Клайв С.Льюис. Принц Каспиан --------------------------------------------------------------- (c) C. S. Lewis "Prince Caspian" (1956) "The Narnia Chronicles" #7 (c) Перевод Ольги Бухиной (olgabu@hotmail.com), М., "Два Слона", 1991; М.: "Советский композитор", 1992. "Хроники Нарнии" #7 --------------------------------------------------------------- 1. Остров Жили-были четверо детей, которых звали Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Вы уже читали книгу "Лев, Колдунья и платяной шкаф", где рассказывается об их замечательных приключениях. Они открыли дверь волшебного шкафа и очутились в мире, совершенно не похожем на наш и стали там королями и королевами страны Нарнии. Пока они были в Нарнии, им казалось, что прошли многие годы, но когда они через дверь шкафа вернулись назад в Англию, то оказалось, что путешествие их не заняло ни одной минуты. Во всяком случае, никто не заметил их отсутствия, и они не рассказали об этом никому, кроме одного очень мудрого взрослого. Все это случилось год назад, а теперь все четверо сидели на скамейке на платформе железнодорожной станции, а вокруг громоздились чемоданы и свертки. Они возвращались в школу. До этой станции они ехали вместе и здесь должны были сделать пересадку. Через несколько минут один поезд должен был увезти девочек, а еще через полчаса мальчикам предстояло уехать на другом поезде в свою школу. Начало путешествия, пока они были все вместе, казалось им еще частью каникул. Но теперь, когда пришла пора сказать друг другу "до свидания" и разъехаться в разные стороны, все чувствовали, что каникулы действительно кончились и они уже почти в школе. Им было грустно, говорить было не о чем. Люси ехала в школу-интернат первый раз. Это была пустая сонная сельская станция, и на платформе кроме них никого не было. Внезапно Люси пронзительно вскрикнула, как будто ее ужалила оса. - Что случилось, Лу? - спросил Эдмунд и тут же вскрикнул сам. - Что такое... - начал Питер, и вдруг тоже закричал: "Сьюзен, отпусти! Что ты делаешь? Куда ты меня тащишь?" - Я до тебя и не дотрагивалась, - ответила Сьюзен. - Меня саму что-то тащит. Ой-ой, перестаньте! Каждый заметил бледность других. - И со мной то же самое, - тяжело дыша произнес Эдмунд. - Как будто меня тащат прочь. Как ужасно тянет... ах! начинается снова. - И меня, - сказала Люси. - Ой, я не могу. - Живей! - закричал Эдмунд. - Возьмемся за руки. Это магия - я чувствую. Быстрей! - Да, возьмемся за руки, - подхватила Сьюзен. - Хорошо бы это скорее кончилось. Ой! Через мгновенье багаж, скамейка, платформа и станция исчезли. Четверо детей, все еще держась за руки и тяжело дыша, очутились в лесу - да таком густом, что ветки деревьев кололись и не давали шагу ступить. Они протерли глаза и глубоко вздохнули. - Ой, Питер! - воскликнула Люси. - Как ты думаешь, может быть мы вернулись назад в Нарнию? - Мы могли оказаться где угодно, - сказал Питер. - Я ничего не вижу из-за этих деревьев. Попытаемся выйти на открытое место, если оно тут есть. С трудом, исколотые иголками и колючками, они продирались сквозь чащу. Но тут их ждал другой сюрприз. Свет стал ярче, и через несколько шагов они уже были на краю леса и смотрели вниз на песчаный берег. Совсем близко от них лежало тихое море, катящее на песок маленькие волны. Не было видно ни земли, ни облаков на небе. Солнце было там, где оно должно быть в десять утра, а море сияло ослепительной голубизной. Они остановились, вдыхая запах моря. - А здесь неплохо, - сказал Питер. Все быстро разулись и побрели по холодной чистой воде. - Это куда лучше, чем в душном вагоне возвращаться к латыни, французскому и алгебре, - сказал Эдмунд, и затем надолго воцарилось молчание. Они только брызгались и искали креветок и крабов. - Все же, - внезапно сказала Сьюзен, - мы должны выработать какой-нибудь план. Скоро нам захочется есть. - У нас есть бутерброды, которые мама дала в дорогу, - напомнил Эдмунд. - По крайней мере, у меня. - А у меня нет, - огорчилась Люси, - остались в сумке. - Мои тоже, - добавила Сьюзен. - А мои в кармане куртки на берегу, - сказал Питер, - так что нам обеспечено два завтрака на четверых. Не так уж весело. - Сейчас пить хочется больше, чем есть, - произнесла Люси и все почувствовали жажду, как это бывает, когда набегаешься по соленой воде под жарким солнцем. - Как будто мы потерпели кораблекрушение, - заметил Эдмунд. - В книгах говорится, что на островах всегда можно найти источники свежей прохладной воды. Давайте поищем. - Ты думаешь, надо возвращаться в этот густой лес? - спросила Сьюзен. - Вовсе нет, - ответил Питер. - Если тут есть ручьи, они обязательно текут в море, и если мы пойдем вдоль берега, то наткнемся на один из них. И они побрели назад, сначала по гладкому мокрому песку, потом по сухому рыхлому, который забивался между пальцами; поэтому пришлось надевать носки и башмаки. Эдмунд и Люси не хотели обуваться и собрались идти обследовать берег босиком, но Сьюзен сказала, что они сошли с ума: "Нам никогда не найти их снова, а они нам еще понадобятся, если мы останемся тут до ночи и похолодает". Одевшись, они пошли вдоль берега - море было слева, а лес справа. Тишину нарушали только редкие крики чаек. Лес был такой густой, что ничего нельзя было разглядеть. Все было неподвижно, не было даже насекомых. Ракушки, морские водоросли, анемоны, крошечные крабы в лужах среди камней, все это очень хорошо, но от этого быстро устаешь, когда хочется пить. После прохладной воды ноги у детей горели. Сьюзен и Люси несли плащи. Эдмунд оставил куртку на платформе и теперь они с Питером поочередно несли его куртку. Берег вскоре начал заворачивать вправо. Через четверть часа, когда они пересекли каменистый гребень мыса, берег круто повернул. Открытое море было теперь позади них, а впереди они увидели пролив, за ним другой берег, так же густо заросший лесом как и этот. - Интересно, остров ли это и можно ли обойти его кругом? - спросила Люси. - Не знаю, - ответил Питер, и они снова побрели молча. Берега все ближе и ближе подходили друг к другу, и, обходя очередной мыс, они думали увидеть место, где берега сольются, но ошиблись. Они подошли к большим камням и взобрались на них. Отсюда было видно далеко вперед... - Проклятье! - сказал Эдмунд. - Мы не сможем попасть в те леса. Мы на острове! Это была правда. Пролив между берегами достигал тридцати или сорока ярдов ширины, и это было еще самое узкое место. Дальше побережье заворачивало вправо, и между ним и материком виднелось открытое море. Очевидно, они обошли куда больше половины острова. - Посмотрите! - внезапно воскликнула Люси. - Что это? - И указала на пересекающую берег длинную, серебристую, похожую на змею полосу. - Ручей! Ручей! - закричали все, и несмотря на усталость быстро соскочили с камней и побежали к воде. Они знали, что лучше пить повыше, подальше от берега, поэтому сразу же направились к тому месту, где ручей вытекал из леса. Деревья там росли так же густо, как и везде, но ручей пробил глубокое русло между высокими, покрытыми мхом берегами, так что согнувшись можно было подняться вверх по ручью в туннеле из листвы. Опустившись на колени перед первой же коричневой, покрытой рябью лужицей, они пили и пили, окуная в воду лица и руки. - А теперь, - сказал Эдмунд, - как насчет бутербродов? - Не лучше ли сохранить их, - возразила Сьюзен. - Потом они могут оказаться нужнее. - Пить уже не хочется, - заметила Люси, - и жаль, потому что теперь захотелось есть. - Так как насчет бутербродов? - повторил Эдмунд. - Не хранить же их, пока испортятся. Тут гораздо жарче, чем в Англии, а они давно лежат у нас в карманах. Они достали два пакета, разделили еду на четыре порции. Порции были, конечно, маленькие, но все же лучше, чем ничего. Потом они стали обсуждать, что бы еще поесть. Люси хотела вернуться к морю и наловить креветок, но кто-то сообразил, что у них нет сетей. Эдмунд сказал, что надо собрать на камнях яйца чаек, но никто не помнил, были ли они там, и к тому же дети не знали, как их готовить. Питер подумал про себя, что скоро они будут рады и сырым яйцам, но решил, что говорить это вслух не стоит. Сьюзен пожалела, что бутерброды съели так скоро. Все сникли. Наконец Эдмунд сказал: - Послушайте, нам остается только одно - исследовать лес. Отшельники, странствующие рыцари и им подобные всегда как-то ухитрялись выжить в лесу. Они отыскивали коренья, ягоды и всякое такое. - А какие именно коренья? - спросила Сьюзен. - Я всегда думала, что имеются в виду корни деревьев, - удивилась Люси. - Продолжай, Эд, - сказал Питер, - ты прав. Нужно попытаться сделать хоть что-нибудь. А идти в лес лучше, чем снова вылезать на это ужасное солнце. Они поднялись и двинулись вдоль ручья. Это было тяжело. Они подлезали под ветвями и перелезали через них, продирались сквозь путаницу рододендронов, порвали одежду, промочили ноги. Не слышно было никаких звуков, кроме журчания ручья и того шума, который производили они сами. Они уже порядком устали, когда почувствовали нежный аромат и заметили что-то яркое высоко над ними на правом берегу. - Смотрите, - воскликнула Люси, - похоже, это яблоня. И она не ошиблась. Дети вскарабкались на крутой берег, пробрались через кусты ежевики и оказались под старым деревом, усеянным большими золотисто-желтыми яблоками. И яблоки эти были такие крепкие и сочные, "то лучших нельзя было и пожелать. - Тут не одно дерево, - сказал Эдмунд с набитым ртом, - посмотрите, вот еще и еще. - Здесь их десятки, - отозвалась Сьюзен, бросая сердцевинку одного яблока и срывая второе. - Тут, наверно, был сад - давным-давно, до того как это место стало безлюдным и вырос лес. - Значит, когда-то этот остров был обитаем, - сказал Питер. - А это что? - закричала Люси, указывая вперед. - Клянусь, это стена, - ответил Питер, - старая каменная стена. Пробираясь между сгибающихся от яблок ветвей, они добрались до стены. Она была старой, полуразрушенной, покрытой мхом и вьюнками, но выше многих деревьев. А когда они подошли совсем близко, то заметили большую арку, в которой когда-то были ворота, теперь же ее заполняла самая высокая яблоня. Им пришлось обломать несколько веток, чтобы пройти. И тут они зажмурились от яркого света, ударившего в глаза. Они оказались на широкой площадке, со всех сторон окруженной стенами. Здесь не росли деревья, только трава и маргаритки, да плющ обвивал серые стены. Это было светлое, тихое, таинственное и немного грустное место. Все четверо вышли на середину, радуясь, что могут выпрямить спину и размять ноги. 2. Древняя сокровищница - Это не сад, - сказала Сьюзен внезапно, - а замок с внутренним двором. - Пожалуй, ты права, - согласился Питер. - Вот остатки башни. Здесь должна быть лестница наверх. А эти широкие и низкие ступени вели к дверям в главный зал. - Давным-давно, если судить по тому, как это выглядит, - сказал Эдмунд. - Да, очень давно, - отозвался Питер. - Хотелось бы узнать, кто и когда жил в этом замке. - Он вызывает у меня странное чувство, - сказала Люси. - Да, Лу? - Питер обернулся и пристально поглядел на нее. - И со мной творится что-то похожее. Это самое удивительное из всего, что случилось в этот странный день. Интересно, где мы, и что все это значит? Разговаривая, они пересекли двор и прошли через дверной проем туда, где раньше был зал. Теперь зал тоже походил на двор, крыша разрушилась, а пол зарос травой и маргаритками, но зал был короче и уже, чем двор. а стены его - выше. В дальнем конце зала было подобие террасы, приподнятой на три фута от пола. - Да, здесь был зал, - сказала Сьюзен. - А что это за терраса? - Глупышка, - взволнованно отозвался Питер, - разве ты не понимаешь? Тут был помост, на нем стоял главный стол, где сидел король и знатные лорды. Можно подумать, ты забыла, как мы были королями и королевами и сидели на таком же помосте в нашем большом зале. - В нашем замке в Кэр-Паравеле, - продолжила Сьюзен мечтательно и немного нараспев, - в устье Великой реки, в Нарнии. Как я могла забыть? - Вот бы это вернуть! - воскликнула Люси. - Мы можем вообразить, что находимся в Кэр-Паравеле. Этот зал очень похож на тот, где мы пировали. - К несчастью, без пира, - заметил Эдмунд. - Становится поздно. Посмотрите, какие длинные тени. И похолодало. - Чтобы провести здесь ночь, - сказал Питер, - нужен костер. Спички у меня есть. Пойдемте, попробуем набрать сухого хвороста. Все согласились с ним и ближайшие полчаса были очень заняты. В саду не было подходящего хвороста. Они попытали счастья с другой стороны замка, выйдя из зала через маленькую боковую дверь и попав в лабиринт каменных подъемов и спусков, которые были когда-то коридорами и маленькими комнатами, а теперь заросли крапивой и шиповником. Затем они нашли широкий пролом в крепостной стене и шагнули в лес, где было куда темнее и росли большие деревья. Там нашлось достаточно сухих веток, сучьев, высохших листьев и еловых шишек. Они ходили несколько раз с охапками хвороста, пока не собрали на помосте огромную кучу. Проходя в пятый раз, они нашли прямо рядом с залом колодец. Он прятался в сорняках, но, когда дети немного расчистили его, оказался чистым, свежим и глубоким. Вокруг него сохранился остаток каменного парапета. Потом девочки пошли набрать еще яблок, а мальчики разожгли в углу помоста костер. Они решили, что тут самое теплое и уютное место. Они долго возились и перепортили кучу спичек, но в конце концов огонь разгорелся. Потом все четверо уселись спиной к стене и лицом к огню, и стали печь яблоки, нанизав их на веточки. Но печеные яблоки без сахара не слишком вкусны: пока они горячие, есть их трудно, а остывшие уже и вовсе есть не стоит. Поэтому они довольствовались сырыми яблоками и Эдмунд заметил, что теперь они уже не так плохо будут относиться к школьным обедам. "Не говоря уже о толстом ломте хлеба с маслом", - добавил он. Но в них проснулся дух приключений и никто не хотел обратно в школу. Вскоре после того как яблоки были съедены, Сьюзен пошла к колодцу, чтобы зачерпнуть воды и вернулась назад, неся что-то в руке. - Смотрите, - сказала она сдавленным голосом, - что я нашла у колодца, - и отдала Питеру то, что держала в руке. Казалось, она вот-вот заплачет. Эдмунд и Люси взволнованно наклонились, чтобы разглядеть лежащую у Питера на ладони маленькую яркую вещицу, заблестевшую в свете костра. - Разрази меня гром, - сказал Питер, и его голос тоже зазвучал как-то странно. Он протянул вещицу остальным. И все увидели шахматного коня - обычного по размеру, но необычно тяжелого, потому что сделан он был из чистого золота. Глазами коня были два крошечных рубина, вернее один, потому что другой выпал. - Как он похож, - закричала Люси, - на одну из тех золотых шахматных фигурок, которыми мы играли, когда были королями и королевами в Кэр-Паравеле. - Не расстраивайся, Сью, - обратился Питер к другой сестре. - Я ничего не могу с собой поделать, - отозвалась Сьюзен. - Все вернулось назад... О, какие это были прекрасные времена. Я вспомнила, как мы играли в шахматы с фавнами и добрыми великанами, а в море пели русалки, и мой прекрасный конь... - Ну, - сказал Питер совсем другим тоном, - настало время всем четверым хорошенько подумать. - О чем? - спросил Эдмунд. - Разве никто из вас не догадался, где мы? - задал вопрос Питер. - Продолжай, продолжай, - сказала Люси. - Мне уже несколько часов кажется, что это место хранит какую-то чудесную тайну. - Давай, говори, Питер, - отозвался Эдмунд, - мы слушаем, - Мы в развалинах Кэр-Паравела, - сказал Питер. - Но послушай, - воскликнул Эдмунд, - почему ты так решил? Этот замок в развалинах уже многие годы. Посмотри на огромные деревья прямо посреди ворот. Посмотри на камни. Ясно, что никто не жил здесь сотни лет. - Я понимаю, - сказал Питер, - тут-то и вся сложность. Давайте не будем об этом сейчас. Я хочу разобраться по порядку. Первое. Этот зал точно такого же размера и формы, что и зал в Кэр-Паравеле. Вообразите, что над нами крыша, вместо травы мозаичный пол и гобелены на стенах, и вы получите наш королевский пиршественный зал. Никто не возразил. - Второе, - продолжал Питер. - Дворцовый колодец там же, где был - немного южнее большого зала и точно такой же формы и размера. Снова никто не ответил. - Третье. Сьюзен нашла одну из наших шахматных фигурок - или они похожи как две капли воды. И опять никто не ответил. - Четвертое. Разве вы не помните - мы занимались этим каждый день пока не приехали послы из Тархистана - разве вы не помните, как сажали сад у северных ворот Кэр-Паравела? Величайшая из лесных нимф, сама Помона, пришла, чтобы наложить на него добрые чары. А эти славные маленькие кроты, которые вскапывали землю? Вы забыли старого смешного предводителя кротов, который говорил, опираясь на лопату: "Поверьте мне, ваше величество, когда-нибудь вы очень обрадуетесь этим плодам". И ведь он был прав! - Да, да, - воскликнула Люси и захлопала в ладоши. - Но послушай, Питер, - начал Эдмунд. - Это все вздор. Начни с того, что мы не сажали деревья прямо в воротах. Не так уж мы были глупы. - Нет, конечно, - ответил Питер, - но с тех пор сад разросся до самых ворот. - И еще одно, - сказал Эдмунд, - Кэр-Паравел не был на острове. - Да, этому я и сам удивляюсь. Но ведь тогда здесь был полуостров - почти то же самое, что остров. Разве он не мог с тех пор стать островом? Кто-то прорыл канал. - Подожди минуту, - прервал его Эдмунд. - Ты говоришь, с тех пор. Но прошел только год, как мы вернулись из Нарнии. И ты думаешь, что за один год замок может развалиться, огромный лес - вырасти, а маленькие деревца, которые мы сами посадили, превратиться в громадный старый сад? Это невозможно. - Вот что, - вступила в разговор Люси, - если это Кэр-Паравел, то здесь, в конце помоста, должна быть дверь. Мы сейчас, наверно, сидим к ней спиной. Помните - дверь в сокровищницу. - Вероятно, здесь нет двери, - сказал Питер, подымаясь. Стена позади них была увита плющом. - Мы можем поискать, - Эдмунд взял сук, который они приготовили для костра, и начал простукивать увитую плющом стену. "Тук-тук" била палка по камню, и снова "тук-тук". Но внезапно раздался совершенно другой звук: "бум-бум", - отозвалось дерево. - О, Боже, - воскликнул Эдмунд. - Надо очистить плющ, - сказал Питер. - Давайте отложим до утра, - предложила Сьюзен. - Если мы останемся здесь на ночь, не хочется иметь за спиной открытую дверь и огромную черную дыру, из которой может появиться что-нибудь похуже сквозняка и сырости. И скоро стемнеет. - Сьюзен! Как ты можешь так говорить? - сказала Люси, бросая на сестру укоризненный взгляд. Мальчики же были слишком возбуждены, чтобы услышать Сьюзен. Они обрывали плющ руками, обрезали его перочинным ножом Питера, пока тот не сломался. Тогда они взяли нож Эдмунда. Скоро все вокруг было покрыто плющом и наконец они расчистили дверь. - Заперта, конечно, - сказал Питер. - Но дерево сгнило, - возразил Эдмунд. - Мы быстро разломаем дверь на куски и будут отличные дрова. Давайте. Времени на это ушло больше, чем они ожидали, и прежде, чем они закончили, спустились сумерки и над головой показались звезды. Теперь не только Сьюзен чувствовала легкую дрожь. Мальчики стояли над кучей расколотого дерева, вытирая руки и вглядываясь в холодное темное отверстие. - Сделаем факел, - сказал Питер. - Какой в этом смысл? Эдмунд сказал... - начала Сьюзен. - Сейчас я уже ничего не говорю, - прервал ее Эдмунд, - мне кажется, скоро все будет понятно. Спустимся вниз, Питер? - Мы должны спуститься, - ответил Питер, - приободрись, Сьюзен. Не будем вести себя как дети, теперь, когда мы вернулись в Нарнию. Ты королева здесь. А потом, кто из нас сможет заснуть, не разрешив этой загадки? Они безуспешно пытались сделать факелы из длинных веток. Если их держать горящим концом вверх, они гаснут, а если вниз, то обжигают руки, а дым ест глаза. В конце концов пришлось взять электрический фонарик Эдмунда; к счастью он получил его в подарок на день рождения всего неделю назад и батарейки еще не сели. Эдмунд шел первым и светил. За ним Люси, потом Сьюзен; Питер замыкал шествие. - Я на верхней ступеньке, - сказал Эдмунд. - Сосчитай их, - предложил Питер. - Одна... две... три, - произносил Эдмунд, спускаясь вниз, и так до шестнадцати. - Я уже в самом низу, - закричал он. - Тогда это действительно Кэр-Паравел, - сказала Люси. - Их было шестнадцать. - Больше она ничего не говорила, пока все четверо не собрались у подножия лестницы. Эдмунд медленно повел фонариком по кругу. - О-о-о-о! - разом воскликнули дети. Теперь все поняли, что действительно находятся в древней сокровищнице Кэр-Паравела, своего королевского замка. Посередине шел проход (как в оранжереях), и с обеих сторон стояли, как рыцари, охраняющие сокровища, богатые доспехи. Затем шли полки с драгоценностями - ожерельями, браслетами, кольцами, золотыми чашами и блюдами, брошами, диадемами и золотыми цепями. Неоправленные камни громоздились как куча картофеля - алмазы, рубины, карбункулы, изумруды, топазы и аметисты. На полу стояли большие дубовые сундуки, окованные железом и запертые на висячие замки. Было очень холодно и так тихо, что они слышали собственное дыхание. Драгоценности были так покрыты пылью, что дети, узнав большинство вещей, с трудом признали в них драгоценности. Место было грустное и немного пугающее, казалось, что все это давным-давно заброшено. Несколько минут все молчали. Потом, конечно, они начали ходить взад-вперед и разглядывать вещи. Это было похоже на встречу со старыми друзьями. Если бы вы были там, вы услышали бы, как они восклицали: "Смотри! Наши коронационные кольца... помнишь, когда мы впервые надели их?.. А я думала, что эта маленькая брошь потерялась... Послушай, разве не в этих доспехах ты был на турнире на Одиноких Островах?.. Ты помнишь, гном сделал это для меня?.. Ты помнишь, как пили из этого рога?.. Ты помнишь... Ты помнишь?.." Внезапно Эдмунд сказал: "Слушайте, надо поберечь батарейки. Бог знает, как часто они будут нам нужны. Возьмем то, что мы хотим и выйдем отсюда". - Мы должны взять подарки. - сказал Питер. Давным-давно он, Сьюзен и Люси получили в Нарнии на Рождество подарки, которые ценили больше, чем все остальное королевство. Только Эдмунд не получил подарка, потому что не был с ними в те дни. (Это случилось по его собственной вине, и об этом написано в другой книге). Все согласились с Питером и пошли к дальней стене сокровищницы. Они были уверены, что там висят их подарки. Подарок Люси был самый маленький - небольшая бутылочка. Она была сделана не из стекла, а из алмаза и до половины наполнена волшебной жидкостью, которая исцеляла все раны и все болезни. Люси молча, но очень торжественно, взяла свой подарок, надела ремень через плечо и снова почувствовала бутылку на боку, там, где она обычно висела в старые дни. Подарок Сьюзен был лук со стрелами и рог. Лук и колчан слоновой кости, полный хорошо оперенных стрел, были здесь, но... "Сьюзен, - спросила Люси, - где же рог?" - Вот жалость-то, - сказала Сьюзен, подумав минуту, - я вспомнила. Я брала его с собой в наш последний день в Нарнии, когда мы охотились на Белого Оленя. Наверное, он потерялся, когда мы вернулись в другое место, я имею в виду, в Англию. Эдмунд присвистнул. Это была обидная утрата, рог был волшебный; когда бы вы ни затрубили в него и где бы вы ни были, к вам приходила помощь. - Он пригодился бы здесь, - заметил Эдмунд. - Не беспокойся, - ответила Сьюзен, - у меня есть лук. - Тетива не сгнила, Сью? - спросил Питер. Наверно, в воздухе сокровищницы была какая-то магия - тетива была в полном порядке. (Сьюзен лучше всего удавались стрельба из лука и плавание.) Она моментально согнула лук и тронула тетиву. Тетива запела, звук заполнил всю комнату. И этот звук больше чем что-либо другое напомнил детям старые дни. Им вспомнились битвы, охоты, пиры. Она разогнула лук и повесила колчан через плечо. Затем Питер взял свой подарок - щит с огромным алым львом и королевский меч. Он дунул и слегка стукнул их об пол, стряхивая пыль, надел щит на руку и повесил сбоку меч. Сначала он испугался, что меч мог заржаветь в ножнах. Но все было в порядке. Питер взмахнул мечом, и тот засверкал в свете фонарика. - Мой меч Риндон, - сказал он, - которым я убил Волка. В его голосе появились какие-то новые интонации, чувствовалось, что он снова Питер, Верховный Король. После минутной паузы все вспомнили, что нужно беречь батарейки. Они поднялись по ступенькам, развели большой костер и легли, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Земля была жесткая, лежать было неудобно, но в конце концов все заснули. 3. Гном Самое неприятное, когда спишь не дома, то, что просыпаешься очень рано. А когда ты проснулся, приходится сразу вставать - земля такая жесткая, что лежать страшно неудобно. А еще хуже, если на завтрак нет ничего, кроме яблок - и вчера на ужин ты ел только яблоки. Когда Люси сказала - без сомнения правильно, что это великолепное утро - было не похоже, что будет сказано еще что-нибудь приятное. Эдмунд высказал то, что думали все: "Мы должны выбраться с этого острова". Попив воды из колодца и умывшись, они пошли вниз по ручью к берегу и стали разглядывать канал, отделявший их от материка. - Надо переплыть его, - предложил Эдмунд. - Это подходит Сью, - ответил Питер (Сьюзен получала в школе все призы за плаванье), - но как насчет остальных? - Под "остальными" он имел в виду Эдмунда, который не мог проплыть две длины школьного бассейна, и Люси - она вообще плавала с большим трудом. - Кроме того, - сказала Сьюзен, - здесь может быть течение. Папа говорит, что не надо плавать в незнакомом месте. - Питер, - заметила Люси, - я знаю, что не могу плавать дома - я имею в виду, в Англии. Но разве мы не умели плавать давным-давно, когда были королями и королевами в Нарнии? Мы умели даже скакать верхом. Как ты думаешь... - Тогда мы были взрослыми, - прервал ее Питер, - правили долгие годы и многому научились. Но теперь-то мы снова дети. - Ой! - сказал Эдмунд таким голосом, что всякий прервал бы разговор и выслушал его. - Я все понял. - Что понял? - спросил Питер. - Ну, все, - ответил Эдмунд. - Прошлой ночью нас поставило в тупик то, что прошел только год, как мы оставили Нарнию, а все выглядит так, будто в Кэр-Паравеле уже сотни лет никто не живет. Ты еще не понял? Ведь когда мы, прожив долгие годы в Нарнии, вернулись назад через платяной шкаф, оказалось, что не прошло и секунды. - Продолжай, - попросила Сьюзен. - мне кажется, я начинаю понимать. - И это значит, - продолжил Эдмунд, - что когда ты не в Нарнии, ты не знаешь, как течет нарнийское время. Почему не может быть так: пока у нас в Англии проходит год, в Нарнии - сотни лет? - Ей-богу, Эд, - сказал Питер, - мне кажется, ты прав. В этом смысле действительно прошли сотни лет с тех пор, как мы жили в Кэр-Паравеле. И теперь мы вернулись в Нарнию так, как если бы в современную Англию вернулись крестоносцы или саксы или древние бритты или еще кто-нибудь в этом роде. - Как они удивятся, увидев нас... - начала Люси, но тут кто-то воскликнул: "Тише! Смотрите!". Немного правее на материке был лесистый мыс, и они думали, что за ним находится устье реки. И вот из-за этого мыса показалась лодка. Миновав его, она повернула и начала пересекать канал. В лодке были двое. Один греб, другой сидел на корме и придерживал узел, который дергался и вертелся в его руках, как живой. Оба были похожи на солдат, одеты в легкие кольчуги и стальные каски и носили бороды. Лица их были суровы. Дети бросились назад в лес и, притаившись, наблюдали за ними. - Пора, - сказал солдат, сидящий на корме, когда лодка проплывала мимо них. - Привязывать камень к ногам, капрал? - спросил тот, что держал весла. - Скажешь тоже, - проворчал первый. - Кому это нужно. Он отлично утонет и без камня, если мы его хорошенько свяжем. С этими словами он встал и поднял свой узел. Теперь Литер увидел, что он и вправду живой, и что это гном, связанный по рукам и ногам. Гном сопротивлялся изо всех сил. Тут Питер услышал, как что-то просвистело у него над ухом и солдат, внезапно выронив гнома на дно лодки, упал в воду. Он барахтался, пытаясь плыть к дальнему берегу, и Питер увидел, что стрела Сьюзен сбила с него каску. Он обернулся к сестре, которая с побледневшим лицом уже прилаживала к тетиве вторую стрелу. Но в этом не было нужды. Другой солдат, увидев, что его товарищ упал, с громким криком выпрыгнул из лодки и тоже начал барахтаться в воде (глубина оказалась в его рост), а потом скрылся в лесу на материке. - Быстрее! Пока ее не снесло! - закричал Питер. Они со Сьюзен, как были одетые, бросились в воду и раньше, чем вода дошла им до плеч, добрались до лодки, подтащили ее к берегу и вынули гнома, а Эдмунд начал разрезать веревки карманным ножом. (Меч Питера был острее, но мечом это делать неудобно). Когда гном, наконец, был освобожден, он потер затекшие руки и ноги и воскликнул: - Ну, что бы они там ни говорили, вы не похожи на привидения! Он был коренастый и широкогрудый, как большинство гномов, трех футов росту, а грубые рыжие борода и бакенбарды оставляли открытыми только крючковатый нос и блестящие черные глаза. - Во всяком случае, - продолжал он, - привидения вы или нет, вы спасли мне жизнь, и я вам очень благодарен. - Почему мы должны быть привидениями? - спросила Люси. - Мне говорили всю жизнь, - сказал гном, - что в этих лесах на побережье так же много привидений, как и деревьев. Такая вот история, И поэтому, когда они хотят избавиться от кого-нибудь, то обычно привозят его сюда (как меня) и говорят, что оставят привидениям. Мне всегда казалось, что они просто топят их или перерезают глотки. Я никогда всерьез не верил в привидения, но эти два труса верили. Они везли меня на смерть, а боялись больше, чем я! - Так вот почему они оба убежали, - сказала Сьюзен. - А они убежали? - спросил гном. - Да, - ответил Эдмунд. - На материк. - Поймите, я стреляла не для того, чтобы убить, - сказала Сьюзен. Она не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, что она может промахнуться с такого близкого расстояния. - Гм, - отозвался гном, - это нехорошо и может грозить неприятностями, если они не будут держать язык за зубами ради собственной шкуры. - За что они собирались утопить вас? - спросил Питер. - О, я ужасный преступник, - засмеялся гном. - Но это длинная история. А я был бы рад, если бы вы пригласили меня позавтракать. От волнений просыпается страшный аппетит. - Здесь только яблоки, - печально сказала Люси, - Это лучше, чем ничего, но свежая рыба еще лучше, - воскликнул гном, - тогда я приглашу вас позавтракать, В лодке есть удочки, но надо уплыть на другую сторону острова, а не то нас могут заметить с материка. - Я должен был подумать об этом сам, - сказал Питер. Четверо детей и гном вошли в воду, с некоторым трудом оттолкнули лодку от берега и вскарабкались на борт. Командование взял гном. Весла, конечно, были слишком велики для него, поэтому Питер греб, а гном правил сначала по каналу на север, а потом на восток вдоль острова. Отсюда дети могли разглядеть и реку, и все заливы, и мысы за рекой. Выросший лес все изменил, и они ничего не могли узнать. Когда вышли в открытое море восточное острова, гном стал ловить рыбу и легко поймал несколько ярко-окрашенных рыб, все помнили их по обедам в Кэр-Паравеле в старые дни. Наловив достаточно рыбы, они направили лодку в маленький залив и привязали ее к дереву. Гном, бывший мастером на все руки (между прочим, хотя кое-кто и встречал гномов-негодяев, вряд ли кто видел гномов-дураков), разрезал рыбу, почистил ее и сказал: - Теперь нам нужен хворост. - У нас в замке уже много хвороста, - ответил Эдмунд. Гном даже присвистнул: - Броды и бороды! - воскликнул он. - Тек здесь действительно есть замок? - Только развалины, - сказала Люси. Гном с любопытством оглядел всех четверых. "А кто в самом деле?.." - начал он, но тут же оборвал себя и сказал: "Неважно, сначала завтрак. Только одно до того, как мы пойдем. Вы можете, положа руку на сердце, сказать, что я действительно жив? Могу я быть уверен, что не утонул, и все мы не привидения?" Когда они его успокоили, возник вопрос, как перенести рыбу. Связать ее было нечем и корзины тоже не было. В конце концов они использовали шляпу Эдмунда, потому что только у него одного была шляпа. Если бы не волчий аппетит, он бы больше расстроился из-за этого. Сначала гному было не слишком уютно в замке. Он озирался кругом, чихал и приговаривал: "Гм-гм, выглядит немного призрачно. Да и пахнет привидениями". Но когда зажгли костер, он приободрился и показал им, как печь свежую рыбу в горячей золе. Нелегко было есть горячую рыбу без вилок, с одним перочинным ножом на пятерых, и кое-кто обжег пальцы. Но в девять часов утра, когда на ногах с пяти, ожогам не придаешь особого значения. Все напились воды из колодца и съели по паре яблок, а гном извлек трубку размером с ладонь, набил ее, зажег, выпустил огромное облако ароматного дыма и сказал: "Ну так что?" - Расскажи сначала твою историю, - попросил Питер, - а потом мы расскажем тебе нашу. - Хорошо, - сказал гном, - вы спасли мне жизнь и это вполне справедливо. Но я не знаю, с чего начать. Во-первых, я вестник короля Каспиана. - А кто это? - спросили хором все четверо. - Каспиан Десятый, король Нарнии, да будет его царство долгим, - ответил гном, - Или вернее сказать, он должен быть королем Нарнии, и мы надеемся, что будет. Сейчас он король только для нас, старых нарнийцев. - Кого ты имеешь в виду под старыми нарнийцами? - спросила Люси. - Ну, это те, - ответил гном, - что подняли восстание. - Я понял, - сказал Питер, - Каспиан - предводитель старых нарнийцев. - Можно и так сказать, - проговорил гном, почесывая голову, - но на самом деле он из новых нарнийцев, он - тельмаринец, если ты понимаешь меня. - Я вот не понимаю, - заметил Эдмунд. - Это хуже войны Алой и Белой Розы, - вставила Люси. - Нет, - сказал гном, - я слишком плохо рассказываю. Думаю, что нужно вернуться к началу, к тому, как Каспиан вырос при дворе своего дяди и как он стал на нашу сторону. Но это длинная история. - Отлично, - заметила Люси, - мы любим истории. Гном сел поудобнее и начал свой рассказ. Дети часто перебивали его, поэтому я не буду повторять вам все, это будет слишком долго и только запутает дело, да к тому же были моменты, о которых дети узнали позже. Но суть истории, как они узнали ее в конце концов, была такова. 4. Гном рассказывает о принце Каспиане Принц Каспиан жил в огромном дворце в центре Нарнии со своим дядей Миразом, королем Нарнии, и тетей, рыжеволосой королевой Призмией. Отец и мать его умерли, и сильнее всех Каспиан любил свою няню, и хотя (ведь он был принц) у него были чудесные игрушки, которые только что разговаривать не умели, больше всего ему нравился тот час в конце дня, когда игрушки были убраны, а няня рассказывала сказки. Он не слишком любил своих дядю и тетю, но дважды в неделю дядя посылал за ним, и они около получаса прогуливались по террасе на южной стороне замка. Однажды во время прогулки король сказал ему: - Ну, мальчик, скоро мы научим тебя скакать верхом и владеть мечом. Ты знаешь, что у нас с тетей нет детей, так что похоже, ты будешь королем, когда меня не станет. Доволен ты этим? - Я не знаю, дядя, - ответил Каспиан. - Не знаешь? - переспросил Мираз. - Хотел бы я знать, чего еще может пожелать человек! - Но у меня все-таки есть одно желание. - Так чего же ты хочешь? - Я желаю... я желаю... я желал бы жить в старые дни, - сказал Каспиан (он был тогда очень маленьким мальчиком). До сих пор король Мираз разговаривал с ним тем скучающим тоном, каким разговаривают взрослые, когда совершенно уверены, что им неинтересен ответ, но тут внезапно он пристально взглянул на Каспиана. - Да? О чем это ты? Какие старые дни ты имеешь в виду? - Разве вы не знаете, дядя? - начал Каспиан. - Тогда все было по-другому. Звери умели разговаривать, в ручьях и деревьях жили прелестные существа, наяды и дриады. Тогда были гномы, а в лесах - очаровательные маленькие фавны с козлиными ножками. И... - Все это чушь, сказки для младенцев, - сказал король строго. - Только для младенцев, слышишь? Ты слишком взрослый для такой чепухи. В твои годы нужно думать о битвах и подвигах, а не о детских сказках. - Но в те дни были битвы и подвиги, - возразил Каспиан, - и чудесные приключения. Однажды появилась Белая Колдунья, сказала, что она королева всей страны и сделала так, чтобы все время была зима. А потом откуда-то пришли два мальчика и две девочки, они убили Колдунью и стали королями и королевами Нарнии. Их звали Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Их правление было долгим и счастливым. Все это было потому, что Аслан... - А это кто? - спросил Мираз. Если бы Каспиан был немножечко старше, то понял бы по дядиному тону, что умнее замолчать. Но он продолжал весело болтать: - Разве вы не знаете? Аслан - великий Лев, который приходит из-за моря. - Кто рассказывает тебе всю эту чепуху? - спросил дядя грозным голосом. Каспиан в испуге ничего не ответил. - Ваше королевское высочество, - сказал король Мираз, выпустив руку Каспиана, которую держал до сих пор, - я требую ответа. Посмотрите мне в глаза. Кто рассказал вам эту ложь? - Ня... няня, - запинаясь, пробормотал Каспиан и разрыдался. - Прекрати этот шум, - сказал дядя. Он взял Каспиана за плечи и слегка потряс. - Прекрати. И чтоб я никогда больше не слышал, что ты разговариваешь - или даже думаешь - об этих дурацких историях. Таких королей и королев не было никогда. Как может быть два короля одновременно? И Аслан никогда не существовал. Нет таких зверей, как львы. И не бывало никогда, чтобы животные разговаривали. Ты слышишь меня? - Да, дядя, - всхлипнул Каспиан. - И не будем об этом больше, - сказал король. Затем подозвал одного из лакеев, стоявших в дальнем конце террасы, и холодно произнес; "Проводите его королевское высочество в его апартаменты и немедленно пришлите ко мне няню его королевского высочества". На следующий день Каспиан понял, что натворил - няню отослали, даже не разрешив ей проститься с ним, а ему сказали, что теперь у него будет наставник. Каспиан очень скучал по няне и пролил много слез. Он был так несчастен, что гораздо больше, чем обычно, думал о старых временах. Каждую ночь ему снились гномы и дриады, и он пытался заставить кошек и собак из замка разговаривать с ним. Но собаки только виляли хвостами, а кошки мурлыкали. Каспиан был уверен, что возненавидит своего наставника, но когда неделю спустя тот прибыл, то оказалось, что его невозможно не полюбить. Это был самый маленький и самый толстенький из всех людей, которых Каспиан когда-либо видел. Его длинная серебристая острая борода спускалась до пояса, а коричневое, покрытое морщинами лицо было мудрым, уродливым и добрым. Говорил он низким голосом, глаза у него были веселые, и не узнав его как следует, трудно было понять, когда он шутит, а когда серьезен. Звали его доктор Корнелиус. Из всех уроков с доктором Корнелиусом Каспиану больше всего нравилась история. До сих пор он знал историю Нарнии только по няниным рассказам и теперь очень удивился, узнав, что его королевский род недавно пришел в эту страну. - Предок вашего высочества, Каспиан Первый, - рассказывал доктор Корнелиус, - был тем, кто завоевал Нарнию и сделал ее своим королевством. Это он привел ваш народ в эту страну. Вы не природные нарнийцы. Все вы тельмаринцы, то есть пришли из страны Тельмар, что лежит далеко за Западными горами. Вот почему Каспиана Первого называют Каспиан Завоеватель. - Скажите, доктор, - спросил Каспиан, - кто жил в Нарнии до того, как мы все пришли сюда из Тельмара? - Не люди - вернее, очень мало людей - жили в Нарнии до того, как тельмаринцы захватили ее, - ответил доктор. - Но чего завоевал мой пра-пра-предок? - Кого, а не чего, ваше высочество. Похоже, настало время обратиться от истории к грамматике. - Еще немного, пожалуйста, - сказал Каспиан, - я имел в виду - было ли сражение? Почему он называется Каспиан Завоеватель, если он ни с кем не воевал? - Я сказал, что в Нарнии было очень мало людей, - произнес доктор, странно поглядывая на маленького мальчика сквозь большие очки. На мгновенье Каспиан смутился, а потом его сердце сильно забилось. "Вы имеете в виду, - прошептал он, - что там были другие существа? Что все было как в этих историях? И были?.." - Тише! - сказал доктор Корнелиус, наклонившись к Каспиану. - Ни слова больше. Разве вы не поняли, что вашу няню отослали за то, что она рассказывала о старой Нарнии? Королю это не нравится. Если он узнает, что я раскрываю вам тайны, вас выпорют, а мне отрубят голову. - Почему? - спросил Каспиан. - Настало время обратиться к грамматике, - произнес доктор Корнелиус громким голосом. - Не будет ли ваше королевское высочество так любезно открыть четвертую страницу "Грамматического сада или Беседки морфологии, любезно открытой нежным умам" и заняться семантическими экскурсами? И до самого обеда они занимались только существительными и глаголами, но вряд ли Каспиан много выучил в этот день. Он был слишком взволнован. Он был уверен, что доктор Корнелиус не стал бы рассказывать так много, если бы не хотел рано или поздно рассказать еще больше. И он не ошибся. Несколько дней спустя наставник сказал: "Сегодня я собираюсь дать вам урок астрономии. Глубокой ночью две величественные планеты, Тарва и Аламбил, пройдут на расстоянии одного градуса друг от друга. Такое их соединение не наблюдалось уже две сотни лет, и вашему высочеству не удастся увидеть его снова. Было бы хорошо, если бы вы пошли в постель немного раньше обычного. Когда приблизится время наблюдать соединение звезд, я приду и разбужу вас". Каспиан подумал, что это вряд ли связано со старой Нарнией, о которой ему так хотелось услышать, но подняться ночью на башню всегда интересно; он все же обрадовался и лег в постель с уверенностью, что не уснет, но, конечно, мгновенно уснул, и ему показалось, что не прошло и нескольких минут, как кто-то начал ласково трясти его. Он сел в кровати и увидел, что комната залита лунным светом. Доктор Корнелиус стоял рядом, одетый в плащ с капюшоном. В руке он держал маленькую лампу. Тут Каспиан вспомнил, что они собирались делать. Он вскочил и оделся. Была летняя, но довольно прохладная ночь, поэтому он обрадовался, когда доктор дал ему такой же плащ с капюшоном и пару теплых мягких туфель. Через минуту, обутые и одетые так, чтобы их было не слышно и не видно в темных коридорах, учитель и ученик покинули комнату. Каспиан прошел вслед за доктором по множеству коридоров, поднялся по нескольким лестницам, и, наконец, через маленькую дверь в башенке они вышли на плоскую площадку. С одной стороны были башенные зубцы, с другой - крутой скат крыши, внизу - тенистый и мерцающий дворцовый сад, над ними - звезды и луна. Они подошли к двери, ведущей в центральную башню замка. Доктор Корнелиус отпер ее, и они стали подниматься по темной винтовой лестнице. Каспиан был сильно взволнован - раньше ему никогда не разрешали тут ходить. Лестница была длинная и крутая, но когда они вышли на крышу башни и Каспиан перевел дух, он не пожалел своих трудов. Справа смутно виднелись Западные горы, слева блестела Великая река, и было так тихо, что он слышал шум водопада у Эобровой запруды в миле отсюда. Нетрудно было увидеть две звезды, ради которых они пришли сюда. Звезды висели близко друг от друга на южной стороне неба, и сияли ярко, как две маленькие луны. - Они должны столкнуться? - спросил Каспиан голосом, полным благоговейного ужаса. - Ну, мой дорогой принц, - сказал доктор, - великие небесные лорды слишком хорошо знают фигуры своего танца. Посмотри на них внимательно. Их встреча счастливая, и она предсказывает удачу грустному королевству Нарнии. Тарва, лорд Победы, приветствует Аламбил, леди Мира. Для этого они и приблизились друг к другу. - Жаль, что дерево мешает рассмотреть хорошенько, - отозвался Каспиан, - нам лучше было бы видно с Западной башни, хоть она и не такая высокая. Доктор Корнелиус молчал, устремив взгляд на звезды. Потом глубоко вздохнул и повернулся к Каспиану. - Здесь, - сказал он, - ты видишь то, что никогда не видел и не увидит никто из живущих сейчас. Да, ты прав, с более низкой башни видно лучше. Но я привел тебя сюда по другой причине. Каспиан посмотрел на него: лицо доктора было закрыто капюшоном. - Достоинство этой башни в том, - продолжал он, - что под нами шесть пустых комнат и длинная лестница, а дверь в башню заперта. Здесь нас не подслушают. - Вы хотите мне рассказать что-то, что не могли рассказать раньше? - спросил Каспиан. - Да, - ответил доктор, - но помни! Мы с тобой должны разговаривать только здесь - на вершине Главной башни. - Я обещаю, - сказал Каспиан, - но говорите, пожалуйста. - Слушай, - начал доктор, - все, что ты знаешь о старой Нарнии - правда. Это не страна людей. Это - страна Аслана, страна проснувшихся деревьев и наяд, фавнов и сатиров, гномов и великанов, речных богов и кентавров, страна говорящих зверей. Это против них сражался первый Каспиан. Это вы, тельмаринцы, заставили замолчать зверей, деревья и потоки, вы убили или изгнали гномов и фавнов, а теперь пытаетесь изгнать и память о них. Король не разрешает даже разговаривать об этом. - Как жалко, что мы это сделали. Я так рад, что старые дни хотя бы были, даже если ничего не вернуть. - Многие из твоего народа втайне думают так же, - сказал доктор Корнелиус. - Доктор, - спросил Каспиан, - почему вы говорите о моем народе? Разве вы не тельмаринец? - Я? - спросил доктор. - Ну, по крайней мере, вы человек? - Я? - повторил доктор низким голосом, откинул капюшон и Каспиан ясно увидел его лицо в лунном свете. Внезапно он осознал правду и понял, что мог бы догадаться и раньше. Доктор Корнелиус был такой длиннобородый, низенький и толстый. Два чувства смешались в Каспиане. Одно - ужас: "Он не настоящий человек, не человек вообще, он - гном и привел меня сюда, чтобы убить". И другое - полнейший восторг: "Есть еще настоящие гномы, и я, наконец, вижу одного из них". - Теперь ты, наконец, угадал, - сказал доктор Корнелиус, - вернее, почти угадал. Я не чистокровный гном, во мне есть и человеческая кровь. Многие гномы спаслись в битвах и выжили, обрили бороды, одели ботинки с высокими каблуками и стали изображать из себя людей. Они смешались с тельмаринцами. Я один из таких, только наполовину гном, и если кто-нибудь из моих родичей, настоящих гномов, еще жив где-то в лесах, он без сомнения сочтет меня предателем и будет презирать. Но за все эти годы мы не забывали о нашем собственном народе, о всех других счастливых созданиях Нарнии и давно Потерянных днях свободы. - Я... я сожалею, доктор, - пробормотал Каспиан, - это не моя вина. - Я говорю это отнюдь не в упрек вам, дорогой принц, - ответил доктор. - Вы спросите, почему же я все-таки рассказываю об этом. У меня есть две причины. Во-первых, мое старое сердце хранило эти секреты так долго, что разорвалось бы, не шепни я вам. Во-вторых, став королем, вы сможете помочь нам, ведь я знаю, что вы, хотя и тельмаринец, любите старые времена. - Да, да, - сказал Каспиан, - а как я смогу вам помочь? - Вы можете быть добрым к таким, как я, потомкам гномов. Вы можете собрать ученых магов и попытаться снова оживить деревья. Вы можете исследовать все укромные уголки и дикие места в поисках уцелевших фавнов, говорящих зверей или гномов. - Вы думаете, что кто-нибудь еще есть? - обрадованно спросил Каспиан. - Я не знаю... я не знаю, - с глубоким вздохом ответил доктор. - Иногда я боюсь, что никого нет. Я ищу их следы всю жизнь. Временами мне кажется, что я слышу в горах барабан гномов. Иногда по ночам в лесу мне чудится, что вдалеке мелькают танцующий фавн или сатир, но когда я подхожу ближе, никого не оказывается. Я часто отчаиваюсь, но всегда происходит что-то, что снова пробуждает надежду. Я не знаю. И наконец, вы можете быть таким правителем, каким был Верховный Король Питер в старину, а не таким, как ваш дядя. - Так это правда, что были короли и королевы и Белая Колдунья? - спросил Каспиан. - Конечно, правда, - сказал Корнелиус, - правление этих королей было Золотым веком Нарнии. И страна никогда не забудет их. - Они жили в этом замке, доктор? - Нет, мой дорогой, этот замок появился не так давно. Его построил ваш прапрадед. Когда два сына Адама и две дочери Евы были коронованы самим Асланом, они жили в замке Кэр-Паравел. Никто из живущих сейчас людей не видел этого благословенного места, и возможно, теперь не найти даже его развалин. Мы знаем, что замок был далеко отсюда, в устье Великой реки, на самом берегу моря. - Ах! - вздрогнув, сказал Каспиан. - Вы имеете в виду Черные леса? Там же... ну, вы знаете... там живут привидения. - Ваше высочество, вы говорите то, чему вас научили. Но это ложь, истории, придуманные тельмаринцами. Там нет привидений. Ваши короли страшно боятся моря, потому что не могут забыть, что во всех преданиях Аслан приходит из-за моря. Они не хотят приближаться к морю и не хотят, чтобы к нему приближались другие. Они позволили вырасти огромным лесам, чтобы отрезать свой народ от побережья. Они боятся лесов, потому что поссорились с деревьями. От страха перед лесами они вообразили, что там полно привидений. Король и вельможи, ненавидящие море и лес, сами верят в это и поддерживают веру в других. Они чувствуют себя спокойнее, если никто в Нарнии не осмеливается выходить к побережью и смотреть на море - по направлению к стране Аслана, заре и восточному краю мира. Несколько минут царило глубокое молчание. Затем доктор Корнелиус сказал: "Пойдемте. Мы пробыли здесь достаточно долго. Пора спуститься и идти спать". - Уже пора? - спросил Каспиан. - Мне бы хотелось разговаривать об этом часами. - Нас начнут искать, если мы не спустимся, - сказал доктор Корнелиус. 5. Приключения Каспиана в горах Потом у Каспиана и его наставника было еще много секретных бесед на вершине Главной башни, из них Каспиан узнавал о старой Нарнии все больше и больше, так что мечты и размышления о старых днях, о том, как было бы хорошо, если бы они вернулись, заполняли все свободное время. Но его было немного, потому что образованием принца занялись теперь всерьез. Он учился владеть мечом и скакать верхом, плавать и нырять, стрелять из лука и играть на флейте и лютне, охотиться на оленей и свежевать их потом, а кроме того он учил космографию, риторику, геральдику, стихосложение и, конечно, историю, и немного юриспруденцию, физику, алхимию и астрономию. Магию он учил только в теории, так как доктор Корнелиус сказал, что практическая часть - неподходящее занятие для принцев. "Я сам, - добавил он, - очень посредственный маг и могу делать только самые простые вещи". Навигацию (про нее доктор говорил, что это - благородное и героическое искусство) он не учил, потому что король Мираз неодобрительно относился к морю и к кораблям. Еще он учился наблюдать. Даже маленьким мальчиком он часто задумывался, почему не любит свою тетю, королеву Призмию; теперь он понял: причина была в том, что она не любила его. Он начал также понимать, что Нарния очень несчастная страна. Налоги были высоки, законы суровы, а Мираз - жесток. И вот что случилось через несколько лет: королева, казалось, заболела, и по этому поводу во дворце поднялись суматоха и волнение, приходили доктора, шептались придворные. Это было в самом начале лета. Однажды, в разгар этой суеты, Каспиана разбудил среди ночи доктор Корнелиус. - Мы собираемся заняться астрономией, доктор? - спросил Каспиан. - Тише, - прошептал доктор. - Верь мне и делай то, что я скажу. Оденься, тебе предстоит долгое путешествие. Каспиан был очень удивлен, но он научился доверять своему наставнику и сразу же послушался. Когда он оделся, доктор сказал: "Вот сумка, пойдемте в соседнюю комнату и положим в нее остатки от ужина вашего высочества". - Но ведь там лакеи, - удивился Каспиан. - Они крепко спят и не скоро проснутся, - ответил доктор. - Я очень слабый маг, но усыпить их я все же могу. Они пошли в другую комнату, там и вправду оказались два лакея, которые громко храпели, развалясь в креслах. Доктор Корнелиус быстро собрал остатки холодного цыпленка, несколько ломтей оленины, хлеб, яблоки и положил их вместе с маленькой фляжкой вина в сумку, которую дал Каспиану. У нее были лямки, и ее можно было надеть на плечи, как школьный ранец. - Ваш меч здесь? - спросил доктор. - Да, - ответил Каспиан. - Тогда наденьте эту накидку, чтобы спрятать меч и сумку. Отлично. Теперь мы должны подняться на Главную башню и поговорить. Когда они дошли до вершины башни (была облачная ночь, совсем не похожая на ту, когда они видели сближение Тарвы и Аламбил), доктор Корнелиус сказал: - Дорогой принц, вы должны сейчас же покинуть замок и пойти по свету искать свое счастье. Здесь ваша жизнь в опасности. - Почему? - спросил Каспиан. - Потому что вы - настоящий король Нарнии Каспиан Десятый, сын и наследник Каспиана Девятого. Да будет долгой жизнь вашего величества, - и внезапно, к огромному удивлению Каспиана, маленький человечек опустился на одно колено и поцеловал ему руку. - Что это значит? Я ничего не понимаю! - воскликнул Каспиан. - Я все время удивлялся, что вы не спрашивали меня, - сказал доктор, - почему вы, сын короля Каспиана, не король. Все кроме вашего величества знают, что Мираз узурпатор. В начале своего правления он был не королем, а лордом-протектором. Когда умерла ваша царственная мать (она была доброй королевой и единственная из тельмаринцев была ласкова со мной) все лорды, знавшие вашего отца, один за другим тоже умерли или исчезли. Не случайно, конечно. Мираз удалил их. Велизар и Ювилаз были застрелены из лука на охоте: объявили, что это несчастный случай. Всех воинов из семьи Пассаридов послали биться с великанами на северной границе, и там они погибли. Арлиана, Еримона и еще нескольких казнили по ложному обвинению. Двое были объявлены сумасшедшими и заперты. А под конец он убедил семерых благородных лордов, единственных из всех тельмаринцев не боявшихся моря, плыть на поиски новых земель в Восточные Моря, и никто из них не вернулся, как он и задумал. И когда не осталось ни одного, кто мог сказать хоть слово в вашу защиту, льстецы (по его повелению) начали умолять его стать королем. Конечно же, он согласился. - Вы сказали, что теперь он и меня хочет убить? - спросил Каспиан. - Да, это так, - ответил доктор Корнелиус. - Но почему теперь? - спросил Каспиан. - Почему он не сделал этого много лет тому назад? Чем я ему помешал? - Он изменил свое решение, потому что два часа назад кое-что произошло. У королевы теперь есть сын. - Я не понимаю, при чем тут это, - сказал Каспиан. - Не понимаете! - воскликнул доктор. - Разве все мои уроки истории и политики не подсказывают вам объяснения? Тогда слушайте. Пока у него не было собственных детей, он хотел, чтобы вы были королем после его смерти. Он не слишком заботился о вас, но предпочитал, чтобы на троне были вы, а не чужак. Теперь, когда у него есть свой сын, он захочет, чтобы тот был королем после него. А вы стоите у него на пути. И он уберет вас. - Он действительно такой плохой? - спросил Каспиан. - Он убьет меня? - Он убил вашего отца, - произнес доктор Корнелиус. Каспиана охватило странное чувство, и он ничего не ответил. - Я могу рассказать вам эту историю, - добавил доктор. - Но не сейчас. У нас нет времени. Вы должны вырваться отсюда. - Вы поедете со мной? - спросил Каспиан. - Я не осмеливаюсь, - ответил доктор. - Это увеличит опасность. Двоих выследить легче, чем одного. Дорогой принц, дорогой король Каспиан, наберитесь мужества. Вы должны ехать один и сейчас же. Попытайтесь пересечь южную границу и попасть ко двору орландского короля Нейна. Он будет добр к вам. - И мы никогда не увидимся с вами, - произнес Каспиан дрожащим голосом. - Я буду надеяться на встречу, дорогой король, - сказал доктор, - у меня нет друзей в этом мире, кроме вашего величества. И я слабый маг. Но сейчас самое главное - скорость. Здесь для вас два подарка. Вот маленький кошелек с золотом - увы, все сокровища замка ваши по праву. Но есть и кое-что получше. Он что-то вложил в руку Каспиана, и тот на ощупь понял, что взял рог. - Это - великое и священное сокровище Нарнии. Многим опасностям я подвергался, много заклинаний произнес, чтобы найти его, когда был молод. Это волшебный Рог самой королевы Сьюзен; она оставила его, исчезнув из Нарнии в конце Золотого века. Рассказывают, что тот, кто протрубит в него, получит удивительную помощь, но никто не знает, что это будет. Может быть, этот Рог в силах вызвать из прошлого королеву Люси и короля Эдмунда, и королеву Сьюзен, и Верховного Короля Питера, и они все исправят. Может быть, он вызовет самого Аслана. Возьмите его, король Каспиан, но не пользуйтесь им, пока не придет крайняя нужда. А теперь - спешите, спешите, спешите. Маленькая дверь в сад у самого подножия башни не заперта. Здесь мы должны расстаться. - Я могу взять моего Скакуна? - спросил Каспиан. - Он уже оседлан и ждет вас в углу сада. Пока они спускались по длинной лестнице, доктор Корнелиус продолжал шепотом давать советы и указания. Сердце Каспиана замирало от страха, но он крепился. Затем свежий воздух сада, горячее рукопожатие доктора, бег через лужайку, приветственное ржание Скакуна, и король Каспиан Десятый оставил замок своих предков. Оглянувшись назад, он увидел фейерверк в честь рождения нового принца. Всю ночь он скакал на юг, выбирая окольные дороги и лесные тропинки, пока был в знакомой части страны, потом стал держаться больших дорог. Скакун так же, как и его хозяин, был возбужден этим необычным путешествием, а Каспиан, хоть и плакал, когда прощался с доктором Корнелиусом, теперь чувствовал себя храбрым и счастливым, потому что был королем, скачущим навстречу приключениям, с мечом на левом боку и волшебным Рогом королевы Сьюзен на правом. Но когда пришел день и принес мелкий дождик, он огляделся и увидел, что вокруг неизвестные леса, дикие степи и голубые горы, подумал о том, как велик мир, и почувствовал себя маленьким и испуганным. Когда совсем рассвело, он съехал с дороги и нашел поросшую травой полянку в лесу, где смог отдохнуть. Он снял со Скакуна уздечку и пустил его попастись, съел холодного цыпленка, выпил вина и тут же уснул. Проснулся он далеко за полдень, снова поел и продолжил свое путешествие на юг, держась малолюдных дорог. Местность была холмистая, и он все время то поднимался, то спускался, но чаще поднимался. И с каждого холма он видел впереди горы, которые становились все выше и чернее. Когда наступил вечер, он достиг их подножья. Поднялся ветер. Дождь перешел в ливень, гремел гром, Скакуну приходилось нелегко. Теперь они с трудом продвигались по темному и казавшемуся бесконечным сосновому лесу, и Каспиану пришли на ум все истории, которые он слышал о вражде деревьев к человеку. Он вспомнил, что все же он тельмаринец, один из тех, кто повсюду рубят деревья и воюют с обитателями лесов, и хотя сам он был не таким, деревья могли об этом не знать. Они и в самом деле не знали. Ветер превратился в бурю, вокруг скрипели и стонали деревья. Вдруг раздался треск. На дорогу прямо позади него упало дерево. "Спокойно, Скакун, спокойно!" - сказал Каспиан, поглаживая шею лошади, но сам он дрожал, потому что знал, что был на краю гибели. Вспыхнула молния и раскат грома, казалось, расколол небо пополам прямо над его головой. Теперь лошадь действительно понесла. Каспиан был хороший наездник, но у него не хватало сил остановить лошадь. Он еще держался в седле, но знал, что пока длится эта дикая скачка, его жизнь висит на волоске. Все новые деревья вставали в сумерках у него на пути, и он с трудом огибал их. Внезапно что-то ударило Каспиана по лбу, и больше он ничего не помнил. Он пришел в себя в каком-то месте, где горел костер. Руки и ноги его были в синяках, голова болела. Поблизости кто-то тихо переговаривался. - Пока оно не проснулось, - сказал один голос, - мы должны решить, что с ним делать. - Убить, - предложил другой. - Мы не можем оставить его в живых. Оно выдаст нас. - Мы могли убить его сразу, или оставить одного, - вмешался третий голос, - но как мы убьем его сейчас, после того как принесли сюда и перевязали? Это будет убийство гостя. - Джентльмены, - произнес Каспиан слабым голосом, - что бы вы ни сделали со мной, я надеюсь, вы будете добры к моему бедному коню. - Твой конь ускакал задолго до того, как мы нашли тебя, - сказал первый голос (Каспиан заметил, что он был необычайно грубый и хриплый). - Не позволяй ему сбивать тебя вежливыми словами, - произнес второй. - А еще я скажу... - Рога и рогатки! - воскликнул третий голос. - Конечно же мы не будем убивать его. Стыдись, Никабрик! Ну, что ты скажешь, Боровик? Что нам делать с ним? - Я дам ему попить, - сказал первый голос, вероятно, принадлежавший Боровику. Что-то темное приблизилось к постели. Каспиан почувствовал, что кто-то ласково подсовывает руку ему под плечо - если это, конечно, была рука. В очертаниях того, кто склонился над ним было что-то неправильное. Да и в лице было что-то не то. Оно было длинноносое, поросшее волосами, а по обеим сторонам его виднелись странные белые полоски. "Наверно, это маска, - подумал Каспиан, - или мне чудится из-за лихорадки". У его губ оказалась полная чашка чего-то сладкого и горячего, и он выпил. В этот момент кто-то раздул костер. Вспыхнуло яркое пламя, и Каспиан вскрикнул потрясенный, когда лицо над ним внезапно осветилось. Оно было не человеческое, а барсучье, и куда больше, дружелюбней и разумней, чем морда любого барсука, которого он видел раньше. И он явно умел говорить. Каспиан понял теперь, что лежит в пещере на постели из вереска. Перед огнем сидели два маленьких бородатых человечка. Они были ниже ростом, худее, а волосы у них росли еще гуще, чем у доктора Корнелиуса, и он вдруг догадался, что это настоящие гномы, древние гномы без капли человеческой крови в жилах. Каспиан понял, что попал наконец к старым нарнийцам. И тут все поплыло перед ним. Спустя несколько дней он научился различать их по именам. Барсука звали Боровик, и он был самый старый и самый добрый из всех троих. Тот, кто хотел убить Каспиана, был угрюмый Черный гном (волосы и борода у него были черными, тонкими и жесткими как лошадиная грива). Звали его Никабрик. Другой был Рыжий гном с волосами, похожими на лисий мех, и звали его Трам. - Теперь, - сказал Никабрик в первый же вечер, когда Каспиан почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сесть и поговорить, - мы должны решить, что делать с этим человеком. Вы двое думаете, что совершаете доброе дело, не позволяя мне убить его. Но я полагаю, что в результате нам придется держать его пленником всю жизнь. Я не позволю ему уйти живым - уйти назад к его собственному роду и выдать всех нас. - Шары и шарады! Никабрик! - воскликнул Трам. - Почему ты говоришь так грубо? Разве это создание виновато, что разбило голову о дерево прямо против нашей норы? И мне кажется, что оно не похоже на предателя. - Вы даже не спросили, - сказал Каспиан, - хочу ли я вернуться назад. А я не хочу. Я хочу остаться с вами - если вы позволите. Я искал таких как вы всю жизнь. - Хорошенькая история, - проворчал Никабрик, - ты тельмаринец и человек, не так ли? И конечно ты хочешь вернуться назад к своим. - Даже если бы я и хотел, то не могу, - сказал Каспиан. - Я спасался бегством, когда произошел этот несчастный случай. Король хочет убить меня. Если вы меня убьете, то доставите ему удовольствие. - Ну-ну, - сказал Боровик, - не говори так! - Что это значит? - спросил Трам. - Что ты такого сделал, человек, чтобы успеть поссориться с Миразом в твоем возрасте? - Он мой дядя... - начал Каспиан, но тут Никабрик схватился за кинжал. - Ну вот, - закричал он, - не только тельмаринец. но и родственник и наследник нашего величайшего врага! Вы сошли с ума и хотите оставить это создание в живых? - И он бы ударил Каспиана кинжалом, но барсук и Трам стали у него на пути, силой отвели назад и усадили. - Раз и навсегда, Никабрик, - сказал Трам, - или ты будешь держать себя в руках, или нам с Боровиком придется проучить тебя. Никабрик мрачно пообещал вести себя хорошо, и они попросили Каспиана рассказать его историю. Когда он кончил, воцарилось молчание. - Это самая странная история из всех, которые я когда-нибудь слышал, - заметил Трам. - Мне это не нравится, - сказал Никабрик. - Я не знал, что о нас все еще рассказывают среди людей. Чем меньше будут знать о нас, тем лучше. И эта старая нянька. Она бы лучше держала язык за зубами. И то, что в это замешан его наставник - гном-изменник. Я ненавижу их даже больше, чем людей. Помяните мое слово - ничего хорошего из этого не выйдет. - Не говори о том, в чем не разбираешься, Никабрик, - возразил Боровик. - Вы, гномы, такие же забывчивые и изменчивые, как и люди. А я зверь, да к тому же барсук. Мы не меняемся. Мы остаемся такими же. И я скажу, что это сулит много хорошего. Здесь, с нами истинный король Нарнии - настоящий король, вернувшийся в настоящую Нарнию. Мы, звери, помним, даже если гномы забыли, что только при королях - детях Адама - в Нарнии было все в порядке. - Свистки и свиристели! - сказал Трам. - Но это не значит, Боровик, что ты хочешь отдать нашу страну людям? - Этого я не говорил, - ответил барсук. - Нарния не страна людей (кто знает это лучше меня?), но королем в ней должен быть человек. У нас, у барсуков, достаточно хорошая память, чтобы не сомневаться в этом. Разве, да будет благословение на нас всех. Верховный Король Питер не был человеком? - И ты веришь в эти старые сказки? - спросил Трам. - Я же говорил вам, что мы, звери, не меняемся, - сказал Боровик. - И не забываем. Я верю в Верховного Короля Питера и остальных, которые правили в Кэр-Паравеле, так же твердо, как верю в самого Аслана. - Ну, понятно, - протянул Трам. - Но кто же верит в Аслана в наши дни? - Я верю, - сказал Каспиан. - И если я не верил в него раньше, то поверил теперь. Там, среди людей те, кто смеются над Асланом, смеются и над историями про говорящих зверей и гномов. Иногда я сомневался, существует ли на самом деле Аслан; я сомневался и в вашем существовании. Но ведь вы существуете. - Ты прав, король Каспиан, - произнес Боровик.- И пока ты будешь предан старой Нарнии, ты будешь моим королем, что бы они ни говорили. Да здравствует ваше величество! - Меня тошнит от этого, барсук, - проворчал Никабрик. - Может быть, Верховный Король Питер и остальные были людьми, но они были совсем другими людьми. А это один из проклятых тельмаринцев. Они охотятся на зверей ради развлечения. А ты разве не охотился? - добавил он, внезапно поворачиваясь к Каспиану. - Сказать по правде, охотился, - ответил Каспиан. - но не на говорящих зверей. - Ну, это безразлично, - сказал Никабрик. - Нет, нет, - возразил Боровик. - Ты же знаешь, что это не так. Ты прекрасно знаешь, что в наши дни звери в Нарнии - только бедные немые создания, глупые твари, такие же как в Тархистане или Тельмаре. К тому же они меньшего размера и отличаются от нас больше, чем полугномы от вас. Они еще долго препирались, но в конце концов все согласились, что Каспиан должен остаться, и даже пообещали (когда он сможет выходить) познакомить его с теми, кого Трам назвал "другие", ибо в этих диких местах скрывались различные создания, такие же как и в старой Нарнии. 6. Лесные убежища Теперь для Каспиана настали счастливейшие дни. В чудесное солнечное утро, когда роса легла на траву, он вышел с барсуком и двумя гномами, поднялся лесом к высокой седловине в горах и спустился на залитый солнцем южный склон, откуда были видны зеленые равнины Орландии. - Сначала мы пойдем к трем медведям Толстякам, - сказал Трам. Они вышли на полянку к старому дуплистому дубу, поросшему мхом, и Боровик три раза стукнул лапой по стволу. Никто не отвечал. Тогда он стукнул снова. И сиплый голос изнутри проговорил: "Уходите, еще не время вставать". Когда же он постучал еще раз, послышался шум, подобный небольшому землетрясению, открылось что-то вроде двери и оттуда показались три толстых бурых медведя, моргающих глазками. Когда им объяснили, в чем дело (это заняло много времени, потому что они были очень сонными), они согласились с Боровиком, что королем Нарнии должен быть сын Адама, поцеловали Каспиана - что было не слишком приятно - и предложили ему меда. Каспиану не хотелось есть мед без хлеба в такой ранний час, но он понимал, что отказываться невежливо. Потом пришлось отмывать руки и лицо. Затем они продолжили свой путь и шли, пока не очутились среди высоких буковых деревьев. Тут Боровик позвал: "Тараторка! Тараторка!", и они увидели белку, которая перепрыгивала с ветки на ветку, пока не оказалась над их головами. Это была рыжая белка, великолепнейшая из всех, когда-либо виденных Каспианом. Она была значительно крупнее простых немых белок из дворцового сада, размером с терьера, и когда вы глядели ей в глаза, то сразу понимали, что она умеет говорить. Трудность же заключалась в том, чтобы остановить ее; как все белки, она была болтушкой. Она сразу же приветствовала Каспиана и спросила, любит ли он орехи. Каспиан поблагодарил и сказал, что любит. Когда Тараторка ускакала, чтобы принести орехи, Боровик шепнул Каспиану: "Смотри не туда, а в другую сторону. Среди белок считается дурным тоном глядеть, как кто-то идет к своим запасам (как будто ты хочешь узнать, где они)". Тараторка вернулась с орехами, Каспиан их съел, а она спросила, не передать ли весть о нем остальным. "Ведь я могу передвигаться, не касаясь лапами земли", - сказала она. Боровик и гном согласились, что это отличная идея, и надавали ей множество поручений к существам со страннейшими именами. Она должна была передать им приглашение на пир и совет на Танцевальной поляне через три ночи. "Скажи об этом и медведям Толстякам, - добавил Трам, - а то мы забыли предупредить их". Потом они пошли к семи братьям из Шуршащего леса. Трам повел их назад к горной седловине, а потом вниз на восток по северному склону, к мрачной прогалине среди камней и елей. Шли они очень тихо, и внезапно Каспиан почувствовал, что земля дрожит под его ногами, как будто внизу кто-то орудует молотом. Трам подвел их к плоскому камню размером с днище от бочки и постучал по нему ногой. Через некоторое время камень сдвинулся и открылась темная круглая дыра, из нее вырвался горячий воздух и показалась голова гнома, очень похожего на Трама. Они долго разговаривали. гном, похоже, удивился больше, чем белка или медведи, но в конце концов всю компанию пригласили спуститься. Они шли вниз по темной лестнице, пока не увидели свет. Это был пылающий горн. Пещера оказалась кузницей. В ней протекал подземный ручей. Двое гномов стояли у кузнечных мехов, третий удерживал щипцами на наковальне кусок раскаленного докрасна металла, четвертый бил по нему молотом, а еще двое, вытирая маленькие мозолистые руки о засаленную тряпку, спешили навстречу гостям. Потребовалось некоторое время, чтобы убедить их, что Каспиан друг, а не враг, но в конце концов они закричали хором: "Да здравствует король!" - и сделали всем замечательные подарки - кольчуги, шлемы и мечи. Барсук отказался от таких подарков, заметив, что он зверь, и если уж когти и зубы не могут сохранить его шкуру в целости, то ее и сохранять не стоит. Выделка вооружения была отличная, и Каспиан счастлив был получить меч, сделанный гномами, вместо своего, казавшегося рядом с ним топорно сработанной игрушкой. Семеро братьев (они были Рыжими гномами) обещали прийти на Танцевальную поляну. Немного позже Каспиан с провожатыми добрались до сухого каменистого ущелья, где была пещера пяти Черных гномов. Они тоже удивились, увидев Каспиана, но в конце концов старший из них сказал: "Если он против Мираза, мы признаем его королем". А другой добавил: "Давай поднимемся выше в горы. Там живут пара Людоедов и Ведьма. Мы можем привести их к тебе". - Нет, не надо, - ответил Каспиан. - И я думаю, что не надо, - сказал Боровик, - мы не хотим, чтобы на нашей стороне были такие существа. - Никабрик не согласился, но Трам и барсук победили в споре. Каспиан был потрясен тем, что не только хорошие, но и ужасные создания из старой Нарнии еще имеют потомков. - Аслан не будет с нами, если мы приведем этот сброд, - сказал Боровик, когда они вышли из пещеры Черных гномов. - А-а, Аслан! - проговорил Трам насмешливо. - Куда вероятней, что с вами не будет меня. - А ты веришь в Аслана? - спросил Каспиан Никабрика. - Я верю в кого угодно и во что угодно, - ответил Никабрик, - если оно уничтожит проклятых тельмаринских варваров или выгонит их из Нарнии. Кто угодно или что угодно. Аслан или Белая Колдунья. - Тише, тише, - сказал Боровик, - ты не знаешь, что говоришь. Она была врагом куда худшим, чем Мираз и все его племя. - Но не для гномов, - возразил Никабрик. Следующий их визит был гораздо приятней. Когда они спустились пониже, горы уступили место большой долине или лесистому ущелью с быстрой речкой внизу. Берег ее зарос наперстянкой и шиповником, а воздух был полон жужжания пчел. Боровик позвал: "Гленсторм! Гленсторм!", и Каспиан услышал звук копыт. Он становился все громче и громче, пока наконец не задрожала вся долина и не показались, топча заросли, самые благородные из всех созданий, уже виденных Каспианом - великий кентавр Гленсторм и три его сына. Каштановые бока Гленсторма блестели, а широкую грудь покрывала золотисто-рыжая борода. Он был пророк и звездочет и знал, что они придут. - Да здравствует король! - воскликнул он. - Я и мои сыновья готовы к войне. Когда будет битва? До сих пор ни Каспиан, ни остальные не думали всерьез о войне, они планировали набеги на фермы и нападения на охотников, забредших слишком далеко на дикий юг. В основном они думали только о том, чтобы просуществовать самим в лесах и пещерах и постепенно возродить в укрытии старую Нарнию. Но после слов Гленсторма все задумались. - Вы имеете в виду настоящую войну, чтобы выгнать Ми-раза из Нарнии? - спросил Каспиан. - А что же еще? - сказал кентавр. - Для чего еще ваше величество одевается в кольчугу и препоясывается мечом? - Это возможно, Гленсторм? - спросил барсук. - Время подошло, - ответил кентавр. - Я наблюдал звезды, барсук, ибо мое дело наблюдать, как ваше - помнить. Тарва и Аламбил встретились на небесных просторах, а на земле сын Адама еще раз поднялся, чтобы править зверями и давать им имена. Час настал. Наш совет на Танцевальной поляне должен быть военным советом. - Он сказал это так, что Каспиан и все остальные согласились не раздумывая: теперь они поверили, что смогут выиграть войну и непременно должны ее начать. Была уже середина дня, поэтому они расположились на отдых у кентавров и ели то, что обычно едят кентавры - овсяное печенье, яблоки, зелень, вино и сыр. Следующее место, куда они собрались, было очень близко, но им пришлось идти кружным путем, чтобы обогнуть селение, где жили люди. Был уже вечер, когда они попали на источающие тепло ровные поля, окруженные изгородями. Боровик остановился у отверстия маленькой норы в покрытой зеленью насыпи и позвал. Из норки высунулся тот, кого Каспиан меньше всего ожидал увидеть - говорящий Мыш. Он был, конечно, больше обычных мышей, и когда стоял на задних лапах, достигал фута в высоту. Уши у него были почти такие же длинные, как у кролика (хотя и гораздо шире). Звали его Рипичип, и характер у него был веселый и воинственный. На боку он носил шпагу и закручивал свои длинные бакенбарды наподобие усов, "Нас тут двенадцать, ваше величество, - сказал он, лихо и грациозно кланяясь, - и я предоставлю весь мой отряд в ваше неограниченное распоряжение". Каспиан с трудом подавил смех (и преуспел в этом): он подумал, что Рипичип со всем отрядом легко уместится в корзинке, которую сможет поднять любой. Долго можно еще перечислять тех, кого Каспиан встретил в этот день - крота Землекопа, трех братьев Острозубов (они, как и Боровик, были барсуками), зайца Камилло, ежа Колючку. Наконец они смогли отдохнуть у родника на краю ровной травянистой полянки, окруженной высокими вязами. От вязов поперек полянки уже легли длинные тени, потому что солнце садилось: маргаритки закрылись, а грачи полетели устраиваться на ночлег. Они поужинали тем, что принесли с собой, и Трам раскурил трубку (Никабрик не курил). - Если бы мы смогли еще пробудить деревья и родники, то мы сегодня славно бы потрудились, - сказал барсук. - А это можно сделать? - спросил Каспиан. - Нет, - ответил Боровик, - над ними у нас власти нет. С тех пор как люди пришли в эту страну и стали валить деревья и осквернять ручьи, дриады и наяды впали в глубокий сон. Кто знает, смогут ли они пробудиться снова? Это огромная потеря для нас. Тельмаринцы ужасно боятся леса, и если деревья в гневе двинутся на них, они от страха сойдут с ума и уберутся из Нарнии так быстро, как только смогут. - Что за воображение у этих зверей! - сказал Трам, который не верил во все это. - Зачем ограничиваться деревьями и источниками? Не лучше ли, если и камни сами начнут бросаться в старого Мираза? Барсук только хмыкнул в ответ, и наступило такое долгое молчание, что Каспиан уже почти заснул, когда ему показалось, что из глубины леса доносятся слабые звуки музыки. Он решил, что это ему снится и перевернулся на другой бок; но как только ухо его коснулось земли, он услышал слабый топот или бой барабана. Он поднял голову. Шум стал слабее, но музыка слышалась ясней. Похоже было, что играют на флейтах. Каспиан увидел, что Боровик сидит, уставившись в лес. Поляну заливала яркая луна; он проспал дольше чем думал. Музыка все приближалась, но мотив был еще неясным, и громче становился топот множества легких ног, и вот наконец из леса на лунный свет вышли, танцуя, те, о ком Каспиан думал всю свою жизнь. Они были чуть выше гномов, но более грациозные и хрупкие. На курчавых головах виднелись маленькие рожки, верхняя часть тела была обнажена и блестела в бледном свете, ноги были как у коз. - Фавны! - вскакивая на ноги закричал Каспиан, и в этот момент они окружили его. Им не пришлось долго объяснять ситуацию, и они сразу же приняли Каспиана. И раньше чем он понял, что делает, он закружился с ними в танце. Трам, хоть и двигался не так легко и плавно, тоже танцевал, и даже Боровик неуклюже прыгал вместе со всеми. Только Никабрик наблюдал молча, не сдвинувшись с места. Фавны прыгали вокруг Каспиана, играя на свирелях. Их странные лица, казавшиеся одновременно и печальными и веселыми, приближались к его лицу; их было много - Ментиус и Обентиус, Думнус, Волнус, Волтинус, Гирбиус, Нименус, Насунс и Осунс. Тараторка привела всех. Когда Каспиан проснулся на следующее утро, он с трудом поверил, что это был не сон; но трава была покрыта маленькими отпечатками раздвоенных копытцев. 7. Старая Нарния в опасности Конечно, место, где они встретили фавнов, и было Танцевальной поляной, и они остались там до ночи Великого Совета. Спать под звездами, не пить ничего кроме родниковой воды, есть только орехи и дикие плоды - все это было странно Каспиану, привыкшему к постели с шелковыми простынями в затянутой гобеленами дворцовой спальне, еде, лежащей на золотых и серебряных блюдах, и слугам, ждущим его приказаний. Но никогда еще ему не было так хорошо. Никогда сон так не освежал его, еда не была такой вкусной: тело его закалилось, а на лице появилось королевское выражение. Когда пришла великая ночь, его странные подданные начали тайком пробираться на поляну - поодиночке. вдвоем, втроем, целыми компаниями. Луна ярко светила, и сердце его переполнилось радостью, когда он увидел, сколько их и услышал их приветствия. Все, с кем он познакомился, были здесь - медведи Толстяки, Рыжие и Черные гномы, кроты и барсуки, зайцы и ежи, и другие, которых он еще не видел - пять сатиров, рыжих как лисицы, целый отряд говорящих мышей, вооруженных до зубов и вышагивающих под пронзительные звуки трубы, несколько сов, старый Ворон с Вороньей скалы. Последним вместе с кентаврами (у Каспиана даже дух перехватило) пришел небольшой, но самый настоящий великан Смерчин с холма Мертвого человека. Он принес на спине целую корзину гномов, которых укачало как от морской болезни. Медведи Толстяки хотели, чтобы сначала был пир, а после, желательно завтра, совет. Рипичип и его мыши считали, что и совет, и пир могут подождать, а нужно идти на приступ замка Мираза этой же ночью. Тараторка и другие белки сказали, что они могут разговаривать и есть одновременно, так почему бы не устроить совет и пир сразу. Кроты предложили раньше всего вырыть ров вокруг поляны. Фавны думали, что лучше всего начать с торжественного танца. Старый Ворон, который был согласен с медведями в том, что нельзя провести весь совет до ужина, попросил разрешения произнести краткую речь. Но Каспиан, кентавры и гномы отвергли все эти предложения и настойчиво потребовали сейчас же провести настоящий военный совет. Когда всех уговорили сесть спокойно большим кругом и когда (с величайшим трудом) удалось остановить Тараторку, которая бегала взад и вперед и кричала: "Молчите! Молчите все, король будет говорить", - Каспиан поднялся, немного волнуясь. "Нарнийцы!" - начал он, но не смог продолжить, потому что в этот момент заяц Камилло сказал: "Тише! Здесь где-то поблизости человек". Они были созданиями осторожными, привыкшими что на них охотятся, и потому застыли как статуи, а звери повернули носы туда. куда указывал Камилло. - Пахнет как человек, но все же не совсем как человек, - прошептал Боровик. - Он подбирается ближе, - сказал Камилло. - Два барсука и три гнома с луками наизготовку, пойдите тихо ему навстречу, - скомандовал Каспиан. - Ну уж мы его встретим, - угрюмо проговорил Черный гном, прилаживая стрелу к тетиве. - Не стреляйте, если он один, - добавил Каспиан. - Поймайте его. - Зачем? - спросил гном. - Делай то, что тебе приказано, - сказал кентавр Гленсторм. Все ждали молча, пока три гнома и два барсука бежали, стараясь не шуметь, к деревьям на северо-западном краю поляны. Затем раздался пронзительный окрик: "Стой! Кто здесь?" - и гном внезапно прыгнул. Секундой позже голос, который Каспиан так хорошо знал, проговорил: "Все в порядке, все в порядке, я не вооружен. Держите меня за руки, если хотите, достойные барсуки, но не кусайтесь. Я хочу говорить с королем". - Доктор Корнелиус, - радостно закричал Каспиан и бросился вперед, чтобы встретить своего старого наставника. Все сгрудились вокруг. - Фу, - фыркнул Никабрик, - гном-изменник. Ни то, ни се, серединка на половинку. Вонзить мой меч ему в горло? - Успокойся, Никабрик, - сказал Трам, - он не виноват в том, какие у него предки. - Это мой самый большой друг, спасший мне жизнь, - объяснил Каспиан. - Тот, кому не нравится его общество, может покинуть мою армию - и немедленно. Дорогой доктор, я так рад видеть вас снова. Как вы отыскали нас? - Использовал простейшую магию, ваше величество, - пропыхтел доктор, еще задыхаясь от быстрой ходьбы. - Но сейчас нет времени обсуждать это. Мы должны немедленно уходить отсюда. Вас предали, и Мираз двинулся в поход. Завтра до полудня вы будете окружены. - Предали! - воскликнул Каспиан. - Но кто? - Без сомнения, какой-нибудь гном-изменник, - сказал Никабрик. - Ваш Скакун, - сказал доктор Корнелиус. - Но бедное животное не виновато. Когда вы вылетели из седла, он, конечно, вернулся в дворцовую конюшню. Тогда раскрылся ваш побег. Я ускользнул, чтобы не отвечать на вопросы в камере пыток Мираза. и легко угадал с помощью магического кристалла, где вас искать. Вчера я весь день видел в лесу следопытов Мираза, и понял, что его армия выступила. Я предполагал, что у некоторых ваших - гм - чистокровных гномов больше лесных навыков. Вы оставили множество следов вокруг этого места. Большая ошибка. Во всяком случае, Мираз понял, что старая Нарния не так мертва, как он надеялся, и начал действовать. - Уррра! - раздался чей-то тоненький и пронзительный голос прямо из-под ног доктора. - Выступаем! Я прошу только, чтобы король выставил вперед меня и мой отряд. - Что это? - спросил доктор Корнелиус. - Ваше величество набирает в свою армию кузнечиков - или комаров? - Он наклонился и, вглядевшись сквозь очки, рассмеялся. - Клянусь Львом, - произнес он, - это мышь. Сеньор Мыш, я хотел бы познакомиться с вами получше. Большая честь для меня встретить такого доблестного зверя. - Моя дружба к вашим услугам, ученый человек, - пропищал Рипичип. - И любой гном - или великан - если он не будет вежлив с вами, должен помнить о моей шпаге. - Разве есть время на все эти глупости? - спросил Никабрик. - Каковы наши планы? Битва или бегство? - Если нужно, мы будем биться, - сказал Трам. - Но пока мы плохо подготовлены, и место не слишком удобное для обороны. - Мне не нравится мысль о бегстве, - возразил Каспиан. - Слушайте, слушайте его, - запыхтели медведи, - что бы мы ни делали, мы не должны бегать, особенно перед ужином или вскоре после него. - Тот, кто бежит первым, не всегда бежит последним, - вступил в разговор кентавр. - И почему мы должны позволять их армии выбирать позицию вместо того, чтобы выбрать ее самим? Лучше мы сами найдем удобное место. - Это очень мудро, ваше величество, - сказал Боровик. - Ваше величество, - начал доктор Корнелиус, - и все вы, разнообразнейшие создания, я думаю, что нам надо бежать на восток, вниз к реке, в леса. Тельмаринцы ненавидят этот край. Они всегда боялись моря и всего, что может прийти из-за моря. Поэтому они позволили вырасти там огромным лесам. И если предания говорят правду, древний Кэр-Паравел находится в устье реки. Эта земля будет помогать нам, а не нашим врагам. Мы должны пойти к кургану Аслана. - Курган Аслана? - раздалось несколько голосов. - А что это такое? - Он стоит на краю великих лесов, это громадный холм, который нарнийцы насыпали в древние времена на том самом месте, где стоял - а, может быть, еще и стоит - магический Камень. Холм весь прорезан галереями и ходами, и Камень находится в центральной пещере. В кургане поместятся все наши запасы, а те, кто нуждаются в укрытиях или привыкли к подземной жизни, поселятся в пещерах. Остальные будут жить в лесу. В случае нужды все (за исключением почтенного великана) смогут укрыться внутри холма, и там мы будем защищены от всех опасностей, кроме голода. - Хорошо, что среди нас есть ученый человек, - сказал Боровик. Но Трам пробормотал себе под нос: "Суп и сельдерей! Хотел бы я, чтобы наши вожди поменьше думали о старых бабьих сказках и побольше о провианте и вооружении". Но все приняли предложение Корнелиуса и этой же ночью двинулись в поход. К восходу солнца они добрались до кургана Аслана. Место действительно внушало благоговение. Округлый зеленый бугор на вершине холма давно зарос деревьями. Внутрь вела низкая дверь. Легко было запутаться в туннелях, пока вы не запомнили их. Стены были облицованы гладкими камнями, и в сумраке Каспиан с трудом разглядел картины, сложные узоры, рисунки, в которых изображение Льва повторялось снова и снова. Все это принадлежало Нарнии, еще более древней чем та, о которой ему рассказывала няня. После того, как они расквартировались внутри и вокруг кургана, удача отвернулась от них. Разведчики короля Мираза скоро нашли их новое убежище, и король с армией расположился на краю леса. Как это часто случается, враги оказались сильнее, чем они думали. Сердце Каспиана замерло, когда он увидел, как подходят рота за ротой. Люди Мираза боялись лесов, но еще больше они боялись Мираза, и по его приказу оттесняли нарнийцев все глубже в лес, иногда до самого кургана. Каспиан и другие, конечно, делали вылазки. Так они сражались много дней, и даже ночей, но армия Каспиана терпела поражение. Наконец наступила такая отвратительная ночь, хуже которой не бывает: дождь лил весь день и прекратился только к полуночи, уступив место сырости и холоду. В то утро Каспиан понял, что близится большое сражение, и на него все надежды. На рассвете он вместе с гномами напал на правое крыло королевских войск, а в разгар сражения великан Смерчин, кентавры и остальные сильные звери должны были появиться с другой стороны и отрезать правое крыло королевской армии. Но ничего не вышло. Никто не предупредил Каспиана (потому что никто этого не помнил), что великаны не слишком умны. Бедный Смерчин, хоть и был храбр, как лев, умом был настоящий великан. Он выбрал неподходящее время и неподходящее место, и в результате его отряд, и отряд Каспиана сильно пострадали, не нанеся врагу значительного ущерба. Нескольких медведей ранило, кентавра - тоже, а в отряде Каспиана лишь немногие не пролили крови. Теперь печальная компания сбилась в кучу под мокрыми деревьями, чтобы съесть свой ужин. Грустнее всех был великан Смерчин. Он понимал, что это его вина, и молча сидел, проливая огромные слезы. Они собрались в каплю на кончике его носа, и капля с громким всплеском упала на лагерь мышей, только начавших обсыхать и задремывать. Мыши разбежались в разные стороны, отряхиваясь от воды и выжимая свои маленькие одеяла, и спрашивая великана пронзительными резкими голосами, не находит ли он, что они и так достаточно мокрые. Потом проснулись остальные и сказали мышам, что они разведчики, а не концертная группа, и попросили их вести себя потише. Смерчин пошел на цыпочках, чтобы найти такое место, где никто не мешал бы ему грустить, и наступил на чей-то хвост, и кто-то (кажется, это был лис) укусил его. Все были раздражены. А в тайной магической комнате в сердце кургана король Каспиан, Корнелиус, Боровик, Никабрик и Трам держали совет. Толстые колонны древней работы поддерживали свод. В центре был сам Камень - Каменный Стол, расколотый прямо посередине и покрытый какими-то письменами, но столетия дождя, ветра и снега полностью стерли их еще тогда, когда курган над Каменным Столом не был насыпан. Они сидели не за Столом - он был слишком священен, а на бревнах несколько в стороне, за простым деревянным столом, на котором стоял грубый глиняный светильник, освещавший их бледные лица и бросавший на стены огромные тени. - Если ваше величество собирается воспользоваться Рогом, - сказал Боровик, - то время для этого пришло. - Каспиан, конечно, рассказал им о своем сокровище еще несколько дней назад. - Да, мы в большой нужде, - ответил Каспиан, - но, может быть, нас ждет еще худшее, а мы уже используем Рог. - Рассуждая так, - возразил Никабрик. - ваше величество дождется, что будет слишком поздно. - Я согласен с этим, - сказал доктор Корнелиус. - А что ты думаешь, Трам? - спросил Каспиан. - Что до меня, - Рыжий гном слушал весь этот спор с полным безразличием, - ваше величество знает, что я думаю о Роге - и об этом разбитом Камне - и о вашем великом короле Питере - и о вашем льве Аслане - и обо всей этой чепухе. Мне безразлично, когда ваше величество протрубит в Рог. Я требую только, чтобы армии ничего не говорили об этом. Нехорошо внушать надежды на волшебную помощь, в которой (как я думаю) придется разочароваться. - Тогда, во имя Аслана, мы протрубим в Рог королевы Сьюзен, - сказал Каспиан. - Надо учитывать еще одно, ваше величество, - добавил доктор Корнелиус, - Мы не знаем, в какой форме придет помощь. Может быть. Рог вызовет из-за моря самого Аслана. Но я думаю, что скорее всего это будут Верховный Король Питер и его могущественные соправители из великого прошлого. В любом случае мы не можем быть уверенными, что помощь придет немедленно... - Никогда еще вы не говорили столь правдивых слов... - начал Трам. - Я думаю, - продолжал ученый человек, - что они - или он - придут в какое-нибудь из древних мест Нарнии. То место, где мы сейчас, древнейшее магическое место, и вероятней всего, это произойдет здесь. Но есть еще два других. Одно - равнина Фонарного столба, в верховьях реки к востоку от Бобровой запруды, где царственные дети, по преданию, впервые появились в Нарнии. Другое находится в устье реки, где стоял их замок Кэр-Паравел. А если придет сам Аслан, то и его лучше всего встречать в Кэр-Паравеле, ибо во всех преданиях говорится, что он - сын великого Императора Страны-за-морем и приходит оттуда. Я думаю, мы должны отрядить посланцев в оба места - и к равнине Фонарного столба, и к устью реки, чтобы отыскать их - или его. - А я думаю, - пробормотал Трам, - что первым результатом этой глупости будет потеря двух бойцов. - Кого вы думали послать, доктор Корнелиус? - спросил Каспиан. - Лучше всего подходят белки, - сказал Боровик, - они сумеют незаметно пробраться через занятую врагом территорию. - Все наши белки (а их не так уж много), - возразил Никабрик, - слишком легкомысленны. Единственная, кому бы я мог доверить такое дело - Тараторка. - Тогда пошлем Тараторку, - согласился Каспиан. - А кто будет другим посланцем? Я знаю, ты бы пошел. Боровик, но ты ходишь слишком медленно. И вы тоже, доктор. - Я не пойду, - сказал Никабрик. - Среди этих зверей и людей должен быть гном, который может проследить, справедливо ли обращаются с гномами. - Грозы и грейпфруты! - воскликнул Трам в ярости. - Как ты разговариваешь с королем! Посылайте меня, ваше величество, я пойду. - Мне казалось, что ты не веришь в Рог, - удивился Каспиан. - Я и не верю, ваше величество. Но что из этого? Я также легко могу умереть на охоте за диким гусем, как и здесь. Вы мой король. Я знаю разницу между тем, чтобы давать советы, и тем, чтобы выполнять приказы. Вы выслушали мой совет, теперь время для приказов. - Я никогда не забуду этого, Трам, - сказал Каспиан. - И пошлите за Тараторкой. А когда мне трубить в Рог? - Думаю, надо дождаться рассвета, ваше величество, - ответил доктор Корнелиус. - Это иногда имеет значение в действиях Белой Магии. Через несколько минут появилась Тараторка, и ей объяснили задание. Она, как и многие белки, была полна храбрости, решительности, энергии и озорства (чтобы не сказать - самонадеянности), поэтому, еще не дослушав, уже стремилась уйти. Договорились, что она побежит к равнине Фонарного столба в тот же час, когда Трам начнет свое более короткое путешествие к устью реки. Оба поспешно поели и отправились, напутствуемые пылкими словами благодарности и добрыми пожеланиями короля, барсука и Корнелиуса. 8. Как они покинули остров - Итак, - сказал Трам (ибо, как вы поняли, именно он рассказывал эту историю детям, сидевшим на траве в разрушенном зале Кэр-Паравела), - итак, я положил пару корок хлеба в карман, оставил все оружие, кроме кинжала, и на рассвете направился в лес. Я тащился уже много часов, как вдруг услышал звук, который не слышал никогда в жизни. Да, мне не забыть его. Воздух был наполнен им, он был как гром, но более протяжный, прохладный и сладостный, как музыка на воде, и такой сильный, что лес задрожал. И я сказал себе: "Если это не Рог, назовите меня кроликом". И я удивился, почему король не протрубил в него раньше... - В какое время это было? - спросил Эдмунд. - Между девятью и десятью часами, - ответил Трам. - Как раз тогда, когда мы были на станции! - воскликнули дети, обмениваясь понимающими взглядами. - Пожалуйста, продолжайте, - сказала Люси гному. - Ну, как я уже сказал, я удивился, но продолжал идти так быстро, как мог. Я шел всю ночь, а потом, когда уже наполовину рассвело, рискнул (как будто у меня не больше разума, чем у великана) пройти по открытому месту, чтобы срезать излучину реки. Тут меня и поймали. И не армия, а напыщенный старый глупец, охраняющий маленький замок - последний опорный пункт Мираза в этом краю. Стоит ли говорить. что правды обо мне они не узнали, но я гном, и этого было достаточно. Лилии и лилипуты, мне повезло, что начальник оказался таким напыщенным глупцом. Любой другой просто заколол бы меня, он же решил подвергнуть ужасному наказанию - послать "к духам" по полному церемониалу. И затем эта юная леди (он показал на Сьюзен) воспользовалась своим луком - это был, позвольте сказать, отличный выстрел - и вот мы здесь. Но без моего кинжала, который они забрали, - он выколотил трубку и снова ее набил. - Боже мой, - сказал Питер, - так это Рог - твой собственный Рог, Сью, - стащил нас со скамейки на платформе вчера утром! Трудно поверить, хоть и ясно, что это так. - Не знаю, почему ты не веришь в это, - сказала Люси, - если веришь в магию вообще. Разве не говорится во всех историях, как магия переносит людей из одного места - или из одного мира - в другой? Вспомните, когда волшебник в "Тысяче и одной ночи" вызывает Джинна, тот приходит. Так же и мы пришли. - Да, - сказал Питер, - потому я и чувствую себя так странно, что во всех этих историях есть кто-то в нашем мире, кто зовет, и никто не задумывается, откуда приходит Джинн. - Теперь мы можем представить себе, что чувствует Джинн, - захихикал Эдмунд. - Ей-богу, не так уж приятно знать, что ты можешь быть высвистан таким образом. Это еще хуже, чем то, что наш папа говорит о жизни во власти телефона. - Но ведь мы хотим быть здесь, - сказала Люси, - если этого хочет Аслан. - Что же мы будем делать? - спросил гном. - Я думаю, что мне лучше вернуться к королю Каспиану и сказать, что помощь не придет. - Как не придет? - удивилась Сьюзен. - Но ведь все получилось. Мы здесь. - Гм... гм... да... я вижу это, - сказал гном (трубка его потухла, он был сейчас слишком занят, чтобы чистить ее). - Но... ну... я думаю... - Разве ты не видишь, что мы здесь, - воскликнула Люси, - Ты просто глуп. - Я уверен, что вы - те четверо детей из старых преданий, - произнес Трам, - и я, конечно, очень рад встретиться с вами. Без сомнения, это очень интересно. Но... вы не обидитесь?.. - и он снова умолк в раздумьи. - Продолжай и скажи то, что хочешь, - вставил Эдмунд. - Ну... не обижайтесь, - проговорил Трам, - поймите, король и Боровик, и доктор Корнелиус ожидали - ну, как бы вам сказать - помощи. Другими словами, я думаю, что они представляли вас велик