ь-то от него не расстроена, - дайте-ко я вас осмотрю", - что же, вы не поверите, Вера Павловна, ведь мне стыдно стало, а в чем моя жизнь была, {в чем ~ была, вписано.} перед этим как бесстыдничала! И он заметил: "Да нет, говорит, ведь только грудь послушать", - он во втором курсе тогда еще был, а уже много знал по медицине, он вперед заходил в науках, - стал слушать грудь. "Да, - говорит, - вам вовсе не годится пить. У вас грудь плоха". - "А как же нам не пить, - я говорю, - нам без этого нельзя". И точно, нельзя, Вера Павловна. "Так вы бросьте такую жизнь". - "Стану я бросать, ведь она веселая". - "Ну, говорит, мало веселья. Ну, теперь я делом займусь, а вы идите. Вот вам целковый, {полтин<ник>} чтобы вы не жаловались, что у вас вечер пропал". - А я швырнула {обидел<ась>} ему целковый, - ведь из нас тоже обидчивые в этом: "За что {Когда не за что} я возьму, за кого ты меня принимаешь? Чтоб я стала даром деньги брать?" Право, так и сказала: "За кого принимаешь?" - ведь вам это смешно {странно} покажется: "За кого принимаешь!" - и пошла. А он говорит: "Ну, так я вам вот что скажу: ежели когда так захотите посидеть, - только чтобы не ругаться, - так заходите"; - разумеется, ему честно показалось, что я денег не взяла. "А зачем я к вам приду?" - И ушла, рассерженная, что вечер пропал, да и обидно мне было, что он такой бесчувственный. Вот, через месяц этак, случилось мне быть в тех местах; дай, думаю, зайду к этому деревянному, потешусь над ним. А это было перед обедом, я с ночи-то выспалась и не была пьяная. - Он сидел с книгою. "Здравствуй, деревянный", я говорю. "Здравствуйте. Что скажете?" - "Зашла тебя проведать". Опять стала мрачиться. "Я, говорит, вас прогоню, если вы станете эти глупости делать. Ведь я вам говорил, что не люблю. Теперь вы не пьяная, можете понимать. А вы лучше вот что подумайте: у вас лицо-то больнее прежнего, вам надо бросить вино. Поправьте одежу-то, да поговорим хорошенько". - А у меня, точно, грудь-то уж начинала болеть. - "Да как же с тобой {с вами} говорить, когда ты такой бесчувственный, {Далее было: Вот я опять, пожалуй} ты обижаешь". - "Нет, говорит, я не бесчувственный, да лучше об вас поговорим, обо мне нечего говорить". - Стал расспрашивать про грудь, опять слушал, сказал, что расстроена больше прежнего, что мне нельзя так жить; - ну, знаете, много говорил об этом, да и грудь-то у меня болела - я и расчувствовалась, заплакала, ведь умирать-то не хотелось, а он все чахоткою пугал; я расплакалась и говорю: "Да как же я такую жизнь брошу? Ведь меня хозяйка не выпустит, - я ей 17 целковых должна, - ведь нас всегда в долгу держат, чтобы мы безответны были". {Текст; ведь нас ~ были", вписан.} "Ну, говорит, у меня 17 целковых не наберется, а послезавтра приходите"; - так это мне странно показалось - ведь я вовсе не к тому сказала, да и как же этого ждать было? - да я и ушам своим не поверила, расплакалась еще больше, думала, что это он надо мной насмехается, - "грешно, - я говорю, - вам, - уж наглость {наглость-то} бросила и стала его называть "вы", - грешно вам обижать бедную девушку, когда видите, что я плачу". {Далее начато: Ну, разумеется, он} И что вы думаете, ведь долго ему не верила, когда он стал уверять, что говорит не в шутку. И что вы думаете, ведь набрал денег и отдал мне, когда я через два дня пришла. Мне и тут все еще как будто не верилось. {Далее начато: а. Выкупилась б. Только от хозяйки} "Да как же, говорю, да за что же, когда вы не хотите иметь со мною дела?" {Далее было: Да я, говорит, ведь и не дарю вам эти} Выкупилась от хозяйки. Наняла особую комнату, - но делать я ничего не умела, а наняться мне было нельзя никуда, потому что ведь у нас особые билеты, - куда с таким билетом покажешься? {Далее было: и жила} А денег нет, и жила по-прежнему, - то есть не по-прежнему, какое сравнение, Вера Павловна, {Далее было: такая жизнь еще} ведь я к себе уж принимала только своих знакомых, хороших, таких, которые не обижали, и вина у меня не было, потому какое же сравнение, и знаете? мне это уж легко было перед прежним, - только нет, все-таки тяжело, - и что я вам скажу? - вы подумаете, потому тяжело, что у меня много приятелей было, - человек пять? Нет, ведь я ко всем к ним имела расположение, так это мне было ничего, - вы меня простите, Вера Павловна, что я так говорю, только я с вами откровенна: я и теперь так думаю. Вы меня знаете, Вера Павловна, развратная ли я теперь какая-нибудь или нескромная ли? Кто, Вера Павловна, слышал теперь что-нибудь, кроме самого хорошего, - ну скажите, Вера Павловна, если бы у вас дочь была, а я была бы здоровая, - не побоялись бы взять меня в няньки, что я буду ее дурному учить? - Нет, Настасья Борисовна, не побоялась бы. - Я знаю, что не побоялись бы. Ведь я в мастерской сколько вожусь с детьми, и все меня любят, и старухи не скажут, чтобы я {Далее было: а. детям что б. не была хор<ошей?>} не учила их самому хорошему, - это верно, и никто от меня нескромного слова не услышит, - только я и теперь так думаю: если расположение имеешь, это все равно, Вера Павловна, потому что тут обману нет, - другое дело, если бы обман был, - так я не этим стыдилась, Вера Павловна, а тем, что все-таки деньги брала, - это мне очень стыдно было. А только, Вера Павловна, вы простите меня, что я вам скажу: ведь почти что всем женщинам, по-моему, также должно быть стыдно, которые и благородные женщины, замужние, и мужа не обманывают, не заводят любовников себе, - ведь они тоже за деньги живут с мужьями, - да еще я скажу вам больше: я - про себя скажу - ведь я, когда так стала жить, вперед денег не брала, должна никому не была, когда у меня расположения не было, я и говорила: "Ты ступай, я не хочу, чтобы ты нынче тут был", - а если не то что по времени у меня не было расположения, а к человеку не было расположения, ведь я его вовсе отсылала, что "я не буду с тобою знакома", - значит, Вера Павловна, я еще меньше была им обязана перед ними за себя иметь стыд, - а как {а как дамы} у нас замужние женщины живут, Вера Павловна? Я не про наших простых женщин говорю, из простого звания, - те незадаром мужниными деньгами кормятся: ведь она работница в доме, и обшивает, и обмывает мужа, и есть ему готовит, {Далее было: да и ежели время} и за детьми смотрит, все она: и швея, и прачка, и судомойка, и кухарка, и нянька, и все, - этой нет стыда с мужем жить, - я говорю про ваше звание, Вера Павловна, {Далее было: в котором она} да не про бедных, - что бедные, они все так живут, как и простые, хоть и благородные. Бедная жена тоже и из благородных людей тоже полезный человек в доме: за свою заботу, за свои труды имеет содержание от мужа, - ей не стыдно, Вера Павловна, - она, {с ним} вы меня извините, что я так скажу, - она с ним как с мужем живет не за плату, она свою плату не за это берет, - я говорю, мужнин хлеб ест, мужнино платье носит, от мужа комнату получает не за это, Вера Павловна, что с ним как жена живет, а за то, что она ему полезная помощница; - ей не стыдно, - а я говорю про достаточных людей, про тех жен, которые так живут, ни на что в доме не нужны, кроме как для прихоти да для похвальбы мужу, - {Далее было: это, Вера Павловна, тоже} эти, Вера Павловна, за что свое содержание имеют? Им, по-моему, так же должно быть стыдно, как мне тогда было, - вы меня простите, что я так говорю, - может быть, это потому так мне кажется, что я прежде {Далее начато: дурну<ю>} вела дурную жизнь, так, может быть, {Далее было: я не могу от нее} это от нее {во мне} дурные мысли остались. - Да нет, Вера Павловна, - опять как же это сказать? - Что дурно, {Что было дурно, то я знаю, что} так ведь то я осуждаю, самыми строгими словами, вино, или бесстыдство какое, или если кто-нибудь обижает, или учит вредному, - это я очень осуждаю, Вера Павловна, - отчего же у меня такие мысли? Верно, это не от дурной моей жизни развратные мысли остались, а должно быть, что это верные мысли и что если другим они не представляются, так разве потому, что они меньше горечи испытали, не могут так правильно судить о жизни. Видите, какая я гордая в своих мыслях, Вера Павловна, - ну да недолго мне погордиться. - Так вот как я и жила, Вера Павловна, - это мне не стыдно было, Вера Павловна, что у меня не один человек бывает, - простите меня, что я так сказала, что я этого и теперь не осуждаю, потому что я без расположения никого не принимала, - дружна была с ними, потому что были хорошие люди, не обижали, - только тем я очень стыдилась, {огорчалась} что плату от них брала, {Далее было: что если я просто} что я по расположению к себе их принимала, а по виду как будто за деньги им себя продавала. Вот так и прошло, Вера Павловна, месяца три, и много уж я отдохнула в это время, потому что моя жизнь в это время была уже спокойная, и - извините, {Начато: про<стите>} Вера Павловна, что я так скажу, {Далее было начато: а. это я расск<азываю?> б. разврат<ная?> в. моя г. я не счит<аю>} - совестилась я по причине денег, а дурной девушкой себя не считала. {Вместо: дурной ~ не считала - было: на своей совести греха не видела и не вижу, а не} Но совестно было из-за денег. <л, 33 об.> - Только, Вера Павловна, и он, Сашенька, бывал у меня в это время, и я его навещала, - вот {вот значит} я опять к тому подошла, об чем одном надобно было говорить, - а что рассказывала я об себе, ведь без этого можно было обойтись, - только, Вера Павловна, кому же про свою жизнь не хочется рассказать так, чтобы после, когда, знаете, в живых не будешь, чтобы те, {чтобы хоть один,} кого уважал, помнили тебя в настоящем твоем виде, как ты была и как чувствовала, - что же, Вера Павловна, вам нечего говорить, какие мои чувства к вам, - конечно, Вера Павловна, не то, что к Сашеньке, - как можно сравнить, и тени той нет, потому что этого, Вера Павловна, никак нельзя, - ну, а все-таки {Далее было: после} вас больше всех люблю после него. - Вот я стала говорить, Вера Павловна, что Сашенька меня навещал, - только не за тем, как другие, а так, будто имел за мною наблюдение, чтобы я {Было: а. точно чтобы я б. чтобы я точно} к своей прежней слабости {Далее было: то есть к вину} не возвратилась, {Далее было: не стала бы} вина бы не пила. И точно: в первые дни он меня поддержал, потому что я совестилась; ну, как он зайдет да увидит, - а в первое время тянуло, потому что у меня уж была привычка, {Далее было: и без него может} и должно быть, что без него я не устояла бы, потому что мои приятели, {Было: а. прияте<ли> б. знак<омые>} хоть и были добрые, хорошие люди, но {Далее было начато: а. этой не б. имели} тоже говорили: "Я, говорит, пошлю за вином". - А как я его совестилась, я и говорила: "Нет, никак нельзя". - А то, знаете, соблазнилась бы, - одной той мысли было бы не довольно, что это для моей болезни вредно. А потом, Вера Павловна, - этак недели через две, - я уж сама укрепилась, прошел позыв к вину, и уж отвыкла я от пьяного обращения. Только, Вера Павловна, {Далее начато: месяца} я все собирала деньги, чтоб ему отдать, и месяца через два отдала все. И он был так рад, что я ему их отдала, - и только я тогда же это поняла, что ему не деньги понравились, а что {Далее было: я не хотела} у меня эти деньги лежали на душе; и на другой день он мне принес кисеи на платье, две пары ботинок, цветов купил; {Вместо: кисеи ~ купил - было: платья, башмаков, дешевень<ких?>} "я, говорит, вас не хотел обидеть, чтобы от ваших денег отказаться". {Вместо: и на другой день ~ отказаться". - было: а. Начато: а я, собс<твенно?> б. потом он сказал в. и сказал: [вам] [вы ку<пите>] давайте, я на эти деньги г. только Вера Павловна, он} - Вот он опять бывал и после этого с месяц, {Вместо: бывал ее с месяц, - было: зашел недели через полторы,} все так же, будто лекарь за больным смотрит. {Далее было: или как я} А потом, - это уж через месяц было после того, как я с ним расплатилась, - он тоже сидел у меня, и сказал: "вот теперь, Настенька, вы мне стали нравиться", - а точно, {Далее начато: а. я когда б. ведь это я} от вина лицо портится, {Далее было: потому что здоровье} и вдруг это {этого} не могло пройти, а тогда уж прошло, и цвет лица у меня стал нежный, и глаза стали ясные, - и опять то, что от прежнего обращения отвыкла, и стала говорить скромно, - знаете, мысли-то у меня скоро стали скромные, когда я перестала пить, а в словах-то я еще путалась, - ну, этак бывало, или сяду да забуду платье оправить хорошенько, по прежнему, знаете, неряшеству, а к этому времени я уж попривыкла и держать и говорить гораздо скромнее, {Вместо: ну, этак бывало ~ скромнее, - было: ну, и без намерения, и тогда что-нибудь нескромно сделаю, бывало, по забывчивости, [раз] [то] [придет] - а тут уж я отвыкла, стала и говорить приличнее [и от прежней-то привычки], этак бывало [руками] [и сяду, а заб<уду>] или сяду, да забуду платье оправить хорошенько - по прежнему, знаете, неряшеству, или говорю, да рукою махну, [как по] - а к этому времени я уж стала и держать} - вот, как он это сказал, что я ему стала нравиться, я так обрадовалась, что хотела ему на шею броситься да поцаловать, да не посмела, остановилась, - а он говорит: "Вот видите, Настенька, я не бесчувственный". - И долго сидел и говорил, что я стала хорошенькая и скромная, - только, {Далее было: уж поздно стало} потом он и стал {и говор<ит>} ласкаться ко мне, - и так это мне странно показалось от него, когда он начал ласкаться, {Далее начато: а. я даже при всей моей совест<ливости> б. взял} и как же ласкаться? Взял руку и положил на свою, и стал так нежно гладить другою рукою, и смотрит на эту руду, - а точно, руки у меня тогда были {Вместо: а точно ~ были - начато: а она, точно, была у} уж беленькие, нежные, - все смотрит на руку, и иногда в глаза посмотрит, - так вот, как он взял мою руку, вы {так вы} не поверите, Вера Павловна, - я так и покраснела, - после моей-то жизни, Вера Павловна, будто какаянибудь самая невинная барышня, ведь это странно, Вера Павловна, а так было, - но при всем моем стыде, - смешно сказать, Вера Павловна: при стыде моем, а ведь правда, все-таки сказала: "Как это вы захотели приласкать меня, Александр Матвеевич?" - А он сказал: "Потому, Настенька, что вы теперь честная девушка", - эти слова так меня обрадовали, что он назвал меня честною девушкою, что я так и залилась слезами, - а он стал говорить: "Что это с вами, Настенька?" - и поцаловал меня, - что же вы думаете, Вера Павловна, от этого поцалуя у меня голова закружилась, я себя не помнила, {Вместо: я себя не помнила - было: а я себя забыла} можно ли этому поверить, Вера Павловна, чтобы это могло быть после такой моей жизни? - Вот, Вера Павловна, на {так на} другое утро сижу {когда сижу} я, да и плачу: что мне теперь делать, бедной, как я жить стану? Только мне и остается, что в Неву {реку} броситься, потому что чувствую я: не могу {что не могу} я того, что я делала, зарежьте меня, с голоду буду умирать, не стану делать. - Видите, Вера Павловна, значит у меня давно была к нему любовь, но как он не показывал ко мне никакого чувства и у меня надежды никакой не было, чтобы я могла ему понравиться, {показаться} то эта любовь и замирала во мне, и я сама не понимала, что она во мне есть. А теперь все и обнаружилось. А это, разумеется, когда такую любовь чувствуешь, то как же можно на кого-нибудь и смотреть, кроме того, кого любишь? {Далее было: В этом, Вера Павловна, и досто<инство?>} Это и вы по себе чувствуете, что нельзя. Тут уж все пропадает, кроме одного человека. В этом и похвалы никакой нет, потому что иначе и <не> можешь чувствовать. {Вместо: и ~ чувствовать. - начато: и быть} Вот сижу я и плачу: "что я теперь буду делать? Нечем мне теперь жить". Я уж в самом деле думала: "пойду к нему, увижусь еще с ним, да пойду после того и утоплюсь". Так все утро и проплакала. Только {Только смотрю} вдруг вижу, он вошел и бросился меня цаловать, и говорит: "Настенька, об чем я тебя хотел спросить? Хочешь ты со мной жить?" {Далее начато: У меня} - Я ему и сказала, что я думала. И стали мы с ним жить. - Вот было счастливое время, Вера Павловна, - я думаю, мало кто таким счастьем пользовался. И все-то он на меня любовался, Вера Павловна, - сколько раз случалось: проснусь, а он сидит, да и смотрит, - знаете, он изнежил меня, я иной раз лягу рано, {Далее было: проснусь поздно} а он привык заниматься, сидит за книгой, - да и не усидит, - подойдет <взглянуть> на меня, да так и забудется, - все сидит да смотрит. Но только, какой же он скромный был, Вера Павловна, - ведь я после уже умела понимать, не то что по сравнению, как другие со мною были, это, разумеется, какое сравнение, - а ведь я стала читать, узнала, как в романах любовь описывают, по этому могла судить, - но только, Вера Павловна, уж как он любовался на меня, - и какое в это время чувство, Вера Павловна, когда любимый человек на тебя {Вместо: на тебя - было: так на твою} любуется, это такая нега, Вера Павловна, о какой я и понятия никакого не имела, - уж на что, когда он меня в первый раз поцаловал, - у меня даже голова закружилась, я так и опустилась к нему на руки, - кажется, сладкое должно быть чувство - но все не то, Вера Павловна, - то, знаете, кровь кипит, {Далее было: какое-то раздр<ажение>} тревожное что-то, и в сладком чувстве есть как будто какое-то мученье, - так что тяжело {так что и рада и тяжело} это даже, хотя нечего и говорить, какое блаженство, что за {за него} такую минуту можно, кажется, жизнью пожертвовать, - да и жертвуют, Вера Павловна, значит, большое блаженство, - а все не то, совсем не то, {Текст: тревожное ее совсем не то, вписан.} не то, - это все равно, как если когда замечтаешься, сидя одна, просто думаешь: "ах, как я его люблю"; - так ведь когда так задумаешься, {мечтаешь} тут уж ни тревоги, ни боли никакой нет в этой приятности, а так ровно, тихо чувствуешь, - так вот то же самое, только в тысячу раз сильнее, когда этот любимый человек на тебя любуется, {Далее было: а. это можно и б. это, ведь, знаете, не одна минута} - и как это спокойно чувствуешь, - и не то что сердце сильнее бьется, нет, - то уж тревога была бы, этого не чувствуешь, а только грудь шире становится, дышится легче, - вот это так, это самое верное: дышать очень легко! Ах, как легко, - так что и час, и два пролетят, будто одна минута, - как одна минута, - нет, ни минуты, ни секунды нет, вовсе времени нет, все равно как уснешь и проснешься, - проснешься, чувствуешь, что много времени прошло с той поры, как уснул, - а как это время прошло, - это и ни одного мига не составило, Вера Павловна; и тоже опять все равно как после сна: не то что утомление, а напротив, свежесть, бодрость, будто отдохнул, - да так и есть, что отдохнул; я сказала: "очень легко дышится" - это и есть самое настоящее. Какая сила во взгляде, Вера Павловна, - никакие другие ласки так не {не так} ласкают, не дают такой неги, как взгляд. Все остальное, что есть в любви, все не так нежно, как эта нега. - И все, бывало, любуется; все, бывало, любуется, - ах, что это за наслажденье такое, - это никто не может представить, кто не испытывал, {Далее было: да впрочем, что ж я ва<м>} - да вы это знаете. Вам не нужно этого рассказывать, - а как подумаешь об этом, то не можешь оторваться от этой мысли. Нет, я уж уйду, Вера Павловна, больше и говорить ни об чем нельзя. Я только хотела сказать, какой Сашенька добрый. Крюкова досказала свою историю Вере Павловне уже в другие дни. Они с Кирсановым прожили около двух лет; признаки {следы} начинавшейся болезни как будто исчезли; но {но когда} на третью весну чахотка вдруг обнаружилась уже в сильном развитии. Жить с Кирсановым было бы {значило бы} для Крюковой обрекать себя на скорую смерть, - но отказавшись от этой связи, она могла еще рассчитывать, что болезнь опять заглохнет надолго. {Далее было: если она будет} Они решились расстаться. Заниматься какою-нибудь усидчивою работою также значило бы губить себя. Надобно было искать должности горничной, экономки, няньки, что-нибудь в этом роде, и должности, и такой госпожи, при которой не было бы ни утомительных обязанностей, ни, в особенности, неприятностей. Условия довольно трудные. Но нашлось такое место. {Текст: Надобно было ~ место, вписан.} У Кирсанова были знакомства между начинающими артистами, - через них Крюкова определилась в горничные к одной из актрис русского театра, отличной женщине. Долго расставались и не могли они расстаться с Кирсановым. "Завтра отправлюсь на свою должность" - и одно завтра проходило за другим. Плакали, плакали, и все сидели, обнявшись, пока уже сама актриса, знавшая, {слышавшая,} по какому случаю поступает к ней горничная, приехала за нею сама, догадавшись, почему она <л. 34> долго не является, и зная, что это продление разлуки очень вредно для бедной больной девушки. Пока актриса оставалась на сцене, Крюковой было очень хорошо жить у ней: актриса была женщина деликатная, Крюкова была привязана к своему месту - другое такое трудно было бы найти, - актриса была довольна горничною; горничная за то, что не имеет от нее неприятностей, привязалась и к ней самой, - актриса, увидев это, стала еще добрее; Крюковой было очень спокойно, {Вместо: Крюковой ~ спокойно, - было: жить Крюковой было отлично} и болезнь ее действительно не развивалась или почти не развивалась. Но актриса вышла замуж, покинула сцену и поселилась в семействе мужа, - тут, как и {уже и} прежде слышала Вера Павловна, привязался к горничной отец мужа актрисы, {Вместо: отец мужа актрисы - было: пожилой любитель} - добродетель Крюковой, положим, и не подвергалась никакому искушению, но начались домашние сцены: {Далее было: между бывшею актрисою и отцом ее мужа, Крюкова} бывшая актриса стала стыдить старика, старик стал сердиться, - Крюкова не хотела быть причиною семейного раздора, да если бы и хотела, то уже не имела бы прежней спокойной жизни на прежней должности, и бросила ее. Это было года через полтора после разлуки с Кирсановым. Она уже не виделась с ним в это время. Сначала он навещал ее, но радость свиданья так вредно действовала на нее, что он вытребовал у нее позволения не бывать у ней для ее же пользы. Крюкова пробовала жить горничиою еще в двух-трех семействах, но везде было столько тревог и неприятностей, что уж лучше было поступить в швеи, хоть это и было прямым обречением себя на быстрое развитие болезни, - ведь болезнь все равно развивалась бы и от неприятностей; пусть же [будет она] подвергаться той же судьбе без огорчений, только от одной работы. Год швейной работы окончательно подрезал Крюкову. Когда она поступила в мастерскую Веры Павловны, Лопухов, бывший там домашним доктором, делал все возможное, чтобы задержать ход чахотки, сделал много, то есть по трудности того небольшого успеха, который получал, но успех сам по себе был невелик. Крюкова до последнего времени находилась в обыкновенном заблуждении чахоточных, воображая, что ее болезнь еще не бог знает <как> развилась. Поэтому она сама не хотела отыскивать Кирсанова, зная, что свидания с ним были для нее ядом. Но уже месяца два-три она очень настойчиво спрашивала Лопухова, долго ли остается ей жить. Зачем это нужно знать ей, она не говорила, и Лопухов, конечно, не почел себя вправе прямо сказывать {Было: говор<ить>} ей о близости развязки, не видя в ее вопросах ничего, кроме обыкновенной привязанности к жизни. Он считал своим долгом успокоивать ее. Но как чаще всего случается, она не успокоивалась, а только удерживалась от исполнения мысли, которая могла доставить отраду ее концу: сама она видела, {она сама понимала} что ей недолго жить, и чувства ее определялись этою мыслью, но медик уверял ее, что она еще должна дорожить своим здоровьем, и {Далее было: в поступках} она знала, что должна верить ему больше, чем себе, потому и слушалась его в своих поступках и не отыскивала Кирсанова. Разумеется, это недоразумение не могло быть продолжительно: {Далее было: а. Крюкова так или иначе б. Лопухов или Вера Павловна скоро заметили} с приближением кризиса расспросы Крюковой о состоянии ее болезни сделались бы настойчивее, определеннее; если бы она и не высказала, что имеет еще {другую} особенную причину узнавать {знать} истину, кроме {кроме любви к жизни} обыкновенного интереса всех больных, то Лопухов или Вера Павловна заметили бы это, дело разъяснилось бы, и двумя-тремя неделями, {Далее было: позже} быть может несколькими днями позже все-таки дело пришло бы к тому же самому, к чему пришло несколько раньше благодаря неожиданному для Крюковой появлению Кирсанова в мастерской. Но {Но это появление} теперь недоразумение было прекращено не дальнейшим ходом расспросов, а этим случайным обстоятельством. - Как я рада, как я рада, {Как ~ рада вписано.} ведь я все собиралась к тебе, Сашенька, - с восторгом сказала Крюкова, когда ввела его в свою комнату. - Да, Настенька, я не меньше тебя рад, {Далее было: что встретил тебя} - теперь не расстанемся, переезжай жить ко мне, - сказал Кирсанов, увлеченный чувством сострадательной любви, {увлеченный ~ любви вписано.} - и, сказавши, тотчас же вспомнил: "как же я сказал ей это, - ведь она, вероятно, еще не догадывается о безнадежности и близости развязки". Но она или не поняла в первую минуту смысла, который выходил из его слов, или если поняла, так не до того ей было, чтобы обращать внимание на этот смысл, и радость возобновления любви заглушала в ней скорбь мысли о близком конце, {Далее было: да впрочем} - она только радовалась и говорила: "Какой ты добрый, ты все по-прежнему любишь меня". Но, когда он ушел, она поплакала: только теперь она или поняла или {или обратила} могла заметить, что поняла смысл возобновления любви, - тот смысл, что "теперь мне уж нечего беречь тебя, не сбережешь, по крайней мере пусть ты порадуешься"... И действительно, она порадовалась: он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые брали у него гошпиталь и должность, - так прошло около месяца, и болезнь быстро развивалась, был уже очень недалек конец, - и они все время были вместе, - и сколько было рассказов обо всем, что было с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прошлой жизни вместе, - и сколько было удовольствий: {Текст: и все время ~ удовольствий: вписан.} они гуляли вместе, - он нанял коляску, и они по целым вечерам каждый день ездили по окрестностям Петербурга, - она многих из этих окрестностей еще вовсе не видала и так восхищалась ими, {и так восхищалась ими, вписано.} - ей не часто приходилось бывать за городом, а теперь половину времени проводила среди зелени, - а {За каждый} человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, {Вместо: миллионы ~ миллионов - было: очень дорого.} природою окрестностей радуются люди, {Далее было начато: а. которые б. в душе которых нет в. душа которых не [слилась] имеет воспоминаний о другой природе, хоть несколько} которым не была природа, {Так в рукописи.} более живая {нежная} и радостная, - они читали, они играли в дурачки, - они играли в свои козыри, играли в лото, - она даже стала учиться играть в шахматы, {Далее начато: чтобы} "потому что Сашенька любит шахматы", как будто имела время выучиться; но больше всего он просто любовался на нее, и ей, как она говорила, "было очень легко дышать". Вера Павловна несколько раз просиживала у них вечера, еще чаще заходила к Крюковой по утрам, чтобы развлечь ее, когда она оставалась одна, {Далее было: и все слушала, когда она была с нею одна} - и когда они были одни вдвоем, у Крюковой только и было все одно и то же содержание бесконечных рассказов - то, "какой Сашенька добрый", и как он любуется на нее, и как легко дышится от этого, и как жарко он цалует ее, и тут она смеялась: "Как это он не устанет цаловать, - начнет, {Было: руки начнет} Вера Павловна, цаловать глаза, потом руки, потом станет цаловать грудь, потом ноги, - и ведь мне не стыдно, право не стыдно, а ведь я уж совсем отвыкла от мужских взглядов, - ведь я, Вера Павловна, женского взгляда стыжусь, - право стыжусь, - вы спросите наших девушек, какая я застенчивая, ведь я ни при одной из них не одевалась, - ведь я поэтому и жила в особой комнатке, Вера Павловна, потому что я очень застенчива, Вера Павловна, я очень стыдливая, Вера Павловна, - а как это так странно, Вера Павловна, вы не поверите, что когда он на меня любуется и цалует, мне не стыдно, а только так приятно и легко дышится; отчего это, Вера Павловна, - ведь вот, я даже вас стыжусь, отчего же его взгляда не стыжусь? - это, я думаю, Вера Павловна, не оттого ли, что уж он мне {что уж я и не считаю его} и не кажется другим человеком, а кажется, как будто мы оба один человек; как будто это не он на меня смотрит, а я сама на себя смотрю; и будто это не он меня цалует, а сама цалую, - право, так мне представляется, - это оттого и не стыдно". <л. 34 об.> {В конце этой страницы рукописи, в обратном направлении, был начат текст, представляющий собою вариант начала VIII главы первой романа (см. ниже, стр. 715).} Прошло месяца четыре. {Было начато: а. Болезнь Крюковой б. Посещение Крюковой в. Меся<ц> Против фразы: Прошло месяца четыре - дата: 17 январ<я>} Заботы о Крюковой, потом воспоминания о ней обманули Кирсанова, - ему казалось, что теперь он безопасен от мыслей о Вере Павловне, и он не избегал ее, когда она, навещая {посещ<ая>} Крюкову, встречалась и говорила с ним; потом не избегал, когда она старалась развлечь его, - он очень грустил {Далее было: и ему не до того было, что} по бедной своей приятельнице. {Вместо: своей приятельнице. - было начато: Кр<юковой>} Пока он грустил, {Далее начато: дело шло хор<ошо>} оно, точно, {Далее начато: а. сближение с Верою Павловною [не показалось бы] не имело ничего} в его сознательных чувствах к Вере Павловне не было ничего, кроме дружеской признательности за ее участие. Но {Но сам} - читатель уже знает вперед смысл этого "но", {Вместо: смысл этого "но", - было: к чему относится это "но"} как всегда будет вперед знать, о чем {что} будет говориться после страниц, им прочтенных, {Вместо: будет ~ прочтенных - било начато: прочтет на следу<ющей>} - но, разумеется, чувство Кирсанова к Крюковой было при их второй встрече вовсе не то, как у Крюковой к нему, - любовь к ней давным-давно прошла {была} в Кирсанове, - он только остался расположен {Вместо: остался расположен - Было: дорожил} как <к> женщине, которую когда-то любил. {Далее было: а, В то время он был юношею, готовым броситься, б. А с той поры ведь он не остался в эти четыре года только с тем} То была жажда {неразборчивая жажда} юноши полюбить кого-нибудь, - когда Кирсанов перестал быть юношею, он {он перестал} мог только жалеть Крюкову, {Далее было: как не} не больше, - он был дружен с нею по воспоминанию, не больше. {и только} Грусть по ней скоро сгладилась, но когда она рассеялась {но очнувшись} на самом деле, ему все еще помнилось, что он занят этою грустью, {Далее было: хотя в} а когда он заметил, <что> уже не имеет грусти, а только вспоминает {помнит} о прошлой грусти, он увидел себя в таких отношениях к Вере Павловне, что увидел, {Вместо: что увидел - было: что почувствовал [надоб<ность>] себ<я>} что попался в большую беду. Вера Павловна старалась его развлекать, и что же было теперь, через два-три месяца после того, как начала она развлекать его от грусти о Крюковой? - Да ничего больше, как только то, что он почти каждый вечер или проводил у Лопуховых, или провожал куда-нибудь Веру Павловну - провожал часто вместе с мужем, чаще один. И какой был теперь характер дня Веры Павловны? - до вечера {до обеда} тот же самый, как и прежде, - но {но вечер} вот 6 {7} часов, - бывало она в это время идет одна в свою мастерскую или сидит в своей комнате и работает одна. А теперь, если ей ныне нужно быть в мастерской и вечером, Кирсанову сказано об этом накануне, и он является провожать ее, {Далее было: она занята} - по дороге туда и оттуда - впрочем, очень недальней - они толкуют о чем-нибудь, обыкновенно о мастерской; там она занята распоряжениями, и у него много дела, - он сидит, болтает с детьми, - тут же подсело несколько девушек и участвуют в болтовне обо всем на свете - и о белых слонах, которых так уважают в Индии, и о белых кошках, которых многие так любят у нас, - Кирсанов и половина компании находит, что это безвкусие, белые слоны, кошки, лошади, коровы - все это альбиносы, это болезненная порода, - в самом деле, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные, - другая половина компании отстаивает белых кошек и коров, потому что они в самом деле очень милы, - и они вовсе не так болезненны - это предубежденье, - главная защитница их, {один главный оратор - защитник} девочка лет 14, пришла к такому заключению; {Вместо: пришла ~ заключению; - было: доказывает} она так и говорит, что "она пришла к этому заключению": дикие животные имеют определенный цвет шерсти, - дикий белый гусь непременно серый, и если бы встретился дикий гусь с белыми перьями, он, точно, был бы альбинос и больной, - а ручные, домашние животные становятся разноцветными, и белый домашний гусь - такой же здоровый, как и темный, {черный} - ведь {ведь он тоже} темный тоже не серый {Далее было: неужели и он} - однообразие цвета исчезло, {распалось на} - или: {Далее было: они толкуют} не знает ли Кирсанов чего-нибудь поподробнее о жизни {Далее начато: Марии} самой Бичер-Стоу, роман которой мы все знаем? - Нет, теперь Кирсанов не знает этого, - а в следующий раз он будет знать, ему самому это интересно, {Далее было: он прочтет это} а теперь пока он может рассказать кое-что о Вильберфорсе, {Далее было начато: а. который дей<ствует?> б. и об англий<ских?>} - и в этом роде идут то рассказы Кирсанова, то споры Кирсанова с компаниею, детская половина которой каждый раз одна и та же, потому что всегда в полном комплекте, а взрослая половина каждый раз новая. {Далее было: Но Вера Павловна и теперь далек<о>} Они возвратились домой к чаю и сидят втроем после чаю очень долго, {Далее начато: Лопухов при Кирсанове} - теперь Вера Павловна и Дмитрий Сергеевич проводят гораздо больше времени вместе, чем когда не было тут же Кирсанова, - на половину вечеров, которые они проводят втроем, устроивается музыка, - даже больше, чем наполовину: Дмитрий Сергеевич играет, Вера Павловна поет, Кирсанов сидит и слушает, - иногда тоже играет, {поет. Далее было: а больше, сидит и слушает.} - тогда Дмитрий Сергеевич поет вместе с женою, а иногда Кирсанов поет вместе с нею, - но теперь они очень часто бывают в опере, - наполовину втроем, наполовину один Кирсанов с Верою Павловною. У Лопуховых {У них} чаще прежнего стали бывать гости, - прежде бывали почти только Мерцаловы, - теперь Лопуховы сблизились с двумя-тремя такими же милыми семействами, {Далее было: завели} - Лопуховы, Мерцаловы и два другие семейства положили каждую неделю поочередно устроивать маленький вечер с танцами в своем кругу, - бывает по 6, {по 5} иногда даже по 8 пар танцующих. Лопухов без Кирсанова не бывает {никуда не является} почти никогда ни в оперу, ни {ни на этих} в знакомых семействах, - но Кирсанов часто провожает один Веру Павловну в этих выездах; Лопухов часто говорит, что хочет оставаться в своем пальто на своем диване, - иногда этот диван оттягивает его из залы, где фортепьяно, когда у Лопуховых нет никого, кроме Кирсанова, {Далее было: он, замечая в нем эту наклонность} но это мало спасает его: через полчаса, много через час Вера Павловна и Кирсанов уж тоже бросили фортепьяно и сидят подле его дивана, - впрочем, Вера Павловна недолго сидит подле дивана, - она скоро устроивается полуприлечь на диване так, что мужу {Лопухову} все-таки просторно сидеть, - ведь диван широкий, - то есть не совсем уже просторно, но она обняла мужа одною рукою, и поэтому сидеть ему все-таки ловко. Вот таким-то образом прошли месяца три {уже два месяца} из тех четырех, которые прошли со времени рассказа {разговора В<еры Павловны>} Крюковой. Идиллии нынче не в моде, и я сам вовсе не люблю их, то есть лично я не люблю, как не люблю шампанского, не люблю гуляний, {печальных гуляний} не люблю лилового цвета, не люблю спаржи, - мало ли чего я не люблю, ведь нельзя же одному человеку любить все цвета, {Далее было: мне нравится яркий желтый с густым, несколько оранжевым отливом Далее дата: 18 янв<аря>} все блюда, все способы развлечения, все сорты вин, - но я знаю, что эти вещи, которые {Далее было: лично} не по моему личному вкусу, очень хорошие вещи, что они нравятся большему числу людей, чем то, которое, как я, предпочитает гулянью {Вместо: как я ~ гулянью - было: а. не находит в них [удов<ольствия>] личной приятности б. предпочитает [им более] шампанскому мадеру} - шахматную игру, спарже - кислую капусту с конопляным маслом; {Далее было: и что у большинства} знаю даже, что у большинства, вкусов которого я не разделяю, вкусы не хуже моих. {Вместо: вкусы ~ моих - было: вкусы [более сообразны][лучше] вернее, чем} Так, я знаю, что <у> огромного большинства людей, - которые ничуть не хуже меня, - счастье {даже счастье} должно иметь идиллический характер. А что идиллия не в моде и потому они чуждаются ее, так это не возражение: чуждаются ее, как лисица в басне чуждалась винограда, - кажется им, что недоступна идиллия, потому они и придумали: "пусть она будет не в моде". А хорошая вещь почти для всех людей идиллия, - и возможная, очень возможная, - только не для одного или десяти человек, а для всех, - ведь и итальянская опера, {Далее было: и Невский проспект} и "Полное собрание сочинений П. В. Гоголя, Москва, {СПБ} 1361 г." - все это вещи, невозможные для одного, для десяти человек, - а для всех, как видите, очень возможны. Но пока итальянской оперы для всего города нет, {Вместо: для всего города нет, - было: нет} можно лишь некоторым особенно усердным меломанам пробавляться домашними концертами; и пока вторая часть "Мертвых душ" не была напечатана для всей публики, только немногие, особенные поклонники Гоголя приготовляли каждый для себя, {Вместо: приготовляли ~ для себя - было: запаслись} не жалея труда, рукописные экземпляры; {списки} - рукопись хуже печатной книги, домашний концерт плох перед итальянской оперой, {Вместо: плох ~ оперой - было: хуже итальянской опер<ы>} - а все-таки хороша, все-таки хорош. {К последующему тексту романа, помеченному: 23 янв<аря> - относится заметка на полях: Отсюда я начинаю писать сокращенно, как писаны все мои черновые [ру<кописи>], - это я делаю потому, что надеюсь, Комиссия уже достаточно знакома с моим характером, чтобы знать, что в моих бумагах [(несколько густо зачеркнутых слов) ничего] и не может быть ничего противозаконного. Притом же, ведь это черновая рукопись, которая переписывается набело без сокращений. Но если непременно захотелось бы прочесть и эти черновые страницы романа, я готов прочесть их вслух (это легче) или дать ключ к сокращениям.} <л. 35> Если бы кто пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в каком он себя увидел, когда очнулся, а Кирсанов был бы посторонним человеком этому делу, он принял бы в ровное соображение интересы всех троих лиц, до которых могло коснуться дело, {Незачеркнутый вариант: которых оно могло коснуться} и сказал бы своему собеседнику: "Поправить дело бегством поздно; не знаю, как оно разыграется, но знаю, что бежать или оставаться одинаково опасно; делайте, как хотите, все равно". Если б Кирсанов пришел посоветоваться с Лопуховым, Лопухов принял бы в главное соображение спокойствие Веры Павловны (по теории эгоизма, что для него самого {что свое} это главное, что ее интерес составляет главную его выгоду, пред которой другие соображения для него не важны) и сказал бы: "Друг мой, бежать - хуже, чем оставаться. Если ты остаешься, - я тебя знаю, - ты будешь держать себя так, чтоб она как можно дольше не замечала твоего чувства; в ней самой, без вызова с твоей стороны, оно возникнет, - вероятно, уж и возникло, остается только обнаружиться ему перед нею самой; скоро или нет это будет при тебе, мы еще не знаем; но твой отъезд тотчас же вызовет это, - он только ускорит дело, которого ты хочешь избежать, - твое удаление усилит ее чувство, в этом нет сомнения. {Текст: твое удаление ~ сомнения. - вписан.} Но важнейшая вещь не в этом: если ты будешь здесь, {Далее было: чувство это не будет иметь} мы всегда можем все вместе дружески обдумать, как нам поступить, но если тебя нет, {Далее было: будет тяжелее и борьба с чувством} не будет одного из лиц, {Вместо: нет ~ лиц, - было: нет, не будет одного из лиц [мне], которое должно быть выслушано для того или другого решения} об интересе которых пойдет дело". {Далее было начато: а. Он подтвердил бы это б. Кроме того, подтвердилась бы теория эгоизма [которой он был в это] и он увидел бы} И как теоретик Лопухов наслаждался б наблюдением, как тут в его мыслях на практике главную роль играет "я", прикрываясь беспристрастием, - он очень основательно доказал бы, что благородная роль, {Было: роль беспристрастная} которую он берет на себя, - роль, представляющая наиболее шансов для сохранения перевеса над Кирсановым в сердце Веры Павловны. {Вместо: Если бы кто пришел ~ Веры Павловны - было: Если бы кто-нибудь другой пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в котором он себя увидел, когда очнулся, а Кирсанов был бы посторонний человек этому положению, Кирсанов принял бы в ровное соображение интересы всех троих лиц, до которых могло коснуться дело, сказал бы своему собеседнику: "поправлять дело бегством - поздно. Как оно разыграется - не знаю, но оставаться или бежать - одинаково опасно [не для] - делай как хочешь, все равно". Если бы Кирсанов [тот] пришел посоветоваться с Лопуховым, Лопухов принял бы в главное соображение интересы Веры Павловны <и> сказал бы ему: "друг мой, бежать - хуже, чем оставаться. Если ты останешься, - ты, я тебя знаю [не вино<ват?>], будешь держать себя так, чтобы она как можно дольше не замечала твоего чувства; в ней самой, без вызова с твоей стороны [пробудится, может быть], возникнет, - вероятно, уже возникло [такое чув<ство>], значит, уже только остается [обнаружиться ему] обнаружить для нее самой такое же чувство, как в тебе. Твое удаление наверное усилит его [если], а если оно еще не обнаружилось, то и обнаружит и усилит его".} Но Кирсанов, конечно, не посоветовался с Лопуховым, как ему поступить, и {и конечно} судил о деле не как посторонний человек, {Вместо: конечно ~ человек - было начато: судил о деле не как посторонний} а как участник, потому он принял в главное соображение интересы Лопухова и решил удалиться. Прежняя штука - притвориться обиженным, выставить какую-нибудь пошлую сторону характера, чтоб опереться на нее для размолвки, - не годилась: два раза на одном и том же не проведешь; вторая попытка только раскрыла бы смысл первой {прежней} истории, показала бы его героем не только новых, но и прежних времен. Он подумал {рассудил} было, что лучше всего будет уехать на время из Петербурга. {Далее было: и приискал хороший предлог: стал говорить, что очень заинтересовался вопросом о климатическом влиянии на здорового и больного и думает сделать поездку для этого по местностям, климат которых отличается резкими особенностями. Поездка продлится полгода, может быть больше, в это время близкие отношения рассохнутся. [Но] Чтоб поездка не возбудила размышлений своей неожиданностью, а размышления не повели к открытию ее причины, надобно было приучить к мысли о ней - на это требовалось недели две-три. Он и подготовлял, и начал уже хлопотать о получении [отпуска] командировки или отпуска от службы. После этого текста следует отступ и начинается новая, не вошедшая в окончательный текст, главка (см. ниже, стр. 716)} Но рассудил, {увидел,} что и это было бы слишком эффектно, - лучше всего для дела, хоть труднее всех других способов удаления для него самого, было простое отступление тихим, незаметным образом, так, чтобы и не видели, что он отступает, - он выбрал это и исполнял свой метод, не выдав своего намерения {Далее было: взглядом} ни одним недомолвленным или немолвленным словом, ни одним взглядом, - по-прежнему был он свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе, только стали встречаться - чаще и чаще <л. 35 об.> - разные помехи ему бывать {Вместо: ему бывать - было: оставаться} у Лопуховых так часто, как раньше, оставаться у них целый вечер, как раньше, да стали делаться все одушевленнее споры его с Лопуховым о всяких ученых и неученых предметах, так что все более долго из времени, проводимого им у Лопуховых, приходилось просиживать ему у дивана в кабинете приятеля, - и все это делалось так постепенно, что эта перемена никому не была заметна, и все помехи являлись так натурально, что иногда сами Лопуховы гнали его от себя, напоминая, что он забыл обещание быть ныне дома - ведь у него хотел быть ныне тот и тот из знакомых, - забыл обещание быть ныне у такого-то знакомого, который ведь может и оскорбиться, - Кирсанов даже не всегда слушался этих напоминаний: не поедет он к этому знакомому, пусть сердится, он лучше поспорит с Лопуховым, - тоже развилась у него и Лопухова охота играть в шахматы. А помехи все накоплялись, и ученые занятия все неотступнее отнимали {требовали} у него вечер за вечером, - как ему иногда не хотелось возвращения к работе, - а невозможно, {Далее было: завтра} поутру не успел кончить, до завтра нельзя отложить, - и зачем он навязал себе это новое знакомство и это новое знакомство. - Нет, {Далее было: а. его нельзя за это порицать б. он напрасно ле<нится>} он не должен лениться, - нет, он не должен порицать себя за это и за это новое знакомство, потому что оно хорошо, - говорил ему иногда Лопухов. Труден был маневр - на целые недели надобно было растянуть этот поворот налево кругом {Далее было: и исполнить его по <1 нрзб.>, чтобы он бы не мог заметить} и повертываться так медленно, так ровно, как идет часовая стрелка: смотри на нее как хочешь внимательно, не увидишь, что она поворачивается, а она себе исподтишка делает свое дело, идет и идет в сторону от первого своего положения. Зато какое ж наслаждение было ему как теоретику любоваться своею ловкостью на практике. Эгоисты и материалисты, - ведь они все делают для своего удовольствия, и он мог, положа руку на сердце, сказать, что делает для своего удовольствия, чтоб любоваться своим искусством и молодечеством. Так прошел месяц, и если б кто сосчитал, то нашел бы, что в месяц {в неделю После: месяц - начато: дружб<а>} ни на волос не уменьшилась эта короткость с Лопуховыми, но втрое уменьшилось время, которое он проводит у Лопуховых, и в четыре раза уменьшилось время, которое проводит он с Верою Павловною. Еще два-три месяца, и при всей неизменности дружбы {Далее было: он будет} друзья мало будут видеться. Зоркие глаза у Лопухова - неужели они ничего не замечают? Нет, ничего. И Вера Павловна ничего не замечает? Ничего. И Вера Павловна ничего не замечает в себе? Нет, ничего не замечает, только - снится ей сон. ТРЕТИЙ СОН ВЕРЫ ПАВЛОВНЫ  И снится Вере Павловне сон. Лежит она вечером на своей мягкой, теплой кроватке и читает, - только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: - Что это в последнее время стало мне несколько скучно? или это не скучно, а так - да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне хотела я ехать в оперу, да этот Кирсанов такой невнимательный, поздно поехал за билетами, - будто не знает, что, когда поет Бозио, {Вместо: когда поет Бозио, - было: что на "Норму" с Гризи Далее в рукописи везде осталось: Гризи Здесь же на полях помета: везде Бозио} нельзя достать билетов в И часов утра. Конечно, его нельзя винить - ведь он до 5 часов работал, {Далее было: так бы не брался. Нет, я} а все-таки виноват, нет, я сама буду вперед ездить с Дмитрием. Через него пропустила "Норму" - ведь это неприятно. {скучно} Если б у меня был такой голос, как у Бозио, я, кажется, целый день пела бы. И если б познакомиться с Бозио? Как бы это сделать? Этот артиллерист знаком с Тамберликом, нельзя ли через него? Нет, нельзя. Да и какая смешная мысль, - зачем знакомиться с Бозио? Разве она станет петь {Вместо: она станет петь - было: она поет} для меня? Ведь она должна беречь свой голос. {Далее было: La donna e mobile...} А когда ж это Бозио успела выучиться по-русски? и как чисто она произносит; но какие же смешные слова, и откуда она выкопала такие пошлые стишки, - да она, должно быть, училась по той же грамматике, по которой училась я: там они приведены в пример для расстановки знаков препинания, - как это глупо приводить в грамматике такие стихи, - и хотя бы стихи-то были не так пошлы, - но нечего думать о стихах, {но некогда заниматься стихами} надобно слушать, как она поет их. Час наслажденья лови, лови. Младые лета отдай любви... Какие смешные слова! и "младые лета" вместо молодые лета, - а еще говорят - не устарел Пушкин; но какой голос и какое чувство! какое чувство! У нее голос стал гораздо лучше прежнего, гораздо лучше - удивительно, - вот я не знала, как с нею познакомиться, а она сама приехала ко мне с визитом - как она узнала мое желанье? - Да ведь ты давно зовешь меня, - говорит Бозио - и все по-русски. - Я тебя звала, Джулия? {Имя: Джулия - в тексте осталось ошибочно: так авали певицу Гризи, имя Бозио - Анджолина.} Да как же я могла звать тебя, когда я с тобою незнакома? Но я очень рада видеть тебя. Вера Павловна раскрывает полог, чтоб подать {позна<комиться>} руку Бозио, но певица хохочет - это уж скорее не Бозио, а де-Мерик в роли цыганки в "Риголетто", - и отбегает, и прячется за пологом, {Далее было: и откуда может} - как досадно, этот полог прячет ее, а раньше его не было, откуда он взялся? {Было: как нарочно взялся Против этих слов дата: 25 янв<аря>} - а Бозио прячется за пологом. - Знаешь, зачем я к тебе приехала? - и хохочет, - да, де-Мерик, только голос несравненно лучше. - Да кто ж ты {ты такая} - ведь ты не де-Мерик? - Нет. - Ведь ты Бозио? Певица хохочет. - Узнаешь; а нам надобно заняться тем, за чем я к тебе пришла. Я хочу читать с тобою твой дневник. {Против слов: ведь ты ~ дневник. - дата: 26 янв<аря>} - У меня нет никакого дневника, я никогда не вела его, - говорит Верочка. - Посмотри, что ж это лежит на столике у твоей кровати? {Вместо: Посмотри ~ кровати? - было: А что ж у тебя в руках?} Верочка смотрит - на столике лежит толстая тетрадь с надписью: "Дневник В. Л." {В. П. Л.} Откуда взялась эта тетрадь? Верочка берет ее, раскрывает, - тетрадь писана ее рукою - когда же? {Против текста: Верочка смотрит ~ когда же? - дата: 27 янв<аря>.} - Читай последнюю страницу. Верочка читает: "Снова мне приходится часто сидеть одной по целым вечерам - но это ничего, я так {я к этому} привыкла". - И только? - Только. - Нет, ты не все читаешь! - Здесь ничего больше не написано. - Меня не обманешь, - а это что? Из-за полога протягивается рука, - как хороша эта рука, - нет, это не рука Бозио, только у Фиоретти {Вместо: только у Фиоретти - было: разве это Ф<иоретти> В рукописи Фьорито} такие руки, - и как же она протянула руку через полог, не раскрывая полога? {Вместо: не раскрывая полога? - было: Ведь полог не раскрыт?} Рука дотрогивается до строк. - Читай, - говорит гостья. Что за странность? На странице выступают под ее рукою новые строки. - Читай, - повторяет гостья. Верочка читает: "Нет, одной скучно теперь, это прежде мне не было скучно. Отчего это раньше мне не было скучно одной?" - Переверни страницу назад, - говорит гостья. Вера Павловна перевертывает страницу. "Лето нынешнего года..." Кто ж так пишет дневник? Надобно было написать 1855, положим, июль или июнь, и написать, какое число, а тут: "лето нынешнего года". Кто ж так пишет в дневниках? "Мы едем, по обыкновению, за город {Было начато: Мы едем за}. В этот раз едет с нами миленький. (Ах, так это август - какое же число; не помню, кажется, около 10, это про ту поездку, после которой бедный мой миленький захворал.) Как это приятно". - Только? - говорит гостья. - Только. - Нет, ты не все читаешь. А это что? Снова сквозь нераскрывающийся полог является рука, снова касается страницы, снова выступают новые строки. {Против текста: Снова ~ новые строки. - дата: 28 янв<аря>} "Миленький все время гулянья говорил {спорил} с этим несносным Рахметовым {Ральгиным} - или, как они все зовут его в шутку, ригористом - и с другими его товарищами, подле меня посидел {В рукописи: едва посидел} едва четверть часа, кроме того времени, когда мы сидели рядом в лодке, - да и тут больше говорил с Рахметовым. - 11 августа у нас сидели {Вместо: у нас сидели - было: снова сидели} студенты, миленький весь вечер говорил с ними. Зачем {Почему} он отдает им так много времени, мне так мало? У него много занятий; так, но ведь {Далее было: он отдыхает же, ведь он сам мне говорит: я читаю этот вздор только для отдыха, а собственно этого не стоит читать, - почему же отдых только за книгою, а [не со мной] не в разговоре со мной?} не все же время он работает, - ведь он сам говорит, что {Далее начато: много времени} и отдыхает, думает о чем-нибудь только для отдыха, {Далее начато: или читает какую-нибудь} почему ж он отдыхает и думает один, почему не со мною?" - Переверни еще несколько листов {Вместо: еще ~ листов - было: еще страницу. За месяц или за полтора. Верочка посмотрела на последнюю страницу третьего дня. Как это странно написано, надобно было написать 23 дек<абря>, - еще, - еще лист назад. Несколько листов} назад. "Я {а. Мы б. Я задумала} на днях открываю швейную и отправилась к Жюли просить заказов. {Далее начато: а за мной зае<хал>} Миленький заехал к ней за мною. Она велела подать {Она поставила} завтрак, велела {стала} подать шампанское. Заставила меня выпить почти два стакана. Мы с нею {Было начато: Я так} начали шалить, бегать, бороться. Так было весело". - Будто только? - Снова рука гостьи касается страницы, снова выступают новые строки. "А миленький смотрел и смеялся. Почему ж бы ему не пошалить с нами? Ведь это было бы {Нам было бы} еще веселее. Разве это было бы неловко принять участие в нашей игре? {Далее начато: или не сумел бы} Нисколько; но нет, у него такой характер, - он только не мешает, он одобряет, он радуется - и только". - Переверни страницу. "Ныне мы с миленьким были в первый раз у наших после моей свадьбы. Мне было так тяжело видеть, как я раньше жила. Миленький мой, от какой отвратительной {ужасной} жизни он меня избавил. Ночью мне при снился страшный сон: будто маменька упрекает меня в неблагодарности и говорит правду, но такую страшную правду, что я начала стонать, - миленький услышал этот стон и вошел в мою комнату, - а я уж пела - все во сне, потому что пришла моя любимая красавица и утешила меня Миленький был моей горничной. Так было стыдно. Но он так скромен только поцаловал мое плечо". {Далее было: Разве только? Читай дальше.} Опять рука касается страницы, опять выступают новые слова. "А ведь это даже как будто обидно". {Далее было: Тогда мне это понравилось.} - Переверни страницу. "Нынче я ждала своего друга Дмитрия {Лопухова} на бульваре подле нового моста: там живет {была} дама, у которой думала я жить гувернанткой. Но она не согласилась. Мы воротились домой очень унылые. Я в своей комнате перед обедом думала все о том, как лучше умереть, потому что нельзя так жить, как я живу теперь, - вдруг за обедом Дмитрий говорит: "Вера Павловна, пьем здоровье моей невесты и вашего жениха!" - я едва могла удержаться, чтоб не заплакать тут же при всех от радости о таком неожиданном избавлении. После обеда мы долго говорили с Дмитрием о том, как мы будем жить. Как я люблю, он выводит {избавляет} меня из подвала". - Читай же все снова... "Так неужели я люблю его за то, что он выводит меня из подвала? Не самого его, а свое избавление из подвала?" - Переверни, читай самую первую страницу. "Ныне, в день моего рожденья, мы в первый раз говорили с Дмитрием, и я полюбила его. Я еще ни от кого не слышала таких благородных, утешительных слов, - как он сочувствует всему, что требует {нуждается} сочувствия; хочет помогать всему, что требует помощи; как он уверен, что счастье возможно, что оно должно быть, что злоба и горе не вечно, что быстро {скоро} идет к нам новая, светлая жизнь. Как у меня расширялось сердце, когда я слышала эти уверения человека серьезного, ученого - ведь они подтверждали мои мысли, - как добр он был, когда говорил о нас, бедных женщинах, - каждая женщина полюбит такого человека. Как он умен, как благороден, как он добр!" {Далее было: Разве только? Читай дальше.} - Хорошо, переверни опять на последнюю страницу. - Но эту страницу я уже прочитала. - Нет, это еще не последняя. {Далее было: 22 декабря. Но эта страница была} Переверни еще лист. - Но <на> этом листе ничего нет. {Вместо: Но ~ нет. - было: И он был Далее дата: 29 янв<аря>} - Читай же, - видишь, как много написано на нем. Снова выступили от прикосновения руки гостьи строки, которых не было раньше, - и Вера Павловна читает: "Он человек благородный, {Далее было: я за это полюбила} он мой избавитель. {Далее было: за это полюбила} Но {Далее было: а. сходны ли мы б. благородство в. Такую любовь Кирсанову внушает благородство} благородство внушает приязнь, избавитель награждается признательностью, {Вместо: избавитель ~ признательностью, - было: за него [Кирсанову] избавителю внушается признательность.} преданностью. Разве у него натура, может быть, более пылкая, {Вместо: Разве ~ пылкая, - было: а. Начато: Сходны ли б. Разве [любовь за] та любовь, которая называется страстною любовью [внушается], более сходна с чувством и вся только и [ огромного благородства, великих услуг] [он страст<ный>] [у него характер более страстный] У него натура может быть более страстной} чем у меня. Когда кипит кровь, ласки его жгучи. Но есть {Но только есть ли у меня} другая потребность {Далее было: а. Начато: кто б. любуется ли он} - потребность тихих, долгих ласк. Знает ли он ее? Сходны ли наши характеры? Сходны ли наши потребности? Он готов умереть для меня - и я для него - но {Далее было: а. живая эта приязнь б. наша приязнь - любовь ли? Любовь то [для меня] к нему - я такую любовь} довольно ли этого? Мыслями ли обо мне живет он? Мыслями ли о нем живу я? Люблю ли я его такою любовью, какая нужна мне? Раньше я не чувствовала этой потребности тихой {долгой} нежности, - нет, мое чувство к нему не..." - Гадкая, злая, {Далее было: проклинаю тебя! вскрикнула Вера Павловна} зачем ты здесь? Я не звала тебя! Уйди, я не хочу читать! - Вера Павловна бросает тетрадь. Гостья смеется тихим, добрым, таким нежным, таким увлекательным смехом: {Далее было начато: Я не хожу без} - Да, ты не любишь его. - Проклинаю тебя! Вера Павловна просыпается с этим восклицанием {Далее было: а. она вся дрожит страшно б. она вся дрожит} и быстрее, чем сознала, что она только видит сон и что она проснулась, {Далее было начато: уже бежит в испуге <для> того, чтоб прямо бежать [иск<ать>] за} она уж вскочила, она бежит. <л. 36> - Мой милый, ласкай меня, защити меня, мне снился страшный сон! {Далее было: мне снился} Она жмется к мужу. - Милый мой, ласкай меня, будь нежен со мною, защити меня! - Верочка! Что с тобою? - Муж обнимает ее. - Ты вся дрожишь, ты бледна, босая ты бежала по холодному полу; {Далее было: - Верочка} моя милая, согрейся здесь, дай мне поцаловать эти ножки, согреть их. - Да, ласкай меня, спаси меня, мне снился гадкий сон, мне снилось, что я не люблю тебя. - Милая моя, кого же ты любишь, как не меня? Нет, это пустой, смешной сон. - Да, я люблю тебя, только цалуй меня, ласкай меня; я тебя буду любить, я тебя люблю! ласкай меня! Она крепко обнимает мужа, вся жмется к нему и, успокоенная его ласками, тихо засыпает, цалуя его. В это утро Дмитрий Сергеевич {Далее было: не идет, проснувшись} не идет звать жену пить чай, - она здесь, {спит здесь} прижавшись к нему, - она еще спит. Он думает, {Он боится} смотря на нее: "что это с нею? чем она была испугана? что снилось ей?" - Оставайся здесь, Верочка, я принесу сюда чай, - {Далее было: а ты лежи, - так я} не вставай, мой дружочек, {Далее было: зачем?} умываться. Я подам тебе, ты умоешься, не вставая. - Да, я не буду вставать, мне так хорошо здесь, какой ты умный, миленький, как я тебя полюблю! Вот я и умылась, неси сюда чай - нет, прежде обними меня, мой миленький, - и она долго не выпускает его из своих объятий. - Ах, мой миленький, какая я смешная, как я к тебе прибежала, что теперь подумает Маша? Нет, мой миленький, мы это скроем от нее, что я проснулась у тебя. Принеси мне сюда одеваться. Ласкай меня, мой миленький, ласкай меня, я очень люблю тебя, тебя мне нужно любить - я буду любить тебя, как еще не любила. Комната Веры Павловны теперь стоит пустая. {Вместо: теперь стоит пустая - было: пустая} Она, уж не скрываясь от Маши, поселилась в комнате мужа. "Как он нежен, как он ласков! Мой милый, и я могла думать, что ты не любишь меня, что я не люблю тебя? {Далее было: Вера Павловна хо<чет?>} Какая я смешная". - Верочка, теперь ты успокоилась, моя милая, скажи же мне, что тебе приснилось третьего дня? - Ах, мой миленький, ничего, пустяки, - мне только приснилось, что я тебе сказала, что ты мало ласкаешь меня, - а теперь мне так хорошо, мой милый. {мой друг} Зачем мы всегда не жили с тобою так? Тогда мне не приснился бы этот гадкий сон, - страшный, гадкий, я не хочу помнить его. - Да ведь без него мы не жили бы так, как теперь. - Правда, мой миленький, я очень благодарна ей, этой гадкой, она не гадкая, она хорошая. {добрая.} - Кто она? у тебя новая подруга? {Далее было: так} - Да, мой миленький, новая, ко мне приходила какая-то женщина с таким очаровательным голосом, гораздо лучше Бозио, - и какие у нее руки, мой миленький, - ах, какая дивная красота, - только я руку и видела, мой миленький, сама она пряталась за пологом, мне снилось, что у моей кроватки, - той, брошенной, - есть полог и что она прячется за ним, - но какая дивная рука у нее, мой милый! и она пела мне про любовь и подсказывала мне, что такое любовь; я поняла теперь, мой милый, - какая глупенькая была я раньше, мой миленький, я не понимала {Далее было: какая глупая} - ведь я была девочка, мой миленький, глупенькая девочка? - Моя милая, всему своя пора: и то, как мы раньше жили с тобою, - любовь, и то, как теперь живем, - любовь. Одним нужна одна, другим - другая любовь; раньше тебе было довольно одной, теперь нужна другая. Да, ты стала женщиной, мой друг, {Вместо: стала ~ друг - было: из девочки стала женщиной, мой друг, как хороша ты стала} и то, чего не нужно было тебе раньше, стало нужно теперь. Проходит неделя, две. Верочка нежится после обеда, - ведь теперь в своей комнате, в своей комнате бывает она только за делом, {Далее было: а. и странно б. смешно} - диван вынесен из комнаты Дмитрия Сергеевича, ему нет места, он в комнате Веры Павловны, а на его месте стоит кроватка Веры Павловны, - кроватка {она} узенькая, но тем лучше - ведь {Далее было: Вера Павловна так обнимает мужа, когда спит} подушка Веры Павловны его грудь, - ей просторно, она умеет так хорошо, ловко прилечь, обнявши его, - Верочка нежится после обеда на своей кроватке, у кроватки сидит муж и любуется на нее. - Ах, мой миленький, зачем ты цалуешь мои ноги? Ведь я этого не люблю. {Далее было: Да? и не люби} - Да? ну, значит, я обижаю тебя, - и буду обижать. - Миленький мой! Ты во второй раз избавляешь меня - спас меня от злых людей, спас меня от себя самой! Ласкай же меня, милый, ласкай меня! Проходит месяц. Верочка опять нежится после обеда на своей кроватке в комнате мужа, - она обняла мужа, прилегла к нему головой на грудь, - но она задумывается, задумывается - и на глазах слезы; он цалует ее, но не прогоняет поцалуями слез - они тихо льются. - Верочка, милая моя, что с тобою? Она плачет и молчит, - нет, она отерла слезы. - Нет, не ласкай меня, мой милый. Довольно. Благодарю тебя. - Она {И она} смотрит ему в глаза. - Благодарю тебя, ты так добр ко мне. - Добр, Верочка? Что это значит? - Добр, мой милый; ты добрый. Через два дня. Вера Павловна опять нежится, - нет, не нежится, а только лежит и думает, - в своей комнате на его диване. Он сидит подле нее, обнял ее, думает. Лопухов: "Да, это не то. Во мне нет того". Вера Павловна: "Какой он добрый. Какая я неблагодарная!" Вот что они думают. Она говорит: - Мой милый, иди к себе, занимайся или отдохни. - Зачем же, Верочка, ты гонишь меня? Мне здесь хорошо. - Нет, иди, мой милый, ты довольно делаешь для меня, - иди, отдохни. Он начинает цаловать ее, и она забывает свои мысли, и ей опять так сладко и легко дышать. - Благодарю тебя, мой милый. Проходит два дня. {Другой день} А Кирсанов совершенно счастлив. Трудновата была борьба в этот раз, но зато сколько и довольства собою. - Он честен. Да. Он сблизил их. Он лежит на своем диване и думает: "будь честен, и будет отлично, - какое простое правило! {Далее было: И ведь} - Счастливы те, кто родился с наклонностью понять его. И я довольно счастлив в этом отношении. Конечно, я очень много, может быть больше, чем натуре, обязан развитию. {Вместо: Конечно ~ развитию. - было: Но как нужно очень большое развитие ума.} А постепенно будет развиваться это в обычное правило, которое будет внушаться всем воспитанием, всею обстановкою жизни. Тогда как легко будет всем жить на свете, - так, как теперь мне. Да, {Далее начато: да, здесь и сам доволен, и они довольны - не риго<рист>} я очень доволен. Надобно, однако, зайти к ним. Я не был уж около месяца. Пора, хоть это уж и неприятно мне. Теперь меня уж не тянет к ним. {Далее было начато: но мне как-то неловко, так как для меня все прошло} - Но пора, - на-днях заеду {зайду} на полчаса. Или лучше не быть, - кажется, можно и не быть, - побываю через два-три месяца, - кажется, уж отступление сделано вполне, маневры кончены, скрылся из виду, и не заметят, две недели или три месяца не буду я у них". А Лопухов входит в комнату жены, берет на руки свою Верочку, несет ее на ее кроватку. - Отдыхай здесь, мой друг, - и любуется на нее. Она задремала, улыбаясь. Он сидит и читает. А она уж снова открыла глаза и думает: {Против текстов: Проходит два дня ~ я у них" и: А Лопухов ~ и думает: - знаки перестановки: 2) и 1)} "Как у него убрана комната: кроме необходимого нет ничего. Нет, и у него есть и свои прихоти: этот ящик сигар, который я ему подарила {подарила еще} в прошлом году, - он еще стоит на окне, ждет своего срока. {Далее было: едва ли кто из всех наших знакомых знает} Как он любит старые сигары, - да, ведь он теперь знает в них толк, - это для него единственная роскошь, - единственная прихоть. Нет, и вот еще прихоть, - фотография этого старика, {Далее начато: двух} - какое благородное лицо у старика! Какая смесь наивности и проницательности в его глазах, во всем выражении лица! Сколько хлопот было Дмитрию достать эту фотографию, - ведь портретов Овена нет нигде, ни у кого. Писал ему три письма, двое из бравших письма не могли отыскать старика, третий нашел. Как он был счастлив, когда получил эту фотографию и письмо от святого старика, {Вместо: святого старика - было: старика} как он зовет его, в котором старик хвалит меня по его словам. А вот и другая роскошь: мой портрет. {Далее было: А сколько времени он собирал на него деньги, - говорят, портрет хорош - еще бы, ведь он обошелся ему, кажется,} И только. {Далее было начато: В самом деле? Неужели так дорого? Ведь не все} Неужели дорого стоило бы купить {повесить} какие-нибудь гравюры или фотографии, как у меня? - Нет, это не потому, что дорого, а потому, что ему не нужно это. {Далее было вписано: В моей комнате цветы - у него нет цветов? Ведь это так мило, а у него нет и цветов, а у Кирсанова} А отчего ж мне приятно, что в моей комнате стены не голые? У него нет и цветов, которых так много в моей комнате, - отчего мне нужны цветы, а ему не нужны? Неужели оттого, что я женщина? Что за пустяки! Или это оттого, что он серьезный, ученый человек? Но ведь у Кирсанова комнаты точно так же убраны - у него есть и гравюры, и цветы, - а ведь он тоже ученый и серьезный человек". - "И почему ему скучно отдавать мне много времени? - думает опять Вера Павловна. {думает опять Вера Павловна вписано.} - Ведь это ему стоило усилия? неужели оттого, что он ученый и серьезный человек? Но ведь Кирсанов... Нет, {Далее было: не хочу думать этого, это гадко думать} он добрый, добрый, он все для меня сделал, он все готов для меня сделать, - кто может так любить, как он? {Далее было: этот месяц я его больше люблю, я только его люблю и буду любить} Я его люблю, и я готова на все для него". - Верочка, а ты уж не спишь? - Миленький мой, отчего у тебя в комнате нет цветов? - Изволь, мой друг, я заведу, завтра же. Мне просто не случилось подумать об этом, что это хорошо; а это очень хорошо. - И о чем я тебя еще просила бы: купи себе фотографий, - или лучше я тебе куплю на свои деньги, и цветов и фотографий. {Далее было: Дня через два после этого Лопухов вошел к Кирсанову и сказал очень просто: - Я зашел звать тебя к нам, - ты нас совсем забыл. - С удовольствием, только вы не претендуйте на мою забывчивость: ты знаешь, сколько у меня работы. Но, пожалуй, нынешним вечером я могу располагать. В самом деле, отказаться не будет ли неловко; не возбудит ли это подозрений? Нет, нисколько. - У меня нынешний вечер занят, Дмитрий [ты извинишь меня], но в другой день - когда хочешь. Но вы не сердитесь на меня: [ведь я] ты знаешь, я от души люблю вас, но у меня столько занятий. [- Понятно, Александр, ты готовишься к экзаменам. - Каким? Я, кажется, уж выдержал все, какие нужно, - не то, что ты, недоучившийся студент. - А что, Александр, как ты думаешь: порядочные люди наблюдают друг за другом? - С ученою целью - почему порядочному человеку не понаблюдать и другого порядочного человека, как всякое другое существо? Но с житейской, я теперь говорю, не стоит наблюдать человека [так] тому, кто знает людей: и без наблюдений можно все знать и видеть вперед]. - Ну, когда случится, только пожалуйста не забывай нас. Ты нас не боишься? - С какой стати? - Так. - Дмитрий, чем я подал тебе повод так говорить со мною? - А разве нужны поводы, Александр, и что особенного я сказал? - Ничего. Я просто пошутил. [Но ты, кажется, . . . Послушай, что я тебе скажу еще, так, в шутку: как ты полагаешь: а я вижу, как ты полагаешь, мы с тобою знаем человеческое сердце? - Не знаю, знаем ли мы его, но ты знаешь.] - Слушай, Александр, я тебе предложу чисто теоретический вопрос: ревность естественное чувство, или нет? [Если два друга расходятся] Если расположение двух приятелей изменилось, на это должна быть причина, или нет? - Вероятно. - Мы были с тобою дружны, или нет? Тянуло нас делить время друг с другом, пли нет? - Да. - Осталось это чувство во мне, расположение во мне? Ты молчишь? - Да. - А в тебе? Я постоянно захожу к тебе и не так, что} - Милая моя, тогда действительно они будут для меня приятны. Верочка, ты была задумчива, ты думаешь о своем сне. {ты была ~ сне. вписано. К этой же фразе относится зачеркнутый текст: Что это за перемена в Верочке? думал Лопухов. Угадать нетрудно.} Мой друг, позволишь ли ты мне просить тебя, чтобы ты рассказала {Вместо: чтобы ты рассказала - было: что ты видела} мне побольше {подробно} об этом {о том} сне, который так напугал тебя? - Мой миленький, мне так тяжело вспоминать его. - Но, Верочка, может быть полезно будет мне знать. - Изволь, мой миленький. Мне снилось, что я скучаю оттого, что не поехала в итальянскую оперу, что я думаю о ней, о Бозио, {Далее начато: хотела познаком<иться> с Бозио} и ко мне пришла какая-то женщина, которая все пряталась за пологом и велела читать мне мой дневник, - у меня там было написано все только о том, как мы с тобою любим друг друга, а когда она дотрогивалась рукою до страниц, на них выступали новые слова, говорившие, что я не люблю тебя. {Далее начато: а. Прости меня, Верочка б. Благодарю} - Прости меня, мой друг, что я еще спрошу тебя. Ты только видела во сне? - Милый мой, неужели, {неужели не только} если б не только, я б не сказала тебе? {Далее было: Разве я стану скрывать от тебя} <л. 36 об.> Это было сказано так нежно, так искренно, так просто, что Лопухов почувствовал волнение, сладости которого всю жизнь не забудет тот, кому счастье дало испытать его, - о, как жаль, что немногие, очень немногие мужья могут иметь это чувство. {Далее было: Вот нагрела за [все] любовь и} Все радости счастливой любви ничто перед этим чувством, - оно навсегда наполняет чистейшим довольством, самою святою гордостью грудь человека: в словах Веры Павловны, сказанных с некоторою грустью, слышался нежный упрек, - но ведь смысл этого упрека был: "друг мой, неужели ты не знаешь, что {Далее было: моим мужем} ты заслужил полное мое доверие, - жена должна скрывать от мужа {Далее было: муж от жены} тайные движения своего сердца - таковы отношения, в которых они стоят друг к другу, но ты, мой друг, держал себя так, что {Далее было: ты не только муж мой} от тебя {Далее было: я не} мне не нужно утаивать ничего, что мое сердце открыто перед тобою, как <перед> мною самой". Это великая заслуга в муже, эта награда покупается только высоким нравственным достоинством, - кто заслужил ее, тот {тот благородный} вправе считать себя человеком безукоризненного благородства, тот смело может надеяться, {Далее было: что он не будет знать упреков совести и} что совесть его чиста и всегда будет чиста, что мужество никогда не изменит ему, {Далее было: что он смело может смотреть в глаза каждому и что он выше всех,} что во всяких испытаниях он останется спокоен и тверд, что судьба почти не властна над миром его души, что с той минуты, как он заслужил эту великую честь, до последней минуты жизни, каким бы ударам ни подвергался он, он будет счастлив сознанием своего человеческого достоинства. Мы довольно знаем Лопухова, чтобы сказать, что он не был человек сентиментальный, - но он был так тронут словами жены, что стал на колени. - Верочка, ты упрекнула меня, но этот упрек мне дороже всех слов любви. Прости меня, я оскорбил тебя {Далее было: а. смыслом б. но как я счастлив} своим вопросом, но как я счастлив, что мой дурной вопрос вызвал этот упрек. {Вместо: что мой дурной ~ упрек. - было: а. что оскорблением этим б. что услышал в. что слышу} Посмотри, слезы на моих глазах, со времени детства это первые мои слезы. {Вместо: со времени ~ слезы. - было: первые слезы мои [с тех пор как я], я не помню, чтоб} Он не сводил с нее глаз весь этот вечер, и ей ни разу не подумалось, что это он делает усилие над собою, чтоб быть нежным, и этот вечер был одним из самых радостных в ее жизни. Но когда она заснула на коленях {на руках} у него, он положил ее в ее постельку, стал думать о ее сне. {словах.} Для него дело было не в том, любит ли она его, {Далее было: он думал о том} - это уж ее дело, в котором и она не властна, и он, как он видит, не властен, - его дело разобрать: из какого отношения явилось в ней предчувствие, что она не любит его. Не первую это ночь сидел он долго в раздумье, {Далее было: а. он раздумывал б. Начато: он несколько уж } - уж несколько дней он видел, что не удержит за собою ее любви, - потеря тяжелая, конечно, но что ж делать? Если б он мог изменить свой характер, если б он мог бы приобрести то влечение к тихой неге любви, какого требовала ее натура, - о, тогда, конечно, было бы другое, - но он видел, что эта попытка напрасна: наклонности, которой не дала природа или не развила жизнь независимо от намерений, нельзя развить в себе усилием воли, а без влечения ничего не делается так, как надобно. Стало быть, вопрос о нем решен. Но что он может сделать для нее? Она еще не понимает, что в ней происходит, {Далее было: если б она более могла понимать} она еще не так много пережила сердцем, как он, - что ж, ведь она моложе его четырьмя годами, это натурально - не может ли он, более опытный, разобрать того, чего не в силах разобрать она? Как же разгадать ее сон? {Против фразы: Как ~ сон? - дата: 30 янв<аря>} Скоро явилось у Лопухова предположение: причина ее мыслей должна заключаться в том обстоятельстве, из которого произошел ее сон. В этом поводе ко сну должна заключаться какая-нибудь связь с его происхождением. Она говорит, что скучала оттого, что не поехала в оперу. Он стал обдумывать ее образ жизни - постепенно все для него прояснялось. Большую часть времени, остающегося у нее свободным, находилась она, так же как он, {Вместо: находилась ~ как он - было: проходила у нее, так же как у него} в одиночестве. Потом началась перемена, - она была постоянно развлечена, теперь опять возобновлялось прежнее. {Далее начато: Ясно, что} Этого возобновления она уж не может принять равнодушно: оно не по ее натуре, - оно было бы не по натуре и большинству людей, особенно загадочного тут ничего нет. От этого было уж очень недалеко до предположения, что разгадка всего {Далее было: заключается} - ее сближение с Кирсановым и потом удаление Кирсанова. Почему ж Кирсанов удалился? Он выставлял причиною недостаток времени, множество занятий. Но человека честного и развитого нельзя обмануть никакими выдумками. Он может обманываться сам от невнимательности, - он может не обращать внимания на факт; так и Лопухов ошибся, когда Кирсанов удалился в первый раз, - собственно говоря, ему не было интереса доискиваться причины, по которой удалялся Кирсанов, - ему нужно было только подумать, не он ли виноват в разрыве дружбы; нет, - так ему не о чем думать, он не дядька Кирсанову, он ее педагог, обязанный направлять {Далее было: стопы человека} на путь истины стопы человека, который сам понимает вещи не хуже его. Да и какое ему дело, в сущности, до Кирсанова? Разве в отношениях с Кирсановым было что-нибудь особенно важное для него? Пока ты хорош и хочешь, чтоб я любил тебя, мне очень приятно; нет, - мне очень жаль, и ступай, куда хочешь, - не все ли равно мне? Что {Но что} одним глупцом на свете больше или меньше, что составляет мало разницы; что я принимаю глупца за хорошего человека, это мне очень обидно - только и всего. Если наши интересы не связаны с поступками человека, эти поступки в сущности очень мало занимают человека серьезного - за исключением двух случаев, которые служат только видимым исключением только для людей, привыкших понимать слово "интересы" в узком смысле обыденного расчета, - это случаи: когда мы имеем умственный интерес в поступках человека, или когда мы <имеем> в них интерес нашей совести, когда они занимательны для нас с теоретической стороны, как психологическое явление, объясняющее натуру человека; {Текст: которые служат ~ человека - вписан.} но в тогдашних глупых выходках Кирсанова не было ничего такого, что не {что Лопухов не} было бы известно Лопухову за очень обыкновенную принадлежность нынешних нравов, - не редкость было и то, что человек, имеющий порядочные убеждения, поддался слабости, происходящей от нынешних нравов. Другой случай исключения - когда судьба человека зависит от нас, - тут мы были бы виноваты перед собою, если б были невнимательны к нему, - но Лопухову не могло же представляться тогда, что он может играть важную роль в судьбе Кирсанова. Следовательно, ступай, мой друг, от меня, куда тебе угодно, какая мне надобность. - Но теперь не то: действия {судьба} Кирсанова представлялись в связи с интересами женщины, которую Лопухов любит, - он не мог не подумать о них внимательно, - а подумать внимательно о факте и понять его причины - это почти одно и то же для человека с тем образом мыслей, какой был у Лопухова, - в сам Лопухов находит, что его теория дает безошибочные средства к анализу движений человеческого сердца, - и я, признаюсь, согласен с ним в этом: в те долгие годы, как я считаю {дорожу} ее за истину, она ни разу не вводила меня в ошибку и ни разу не отказывалась легко открывать мне истину, как бы глубоко ни была затаена истина какого-нибудь человеческого дела. Через какие-нибудь полчаса раздумья для Лопухова было ясно все в отношениях Кирсанова к нему и Вере Павловне. {Далее было: с той минуты} Но {Но это было так} он долго все сидел и думал все о том же, все о том, - предмет был слишком занимателен; разъяснять было уже нечего, но открытие было так любопытно что довольно долго не давало уснуть. Однако с чего ж, в самом деле, расстроивать свои нервы бессонницею, - ведь уж три часа: если не спится, надобно принять морфию, - он и принял две сонные пилюли, "вот только взгляну еще на Верочку". Но вместо того чтобы подойти и взглянуть, Лопухов пододвинул кресла к ее постельке и уселся в них, - взял ее руку и поцаловал. "Миленький мой, ты заработался, - какой ты добрый, как я тебя люблю", проговорила она впросонках. Против морфия {Далее было: бессонница не} не устоит никакое крушение духа, - на этот раз двух пилюль оказалось достаточно, вот уже одолевает дремота. {вот ~ дремота вписано.} Следовательно, крушение сердца приблизительно равнялось, по материалистическому взгляду Лопухова, своею силою четырем стаканам крепкого кофе, против которых одной пилюли мало, трех уже много. {против которой ~ много вписано.} Он заснул, смеясь над этим сравнением. На другой день Кирсанов только что лег читать для отдыха после своего довольно позднего обеда по возвращении из гопшиталя, как вошел Лопухов. {Против текста: На другой день ~ Лопухов. - дата: 31 янв<аря>} - Не во-время гость хуже татарина, - сказал Лопухов шутливым тоном, но тон выходил не совсем удачно шутлив. - Я тревожу тебя, Александр, но есть чего потревожиться; мне надобно поговорить с тобою серьезно. - Эти слова были сказаны уж без шутки. "Что это значит? Неужели догадался?" думал Кирсанов. - Поговорим-ко. Погляди мне в глаза. "Да, он говорит об {Да, он хочет говорить о} этом, нет никакого сомнения". - Слушай, Дмитрий: - мы с тобою друзья. Но есть вещи, которых не должны позволять себе и друзья. Я прошу тебя прекратить разговор. Я не расположен теперь к серьезным разговорам. И никогда не бываю расположен. - Глаза Кирсанова <смотрели> как будто перед ним человек, которого он подозревает в намерении совершить злодейство. - Нельзя не говорить, Александр, - продолжал Лопухов спокойным, но несколько глухим тоном: - Я понял твои маневры. - Молчи. Я запрещаю тебе говорить, если ты не хочешь иметь меня своим вечным врагом, если не хочешь потерять моего уважения. - Ты не боялся терять мое уважение, - помнишь? Теперь ведь это ясно. Я тогда не обратил внимания. - Дмитрий, я прошу тебя уйти, или я ухожу. - Не можешь уйти. Как ты полагаешь, твоими интересами я занят? Кирсанов молчал. - Мое положение выгодно. Твое в разговоре со мною - нет. Я представляюсь совершающим подвиг благородства, {Далее было: но ты знаешь} но это все вздор. Мне нельзя поступать иначе, по здравому смыслу. Я прошу тебя, Александр, прекратить эти маневры. Они ни к чему не ведут. - Как? Неужели было уж поздно? Прости меня, - сказал Кирсанов и сам не <мог> отдать себе отчета, радость или огорчение волнует его душу от этих слов: "они ни к чему не ведут" - но лицо его вспыхнуло. - Нет, ты не так меня понял. Вовсе не было поздно. До сих пор еще ничего нет; что будет, мы увидим. Но теперь видеть еще нечего, {Вместо: Вовсе ~ нечего, - было: Еще ничего нет, но удаление твое ни к чему не приведет} - и притом, Александр, я не знаю, о чем ты говоришь, - и ты точно так же не знаешь, о чем я говорю - правда? Мы не понимаем друг друга. Правда? Нам незачем понимать друг друга. Так? Тебе эти загадки, которых ты не понимаешь, неприятны. {Далее начато: Позволь, это разговор} Их не было. Я ничего не говорил. Я ничего не имею тебе сказать. Давай сигару: я забыл свои в рассеянности, - закурим и начнем рассуждать об ученых вопросах, - я только за этим к тебе и пришел - поболтать, от нечего делать, об этих странных опытах искусственного произведения белковины. Давай же сигару. - Лопухов закурил сигару, пододвинул кресла, чтобы положить ноги, разлегся поспокойнее и продолжал: - да, это великое открытие, если оправдается. {Далее было: я советовал} Ты повторяешь опыты? - Нет еще, но надобно. - Пожалуйста, повтори внимательнее. Ведь полный переворот всего вопроса о пище, - фабричное производство главного питательного вещества из неорганических элементов. Величайшее дело, - стоит {Далее начато: важнее} Ньютонова открытия. Ты согласен? - Конечно, только сильно сомневаюсь в верности опытов; раньше зли позже мы до этого дойдем несомненно, - но теперь еще едва ли дошли. - Ты так думаешь? И я точно так же. Значит, наш <разговор> кончен. До свиданья, Александр. Но, прощаясь, я прошу тебя бывать у нас часто. До свиданья. Глаза Кирсанова вспыхнули. - Ты, кажется, хочешь, Дмитрий, чтоб я предположил в тебе низкие мысли? - Вовсе я этого не хочу. Но ты должен бывать у нас. Что тут особенного? Разве мы с тобою не приятели? Что особенного в моей просьбе? - Я не могу, Дмитрий. Ты затеваешь дурное или безрассудное дело. - Я не понимаю, о каком ты деле говоришь, и должен тебе сказать, что этот разговор мне вовсе теперь не нравится, как тебе не нравился он за две {за десять} минуты. - Я требую объяснения, Дмитрий. - Незачем. Ничего нет, и объяснять нечего, и понимать нечего. {Далее было: Надобно только наблюдать и я должен наблюдать.} Ты донимаешь. - Нет, я не могу отпустить тебя. - Кирсанов взял Лопухова за руку. - Садись. Ты начал говорить, когда не было нужно; ты требуешь от меня бог знает чего, - ты должен выслушать. Лопухов сел. {Кирсанов сел.} - Какое право имеешь ты требовать от меня того, что для меня тяжело? Чем я обязан перед тобою? И к чему это? Это нелепость. Постарайся выбить романические бредни из твоей головы. То, что мы с тобою признаем за нормальную жизнь, {Далее было: это при смене обы<чаев>} будет так, когда переменятся понятия, обычаи общества. Его надобно перевоспитать, это так. Оно перевоспитывается развитием жизни. Но пока оно не перевоспиталось, не изменилось совершенно, мы не имеем права рисковать чужою судьбою. Ведь это страшная вещь, - ты понимаешь? - Нет, я ничего не понимаю, Александр. Я не знаю, о чем ты хотел говорить. Тебе угодно видеть какой-то удивительный смысл в простой просьбе твоего приятеля, чтоб ты не забывал его, потому что ему приятно видеть тебя у себя. Я не вижу, отчего тут приходить в азарт. - Нет, Дмитрий, в таких разговорах ты не отделаешься от меня шутками. Мало ли чего мы с тобою не признаем? Ты не видишь ничего оскорбительного в пощечине, - и я тоже. Но ведь ты был бы бесчестный человек, если бы дал кому-нибудь пощечину, потому что этим делом, в сущности пустым, ты отнял бы спокойствие у человека. {Далее было: и я это считаю обидою, потому} По-нашему, этот человек должен засмеяться и назвать обидчика глупцом, больше ничего. {Вместо: засмеяться ~ ничего. - было: улыбнуться и больше ничего} Но ведь он не в силах сохранить это благоразумие против общественного мнения, говорящего ему, что он смертельно обесчещен, - и ты сам, может быть, - я почти наверное - потерял бы спокойствие {Вместо: потерял бы спокойствие - было: не смог бы спокойно того} от этой обиды, которую сам вовсе не считаю обидою. Ты понимаешь меня? Это такое же самое дело. Я, ты теперь знаем, что это - вздор. Но тот человек, - положим, женщина, - на кого обращаются укоризны, она не может оставаться спокойною, она мучится мелкими ежедневными неприятностями, гадкими преследованиями со стороны общества. {Далее было Это бесчестное дело} Подвергать им человека - положим, мы говорим о женщине - бесчестно. Слышишь ли? Я говорю, что у тебя бесчестные мысли. - Друг мой, ты говоришь совершенную правду, только я не знаю, к чему ты ее говоришь. Я ничего тебе <не> говорил о своем намерении {Далее было: обидно} подвергать опасности или неприятностям со стороны общества или каким-то преследованиям какого-то человека, - которого ты еще вдобавок признаешь за женщину. Ты фантазируешь {Далее было: ты говоришь вздор} и больше ничего. Я прошу тебя, своего приятеля, не забывать меня, потому что мне, как твоему приятелю, приятно проводить время с тобою, - только. {Далее было: тут все. Что ты гор<ячишься>} Исполнишь ты мою приятельскую просьбу? - Она бесчестна, я сказал тебе, я не делаю бесчестных дел. - Это похвально. Но ты разгорячился из-за каких-то фантазий, которых я совершенно не понимаю. Поговорим об ученых предметах. Это успокоит нас обоих, и ты, может быть, взглянешь на мои слова, как следует рассудительному человеку. Очень полезно было бы повторить опыты Сегена, который в маленьком размере производит осуществление Лапласовой теории возникновения солнечной системы, - я советовал бы тебе похлопотать об этом и постараться упростить их, чтоб {Далее было: эти опыты} в гимназиях можно было {Далее было: делать это наглядное подтверждение} давать ученикам это наглядное подтверждение истины, очень важной. - Ты бесишь меня, Дмитрий. - Бешу, потому что ты хотел беситься. Но, видно, в самом деле ты стал фантазером, и надобно вразумлять {образум<ить>} тебя. А я сделаю тебе несколько вопросов. Если мы без неприятности себе можем доставить какое-нибудь удовольствие человеку, то расчет, по моему мнению, требует, чтоб мы доставили его, потому что мы сами получим от этого удовольствие. Так? - Это вздор, Дмитрий. Ты говоришь не то. - Я ничего не говорю, Александр. Я только занимаюсь теоретическими вопросами. Вот еще один: если в ком-нибудь пробуждается какая-нибудь потребность, - какая бы то ни было, все равно, - ведет к чему-нибудь хорошему наше старание заглушить в нем эту потребность? По моему мнению, нет: она только примет утрированный размер, {Далее было: если заглушается} - это будет дурно, <л. 37> или примет какое-нибудь фальшивое направление, - это будет вредно, или, заглушаясь, будет заглушать жизнь, - это будет жаль. - Дело не в том, Дмитрий, - я поставлю этот теоретический вопрос в другой форме: имеем {можем} ли мы право подвергать человека риску, если ему и без риска хорошо? Будет время, когда все потребности натуры каждого человека будут удовлетворяться вполне, - это мы с тобою знаем; но мы оба одинаково твердо знаем, что это время еще не пришло. Теперь благоразумный человек доволен и тем, {Далее было: когда может [жить] быть порядочным} если ему привольно жить, хотя бы не все стороны {потребности} развивались тем положением, в котором ему привольно жить: от добра добра не ищут. Благоразумный человек - положим, что это женщина, положим, что это привольное положение - замужство, - это все равно, я говорю только для примера, - благоразумный человек должен довольствоваться таким положением. {Далее было: и я} Кто смеет подвергать его риску потерять хорошее, которым он, может, доволен, чтоб посмотреть, не удастся ли приобрести ему лучшее, без которого ему легко обойтись? Золотой век еще впереди, Дмитрий, - мы еще на грани, {Далее было: только на границе} железный - проходит, почти прошел, но золотой еще не настал. {Далее было: Теперь еще не время, еще надобно различать потребности, со временем каждый будет есть только те блюда, которые наиболее ему по вкусу. Но мы еще не достигли такого изобилия.} Если б потребность, - положим, потребность любви, - я опять говорю только к примеру, это все равно, - если б она вовсе не удовлетворялась, если б она удовлетворялась плохо, тогда я не имел бы возражений против риска. Но если она удовлетворяется хорошо, человек может не рисковать, - я нахожу, что он прав и благоразумен, если он не хочет рисковать, - и я говорю, что дурно и безумно поступит тот, кто станет не желающего рисковать подвергать риску. Что ты можешь возразить против этого? Ничего! Пойми же, что ты не имеешь права. - Я на твоем месте, Александр, говорил бы точно то же, что ты, - я говорю, как ты, только для примера, что у тебя есть какое-нибудь место в этом теоретическом вопросе, - я знаю, что он никого из нас не касается, мы говорим только как ученые, {Далее было: о гипотезах} а не о любопытных сторонах общих научных воззрений, - по этим воззрениям каждый судит о всяком деле со своей точки, по своим личным отношениям к делу, - я только в этом смысле и говорю {Далее было: что твое положение и мое положение} о том, что на твоем месте я стал бы говорить точно так же, как и ты. Ты на моем месте говорил бы точно так же, как я. С общей научной точки зрения ведь это бесспорная истина: А на месте В есть В, если б оно на месте В не было В, оно еще не было бы на месте В, ему бы недоставало чего-нибудь, чтоб быть на месте В, - так ведь? Следовательно, и против этого нечего тебе возразить, как мне нечего возразить против твоих слов. Но я тебе предложу еще один ученый вопрос, тоже общий вопрос, не имеющий никакого житейского применения ни к кому из нас. Предположим, что есть три человека, - предположение, не заключающее в себе невозможного. Предположим, что у одного из них есть тайна, которую он желал бы скрыть от двух остальных; что один из этих двух угадывает тайну первого и говорит ему: ты должен сделать то, о чем я просил {прошу} тебя, или я открою эту тайну третьему. Как ты думаешь об этом случае? А Кирсанов побледнел и долго тер лоб рукою. - Дмитрий, ты поступаешь со мною дурно, - проговорил он наконец. - Это все равно, хорошо или дурно. И притом я не понимаю, о чем ты говоришь, - я говорю с тобою как ученый с ученым, мы предлагали друг другу разные отвлеченные задачи, - мне, наконец, удалось предложить тебе такую, над которой ты задумался, и мое ученое самолюбие удовлетворено. Поэтому я прекращаю этот теоретический разговор. У меня много работы, {У меня деланного} не меньше, чем у тебя. Итак, до свиданья, - не претендуй, что не сидел у тебя долго. Кстати, чуть было не забыл: что ж, Александр, ты исполнишь мою просьбу бывать у нас, твоих добрых приятелей, которые всегда рады тебя видеть, бывать так же часто, как в прошлые месяцы? - Лопухов встал. Кирсанов долго сидел, потирая лоб. Лопухов {Далее было: а. стоял б. не у<ходил> в. сидел} опять присел и закурил {спокойно курил} сигару. - Ты дурно поступаешь со мною, Дмитрий, - я не могу не исполнить твоей просьбы; но в свою очередь я налагаю на тебя одно условие: я буду бывать у вас; но ты обязан сопровождать меня из своего дома повсюду, куда я должен буду отправляться. Слышишь? я без тебя не делаю ни шагу ни в оперу, ни к кому из знакомых. - Не обидно ли это условие, Александр? Разве такой человек, как я, может иметь сомнение в таком человеке, как ты? - Благодарю тебя, Дмитрий, но я вовсе не об этом и думал. {не про то и говорил.} Я такой обиды не нанесу тебе. Свою голову я бы положил в твои руки без всякой оглядки, - надеюсь, что имею право ждать этого и от тебя. Нет, я думал не об этом. У меня совершенно другая цель. - Теперь угадываю. Да, ты много сделал в этом смысле и хочешь еще заботливее хлопотать об этом. Что ж, в этом случае ты прав. Да, меня надобно принуждать. Но, мой друг, как я ни благодарен тебе, из этого ничего не выйдет. Я сам пробовал принуждать себя. У меня есть воля, ты знаешь. Но то, что делается по расчету, по чувству долга, по усилию воли, а не по влечению натуры, выходит безжизненно. {Далее было: пассивно.} Благодарю тебя. А что, ведь мы с тобою никогда не цаловались, - теперь, может быть, и у тебя есть охота? {Вместо: теперь ~ охота? - было: и едва ли и у тебя нет} Они горячо поцаловались. {Вместо: Они ~ поцаловались - было Кирсанов обнял Лопухова. За этой фразой следует набросок: Далее, план только I Возвращение К.<ирсанова> достаточно оправдывалось: он в 4 месяца рассеяния запустил работу, теперь спустил ее, снова имеет свободное время. Поэтому В.<ера> П.<авловна> ничего не заметила, но замечает: он с нею обходится не так, как с дру гимн. И почему он таскает с собою повсюду Лопухова? II Разговор. К.<ирсанов> говорит: счастлива женщина, которая имеет такого мужа как Л.<опухов>, называет ее, нет, под другим именем. 1/2 III. III. Через полтора месяца В.<ера> П.<авловна> бежит к мужу: Я люблю его - Ну, так что ж? - Нет, я ему сказала, чтоб он не бывал у нас. IV Через три дня. Муж говорит: Верочка [не лучше ли было бы нам поселиться], я давно не виделся с родными, я съезжу. - Как? Ты смеешь? Сцена. 3/4 III. V. Через неделю. Нет, мой друг, прости меня, я не могу жить без него, но как я люблю тебя. 1/2 IV. VI. Она стеснена - Л.<опухов> думает: когда переедем на дачу, ничего - переезжают - сначала действительно ей легче. 1/2 IV. VII. Через два месяца. Нет, то же, потому что зависимость от доброты, милости мужа. VIII. То, что в начале повести. IX. Приходит ригорист. Глава IV. 1. Письмо Л.<опухова> - 2. Ответ В.<ерочки> и К.<ирсанова> 3. 4-й сон Верочки. 5 глава готов план. 5. Через полгода: буду медиком. Может быть, в 4 главе только.} Возобновление частых посещений Кирсанова объяснялось очень натурально: пять месяцев он был слишком отвлечен от занятий и запустил много работы. Потому он должен был долго сидеть над нею, не разгибая спины; теперь он справился с нею и может свободнее располагать своим временем. И действительно, это было прекрасно и не возбуждало никаких сомнений в Вере Павловне. И, с другой стороны, Кирсанов выдерживал свою роль с прежней безукоризненной артистичностью. Он боялся за себя, что когда он войдет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, {когда он войдет ~ другом, вписано.} несколько сконфузится или покраснеет от волнения, или {Далее было: будет слишком избегать смотреть на Веру Павловну} в глазах его отразится его волнение, когда он в первый раз взглянет на Веру Павловну, или что он будет слишком заметно избегать смотреть на нее в весь вечер, - нет. Он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с нею: приятная дружеская улыбка человека, который очень рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был отрываться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и любезный разговор человека, на душе у которого нет никакой заботы, {мысли} нет никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно льются у него с языка; если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы не увидели {не заметили} бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может приятно убить, от нечего делать, вечер в обществе своих хороших знакомых. А если первая минута была так хорошо выдержана, то что значит выдержать себя в остальной вечер? А если первый вечер он умел выдержать себя, то было бы трудно ему держать себя в следующие {в остальные} вечера? Ни одного слова, {Далее было: ни одного взгляда} которое не было