льно размахнулся и швырнул мою ложку далеко в кусты. -- Что ты наделал! Как же я теперь без ложки? -- Она тебе больше не понадобиться! Погибнешь ты в этом бою! -- С чего ты это взял? -- Все будем на том свете! Понял? -- заплетающимся языком сказал этот виночерпий. На убой нас гонят! По траншее пробежал старшина и сказал, чтобы все заняли свои места. Рядом со мной, правее, оказался Зайцев. Оглядевшись по сторонам, он тихо сказал: -- Все на местах, кроме Пигольдина! На мой недоуменный вопрос, он тяжко вздохнул и горестно посетовал: --Эх! Молодежь, молодежь! Ничего -- то вы не видите! Беда с вами, да и только! . В 12 часов дня ротный подал команду. "Приготовиться к атаке!" Снять бинт с автомата -- дело секунд. Последовала новая команда:- Вперед! Мы выскочили из траншеи и цепью двинулись на немецкие позиции. В центре нашей цепи шел лейтенант Усталов. Ему было поручено командовать не только своими бойцами, но и нашей ротой. Ротный остался в траншее боевого охранения. Он должен был поддерживать связь с артиллеристами и комбатом. . Скорее всего, противник растерялся, потому что огня с его стороны не было. Очень быстро мы оказались перед их траншеей. А вот и бруствер перед нами. Как потом выяснилось, в траншее немецкого боевого охранения было шесть человек. Трое из них выбежали с их правого фланга, который был у нас левым. Из выбежавших, двое были убиты, а один взят в плен. Он и стал тем языком, за которым мы так долго охотились. Еще двое выскочили из траншеи и были убиты выстрелами наших бойцов. Шестой -- офицер по ходу сообщения перебежал в первую траншею, где и нашел свою смерть. Об этом будет рассказано ниже. У нас потерь не было. Лейтенант Усталов скомандовал: "Вперед!" и мы, перепрыгнув траншею немецкого боевого охранения, устремились к первой траншее противника. Фактор внезапности был исчерпан и, немцы открыли интенсивный огонь из всех видов оружия. До немецкой первой траншеи добежали не все. То один боец, то другой, ткнувшись в землю лицом, застывал навсегда. Перед немецкой траншеей было проволочное заграждение. Мы были в шинелях. Бойцы стали их снимать и набрасывать на проволочное заграждение Не всем это удалось и. кое -- кто из бойцов остался висеть на колючей проволоке, а мне все-таки удалось перевалить через заграждение. У нас проволочное заграждение устанавливается в 40 -- 50 метрах от траншеи с тем, чтобы противник, находясь за проволочным заграждением, не мог забросать гранатами наши позиции. У немцев это расстояние составляет 20 -- 25 метров. Очень часто эта полоса минируется, но на этот раз мин не было, что позволило нам быстро добраться до их траншеи. Вот мы уже на бруствере. Из траншеи показалось небритое лицо фрица. Всего на одно мгновение, но этого времени ему было достаточно, чтобы швырнуть гранату Она упала перед моими ногами и, мне сразу стало ясно, что это моя смерть. Значит, мои предчувствия были верными! Так вот как выглядит смерть! Этот маленький кусочек металла на длинной деревянной ручке. Сейчас он оборвет мою жизнь! Надо действовать! Но как? Граната взрывается не сразу. Должно пройти 5 -- 5,5 секунд. Спастись бегством не успею. Радиус поражения осколками 50 метров, а то и больше.. Оставалось только одно.-- швырнуть ее обратно. А если не успею? Во всех случаях меня ожидает смерть. Швырнуть ее назад -- это хоть небольшой, но все же шанс! Мысли вихрем проносятся в голове. Наклонюсь, чтобы взять ее рукою, а она в это время рванет! Моя голова будет вблизи гранаты. Останусь без головы! Пинком швыряю гранату назад фрицам. а сам бросаюсь на землю и быстро ползу в небольшое углубление, которое было у меня за спиной. В это время боковым зрением замечаю, что граната перелетела через траншею и упала недалеко от нее. Бруствер немецкой траншеи будет моей защитой, если успею сползти с него в эту выемку. Вполз уже до пояса! Еще мгновение и спасен! Не тут- то было! Граната не оставила мне этого мгновения! Она взорвалась! Первое, что врезалось в память, это сильный удар по бедру левой ноги. Впечатление такое, как, будто кто -- то швырнул в меня камень или, с размаха, ударил молотком.. Одновременно вижу, что Зайцев, который был справа от меня, примерно в восьми шагах, катится по брустверу и громко кричит.. Правее Зайцева был Хаджиханов. Он тоже увидел эту гранату, спасаясь от нее, прыгнул в немецкую траншею. Голову сверлит одна мысль -- что это со мной. И, вдруг, мне стало совершенно ясно -- это ранение. По левой ноге течет что -- то горячее. Кровь! Перекатом отодвинулся от траншеи И снова мысли лихорадочно пронзают голову. Кровью изойду, как Балабанов! Оставалось одно быстрее уползти подальше от этой траншеи. Прополз совсем немного, услышал голос нашего санинструктора: -- Ты чего ползешь назад? -- Ранен! -- Ползи за мной! Можешь? Могу!. Санинструктор полз впереди меня, выбирая место, где бы он мог сделать перевязку. Вот он заполз в выемку, поросшую небольшими кустами, а я за ним. -- Ложись на землю! -- сказал санинструктор и подвинулся в сторону, освобождая место на дне выемки. -- Куда ранен? -- В левую ногу! -- Быстро снимай шаровары! Ух, как обильно хлещет кровь, но ничего мы ее сейчас остановим! Санинструктор быстро наложил повязку. Позднее выяснилось, что эта повязка наложена с таким мастерством, что во всех медицинских подразделениях, через которые мне пришлось пройти, говорили, что повязка до того хорошая, что ее не следует трогать. Нас, видимо, засекли немцы. Разрывные пули защелкали по веткам кустов, прикрывавших эту выемку. Мелкий осколок попал мне в кисть левой руки. Это даже ранением нельзя считать. Крошечный осколок засел неглубоко. Потом образовался нарыв и осколок сам вышел.. Позднее выяснилось, что в меня попало два осколка немецкой гранаты. Второе ранение было намного выше первого также в левую часть тела в мягкие ткани. Этот осколок проник очень глубоко. Он не вызывал боли и рана не кровоточила. -- Дай мне твою каску, ведь теперь она тебе не нужна -- попросил санинструктор -- и автомат мне отдай!. -- Каску бери, а автомат не отдам. Как же без автомата? Нам говорили, что без оружия в медсанбате не примут! -- Скажешь, что отдал автомат санинструктору и все дела. Мне его слова показались убедительными и, я отдал ему свой автомат.. -- Ты ползи прямо в первую траншею, там тебя примут, отправят дальше. Для тебя война закончилась и, видать, надолго. -- Почему сразу в первую? Можетсначала заползти в траншею боевого охранения? -- Ни в коем случае! Там что -- то твориться, а что и не поймешь! Я тебе толком говорю: только в первую и никаких гвоздей! Добра тебе желаю -- вот что! Ползу. Вот и наша первая траншея. Спускаюсь в нее и пытаюсь встать на ноги. Ничего не получается -- сильная боль заставила меня лечь на дно траншеи. И тут вижу, что по траншее бежит комсорг батальона Завьялов. -- Ты, что? Ранен? Рану тебе перевязали? -- Санинструктор перевязал. -- А почему без оружия? -- Санинструктор забрал! -- Ты, что же не знаешь, что без оружия тебя не примут ни в одном лечебном подразделении? Оглядевшись по сторонам, он увидел брошенную винтовку и подал ее мне. -- Ты ползи дальше, а я бегу в боевое охранение. Он побежал дальше. Эх, не знал младший лейтенант, что бежит на встречу со своей смертью. Но об этом мне стало известно только через десять лет. Ползу по траншее дальше. На дне траншеи боец. Прошу его подвинуться и пропустить меня. Но он даже не шелохнулся. Поднявшись на локтях, вижу, что гимнастерка на его спине разорвана по всей длине. Но какая -- то странная у него спина. Серовато -- желтоватая! Только тут до меня дошло, что это мертвец. Переполз через него и тут же увидел второго мертвеца. При попытке переползти через него, застыл, от увиденного. У него не было части черепа. Приглядевшись, увидел, что срез на голове довольно ровный, как у арбуза, когда срезают верхушку. Внутри виднелся мозг серого цвета. Срез мозга был таким же ровным, как и у черепа. Делать нечего, переваливаю через него, стараясь не угодить рукой в его мозги. Ползу дальше, но вдруг, меня окликают по фамилии. Оглянувшись, увидел в ответвлении траншеи лежит, вернее, полулежит, навалившись на стенку траншеи, Хаджиханов. Первое, что меня поразило -- это цвет его лица. Оно было неестественно желтым. -- Хаджиханов! Что с тобой? Он мне рассказал, что, увидев гранату, упавшую мне под ноги, в один момент протрезвел. Спасаясь от гранаты, прыгнул в траншею и сразу оказался лицом к лицу с офицером. Это был тот самый офицер, который сбежал из боевого охранения. Хаджиханов воспользовался тем, что его положение было более выгодным и, убил этого офицера. На боку его была офицерская сумка. Там обязательно должны быть документы, нужные нашему командованию. Приставив винтовку к стенке траншеи, Хаджиханов наклонился и отрезал эту сумку. Но в этот момент, из -- за поворота траншеи, появился другой фриц. Хаджиханову стало ясно, что. схватить винтовку он уже не успеет, Бросился на бруствер. Однако, фриц все же успел дать очередь из автомата и три пули попали ему в правый бок. Но он все же сумел перевалить через бруствер и пополз в тыл. Санинструктор сделал ему перевязку. Хаджиханов дополз до нашей первой траншеи. Там он встретил еще двух раненных бойцов. Дальше они поползли втроем. Тут в траншею прямым попаданием влетела мина. Их убило, а его опять ранило. Полностью перебита нога -- висит на одних мышцах. Еще осколки попали в бок. Новые раны очень кровоточат. Сумка офицерская при нем. "Увидишь, кого из командования -- скажи" -- попросил он. .Ползу дальше. На встречу мне по траншее бежит комбат Рудь с двумя офицерами. Прижимаюсь к стенке траншеи, чтобы пропустить их. Рассказал им про офицерскую сумку у Хаджиханова. Они побежали к нему. Полз довольно долго, не встретив ни одного человека. Подумал, что так доползу до Черного моря, ведь траншея тянется с севера на юг. Все! Хватит! Надо ползти в тыл. Сказано -- сделано! Выполз из траншеи и пополз в тыл под прямым углом к траншее. Сзади шел бой. Отчетливо слышались выстрелы. Вот и сосны! Прополз совсем немного и выполз на поляну. В это время на поляну с тыла выбежал офицер в чистой шинели. В голове мелькнула мысль, что такие шинели бывают только у тыловиков... И в этот момент послышался вой мины. По звуку определил, что она упадет левее меня. и впереди. Недалеко от того места, где бежит офицер. Вжимаясь в землю, увидел, что офицер не залег, а продолжает бежать. В голове, как молния, пронеслась мысль, что он делает? Надо же залечь! Тыловики частенько попадают в такие переплеты. Они по звуку не могут определить, когда и где рванет мина или снаряд. Прижался к земле так сильно, как только мог. Мина. рванула. Взвизгнув, надо мной пролетели осколки. Поднял голову и вижу, что офицер лежит на земле и корчится, видимо, от боли. Пополз к нему, На моем пути воронка от мины, если это можно назвать воронкой. Земля, выброшенная взрывом, уместится в ладонях. От центра этой воронки во все стороны, как лучи, протянулись борозды, оставленные разлетающимися осколками. У самой воронки борозды глубокие, а потом они становятся все менее и менее глубокими. Осколки разлетаются от места взрыва под острым углом к земле. Подумал, если лежать, прижавшись к земле, в тридцати или сорока метрах от взрыва, то осколки и не заденут. Раненный офицер как раз и находился на таком расстоянии от места взрыва. Выходит, он сам виноват в ранении.. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. СНОВА ОСОБЫЙ ОТДЕЛ . На краю зелена поля солдат раненный лежал! Припев. Эх вы поля, широкие поля Красна кавалерия садись на коня Над ним вился черный ворон, Чуя лакомый кусок Припев Ты не вейся, черный ворон, Я солдат еще живой! (Слова из солдатской песни довоенного времени). Подполз к раненному поближе и увидел, что это мой старый знакомый капитан Овчинников! Сразу же перед моим мысленным взором пронеслись все картины избиений и издевательств, которым мне пришлось подвергнуться в его проклятом отделе. Вот он стоит надо мною. окровавленным мальчишкой. У него неограниченная власть. Он упивается этой властью. Сквозь зубы процеживает: -- Будем кончать! Ненависть к этому изуверу захлестнула меня всего с головы до ног. Какая замечательная возможность рассчитаться за жестокое обращение со мною! Звук выстрела заглушат сосны. Передернул затвор винтовки, загоняя патрон в патронник. Капитан Овчинников заметил мои действия. -- Что? Убить меня хочешь? -- прохрипел он.-- Крепко я тебе всыпал! Я заслужил твою месть. Но ты пойми -- это же работа такая! Думаешь, нам легче приходится? Мордобой идет сверху до низу! И тут замечаю, что капитан легким движением, как бы невзначай, расстегнул кобуру своего пистолета и деланно застонал. -- Капитан, оставь в покое свой пистолет! Выхватить его ты уже не успеешь! Ты обладал неограниченной властью надо мною в своем проклятом отделе Теперь моя власть над тобою! Ты хотел кончить меня, теперь у меня есть возможность кончить тебя После этих слов внимательно смотрю на него. И вдруг мне так стало жалко его. Жена станет вдовой, дети сиротами. По миру пойдут просить подаяние В те годы очень много детишек ходило от дома к дому выпрашивая кусочек или хотя бы корочку хлеба. Помню, незадолго до войны, сижу у открытого окна. Подходит маленький оборванец. Протягивает руку и просит кусочек хлеба. -- Подайте, Христа ради! Эта формула была общепринятой у всех нищих в довоенные годы. Спрашиваю: -- У тебя есть папа? -- Мой папа в турме. Слово "тюрьма" он не смог выговорить. -- А мама? -- Она больная лежит на вокзале. Ждет, когда я принесу ей хлеб. Голодные мы! -- У тебя, что же, нет дома, квартиры? -- Дом был! А, как только папаню забрали ночью в турму, нас выгнали из дома! С тех пор мы побираемся. А, тут еще мамка заболела, лежит на лавочке на вокзале. Стонет. Милиционер ее все время гонит. Она бы ушла, да не может. Вот такой печальный эпизод вспомнился мне в тот момент. Война своеобразно повлияла на психику нищих: до войны просили только хлеб, а после войны -- деньги. Нельзя без слез смотреть на этого стонущего и корчащегося от боли человека.. А что мне даст это сведение счетов? Сейчас ко мне по ночам приходит фриц, а будут приходить двое! Один наш! Да и совесть замучает Добить раненного это же зверский поступок!. Такого себе не простишь никогда! Да, и человек -- то он наш. Хоть и жестокий, но наш! Отбрось мысли о мести и помоги ему! -- Давай соображать, капитан. Мы оба раненные и нам не следует устраивать бой. Так будет лучше обоим. -- Ты прав! -- Нужно было залечь, услышав вой мины? Мы на передовой научились по звуку определять, где упадет мина или снаряд! Он повернул ко мне искаженное болью лицо и прохрипел: -- Думал, что она пролетит мимо и рванет за лесом. В траншею боевого охранения торопился. Там идет смертоубийство! -- Ошибка! Смертоубийство идет перед немецкой первой траншеей! Только что оттуда. -- В том -- то и дело, что не ошибаюсь! Звонок по телефону был из боевого охранения. -- Однако, хватит разглагольствовать! Надо делать перевязку. Осколками вам оторвало обе ноги ниже колен. У меня есть один перевязочный пакет. Его хватит на одну ногу. -- У меня тоже есть такой пакет. В кармане гимнастерки. А смертоубийство идет все же в траншее боевого охранения. Там убиты два наших офицера. -- Сомневаюсь! -- Было бы хорошо, если бы я ошибался! Однако, помоги мне. Прошлое забудь. Прости меня! -- Да, что там! Прошлое, прошлое! Я тоже ранен, но полегче. Вот сейчас перевяжу вам обе ноги, кровь перестанет хлестать и,, будет полный порядок! Чтобы сделать перевязку, мне нужно было сесть, а не лежать. Легко сказать, а сделать это очень трудно. Превозмогая боль, со стоном, заставил себя сесть и принялся за перевязку. Пока шла моя работа в голове капитана началась борьба. Овчинников с удивлением осознал, что в нем борются между собой два человека. Один повыше ростом, пошире в плечах напористо доказывал, что перевязку делает враг. -- Это он делает для того, чтобы замаскировать свою вражью сущность! Второй ростом пониже возражал. -- Да, будет тебе! Ну, что ты мелешь? Парень он хороший, обиду простил, а теперь оказывает помощь! -- Но он передернул затвор винтовки, загнал патрон в патронник! Неизвестно, как он поступит дальше. А если он все же нажмет на спусковой крючок? -- настаивал первый. -- В таком случае, зачем перевязывать раны человеку? Можно и без перевязки пристрелить! -- парировал второй. -- Мой отец говорил, что враг никогда не станет другом. А он настоящий враг и сын врага народа, -- не унимался первый. -- Эх, ты! Да ему каждое движение причиняет боль! Ты видел, как ему тяжело было сесть? Что же, по -- твоему, он терпит боль для маскировки своих злых намерений! -- Может быть это и так, но все же надо быть бдительным! .Обрывки мышц и брюк мешали работе. Мне было ясно, что повязка должна быть тугой, очень тугой, иначе кровь не остановишь. От напряжения у меня на лбу выступили капельки пота. Весь измазался кровью капитана, но перевязку все же сделал. -- Ты, что, по -- прежнему, на меня зол? -- спросил капитан -- Не стоит вспоминать! Дело прошлое! Поползу дальше, а как только встречу кого -- сразу направлю сюда. Не надо падать духом! Еще поживем! Не горюйте по ногам. Кончится война и, наше правительство всех инвалидов возьмет на свое попечение. Будете жить, как у Христа за пазухой. Другие будут вам завидовать! -- с этими словами оставил его и пополз дальше. А, в это время Овчинников лежал, смотрел мне в след и, вся его душа, все существо наполнялись ненавистью к этому ползущему в окровавленном обмундировании мальчишке. Но, что это? Вдруг мальчишка встал во весь рост! Да это совсем не мальчишка! Это огромного роста мужик во фраке, с сигарой во рту, с отвислым животом со звездно -- полосатым цилиндром на голове .А ! Да это же буржуй! Злобный враг его народа, его страны! Он сошел со страницы журнала "Крокодил"! (Такой сатирический журнал издавался в нашей стране много десятилетий.) Капитан тряхнул головой, отгоняя ненавистное видение. И тут перед его мысленным взором появился его доблестный спившийся в конце жизни отец. -- Умирая -- убивай! -- сказал отец. Вот уползает мой смертельный враг -- думал Овчинников. Залечат ему раны и, он снова будет вредить народу, моемсу народу! Создаст подпольную организацию, а там и до гражданской войны недалеко. Снова миллионы убитых, моря крови. Мой долг не дать ему творить свои черные дела. Нет! Не дам ему такую возможность! Это мой долг перед Родиной, перед народом, перед отцом! С этими мыслями капитан, забыв о невероятной боли, выхватил пистолет, дослал патрон в патронник, взвел курок. От этих резких движений потемнело в глазах. Капитан, сказал сам себе Овчинников, собери в кулак все свои силы! От этого зависит будущее народа, будущее страны.! Вот уже указательный палец его правой руки на спусковом крючке... Характерный звук, когда загоняется патрон в патронник пистолета, заставил меня остановиться..Такой щелчок означает, что пистолет поставлен на боевой взвод. Поворачиваюсь и вижу в руках капитана пистолет. Теперь меня от смерти отделяли не секунды, а мгновения. Вот она смерть! Сейчас оборвется моя жизнь! Но, что это? На меня нашло оцепенение от предчувствия неминуемой смерти! Надо действовать! Действовать! Оцепенение прошло так же быстро, как и наступило Вижу. пистолет ТТ (это марка пистолета) в руках капитана совершает кругообразные движения. Он, закусив от боли губу, пытается поймать меня на мушку. Резко, броском, перекидываю свое бренное тело в направлении Овчинникова, Кидаюсь к нему и прикладом вышибаю из его руки пистолет. Он отлетел в сторону метров на 5. Подползет, поднимет! Собираю все оставшиеся силы, беру пистолет и, привстав, швыряю его ,как можно дальше. И тут мой взгляд упал на Овчинникова. Даже оторопь взяла от неожиданности! Лицо его было искажено злобой. Точнее, невероятной звериной злобой! -- Откуда такая злоба, капитан? Ведь я сделал доброе дело -- перевязку Может быть эта перевязка спасет от смерти!. -- Твоя взяла! -- прохрипел капитан -- Как же я тебя ненавижу! Как жалко, что тогда не пустил в расход! -- Отблагодарил, мразь ты этакая! Не буду марать об тебя руки. Судьба жестоко отплатит тебе за твою подлость! -- с этими словами пополз дальше. Ползу, а голову сверлит мысль. Почему на добро, которое мною сделано, он ответил злом? В последующие годы мне неоднократно приходилось сталкиваться с этим. В народе говорят -- Не делай добро, не получишь зло! И такое зло, в ответ на добрые дела, мне досталось от моей сестры Софьи и ее сына, моего племянника Саши Чехонадского.. Но все по порядку. . Детство Саши было беззаботным. Отец, кадровый военный, хорошо обеспечивал семью. Его мама, моя сестра, была домохозяйкой. У них было три сына и, все они были ухожены, ни в чем не нуждались, хорошо учились, получили высшее образование Младший сын Саша довольно быстро защитил кандидатскую диссертацию, а это не только повышало его статус, но и резко улучшало материальное положение. Но вот, наступило время политической нестабильности и, в 1993 году Саша, польстившись на большие деньги, взял в руки оружие и встал на сторону мятежных политиков Он в составе вооруженного отряда оборонял Белый Дом, в котором в то время находился наш парламент. Средства массовой информации сообщали, что этот отряд насчитывает 3 -- 4 тысячи вооруженных человек. По телевизору показывали, как это вооруженное формирование, подъехав на автомашинах к Останкинскому телецентру, разбив стеклянные двери, въезжают в его вестибюль. Сообщалось, что эти бандиты (так их называли в СМИ) захватили 2 этажа и грабили буфет и т. д. Эта афера закончилась поражением мятежников. Саша все -- таки получил деньги за свою службу у мятежных политиков и, вернулся к своей прежней работе. Однако, мысль об участии в этом мятеже не давала покоя и наш герой, решил уйти в монастырь. Там, наверняка, не найдут его. Не буду перечислять все его хождения по мукам. Закончилась эта позорная эпопея тем, что он стал выполнять какую -- то работу для церкви за мизерную оплату. Большую часть времени он находился дома в квартире своей матери. Его мама, моя сестра, страдала болезнью ног с трудом передвигалась по квартире и, как -- то утром, делая зарядку, упала и сломала шейку бедра. Узнав об этом несчастье, сразу же мчусь к ней. Моя сестра сидела на кровати, плакала и, говорила о своей скорой смерти. Передо мной старая женщина. Космы седых волос на голове. Страдальческое выражение лица. Все это так растрогало меня, что тут же объявил о своем решении ежемесячно помогать сестре деньгами. Сумма, которую получала от меня сестра, была не на много меньше ее пенсии. Моя помощь сестре и ее сыну продолжалась 10 месяцев. Она продолжалась бы и дальше, если бы не одно событие. И вот, как -- то в электричке, у меня случился тяжелейший приступ мерцательной аритмии По сотовому телефону позвонил сестре. Трубку взял Саша. Прошу его подъехать в медпункт Ярославского вокзала, куда меня доставили сердобольные пассажиры. В медпункте пробыл часа 2 или 3 и все ждал, что подъедет Саша Ч., но напрасно. К слову сказать и, моя сестра и мой племянник Саша . глубоко верующие люди. Православные до мозга костей! А племянник к тому же закончил богословское учебное заведение и певческую семинарию. После такого жестокого поступка, всякую связь с ними прекратил. Опять отвлекся. А в это время капитан Овчинников смотрел мне вслед. Мысли вихрем проносились в его голове. Уползал его заклятый враг. Картины прошлого всплывали в его памяти Вот перед ним отец. Он объясняет ему, что главные враги народа это гнилые интеллигенты. Всякие там инженеры, врачи, учителя, Особенно опасны профессора университетов. Да и студенты тоже не лучше. Они все время думают и в их головы приходят крамольные .мысли, ну, например: --куда идет страна? Тут и думать не о чем! Ведь Сталин сказал, что страна идет к коммунизму! И этот будет таким же интеллигентом! -- с ненавистью думал капитан. Как много здесь, на фронте, врагов! Майор Титов -- враг! Заступился за этого враженка! Подполковник Масонов -- командир дивизии -- враг! Это он выдвинул Титова. Комбат капитан Рудь -- враг. Как -- то в разговоре высказался отрицательно о командире девятой роты старшем лейтенанте Сергееве, а ведь он, Сергеев, настоящий патриот. Есть и другие настоящие патриоты, например рядовой Пигольдин в 9ой роте. Сколько раз командир 9ой роты восторженно отзывался об этом патриоте! О! Если бы он вернулся в строй, всех этих врагов вывел бы на чистую воду. Размышляя таким образом, капитан смотрел на кроны сосен, которые были правее его. Но что это? Кроны сосен стали двоится, мелькать и потом пошли двигаться по кругу. Постепенно все вокруг стало погружаться во тьму, расплываться и наступила полная темнота. Овчинников потерял сознание. Оставим его в этом состоянии и вернемся к нашему повествованию. Ползу дальше. И оказываюсь в сосновом бору. Через некоторое время звуки выстрелов ослабли, а потом наступила полная тишина. Меня со всех сторон окружали великаны деревья. Куда не посмотришь везде стволы и стволы деревьев! Чувствую себя перед этими стволами, как букашка перед слоном. Они теснили меня со всех сторон. Казалось, что они медленно, но верно, наступают на меня. Еще мгновение и они меня раздавят! Ужас охватил меня. Однако, деревья мирно стояли на своих местах. Наступило успокоение. Стволы и кроны деревьев глушили звуки выстрелов. Стояла такая тишина, что казалось можно услышать шелестение травинки от малейшего дуновения ветра. Однако, ни одной травинке не было, дуновения ветра тоже не было. Вдруг мне стало ясно, что не знаю куда ползти. Совершенно сбился с пути! Ничего не оставалось делать, как любоваться соснами. В таком бору мне никогда не приходилось бывать Вверх тянулись совершенно прямые бронзовые стволы. Высоко, высоко стволы заканчивались кронами. Кроны были сравнительно небольшими. Они не сливались и, даже местами голубело небо. В лесу стоял полумрак Больше всего меня поразил воздух. Он был кристально чистым, даже немного густым и невероятно приятным. Легкий аромат хвои и смолы, царивший в бору, вызывал желание вдыхать воздух еще и еще. Казалось, что никогда не наступит пресыщение этим воздухом. Подо мной была коричневая подстилка из опавшей хвои. Меня заинтересовало, какова же толщина этой подстилки? Ведь даже трава не может пробиться через нее! Попытка докопаться до земли оказалась безуспешной. Подстилка была очень толстой. И тут мне стало ясно, что это глухой сосновый бор, в который, возможно, никто не заходит. Получалось, что меня ждет смерть от голода и ран. Вспомнил, что у меня в левом кармане гимнастерки, пять кусочков сахара. Если съедать по одному кусочку в день, то можно протянуть целых пять дней. О том, что без воды жить невозможно, и в мыслях у меня не было.. Появилось совершенно твердое убеждение, что меня ждет смерть. Но ведь покойники лежат на спине, сложив руки на груди. Ложусь на спину, вытягиваю ноги, руки на груди. К смерти полностью готов! На память пришли слова Некрасова. Скоро стану добычею тленья Тяжело умирать, хорошо умереть. Ни у кого не прошу сожаленья, Да и некому будет жалеть! Возможно, Некрасов процитирован не совсем точно, но ведь прошло много лет с тех пор, как мы в школе изучали его творчество. Закрываю глаза, ведь покойники всегда лежат с закрытыми глазами и, пытаюсь вспомнить что- нибудь еще подходящего содержания. В голове всплыли стихи Маяковского. Я волком бы выгрыз бюрократизм К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись Любая бумажка, но эту! Тут же, сходу, отказываюсь от его стихов, потому что мне они всегда не нравились. Уж очень они не музыкальны! Со мной всегда на эту тему спорила старшая сестра. Она мне все доказывала, что в то время, о событиях того времени, нужно было писать только так, как писал Маяковский. Но, будучи упрямым мальчиком, все ее высказывания с гневом отвергал. Мама слушала наш спор и всегда была на стороне старшей сестры. Видимо, на нее действовало то обстоятельство, что сестра закончила пединститут по специальности "Русский язык и литература". Вспоминать стихи мне надоело, захотелось есть, а когда человек голоден ему не до стихов. В голову лезли мысли о том, что так бесславно прошла моя жизнь. Мне стало так жалко самого себя, что даже прослезился. От нечего делать рассматриваю бронзовые стволы сосен. Мне было приятно на них смотреть. Не знаю, сколько бы так пролежал, но вдруг увидел, что от ствола к стволу тянется проволока. Это телефонная линия -- стало ясно мне.. Раз это телефонная линия, то она проходит от одного абонента к другому. Это было спасение! Ползу, стараясь не упустить из вида эту нить жизни -- теперь так называлась в моей голове эта проволока. Через некоторое время пошло мелколесье, деревья сменились кустарником. А вот и опушка леса. Передо мной была широкая, залитая солнцем, поляна Посередине поляны стояли артиллерийские орудия. Около них суетились артиллеристы.. Меня охватила бурная радость. Спасение! Спасение! Мне очень хотелось жить и никак не хотелось умирать. А где провод? На радостях потерял его из вида. Вот он! Провод шел по земле к артиллеристам. Несмотря на жгучую боль, поднимаюсь и кричу. Что кричал, не помню, но тут же упал и потерял сознание. Очнулся в повозке, которая стояла недалеко от артиллерийских позиций. Подняв голову, говорю. -- Мне нужен командир батареи. Должен сообщить ему кое -- что очень важное! Подошедшему старшему лейтенанту, сообщил о капитане Овчинникове и, указал, где он находиться. Командир батареи кивнул головой и приказал отвезти меня в медсанвзвод. В каждом батальоне было такое медицинское подразделение. Возглавлял его военфельдшер в звании лейтенанта или старшего лейтенанта, у которого было несколько повозок и немного бойцов, которые помогали ему. Здесь проходили лечение легко раненные или заболевшие бойцы, хотя случаев. заболеваний на фронте не припомню. Фельдшер осмотрел повязку, похвалил ее и приказал отвезти меня в медсанроту. такое медицинское подразделение было в каждом полку. Там уже были врачи, даже хирурги, которые делали операции. Здесь записали в книгу мои исходные данные и заполнили карточку передового района, без которой ни в один госпиталь не примут. У меня было более тяжелое ранение и хирург, похвалив повязку, распорядился отправить меня в медсанбат, который был в каждой дивизии. О медсанбате надо сказать подробнее. Это было уже не подразделение, а довольно крупная воинская часть. Как у любой другой воинской части, санбат имел свой номер. Там был довольно большой персонал: врачи -- хирурги, медсестры и санитары. Они делали все виды операций, включая самые сложные. Санбат нашей дивизии находился на окраине деревни, но все его хозяйство помещалось в больших брезентовых палатках: операционная, помещения для оперированных и для медперсонала и все остальное Нас, раненных, положили у плетня, рядочком. Впрочем, раненных подвозили непрерывно и клали здесь же. Наша, небольшая по численности задействованных людей операция, переросла в наступление на широком фронте Недалеко от меня, два офицера выясняли отношения на повышенных тонах. Один из них пожилой подполковник медицинской службы -- начальник санбата, а второй наш комбат, капитан Рудь. На войне офицеры между собой говорят, как правило, на повышенных тонах. Это вполне естественно -- все нервные, дерганные. Война -- сплошные нервы!. -- Почему раненные без шинелей? -- кричал подполковник -- есть приказ -- раненные должны поступать с шинелями и оружием! -- Их шинели остались на немецком проволочном заграждении -- парировал наш комбат. И тут вижу, ко мне приближается молоденькая симпатичная медсестра в военной форме, которая великолепно сидела на ней. Военная форма на женщинах всегда сидит лучше, чем на мужчинах. Это объясняется особенностями женской фигуры. Она приближалась ко мне и при этом мило улыбалась. Сразу видно, что понравился этой девушке, поэтому она идет прямо ко мне. Это замечательно! Сейчас мы познакомимся. Между нами завяжется переписка, а если выйду живым из этой мясорубки, то может быть после войны и поженимся. Это подарок судьбы! А почему бы и нет? Парень я рослый, но, к сожалению, уж очень худощав. Снимешь гимнастерку, и нижнюю рубаху -- все ребра можно пересчитать. Но это поправимо. Будет достаточно еды, быстро поправлюсь. Внешний вид у меня не очень. Нет на лице бровей и ресниц. Да и на голове спереди волоса сгорели. Опять же на лице красные пятна от лопнувших волдырей. Не беда! До свадьбы заживет! Обмундирование на мне грязноватое, засаленное, местами прожженное, но не в одежде дело. Это тоже поправимо. От этих мыслей радостно улыбаюсь. Мне нет еще и 18 лет и, в меня никто не влюблялся. А, теперь, пожалуйста! Пришло мое время! Эти размышления заставили меня почувствовать себя счастливым. Даже рана перестала болеть. Улыбаюсь изо всех сил, а голову сверлит мысль: интересно, как она начнет? Скорее всего, запоет: -- Я вся горю не пойму от чего! Так пела моя старшая сестра. А что же ответить мне? Может быть словами романса: -- Гори, гори моя звезда! Пока, размышлял таким образом, она оказалась прямо передо мной. Присела около меня и взяла мою левую руку. Моя рука была ужасной. Ладонь покрыта твердыми, как камень, мозолями. Гвозди можно забивать такой ладонью! А ее ладонь? Какая она мягкая и нежная! Ох! Как приятно это прикосновение! Чтобы полностью насладиться, прикрываю глаза. От счастья даже лишился не только дара речи, но и способности мыслить. Сердце мое учащено билось. На глаза навертывались слезы умиления. Таким счастливым никогда себя не ощущал! Как мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно! Вдруг, из -- за спины, появляется ее рука со шприцем. Ничего не успеваю сообразить, как она вонзила в мою левую руку повыше кисти иглу шприца -- От столбняка -- сказала она и, также мило улыбнувшись, удалилась. Меня поразило ее коварство до такой степени, что долго не могу придти в себя. Просто остолбенел, несмотря на то ,что только, только получил укол от столбняка. . .В таком состоянии был очень долго, но увидел, как она подошла к раненному бойцу, который лежал слева от меня. Точно с такой же очаровательной улыбкой она всадила шприц и ему. Так она двигалась мимо раненных и, каждому улыбалась и делала свое черное дело. Подъехала повозка. Оказалось, что привезли капитана Овчинникова. Подошел начальник санбата, придирчиво посмотрел на повязку и ворчливым голосом обругал санинструктора, который накладывал эту повязку. Втягиваю голову в плечи, так как чувствую свою вину. Подполковник обратился к ездовому с вопросом. -- Почему капитан без оружия? Ездовой ответил, что так с расстегнутой кобурой и нашли капитана Спросить не могли потому, что он был без сознания.. Начальник санбата взял правую руку раненного и, осмотрев ее, сказал: -- Гематома и довольно обширная. Предполагаю, что капитан держал в руке пистолет и какой -- то негодяй, сильным ударом по руке выбил его. Вернется сознание к капитану, все узнаем! Зверя этого обязательно найдем! Срочно на стол! Сам буду оперировать! Два санитара в один миг отнесли его в операционную палатку. Вот так дела! Ясно, что Овчинников возведет на меня поклеп. Ему поверят, а мне нет! Ждет меня тюремный лазарет, а потом трибунал. А могут без лазарета расстрелять. Ведь расстреляли одного парторга, несмотря на то, что у него рука была ранена. Эх, жаль, что эта проклятая граната не отправила меня на тот свет. Теперь мне стало совершенно ясно, что расправа надо мной будет скорой и не правой. Где выход из положения? Что надо предпринять, чтобы оправдаться? Выхода из сложившейся ситуации не было!. Капитана вынесли из операционной палатки. Сжимаюсь в комок перед неминуемой расправой. Но, что это? На носилках капитан прикрыт шинелью полностью, с головой! Ничего не понимаю! К носилкам подошли два или три офицера. Среди них подполковник -- начальник санбата со спущенной со рта марлевой повязкой Тихо о чем -- то говорят. Напрягаюсь изо всех сил, чтобы услышать о чем они говорят Из разговора медиков мне стало понятно, что капитан умер от потери крови, не приходя в сознание. Сразу же наступило чувство облегчения. Опасность миновала! Вот, подумалось мне, "Судьбы свершился приговор!" Кажется, так говорится в стихотворении "На смерть поэта". Чувствую себя чистеньким и перед законом, и перед своей совестью. Ну а он? Как говориться в пословице: "Что посеешь, то и пожнешь," ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. В ЛАПАХ ЭСКУЛАПОВ Здесь госпиталь. Больница. Лазарет Здесь красный крест и белые халаты; Здесь воздух состраданием согрет, Здесь бранный меч на гипсовые латы, Укрывшие прострелянную грудь, Не смеет, не дерзает посягнуть.. (Вера Инбер. "Пулковский меридиан") Все раненые просили пить. Потеря крови вызывает дефицит влаги в организме -- отсюда и постоянное чувство жажды. Пить не давали. Только после операции хирург определит, кому можно дать воду. Мне это положение было известно, поэтому пришлось мобилизовать всю свою волю и стоически терпеть жажду. Порядок -- есть порядок и его нельзя нарушать. Переносили раненных бойцы, которые назывались санитарами. Они не пользовались носилками, а, взвалив раненного на спину, несли в операционную. Обращались они к раненным: -- "Май милый" Видимо в их местности такое произношение. Санитары очень дорожили своей службой. Санбаты обычно расположены в 15 -- 20 километрах от передовой и вероятность быть убитым или раненным ничтожно мала. Дошла очередь и до меня. Санитар взвалил меня на спину и со словами "Май милый" -- понес в операционную. Около хирургического стола он сказал: -- Ложись на стол! Стол был залит кровью. Прошу вытереть его Медсестра со словами -- "Ишь, ты какой!" -- выполнила мою просьбу.. Ко мне подошел молодой обросший бородой до самых глаз, хирург и медсестра. У них рот и нос были прикрыты марлевыми повязками. Поглядев на хирурга, подумал, что у него нет времени побриться. Все время приходиться оперировать раненных. В наступлении их очень много. На пальцах левой руки врача блестели хромом многочисленные хирургические инструменты. Спустив мои шаровары, они похвалили повязку. Но потом, к величайшему моему изумлению, начали усердно рассматривать мои шаровары. Чтобы лучше рассмотреть, они даже наклонились над столом и, вдвоем, усердно изучали каждый квадратный сантиметр шаровар. Они шумно дышали. Их лица были сосредоточены. Тут меня осенило: они ищут дырку от осколка, который ранил меня. Скорее всего, они заподозрили, что мое ранение дело моих рук. В то время шла борьба с самострелами. Так назывались военные, которые сами себе наносили ранения. Их всегда расстреливали или отправляли в штрафные роты, что равносильно расстрелу. Это недоверие мне очень не понравилось. Чувство унижения не покидало меня все это время. Меня подозревали в совершении такого гнусного преступления! Оставалось только молчать. Наконец оба, и хирург, и медсестра облегченно и шумно вздохнули -- дырку от осколка в моих штанах они все же нашли. Потом началось самое мучительное. В рану запустили зонд, чтобы определить, где осколок. Реакция с моей стороны была не совсем мужской. Если быть совсем точным, то -- позорной. Каждое движение хирурга сопровождалось моим громким криком Этот крик вызван двумя причинами: во -- первых болью, а во -- вторых страхом. Мне было не ясно, что они еще сотворят со мной!. Операцию обслуживали несколько медсестер. Одна из них держала мою голову. Ей, видимо, было жаль меня. Чувствую, как ее слезы падают на мое лицо. Другая медсестра держала руки. Еще одна держала меня за ноги. Впечатление было такое, что меня, как Иисуса Христа, распяли на кресте. Затем начали замораживать ногу. Для этого в ногу толстыми шприцами сделали несколько уколов тоже очень болезненных. Уже потом, после операции, с удивлением увидел, что бедро моей ноги стал толстым, как у женщины, А вот, когда хирург начал резать, боли совсем не было. Чувствую, что меня режут, а боли нет. Даже растерялся. Для порядка надо орать, а орать не хочется. Хирург сделал продольный разрез и, ухватив щипцами осколок, пытался его вытащить. Несмотря на то, что это был молодой и сильный парень, вытащить осколок ему не удалось. Он отпустил его и сделал поперечный разрез. После чего, без труда, вынул из раны кусочек металла, который причинял мне столько страданий. Осколок он бросил мне на грудь. Рассматриваю этот кусочек металла и, удивляюсь, какой он маленький! Не больше ногтя на указательном пальце и не толстый! Края зазубрены. Все ясно! Своими краями он рвал мышцы ноги и, поэтому было больно. -- Еще ранения есть?-- спросил хирург. Во мне находился еще один осколок, но, понимая, что вторую такую операцию не перенесу, соврал:: -- Больше ранений нет! Приказав медицинской сестре, сделать перевязку с каким то хитрым названием, он ушел из палатки. Красавица медсестра сноровисто наложила повязку и, два санитара положили меня на носилки и направились к выходу из операционной. При выходе из палатки чья -- то заботливая рука влила мне в рот немного водки и сунула в зубы кусок копченной очень вкусной колбасы. Совсем отвык от такой вкусной еды. С началом войны с Финляндией даже хлеб был дефицитом. С, трудом, повернув голову, увидел ту же красавицу медсестру С тех пор шрам на бедре моей левой ноги, имеет форму креста. Думаю, что этот крест оберегал меня все эти годы Меня перенесли в палатку, где находились уже прооперированные бойцы. Мы лежали рядочком на земле. Страшный холод бил нас. После некоторых раздумий пришел к выводу, что этот озноб вызван, как потерей крови при операции, так и действием хладагента, который распространился по всему телу. Санитары принесли огромный брезент, которым прикрыли нас всех. Сразу стало теплее. Наступило утро. Нас положили в кузов грузовика и повезли в ППГ, что расшифровывается так -- Полевой передвижной госпиталь. Не надо путать с ППЖ, что расшифровывается -- Полевая походная жена. Очень распространенный термин у штабных работников. В ППГ меня не оставили, а в товарном вагоне перевезли в Тулу в стационарный госпиталь. Здесь меня остригли, сняли с меня обмундирование и нижнее белье. Нужно отметить, что мое нижнее белье было не белым, а серым. Вернее темно -- серым. Никогда, до этого, да и после, у меня не было такого грязного белья. Раздевали меня женщины и, мне стало нестерпимо стыдно. -- Белье мое грязноватое. Я с передовой. Там всякое бывает: то землей засыплет, то в пыли катаешься! -- Разве мы не понимаем? С фронта привезли! Иначе быть не может! -- тактично ответили санитарки. Затем понесли в ванну. При виде ванны меня охватил страх, что вода попадет в рану. Но женщины рассмеялись и заверили меня, что все будет в порядке. Они прикрыли повязку клеенкой и,. вымыли меня. Эта процедура мне очень понравилась! Затем переодели в чистое белье. Такого удовольствия мне никогда не приходилось испытывать! Других бойцов, заросших щетиною, брили, а мне это не требовалось. С горечью заметил, что по всем показателям отстою от других бойцов. Точнее говоря, все процессы в моем организме идут замедленно. Мужчины растут обычно до 22 лет. У меня этот процесс закончился только в 25! .Да и бриться стал позднее других. Палата, в которую меня положили, была довольно просторной. Когда -- то здесь была классная комната. Коек было очень много. Все сияло белизной и, мне было очень приятно находиться в такой чистоте, от которой на фронте совсем отвык. Во время войны раненныз в госпиталях называли "раненный -- больной".Этот термин применялся во всех случаях и при обращении к пациенту и в официальных бумагах.. О пребывании в этом госпитале, надо остановиться особо. Здесь мне исполнилось восемнадцать лет. Вот, когда только стал совершеннолетним и, по закону, меня могли призвать на военную службу. То обстоятельство, что был призван, до этого возраста, объясняется войной. В настоящее время, при встречах с молодежью, узнав о моем ранении в бою несовершеннолетним, объявляют: -- он пошел добровольцем на фронт! Конечно, приятно слышать такие слова в свой адрес, но их. приходится опровергать, Правда, мне дороже незаслуженной славы Или, как сказал великий древнегреческий мыслитель: -- "Платон мой друг, но истина для меня дороже!". Проснувшись утром уже восемнадцатилетним, подумал, что это событие надо отметить. Но как? Вспомнил, как отмечалось это событие моей старшей сестры Надежды. О, какое это было торжество! Было много гостей. Стол ломился от яств. Много ели, пили, танцевали. Тогда самыми распространенными танцами были краковяк и подъэспань. Гости, во время танца, пели:- "Подъэспанец хорошенький танец, его очень легко танцевать!" Думаю, что в настоящее время, не найдется ни одного человека, который смог бы исполнить эти танцы. Даже само название этих танцев поставит в тупик любого танцора. Во всяком случае, компьютер точно поставлен в тупик. Слово "подъэспань" подчеркнул красной чертой, как грамматическую ошибку. Вспоминаю, какие пили вина в то время. Виноградных вин не было и в помине. Преобладали наливки: малиновая, вишневая, черносмородиновая. Их крепость составляла 30% Водки были настояны на травах и их название было производным от наименования травы: зубровка, зверобой, тминная. Отец, еще не был арестован, подарил имениннице толстую, претолстую книгу -- "Мироздание". Это большой, великолепно оформленный, труд по астрономии. Он написан крупнейшими учеными того времени. Фундаментальное издание стоило очень больших денег Этот подарок не был случайностью. Моя старшая сестра всем говорила, что будет астрономом. Однако она поступила в пединститут на специальность "русский язык и литература". На мой вопрос: -- почему она изменила астрономии, ответила, что там сплошная математика. С математикой она была не в ладах. На чистом листе, который следует за переплетом, рукой отца была сделана дарственная надпись. Часть листа с этой надписью сохраняю до сих пор, как священную реликвию. Это единственная бумага, на которой имеется надпись, сделанный рукой отца Вот содержание этой надписи: г. Уфа 1935 г. Февраля 18 дня. Понедельник. Моей дочери Надежде Ивановне Беляевой. За ее привет и ласку в подарок от отца И. Беляева. . Подпись: И Беляев. Переписав содержание дарственной надписи, тут же прячу эту бумагу в папку с самыми дорогими и важными документами. Для меня все, что связано с родителями, священно!. Эта книга по астрономии вызывала у меня восхищение и огромный интерес. Там было много цветных изображений Марса, Венеры, Юпитера, Сатурна с его знаменитыми кольцами и других планет. Для меня читать эту книгу было большим удовольствием. Вот было время! Во время войны, когда было очень голодно, сестра отнесла ее в букинистический магазин. Вырученных денег хватило на полбуханки черного хлеба. Целая буханка стоила 500 рублей. Инженер получал около 600 рублей, главный бухгалтер на стройке 950, а главный инженер строительства -- 1050. Невероятно огромные деньги! Услышав такие суммы,. глаза людей становились квадратными и, придя в себя от шока, они с трудом выдавливали:: -- !Вот это деньжищи! Живут же, люди!" Почему мне так хорошо запомнились эти цифры? Очень просто -- мой отец до ареста работал на стройке кассиром. 1500 рублей -- это была уже астрономическая сумма. В то время, в нашем городе, из уст в уста передавалась такая история. В пригороде, в землянке, жила семья, которая продала корову за 1500 рублей. Грабители ночью убили всю семью и завладели этими деньгами. У читателя возникнет вопрос. что такое землянка? Бездомные люди отрывали в земле яму прямоугольного сечения., перекрывали ее подручными материалами, оставляя лаз для проникновения в землянку. Этот вход занавешивался. В таких землянках в то время некоторые люди жили всю жизнь. Бедно жил народ! Воспоминания это хорошо, но все же, как мне отметить это важнейшее в моей жизни событие? Наверное, надо съесть, что -- то вкусненькое. А где его достать? На рынке, конечно! Проверил свои капиталы. Совсем мало! Все -- таки, можно попросить нянечку, купить на рынке хоть немного вкусненького. Подзываю нянечку и, даю ей деньги. Она их взяла и пообещала купить. Совсем упустил из вида, что нянечки сутки работают, а потом двое отдыхают. Медицинское начальство решило разгрузить этот госпиталь, отправив большое количество раненных, в том числе и меня, в глубокий тыл... Нас погрузили в санитарный эшелон. Это были пассажирские вагоны очень хорошо оборудованные -- белоснежные простыни и подушки, хороший уход. В этом эшелоне нас привезли в Казань. Из вагонов нас выносили на носилках и клали на привокзальной площади очень пожилые женщины. На площади было много автобусов, оборудованных для перевозки раненных, и те же женщины переносили нас в эти автобусы. Когда они подошли к моим носилкам, мне стало стыдно, что такого молодого парня понесут старушки. Со словами -- "В автобус пойду сам" -- встал и тут же упал. Из моего благородства ничего не вышло! Старушки увидели мое фиаско и дипломатично сказали: -- Ничего! Мы Вас сейчас отнесем в автобус! Эвакогоспиталь в Казани помещался в четырехэтажной школе. Это было типовое здание из силикатного кирпича. Такие школы строили по всей стране. Мы с сестрой в своем родном городе учились точно в такой же школе. Эти здания были двойного назначения: в мирное время -- школа, а во время войны -- военный госпиталь. Классы были палатами. В каждой такой палате помещалось довольно много коек --20 или 25 уж точно и не помню.. Всем известно, что вход в классную комнату находится справа, если смотреть на доску. Моя кровать была второй от этого входа, а ближе к входу лежал раненный боец Белоногов. У него, в результате контузии, был нарушен какой -- то центр в головном мозге, что привело к недержанию мочи. Каждое утро санитарки меняли простыню на .его постели, но ни одного раза его не упрекнули. На противоположной стороне классной комнаты, там, где окна, стояли койки с молодыми раненными бойцами. Мы сразу же познакомились. Койки и на их стороне и на нашей стояли изголовьем к стене, поэтому общаться было очень удобно. Точно напротив моей койки была койка Василия Новикова. У него была ампутирована нога. Как -- то он заявил: -- Пятка на отсутствующей ноге чешется. Хочу почесать, а ноги нету! Что делать? Его сосед Анатолий Дементьев возмутился: -- Ну, что ты мелешь Васька! Сам подумай, разве может чесаться пятка на ноге, которой нет! Чувствую, что мне надо заступиться за Новикова. -- Анатолий! Ничего необычного в этом нет. В головном мозгу записаны ощущения, которые время от времени всплывают. Думаю, со временем это пройдет. -- Только одно мне неясно, что мне делать без ноги? Как зарабатывать на хлеб? --не унимался Василий Тут в разговор вмешался боец по фамилии Хирург. -- Подаяние просить будешь! Мне не понравился этот прогноз Хирурга, поэтому своим высказыванием решил его опровергнуть.. -- Я так думаю, Раз человек стал инвалидом на войне, значит государство обязано взять его на свое иждивение. Будут платить какое -- нибудь пособие или пенсию. Жить -- то человеку надо! Хирург был неумолим: -- А ты много видал инвалидов гражданской войны, которым платили бы пенсию? Ни одного! И нам ничего платить не будут! Новиков -- выжитый лимон. Он никому не будет нужен. Отдал свое здоровье Родине и катись на все четыре стороны. Мне отступать не хотелось -- А, я все -- таки верю в справедливость. -- Блажен, кто верует, тепло ему на свете! -- завершил разговор Хирург. -- Эту же цитату мне на передовой сказал мой приятель по роте, Гуляев. -- А, где он теперь? -- спросил Хирург. -- Остался висеть на колючей проволоке перед первой немецкой траншеей. -- А. раз ты остался живой, значит, перевалил через проволочное заграждение. Расскажи, как все там было! -- попросил Хирург. Мне ничего не оставалось делать, как рассказать свою историю. Конечно, о том, что я увидев начальника Особого отдела, загнал патрон в патронник, ни слова. Зато подробно рассказал о том, как меня избивали в Особом отделе. -- А, по мне, так я этому зверю не стал бы перевязывать ноги, -- сказал Васька. -- Пристрелить его надо бы и все дела! -- заявил Анатолий. Тут в разговор вмешался боец Лукьянов. Его койка стояла за проходом в палату у самой стены. Это был худощавый, небольшого роста пожилой человек. -- Эх, вы! Молодежь, молодежь! Да нешто можно быть такими жестокими. Ведь начальник Особого отдела тоже человек. Ему, поди, тоже хотелось жить! -- А, что же парню, которого он ни за что, ни про что избивал, не хотелось жить? -- Так у них работа такая! -- не унимался Лукьянов. -- Какая бы не была работа, а надо оставаться человеком! -- сказал Новиков. -- Хватит базарить! Услышит кто -- нибудь и нас таскать будут по этим отделам! -- завершил разговор Хирург. Несколько слов о Лукьянове. Мы с ним познакомились в один из первых дней после моего прибытия в палату. У раненных первый разговор всегда о ране. -- Я ранен в левое бедро. Рана большая 3,5 см на 7. В истории болезни пишут "с обильными гнойными отделениями", -- похвастался автор этих строк. -- Разве это рана? -- сказал Дементьев. У меня рана 17 см. -- А у меня -- сказал Хирург --27 см! А какая рана у Вас, Лукьянов? Он был старше нас всех и к нему всегда обращались на Вы. И тут Лукьянов рассказал, что ранение у него смертельное. Пуля прошила икру правой ноги навылет -- А, как кость? Ее не задело? -- не унимался Хирург. -- Кость то цела! Но там проходят все жилы, кровеносные сосуды! Это смертельное ранение.. Все вокруг стали убеждать старика, что ранение пустяковое, ничего смертельного в этом ранении нет. Однако, старик был неумолим -- его ранение смертельное. Мне во время войны часто приходилось наблюдать, как люди подбадривали друг друга в тяжелую минуту. Поразмыслив немного, пришел к выводу: срабатывает инстинкт выживания вида.. Что касается старика Лукьянова, то это типичный пример самовнушения. Много раз мне пришлось убеждаться, что самовнушение имеет огромное значение для человека. Старик начал медленно угасать. Вызвали его жену. Она все время сидела у его койки. Но однажды, проснувшись, все увидели, что его тюфяк свернут. Оказалось, что старик ночью начал умирать. Раненных, находящихся в предсмертном состоянии, перевозили в особую палату, которая называлась изолятор и, находилась на первом этаже. В эту палату его и отправили. Как -- то возникла дискуссия о том, чем закончится война. Начал ее Новиков. Задумчиво он произнес. -- Вот выйдут наши войска к границе и встанут. Зачем нам идти за границу? И своей земли хватает! Сразу же вся палата всполошилась. -- Ты, что с ума сошел? Как только наши перестанут их гнать, они сразу же начнут готовиться к новому наступлению. Наклепают танки, самолеты, артиллерию, призовут в армию молодежь и снова на нас, -- горячился Дементьев. Его сразу же поддержала вся палата. -- Уж, если мы их догоним до нашей границы, надо гнать их дальше до самого Берлина, -- заявил Хирург. -- Почему только до берлина? -- раздались недовольные голоса. Надо всю Германию к ногтю. А может быть перебить всех немцев, чтобы даже их языка не было! Вот тогда наступит мир! Но тут раздался голос, которого до сих пор не было слышно -- Я так думаю. От германии до Атлантики рукой подать. Вот надо и двигаться до берега океана! -- Братцы! -- раздался чей -- то голос. Раз мы выйдем на берег океана нужно сразу же на корабли и в Штаты. -- Голова твоя садовая! А знаешь сколько потребуется кораблей, чтобы перевезти такое войско? Не тысячи, а может быть сто тысяч! Со всей Европы не собрать столько. Обсуждение продолжалось еще очень долго, но постепенно все пришли к одному мнению: Германию разгромим и остановимся. Прекратилось это бурное обсуждение только тогда, когда в палату вошла медсестра и сказала, чтобы все шли в столовую на обед. В качестве столовой служила одна из классных комнат. Там стояли длинные столы, на. которые ставились тарелки с едой, клали хлеб и ложки. К нашему приходу всегда все было приготовлено. Однажды, Хирург обратился ко мне с вопросом. -- Вот у тебя нога располосована вдоль и поперек. У Новикова нет ноги. Да и у лругих тоже шрамы огромные. Я так думаю -- все эти ранения обязательно должны сказаться со временем. -- Как это сказаться? Начал разговор, Хирург, так растолкуй, что ты имеешь ввиду! -- перебил его Новиков. -- Всем, конечно, известно, свежая кровь движется по артериям и попадает во все части тела: в ноги, руки и везде, куда надо. Но вот на ее пути нож врача перерезал кровеносный сосуд и, ей дальше пути нет. А снабжать кровью оставшуюся часть тела надо? И тогда поток крови идет по другим сохранившемся сосудам в обход поврежденного участка. Все бы ничего, но там уже движется свой поток, а тут еще дополнительный поток крови. Сосуд должен расшириться, чтобы пропустить удвоенное количество крови. Пока человек молодой, кровеносные сосуды эластичные и легко расширяются и сужаются, если это требуется. С годами они потеряют эластичность и снабжение кровью затруднится. Поврежденная нога будет страдать от недостатка питания. Вот это я и имел ввиду. -- Хирург, а откуда ты это все знаешь?-- спросил Новиков. -- А у меня фамилия медицинская. Это меня обязывает разбираться в вопросах медицины. -- А вот у меня ноги нет! Это тоже препятствие для движения крови? -- не унимался Новиков. -- Конечно! Все, что я рассказал, распространяется и на тебя и на всех остальных. -- А может быть в действительности все будет не так страшно?-- вставил реплику Дементьев. -- Страшно, не страшно, а от судьбы никуда не уйдешь! -- сказал Новиков. -- Кстати! Что такое судьба? Кто, как думает? В это время мне пришла в голову мысль ввязаться в дискуссию -- Судьба! Это надо понимать так -- суд Божий, -- Это что же получается? Бог устроил эту войну, а мы жертвы ее? За что он так жестоко поступил с нами? -- недоумевал Новиков. -- Да ведь все говорят, что Бога нет. А, если его нет, то выходит, что виноваты в этой кровавой войне руководители государств, Гитлер, Чамберлен, Сталин! -- тихо произнес Дементьев. -- А, если этих руководителей поставил Бог? Выходит, что война все -- таки суд Божий? -- вмешался Хирург. Дискуссия продолжалась еще довольно долго. К единому мнению мы все -- таки не пришли. А может быть по такому вопросу и невозможно иметь единое мнение? Все медсестры, которые обслуживали нас, были молоденькими девушками. Одна из них мне очень понравилась. Это была высокая стройная девушка с открытым добрым лицом. Мне доставляло удовольствие смотреть на нее. Хотя это любование, мною тщательно скрывалось, видимо, она заметила мое внимание к ней. Каждый раз, проходя мимо меня, она всегда одаривала меня внимательным взглядом и здоровалась. Через некоторое время мне другие медсестры сказали, что ее зовут Татьяна. Однажды в коридоре, встретив меня, она сказала. -- Я посмотрела Вашу историю болезни. Там Ваше здоровье оценивается, как очень хорошее. Легкие и сердце в полном порядке и заживление раны проходит очень успешно. Организм хорошо преодолевает ранение. -- Но там написано, что рана с обильными гнойными отделениями. Как это понимать? -- Организм энергично борется с инфекцией. Вот, как это надо понимать, -- сказав это, она очень мило улыбнулась. Надо отметить, что врачи всегда уходили от ответа, если их раненный спрашивал о своем здоровье. Поэтому то, что Татьяна посмотрела мою историю болезни и проинформировала меня, было большой любезностью с ее стороны. После этого разговора меня стали одолевать сомнения. Она такая видная, красивая, не в пример мне. Да я просто недостоин этой красавицы. Не парень, а одни кости, обтянутые кожей. Уж лучше сидеть на своей койке и не думать о такой красавице! Всегда считал своим долгом перед сном чистить зубы. Для туалета раненных была оборудована отдельная комната. Там были две или три раковины, а за ширмой находилась ванна. Однажды, перед сном, зашел в эту комнату почистить зубы. Слышу в ванной кто -- то плещется. В такое время никто не принимает ванну, а тут на тебе. Заглянул поверх ширмы и увидел там Татьяну. Сразу же понял бестактность своего поступка и вихрем сбежал в свою палату, оставив зубную щетку и порошок на раковине.. Через некоторое время дверь палаты открывается и на пороге появляется Татьяна в белом халате, накинутом на голое тело. Подойдя ко мне, она сказала шепотом, чтобы не беспокоить спящих. -- Вы забыли принадлежности для читки зубов. Вот они. Она наклонилась, чтобы положить на тумбочку зубную щетку и порошок. При этом халат на груди немного открылся и белые круглые груди предстали перед моим взором. Вид ее грудей мне очень понравился, но сразу же отвожу глаза в сторону. -- Спасибо большое, -- промямлил тихо и, улегся под одеяло.. ..К нам приходили лекторы, которые информировали нас о положении в мире Слушатели всегда задавали один и тот же вопрос -- когда союзники откроют второй фронт? Все понимали -- откроют второй фронт и нашей стране сразу станет легче вести войну. А, что мог ответить горе -- лектор? Думаю, на такой вопрос не смог бы ответить даже Сталин! Однажды попросил такого лектора. рассказать о генерале Власове. На лице лектора появилось выражение недоумения и, мне стало понятно, что он ничего не знает об этом. В тылу совершенно не было никакой информации по этому вопросу. Много позже в печати появилась статья на эту тему. Привожу короткую справку о Власове. На Украине механизированный корпус, которым он командовал, безуспешно оборонял Киев. Удача пришла к нему в декабре 1941 года. Войска, под его командованием, освободили город Солнечногорск. Фотография Власова появилась на первой полосе газеты "Известия". Сам Сталин принял его в Кремле, где ему вручили второй орден. В январе 1942 года при попытке прорвать блокаду Ленинграда, 2-я ударная армия под его командованием почти полностью погибла у новгородской деревни Мясной Бор. Власов сдался в плен. В листовках, сбрасываемых на наши позиции, он вспоминал о миллионах жертв ГУЛАГа, о расказачивании казаков и многое другое. Сообщалось, что их цель -- свержение сталинской тирании, свобода слова и вероисповедования, освобождение политзаключенных На последнем этапе войны он пытался сдаться союзникам. Они его не приняли. Советская контрразведка его захватила. 2 августа 1946 года он был повешен в Лефортовской тюрьме, которая находится в Москве. Весь микрорайон называется "Лефортово". Во времена Петра Великого здесь находилось немецкое поселение, жителем которого был немец Лефорт, ставший впоследствии русским генералом. Здесь же до сих пор находится знаменитая Лефортовская тюрьма. У студентов была даже песня о Лефортове. Вот ее слова. Среди улиц Москвы есть веселый квартал Он Лефортовский Вал называется. Там студенты живут, они горькую пьют И еще кое -- чем занимаются. Припев. Через тумбу, тумбу раз Через тумбу, тумбу два Через тумбу три, четыре спотыкаются. На этом мои воспоминания исчерпаны. . У раненных всегда много свободного времени. Важное место в нашем времяпровождении играл фольклор. Фронтовые барды переделывали известные песни на свой лад. Например, казацкая песня: времен первой мировой войны звучала так. А первая пуля, а первая пуля, а первая пуля Сразила коня. А вторая пуля, а вторая пуля, а вторая пуля Ранила меня Припев: Любо, братцы, любо, братцы, жить С нашим атаманом не приходится тужить Во фронтовом переложении это звучало так: Первая болванка попала танку в лоб. Механика -- водителя загнала прямо в гроб Припев:. Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить В танковой бригаде не приходится тужить От второй болванки раскололась броня И мелкими осколками поранило меня Припев. Третья болванка попала в бензобак Я выскочил из танка, да и сам не знаю как Припев. Утром меня вызвали в Особый отдел Почему, товарищ, ты в танке не сгорел? Припев. Товарищ начальник,-- ему я говорю В следующем танке обязательно сгорю! Припев. Вот такие издевательские песни распевали мы, когда не было поблизости врачей! Медсестры и нянечки слышали наши крамольные песни, но нас не выдавали. Читателям, видимо, неизвестно что такое "болванка?" Разъясняю. Это особый вид бронебойного снаряда, который противник применил на последнем этапе войны..Обычные бронебойные снаряды заполнены взрывчатым веществом, которое взрывается, как только снаряд оказывается внутри танка. Болванка не имеет такого заряда и состоит только из метала, вернее из двух видов метала. В приведенной песне используется солдатский термин -- "болванка". Правильное название -- "подкалиберный снаряд". Но это уже тонкости, которые читателю неинтересны. Были и другие песни, но разве обо всем напишешь? Появился новый вид времяпровождения -- карты. Один из раненных, Костя Багаев, был фанатом карточной игры и все время вовлекал в игру других. Постепенно, шаг за шагом, он обыгрывал свои жертвы. Однажды, Костя Багаев подсел на мою кровать и предложил сыграть в очко. Так называлась игра в 21. У меня было несколько рублей. Про себя подумал, что это не деньги и предложение принял. К величайшему моему изумлению, мне все время везло и, через некоторое время, около меня появилась огромная куча денег. Никогда, ни до этого, ни после этого у меня не было такого огромного количества купюр. От такого богатства у меня даже голова пошла кругом. Но тут, как говорится, подул ветер перемен и, начался период проигрышей столь же стремительный, как и период выигрышей.. Закончилась эта игра для меня с теми же деньгами с какими началась.. Это привело меня к мысли, что картежник умышленно вначале проигрывал, чтобы вызвать азарт у партнера, а затем, только ему известными методами, забрал все обратно. Костя играл в карты чуть ли не круглыми сутками на пролет и других всеми правдами и не правдами вовлекал в игру. И вдруг он исчез! При встрече с Татьяной в коридоре спрашиваю, куда делся Багаев. Она мне разъяснила, что его выписали из госпиталя, но не в воинскую часть, а приказом начальника госпиталя направили в штрафную роту. Для тех, кто не знает, что это такое разъясняю. Такие роты формировались из провинившихся бойцов. Среди них были самострелы, дезертиры и другие в том же духе. Вспоминаю, когда наша команда ехала в поезде из Казани в Марийскую АССР, в одном вагоне с нами ехали зрелые мужики, которых взяли прямо из тюрем. Отсидеть срок, к которому они были приговорены, им не дали. Их везли в штрафные роты. Штрафники всегда находились под конвоем. Можно сказать им создавались почти тюремные условия. Эти роты направлялись на самые опасные участки фронта, где шансы остаться живыми были минимальны, или их не было совсем. Если штрафник в бою получал ранение, то считалось, что он свою вину смыл кровью. В этом случае штраф с него снимался. Во время войны был в ходу такой анекдот. Генерал Рокоссовский, который позже стал маршалом, получил пополнение из тюрьмы. Он приказал тем, кто имеет одну судимость, построится справа от него. У кого две судимости -- слева, а тем у кого три судимости перед ним. Все построились в шеренги и, только один ходил от одной шеренги к другой и не мог найти себе место. -- А ты, что ходишь? -- спросил его Рокоссовский, -- У меня четыре судимости. -- Становись за мной! -- сказал будущий маршал. Этот анекдот отражал реальное положение дел. В 1937 году многие видные, в том числе и самые высокопоставленные, командиры были арестованы. Те из них, которых не успели расстрелять, с началом войны были освобождены и заняли высокие командные посты. . Некоторые участники войны в своих воспоминаниях пишут, что он сбежал из госпиталя на передовую в свою воинскую часть. Это полная бессмыслица. Госпиталь это тоже воинская часть. Выше уже упоминалось, что отсутствие в воинской части более суток, согласно закону, является дезертирством, а как наказывалось дезертирство во время войны, каждому было хорошо известно. Бегство из госпиталя невозможно и по ряду других причин. Мы были в халатах, да и без документов из госпиталя, никуда бы не приняли Мое пребывание в госпитале продолжалось два с половиной месяца. Как -- то в палату зашла Татьяна и сказала, что меня выписывают из госпиталя и мне нужно на первым этаже получить обмундирование. Спускаюсь на первый этаж и захожу в комнату, где находится склад обмундирования. Женщина смерив меня опытным глазом сказала: -- Размер 48, а какой размер обуви? И вот автор этих строк одетый, обутый, в шинеле, подпоясанный широким ремнем, сидит и ждет, когда к нему спуститься медсестра с документами. Ждать пришлось недолго, передо мной появилась Татьяна. .Она сказала: Вот вам справка о ранении, и еще справка о пребывании в госпитале, а остальные документы будут переданы военкому. Мы сейчас идем в военкомат. Обе эти справки, переданные мне Татьяной, бережно храню до сих пор. При оформлении инвалидности они очень пригодились. Мы с Татьяной шли молча, когда подошли к зданию военкомата, она посмотрела на меня очень внимательно и тихо сказала: -- Мне будет не хватать Вас. Я буду очень рада получить от Вас письмо. Это же совсем нетрудно написать коротенькое письмо! После этих ее слов мы вошли в военкомат и она положила на стол офицера мои документы. Попрощалась и вышла. Смотрю ей вслед и чувствую, как сжимается мое сердце и на глазах выступают слезы. . В военкомате из оправившихся после ранения бойцов, сколотили небольшую команду и отправили по новому месту службы в 363ий запасной стрелковый полк. Затем, места службы, не по моей воле, менялись много раз.. Закончил воинскую службу в офицерском звании в середине 1948 года. . Но это уже совсем другой рассказ. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ Товарищ милый, друг прямой, Тряхнем рукою руку, Оставим в чаше круговой Педантам сродну скуку: Не в первый раз мы вместе пьем, Нередко и бранимся, Но чашу дружества нальем -- И тот час помиримся. (А. С. Пушкин."Пирующие студенты"). С сентября 1949 года автор -- студент московского института Студенческие годы самое веселое время в жизни человека. Все молоды, так и пышут здоровьем и все знают, что вся жизнь впереди. Жизнь еще не очень поправилась после войны. Можно, даже, так сказать, бедновато жил народ. У большинства студентов лыжные костюмы были единственной одеждой, Зачастую эти лыжные костюмы были залатаны на коленях или на локтях, а иногда, и на коленях, и на локтях. Купить новый костюм было недосягаемой роскошью! Эти костюмы были двух цветов: синие или коричневые Ткань костюмов была хлопчато -- бумажная утепленная. Вспоминаю, она называлась фланель. Рукава застегивались на пуговицу у запястья. Штанины также застегивались на пуговицы у самой стопы. В то время не производились лыжные костюмы с использованием резинок вместо пуговиц. С продуктами питания положение тоже было не очень хорошим. Тем не менее, мы -- студенты были оптимистами и не унывали. Жили мы в общежитии в студенческом городке. Этот городок был большим: 12 четырехэтажных корпусов. Все корпуса располагались параллельно друг к другу и выходили одним торцом на улицу, а другим в проход, который отделял корпуса общежитий от сплошного забора. За этим забором находился хлебозавод. По проходу между забором и торцами корпусов к началу занятий в институте двигалась плотная масса студентов. Поэтому этот проход мы в шутку называли "Проспект Фартушного" (Фартушный -- фамилия директора студгородка). Через несколько десятилетий, прихожу на этот "проспект", останавливаю первого попавшего студента и, спрашиваю о проспекте Фартушного. На лице студента прочитал полное недоумение. Ничего не поделаешь! Наступили другие времена! Забыты наши шуточные названия. Помню, 31 августа 1949 года, выхожу на улицу и иду вдоль всех корпусов. Стоял теплый вечер Смотрю на корпуса, на небо и думаю о том, что здесь мне предстоит провести 5 с половиной лет и стать инженером. Во времена моего детства, людей с высшим образованием было очень мало. Помню, когда был еще ребенком, к моим родителям пришел мужчина. Когда он ушел, мама сказала, что это был инженер. И по ее тону мне стало ясно, что быть инженером очень почетно. Вот тут -- то и зародилась голубая мечта -- стать инженером. Вспоминаю стихотворение, которое декламировала моя старшая сестра Надежда. Принц Гамлет, товарищи, родился в Дании И первое время нормально рос, Но принцу стал причинять страдания Один принципиальный вопрос. Принц не знал -- куда ему кинуться, Принц сомневался -- быть или не быть? Конечно, в принце мы узнаем принцип, Но учтите его королевский быт!, Учтите какие у принца предки! Конечно, в разгаре второй пятилетки У нас не найдется таких чудаков! Нынешний юноша он не таков! Он рассуждает другим манером, Быть, обязательно быть инженером! Представьте, товарищи, лет через двадцать И мужчины и женщины все инженеры Инженеры мужья, инженеры жены Сидит инженер инженерами окруженный Представьте, товарищи у вас появляется детка, А у нее и сказать -- то неловко Вместо грудной, подъемная клетка Циркулем ножки, цилиндром головка... .............................................. Без инженера на стройке прорыв Инженер нужен, во -- первых, Но и врач с педагогом нужны, во -- вторых. Пропуск в тексте стихотворения объясняются тем, что несколько строк мною забыты. Такие стихи, конечно, тоже способствовали формированию тяги к высшему образованию. Стремление к повышению своего образовательного уровня было свойственно мне всегда. Как только я прибыл в воинскую часть на офицерскую должность, то сразу же поступил в 9 класс заочной средней школы в городе своей службы. Уволившись из армии в мае 1948 года, с 1го сентября этого года поступил в школу рабочей молодежи в 10й класс. Это была вечерняя школа. Днем я работал инструктором стрелкового спорта в местной организации ДОСАРМ, а вечером занимался в школе. Чтобы расшифровать слово ДОСАРМ, придется сделать короткий экскурс в историю организации начальной военной подготовке молодежи в нашей стране. До войны и в первые годы после войны в стране существовала организация со сложным названием Осоавиахим, что расшифровывается так Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству. По всей стране существовали отделения этой организации, а там уже были кружки: стрелковые, парашютные, конные, радистов и другие. Во многих городах были аэроклубы, у которых были небольшие двухместные самолеты -- биплан У -- 2.. Кстати, автор этих повествований, до войны ходил в конный кружок городской организации Осоавиахима. У нас были 2 или 3 лошади, шашки, которыми мы учились рубить лозу. Эти занятия мне очень нравились. Тот, кто заканчивал учебу в этих кружках, после сдачи экзамена, получал красивый значок, который с гордостью носил на груди. Эти значки были предметом зависти всех мальчишек. В 1948 или в начале 1949 года Осоавиахим был упразднен и вместо него в стране были созданы три организации: ДОСАРМ, ДОСАВ и ДОСФЛОТ. Расшифровываю: Добровольное общество содействия армии. Два других названия, соответственно, авиации и флоту. Позднее эти три общества слили в одно -- ДОСААФ -- Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. Выбранный мною институт был престижным и пользовался большим успехом у молодежи. Это в значительной степени повлияло на мой выбор. Мест в общежитии было недостаточно, поэтому при сдаче вступительных экзаменов, на документе, который предъявлялся экзаменаторам сверху была надпись чернилами "с о."Это понимать надо так, что абитуриент нуждается в общежитии и спрашивать с него строже, а оценку ставить ниже по сравнению с москвичами, которые не нуждались в общежитии.. Как у участника Великой Отечественной войны, у меня было право поступить в любой институт без конкурса. Однако, экзамены мною были сданы на 5, что обеспечивало мне поступление в институт даже по конкурсу. Учебные занятия, выполнение многочисленных домашних заданий, которые мы называли ДЗ, требовали больших усилий и отнимали много времени. Первое время моя дисциплинированность проявлялась в том, чтобы выполнять все домашние задания. Но вскоре до меня дошло, что, даже работая до 2х часов ночи, все равно все задания выполнить невозможно. Естественно, возникла мысль выполнять не все, что задано. Но преподаватель ходил вдоль столов и просматривал, как выполнены эти задания. Что бы не вызывать гнев преподавателя, мною выполнялась только часть заданий, а оставшуюся часть удавалось переписывать у приятелей, в перерывах между лекциями. При первой же возможности мы устраивали пирушки и распевали песни. Например: Студент бывает весел От сессии до сессии, А сессии всего два раза в год Песни, которые были популярными в то время, мы тоже не щадили и переделывали на свой лад. Пример: грузинская песня. Эту песню в те далекие годы, исполнял певец Канделаки -- грузин по национальности. Где в горах орлы да ветер, нани на, нани на Жил Вано -- старик столетний, нани на, нани на Смерть пришла порой ночною, нани, нани на Говорит -- пойдем со мною, дели во дела. Старику куда деваться, нани на, нани на Жалко с жизнью расставаться, нани на, нани на Подожди, кацо, немного, нани, нани на Надо ж выпить на дорогу, дели во дела. Сели рядом генацвали, нани на, нани на За боченком цинандали, нани на, нани на Ночь плывет, светлеют дали, нани, нани на А старик все пьет, да хвалит, дели во дела Смерть пьянеет, еле дышит, нани на, нани на Ничего уже не слышит, нани на, нани на И к утру, страдая тяжко, нани, нани на Уползла в кусты бедняжка, дели во дела. И с тех пор, вы мне поверьте, нани на, нани на Смерть сама боится смерти, нани на, нани на Приезжайте, генацвали, нани, нани на Посидим за цинандали, дели во дела. В исполнении студентов это звучало так. Много лет до нашей эры, нани на, нани на Стали нужны инженеры, нани на, нани на Мудрецы совет собрали, нани, нани на Институт образовали, дели во дела. Стали думать, стали мыслить, нани на, нани на Как людей туда зачислить, нани на, нани на Чтобы каждый здесь был равен, нани, нани на Мы придумаем экзамен, дели во дела Говорит мудрец старейший, нани на, нани на Чтоб халтуры было меньше, нани на, нани на Не жалеем мы ресурсы, нани, нани на Будет здесь начальник курса, дели во дела. И с тех пор вы мне поверте, нани на, нани на По земле пошли студенты, нани на, нани на Шли года менялись эры, нани, нани на В жизнь вступали инженеры, дели во дела. Другая популярная песня фронтовых журналистов звучала так (отрывок) От табака и водки сохнут наши глотки, Но мы скажем тем, кто упрекнет С наше поучите, с наше позубрите С наше по сдавайте, хоть бы год! Что за предрассудки есть три раза в сутки И ложиться в чистую кровать Мы в своем рассудке, мы едим раз в сутки, А на остальное наплевать День мы прогуляем, два мы проболтаем, А потом не знаем ни бум -- бум. Выпьем за сдувавших, за не посещавших Сессию сдававших на о бум На нашем курсе учился студент Моторин. У меня с ним сложились приятельские отношения. Хотя он и был не очень разговорчивым парнем, однако, для меня исполнил песенку, которая мне очень понравилась. В то время в западных странах ширилось забастовочное движение и это нашло отражение в фольклоре. Так появилась эта песня, написанная Джо Хилом (если мне не изменяет память). Думаю, что нынешнему поколению будет интересно с ней познакомиться. Вот эта песня. Однажды объявили забастовку мы опять. Лишь Кэйджи Джон, наш машинист, решил не бастовать. Зачем бороться думал он, не лучше ль есть свой хлеб. И стал штрейкбрехер Кэйджи Джон, короче скэб. Кэйджи Джон с машины не слезает, Кэйджи Джон привычный держит путь, Кэйджи Джон послушный раб хозяев, Они ему повесили медаль на грудь Его стыдят со всех сторон -- бастует целый свет! Плевать! -- ответил Кэдйжи Джон, -- до всех мне дела нет! Но рельсы, кто -- то, развинтил в глухую ночь одну И с моста в реку Кэйджи Джон -- бултых ко дну Кэйджи Джон отправился на небо Кэйджи Джон стучится прямо в рай Кэйджи Джон, -- сказал апостол скэбу Мы ждем тебя давно уже, входи, давай. В раю у нас давно уже не божья благодать Здесь ангелы --хранители начали бастовать, Волнуются, забросили дела ко всем чертям, Но ты же ведь штрейкбрехер, ты поможешь нам! Кэджи Джон взял крылышки и тогу, Кэйджи Джон взял арфу и венок, Кэйджи Джон прислуживался Богу Усердней, чем хозяевам служить бы мог. Но ангелы хранители узнали, как назло И райского штрейкбрехера поймали за крыло Венок ему попортили и арфу пополам И выпихнули вниз его ко всем чертям Кэйджи Джон навек простился с небом Кеэйджи Джон работает в аду Кэйджи Джон жалеет, что был скэбом Это надо всем штрейкбрехерам иметь ввиду! Эта легкомысленная остроумная песенка мне запомнилась и, с тех пор, исполняю ее всякий раз, когда нахожусь в гостях. Эффект колоссальный! Очень популярны у студентов были шуточные песни, вроде такой. На далеком севере Эскимосы бегали, Эскимосы бегали За моржой. Эскимос моржу поймал И вонзил в нее кинжал И вонзил в нее кинжал Глыбоко. Он содрал с нее кожу И забросил на баржу И забросил на баржу Далеко. Но моржа не стала ждать, Взяла кожу и бежать Взяла кожу и бежать Босиком И опять на севере Эскимосы бегали, Эскимосы бегали За моржой...и все сначала. Наш институт был мужским, а уж наш факультет -- супермужским На первом курсе, при численности 220 человек девушек было всего 20. Но мы не унывали! В Москве много суперженских институтов, Только педагогических три. государственный, областной и городской. Кроме этих, есть институт иностранных языков, сокращенно ИНЯЗ и масса других. Познакомились со студентками суперженского института. Наши пирушки стали еще более веселыми, чем были до этого знакомства.. С первых дней учебы меня избрали профоргом группы. Потом в профбюро факультета, где я был председателем. На старших курсах был членом профкома института и, даже некоторое время исполнял обязанности председателя профкома. Общественная работа тоже требовала затрат времени и энергии. Однажды, в перерыве между лекциями, ко мне подошел студент Геннадий Еремин. -- Ты мне дашь рекомендацию для вступления в партию? -- спросил он. Эта его просьба меня совсем не удивила. В то время занять какую -- либо хорошую должность можно было только будучи членом партии, которая называлась ВКП(б). Расшифровываю: Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков). -- Геннадий, дать такую рекомендацию можно только в том случае, если знаешь человека по работе или учебе не менее года. Это требование Устава партии и его невозможно обойти! Надо подождать год, а потом вернуться к этому вопросу. Это не был отказ. Однако, Еремин это воспринял, как отказ и возненавидел меня. До конца обучения в институте он делал мне гадости везде, где это было возможно и где было невозможно. Будучи комсоргом группы, он устроил комсомольское собрание, на котором обвинил меня в отсутствии принципиальности. -- Где? Где его принципиальность?-- кричал он , воздев руки к небу. Студенты лениво и неохотно слушали его. А один студент Рыбашов сказал обо мне, что он намного старше их всех и поэтому отличаюсь от них. Он обратился к Еремичу:- Геннадий, прекрати эту истерику! Однако, Еремин не успокоился и продолжал меня ненавидеть до самого окончания учебы в институте. Стипендия на нашем факультете была повышенной. Да и выбор на него пал по этой причине. Помощи мне ждать не от кого. Мама была уже неработоспособной. На первом курсе мы получали 395 рублей, на втором 420 и так далее по 20 рублей надбавки вплоть до выпуска. Как отличнику, мне все время обучения выплачивалась надбавка к стипендии в размере 25%. Для сравнения: оклад начинающего инженера в то время составлял 1000 рублей. Стипендию получали только те студенты, которые учились без троек. Этот порядок ввели совсем недавно и поэтому в ходу были различные анекдоты. Приведу один из них Вы, читатель, скорее всего, больше нигде не услышите этих анекдотов. Троечники пошли искать хоть какие -- то заработки. Студентка пришла в зоопарк спрашивает работу. Ей говорят, что работа есть, но только захочет ли она выполнять ее. Студентка отвечает, что согласна на любую работу. Кадровик ее говорит: --. "В зоопарке умерла обезьяна, шкуру ее выделали и надо какое -- то время посидеть в клетке в этой шкуре". Студентка согласилась. и вот ночью открывается дверь и в клетку входит лев. С криком студентка бросается на решетку. А лев говорит: --"Не вопи, Рита, это я из МИИТа. (Московский институт инженеров транспорта). .Студенты создавали, так называемые, коммуны. Складывали деньги, каждый по 250 рублей и, этого хватало на питание на весь месяц. Чаще всего мы делали лапшу, иногда с мясом. Сливочное масло на столе было каждый день На одежду денег, конечно, не хватало, а ведь гимнастерка и шинель надоели. Так хотелось пощеголять в костюмчике! Для решения этой проблемы мы подрабатывали. Днем слушали лекции, а ночью разгружали вагоны. Особенно нам нравилось разгружать картошку. Варили ведро картофеля, а соль нам давал охранник. Получается, что мы не только зарабатывали, но и подкреплялись перед лекциями. Однако, вскоре стало ясно, что на разгрузке вагонов на костюм не заработаешь. Поэтому мне пришла мысль на летние каникулы устраиваться на работу. И вот на период каникул поступил на работу рабочим в монтажную организацию на монтаж котлов. В управлении мне дали адрес места работы и, на следующий день, прихватив комбинезон, приехал к началу рабочего дня по указанному адресу. Странная картина предстала перед моими глазами. Рабочие, спустив верхнюю часть комбинезона, лежат на штабелях кирпичей и загорают Увидев меня, один из рабочих воскликнул: -- А, новенький! Спускай комбинезон и ложись рядом с нами, загорать! Такая "работа" мне понравилась. В один момент оказываюсь среди рабочих. Час лежим, два лежим. Осторожно говорю рабочим, что работа сдельная и, если мы будем лежать, то ничего не заработаем. В ответ гомерический хохот. Закончив хохотать, они объяснили мне, что наряд больше чем на 115% не закроют, как бы не перевыполняли норму рабочие. Меньше, чем 100% тоже не заплатят, иначе они разбегутся. Рвать пупок за 15% нет смысла. "Так вот мы и "работаем!" -- подвел итог один из рабочих. Вот так "мы строим коммунизм!" -- пришел мне на память распространенный в то время лозунг.. Наше благодушное настроение прервал начальник участка. Его истошный крик и угрозы заставили рабочих встать и, нехотя, приступить к работе. Начальник отбыл, восвояси и, рабочие снова легли загорать. Мне они рассказали, что у этого начальника несколько таких рабочих точек. Он их каждый день объезжает, но только по одному разу иначе ему не хватит рабочего дня. Это означает, что его сегодня не будет и можно позагорать. В другое лето моим местом работы оказалась котельная в самом центре Москвы. Мы ремонтировали котел. Там для замены трубчатых поверхностей нагрева, рабочий на трубогибочном станке делал змеевики. Труба на обоих концах должна иметь фаску, то есть стенки торцов на специальном станке срезаются на конус для последующей сварки. Ощущался дефицит таких обработанных труб и начальник попросил меня поработать ночью. Соглашаюсь. Рабочие все ушли, мне надо приступать к работе. Знаю, что читателю это не интересно, но конец этой истории покажет всю дикость существовавшей в то время системы хозяйствования и оплаты труда. Сомневаюсь, что можно еще где -- нибудь прочесть об этом. В трех метрах от станка имеется опора, на которую кладется шестиметровая труба, так, чтобы один конец ее был у самого станка. Этот конец трубы зажимается в станке, включается станок и вращающимися резцами делается эта самая фаска. Когда фаска готова, резцы отводятся, станок выключается и труба освобождается от зажимов.. Теперь трубу нужно повернуть другим концом и повторить все операции в том же порядке. Сразу же заметил, что все операции производятся правой рукой. Непорядок! Если двумя руками, то дело пойдет быстрее. Сказано -- сделано! И опять непорядок. Чтобы повернуть трубу другим концом, надо отойти от станка. Это потеря времени. Выход нашелся. На опоре установил свободно вращающуюся вилку, в которую кладется труба. Теперь чтобы повернуть трубу необработанным концом не надо отходить от станка. Достаточно освободить конец трубы и толкнуть ее. Обработанный конец опишет в воздухе угол в 180 градусов, а необработанный конец окажется перед станком. Уходя, начальник сказал, что нужно обработать 20 или 30 труб. Иначе мой заработок будет мизерным. Обработка каждой трубы стоит 52 копейки.. К утру мною было обработано 90 труб. После подсчетов выяснилось, что мною выполнено 500% нормы. Все пришли к выводу, что это невозможно. Растолковываю начальнику, что работу выполнял не просто рабочий, а рабочий с высшим образованием. Он мне в ответ, если закрыть наряд по факту, то руководство пересмотрит норму в сторону увеличения. Другие рабочие не смогут выполнить такую норму и устроят мне "темную". Он посоветовал распределить эту выработку на несколько дней, что и было сделано.. Прихожу получать зарплату, с удивлением вижу, что мне насчитали существенно меньше, чем положено. Кассир объяснила, что мною записана работа на те дни, когда на работе не был. Попытки доказать свою правоту результатов не дали. Вот такая дурацкая система существовала в то время.. В период учебы в институте, 3го марта 1953 года, скончался, как тогда говорили, "вождь народов", "великий гений всех времен и народов" и т.п. и т. д. И. В. Сталин. Это псевдоним Джугашвили Он был грузином. Слово "Джуга" арабского происхождения и означает "отбросы". Сталин управлял страной, а вернее царствовал, почти 30 лет. В этот период все грузинское превозносилось, как говорится, до небес. Пышно отмечалась 625 годовщина грузинского поэта Шота Руставели. Его поэма "Витязь в тигровой шкуре" издавалась огромными тиражами. Грузию в средствах массовой информации именовали не иначе, как "солнечной". По радио часто исполнялись грузинские песни, например, очень грустная песенка -- "Сулико" (женское имя) Она мне запомнилась. Мои воспоминания, весьма вероятно, будут единственными, в которых излагаются некоторые отрывки из этой песни. Я могилу милой искал, Но найти ее нелегко. Долго я томился и страдал, Где же ты моя Сулико? Заканчиваются эти поиски так: ....... соловей на ветке Носом клюнул розу слегка. Ты нашел, что ищешь, он сказал Вечным сном здесь спит Сулико После смерти Сталина об этом поэте забыли. Забыты и все эпитеты, которые присваивались Грузии, все ее жалобные песни.. Как раз на 3.марта 1953 г у меня была договоренность с знакомой студенткой из другого института, пойти на каток, который действовал в парке МВО (Московского военного округа)..В настоящее время он называется по другому. Как человек обязательный, взяв под мышку коньки, отправляюсь на каток в парк Но, подойдя к кассам катка, с удивлением увидел, что каток закрыт. Только тут до меня дошло, какое святотатство мною допущено. Гроб с прахом вождя был выставлен в Колонном зале дома Союзов. Огромное количество людей, желающих посмотреть на почившего вождя, заполнили все улицы. Мой приятель, Иноземцев, отправился в центр города с этой целью. Пришел только утром на следующий день Его вояж был успешным. Он рассказал, что милиция создала из очереди огромное кольцо, даже несколько колец, по которым люди ходили, надеясь попасть в Дом Союзов. Известно, что у кольца нет ни начала, ни конца, но огромные массы людей ходили по этому кольцу. Конечно безуспешно! . В этом колоссальном скоплении людей не обошлось без жертв. Погибло 2 тысячи человек В эти студенческие годы появилось издевательское четверостишье. В стране был дефицит всего: продуктов питания, промтоваров, жилья и т.д. Впервые, это четверостишье мне исполнил сокурсник Миши Л. Зато мы делаем ракеты И перекрыли Енисей А в области балета Мы впереди планеты всей. В те годы Советский Союз, по сообщениям наших средств массовой информации разрабатывал и запускал в производство ракеты. Этот вид оружия демонстрировался на военных парадах, которые проводились в Москве два раза в год: 1го мая -- день солидарности трудящихся и 7 ноября -- годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции. Такое написание было обязательным в те годы. После парада всегда проводилась праздничная демонстрация трудящихся. Особенно уродливые формы эти демонстрации имели при жизни Вождя народов. Участие в этих демонстрациях было обязательным для всех работников московских предприятий, учреждений, учебных заведений и т. д. Солидный возраст, состояние здоровья не освобождало людей от участия в демонстрациях Парад начинался в 10 часов и длился около часа. Демонстрации следовали сразу за парадом и заканчивались, примерно, в 17 часов Демонстранты собирались около своего места работы или учебы в 8 часов и, таким образом они были на ногах 9 часов. Люди в колоннах несли портреты Сталина, Ленина, членов Политбюро ЦК ВКП(б), многочисленные транспаранты, искусственные цветы и, проходя по Красной площади должны были кричать: --"Ура!" У нас на работе был испанец Хосе Мария Гонсалес Мартинес Фернандес Альварес Хотя мне трудно было выучить эти имена и фамилии, но все таки с этим справился.. Запомнил на всю жизнь! Вот кому нравились демонстрации! Масса народа! Колонны время от времени идут или стоят, все шутят, смеются и, от нечего делать, поют! Улыбка восхищения не сходила с его лица в течение всей демонстрации. Итак, с ракетами все ясно. А перекрытие Енисея? Здесь надо остановиться подробнее. В тот период сооружались мощные гидроэлектростанции на крупнейших реках страны и для сооружения плотин, русла рек перекрывались на время строительства. Вода рек пропускалась по временному обводному каналу. Перекрытие крупных рек было очень сложным делом и широко освещалось в средствах массовой информации. Каждое такое событие рассматривалось, как крупное событие в жизни страны. И, наконец, о балете! В то время слава балета Большого театра гремела по всему миру. Даю свое объяснение этому явлению. Вспоминаю, что балет у нас появился в восемнадцатом веке. Академик Тарле в своей книге "История дипломатии" пишет, что все попадавшее в Россию, приобретало закоснелые формы и не подвергалось изменениям столетиями. Видимо, это относится и к балету. В западных странах балет изменялся и стал неузнаваемым по форме исполнения. В нашей стране балет сохранился в неизменном виде. Появление на западных сценах нашего балета было сенсацией и восторженно принималось западной публикой. Великая балерина того времени Г. Уланова в танце очень талантливо предавала свои переживания, эмоции, чувства. Другие солисты балета старались не отставать от нее. Все это и обеспечило мировую славу нашему балету. Для сравнения приведу такой факт. В 2006 го. по центральному телевидению показали выступление самой знаменитой пары парижского балета. По середине сцены встала эта пара. Под музыку они очень талантливо поворачивали головы, выставляли в стороны руки или ноги, изгибались и, сделали одно очень сложное па, которое сопоставимо с акробатикой! Смотрю на экран и думаю, что нужно восхищаться, а этого у меня не получалось! С горечью признался сам себе, что не дал мне Бог способности разбираться в современном французском балете! А с другой стороны возможно и восхищаться нечем. В последние годы жизни И.В.Сталина начались гонения на евреев. Появилось, так называемое "дело врачей -- вредителей" Распространялись слухи, что врачи -- евреи не лечат больных, а калечат их. В поликлиниках старушки отказывались идти к врачу, когда узнавали, что прием ведет еврей.. Выдающихся ученых медиков -- врачей еврейской национальности, отправили за решетку. Обстановка все более и более накалялась, вплоть до истерии. Во всех этих событиях нужно учесть и то обстоятельство, что в западные страны поступала информация о состоянии здоровья руководства страны, несмотря на строгую засекреченность всего что относится к этому вопросу. Врачи -- евреи кремлевской поликлиники и больницы были арестованы в первую очередь. . . На нашем курсе было много студентов -- евреев. Их лица стали сосредоточенными, мрачными. Они частенько собирались группами и о чем -- то шептались. Появились слухи, что составляются списки евреев и готовятся. лагеря для их изоляции. Большинство студентов относились к этим слухам скептически, но вслух высказывать свои сомнения никто не решался. Все понимали, что это очень опасно. Обстановка существенным образом разрядилась, когда умер И.В.Сталин. Было объявлено, что дело врачей прикрыли, а из мест заключения вышли ученые -- евреи. Вспоминаю, как -- будто груз свалился с плеч. Даже дышать стало легче. Позднее этот тяжелый период в жизни нашего народа будет объявлен "Культом личности Сталина". Вот так и жил наш народ и мы студенты вместе с ним. Непрерывные потрясения, уродливые выверты властей. . ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. РАССКАЗ ПОШИВАЛОВА В страданиях родной своей земли Мы правду золотую обрели, Нас мудростью война обогатила, Нам верность нашу волю берегла. А ненависти -- той, что душу жгла -- На два бы поколения хватило (Поэт Илья Авраменко.) Как -- то вечером, поднимаюсь по эскалатору на выход из станции метро "Университет" и вижу в вестибюле рослого, хорошо