет слушал и никак не мог сообразить, где он находится. С трудом приоткрыв один глаз, он обнаружил, что стоит, поддерживаемый сзади стражником, посреди просторной комнаты, украшенной гобеленами, канделябрами, коврами, зеркалами в позолоченных рамах и дорогой мебелью из темного дерева. Прямо перед ним в удобном кресле сидел великолепно одетый седоволосый мужчина. Правильные черты его лица, столь хорошо знакомые Лафайету, были искажены гневом. - Го-го-го-го, - залепетал О'Лири. - Сержант, если он повредился рассудком, тебе не сносить головы! - взвизгнул седовласый. Он встал с кресла и подошел к Лафайету. - Лоренцо, - заговорил он. - Лоренцо! Ты меня узнаешь? Это я, принц Крупкин. Ты понимаешь, что я говорю? - Он внимательно посмотрел О'Лири в лицо. - Я... я... вас понимаю, - с трудом проговорил Лафайет. - Но... но... вы... вы... - Вот и отлично! Эй вы, кретины, усадите моего гостя вот здесь, на подушки. Да принесите вина! Как твоя голова, мой мальчик? - Ужасно, - ответил Лафайет, морщась от боли. - Только у меня прошло похмелье, как я свалился в шахту лифта. Едва я оправился от падения, как этот негодяй стукнул меня дубинкой по голове. У меня, должно быть, было подряд три сотрясения мозга. Мне нужен врач. Я хочу спать и есть. Дайте мне таблетку аспирина... - Обязательно, обязательно, дружок. Ты только не волнуйся. Приношу свои извинения за этот досадный инцидент. И надеюсь, ты простишь меня за все то, что я наговорил при нашей последней встрече. Я погорячился. Знаешь, я как раз собирался послать за тобой, когда сержант доложил, что встретил тебя в тюремном дворе. Кстати, как ты туда попал? - Очевидно, я прошел сквозь стену. Сейчас мне трудно вспомнить. - Ну, конечно, конечно. Не думай об этом, лучше отдохни, выпей что-нибудь. А потом можно и поспать. Только сначала мы с тобой побеседуем, хорошо? - Не хочу беседовать, хочу спать. Мне нужно сделать анестезию, а может быть, переливание крови и пересадку почки. Только вряд ли это поможет, потому что я умираю... - Глупости, Лоренцо! Ты скоро опять будешь в форме. Лучше скажи мне вот что: где она? - Кто? - Не валяй дурака, Лоренцо! - в голосе Крупкина послышалось раздражение. - Ты прекрасно знаешь - кто! - И все-таки напомните мне. Крупкин вплотную придвинулся к нему. - Леди Андрагорра, - рявкнул он. - Что ты с ней сделал? - Почему вы решили, что я с ней что-то сделал? Его высочество свирепо уставился на О'Лири и хрустнул пальцами - этот звук отозвался в голове Лафайета новым приступом боли. - Кто же еще, по-твоему, посмел бы похитить ее из роскошных покоев, куда я по своей доброте поместил это неблагодарное создание? - Хороший вопрос, - пробормотал О'Лири. - Это вполне бы мог сделать Лоренцо. Вот только он сидит в камере... - Совершенно верно! Именно поэтому я еще раз спрашиваю тебя: где она? - Понятия не имею. Но я очень рад, если ей удалось сбежать отсюда. - Ах ты, неблагодарный обманщик! Ты скажешь мне правду, а не то я прикажу пытать тебя каленым железом! - Я думал, что меня полагается беречь, как зеницу ока, - заметил Лафайет. Он прикрыл глаза и сосредоточился на красных кругах, которые возникали перед ним в такт с ударами сердца. - Вот ты как заговорил! Ну, подожди, я с тебя живьем шкуру спущу... - Крупкин неожиданно замолчал, глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух сквозь зубы. - Да, нелегко править империей, - прошипел он. - Даешь еще один - последний - шанс негодяю, который предал тебя, и вот что из этого получается. Он не нуждается в снисхождении... Лафайет с трудом приоткрыл глаза и принялся внимательно рассматривать искаженное яростью лицо принца. - Поразительно, - прошептал он. - Вы говорите точно так же, как он. Если бы я уже не повстречал Свайнхильд, Халка, леди Андрагорру, Спронройла и герцога Родольфо, я бы поклялся, что вы... - А-а-а, так ты знаком с этим плутом Родольфо! Это он переманил тебя, заставив забыть о долге, верно? Говори, что он тебе пообещал? Я дам тебе вдвое больше! Втрое! - Ну что ж, попробуем вспомнить: он говорил что-то о бесконечной признательности... - От меня ты получишь в десять раз больше признательности, чем от этого напыщенного вельможи! - Так чего мне все-таки ждать от вас? - спросил Лафайет. - Почестей и благодарности или дыбу? - Ну, ну, мой мальчик, я пошутил. Нас ждут великие свершения. Мы сможем перевернуть весь мир, если только будем вместе. Нам станут доступны все сокровища рудников, морей и лесов, все сказочные богатства Востока! - Крупкин подался вперед, глаза его горели. - Ты только подумай: здесь никто понятия не имеет, где находятся месторождения золота, алмазов и изумрудов! Но мы-то с тобой знаем об этом, так? - Он хитро подмигнул. - Мы будем работать вместе. Мой гений предпринимательства и твои необычайные способности! - он подмигнул еще раз. - Ты только представь, чего мы сможем достигнуть! - Мои необычайные способности? Я немного играю на губной гармошке - выучился по самоучителю... - Ну, ну, меня-то не надо разыгрывать, дружок, - принц снисходительно погрозил ему пальцем. - Крупкин, послушайте меня - вы напрасно тратите время. Если миледи исчезла из своих покоев, то я здесь ни при чем. Лафайет застонал и обхватил руками голову, словно треснувший арбуз. Сквозь пальцы он увидел, как Крупкин открыл было рот, чтобы ответить ему, но вдруг неподвижно застыл, в неподдельном изумлении уставившись прямо перед собой. - Ну, конечно, - прошептал принц, - конечно. - Что это вы увидели? - А? Да нет, ничего, ровным счетом ничего. Я ничего не замечаю. То есть я хотел сказать, что абсолютно ничего не увидел. Просто мне вдруг пришло в голову, что ты ужасно устал, мой мальчик. Ты, наверное, мечтаешь о горячей ванне и теплой постели, правда? Отдохни как следует, ну а потом мы решим, что тебе делать дальше, договорились? Эй! - Он кивком головы подозвал слугу. - Приготовьте королевские покои для моего почетного гостя! Ванну с ароматными травами, самых лучших массажисток - пусть придворный хирург займется ранами этого достойного джентльмена! Лафайет широко зевнул. - Покой, - пробормотал он. - Наконец-то! О, господи... Как во сне, он покинул покои принца в сопровождении слуг. Они прошли по широкому коридору, потом поднялись по великолепной лестнице. В просторной комнате, устланной коврами, чьи-то нежные руки сняли с него грязную одежду, опустили в большую ванну, наполненную горячей водой; вымыли, вытерли, уложили в постель, застланную свежими простынями. Розоватый свет медленно погас, и, блаженно вздохнув, Лафайет погрузился в сон... Он вздрогнул и проснулся, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. "Мы знаем о местонахождении алмазных рудников... о месторождениях золота, - казалось, звучал у него в ушах вкрадчивый голос Крупкина. - Твои необычайные способности..." - Ни один житель Меланжа не знает о месторождениях золота и изумрудов. Только кто-то из более развитой цивилизации мог бы обладать такими сведениями, - прошептал Лафайет. - Геологическое строение земной коры примерно одинаково во всех континуумах - и человек, обладающий подобной информацией, мог бы начать копать в Кимберли или любом другом месте, будучи абсолютно уверенным в успехе. А это значит, что Крупкин вовсе не житель Меланжа. Он пришелец из другого мира, так же, как и я. Но не только это... - Лафайет подпрыгнул на постели. - Крупкин _знает_, кто я! То есть он встречал меня раньше! А это значит, что он тот, на кого похож: Горубл, бывший король Артезии! Но ведь он может перемещаться из одного мира в другой! Возможно, он согласится перенести меня назад в Артезию и... Вскочив с постели, Лафайет ощупью нашел лампу, включил ее и подбежал к шкафу. Открыв дверцу, он обнаружил в нем свою вычищенную и выглаженную одежду - в том числе и ничем не примечательный плащ-невидимку. - Но чем объяснить его интерес к леди Андрагорре? - размышлял он, торопливо одеваясь. - И к Свайнхильд? Но... конечно же! Ведь он прекрасно понимает, что Свайнхильд - двойник принцессы Адоранны, а леди Андрагорра как две капли воды похожа на Дафну... - Но сейчас не время думать об этом, - прервал он сам себя. - Прежде всего ты должен вырвать из его лап Даф... то есть, леди Андрагорру. Ну и Свайнхильд, конечно. А уж потом, когда они будут в безопасности, ты сможешь говорить с ним с позиции силы. Он наверняка пойдет на компромисс - согласится доставить тебя назад, в Артезию, лишь бы в Центральной не узнали о его делишках. - Верно, - согласился он сам с собой. - Так. Теперь надо определить, где находится башня. Подойдя к окну, он отдернул штору и выглянул наружу: в сгущающихся сумерках минареты Стеклянного Дерева сверкали, словно остроконечные горные вершины, покрытые многоцветным льдом. Он мысленно проложил маршрут от основного здания, где он находился, до башни. - Только бы мне не отклониться в сторону на всех этих подвесных мостиках, переходах, стенах... Крадучись, он вышел из комнаты. Одинокий стражник, стоявший под фонарем в дальнем конце коридора, даже не взглянул в его сторону, когда он осторожно пересек устланный коврами зал. В течение последующих тридцати минут О'Лири трижды заходил в тупик, возвращался обратно и выбирал новый маршрут. Но в конце концов он добрался до винтовой лестницы, по которой всего несколько часов назад его проволокли в подземелье. Прямо перед ним на лестничной площадке стоял, позевывая, вооруженный стражник в малиново-белой ливрее. Под покровом плаща-невидимки О'Лири бесшумно подкрался к нему и, оглушив ударом по голове, положил на пол. Он нажал на ручку двери, но она не поддавалась. Тогда он постучал. - Леди Андрагорра! Откройте! Я ваш друг! Я пришел спасти вас! Никакого ответа. За дверью не было слышно ни звука. Обыскав стражника, Лафайет вынул у него из кармана связку ключей. Ему пришлось перепробовать четыре ключа, прежде чем он нашел нужный. Открыв дверь, он вошел в темную, пустую комнату. - Дафна? - тихо проговорил он. Потом заглянул в ванную комнату, проверил шкаф, прошел в смежную гостиную. - Все сходится, - проговорил он. - Крупкин-Горубл сказал, что она исчезла. Вот только куда она могла деться? Он вышел на балкон. В углу, где он оставил транспортное средство четвертой модели, было пусто. Лафайет застонал. - Почему, почему я не спрятал его? Ну как же, ведь я был уверен, что через десять минут вернусь с Дафной и мы сразу же улетим. И вот теперь все пропало - даже если я найду ее, нам отсюда не выбраться. Лафайет вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Стражник невнятно забормотал что-то, начиная приходить в себя. Лафайет склонился над ним, стараясь разобрать, что он говорит. - ...я не виноват, сержант. Откуда мне было знать, что она сбежит из комнаты на самом верху башни? Ведь она могла только выпрыгнуть из окошка. А внизу на дворе нет никаких следов - значит, она не разбилась. Вот я и думаю: может, ее и вовсе не было в комнате... - Что? - переспросил Лафайет. - Интересная мысль. Действительно, как она могла сбежать? Разве что воспользовалась моей четвертой моделью. Но это невозможно. Никто, кроме меня, не отличит ее от обычного ковра. - Ох! - Стражник сел и принялся тереть затылок. - Мне определенно нужен отпуск. Сперва обмороки, теперь я слышу голоса... - Ерунда, - перебил его Лафайет. - Ничего ты не слышишь. - Да? Это уже легче. - Стражник прислонился спиной к стене. - А то мне показалось... "В данный момент я ничем не могу помочь леди Андрагорре, - сказал Лафайет, теперь уже про себя. - Но... как же это я забыл о Свайнхильд! Бедняжка, сидит одна в темноте..." И он кинулся вниз по лестнице - к подземелью. Лафайет крался по темному, узкому и извилистому коридору, который уходил вниз к камерам, вырубленным в скале. Он проходил мимо решеток, за которыми на соломенных подстилках сидели, скрючившись, изможденные узники в грязных лохмотьях и с длинными бородами. Коридор освещался тусклыми пятнадцативаттными лампочками, ввернутыми в патроны в потолке. В самом глубоком отсеке подземелья двери, запертые на тяжелые засовы и проржавевшие замки, были сделаны из сплошных чугунных плит. - Одиночки, - прошептал Лафайет. - Ну, теперь уже близко. - Так... это должно быть где-то здесь... - О'Лири попытался найти то место, где он вышел из камеры, в которой он сидел с Лоренцо. Он начал внимательно изучать стену - ему совсем не хотелось вновь очутиться на тюремном дворе или повиснуть где-нибудь в воздухе. Неожиданно он услышал за собой чьи-то осторожные шаги - кто-то крадучись спускался по коридору. В то же мгновение О'Лири включил плоскоход, шагнул вперед - и очутился в кромешной темноте. После этого он вновь принял обычный вид. - Свайнхильд? - прошептал он. - Свайнхильд? За его спиной послышался скрежет и лязганье засовов. В камеру проник узкий луч света. В дверном проеме появилась мужская фигура в помятой шляпе с поломанным пером и со связкой ключей в руках. - Лафайет! - прошипел сердитый голос. - Ты здесь? - Лоренцо! - воскликнул Лафайет. - Что ты тут делаешь? Я думал... - Значит, ты все-таки вернулся, - с облегчением сказал Лоренцо. - Давно пора! Я уже третий раз возвращаюсь в эту вонючую дыру! Пошли скорее, как бы стражники не хватились! - Но ведь я же оставил тебя в камере; как тебе удалось выбраться? - А вот как когда ты исчез, даже не попрощавшись, я понял, что существует какая-то лазейка. Я стал исследовать камеру - и точно: в потолке оказался люк. Мне чудом удалось выбраться, и с тех пор мне ужасно везло. И знаешь, ты оказался прав: нужно действовать так, будто все это происходит на самом деле. По крайней мере, играть в прятки со стражниками во дворце куда интереснее, чем спать с мышами в камере. Ну, а теперь пошли... - Постой, а как же леди, а? Она исчезла... - Она со мной. Я оставил ее на твоей четвертой модели за окном лестничной площадки. Отличная штука этот ковер! Хорошо, что это мне только снится, иначе я бы ни за что тебе не поверил, когда ты о нем рассказывал. Ну, ладно, пошли! - Великолепно! - проворчал Лафайет. - А я-то полагал, что четвертая модель настроена исключительно на мою волну... - Да тише ты! На верхней лестничной площадке стражники играют в безик! - Подожди минутку! - вдруг воскликнул Лафайет. - Дай-ка мне ключи... Мне надо здесь кое-что сделать... - Да ты что, спятил! Я рискую головой и прихожу в камеру - а вдруг ты за мной вернулся? - и все это потому, что мне, видите ли, неудобно воспользоваться твоей четвертой моделью и бросить тебя на произвол судьбы! А ты вдруг начинаешь молоть ерунду о каких-то там делах! - Он швырнул ключи. - Делай как знаешь; я ухожу! Ключи упали на пол. Лафайет подобрал их и выскочил из камеры. Он успел заметить, как Лоренцо свернул в узкий проход. - Ждите меня на ковре! - крикнул ему вслед О'Лири и начал поспешно осматривать двери камер. Выбрав одну, он подобрал ключ и широко распахнул дверь. Из темноты послышалось глухое звериное рычание. О'Лири едва успел захлопнуть дверь перед носом у свирепого заключенного. Он выбрал другую дверь и осторожно приоткрыл ее. - Свайнхильд? - позвал он. На этот раз он с облегчением услышал громкий вздох и радостный крик Свайнхильд. Рядом с ним послышался шорох, он ощутил запах чеснока и через мгновение очутился в ее горячих объятиях. - Лейф, я уж подумала, что ты меня бросил! - Сильные, гибкие руки обхватили его за шею, его губ коснулись нежные губы Свайнхильд. - М-м-м-м-м... - замычал О'Лири. Оказывается, целовать Свайнхильд было очень приятно. А кроме того, напомнил он себе, девушка обиделась бы, если бы он холодно воспринял ее дружеские излияния. Поэтому следующие тридцать секунд он полностью отдавался нахлынувшему чувству... - Но, Лейф, сейчас не время для любви, - прошептала Свайнхильд, отстраняясь от него. - Нам надо побыстрее выбраться отсюда. Кстати, вот наш завтрак, спрячь его куда-нибудь. Я больше не могу носить его на груди. Он запихнул промасленный сверток в карман и, взяв Свайнхильд за руку, вышел на цыпочках в коридор. Неожиданно где-то сверху раздались громкие голоса: грубый окрик, вопль Лоренцо и женский визг. - Быстрее! - крикнул Лафайет, кинувшись вперед. Тяжелое дыхание дерущихся, глухие удары и грохот падающих тел становились все громче. Еще один поворот - и он увидел двух могучих стражников, сцепившихся с его бывшим соседом по камере. Третий крепко держал леди Андрагорру за стройную талию. В это мгновение один из дерущихся дал подножку Лоренцо и, свалив его на пол, поставил ногу ему на спину. Как раз в это время стражник, державший леди Андрагорру, заметил Лафайета. От удивления от вытаращил глаза и открыл рот... Набросив на плечи плащ-невидимку, Лафайет шагнул вперед и нанес одному из стражников сокрушительный удар в солнечное сплетение. Одновременно он изловчился и изо всех сил лягнул другого стражника своим остроконечным сапогом. Увертываясь от беспорядочных ударов обоих пострадавших, Лафайет бросился к леди Андрагорре и ударил третьего кулаком в бок. Тот охнул и отпустил девушку. Воспользовавшись этим, О'Лири мгновенно схватил ее за руку. - Не бойтесь, я ваш друг! - прошептал он, увлекая ее мимо вопящих и чертыхающихся стражников. Один из них попытался схватить девушку и тотчас же получил точный удар в челюсть, от которого повалился на колени с дико выпученными глазами. Появившаяся в этот момент Свайнхильд в изумлении уставилась на леди Андрагорру и на кого-то за спиной Лафайета. - Лейф, - ахнула она, - откуда у тебя эта шляпа? - Быстрее! Спускайся вниз и садись с леди Андрагоррой на ковер; он за окном на следующей лестничной площадке, - отрывисто приказал Лафайет и подтолкнул девушку вперед. - Ух, ты, Лейф, я и не знала, что ты умеешь чревовещать, - пролепетала Свайнхильд. Лафайет обернулся - Лоренцо с синяком под глазом, разбитым в кровь носом и, сбившейся на бок шляпе с пером с трудом поднимался на четвереньки. - Я задержу этих шутов, пока вы не сядете на ковер, - крикнул Лафайет. - Поторопитесь! Он шагнул к одному из стражников, который попытался было задержать Лоренцо, и сбил его с ног. Оттолкнув его товарища, Лафайет бросился вниз по коридору вслед за остальными. Впереди в окне он увидел лицо Свайнхильд, которая тянула за руку все еще не пришедшего в себя Лоренцо. - Кто ты такая? - спросил он заплетающимся языком. - Аспира Фонделл, королева Мюзик-холла? Но я не люблю тебя, я люблю Бев... то есть, леди Андрагорру - или все-таки Беверли? - Конечно, конечно. Она уже здесь, - отозвалась Свайнхильд. - Ну же, полезай! Она потянула Лоренцо за руку, и тот исчез в оконном проеме. В ту же секунду снизу послышались приглушенные крики. Лафайет бросился к окну и высунулся наружу: прямо под ним под тяжестью трех сгрудившихся на нем человек прогибался и медленно оседал ковер четвертой модели. - Он перегружен, - прозвучал откуда-то снизу испуганный голос Свайнхильд. - Лейф, мне кажется, нас слишком много, поэтому... поэтому мне кажется, что я тебя никогда больше не увижу. Прощай - и спасибо за все... И на глазах у окаменевшего от ужаса Лафайета Свайнхильд соскользнула с ковра и полетела в темную бездну. Ковер сразу же взмыл в воздух и скрылся из виду. - О господи, нет! - взмолился Лафайет. - Она не разбилась... Она упала на балкон... Он как раз подо мной, внизу... Он высунулся из окна. В сгущающихся сумерках О'Лири с трудом различил крошечную фигурку, которая уцепилась за куст, проросший из расселины скалы. - Свайнхильд, держись! Он перекинул ногу через подоконник и начал спускаться вниз по неровной поверхности скалы. Добравшись до Свайнхильд, он схватил ее за руку и, подтянув вверх, поставил на узкий каменный уступ рядом с собой. - Ах ты дурочка! - проговорил он, задыхаясь. - Чего ради ты это сделала? - Лейф... Лейф... ты вернулся за мной, - сказала Свайнхильд дрогнувшим голосом, и на ее лице появилась слабая улыбка. Но... выходит, ты оставил ее светлость? - С ней Лоренцо, черт бы его побрал! - успокоил ее Лафайет, начиная в полной мере осознавать всю опасность их положения. Холодный ветер хлестал их в лицо, а под ними зияла бездонная пропасть. - Кто такой Лоренцо? - Это шут в помятой шляпе. Он почему-то вообразил, что леди Андрагорра - его подружка, которую зовут Беверли. По всей вероятности, он направлялся с ней в любовное гнездышко, когда его схватили люди Крупкина. - Знаешь, Лейф, я что-то ничего не понимаю: не могу поспеть за всеми этими событиями. Наверное, такая жизнь не для меня. - И не для меня, - отозвался Лафайет, поглядев вверх, на стеклянные стены замка, и вниз, в пропасть. Он покрепче уцепился за выступы в скале и зажмурил глаза. - Ну, куда теперь, Лейф? - спросила Свайнхильд. - Вверх или вниз? О'Лири осторожно попытался сделать шаг в сторону, поскользнулся, с трудом удержал равновесие. Стараясь не дышать, он неподвижно застыл на уступе скалы, чтобы не сдвинуть неосторожным движением какой-нибудь камень. Ледяной ветер ударил ему в лицо и взметнул юбку Свайнхильд. - Знаешь, что нам пригодилось бы сейчас? - спросил он. - Какая-нибудь маленькая дверца в скале. - А эта не подойдет? - спросила Свайнхильд. О'Лири почувствовал, как камень зашатался у него под ногой. - Где? - Он медленно повернул голову и в десяти футах от себя увидел в нише скалы маленькую дубовую дверцу на стальных петлях. - Придется попробовать, - решил он. - Это наш единственный шанс. Он разжал онемевшие пальцы, передвинул ногу влево и продвинулся вперед на шесть дюймов. Медленно двигаясь по каменному карнизу, О'Лири через пять минут добрался до кустика, росшего как раз около дверцы. Он осторожно протянул руку и схватился за засов. - Быстрее, Лейф, - спокойно сказала Свайнхильд. - А то я начинаю съезжать вниз. Он дернул засов, покрутил его, потянул на себя, поднял вверх - дверь была заперта. О'Лири застонал. - Почему я не уточнил, что дверь должна быть открыта?! - Попробуй постучать, - посоветовала Свайнхильд сдавленным голосом. Лафайет изо всех сил ударил в дверь кулаком, не обращая внимания на камешки, которые посыпались у него из-под ног. - Не будем прощаться, Лейф, - раздался дрожащий голос Свайнхильд. - Я уже раз сказала тебе "прощай". Но знаешь, мне было приятно с тобой познакомиться. Ты первый человек в моей жизни, который обращался со мной, как с леди... - Свайнхильд! - Лафайет бросился к девушке и схватил ее за руку в тот самый момент, как она начала соскальзывать вниз. Сзади послышался щелчок и скрип; из распахнувшейся двери в Лафайета ударила струя теплого воздуха. В дверном проеме стоял, подбоченясь, плотный, коренастый человечек с озабоченным лицом. - Да заходите же, черт вас возьми! - скомандовал Пинчкрафт. Мозолистая рука подхватила Лафайета - и в следующую секунду он оказался в безопасности. Следом за ним Пинчкрафт втащил и Свайнхильд. - Как... как вы здесь очутились? - в изумлении спросил О'Лири, прислонившись к неровной каменной стене прохода, освещаемого факелом. - Я прибыл сюда с командой, чтобы снова вступить во владение нашей собственностью, - отчеканил заведующий техотделом "Аякса". - Мы решили проникнуть в замок и захватить то, что принадлежит нам по праву, прежде чем Крупкин успеет сообразить, что произошло. - Ну, спасибо тебе, дорогуша, - сказала Свайнхильд. - Девушка, не называй меня дорогушей, - рявкнул Пинчкрафт. Он вынул большой носовой платок, отер им лоб, потом высморкался. - Сколько раз я говорил этому идиоту Гронснарту, чтобы он прекратил поставки, пока Крупкин не погасит задолженность. Так нет: они там все в отделе заказов помешались на легкой прибыли. - Значит, вы решили захватить Стеклянное Дерево? - Что? Этого бронтозавра? Нет, мы все еще надеемся, что нам за него заплатят. Мы прибыли, чтобы вернуть себе последнюю партию переносных товаров, которые мы по простоте душевной доставили Крупкину. - Ну, как бы там ни было, я рад, что вы прибыли сюда. Надо срочно схватить Крупкина! Он совсем не тот, за кого выдает себя! Дело в том, что он узнал меня, а это значит, что на самом деле он бывший король Артезии, а вовсе не его двойник. Но он, конечно, не знает, что я знаю... - Не так быстро, молодой человек, - прервал его Пинчкрафт. - Я опоздал! Ловкий мошенник с личной охраной успел покинуть свою резиденцию! Он со всеми пожитками смотался отсюда за минуту до того, как мы прибыли в замок! 11 - Я опоздал, - простонал Лафайет. Уронив голову на руки, он сидел за столом в столовой стеклянного дворца. Оставшиеся слуги и стражники в нерешительности наблюдали за действиями группы захвата, но неожиданное бегство хозяина плюс решительный вид спутников Пинчкрафта не располагали к оказанию сопротивления. В прекрасно оборудованной кухне поваров не оказалось, однако Свайнхильд быстро сготовила яичницу с ветчиной и кофе. И вот теперь отряд Пинчкрафта мрачно сидел за столом, разглядывая убранство королевских покоев и мысленно подсчитывая убытки. - А что же теперь будет со мной? - раздраженно начал представитель "Аякса". - В течение последних трех лет этот проходимец, который называл себя Крупкиным, накапливал ресурсы - главным образом, за счет "Аякса" - для осуществления какой-то грандиозной махинации. И вот теперь, за минуту до моего появления, он неожиданно исчезает, бросив все это! - Пинчкрафт обвел рукой всю окружающую их роскошь, приобретенную в кредит. - А кто же, спрашивается, оплатит счета? - Почему он неожиданно отказался от своих планов? - спросил Лафайет. - Неужели я его напугал? Решил, что я предупрежу Центральную о готовящемся захвате "Аякса"? Пинчкрафт глубоко задумался, нахмурив лоб. - Приятель, уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь о Центральной? Но ведь это вторая по значимости тайна, которая не подлежит разглашению у нас, на "Аяксе"... - Конечно, знаю. Я в некотором роде сам являюсь агентом Центральной, - ответил Лафайет. - Но Горубл узнал меня, именно поэтому он так внезапно собрался и исчез под покровом ночи - предварительно отправив меня спать, чтобы я не мешал ему. Он боялся, что я узнаю его; но я так устал, что плохо соображал, что происходит. А когда я понял, что к чему, было уже поздно. Он выпрямился в кресле и застонал: - Если бы я сразу отправился в его покои вместо того, чтобы напрасно искать леди Андрагорру, я бы, наверно, был уже дома! - Не переживай так, Лейф, - попыталась успокоить его Свайнхильд. - Ты сделал все, что мог. - Нет, не все! - Лафайет стукнул кулаком по столу. - Я еще могу опередить его. Он не знает, что я знаю то, что знаю, - хотя знаю не так уж много. Но у меня есть некоторые преимущества - Горублу неизвестно, что я узнал его. И кроме того, он не знает, что у меня есть договоренность о кредите с "Аяксом"! - Откуда ты взял, что у тебя есть договоренность о кредите с "Аяксом"? - перебил его Пинчкрафт. - Я полагаю, при сложившихся обстоятельствах... поскольку наши интересы совпадают - мы хотим схватить Крупкина-Горубла... - Ну, ладно, - уступил Пинчкрафт. - Но в определенных пределах. Так что же ты намерен предпринять? - Мне нужно вернуться в Порт-Миазм и предупредить Родольфо. Вполне возможно, что нам вдвоем удастся расстроить планы Горубла. Что вы на это скажете, Пинчкрафт? Вы поможете мне? - Я полагаю, мы сможем это устроить - но ты уже должен нам за целый ряд услуг... - Мы уладим все это после. А сейчас пора отправляться в путь; у нас впереди долгая дорога, а время - деньги, ну, и все такое прочее. - Пожалуй, нам придется потесниться и посадить тебя в подземный поезд, на котором мы приехали, - неохотно предложил Пинчкрафт. - Правда, он для служебного пользования... - Подземный поезд? Что это значит? Разве от завода "Аякс" к Стеклянному Дереву проложен туннель? - А ты как думаешь? Я же говорил тебе, что не особенно доверял этому типу... - Тогда почему, - начал Лафайет, - вы послали меня сюда на этом коврике четвертой модели? Ведь я же мог сломать себе шею! - Все хорошо, что хорошо кончается, - заметил Пинчкрафт. - Мне нужно было прикрытие, чтобы провести операцию по вступлению во владение. И когда бы еще мне представился такой случай провести испытания оборудования в эксплуатационных условиях? Ну, ладно, пошли, ребята. Ночь еще не кончилась, и у нас впереди много дел. Подняв тучу пыли, крошечные вагончики с грохотом понеслись по рельсам, проложенным в извилистом подземном туннеле - как раз под той самой пустынной равниной, над которой прошлой ночью Лафайет совершил свой дерзкий перелет. Прижавшись к нему на узеньком сиденье, Свайнхильд безмятежно проспала всю недолгую поездку до конечной станции на заводе "Аякс". Она беспрестанно ахала и охала, проходя по литейным, штамповочным и аффинажным цехам. Размеры подземного производства, грохот станков и непривычные запахи совершенно потрясли ее. - Мне приходилось слышать о том, что в горных подземельях работают гномы, - обратился Лафайет к их провожатому, когда они поднялись на относительно спокойный административный уровень. - Но я всегда представлял себе крошечных бородатых человечков, работающих в маленьких кузницах. - Мы недавно модернизировали производство, - пояснил ему Спронройл. - Только за последний финансовый век производительность труда возросла на восемьсот процентов. В отделе сбыта Свайнхильд молча наблюдала, как расторопные электронщики по указанию Пинчкрафта разворачивали перед ними небольшой темно-зеленый ковер. - Это двенадцатая модель, самая последняя, - с гордостью сказал управляющий производством. - Лобовое стекло, кондиционер и магнитофон, ремни безопасности и мягчайший густой ворс - ручная работа. - Он очень миленький, - сказала Свайнхильд. - Но на нем нет места для меня. - Ты не можешь лететь со мной, - решительно сказал Лафайет. - Слишком опасно. - Нет, я тоже полечу, - упрямо возразила Свайнхильд. - Только попробуй мне помешать! - Неужели ты думаешь, что я стану подвергать твою жизнь опасности на этой летающей подстилке? Ни за что на свете! - Неужели ты думаешь, что я буду сидеть на этой мраморной фабрике, подпирая головой потолок, пока ты будешь где-то летать, рискуя сломать себе шею? - Ни в коем случае, милочка, - сказал Спронройл. - Фитцблумер, разверни тринадцатую модель - двухместную. - Он с вызовом взглянул на О'Лири. - Если кто-то думает, что я взвалю на себя заботу о девице, которая на два фута выше меня, то он глубоко заблуждается. - Ну... тогда другое дело, - уступил О'Лири. В течение десяти минут были проверены схемы, и тринадцатую модель поместили на пусковой площадке, после чего осталось только сбалансировать подъемную силовую установку, которая обеспечивала бы ровный, горизонтальный полет. - Летающая подстилка! - бормотал себе под нос Пинчкрафт. - Да она надежнее океанского лайнера! Не превышай шестидесяти миль в час первое время, пока не освоишься с системой управления, только и всего. - Ладно, - ответил Лафайет, закутываясь в подбитый мехом плащ-невидимку, чтобы не продрогнуть на ветру. Свайнхильд устроилась сзади, обняв его за талию. - Ну, поехали, - скомандовал О'Лири. Он ощутил знакомый толчок, потом на какое-то мгновение у него закружилась голова - это ковер ложился на выбранный курс. А дальше только ветер засвистел у них в ушах. Где-то далеко внизу стремительно исчезали огни специализированного завода "Аякс". - Надеюсь, ты не очень сердишься, что я полетела с тобой? - прошептала ему в самое ухо Свайнхильд. - Да нет, не очень, - ответил Лафайет, не оборачиваясь. - Только не мешай мне, когда дело примет серьезный оборот. Крупкин сбежал, потому что испугался, что я узнаю его и пущу в ход свои психические энергии. - Он невесело рассмеялся. - И я действительно его узнал - но вот использовать психическую энергию против него уже не в моих силах. - Зато тебе везет, - ответила Свайнхильд. - Мы чудом спаслись только потому, что ты обнаружил дверцу в скале. По-моему, это тоже неплохо. - В моем везении есть что-то странное, - заметил О'Лири. - Мне либо чертовски везет, либо чертовски не везет. Помнишь, как я нашел рясу монаха в парке? Или еще раньше, на паруснике, когда у меня под рукой оказался нож - без него мы бы пропали. Мне иногда начинает даже казаться, что я опять могу управлять психическими энергиями. Но потом я пробую опять - и никакого толку. Что-то здесь не так. - Не стоит переживать об этом, Лейф. Лучше положись во всем на судьбу. Я именно так и делаю и до сих пор как-то выкручивалась. - Ну, тебе-то проще, - возразил Лафайет. - Ведь о чем ты мечтаешь? Попасть в большой город и пожить в свое удовольствие. А я... Знаешь, мне порой даже хочется вернуться в пансион миссис Макглинт. По крайней мере, можно было бы спокойно жить, питаясь сардинами. - Да, Лейф, ты прав - тебе здорово достается. Ты настоящий герой. - Да какой я герой? - рассмеялся О'Лири. - Ты ошибаешься, - сказал он с деланной скромностью. - То есть, я хочу сказать, что настоящие герои любят опасность. Ну, а я хочу тишины и покоя - только и всего. - Ты хочешь тишины и покоя? Нет ничего проще, Лейф! Нужно только развернуться и лететь на юг. Я слыхала, там есть чудесные острова - мы бы построили хижину, ели кокосы, ловили рыбу... - Если бы все было так просто, Свайнхильд! Но сначала я должен расквитаться с этим прохвостом Крупкиным-Горублом! Только бы мне добраться до него! Хотел бы я видеть его лицо, когда я скажу ему, что знаю, кто он такой и что затевает. Тогда... Ковер подбросило, словно он попал в восходящее течение. - Осторожнее! - вскрикнула Свайнхильд, указывая на что-то возникшее прямо перед ними. Лафайет прокричал команду - но было уже слишком поздно. Резко накренившись влево, ковер на полной скорости вошел в снеговое облако, перевернулся и кувырком понесся к земле в потоке мельчайших ледяных кристалликов, похожих на сахарный песок. Лафайет почувствовал, как Свайнхильд вцепилась в него, а ремни безопасности врезались в грудь. Снег бил ему в лицо, словно песчаный смерч... На головокружительной скорости ковер врезался в сугроб. Лафайет попытался сесть. Вокруг него мелькали огни фонарей, двигались тени, откуда-то доносились хриплые голоса, цоканье копыт... - Опять ты, - услышал он знакомый голос. - Как - когда - на чем - но главное, зачем? Когда я видел тебя последний раз, ты мирно спал в роскошных покоях. Что ты делаешь в этом сугробе? О'Лири заморгал ресницами, по которым стекал растаявший снег, и, словно сквозь туман, увидел прямо перед собой озабоченное лицо Горубла-Крупкина. За ним стояли, раскрыв рты, вооруженные стражники. - Решил незаметно скрыться, а? - сказал Лафайет срывающимся голосом. - На этот раз вам это не удастся, ваше бывшее королевское величество. Я узнал тебя и знаю, что ты задумал... Лафайет потянул за край ковра, который каким-то образом обмотался вокруг него, но тщетно - его словно накрепко связали веревками. - По-послушай, мой мальчик, - пролепетал, запинаясь, Горубл. Он жестом приказал стражникам отойти в сторону. - Почему бы нам не договориться по-хорошему? Ведь ты неплохо устроился, к чему тебе мне мешать? Видишь ли, совсем нелегко стать простым смертным после того, как правил королевством. Будь ко мне снисходителен. Если бы ты согласился помочь мне вернуть престол в Артезии, я бы отблагодарил тебя по-королевски, можешь мне поверить. Хочешь, я отдам в полное твое распоряжение Меланж... - Забудь об этом, - ответил Лафайет, стараясь незаметно высвободить руку. - В Артезии я имею все, что захочу. С какой стати я буду помогать тебе? - Но здесь ты был бы полновластным хозяином всех богатств - движимого и недвижимого имущества, природных ресурсов, лесов... - Что-о-о? Остаться в Меланже? Да ты с ума сошел! Я сплю и вижу, как бы мне побыстрее вернуться домой! Здесь не жизнь, а сплошное мучение! Горубл хотел было что-то сказать, но передумал и внимательно посмотрел на Лафайета. - В таком случае, - осторожно начал он, - почему бы тебе не вернуться в Артезию? - Дело в том, что... - Насколько я припоминаю, ты был в весьма незавидном положении, когда тебя схватили мои ребята. И вот теперь - этот странный способ передвижения... Сдается мне, что ты больше не хозяин своей судьбы. - Бывший король задумчиво потер подбородок. - Я знаю, что ты - Лафайет О'Лири; я заметил у тебя на пальце перстень с изображением секиры и дракона. Больше ни у кого такого перстня нет. Но... Мальчик мой, неужели, - промурлыкал Горубл, словно тигр перед обедом, - неужели ты утратил свою бесценную способность управлять вероятностями по своему желанию? А? - Конечно, нет. Я... я просто хотел поговорить с тобой и... и поэтому оказался здесь. - Да, конечно... и при этом рот у тебя забит снегом, а на лбу уже появились новые шишки. Ну, что ж, отлично, сэр Лафайет: прежде чем мы продолжим нашу беседу, докажите мне свое могущество. Пусть здесь окажется маленький, удобный шатер, а в нем, скажем, походная печка и бар - мы бы могли в уютной обстановке продолжить наши переговоры. Неуверенно хмыкнув, Лафайет ответил: - С какой стати я буду тратить на это свое время? - Тогда что-нибудь попроще: как насчет маленького веселого костра, вон там, под скалой... - Горубл махнул рукой в направлении белой снежной завесы. - Зачем это все? - выдохнул Лафайет. - Тебе проще сдаться - в этом случае я замолвлю мистеру Прэтвику за тебя словечко... Горубл склонился над ним и прошипел прямо в лицо: - Признайся! Ведь ты ничего не можешь сделать! Ты всего-навсего ни на что не годный болван! - Вовсе нет! - в отчаянии крикнул О'Лири. - Мои способности практически безграничны! - Тогда для начала попробуй избавиться от этого ковра, в который ты каким-то образом завернулся! Лафайет дернулся, изо всех сил стараясь освободиться, но все было бесполезно. Он был намертво спеленут, словно гусеница в коконе. Горубл довольно рассмеялся: - Великолепно, просто великолепно! Я не знаю, как ты попал в основной район моих опорных пунктов, сэр Лафайет, но большого вреда ты мне не причинишь. Более того... - Он, задумавшись, закивал головой. - Мои планы приобретут дополнительное измерение, если можно так выразиться. Да, именно так. Почему бы и нет? Теперь я обладаю важными сведениями, и мне совсем необязательно задерживаться в Меланже. Почему бы мне не расширить свою империю - я мог бы включить в нее все сочетаемое множество миров... Ну, а пока вот что: где находится эта неуловимая девчонка, которую ты выкрал у меня? - Ты ее никогда не найдешь, - ответил Лафайет. - Какой ты, однако, скрытный! Ну, ничего, это можно легко поправить. У нас с тобой будут долгие беседы, мой мальчик. У моего вассала, герцога Родольфо, есть опытный специалист по ведению допросов, некий Гроунвельт, - так он быстро развяжет тебе язык! Стремительно развернувшись, Горубл отдал команду гвардейцам в красных мундирах: они подскочили к Лафайету и, поставив его на ноги, размотали смерзшийся ковер. - Вот те на - дама! - ахнул один из них, увидев в складках тринадцатой модели ошеломленную и дрожащую Свайнхильд. Горубл радостно засмеялся: - Ну, наконец-то мне повезло! - крикнул он. - Судьба мне улыбнулась! Это знамение - знамение, ты меня слышишь? Он так и сиял от счастья, глядя, как его слуги крепко схватили девушку за руки и поставили ее на ноги. Про ковер все, казалось, забыли. Воспользовавшись этим, Лафайет бросился к тринадцатой модели, но чьи-то руки мгновенно схватили его. О'Лири рванулся из последних сил - и поставил ногу на запорошенный снегом ворс ковра. - Домой, - скомандовал он, обращаясь к входной схеме приемника. - Полная скорость и никаких отклонений от курса. При этих словах ковер развернулся, обдав Лафайета фонтаном ледяных кристаллов, подпрыгнул на шесть футов и неподвижно повис в воздухе. Когда же пришедший в себя от удивления гвардеец попытался схватить его, он взмыл вверх и скрылся в снежном буране. - Он заколдован! - вскрикнул гвардеец, отскакивая в сторону. - Глупости! - отрезал Горубл. - Наверняка еще одна штучка из "Аякса". Так значит, ты заодно с этими умниками, сэр Лафайет? А? Ну ничего: я разделаюсь с ними, как, впрочем, и со всем этим отсталым герцогством! - Кишка тонка! - ответил Лафайет. - Твои планы захватить Артезию провалились, провалится и этот! - Связать их и положить на лошадей! - приказал Горубл капитану гвардейцев. - Ночь на морозе и день на дыбе научат тебя хорошим манерам! - Вот ты и вернулся, приятель, - радостно обратился к О'Лири специалист по физическому воздействию герцога Родольфо. Гвардейцы бросили полуживого Лафайета на деревянную скамью около очага, в котором лежали наготове с полдюжины раскаленных докрасна щипцов. - М-м-м-н-н-н-г-г-г, - промычал Лафайет сквозь стиснутые зубы. - Согреться хоть немного, пусть даже у меня обгорят пятки. - Пожалуйста, пожалуйста, дружище. Ну, так на чем же мы остановились прошлый раз? - Гроунвельт потер ладонью щетинистый подбородок - звук, раздавшийся при этом, напоминал треск разрываемого брезента. - Мы могли бы начать со щипцов, как ты сам предложил. Быстренько восстановим кровообращение, а потом как следует разомнем суставчики на дыбе. Ну, что ты об этом думаешь? - Весьма продуманная программа, - пробормотал Лафайет. - Но нельзя ли сначала посильнее развести огонь? - Вот это мне нравится! Хотя, может, ты захочешь испытать новое оборудование? Я его только на днях получил. Отличный гидравлический пресс для обработки суставов, весь на роликовых подшипниках! Универсальная штучка: прекрасно действует как на тазобедренные суставы, так и на суставы пальцев. Впрочем, пресс и автоматическую машину по сдиранию кожи мы лучше прибережем напоследок - их воздействие необратимо. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Ведь мы не хотим расстаться с тобой, прежде чем ты заговоришь. Герцог очень хочет получить от тебя кое-какие сведения. - Герцог тут ни при чем! - уточнил Лафайет. - Это негодяй Крупкин надеется выпытать у меня нужную ему информацию. Послушай, Гроунвельт, как верный подданный герцога Родольфо, ты должен бороться с Крупкиным, а не помогать ему. Ведь он хочет захватить вашу страну и превратить ее в плацдарм для нападения на Артезию! - Ох уж эта мне политика! - вздохнул Гроунвельт. - Знаешь, она меня никогда особенно не интересовала. Правители приходят и уходят, а опытный специалист остается... - Неужели в тебе нет ни капли патриотизма? - с возмущением спросил О'Лири. - Этот человек - маньяк! Он ограбит Меланж: лишит его продовольственных запасов, оружия, природных ресурсов и... и... - Да, да, конечно. Только вот нам пора начинать. Но ты можешь говорить, пока я работаю. Давай-ка, снимай рубашку и становись вот сюда: мне нужно привязать тебя, прежде чем мы приступим к делу. - А... а можно мне еще минутку погреть ноги? - Неплохая мысль. Дай я сниму с тебя сапоги, и мы закрепим лодыжки в оптимальном положении. Слишком близко - будет много дыма, а слишком далеко - ты не почувствуешь в полной мере... - Постой, постой! Я тут немного подумал и решил все тебе рассказать - все, что тебя интересует. Не утруждай себя! - поспешно предложил О'Лири. - Вот только с чего начать? С того момента, как я очутился на крыше ветряной мельницы две недели назад? Или три недели? А может быть, раньше, с того времени, когда у меня было все, что только можно пожелать, а мне этого было мало? Или... - Эй, приятель, не торопись! - прошептал, нервно озираясь по сторонам, Гроунвельт. - Ты что же, хочешь, чтобы я лишился работы? - Вовсе нет, просто этим вечером мае хочется поговорить... - Да ты что? Сейчас утро. Ты, малый, перепутал все на свете. - Утро, вечер - какая разница? Я люблю поговорить и ночью, и днем. Ну, так вот... - Ш-ш-ш! - СФВ приложил толстый палец к красным губам. - Ты меня погубишь! Я потеряю из-за тебя самое лучшее место при дворе герцога! Вот ты сейчас все выболтаешь, и я даже не успею дотронуться до тебя щипцами, а потом пойдут разговоры о сокращении лишних штатных единиц. В моем возрасте мне никак нельзя попасть под сокращение, понятно? Поэтому, будь добр, заткнись, ладно? - Давай... давай вот что сделаем, - начал Лафайет, не спуская глаз с дымящихся щипцов, зажатых в волосатом кулаке палача. - Ты немного отдохнешь, а я тем временем постараюсь помолчать - займусь йогой. Это поможет мне сосредоточиться и но достоинству оценить твое мастерство. - Вот это ты здорово придумал! Молодец! - Я рад, что тебе понравилось мое предложение, Гроунвельт! Всегда готов помочь тебе. Кстати, ты случайно не знаешь, что стало с молодой леди, которая прибыла в замок одновременно со мной? - Ах, с этой! Знаю, конечно. Ее отмыли, и она оказалась совсем недурна! Я видел, как наши ребята отвели ее к экономке. Похоже, что у принца Крупкина есть на нее какие-то виды. - Гроунвельт хитро подмигнул. - Негодяй, - прорычал сквозь зубы Лафайет. - Гроунвельт, ведь ты порядочный человек неужели ты и пальцем не пошевелишь, чтобы остановить этого беспринципного мерзавца, который обделывает свои делишки прямо у тебя над головой? СФВ сочувственно вздохнул: - Да, молодо-зелено. Вы, молодые, хотите изменить к лучшему весь мир. Но вот беда: когда становишься старше, начинаешь понимать, что все не так-то просто. Вот я, к примеру: довольствуюсь своим делом, горжусь своим мастерством. Я всю душу вкладываю в своих подопечных, и мне никогда не бывает стыдно за свою работу. Я ее делаю на совесть! Кстати, о работе: не пора ли вам начинать? В любую минуту может пожаловать старина Родольфо; захочет узнать, как наши успехи... - Я уже здесь, - раздался холодный голос. СФВ быстро обернулся - на пороге стоял герцог Родольфо и недовольно оглядывался вокруг. - Ох, и напугали же вы меня, ваша светлость, - воскликнул Гроунвельт. - Что это за привычка у вас такая - незаметно подкрадываться к людям! Я уж, право, и не знаю, смогу ли продолжать работу. Он поднял руки, словно желая убедиться, что они не дрожат. - Да перестань ты! - резко перебил его Родольфо. - Его высочество решил удостоить тебя своим посещением. Поэтому возьми себя в руки и постарайся произвести на него хорошее впечатление. Услышав в коридоре приближающиеся шаги, герцог обернулся. - Сюда, дорогой принц, - сказал он с деланной улыбкой. Никаких особых удобств здесь нет, но вот оборудование... - Да, да, конечно, - нетерпеливо перебил его Крупкин, входя в подземелье в сопровождении двух слуг, которые, казалось, были готовы на ходу вылизать ему башмаки. Он окинул внимательным взглядом камеру и, заметив Лафайета, пробормотал что-то сквозь зубы. - Рули, оставь нас одних, - небрежно приказал он. - И захвати с собой слуг, они мне ужасно надоели, - добавил он, отпихнув лакея, который хотел было расправить складки его одежды. - А ты останься, - обратился он к Гроунвельту. - Но я не показал вам наши новые орудия пыток... - запротестовал Родольфо. - Ты можешь нас покинуть! - рявкнул Крупкин-Горубл. При этих словах герцог и слуги поспешили удалиться. Принц подошел к О'Лири, который встал на ноги при его приближении. Бывший король осмотрел его с ног до головы, потом бросил взгляд на перстень с изображением секиры и дракона. Заложив пальцы за широкий пояс, украшенный драгоценными камнями, он оттопырил нижнюю губу. - Итак, сэр Лафайет, - начал он, понизив голос, чтобы СФВ, возившийся в дальнем конце подземелья с испанским сапогом, не мог их слышать. - Последний шанс. Без твоих прежних способностей ты не представляешь для меня особой ценности. Тем не менее, твоя помощь могла бы мне пригодиться. Я провел несколько часов, обдумывая свои перспективы, и пришел к выводу, что планы, которые я намеревался осуществить, весьма незначительны. Завоевать Меланж! Да кому он нужен! Как ты правильно отметил, здесь не жизнь, а мучение. Но твое появление открыло передо мной новые горизонты. Из-за твоего вмешательства я потерял Артезию, а теперь ты поможешь мне вернуть ее. - Не говори ерунду, - устало сказал О'Лири. - После того что ты попытался сделать с Адоранной, люди забросают тебя камнями на улице. Конечно, если тебе удастся вернуться в Артезию, в чем я сильно сомневаюсь. Горубл ткнул О'Лири пальцем в грудь: - Оставь свои сомнения, сэр Лафайет. Эта часть плана самая простая. Всего час назад я направил заказ нашим общим друзьям со специализированного завода "Аякс". Полагаю, что в течение нескольких дней они доставят сюда корабль "Травелер". - Тебя ждет большое разочарование. Они лишили тебя кредита, так что доставки не будет. - Вот как? - промурлыкал Горубл-Крупкин, вертя в пальцах булавку с драгоценным камнем, которая украшала его воротник. - Ну, что ж, я думаю, что в скором времени в мое распоряжение поступят новые денежные средства от моего дорогого друга герцога Родольфо. Что же касается возможной враждебности со стороны жителей Артезии, то она рассеется, как утренний туман, как только принцесса Адоранна публично объявит, что слухи, ранее распускаемые обо мне, были злостной клеветой, исходившей от врагов государства, что на самом деле я ее единственный благодетель и что она отказывается в мою пользу от престола, исходя из интересов государства, так как я обладаю большим опытом и мудростью. - Она этого никогда не сделает, - уверенно сказал О'Лири. - Возможно, возможно, - согласился Горубл, кивая головой. - Но вот некая особа по имени Свайнхильд сделает. - При чем тут Свайнхильд... - начал было О'Лири и осекся. - Неужели... неужели ты хочешь выдать Свайнхильд за Адоранну? Он снисходительно улыбнулся: - Опомнись, Горубл. Свайнхильд - милая девушка, но она никого не сможет обмануть. Горубл повернулся и приказал что-то Гроунвельту. Тот подошел к двери и, высунув голову, передал приказ дальше. Послышался звук приближающихся шагов. СФВ отступил в сторону и с изумлением уставился на стройную, изящную женщину, которая неуверенно вошла в подземелье. Вошедшая была воплощением женского очарования. Лафайет не мог отвести глаз от изумительного платья, украшенного драгоценными камнями; от грациозной головки, которую обрамляла аура золотых волос. - При...принцесса Адоранна! - только и смог выговорить он. - Что... как... - Лейф! С тобой все в порядке, дорогуша? - раздался знакомый голос Свайнхильд. - Нам придется поработать над ее манерой выражаться, прежде чем она выступит публично, - заметил Горубл. - Но это уже детали. - Свайнхильд! Неужели ты поможешь этому мошеннику осуществить его грязные планы? - взволнованно спросил Лафайет. - Он... он сказал, что если я откажусь... то он сделает из тебя котлету. Ну, вот я и решила, Лейф... - Довольно! Уведите ее! - заорал, побагровев, Горубл. Пока Гроунвельт с низким поклоном провожал Свайнхильд, Горубл стремительно повернулся к О'Лири. - Девка лжет, - прорычал он. - Она сама ухватилась за возможность стать принцессой - спать на шелковых простынях, есть на золоте! Еще бы - какая-то кухарка! - А что же станет с настоящей Адоранной? - Я обнаружил определенную симметрию в межконтинуумных перемещениях, - с хитрой улыбочкой начал Горубл. - Бывшая принцесса окажется в Меланже в роли посудомойки. И поделом ей - как она посмела захватить престол! Горубл довольно потер руки: - Да, мой мальчик, с твоим появлением передо мной открылись новые перспективы. Сначала я хотел заманить леди Андрагорру в ловушку, чтобы держать в руках герцога Родольфо, который не желал оценить по достоинству мудрость моего плана. Но теперь все изменилось! Она будет всего-навсего пешкой в моей игре, она и этот безмозглый Родольфо. Их присутствие поможет осуществлению моих планов. Кстати, тебе тоже отводится маленькая роль. Его лицо приняло жестокое выражение. - Помоги мне - добровольно, - и ты сохранишь свое завидное положение при дворе. Если же ты откажешься, то я придумаю тебе такую казнь, от которой у тебя волосы на голове станут дыбом! - Да ты окончательно спятил, если решил, что я соглашусь помогать тебе! - Вот как? Очень жаль. А я-то собирался отдать женщин в твое полное распоряжение, после того как они сослужат свою службу. Но, увы, теперь они, очевидно, окажутся в гареме другого, боже преданного слуги. - Ты не сделать этого! - Сделаю, - ответил Горубл и помахал пальцем у него перец носом. - Беспощадность - вот залог успеха, мой мальчик. Я это хорошо усвоил. Если бы я в свое время избавился от двух младенцев - принцессы Адоранны и некоего принца Лафайета, - у меня не было бы всех этих неприятностей. - Я не буду помогать тебе! - выкрикнул Лафайет. - Давай, действуй! Центральная вычислит тебя, и тогда... Горубл рассмеялся: - Не вычислят, мой дорогой мальчик! В том-то и прелесть плана! Признаю, что долгое время опасность вмешательства Центральной сдерживала игру моего воображения. Но новое уравнение энергий сводит такую возможность к нулю. При взаимном перемещении людей энергетические уравнения остаются неизменны. В матрице вероятностей не возникнет несоответствия, ничто не привлечет внимания Центральной к мирной Артезии, одному-единственному континууму среди миллиона других. Поверь мне, я знаю, что говорю. Ведь я раньше был инспектором по континуумам! Нет, от Центральной тебе помощи ждать нечего. Лучше последуй моему совету и помоги мне. А уж я в долгу не останусь! - Пошел ты к черту! - в сердцах ответил Лафайет. - Без меня Свайнхильд никогда не согласится помочь тебе, а без нее все твои планы рухнут. - Ну что ж, делай, как знаешь, - сказал Горубл с самодовольной улыбкой. - Я хорошо отношусь к тебе, мой мальчик, и только поэтому сделал это предложение. Но в моем распоряжении есть и другие средства или - как бы это поточнее сказать? - лица. - Неправда! - закричал Лафайет. - Ты думаешь, что сможешь выдать леди Андрагорру за Дафну, не так ли? Но я-то знаю, что она в полной безопасности. - Неужели? Горубл широко зевнул и повернулся к Гроунвельту. - Нам не потребуются твои услуги, - обратился он к палачу. - Тебе не придется выяснять у этого изменника, где находится леди Андрагорра. Полчаса назад она и ее спутник были схвачены. Они будут доставлены сюда с минуты на минуту. А этого предателя можешь бросить к Прожорливому Горогу. Он, как мне известно, не ел несколько дней и не откажется от хорошего обеда. - Ну вот, мне опять не повезло, приятель, - печально заметил Гроунвельт; он вел закованного в цепи Лафайета по еле освещенному коридору. - Я всегда знал, что у меня есть враги при дворе. И кому я там мог помешать? Да я в жизни никого и пальцем не тронул, разве что по долгу службы. И вот тебе награда за преданность. Он взглянул в темноту сквозь толстые прутья решетки: - Отлично, он спит у себя в берлоге. Значит, мне придется использовать электрическую дубинку, чтобы не дать ему выскочить, когда я открою дверь. Знаешь, у меня душа переворачивается, когда бьют бессловесную тварь. Из клетки чудовища на Лафайета повеяло сыростью; на полу он разглядел соломенную подстилку и разбросанные кости. Невольно попятившись, он пролепетал: - Послушай, Гроунвельт, ведь мы с тобой старые друзья, не так ли? Почему бы тебе не проводить меня назад в камеру? Герцог ничего не узнает... - Как? А Горог опять останется без обеда? Да как же тебе такое в голову пришло? Стыдись, приятель! Отперев дверь, СФВ приоткрыл ее ровно настолько, чтобы впихнуть Лафайета. О'Лири изо всех сил уперся каблуками, но железная лапища Гроунвельта протолкнула его в зловонную камеру. Дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. - Ну, пока, приятель, - сказал СФВ, запирая замок. - Ты мог бы стать отличным клиентом. Жаль, что мне так и не удалось поработать с тобой. Когда его шаги стихли, из отверстия в стене камеры послышалось глухое, грозное ворчание. Лафайет отскочил в сторону от входа в берлогу - судя по ее размерам, там вполне мог бы притаиться взрослый тигр. Из темноты на него сверкнули красноватые глаза. Потом показалась голова - но не клыкастая морда медведя или тигра, а узколобое, заросшее черной щетиной и покрытое слоем грязи лицо некоего подобия человека. Опять послышалось глухое ворчание. - Извиняюсь, - раздался хриплый, низкий голос. - Я так давно не ел, что у меня внутри кишки марш играют. О'Лири попятился. За головой появились широкие плечи и туловище, похожее на бочку. Великан распрямился и, отряхнув пыль с колен, принялся разглядывать Лафайета. - Эй, послушай, - пророкотал голос, - да ведь я тебя знаю! Ты тот самый парень, которого я перевозил сюда с премиленькой девчонкой! Она еще ударила меня веслом по голове. - Кранч! - ахнул Лафайет. - А ты-то как здесь очутился? Я думал, это клетка Прожорливого Горога... - Да, верно, я дерусь под этим именем. Ребята герцога схватили меня по доносу одного бродяги, когда я приехал в город, чтобы найти тебя. Я пытался отбиться от этих олухов, но потом приустал, и они свалили меня, набросившись с двух сторон разом. А потом еще трахнули дубинкой по башке. Великан осторожно ощупал затылок. - Ты хотел меня найти? - переспросил О'Лири, прижимаясь к стене. Ему вдруг стало трудно дышать, словно в горле у него застрял биллиардный шар. - За-зачем это? - Чтобы отдать тебе должок, приятель, вот зачем. Я не из тех, кто забывает такие вещи. - Послушай, Кранч, я единственный кормилец двух незамужних тетушек, - пролепетал О'Лири срывающимся голосом. - Только не это! После всего, что я пережил, встретить конец в этой берлоге! - Чего-чего? Это не конец, малыш, а только начало, - прорычал Кранч. - Мой должок не так-то просто будет отдать. - Что я тебе такого сделал? - простонал О'Лири. - Дело не в том, что ты сделал, приятель, а в том, чего ты не сделал. - Не сделал? - Вот именно. Ты не выбросил меня из лодки, хотя запросто мог это сделать. Ты не думай, что я был оглушен; я все слышал: как твоя милашка предложила бросить меня акулам и как ты вступился за меня. Сказал, что я без сознания и потому, мол, нельзя меня бросать в озеро. - И... и вот теперь ты меня хочешь отблагодарить? - Совершенно верно, малыш. Великан потер рукой живот, из которого опять послышалось урчание. - Да, я чертовски проголодался! Лафайет зажмурился. - Хорошо, - прошептал он. - Начинай поскорее, не то я не выдержу и закричу Гроунвельту, что я передумал. - О чем ты, парень? - Ну, давай, ешь меня, - выдавил из себя Лафайет. - Что-о-о? Есть тебя? - переспросил Кранч. - Да ты что, приятель! Ты меня, видать, не понял. Как я могу съесть человека, который спас мне жизнь? О'Лири приоткрыл один глаз. - Так ты не растерзаешь меня на куски? - Зачем бы это мне понадобилось? - Неважно, - сказал Лафайет, съезжая по стене на пол. Он с облегчением вздохнул и пробормотал: - На некоторые вопросы лучше не отвечать. Отдышавшись немного, О'Лири взглянул на великана, который озабоченно разглядывал его с высоты своего гигантского роста. - Послушай, если ты действительно хочешь меня отблагодарить, придумай, как нам отсюда выбраться. Кранч почесал затылок пальцем, который был не меньше ручки молотка. - Надо подумать... - Что, если сделать в стене проход? - предложил О'Лири, ковыряя известку между каменными плитами. - Но нам не обойтись без стальных инструментов... И к тому же на это ушли бы годы. Он оглядел темную камеру: - Может, в потолке есть люк... Кранч отрицательно покачал головой: - Я уж неделю задеваю башкой за этот потолок. Он сделан из дубовых досок толщиной в четыре дюйма. - Ну... тогда пол... - Каменные плиты толщиной в шесть дюймов. Минут десять Лафайет осматривал пол, стены и дверь камеры, а затем прислонился к решетке. - Ну, что ж, - сказал он без всякой надежды, - приходится признать, что я проиграл. Крупкин заставит Свайнхильд делать то, что ему надо; Адоранна очутится здесь, в Порт-Миазме, и станет мыть грязные горшки; Горубл захватит Артезию, а Дафна... Дафна, скорее всего, тоже окажется здесь, после того как леди Андрагорра попадет в Артезию. И если она не достанется Родольфо, то ее получит Счастливчик Лоренцо. Или Долговязый Ланселот... - Эй... Я кое-что придумал, - начал Кранч. - Лучше ляг и поспи, Кранч, - без всякого интереса отозвался О'Лири. - Да, но... - И хватит думать об этом - все равно никакого толку. Знаешь, может, было бы лучше, если б ты в конце концов разорвал меня на части. - А все-таки, что, если... - Иначе и быть не могло. Ведь я только и делаю, что сижу по тюрьмам с тех самых пор, как попал в Меланж. Я бы мог догадаться, что окончу свои дни в одной из них. - Конечно, это не бог весть что, но почему бы не попробовать? - проговорил Кранч. - О чем это ты? - безразлично спросил О'Лири. - Да все о том же, о моем плане. - Ну хорошо, рассказывай. - Так вот что я придумал... Вот только вряд ли тебе понравится: у меня все слишком просто, без всяких там хитрых подземных ходов. - Выкладывай, Кранч. - Ну, так вот... Ты уж только не суди меня слишком строго... Просто я подумал, что, если сорвать дверь с петель? - Что, если со... - Лафайет повернулся и посмотрел на тяжелую стальную решетчатую дверь. Он невесело рассмеялся. - Ну что ж, попробуй. - Ладно. Кранч шагнул вперед и схватился за толстые прутья. Набрав в грудь воздуха, он поднатужился: послышался легкий скрежет металла, потом громкий треск. Кусок каменной плиты отлетел от стены и упал на пол. С оглушительным скрежетом, как если бы столкнулись два "роллс-ройса", решетка поддалась, прогнулась внутрь и слетела с петель. Кранч с грохотом отбросил ее в сторону и отер ладони о кожаные штаны. - Вот и все, приятель, - сказал он. - Что дальше? В одно мгновение освободив Лафайета от кандалов, Кранч направился вслед за ним по освещенному факелами коридору. Из-за решеток камер к ним тянулись руки грязных, взлохмаченных узников с горящими глазами. Однако камера пыток была пуста. - Не повезло, - сказал Лафайет. - Я рассчитывал на помощь Гроунвельта. - Глянь-ка, какие удобные, - сказал Кранч, подбрасывая на ладони остро отточенные ножницы, предназначенные для обрезания ушей и носов. - Как раз для меня - будет чем ногти стричь. - Послушай, Кранч, - перебил его О'Лири. - Нам необходим план действий. Если мы будем бродить по коридорам, нас в конце концов схватят и снова бросят в камеру. Во дворце полным-полно гвардейцев: стражники Родольфо плюс вооруженный отряд Горубла. Мы должны как-то отвлечь их внимание, чтобы я смог незаметно выкрасть Свайнхильд и леди Андрагорру у них из-под носа. - Эй, вы! - закричал кто-то пронзительным голосом в одной из камер. - Я требую адвоката! Я хочу видеть американского консула! Я имею право позвонить по телефону! - Это наверняка Лоренцо! Лафайет бросился к камере, откуда доносились крики. К своему удивлению, он увидел молодого человека с вандейковской бородкой, аккуратно подстриженными усиками и прической, как у Эдгара По. На нем была рубашка с высоким воротничком времен Наполеона. Холеными руками он изо всех сил тряс решетку. - Эй, ты... - начал было он. - Послушай, мы с тобой не встречались раньше? - Лоренцо? - Лафайет пристально вглядывался в своего собеседника. - Значит, тебя все-таки схватили? При вашей последней встрече ты преспокойно бросил меня в беде и смылся, во, видимо, далеко убежать тебе не удалось. Скажи-ка на милость, откуда у тебя взялась борода? И зачем ты так вырядился? - Переставь молоть ерунду, - перебил О'Лири заключенный. Его неприятная манера разговаривать была хорошо знакома Лафайету по темной камере в Стеклянном Дереве. - Меня зовут Лафкадио. Впрочем, это тебя не касается. А все-таки, кто ты такой? Готов поклясться, что мы где-то встречались... - Сейчас не время препираться, - прервал его Лафайет. - Нам с Кранчем удалось бежать. Я хочу попытаться освободить леди Андрагорру, но... - Очевидно, ты имеешь в виду Синтию. Значит, ты тоже замешан в этом дурацком заговоре? Ну подожди, ты мне за это заплатишь! И не смей приближаться к моей невесте... - Я думал, что ее зовут Беверли. Впрочем, это неважно. Если мы освободим тебя, согласишься ли ты помочь мне отвлечь внимание гвардейцев? - Освободите меня! - заорал бородатый узник. - А уж потом мы обо всем договоримся. - Кранч, - позвал Лафайет. - Займись, пожалуйста, этой дверью. Он направился дальше по коридору. Большинство заключенных спали на соломенных подстилках, во некоторые провожали его настороженными взглядами. - Эй, по