они уже заняли позицию Анфидавиль, хотя
большинству подразделений и частей пришлось пройти весь путь в
пешем строю. Головные подразделения и части 8-й армии, имевшей в
первом эшелоне два корпуса, восстановили соприкосновение с
противником лишь два дня спустя, хотя были полностью
моторизованы и значительно превосходили немецкие арьергарды,
которые периодически завязывали бои, чтобы задержать продвижение
преследующих английских войск.

Стремясь перехватить отступающие силы противника, Александер
бросил в наступление 9-й корпус 1-й армии с задачей овладеть
перевалом Фондук и затем, двигаясь в восточном направлении через
Кайруан, выйти на побережье к Сусу, в 20 милях южнее Анфидавиля.
В состав этого недавно сформированного корпуса вошли
английская 6-я бронетанковая дивизия, одна из пехотных бригад
46-дивизии и 34-я американская пехотная дивизия. Командовал
корпусом Крокер. Задача пехоты состояла в том, чтобы захватить
господствующие высоты по обе стороны перевала Фондук и
обеспечить ввод в бой танковых частей.

Спешно подготовленное наступление предполагалось начать в ночь
на 8 апреля. Однако части 34-й дивизии начали наступление на 3
часа позже срока, когда уже рассвело, и были остановлены огнем
противника. Продвигаться вперед они не решились, видимо находясь
под впечатлением неудачного наступления, в котором им пришлось
участвовать десять дней назад. Переход этой дивизии к обороне
позволил немцам перенести огонь в полосу наступления 46-дивизии
и остановить ее успешно развивающееся продвижение с целью
захвата высот севернее перевала. Крокер решил ввести в бой танки
и прорваться через перевал, не дожидаясь, пока пехота проложит
путь. Ведь весь смысл операции состоял в том, чтобы быстро выйти
через перевал на прибрежную равнину.

9 апреля 6-я бронетанковая дивизия под командованием
генерал-майора Кейтли, потеряв 34 танка, выполнила задачу (эти
потери можно считать не слишком тяжелыми, если учесть трудности
передвижения по минным полям, под огнем противотанковых орудий,
прикрывавших перевал). Танки противника прорвались через перевал
только к исходу дня, и Крокер решил отложить развитие успеха до
утра. Танковые подразделения были отведены за перевал. Эта
осторожность резко контрастировала со смелыми, решительными
действиями накануне. Для колесных машин еще предстоял расширить
проход в минном поле, а, по данным разведки, немецкие
танковые подразделения, отходившие с юга, уже приближались к
Кайруану. На рассвете 10 апреля 6-я бронетанковая дивизия
возобновила движение в восточном направлении, но, когда она
достигла Кайруана, отступающие колонны немецких войск уже
благополучно миновали этот узел дорог.

Небольшой немецкий отряд (два пехотных батальона и
противотанковая рота), удерживающий сектор Фондука, также
отошел, выполнив приказ Байерлейна не допустить продвижения
частей 9-го корпуса до утра 10 апреля и прикрыть отход армии
Мессе вдоль прибрежной полосы. Успешный вывод из боя этого
отряда, к которому с фронта и тыла угрожали превосходящие
силы, -- замечательное достижение немецкого командования.

Таким образом. две армии немецко-итальянских войск соединились
для ведения обороны дугообразного участка протяженностью около
100 миль -- от побережья на севере Анфидавиля на юге.

Это обстоятельство временно несколько улучшило положение
немецко-итальянских войск. Правда, этот выигрыш стоил им
огромных потерь в предшествующих боях, особенно в боевой технике
и оружии. Даже сократившаяся протяженность фронта обороны
оказалась слишком велика для уцелевших войск в условиях все
возрастающего превосходства союзников в живой силе и технике
накануне решающего штурма. Более того, войскам Арнима пришлось
оставить позиции у Меджез-эль-Баба, которые они заняли в
результате контрнаступления в феврале. В марте и в первые дни
апреля части и соединения английского 5-го корпуса под
командованием генерал-лейтенанта Олфри потеснили немецкие войска,
и теперь союзники имели хорошие возможности для развития
наступления в восточном направлении на Тунис и Бизерту.

Огромное влияние на выбор района. где бы союзники могли
нанести решающий удар с целью завершения всей компании, имели
политические и психологические соображения. В письме от 23 марта
и в других письмах Александеру Эйзенхауэер требовал
сосредоточить главные силы на севере, в полосе действий войск
1-й армии, и перебросить в этот район корпус Паттона. Эйзенхауэр
считал, что это необходимо для поддержания морального духа
американских войск.

Разрабатывая план операции, Александер учел пожелания
Эйзенхауэра и 10 апреля приказал Андерсону подготовиться к
нанесению главного удара примерно 22 апреля. Александер учел
также постоянные жалобы Паттона на то, что его 2-му корпусу
приходится выполнять волю командования 1-й армии, и предоставил
честолюбивому американцу полную самостоятельность. В то же время
Александер отклонил просьбу Монтгомери о подчинении ему 6-й
бронетанковой дивизии, которая только что соединилась с войсками
8-й армии. Более того, Монтгомери было приказано передать в
распоряжение 1-й армии одну из своих бронетанковых дивизий,
поскольку войскам 8-й армии предстояло выполнять вспомогательную
задачу.

В данном случае полностью совпали интересы политики и стратегии.
Северный участок фронта обеспечивал лучшие условия для
использования превосходящих сил союзников, поскольку здесь
создавался большой оперативный простор и имелись короткие пути
подвоза, в то время как на южном участке фронта, в районе
Анфидавиля, условия были гораздо сложнее, главным образом для
действий танков.

Войска американского 2-го корпуса начали перебазироваться с
южного участка фронта на северный. Для этого был разработан
тщательный график, предусматривающий передвижение около 2400
машин в день по тылам английских войск. Это потребовало огромных
усилий со стороны офицеров штаба корпуса (командиром корпуса
стал Брэдли, а Паттон вернулся в штаб главнокомандующего
союзными войсками и принял участие в разработке операции по
вторжению американских войск на Сицилию). Английский 9-й корпус
был также переброшен на северный участок фронта и занял позиции
между английским 5-м и французским 19-м корпусами. Французские
части стали соседями 8-й армии на правом крыле союзных войск.

Согласно последнему варианту плана, утвержденному Александером
16 апреля, предусматривалось начать наступление по четырем
сходящимся направлениям. 8-я армия должна была нанести удар в
ночь на 19 апреля силами 10-го корпуса под командованием
Хоррокса через Анфидавиль и далее на север к Хаммамету и Тунису
с целью перерезать полуостров Кап-Бон и не допустить, чтобы
отступающие войска стран оси организовали длительную оборону в
этом районе. Выполнение этой задачи требовало продвижения на
глубину около 50 миль на очень узком участке. Войска
французского 19-го корпуса должны были оказывать постоянное
давление на противника и быть в готовности развить успех
наступления своих соседей.

Английский 9-й корпус, имевший в своем составе одну пехотную и
две бронетанковые дивизии переходил в наступление 22 апреля в
районе Пон-дю-Фахс и Губеллат, чтобы обеспечить ввод в прорыв
бронетанковых войск. Английский 5-й корпус, являясь соседом 9-го
корпуса слева, имел в своем составе три пехотных дивизии и
танковую бригаду. Он наносил главный удар на этом участке и
должен был перейти в наступление также 22 апреля в районе
Меджес-эль-Баба в полосе до 15 миль, которую обороняло два полка
немецкой 334-дивизии. Американский 2-й корпус должен был перейти
в наступление на северном участке фронта 23 апреля. Ему
предстояло действовать в полосе шириной до 40 миль, которую
обороняли три полка дивизии Мантейфеля и один полк 334-й
дивизии. Здесь численность немецких войск составляла 8 тыс.
человек, в то время как войска американского 2-го корпуса
насчитывали 95 тыс. человек.

Перспективы этого общего наступления, осуществляемого почти
одновременно на обоих участках, казались благоприятными. У
союзников теперь было 20 дивизий, в боевых подразделениях
которых насчитывалось 300 тыс. человек и 1400 танков. Общая
численность личного состава девяти немецких дивизий, являвшихся
главными силами в обороне фронта протяженностью 100 миль,
составляла, по данным разведки союзников, не более 60 тыс.
человек. В их распоряжении было меньше 100 танков. В одном из
немецких документов говорится, что из этих 100 танков только 55
считались боеготовными. Более того, контратаку, предпринятую
Арнимом в ночь на 20 апреля в районе Меджес-эль-Баба, союзные
войска отразили, хотя немцам и удалось под покровом темноты
продвинуться на пять миль. Арним не сумел помешать подготовке и
проведению наступления американских войск в этом районе.

Тем не менее наступление союзных войск, начатое точно по плану,
развивалось не так, как было намечено. Немцы оборонялись упорно
и сумели использовать благоприятные условия местности, чтобы
сдержать натиск превосходящих сил противника. Таким образом,
"последний" вариант плана Александера не удался и ему
пришлось стать "предпоследним".

Наступление войск 8-й армии у Анфидавиля силами трех пехотных
дивизий встретило упорное сопротивление противника в горном
районе, на границе с прибрежной полосой. Английские войска
понеся значительные потери, вынуждены были остановиться.
Утверждения Монтгомери и Хоррокса о том, будто противника в
этом районе можно легко отбросить, оказались несостоятельными.
Итальянцы здесь сражались так же упорно, как и немцы.

Танкам 9-го корпуса удалось прорвать оборону противника на
глубину до восьми миль в районе Курзии, северо-западнее
Пондю-Фахса, но после контратаки единственного значительного
подвижного резерва, которым располагал Арним, им пришлось
остановиться. Введенная Арнимом в бой 10-я танковая дивизия
имела всего одну десятую штатной численности танков (полагалось
иметь 360 танков). На направлении главного удара, где действовал
английский 5-й корпус, наступление развивалось медленнее,
поскольку оборонявшиеся в этом районе две немецкие пехотные
дивизии оказали упорное сопротивление. После четырех дней
ожесточенных боев англичане продвинулись на шесть-семь миль к
Меджес-эль-Бабу. Затем им пришлось перейти к обороне и отражать
контратаку немецкой танковой бригады, сформированной из
уцелевших танковых подразделений бывшей группы армий
"Африка". На северном участке фронта американский 2-й
корпус в течении первых двух дней наступления добился
незначительных успехов, продвигаясь по резко пересеченной
местности. 25 апреля обнаружилось, что противник незаметно отвел
свои войска на новую оборонительную позицию. В целом наступление
союзных войск захлебнулось на всех участках, не принеся где-либо
решительных результатов.

Однако войска стран оси значительно истощили в этих боях
свои силы и средства. К 25 апреля в обеих армиях имелась только
четвертая часть необходимых запасов горючего (примерно на 25 км
хода каждой машины). Оставшихся боеприпасов едва хватило бы на
три дня боев. Подвоз боеприпасов и горючего почти прекратился.
Быстро таяли и запасы продовольствия. Это оказало решающее
влияние на исход следующего наступления союзников. Позже Арним
заявил, что "даже если бы союзники и не начали наступления,
пришлось бы капитулировать не позже 1 июня ввиду отсутствия
продкутов питания".

В конце февраля Роммель и Арним доносили верховному
командованию, что, если будет принято решение удерживать Тунис,
необходимо подвозить по крайней мере 140 тыс. т предметов
снабжения в месяц, чтобы поддерживать боеспособность войск стран
оси. Итальянское командование, отлично сознавая трудности
доставки грузов, считало, что будет достаточно 120 тыс. т
предметов снабжения в месяц. При этом отмечалось, что примерно
треть грузов может быть потеряна в ходе транспортировки. В марте
войска стран оси получили только 29 тыс. т грузов, причем почти
четвертую часть всех грузов доставили по воздуху.

Резким контрастом являются данные о том, что только американцы
доставили в марте 400 тыс. т грузов в порты Северной Африки. В
апреле объем перевозок грузов для войск стран оси сократился до
23 тыс. т, а в первую неделю мая составил мизерную цифру -- 2
тыс. т. Таков был того действий союзной авиации и военно-морских
сил (главным образом английских кораблей), а также разведки
союзников, вскрывавшей переброску грузов противника по
Средиземноморскому бассейну. Приведенные выше цифры убедительно
раскрывают причины неожиданного ослабления того противодействия,
которое оказывали войска стран оси союзным армиям. Они
объясняют положение дел куда лучше и понятнее, чем воспоминания
любого из союзных руководителей.

Новый план Александера оформился в связи с развитием событий в
районе Анфидавиля. 21 апреля, когда стала очевидной неудача
наступления силами трех пехотных дивизий, Монтгомери приказал
войскам остановиться ввиду возросших потерь. Это позволило
Арниму перебросить все оставшиеся танковые подразделения на север
для отражения попыток английских войск прорваться в район
восточнее Меджес-эль-Баба. Монтгомери намеревался возобновить
наступление 29 апреля, сосредоточив свои усилия на узкой
прибрежной полосе и не пытаясь овладеть высотами вдали от
побережья. Хоррокс согласился с этим приказом Монтгомери, но у
командиров дивизий первого эшелона Такера и Фрейберга это
вызвало горячий протест. Их возражения не были лишены оснований,
так как возобновившееся наступление быстро сорвалось. На
следующий день, 30 апреля, Александер прибыл в штаб Монтгомери,
чтобы обсудить обстановку. Здесь он отдал приказ передать в
состав 1-й армии две наиболее боеспособные дивизии 8-й армии,
для нового и решительного удара в районе Меджес-эль-Баба. Именно
этот вариант предлагал Такер еще до начала неудачного
наступления у Анфидавиля, и его следовало бы принять раньше, ибо
наступление у Анфидавиля не достигло даже ограниченной цели --
сковать силы противника и не дать ему перебросить подкрепления
на центральный участок фронта.

Войска немедленно приступили к выполнению нового замысла
командующего. Индийская 4-я и 7-я бронетанковая дивизии 8-й
армии 30 апреля с наступлением темноты двинулись в
северо-западном направлении. 7-й бронетанковой дивизии,
находившейся во втором эшелоне армии, предстояло пройти почти
300 миль по пересеченной местности. Она совершила марш за двое
суток, причем танки перевозились на транспортерах. Обе дивизии
вошли в состав 9-го корпуса, которому предназначалось нанести
главный удар. В связи с этим корпус был отведен в район
сосредоточения за позиции 5-го корпуса. Командиром 9-го корпуса
был назначен Хоррокс, поскольку Крокер получил ранение во время
испытаний нового миномета. Ему, конечно, не повезло, ибо
сложившаяся обстановка предоставляла хорошие возможности
показать себя.

В ночь на 26 апреля на севером участке фронта в наступление
перешел американский 2-й корпус под командованием Брэдли. В
течении четырех дней ожесточенных боев его попытки продвинуться
вперед в горном районе не имели успеха вследствие упорного
сопротивления противника. Однако настойчивые действия
американских войск настолько истощили силы противника и его
боеприпасы, что он вынужден был отойти на новые, менее выгодные
оборонительные позиции восточнее Матера. Отход был искусно
осуществлен по ночам 1 и 2 мая. Новые оборонительные позиции
находились всего в 15 милях от Бизерты, а это значило, что
глубина обороны оказалась явно недостаточной. Впрочем, она была
не больше и в районе Меджес-эль-Баба на тунисском направлении.

При такой малой глубине обороны весьма ощутимо сказывался
недостаток а предметах снабжения. Это обстоятельство во многом
предопределило успех нового наступления союзников, которое они
готовились начать 6 мая. После прорыва главной полосы обороны
уже невозможно было вести подвижную оборону, в которой бы
сочетались удержание отдельных позиций и проведение отхода. Если
войскам стран оси раньше удавалось отразить удары союзников, то
это достигалось путем почти полного истощения запасов
материальных средств. Оставшиеся боеприпасы позволяли теперь
лишь отвечать короткими огневыми налетами на подавляющий огонь
наступающих союзных войск. Что касается горючего, то его
ничтожные запасы практически лишили войска стран оси возможность
маневрировать. Более того, они лишились и прикрытия с воздуха,
так как аэродромы в Тунисе нельзя было больше использовать и
почти все уцелевшие самолеты пришлось перебросить в Сицилию.

Новый удар союзников не был неожиданным для командования войск
стран оси, поскольку из перехваченных радиограмм стало известно
о переподчинении крупных сил из состава 8-й армии командованию
1-й армии. Однако такая осведомленность нисколько не помогла,
ибо в распоряжении войск стран оси не оставалось сил для
отражения угрозы.

Согласно новому плану Александера, получившему кодовое название
"Вулкан", главный удар наносил 9-й корпус. Он должен был
пройти через боевые порядки 5-го корпуса и наступать в очень
узкой полосе (менее двух миль шириной) в долине южнее Меджерды.
В первом эшелоне должны были наступать английская 4-я и индийская
4-я дивизии при поддержке четырех батальонов легких танков.
Второй эшелон составляли 6-я и 7-я бронетанковые дивизии. Общее
число танков превышало 470. После прорыва обороны двумя
пехотными дивизиями на глубину до трех миль две бронетанковые
дивизии должны были выдвинуться через боевые порядки и в течение
дня выйти в район Сент-Сипрена, в 20 милях от исходного рубежа
и на полпути к Тунису. В своей директиве Александр подчеркивал,
что важнейшей задачей является захват Туниса и что при любых
обстоятельствах войска не должны терять время на уничтожение
отдельных очагов сопротивления, оказавших в тылу наступающих
войск.

Для обеспечения успеха наступления 9-го корпуса Александер
приказал 5-му корпусу вечером 5 мая овладеть высотами в районе
Джебель-Бу-Ауказа. Завязав ожесточенный бой с противником, эту
задачу корпус выполнил. В дальнейшем 5-му корпусу предстояло
прикрыть с фланга наступательные действия 9-го корпуса. Это
сделать было нетрудно, поскольку у противника уже не оставалось
сил для контратак.

Однако прорвать оборону противника днем оказалось бы не так
легко. А ведь первоначально из-за недостатка опыта в ведении
ночного боя наступления 9-го корпуса планировались днем. По
настоянию Такера время начала наступления было перенесено на
3.00. По его же настоянию обычную артиллерийскую подготовку
заменили последовательными огневыми налетами на выявленные
опорные пункты обороны противника. Норму расхода снарядов
увеличили вдвое, и она возросла до 1 тыс. комплектов выстрела на
орудие. Плотность огня в огневых налетах составила один снаряд
на каждые два ярда фронта и в пять раз превысила мощь
артиллерийской подготовки в сражении под Эль-Аламейном осенью
минувшего года. Парализующий эффект таких огневых атак 400
орудий, которые непосредственно поддерживали подразделения
первого эшелона, усилился мощными ударами авиации на рассвете.
Всего было совершено 200 самолето-вылетов.

К 9.30 индийская 4-я дивизия глубоко вклинилась в оборону
противника, потеряв в бою немногим больше 100 человек. Командир
дивизии доложил, что никаких признаков возможного усиления
сопротивления противника не наблюдается. В радиограмме штабу
корпуса он сообщил, что танки могут теперь "двигаться c
любой скоростью и на любую глубину". Еще до 10.00 головные
подразделения 7-й бронетанковой дивизии стали выдвигаться через
боевые порядки пехоты. Английская 4-я пехотная дивизия начала
наступать с некоторым опозданием и продвигаться медленнее, чем
индийская 4-я дивизия, однако успех индийцев позволил английской
пехоте выполнить свою ближайшую задачу еще до 12.00. После
этого бронетанковым дивизиям было разрешено развить успех
наступления пехоты, однако через несколько часов они
остановились вблизи Массиколта, то есть всего в шести милях от
исходного рубежа и в трех милях от позиций, занятых пехотой. До
Туниса была пройдена всего четвертая часть расстояния. В журнале
боевых действий 7-й бронетанковой дивизии эта чрезмерная
осторожность объясняется так: "Командир считал
целесообразным, чтобы каждая из бригад была в состоянии оказать
помощь другой, занимая прочную позицию". Такое объяснение
свидетельствует о полном непонимании задачи войск в развитии
успеха наступления. Как и во время боев у Вади-Акарита, Хоррокс
и командиры бронетанковых дивизий промедлили, продолжая
действовать темпами, свойственными больше пехоте, хотя условия
требовали полного использования потенциальных возможностей
подвижных войск.

Никакой необходимости в подобной осторожности не было. Участок
южнее р. Меджерда протяженностью восемь миль (главный удар
наносился в этом районе в полосе шириной около двух миль)
обороняли два пехотных батальона и противотанковый дивизион 15-й
танковой дивизии при поддержке менее 60 танков, то есть почти
всех танков, которые остались в распоряжении
немецко-итальянского командования. Немногочисленные силы
противника перед атакой подверглись мощному удару артиллерии и
авиации союзников. Кроме того, нехватка горючего лишила Арнима
возможности перебросить на север пехотные подразделения 10-й и
21-й танковых дивизий, как он планировал. Нехватка горючего
сковал подвижность немецко-итальянских войск в большей степени.
чем хитроумный план оперативной маскировки, задуманный
английским командованием, чтобы заставить противника
предположить, будто удар вновь будет нанесен в районе Курзии.

6-я и 7-я бронетанковые дивизии возобновили наступление на
рассвете 7 мая. Однако они опять действовали излишне осторожно,
и небольшой немецкий отряд при поддержке десяти танков и
нескольких орудий на полдня остановил их передвижение в
Сент-Сипрена. Только в 15.15 был отдан приказ наступать на
Тунис. Полчаса спустя бронеавтомобили 11-го полка вступили в
город. Почти одновременно в Тунис вошли подразделения
бронеавтомобилей 6-й бронетанковой дивизии. За ними последовали
танки и мотопехота. Восторженные толпы населения задерживали
наступавшие войска больше, чем сопротивление охваченных паникой
немецких войск. В тот же вечер и на следующее утро было
захвачено значительное число пленных. Основные силы противника
отошли от города к северу и югу.

Американский 2-й корпус возобновил наступление на северном
участке одновременно с ударом англичан по Тунису. 6 мая
продвижение наступающих войск шло медленно, так как противник
оказывал упорное сопротивление. Утром 7 мая разведывательные
подразделения 9-й пехотной дивизии установили, что путь
свободен, и в 16.15 вступили в Бизерту. Противник оставил город
и отошел в юго-восточном направлении. Честь официально вступить
в город была предоставлена французскому Африканскому корпусу,
прибывшему сюда 8 мая. 1-я бронетанковая дивизия наступавшая из
Матера, в течении первых двух дней встречала упорное
сопротивление, как и 1-я и 34-я пехотные дивизии, действовавшие
южнее этого района. Однако 8 мая в полосе 1-й бронетанковой
дивизии противник почти прекратил борьбу, поскольку испытывал
нехватку горючего и опасался выхода в тыл английской 7-й
бронетанковой дивизии, продвигавшейся по побережью от Туниса в
северном направлении.

Зажатые между английскими и американскими передовыми частями и
не имея средств для сопротивления, немецко-итальянские войска
начали сдаваться в плен. К исходу дня 8 мая головные
подразделения 11-го гусарского полка захватили около 10 тыс.
пленных. Утром 9 мая другое подразделение этого же полка
вступило в Порто-Фарину, в 20 милях восточнее Бизерты, и приняло
капитуляцию еще 9 тыс. немецких солдат и офицеров. Пленные были
переданы американским бронетанковым подразделениям, прибывшим в
город. В 9.00 командующий 5-й танковой армией генерал фон Верст
направил Арниму следующую радиограмму: "Наши танки и
подразделения уничтожены. Нет боеприпасов и горючего. Мы будем
сражаться до последней возможности". Последняя фраза в
радиограмме прозвучала абсурдно, ибо вести бой без боеприпасов
невозможно. Вскоре Верст узнал, что подчиненные ему войска,
осознав бессмысленность его приказов о сопротивлении, начали
сдаваться в плен. В полдень Верст согласился на капитуляцию.
Таким образом, общее число пленных в этом районе достигло 40
тыс. человек.

К моменту захвата Туниса южнее города находились значительные
силы стран оси. Здесь были более благоприятные условия местности
для организации обороны, и командование союзных войск
предполагало, что противник окажет длительное сопротивление.
Однако и в этом районе истощение запасов горючего и боеприпасов
вынудило противника прекратить сопротивление. Кроме того,
противника охватило чувство полной безнадежности, поскольку не
приходилось рассчитывать на пополнение необходимых запасов, а
следовательно, и на возможность вырваться из кольца окружения.
Это лишь ускорило окончательный разгром.

Александер теперь поставил цель -- не позволить войскам Мессе
отойти на полуостров Кап-Бон и создать там "последний
рубеж" обороны. Поэтому сразу же после захвата Туниса 6-я
бронетанковая дивизия получила приказ повернуть на юго-восток и
наступать в направлении Хамман-Лифа. В это же время 1-я
бронетанковая дивизия должна была наступать к этому пункту с
севера. У Хаммана-Лифа горы настолько близко подступают к морю,
что ширина равнинной прибрежной полосы не превышает 300 ярдов.
Немецкий отряд, имевший в своем распоряжении 88-мм зенитные
пушки, удерживал это узкое дефиле в течение двух дней, несмотря
на превосходство наступавших союзных войск. Все господствующие
над городом высоты захватили пехотные подразделения 6-й
бронетанковой дивизии. После мощного артиллерийского налета вдоль
берега двинулась колонна танков. Уцелевшие орудия противника уже
не могли их поразить.

К ночи наступающие войска достигли Хаммамета, закрыв противнику
доступ на полуостров. Испытывая недостаток горючего немецкие
войска не сумели отойти вглубь полуострова. На следующий день
6-я бронетанковая дивизия двинулась на юг, в тыл
немецко-итальянским войскам, задерживавшим продвижение
соединений английской 8-й армии у Анфидавиля. Хотя в этом районе
противник все еще располагал боеприпасами, угроза полного
окружения и отсутствие всякой надежды на спасения вынудили его к
капитуляции.

К 13 мая все немецко-итальянские войска сложили оружие. Только
немногим удалось переправиться морем и по воздуху в Сицилию.
Туда же в течение апреля было доставлено 9 тыс. раненых и
больных. Относительно общего числа пленных нет единого мнения.
12 мая штаб Александера в донесении Эйзенхауэра сообщал, что
число пленных с 5 мая достигло 100 тыс, человек. Предполагалось,
что к концу боев эта цифра возрастет до 130 тыс. человек.

В более позднем донесении говорилось, что общее число пленных
составило 150 тыс. человек. В своих мемуарах Александер назвал
цифру в четверть миллиона. Такую же цифру мы находим в мемуарах
Черчиля, только с оговоркой "почти". Эйзенхауэр писал,
что было захвачено "240 тыс. пленных, в том числе 125 тыс.
немецких солдат и офицеров".

Однако штаб группы армий "Африка" в своем донесении в
Рим 2 мая указывал, что в апреле общая численность
немецко-итальянских войск составляла 170--180 тыс. человек. А
ведь это было до начала тяжелых боев в последнюю неделю
компании! Таким образом, трудно понять, почему число пленных
почти в полтора раза превышает указанную выше численность
немецко-итальянских войск. Стоит заметить, что еще
большие расхождения в цифрах относительно численности немецких
войск и захваченных союзниками пленных наблюдались на
заключительном этапе войны.

        ГЛАВА 26. ВТОРЖЕНИЕ НА ЕВРОПЕЙСКИЙ КОНТИНЕНТ ЧЕРЕЗ СИЦИЛИЮ

В ретроспективе захват Сицилии в 1943 году кажется простым
делом, однако в действительности этот первый шаг на Европейский
континент был трудным, сопряженным со многими испытаниями.
Успешный исход во многом предопределили долгое время неизвестные
факты: во-первых, слепое упорство Гитлера и Муссолини в
стремлении "спасти свое лицо" в Африке; во-вторых,

@Сх.16 =

ревнивый страх Муссолини перед своим немецким союзником и
нежелание позволить немцам играть ведущую роль в обороне
итальянской территории; в-третьих, убежденность Гитлера (в
противоположность мнению Муссолини) в том, что союзники
не намереваются захватывать Сицилию. Эта убежденность частично
явилась следствием осуществленного англичанами плана оперативной
маскировки.

Важнейшую роль сыграл первый из этих факторов.<$FАвтор
умалчивает, что важнейшим фактором, обеспечившим успех
англо-американских войск в Северной Африке, их высадку в
Сицилии и Италии, явился советско-германский фронт, на котором
действовали и уничтожались основные силы вермахта и его
союзников. (Подробнее о Сицилийской операции и действиях
союзников в Италии см. В. Стрельников, Н. Черепанов. Война без
риска. М., Воениздат, 1965.) -- Прим. ред.> Одной из величайших
ироний войны в целом было то, что Гитлер и немецкий генеральный
штаб (всегда опасавшийся предпринимать морские десантные
операции в зоне действий английского флота) неизменно
воздерживались от отправки Роммелю достаточного количества
войск, когда он одерживал победы, а в последний момент
направили в Африку столько сил, что значительно ослабили свои
возможности по обороне Европейского континента.

Иронией судьбы можно считать и то, что эту фатальную ошибку они
совершили после неожиданного успеха в отражении первого
наступления Эйзенхауэра на Тунис, хотя англо-американское
вторжение во Французскую Северную Африку в ноябре 1942 года
застигло немцев врасплох. Несмотря на что союзные войска
наступали из Алжира на восток весьма осторожно, немецкое
командование спешно стало перебрасывать войска через Средиземное
море, стремясь не допустить захвата союзниками портов Туниса и
Бизерты. Немцам удалось удержать горные перевалы и добиться
длительной передышки.

Однако этот успех дал повод Гитлеру и Муссолини предположить,
что они могут безгранично долго удерживать Тунис. Уверовав в
это, он решили перебросить в Африку столько резервов, чтобы
противостоять войскам Эйзенхауэра, численность которых все
возрастала. Однако по мере роста численности немецко-итальянских
войск в Африке становилось все сильнее убеждение Гитлера и
Муссолини в том, что они не могут отказаться по своей идеи, не
потеряв престижа.

В то же время задача отвода войск или удержание занимаемых
позиций в равной степени усложнилась по мере того, как
превосходящие силы флота и авиации союзников завоевывали
господство над проливами между Сицилией и Тунисом.

Немецко-итальянский плацдарм, созданный в Тунисе, задерживал
продвижение союзников в течение зимы и прикрывал остатки армии
Роммеля на позициях, занятых после отступления от Эль-Аламейна.
Тем не менее неудачная попытка союзников сразу же овладеть
Тунисом в конечном итоге обернулась выгодой для них: Гитлер и
Муссолини отвергали любые доводы о необходимости эвакуировать
немецко-итальянские войска, пока сохранялось затишье и была
возможность это сделать.

Стремясь убедить Гитлера в такой возможности, Роммель 10 марта
1943 года отправился в ставку фюрера в Восточной Пруссии. В его
дневнике есть запись, свидетельствующая о том, насколько
безнадежной оказалась эта попытка: "Я изо всех сил настаивал
на том, что африканские войска должны быть перегруппированы в
Италии для обороны южноевропейского фланга. Я даже пошел на то,
чтобы дать Гитлеру гарантию (обычно я избегаю давать какие-либо
гарантии), что с этими войсками сумею отразить любое вторжение
союзников на юге Европы. Но все было напрасно".<$FThe Rommel
Paperc, p.419>

По мере того как союзные силы сосредотачивались для решающего
удара по плацдарму, немецко-итальянские войска вынуждены были
пассивно ждать этого удара и упустили предоставившуюся им
возможность погрузиться на транспорты и эвакуироваться в Италию
под прикрытием неблагоприятных для союзников метеорологических
условий в апреле 1943 года. Приказа об эвакуации так и не
последовало. Немецко-итальянским войскам удалось отразить первую
попытку союзников прорвать их оборону (20--22 апреля), однако они
фактически прекратили организованное сопротивление, как только в
следующей крупной наступательной операции 6 мая союзники
прорвали фронт. Недостаточная глубина плацдарма и тот факт, что
обороняющиеся войска остро ощущали близость моря, где
господствовали союзники, обусловили полный развал обороны.

После того как в плен попало восемь дивизий в Тунисе (в их
составе находились большинство ветеранов армии Роммеля и лучшие
части и подразделения итальянской армии), Италия и ее острова
оказались почти без защиты. Эти силы могли бы обеспечить прочную
оборону подступов к Европе со стороны Италии, и тогда шансы
союзников на успешное вторжение были бы весьма проблематичными.
Однако союзники, со своей стороны, не были готовы сразу же
воспользоваться предоставившейся благоприятной возможностью,
хотя еще в январе союзное командование решило, что следующим
шагом будет вторжение на Сицилию, и хотя Тунис был захвачен
почти точно в срок по плану. К счастью, такая возможность
сохранилась из-за разногласий в военном руководстве стран оси.

Вот что утверждает по этому поводу генерал Вестфаль, начальник
штаба фельдмаршала Кессельринга, главнокомандующего войсками в
Южной Италии. Поскольку Италия больше не располагала подвижными
силами, итальянские военные руководители добивались от немецкого
командования отправки в Италию танковых дивизий. Гитлер решил
удовлетворить эти настоятельные просьбы и направил Муссолини
личное послание, предлагая ему пять дивизий. Дуче, ничего
не сказав Кессельрингу, сообщил Гитлеру, что достаточно трех
дивизий. Это фактически означало переброску одной дивизии,
поскольку две были сформированы из подразделений, направлявшихся
в Африку. Муссолини даже выразил пожелание, чтобы в Италию
вообще больше не направлялось немецких войск.

Нежелание дуче воспользоваться предложением Гитлера объяснялось
смешанным чувством страха и ущемленного самолюбия. Муссолини не
хотел зависеть от помощи немцев. Как заметил Вестфаль, "он
хотел, чтобы Италию обороняли итальянцы, и закрывал глаза на то,
что состояние итальянских войск исключало такую
возможность". Более того, Муссолини не хотел позволить
немцам занять доминирующее положение в Италии. Как бы ни велико
было его желание не допустить вторжения союзников, почти так же
сильно он стремился не допустить в Италию и немцев.

Новый начальник штаба итальянской армии генерал Роатта (раньше
он командовал войсками на Сицилии) в конце концов убедил
Муссолини в необходимости более крупных немецких подкреплений
для успешной обороны Италии и островов. Муссолини согласился на
прибытие в страну новых немецких дивизий при условии, что они в
оперативном отношении будут подчинены итальянскому командованию.

Итальянский гарнизон на Сицилии состоял из четырех полевых
дивизий и шести дивизий береговой обороны. Они были плохо
вооружены и малобоеспособны. Немецкие подразделения
направлявшиеся в Африку после поражения в Тунисе, были сведены в
дивизию, получившую наименование 15-й моторизованной дивизии. В
ее составе находилось всего одно танковое подразделение.
Подобным же образом переформированная танковая дивизия
"Герман Геринг" в конце июня тоже была переброшена на
Сицилию. Муссолини воспротивился объединению этих двух дивизий в
корпус под единым командованием немецкого генерала, и они были
подчинены непосредственно командующему итальянской армией
генералу Гудзони. Их силы дислоцировались в пяти пунктах по
побережью острова, составив подвижный резерв. В распоряжение
старшего офицера связи от немецкого командования
генерал-лейтенанта Зенгера была предоставлена небольшая группа
штабных офицеров и рота связи, чтобы в случае необходимости
контролировать действия немецких частей.

Однако к тому времени, когда Муссолини наконец согласился
принять более значительную помощь от немцев, у Гитлера все чаще
стали возникать сомнения относительно ее предоставления. С одной
стороны он подозревал, что итальянцы могут свергнуть Муссолини и
подписать перемирие (это подозрение вскоре оправдалось), и
потому не спешил перебрасывать новые немецкие дивизии туда,
где они могли оказаться отрезанными от Германии в случае
капитуляции или перехода Италии на сторону союзников. С другой
стороны, Гитлер пришел к выводу, что Муссолини, итальянское
верховное командование и Кессельринг ошибаются, предсказывая,
будто следующим шагом союзников явится вторжение на Сицилию из
Африки. В этом вопросе Гитлер, как оказалось, допустил просчет.

Самым большим стратегическим минусом в положении гитлеровских
войск с точки зрения возможности отразить высадку союзников на
Европейский континент была огромная протяженность границ
территорий, занятых немецкими войсками, -- от западного побережья
Франции по Атлантики в берегам Греции. Гитлеру трудно было
определить, где союзники нанесут удар. Союзники обладали
преимуществом широкого выбора направлений и маневра благодаря
превосходству на море. Гитлер, вынужденный постоянно
остерегаться удара из Англии через Ла-Манш, имел основание
опасаться, что англо-американские армии из Северной Африки могут
высадиться где угодно на юге от Испании до Греции.

Гитлер полагал, что более вероятна высадка союзников в Сардинии,
а не в Сицилии: с Сардинии легко добраться до Корсики, а она
могла послужить плацдармом для вторжения во Францию или Италию.
В то же время была возможна высадка союзников в Греции, и
Гитлеру хотелось иметь резервы на этот случай.

"Правоту" этой точки зрения подтвердили полученные от
нацистских агентов в Испании документы, найденные в одежде
"английского офицера", труп которого волной прибило к
испанскому берегу. Среди этих документов оказалось письмо
заместителя начальника имперского генерального штаба
генерал-лейтенанта Ная генералу Александеру. Погибший
"офицер", видимо, должен был передать его адресату. В
письме упоминалось о недавних официальных телеграммах,
касающихся предстоящих операций. Комментарии автора письма
свидетельствовали о том, что союзники намереваются высадиться в
Сардинии и Греции, хотя пытаются заставить немецкое командование
предположить будто целью их является Сицилия.

И труп и письмо были частью хитроумного плана, разработанного
английской разведкой с целью ввести противника в заблуждение.
План был так хорошо осуществлен, что у руководителей немецкой
разведки не родилось и сомнений относительно подлинности
документов. Правда, эти документы не изменили точку зрения
итальянских военных руководителей и Кессельринга, считавших, что
следующим объектом действий союзников явится Сицилия, однако на
Гитлера эти сведения произвели большое впечатление.

По приказу Гитлера 1-ю танковую дивизию перебросили из Франции в
Грецию, где уже находились три немецкие пехотные дивизии и
итальянская 11-я армия. В то же время недавно сформированная
90-я моторизованная дивизия отправилась на Сардинию, где уже
дислоцировались четыре итальянские дивизии. Б[ac]ольшие
подкрепления отправить на Сардинию было трудно из-за
невозможности обеспечить их снабжение, поскольку большинство
причалов и портовых сооружений уничтожила в результате налетов
авиацию союзников. Гитлер приказал перебросить 11-й
воздушно-десантный корпус (в составе двух парашютных дивизий)
под командованием генерала Штудента на юг Франции, чтобы в
случае высадки союзников в Сардинии использовать
воздушно-десантные войска для нанесения контрудара.

Союзники долго разрабатывали свой план. Решение о высадке на
Сицилию было компромиссным и не преследовало каких-либо далеко
идущих целей. Когда начальники штабов США и Великобритании
встретились на конференции в Касабланке в январе 1943 года, их
мнения разошлись. Правда, уже тогда был сформирован объединенный
англо-американский штаб. Представители американского
командования (адмирал Кинг, генералы Маршалл и Арнольд) считали,
что действия на средиземноморском направлении следует завершить
захватом Северной Африки и потом предпринять действия
непосредственно против Германии. Представители английского
командования (генерал Брук, адмирал Паунд, и главный маршал
авиации Портал) считали, что условия вторжения на европейский
континент через Ла-Манш еще не созрели и что попытка в 1943 году
может окончиться катастрофой или окажется бесплодной<$FАвтор
тенденциозно излагает политику западных союзников относительно
открытия второго фронта. Параграф IV меморандума, принятого
англо-американским штабом в июле 1942 года (до открытия
конференции в Касабланке), гласил: "Следует понимать, что эта
операция (высадка в Северной Африке), по всей вероятности,
приведет к тому, что осуществление операции <192>Раундап<169>
(высадка во Франции) окажется в 1943 году невозможным".
Осенью 1942 года было решено отложить высадку во Франции до
весны 1944 года. -- <I>Прим. ред.</I>>

Обе стороны сошлись на том, что необходимо предпринять какие-то
новые действия, чтобы не ослабить давление на Германию и
заставить ее оттянуть часть сил с Восточного фронта. Английский
объединенный комитет по планированию предлагал осуществить
высадку в Сардинии, однако начальники штабов США и
Великобритании больше склонялись избрать объектом удара Сицилию.
Такого же мнения придерживался и Черчилль. Соответствующее
решение было быстро согласовано. Самым сильным аргументом в
пользу осуществления высадки в Сицилии оказался довод, что
захват этого острова позволит расчистить средиземноморские
коммуникации и таким образом высвободится большое количество
морских транспортных средств. Ведь с 1940 года большинство
конвоев с войсками и грузами, направлявшихся в Египет и Индию,
вынуждены были следовать дальним путем вокруг Африки.

19 января объединенный англо-американский штаб принял решение о
вторжении на Сицилию и указал цели операции: обеспечить
коммуникации в Средиземном море, отвлечь часть сил Германии с
Восточного фронта, усилить давление на Италию. Вопрос о
дальнейших перспективах остался открытым, поскольку попытка
принять решение о следующей операции возобновила бы разногласие
между представителями командования союзных стран.

Не было дано и каких-либо указаний относительно сроков
разработки плана нанесения удара по Сицилии. Хотя
предполагалось, что Тунис будет захвачен к концу апреля,
объединенный англо-американский штаб назначил высадку в Сицилии
на июль. План операции "Хаски" в черновике англичане
разработали к 20 января. Он предусматривал высадку десанта путем
одновременной переброски войск из восточных и западных районов
Средиземного моря. Было решено, что пост главнокомандующего
займет Эйзенхауэр, а его заместителем будет Александр. Этим
решением за США признавалась роль старшего партнера, хотя
Александр был старше по званию и войска, предназначавшиеся для
проведения операции, были в большинстве своем английскими.

В начале февраля был создан специальный комитет по планированию
операции. Основной его состав находился в Алжире, а отделения в
других городах. Представителей ВВС в этом комитете отделяло
от остальных его членов не только расстояние, но и различный
подход к операции, поэтому действия авиации во время высадки на
Сицилию не всегда отвечали нуждам сухопутных войск и
военно-морских сил. Проект плана долго согласовывался в
различных инстанциях. Эйзенхауэр, Александр и командующие
армиями Монтгомери и Паттон были слишком заняты, предпринимая
последние усилия в североафриканской кампании, чтобы уделить
внимание следующей операции. Монтгомери познакомился с проектом
плана лишь в конце апреля и внес в него множества изменений.
Разработку нового варианта закончили только 3 мая. 13 мая план
операции утвердил объединенный англо-американский штаб. Это
произошло неделю спустя после развала немецко-итальянского
фронта в Тунисе и в тот самый день, когда сложили оружие
последние подразделения врага.

Задержки в разработки плана операции "Хаски" могли
вызвать лишь сожаление, особенно если учесть, что только одна из
десяти дивизий, предназначенных для высадки в первом эшелоне,
участвовала в заключительных боях в Северной Африке, а семь
дивизий вообще были новичками на этом театре. Осуществление
высадки в Сицилии сразу же после капитуляции войск стран оси в
Африке практически лишило бы противника средств для обороны
острова. Однако интервал, которым воспользовался противник для
усиления обороны Сицилии, был бы еще большим, если бы Черчилль на
конференции в Касабланке и в последующие месяцы настоятельно не
потребовал провести операцию в июне. Черчилля поддержал
объединенный англо-американский штаб, но командование войсками
союзников на Средиземноморском театре не было готово начать
высадку десанта раньше 10 июля.

Основное намерение в первоначальном плане операции заключалось в
том, что армия Паттона (Западная оперативная группа) должна была
высадиться на юго-восточном побережье острова, вблизи участка
высадки армии Монтгомери, а не на западной оконечности Сицилии,
вблизи Палермо. Если учесть, что противник имел время для
усиления обороны, то сужение общей полосы высадки можно
объяснить рациональной предосторожностью на случай
массированного контрудара, хотя практически эта предосторожность
оказалась ненужной. Кроме того, этим была утеряна возможность
овладеть портом Палермо в самом начале операции. Это могло бы
дорого обойтись союзникам, если бы выгрузку войск на
необорудованное побережье и подвоз предметов снабжения не
обеспечили новые десантно-высадочные средства.

Новый вариант плана намного уменьшал возможность распыления сил
противника, чем это предусматривалось первоначально. Немецкое
командование после высадки союзников получило возможность
сосредоточить свои резервы и воспрепятствовать продвижению
союзных войск по гористым районам в центральной части острова.
Если бы Паттон высадился вблизи Палермо, на северо-западном
побережье, он оказался бы гораздо ближе в Мессинскому проливу,
то есть к путям переброски подкреплений или отхода противника.
Тогда все немецкие войска в Сицилии оказались бы в ловушке. В
действительности же немецким войскам удалось избежать этой
ловушки, что значительно отразилось на дальнейших действиях
союзников.

Однако ошибка, обусловленная стремлением обезопасить себя от
случайностей, была вполне естественна для первого шага к
вторжению на Европейский континент -- первой крупной морской
десантной операции с высадкой войск на обороняемое противником
побережье. Следует заметить, что одновременная высадка в первом
эшелоне восьми дивизий по своим масштабам превосходила высадку в
Нормандии, которая была осуществлена через 11 месяцев. В первые
три дня высадились войска численностью около 150 тыс. человек.
Общая численность войск, принявших участие в операции, составила
478 тыс. человек, из низ 250 тыс. англичан и 228 тыс.
американцев. Английские войска высаживались на участке побережья
протяженностью 40 миль в юго-восточной части острова, а
американцы -- тоже на участке протяженностью 40 миль в южной
части острова. Расстояние между участками составляло 20 миль.

Действие сил флота планировались и проходили под руководством
адмирала Эндрю Каннингхэма. План предусматривал сложный маневр
по обеспечению высадки войск ночью. Однако вся операция прошла
гладко, и в этом заслуга как тех, кто планировал ее, так и тех,
кто осуществлял. Высадка войск была проведена успешнее и
организованнее, чем во Французской Северной Африке в операции
"Торч", которую осуществляли в ноябре предшествующего
года и которая позволила извлечь много полезных уроков.

Восточная военно-морская оперативная группа (английская) под
командованием вице-адмирала Рамсея насчитывала 795 кораблей и
судов, на которых транспортировалось 715 десантных судов. 5-я и
50-я дивизии (а также 231-я пехотная бригада) были доставлены в
район высадки на кораблях из Суэца, Александрии и Хайфы в
восточной части Средиземного моря. Они должны были высадиться
между Сиракузами и мысом Пассеро на восточном побережье Сицилии.
51-ю дивизию перебрасывали на десантных судах из Туниса и с
острова Мальта. Она должна была высадиться в юго-восточной части
Сицилии. Канадскую 1-ю дивизию, которой предстояло высадиться
несколько западнее 51-й дивизии, доставили из Англии двумя
конвоями, последний из которых вышел из Клайда за 12 дней до
высадки (28 июня). С этим конвоем были доставлены главные силы
дивизии. Конвой прошел через прикрываемый минными заграждениями
фарватер у Бизерты немного раньше американских конвоев.

Западная военно морская группа (американская) под командованием
вице-адмирала Хьюитта насчитывала в своем составе 580 кораблей и
судов, на которых транспортировались 1124 десантных судна. 45-я
пехотная дивизия, которой предстояло высадиться у Шольитти, была
переброшена через Атлантику на двух конвоях, которые после
короткой стоянки в Оране, направились в Бизерте, чтобы принять
на борт десантные суда. 1-я пехотная и 2-я бронетанковая
дивизии, которым предписывалось высадиться у Джелы, погрузились
на корабли в Алжире и Оране. 3-я пехотная дивизия,
предназначенная для высадки у Ликаты, произвела погрузку в
Бизерте и транспортировалась к району высадки на десантных
судах.

Переход морем и сосредоточение конвоев осуществлялись под
прикрытием сил флота и авиации и завершились успешно. Подводным
лодкам противника удалось потопить только четыре транспорта в
составе конвоев и два десантных катера для перевозки танков. На
переходе морем авиация противника не сумела нанести ощутимых
потерь конвоям, большинство которых не было даже обнаружено.
Превосходство союзников в воздухе в этом районе оказалось
настолько велико (4 тыс. самолетов союзников против 1500
немецких и итальянских самолетов), что бомбардировочную авиацию
противника в июне перебазировали в северные и центральные районы
Италии. Начиная со 2 июля аэродромы в Сицилии подвергались таким
мощным и планомерным налетам, что к моменту высадки десанта
союзников уцелели лишь отдельные вспомогательные ВПП, а
значительная часть уцелевших истребителей перебазировалась в
Италию или на Сардинию (фактически за время операции
было уничтожено не больше 200 самолетов противника, а не 1100,
как утверждало в сообщениях союзное командование).

9 июля во второй половине дня конвои начали прибывать в
назначенные районы сосредоточения восточнее и западнее Мальты.
Усилившийся ветер вызвал волнение на море, что создало угрозу
мелким десантным судам и могло сорвать график высадки. К
счастью, ветер постепенно утих, и только немногие десантные суда
запоздали с выходом к берегу.

Самое отрицательное воздействие метеорологические условия
оказали на высадку воздушного десанта, которая предшествовала
высадке десанта с моря. В воздушном десанте участвовали
подразделения английской 1-й и американской 82-й
воздушно-десантных дивизий. Это была первая для союзников
крупная воздушно-десантная операция, и провести ее, во всяком
случае, было нелегко из-за отсутствия опыта и поскольку операцию
планировалось осуществить ночью. Сильный ветер затруднил
навигационные расчеты экипажей транспортных самолетов и
самолетов, буксировавших планеры. Выброске и посадке десанта
препятствовал также огонь зенитной артиллерии противника.
Американские парашютно-десантные подразделения высадились
группами в районе около 50 миль в диаметре. Планеры с
английскими десантными войсками также оказались рассеяны в
большом по площади районе. 17 из 134 планеров упали в море. Тем
не менее выброска воздушного десанта в неожиданно большом районе
вызвала панику в тылу противника, и отдельным подразделениям
воздушного десанта удалось захватить важные мосты и узлы дорог.

Ущерб, который нанес атакующим войскам неожиданно поднявшийся
шторм, не идет ни в какое сравнение с дезорганизацией, какую он
вызвал в обороне противника. Хотя во второй половине дня немцы
обнаружили пять конвоев, следовавших от Мальты в северном
направлении, и до наступлении темноты немецкое командование
получило еще несколько сообщений подобного рода, никаких мер
принято не было. Немецкие войска, находившиеся в резерве сил
обороны Сицилии, были приведены в боевую готовность сразу же
после получения первого донесения об обнаружении конвоев, однако
командование итальянских войск, занимавших позиции на побережье,
решило, что сильный ветер и волнение на море гарантируют
безопасность по крайней мере до утра. Адмирал Каннингхэм в своем
донесении о ходе операции писал, что неблагоприятные
метеорологические условия "подсказали уставшим итальянцам
мысль хоть немного отдохнуть после нескольких суток тревожного
ожидания и дали основание считать, что по крайней мере в эту
ночь союзники не появятся". Но они появились.

Итальянцы устали не только физически. Они устали от войны
вообще, и очень немногие разделяли воинственный энтузиазм
Муссолини. В войсках береговой охраны находилось много
сицилийцев. Итальянское командование рассчитывало, что они
будут оборонять родную землю. Однако в этом предположении не
учитывались давняя неприязнь сицилийцев к немцам и здравый вывод
местных жителей, что, чем ожесточеннее они будут сопротивляться,
тем больший ущерб будет нанесен их имуществу.

Нежелание сицилийцев сопротивляться союзниками возросло утром 10
июля, когда у берегов острова появилась армада судов, с
которых непрерывным потоком шли подкрепления подразделениям
первого эшелона, начавшим высадку на рассвете.

Десант легко преодолел оборону противника у берега, войска почти
не понесли потерь от огня противника при высадке на берег.
Александер так охарактеризовал первый этап операции:
"Итальянские дивизии береговой обороны, никогда высоко не
оценивавшиеся, почти сразу же капитулировали без единого
выстрела, а полевые дивизии также были легко сметены. Часто
наблюдались случаи массовой сдачи в плен". Таким образом, с
первого же дня вся тяжесть обороны легла на плечи двух немецких
дивизий, к которым впоследствии добавилось еще две.

Пока войска десанта еще не закрепились на захваченном плацдарме,
противник предпринял опасную контратаку силами дивизии
"Герман Геринг", которая вместе с отрядом новых
56-тонных танков "тигр" располагалась в районе
Кальтаджироне в 20 милях от побережья, на высотах,
господствующих над равнинной местностью у Джелы. В этом районе
высаживалась американская 1-я пехотная дивизия. К счастью, свой
удар противник нанес лишь на второй день высадки союзников.
Утром в первый день высадки небольшая группа легких итальянских
танков предприняла смелую контратаку и даже ворвалась в Джелу,
но вскоре была отогнана. Немецкие подразделения и части
задержались на марше и к месту боя прибыли только на следующее
утро. К этому моменту на берег выгрузилась лишь часть
американских танков (в основном из-за тесноты участка высадки и
сильного прибоя).

Высадившимся подразделениям не хватало также противотанковых
орудий и полевой артиллерии. Немецкие танки смяли охранение
американских подразделений и вышли к дюнам у самого берега.
Казалось, десант вот-вот будет сброшен в море, но корабельная
артиллерия метким огнем быстро отразила контратаку
немецких танков. Таким же образом была отбита опасная контратака
других немецких подразделений, поддержанных ротой танков
"тигр", на левом фланге 45-дивизии.

На следующий день к участку высадки американских войск вышли две
боевые группы 15-й моторизованной дивизии, спешно переброшенной
сюда из западных районов Сицилии, однако дивизия "Герман
Геринг" к тому времени уже отошла к участку высадки
английских войск, стремясь задержать их продвижение. Англичане
находились поблизости от порта Катания, а плацдарм, занятый
американскими войсками, был незначителен по глубине и не имел
сплошного фронта.

Английские войска встретили такое же слабое сопротивление, как и
американские. Правда, их продвижению способствовало отсутствие
контратак противника. Несмотря на трудности, выгрузка на
восточном участке в целом шла лучше, чем на западном, более
открытом участке. В течение первого дня немецкая авиация чаще
атаковала высаживающиеся английские войска, но благодаря хорошо
организованному авиационному прикрытию потери в
десантно-высадочных операциях здесь были не больше, чем на
американском участке высадки. Тем, кто был свидетелем первых
дней военных действий на Средиземноморском театре, казалось
"почти фантастическим, -- как писал адмирал Каннингхэм, -- что
армада кораблей и судов, находясь на стоянке у обороняемого
противником побережья, почти не несла потерь от удара с
воздуха". Это обстоятельство сыграло решающую роль в успехе
высадки морского десанта. На следующем этапе ход операции
замедлился ввиду иного рода действий противника с воздуха.

Английские войска в первые три дня сумели очистить от противника
всю юго-восточную часть острова. Затем Монтгомери решил
выйти на оперативный простор с плацдарма в районе Лентини и
приказал начать наступление в ночь на 13 июля. Главная задача
состоял в том, чтобы захватить Примозольский мост через р. Симето
в нескольких милях южнее Катании. Для этой цели была
использована парашютная бригада. Правда, только половину ее
подразделений десантировали в нужном месте, но и они сумели
захватить мост.

Дальнейший ход событий хорошо изложил командир немецкого
11-го воздушно-десантного корпуса генерал Штудент. Две
воздушно-десантные дивизии этого корпуса по указанию Гитлера
расположились на юге Франции в готовности высадиться в Сардинии,
если союзники, как предполагал фюрер, нанесут удар по этому
острову. А воздушно-десантные войска -- весьма гибкий
стратегический резерв, который можно легко перебросить в любом
направлении. Об этом свидетельствуют и записки генерала
Штудента.

"Когда 10 июля союзники высадились в Сицилии, я сразу же
предложил нанести контрудар силами моих двух дивизий. Гитлер,
последовав совету Йодля, отверг мое предложение. 1-я парашютная
дивизия была переброшена по воздуху из Франции в Италию (в Рим
и Неаполь), а 2-я парашютная дивизия осталась вместе с моим
штабом в Риме. Однако вскоре 1-ю парашютную дивизию отправили на
Сицилию для действий в качестве обычной пехотной дивизии, чтобы
помочь немногочисленным немецким войскам, оказавшимся в
одиночестве после быстрой капитуляции итальянской армии. Часть
сил этой дивизии была переброшена по воздуху и высажена в тылу
наших войск на восточном участке фронта южнее Катании, хотя я бы
предпочел высадить этот воздушный десант в тылу противника.
Первая группа оказалась в трех километрах от позиций наших войск
в тылу. По какому-то странному совпадению она высадилась почти
одновременно с английскими парашютистами, получившими задачу
захватить мост через р. Симето в тылу наших войск. Немецкие
парашютисты уничтожили английский десант и овладели мостом. Это
было 14 июля".

После трех дней упорных боев главные силы англичан вновь
овладели мостом, и теперь перед ними открылся свободный путь
на равнину Катании. Однако их попытка продвинуться в северном
направлении окончилась неудачей из-за усилившегося сопротивления
немецких резервов, прикрывавших дорогу к Мессине, то есть к
северо-восточной оконечности Сицилии, ближайшей точке к
собственно Италии.

Так исчезла надежда на быстрый захват Сицилии. Монтгомери
вынужден был перевести основные усилия у горные районы,
действовать в обход вулкана Этна во взаимодействии с войсками
7-й армии, которая достигла северного побережья и 22 июня
захватила Палермо, не сумев вовремя перерезать пути отхода на
восток подвижным войскам противника. Теперь в корне менялась
роль армии Паттона. Если раньше перед ней стояла задача прикрыть
фланг 8-й армии, наступающей на Мессину, и отвлечь на себя
резервы противника, то теперь ей предстояло наносить главный
удар.

Согласно плану, наступление следовало возобновить 1 августа. Для
этой цели из Африки дополнительно были переброшены две пехотные
дивизии (американская 9-я и английская 78-я). Теперь войска
союзников имели в своем составе 12 дивизий. Немецкие войска
также были усилены 29-й моторизованной дивизией, которая вошла в
состав 14-го танкового корпуса под командованием генерала Хубе,
возглавившего немецкие войска. Перед ним была поставлена задача
вести сдерживающие действия и прикрыть эвакуацию войск стран
оси из Сицилии. Это решение приняли Гудзони и Кессельринг вскоре
после свержения Муссолини 23 июля и незадолго до начала нового
наступления союзников.

Резко пересеченная горная местность на северо-востоке Сицилии
благоприятствовала ведению сдерживающих действий. Отходя,
немецкие войска сокращали фронт обороны, облегчая себе ведение
боя, в то время как наступавшим союзным войскам все труднее
становилось использовать свое численное превосходство. Паттон
предпринял три попытки ускорить продвижение путем высадки
небольших морских десантов (у Сант-Агаты -- в ночь на 8 августа;
у Броло -- в ночь на 11 августа и у Спадафоры -- в ночь на 16
августа), но они не дали эффекта. Монтгомери также пытался
высадить небольшой десант, но арьергарды противника уже миновали
пункт высадки этого десанта. Главные силы немецких войск к этому
времени уже успели переправиться через пролив в Италию.

Отвод немецко-итальянских войск в Италию был осуществлен за
шесть суток, причем без серьезных помех со стороны авиации и
флота союзников. Успешно были эвакуированы немецкие войска
численностью около 40 тыс. человек и итальянские войска,
насчитывающие 60 тыс. человек. Итальянцам удалось спасти только
200 машин, немцы же сумели эвакуировать почти 10 тыс. машин, 47
танков, 94 орудия, а также 17 тыс. т предметов снабжения и
снаряжения. 17 августа примерно в 6.30 головные дозоры
американских войск вступили в Мессину, вскоре там появились и
англичане.

На фоне успешной эвакуации немецко-итальянских войск из Сицилии
весьма уныло прозвучало донесение Александера о
завершении операции, отправленное на имя премьер-министра:
"К 10.00 17 августа 1943 года последний немецкий солдат
оставил Сицилию... Можно предположить, что все итальянские
войска, находившиеся на острове 10 июля, разгромлены, хотя
нескольким потрепанным частям, вероятно удалось переправиться в
Италию".

Документы свидетельствуют, что численность немецких войск в
Сицилии составляла немногим больше 60 тыс. человек, а
итальянские войска насчитывали 195 тыс. человек (по утверждению
Александера, эти цифры соответственно были 90 тыс. и 315 тыс.
человек). Немцы потеряли 5500 человек пленными, 13500 раненных
было эвакуировано в Италию до конца боев. Значит, убито было
всего несколько тысяч немецких солдат и офицеров (по английским
данным -- 24 тыс. человек). Англичане потеряли 2721 убитыми,
2183 человека пропавшими без вести и 7939 ранеными, то есть
всего 12843 человека. Американцы потеряли 2811 человек убитыми,
686 человек пропавшими без вести и 6741 ранеными, то есть всего
9968 человек. Таким образом, потери союзников исчисляются в
22800 человек. В общем, это была небольшая цена в свете тех
политических и стратегических результатов, к которым привела
успешно завершенная операция -- свержение Муссолини и
капитуляция Италии.

Однако число захваченных в плен немецких солдат и офицеров могло
бы быть большим (что облегчило бы дальнейшие действия союзников
в войне), если бы союзники шире использовали свои возможности
наносить удары по тылам противника путем проведения морских
десантных операция. Таково было мнение адмирала Каннингхэма,
который в своем донесении Черчиллю отмечал, что после начала
высадки в Сицилию "не использовались те возможности,
которыми располагала 8-я армия для проведения морских десантных
операций. Мы располагали достаточным количеством
десантно-высадочных и транспортных средств. Возможно, были
какие-то основания отказываться от использования бесценных
преимуществ, обеспечиваемых гибкостью маневра сил флота. Однако
в будущем надо учесть, что может быть достигнут огромный выигрыш
во времени и затрачиваемых усилий путем нанесения ударов во
фланг и тыл противника, пусть даже небольшими силами".

К счастью для Кессельринга, союзное верховное командование не
попыталось осуществить высадку десанта в Калабрии на южной
оконечности Италии, то есть в тылу немецких войск, находившихся
в Сицилии, с целью не допустить их отвод через Мессинский
пролив. Кессельринг в течение всего периода обороны Сицилии
опасался этого удара и не имел сил для его отражения. По мнению
фельдмаршала, "удар в Калабрии превратил бы высадку в Сицилии
в триумфальную победу союзников". До завершения боев в
Сицилии и успешной эвакуации четырех немецких дивизий с этого
острова в распоряжении Кессельринга для обороны юга Италии было
всего лишь две немецкие дивизии.

        ГЛАВА 27. ВТОРЖЕНИЕ В ИТАЛИЮ И ЕЕ КАПИТУЛЯЦИЯ. НАСТУПЛЕНИЕ ОСТАНОВЛЕНО

"Ничто не принесет большего успеха, чем сам успех" -- так
гласит известный афоризм, основанный на французской поговорке.
Однако на практике часто оказывается, что "ничто не приносит
большего успеха, чем неудача". Именно так дважды случилось
на Средиземноморском театре военных действий во время второй
мировой войны.

Неудачный исход наступления союзных войск на Тунис из Алжира в
ноябре 1942 года послужил для Гитлера и Муссолини поводом, чтобы
отправить морем подкрепления в Тунис, Через шесть месяцев
союзники разгромили в Тунисе две армии противника и таким образом
создали благоприятные условия для вторжения из Африки на юг
Европы.

Еще одним примером того, как неудача превратилась в успех,
является вторжение в Италию. После быстрого захвата Сицилии и
падения режима Муссолини вторжение в Италию казалось
сравнительно легким делом. Перспективы стали еще благоприятнее в
связи с тем, что в тайне от немцев была достигнута
договоренность о капитуляции Италии, о которой предполагалось
объявить одновременно с высадкой союзных войск на территории

@Сх.17 =

@Врезка к сх. 17. =

этой страны.<$F18 августа 1943 года начальник штаба Эйзенхауэра
американский генерал Смит и начальник разведки этого же штаба
английский генерал Стронг, переодевшись в гражданское платье,
направились в Гибралтар, а затем в Лиссабон, где встретились с
представителем итальянского генерального штаба генералом
Кастеллано и обсудили условия выхода из войны Италии и
сохранения в стране власти реакционного правительства Бадольо
(предшественника Кавальеро на посту начальника итальянского
генерального штаба). В Италии к этому времени уже сложилась
революционная ситуация. Страх перед революцией стал одной из
основных причин, ускоривших решение правительства США и Англии о
высадке своих войск в Италии. -- <I>Прим. ред.</I>> В этот момент
на юге Италии находилось только шесть ослабленных в боях
немецких дивизий, а в районе Рима -- еще две дивизии, перед
которыми стояла задача противодействовать высадке союзников и
нести охрану территории своего бывшего союзника.

И все же фельдмаршалу Кессельрингу удалось задержать продвижение
союзных войск и разоружить итальянскую армию. Союзники не сумели
продвинуться дальше рубежа, находившегося в сотне миль от Рима.
Только через восемь месяцев союзники овладели итальянской
столицей. Затем их продвижение вновь было задержано еще на
восемь месяцев, прежде чем они сумели выйти из горных районов
полуострова на равнины Северной Италии.

И все же эта длительная задержка в достижении конечного успеха,
который казался столь близким в сентябре 1943 года,
компенсировалась общими благоприятными перспективами для
союзников. Гитлер первоначально намеревался вывести свои войска
из южных районов Италии и организовать оборону на севере страны.
Однако неожиданный успех действий Кессельринга навел Гитлера на
мысль перебросить, вопреки совету Роммеля, резервы на юг Италии,
чтобы удерживать как можно большую территорию этой страны в
течение длительного срока. Это решение лишило Гитлера резервов,
которые вскоре ему потребовались для отражения удара русских
с востока, а западных союзников -- из Нормандии.<$FВоенные
действия западных союзников в Италии отвлекали не больше 6--7%
сил фашистской Германии. -- <I>Прим. ред.</I>>

Союзные войска в Италии привлекли на себя б[ac]ольшую долю
немецких резервов, чем на других фронтах. Более того, если на
итальянском фронте немцы могли позволить себе уступить
территорию с наименьшим риском, то попытка в равной мере
оказывать сопротивление на всем протяжении своих фронтов создала
для них все большую опасность окончательного поражения из-за
перенапряжения сил. Это обстоятельство служило моральным
подспорьем для союзных войск в Италии, надежда которых на
быстрый успех долгое время терпела крах.

Следует заметить, что крупные операции никогда не
предпринимаются в расчете на такую неудачу, которая в конечном
итоге принесет успех. Человек по своей натуре не может искать
пути к успеху через поражение. Проследим, что же произошло и как
это могло случиться.

Первое серьезное разочарование союзники пережили в связи с тем,
что долго не могли использовать благоприятную возможность после
антивоенного переворота в Италии, в результате которого был
свергнут Муссолини. Это случилось 25 июля, но прошло еще шесть
недель, прежде чем союзники высадились в Италии. Задержка была
вызвана политическими и военными соображениями. На конференции
высших военных руководителей США и Англии, состоявшейся в конце
мая в Вашингтоне, американцы возражали против высадки в Италии
из Сицилии, если это помешает осуществлению планов вторжения в
Нормандию и разгрома Японии на Тихом океане. Лишь 20 июля, когда
итальянские войска в массовом порядке начали сдаваться
союзникам, комитет начальников штабов США дал согласие на
вторжение в Италию, однако время было упущено, чтобы быстро
воспользоваться сложившейся там обстановкой.

Политическое требование "о безоговорочной капитуляции",
сформулированное Рузвельтом и Черчиллем на конференции в
Касабланке в январе 1943 года, также создало известные
трудности. Новое правительство в Италии во главе с маршалом
Бадольо, естественно рассчитывало на более благоприятные условия
в переговорах с союзниками, однако выяснилось, что не так-то
легко установить с ними контакт. Самым очевидным каналом связи
были посланники США и Англии при Ватикане, однако этот канал
связи оказался бесполезным прежде всего из-за политической
близорукости официальных лиц. Бадольо писал: "Английский
посланник сообщил нам, что к сожалению, имеющийся у него код
устарел и известен немцам, а потому им нельзя воспользоваться
для секретных переговоров итальянского правительства с
правительством Англии. Временный поверенный в делах США в
Ватикане заявил, что в его распоряжении совсем нет нужного
кода". Таким образом, итальянцам пришлось ждать до середины
августа, пока они нашли подходящий предлог отправить своего
доверенного человека в Португалию, чтобы встретиться с
представителями Англии и США. Однако и этот окружной путь для
ведения переговоров не ускорил решения вопроса.

А Гитлер не терял времени и принимал меры на случай, если новое
правительство Италии попытается начать мирные переговоры и выйти
из войны. 25 июля, то есть в тот день, когда в Риме произошел
переворот, в Грецию прибыл Роммель, чтобы принять командование
немецкими войсками в этой стране. Незадолго до полуночи ему
сообщили по телефону, что Муссолини свергнут и что фельдмаршалу
надлежит немедленно отправиться в ставку Гитлера, находившуюся в
лесных районах Восточной Пруссии. По прибытию в ставку Гитлера
Роммель получил приказ "сосредоточит войска в Альпах и
подготовиться к возможному вступлению в Италию".

Вскоре начался ввод немецких войск в Италию, правда, в несколько
замаскированной форме. Опасаясь, что итальянцы при поддержке
парашютных войск союзников попытаются блокировать альпийские
перевалы, Роммель 30 июля отдал приказ головным подразделениям
немецких войск перейти границу и занять перевалы. Это было
сделано под предлогом охраны путей подвоза в Италию. Итальянцы
заявили протест и были даже готовы оказать сопротивление, однако
не решились вступить в прямой конфликт со своими союзниками. В
дальнейшем немцы расширили зону вторжения под предлогом, что они
освобождают итальянские войска от задачи по охране северной
части страны и предоставляют им возможность усилить оборону
южных районов, где в любой момент могли высадиться союзники. В
стратегическом отношении этот довод был настолько убедителен,
что итальянские руководители не могли отвергнуть его, не
обнаружив своих намерений выйти из войны. Таким образом, к
началу сентября восемь немецких дивизий под командованием
Роммеля разместились в северной Италии и были готовы прийти на
помощь войскам Кессельринга, находившимся в южных районах
страны.

В дополнении ко всему из Франции в район Рима была переброшена
2-я парашютная дивизия. Командующий немецкими
воздушно-десантными войсками генерал Штудент также прибыл в
Италию. На допросе после окончания войны он заявил:
"Итальянскому верховному командованию не не было известно о
прибытии 2-й парашютной дивизии в район Рима. Итальянцам
сообщили, что она будет использована в Сицилии или Калабрии.
Однако мне Гитлер дал указание держать дивизию в районе Рима и
принять под свое командование 3-ю моторизованную дивизию, также
переброшенную в этот район. С помощью этих двух дивизий я должен
был по получению приказа разоружить итальянские войска у
Рима".

Прибытие двух указанных немецких дивизий практически исключило
для союзников возможность выброски воздушно-десантной дивизии
(речь шла об американской 82-й дивизии под командованием
генерала Риджуэя) в Риме с целью помочь итальянцам удержать их
столицу и создать угрозу штабу Кессельринга, находившемуся в
Фраскати, в 10 милях юго-восточнее Рима.

Однако и теперь, по крайней мере пока не началось вторжение
союзников в Италию, перед Штудентом стояла трудная задача.
Маршал Бадольо удерживал пять итальянских дивизий в районе Рима,
несмотря на настойчивое требование немцев перебросить хотя бы
часть этих сил для усиления обороны побережья на юге страны.
Пока эти дивизии не были бы разоружены, Кессельринг находился бы
в трудном положении. Ему пришлось бы отражать натиск
высадившихся англо-американских войск и вести борьбу с
итальянскими войсками, которые располагались на коммуникациях
шести немецких дивизий, оборонявших южные районы Италии. Кстати
эти шесть немецких дивизий были сведены во вновь сформированную
10-ю армию под командованием генерала Витинггофа. Четыре из них
были эвакуированы из Сицилии, понеся в боях серьезные потери в
живой силе и технике.

3 сентября в Италии высадились войска 8-й армии Монтгомери,
переправившихся из Сицилии через Мессинский пролив. В тот же
день представители итальянского правительства тайно подписали с
союзниками соглашение о перемирии. Объявить об этом договорились
после высадки главных сил союзников в Салерно, южнее Неаполя.

5-я армия под командованием генерала Кларка высадилась в заливе
Салерно в ночь на 8 сентября, через несколько часов после того,
как радиостанция Би-Би-Си передала официальное сообщение о
капитуляции Италии. Итальянские руководители не ожидали, что
высадка будет осуществлена так скоро (их предупредили о
радиопередаче Би-Би-Си лишь поздно вечером 7 сентября). Бадольо
пожаловался, что не сможет оказать содействие союзникам,
поскольку не все приготовления завершены.

Убедившись в неподготовленности и нерешительности итальянского
руководства, генерал Тэйлор тайно направленный в Рим
Эйзенхауэром, сообщил, намеченную ранее высадку дивизий Риджуэя
в Риме следует отменить, поскольку она может потерпеть неудачу.
Вместе с тем уже было поздно осуществить выброску этой дивизии к
р. Вольтурно, на северных окраинах Неаполя, чтобы
воспрепятствовать переброске немецких подкреплений на юг
Сицилии.

События могли бы развиваться по-иному, если бы итальянское
командование действовало решительнее и проявило столько же
терпения, сколько в своих усилиях, направленных на то, чтобы
сохранить в тайне готовящуюся капитуляцию и развеять сомнения
Кессельринга по этому поводу. Интересные откровения содержатся
на этот счет в мемуарах генерала Вестфаля, начальника штаба
Кессельринга:

"7 сентября военно-морской министр Италии адмирал граф де
Куртен нанес визит Кессельрингу и сообщил ему, что 8 или 9
сентября итальянский флот выйдет из Специи и даст бой
английскому флоту в Средиземном море. <192>Итальянские моряки
победят или погибнут<169>, -- сказал адмирал, вытирая слезы на
глазах. Затем он изложил план сражения".

Эти торжественные заверения произвели необходимое впечатление.
На следующий день Вестфаль и генерал Туссент выехали в штаб
итальянской армии в Монтеротондо (в 16 милях северо-восточнее
Рима).

Генерал Роатта оказал нам теплый прием. Мы обсуждали подробности
плана совместных действий итальянской 7-й и немецкой 10-й армии
на юге Италии. Во время нашей беседы позвонил полковник
Вальденбург и сообщил о переданном по радио заявлении
относительно капитуляции Италии... Генерал Роатта утверждал,
будто это -- пропагандистский маневр. "Совместная борьба, --
сказал он, -- будет продолжаться, как и было условлено".

Вестфаля не убедили эти заверения, а вернувшись в свой штаб в
Фраскати, он узнал, что Кессельринг уже известил командиров
подчиненных подразделений о капитуляции Италии и отдал приказ
немедленно разоружить итальянские части.

Выполняя приказ Кессельринга, представители немецкого
командования на местах прибегли к разным тактическим приемам.
Они действовали в зависимости от конкретных условий обстановки и
сообразно личным качествам. В районе Рима, где сложилась
особенно трудная обстановка, генерал Штудент прибегнул к
насильственным мерам. Он рассказывает: "Я предпринял попытку
захватить итальянский генеральный штаб, высадив воздушный
десант. Успех был неполный. Нам удалось захватить 30 генералов и
150 офицеров. Начальник генерального штаба бежал из Рима вместе
с Бадольо и королем еще прошлой ночью".

Вместо того чтобы попытаться справиться с двумя дивизиями
Штудента, итальянские руководители поспешили отвести подчиненные
им войска к Тиволи и оставили столицу в руках немцев. Это
открыло путь к переговорам, в ходе которых Кессельринг решил
использовать более мягкую форму убеждения пообещав немедленно
распустить итальянских солдат по домам, если они сложат оружие.
Это предложение Кессельринга противоречило приказу Гитлера
арестовать итальянских солдат после разоружения. Предложение
Кессельринга оказалось эффективной мерой. Вот как пишет об этом
Вестфаль в своих мемуарах: "Напряжение в районе Рима сразу
спало, когда итальянское командование приняло предложение об
условиях разоружения. Таким образом была устранена угроза
коммуникациям 10-й армии. Значительным облегчением для нас
явился и тот факт, что отпала необходимость боев в Риме. В
соглашении, предложенном фельдмаршалом Кессельрингом, Рим
объявлялся открытым городом. В Риме должны были находиться
только полицейские подразделения (две роты) для охраны
телефонных линий и т.п. Это обязательство мы выполняли до конца.
После объявления Рима открытым городом мы могли возобновить
телеграфную и радиосвязь с верховным командованием, которая была
прервана с 8 сентября. Бескровное разоружение итальянской армии
дало нам возможность перебросить из района Рима подкрепления
войскам 10-й армии, действовавшим на юге... Таким образом,
проблема, которая первоначальна вызывала лишь беспокойство, была
решена успешно".

До этого момента Гитлер и его военные советники уже считали
армию Кессельринга обреченной. Об этом убедительно
свидетельствует Вестфаль в своих мемуарах: "С августа мы
совершенно не получали никаких подкреплений в живой силе,
технике и предметах снабжения. Все наши требования верховное
командование отклоняло. Это пессимистическое отношение, очевидно,
сказалось и на использовании сил группы армий <192>Б<169> под
командованием Роммеля, находившихся в Северной Италии. Роммелю
было приказано принять под свое командование те наши части,
которым удастся избежать совместных ударов союзников и
итальянских войск.

Фельдмаршал Кессельринг также считал обстановку тяжелой. Однако
он полагал, что при определенных условиях можно поправить дело:
чем южнее высадились бы союзники, тем больше шансов было бы
отразить их натиск. Но если противник высадится с моря и воздуха
в районе Рима, и то трудно будет рассчитывать на возможность
спасти войска 10-й армии. Двух дивизий, которыми мы располагали
в районе Рима, вряд ли будет достаточно для уничтожения
итальянских войск и отражения десантов союзников, а также для
охраны коммуникаций 10-й армии. Еще 9 сентября стало ясно, что
итальянские войска блокируют дорогу к Неаполю и отрезают пути
снабжения 10-й армии. В таких условиях эта армия не могла бы
оказать длительного сопротивления. Фельдмаршал Кессельринг
облегченно вздохнул, когда ни 9, ни 10 сентября союзники не
высадили воздушных десантов в Риме. В течение этих двух дней мы
каждый час ждали высадки таких десантов при содействии
итальянцев. Высадка воздушных десантов, несомненно, подняла бы
дух итальянских войск и гражданского населения, большей частью
враждебно настроенного по отношению к нам".

Кессельринг выразил такую же точку зрения, заявив, что
"высадка воздушного десанта в Риме и морского десанта в
этом же районе, а не в Салерно, наверняка вынудила бы нас
вывести все войска из южной части Италии".

Впрочем, и после высадки союзных войск у Салерно положение
немцев в первые дни оказалось тяжелым, тем более что они не
имели достаточной информации о происходящих на юге Италии
событиях; Никогда еще "туман войны" не был столь густ,
потому что немцам пришлось воевать на территории союзника,
который неожиданно предал их. Еще раз обратимся к мемуарам
Вестфаля: "Фельдмаршал Кессельринг сначала почти не имел
сведений о положении в Салерно. Телефонная связь оказалась
нарушенной, и восстановить ее было нелегко, так как раньше нам
не разрешалось ознакомится с существующей в Италии системой
телефонной связи. Радиосвязь вначале также бездействовала,
поскольку личный состав подразделений связи 10-й армии не был
знаком с особенностями метеорологических условий на юге
Италии".

К счастью для немцев, главные силы союзников высадились в районе,
где и ожидалась их высадка и где Кессельрингу было удобно
сосредоточить силы для отражения удара союзников. Наступление
высадившихся войск 8-й английской армии развивалось, как и
предполагало немецкое командование, и не создавало прямой угрозы
войскам Кессельринга, который во многом выиграл из-за нежелания
командиров соединений союзных войск продвигаться дальше рубежа
авиационного прикрытия. Именно на этом Кессельринг и построил
свои расчеты. Продвижение союзных войск, высадившихся в Салерно
(эта операция под влиянием оптимистических прогнозов получила
наименование "Эвеланш", задержалось, что опять было на
руку противнику. Сам Кларк называл итог операции "равным
провалу"<$FM. Clark The Calculated Risk, p.179.> Высадившиеся
войска едва сумели отразить контрудар немцев и удержаться на
занятом плацдарме.

Еще в период планирования операции Кларк предлагал осуществить
высадку в заливе Гаэта, севернее Неаполя, где местность была
более открытой и не было таких горных массивов, как у Салерно,
которые мешали расширить захваченный плацдарм. Однако
главнокомандующий союзными ВВС Теддер завил, что трудно будет
осуществлять авиационное прикрытие войск, высадившихся в заливе
Гаэта, и Кларку пришлось согласиться на высадку в районе
Салерно.

В некоторых союзнических кругах высказывалось мнение, что
наверняка неожиданной для немцев была бы высадка в районе
Таранто или Бриндизи. Эти пункты находились за линией
"максимальной вероятности высадки", и, следовательно,
риск проведения десантной операции в этом районе был невелик, а
в случае успеха появлялась возможность быстро овладеть двумя
портами.

В последний момент в план действия союзников все же включили и
высадку в районе Таранто. В ней участвовала только английская
1-я воздушно-десантная дивизия, наскоро сформированная в Тунисе
и спешно переброшенная на кораблях морем. Дивизия не встретила
сопротивления, но у нее совсем не было танков, она имела
очень мало артиллерии и транспортных средств, чтобы развить свой
успех.

@BL =

От общего изложения событий, связанных с вторжением союзников в
Италию, перейдем к подробному анализу операций, начавшихся 3
сентября высадкой английской 8-й армии под командованием
Монтгомери.

Приказ о проведении операции "Бейтаун", по плану
которой предусматривалась высадка в Калабрии, был отдан лишь 16
августа, когда последние арьергарды немецких войск покидали
Сицилию. В приказе задача десанта не определялась. Об этом с
присущим ему сарказмом писал Монтгомери в телеграмме на имя
Александера 19 августа. В ответной телеграмме задачу определили
следующим образом: "Ваша задача -- овладеть плацдармом и
тем самым обеспечить для сил флота возможность действовать в
Мессинском проливе. В случае отхода противника организуйте
преследование всеми имеющимися силами, памятуя, что чем больше
сил противника вы сумеете сковать, тем больше поможете
проведению операции <192>Эвеланш<169>".

В этой задаче возможности испытанной в боях 8-й армии явно
недооценивались. В своих мемуарах Монтгомери по этому поводу
пишет: "Никакой попытки согласовать действия войск моей
армии с войсками 5-й армии, высаживавшимися в Салерно, не было
предпринято". Для выполнения второстепенной задачи --
поддержки действий 5-й армии -- высадку войск 8-й армии армии
осуществили в самом невыгодном районе -- более 300 миль от
Салерно, на узком гористом участке, идеальном по условиям
местности для организации обороны. На север вели только две
дороги: одна -- по западному, а другая -- по восточному
побережью. Таким образом, можно было использовать только две
дивизии и иметь в первом эшелоне каждой из них не больше одной
бригады. На каждом направлении наступления было трудно
развернуть больше одного батальона.

Для противника не было необходимости держать крупные силы в этом
районе. Кроме того, немецкое командование было уверено, что
главные силы союзных войск высадятся где-то еще. Как только
высадилась 8-я армия, шансы на внезапность действий для 5-й
армии резко упали, поскольку у союзников почти не осталось
выбора. Район Калабрии был самым невыгодным участком для
проведения отвлекающей операции. Противник имел возможность
вывести необходимые силы из этого района и попытаться сорвать
высадку главных сил союзников.

Несмотря на маловероятность сильного сопротивления, высадку
первого эшелона войск Монтгомери осуществил с привычной для него
тщательностью. Для прикрытия переброски войск через Мессинский
пролив и высадки 13-го корпуса под командованием генерала Демпси
в районе Реджо было сосредоточено около 600 орудий. Процесс
сосредоточения артиллерии задержал высадку десанта на
несколько дней. Огневую поддержку высаживающихся сил
осуществляли также 120 орудий корабельной артиллерии.

В предшествующие дни разведка установила, что "немцы
оставили в этом районе не более двух пехотных батальонов",
которые разместились в 10 милях от побережья, прикрывая дороги
на север страны. Эта информация об отводе сил противника
послужила для некоторых обозревателей поводом, чтобы заявить,
что грандиозная артиллерийская подготовка высадки в Калабрии
была по сути дела, "выстрелом из пушки по воробьям". Это
весьма красноречивое высказывание неточно, ибо даже воробьев не
оказалось на месте. Артиллерийская подготовка в данном случае
была напрасной тратой боеприпасов.

3 сентября в 4.30 английская 5-я и канадская 3-я дивизии,
действовавшие в первом эшелоне десанта, высадились на побережье
Италии, не встретив даже минных полей и проволочных заграждений.
В одном из канадских документов шутливо замечено, что "самое
сильное сопротивление в течение дня оказала пума, сбежавшая из
зоопарка в Реджо и почему-то не испугавшаяся пехотинцев
канадской бригады". Войска первого эшелона не понеся никаких
потерь при высадке, к исходу дня заняли плацдарм глубиной до 5
миль. В плен попали три немецких солдата-дезертира и три тысячи
итальянцев. Местное население тепло встретило союзников и
помогало разгружать десантные баржи. В последующие дни противник
также не оказал серьезного сопротивления продвижению англичан на
север. Отмечались лишь редкие стычки с арьергардами противника.
Однако многочисленные разрушения, произведенные немцами при
отходе, не раз вызывали задержки в продвижении английских войск.
На четвертый день операции (6 сентября) они продвинулись только
на 30 миль от места высадки и вышли к перешейку полуострова лишь
10 сентября. Таким образом, они прошли лишь треть расстояния до
Салерно.

И все же, как указывает Монтгомери, "Александр был настроен
оптимистически". 5 сентября он побывал в войсках 8-й армии и
сообщил Монтгогмери, что Италия тайно подписала перемирие с
союзниками. Монтгомери отмечает в своих мемуарах, что Александер
"был готов строить планы на том, что итальянцы выполнят все
свои обещания". С этим мнением Александера Монтгомери не
соглашался и позже писал по этому поводу: "Я заявил ему, что
немцы немедленно разоружат итальянцев, как только узнают о
случившемся". Ход событий показал, что Монтгомери был прав.

Уверенность Александера в успешном исходе операции
"Эвеланш" вызывает удивление еще и потому, что за две
недели до ее начала немецкий военный обозреватель в
радиопередаче предсказал, что главные силы союзников высадятся в
районе Неаполь, Салерно, а высадка в Калабрии будет играть
вспомогательную роль.

Еще неделей раньше 18 августа, Гитлер отдал приказ об отражении
угрозы высадки союзников в Италии. В этом приказе между прочим
говорилось:
"1. Следует ожидать, что рано или поздно Италия капитулирует
под натиском союзников.

2. По этой причине 10-я армия должна обеспечить себе возможность
отхода. Центральную Италию, особенно район Рима, до отхода 10-й
армии надлежит непременно удерживать.

3. В прибрежном районе Неаполь, Салерно, где наиболее вероятна
высадка союзников, необходимо создать сильную группировку,
имеющую в своем составе по крайней мере три подвижных соединения
10-й армии. Все пехотные части и соединения 10-й армии должны
быть отведены в этот район. Первоначально передвижные части и
соединения могут располагаться между Катанзаро и Кастровиллари и
вести мобильные операции. Для обороны Фоджи может быть
использована 1-я парашютная дивизия. В случае высадки десанта
противника район Неаполь, Салерно необходимо удерживать. Южнее
кастровилларского дефиле следует вести только сдерживающие
действия..."

Кессельринг передал шесть из восьми дивизий, находившихся на юге
Италии, в подчинение командующего вновь сформированной 10-й
армией генерала Витинггофа. Штаб этой армии разместился в
небольшом городке Полла юго-восточнее Салерно, 22 августа Гитлер
в беседе с Витинггофом сказал, что Салерно следует рассматривать
"как центр тяжести". Об этом есть соответствующая запись
в журнале боевых действий 10-й армии. Две дивизии Кессельринга
находились в резерве и размещались вблизи Рима в готовности
захватить столицу Италии и обеспечить пути отхода войск 10-й
армии "в случае предательства со стороны итальянцев". Из
шести дивизий, находившихся на юге, две дивизии недавно прибыли
в Италию из Германии (16-я и 26-я танковые) и четыре дивизии
были эвакуированы из Сицилии. Из этих четырех дивизий две
дивизии (дивизия "Герман Геринг" и 15-я моторизованная
дивизия) понесли тяжелые потери в боях на Сицилии и были
размещены в районе Неаполя для доукомплектования и отдыха. 1-я
парашютная дивизия находилась в Апулии, а 29-я моторизованная
дивизия осталась на южной оконечности Италии для действия против
войск Монтгомери. На помощь ей в Калабрию временно перебросили
26-ю танковую дивизию, правда не имевшую танков.<$FКак и
большинство немецких танковых дивизий в этот период, 26-я
дивизия имела в своем составе только два танковых батальона
(один был оснащен танками "пантера", другой -- более
легкими танками M-IV). Один из них вовсе не прибыл в Италию, а
другой остался в районе Рима для выполнения задачи по
разоружению итальянской армии. -- <I>Прим. авт.</I>>

16 танковая дивизия, лучшее немецкое танковое соединение в
Италии, прикрывала залив Салерно, то есть наиболее вероятный
район высадки союзников, и могла быть поддержана другими
дивизиями. Однако и в составе этой дивизии был фактически один
танковый батальон<$FВ этом батальоне было восемь танков M-IV.
Другой танковый батальон дивизии был заменен дивизионом
самоходных установок, насчитывавшим 40 машин, которые издалека
можно было принять за танки. Однако в этом случае трудно понять,
почему Кларк писал о том, что немцы первоначально имели в
Салерно около 600 танков. Фактически их было почти в восемь раз
меньше. -- <I>Прим. авт.</I>> и только четыре пехотных батальона
располагали значительным количеством артиллерии.

Это были небольшие силы для отражения удара той армады, которая
направлялась к берегам залива Салерно на 700 кораблях и судах.
В первом эшелоне предполагалось высадить войска численностью 55
тыс. человек, а затем еще 115 тыс. человек.

В первый эшелон были включены американская 36-я пехотная дивизия
(на правом фланге), а также английские 46-я и 50-я дивизии.
Кроме того, американская 45-я пехотная дивизия находилась на
фланге в резерве. Эти дивизии соответственно входили в состав
американского 6-го корпуса под командованием генерала Доули и
английского 10-го корпуса под командованием генерала Маккрири.
Английский корпус должен был высадиться на участке
протяженностью семь миль южнее Салерно, вблизи главной дороги на
Неаполь, пересекающий гористый полуостров Соренто и идущей
через перевал Кава. Таким образом, огромное значение приобретало
быстрое выполнение задачи эти корпусом. В этих целях ему были
приданы два английских разведывательно-диверсионных батальона
"коммандос" и два американских батальона
"рейнджеров", которым ставилась задача быстро овладеть
перевалами Кава и Чиундзи.

Конвой с главными силами английских войск вышел 6 сентября из
Триполи, а конвой с главными силами американских войск --
вечером 5 сентября из Орана. Остальные силы десанта
перебрасывались из Алжира в Бизерты, а также из Палермо и
Термини в Сицилию. Хотя пункт назначения этих конвоев содержался
в строжайшей тайне, нетрудно было определить, куда они
направляются, если учесть возможность организации авиационного
прикрытия и очевидную необходимость захвата крупного порта.
Именно эти две причины не оставляли сомнений в выборе союзников.
Повар-китаец, работавший на водоналивном судне в Триполи
прокричал вслед отплывавшим кораблям: "До встречи в
Неаполе!"-- чем вызвал немалый переполох у офицеров
контрразведки союзных армий. Однако в этом инциденте нашли
отражение те разговоры, которые в то время ходили среди
английских и американских солдат. Помимо этого, явно неудачными
были обозначения, присвоенные группировкам десанта: группа N (для
войск, высаживавшихся на севере) и группа S (для войск,
высаживавшихся на юге). В дополнение ко всему в одном из
приказов по материально-техническому обслуживанию войск (к этим
приказам имел доступ широкий круг лиц) упоминались пункты в
районе Салерно.

Поскольку район высадки десанта стал очевиден, возникли новые
трудности. Так, стремясь добиться внезапности действий, генерал
Кларк запретил проводить артиллерийскую подготовку, несмотря на
доводы вице-адмирала Хьюитта, командующего поддерживающими
силами флота, который справедливо полагал, что добиться
внезапности не удастся. Однако следует признать, что
преимущества, полученные благодаря артиллерийской подготовке,
могли бы быть вскоре утрачены из-за быстрого сосредоточения
резервов противника, в случае если бы он четко выявил намеченный
район высадки после артиллерийского налета союзников.

О движении конвоя вдоль западного и северного побережья Сицилии
немецкая разведка узнала и донесла командованию 8 сентября. В
15.30 немецкие войска были приведены в готовность к отражению
высадки. в 18.30 по алжирскому радио и в 19.20 по каналам
радиостанции Би-Би-Си было объявлено о подписании перемирия с
Италией. Эти передачи были приняты также и на борту кораблей и
транспортов с войсками десанта. Несмотря на предупреждения
некоторых офицеров о том, что с немцами предстоят бои, многие
солдаты десанта под впечатлением полученных известий решили,
будто высадка пройдет без осложнений. Очень скоро эти иллюзии
были рассеяны. Не оправдались и оптимистические предсказания
некоторых офицеров союзных штабов, будто захват Неаполя
произойдет на третий день операции. В действительности пришлось
около трех недель вести ожесточенные бои, которые чуть было не
закончились катастрофой.

Вечером 8 сентября конвои несколько раз подвергались налетам
авиации. Налеты продолжались и с наступлением темноты. Потери
союзников оказались незначительными. После полуночи головные
транспорты вышли на рубеж спуска десантно-высадочных средств в
восьми -- десяти милях от берега. Десантно-высадочные средства
подошли к берегу почти точно в назначенное время, около 3.30
утра. За два часа до этого батарея береговой обороны,
захваченная немцами, открыла огонь по десантно-высадочным
средствам на северном участке района высадки, но ее подавила
корабельная артиллерия. Высадка первых волн десанта проходила
здесь под прикрытием огня корабельной артиллерии. Однако на
южном участке района высадки такую артиллерийскую поддержку не
провели, поскольку командир американской дивизии строго
придерживался указаний командующего армией, который запретил
открывать огонь, надеясь достигнуть внезапности. По этой
причине десантно-высадочные средства вовремя движения к берегу
подверглись огневому налету противника и понесли серьезные
потери.

Поскольку возможность захвата Неаполя зависела от овладения
дорогой, ведущей от Салерно в северном направлении через горы,
целесообразно рассмотреть ход высадки последовательно, начиная с
северных участков. Американские "рейнджеры" высадились
здесь, не встретив сопротивления у Майори, и через три часа
заняли перевал Чиундзи, закрепившись на высотах, господствующих
над дорогой Салерно--Неаполь. Английские "коммандос"
закрепились севернее у перевала Ла-Молина, неподалеку от
перевала Кава.

Высадка же главных сил англичан на участке южнее Салерно
встретила упорное сопротивление противника. Некоторые
подразделения 46-й дивизии ошибочно высадились на участке,
отведенном для 56-й дивизии. Это отрицательно сказалось на
темпах продвижения высадившихся войск и вызвало трудности
управления войсками. Головные подразделения продвинулись на две
мили от берега, однако они понесли большие потери и не сумели
выполнить задачу дня -- овладеть портом Салерно, аэродромом
Монтекорвино и перекрестками дорог у Баттипальи и Эболи.

Более того, к концу дня все еще не был ликвидирован разрыв
между правым флангом английских войск у р. Селе и левым флангом
американских войск южнее этой реки. Расстояние между ними
составляло около семи миль.

Американские войск высадились на четырех участках вблизи
известных греческих храмов у Пестума. Помимо того, что их войска
ввиду отсутствия поддержки с моря понесли потери при движении на
десантно-высадочных средствах к берегу, они подверглись сильному
огневому обстрелу и при высадке. Значительные затруднения
создавали также беспрерывные налеты немецкой авиации на участке
высадки войск. Особенно тяжело пришлось 36-й дивизии, не имевшей
боевого опыта. Правда, сразу же после высадки ей оказала
поддержку корабельная артиллерия. Эсминцы смело преодолев минные
заграждения, помогли войскам десанта. То же самое наблюдалось и
на участке высадке английских войск. Здесь были отражены
контратаки небольших групп немецких танков, которые представляли
наибольшую опасность для десанта. К ночи левофланговые
подразделения американских войск продвинулись на пять миль к
городу Капаккво, однако на правом фланге войска не смогли
продвинуться дальше берега.

10 сентября, на второй день операции, на американском участке
воцарилось затишье, поскольку большую часть сил немецкой
16-й танковой дивизии перебросили к участку высадки англичан,
где создавалась серьезная угроза немецким войскам в районе
Салерно. Американцы воспользовались этим и расширили
захваченный плацдарм, а также высадили свою 45-ю дивизию,
составлявшую резерв командования армии. Тем временем английская
56-я дивизия утром заняла аэродромы Монтекорвино и Баттипалья,
но ей пришлось отойти после решительной контратаки двух немецких
мотопехотных батальонов, усиленных танками. Появление немецких
танков вызвало среди английских солдат панику, которую удалось
ликвидировать лишь с прибытием английских танков.

Ночью 56-я дивизия силами трех бригад предприняла наступление с
целью захвата господствующих над местностью высот у Эболи; но
сумела овладеть только Баттипальей. 46-я дивизия заняла Салерно
и силами одной из бригад попыталась помочь осажденным
"коммандос". В северном направлении дивизии продвинуться
не удалось. Американская 45-я дивизия, только что высадившаяся
на берег, продвинулась примерно на десять миль вверх по течению
р. Селе через Персано и вышла к узлу дорог Понте-Селе, который
находился на дальней границе намеченного к захвату плацдарма.
Однако вскоре продвижение дивизии было приостановлено, а потом
ей пришлось отойти в результате контратаки
немецкого мотопехотного батальона и восьми танков, переброшенных
с участка высадки англичан.

Таким образом, к исходу третьего дня высадившиеся дивизии
союзников все еще занимали небольшие разрозненные плацдармы, в
то время как немцы удерживали все высоты и пути подхода к
равнинной береговой полосе. Расчеты союзников овладеть Неаполем
на третий день операции не оправдались. Немецкая 16-я танковая
дивизия, по численности и составу почти вдвое уступавшая любой
из дивизий союзников, сумела приостановить продвижение войск
десанта и выиграть время, необходимое для того, чтобы подтянуть
резервы.

Первыми прибыли 29-моторизированная дивизия, которую еще до
высадки союзники отозвали из Калабрии, и боевая группа (два
пехотных батальона и 20 танков), сформированная из подразделения
дивизии "Герман Геринг". Эта боевая группа, выйдя из
района Неаполя, контратаковала войска союзников и прорвала
оборону английских войск у перевала Ла Молина. Затем она сумела
выйти к Виетри. 13 сентября ее продвижение остановили вступившие
в бой "коммандос", однако перевал уже был накрепко закрыт
противником. Английский 10-й корпус оказался прижатым к узкой
прибрежной полосе у Салерно, в то же время как немцы владели
всеми господствующими высотами. На южном участке события также
опровергали первоначальные оптимистические прогнозы Кларка. 29-я
моторизованная дивизия совместно с частями 10-й танковой дивизии
ворвались в промежуток между участками высадки американских и
английских войск. Вечером 12 сентября противник выбил
правофланговые части английских войск Баттипальи. Англичане
понесли большие потери, особенно пленными. Воспользовавшись
увеличившимся разрывом между позициями двух корпусов союзных
войск, немцы 13 сентября нанесли удар по левому флангу
американцев и выбили их из Персано. Все это создало
необходимость общего отступления.

Воспользовавшись паникой, охватившей союзные войска, немцы
прорвали оборону в нескольких местах и кое-где вышли почти к
береговой полосе.

В тот вечер обстановка настолько накалилась, что на южном
участке прекратили разгрузку транспортов. Более того, Кларк
направил адмиралу Хьюитту срочную просьбу подготовиться вновь
принять на борт корабля штаб 5-й армии и выделить плавсредства
для эвакуации с плацдарма войск 6-го корпуса или переброски
10-го корпуса на юг. Эти поспешные меры вряд ли были осуществимы
и поэтому вызвали протест Маккрири и командора Оливера, а также
недовольство Эйзенхауэра и Александера, когда им доложили о
намерениях Кларка. На плацдарм ускорили переброску подкреплений,
для чего использовали 18 десантных катеров, предназначенных для
отправ