Кит Лаумер. Ловушка времени ----------------------------------------------------------------------- Keith Laumer. Time Trap (1970) ("Time Trap" #1). Пер. - В.Акимов. Н.Новгород, "Флокс", 1994. Spellcheck by HarryFan ----------------------------------------------------------------------- ПРОЛОГ Помощник машиниста второго класса Джо Акоста, вахтенный на катере береговой охраны "Хэмптон", бороздил взглядом сверкающие на солнце воды бухты Тампа в поисках неловкого судна, севшего на мель среди бела дня в миле от порта. - Что там за ерунда, шкипер? - обратился Джо к лейтенанту, который направил бинокль на несчастный корабль. - Двухмачтовый, с высокой кормой. Странная посудина. Паруса разодраны в клочья. Видно, потрепало его порядком... - сообщил лейтенант. - Давай подойдем поближе. Катер развернулся и, покачиваясь на волнах, взял курс на прямоугольник корабля. Когда они приблизились, Акоста увидел нелепый деревянный, потрепанный непогодой, корпус, на котором кое-где сохранились остатки багряной краски и позолоты. Колонии ракушек и водорослей отмечали ватерлинию. Катер проплыл под самой кормой у судна, на расстоянии пятидесяти футов. Почти совсем стершиеся замысловато начертанные буквы складывались в название "Кукарача". Как только катер несколько отошел назад, над поручнями возникло чье-то сильно загорелое, сплошь в морщинах лицо, и черные как уголь глаза незнакомца пронзили Акосту. Рядом с первым появился второй - в лохмотьях, весь рябой, небритый и щербатый. - Шкипер, я думаю, посудину загрузили кубинскими беженцами, - неуверенно произнес Акоста. - Только почему их так долго не могли засечь? Лейтенант покачал головой: - Должно быть, снимают кино. Не похоже, что все это на самом деле. - Случалось видеть где-нибудь еще такое корыто? - Разве что в учебниках истории. - Во-во, что-то наподобие "Баунти", которую пришвартовали у пирса святого Петра. - Да, что-то вроде того. Только это галеон конца шестнадцатого века. Судя по флагу, португальский. - Такое ощущение, что нам кто-то лапшу на уши вешает, - пробормотал Акоста, сложил ладони рупором и прокричал тем двоим в лицо: - Эй, там, на палубе! Если вас, чертей, много, придется туго! - Он выразительно черкнул ногтем большого пальца по предплечью. - Совсем мелко! - пояснил он. Первый незнакомец хрипло отозвался. - Ну вот, - воскликнул Акоста, - значит, и был прав. Похоже на испанский, - и снова сложил ладони в подобие рупора. - Quien son usredes? Que pasa? - донеслись с палубы немного погодя. Слова были дополнены крестным знамением. - Что он говорит? - спросил лейтенант. - Чудно говорит, шкипер, - Джо покачал головой. - Должно быть, решил, что мы тоже снимаемся в фильме. - Давай-ка поднимемся на борт и посмотрим, в чем дело. Час спустя, взяв судно на буксир, катер направился на карантинную верфь порта Тампа. - Что думаешь об этом? - спросил Джо своего лейтенанта, искоса наблюдая за ним. - Думаю, что мы наткнулись на галеон с тринадцатью безграмотными португальцами на борту, - быстро отозвался тот. - Углубляться в это дело я бы не рискнул. Утром, в десять пятнадцать, миссис Л.Б.(Чак) Видерс, как обычно, надела шляпку, поправила ее у зеркала в прихожей и вышла на десятиминутную прогулку в город. Она прошла мимо вечно не работающей станции обслуживания: стремительная походка, голова кверху, спина прямая, вдох на четыре шага, выдох - на четыре, просто привычка, однако только благодаря этому в тридцать шесть лет - удивительно юная фигура. Минуту-другую спустя, когда станция осталась позади, миссис Видерс замедлила шаг, почувствовав, что с дорогой творится неладное. Она уже давно не смотрела по сторонам во время прогулок, но сегодня ее внимание привлекла незнакомая табличка, вдруг возникшая впереди: "Брантвилль - 1 миля". - Странно, - пробормотала женщина, - зачем же им потребовалось ставить новый, да еще явно неправильный указатель? От ее дома до города было ровно полмили, значит, от указателя до Брантвилля - всего лишь несколько сот ярдов. Подойдя поближе, она обнаружила, что табличка совсем не нова, краска поблекла и выгорела, несколько мелких дырочек - свидетельства метких выстрелов - покрылись по краям ржавчиной. Она осмотрелась, и ей вдруг стало неуютно - это место совершенно не производило впечатления знакомого. Вот, пожалуйста, огромное дерево с отметкой 666, как могла она его раньше не заметить... Миссис Видерс торопливо зашагала вперед, сгорая от нетерпения увидеть радостно-утешительный рекламный щит "Кока-Колы" на следующем повороте, но вместо этого взору, нетерпеливо пробирающемуся сквозь листву, открылось белое пятно какого-то здания. Подозрительно знакомой показалась ей эта кирпичная кладка дымовой трубы. Она быстро прошла дальше под сенью величественных тополей и остолбенела от удивления и негодования, оказавшись перед своей собственной дверью. Она прекрасно помнила, что пошла на восток, а теперь возвратилась с западной стороны. Нелепица и чушь собачья! Миссис Видерс решительно поправила шляпу. Прекрасно, допустим, она забылась и нечаянно свернула на окружную дорогу, ведущую к ее же собственному дому, но ведь никакого ответвления здесь и в помине не было! Это просто непостижимо - мистика какая-то! Вдова Л.Б.Видерса предпочитала не иметь дела с вещами необъяснимыми и верила, что лучший способ избавиться от них - делать вид, что ничего особенного не произошло. Притянув к себе сумочку, как подтягивают удила, миссис Видерс решительно переступила порог собственного дома. После пяти минут напряженной внутренней борьбы молодая вдова не выдержала и снова оказалась на таинственном месте. "Брантвилль - 1 миля", - по-прежнему гласил указатель. На какое-то мгновение она, казалось, была заворожена самими буквами, но потом это прошло, и она, стремительно развернувшись, поспешила домой. Тем же путем. Вцепившись руками в почтовый ящик на своей двери, она попыталась обрести прежнее самообладание, и это ей удалось. Родные линии веранды со сломанной решеткой, до которой все никак не доходили руки, успокоили ее. Она сделала глубокий вдох, потом выдохнула, восстанавливая дыхание. Ведь чуть не наделала глупостей! Примчалась домой, как угорелая, собралась уже, стыдно подумать, звонить шерифу со своим бредом о перепутанных дорогах. - Фу-ты, представляю, что бы стали говорить в городе, если уже сейчас двусмысленно улыбаются при встрече, а потом на ушко сообщают друг другу подробности из жизни одиноких женщин. Ладно, допустим, она дважды ошиблась и не там свернула, хотя не очень уверена, что такой поворот существует на самом деле. Сейчас она пойдет еще раз и будет следить за каждым своим шагом; но если она хотя бы на полчаса опоздает на почту, ей придется сообщить кому-нибудь о случившемся. Издали заметив указатель, миссис Видерс остановилась посреди дороги, в нерешительности озираясь по сторонам, не зная, что предпринять: бежать скорее вперед, в город, или мчаться назад, домой, где все родное и понятное. - Да не может такого быть! - вырвалось у нее предательски дрогнувшим голосом, что несколько шокировало сдержанную миссис Видерс. - Я же знаю эту дорогу как свои пять пальцев! Здесь же негде потеряться... В последнем чувствовалась такая нелепость, что раздражение молодой вдовы вспыхнуло с новой силой. Вот уж, действительно, потерялась! Рассудительный, богобоязненный и респектабельный взрослый человек не может потеряться среди бела дня, как какой-нибудь пьяный бродяга! Если ее сбили с толку, то виновата не она, а дорога. Это хорошая мысль, теперь все встало на свои места: ночью пришли дорожные рабочие, принесли свои инструменты и проложили новую ветку. Не говоря никому ни слова! Да, сейчас они умеют делать такие вещи на редкость быстро. Подумать только! Понятно, откуда взялся указатель. Неумолимо сжав зубы, миссис Видерс развернулась и решительной поступью направилась к дому. Теперь-то она обязательно позвонит шерифу и найдет, что сказать этому старому самовлюбленному кретину! Занято и занято. Набрав номер не менее пяти раз, Оделия Видерс с печатью праведного гнева на строгом лице проследовала на кухню и, открыв холодильник, машинально достала какие-то продукты к завтраку. Слава богу, кое-что осталось, и ей не придется сегодня бежать в магазин. Стараясь не думать о сегодняшней неудачной прогулке в город, она приготовила себе бутерброд с ветчиной, вылила в стакан остатки молока. Поймав щекой солнечный лучик, прорвавшийся сквозь занавеску, Оделия завтракала, прислушиваясь к мерному тиканью висящих в прихожей часов. В общей сложности она подходила к телефону не менее десяти раз. Сначала пыталась дозвониться до шерифа, затем - до начальника дорожной службы, потом - до полиции. Везде занято. Может быть, люди непрерывно осыпали их всех жалобами и проклятиями из-за этой дурацкой дороги? Неожиданно она вспомнила телефон Генри, механика с городской станции... - занято. Пробовала позвонить двум-трем семейным друзьям, оператору - с тем же результатом. Занято. Включила приемник, нашла любимую программу - трогательная история о непростых взаимоотношениях между детьми, их родителями и преподавателями - занялась уборкой и без того чистой квартиры. Закончила убираться на закате, когда первые тени опустились на лужайку за окном. После ужина еще раз попробовала позвонить - все те же сигналы, короткие, резкие, холодные - повесила трубку. На следующее утро она опять увидела указатель по пути домой, и ей страшно захотелось пожаловаться, поплакаться... хоть кому-нибудь. Придя домой, миссис Видерс машинально открыла холодильник, достала ветчину, молоко... Нахмурилась - три кусочка ветчины на тарелке. Но ведь она все съела еще вчера: два куска на обед, один - вечером, с салатом. Молока тоже не оставалось - пустую бутылку оставила у двери. Миссис Видерс подошла к буфету, взяла банку майонеза, начатую вчера, сняла крышку. Банка оказалась полной, нетронутой. Оделия Видерс не нарушила заведенного порядка: приготовила завтрак, поела, помыла посуду. Надев шляпку от солнца, вышла в сад за цветами, по-прежнему с печатью праведного гнева на строгом лице. - Есть тут одно полушизофреническое сообщение, - как всегда пренебрежительно-устало бросил Билл Саммерс, редактор отдела журнала "Сцен", - впрочем, весьма любопытное. - Один чудак шатается по запретной зоне какого-то арабского города, - констатировал Бад Ветч, корреспондент номер один журнала "Сцен". - Ну и что? Может быть, это интересно представителям местного американского посольства, но причем здесь наши читатели? - Не хочешь взглянуть на снимки? - Саммерс протянул зевающему коллеге три глянцевые фотокарточки 5х8. - У одного туриста оказался с собой "Брауни". - Ох, уж эти фотолюбители, канальи... Голос репортера неожиданно оборвался. На первой фотографии был снят высокий сутулый человек нелепого вида с ввалившимися щеками, глубоко посаженными глазами, короткой темной бородкой, выдающимся подбородком, в плохоньком черном костюме и высокой шляпе. На заднем плане, около лавки торговца, толпились какие-то люди, одетые в белом. Ветч посмотрел на другой снимок. На нем мужчина с непокрытой кустообразно всклокоченной головой сидел под навесом за столом, обмахивался шляпой, как веером, и, очевидно, был совершенно поглощен разговором с местным полицейским, одетым по форме, в хаки. На третьем снимке крупным планом было сфотографировано лицо этого странного типа в тот момент, когда он обернулся. На лице, покрытом многочисленными морщинами, читалось едва заметное недоумение. - Черт возьми, - пробормотал Ветч. - Кажется, это сам... - Именно так, - резко оборвал репортера Саммерс. - Догадываюсь, какое гениальное открытие ты собираешься сделать. По правде говоря, я сам не уверен, кто это такой, но если ему надо было просто привлечь к своей персоне внимание, то он, несомненно, достиг желаемого. Арабы не особенно сведущи в истории. Сегодня утром местное министерство иностранных дел отправило в Вашингтон официальный запрос, и теперь правительство должно прислать им бумагу по всей форме, подтверждающую, что интересующее их лицо уже давно не жилец на этом свете. Не думаю, что арабы оставят этот факт без внимания. Горожане подтвердят, что этот человек очень даже жив, что у него нормальное удостоверение личности, что они видели его фотографии. В общем, либо это он сам, либо - его призрак. В любом случае проблема останется. Мое мнение - тебе не мешало бы съездить туда, пока вся эта каша еще не заварилась, и взять у парня интервью. Ветч не мог оторваться от фотографий. - Невероятно, - изрек он наконец. - Даже если это грим или маска, все равно мастерство фантастическое! - Как прикажешь понимать твое "даже если"? - Да нет, это я так... - отозвался Ветч. - Кстати, назвал ли он свое имя? - В том-то и штука, - проворчал Саммерс. - Утверждает, что он Авраам Линкольн. - Наконец-то этот грехоборец отвалил отсюда, - прошипел Джоб Аркрайт, стоя в дверях своей хижины, провожая глазами тонкую щегольски-изысканную фигуру в слишком элегантном плаще и ботах. По белой, занесенной снегом дорожке уходил он в непроницаемый сумрак глухого леса. - Ты поступил несправедливо, Аркрайт, - упрекнула своего мужа Чэрити Аркрайт. - Ведь он все-таки проповедник, хоть и с усиками... - Я тебе покажу усики! - взревел Джоб, поворачиваясь к жене - молодой женщине с огромными глазами, крепкой грудью и совсем тоненькой в талии. - Если бы слушалась меня, растолстела бы как положено, не было бы никаких проблем, не липли б... - И так не было никаких проблем, - проговорила Чэрити, приглаживая волосы. - Все время, пока ты охотился на кроликов, он сидел у огня и читал мне вслух Писание. Честное слово, я так много узнала нового! - Что же он, не изъявил никаких желаний? - Держи карман шире, так бы я ему и позволила! - Хотел бы я знать, чему здесь можно верить! - проскрежетал Джоб. - Слушай, девка, он что... - Тише! Что это? Слышишь? - Чэрити сложила ладонь рупором и приставила к уху. - Кажется, кто-то идет? Джоб снял с крюка заряженное ружье и распахнул дверь. - На грабителей не похоже, - отметил он, - те так не шумят, - и сделал шаг вперед. - Сиди здесь, а я пойду гляну, - приказал он. Джоб обогнул угол дома. Кто-то приближался к его жилищу с тыла, нещадно хрустя сухими ветками. Наконец кусты раздвинулись, и возникла странная фигура в ночной, как ему показалось, рубахе. Пришелец встал перед домом как вкопанный. - Эй, кто идет?! - рявкнул Джоб. - Это я, Флай, - откликнулся запыхавшийся голос. - Брат Аркрайт, ужели это ты воистину! - Кому же еще быть, если в этих местах никого кроме меня и нет. Какого дьявола ты возвратился? Что забыл здесь? Я-то думал, ты пошел прямехонько на ферму Кнокса. - Не поминай имя дьявола всуе, - Флай еле дышал, а его круглое лицо лоснилось от пота, несмотря на сильный мороз. - Я ручаюсь, брат Аркрайт, это его нечистых рук дело. Я пошел на восток к брату Кноксу, и неверная тропа привела меня вновь к вашей двери. - Флай, да ты никак выпил? - подозрительно спросил Джоб у странствующего пастора и сурово фыркнул. - Стал бы я вас дурачить, когда такое дело... - отвечал пастор. - Чего бы только я сейчас не отдал тому, кто накормил бы меня жареным агнцем. - Ладно, пошли. Я выведу тебя на тропу, - решил Джоб. Он забежал за тулупом, а через минуту уже быстро шел впереди грехоборца. Бедный Флай пыхтел сзади. Тропа вилась вокруг огромной сосны, огибала валун и резко уходила наискосок вверх. Спутник отставал, и Аркрайт остановился, нахмурившись из-за того, что приходится ждать; потом пошел дальше. Тропинка неожиданно оборвалась, запутавшись в переплетениях корней и стелющегося кустарника. - Аркрайт, мы заблудились, мы пропали, - Флай задыхался. - Вельзевул заманил нас в ловушку... - Небось уже в штаны наложил, дубина, - презрительно бросил Аркрайт. - Подумаешь, тропа заросла... Он с трудом пробирался сквозь густые заросли. Кажется, впереди просвет. Он раздвинул ветви, шагнул и... Раздался оглушительный грохот, и мощный звук, едва зацепившись за обледенелые ветви, со всего маху ударил Джоба по ушам. Он упал навзничь и увидел свою хижину, крытую кукурузной соломой, замерзшую дорожку к дому, знакомую женщину с обрезом в руках. - Чэрити! - завопил он. - Это же я! Прошло полчаса, а Флай, сидя у огня, все качал головой, мрачно и завороженно. Потом он сказал: - Если необходимо, я могу устроиться на ночь и в снегу, но в этот треклятый лес я до утра не ходок! - Можешь лечь здесь, под крышей, - проворчал Джоб, - если тебе хочется. Чэрити предложила непрошеному гостю стеганое одеяло, которое он принял с выражением болезненной благодарности. В эту ночь супругам Аркрайт не спалось. Перед самым рассветом их разбудил неистовый стук в дверь. Джоб вскочил, схватил ружье, и открыл дверь. На пороге без штанов и без пальто трепетал Флай, Он долго заикался, а потом показал куда-то рукой. Из мутной предрассветной мглы выступил громадный и величественный тополь, с таким трудом сваленный вчера обоюдными усилиями; стоял как ни в чем не бывало, на своем извечном месте, не тронутый топором. 1 Роджер Тайсон щелчком заставил дворники работать побыстрее, так как дождь, грибной вначале, вскоре превратился в ливень, а затем - в какой-то потоп. Он снизил скорость до пятидесяти миль в час. Свет его передних фар промок насквозь и в конце концов совсем застрял в плотной массе падающей сверху бурлящей воды, - застилающей непроницаемой пеленой лобовое стекло. Мерцали молнии, а гром гремел подобно тяжелой артиллерии. - Здорово! - Тайсон поздравил победившие стихии. - Прекрасный случай застрять тут и сгинуть ко всем чертям: в самую глубокую яму, в самую глубокую дыру неизвестно чего и вообще... без бензина, без денег, без единого кредитного билета, - в пустом животе забормотало, - без самого завалящего бутерброда с ветчиной. Пожалуй, я не выживу в этом ужасном, жестоком мире. Знать, не для этого создан... Сломанная пружина пребольно впилась в бедро, вода просачивалась из-под щитка и капала на колено. Мотор трижды чихнул, раз стрельнул и заглох. - Только не это, - простонал он, съезжая на обочину. Подняв воротник пальто, Роджер выкарабкался из машины под сплошные потоки дождя и поднял капот. Мотор как мотор. Он закрыл капот, засунул руки в карманы и вгляделся в бездонную муть дороги. - Следующую машину можно и неделю прождать, - уныло размышлял Роджер. - Только полная бестолочь поедет в такой ливень... Но даже трижды бестолковый, случись он сейчас здесь, ни в жизнь не остановится. Его внутреннее бормотание было неожиданно прервано вспышкой света, пробившегося издалека. Сдержанный рев мотора прорвался сквозь барабанную дробь дождя. - Эгей! - Роджера затрясло от радости. Кто-то едет! Он выпрыгнул на середину дороги. Свет, по мере приближения, становился ярче. Он замахал руками. - Эй, останови же, - завопил Роджер, когда фары были уже рядом и, судя по всему, останавливаться не собирались. - Стой! - Он отскочил в самый последний миг, когда мотоцикл, прижимаясь к полотну дороги, вырвался из мглы. Какой-то доли секунды хватило ему, чтобы увидеть перекошенное от страха лицо девушки, когда она резко нырнула в сторону, чтобы не задеть Роджера. Почти детский драндулет по инерции пронесло метров пятнадцать по дороге и выбросило в кювет. Нескоро смолк грохот и скрежет металла и дерева, потом что-то скрипнуло, и все... тишина. - Господи, Иисусе. - Роджер затрусил через дорогу и вниз по крутому склону, сквозь сломанные и вырванные кусты и зелень, по следу мотоцикла. На самом дне валялась, помятая машина, одно колесо которой с хромированным ушком все еще лениво вращалось. Передняя фара светила вверх сквозь мокрые листья. В двух-трех метрах от мотоцикла лежала девушка - на спине, глаза закрыты. Роджер склонился над ней, попытался нащупать пульс. Ее глаза вдруг открылись, и в него впился бледно-зеленый взгляд. - Вы должны помочь мне, - произнесла она с видимым усилием. - Ну конечно, - Роджер задыхался. - Все, что угодно... И простите меня, ради бога. - У меня сообщение, - пролепетала девушка. - Ужасно важное. Надо передать. - Слушай, мне, пожалуй, стоит подняться к машине и попросить кого-нибудь еще спуститься к тебе... - Не мешай, - прошептала она. - У меня сломана шея, и через несколько секунд я умру. - Чушь собачья, - Роджер не мог говорить. - Через пару дней ты станешь здоровая и свежая, как этот дождь. - Не перебивай, - отрезала девушка. - Передай: "Остерегайтесь Фоксов". - Что за Фоксы? - Роджер оглянулся в совершенном смятении. - Я никогда ничего не слышал о Фоксах. - Тем лучше. Надеюсь, что никогда и не услышишь, - несчастная задыхалась. - Надо передать скорее. Ты должен спешить. - Голос изменил ей. - Слишком поздно. - Она хватала воздух ртом. - Нет времени... объяснить... возьми... микроаппарат... кнопку... в правом ухе... - Я зря трачу время. - Роджер почти поднялся. - Побегу за доктором. Он остановился, завороженный движением ее губ. - Возьми... кнопку... вставь себе в ухо... Слов почти не было слышно, но зеленые глаза не отпускали, просили. - Самое время подумать о слуховом аппарате, - Роджер попробовал шутить, - но ведь... Он осторожно убрал влажную черную прядь, одним движением вытащил золотистую кнопку из хрупкого девичьего ушка. Как только он это сделал, свет разума покинул ее очи, взгляд остекленел. Роджер схватил ее руку, услышал смутный заключительный тук-тук, пульс пропал и... тишина. - Эй, - безумными глазами Роджер смотрел на ее лицо с удивительно правильными чертами. - Не может быть... то есть, я не хотел... ты не должна... - Он с трудом дышал, едва сдерживая слезы. - Она мертва из-за меня! - наконец выдохнул он. - Если бы я не выпрыгнул перед ней, как сумасшедший, она была бы жива! Страшно потрясенный, он спрятал золотистую кнопку в карман и пополз вверх, спотыкаясь и поскальзываясь на каждом шагу. В машине он долго вытирал носовым платком лоб и руки. - Что же это такое, - простонал Роджер. - Меня надо сажать в тюрьму! Я - убийца! И ничем не могу ей помочь... даже если сяду за решетку! Он вытащил кнопку и при тусклом свете сигнальных лампочек рассмотрел ее. Оттуда высовывались какие-то тоненькие проводки, очевидно, контакты для карманной батарейки. Он покрутил кнопку между пальцами - совсем маленькая, не больше горошины. Ей казалось, что это важно; перед смертью говорила об этом. Хотела, чтобы он вставил эту штуку себе в ухо. И он выполнил последнее желание девушки. Но что это? Какой-то едва уловимый шум" или ему показалось? Он протолкнул странный предмет поглубже в ухо. Что-то затикало, едва зашуршало, забулькало. Он хотел уже вынуть непонятную вещь, но почувствовал резкую боль. - Твоя Цель - Поттсвилль, сто две мили на север-северо-восток, - услышал Роджер голос погибшей девушки. - Отправляйся прямо сейчас. Время не терпит! Послышался приближающийся шум мотора. Роджер выскочил из машины и стал вглядываться в дождливую муть. Дождь моросил уныло и однообразно. Опять свет фар вдали. Сегодня уже во второй раз. "На этот раз буду умнее и не брошусь с воплями, как сумасшедший, когда остановятся, - предупредил сам себя. Роджер. - Расскажу им, что никак не приду в себя после катастрофы, что слышу разные голоса. Не забыть бы рассказать о галлюцинации с девушкой на мотоцикле; это должно быть важно для психиатра". Он стоял у машины, напряженно следя за приближающимся светом, очень сдержанно и осторожно помахивал вытянутой рукой, словно держал флажок. Но водитель и не думал останавливаться. Виляя из стороны в сторону, машина на полной скорости пронеслась мимо Роджера. За рулем сидело нечто страшное: безголовое тело, очень полное, красно-кирпичного цвета, очертаниями напоминающее луковицу или грушу, с двумя пучками щупальцев, похожими на разведенные в разные стороны жилы гибкого металлического кабеля. Единственный в своем роде огромный выпученный глаз, размером и цветом напоминающий пиццу, пронзил его насквозь совершенно нечеловеческим, враждебным взглядом. С воплем удивления Роджер отскочил назад, оступился и тяжело упал на грязный, скользкий асфальт. А дальше - еще хуже: мотоцикл, круто отпрянувший в сторону, завалился вперед, далеко отбросил чудовищного седока, проскрежетал на боку несколько десятков метров и остановился на середине трассы. Роджер поднялся и захромал вперед по дороге туда, где без всяких признаков жизни распростерлась инертная биомасса. С пяти метров было понятно: то, что лежало, больше не сможет сидеть за рулем - верхняя часть тела по консистенции напоминала картофельное пюре. - Помогите, - простонал Роджер, зная, что у него в ушах, точнее, в левом ухе, звучат голоса. - Время не ждет, - сообщил голос девушки, делая ударение на каждом слове. - Быстрее! Роджер потянулся было к кнопке, но резкая боль вновь ударила его. - Наверное, мне надо пойти в полицию, - неуверенно произнес Роджер. - Но что я им скажу? Что я повинен в гибели девушки и злой гигантской брюквы? - Забудь о полиции, - нетерпеливо оборвал его размышления голос. - Я с огромным трудом поддерживаю жизненную функцию на крохотном островке корковых клеток, чтобы дать тебе возможность проникнуть в их Укрепление! Не трать сил впустую и хватит болтаться здесь. Вперед! - Но моя машина не заводится! - Возьми мотоцикл! - Но это называется воровство! - Интересно, кому ты собираешься доложить об этом? Родственникам этой гигантской брюквы? - В этом пункте ты права, - согласился Роджер и поспешил к поверженному мотоциклу. - Однако я никогда не думал, что сумасшествие может принимать такие странные формы. Он поднял машину. За исключением нескольких вмятин в зеленом покрытии, мотоцикл выглядел как новый. Ударом ноги Роджер завел его, оседлал и пулей помчался вниз по шоссе, оставляя борозду в темноте. В ближайшем городе Роджер изучал все рекламные щиты по обочине, пытаясь узнать, где принимает доктор, доктор медицины, как теперь называется. "Бессмысленно рассчитывать на высококлассного столичного специалиста-психиатра, - подумал Роджер. - Найти бы самого обычного провинциального терапевта. К тому же тут чуть больше надежды, что он не затребует деньги вперед". Наконец Роджер нашел то, что искал. Он поставил мотоцикл у бордюра неподалеку от мусорных ящиков напротив мрачного трехэтажного квадратного здания. Окна тотчас же осветились, открылась дверь, и навстречу, прикрывая ладошкой глаза, вышел маленький востроносый человек. "Что же я ему скажу? - подумал Роджер, мгновенно оценив всю нелепость своего положения. - Допустим, я слышал о недоразвитых детях, которые засовывают что попало в рот, уши и другие места, но как объяснить случай со мной, не выставляя себя совершенным дураком?" - Кто там? - раздался неприятный, очень резкий голос доктора. - Давайте проходите и ложитесь на стол. Через три минуты диагноз будет поставлен. "Не могу же я сказать ему, что просто взял и засунул эту штуку в левое ухо, - размышлял Роджер. - А если рассказать ему, как было на самом деле..." - Не стоит пугать себя перспективой раковой опухоли, - продолжал востроносый, решившись спуститься вниз по кирпичным ступенькам. - Всего две минуты, и, пожалуйста, успокойтесь. "Допустим, он засунет меня в смирительную рубашку и позовет ребят с сачками вроде тех, которыми ловят бабочек, - неожиданно пришло в голову Роджера. - Говорят, если уж сюда попадешь, то выберешься нескоро". - Если у вас легкие слегка задеты ТБ, не отчаивайтесь. У меня есть средство как раз от этого, - доктор сделал несколько шагов по дорожке, - не то, что эти расчудесные антибиотики, которые, замечу, неплохо стоят! Изготовлено по моей собственной запатентованной формуле. Сыворотка кобылицы. Действует сногсшибательно, то, что вам нужно! "В конце концов то, что со мной случилось, не так уж страшно, - успокаивал себя Роджер. - Старый дядюшка Лафкадио прожил целую жизнь с маленькими серебряными человечками, которые жили под обоями и оттуда подавали ему советы". - Вот что я вам предложу, - сказал лекарь, извлекая бутылочку из кармана пиджака, когда они уже шли по выгоревшей на солнце траве. - Я выпишу вам принимать это три раза в день за доллар двадцать девять центов вместе с налогом. Дешевле вы нигде не купите! - О нет, благодарю, сэр, - отказался Роджер, заводя мотоцикл. - Ведь я не больной, а работник фининспекции проверок. Проверяю, не слишком ли завышают цены. - Прошу прощения, шеф, - бормотал маленький человечек. - А я вот как раз собрался выбросить мусор. Он приподнял крышку ближайшего контейнера, и плоская бутылочка с запатентованными пилюлями смешалась с содержимым ящика. Роджер отпустил сцепление и выехал на улицу, чувствуя на себе пристальный, пронзительный взгляд маленького человечка. - Ты принял правильное решение, - тихо одобрил голос в левом ухе. - Я просто трус, - пробормотал Роджер. - Какое мне дело до того, что он мог бы там подумать? Не стоит ли мне вернуться и... Резкая боль в ухе заставила его вскрикнуть. - Боюсь, что этого я не смогу тебе позволить, - отчетливо произнес невидимый попутчик. - На следующем перекрестке поворачивай налево, и через два часа мы будем в Поттсвилле. Спустя один час пятьдесят пять минут Роджер медленно вел мотоцикл по ярко освещенной авеню мимо бесконечных ломбардов, витрин с рекламой апельсинового сока и ослепительно начищенных туфель, глянцевых 8х10 фотокрасавиц, невинных до мути, мимо бильярдных и баров, жизнерадостно бурлящих, несмотря на столь поздний час. - Потише, - предупредил голос погибшей девушки. - Теперь вон к тому зданию, похожему на гараж. - Это же автостанция, - сказал Роджер. - Если ты рассчитываешь на то, что я куплю билет, тебя ждет разочарование. Я без цента в кармане. - Ничего подобного. Мы в нескольких метрах от Цели. Рискуя жизнью, Роджер протиснулся между кирпичной стеной и фырчащей громадой междугородного, по виду чикагского, автобуса и оказался внутри наполненного эхом ангара. Следуя указаниям, он оставил мотоцикл и, толкнув вращающуюся дверь, вошел в раздражающую суетностью атмосферу зала ожидания, где как обычно спали военнослужащие и безмужнего вида молодые матери. - Перейди на ту половину зала, - командовал голос. Роджер подчинился, остановившись по приказу у закрытой двери. - Попробуй здесь. Роджер толкнул дверь и вошел. Дебелая леди с полным ртом заколок взвилась и в ужасе закричала на него. Роджер поспешно попятился. - Это же женская комната, - присвистнул он. - Дьявол, ты прав, парень, - прогрохотал рядом густой бас. Гигантский полицейский смерил его враждебным взглядом с почти двухметровой высоты. - Вы все у меня на виду, пташки, и советую запомнить, Домбровский работает чисто, следов не оставляет, - верзила придвинулся к Роджеру, едва не задевая животом, и, понизив голос, спросил: - Ну, а как там вообще, чего видать-то? - Да все так же, как и в мужской, - Роджер перевел дыхание. - Примерно. - Серьезно? Ну ладно, смотри не делай глупостей, парень. - Само собой, шеф. - Роджер попятился и скрылся за соседней дверью, наставляемый голосом. Из-за столика у стены поднялся пожилой негр. - К вашим услугам, сэр. Почистить обувь, побриться, массаж? Или, может быть, быстренько постирать и погладить? - Спасибо, не надо. Я тут только... - Может, пропустим по маленькой для прочистки мозгов? - он вытащил из кармана плоскую бутылку. - Говорят, от ТБ лучше всего спасаться в Аризоне, - заметил Роджер. Негр задумчиво посмотрел на него, снял крышечку с бутылки и, сделав большой глоток, вылил остатки в раковину. - Ты прав, парень, - согласился он, - я как раз успеваю на два ноль восемь в Феникс, - и поспешно вышел. - По крайней мере утешусь тем, что я здесь не единственный сумасшедший, - пробормотал Роджер. - Давай. Еще одну дверь, - раздался голос девушки. - Прости, что немножко напутала. Я сильно торопилась, когда была здесь в последний раз. - Бывает, - рассудил Роджер. - Но что ты делала в мужской комнате? - Долго объяснять. Нет времени. Лучше открой дверь. Роджер подчинился. В помещении не оказалось ничего, кроме водопровода. - Немножко левее, - направлял голос. - Вот так. Прямо над раковиной появилась и повисла в воздухе светящаяся полоска, источающая необычное зеленоватое сияние, ослепительное в темноте комнаты. Но как только Роджер немного нагнул голову, полоска исчезла. - Обман зрения, - неуверенно произнес он. - Нет. Это Отверстие Входа. Теперь слушай, что я хочу от тебя: напиши записку под мою диктовку и просто-сунь в эту Прорезь. Вот и все. Я уверена, записка попадет куда надо. - Она попадет на местный канализационно-перерабатывающий завод, - запротестовал Роджер. - Это самый безумный способ доставки почты, какой я знаю! - Подвинься чуть поближе к отверстию и увидишь, что оно совсем не так элементарно, как кажется на первый взгляд. Роджер послушно придвинулся. Полоска превратилась в ленту, переливающуюся всеми цветами радуги, как масляное пятно на воде. Приблизившись еще, Роджер увидел мерцающую рамку, которая, казалось, уходила сквозь стены в бесконечность. У него закружилась голова, и он попятился. - Такое ощущение, словно стоишь на границе этого мира, - прошептал он. - Ближе, - сказал голос. - Теперь быстро записку. - Надо взять карандаш. Роджер вышел в коридор, попросил у билетера на минутку огрызок карандаша и снова вошел в комнату. Он достал из кармана помятый конверт и разгладил. - Давай быстрее, - попросил он. - Надо покончить с этим. - Конечно. Начни так: "Дорогой С'Лант". Нет, лучше по-другому, скажем так: "Технору Второго Уровня С'Ланту". А впрочем: "Дорогой Технор" - удачнее. - Я не знаю как писать "Технор", - сказал Роджер, - и не очень уверен насчет С'Ланта. - Не имеет значения. Давай сразу по существу: "Моя попытка пересечь Осевой Канал частично удалась. Новый Музей вместе с системой восстановления и корректирования работают над созданием усовершенствованной расы, которая могла бы действовать как минимум в двух временных пространствах высшего порядка. Прошу способствовать перемещению неисправного аппарата на конечные координаты для вывода его из состояния временного стаза. К'Нелл, полевой агент". - Что все это значит? - поинтересовался Роджер. - Неважно. Ты все успел записать? - Я ничего не разобрал после слов "Моя попытка..." Голос повторил сообщение, которое Роджер записал печатными буквами. - Теперь опусти письмо в Отверстие, и ты свободен, - произнес голос. В этот момент в помещение ворвались двое служащих. Одним из них был билетер. - Это он! - билетер ткнул в Роджера пальцем, находясь в сильном возбуждении. - Я понял все, когда он попросил у меня карандаш и отправился в одно место. Это тот, кого вы ищете. Другой служащий, стройный мужчина с пепельными волосами и печатью ФБР на лице, понимающе улыбнулся и подошел к Роджеру. - Скажите, молодой человек, вы действительно пишете на стенах? - спросил он. - Вы все поняли превратно. Я только хотел... - Роджер попытался протестовать. - Не пускайте его назад, а то сотрет, - подзуживал первый служащий. - Сообщение! - прозвучал в ухе нетерпеливый голос. - Давайте-ка посмотрим на вашу работу, - простецки предложил второй с пепельными волосами, решительно открывая дверцу кабины. - Вы не поняли меня! - Роджер попятился. - Я только собирался... - Держи его! Первый служащий схватился за один рукав, второй - за другой. Так как они пытались повести его вперед, Роджер, сопротивляясь, вырывался у них из рук. - Я невиновен! - вопил он. - Это место еще до меня было все разрисовано. - Несомненно, - седовласый тяжело дышал, - но я не хочу, чтобы у вас сложилось неверное впечатление, сэр. Я попечитель коллекции граффити в музее современного народного творчества. Мы ищем таланты для росписи нашей ротонды. Роджер в пиджаке с оторванными рукавами отшатнулся. - Берегись! - предупредил голос в ухе. - Поздно. Роджер почувствовал, как мерцающее сияние обволокло его, как он оказался в переливающейся всеми цветами радуги трубке и на какую-то секунду попытался удержать равновесие, махая руками. В сплошной туманной серости до его слуха донесся мощный шум бурлящих водных потоков. Неистовый круговорот захватил Роджера и выбросил в бездонную пустоту. 2 Он оказался на пляже. Это была первая мысль, посетившая его потрясенный рассудок. Сверкающее солнце играло в золотом песке. Роджер сел прямо и осмотрелся. Жаркий воздух дрожал, плыл. Сквозь его подвижную мглу Роджер различил изъеденные временем и ветром выступы розового камня. Танец воздуха что-то напомнил ему, но думать об этом было невозможно. Голова раскалывалась от боли. Сама боль тоже вызывала какие-то смутные воспоминания... Он машинально потянулся рукой к голове и нащупал кнопку в ухе. - Что случилось? - прошептал он. Ответа не было. - Голос! - позвал Роджер. - Агент К'Нелл, или как там тебя? Молчание. "Ладно, будем считать, что мы почти в норме, - сам себя успокоил Роджер. - Мне бы только понять, где я... Возможно, я был в трехнедельном запое, - предположил он, - и только теперь алкогольный туман развеивается. Разумеется, я никогда не был пьяницей, - напомнил он себе, - может быть, поэтому на меня так сильно подействовало..." Он неуверенно встал на ноги, покачиваясь, и огляделся по сторонам. Необъятное пространство песка. Он понял, что это не пляж. Какая-то пустыня, испещренная валунами, раскинувшаяся далеко-далеко. Вероятно, Аризона, думал Роджер, а дороги просто не видно. Как узнать, в какой стороне она проходит? В-нескольких метрах от Роджера прикорнул огромный, изрезанный волнами камень. Он подошел к гиганту и взобрался на него. Стоя на самом верху, на высоте трех-четырех метров, Роджер мог видеть пустыню на много миль вперед. На самом востоке, там, где кончался видимый мир, громоздились бледные скалы. На севере пустой горизонт, на западе - то же самое, однако на юге однообразная равнина прерывалась каким-то оврагом. А овраг, как известно, предполагал присутствие воды. - Пить, - прошептал Роджер, - то, что мне нужно. Он сполз вниз и двинулся наперерез к темной линии оврага. Первые десять минут он уверенно шагал вперед, оставляя солнце слева, а огромные редкие камни слева и справа. Когда почва стала более твердой, он сбавил шаг, тщательно выверяя маршрут. Взойдя на небольшой холм, он приставил ладонь к глазам и стал обозревать путь. Овраг, до которого, по идее, оставалось совсем немного, скрылся из виду, но... Роджер закрыл глаза, давая им отдых, потом снова взглянул. Совершенно точно. Камень, на который он залез, чтобы увидеть овраг, находился в тридцати метрах от него, прямо по тропе. Четыре раза Роджер Тайсон вставал спиной к камню и пытался уйти от него: дважды - на юг, раз - на север и раз - на восток. Но через пятнадцать минут он неизменно возвращался к оставленному ориентиру, несмотря на то, что при этом он шел всегда прямо, так что ни о какой небрежности или невнимательности не могло быть и речи. Он готов был ручаться за это. Когда Роджер шагал на восток, солнце постоянно светило ему в лицо, но через четверть часа он все равно возвращался к вездесущему камню. Опустившись в тени гигантского валуна, Роджер закрыл глаза. Жара падала сверху, отражалась снизу, источалась сбоку от камня. От недостатка воды Роджер ослабел и обмяк. Если ничего не произойдет, он вряд ли протянет до заката - последняя его надежда. Правда, смерть вряд ли изменит что-либо. Так и останется он потерянным в этом пейзаже иллюзий... Так вот в чем дело! Значит, на самом деле никакой пустыни нет, есть лишь химера, порожденная воспаленным воображением. Осознав этот факт, Роджер решил, что если уж он сумел проникнуть в мираж, то ему ничего не стоит проигнорировать этот мираж. Упразднить. Роджер попытался подумать о самых обыденных вещах нормального мира: рекламные шлягеры, соблазнительные заведения для туристов, американские карусели, горки, хромированные бамперы, контактные линзы для глаз... Он снова открыл глаза. Кругом по-прежнему безжизненная пустыня. Иллюзия или еще что-нибудь, но он крепко прилип к ней. - Да, черт побери! Это же невозможно! Приступ здорового негодования поднял его на ноги. Здесь должен быть ключ - какая-нибудь неувязка неизбежно откроется внимательному взгляду. Он пойдет к камню и шаг за шагом исследует весь свой путь. На сей раз ориентиром был избран острый выступ скалы, находящийся как минимум в десяти милях от Роджера. Тайсон ступал медленно, осторожно, часто останавливаясь, чтобы получше рассмотреть почву под ногами. Роджер сам толком не знал, что он высматривает, но одно было ему ясно: та ловушка, в которую он угодил, - теперь он размышлял именно в таких терминах - очень сильно напоминала аквариум для золотых рыбок. Глупая рыбка может сколько угодно суетиться, но невидимая стеклянная стена будет постоянно направлять ее в противоположную сторону, туда, откуда она только что приплыла. Здесь тоже стена, по-видимому, неосязаемая, ограничивает три измерения сразу. Движение возможно двух видов: наперерез, в лоб, от стенки к стенке и вдоль круглой стены, что, конечно, труднее; так, как делают гуппи, плавающие в своей тюрьме по периметру, параллельно стыкам аквариума. Что-то впереди привлекло внимание Роджера, какое-то отклонение от обычного пустынного пейзажа. После нескольких минут самого пристального наблюдения Роджер смог дать себе отчет в происходящем: вещи, находящиеся прямо перед наблюдателем, смещались по мере приближения к ним вправо и влево. Само по себе подобное явление протекало вполне в рамках нормального перспективного эффекта, но та скорость, с которой вещи расползались, была подозрительна. Цепь скал, возвышавшаяся перед ним, разбегалась в разные стороны слишком быстро, а прямо по линии взгляда пространство дыбилось, колыхалось по вертикали. Стоило только ему остановиться - эффект пропадал; шел дальше - возобновлялся. Теперь он знал, что стена эта неосязаема, почти абстрактная плоскость, в которой происходит растяжение пространства. Вот показалась какая-то точка, с каждым шагом увеличивающаяся в размерах, пока не превратилась в знакомый камень... в нескольких десятках шагов... по дорожке. Он оглянулся назад - камня не было видно, где-то вдали смутной оранжевой грядой в свете заходящего солнца вздымались скалы. - Ладно, - произнес Роджер вслух, его голос буквально потерялся в величии пустынного молчания. - Будем считать, что это эффект линзы. Какая-нибудь четырехмерная пространственно-временная линза, если такое бывает. Название это, конечно, не слишком поможет мне, но зато я кое-что узнал. Он оставил на песке метку и пошел к камню, считая шаги. Триста двадцать один. Роджер возвратился к метке. Проследовал по дорожке дальше, пока не увидел тот же камень. Остановился, стал считать шаги. Четыреста четыре с этого конца. - Ну что ж, пока все не так уж плохо, - задумчиво бормотал Роджер, приближаясь к своему камню. - Феномен имеет фиксированный центр. Пусть аквариум и представляет собой сферу, он все равно должен иметь определенные размеры. Роджер на секунду замедлил шаг, пытаясь схватить образ, оформляющийся у него в голове - трехмерную реальность взяли за концы и завязали, получив выпуклое замкнутое пространство... так прачки завязывают простыню наподобие мешка. - ...И моя задача заключается в том, - продолжал Роджер, - чтобы найти этот узел! Когда мысль была исчерпана, он посмотрел вперед и заметил какое-то едва уловимое движение воздуха. Роджер плашмя бросился на землю, надежно спрятавшись за камнем. У валуна, где Роджер пришел в сознание, появилась светящаяся полоска. Затем показались собранные в пучки металлические члены, а потом угловатое багровое безголовое одноглазое нечеловеческое туловище. - Опять эта чертова Брюква, - Роджер чуть не задохнулся. - По-прежнему жив и хочет поймать меня! Роджер пластом лежал на земле и наблюдал, как из прозрачного воздуха выныривает целое чудовище со всеми своими отростками. Это было похоже на театральное представление: примерно так же актер выскакивает из-под невидимого для зрителей задника. Секунду чудовище в нерешительности покачивалось на своих пучкообразных низких лапах, которые как две капли воды походили на торчащую систему верхних отростков, потом двинулось прочь от скалы, внимательно изучая землю перед собой. - Идет по моему следу! - ужаснулся Роджер. - Через каких-нибудь пять минут мне крышка. Он вскочил на четвереньки и таким образом пробежал несколько метров, не спуская глаз с чудовища, которое быстро двигалось на своих пружинистых щупальцах. Выглядывая то тут, то там из-за укрытий, Роджер следовал за монстром - единственный шанс оказаться впереди него. Приблизившись к камню, Тайсон заметил слабо мерцающий свет, исходящий от вертикальной линии. Казалось, маленький паучок сплел из света паутинку и протянул ее из другого мира... - Это же Вход! - он чуть не захлебнулся от облегчения. - Мне совсем не хотелось бы возобновлять разговор с помешанным специалистом по туалетным росписям, но объяснять этому корнеплоду, для чего мне потребовался его самокат, хочется еще меньше. Роджер осторожно приблизился к светящейся пульсирующей жилке и увидел, как она расширяется, быстро и нежно обволакивает его, словно мыльная пена, потом вновь быстро раскрывается и пропадает у него за спиной. Он стоял в темноте, небо перерезалось зарницами, как во время праздничных фейерверков. В воздухе что-то грохотало, гремело, ухало и время от времени взрывалось. - Что-нибудь празднуют, - догадался Роджер, вдруг обратив внимание на то, что стоит почти по колено в холодной воде. - Интересно, по какому поводу... Он протянул руки и обнаружил, что находится в грязной, почти отвесной траншее, закрывающей его с головой. Мокрая стена окопа отражала какой-то слабый огонек впереди. Он похлюпал к нему, повернул направо и оказался перед обитой деревянными брусьями дверью, заваленной мешками с песком. Внутри за столом, сооруженном из перевернутых ящиков, сидели трое и резались в карты. Свет шел от свечки, прилепленной прямо к доске. - Эй, малыш, заползай к нам, - пригласил один из играющих, молодой мужчина с желтым, тонким лицом, одетый в расстегнутый жакет горчичного цвета. - Большой Отто может ударить с минуты на минуту. - Ну-ка, ну-ка, парень, - отозвался второй в подтяжках поверх шерстяной поддевки, шлепнув картой о стол, - может, тебе известно их чертово расписание? Третий, верзила в серо-зеленом уставном кителе, аккуратно положил карту на доску и пыхнул своей гигантской трубкой. - А, новичок, - приветствовал он сердечно. - Заведи-ка свой карманный патефон. - О нет, не сейчас, - ответил Роджер, нерешительно входя в зыбко освещенное помещение. - Послушайте, ребята, не могли бы вы рассказать мне, где я? Понимаете, моя... машина сломалась по пути на... новое место работы... Громкий смех заглушил объяснения Роджера. - Новая работа, говоришь! - подмигнул тот, что в подтяжках. - Да здесь, кажется, только одна работа, парень. - Хорошо, когда у человека есть чувство юмора, - согласился горчичный жилет. - Ты из какого, подразделения будешь? - Презабавный малый, - подытожил верзила важно. - Ты должен отгадать загадку. Зачем гунн переходит улицу? - Подразделения? - переспросил Роджер в сомнении. - Боюсь, что не из какого. - Поперли, стало быть? Плохо дело-то... Ну, можешь здесь прилечь. Его голос потонул в оглушительном грохоте, последовавшем после мощного взрыва, от которого задрожали стены землянки. - Верзила-шутник смахнул со стола осколок снаряда. - Чтобы было, куда попасть в следующий раз, - пояснил он торжественно и продолжил: - Короче, один мэн говорит другому: "Кто эта леди, с которой я тебя видел прошлой ночью?" - Что происходит? - спросил Роджер, пытаясь счистить грязь со щеки. - Что там может происходить, малыш? Опять эти фрицы бомбят. - Фрицы? Вы имеете в виду немцев? Что, разве началась война? - Все ясно, контузия, - определил худосочный. - Плохо дело, хотя, может, это и к лучшему. Какое-то развлечение. - И все-таки, где я? - настаивал Роджер. - В каком месте? - Не нервничай, парень, ты в хороших руках. Сен-Мишель, группа прорыва. Через пару минут перестанут бомбить, и тогда поговорим как следует. - Прорыв Сен-Мишель? - переспросил Роджер. - Но ведь такой существовал в Первую мировую войну. - Какую мировую войну? - Первую. В тысяча девятьсот восемнадцатом. - Верно, малыш. Двенадцатое сентября. Паршивый денек, скажу тебе. С удовольствием поменял бы его на другой, получше. - Но это невозможно. Ведь сейчас тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Вы отстаете на две войны. - Ну и ну - у парня поехала крыша, - прокомментировал в подтяжках. - Эй, я не закончил свою загадку, - пожаловался верзила. - Неужели возможно, - вслух размышлял Роджер, - что Вход действует наподобие машины времени. - Слушай, парень, лучше уйти с прохода! Стоял тут один, покрупнее тебя, до первого снаряда... - Эта пустыня, - бормотал Роджер, - значит, это не Аризона, какая-нибудь древняя Аравия, например... - Он бредит, - подтяжки встали с ящика из-под боеприпасов. - Смотрите за ним, ребята. Может начаться припадок. - С ума сойти! - Роджер глубоко дышал, оглядываясь. - Ведь я попал в самое настоящее прошлое. Дышу воздухом семидесятилетней давности. У них тут война в самом разгаре. Вильсон президентствует, и никто не слыхивал о ЛСД, телевидении, мини-юбках или летающих тарелках. - Послушай, малыш, через несколько секунд... - Парни, у вас впереди столько всего интересного, - с завистью произнес Роджер. - Война закончится в ноябре, так что до этого старайтесь не особенно высовывать нос, поберегитесь. Потом Лига Наций - она не оправдала возложенных на нее надежд - пришлось распустить, - из этого тоже ничего хорошего не вышло. Дальше, в двадцать девятом капитально лопнет фондовая биржа - постарайтесь в этом году быстрее распродать все ваши ценные бумаги. Затем Великая Депрессия и Вторая мировая война. - Хватай его! Ему же будет лучше! Когда обеспокоенные игроки поднялись со своих мест и окружили Роджера, он попятился и крикнул: - Подождите минутку, я не сумасшедший! Столько всего сразу свалилось, что я просто слегка растерялся. Мне надо бежать. - Ты еще не врубился, что здесь линия огня? - Останется мокрое место, парень! - Пригнись, малыш! Казалось, воздух вдруг наполнился страшным свистом. Роджер выскочил наружу, в грязь траншеи. Звук падающего снаряда делался все тоньше и тоньше. Роджер, затравленно озираясь в поисках укрытия, наконец нырнул в отверстие входа, увидев радугу, распустившуюся вокруг него. Он очутился на зеленом берегу маленькой речушки, солнце светило вовсю; на другом берегу притаилось человекоподобное существо - жалкая пародия на человека. Несмотря на явную сутулость, чудовище стояло на всех восьми конечностях сразу: каждый кулак размером с бейсбольную вратарскую перчатку, косматая красно-коричневая шкура была вся вымазана в грязи; шрамы сплошь покрывали широченное лицо и грудь, поросшую редкими волосами. Толстые губы, за которыми чернели обломки зубов, были подобраны; маленькие глазки непрестанно бегали от Роджера к лесу и снова к Роджеру. - Фу-ты, - прошептал Роджер. - Не та эра. Надо еще раз попробовать. Когда Роджер сделал шаг назад, существо поднялось и плюхнулось в речку. Он изо всех сил стал пробираться сквозь лесные заросли, полный неистового желания увидеть сияющую полоску, заменяющую Вход. - Может быть, я слишком забрал вправо? - предположил Роджер и тут же повернул влево. Гигант уже наполовину переплыл реку, и каждый всплеск воды вызывал у него истошный негодующий вопль. - Или влево? Роджер судорожно хватался за ползучие стебли, корни, которые, казалось, протягивали к нему свои цепкие руки. Тем временем монстр вылез из воды, остановился, стряхивая воду сначала с одной лапы, потом с другой... и, яростно рыча, двинулся дальше. Роджеру удалось выбраться из чащи, и он, пробежав немного вперед, замер, не спуская глаз с тупоголового животного, углубившегося в самые заросли. "Спокойней, Тайсон, - увещевал он себя. - Ты не можешь позволить себе сойти с резьбы. Околачивайся здесь до тех пор, пока чудовище не выдохнется, потом сматывайся в дыру и..." Со страшным ревом человекоподобное существо выпрыгнуло из зарослей и теперь отрезало Роджеру путь к спасению. "Может, он сам испугался до смерти, - теоретизировал Роджер. - Надо сделать вид, что я не боюсь его, и чудовище скроется, поджав хвост". Он судорожно глотнул воздуха, придал лицу яростное выражение и нерешительно выступил вперед. Результат не заставил себя ждать. Монстр бросился прямо на него, схватил несчастного обеими лапами, подержал на весу... Последнее, что видел Роджер, это небо над головой, синеющее сквозь зелень листвы. Потом небо закрутилось, перевернулось, разбилось целым каскадом огоньков, которые, впрочем, скоро совсем погасли. 3 Очнулся Роджер в полутьме. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь грубую рогожку, позволял различить низкий потолок, плавно переходящий в каменные стены, пострадавшие от воды. Чье-то морщинистое лицо с колючими бакенбардами внимательно изучало его сверху. Роджер поднялся, скривившись от боли в голове; наблюдающее лицо исчезло, поспешно ретировавшись. Кажется, это существо не производило впечатления злобного. Но куда девался восьмилапый Гаргантюа со шрамами на лице? - Лучше лежи смирно, - посоветовал старик своим надтреснутым, переходящим в шепот голосом. - Тебя хорошо тряхнуло. - Вы знаете английский! - обрадовался Роджер. - Полагаю, что да, - кивнул старик. - Бимбо немножко поиграл с тобой, как с игрушкой. Тебе еще повезло, что он оказался в хорошем настроении, когда нашел тебя. Я волок тебя сюда, когда он уже закончил игру. - Большое спасибо, - сказал Роджер, боясь пошевелиться, ибо каждое движение вызывало новую боль. - Не знаете, откуда этот синяк на боку! - А, это Бимбо немножко попрыгал на тебе, когда бросил на землю. - А где я успел ободрать локти? - Наверное, когда Бимбо волочил тебя за ноги. - Стало быть, и штаны я тогда же порвал? - Да нет. Это уже, когда я волочил тебя сюда, так как не смог поднять, слишком уж ты тяжел. Ты только не волнуйся. Скоро будет завтра. - Приятно встретить философа в таком месте. - Глаза Роджера начинали привыкать к полутьме. - Кто вы? Как очутились здесь, рядом с Бимбо? - спросил Роджер. - Зовут - Люк Харвуд. Как сюда попал - толком не скажу. Вышел на землю размять ноги после плавания и попал, стало быть, в дурацкий переплет. Последнее воспоминание - я пытаюсь высовывать голову на свежий воздух. Очутился здесь. Думаю, - он вздохнул, - Господь покарал меня за мои делишки в Макао еще в девятом году. - Вы имеете в виду тысяча девятьсот девятый? - Именно так, парень. - Клянусь, вы не выглядите таким старым. Наверное, тогда вы были совсем малышом. - Что интересно - я ведь никогда не пил. Бывало иногда, пропустишь рюмочку в компании... Думаю, меня хорошенько стукнули по башке. Не могу сказать, сразу я помер или протянул еще какое-то время. - А где вы жили, когда были... живы? - Маленький городок под названием Поттсвилл. - Подумать только, именно в этом городе! Но... тогда ведь еще не могло быть автостанции?! - Что-то я не уловил, парень. - Наверное, станцию построили потом. Таким образом отверстие существовало уже очень давно. Может быть, это связано с исчезновением людей. Об этом сейчас столько говорят. Люди сворачивают за угол и пропадают. - Держу пари, все наши сейчас гадают, куда я задевался, - хмуро проговорил Люк. - Носатый Харвуд, так они называли меня, никогда не опаздывал, по мне можно было сверять часы. Вот уж не думал, что помру на суше. - Послушайте, мистер Харвуд, нам надо сматываться отсюда. - Не выйдет, - резко сказал Харвуд. - Я ведь пробовал и не один раз, поверьте мне. Никакого выхода нет. - Нет есть. Тем же самым путем, что мы попали сюда. Это вниз по реке. Если бы вы могли показать мне то место, где я встретил Бимбо... - Бессмысленно, дружище. Если уж тебя угораздило помереть и угодить в чистилище, то это надолго. - Я понимаю, что после шестидесяти лет безуспешных попыток трудно поверить, что выход все-таки есть, - заметил Роджер, - но... - Какие еще шестьдесят лет? - нахмурился Харвуд. - Шестьдесят лет, которые вы провели здесь с тех пор, как попали сюда еще ребенком. - Ты сбился с курса. Вчера истек двадцать первый день. - Ладно, об этом поговорим позже, - Роджер решил оставить хронологию в покое. - Но куда делся Бимбо, хотел бы я знать? - Да, наверное, после еды дрыхнет в своей берлоге, в миле отсюда. Бимбо в этом смысле как погода, никаких изменений. - Отлично, мы попробуем проскользнуть мимо него и... - Забудь об этом, дружище. Бимбо любит находить вещи там, где оставляет. - Да наплевать мне на то, что он любит. Я выберусь отсюда раньше, чем он меня пристукнет. Вы идете со мной или нет? - Послушай, малый, я тебя вытащил... Если бы ты знал, что тебе действительно нужно, ты бы... - То, что мне действительно нужно - это немедленно выбраться отсюда, - отрезал Роджер. - До свидания, мистер Харвуд. Было приятно с вами познакомиться. - Уперся, как пень, - проворчал моряк. - Ладно уж, если тебе так надо... пойдем посмотрим, чем все кончится, только запомни - если Бимбо тебя схватит, не брыкайся, его это бесит. Воровато озираясь по сторонам, они приподняли бамбуковую циновку и выглянули наружу. Кругом пыль и солнце. Из пещеры открывался вид на каменистую гряду, возвышающуюся над крутым склоном, заросшим внизу густым лесом. Спуск, по всей видимости, предстоял долгий: вершины гигантских деревьев едва доходили до основания пещеры. Харвуд на цыпочках вел Роджера по гряде. У входа в другую пещеру, более крупную, чем первая, старик остановился и быстро заглянул внутрь. - Странно, - заметил он, - но Бимбо там нет. Где он может быть, интересно? Роджер прошел мимо озадаченного моряка по тропинке, которая в этом месте резко уходила в сторону - перед ним, лицом к лицу, стоял Бимбо. - О, - только и вымолвил Харвуд при появлении Роджера... под мышкой у Бимбо. Мохнатая рука крепко держала беглеца. - Я смотрю, ты встретил его. - Не стойте же просто так! - крикнул Роджер. - Делайте что-нибудь! - Спасибо за напоминание, - поблагодарил Харвуд, развернулся и пустился наутек. Бимбо тотчас же выпустил Роджера и помчался вдогонку. Это была недолгая пробежка, так как плато заканчивалось через каких-нибудь двадцать метров кучей свалившихся сверху камней. - Спокойнее, Бимбо, - Харвуд сделал шаг назад, сжав в руке изрядный обломок камня. - Давай-ка возьми себя в руки и вспомни последний случай. Я ведь неплохо заехал тебе по губе! Запугивание не удалось. Бимбо двинулся на моряка, испустил крик, когда камень угодил ему прямо в широченное рыло, схватил Харвуда и поволок его по земле. Роджер вскочил, подобрал хороший дубовый сук, догнал человекоподобного монстра и, собрав всю силу, ударил дубиной по гигантской голове. Бимбо проигнорировал удар, как, впрочем, и следующие три, но четвертый, по всей видимости, его возмутил, и он, бросив Харвуда, завертелся на месте. Роджер подпрыгнул, нашел опору для руки и вскарабкался на выступ скалы. Когда он оглянулся, то увидел, что рука чудовища, протянутая растопыренная пятерня, схватила горсть камней из-под самых его ног. Он оттолкнул домогающиеся пальцы, вскарабкался еще на пару метров вверх и очутился на ровной поверхности. Прерывистое дыхание Бимбо, его пальцы, роющие землю, были уже совсем рядом. Роджер стремительно огляделся, но подходящего камня не оказалось, и он очертя голову побежал. В это же мгновение над выступом показалась харя разъяренного урода. Первые сто метров по редколесью Роджер преодолел в хорошем спринтерском темпе, стараясь убежать подальше от места старта. Он мало думал о производимом шуме, у него в ушах стояла тяжелая, всесокрушающая приближающаяся поступь Бимбо. Впереди оказалась яма, и он, резко свернув вправо, пробежал несколько десятков метров по-возможности тихо, оказавшись на открытом участке. Где-то вдали замаячили знакомые горы, и сердце Роджера дрогнуло - впрочем, в пустыне перспектива выкидывала такие же коленца. Еще совсем не все потеряно. Он продолжал свой бег, прекрасно понимая, что если Бимбо быстро догадается о маневре Роджера, то все его труды окажутся напрасными. Роджер был уже на грани изнеможения, отсчитывая последние метры, оставшиеся до границы того, что он имел основания называть замкнутым кругом. Яма, у которой он недавно изменил курс, наконец-то оказалась впереди. Он свалился под куст, чтобы как-то успокоить дыхание, прислушиваясь к нещадному хрусту валежника, доносившемуся откуда-то справа, и хриплому рычанию расстроенного Бимбо, продирающегося сквозь чащу. Роджер сделал полный виток и по своим собственным следам вновь поднялся к горе, где была пещера. Внизу дюжина коренастых, волосатых полулюдей выбежала из укрытий и образовала около Люка Харвуда подобие рваного кольца. Старик сидел прямо, держась за бок. Роджер перемахнул через выступ и быстро спустился в низину. При виде его чудовища бросились врассыпную, попрятавшись в бесчисленных пещерах. В отличие от Бимбо, эти производили впечатление робких. Грязный и взлохмаченный Харвуд с трудом поднялся, безуспешно пытаясь остановить пальцем кровь из носа. - Не надо было так, парень! Он не любит, когда ему мешают развлекаться. - Я пропустил отличную возможность отправить его на тот свет, - проговорил Роджер, с трудом переводя дыхание. - Надо было забраться на гору и бросить камень на его глупую голову. - А, - Харвуд махнул рукой. - Этим ты бы только еще больше рассердил его. Лично я трижды убивал его, пока мне не надоело. Если бы ты шлепнул его, нам бы не поздоровилось, так что оставь это, дружище: не стоит связываться! Оставайся здесь и принимай все удары как подарки судьбы, как положено мужчине. Век это не продлится - хотя он так приноровился, что не устает развлекаться до заката... В любом случае он завтра придет, но если ты не слишком разозлил его, все забудется... - К черту завтра, пошли немедленно. Я, кажется, сбил его со следа на время. Внезапно сверху раздалось характерное хриплое мычание. - Кажется, он снова напал на след, - прошептал Харвуд. - И тебе придется несладко, если... - В глазах старика читалась задумчивость. - Вниз по реке, говоришь? - Смотря куда, вниз, - резко ответил Роджер. - Ладно, пошли! - сказал Харвуд. - Как-никак я тебе многим обязан, ты мне здорово помог. Спустя пять минут Роджер и Харвуд стояли на берегу небольшой речушки, журчащей среди деревьев в самом низу обрыва, - все, что осталось от какого-то мощного потока, прорезавшего это ущелье. - Там был очень удобный деревянный мостик... Огромная ель больше ярда в обхвате в трех метрах от берега, - вспоминал Роджер. - А на дне белая галька, да? - быстро спросил Харвуд. - Мне кажется... да. - Тогда пошли сюда. Когда они спускались к реке, до их слуха донесся страшный хруст - знак приближающегося Бимбо. Роджер на секунду опешил, затем огляделся. - Да, мы нашли это место, - воскликнул он. - Я сидел у самой воды, справа, а ель была позади. - Он подошел к дереву, убрал низкорастущие ветви, заглянул вниз в густой хвойный сумрак. - Я ни черта не вижу, - проворчал Харвуд. - Слушай, пойдем наверх, пока не поздно, может, Бимбо еще простит нас. - Это здесь, - повторил Роджер, - именно здесь. - Не знаю, - мрачно ответил Харвуд. - Зато знаю, что Бимбо здесь. - Займи его как-нибудь, - крикнул Роджер, когда гигант уже попал в поле зрения, так как пыхтел Бимбо не хуже паровоза. - Сейчас, - в тоне Харвуда слышалось изрядно сарказма. - Я поскачу то на одной, то на другой ножке и этим отвлеку его на минуту-другую. Неожиданно раздался страшный хруст сучьев и шелест листьев, Слева от Роджера показалась пара извивающихся металлических трубок, которые, казалось, нюхают воздух. Роджер увидел грязно-бордовую безголовую болванку, ту самую, от которой бегал по пустыне. - Приперли, - Роджер задохнулся, - а ведь я уже почти... Циклоп покрутил своим единственным глазом и скрылся в зелени, очевидно, не заметив Роджера. Брюква ползла по прямой и оказалась на берегу, где несчастный Люк Харвуд выкидывал коленца, чтобы угодить Бимбо. Последний забеспокоился: глаза его забегали, верхние члены недоуменно задвигались. Он явно не знал, на ком остановить свой выбор: на старике или на непонятном существе, шевелящем паучьими лапками. Эти паучьи движения, казалось, не нравились Бимбо. Он замычал и ринулся в листву мимо озадаченного Люка. Брюква отодвинулась в сторону. - Люк, сюда! - заорал Роджер, когда, наконец, увидел Вход. Харвуд, все еще со страхом следящий за Бимбо, ринулся на голос, который сулил надежду. Роджер поймал моряка за руку, втащил его в полоску света, которая расширялась, сияние окутало их, потом все исчезло - лишь тьма вокруг. - О Господи! - воскликнул Люк. - Куда это мы попали? - Понятия не имею, - отозвался Роджер. - Хорошо, хоть не стреляют. Он посмотрел по сторонам, плюнул и растер ногой. Под ночными звездами лежало асфальтированное шоссе, ветер ласково шевелил верхушки деревьев. Застрекотал сверчок. Где-то вдали поезд испустил печальный вздох. - Смотри-ка, свет, - Люк показал пальцем. - Может, это дом, - предположил Роджер. - Может быть... Может, мы выскочили оттуда совсем? - Ого-го-го, - захрипел Люк. - Могу себе представить, как мои ребята будут кататься по палубе со смеху! Думаешь, они поверят? - Лучше заранее настройтесь на худшее, - посоветовал Роджер. - Мало ли какие изменения успели произойти за это время. - Жалко, что у меня не осталось никаких доказательств, - посетовал Люк. - За последние три недели я дважды ломал руки, один раз ногу, потерял шесть зубов; четырежды был бит до смерти - и хоть бы одна болячка осталась для подтверждения! - Надо все-таки отказываться от привычки все преувеличивать, - посоветовал Роджер. - Мы можем продать нашу историю газетам и получить кругленькую сумму, но от некоторых цифр придется отказаться. - Все-таки забавно, - продолжал Люк. - Подохнуть - пара пустяков. Какая-то ерунда! На следующий день просыпаешься как ни в чем не бывало и начинаешь жить снова. - Ничего удивительного, - сочувственно ответил Роджер. - В обществе Бимбо можно, пожалуй, и совсем свихнуться. Но хватит об этом, мистер Харвуд. Давайте отыщем телефон и попробуем договориться с каким-нибудь издателем. Через пять минут они уже подходили к освещенному окну перестроенного фермерского дома, который возвышался над темным покатым склоном. Путешественники шагали по дорожке, обсаженной цветами - две полоски цемента, кое-где треснувшего, но ничего, год-другой еще протянет. Взошли по кирпичным ступенькам на широкое крыльцо. Роджер постучал. Ни звука в ответ. Он постучал еще раз, но уже громче. Теперь ему послышались чьи-то неуверенные шаги за дверью. - Кто это... кто там? - раздался испуганный женский голос. - Меня зовут Тайсон, мадам, - сказал Роджер в закрытую дверь. - Я бы хотел позвонить от вас, если вы не возражаете. Замок щелкнул, дверь на дюйм Приоткрылась, и показалось женское лицо - или, по крайней мере, часть его: большой темный глаз и кончик носа. Секунду она изучала их, наконец дверь распахнулась, Женщина средних лет, все еще хорошенькая, стояла и как будто собиралась упасть. Роджер быстро приблизился к ней и поддержал за локоть. - Все в порядке? - Да... да... я... я... это так... я думала... Мне показалось, что я одна осталась на свете! - Она рухнула в объятия Роджера, сотрясаясь от истерического плача. Через полчаса хозяйка успокоилась. Они сидели за кухонным столом, обжигаясь горячим кофе, обмениваясь сообщениями. - В общем, в конце концов я перестала выходить из дома, и совершенно не жалею об этом, - сообщила миссис Видерс. - Мне кажется, это были три самых праздных месяца моей жизни. - Как же вы выдержали? - заинтересовался Роджер. - В смысле еды, например? Миссис Видерс молча подошла к коричневому, под дерево, холодильнику и открыла его. - Каждое утро он наполняется снова, - объяснила женщина. - Все одно и то же - три кусочка ветчины, полдюжины яиц, бутылка молока, немного салата, всякие остатки. И консервы. Одну и ту же банку кукурузы в сливках я съела уже, наверное, раз сорок. - На ее лице показалась улыбка. - К счастью, я обожай кукурузу в сливках. - А как же лед? - Роджер показал на полурастаявший блок в нижней части холодильника. - Он каждый день тает и каждое утро намерзает снова. То же самое происходит с цветами - я ежедневно их срезаю и приношу в комнату, а утром они снова распускаются на одних и тех же стеблях. А однажды, открывая консервы, я довольно глубоко порезалась, однако утром все прошло, и никакого шрама. Сначала я каждый день открывала страничку календаря, но она неизменно возвращалась. Понимаете, ничто не изменяется, ничто и никогда. Одна и та же погода, все то же небо, даже облака... Всегда один и тот же день - семнадцатое августа тысяча девятьсот тридцать первого года. - Вообще-то... - начал было Роджер. - Проехали, не обращай внимания. - Оставь это при себе, сынок, - шепнул Люк, закрывшись ладонью. - Если ей приятно считать, что она живет на двадцать лет вперед, не мешай ей. - А как насчет того, что сейчас тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год? Что скажете на это? - Скажу, нелегко тебе пришлось, сынок. Опора-то, видать, поехала... - Я бы это, пожалуй, оспорил, - сказал Роджер, - хотя и не по всем пунктам. - Что такое, мистер Тайсон? Что все это значит? - настороженно спросила миссис Видерс. - Дело в том, что мы попали в какой-то капкан, - начал Роджер. - Не знаю, правда, искусственного или естественного происхождения, однако налицо определенные закономерности и ограничения. Некоторые из них мы уже знаем. - Да, - кивнула миссис Видерс, - действительно, вы попали сюда из другого места. А можно рассчитывать на возвращение? - Боюсь, вам бы это не пришлось по вкусу, - ответил Роджер. - Впрочем, я не думаю, что мы попадем опять туда же. Сам я еще ни разу не попадал в одно и то же место. Похоже, что существует множество клеток или камер, соединенных в одной точке - какой-то трубопровод в четвертом измерении. Если мы уйдем отсюда, то наверняка попадем в другую клетку. Но я надеюсь, что в конце концов мы выберемся из этой тюрьмы. - Мистер Тайсон, скажите... я могу пойти с вами? - Разумеется, если вам так хочется, - согласился Роджер. - Мне очень хочется, - призналась миссис Видерс. - Но вы ведь подождете до утра? - Я бы не отказался отдохнуть сегодня ночью, - произнес Роджер, - так как уже не помню, когда делал это в последний раз. Полчаса спустя Роджер блаженствовал в чистой постели. Комната производила впечатление очень уютной. Он взглянул на часы - двенадцать двадцать. Конечно, нелепо ожидать, что в полночь по местному времени произойдет что-нибудь физически ощутимое, подвластное, так сказать, законам физики, которые, как полагают, управляют миром, но тем не менее... Время текло. Нет, физически это никак не ощутилось - ни звука, ни света, - и все-таки что-то случилось. И именно в двенадцать часов двадцать одну минуту, поскольку Роджер успел посмотреть на часы. Он огляделся. По-прежнему темно, все как обычно. Он подошел к постели Люка Харвуда и заглянул ему в лицо. От шрамов и синяков не осталось и следа. Роджер потрогал свой больной бок и поморщился. - Этот круг замкнут в пространстве и во времени, - пробормотал он. - Все возвращается к исходному состоянию через двадцать четыре часа. Все, кроме меня. Со мной - по-другому, синяки копятся. Такое вот дело. Что ж, остается надеяться, что завтрашний день будет чуть легче сегодняшнего. 4 Ясным ранним утром следующего дня трио покинуло дом, взяв с собой небольшой бумажный пакет с провизией и винтовку двадцать второго калибра, которую миссис Видерс прихватила вместе с тремя коробками патронов. На этот раз Роджер недолго искал таинственный Вход. - Лучше бы нам держаться покучнее, - посоветовал он. - Предлагаю взяться за руки, чтобы, по крайней мере, знать, если нас разбросает по разным измерениям. Миссис Видерс с готовностью протянула руки своим новым сопровождающим, одну - мистеру Тайсону, другую - мистеру Харвуду. С Роджером во главе трио вступило в полосу... и оказалось в глубоком сумраке. Последний свет догорал на серебристых соснах, которые в полной тишине протягивали свои ветви, покрытые льдом. Роджер по колено провалился в глубокий мягкий снег. Морозный воздух щекотал ноздри. - Да, уж это был короткий день, - проворчал Люк. - Вернемся обратно и попробуем еще раз. - Я уже подумал об этом, - одобрил Роджер. - Ведь здесь, очевидно, ниже нуля. - Давайте, я сбегаю домой и принесу что-нибудь теплое, - предложила миссис Видерс. - Думаю, не стоит, - ответил Роджер. - Вдруг придется попасть в место похуже этого. Раз уж мы здесь, для начала надо осмотреться. Пока все нормально. - Метрах в двадцати вполне может оказаться дорога, а вон за тем подъемом - дом! Нельзя же убегать без разведки. Люк, вы пойдете сюда, - он показал наверх, - а я посмотрю внизу. Миссис Видерс останется здесь. Мы скоро вернемся. Люк кивнул и недовольно побрел в указанном направлении. Роджер похлопал женщину по плечу и углубился в чащу. Уши, нос и пальцы начинали ныть от мороза, словно их сильно сжали плоскогубцами. Дыхание превращалось в пар, и это мешало смотреть. Он не прошел и тридцати метров, когда наткнулся на срубленное дерево, припорошенное снегом. Не очень толстая сосна, у основания сантиметров тридцать-сорок в диаметре. Сучья, в основном, были отрублены и аккуратно сложены рядом. Судя по месту сруба - топор хороший. Роджер посмотрел, нет ли следов - следы виднелись, наполовину скрытые снегом. - Повалили совсем недавно, - пробормотал Роджер. Следы вели прямо вверх. Роджер пошел по следам, едва различая их в сгущающихся сумерках, и уже почти поднялся на вершину, когда услышал оглушительный "бум", расколовший белую холодную тишину. Секунду Роджер стоял прямо, вслушиваясь в эхо, разбуженное выстрелом. Звук доносился справа, оттуда, куда должен был пойти Люк Харвуд. Роджер сорвался с места и побежал, ногами увязая в глубоком зыбком снегу и обжигая горло морозным воздухом. Впереди послышался невнятный шум, словно кто-то бежал по снегу. - Подожди! - позвал Роджер, но вместо голоса раздался лишь слабый хрип. Неожиданно все его существо охватила паника, но он подавил ее в себе. - Надо выбраться, - прохрипел он. - Немного холоднее, чем я предполагал. Примораживает. Найти Люка и быстро возвратиться к миссис Видерс! Он постоянно спотыкался, окоченевшие руки и ноги не слушались. Продравшись сквозь запутанные обледеневшие ветки кустарника, он увидел скорчившуюся на снегу фигуру. Это был Люк Харвуд. Он лежал на спине с зияющей в груди раной от пули, а его невидящие глаза были уже припорошены снегом. Роджер понял, что Люку уже не поможешь, повернулся и, спотыкаясь, побежал туда, где была оставлена миссис Видерс. Через десять минут ему стало ясно, что он заблудился. Стоя в сгущающейся тьме, он переводил глаза с одного ряда сосен на другой, - ничем не отличающийся от первого. Крикнул, но ответа не услышал. - Бедная миссис Видерс, - произнес Роджер, стуча зубами. - Буду надеяться, что она сумела возвратиться и не замерзла. Роджер заковылял дальше. Он не помнил самого падения, но в какой-то момент вдруг ощутил себя лежащим в пушистом мягком снегу, в теплой уютной колыбели. Надо только поудобнее свернуться и немножко вздремнуть, а отдохнув... снова... попробовать. Очнулся Роджер в постели у зашторенного окна, наполненного, казалось, водянисто-молочным дневным светом. Над ним склонился высокий худой бородач, пожевывающий собственную нижнюю губу. - Ну, вот и проснулся, путешественник, - приветствовал Роджера Джоб Аркрайт. - А куда ты, все-таки, вчера направлялся? - Я... я... я... - мямлил Роджер, чувствуя себя в целости и сохранности, хотя руки, ноги и нос ломило. - Что случилось? Кто вы? Как я здесь оказался? - И вдруг его осенило. - Где же миссис Видерс? - С твоей бабой все в порядке. Вон дрыхнет, - показал парень головой на верхнюю полку. Роджер выпрямился. - Скажите, это вы стреляли в Люка? - Выходит, что я. Извиняюсь. Самому жалко. Друг твой, наверное, а я не за того его принял. - Почему же? - настаивал Роджер. - Смеркалось уже, ничего не было видно. - Я имею в виду, зачем вам вообще потребовалось стрелять в человека, в того или не в того? - Да я же, черт возьми, первый раз в жизни его видел. Никогда с ним не говорили, тем более вместе не охотились. Не встречал и не устраивал встреч. - Я не о том хотел... ну ладно. Бедный Люк. Представляю, какие у него были последние мысли - наедине со снегом и ветром. Тут Роджер отшатнулся: перед ним улыбался Люк Харвуд, собственной персоной. - Но вы же... умерли, - воскликнул Роджер. - Я видел это своими глазами. И в груди была рана размером в большой палец. - Добрый пес, если уж гавкает, то и цапнет, - заявил Аркрайт гордо. - Надо было видеть морду Флая, когда я свалил его с ели метрах в тридцати от того места. Один из моих лучших выстрелов. Флай скоро придет, у него и спросите, как было дело. - Я же говорил тебе, что здесь ничего не значит помереть, - шепнул Люк. - Джоб чисто сработал, в самую точку. Роджер со стоном откинулся на подушку. - Значит, мы все еще в ловушке? - Да, но ведь могло быть и хуже. Хорошо еще, что Джоб догадался втащить нас в дом. Тебе, например, это спасло шкуру. В дверь постучали. Стройная женщина, которую Роджер до этого не видел, впустила молодого полноватого парня со скомканным пальто в руках, чем-то явно возмущенного. - Хорошо же вы поступили, брат Аркрайт, нечего сказать. По-христиански. Сначала застрелили, а потом оставили ночевать на улице! - говорил он, пока женщина принимала его пальто и стряхивала снег. - Да просто не хотел, чтобы живые мешались под ногами, - без тени смущения бросил Джоб. - Скажи спасибо, что тебя сейчас впустили. - Вы хотите сказать... вы застрелили этого человека? - хриплым шепотом спросил Роджер. - Сознательно? - Ты прав, черт возьми. Я засек его, когда он уже подкатывался к Чэрити. - И добавил, понизив голос: - Это моя жена. Хорошо готовит, но немножко ветрена. А Флаю, знать, нравятся худенькие. Несколько дней подряд он все караулил ее, потом угощал кукурузной кашей, и я понял, что надо действовать. - И сколько это тянется? - Да всю зиму. И, черт возьми, это была долгая зима, парень. - Не повезло тебе. Да и ему, наверное, было не сладко? - А, не знаю. Но иногда ему удается первым схватить ружье... Правда, стрелок из него еще тот. Однажды он случайно задел Чэрити, так, ерунда, ногу царапнуло. - Да уж, вам не позавидуешь. - Так ведь и Чэрити раз приштопорила нас обоих. Правда, жалела потом. Говорила, что одной слишком скучно. Сейчас уж так не делает. Образумилась. - Вы говорите... она может пальнуть в вас... и глазом не моргнуть? Просто взять и пальнуть? - Ну да. Только мне кажется, что мужику положено прощупать кое-какие бабьи причуды. - О Боже, Господь с вами! - Мне не то, что жалко помереть, а просто, если она останется вдовой... пойдут разные слухи, сам знаешь... Тут к ним подошла сама Чэрити Аркрайт, из чашки на подносе валил пар. - Джоб, ты бы шел топить печку, а я пока попотчую этого молодца овсянкой, - сказала она, наградив Роджера многообещающей улыбкой. - Спасибо большое, - быстро ответил Роджер, отступая на шаг, - но мой желудок не принимает никаких каш. У меня на них аллергия. - Слушай, приятель, - прорычал Джоб. - Чэрити отличный повар. Надо хоть немного попробовать. - Я верю, что каша замечательная, - поперхнулся Роджер, - но мне просто не хочется. - Ты, кажется, хочешь обидеть меня, приятель! - У меня такого даже в мыслях не было. В детстве меня так неудачно накормили овсянкой, что я до сих пор боюсь ее пробовать. - Обещаю, я помогу вам с этим, - предложила Чэрити с видимым участием в глазах. - Я варю кашу так, что она просто тает во рту. - Послушай, миссис Чэрити, что я тебе скажу, - вмешался Люк Харвуд. - Обещаю съесть двойную порцию, чтобы тебе не было обидно. - Не торопитесь, мистер, - сурово осадила моряка женщина. - Дойдет дело и до вас. - Слушай, приятель, - позвал Роджера Джоб, - твоя краля проснулась. Наверное, проголодалась? - Нет, нет, она не ест такое, - воскликнул Роджер, выскакивая из постели, забыв, что на нем нет ничего, кроме нижнего белья, явно не его размера. - Дайте же мне мою одежду! Люк, миссис Видерс, идите скорее сюда! - Не спеши, приятель. Ты первый человек, случившийся в этих местах, не помню уж за какое время. Что же вы убегаете, даже не позавтракав путем? - Это не просто завтрак и это не очень приятная перспектива узнать вас поближе, добрый пес, лающий и кусающий! Кроме того, нам надо скорее выбраться из лабиринта, а не торчать здесь, любуясь на снег за окном! - Проклятье! - не выдержала Чэрити. - И это говорят мне, лучшему кашевару западной Миссури! Не думала, что доживу до тех пор, когда моя овсянка окажется в такой низкой цене! - Мистер, сдается мне, что тебе надо хорошенько объяснить, что такое гостеприимство переселенцев, - предупредил Джоб и, нахмурившись, снял с косяка обрез, направив в лицо Роджера дуло, калибр которого был с широко раскрытый рот. - Сдается мне, никто не выйдет отсюда, пока не попробует кашу. - Я согласен, - сказал Люк. - С чем вы будете есть, просто так или со сметаной и сахаром? - Господи, неужели весь этот разговор из-за какой-то каши? - спросила миссис Видерс, поднявшись со своего места. - Давайте я быстренько сделаю блинчики по-французски. - Я никогда еще не пробовал французских блюд, - задумчиво произнес Джоб, - но мне бы хотелось... - Хорошенькое дело, - взорвалась Чэрити. - Им, видите ли, не по вкусу старая добрая овсянка! - Не будем спорить, - сказала миссис Видерс. - Если в доме больше ничего нет... - Ах ты, дохлятина городская! - взвилась Чэрити и бросилась на соперницу. Роджер вскрикнул и попытался разнять женщин, но в это время Джоб вскинул обрез и оглушительно пальнул. Пуля попала под ребро Чэрити, так что она волчком закрутилась на полу. - Вот-те и на... - только и смог выговорить Аркрайт. - Я ведь не хотел... В руках Флая неожиданно оказалась двустволка, и прогремел второй выстрел. Бородатый переселенец повалился назад, открыл головой дверь и плашмя упал в снег. Когда Роджер поднялся на ноги, в дверном проеме показалось знакомое уродливо-амфорное туловище с подпрыгивающими металлическими лапками. В домик заползало огромное, кирпично-красное, трубовидное, одноглазое и многорукое тело. - На помощь! - закричал Роджер. - Да хранят нас святые отцы! - завопил Люк. - Вельзевул! - заблеял Флай и вторично разрядил двустволку под прямым углом, на этот раз в монстра. Пуля, смачно врезавшаяся в упругий материал, вызвала целый сноп красных искр, но, видимо, нисколько не повредила Брюкве. Чудовище повернулось и, сфокусировав свой глаз на пасторе, бросилось на беднягу, возбужденно суча протянутыми лапками. Роджер обеими руками схватил тяжелый рубленый стул, поднял его и со всей силы опустил на тупую голову монстра. Удар свалил чудовище, гигантское тулово закружилось по полу, подобно молочной бутылке, потом отчаянно дрогнуло конечностями, остановилось и затихло в полной неподвижности. - Ну что, может, подождем еще? - бросил Роджер в тишину. - О, я пойду с вами, - заскулил Флай. - Сатана взял этот дом, несмотря на мои молитвы! - Это нельзя оставлять здесь, - сказал Роджер, показывая на Брюкву. - Надо это безобразие оттащить куда-нибудь, иначе мы приготовим супругам Аркрайт хороший утренний подарок. - Он сдернул с кровати простыню и завернул в нее чудовище. - Тебе, девочка, лучше оставаться здесь, - посоветовал Люк миссис Видерс. - Никто не знает, что нас ждет в следующем круге. - Останься здесь! С ними! Не бойся, к утру они оживут. - Как раз этого я и боюсь больше всего на свете. - Тогда возьми накидку Чэрити. - Мы оставим теплую одежду около Входа, - рассудил Роджер, - а утром их вещи окажутся на месте. - Я бы оставила им горшок супа, - сказала миссис Видерс, перед тем как они вышли в морозную, ниже нуля, ночь. - Наверное, мистер Аркрайт уже устал есть одну и ту же овсянку! Студеный ветер скреб обмороженное лицо Роджера не хуже наждака. Тайсон замотал одолженный шарф вокруг шеи и головы, взял себе самый тяжелый край поверженного монстра и повел своих друзей в темноту леса по утренним следам Люка. Снег валил стеной. Путь до Цели занял пятнадцать минут. Все, кроме Флая, скинули теплые вещи. Роджер, взвалив узел на плечо, дал руку миссис Видерс. Люк и Флай дрожали сзади, как дети, изображающие скелеты. - Жаль, что мы не можем оставить им даже записки, - посетовал Роджер. Они приблизились к мерцающей полоске, которая тут же расширилась, поглотив их, и вскоре компания оказалась на пляже среди красных песков, под палящим солнцем. 5 Флай бросился на колени и, сцепив пальцы, высоким пронзительным голосом вознес Всевышнему молитвы. Люк с интересом глазел по сторонам, а миссис Видерс стояла, обхватив себя руками, и пыталась справиться с дрожью. Роджер сбросил ношу с плеча и с ужасом открывал все новые и новые признаки наступающей страшной жары. Солнце, пройдя половину пути до заката, ослепительно падало на неспокойные голубоватые воды, песок и камни. - Никаких признаков жизни, - констатировал Люк. - Как ты думаешь, Роджер, где мы? - Трудно сказать. Может быть, в тропиках, только непонятно, где именно. Он опустился на колени и впился глазами в почву. Никаких водорослей, никаких насекомых. По сухому рассыпчатому песку он подошел к воде, наклонился и, зачерпнув в пригоршню, попробовал на вкус. Вода оказалась на удивление пресной и безвкусной. Ни одной рыбешки не было видно в прозрачных волнах, ни единой мшинки не налипло на камне, колебались зловеще пустые воды. - Даже ракушек не видно, - известил Роджер. - Только волны, Роджер собрался было вернуться к друзьям, когда вдруг совершенно явственно ощутил всю силу палящего солнца, его почти осязаемый давящий вес. Он сделал глубокий вдох и едва не задохнулся. Казалось, его окружала раскаленная пустота. Рядом корчился Флай в зимнем одеянии. С его уст уже не слетали слова молитвы, лицо сделалось красным, рот открывался и закрывался, как у рыбы. Люк с трудом выдерживал тяжесть вдовы, бессильно упавшей на него. - Назад, - закричал вдруг Роджер, срываясь с места, - все назад! Гиблое место! - Он подбежал к группе, взял женщину за руку. - Хватай Флая! - приказал он с трудом Харвуду. Он взвалил узел на плечи. В глазах уже стало темнеть, и в клубящемся тумане забегали маленькие огоньки. Рванувшись вперед, он нашел Вход и безвольно провалился в него. Роджер лежал в теплой зловонной воде, по локоть в мягкой тине, и большими глотками пил влажный подвижный воздух. Огромная стрекоза с марлевыми крыльями длиной в человеческий локоть стрекотала, как электрический вентилятор, зависнув в двух шагах от него над удивительными цветами с толстенными, в палец, стеблями. Стоило ему сесть, и жутковато-зловещее насекомое улетело, отчаянно переливаясь на солнце крупным зеленовато-полированным туловищем, оставив уверенность у Роджера, что скоро будет гроза. Рядом, весь выпачканный в вонючей грязи, пытался встать на ноги Люк, чтобы помочь даме. Флай барахтался в сероводородной жидкости, старательно отплевываясь. Среди превосходящих его ростом камышей Роджер не видел ничего, что нарушало бы эту монотонную тростниковую протяженность во все концы. - Вероятно, это промежуточная эра между эпохами формирования гор, - предположил он. - Тогда на планете практически не было сухих мест. Хорошо еще, что нам не пришлось долго тащиться по этому болоту. Несложно и утонуть. Вдруг где-то совсем близко что-то яростно ударило по воде. Поскольку тростник рос достаточно густо, для всех осталось загадкой, что было источником шума, но до удивленных путешественников дошли волны да глупый воробей испуганно вылетел из зарослей. Где-то ухнула сова, глубокий звук напомнил бы моряку позывные туманного горна с корабля. Звуки неведомой борьбы или возни стали более явственны, шум приближался. Когда Роджер пробрался к Выходу, его взору представилось отвратительное зрелище: гигантский змей набрасывал свои кольца на короткорылого крокодила, мощные челюсти которого сжимали извивающуюся гибкую плоть своего врага. Сражающаяся пара медленно продвигалась сквозь камни, окрашивая бурлящую воду в кроваво-малиновый цвет. Роджер схватил руку вдовы и смело вошел в рамку Входа. Снова сияние... и... на них полился холодный дождь. Противный ветер бросал воду прямо в лицо. Сквозь непроницаемую стену ливня проступали очертания нескольких палаток или шалашей. Насквозь промокшее покрытие - по виду шкуры, - испещренное примитивными символами, вздымалось и опускалось на ветру. - Не слишком уютно, - прокричал Люк, соперничая с раскатами грома. - Давайте сразу уйдем отсюда без всякой разведки. - К чему торопиться? - рассудил Роджер. - Есть предположение, что нам удалось вырваться из ловушки... - Он осекся. Из ближайшей палатки показалось бородатое, почти совсем черное человеческое лицо. Как только глаза их встретились, мужчина тут же скрылся, но через секунду появился вновь, перепоясанный кривым коротким мечом, и с воплем ринулся на них. После очень быстрого молчаливого соглашения путешественники взялись за руки и снова нырнули в мерцающую полоску. Они очутились на огромном пастбище, на котором паслась бесчисленная дичь, парили, кружа над головами, коршуны и грифы. Люк и миссис Видерс стояли рядом с Входом, чтобы не потерять его, а Роджер и Флай - последний по-прежнему был запакован в пальто и нещадно потел - бороздили море гигантской, достающей до подбородка травы. Через пятнадцать минут они подошли к Входу с противоположной стороны. - По-прежнему в капкане, - сообщил Роджер. - Пойдем. И они вновь прошли сквозь мерцающие двери... и оказались на склоне горы; под ними простиралась обширная равнина, а еще ниже - едва блестело озеро. Пройдя несколько метров, они поняли, что находятся в тундре; где-то вдалеке, опустив головы на сильном ветру, паслись стада огромных косматых зверей. Затем они по колено провалились в ледяную воду, а рядом маячил островок цвета плесени, над которым с криками кружили морские птицы. Дальше - узкое, поросшее густым кустарником ущелье, которое, как оказалось после разведки, проведенной Роджером, было замкнутым. Около грязной реки - целая чаща тростника, а над ней - серое, влажное небо. - Надо же, сколько на Земле разных ландшафтов! - с трудом восхитился Люк, когда они, после пятнадцатиминутного пути вброд, снова пришли к месту старта. - Надо сделать еще одну попытку, - сказал Роджер. - Оставаться здесь бессмысленно. Он ловко прихлопнул огромного комара, самого любопытного из тех, что пищали над их головами. И снова Вход - и теперь уже целое поле цветов под благодатным небом. Горы с белоснежными шапками и зеленые внизу плотно обступали это райское место. Небольшие водопады, сбегающие по лысым скалам, - поили чистые ручейки, бороздящие долину вдоль и поперек. - Как здесь чудесно, - воскликнула миссис Видерс. - Роджер, Люк, может быть, мы не будем торопиться уйти? - Сказать по совести, я уже по горло сыт этими переменами климата, - поддержал женщину Люк, - и конца этим переменам не видно. А разве мы хоть на локоть приблизились к Выходу? - Меня это устраивает, - согласился Роджер. - К тому же хочется есть. Давайте соорудим костер и как следует пообедаем. После еды, миссис Видерс пожелала собирать маки и лютики, и недовольному Люку пришлось ее сопровождать. Роджер растянулся в траве рядом с Входом, а около него нелепо скрючился Флай. - Мистер Роджер, - начал неловко проповедник, когда остальные достаточно удалились. - Я бы хотел предложить... закрепить между вами и мной конфиденциальный... договор. - О чем? Флай приблизился плотнее. - Как видите, ваша недюжинная сила все же не властна над моей душой. Пытайтесь сколько угодно совлечь меня в преисподнюю, и я все равно не поддамся, поддерживаемый своими молитвами и добродетельностью. - Хорошенько намотай себе на ус, Флай, - отвечал Роджер, - твоей душе ничего не угрожает, пока я жив. Я хочу лишь выбраться отсюда. - Ага, и привести всех назад в преисподнюю, откуда вы сами родом! - прошипел Флай. - Думаете, я не чувствую адский запах серы, исходящий от вас и вашего чертова дружка, Люка, принявшего человеческий образ? Думаете, я не заметил, как вы вели себя вдвоем в присутствии того страшного демона, вызванного вами же для того, чтобы погубить Джоба Аркрайта и его супругу? - Его глаза уставились в одну точку. - И думаете, я не понял, почему вы с таким упорством несли его чертовы останки в мешке? - Флай, иди спать, - посоветовал Роджер. - Я бы на твоем - месте пользовался каждой свободной минутой. - Я молился и снова молился, я старался блюсти чистоту, и, быть может, благодаря этому мы избежали тропы, уготованной вами; и мне сейчас пришло в голову, что нам стоит прийти к какому-то соглашению, ибо мы в силах истощить друг друга. А я склонен дорожить теми днями на бренной земле, которые мой Господь подарил мне для борьбы с грехом. - Говори по существу, - резко оборвал Роджер. - Что ты хочешь? - Возьми себе женщину. Пожалей меня. Возврати меня на Землю, и я перестану проклинать тебя. - Ты удивительный человек, Флай, - медленно проговорил Роджер, внимательно рассматривая ангелоподобное лицо, глаза, исполненные тревоги. - А может, мне больше хочется взять тебя, а Оделию оставить в покое? - Нет, демон. Труды мои еще нужны в этом грешном мире, и я не могу согласиться на такую уступку силам тьмы. - Твоя забота о людях весьма умилительна, - изрек Роджер, - но... - Он замолк, так как глаза грехоборца вдруг остановились на чем-то, расширились, наполняясь ужасом. Флай вскочил, тыча куда-то пальцем. Роджер обернулся. На опушку леса в сорока метрах от них выходил косматый бурый медведь. И теперь он шел на людей, решительно и бесповоротно. - Сдаюсь! - завопил Флай. - Огради меня от этого нового демона! Я согласен идти за тобой, помогать тебе в твоих коварных замыслах! Возьми женщину! Нет, я сам буду помогать тебе! Я не стану больше бороться с тобой! - Заткнись, болван, - прикрикнул Роджер. - Люк! - позвал он. - Хватай миссис Видерс и, пока не поздно, ныряйте! Люк и миссис Видерс побежали. Медведь, привлеченный быстрым движением, припустил за ними галопом. - Флай, - закричал Роджер, - помоги мне отвлечь его, пока они не добежали! Краем глаза он успел заметить, что несчастный пастор рванул в противоположном направлении. Потом он увидел, как он поднял мешок и, покачиваясь от тяжести, направился к Входу. - Не делай этого, Флай! Монстр может попасть к беззащитным людям! Роджер схватился за простыню с другого конца, но Флай упорствовал, показывая недюжинную силу. Некоторое время каждый тащил мешок в свою сторону: Флай, весь красный, непрестанно взывал к Всемогущему, Роджер то и дело бросал взгляд через плечо, видя с одной стороны стремительно приближающегося зверя, а с другой - справа - быстро бегущих Люка и Оделию Видерс. Неожиданно он поскользнулся. Какая-то сила закрутила его, и он потерял равновесие. Попятившись, Роджер увидел сияние Входа, расширяющееся по мере его приближения, увидел красную морду Флая, Люка и вдову сзади, а снизу - распахнутую пасть хищника. Свет пропал... все погрузилось в серое. Роджер попытался удержаться, балансируя на кончиках пальцев, но тщетно. Чья-то гигантская рука стиснула его тело, подняли вверх, сделала круг и поставила на сверкающий белый пол удивительно светлой, огромной комнаты. Он пребывал в полном оцепенении, созерцая смутные очертания удивительного сияющего аппарата, куполовидный потолок, похожий на подернутое дымкой, матовое небо, слушая приятный монотонный шум работающей машины, которым, казалось, был пронизан самый воздух. Потом Роджер заметил стоящих поодаль людей, их прекрасные фигуры, подчеркнутые цветом и покроем спецодежды, их проницательные взгляды. Один из них приблизился к Роджеру, издал резкий, рыгающий звук и пытливо посмотрел ему в глаза. - Я слышал, что азиаты так делают после еды, - с трудом выговорил Роджер, находясь в состоянии близком к истерике, - но никогда не думал, что так можно приветствовать! - Хм, модель реагирует. Субъект или не понимает, или делает вид, что сразу не понимает. Перехожу на старый обычный. - Он внимательно посмотрел на Роджера. - Я советую тебе не делать никаких сложных ментальных усилий, в противном случае нам придется воздействовать на твои болевые центры на девятом или более уровнях. Для справки: на тебя направлены дезорганизующие лучи. - Ббу... - ответил Роджер. - Твое поведение удивило нас, - продолжал человек бесстрастным мелодичным голосом. - Мы следили за твоими действиями по каналам из Музея. Твое поведение представляется нам бессмысленным. Так как мы не можем принять последнее, причисляя тебя к существам разумным, то остается принять, что порядок сложности твоего поведения превышает разрешающие возможности нашего кибернетического анализа. Поэтому необходимо задать тебе ряд вопросов. Вот почему мы пошли на риск изъятия тебя из канала. - Мое поведение? - Роджер задыхался и говорил с трудом. - Послушайте, ребята, вы, наверное, что-то путаете? - Ты по-прежнему перегружаешь эфир взбалмошными, страстными сигналами. Твоими устами говорит возбуждение и примитивный страх, - констатировал инквизитор. - Эта тактика удержания информации бесперспективна. - Резкая вспышка боли откликнулась во всех членах Роджера. - По какому принципу ты выбирал путь? - последовал вопрос. - Да не было никакого принципа. - И Роджер вскрикнул от новой боли. - Хм. Его жесты соответствуют развитию на уровне двенадцатого порядка, - изрек второй голос, - что делает ситуацию еще - более сложной. - Само появление его именно в этом Узле представляет наибольшую загадку, - произнес кто-то. - Оно предполагает фактор трансцендентного управления, который в наших вычислениях мы не учитывали. - Вне всякого сомнения, мы имеем дело с индивидом исключительной прочности. Его организм выдерживает прямые психофизические воздействия и не поддается мутации, - присовокупил человек, покрытый какой-то голубой пудрой, - иначе ему бы просто не удалось выполнить задание, каким бы оно ни было. - В таком случае, нелишним будет попробовать мозгорасщепляющую операцию, - предложил лимонно-желтый Адонис. Ра